Огоньки

Огни города завораживают. Бледно-желтые, голубые, нежно-оранжевые и даже зеленые. У ночи сотни оттенков.

Десятки броских неоновых вывесок постепенно сливаются в одно пестрое пятно. В глазах рябит. Рону хочется скорее оказаться в уютном номере гостиницы, плотно закрыть шторы и насладиться темнотой.

На душе неспокойно.

Так далеко от дома… С ней. Впервые.

Сладко, но в то же время немного пугающе.

— Мы отдыхали здесь с родителями, — Гермиона часто-часто моргает, стараясь уследить за изменчивым пейзажем за окном, — целый месяц. Мне тогда было двенадцать.

«Наверное, поездка стоила целое состояние».

Нынешнее путешествие обошлось Рону в семьдесят галлеонов — сумму для семьи почти немыслимую. Если бы не своевременный и щедрый подарок от Гарри, запланированный отдых пришлось бы отменить. Конечно, беря деньги, пришлось покривить душой, но ведь Гермиона так хотела вырваться куда-нибудь… А он и так нечасто ее баловал.

— Ты раньше об этом не говорила.

— А ты не спрашивал.

Шумный и яркий город остается позади. Асфальтированная четырехполосная трасса уступает место узкой гравийной дороге. Шепот щебня под колесами походит на музыку. Рон даже начинает мурлыкать себе под нос что-то неопределенное.

Ему вдруг становится хорошо.

У них получилось.

— Уже скучаешь по дому? — Гермиона слегка улыбается, по-прежнему не глядя на спутника.

— Да нет… Не успел соскучиться еще.

В машине с ними водитель — посторонний, к тому же маггл. Говорить о том, о чем хочется говорить, нельзя. Незачем чужим людям знать лишние подробности их жизни.

Машина наконец тормозит, поднимая в воздух столб пыли.

— При-эхали, — на ломаном английском, запинаясь, произносит водитель. — С вещами помочь?

— Нет, спасибо. Сами справимся.

Гермиона, словно воробушек, первой выпархивает из машины. Долго и сладко потягивается, устав после долгой дороги (ехать пришлось часа два), затем бежит в сторону расстелившегося неподалеку океана.

— Рон, Рон, смотри! Он прекрасен! Давай скорее к воде.

Наспех дав указания относительно вещей подоспевшему носильщику, Рон отправляется вслед за любимой.

И кому пришла в голову идея путешествовать маггловским транспортом? Наверное, Гарри. Почти наверняка ему. Став аврором, он все больше напоминает другу старика Грюма, помешанного на конспирации. Да, конечно, далеко не всех Пожирателей Смерти переловили, но ведь доступа к министерским данным их лишили: отследить трансгрессию они попросту не смогут.

После долгих споров Рон все-таки сдался и согласился на все условия. Самолет, паром, затем машина… Создание портала вышло бы куда быстрее, да и дешевле.

«Хорошо хоть отель выбрали обычный, для магов…»

Конечно, отель не был совсем уж обыкновенным: причудливая деревянная конструкция, умещенная в пустотах когда-то цельной скалы, безусловно, была создана с помощью магии. К ней вела узкая дорожка: целый ряд четко очерченных, ровных каменных ступенек, обрамленных экзотическими плодовыми деревьями.

«Прямо райское место», — думалось Рону.

До пляжа, куда направилась Гермиона, было около пяти минут ходьбы.

Чистый желтый песок, несколько лежаков под зонтиками, черная вода, которая в свете солнца наверняка станет прозрачной… Все было идеально, как им и обещали в «Магикус Трэвел» — одном из лучших туристических агентств волшебного мира.

Тихий рокот океана успокаивает Рона. Усталость, накопившаяся в пути, постепенно проходит.

Стянув тяжелые ботинки и закатав штаны до колен, он не без удовольствия окунает ступни в прохладную воду.

— Тебе тут нравится? — Гермиона плещется рядом с ним.

— Конечно, — он улыбается, окидывая взглядом стройное тело в купальнике. — Как мне может не нравиться?

Когда она успела переодеться? Наверное, еще на пароме, пока сам Рон, изнывая от морской болезни, торчал на палубе.

— Я вообще-то про отдых, природу, отель… — смущаясь, она заплывает подальше, так, что над водой видна лишь голова.

— Ну, отдых тоже неплох…

Спешно раздевшись, Рон прямо в трусах заходит в воду. Его плавки так и остаются в одном из бесчисленных чемоданов.

— Попалась, — восклицает он, привлекая Гермиону к себе.

— Угу… Я…

Гермиона, прерванная легким, почти невесомым поцелуем, замолкает на полуслове.

