Что-то не так

Лили просыпается с ужасом в широко распахнутых глазах. Она резко, словно пытаясь убежать от ночных демонов, вскакивает с помятой постели, но нога запутывается в слегка влажной от пота скрученной простыне, и девушка падает на пол. Во рту сразу чувствуется металлический привкус, колено больно пульсирует, а еще у нее, кажется, вывих. Только Лили все равно: это далеко не первый раз, когда она по неосторожности причиняет себе физическую боль, а после молчаливо терпит. Все ее солнечное детство наполнено различными ушибами и порезами. Это не страшно. А вот кошмарный сон, отдающийся мучительной мигренью, все еще не позволяет Лили расслабиться и унять бешеный ритм сердца.

Она даже толком не может вспомнить, что ей приснилось этой, до головокружения душной, августовской ночью. Но паника, словно медленный яд, постепенно добирается до каждой клеточки ее измученного тела, и Лили начинает трясти. Ее так трясет в это невероятно жаркое утро, словно она только что искупалась в ледяной воде. Но она должна быть сильной.

Секунды ползут, словно их проворные тоненькие лапки застряли в липком и вязком страхе, наполнившем эту комнату. Лили представляет, как они барахтаются и безмолвно кричат о помощи, пытаясь выбраться из невидимой паутины. Это хорошо: она отвлекает внимание на что-то другое, а значит, медленно возвращается в нормальное состояние.

Громкий стук в дверь заставляет Лили встрепенуться и принять сидящее положение. Она знает, кто там, с другой стороны, ведь этим лето подобное приглашение на завтрак стало нормой. Лили тупо переводит взгляд на дверь и даже забывает, почему она сейчас на полу, когда прямо-таки всей кожей ощущает, как этот кто-то оставляет после себя злое шипящее «ведьма».

* * *

Лили, слегка прихрамывая, спускается на кухню. За столом уже сидят мама и сестра и допивают свой остывший чай. Папа еще перед рассветом уехал на работу: у него сейчас очень много дел, ведь заканчивается летний сезон. Лили, конечно, все понимает, но ей в последнее время так не хватает отцовского тепла и внимания. Хотя, зачем кривить душой? Ей всегда этого не хватало, потому что, сколько она себя помнит, папа постоянно был занят. Он — единственный, кто трудится почти день и ночь, принося деньги в семью. Внезапно Лили чувствует приступ омерзения к самой себе за эти детские упреки. Она должна быть понимающей.

Лили все так же медленно подходит к столу и как-то неуверенно садится, ощущая на себе две пары глаз. Мама смотрит на нее мягко и радостно, слишком радостно. Лили невольно передергивает, но она собирает волю в кулак, чтобы трусливо не сбежать. Что это с ней?.. Во взгляде Петунии наоборот смешанны злоба и презрение, а еще, кажется, присутствуют нотки странного отчаяния, но Лили, к ее удивлению, это почему-то не задевает. Наверно, ее подкупает искренность, та, которую она ценит наравне со свободой.

Мама бережно предлагает Лили омлет с овощами, но ее начинает мутить даже от одного вида еды. Усталая и разбитая, она благодарит за завтрак и уходит в свою комнату. Не дойдя до ступенек, она слышит знакомое шипение и резкий звук пощечины. Мгновение позже Лили чувствует острый удар в бок и видит убегающую в слезах сестру.

* * *

Поскольку на улице душный, просто-таки сводящий с ума раскаленным воздухом последний день лета, Лили, прячась от безжалостного солнца, лежит в гамаке и задумчиво разглядывает сквозь слегка пожелтевшие листья голубое, без единой тучи небо. Она запуталась. Ей до зубного скрежета хочется понять, когда же все так изменилось.

Почему она только теперь видит, что нет и не было никакой идеальной семьи? Отец, как оказалось, уже второй год спит в отдельной комнате, и наверняка есть еще как минимум одна, помимо загруженности, причина, почему он допоздна задерживается на работе. А мать только все время наиграно улыбается, боясь, чтоб Лили о чем-нибудь узнала. Петуния-то давно в курсе, хотя это не удивительно, ведь она круглосуточно дома. Но Лили уверенна, что есть тут еще что-то. Только сегодня до нее вдруг дошло, что мать действительно любит ее гораздо больше, чем старшую дочь. Ну как же, умница, красавица, да еще и волшебница. Хотя по хозяйству помогает исключительно Петуния (Лили должна отдыхать после учебного года). Именно Петуния стрижет газон, бегает за покупками, оплачивает счета и каждый день купается в море упреков и недовольства. Что ж, нет ничего странного в том, что она почти что ненавидит Лили. Правда?

