Кто вы, мистер Блэк?

Солнечные лучи пробивались между гардинами, скользили по комнате и норовили заползти на подушку, где мирно спал черноволосый подросток. Возможно, он провёл бы в объятиях Морфея ещё несколько часов, но внезапный стук всполошил его и заставил выскочить из-под одеяла.

— Чёртовы совы! — буркнул он, подходя к окну и впуская в комнату крылатый источник шума. Присмотревшись, он заметил письмо, привязанное к лапке совы. В недоумении вздёрнул бровь, отвязал конверт, прочитал адрес, протёр глаза и перечитал ещё несколько раз. В шоке сел прямо на пол. — У Альбуса что, окончательно крыша поехала? С чего вдруг ему приспичило отправлять мне стандартное письмо для студента?

— Эй, Сев, получил уже письмо из Хога? — в комнату влетел ещё один подросток, примерно того же возраста, что и первый. Сидящий на полу медленно перевёл взгляд с письма на вошедшего и шарахнулся от него к стене, попутно пытаясь найти палочку в пижамных штанах. Тот искренне удивился, а через минуту расхохотался: — Эй, что с тобой? Вид такой, будто привидение увидел.

— Почти угадал, Блэк. Чего тебе надо? И что вообще ты здесь делаешь?!

— Ты заболел? Головой ударился? Это же я, Сириус.

Северус нервно кивнул и отполз подальше, палочка никак не находилась, и его это порядочно злило. А уж с учётом обстоятельств, так и подавно — без единственного источника защиты, в пижаме и наедине с Блэком ему быть совсем не хотелось.

— Где моя палочка?

— На тумбочке. А зачем тебе?

Он схватил палочку, сжал покрепче и нацелил на Блэка. Но до того как заклятье сорвалось с кончика палочки и поразило свою цель, к счастью для Сириуса, снова открылась дверь, и в проёме показалась высокая брюнетка с резкими чертами лица.

— Северус, милый, если ты выучил новое заклинание — это вовсе не повод практиковать его на Сириусе, тем более, сейчас каникулы, вам обоим нельзя колдовать. Подожди, до сентября всего ничего осталось!

— Мама?

— Ну, и чего ты на меня так смотришь? Мантия плохо сидит? — она разгладила складки на атласной ткани и поправила причёску. Северус качнул головой, поднялся, подскочил к женщине и прижался как можно теснее, крепко обняв её за талию. И Блэк, и письмо, и все странности этого утра были забыты. Северус прижимался к матери, вдыхал до боли родной и в то же время совершенно незнакомый запах. — Северус, с тобой всё хорошо?

— Тётя Эйлин, не обращайте внимания, он сегодня вообще какой-то странный, — успокоил её Сириус и лучезарно улыбнулся точь-в-точь как в школе, когда издевался над Снейпом, — отличная мантия, вам очень идёт.

— Спасибо, милый, — кивнула та, пригладила волосы сына, осторожно отстранилась и улыбнулась Северусу, как никогда не делала на его памяти. У той Эйлин, которую помнил Снейп, вообще не было поводов для улыбок, зато было множество забот и огорчений, и даже гордость за сына, который имел лучшие результаты на курсе, выражалась всего лишь сухим кивком. — Да, и не задерживайтесь тут, через полчаса завтрак.

— Хорошо, уже одеваемся.

Женщина вышла, в последний раз с лёгким волнением посмотрев на сына, вид которого и впрямь вызывал значительные опасения, как минимум потому, что палочку он опускать и не думал, и мальчишки снова остались наедине.

— Что за чёрт...

— Сев, не знаю, что ты ещё придумал, но подожди до школы и оставь ты уже это письмо!

Он с трудом разжал руку, в которой Снейп бездумно сжимал конверт и швырнул на тумбочку, но вдруг в нём что-то звякнуло, и юноша с недоумением уставился на конверт. Несколько секунд он переводил недоверчивый взгляд с тумбочки на Северуса и обратно, потом, наконец, осмелился распечатать письмо.

— Глазам своим не верю! Они там все с ума посходили. Тебя ведь просто не могли назначить!.. — он вытащил из конверта зелёный с серебром значок и вытянул на свет, чтобы лучше рассмотреть. — Бред какой-то...

Северус не слушал, он недоверчиво рассматривал конверт, на котором знакомым почерком было выведено «Северус Сириус Блэк».

— Чего ты застыл? Давай одевайся уже быстрей, а то завтрак пропустим! — он отследил направление взгляда Северуса и присел рядом, облокотившись на стену. — Заявишь, что имя своё не узнаёшь, и конверт испепелишь? Я бы, конечно, тоже так поступил, вздумай мне кто прислать значок старосты, но вряд ли это что-то изменит.

— Но почему здесь написано именно это имя?

— Как тебя назвали, так конверт и подписали, — Блэк расхохотался, довольный собственным каламбуром, покосился на соседа, который его веселья не разделял, пожал плечами, поднялся и сунул в руки Северусу конверт и значок. — Давай, одевайся уже!

— И почему меня так назвали?

— Ну, откуда же я знаю, почему твоей матери взбрело в голову именно так тебя назвать? — тон оставался спокойным, но по всему было видно, что Сириуса уже порядочно раздражал нелепый разговор, — семейная традиция, вроде бы. Дядя Альфард долго с ней спорил, он-то хотел тебя в честь звезды назвать, и был бы ты тогда какой-нибудь Секстант или Орион. По-моему, одно другого не лучше.

— А этот твой дядя Альфард тут причём?

— Сев, шутка затянулась. Родного отца не признавать — это уже слишком! Короче, я — завтракать, а ты как хочешь, но перед обедом ты обещал со мной на мётлах погонять, не забудь!

Как только Сириус скрылся за дверью, Северус поднялся и подошёл к массивному шкафу. Только в этот момент обстановка показалась ему подозрительно незнакомой, но он решил всё же начать с приведения себя к приличествующему виду, открыл шкаф и чуть не заорал. Из зеркала, врезанного в одну из дверок шкафа, на него смотрел ошарашенный юноша с выдающимся носом и чёрными волосами до плеч. На него, Северуса Снейпа без малого сорока лет от роду, смотрел он сам образца, как минимум, двадцатилетней давности, а то и больше.

— О Мерлин! — он схватился рукой за дверцу и пристально изучил отражение.

Более детальный осмотр показал, что его нынешнее отражение, в отличие от него самого, могло похвастаться сравнительно прямым носом — очевидно, двух переломов от кулака Блэка этот нос не претерпевал — прямыми плечами и отсутствием шрама у ключицы, полученного в уличной драке ещё до Хогвартса. Апогеем же стали его волосы, которые — впервые на памяти Снейпа — не были засаленными.

— Ничего не понимаю, бред какой-то, — буркнул он себе под нос, вытащил из шкафа первую попавшуюся мантию и отошёл от зеркала, опасаясь за собственную психику. — Что ж я вчера делал? Как я здесь оказался?!

Мозг работал с бешенной скоростью, но ни единого объяснения ситуации найти не мог. Даже для магического мира подобное выглядело полнейшим абсурдом. Причём он не мог понять, где именно оказался, что это за место такое странное и как из этого дурдома выбираться.

Бездумно шаря рукой по кровати, Северус наткнулся на что-то твёрдое под подушкой и обнаружил толстую тетрадку. «Не прикасаться. Собственность Чёрного Принца» — прочитал он на форзаце, когда открыл тетрадь. Листая находку, Северус время от времени останавливался и вчитывался в строки, написанные явно его почерком, но совершенно ему незнакомые.

Прочитал рассказ о первом дне в школе и Распределении, выяснил, что, оказывается, секрет его второго имени заключается в том, что его мать договорилась с Вальбургой дать сыновям одинаковые имена и настояла на том, чтобы у Сириуса вторым именем было Северус, а у самого Северуса получилось, соответственно, наоборот. Он даже усмехнулся, когда читал, с каким видом МакГонагалл смотрела на список с их именами, стоящими подряд. Действительно, есть в этом нечто забавное. Было бы, если бы речь шла не о нём и Сириусе — чёрт бы его побрал — Блэке!

Потом была история на третьем курсе, когда он сварил нехитрое зелье и практическим путём выяснил, что Альфард не является его настоящим отцом. Как оказалось, старший Блэк и сам знал об этом, но не переживал особо и самому Северусу посоветовал не заморачиваться.

Через несколько страниц был рассказ о поисках родного отца, приведших к дому в Паучьем тупике. Это Северус даже читать не стал, ему-то отлично было известно, какой скотиной был Тобиас Снейп.

Потом были красочные описания проделок, в которых он, Северус, был не жертвой, а главным зачинщиком. Добравшись до записей об анимагии, он поражённо вздохнул и вчитался внимательнее. Перечитав несколько раз, отложил тетрадь и недоверчиво ощупал себя, словно где-то на коже могли остаться следы последнего превращения.

С опаской подкравшись к зеркалу, он сглотнул и попытался выполнить всё, о чём прочитал в дневнике. После нескольких попыток рефлексы взяли верх над разумом, который во всю затею не верил ни на грош, и в зеркале вместо юноши появился кот. Холёный чёрный кот с блестящей шерстью, яркими агатовыми глазами, острыми зубками и длинными белыми усами.

— Рррмяв! — мяукнул он зеркалу, повертелся вокруг своей оси, пытаясь разглядеть новый образ со всех сторон, погонялся за хвостом, пристыдил себя за недостойное поведение и вернулся к человеческому виду.

— Надо бы проверить, что с легиллименцией.

Переодевшись, он не без труда нашёл столовую и оглядел сидящих за столом. Сириус — всё такая же самодовольная скотина, Эйлин — весёлая, на вид гораздо моложе, чем её помнил Северус, и высокий статный мужчина, с фирменными блэковскими вьющимися чёрными волосами до плеч и бородкой клином — Альфард, по всей видимости. Он сел возле Альфарда, не потому, что ему особенно понравился этот представитель древней фамилии, а потому, что именно возле него накрыли домовики для наследника фамилии.

— Доброе утро, приятного всем аппетита.

— Пришёл в себя? — осведомился Сириус, старательно орудуя ножом и вилкой.

— Вроде того.

Трапеза проходила в неуютном молчании, Северус с недовольством ловил на себе взгляды старшего Блэка. Быстро расправившись со своим завтраком, Сириус первым сбежал из-за стола, Эйлин, углядев что-то в лице мужа, последовала его примеру, и Снейп остался наедине с новоявленным папашей.

— Северус, можно с тобой поговорить?

— О чём? — насторожился тот, и пальцы чуть сильнее сжались на рукоятке ножа. Но больше ничто не выдавало напряжение, и Альфард, кажется, не заметил перемен в настроении собеседника.

— У тебя какие-то проблемы?

— Нет, — хотелось провалиться на месте под пристальным взором, но Снейп одёрнул себя, вспомнил о многолетнем опыте двойного шпионажа, когда на него и не так смотрели, да и угрозы были весомее. Ведь не станет же его этот Блэк Круциатусом пытать, верно?

— Тебя что-то тревожит?

— Нет.

Северус напрягся, почти с вызовом встретил цепкий взгляд тёмно-синих глаз, а в следующий момент едва не расхохотался. «Хотел проверить легиллименцию? Получи и распишись!» — мрачно подумал он, почувствовав осторожное вторжение, и тут же выставил ментальный щит. Получилось не так действенно, как он рассчитывал, но всё же сработало. Ощущение чужого присутствия в голове исчезло. Когда Северус пришёл в себя и перевёл дыхание, Альфард сидел рядом и с усмешкой разглядывал его как какую-то диковинку.

— И что это было?

— Аналогичный вопрос.

— Северус, я не понимаю, в чём дело, но чувствую, что у тебя какие-то проблемы. Извини за это, но я не нашёл другого способа докопаться до истины. Скажи мне, что не так? Что-то с оценками?

— «Выше ожидаемого» по Истории Магии, — честно признаться, Снейп не помнил свои оценки в школе и сомневался, что в этом мире его двойник, чьё место он по необъяснимой причине занял, имел те же баллы. Но Историю Магии благодаря занудному Биннсу он знал на порядок хуже прочих предметов, да и надо же было что-то сказать.

— Да, великий повод для расстройств. Особенно, после Тролля по Зельеварению! А если серьёзно?

Снейп застыл и порадовался, что сидел, потому что иначе бы упал, да и без того был от этого недалёк. Тролль? По зельям? Да этот мир сошёл с ума! Он готов был поверить во что угодно, даже признать Блэков ближайшими родственниками, но никто и никогда не ставил под сомнения его знания. Особенно в области Зельеварения, которое он сам преподавал, чёрт побери, почти двадцать лет!

— Если серьёзно, я бы с удовольствием ответил на все вопросы, но в то, что произошло, невозможно поверить при всём желании, — туманно ответил он, кое-как собрав мысли в кучу. — Я этого до конца не понимаю, но предпочту разобраться во всём сам.

— Ты словно повзрослел за одну ночь лет на десять.

— Больше, гораздо больше, — мрачно ответил Северус и вышел из-за стола. — Доброго дня.

Несколько часов до обеда Снейп посвятил изучению семейной библиотеки. Книги у Блэков всегда были шикарны, а на трёх стеллажах, посвящённых легилименции, Северус нашёл даже то, чего никогда раньше не встречал.

— Ого, не успел значок получить, а уже зубришь? Борись с этой заразой! — объявился на пороге Сириус с неприлично довольным видом и гоночными мётлами в руках. — Давай бросай тут всё, и пошли летать.

Гонки на мётлах с Блэком оказались занимательнее, чем можно было ожидать. Древко идеально лежало в руке, безупречно слушалось, а Сириус заливисто хохотал, едва не падая на поворотах, и даже не пытался сбросить Северуса с метлы или сделать ещё какую-то гадость. Через полчаса Снейп сообразил, что они, оказывается, летают не просто так, а за снитчем. Сам он, ни разу в своей жизни не ловивший золотистого мячика, был необычайно удивлён, когда обошёл Блэка на полкорпуса и — чудом, не иначе! — сжал пальцы на снитче. Однако для Сириуса такой исход, казалось, вовсе не был сюрпризом. Ещё несколько раз они отпускали мячик и ловили снова, и всякий раз победа была за Северусом, что удивляло его самого и раззадоривало Блэка.

— Знаешь, мог бы и уступить! — шутливо упрекнул он после очередного поражения.

— А я думал, что ты мне поддаёшься...

— Ну да, мне больше делать нечего! Всё-таки значок очень плохо на тебя влияет, братишка.

Сеанс полётов затянулся до вечера, причём Северус ни разу не вспомнил ни о книгах, ни о еде, ни о чём-либо ещё. Новые ощущения захлестнули его с головой, и впервые возникло чувство сопричастности, великолепное ощущение не одиночества.

* * *

Вечер оказался не хуже. Ароматный чай, разговоры ни о чём в малой гостиной и шахматы. Эйлин сидела в стороне, изредка отвлекаясь от книги и с улыбкой погладывая на разворачивающиеся на шахматной доске баталии. Северус, поначалу не собиравшийся играть, с выражением крайнего самодовольства на лице выигрывал у Альфарда Блэка десятую партию подряд, а Сириус скакал вокруг них и пытался помочь любимому дядюшке.

— Мат, — категорично объявил Северус и поднялся, всем своим видом выражая пренебрежение. — Пожалуй, хватит на сегодня.

— Эй, дай мне отыграться! Хоть одну партию...

— Не вижу смысла, ещё одна моя победа мало что изменит. Всем доброй ночи.

Он покинул гостиную с улыбкой на лице и приятным теплом в груди. Именно о таких семейных вечерах он мечтал, прячась поздно ночью от пьяного отца. Ну, разве что в его мечтах никогда не фигурировал кто-либо с фамилией Блэк, но подобную мелочь можно и потерпеть.

* * *

Следующим утром Северус проснулся чуть ли не на рассвете, хотя обычно предпочитал не вставать раньше, чем того требовала работа или же любая другая необходимость. Но в этот раз он изменил своей привычке и несколько часов после рассвета просто лежал без сна с закрытыми глазами, надеясь, что весь прошлый день оказался всего лишь глупым сном — надеясь и одновременно страшась этого больше всего на свете. Наконец, скрипнула дверь, и стало понятно, что тянуть дальше не имеет смысла: либо это домовик принёс ему срочное сообщение от Альбуса и крепкий кофе, либо это Блэк, а значит, вчерашний дурдом растягивается ещё на один день.

— Похоже, с тобой происходит нечто действительно серьёзное, если ты спишь утром в субботу.

— А почему бы мне не спать утром в субботу, тем более, на летних каникулах? — саркастично отозвался Северус, продолжая лежать с закрытыми глазами несмотря на то, что глубокий чуть хриплый голос не оставлял сомнений относительно личности говорившего.

— Откажешься от нашей обычной субботней разминки?

— Разминки? — эхом повторил Северус и тут же мысленно дал себе пинка, поскольку прозвучало глуповато.

— Жду тебя через пятнадцать минут в дуэльном зале.

На этот раз Снейп одевался даже быстрее, чем прошлым утром. Предвкушение «разминки» действовало на него странно, но ободряюще, заставляло спешить, двигаться, оживать и чуть ли не бежать по направлению к залу. Пусть он понятия не имел, где этот самый зал может находиться, но интуиция безошибочно вела его в нужном направлении, подстёгиваемая любопытством.

— А ты быстро, — хмыкнул Альфард и бросил вошедшему рапиру, которую тот с напускной лёгкостью поймал.

— И зачем же магу совершенствоваться в фехтовании? — насмешливо осведомился Северус, но всё же прошёл к центру, сделал на пробу пару выпадов в воздух и остановился напротив Блэка, собранный, но спокойный и даже расслабленный на вид.

— Всякое в жизни пригодиться может, — уклончиво ответил Альфард и без предупреждения атаковал. Северус отразил атаку до автоматизма отточенным движением, усмехнулся и мысленно возблагодарил Люциуса с его уроками поведения в высшем свете. — Не ожидал, что ты отразишь.

— Не стоит недооценивать противника, — он шагнул чуть в сторону, почти на подсознательном уровне предугадывая траекторию удара и, проследив движение лезвия в дюйме от собственной щеки, провёл серию резких выпадов. — Укол.

Тёмно-синие глаза с чистым изумлением проследили путь от ладони Северуса до кончика лезвия, уткнувшегося в плечо, словно во всём этом была какая-то очевидная неправильность вселенского масштаба. Снейп силой воли сдержал язвительную ухмылку, которую позволил бы в любой другой ситуации, и отвёл рапиру.

— Неужели и здесь мне не видать победы? — шутливо сокрушился Альфард, явно намекая на вчерашние партии в шахматы. — А я-то думал, что уж в фехтовании мне пока нет равных, надеялся отыграться!

— Советую обратиться к Блэку... в смысле, к Сириусу — победа гарантирована.

— Вы с ним поссорились? — Блэк мгновенно растерял всё своё веселье и напряжённо вгляделся в непроницаемые чёрные глаза. Поединок мгновенно был забыт.

— Я бы охарактеризовал это другим словом, но в данном случае я даже не уверен, что могу обвинять его в чём-либо, — недоумение, застывшее на лице Блэка, позабавило Северуса и напомнило ему собрания Ордена, на которых присутствовал Сириус и замирал иногда с таким же выражением лица. Все Блэки были странно похожи друга на друга — порода.

Выпад. Уклон. Шаг вперёд — и сразу влево. Даже дыхание не сбилось. Теперь Северус в полной мере оценил преимущества юного тела и здорового духа, которых ему ох как недоставало в свои неполные сорок, хотя реакция, к радости Снейпа, осталась неизменной. А вот Альфарду каждая новая отражённая атака давалась всё трудней, и видно было, что до полного поражения ему оставалось совсем немного.

— Укол, — остановив кончик лезвия прямо над сердцем противника, констатировал Снейп и горячо пожалел, что оружие тренировочное, то бишь с затупленным кончиком, а соблазн убить хотя бы одного из Блэков так велик.

— Похоже, я недооценил изменения в тебе, Северус.

— Я ведь говорил, не стоило недооценивать противника.

— Ты мне не противник, сынок, — Альфард неожиданно смягчился, опустил оружие, во взгляде его проступили необъяснимые для Снейпа забота и тревога. — И я тебе тоже, не забывай об этом.

— Продолжим? — резко отвернувшись, ушёл от разговора Северус и ударил рапирой по лезвию Блэка. Разговор был опасен и стоил того, чтоб его отложить на неопределённый срок, а необъяснимость мотивов странных слов и действий Альфарда делала этот срок очень, очень большим.

За играми, книгами и семейными посиделками время пролетало совершенно незаметно. Для Северуса это было более чем непривычно, учитывая, что во времена своего детства в Паучьем тупике он считал дни до отъезда и проклинал время, которое, казалось, ползло даже медленнее, чем это вообще возможно. В доме Блэков это же самое время ускользало сквозь пальцы как песок, и Снейп даже перестал просыпаться с надеждой увидеть потолок личных комнат в Хогвартсе.

Гром грянул за пару дней до конца августа, как всегда неожиданно и абсолютно некстати. Этот самый гром имел обольстительную улыбку, отталкивающе-красивую внешность и цепкий взгляд с каплей безумия, но обо всём по порядку.

Вся семья мирно завтракала, Северус старательно избегал взгляда навязчивого папаши, который напрягал его даже больше, чем младший Блэк, когда в столовой появился домовик и, пугливо косясь на хозяина дома, сообщил, что у них гостья.

— Не принимаем, — непривычно грубо отрезал Альфард. Казалось, в воздухе повисло напряжение, Северус не понимал причины такой резкой перемены настроения, но подозревал, что ничего хорошего ждать не стоит.

— Простите, хозяин, — домовик сжался так, что на него жалко было смотреть, прижал уши к затылку, казалось, ещё немного, и он разрыдается. На Блэка это впечатления не произвело, — но гостья требует пропустить её, говорит... говорит, что она к молодому хозяину...

Взгляды всех присутствующих тут же обратились к Северусу. Тот сглотнул, отложил нож с вилкой, вытер губы салфеткой и неуверенно поднялся. Честно признаться, ему немного льстило, что визит некой гостьи лично к нему наделал столько шума, кроме того, интересно было узнать, что же за таинственная гостья заставила обычно доброго и спокойного Альфарда так нервничать.

— Примешь её? — мрачно осведомился старший Блэк, сверля сына испытующим взглядом. — Опять будете свои... грандиозные планы обсуждать?

На благородном лице застыло выражение такого отвращения, что Снейп не удивился бы, если бы Блэка стошнило прямо посреди столовой, но воспитание и вбитые с детства манеры всё же взяли верх, и он даже не попытался воспрепятствовать сыну принять гостью.

Домовик проводил “молодого хозяина” в зелёную гостиную и оставил наедине с таинственной гостьей.

— Доброе утро, вы хотели о чём-то поговорить?

— Ох, к чему же так официально, Северус, милый! — молодая женщина, стоявшая возле окна спиной к Снейпу, грациозно развернулась, и он с трудом удержал равновесие. — Разве так встречают любимую кузину?

«Да уж, в самом деле, не так! — мысленно согласился с ней Снейп, шагнул вперёд на негнущихся ногах, наплевал на этикет, требующий стоять в присутствии дамы, и упал в кресло. — А если вспомнить тонкости семейных отношений у Блэков, то лучше было бы встретить любимую кузину Круциатусом. Или Авадой — так надёжней!».

— Так что же привело вас сюда, миссис Лестрейндж?

Она замерла, словно подкошенная Ступефаем, тряхнула головой то ли ради того, чтобы убрать непослушные кудри со лба, то ли в попытке вернуть самообладание. Губа, вульгарно-алая от помады, задрожала так, что неосведомлённый мог бы подумать, будто женщина вот-вот расплачется, но Снейп отлично был знаком с этим расстроено-обиженным выражением. Оно частенько появлялось на лице Беллатрикс, когда очередной пленник, предоставленный ей на растерзание, оказывался слабее, чем она ожидала. Всё это обычно сопровождалось фразами вроде: «Как, уже умер? Я даже не добралась до своих любимых ножей с зазубренными лезвиями!» или «Что значит, ничего не чувствует? Почему это сошёл с ума? Всего лишь пятнадцать Круциатусов! Ну и что, что подряд?»

— Я хотела сюрприз сделать... да ещё и не Лестрейндж пока, только помолвка вчера была... ведь никому, кроме милорда и Ближнего Круга не говорила даже, — обрывочные фразы, которые роняла будущая миссис Лестрейндж, навели Северуса на очевидную мысль, которая ускользала от него до этого. А Беллатрикс тем временем сорвалась на визг: — Ну, вот откуда ты всё узнал?!

«Действительно, откуда я, потративший когда-то последние сбережения на свадебный подарок чете Лестрейнджей, мог узнать об их свадьбе?» — сдерживаемый уже вторую неделю сарказм давал о себе знать, но Снейп мог пока лишь утешать себя надеждой вдоволь отыграться на студентах, где риск раскрыть себя будет не столь велик.

— Свои источники. И всё же, зачем пожаловала?

— Милорд передал тебе, — она мгновенно собралась, вытащила из кармана мантии конверт, протянула Снейпу. — Не доверяет совам в наше неспокойное время и беспокоится, как бы эти магглолюбцы не повлияли на твоё решение.

«Я что, и здесь был таким идиотом, чтобы поверить посулам Лорда и связаться с Упивающимися?! — Северус с трудом удержал на лице бесстрастное выражение, но внутри хотелось одновременно рыдать, орать и хохотать до безумия. — Судьба у меня такая, что ли, глупости совершать?».

— Не повлияют, — торжественно пообещал он и поднялся, но Беллатрикс, кажется, не терпелось чем-то похвастаться, и в этой реальности Северусу она, судя по всему, доверяла больше, чем в той, которую отлично знал Снейп. — Что-то ещё?

— Ты же понимаешь, милый Северус, что эта тайна должна остаться между нами? — Снейп позволил себе слабую тень улыбки вместо ответа, этого оказалось достаточно. Беллатрикс приоткрыла сумку, которую до этого прижимала к себе, как величайшую ценность, поманила кузена наманикюренным пальчиком, и он увидел вещицу, за которую в своей реальности отдал бы жизнь. — Это Чаша Хельги Хаффлпафф. Милорд сказал, что она очень важна, и доверил мне! Представляешь?

Северус не без удивления подумал, что эта Беллатрикс разительно отличается от той, с какой был знаком он. Любовь к Лорду, многочисленные пытки и убийства по его приказу, годы в Азкабане и две магические войны у неё только впереди, и сейчас это просто влюблённая дурочка. Даже самые ужасные люди когда-то были детьми. Была ли возможность что-то изменить? Спасти её или других Упивающихся, отъявленных садистов и жертв юношеских заблуждений? Снейп предпочитал об этом не думать.

— И где же ты собираешься хранить такую ценность?

— В семейном сейфе в Гринготтсе, разве есть место безопаснее?

Северус кивнул. Ведь мальчишку Поттера с его феноменальной способностью опровергать истины, для всех давно ставшие аксиомами, эта Беллс тоже пока не встречала.

* * *

Проводив Беллатрикс, Снейп привалился к двери, облегчённо вздохнул и задумался над дальнейшими действиями. Всё-таки привычка — вторая натура. Так просто было бы послать Беллс, Лорда и Орден с Упивающимися вместе куда подальше, отойти в сторону и посмотреть, чем дело кончится. Как Блэку, богатому и до тошноты чистокровному, ему ничего не угрожало, если, конечно, не раскроется правда о Снейпе, но этого можно не бояться. Но нет, одного вида хоркрукса хватило, чтобы он вспомнил обо всех обязательствах, которые его в этом мире даже не связывали.

— Ушла, наконец? — Альфард подкрался настолько тихо, что Снейп заметил его, только когда тот заговорил. — Проверяла, не сорвался ли очередной дурачок?

— Не одобряете политику Тёмного Лорда?

— Тёмного Лорда? Психопат он, а не Лорд! — Блэк рванулся вперёд, схватил Северуса за плечи и с силой встряхнул. — Сынок, это из-за него? Скажи, это он с тобой что-то сотворил?! Научил всем этим фокусам?

— Не только, — Снейп начал опасаться за свою безопасность. По виду Альфарда, тот был недалёк от чего-то весьма необдуманного, к примеру, убийства. Эмоции в нём явно перевешивали разум. — Не только он, жизнь научила.

Блэк разжал руки, отстранился, в нём уверенно проступал привычный образ аристократа, и через пару минут Северус позволил себе немного расслабиться. Он не раз был свидетелем подобной смены настроений, правда, главным участником был другой Блэк, но это у них тоже, видимо, семейное.

— Поговорим? — предложил Снейп, удостоверившись, что Альфард снова вменяем.

— Сколько раз уж говорили, толку-то?

— Осмелюсь предположить, что этот разговор всё же будет отличаться от предыдущих.

Блэк пожал плечами, весь его вид говорил о том, что сам он ничего нового от разговора не ждёт, но надо отдать должное, он всё же развернулся и прошёл в гостиную, где ещё недавно сидела Беллатрикс. Видимо, не случайно выбрал комнату (в смысле, зеленый цвет успокаивает? — прим. беты).

— И что? Если собрался снова заводить старую песню о величии твоего Лорда и истреблении магглов, то лучше не начинай, моё мнение тебе известно.

Северус занял кресло напротив представителя древнейшей фамилии, потёр виски, смерил взглядом собеседника. Тропинка, на которую он ступал, была даже опасней, чем та, по которой он прошёл в своей реальности. Приятно, конечно, было бы провести игру в одиночку, но союзники, пусть даже не посвящённые во все детали планов, всё же необходимы. С места в карьер прыгать не стоило, иначе он не доживёт до конца разговора. Для начала имеет смысл определить степень лояльности.

— Деятельность Лорда, насколько я понимаю, вы не одобряете, — он сглотнул, сделал паузу, нужные слова не шли на ум, а в голове мелькали воспоминания прошлых столкновений с Блэками. Ничего приятного, надо сказать. — А что насчёт Дамблдора?

— Дамблдора? С чего это ты о нём заговорил? Помнится, последний раз, когда я пытался объяснить тебе его идеи, ты обозвал меня поганым магглолюбцем, а его защитником...

— Хватит! — прервал его Северус, нахмурился и скрестил руки. Дальше нужно было выкладывать карты и надеяться на мифическую отцовскую любовь и безграничное понимание, которых Снейп никогда не знал. — Я понял, вы на его стороне.

— Во всяком случае, он получше твоего психопата с манией величия!

— В таком случае, не поможете ли мне уничтожить одну вещицу, очень важную для Лорда.

Повисла напряжённая тишина. Альфард сверлил наследника тяжёлым взглядом. Тот сидел неподвижно и ждал ответа, готовый в равной степени и к проклятью, и к практичным предложениям проверки на лживость вроде Веритасерума или легиллименции. Он уже продумывал, как бы свести дело к Непреложному обету или чему-то менее серьёзному, потому что ни к зелью, ни, тем более, к демонстрации мыслей и воспоминаний готов не был. Чёрт побери, он не удивился бы, если вздумай Блэк послать в него Непростительное — лишь бы не смертельное, но тот оказался абсолютно непредсказуем.

— Говори, что нужно, — коротко распорядился он, поднялся и выжидательно уставился на Снейпа.

— Вот так просто? Я сказал — ты поверил, и всё? — он был поражён настолько, что не сдержал вопросов, рвущихся с языка, о чём тут же пожалел. А вдруг Альфард сейчас сообразит, как сглупил, и передумает?

— Порой ты слишком слизеринец, сынок, — он похлопал юношу в кресле по плечу, усмехнулся и прошёл к двери. — Просто скажи, и я сделаю всё, что в моих силах. Возможно, это глупо с моей стороны, но я тебе верю. А оправдывать моё доверие или нет — твоё дело.

— Для начала, нам нужно выбраться в Лютный, если только где-то в доме не завалялись перчатки из драконьей кожи и яд василиска. И, пожалуйста, ни о чём не спрашивайте, я сам до конца этого не понимаю.

Альфард коротко кивнул и вышел.

Через полчаса уже они шли по магическому Лондону, оба молчали. Снейпу это было даже на руку: в своей реальности он имел тесное знакомство с несколькими торговцами контрабандой, которые могли продать из-под полы тёмномагические артефакты или запрещённые ингредиенты вроде пресловутого яда, но! Естественно, нельзя было обойтись без этих самых но.

Если те, кого он знал, и могли промышлять тем же делом в этой реальности, то уж никак не раньше, чем через пять-шесть лет, а некоторые и вовсе, вероятно, ещё не родились на свет. А соваться с прямым вопросом в первую же лавку — самоубийственная затея.

— Ммм... и где могли бы продать то, что мы ищем? — он скорее размышлял вслух, нежели спрашивал, но сверху донёсся полный облегчения вздох.

— Я уж испугался, что ты и впрямь свёл знакомство с дурной компанией! — пояснил Альфард и в очередной раз похлопал сына по плечу, что порядком начинало раздражать Северуса, у которого скоро обещал синяк образоваться от такого одобрения. — Думаю, лавка старухи МакГрэй вполне подойдёт.

Снейп едва не хлопнул себя ладонью по лбу. Конечно же, старая хрычовка, приторговывающая запрещёнными зельями вроде снадобий от нежелательной беременности и напитка Живой Смерти. У такой точно найдётся и яд, и кое-что похуже! Как он мог забыть?

Тёмное помещение, в которое они вошли, было точь-в-точь таким, каким его помнил Снейп. И прилавки, и тусклое освещение от пары факелов, и хозяйка с уродливыми язвами и длинными костлявыми пальцами. Если есть во вселенной что-то неизменное, то лавка старухи МакГрэй из таких вещей.

Пока Альфард делал заказ, Северус ходил мимо прилавков, с тоской оглядывал ровные ряды колбочек, склянок, банок, мисок, бутылей. Ингредиенты, от невинных до запрещённых, знакомые с детства, вроде крыльев златоглазок, и недоступные, такие как засушенное сердце вейлы. Он не был жестоким человеком, не подумайте. Но возможности, которые открывал любой из запрещённых ингредиентов... о, они были безграничны!

— Северус, ты идёшь? — он опомнился и с удивлением обнаружил Блэка у выхода с небольшим свёртком в руках.

Солнечный свет после полутьмы в лавке заставил скривиться от боли и закрыть ладонью глаза, словно какого-то вампира. С усмешкой Снейп вспомнил, что ходили по школе слухи, будто он и впрямь вампир, и эта версия была предпочтительнее, чем упырь или летучая мышь.

— Куда дальше? — прервал поток воспоминаний Блэк.

— Гринготтс.

* * *

Как Северус и думал, личное хранилище у Беллатрикс появилось после свадьбы, а пока она предпочла воспользоваться семейным. Тем самым, в которое он легко прошёл благодаря Альфарду. И вот теперь они стояли перед реликвией, антиквариатом, который сам по себе стоил целое состояние, а с частичкой души Тёмного Лорда становился просто бесценным. И Снейп собирался это сокровище уничтожить.

— Не припомню, чтобы эта чашка была здесь в прошлый раз, — Блэк протянул руку к Чаше, чтобы поднести к лицу и разглядеть получше, но Снейп жёстко перехватил его за запястье и отвёл руку.

— Не трогай, она вполне может быть защищена заклинанием или зельем, — он даже не был уверен, что драконья кожа сумеет защитить от охранных заклинаний Волдеморта, а опыт Дамблдора не особо вдохновлял на повторение подвига.

В очередной раз пожелав себе быстрой и не слишком мучительной смерти, Снейп натянул перчатки и решительно схватил Чашу. Вдох. Выдох. Минута. Другая. Невыносимой боли, раскатов грома и спазмов от выворачивающих наизнанку проклятий не последовало.

— Всё в порядке?

Северус кивнул, вытащил миниатюрный флакончик с заветными каплями — сорок, если верить плутовке МакГрэй, но Снейп не верил, и больше тридцати найти не ожидал, но и того должно было хватить.

— Лучше держаться подальше, когда я начну, — он не стал оборачиваться и проверять, выполняются ли его инструкции. Они не в школе, он не учитель, а Блэк давно не студент — должен понять, что дело серьёзное.

С первой же каплей, коснувшейся реликвии, по всему хранилищу распространился жуткий смрад, следом за ним последовал чёрный дым, смертельным облаком нависший над ними. Снейп решительно продолжил процедуру, вспомнил Поттера, которому фокус удался, кажется, не единожды. Но то, что мальчишка остался в живых не показатель, для него и Авада не заклинание, куда простым смертным до такого героя!

Наконец, с диким воем серо-зелёное облако, в котором смутно угадывался человеческий силуэт, вырвалось из Чаши, застыло на миг и растворилось без следа, унеся с собой и дым, и смрад.

— Пошли отсюда, — хрипло прошептал Северус, стянул перчатки, завернул в них Чашу и упаковал свёрток. — Это придётся с собой прихватить.

— Что это было?

— Чаша Хелены Хаффлпафф, что же ещё?

— Ну, да, я так и понял, — говорил Блэк спокойно, но чувствовалось, что нервы у него на пределе, и Снейп прекрасно его понимал. — А ты просто время от времени развлекаешься уничтожением антиквариата, и вполне нормально, что этот антиквариат вот так дымит из-за яда василиска!

— Я ведь просил ни о чём не спрашивать, — он устало взглянул на Блэка, протянул ему свёрток, присел, облокотившись о какой-то сундук, и вытянул ноги. — Могу только сказать, что мы сделали доброе дело, облегчили жизнь мальчику, который пока даже не родился, и сократили содержание Волдеморта в мире на одну седьмую... или одну пятую?

Подобные рассуждения не могли не вызвать вопросов, и Снейп готов был ответить на некоторые из них. Два или три — не больше, но их не последовало. Альфард просто помог ему подняться и повёл к выходу из хранилища, за дверью которого должен был ждать гоблин. Возможно, подумал, что его сын окончательно рехнулся. Что ж, оно и к лучшему.

* * *

Удивительная штука — ностальгия. Вот, например, ненавидишь кого-то, люто, годами. А потом теряешь всё, к чему привык, и даже привет от этого ненавистного человека, осколок утерянного прошлого, согревает душу. Именно такие двоякие ощущения испытывал Снейп, пока читал письмо от Лорда. Почти такое же, как то, которое он получил в своём прошлом, незадолго до принятия метки.

Рад новому соратнику, одобряю позицию, обещаю всё, что пожелаешь, стану второй семьёй, приведу в лучшее будущее — всё знакомо и старо. Северус не помнил своё письмо дословно, но и смысл, и обороты, и обещания почти те же самые. Разве что в прошлый раз Волдеморт больше давил на семью, знания и деньги, а теперь письмо обещало власть, вседозволенность и величие чистокровных. Ценности и ориентиры того Северуса, чьё место он занял, немного прояснились, но легче от этого не стало. Мальчишка был отвратительно похож на молодого Люциуса, наверное, не так спесив, раз уж знал правду о своём происхождении, но, в целом, ничего приятного.

Хотелось сохранить послание, но Снейп знал, что оно заколдовано сгореть через несколько минут после прочтения, поэтому свернул и проследил за тлением желтоватого пергамента, лишь в последний момент отбросив догорающий клочок. Возможно, если бы под рукой оказалась вся переписка, можно было бы извлечь жалкие крупицы информации, но одно из многих, письмо не представляло никакой ценности.

— Сев? — в дверном проёме нарисовался Сириус, и Снейп нахмурился. Многое он отдал бы за то, чтобы услышать «Сопливиус», получить от Блэка какое-нибудь проклятье или даже кулаком в челюсть, да что угодно, лишь бы снова почувствовать себя собой. Но треклятый Блэк только улыбался и пытался заглянуть в глаза, чтобы выяснить настроение хозяина комнаты. — Можно?

Тот кивнул, и Сириус просочился в комнату, но будто опасался сделать следующий шаг. Северус приподнял бровь и махнул рукой в приглашающем жесте. Блэк присел на край кровати, глянул исподлобья, снова отвернулся.

— Ну и? Так и будешь из себя хаффлпаффку на первом свидании строить?

— Ты письмо от Лорда читал, да? — выпалил Сириус и уставился на Снейпа так, будто у него на лбу вот-вот должны были проявиться строки этого самого письма.

— Оно сгорело уже, — после некоторой паузы спокойно сообщил Северус, — будешь жаловаться, что я тебе вслух не почитал?

Тот помотал головой и снова напряжённо замер на кровати, будто одно лишнее движение — и его ожидала та же участь, что и письмо. Снейп решил подождать. Блэка — во всяком случае, того, который из его реальности — он знал, как облупленного. Иногда вражда сближает людей лучше, чем любовь или дружба, их отношения были как раз таким случаем. И когда Сириус вот так мялся, не находя себе места, мешать ему не стоило — вообще ничего не скажет.

— Слушай, я не трус и не слабак, — объявил он, будто это не раз и не два ставилось под сомнение. — Не думай, что я не понимаю всего, что ты объяснял. Но... дядя Альфард умный, он разбирается в том, о чём говорит. Уж извини, но он мне ближе, чем родители с их нотациями о том, какой я придурок и какой Рег молодчина. И если он считает, что метка ничего хорошего не принесёт, то возможно... может быть, стоит задуматься?

— Думай, — кивнул Снейп и, судя по удивлённому взгляду, поступил очень непривычно, — думай хорошенько, у тебя есть три года в запасе, чтобы определиться с выбором профессии. Только прошу тебя, не становись аврором!

Оба расхохотались. Снейп не знал, над чем смеётся Блэк, но для него контраст из известного ему Блэка с двенадцатью годами Азкабана за плечами и этого Сириуса с алой мантией в перспективе был бы слишком большим шагом в сторону безумия.

— Нет уж, — выговорил Сириус сквозь смех, — хватит нам одного тебя, старосты, большего позора семье не выдержать!

Напряжение, царившее в комнате с момента начала разговора, пропало, мальчишки хохотали как безумные, имея на то каждый свои причины. И впервые Снейп согласился с утверждением, что у Блэка жутко заразительный смех.

— Кстати, ты когда скажешь родителям про значок?

— А они до сих пор не знают? Я думал, ты давным-давно разболтал.

— Эй! Я за такое и ударить могу, — он, конечно же, шутил. Снейп отлично понимал это, но не вздрогнуть в привычном ожидании схватки, тонизирующей, заставляющей кровь быстрее нестись по жилам, не смог. Оставалось надеяться, что Блэк не заметил. — Тем более, если бы я рассказал, они бы такой праздник закатили, что ты явно не пропустил бы.

Праздник. Конечно, нормальные родители отмечают успехи детей, а также Дни Рождения, поступление в школу, сдачу экзаменов, дарят нормальные подарки на Рождество и окончание учебного года, покупают одежду, а не перешивают свою. Список того, о чём Снейп знал, но на личном опыте не сталкивался, можно было продолжать до бесконечности.

— Так что, когда принесёшь дурную весть? Или мне пойти сказать? Только значок дай, а то мне на слово не поверят.

— Лучше не говори.

Едва ли Блэк мог такое понять, но Снейп не хотел праздника. Он привык сносить лишения, нищету, оскорбления, унижения, пытки, да мало ли всего было! Но никак не любовь, поддержку или понимание. Увидеть мать, празднующую его назначение старостой — это было бы слишком. Вполне возможно, это стало бы той соломинкой, которая переломит спину верблюда. Ему необходимо разобраться во всём и найти способ вернуться в свою реальность, а по ходу дела посодействовать Дамлбдору и пока не родившемуся мальчишке Поттеру здесь. Но любовь матери, настоящая, не украденная в паре спокойных мгновений, когда пьяный отец храпел на первом этаже или уходил в какой-то кабак, вполне могла кардинально поменять его планы.

— Ну, как хочешь, — Сириус ухмыльнулся и пожал плечами, — но сомневаюсь, что тебе удастся скрывать это вечно!

— Погоди, может, они успеют во всём разобраться и снимут меня с поста до сентября!

Остаток каникул пролетел невероятно быстро, и вот уже погожим утром первого сентября весь дом стоял на ногах, провожая мальчишек в школу.

— Я надеюсь, вы всё взяли, потому что не хочу как в прошлый раз отсылать тебе учебники, сын, — строго произнесла Эйлин, хотя в глубине чёрных глаз плясали озорные огоньки. — И то, что некоторые из них кажутся тебе несусветной чушью, а практикумы по Зельеварению и Трансфигурации ты даже не открываешь в течение года, не повод оставлять их дома!

Северус усмехнулся. Сам он в детстве не раз хотел зашвырнуть очередной бездарно написанный учебник куда подальше, но никогда не осмеливался, и вряд ли его мать стала бы отсылать забытую книгу совиной почтой, с большей вероятностью посоветовала бы выкручиваться, как сможет, и нести ответственность за свои поступки.

— Эйлин, хватит уже, им же не по двенадцать лет, — Альфард приобнял жену за плечи, осмотрел сначала сына, потом племянника и, довольный результатом, выудил из кармана брегет на серебряной цепочке.

Северус по примеру матери схватился за цепочку, перекатил холодные звенья в пальцах и почувствовал знакомое тянущее ощущение, а через секунду его уже крутило через пространство, и вот они вместе с чемоданами приземлились напротив вычурной магической гостиницы. Снейп с лёгким недоумением покрутил головой, но от комментариев воздержался, а Блэк-старший за пару секунд успел прийти в себя и теперь торопливо шёл по мостовой.

— С тобой точно что-то случилось! — Сириус стоял возле него и протягивал руку, чтобы помочь встать. Вот уж небылица! В такое невозможно было поверить даже с учётом параллельных вселенных и прочей сверхневероятной магии, однако же подонок Блэк стоял, дружелюбно улыбался и протягивал руку. Естественно, Снейп поднялся самостоятельно и гордо прошествовал мимо, на что Сириус лишь пожал плечами и побежал следом.

* * *

Никогда прежде Северус не заходил на платформу со стороны магического Лондона, пусть и знал о подобной возможности. Такая прогулка оказалась не в пример приятнее толкания тележки через магический барьер на маггловском перроне, ни тебе косых взглядов, ни обычного шума, ни торопящегося стада в несуразных одеяниях. Единственным минусом было то, что портключ на центральную площадь стоил небольшое состояние, а о цене многоразового ключа, коим, судя по всему, и являлись часы мистера Блэка, даже думать не хотелось. Для Снейпа такая сумма была чем-то нереальным, как клык китайского дракона или кровь сирина: где-нибудь в мире оно, конечно, и существует, но к нему в руки никогда не попадёт, потому что честным трудом учителя-Упивающегося столько не заработать.

— Вот видишь, дорогая, ты абсолютно напрасно нас торопила — без двадцати одиннадцать, — объявил Альфард, сверил свой брегет с большими часами на платформе и остановил взгляд на арке, в которую как раз вошла очередная семья. Хмурый невысокий мужчина в старом залатанном пиджаке, ссутулившаяся женщина болезненного вида, замотанная в шаль несмотря на вполне тёплую погоду, и парнишка примерно того же возраста, что и младшие Блэки. — Нормальные семьи вечно опаздывают на экспресс, а мне даже как-то стыдно за нас...

— Ненавижу опаздывать, — отрезала непреклонная миссис Блэк и скрестила руки на груди.

«Да-а, где только была эта ненависть, когда ты меня тайком от отца в школу провожала, — с застарелой тоской подумал Снейп, но озвучивать, естественно, не стал. — Подумать только, дважды чуть поезд не пропустили. Не говоря уж о том, что всякий раз на ходу запрыгивал!»

— Эй, мальчишки, это не ваш однокурсник? Не хотите пойти поздороваться? — Альфард кивнул в сторону той самой семьи, что зашла минуту назад, Северус пригляделся в указанном направлении и с раздражением узнал человека, которого, пожалуй, никогда не хотел бы знать. Но прежде, чем Снейп успел что-либо ответить, подал голос Сириус.

— Гриф, — словно ругательство выплюнул он и презрительно скривился, — нищеброд, зубрила и придурок. С чего нам с такими здороваться?

В это время небольшая компания, образовавшаяся в нескольких футах от них, заметила мальчишек, загалдела, парни повыше приветственно замахали руками, на что Сириус тут же отреагировал, схватил Снейпа и бегом направился к друзьям. Не успели они подойти, как одна из девчонок с громким визгом кинулась на шею Северусу, да там и повисла, болтая ножками в изящных туфельках и перебирая пальчиками шелковистые чёрные волосы. Вторая девушка, не отличавшаяся столь внушительными формами и длинными ножками, смутилась и отвела взгляд, а парни дружно расхохотались.

— Да слезь ты с него, Берти, в самом деле! — крикнул один из парней, самый высокий и тощий в компании. Он был примерно одного роста и телосложения с Северусом, только волосы каштановые, да черты лица помягче.

— С чего бы это? — недовольно пробормотала та куда-то Снейпу в плечо и прижалась ещё теснее.

«Да с того, что ты тяжёлая как слон, мисс “Я никогда не сяду возле Снейпа, потому что он урод” — раздражённо отметил про себя Северус, но решил подождать развития событий и посмотреть, чем же весь этот театр абсурда кончится. — Да, Хиггс, а ведь как меняет чистокровная фамилия отношение к человеку!»

— Ну, разве ты не видишь, дорогая? — продолжал всё тот же мальчуган. — Варнава от столь страстных выражений чувств смущается, верно, Кафф?

Вторая девочка покраснела и отвернулась, всем своим видом выражая полнейшее безразличие к глупым подколкам, но по всему было ясно, что парень не так уж далёк от истины. Северус хмыкнул — вот уж чего, а такого он в характере бывшей однокурсницы не помнил. Правда, он почти никого по школе, кроме Мародёров, особенно не помнил.

— Эйвери, а ты знаешь новость месяца? — всеобщее внимание тут же остановилось на Сириусе, что ему явно пришлось по душе. Он выдержал положенную паузу, тряхнул головой, откидывая непослушные пряди с высокого лба, и торжественно выдал: — Внимание, дамы и господа, новый староста нашего факультета — Северус Блэк!

— Охренеть... — глубокомысленно изрёк после продолжительного молчания массивный парень, которого на первый взгляд можно было причислить сразу к седьмому курсу, а не к пятому. Всем своим видом он неуловимо напоминал скалу, и тёмно-серые как штормовое небо глаза только дополняли образ.

— Да, Мальсибер, точнее описать никто б не смог! — подколол невысокий юркий парнишка и ловко ускользнул от широкой ладони, вознамерившейся наградить его подзатыльником. — Эй-эй, поосторожнее, а то я вон, старосте пожалуюсь! Северус, ты же снимешь с него баллы, правда?

— Рехнулся, Крессвел? Баллы-то с нашего факультета полетят! Лучше отработку, — вступил Эйвери, — думаю, три сотни строчек — в самый раз. Фраза: «Деньги, взятые у друзей, надо возвращать!», а то он мне так с мая долг и не отдал. Смотри, Мальсибер, я ведь могу и проценты потребовать.

— Да я занят был, — буркнул тот, насупившись. — Меня дядя учил взбесившихся магических тварей загонять. Отец говорит, приличная профессия.

— Да, друг, с твоими мозгами — самое оно! — подтвердил тот же проныра и поспешно спрятался за спину Снейпа, у которого от этой беседы и тяжести прочно обосновавшейся на нём Берти тихо съезжала крыша.

— Доброе утро, господа. Прошу простить, но пора сворачивать беседу, уже без десяти, — прервал их подошедший с двумя чемоданами Альфард.

Вещи Блэков отправились в вагон, а следом запрыгнули и они сами вместе с друзьями и, перешучиваясь и обсуждая летние события, двинули на поиски пустого вагона. Снейп наконец-то смог спокойно вздохнуть, освободившись от живого груза в виде Хиггс, и теперь вовсе не торопился обращать на себя внимание однокурсников.

— А ты правда староста? — от тихого вопроса он едва не подскочил на месте, но всё же взял себя в руки и сохранил безразличную маску спокойствия на лице.

— Что тебя так удивляет в этом, Кафф?

— Да ничего, — в очередной раз покраснев, пожала та плечами и неуверенно улыбнулась. — Просто я тоже получила значок, так что теперь будем вместе... патрулировать.

Северусу эта фраза с отнюдь не случайной паузой вовсе не понравилась, но отвечать он не стал. Вместо этого объявил, что ему нужно зайти в вагон для старост, и, не дожидаясь новоявленной соратницы, зашагал в противоположном направлении. Особого смысла в этом походе не было, поскольку все инструкции Снейп знал наизусть и без напоминаний — да и как тут не выучить, если каждый год повторяешь одно и то же очередной избранной парочке префектов? Но и оставаться с шумными слизеринцами особого желания не возникало.

* * *

Грандиозную речь о том, какая это честь — быть избранным старостой, какой груз ответственности ложится на их плечи, какие преимущества в дальнейшем может дать это назначение и прочее, и прочее, Снейп даже не пытался слушать. Хотя поначалу удивился, что речь толкали старосты школы, а не преподаватели. Правда, быстро вспомнил, что именно по его инициативе эту обязанность переложили на плечи деканов.

Но все посторонние мысли вылетели из головы, едва появилась парочка опоздавших гриффиндорских старост. Всё его внимание было приковано к рыжеволосой девушке напротив. Девушке, которую он давно считал мёртвой и не ожидал когда-нибудь увидеть, тем более, так близко, так досягаемо, словно и не было многих лет тоски, одиночества, раскаяния и шпионажа.

А потом его как обухом по голове пришибло понимание, что в этой реальности и впрямь ничего не было. Начало пятого курса — 1975 год, до проклятой осени 1981-ого жить и жить, и даже злополучного оскорбления не слетало с его губ, а значит, всё можно исправить. Наверное. Но не успевшая расползтись по лицу улыбка зачахла, когда он заметил полный презрения и ненависти взгляд ярко-зелёных глаз, направленный прямо на него.

— Так, ладно, теперь патрулировать вагоны, — перешёл к последним напутствиям староста школы. — Правила здесь просты, как квиддичный квоффл. Мелких успокаивать, но по-быстрому. Побольше внимания первокурсникам — каждый из этих тараканов вполне может оказаться будущим членом вашего факультета, а заодно и племянником Министра. С третьекурсниками построже — поганый у них сейчас возраст, больше всего драк именно среди таких. Если с шестыми-седьмыми курсами проблемы, зовите меня, а то вас, шмакодявок, они и слушать не станут.

Гриффиндорские старосты, поморщившись и посчитав собрание оконченным, направились к выходу, но насмешливый окрик остановил их в шаге от двери.

— Э нет, грифферы, так не пойдёт! Я вас вдвоём не оставлю произвол чинить, — он нахмурился, окинул взглядом вагон и сделал свой безапеляционный выбор. — Пойдёте по трое. С грифферской сладкой парочкой Блэк, Хаффлпаф с Варнавой, а я, так уж и быть, беру райвенкловцев.

— У тебя дурацкая логика, Розье, — мрачно отметила Лили и сверкнула глазами исподлобья, как она всегда делала перед долгим спором, в котором уж точно не собиралась уступать. — Во-первых, если кто и станет злоупотреблять своими полномочиями, то это скорее слизеринцы; во-вторых, мы и вдвоём отлично бы управились, тем более что драки в экспрессе большая редкость, лично я ни одной не помню. В-третьих, что же остаётся второй старосте школы, если мы делимся по твоему плану?

Семикурсница Райвенкло подняла голову от пергамента, окинула снисходительным взглядом разгневанную Эванс, усмехнулась чему-то своему, вновь склонилась над листом, макнула перо в чернильницу и нахмурилась.

— Что-что, отчёт директору! И без разговоров тут мне! — гаркнул Розье и вытолкал пятикурсников из вагона, оставив несчастную девушку наедине с данью бюрократии.

«Хвала Мерлину и всем богам за твою дурацкую логику, Розье!» — Снейп был готов прыгать от радости как пятилетний ребёнок, но вместо этого с напускным недовольством шёл за гриффиндорцами. Впрочем, счастье его было слегка запятнано тем, что старостой мальчиков Гриффиндора оказался Люпин, но это, конечно же, было лучше, чем Поттер.

— Хм, если уж такого выскочку и лентяя как ты назначили старостой, то в Слизерине, видать, совсем ни одного нормального студента нет!

— Лили, неужели тебе так необходимо доставать этого Блэка? Он даже не сказал ещё ничего! — прошипел ей на ухо Люпин, правда, Снейп всё отлично расслышал. — Зачем тебе эти проблемы?! Он слизеринец, если забыла, Розье — тоже, а они всегда заодно. Хочешь потерять значок?

— Да мне плевать!

Но продолжать всё же не стала, пусть и сдерживалась с большим трудом. Свою часть поезда они обошли молча и выяснили за это время только то, что свободных мест практически не осталось. Лишь последнее купе было пустым за исключением невысокого мирно спящего парня на вид не старше шестнадцати, завёрнутого в старомодный плащ, и с аляповатым чемоданом возле ног.

— Вы, конечно, можете поискать свободные места, если угодно, а я остаюсь здесь, — категорично объявил Северус и устроился прямо напротив спящего. — Советую и вам сделать то же самое. Скорее всего, больше пустых купе не осталось, да и тащиться куда-то лень. Тем более, нам через час обходить всё заново.

— А в его словах есть смысл, — отметил Люпин и сел на ту лавку, где примостился незнакомец. Лили с мрачным видом села рядом с однокурсником, хотя по всему было видно, что с большим удовольствием она предпочла бы весь путь провести на ногах, шатаясь по проходу.

Повисла неловкая тишина, которая грозила затянуться на всё время их совместного пребывания. И тут очередное озарение посетило Снейпа, такое же неожиданное и очевидное, как и предыдущее: 1975 — пятый курс. Гремучая ива. Шутка Блэка. Ремус Люпин. Джеймс Поттер. Волчье зелье. Асфодель. Листья бузины — три щепотки. Крылья златоглазок. Шкурка бумсланга. Крысиные когти — ровно шесть, число зверя. Аконит — три грамма, не больше, а то сдохнет, выродок. Сыпануть чуть больше — соблазн велик, но не время. Дамблдору «случайность» не докажешь. и этого всего тоже пока ещё не случилось, а может, и не произойдёт.

— Люпин, сигареты есть?

На обычно добродушном лице застыло такое выражение, что впору было валяться по полу с диким хохотом, вот только Северусу было совсем не до смеха. Он нахмурился, остановил выжидающий взгляд на гриффиндорце, получил кивок в ответ и вышел из купе, ни минуты не сомневаясь, что Ремус последует за ним. Все грифы слишком любопытны, чтобы не вестись на подобные провокации.

— И откуда же у чистокровного слизеринца такая маггловская привычка? — осведомился оборотень, наблюдая, как Северус затягивается и с явным удовольствием заядлого курильщика выпускает колечки дыма.

— Не пытайся острить, у тебя не получается, Люпин, — он сделал ещё одну затяжку и вместе с дымом перекатил ненавистную фамилию на языке, словно ядовитую незрелую ягоду: — Люпин... Ремус. Ремус Люпин. Люпин Ремус Джон. Ремус Джон Люпин. Можно просто «Рем», но, пожалуй, не стоит.

Гриффиндорец с опаской смотрел на курильщика и размышлял, была ли у этого непонятного Блэка шизофрения изначально, или же это дешёвые маггловские сигареты так повлияли на слабую психику. Ответа, как назло, не находилось, а тихий хрипловатый голос, нашёптывающий его имя в разных вариациях, начинал пугать.

— Объясни мне, Лунатик, как же тебе удавалось столько лет всех дурачить? И вроде бы так всё очевидно, каждое полнолуние, болезнь непонятная, смешно, право слово. А глаза, а дикие взгляды на луну? Да и боггарт тоже — с головой же выдаёт, а всё равно никто не догадался! Как так?

— Н-не понимаю, о чём ты... — пролепетал Ремус и попытался сбежать, но жёсткая хватка паучьих пальцев на предплечье не позволила ему двинуться с места.

— Всё ты понимаешь! — гаркнул Северус, затушил сигарету, склонился ближе к врагу детства и выдохнул ядовито прямо в подставившееся ухо: — Оборотень.

Животный ужас застыл на лице Ремуса, и Снейпу даже почудилось на мгновение, что тот наплюёт на луну, обернётся прямо сейчас и разорвёт его на куски. Но ничего подобного не случилось, перед ним стоял всё тот же безобидный Люпин. До поры до времени безобидный.

— Чего ты хочешь?

— А ты как думаешь?

— Прибереги свои игры для других, Блэк! Я не собираюсь угадывать или торговаться, ты либо раскрываешь мою тайну, либо нет.

— Как у тебя всё просто, Люпин. Либо да, либо нет. Чёрное и белое. Плохо и хорошо. Зло и добро. Смерть и жизнь. А как же полутона? Где игра переливов и компромиссов? Где вечер, сумерки, плавный перехода от дня к ночи или от ночи ко дню?.. Скажи, правда, что ты гей?

От резкого перехода Люпин остолбенел и уставился на Снейпа, как на диковинный экспонат в музее, будто ожидая, что тот вот-вот выкинет какую-нибудь невероятную штуку, однако Северус просто молчал и терпеливо ждал ответа. Ремуса затрясло в припадке истерического хихиканья.

— Ох, Блэк, так... так ты для этого?.. — он махнул рукой, словно пытаясь обозначить, чего именно «этого» имел в виду, и снова расхохотался под мрачным и недоумевающим взглядом слизеринца. — Мог бы и так подойти... шантажист, блин.

— Совсем двинулся, Люпин?! — заорал Снейп и с силой его встряхнул, чтобы привести в чувство и вернуть на серьёзный тон разговора. Слабо, но всё же подействовало. — Это так, из любопытства. Но теперь многое для меня встало на свои места. И я не для этого... Ты же понимаешь, что ты опасен для окружающих?

Люпин, вмиг растерявший былое веселье, кивнул и остановил тяжёлый взгляд на собеседнике. Новый поворот ему ох как не нравился, но что говорить и о чём, решал в данном случае Северус, и решения эти не всегда были радостными и приятными.

— Я хочу карту, — объявил шантажист, покачал головой в ответ на фальшивое недоумение Ремуса и повторил: — карту, Люпин. Иначе вылетишь из школы как пробка. И не прикидывайся дурачком, я знаю, что полный план Хогвартса с именами всех, кто в нём находится — твоя работа. Это будет равноценный обмен, или думаешь, что моё молчание того не стоит?

— Откуда ты вообще об этом знаешь?!

Снейп предпочёл оставить реплику без ответа, выбросил окурок и вернулся в купе, где Лили встретила его весьма и весьма недружелюбным взглядом. Возможно, она бы и убила его прямо на месте, если бы следом не появился Люпин, который быстро смекнул, что надо гасить зарождающийся скандал.

— Эй, а что это за тип? — кивнул он в сторону спящего. — Я его раньше в школе не видел.

— Сейчас узнаем! — Лили подкралась ближе к таинственному попутчику и, прислушавшись к мерному посапыванию, убедилась, что он достаточно крепко спит. С тихим щелчком она раскрыла чемодан и вытащила на свет пухлую тетрадь. Прочитала вслух: — Э. Н. Лонгботтом... дурацкая фамилия! Видимо, новенький.

— Впервые слышу, чтобы кого-то переводили из других магических школ к нам.

— Не хочется вас огорчать, но, по-моему, он новый преподаватель Защиты, — если уж говорить честно, Северус знал это наверняка, как и то, что новый учитель совсем не спит и с минуты на минуту разыграет пафосное пробуждение, приколист-самоучка. Снейп очень хорошо помнил учителя Защиты на пятом курсе и ненавидел этого типа почти так же сильно, как Мародёров. Не зря же он столько лет издевался над племянником этого Э.Н. Лонгботтома!

— Такой молодой? Да вряд ли!

— Тем более, учителя никогда не приезжают в школу на поезде, во всяком случае, не вместе со студентами, — авторитетно заявил Люпин.

«Ну да! Повтори мне это через восемнадцать лет!»

Молодой профессор зашевелился, и Северус быстро выхватил тетрадь из рук Лили, к огромному её удивлению. Но обсуждения поступка не последовало: всё внимание перешло к Лонгботтому, чей взгляд окинул студентов, скользнул по раскрытому чемодану и остановился на тетради в руках Снейпа. Гриффиндорцы замерли, устремив взоры в пол. Слизеринец выпрямился и с непоколебимым спокойствием вернул тетрадь хозяину.

— Не хотите ли что-то мне объяснить, молодой человек? — язвительно осведомился тот и хмыкнул, когда ответа не последовало. Снейп стоял напротив, с такой прямой спиной, будто он аршин проглотил, и упрямо не подавал вида, что всё происходящее вообще хоть как-то его касается. — Что ж, в таком случае, думаю, разумнее всего было бы дождаться прибытия и побеседовать в кабинете директора.

* * *

С поезда Северус сходил с независимым видом в сопровождении нового преподавателя Защиты от Тёмных Искусств. Студенты, удивлённые, посмеивающиеся, галдящие, высовывающиеся из всех окон и валящие гурьбой из дверей, пристально следили за этим шествием, гадая, что же на этот раз сотворил один из «бесшабашной парочки Блэков».

Снейп почти не обращал на это внимания и просчитывал дальнейшие ходы. Беседа с оборотнем прошла лучше, чем ожидалось, разве что вопрос насчёт ориентации вызвал неожиданную реакцию. Но кто бы мог подумать, что Люпин окажется таким озабоченным. И всё же спросить стоило, во-первых, потому что любопытство терзало с третьего курса, во-вторых, куда спокойнее жить, когда знаешь, что парень, который ошивается возле твоей любимой девушки, точно этой девушкой не заинтересуется.

Лили... с ней сложнее. Возможно, глупый поступок в поезде её впечатлил, но не слишком сильно. Насколько Северус её знал, мог предположить, что одной глупости для изменения отношения будет мало.

Сверх того имеется Лонгботтом. С ним Снейп и не планировал наладить отношения, но вылететь из школы в первый учебный день тоже было бы не лучшим решением.

— Похоже, это не первое правонарушение в вашей жизни, мистер...

— Сн... Северус Блэк, — только в последний момент он чудом вспомнил, какую фамилию носит и как теперь вынужден представляться, но Лонгботтом, кажется, всё же заметил оговорку, пусть и не стал акцентировать на этом внимание.

— Ну что ж, мистер Блэк, вас я точно запомню, — он усмехнулся и ускорил шаг. Видимо, повышенное внимание к собственной персоне совсем не доставляло молодому профессору удовольствия, впрочем, нельзя сказать, что Северус не разделял его мнения. — Однако вам выпал удачный шанс растянуть удовольствие пребывания в школе. До замка, похоже, придётся добираться пешком.

Про кареты с фестралами Северус упоминать не стал. Прекрасный вечер, почему бы не прогуляться? Правда, у дверей всё же решил «вспомнить» о школьном транспорте и не преминул сообщить об этом новому преподавателю.

После этого вплоть до кабинета директора оба молчали: Лонгботтом, кажется, обиделся, а Снейп и не рвался поддерживать светскую беседу. Каменная горгулья, охранявшая вход, вызвала у Северуса противоречивые чувства. С одной стороны, конечно же, раздражение, появлявшееся всякий раз перед беседой с Дамблдором, а с другой — радость, замешанная на ностальгии, и невероятное облегчение, потому что каким бы интриганом и манипулятором Альбус ни был, он оставался для Снейпа пусть не другом, но опорой и покровителем в течение долгих лет.

Пароль ни профессору, ни студенту известен не был, правда, Лонгботтом подозревал, что его зловредный спутник всё знает, но не хочет говорить, а Северус действительно знал кое-что, но не пароль, а такой очевидный факт, как местонахождение директора.

— Отлично, значит, будем ждать здесь!

— Как вам будет угодно, — Снейп пожал плечами и прислонился к стене напротив учителя. — Хотя я на вашем месте пошёл бы сейчас на праздничный ужин в Большой зал. Во-первых, это зрелищно, особенно для тех, кто здесь не учился, во-вторых, если пропустите ужин, то поесть до утра уже не удастся, ну, и в-третьих, всегда полезно посмотреть на церемонию Распределения.

— Спасибо за совет, мистер Блэк, но я как-нибудь сам разберусь. И уж будьте уверены, на моём месте вы никогда не окажетесь.

«Оказывался уже, не понравилось, спасибо!»

Наконец, когда Лонгботтом почти решился спуститься в Большой зал, в коридоре объявился Дамблдор.

— Добрый вечер, господа. Чем могу быть полезен? И почему вы не на ужине? — голубые глаза мерцали за очками-половинками, губы подрагивали и едва не складывались в понимающей улыбке.

«Лицемер! Всё уже знает, а всё равно спрашивает, — беззлобно подытожил в мыслях Снейп, за много лет он привык к подобного рода беседам, — и не надоедает же тебе эта игра, Альбус!»

— Я счёл необходимым решить один вопрос прежде, чем праздновать начало учебного года. Дело в том, что я, как вам известно, воспользовался Хогвартс-Экспрессом, чтобы добраться до школы, но, покупая билет, я и подумать не мог, что один из студентов додумается ограбить меня в купе!

Дамблдор всё же не сдержал улыбку, хотя за седой бородой заметить её мог лишь тот, кто очень давно был знаком с директором, и посмотрел на Северуса, тот ответил таким же внимательным взором с искорками веселья в глубине. Но профессор, похоже, не обратил на этот обмен взглядами никакого внимания.

— Просто отвратительно, мистер Блэк, такой недостойный поступок, я крайне разочарован, — блеснули очки-половинки, звёзды на мантии сверкнули фальшивым золотистым блеском в свете свечей. — Вам же, профессор Лонгботтом, могу предложить только два варианта: отправить провинившегося к нашему завхозу, который, несомненно, подберёт подходящее наказание, или же выбрать самому, чем Северус сможет занять своё свободное время на ближайшие пару недель, чтобы обдумать собственное поведение и встать на путь исправления. Есть ещё, конечно, баллы, но их обычно снимают после начала учебного года, тем более, вгонять Слизерин в минус было бы неловко, вы так не считаете?

— Так вы ещё и слизеринец, мистер Блэк? Что ж, это многое объясняет. Жду вас в своём кабинете — с завтрашнего дня начинается ваша двухнедельная отработка. И постарайтесь не заработать наказание у кого-то ещё из преподавателей на это время! Было бы действительно неловко заставлять их ждать.

* * *

Распределение и ужин он, естественно, пропустил и сразу направился в подземелья. Родная слизеринская гостиная встретила шумными выкриками, аплодисментами и парой укоризненных взглядов, в каждом из которых всё же проглядывалось некое одобрение напополам с сочувствием.

— Как ты мог, Блэк?! В первый же день! — накинулась с обвинениями Кафф, как только он перешагнул порог. — А я-то думала, что ты исправишься, ведь значок старосты — это такая ответственность. А ты как был раздолбаем, так и остался!

— Действительно, Северус! Как ты мог?! — подхватил Сириус, который выглядел скорее довольным, нежели обиженным, но всё равно считал необходимым высказать претензии. — Я рад, конечно, что ты всё такой же раздолбай, и нет необходимости с позором изгонять тебя из общей спальни как ботаника и зануду... но как ты мог ввязаться в неприятности без меня?!

— Да хватит вам уже отношения выяснять! Лучше скажи, что ты этому профессору сделал? Ну, колись, Блэк!

— Да ничего я ему не сделал, просто попытался тетрадь стащить с заданиями на завтрашнюю контрольную, — отмахнулся тот и направился в сторону спальни. Но на полпути всё же оглянулся и высокомерно-насмешливым взглядом окинул однокурсников. — Кстати, готовьтесь — у нас завтра проверочная работа по Защите.

Остаток вечера Снейпа никто не беспокоил — все студенты окопались в учебниках и конспектах за прошлый год. А сам он очень хорошо помнил и неожиданную контрольную от Лонгботтома на первом же уроке, и ответы — бесчисленные заклятья и контрзаклятья, заговоры и щиты, въевшиеся на подкорку за время войны. А ведь когда писал, на три вопроса не смог ответить. Смешно даже вспоминать.

* * *

— Доброе утро, класс! — Лонгботтом был в отвратительно жизнерадостном расположении духа и сиял как начищенный галлеон. Гриффиндорцы ввалились в класс примерно с таким же настроением, а слизеринцы по понятным причинам, напротив, злые как черти и невыспавшиеся. — Рассаживайтесь, доставайте перья, пергаменты, чернила. Я хочу, чтобы на этом уроке вы написали проверочную работу, которая и выявит примерный уровень знаний. Думаю, не имеет смысла делить класс на варианты, поскольку едва ли кто-то из вас многое помнит после летних каникул, так что вопросы на доске одни для всех. Приступайте!

Со стороны красно-золотого львятника понеслась волна возмущения, слизеринцы же предпочли молча занять места и попытаться выловить из хаоса обрывочных знаний, перемешавшихся в сплошную кашу с прошлого вечера, приблизительные ответы. Сириус швырнул сумку, зыркнул со злостью на нового учителя и перевёл полный искреннего недоумения взгляд на Северуса, который сидел и сосредоточенно строчил контрольную.

— Ты ответы знаешь?!

Тот кивнул и чуть развернул лист. Велик был соблазн послать врага детства куда подальше и посмотреть на его обалдевшую рожу, но за месяц, проведённый в доме Альфарда, Снейп уж слишком привык к Блэку, как к основному собеседнику и привычному тонизирующему раздражителю. К тому же, мысль о том, что в своей реальности он этого человека довёл до глупой выходки, расплатой за которую стала смерть, давила тяжким грузом, но предаваться самокопанию не было ни времени, ни желания.

Проиллюстрировав последний ответ схематичным изображением предполагаемого тёмного существа, Снейп придвинул работу чуть ближе к Сириусу и, наконец, позволил себе отыскать глазами Лили. Та сидела на парту ниже и левее, и Северус отлично мог видеть её работу, в которой были пустые места на третьем, седьмом и десятом вопросах, сама же Эванс отчаянно оглядывалась в надежде найти того, кто знал ответы.

— Эй, ты чего это делаешь? — удивился Сириус, когда Снейп начал строчить что-то на клочке бумаги.

— Ты уже всё написал? — Снейп сворачивал записку с таким видом, будто пакует сообщение государственной важности, но кивок Сириуса он всё же заметил и вложил бумажку ему в руки. — Я отвлеку Лонгботтома, а ты передай это Эванс. Только незаметно!

— Зачем?

Северус не ответил — он уже поднялся, прихватил работу и сумку и двинулся отвлекать учителя Защиты. До звонка оставалось ещё минут двадцать, студенты нервно грызли кончики перьев и не могли написать и половины заданий, но Снейп на них даже не смотрел, он шёл с насмешливо-безразличным выражением на лице и мысленно молился только о том, чтобы Сириус всё же выполнил его просьбу.

— Мистер Блэк, на вопросы я сегодня не отвечаю, так что сядьте на место.

— А я и не спрашиваю, профессор Лонгботтом, — с глубочайшим презрением бросил свиток на стол и с вызовом посмотрел прямо в лицо преподавателю, которого теперь, конечно, ненавидел меньше, чем в бытность пятнадцатилетним Снейпом, но и особой любовью не пылал. — Я всё написал, работу сдаю.

— Не хотите ещё немного подумать?

— Не-а. Вы ведь позволите мне уйти и не мешать остальным, правда?

— Не знаю, практикуют ли подобное другие преподаватели, но на моих уроках вам придётся присутствовать до момента их окончания, независимо от того, как быстро вы сдадите работу.

Снейп пожал плечами, поднялся по проходу и занял место возле Мальсибера. Профессор на смену места никак не отреагировал, и Северус продолжил претворять в жизнь план срыва контрольной. Небрежно заглянул в девственно чистый листок однокурсника.

— Дай-ка своё перо.

Мальсибер не сразу сообразил, о чём его просят, поэтому Снейпу пришлось силой выдирать несчастное перо из толстых пальцев. Наконец, он положил помятую писчую принадлежность перед собой, незаметно достал палочку и, с трудом выудив из памяти нужное заклинание, заколдовал перо на прыткопишущее. Оно тут же подскочило и бросилось на пергамент, и вот уже чернели на желтоватой бумаге выведенные кривым почерком Мальсибера ответы на первые задания с доски.

— Как ты это сделал?!

Тот не обратил внимания на вопрос и наклонился вперёд, к Крессвелу и Эйвери, с которыми, ввиду наличия хоть каких-то ответов, было уже проще.

— Эй, помощь нужна?

— Хочешь, чтобы мы всерьёз поверили, будто ты и правда знаешь все ответы? — Эйвери мял уголок листа и раз за разом перечитывал восьмой вопрос, пропускать задания было не в его правилах, а потому работе не суждено было стать законченной. — Блэк, ты разгильдяй, каких свет не видывал, даже вчера вместо того, чтобы готовиться, балду гонял. Как ты можешь знать ответы?!

— Пятнадцать.

— Что?

— Существует пятнадцать степеней защиты от Протего до Фиделиуса, который приравнивается к кровной защите на домах чистокровных и закрепляется на доверии, — пояснил Снейп и небрежно махнул палочкой, сотворяя очередное невербальное заклинание. — Посмотри на доску.

Эйвери поднял голову и ошарашенно уставился на строчки, стремительно появляющиеся под заданиями. Развёрнутые ответы, записанные убористым почерком, и язвительные комментарии в адрес учителя. Сам профессор поначалу не понял причины оживления, но, мельком взглянув на Снейпа, быстро пожалел, что не выпустил того из класса, хотя надёжней, пожалуй, было бы выгнать из школы.

— Сдаём работы, все и живо, кто сколько успел — скажите спасибо находчивому слизеринскому префекту! Да, и ещё неделя отработок, мистер Блэк.

* * *

Ровно в шесть вечера Снейп без стука вошёл в кабинет Защиты, все мысли его были заняты Эванс, которая улыбалась его выходке на уроке и оглядывалась в поисках того, кто мог подкинуть ей записку с ответами. Снейп учёл все свои ошибки и на этот раз твёрдо решил стать для неё кем угодно, но не другом. И раз Лили предпочитает шутников и выпендрёжников, значит, ничего не остаётся, кроме как таковым стать.

— Добрый вечер, мистер Блэк.

— Парты, пол или шкафы?

— В каком смысле?

— Что мне убирать, — терпеливо разъяснил тот по пути к учительскому столу, — парты, пол или книги и приборы в шкафах?

— Не вижу в этом необходимости, — он разделил стопку работ перед собой и придвинул половину к штрафнику. — В замке хватает домовых эльфов, которые отлично справляются с уборкой, а вот с проверкой контрольных мне никто не помогает. Кстати, проверил вашу работу. Признаться, я поражён.

Снейп молча взял стопку и занял первую парту прямо напротив Лонгботтома. После многих лет проверок ученического бреда в устной и письменной форме, он делал это уже на автомате, правда, на сей раз он сдерживал себя и давил на корню желание приписать пару-тройку язвительных комментариев к особенно бестолковым работам.

— И к чему был этот цирк на уроке?

— А почему бы ему не быть? — скрепя сердце он выставил «Выше ожидаемого» исключительно по той причине, что предыдущие работы не стоили и «Отвратительно», которое получили, «Тролль» же он предпочёл приберечь для выдающегося шедевра, встречающегося, как он знал по личному опыту, примерно за две-три работы до конца.

— Игра на публику, верно?

— Не совсем, — с изумлением прочёл знакомую фамилию — до этого он оставлял подписи без внимания, а тут вдруг прочёл. И обнаружил, что Лонгботтом доверил ему проверять работы пятого курса. Что ж, учителю виднее.

— Только для одного зрителя, верно? И тетрадь украл не ты. Что тебя связывает с Лили Эванс, Блэк? Объясни мне, что общего может быть у тебя, наследника древнейшего чистокровного рода, и магглорождённой?

— Пока ничего, — он вернул стопку на стол и потянулся за второй половиной, но Лонгботтом его остановил.

— Продолжишь завтра. Скоро отбой.

Войти в гостиную оказалось проблематично: небольшая, обычно уютная комнатка, несмотря на позднее время, была забита студентами, начиная с четвёртого и вплоть до седьмого курсов. В центре, с комфортом расположившись в глубоком мягком кресле, воссседал Малфой и просвещал слизеринцев на тему их избранности и высшего предназначения, выражающегося в служении Тёмному Лорду.

— Что здесь происходит?

— Ах, Северус, проходи, мой юный друг! — расплылся в насквозь фальшивой улыбке Люциус. — Обратите внимание, господа! Вот вам живой пример того, каким должен быть чистокровный маг и верный соратник нашего Лорда. Уже давно мистер Блэк порывается вступить в наши ряды, но Тёмный Лорд, к сожалению, не может подвергать своих соратников и наше общее дело такому риску, как прямое столкновение с Дамблдором. Опасайтесь, джентльмены! Этот престарелый магглолюбец мастерски умеет пудрить мозги.

— О да, несомненно, мастерски, — не без сарказма согласился Северус и прошёл ближе к «старому другу», — правда, до тебя ему далеко. Верно, Люциус?

— Не понимаю, о чём ты, — откликнулся тот с абсолютно искренним видом, но фамильная трость, которой аристократ небрежно постукивал по полу, заходила чуть быстрее в холёных руках.

— Не понимаешь? Ну, так я объясню! — с улыбкой, близкой к гримасе, он стремительно шагнул к Малфою, задрал рукав его дорогой мантии, едва не разорвав ткань, и предоставил на всеобщее обозрение метку. — Смотрите, на что толкает вас наш дорогой друг! Тавро — как на скотину; рабское клеймо, которое связывает по рукам и ногам, тянет из вас магию и не оставляет ни единого шанса на освобождение. Этого вы хотите? Пожизненное служение. Да уж, предел мечтаний!

Все вокруг стояли с идентично-бессмысленным выражением лица. Десятки взглядов были прикованы к метке: бледно-чёрные череп со змеёй мистическим образом завораживали юные умы, страх и любопытство разрывали слизеринцев. В глубине же ртутно-серых глаз плескался откровенный ужас, растущий с каждой секундой: было очевидно, что эти мальчишки уже сомневаются, а значит, не станут присягать Волдеморту, и Лорд едва ли обрадуется этой новости.

— Что я вижу, Люциус? Неужели это страх в твоих глазах? Не расскажешь, что тебя так пугает? А впрочем, можешь не говорить. Я и так знаю: тебя беспокоит наказание от твоего разлюбезного Лорда. Круциатус или что похлеще за проваленное задание, не так ли, Люц? Ну что же ты? Возрази мне! Скажи всем, что Тёмный Лорд никогда себе такого не позволяет. Что же ты молчишь, мой скользкий друг? Так он тебя называет, этот полукровка?

Если до этого все были слегка ошарашены, то последняя реплика повергла всю гостиную в шок. Кажется, даже Малфою был неизвестен этот нюанс из биографии его идейного предводителя. Вероятно, в разговоре с чистокровными снобами следовало начать именно с этого. Для таких происхождение — идея фикс, и если всё остальное можно было бы стерпеть, то служение полукровке — это уже перебор.

— Вы разве не знали? Какая жалость, я, кажется, испортил сюрприз...

— Заткнись! — прошипел побелевший от ярости Малфой, но Северус его словно и не слышал.

— Так вот, джентльмены, наш многоуважаемый Тёмный Лорд вырос не в фамильном особняке и даже не в доме с любящими родителями, а в обычном маггловском приюте, и звали его, представьте себе, не Лорд и даже не Волдеморт, а Том. Том Марволо Реддл, если быть точным.

— А ты-то откуда всё это знаешь, Блэк?

— Судя по тому, что ты спрашиваешь, Малфой, я не так уж далёк от истины, — торжествующе ухмыльнулся тот и, мгновенно растеряв весь интерес к Упивающемуся, направился в сторону мужских спален. — Кстати, те, кого интересуют подробности юности Тёмного Лорда, могут обратиться к нашему многоуважаемому декану Слагхорну. Он занимал этот пост и во времена учёбы мистера Реддла. Это где-то конец тридцатых — начало сороковых. Стареет ваш Лорд, Малфой, как бы вовсе тапки не отбросил! Кстати, думаю, флакончик Веритасерума поможет мистеру Малфою подтвердить большинство моих слов.

И Северус с абсолютно довольным видом удалился, предоставив Малфоя на растерзание толпы. По крайней мере, десяток-другой самонадеянных юнцов он спас от повторения своей незавидной судьбы, а заодно убедился, что слизеринцы готовы верить только «своему», то бишь слизеринцу, богатому и чистокровному, а все остальные — «чужаки», им веры нет. И даже если один из этих «чужаков» неведомо как затесался на факультет, выучил все тонкости, выправил своё финансовое положение, родословную ему не заполучить, а значит, и «своим» не стать — уж в этом-то Снейп убедился на горьком личном опыте.

* * *

Слагхорн, который подошёл после завтрака и сообщил, что Северуса хочет видеть директор, в общем-то, никого не удивил: за годы учёбы Блэки стали самыми частыми гостями в кабинете Дамблдора, вероятно, представитель Совета Попечителей бывал там не так часто, как эти двое, но дважды только за первую неделю — это был новый рекорд. Сириус с тихой завистью поглядывал на кузена и активно планировал диверсию, которую необходимо было воплощать в жизнь как можно скорее.

— Доброе утро, господин Директор.

— Проходи, Северус, присаживайся, — заулыбался Дамблдор и выставил магический сервиз прямо поверх каких-то документов. — Чаю?

— Нет, благодарю.

— Что ж, тогда сразу к делу. Можешь объяснить, что вчера произошло в слизеринской гостиной? До меня дошёл слух, будто к вам наведывался сам Люциус Малфой...

— Всё-то вы знаете, директор. Мне и рассказать нечего, если честно. Просто Люциус вводил студентов в заблуждение относительно некоторых аспектов деятельности одной небезысвестной организации, а я слегка приоткрыл завесу тайны. Что происходило после этого, понятия не имею.

— Мистер Малфой сейчас в больнице Св. Мунго, жуткое нападение в Запретном лесу, — глаза за очками хитро и не без одобрения блеснули, — не представляю даже, каким образом он туда забрёл. В темноте заплутал, наверное.

«Сообразили-таки в лесу разобраться, молодцы!» — мысленно порадовался Снейп, но ничем личной гордости за однокурсников не выдал, хотя им с Альбусом понятно было, как — или, точнее, с чьей помощью — попал в лес Малфой.

— Но меня гораздо больше интересует, что за разговор произошёл в гостиной. Почему вы, мистер Блэк, вдруг решили выступить против Волдеморта и его последователей? Не вы ли ещё год назад в этом же кабинете обвиняли меня в предательстве чистокровных и бессмысленной любви к... как вы тогда выразились? К грязнокровкам, если я правильно помню.

Снейп помрачнел. Оскорбление тяжёлым камнем упало на него. Ни одно Непростительное не калечило его душу так, как одно несчастное слово. Сколько раз в этой сумасбродной реальности он мог оскорбить Лили подобным образом? Каким же ублюдком он был, если не постеснялся высказать подобное Дамблдору?

— Я... скажите, директор, я часто... — он тяжело сглотнул, мелочно пожелал никогда не узнать ответа и всё же заставил себя закончить судьбоносный вопрос, — часто употреблял это слово?

— Не особенно, — с мягкой понимающей улыбкой успокоил тот, и у Северуса словно гора с плеч свалилась. Облегчение затопило его горячей волной, и всё остальное стало мелко, суетно и вовсе не важно. — Ты обычно был весьма сдержан. Пусть я и не одобрял большую часть ваших с Сириусом проделок, но всё это было вполне выдержано в рамках приличий.

В этот момент Северус окончательно и весьма опрометчиво расслабился. Палочка, зажатая в длинных старческих пальцах, оказалась перед самым носом, решительный возглас «Легиллименс!» и ужасающая по силе волна ментальной магии обрушилась на его почти беззащитное сознание. Почти — два-три шальных мыслеобраза, вышвырнутых на поверхность ради того лишь, чтобы отвлечь внимание, и вот уже самый мощный щит, какой был Снейпу по силам, укрыл сознание. Удары один за другим сыпались на скрытые мысли и воспоминания, Северус сжимал кулаки, прокусывал губы до крови и сам того не замечал.

Дамблдор остановился только, когда мальчишка перед ним не выдержал напора и упал на колени. Щит всё так же непоколебимо скрывал все мысли и воспоминания хозяина, и было понятно, что снять его удастся только со смертью окклюмента.

— Хороший щит. Я бы сказал даже, слишком хороший для пятнадцатилетнего мальчишки, никогда ранее не изучавшего окклюменцию. Кто ты такой?

— Вы не поверите, — хрипло пробормотал Снейп и с трудом поднялся. Ноги дрожали, мысли путались, а предательница-память безжалостно подсовывала воспоминания прошлого столкновения с ментальным вторжением Альбуса, и сложно было с точностью определить, что же хуже: пустить его в мысли и позволить выпотрошить душу или же противостоять этой мощи.

— А ты попробуй рассказать, и потом будем разбираться, во что я поверю, а во что — нет. Но лучше всего будет сказать правду, какой бы невероятной она ни была.

— Правду... конечно, отличная идея. Что может быть лучше правды? Мда, я бы, пожалуй, не отказался от собственного зелья, но за неимением альтернативы придётся потерпеть. Ну, доставайте ваш Веритасерум, — с видом мученика распорядился Снейп и помассировал виски, готовясь к неминуемой головной боли, которая обязательно последует за некачественным варевом — у Слагхорна всегда такое выходило, потому что он крылья златоглазок недосыпал, скряга. — Небольшой флакончик из верхнего левого ящика, если вдруг забыли.