Происходящее кажется обоим чем-то новым, необычным. Они стали парой не так давно, и только-только примеряются друг к другу. Осторожно, не торопясь.

— Я очень рада, что мы все-таки выбрались из Лондона.

— Я тоже… — он медлит, не решаясь произнести дальше, — милая… Я тоже.

Она улыбается, обнимая своего Рона чуть крепче, чем обычно.

* * *

В номер они попадают под утро, когда первые отблески рассвета едва касаются горизонта, окрашивая воду в алый цвет.

Конечно, комната оказывается куда меньше, чем они ожидали, но это всего лишь мелочи, неспособные испортить общее впечатление.

Огромные окна, открывающие вид на бескрайний океан, небольшой балкончик с двумя лежаками, большая двухместная кровать с балдахином и резной спинкой и, к радости Гермионы, целый книжный шкаф — их устраивало все.

Рон, разомлевший от пряного воздуха, солоноватой воды океана и ласк любимой женщины, располагается на балконе, подставляя тело мягким лучам солнца.

Правда, полежать ему удается недолго. Вскоре из душа возвращается Гермиона, увлекая его за собой в комнату.

Расположившись на кровати, они долго и со вкусом целуют друг друга, затем идут чуть дальше. Конечно, это не первый их раз, но Рон, как мальчишка, все еще боится причинить ей боль: прижать сильнее, чем нужно, прикусить нежную плоть, оставляя следы...

Гермиона не стонет, а только тяжело и хрипло дышит, легонько царапая спину ногтями. Это опьяняет. Хочется попросить делать это сильнее, но он пока не решается. У них все впереди.

Ускоряя темп, Уизли чувствует, как лоб покрывается испариной.

— …Люблю тебя… — на выходе.

Гермиона долго не отпускает его от себя, обхватив ногами, прижавшись близко-близко. Его дыхание сбито, хочется отстраниться и отдышаться, а лучше даже немного поспать, но

Рон понимает, что ее это заденет, поэтому терпит, покрывая лицо легкими поцелуями.

* * *

Просыпаются они только к вечеру: голодные и немного смущенные.

Гермиона долго переговаривается с администратором отеля через каминную сеть, Рон же, вновь расположившись на балконе, читает свежий номер «Ежедневного Пророка».

Сплетен в газете за последние год-два стало куда больше: сказалось возвращение в штат Скитер.

Вот и теперь, пусть не на первой, а на третьей странице красуется броская фраза: «Рон Уизли — лучший друг Гарри Поттера — женится?». Далее идет гадкая, полная домыслов статья, нацеленная на унижение Гермионы. Вспомнили былые публикации Скитер о ней, Краме и Поттере, к тому же приправили какой-то мифической связью с Малфоем (и даже Долгопупсом).

Взмахом палочки Рон заставляет газетенку исчезнуть. Это не должно испортить отдых. А вот когда уж они вернутся в Лондон, он устроит взбучку местным репортеришкам…

Если Малфой с Невиллом не разнесут редакцию до него.

— Что делаешь?

От неожиданности Рон вздрагивает.

— Жду тебя.

— Может, погуляем по берегу, пока не стемнело?

— Конечно, одевайся. А я подожду внизу.

Через пятнадцать минут они уже бредут по берегу, взявшись за руки. Рон хмурится, не в силах смириться со статьей.

— Все хорошо, Рон? Ты как-то погрустнел.

— Все хорошо, — недовольно бурчит под нос, пиная маленькие камешки, устилающие берег.

А ведь обещал ей держать себя в руках, не злиться по пустякам…

Сегодня они решили пойти в противоположную от пляжа сторону. Конечно, Рон не сильно расстроился бы, исследуй они за три недели отдыха лишь территорию отеля и собственный пляж, но вот Гермионе этого явно мало. Хороший отдых в ее понимании — это возвращаться в номер к концу дня, измученными, но полными ярких впечатлений.

Им везет: недалеко от отеля обнаруживается небольшой грот с озерцом внутри. Вода здесь сине-голубая, в контраст с зеленовато-прозрачным океаном. Стены пещеры окутаны лианами, напоминающими Рону дикий виноград. Посреди потолка — небольшое отверстие, сквозь которое пещеру заливает солнечный свет.

— Красиво.

— Да, ты прав. Окунемся?

Окунаться настроения нет, поэтому он размещается прямо на земле, опираясь спиной на один из огромных валунов пещеры.

— Вода чудесная, зря ты не купаешься.

— Да что-то настроения нет.

— Тебе здесь совсем не нравится, да? — Гермиона выходит из воды и присаживается рядом с Роном, положив голову ему на плечо.

