Александр Тимофеевский «Песенка бродячего менестреля»
Последнее что помнил Северус Снейп, перед тем как погрузиться во тьму, это чудовищную боль, сковавшую истерзанное горло, ощущение липкости от собственной крови на руках, которыми он безрезультатно пытался закрыть рану, склоненное к нему шокированное лицо Поттера и собственный беззвучный шепот:
— Собери их…
А дальше тьма…
И Северус думал, что это навсегда. Все те христианские бредни о жизни после смерти он воспринимал со свойственным ему скепсисом и поэтому был несказанно удивлен, когда в окутавшей его тьме забрезжил маленький огонек света, который рос с каждой секундой, пока не заполнил все пространство.
Когда этот яркий свет перестал слепить глаза, Северус с удивлением увидел, что Поттер все еще склонялся над ним, только испуганное выражение сменилось на ликующее. Не правильно ему улыбнувшись, как-то уж больно тепло и обрадовано, Поттер, выглядевший очень странно без привычного своих дурацких очков, сказал:
— С возвращением с Того Света, мистер Снейп!
Повернувшись немного в сторону, Поттер вскинул руки с поднятыми вверх большими пальцами и воскликнул:
— Скорпи, у нас получилось! Зелье действует!
Раздался звук стремительно приближавшихся шагов и в поле его зрения возник высокий молодой человек, белокурыми волосами и тонкими чертами лица напомнивший Снейпу Драко Малфоя, а насмешливо-задорным взглядом и бесшабашной белозубой улыбкой — Сириуса Блэка. Хлопнув Поттера по плечу, незнакомец запустил кисть в его торчащие в разные стороны волосы и не без удовольствия пропустил их между пальцев.
— Конечно, получилось! Неужели ты сомневался? Забыл, кто его варил? — и уже обращаясь непосредственно к Снейпу, юноша сказал: — Здравствуйте, мистер Снейп. Я безумно рад видеть вас в добром здравии. Заранее приношу извинения за то, что так долго тянули, но противоядие от яда той гадины я изобрел совсем недавно.
Упоминание об укусе заставило Снейпа внутренне содрогнуться, а руки непроизвольно хотели потянуться к ране, но к своему ужасу, он понял, что не может ими пошевелить. Мозг Северуса стал лихорадочно посылать позывы к движению ко всем частям своего тела, но безрезультатно. Ниже шеи он был полностью парализован. В бессильной злобе Снейп стиснул зубы, сдерживая стон отчаяния.
— Вы только не волнуйтесь, паралич — это временный побочный эффект экспериментального зелья. Я еще не придумал, как его устранить, но так как это временное явление, мы все же решили не тянуть и выуживать вас из прошлого.
— Откуда выуживать? — сдавленно охнул Северус, впервые нарушив молчание.
— Из тысяча девятьсот девяносто восьмого, конечно.
— Осади, малость, а? — перебил его Поттер, или кто-то, чертовски на него похожий. — Мы не для того спасали мистера Снейпа, чтобы он у нас тут от разрыва сердца умер. Мистер Снейп, вы только не волнуйтесь хорошо?
Снейп гневно сверкнул глазами и, быстро посмотрев вначале на одного молодого человека, потом на другого, непривычно скрипучим голосом, произнес:
— Так. Если вы сейчас же не объясните мне, что вообще тут происходит, вы пожалеете о том, что побочный эффект вашего зелья только временный.
— Очень хорошо, что эффект вообще есть — резкие движения вам пока противопоказаны, — озабочено произнес создатель экспериментального зелья. — И пока вы не можете встать, я вам вкратце обрисую ситуацию. Главная новость заключается в том, что война закончилась в тот же день, 2 мая 1998 года смертью Волдеморта. Его победил Гарри Поттер, в очередной раз выжив после очередной Авады Кедавры. А теперь, собственно, к причине вашего здесь нахождения… Но для начала, позвольте представиться, я Скорпиус Малфой. Сын Драко.
Молодой человек протянул Снейпу руку для пожатия, но его друг, цыкнув, быстро потянул его за рукав и Скорпиус, смутившись, виновато взглянул на Снейпа.