— Меня поражает ваша осведомлённость!

— Это только начало, господин Директор.

И действительно, информация, которая вылилась на Альбуса в ходе несанкционированного допроса, превзошла всякие ожидания. Через два часа он смотрел на Северуса так, будто никогда его не видел. Чудовищные в своей искренности и достоверности описания пыток и убийств, скупые общие фразы о детстве и юности несчастного и обозлённого на целый мир Сопливиуса, сухое перечисление погибших — директор остановил на двадцатом, Бёркс, Роджер, магглорождённый, девять лет, исключительно на совести Снейпа — всё это безразличным ровным голосом, констатация факта. Прожито. А в этой реальности никогда и не было такого.

— Да, насчёт Лили...

— Директор! — Снейп зыркнул на него исподлобья, и весь его вид говорил, что этот вопрос вполне может стать последним в жизни Дамблдора, но тот никак не мог упустить такой шанс.

— Неужели ты всё ещё любишь её, спустя столько лет?

— Всегда. Только её... Может, хватит уже? — он успел пожалеть, что согласился на Веритасерум, впрочем, едва ли сеанс легиллименции был бы лучше. Но кто же мог предположить, что директора потянет на вопросы о Лили?

— Да, конечно, — рассеянно кивнул директор и тут же с крайне виноватым видом посмотрел на измотанного студента напротив. — Но у меня нет антидота.

— Вот же чёрт, я должен был это предвидеть! И что теперь делать? В гостиную точно нельзя — кто угодно может зайти за учебником или ещё за какой-нибудь ерундой. Горло чем-нибудь заколдовать, чтобы говорить не мог, и в лазарете отлежаться? Тоже не лучшая идея — со скуки помру. А если Выручай-комната? Вариант. Надо бы ещё за ингредиентами зайти... мда, остаётся надеяться, что Слагхорн не имел привычки каждую неделю менять пароли. Вы ведь дадите мне разрешение не появляться на уроках сегодня?

И не дожидаясь ответа, Снейп поднялся и быстро вышел из кабинета, а Дамблдор остался наедине со своими мрачными мыслями, застарелая боль в глубине чёрных глаз терзала душу, и Альбус не мог избавиться от чувства вины за эту безысходность, тоску и холод в ровном, казалось бы, голосе. Старый директор предпочёл бы, наверное, знать лишь хулигана и шута Северуса Блэка, пусть жестокого, надменного, отчасти избалованного, в будущем, возможно, сторонника Волдеморта — что угодно, только бы никогда не встречаться с Северусом Снейпом.

* * *

Попасть в кладовку с ингредиентами оказалось на удивление легко, а вот поиск нужных банок и мензурок занял немало времени и сил. Буквально всё стояло не на своём месте, а Снейп и забыл, как долго наводил на полках порядок, когда только получил должность. Наконец всё необходимое, а также полезное и то, что едва ли могло пригодиться Слагхорну, нашлось, отправилось в полупустую сумку, и оставалось только добраться до комнаты, но именно в этот момент удача решила его покинуть.

— Северус! Я тебя так долго искала! — Берти кинулась к нему на шею, что, кажется, было для неё непреложным ритуалом приветствия, и активно принялась за волосы, которые, судя по всему, причисляла к личным фетишам. — Где ты был?

— Воровал ингредиенты у Слагхорна, — честно ответил Снейп. А что ему ещё оставалось? Против Веритасерума-то не попрёшь, будь ты хоть трижды окклюмент.

— Опять шутишь! — рассмеялась девушка и чмокнула его в нос. — А нам Лонгботтом работы раздавал. У меня «Выше ожидаемого», и я узнала твой почерк. Тебе этот придурок доверил контрольные проверять, а ты завысил мне оценку, да?

— Да. Может быть, слезешь с меня?

— Не ворчи, я же знаю, что ты меня любишь! Ну, ведь любишь же, правда? Давай, скажи, что любишь!

— Не люблю, и дай пройти, — но Берти категорически отказывалась сдавать позиции, поэтому Северус остановился и жёстко взглянул на однокурсницу: — Послушай, Хиггс, я говорю совершенно серьёзно и повторять не собираюсь. Отвали от меня. Я тебя не люблю, более того, ты мне даже не нравишься, и я вообще не представляю, как может кому бы то ни было нравиться такая наглая, вульгарная, назойливая девица с полным отсутствием вкуса и чувства меры, как в одежде, так и в макияже. И это не говоря уж об отвратительном голосе и неуместном жеманстве, которое зачастую выглядит абсурдно и просто смешно.

«Сама напросилась!» — категорично подытожил Снейп и прибавил шагу, поскольку совершенно не переносил женских слёз, да и успокаивать никого и никогда не умел, так что куда проще было сделать вид, что ничего не заметил. В конце концов, его вины тут нет — Веритасерум и назойливость Хиггс сами нашли друг друга!

* * *

Выручай-комната встретила его уютными огнями и мирно булькающими на них котлами, пока только с водой. Черпаки, мензурки, ступки, ножи, разделочная доска — всё это было для него настолько привычным, но всё же немного не таким. Всё то, к чему он привык за годы работы в Хогвартсе, осталось за много лет отсюда и не в этом мире, и даже те инструменты, что лежат в лаборатории Слагхорна, показались бы сейчас немного неправильными.

Снейп отмахнулся от бессмысленной ностальгии и приступил к работе. Через пять минут в двух котлах, номер три и пять соответственно, готовились зелья, каждое из которых не только не входило в школьную программу, но и тянуло на приличный срок в Азкабане. Подумав немного, он развёл огонь под третьим котлом и наскоро измельчил несколько корешков: Бодрящее зелье никогда не помешает.

* * *

Северус вышел из импровизированной лаборатории уставший, но довольный собой. В кармане мантии покоилась бутыль с аконитовым, которое осталось только настоять, плотно закупоренная колбочка с Бодрящим отправилась в карман брюк, а в сумке позвякивали флакончики с противоядием практически от всех ядов, сывороток, зелий и прочей дряни, которая могла встретить его в школе. Это полезное варево он научился готовить ещё на третьем курсе благодаря Мародёрам, чьи шалости с каждым разом становились всё мерзопакостней и опасней для жизни. Почти что жидкий безоар из легкодоступных ингредиентов.

— Северус? А я уж подумала, что ты не выйдешь сегодня на дежурство! — жизнерадостный возглас заставил его вздрогнуть, но источником шума оказалась всего лишь Кафф. — Слагхорн сказал, что ты чем-то отравился и на занятия не пойдёшь. Я хотела тебя навестить, но меня не пустили в лазарет — Помфри сказала, слишком заразно. Такое странное отравление... Тебе было очень плохо?

— Терпимо, — буркнул тот и резко развернулся. Жаль только, что со школьной мантией его разворот и взмах полами вышел не так эффектно, да и оценить особо некому было. Но дежурство по школе не могло не поднять настроения, пусть даже в образе старосты, а не Ужаса Подземелий.

— А правда, что ты расстался с Берти? — Снейп кивнул и ускорил шаг, надеясь, что надоедливая девчонка отстанет или, на крайний случай, сообразит, что беседа его не интересует, но надеждам его не суждено было сбыться. — Мне так жаль, правда. Ты расстроен?

— Кафф! — Северус резко остановился, развернулся и свирепо уставился на однокурсницу. — Какого тебе от меня надо, а? Что я сделал, чем провинился, чтобы заслужить такое наказание, мантикора тебя задери?!

Девушка отступила, поджала характерно дрожащие губы, и Северусу вдруг захотелось удариться головой о стену. Он, конечно, никогда не был приятным в общении человеком, да и не пытался таковым быть, честно сказать, но две доведённые до слёз девушки за один вечер — это, пожалуй, чересчур. А Варнава уже успела осесть на пол, спрятать лицо в ладошках и теперь мелко вздрагивала.

— Перестань... Успокойся, слышишь? Эй, Кафф... чёрт, да за что мне это?! Кафф, ну, хватит, серьёзно, — он неуверенно тронул девушку за плечо, но та даже не заметила. И Снейпу всё это совсем не нравилось, особенно мерзкое состояние, когда сказать что-то надо, а на уме ни одного стоящего слова. — Да перестань же, Варнава!

И мгновенно всё стихло, взгляд ясных синих глаз пригвоздил Северуса так, что он и пошевелиться не смел. За все годы учёбы ни одна девушка не смотрела на Снейпа так, как сейчас Кафф смотрела на того, кого с полной уверенностью считала Блэком. Как некстати!

— Прости меня, — неохотно произнёс он, протянул платок и присел рядом, решив побеспокоиться о чистоте мантии как-нибудь потом. Девушка всхлипнула, вытерла слёзы и попробовала вернуть платок, но Снейп лишь махнул рукой, взгляд его был прикован к дрожащему огню факела, и смотреть на однокурсницу в тот момент было страшнее, чем в лицо Тёмному Лорду.

— Хочешь поесть? Я специально для тебя отложила! — мгновенно позабыв об истерике, она извлекла небольшой свёрток из сумки — пара кексов и сок в пластиковой бутылке.

Снейп кивнул и, воодушевлённый относительным спокойствием Варнавы, принял угощение, тем более, с утра ничего кроме Веритасерума у него во рту не бывало. Обстоятельства так надавили на Северуса, что он даже не придал значение такой странности для чистокровной ведьмы, как маггловская пластиковая бутылка, но уже через минуту понял, что только пластик и стекло не вступают в реакцию с зельями, прочие же материалы могут оказать влияние... Додумать он не успел: все мысли, помимо тех, что были непосредственно связаны с образом Варнавы Кафф, выветрились из головы.

— Эмм... Блэк?

— Да, Варнава... Варррна-а-ава, какое чудесное имя! — он развернулся к девушке с болезненным воодушевлением на лице, остекленевшие чёрные глаза почти светились в темноте, а губы слегка подрагивали. — И ты такая красивая, прямо как твоё имя! Такие восхитительные волосы, и кожа, и глаза...

— Сработало! — пискнула Кафф, когда Снейп потянулся к её волосам, как умирающий к живительному источнику.

— О, твой божественный голос! Словно пение русалки... нет, лучше! Ничто не в силах сравниться с тобой, с твоим голосом, с твоей красотой. Я люблю тебя, Варнава. Веришь? Ты ведь веришь мне? Ты даже представить себе не можешь, как сильно я тебя люблю! Умоляю, поверь мне! — он чуть не плакал, а Кафф уже начала волноваться, подозревая, что напутала в дозировке или ещё в чём-то, тогда как Северус стоял перед ней на коленях и надрывно дышал, как горячечный больной.

— Северус, с тобой всё в порядке?..

«Со мной? Зачем она спрашивает? — растерянно подумал он и вновь потянулся зарыться носом в её восхитительно-чудесные волосы, спадавшие дивными волнами на плечи. — Какая разница, что со мной, если она, такая обворожительная и невероятная, совсем рядом?!». Жалобно звякнувшая в кармане бутыль напомнила о чём-то, что было необычайно важным пару минут назад, но память наотрез отказывалась выдавать смысл этого самого важного, да и как оно могло быть важным, если никакого отношения не имело к Варнаве? Какая-то часть разума, обделённая влиянием маниакально-любовного дурмана, внезапно зашевелилась под защитой окклюментивного блока и напомнила, что всё это несколько неправильно, подозрительно и даже смешно.

— Северус?

Махнув головой, чтобы встряхнуться, настроить остатки разума на рабочий лад и отгородиться от чарующих звуков голоса Кафф, Снейп дотянулся до сумки, одарил обеспокоенную девушку рядом очередным влюблённым взглядом и активно принялся за поиски заветного зелья.

— Что это, Северус?

— Противоядие... — сквозь зубы процедил тот, проглотил зелье и прикрыл глаза, чтобы не смотреть на однокурсницу пару секунд и не кричать на неё хотя бы первые пять минут, поскольку некоторые ингредиенты плохо сочетаются с сильными эмоциями, — от твоего грёбаного приворотного! Что за шутки, Кафф?!

— Прости...

— Не смей! Даже не вздумай снова рыдать, понятно? Всё, идём дежурить.

Он рывком поднялся на ноги, наскоро отряхнул мантию и направился в сторону астрономической башни, где, как он выяснил за годы дежурств в качестве преподавателя, чаще всего прятались влюблённые парочки, возжелавшие погулять после отбоя. Кафф всхлипнула пару раз для порядка, потянулась было за ним, но под суровым взором смутилась, пробормотала извинения и поспешила в противоположном направлении.

* * *

— Идиотка, совершенно безмозглая девица, припадочная, нашлась, гоблин её за ногу, соблазнительница!.. — бурчал Снейп себе под нос, практически на автопилоте минуя коридоры один за другим.

Теперь он отлично понимал, что его прошлое, омрачённое лишь проделками Мародёров, было не таким уж плохим временем. По меньшей мере, никто из шайки Поттера не пытался его приворожить, не вешался на шею со слезами или поцелуями, да у него вообще была идеально-спокойная жизнь.

От размышлений Северуса отвлёк шум в одной из классных комнат, и он распахнул дверь в надежде успокоить нервы при помощи несчастного студента, вздумавшего погулять ночью. Внезапно в полосе лунного света промелькнул рыжий локон, и в сознание Снейпа закралось дурное предчувствие, на которое он решил пока не обращать внимание. Мало ли в Хогвартсе рыжих! Пронзительный вскрик сложнее было приписать кому-то, кроме Эванс, и Северус с досады смачно выругался себе под нос.

— Тише, моя сладкая, обещаю, тебе понравится! — хриплый шёпот в темноте, и Снейп мгновенно воспрял духом, почуяв сладкий запах мести.

Невербальный Левикорпус, плавное движение палочкой, и вот уже непутёвый обладатель хриплого шёпота — самого мерзкого шёпота в мире, на взгляд Снейпа — болтается вверх ногами, а Лили сидит на парте и дрожит то ли от холода, то ли от страха. Решив всё же явить присутствующим своё лицо, Северус засветил Люмос на конце палочки и подошёл к гриффиндорской старосте.

— Блэк?! Какого хрена? Спусти меня немедленно!

— Доброй ночи, Поттер, — презрительно усмехнулся тот, в голове мелькнула шальная мысль стянуть с поверженного соперника подштанники, но он решил, вспомнив личный опыт, что Лили едва ли не оценит такую проделку. — Предпочитаешь, чтобы тебя прямо сейчас нашла декан Гриффиндора или студенты утром?

— Убью, падла! Я до тебя ещё доберусь и так отделаю, что месяц из лазарета не выползешь!

— Понятно, значит, оставлю до утра, — он бережно снял дрожащую Лили с парты, оценил состояние — бывало и лучше, поднял на руки и понёс к выходу, — приятных снов, Поттер!

Ругань, угрозы и крики Джеймса ещё долго сотрясали воздух, но Снейп не обращал на это никакого внимания. Тонкие руки обвивали его шею, горячее прерывистое дыхание обдавало ключицу, шелковистые волосы щекотали нос, и это было истинным счастьем. Хотелось прижать Лили к себе как можно крепче и никогда не отпускать, унести далеко-далеко, прочь от всех бед, грядущей войны и проклятых Поттеров, имевших вредную особенность портить всё, к чему они только прикасались.

— Б-блэк?

— Да, — с некоторой паузой откликнулся Северус, в очередной раз поморщившись при упоминании в его отношении ненавистной фамилии, и напомнил себе о необходимости привыкать к новому статусу.

— К-куда ты меня несёшь?

— А куда ты хочешь? — Лили ощутимо напряглась в его руках, и Снейп почувствовал острое желание удариться обо что-нибудь головой, желательно, посильнее. — Успокойся, в гриффиндорскую башню.

— А где Джеймс?

— Болтается сейчас под потолком в каком-то классе.

Лили неожиданно прижалась к нему и горько заплакала. «Да что ж за день-то такой?!» — в отчаянии подумал Снейп, но вслух недовольство выражать не стал, неловко погладил рыдающую девушку по волосам, прошептал какую-то успокаивающую чушь, естественно, всё тщетно.

— Ну, хочешь, я сейчас вернусь туда, спущу твоего Поттера, торжественно извинюсь и провожу к тебе? Тогда ты успокоишься?

— Н-не... не надо.

— Хорошо, не буду. Только не плачь! — он поставил её на ноги, прислонил к стене, утёр слёзы, текущие по щекам, и ободряюще улыбнулся, хотя в темноте этого и не было видно. — Ну, что ещё?

— Зачем ты это делаешь?

— Что именно?

— Ну, всё это, — она неопределённо махнула рукой, через мгновение нахмурилась и пихнула склонившегося к ней парня ладонью в плечо, — ты прекрасно понимаешь, о чём я! В конце концов, ты — Блэк. Высокомерный чистокровный сноб, люто ненавидящий гриффиндорцев и презирающий магглорождённых.

— Что ж, считай, что сегодня у меня выходной, и я просто Северус. Так что, освобождать твоего Поттера? — он, конечно, не мог увидеть, но готов был поклясться, что Лили улыбалась, а это можно было смело считать победой. Маленькой, но победой. — Или пусть до утра болтается?

— Нет, до утра, наверное, слишком... но ещё пара часиков не помешает.

— Будет исполнено, миледи, — к изумлению Эванс, он поднёс её ладонь к губам, мимолётно коснулся, а через мгновение стоял в нескольких шагах от неё, как ни в чём не бывало. — Добрых снов.

— Блэк? — он остановился, но оборачиваться всё же не стал, поскольку совершенно не был уверен, что сумеет уйти, если ещё хоть ненадолго задержит на Лили взгляд. — Спасибо.

Некоторое время Эванс неподвижно стояла у стены, вслушиваясь в звуки удаляющихся шагов, потом растерянно огляделась, когда всё стихло, и с удивлением обнаружила, что стоит возле прохода в гриффиндорскую гостиную. Вопрос о том, откуда об этом проходе узнал слизеринский префект, остался без ответа. Укладываясь спать, она всё ещё размышляла о Блэке и даже сама не замечала, что в мыслях именует его не иначе, как Северус.

* * *

Утро у Снейпа началось характерно отвратительно: его разбудил Сириус, вздумавший устроить скачки по всей спальне с заскакиванием на чужие, в том числе и его, Северуса, постели. Сопровождалось всё это дикими выкриками, разбрасыванием вещей и прочими раздражающими выходками, вполне достойными Блэка.

— Какого чёрта?!

— Вставай, придурок! Сегодня первая тренировка! Ну, вставай же! Я хочу успеть погонять перед тренировкой, так что поднимайся, одевайся и на поле! Кстати, из-за тебя мы сегодня без завтрака.

Снейп хотел возмутиться, заявить, что уж он-то никакого отношения к квиддичным тренировкам не имеет, а потому у него есть полное право спокойно доспать, но идиот Блэк не желал ничего слышать, а потому проще всего оказалось пойти у него на поводу, выбраться из постели, одеться, взять метлу и потащиться ни свет ни заря на поле.

Поднявшись в воздух, Северус растерял добрую половину былого раздражения: дивное ощущение полёта, пожалуй, стоило украденных часов утреннего сна. Вдалеке мелькнул золотистой вспышкой снитч, и ноги-руки сработали сами, без команды мозга направив метлу в погоню. Сириус заливисто расхохотался где-то за спиной, но Снейпу не было до него никакого дела — перед глазами гипнотической искрой мелькал снитч.

— Вот, учитесь, лентяи! Вы только на поле выползли, а Блэки уже в воздухе, тренируются, — раздалось внизу, Северус, рывком выкинув руку, схватил снитч и неохотно спустился, Сириус всё ещё нарезал круги в воздухе. — Эй, Сириус, ты бы как-то на квоффл ориентировался, в самом деле.

— Отвали, Ранкорн! Спать меньше надо, — крикнул тот и завис в воздухе головой вниз, — что я, один тут буду с квоффлом гонять, как дурак?

— А хоть бы и так, в воздух все! — и сам он с этой командой оседлал метлу. — Эй, Блэк, тебе отдельное предложение нужно?!.. Северус, я кому говорю? Или думаешь, если встал на полчаса раньше, так на тренировку и забить можно? Ты смотри, могу ведь и не посмотреть на все твои таланты! Скоро отборочные, так я к новому вратарю и ловца присмотрю.

Секунду Снейп стоял, как обухом пришибленный, потом взобрался на метлу и поднялся повыше в воздух. На снитч он даже не смотрел — слишком много мыслей занимало голову. Ловец? Он, чуть ли не падающий с метлы, даже летя по прямой? Хотя следовало признать, в этой реальности на метле он держался вполне сносно, но ловец? В это невозможно было поверить даже с учётом множественности реальностей. Ни при каком раскладе не допускал Северус вероятности собственного участия в квиддиче. Как и Блэков в качестве родственников или Тролля по Зельеварению, ага.

— Блэк! Ты заснул там, что ли?! — он встрепенулся от окрика капитана, облетел поле по периметру, спустился на пару футов и, наконец, заметил крылатый мячик. Ловить его оказалось даже весело, а ведь раньше он с полной уверенностью считал всё это несусветной чушью.

* * *

— Здорово полетали, жалко, что мало, — Сириус был так бодр, словно и не проводил трёх часов на метле, подгоняемый неугомонный Ранкорном. Северус же напротив, едва передвигал ноги от усталости и с удовольствием пошёл бы не на урок, а спать.

— Может, пропустим следующие два-три урока? — широко зевая, предложил он. Сумка с учебниками вдруг показалась неподъёмной, перспектива засыпать на ходу и за партой следующие несколько часов — так и вовсе сущим адом, а постель под зелёном пологом манила обещанием очень сладкого и крепкого сна.

— О, узнаю старину Севера! Жаль только, у нас сейчас по расписанию Трансфигурация, а потом сдвоенные зелья. И если Слизнорта ещё можно будет как-то уговорить, то с этой престарелой кошкой — дохлый номер.

— А сколько до первого урока осталось?

— Минут пятнадцать, так что советую поторопиться: нам ещё шесть этажей бежать, а МакГонагалл не очень-то любит, когда на её уроки опаздывают... говорят, она даже какого-то первокурсника в ленивца превратила и так на неделю оставила.

— Врут, — буркнул Снейп, помянув выходку лже-Грюма, оглядел спальню, выругался по поводу вечного бардака и поплёлся к выходу, понадеявшись на удачу, которая должна была помочь ему обойтись без учебника на уроке МакГонагалл.

* * *

Конечно же, Северусу никак не могло повезти в тот редкий случай, когда он понадеялся на благоволение Фортуны: МакГонагалл дала задание по учебнику и принялась ходить по рядам, словно ей больше и заняться нечем было. Сидевший рядом Сириус храбрился, но видно было, что вся его бравада напускная. Снейп выпрямился и решил пойти ва-банк, а профессор как раз зашла на второй круг и направилась прямо к ним.

— Блэки. Впрочем, как всегда. И почему же не пишете? — она скептически оглядела Сириуса, который, похоже, как раз в тот момент делал сложный выбор между тем, чтобы ляпнуть какой-нибудь бред в своё оправдание или с присущей ему наглостью признаться, и перевела взгляд на его соседа, чей вид также внушал опасения, но в меньшей степени. — Не хотите ли озвучить причину вашего нежелания учиться на сегодня?

— Я тяжко болен, мэм, — трагическим тоном поведал Снейп, старательно сдерживая ехидную ухмылку, кривящую губы.

— Со всеми заболеваниями я бы порекомендовала вам обратиться к мадам Помфри, но, честно сказать, вы не слишком-то похожи на больного, так что приоткройте секрет, что же за недуг вас терзает, мистер Блэк?

— Мой недуг неизлечим, мэм, и ни мадам Помфри, ни лазарет, ни все целители Святого Мунго вместе взятые, не сумеют мне помочь! Я влюбился, профессор. Мою душу, мой разум, моё сердце, мой...

— Не продолжайте, мистер Блэк, — поспешно прервала МакГонагалл, и некоторые из тех, кто сидел на том уроке, уверяли потом, что непробиваемая декан Гриффиндора немного покраснела. — Я прекрасно знакома с анатомией и в целом понимаю, что вы хотели сказать.

— Нет, профессор, вы совершенно не понимаете! Я думать ни о чём не могу, не сплю, не ем, тоскую...

— И кто же, позвольте осведомиться, та несчастная, что навлекла на себя такую напасть, как ваша любовь? — Северус внутренне возликовал: всё-таки годы совместной работы не прошли даром, и он знал, какую закинуть наживку, чтобы не в меру любопытная Минерва точно клюнула.

— Вы, — едва слышно выдохнул он, подался вперёд и повторил голосом, в котором даже слышалась претензия на обольстительный тон, призванный скрыть сарказм и самодовольство. — Вы, милая Минерва! Умоляю, не отвергайте меня...

Он поднялся, и МакГонагалл непроизвольно отступила, а Северус почуял слабину и не думал останавливаться. Не обращая внимания на однокурсников, он двинулся в наступление. Жертва его маленькой провокации сама не заметила, как позволила пятикурснику загнать себя в угол в прямом и переносном смысле, студенты же вовсю хохотали, наблюдая одну из самых наглых выходок за всю историю Хогвартса.

— Не смейтесь, глупцы! — Снейп вскочил на учительский стол, окинул аудиторию грозным взглядом из серии тех, которые безотказно срабатывали в его бытность преподавателем. В исполнении пятнадцатилетнего бунтаря приём малость подрастерял эффектности, но студенты всё же притихли, и тогда Северус решил пустить в ход главный заготовленный козырь. — Её глаза на звёзды не похожи,/Нельзя уста кораллами назвать,/Не белоснежна плеч открытых кожа,/И чёрной проволокой вьётся прядь[1].

— Прекратите немедленно! — подала голос, наконец, пришедшая в себя МакГонагалл. — Мистер Блэк, слезайте со стола, живо. Пойдёте со мной к директору, остальные читают учебник, с третьей по десятую главу, что не успеете — будет домашним заданием. И чтобы ни звука!

* * *

— Что-что он сделал? — даже борода не помогала скрыть широкую улыбку Дамблдора, что никак не успокаивало гнев оскорблённой до глубины души Минервы. — Кстати, не хотите ли чаю? Домовики как раз принесли мне просто восхитительный зефир в шоколаде!

— Какой зефир, Альбус, когда тут такое?!

— А мне, пожалуй, чашечку чёрного без сахара, — подал голос провинившийся, зная, что согласие выпить чашку-другую и съесть очередную сладость гарантирует расположение директора. — Молока тоже не нужно. Зефир, говорите, восхитительный? Вы не против, если я попробую?

Жевать липко-приторную сладость было отвратительно, хотелось выплюнуть, прополоскать рот и выпить чего-нибудь очень горького, но Северус терпел, упорно двигал челюстями и держал на лице вымученную улыбку. Страдания его не остались без награды — все мучения стоили вида Минервы, которой Альбус посоветовал не волноваться и «простить мальчику его маленькую шалость». Даже ни одного балла не снял. Снейп на секунду пожалел Минерву, потом вспомнил мальчишку Поттера, которому всё и всегда сходило с рук, и жалость испарилась без следа.

— А что наша дорогая профессор говорила об оскорблениях в стихах?

— Я всего лишь прочитал пару строк Шекспира, — с самым невинным выражением на лице Снейп сделал глоток чая — просто божественный вкус после директорского зефира, и устроился поудобней на стуле. — Она даже не дала закончить. Но я ведь не виноват, что Минерва совершенно не знакома с маггловской классикой.

— К сожалению, незнание классики является проблемой для большей части магического общества, — Дамблдор задумчиво уставился в окно, словно его и впрямь волновала проблема маггловской литературы. — Может, ввести специально этот предмет в программу? Как думаешь, Северус?

— Думаю, не стоит, — он бросил мимолётный взгляд на старинные часы и поднялся. — Я, пожалуй, пойду, господин Директор. У меня на сегодня назначена ещё одна неотложная встреча, к которой надо бы основательно подготовиться, да и уроки никто не отменял.

1 — здесь приведена первая строфа 130 сонета Шекспира в переводе С. Маршака. Полный текст:

Ее глаза на звезды не похожи

Нельзя уста кораллами назвать,

Не белоснежна плеч открытых кожа,

И черной проволокой вьется прядь.

С дамасской розой, алой или белой,

Нельзя сравнить оттенок этих щек.

А тело пахнет так, как пахнет тело,

Не как фиалки нежный лепесток.

Ты не найдешь в ней совершенных линий,

Особенного света на челе.

Не знаю я, как шествуют богини,

Но милая ступает по земле.

И все ж она уступит тем едва ли,

Кого в сравненьях пышных оболгали.

Английский вариант имеет менее деликатный оттенок:

My mistress' eyes are nothing like the sun;

Coral is far more red than her lips' red;

If snow be white, why then her breasts are dun;

If hairs be wires, black wires grow on her head.

I have seen roses damask'd, red and white,

But no such roses see I in her cheeks;

And in some perfumes is there more delight

Than in the breath that from my mistress reeks.

I love to hear her speak, yet well I know

That music hath a far more pleasing sound;

I grant I never saw a goddess go;

My mistress, when she walks, treads on the ground:

And yet, by heaven, I think my love as rare

As any she belied with false compare.

Весь день Ремус Люпин не замечал никого и ничего, а мысли его были прикованы к неотвратимо приближающемуся полнолунию. С ужасом и извращённым предвкушением следил он за облаками, отсчитывал часы и минуты до встречи со Зверем. Вот пробило шесть, на ужин он не пошёл — волчий голод всё равно ничем не утолить. Время тянулось мучительно медленно, и Рем знал, что оно только начало замедлять свой ход персонально для него, а ночь ещё покажется бесконечной.

Наконец, отбой. Мадам Помфри с грустно-заботливым видом заглянула к нему: «Пора», сухой кивок, немного нервно, хотя вроде бы можно было уже и привыкнуть, и снова путь до Гремучей Ивы. Из раза в раз неизменно одни и те же движения и слова. Когда ему было одиннадцать, Помфри спускалась в Визжащую хижину и стелила ему свежее постельное бельё, будто от этого что-то менялось, и трепала по волосам прежде, чем уйти. Сейчас Люпин просто кивнул ещё раз: «Всё в порядке. Во всяком случае, не хуже, чем обычно, нет необходимости со мной нянчиться» и с видом приговорённого полез под Иву.

Как часто ему хотелось сделать вид, будто забыл про выступ, на который нужно было нажать, чтобы остановить ветви, и позволить буйному дереву себя растерзать, разорвать на куски и разметать по пришкольной территории. Кому от этого будет плохо? Матери? Так у неё ещё двоё, и всех кормить надо, а старший сын — ходячая угроза, то ли заразит, то ли целиком сожрёт, и не ребёнок — зверь. Сколько раз родители шёпотом обсуждали это на кухне, когда думали, что дети уже спят. Но так и не решились что-либо предпринять или высказать, глядя в глаза старшему сыну, когда-то карие, а теперь всё больше янтарные.

— Что-то ты долго, Люпин! — Ремус остановился на пороге хижины и недоверчиво уставился на кровать, где, беззаботно болтая ногами, сидел Северус.

«Не Северус — Блэк! — тут же одёрнул себя оборотень. — Не вздумай назвать его по имени, засмеёт ведь, слизеринец проклятый. И угораздило же, мало было мне печали!»

— Я ведь говорил, что знаю, — Блэк склонил голову набок, глянул с прищуром на Рема и спрыгнул с кровати. Зверь внутри рыкнул и отступил, словно чуял опасность, исходящую от Блэка. Правда, Люпин не представлял, что может противопоставить оборотню тощий слизеринец, пусть и вооружённый палочкой. — Гляди, что я тебе принёс!

В полутьме блеснула склянка, и Зверь забился, как в клетке, завыл тревожно, чего не делал никогда раньше. Но Люпин никак не понимал ни своего волка внутри, ни рехнувшегося Блэка напротив.

— Не знаю, что ты притащил и почему решил поиграть в самоубийцу, но тебе лучше свалить отсюда, пока всё не началось! — прошептал Люпин, отступил подальше от прохода и попытался хоть ненадолго усмирить Зверя, несмотря на то, что всякий раз проигрывал эту битву. — Тем более, мне лучше раздеться, и я не планировал это делать в твоём присутствии. Карту отдам завтра, с собой её у меня всё равно нет.

— Придурок, — буркнул тот с такой интонацией, словно это не было для него особым сюрпризом, и Рем искренне обиделся — у него, в отличие от некоторых слизеринцев с неистребимой тягой к нарушениям правил, лучшие оценки на курсе и ни одной отработки за четыре года. — Пей!

— Что в кубке? — он подозрительно покосился на дымящееся пойло и отодвинулся, словно Северус собирался влить в него эту гадость силой.

— Зелье.

— Вижу, что не сливочное пиво! Какой дрянью ты решил меня напоить? Отравить вздумал? Если так, то карты тебе не видать, — Люпину стало даже немного обидно при мысли, что всё, что может остановить Блэка от его убийства, это карта. Пожалуй, можно было включить в этот список и угрозу наказания. — И Помфри знает, что я здесь. Если меня найдут мёртвым, то будет расследование.

— И все сразу подумают на меня, с моей-то славой разгильдяя, не способного не то, что яд сварить, а просто сюда пробраться, — с ухмылкой закончил цепочку событий Блэк. — Не дури, Люпин! Больно надо мне тебя травить. Пей, и я обещаю, что ничего плохого с тобой не случится.

Ремус не поверил. Верить слизеринцу — смеётесь что ли? Но протянул подрагивающую руку и взял кубок. В конце концов, самое страшное с ним давным-давно случилось, терять больше нечего. Тем более, Северус (Блэк, чёрт бы его побрал!) так уверенно смотрел прямо в глаза и чуть заметно улыбался уголками губ, и возникало подозрение, что он не отвяжется, пока не добьётся своего. А Люпин уже чувствовал приближение Зверя, сухость в горле, сведённые судорогой мышцы, круги перед глазами, у Блэка оставалось всё меньше и меньше времени, чтобы убраться куда подальше целым и невредимым. Ремус не хотел ему навредить, а вот Зверь был бы не против. Проще выпить.

Люпин послушно опустошил кубок, скривился — дымящаяся дрянь оказалась редкостной мерзостью на вкус и, кажется, продолжала дымить где-то в желудке. А в следующий момент он с глухим стоном свернулся калачиком на грязном полу. Зверь внутри жалобно заскулил, отступая так глубоко, будто утро в этот раз наступило раньше положенного, и через пару минут Ремус со вздохом облегчения приподнялся, огляделся, потянулся, да так и остался сидеть на полу.

— Не знаю, что за дрянь ты мне споил, но на вкус просто отвратительно, будто проглотил... не знаю даже, ничего и близко стоящего с такой мерзостью не пробовал.

— Не дрянь, а зелье, — упрямо повторил Блэк, поднялся с кровати и потянулся к выходу. — Обычное аконитовое зелье, которое помогает оборотням сохранять разум во время обращений. Должно помогать, во всяком случае. Правда, ты первый, кто попробовал именно эту его версию, усовершенствованную, так сказать. Но я лучше пойду, а ты мне потом расскажешь.

— Ты что же, какие-то опыты на мне ставишь?!

— С каких пор ты стал таким нервным, Люпин?

— Да ты... — у него имелось множество отборных ругательств в запасе, но все они слились в протяжный волчий вой. Его снова скрутило, на этот раз от вполне привычных ощущений, сопутствующих превращению. Северус отшатнулся, прижался спиной к стене и зажмурился.

Придя в себя, Рем тряхнул головой, повертелся на месте, заметил человека у стены и уставился на Северуса так, словно впервые в жизни увидел, моргнул, помотал головой, будто пытаясь развеять наваждение, и вновь остановил недоверчивый взгляд на неожиданном благодетеле, который всё так же жался к стене и будто пытался стать невидимкой.

«Да ты боишься меня, Блэк!» — насмешливо подумал Люпин и хотел озвучить, но вместо этого сумел издать только короткое рычание. Поразмыслил немного, шагнул к Северусу — не на ногах, а на мягких лапах шагнул! — осторожно лизнул острую скулу, чтобы продемонстрировать свою безобидность.

— Уберись от меня со всеми своими конечностями, Люпин, — Блэк практически рычал, но в голосе его проступала паническая дрожь. И Ремусу очень нравился запах блэковского страха. — Зелье сработало, иначе я был бы уже мёртв. Так что отвали, понял?

Оборотень рыкнул и отошёл на пару шагов. Состояние было неописуемо странным, и всему виной, очевидно, дымящееся пойло. Что ж, надо будет поблагодарить Блэка при встрече в человеческом обличье. Дальнейшие мысли исчезли, и он, утомлённый многими переживаниями и привычным страхом перед полнолунием, заснул прямо на полу.

* * *

Очнувшись, Люпин обнаружил необычайную лёгкость во всём теле, какой никогда ранее не испытывал после полнолуния. Сам он лежал голый на полу, рубашка, брюки и мантия — готов поклясться, не его вещи, слишком новые и дорогие для него, если быть честным — аккуратной стопочкой покоились у изголовья, обрывки старой одежды разбросаны по полу. Пустой кубок на тумбочке напоминал о вечернем визите Блэка, а ведь так хотелось поверить, что всё это было лишь дурацким сном, наваждением, новым развлечением Зверя. Но правда навалилась со всей своей неотвратимостью: Блэк вчера притащил какое-то зелье, оставил дорогую новую одежду взамен той, что порвалась ночью, и теперь он должник Северуса Блэка.

Люпин торопливо оделся. Брюки пришлось подвернуть, рубашка оказалась узковата в плечах, рукава и вовсе не удалось застегнуть на запястьях. Рем с запоздалым удивлением понял, что Северус оставил свою одежду, вероятно, сшитую на заказ, у портного, точно по размеру, да и откуда бы у такого хлыща могла взяться иная. Подивившись, насколько же Северус тонкий, хрупкий, при всей своей блэковской задиристости и жестокости, Люпин набросил мантию и поспешил к выходу. Во рту со вчерашнего обеда не было ни крошки, надо было забежать в гриффиндорскую башню за учебниками, опоздание тоже было бы совсем некстати, пусть даже первым уроком История Магии. Но мысли Люпина неотвратимо возвращались к одежде, странному пойлу-зелью и Северусу, у которого он теперь в долгу. И одному Мерлину известно, какой расплаты этот Блэк потребует сверх карты.

* * *

Дверь в кабинет Защиты бесшумно отворилась, Лонгботтом поднял голову и не без удивления уставился на вошедшего. Он целый день убил на обдумывание того, что скажет, как себя поведёт, с чего начнёт гневную отповедь, но все слова вылетели из головы вместе с глухим ударом двери о стену.

— Блэк.

Фамилия тяжёлым камнем упала в вязкую тишину, что повисла в аудитории, но Северус, казалось, не заметил этого. Он прошёл мимо рядов, взмахнул привычно полами школьной мантии, швырнул сумку на первую парту и сам уселся рядом, не сводя насмешливого взгляда с учителя. Весь вид его словно говорил: «Ну, вот он я, нарушитель и нахал, и что ты мне сделаешь?».

— Явился-таки.

— Явился. А не стоило?

— Директор предупредил меня насчёт отравления, хотя я и склонен подвергать твоё внезапное недомогание сомнению. Но почему ты не пришёл вчера? Или у Блэков правило такое — отрабатывать наказания с перерывами на гулянки?

— Не пытайтесь язвить, — он чуть поморщился и скрестил руки на груди, — у вас не получается. Какие планы на сегодня?

— Никаких, пока ты не скажешь, где был вчера.

Северус усмехнулся, пожал плечами, мол, дело ваше, достал из сумки потрёпанный фолиант и погрузился в чтение. «Всё равно ведь не поверишь, если признаюсь, что ходил местного оборотня аконитовым отпаивать, — мысленно съязвил Снейп, чтобы немного компенсировать нарастающее раздражение, и в очередной раз попытался сосредоточиться на книге. — А его, собаку такую, на разговоры потянуло вдруг. Говорят «пей» — значит, пей, а он с вопросами полез, стеснение разыгрывать начал, на вкус жаловаться, как ребёнок!»

Со стороны Северус казался спокойным, как скала. Ни один мускул не дрогнул бы на его лице в тот момент, даже если бы стены Хогвартса вдруг обрушились. Но под этой маской разворачивалась настоящая буря, которая всё набирала обороты с прошлого вечера в поисках любого повода вырваться из холодных рамок самообладания и обрушиться на несчастных, что окажутся в пределах досягаемости.

«Все эти гриффиндорцы, как один, вечно ноют, жалеют себя по поводу и без, постоянно требуют чего-то, будто весь мир перед ними в неоплатном долгу, безалаберные идиоты! — он фыркнул и с досады пнул парту, на которой сидел. — Я крутился как грёбаный домашний эльф, вытаскивал мальчишку Поттера из бесконечных передряг, в которые он влипал, как муха в варенье, следил за суицидальным алкоголиком Блэком, учил этих бездарей, ошибочно именуемых студентами, и в перерывах работал над треклятым зельем, потому что Люпин, видите ли, никак не может усвоить, что имеющуюся версию необходимо принимать в течение недели. То забудет, то перед самым полнолунием сразу семь порций залпом, то ещё какая напасть, болван!»

Лонгботтом сидел, опасаясь даже излишне громким вздохом вывести студента из странного полутранса, в котором тот находился. Он сидел почти без движений, нога покачивалась в хаотичном ритме, изредка задевая парту, тонкие пальцы, кажется, автоматически переворачивали страницы, бездумный взгляд чёрных глаз остановился на окне или, скорее, на какой-то точке за окном. Но профессора заворожило не это, а школьная сумка. Немного потрёпанная сумка с ремнём из драконьей кожи, которая безо всякого магического воздействия, во всяком случае, видимого, болталась чуть правее головы слизеринца.

«Взрослый человек, в самом деле. И не может следовать режиму, с которым бы и пятилетний справился! Придурок, как есть придурок, — Снейп всё распалялся, сумка качалась из стороны в сторону, словно маятник, и грозила вот-вот исполнить мёртвую петлю. — Три года. Три чёртовых года убил на разработку нового зелья более мощного воздействия! Вывел формулу, сварил в сжатые сроки в жутких условиях — в конце концов, Выручай-комната не лаборатория и даже не аудитория для Зельеварения, притащился в эту хибару и что вместо благодарности?! Жалуется на вкус! Этот блохастый паразит жалуется на вкус, подумать только...»

Лонгботтом уже собирался на свой страх и риск привлечь внимание слизеринца, поскольку сумка начала наворачивать круги по аудитории, когда жуткий взрыв в коридоре, напрочь снёсший дверь в кабинет, избавил его от этой необходимости. Двое в кабинете синхронно повернули головы, а в следующую секунду профессор выскочил из кабинета, мгновенно позабыв и про Северуса, и про непроверенные сочинения, и про всё на свете.

— ПОТТЕР!

Снейп крамольно порадовался. Что ещё может так поднимать настроение, как попавшийся на месте преступления враг? И плевать, что сам он в этот момент сидел на отработке. Но следующий же выкрик спустил настроение на должный уровень.

— БЛЭК!!!

— Вот что я ему сделал? — возмутился Северус себе под нос и поплёлся вслед за учителем, чтобы стать свидетелем того, что никак, никогда и ни при каких обстоятельствах не ожидал увидеть.

— Шволочи, шуки, ублю... а-ауч!... ублюдки шлишшериншкие! Убью! Шашибу-у-у-уй, больно! — Джеймс выкрикивал оскорбления с такой яростью, что мог бы разнести по кирпичикам всю школу, окажись у него в руках палочка. Но он был безоружен, прижат магией к стене, а пара выбитых зубов валялась в лужице крови возле его ноги.

— Заткнись, придурок! Ещё слово — ты труп, понял?! — это Сириус, прижатый к противоположной стене, но всё ещё воинственно сжимающий палочку в руке, наугад атаковал врага и порывался добавить в честной рукопашке.

— Может, вы их как-нибудь обоих обезоружите? — деликатно внёс предложение Снейп и отскочил на пару шагов, когда заклинание Сириуса, отрикошетившее от стены, едва не прожгло ему мантию.

На самом деле, Северус предпочёл бы снять заклинание, удерживающее парней на расстоянии друг от друга, и посмотреть как два мародёра, изводившие его в детстве, будут избивать друг друга. Но вряд ли Лонгботтом стал бы прислушиваться к его желаниям. Профессор произнёс несколько слов на латыни, нарушители упали на каменный пол, обе палочки влетели в свободную руку учителя, и на том всё должно было закончиться. Но именно этот момент Поттер выбрал для того, что обратить внимание на Снейпа и открыть рот.

— Шего лыбишься, шваль шлишериншкая? Шего ж ты, шука такая, к Лили лешешь?! Она же гряшнокровка! И она моя!

Джеймс, вероятно, собирался сказать что-то ещё, но точный удар в челюсть его опередил, третий зуб присоединился к двум своим собратьям на каменном полу. Снейп лихо оседлал врага и от всей души принялся отвешивать удары один за одним. Какая магия? Кому она нужна?! Зачем вообще хвататься за палочку, когда можно просто заехать кулаком в глаз или, например, выбить зуб, локтём по солнечному сплетению — вдруг удачно попадёт и прибьёт ублюдка? Никакое заклинание не приносит такого удовлетворения.

Но не успел он войти во вкус, как магическая волна лишила возможности дотянуться до недобитого Поттера и вдавила в стену.

— Минус двадцать баллов с каждого и отработка, — объявил Лонгботтом, дождавшись, пока все трое успокоятся настолько, чтобы слушать. — По две недели. Мистер Поттер и Сириус Блэк к Филчу, а Северус, которому, вероятно, слишком понравилось проводить вечера в моём кабинете, прибавляет две недели к имеющемуся наказанию.

* * *

Суббота. В той, прошлой правильной жизни, это был очень хороший день, как помнил Снейп. Особенно, если это была такая суббота, когда разрешали выход в деревню. Пустой замок, никаких обязанностей, можно валяться в кровати хоть целый день, а все дела отложить на воскресенье, которое целиком и полностью впереди.

Суббота по-блэковски была самым отвратительным днём недели. С самого утра, когда дьявол по имени Сириус привычном образом разбудил его и вытянул на тренировку, что было втрое неприятнее обычного, потому что, зачитавшись, заснул он только под утро, и до вечера. Впрочем, об этом стоит рассказать поподробнее.

После многочасовой тренировки Северус тащился в подземелья уставший, озябший от холодного душа и последующей прогулки до замка, обозлённый до предела и мечтающий только о том, чтобы свалиться на кровать, задёрнуть полог и не просыпаться до понедельника. Как он был наивен, когда понадеялся добраться без приключений до кровати.

— Доброе утро! — Люпин. Куда ж без него? Стоит, улыбается как идиот, протягивает что-то. Ну, вот чего ему надо, а? — Вот, как ты просил.

Снейп тупо уставился на пергамент. Минут пять соображал, для чего же он эту ветошь попросил, потом неохотно взял, сунул в карман. С него не убудет, а Люпин, может быть, отвяжется. Как бы не так!

— Я вчера хотел отдать, но не смог из лазарета выбраться, Помфри удивлялась долго, что в этот раз так легко прошло, — Северус почти не слушал, в голове билась мысль о расстеленной кровати в общей спальне. Плотный тёмно-зелёный полог, заглушающее заклинание и спать. До понедельника? Нет, до следующей субботы не поднимется ни за что. — А всё благодаря тебе, так что спасибо!

— Пожалуйста, — буркнул тот в ответ и потянулся в сторону подземелий, но Люпин железной хваткой вцепился в рукав его мантии. Захотелось выругаться и от всей души заехать гриффиндорцу в челюсть, как недавно Поттеру. — Что ещё?

— Я поблагодарить хотел, — Люпин смутился под взглядом, которым одарил его раздражённый и близкий к тому, чтобы избавить мир от одного очень назойливого оборотня, Северус, но всё же продолжил, — за зелье и одежду. Я теперь, кажется, в долгу перед тобой. Может, ты хочешь чего-то ещё? Ну, помимо карты?

— Люпин, отвали.

— Погоди, я серьёзно, ведь одежда, которую ты оставил, очень дорогая, да и зелье, наверное, чего-то стоило. Уж не знаю, где ты его достал, но я не могу этого так оставить... Может, хоть одежду вернуть? — и, не дожидаясь ответа, Ремус потянул Снейпа к лестнице. — Поднимешься со мной, я в спальне оставил.

— Да иди ты к чёрту, Люпин! — Снейп вяло отбивался, засыпал на ходу и мечтал как можно быстрее отделаться от треклятого гриффиндорца, пока не объявились его дружки или ещё кто.

— Это быстро, правда. Или тебе ещё что-то нужно? Знаешь, у меня есть несколько проектов вроде карты, думаю, тебе было бы интересно...

С большим трудом Снейп отвоевал у назойливого гриффиндорца рукав своей мантии, развернулся в сторону подземелий, взмахнул полами мантии и... И, конечно, по всем законам подлости, он обязан был наткнуться на преподавателя. Даже не наткнуться — врезаться. Врезаться прямо в Лонгботтома, возникшего на его пути так неожиданно и некстати, что в это вовсе не хотелось верить. И Снейп с превеликим удовольствием не поверил бы и прошёл мимо, но то был явно не его день. Недавно отвоёванный у Люпина рукав оказался сжат на этот раз профессором.

— Мистер Блэк?

Северус поначалу не сообразил, что к нему обращаются. Глаза слипались, ноги словно свинцом налились, он всю силу воли тратил на то, чтобы не зевнуть, а к нему с какими-то Блэками лезут — форменное издевательство.

— Не забыли про отработки?

— Приходите в понедельник, после ужина, — мир вокруг начал кружиться, кажется, в ритме вальса, перед глазами пошли круги, а этот придурочный Лонгботтом всё никак не отставал.

— Очень смешно, прошу за мной.

— Да какого чёрта?..

— Отработка, — упрямо повторил тот, и рука Снейпа невольно потянулась за палочкой, но на полпути остановилась. Вспыхнул приевшийся сигнал в мозгу: нельзя, Дамблдор убьёт потом за этого идиота. — Неужели вы думали, что после всего, что натворили, заслужили поход в Хогсмид?

— Я бы предпочёл пару часов отдыха и Зелье Сна без Снов.

Отворилась смутно знакомая дверь, неприлично приставучий Лонгботтом махнул рукой в приглашающем жесте, Снейп двинулся вперёд, прошёл до учительского стола, окинул взором праведного мученника гору сочинений, упал на стул и вытащил наугад работу. Бред, сплошная чушь, что за идиот это писал? Розье? Неудивительно, всегда было ясно, что ум — не самое большое его достоинство. А туда же, Лорду служить! Кстати, с каких это пор он должен сочинения Упивающихся проверять?

— Не хотите ли объясниться, мистер Блэк?

Снейп тряхнул головой, огляделся, с небольшой паузой сообразил, где он находится, прикрыл глаза. Прокололся. По глупости, надо сказать. А виноват во всём кто? Правильно, Блэк. Точнее, все понемногу виноваты, и Сириус, который поднял с утра пораньше, и Люпин со своей жаждой разговоров и дурацкими благодарностями, и Лонгботтом, принесла его нелёгкая в этот коридор. Но стоило перенаправить мысли в иное русло: намечался весьма тяжёлый разговор.

— А что вам непонятно, сэр?

— Всё, если честно, — Лонгботтом занял стул напротив него, и Снейп получил возможность вновь почувствовать знакомую атмосферу: он учитель, перед ним идиот-Лонгботтом, и плевать, что не тот. Сидит, ничего не понимает, ждёт объяснений и всё равно ничего не поймёт в итоге. — Как студент, с трудом получавший проходные баллы на экзаменах, вдруг оказался столь сведущим в Защите от Тёмных Искусств, и откуда у вас, мистер Блэк, знания за седьмой курс?

Северус медленно, с опаской перевёл взгляд на работу в руках. Розье. Треклятый Розье, который на два года старше него. Семикурсник, конечно же. Выкрутиться представлялось всё более сложной задачей. Вспомнился Люпин, которого он шантажировал в поезде. Возможно, оборотень в чём-то прав, может, проще сразу перейти к делу?

— И что вам нужно, профессор?

— Для начала понять, что здесь происходит, — молодой профессор выглядел спокойно, держался непринуждённо, но Снейп чувствовал, что не он один ходит по краю лезвия и может в равной степени как сорвать куш, так и сорваться сам. — А там посмотрим. Итак, кто вы, мистер Блэк?

Дежа вю резануло по нервам. Ну, точно второй Дамблдор. Однако какая-то полузабытая деталь не давала покоя. Что-то насчёт Лонгботтома, преподаватель из которого никакой, знаний ни на грош, такого стукни Обливиэйтом — так немного забудет. Но есть ещё какая-то деталь, что именно?

— Не собираетесь отвечать? — он начал отстукивать пальцами по столу, Северус остановил взгляд на этом невинном жесте, несколько мгновений молча наблюдал, а потом истерично расхохотался. Однако провалы в памяти начинали пугать. — Блэк, что с тобой?

— Со мной? — переспросил Снейп и стёр слёзы, выступившие от смеха. — Да со мной всё замечательно! В конце концов, это не я проигрался на четыре тысячи галлеонов в магический покер, а потом устроился учителем в Хогвартс, потому что только сюда барыги не сунутся за карточным долгом.

— К-как ты узнал?!

— Это всё, что вас интересует? Не хотите спросить, почему я до сих пор не рассказал директору, кого он принял на работу? Или, например, как Бэккер и Бэгмен, которым вы задолжаете, не узнали пока, где вы прячетесь? Думаю, они бы поделились со мной галлеонами, которые вытрясут из вас вместе с последним духом.

Лонгботтом сидел на стуле, бледный как школьный мел, и, кажется, готовился упасть в обморок или же сразу отправиться в долгосрочную кому. Пожалуй, это было бы уже слишком, мороки потом с директором объясняться: что он с бедным учителем сделал, как довёл, чем теперь планирует отпаивать. Хотя нет, этот Дамблдор не держит его за карманного мальчика-по-необходимости, зельевара, шпиона и няньку для Поттера в одном флаконе. Но всё равно горе-картёжник не заслуживал такого стресса.

— В одном вы правы, у меня тоже есть свои секреты и пострашнее, чем карточные долги и некомпетентность, — Лонгботтом вскинулся было, готовый доказывать до хрипоты, что он прекрасно разбирается в своём предмете, но Снейп пресёк все возражения коротким взмахом руки и мрачным взглядом. — Напрягают все эти сочинения, практикумы, учебные планы, верно?

Тот кивнул, не зная, чему удивляться больше: взрослости, проступившей внезапно в голосе подростка, осведомлённости или уверенности, с которой мальчишка рассуждал.

— Могу делать всё это за вас, чтобы проще было держать язык за зубами и не приставать ко мне с лишними вопросами, — тяжёлый взгляд чёрных глаз словно вспарывал кожу, скользил по переплетениям нервов, читал намерения, мысли, даже самые грязные тайны, и от этого становилось жутковато. — О деньгах можете забыть. Мне на карманные расходы по четыре тысячи не отсыпают. А если продолжите вымогать деньги у студентов...

В установившейся тишине можно было, кажется, услышать стук бешено колотящегося сердца Лонгботтома, скрежет мыслишек в его голове, вопль ужаса, в котором заходилась его жалкая, давно ушедшая в пятки душонка.

— Поверьте, для вас будет большой удачей, если Дамблдор узнает об этом первым, но это вряд ли.

Молодой профессор сидел на своём стуле, беззвучно раскрывая рот. Снейп не обращал на него никакого внимания. Злосчастная колба с Бодрящим — он точно помнил, что перекладывал её из брюк, но куда?

— Что ты задумал?! — Северус поначалу не сообразил, из-за чего профессор так задёргался, потом поймал себя на том, что хлопал по карманам мантии. Конечно, он искал чёртово зелье, но Лонгботтом этого не знал, подумал, наверное, что Блэк вот-вот выхватит палочку и шибанёт Обливиэйтом или чем посильнее.

— Ничего особенного, авадить у меня сегодня настроения нет, так что сиди, не дёргайся, — Снейп фыркнул, когда учитель резко побледнел и сполз по стулу.

Шутка была злая, но момент оказался слишком располагающим, впрочем, всё это очень быстро стало абсолютно неважным. Колба наконец-то нашлась. Один глоток под удивлённым взглядом профессора, мир вокруг обрёл чёткость, разум прояснился, Северус тряхнул головой, прогоняя остатки усталости, и принялся за привычную работу. На миг пришло в голову, что действительно было бы значительно проще заавадить Лонгботтома, чем подписываться на эту пытку.

* * *

От вечера Снейп ожидал чего-то совершенно ужасного, но и тут его ожиданиям не суждено было оправдаться. Сириус ввалился в гостиную уставший и злой, упал в ближайшее кресло и с удовольствием выругался, помянув и Филча, и Лонгботтома, и Поттера. Последнего трижды.

— Всё так плохо?

— Этот скотский кошколюб заставил нас драить холл перед входом. Весь день. Без палочек. А эти проклятые студенты всё шастали и шастали, туда и обратно, все грязные как свиньи, семикурсники так и вовсе специально наследить пытались. Ууу, ненавижу!

В голову пришла мысль, безумная, абсурдная, глупая, достойная скорее гриффиндорцев, но Снейп не торопился её отметать. Сколько уже он жил как грёбаный праведник? Месяц? Два? Кажется, что не меньше года. Да и обстоятельства располагали.

— Не хочешь выпить?

— Чего-о?

— Выпить, говорю, не прочь? Огневиски я имею в виду, если ты вдруг о чашке дамблдоровского чая подумал...

— У тебя день, похоже, совсем паршиво прошёл, — сочувственно выдал Блэк. — Север, рехнулся что ли? Мы в школе, в Хогвартсе, если вдруг забыл, здесь не наливают...

— Зато в Кабаньей голове нальют за милую душу! До отбоя больше часа, из школы уж как-нибудь выберемся. Так что, идём?

Сириус ухмыльнулся, кивнул и поднялся, от усталости не осталось и следа. Снейпу пришло в голову, что иметь его в качестве друга и кузена значительно удобнее, да чего греха таить, и приятнее, чем как врага.

— Вы знаете, что это против правил? — без пяти минут нарушители синхронно повернули головы на тихий голос и уставились на мальчишку, стоящего у входа в гостиную. — А вы и без того уже наказаны, да и факультет может потерять очень много баллов из-за ваших глупых выходок.

Сириус скривился, Снейп удивлённо вздёрнул бровь. Перед ним стоял человек, чьё существование в этой реальности он подвергал большому сомнению. Да что там, он вообще забыл об этом мальчишке, а тот вдруг решил напомнить о своём существовании.

— Регул, шёл бы ты спать, — презрительно процедил Сириус, — таким маленьким правильным мальчикам как ты давно пора быть в постели.

— Да пошёл ты! — огрызнулся тот и хотел продолжить, но осёкся под пристальным взглядом Снейпа. — Что?

— Почему я не видел тебя на вокзале, и в поезде, и потом?..

— А чего нам видеться? — с абсолютно искренним изумлением воззрился на него Регулус, и с таким же выражением застыл его старший брат. — Чего я от вас не слышал? Или думаешь, мне первого сентября скучно было без вашего традиционного «Пшёл вон, малявка» или «Вали к гоблинам, зубрила»?

— Действительно, Север, сдалось нам с ним видеться! — подтвердил Сириус и злобно зыркнул на брата. — Мне этого мелкого вредителя вполне дома хватает, с бесконечными нравоучениями нашей дорогой мамаши: «Ах, посмотри на Регулуса, он такой умничка, выучил всех этих грёбаных родственников на гобелене», «Ох, бери пример с Регула, как его хвалят все учителя». Регул то, Регул это, задолбало!

Мальчишка сжался, когда его старший брат гаркнул последнюю фразу и стукнул кулаком по стене. Снейп с удивлением вспомнил себя самого в том же возрасте. Такой же забитый, тихий, посвящённый учёбе и ужасающе одинокий. Регулус всегда был так на него похож или только в этой реальности? В голову пришла ещё одна мыслишка, также достойная скорее благородных гриффиндорцев, а не рассчётливых слизеринцев.

— Эй, Рег, мы с твоим братом собирались прогуляться в Хогсмид, пропустить стаканчик-другой в Кабаньей голове...

— Север, ты чего?! — взвился Блэк, готовый кинуться на младшего брата, который весь обратился в слух. — Он же прямо сейчас побежит к учителям и сдаст нас до того, как мы выберемся из подземелий.

— А я думаю, не сдаст, — Снейп повернулся к Регу, снисходительно улыбнулся и скрестил руки на груди, стараясь выглядеть как можно более уверенно и спокойно. Если он правильно рассчитал и младший Блэк действительно похож на него так, как показалось на первый взгляд, то всё должно сработать. — Точно не сдаст, если пойдёт с нами. Ты не против, Регулус?

У мальчишки глаза на лоб полезли, впрочем, у Сириуса тоже. Однако младший быстро избавился от оцепенения и настороженно покосился на Снейпа.

— Это какая-то новая шутка, да? Опять решили поиздеваться? Выставить меня идиотом перед всей школой или что?

— Не будь таким параноиком, я просто предлагаю составить нам компанию. Ты же всё равно потащишься за нами, а так хоть будешь под присмотром.

— Не нужен мне никакой присмотр, — фыркнул Рег, надулся, скрестил руки и всем своим видом постарался выразить взрослость и самостоятельность. Получилось не очень удачно, но ему это явно было неизвестно.

— Значит, не хочешь? — уточнил Северус, пожал плечами и развернулся к выходу. — Ну и ладно, я предлагал. Пойдём, Сириус.

— Так он же нас...

— Никому он нас не сдаст, — шёпотом успокоил его Снейп, когда они поравнялись. — Вот смотри. Раз... два...

— Постойте! Я... я с вами.

— Три. Я же говорил, не сдаст, — Северус широко улыбнулся, развернулся к Регу и махнул рукой в сторону прохода в приглашающем жесте. Ночка обещала быть весёлой, тем более что в кармане лежал гарант безопасного возвращения в школу — карта со всеми потайными ходами и указанием местоположения всех людей в Хогвартсе.

Бывает такое состояние, когда душа требует напиться, а тело никак не может утолить порыв. Ввиду ли отсутствия денег или же тотальной занятости, но алкоголь нередко недоступен как для людей, так и для магов. С Северусом судьба обошлась куда более жестоко: его душа, далёкая от трепетной нежности и юношеских иллюзий, жаждала напиться, причём что-либо объёмом менее бутылки и крепостью ниже огневиски даже не рассматривалось. И деньги были, и время, в общем-то, тоже, но предательское тело пятнадцатилетнего юнца явно не было рассчитано на такие возлияния и отказало две или три рюмки спустя. Но Снейп не был бы Снейпом, если бы не попытался продолжить попойку.

В итоге трое слизеринцев ползком и с длительными передышками подбирались к воротам Хогвартса, на три хмельных головы не имея ни единой мысли о том, как доползти до родных подземелий.

— Чву... вуч... чвствую, ща спла... сплам... спалимся! — с трудом выговорил Регулус, бессильно висящий на плечах у старшего брата и кузена. По странному стечению обстоятельств он оказался самым неустойчивым и самым способным к связной речи под конец их импровизированного сабантуйчика на троих. — А я прдре... предепру... пре-ду-пре-ждал!

Сириус только махнул на него рукой, Северус же приостановился, вытащил полученную от Люпина карту и развернул. Три окосевших взгляда вперились в пустой пергамент. Появилось смутное подозрение, что нужно было сделать что-то, дабы карта проявилась. Что-то, связанное с магией...

— ...шалость! — буркнул Снейп, ткнув палочкой в пергамент. Остальную часть фразы он уверенно прокрутил в мыслях, но озвучивать даже не пытался. Однако ему повезло, и на пергаменте проступили очертания коридоров, холлов и кабинетов. — Не понял...

Карта проступала всё чётче, уже можно было различить двери, аккуратно выведенные ступеньки, и план школы был, несомненно, хорош. В нём не хватало только одной маленькой детали — двигающихся пометок с именами тех, кто был в замке.

«Сволочь же ты, Люпин, — мрачно подумал Снейп, сминая карту в кулаке. — Ты что ж мне подсунул, гад такой?! Встречу — прокляну!»

Но на данный момент оборотня под рукой не было, зато имелась острая необходимость пробраться как-то в замок, поскольку погода вовсе не располагала к ночёвке на природе.

— Есть же... эта... как её?! — подал голос Сириус, чем заработал удивлённые взгляда собутыльников. — Ами... анми... амгини...

— А-ни-ма-ги-я... — помог ему, выговорив по слогам, Рег. Тот лишь кивнул с явным облегчением, а в следующий миг уже тряс лохматой головой в образе большого чёрного пса.

— Стоп-стоп-стоп! — Северус пошатнулся от того, что Регулус всем своим весом свалился на него, потеряв опору в виде брата, и кое-как собрал силы для ясной мысли и перевода её в слова. — С одеждой что?

Пёс с коротким заливистым лаем обежал вокруг парней, ткнулся мокрым носом Снейпу в ладонь и легко зажал в зубах валявшуюся на земле мантию вместе с рубашкой и брюками.

— Умно... а Рег?

Тот фыркнул, и через секунду Северус имел удовольствие наблюдать странное небольшое существо, исполняющее бешеные скачки-пляски у его ног. Пару минут Снейп молча наблюдал за анимагической формой младшего Блэка, который теперь более всего напоминал помесь хорька-переростка и мелкой собаки.

«Джарви[1]?.. — отстранённо отметил он и изогнулся, чтобы через мгновение приземлиться на четыре кошачьи лапы. — Вот уж не думал, что среди анимагических форм есть магические звери...»

Поскольку джарви-Рег имел совершенно не приспособленные к транспортировке вещей челюсти, а кот-Северус был слишком мал и никак не мог утащить что-либо крупнее и тяжелее мыши, всю одежду пришлось нести Сириусу. Он не возражал и, судя по бодрому виду, был абсолютно доволен ситуацией. Снейп с удивлением отметил, что опьянение, владевшее ими в человеческом образе, никак не сказалось в анимагической форме, и клятвенно пообещал позже уделить внимание изучению анимагии, которая теперь непосредственно касалась его самого.

Под покровом непроглядной тьмы осенней ночи в сторону Хогвартса неторопливо брела весьма загадочная троица из кота, отдалённо напоминающего булгаковского Бегемота, пса, которого в такую мрачную холодную ночь легко было спутать с вестником смерти Гримом, и джарви, бешено сверкающего своими налитыми кровью глазами.

* * *

Лили Эванс с детства имела два очень полезных качества: доброту и исполнительность. И оба постоянно мешали ей спокойно жить. Именно поэтому вечер субботы, отягощённый мерзостной погодой, обещающей к ночи грозу, она проводила не за сочинением очередного эссе, не в тёплой постели с книгой и даже не за партией в шахматы с чашкой горячего ароматного чая. Нет, она оторвала от игры Люпина и потащила его на обход, пусть даже сама не верила, что им удастся кого-то поймать.

— Лили, мы уже в четвёртый раз проходим по этому коридору, может быть, хватит на сегодня?

— Ладно, — она со вздохом оглядела пустой коридор и направилась в сторону, противоположную той, что вела к лестницам.

— Эй, куда это ты?!

— Осматривать пришкольную территорию, конечно же.

— По такой погоде?! Ты с ума сошла! Там нет никого, хватит усердствовать, Лил!

— Мы обязаны всё осмотреть, и тебе это прекрасно известно! — Эванс была непреклонна, и Люпин заранее знал, что она не успокоится, пока не выполнит всё, что полагается. Он слишком хорошо изучил эту девушку за годы совместной учёбы, чтобы не знать. — Так что вперёд.

Она уверенно и без долгих размышлений распахнула ворота, холодный ветер, потоком хлынувший извне, пришёлся прямо на неё, взметнул рыжие локоны так, что они взвились вокруг её головы, на короткий миг представ ярким пламенем. Рем тряхнул головой, отгоняя глупое видение.

— Ой, смотри! — она кинулась вперёд к какому-то тёмному пятну, и Люпин с трудом разобрал в тусклом свете факелов кота, который привлёк внимание Лили. — Такой милый, правда?.. Ой, здесь собаки! Отгони их!

Эванс подхватила коротко мяукнувшего кота и скрылась за спиной однокурсника. Собаки, то ли и впрямь имевшие место быть, то ли почудившиеся усталой девушке в темноте, скрылись быстрее, чем Ремус успел их разглядеть. Он пожал плечами и развернулся, чтобы обнаружить Лили с пушистым чёрным котярой на руках и блаженной улыбкой на лице.

— Давай, отпускай кота, и пойдём, здесь никого нет.

— Зачем его отпускать? — она воззрилась изумлённо на Люпина, и кот, словно издеваясь, поддержал её громким урчанием.

— Да ты посмотри на него, это явно чей-то питомец, у бродячих не бывает такой лоснящейся шерсти и довольного вида.

— Ну и что? Если он потерялся, то его обязательно начнут искать, а пока он может побыть и у нас, верно, Блэк?

— Блэк?

— Ну да, — как ни в чём не бывало кивнула Эванс, — должна же я дать ему какое-то имя.

— Нет-нет-нет, точно не должна! Лили, ты с ума сошла! — он с трудом вырвал кота из рук гриффиндорской старосты и попытался выпустить, однако тот не пожелал отправляться из тёплых рук на холодный мраморный пол. — Имена дают только тем котам, которых точно собираются оставить.

— Так я и собираюсь его оставить, — насмешливо сообщила Эванс, будто разъясняла нечто очевидное и протянула руки к животному. — Теперь отдай его мне, ты ему определённо не нравишься, верно, Блэк?

То ли кот оказался чересчур умным, то ли Эванс очень убедительной, а может, Ремус именно в этот момент слишком сильно сжал руки, но чёрный пройдоха со всей силой впился своими острыми зубами в одну из державших его рук, с шипением оцарапал другую и ловко перебрался на руки к Лили, умудрившись не задеть её даже краем когтя.

— Чёртова тварь!

— Не называй его так, Рем, — тут же вступилась за любимца Лили, прижала его к себе, принялась гладить и чесать за ушами, чтобы успокоить и утешить. — Он может расстроиться! В конце концов, он не виноват, ты первый полез...

— Ну да, конечно, он просто белый и пушистый! — съязвил Люпин, заматывая руку платком, — или не совсем белый?.. Лил, ты должна его отпустить. Он мало того, что чужой, так ещё и бешеный!

— Ты так говоришь, потому что он тебя укусил! — бросила Эванс в раздражении и вновь обратила всё своё внимание на кота, который увлечённо тёрся об её грудь. — Не слушай его, Блэк, ты очень хороший!

Кота сложившееся положение, казалось, полностью устраивало: он жался к новообретённой хозяйке, мурлыкал, вероятно, так громко, как только умел, и тыкался треугольной мордой в ладошку Лили, если та начинала поглаживать его медленнее или с меньшим усердием.

— Лили, я серьёзно, ты должна его отпустить или, на крайний случай, раз уж тебя так тронула судьба несчастного создания, вернуть законному хозяину!

— Не будь таким занудой, на нём даже ошейника нет, — фыркнула Лили, и «несчастное создание» поддержало её решительным «мяу», после чего одарило Люпина таким взглядом, что тот потерял всякое желание приводить дальнейшие аргументы. — Да что там ошейник, на него банальных следящих чар не наложили. Разве так обращаются с любимым котом?!

Предмет беседы избрал этот момент для того, чтобы вновь напомнить о себе, и лизнул Лили в подбородок, вызвав громкий смех.

— Да-да, Блэк, я тоже тебя люблю, почесать тебе за ушком? — она улыбалась, ласкала кота и совершенно не замечала Люпина, который шёл рядом с обречённым видом. — Совершенно точно, я никому не собираюсь тебя отдавать! Ты же не против остаться у меня?

Кот потёрся об её шею, замурлыкал громче прежнего, хотя Ремусу казалось, что пушистый вредитель и без того был на пределе своих возможностей, и куснул Лили за палец, чтоб не расслаблялась.

— Тогда ещё один вопрос.

— Слушаю... — на самом деле, Лили больше походила на совершенно не слушающую особу, настолько была увлечена животным у себя на руках. Она, всю жизнь мечтавшая о домашнем любимце, никак не могла оторваться от шелковистой шерсти, мягких ушек, даже когти, которые кот изредка выпускал, жмурясь от удовольствия, приводили девушку в восторг.

— Почему именно Блэк? Неужели не нашлось другого имени?

— Ну, он весь такой чёрный... — оправдание было так себе, но Лили не подала виду, что смущена. В последнее время все её мысли занимал Блэк, и даже если бы кот у неё на руках оказался абсолютно белым или рыжим, он всё равно получил бы имя Блэк. И это большая удача, что она не решилась дать кличку «Северус».

— Ты даже не знаешь, подходит ли ему такое имя! А вдруг это девочка, в смысле, кошка?

— Он мальчик, это ясно как божий день, или ты хочешь посмотреть и убедиться?

Люпин, вероятно, много чего хотел сказать, но плотоядный оскал кота убедил его промолчать. Так они и шли до самой башни в молчании под звучный аккомпанемент мурлыканья Блэка.

* * *

Если бы только Северус мог предположить, что для полного счастья ему необходимо всего лишь стать котом, он не стал бы терять столько времени даром в служении Тёмному Лорду и Дамблдору. Но разве могла ему прийти в голову подобная мысль? Впрочем, он был доволен и тем, что по счастливой случайности оказался в настоящем раю. Правда, рай в его представлении несколько отличался от классических описаний и являл собой колени Лили Эванс, её руку, нежно поглаживающую от макушки и вдоль хребта, прядь её волос, которую хотелось одновременно поцеловать и по непонятной причине цапнуть, задеть лапой, схватить, когда она вот так плавно качалась перед самым носом. Снейп одёрнул себя, поджал лапы и снова затих на коленях любимой девушки.

— Какая же ты везучая, Лил! — гриффиндорка, с ногами сидевшая на кровати напротив Эванс, уронила расчёску и всплеснула руками, когда взгляд агатовых кошачьих глаз пришёлся на неё. — По-моему, это не простой кот, я на днях листала учебник по уходу...

— Как раз вовремя! За первый курс или за второй? — съехидничала другая, устроившаяся на подоконнике с учебником по Трансфигурации и тарелкой печенья, покосилась на соседок по спальне и вновь уткнулась в книгу. — Впрочем, не смеши меня так больше, Вэнс. В отличие от вас, несносных болтушек, я хочу получить приличную оценку на зачёте у МакГонагалл в понедельник, а для этого, если вы не в курсе, имеет смысл прочесть заданные параграфы.

— Я читала, — беззаботно отмахнулась та, всем корпусом развернулась к Лили, взялась накручивать на палец длинный белокурый локон и наклонилась, чтобы лучше разглядеть нового обитателя спальни. — Готова поклясться, что кот магический! Такие глаза...

«Глаза как глаза, вот же пристала! — кот фыркнул, завозился в ласковых руках и торопливо отвернулся, пока не нашлось других доказательств его магического происхождения. — Придушил бы тебя, Вэнс, за дурацкую страсть совать нос не в своё дело!»

— Ты бы лучше побольше думала об учёбе и поменьше — о котах! — встряла обитательница подоконника, учебник вновь оказался забыт, а количество печенья на тарелке стремительно уменьшалось. — Кстати, читать и глазеть на картинки в учебниках — разные вещи, и что-то мне подсказывает, что ты чаще отдаёшь предпочтение второму.

— Отстань, зануда. Нравится сидеть с учебниками — сиди, а я не такая зубрила, чтобы посвящать этому вечер субботы, когда впереди целое воскресенье! — она окинула однокурсницу надменным взглядом, дотянулась до тумбочки, где оставила ларчик с косметикой и зеркальце, и кот, и споры тут же были забыты. Вэнс откинула волосы за спину, надула губки и критически оглядела себя в зеркале. — Хотя я понимаю тебя, Мэри. Чем же ещё тебе заняться? Но неужели никто не спросит о том, как прошло моё свидание?!

— Ах, прости, Эмми, но я никак не понимаю, зачем ты тратишь время на этого болвана! Эрни, кажется? — Лили рассеяно провела рукой по шелковистой шёрстке, нахмурилась, будто и впрямь пыталась вспомнить имя парня, наконец, зевнула и с тем потеряла всякий интерес к делу.

— Элвин, — мрачно поправила Эмми, в очередной раз изучила отражение и скрестила руки на груди, — не всем же, в самом деле, как тебе, разрываться между двумя самыми популярными парнями в школе!

Эванс в изумлении изогнула бровь, пересадила кота на покрывало и поднялась, чтобы переодеться ко сну. Если бы она кинула взгляд на кота, то удивилась бы пристальному вниманию, которое оказывало ей животное, но Лили смотрела в упор на однокурсницу, выдвинувшую нелепое обвинение, и ничего не замечала.

— Да, извини, правильнее было бы сказать, отказываешь двум самым популярным парням, но это уж слишком глупое кокетство с твоей стороны!

— Кокетство?! — Лили поперхнулась и чуть не кинулась на соседку по спальне с кулаками. — Да чтоб ты понимала! Почему это все так уверены, что я обязана летать от счастья, раз сам великий несравненный Поттер почтил меня своим царственным вниманием?!.. И кто второй, кстати?

— Ну как же, Блэк. Что примечательно, тоже ловец, красавец, жгучий брюнет и чистокровностью может поспорить с Джеймсом, — Эмми мечтательно закатила глаза, уронила голову на сложенные руки и тяжко вздохнула. — А может, дело в том, что тебе нравятся блондины, а? Признайся, Эванс, ты имеешь виды на Малфоя?

— Что за чушь?!

— Удивлена, что он до сих пор не у твоих ног, если так, — тем временем продолжала уверенно Вэнс, — он, кажется, помолвлен, но разве тебя остановит такая мелочь?

— Никто мне не нужен, ни Малфой, ни Поттер, ни любой другой болван. Не интересуют меня все эти бредни, понятно? И соизволь стереть это глупое выражение с лица! — Лили быстро натянула сорочку и забралась под одеяло, устроив кота возле подушек.

Эмми нисколько не прониклась речью старосты, но переубеждать не стала. И даже с подоконника донеслось недоверчивое хмыканье: этот разговор нередко происходил в женской спальне пятого курса Гриффиндора, и всегда заканчивался примерно одинаково.

* * *

Снейп лежал неподвижно, тихонько мурлыкал и слушал мерное дыхание спящей Лили. Свет в спальне давно был потушен, а его всё никак не оставляли раздумья. Прежде всего, связанные с разговором, что случился между девушками не далее часа назад. Среди тех, кто ей не нужен, Лили по случайности или же с умыслом не упомянула его, если только не определять Северуса «любым другим болваном», коим Снейп считать себя категорически отказывался. Мысль была приятна, и потому он посвятил не менее получаса её осмыслению.

Были и другие размышления, среди которых немало места занимала тема анимагии. Приятнее всего выходило решение остаться в образе кота окончательно, но на рациональном уровне Снейп понимал, что это абсурд, и гнал подобные идеи прочь, так же, как и планы использовать расположение Эванс к животным в своих интересах. Это было бы, несомненно, удобно, но, если, не приведи Мерлин, Лили узнает, кого держала на руках, ничем хорошим дело не кончится.

Кое-как собрав остатки силы воли, Северус наконец выбрался из уютных объятий, лизнул напоследок щёку спящей девушки и потрусил прочь от кровати. Правда, первая же проблема настигла его ещё до выхода из спальни в виде запертой заклинанием двери.

«Параноички! — Снейп провёл когтями по двери, ведомый абсолютно кошачьими инстинктами, зашипел, огляделся пугливо, на случай, если какая-нибудь из девушек вздумает проснуться в самый неподходящий момент, и собрался вернуть себе человеческий облик. — Стоп! А если здесь, как в слизеринских комнатах, какие-то заклинания, запрещающие парням попасть в женские спальни? Эта дрянь ведь может полшколы перебудить!»

От кровати Лили донёсся шорох, но это был всего лишь ветер от приоткрытого окна. Снейп самодовольно оскалился, что выглядело жутковато в свете неполной луны, но его никто не видел. И чёрный кот в два прыжка оказался на подоконнике.

«Чёрт! Никогда не думал, что гриффиндорская башня так высоко! — в ужасе подумал Снейп, прижался к окну и осторожно, боком двинулся по карнизу в сторону соседнего, которое, как он надеялся, ведёт в мужские спальни, плевать уже какого курса. — Я, конечно, знаю, что коты всегда приземляются на четыре лапы, но боюсь, в моём случае это будут четыре лапы с множественными переломами, про рёбра и внутренние органы и говорить нечего...»

Подоконнику Северус был рад как старому другу или даже любимой женщине. Он готов был бы целовать старые камни, если бы не значительный слой совиного помёта, впрочем, и ему Снейп был рад в этот момент. Перед глазами до сих пор шли круги и мелькали картины затяжного прыжка в темноту, к зарослям диких трав и холодной твёрдой земле внизу. И каково же было его состояние, когда он обнаружил плотно закрытое окно.

«Да что за сволочи эти гриффиндорцы! — он попробовал постучать, пошкрябать когтями и даже разбить стекло, но всё тщетно. Обитатели комнаты спали как убитые, окно явно было создано на века, да ещё, наверняка, домовики чем-то укрепляли треклятую стекляшку, и всё шло к тому, что Снейпу нужно либо прыгать дальше на поиски открытого окна, либо возвращаться и надеяться, что кто-нибудь из пятикурсниц ещё не закрыл то окно. — Уррроды, свиньи бессердечные, проветривать надо, а не дрыхнуть без задних ног!»

Тут он заметил какое-то шевеление в комнате и с ликованием различил в темноте мужской силуэт, направившийся к окну. Северус был бы рад кому угодно, даже Люпину (а именно он и был тем самым силуэтом), особенно, когда щёлкнула задвижка и отворилась с тихим скрипом рама. Кот без лишних раздумий проскочил в комнату и забрался в тёплую постель, покинутую Ремом.

— А, это ты, паразит, — пробормотал тот, широко зевнул и боязливо потянулся согнать животное с кровати. — Ты тут не располагайся, я не Лили и помню ещё, как ты меня укусил. Так что проваливай!

«А ранку тебе не зализать?» — ехидно подумал Снейп, скривил как мог кошачью морду и мявкнул для выразительности. На Люпина должного впечатления это не произвело, и он попытался тряхнуть одеяло, на котором отогревал лапы Северус.

— Давай, давай, пошёл отсюда, я не привык делить постель с котами!

«А с кем привык, Люпин?» — кот склонил набок голову, облизнул лапу, прошёлся ею по мордочке, сверкнул глазами, будто это могло как-то смягчить Ремуса, и, наконец, решился, предварительно пожелав себе побольше удачи.

— Б-блэк?!

— Потише ты, Люпин, — шикнул Северус, замотался в одеяло и изогнул бровь, пусть это и не особо было видно в темноте. — Или ты хочешь, чтобы твои однокурсники проснулись и обнаружили меня в таком виде в твоей постели? Если что, я пока не готов к подобному шагу в наших отношениях...

— От-отношениях?.. — Ремус как стоял, так и шлёпнулся на пол, однако его это, похоже, нисколько не волновало.

— Спокойно, придурок, я шучу, впрочем, извини, забыл, что у гриффиндорцев чувство юмора отсутствует начисто, — он огляделся, заметил стопку одежды, которую недавно оставлял оборотню в хижине, буркнул что-то подозрительно похожее на «фетишист» и быстро оделся, стараясь не обращать внимания на пристальный взгляд Люпина. — Ну, бывай! И если что, ты меня не видел. Понятно?

— Уже уходишь?

— А что, мне стоит задержаться и поболтать с тобой? — он раздражённо оглянулся, замер на полпути, развернулся, помог гриффиндорцу подняться, усадил растерянного парня на кровать, сам устроился напротив и, скрестив руки на груди, уставился на Рема. — Вспомнил тут неожиданно подходящую тему для беседы. Ты ничего не хочешь мне сказать, Люпин?

Тот смутился и помотал головой, отчего Снейп поморщился, но комментировать не стал. Очевидно, в голову извращенца-Рема пришли совсем не те мысли, к которым так старательно подталкивал его слизеринец. Значит, следовало отбросить всякие намёки и сказать прямо.

— Я имел в виду карту или, точнее сказать, то, что ты мне подсунул вместо неё, — Северус выжидательно взглянул на Ремуса, но тот сидел с таким искренним недоумением на лице, что Снейп засомневался в собственной вменяемости, однако неоконченный план школы до сих пор стоял перед глазами, не оставляя места сомнениям. — На ней только разметка лестниц и коридоров!

— Странно, я точно помню, что там были и кабинеты, и потайные ходы, и даже пришкольная территория!

— Хватит, Люпин! — Северус уже готов был высказать всё, что думал по поводу жулика, который попытался подсунуть ему фальшивку, когда задумался, что в его реальности Карта Мародёров была результатом работы четырёх магов.

Вероятно, Петтигрю можно было смело сбрасывать со счетов, хотя и у этого идиота имелась палочка, а с ней и какие-то способности к магии, но были ещё Блэк и Поттер, которых так просто исключать из уравнения не стоило. Итого три с половиной мародёра против одного Люпина. Неудивительно, что имеющийся экземпляр Карты сильно отличался от того, с которым имел несчастье столкнуться Снейп.

— Какие заклинания ты использовал? — устало спросил он, поджал ноги и поплотнее завернулся в одеяло.

Тихий хрипловатый шёпот Люпина убаюкивал, опьянение, отступившие перед кошачьей формой, набросилось с новой силой и приятнейшим образом раскачивало комнату, не говоря уж о бессонных часах и чудовищной усталости. На заклинания, которые смиренно перечислял Ремус, Снейп не обращал никакого внимания, да и что ему эти детские глупости, когда одеяло было таким тёплым, а подушка так манила мягкостью!

— Ты что, спишь?

— Да что ж ты так орёшь-то, а? — Снейп поднялся и неохотно потащился к выходу, шлёпая босыми ногами по полу. — Позже поговорим, и если что, меня здесь не было.

— Погоди, а ты мне ничего объяснить не хочешь?!

— Я? — он резко развернулся, изогнул бровь и смерил Люпина таким взглядом, какой раньше предназначался первокурсникам с Гриффиндора, посмевшим нарушить дисциплину на его уроке. — Нет, не хочу.

— Эй, а одеяло?!

— Жадина, — буркнул тот, не без сожаления расстался с тёплым коконом и вернул владельцу. Оставалась самая малость: впустить неудачников-Блэков в замок, добраться до спален и не попасться при этом Филчу, старостам и кого там ещё носит по школе.

1 — Роулинг упоминает это животное в книге «фантастические звери и места их обитания», которую, надеюсь, можно причислить к источнику достоверной информации. Джарви там описывается как «хорёк-переросток, с одним отличием — джарви умеет говорить».

Как ни странно, путь до холла прошёл без приключений, словно некая неизвестная сила уберегала Снейпа от нежелательных встреч. Ему даже удалось без лишнего шума открыть дубовые двери, чтобы впустить непутёвых собутыльников, которые обнаружились на ступеньках, замёрзшие и поскуливающие. На секунду показалось, что скулёж подстроен под некую давно знакомую мелодию, но Северус предпочёл не обращать на это внимания. Кое-как он отбился от блэковских проявлений собачьей любви, призвал обоих к порядку и пошёл в сторону подземелий.

— Подожди ты хоть пару минут! — раздалось позади, и Снейп с ужасом обернулся. Так и есть, чёртов идиот Блэк решил, что путешествовать в образе собаки слишком скучно и перекинулся в человека, а теперь торопливо натягивал порядком пожёванную, вымоченную в слюнях одежду, рядом Регулус занимался тем же самым.

— Вы рехнулись?! Вас же увидеть могут!

— Увидят нас — назначат отработку, а двух собак ты как объяснять будешь? — Сириус был непробиваем, и Снейп, подумав, согласился с его незамысловатой аргументацией, тем более, Блэку, что в этой реальности, что в той, к отработкам было не привыкать.

И уже через десять минут почти трезвая компания слизеринцев двигалась в сторону подземелий. Возможно, всё бы обошлось, но то ли над Сириусом слишком давлела собачья сущность, то ли хмель за время прогулки и под действием анимагии не до конца выветрился, то ли он просто от природы был идиотом, а Шляпа лишь по ошибке не отправила его в Гриффиндор, Северус мог лишь гадать над точной причиной, но Блэк запел.

— Ты совсем сдурел, образина?!

— Душа требует, — пожав плечами, коротко пояснил тот и практически провыл долгую «у», Рег, шедший с другой стороны от Сириуса, покатился со смеху и подхватил, несмотря на то, что знал, похоже, только припев. Снейп смерил обоих тяжёлым взглядом, тщетно, потянулся было за палочкой, да вовремя вспомнил, что та осталась вместе с одеждой у Блэка.

— Прекратите немедленно, оба! — практически прорычал он и потянулся к свёртку, который, надо полагать, и был его одеждой, но Сириус с лёгкостью уклонился и высоко задрал руку.

— Я для тебя дышал и жил, /Тебе по капле отдал кровь, /Свою я душу заложил, /Чтоб заслужить твою любовь! — Сириус выводил с такой пугающей искренностью, что Снейп на секунду потерялся и даже позволил себя отстранённо отметить, что Блэк безбожно фальшивит даже в такой, казалось бы, незамысловатой мелодии.