— Всяко лучше, чем дождливый Лондон.

Ему нравится. Нравится. Вот только после статьи в «Пророке» былого ощущения чего-то сказочного и нереального больше нет.

Гермиона резко встает, дрожащими руками начинает собирать вещи — молча. Лицо напряжено, глаза светятся недобрым огоньком.

«Ну, началось…»

Перед отъездом они пообещали друг другу, что не будут ссориться хотя бы эти три недели. Теперь же, видимо, договоренности пришел конец.

— Ну чего ты… — поднявшись на ноги, Рон пытается обнять девушку, но та отстраняется. — Не злись.

— Ты вечно чем-то недоволен. Сам ведь предложил эту поездку, что теперь не так? Я стараюсь Рон, понимаешь? И не хочу с тобой ссориться…

— Все хорошо.

— Да уж.

Гермиона уходит, а Рон еще долго сидит в пещере, рассматривая солнечные блики на воде.

* * *

Рон возвращается в номер, когда уже совсем темнеет.

Гермиона стоит на балконе, спиной к нему. Поворачиваться, видимо, не собирается, хотя и слышит, что уже не одна.

До сих пор злится.

А он-то надеялся, что ссора исчерпает сама себя…

Присев на краешек кровати, Уизли исподволь наблюдает за любимой. Видно только ее спину.

Густые каштановые волосы, собранные в подобие хвоста, убраны на одну сторону так, что видно молочно-белую кожу на шее, даже маленькую родинку у основания (особо любимую им). На плечи небрежно наброшен старый свитер Рона, связанный его матерью на последнее Рождество.

В неверном лунном свете кажется, что она похожа на привидение.

«Нехорошее сравнение какое-то…»

Поднявшись, Рон тоже выходит на балкон. Молча стоит рядом, глядя вниз — на волны, мерно накатывающие на берег.

— Ты видишь их? — голос Гермионы дрожит.

Только сейчас Рон замечает, что глаза ее распухли и покраснели, по щекам текут слезы.

«Только не это».

Видеть слезы, тем более женские, для него невыносимо. Он видел как плачет мама, Джинни, теперь вот и Гермиона. И всякий раз руки в бессильной злости сами сжимались в кулаки.

— Прости, я не хотел тебя обидеть…

— Я не обижена, — он спешно вытирает щеку рукавом. — Уже не обижена. На тебя нельзя долго злиться. Ты видишь их?

— Кого «их»?

Сколько Рон не вглядывался в темноту, различить ничего необычного так и не смог.

— Огоньки.

— Огоньки?

«Какие еще огоньки? Она в порядке?»

— Да, конечно… — она рассеянно кивнула. — Конечно… Да. Ты не видишь. Там ведь ничего нет.

— Гермиона, что с тобой?

— Все хорошо, — вымученная, неестественная улыбка.

Поддавшись порыву, Рон обнимает подругу: достаточно крепко, но в то же время нежно, как ему кажется.

— Неправда. Ведь неправда. Что не так? Какие огоньки?

— Понимаешь… Я вижу их. Огоньки. Души… Мертвых людей. Вижу с того момента, как мы сошли с парома.

— Чушь, — вырвалось у Рона.

Говорить подобного он не хотел, само вышло. Держать язык за зубами ему всегда непросто.

— Прости…

— Я бы сама хотела, чтобы твои слова оказались правдой. Но это не так.

Какое-то время они просто стоят обнявшись. Гермиона тихонько всхлипывает, а Рон гладит ее по волосам.

— И что эти… огоньки делают?

— Они зовут меня.

— М-м… Зовут?

— Это очень плохой знак, Рон, вроде Грима. Почти то же самое. Огоньки — предвестники смерти.

Рону вновь неуютно. Конечно, после уроков профессора Трелони отношение к предсказаниям, знамениям и прочей ерунде у него весьма скептическое, но все же… Чем гиппогриф не шутит.

Потерять Гермиону в его планы не входило.

— Не бери в голову. Грим, чаинки… Ты ведь сама не раз говорила, какая это чушь!

— До этого я не видела их…

— Все будет хорошо, Гермиона. Я же с тобой.

— Да…

«Нужно будет на днях связаться с Джинни. Она разбирается в подобных штучках. Может, придумает что…»

* * *

Дни утекают быстро. Об огоньках Гермиона больше не говорит, и Рон очень этому рад. Тихое безмятежное счастье — то, что им нужно. Обоим. Нельзя позволить глупым статьям или нелепым предзнаменованиям разрушить хрупкий мир. Только не сейчас.

