Сириус изо всех сил вдавил педаль газа и краем глаза проверил, удобно ли Гарри в коляске его мотоцикла. Малыш явно чувствовал себя более чем уютно, поэтому Сириус вернулся к управлению железным конем. Мотоцикл набрал нужную высоту и повернул в сторону ближайшего города, огни которого виднелись на горизонте. Ночь была темной, величественно-мрачной – именно такой и должна быть ночь Хеллоуина. Хеллоуин… Последний Хеллоуин в жизни Поттеров. И в этом есть немалая доля его, Сириуса, вины. Ну, почему он послушал совета Дамблдора и настоял на «неожиданном для всех» решении? Война – не время для игр, а они с Джеймсом еще с Хогвартса любили даже самые серьезные вопросы сводить к шутке, вот и дошутились. Хвост – хранитель тайны Поттеров! Как там говорил магловский поэт: «Всё это было бы смешно, когда бы ни было так грустно!» Как-то так. Увы, но время шутить прошло, а они этого не поняли. Уютный домик Поттеров в Годриковой лощине лежит в руинах. Его хозяева, как это ни больно признать, мертвы, а он летит в никуда. Зачем он вообще куда-то летит? Ведь можно было поступить проще – отдать Гарри Хагриду и спешить на разборку с крысой. Впрочем, крыса явно прячется в норке, и найти ее будет не так-то просто. Так почему же он не отдал крестника Хагриду? Ответь, Сириус, будь честен с собой. С самообмана начинается путь в ад. Так зачем лгать себе? Ты, Сириус, не доверяешь ни Дамблдору, ни его заверениям о надежности Фиделиуса. Да, точно не Дамблдору, посоветовавшему поступить неожиданно для всех. Хранителем тайны должен был стать только сам Джеймс или, в крайнем случае, Эванс. Да, только они, и никаких неожиданностей не произошло бы. Даже он сам не был бы идеален в роли Хранителя – сколько бы он смог противостоять Круциатусу или Империо – час, два, три? Да, даже если месяц – Поттеров бы это не спасло, и рано или поздно его бы банально сломали. Но к чему сослагательное наклонение – что произошло, того не изменить, к сожалению.
Дамблдору крестника Сириус доверять не собирался – его «гениальные» планы уже отправили в лучший мир Сохатого и Эванс. Эванс – хоть она уже несколько лет Поттер, но Сириус так и не привык называть ее по нынешней фамилии или хотя бы по имени. Так она навсегда и останется в его памяти озорной зеленоглазой рыжеволосой гриффиндоркой, защищающей Нюниуса или упорно доказывающей Сохатому, что его поведение «недостойно студента престижной магической школы». Он боялся смотреть на нее, когда, запыхавшись от быстрого бега, час назад влетел в дом в Годриковой лощине. Он не хотел верить, что ни Джеймса, ни Эванс больше в живых не увидит. Не хотел видеть мертвого Гарри в кроватке. И каково же было его, Сириуса, счастье, когда ребенок открыл свои зеленые, как у матери, глаза и пролепетал что-то вроде: «Сири?». Малыш, наверное, думал, что это игра, и мама сейчас встанет и улыбнется ему, а папа опять превратится в оленя и будет катать его по саду, словно случайно пробуя на вкус тщательно лелеемые Эванс цветы с клумб. Нет, конечно, в год с небольшим Гарри так думать не мог. Так думать мог он, Сириус, еще не до конца поверивший в случившееся. Он прав только в одном – это действительно игра. Игра Дамблдора. Игра в жизни людей, где вместо пешек – он, Джеймс, Эванс, Лонгботтомы. И неизвестно к чему эта игра приведет. Ни к чему хорошему для него, Сириуса, и Гарри уж точно. А значит, крестника надо обезопасить. А какое у нас в Британии самое защищенное место? Хогвартс. Не вариант. А еще? Ну, конечно, Сириус. Десять баллов Гриффиндору за догадливость. Площадь Гриммо, 12. То-то мама будет рада его видеть. А после смерти Рега и Ориона леди Вальбурга, наверно, вообще могла повредиться рассудком. Или спиться, как дядя Арктурус. А вообще – признайся, Сириус, ты просто не хочешь возвращаться в дом, из которого сбежал, боишься заглянуть в глаза матери, которые будут укорять за ошибки буйной гриффиндорской юности. За ошибки? Возможно. А, скорее всего, не только и даже не столько за них. Какая, в конце концов, к дементорам, разница! Главное, Гарри будет в безопасности, и можно будет спокойно отправляться на поиски крысы.
Сириус сверился с пристроенным рядом с датчиком скорости компасом и повернул в сторону Лондона. Что ж, даст Мерлин, maman его не прикончит. Или, хотя бы, выслушает сначала. Мотоцикл постепенно ускорялся, и встречный ветер привел длинные волосы Сириуса в полный беспорядок. На улице было не жарко, но магловская кожаная куртка, купленная им в каком— то захолустье около года назад, весьма неплохо согревала хозяина. На Гарри он предусмотрительно наложил согревающие чары, так что беспокоиться о здоровье крестника пока не стоило.
Мотоцикл приземлился на пятачке неухоженной травы посреди маленькой площади. Осторожно взяв Гарри на руки, Сириус осмотрелся: фасады окрестных домов, как всегда, смотрели неприветливо, и свет только начавшего подниматься солнца красоты им не добавлял. У некоторых зданий с дверей облезала краска, а возле парадных лестниц валялись груды мусора.
Вздохнув, как перед прыжком в ледяную воду, Сириус перешел дорогу. «Фиделиус, слава Мерлину не наложили, – мелькнула в его голове мысль, – так хоть дом видно». Сириус поднялся по стёсанным каменным ступеням и пристально всмотрелся в дверь черного цвета, как и прежде выглядевшую весьма неприветливо. Да, и с чего бы мамочке менять цвет двери? У нее, наверно, и другие заботы найдутся. Головы эльфов, например, над лестницей развешивать – привет тетушке Элладоре.
Серебряный дверной молоток в форме свернувшейся в клубок змеи, как и прежде, красовался на своем месте, и Сириус трижды ударил в него. Сам факт того, что он спокойно подошел к дому и беспрепятственно стучит в дверь, отчетливо говорил Блэку о том, что против его присутствия в этом доме хозяйка, как минимум, не возражает. Это было уже неплохо. Дверь открыл один из домовых эльфов, имя которого Сириус вспомнил сразу же – более уродливое лицо трудно было даже представить.
– Кикимер, я хочу поговорить с леди Вальбургой. Доложи ей обо мне, – приказал Сириус.
– Молодой хозяин прогневил хозяйку. Госпожа на него очень зла. Хозяин разбил сердце госпожи, – запричитал эльф.
– Доложи обо мне. Быстро!– рявкнул Сириус. Спящего на его руках Гарри разбудил громкий голос крестного, и мальчик громко заплакал. Блэк принялся его успокаивать и бросил гневный взгляд на Кикимера. Домовик тут же захлопнул дверь перед самым носом Сириуса, но не прошло и пяти минут, как открыл ее снова.