— Твоим зеленым рукавам /Я жизнь без ропота отдам. /Я ваш, пока душа жива, /Зеленые рукава! — вступил с припевом Регулус, незаметно оказавшийся у Снейпа за спиной, отчего тот вздрогнул.

Конечно же, подобное громогласное пение никак не могло остаться незамеченным поздней ночью в коридоре Хогвартса. И Северус ожидал уже определённого исхода, когда Блэк взялся за второй куплет. Должен же кто-то их остановить, любой из старост, или привидения, или кто-то из тех, кого они разбудили, или Филч, наконец, но ведь не может жизнь быть так несправедлива к одной невинной женщине! Однако опыт показывал, что может. МакГонагалл стояла прямо перед ними, сонная, недовольная и даже несколько удивлённая.

— Блэки, — сложно было определить, вкладывалась ли в это слово вопросительная или же утвердительная интонация, но Снейп на всякий случай кивнул. — Всей семьёй, после отбоя шляетесь по школе, да ещё с песнями. Можете что-то сказать в своём оправдание?

— Да, профессор МакГонагалл, мне лично...

— Нет, Северус, только не вы, ваши доводы я уже слышала, — быстро оборвала его Минерва, нервным движением пресекла дальнейший спор и развернулась к оставшимся Блэкам. — Может быть, Сириус? Или нет, лучше Регулус. Признаться, вас я удивлена увидеть, ведь раньше вы, кажется, избегали присоединяться к своим братьям в нарушениях школьных правил.

— Пожалуй, было именно так, мне жаль, если это огорчило вас или неприятно удивило, но... — пролепетал Рег, словно бы смущённый строгим тоном и укоризненным взглядом, но через мгновение бросил лукавый взгляд на Снейпа и продолжил абсолютно иным тоном, нараспев, в противовес своему братцу попадая в такт: — одну надежду я таю, /Что, как жестока ты ни будь, /Любовь несчастную мою / Вознаградишь когда-нибудь!

— Надо полагать, моя неизлечимая болезнь ужасающе заразна, — с философским спокойствием изрёк Снейп, когда разгневанный взгляд Минервы упал на него.

— Твоим зеленым рукавам /Я жизнь без ропота отдам! — вступил с припевом Сириус, и в этот момент МакГонагалл узнала старую добрую песенку, имевшую когда-то у магов такую популярность, что она дошла даже до магглов. — Я ваш, пока душа жива, /Зеленые рукава!

— Прекратите немедленно, все трое!

«Перегнули палку» — вынес неутешительный вердикт Северус, мысленно прикинул, сколько баллов оставалось в копилке Слизерина до этого вечера, сердечно с ними попрощался и незаметно послал в Сириуса невербальное Силенцио, поскольку было очевидно, что сам по себе юный алкоголик не замолчит.

— Пятьдесят, — профессор почти рычала, и аналогия с кошкой была самым несвоевременным, что когда-либо приходило в голову Снейпа, тем более, что у него с Минервой неожиданно нашлось много общего на почве анимагии. — Нет! Семьдесят баллов. С каждого! И отработка...

— Но Северус не может отрабатывать! — Снейп медленно повернул голову на звук и только в этот момент понял, что при раздаче Силенцио забыл о младшем Блэке, но кто бы мог ждать от тихого безобидного Регулуса такой подставы? — Профессор Лонгботтом уже назначил ему...

— Благодарю, мистер Блэк. В таком случае, действительно, отработка совершенно недопустима. Как насчёт отстранения от квиддича? На месяц, к примеру, — самодовольство на лице декана Гриффиндора было вполне объяснимо, в конце концов, она убила не менее трёх зайцев разом: назначила наказание за эту проделку, отомстила за прошлую выходку Северуса и обеспечила победу своему львятнику в игре на следующей неделе. — Надеюсь, в этом виде наказаний применительно к вам, мистер Блэк, меня никто не опередил?

— Но это нечестно! — Сириус, освободившийся от заклятья, решил напомнить о себе, и Снейп с огромным удовольствием убил бы его, если бы только это могло помочь. — У нас игра!

— Действительно, не совсем честно, — МакГонагалл словно задумалась на пару минут, но Северус понимал, что она уже давно всё решила, а теперь лишь выдерживала театральную паузу. — Пожалуй, вы тоже отстранены от игры, Сириус. Что касается вас, Регулус, ничем не могу помочь, для вас только отработка. А теперь быстро по кроватям!

На этом она сочла свою миссию выполненной, эффектно развернулась и направилась в сторону преподавательских комнат. Северус хорошо помнил единственный раз, когда удостоился чести побывать в комнатах Минервы, с тех пор он неоднократно пытался воссоздать нечто подобное у себя, но даже красно-золотистые тона в интерьере, клетчатый плед, лампа с цветистым абажуром и плотные занавески на созданных магией окнах не давали и тени царившего у МакГонагалл уюта.

— Чёртова стерва! — буркнул себе под нос Сириус, не успела профессор сделать и трёх шагов.

— Вы что-то сказали, мистер Блэк?

— Напомнил только, что я люблю вас, Минерва! — выкрикнул Северус под дружный хохот Блэков, и эта реплика осталась без ответа. Исключительно потому, что в копилке Слизерина не набралось бы и сорока очков после всех репрессий.

* * *

Вперёд. Назад. Вперёд. Назад. Пять шагов к камину, пинком ноги опрокидывается поленница, три широких шага до стены, удар кулаком по каменной кладке, и снова в центр комнаты, чтобы...

— Ты идиот, Блэк! Вы оба чёртовы придурки! Дебилы! Да вы тупее флоббер-червей в лаборатории старины Слагги! Ну как можно было?! КАК?!!

Северус отодвинулся от Ранкорна, справедливо опасаясь, как бы очередной его удар вместо стены не пришёлся на отстранённого ловца — основную причину нынешнего состояния капитана команды. Впрочем, не только капитана — остальные игроки тоже выглядели не слишком-то счастливыми. Сириус, сидевший в соседнем кресле, выглядел так, словно готов был сию минуту сбежать на Астрономическую башню и броситься с неё головой вниз.

Воскресное утро принесло немало дурных вестей факультету Слизерин. Сложно было сказать, что больше расстроило студентов: потеря очков, исключение Блэков из команды или ужесточение патрулирования коридоров из-за скандальной выходки слизеринцев с пятого курса.

— Команда из пяти человек — потрясающе! Без центрального охотника, без ловца — отлично!

— Найди новых, — нейтральным тоном посоветовал Снейп, о чём мгновенно пожалел: Ранкорн словно с цепи сорвался.

— Новых?! Ну да, конечно, как я сам-то не догадался! Найти охотника, отработать все стратегические моменты, подогнать план игры под сильные стороны этого мифического охотника и выпустить на поле в первую игру сезона — что может быть проще? Тем более, когда в запасе целая неделя! — буквально выплюнув последнее слово, он будто выдохся, отошёл в сторону и вбил последний гвоздь в крышку общего гроба для всей команды Слизерина: — о ловце и говорить нечего, у нас же целый факультет таких умельцев.

— Ну, неужели никого?

— Хотя бы близкого к уровню Поттера? Никого. — Ранкорн рухнул в глубокое кресло, закрыл лицо руками и глухо простонал, все усилия, которые он приложил к тому, чтобы получить кубок и место в профессиональной команде после школы, пошли прахом из-за двух идиотов, которым не сиделось в спальне. Пятый курс — им бы к экзаменам готовиться, а не дурака валять! — Пошли прочь с глаз моих...

Северус хотел возразить, но Сириус, хорошо знакомый с взрывным характером Ранкорна, молча встал и быстро утянул его. Вслед им никто не поднялся и даже не посмотрел: перед глазами игроков уже стояли картины будущего позорного поражения гриффиндорцам.

* * *

— Слишком много внимания в школе уделяется квиддичу, преступно много, — Северус покачал головой и пустил камешек по воде. Чёрное озеро было необычайно спокойным в тот день, водная гладь удивительно ровной, и Снейп даже не стал жаловаться, что Сириус вытащил его из замка.

— А чему ещё уделять? Урокам? Экзаменам? Так скоро начнётся всеобщая истерия по поводу С.О.В., к ноябрю точно весь курс на ушах стоять будет! — Сириус сидел прямо напротив, прислонившись спиной к старому дубу, потягивал сливочное пиво из бутылки и гипнотизировал пожелтевший лист, который болтался на ветке практически у него перед носом. — Кафф, между прочим, уже окопалась в библиотеке. Но нам-то стоит быть проще, нет?

«Куда уж проще? — хмыкнул мысленно Снейп, всё же старые привычки давали о себе знать. — Ты и так где-то на одном уровне с примитивными организмами, проще вообразить невозможно!»

— У нас два пути: либо квиддич, либо... — он выразительно скосил глаза на левое предплечье, и Северус всё понял без слов. Значит, путь оставался только один, но квиддич явно не был пределом его мечтаний. — И всё-таки стерва МакГонагалл! Редкостная. Как она могла так подставить нашу команду?! Это же нечестно! И ведь даже этот старый дурак Слагхорн не вступится. Посмотрел бы я, как старая кошка рычала, если бы кто её разлюбезного Потти отстранил перед самой игрой.

— А это идея!

— Ты о чём?

— Отстранить Поттера, — оскал на лице Северуса наводил на мысли о безумии, но Сириус согласился бы на что угодно, лишь бы спасти команду. В их положении сумасбродство было в самый раз. — Ты ведь с ним не особо дружбу водишь?

— Издеваешься? Да я его ненавижу!

— Ну и отлично! Правда, лучше подождать хотя бы до пятницы, чтобы грифы уж точно не успели никого подыскать.

* * *

Когда гомонящая толпа студентов ворвалась в лазарет, Помфри едва не хлопнулась в обморок. Но стоило ей увидеть трёх пациентов, как силы быстро вернулись, и всё пошло на рабочий лад: посторонние были выдворены, а мальчишки определены по кроватям.

— Итак, кто-нибудь может внятно объяснить, что же произошло в Большом зале? — МакГонагалл переводила гневный взор с одного на другого, но все трое упорно молчали.

Сириус отвернулся под благовидным предлогом принятия лекарств, Северус неподражаемо изображал тяжело больного, Поттер с присущим ему гриффиндорским бесстрашием сверлил взглядом собственные носки.

— Драка, — она выдержала паузу, рассчитывая на муки совести, но две койки из трёх занимали слизеринцы, у которых такого атавизма отродясь не водилось, а на третьей лежал Поттер, чья совесть имела весьма избирательный характер. К примеру, в данном случае он был абсолютно невиновен перед собой. — Не просто драка, магическая дуэль! А ведь вы учитесь на пятом курсе, вам предстоит серьёзнейший экзамен...

— Минерва! Не могла бы ты отложить воспитательный процесс до следующего раза? — вмешалась раздражённая Помфри, залечивая порезы Джеймса. — Мистер Блэк, хватит кривляться! Выпейте наконец зелье.

— Не хочу, — Северус бросил трястись в имитации предсмертных судорог, вытянулся на кровати, скрестил руки и покосился на склянку с буроватым лекарством. — Оно горькое. И я не вижу в этом необходимости.

— Позвольте мне решать, что необходимо, и пейте зелье! — она всё так же улыбалась, но нарастающая гроза уже чувствовалась, Северус отлично знал, какой бывает Поппи в гневе, но были на его памяти люди и пострашнее. — У вас нестабильный магический фон, пейте.

— Нормальный у меня фон! — взъярился тот в ответ. — Ещё на троих Поттеров хватит, палочку только дайте!

— Хватит с вас палочек, пейте зелье и отдыхать.

«Зелье... зелье-зелье-зелье, нестабильный магический фон, — он поднёс склянку к лицу, вытянул руку на свет, встряхнул, в памяти всплывали какие-то образы, формулы, определения. — Нестабильный магический фон характеризуется всплесками силы, провалами в памяти, спонтанными проявлениями умственной и магической активности, общей слабостью организма и перепадами настроения — в особо тяжких случаях... с чем это может быть связано?»

— Давай-давай, Блэк, будь паинькой! Выпей очень горькое зелье, за это получишь сладкую-пресладкую шоколадную лягушку, — заржал со своей койки Поттер, — а если не выпьешь, всю судьбу растеряешь!

— Что, Поттер, вспомнил последнюю прочитанную книгу, решил процитировать? — вступился за брата Сириус, хотя Снейп и сам легко нашёлся бы с ответом. — Твоё знание детских сказок впечатляет! Такими темпами к тридцати доберёшься до книжек для первокурсников...

«Зелья. Нити судьбы, вплетённые в магию, детская сказка, сплошная выдумка, — Северус закрыл глаза, абстрагировался от реальности и попытался сконцентрироваться на образах, которые ему, как куски мяса голодным фестралам, подбрасывало подсознание. — Ну да, выдумка, как дары Смерти!»

— Мистер Блэк, вам не пять лет, чтобы я уговаривала вас детскими сказками, выпейте зелье.

— Оставь меня, старушка, я в печали...

Помфри задохнулась от возмущения, Минерва, стоявшая в дверях, лишь улыбнулась с сочувствием и долей снисхождения, она-то к выходкам сумасбродной семейки уже привыкла. Ну, почти привыкла.

— Дайте ему ещё что-нибудь от психических расстройств, если мистер Блэк соизволит принять, — посоветовала она перед уходом, — лишним точно не будет.

* * *

Снейп лежал почти неподвижно, и можно было даже подумать, что он спит. Но в сложившихся обстоятельствах о сне не могло быть и речи: Северус думал. Слова Поттера натолкнули его на страшную мысль, и теперь он мучительно пытался просчитать вероятность того, что его догадка верна.

Конечно же, он слышал от матери множество волшебных сказок вместе с историями о Хогвартсе. Но кто воспринимает всерьёз выдумки о героических подвигах, битвах и немыслимых чудищах, где злодеев всегда наказывают, а смелые рыцари и умные маги живут долго и счастливо вместе со своими принцессами? Естественно, только тот, кто не слышал этих сказок в далёком детстве.

В своей реальности Снейп знал двух людей, для которых истории барда Бидля так и не стали глупыми сказками. Мальчишка Поттер и Тёмный Лорд. Мог ли он сам последовать их опыту и обратиться в своих изысканиях к подобным источникам?

Фоновая магия. Что должно было произойти в его реальности, чтобы Северус обратился к этой сфере? Даже в мыслях он не позволял себе допускать рассуждений на тему возможностей, которые даёт эта магия. Не просто магия — судьба. Древнейшая из областей, допалочковая магия, прочно повязанная на зельях.

Снейп попытался сосредоточиться на последних воспоминаниях до того момента, как очнулся в доме Блэков, но наткнулся лишь на зияющий провал в памяти. И это тоже было плохим знаком.

— Эй, Блэки! — Поттер на своей койке явно скучал и потому только снисходил до разговора со слизеринцами. — А у ваших сегодня игра...

— С твоими! — рявкнул в ответ Сириус, швырнул подушку в направлении Поттера и смял в кулаке простыню, когда Джеймс с лёгкостью уклонился. — Не очень-то радуйся, Поттер, без ловца твои грифферы — ничто.

— Как будто в вашем змеюшнике сплошные спортсмены собрались, все как один снитч с закрытыми глазами за три секунды ловят! А охотники им и вовсе не нужны.

* * *

Снейп метался по лазарету, напрочь позабыв о постельном режиме, и жалел только о том, что рядом нет Люпина или любого другого студента, способного угостить сигаретой. Ждать такой милости от пары чистокровных снобов было, конечно же, бессмысленно, поэтому Северусу оставалось только вышагивать от окна до двери и обратно, отстукивать пальцами по бедру и теребить пуговицу на пижамной куртке.

— Блэки... — дверь распахнулась, в больничное крыло ввалился Ранкорн, промокший насквозь, в грязных разводах на спортивной мантии и даже на лице, с настолько перекошенным от злости и усталости лицом, что Снейп отшатнулся при виде капитана. — Убью, сволочи!

— За что? — неожиданно синхронно среагировали Сириус и Поттер.

— За всё! — прорычал Ранкорн, от былой усталости не осталось и следа. — Сначала вас, двух дебилов, потом за этого кретина гриффиндорского возьмусь! И обе команды меня поддержут... если доползут, конечно.

— А что случилось-то? — на свой страх и риск осведомился Северус, только ради того, чтобы отскочить, когда слизеринский капитан кинулся на него.

— Что случилось? — Ранкорн переспросил тихо и почти ласково, хотя взять себя в руки ему явно стоило больших трудов. — Помните, что я говорил в воскресенье?

Снейп не взялся бы охарактеризовать тот дикий ор раненого дракона глаголом «говорил», но смысл в памяти всё же сохранился.

— Так вот, забудь, я жестоко ошибался! Тогда вы ещё не были придурками... — он угрожающе осклабился, подступая к Северусу, который уже трижды успел пожалеть о том, что оказался в шкуре Блэка и в чокнутой реальности, где мародёры были бы не проблемой, а благословением. — Нет, вы доказали, что прошлая неделя для вас далеко не рекорд!.. Неужто нельзя было хоть одного... ОДНОГО ЛОВЦА оставить?! На две команды!

— А кто выиграл-то? — Поттер выбрал самый удачный момент для того, чтобы напомнить о том, что умеет всё же говорить: как раз в унисон с его глуповатым вопросом в дверях появился капитан гриффиндорской команды, не менее злой и промокший, чем Ранкорн.

— Выиграл? — рассерженное шипение, выданное гриффером, получилось таким натуральным, что не только слизеринцы, но и некоторые змеи могли бы позавидовать. Некие опасения достучались даже до головы Поттера.

На деле же всё оказалось банально. Счёт перевалил за две сотни, когда игроки задумались, а чем же должна закончиться игра в отсутствии ловцов. На втором часу зарядил ливень, посыпались проклятья на головы Блэков и Поттера, а свистка всё не было.

Третий час игры ознаменовался двумя небывалыми событиями: квоффл впервые за историю игры был забыт и все игроки обеих команд дружно начали ловить снитч.

Через полчаса стало ясно, что проще поймать бладжер в лоб, нежели треклятый крылатый мячик в дождь. К четвёртому часу игры четвёрка загонщиков с ехидными ухмылками наблюдала за неудачниками, лишь чудом не сорвавшимися ещё с мётел.

К концу этого фарса игроки выползали с поля и костерили ловцов, а Хуч хмурилась и формулировала изменения, которые необходимо было внести в правила. Решением директора матч перенесли на две недели.

1 — здесь и далее приводятся строчки реальной песни "Зелёные рукава" из английского фольклора.

Полный текст в том варианте перевода, который использовался в этой главе:

Твоим зеленым рукавам

Я жизнь без ропота отдам.

Я ваш, пока душа жива,

Зеленые рукава!

За что, за что, моя любовь,

За что меня сгубила ты?

Неужто не припомнишь вновь

Того, кого забыла ты?

Твоим зеленым рукавам...

Я для тебя дышал и жил,

Тебе по капле отдал кровь,

Свою я душу заложил,

Чтоб заслужить твою любовь.

Твоим зеленым рукавам...

Я наряжал тебя в атлас

От головы до ног твоих,

Купил сверкающий алмаз

Для каждой из серег твоих.

Твоим зеленым рукавам...

Купил я красные чулки,

Расшитые узорами,

Купил тебе я башмачки

Нарядные, с подборами.

Купил гранатовую брошь,

Браслета два для рук твоих.

Таких браслетов не найдешь

Ты на руках подруг твоих.

Из серебра купил ножи,

Позолотил их заново.

У самой знатной госпожи

Такого нет приданого.

Тебе прислал я слуг своих

В твоем дому прислуживать.

В зеленый шелк одел я их,

И в галуны, и в кружево,

Чтоб на руках тебя несли

Они порой ненастною,

Чтоб не коснулась ты земли

Подошвою атласною.

Весь день твой услаждают слух

И музыка и пение.

Но ты меня, мой милый друг,

Отвергла тем не менее.

Одну надежду я таю,

Что, как ты жестока ни будь,

Любовь несчастную мою

Вознаградишь когда-нибудь!

Пусть ты глуха к моим мольбам,

Мучительница милая,

Твоим зеленым рукавам

Послушен до могилы я.

Твоим зеленым рукавам

Я жизнь безропотно отдам.

Зеленые, словно весною трава,

Зеленые рукава!

Оригинальный текст:

Alas, my love, you do me wrong,

To cast me off discourteously.

For I have loved you well and long,

Delighting in your company.

Chorus:

Greensleeves was all my joy

Greensleeves was my delight,

Greensleeves was my heart of gold,

And who but my lady greensleeves.

Your vows you’ve broken, like my heart,

Oh, why did you so enrapture me?

Now I remain in a world apart

But my heart remains in captivity.

Chorus

I have been ready at your hand,

To grant whatever you would crave,

I have both wagered life and land,

Your love and good-will for to have.

Chorus

If you intend thus to disdain,

It does the more enrapture me,

And even so, I still remain

A lover in captivity.

Chorus

My men were clothed all in green,

And they did ever wait on thee;

All this was gallant to be seen,

And yet thou wouldst not love me.

Chorus

Thou couldst desire no earthly thing,

but still thou hadst it readily.

Thy music still to play and sing;

And yet thou wouldst not love me.

Chorus

Well, I will pray to God on high,

that thou my constancy mayst see,

And that yet once before I die,

Thou wilt vouchsafe to love me.

Chorus

Ah, Greensleeves, now farewell, adieu,

To God I pray to prosper thee,

For I am still thy lover true,

Come once again and love me.

Бывают такие дни, когда с самого утра чувствуешь, что лучше спрятаться с головой под одеялом и не вылезать до вечера. А потом приходит кто-нибудь очень назойливый, и весь намеченный план рушится на глазах.

Снейп отчётливо понял, что день будет именно таким ещё даже до того, как окончательно проснулся. Пробуждение от голосов Поттера и Блэка, которые в своих спорах дошли до крика и только чудом не перешли на кулаки, явно было не лучшим началом дня для Северуса. А Дамблдор, который явился с утра пораньше, и вовсе мог считатся плохой приметой.

— Альбус! Как ты вовремя, — мадам Помфри тут же кинулась на застывшего в дверях директора, и Северус поморщился, ожидая неминуемой бури в лице Дамблдора. — Северус, то бишь мистер Блэк, возомнил себя невесть кем и отказывается пить зелья!

— Отказывается? — Альбус глянул сначала на Помфри, потом, из-за её плеча, на капризного пациента, который решительно кивнул в ответ на немой вопрос. Дамблдор снова перевел взгляд на Помфри:

— Ну, и пусть не пьёт. Думаю, он знает, что делает, не так ли, Северус?

— В точности так, господин директор.

Колдунья фыркнула, гордо вскинула голову, смерила более покорных пациентов взглядом, в котором ясно читалось: «Только попробуйте выкинуть нечто подобное!», и удалилась.

— Северус, мальчик мой, — директор сиял такой улыбкой, что Снейп начал опасаться, как бы старикан не вывихнул челюсть, — можно с тобой поговорить?

В жизни Снейпа с этой фразы начинались самые плохие разговоры, и он нутром чувствовал, что и в этот раз ничего хорошего не услышит. Поэтому кивнул, неохотно спустил ноги с кровати, поёжился, когда холод от плитки кольнул ступни и распространился по телу, и направился к дверям.

Он не глядя мог пересказать все действия директора: как он склонит голову, хмыкнет из-за того, что мальчишка пошёл босиком, пригладит бороду, пройдёт следом, бесшумно прикроет дверь и сотворит беспалочковое заглушающее — когда ему надо было, старик о нём помнил.

— В прошлый раз, как ты должен понимать, я был несколько обескуражен, поэтому не задал некоторые вопросы. Честно признаться, они только недавно пришли мне в голову.

«Однако же этой обескураженности не хватило на то, чтобы не задавать других вопросов, — мысленно фыркнул Снейп, прислонился к стене и уставился в высокое окно — крошечный проём в древней кладке, жалкий источник холодного утреннего света. — Или на такие вопросы без Веритасерума лучше отвечают?»

— В целом я понял насчёт тебя... насколько это вообще возможно.

«Не сомневаюсь, что ты уже понимаешь во всём это бреде больше, чем я когда-либо смогу, Альбус!» — Снейп тряхнул головой, чтобы отбросить волосы и не без ужаса поймал себя на совершенно блэковском движении. Для Дамблдора оно тоже не осталось незамеченным.

— Но что же с... мальчиком?

— Мальчиком? — Северус вздрогнул и словно вернулся на много лет назад, когда он сам задавал такой вопрос. Но сейчас, конечно же, речь шла о другом мальчике, потому что поттеровского ещё не существовало, да и не должен он появиться, как надеялся Снейп.

— Северус, Северус Блэк, тот мальчик, чьё место ты занял, — Альбус понизил голос до едва различимого шёпота и наклонился ближе к Снейпу под конец фразы.

— О нём не стоит беспокоиться, — он прикрыл на минуту глаза, собираясь с мыслями, потёр переносицу и резко развернулся лицом к Дамблдору. — У вас не найдётся сигареты?

Он спросил просто так, не ожидая получить желанную порцию искусственного спокойствия. Не было ни единого шанса, что директор древней магической школы, до отвращения чистокровный сладкоежка и поборник правильного образа жизни, хранил пачку сигарет в дальнем кармане мантии специально для подобного случая. Однако же Дамблдор, не моргнув глазом, запустил руку в бездонный карман, порылся и вытащил небольшую коробочку с восточным орнаментом.

— Магический табак устроит? — с щелчком он сдвинул крышечку. Тут же в руках у Северуса появилась бумага, и он с ужасающей отчётливостью понял, что вот прямо сейчас научится крутить самокрутки.

С изогнутой, чуть подёргивающейся бровью Снейп наблюдал за длинными старческими пальцами, распределяющими листочки и скручивающими тонкую трубочку. В какой-то момент ему даже показалось, что Дамблдор забыл о нём.

— Обычно я не курю со студентами, но в данном случае, думаю, можно отбросить формальности, ведь не первый раз же, — он подкурил от палочки, затянулся, и Северус открыл для себя секрет происхождения дамблдоровских улыбок. — А ведь я и не надеялся больше встретить мага, разделяющего мою маленькую слабость!

— Почему же, — Снейп по примеру директора подкурил от огонька на его же палочке, и вопрос отпал сам собой.

Минуты две он просто кашлял, согнувшись пополам и держась за стену, потом ударило в голову так, что он едва не свалился, и, наконец, Северус облегчённо выпустил струю дыма. Густого сиренево-зелёного дыма.

— Что за чёрт?!

— Значит, всё-таки в первый? — неуверенно уточнил Дамблдор, нагнувшись к Северусу, который успел сползти по стенке и усесться прямо на полу. — Тогда извини...

И тут же вытащил папироску из рук студента. Ярко-голубые глаза были полны отеческой заботы и жалости, когда директор тушил её о стену с изощрённой педантичностью, а его папироска неумолимо тлела, исходя уже жёлто-синим дымком.

— Никогда не докуривай чужие сигареты, мой мальчик, даже если они едва начаты. Никогда! — часть табака рассыпалась по полу, горстка пепла упала на носок директорской туфли, Дамблдор улыбнулся и выпустил несколько зелёных колечек. — Так что же насчёт мальчика?

— Мальчика?.. А, ну да, я помню. Думал об этом на днях, и если я правильно понял, почему я здесь оказался, то... как бы правильнее выразиться?.. этого мальчика просто никогда не существовало, — дамблдоровская улыбка медленно увяла, и Северус поспешил исправиться, чем, впрочем, сделал только хуже. — Поймите правильно, если бы данный феномен был примером перемещения в параллельных реальностях, я бы не сидел сейчас на полу перед вами в таком виде.

— Почему?

— Да хотя бы потому, что я почти втрое старше, чем этот ваш мальчик! Это из очевидного, — Северус с запозданием сообразил, что голос повышать не стоило, и продолжил уже более сдержанно, — кроме того, зачастую перемещения не подразумевают обмен или заимствование чужих жизней и судеб, да ещё настолько избирательно.

— Избирательно?

— Тот мальчик — тоже Снейп, по факту. Те же родители, те же люди вокруг, да он даже родился в тот же день, что и я!

Эта реальность предсказуема для меня, и потому она не параллельна.

— Абсолютно предсказуема?

— Некоторые нюансы и то, что связано с изменёнными фактами, остаётся тайной, но в целом я уже проживал эту жизнь.

В образовавшейся тишине каждый думал о своём. Мысли директора оставались для Снейпа всё такой же загадкой, как и до его смерти, а свои пока не оправились от дамблдоровского табака и потому разлетались, врезались на полном лету в стенки черепа и стекали невзрачными лужицами к затылку.

— И что же это тогда? Какое объяснение ты нашёл?

— Объяснения я как раз и не нашёл. Так, одни гипотезы, — он повертел головой, словно объяснение могло вывалиться из кармана и теперь лежало где-то рядом, — в другой ситуации предложил бы присесть.

— Постою.

— Всего этого просто не было, ни мальчика, ни мира вокруг, а все воспоминания — фикция. Так же, как сейчас нет того мира. Потому что случилось нечто очень неправильное там, я перевернул всё с ног на голову и оказался здесь.

— Бред. Такого просто...

— Не может быть? Сказки? Я тоже так думал, но ведь и сказки не создаются на пустом месте... Поразительно, но волшебники каким-то образом разучились верить в магию, хуже магглов!

Это был первый на памяти Северуса случай, когда у Альбуса Дамблдора не было слов. Он молча сделал последнюю затяжку, облако розоватого дыма окутало мальчишку на полу, тлеющий окурок отлетел к стене. Старик всё так же молча развернулся и зашагал прочь.

— А всё-таки вы неправы, директор, — Снейп вытянул ноги, подобрал бычок и вдохнул дурманящий дым.

* * *

Не успел Северус вернуться в лазарет, залезть в кровать и согреть ноги, как его покой вновь был нарушен, причём весьма неприятным образом.

— Северус-Северус-Северус! Ох, бедный, бедный мой, как ты выглядишь! Как страдаешь!

— Хиггс, не тараторь, а то прибавишь к моим страданиям мигрень и муки совести из-за убийства.

Слизеринка намёка не поняла, водрузила пакет из «Сладкого королевства» на тумбочку, сама устроилась на кушетке и снова испутила полный страдания вздох.

— Знаешь, я видела директора. Зачем он к тебе приходил?

— По важному делу, никак тебя не касающемуся.

— У тебя уже есть дела, которые меня не касаются?

— Как минимум, такие дела есть у Дамблдора, — Снейп попытался спихнуть наглую девчонку с койки, но не тут-то было! Лёгкая с виду Берти обосновалась так прочно, что даже вырвать кусок одеяла из-под неё не представлялось возможным.

— Ну, уж со мной-то можешь не секретничать! О каком таком мальчике вы говорили? Дамби кого-то искал?

— Да, своего внебрачного сына, — фыркнул Снейп и скрестил руки на груди. На Берти ни грубый тон, ни поза действия не возымели.

— Да ну!.. И что?!

— И не нашёл, — выданные сведения Северус счёл достаточными для полноценной сплетни и при виде разгоревшегося в глазах Берти любопытства сменил тему: — Что-то ещё? Или ты только за этим?

— Нет, конечно, не за этим! Я видела, как ты дрался в Большом зале. Это было так... так... так героически! Признайся, ты дрался из-за меня, да? Защищал мою честь, верно?

Гомерический хохот с койки Поттера в полной мере отразил отношение Северуса к вопросу, но как истинный джентльмен Снейп предпринял попытку объяснить Берти её заблуждения.

— Хиггс, если ты успела забыть, мы расстались, и моя жизнь со всеми дуэлями, драками и прочими глупостями тебя никак не касается, прими это. Я просто подрался с Поттером, он редкостный мудак...

— Следи за словами! — взъярился редкостный мудак, на что Снейп лишь досадливо поморщился.

— Не рыпайся там, или давно костерост не пил?! — поспешил влезть в зарождающуюся разборку Сириус, куда ж без него!

— Кстати, я всего лишь поддержал брата в данном случае, так что даже инициатором не был. Помимо того, я слизеринец, не забывай об этом, и нам всё героическое не свойственно, оставь эти глупости грифферам.

— И ты не хотел помириться со мной через эту дуэль?

— И не думал.

— Какой же ты... мерзавец, Северус Блэк! — пощёчина, стук каблучков и театрально громкие всхлипы за дверю.

— Женщины... — с философским видом изрёк Сириус и злобно зыркнул на Поттера, словно тот был виновником плохого настроение Хиггс.

* * *

Мальчишки только начали завтракать, когда в лазарет вломился очередной посетитель к Северусу.

— Фы пфямо на рахвах! — пытаясь проглотить разом полвафли, буркнул Поттер и хотел что-то добавить, но быстро затих под строгим взглядом Помфри, которая стояла как бессловесное воплощение постулата «когда я ем, я глух и нем».

— Что вам угодно, профессор Лонгботтом? — Северус догадывался, что, но очень хотел поиздеваться, а потому промокнул губы салфеткой, отставил поднос и выжидающе уставился на учителя.

— Узнать, как вы поправляетесь, мистер Блэк, — в той же вежливой манере ответствовал профессор, присел на край кровати и, понизив голос, добавил: — А также уточнить, когда вы вернётесь к... отработкам.

— Как только здоровье позволит, сэр.

— А здоровье позволит только после того, как вы примете зелья! — тут же встряла мадам Помфри и двинулась на Лонгботтома в поисках поддержки, профессор даже непроизвольно отшатнулся. — Хоть вы ему скажите, как старший наставник!

— Северус, тебе стоило бы принять зелья...

— Не нужны мне никакие зелья! — Снейп недобро сверкнул глазами, флакончик на тумбочке пошатнулся, тугая пробка дёрнулась из горлышка.

— Ему не нужны...

— Мне лучше знать, что ему нужно! — упёрлась Помфри и Лонгботтом, словно зажатый меж двух огней, уже приготовился к мученической смерти.

— Я здоров! И магический фон у меня НОРМАЛЬНЫЙ! — Северус тоже не хотел уступать и сам не заметил, как перешёл на крик. Флакончик поднялся в воздух, пробка с глухим щелчком выскочила, крупные капли брызнули на тумбочку.

— Мистер Блэк...

— И НЕ НУЖНЫ МНЕ НИКАКИЕ ЗЕЛЬЯ! — прогрохотал он, и склянка, перелетев через весь лазарет, разбилась о стены. — Или нужны...

* * *

Сириус и Поттер уже третий час проявляли неожиданную солидарность, избегая беспокоить Северуса. Помфри ходила, поджав губы, хмурилась при взгляде на проблемного пациента и исправно выставляла новые порции зелья. На злосчастной тумбочке скопилось уже пять комплектов, а Северус так и не притронулся ни к одному флакончику. Противостояние затягивалось и обещало разразиться крупным скандалом.

— Мистер Блэк! В самом деле, — Помфри сорвалась, когда выставляла шестой — вечерний — набор склянок, — вы же понимаете, что у вас серьёзные проблемы со здоровьем!

— Понимаю, — неторопливый кивок. Снейп не без сожаления отложил книгу, которую ему, похоже, не суждено было прочесть, приподнялся на подушках и пристально взглянул на медсестру. — А вы понимаете, что фоновой магией тут и не пахнет?

Вполне вероятно, что после этой фразы Северус прослушал бы полноценную лекцию по колдомедицине, но его спасла от этой участи очередная посетительница. На этот раз не к нему одному.

— Мадам Помфри, как вы оцениваете состояние своих пациентов? Достаточное удовлетворительное для оглашения наказания?

— Да, Минерва, вполне. Разве что мистер Блэк...

— Если ты о Северусе, то можешь не продолжать, — с тяжким вздохом прервала её МакГонагалл, — боюсь, в этом случае колдомедицина бессильна.

— Если вы о моей бесконечной к вам любви, дорогая Минерва, то здесь есть лишь одно лекарство...

— Молчите, мистер Блэк! Просто молчите, вам даже слушать необязательно. Однако о чём же я? — она сняла очки, рассеянно покрутила в руках, протёрла краем рукава и вернула на прежнее место. — Касательно вас, Поттер, думаю, можно было бы обойтись традиционной отработкой у мистера Филча. Но, к несчастью, на Блэков столь тривиальные методы уже не действуют.

— Но на меня отлично подействовала бы отработка с вами, профессор! Желательно наедине, — поспешно вставил Северус, на что получил лишь мрачный взгляд в ответ.

— А в школе благодаря Дамблдору равенство и справедливость, поэтому все вы должны получить равные взыскания, насколько это вообще возможно. Так что вместо привычной уборки без магии вы будете учиться мирному общению с однокурсниками с других факультетов.

— В смысле?

— Всё просто, мистер Поттер. Каждый из вас получит по куратору, гриффиндорцы для Блэков и кто-нибудь из Слизерина для вас, соответственно, — терпеливо разъяснила МакГонагалл и одарила своего подопечного мягкой и преисполненной сожаления улыбкой. — Я уже согласовала всё с профессором Слагхорном, и мы даже выбрали подходящих студентов. Но об этом позже, когда вы вернётесь к учебному процессу.

— И что мы будем с ними делать?

— Позже, мистер Поттер. Всё позже, пока просто выздоравливайте.

Она торопливо поднялась и покинула больничное крыло до того, как Северус успел в очередной раз завести песню о своей несчастной любви. Шутки шутками, но ни в одном из учебных пособий для преподавателей Минерва не нашла стоящего ответа для столь настойчивого студента.

* * *

Наконец, всё стихло. Помфри закрылась где-то у себя, отложив холодную войну с Северусом до утра. Поттер и Блэк вяло переругивались, но уже скорее по инерции, чем от чистого сердца, хотя ни один не мог уступить другому последнее слово. Снейп, наивно понадеявшись, что на один проклятый день посещений было предостаточно, уткнулся в книгу, но не прочёл и трёх страниц. Тихо скрипнула дверь, и Северус принял решение игнорировать визитёров до последнего. Глупо? Возможно, но так хотелось поверить, что если не поднимать головы, то никто и не побеспокоит.

— Северус, как ты плохо выглядишь...

— Мама?

— Если ты так пытаешься выразить радость по поводу нашего визита, то у тебя не слишком-то хорошо получается, дорогой, — Эйлин с улыбкой потрепала сына по голове, подняла книжку, которую он незаметно для себя выронил, и присела на соседнюю койку. — Как ты себя чувствуешь? Может, лучше обратиться к нашему семейному целителю? От директора мы не добились ни единого внятного слова о твоём состоянии!

Для Снейпа это «мы» звучало совершенно нелепо, потому что Альфард, безмолвной статуей стоявшей возле жены, никак с безмерной искренней заботой и материнской тревогой не вязался.

— Его состояние было бы куда лучше, если бы Северус не отказывался принимать зелья! — Помфри возникла так неожиданно, что Снейп даже вздрогнул, а колдунья уже вцепилась в Альфарда, как в свою последнюю надежду. — Вы же отец, повлияйте на него, в конце концов!

— Мы его так избаловали, мадам, — после длительной паузы тихо произнёс старший Блэк, — что повлиять теперь никак не можем.

На секунду Северус даже пожалел Помфри, ведь она просто выполняла свои обязанности, чересчур усердно подчас, но ничего плохого у бедняжки на уме не было, и ничем она не заслужила такого пациента. Потом его взгляд упал на батарею склянок на тумбочке, и жалость пропала без следа.

— Северус, я хотел бы поговорить с тобой. Наедине, если ты не против, — Снейп молча поднялся, помянул недавний разговор с Дамблдором и морально подготовился к худшему.

— Ну, и что за плохие новости? — осведомился Снейп, едва за ними закрылась дверь. Блэк заметно помрачнел.

— Эйлин... мы с ней ждём ребёнка.

Несколько секунд Северус молчал, пребывая в глубоком ступоре, потом заливисто расхохотался, так резко, что Альфард усомнился в психическом здоровье сына.

А голову Снейпа уже затопили воспоминания, которые он не раз и не два топил в огневиски: сумбурное письмо от матери, последние деньги для ингредиентов на заказ, бессонные ночи у котла ради треклятого абортативного зелья и бесконечные страхи и сомненья. А вдруг всё раскроется и его упекут в Азкабан за изготовление запрещённого зелья? А если он что-то сделал не так? Вдруг срок был слишком большой? Правильно ли он поступил? Каким был бы этот несчастный ребёнок? Он знал только, что убил девочку: мать вызвала его из школы, попросила побыть с ней, а потом ещё и свалила на малолетнего сына все заботы о маленьком изуродованном трупике.

— Можешь относиться к этому как угодно, — судя по строгому тону, Альфард по-своему истолковал смену эмоций на лице сына. — Мы приняли решение. И твоё мнение здесь не определяющее, я просто ставлю тебя в известность.

— И какое же решение? — холодно обронил Снейп, про себя твёрдо решив, что во второй раз детоубийцей не станет.

— Когда ты приедешь домой на каникулы, познакомишься со своим маленьким братишкой.

— Сестрёнкой, — на автопилоте поправил тот, вздёрнул бровь и прокрутил в мыслях последнюю фразу, — так вы оставите ребёнка? То есть, мы можем себе это позволить?

— Если ты думаешь, что появление второго ребёнка — братишки, поверь, мне целитель сказал, — уменьшит объём твоих карманных, то напрасно. И поверь, я могу позволить себе куда больше, чем двоих детей. Мы Блэки, в конце концов!

— Блэки... ну да, конечно... — рассеянно протянул Северус, едва заметно улыбнулся и перевёл взгляд с окна на Альфарда, — значит, у меня будет сестрёнка?

— Братишка... так ты не... не против? — мрачная решимость одномоментно перешла в неуверенность и даже удивление, словно Блэк готовился к длительной словесной баталии, а встретил мирные поздравления, которые сбили весь настрой. — Не возражаешь? Не станешь устраивать скандал и требовать доказательств нашей родительской любви? Эйлин сейчас нельзя волноваться, так что...

— Я всё понимаю. Никаких скандалов, будь спокоен. Какой срок?

— Пятый месяц.

— Эй! Вы могли бы рассказать мне ещё летом, да и я, дурак, сам как-то не увидел, не сообразил...

Альфард с виноватым видом пожал плечами, и Снейп всё понял: боялись подростковых истерик, тянули до такого срока, когда уже ничего переиграть не получится, и спасибо, что сказали, а могла бы сестричка и сюрпризом к весенним каникулам стать.

— Я рад, что ты понял, сын.

Снейп хмыкнул, как будто у него был другой выход. Впрочем, для него этот ребёнок будет чем-то вроде искупления грехов из прошлой реальности. За каждого убитого младенца, за каждое зелье, умертвившее нежеланный приплод, за всю ту грязь, в которую втравили его связи с чистокровными.

[center}

* * *

[/center]

Ровно в одиннадцать Помфри погасила все факелы и с боем отняла у Северуса подсвечник, в тусклом свете которого он надеялся добраться до конца главы. И Снейп даже имел глупость подумать, что ему дадут поспать. Думаю, можно догадаться, что его надежды быстро развеял скрип двери, который уже стал для нашего многострадального героя самым ненавистным звуком.

— Блэк, к тебе можно? Не спишь?

Северус приподнялся на локтях, недоверчиво оглядел знакомое лицо в свете подрагивающих огоньков от канделябра и в приглашающем жесте махнул рукой. Девчонка быстро прошмыгнула внутрь, практически бесшумно затворила за собой дверь и застыла на проходе.

— Чего ты? Присаживайся, располагайся.

— Ммм... а ты не сможешь выйти? Я бы лучше в коридоре поговорила, здесь ведь Помфри...

— Ох, загоняли совсем, заболею тут с вами! — Северус ворчал скорее для приличия, нежели в действительности от недовольства. Девочка улыбнулась и склонила голову, наблюдая за однокурсником. — Ну, пошли.

— Ты не слишком-то похож на больного, — с сомнением заявила посетительница, едва они оказались в коридоре.

— Скажи это Помфри, и я с удовольствием освобожу эту славную койку для кого-то более нуждающегося! Так что же тебе понадобилось от болезного меня, Эванс?

Рыжая смутилась, устремила взор в пол и всем своим видом доходчиво объяснила, что Северусу придётся сыграть в угадайку, потому что прямо сказать ей то ли стыдно, то ли страшно, то ли ещё какая-то глупость из чисто женских точный удар по черепу нанесла.

— Это всё, конечно, очень мило, и я безмерно рад тебя видеть, не сомневайся, но нельзя ли перенести это свидание на более привычное время? Почему в двенадцатом часу тебя на романтику-то потянуло, Лили?

— Иди ты к чёрту со своими шутками, Блэк! Я к тебе серьёзно, а ты...

— Так что ты ко мне серьёзно? Растолкуй идиоту, уж будь добра.

— Я хотела... ну, понимаешь... в общем, Рем всё мне рассказал. И про карту, и про зелье, и про одежду. Вот я и захотела поблагодарить, ну, и если не слишком сложно...

— Проще говоря, ты пришла за очередной порцией зелья для своего ручного волчонка, — расшифровал Северус, устало улыбнулся — ему ли привыкать к исключительно потребительскому отношению со стороны Лили, с этим её смущением и очаровательнейшей улыбочкой. — Нет проблем, но для этого мне нужно выбраться из лазарета. До полнолуния успею, можешь не волноваться.

— Вообще-то я хотела просто попросить рецепт... и я ни в жизнь не поверю, что ты сам готовил какое бы то ни было зелье!

— Ну и не верь. А рецепта у меня с собой нет, в спальне остался. На этом всё?

Лили кивнула, развернулась уходить, внезапно остановилась, чуть ли не с разбега бросилась Северусу на шею, сжала на мгновение в объятьях и тут же отпустила, собравшись уже сбежать.

— Ты замечательный друг, Северус!

— Нет уж, Эванс, — прошипел тот, перехватил девушку за руку, не давая ей двинуться с места, и произнёс тихо, но почти угрожающе: — Я тебе кто угодно, но не друг! Можешь меня бояться, ненавидеть, благодарить, в идеале — любить, но к друзьям не причисляй. Понятно?

Судорожного кивка Лили он дожидаться не стал, разжал пальцы, не без сожаления лишившись контакта с нежной кожей, и вернулся в лазарет. А Эванс в растерянности и совершенном смятении осталась одна посреди коридора, и низкий проникновенный голос Северуса ещё долго звучал у неё в голове, на разные лады проговаривая одну и ту же фразу.

— Ну, вот что, мистер Блэк!

Неприлично яркий солнечный свет ударил в глаза. Северус, глухо выругавшись, сполз чуть ниже по кровати, не глядя швырнул подушку на голос, накрылся с головой одеялом и попытался снова заснуть. Не тут-то было!

— Мистер Блэк, — мадам Помфри явно была настроена решительно как никогда: она дёрнула за край одеяло, полюбовалась на недовольно-сонное лицо пациента и ткнула ему под нос флакончик с зельем, — или вы немедленно выпиваете зелье и в дальнейшем выполняете все мои инструкции или...

— Или?.. — Северус неохотно приоткрыл один глаз, смерил фурию в белом халате тем взглядом, который когда-то принёс ему славу Ужаса Всея Хогвартса, и предпринял вялую попытку вернуть одеяло.

— Или я вас отправляю на занятия. Сегодня же.

— Паршивое начало дня. Доспать не дадите?

Медсестра только покачала головой, флакончик из её рук перекочевал на тумбочку. Снейп покосился на предмет шантажа, фыркнул и с трудом принял полусидячее положение. На соседней койке мирно посапывал Сириус, напротив дрых Поттер, что навело на определённые мысли.

— Который час хоть?

— Полшестого, — не скрывая самодовольства, объявила Помфри, и если бы в лазарете полагалось по две подушки на кровать, то в неё полетела бы вторая. — Самое время принять зелье, мистер Блэк.

— Ведьма...

— Вы что-то сказали?

— Медиковедьма, говорю, из вас хорошая, — он зевнул, потянулся, тоскливо помянул те славные времена, когда его утро начиналось не раньше одиннадцати — каких трудов стоило уговорить директора перенести все уроки Зельеварения на вторую половину дня! — и направился на выход.

— Вы куда, мистер Блэк? — вид у Помфри был такой, словно у неё на глазах сам Мерлин воскрес и попросил дорогу до Камелота показать.

— На занятия. Этим, как проснутся, — он кивнул на спящих однокурсников, и Блэк, словно почувствовав, что о нём речь, перевернулся на другой бок, — привет от меня и пожелания скорейших выздоровлений. А Поттеру можете ещё и в глаз от меня дать, для профилактики.

— Мистер Блэк!

— Ну что ещё?

— Переоделись бы, что ли. Не в пижаме же по школе идти.

* * *

Главное — и самое прискорбное — отличие спален Гриффиндора от слизеринских в том, что если бы вам нужно было незаметно прокрасться в львятник, то это не вызвало бы никаких затруднений, а во втором случае последовал бы неизбежный провал, как бы вы ни старались.

Снейп не успел порога комнаты переступить, как три головы практически синхронно повернулись на звук, спустя минуту четвёртая — голова Обри, с волос которого бежали струйки воды — высунулась из душевой.

— Ты же вроде должен сейчас в лазарете лежать.

— Ага, вместе с Сириусом!

— Или вообще на поезде до Англии добираться, МакГонагалл так орала тогда, после драки!

— Да, мы уж подумали, что вас выпрут к боггарту из школы.

— Я тоже рад вас видеть, парни, всем доброго утра, — Снейп покосился на кровать, помянул недобрым словом Помфри с её методами работы, наскоро закинул в сумку учебники, причём без особой уверенности, что взял именно те, что нужно, и направился к выходу. — Увидимся на завтраке, удачного дня.

Оставшиеся вопросы достались закрывшемуся у него за спиной проёму, и Снейп облегчённо вздохнул. Возможно, когда-то он завидовал мародёрам и их крепкой дружбе, но сложно стать общительным человеком и терпеть бесконечные вопросы, прожив сорок лет ублюдком и мизантропом. Однако не всё в его жизни было так просто, как хотелось бы: Эйвери догнал его на лестничном пролёте и даже придержал за рукав для надёжности.

— Ну?

— Предупредить хотел, Слагги сегодня начинает новое зелье на практику давать, он вообще рассчитывал, что ты на урок попадёшь только тогда, когда у всех уже основа будет готова.

— И что? Думаешь, меня волнует оценка по тому предмету, который он ошибочно именует Зельеварением?

— Да нет, но он же опять может попытаться тебя на дополнительные занятия затянуть, а там и до клуба недалеко, — Эйвери огляделся по сторонам и наклонился ближе к однокурснику. — Слушай, я понимаю, что для тебя весь этот Хогвартс — сплошная потеря времени, папаша тебе уже всё устроил, но завязывал бы ты с этим противостоянием! Наш старик от тебя так просто не отвалит, и у него ещё год, чтобы затянуть тебя в свою коллекцию.

— А меня там разве нет?

— Издеваешься?! — фыркнул Эйвери, хлопнул друга по плечу и перешёл на шёпот. — Серьёзно, Северус, там нет ничего такого уж смертельного. Ну, скука смертная, но и то не всегда, а насчёт денег, подарков — тебе ли об этом париться?

— Ладно, ещё подумаю.

Слизеринец поспешил на завтрак, а Северус застыл посреди коридора. Мысли о клубе не приносили особой радости, как, впрочем, и большая часть воспоминаний из детства, но был в посиделках и один неоспоримый плюс — Лили. Лучик солнца в беспросветной тьме интриг, высокомерия чистокровок и лживой заботы Слагхорна. Ради неё стоило терпеть всю ту грязь и слизь, что сопутствовала клубу, и Снейп собирался по второму кругу войти в одно и то же болото.

* * *

В любой другой день лучшим решением было бы не ходить на завтрак, а поспать лишних полчаса, но раз уж всё равно утро выдалось неудачным, то Северус решил попытаться обмануть свой мозг, выдав кубок тыквенного сока за кофе. Заодно он подумал, что неплохо бы захватить что-нибудь, чтобы перекусить в районе полудня или позже, когда непременно захочется позавтракать.

— Мистер Блэк, и почему я не удивлена? — строгий голос над головой, рука на плече и взгляды тех, кто сидел рядом, мгновенно обратившиеся в одном направлении ясно обозначили появление в жизни Северуса крупных проблем. — Быстро же вы довели мадам Помфри, впрочем, примерно такого результата я и ожидала. Что ж, тем лучше.

— Так рады меня видеть, что не смогли дождаться даже окончания завтрака? — Северус улыбнулся уголками губ и быстро уткнулся в кубок. Всё-таки шутка с Минервой хотя и была действенной, но затягивалась, и он это понимал, но пока приём работал, не было смысла от него отказываться.

— Не обольщайтесь. Если вы помните, я говорила о наказании за ту драку, что вы недавно устроили.

— Я устроил? Да упаси Мерлин! Я всего лишь поучаствовал, можете спросить у Поттера, хотя я буду крайне удивлён, если у него хватит смелости признаться.

— Речь не об этом! — оборвала МакГонагалл, подтолкнула кого-то к слизеринскому столу, кого именно Северус не разглядел, предпочитая демонстративно изучать содержимое собственной тарелки. — Знакомьтесь, ваш куратор. Удачного сотрудничества!

Куратор. В беспрерывном потоке свалившейся на него за прошлый день информации Северус совершенно забыл, что к имеющимся причинам головной боли добавляется ещё один пункт. Зная Минерву, в кураторы ему достался кто-то мерзкий, до ужаса ответственный, занудный и остаётся только надеяться, что не Люпин и не Петтигрю — такого подвоха он просто не переживёт.

— Привет...

— Эванс?! — Снейп едва не поперхнулся соком, услышав тонкий неуверенный голосок, поднял голову и уставился на Лили. Как идиот — проскочила мысль, и он отмёл её. — Что... что-то случилось?

— Да нет, просто я теперь буду твоим куратором. Ты разве не слышал МакГонагалл?

— Ты?..

— Ты против? Если хочешь кого-то другого, я попробую поговорить с ней или с директором. Профессор МакГонагалл очень понимающая, я уверена, она позволит тебе выбрать кого-то, если что...

— Всё нормально. Ты лучший куратор из всех, кого я только могу себе представить.

— Спасибо, — она улыбнулась, словно до этого пребывала в жутком напряжении, а теперь, наконец, позволила себе расслабиться. Северус закусил губу, чтобы не расплыться в дурацкой улыбке в ответ.

— Позавтракала? Идём? У нас же сейчас сдвоенные Зелья, верно?

И прежде, чем Лили успела хоть что-то ответить, он уже нёсся в сторону подземелий. Неужто судьба наконец-то соблаговолила повернуться к нему приличной стороной? Или, на худой конец, встать в профиль? Лили — его личный куратор, с которой он будет проводить много, очень, очень много времени вместе. Мог ли Снейп подумать ещё вчера, что наказание обернётся праздником?

— Никогда бы не подумала, что ты с такой радостью ходишь на занятия. И куда девается всё это воодушевление?

— Рад, что ты думаешь обо мне, и одновременно сожалею, что думаешь совсем не то, что хотелось бы!

— Вовсе я о тебе не думаю! — фыркнула Лили, но настрой Снейпа ей сбить не удалось, и она даже не знала, что было тому причиной.

* * *

— Итак, на прошлом уроке мы выяснили все свойства и особенности приготовления Умиротворяющего бальзама, — Слагхорн всё также лукаво улыбался, крутил в руках палочку и косился на экспонаты своей коллекции, от которых ждал великих свершений, причём необязательно в зельеварении. Снейпа от этого вида передёрнуло. — Думаю, вам не составит труда разделиться на пары, и к концу урока я жду от каждой пары сносной основы для будущего бальзама.

За ингредиентами отправилась Лили, не доверяя это дело навязанному напарнику, который, по её мнению, мог ошибиться даже в таком элементарном деле, как подготовка рабочего стола. Снейп не стал её разубеждать.

— Хоть бы воду пока поставил, в самом деле...

— Перекипит, — коротко бросил он и перехватил инициативу на глазах у изумлённой гриффиндорки.

— Что ты делаешь? Эти корешки нужно перемолоть в ступке, а не резать! И первыми бросать крылья летучей мыши, а не асфодель. Ты хотя бы разок в учебник заглядывал?! — Эванс потянулась было к доске, на которой Снейп подготавливал ингредиенты, но была безжалостно отстранена. — Ты меня слышишь или нет, Блэк?!

Северус взмахом палочки зажёг огонь под котлом, ещё одно заклинание — и котёл на треть заполнился водой, следом полетели асфодель и растёртые листья бузины. Будущий бальзам булькнул, испустил струйку сиреневого пара и затих.

— О, мисс Эванс! Вы сегодня превзошли саму себя, — мгновенно подскочил к их котлу Слизнорт, — я, конечно, не берусь пока ставить оценки, но ваша работа обещает стать первоклассным бальзамом. Давно не видел столь превосходного выполнения.

— Да, сэр, спасибо, но...

— Ах, не отвлекайтесь, милая моя, не отвлекайтесь, прошу вас! — и он вновь занял место в кресле, предпочитая контролировать класс из положения сидя.

— Как ты это сделал? И почему не сказал, что моей заслуги тут нет?..

— Во-первых, он бы не поверил, во-вторых, ты тоже не хочешь просто признаться себе, что я не так уж безнадёжен в зельях, — Снейп усмехнулся и подвинул к Лили златоглазок вместе с серебряным ножом, — будь добра, нарежь по диагонали.

— Но ведь в учебнике...

— Не всегда стоит выполнять инструкции из учебника досконально, кстати, можешь посмотеть направо и увидеть наглядный пример того, что получается при точном следовании советам учебника, — справа, раздражённая, встрёпанная и забрызганная чем-то густым и тёмно-синим, стояла Мэри МакДональд. Лили не сдержала короткий смешок.

— Не поверишь, обычно я так выгляжу на Зельеварении.

— Не поверю, ты всегда выглядишь потрясающе, — и он улыбнулся, заметив румянец на щеках Лили.

* * *

— Не хочешь посмотреть, как готовится снадобье для твоего Люпина? Предупреждаю, это посложнее, чем какой-то бальзам из школьной программы!

Глаза Лили загорелись неподдельным интересом, но где-то в глубине чарующей зелени ещё оставались сомнения, и тогда Снейп решился на рискованный ход: достал рецепт.

— Можешь попробовать сама, если хочешь.

— И ты приготовил это сам? В школе? Невероятно! — взгляд бегал по строчкам, кончик языка проворно двигался между губ, что означало особый интерес Эванс, как хорошо уяснил Снейп за время их знакомства в его реальности. — Постой, а как у тебя получилось вот это? Такое сочетание просто невыполнимо, зелье должно было взорваться в процессе или убить в итоге того, кто это выпьет!

— Люпин, если я не ошибаюсь, пока жив и вполне здоров, по мне следов взрыва тоже незаметно, а как мне такое удалось — это уже профессиональный секрет, — он хитро улыбнулся и потянул рецепт из рук Эванс, — но я, так уж и быть, приоткрою завесу тайны при условии твоего личного присутствия.

Смущение и любопытство придали лицу Лили настолько очаровательный румянец, что Северус невольно представил, как мог бы придвинуться чуть ближе, прикоснуться к порозовевшей коже, обвести контур подрагивающих губ; только щёлкнувшие перед самым носом пальцы остановили поток несдержанных фантазий, упорно продвигавшийся от невинных прикосновений к чему-то более откровенному.

— Ладно, я согласна. Так куда идём?

* * *

Едва двери Выручай-комнаты распахнулись, Северус решительно прошёл вперёд и словно позабыл обо всём, что осталось за спиной. Лили неуверенно последовала за ним и замерла в стороне, не смея нарушить создавшуюся гармонию.

Если в обычной жизни, на уроках, в Большом зале или в библиотеке Блэк казался ей простым выскочкой, симпатичным парнем со всякими глупостями в голове, то в комнате, в окружении котлов, пробирок, испарений и ингредиентов, он предстал в совершенно ином свете.

Лёгкие, будто отточенные годами практики движения, непоколебимая уверенность, стук ножа, перезвон мензурок, мерный ритм, который отбивал о стенку котла черпак — всё вокруг сливалось в одну невероятную симфонию. Вокруг творилось не просто зельеварение, а настоящее искусство, и никогда до этого Лили не наблюдала ничего даже близко похожего.

Северус передвигался так легко и непринуждённо, как если бы он родился в этой лаборатории. Лили неотрывно следила за ним, и ей начинало казаться, что в хаотичных движениях прослеживается высший смысл, она даже позволила себе нелепую мысль, что Блэк танцует. И вот она уже отсчитывала шаги на вальс.

И раз-два-три... Небрежно, но абсолютно точным движением сброшенные в котёл лепестки. Широкий шаг к весам, едва уловимое касание, тонкие пальцы, добавляющие мельчайшие зёрна на чашу. Резкий разворот, взмах палочкой, и брызги чуть не взорвавшегося зелья замерли на лету.

И раз-два-три... Измельчённая в пыль чёрная взвесь взлетает густым облаком на котлом и в следующий миг покорно оседает, подвластная воле Мастера. Не глядя, Блэк наотмашь бьёт серебряным ножом по длинноватым бобам на разделочной доске, и Лили успевает на секунду испугаться, что сок брызнет ему в лицо, но изумрудные капли по известной одному Северусу траектории летят в котёл. Ещё одно безошибочное движение, и он успевает перехватить последнюю ножом на лету.

— Лишняя, — короткое пояснение, и он вновь весь в своём упорядоченном хаосе.

Эванс не смогла бы назвать момент, когда она перестала следить за приготовлением зелья и сосредоточила всё внимание на Блэке. На осторожных, плавных, скользящих и режущих движениях тонких музыкально-длинных пальцев, на взлетающей при широких шагах и эффектно развевающейся мантии, на длинных прядях, отливающих безупречной чернотой, которые взметались, скользили по плечам, падали на лицо, скрывая сосредоточенный взгляд, нервно закушенную губу, тонкие, на редкость мужественные для аристократа черты лица.

— На сегодня всё, — низкий бархатный голос вырвал Эванс из мыслей, которые уже успели увести ей далеко от зельеварения. Она смутилась, когда поняла, что до этого не менее десяти минут бессовестным образом пялилась на Блэка. — Теперь оно будет настаиваться. Можно, конечно, обойтись и без этой стадии, если добавить крылья летучей мыши, но такой приём снизит качество.

— А...

— Пошли?

— Ага...

Северус обошёл её, открыл дверь и замер, чуть склонив голову набок. Лили почувствовала себя совершенной идиоткой, и чувство усилилось, когда Блэк перехватил её ладонь и мягко потянул вперёд. Вероятно, он оценил её состояние и потому проводил до самого входа в башню Гриффиндора.

— До завтра, — он чуть склонился, поднёс подрагивающую ладошку к губам, и смущение накрыло Лили с головой, поскольку она мгновенно вспомнила прошлый раз, когда Северус целовал ей руку.

В общую гостиную Слизерина Северус вошёл в превосходном расположении духа и с широкой улыбкой на лице. И это стало для него фатальной ошибкой, загубившей весь вечер.

— Явился, — Ранкорн сидел в глубоком кресле, нога на ногу, жутковатый оскал на лице, налитые кровью глаза — типичный тролль в боевой готовности.

Снейп отвлечённо задумался о том, по какой причине капитаны квиддичных команд в Слизерине всегда имели поразительное сходство с туповатыми монстрами. Но Ранкорн не дал ему развить эту идею.

— Из лазарета с утра отпустили, на уроках посидел, а на тренировке почему не был?!

У Северуса было безупречное и совершенно абсурдное оправдание, которое никак нельзя было озвучивать в присутствии этого квиддичного маньяка: он попросту не знал расписания этих злополучных тренировок. Да и к чему Снейпу было учить это расписание, если в своей реальности он никогда на такие мероприятия не ходил, а в этой ему о них никогда не давал забыть Сириус.

— А смысл, Ранкорн?

— Смысл? СМЫСЛ?!! — капитан подскочил к прогульщику быстрее, чем тот успел сообразить, что сказал, и наверняка ударил бы, если б не опасался снова отправить ловца в больничное крыло. — У нас игра на носу! Забыл?!

— Вот именно, на носу, — спокойно подтвердил Северус и чуть отступил, — у тебя с арифметикой плохо? Условия задачи просты до элементарного: до игры меньше двух недель, а я отстранён ещё почти на три недели. Вопрос: смогу ли я играть?

— Да что за…!

Из дальнейшей чрезвычайно эмоциональной речи Ранкорна Северус узнал много нового о себе, о тайне своего происхождения, о том, какая тесная связь между его мозгами и некоторыми ингредиентами для зелий, куда ему следует пойти, а лучше побежать, и кого при этом захватить с собой.

— Закончил? Тогда мой тебе совет: поищи нового ловца, я даже согласен поднатаскать кого-то при необходимости.

Честно признаться, Снейп слабо представлял себе, как он может «поднатаскать» кого-то в квиддиче, его педагогические способности заканчивались на преподавании Зельеварения и Защиты, ну, может быть, ещё что-то из области самих Тёмных искусств.

— Даже согласен? Ах ты согласен?! Да нет, ты БУДЕШЬ натаскивать мне нового ловца, днём и ночью, круглые сутки, каждую свободную минуту и несвободную тоже! — с каждым словом капитан заводился всё больше, и Северус уже сжимал палочку в кармане, чтобы в критический момент успеть выхватить её и обезвредить буйнопомешанного. — Ты у меня с метлы не слезешь, пока я не увижу в команде приличного ловца!

— Тебе лечиться надо, Ранкорн, серьёзно. Выкрои как-нибудь время между тренировками и проверься в Мунго, лишним не будет.

Увесистый кулак врезался в стену в дюйме от лица Северуса, и он поспешил ретироваться, мимолётно посочувствовав стене.

* * *

— Блэк! Может, хватит уже на меня пялиться?! — раздражённо прошептала Лили, размяла затёкшую шею, заправила за ухо свесившуюся на глаза прядь и вновь склонилась над пергаментом с эссе по трансфигурации, которое не дописала прошлым вечером. — Если нечем заняться — записывай лекцию, я потом у тебя перепишу. Будет хоть одна лекция по этой Истории Магии...

— Как только Бинс сообщит что-то феноменально интересное и неожиданное, я обязательно начну записывать. Кроме того, на тебя смотреть куда приятнее, чем на это призрачное недоразумение.

— Придурок. Это жутко раздражает! Смотри лучше в окно или ещё куда-нибудь, я из-за тебя сосредоточиться не могу.

Северус усмехнулся и послушно повернул голову к окну, из которого можно было увидеть исключительно скучное, по мнению Снейпа, место — поле для квиддича. Впрочем, ему было плевать на вид из окна, все мысли занимала Лили.

За неполный день он уже раз сто успел пожалеть, что привёл Лили в свою импровизированную лабораторию. После вчерашнего вечера девушку словно подменили, она постоянно хмурилась, боялась лишний раз взглянуть на Северуса, и он никак не мог ни поймать её прямой взгляд, ни вывести на спокойный разговор: всё скатывалось на шутки или грубость.

Вдруг его взгляд, приспособленный за годы преподавания подмечать мельчайшие детали, зацепился за тёмную точку на поле. Приглядевшись, Снейп понял, что точка была человеком на метле. И это в середине дня, когда все студенты должны быть на уроках! А если с этим горе-летуном что-то случится?

Учитель в Снейпе требовал немедленно бежать на поле, поэтому он, с трудом обратив на себя внимание Бинса, отпросился в туалет и бегом, перескакивая через три ступеньки, устремился на спасение очередного идиота. Он даже не задумался о том, что на улице холод собачий, ночью прошёл дождь, а на нём только форменная мантия и туфли на тонкой подошве.

— Ты что здесь делаешь?! Спускайся немедленно! — он начал кричать на нарушителя ещё за пару ярдов до поля, но паршивец упорно делал вид, что не слышит, даже когда Северус выпустил сноп предупредительных искр в нескольких дюймах от черенка метлы. — Лучше спускайся, иначе собью к чёрту!

— Ладно, ладно, чего орать-то? — донёсся насмешливый голос сверху, метла вильнула, в крутом пике, почти под прямым углом направилась к земле, и Снейп всерьёз испугался, как бы этот малолетний выпендрёжник не разбился, но он лишь расхохотался, почти у самой земли вывернул древко метлы, изловчился ввернуть петлю и наконец спрыгнул на землю. — Всё, я на земле... мистер Блэк?! Северус Блэк?!!

Северус осторожно кивнул и отступил, от странного мальчишки можно было ожидать чего угодно, особенно с учётом того, как загорелись тёмно-синие глаза, стоило только этому психу понять, кто перед ним.

— Я Эмили Паркин [1], второй курс, Слизерин. Для меня большая честь с вами познакомиться, сэр! Вы стали для меня примером для подражания с тех пор, как я поступила в Хогвартс! А этот ваш обманный манёвр в последней игре в прошлом году — это просто нечто!

Северус застыл как столб и даже не пытался вслушиваться в сбивчивую речь. Его мозг с титаническим трудом переваривал один единственный факт: это крикливое полоумное существо с метлой в покрасневшей руке и коротко остриженными белёсыми лохмами на голове было девочкой.

— С вами всё в порядке?

— Почему не на уроке, Паркин? — кое-как выдавил из себя Северус, и мозг тут же зацепился за подозрительно знакомую фамилию. Где-то он её уже слышал, может быть, читал в газете или в какой-нибудь книге...

— Прогуливаю, — ничуть не смутившись созналась девчонка и задрала голову, чтобы заглянуть Северусу в глаза, — но вы-то тоже не на уроке... Кстати, не холодно так стоять?

Снейп чертыхнулся, только после этого вопроса понял, что дрожит как осиновый лист, и быстрым шагом направился к замку.

— За мной, живо!

— Сдадите Слагхорну? — укоризненно осведомилась Паркин, и Снейп позволил себе минутную паузу в сочетании со злобной усмешкой: отвести девчонку к декану было бы самым правильным решением. Это сразу разрушило бы детские иллюзии и заодно отучило бы второкурсницу нарушать правила и прогуливать уроки. Но воспитательный процесс в данном случае отходил на второй план в угоду личным интересам.

— Нет, познакомлю с одним человеком. Тебе он понравится.

— Если что, с директором я уже знакома! — было видно, что Эмили храбрилась из последних сил, вышагивала бордо, но её порядочно потряхивало, а в глазах плескалась паника.

— Ну, в таком случае тебе уже ничего не страшно!

К тому моменту, как они вошли в замок, урок успел закончиться, и студенты спешили на обед. Лили с его сумкой ждала возле входа в Большой зал, и при виде маленькой компаньонки Северуса в изумлении вздёрнула бровь, однако ничего не сказала, только молча всучила забытые в кабинете вещи.

— Ого! — Паркин округлила глаза, расплылась в противненькой улыбочке и совершенно бестактно оглядела сначала Эванс, потом снова Северуса. — Вы встречаетесь? Это твоя девушка, да? Красивая...

Лили тут же смутилась, покраснела до корней волос, развернулась на каблуках и чуть ли не бегом рванула к гриффиндорскому столу.

— У тебя ни на секунду рот не закрывается? — накинулся на болтушку Снейп, едва Лили отошла на то расстояние, с которого не смогла бы его расслышать.

— Ага! Так она твоя девушка?

— Ещё одно слово, и я всё-таки отведу тебя к Дамблдору!

* * *

Оставшуюся часть дня весь Слизерин оживлённо обсуждал новость дня: Северус Блэк окончательно рехнулся. Такой диагноз ему вынес Ранкорн после того, как услышал, кого отстранённый ловец предлагает себе на замену.

К вечеру несчастный капитан частично отошёл от потрясения и попытался разъяснить Блэку, почему девчонка-второкурсница никак не может быть ловцом. В ожидании этого разговора почти все слизеринцы собрались в гостиной, у каждого вдруг нашлись какие-то неотложные дела, которые ни в одном другом месте решить нельзя.

— Блэк, даю тебе последний шанс. Скажи, что это просто глупая шутка, мы все вместе посмеёмся и забудем. Ну?

— Это не шутка, Ранкорн, я действительно думаю, что она сможет выйти против Поттера в следующем матче и при определённом стечении обстоятельств даже поймать снитч.

— Она? Против Поттера? Блэк, я одного не пойму, у тебя с глазами проблемы или с головой? — он жестом остановил поток возмущения, рвущийся из Эмили, и с прищуром оглядел второкурсницу. — Посмотри внимательно на это недоразумение, да её не то что бладжер — подзатыльник с метлы собьёт!

Недоразумение насупилось, скрестило руки на груди и зло глянуло на капитана, но промолчало, позволяя Северусу самостоятельно решить вопрос.

— Я тоже, знаешь ли, не гора мышц, и что? Я же тебе не предлагаю всю команду из второкурсников укопмлектовать, но ловец таким и должен быть, лёгким, быстрым, и девчонка отлично держится в воздухе.

— Допустим. Отбросим возраст и телосложение, но, в конце концов, Северус, она же девочка!

— И что?!! — не сдержалась Эмили, её голос звенел от обиды, а пальцы теребили рукава школьной мантии. — Как будто только мальчишки умеют летать!

— Мисс Паркин, мы уже разговаривали с вами на эту тему, и мне казалось, я всё доступно объяснил, — устало возразил Ранкорн, помассировал пальцами виски и с тоской вспомнил отцовский погреб с отменным огневиски. — Северус, ты-то должен понимать, что квиддич совсем не женская игра. И не надо мне сейчас напоминать о «Холихедских гарпиях» [2]! Это несопоставимо.

— Но ведь это только на одну игру, к тому же, у тебя нет времени на полноценные отборочные испытания! — Снейп видел, что все его аргументы разлеаются как об стенку горох, и тогда он пробовал зайти с другой стороны, надавив на слабые точки Ранкорна. — Только подумай, ты ведь ничего не теряешь. Команда практически без ловца, и ничего неожиданного не будет в том, что Поттер поймает снитч. Тем более, девчонку обойти невелика победа! Зато представь, как он опозорится, если Эмили его обгонит.

— И как же мисс Паркин его обгонит на своей развалюхе? Что это у тебя, Чистомёт или Звезда[3]?

— Я дам ей свою метлу.

Фраза произвела эффект пушечного выстрела. Все разговоры, перемещения, перешёптывания мгновенно прекратились, словно жизнь в один момент исчезла из комнаты.

— Ты это серьёзно? — шёпотом уточнил Ранкорн в оглушительной тишине, Северус как можно серьёзней кивнул, и капитан сдался. — Ладно. Значит, девчонка и впрямь хороша, или у тебя окончательно снесло крышу. Даст свою, чёрт возьми, ну и псих!

* * *

Северус с каждой минутой раздражался всё больше и уже начал понимать Лили, ему тоже хотелось развернуться и выкрикнуть что-то вроде «Хватит на меня пялиться!», потому что Лонгботтом уже минут сорок сверлил его взглядом, а до этого полчаса косился через каждые две минуты.

Отложив последнюю работу третьего курса, Снейп поднял голову, и профессор быстро перевёл взгляд на книгу, которую до этого якобы читал.

— Так и будем в гляделки играть? — устало осведомился Северус, потёр переносицу и с облегчением откинулся на спинку стула. — Или, может быть, скажете, наконец, в чём дело.

— Ты же понимаешь, что с тобой что-то не так? Эти всплески магии...

— А ваше ли это дело, профессор? — последнее слово Снейп практически выплюнул, скрестил руки на груди и скривил губы в неприятной усмешке. — Решили попробовать себя в роли Помфри? Сразу скажу, что получается ещё хуже, чем язвить.

— Зато у тебя язвить отлично получается! — вскипел Лонгботтом, поднялся и навис над студентом. — Всё получается, за что ни возьмёшься! Прямо вундеркинд!

— Завидуете? — несмотря на то, что Северус смотрел на учителя снизу вверх, держался он при этом так, будто это не Лонгботтом преподаватель, а наоборот.

— Нет! Я просто хочу понять, кто ты такой и что за чертовщина творится в этой школе.

— Да ну? И откуда такие благородные порывы? — у Снейпа яд чуть ли не капал с губ, и профессор отшатнулся при виде той тьмы, что полыхнула в чёрных глазах. — Мой вам совет: сидите тихо и не высовывайтесь.

И прежде, чем Лонгботтом успел что-либо ответить, Северус поднялся, подхватил мантию со спинки стула и пошёл мимо рядов парт к выходу. Он спиной чувствовал пристальный взгляд, но оборачиваться не собирался.

— Северус!

— Ну?

— Иногда мне кажется, что тебе куда больше чем пятнадцать, но всё же ты только пятикурсник, не стоит взваливать на себя всю тяжесть мира.

— Она уже на мне, — тихо проронил Снейп, всё так же стоя спиной к учителю, — уже давно, и только я сам тому виной.

* * *

— Так когда ты начнёшь меня тренировать?

Северус подскочил от звонкого голоса, тряхнул головой, прогоняя остатки сна, уставился на второкурсницу, которая стояла возле его кровати и чуть ли не подпрыгивала от нетерпения, подтянул ноги, согнув в коленях, и торопливо натянул одеяло по самые уши.

— Кто тебя сюда пустил?!

— Эйвери.

— Убью гада, точно убью! — пробурчал Снейп себе под нос, безуспешно попытался дотянуться до мантии, одновременно не позволяя одеялу сползти ниже плеч, и снова повернулся к девчонке. — Ну, вот что, Эмили! Ты сейчас же выметаешься из спальни и ждёшь меня в гостиной.

— Долго ждать?

— Сколько надо!

Видимо, последний ответ вышел несколько более резким, чем планировал Снейп, потому что Паркин вымелась за дверь быстрее, чем он успел что-либо прибавить для большей убедительности. Однако едва он потянулся рукой под резинку пижамных штанов, чтобы разобраться с утренним стояком, как белобрысая головка снова показалась в дверном проёме.

— А ты правда дашь мне свою метлу?

— ВОН!

Любопытный взгляд скользнул по кровати, Эмили прыснула от смеха и торопливо захлопнула дверь.

* * *

Когда Северус, полностью одетый и злой как стадо гиппогрифов, вышел в гостиную, Паркин сидела на диване перед камином, болтала ногами и листала спортивный журнал.

— О, ты уже? Я думала, это займёт больше времени, — при этом у неё была такая улыбочка, что Снейпу вдруг жутко захотелось удавить девчонку.

— Ещё одно слово по этому поводу, и я прислушаюсь к авторитетному мнению Ранкорна.

— Ладно, ладно, — она отложила журнал, в шутливом жесте подняла руки и встала с дивана. — Только один вопрос. Ты думал о той рыжей?

— Паркин!

— Всё-всё, молчу. Кстати, она довольно симпатичная, — Эмили рассмеялась при виде оскала на лице Северуса, сунула руки в карманы и вмиг посерьёзнела. — Так где метла? Или ты дашь мне её только на игру?

Снейп чуть не хлопнул себя по лбу. Появление надоедливой малолётки в спальне настолько выбило его из колеи, что он напрочь забыл о своём обещании дать ей метлу. Он сгладил неловкость, призвав метлу невербальным Акцио, ещё не хватало побежать за ней обратно в спальню и выставить себя полным идиотом.

— Обалдеть, — она с трепетом обхватила пальцами отполированное древко, обвела пальцами фирменный знак компании-производителя, провела ладонью по изгибу до самых прутьев и, наконец, крепко сжала метлу в руке. — Не верится, что держу в руках этот шедевр.

— Это всего лишь метла, Паркин, тебе на ней ещё играть на следующей неделе.

— Всего лишь метла?! — она подняла на Северуса разгневанный взор, и ему даже показалось, что он заметил в уголках глаз слёзы. — Да это же Нимбус 1500! Лучшая метла из всех существующих! Надёжное управление даже на запредельной высоте, мощнейшие тормозящие чары, что позволяет совершать мгновенные развороты и менять направление на полной скорости, плавная рукоятка, полный контроль над скольжением в воздушном потоке, развивает скорость...

— Хватит, хватит, я понял, — выслушивать ранним утром лекцию о гоночных мётлах никак не входило в планы Северуса, поэтому он призвал тёплую мантию, которую тоже умудрился забыть из-за треклятой девчонки и зашагал к выходу. — Если ты закончила поклоняться моей метле, то мы можем ещё успеть потренироваться перед завтраком.

— А вместо завтрака?

— Без фанатизма, Паркин!

* * *

У большинства нормальных людей самым тяжёлым днём недели считается понедельник, Северус с тоской осознавал, что для него таким днём становится пятница. Недели не прошло с тех пор, как Помфри изгнала его из больничного крыла, а он успел так сильно привыкнуть к практически постоянному присутствию Лили рядом, что целых два дня без неё представлялись пыткой. Но факт оставался фактом, у его любимой нет ни единой причины проводить выходные с Блэком, над которым ей навязали кураторство.

— Ты собираешься идти на урок? — Снейп поднял голову и чуть не расплылся в идиотской улыбке. У пятого курса Гриффиндора перед обедом была гербология, и Лили, только что вернувшаяся в замок, стояла перед ним раскрасневшаяся, с ярким румянцем, чуть влажными волосами и соблазнительно алыми губами. — В прошлый раз ты, помнится, на Зельеварение чуть ли не летел!

Зелья. Слагхорн. Ещё одна напасть, будто мало было у Северуса поводов для головной боли! После урока Снейп собирался изъявить своё желание побывать на вечере у профессора и в дальнейшем, возможно, вступить в клуб. Легко сказать, да не так-то просто сделать. Пробовали когда-нибудь высказать человеку в грубой форме всё, что вы думаете о нём и его собраниях, а потом вдруг сообщить, что поменяли мнение?

— Блэк! Если ты решил остаться в коридоре, то это твоё право, но, если забыл, зелье мы готовим вместе, так что заходи и поживее! — звонкий, немного раздражённый голос вернул его в реальность, и Северус, подгоняемый куратором, прошёл к своему месту. — Что с тобой сегодня такое? Спишь, что ли?

Он попытался сосредоточиться, склонился над котлом и нахмурился. Обычно зелья помогали ему думать, но не в этот раз, да и Умиротворяющий бальзам не слишком-то много требовал внимания, Снейп мог сварить его с закрытыми глазами.

Куда больше мысли Северуса занимали два человека, ни с того ни с сего вздумавшие поменять своё к нему отношение. Слагхорн и Лили. Профессор неожиданно проникся чуть ли не любовью к худшему — если судить по оценкам Северуса Блэка в прошлом — студенту, а Лили наоборот, избегала и хмурилась в его присутствии. И Снейп готов был поклясться, что она ведёт себя так с тех пор, как увидела его в Выручай-комнате.

— Блэк! Будь внимательней! Ты хоть понимаешь, что если добавишь драконью кровь, то зелье взорвётся?! — прошипела Лили, покосившись на Слагхорна, и перехватила соседа за запястье.

— Не взорвётся, я добавил когти саламандры в качестве стабилизатора, они вступят в реакцию, — успокоил Северус, но руку освобождать не стал, хватка, переходящая в робкие поглаживания, завораживала его куда больше, чем любое зелье.

— У тебя царапина, почему не залечил?

— Не видел, — хрипло буркнул Северус и с трудом сглотнул, когда Лили провела пальцем по полоске засохшей крови, — сама заживёт.

— А я думала, что чистокровные за палочку хватаются по поводу и без, шагу без магии ступить не могут, — впервые за несколько дней Лили улыбалась Северусу открыто и дружелюбно, и он готов был вовсе отказаться от магии за эту улыбку.

— Итак, время вышло. Посмотрим, что у вас получилось.

Северус наскоро перемешал готовый бальзам, наполнил пробирку и, заверив Лили, что сам справится с непосильной задачей сдать образец, взглядом проводил обрадовавшуюся девушку до дверей.

Очередь к профессорскому столу медленно, но верно сокращалась. Снейп специально мешкал с вещами, рассчитывая остаться со Слагхорном наедине. Наконец, последняя группка особо шумных гриффиндорцев вылетела в коридор, и Северус, подавив мелочное желание отложить разговор на неопределённое время, направился к столу, на котором уже скопилось порядочное количество пробирок. Вот ещё одна, с аккуратно выведенными фамилиями Эванс и Блэк, присоединилась к остальным.

— Что-то ещё, мистер Блэк? — Слагхорн, который, как оказалось, внимательно следил за метаниями Северуса, поглаживал отвороты жилета и улыбался так самодовольно, будто заранее знал, что услышит. — Вы что-то хотели?

— Я? Нет, что вы, — он поправил сумку, развернулся и уже почти сбежал, мысленно отчитывая себя за слабохарактерность, но в последний момент всё же остановился и заставил себя повернуться лицом к страху, воплощенному в данном случае в виде отвратительнейшего на памяти Снейпа учителя. — А вообще-то, да, я хотел поговорить.

— Так-так, и о чём же, позвольте узнать? — профессор устроился в кресле, сложил руки на столе перед собой и выжидательно взглянул на студента. — Не стесняйтесь, я слушаю.

— Я слышал, вы время от времени устраиваете вечера... для избранных студентов — осторожно начал Северус, и улыбка Слагхорна в мгновение ока стала ещё шире.

— Избранные, мистер Блэк, не самое удачное определение, но вы правы, такие встречи имеют место быть, и вы, помнится, тоже когда-то получали от меня приглашение...

— Именно об этом я и хотел поговорить, — Северус едва заметно передёрнулся под насмешливым взглядом профессора, напомнил себе о Лили, ради пары лишних часов с которой ввязывался во всё это. Слабо, но помогло, — вероятно, в прошлый раз я несколько поторопился с ответом, о чём немало сожалею.

— Иными словами, вы спрашиваете, в силе ли моё приглашение. Могу вас обрадовать, моё мнение не столь изменчиво, как ваше, я всё так же буду рад вас видеть, — с этими словами он поднялся, магией отправил образцы Умиротворяющего бальзама в свой безразмерный саквояж и вышел из-за стола. — Могли бы и не спрашивать, Северус, но не стану скрывать, мне было приятно с вами побеседовать.

Проходя мимо Северуса, он одобрительно похлопал его по плечу и заторопился на ужин.

— Жду вас завтра, Северус, — добавил Слагхорн уже у дверей, — в шесть часов. И я действительно рад, что вы изменили своё мнение.

* * *

— Блэк, горгулья тебя раздери! Просыпайся! — крики вперемежку с ругательствами, пощёчины наотмашь и заспанные парни в пижамах, столпившиеся у кровати, были самым неожиданным, от чего Северус мог проснуться.

— Всё, хватит меня избивать, не сплю я! Довольны? По какому поводу балаган?

— Это у тебя надо спросить, — мрачно бросил Эйвери и присел на край кровати Северуса. — Ты орал во сне. Дурная, знаешь ли, привычка, особенно если ночуешь в общей спальне.

— А что тебе снилось? Знаешь, по разным классификациям кошмаров можно определить...

— Обри, отвали! Тебя только не хватало, — Эйвери силком вытянул Снейпа из постели, зыркнул на однокурсников так, что все вопросы мигом отпали. — Всё народ, по кроватям, представление окончено!

Пока Эйвери выводил Северуса из спальни, тот молчал, не стал ничего говорить и в коридоре, когда однокурсник сунул ему в зубы сигарету, достал вторую для себя и привычно зажёг обе палочкой.

— Ну, пришёл в себя? Теперь говори, что это такое было, — если бы Снейп знал, то под тем пристальным взглядом, которым препарировал его Эйвери, обязательно выложил бы всё, — заодно можешь рассказать, кто такой Снейп.

— Снейп? Я о нём кричал во сне?

— В основном, ещё просил тебя выпустить, и что-то про Эванс. Что там у тебя с этой гриффиндоркой, меня не касается, даже спрашивать не стану, но твоё состояние меня беспокоит, — он нахмурился, прикрыл глаза и затушил сигарету, от которой так и не затянулся. — Север, мы с тобой знакомы с пяти лет, буквально выросли вместе, ближе тебе, наверное, только Сириус.

— Благодарю за экскурс в историю.

— При этом ни он, ни я тебя толком не знаем, — пропустив ядовитый комментарий мимо ушей, продолжил Эйвери. — Ты вечно втягиваешь нас в переделки, как костёр: не только сам горишь, но и всех вокруг в пепелище тянешь. И я привык.

— Поздравляю, от меня-то тебе чего надо?

— Я боюсь, Север, я реально за тебя боюсь, — тихо произнёс тот, огляделся и склонился ближе к другу детства, — в твоей дурной башке вечно рождались безумные затеи, и если ты нашёл себе в компанию кого-то более чокнутого, чем ты, то ничем хорошим это не кончится. Кто такой этот Снейп? Из-за него ты вдруг вздумал водить дружбу с грифферами?

— Снейп — это просто ублюдок, сталкивались пару раз летом, не знаю, почему он вдруг запал в память. С кем водить дружбу — моё дело, но уверяю, среди грифферов мне друзья не нужны, — он с удивлением уставился на сигарету, которую успел скурить незаметно для самого себя, с сожалением отшвырнул окурок и смерил Эйвери насмешливым взглядом, которого раньше удостаивались особо нерадивые студенты. — И ничего такого уж страшного со мной не происходит, а кошмар... Знаешь, иногда кошмар — это просто кошмар.

* * *

Северус ходил перед дверью и никак не мог найти в себе силы войти. В своей реальности вечера у Слагхорна были для него отвратительнейшим видом времяпрепровождения. Чистокровные выскочки, рассказывающие о своих высокопоставленных родственниках, и жалкая горстка талантливых студентов. Даже на фоне этой горстки он чувствовал себя неудачником, ведь остальные хотя бы одеты были прилично, а он словно из сиротского приюта.

