Четыре 31 июля, или Положительный пример

У этого Поттера была метла.

Лохматый ловец в цветах Гриффиндора прохаживался вперёд-назад, потом буквально из воздуха доставал метлу, садился на неё, делал большой круг, прижавшись к древку, победно вскидывал руку с трепыхающимся в ней снитчем и шёл на посадку. Умопомрачительно. И как только вспомнили вообще?

Драко заворожённо наблюдал за сим действом минут пятнадцать, прежде чем небрежно бросить:

— Заверните мне Гарри Поттера, пожалуйста.

Услужливый пожилой продавец в старомодной мантии кивнул и действительно завернул: взмахом палочки отправив явно недовольного таким оборотом дела Поттера в коробку, упаковал картонные бока в серебристую бумагу, а в довершение обвязал зелёной лентой.

Очень символично.

Расплатившись, Драко коротко кивнул и вышел, придерживая покупку локтем. С улицы, не медля, аппарировал домой. В конце концов, он и так уже почти опаздывал к чаю. Асти огорчится.

По пути забросив коробку в кабинет, Драко заглянул в свою комнату, переоделся и вышел к семье.

Вечерний чай прошёл как обычно: Люциус с тоской вспоминал о старых временах, когда «всё было лучше», Нарцисса несколько раз возражала, мол, и сейчас всё не так уж плохо, тем более что прогресс невозможно остановить, Асти осведомилась, как прошла поездка, и Драко рассказал о своей беседе с управляющим виноградниками. Люциус проворчал, что пора им с Нарциссой возвращаться во Францию — под его контролем дела наладятся гораздо быстрей.

— Как скажешь, дорогой, — кивнула Нарцисса, но не удержалась — кинула долгий влюблённый взгляд на маленького Скорпи, перемазанного шоколадным тортом.

Вообще-то, Люциус тоже смотрел на внука. С нежностью, столь малоуловимой на его лице. И даже не сделал мальчишке замечания, — несколько ревниво отметил Драко. Ему бы в своё время подобное с рук не сошло. Всё-таки верно говорят — внуков балуют сильнее, чем детей. Может быть, дело в том, что с возрастом люди становятся мягче?..

Почувствовав внимание к своей особе, Скорпи, до того сосредоточенно орудующий ложкой в блюдце с лакомством, оторвался от важного занятия, поднял небесно-голубые глазёнки и улыбнулся — пальцы, подбородок, щёки и даже нос лоснились коричневым.

— Скорпиус! — всплеснула руками Асти. — На кого ты похож? Дай сюда ложку, я помогу тебе доесть!

— Сам! — непреклонно заявил юный наследник, вновь погружаясь в увлекательное сражение с тортом.

После чая все переместились в гостиную, и Драко играл с сыном на полу, строя и разрушая башни из кубиков. Стоило завершить строительство, как башня салютовала своему появлению снопом разноцветных искр. А когда её пинали — трагически крякала и взрывалась, разваливаясь на куски. Почему-то разрушать Скорпи нравилось несравнимо больше, и от обязанностей зодчего он каждый раз пытался увильнуть. Однако возводить полуметровый донжон в гордом одиночестве Драко отказывался, а потому двухлетний карапуз, кряхтя, принимался помогать.

Наконец Асти объявила, что Скорпи пора ложиться, и после непродолжительного сражения воль, перецеловав всех и попрощавшись коротким «ночи», проигравшая сторона с тяжким вздохом удалилась в детскую, крепко сжимая мамину руку.

Когда Астория вернулась, Драко поднялся с дивана, на котором устроился с книгой в руках.

— Мне надо написать несколько писем, — сообщил он. — Я буду в кабинете.

— Конечно, дорогой. Думаю, мы скоро ляжем — завтра надо встать пораньше, у нас наутро намечены визиты, — Нарцисса, сидящая у окна, подняла голову от вышивания.

— Тогда спокойной ночи, мама, — Драко поцеловал ей руку, чуть заметно улыбнулся отцу в кресле у камина, также погруженному в книгу, и нежно прикоснулся губами к тёплой щеке жены.

Закрыв дверь кабинета и опустившись за стол, Драко и в самом деле ответил на запрос из Гринготтса, потом пересмотрел счета и написал несколько распоряжений для имения во Франции. Затем согласился послезавтра встретиться с семейным адвокатом — подошёл срок вступления в наследные права на клочок земли, принадлежащий когда-то Блэкам. Один из чокнутых предков завещал его родственнику мужского пола в четвёртом колене, когда тому исполнится двадцать девять лет. Поскольку условиям соответствовал только Малфой, ему и предстояло разбираться с документами…

Покончив с делами, Драко несколько минут посидел, слушая дом. Слушать было несложно — стоило всего лишь отпустить свою магию, дать ей слиться с энергией родового гнезда, чтобы проникнуть во все щели и закоулки. Дом был в порядке, разве что заднее крыльцо требовало внимания.

Отметив про себя это обстоятельство, Драко наконец-то потянулся к коробке, развязал и пронаблюдал, как насупленный Поттер выкарабкивается из её недр. Сверкнув очками в сторону усмехающегося Драко, миниатюрный ловец взгромоздился на свою метлу и совершил заход вкруг стола, выхватив из воздуха золотой крылатый мячик.