– Госпожа приказала проводить вас в гостиную, – буркнул Кикимер, недовольный поведением леди Вальбурги по отношению к предателю рода.
– Я сам дойду. Исчезни! – домовик облегченно вздохнул и с хлопком исчез, Сириус вошел в холл.
Поднявшись по лестнице на второй этаж, он вошел в просторное помещение гостиной, пока пустовавшее. Казалось, здесь ничего не изменилось со времени его побега – все предметы строго на своих местах, повсюду идеальная чистота, портреты на стенах как всегда неодобрительно смотрят на раннего визитера. Все как обычно.
Сириус опустился в одно из многочисленных кресел, и приготовился к ожиданию, которое, впрочем, оказалось недолгим.
Увидев вошедшую в зал женщину, Сириус тут же вскочил – с детства привитый этикет говорил ему: в присутствии стоящей дамы сидеть ни в коем случае нельзя. Вальбурга кивком поприветствовала его и присела в кресло напротив сына.
Годы, казалось, обошли ее стороной. Как и шесть лет назад, в день его побега, Вальбурга Блэк была холодно спокойна. Длинные черные волосы, лишь слегка тронутые сединой, волнами падали на ее плечи, строгое закрытое черное платье с длинными рукавами свободно облегало изящную фигуру женщины, в карих глазах которой Сириус не видел ни тени удивления – будто бы Вальбурга ждала сына и приняла его приход в дом предков как должное.
– Ну, здравствуй, сын, – спокойным, привычно тихим голосом произнесла она. – Будь добр, назови мне хоть одну причину, почему я не могу выгнать тебя из дома предков, которых ты опозорил?
* * *
Вальбурга Блэк привыкла вставать рано утром. Эту привычку она приобрела еще в детстве, еще будучи студенткой Хогвартса, и ни разу с тех пор о ней не жалела. Она вообще редко о чем-либо жалела, справедливо считая, что прошлого не воротишь, а потому сокрушаться о нем – значит, просто зря терять время.
Вот и сегодня она проснулась с рассветом. Расторопный домовик привычно подал хозяйке платье, помог одеться и тут же исчез, спеша приготовить завтрак – бездельников Вальбурга не любила, и потому последние оставшиеся в доме на площади Гриммо три домовых эльфа трудились в поте своего лица почти двадцать четыре часа в сутки. Некогда в доме постоянно жило многочисленное семейство Блэков, но теперь род Вальбурги постепенно вымирал.
Старшее поколение древнего семейства, лучшие годы которого [поколения] минули еще в период войны с Гриндевальдом, постепенно дряхлело и умирало. Не так давно от драконьей оспы скончался муж Вальбурги и одновременно ее кузен Орион, а ее мать и отец, Ирма и Поллукс, ввиду пошатнувшегося здоровья крайне редко в последние годы покидали поместье Креббов, когда-то послужившее приданым Ирмы.
Дядя Вальбурги Арктурус после смерти своей жены сильно пристрастился к содержимому фамильных винных погребов, вел образ жизни затворника и как-то даже заавадил эльфа, которого Вальбурга послала к родственнику с приглашением скоротать пару вечеров в Блэк-холле. Что ж, тут все ясно. Арктурус и раньше отличался тяжелым характером, но смерть жены не прошла для его рассудка даром, и некогда общительный человек стал затворником-параноиком, боящимся даже своей собственной тени. Каждому свое.
Единственным членом семьи, с которым Вальбурга поддерживала хоть какие–то отношения, была тетка Кассиопея. Старая дева, в свои неполные шестьдесят шесть лет так и не обзаведшаяся супругом, не потеряла, тем не менее, былой красоты. И до сих пор была частой гостьей на разнообразных балах и светских раутах, изводя присутствующих там своим ностальгированием по давно упущенным возможностям. Только Вальбурга знала, что скрывается за маской недогулявшей в своё время грозы мужских сердец — чуткость и ранимость, также не свойственная Блэкам, как доброта и мягкость. Кассиопея же, при всей своей лисьей хитрости, умудрилась уродиться именно такой, чего безумно стыдилась и тщательно скрывала, дабы не обречь себя на клеймо позора рода. На людях она была жестока и цинична, и Вальбурге порой казалось, что тетка действительно исчадие ада. Например, когда Арктурус настоял на выжигании брата Вальбурги Альфарда с семейного древа, именно Кассиопея жаждала чуть ли не на публичной казни предателя, решившего оставить наследство сыну Вальбурги Сириусу, позору рода Блэков.
Сириус… Вальбурга всегда была рада служить роду Блэков всем, чем могла. И считала своим первейшим долгом обеспечить семью наследниками, что, в отличие от Друэллы, родившей трех дочерей, ей вполне удалось. По крайней мере, она так считала и даже не сомневалась… до определенного момента. Первым ударом по этой ее уверенности стало поступление старшего сына на Гриффиндор. Блэк в Гриффиндоре! Такого не было никогда в истории древнего рода темных магов. Естественно, громовещатель она посылать сыну не стала – проявлять эмоции на виду у школьников Вальбурга считала недостойным представительницы древней благородной фамилии. Пускай так унижаются полукровки, да еще Уизли. Жестокого наказания также не последовало – Вальбурга предпочитала другие методы. С детства она умела ранить словом больнее Круциатуса и с годами отточила свое мастерство до совершенства. Поэтому вернувшись домой на рождественские каникулы, Сириус получил от нее двух часовую лекцию о его поведении, недостойном истинного Блэка. Увы, все было бесполезно. Что-то она упустила в воспитании наследника еще в его младенчестве и с годами имела все меньше власти над сыном. Апофеозом непослушания Сириуса стал его побег в дом к еще одной тетке Вальбурги, Дорее, счастливо жившей в браке с Чарлусом Поттером, потомственным гриффиндорцем. В приступе бешенства Вальбурга выжгла сына с родового древа, о чем впоследствии неоднократно жалела. Единственный раз в жизни поддавшись несвойственному ей приступу эмоциональности, она совершила, возможно, главную ошибку в своей жизни. И впервые о чем-то жалела.
Сириус – бунтарь и гордец, упрямством он пошел в нее. Всегда шел наперекор роду, вот и доигрался. Когда она выжигала сына с родового древа, думала, что все делает правильно. Кого пыталась обмануть? Себя? С самообмана начинается путь в ад. Все ведь и так было яснее ясного: сына она отдалила от себя сама. И какого сына! Такой силе характера, как у него, позавидовали бы многие Лорды Блэки, уже веками тлеющие в семейной усыпальнице. Его бы характер, да в мирных целях!
Но друзей себе сын нашел, стоит признать, хороших. Одно только ей не нравилось – гриффиндорцев.
Поттер стал Сириусу братом больше, нежели был Регулус. Да, он и есть его брат, или, точнее, двоюродный дядя. Джеймс – сын тетки Вальбурги, Дореи, да и до этого за долгие века рода Поттеров и Блэков пересекались неоднократно. Хорошие предки – залог хорошего человека, любил повторять отец Вальбурги Поллукс. У Поттера предки были прекрасны, даром, что в большинстве своем гриффиндорцы. Но ведь чистокровные же! Это вам не предатели крови Уизли.