— Ах, да, простите...
Ответить на рукопожатие Северус не смог из-за паралича, но внимательнее взглянул на парня, представившегося сыном Драко Малфоя. В том, что перед ним именно Малфой, сомнений не было. Внешне он был очень похож и на Драко, и на молодого Люциуса. Но за темперамент юноши явно отвечала кровь Нарциссы, урожденной Блэк. Уж больно горяч и порывист. И взгляд у юнца типично блэковский.
Но если перед ним и, правда, сын Драко, то какой же сейчас год? И как вообще он очутился в будущем? Этому Скорпиусу на вид лет двадцать. Если предположить, что Драко его заделал сразу после школы, то все равно получается слишком большой разрыв. На такой огромный скачок не способен ни один маховик!
Может он все-таки все еще лежит в луже собственной крови на грязном полу Визжащей Хижины, а это не более чем галлюцинация? Ведь Поттер то никуда не делся. И не постарел нисколько. Сидит напротив и заботливо хмурит брови, при этом рассеяно поглаживая бедро сына Драко Малфоя — ну чем не галлюцинация?
Устало смежив веки, Северус тихо произнес, глядя куда-то в потолок:
— Как вы знаете, в июне 1995 года были уничтожены все Маховики Времени. Однако, Алу, по сохранившейся модели Минервы МакГонаглл, удалось создать усовершенствованный маховик. Позавчера…
— Алом?..
— Это я, — козырнув сложенными вместе средним и указательным пальцами, сказал неправильный Поттер. — По смеси презрения и пренебрежения в вашем взгляде, я понял, что вы поняли, что я Поттер. Но только я не Гарри, — юноша широко улыбнулся и, откинув со лба длинную челку, продемонстрировал высокий чистый лоб. — Я его сын Альбус.
Он преднамеренно не озвучил свое второе имя, решив, что пищи для размышлений у Снейпа предостаточно и лишние потрясения ему ни к чему.
— Так вот, позавчера, а именно 26 июня 2029 года, — продолжил тем временем Скорпиус, — мы с Алом перенеслись во 2 мая 1998 года. Укрывшись мантией-невидимкой Гарри Поттера, мы притаились в Визжащей хижине. Как только Волдеморт и Нагайна ушли, и Гарри скинул мантию с себя и своих друзей, чтобы броситься к вам, мы из укрытия оглушили их. Влив в вас противоядие, кровоостанавливающее и кроветворное зелья, мы наложили на вас всех Обливейт, затем Энервейт на оглушенных и снова укрылись под мантией. Никто так ничего и не понял. Как только они ушли с вашими воспоминаниями, мы с Алом залатали вашу рану бадьяном, устроили поджег в хижине и вместе с вами вернулись в свое время. Уже тут мы более основательно приступили к вашему лечению. И, как вы уже догадались по наличию у вас пульса, довольно успешно.
— Зачем?!.. Вы хоть понимаете, к каким последствиям это приведет? Да вы…
— Мистер Снейп, — перебил его Альбус, — Скорпиус едва научившись ходить, встал к котлу, а последние три года работал над созданием противоядия не просто от укуса змеи, а от укуса существа, являющегося хоркруксом. Думаю даже вам, с вашим опытом, не удалось бы достичь таких успехов за столь короткий срок. Моя работа заключалась в малом: я лишь усовершенствовал маховик. Так что в наличии у нас пусть даже малой крупицы интеллекта вы сомневаться не должны. Конечно, мы все знаем о последствиях и законах пространственно-временного континуума. Я очень подробно расспросил отца о вашей «смерти». Он со стопроцентной уверенностью не мог сказать, что вы умерли именно на его глазах, а не минутой или секундой позднее его ухода. Он не проверял ни пульс, ни прослушивал дыхание. Вы просто закрыли глаза и он решил что вы умерли. Вашего тела так потом никто и не видел — Визжащая Хижина сгорела дотла. Обугленные останки, похороненные вместо вас, могли принадлежать кому угодно — в тот день погибло очень много народу. Сейчас я могу вам сказать, кто лежит под могильной плитой с вашим именем. Возможно, вы даже были с ним знакомы. Мужчину звали Калеб Шелдон, он был одним из Пожирателей и умер от Авады Кедавры Волдеморта примерно за десять минут до вашего появления в Хижине. Лорду не понравились «вести с полей», принесенные бедолагой. Падая от заклятия, тот завалился за стол и ни вы, ни Гарри, ни Рон, ни Гермиона его видеть не могли, но нам со Скорпи из нашей «засады» его было хорошо видно. Понимаете, да? На пепелище Визжащей Хижины было обнаружено только одно тело, хотя, если бы вы погибли там, то нашли бы два трупа. Вас там быть не могло, потому что мы вас оттуда забрали в 2029 год!