Нет, всё-таки удивительно — кто же вспомнил об этом факте биографии национального героя? Прежде Драко подобных фигурок не встречал. Разные были Поттеры — делающие выпады волшебной палочкой не хуже заправского фехтовальщика, бестолково размахивающие мечом Гриффиндора, натягивающие на уши Распределительную Шляпу, — а вот ловцы как-то не попадались… Впрочем, ещё не вечер — Драко был практически уверен, что вскоре найдёт и Поттера на гиппогрифе, и в обнимку с волком или чёрной собакой, а то и вовсе с младенцем на руках — кажется, сыновей у него уже двое. Производители волшебных фигурок, право, времени зря не теряли.

Прошептав распознающее заклинание, Малфой тщательно исследовал вязь наложенного на маленького ловца колдовства. Хм… занятная конфигурация. Впрочем, ничего такого, с чем нельзя справиться… Меньше получаса — и довольный Драко откинулся в кресле, не забыв отправить Поттера в коробку и вновь его упаковать в серебро и зелень: в конце концов, он же не виноват, что именно эти цвета выбрал продавец, верно?

Прихватив корреспонденцию, Драко вышел из кабинета. Пройдя сквозь спящий дом, направился к совятне. Старый филин получил все письма с инструкцией, что куда отнести, а молодая белая сова — только серебристую коробку. Пронаблюдав, как обе птицы исчезают в ночи, Драко вернулся в кабинет и выдвинул один из ящиков стола — на него оттуда печально глянул он сам, потом неторопливо выбрался на столешницу и укоризненно уставился на оригинал, обиженно оттопырив губу и сложив руки на груди.

— Сам виноват, Малфой, — шепнул ему Драко. — Нечего было мне мантию подпаливать. Не плевался бы «Инсендио» — остался с палочкой…

Всё-таки, что ни говори, а Поттер невероятно удачлив. Скажем прямо, найти фигурку спасителя Британии — невелик труд, а вот где он добывал Малфоев, просто уму не постижимо…

Разумеется, первым подарить изображение придумал Драко. И он же слегка видоизменил наложенные чары, чтобы маленький Поттер не только надевал Распределительную Шляпу (которая, разумеется, сменила крик «Гриффиндор!» на «Слизерин!»), но и, снимая её, издевательски показывал язык. В ответ он получил сияющего Малфоя, возмутительно гордо демонстрирующего на мантии герб Гриффиндорского факультета. Тогда к Гарри полетел Поттер с мечом, яростно кидающийся сражаться с пальцами, едва откидывалась крышка его коробки. После этого в Малфой-мэнор прибыл Малфой, который взмахивал палочкой, творя заклинание, после чего превращался в брюнета с громадной шишкой на лбу. Мини-Драко в испуге хватался за лоб, потом доставал зеркало, таращился и падал в обморок. Признаться, тогда Малфою пришлось покопаться в книгах, зато следующий Поттер яростно и непримиримо забрызгивал всё окружающее водой — «Акваменти» вышло безупречным. В общем-то, Поттер не стал долго ломать голову: прибывший от него Малфой разбрасывался воспламеняющими заклятьями. Нынешний маленький Поттер был четвёртым.

К сожалению, Гарри наверняка уже выработал технику безопасности при вскрытии презентов от Малфоя (как и тот, впрочем). И всё-таки, на секунду представив, как растяпа Поттер забудет закрыть дверь, и потом ему под радостный визг детей придётся гоняться за своим подарком по всему дому, Драко ухмыльнулся. Но даже если Поттер будет аккуратен с дверью, маленький ловец (Малфой крепко в него верил) успеет неплохо порезвиться на закрытой территории и заставит именинника попотеть, вылавливая его.

— Четыре дня рождения, — сказал Драко своей миниатюрной копии. — Коллекция только начата.

Он подмигнул всё ещё дующемуся самому себе, потом снова открыл ящик стола, смахнул туда фигурку и наложил запирающее заклинание.

На секунду ему захотелось, чтобы по вечерам, выдвигая ящик, он встречал взгляд не серых, а зелёных глаз — пусть даже не настоящих, а всего лишь волшебной фигурки. Но он прекрасно понимал, как это было бы неосмотрительно. Сейчас, кто бы случайно ни наткнулся на тайник (а Драко его не слишком-то и скрывал, отлично зная: если хочешь что-то спрятать — положи почти на самый вид), он пожмёт плечами, хмыкнув над очередным подтверждением малфоевского самолюбования, да и через пять минут забудет об этом. А вот изображения Гарри Поттера в письменном столе Драко Малфоя, к тому же в количестве, наверняка вызовут недоумение и вопросы.

Конечно, подарки отсылались (как и получались) не при свидетелях, глубокой ночью, и записок никаких не прилагалось. Однако привлекать к ним внимание вовсе ни к чему. Уж кем-кем, а недалёкими людьми его домашние не были точно. Гораздо безопаснее держать на виду себя самого. И Гарри, кстати, тоже, так безопаснее. Нет, не так. Гарри — прежде всего…

Малфой покинул кабинет и направился в спальню.

Шагая по длинному коридору, сопровождаемый самозажигающимися перед ним и гаснущими позади светильниками, он слушал приглушённые ковром шаги и думал. Думал о том, как однажды все маленькие Малфои и Поттеры соберутся на одной полке. Скорее всего, если учесть изменяющие их первоначальные настройки чары, они довольно быстро примутся выяснять отношения. Интересно, сколько к тому времени будет фигурок и как быстро они начнут махать кулаками друг на друга?..

Впрочем, они с Гарри обязательно станут подавать положительный пример. И, без сомнения, вскоре даже безмозглые копии убедятся — поцелуи гораздо приятнее драки. А уж когда их распробуешь…