Люпин. Полукровка и оборотень. Зря директор конспирировался – о друзьях сына Вальбурга всю подноготную выяснила досконально, благо связей по всей Британии у нее хватало. Таких, как Люпин, она привыкла ненавидеть с детства, но этот полукровка был весьма необычен и по-своему обаятелен. Есть в нем что-то такое, что вызывает невольную симпатию, даже у нее, непробиваемой леди Блэк. Харизма, что ли? Вроде бы ничего особенного, но успокоить буйный нрав Сириуса не удавалось ни ей на пару с покойным Орионом, ни Альфарду, который был единственным членом семьи, кроме, может быть, Андромеды, чье мнение сын считал достойным своего внимания. Люпину удалось послужить своеобразным «успокоительным» для Сириуса. И стать его верным товарищем, опорой.
Петтигрю… полукровка. Еще один полукровка в кругу друзей ее старшего сына. Он умудрился впитать в себя что-то от обоих миров, магловского и магического, причем самое худшее. Петтигрю всегда славились, или, точнее, позорились своей склонностью принимать победившую сторону. Перебежчики, не имевшие и в помине своего мнения, Петтигрю умудрились опуститься ниже Уизли, сочувствующих маглам. Хотя уж куда ниже? И последний из Петтигрю в полной мере стал наследником крысиной сущности предков. Прихлебатель, вечный неудачник, как и его предки, которые любили примазываться к чужой славе и успеху. И влезть на чужом горбу в рай. Единственный друг ее сына, который был ей глубоко противен.
Ее младший сын, Регулус, с детства был лишь бледной тенью старшего брата. Полной его противоположностью. Насколько Сириус был импульсивен, настолько ее младший сын был хладнокровен и расчетлив. Сириус еще в детстве был натурой увлекающейся, и порой менял свои пристрастия по несколько раз на дню, а Регулус же, единожды выбрав себе цель, планомерно шел к ней шаг за шагом. Порой Вальбурга затруднялась сказать даже самой себе, подход какого сына к жизни ей нравится больше – «правильность» Регулуса или «бесшабашность» Сириуса, в которой, стоит признать, был и остается определенный шарм.
Но обо всем этом она задумалась лишь недавно, а тогда, после побега старшего сына, она все свои силы отдала воспитанию младшего.
Она тихо радовалась за Регулуса, когда тот стал сначала студентом Слизерина, потом был принят в сборную факультета по квиддичу, был назначен старостой курса, как некогда сама Вальбурга, но это были ее личные, материнские радости. Главным стало то, что Регулус всей душой поддержал темного лорда Волдеморта, объявившего войну нечистой крови. Глядеть на эту войну Вальбурге порой было смешно – полукровка, пусть и потомок великого Салазара Слизерина, сражается за власть и величие древнейших магических семейств, представитель одного из которых, чистокровный в боггарт знает каком поколении, Альбус Дамблдор встал против него. Тем не менее, Блэки Реддла поддержали, пусть, на первых порах, и негласно. Это позже Волдеморт придумал клеймить своих сторонников, и для Блэков, естественно, исключений делать не собирался. Получив метку, Регулус вернулся домой страшно гордый служением своему кумиру, но морщась от боли в предплечье, а потом был самый страшный день в жизни Вальбурги.
Еще в древности гонцу, приносившему дурную весть, отрубали голову. В порыве ярости Вальбурга заавадила несчастного эльфа, сообщившего ей о безвременной кончине сына. Потом она припомнила, что в один из своих визитов в Блэк-холл Темный Лорд на время позаимствовал одного из ее эльфов, Кикимера, и с пристрастием этого самого Кикимера допросила. Явно повредившийся рассудком домовик в ответ только лепетал что-то бессвязное об озере с трупами и невыполненном приказе «молодого хозяина Регулуса». Поняв, что ничего дельного выяснить ей не удастся, Вальбурга дала эльфу работу потяжелее, чтобы не видеть его как можно дольше, а сама подключила все возможные связи в кругах приспешников Волдеморта, включающие и будущего зятя Люциуса, сына ее однокурсника Абрахаса Малфоя, и племянницу Беллатрису. Все в один голос заявили, что Регулус погиб при столкновении с Орденом Феникса, организацией сторонников Дамблдора. Естественно, такое объяснение Вальбургу не удовлетворило – материнское сердце чуяло подвох, но попытки узнать что-то еще пропали втуне. Подавив желание помочь Аркутурусу в уничтожении фамильных вин – не в ее характере было прятаться от жизни за сладкой пеленой алкоголя, Вальбурга отправилась в гости к Кассиопее за советом. Мудрая тетка, естественно, посоветовала обзавестись новым наследником, благо способность к деторождению у магов, в отличие от маглов, сохранялась вплоть до самого преклонного возраста. Не шибко обрадованная такой идеей, да еще в свете долгой и тяжелой болезни мужа, Вальбурга вернулась в Блэк-холл, где ее ждал новый удар – мертвое тело супруга. Подавив истерику в зародыше, Вальбурга организовала мужу пышные похороны, на которых пафосные речи произносила вся британская магическая аристократия, а сама наглухо заперлась в Блэк-холле, лишь изредка
переписываясь с родителями и нанося визиты Кассиопее.
«Ты слишком немолода, чтобы заниматься самообманом, – часто говорила себе Вальбурга, – ты умрешь в одиночестве, и никто не всплакнет – слизеринцы не плачут. Они заставляют плакать и молить о пощаде других. Плач – признак слабости, а мы, слизеринцы, сильны. Да, я слаба, если допускаю такие мысли, но, Мерлин побери, я уже не восемнадцатилетняя девочка, чтобы играть в гордость и властность! И я не хочу умирать одна, оставив после себя поминутно изрыгающий проклятья портрет в холле…»
Вот и пасмурным утром 1 ноября 1981 года Вальбурга в гордом одиночестве начала свой завтрак. Давно прошли времена, когда все многочисленное семейство Блэков трапезничало за одним столом, когда в Блэк-холле регулярно проходили пышные балы, и десятки домовиков, сбиваясь с ног, спешили угодить многочисленным аристократам, почитавшим за честь гостить в доме великих Блэков. Большая часть этих самых аристократов пала жертвой все разрастающейся войны, в которой практичная Вальбурга уже не видела никакого смысла. Если поначалу она еще питала иллюзии относительно планов Темного Лорда, то теперь она ясно поняла, что именно из-за этой войны она потеряла обоих сыновей – один хоть и выжил, навсегда потерян для рода Блэков, а второй погиб из-за дорвавшегося до власти полукровки. Да и многие другие древние фамилии канули в лету, сражаясь по обе стороны фронта.
Отодвинув от себя опустевшую тарелку, Вальбурга поднялась из-за стола и неторопливо прошла в библиотеку Блэк-холла, по размерам не уступавшую книгохранилищу Хогвартса, в которой можно было найти редчайшие фолианты времен основателей и даже трехтомник «Новейшие зелья: практическое применение и способы приготовления» авторства самого Салазара Слизерина. Все время, свободное от поддержания в полном порядке Блэк-холла и организации «досуга» трех, как она считала, лентяев-домовиков, Вальбурга посвящала чтению. Как и в глубоком детстве, она любила выискивать непознанное среди сокровищ человеческой мудрости. Удобно устроившись в мягком кресле за журнальным столиком, Вальбурга открыла очередной древний фолиант, когда в библиотеке с негромким хлопком появился Кикимер.