Конечно же, теперь всё должно было быть иначе. Одна только мантия на нём стоила больше, чем он мог себе позволить потратить за год, будучи Снейпом. Но невольные ассоциации, дурные воспоминания, внезапно ожившие детские страхи — всё это было сильнее разума.

— Эй, что это ты здесь делаешь?

— И тебе привет, Эйвери, — Северус криво ухмыльнулся, скрестил руки на груди, чтобы придать себе уверенности, — не поверишь, иду на вечеринку.

— К старине Слагги? Ты всё-таки сдался и вступил в его клуб? И почему я узнаю о таком эпохальном событии в последний момент?

— Ну, если бы ты не устраивал мне вчера допрос с пристрастием, я бы мог сказать раньше, а так не обессудь.

— И что же привело тебя к такому разумному решению? — он остановился напротив и явно не собирался отступать, не получив полный ответ.

— Можешь считать, что я прислушался к твоему мудрому совету.

— Да ну? — Эйвери прищурился, опёрся о стену и удивительно похоже скопировал ухмылку Северуса. — А мне почему-то кажется, что это решение каким-то образом связано с тем, что на вечеринке будет Эванс.

— Такой вариант тоже нельзя исключать.

— Неужели всё настолько серьёзно? Как же она лихо тебя окрутила, я поражён!

— Мне казалось, вчера ты говорил, что это тебя не касается. Или я ослышался?

— Нет, дело-то, конечно, твоё, — шутливый настрой резко сменился на абсолютную серьёзность, — но я не понимаю, чего ты хочешь добиться. Можешь говорить что угодно, но развлечением на одну ночь тут и не пахнет.

— Чего я хочу? — он медленно повторил фразу Эйвери, прикрыл на минуту глаза и позволил себе мимолётную улыбку прежде, чем выдать ответ, который его собеседник вовсе не хотел бы услышать: — Я хочу её. Не на одну ночь — на всю жизнь, и это куда серьёзней, чем ты вообще можешь себе представить.

— Чёрт возьми! Север, ты рехнулся?! Тебе же всего пятнадцать, да и она, в конце концов, гряз... — лишь палочка, прижавшаяся к его кадыку, не позволила Эйвери произнести оскорбление.

— Только попробуй так её назвать, и ты на собственной шкуре узнаешь, почему тёмная магия считается запрещённой, — в чёрных глазах полыхала такая ярость, что Эйвери не решился что-либо произносить в ответ.

* * *

1 — в 1422 семеро детей мага-мясника Уолтера Паркина основали квиддичную команду «Селькирские скитальцы», в течение столетий в команде постоянно присутствовал кто-нибудь из потомков семьи Паркин. Так что квиддич у них в крови. За существование в каноне самой Эмили ручаться, правда, не могу.

2 — старинный валлийский клуб «Холихедские гарпии» был основан в 1203 году, и это единственная в мире команда о квиддичу, в состав которой всегда входили исключительно волшебницы.

3 — презрительное отношение Ранкорна к Чистомёту объясняется тем, что уже в 1967 появилась фирма по производству гоночных мётел «Нимбус», и их первая модель «Нимбус1000» практически вытеснила Чистомёт с рынка.

Звезда может показаться новой или, упаси Мерлин, вымышленной мною маркой, но на самом деле это упомянутая в каноне под названием «Комета» метла, на такой летал Рон Уизли. Во избежание путаницы здесь приводится вариант названия, который приближен к английскому «Shooting Star». Звезда считается самой дешёвой (и отнюдь не самой качественной) гоночной метлой. Также существуют более престижные мётлы фирмы Comet (такая, например, была у Чжоу Чанг).

Все примечания взяты из книги Дж.К. Роулинг «Квиддич с древности и до наших дней», за более подробной информацией обращайтесь к тому же источнику.

Вечер у Слагхорна протекал так же скучно, как и любой из тех, что помнил Северус по своему детству. Обри монотонно рассказывал о новом проекте своей тётки, работавшей заместителем кого-то там в Министерстве, и никто, похоже, даже не пытался его слушать. Эйвери сидел мрачнее тучи, демонстративно не замечая косых взглядов и соблазнительных улыбок райвенкловки напротив. Снейп то и дело поглядывал на дверь и с каждой минутой раздражался всё больше: Эванс не было.

— Прошу прощения за опоздание, — Лили прикрыла за собой дверь, скромно улыбнулась и огляделась в поисках свободного места.

Северус тут же подорвался, выдвинул для неё стул и замер в ожидании под изумлёнными взглядами всех присутствующих. Эванс поджала губы, напоследок поискала взглядом другое место и неохотно заняла предложенный стул.

— Что-то случилось? — шёпотом поинтересовался Снейп, когда Обри вернулся к своему рассказу.

— А?..

— Что с тобой? Почему ты опоздала? Мне казалось, правильные гриффиндорки более пунктуальны.

— Отстань, ты мешаешь мне слушать.

— Ну да, конечно, извини, — с сарказмом протянул он. Искоса глянув на Обри, Северус мысленно пожелал ему охрипнуть и снова повернулся к Лили. — Не смеши! Как будто тебе и впрямь интересно, что за чушь он несёт.

— Чего тебе от меня надо, Блэк?!

— Объясни, что случилось.

— Что случилось? — она яростно глянула на Северуса, и можно было не сомневаться, что если бы они разговаривали не здесь, то Эванс уже перешла бы на крик. — Я слышала ваш разговор с Эйвери — вот что!

— Я что-то не то сказал? Следовало позволить этому придурку безнаказанно тебя оскорблять и совать нос не в своё дело?

— Нет, я благодарна, что ты не дал ему назвать меня... ну, в общем, ты понял, — Лили заметно смутилась, и Северусом овладело безотчётное желание обнять её, прижать к себе и успокоить. — Но он ведь был прав. И ты должен понимать это.

— В чём он прав? Что из того бреда, который он успел сболтнуть, ты считаешь правильным?!

— Северус, ты нас слушаешь? — прервал их Слагхорн, и Снейп едва не выкрикнул в ответ нечто весьма красноречиво отражающее его отношение к вечеру. — Или твоим вниманием уже безраздельно завладела мисс Эванс?

— Простите, сэр.

С трудом дождавшись, пока внимание профессора вновь перекинется на нудную болтовню Обри, Северус наклонился ближе к Лили.

— Так в чём он прав?

— Да во всём, — раздражённо отмахнулась она и натянуто улыбнулась Слагхорну, который снова начал бросать на них недоумевающие взгляды, словно ничего интереснее его вечеров и рассказа о бюрократической возне и придумать нельзя. — Ты слизеринец, чистокровный до тошноты, наверное, уже готовишься служить Сам-Знаешь-Кому. Я никак не вписываюсь в эти планы, а то, что ты ему сказал...

— Всего лишь правду, Лили. И служение Тёмному Лорду в мои планы никак не входит.

— Да даже если и так! Но это слишком, Блэк, — она спрятала лицо в ладонях и едва слышно прошептала: — Всё это слишком серьёзно для меня. И если честно, я тебя просто боюсь.

— Боишься? — хрипло переспросил он, не веря своим ушам. Лили обречённо кивнула.

— Что ж, весьма познавательно, мистер Обри, а вы что нам расскажете, мистер Блэк? — Слагхорн с неподдельным интересом и весельем обратился к Северусу и сложил руки на животе. — Может, что-нибудь о своём отце? Все мы, конечно, весьма и весьма наслышаны о его деятельности, но уверен, вы сумеете преподнести нам нечто особенное!

«Хорошо, что вы весьма и весьма наслышаны, — впору было паниковать, но Снейп невозмутимо развернулся к профессору и ухмыльнулся, — вот только боюсь, что скорее вы мне сможете поведать что-то новенькое об Альфарде Блэке, нежели я вам!»

— Мой отец — замечательный человек, примерный семьянин, отличный фехтовальщик, — на этом все знания Северуса о предполагаемом отце заканчивались. Он ведь даже не удосужился узнать, где Альфард работает.

— Может быть, расскажете что-нибудь о его работе?

— Боюсь, подобные сведения я предоставить не смогу. Скажу только, что его работа требует невероятно много внимания и очень важна... э... для страны, — Снейп врал и с каждым словом осознавал, что его уносит в такие дебри, из которых потом вряд ли удастся выпутаться.

— Ах, конечно, мы понимаем, такая должность обязывает, — закивал Слагхорн и пододвинул к Северусу блюдо с эклерами, — он, вероятно, и с семьёй редко делится подробностями?

«Где ж ты, скотина, работаешь?!» — поразился в мыслях Снейп, но ничем удивления не выдал. На таких посиделках не то, что о заместителях всяких мелких отделов, о планах самого Министра бывало рассказывали.

— Почти никогда, — поспешно закивал Северус, взгляд его упал на Лили, которая мрачнела с каждым словом, и его мгновенно озарило вдохновение. — Но кое-что я могу рассказать! Если хотите, конечно.

— Да-да, мистер Блэк, мы все во внимании!

— Альфард очень высоко ценит свою семью, действительно любит и маму, и меня, думаю, для него нет ничего дороже. Но при этом он не разделяет свойственные многим в магическом мире идеи чистокровности, не ставит чистокровок выше магов и даже магглов, — на лице Лили застыли удивление и непонимание, и Снейп, воодушевлённый маленькой победой, продолжил: — Для такого человека это более чем удивительно, но, полагаю, он даже не стал бы возражать против общения с магглами, да что там общения, мой отец ни разу не пытался распорядиться моей судьбой, выбрать невесту из нашего круга.

— Поразительный человек, — немного разочарованно кивнул Слагхорн, который явно ожидал другого рассказа.

— Да, поразительный, — миролюбиво согласился Северус, оглянулся на Лили, которая не сводила с него глаз, и подвёл итог: — Я пока не думал об этом, но уверен, что он не стал бы возражать, даже если бы я выбрал в жёны магглорождённую девушку.

— Ну что ж, мистер Блэк, могу вас поздравить, у вас замечательный и на редкость понимающий отец, — Слагхорн, казалось, потерял всякий интерес к Блэку и развернулся к другой стороне стола. — А вы что интересного нам расскажете, мистер Эйвери? Как поживает ваш дядюшка? Милейший человек, передайте ему мои благодарности за ту чудесную бутылочку эльфийского вина...

* * *

Выловить Эванс после вечера у Слагхорна Снейпу не удалось, поэтому он, отделавшись наскоро от профессора, поплёлся в подземелья. На тумбочке возле кровати неприкаянно валялась Карта, совершенно бесполезная и потому благополучно забытая. На своей кровати в окружении свитков пергамента, с пером в зубах и чернильницей на коленке расположился Крессвел, по всей видимости, передирал у кого-то домашнюю работу. Приглядевшись, Северус не без удивления узнал свой почерк, хмыкнул и не стал вмешиваться. Он просто упал лицом в подушку, задёрнул полог и лишь в последний момент чудом вспомнил о Заглушающем. Не хватало ещё, чтобы во сне он выболтал соседям по спальне что-нибудь о своей прошлой жизни.

Но побыть наедине со своими мыслями ему в тот вечер было не суждено. Полог рывком отдёрнулся в сторону, сильная рука схватила его за шкирку, пару раз встряхнула и швырнула на пол.

— Да какого чёрта?! — он чудом избежал столкновения носом с тумбочкой, кое-как приподнялся и замер на четвереньках, уставившись на носки лакированных туфель.

— Дурак ты, Север, — многозначительно донеслось сверху, и ещё один удар пришёлся прямо в глаз. — Просто полный придурок!

— У тебя совсем крыша поехала, Блэк?! — заорал Северус, подняв голову и признав в агрессоре кузена.

— От Блэка слышу! Или уже не от Блэка? — фыркнул ополоумевший Сириус в ответ и замахнулся для следующего удара, но Дирк, оторвавшийся, наконец, от пергамента, кое-как сдержал буйный блэковский нрав и намертво повис на руке Сириуса.

Минутной передышки Северусу хватило, чтобы прийти в себя, отыскать палочку и наставить его на психа, которого он по глупости перестал принимать за злейшего врага.

— Может, будут дополнительные объяснения? А то я пока не совсем понял, за что получил в глаз.

— Читай, — он бросил Северусу в лицо распечатанный конверт, с лёгкостью стряхнул Крессвела и повалился на свою кровать.

— А тебя что, уже выпустили? — осторожно поинтересовался Дирк, лишь бы только разрядить обстановку, но попытка не удалась: Сириус кивнул и отвернулся.

— Дирк, будь добр, выбери другое место для того, чтобы передирать мою работу, — Северус, не скрывая сарказма, пресёк дальнейшие попытки завязать разговор, и Крессвел вместе с охапкой пергаментов исчез быстрее, чем можно было ожидать.

Снейп покрутил в руках конверт, повторил пальцем контур сургучной печати с фамильным гербом Блэков и вытащил сложенные листы. Почерк был ему не знаком, значит, писал, скорее всего, Альфард. Северус не мог себе представить, чем же его так называемый папаша мог до такой степени разозлить Сириуса, поэтому начал читать.

«Дорогой Сириус.

Счастливого Хэллоуина. Альфард Блэк».

— Значит, этому посланию я обязан завтрашним фингалом?

— Да пошёл ты! — буркнул Сириус, неожиданно повернулся лицом к кузену и приподнялся на локте. — Ты хоть понимаешь, как тебе повезло? Да я всю жизнь мечтал о таком отце! Думаешь, мой старик хоть пальцем пошевелит ради меня? Да чёрта с два! Его интересуют только магический покер и огневиски. А мать совсем помешалась на своей чистокровности. Да она бы убила нас с Регом, если б не дядя Альфард!

Северус молча слушал исповедь Блэка, не смея пошевелиться. Он привык считать Сириуса счастливчиком, баловнем судьбы, которому по праву рождения досталось буквально всё, и даже частенько завидовал ему.

— Никогда не задумывался, почему всегда мы гостили у тебя, а не наоборот? Почему я хожу за покупками к школе с тобой и твоими родителями, а не со своими? Почему до двенадцати лет я всегда брал Регулуса с собой, хотя он частенько бывал маленьким надоедливым ублюдком? Я просто боялся оставить его наедине с нашей матушкой!

— А где он проводит каникулы теперь?

— Гостит у кого-то из однокурсников, — отмахнулся Сириус, сел в постели и подтянул колени к груди. — Почему всё досталось тебе? Ты староста, лучший ловец, у тебя родители, о которых можно только мечтать, и именно в тебя влюбилась девчонка... а, не важно!

Снейп обязательно рассмеялся бы, не будь ситуация настолько серьёзной. Однако как судьба повернулась! Сириус Блэк, считавшийся необычайно везучим придурком, завидовал ему, Северусу, да ещё в чём!

— Дядя Альфард ведь так тебя любит, вспомнить только, как он поднял весь Аврорат на уши, когда ты два года назад сбежал из дома...

«Ах, так вот что за ситуация двухлетней давности!» — с усмешкой подумал Снейп и сам невольно позавидовал Северусу Блэку, ведь ради полукровки Снейпа никто и не подумал бы поднимать Аврорат на поиски.

— А тебе сложно написать ему пару строчек! Какие у тебя — тебя, чёрт побери! — могут быть причины обижаться на него? Не купил десятую метлу за драккл знает сколько галлеонов? Попросил поменьше дебоширить в школе? Ну?!

Северус пожал плечами, вытащил из тумбочки пергамент и перо с чернильницей, подхватил тёплую мантию и вышел из спальни. Он и сам не знал, что сказать. Оправдаться можно было разве что тем, что он совершенно не привык к чьей бы то ни было заботе.

* * *

Ни одной приличной мысли не было в голове. Треклятое письмо никак не хотело писаться. Когда он устраивался в совятне, Северус искренне верил, что уединение и холодный воздух помогут ему прояснить разум и выдавить пару строчек из тех, какие нормальный сын мог бы написать любимому отцу. Но он фатально ошибся: уединение в совятне раздражало клёкотом птиц, а холод наводил лишь на мысли о тёплом пледе и горячем чае.

Попробуй написать, что тебя выпустили из лазарета и у тебя всё хорошо...

— Что? Кто здесь?! — Северус едва не закричал от неожиданности, услышав насмешливый мальчишеский голос, и даже выронил перо.

Успокойся. Всего лишь я.

— Очень информативно! — он поспешно огляделся, пытаясь обнаружить источник голоса. Тщетно. — И кто ты?

Не поверишь. Северус Блэк. Тот самый, у которого ты нагло украл тело, и которого, по твоему мнению, никогда не существовало.

— Что за шутки?! Если бы ты был тем самым Северусом, я бы давно услышал тебя!

Ну, извини. Я ещё не разобрался до конца с этим механизмом и не совсем понимаю, когда ты меня слышишь, а когда нет. Тем более, я был занят.

— Чем же это?

Смотрел твои воспоминания. Паршивая у тебя жизнь была, честно сказать. Одни только Мародёры чего стоят!

— Ах ты, маленький мерзавец! Кто тебе дал право совать нос в мои воспоминания?!

А тебе кто дал право занимать моё тело?

— Северус? Мальчик мой, что ты тут делаешь в столь поздний час? Уже давно был отбой, — Дамблдор с его традиционной понимающей и всепрощающей улыбочкой появился так бесшумно и неожиданно, что Северус вздрогнул. Всё-таки умение старика появляться в самое неподходящее время и в самых неподходящих местах никогда не перестанет его удивлять.

— Схожу с ума, — буркнул Снейп, заметил обеспокоенное выражение на лице директора и поспешил исправиться: — Пишу письмо родителям.

— Нелёгкая задача, учитывая твой... жизненный опыт.

— Да уж, но я был бы благодарен, если бы вы позволили мне побыть одному и справиться с ней самостоятельно.

Дамблдор кивнул, наскоро привязал к лапке совы небольшую записку и ретировался.

— Господин директор? — Альбус обернулся, на старческих губах играла всё та же улыбка, от которой Северуса уже подташнивало. — Могу я зайти к вам? После того, как закончу.

— Конечно, мой мальчик. Я всё равно в последнее время мучаюсь бессонницей, так что с удовольствием побеседую с тобой.

— Спасибо, — кивнул Снейп и торопливо добавил: — Эрл-Грэй, чёрный. Никакого сахара, никаких долек, и мне понадобится Омут памяти.

Альбус только кивнул и вышел, напевая под нос смутно знакомую Северусу мелодию.

Обалдеть! Я тоже хочу себе ручного директора!

— Заткнись.

* * *

Северус вытащил голову из Омута и тут же наткнулся на проницательный взгляд из-за очков-половинок. Нетронутая чашка давно остывшего чая стояла возле опустевшей вазочки, печенье из которой директор успел доесть более получаса назад

— Увидел что-нибудь новенькое?

— Ничего неожиданного.

— Хочешь поговорить?

Беру свои слова назад: ручной директор — это совсем не прикольно. А вот мантия-невидимка — это сила! Может, украдёшь у Поттера?

— Заткнись, чёртов глюк! — пробурчал Снейп себе под нос, понадеявшись, что Дамблдор его не услышал. Напрасно, судя по пристальному взгляду поверх очков и дрогнувшей в руках директора палочке, старческая глухота его ещё не поразила.

Мне скучно! Я два с лишним месяца ни с кем не разговаривал!

И в тот же миг Северус обхватил голову руками, ощущение было такое, будто в черепе взорвалась бомба. Понятное дело, беспокойство Дамблдора от этого лишь усилилось.

— Тебе плохо? Может быть, позвать мадам Помфри?

— Час ночи, о Помфри не может быть и речи, — он с трудом добрался до стула и буквально упал на него. — Тем более, вряд ли она сумеет мне чем-то помочь. Боюсь, мои проблемы лежат за пределами её компетенции.

— Насколько я понимаю, твоя теория оказалась ошибочной.

Северус не сразу сообразил, о какой теории идёт речь, а когда до него дошло, о чём говорит директор, мгновенно помрачнел. Тонкие губы исказила горькая усмешка, и отголоски только прошедшей боли снова дали о себе знать.

— Всё-то вы знаете, директор.

— Работа такая, — отсутствие привычной улыбки, излишняя серьёзность тона вразрез с фразой и палочка, дрогнувшая в руках Дамблдора, заставили Снейпа напрячься. — И что ты намерен делать?

— Даже не думайте! — вскричал он и даже попытался вскочить, правда, тут же схватился за спинку стула, чтобы не упасть. — Если бы я и знал, как мне вернуться в свою реальность и оставить тело мальчишке, я бы не стал этого делать! Чёрт возьми, Альбус, я и так отдал полжизни войне и Ордену! И если жизнь дала мне второй шанс, пусть даже такой ценой, я не собираюсь от этого отказываться.

— Северус, ты должен...

— Ничего я никому не должен, хватит! — он всё-таки сел на стул, не доверяя ногам, сложил руки на столе и бессильно уронил на них голову. — Я не могу. Я просто не смогу ещё раз потерять Лили. Тем более, вы не видели того, что я только видел.

— Ты узнал, что произошло в твоей реальности и привело тебя сюда?

— Да, — на грани слышимости проронил Снейп, — и не спрашивайте, я всё равно не стану это пересказывать. Но молитесь, чтобы история не повторилась здесь.

— Стерва! Зараза! Кошка драная! Ууу, прибил бы! — бурчал Сириус себе под нос и размахивал ложкой так, что будь на её месте палочка, вокруг лежало бы уже с десяток трупов.

— Я так понимаю, ты о МакГонагалл, — с усмешкой уточнил Северус, занимая место возле кузена. Завтрак обещал быть весёлым.

— О ком же ещё?!

— И насколько я могу судить, она уже обрадовала тебя сообщением о том, кто будет твоим куратором.

— А то! — он стукнул кулаком по столу так, что тарелки вокруг тревожно вздрогнули, и Снейп поторопился отодвинуться, чтобы спасти мантию от нежелательно близкого знакомства с завтраком.

— И кто же?

— Ты не поверишь! Даже МакГонагалл не могла быть настолько сволочью, чтобы подсунуть мне этого... этого... Люпина! Ну, почему именно этот придурок?

— А кого бы ты хотел?

— Никого! — он отбросил ложку, смерил озлобленным взглядом сначала гриффиндорский стол, потом декана славного красно-золотого факультета и поднялся из-за стола. — А у тебя-то кто?

— Эванс.

— А... ну, извини, — Сириус как-то сразу притих, присмирел и посмотрел на Северуса с непонятным тому сочувствием, — получается, мне ещё крупно повезло.

Снейп не стал его переубеждать. Тем более, на выходе из Большого зала их нагнала гриффиндорская парочка, оба запыхавшиеся, всклокоченные и в смятой одежде. Только железная выдержка и знание некоторых подробностей удержали Северуса от того, чтобы сломать Люпину нос.

— Вы на завтрак? — отдышавшись, спросил Ремус и отшатнулся под двумя мрачными взглядами, встретившими его вместо ответа. — А мы на Пивза только что нарвались...

— Ах, теперь это так называется, — ядовито протянул Северус и прошёл вперёд, нарочно задев Люпина плечом.

— Что это с ним?

— Не выспался, — буркнул Сириус и собрался последовать за ним, но остановился, когда Ремус схватил его за рукав, и брезгливо покосился на удерживающую его руку.

— Тебе МакГонагалл уже сказала? — сухой кивок, выжидающий взгляд, под которым Ремус несколько смутился, но всё же бодро продолжил: — Так ты идёшь на завтрак или уже поел?

— Аппетита нет, — с этими словами Блэк всё же вырвал свой рукав и торопливо пошёл прочь.

— Какие же они всё-таки... — обиженно протянула Лили, глядя Сириусу вслед.

— Блэки, — со смешком закончил за неё Люпин и потянул подругу на завтрак. Приближалось полнолуние, так что с его волчьим аппетитом, в отличие от блэковского, всё было в порядке.

* * *

Первым уроком был Уход за магическими существами, на котором Сириус откровенно скучал. Это ему-то ещё будут читать лекцию о том, как обращаться с жмырами [1]! К огромному удивлению Блэка, Люпин, стоявший рядом, тоже не спешил хвататься за перо и конспектировать, по этому поводу гриффер немного поднялся в глазах Сириуса, хотя так и остался занудой и зубрилой.

Детёныши в загоне затеяли драку и совершенно игнорировали студентов и преподавательницу, которая время от времени вытаскивала из общей кучи то одного, то другого, чтобы продемонстрировать варианты окраса.

Сириус выискал глазами брата и чуть не выругался вслух. Север полусидел на стенке загона, на колене у него покачивалась сумка, которую он использовал как подставку для письма и, судя по всему, действительно записывал лекцию. Рядом стояла Эванс, замотанная в его шарф, и пыталась отогреть руки. Тут Северус прервался, развернул пергамент к гриффиндорке, и та рассмеялась. Блэк засомневался, что хуже: брат-зубрила или брат, ухлёстывающий за гриффиндоркой.

— А теперь разбейтесь на пары и попытайтесь подманить жмыриков, те пары, у которых к концу урока окажется на руках детёныш, получат «Превосходно» и освобождение от домашней работы, — распорядилась профессор и отошла, чтобы с лучшего ракурса посмотреть на весьма забавное представление.

Сириус хмыкнул, закатал рукава и подошёл ближе к загону.

— Думаешь, это хорошая идея?

— А что тебе не нравится?

— Ну... учитывая некоторые особенности жмыров, я вообще слабо верю, что они станут приближаться к слизеринцам.

— Имеешь что-то против Слизерина? — с угрозой уточнил Сириус и мысленно прикинул, чем ему грозит драка на уроке.

— Да нет, но вот на открытых и бескорыстных людей вы, слизеринцы, мало похожи.

— А, байки про слизеринскую хитрость и изворотливость! Это-то тут причём?

— Ну, как же? Жмыры обладают удивительной способностью читать намерения людей и никогда не подойдут к человеку, задумавшему дурное.

И именно этот момент в речи Люпина один из детёнышей выбрал для того, чтобы подойти к стенке загона, стать на задние лапки и лизнуть Блэка в щёку.

— Ха-ха! Да он скорее к тебе не подойдёт, — фыркнул Сириус и подхватил зверёныша на руки, тот прижал к спине свои несоразмерно большие уши и заурчал. — Ну-ка, пойдёшь?

Маленький жмыр поднял мордочку, которую уже успел уткнуть в мантию Блэка, повёл ухом и, вывернувшись из тёплых рук, прыгнул на Люпина.

— Предатель, — буркнул оскорблённый до глубины души Сириус, оглядел жмыра, вцепившегося когтями в мантию Люпина, остановился на львином хвостике и рассмеялся, — ну ещё бы! С таким-то хвостом как на грифа не кинуться?

— В любом случае, благодаря этому малышу нам не придётся писать лишнее эссе.

— Что правда, то правда.

Сириус оглянулся на брата и с отвращением сплюнул, тот держал пятнистого жмыра и улыбался как идиот, а Эванс с умилением гладила зверька в его руках и иногда, будто случайно, задевала его пальцы.

* * *

У Флитвика урок прошёл повеселее. Как всегда в преддверии праздника профессор показывал забавные и простые в исполнении, но при этом необычайно зрелищные заклинания.

Первым делом он продемонстрировал, как в три движения вырезать рожицу на тыкве. Потом было заклинание, зажигающее огоньки прямо в воздухе над головой мага. А напоследок шуточные маскирующие чары для создания масок или грима прямо на лице.

— А теперь попробуйте сами! Но будьте осторожны, и если кто-то успеет справиться с тыквами и огоньками, то чары лучше опробуйте на соседе по парте.

У Флитвика все заклинания получались легко и безупречно, да и не было, на первый взгляд, ни в формуле, ни в движениях ничего сложного. На деле всё оказалось несколько иначе.

Злополучные тыквы при попытке убрать из них мякоть стреляли соком во все стороны и первым делом — в лицо тому, кто применял заклинание. А потом трескались и разваливались, так что не представлялось возможным что-то там из них вырезать.

Те немногие, кто добрался до огоньков, столкнулись с сущим адом. Над головами мгновенно разгорались костры, достойные святой инквизиции. Тушить их никак не получалось, и несчастные умудрялись спалить себе и соседям по несколько прядей до того, как Флитвик успевал помочь и уничтожить следы неудачного заклинания.

К чарам никто так и не решился подступиться, что вовсе не удивительно, если учесть предыдущий опыт.

Сириус посмеивался, наблюдая за классом, правда, избегал взглядом Северуса с Эванс — на прошлом уроке насмотрелся. К тому моменту, как он оглянулся на своего соседа по парте, тот умудрился фигурно изрезать тыкву и перешёл к огням.

— Люпин, я просто поражён!

— Чем именно? — сосредоточенно воспроизводя движения над головой, поинтересовался Ремус, из-за чего сбился, чертыхнулся и начал заново.

— Всегда был уверен, что зубрилы вроде тебя сильны только в чтении учебников и всяким программных заклинаниях. А такое, — он обвёл класс рукой, не сумев подобрать подходящего слова для описания того, что творилось вокруг, — удел тех, кто умеет развлекаться.

— Я так понимаю, к последним ты относишь себя. Ну так попробуй сам! — это была явная провокация, что тоже стало сюрпризом для Блэка. И он повёлся: расхохотался, вскинул палочку над головой и попытался выудить из памяти формулу. — Может, сначала на тыквах потренируешься?

— Вот ещё! — фыркнул Блэк, взмахнул палочкой и нахмурился. По непонятной ему причине запахло горелым и повалил дым.

— Ты горишь, — с отстранённым спокойствием заметил Люпин.

— Да гоблин его за ногу!.. Профессор!

Ремус направил палочку на соседа, плавно взмахнул и коротким заклинанием затушил костёр. Сириус скосил глаза, словно пытался увидеть собственную макушку, подцепил двумя пальцами одну из подпаленных прядок, скривился и заломил бровь, явно подражая Северусу. Люпин при виде этой пантомимы заливисто расхохотался, и Сириус неожиданно для самого себя тоже рассмеялся.

Так они и хохотали как два болвана, пока другие студенты не начали на них коситься.

— Может, попробуем маскирующие чары? — неуверенно предложил Люпин, когда они более или менее успокоились.

— Хочешь измазать мне лицо какой-то дрянью и спалить брови?

— Даже если и так, это только добавит гармоничности в твой новый образ. Или так дорожишь своим имиджем слизеринского красавчика?

— Имиджем кого? — Сириус поперхнулся воздухом и чуть не свалился со стула. — Это так меня в Гриффиндоре называют?

— И это ещё самое приличное.

— Ну, раз уж даже грифферы признали мою неземную красоту, можно рискнуть имиджем, — он тряхнул головой, отбрасывая волосы, и подался вперёд. — Накладывай свои чары, только смотри, чтоб до завтра сошли!

* * *

Третьим уроком было Маггловедение, и Сириус искренне надеялся хоть там отдохнуть от компании Люпина. Курс всё-таки был необязательным, и Блэк, не особо обращавший внимание на людей вокруг, точно не помнил, кто вместе с ним посещал этот курс, но был уверен до этого дня, что Люпина среди этих людей не было. Заучки вроде него, по твёрдому убеждению Сириуса, должны были выбрать что-то вроде Нумерологии.

И каково же было его удивление, когда Люпин обнаружился за одной партой с ним на Маггловедении.

— Ты что здесь делаешь?!

— Вообще-то я с третьего курса сюда хожу. Впрочем, я не удивлён, что ты меня не замечал.

Блэк фыркнул и отвернулся. Ему вовсе не хотелось признаваться, что компания Люпина была не такой уж плохой и даже более того. А если совсем начистоту, то этот день оказался самым весёлым за последние пару лет.

Север, который всегда был довольно скрытным, в последнее время и вовсе отдалился. Остальные слизеринцы обращали внимание только «на этих шутников Блэков» и никак иначе, либо комплект из двух, либо ничего. С Регом всякие отношения кончились на момент поступления последнего в школу, он, видите ли, слишком серьёзный и взрослый, чтобы водиться со своим бестолковым братцем. Так как-то и вышло, что не было у Сириуса настоящего друга, с которым можно было бы просто общаться, смеяться на уроках, когда не выходит какое-то заклинание, рассчитывать на поддержку. Наверное, среди слизеринцев глупо искать друзей.

— Мистер Блэк? Вы собираетесь отвечать на вопрос?

— А? Я?.. Конечно, да... — Сириус медленно поднялся, посмотрел на профессора, словно у того на лице мог быть написан вопрос, а лучше сразу ответ, потом в растерянности огляделся. Слизеринцев в аудитории предсказуемо не было и помогать ему, естественно, никто не собирался.

— Телевизоры совмещают развлекательную, информационную, воспитательную, экономическую и частично коммуникационную функции, получили широкое распространение, — донёсся справа от Блэка шёпот, и Сириус недоверчиво скосил глаза. Так и есть, Люпин зачитывал ему ответ из своего конспекта. — Ты заснул там что ли?!

— Не беспокойтесь, мистер Люпин, я уже достаточно услышал. Садитесь, мистер Блэк, спасибо за необычайно содержательный ответ. Оба к следующему урока напишите эссе о телевидении у магглов, не меньше пяти футов.

— Спасибо, — шепнул Сириус, когда профессор вернулся к лекции.

— За что? Я же ничем не помог, только сам вот нарвался...

— Всё равно спасибо, не ожидал.

Люпин пожал плечами, будто для него было в порядке вещей помогать вчерашнему врагу, и принялся записывать лекцию. Блэк тоже склонился над пергаментом, не желая получить очередное дополнительное задание, но мысли его были вовсе не о телевизорах, и даже не о магглах.

* * *

Обед ознаменовался очередным скандалом, что обещало стать визитной карточкой пятого курса. Сириус мирно жевал бутерброд и размышлял о жизни вообще и о предвзятом отношении к грифферам в частности, когда один из представителей этого славного факультета влетел в Большой зал и, расталкивая студентов, направился к красно-золотому столу.

— Поттер! Даже не вздумай пропустить следующий урок! У тебя контрольная, и то, что ты не подготовился к ней, пока лежал в лазарете, ещё не освобождает тебя от её написания!

— Иди ты к чёрту, Кафф! Достала!

— Не смей так со мной разговаривать! В конце концов, меня назначили твоим куратором, и я…

— Да мне плевать, кем там тебя назначили! Иди, командуй первогодками слизеринскими, для этих змеёнышей такая зануда в самый раз будет!

Гриффиндорец заливисто расхохотался, швырнул свою сумку на лавку возле Петтигрю и собрался было сесть, но чьё-то заклинание неожиданно подбросило его в воздух и отшвырнуло на несколько футов от стола. Блэк огляделся, и его челюсть поспешно съехала вниз, на свидание к коленкам: из-за стола Слизерина с палочкой в вытянутой руке и опасными огоньками в глазах поднимался Розье. Встрёпанные тёмные волосы, развевающиеся полы мантии, широкая поступь и жутковатая усмешка на бледном лице придавали ему сходство с каким-то тёмным существом, древним как сама магия. Сириус отшатнулся, когда Эван прошёл мимо него к проходу. А Поттер, подвластный велению палочки, уже валялся в проходе, рыча от злости и бессилия.

— Извинись перед девушкой, Поттер! — прорычал Розье, подойдя к гриффиндорцу вплотную и двинув его носком ботинка под рёбра. — Ну?

— Да пошёл ты!

Плавное движение палочкой, ленивое, с показной неохотой, и Поттера дважды с силой приложило об пол, после чего он, вздрагивающий и трясущийся от злости, завис в воздухе на уровне плеч Розье.

— Итак? Я жду.

— Из… из-звини, — прошипел сквозь зубы Джеймс и неловко дёрнулся в попытке освободиться от магических пут.

— Почему я не верю? Как-то ты не слишком искренне сказал, попробуем ещё разок?

— Мистер Розье! — возмущённый окрик прокатился по залу подобно раскату грома, заставив студентов дружно вздрогнуть, лишь Эван остался внешне спокойным. Не спуская палочки с Джеймса, он медленно развернулся, склонил голову набок и с деланным любопытством взглянул на приближающуюся к нему МакГонагалл, словно не видел ни единой причины для её возмущения. — Что вы здесь делаете?!

— Применяю нестандартные воспитательные меры, — ни один мускул не дрогнул на его лице, и профессор даже немного опешила от ледяного спокойствия в его тоне. — Поттер ведь у нас особенный студент, баллы и отработки для него не подойдут.

— Мистер Розье! Немедленно снимите заклинание. Вы должны знать, что в Хогвартсе подобные наказания запрещены. И ваши полномочия старосты школы не дают права такие меры вводить!

Джеймс с глухим стуком рухнул на пол, затряс головой и ползком убрался подальше от Розье. Кафф стояла в паре шагов от старосты школы и глядела на него с бесконечным восторгом в широко распахнутых глазах. Сириус со смешком порадовался за брата, у которого на одну поклонницу стало меньше.

* * *

Сириус хмуро наблюдал за Ранкорном, который гнал команду на тренировку. Холодный октябрьский вечер, зарядивший к вечеру дождь, и горы домашних заданий вовсе не располагали к полётам на метле, но капитан был непреклонен, а приближающийся матч развил его страсть к игре в настоящую манию. На Блэков он смотрел теперь как на врагов народа, и игроки в глубине души завидовали такому наказанию, вылившемуся во внеплановый отдых.

И если на Северуса отсутствие тренировок в расписании никак не повлияло, во всяком случае, он ничего не демонстрировал, то Сириус готов был волком выть. Игра была единственным стоящим моментом в Хогвартсе, отдушиной, и он буквально погибал без ежедневных тренировок, без неописуемого ощущения полёта, гонки. Разгоняться, выше, быстрее, сильнее, до предела и даже больше, пока последние силы не оставят изморенное тело. Он просто не в состоянии был понять, как другие живут без этого.

В конце концов, он не выдержал и увязался за командой на поле. Сложно сказать, что было бы хуже: растравливать душу, наблюдая за товарищами по команде, или сидеть в общей гостиной и беспрерывно думать о том, что мог бы вместе с остальными готовиться к матчу.

Пока Ранкорн на повышенных тонах выяснял, какой придурок с битой или без послал в него бладжер, игроки лениво перебрасывали квоффл. Сириус приложил ладонь козырьком к лицу, пытаясь разобрать хоть что-то в проливном дожде, и с удивлением обнаружил Северуса в отдалении от команды. Он стоял на траве со школьной метлой в руках, укрытый заклинанием от дождя, и кричал кому-то, высоко задрав голову. Приглядевшись, Блэк сумел разобрать и небольшую фигурку на метле. Неожиданная нежность захлестнула сердце, человечек в воздухе — почти ребёнок — выглядел таким хрупким, беззащитным перед стихией, что хотелось мгновенно взлететь, стащить ребёнка с метлы и укрыть от всех бед в мире.

— Неужто это чудо и есть запасной ловец? — Сириус даже не заметил, как пробурчал это вслух, и ноги сами собой понесли его к братцу. — Север!

— Ну, чего тебе?

— Тренируешь себе замену? — в это время метла вошла в пике, под чудовищным углом несясь прямиком на трибуны, а в следующий момент легко и непринуждённо выровнялась, и Сириус с облегчением выдохнул, только с новой порцией кислорода обнаружив, что задерживал дыхание, пока наблюдал за манёвром. — И откуда же взялся этот юный гений? Да ещё с такой метлой?

— Ну-у, метла моя, дал на время, — их разговор прервал молодой ловец, спрыгнувший возле Северуса. Капюшон великоватой спортивной мантии почти целиком скрывал лицо, с рукавов стекали ручейки дождевой воды, в одной из маленьких ручонок трепыхался золотой мячик, другая твёрдо держала метлу.

— Я поймала снитч!

— Молодчина, Эмили, — кивнул Северус, и его кузен вторично за последние несколько минут потерял дар речи и возможность дышать. — Десять минут при такой погоде — отличный результат, но ты же понимаешь, что этого мало. На кону не просто игра с Гриффиндором. Кто знает, возможно, своей победой в следующем матче ты проложишь многим студенткам дорогу в сборную Слизерина.

Золотой мячик, расправив тонкие крылышки, вновь устремился в свободный полёт, Эмили, не теряя ни секунды, погналась за ним.

— Эмили?! ЭМИЛИ?!! Ты что, взял в команду девчонку?! Ты рехнулся?!

— Расслабься, Ранкорн уже наорал на меня по этому поводу, так что ничего нового ты мне не скажешь, уж извини, — Северус выглядел при этом настолько меланхолически спокойным, что у Сириуса возникло стойкое желание его придушить, хотя в целом он, конечно же, любил своего сумасбродного братца. — Да, кстати, Крессвел организовал тотализатор. Принимает ставки по трём пунктам: сколько минут после свистка Эмили продержится на метле, с каким счётом грифферы разделают наших и каким способом Ранкорн убьёт меня после игры. На третий пункт советую обратить особое внимание: вокруг него самые большие споры и ставки.

— Да пошёл ты, Сев! Псих чёртов…

— В чём проблема, Сириус?

— Да ни в чём! Никаких проблем! Ну, конечно! — он склонился к кузену, схватил его за отвороты мантии и угрожающе процедил: — Но если с девчонкой что-то случится, ты передо мной лично отвечать будешь! Понял?

Он отрывисто кивнул, и Сириус, мгновенно растеряв всякий интерес, пошёл к замку. Не хотелось даже думать, какие мысли он посеял в голове Северуса, тем более, тот никогда не отличался глупостью. А между тем Блэк никак не мог сам разобраться в той буре эмоций, которую всколыхнула в нём девчонка. На ум не приходило не то, что определения — названия сумасшедшему чувству, подкатывавшему к горлу при виде её смертоубийственных манёвров. Отбросив самые очевидные и совершенно неприемлемые варианты, Сириус решил отложить этот вопрос до лучших времён. И он уж точно не собирался вспоминать об Эмили до тех пор, пока они с Севером не займут свои места в команде, и чтобы духу этой девчонки возле поля не было!

[1] Жмыр — это небольшой зверёк, похожий на кошку, с пёстрым, крапчатым или пятнистым мехом, несоразмерно крупными ушами и львиным хвостом. Жмыры довольно разумны, отличаются независимым характером, обладают удивительной способностью чувствовать сомнительных и нечестных людей. (Дж.Роуинг "Фантастические звери и места их обитания")

Северус искоса поглядывал на соседей по спальне, которые носились как угорелые, и радовался в глубине души отработкам у Лонгботтома. Даже от этого идиота вышел толк: наказание — достойный повод пропустить шумиху, связанную с Хэллоуином.

Снейп и обычные-то ужины в Большом зале плохо переносил, не то, что праздничные. А тут директора посетила очередная бредовая мысль о том, что нужно устроить детям праздник. И он решил устроить бал-маскарад в духе старых добрых времён. Возможно, в чём-то Дамблдор был прав, поднятие духа в такие тёмные времена — дело первостепенной важности, но Северус категорически не хотел в этом деле участвовать.

— Ты не идёшь? — изумлённо спросил Сириус, прыгая на одной ноге в попытке натянуть мешковатые брюки, длинные драные рукава никак не способствовали процессу. — Зря! Уверен, будет весело.

— У меня отработка. Вряд ли Лонгботтом меня отпустит.

— Да ну! Думаю, он вполне может сделать исключение ради праздника, — Блэк наконец влез в брюки, затянул ремень и повесил на него небольшой кожаный мешочек. — Кстати, разве твои отработки ещё не закончились?

— Нет. Он назначил новую.

— За что?!

— За то, что я оскорбил его на отработке, — Снейп самодовольно ухмыльнулся и поднялся, стоило появиться у профессора пораньше, чтобы этот идиот не вздумал смотаться на праздник. — И он уж слишком зол, чтобы что-то отменять.

«Лонгботтом не посмеет так меня подставить!» — убеждённо добавил в мыслях Северус и, старательно сохраняя нейтральное выражение лица, оглядел кузена.

— И кем же ты будешь, позволь узнать?

— Хароном [1] — лодочником на реке Стикс.

— Очень оптимистично, можешь стребовать пару галеонов с Поттера.

— И всё же зря ты не идёшь. Дядя Альфард и тебе костюм прислал, — кивок на перевязанную серебристой лентой коробку возле кровати Северуса, — может, я поговорю с Лонгботтом? Или эта твоя Эванс? У неё даже лучше получится, убедительнее.

— Сказал же, не пойду! — раздражённо отрезал Снейп и выскочил из спальни, праздничная шумиха с каждой минутой всё больше и больше действовала ему на нервы, а там и до мигрени недалеко.

* * *

Зря ты так…

— Тебя только не хватало! — отмахнулся Снейп, и его фраза эхом отразилась в пустынном коридоре подземелий.

Ты ещё погромче крикни – и Рождество точно будешь в Мунго справлять.

Снейп твёрдо решил игнорировать надоедливый голос во что бы то ни стало и свернул к проходу, ведущему прямо на третий этаж. Годы учёбы и преподавания в Хогвартсе давали некоторые преимущества, и знание практически всех тайных лазеек, закутков и переходов было одним из самым приятных бонусов.

Ух-ты! Я бы никогда не догадался, что здесь проход есть!

Северус шагнул в коридор, отряхиваясь от паутины – видимо, проход не пользовался особой популярностью, и почти нос к носу столкнулся с Лонгботтомом. Выражение его лица живо напомнило Снейпу славные времена, когда он до дрожи пугал студентов своими внезапными появлениями.

— Мистер Блэк? — уточнил профессор, окинул студента удивлённым взглядом и отошёл на пару шагов. — Почему вы так одеты? Не идёте на праздник?

— Если не ошибаюсь, у меня отработка, профессор. С вами, — на Лонгботтома его грозный взгляд не произвёл должного впечатления, тот лишь улыбнулся и потрепал студента по плечу.

— Не смешите меня, молодой человек. Сегодня праздник, о какой отработке может идти речь? Тем более, вы по моей вине уже пропустили один праздничный ужин в этом году, я никак не могу лишить вас ещё и Хэллоуина!

Всё против тебя!

— Так что приведите себя в порядок и отправляйтесь на праздник! Желаю хорошенько повеселиться, мистер Блэк. Вам это нужно, наверное, больше, чем кому бы то ни было в этом замке, — с этими словами Лонгботтом поправил свою остроконечную шляпу и зашагал прочь, оставив Северуса один на один с его безумием.

Ну что, вернёшься в спальню? Думаю, папа прислал обалденный костюм! Тебе вряд ли понравится, но тебе вообще мало что нравится, кроме Эванс разве что.

— Чёрта с два! — буркнул Снейп себе под нос, огляделся, опасаясь встретить запоздавшего на праздник студента или ещё кого, и торопливо забежал в туалет.

Думаешь отсидеться здесь до конца вечера?

— Если бы это только было возможно…

Он подошёл к зеркалам, скептически оглядел собственное хмурое отражение и набросил на голову капюшон мантии. Пара заклинаний и вот чёрная ткань уже полностью скрывала его лицо, спадая складками до самой шеи.

Офигенный костюмчик!

Северус воздержался от комментариев, вместо этого он преобразовал капюшон в островерхую маску палача с прорезями для глаз и поправил ткань, выравнивая прорези на глаза. Чёрная мрачная фигура в зеркале удовлетворила ожидания Снейпа, и он, развернувшись на каблуках, направился к выходу.

Ты такой праздничный!..

Немного подумав, Снейп добавил серебристый кант на рукавах и вдоль застёжек мантии – и это был предел его праздничности. Скривившись, он добавил заклинание изменения голоса, не хватало ещё, чтобы его узнали и донимали весь вечер. Наверняка, Север Блэк был завсегдатаем гулянок и отъявленным балагуром, и теперь от него ждут очередного шоу.

Конспиратор фигов!

— Иди к чёрту!

* * *

Праздник был в самом разгаре, когда в дверях показался чёрный силуэт, словно вестник смерти. Глаза в прорезях обвели изменившийся под празднование зал: факультетские столы, уставленные лёгкими закусками и напитками, сдвинуты к стенам, вместо привычных свечей плавают светящиеся, словно Люмос тыквы. Студенты в самых разных масках и обличиях обступили импровизированную сцену, с которой только что спустилась очередная группа.

Снейп фыркнул и прошёл в ту часть, где было потише. На сцену уже взбирались очередные исполнители того, что некоторые ошибочно считали музыкой.

Может, потанцуем?.. Чёрт, первый раз говорю такое мужику!

— Интересно, с кем? — прошептал едва слышно Северус и огляделся: по счастью, практически все студенты визжали и дёргались, словно под Круциатусом, на танцполе. — Или ты ожидаешь, что я уподоблюсь этому стаду?

Ну, даже не знаю… впрочем, сейчас соглашусь даже на твою грязнокровку.

— Не смей её так называть!

— Извините, это вы мне?

Северус медленно обернулся на голос и наткнулся на обеспокоенный взгляд изумрудно-зелёных глаз. Эванс стояла всего в паре шагов от него, растрёпанные волосы хаотично спадали на обнажённые плечи, несколько локонов она смахнула с лица и смущённо улыбнулась. Пристальный взгляд скользнул с лица ниже по хрупкой фигурке: зелёное платьице из нескольких слоёв полупрозрачной ткани, тонкая бечёвка вместо пояса, неровные края едва доставали середины бедра.

Знаешь, ты уже минут десять на неё пялишься. Может, пригласишь потанцевать?

— Потанцуем? — голос оказался непривычно низким и хриплым, Снейп попробовал откашляться и протянул руку, чтобы обозначить приглашение.

— Может, скажешь для начала, кто ты?

— Я палач, — это прозвучало более уверенно, с привычным для Северуса спокойствием.

— А кто же скрывается под маской палача?

— Разве это имеет значение? Я всего лишь рука судьба, неотвратимый рок, а лица, имена, звания – всё это мишура.

— Да ты романтик! А мне всегда казалось, что палачи – это мерзавцы, прислуживающие Министерству и Визенгамоту.

— Есть суд куда более неотвратимый и справедливый, чем людской. Я исполняю волю отнюдь не Министра.

— В таком случае я никак не могу отказать, — маленькая тёплая ладошка легла в руку Снейпа, который словно окаменел, и потянула его к визжащей толпе. Зажигательная музыка неожиданно сменилась плавной тягучей мелодией, и Лили, поборов секундное смущение, обвила руками шею своего партнёра. — Ведь нимфы тоже не подвластны Министерству. Только небесам.

— Только небесам, — словно загипнотизированный, повторил Северус. — И солнцу.

Следует отметить, Снейп умел танцевать. Многочисленные приглашения Люциуса и других чистокровных на различные вечера и приёмы вынудили его когда-то овладеть этим навыком, а больная гордость довела умение до совершенства. Но умения эти огранивались классическими танцами, а никак не молодёжной программой. Добавьте в этот коктейль больное самолюбие, степень воспаления которого у нашего героя прямо-таки зашкаливала. Естественно, Снейп решил перехватить инициативу.

Вальс не совсем вписывался в зазвучавшие аккорды, и Северус ускорил движения. Эванс совершенно растерялась под таким напором, покорная его движениям, такая трогательно нежная, что у Снейпа перехватило дыхание, когда он на вытянутых руках поднял девушку над собой. Он даже не заметил, как студенты расступились, давая им простор.

Они кружились по залу под восхищёнными взглядами студентов и удивлёнными – профессоров, Лили едва поспевала за ритмом, а Северусу казалось, что он мог бы кружить её в танце всю ночь напролёт, вот так же тесно прижимая к себе и тут же отпуская в новый поворот. Он словно мог парить и вовсе не понимал, к чему под ногами твёрдый пол. За спиной распускались мощные крылья, способные унести за сотни миль от этого зала, толпы зевак и пропитанного магией замка.

Но вот стихли последние аккорды, со всех сторон раздались оглушительные аплодисменты. Снейп стоял в центре зала и не находил сил, чтобы заставить себя выпустить Лили из рук. Впрочем, и она не особо рвалась на свободу.

Мда, вообще-то под танцами я подразумевал нечто иное…

— Пойдём отсюда? — предложил он и, получив утвердительный кивок, потянул девушку из зала.

С трудом пробравшись сквозь толпу, они вышли из Большого зала. Быстрый шаг вскоре сменился бегом, шум праздника и музыка остались далеко позади, а они всё бежали и бежали, не выбирая маршрутов и даже не зная конечной цели. Очередной лестничный пролёт и коридор, который был так тих и пуст, словно они были единственными обитателями замка. Лили звонко расхохоталась, и в её чистом смехе явственно слышалось облегчение. Ещё одна винтовая лестница, и они оказались на башне. Эванс подняла голову. Над ними раскинулось бескрайнее, на удивление ясное для последнего дня октября ночное небо.

— Красиво… — прошептала она и обернулась на своего спутника. — Магический потолок в Большом зале не отражает и сотой доли настоящего неба.

— Зато неизменно приводит в восторг первокурсников.

— О да! Никогда не забуду, как увидела его в первый раз, — несколько минут Лили безмолвно вглядывалась в россыпь звёзд, после чего с лукавой улыбкой вновь обернулась к Северусу. — И всё же, кто ты, таинственный палач?

— Попробуй угадать.

— Хм, это интересная загадка. Может, дашь какую-нибудь подсказку? Хотя бы с какого ты курса?

— С пятого, как и ты. Насчёт факультета думай сама.

— Едва ли ты гриффиндорец, потому что все костюмы у наших мальчишек я видела ещё в общей гостиной. И это хорошо, потому что эти поттеровские прихлебатели меня достали, — она немного нахмурилась, обошла вокруг юного палача и снова остановилась перед ним. — Думаю, слизеринцев тоже можно исключить. Во-первых, у них не такие скромные костюмы, без обид. Во-вторых, ни один из них не снизошёл бы даже до разговора со мной, не то, что пригласить на танец.

— Прямо-таки ни один?

— Может быть, кроме Блэка, но он вообще не собирался на праздник, к счастью. Хоть один вечер от него отдохну.

— Так надоел?

Да ты её просто задолбал! Проходу не даёшь, маньяк натуральный.

— Не то слово! Но я отвлеклась. Итак, остаются Рейвенкло и Хаффлпафф, склоняюсь к первому варианту. Ты любишь загадки, ты определённо умён, хаффлпаффцы попроще.

— Интересная цепочка рассуждений.

Ага, только абсолютно неправильная. И когда планируешь огорчить её истиной?

— К сожалению, я не очень хорошо знаю пятикурсников Рейвенкло… — она подошла вплотную и протянула руку к скрытому чёрной тканью лицу. — Можно снять маску? Ну, пожалуйста!

Проворные пальчики приподняли край ткани, потянули вверх, открывая острый подбородок, искривлённые в горькой усмешке губы, и прежде, чем Северус успел её остановить, Лили подалась ещё на дюйм вперёд, чтобы поцелуем стереть горечь с тонких губ. Невинное прикосновение высвободило такую лавину страсти, что Эванс задохнулась под неудержимым напором, сдалась на милость палача. И эта казнь была самым приятным из всех возможных видов смерти.

Северус отстранился до того, как Лили пришла в себя, что вернуло бы её к намерению стянуть маску. Прикрытые глаза, трепетавшие ресницы, приоткрытые заалевшие губы и вздымающаяся грудь приковали его внимание, и его взгляд хранил этот волшебный образ, когда Снейп решительно спрыгнул с башни в темноту.

Кажется, он услышал за спиной короткий вскрик, а может быть, ему только показалось. Но он не мог позволить себе отвлечённых размышлений. Полёты всегда плохо ему давались, но он всё же сумел выровняться, подхватить порыв холодного воздуха и приземлиться. Этот трюк уже не раз выручал его, но впервые на памяти Северуса более желанным был не побег.

Это было мощно! Никогда не видел ничего даже близкого к этому твоему летучемышиному полёту! Но… чёрт, я… ты… мы… нет, всё же ты! Ты целовался с грязнокровкой?!!

— Я, кажется, уже говорил тебе не называть её так.

Не меняй тему!

— Не лезь в мою личную жизнь.

Прекрати устраивать свою личную жизнь, будучи в моём теле! Тем более, с этой… этой… Эванс!

— Смирись. Никто кроме неё меня не интересует.

Говнюк. Я тебе не позволю!

— Ну-ну…

1 – Харон – мифологический лодочник на реке Стикс (Ахерон), перевозил мёртвых ко вратам в Аид за плату в один обол (по погребальному обряду находившийся у покойников под языком или за щекой). Тех, у кого денег нет, Харон отталкивал веслом; он перевозил также только тех умерших, чьи кости обрели покой в могиле. Изображался мрачным старцем в рубище.

Минерва МакГонагалл всегда вставала рано. Эта привычка сохранилась у неё с детства, и подняться в шесть утра, чтобы просмотреть планы уроков или просто выпить чашку чая в тишине и покое личных комнат, было для неё нормой, а не личным подвигом. Но мало кто в школе мог придерживаться подобного режима, и потому она была крайне удивлена, когда настойчивый стук в дверь нарушил её покой.

Движением палочки отперев дверь, она ожидала увидеть директора или, в крайнем случае, кого-то из старост, но стучавший по непонятной причине не решался войти.

— Заходите, открыто! — окликнула она и в следующий момент чуть не упала со стула.

Дверь скрипнула, явив её изумлённому взгляду Северуса Блэка. Вероятно, последним человеком, которого она ожидала увидеть в своих комнатах, был этот студент. Ну, может быть, его опережал в этом списке Тот-Кого-Нельзя-Называть.

— Доброе утро, профессор, — он огляделся, будто восстанавливал в памяти давно забытую обстановку, прошёл к столику, за которым устроилась МакГонагалл, и в нерешительности остановился. Минерва не торопилась предлагать ему присесть, у неё был слишком сильный шок, чтобы вспомнить о гостеприимстве и правилах приличия. — Мне нужно с вами поговорить.

— И о чём же, мистер Блэк? — одному Мерлину известно, каких трудов ей стоило взять себя в руки и произнести эту фразу спокойным, отчасти безразличным тоном.

— О Лили Эванс, — он помрачнел, словно собирался сказать нечто неприятное, склонил голову так, что смоляные пряди скрыли лицо, и будь Минерва чуть более внимательна, она бы заметила, как длинные пальцы затеребили рукав школьной мантии. — Она невероятно талантливая студентка.

— Я в курсе, мистер Блэк.

— Не сомневаюсь. Думаю, вам должно быть известно и то, что ваше последнее наказание отнимает у неё немало времени, а С.О.В. не за горами, и ей нужно готовиться, а не возиться со слизеринским бездельником.

— И что же вы предлагаете?

— Я не предлагаю, профессор, — его голос чуть заметно дрогнул, но Минерва и этот нюанс пропустила мимо ушей, — я прошу. Освободите её от этого задания. Это наказание… оно причиняет Лили больше неудобств, чем мне.

— Я думала об этом, но что же вы предлагаете? Оставить вас в покое и закрывать глаза на ваши проделки?

— Проделок больше не будет, профессор. Можете считать, что Лили отлично справилась.

МакГонагалл задумалась. Она слишком хорошо знала этого несносного мальчишку, чтобы поверить ему на слово. Блэки стали её персональной головной болью с того самого дня, как поступили в Хогвартс. Эти двое умудрились устроить переполох ещё до собственного Распределения. И Минерва была уверена, что зачинщиком выступал именно Северус, чья фирменная ухмылочка уже являлась ей в кошмарах.

— И вы хотите меня убедить, что беспокоитесь только о благополучии Лили?

— Исключительно.

— Почему же она сама не пришла ко мне?

— Лили слишком хорошо воспитана, чтобы сказать правду. Но подумайте сами, каково ей в компании несносного слизеринца? Вам ли не знать, каким кошмаром я могу быть! Я, вероятно, уже осточертел бедной девочке.

— Хорошо, мистер Блэк, — после долгой напряжённой паузы вынесла вердикт МакГонагалл. — Я вам поверю, но это последний раз. Ещё одна провинность, малейшая, даже самая невинная, и вы так легко не отделаетесь!

— Благодарю, мадам. Приношу свои извинения за беспокойство.

Последняя реплика, после которой Блэк вышел и практически бесшумно прикрыл за собой дверь, повергла Минерву в ещё более продолжительный шок. Оказывается, за фасадом из шуток и наглости паршивец скрывал превосходные манеры. Впрочем, в глубине души она догадывалась о чём-то подобном, ведь он же чистокровный, в конце концов.

* * *

Чувак, мне и раньше это плохо удавалось, но теперь я совсем перестал тебя понимать!

— Что тебя опять не устраивает? — буркнул Северус и свернул в заброшенный коридор, из которого, как ему было достоверно известно, можно было по скрытому переходу попасть прямиком в подземелья. — Я больше не буду сталкиваться с Лили, ты должен быть рад. Нет?

Я-то рад, конечно. Но зачем тебе это? Только не говори, что всё ради меня, не поверю!

— Это для Лили. Ты разве не слышал, что она сказала вчера? Она устала от меня, я ей надоел.

Ну и что? Не думал, что тебя это беспокоит. Тем более, сразу после этого она тебя поцеловала.

— Она поцеловала не меня, а выдуманного рейвенкловца.

Но мы-то знаем, что это был ты!

— Мы — да, а она не знает и едва ли обрадуется, когда раскроется правда.

И как же ты собираешься добиваться её расположения, если только что лишился возможности проводить с ней столько времени вместе?

— Пока не знаю. Но стоит сделать перерыв.

Отлично! Я уже говорил тебе, что ты закомплексованный идиот?

— А ты жалкий глюк. Надеюсь, мы покончили с обменом любезностями?

* * *

За завтраком Лили подошла к слизеринскому столу, неуверенно тронула Блэка за плечо и скомкано поблагодарила за то, что он убедил МакГонагалл освободить её. Северус медленно обернулся, смерил девушку безразличным взглядом и вернулся к завтраку. Кусок в горло не лез, поэтому он просто выпил сок и вышел из-за стола. Сириус поспешил за ним.

А дальше жизнь Северуса потекла своим чередом — опустошенная и бессмысленная. Уроки, отработки у Лонгботтома, если можно было назвать этот фарс отработками, вечера в общей спальне, которые Снейп проводил, бездумно пялясь в полог собственной кровати и отбиваясь от попыток Сириуса его разговорить, тренировки с Эмили. Он даже написал пару писем Альфарду, пустых и совершенно ни о чём, но иначе просто не получалось.

Изредка Сириусу удавалось растормошить его, правда, в ход чаще всего пускались кулаки. Пару раз его реанимировала Эмили, когда чуть не свернула себе шею на тренировке. Но в целом Северус всё больше погружался в пучину отчаяния. Ему катастрофически не хватало Лили, разговоров с ней, её солнечных улыбок, невинных прикосновений.

МакГонагалл пристально следила за ним, ожидая подвоха, неминуемого взрыва, но Снейпу было глубоко плевать. Студенческая тупость, выливавшаяся в сочинениях, которые он проверял для Лонгботтома, вызывала лишь глухое раздражение. Сигареты стали привычным заменителем еды, эффективным настолько, что он перестал ходить на завтраки и ужины, хотя на обеды Сириус его исправно затягивал в Большой зал.

Бессонные ночи заполнялись патрулированием коридоров, благо обязанности старосты позволяли ему такую вольность. Ни один сон не проходил без участия Лили, и Северус уже не ложился без убойной дозы Зелья Сна без Сновидений.

Моментом слабого просветления стал квиддичный матч Гриффиндор-Слизерин. Не от большой любви к игре, но из опасений за жизнь Эмили Северус внимательно следил за матчем. Почти так же он когда-то следил за Поттером, которого угораздило попасть в команду на первом курсе.

Конечно, малышке Паркин никакой Квиррелл с Тёмным Лордом на затылке не грозил, но она сама себе Квиррелл. Вот кто её просил подрезать Поттера, на которого в упор летел бладжер? Она же и сама могла под удар попасть!

Но в целом техника у девчонки была великолепная, она словно родилась в воздухе. И всё же Снейп не мог за неё не переживать, Эмили же просто не знала меры!

Слизеринская трибуна взорвалась криками и аплодисментами, Северус выловил взглядом золотую искру в руке Паркин, которая делала круг почёта над стадионом. Что-то кричал комментатор, гриффиндорская команда с трудом уводила разъярённого Поттера в раздевалку. Задумка удалась, но Снейп не чувствовал триумфа. Сдержав порыв отыскать рыжие волосы в толпе грифферов, он торопливо спустился с трибун и пошёл прочь от поля. Шумное чествование победителей и последующая гулянка – последнее, что ему нужно.

Устроившись на широком подоконнике в заброшенной части подземелий, Северус выудил из кармана мантии зажигалку и помятую пачку сигарет. По неясной даже ему самому причине он так и не научился прикуривать от палочки, сохранилась с детства привычка пользоваться маггловским способом, и ничего он с этим поделать не мог.

Зажал сигарету в зубах, щёлкнул зажигалкой, разрушая непроглядную темноту крошечным огоньком, и затянулся. Ни спокойствия, ни удовольствия, ни утешения, просто необходимость, как есть, дышать или спать.

— Добрый вечер, господин директор, — не поворачивая головы, Северус поприветствовал Дамблдора и чуть подвинулся, — присаживайтесь.

— М-да, обычно мне удаётся появляться неожиданно.

— Вы слишком часто практиковали на мне этот трюк.

— Ах да, конечно, — рассеянно кивнул директор и сел рядом со студентом. — С тобой что-то происходит, мой мальчик. Минерва недавно высказывала мне свои опасения на твой счёт.

— Исключительно гриффиндорская особенность совать нос не в своё дело, — струйка дыма устремилась под потолок, тонкие губы скривила ставшая традиционной в последние дни горькая усмешка. — И что теперь? Собираетесь мне помогать?

— Если я могу что-то сделать…

— Ничего. Вы ничего не сможете сделать, — обречённо произнёс Снейп и прислонился к стене. — Потому что она всегда выбирает Поттера, потому что Поттер — неисправимый идиот, уверенный в собственной бессмертности, потому что 31 октября 1981 всё равно наступит. И никто ничего не может с этим сделать.

— Смирись, Северус. Смирись и отпусти её.

— Я не могу, директор. Я не могу отпустить её навстречу смерти! Это невыносимо! — он спрыгнул с подоконника и зашагал прочь, на разговоры с Дамблдором не было ни сил, ни желания. — И не говорите мне, что всё пройдёт! Я уже слышал такое однажды, и ни чёрта не прошло.

* * *

Ещё одним отвлекающим фактором был Люпин. Точнее, Люпин и аконитовое зелье, которое Снейп для него готовил. Необъяснимая ответственность за оборотня довлела над Северусом, не давая забросить и эту обязанность.

Путь в Визжащую хижину всегда навевал определённые воспоминания, всякий шорох воспринимался как волчий вой, или рычание, или скрежет когтей о хлипкие стены. После пятого курса Снейпа не оставлял страх, что однажды эти жалкие преграды не удержат оборотня. А паранойя, появившаяся благодаря «шалости» Блэка, заставляла верить, что зверюга притащится в Хогвартс с целью разодрать того, кто однажды чудом вырвался из его лап.

— А я уж подумал, что ты не появишься, — Люпин сидел на кровати, прикрытый лишь тонким одеялом, и Снейп удивился, как он не окоченел, ведь тёплым ноябрь не назовёшь, но оборотню явно было всё нипочём. — Почему оно сегодня не дымится?

— Потому что на этот раз у меня было достаточно времени, чтобы дать зелью настояться, — раздражённо объяснил Северус и протянул кубок оборотню. — По идее, в этот раз оно должно подействовать лучше.

— Да и раньше было неплохо.

Снейп фыркнул, выражая тем самым своё мнение по поводу осведомлённости Люпина в сфере Зельеварения. Чего он только не наслушался от оборотня за то время, пока носил ему зелье, а ведь в его реальности долгое время каждое полнолуние требовало не меньше семи визитов. Конечно, за этим идиотом ведь нужно проследить, чуть ли не собственноручно в глотку влить. А Люпин тем временем забавлялся попытками «наладить отношения», в этой реальности он, похоже, поставил себе ту же задачу.

— Ты плохо выглядишь. Зелье отнимает слишком много времени?

— Какая трогательная забота! — скривился Снейп и сунул кубок Ремусу в руки. — Раз уж ты так беспокоишься о моём времени, пей быстрее, и я пойду.

— Сириус говорил, что ты плохо спишь…

— А вы что, закадычными друзьями теперь стали? Давно?

— Ну, ты с ним почти не разговариваешь, — Люпин пожал плечами, пить зелье он явно не торопился. — Нужен же ему хоть один друг. Но речь сейчас не о нём. Что с тобой? Ты после Хэллоуина сам не свой.

— Совсем забыл, что ты так хорошо меня знаешь, чтобы делать какие-то выводы! — саркастично процедил Снейп и понадеялся, что на этом разговор закончится. Как бы не так.

— Согласен, не знаю, а Сириус? Скажешь, он тоже неспособен заметить, что с тобой что-то происходит?

— Скажу, что вы оба лезете не в своё дело! Люпин, ты будешь пить зелье или нет?! Я не намерен провести здесь всю ночь, некоторым из нас ещё нужно выспаться.

Рем кивнул, залпом опустошил кубок и вернул его Северусу. Больше причин задерживать его не было, и Ремус позволил себе лишь покачать головой, глядя в спину быстро удаляющегося Блэка.

* * *

Ноябрьские проливные дожди сменились декабрьским снегом. Зелье Сна без Сновидений стало недоступным после того, как Северус почти вдвое превысил максимально допустимую дозу и принимал зелье в таких объёмах почти полторы недели. Естественно, он знал о последствиях, но у него и без того была шизофрения в виде чёртова голоса в голове, который появлялся по какому-то абсурдному расписанию и пропадал так же внезапно.

Однако соблазнительно выгибающиеся Эванс, которых он из-за зелья начал видеть практически на каждом углу, заставили остановиться. Вместе с зельем из жизни исчез и всякий сон. Северус не позволял теперь себе и трёх часов в сутки, иными словами, со Сна без Сновидений он пересел на бодрящее. Можно было только поразиться, как Слагхорн ещё не заметил пропажи ингредиентов из лаборатории. Впрочем, всё наиболее ценное он давным-давно распродал, а остальное старого жулика и вовсе не волновало.

С Лили он почти не сталкивался, не потому, что не хотел, в большей степени сама Эванс его избегала, а Северус особо и не настаивал. У него не было никакого плана, оставалось только ждать, хотя он и сам точно не знал, чего именно ждёт. И, окажись под рукой запас огневиски, он бы непременно спился.

Проще говоря, его жизнь стала до отвратительности похожа на то жалкое существование, которое влачил профессор Северус Снейп. Не хватало только уроков Зельеварения и вызовов Лорда.

Беспросветную тоску, в которую он погружался всё больше с каждым днём, ненадолго отгоняли тренировки. Для Снейпа ощущение полёта и гонки, для которой не было причин кроме самого азарта, стало неожиданным спасением. Пока он летел, он не думал, были только он и снитч. Можно было забыть о Лили, о надвигающейся войне, даже о команде, которая осталась где-то там, внизу, на уровне колец. Снитч будто понимал, что ловцу нужно уединение, и уводил его всё выше и выше. Иногда проскальзывала мысль, что можно было бы отпустить рукоять метлы, отдаться на волю леденящему душу ветру, пуститься в увлекательный полёт без направления, который, весьма вероятно, стал бы последним, но погоня быстро захватывала его, золотая вспышка отключала мозг и вызывала к жизни рефлексы, оставшиеся ещё от прошлого владельца молодого спортивного тела.

Ранкорна мало волновало душевное состояние членов команды, но даже он заметил, что с ловцом происходит что-то неладное, когда тот в погоне за снитчем едва не расшиб голову о трибуну.

— Северус! Задержись, — капитан придержал его за плечо, и Северус окинул его полным пренебрежения взглядом. Не помогло. Ранкорн явно был настроен решительно. — Я хочу с тобой поговорить.

— И о чём? — голос сочился сарказмом, и даже сбивающееся дыхание не было помехой.

— Если честно, мне плевать, что там у тебя происходит и почему, — холодно произнёс он, и это признание неожиданно отрезвило Снейпа, а Ранкорн безжалостно продолжал: — Свои проблемы ты можешь засунуть куда подальше или продолжить жалеть себя, как тебе больше нравится. Но на тренировках ты должен выкладываться по полной, здесь нет места для нытья.

— Тебя не устраивают результаты?

— Меня не устраивают методы! И если ты решил разнести себе башку, то отложи это до тех пор, пока я не окончу школу, а потом делай, что хочешь. К тому же, ты рискуешь не только собой, но и другими. Не думал, что случится, если ты в кого-нибудь врежешься? А сегодня ты был не так далёк от этого!

— Чего ты от меня хочешь?

— Оставь свои проблемы на земле, а на поле выходи с ясной головой. Тебе понятно?

Северус отрывисто кивнул, перебросил метлу в закоченевших руках и поплёлся к раздевалкам. Ранкорн был чертовски прав, и Снейп с сожалением признал этот факт. Проанализировав последние недели, он стал сам себе противен. Действительно, раскис как Поттер, погряз в разрушительной жалости к себе. Что дальше-то?

А этот настрой мне нравится уже больше!

— О, явился. Признаться, я уже подумал, что ты наконец-то убрался из моей головы.

И не надейся! Кстати, это моя голова. Но это мелочи. Так что планируешь теперь делать?

— Не знаю, надо подумать.

Насколько я понимаю, цель прежняя — Эванс.

— Догадлив, мальчик!

О, заткнись, старый козёл.

— Кто позволил тебе так со мной обращаться?!

Не о том речь. Я хотел сказать, что даже… хм, соскучился по тебе, что ли. С той ноющей лужей, в которую ты себя так методично превращал, не было никакого желания общаться. Так что пусть уж лучше будет Эванс! Но я всё равно против поцелуев с этой… в общем, ты понял.

Снейп хмыкнул. Если уж начистоту, то он тоже соскучился по перепалкам со своим персональным глюком, но признаваться в этом, естественно, не собирался. В конце концов, это ниже его достоинства.

Северус шёл по коридору, не прислушиваясь к звукам, что нарушали тишину ночного Хогвартса. Он твёрдо решил измениться, но со старыми привычками сложно было расставаться. О поддержке Лили, ради которой всё и делалось, не могло быть и речи. Возможно, здоровый сон и регулярное питание послужили бы первым шагом в этом нелёгком пути. Но если запихивать в себя еду, не чувствуя ни голода, ни вкуса, под чутким надзором Сириуса было не так уж сложно, то провести в кровати целую ночь оказалось куда сложнее.

И он вновь и вновь ложился в кровать и задёргивал занавеску лишь для того, чтобы встать через полчаса тщетной борьбы с собой, набросить мантию и отправиться на очередную бесцельную прогулку по спящему замку.

Эта ночь мало чем отличалась от многих других до неё, разве что снегопад, который валил практически беспрерывно с самого конца ноября, ненадолго прекратился и ветер затих в эту ночь, словно заблудился в старых занавесках или зацепился за шпили башенок. Любители ночных прогулок в последнее время не осмеливались выходить из гостиных после отбоя: вести о слизеринском префекте, который переловил с десяток нарушителей, отбили всякую охоту. Даже Филч под действием такого примера подобрался и стал серьёзнее подходить к своим обязанностям.

Так что Северус шёл по коридору, не глядя по сторонам и не утруждая больше нужного свой слух. И вдруг на очередном повороте его посетила абсурдная в своей дерзости и простоте идея. Настолько неожиданная, что он даже озвучил её, хотя слушателей вокруг не наблюдалось.

— А почему бы мне не принять ванну? Такую глубокую, чтобы ногами дна не доставать, тёплой воды по шею и побольше пены! — озвученная, мысль показалась ещё привлекательней. И Северус принялся соображать, где в Хогвартсе лучше было бы её воплотить.

Ты всерьёз собрался купаться? Именно сейчас? Ты хоть представляешь, который час?

— Кажется, это ты просил меня не быть занудой, — язвительно напомнил Снейп и зашагал вперёд, по направлению к ванной для профессоров. — Тем более, тебе-то какое дело до времени?

Действительно! Какое мне дело? Может, я просто хотел бы выспаться? Или думаешь, раз тебе хватает трёх часов, то и все остальные должны жить по такому режиму?!

— Я думал, что ты спишь днём… тебя обычно не слышно до обеда.

Это не назовёшь здоровым сном. Так что вали в подземелья спать!

— Я только приму ванну и пойду.

Может, обойдёшься душевой в общей спальне?

— Не-ет, точно не обойдусь! Хочу в ванную для профессоров. Да, именно так было бы идеально! — в Северусе неожиданно для него самого проснулся сибарит, который настойчиво требовал тёплую ванну в середине ночи.

Правда, немного поразмыслив, Снейп пришёл к выводу, что от похода в профессорское крыло, где и располагалась искомая комната, лучше отказаться. Время не такое уж позднее, некоторых учителей могла терзать бессонница, а у старины Слагги так и вовсе имелась скверная привычка засыпать, разнежившись в тёплой водичке. От картинки, которую подсунула бурная фантазия, Северуса едва не стошнило, и он решительно изменил курс. Учитывая обстоятельства, вполне приемлемой будет и ванна старост.

Мысль о том, что и среди старост могут найтись поклонники ночных водных процедур, его не беспокоила. Ровно до того момента, как он тихонько приоткрыл дверь и, вздёрнув бровь, уставился на школьную мантию, брошенную на скамье.

Только бы не гриффиндорская! Только бы не гриффиндорская!

Север Блэк явно не был любимчиком судьбы, поскольку в следующий момент взгляд наткнулся на нашивку с эмблемой львиного факультета. Снейп решил испытать свою степень удачливости и шагнул вперёд. Хозяйка мантии в этот момент сбросила последнюю деталь из нижнего белья и уже собралась забраться в воду, но, вероятно, почувствовала пристальный взгляд и обернулась. Замерла. Одна босая ножка потёрлась о голень другой, руки скользнули по округлым бёдрам, то ли в попытке прикрыться, то ли от холода. Небольшая точёная грудь вздымалась от напряжённого дыхания, по острым плечикам побежали мурашки, из собранных в пучок волос выбилась одна прядь, которая тут же неприкаянно упала на лоб, в зелёных глазах застыло изумление.

— Б-блэк?!! — приглушённо уточнила Эванс, словно ответ не был очевиден. Северус резко кивнул.

Перед Лили встала неразрешимая дилемма: закричать ей в данный момент, покраснеть или кинуться за мантией, которая осталась на скамье позади Блэка. Северусу было не в пример проще: он просто стоял и не мог найти в себе ни сил, ни желания отвести взгляд. Так они и стояли как два истукана, не смея ни жестом, ни звуком разрушить наваждение.

Первым очнулся Северус, в основном, благодаря заботам своего бессменного спутника, который последние несколько минут истошно орал, что ослеп и не вынесет такой пытки. Снейп сбросил наваждение, повернулся к лавке и, не удержавшись от того, чтобы снова задержать взгляд на Эванс, передал ей мантию. Короткий нервный кивок, и вот уже стройное гибкое тело скрыто тёмной тканью.

— Ну, я, наверное, пойду… — пробормотал неуверенно Снейп, но не сдвинулся с места. Здравый смысл и назойливый Блэк в голове на два голоса твердили, что надо убраться, однако он просто не способен был развернуться и уйти.

— А зачем ты приходил? — уголки её губ расползались в улыбке, в изумрудных глазах плясали задорные огоньки.

Она пьяная, что ли?!

— Хотел искупаться, но раз уж ты здесь… — Снейп решительно проигнорировал голос в голове и почти собрался уйти, но следующий вопрос Лили застал его врасплох.

— Раз уж я здесь – что? — в её голосе, кажется, прозвучала обида, но Северус списал всё на недосып и галлюцинации от зелий. Да и чего только не померещится поздней ночью! Но Эванс упорно продолжала: — Тебя не устраивает моя компания? Пялиться на меня, значит, можно, а разделить ванну – никак?! Происхождением не угодила? Раздеться передо мной смелости не хватит, да? Кишка тонка, а Се-ве-р-рус?

Точно пьяная. Или накурилась чего-то! А ведь такой приличной казалась, серая мышка, зубрилка, примерная гриффиндорка и всё такое. Какой же однако непредсказуемый этот львятник!

— Ты действительно хочешь, чтобы я остался? — мрачно уточнил Снейп. Если начистоту, то, каким бы ни был ответ, он бы уже не сумел уйти. Его имя, колкой льдинкой слетевшее с её губ, стало последней каплей, но ведь Лили должна была одуматься. Прогнать его, чёрт возьми. — Ты себя вообще слышишь? Соображаешь, что говоришь?

Ответом на все вопросы стал один резкий кивок, и Снейп сдался. Первым на мраморный пол отправился форменный галстук, следом за ним – туфли и мантия. Жилетка, рубашка, брюки. С каждым последующим предметом одежды его уверенность всё возрастала, хотя в любой другой ситуации он бы не дошёл и до рубашки, слишком много комплексов, которые определяли его поведение вопреки желаниям. Особенно ярко это выливалось в отношении внешности. К своим неполным сорока он окончательно убедился в собственной непривлекательности, даже уродливости. Но сейчас, под выжидающим пристальным взглядом любимой девушки сомнения отступили, испарились.

— Ну и? Собираешься лезть в воду прямо так? — чуть насмешливо осведомилась Лили, когда Снейп застыл перед ней в трусах и носках. — Что же ты, Северус?

Собственное имя в очередной раз подействовало на него, как оглушительный пушечный залп. И в считанные мгновения Снейп оказался перед Лили абсолютно голый и готовый практически ко всему. Под её любопытным взглядом член чуть приподнялся, и Северус едва не выругался вслух. Следуя доводам здравого смысла, Эванс, как и всякая нормальная девушка на её месте, должна была вскочить и сбежать с криками, если не раньше, то после этого уж точно. Но она лишь махнула рукой в приглашающем жесте, и Северус послушно подошёл к бортику, коснулся одной ногой воды. За спиной с тихим шорохом опустилась на пол мантия.

— Не волнуйся, водичка отличная! — приободрила его Эванс, и тёплые ладони мягко легли на его напряжённые плечи. В самом деле, как будто его волновала вода!

Но разворачиваться и уходить было поздно, такое мудрое решение следовало принять раньше, до начала этого безумного представления. А теперь путь только один: вперёд. Вперёд и вниз, прямиком в ад. Промелькнула несвоевременная мысль, что Лили всего пятнадцать. И ему тоже, кстати, если уж говорить о физическом возрасте. А Дамблдор и вовсе сочтёт это педофилией, если вдруг узнает. Но всем этим мыслям уже не было места. Вот он, его личный Рубикон.

Решительное движение, и тёплая вода с внушительным слоем пены заботливо приняла его в свои объятья. А горячие ладони так и остались на плечах. Небольшая пауза, и они сдвинулись чуть ниже, надавили на выпирающие лопатки, пальцы прошлись по позвоночнику. Да она же делала ему массаж!

Хм, теперь я понимаю, что ты нашёл в этой Эванс! Ах, чёрт, какой кайф! А все грязнокровки так умеют?!

— Лили… Лил! — окликнул её Снейп, но та никак не отреагировала. Не считать же за реакцию мимолётные поцелуи, которые теперь следовали за руками. Плечо. Лопатки. Позвоночник. Ладони скользнули по бокам, на живот, и ниже. Нет, позволить ей продолжить невозможно! — Эванс! Остановись.

— Что-то не так? Тебе не нравится? — самый подходящий момент она выбрала для того, чтобы в голосе проступила неуверенность! — Хочешь, чтобы я спустилась в воду?

— Лили! Что ты творишь? Ох, Мерлин, что же ты творишь… — последние слова он практически простонал, поскольку настойчивые ладони всё же пробрались ниже, туда, где прикосновения были необходимы как воздух. Эванс наклонилась вперёд, так, что её лицо оказалось рядом с лицом Снейпа, и потянулась за поцелуем.

— Мне остановиться? — едва слышно прошептала она почти что ему в губы, и Северус слабо мотнул головой. Если Лили остановиться именно сейчас, он этого просто не переживёт.

Но за мгновение до того, как алые, чуть подрагивающие губы коснулись его, Снейп уловил чужеродный элемент в знакомом запахе Лили. Нечто лишнее, практически незаметное, но всё же чересчур пряное для неё. Что это могло быть? Новые духи? Шампунь? Пена для ванны? Он уже сталкивался с этим запахом, чутьё зельевара подсказывало, что это вовсе не парфюмерия. Что тогда?

Уцепившись за запах и новую загадку, он отстранил Лили, которая казалась искренне расстроенной, и попытался сосредоточиться. Яды сразу отпадали. Косметическими зельями Лили не пользовалась, насколько он мог припомнить. Лекарства? От какой болезни она могла лечиться? Связано ли её странное поведение с этим запахом?

— Северус? — жалобно всхлипнула девушка и потянулась к нему всем телом. И всё внезапно встало на свои места. Как элементарно! — Пожалуйста…

— Прости, Лили. Можешь расстраиваться или злиться, но завтра ты ещё скажешь мне спасибо! — с этими словами он безапелляционно отстранил всхлипывающую девушку, выбрался из воды, дотянулся до палочки, лежавшей поверх горки его одежды, и плавным взмахом охладил воду. — Прости, но так нужно.

Эй, что это ты задумал?! Нет, не смей! САДИ-И-ИСТ!!!

Подхватив растерянную Эванс на руки, Снейп покрепче прижал её к себе и вместе со своей ношей опустился в воду. Да какая вода – жидкий лёд! Девушка завизжала, рванулась прочь из стальных объятий, но Северус был неумолим. Скомканные извинения, и Лили с головой погрузилась под воду. Секунда, вторая, третья. Снейп отсчитывал вслух, на пятой позволил несчастной вынырнуть. Три секунды на то, чтобы отдышаться, и снова под воду.

Эванс рыдала, отфыркивалась, вырывалась, ругалась, умоляла прекратить пытку, цеплялась за Северуса с такой силой, что пару раз он нырял вместе с ней на шее, но не оставлял в покое. Он давно сбился со счёта и не представлял, в который раз вытаскивает девушку из воды, когда, наконец, разглядел проблеск сознания в её взгляде.

— Б-б-блэк, мне хо-х-холодно, — стуча зубами, выдавила Лили, и он торопливо перенёс её к лавке. Эванс закуталась в свою мантию до того, как Снейп отыскал полотенце. Но он, отбросив смущение, всё же вытащил её из кокона одежды и тщательно вытер, с такой силой, что её кожа покраснела, потом позволил закутаться в мантию, которую предварительно высушил заклинанием, и следом предложил ещё и свою. — Ты голый…

Он огляделся и наскоро натянул штаны и рубашку, чтобы не смущать девушку. Но мокром теле грубая ткань ощущалась ужасно, а боль в горле обещала знатную простуду на следующий день, но состояние Лили волновало Северуса куда больше.

Конечно! Её ты жалеешь, а обо мне кто побеспокоится? Мне, может, в сто раз хуже!

— Пришла в себя? На приключения не тянет?

— Есть немного, но уже лучше, — смущённо пробормотала Эванс и отвела взгляд, не решаясь прямо взглянуть на Северуса. — Похоже, Поттер мне что-то подлил. Зачем я только согласилась с ним поужинать?

Снейп, не зная, на чём выместить накатившую злость, со всей силы грохнул кулаком по стене. Поттер. Конечно, как он сразу не догадался? Очередная шалость, естественно. Он отлично знал это зелье и особенности его действия, причём отнюдь не по книгам. В его реальности Мародёры однажды подсунули ему эту отраву шутки ради, и он так и не нашёл никакого противоядия. Помогает только холодная вода. Или то, что как раз собиралась сделать Лили.

— Пойдём.

— Куда?

— Провожу тебя. На всякий случай, — он засунул галстук и бельё в карман штанов, набросил жилетку, привычно подхватил дрожащую Эванс на руки и вышел из ванной. — Надеюсь, пароль ещё помнишь?

— Слава героям.

— Как по-гриффиндорски!

Но Лили уже не слышала саркастичного комментария: она мирно спала, устроив голову на его плече и обхватив одной рукой за шею. Северус улыбнулся и бодро зашагал в сторону гриффиндорской башни. Такие вечера стояли того, чтобы бросить привычный мир, оказаться в теле пятнадцатилетнего мальчишки и зваться Блэком. Да что там! Он готов был и на большее ради возможности быть рядом с Лили, вот так носить её на руках, пусть и в гриффиндорскую башню.

Никогда бы не подумал, что ты подкаблучник! И что такого особенного в этой Эванс? Может, она приворожила тебя? Или ты где-то головой ударился? Это уже напоминает болезнь!

Снейп не желал препираться с глюком, тем более, он уже добрался до портрета Полной Дамы, поэтому просто произнёс пароль и вошёл в гостиную. Опустив Лили на диван, Снейп с трудом выудил из памяти заклинание, которое позволяло мужчинам-преподавателям заходить в женские спальни, и от всей души пожелал, чтобы оно сработало с гриффиндорскими лестницами так же, как действовало на слизеринские переходы. Мысленно пожелал себе удачи, подхватил всё так же безмятежно спящую Эванс и направился к женским спальням.

К счастью, заклинание подействовало как надо, пятикурсницы давно и крепко спали, Лили даже не заметила, как перекочевала из объятий слизеринца в свою кровать, и, возможно, Снейпу удалось бы незамеченным убраться из гриффиндорской обители, но в гостиной его уже ждали.

— Какого хрена ты здесь делаешь?! — Поттер сидел в кресле перед камином и смотрел на Снейпа с такой злостью во взгляде, что Северус с усмешкой вспомнил былые времена из своей реальности. — Откуда узнал пароль?