— Но зачем?.. — выдохнул Снейп.
— Вы нужны здесь, мистер Снейп. Без вас может умереть очень дорогой мне человек, — тихо, в тон Снейпу, ответил Скорпиус, — и только вы сможете ему помочь. Вы нужны Люциусу…
Северус сам не заметил, как вновь обрел способность двигаться. Одного упоминание имени Люциуса хватило, чтобы, сделав рывок, сесть на кровати и вцепиться в мантию Скорпиуса.
— Что с ним?
— Он умирает без вас, Северус. Вы, только вы и можете его спасти!
* * *
Северус Снейп мерил шагами уютную гостиную в доме Скорпиуса и Альбуса — его подозрения об их отношениях подтверждались с каждой проведенной вместе с ними минутой. Эти украдкой брошенные друг на друга взгляды, эти прикосновения… Неискушенному человеку могло показаться, что все вполне пристойно и между юношами лишь теплая дружба, но кому как не Северусу знать, как может выглядеть влюбленный Малфой и какими интимными могут быть эти невинные взгляды и прикосновения. Когда действие паралича прошло, и он мог, наконец, подняться, он увидел несколько колдографий на камине. На одной был изображен двенадцатилетний Скорпиус вместе со своими родителями — повзрослевший Драко и миловидная блондинка с южно-европейскими чертами лица. Следующая колдография была чуть ли не вдвое больше первой. Впрочем, и народу на ней было вдвое больше: семейство Поттер-Уизли, судя по всему. Улыбающийся Гарри, возрастные изменения которого выражались только в посеребренных висках и превратившаяся в настоящую красавицу дочь Артура и Молли Уизли были окружены целой толпой детей. Старшему на фото было лет девятнадцать. У него были печальные глаза брошенной собаки и ярко-лиловые волосы. Следующему мальчику было лет тринадцать и если бы не знакомо торчащие в разные стороны темные волосы, Снейп бы решил, что видит кого-то из близнецов Уизли. Одиннадцатилетний мальчик был, разумеется, Альбус — эти глаза невозможно ни с кем спутать. Самым младшим ребенком, трогательно обнимающим Гарри за шею, была девочка лет десяти со смешными рыжими косичками. Да уж… Наплодил Поттер детей, ничего не скажешь…
Зато на остальных колдографиях, занимающих основное пространство на каминной полке, были изображены Скорпиус и Альбус вместе. Вот они, взмыв в воздух на метлах, одновременно протягивают руки к снитчу; вот они, размахивая красно-золотым знаменем Гриффиндора, громко смеются и демонстрируют новенькие дипломы (Боже, Малфой, учился на Гриффиндоре — куда катится мир!); вот Скорпиус, склонившись над котлом, помешивает бурно кипящее зелье, а Альбус, склоняясь следом, нежно целует его в кончик носа…
Нет, эти молодые люди были парой. Никаких сомнений уже не осталось.
И если бы не невероятная, не укладывающаяся в голове новость о Люциусе, он бы не отказал себе в удовольствии поглумиться на этот счет и поинтересоваться, как отнеслись к этим отношениям их отцы.
Измерив еще раз периметр гостиной размеренным шагом, Снейп поднял голову и с недоверием посмотрел на Скорпиуса.
— А вы меня точно не разыгрываете?
— Идемте, — подойдя к нему, Скорпиус протянул ему руку. — Вы сейчас сами все увидите.