Лили переворачивается на бок. Ей становится мучительно стыдно от того, что она сейчас бездельничает. Может, пойти помочь? Только подняться слишком трудно, и она просто закрывает глаза. Лили — дрянь? О, да. А как же по-другому? Если идеальный мир рушится, то всё без исключения становится грязным. Только какого черта это происходит именно сегодня? Почему не в начале лета? Лили бы точно постаралась хоть что-нибудь изменить. Ведь она должна была увидеть эти трещины после того, как ее предал лучший друг, который клялся, не смотря ни на что, быть рядом. Но два месяца одиночества ее ничему не научили…

* * *

Лили тошнит. От себя, от семьи, от дома, от такой жизни. Она больше так не выдержит! Ей хочется поскорее убраться отсюда и забыться, а потом вернутся на следующие каникулы и увидеть, что ничего никогда не менялось. Поэтому она срывается и бежит в комнату. Лили быстро и не слишком аккуратно складывает вещи в огромный чемодан, периодически роясь в шкафу с одеждой, ища на полках нужные книги и вынимая из-под кровати пыльные коробки, наполненные воспоминаниями о Хогвартсе.

Открыв одну из них, Лили на миг замирает, видя несколько десятков тщательно сложенных пергаментов. Это письма. Короткие, иногда односложные и, на первый взгляд, без особого смысла. Все от Поттера. И Лили до боли закусывает губу, потому что этим летом она не получила ни одной строчки.

Вишневая дверь со скрипом отворачивается, и на пороге появляется Петуния. Кривя губы в ухмылке, она наблюдает, как Лили, сидевшая на полу, от неожиданности подпрыгивает и опять падает, не удержавшись на больной ноге.

— Жалкий эгоистичный выродок… — шепчет едва слышно Петуния, брезгливо осматривая беспорядок. — Что, думаешь, если умеешь махать деревяшкой, так сразу крутая? О, безгрешная наша Лили! О, распрекрасная наша доченька! О, всемогущая наша … ведьма, — она делает акцент на последнем слове, нехорошо оскаливаясь.

Петунии смешно. Ей до безумия хочется заржать над перекошенным лицом ее младшей сестры, но она удерживается, ведь игра еще только началась.

— Как у тебя дела в твоей… школе? Никто не обижает? Если что, ты говори, я обязательно помогу… им.

Лили отчаянно молчит, потому что понимает, что в некоторой степени заслуживает это. Ведь так?

— А что со Снейпом? Его уже не удовлетворяет малышка Лил? Или, может, у него наконец открылись глаза, и он увидел то же, что на протяжении всего времени вижу я? Я права?

Нет, ни черта ты не права! Ты совсем ничего не понимаешь, Петуния! Лили собирает остатки самообладания, чтобы не закричать вслух и только со страшной силой сжимает кулаки. Она, блядь, должна прощать.

— … И, кстати, а почему это к тебе целое лето не прилетала ни одна пыльная тварь? Ах, — Петуния театрально вскрикивает и хлопает в ладоши, — о тебе забыли? Выкинули на помойку, словно блохастую собаку?..

Это была последняя капля. Лили подрывается, не обращая внимания на боль в ноге, и с бешеной скоростью кидается на сестру. Она хватает ее за аккуратно уложенные волосы и дергает на себя. Петуния, шокированная таким поворотом событий, не удерживается. Они вдвоем падают на пол, и начинается яростная борьба. Лили оказывается снизу и поэтому неистово бьет кулаком по спине Петунии, а другой рукой царапает ей лицо. Та, в свою очередь, старается вырвать Лили волосы, но ее движения заметно слабее и медленнее. Они перекатываются в разные стороны, даже не пытаясь сдерживать крики и шипения, как вдруг, приложив все свои силы, Лили скидывает с себя Петунию и ловко садится на нее.

