Февраль — наверное, самый кошмарный месяц в году. Уже нет морозов, а только слякоть под ногами, колючий ветер в лицо и хмурое небо, низкое и тяжелое.
Панси Паркинсон просыпается в десять шестнадцать утра, тупо глядит в стену, выкрашенную грязной белой краской.
Война всех ломает. Всегда. Любая.
Их эта война тоже сломала. Они проигравшие. Выиграл Поттер, Избранный. Выиграл Уизли, маглолюб. Выиграла Грейнджер, грязнокровка. Чистокровные и знатные проиграли.
Отца упекли в Азкабан, мать с горя сильно сдала: осунулась, похудела. Пьет без просыху и много курит. Пьет и курит интеллигентно: три бокала виски в день и пачка тонких дорогих элитных сигарилл. Панс не выдержала этого дикого и жуткого зрелища, а еще пустоты в доме.
Панси очень любила родителей, те делали для нее буквально все. А теперь их нет. Отца во всех смыслах, матери — в моральном.
Паркинсон не выдержала и сняла квартиру в Лондоне, в магловском Лондоне, недалеко от "Дырявого котла". Квартира была довольно-таки удобная, двухэтажная, но не уютная. Когда Панси зашла и увидела обставленные дешевой безвкусной мебелью комнаты, она тихо застонала.
Панси просыпается в десять шестнадцать утра, лежит еще минут двадцать на кровати, закутавшись в теплое одеяло. Несмотря на это, очень холодно, так холодно, что Панси сворачивается калачиком и сильно сжимает ткань. После нехотя встает, нашаривая босыми ногами старые тапочки. Идет к шкафу, достает оттуда мешковатый черный свитер и серые бархатные брюки, одевается, подходит к зеркалу — почти не смотрит в полумраке на свое отражение, — расчесывается и скрепляет волосы заколкой. Панси спускается вниз, на кухню, готовит пару бутербродов с помидорами и овсянку в маленькой кастрюльке, наливает ромашковый чай. Садится за стол, расположенный около окна, и, глядя на улицу бездумным взглядом, делает глоток. За окном идет липкий снег, бегают дети, побираются бездомные. Лица людей серые, грубые, обветренные. У людей свои проблемы, и им плевать на других. У них есть семья, дети, дом. Они всем этим дорожат. Люди — эгоисты. Они никогда не поймут своих ближних, всегда будут думать только о себе.
Панси погружается в размышления. Всех, кто принял сторону Темного Лорда, постигла безрадостная и незавидная участь. Пожиратели и приспешники были либо убиты, либо отправлены в Азкабан. Когда отца уводил конвой мракоборцев, Панси сказала матери: "Лучше бы его убили". Мать вздрогнула и отвесила дочери оплеуху. Панси вытерла кровь с губы и ушла в свою комнату.
Единственным, кто смог отвертеться от Азкабана или Авады, был Люциус Малфой. Скользкий, гадкий Малфой. Его простил Поттер, псевдо-добрый сосунок. Малфой отдал чуть ли не полсостояния на ремонт здания Министерства, и оно малодушно закрыло глаза. А потом, дабы не прозябать в нищете, Нарцисса Малфой выгодно женила сыночка на холодной неэмоциональной Астории Гринграсс. Панс просто из вредности не пошла на свадьбу. Мать вернулась оттуда потрепанной, заплаканной, от нее сильно несло перегаром. Панси собрала вещи в чемодан, хлопнула дверью и аппарировала.
Паркинсон встает из-за стола, споласкивает кружку в раковине и ставит ее в шкафчик. Поднимается по лестнице наверх, заходит в ванную, споласкивает лицо и начинает чистить зубы. В ванной нет зеркала. Выходит, заправляет кровать. Волшебная палочка лежит в верхнем ящике комода. За три месяца Панси пользовалась ею от силы несколько раз.
Жить, как обычный магл, оказалось не так сложно. Панси сама сходила в магазин, всему удивилась, испугалась огромной, странно одетой толпы, а потом купила смешной разноцветный ящик, в котором показывали движущиеся картинки, как на колдографиях. Панси долго пыталась понять, в чем тут магия, но в итоге махнула рукой, и вскоре стала зависимой от телевизора. Жизнь ее стала размеренной и скучной, похожей на мед: тянулась спокойно и тихо, без всплесков и неожиданностей.
Качели остановились.
Каждый день как день сурка. Одно и то же. Белые стены, черный свитер, расческа, чай, окно, зубная паста, телевизор, обед, книга, прогулка на улице, перекус в магловском дешевом кафе, книга, телевизор, поздний ужин, бесформенная пижама, белые стены.
Несколько дней назад Панси ходила гулять. Натянув куртку и шапку, вышла за порог, закрыла дверь ключами и спустилась по шаткой лестнице. Выйдя на улицу, Панси поежилась. Гадкая жижа под ногами, грязная, липкая, запачкала новые нубуковые сапоги так, что и не отмыть будет... Злой, колючий, стонущий, словно смертельно раненый, ветер задувал под пальто и мгновенно промораживал с ног до головы. Паркинсон забыла перчатки дома, и пальцы теперь больше напоминают льдинки: они холодные, неподвижные и безжизненные. Как и сама Панси.