Сегодня первый по-настоящему жаркий день, поэтому пара сидит в номере: Рон без дела валяется на кровати, в то время как Гермиона штудирует очередную книжку.

— Высшая Академия Корнелия Фаргуса — это так далеко… — в который раз начинает он. — Уэльс. Чем тебе не нравится Академия Даи Луэллин? Лондон, все-таки.

— Я же тебе говорила, что в Луэллин нужное мне направление развито куда хуже, чем в «Фаргусе». Да и какую роль играет расстояние, если я каждый день буду возвращаться домой через портал?

«Домой…»

Через месяц они наконец поженятся и переедут в небольшой домик в пригороде Лондона, купленный в качестве подарка ее родителями. Конечно, район маггловский, но Рон уверен, что вскоре к этому привыкнет. Сложнее станет, когда у них появятся дети и начнутся проявления стихийной магии…

Впрочем, до этого еще очень далеко, учитывая, что Гермиона детей пока не хочет. Карьера! Учеба в Академии, защита прав домашних эльфов…

— Тебе бы тоже не помешало подумать об Академии.

— Зачем мне учеба? Хогвартса хватило. Разве что в ту же, что и ты, чтобы было у кого списывать задания…

Неодобрительный взгляд. Совсем как ребенок. Он был уверен, что именно это девушка хотела сказать, но сдержалась.

— Ты ведь хочешь за меня замуж? — улыбка.

— Хочу.

Глядя на покрасневшую подругу, Рон лишний раз благодарит Мерлина за то, что она с ним.

— Моя…

Уизли не сразу понимает, что последнее случайно сказано вслух.

Гермиона заметно мрачнеет, углубляясь в чтение.

Конечно. Как-то раз она уже говорила, что очень не любит, когда мужчины считают женщин своей собственностью.

— Это же несправедливо! Человек — не вещь, им нельзя обладать всецело. Это аморально.

«Нужно быть осторожнее. Так глупо…»

— В последнем письме мама написала, что составила примерный список гостей. Человек сто-сто пятьдесят. Я уж думал, будет никак не меньше трехсот… Ты же знаешь, родственники, друзья, однокурсники, коллеги…

— Я вообще-то не хотела пышной свадьбы.

— Ну разве это пышная? Вот у Джорджа и Анжелины была пышная…

— Почему бы просто не собрать самых-самых близких? Тихо отметить, может, просто всем вместе поужинать. И никаких подарков.

Рон тяжело вздыхает.

«Ну что ж такое».

— Моя и твоя семья, исключая дальних тетушек, дядюшек и седьмой воды на киселе… Гарри, Лавгуды, Невилл с Ханной… И все, пожалуй.

— Но мама…

— Мы же женимся. Не мама, — Гермиона устало потирает виски. — Впрочем, делай, что хочешь…

— Я поговорю с ней, как вернемся.

— Спасибо, милый… А с Джинни ты поговорил? Насчет огоньков?

Про это он уже совсем позабыл.

— На днях обязательно поговорю. Обещаю.

* * *

Этой же ночью Гермиона просыпается в слезах. Долго не может успокоиться, даже в объятиях Рона.

— Что такое? Плохой сон?

— Огоньки… Они так близко. Я боюсь, Рон.

Снова огоньки.

— Утром обязательно поговорю с Джинни.

— Обещаешь?

— Обещаю, милая. Спи.

* * *

Утром неожиданно приходит письмо от Билла. Они с Флер и двумя детьми совершают кругосветное путешествие и по счастливому стечению обстоятельств оказываются в том же городке, что и брат. Было решено, что остановиться, конечно, стоит в том же отеле. Адрес у Билла не сохранился, поэтому чету нужно будет встретить на пристани.

— Встретим Билла, побудем с ними пару дней и все. Не волнуйся, отдых это не испортит, — бормотал Рон, стараясь влезть в непривычные для себя джинсы.

«И чем магглам так не нравятся мантии? Удобнее ведь».

— А как же разговор с Джинни?

— Как только вернемся…

— Я, наверно, не поеду. Плохо себя чувствую.

— Заболела? Что болит? Может, врача вызвать?

— Рон, ну что за глупости ты говоришь!

— Ну почему сразу глупости… — шепчет обиженно. — А что тогда?

— Я же говорила тебе… Огоньки…

— О, да. Точно.

Вся эта историю с огоньками стала понемногу его раздражать. Что за глупости! Мало ли, что покажется. Так просто всему верить уж точно не стоит.

— Не выходи из номера без меня, хорошо? — на прощание Рон коснулся губами лба любимой.

— Хорошо, — она помедлила. — Рон, я люблю тебя.