– Чего тебе? – подняла голову от книги хозяйка дома, недовольная тем, что ее оторвали от занятия.
– Недостойный Кикимер передает хозяйке просьбу сына о встрече. – При упоминании о сыне Вальбургу словно током ударило.
– Сириус? Здесь? – спросила она.
– У парадного входа, – подтвердил эльф.
– Проводи его в гостиную, – захлопнула книгу Вальбурга, – мне есть о чем с ним поговорить и, по-видимому, ему со мной тоже.
* * *
Сириус уже ждал в гостиной, усевшись в любимое кресло Ориона, с каким-то ребенком на руках. Заметив ее, он тут же вскочил (не зря учился правилам хорошего тона – вспомнил-таки), но Вальбурга жестом разрешила ему сесть, и сама разместилась в кресле напротив него.
Она внимательно посмотрела в лицо сыну. Что можно сказать? Возмужал. Годы не прошли даром. Он теперь почти точная копия Ориона, даже глаза его – голубые, светящиеся радостью жизни, чего так не хватало ее супругу в его последние годы. Красивое лицо раскраснелось от ветра, волосы растрепаны, да и сам он какой-то весь взволнованный и нервный. Никогда эмоции прятать не умел – истинный гриффиндорец. Одет в магловские джинсы и кожаную куртку, тоже, видно, магловскую. На руках держит… ребенка?! Он женился? Нет. Точно, нет. Она бы узнала. Да и обручальное кольцо на пальце отсутствует. Но тогда чей же это ребенок?
– Ну, здравствуй, сын, – скрывая постепенно охватывающую ее бурю эмоций, проговорила Вальбурга. – Будь добр, назови мне хоть одну причину, почему я не могу тебя выгнать из дома предков, которых опозорил?
Сириус молча протягивает мне ребенка, который внимательно смотрит на меня своими зелеными глазами.
– Вот она, причина, – говорит Сириус, – единственная и, слава Мерлину, неповторимая. Джеймса и Эв… Лили убил Волдеморт. А Гарри вот выжил, – бесцветным голосом произносит он.
Что ж, все ясно. Гарри, надо полагать, Поттер, его крестник и мой – кем же он там мне приходится? Внук моей тетки Дореи, вышедшей замуж за Чарлуса Поттера. Стало быть, мой троюродный племянник? Да, какая к боггарту разница! Ребенок на четверть Блэк, кровь маглокровки Эванс тут не помеха. Грязнокровных Блэков не бывает – это закон. Что ж, Вальбурга – вот он шанс на продолжение рода Блэков. Ты ведь его не упустишь, правда? Счастливый, пока ничего не понимающий, улыбающийся малыш. И ты его воспитаешь. Правда, придется ввести Гарри в род Блэков, носить он будет двойную фамилию, да и наследников у него должно быть минимум двое – по одному для продолжения родов Поттеров и Блэков. Но это уже далекое будущее, о котором лет на пятнадцать-двадцать можно пока забыть. Что ж – у нее появляется новая цель жизни, а то она уж в фамильном склепе себе место приготовила, и свой портрет веселый заказала. Чтобы незваным гостям после своей смерти нервы подпортить.
– Волдеморта больше нет. Гарри выжил после его Авады, а сам Темный Лорд исчез, – продолжал говорить Сириус.
Мерлин и сто тринадцать дементоров! Это ведь означает, что мальчик лбом отбил смертельное проклятье. А чудес на свете не бывает, я это с детства знаю. Блэк и рационализм – почти синонимы, Сириус не в счет. Значит… вариант только один, собственно, и довольно безрадостный. Гарри стал крестражем, носителем чужой души, задержавшей на бренной земле его собственную. Но если это произошло больше суток назад, то мальцу придется с этим жить. До самой смерти. И никакой ритуал введения в род ему не поможет. Сколько там Сириус ко мне не решался прийти? Неделю?
– Когда это произошло? Отвечай! – рявкнула Вальбурга на пребывающего в прострации после смерти лучшего друга сына.
– Вчера в полдень мы отмечали Хеллоуин. Я, Рем, Джеймс, Эванс и… и … Пит – крыса! Ненавижу!!!! – Вальбурга залепила сыну звонкую пощечину, мгновенно прервав зарождающуюся истерику.
– Готовь комнату ритуалов для обряда введения в род и извлечения крестража! – приказала склонившемуся перед любимой хозяйкой в почтительном поклоне эльфу Вальбурга. – Срок – пятнад… нет. Десять минут! Выполнять!
Эльф с хлопком исчез, и Вальбурга отобрала ребенка у сына.
«Вот и обзавелась внуком! – съехидничал внутренний голос, – теперь спокойной жизни конец!»
«А я рада, – ответила ему Вальбурга, – мне до смерти надоел покой! Хочу яркой жизни!»
«Совсем сбрендила на старости лет», – вздохнул внутренний голос и тут же замолк. Вальбурге было не до него – ей предстояло в одиночку провести над годовалым младенцем два древних ритуала, один из которых уже почти забыт, как и знание о крестражах.
С этими мыслями Вальбурга вошла в комнату для ритуалов. Это помещение, не самое просторное в доме, было практически пустым – обряды волшебница проводила довольно редко, да и необходимости в ритуалах до последних событий не возникало уже лет пятнадцать.
«Что ж, не зря Орион меня книжным червем иногда кликал, – ухмыльнулась супруга главы рода Блэк, расставляя по положенным местам приготовленные Кикимером ритуальные принадлежности, – мне для проведения обрядов теперь книги не нужны. Все и так помню! Что ж, пора настроиться на серьезный лад. Ошибаться нельзя».
Вальбурга начала читать древние мелодичные слова обрядовой песни.
* * *
POV Вальбурги Блэк
Сириус, пока меня ждал, успел заснуть прямо в кресле. Мордред великий, как же хочется последовать его примеру – я столько сил затратила на эти два ритуала, что просто валюсь с ног от усталости. А ведь солнце только встало в зенит – еще полдень. Нет, сначала решим насущные вопросы, а потом оба отправимся спать. Клянусь Морганой, то, что я предложу Сириусу, очень ему не понравится, но другого выхода нет.
Трясу его за плечо:
– Сириус, просыпайся! – Проснулся. Глаза покраснели от недосыпа – ничего, еще наверстает своё – и недоуменно смотрят на меня. Я что, на боггарта похожа? Ах да. Он же «предатель древнейшего и благороднейшего дома Блэков». Ясно. Уже забыл, как здесь очутился.
– Это сон?