— Не смей… — голос Лили надрывается, когда она заламывает руки сестры. — Слышишь, не смей… Мне действительно… жаль, что все так… В этом и моя вина… Но я не думала… не думала, что ты так ненавидишь меня… Я была слепа… Но я… я все равно люблю тебя!

Лили отпускает Петунию и, отползая к стене, начинает рыдать. Ей очень обидно и больно, но больше всего она сейчас жалеет не себя. Как же сестра справлялась с этим все годы? Как? Почему она не понимала ее? Да, эгоистичная тварь, точно…

Когда Лили немного успокаивается, Петунии в комнате уже нет. Это, наверно, даже хорошо. Лили оглядывается вокруг и вспоминает, что собирала чемодан до того, как… как ей помешали. Борясь с желанием упасть на кровать и заснуть крепким сном, она решает все-таки закончить начатое. Завтра нужно уезжать.

* * *

Вечер наступил незаметно. За окном опускались сумерки, ласково укутывая городок и принося хоть какое-то прохладное облегчение его жителям. Точно. Это все из-за жары. Только из-за палящего солнца и кошмарной ночи Лили сегодня сошла с ума. Она же не специально. И стоит только спуститься к ужину, как все вернется на круги своя, словно и не было этого безумного дня. А, может, это просто еще один ужасный сон?

Лили верит до последней минуты, когда осторожно, словно они сейчас исчезнут, шагает по ступенькам, но когда заходит в кухню, не может сдержать разочарованного вздоха. За столом она видит только маму, и это чертовски неправильно, потому что Петуния никогда не позволяет себе опаздывать. А еще Лили понимает, что не получала традиционного приглашения, а пришла сама.

— Доченька, давай, садись. Ты целый день ничего не ешь. Если это Петуния…

— Не-е-ет! — Лили смотрит на удивленную мать и едва не кривится, когда продолжает: — Я просто не хочу, честно…

Если она отказывается понимать, то уже ничего не исправишь. Лили думает, что, может быть, мать по-своему и права, но почему-то не может простить ей Петунии. Хотя, с другой стороны, а имеет ли она вообще эту власть — прощать?

— Она хорошая…

Лили разворачивается и нетвердой походкой направляется наверх. Пусть немного подумает. А вдруг…

Учиться — очень сложно, Лили это знает не понаслышке, потому что закончила на отлично шесть курсов Хогвартса. Но учить кого-то.… А особенно, если чувствуешь, что у тебя нет никого на это права… Невозможно? Но попробовать стоит-таки, да?..

Лили думает об этом и никак не может оправиться после недавних метаний. Она уже, кажется, во всем разобралась, остается самое трудное — принять и успокоиться. Но Лили справится, она должна справиться! Наверно, поэтому Лили неторопливо открывает чемодан, вынимает цветную колдографию и тихо направляется в соседнюю комнату. Внутри — никого, но она чувствует, что даже с Петунией внутри это место перестает ассоциироваться для нее с клеткой с диким зверем. Ей даже вдруг становится немного смешно, когда глаза натыкаются на приклеенный к двери свой портрет с сотнями дырочек от дротиков. И совсем не обидно, честно. Ведь теперь на невысокой тумбочке у сестры появится еще одна Лили, улыбающаяся и обнимающая ее, Петунию.

* * *

Просыпается Лили рано: солнце только-только начинает показываться из-за горизонта. Она прекрасно выспалась, поэтому с наслаждением потягивается и встает с кровати. Сегодня всё будет по-другому. Да, она знает это точно, потому что поедет на вокзал одна, не дождавшись, когда дом пробудится.

Лили выходит на веранду, осторожно прикрыв дверь. Городок еще дремлет, и она почти на цыпочках спускается ступеньками, чтобы не нарушить его сон. Уже миновав ворота, она оборачивается и видит лежащую в гамаке Петунию, которая внимательно на нее смотрит. Лили стоит, не смея пошевелиться, а потом отвечает улыбкой на слабый кивок головы. В сердце врывается умопомрачительной яркости надежда, и Лили бодрым шагом отправляется на автобусную остановку.