— Это… М-м-м… Хорошо.

Так просто сказать «люблю» он не мог. Просто слова становились поперек горла.

* * *

Изматывающая двухчасовая «прогулка» до пристани, а затем еще и обратно. В машине шумно, весело и душно. Малышка Мари-Виктуар весело щебечет с мамой по-французски (разговаривающей по-английски Рон видел малышку лишь на ужинах в «Норе», и то — в присутствии Молли), крохотный Доминик говорить, к счастью дяди, еще не научился. Спит себе тихо, несмотря на гомон и шум мотора.

— Как Гермиона?

— Довольна поездкой, — Рон хмурится. — Только вот приболела немного. Почти ничего не ест, бледная и очень раздражительная…

Флер засмеялась.

— Кажется, кто-то скоро станет папой.

Младший Уизли удивленно захлопал глазами. А ведь такое вполне возможно.

— О-о-о…

Остаток дороги он проводит в раздумьях. Малыш — это неплохо. Можно даже сказать, хорошо. Главное, чтобы Молли не узнала о беременности, вряд ли она одобрит секс до свадьбы, хотя прекрасно знает, что все ее детки этим грешат… Гермионе же нельзя волноваться.

«Идиот. Ну просто идиот».

Ни с того ни с сего решил, что будет отцом. Глупо. Сначала нужно спросить саму Гермиону.

Машина с тихим шумом тормозит.

Сразу становится понятно: что-то не так. Постояльцы и служащие отеля толпятся у ступенек.

«Лучше бы это была просто группа туристов…»

Знакомого лица в толпе не видно.

— Что случилось? — подбежав к знакомому администратору, спрашивает Рон.

— Сэр… На вашу жену напали.

* * *

Рон спешно кидает вещи в сумку.

Убраться как можно скорее. Сейчас же. Не медлить ни минуты.

Сегодняшний день стал для него последней каплей.

Тихий стук в дверь.

— Открыто.

Конечно же, это Молли. Хочет утешить и успокоить своего бедного несчастного сыночка.

Только вот ему это сейчас не нужно.

— Рон… Милый… Ты уже уезжаешь?

— Да, мам.

— Но почему Академия Святого Луки? Почему Румыния? Ты ведь никогда не хотел стать целителем…

Рон хмыкает. Она прекрасно знает, почему. Это очевидно настолько, что дополнительных пояснений не нужно.

Протекция Кингсли очень ему помогла, чего греха таить. Кто взял бы никчемного бесталанного парнишку из семьи, которая и обучение-то оплатить не может?

А так — бесплатное место в одном из самых знаменитых медицинских учебных заведений.

Ему несказанно повезло. Нельзя упускать такую возможность. Теперь нужно сделать все, чтобы его не выгнали до вручения диплома.

— Гермиона.

— Но она… Ты же понимаешь, да?..

— Что она? — раздражение, переполнявшее Рона, вырывается наружу. — Ну что она?! Тебе она не нравилась и тогда, когда все было хорошо, правда?

— Не говори так, милый. Гермиона была хорошей девочкой…

— Она не была, мам. Она есть.

Конечно, есть. Пережила нападение, выстояла — она еще сильнее, чем казалось Рону.

А он…

— Ей лучше?

— Наоборот. Сегодня… Я пришел как обычно. Она ведь уже говорила, мам… Тихонько, по слогам, как маленькая, но говорила. Какой-то идиот дал ей вчера «Пророк». Там статья об этом Долохове.

— И?..

— Надежды больше нет. Так они говорят. Ее рассудок…

Юноша замолкает. Губы его мелко подрагивают.

— Бедный мой мальчик.

Молли привлекает сына к себе, нежно гладит по голове.

— Все будет хорошо, милый… Все будет хорошо.

За окном ярко сияет солнце, а Рона мутит.

Погода слишком уж напоминает ту, что была во время их короткого отдыха. Так не должно быть. Это неправильно. Даже воздух, кажется, наполнен тем же терпким, пряным ароматом.

Наскоро попрощавшись с семьей, Рон долго бредет по холмам, раскинувшимся около их маленького домика. Наконец вдалеке показывается покосившийся сарай. Портал должен быть там.

В назначенном месте его встречает Чарли. Протягивает в знак приветствия свою огромную, испещренную мозолями и ожогами руку.

— Ну как ты? — спрашивает брат.

— Вижу огоньки… — тихо отвечает Рон.

— Огоньки? Это что такое?

— Да не важно… Нормально я, нормально.

Делая глубокий вдох, Рон касается портала, который уносит его очень далеко от дома, родных и старого универмага «Чист и Лозоход лимитед».