– Суровая реальность, – вздыхаю. – Гарри теперь Поттер-Блэк, и мы переходим следующему пункту повестки дня…
– Петтигрю!!! – рычит Сириус, – я придушу эту крысу!!! – и бросается к выходу из гостиной. Моя тренированная рука в доли секунды достает палочку, и в сына летит невербальный Петрификус Тоталус. Сириус падает лицом в ковер. Я переворачиваю его лицом вверх и, глядя в его гневно вращающиеся глаза, раздельно произношу:
– Ты. Никуда. Не. Пойдешь. Понятно? – в его гневно сверкающих голубых глазах вижу явное несогласие, но, тем не менее, освобождаю от заклятия. Встает. Отряхивает с джинсов и куртки несуществующие пылинки – не зря я домовиков дрессирую, хоть что-то более-менее сносно делают. Говорит:
– Поттеров предал Петтигрю. Он был Хранителем их Тайны, хотя все думают, что Фиделиус был настроен на меня. И я теперь, наверно, в розыске…
– Тем более тебе нельзя уходить. Стоп! А как же дражайший директор?
– Мы с Питом и Джеймсом скрыли правду ото всех, – вздыхает сын, – знали только мы трое. Даже Эванс, наверняка, перед смертью меня недобрым словом помянула. Вполне справедливо, надо признать… – Ну что за дурная гриффиндорская привычка винить во всем себя?! С крысой разберемся позже.
– Ты не виноват. – Я его успокаиваю?! Мерлин, ты ведь так шутишь, верно? – И я хотела с тобой поговорить не об этом. Садись, нечего статую тут изображать, – он послушно усаживается обратно в кресло, я, как и несколько часов назад, сажусь напротив него.
– Что ты хотела? – интересуется сын.
– Прежде всего, расставить точки над «и». Чтобы ты ни думал, я рада твоему возвращению домой. Действительно рада. И никуда прогонять вас не собираюсь. Ни тебя, ни, тем более, Гарри. Выжгла с родового древа я тебя в приступе неконтролируемого раздражения, и восстановить уже не смогу – магия рода не позволит. Жить – живи, пожалуйста. Твою комнату никто не трогал. Да, и для Гарри местечко найдется.
– Прости меня, мама, – шепчет Сириус, – я был не прав, особенно, когда сбежал из дома…
– Стоит признать, я тоже была хороша. – Мама?! Да он меня так только в глубочайшем детстве называл! А потом только на «вы» и леди Блэк. В крайнем случае – леди Вальбурга. Мерлин, это реальность или сон? Железную леди Блэк одолевают эмоции, и она рада их проявить?! Может, это не я? Успокаиваюсь. Сначала дела, потом чувства. – И второе. Пожалуй, главное. Эльфы. У нас их осталось только три, все они весьма… гм, немолоды, и для помощи по воспитанию ребенка ни один из них не подходит. Тем более, два уже почти готовы украсить стенку своими головами.
– А может, убрать эти украшения? – предлагает Сириус, – Гарри они могут напугать.
– Можно и убрать, – киваю. Традиция, заведенная незабвенной Элладорой, мне и самой не больно нравилась, но как-то руки не доходили заняться очищением дома от этой мерзости. – Но сути дела это не меняет. Нам необходимы еще минимум два-три эльфа, помимо Кикимера. Одной мне хватило бы и его, но для троих – лучше больше.
– И где их взять? – интересуется Сириус.
– Вот мы и подошли к главному, – вздыхаю, – моему предложению. Есть один вариант. У Беллы и ее мужа итак переизбыток…
– Она – пожирательница смерти! – заявляет сын, – и не сегодня-завтра отправится в Азкабан.
– По поводу пожирательницы – мозги я ей вправлю, не волнуйся. И, пожалуй, возьму с нее непреложный обет верности лично мне. Белла — девочка послушная, но чересчур увлекающаяся. да и Том, по молодости, был весьма импозантен, так что не удивительно, что Белле маленько снесло голову. В любом случае, хоть она теперь Лестрейндж, но в ней течет кровь Блэков. Так что эльфы у нас будут. И последнее. Кто-нибудь знает, что Гарри у тебя?
– Хагрид, – вздыхает сын, – я с ним очень сильно повздорил – он хотел отобрать у меня Гарри и отнести Дамблдору.
– То есть директор в курсе, – киваю, – чудесно. Сначала он проверит Меду – ты ей всегда симпатизировал, а когда тебя не найдут у Тонксов, проверят поместье Альфрада, где ты в последнее время жил. Кто еще?
– Рем, Пит – Дамблдор ведь не знает, что предатель именно крыс…
– А потом вспомнят и обо мне, – кивнула Вальбурга. – На дом я наложу для надежности Фиделиус, хотя Орион и без того создал прекрасную защиту. Кстати, покидать его проникать обратно пока смогу только я. Даже другие Блэки доступ не получат — на первых порах так будет безопаснее. Ты и Гарри будете здесь. Надо еще доказать невиновность – твою и Беллы …
– И получить опекунство над Гарри, – произнес Сириус.
– Что? Ты — его крестный, и единственный родственник.
– У Эванс есть сестра.
– Маглы никогда не будут воспитывать наследника рода Блэков, – отчеканила Вальбурга. – Клянусь честью предков!!!
– Но Дамблдор начнет ссылаться на защиту матери и кровных уз.
– Придется преподать ему хороший урок. Я сегодня же дам знать семейному адвокату, чтобы собирал нужные бумаги для слушаний и подал заявление об опекунстве над Гарри на твое и мое имя. Кстати, введение Гарри в род Блэков – наш козырь в рукаве и весьма неприятный сюрприз для Дамблдора. Да и то, что ты — крестный отец мальчика сыграет за нас. Историю Петтигрю и твое оправдание приплетем сюда же – дела все-таки взаимосвязаны… – глаза матери Сириуса горели азартом охотника, увидевшего дичь. – Впрочем, кто знает, какие козыри спрятаны в рукаве у директора? Что он сможет нам противопоставить? Ладно, пока все. А теперь спать! – приказала леди Блэк. – У нас еще будет время обговорить все детали судебного процесса.
* * *
Начиная с 1 ноября, судебные процессы по делам Пожирателей Смерти проходили регулярно, и чаще всего для обвиняемых заканчивались длительными сроками заключения в Азкабане. Судебная машина Британии, возглавляемая Бартемиусом Краучем, отправляла в мрачную тюрьму каждого, кого могли хотя бы заподозрить в служении Темному Лорду. Вердикт часто выносили без длительных разбирательств, просто по указке Крауча. Даже до суда дело доходило не всегда – такой сомнительной чести удостаивались лишь обладающие значительной властью аристократы, вроде Лорда Малфоя, легко ушедшего от правосудия, да еще и выставившего себя невинной жертвой.
Крауч, до этого сделавший головокружительную карьеру на процессах против слуг Темного Лорда, разрушил ее в одночасье, отправив в Азкабан собственного сына и братьев Лестрейнджей, которые пытками довели до безумия известных авроров Лонгботтомов. Недавно вышедшая замуж за одного из этих братьев Беллатриса, урожденная Блэк, в нападении вместе с супругом не участвовала, а потому ее дело разбирали отдельно – на пару с делом ее кузена Сириуса, также обвиненного в служении Лорду Волдеморту. Это был один из последних процессов Крауча, всеми силами старавшегося спасти остатки своей репутации.