— Лили сказала, — признался тот. Всё-таки, прав Дамблдор: честность куда лучше любой лжи. Ну, разве какая-то отговорка привела бы Поттера в такую ярость?

— Ты… ты… она была с тобой?! — Северус не стал уточнять, что именно его давний недруг имел в виду, и просто кивнул. Ведь Лили действительно провела этот вечер, или скорее ночь, с ним, а уж чем они занимались – уже совсем другой вопрос. — Подонок!

— Я? А разве это я опоил её? Кстати, зачем, Поттер? Неужто в самом деле надеялся, что она ничего не заметит и не сбежит до того, как зелье начнёт действовать?

— Значит, она побежала к тебе! — прорычал гриффиндорец и вскочил с кресла, но прежде, чем его кулак врезался в нос Северуса, тот заклинанием обездвижил взбесившегося горе-любовника.

Тоже мне рыцарь! И о даме сердца позаботился, и обидчика проучил, и наутро ещё притащишься к Эванс с флакончиком Бодроперцевого в зубах! А сейчас, может быть, пойдём? Ну, пока сюда грифферы не набежали… В конце концов, тебе ещё зелье для Эванс варить.

* * *

Варить Бодроперцевое было проще простого, тем более, во времена своей учительской деятельности Снейп его галлонами готовил для Больничного крыла. Всего-то и работы на час. Он опрокинул в себя полчерпака, наполнил флакончик для Лили, который собирался передать за завтраком, наложил стазисные чары на котёл и покинул Выручай-комнату. За окнами светало, время близилось к завтраку, поэтому он сразу направился в Большой зал. А ведь собирался же поспать! Ну, по крайней мере, нормально позавтракает впервые за чёрт-знает-сколько дней.

Однако в дверях Большого зала Снейп понял, что и с завтраком у него не складывается. Его поджидала целая гриффиндорская делегация с МакГонагалл во главе.

— Доброе утро, профессор. Что-то случилось?

— Ах, вы ещё спрашиваете, мистер Блэк? — рассвирепела декан Гриффиндора, и стало ясно, что дело дрянь. Осталось только выяснить, насколько она посвящена в события прошлой ночи. Впрочем, и десятой доли всего, что Северус вчера натворил, хватает для исключения. — Видит Мерлин, я вас предупреждала! За мной!

Снейп усмехнулся и побрёл в конце процессии, прямо за Поттером, который шёл с таким видом, словно это его сейчас будут исключать, а не Северуса.

— Присаживайтесь, мистер Блэк, — процедила МакГонагалл, когда они вошли в кабинет. — Уж извините, чай предлагать не буду, случай не тот. Возможно, прокомментируете вчерашние события?

Кажется, так сурово она со мной никогда не разговаривала!

— Думаю, вы лучше меня осведомлены в случившемся, — Снейп предпочёл уйти от ответа, поскольку так и не определился, что Минерва знает, а о чём пока не догадывается. Помимо того, он вовсе не хотел скомпрометировать Лили.

Ой, что сейчас будет…

— Не хамите, юноша! Пробраться в гостиную чужого факультета, напасть на студента с применением магии и запугать портрет – это более чем серьёзное нарушение правил. Вы представляете, что вам за такое грозит?

Снейп смутно вспомнил, как угрожал Полной Даме вылить на неё растворитель, если она вздумает проболтаться кому-то о том, что видела его, и усмехнулся. Последнее было явно зря.

— Я подумывала о смягчении наказания, но вы явно не выглядите раскаявшимся! В таком случае советую вам собирать вещи, следующий поезд до Лондона отходит сегодня в три.

Что? Исключение?! Она говорит об исключении? Нет! Не может быть! Я не хочу вылетать из школы из-за какой-то грязнокровки! Нет! Только не это!

— Могу идти, мадам? — не моргнув глазом уточнил Снейп. Усмешка так и не сходила с его губ. Прошлая ночь стоила того, чтобы вылететь из школы. Похоже, диплом он получит в Дурмстранге. Что ж, не самое плохое место, тем более, за годы общения с Каркаровым и Долоховым он поднатаскался в болгарском. Устроит себе небольшие каникулы, подучит язык и вперёд, навстречу тёмной магии и скалистым холодным островам. Не надеялась же МакГонагалл, что он начнёт рыдать и умолять не исключать его?

— Ничего не хотите больше сказать, мистер Блэк?

— Кажется, всё самое важное уже сказано, — он безразлично пожал плечами и подошёл к двери, как вдруг та открылась и на него налетела рыжая фурия, в которой Снейп с изумлением узнал Лили Эванс. — Доброе утро, Лили.

— Ох, успела… — облегчённо выдохнула та, обошла Северуса и встала перед МакГонагалл, на лице которой ясно обозначился шок. — Профессор МакГонагалл, Северус ни в чём не виноват, он только помог мне. Ну, и заступился.

Впервые рад тебя слышать, Эванс! Как же рад! Надеюсь, теперь Дурмстранг отменяется?

А дальше был длинный сбивчивый рассказ Лили. К середине МакГонагалл упала в своё кресло, стайка второкурсников, которые нашли обездвиженного Поттера, и Мэри Макдональд, по настоянию которой обо всём узнала декан, стояли с раскрытыми ртами, Северус подпирал дверь и ждал конца этого позора. Уж лучше б его просто исключили.

— В общем, Северус ни в чём не виноват, он только помогал мне, за что я ему безумно благодарна, — Лили с облегчением закончила, явно довольная собой, и Снейп, успевший за это время сползти по стенке, тряхнул головой, медленно поднялся, вскинул бровь в ожидании дальнейшего развития событий.

В кабинете повисла тяжёлая напряжённая пауза. Поттер сжался в своём углу, тщетно пытаясь слиться со стеной или стать невидимкой, второкурсники явно уже не раз и не два успели пожалеть, что ввязались во всё это, МакДональд переводила полный любопытства опытной сплетницы взгляд с одного на другого участника драмы. Северус криво и, возможно, несколько угрожающе ухмыльнулся, когда её взгляд остановился на нём, Мэри тут же переключила внимание на свою однокурсницу, а потом на МакГонагалл. Все явно ожидали каких-то действий от профессора.

Снейпу вдруг стало абсолютно плевать на то, что сейчас произойдёт, вылетит он из школы или нет, накажут или похвалят. На всё плевать. Просто потому, что Лили мельком оглянулась на него и улыбнулась. Ну, разве после такого можно сомневаться в том, что жизнь прекрасна?

Идиот. Ты чёртов больной идиот. Я уже говорил?

— Говорил, — вслух незаметно для самого себя ответил Снейп, улыбнулся, когда все присутствующие разом обернулись на него, пришлось выкручиваться: — Вам кто-нибудь говорил, что у вас урок, профессор?

— Урок? Сейчас?! — всполошилась Минерва, и Северус пару раз кивнул. — С кем?!

— С нами, — скучающим тоном ответствовал Снейп, и всполошились уже все, кроме, разве что, второкурсников, которые только рады были прогулять занятие по такой бесспорно уважительной причине. — Уже пять минут как. Или мы сегодня без Трансфигурации?

— Все на занятия, живо!

— А мы? — мгновенно оживились второкурсники, через минуту с огорчением получили одну на всех записку от МакГонагалл и были выставлены из кабинета.

* * *

Перед кабинетом Трансфигурации уже собралась толпа из пятикурсников всех четырёх факультетов. МакГонагалл даже опешила на секунду от такого количества студентов и вытекающего из этого скопления гвалта, который охватил коридор со всеми прилегающими лестницами и пролётами.

— ТИХО!

Это такой мощный Сонорус, или я многого не знал о МакГонагалл?

— А теперь, может быть, объяснит мне кто-нибудь, почему здесь пятый курс Рейвенкло и Хаффлпаффа? У вас же вроде должна быть Защита от Тёмных Искусств по расписанию, или я ошибаюсь?

— Вы не ошибаетесь, профессор, — выступила вперёд староста Рейвенкло, — но с профессором Лонгботтомом что-то случилось, поэтому директор отправил нас к вам и сказал, что вы что-нибудь придумаете… Профессор, с вами всё в порядке? Вы побледнели.

Собравшись с силами, Минерва запустила студентов в аудторию, дала задание, мысленно попрощалась с аудиторией в привычном её виде и отправилась разбираться с Дамблдором. Он рехнулся, в самом деле? Четыре факультета в одной аудитории – это же немыслимо! Полсотни балбесов, среди которых ещё и два Блэка, которые сами по себе взрывоопасны. Да они же её разорвут!

Естественно, классы в Хогвартсе не были рассчитаны на такое количество студентов, и даже с учётом того, что некоторым хватило ума наколдовать себе стулья, когда оные закончились, расселись пятикурсники не самым удобным образом. Многие ютились по двое, а то и по трое на одном стуле, и как-то получилось, что Лили оказалась на коленях у Северуса.

— Тебе не тяжело? — Лили поёрзала и смущённо взглянула на него из-под ресниц.

Тяжело! Мерзко! Невыносимо! Слезь немедленно!

— Нисколько, — Снейп улыбнулся, пресёк её метания, приобняв за талию, и свободной рукой вытащил из кармана флакончик. — Кстати, вот. Забыл отдать.

— Что это?

— Не волнуйся, не яд, просто выпей, — она послушно проглотила зелье и расплылась в улыбке. — Лучше?

— Ага, в горле больше не першит… Это Бодроперцевое? У меня сейчас дым из ушей повалит?

— Не повалит, я немного изменил рецепт. Минут через десять должно температуру сбить, если начнёт голова кружиться, скажешь.

— Северус, — Эванс под завывания и стенания Блэка, чей голос не переставал донимать Снейпа, уселась поудобней, устроила голову на плече своего импровизированного кресла и принялась бездумно крутить в пальцах застёжку на мантии Северуса. — Почему ты всё это для меня делаешь?

Действительно, почему?

— Ты знаешь ответ.

— Но я не могу в него поверить. Мне было бы куда проще принять мысль, что ты такой же, как этот придурок Поттер, который бегает за мной только потому, что мне хватило ума и наглости ему отказать. Но после вчерашнего… ведь Поттер на твоём месте воспользовался бы ситуацией, да что там! Он и зелье мне подлил для того, чтобы как раз этим воспользоваться. А ты… ты мне помог вместо того… вместо того, чтобы повести себя как любой нормальный парень.

— Ты бы предпочла, чтобы я, — Снейп прошептал это в паре дюймов от её лица, и велик был соблазн сократить это расстояние, сцеловать всякие сомнения и глупые вопросы с нежных губ, но он всё же сдержался и предусмотрительно отстранился, — повёл себя как любой нормальный парень?

— Нет!.. Не знаю. Наверное, так было бы проще. Я бы тебя просто ненавидела, или презирала, или ещё что-нибудь в этом роде, а так…

Она оборвала свою сбивчивую речь на полуслове, прикрыла глаза и теснее прильнула к Северусу, тот не смел ни жестом, ни словом разрушить идиллию. Весь мир полетел к чертям вместе со студентами, занятиями, профессорами и прочей чепухой. Даже неустанный голос в голове отошёл на второй план.

— Я слышу, как бьётся твоё сердце. Так быстро, — её глаза были закрыты, ресницы подрагивали, рыжие локоны разметались по чёрной ткани мантии со слизеринской нашивкой. Она, вероятно, собиралась сказать что-то ещё, но передумала.

Северус не знал, как долго они просидели неподвижно. Вокруг шумели студенты, шелестел пергамент, скрипели перья — очевидно, многие дописывали или передирали эссе для Слагхорна. Вот кто-то толкнул замершую парочку, Эванс встрепенулась, словно вспугнутая выстрелом лань, отодвинулась. Мгновение было безнадёжно разрушено, и она уже потянулась вставать, но Снейп удержал её за рукав мантии.

— Лили, дай мне шанс! — она посмотрела с таким изумлением, будто Северус нёс несусветную чушь, да ещё и на незнакомом ей языке. — Ты ужинала с Поттером, верно? Неужели откажешься провести вечер со мной? Просто ужин. Один ужин. Разве я так много прошу?

— И потом… ты оставишь меня в покое?

— Ты знаешь, что нет, — возможно, стоило солгать, пообещать всё, что могло взбрести Эванс в голову, но Снейп не видел в этом никакого смысла. У него никогда не получалось врать именно этой девушке, глаза выдавали правду, и никакая окклюменция не срабатывала.

— В таком случае мой ответ тот же, что и твой.

* * *

А в это время несколькими этажами выше происходил не менее судьбоносный разговор. МакГонагалл меряла шагами расстояние от одной стены до другой в директорском кабинете, Дамблдор сидел в своём кресле, потягивал горячий сладкий чай и миролюбиво улыбался. Да и что ему ещё оставалось?

— Минерва, может быть…

— Не смей предлагать свой чай, Альбус! И прекрати заговаривать мне зубы, — МакГонагалл наконец взяла себя в руки и заняла стул напротив директора. Злиться на Дамблдора не получалось, хотя и следовало бы. Заметив перемены в настроении своего заместителя, директор помрачнел и устало подпёр голову руками. — Может, объяснишь, что случилось?

— Помфри перед завтраком прислала записку: Лонгботтом в лазарете, пробудет там не меньше месяца и уроки вести, соответственно, не сможет. Что мне делать со студентами? Не могу же я, в самом деле, позволить им шататься по школе, шуметь и срывать уроки!

— И лучшим решением тебе, конечно же, показалось отправить их ко мне! В таком случае, не подскажешь ли, что мне теперь с этим стадом делать? Сразу скажу, что урок провести не получится, здесь даже Сонорус бессилен. Полсотни студентов в одной аудитории, о чём ты только думал?!

Дамблдор отвернулся к окну, снял очки, методично протёр стёклышки, пригладил бороду, которая явно в его внимании не нуждалась, тщетно поискал иные способы оттянуть неприятный разговор, попытался улыбнуться, но под мрачным взором МакГонагалл улыбка мгновенно сползла с усталого старческого лица.

— А что насчёт вчерашнего инцидента с мисс Эванс? — попытка перевести тему была невероятно очевидной, но всё же сработала. Минерва на мгновение смутилась, смахнула несуществующие пылинки с мантии и решительно подняла голову.

— Произошло недоразумение.

— Недоразумение, из-за которого ты едва не отчислила студента? — пытливо уточнил директор и вновь засиял традиционной улыбочкой. — Не желаешь предоставить мне подробности этого недоразумения? Или ты так горела желанием исключить мистера Блэка, что сама не стала интересоваться деталями?

Крыть было нечем. Действительно, если бы не Лили, Блэк сейчас собирал бы вещи и прощался с Хогвартсом. Ситуация вышла патовая, и МакГонагалл вынуждена была отступить, хотя и не было никакого желания проводить занятие в совершенно немыслимых условиях.

— Я хотел бы поговорить с Северусом, — вкрадчиво добавил Альбус, что расшифровывалось приблизительно как «приведи его немедленно и без лишних вопросов», — а тебя ждёт класс. Будь добра, проведи хотя бы этот урок, а с остальными я что-нибудь придумаю.

МакГонагалл не сдержала облегчённого вздоха, и даже улыбка Дамблдора вкупе с горячим чаем и очередными приторными маггловскими сладостями перестали раздражать. Если уж Альбус говорил «я что-нибудь придумаю», значит, он уже всё придумал и находится на пути воплощения идеи в жизнь.

* * *

Снейп вошёл в кабинет с изрядной опаской: на его памяти ещё не было такого случая, когда визит к директору приносил ему хорошие вести или поднимал настроение. Бесконечные «Северус, не зайдёшь ли на минутку?», «Мальчик мой, не хотел бы ты выпить чашечку чая и заодно кое-что обсудить?», «Профессор Снейп, я жду вас в своём кабинете через полчаса» и иже с ними невольно всплыли в памяти. И кем он только не был для Альбуса, от ручного Упивающегося до универсального решения всех проблем. Стоит только вспомнить, как директор вызвал его среди ночи из-за очередного кошмара мальчишки-Поттера и приказал немедленно начать занятия окклюменцией. И вот теперь Дамблдор из этой реальности взялся за то же, а привычка, как известно, вторая натура. Поэтому Северус молча и безропотно взбирался по витой лестнице.

— Доброе утро, мальчик мой, — Снейп невольно поморщился и пожалел, что Минерва не успела его благополучно отчислить. Как же ему осточертело это обращение, в которое Альбус, похоже, вцепился намертво. Впрочем, если он и под сорок оставался для директора «мальчиком», то что уж говорить о пятнадцатилетнем студенте, которого Дамблдор видел перед собой.

— Вы хотели меня видеть, господин Директор?

— Ни к чему такая официальность, Северус. Присаживайся, — он дождался, пока студент займёт предложенный стул, налил для своей жертвы чашку ароматного чая и оценивающим взглядом смерил поёжившегося Снейпа. — Ты уже в курсе относительно состояния профессора Лонгботтома?

— К сожалению, я не могу тягаться с вашей осведомлённостью в делах школы. Но пока я слабо понимаю, каким образом Лонгботтом имеет отношение ко мне.

— Профессор Лонгботтом, — поправил директор, и Северус нетерпеливо махнул рукой, как будто подобные нюансы имели сейчас значение! — К сожалению, он не сможет вести занятия в ближайшее время.

Колись, ты убил этого придурка, пока я спал?!

— И вы говорите мне это для того, чтобы.. а для чего собственно? — признаться, Северус опешил. Он ожидал чего угодно, от длинной пространной лекции о морали и поведении в стенах школы и до задушевного разговора, но, как оказалось, Дамблдор всё так же оставался для него загадкой.

— Пойми правильно, Северус, — издалека начал директор, сложил пальцы домиком и задумался, словно подыскивал подходящие слова. — Я оказался в довольно затруднительном положении. С одной стороны, профессор Лонгботтом далеко не идеальный преподаватель, что внушает мне значительные опасения относительно знаний у студентов.

Да уж! А если вспомнить, что в Хогвартсе ни разу за то время, что я здесь учусь, не было нормального учителя Защиты, так можно считать за чудо, что хоть кто-то что-то знает!

— В то же время неоспорима важность этого предмета в такие мрачные времена, — невозмутимо продолжал Дамблдор, конечно, это ведь не ему приходилось выслушать комментарии сопляка-Блэка. — Помимо того на меня давит попечительский совет, председателей которого возмущает сложившаяся ситуация в целом. А если до них дойдут слухи о болезни профессора Лонгботтома, боюсь, это обернётся для меня большими проблемами.

Снейп вспомнил девяносто второй год, когда из-за манипуляций Люциуса полетело немало голов. А ведь до этого никто и помыслить не мог о том, чтобы сместить Дамблдора. Как же! Герой войны, могущественный волшебник, он мог бы стать Министром, если б захотел. Но Альбус, очевидно, был куда дальновиднее Фаджа и Скримджера. Зачем ему Министерство и Визенгамот, если можно контролировать целую страну в зародыше? Буквально воспитывать правильное общество, сидя в директорском кресле.

— И что же вы хотите от меня? Даже если мне удастся поднять Лонгботтома на ноги к завтрашнему дню, в чём я сильно сомневаюсь. Всё же я не ставлю под сомнение компетентность мадам Помфри, и если она ставит какие-то сроки, значит, ускорить процесс невозможно, — судя по самодовольному выражению на лице старикана, Северус крупно ошибся в своих предположениях. — Как бы там ни было, зелья, способного сделать из этого бездаря приличного учителя, просто не существует. И я не Мерлин, да и не сам Бог, чтобы такое создать.

— Я об этом и не думал, Северус. Моя просьба заключается в совершено ином, — он сделал тактическую паузу, словно готовился к скандалу или к долгому спору, а Снейп с застарелой тоской понял, что очень скоро ему предстоит проиграть очередной спор с Дамблдором. — Я хотел бы, чтобы ты провёл занятия вместо профессора Лонгботтома. Это всего лишь на месяц.

ВАУ!!! Всегда мечтал побыть преподом! Поснимать кучу баллов с Гриффиндора, назадавать горы домашки, накричать на каких-нибудь тупых малявок… Эй, ты чего?

— Вы с ума сошли? — тихо и как-то обречённо обронил Снейп. У него в голове не укладывалось, как мог Альбус предложить такое сумасбродство. Несмотря на все его безумства, причуды, абсурдные и порой совершенно невоплотимые в жизнь идеи, он всегда казался разумным человеком. Во всяком случае, достаточно разумным, чтобы не доверять проведение уроков студентам.

— О состоянии профессора Лонгботтома пока известно только мне, профессору МакГонагалл и тебе. Ну, и Помфри, конечно, в курсе, но ведь никто из нас не станет распространяться, — воодушевлённо излагал свой план директор, словно и не слышал своего собеседника, — в моих личных запасах найдётся немного оборотного зелья, а ты, я уверен, отлично справишься с обязанностями профессора Лонгботтома.

Снейп прикрыл глаза рукой, усмехнулся, нервно хихикнул, раз, другой и внезапно громко заливисто расхохотался. Впору было плакать, возмущаться, громить кабинет Дамблдора и взывать к его разуму, но Северус хохотал, безудержно, сползая со стула и хватаясь руками за живот, который уже болел от смеха. Истерика. Натуральная истерика – поставил он сам себе неутешительный диагноз.

— Северус?

— Подменить Лонгботтома? Отлично! Как скажете, господин Директор. Оборотное зелье? Превосходная идея. Месяц? А больше не нужно? Мне вовсе не сложно, я же весь к вашим услугам.

Ошеломлённый, наверное, впервые не знающий, что сказать, Альбус сидел в своём кресле и обеспокоенно поглядывал на Северуса, пока тот, цепляясь за спинку стула, поднимался, на нетвёрдых ногах шёл к выходу и боролся с отполированной дверной ручкой, которая никак не хотела поддаваться его трясущейся руке. На пороге Снейп резко успокоился, натянул на лицо привычную маску ледяного безразличия и обернулся:

— Но вы же понимаете, что это безумие?..

В камине уютно потрескивал огонь. На диванчике пристроилась компания третьекурсников. Два семикурсника заснули прямо за учебниками, уронив головы в книги, судя по всему, тщетно пытались подготовиться к выпускным экзаменам и выучить за несколько месяцев семилетний курс. Или же у них просто завтра была Защита, и такой вариант был куда более вероятен.

Лили покачала головой, отложила недописанное эссе и вернулась к своим мрачным мыслям. Несколько дней прошло с той памятной встречи с Блэком в ванной старост, и после Трансфигурации Лили его больше не видела. МакГонагалл, вернувшись в класс, отправила Северуса к директору, а оттуда слизеринец по непонятной причине загремел в лазарет. Пытал его Дамблдор, что ли? Мысль была бредовой, но с каждым днём она казалась всё более вероятной.

Возможно, было и другое объяснение, но у Лили элементарно не хватало ни сил, ни времени на его поиски: неожиданно много внимания пришлось уделить Защите от Тёмных искусств. Лонгботтом словно с цепи сорвался, то ли у него внеплановое зимнее обострение случилось, то ли подготовка к экзаменам началась, но студенты всех курсов и факультетов буквально не вылезали из работ и отработок по Защите. Особенно доставалось почему-то гриффиндорцам, словно у профессора неожиданно возникли личные счёты к этому факультету. Саму Лили, правда, злой рок в виде озверевшего преподавателя обходил стороной, но в целом за последние пару занятий Лонгботтом снял с Гриффиндора больше баллов, чем за несколько месяцев до этого.

— Лили, ты решила здесь заночевать? — усталый, едва передвигающий ноги Ремус ввалился в гостиную и с облегчением упал на диван.

— Нет, просто никак не могу закончить эссе, — в доказательство она помахала перед другом пергаментом, на котором было лишь заглавие и несколько строчек. Тот хмыкнул, закинул руку за голову и широко зевнул. — Как отработка?

— Как обычно, паршиво. Этот упырь, похоже, ненавидит студентов, — он стянул мантию, швырнул её на спинку дивана и мрачно покосился на эссе, у самого Люпина было и того меньше. — Чёрт, ещё и это! Не представляю даже, когда я буду его писать.

— Я бы дала тебе переписать своё, но сам видишь, — она беспомощно огляделась, словно мог найтись поблизости студент с готовым заданием на Защиту. — Наверное, в ближайшее время присоединюсь к тебе на отработках.

— Это вряд ли.

— Почему это?

Ремус не стал отвечать, вместо этого он молча поднялся, подхватил мантию и поплёлся в сторону спален. Весь Гриффиндор знал ответ на вопрос, почему Эванс не грозят отработки у Лонгботтома, и только она сама до сих пор строила святую невинность и делала вид, что ничего не понимает, или же действительно не понимала.

* * *

Очередной урок Защиты начался в зловещей тишине. Лонгботтома ещё не было, но студенты сидели так тихо, как только могли, ни один не рисковал начать разговор, поскрипывали перья: многие пытались дописать злополучные эссе. Шелестели страницы учебников, но каждый понимал, что повторять бессмысленно, поскольку любой вопрос профессора заставал врасплох.

— Все по местам, записывайте тему: тёмномагические проклятья трёхступенчатого действия, — чёрный вихрь пролетел по проходу, взметнулись полы мантии. Взмах палочки, и по классу разлетелись проверенные работы, многие из которых пестрели красными пометками. — Все, кто получил ниже «Выше ожидаемого», к следующему занятию должны сдать дополнительную работу. Темы указаны в ваших так называемых сочинениях.

Лили с опаской взглянула на свой лист. Несколько комментариев, по делу, надо сказать. Она сама не понимала, каким образом, например, забыла включить в анализ родовых проклятий фактор близости родства или почему не указала различия между единообразными и прогрессирующими проклятьями. А примеры? Ведь она же читала столько книг по этой теме, но по какой-то неясной причине вспомнила только два случая.

Эванс перевела взгляд ниже и ахнула: Превосходно. Правда, после оценки всё же значилась ещё одна запись. И у Лили глаза на лоб полезли от изумления и возмущения, когда она прочитала последний комментарий профессора.

«Лили, я не имею привычки повторять свои предложения, но всё же как насчёт ужина? С.Б.» — гласил пергамент. У Эванс появилось слишком много вопросов, обдумать которые немедленно не представлялось возможным. Лонгботтом уже ждал новой порции работ, поэтому она быстро достала своё эссе, обмакнула перо в чернильницу, написала под рассуждениями о злонамеренных заговорах: «Северус Блэк, ты мерзавец каких мало! Насчёт ужина – ответ тот же. Л.Э.» и преспокойно сдала. Если Лонгботтом решил развлечь себя подобным образом, то она вполне может предъявить директору пергамент с компрометирующим приглашением, а если всё же Блэк… Что ж, тем хуже для него!

— Я так понимаю, у тебя очередное «Превосходно»? — скучающим тоном уточнил Люпин, пока профессор записывал тему на доске. Лили коротко кивнула. — А у меня «Удовлетворительно»… никогда не думал, что самым сложным предметом для меня станет Защита. Нет, ты представляешь, этот подонок даже мою работу про оборотней на прошлой неделе оценил на «Удовлетворительно»! Значит, я слабо осведомлён в вопросах ликантропии, каково!

— Люпин! Десять баллов с Гриффиндора за разговоры и живо к доске, — Лонгботтом стоял спиной к аудитории, но у него словно имелись глаза на затылке. Ремус неохотно поднялся, уже и без всяких ответов было понятно, что вечером ему снова тащиться на отработку. — Поведайте нам, что вы знаете о тёмномагических проклятьях, и если вы вдруг в курсе, можете также пояснить, какие из них относят к трёхступенчатым.

* * *

Лили бездумно возила ложкой по тарелке и даже не пыталась слушать Люпина, который всё никак не мог успокоиться и осознать, что в кои-то веки Лонгботтом счёл его ответ достаточно приемлемым, чтобы не назначить взыскание или дополнительную письменную работу. У неё из головы всё никак не выходил Блэк, вокруг которого образовалось уж слишком много тайн, а мистика, тайны и загадки более всего привлекали Эванс.

— Признаться, я уже успел пожалеть, что переоценил ваши бредни, — бесшумно возник у них за спинами Лонгботтом, и гриффиндорцы дружно вздрогнули, мысленно прощаясь с баллами. Профессор усмехнулся, что уже внушало ужас студентам, и положил на стол перед Лили пергамент. — Ваша работа не соответствует заданной теме, мисс Эванс. Перепишите.

Лили хотела было задержать профессора и вывести его на чистую воду, но тот уже скрылся, так же тихо и незаметно, как и появился. Поэтому она схватила сумку и злополучный пергамент, на который уже было обращено немало любопытствующих взоров, и сбежала из Большого зала. Её нетронутый ужин так и остался на столе.

Библиотека встретила её тишиной и безлюдностью, что и неудивительно для вечера пятницы. Она присела за стол и развернула пергамент.

«Обвинение попросил бы аргументировать. А относительно ужина — я всё же настаиваю! С.Б.» — красовалось под её последней второпях написанной строчкой. Эванс задохнулась от возмущения, кое-как справилась с эмоциями, выложила на стол перо и чернильницу и задумалась. Мыслей было много, но в слова они почему-то складываться не хотели.

«Аргументировать? Ты пропал. Несколько дней о тебе никто ничего толком сказать не мог, я уже думала, что Дамблдор тебя заавадил по-тихому, а теперь труп в лазарете прячет. И вот ты вдруг напоминаешь о себе в виде дурацкого комментария в эссе. И что прикажешь думать?

И не стану я с тобой ужинать, пока ты мне всё толком не объяснишь! Кстати, не знаю, каким образом ты связан с сочинениями, которые мы сдаём Лонгботтому, но если можешь как-то повлиять на этого психа, постарайся его хоть немного усмирить. Жить невозможно. Л.Э.»

Прикинув, что отработка у Лонгботтома должна была вот-вот начаться, Лили собрала вещи, помахала пергаментом, чтобы подсушить чернила, и поспешила к кабинету Защиты. Подождать до следующего урока Защиты ей даже в голову не пришло. Всё происходящее — таинственное исчезновение студента, разительные перемены в поведении учителя, словно его подменили, переписка с профессором или не с профессором, но через письменные работы, — напоминало дешёвый фарс, и от этого хотелось творить безумные вещи, нарушать правила, пускаться в авантюры. Перед дверью Эванс замерла, прислушалась в надежде понять, что происходит в классе, засомневалась, стоит ли вообще входить. Наконец, собрав в кучу всё гриффиндорское, что в ней было, Лили повернула ручку и вошла.

— Мисс Эванс? — Лонгботтом сидел за учительским столом в окружении пергаментов, несколько студентов старательно драили парты, словно домовики-переростки. — Кажется, я не назначал вам отработку на сегодня, или я ошибаюсь?

— Не назначали, сэр. Но я хотела сдать работу, которую вы сказали переписать.

— Так быстро? — он скривился в усмешке, от которой студенты на отработке дружно вздрогнули, но на Эванс гримаса не произвела должного впечатления, и она решительно шагнула вперёд. — Уверены, что на этот раз всё правильно? Может быть, подумаете ещё немного?

— Там всё правильно, сэр, я абсолютно уверена.

— Ну-ну, посмотрим, — насмешливые интонации и скептическое выражение на лице профессора ясно говорили о его отношении к дерзкой уверенности гриффиндорки, кто-то из студентов несдержанно фыркнул, но и Лонгботтом, и Лили пропустили это мимо ушей.

* * *

Несколько дней Лили провела в жесточайшем нервном напряжении. Пожалуй, она была единственной во всей школе студенткой, которая с нетерпением ждала урока Защиты. Гриффиндорцы дружно окрестили её чокнувшейся на почве учёбы, и только Ремус знал, в чём дело.

На последний в пятницу урок Лили летела как на крыльях, и мрачная процессия её однокурсников с жалостью наблюдала за этим рвением, все остальные шли как на казнь и даже в чём-то завидовали благополучно чокнувшейся девчонке. Возможно, безумие на таких уроках стало бы спасением.

Профессор открыл дверь, дождался, пока мученики пройдут и рассядутся. Повисла тишина, которая не обещала ничего хорошего. Короткий взмах палочки, и на доске появилась тема урока. В гробовой тишине кто-то уронил чернильницу, десятки взглядов намертво были прикованы к двум словам на доске: «Непростительные заклятья».

— Итак, этой темы, как могли заметить те из вас, кто хоть иногда утруждает себя подготовкой к моим урокам, нет в учебнике. Её не проходят в школах, и едва ли кто-нибудь потрудится вам рассказать о самом страшном разделе Тёмной магии — Непростительных заклятьях.

Вверх взметнулась одинокая рука, и профессор поморщился, словно наткнулся на что-то необычайно неприятное, с чем имел несчастье встречаться и раньше.

— Да, мисс Макдональд?

— Если этой темы нет в учебниках, и её не объясняют в курсе школьной программы, тогда почему мы это проходим? Вопросы о Непростительных могут встретиться нам на экзаменах?

— Нет, мисс Макдональд, Министерство никогда не допустит, чтобы вы столкнулись с этим аспектом Тёмной магии на С.О.В. или Т.Р.И.Т.О.Н., — Лонгботтом скрестил руки на груди, обвёл пристальным взглядом аудиторию и остановил чуть презрительный взгляд на Мэри, которая уже успела пожалеть о своём вопросе. — Но позвольте узнать, мисс Макдональд, в ваши планы входит жизнь после экзаменов? Вам известно что-нибудь о политической обстановке за пределами Хогвартса?

Ответом было всё то же гробовое молчание. Мэри тщетно мечтала провалиться сквозь землю, её однокурсники не сводили взоров с профессора, а тот всё прожигал несчастную преисполненным презрения взглядом.

— Или вы думаете, что после выпуска вас ждёт счастливая жизнь с мужем, парой детишек и собакой на заднем дворе? Скажите, если так, и можете покинуть аудиторию, раз в ваших замечательных планах нет места для самой мысли о Тёмной магии. Вперёд, мисс Макдональд!

Девушка расплакалась, спрятала лицо в ладонях и, всхлипывая, выскочила из класса. Лонгботтом даже бровью не повёл, он всё так же стоял за кафедрой и словно выжидал, пока кто-нибудь последует за Макдональд. Идиотов не нашлось, и через пару минут он вновь сосредоточился на лекции.

— Существует всего три Непростительных. Империус, Круциатус и… Авада Кедавра. Наказание за применение любого из них – поцелуй дементора. Обстоятельств, оправдывающих применение этих заклятий, не существует. Последствия их применения для каждой из сторон необратимы, что является одной из причин, почему их называют Непростительными.

Лили сидела, словно заворожённая, вся обратилась вслух и не могла оторвать взгляда от профессора. Она и подумать не могла, что тусклый и срывающийся обычно голос Лонгботтома обладает таким богатством оттенков, полутонов, переливов, интонаций, глубиной и затаённой силой. За скорлупой посредственного учителишки, как оказалось, скрывался настоящий клад. Гений, которого можно было слушать бесконечно. В его словах чувствовалась уверенность, опыт, почерпнутый отнюдь не из книг.

Стоило признать, никто не знал толком, откуда взялся этот Лонгботтом, где учился, как жил и что видел, но эта лекция во многих породила жгучий интерес. Однако профессор не знал о перемене царящих в массах настроений и как ни в чём не бывало читал лекцию.

— Авада Кедавра характеризуется ярко-зелёным лучом, который, по преданиям, является последним, что видит человек перед смертью. Существуют три равноправные версии происхождения этого заклятья. Чаще всего, его приписывают Генриху Крамеру [1] — чудовищному в своих экспериментах магу, который до самой смерти отрицал свою магическую сущность. О его жизни и деятельности вы сможете подробнее узнать в учебнике Истории Магии. Вторая, не менее популярная версия отдаёт сомнительную честь изобретения этого заклятья одному из жесточайших римских императоров — Калигуле. У этой версии есть несколько недочётов, наиболее существенный из которых состоит в том, что Калигула жил задолго до Мерлина и едва ли мог создать что-либо настолько серьёзное. Третья версия редко встречается в источниках, несмотря на то, что выглядит самой правдоподобной. По ней Авада Кедавра является побочным результатом в экспериментах одного арабского колдуна. История умалчивает о первоначальной цели исследований, но результат превзошёл все ожидания. Правда, через несколько лет, осознав, что он сотворил, колдун одумался. Но было поздно: заклятье подобно чуме распространилось по Европе.

Он сделал паузу, чтобы усилить эффект и перевести дыхание, обвёл взглядом аудиторию. Студенты сидели за своими партами, воплощённое внимание, на лицах некоторых застыл ужас, у других — чистый интерес, а в глазах третьих уже горела жажда, предвкушение или, быть может, даже понимание.

— Есть десятки, сотни, тысячи различных способов лишить человека, как маггла, так и мага, жизни. Но именно Авада считается Непростительным. Кто-нибудь знает почему? — он вздёрнул бровь, когда не нашлось ни одного, кто бы знал, и невозмутимо продолжил: — Хм, похоже, нам сильно не хватает мисс Макдональд с её вечно поднятой рукой… что ж, в таком случае, скажу сам: Авада Кедавра обоюдоострое проклятие. Оно не только убивает того, на кого направлена палочка, но и разрушает душу оппонента. Вы способны представить себе, что означает разрушить душу?..

Мгновение спустя профессор опомнился, словно сообразил, что и кому рассказывает, замолчал и устало присел за учительский стол.

— Урок окончен, — его голос снова был тихим, пустым и невыразительным. — Все свободны. На следующем занятии будет проверочная работа по предыдущим темам, не включая сегодняшнюю.

Когда основная масса студентов схлынула в коридор, Лили встала и нерешительно подошла к Лонгботтому. Конечно же, она была храброй гриффиндоркой, но даже её храбрости не всегда хватало на общение с определённо чокнутым профессором. А он сидел, прикрыв глаза и подперев голову рукой, в своих жутких чёрных одеяниях, с искривлёнными усмешкой губами. Стол был завален бумагами, на краю высились стопки работ различных курсов, и Эванс неожиданно пришло в голову, что проверка этих работ занимает немало времени. Если бы Лонгботтом не был такой сволочью, она бы даже прониклась к нему сочувствием. Но её мысли больше занимал Ремус, который не высыпается из-за постоянных отработок, и Блэк, таинственная роль которого во всём этом уже начинала сводить несчастную гриффиндорку с ума.

— Извините, сэр, а что насчёт моего эссе? Вы просили переписать, я вам приносила на отработку… вы помните?

— Эссе? Какое ещё эссе? — он угрюмо покосился на студентку, посмевшую нарушить его покой, изогнул бровь, хмыкнул и, кажется, добавил что-то саркастичное, но настолько тихо, что Лили не расслышала. — Ах-да, конечно, мисс Эванс. Наверное, я его потерял.

— Как это потеряли?! — она задохнулась от возмущения и рванулась вперёд, с силой опустила руки на столешницу. — Вы же преподаватель! Как вы могли его потерять?!!

— Я всего лишь человек, мисс Эванс, со всеми бывает, — беззаботно возразил тот и пожал плечами, впрочем, в его глазах не было и тени насмешки. — Учитывая ваше рвение, могу предположить, что работа, как всегда, безупречна, так что поставлю вам Превосходно. Удовлетворены?

— Нет!

— В таком случае, сожалею, но ничем больше помочь не могу, — с этими словами он поднялся, подхватил стопки работ и направился к выходу. Лили ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, но в коридоре Лонгботтом уж слишком быстро скрылся.

* * *

Подобная смертоносному вихрю, Лили влетела в общую спальню для девочек, пинком распахнула дверь, отшвырнула сумку и в негодовании рванула с себя мантию с такой силой, что серебряная застёжка печально звякнула на прощание и отлетела под кровать. Сама же мантия обрела покой на рядом стоящем стуле.

— Ого! А это уже интересненько! — Эмми, сидевшая до этого возле всхлипывающей Макдональд, мгновенно переориентировала своё внимание на вошедшую. — И кто же заставил нашу примерную старосту так... переживать?

— Да иди ты, Вэнс... далеко и надолго, лучше через Запретный лес!

— Так-так-так, вот теперь точно не отстану, пока всё не узнаю! — её глаза загорелись неподдельным интересом, Эмми нервно сглотнула в предвкушении сенсаций и перебралась на кровать к Эванс. — Ну же, колись, Лил!

— Эммелина?!! — обиженно взвигнула Мэри и едва не грохнулась со своего подоконника. От природы не отличавшаяся особой красотой, с красным лицом, опухшим носом и слипшимися ресницами Макдональд выглядела натуральным чудовищем, что её, впрочем, нисколько не смущало.

— Затихни, Мэри! Ты уже часа два рыдаешь, это надоедает. А тут та-акой свежак! — отмахнулась Вэнс и устроила голову возле ног Эванс. — Эй, Лил, может, хоть намекнёшь? Ну, пожа-алуйста, мы же никому, да, Мэри? Мы могила. А ты скажи, легче станет...

— Да отстань ты, Вэнс. В самом деле!

— Ладно. Только один вопрос: Поттер или Блэк? Или всё-таки Лонгботтом?

— А Лонгботтом тут причём? — Лили даже выпала на минуту из транса от столь абсурдного поворота разговора. В самом деле, какое отношение к привычным сплетням может иметь профессор Защиты.

— Ну ка-ак же!..

А дальше Лили услышала страшное. Оказалось, профессору сорвало крышу на почве безответной и абсолютно запретной любви к студентке. Нетрудно догадаться, к какой именно студентке, тем более что на неё уже претендовали два самых популярных парня в школе.

Дальше события развивались по всем законам типичной мелодрамы: ревнивый профессор прибил по недоразумению одного из своих конкурентов, припугнул второго и теперь борется каждый урок с самим собой, чтобы не наброситься посреди кабинета на несчастную, ничего не подозревающую девушку.

— Ну же, Лил, просто подтверди, — с дружелюбной, как она сама, вероятно, надеялась, улыбкой подошла к концу истории Вэнс. Эванс дёрнулась раз, другой, беспомощно огляделась. Наконец, в складках покрывала нашлась палочка. Лили бесцеремонно столкнула со своей кровати Эмми, задёрнула полог и наложила заглушающие.

— Ах, бедняжка, плачет, — с фальшивым участием пробормотала Эмми и бросила укоризненный взгляд на Мэри, мол, учись, как надо рыдать. Но Лили всего этого уже не слышала и не видела, она валялась по кровати и истерично хохотала.

* * *

За окном неторопливо кружились снежинки. В спальне пятикурсниц Гриффиндора царила мирная тишина. Кое-как успокоившаяся Мэри заснула в обнимку с учебником Защиты, Эмми тихо бормотала себе под нос во сне, полог кровати Лили был всё так же задёрнут. Эванс заснула прямо в форме, на её губах играла насмешливая полуулыбка, а буйное подсознание крутило сны, в которых Поттер, Блэк и Лонгботтом сражались за её любовь.

Дверь, которую никто из девушек не догадался запереть, тихонько скрипнула, в образовавшийся проём грациозно проскользнул пушистый чёрный кот с продолговатым чёрным свёртком в зубах. Никто из обитательниц комнаты даже не пошевелился, незваный гость беспрепятственно пересёк половину спальни и с лёгкостью запрыгнул на кровать Лили. Но девушка спала слишком крепко, чтобы это заметить. Тогда кот фыркнул, выпутался из полога, уронил при этом свою ношу и, мягко ступая тонкими лапами, добрался до подушки. Коротко мяукнул. Ноль внимания. Но зверь был настроен решительно. Громко замурлыкав, он толкнулся мокрым носом в щёку Эванс, потом лизнул нос и, немного поразмыслив, куснул за губу. Недовольно забормотав в полусне, Лили столкнула нарушителя спокойствия на пол. Однако он не собирался так быстро сдаваться. Запрыгнув сразу на подушку, кот склонился к лицу спящей и провёл шершавым языком по приоткрытым губам. И снова оказался на полу.

Кот полизал лапу, пригладил шерсть на морде, огляделся, чтобы удостовериться, что девушки по-прежнему спят, впрочем, в этом не было особой необходимости. Короткое «мяу» на пробу, и вот уже вместо пушистого нарушителя спокойствия с пола поднялся усмехающийся юноша. Оглядевшись, он отыскал свёрток, размотал чёрную ткань, которая представляла собой уменьшенную мантию. Бережно выпутал из ткани палочку, парой взмахов вернул мантии привычный размер, окружил себя и кровать лишними заглушающими и накинул на плечи одежду. Всё-таки не стоило пугать Лили излишне откровенным видом, не время ещё.

— Эй, просыпайся, — он склонился к постели Эванс, отвёл с безмятежного лица несколько рыжих локонов, улыбнулся, когда спящая попыталась отмахнуться, и более настойчиво тронул за плечо. — Вставай.

— Уже утро?.. — Лили приоткрыла глаза, взглянула на парня из-под ресниц и улыбнулась в ответ. — Блэк? Как ты здесь оказался? Тебе здесь нельзя…

— Мне — можно.

— Кажется, я знаю! — уже более осмысленно заявила Эванс и натянула одеяло на плечи. — Ты мне снишься. Правда, меня впервые будит мой собственный сон, но ты определённо мне снишься.

— Возможно. А я так часто тебе снюсь?

— Как будто сам не знаешь! Каждую ночь, с самого сентября, — за притворной обидой в её голосе проступала нежность, но Северус не стал акцентировать на этом внимание. — С ума сведёшь скоро.

— Пойдём, — он с трудом подавил волну самодовольства, поднявшуюся от этих слов, и протянул руку, не допуская даже варианта, что Лили не согласится.

— Куда?

— Пойдём, и увидишь, — стоило чуть понизить голос и взглянуть таинственно из-под бровей, и всякие сомнения Эванс были подавлены на корню. Маленькая ладошка доверчиво легла в протянутую руку, и они бесшумно покинули спальню.

* * *

Северус плутал по коридорам, Эванс едва поспевала за его широким шагом, а перед ними неверным зеленоватым светом горел Люмос на кончике палочки. Коридоры, лестницы, проходы, галереи мелькали и оставались за спиной, а парочка всё спешила прочь. Наконец, они достигли массивных дверей, Блэк толкнул створку, и морозный декабрьский ветер хлынул в замок.

— Холодно, — хныкнула Эванс, и Северус укрыл её своей мантией, крепко прижав к себе. Конечно, он мог бы наложить на одежду своей спутницы согревающие чары, как те, что имелись на его собственной мантии. Но скажите, Мерлина ради, зачем? Зачем, если Лили так тесно прижималась в поисках тепла, её непокорные локоны щекотали ноздри, а пальчики так нежно поглаживали его плечо?

— Пошли, — и Северус потянул её в сторону Запретного леса. Лили, вопреки ожиданиям, не стала возражать или задавать какие бы то ни было вопросы, а просто доверилась и пошла за своим проводником. Видимо, во сне границы дозволенного у неё были куда шире, чем наяву.

Вот они миновали пришкольную территорию, у первых вековых деревьев девушка нерешительно замерла, но под выжидающим взглядом отбросила сомнения и скрылась среди деревьев вслед за Северусом. Скрылась для того лишь, чтобы через несколько минут оказаться на поляне, надёжно согретой заклинаниями. Блэк остановился в паре шагов от поляны и приглашающе махнул рукой, а Лили стояла и не смела сделать и шагу вперёд.

— Это самый потрясающий сон из всех, что я видела, — восторженно прошептала она, присела на корточки и дотронулась до лепестков едва распустившегося диковинного цветка, словно он в любой момент мог исчезнуть из-за того же волшебства, которому обязан был своим появлением. — Настоящее чудо.

Она оглядела полянку, по краям которой вопреки зиме и непогоде распустились разнообразные цветы, неизвестные природе. Ярко-зелёную траву в центре приминал плед гриффиндорской расцветки, где дожидались конфеты, фрукты и бутылка вина. Над пледом плавно кружились разноцветные огоньки, словно крошечные бабочки, подсвеченные Люмосом, вздумали устроить бал на этом островке лета.

— Это всё для меня? — нерешительно уточнила Лили и, получив кивок вместо ответа, бросилась Блэку на шею. Северус нерешительно приобнял её одной рукой за талию, пригладил растрепавшиеся волосы и через пару минут отстранился. В конце концов, всякий самоконтроль имеет границы, а мантия, под которой не было фактически ничего, не скрыла бы некоторых нюансов.

— Ну что же ты? Садись, — сам он тут же устроился на пледе и открыл бутылку, — извини, бокалов нет, как-то вылетело из головы.

— А что это?

— Эльфийское вино, урожай 1783, отличный букет, сбор в предместьях Бароло… впрочем, о чём это я? Попробуй!

— Ммм, Бароло? — Лили приняла бутылку, сделала небольшой глоток и подержала сладковатый напиток на языке прежде, чем проглотить. — Это Франция?

— Италия, недалеко от Турина, — поправил Северус и поднёс дольку мандарина к губам Эванс. — Заешь. Хитрый напиток, сама не заметишь, как ударит в голову.

— Споить меня задумал? — шуточно обиделась Лили и прихватила губами предложенную закуску. При этом она мимолётно коснулась пальцев Блэка, который поспешно отдёрнул руку и, чтобы сгладить неловкость, тоже сделал глоток вина. — Кстати, странно, что ты — мой сон — рассказываешь мне о винограднике, название которого я впервые слышу.

— Подсознание полно загадок. Например, оно так усиленно подсовывает тебе меня во снах, несмотря на то, что наяву я, кажется, уже осточертел тебе.

— Вот в этом, между прочим, ничего удивительного, — она остановила изумлённый взгляд на блюде с яблоками, поднесла одно из них ближе к лицу, нахмурилась и даже недоверчиво понюхала. — Готова поклясться, что именно такие яблоки растут в саду моего соседа. Даже запах тот же! Откуда ты их взял в середине декабря?

— Это всего лишь сон, Лили. Так о чём ты говорила до того, как все твои мысли захватили яблоки?

— Ах-да, ничего удивительного. Да и кто сказал, что ты мне осточертел? — Лили помрачнела, отложила нетронутое яблоко и обвела пальцем скулу сидящего напротив в полном шоке Северуса. — Скорее, наоборот. Я никак не могу выбросить тебя из головы. Знаешь, когда я впервые тебя увидела, подумала, что не видела прежде более красивого мальчика. Ну, а потом много чего было…

— И что же?

— Я уже думала, что избавилась от всех этих глупостей, когда ты вдруг начал проявлять ко мне интерес. Наверное, это очередная идиотская шутка или что-то вроде того, ведь у Блэков всё и всегда только шутки ради, но когда ты постоянно рядом, невозможно думать о чём-то еще — Лили покраснела, то ли от признания, то ли от количества выпитого, ведь бутылка уже опустела наполовину. Склонившись так, что её губы оказались в паре дюймов от губ Блэка, она прошептала подрагивающим голосом: — Ты сводишь меня с ума, Северус Блэк.

Конечно же, за этой фразой последовал поцелуй. Да разве и могло быть иначе? Бутылка отлетела в сторону, вино разлилось по траве. Лили как-то незаметно оказалась лежащей на спине, Блэк сверху, и самым естественным движением он скользнул рукой по её ноге, выше, под юбку. И всё это, конечно же, не прерывая поцелуй. Честно сказать, Северус никак не планировал, что их первый раз будет таким и именно сейчас, но, в самом деле, почему нет?

1 – Генрих Крамер известен как автор одной из основополагающих книг Священной Инквизиции «Молот ведьм». Его магические способности являются исключительно вольностью увлёкшегося фикрайтера.

Лили лежала под ним, горячая, доступная, желанная, чуть захмелевшая от вина и искренне уверенная, что всё это сон. На короткий миг голову подняла совесть с сообщением о том, что он не может так подло воспользоваться ситуацией, но Северус послал её куда подальше. В конце концов, он как честный человек собирался жениться на Эванс, так не всё ли равно? И большой вопрос, сумеет ли он продержаться ещё два с лишним года до совершеннолетия, ведь едва ли кто возьмётся венчать пятнадцатилетних магов.

— Блэк?! — пока Снейп решал этические дилеммы, Лили разорвала поцелуй и теперь с откровенным ужасом взирала на нависшего над ней парня. — Что всё это значит?!

— В смысле?

— После поцелуя я всегда просыпаюсь, — мрачно пояснила Эванс, упёрлась ладонями в плечи Северуса, и он поспешил отстраниться с крайне виноватым видом. — О, чёрт… это никакой не сон, верно?

— Ну, в общем и целом…

— Блэк! — прервала его Лили, отползла на другой край пледа, поджала ноги и обхватила колени руками. Мерцающие огоньки едва освещали полянку, и Северус не мог разглядеть выражение на её лице, но догадывался, что радостной улыбки ждать не стоило. — Ты подонок. Настоящий мерзавец.

— Пару минут назад ты придерживалась иного мнения.

— Пару минут назад я думала, что всё это — сон! А ты этим грязно воспользовался! — она ненадолго замолчала, хотя Северус уже приготовился к крупномасштабному скандалу. — Как ты попал в гриффиндорскую башню? Тем более, в женские спальни. Туда даже наши мальчишки войти не могут.

— Я анимаг.

— Врёшь!

Вместо ответа Северус устало вздохнул и превратился. Уже в образе кота он мурлыкнул и подкрался ближе к девушке, потёрся о её коленку, попытался подобраться к лицу, но Лили была неприступна.

— Ах ты, маленькая пушистая сволочь! Это ведь был ты! Тот чёрный кот, которого я подобрала во дворе школы! Как ты мог?! Специально всё это подстроил? Да прими ты уже человеческий вид, или надеешься, что своим мурлыканьем вызовешь во мне жалость? Если так, то зря.

Частично Снейп оставался котом и потому, что рассчитывал на снисхождение к милому зверьку, но по большей части опасался реакции Эванс на обратное превращение, но раз уж она сама настаивает… Пара секунд, и Лили имела возможность лицезреть обнажённого Северуса во всей красе. Правда, Снейп сразу же потянулся за мантией, но от его внимания не ускользнул пристальный взгляд, направленный прямо на него.

— Нравится?

— Позёр!.. Так чего ещё я не знаю? Может быть, и на Хэллоуин был ты? — Лили спросила просто так, больше от раздражения, но при виде смутившегося и отвернувшегося парня разозлилась не на шутку. — Быть не может! Да как же так?!

Снейп пожал плечами и глянул искоса на рыжую фурию, которая уже была на грани того, чтобы запустить чем-нибудь в темноволосую голову. На всякий случай, парень ногой отпихнул подальше пустую бутылку. Да уж, не таким он планировал этот вечер.

— Может, объяснишь заодно, каким образом ты добрался до сочинений, которые мы сдаём Лонгботтому?

— Это не моя тайна.

— Блэк! Не испытывай моё терпение.

— Ладно, только не злись, — он глубоко вздохнул и приступил к рассказу, по мере которого у Эванс всё больше и больше округлялись глаза, под конец Лили даже подобралась ближе к рассказчику, позабыв о недавней злости. — Ну, вот как-то так. Повторюсь, вина здесь лежит не только на мне, да и вообще инициатором выступил Дамблдор.

— Не понимаю только, как он мог доверить тебе такую ответственность?!

Снейп предпочёл оставить этот вопрос риторическим, ещё не хватало для одной ночи рассказа о его фантастическом перемещении. Лили тоже молчала, хотя десятки различных оскорблений вертелись на языке, но бросать их в лицо Блэку почему-то не хотелось, тем более, когда он сидел с таким виноватым выражением лица и, судя по всему, раздумывал, как бы провалиться под землю.

— Лили, ты злишься?

— Почти нет. Но я не понимаю, зачем тебе это понадобилось. Ну, в самом деле, Блэк, не думаешь же ты, что из этого может что-то выйти. Я ведь даже дружбу не могу тебе предложить, не то что…

— Да почему, Лили?! Что нам мешает хотя бы попробовать? Узнать друг друга? Почему ты делаешь выводы только из каких-то пережитков и гнилых стереотипов? Если я чистокровный слизеринец, так теперь и человеком нормальным быть не могу, так что ли? И что теперь? Мне нужно сгрызть Распределительную шляпу за завтраком в Большом зале и перевестись в Гриффиндор, что иметь возможность с тобой общаться?

— Неужели ты не понимаешь? Всё куда серьёзней, чем детская борьба между факультетами! Мы абсолютно разные, во всём, и тебе это прекрасно известно. Я ещё помню твой разговор с Эйвери, и речь шла явно не о короткой интрижке. К тому же, что ты скажешь своим друзьям, однокурсникам, родителям? Да они затравят тебя за одну только мысль о связи с… со мной. И меня заодно. Мне это ни к чему!

— Лили, — он подполз ближе к девушке, взял в ладони её лицо, не давая отвернуться, заглянул в глаза, зеленью превосходившие заколдованную траву на поляне. — Даже если весь мир будет против, мне плевать. Но поверь, те, кого я мог бы назвать близкими мне людьми, никогда не станут, как ты выразилась, травить ни меня, ни тебя. Поверь мне.

— Не могу. Ты сам не знаешь, о чём говоришь, — в её глазах мелькнула застарелая боль, которую Лили мгновенно спрятала за неприступностью и попыталась отстраниться. — Даже самый близкий человек может предать.

Снейп сразу понял, что Эванс подумала о своей сестре. Он хорошо помнил, как Петунья из любящей сестры превратилась в завистливую стерву, как она следила за юными магами, как писала Дамблдору, как устраивала родителям скандалы и ругалась с Лили только из-за того, что той повезло родиться волшебницей.

— Я могу доказать, если ты дашь мне шанс, — предложил он и, не дождавшись ответа, продолжил: — Поехали на каникулы ко мне? Познакомишься с моими родителями и поймёшь, что не все чистокровные зациклены на происхождении. Не убьют же тебя за две недели, в самом деле! Чем ты рискуешь?

— Испорченными каникулами?

— Я сделаю всё, чтобы эти каникулы стали лучшими в твоей жизни. Если боишься ехать одна, можешь взять с собой кого-нибудь… кого угодно, — дополнение к приглашению нелегко далось Северусу. В конце концов, он был весьма замкнутым человеком, и перспектива провести свободное время с малознакомой гриффиндорской девицей никак не поднимала настроение, но ради Лили он был готов и не на такие жертвы.

Возможно, повлияла волшебная обстановка или вино, а может, в словах Северуса Лили уловила искреннюю надежду, но в итоге она просто кивнула и прижалась к нему, обвив рукой за шею. Снейп нерешительно обнял в ответ и с облегчением выдохнул: он до самого конца не верил в успех этой импровизации.

— Но ты сам расскажешь обо всём Ремусу, мне слишком стыдно, — едва слышно пробормотала Эванс куда-то ему в шею и принялась крутить в пальцах пряжку мантии.

— Ремусу?

— Ну да, ты же сам сказал, что я могу взять кого угодно. Так вот, с нами поедет Ремус. Или ты против?

— Ремус. В смысле, Люпин. Отлично. Скажу ему сегодня же. Он согласится?

— Ну, раз уж ты сумел уговорить меня, то с ним, думаю, проблем не возникнет, — Лили отстранилась, поправила сбившуюся юбку и поднялась. — А мне пора, хочу ещё выспаться. Да, чуть не забыла. Раз уж ты оказался преподавателем, да ещё таким строгим, сделай милость, сбавь обороты. Мы скоро повесимся от таких нагрузок. И я не только для себя прошу.

* * *

Кажется, сама удача встала на сторону Снейпа. Чем иначе объяснить тот факт, что Люпина даже не пришлось искать? Северус устроился на своём излюбленном подоконнике в той части подземелий, куда и слизеринцы-то нечасто забредали, и успел только зажать в зубах сигарету, как оборотень неожиданно объявился в коридоре.

— Северус? Что ты здесь делаешь? — Снейп не видел, но готов был поклясться, что мягкая полуулыбка появилась на роже гриффиндорца только после того, как он разглядел, кто сидит на подоконнике.

— Могу задать тебе тот же вопрос. И, между прочим, это слизеринские подземелья, так что ты здесь куда более неуместен, чем я.

— Не злись, просто тебя уже давно никто не видел. Кажется, ты был в лазарете.

— Я и сейчас в лазарете, не видно, что ли? — он пожал плечами и чуть потеснился на подоконнике, когда Люпин вздумал сесть рядом. — Впрочем, очень удачная встреча. Зажигалка есть?

— Конечно! — чёртов гриффер засветился как начищенный галеон, но всё же дал прикурить, и это, возможно, продлило его жалкую жизнь на пару минут. Снейп медленно, с чувством затянулся и невольно поморщился, этой волчьей радости не хватало только. Похоже, этого идиота даже уговаривать не придётся. Лишь бы только башкой потолок от радости не пробил.

— Какие у тебя планы на каникулы? — Северус не думал, что когда-нибудь обратится с таким вопросом к парню, тем более, к гриффиндорцу, а уж особенно к этому конкретному гриффиндорцу, но судьба решила сыграть с ним довольно странную партию.

— Не знаю даже, думал остаться в школе, — неуверенно протянул Ремус, запрокинул голову к потолку, чтобы не встретиться случайно взглядом с Северусом и, поразмыслив немного, добавил: — Лили тоже остаётся, кстати.

— А как ты смотришь на то, чтобы съездить на пару недель в Блэк-холл? Ну, назовём это платой за то зелье, которое я регулярно варю тебе с сентября. Если тебя это утешит, там будет и Сириус… вы с ним, кажется, спелись в последнее время, так что не соскучишься, — Снейп и сам понимал, что аргументация у него слабовата, но ведь и времени для подготовки к этому разговору ему никто не давал. С другой стороны, упускать такой шанс и бегать потом по всей школе в поисках оборотня страшно не хотелось. — Ну, что скажешь?

— Ч-что скажу? — неожиданно низким хриплым голосом переспросил Люпин и чуть не грохнулся с подоконника. — Северус, тебе вовсе не обязательно меня уговаривать. Ох, чёрт… я буду просто счастлив провести каникулы у тебя дома, и абсолютно не имеет значения, будет ли там Сириус или кто-то ещё!

— Люпин, полегче! Я ведь и Круциатусом приложить могу, не посмотрю, что за это Азкабан пожизненно светит. Так что, будь так добр, сотри с лица это дебильно-радостное выражение и настрой мозги на восприятие информации, если это вообще возможно, — несмотря на то, что улыбка так и осталась, янтарный взгляд обрёл хоть какой-то намёк на сосредоточенность, и Снейп продолжил: — Я пригласил на каникулы Лили. И она согласилась при условии, что ты поедешь с нами. Уверяю тебя, Люпин, если бы не некоторые особенности твоих предпочтений, я бы уже давно открутил тебе башку, причём, даже без помощи палочки. Но вместо этого я проявляю чудеса выдержки и деликатности, приглашая тебя в свой родовой замок. Итак?

— Первый вариант мне нравился больше, но я всё равно согласен.

— Замечательно, — ядовито выплюнул Снейп, пустил струю дыма оборотню в лицо, затушил окурок о стену и спрыгнул с подоконника. — Сириусу привет. Я в лазарете.

* * *

Конечно же, ни в какой лазарет Северус не пошёл. Вместо этого он заперся в личных комнатах Лонгботтома, где обосновался с тех пор, как стал подменять профессора, и начал варить новую порцию оборотного зелья. Его запасы уже подходили к концу, а Помфри собиралась держать этого полудурка в больничном крыле ещё не меньше двух недель. Замечательно!

Зельеварение всегда действовало успокаивающе, но почему-то не в этот раз. Мысли о Лили, Люпине и предстоящих каникулах никак не выходили из головы, праздники обещали обернуться катастрофой, и это ещё родители не знают о том, что им придётся принимать гостей! С воспоминаниями об Альфарде и Эйлин пришла и другая мысль, и Северус наконец понял, чего, а точнее кого, ему не хватало.

— Блэк? Северус… Север! Ты там ещё жив?

И не надейся, живее всех живых! Но я обиделся и не разговариваю с тобой! Уже не надеялся, что ты заметишь…

— Что за детство? В самом деле, Север…

Детство?! А клеиться к этой девчонке — это по-взрослому? Как ты мог пригласить её в Блэк-холл, даже не спросив моего мнения! Да ещё вместе с её блохастым дружком! К тому же, меня до сих пор подташнивает. Никогда больше не хочу видеть, как ты в моём теле целуешься с этим убожеством.

— Эй, сбавь-ка обороты!

А то что? Побьёшь меня? Круциатусом приложишь? Или, может, головой об стену ударишься? Ну, что ты мне можешь сделать?

— Ах ты, маленький поганец! — от негодования Снейп выронил черпак, неловко махнул рукой, и письменный стол в другой части комнаты с грохотом перевернулся. — Этого только не хватало! Я уж думал, что с этой чертовщиной покончено.

Как бы не так!

— Ты что, имеешь к этому какое-то отношение? Знаешь что-то об этих выбросах магии? Ну, говори!

Я не просто имею отношение, я их полностью контролирую. И это не выбросы, это моя магия, так что побольше уважения!

— Может, объяснишь в таком случае, какого чёрта ты разбрасывался этой магией так, что меня чуть в Мунго не упекли?

Попробуй не колдовать несколько месяцев, и ты ещё не так разбрасываться начнёшь! Между прочим, я чуть с ума не сошёл, пока не разобрался, как с тобой связаться, а потом просто понемногу сливал свою магию в твои заклинания. Ты даже ничего не заметил, осёл слепошарый.

— Что ж, это многое проясняет. Но если ты думаешь, что из-за твоих жалких фокусов я отступлюсь от Лили, то ты глубоко заблуждаешься!

Посмотрим ещё! Я, между прочим, Блэк, а Блэки не сдаются!

— Самовлюблённый придурок.

От придурка слышу!

— Какой же ты ещё ребёнок, — устало проронил Снейп, отложил черпак, очистил котёл с неудавшимся зельем и обессиленно рухнул в ближайшее кресло. Разговоры с пятнадцатилетним мальчишкой чрезвычайно утомляли, а от его несдержанных криков начинала болеть голова.

Ты больно взрослый! В зеркало давно не смотрелся? Или тебе Оборотное в мозги затекло?

— Ох, лучше бы ты и дальше со мной не разговаривал, — проворчал Снейп, и тут же несколько полок с книгами обрушились на пол, а под потолком тревожно покачнулась люстра. — И что ты хотел этим доказать?

Что я не ребёнок! И могу разнести здесь всё к драккловой бабушке, если потребуется. Возможно, это заставит тебя, наконец, относиться ко мне с должным уважением!

— Это больше напоминает истерику капризного пятилетки, чем действия взрослого мага, знаешь ли. Или ты задумал пришибить меня, и себя заодно, люстрой или книжным шкафом? — на этих словах несколько настенных факелов необычайно ярко полыхнули, оставив чёрные следы на стенах, следом бумажным вихрем взметнулись стопки сочинений. Снейп остался невозмутим. — Если так, то не стану тебе мешать.

Несносный ублюдок!

— Ещё ножкой потопай… ах-да, как я мог забыть? Нечем же топать, жалость какая! — происходящее уже начинало забавлять, и стало интересно, до чего же избалованный подросток сможет дойти в своей истерике. А что может подвигнуть на действия лучше, чем сарказм? — Ну-ну, не плачь… а то ещё череп мне затопишь.

Решётка камина скрипнула, слетела с петель, согнулась почти пополам и отлетела к противоположной стене, едва не задев единственного обитателя комнаты. За ней в том же направлении полетела вереница чуть тёплых углей, напоминанием об их славном перелёте стала дорожка золы на ковре.

— Не слишком-то впечатляет. Что-нибудь ещё?

Тут волна магии обратилась на установленный в центре комнаты котёл. Естественно, без внимания не остались ни ингредиенты, ни прочее оборудование. Пожалуй, если бы дело происходило в личной лаборатории Снейпа, он бы разбушевался, но на нагло позаимствованные у Слагхорна инструменты было откровенно плевать.

— И это всё, на что ты способен? — осведомился Снейп, когда в течение десяти минут ничего не взлетело, не опрокинулось и не взорвалось. — Я ожидал большего.

Устал. Но не думай, что наш разговор окончен!

— С каких это пор мелкий вандализм стал называться разговором?

Возможно, их перепалка продлилась бы до глубокой ночи, но всё прервал стук дверь. Через минуту она жалобно скрипнула, покачнулась, не пережив той волны магии, что гуляла по комнатке, и рухнула прямо в центр беспорядка. В проёме застыл Дамблдор.

— Добрый вечер, господин директор.

— Эээ… Северус, к тебе можно? — дождавшись кивка, старикан осторожно прошёл по комнате и остановился напротив кресла. Впрочем, под насмешливым взглядом чёрных глаз поднял голову, оценил опасность остановки под качающейся люстрой и передислоцировался немного вправо. — Что тут произошло? На тебя напали?

— Нет, что вы, директор, просто день выдался тяжёлый, решил немного сбросить напряжение. Не окажете ли небольшую услугу? — он обвёл рукой погром, и директор без лишних вопросов достал палочку. Пара движений, и комната вернула себе прежний вид. Снейп чуть поморщился от потока брани, который обрушил неугомонный мальчишка на него и «старого маразматика». — Вы что-то хотели?

— Вообще-то я шёл сюда с намерением попросить тебя остаться в замке на каникулы и помочь мне кое в чём, но теперь вижу, что длительный отдых тебе просто необходим, мальчик мой. Считай, что я зашёл просто так, проведать тебя, спросить, как дела — можешь не отвечать, сам всё вижу. Да и пойду я, пожалуй, не буду мешать. Отдыхай.

Как ни старался Дамблдор выйти незаметно, дверь при попытке её закрыть снова слетела с петель и рухнула на пол, но это исправил коротким заклинанием уже сам временный хозяин комнат.

— Могу поблагодарить тебя, Север. Своей истерикой ты даже оказал мне услугу, — пробормотал Снейп, когда вновь остался в относительном одиночестве. Голос в его голове лишь яростно взвыл, магия, судя по всему, ещё восстанавливалась, да оно и немудрено. — Но если ты закончил, мог бы ещё немного мне помочь и подсказать, как лучше написать Альфарду о том, что приеду не один. Боюсь, как бы он не выставил меня с компанией за ворота.

Смеёшься? Он терпел регулярные визиты Упивающихся, которых на дух не переносит, а тут всего лишь пара грифферов. Думаю, он даже обрадуется.

— Ну, не знаю, всё-таки Эйлин беременна, — по ходу рассуждений он раскладывал на столе пергамент, чернильницу и перья. Если бы нужно было составить список самых неприятных дел, письма оказались бы у Северуса на первом месте или недалеко от того. — Думаешь, подходящее время для гостей?

Да Блэк-холл может вместить до сотни гостей с детьми, жёнами и любовницами так, что никто из них друг с другом и не столкнётся при желании. Но если уж тебя так волнует мнение папы, можешь ему написать что-то вроде «На каникулы приеду, буду не один. Ждите» или около того. Хм, и добавь, пожалуй, чтобы готовили западное крыло.

— Не слишком ли грубо? — засомневался Снейп и в задумчивости принялся грызть кончик пера. — Не знаю, может быть, стоит преподнести эту новость поделикатнее?

О деликатности нужно было думать, когда приглашал эту свою Эванс! А теперь уже всё, поздняк метаться.

Как ни печально признавать, но в этом мальчишка был прав. Действительно, стоило сначала обсудить обстановку в доме с родителями, а уж потом рассыпать приглашения. Но думать о том, что следовало бы, и как было бы лучше поздновато. Поэтому Снейп обмакнул перо в чернильницу, нахмурился и набросал несколько строчек с тем, чтобы утром отправить сову Альфарду. Должно выгореть, в конце концов, удача преследовала его весь день, словно заговорённая, не может же она изменить ему именно сейчас!

* * *

Воскресным декабрьским утром солнце неожиданно вздумало порадовать англичан почти по-летнему ярким светом, и хотя лучи едва ли могли согреть, настроение неуклонно поднималось. Морозные разводы на окнах также радовали глаз. И Альфард позволил себе за завтраком полюбоваться видом из окна, тем более что пейзаж открывался замечательный: заснеженные сады, подметённые усердными домовиками дорожки, дальше неприступным строем высились ели. Где-то в этом старом лесу — Блэк точно знал — петляла речка, наверное, уже затянувшаяся коркой тонкого льда.

Среди всех своих земель, домов и замков именно это поместье Альфард любил больше других, но проводил в нём крайне мало времени. Прежде всего, конечно же, потому, что его далёкие предки использовали его как неприступную крепость, где скрывались от своих врагов при необходимости. В силу этих причин не слишком-то удобно было добираться из этой глуши в Лондон: аппарация отнимала уж слишком много сил, да и каминная сеть в этом замке частенько подводила, даже сову отсюда отправить было проблематично, особенно в плохую погоду. Но для того, чтобы отдохнуть и отметить зимние праздники, лучше места было не найти.

Его размышления прервала Эйлин, медленно и с трудом вошедшая в столовую. На ней была домашняя мантия, которая уже не скрывала округлившегося живота. Блэк мельком глянул на её ноги и цокнул языком.

— Дорогая, почему ты встала? Целитель ведь строго запретил. И опять босиком! Ну как так можно?

— Не думаешь же ты, что я проторчу безвылазно в постели два месяца! И не смей приносить эти треклятые тапочки, — возмутилась Эйлин прежде, чем её заботливый супруг выскочил из столовой. — В самом деле, перестань носиться со мной так, будто я твой богатый дядюшка при смерти.

— Я просто переживаю за тебя и нашего ребёнка.

— Ох, я уже успела забыть, как ты сходил с ума, когда мы ждали Северуса. Но знаешь, учитывая прошлый опыт, ты мог бы быть поспокойнее!

— Будешь с тобой поспокойнее, — фыркнул Альфард, но всё же вернулся на своё место. — Теперь я понимаю, в кого Север такой упёртый. И, кажется, Поллукс будет таким же…

— Я не позволю тебе назвать моего сына Поллуксом! — Эйлин вздёрнула тонкую бровь и приготовилась к очередному длительному спору, который не прекращался между супругами уже не первый месяц. — И не допущу, чтобы ты избаловал его так же, как мальчишек. Оставь мне надежду на тихую спокойную старость.

— До старости тебе ещё далеко, милая, не прибедняйся, — отмахнулся Блэк от жалкой попытки перевести тему и уйти от разборок касательно имени. — Но позволь, чем тебя не устраивает Поллукс? Это в честь моего отца.

— Вот именно! Второго такого брюзгу я не потерплю. Если уж хочешь назвать малыша в честь кого-то из своих родственничков, то пусть лучше будет Лукорис. Хотя бы звучит красиво.

— Ну да, очень красиво! А особенно красиво то, что он так и не женился, а к концу жизни спился и в пьяном угаре сжёг себя вместе с домом. Нет уж, я нашему сыну добра желаю, пусть лучше будет Арктурус.

— Конкретизируй, это в честь которого? Того, что затравил своих детей и устроил единственному сыну близкородственный брак, или того, которого собственные дети во сне убили ради наследства? — саркастично уточнила Эйлин, скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула. — Нет уж, благодарю покорно. Назову его Мариусом.

— Сына? Сквибом?! НЕ ПОЗВОЛЮ! — вскипел Блэк и вскочил на ноги. — Орион. Или Поллукс.

— Ого, уже пошли по второму кругу? — она погладила свой живот и тоже поднялась. — Не волнуйся, Лукорис. И не слушай папу, я тебя в обиду не дам.

Возможно, пикировка продолжилась бы, поскольку в последнее время Блэки умудрялись целые дни проводить в спорах об имени, но тут их прервал негромкий стук, и Альфард поспешил открыть окно, чтобы впустить сову с письмом.

— Это от Северуса, — объявил Блэк, развернув пергамент.

— Ну, чего же ты, читай вслух.

— Да-да, конечно, сейчас, — он пробежался взглядом по письму, брови его сами собой поползли на лоб, и он медленно опустился на стул. — Может, тебе лучше присесть?

Эйлин фыркнула, выхватила пергамент из ослабевших рук мужа и через пару сосредоточенного чтения согласилась с предложением: действительно, лучше было бы сесть.

«Дорогие родители.

Я в порядке, ну, насколько это вообще возможно. Надеюсь, у вас тоже всё хорошо. Готовлюсь к С.О.В., стараюсь поменьше нарушать правила. С нетерпением жду каникул, если не возражаете, хотел бы провести их дома, с вами.

Я, конечно же, понимаю, что ожидание ребёнка отнимает много времени и сил, так что постараюсь вам не досаждать. Так же хотел бы предупредить, что я взял на себя смелость пригласить на каникулы двух своих друзей. Не думаю, что вы их знаете, но познакомитесь. Все хлопоты, связанные с гостеприимством обещаю взять на себя, можете не волноваться. Буду рад, если вы не станете возражать. Понимаю, что глупо было приглашать кого-то, не предупредив вас, но всё получилось спонтанно. Ожидаю снисхождения с вашей стороны. Если не затруднит, приготовьте для моих гостей две комнаты в западном крыле.

Погода с каждым днём всё хуже и хуже, снег, кажется, решил завалить Хогвартс до самого шпиля Северной башни.

Очень скучаю и люблю, ваш сын!»

— И что бы это могло означать? — тихо, почти шёпотом осведомился Альфард, когда его жена дочитала и отбросила пергамент на стол, словно тот был отравлен. — Я боюсь даже предположить.

— Ну, либо он кого-то убил и теперь не знает, где спрятать трупы, либо Сам-Знаешь-Кто опять вздумал устроить своих пленников у нас в подземельях, — мрачно высказала свои домыслы Эйлин. — Зачем иначе он стал бы упоминать западное крыло? Там же только подземелья и пыточные, оставшиеся от твоих чокнутых предков! Надо же, шутник какой — две комнаты!

— Не знаю даже, Эйлин. Меня пугает эта вежливая форма, в последний раз он так изъяснялся, — Блэк нахмурился, пытаясь вспомнить подходящий момент, стукнул ладонью по столу и обратил взволнованный взгляд к жене. — Да никогда такого не было! Тут что-то посерьёзней. Уж не сам ли Лорд вознамерился к нам с визитом?

— Не думает же Северус, что мы позволим…

— Во всяком случае, это объясняет аномальную вежливость.

— Ну, в таком случае, письмо тянет куда больше, чем на жалкого полукровку с имперскими замашками, — она мрачно усмехнулась и уже более спокойно добавила: — Как бы наш предприимчивый сынишка самому Гриндевальду побег из тюрьмы не устроил!

— Что ты! Он ведь всего лишь… — Блэк осёкся, с опаской взглянул на письмо и передёрнулся. — Да, он бы мог. Может, прямо сейчас послать ему ответ с категоричным отказом?

— Ты же знаешь, что он всё равно всё сделает по-своему, — Эйлин развела руками, мол, сам такого воспитал, вот и расхлёбывай, поднялась со стула и отряхнула мантию. — Как бы ещё из дома не сбежал. Напиши лучше, что мы будем рады гостям, а там посмотрим. Возможно, всё не так уж и страшно.

Незаметно пролетели оставшиеся до каникул дни, и вот уже вереница карет со студентами потянулась из стен Хогвартса в сторону станции в Хогсмиде. Шум, возня, сумбурные пожелания удачных праздников, привычная предрождественская суета. Впервые Северусу не было неприятно наблюдать за этой суетой, ведь он не ехал в дом, где празднику просто не было места, и не оставался в школе, наедине с учебниками и зельями — компанией, бесспорно, приятной, но всё же не слишком соответствующей духу Рождества. Напротив, он был на пути, вероятно, к самому счастливому Рождеству в своей жизни, ведь он проведёт праздники под одной крышей с Лили, своим персональным солнечным лучиком. И сладкое предвкушение кружило голову, заставляло глупо улыбаться и спотыкаться на ровном месте.

— Север, да что с тобой?! — не выдержал Сириус, когда они сходили с поезда уже в Лондоне, и кузен чуть не упал прямо на него. — Ты не заболел часом?

— Да всё нормально, — отмахнулся тот и вновь остановил взгляд на Лили, которая выскочила из поезда и радостно закружилась по платформе, запрокинув голову и широко раскинув руки в стороны.

— Эй, братишка, да ты основательно влюбился! — с понимающей ухмылкой протянул Сириус и утащил его чуть в сторону. — Знаешь, если хочешь произвести на девчонку впечатление, не стоит таскаться за ней хвостиком с мордой, словно у пациента Мунго. Чёрт, а я ещё так удивлялся, когда Рем сказал, что ты пригласил его вместе с Лили на каникулы!

— Добрый день, молодые люди, — к ним подошёл высокий мужчина в чёрном наглухо застёгнутом пальто, и Сириус тут же кинулся ему на шею. — Сириус, ты как всегда! Ведь взрослый парень уже, тяжёлый всё-таки. Никакого воспитания.

— Дядя Август, как я рад! — не обратив ни малейшего внимания на шутливый упрёк, воскликнул тот и отпустил мужчину. — А почему за нами Альфард не приехал?

— Так ты рад мне или не рад? — притворно обиделся Август и взъерошил чёрные кудри мальчишки. — Альф, видите ли, не смог, отговаривался неотложными делами в Министерстве, но на самом деле, просто струсил. Кстати, Север! Какими друзьями ты так запугал бедолагу Альфа? Он уже вообразил невесть чего…

— Друзьями? — Снейп сглотнул и выпрямился перед собеседником. Руквуд. Чёртов Блэк из всех возможных магов, отправил встречать сыновей именно Руквуда, любящий отец называется. — Знакомьтесь, Лили Эванс и Ремус Люпин.

— Эванс? Эванс… Эванс…

— Не старайтесь, не вспомните, — насмешливо прервала его бормотание Лили. — Я магглорождённая. И Рем тоже не из чистокровок, это так, к слову.

— Неожиданно, — хмыкнул Руквуд и неторопливо направился к выходу вокзала. Снейп оторопел. От Упивающегося, да ещё с весьма тёмной репутацией, он ожидал чего-то большего. Что ж, эта дикая реальность не переставала его удивлять. — Поторопитесь, джентльмены, и вы, мисс Эванс! Я сегодня на машине и припарковался, хм…

— Как всегда, в неположенном месте? — весело прервал его Сириус и потянул за собой кузена. — Знаешь, дядя Август, Министерство уже давно должно было заметить закономерность и перестать выделять тебе машины.

— Так они и перестали, ещё в прошлом году, прохиндеи. Эту пришлось самому покупать, Анди настояла. Что за женщина! Верёвки из меня вьёт…

Снейп едва переставлял ноги и не мог поверить своим ушам, мозг вскипал от абсурдности поступающей извне информации. И этот посмеивающийся, самодовольный мужчина с копной тёмно-каштановых кудрей, одетый с иголочки и разъезжающий на маггловском автомобиле — это Руквуд?! Куда катится мир?..

Тем временем, они миновали магический барьер и подошли к машине. Если до этого Северус был в лёгком шоке, то при виде машины, которую Руквуду «пришлось купить», его настиг полный ступор. Порш. Этот магглоненавистник разъезжал на порше. Даже Снейп, далёкий от маггловского мира настолько, насколько это вообще возможно в его случае, сознавал, что эта машина дороже, чем его дом в Спиннерс-Энд вместе со всей обстановкой. Август галантно распахнул перед Лили заднюю дверцу, следом за ней на заднем сидении разместились Люпин и Сириус. Северус на автопилоте сел впереди, его мозг окончательно отказался работать и, похоже, отправился в неофициальный отпуск.

* * *

Рулил Руквуд лихо, даже не скажешь, что чистокровный маг. К тому моменту, как они заехали на заправку, Северуса уже немного укачало. Сириус мгновенно выскочил из машины и утащил Рема и Лили в придорожный магазин, оставив кузена наедине с «дядей Августом».

— Эй, Север, с тобой всё в порядке? Ты что-то больно тихий, — окликнул его Руквуд после того, как рассчитался за бензин. — Я уже начинаю бояться, что ты и впрямь что-то задумал.

— Я? Да нет, просто немного волнуюсь из-за Лили…

— Да уж, девчонка огонь! Я так понимаю, дружбой тут и не пахнет? — он ухмыльнулся и хлопнул Северуса по плечу. — Да не переживай, Альф в твоём возрасте такое вытворял… В общем, ты на его фоне ангел невинный. Да и что тут такого?

— Ну, Лили магглорождённая… не знаю, как он воспримет.

— Помнится, это ты у нас спец по всяким заморочкам с родословными, а мне вот, например, до фонаря, сколько там у человека магов в роду было, это ж не гончая и не кобыла, в самом деле. Думаю, отец твой того же мнения, а если начнёт что-то говорить, так я ему мозги быстро вправлю!

В это время вернулись Сириус, Лили и Рем, обвешанные пакетами с покупками. Август столкнулся с проблемой, куда же поместить всё это барахло, если учесть, что багажник и так был забит подарками к Рождеству. В конце концов, кое-как уместившись, они продолжили путь, теперь уже прямо до Блэк-холла.

* * *

Когда вместо того особняка, к которому Северус почти привык за месяц до Хогвартса, они остановились в абсолютно незнакомых садах, он чуть не потерял дар речи. Пейзаж был прекрасен, но вместе с тем возникала и очевидная проблема: снова придётся часами плутать по коридорам и гостиным в поисках нужной комнаты. И шестое чувство подсказывало Снейпу, что в этот раз будет сложнее, поскольку замок, открывшийся взгляду, был намного больше летнего.

Бросив короткий взгляд в зеркало заднего вида, Северус заметил, что его гости также впечатлены. Один только Сириус остался безразличен, содержимое пакета с заправки интересовало его куда больше, чем вид за окном.

— Так, все на выход! — распорядился Руквуд и первым выбрался из машины, ступив прямо в снег. Сугробы были почти по колено, и Северус удивился, что домовики не расчистили дорожки.

Пока подростки вылезали и короткими перебежками двигались к дому, навстречу вышел сам хозяин поместья. Радостная улыбка медленно сползла с его лица, сменивший её суровый взгляд обратился к Августу.

— Ну что за идиот! Обязательно было парковаться прямо в клумбу?

— А я вижу под снегом, где у тебя клумбы? — парировал тот, выбираясь, наконец, на дорожку и заклинанием очищая брюки и полы пальто от снега. — Да и вообще, где твоё гостеприимство? Дети с дороги, устали наверняка. А ты только и думаешь, что о клумбах!

— Эйлин тебя убьёт, когда увидит это, — мрачно пообещал он и тут же с широкой улыбкой развернулся к детям, которые как раз добрались до расчищенной дорожки и теперь как могли отряхивали снег. — Добро пожаловать. Северус, не представишь?

— Знакомься, это Лили Эванс и Ремус Люпин, — он подтолкнул вперёд чуть растерявшихся гриффиндорцев и выдавил улыбку, до конца неуверенный в том, как Альфард воспримет гостей. В конце концов, он чистокровный, да и Блэки не из спокойной породы. — Лили, Рем, это Альфард Блэк, мой отец.

Повисла пауза. Альфард молчал, поскольку ожидал чего-то абсолютно иного. Судя по незнакомым фамилиям, новоявленные друзья его сына были не из чистокровок, а смущённого парня в потрёпанной залатанной мантии он определённо уже где-то видел, наверное, на вокзале. Гриффиндорцы молчали по иной причине, которую никак не решались озвучить.

— Но если это твой отец, тогда кто он? — выдала, наконец, вполне логичный, по её мнению, вопрос Лили и обернулась на Руквуда, который на минуту остолбенел, а потом громко заливисто расхохотался. — Что здесь смешного?

— Прощу прощения, мисс Эванс, — выдавил тот сквозь смех и опёрся о машину, чтобы не упасть прямо в снег.

— Это Августус Руквуд, — представил его Снейп и сам задумался, а почему же их встречал именно Руквуд, и кем его представить, помимо имени. Вероятно, они в какой-то степени родственники: среди чистокровных все родственники, но угадать не представлялось возможным, а Север Блэк, как назло, не желал подать голос и подсказать.

— Крёстный отец Севера, — помощь пришла с неожиданной стороны в лице самого Руквуда, который, наконец, отсмеялся, подошёл к замешкавшемуся крестнику и положил руку ему на плечо. — Так что вы почти ничего не перепутали, мисс Эванс. Тем более, я всё жду смерти Альфа, чтобы назвать этого сорванца своим сыном…

— Не дождёшься! — буркнул Альфард и направился к дому. — И хватит стоять на морозе, не хватало ещё вам всем тут заболеть. Тебя, Август, приглашение не касается. Ради Мерлина, убери машину, пока Эйлин не заметила, что ты угробил её любимые гладиолусы.

В этот момент возле входной двери раздался шум, ругань и следом визгливые восклицания домовиков. Альфард хлопнул себя ладонью по лбу, пробурчал что-то насчёт клинических идиотов и поспешил на шум, естественно, остальные и не подумали от него отставать, включая Руквуда.

— Альфард, прошу прощения, мне сегодня необычайно не везёт! — на пороге дома в окружении домовиков барахтался невысокий колобкообразный человек в белой мантии. Верхняя, которая тоже, вероятно, когда-то была белой, оказалась прямо под ним, а ниже, на ступеньках, лежала деревянная трость. — О, Северус, рад встрече, необычайно рад!

— Доктор Сепсис, вставайте же, — Альфард кинулся поднимать колобка, едва сам не грохнулся, споткнувшись на его трости, и чуть не наступил на одного из домовиков, которые всё сокрушались, что недостаточно тщательно расчистили порог. — Как там Эйлин?