Некоторое время Снейп немигающим взглядом сверлил протянутую ему ладонь, а потом, решительно кивнув, сжал протянутую руку. Следом подошел Альбус и положил свою ладонь поверх их рукопожатия, после чего они аппарировали.
Это перемещение далось Северусу с трудом — сказывались последствия укуса. Кое-как справившись с накатившей тошнотой и головокружением, Снейп огляделся и тут же схватился руками за шею, чтобы «упавшая» челюсть не спровоцировала открытие раны: на высокой резной кровати лежал Люциус Малфой. Северус с содроганием сделал первый шаг навстречу и в нерешительности замер. С презрением отогнав малодушную мысль о том, что сейчас, возможно, увидит старика — прошедшие тридцать лет только для него промчались за пару дней, Северус решительно преодолел разделявшее их расстояние и снова непроизвольно схватился за шею. Перед ним на молочно-белом покрывале спал Люциус таким, каким он его запомнил с момента их последней встречи у ворот Хогвартса. Время ни коим образом не наложило свой отпечаток на его спящего друга, потому как не иначе как сном, это безмятежное состояние назвать нельзя.
— Что с ним? — повторил свой вопрос Северус, отупело смотря на красивое, спокойное лицо Люциуса, узнавая каждую складку, каждый изгиб, каждую морщинку. — Он, что, спит?
— Да, мистер Снейп, он спит. Как говорят бабушка и папа, он вернулся с ваших похорон невероятно уставшим и опустошенным, сел в кресло у камина и заснул. Его сон длится уже больше тридцати лет, — ответил Скорпиус, подходя к деду, который сейчас выглядел не намного старше его собственного отца, и, поправляя и без того идеально лежащую подушку — в своем сне Люциус оставался полностью неподвижным. Только чуть раздувающиеся ноздри и вздымающаяся грудь не давали усомниться в том, что перед ними живой человек.
— Но как такое возможно?
— Никто не знает. Вначале все думали, что это летаргия, но время шло, а он продолжал спать, не реагируя ни на какие внешние раздражители. Феноменом также является то, что время словно забыло про него. Взгляните, ему сейчас должно быть семьдесят пять лет, а он выглядит не старше пятидесяти. Папа говорит, что он нисколько не изменился за это время. Все такой же, как и 1998 году.
— Такой же… — машинально повторил Северус, невесомо проведя тыльной стороной ладони по щеке Люциуса.
— Вы видели, видели?! — возбужденно воскликнул Скорпиус, подскочив как ужаленный. — Его рука дернулась и дыхание сбилось. Всего на мгновение, но, я уверен, что он пошевелился! Я знал, знал!
Кинувшись к Альбусу, он крепко его обнял:
— Ал, я был прав! Только Северус и сможет!..
— Смогу что?.. — с трудом отрывая взгляд от лица Люциуса, Северус вопросительно посмотрел на молодых людей.
— Разбудить его, конечно! Вам надо его поцеловать. В губы, — с жаром ответил Скорпиус.
— Это такая шутка, юноша? — вздергивая бровь, поинтересовался Снейп. — Какой еще поцелуй?
— Поцелуй любви, разумеется, — просто ответил Скорпиус, растягивая губы в улыбке.
— Простите?.. — растеряно моргая, спросил Снейп, одергивая руку от лица Люциуса.
— Колдомедики всего мира бились над феноменом Люциуса и только разводили руками. Даже папа сдался. Но я никогда не терял надежды когда-нибудь обнять деда и поэтому буквально «рыл носом землю», ища способы его разбудить. А потом Ал подсунул мне сборник магловских сказок, посоветовав прочитать «Спящую красавицу». Мол, в ней я найду ответ. Он хотел просто поднять мне настроение, но вместо этого подкинул блестящую идею. Она лишь на первый взгляд безумна, но даже Ал, со временем, поверил мне и стал помогать. Понимаете, в этой сказке…
— Я знаю! — резко перебил его Снейп, — Я читал Пьеро в детстве. Книгу его сказок подарила мне ваша бабушка, — обратился он к Альбусу, но потом снова перевел взгляд на Скорпиуса. — Вы больны, молодой человек, вы знаете об этом?