Теперь погода испортилась окончательно, и у Панси нет никакого желания выходить из дома, она с ногами садится у телевизора на уже немного продавленное кресло и погружается в чужой, незнакомый мир. В этом мире Панси может забыть о том, что творится в ее собственной жизни, и уже за это она благодарна маглам. Жизнь волшебницы уже давно утратила краски и звуки... Паркинсон так и не смогла полюбить немое кино.
Будит девушку резкий звонок в дверь. Панси открывает глаза и пытается понять, что происходит. Звонок раздается снова. Сглотнув, Панси поднимается с кресла и тихо идет вверх по лестнице в спальню. Настойчивый посетитель продолжает нажимать на кнопку звонка. Резкая трель режет воздух минуты две. Панс выдвигает верхний ящик комода и пытается найти палочку. Под руку попадаются абсолютно ненужные вещи: колготки, лифчики, трусики, старый школьный галстук, рубашки и штаны. Вытряхивая на пол одежду, Панси наконец находит волшебную палочку. Тихо спускается по лестнице, осторожно подкрадывается к двери и смотрит в дверной звонок. Смотрит и в ужасе отшатывается — с другой стороны в глазок пристально глядит чей-то глаз, и это жуткое зрелище. Глаз отодвигается, и становится видна женщина, хозяйка квартиры. Она стоит с бигуди на голове, в стоптанных тапочках и домашнем халате.
— Выходи, Паркинсон! Выходи, я знаю, ты дома! Ах ты, мерзавка, уже второй месяц не платишь деньги! Да я тебя выселю, да я в полицию пожалуюсь! Я тебя голой по улице пущу, все отберу, проклятая девчонка! Сумасшедшая! Выходи немедленно!
Она стучит ногой в деревянную дверку, и та хлипко трещит. В глазах Панси испуг, она сжимает палочку до такой степени, что потеют руки. Если эта дикая магла выломает дверь, то... А что она сделает? Статут о секретности никто не отменял.
Хозяйка квартиры продолжает стучать ногой в дверь, кричит на весь дом и абсолютно не желает уходить. Панси прислоняется спиной к стене и закусывает губу, испуг проходит, она думает, трансгрессировать сейчас или потом, и если потом, то когда? Сварливая тетка наконец уходит, и Панс, отложив палочку на тумбу, трет лицо ладонями. На ощупь волшебница идет вперед, к приветливым огням телевизора. Проходит мимо зеркала, входит в гостиную и вдруг останавливается. Медленно поворачивается и возвращается к зеркалу. Оттуда на нее смотрит неряшливая, несчастная молодая женщина двадцати одного года, смотрит неуверенно, вопросительно. Волосы у этой женщины давно не мыты, а под глазами залегли мешки. Лицо желтое, осунувшееся. Панси смотрит в лицо этой женщине, и неглубокая морщина появляется на лбу. "Это что? Это кто? Это я?! Нет... Нет!" Панси хватает с тумбочки палочку и зажигает свет. Много света! Еще больше! Весь коридор освещен магловским и магическим светом, вся гостиная, весь верхний этаж. Панси взлетает по лестнице наверх, на ходу стаскивает с себя свитер и кидает на пол, забегает в ванную и встает под горячие приятные струи. Выйдя в спальню, Панси достает из комода плотную темно-зеленую юбку и блузку, неторопливо одевается, тщательно расчесывается и убирает волосы в высокую прическу. Дрожащими руками достает из второго ящика косметичку, аккуратно красит глаза и касается губ красной помадой. Паркинсон надевает мантию, аппарирует в "Дырявый котел", уверенным шагом идет в Гринготтс. Там удивленные гоблины выдают ей необходимые деньги, она меняет их на фунты, идет в магловский магазин и покупает краску с кистями, совершенно пока не представляя, что будет делать, но чувствует, что так надо. Панси приходит домой, немного стоит в раздумьях, затем взмахом палочки убирает мебель и, переодевшись, открывает краску. Неумело зачерпывает ее кистью и кидает на стену. Яркая красная клякса на стене веселит Панси, и она начинает смеяться. К концу дня вся квартира разукрашена абстрактными разноцветными пятнами: пол, стены, потолок, лестница. Панси спускается к хозяйке и предлагает ей деньги за покупку квартиру. Хозяйка отказывается, но невербальный Империус заставляет ее стать чуточку добрее.
Панси Паркинсон поднимается в свою квартиру и видит на пороге большую белую кошку. Кошка смотрит умными глазами и трется о ноги. Паркинсон забирает кошку с собой.
Вечером Панси заваривает крепкий горячий чай и смотрит в окно. На соседнем стуле сидит кошка и щурит глаза на яркий теплый свет от лампы.
Vova