— Эйлин? Ах, прекрасно, просто прекрасно! Состояние нормализовалось, магия стабильна, с гормонами ещё, возможно, стоит повозиться, но в целом прекрасно. Необычайное здоровье, необычайное! — доктор ещё бормотал, а Снейп, быстро сопоставив слова «доктор» и «Эйлин», рванул в дом. — Куда вы, молодой человек?

Северус, конечно, не знал, куда бежать, но понадеялся, что расположение комнат в этом доме не слишком сильно отличается от летнего, и, миновав два лестничных пролёта, свернул в восточное крыло. Если бы он не был так взволнован, то оценил бы высокие потолки, мраморные статуи, барельефы, расцвеченные слабыми лучами солнца. Но мысль о том, что с мамой что-то случилось, заставляла его всё быстрее и быстрее бежать вперёд, распахивая все двери подряд. Наконец, он замер на пороге одной из спален и уставился на женщину, полулежащую в ворохе подушек, перин и одеял.

— Мама? — прошептал он, откашлялся в попытке вернуть твёрдость голосу и восстановить срывающееся после долгого бега дыхание. — С тобой что-то случилось? Зачем здесь был целитель?

— Северус, милый, не волнуйся, это просто плановый осмотр, всё хорошо, — она улыбнулась и чуть приподнялась на подушках. — Ох, твой отец как всегда обложил меня, словно китайскую вазу эпохи Цинь. Кстати, можешь посмотреть на свою сестрёнку.

Растерянно, словно в замедленной съёмке он повернул голову к окну и только в этот момент заметил детскую кроватку. Ноги будто свинцом налились, но Снейп всё же пересилил себя и сделал несколько шагов, отделявшие его от сестры. Маленькая девочка, окружённая одеяльцами почти так же, как её мать, сосредоточенно пыталась выпутаться из пелёнок и чуть кривила губки от того, что ей это не удавалось. При виде старшего брата, склонившегося над ней, девочка замерла, пару раз моргнула, после чего растянула губы в беззубой улыбке.

— Милая… Как её зовут?

— Лучше не спрашивай! — в комнате с задорной улыбкой появился Руквуд. — Когда я уезжал, счёт шёл на десять имён, и если учесть опыт с тобой, это у них ещё не рекорд!

— Август, не преувеличивай! Её зовут Лукреция Элиза Кассиопея Лисандра Хестер Элладора, не такое уж длинное имя! — возмутилась с кровати Эйлин, и Руквуд торопливо закивал.

— Да-да, совершенно недлинное, тем более, там ещё приложение в виде пяти имён от твоего папаши! — шепнул он Северусу на ухо и торопливо покинул спальню. Вслед ему полетела подушка, путь которой закончился столкновением с дверью.

— Погоди, а почему так рано? — задумавшись на секунду и прикинув сроки в уме, спросил Снейп. Он никогда не жаловался на память, а некоторые даты не мог забыть даже при желании. — Я имею в виду, что малышка должна была родиться в феврале вроде, нет?

— Доктор Сепсис сказал, что всё нормально, преждевременные роды не такой уж редкий случай для современной колдомедицины, малышка абсолютно здорова, так что не о чем волноваться.

— Да-да, молодой человек, абсолютно не о чем, — колобкообразный целитель вперевалочку прошёл в спальню, окинул придирчивым взглядом сначала Эйлин, потом детскую кроватку и, наконец, направился к прикроватной тумбочке. — Забыл свой саквояж, необычайно рассеян сегодня, необычайно!

Этот колобок, у которого, похоже, всё в жизни «необычайно», потихоньку начинал раздражать Северуса, но, кажется, не замечал оказываемого эффекта: он безмятежно улыбался и укладывал бесконечные флакончики в свой саквояж.

— Доктор Сепсис, проверьте, вы точно всё взяли? — Альфард стоял в дверях, прислонившись спиной к косяку, и терпеливо наблюдал за сборами целителя. — Третий раз ведь возвращаемся.

— Да-да-да, на этот раз всё, — закивал тот, подхватил саквояж и засеменил к дверям, где его дожидался хозяин дома, имеющий настойчивое желание выпроводить, наконец, целителя. — И всё же, Альфард, ещё раз замечу, одиннадцать имён — много для одной девочки, необычайно много.

— Двенадцать, доктор, я решил всё же не сбрасывать со счётов вариант с Урсулой. Красивое имя, звучное, почему нет? — казалось, Блэк при этом был совершенно серьёзен, а вот его жена фыркнула и запустила в мужа подушкой. Однако меткость её оставляла желать лучшего, поскольку подушка угодила прямиком в голову Сепсиса.

— Эйлин, дорогая, не стоит бить доктора, ему и без того сложно.

— Ах, ничего-ничего, я привык. В конце концов, это уже четвёртая только за сегодня, — тяжело вздыхая, Сепсис вышел в коридор, Альфард укоризненно качнул головой то ли по отношению к жене, то ли к доктору, и последовал за ним.

— Северус, милый, не мог бы ты передать мне малышку? — вырвала Снейпа из раздумий Эйлин, и он, обернувшись, встретился с её выжидательным взглядом. — Её пора кормить.

Снейп коротко кивнул и вновь склонился над кроваткой. Малышка всё так же улыбалась, или же это только сам Северус принимал выражение её личика за улыбку, и не сводила с брата пронзительного взгляда ярко-синих глаз.

А она забавная. На маму похожа, во всяком случае, мне так кажется. А глаза папины, только ярче.

Снейп мысленно согласился с объявившимся голосом, бережно достал сестрёнку из вороха одеял. По счастью, он ещё помнил жуткий опыт общения с малолетним Драко, который сыграл немалую роль в том, что он вспомнил, как правильно держать такого маленького ребёнка. Правда, сестрёнка всё же исхитрилась вывернуться и закапать слюнями его мантию.

Настоящая Блэк! Сестрёнка, я горжусь тобой! Так этому козлу и надо!

Опасаясь споткнуться и старательно игнорируя назойливый голос, Снейп прошёл к кровати и с рук на руки передал малышку матери.

— Я, пожалуй, пойду, — пробормотал он, наблюдая за Эйлин, — переодеться надо бы, отдохнуть с дороги.

* * *

С большим трудом и не без помощи голоса Севера, Снейп всё же нашёл свою комнату, которая оказалась рядом со спальней Сириуса. Естественно, Блэк не нашёл ничего интересного в своей комнате и потому дожидался кузена в его спальне.

— Ну, как она? — нетерпеливо спросил Сириус, едва Снейп вошёл в комнату.

— Кто?

— Кто-кто, сестра твоя! Мне Альфард уже рассказал, но попросил Эйлин не беспокоить, — на этой фразе на лице избалованного Блэка проступило явное недовольство. — Я, конечно, всё понимаю, но мне же интересно! Так что давай, рассказывай!

— А что рассказывать? Маленькая, симпатичная, на маму похожа, а глаза папины. В конце концов, Сириус, что ты хочешь услышать?

— Ну, не знаю… а она колдует уже?

— Блэк, ты идиот? Ей месяца нет, о каком колдовстве может идти речь?

— А-а… ну да, ты прав, — похоже, весь интерес Сириус растерял, и Снейп был этому рад, поскольку его маленькой сестрёнке встреча с этим любопытствующим обалдуем явно не пошла бы на пользу. — Рем и эта твоя Эванс пока вещи разбирают. Не знаешь, почему они так не доверяют домовикам? А, впрочем, неважно, дядя Август в этот раз с семьей приехал. На все каникулы останутся, представляешь? В общем, пойдём, дядя Август пока с машиной возится, но это ненадолго… ну, чего ты застыл? Пойдём!

И пока Северус переваривал тот факт, что у Упивающегося, убеждённого холостяка и принципиального противника брака имелась семья, с которой он на все каникулы приехал в Блэк-холл, Сириус тянул его сначала по коридору, потом вниз по лестнице, через галереи и так до самой гостиной.

— Тётя Анди, не обращайте внимания на Севера. Он в последнее время слегка пришибленный! — громогласно объявил Сириус и с разбегу плюхнулся на диван. К нему на колени тут же забралась маленькая девочка, лет четырёх-пяти на вид, потянула за волосы, чтобы он наклонил голову, и зашептала что-то ему на ухо.

— Рада вас видеть, мальчики, — улыбнулась сидящая в кресле женщина, и Снейп почувствовал, что его подводят ноги. — Северус, ты немного бледный. Всё в порядке?

Он на автомате кивнул и поискал глазами свободное кресло, чтобы не грохнуться в обморок. Что и неудивительно. Прямо перед ним сидела Беллатрикс, миролюбиво улыбалась, вертела в руках медвежонка, видимо, принадлежавшего той девчонке, которая оккупировала Сириуса, и с лёгким беспокойством поглядывала на Северуса. Но этого точно не может быть! Ведь Беллатрикс собиралась выйти за Лестранджа, да и вообще образ кровожадной психопатки не вязался с такой спокойной улыбкой, маленьким ребёнком и медвежонком.

Приглядевшись, Снейп заметил, наконец, некоторые отличия, вспомнил о том, что Сириус имел трёх кузин, и с облегчением выдохнул. Просто перед ним была Андромеда. Андромеда, которая по странным причудам этой нелепой реальности вышла не за маггла Тонкса, а за чистокровного Руквуда, вот и всё.

— Дора, перестань вырывать Сириусу волосы, это неприлично! — Андромеда перевела своё внимание на дочь, которая уже рассказала Блэку всё, что считала нужным, и теперь просто развлекалась тем, что вносила необходимые, на её взгляд, коррективы в его внешность.

— А Севу можно? — мгновенно оставив прежнюю жертву, невинно поинтересовалась Дора.

— Нимфадора Друэлла Руквуд! — уже более строго прикрикнула мать, и девочка нахмурилась, а через секунду её золотистые короткие кудри удлинились, выпрямились и потемнели до иссиня-чёрных, попутно с них слетел и розовый бантик. — Опять? Мы же договаривались, что до вечера ты не будешь менять внешность.

— Но ма-ам! Так же скучно! Тем более, я не могу это контролировать, оно само так получается.

— Именно поэтому тебе и нужно учиться держать себя в руках, или ты уже забыла, какие проблемы были у папы после того, как ты напугала пятерых магглов?

— По-моему, лучше пару раз стереть память магглам, чем вмешиваться в природную магию. Тем более, когда речь идёт о метаморфах, — решился вмешаться Снейп. Он немало времени провёл за исследованием этого феномена, к тому же, ему просто стало жаль девочку, которая даже не виновата в том, за что её ругают. — Кстати, метаморфы начинают контролировать свою магию только после десяти лет.

Дора оглянулась на Северуса, на лице её сияла широченная самодовольная улыбка, и быстро перебралась к нему, мигом позабыв о Сириусе.

— Август то же самое говорит, но она же и пяти минут не может провести без каких-нибудь перемен, и мне кажется, она это специально, — Северус не стал сдавать Дору, на лице которой при этой фразе образовалась лукавая и очень уж самодовольная улыбка. — Август говорил о том, что ты пригласил своих друзей. Я их знаю?

— Нет, не думаю… — Снейп осёкся, поскольку именно этот момент приглашённые друзья избрали для того, чтобы появиться в гостиной. — А вот и те самые друзья, Лили Эванс и Ремус Люпин.

— Очень приятно, молодые люди, я — Андромеда, а это моя дочь, — Дора, прекрати немедленно безобразничать! — моя дочь Нимфадора, — с тяжким вздохом закончила миссис Руквуд, и только в этот момент Снейп сообразил посмотреть на Дору, чтобы обнаружить малиновые узоры на собственной мантии. Узоры, которых там совершенно точно не было ещё пару минут назад. — Прости, Северус. Август недавно купил ей волшебные карандаши, так у нас теперь весь дом в таких вот художествах. И не смываются же, как назло!

— Ничего страшного, — Северус улыбнулся малышке, которая уже сжалась в комочек в ожидании расправы и готовилась пустить слезу. — А какие у тебя ещё есть цвета? Думаю, к чёрно-розовому неплохо подойдёт фиолетовый.

— У меня с собой только этот, — печально призналась Дора и бросила обиженный взгляд на маму, по вине которой, видимо, остальные карандаши остались дома. — Но я потом обязательно остальные возьму, честно-честно! Ты только не выкидывай мантию, а то папа всегда выкидывает. А я обязательно закончу!

— Не волнуйся, Блэк, — даваясь от смеха, произнесла Лили и устроилась на диване возле Сириуса. — Тебе и так очень даже идёт! Так позитивно, а главное — оригинально. Это, наверное, первая твоя мантия с розовой отделкой?

— Ну, раз уж тебе нравится, Лили, тогда точно не выброшу!

— Это малиновый, — обиженно поправила Дора, заёрзала на коленках у Снейпа, дотянулась, наконец, до его уха и прошептала: — Она какая-то вредная. Хочешь, я и ей чего-нибудь нарисую? Только некрасиво. А могу лицо разрисовать, правда, с кожи через пару дней смывается.

— Не надо, Дора. Лили хорошая, тебе стоит узнать её получше, — так же шёпотом и на ухо ответил Северус.

* * *

Был уже поздний вечер, когда после длительных уговоров, увещеваний, угроз и нескольких попыток подкупа удалось, наконец, уложить Дору спать. После устранения маленького урагана взрослые вздохнули с облегчением; Август с каверзной ухмылкой пообещал Альфарду, что у него всё это ещё впереди, на что тот поклялся воспитывать свою дочь строже. После этого взгляды обоих мужчин устремились на Северуса, сразу стало ясно, что малышке Лукреции Элизе Кассиопее Лисандре Хестер Элладоре (плюс ещё пять имён, не считая Урсулы) суждено вырасти даже более избалованной, чем Нимфадоре.

— Эйлин, не советую тебе доверять воспитание дочери мужчинам, — мрачно сообщила Андромеда и покосилась на мужа, — ничего хорошего из этого не выйдет! Поверь, не успеешь оглянуться, как станешь главным злом в семье, а малышка, натворив чего-нибудь, сразу же будет бежать к отцу и получать очередную игрушку или угощение вместо выговора.

— О-о, пошло-поехало! — взвыл Август, который нередко слышал подобные беседы и в собственном доме, причём Андромеда, кажется, специально выбирала моменты, когда он находился поблизости и мог услышать весь реестр претензий. — Так, джентльмены, сейчас самый подходящий момент для тактического отступления! Если только среди вас нет любителей послушать дамский трёп.

Любителей не нашлось, поэтому мужская часть обитателей дома во главе с Августом перебазировалась в янтарную гостиную, носившую также звание карточной комнаты. Северус, Сириус и Рем, конечно же, смылись вместе со взрослыми, оставив Лили на растерзание дамам.

— Как насчёт шахмат? — потирая руки, предложил Руквуд. — На деньги, а?

— Во-первых, глупо предлагать игру на двоих, когда нас пятеро, — резонно заметил Альфард и покосился на сына, на лице которого играла почти такая же ухмылка, как у его крёстного. — Во-вторых, с Севером в шахматы на деньги — это самоубийство.

— Тогда, может быть, карты? — не унимался Август, в котором к вечеру проснулся азартный игрок. — Альф, не трусь, это же мальчишки! Где им до нас?

— Ну-ну, можешь на собственном опыте выяснить, на что способны эти мальчишки. А я пас, — заявил скептически Блэк, скрестив руки на груди, одарил сына ещё одним мрачным взглядом и удалился из гостиной, от разорения и самоубийства подальше. Уже из-за дверей донеслось: — Доброй ночи, господа!

— Ну, а вы такие же трусы? Или всё же скрасите вечер старику? На четверых в магический покер даже сдавать удобнее! — и тут же у него в руках образовалась колода карт.

Если бы Руквуд был чуть более наблюдателен, он бы заметил чертенят, которые заплясали в чёрных глазах его юного крестника после того, как тот кивнул. Но всё внимание Августа быстро перешло на карты. Джентльмены расселись, игра началась…

* * *

На следующее утро Альфард проснулся в отличном настроении. За окном светило солнце, его негреющие лучи играли на снежных сугробах, оконные стёкла были затянуты морозными разводами, в доме стояла восхитительная тишина. Впрочем, она быстро прервалась громогласной руганью на первом этаже. Блэк хмыкнул и отправился разбираться, в чём же дело.

Естественно, шум исходил из карточной комнаты, в которой Альфард стал свидетелем удивительной картины. Его юный сын сидел на кресле нога на ногу, на его запястье красовались подарочные часы, полученные Руквудом за пять лет работы в Тайном отделе, с подлокотника его кресла небрежно свисала мантия того же Руквуда, рядом высилась стопка одежды. Сам Август сидел в кресле напротив с гневным выражением лица, в трусах, майке и носках. Разделял их низкий столик, на котором были разбросаны Руквудовские карты.

— Что здесь происходит?

— Грабёж, — рявкнул Август, не оглядываясь на вошедшего, — наглый, грязный, беспардонный грабёж! Альф, твой сын раздел меня до нитки! А ещё этот паршивец не играет, видите ли, в долг!

— Я предлагал вам остановиться, когда дело дошло до мантии. Стоило, кстати, последовать примеру Сириуса и Люпина, которые ушли спать ещё четыре часа назад, — абсолютно спокойно возразил Снейп, собрал карты со стола и меланхолично перетасовал. — Так что, ещё партийку или, может быть, хватит?

— Ничего-ничего, Север, я ещё отыграюсь! — грозно пообещал Август и поднялся, пока не пришлось бежать через полдома в одних трусах. — Сегодня просто карта не идёт.

— Нельзя быть таким азартным.

— Август, ты что, всю ночь играл с моим сыном в покер? — недоверчиво переспросил Блэк, переводя недоумённый взгляд с одного на другого.

— Нет, ты глухой, что ли? Его дружки — те ещё жулики! — пошли спать четыре часа назад, вдвоём в покер было скучно, поэтому мы перешли на очко, — на этой фразе он помрачнел и сурово глянул на крестника, сидевшего в кресле с самым невинным видом. — Если б точно не знал, что колода моя, подумал бы, что твой сын её заколдовал. Маленькое чудовище!

— Северус, как ты мог? — укоризненно начал Альфард, когда его друг покинул гостиную.

— Что?! — с видом праведника возмутился тот и развёл руками. — Он сам хотел отыграться! Я не виноват. Тем более, не умеешь играть, не садись за стол.

— Хоть одежду ему верни.

— С чего это?! Я её честно выиграл! — в этот момент Снейпом ещё владел азарт, да и память о вечерах в компании Упивающихся, где за счёт таких вот игр он стабильно поправлял своё материальное положение. Ему даже в голову не приходило, что сейчас он не нищий полукровка и не школьный учитель, а вполне обеспеченный наследник древнего рода с нехилым состоянием.

— Северус! — по неясной причине одного укоризненного взгляда Альфарда хватило, чтобы Снейп отложил карты, собрал одежду и поплёлся возвращать своё «честно выигранное» законному хозяину.

Не думал, что ты так здорово играешь! Если б не читал твои мысли, даже не заподозрил бы, что ты жульничаешь и блефуешь!

— Зато ты абсолютно не разбираешься в карточных играх и даёшь идиотские советы.

Руквуда удалось догнать ещё на лестнице. Естественно, он наотрез отказывался забирать собственные вещи, а Снейп не особенно хотел их возвращать. Но перед внутренним взором все ещё стоял укоризненный взгляд Блэку, который заставлял всё же поступить благородно. В конце концов, Август поддался уговорам, набросил на плечи мантию и отправился в свою комнату со стопкой одежды. Но мелочность всё же взыграла под конец в слизеринской натуре Северуса, поэтому часы остались на его запястье.

С чувством выполненного долга и почти чистой совестью он отправился спать, напрочь позабыв о том, чем собирался заняться ночью вместо карточных игр.

Снейп проснулся ближе к вечеру, одолеваемый дурным предчувствием. Голова после бессонной ночи работала плохо, но в памяти крутилось нечто важное. Он осмотрелся, взгляд упал на пустой котёл, и захотелось с силой постучаться головой о стену. Чёртов Люпин. Чёртово зелье. Полнолуние, будь оно проклято!

Мигом подскочив с постели, Северус бросился к котлу. Часы на запястье показывали полседьмого, времени оставалось не так уж много, а в доме дети, Эйлин, Лили… Возможно, два взрослых мага моги ненадолго сдержать оборотня, но ведь они даже не знали, какая опасность им угрожает. Стоило поторопиться. Асфодель, листья бузины, златоглазки… какое счастье, что он заранее подготовил ингредиенты! Ведь как чувствовал, что времени не хватит. И как он мог забыть? А всё Руквуд, придурок, вечно от него одни неприятности.

Увлечённый работой, Снейп даже не обратил внимание на тихий стук в дверь. К несчастью, та была не заперта, поэтому стучавший после короткой паузы заглянул в комнату. Люпин. Ну, конечно же, кто ещё это мог быть?

— Эмм… Северус, добрый вечер, — замялся оборотень, покосился на однокурсника, помешивающего кипящее зелье, и вошёл в комнату. — Ты знаешь, уже почти десять, а сегодня такая ночь…

Взгляд Северуса метнулся к часам — без пяти, умеешь ты приукрасить, Люпин! — потом к окну, хвала Мерлину, на небе облачно, значит, ещё около часа в запасе.

— Ты что, ещё не приготовил?

— Люпин, сделай милость, запри дверь, сядь куда-нибудь и заткнись! — рыкнул Снейп и вновь обратил всё внимание на котёл. Очень вовремя, следует отметить, поскольку чуть не пропустил одну из самых важных стадий в приготовлении.

Рем оказался на диво понятливым и послушным. Правда, с выполнением той части распоряжений, которая относилась к «сядь куда-нибудь», возникли некоторые сложности, поскольку единственным предметом мебели в спальне Северуса, на который можно было бы сесть, была кровать. Переборов смущение, Люпин всё же присел на краешек. Волк внутри ликовал, рычал, скалил зубы и пускал слюни на суетящегося Блэка. После долгих и мучительных месяцев бездействия он был жутко рад вырваться на свободу и взять контроль в свои пушистые лапы, просто безумно рад.

* * *

Люпин нервно ёрзал на кровати и то и дело поглядывал на Блэка. В любой другой ситуации он был бы счастлив оказаться в спальне Северуса, на его кровати, но сейчас было определённо не до того. С каждой минутой он всё острее ощущал присутствие волка, сдерживаться становилось всё тяжелее, а юный зельевар всё возился со своими мензурками и черпаками.

— Северус, тебе стоило бы… — конец фразы оборвался протяжным волчьим воем, и Ремус изогнулся на кровати.

Одежда треснула по швам, из-под кожи полезла жёсткая шерсть, глаза завращались в бешеном ритме. Последняя разумная мысль Люпина была о том, что ему совсем не хочется убивать Северуса, да и кого бы то ни было ещё тоже. А ещё ему, конечно же, совершенно не хотелось в резервацию или, что более вероятно после убийства нескольких магов, на усыпление, но эти мысли не успели как следует развиться под напором волка.

— Петрификус Тоталус! Инкарцеро! — на одном дыхании выкрикнул Снейп, схватил первый попавшийся под руку кубок, быстро зачерпнул зелье и, в один прыжок миновав расстояние между ним и оборотнем, влил в глотку Люпину горячее зелье.

Тот приглушённо зарычал, с лёгкостью сбросил заклинания и завершил превращение. Северус на ослабевающих ногах отступил к противоположной стене, смертельно побледнел и зажмурился, будто это могло его спасти. Панический страх перед оборотнями полностью парализовал его, прямо как при первом столкновении с монстром в Воющей хижине. В этот момент в дверь забарабанили, та вскоре не выдержала напора, и толпа магов ввалилась в спальню.

— Что за чёрт?!! — вскрикнул Альфард, первым заметивший волка в комнате сына.

Это конец. Даже если нас не убьёт твой воющий дружок, его славное дело завершит отец, а от него уж точно пощады ждать не стоит…

В толпе мелькнуло взволнованное лицо Лили, и Северус кинулся наперерез волку, который как раз повернул морду в сторону вновь прибывших. Снейп уже готов был принять смерть, его даже не волновали вопли Севера в голове, да и стоять спиной к зверю оказалось не так страшно, как лицом к лицу. Но тут ему в ладонь вдруг ткнулось нечто мокрое, он опасливо обернулся и с недоверием уставился на оборотня, который настойчиво тёрся мордой об его штаны.

«Сработало! Успел! — промелькнула полная облегчения мысль в голове, а в следующий момент Северус напоролся на испепеляющий его взгляд Альфарда. — Попал…»

Я бы сказал, конкретно попал! Уж лучше бы оборотень, в самом деле…

— Северус, отойди немедленно! Он опасен!

— Он не опасен, — с раздражением отмечая дрожь в собственном голосе, возразил Снейп и убрал руку подальше от волка, который настойчиво пытался её обслюнявить. — Люпин, перестань ты, в самом деле!

Волк понурил голову и попятился, недоумение отразилось на лицах невольных зрителей.

— Дрессированный оборотень?!

— Люпин?!!

Альфард и Руквуд выкрикнули почти синхронно, переглянулись, инициативу всё же взял Блэк.

— Северус, только не говори, что ты привёз домой оборотня! Это же абсолютно безответственно! Ты понимаешь, что подверг опасности всю семью? И с каких пор оборотни учатся в Хогвартсе?!

— Да погоди ты со своими нотациями, Альф! Не видишь что ли, дело куда серьёзней! — Август оттолкнул его и сам выступил вперёд. — Что ты с ним сделал? Он что, дрессированный? Какие-то заклинания?

— Нет, зелье, — тихо признался Снейп, посмотрел на пустой кубок в своей руке, на ожог, которого совершенно не заметил, пока вливал зелье, на котёл, в котором всё ещё булькало ликантропное, наконец, на оборотня, что мирно сидел в углу и сосредоточенно вылизывал мощную лапу. — Простите. Не думал, что так выйдет, немного не рассчитал со временем.

— Откуда же ты взял зелье, способное укротить оборотня? — допытывался Руквуд, который, похоже, успел частично перебороть страх перед волком и теперь осторожно подбирался к зверю. — Он точно не опасен?

— Не опаснее Люпина в его человеческом обличье. Зелье не укрощает, а сохраняет контроль человеческого разума в волчьей форме, в разумных пределах, конечно же. Так что не советую дёргать его за хвост или, скажем, тянуть за уши, а так вполне безобиден.

— Невероятно! Просто немыслимо! — Август неуверенно провёл рукой по холке, почесал за ухо, на что волк смутился и чуть повёл головой в сторону от прикосновений. — Но такого зелья не существует, я бы знал! Откуда ты его взял?

— Сварил, — честно признался Снейп, отбросил кубок и взмахом палочки затушил огонь под котлом.

— Быть не может, — подал голос молчавший до этого Альфард, — ты же ни черта не смыслишь в зельях, у тебя с первого курса Тролль по этому предмету! Не заговаривай мне зубы! И как ты мог притащить в дом оборотня?!

— Мистер Блэк! Не ругайте его! — неожиданно вырвалась вперёд Лили и встала между отцом и сыном. — Это я виновата, я настояла, чтобы Рем поехал с нами… Извините, я правда не думала, что так выйдет. Просто до этого зелье отлично работало, вот я и подумала, что ничего плохого не случится. Простите меня, пожалуйста. И не ругайте Северуса, не надо. Он ни в чём не виноват. Знаете, он — настоящий гений! Если б вы только видели, как он работает!.. Он просто гений.

На последних фразах Лили съехала на сбивчивый шёпот и неуверенно отступила. Альфард был, мягко говоря, поражён. В конце концов, это первый раз, когда кто-то называл его непутёвого сына гением. В это время Руквуд добрался до котла, нахмурился, сосредоточенно осмотрел стол, на котором ещё оставались ингредиенты, хмыкнул и обернулся к толпе.

— Не хочу тебя добивать, друг мой, но девчонка права, — произнёс он, набрал черпак зелья из котла и проследил, как янтарная жидкость выливается обратно. — Во всяком случае, тот, кто это приготовил, действительно близок к гениальности. Здесь не меньше трёх ступеней, и я точно раньше не встречал ничего похожего.

— Вообще-то пять, — мрачно поправил его Снейп и устало присел на кровать. Адреналин, подгонявший его всё это время, медленно рассеивался в крови, на место напряжения заступали усталости и осознание ситуации. Он действительно идиот, который подверг смертельной опасности стольких людей.

— Это Северус его изобрёл! — горделиво вставила свои пять кнатов Лили, словно в изобретении зелья была её заслуга. — А Тролли по Зельеварению, так это просто Слагхорн либо слепой, либо непроходимый болван.

Обычно Эванс не позволяла себе так отзываться о преподавателях, но воспоминание о том, как Слагхорн с лёгкостью приписал ей заслуги Блэка, когда они работали парами, значительно подорвало её веру в учителей. Альфард на этой фразе растерялся настолько, что ему пришлось опереться о стену, чтобы не упасть.

— Ну что, Альф, поздравляю, твой сын, кажется, решил задачу, над которой не один десяток лет бились сотрудники Отдела по контролю за магическими существами, — насмешливо объявил Август, с трудом отыскал среди оборудования чистую колбу и набрал в неё немного зелья. — Конечно, нужно ещё провести исследования, испытания в лабораторных условиях, выявить подобные эффекты, но, в целом, это прорыв.

— Из побочных эффектов слияние ранее конфликтовавших сущностей, волка и человека соответственно, проявление некоторых животных черт в человеческом обличье. Ничего серьёзного, усиливается обоняние, зрение, слух, аппетит, незначительно меняется характер, — тихо заговорил Снейп, о котором до этого почти забыли. Он сидел, опустив голову, вертел в руках палочку и мерно отстукивал ногой по кровати. — Возможно проявление минимальных магических способностей в животной форме, спонтанные выбросы магии, повышенная степень защиты от магического воздействия. Поскольку зверь находится под полным контролем человеческого разума, это также не представляет особой опасности.

Волк, словно почуяв подавленное настроение Северуса, подошёл, тихо заурчал и ткнулся мордой ему в руку.

— Люпин, уйди! — прикрикнул на него Снейп, но отталкивать не стал, чем оборотень и воспользовался, чтобы продолжить тереться о ладони, которые ещё хранили запах зелья. — Не обращайте внимания, это не относится к побочным эффектам, просто Люпин слегка придурок. Уйди, кому сказал?

— Значит, ты хочешь сказать, что всё было под контролем? — недоверчиво уточнил Альфард, у которого руки чесались наслать на оборотня какое-нибудь заклинание и убрать чёртову тварь подальше от единственного сына.

— Да. И если бы я не потратил ночь на карточные игры, то успел бы вовремя закончить зелье.

— Альф, да хватит уже, твой парень перевернул представление о зельеварении, а ты только и знаешь, что его ругать! Сказано же тебе, всё под контролем, да ты и сам видишь, — вмешался Август и в знак то ли одобрения, то ли утешения потрепал крестника по плечу. — Сам молодым не был, что ли?

— Насколько мне не изменяет память, я в молодости не приводил домой опасных магических тварей!

— А тот случай с вейлой? — насмешливо сощурившись, напомнил Руквуд, и Альфард отступил, поскольку его совсем не радовала перспектива раскрыть перед сыном некоторые грехи шальной юности.

— Ладно, но Эйлин об этом лучше не знать!

Только в этот момент Северус сообразил поднять голову и посмотреть, кто же сбежался на шум. Альфард, Руквуд, Лили и Сириус. Что ж, могло быть и хуже.

— Да я думаю, Анди тоже не обрадуется, — задумчиво согласился Руквуд и склонился к Люпину, который всё не желал оставить Снейпа в покое. — Так что вынужден попросить вас, молодой человек, больше не выть. Во всяком случае, пока не вернёте себе человеческий облик. Доброй ночи! Да, Альф, верни дверь в исходное положение.

— Почему это я?!

— Ну, твой же дом!

— Но выломал-то её ты!

— Я волновался за крестника! И вообще, не спорь, тебе сложно, что ли?! Тем более, нам ещё отдел поднимать, зелье на исследование отправлять, накрылся мой отпуск медным тазом! — Август тяжело вздохнул и вышел в коридор, пока Альфард возился с выбитой дверью. — Думаю, мистеру Люпину лучше остаться до утра здесь. Не хватало ещё, чтобы этот милый зверёк шатался ночью по коридорам. Северус, ты же не возражаешь?

Вообще-то Северус очень даже возражал, но при этом сознавал степень своей вины и понимал, что ночь с оборотнем — вполне заслуженное наказание. К тому же стоило пронаблюдать за действием зелья, которое варилось на скорую руку и даже не настаивалось. Чудо, на самом деле, что оно сработало.

* * *

Оставшись один на один с оборотнем, Северус набрал ещё две порции зелья, очистил котёл, неторопливо убрал рабочее место. Всё-таки он считал себя приличным зельеваром, а все мало-мальски приличные зельевары поддерживают рабочее место в чистоте. И хотя его одолевала усталость после напряжённой работы, он методично протирал черпак, ножи, доски, уничтожал непригодные остатки ингредиентов, прикидывал, где бы разжиться новыми крыльями златоглазок, поскольку из лаборатории Слагхорна скоро уже нечего будет выносить.

Наконец, с работой было покончено. Снейп оглядел очищенное пространство, покосился на Люпина, который всё это время пристально за ним наблюдал, распахнул окно, впуская в комнату морозный зимний воздух, и вытащил из кармана пачку сигарет и зажигалку. Янтарные глаза загорелись огоньком зависти.

— И не смотри на меня так, волки не курят! — осадил его Северус, с наслаждением затянулся и выпустил струйку дыма в окно. — И да, Люпин, я издеваюсь. Не забывай, я слизеринец, подлый, эгоистичный и жестокий. Но помимо того мне жутко хочется курить. Подобные авантюры дурно сказываются на моих слабых нервах, мне вообще нельзя так волноваться.

Ну да, тем более возраст! В твои-то годы уже нужно в кресле-качалке сидеть и кроссворды решать, а не с оборотнями бороться.

— Сейчас бы ещё выпить не мешало, — задумчиво протянул Снейп, не обращая внимания на ехидные реплики в голове. — Но тогда меня точно убьют. Бедняга Альфард, врагу не пожелаешь такого сына.

Волк подошёл ближе, встал на задние лапы и ткнулся мокрым носом в щёку Северуса, словно пытался таким образом утешить. Снейп глухо рассмеялся.

— Не пытайся меня перехитрить, ты либо тянешь свою наглую морду к моей сигарете, — ещё одна затяжка, а голос такой усталый, что никак не сочетается с насмешливым тоном, — либо опять распускаешь лапы. Но я могу повторить, если ты вдруг не уловил: Люпин, никаких шансов, даже самых призрачных. Так что отвали.

Волк опустил голову и покорно отступил. На мгновение Снейп засомневался, потом смирился, протянул руку и почесал оборотня за ухом, тот мгновенно повеселел и даже попытался лизнуть ладонь, впрочем, безуспешно.

— Даже не ожидал, что Лили так рьяно бросится на мою защиту, — тем временем, продолжал Северус рассуждать вслух, его это явно успокаивало. — Да что там! Я и не подозревал, что она так обо мне думает. Гений, ну, надо же! Последний раз я мнил себя гением лет в десять, потом как-то прошло, начал более трезво смотреть на жизнь… но всё равно приятно.

Смотри, не зазнавайся! Тоже мне, полукровка-самородок! Изобрёл пару-тройку зелий, заклинания какие-то, и всё — гений?! Подумаешь!

В дверь тихонько поскреблись, и Северус, сдержав сардоническое «Ну, кто там ещё?!», ограничился простым и почти вежливым вопросом: «Кто там?». Вместо ответа в дверном проёме показалась взъерошенная голова Сириуса.

— Привет, к вам можно?

— Да, проходи, — кивнул Снейп и отбросил сигарету. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь он будет сидеть ночью в Блэк-холле, в одной спальне с двумя Мародёрами. Сумасшедшая реальность!

— Знаешь, я, когда вой услышал, так испугался! Думал, что всё, что-то не так пошло и каюк. А потом, когда сюда прибежали, Рем стоит, напротив ты, бледный как труп, так я вообще чуть сам не умер, слова сказать не мог. Честно, только сейчас понял, насколько оборотни опасны, до этого же всё так было, в шутку, несерьёзно…

— Не волнуйся, Сириус, просто я слегка сплоховал, впредь буду внимательнее и не стану играть в карты с Августом за день до полнолуния.

— А он нас слышит? — поинтересовался Блэк и кивнул на оборотня. — Ну, в смысле, понимает?

— Вполне. Могу даже сказать, что сейчас из него куда более приятный собеседник, чем когда он в человеческой форме. Так что если хотел с ним поговорить, то это самый подходящий момент. Я даже выйти могу.

Сириус неуверенно кивнул, и Снейп, хмыкнув, выполнил обещание: накинул мантию, вышел в коридор и запер дверь. Конечно, заклинанием было бы надёжнее, но лучше не искушать судьбу и не выяснять, насколько бдительно следят за выполнением запрета на использование магии несовершеннолетними.

* * *

Поразмыслив о том, как убить время до утра, раз уж поспать всё равно не представляется возможным, Северус направился в библиотеку. Вопреки всем ожиданиям эти зимние каникулы всё больше походили на те, что были в жизни Снейпа раньше. Не хватало только стопки сочинений и бутылки огневиски.

Обширная библиотека Блэк-холла встретила тишиной и спокойствием, которое нарушали только домовики, сновавшие, кажется, по всему дому с украшениями, ветками омелы и прочей рождественской чепухой. В Хогвартсе было примерно так же. Снейп хмыкнул, достал с ближайшей полки первую попавшуюся книгу, зажёг один из настенных факелов и устроился в кресле. «Магические артефакты, скрытые начертания, секретные карты» — значилось на тёмно-красной обложке.

«Самое то для долгой бессонной ночи!» — с усмешкой подумал Северус и углубился в чтение. Конечно, домовики со своими шуршаниями, хлопками и прочей вознёй неимоверно отвлекали, но книга была написана неплохо, можно даже сказать увлекательно, и это помогало игнорировать предпраздничную суету.

Естественно, глупо было надеяться на то, что до утра его никто не побеспокоит. Не прошло и часа, как дверь тихонько скрипнула, и кто-то вошёл. Единственный факел едва освещал угол, где обосновался Снейп, и не стоило даже пытаться разглядеть визитёра, но он всё же прищурился и попытался понять, кому же ещё не спится.

— Привет, — к его креслу подошла Лили и несмело улыбнулась. — Ты тоже не спишь?

— Меня Сириус из спальни выжил, решил почитать, — не задумываясь особо, ответил Снейп и недоверчиво уставился на девушку. Несомненно, он рад был её видеть, но что понадобилось Лили поздней ночью в библиотеке?

— А я сначала не поверила, когда Сириус посоветовал мне тебя здесь поискать, — неожиданно призналась Лили, огляделась в поисках кресла, но быстро сдалась и присела на подлокотник того, в котором сидел Северус.

— Ты меня искала? — кажется, доля недоумения в его голосе была слишком большой, и Лили это заметила. Неважно. Сказать, что девушка удивляла его в последнее время, как не сказать ничего.

— Да, я хотела извиниться… ну, ведь ты из-за меня привёз Ремуса. Наверное, не стоило. Мистер Блэк прав, это действительно очень опасно.

— Да я тоже дурак, нужно было заранее сварить зелье. Но чего уж теперь?

Лили коротко кивнула, она явно не знала, что ещё сказать, но и уходить, судя по всему, ей не хотелось. Северус тоже молчал, правда, в большей степени потому, что его взгляд был прикован к тонкой ножке, едва прикрытой юбкой. Вообще-то юбка была приличной длины, почти до колена, но Эванс очень неосторожно села, из-за чего ткань задралась, обнажив половину бедра, и скромная гриффиндорка, похоже, не замечала оплошности, поскольку не торопилась поправлять одежду. Снейп был ей крайне признателен за эту невнимательность.

— Бурная выдалась ночка, верно?

— Что?.. А, да, пожалуй.

— Рождество скоро…

— Да, действительно, — Северус, наконец, нашёл в себе силы оторвать взгляд от нежно-персиковой кожи и с ярко выраженным недовольством покосился на обвешанного связками омелы домовика, который в этот момент подбирался к его углу. — Похоже, весь дом скоро превратится в одну большую рождественскую ёлку.

Эльф обиженно фыркнул, снял с тонкой длинной шеи пару веток и с мстительным выражением на мордочке щёлкнул пальцами. Лили и Северус одновременно задрали головы.

— Омела, — с какой-то детской радостью прошептала Лили, хотя Снейп и сам видел, и готов был уже погнаться за домовиком, который вовремя скрылся. — Ты же знаешь традицию?

Снейп традицию знал. В последний раз, когда он сталкивался с той глупой традицией, причём тоже по вине несносных домовиков, пришлось очень долго и не в самых приятных выражениях разъяснять одной особо влюбчивой и неоправданно романтически настроенной особе, что даже идиотские рождественские традиции не позволяют студенткам целовать преподавателей, тем более, деканов факультета. Даже если это деканы их собственного факультета.

Он уже собирался сказать, что им вовсе необязательно, что традиция — глупее не придумаешь, да и вообще… Проще говоря, он собирался нести полную чушь, противоречащую его собственных желаниям. Но Лили избавила его от этого, наклонилась и прикоснулась к губам, с которых уже должна была сорваться длинная речь о бессмысленности традиций. Из символического, как того, в сущности, требовала омела, поцелуй плавно перешёл в полный страсти и давно сдерживаемого желания, как-то незаметно с подлокотника Эванс перекочевала на колени к Северусу, его руки словно зажили своей собственной жизнью. Наконец, Лили опомнилась и неохотно разорвала поцелуй. Снейп поспешно убрал руку с её бедра, но другая, перебиравшая рыжие локоны, совершенно его не слушалась.

— Эээ… прости, мне, наверное, не стоило… — пролепетала Лили, и снова поцелуй оборвал поток ненужных слов, на этот раз не по её инициативе.

«Замечательная традиция!» — подумал Северус и крепче прижал девушку, которая и не думала останавливаться.

* * *

За окном начинало светать, внизу послышался шум: домовики накрывали стол на завтрак. Снейп уже начинал ненавидеть домовиков, которых явно было слишком много на один дом. Эванс смущённо отстранилась, поспешно вскочила, будто только сейчас сообразила, что сидит у парня на коленях, и начала поправлять волосы.

— У тебя губы красные, — меланхолично отметил Северус. Он совершенно не спешил вставать и куда бы то ни было идти, куда больше его привлекала идея снова притянуть Лили к себе на колени.

— У тебя тоже!

— Ну, во всяком случае, юбка у меня точно не задралась, — уже с откровенным весельем парировал Снейп.

Открывшийся вид взволнованной Лили с растрёпанными волосами, задравшейся юбкой, полурасстёгнутой рубашкой, в разрезе которой виднелся лифчик, распухшими от поцелуев ярко-алыми губами и залитыми румянцев щеками ему определённо нравился.

— А ты… у тебя… — она скептически оглядела раскинувшегося в кресле парня, ухмыльнулась и самодовольно выдала: — Уж мне-то юбку проще поправить!

Снейп взглянул по направлению её взгляда и вынужден был согласиться. Штаны предательски топорщились, оставалось только набросить мантию и отправиться на поиски свободной ванной. Он невозмутимо поднялся с кресла, запахнул полы мантии, оторвал одну из её рук от архиважной миссии приведения волос в относительный порядок, поднёс ладонь к губам и поцеловал. Естественно, Лили поспешно вырвала руку, но не так быстро, как следовало бы. Когда Северус выходил из библиотеки, на его лице сияла торжествующая улыбка. А ночка и впрямь выдалась бурная.

Несмотря на раннее утро, дом был практически пуст: Альфард и Август ещё, кажется, ночью отправились в Министерство, Андромеде что-то срочно понадобилось в Лондоне, Дора и Сириус, естественно, увязались с ней, а Ремус отсыпался после тяжёлой ночи. Конечно же, лучше места для сна, чем спальня Северуса, он не нашёл.

Окинув голого парня, развалившегося на его кровати, самым суровым взглядом из своего арсенала, Снейп фыркнул, но сдался. Он отыскал флакончик Бодрящего зелья в одной из школьных мантий и пошёл дальше бродить по дому. Конечно, можно было в отместку занять спальню Люпина, но Северус был необычайно брезглив.

На этот раз путь лежал наверх, к спальне матери. В основном потому, что оттуда доносился настойчивый детский плач.

— Альфард, где тебя носит?! — накинулась было Эйлин на вошедшего, но через секунду разобралась и в глубоком разочаровании отступила. — А, это ты…

— Да, это я. Что здесь происходит?

— Здесь сущий ад, — простонала Эйлин, обхватив голову руками, и повалилась на постель. Малышка в своей кроватке поддержала её бодрым заливистым криком. — Похоже, она издевается. Да что там, я точно знаю: она меня ненавидит! Я уже покормила её, поменяла пелёнки — дважды! Спела колыбельную, ну, что ещё не так?!

Северус не стал возражать, вместо этого он молча подошёл к кроватке и взял сестру на руки. Как ни странно, крики тут же стихли. Снейпу знакомо было такое поведение маленьких детей, в основном, по опыту с Драко, который в первые месяцы жизни либо спал у кого-то на руках, либо плакал.

— Она просто хотела привлечь твоё внимание, так иногда бывает…

— Это невыносимо! Северус, милый, прошу тебя, погуляй с ней где-нибудь хоть пару часов, я так устала, так хочу спать…

— И где же мне с ней гулять?!

— Подальше от моей спальни!

— Пойдём, малышка, покажу тебе дом, — с тяжким вздохом произнёс Северус и вышел из спальни, чем Эйлин тут же благополучно воспользовалась. — Он большой, несколько этажей, куча гостиных, нам надолго хватит, а мама, надеюсь, успеет выспаться.

Осматривать коридор было скучновато, но Снейп методично рассказывал о каждой статуе, вазе и картине, благо объём его познаний включал и общие культурные сведение. Малышка то ли увлечённо слушала, то ли просто радовалась, что безраздельно завладела чьим-то вниманием. В общем-то, какая разница, если при этом она тихо лежала и ничего не требовала?

Северус как раз добрался до галереи и демонстрировал вид из окна, чуть приподняв ребёнка, когда у его прогулки появился осторожный наблюдатель. Ни Снейп, ни, тем более, его сестра ничего не заметили и продолжили путь, свернув к портретному залу.

— А это портрет твоего пра-пра-дедушки, Финеаса Найджелуса Блэка, — вещал Северус, и его голос заглушал тихие шаги. — Он был одним из директоров Хогвартса. Очень почётная должность. А Хогвартс — это школа чародейства и волшебства. Когда-нибудь ты тоже туда поедешь, и уверен, мама будет очень рада наступлению этого дня. Пойдём дальше?

Дальше были портреты ещё нескольких Блэков, но их Снейп вообще не знал, поэтому эту часть зала они прошли молча. Очередная остановка была возле фамильного древа рода Блэков, благороднейшего и древнейшего.

— Смотри, малышка, здесь записаны все твои родственники, и живые, и давно умершие, даже мы здесь есть, вот, видишь две веточки почти внизу, — девочка отчего-то заагукала, что в её представлении обозначало радость, и махнула ручкой в сторону гобелена. — Да-да, именно там. Видишь, сколько до нас было Блэков? Поэтому наш род и зовётся Благороднейшим и Древнейшим. Впрочем, ты это звание ещё оценишь, когда родители заставят тебя выучить всю родословную…

Позади раздался приглушённый сдавленный кашель, и наблюдательница, сообразив, что раскрыла себя, подошла ближе.

— Привет, Лили. Почему не спишь?

— Не хочется. А ты?

— С ребёнком гуляю.

— Это очень мило, — сообщила Лили и тут же смутилась, словно ляпнула какую-то глупость. Снейп только чуть заметно пожал плечами. Если уж Эванс хочет считать его милым, то, в самом деле, почему нет? — Твой род? Впечатляет.

— Всего лишь копия, настоящий гобелен в особняке на Гриммо, там живёт глава рода.

— А разве не твой отец глава рода?

— Нет, у него есть старшая сестра, а ещё кузина и кузен, вон, посмотри, — он чуть махнул головой в сторону ветви, уходящей вниз от Арктуруса Блэка. — Их ветка в целом старше, так же, например, Сириус и Регулус старше меня в роду, несмотря на то, что я на год старше Регула.

— Как это сложно…

— Не сложнее, чем арифмантика или нумерология.

— Знаешь, Блэк, я как раз об этом хотела с тобой поговорить…

— Об арифмантике и нумерологии? — искренне изумился он и поправил сползающее одеяльце у сестрёнки, в том числе и для того, чтобы подчеркнуть, насколько он милый. — И кстати, этой ночью я вроде был Северусом, нет? Или за несколько часов что-то решительно изменилось?

— Именно об этой самой ночи я и хотела поговорить! Это всё было очень глупо и неуместно, и теперь я это ясно вижу.

— Теперь? Где-то на этом прогнившем гобелене написано, что целовать меня глупо и неуместно? Если так, только скажи где, или я сожгу его целиком! Тихо, малышка, не волнуйся, у Блэков ещё с десяток таких тряпок найдётся.

— Я не о том, Блэк! Но здесь, перед этим гобеленом, я понимаю, насколько мы разные, по происхождению, по воспитанию, да и вообще…

— Лили, ты не замечала, что сама создаешь себе проблемы? Сначала ты беспокоилась о том, как отреагируют мои родители, теперь ты нашла между нами какие-то невообразимо непреодолимые различия, потом ты ещё что-нибудь придумаешь… сколько можно, а? Если я тебя в чём-то не устраиваю, ты скажи, я исправлюсь. Но я, Лил, не моя семья, не мой древний род, не мой факультет, а именно я!.. Это же логично, я правильно говорю, сестрёнка? — он улыбнулся девочке, завозившейся у него на руках, и развернулся, чтобы покинуть злополучный портретный зал. Уже стоя спиной к девушке, он всё же тихо добавил: — Я люблю тебя, Лили. И значение имеет только, взаимны мои чувства или нет.

* * *

Вечер протекал тихо и напряжённо. Дора сидела в своей комнате, запертая за то, что крайне неприлично вела себя в магическом Лондоне, Эйлин заперлась в своей спальне, Альфард тоже обосновался где-то наверху вместе с дочерью. Андромеда отправилась спать, отговорившись тем, что необычайно устала, Рем так и не вылез из спальни Блэка, под чутким контролем зельевара принял очередную порцию ликантропного и теперь смиренно ожидал превращения. Лили и Северус не разговаривали и старались поменьше смотреть друг на друга. Руквуд пытался развлечь молодёжь, но после длинного рабочего дня ему это не слишком-то удавалось. Один только Сириус оставался весел и невозмутим.

— Вы сегодня такие вялые, словно вместе со мной целый день торчали в Министерстве и разбирались с этой бумажной волокитой, — проворчал Август и пристально взглянул на крестника. — Кстати, Север, твоё зелье оценили, хотя до сих пор не могут поверить, что это именно ты такое изобрёл. В общем, сейчас проверяются авторские права, на случай, если что-то подобное уже создавалось, но вообще сразу скажу, это бомба! Орден Мерлина, конечно, не обещаю, но золотой черпак или звание Зельевара года ты уж точно заработал.

— Да-да, спасибо, — рассеяно кивнул Снейп и быстро отвернулся, поскольку случайно встретился взглядом с Лили, ну, вот совершенно случайно.

— Эй, Сириус, что это с ним? Я тут пытаюсь дурню втолковать, что он получит кучу денег, почёт, признание, уважение, а в ответ только «да-да, спасибо»?!

— Не обращайте внимания, дядя Август, он с сентября такой пришибленный, — Сириус злобно зыркнул в сторону Эванс и развёл руками, мол, ничего уже с этим не поделаешь. — И это ещё не самое худшее, видели бы вы его в ноябре!

— А может, вместо глупых разговоров раскинем партийку-другую в карты, а? — ехидно предложил Снейп и жестом фокусника выудил колоду, которую накануне вместе с прочими вещами выиграл у Руквуда. — Магический покер, дядя Август? Вы же любите эту игру! А нас как раз четверо, удобно сдавать будет.

— Нет-нет, не сегодня, — тут же замахал руками Руквуд и вскочил с кресла, — да и устал я что-то, лучше спать пойду. Да, именно так, спать! Доброй ночи, молодые люди, приятных снов…

— Подожди, дядя Руквуд, я с тобой! — подорвался при виде карт Сириус, который тоже имел неудовольствие лишится немалой суммы из собственных карманных из-за кузена. — Тоже вдруг та-акая усталость навалилась!

И они сбежали так быстро, что Лили не успела ничего понять, а Снейп только глухо и ядовито рассмеялся. Пожалуй, в этом доме с ним больше никто в карты играть не сядет.

— Чего это они?

— Устали просто. Сыграем? На раздевание. Или, если хочешь, под желание, — Снейп сомневался, что эти два варианта имели так уж много отличий в данных обстоятельствах, но если таковые и были, то уж закончиться всё точно должно было одинаково в любом случае. Видимо, предвкушение, сдобренное азартом, уж слишком сильно отразилось на его лице, поскольку Лили поторопилась подняться из кресла.

— Нет, знаешь, я тоже лучше спать пойду.

Теряешь хватку. И я бы даже порадовался, если бы при этом у тебя не была настолько кислая морда. Я даже не знаю, что хуже: терпеть твою депрессию или поцелуи с этой Эванс. Меня тошнит и от того, и от другого. Не подскажешь, почему?

— Не знаю, но можешь разнести ещё пару комнат здесь, как кабинет Лонгботтома в школе, я тебе даже помогу в этом славном деле.

Вот ещё! Хочешь крушить всё вокруг — круши сам, а я тоже спать хочу, чего и тебе советую!

В собственной спальне обретался волк, искать свободную комнату лень, да ещё и заблудится можно, при этом в шаговой доступности невероятно удобный диван. Исход был очевиден, и через полчаса Снейп уже сладко спал на диване в гостиной.

* * *

Лили всегда вставала рано, даже когда в том не было особой необходимости. Обычно несколько утренних часов она проводила в постели за книгой, но в это утро у неё было особенно бодро-праздничное настроение, поэтому она быстро оделась и спустилась на первый этаж. Поначалу у Эванс было намерение найти Ремуса, ежемесячное «недомогание» которого уже должно было закончиться, но она решила не будить друга. Неожиданно что-то в гостиной привлекло её внимание, и, ведомая любопытством, девушка заглянула в комнату.

— Блэк? — позвала она, и только после этого заметила, что парень спит.

Лили смутилась, словно застала Блэка за чем-то очень личным. Видеть его вот таким, безмятежным, свернувшимся на узком диване, с растрепавшимися волосами, сонной полуулыбкой было до крайности непривычно. Он спал, сунув под голову руку вместо подушки. Взгляд зацепился за босые ноги, одна из которых свешивалась с дивана. Одежда немного сбилась во сне, отчего обнажилась полоска бледной кожи и выпирающие тазовые косточки. Словно почувствовав взгляд, Блэк зашевелился, но ещё не проснулся — просто чуть передвинул руку и поудобней устроил голову. В этот момент он выглядел настолько беззащитным и даже милым, что Лили подошла ближе и недоверчиво дотронулась до его щеки.

— Думаю, он не будет возражать, если ты разбудишь его поцелуем, — послышался насмешливый голос, и Лили тут же отдёрнула руку. — Не волнуйся, я никому не скажу, хотя, кажется, все и без того уже в курсе.

— Что вы имеете в виду?! — Эванс обернулась и одарила стоящего в дверях Руквуда полным праведного возмущения взглядом. — Мы с Блэком просто…

Тут она смолкла и задумалась, а кто же они с Блэком? Друзья? Едва ли. Ведь они не так уж тесно общались, не было между ними той степени доверия и близости, которая связывала её, к примеру, с Ремом. Возможно, она бы могла довериться Блэку, но тот был слишком скрытен. К тому же, слизеринец сам когда-то не на шутку разозлился после того, как Лил охарактеризовала их отношения дружбой. В памяти всплыли его же слова: «Нет уж, Эванс, я тебе кто угодно, но не друг! Можешь меня бояться, ненавидеть, благодарить, в идеале — любить, но к друзьям не причисляй. Понятно?». Да уж, понятней некуда. На секунду Эванс задумалась, а были ли у него вообще друзья?

— Не так-то просто, а? — прищурился Руквуд, который, видимо, по-своему истолковал заминку. — Не знаю, насколько всё просто для тебя, но у него всё очень даже серьёзно.

— Не может быть, вы ошибаетесь, сэр! На самом деле…

Но что же на самом деле, Лили опять-таки не знала. Конечно, Блэк не раз и не два высказывал своё видение ситуации, даже признался ей в любви. Но Эванс совершенно не представляла, что на это ответить, как отреагировать. Умный, красивый, богатый парень с серьёзными намерениями. Наверное, она была полной дурой, раз после каждого крошечного шага вперёд отскакивала на два, а то и на три назад.

— Подумай хорошенько, что у вас там на самом деле. Север — хороший парень; ведёт себя иногда как полный идиот, но, в целом, он хороший. И я не хочу, чтобы ты разбила ему сердце, красавица, — с этими словами Руквуд обошёл её и тряхнул спящего Северуса за плечо. — Эй, подъём! Альф тут похвастался, что ты научился неплохо фехтовать.

— Который час?! — сонно проворчал Северус, приоткрыл один глаз и с жутким недовольством уставился на того, кто вздумал его разбудить.

— Семь утра. Так что насчёт того, чтобы позволить мне взять реванш за карточное поражение на шпагах? Поднимайся, Север, хватит спать! Не позорь себя перед дамой.

Фраза о даме подействовала на полусонного Снейпа, как ведро холодной воды на голову. Он подскочил, потряс головой, хотя сна уже как не бывало, широко распахнул глаза и уставился на Лили, будто никого рядом и не было. Та смутилась и собралась было уйти, но широкая ладонь Руквуда на плече её задержала. Северус при этом глухо раздражённо зарычал, на что Август лишь усмехнулся, но от комментариев воздержался.

— Ты даже не хочешь посмотреть, как я уложу Севера на лопатки? Не люблю хвастаться, но я прекрасно владею шпагой, так что это зрелище не отнимет много вашего драгоценного времени, миледи.

Мозг спросонья работал из рук вон плохо: только вырывал самые важные факты из действительности, собирал их в несуразнейшие цепочки и делал из этого абсурдные выводы. Поэтому вид широкой ладони Руквуда на плече Эванс привёл Северуса в бешенство, хотя в иное время он бы и не обратил на это внимания, наверное. Потом до заспанного мозга дошли звуковые сигналы: «Миледи. Шпага. Посмотреть», вуаля — цепочка готова. Но чтобы получить желаемый результат, следовало избавиться от эмоций. Они всегда только мешают, за долгие годы войны Снейп это ох как хорошо усвоил! Главное — не смотреть на Лили, куда угодно, только не на неё. И где эта чёртова шпага?!

— Шпагу! — рявкнул Снейп, вскочил на ноги и скинул мешавшуюся мантию на диван.

Лили замерла и не вспомнила о намерении уйти после того, как Руквуд убрал руку, заклинанием призвал две шпаги и сконцентрировал всё внимание на противнике. Как выяснилось, со шпагой Северус управлялся не хуже, а то и лучше, чем с котлами и черпаками. Решительные, точные удары. Звон металла. Эванс не успевала следить за передвижениями, но казалось, что Руквуд топчется на месте, как большой неуклюжий медведь, а Блэк летает вокруг него, подобный порыву ветра, осыпает сериями ударов, и всё это под аккомпанемент его язвительного смеха, подобного раскатам грома.

— Сдаёшься?! — пророкотал Северус, а в следующий миг шпага Руквуда отлетела к стене, и он остался безоружным с лезвием чужой шпаги у горла.

— И тут нет мне победы, — тяжко вздохнул Август, небрежно отвёл лезвие, благо оно не было острым, и, развернувшись спиной к противнику, пошёл прочь. Видимо, оплакивать очередное поражение.

Рука Северуса безвольно опустилась, сам он растерянно рухнул на диван, словно кто-то выпустил из него весь воздух и ту силу, что заставляла его атаковать и отражать удары, на юном лице застыло несоответствующее возрасту усталое безразличие.

— Блэк?

— Извини за эту выходку, Лили, — сухо проронил он, собрался с силами и поднялся, чтобы подобрать неприкаянно валявшуюся у стены шпагу.

— Это… это было… — она запиналась и не находила подходящих слов, чтобы описать увиденное, ведь Эванс никогда раньше не видела, как дерутся на шпагах. Но Блэк не слушал, на лице его застыло нечитаемое выражение, в глазах — пугающая опустошённость. — Что с тобой?

— Не хотел, чтобы ты это видела, — прошептал он и побрёл прочь. — Видела меня… таким. Прости.

И ушёл прежде, чем Лили хоть как-то выразила охвативший её восторг. Она не понимала такого поведения, совершенно не понимала, ведь Блэк со шпагой был прекрасен, даже лучше, чем среди своих зелий. В этом парне, как неожиданно обнаружила Эванс, загадок крылось больше, чем могло показаться на первый взгляд.

* * *

Оставив растерянную Эванс в гостиной, удручённый Снейп побрёл к холлу. Шпаги в его руке чуть покачивались и бряцали друг о друга при ходьбе, мантия взметалась, хотя он этого не замечал, но так получалось уже, видимо, на автопилоте. Хотелось найти Руквуда и добить мерзавца за эту выходку, ведь до его вмешательства всё было не так уж плохо. Лили даже считала его милым, а теперь? Он тряхнул головой, чтобы отогнать мрачные мысли.

На полпути его нагнал домовик, и Северус с удовольствием скинул тренировочное оружие на него. Да уж, добить Руквуда было не самой лучшей идеей, кроме того, для таких целей всегда существовала палочка.

Эй-эй-эй, мне не нравится ход твоих мыслей! Август — мой любимый крёстный, я против его убийства! К тому же, за колдовство вне школы нас и исключить могут, так что я категорически против!

— А мне плевать, — буркнул Снейп, остановился перед входной дверью и неожиданно заметил на пороге причину всех своих бед — Руквуда. — Мне абсолютно плевать.

Не смей! Ублюдок! Остановись! Я кому говорю?! Тебя посадят! В Азкабан, понимаешь?! Слыхал про такое местечко? Дементоры, тюремная баланда, холод, одиночество, сумасшествие, этого хочешь?! И если ты сейчас не остановишься, точно туда попадёшь! А с преступниками твоя Эванс точно связываться не захочет!

— Она и без того, наверное, видеть меня не желает, — с холодной решимостью возразил Снейп и толкнул входную дверь. Осталось только шагнуть вперёд, поднять палочку и выкрикнуть Непростительное. Он делал это сотни раз, ничего сложного. На этот раз, наверное, будет даже приятно.

Да ты бы её дослушал сначала, а потом уже выводы делал, придурок! Осёл слепошарый!

— И что бы она сказала? — Снейп, наконец, остановился и почувствовал ликование голоса в своей голове. Лили, которую он знал, не переносила жестокость, тем более, такую бессмысленную.

Да она в восторге была! Чуть ли не слюнями на ковёр капала! И если бы ты не сбежал, то сейчас, к глубочайшему моему разочарованию и отвращению, вы бы уже, наверняка, целовались на моём любимом диване или ещё где. Но ты же такой идиот!

— Север? — Руквуд, наконец, заметил топчущегося на пороге подростка и не без удивления воззрился на крестника. Похоже, его расчёты удивительным образом совпадали с предположениями малолетнего Блэка. — Почему ты здесь? В смысле, не остался там, с мисс Эванс?

— Решил проветриться, — буркнул тот, вздёрнул бровь, заметив, что виновник его бед смолит, причём, кажется, уже не первую, и сунул было руку в карман, но вспомнил, что последнюю сигарету выкурил на днях из-за нервотрёпки с оборотнем. — Сигареткой не поделишься?

— И давно ты куришь? — с напускной строгостью уточнил Август, но пачку всё же достал, чем Северус поспешил воспользоваться.

Да я вообще не курил, пока этот урод не оккупировал моё тело, между прочим! Отравитель!

— Давно, — хмыкнул Снейп. Сам он курил не первый десяток лет и расставаться с этой милой привычкой определённо не торопился, даже в угоду пропаганде здорового образа жизни и требованиям назойливого голоса в голове. — Зачем ты это устроил? При ней?

— Решил немного помочь, — усмехнулся Руквуд и чуть подвинулся на пороге, чтобы Северус мог сесть рядом. К счастью, он заблаговременно наложил на плиты Согревающие чары. — Правда, я не планировал выставлять тебя в героическом свете, но ты действительно лихо управляешься со шпагой. Альф знатно тебя поднатаскал.

— Почему именно на глазах у Лили?!

— А почему бы и нет? Мне показалось, она была впечатлена. Теперь будет считать тебя героем, — усмехнулся он, вышвырнул окурок и потянулся за очередной сигаретой. — Если б не было так холодно, мог бы её на Амариллисе покатать. Но ввиду затяжной метели с белым конём придётся подождать.

Её?! На МОЕГО любимого коня?!! Да ни за что! Никогда! Не позволю!!! Изверги! Произвол!

— Впечатлена? — рассеяно переспросил Снейп. Уже второй человек утверждал, что Лили небольшое представление со шпагами понравилось, но он никак не мог в это поверить. Ведь она всегда расстраивалась и обижалась на него, когда становилась случайно свидетельницей его драк или магических стычек с кем бы то ни было. Или же дело было именно в шпагах?

— Мягко сказано.

— Над этим нужно подумать, — пробормотал Снейп, обращаясь уже больше к себе, чем к Руквуду, и поднялся. Недокуренная сигарета полетела в снег.

— Я бы ещё посоветовал тебе на что-то отвлечься!

Отвлечься. Легко сказать. В жизни Северуса уже, кажется, не осталось ничего, что не напоминало бы о Лили и позволяло при этом хорошенько подумать. Книги? Так ведь один вид библиотеки в этом доме навевал воспоминания о поцелуях, страсти, об одной из лучших ночей в жизни Снейпа. При виде котла мысли сразу переключались на Волчье зелье и Люпина, а возился он с ними ради кого? Естественно, ради Лили, которая не нашла лучшей кандидатуры на роль друга. Можно было отвлечься и попробовать придумать какое-то новое заклинание, но он ещё в своей реальности все заклятья придумывал ради того, чтобы поразить Эванс или отомстить Мародёрам. Так или иначе, всё вело к Лили. Но тут его словно осенило.

* * *

Ощущение полёта, пусть даже без снитча, вытеснило все мысли, какие ещё могли оставаться в голове вопреки холоду, слепящему снегу и промозглому ветру. Не прошло и пяти минут, как руки покраснели, на кончиках волос образовались сосульки, снег налип, кажется, даже на ресницы. Летать на такой высоте в метель, когда даже на земле от снежинок невозможно разобрать дорогу, было почти самоубийственной затеей, но Снейпа это не волновало. Он не обращал внимания на дрожь, сотрясавшую тело, на то, что руки начали примерзать к древку, на всё усиливавшиеся порывы ветра.

В небе, где только он, метла и снежный вихрь, жизнь становилось лёгкой, понятной и простой. Над заснеженными кронами вековых деревьев не было ни Лили, ни Руквуда, ни Блэков, ни разницы между реальностями. Даже осточертевшего голоса в голове не было слышно, возможно, потому, что он и своих-то мыслей не слышал, не то, что чужих восклицаний. Наверное, поднимись он так высоко в своей реальности, ещё в бытность Снейпом, его бы встретило такое же небо, та же пустота и умиротворённость, а жизнь точно так же осталась бы внизу, на земле.

— Блэк! Спускайся немедленно! Блэ-э-эк! — внезапно вырвал его из отрешённости и умиротворения чей-то крик.

Северус неохотно оглянулся. С такой высоты, да ещё в метель практически ничего не было видно, поэтому пришлось чуть снизиться. Чёрная точка на белом снежном полотне постепенно увеличивалась, и вскоре он смог различить в ней Лили. Вот очередной порыв ветра сорвал с её головы шапку, рыжие локоны разметались, взвились, словно всполохи яркого пламени, а шапка поднималась, кружилась, словно очень неторопливый снитч. То ли рефлексы ловца, то ли забота о Лили, которая точно не должна стоять на морозе без шапки, заставили Снейпа направить метлу вниз, на лету схватить несчастную шапку и приземлиться.

— Блэк, ты с ума сошёл?! — тут же кинулась на него рыжеволосая бестия, но Северус не слушал.

Он с трудом отодрал вторую руку от древка. Метла тут же упала в снег. Пальцы не слушались, руки будто заледенели, он чуть не уронил шапку, но всё же сумел исхитриться и одеть её на рыжую голову, хотя получилось не слишком-то аккуратно.

— Не стой без шапки, замёрзнешь, — отстранённо сообщил он и потянулся было обратно к метле, но понял, что взлететь снова просто не сможет.

— Блэк, ты идиот, — с улыбкой прошептала Лили, накинула ему на плечи утеплённую мантию, которую, как оказалось, до этого держала в руках. — Боже, какой же ты идиот!

Северус не слушал, только отмечал движения губ, сверкающие, словно изумруды, глаза. От холода, сковавшего тело, он почти не чувствовал прикосновений, но отмечал, что Лили стряхивает снег с его одежды, волос, растирает щёки. Вот она обращает внимание на красные ладони, берёт их в свои руки, подносит к лицу, пытается отогреть своим дыханием, в какой-то момент, кажется, даже целует. При этом Эванс всё время тянет его куда-то. Видимо, морозный ветер слишком сильно проветрил ему мозги, поскольку Снейп искренне не понимает, зачем ещё куда-то идти. От Согревающих чар на мантии по телу расходится приятное покалывание, с запорошенной снегом одежды начинают стекать ручейки подтаявшего снега, кажется, несколько струек потекли за шиворот. Северусу плевать, он зачарованно наблюдает за движениями губ и рук Лили.

— Блэк!.. Северус, ты меня слышишь? Чёрт, что ж мне с тобой делать?! Пошли! Пошли в дом, ты совсем замёрз! Ну же, Северус, — Лили уже сама чувствует пронизывающий холод, руки начинают неметь, что и говорить о Блэке. Он, должно быть, уже что-то себе отморозил. — Блэк, почему же ты такой идиот, а?! Как тебя ещё люди-то терпят? Ну, пойдём!

Ноги не слушаются почти так же, как пальцы, но Снейп титаническим усилием воли заставляет себя двигаться, ведь Лили почему-то очень хочет, чтобы они шли. И они идут, поднимаются по лестнице, заходят в дом. Со всех сторон тут же налетают домовики с пледами, одеялами, какими-то склянками, а Лили затаскивает его в небольшую комнатку.

— Может, объяснишь? — нависла над ним Лили, когда Северус уже немного отогрелся, успел проглотить несколько зелий и скрылся почти до самых ушей под пледами и одеялами.

— Что?

— Ты всегда такой идиот или только по праздникам?! — возмущению Эванс не было предела, а где-то ещё трепетал страх за этого придурка, вздумавшего угробить себя столь оригинальным способом. — Ну, в самом деле, Блэк, как тебе могло прийти в голову залезть на метлу в такую погоду? О чём — и главное, чем — ты думал?!

Вместо ответа Северус с трудом выпутал из вороха одеял руку и нежно обвёл пальцем покрасневшую от мороза щёку девушки. Та даже опешила, не зная, что ещё сказать.

— Тебе очень идёт румянец.

— С тобой невозможно разговаривать!

— Меня можно поцеловать, и тогда я замолчу, — беззаботно ответил Северус. Кажется, он и не думал убирать руку. — Но тебе действительно идёт румянец.

Лили смущённо улыбнулась, перехватила его ладонь и склонилась, чтобы последовать мудрому совету. Тем более, у Блэка определённо были холодные губы, и её святой обязанностью было согреть этого идиота, чтобы потом с чистой совестью убить за дурацкую выходку.

Метель, разыгравшаяся давешним вечером, за ночь немного утихла, и к утру солнечные блики играли на сугробах, на снежных шапках деревьев, пробирались сквозь морозные узоры и заглядывали в окна. Рыжеволосая девушка нахмурилась и что-то заворчала в полусне, когда один из утренних лучей вздумал остановиться на ее лице. Она чуть приподнялась и тряхнула головой, словно это могло спасти её от солнца, потом потянулась всем телом, словно кошка, и спрятала лицо на плече юноши, который полночи служил ей подушкой. Через секунду она вскрикнула, тут же испуганно зажала себе рот ладонью и подскочила, словно её током ударило.

— Б-блэк? — прошептала она, о чём тут же пожалела. Но парень на диване даже не пошевелился, и Лили позволила себе вздох облегчения.

Эванс сглотнула, когда заметила юбку под диваном, опустила взгляд на собственные ноги и чуть не заорала. Бёдра кое-как прикрывала белая атласная ткань, но от живота она чуть расходилась и открывала миру её красное бельё. Резонно заинтересовавшись, что же за ткань хранила последние приличия, она проследила глазами чуть выше и обнаружила, что одета в рубашку. Белую атласную мужскую рубашку. Естественно, именно этот момент Блэк выбрал для того, чтобы немного сбросить одеяло. Лили как загипнотизированная уставилась на его голое плечо.

— Боже, что мы наделали, — с нотками зарождающейся истерики в голосе проронила Лили и отступила на пару шагов лишь для того, чтобы остановиться и в растерянности уставиться на собственную мантию под ногой. — Какой кошмар!..

Она торопливо подобрала мантию, набросила её поверх рубашки и сбежала из гостиной, поскольку Блэк уже начал шевелиться и явно собирался с минуты на минуту проснуться. Уже в коридоре Лили на секунду остановилась, прислонилась спиной к дверям и попыталась привести мысли в порядок. Получалось плохо. Голова гудела, перед внутренним взором то и дело всплывали картинки того, как она целовалась с Блэком, стаскивала с него заледеневшую одежду, как он возмущённо фыркал и тянул с неё рубашку в ответ. Эванс застонала, закрыла лицо руками и сползла по двери.

— Нет, нет, нет, — приглушённо забормотала она.

Наконец, Лили встала, глубоко вздохнула, решительно махнула головой и направилась прочь от злосчастной гостиной. Она не обращала внимания на то, что идёт босиком, что мраморные плиты холодят ступни, что давно умершие Блэки на портретах провожают её неодобрительными взглядами.

— Эй, Лили! — резкий окрик остановил её прямо на лестнице. Лили обернулась, уставилась на Руквуда, стоявшего парой ступенек ниже, вздёрнула бровь и тут же мысленно дала себе пинка, потому что жест в точности повторял манеру Блэка. — В смысле, мисс Эванс. У вас найдётся минутка?

— Вы что-то хотели, мистер Руквуд? — Лили очень старалась говорить как можно вежливее, но, судя по скептическому выражению лица Августа, ей-то это не слишком-то удавалось.

— Не хотел вас беспокоить или отвлекать от чего-то важного, мисс, — продолжил Руквуд самым учтивым тоном, на какой, вероятно, был способен, и подхватил девушку под локоть, — но это не займёт много времени. Просто сегодня сочельник…

— Ещё и в сочельник! — несдержанно прервала его Эванс и смутилась под пристальным взглядом, в котором за напускной серьёзностью и деликатным любопытством крылась насмешка.

— Так вот, сегодня сочельник, — продолжил после некоторой паузы Август и повёл Лили в направлении, совершенно противоположном тому, в котором находилась её комната. — И хотя все подарки следует открывать завтра утром, именно мой презент вам пригодится ещё сегодня вечером.

— Извините, мистер Руквуд, но я вряд ли смогу его принять. У меня не было возможности присмотреть что-либо для вас или для вашей семьи…

— Глупости, Лили, совершенные глупости, — на этот раз Руквуд прервал её и остановился у двери, за которой, по всей видимости, была отведённая ему комната. — Скорее всего, ты даже не знала, что мы здесь будем. Проходи.

Он распахнул перед девушкой дверь, чуть подтолкнул замешкавшуюся Эванс и вошёл сам. Возможно, разглядывать чужую спальню с чуть приоткрытым ртом было не очень-то прилично, но Лили никак не могла удержаться. Прямо посреди комнаты, натянутый между двумя старинными факелами, покачивался гамак яркой расцветки. С люстры, словно пародия на омелу, свешивалось несколько пальмовых веток. Широкое окно из тех, какие встречались по всему дому, почти целиком было загорожено перевёрнутым письменным столом. Рядом же прямо на полу были разложены пергаменты, чернильница с веером перьев, несколько магических артефактов, среди которых сама Лили знала только вредноскоп. Наконец, изумлённый взор остановился на замысловатой композиции из блестящих стёклышек, подвешенных в воздухе при помощи магии.

— А я думала, что у вас с миссис Руквуд одна спальня, — растерянно выдала Лили. В любой другой ситуации она, несомненно, не осмелилась бы даже подумать о том, чтобы такое сказануть. Но тут её мозг так сильно был перегружен попытками переварить увиденное, что приличия на время вылетели из головы.

— Нет, у чистокровных такое не принято. Тем более, Анди не переваривает мою страсть к лёгкому творческому беспорядку, — со скромной улыбкой произнёс Руквуд, подошёл к той самой композиции из стёклышек, которая безраздельно завладела вниманием Лили, цокнул и потёр подбородок с короткой щетиной.

— Это зеркало? — озарила девушку жуткая догадка, и она подошла ближе, чтобы удостовериться. Действительно, десятки осколков отражали её поражённое лицо.

— Мне показалось, так оно интереснее, — сообщил Август вместо ответа, огляделся и стянул с гамака большую коробку, перевязанную ярко-красной ленточкой. — Альф, наверняка, убьёт меня, когда увидит, что стало с комнатой. Так что лучше ему пока об этом не знать. А это тебе.

Лили с опаской приняла подарок, словно из него вот-вот могло что-то вылезти и втянуть её в эту феерию сюрреализма. С другой стороны, после всего увиденного кто мог бы дать гарантию, что подарок не взорвётся прямо у неё в руках? Но Эванс была смелой гриффиндоркой. Очень смелой — напомнила она сама себе прежде, чем снять крышку. Внутри тёмной зеленью переливалась тонкая ткань, на ощупь — шёлк.

— Если не подойдёт, можешь обратиться к Анди. Она превосходно умеет подгонять одежду по размеру. Может, примеришь? — Руквуд говорил что-то ещё, но Лили, казалось, вообще ничего не слышала. Тогда он потянул ткань из коробки и встряхнул в воздухе то невесомо-зелёное, что на деле оказалось платьем. Эванс всё так же стояла столбом и не могла выдавить из себя ни слова. — Понятно, не примеришь. Ну и ладно, я давно собирался начать бороться со своим вуайеризмом и страстью к маленьким симпатичным девочкам.

А Лили тем временем начала беззвучно открывать и закрывать рот, то ли от восхищения платьем, то ли от возмущения последней репликой. Руквуд всерьёз обеспокоился её состоянием, пощёлкал пальцами у Эванс перед носом, помахал ладонью с растопыренными пальцами, всё безрезультатно.

— Эй, Лили, насчёт вуайеризма я пошутил… ну, почти. И если уж ты не хочешь порадовать старого извращенца незабываемым зрелищем, то забирай платье, коробку и иди. Моргни дважды, если ты хотя бы услышала, что я говорил.

— А зачем мне платье? — наконец, отмерла Лили и выдала первый вопрос, с которым справился основательно разорванный на кусочки мозг.

— Это у Блэков такая рождественская традиция, — с кривой усмешкой пояснил Руквуд. Казалось, ему существование традиции не доставляло ни малейшего удовольствия. — Сегодня вечером танцы будут, так что без соответствующего наряда тебе будет очень неуютно. Ну, почти как мне. Ах, да, чуть не забыл!

Он похлопал себя по карманам, выудил что-то блестящее из внутреннего кармана мантии, на поверку оказавшееся серебряной диадемой, протёр рукавом и устроил среди рыжих локонов, после чего с полным удовлетворением на лице кивнул самому себе и практически вытолкал девушку в коридор.

— Кстати, миленькая рубашечка, — донеслось насмешливое замечание уже в спину оторопевшей Лили. — Я у Севера, кажется, недавно такую же видел. До вечера, мисс Эванс!

* * *

Ничего толком не соображая, Лили кое-как добралась до своей комнаты, без сил рухнула на диван и выронила коробку с платьем. День ещё толком не начался, а уже столько всяких несуразностей. Это пугало. Впрочем, обитатели этого дома не переставали её поражать, самого первого вечера в Блэк-холле, когда она выслушала обзорную лекцию о детстве Блэков. Эванс так и не поняла, чего ради миссис Блэк посвящала её в подробности взросления своего сына и племянника. Зато было весело и довольно интересно.

В устах матери рассказы о шалостях мальчишек звучали даже мило. Лили словно своими глазами видела, как двое сорванцов разрисовывали фамильные портреты, пробирались на кухню за запретными сладостями, сбегали в подземелья, чтобы поиграть в искателей сокровищ. Конечно, это мало вязалось с образом самоуверенного Северуса, но не мог же он всегда быть таким серьёзным и мрачным. А потом миссис Блэк приказала кому-то из домовиков принести альбом с колдографиями. С многочисленных карточек улыбался черноволосый мальчуган, то совсем маленький, не больше года, возился с игрушками на ковре, то чуть постарше судорожно цеплялся за маленькую метлу, то сидел с улыбкой от уха до уха под рождественской ёлкой.

Лили усмехнулась приятным воспоминаниям, ещё очень свежим в памяти, и откинулась на кровати. Изнутри распирал смех, нервный, истеричный какой-то смех, честно признаться. От полноценной истерики спас только робкий стук в дверь.

— Открыто! — крикнула Лили. Не было особого желания видеть кого бы то ни было, но она узнала бы этот робкий перестук из миллиона. Люпин. А он ведь такой ранимый, чуть что, сразу думает, что сделал что-то не так и замыкается в себе.

— Лили, не помешал? — так и есть, Ремус осторожно заглянул в комнату и очаровательно улыбнулся. Ну, как после такой улыбки его можно было прогнать? — С этим полнолунием я совершенно выпал из жизни, прости.

— Не переживай, всё в порядке. Надеюсь, тебе уже лучше?

Он кивнул и, помявшись с минуту на пороге, прошёл к кровати. Садиться сразу Рем, кажется, побоялся, но всё же примостился на краешек кровати после того, как Эванс приглашающе похлопала рукой по покрывалу. Не больше секунды Люпин косился на Лили, после чего он поспешно отвернулся, а на щеках при желании можно было заметить лёгкий румянец.

— Рем? Что-то не так?

— Нет-нет, всё нормально, — он даже замотал головой, но обмануть подругу так и не смог. Она перехватила его подбородок, развернула лицом к себе и поджала губы, что означало твёрдое намерение выпытать правду. — Это всё не важно, правда.

— И всё же?

— Ты… вы… этой ночью… — Ремус отвернулся, несколько раз глубоко вздохнул, выдохнул, сжал ладони в кулаки и заставил себя всё же чётко озвучить подозрения: — Ты провела эту ночь с Северусом? В смысле, у вас всё было, да?

— С чего ты взял?! — с видом оскорблённой невинности вскрикнула Лили и даже легонько толкнула друга в плечо. Не сработало. Когда Рем повернулся к ней, на лице не было и тени сомнения, но он всё же с извращённой дотошностью желал услышать подтверждение от непосредственной участницы событий.

— Рубашка. Лили, на тебе его рубашка, — упавшим голосом проронил он и провёл пальцами по воротнику той самой злосчастной рубашки, виновнице всех сегодняшних бед. — И надо полагать, под мантией ничего, кроме этой рубашки, верно? К тому же, недавно было полнолуние, у меня всё ещё очень острый нюх. Да даже без него я бы услышал, что от тебя за версту разит им.

— Да, я была с ним, — с вызовом ответила Эванс. Её неожиданно затопило жуткое раздражение, можно даже сказать, ярость. — А что, это преступление?

— И как он?

— Не помню, — Лили смутилась. Она ведь и вправду мало что помнила о прошлой ночи. Вот так. Думала, что встретит настоящую любовь, дождётся свадьбы, а уж потом… И вот теперь сидит в гостевой спальне Блэков, в рубашке одного из этих самых Блэков и даже не помнит толком своего первого раза.

— В смысле?

— В прямом. Всё как-то случайно вышло, вроде только сидели на диване, а потом проснулась уже у него на плече, в рубашке этой… ну, и сбежала.

— Дура ты, Лили, — буркнул Ремус, поднялся и тяжёлой поступью прошёл к двери. Уже взявшись за ручку, он обернулся, в янтарных глазах читалась такая невыносимая боль, что Лили ужаснулась. — Не представляешь даже, как тебе повезло. Повезло, что можешь смотреть на него без опаски, что можешь прикоснуться к нему, поцеловать и не ждать, что он отшатнётся с гримасой ужаса или отвращения, что можешь просыпаться у него на плече, будить поцелуем, уходить в его рубашке, с его запахом на теле. Какая же ты везучая дура. Прости, но это правда,

— Зачем приходил-то?! — крикнула едва отошедшая от шока Эванс, но вопрос достался бесшумно прикрывшейся двери.

* * *

После пропущенного по глупости завтрака желудок беспощадно бунтовал и требовал плотного обеда из трёх блюд, поэтому, после долгих сомнений и метаний, Лили всё же спустилась в столовую. Правда, с большим опозданием. За длинным столом сидел только Альфард Блэк.

— Опаздываете, мисс Эванс. Нехорошо.

Едва он произнёс эту фразу, стало ясно, что хозяин дома не просто задержался за столом с чашкой кофе, а целенаправленно дожидался гостью своего сына. Эванс с запозданием подумала, что небольшая голодовка ей бы не повредила, нервы сберегла — так уж точно. Но отступать было поздно и глупо, да и желудок не унимался.

— Надеюсь, у меня всё же есть шанс что-нибудь поесть?

— Да-да, конечно, садитесь, сейчас всё будет. Дилли! Обед для мисс Эванс и ещё чашку кофе мне.

И не успела Лили оглянуться, как на столе уже появилось несколько тарелок со столовыми приборами, салфетками и прочей атрибутикой, а Блэк всё так же невозмутимо потягивал кофе. Все сомнения разом были отброшены, и Эванс вооружилась ножом и вилкой.

— Вкусно? — вежливо осведомился Блэк, когда последняя тарелка опустела, и Лили с умиротворённым видом промокнула губы салфеткой. — Как спалось, кстати? Надеюсь, в Блэк-холле достаточно удобные для вас… кровати?

— Всё замечательно, спасибо, — с изрядной долей осторожности ответила Лили и хотела было сбежать, но под пристальным взглядом смутилась и замерла на стуле.

— Я рад, — глоток кофе. Чашка едва заметно подрагивала в тонких пальцах. Наконец, Блэк отвёл взгляд, словно не знал, как начать тот разговор, к которому, похоже, давно готовился. — Мисс Эванс, не поймите меня неправильно. Вы кажетесь разумной девушкой.

— Спасибо.

— Не перебивайте, пожалуйста, — несколько чёрных капель выплеснулись на белоснежную скатерть. С большим трудом Альфард вновь собрался с силами и продолжил: — Так вот, как разумная и весьма привлекательная девушка, вы должны понимать ситуацию. Я, конечно, не могу отрицать, что вы крайне положительно влияете на Северуса. И мне приятно, что в его окружении появились такие люди. Но лучше бы вы ограничились дружбой…

— Я так и знала, — фыркнула Лили и скрестила руки на груди, что было в большой степени защитным жестом. Следует отметить, ввиду консервативного воспитания Эванс не имела привычки грубить, тем более, старшим, тем более, в гостях, но ведь она знала, что подобным разговором всё кончится. — Это из-за моего происхождения, да? Вас просто бесит, что ваш разлюбезный до тошнотворного чистокровный сыночек связался с магглорождённой, верно? А может, он это делает на зло? Вы уже подыскали ему подходящую невесту? Или как там у чистокровных принято?

— Да нет же! Причём тут это вообще? — он обхватил голову руками, до боли сдавил виски, прикрыл глаза, и только теперь стало заметно, насколько уставшим был отец семейства. Будто тяжесть всего мира лежала на его плечах, и Лили даже стало немного стыдно за то, что она наговорила. Тем временем Альфард тихо продолжил: — Но вдумайтесь, вы заговорили о происхождении, о невесте, которую, на самом деле, никто не подыскивал. Для вас всё так серьёзно? А для Севера?

— Он был довольно настойчив…

— Юношеский максимализм, — горько проронил Блэк и поднял на девушку мученический взор. В синих глазах сквозила поразительная смесь из усталости, сочувствия и заботы. — Никогда не слышали о таком? Я понимаю, в пятнадцать лет кажется, что любое чувство на всю жизнь. Если вражда, то насмерть, если любовь, то на всю жизнь. Но я же знаю своего сына. Он обалдуй, бездельник, пусть и склонный к романтике. Не представляю, чем он привлёк внимание такой рассудительной девушки…

— Как вы сказали, мистер Блэк, я вполне разумна. А вы сейчас читаете мне лекции, словно малому ребёнку. Я знаю, что делаю. Правда.

— Естественно, знаете, — иронично согласился Блэк и спрятал горькую усмешку за полупустой чашкой, хотя это ровным счётом ничего не скрыло от Лили. — Именно поэтому весь дом с утра судачит о том, что вы провели прошлую ночь вместе. Раз уж вы допускаете такие отношения, то нужно быть немного осмотрительней. Хотя бы Августу на глаза не попадались бы! Этот старый лис ещё до завтрака прибежал ко мне с радостной вестью. Я не осуждаю, это ваша личная жизнь. Но прошу вас, задумайтесь. Возможно, всё перегорит через неделю или через месяц. Праздники имеют свойство заканчиваться, мисс Эванс. Никогда не думали о том, что будет потом?