— Вы не первый, кто мне об этом говорит, — ухмылка юноши, которая десятикратно увеличивала его сходство со своим двоюродным дядей, вспоминать которого Северусу было до сих пор мучительно неприятно, стала просто раздражающей. — Но что вам стоит доказать мне, что я не прав?
— Да с чего вы взяли, что я вообще буду его целовать?! Почему я?
— Потому что вы истинная любовь Люциуса Малфоя. И только ваш поцелуй разбудит его от многолетнего сна.
— У вашего деда есть законная жена…
— У нее не получится. Вам ли не знать, что этот брак был не более чем деловая сделка двух чистокровных семейств. Когда с момента сна деда прошло пять лет, их брак признали недействительным. Бабушка снова вышла замуж и счастливо живет с новым мужем, Ксенофилиусом Лавгудом. Она лишь из вежливости изредка навещает деда. Вы же совсем другое дело. Вот, посмотрите. Этот снимок был у него в руке когда он… ну, уснул.
Скорпиус решительно шагнул к деду, приподнял полу его мантии. Просунув руку в нагрудный карман, он извлек оттуда колдографию и протянул снимок Северусу.
Снейп осторожно, словно карточка могла его обжечь, взял ее в руки. На ней, стоя в пол оборота друг к другу, были изображены они с Люциусом на фоне живописной лесистой местности. Снейп хорошо помнил, когда именно был сделан снимок — это было 17 июля 1978 года. Он тогда только окончил школу и должен был на днях принять Метку, а Люциус собирался жениться на Нарциссе Блэк. Но перед этим он пригласил Северуса погостить в его охотничьем домике в Девоншире. Домиком этот роскошный особняк казался только на фоне величественного Малфой-Мэнора, и, конечно, никакой охотой они в эти дни не занимались…
Но, пытаясь скрыть охватившее его волнение, Снейп, кривя губы, вернул колдографию Скорпиусу.
— Ну, посмотрел. Дальше что?
— Не лукавьте, мистер Снейп. Мне не лукавьте. В этом снимке лишь на первый взгляд нет ничего примечательного. Но вас выдают глаза. Вы так смотрите друг на друга… Ал, ну скажи ты ему, это же ты первый заметил!
— Мы бы ничего не поняли, мистер Снейп, не будь мы с вами «на одной волне», — вступил в разговор молчавший до этого Альбус. — Ваши взгляды красноречивее всего говорят о испытываемых вами чувствах друг к другу. Да и сейчас… Вы просто не видите себя со стороны. Вы не видите, какими глазами вы смотрите на него! Мы живем с вами в волшебном мире, мистер Снейп. Здесь чудеса стали нормой, любое волшебство — обыденностью. Мы так к этому привыкли, что когда с нами случается настоящее Чудо, мы его даже не замечаем. Мистер Снейп, в своей жизни вы сталкивались с очень сильной магией, пусть очень темной и запретной, но невероятно сильной. Вы видели и творили такое волшебство, о котором многие даже очень сильные волшебники просто не догадываются. Но есть еще одна сила, кроме магии, недооценивать которую нельзя. Пренебрежение ею стоило жизни невероятно сильному магу прошлого столетия, имя которого вам хорошо известно. А Люциуса Малфоя она погрузила в глубокий сон, потому что жить дальше без нее он не мог. Сейчас все в ваших руках, мистер Снейп. Для любви не нужны никакие заклинания — она сама и есть магия. Надо только поверить.
Снейп, растеряно смотря на Люциуса, осторожно опустился на его постель, и чуть наклонив лицо в нерешительности замер.
Альбус, развернув Скорпиуса за плечо, подтолкнул его к двери.
— Нам тут пока делать нечего. Ты еще успеешь обнять деда. А пока им никто кроме друг друга не нужен…
Когда за ними закрылась дверь, Северус тихо произнес:
— Надо просто поверить…
Сказав это, он закрыл глаза, и, словно в омут головой, решительно прильнул к губам Люциуса.
Vova