Былое влияние Блэков не смогли подкосить ни их поддержка Гриндевальда в закончившейся около сорока лет назад войне, ни их сочувствие идеям Темного Лорда. Леди Вальбурга надавила на нужные рычаги в Министерстве Магии, и для двух отпрысков влиятельного рода организовали отдельный судебный процесс, которым заинтересовалась значительная часть населения магической Британии, жаждавшая расплаты над всеми Пожирателями.
… Постепенно зал, отведенный для судебного процесса, заполнился зрителями, пришедшими увидеть крах очередного влиятельного семейства, и вездесущими, жадными до сенсаций журналистами. Полный состав Визенгамота, около пятидесяти человек, возглавляемых директором школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, а по совместительству председателем этого самого Визенгамота Альбусом Дамблдором, был готов к началу заседания.
В зал неспешно вошел Крауч – сухопарый, подтянутый, пожилой человек в мантии государственного обвинителя. Он занял свое место и окинул презрительным взглядом скованных цепями Сириуса и Беллу, после чего проговорил:
– Слушание от 14 ноября сего года обвиняемых Беллатрисы Друэллы Лэстрейндж, проживающей по адресу: графство Норфолк, родовое поместье рода Лэстрейндж и Сириуса Ориона Блэка, проживающего по адресу: Лондон, площадь Гриммо 12, Блэк-холл по обвинению в служении Тому-Кого-Нельзя-Называть, нарушении Международного Статута Секретности, многочисленных использованиях непростительных заклятий. Дознаватели: Бартемиус Освальд Крауч – государственный обвинитель; Амелия Гретта Боунс – глава департамента магического правопорядка; Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор – глава Визенгамота. Судебный писец – Генри Джон Лонг.
– Адвокат обвиняемых – почетный член Британской коллегии магических адвокатов Уильям Теодор Нотт, – громко произнес невысокий, крепко сложенный человек, стоящий неподалеку от Сириуса. Уильям выразительно посмотрел на Крауча, ожидая его ответной реакции
– Конечно, конечно, – кивнул, как ни в чем ни бывало, Крауч, – как я мог о вас забыть, да… – хотя по его лицу явно было заметно, что наличие защитника у Блэка и Лэстрейндж в его планы по их отправке в Азкабан не входило, чем он, мягко говоря, был не очень доволен.
– Спасибо, – удовлетворился реакцией государственного обвинителя Нотт, – тогда сразу перейдем к делу. Видите ли, уважаемые господа и дамы, мои подзащитные делают весьма интересное для нас всех заявление. Например, мистер Сириус Блэк за то недолгое время, что находился под стражей в ожидании судебного решения по его делу, трижды подвергся пыткам заклинанием Круциатус, а также неоднократным побоям со стороны охраны, вследствие чего получил перелом двух ребер, пятой плюсневой кости и легкое сотрясение мозга. Миссис Беллатриса Лэстрейндж пятикратно подверглась заклинанию Круциатус и побоям, результатом которых стали сотрясение мозга средней тяжести и перелом трех ребер. Моих подзащитных освидетельствовал независимый целитель из клиники св. Мунго. Результаты осмотра, заверенные в присутствии трех положенных по закону свидетелей, были предоставлены высокочтимому Визенгамоту за час до начала данного заседания.
– Мы ознакомились с предоставленными защитой пергаментами, – обратился к Краучу, недовольному таким ходом событий, Дамблдор. – Вынуждены признать, что по отношению к подсудимым действительно многократно применялось непростительное заклинание Круциатус, разрешенное к использованию только сотрудникам Аврората в особых обстоятельствах с позволения действующего министра магии согласно акту от 1 января 1954 года.
– Мы разберемся, – отреагировал помрачневший Крауч. Похоже, рыбка в виде Сириуса и Беллы явно попалась весьма скользкая и уже была готова уплыть из цепких лап британского правосудия. Чего ему ой как не хотелось…
– Надеюсь, ведь пофамильный список авроров охраны также был предоставлен нами высокочтимому Визенгамоту, – кивнул крайне довольный произведенным эффектом Нотт. Первый раунд ему удалось выиграть – Крауч уже занервничал, а ведь заседание только началось. Зрители оценивающе рассматривали подсудимых, выглядевших явно не аристократично, и на лицах некоторых женщин-зрительниц проступило сочувствие – какими бы зверями не считали Пожирателей люди, но подобного обращения не заслуживали и они. Судебный процесс, тем временем, вступил в свою начальную стадию – заслушивание свидетельских показаний. Первого свидетеля предоставило обвинение.
– Ваше имя? – поинтересовался у вставшего за стойку человека Нотт.
– Северус Тобиас Снейп, – ответил мрачного вида худой мужчина с бледного цвета кожей, крючковатым носом и сальными, до плеч, черными волосами.
– Проживаете по адресу: графство Суррей, Литл Уингинг, Паучий тупик, дом 4?
– Все верно, – кивнул Снейп.
– Расскажите, при каких обстоятельствах вы встречались с обвиняемыми?
– С Блэком учился в школе на одном курсе, но на разных факультетах. С Беллой вместе состоял в окружении Того-Кого-Нельзя-Называть, – коротко ответил Снейп.
– То есть вы отрицаете принадлежность Сириуса Блэка к кругу Пожирателей Смерти? – осведомился Нотт.
– Я лично его ни разу не видел в окружении Лорда, – пожал плечами Снейп, – но я знаю не всех Пожирателей, да и слуг, не получивших метку, у Лорда было предостаточно…
– Отвечайте «да» или «нет», мистер Снейп, – перешел к следующей стадии допроса свидетеля Нотт. – Вы сами – Пожиратель Смерти?
– Да, – глухо проговорил Снейп.
– Вы состояли в ближайшем окружении Того-Кого-Нельзя-Называть?
– Да.
– Здесь говорилось, что свидетель учился с мистером Блэком на одном курсе. Вы с ним дружили?
– Нет, – лицо Снейпа презрительно искривилось от одной мысли о такой дружбе.
– Вы испытываете к нему неприязнь, связанную с личными мотивами? – и без того бледное лицо Снейпа при этих словах приняло сероватый оттенок.
– Да, – прошептал он.
– Не слышу? – переспросил Нотт.
– Да! – рявкнул Снейп, – на седьмом курсе он сыграл весьма злую шутку, которая чуть было не стоила мне жизни!!!
– Уважаемый государственный обвинитель! – довольно проговорил адвокат, – показания свидетеля Снейпа не могут учитываться при обвинении мистера Блэка ввиду личной неприязни свидетеля к моему подзащитному.
– У вас еще есть к нему вопросы? – осведомился мрачный Крауч, которого такое развитие событий устраивало все меньше и меньше.
– Да, конечно, – кивнул Нотт. – Мистер Снейп, а к миссис Лэстрейндж вы не испытываете ненависти? Или каких-нибудь других чувств?
– Нет, – качнул головой зельевар.
– Вы ее видели в ближайшем окружении Того-Кого-Нельзя-Называть? – вставил свое слово Крауч.