— Потом? Я не думала, что окажусь здесь, что свяжусь когда-нибудь с кем бы то ни было из Блэков, что это приведёт к такому… Но знаете, я нисколько не жалею. Даже если всё закончится через месяц, через неделю, да хоть завтра! Всё равно это будет самое замечательное время в моей жизни, — Лили сделал паузу, чтобы обдумать сказанное. На секунду захотелось уверить себя, что последняя фраза вырвалась в запале, на эмоциях. Но внутренний голос безжалостно отмёл слабые попытки. Это действительно самое замечательное время, хотя в идеале неплохо было бы вспомнить прошлую ночь. — А что касается Северуса… Знаете, вы зря на него наговариваете. Он очень хороший. И не только потому, что гениально управляется с зельями. Я не стану пересказывать всё, что произошло за последние полгода, но поверьте, вы можете им гордиться. В конце концов, Дамблдор не ошибся, когда назначил его старостой.

— Север? Староста? — недоверчиво переспросил Блэк, и Лили торопливо кивнула, после чего поспешила оставить хозяина поместья в одиночестве. Разговор принимал малоприятные обороты, и ей никак не хотелось развивать поднявшиеся темы.

* * *

Часы показывали только полвосьмого, а Лили уже была при полном параде и крутилась в ванной перед зеркалом во весь рост, чтобы высмотреть малейшие недостатки, но никак не находила. Платье было совершенно. Позволь ей кто-нибудь обойти все магазины в Лондоне, и то не удалось бы найти что-либо более подходящее. Оно сидело идеально, невесомая ткань приятно обволакивала и струилась почти до самого пола. В нём уже хотелось кружиться, танцевать и почему-то прижиматься к кому-то тёплому и сильному, вроде Блэка. Эванс нахмурилась и постаралась выкинуть парня из головы, получалось плохо.

— Ни минуты не сомневался, что вам подойдёт, — раздался тихий голос из соседней комнаты, и тут же за спиной появился Руквуд. Видеть его в строгом костюме и бархатной мантии поверх было, по меньшей мере, странно. Уложенные волосок к волоску почти распрямлённые кудри вместо привычной непослушной шевелюры лишь добавляли странности в общую картину. — Позвольте-ка...

И прежде, чем Лили хоть как-то отерагировала, он дотянулся до свободно спадавших на плечи волос, перекинул пару локонов туда-сюда, чуть поправил диадему, пустил одну короткую прядку на лоб. Кажется, на какую-то долю секунды Эванс почувствовала движение магии, или же это был лишь сквозняк? И вот уже вместо небрежно распущенных волос её прическа выглядела как тщательно продуманный беспорядок. Всё-таки в вопросе хаоса и ассиметричности Руквуд был мастером, уж чего не отнять.

— Да, совершенно вылетело из головы, да и Анди как-то не подумала, — Лили проследила за направлением его взгляда и уставилась на собственные ноги в очень удобных домашних тапочках. Необычайно удобных, тёплых, но абсолютно не подходящих к нарядку. — Я, конечно, не фея-крёстная, но тоже не без палочки...

Пара взмахов, замысловатая формулировка на латыни, самодовольная усмешка на лице Руквуда. Помедлив с минуту, Лили вновь опустила взгляд и несдержанно расхохоталась, Август не преминул состроить крайне умильную обиженную физиономию. От этого смех лишь усилился, так что колдун быстро сдался и поддался веселью.

— Что ж, фей-крёстный, обещаю вернуться до полуночи и обязательно оставить туфельку принцу! — проговорила Эванс сквозь смех и попробовала пройтись. Вопреки ожиданиям туфельки оказались вполне удобными, а ведь она с детства не понимала, как может быть удобной обувь из хрусталя. Определённо, в этом была немалая заслуга магии.

— Не советую. После полуночи начнётся самое интересное. Да и туфельку терять не лучшая идея, скорее всего, магия рассеется уже завтра. Я не силён в стабильной трансфигурации. А теперь, — Руквуд послал зеркалу обворожительную улыбку, отвесил чинный поклон и подставил Лили локоть, — позволите ли сопроводить вас на бал, мисс Эванс? Я был бы крайне польщён, пусть и не чаю надежды хотя бы на один танец оторвать вас от юного принца.

— Уверена, ваша жена тоже прекрасно танцует.

— Умеете же вы испортить сказку, Лили! И всё же?

Ещё никто не сопровождал Лили «на бал», пусть речь и шла всего о паре лестничных пролётов, а сопроводитель имел жену и дочь, но ведь не в этом суть, верно? Поддавшись то ли уговорам, то ли мягкой полуулыбке, то ли природному обаянию Руквуда, Лили приняла предложение. Тем более, Август наколдовал калбуки чуть больше, чем следовало бы, так что Эванс всерьёз опасалась грохнуться где-нибудь по дороге.

— Мистер Руквуд, не думала, что вы такой сплетник, — в коридоре Лили вспомнила, что несколько часов назад ужасно злилась на Руквуда. Раз уж представился случай, почему бы не высказаться? — Зачем вы весь дом ввели в заблуждение?

— Не понимаю, о чём вы, — Руквуд был воплощением святой невинности, но голос чуть подрагивал от сдерживаемого смеха, а в глазах плясали чертенята, так что Эванс не позволила себя обмануть.

— Мистер Блэк сегодня говорил со мной о том, что не слишком-то разумно спать с его сыном, да ещё так, что на утро этот факт обсуждает весь дом. Вы всё ещё не понимаете, о чём я?

— Вот же старый ханжа! Знали бы, о чём судачили в этом доме лет эдак двадцать — двадцать пять тому назад...

— Ох, мистер Блэк такой старый?

— Полегче на поворотах, мисс Эванс. Мы с ним почти ровесники, между прочим. Тем более, уверен, вы подходите к возрасту с маггловскими мерками, а волшебники всё же обычно живут дольше.

К счастью они уже подошли к дверям бального зала, что избавило Лили от извинений и продолжения этого абсурдного разговора. Всё же Руквуд оказался на редкость изворотливым собеседником: так легко увёл разговор в совершенно противоположное изначальному руслу, что из виноватого во всех отношениях превратился в оскорблённую невинность.

Август галатно открыл перед дамой дверь, мягко подтолкнул растерявшую Лили вперёд и быстро затерялся, чтобы не отвлекать от неё внимания. Хотя в этом и не было особой необходимости: взгляды всех присутствовавших были прикованы к Эванс. Среди них безошибочно угадывался один, пронзительно-чёрный, со жгучей страстью за тонкой коркой отстранённой холодности. Северус прошёл ближе к ней, и лишь чудом Лили удалось сдержать смех. Блэк сдержал данное несколько дней назад обещание: на нём была та самая чёрная мантия с кривоватым розовым орнаментом в исполнении Доры.

— Ты выглядишь потрясающе, — прошептал Блэк, и у Лили мурашки по телу побежали от этого чуть хрипловатого проникновенного голоса. Интересно, знал ли сам юноша о подобном эффекте? — И очень... по-слизерински.

Только сейчас Эванс сообразила, что благодаря Руквуду действительно полностью соответствовала серебристо-зелёной гамме вражеского факультета. Но разве здесь, в Блэк-холле, это имело хоть какое-то значение? Да и кроме прочего зелёный отлично подходил к её глазам, куда лучше золотого и красного.

— Ты тоже очень мило выглядишь сегодня. Я уже говорила, что тебе безумно идёт именно этот оттенок розового?

— Знал, что тебе понравится. Потанцуем?

И словно подвластная командам Блэка, по залу разлилась приятная, тягучая, словно сахарный сироп, музыка. Она была не похожа ни на что из того, что слышала до этого Лили. Мелодичная, будто укачивающая на своих волнах, отчего-то неимоверно грустная и в то же время вселяющая надежду на светлое будущее. Не стоило и удивляться, что Северус с лёгкостью поймал ритм и закружил спутницу в танце. Так непринуждённо, словно всю жизнь только тем и занимался. Но она не возражала, просто сцепила руки на его шее и понадеялась, что не слишком оттоптала несчастному ноги. Он, конечно, не жаловался, но у Блэка вообще, кажется, не было привычки жаловаться.

— Откуда у тебя платье? — шёпотом поинтересовался Блэк, когда музыка стала звучать чуть тише и будто бы дальше.

— Руквуд подарил. Не представляю, как он угадал с размером, хотя, наверное, до последнего сомневался. Даже попросил примерить при нём.

— Убью, — прорычал Северус и чуть сильнее сжал руки, — я его точно когда-нибудь убью. Надеюсь, ты отказалась?

— Конечно, отказалась. И не надо его убивать, Руквуд хороший.

— Ага, конечно. Сначала хороший, потом милый, потом симпатичный... точно убью!

— Как тебе не стыдно! У него жена и очаровательная дочурка.

— Святая невинность! — фыркнул Блэк и резко развернулся в танце, утягивая Лили за собой. Краем глаза девушка заметила, что до этого они приближались к Руквуду с женой, тихо покачивающимся в такт музыке. — Как будто это когда-нибудь кого-то останавливало!

— А тебя? — Эванс подняла голову, которую до этого незаметно для себя устроила на плече Блэка, и пристально посмотрела в чёрные как ночь глаза.

— Что меня?

— Тебя бы это остановило? Жена, ребёнок, вообще семья?

— Меня — да. Но Руквуд не я, так что заклинаю, будь осторожнее!

Песня закончилась, и Лили в смешанных чувствах отошла к столу с напитками и лёгкими закусками. И почему каждый раз, как только она определялась в себе и представлении об окружающих, появлялся Блэк и разрушал всё, как карточный домик. Слишком непредсказуемый, слишком неправильный, слишком непостоянный. Может быть, Альфард был прав? Его сыну всё это может надоесть через неделю? Или наоборот, он непомерно серьёзен? Максимализмом продиктованы его речи или же настоящим чувством? Лили никак не могла понять.

Чтобы отвлечься, она оглядела зал. Сириус втихомолку возился с кубками у другого конца стола. Судя по его проказливой ухмылке, подходить к тем кубкам определённо не стоило. Ремус сидел на диванчике у стены, мрачный как покойник. Лили даже стало немного стыдно, хоть она и не понимала, в чём же перед ним провинилась. Вновь зазвучала музыка, на сей раз более зажигательная. Руквуд утянул жену на следующий танец. Старшие Блэки последовали его примеру. Малышка Дора безраздельно завладела вниманием Северуса.

С мрачным чувством, что в этом доме слишком большой коэффициент Блэков на квадратный метр, Лили отхлебнула пунша. Напиток оказался на диво вкусным и, кажется, совершенно безалкогольным, так что она приложилась ещё пару раз. Так и сама не заметила, как приговорила три кубка. Может быть, дело бы дошло и до четвёртого, но рядом вдруг объявился Блэк с этим своим чудодейственным голосом.

— Ещё один танец, миледи?

— Да, с удовольствием, — кивнула Эванс, но не сделала и двух шагов, как пол под ногами предательски пошатнулся, а комната самым беспардонным образом пустилась в пляс в ритме то ли вальса, то ли канкана. Похоже, пунш был не таким уж и безобидно-безалкогольным.

— Я на тебя определённо дурно влияю, — насмешливо прошептал Блэк ей на ухо. Но зачем же так тесно прижиматься, когда и без его чарующего голоса голова идёт кругом? Чтобы не упасть, Лили обхватила его за шею и практически повисла на Северусе. — Ты уже второй вечер кряду напиваешься в моём присутствии. Успокой больную душу, скажи, что это не из-за меня.

— Не-не-не... напиваюсь? Я совершенно трезвая!

— Тебе трезвой, между прочим, совершенно не свойственно засыпать у меня на плече, как это ни прискорбно. И твой спешный побег сегодня утром только подтверждает моё предположение.

— Засыпать? — от недоумения Лили даже несколько протрезвела, хотя комната всё же ещё не совсем ритмично покачивалась. — Хочешь сказать, что всё это было ещё и по пьяни?

— Что «всё»?

— Ну, я уже начинаю сомневаться... так что скажи честно, между нами вчера что-то было? Я имею в виду кроме алкоголя и разделённого дивана.

— Не совсем понимаю, о чём сейчас речь. Ты лишила меня удовольствия погоняться за снитчем, привела в гостиную, приняла действенные и, несомненно, приятные меры по отогреванию моей бренной тушки, — Северус прикрыл глаза и расплылся в блаженной улыбочке, явно смакуя воспоминания. — Готов ежедневно морозить руки, если потом ты будешь согревать их своим дыханием и поцелуями!

— А потом?

— Потом ты принялась стаскивать с меня мокрую одежду. Я не пожелал сидеть голым перед абсолютно одетой девушкой, так что ты разделась тоже. Домовики принесли нам плед, обозвали идиотами и предложили порцию Бодроперцевого. Кажется, зелье мы пили на брудершафт, хотя допускаю, что мы просто целовались, а кубки опрокинули на ковёр. Ну, а потом мы заснули.

— Погоди, что-то не сходится. Как на мне оказалась твоя рубашка?

— Ну, среди ночи твоя душа пожелала глинтвейна. Я, как истинный джентльмен, вызвался принести бутылочку, но ты пресекла этот порыв и пошла сама. Кстати, дошла почти до самой двери, когда я посоветовал не шокировать домовиков видом твоего очаровательного красного белья, а ты прикрылась тем, что ближе оказалось. Хотя я думал, что это была мантия, — Лили неожиданно поймала себя на том, что больше пялится на движения тонких губ Блэка, чем слушает, и мысленно отвесила себе смачный подзатыльник. — Так значит, моя рубашка у тебя? А я-то утром обыскался!

— И что, больше ничего не было?

— А что ещё должно было быть? — несколько секунд на лице Блэка царило искреннее недоумение и любопытство, а потом сверкнуло что-то в глубине чёрных глаз, губы сложились в эдакую понимающую усмешку, в множестве мелких нюансов мимики проявилось осознание потрясающей догадки. Он привлёк возмущённую Лили ближе к себе, хотя между ними и так, казалось, не было и дюйма свободного пространства, чуть склонил голову и прошептал, почти касаясь губами нежной кожи: — Так ты думала, что мы прошлой ночью занимались любовью? Серьёзно?

— Блэк! — она тщетно попыталась отстраниться, в итоге смирилась, утихла в крепком объятье и подняла на юношу горящий возмущением взор, что тоже не возымело никакого эффекта. — Я проснулась в твоей рубашке, практически на тебе, позволь уточнить, практически голом тебе и с весьма смутными воспоминаниями о прошлой ночи. И что я должна была подумать?

— Что я бы никогда не воспользовался твоей губительной страстью к алкоголю? — кротко предположил Северус, чем заработал ещё один преисполненный праведного гнева взгляд. — Нет, серьёзно. Лили, как бы сильно ты не сводила меня с ума, я никогда не переступлю определённую черту порядочности. Всё только по обоюдному желанию. В конце концов, я хочу, чтобы ты запомнила наш первый раз. И уж точно не стоит начинать отношения с пошлого перепиха по пьяни на диване в гостиной.

И пока Эванс приходила в себя после этой речи, дивного ощущения горячего дыхания на щеке и звуков всепроникающего голоса, от которого до сих пор мурашки расходились по всему телу, Северус поцеловал ей руку и оставил в одиночестве осмысливать дальше. То ли гений, то ли везучий идиот, он всегда безошибочно угадывал момент, когда следует появиться и когда — исчезнуть.

* * *

Люпин вертел в руках опустевший кубок и сверлил взглядом обивку дивана. Огневиски, который Сириус стащил из кабинета мистера Блэка и тайком подлил в пунш, немного спутал мысли, но в целом не помогал. Во всяком случае, для Рема, который желал только забыться, отгородиться от мрачных мыслей и глупых чувств, лёгкого опьянения было мало. Конечно, можно было подойти к столу за новым кубком или даже попросить Сириуса наполнить опустевший кубок. Но это был бы уже третий кубок огневиски без лишних примесей вроде пунша. Похоже, стереотипы переоценили возможности алкоголя.

— А почему ты здесь сидишь? — раздался совсем рядом звонкий детский голосок, и Ремус поднял голову, чтобы вымученно улыбнуться Доре. — Все танцуют…

— Не хочу повторять подвиг Сириуса, — без запинки соврал Люпин и покосился на Блэка, который лихо отплясывал с кубком. Он совершенно не попадал в такт и, казалось, нисколько не смущался собственным одиночеством.

— А со мной потанцуешь? — пытливо поинтересовалась малышка и прежде, чем Люпин успел отказаться, за руку потянула его с дивана. — Я даже постараюсь тебе на ноги не наступать. А то Сев прилип к этой своей рыжей и не хочет больше со мной танцевать…

Под непрерывную болтовню Дора вытянула его на середину зала, поймала вторую руку и дёрнула с неожиданной силой, призывая двигаться. Рем улыбнулся этой детской непосредственности, подумал, что хуже всё равно не будет, и перехватил инициативу в танце.

Естественно, Дора за пару минут умудрилась оттоптать ему ноги. Причём, Люпин готов был поклясться, что на каждые пять случайностей приходился, по меньшей мере, один раз, когда она наступала ему на ногу специально. Но при этом юная мисс Руквуд так невинно взирала снизу вверх на своего партнёра по танцам, что сердиться было невозможно. В конце концов, Рем не выдержал и просто поставил девчонку себе на ноги. Танец пошёл быстрее. В неторопливой поначалу музыке проступили духовые, переливистые трели требовали двигаться всё быстрее и быстрее. Огневиски внезапно напомнил о себе прицельным ударом по опорно-двигательной системе, и Люпин едва поспевал за мелодией.

— Здорово! Давай ещё? — воскликнула Дора, едва затихла музыка. На пухлых щёчках горел румянец, кудри растрепались и приняли дикий алый окрас, а маленький ладошки требовательно дёргали Ремуса на следующий танец.

— Нет, погоди, мне надо передохнуть.

Не успел он вернуться на диван и перевести дыхание, как девчушка оказалась рядом с горящими от восторга глазами. При виде этого детского счастья, такого ощутимого, что от него, казалось, искрился воздух вокруг, собственные грустные думы неохотно отступили с клятвенными обещаниями вернуться наутро.

— Давай я тебе мантию разукрашу, пока ты отдыхаешь? — Дора мгновенно выудила из складок своего платьица розовый карандаш и забралась на колени к потенциальной жертве своих художеств. — Только сиди тихо, а то иногда отмахиваются. Тогда плохо получается.

— Не стоит, это не моя мантия. Думаю, Сириус не обрадуется, если я её верну с такими дополнениями.

— А почему ты не в своей мантии? У тебя что, мантий нет?

— Не знал, что здесь будет такой праздник, вот и не прихватил подходящей одежды, — на самом деле, у Люпина вообще не было одежды для таких случаев. У родителей и на обычную-то одежду денег не хватало, не то, что покупать мантию на один-два выхода в свет. Рем привык и всё понимал, но признаваться в этом было нестерпимо стыдно.

— А-а… ну ладно, — Дора кивнула, удовлетворённая объяснением и на мгновение задумалась, но быстро нашла выход. И вот уже розовый карандаш выводил что-то на щеке Люпина. — Тогда так. Не волнуйся, он смоется… недели через две, наверное.

— Это успокаивает. И что же ты нарисовала?

— Скажу, если ты ещё со мной потанцуешь.

— Между прочим, это называется шантаж, юная леди, — поучительно сообщил Рем, ссадил маленькую шантажистку с колен и поднялся сам, чтобы вновь позволить утянуть себя на танец. — Ты знаешь, что не очень-то хорошо так поступать?

— Жизнь такая, — с многозначительным видом выдала Дора и тут же широко улыбнулась. — Ещё хочешь узнать, что у тебя на щеке? Не волнуйся, ничего плохого. Ты хороший, только загадочный. Поэтому я полумесяц нарисовала. Тебе идёт.

Вот так. Рем провёл пальцами по щеке и горько усмехнулся. Даже пятилетний ребёнок углядел в нём порочную связь с луной, или же это просто интуиция? Северус, наверняка, будет смеяться и подкалывать его ещё долго, когда увидит это художество. Люпин отогнал мысль, за которой неотступно следовала тоска, и улыбнулся Доре. Едва ли малышка знала, как точно угадала с рисунком, так что ни к чему было ещё и её огорчать в этот вечер.

Приятную утреннюю полудрёму разорвал шум, от которого Снейп тщетно попытался отмахнуться. Он пробурчал пару проклятий в адрес неугомонных студентов — гриффиндорцев, несомненно, гриффиндорцев! — и накрыл голову подушкой. Преподавательская привычка требовала подняться, найти источник шума и снять десяток-другой баллов с нарушителей спокойствия. Но Мерлин свидетель, как же привлекательно выглядела идея поваляться в постели лишние полчаса. Не развалится же Хогвартс за это время, в самом деле!

— Просыпайся, — промурлыкал до боли знакомый голос над ухом, щекотной волной опустились волосы на лицо, Снейп мог бы поклясться, рыжие волосы. — Ну, вставай же…

«Сон, снова сон, — с привычной тоской подумал Северус и запустил руку в волосы, такие мягкие, шелковистые, пахнущие яблоком и немного — омелой. — Но до чего же приятный! Пусть хоть вся школа развалится, не хочу просыпаться!»

— Не думала, что ты такой соня…

Девушка наклонилась ниже, так что можно было почувствовать тепло чужой кожи. Снейп ещё успел удивиться, до чего реалистичный сон, а потом чуть надавил на затылок и втянул притягательные губы в поцелуй. До этого момента он был уверен, что уж во сне всё можно, но сновидение неожиданно вскрикнуло ему в рот, заартачилось и попыталось вырваться.

Глаза распахнулись сами собой. И Снейп, как последний идиот, уставился на Лили. Его сонному мозгу потребовалось не меньше минуты на то, чтобы сообразить, где он, кто он и как так вообще вышло, что его любимая решила разбудить его с утра пораньше, да ещё таким приятным способом.

Поспорил бы! По мне, так хуже способа проснуться не придумаешь!

— С Рождеством, — улыбнулась Эванс. — Я хотела вернуть тебе рубашку, а то она бы так у меня и осталась.

— Ага, спасибо, — он потянулся, выпутался из одеяла и неохотно спустил ноги. Естественно, тапочки не находились, а пол обдавал босые ступни ледяным холодом. — Брось на стул, домовики потом заберут. Что-нибудь ещё?

Он оглянулся на девушку, но та сидела с пришибленным видом. Пунцовый румянец успел разлиться по щекам и теперь завоёвывал шею, пристальный взгляд остановился в одной точке. Северус проследил направление этого остекленевшего взгляда и понимающе усмехнулся. Возник шальной порыв разобраться с привычной утренней проблемкой, масштабы которой нисколько не скрывали трусы, прямо на глазах у поражённой Эванс. А почему бы и нет? В конце концов, в этом отчасти была и её вина.

— Лили, всё в порядке? Ты как-то странно выглядишь.

— Я? Да, н-нормально. Пойду, пожалуй, — несмотря на эту фразу, она не двинулась с места и ещё сильнее залилась румянцем. Хотя казалось бы, куда уж больше?

— Погоди минуту, — внезапно вспомнил он, выдвинул ящик тумбочки и с трудом нашарил небольшую коробочку среди пергаментов и прочего хлама. — Вот, это тебе.

Лили поначалу вообще не поняла, чего от неё хотят, поэтому Снейп встряхнул её за плечи, поставил на ноги и за руку, как маленькую, довёл до двери. Однако прежде, чем выставить за дверь, он прижал девушку к стене и украл ещё один поцелуй, в честь Рождества, так сказать. Напоследок Северус всё же потёрся полувставшим членом о бедро Эванс, скользнул языком по приоткрытым губам, сунул в ослабевшие руки коробочку и выставил разомлевшую девушку за дверь. Не хотелось, но иначе он едва ли удержался бы от того, чтобы повалить её на кровать и… Снейп тряхнул головой и под язвительные комментарии Блэка в своей голове поплёлся в ванную.

* * *

В гостиную Северус спустился куда более вменяемым, пусть игривое настроение и не выветрилось до конца. Взрослые, судя по всему, пока мирно спали, а вот младшее поколение во главе с Дорой вплотную занялось уничтожением подарочных упаковок, обёрток, коробок и бантиков. Снейп даже опешил на минуту, когда столкнулся с горой подарков, на которых стояло его имя. Пусть не совсем его: фамилия «Блэк» сильно портила общее впечатление, но всё же это было неожиданно.

— Всем доброго утра, — голос почти срывался, но этой маленькой слабости, к счастью, никто не заметил. Тут он обратил внимание на оборотня, на лице которого появилось занимательное нововведение. — Люпин, решил подкраситься? Не слишком ли смело? Я бы начал со звезды на лбу.

— Хочешь, я тебе нарисую? — тут же оживилась Дора, которая, очевидно, не уловила сарказма в его словах. — У меня звёздочки очень-очень хорошо получаются!

— Спасибо, Дора, но я пока не готов к таким экспериментам, так что ограничимся мантиями. Если что, у меня найдётся десяток-другой нераскрашенных рубашек.

— Ага, и это не считая штанов, жилеток, сюртуков и белья! Мы уж думали, ты не спустишься, — фыркнул Сириус и подтолкнул к нему один из кучи подарков. — Открывай давай. И начни с моего! Я долго сомневался, но без ложной скромности, это был лучший товар в том магазине!

Опять какое-то фуфло! Нутром чую. Он каждое Рождество подкалывает меня дурацким подарком! Вспомнить хотя бы прошлое, когда я получил пакет кошачьего корма... Вкусный, не спорю. Но всё же!

Снейп проигнорировал ворчание голоса в голове, дрожащими пальцами сорвал яркую обёрточную бумагу, откинул крышку и уставился на презент. Мышь. Большущая светло-серая заводная мышь. А чего можно было ждать от Блэка? Осталось только услышать пару плоских шуток и презрительное «Нюниус» для полного комплекта. А потом всё развеется как утренний сон, выпрыгнет из-за угла Дамблдор и скажет, что все эти полгода были розыгрышем, чтобы поднять ему, Северусу, настроение. Конечно, ведь так и должно быть.

— Эй, братишка, что с тобой? — Сириус мгновенно посерьёзнел, подскочил к кузену, вытащил у него из рук мышь, которую тот уже готов был, кажется, придушить или разломать надвое, и крепко обнял. — Ну, чего ты? Не волнуйся. Всё понял, следовало брать когтедралку. Прости.

Ну, ты и слюнтяй! Быстро соберись, тряпка! Не позорься в моём теле. Слышишь?

— Да иди ты! — буркнул Снейп и толкнул Блэка в плечо, но тот всё так же лез обниматься. — Пусти.

— Ещё чего! Ты же мой любимый братишка! В конце концов, не одной Эванс тебя тискать, так что терпи, — он наклонился и заглянул Северусу в глаза, словно искал в них ответ на незаданный вопрос. Похоже, что-то всё-таки углядел, поскольку разжал руки и отстранился. — Я же не обижаюсь на запонки в форме собачьих морд. Тем более, абсолютно не той породы собаки!

Замечание о запонках немного отрезвило. В самом деле, Блэк просто шутил, не издевался, не старался задеть, а по-домашнему подкалывал. И эта несчастная мышь была не издёвкой, а глупым намёком на аниформу. Снейп мысленно отвесил себе пинка. Неуместная чувствительность, которая всё чаще ломала корку отчуждённости и безразличия, начинала пугать. Он ведь давно запер все ненужные чувства на замок, отгородился неприступной стеной сарказма и чёрствости, но атмосфера сумасбродной реальности, похоже, ломала и эту стену.

— Ладно, рискнём всё же открыть остальные твои подарки, — неуверенно, словно Северус в любую секунду мог расплакаться, предложил Сириус и, одной рукой продолжая обнимать его за плечи, другой подтянул очередной подарок. — Посмотрим, что здесь. Так, это от Рема... Хм, я, кажется, знаю, что там. Надеюсь, он тебе понравится больше.

Длинный свёрток оказался когтедралкой, которую ранее упоминал Блэк. Снейп повертел подарок в руках, провёл ногтем по шершавой поверхности, поддел пальцем бахрому и внезапно громко расхохотался. Вскоре четверо подростков со смехом валялись на ковре, швырялись друг в друга обрывками обёрточной бумаги и тщетно пытались успокоиться. Дора сосредоточенно развязывала ленточку на одном из своих подарков, хмурилась и не понимала причин такого странного поведения. Мама бы сказала, что это совершенно недостойное поведение и они уже не маленькие, чтобы кататься по ковру.

— Ладно, что там ещё осталось из кошачьей атрибутики? — сквозь смех выдавил Снейп и кое-как вернулся в сидячее положение. — Если кто-нибудь из вас додумался прикупить ещё и лоток, то я точно останусь котом насовсем, раз уж всё для этого у меня теперь есть.

— Не, извини, про лоток как-то забыли... Возьми вон тот, красный, это вроде от Лили. Остальные, наверняка, не такие продуманные. Дядя Альф и Август едва ли в курсе твоего намерения провести остаток жизни в кошачьей шкуре.

От Лили. А он-то надеялся!.. Тут Северус задумался, а на что же он, собственно, надеялся? В голову ничего не приходило, но явно среди возможных вариантов не было какой-то кошачьей игрушки. Что ж, спасибо, что хотя бы не лоток и, кажется, не кошачий домик: уж слишком маленькая коробочка. Он аккуратно развернул красную бумагу, бросил полный сомнения взгляд на Лили и всё же открыл. Волна облегчения и радостного смеха снова захлестнула с головой, но он всё же сдержался. В коробочке лежал ошейник. Тонкая полоска чёрного кожзаменителя с металллической биркой — он поднёс ошейник к лицу, повернул на свет, пригляделся — на алюминии красовалась гравировка «Блэк». Снейп перевёл на Лили полный недоумения взгляд, ведь не могли же зоомагазины торговать ошейниками с такими кличками.

— Я мистера Руквуда попросила твою фамилию наколдовать, — смущённо пояснила Эванс и замялась. Идея подарка уже не казалась ей такой уж гениальной, несмотря на то, что в устах Сириуса она звучала очень привлекательно. — Он, правда, удивился, но всё же помог.

— Что ж, спасибо, теперь не потеряюсь, — и под тремя изумлёнными взглядами он застегнул ошейник на запястье. Вид ему понравился. Пожалуй, даже больше, чем оно того стоило. Словно этим ошейником Лили заявила свои права на него. Видимо, Эванс тоже подумала о чём-то подобном, раз её щёки тут же загорелись румянцем. — Кстати, ты открыла мой подарок?

— Ой, нет... совсем забыла! — она вытащила из кармана ранее полученную коробочку и с нетерпением распаковала. Снейп с удовольствием пронаблюдал, как радостное предвкушение сменилось изумлением и, наконец, типично женским восторгом. Нет такой девушки, чьи глаза не загорались бы при виде украшений, особенно, дорогих украшений. — Это... Блэк... это же... ты сумасшедший! Я не могу такое принять.

— Почему нет? Думаю, прекрасно подойдёт к твоим глазам, — он не стал упоминать, что специально доплатил ювелиру, чтобы поменять сапфиры на изумруды. Возможно, украшение вышло чересчур слизеринским, но кто же виноват, что Лили так идут именно зелень и серебро? — Давай я одену?

И прежде, чем Эванс сумела выдавить из себя очередное неубедительное возражение, он подхватил цепочку из коробочки и защёлкнул на шее Лили, позволив себе напоследок провести пальцами по нежной коже. Искусное переплетение тонких серебряных нитей, вкрапления чистейших изумрудов насыщенного зелёного тона. Украшение смотрелось не слишком вызывающе, но всё же затруднительно было бы перепутать его с дешёвой бижутерией. В самый раз.

— Всё ещё не нравится? Сириус, может, тебе удастся её переубедить? Разве не чудесно смотрится?

— Эванс, принимай, даже не раздумывай! А лучше попроси ещё что-нибудь, пока наш Север такой добрый и щедрый. Поверь, это ему совершенно не свойственно. Так что пользуйся этим неожиданным помутнением, неизвестно, когда ещё будет другая возможность.

— К тому же, я больше не знаю ни одной девушки, которой бы так подошла эта цепочка, — тоном змея-искусителя прошептал Северус у неё над ухом. Это сыграло решающую роль. Лили смирилась, коснулась кончиками пальцев изумрудов и поняла, что, по меньшей мере, в этом споре Блэк выиграл. Снять и вернуть этот неприлично дорогой подарок она уже просто не сможет, рука не поднимется.

— Скучные какие-то у вас подарки! — обратила на себя внимание Дора, пытаясь зубами разгрызть неподатливую упаковку. Наконец, она сдалась, перебралась поближе к подросткам и протянула коробку Ремусу. — Открой, а? Чую, там что-то поинтереснее ваших глупостей.

Люпин с лукавой усмешкой поддел ногтем скотч, развернул шелестящую бумагу и вернул коробку девочке. Глаза у неё тоже загорелись предвкушением, которое быстро сменилось чистым восторгом. Дора осторожно вытянула на обозрение что-то деревянное, и по гостиной пронёсся дружный поражённый вздох.

— Кто это? — девочка, казалось, полностью была поглощена деревянным человечком в своих ручонках. Она дёргала за шарнирные руки, с ликованием поворачивала миниатюрную искусно выточенную головку, раз за разом пыталась поставить его на ноги, несмотря на то, что человечек упорно не желал стоять на ворсистом ковре.

— Это марионетка, — пояснил Люпин и улыбнулся, наблюдая за сменой эмоций на лице ребёнка. — Можешь попросить своего папу немного над ним поколдовать, и тогда он будет двигаться сам. Совсем несложное заклинание, а если добавить ещё кое-какие чары, то он сможет даже танцевать.

— Вообще-то я хотела спросить, кто мне его подарил, — протянула Дора, прижала марионетку к себе и кинулась Люпину на шею. — Это же ты, да? А эти мне вообще ничего не подарили. Представляешь? Ничегошеньки! Я же говорила, что ты хороший. Куда лучше некоторых...

— Да уж, куда нам до Люпина! Он-то небось уже все свои рубашки об крылья изорвал. Нимбом за потолки ещё не цепляешься, святой ты наш?

— Можешь издеваться сколько угодно, Северус, зато я детям нравлюсь. Правда, Дора? — он обаятельно улыбнулся, чем заработал короткий поцелуй в щёку, на которой со вчерашнего вечера красовался розовый полумесяц.

— Правда. Только я не ребёнок, — серьёзно заявила Дора, устроилась у Рема на коленях и посадила рядом марионетку. — Мне, между прочим, скоро шесть будет, так что я совсем-совсем взрослая! Поэтому не рассчитывай особо на свободную жизнь.

— В каком смысле? — Люпин аж воздухом поперхнулся. Волосы маленькой метаморфини к последней фразе резко укоротились, поменяли цвет на чёрный с аквамариново-синими кончиками и встали практически дыбом. По-блэковски синие глаза метали молнии.

— Очень скоро я пойду в школу, а потом — ещё скорее! — я её закончу. А после школы, конечно же, выйду замуж. За тебя, — и маленький пальчик с острым ноготком ткнул Рема в солнечное сплетение, но Дора быстро растеряла всю свою грозность, тряхнула уже белокурыми кудряшками, очаровательно улыбнулась и взглянула снизу вверх небесно-голубыми глазками. — Да, и спасибо за подарок. Он очень милый.

На том юная мисс Руквуд покинула своего ошеломлённого жениха и его друзей, которые уже секунду спустя пришли в себя и не преминули осыпать Люпина градом насмешек и пожеланий счастливой семейной жизни. Перед тем, как Дора окончательно скрылась за дверь, марионетка в её руке извернулась, чуть склонила головку и одарила своего создателя прощальным взглядом, в котором ясно читалось, что вляпался он по-крупному.

* * *

— Кстати, Рем, а что ты подаришь своей невесте на свадьбу? Пара марионеток у неё уже есть, та деревянная и ты, конечно же, — изгалялся Сириус, который никак не мог оставить тему. — Может быть, присмотришь для неё кукольный домик? Должно неплохо получиться!

— Сириус! Завидуешь — завидуй молча, надоел уже, — буркнул Люпин и с преувеличенным интересом принялся раскрывать подарки. У него ещё осталось несколько не распакованных, среди которых был и презент от Северуса. Он и не надеялся что-то от него получить, но точно видел на одном из свёртков свою фамилию, выведенную знакомым, почти родным, чуть наклонным почерком. — Тебе поговорить больше не о чем?

— Что ж вы все такие обидчивые сегодня? Не злись. На самом деле, я впечатлён. Когда ты успел купить Доре эту игрушку?

— Я не покупал, сам сделал. У меня два младших брата, я им всегда на праздники игрушки делал, а тут осталось несколько деревяшек, вот и решил малышку порадовать. Я ж не думал, что так выйдет.

— Ну, тогда без ложной скромности, у тебя золотые руки, Рем! — торжественно объявил Сириус, но быстро растерял свою напускную серьёзность. Похоже, он в принципе не способен был оставаться серьёзным более двух минут. — Теперь буду знать, к кому в случае чего обращаться. Рад, что мы подружились, пусть ты и жуткий зубрила!

Снейп на секунду замер. В мозгах словно щёлкнуло что-то. Золотые руки. Люпин. Конечно, Люпин — зубрила и оборотень. И Сириус, который только недавно с ним подружился, а значит, до этого и не общался, наверняка. Как же всё просто. Он подорвался и выскочил из гостиной, пропустив мимо ушей оклики Сириуса и Лили. Разрозненные кусочки сложились в цельную картинку, и решение нашлось словно само собой. Через несколько минут он уже вернулся в гостиную с книгой, которую на днях пытался читать в библиотеке, и старым пергаментом, который не без труда отыскал на дне своего чемодана.

— Надеюсь, ни у кого не было особо важных планов на сегодня? — с лихорадочным блеском в глазах уточнил он. Вероятно, вид у него при этом был весьма оригинальный, потому что троица на полу в гостиной отшатнулась в непритворном ужасе. — Успокойтесь, ничего криминального. Торжественно клянусь, что замышляю только шалость.

И он изложил свою крупномасштабную шалость. Если уж у них имелась подробная карта Хогвартса, так почему бы не внести в неё небольшие, но крайне полезные дополнения? Он уже практически знал, как заставить карту показывать всех обитателей школы. И как только раньше в голову не пришло? Всего лишь совместить Хоменум Ревелио с теми рунами, которые он мельком заметил в книжонке, совершенно несерьёзной, если честно. Настолько глупой, что он бы в любой другой ситуации даже в руки такое издание не взял. Возможно, Люпин и сам приходил к подобному решению, но магии оборотня никак не хватило бы на такую затею. А вот если совместить силу четырёх магов, то должно получиться. У Мародёров же получилось, в конце концов.

Конечно же, Снейп не стал признаваться, что начал он с вывода о том, что не состыковалось в этой реальности по сравнению с той, другой, где была законченная версия карты. Да и рассказывать, что, фактически, стащил чужую идею, тоже не было желания. Пусть уж лучше Лили и дальше считает его гением.

— И ты думаешь, что это сработает? — с сомнением осведомился Сириус.

— Надеюсь. В любом случае, мы не сможем проверить эту теорию на практике до того, как вернёмся в школу.

— Почему?

— Запрет на колдовство несовершеннолетних, забыл что ли? — раздражённо отозвался Северус и выронил пергамент вместе с книгой. Ведь он нёсся в гостиную, окрылённый догадкой, и сам забыл о глупых ограничениях, собирался немедленно приступить к воплощению идеи в жизнь.

— Глупости какие!

— К сожалению, Северус прав, — вмешался Люпин со своими объяснениями очевидных вещей и прописных истин. Как будто без него Снейпу обидно не было. — Без палочек нам вряд ли что-то удастся, а так Министерство точно засечёт.

— Нет, я ещё понимаю, что Рем трясётся, святая наивность. Но ты-то, Север! Сам же ещё после второго курса доказывал мне, что Министерство только само заклинание улавливает, а не кто его наколдовал! Или забыл уже?

Честно признаться, Снейп не то, что забыл, он вообще не знал. В детстве как-то не задумывался, тем более, в его случае особой разницы и не было. Кроме них с Лили на весь городок ни одного мага не было, так что любое заклинание приписали бы исключительно им. А потом, после совершеннолетия, и вовсе не до того было.

Великий Мерлин, какое счастье! Первый раз я знаю что-то, о чём ты даже не догадывался! Как же круто!

— Так что можем спокойно проверять твою теорию, — подвёл итог Сириус и вытащил палочку. — Главное, чтобы твои предки не засекли. Август поймёт, а вот дядя Альфард точно палочки отберёт и до конца каникул не вернёт. Как он ещё сразу по приезду их не конфисковал?

— Будем считать это большой удачей или же знаком судьбы, указывающим, что нам определённо стоит поколдовать над этой картой, как вам будет угодно.

Через пару минут они уже сидели тесным кружком на ковре, в центре лежала развёрнутая карта, на которую указывали четыре палочки. Северуса слегка потряхивало от предвкушения и духа авантюризма, который объединил четверых подростков на ковре в пропитанном древней магией доме. Казалось, что они не с шуточной картой возятся, а прикасаются к древнему артефакту, хранящему множество тайн и неиссякаемый источник магии.

— Ну что, я черчу руны, остальные подпитывают их магией? Потом на счёт «три» вместе читаем заклинание, — изложил Северус план и рассёк палочкой воздух, сгустившийся до киселеобразного состояния. — Должно получиться.

Несколько минут напряжённой тишины, в которой можно было расслышать не то, что дыхание, биение четырёх сердец. Карта слабо замерцала от магических знаков, Снейп кивнул, глубоко вздохнул, отсчитал до трёх...

— Скриптум Хоменум Ревелио! — четыре взволнованных голоса, жёлтые лучики, сорвавшиеся с палочек, сплелись в один и впитались в потрёпанный пергамент. С минуту ничего не происходило, юные маги не смели шевельнуться или нарушить тишину. А потом среди тонких бледных линий, обозначающих коридоры, кабинеты и переходы, появились первые движущиеся точки с подписями. Альбус Дамблдор, Минерва МакГонагалл, Эмили Паркин, Альберт Ранкорн. Имён было не так уж много, видимо, мало кто решил остаться в школе на Рождество. Но всё же они были! Всё получилось.

Обалдеть! До последнего не верил, что из этого что-то выйдет! Чёрт, и почему у меня не было такой карты? Знаешь, несправедливо, что всё веселье достанется тебе!

— И кто тут сомневался? — с торжествующей ухмылкой осведомился Северус. Это был тот редкий случай, когда он действительно гордился собой. Ведь он только что доказал, что не одни лишь Мародёры способны на создание гениальных магических артефактов.

— Может, сделать ещё одну? — робко предложил Сириус и провёл пальцами по пергаменту. — А потом ещё... можно даже поставить на поток. Прибыльное дельце!

— Сириус! Даже не думай, — быстро осадил его Снейп, которому живо вспомнился младший Поттер с этой злополучной картой, да ещё и мантией-невидимкой. Нет уж, одной такой карты за глаза. — Это безответственно. Я тебе и этой злоупотреблять не позволю. А если нечто подобное попадёт не в те руки? Представляешь, что случится с Хогвартсом, окажись по такой карте у каждого студента? У Поттера, к примеру?

Ты ханжа. Сам-то уж точно не ради высоких целей собрался её использовать! Кстати, если собираешься и здесь прожигать свою жизнь, как делал это сорок лет у себя, то не забудь передать карту кому-нибудь.

Настигнутый невесёлыми воспоминаниями из своей реальности, Снейп не заметил, как пристально и с одобрением его рассматривала Лили, словно неожиданно обнаружила в нём нечто принципиально новое. Впрочем, возможно, и к лучшему, что он не заметил. Ведь Эванс и так в последнее время всё чаще останавливала на нём взгляд, но не могла признаться даже самой себе, что было тому причиной.

* * *

На часах не было и шести, а за окном стремительно темнело, снежные сугробы заискрились в отсветах фонарей. В гостиную, где обосновалась четвёрка подростков, вошёл с крайне самодовольным видом Альфард. Никто даже головы не повернул, словно он был невидимкой. После трёх часов, которые он провёл на морозе, раздавая домовикам указания и следя, чтобы лёд вышел ровным и гладким, такое пренебрежение оказалось вдвойне обидным. Мистер Блэк нарочито громко откашлялся, раз, другой. Наконец, Сириус повернул голову в его сторону и широко улыбнулся.

— Молодые люди, не желаете ли провести вечер на свежем воздухе? — с лукавой улыбкой предложил Альфард и поднял повыше руку со связкой коньков. Ровно четыре пары, которые он держал за шнуровку. — Дора вас уже опередила.

— КАТОК!!! — заголосил Сириус, мигом подорвался, на бегу схватил пару коньков и рванул к выходу. Как ребёнок, право слово. Мистер Блэк покачал головой и понадеялся, что племянник не забудет набросить что-нибудь из тёплой одежды, а может же так и вылететь на мороз практически раздетым.

— Здорово! Обожаю кататься. Когда я была маленькой, родители каждую зиму водили нас с сестрой на каток, его специально заливали за городом. Что ж, надеюсь, я ещё не разучилась стоять на коньках, — с этими словами Лили тоже встала, прошла мимо Альфарда, прихватив самые маленькие коньки, и собралась уже выйти, но замерла на пороге. — Мальчики, вы что, не пойдёте?

— Каток? Хм, даже не знаю, — Снейп чувствовал себя невероятно неуютно, когда за ним пристально наблюдали в ожидании решения. А тут сразу трое: Лили с нетерпением, Люпин с болезненной надеждой и Альфард с лёгким недоумением, словно Северус должен был сразу же согласиться и с громкими криками броситься на каток, как это проделал Сириус. — Ладно, иду я. Иду.

И чего так ломаться-то? Тебя же на публичную казнь тащат, в самом деле. Я с детства обожаю кататься. Мы с Сириусом лет с пяти каждую зиму часами напролёт торчали на льду. Папа частенько ругался, когда потом отогревал нас и отпаивал Бодроперцевым, но оно того стоило! Это же так классно — скользить по гладкому льду, разгоняться... Погоди-ка, ты вообще умеешь кататься?

Снейп упрямо промолчал. Откровенно говоря, он не то, что не умел. Он и не пробовал никогда стоять на коньках. Как-то не до того было. Скандалы дома, вечные разборки родителей, побои от отца. Потом Хогвартс, из которого он, конечно же, редко уезжал домой на Рождество. Дальше принятие метки, служба Лорду. Потом предательство, прислуживание уже на два фронта, работа в школе. В общем, ни минуты свободной для походов на каток. Да и кто бы мог подумать, что когда-нибудь ему, суровому декану Слизерина, двойному шпиону, мастеру Зельеварения и Тёмных Искусств, пригодится подобный навык. Но такая уж непредсказуемая штука судьба.

С каждым шагом затея казалась всё более сумасбродной, но позади неотступно следовали Люпин и Альфард, спасибо, что хоть в спину не подталкивали. Северус шагал к катку, как смертник на эшафот. Мозг работал с утроенной скоростью, но выхода не находил. Отказаться он не мог, ведь Альфард уверен, что его сын умеет и любит кататься. Сириус уже ждал его, чтобы устроить традиционные гонки или чем там они с Севером с детства развлекались. И словно всего этого не хватало, Лили поминутно оглядывалась и проверяла, надёжно ли натянут её невидимый поводок, который и был самой мощной силой, что тянула Снейпа к ледяному пласту. Но при этом он, несомненно, с позором растянется посреди ледяной площадки, едва ступит на это неприлично скользкое место пыток.

— Блэк! Ты так и будешь стоять по колено в снегу? — Эванс успела добраться до льда, сделать пару кругов и теперь протягивала руку в вязаной перчатке Северусу, призывая его присоединиться. — Лёд просто замечательный! Первый раз встречаю такой ровный.

— Лил, я... в общем… — Снейп огляделся в поисках подходящего оправдания, но ничего приличного в голову не приходило.

Альфард сидел на лавке в отдалении и с умиротворённым видом наблюдал за происходящим. Прохиндей. Так подставил, а сам-то на лёд не полез. Сириус разгонялся и намеревался, во всей видимости, на полном ходу влететь в высокий снежный сугроб. Люпин тоже успел втиснуться в коньки, правда, на льду держался не слишком-то уверенно. Но Снейп не сомневался, что на фоне его предстоящего позорного падения Рем покажется настоящим фигуристом. В отдалении от мальчишек маленькая Дора за руку тащила отца по льду. Вдруг Руквуд заметил замешательство на лице крестника, склонился к дочурке, кажется, прошептал что-то ей на ухо, и вот они уже вдвоём приблизились к Лили. А Северус всё лепетал какую-то околесицу.

— Он просто хочет сказать, что не очень-то хорошо умеет кататься и боится опозориться, — не без ехидства пришёл на помощь Август, подмигнул остолбеневшему Снейпу и внёс рациональное предложение: — Было бы неплохо, Лили, если бы ты ему немного помогла. Подержала за руку, к примеру.

— Правда? Блэк, ты мог бы сразу сказать! Конечно же, я с удовольствием помогу, ну, давай же, спускайся! — и прежде, чем Снейп продолжил возражения, Эванс схватила его за руку и притянула к себе. Только чтобы не упасть, Северус вцепился в её руку, как утопающий в спасательный круг. — Видишь? Ничего страшного.

— Развлекайтесь! — выкрикнул напоследок Руквуд и унёсся вместе с дочкой на противоположный конец катка, где Сириус барахтался в сугробе в неловких попытках вернуться на лёд.

— Даже странно, что ты не умеешь кататься. Признаться, я уже подумала, что ты умеешь абсолютно всё. Смешно, да?

Снейп обязательно посмеялся бы, если б не боялся так сильно грохнуться и утянуть за собой любимую девушку. Ноги заплетались, бессовестно подводя своего несчастного хозяина, он неуклюже дёргался в попытках обрести опору и проклинал тот миг, когда вылез на лёд, а заодно и Альфарда, благодаря которому этот самый лёд появился. Наконец, Северус переместил одну руку на талию Лили, другой же продолжал сжимать её ладошку. Правда, стоит заметить, что с талии рука очень быстро сползла на бедро.

— Блэк, поправь меня, если я ошибаюсь. Но ты меня лапаешь?

— Нет, что ты! Я просто пытаюсь не упасть, — с совершенно невинным видом заверил её Снейп и показательно закачался. Манёвр вышел крайне убедительным, поскольку он и впрямь лишь чудом удерживался на ногах.

Пожалуй, ближе к истине было бы предположение, что ты прикрываешься своим неумением кататься, чтобы безнаказанно её облапать. И тут ты выкрутился, да ещё и выгоду нашёл. Не устаю поражаться, до чего же ты изворотливый ублюдок!

Если уж начистоту, то он действительно пользовался ситуацией. И ему нисколько не было стыдно. Ну, почти. Но ведь именно Лили немногим ранее затянула его на лёд и неприкрыто воспользовалась при этом особым к ней отношением Северуса. Так что можно считать, что они в расчёте. Тем более, не мог же Снейп каждый вечер спаивать девушку ради пары невинных ласк.

— Блэк! Это уже переходит всякие границы, — одёрнула его Эванс и резко крутанулась на месте, отчего бедолага чуть не растянулся перед ней.

— Что такое? У меня просто руки замёрзли.

— Нужно было надеть перчатки.

— Забыл, — он даже чуть пожал плечами и придвинулся ближе. За пару кругов в обнимку с Лили Снейп обрёл некоторую уверенность в движениях, хотя стоял ещё не слишком твёрдо.

— В любом случае, грей их под своей мантией, а не под моей курткой!

— Но тогда я упаду! — возмутился тот и усилил хватку. Эванс поджала губы, но не удостоила реплику ответом. Однако её мрачный взгляд обещал большие неприятности в скором будущем. — Тем более, ты же не хочешь лишить меня удовольствия... покататься?

Лили громко фыркнула, перехватила одну из наглых рук, которая уже начала пробираться под свитер, и резко начала разгоняться, так что Северус в итоге повстречался пятой точкой с твёрдым холодным льдом. Кое-как удалось приподняться на локтях, а вот дальше процесс возвращения к вертикальному положению выглядел куда более затруднительным. Эванс с тяжким вздохом протянула ему руку. Но вместо того, чтобы воспользоваться помощью и подняться, упавший с силой дёрнул руку на себя, и виновница падения разделила его судьбу.

— Ты специально, да?

— Что ты! Я просто не умею кататься. Ты должна быть снисходительней к чужим слабостям.

На льду они барахтались довольно долго. В основном, потому, что при каждой попытке Лили подняться под её коньком оказывался конёк Снейпа, и она снова падала на парня, который, разумеется, нисколько не возражал. До тех пор, пока острая коленка не проехалась в опасной близости от его паха. Коньки прекратили случайно сталкиваться, но и после этого Эванс не удалось быстро подняться.

— Ребят, я за вас страшно рад, само собой, — возник возле них с широченной улыбкой Руквуд. На этот раз в одиночестве. Северус чуть повернул голову и заметил, что Дора отлично проводила время в компании Люпина. А то ведь этот безответственный папаша мог её и одну бросить. — Но всё же здесь дети. Вы бы шли уже домой... греться.

— Отличная идея, мистер Руквуд! — прошипела Лили и, наконец, ухватившись за него, встала. — Спасибо за дельный совет. Мы непременно ему последуем. Только не могли бы вы сначала помочь Северусу подняться, а то у меня плохо получается.

* * *

Как бы ни было приятно обнимать Лили, но Снейп был искренне рад вернуться в тёплый дом с абсолютно нескользким полом. Ноги после коньков и продолжительного контакта с катком чувствовались странно, словно он в любой момент мог оттолкнуться и заскользить вперёд. Однако пробовать Северус не стал, вместо этого он скинул насквозь промокшую мантию домовикам, с облегчением плюхнулся на диван и вытянул ноги. Порой для счастья нужно не так уж много.

Пожалуй, стоило бы переодеться, но вставать и куда-то идти не было ни сил, ни желания, поэтому он обошёлся парой высушивающих и согревающих заклинаний. А вот Эванс всё же поднялась наверх, но быстро вернулась в сухом и села на диван возле Северуса. Крайне подозрительно.

— Северус, — она обольстительно улыбнулась, провела пальчиками по его плечу, потеребила воротник рубашки и невинно похлопала ресницами. — Ты не принесёшь мне какао?

После такого Снейп просто не мог не подняться. Поэтому он встал и поплёлся на кухню за какао. Будь он чуть менее уставшим, возможно, даже побежал бы. Опять же именно эта усталость не давала ему задуматься над странным поведением девушки. Впрочем, возможно, он просто не хотел об этом думать и искать подвох.

— Спасибо, Северус, — к тому моменту, как он вернулся с чашкой какао, Лили успела поджать под себя ноги и накрыться пледом. При виде исходящего паром напитка она чуть наморщила носик и жалобно взглянула на парня. — Я действительно сказала «какао»? Прости, пожалуйста. Я определённо имела в виду горячий шоколад! Принесёшь?

— Почему бы нам не послать за шоколадом домовика?

— Но я хочу, чтобы ты принёс! — капризно возразила Эванс, и он покорно развернулся. В конце концов, не так уж сложно сходить ещё разок, убеждал он себя по дороге на кухню.

— Твой шоколад, — с максимально возможной любезностью произнёс Северус несколько минут спустя и протянул завёрнутой в плед капризнице чашку. — Надеюсь, на этот раз ты ничего не перепутала? Я правильно принёс?

— Да-да, конечно, спасибо огромное! — с готовностью закивала Лили, сделала небольшой глоток и вновь удручённо нахмурилась. — А сахар?

— Что?!

— Ты же не забыл сахар?

— Зачем тебе сахар? — титаническим усилием воли Снейп взял себя в руки и задал этот вопрос необычайно мягко и ласково. Воистину это был его личный подвиг. — Это же горячий шоколад. Он и без сахара сладкий.

— Но я люблю с сахаром!

Снейп опустил голову, закусил губу, чтобы не ляпнуть в запале чего-то, о чём потом будет долго жалеть, и вновь вышел из гостиной. Когда молодой хозяин в третий раз зашёл на кухню и принялся рыскать по ящикам, домовики смотрели на него, как на неизлечимого душевнобольного. Некоторые из них порядком опасались за своё положение: если уж будущий хозяин сам бегает на кухню, то так он скоро продаст их кому-то или того хуже — начнёт раздавать одежду. Главный эльф ещё в первое явление молодого хозяина сунулся к нему и предложил свою помощь, но тот так рявкнул, что больше домовики не рисковали приближаться.

Когда Снейп вернулся в гостиную, его взгляд первым делом наткнулся на опустевшую чашку, отставленную на низкий столик. Потом на невинно улыбающуюся Лили. Поугасший было гнев поднялся с новом силой, но мгновенно рассеялся, стоило только посмотреть на свернувшуюся на диване девушку.

Смирись, чувак. Ты — тряпка. Пусть ты долгие годы шпионил, прошёл две войны, наводил ужас на сотни студентов, легко сражался один против трёх неслабых магов и этот список можно продолжать ещё очень долго. Но всё же, ты — тряпка. Самый жалкий подкаблучник из всех, кого я когда-либо видел. Ну, может быть, после Августа.

— Ты так долго ходил...

— Минут пять, — от нечего делать он высыпал принесённый сахар в пустую чашку, наконец-то, сел на диван и настороженно покосился на Лили в ожидании дальнейших указаний. — Ты же понимаешь, что если сейчас попросишь сползать и принести тебе тапочки в зубах, то я поползу.

— Понимаю, — спокойно кивнула та, перебралась ближе к Северусу и устроила голову у него на плече. — И надеюсь, ты теперь тоже понимаешь, что не стоит меня злить. А я действительно разозлилась после того, как минут десять не могла подняться на ноги по твоей милости. Так что, мы поняли друг друга?

— Несомненно, — проронил Снейп и чуть наклонил голову, но Эванс ловко увернулась от поцелуя. — Лили! Я трижды шастал на кухню по твоей прихоти, почти довёл нескольких домовиков до нервного срыва и, заметь, всё-таки принёс тебе сахар. Неужто я не заслужил небольшую награду?

Доводы оказались убедительными. Настолько убедительными, что награда вышла даже больше, чем изначально планировалось, но никто и не думал жаловаться. За распределением наград парочка на диване не заметила, как дверь тихонько скрипнула, в проёме показалась голова Руквуда, который быстро оценил ситуацию и скрылся.

Но не суждено было нашим героям спокойно провести вечер за приятным занятием. С громким хлопком в комнате объявился домовик, чуть не плача подошёл к целующимся подросткам и подёргал Северуса за штанину. Видит Мерлин, меньше всего ему хотелось отвлекать молодого хозяина, тем более, от такого дела, но и необходимость выполнять ранее полученные приказы давила на его эльфийские инстинкты.

— Хозяин Северус... хозяин Северус!..

Как же ты вовремя! Дилли, как я рад тебя видеть! И не подумал бы, что так буду счастлив видеть собственного домовика. Хороший мой, если б только мог, я бы тебя прямо сейчас расцеловал!

— Ну, чего тебе ещё?! — рыкнул Снейп, неохотно отстранившись от Лили, которая мгновенно вывернулась из его рук и вернула себе неприступный вид, будто это не они секунду назад целовались и чуть не в кровь прокусывали друг другу губы.

— Хозяин С-северус, п-п-письма...

— Так оставь их у меня в комнате, на тумбочку брось или на кровать! Неужто обязательно меня дёргать?!

— Но вы сами приказывали такие письма лично вам в руки отдавать! — в отчаянии взвизгнул домовик и протянул злосчастные конверты трясущейся рукой. Одного взгляда на сургучные печати Снейпу хватило, чтобы оценить разумность такого приказа. Он мигом посерьёзнел и выхватил письма. Вот только таких весточек ему до полного счастья не хватало. А ведь всё так хорошо шло! Но разве в его жизни когда-нибудь бывает всё хорошо? Разве могут призраки прошлого не испортить светлый миг настоящего?

Оставшиеся дни декабря Снейп провёл в тяжёлых раздумьях. Взгляд то и дело останавливался на злополучных письмах. Возле пергаментов лежали конверты с разломанными сургучными печатями, на одной был фамильный герб Малфоев, на другой — череп со змеёй.

Люциус писал о том, что пересмотрел свои взгляды, выражал опасения насчёт адекватности Повелителя и сыпал сумбурными намёками, недомолвками, словно строчил письмо в состоянии, близком к истерике. А Лорд в непривычно вежливой форме приглашал на праздничный вечер в Малфой-Мэнор, где он с недавних пор обосновался.

К счастью, никто в эти дни его не дёргал, и Северус точно не собирался жаловаться или привлекать внимание к своей скромной персоне. Слишком много всего необходимо было обдумать, и при этом в его распоряжении было ничтожно мало времени. Он лежал на своей кровати практически неподвижно, рассматривал потолок с лепниной и скрупулёзно просчитывал все варианты исхода ситуации.

Ты же не хочешь сказать, что пойдёшь туда?

— Как будто у меня есть выбор! — он со злостью хлопнул рукой по покрывалу, рывком поднялся и заходил кругами по комнате. — Лорд знает, что я не в школе. Если я не появлюсь на празднике, то вызову немало подозрений. Вынужден напомнить, по твоей милости! Ведь ты безо всяких проблем и с превеликим удовольствием посещал подобные мероприятия раньше, так что мне едва ли удастся отговориться запретом Альфарда.

Ну и что? Пусть считает тебя врагом, разве это не так? Или ты собрался повторить свой путь двойного шпиона? Если что, я категорически против!

— Ты идиот? Нет, не та интонация: ты идиот! Как думаешь, что делает Тёмный Лорд со своими врагами? Есть варианты? — голос Снейпа сочился ядом, перед внутренним взором сменяли друг друга лица тех, кого он убивал когда-то по приказу Повелителя. — Не знаю, как ты, а я точно не хочу хоронить родителей и сестру в одном закрытом гробу. Поверь, милорд вполне может устроить нечто подобное. Он не терпит предательства.

И что теперь будет?

— Теперь? Думаю, стоит выспаться, потом выбрать мантию поприличнее и активировать портключ.

Вообще-то я имел в виду, что ты будешь делать со всем этим!

— Разгребать то, что ты успел наворотить за свою короткую жизнь, — фыркнул Снейп, вновь повалился на постель и прикрыл глаза рукой. — Нам ещё крупно повезло, что в первую войну Лорд не ставил метки несовершеннолетним. Иначе пришлось бы идти с очередной повинной к Дамблдору, а мне и одного раза за глаза хватило.

* * *

Ровно в девять вечера Снейп активировал портключ и переместился к воротам родового поместья Малфоев. Вокруг стояла непроглядная темнота, с безоблачного неба лился на заснеженную землю мягкий свет тонкого серпа нарождающейся луны, но этого едва хватало на то, чтобы разглядеть дорогу на два шага впереди. Северус прошёл к кованым воротам, провёл ладонью по завиткам металла. Как часто он проходил через эти ворота, небрежно толкал рукой или же с осторожностью приоткрывал. Магия всё так же хлынула на него приветственной волной, быстро отхлынула с узнаванием и пропустила внутрь. Туда, где неторопливо прохаживались павлины, серебрились в свете фонарей ледяные скульптуры, призывно горел свет в окнах дома, упрятанного глубоко в парковых садах.

— Мистер Блэк, сэр, добро пожаловать! — засуетился возле него домовик. Признаться, эти чокнутые создания своей непомерной услужливостью уже вызывали неконтролируемое раздражение и нервный тик, что было совсем некстати, ведь перед встречей с Лордом нужен был холодный разум без лишних примесей вроде эмоций. — Проводить вас к хозяину?

Разминка в виде беседы с Люциусом показалась хорошим началом, поэтому Снейп коротко кивнул и последовал за своим лопоухим проводником мимо украшенного в честь праздника зала наверх, в сторону кабинета. Он и сам отлично знал, где расположен кабинет Малфоя. В конце концов, немало вечеров они проводили вместе в этом самом кабинете за бутылкой виски, философскими разговорами и размышлениями о том, как бы избавиться от меток.

Кабинет предстал в точности таким, каким его помнил Северус. Массивный письменный стол из красного дерева, книжные шкафы с ветхими фолиантами, которые, вероятно, повидали на своём веку немало представителей славного рода Малфоев. Антикварный глобус на тонких ножках, хранивший в себе несколько бутылок на чёрный день. Не удивил и хозяин кабинета, который развалился на диване в непотребно пьяном виде.

— Северус?! — вскрикнул он, заметив гостя, подскочил и кинулся к замершему на пороге Снейпу. В серых глазах плескался откровенный ужас, руки тряслись, как у запойного алкаша, хотя вполне возможно, что это тоже было от нервов. — Что ты здесь делаешь?! Я ведь писал тебе! Просил же не приходить... Ты сам не понимаешь, во что ввязываешься. Я решил было, что ты одумался. Долго не понимал, зачем ты устроил то представление в Хогвартсе. Теперь понимаю, после того, как Лорд поселился у меня. Но что ты здесь делаешь?! Зачем ты пришёл?

— Присядь, успокойся, — Северус вытащил из внутреннего кармана пузырёк с отрезвляющим, как знал, что пригодится, когда варил пару дней назад. С большим трудом удалось влить зелье в сопротивляющегося Малфоя. Снейп выждал некоторое время, пока средство подействует, и только после того, как заметил прояснение в глазах старого друга, продолжил: — Я пришёл потому, что получил приглашение от нашего общего знакомого. Уверяю тебя, не прийти было бы неразумно. Но я рад, что ты, пусть и с опозданием, оценил сложившуюся ситуацию.

Он действительно был рад, ведь несмотря ни на что долгие годы считал Люциуса своим другом. Пусть между ними и существовали некоторые разногласия, самым большим из которых осталась выбранная сторона в войне. Да и нельзя сказать, что они безоговорочно доверяли друг другу, но, по меньшей мере, лучшего собеседника у Северуса никогда не было.

— Он настоящий псих, Сев, — доверительно прошептал Малфой и сполз по дивану. — Я боюсь. И не только за себя. Недавно сделал предложение Нарциссе, а теперь... Знал бы, ни в жизнь не стал бы втягивать её в это!

— Это только начало.

Их разговор прервала бесшумно открывшаяся дверь. В проёме с нечитаемым выражением на лице стоял предмет обсуждения. Северус с трудом удержал маску любезного безразличия на лице. Местный Волдеморт образца семьдесят пятого года разительно отличался даже от того, каким застал его семнадцатилетний Снейп при первой их личной встрече, что уж и говорить о том, что в памяти сохранился уродливый образ змееподобного чудовища с основательно подорванной психикой.

— Добрый вечер, господа, — Лорд окинул взглядом картину, приподнял уголок губ, наконец, сосредоточил внимание на Северусе, видимо, посчитал его более интересным, нежели хозяина поместья. — Люциус, мне казалось, в твои обязанности входит развлекать всех гостей, а не только мистера Блэка. Я ошибался?

Малфой с лёгкостью разобрал завуалированный приказ, поднялся, сжал в ободряющем жесте плечо Снейпа и покинул кабинет, почти уверенно, но всё же чуть заметно вздрогнул, когда проходил мимо Повелителя. Тот лишь усмехнулся.

— Рад, что ты всё же почтил нас своим вниманием, Северус, — промолвил он и, поразмыслив, пересёк кабинет, чтобы с комфортом расположиться в кресле за столом. — В последнее время странные слухи ходят... Не хотелось бы им верить, конечно. Но у меня, кажется, не остаётся иного выхода. Однако я надеюсь, что ты всё же развеешь мои опасения.

— Так в чём же дело, милорд? — осведомился Снейп, которому отлично было известно по собственному опыту, как долго Повелитель может ходить вокруг да около, играя на нервах своей жертвы. Он проверил мысленные щиты, сосредоточился на подходящем сочетании мыслей и эмоций и приготовился с головой нырнуть в омут очередной словесной игры, которая могла бы даже быть увлекательной, если б только ставки не были так высоки.

— Для начала скажи-ка мне, мой юный друг, ты выполнил мою просьбу?

— Я работаю над этим, милорд, — Северус отделался универсальной фразой и задумался попутно, о какой просьбе могла бы идти речь. Что же потребовал Тёмный Лорд от пятнадцатилетнего мальчишки? — Но Дамблдор постоянно вставляет палки в колёса. Вам ли не знать о мерзкой привычке старика совать нос не в своё дело?

Общие ничего не значащие фразы о Дамблдоре, приправленные долей раздражения и тихой ненавистью, зачастую спасали от чересчур сурового наказания за очередную неудачу. К тому же, независимо от поставленной задачи, директор вполне мог оказаться помехой на пути к её выполнению.

— Да, пожалуй, его влияние в школе чересчур велико, — задумчиво согласился Лорд, подпёр рукой подбородок и чуть нахмурился. — Куда лучше было бы иметь своего человека среди преподавателей. Возможно, даже декана одного из факультетов. Но этот магглолюбец едва ли когда-нибудь допустит такое...

— Боюсь, даже если найдётся такой человек, то влияние и осведомлённость директора в делах школы свяжут ему руки, — кротко заметил Снейп. На самом деле, он прекрасно понимал, как много сомнений может посеять умелый манипулятор в неокрепших умах. Но у Лорда, к счастью, не было за спиной многих лет преподавательской практики, и его представления о силе влияния учителя имели сугубо теоретическое обоснование.

— Возможно, — с тоской в голосе согласился Волдеморт и, по всей видимости, потерял интерес к этой теме. В его глазах на одно короткое мгновение мелькнули багрово-красные огоньки, или же это всего лишь игра света и больного воображения? — Но меня волнует и другой инцидент. Несколько месяцев назад Люциус наведывался в школу с целью помочь в твоей нелёгкой миссии. Признаюсь, это было сделано без моего ведома, да и поступок не слишком-то осмотрительный. Но меня, в конце концов, посвятили в это происшествие, и я немало удивлён, Северус. Ты можешь как-то объяснить своё поведение?

— Как вы сами заметили, милорд, поступок был крайне неосмотрителен. Появление в школе человека, репутация которого не столь безупречна, как хотелось бы, никак не осталось без внимания Дамблдора. Я действовал, ориентируясь на обстоятельства, только и всего, — и главное, почти не соврал. В присутствии Лорда, который очень тонко чувствовал чужую ложь, следовало с превеликой осторожностью подходить к выбору слов. — Кроме того, директор имел подозрения на мой счёт. Если бы я встал на сторону Люциуса или проигнорировал его появление, это привело бы к малоприятным последствиям.

— Твои речи стали куда разумнее с нашей прошлой встречи, Северус, — с улыбкой отметил Лорд, склонил набок голову и прищурился. Глаза — пока ещё карие, успокоил себя Снейп — пристально изучали собеседника. — Но ты позволил себе высказаться по поводу моего происхождения. Тебя что-то не устраивает? Смущает тот факт, что я не совсем отвечаю стандартам чистокровности?

— Нет, милорд. Прежде всего, кем бы ни были по происхождению ваши родители, вы наследник Слизерина. Единственный из ныне живущих. И этот аспект вашего происхождения, на мой взгляд, куда значительнее. Кроме того, вы сильный маг, — с лестью в отношении Волдеморта стоило быть максимально осторожным. Тут как с кипящей драконьей кровью в экспериментальном зелье, каплей меньше или каплей больше — и взрыв. — Ваши познания в тех областях магии, которые так безжалостно отвергает современное магическое сообщество, вызывают куда больший интерес, нежели родословная. И я бы непременно упомянул об этом в тот приснопамятный вечер, если бы только у Дамблдора не было ушей даже в гостиной Слизерина.

— Звучит разумно. В таком случае, последний вопрос: откуда тебе известно всё это, Северус?

Снейп знал о привычке Повелителя оставлять самый заковыристый вопрос напоследок, когда собеседник уже измотан и стоит на грани провала или успеха. Но это знание нисколько не помогало: щиты едва держались, голова раскалывалась, а приличного варианта развёрнутого и хотя бы относительно правдивого ответа не было и в помине. Тогда Северус мысленно отсчитал до трёх — дольше тянуть было бы рискованно, выпрямился, позволил губам скривиться в ухмылке и решился, наконец, идти ва-банк. Либо пан, либо пропал.

— Не только до ваших ушей доходят слухи.

Секунду — самую длинную секунду в жизни Снейпа — Волдеморт задумчиво молчал, то ли ждал продолжения фразы, то ли осмысливал, а потом, к величайшему облегчению Северуса, отвёл взгляд и громко расхохотался.

— Приятно было побеседовать, юноша, — подвёл он итог, поднялся из кресла и прошёл к выходу. — Останетесь на ночь?

— Боюсь, не смогу. Не располагаю таким количеством свободного времени. Семейные обязательства.

— Советую быть с этим поосторожнее, мистер Блэк. Семья — это, конечно, святое, но в этом кроется и величайшая наша слабость — привязанность. До скорой встречи.

Последнюю фразу можно было интерпретировать как: «Я держу тебя на коротком поводке, так что не рыпайся». И всё же Снейп не мог согласиться с утверждением Лорда, в привязанностях крылась не только слабость, но и безграничная сила. Та сила, которая заставляет делать правильный выбор, вставать и идти дальше, когда, кажется, сил нет даже на то, чтобы дышать. Но Волдеморту была неведома эта сила, ему только предстоит познать на примере собственных ошибок, как много значат любовь, верность и дружба.

* * *

Было далеко за полночь, когда Северус вернулся в Блэк-холл. Пошатываясь, он добрался по припорошенной снегом дорожке до дома, ввалился в прихожую и прислонился спиной к входной двери. Разговор с Лордом сам по себе неслабо вымотал его, но приличия требовали задержаться на празднике двуличия, коварства и аристократического гнилья. Расшаркивания со сливками магического общества отнимали куда больше сил, чем можно было предположить. И словно этого было мало, отпрыски не слишком родовитых или же давно разорившихся семейств изо всех сил стремились втереться в доверие к наследнику дома Блэков, а некоторые отчаянные девицы с подачи своих расчётливых родителей претендовали на внимание весьма определённого рода. Конечно, они не вешались на шею, как та же Берти, но после третьего тура вальса Северус искренне возненавидел танцы в любом их проявлении. Понятное дело, к такому вниманию Снейп совершенно не привык. Невзрачный нищий полукровка не вызывал в высшем свете такого фурора, как появление юного Блэка.

Так что Северус был счастлив той мирной тишине, которой встретил его спящий дом. Он прикрыл глаза и подумал о том, что неплохо было бы провести ночь на полу у входной двери. Идти куда-то ещё совершенно не хотелось, да и ноги он едва переставлял.

— Северус? — он мгновенно распахнул глаза и уставился на Лили, которая стояла на другом конце коридора. Растрёпанная, в ночной сорочке, со смесью нервного волнения и облегчения на лице, она вызывала щемящую нежность в груди. — Боже, я так волновалась! Где ты был?

И прежде, чем Снейп придумал достойный ответ, Эванс бегом пересекла разделявшее их расстояние и бросилась ему на шею. Сквозь несколько слоёв ткани чувствовалось тепло от её тела, быстрое биение сердца, а следом и тёплая влага. Когда Лили чуть отстранилась, но всё же не разорвала объятья, по её щекам текли слёзы.

— Ты с Рождества был словно сам не свой, — пожаловалась она и коснулась кончиками пальцев его лица. — Заперся в своей комнате, наложил на дверь какие-то заклятья, так что даже мистер Руквуд не смог их взломать, никуда не выходил, ни с кем не разговаривал. Я так за тебя волновалась! А уж когда ты исчез...

Что ж, по крайней мере, стало ясно, что уединением он обязан не деликатности обитателей дома, а собственным заклинаниям. Это многое объясняет, а ведь Снейп успел подумать, что о нём все благополучно забыли. Правда, он абсолютно не помнил, как накладывал эти самые заклинания, видимо, слишком сильно погрузился в свои мысли или ещё дочитывал письма на ходу.

— И как же обнаружилось моё исчезновение, если никто так и не смог открыть дверь?

— Домовик доложил.

— Дилли, — понимающе кивнул Северус. Всё-таки эльфы доставляли ему куда больше проблем, чем должны были бы, учитывая их статус прислуги. И самое обидное, что он не видел ни единого средства борьбы с ними.

— Это всё, что тебя волнует? Не хочешь объясниться? Рассказать, что было в тех письмах, после которых ты забаррикадировался в своей спальне. Между прочим, ты знатно всех переполошил, — укоризненно отчитывала его Лили, но Снейп был настолько уставшим, что практически не воспринимал её слова. — Сириус выглядел так, будто что-то знал, но мне так и не удалось вытянуть из него ни слова.

Ещё бы! Вот если бы отец взялся за него, точно бы узнал всё.

— Лили, я очень устал. Давай отложим все разговоры на завтра, ладно? — он мягко отстранил девушку от себя, коснулся искусанных губ невесомым поцелуем и нежно вытер пальцами солёные дорожки слёз на её щеках. — И не плачь больше, хорошо?

— Хорошо, — растерянно, словно по инерции кивнула Лили и проводила Северуса недоумевающим взглядом. Она ведь так много собиралась ему высказать, но стоило только увидеть, и все слова разом вылетели из головы. Сущее безумие.

* * *

Снейп наивно полагал, что уснёт, едва коснётся головой подушки. Но нервное напряжение, владевшее им в течение вечера, никак не хотело отпускать. Да и треклятый голос Блэка в голове подливал масла в огонь. Так что Северус ворочался на кровати, тщетно накрывал голову подушкой, укреплял мыслеблоки, пытался абстрагироваться. Всё без толку.

— Ну и скотина же ты! Ведь молчал весь вечер, как партизан на допросе, а тут вдруг поболтать захотелось. Так что ли?

Да, примерно так.

— Лучше бы у тебя эта разговорчивость при Лорде прорезалась! Побыл бы полезным для разнообразия, а то от тебя только головная боль да мелкие неприятности. Самому-то от себя не противно ещё? — сарказм всегда выручал Снейпа в борьбе с назойливыми собеседниками, так что и на этот раз он прибег к испытанному временем способу. — Кстати, почему тебя не слышно было весь вечер? Я думал, ты не удержишься и как-то прокомментируешь хотя бы неуклюжие попытки флирта со стороны той особы... как же её фамилия?

Это всё из-за него.

— Из-за Лорда что ли? — протянул насмешливо Снейп, хотя на самом деле ему было совсем не до смеха. Он ещё никогда не слышал голос в своей голове, к которому, честно говоря, успел привыкнуть и даже немного привязаться, таким неуверенным, можно сказать, испуганным. Блэк обычно говорил нахально, с типичной для подростков самоуверенностью, презрительной насмешкой по отношению ко всему миру в целом и ни к кому конкретно.

Да. Знаешь, мне сейчас всё видится иначе, чем раньше, когда... тебя не было. Я уже почти привык, что смотрю... Чёрт, это сложно объяснить! Но я будто смотрю не глазами, а всем существом. Всем, что осталось во мне моего. И тогда видны не только лица, но и тонкие оболочки. Иногда они цветные, чаще почти прозрачные.

— Это магия, — пояснил Снейп, хоть Блэк вовсе не нуждался в его объяснениях. — Магглы называют её аурой.

Неважно. Но когда вошёл Лорд, я сначала подумал, что он горит. Вокруг него было так много красного! Настоящий костёр, а к голове он и вовсе переходил к багрово-чёрному. И, Мерлин, постоянный вой. Или крик... Не знаю, но это было невыносимо! Кажется, я до сих пор слышу этот жуткий вопль, словно кого-то заживо режут на части тупым ножом. Раньше ни с кем такого не было.

Кресстражи — быстро нашёл объяснение жуткому воплю Снейп. Но внезапное откровение Блэка его нисколько не обрадовало. Едва ли мальчишка был сверходарённым эмпатом, так что оставался лишь один вариант, при котором тот мог видеть магическую оболочку и слышать крики разорванной души. Но это был очень плохой вариант, и больше всего на свете Северус хотел бы ошибиться.

— Криков ты раньше не слышал, я правильно понял? — осторожно уточнил он и, дождавшись раздражённого подтверждения, продолжил: — А что насчёт оболочек? Как давно ты стал их видеть?

Сказал же! С тех пор, как... ты появился. Ну, может быть, чуть раньше. Честно, не могу точно вспомнить, в какой момент ты появился.

— Блэк, у меня к тебе только один вопрос, — елейным голосом процедил Снейп. Его опасения с каждой минутой всё усиливались, и заминка Блэка тоже не скрылась от его внимания. — Что ты делал до того, как я здесь появился? И не вздумай врать!

Не твоё дело.

— Говори!

Нет.

— Север, — Снейп сделал несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться и взять себя в руки. Кричать на мальчишку в данной ситуации бессмысленно, легилименция тоже ему не поможет, остаётся только убеждение. — То, что ты описал, не очень хороший знак. Я просто хочу убедиться, что ошибаюсь. Если ты расскажешь, что произошло, возможно, я сумею вернуть тебе твоё тело.

На самом деле, он нисколько не хотел возвращать тело законному владельцу, но прекрасно понимал, что так будет правильно. Старик уходит, мальчишка остаётся. Может быть, он появился в этой реальности просто для того, чтобы уберечь своего двойника от тех ошибок, которые сделал когда-то сам? Снейп сосредоточился на этой, несомненно, правильной мысли и выбросил из головы неуместные сомнения. Не стоило размышлять о том, от чего он отказывался, что терял. Да и вообще неизвестно, где он окажется, если получится вернуть мальчишке тело.

Не буду я тебе ничего рассказывать. Если так уж интересно, сам смотри!

И Снейп с изумлением почувствовал, как некая мысленная дверь, которую он в упор не замечал до этого, тихонько отворилась. Оставалось только войти. Он чувствовал, что за этой дверью хранились воспоминания его двойника, в том числе и о том дне, в котором крылся ключ к разгадке этого невероятного перемещения. Но хотел ли он это увидеть? Не проще ли будет оставить всё как есть? Муки совести нисколько не пугали, как и дальнейшие действия Блэка. Но Снейп сделал над собой усилие и шагнул к двери. Из проёма на него хлынула волна мертвенного холода и серебристого тумана, а потом перед внутренним взором замелькала красочная лента воспоминаний. Всего лишь выбрать нужное. Это не сложно.

Он уцепился за самый яркий образ, который и должен был быть последним воспоминанием. Знакомое ощущение подхватило, протащило по сумбурной волне эмоций и утянуло на полгода назад...

* * *

Черноволосый подросток влетел в спальню, рывком стащил мантию и отшвырнул в сторону стула. Этого оказалось мало, тогда он скинул туфли, следом полетела рубашка. Оставшись в одних штанах, он бессильно упал на кровать, спрятал лицо в ладонях и, судя по характерных вздрагиваниям плеч, заплакал. Через несколько минут немного успокоился, поднял заплаканное лицо, со злостью зыркнул на приоткрытую дверь и, выхватив из ящика тумбочки палочку, запечатал её заклинанием.

— Ничего-ничего, вы у меня ещё попляшете! — пригрозил он, небрежно швырнул палочку на тумбочку и огляделся. В чёрных глазах полыхала ярость и непоколебимая решимость. — Предатели! Ненавижу...

Наконец, он встал, запустил руки в волосы и направился в сторону неприметной двери, за которой, как оказалось, скрывалась ванная. Злорадно ухмыльнувшись своему отражению в зеркале, парень открыл шкафчик, вздёрнул бровь и наугад вытащил пяток флакончиков. После этого он деловито заткнул пробкой раковину и, особо не церемонясь, вылил в неё содержимое всех флаконов.

— Что ж, Слагги, проверим, был ли ты прав, когда утверждал, что из любого зелья я способен сотворить яд, — иронично произнёс он, перемешал получившуюся жидкость зубной щёткой, набрал немного в стакан и залпом выпил. — Твоё здоровье, Слагхорн! Надеюсь, ты был хотя бы отчасти прав.

Парень нахмурился, вцепился двумя руками в раковину так, что пальцы побелели, медленно выдохнул сквозь плотно сжатые зубы. Простояв так не больше минуты, он тряхнул головой, выпрямился и вытащил пробку. Тёмно-зелёная жидкость быстро исчезала в водостоке под пристальным взглядом своего создателя, пара минут — и последние её следы смыл поток воды из-под крана. Парень убрал в шкафчик щётку, стакан, пустые флаконы и вернулся в спальню.

— Посмотрим, как вы теперь запоёте! — ядовито произнёс он.

Юноша явно не находил себе места: мерил комнату шагами, садился на кровать и снова вставал. Наконец, вытащил из шкафа пижаму, переоделся и лёг на кровать. Сон, похоже, не шёл, но он всё же смежил веки, пробормотал ещё что-то о предателях и, в конце концов, затих.

Сверкнула слабым голубоватым светом дверь — рассеялось недавно наложенное заклинание. Очертания комнаты размылись, сделались нечёткими, словно то была чернильная зарисовка, на которую кто-то случайно пролил воды, а через мгновение всё померкло.

* * *

Снейп вынырнул из воспоминания, закрылся мысленным щитом от приоткрытой двери в своём сознании и огляделся. За окном всё ещё было темно. Практически ничего не изменилось за это время, зато в сознании Северуса произошёл глобальный переворот. Он знал, что подростки бывают импульсивны, глупы, порой, слишком категоричны, но никак не мог принять то, что только что увидел. Видеть себя-подростка с непривычными эмоциями на лице, незнакомыми интонациями в голосе, чуждыми жестами было, по меньшей мере, странно. Да что там! Всё это казалось настоящим бредом.

— Ты идиот, — сухо констатировал он просто оттого, что надо было что-то сказать.

Знал, что ты это скажешь.

— Как знаешь, несомненно, и то, что я чертовски прав, — припечатал Снейп. — Зачем ты это сделал?

Ты снова обзовёшь меня идиотом.

— Естественно. И всё же?

В тот день я подслушал разговор родителей. Только не говори, что плохо так делать. Ты сам не многим лучше! В общем, я узнал, что мама беременна. Естественно, первым порывом было ворваться, наорать на обоих и потребовать избавиться от этого... короче, ты понял. А потом стало понятно, что им плевать на моё мнение. Во всяком случае, отцу точно. Он ведь хотел своего ребёнка! Тогда я разозлился, сбежал наверх... ну, дальше ты видел.

— И как прикажешь теперь исправлять последствия твоей тупости?! — Снейп разозлился не на шутку. Ему быстро вспомнился мальчишка Поттер, жизнь которого он раз за разом спасал лишь для того, чтобы вскоре выяснить, что маленький идиот вляпался в очередные неприятности. И в этой реальности, где Гарри Поттера пока не существовало по определению, нашёлся другой идиот. Вот только Северус понятия не имел, как вытягивать его из той передряги, в которую он попал. — Я даже представить не могу, как вернуть тебя практически с того света! Да ещё столько времени прошло...

Вернуть? В смысле, обратно в моё тело?

— Да. Ты же этого хотел, не так ли?

Нет. Я, конечно, злился, когда ты связался с этой Эванс, когда травил моё тело сигаретами. Было весело посмотреть, как ты издеваешься над Поттером, над МакГонагалл, да и вообще ты довольно забавный.

— Вот уж спасибо!

Хотя гораздо чаще ты меня раздражал. Особенно в ноябре, когда превращал себя в чёрт знает что из-за тоски по своей гриффиндорке. Но я всё это время был зрителем — не участником. Я рад, что здесь останешься ты. Потому что родители расстроились бы, и теперь я понимаю, что всё это было очень глупо. Но я не хочу назад, Снейп. Совсем не хочу. Я видел свет... Он так прекрасен. Можешь отправить меня туда, к свету?

Снейп молчал довольно долго. Так долго, что могло показаться, будто он и не собирается отвечать, но Блэк в его голове терпеливо ждал. За окном начало светать. Свет был неярким, но едва различимая серость всё же не была ночной темнотой. Засеребрились снежные сугробы. Занимался первый рассвет 1976 года.

— Я постараюсь, — честно сказать, у него была только одна идея, как выполнить просьбу мальчишки. И та бредовая, да и не факт, что сработает. Но, к счастью, оставалось ещё несколько дней, чтобы всё как следует обдумать, просчитать возможные последствия, взвесить все за и против. Но Снейп заранее знал, что, как минимум, попробует. — Но придётся подождать до начала семестра. Здесь я даже пытаться не стану.

Как скажешь.

В последние дни каникул Блэк-холл настигло затишье. Подгоняемые Лили, мальчишки часами сидели в библиотеке и писали заданные на каникулы работы, о которых все благополучно забыли в праздничной суете. Пару раз Северусу удалось улизнуть под предлогом того, что он учил маленькую Дору писать. Эванс умилялась этим братским порывам, тем более, с сочинениями он расправился куда быстрее, чем Сириус и Рем.

Наивная, она и не подозревала, что именно выводила на пергаментах юная мисс Руквуд под диктовку Снейпа. Как не догадывалась Эванс и о том, что исписанные кривоватым детским почерком листки бережно складывались в стопки и отправлялись в школьный чемодан Северуса. Но что может быть невинней, чем маленькая девочка, которая усердно учится выводить буковки на желтоватом пергаменте?

