— ... Почему же я должна быть исключением? — Лили презрительно взглянула на Северуса еще раз и стремительно подошла к проходу. Она хотела обернуться, но что-то остановило ее в последнюю минуту, и Лили вошла в гостиную, оставив, несомненно, несчастного Снейпа в коридоре.
Девушка решительно направилась в сторону спальни, где ее встретили встревоженные Алиса и Мэри.
— Ну, что случилось? Он что-то сделал тебе?
— Я говорила, что от этого Снейпа нельзя ожидать ничего хорошего, — с упреком обратилась Алиса к Лили, но та уже была в кровати, отвернувшись от всех и таким образом ясно давая понять, что продолжать разговор она не собирается. Подруги перешептывались еще немного, но Лили думала о только что произошедшем разговоре.
Правильно ли она поступила с Северусом? С тем, кто считался ее лучшим другом, с тем, кто впервые открыл дорогу в этот прекрасный мир? В мыслях появлялись картины из детства: вот, Северус что-то рассказывает Лили… Он с нетерпением повествует о школе для волшебников, о чудесных существах, о необыкновенных превращениях. В зеленых глазах девочки искренний восторг, хотя иногда, совсем нечасто, в них проскальзывают искры недоверия и даже благоговения перед чем-то высшим и недоступным. Пока… Это потом будут восторженные возгласы Лили при появлении Косого переулка, платформы 9 и три четверти, и, конечно же, огромного замка Хогвартса. В глазах одиннадцатилетнего Северуса ясно читается: «Я же говорил», но Лили теребит его за рукав, указывает на внезапно появившихся привидений, на великолепный, празднично украшенный Большой Зал, на окружавших ее людей. Потом была Сортировка, разделившая их на два враждующих лагеря. Но тогда им это казалось не страшным, совершенно наоборот. По крайней мере, ей. Лили вспомнила, как они с Севом часто гуляли около озера, обсуждая недавние занятия, демонстрируя друг другу новоприобретенные навыки и приемы.
В тот же момент подсознание открыло совершенно другие воспоминания… Лили бежит вперед по коридору на звуки ужасных, леденящих душу криков, словно кого-то пытали Круцио. Лили отбрасывала такие мысли… такого не может быть… им не позволят… Азкабан… Внезапно на полпути мысли пронизывает ужасная догадка, вдруг, Северус там, и не в качестве жертвы… Лили врывается в заброшенную классную комнату, на нее устремляются несколько палочек. Кроме одной. В углу стоит он, Сев, с которым она час назад болтала о каких-то пустяках, вроде происхождения кальмара и способностей Дракучей Ивы…
— Не трогайте ее!
Лили переводит взгляд в другой конец комнаты. Там, тяжело дыша, лежит Анит Томсон, хаффлпаффка со второго курса. Лили не хочет думать о плохом, не смотрит на Северуса, кто-то выкрикивает: «Ступефай», вокруг возникает суматоха, но Лили удается, схватив девочку, выскочить оттуда… а потом хаффлпаффка в слезах рассказывает старосте, что слизеринцы где-то раздобыли боггарта и пугали им малышню, что боггарта уничтожил тот самый мальчик в поношенной одежде, с черными глазами, едва услышав чьи-то приближающиеся шаги…
— Зачем ты пришла туда, Лил, — упрекает ее Северус, но она не слушает, кричит что-то обидное.
— Мне не нравится, что ты принимаешь в этом участие! Всегда!
— Это была просто шутка, никто не пострадал! А вот ты могла… — в глазах Северуса появляется тревога, и он обрывает предложение.
Годом ранее, Лили обнаружила некий чудовищный фолиант о ста способах уничтожить человека с помощью черной магии, приправленные тошнотворными картинками и мерзкими подписями. Северус переменился в лице, едва завидев девочку с его книгой, поспешно заверяя, что она предназначена лишь для повышения своего общего уровня, что он не собирается применять ни единого заклятия, даже против Поттера. Последнее замечание позабавило Лили, тем более Сев уверял, что непременно отдаст книгу обратно, а им обоим не помешает узнать немного о том, с чем им предстоит бороться.
Но от Лили не ускользнуло то, с каким трепетом Сев взял в руки книгу…
Она поняла это поздно. Среди однокурсников часто ходили слухи, что в Слизерине намечается какое-то движение в поддержку Сами-Знаете-Кого. В тот момент он набирал силу за пределами школы, и всюду ходили эти ужасные слухи о пытках, убийствах и таинственных исчезновениях магглов. Лили с Северусом были слишком молоды по мнению первой, но тем не менее она часто расспрашивала Сева об обстановке в стенах его факультета. Однако Северус всегда отмалчивался и просил ее не брать в голову выдумки завистливых гриффиндорцев. И Лили ему верила. Как всегда.
Затем следовали непонятные, порой жестокие поступки со стороны Малфоя и его приспешников. Что случилось с Франком Лонгботтомом в ночь на Хэллоуин? Кто проклял Мэри Макдональд? Кто, в конце концов, расхаживал по замку и бросал в глаза всем магглорожденным едкие, отвратительные замечания по поводу их происхождения?
Лили не раз становилась свидетельницей, как ее Северус зло, колко, с невыразимым удовлетворением называл кого-то грязнокровным. Как Северус потом умолял Лили простить его,обещал, что он никогда не позволит себе назвать ее ТАК. И Лили его прощала.
Но слухи ползли по всему Хогвартсу, ужасные слухи. Лили требовала, чтобы Сев ей все рассказал, чтобы он, наконец, убедил ее, что не имеет к этому никакого отношения. Она чувствовала, что может повлиять на друга, заставить его поменять взгляды на некоторые вещи. Как же это было глупо!Ведь порой не хватало сил следить и за своими собственными высказываниями по поводу происходящего, поэтому так часты теперь были их ссоры… Северус словно закрывался от нее за глухой стеной и в такие моменты Лили даже не могла понять, о чем он думает.
А потом было слово. «Мне не нужна помощь грязнокровки». Горько, обидно. Не потому что он произнес эти глупые и несправедливые слова, а потому что Лили устала. Устала играть на две стороны, выслушивать все более неправдоподобные и жалкие оправдания того, кого она так долго считала своим лучшим другом на свете. И даже взгляд черных, казалось бы, знакомых глаз не останавливает ее от очевидного выбора.
Лили не спала всю ночь. Когда слезы почти высохли, она прошептала в темноту еще раз: «Почему же я должна быть исключением?»
Vova