– Да, и неоднократно, – согласился Снейп
– Она выполняла какие-либо его поручения? Может быть, участвовала в акциях, сопровождаемых пытками и убийствами волшебников, либо маглов? – адвокат что-то усердно строчил в своем блокноте.
– Ответ тот же.
– Вопросов к свидетелю больше не имею, – убрал за пазуху блокнот Нотт.
– Обвинение больше свидетелей не имеет! – вопросительно взглянув на Крауча и получив в ответ кивок, объявила Боунс. Снейп покинул зал заседаний.
– Зато имеет защита, – проговорил Нотт.
Место Снейпа занял мужчина в поношенной, но аккуратной одежде.
– Ваше имя? – начал допрос свидетеля Крауч.
– Ремус Джон Люпин.
– Проживаете по адресу: графство Норфолк, Норидж, Парковая аллея, дом 12?
– Все верно.
– Вы знаете лично кого-нибудь из подсудимых?
– Да, Сириуса Блэка.
– Как давно вы с ним знакомы? – поинтересовался Крауч.
– С первого курса Хогвартса. Мы с ним друзья, – невозмутимо ответил Люпин.
– Вы служили Тому-Кого-Нельзя-Называть? – продолжал допрос государственный обвинитель.
– Я воевал против него! – оскорбился таким предположением Ремус.
– А мистер Блэк?
– Тоже.
– У нас имеются сведения, что мистер Блэк был Хранителем Тайны Поттеров и выдал их Тому-Кого-Нельзя-Называть, – вкрадчиво проговорил Крауч. – Что вы можете об этом сказать?
– Я знаю только, что Сириус и Джеймс были неразлучными друзьями. Но кто был Хранителем Тайны Поттеров, доподлинно мне неизвестно, – пожал плечами Ремус. – С равной вероятностью это мог быть Сириус, профессор Дамблдор, – Нотт при этих словах усмехнулся (шпилька в сторону правосудия получилась к месту и весьма неожиданной), – кто-либо из членов Ордена Феникса или, допустим, Питер Петтигрю, без вести пропавший в ту же роковую ночь.
– Что вы можете сказать о миссис Лэстрейндж? – осведомился задетый Дамблдор.
– Я с ней незнаком, – посмотрел ему в глаза Ремус.
– Обвинение к свидетелю вопросов не имеет, – сухо проговорил Крауч. Дамблдор первым отвел взгляд, и Люпин позволил скользнуть по своим губам усмешке – когда еще удастся выиграть поединок взглядов у самого Дамблдора?
– Защита также к свидетелю вопросов не имеет, – Нотт стал перебирать какие-то бумаги. Ремус покинул зал заседаний.
– У защиты есть еще свидетели? – поинтересовалась Боунс.
– Нет, – ответил Нотт, отрываясь от просмотра документов.
– Что ж, подведем предварительные итоги, – начал говорить Крауч. – Против обвиняемого Блэка свидетельств, доказывающих его причастность к организации Пожирателей Смерти, не имеется. В отличие от миссис Лэстрейндж, причастность которой к Пожирателям, нам известна со слов свидетеля Снейпа.
– Защита может предоставить документальные, либо вещественные факты, которые могут заинтересовать Визенгамот? – спросил Дамблдор.
– Да, – кивнул Нотт. – Во-первых, воспоминания мистера Сириуса Блэка, полученные лицензированным легиллиментом в присутствии трех положенных по закону свидетелей. Стенографическая запись, сделанная судебным писцом Лонгом в присутствии двух свидетелей, была предоставлена нами в высокочтимый Визнегамот, равно как и сами воспоминания. Во-вторых, еще один факт, говорящий в пользу мистера Блэка – отсутствие у него на левом предплечье метки Того-Кого-Нельзя-Называть, также известной как знак мрака. Акт освидетельствования мистера Блэка также был заблаговременно предоставлен в Визенгамот.
– Мы ознакомились с предоставленными защитой документами и воспоминаниями, – кивнул Дамблдор. – По словам мистера Блэка, Джеймс Поттер предложил сделать Хранителем Тайны Поттеров Сириуса, но для создания… гм, эффекта неожиданности мистер Блэк предложил в Хранители Тайны мистера Петтигрю, упомянутого свидетелем Люпином в качестве одного из предполагаемых Хранителей.
– Защита также предоставила показания подсудимой Лэстрейндж и протокол допроса свидетеля Снейпа, которые неоднократно видели мистера Петтигрю в обществе Того-Кого-Нельзя-Называть, – перебила директора Хогвартса Боунс. – В достоверности и подлинности этих показаний, ввиду ряда проведенных экспертиз, сомневаться не приходится, а поэтому у нас нет оснований для того, чтобы считать мистера Блэка виновным хотя бы по одному пункту предъявленных ему обвинений.
– Хорошо, а что с миссис Лэстрейндж? – поинтересовался Крауч, сидевший с видом ограбленного гоблина. Одна рыбка от него уже уплыла, но уж вторую он упускать не намеревался.
– Целители св. Мунго освидетельствовали мою подзащитную и пришли к выводу, что она долгое время находилась под воздействием заклинания Империус. Это подтверждено рядом детальных обследований. – Белла при этих словах усмехнулась. Империус, как же! Несколько тысяч галлеонов каждому эксперту, и готов документик. Учитывая финансовое благополучие как Блэков, так и Лэстренджей, они этих денег даже не заметят – самые ее дешевые туфли стоят раза в два дороже.
– Можно лишь предположить, что Империус на мою подзащитную мог наложить как сам Тот-Кого-Нельзя-Называть, так и ее супруг Рудольфус, ныне отбывающий пожизненное заключение в Азкабане, и причастность которого к Пожирателям смерти доказана, – закончил тем временем говорить Нотт.
– А кто докажет применение Империуса к миссис Лэстрейндж? – вкрадчиво осведомился Крауч, пытаясь зацепиться хотя бы за что-то. – Ведь о нем мы знаем только со слов защиты.
– Документально подтвержденных слов защиты, – отрезала Боунс. – Поскольку нами заслушаны все свидетели и рассмотрены все документы, прямо или косвенно относящиеся к рассматриваемому вопросу, предлагаю перейти к голосованию.
– Защита больше фактов не имеет, – произнес Нотт.
– Поднимите руки те, кто считает обвиняемого Сириуса Блэка невиновным! – громко произнесла Боунс. В воздух взметнулся целый лес поднятых рук. – Единогласно! Теперь поднимите руки те, кто считает обвиняемую Беллатрису Лэстрендж невиновной. – Поднятых рук было меньше, пусть и незначительно. О фактах коррупции в больнице св. Мунго кое-кто знал. – Теперь поднимите руки те, кто считает ее виновной. – В воздух взметнулось меньше десяти рук, включая руки Крауча и Дамблдора. – Что ж, – подвела итог Боунс, – оба обвиняемых оправданы по всем пунктам!
Зал разразился аплодисментами. Сириуса и Беллу тут же освободили от цепей и вернули им палочки, отобранные при аресте. Оба тепло поблагодарили Нотта и тут же оказались в окружении толпы журналистов.
– Чего вы ждали от сегодняшнего процесса? Будете ли подавать иск Министерству за клевету и неподобающее обращение с вами? Какие у вас планы? – сыпались отовсюду вопросы, но Белла одарила грозным взглядом темно-карих глаз акул пера, и их пыл резко пошел на спад. Оправданные с трудом пробились к выходу из зала, где их уже ждала Вальбурга, и поспешили вернуться в дом на Гриммо 12, оставив на заклание журналистам Нотта, вполне довольного исходом процесса и обещанной Вальбургой премией.
Крауч проводил взглядом «уплывших рыбок» и горестно вздохнул – теперь на карьере можно было окончательно ставить жирный крест. Все годы его стараний пошли гиппогрифу под хвост. А ведь такой шанс был прервать падение своих акций! Блэки в сознании обывателей намертво связаны со словосочетанием «темная магия» – тут и до служения Волдеморту рукой подать. У миссис Лэстрейндж даже метка была. Как и у его сына…
Крауч прислонился к спинке кресла и закрыл глаза. О дальнейшей министерской карьере ему теперь точно придется забыть. Навсегда.
* * *
Огромная черная сова уронила газету точно в руки Вальбурги Блэк и уселась на спинке одного из стульев, ожидая благодарности от хозяйки. Зря. Леди Блэк не удостоила сову своим высочайшим вниманием, заинтересовавшись содержанием свежего номера «Пророка». Белла, взглянув на занятого содержимым своей тарелки кузена, явно не собиравшегося прерывать свое занятие, одарила пернатую почтальоншу огромным ломтем хлеба. Та благодарно ухнула, быстро расправилась с едой и покинула столовую Блэк-холла.
– Что там? – осведомился Сириус у матери через пару минут.
– Фадж взял на прикорм очередную журналистку и, естественно, урезал статью дальше некуда. Процессу досталась лишь третья полоса. Узнаю старину Корнелиуса – опять стелется под Дамблдора. – Вальбурга протянула газету сыну, и тот начал громко читать вслух:
– «Вчера, 21 ноября 1981 года, состоялся знаковый процесс об опекунстве над Гарри Поттером, Мальчиком-Который-Выжил. На опеку было подано два заявления – одно от крестного отца мальчика, Сириуса Блэка и его матери, леди Вальбурги Блэк, а второе – от имени сестры матери ребенка, маглы Петунии Дурсль, интересы которой представлял директор Хогвартса и он же глава Визенгамота Альбус Дамблдор. Интерес общественности подогревался тем, что всего неделю назад Сириус Блэк обвинялся в пособничестве Тому-Кого-Нельзя-Называть, но был оправдан по всем пунктам ввиду отсутствия доказательств, свидетельствующих против него. Слушания продолжались более двух часов и закончились победой семейства Блэков, во многом благодаря получасовому монологу леди Вальбурги, известной, помимо своего увлечения темной магией, поразительной способностью завораживать слушателей своей речью. Пал жертвой ее велеречивости и Альбус Дамблдор, весьма разумные аргументы которого не нашли отклика у выносившей решение по данному делу Гретты Марчбэнкс, главы Департамента по делам несовершеннолетних. Таким образом, Гарри Поттер попал под опеку древнего темно-магического семейства, известного своей приверженностью Тому-Кого-Нельзя-Называть. Неизвестно, что его ждет в будущем. Рита Скитер». Краткая стенографическая запись процесса прилагается и, кстати, до неприличия сокращена. – Сириус протянул газету кузине.
– А чего ждать от этого сборища полудурков под названием Министерство Магии? – вздохнула, бегло просмотрев «Пророк» и стенограмму, Белла. – Великолепную речь леди Вальбурги они вообще урезали в два раза, зато Дамби приписали даже то, о чем он и не думал говорить.
– Главное, Гарри мы им не отдали и не отдадим, а остальное не стоит нашего внимания, – резонно заметила Вальбурга.
– Дорогие дамы! – Сириус поднялся из-за стола и взял кубок с вином из запасов Арктуруса. – Предлагаю поднять бокалы за наш успех! Да, не будет он последним!
– Как был шутом гриффиндорским, так и остался, – картинно вздохнула Белла, а Сириус в ответ лишь ухмыльнулся. Айсберг его взаимной ненависти с семьей уже дал приличную трещину и разваливался с каждым днем.
* * *
«Дорогие бабушка Вальбурга, тетя Белла, крестный Сириус! У меня все хорошо. В Хогвартс-экспрессе я встретился с Драко (ну, вы знаете – он сын тети Нарциссы) мы ехали вместе с ним, Блейзом Забини и Аяксом. Позже к нам в купе подсела Гермиона Грейнджер. Она считает себя маглорожденной, но в нашей библиотеке я видел книгу о зельях некоего Дартворт-Грейнджера – так что она, думаю, как минимум полукровка. Мы все (и Гермиона тоже) попали на Слизерин. Зря ты, кстати, тетя Белла, говорила, что твой сын Аякс станет первым Лэстрейнджем, попавшим на Гриффиндор. Обошлось. А вот Винсента Кребба и Грегори Гойла занесло как раз ко львам! Представляете? Они и сами-то такого поворота событий, похоже, не ожидали, или умело притворились.
Крестный, не обижайся, пожалуйста, что я не пошел на Гриффиндор, как папа.Нам лучше быть всем вместе, впятером, да и к тому же я очень сильно повздорил в поезде с одним гриффиндорцем, кажется, он младший из Уизли. Он грубо оскорбил род Блэков, вот и пришлось на нем опробовать одно из заклинаний, которым меня учила тетя Белла – с меня даже баллов не сняли. Хотя старший братец этого рыжего, староста, был очень недоволен моим поведением, но доказать ничего не смог, а мою палочку проверить не додумался. Не на один же факультет мне с этими неудачниками идти, правда?
Не знаю, в шутку или серьезно, но наш декан просил передать тебе, крестный, огромный привет. Ты ведь знаешь Северуса Снейпа? Вы с ним дружили, когда ты сам учился в школе? Ты ничего не рассказывал о нем, только о дяде Ремусе, маме и папе. Он четвертый из мародеров, да? Я угадал? Впрочем, нет, не думаю, но мало ли.
P. S.
Ответьте, пожалуйста, поскорее. Мне, Аяксу, Драко, Блейзу и особенно Гермионе очень интересно узнать о её родне. Ведь маглорожденные на Слизерин не попадают, да и полукровки весьма редко. Может, она вообще чистокровная?
Писать вам постараюсь каждый день, на рождественские каникулы обязательно вернусь.
Гарри Джеймс Орион Поттер-Блэк, 1 сентября 1991.
Крестный, спасибо за таинственные чернила и другие товары из Зонко. Бабушка Вальбурга будет весьма недовольна проделкам, которые мы тут собираемся вытворять помимо учебы, а так даже не сможет прочитать нашу с тобой переписку. Кстати, тетя Белла мне тоже кое-что в школу приготовила, и Филчу это кое-что явно не понравится. А в Хогвартсе посылки учеников проверяют? Впрочем, я зря волнуюсь. Тетя Белла и гиппогриффа замаскировать под Историю Хогвартса сумеет.
Постараюсь никому не попадаться с поличным. Твой крестник Гарри».
Vova