Первые деньки января сменяли друг друга в неторопливом, полусонном ритме, будто само время только просыпалось после окончания очередного года, чтобы вскоре начать свой неумолимо быстрый бег. Но пока всё было тихо и спокойно, и очередное утро не принесло особых изменений.

По окнам в убаюкивающем ритме барабанил дождь, крупные капли стекали по стёклам, лениво, словно нехотя растекались по подоконникам и, наконец, срывались вниз, навстречу земле и остаткам подтаявшего снега. После Нового года погода прочно взяла курс на потепление, и вот уже больше недели проливные дожди смывали следы зимней снежной сказки. В такие дни с самого утра кажется, что уже вечер, не хочется никуда вылезать из тёплого кокона одеял и подушек, а привыкшие к серости глаза отчаянно скучают по солнцу.

Снейп натянул одеяло на голову, поджал ноги, оставшиеся без тёплого укрытия, зарылся лицом в подушку и клятвенно заверил поднявшую было голову совесть, что непременно встанет. Часика эдак через два или три…

— Север! — дикий окрик разрезал сонную тишину спальни, через мгновение Сириус всей своей тяжеловесной тушкой запрыгнул на кровать кузена. Только отсутствие палочки в руках спящего спасло его от тёмномагического чрезвычайно болезненного проклятья. — Вставай! Уже два часа, хватит дрыхнуть!

— Задолбал, — буркнул Снейп, тщетно попытался отмахнуться и, наконец, высунул голову из-под одеяла. Блэк сиял как начищенный галеон, и от этого выражения чистой щенячьей радости захотелось с силой заехать ему кулаком в глаз. Просто, чтобы стереть неподобающий для такой погоды и такого раннего, по меркам полусонного Северуса, утра восторг с лица. — Ну, чего тебе?

— Неужели ты забыл? Нет, серьёзно? — Сириус опешил, ловко спрыгнул на пол и беспардонно уселся поверх одеяла. — Север, ты же прикалываешься, правда? Сегодня девятое.

— И что? Вчера было восьмое, завтра десятое. Ты разбудил меня, чтобы процитировать календарь? Если так, то я его и без тебя неплохо знаю. Теперь проваливай.

— Не, это уже вообще не смешно! Девятое января, Север! Давай, просыпайся, включай мозги и вспоминай.

Он говорит о моём Дне Рождения, идиот. И о твоём, кстати, тоже. Ты вправду не сообразил?

Снейп не то, чтобы забыл. Он вовсе об этом не думал. Может быть, в далёком детстве, лет в пять или даже раньше, Северус ждал от своего Дня Рождения чего-то особенного, но ничего не происходило. Изредка — раз или два, не больше — мать пекла ему пирог, но обычно у неё не хватало ни сил, ни денег на приготовление праздничного ужина. А потом он всё чаще отмечал очередной год своей жизни в Хогвартсе, где вообще никому не было дело, что девятого января сколько-то там лет назад появился на свет жалкий слизеринский полукровка. И Снейп очень быстро научился не обращать внимания на этот глупый праздник.

— А, вспомнил, — Сириус, похоже, углядел некое подобие понимания на его лице и ухмыльнулся. — Ну, что ж, поздравляю, братишка. Ты, конечно, мудак, но теперь ты шестнадцатилетний мудак!

— И почему же я мудак? — безразлично поинтересовался Снейп, спихнул назойливого нарушителя спокойствия со своей кровати и неохотно выпутался из одеяла.

— Потому что забыл про мой День Рожденья! И мне плевать, что ты был в лазарете, болел или что-там-ещё. Я оскорблён до глубины души.

— Оно и видно, — фыркнул Снейп, покосился на широко улыбающегося Сириуса и направился к шкафу.

— Короче, одевайся, а то скоро гости начнут подтягиваться!

— К-какие гости?!!

— Жду тебя внизу! — крикнул Блэк вместо ответа и быстренько смылся, оставив ошеломлённого Северуса переваривать смысл только что услышанного.

Гости. На праздниках у Снейпа никогда не было гостей. Однажды его поздравила Лили и даже поцеловала в щёку, но это случилось мимоходом, возле лестницы в подземелья. А через год Эванс уже не поздравляла его, потому что вообще с ним не разговаривала и гуляла за руку с треклятым Поттером.

* * *

Если бы Сириус уточнил, что за гости получили приглашение на праздник, Снейп ни в жизнь не спустился бы их встречать. Сборище чистокровных снобов, коих он имел несчастье видеть чуть более недели назад в Малфой-Мэноре. Эйвери, Крэббы, Уилксы, Розье, Прюэтты, Булстроуды, кажется, собрался весь высший свет магического общества. Чистокровные семейства чуть ли не в полном составе проходили в помпезно украшенный зал, чинно раскланивались, отсылали с домовиками подарки и более не обращали на именинника никакого внимания. Младшее поколение вскоре собралось в отдельной гостиной, но эта компания в своём поведении практически полностью копировала родителей.

Рад вас видеть… Благодарю за визит и поздравления… Необычайно приятно принимать вас… Для меня большая честь… Прекрасно выглядите, миссис Крауч… Великолепная причёска, мисс Бёрк… Отличная мантия, мистер Селвин… Северуса уже подташнивало от штампованных фразочек, фальшивых улыбок и заученных приветствий. Но этикет требовал. Альфард нависал над ним подобно дамоклову мечу, его рука тяжким грузом покоилась на плече наследника и время от времени одобрительно сжималась. Снейп искренне тосковал по тем славным временам, когда никому, включая его самого, не было дела до его Дня Рождения.

Наконец, поток гостей иссяк, и Северус вздохнул с облегчением. Остался только один мрачный седовласый маг у камина, ещё одно пропитанное фальшивой любезностью приветствие, многословная благодарность с тщательно скрываемым сарказмом, и можно считать себя абсолютно свободным на весь день. Мужчина, который стоял до этого лицом к камину, развернулся на каблуках, и Снейпу его лицо показалось смутно знакомым. Впрочем, среди Упивающихся такого точно не было, так что непонятно было, где они могли познакомиться или столкнуться.

— Ну, здравствуй, Северус. Поздравляю, — скрипучим, но не по-старчески твёрдым голосом произнёс он, и Снейп невольно вздрогнул. Он помнил этот голос. О, обладателя этого голоса он едва ли мог забыть, несмотря на то, что мечтал никогда бы вовсе его не знать. — Неужто не обнимешь деда?

Альфард, всё это время стоявший рядом, мягко подтолкнул сына в спину, и Северус на негнущихся ногах приблизился к ухмыляющемуся старику.

В своей реальности он лишь однажды встречался с главой рода Принц: тот сам почтил визитом убогое жилище в Спиннерс-Энд. На лице его тогда было такое отвращение ко всему вокруг, от обстановки до обитателей дома, что, вероятно, лишь чудом его не вырвало прямо там. Он закрылся со своей дочерью на кухне, они разговаривали больше часа. Старый маг под конец сорвался на крик и, хлопнув дверью, вылетел в прихожую.

«Всё из-за тебя, маленький ублюдок. Ты испортил жизнь моей глупой дочери, да и тебя самого едва ли ждёт счастье в этом мире. Хоть бы ты сдох, а лучше вовсе не появлялся на свет, маггловское отродье!» — сказал он внуку на прощанье, вышел за порог и растворился прямо в воздухе. Уже позже, после поступления в Хогвартс, Снейп понял, что маг был прав. Но иногда всё же казалось, что именно его слова определили дальнейшую судьбу маленького Северуса.

И вот теперь этот суровый чистокровный маг стоял у камина и терпеливо ждал, когда внук обнимет его. Душа требовала плюнуть в это породистое лицо, скривиться от отвращения, как когда-то скривился старый Принц при виде дома на Спиннерс-Энд, развернуться и гордо уйти. На лице замершего в ожидании старика мелькнула тень сомнений, слишком уж затянутой вышла пауза.

«Не расстраивай дедушку!» — одними губами прошептала Эйлин, стоявшая спиной к отцу.

Северус решительно тряхнул головой, покрепче стиснул зубы и шагнул навстречу, вероятно, самому великодушному поступку в своей жизни. Видит Мерлин, меньше всего на свете он хотел приближаться к этому человеку. Да что там! Он бы скорее обнял поочерёдно всех Мародёров и Тёмного Лорда. От «дедушки» ощутимо тянуло старостью, вблизи, прижатый к его костлявому плечу, Снейп особенно остро это ощутил и покрепче обнял ненавистного родственника. Можно было не сомневаться, если кого-то эта реальность и оставила без изменений, так это старого Принца. Он был всё тем же чистокровным снобом, который отверг бы собственного внука, случись тому оказаться полукровкой. Однако Северус слишком хорошо был знаком с болью и разочарованием, а потому позволил старику пребывать в счастливом неведении.

— Ну, всё-всё, задушишь! Иди уже, вижу ведь, что тебе скучно здесь, со стариками…

Но вместо того, чтобы отпустить с миром, его тут же препроводили в гостиную к сверстникам. Именинник едва удержался от того, чтобы с криками сбежать.

— Северус, дорогой, поздравляю! Знаешь, я много думала над тем, что произошло в последний семестр. Ты, конечно, очень виноват, но отец рассказал мне, что видел тебя на Новый год. В общем, я понимаю, что тебе сейчас, естественно, не слишком легко, это же такая большая ответственность! Так что я всё тебе прощаю и предлагаю начать всё заново.

— Берти, ты рехнулась? — тихо спросил Снейп. Он пребывал в откровенном шоке и никак не мог понять, что за бред лепечет его чокнутая однокурсница. Тем временем, всепрощающая Хиггс расплылась в этакой понимающей улыбочке, пересекла разделявшее их расстояние, бросилась своему бывшему парню на шею и впилась в оторопевшего Северуса поцелуем.

Прежде, чем он скинул нелегкую тушку со своей шеи, двери гостиной громко хлопнули, из коридора донёсся цокот каблучков.

— Хиггс! — рявкнул он, едва назойливая девица отлепилась. — Мне плевать, что ты там себе напридумывала. Но мне не нужно твоё прощение, понятно? И я не собираюсь ничего начинать, ни заново, ни как бы то ни было ещё. Между нами ничего нет и не будет, ясно? Если же твой жалкий мозг не способен принять и обработать эту информацию, мне тебя искренне жаль, но ничем не могу помочь. Можешь зарубить себе на носу, записать на руке, да что угодно делай, только запомни. Ещё вопросы?

— Ну и скотина же ты, Блэк! Какая же ты скотина…

Берти в слезах выскочила из гостиной, следом за ней чинно покинули комнату и остальные девушки, которых Снейп про себя окрестил сворой слизеринской принцессы. Несколько минут стояла мёртвая тишина.

— Да ты молодец, Север! — подал голос Эйвери, подошёл ближе и хлопнул однокурсника по плечу. — Так с ними и надо, а то достали своими соплями-слюнями. Парни, я же прав?

Остальные быстро закивали. Если кто и мог спорить с Блэком, так это Эйвери. Но раз уж и он одобряет такое поведение, то кто они такие, чтобы осуждать излишнюю резкость по отношению к девушке?

Снейп устало пересёк гостиную и уселся на диван. Не было никакого желания сидеть с однокурсниками, слушать бессмысленную болтовню и стук дождя по стёклам. Поначалу кто-то, кажется, тот же Эйвери, пытался развлечь виновника торжества, но вскоре все быстро оставили его в покое. И в относительном уединении Северус предался своим мрачным мыслям.

Следующим, кто вырвал Снейпа из прострации, оказался Сириус с лихой улыбкой, которая, похоже, с самого утра не сползала с его лица. Он держал по бутылке огневиски в каждой руке и выглядел так, словно уже успел не один раз приложиться к выпивке.

— Ты уж слишком мрачный, братишка! — подмигнул он и протянул одну из бутылок, початую. — Взбодрись! Самое интересное ещё впереди. А это тебе подарочек от меня лично, ну, и от дяди Августа.

Снейп справедливо полагал, что в большей степени обязан подарком Руквуду, но расстраивать Блэка не стал. Ведь необычайно глупо расстраивать или злить человека, который принёс тебе выпить. Поэтому он просто принял бутылку и хлебнул из горла. Янтарная жидкость огнём прокатилась по глотке, упала в желудок и потянула пока ещё слабые и тоненькие лапки к мозгу. Северус решил помочь ей очередным глотком.

— Эй, а нам?! — мигом материализовался возле дивана Крессвел, а следом и остальная компания. — Сириус, где твоё гостеприимство? Мерлин заповедал делиться с друзьями-магами старым добрым огневиски! Тем более, когда речь идёт о бутылочках односолодового Огденского, да ещё, если только глаза меня не обманывают, выдержанного на дыхании Кельтского бронечешуйчатого!

— Спокойно, друзья мои, только спокойствие, — нараспев протянул Блэк, сунул по бутылке в загребущие руки Дирка и Мальсибера и жестом фокусника вытащил из-под мантии ещё две. — Если что, у меня ещё несколько бутылок припасено. Но дядя Август заверил, что мы и с этого упьёмся.

— За Руквуда! — торжественно провозгласил Уилкис, вырвал у Дирка бутылку и по примеру хозяина праздника отпил из горла. Бутылка быстро пошла по рукам. — Ме-е-ерлин, где закуски?!

* * *

Чинные расшаркивания и неспешные беседы в гостиной подростков неумолимо сменялись весёлой попойкой, взрослые снисходительно делали вид, что ничего не замечают, и вели свои неторопливые разговоры ни о чём под эльфийское вино. Небольшая группа особо азартных мужчин под предводительством Руквуда переместилась в карточную комнату, благо Северуса среди них, к счастью для Августа, не было.

Снейпу опротивело наблюдать за пьяными мальчишками примерно к тому моменту, как они добрались до третьей бутылки и отослали Сириуса за добавкой. Тогда именинник незаметно прокрался к дверям и покинул гостиную, пока никто не вспомнил о его существовании. К счастью, сразу после Нового года он догадался выменять у Руквуда его же часы на блок сигарет, и теперь почти полная пачка приятно грела карман.

Найти укромный уголок в большом, пусть и полном гостей доме, оказалось не так уж сложно. Это была тёмная каморка сразу за кухней, пыльная и заброшенная настолько, что сам собой напрашивался вывод: даже домовики зачастую обходят местечко стороной. Оно и к лучшему. Северус зажал в зубах сигарету, щёлкнул зажигалкой и прикрыл глаза, наслаждаясь ощущением заполняющего гортань и лёгкие дыма. Тонкая сизая струйка устремилась прочь от его губ и осела расплывчатой дымкой на грязное стекло, но быстро рассеялась.

— И почему я не удивлён? — тихий голос заставил Снейпа вздрогнуть. Он повернул голову на звук и невольно нахмурился. В трёх шагах от него стоял Эйвери, только его и не хватало! — Не поделишься огоньком? А то у меня предки палочку отобрали.

Северус молча выудил зажигалку и наблюдал, как чистокровный с несравненным выражением растерянности и лёгкого отвращения на лице прикуривает от маггловской зажигалки.

— Только не говори, что явился ради того, чтобы покурить. Я всё равно не поверю.

— И будешь прав, — самодовольно кивнул тот, уселся напротив и уставился на однокурсника в упор. Снейп даже бровью не повёл, на него в былые времена и не так смотрели. — Я хотел поговорить.

— Плохая затея, — фыркнул Северус, чуть качнул головой и нарочито медленно вытащил палочку. — Мы, мягко говоря, в неравном положении. И я не гриффер, чтобы погнушаться такой нечестной победой.

— Думаю, до этого не дойдёт. Слышал, ты был на Новый год у Малфоев, — ответом ему послужил небрежный кивок, и Эйвери продолжил: — Странное решение. Мне казалось, ты отрёкся от Лорда из-за своей глупой влюблённости.

— А это твоё дело? — лениво осведомился Снейп и выпустил очередную струю дыма в лицо собеседнику.

— Я недавно разговаривал с отцом. Он посоветовал мне не торопиться с принятием метки. Знаешь, здесь дело нечисто. Но даже если я не знаю всего о планах Лорда, одно мне известно точно: предателя крови он не потерпит. А твоё увлечение… хм, оно, мягко говоря, не вписывается в наши традиции.

Северус глухо рассмеялся, отбросил окурок и запрокинул голову. Взгляд бездумно блуждал по низкому потолку, цеплялся за старые трещины, следил за передвижениями маленького паучка, останавливался на одной точке и вновь пускался по кругу.

— Север…

— Скажи честно, ты от чего меня отговариваешь? От вступления в ряды Упивающихся или от общения с Лили?

— Даже не знаю, Север. По мне, так одного другого не лучше. Но всё же, — он запнулся, отвёл взгляд и попытался собраться с мыслями, получалось не очень, судя по дрожащему голосу. — Я видел, какой у неё сегодня был взгляд, когда ты целовался с Берти. И я ещё отчётливо помню, что творилось с тобой в школе последние полгода. Думаю, если бы у меня было что-то подобное, я бы тоже наплевал на происхождение и традиции.

— Что?! Она всё видела?!!

— Ну, не совсем всё. Кажется, Эванс сбежала до того, как ты оттолкнул бедняжку Берти.

— Убью! — прорычал Снейп, подорвался, незаметно для себя смял в кулаке сигарету, которую как раз собирался прикурить и рванул к выходу.

— Кого?!

— Хиггс! Эту мелкую, расчётливую, нахальную, беспринципную стерву! — он говорил это, обращаясь больше к себе, чем к Эйвери, продумывал в голове варианты пыток и проклятий, которые обрушит на голову бестолковой девице.

Снейп полыхал гневом ещё несколько минут, но у главной лестницы внезапно остановился. Смерть Берти мало что изменит, но как теперь объясняться с Лили, если она и впрямь видела только этот короткий эпизод? А если она успела сделать неверные выводы? Только теперь Северус понял, чего ему не хватало весь день, почему он раздражался всё больше с каждой минутой, пил, не чувствуя вкуса, и курил, но словно не в затяг. Ему не хватало Лили. Так привычно стало проводить с ней почти каждый день, любоваться её улыбкой, будто случайно касаться тёплой руки, теряться в зелёных омутах, что всё остальное потеряло смысл, опустело, стоило ей ненадолго исчезнуть.

* * *

Перед дверью Северус замер в нерешительности. С той стороны доносились тихие всхлипы, виной которых был он сам. И, наверное, впервые в жизни Снейп не знал, что сказать. Он, не терявший обладание перед Волдемортом, стоял под дверью любимой девушки, мялся как школьник и банально не находил сил просто постучаться.

И что? Отступишься? Пойдёшь глушить вину и горе в огневиски? Так ты привык справляться с проблемами, верно? Или что у тебя ещё запланировано?

— Мне казалось, ты против общения с Лили.

Я — против. А ты?

Он решился и без стука вошёл. Дверь, как ни странно, была не заперта. Лили лежала на кровати, лицом уткнувшись в подушку, в том самом платье, что надевала на Рождество. Судя по характерно судорожному дыханию и вздрагивающим плечам, она то ли собиралась разрыдаться, то ли уже плакала. У Северуса внезапно защемило в груди. Неужто сердце? А он-то по наивности полагал, что эта бесполезная мышца безнадёжно окаменела два или даже три десятка лет тому назад.

Так и будешь стоять истуканом или, наконец, сделаешь что-нибудь? Она, между прочим, из-за тебя тут рыдает.

— Лили. Ты всё неправильно поняла, — голос не слушался, срывался то на глухое карканье, то на хриплый шёпот. Тогда Снейп присел возле неё, коснулся рукой растрепавшихся волос, пытаясь хоть так привлечь её внимание.

— Что? Что там можно было не-неправильно п-понять? — она резко подскочила, отдёрнулась от его руки, как от ядовитой змеи и смерила несостоявшегося утешителя сердитым взглядом. — Ты целовался посреди комнаты с этой девчонкой. Скажешь, нет?

— Мы встречались. Раньше. Но я дал ей понять, что между нами ничего не может быть. Не представляю, почему она вдруг кинулась на меня. Поверь, Лили, я не хочу целовать никого, кроме тебя. А Хиггс — это лишь глупое недоразумение. И не плачь, — он нежно стёр дорожки слёз с щёк любимой, на секунду задержал руку на её лице, провёл пальцами до подбородка, словно хотел притянуть для поцелуя, но в последний момент всё же отстранился.

— Ты больше не будешь с ней целоваться. Ни с ней, ни с кем бы то ни было ещё! — и прежде, чем Северус хоть как-то среагировал на это утверждение или, скорее, ультиматум, Лили схватила его одной рукой за воротник, притянула вплотную к себе и впилась в губы таким собственническим поцелуем, какого никак нельзя было ожидать от столь хрупкой девушки. Поцелуй прервался задолго до того, как Северус успел в полной мере им насладиться. Лили так и осталась в паре дюймов от него и прошептала прямо в губы: — Только мой, запомни.

Как будто могли возникнуть какие-то сомнения на этот счёт! Снейп на несколько мучительных мгновений замер каменным изваянием, наконец, несмело запустил руку в огненно-рыжие локоны, чуть потянул. Вторая ладонь, словно взбунтовавшись против воли хозяина и команд разума, скользнула по изгибам ещё не сформировавшегося толком женского — или всё же детского? — тела.

На секунду пришли сомнения, тягостные, нежеланные, холодящие душу, как промозглый январский ветер. Эванс льнула к его рукам, тянулась к горячим прикосновениям, гонимая подростковыми гормонами, сиюминутными желаниями, сумасбродной ревностью, что кружила голову похлеще вина и огневиски. Снейп в этот момент с раздражающей отчётливостью понимал это. Как понимал и то, что за внешностью мальчишки скрывается он сам, без малого сорокалетний, зачумленный тьмой, безжалостными пытками и убийствами Упивающийся.

Внезапно он почувствовал себя извращенцем, ведь как бы чисты ни были его намерения, с этой хрупкой девушкой его разделял не один десяток лет. Но Лили очередным поцелуем смела все сомнения, и Северус сам не заметил, как повалил её на спину. Руки, кажется, дрожали, когда он осторожно стягивал платье. Чёрный, как сама ночь, взгляд с жадностью цеплялся за каждый открывавшийся кусочек сливочной кожи. Снейп склонялся ниже, алчно втягивал тонкий аромат духов, мыла, за ним — едва ощутимый — запах самой кожи, запах женщины.

Он не смог бы припомнить, как долго мечтал об этом, сколько бессонных ночей провёл в мыслях о Лили, в какой момент им овладело до дрожи сладостное помешательство. Но Северус был как никогда благодарен такому подарку судьбы. Он припадал губами к ключицам, спускался к ложбинке меж грудей. Отринув гордость, пустые сомнения, чаяния и неуместное самоедство, он боготворил лежащую перед ним девушку, изливал на неё, потерявшуюся в ощущениях и ласках, многолетнюю любовь, боль, муку. И каждое прикосновение словно отпускало грехи, тяжким грузом лежавшие на его чёрной душе. И всякий поцелуй — откровение.

Вероятно, внизу шумели гости, в основном, конечно, младшее поколение. Хотя и Руквуд, возможно, горланил что-то настолько устаревшее, что подростки едва ли могли знать. Кажется, назойливый голос Блэка в голове пытался что-то вякнуть. Снейпу было плевать. Он слышал лишь тихие стоны, срывающиеся с приоткрытых губ его любимой.

Платье — никчёмная тряпка с неприлично тугими застёжками — давно было отброшено, белье не на много отстало от него. И вот уже поцелуи достигли плоского живота, когда Лили вскрикнула на неправдоподобной высокой ноте и резко дёрнулась прочь.

— Северус, я… я не могу, — боязливо, словно он мог в любой момент наброситься на неё, прошептала Эванс, завернулась в одеяло и подтянула ноги. — Это… это всё слишком. Понимаешь?

— Понимаю, — глухо ответил он, кивнул для убедительности и сцепил руки в замок. А взгляд никак не мог оторваться от обнажённого плеча Лили, на которое она то ли забыла, то ли не подумала натянуть одеяло. — Пожалуй, мне лучше уйти.

— Ты злишься?

— Нет.

— Но я же вижу, что злишься…

— Лили, будь милосердна, — Снейп и сам понимал, что его голос звучал более чем жалко, но ничего не мог с этим поделать. Предательское тело мальчишки, обуреваемое гормонами и похотью, слабо подчинялось голосу разума. — Дай мне уйти сейчас, пока я не набросился на тебя, как оголодавший хищник. Мой самоконтроль тоже не бесконечен. И если ты пыталась нащупать его границы, то считай, что тебе это практически удалось. До завтра.

Ответом ему было затянувшееся молчание. Если бы он оглянулся, то узрел бы поражённое лицо Лили, на котором за смущением легко читалась вина. Но Снейп был слишком занят попытками удержаться от соблазна, чтобы смотреть на что-либо кроме двери.

Утро последнего дня школьных каникул обитатели Блэк-холла провели в жуткой суматохе. Оно и не мудрено! Не так-то легко собрать четыре чемодана, вещи из которых незаметно для хозяев успели затеряться в необъятном доме. То тут, то там находились детали одежды, учебники, пергаменты, перья. Школьный галстук Сириуса так и вовсе обнаружился на люстре в карточной комнате, и едва ли он когда-нибудь нашёлся бы, если бы не Руквуд.

Наконец, студенты были собраны, одеты в выстиранную и отглаженную трудолюбивыми домовиками форму, в общем, полностью готовые к отъезду. Трое из них уже стояли с чемоданами перед входом, Северус же задержался наверху, у кроватки сестрёнки. Она сильно изменится, значительно подрастёт и, наверняка, забудет своего непутёвого братца до того, как они увидятся в следующий раз. Малышка мирно лежала в своей кроватке, но Снейпу упорно казалось, что девочка всё понимает и хмурится, недовольная его отъездом. Хотя едва ли она вообще заметит его исчезновение.

— С таким строгим взглядом тебе стоило бы задуматься о карьере декана в будущем, — шутливо упрекнул он сестрёнку, но так всё так же не сводила с него взгляда. — Кстати, мам, как там у вас с именем?

— О, не напоминай мне об этом! — взвыла Эйлин и с сочувствием взглянула на дочь. — Твой отец рехнулся. После того, как я предложила добавить к именам его родственниц одно из рода Принц, он всерьёз взялся за звёздные карты! Теперь твою сестру зовут Лукреция Элиза Кассиопея Лисандра Хестер Элладора Седрелла Бельвина Каллидора Домея Чарис Урсула Анабелла Лира Каллисто Вега Гемма Антарес Бетельгейзе. И скажи, только мне кажется, что последние два имени более подошли бы мальчику?

— Прости, я перестал слушать после Хестер, — честно признался Снейп, тяжко вздохнул, представив незавидное будущее сестрички. Бедняжке, наверняка, понадобится немало сил и выдержки, чтобы жить с такой подборкой имён. Это же не ребёнок, а жертва ономастики. Он ненадолго задумался. — А если Минерва? В смысле, одно имя Минерва вместо этого жуткого списка.

— Минерва? Не знаю, по-моему, Анабелла было бы лучше.

— Ну да, только к Анабелле придётся добавить… не вспомню уже, что именно.

— Минерва… пожалуй, я поговорю с Альфардом. А что, мне даже нравится, — она усмехнулась, взглянула на дочь, которой невдомёк было, что сейчас решается один из важнейших вопросов в её жизни, и решительно кивнула самой себе. — Да, именно Минерва. Сошлюсь в разговоре на тебя. А главное, что отпадают все эти звёздные имена. Меня, признаться, уже подташнивает от них!

* * *

Через пару часов Хогвартс-экспресс уже увозил студентов прочь от Лондона. Северус, Лили, Сириус и Рем разместились в одном купе. Снейп косо поглядывал на сидящих напротив него парней, которые то и дело толкали друг друга локтями в бока, безуспешно сдерживали смешки, перешёптывались и вновь заходились смехом. Лили словно и не замечала всего этого. Она устроила голову на плече сидящего рядом Северуса и бездумно перебирала пальцами цепочку, полученную на Рождество.

Поезд немного тряхнуло, и голова Эванс случайно съехала с плеча на колени к Северусу. Тот оторопел, а мальчишки напротив вновь расхохотались, переглянулись и, не сговариваясь, выскочили из купе.

— Что это с ними?

— Не знаю, — пожала плечами Лили, лукаво улыбнулась и за серебристо-зелёный галстук притянула парня вниз, к своему лицу. — Может быть, поняли, что мы сейчас будем целоваться?

Все вопросы и глупые уточнения пали смертью храбрых в поцелуе, тягучем, нежном, далёком от той страсти, что искрила между ними в Блэк-холле, но всё же донельзя приятном. Снейп титаническим усилием воли заставил себя не распускать руки, хотя так естественно было бы скользнуть под мантию, расстегнуть пару пуговичек на форменной рубашке, запустить пальцы в вырез, коснуться тёплой кожи…

— Эээ… привет, Север, — обратил на себя внимание застывший в проёме Крессвел. Резко лишившийся контакта с нежными, сладкими губами Лили, Северус смерил однокурсника таким раздражённым взглядом, что тот уже упал бы замертво, если б только взглядом можно было убивать. — Я тут… хм… Сириуса искал. Ты не знаешь, где он?

— Понятия не имею!

— А… ну ладно, вы продолжайте, не стесняйтесь!

Парочка в купе с облегчением вздохнула, когда дверь закрылась. На губах Лили играла лукавая усмешка, и Снейп на секунду залюбовался этим неизведанным выражением её лица. Ему предназначались совсем другие улыбки, говорившие о дружбе, просившие об услугах. Иногда он замечал мечтательную улыбку подруги детства, но мечтала девушка совсем не о нём. А блеск в глазах, лёгкий румянец стеснения и вот эти усмешки неизменно доставались Поттеру.

— Продолжим?

Естественно, Северус выразил горячее согласие, причём не словами, а действием. Но не прошло и минуты, как дверь вновь отъехала в сторону. Снейп едва не зарычал с досады, неохотно разорвал поцелуй и обратил взор на нарушителя их уединения.

— Что, Уилкис? Тоже Сириуса ищешь? — ядовито осведомился он.

— Ну да, а как ты догадался?

— Внезапное озарение, — фыркнул тот, покосился на однокурсника и понял, что таких искателей Сириуса ещё полкурса наберётся. Не стоило этого так оставлять. — Как видишь, моего дражайшего кузена здесь нет. И прежде, чем ты отправишься на его поиски, передай остальным, что его здесь точно нет, и уже не будет!

— А… ага, хорошо.

— Ты не слишком резко с ним обошёлся? — взволнованно осведомилась Лили, когда они вновь остались наедине.

— В самый раз. Зато теперь вряд ли кому-то ещё захочется проверить, с кем и зачем я заперся в купе!

Пару мгновений Эванс сомневалась, но в итоге желание продолжить начатое пересилило абсурдную заботу о слизеринцах. В конце концов, Северусу лучше знать, как обращаться со своими однокурсниками. Оставалось только радоваться, что гриффиндорцы не додумались соваться в их купе под предлогом поисков Рема. Наверное, в таком случае всё закончилось бы куда хуже. Но едва Лили избавилась от тревожных мыслей и отдалась во власть ощущений, как дверь в третий раз с грохотом открылась.

— Ого! Не обманули.

— И тебе привет, Мальсибер. Сириуса ищешь?

— Не, я это… ну… кота потерял. Во! Маленького такого, не видели?

— У тебя же нет кота! — прорычал Снейп, и бедолага совершенно растерялся под его препарирующим взглядом. Ум был далеко не главным достоинством старины Мальсибера, а уж когда надо было срочно что-то выдумывать, так от него и вовсе пользы никакой не было. — Пошёл вон.

— Они не успокоятся, да? — тоскливо уточнила Эванс, машинально провела кончиками пальцев по чуть припухшим губам и улыбнулась ощущениям. — Может, стоит поискать другое купе?

— Есть идея получше. Но предупреждаю, если пока ты ещё можешь попытаться пресечь слухи, которые непременно поползут, то после воплощения моей идеи отпираться будет бесполезно. И, естественно, уже сегодня за ужином весь Большой зал будет обсуждать наши отношения. Хотя это в любом случае неминуемо, поскольку Крессвел тот ещё сплетник.

— А я и не собиралась ни от чего отпираться, — и эта короткая фраза с ноткой возмущения животворящим бальзамом пролилась на душу Северуса. Он ведь до последнего боялся, что Лили одумается, выстроит новую неприступную стену и перечеркнёт всё произошедшее, словно и не было этих каникул. — Так что тебе придётся ходить со мной за руку, проводить субботы в Хогсмиде и сидеть рядом, когда у нас общие уроки.

— И как же я это переживу? — притворно посокрушался Снейп, но широкая улыбка с головой выдавала его радость от намеченных перспектив. — А теперь вставай, пока очередной выходец моего бестактного факультета не объявился.

Северус за руку протащил Лили через половину поезда. Когда отдельные купе сменились общими вагонами, их стали провожать удивлёнными, укоризненными и даже завистливыми взглядами. Наконец, они остановились в начале вагона, заполненного пятым курсом Слизерина. Студенты галдели, переговаривались, жевали сладости, некоторые второпях скатывали эссе. Снейп фыркнул и нарочито громко откашлялся.

— Дамы и господа. Прошу минуточку внимания, — разговоры тут же стихли, и, судя по тому, что однокурсники старательно отводили глаза, стало ясно, что паломничество в купе Северуса и Лили ещё не скоро прекратилось бы. В конце концов, слизеринцы не осложняли себе жизнь таким атавизмом как совесть. — Я хотел только сообщить, что Сириуса, котов, жаб и прочих животных в моём купе нет. Я не знаю, где искать всё то, что вы успели или только собираетесь потерять. И помогать в поисках я тоже не планирую. Ах, да, чуть не забыл!

Он развернул Лили чуть боком к вагону, демонстративно отвёл волосы с её лица и впился в заманчиво приоткрытые губы поцелуем. Театральный поначалу, он быстро перешёл в разряд особо горячих: видимо, где-то в глубине души Снейп был эксгибиционистом. Короткий вскрик Хиггс заставил его прерваться куда раньше, чем хотелось. Эванс, буквально сгорая от смущения, уткнулась лицом ему в мантию, будто это могло её спрятать. Внезапно в оглушительной тишине раздались жидкие хлопки, кажется, инициатором был Эйвери, но уже через секунду вагон взорвался аплодисментами. Северус откланялся и быстро увёл Лили в надежде, что уж теперь-то им удастся побыть наедине.

Не тут-то было! Только они вернулись в купе, как в закрывающуюся дверь протиснулась одна из соседок Лили по спальне. Девчонка стояла с широченной улыбкой на лице и переводила выжидающий взгляд с Эванс на Северуса и обратно.

— Ну? И чего вы не целуетесь-то?!

— Эммелина! — страдальчески простонала Лили, закатила глаза и бессильно опустилась на сиденье, предоставив Северусу разбираться с таким наглым вторжением в их личную жизнь.

— А что?! Я жду, между прочим!

— Зря теряете время, мисс Вэнс, — обречённо сообщил Снейп, присел рядом с Эванс, взял её ладонь в свои руки и успокаивающе погладил. — Представление было минут десять назад, в слизеринских вагонах. И нет, гастролей на бис не будет, сожалею.

— Эгоисты, — буркнула Вэнс, развернулась с глубоко обиженным видом и покинула купе, расстроенная в лучших чувствах.

— Прости, Лил, но, думаю, проще будет дождаться, пока мы вернёмся в школу.

— Думаешь, там не начнётся то же самое?

— О, в Хогвартсе я знаю несколько весьма укромных местечек, где нам никто не помешает. К тому же, теперь у нас есть карта, не забыла? В конце концов, если они не оставят нас в покое, то пары показательных выступлений в Большом зале должно хватить, чтобы утолить чужую страсть совать нос не в своё дело. Ты же не против?

— Наверное, это странно… но мне даже понравилось.

* * *

Снейп тоскливо поглядывал на тёмное небо за окном. Чернильная темнота разрывалась яркими огоньками звёзд, почти полная луна насмешливо пряталась то за облаками, то в ветках гремучей ивы. Ночное небо манило своей свободой, лёгкостью, но при этом было так недоступно.

— Мистер Блэк! — вырвал его из задумчивости резкий голос, и Северус неохотно оглянулся на заместительницу директора. — Вы меня вообще слушаете?

— Конечно, профессор. А вы за эти два часа сказали нечто новое?

— Мистер Блэк!

— Видимо, нет.

Напольные часы показывали полпервого, а Снейпа подняли накануне в полдевятого. После этого целый день тряски в поезде, перемежаемой поцелуями украдкой с Лили, да и то пришлось быстро прекратить. Несмотря на то, что Эванс, смущённая и раскаявшаяся до глубины души, стояла рядом, к этому времени хотелось уже только спать. Можно в одной кровати с Лили, но спать! А МакГонагалл всё не унималась со своей лекцией о морали и нравственности.

— Хочу напомнить, что вы находитесь здесь из-за своего недопустимого поведения, мистер Блэк. Почему я не вижу раскаяния на вашем лице?

— Ох, даже не представляю, профессор, — грустно ответил Снейп, с несвойственной ему кротостью глянул на неё исподлобья и предположил с фальшивым участием: — А давно вы в последний раз консультировались с колдомедиком по поводу зрения? Может, вам стоит сменить очки? Знаете, в вашем возрасте нужно уделять здоровью больше времени, чем личной жизни студентов.

— Мистер Блэк! — Минерва аж задохнулась от возмущения, но ехидная усмешка от этого не исчезла с лица самоуверенного студента. Тут преподавательница решила воззвать к своей любимой студентке, которая не должна была подвести в этой кошмарной ситуации. — Мисс Эванс, хоть вы-то понимаете, как ужасно себя проявили?! Целоваться посреди Большого зала! На глазах у преподавателей! Я уже не говорю о первокурсниках…

— О да, мы сломали несчастным крошкам хрупкую психику, несомненно! — саркастично вставил Снейп и, пользуясь тем, что письменный стол скрывал их от взора учительницы примерно по пояс, незаметно сжал ладошку Лили в знак поддержки. — А это случайно не гриффиндорские первокурсники попросили в следующий раз не останавливаться на полпути и завалить-таки девчонку на стол их факультета?

— И почему вы считаете, что это были не слизеринцы? — не осталась в долгу Минерва. Она твёрдо решила поставить зарвавшегося мальчишку на место, ведь её авторитет не единожды пострадал от выходок Блэка, как этого, так и его несносного кузена.

— Нет, определённо не слизеринцы. Те выразили надежду, что продолжение только для своих, в гостиной нашего факультета.

— Мисс Эванс, я всегда была не лучшего мнения о Блэках, но вы-то! — она пристально взглянула на девушку, которая в течение всего разговора старательно отводила глаза. — Вы же староста. Это такая ответственность. К тому же, вы никогда не отличались взбалмошностью или ветреностью, чтобы вытворять такое. О чём вы думали?

— Я? Наверное, о том, что Северус потрясающе целуется, — рассеянно отозвалась Лили, вскинула голову, и тут стало заметно, что на её лице сияла решительная улыбка. — Знаете, так, что аж колени подгибаются. А когда отстраняешься, губы словно горят, и всё никак не можешь прекратить потрагивать, языком проводить, прикусывать легонько. А ещё я думала о том, что он обещал найти какое-нибудь укромное местечко, но до этого ещё очень-очень долго ждать. И, пожалуй, больше всего я думала о том, что мы до самого завтрака не увидимся. Раньше казалось, что ночь очень короткая, а тут вдруг она представилась прямо-таки бесконечной. Но если вы заставите нас сочинять объяснительные, то я, конечно же, напишу, что думала о налаживании межфакультетских отношений.

— Лили, что с вами произошло? Это всё Блэк, да? Он на вас дурно влияет!

— Интересно, а почему вы не думаете, что это я на него дурно влияю? Что это я его поцеловала, а не наоборот? Честно говоря, это даже в некоторой степени оскорбительно.

— Мисс Эванс, — МакГонагалл чуть не плакала, но Лили и не думала отступать. Прохладные пальцы Северуса чуть сжимались всякий раз, когда совесть в голове Эванс пыталась перехватить инициативу, и снова в груди разливалось приятное тепло.

— А что «мисс Эванс»? Если я староста и отличница, так теперь должна в монашеской рясе ходить и от парней шарахаться?! Я, может, тоже счастья хочу! Простого такого, человеческого. А уж где мне его устраивать и с кем, не ваше дело!

— Да что вы себе позволяете?! Мистер Блэк, что вы сотворили с моей студенткой?

— Вы разве не слышали, мадам? Счастье ей устроил, — Снейп нарочно понизил голос и добавил настолько бархатистые нотки, что невозможно было не подумать о некой двусмысленности фразы. — А если у вас есть ещё какие-то претензии, обращайтесь к директору! Уверен, профессор Дамблдор со всей ответственностью подойдёт к решению проблемы. Надеюсь, на этом всё? В таком случае, доброй ночи, профессор.

— Минус сто баллов! С каждого! — отчаянно выкрикнула МакГонагал, на что парочка лишь развернулась к ней спиной и двинулась к выходу.

От цепкого взгляда Минервы не ускользнуло, что Блэк за руку вывел из кабинета гриффиндорскую старосту. Осталось только надеяться, что он не потащит её в подземелья, хотя с этого пройдохи станется. МакГонагалл призвала из шкафчика кофейную чашку, после некоторого раздумья наполнила её ликёром, бутылка которого уже не первый год хранилась в одном из ящиков стола. Доливать кофе не было смысла: после таких разговоров можно было смело переходить с ликёра на что-то покрепче.

К Дамблдору обратиться, ну конечно! Будто она не знала, что скажет директор. Порадуется за молодых, пожелает любви и счастья, а то ещё и отдельную комнату им выделит. Нет уж, меньше всего об этом стоит разговаривать с директором.

* * *

Январское морозное утро медленно вступало в свои права: негреющий свет солнца разлился по окрестным холмам, прошёлся по голым веткам деревьев, успевшим сбросить снежные шапки, закрался в щели занавесок, пощекотал лица спящих студентов. Солнечные лучи не могли добраться до слизеринцев, обитавших в подземельях, но в их спальнях природный свет успешно заменяли магические окна.

Снейп тихо выругался, когда яркий свет ударил по глазам. Прошлой ночью он упал лицом в подушки, едва добрался до кровати, потом, правда, повернул голову в сторону магического окна и долго смотрел на завораживающий танец звёзд на ночном небе. В итоге, он сам не заметил, как заснул. Естественно, утро настало гораздо раньше, чем хотелось бы.

Северус выругался сквозь зубы, чуть приподнялся на локтях и повернул голову в другую сторону, лишь бы только спрятаться ещё на полчаса от света. Но прежде, чем он вновь закрыл глаза, взгляд рефлекторно выловил некую неправильность в общей спальне. Не больше секунды шла внутренняя борьба, после чего Снейп распахнул глаза и уставился на девчонку, сидящую возле его кровати.

— Доброе утро, — она широко улыбалась и прижимала к себе некий длинный свёрток, почти с неё саму ростом.

— Доброе… какого чёрта ты здесь забыла?!

— Ну, я просто хотела поблагодарить… Это самый потрясающий подарок, который я когда-либо получала! Честно-честно! Я и раньше восхищалась вами, мистер Блэк, но теперь… теперь, — похоже, у неё не находилось слов, чтобы выразить весь свой восторг, так что она просто наклонилась, практически до удушья обняла Снейпа за шею и попыталась поцеловать в щёку.

— Паркин, ты головой ударилась? Какой, к дракклам, подарок? — Северус всполошился, с трудом освободился, натянул одеяло почти до шеи и раздражённо взглянул на девчонку, необъяснимую радость которой, казалось, можно было даже пощупать, настолько ощутимо она заполнила общую спальню. — И кто опять тебя сюда пустил?! Не говори, что Эйвери!

— Так открыто было, — Эмили беззаботно пожала плечами, сорвала со своего свёртка небольшую бумажку и сунула Снейпу под нос, словно это должно было всё объяснить. — Ну, как же не дарил? А записка?

«Эмили, желаю тебе счастливого Рождества. И будь с этим поосторожнее! С.Блэк» — значилось на бумажке. Северус с облегчением вздохнул и снова упал лицом в подушку: почерк был не его, о чём он не преминул сообщить беспардонной девчонке.

— Как?! А кто же тогда?

— Я, — донеслось сонное и немного расстроенное с соседней кровати, где взъерошенный и заспанный Сириус с удовольствием потягивался и тщетно пытался сдержать зевок. — Глупо вышло. Я и забыл, что Север тоже мог бы подписаться как «С. Блэк». Но в данном случае «С» — это Сириус.

— А… ну, спасибо, — Эмили смутилась, покрепче прижала к себе свёрток и отступила к выходу.

— Почему ты ещё не развернула подарок?

— Ну… когда я увидела этот свёрток сегодня утром, то очень удивилась. А уж когда поняла, что там метла! Как-то сразу захотелось поблагодарить. Это ведь ужасно дорогой подарок…

— Разверни.

Упаковочная бумага упала на пол, а следом спальня потонула в восторженном детском крике. Пятикурсники переполошились, повскакивали на своих кроватях, Северус досадливо накрыл голову подушкой, а Сириус улыбнулся при виде такого открытого выражения эмоций.

— Нимбус… Нимбус 1700… Он же только неделю назад в продажу вышел!.. Это же невозможно… Немыслимо…

— Сириус, лучше бы она открывала где-нибудь подальше от подземелий! — пробурчал из-под подушки Северус. О том, чтобы заснуть снова, не стоило и мечтать после таких криков.

— Спасибо, Сириус! — взвизгнула Паркин, ненадолго повисла у него на шее и тут же выскочила из спальни с метлой в руках. Уже из коридора были слышны её вопли: — Нимбус! У меня есть Нимбус!!!

— Сириус, ты создал монстра, — проворчал Снейп, вызвал Темпус и глухо рыкнул с досады, после чего потянулся к чемодану за одеждой. — Без четверти восемь. Как ещё она в шесть нас не разбудила! И зачем ты подарил девчонке метлу? Думаешь, она не нашла бы другую возможность свернуть себе шею?

— Зато она так радовалась, — задумчиво пробормотал Блэк. С его лица всё не сходила умилённая улыбочка, руки теребили одеяло. — Ты видел лицо Эмили, когда она развернула подарок? Это зрелище стоило всех денег и усилий, которые пришлось приложить.

Сириус вовремя заткнулся, поскольку ещё немного — и он проболтался бы о том, как в анимагической форме затаскивал метлу в женские спальни. Только ради того, чтобы утром Эмили проснулась и увидела подарок возле своей кровати. Северус говорил что-то ещё, но Блэк его не слушал: перед глазами всё стояло радостное личико Эмили.

Несмотря на отвратительное пробуждение, с самого завтрака Снейп пребывал в благожелательном расположении духа. Кто бы мог подумать, что он так будет рад увидеть за преподавательским столом Лонгботтома! Однако появление этого идиота зарядило отличным настроением до самого вечера. И ровно в шесть часов Северус бодро постучал в дверь его кабинета.

— Северус? Проходи.

— Добрый вечер, профессор. Приятно видеть вас в добром здравии, — с несвойственной ему вежливостью ответил на приветствие Снейп, пересёк кабинет и уселся напротив учителя так, что их разделял только широкий письменный стол. — Думаю, нам нужно обсудить сложившуюся ситуацию.

— Вот как? — ехидно уточнил Лонгботтом, прищурился и с фальшивым интересом принялся перебирать пергаменты на столе. — Помнится, когда я хотел поговорить, ты наотрез отказался.

— Но тот вопрос никак вас не касался, и уж точно никто не предложил бы вам занять моё место на несколько недель, — парировал студент, устроился поудобней на стуле и дерзко встретил взгляд, которым профессор наградил его после этой реплики. — Так вот, о деле. Едва ли я ошибусь, если предположу, что ваша таинственная болезнь и внушительный карточный долг тесно взаимосвязаны.

Лонгботтом лишь нервно кивнул, хоть Северус и не вкладывал в последнюю фразу вопросительных интонаций. Его руки начали мелко дрожать от напряжения.

— Похоже, вы сильно переоценили защиту Хогвартса.

— Я… мне пришлось выйти в Хогсмид. Они поймали меня в деревне.

— Опрометчиво с вашей стороны, но этого стоило ожидать, — с удовлетворением отметил Снейп, скрестил руки и нахмурился. То, что он собирался предложить, ему совершенно не нравилось, но перспектива провести ещё пару месяцев под оборотным выглядела куда менее привлекательной. — Насколько я понимаю, расплатиться вы не в состоянии. Доставайте пергамент.

— Зачем?

— Пригласим ваших любезных друзей сюда, — Северус усмехнулся при виде резко побледневшего Лонгботтома. Сочувствия к неудачливому картёжнику не было ни на грош. Но он всё же смилостивился и, выдержав театральную паузу, пояснил: — Я не планирую оплачивать ваш долг из своих денег. Но, так уж и быть, могу отыграться за вас.

— Ты с ума сошёл?! Они разденут тебя до нитки!

— Учитывая количество золота в фамильном сейфе Блэков, это будет весьма затруднительно, — фыркнул Снейп, отыскал среди бумаг на столе чистый пергамент, подвинул его ближе к профессору и вложил перо в его дрожащую руку. — Пишите. Обещаю, даже если проиграюсь в пух и прах, оплачу свои и ваши долги. Но кроме того, я приму все возможные меры, чтобы этого не случилось. Покер, верно?

Лонгботтом вновь кивнул и практически под диктовку набросал письмо, которое Северус выхватил ещё до того, как была поставлена последняя точка. Несчастному профессору затея казалась идиотизмом, но спорить со студентом он не решился: уж слишком самоуверенно тот держался.

— И раз этот вопрос решён, поговорим об учебных планах. Я немного подтянул общий уровень, так что эти бездельники будут счастливы вашему возвращению. Где-то здесь были планы на эту неделю…

— Я видел, спасибо, — было видно, что учителю необычайно сложно переключиться с одной темы на другую, его ещё потряхивало, но он изо всех сил старался взять себя в руки. — Ты отлично поработал. Но я просмотрел учебники и внёс кое-какие коррективы.

— Вот как? Потянуло на самостоятельность? И что за коррективы?

— Только на пятом курсе. Возможно, ты просто не заметил, как пропустил одну из тем, — в этот момент Снейп внутренне похолодел, но ничем себя не выдал, лишь чуть повёл головой, чем поощрил профессора продолжить. Хотя больше всего хотелось заставить его немедленно заткнуться и не лезть, куда не просят. — Патронусы. Я подумал, что стоило бы дать практическое занятие или даже два. Конечно, маловероятно, что студентам доведётся столкнуться с дементорами, ведь они все в Азкабане, но всё же…

— Нет.

— Прости, что?

— Нет. Об этом не может быть и речи, никаких практических по патронусам.

— Северус, это важная тема. В конце концов, это заклинание любят давать в практической части С.О.В. и Т.Р.И.Т.О.Н.О.В., я не могу просто проигнорировать этот раздел учебника по твоей прихоти.

— Ещё как можешь! — взвился Снейп, смахнул бумаги со стола и навис над преподавателем, опершись руками о стол. — Драккл тебя раздери, я и так делаю за тебя всю работу! Не говоря уже о том, что последние несколько недель я вообще за тебя лекции читал в ущерб своим занятиям. И, поверь, я получше твоего разбираюсь в том, как нужно учить. Но дело даже не в этом. Я просто против практических по теме патронуса, ясно тебе?

— Напомню, что как бы ни были велики твои заслуги, Северус, я здесь пока учитель. И только мне решать, что будет у меня на занятиях, а чего не будет, — выкрикнул в ответ Лонгботтом, вскочил со своего стула и немного самоутвердился за счёт того, что стоя был на голову с лишним выше студента. — Так что готовься, у тебя завтра практическое занятие по теме патронус.

— Ублюдок! — рыкнул Снейп, грохнул кулаком о многострадальный стол, развернулся так, что мантия эффектно взметнулась, и, чеканя шаг, направился к выходу. Уже от дверей донеслось: — В таком случае меня завтра не будет. Можешь считать это прогулом, снимать баллы, назначать отработки. Мне плевать!

— Ты ведёшь себя как ребёнок!

— А я и есть ребёнок. Ты не заметил? — насмешливо ответил Северус, оглянулся напоследок и, поддавшись порыву, показал профессору язык. Более детской выходки и придумать, наверное, было нельзя. — Избалованный ребёнок, в планы которого никак не входит изучение заклятия патронус. А ты старый упёртый осёл!

* * *

Бывают такие дни, которые не задаются с самого утра. Когда и вставать особенно не хочется, и завтрак выглядит так, словно его уже съели и переварили, и погода, кажется, вступила в преступный заговор с прочими обстоятельствами, чтобы испортить этот мерзкий день. Приближение такого дня чувствуешь всем своим существом. Он как осклизлое преотвратное на вид нечто, которое цепляется к подошве обуви на улице, вместе с грязными башмаками пробирается в дом и оставляет свои отметины на всём, что попадается под лапы. И даже если удастся избавиться от него, отмыть все следы, его зловонный дух ещё долго будет витать по дому, преследовать и портить настроение.

Жизнь профессора Снейпа была переполнена такими днями, но он был более чем удивлён столкнуться со знакомым ощущением в новой реальности, где таким дням, казалось бы, не было места. Однако и завтрак был отвратителен, и мелкий нудно моросящий дождь за окном вызывал раздражение и лёгкую мигрень, и даже Лили — его персональный источник счастья — выглядела такой хмурой, что впору было вешаться.

Несусветно ужасный день, и это не говоря уже о том, что первым уроком после завтрака стояла Защита. Треклятый Лонгботтом, которому, видите ли, приспичило изучать патронусов. Рациональная часть Северуса прекрасно понимала, что профессор прав. В войне, которая уже дышала в затылки английским магам, обдавая тошнотворными запахами спёкшейся крови и тлена, дементоры встанут на сторону Тёмного Лорда. Патронус в такой ситуации будет незаменим.

Но все доводы разума наталкивались на непробиваемую стену уязвлённой гордости. Он просто не хотел демонстрировать сброду гриффиндорцев и слизеринцев, по недоразумению зовущихся его однокурсниками, форму своего хранителя. Ведь среди этих недоумков найдётся пара-тройка если не сообразительных, то читавших книги помимо учебника, и уж они сумеют сложить два и два, в этом можно было даже не сомневаться.

Снейп решительно поднялся из-за стола, окинул презрительным взглядом Большой зал и торопливо прошёл к выходу, по пути расталкивая студентов. В спешке он даже не заметил, что вслед за ним вышел и другой человек, чья цель была очевидна.

— Блэк? Да постой же ты!

— Лили? — он замер как вкопанный, медленно развернулся и выжал слабую улыбку, на которую в данный момент не было ни сил, ни желания. — Что-то случилось?

— Да нет, просто у нас следующий урок вместе. Кстати, ты идёшь совсем не в ту сторону, — она лукаво улыбнулась, подошла ближе и неуверенно потянула его за руку, словно волчонка какого подманивала и боялась, что тот её вот-вот укусит. — У нас Защита. Это на третьем этаже, а не в подземельях.

— Я знаю. Просто не планирую туда идти.

— В смысле, прогулять? — она дождалась кивка в ответ, посмотрела на потенциального прогульщика, как на умалишённого, и сильнее дёрнула за руку. — Так ведь нельзя. Блэк, ты же староста! Ты должен пример подавать, а не… не…

— Помнится, не так давно я был Северусом. Что же до поста и примеров, так я и не просил назначать меня старостой. Я и так довольно долго строил из себя пай-мальчика, надоело, — он помолчал несколько секунд, провёл рукой по лицу, словно мог стереть раздражение и усталость и обратил на Лили почти больной взгляд. — Не хочу я туда идти, понимаешь? Тем более, он патронусов сегодня будет давать, я это заклинание и без всяких уроков знаю. Хочешь, и тебя научу? Серьёзно, давай со мной! Ничего смертельного не случится, если один урок пропустишь.

— Нет, извини. Я не могу. У нас ведь С.О.В.ы в конце года. Это же очень серьёзные и сложные экзамены, да и вообще я никогда не прогуливала. Ну, правда же. Пойдём!

— Нет.

— А ради меня?

— Что?

— Ради меня можешь не прогуливать? — терпеливо пояснила Эванс, заглянула ему в глаза, приблизилась так, что между ними осталось не больше дюйма свободного пространства, и на секунду скользнула губами по его щеке. То ли она стеснялась того, что в любой момент их могут увидеть, то ли опасалась, что этот хмурый недовольный вариант Блэка вполне может её оттолкнуть. — Пожалуйста, Северус.

— Это шантаж?

— Нет, это просьба.

Снейп хмыкнул, чуть сильнее сжал ей ладонь и повернул к лестнице на третий этаж. Удивительно, как быстро любая девушка осознаёт свою власть над противоположным полом и беззастенчиво начинает ею пользоваться. Он оглянулся на Лили, которая едва поспевала за его широким шагом и прикусывала губы, наверное, чтобы не рассмеяться. Вроде бы ещё совсем девчонка, зато уже знает, как манипулировать им, несгибаемым слизеринцем с отвратительным характером.

Не разнимая рук, они миновали несколько лестничных пролётов и остановились у двери в кабинет. Лонгботтома пока не было, зато больше половины пятикурсников уже собрались в коридоре и дожидались учителя. Естественно, многие взгляды остановились на Северусе. Слизеринцы деликатно отводили взгляды, видимо, помнили ещё сцену в поезде. А вот гриффиндорцы нисколько не смущались и ждали развития событий.

— Ты задолжала мне поцелуй, — прошептал Снейп на ухо Лили, которая, кажется, пыталась использовать его в качестве щита от испытующих взглядов. — Нормальный поцелуй. Я не согласен терпеть Лонгботтома так долго за одно короткое прикосновение.

— Прямо здесь? В смысле, при всех?

— Помнится, в поезде ты не особенно возражала. Или перед слизеринцами не так страшно? — он не стал дожидаться ответа, запустил пальцы в рыжие локоны, чуть надавил на затылок и без труда получил то, в чём Лили попыталась отказать ему на словах. Естественно, поцелуй не остался без ответа.

— На каждом углу теперь будешь её зажимать, а, Блэк? — раздался звенящий от нескрываемой злости голос совсем рядом. Северус неохотно выпустил Лили, которая, впрочем, не стала особенно отстраняться, и скосил глаза на Поттера. — Тошнит от вас!

— Поттер, завидуешь, так завидуй молча, — лениво протянул Снейп, демонстративно приобнял свою девушку за талию и мысленно возблагодарил Лили, когда та лишь покорно прильнула к нему, обвила одной рукой за шею в милом объятии и, кажется, промурлыкала что-то ласковое ему в воротник рубашки.

— Вот ещё! Мне слизеринские объедки ни к чему, — по сверкающему взгляду и плохо скрываемой горечи в его голосе было ясно, что Джеймс согласился бы и на объедки, если бы только кто ему предложил. — А ты, Эванс… ты… Да у меня даже слов нет, чтобы назвать девушку, которая спуталась со слизеринцем!

— Ну, так и молчи, — ответил за неё Снейп, ухмыльнулся и незаметно потянулся за палочкой, поскольку неизвестно, куда бы завернула эта беседа с Поттером.

Но тут, на счастье обоих, в коридоре объявился Лонгботтом, зацепился взглядом за парочку, обжимающуюся под дверью его кабинета, чуть заметно качнул головой и впустил студентов в класс. Поттер не рискнул продолжать перепалку при учителе и с гордым видом прошёл к первой парте. Эванс тоже была настроена сесть впереди и мнение Северуса в этом вопросе её не особенно интересовало.

— Доброе утро, класс, — голос преподавателя звучал настолько бодро и самодовольно, что Снейп невольно скривился.

Весь вид Лонгботтома словно говорил о торжестве от победы в этой детской стычке. Насмешливый взгляд остановился на Северусе, который благодаря Лили оказался прямо перед учителем. Студенты после жутких недель преподавания Снейпа вздрогнули, для них улыбка преподавателя успела стать знаком больших неприятностей.

— Можете передать домашние задания, и мы начнём урок.

Провожаемые тяжкими вздохами и тоскливыми взглядами, свитки отправились на стол учителя. Лонгботтом усмехнулся при виде состояния всеобщей скорби, в которое Северус успел повергнуть однокурсников за то время, пока заменял учителя. Он достал палочку, задумчиво покрутил её в руках, словно не знал, что с ней делать дальше, наконец, небрежно взмахнул в направлении шкафа. Застеклённые створки со скрипом приоткрылись, по аудитории пополз леденящий до самых костей холод. Первой из шкафа показалась осклизлая костлявая трёхпалая лапа, серо-зелёная, с длинными когтями и выпирающими костяшками. Следом с царственным величием явилось на свет высокое существо в чёрном балахоне. Лицо его, если таковое имелось, скрывал капюшон. Но никому из студентов не нужно было видеть жуткой головы, чтобы понять, что перед ним дементор.

— Лонгботтом совсем чокнулся! Он решил высосать наши души! — пискнул с задней парты Крессвел, кто-то из гриффиндорцев тут же хлопнулся в обморок.

— Спокойно, друзья мои. Это всего лишь иллюзия, — учитель сделал ещё один взмах палочкой, и дементор растворился в воздухе чёрной дымкой. — Она поможет вам в изучении сегодняшней темы. Заклятье-страж, отгоняющее дементоров.

— Нам бы лучше заклинание, отгоняющее преподов-маньяков, — театрально громким шёпотом прокомментировал тот же Крессвел. Снейп при этой фразе скрежетнул зубами и подумал, что будь он на месте Лонгботтома, давно бы уже поставил зарвавшегося студента на место.

— Итак, для начала немного теории…

Северус и не пытался делать вид, что слушает или, тем более, записывает лекцию. Он сидел, подперев голову рукой, и наблюдал за Лили. Она щурилась, едва заметно шевелила губами, проговаривая себе под нос то или иное слово, улыбалась чему-то, известному ей одной, время от времени сдувала непослушную прядку волос со лба. На запястье примостилось пятнышко от чернил, знала ли Эванс о нём? Снейп подумал, что вполне мог бы стереть его, погладить невзначай нежную кожу, прикоснуться губами к ладошке, которая, наверняка, будет подрагивать в его руках. Стало любопытно, в какой момент Лил засмущается и вырвет руку.

Размышления прервались, когда Лонгботтом вернул иллюзию. До этого он успел продемонстрировать заклинание, но Северус благополучно пропустил этот момент и теперь гадал, как же выглядит защитник профессора. А студенты уже успели достать палочки и теперь с волнением ожидали, когда учитель вызовет их доске. Лонгботтом вызывал по одному и всякий раз обновлял иллюзию.

Первым — какая неожиданность! — вызвался Поттер. Несколько неловких взмахов, и с третьей попытки серебристый луч сорвался с его палочки, а через пару минут по аудитории гарцевал чуть расплывчатый олень. Снейп фыркнул, его патронус, без сомнения, был бы куда лучше. В своё время у него самого это заклинание вышло превосходно с первой попытки. Хотя если бы он тогда, в своей реальности, знал, каким окажется его защитник, ни за что не стал бы вызывать его в присутствии слизеринцев, мародёров и Лили.

— Прекрасно, мистер Поттер, прекрасно, — похвалил учитель, одарил гриффера одобрительной улыбкой, прошёлся цепким взглядом по классу и, естественно, остановился на первой парте. — Мисс Эванс?

Примерная ученица тут же поднялась из-за парты, судорожно сжала палочку и прошла вперёд. Иллюзорный дементор уже дожидался её, тянул к потенциальной жертве свои мерзкие лапы, что нисколько не прибавляло храбрости. Лили замерла в пяти-шести шагах от него, вскинула руку с зажатой в ней палочкой и выкрикнула заклинание. Серебристая лань тут же устремилась на дементора, поводила растерянно головой, когда иллюзия рассеялась, оглянулась на свою создательницу, обиженно отвернулась и через несколько мгновений рассеялась. Северус сам не заметил, что не дышал те считанные секунды, которые смотрел на лань.

— Что ж, мисс Эванс, неплохо для первого раза, — подытожил Лонгботтом после некоторой паузы. — Хотя я бы посоветовал вам ещё некоторое время провести за тренировками. Уж слишком нестабильный патронус, защитник не должен рассеиваться так быстро. Возможно, вам следует вкладывать в заклинание больше магии или подбирать другие воспоминания. Напомню, для вызова патронуса необходимы самые счастливые моменты вашей жизни.

Снейп поневоле задумался, что вспоминала Лили. Был ли хоть малейший шанс, что она вспоминала прошлое Рождество? А ещё лучше его, Северуса. Вечера, разделённые между ними, принадлежавшие лишь им двоим. Нет, едва ли. Но никто же не запретит надеяться.

— Мы выяснили, что у гриффиндорцев патронус не вызывает особых затруднений. Думаю, самое время проверить, как обстоят дела с представителя Слизерина, — на лице Лонгботтома заиграла ядовитая ухмылка, взгляд его при этом остановился ровно на Снейпе. — Мистер Блэк, прошу!

— Спасибо, профессор. Я воздержусь.

— Северус, это не то приглашение, которое можно отклонить.

— Да ну? Поспорим? — он в фирменном жесте вскинул бровь, смёл разложенные на парте пергаменты в сумку и с гордым видом направился к выходу. — Удачного дня, профессор! Я так понимаю, до встречи на отработке?

— Я сниму пятьдесят баллов с вашего факультета, если вы немедленно не выйдете к доске! — взбесился Лонгботтом. То ли недодушенный учитель в нём взыграл, то ли ещё что, но Северусу внезапно стало нестерпимо смешно. Дикий хохот распирал его с такой силой, что он с трудом удерживал более или менее приличное выражение на лице.

— Да хоть сто! Там после МакГонагалл вряд ли много осталось, так что можете снимать, пока не наскучит.

И Снейп с ноги распахнул дверь. Он был решительно намерен оставить последнее слово за собой, даже оглянулся с лёгким раздражением на учителя, но тот пребывал в полном ступоре. Северус пожал плечами и вышел из класса. Ещё с минуту после его ухода в аудитории стояла оглушительная тишина.

* * *

Тёмная гладь озера была на удивление спокойна. Лишь возле берега расходились слабые круги по воде от камешка, недавно брошенного Снейпом. Календарь упрямо показывал январь, но погода была почти мартовской. Где-то ещё лежали остатки снега, в одной мантии, пожалуй, стоять было не слишком тепло, но в целом это было далеко от зимних морозов.

— Северус! Ну что за детские выходки?! — подскочила к нему Лили, и Снейп медленно поднял голову. — Ты заболеть хочешь? Здесь же холодно.

Он чуть повёл плечом, вытащил палочку и невербально наложил Согревающие чары. На самом деле, ему было глубоко плевать. За долгие годы жизни в вечно сырых подземельях Снейп настолько привык к низким температурам, что почти не реагировал на них. Иногда он ощущал себя очередным ингредиентом собственной лаборатории, ведь почти все они отлично сохранялись только в холоде. Вот и он, словно драконья кровь или яд акромантула, закупорился в банку из сарказма и презрения, заморозил все чувства и желания практически до абсолютного ноля и существовал подальше от людей и солнечного света.

— Почему ты сбежал? — устало спросила Эванс и присела на траву возле него. Для неё было более чем непривычно видеть Блэка таким забитым, с поджатыми к груди ногами, ссутулившимися плечами и горькой усмешкой. — Что-то случилось? Почему ты не захотел выйти к доске?

— Просто не хотел. Я же бестолочь, нарушитель порядка и ночной кошмар учителей. Почему бы мне не послать Лонгботтома с его патронусами куда подальше?

— А если серьёзно? — нахмурилась Лили, наклонилась, чтобы взглянуть парню в лицо, но тот лишь отвернулся и тряхнул головой, пряча лицо за завесой смоляных волос. — Северус, я же знаю, что ты не такой. Не представляю, зачем тебе нужно, чтобы все считали тебя каким-то… каким-то слизеринским аналогом этого придурочного Поттера, но ты ведь совсем не такой. Ну, что случилось?

— Я не хочу об этом говорить.

— И всё же? Ты боялся, что у тебя не получится заклинание? Не хотел опозориться? Послушай, но это же глупо! Мы все учимся, и если не всё выходит с первого раза, то это естественно.

— Смею уверить, проблема вовсе не в этом. И не пытайся гадать. Лучше просто закроем тему.

— А по-моему, я уже угадала! Признайся, ты просто думаешь, что у тебя не получится. Но это совсем не сложно. Я бы даже могла тебя научить, если бы ты не был таким упрямцем.

— Не получится? У меня? — Снейп фыркнул, направил палочку на озеро, на мгновение прикрыл глаза, чтобы в точности воспроизвести перед внутренним взором несколько рождественских эпизодов, потом перевёл взгляд на Лили, улыбнулся и не глядя вызвал патронус. Серебристая лань — точь в точь как у Лили на уроке — пустилась вскачь по воде. — Всё ещё думаешь, что угадала?

— Северус, это же…

— Это патронус, Лили. Мой патронус, — он демонстративно провёл палочкой из стороны в сторону, и лань послушно метнулась сначала к замку, а потом к Запретному лесу, но быстро вернулась к берегу, где её создатель успел подняться и отряхнуть мантию. — Ещё вопросы?

Лили читала об этом заклинании и отлично знала, что одинаковые патронусы — это большая редкость. Таких совпадений просто не бывает. Лань, трущаяся мордой об её ладонь, говорила больше, чем любые слова. Но Северус уже шёл к замку, и серебристый зверёк, ткнувшись напоследок носом в щёку Эванс, последовал за своим создателем, чтобы на полпути рассеяться серебристой дымкой.

Вероятно, всем известно, что вечер пятницы просто идеален для покера. В самом деле, ни один другой вечер так не располагает к декадентству, азарту, лживому обмену улыбками и любезностями и прочей грязи, что сопровождает колоду карт в тех случаях, когда речь идёт о действительно больших деньгах.

Следует отметить, для Людо Бэгмена четыре тысячи галлеонов были не такой уж большой суммой. Он мог запросто спустить за карточным столом и больше, правда, чаще всего его агент, Ральф Беккер, не допускал такого, и они уходили с долгом не более двух-трёх тысяч. Скучно, не правда ли? Так что Людо от души посмеялся, когда получил письмо от одного из любимых своих должников. Этот идиот просил отыграться. Нет, надо же, до чего азартный тип!

Бэгмена невероятно развлекали выходки Лонгботтома. Ещё в первую встречу пришла мысль, что играть с ним, должно быть, очень весело. А уж когда он проигрался в пух и прах и решил поиграть в кошки-мышки! Это напоминало гонку за снитчем. Ведь Людо всегда ловил снитч, с детства. Он пока не думал о том, что пройдёт ещё лет пять-шесть, и он выйдет в тираж. Золотистый мячик останется таким, как прежде, а он, успешный ловец [1] с личным спортивным агентом, пересядет с метлы в комментаторскую будку.

Но пока Бэгмен неизменно ловил снитч. А Элджи был именно таким снитчем, и это было чертовски весело. Так что Людо поправил рукава мантии, бросил критический взгляд на отражение в зеркале и вышел на крыльцо, где его уже ждал Беккер.

Хогвартс. Лонгботтом назначил встречу в Хогвартсе. Покер в школе — мысли об этом щекотали нервы, было здесь нечто запретно-сладкое, пробиравшее до дрожи. Людо потряхивало от нетерпения и предвкушения, а вот Беккер, судя по мрачному взгляду и железной хватке на предплечье Бэгмена, был отнюдь не в восторге от идеи. Но Ральф был слишком жаден до денег, чтобы отказаться. Так что они аппарировали и неторопливо пошли в сторону старого замка. Лонгботтом, кутавшийся в мантию и боязливо оглядывавшийся, уже стоял возле входа.

— Добрый вечер, Элджи, — с широкой улыбкой поприветствовал его Людо, на что тот лишь дёргано кивнул. Неужто вспомнил заклятья, которыми угостил его Ральф при прошлой встрече?

— Добрый вечер, мистер Лонгботтом. Я был бы рад, если бы мы начали с того, чтобы рассчитаться по старым счетам. Или вы всё так же не при деньгах?

— Не здесь же! Пройдёмте, господа, прошу, — он отворил тяжёлую дверь и приглашающе махнул рукой.

Бэгмен пожал плечами и последовал приглашению. Давненько он не был в школе, а Хогвартс почти не изменился. И в то же время десятки, сотни, тысячи мельчайших деталей напоминали о прожитых годах, о том, что его время в этих стенах закончилось, безвозвратно прошло. И даже давно умершие маги с портретов неодобрительно косились на припозднившихся визитёров.

Беккер прошёл следом и предпочёл не оглядываться по сторонам, его-то ностальгия не мучала. Ральф закончил Дурмстранг, так что Хогвартс был для него не более, чем волшебным замком. Да, в чём-то странном, но не олицетворяющим детство.

Элджи провёл их до своего кабинета, открыл дверь, и Людо в недоумении замер на пороге. На несколько минут затянулась немая сцена, два, по меньшей мере, удивлённых взгляда обратились на хозяина кабинета. Лонгботтом остался невозмутим. Он прошёл к столу и занял один из трёх свободных стульев. Ещё один стул занимал мальчишка с презрительным взглядом чёрных глаз и язвительной усмешкой, искривившей тонкие губы.

— Так и будете там стоять или всё же войдёте? — презрительно произнёс мальчик, и это прозвучало скорее как приказ, нежели как вопрос, так что картёжники поспешно заняли оставшиеся стулья. — Прежде, чем мы начнём, мне, вероятно, стоит представиться…

— Не стоит, — прервал его Беккер, бросил выразительный взгляд на фамильный перстень и устроился чуть более вальяжно на своём стуле. — Лучше перейдём сразу к делу, мистер Блэк.

— Можно просто Северус, — мальчишка выдавил любезную улыбку. Выражение явно не свойственное его мрачному лицу. — Думаю, ни к чему тянуть. Предпочитаете свои карты или доверяете мне?

— Но что же насчёт долга нашего общего друга? К тому же, мистер Блэк, можем ли мы верить в вашу платежеспособность? — вмешался Беккер, когда Бэгмен уже готов был вытащить заветную колоду. Впрочем, Людо всегда был готов сыграть, а Ральф всегда начинал с того, что просчитывал выгоду.

— Насчёт моей платежеспособности можете не беспокоиться. Или вы сомневаетесь в состоятельности Блэков? Уверяю вас, господа, я при всём желании не сумею и за всю жизнь проиграть столько, сколько хранится в фамильном сейфе. Что же до долгов… все мы взрослые люди, и я не вижу причин лично для себя платить за чужие глупости. Но могу попробовать отыграться за уважаемого профессора. Так что, по рукам?

Беккер сомневался ещё с минуту. Ему не нравился этот парень. Была у Ральфа внутренняя жилка, которая часто подсказывала верные решения, предупреждала об опасности, и вот сейчас она пыталась дёрнуться, уговаривала бросить это дело и уйти немедленно из этого кабинета. Но под выжидающим чёрным, как сама ночь, взглядом эта несчастная жилка быстро угомонилась, и Беккер кивнул. А Бэгмена и уговаривать не нужно было.

* * *

Минерва проснулась с необъяснимым предчувствием, которое упорно утверждало, да что там, оно кричало во всю свою несуществующую глотку, что в школе творится неладное. Гонимая этим предчувствием, МакГонагалл накинула мантию поверх сорочки и отправилась на поиски непотребства.

Прошло не больше десяти минут, как она добралась до кабинета профессора Защиты от Тёмных Искусств. Не время было удивляться, и она решительно постучалась. Минерва полагала, что чутьё привело её к Лонгботтому с тем, чтобы заручиться поддержкой специалиста по Тёмным Искусствам. Однако в кабинете ей представилась та картина, от которой и разыгралось её почти кошачье предчувствие дурного.

Блэк — основная причина её непрерывной мигрени последние четыре с половиной года — раскинулся с самодовольным видом на стуле, нога на ногу, в одной руке карты, в другой кубок. И будь она проклята, если в этом кубке не алкоголь! А рядом трое вроде бы взрослых, но совершенно безответственных мужчин, у двух из которых так же имелись карты в руках.

— Что здесь происходит?! — взревела МакГонагалл, грозной фурией врываясь в кабинет. Мужчина вздрогнули, Северус же невозмутимо допил содержимое своего кубка, поднял ладонь и выложил свои карты на стол. Судя по тяжким вздохам остальных игроков, расклад был более чем хорош.

— Покер, мадам, — как ни в чём не бывало ответил слизеринец, поднялся из-за стола, сунул во внутренний карман сюртука несколько пергаментов и подхватил мантию со спинки стула. — Но, полагаю, мы уже заканчиваем. Не так ли, Ральф?

Ральф глухо рыкнул вместо ответа, со злостью глянул на карты в своей руке, которые ещё минуту назад казались ему удачными, и отшвырнул их. Бэгмен обвёл взглядом собравшуюся компанию, сглотнул при виде разгневанной заместительницы директора и быстро увёл друга от греха подальше. Он всегда побаивался МакГонагалл.

— Не хотите ли объясниться, мистер Блэк?!

— Нет. А вы не хотите сыграть? — Север обворожительно улыбнулся и в ожидании ответа замер у стола. Тут же Лонгботтом, который до этого пребывал в весьма благожелательном расположении духа, не на шутку струхнул и покосился на мальчишку, пытаясь хоть взглядом объяснить, что он зарывается. — Всего одну партию, Минерва. Не на деньги, конечно же. Как насчёт… хм… ну, скажем на желание? Кстати, я могу предложить вам потрясающий магический артефакт, который поможет засекать всех нарушителей дисциплины в школе.

Глаза МакГонагалл загорелись алчным огоньком. По неясной причине она искренне поверила в существование такого артефакта. Да даже если его и не существовало, она всегда могла потребовать что-то другое. Скажем, заставить Блэка оставить в покое её лучшую ученицу. Ведь паршивец отвратительно на неё влиял!

— Одна партия, мистер Блэк, — с непоколебимой решительностью она села за стол и собрала разбросанные карты. — Я выигрываю у вас эту несчастную партию, и вы немедленно отправляетесь спать!

— Само собой, профессор. Я и так собирался в ближайшие полчаса оказаться в постели, так что не посмею отнять слишком много вашего драгоценного времени.

Но не прошло и получаса, как Минерва, сцепив зубы, выронила карты, прикрыла лицо ладонью и глухо выругалась. Трижды. Какой драккл дёрнул её за язык трижды поднимать ставки?! Но как же! Ведь она была так уверена, что выиграет. Фантазия уже рисовала картинки того, как она будет ловить нарушителей пачками благодаря невероятному артефакту, как Эванс вновь вернётся к учёбе и образу примерной студентки, как Блэк уйдёт из слизеринской квиддичной команды…

— Могу я отыграться?

— Профессор МакГонагалл, не стоит. Ничем хорошим это дело не кончится. К тому же, уже довольно поздно, да и вы сами утверждали, что будет только одна партия.

— Блэк!

— Можете пожаловаться директору. Думаю, он с удовольствием выслушает историю о том, как его заместительница проиграла в карты студенту. Очаровательная история, Дамблдор будет в восторге. А уж когда он перескажет её кому-нибудь в учительской…

— Чего вы хотите? — сквозь зубы процедила Минерва, едва сдерживая переполняющее её желание придушить паршивца. И его самодовольная ухмылка лишь подогревала это желание.

— О, у меня же ещё три желания в распоряжении! Спасибо, что напомнили, — было очевидно, что Блэк и не думал забывать. Нет, весь его вид говорил о том, что он давно их придумал и тщательно всё просчитал. Всё, до последней мелочи, педант малолетний. — Думаю, вы в курсе, что 30 января у Лили День Рожденья. Так вот, профессор, вы поможете мне в устройстве этого праздника. Но об этом мы поговорим не здесь и не сейчас. Доброй ночи, профессор.

— Доброй ночи, мистер Блэк, — буркнула МакГонагалл, рывком поднялась из-за стола и вышла из кабинета. Почти сдержанно, лишь чрезмерно громкий хлопок двери выдал её злость и напряжение.

— До сих пор не верится, что тебе удалось всё это провернуть! — в шоке прошептал Лонгботтом, чуть сполз на своём стуле и с опаской покосился на карты, разбросанные по столу. Людо забыл свои любимые карты, в это не верилось почти так же, как и в то, что обычно строгая и неимоверно правильная МакГонагалл проиграла в покер слизеринцу три желания. — Я могу объяснить это лишь чудом.

— Это не чудо. Всего два слова, профессор: феликс фелицис. Но тсс! — Северус приложил палец к губам, другой рукой подхватил мантию и попятился к двери. — Это будет нашим маленьким секретом. А пока у меня есть пара часов жидкого везения, и я планирую использовать их по максимуму.

— Направляетесь к Лили Эванс, мистер Блэк? — с этакой противненько-понимающей улыбочкой уточнил Лонгботтом. Загадки этого студента не давали ему покоя едва ли не больше, чем карточный долг. А уж теперь, когда угроза в лице Бэгмена и Беккера не висела над ним дамокловым мечом, он и подавно не мог усмирить собственное любопытство.

— Проницательны как никогда, профессор. Но знаете, это не ваше дело. И вы ещё ответите мне за тот урок с патронусами и снятые баллы.

Лонгботтом кивнул, хотя и не понимал, каким образом связаны Эванс и патронусы. Но Северус определённо подкинул ему пищи для размышлений. Элджи с детства имел дурную привычку совать нос, куда не просят, поэтому он твёрдо решил во всём разобраться, чего бы ему это ни стоило.

* * *

Естественно, предположение Лонгботтома оказалось верным на все сто. Лили уже дожидалась Северуса на согретой чарами полянке недалеко от замка. Конечно, можно было бы найти укромное местечко и в замке, но она припомнила ужин в лесу и захотела повторить тот вечер. Эванс даже допускала, что в этот раз они зайдут чуть дальше. К тому же, за пределами замка значительно снижается вероятность того, что им помешают.

Блэк подкрался бесшумно, совершенно незаметно. У него к тому имелся явный талант, чем он бессовестно пользовался. Но Лили вовсе не возражала. Тем более, это ведь так приятно, когда знакомые чуть прохладные ладони неожиданно накрывают глаза, низкий бархатный голос, от которого мурашки разбегаются по телу, звучит у самого уха, дыхание чуть щекочет шею.

— Северус, — она легко вывернулась из его рук и развернулась к парню лицом. — Ты задержался. Не хочешь рассказать, где ты был? И не говори, что это отработка. Лонгботтом не мог держать тебя так долго.

— Ничего интересного, уверяю. С куда большим удовольствием я бы провёл это время с тобой.

Лили сдалась и отступила. Если уж Блэк вздумал сохранить что-то в секрете, то не было ни единого способа это выпытать. Это она уже выяснила и почти смирилась, хотя недоверие и замкнутость иногда вызывали лёгкую обиду. Но какой смысл ссориться в такой чудесный вечер? Пожалуй, уже чудесную ночь. Зато завтра суббота, значит, можно лечь позже обычного или даже не спать до утра. Замечательный вечер.

— Кто это там? — Северус внезапно напрягся, прищурился, вглядываясь в тёмный силуэт, торопливо двигавшийся к Дракучей иве, и сделал несколько шагов в том же направлении.

— А, это, наверное, Поттер, — беззаботно отмахнулась Эванс, тщетно попыталась вернуть внимание Блэка и неохотно пояснила: — Он опять приставал ко мне в общей гостиной. Ну, я и решила его немного проучить. Соврала, что хочу встретиться с ним в Визжащей хижине, рассказала, как туда попасть. Представляю, какое у него будет лицо, когда он встретит вместо меня Рема! Конечно, бояться ему нечего, ты же сварил зелье. Но Джеймс об этом не знает…

— О чём ты вообще думала?!

И не успела Лили удивиться такой реакции от обычного сдержанного Северуса, как он рванул к иве наперерез Поттеру.

* * *

С неба на подростков насмешливо взирала полная Луна. Поттер чуть ли не вприпрыжку шагал к треклятой иве, и Северус, как бы быстро он ни бежал, не успевал его остановить. На бегу он отчаянно пытался просчитать, где же допустил фатальную ошибку. Ведь фелицис должен был окружать его удачей ещё не меньше часа, а то и больше. И если это в понимании зелья считалось удачей, то Снейп отказывался считать себя зельеваром. Как в замедленной съёмке он наблюдал за своим врагом детства, который уже отыскал подходящую палку, ткнул в заветное место на стволе, чтобы остановить ветви, и полез под дерево.

Понятное дело, Джеймс предвкушал интересный вечер, упивался собственным успехом и не слышал криков Северуса. Не стоило и надеяться, что он вовремя услышит и правильно растолкует завывания Люпина. Оборотня, который в это полнолуние был опасен как никогда, ведь именно сегодня Снейп был слишком занят приготовлением зелья удачи. Ремус об этом был предупреждён заранее. Но кто же знал, что стоит известить и Лили?!

Снейп выругался и торопливо полез следом. Одна из веток с силой хлестнула по плечу, но он даже не заметил. Все мысли были заняты Поттером, которого вот-вот растерзает жуткий зверь. Зловещую тишину разорвал волчий вой, а следом полный ужаса крик.

Северус подскочил к Поттеру как раз вовремя: оборотень был в одном прыжке от своей жертвы, с длинных желтоватых клыков стекала слюна, хищный оскал не предвещал ничего хорошего. А Джеймс в полном шоке замер, словно каменное изваяние. Прицельное Секо в морду заставило зверя отступить на пару шагов, скорее от того, что он вовсе не ожидал нападения, чем от боли. Естественно, самого режущего зверь почти не почувствовал. Но Снейпу хватило пары секунд, чтобы утянуть гриффиндорца прочь от верной смерти.

Уже когда они вдвоём упали на посеребрённую лунным светом траву, Северус осмыслил ситуацию и нервно рассмеялся. У фелицис или у судьбы отменное чувство юмора: свести их в том же месте, при тех же обстоятельствах с небольшой лишь разницей в распределении ролей. А ведь Снейп нахально позволил себе надеяться, что подобных ситуаций больше не предвидится. Но господин случай распорядился иначе. И теперь, несмотря на только что пережитые напряжение и ужас, он хохотал. Казалось, за спиной вот-вот распустятся крылья, которые вознесут его высоко в ночное небо, к звёздам и насмешливой луне. Он и не надеялся уже когда-нибудь рассчитаться с долгом жизни, который невидимой печатью лежал на душе, тяготил все эти годы едва ли не больше, чем вина перед Лили, и заставлял раз за разом вытаскивать мелкого Поттера из различных неприятностей.

Джеймс понемногу приходил в себя и в шоке разглядывал своего спасителя, словно впервые видел. Лили уже дожидалась их неподалёку. Вид парней немало удивил её, но было очевидно, что требовать от них ответов в ближайшие пару минут бессмысленно.

— Тебе это кажется смешным? — резко поинтересовался Поттер, скривился то ли от злости, то ли от отвращения и приподнялся на локте, чтобы заглянуть Северусу в лицо.

— Нет, я просто рад, что мы живы, — он рывком встал, сосредоточился и попытался осмотреть Поттера, что в темноте, правда, не очень-то удавалось. — Ты цел? Укусов, царапин нет? Проверь, это очень важно.

— Без тебя знаю. Но он до меня не добрался. Ты появился как раз вовремя, спасибо.

— Северус, ты, — Лили побледнела, отступила на пару шагов и пошатнулась, будто собиралась с минуты на минуту грохнуться в обморок. — Ты не сварил зелье?

— Я был занят. Кажется, я уже говорил. Но даже если бы я его сварил, всё равно не стоило так шутить. Ты разве не понимаешь, что это, в любом случае, слишком опасно? А если бы зелье не сработало? Если бы Поттер попытался защищаться? Между прочим, существуют заклинания, которые способны пробить шкуру оборотня. Наивно предполагать, что Поттеру они знакомы, но всё может быть. А если он кому-то проболтается? — в этот момент Снейп обернулся к Джеймсу, лицо которого отражало сложный мыслительный процесс, и угрожающе уточнил: — Ты ведь не собираешься болтать об этом направо и налево? Если это для тебя слишком сложно, то я могу применить Обливиэйт.

— Не смей! — истерично вскрикнул тот, выставил вперёд палочку и спиной отполз подальше от слизеринца, который выглядел так, что мог и убить при необходимости. — И не думай, что я стану молчать о том, что вы здесь держите оборотня!

— Это не мы. Так, к сведению, это зверушка Дамблдора, можешь утром зайти к нему, поинтересоваться. Я только прошу, не говори ему, что из-за Лили туда полез. И убери ты уже палочку. Не собираюсь я на тебя нападать, во всяком случае, сегодня.

На несколько минут повисла мёртвая тишина. Каждый пытался прийти в себя и осознать произошедшее. Северус снова лёг на траву, правда, теперь он чувствовал и холод, и сырость, идущие от неё, но это заставляло остро почувствовать жизнь, которая буквально висела на волоске.

— Блэк, — вырвал его из раздумий голос Поттера. Его только не хватало! — Я вообще-то поблагодарить хотел, ты же мне жизнь спас. В общем, спасибо… и я, получается, теперь в долгу перед тобой, да?

— В расчёте, Поттер. Только держи язык за зубами насчёт этой истории, и мы в расчёте.

— А… ну, ладно, — судя по приглушённым звукам шагов, он поднялся, подошёл к Северусу, присел рядом. Снейп с тяжким вздохом приподнялся, склонил голову набок, вздёрнул бровь и недоверчиво уставился на протянутую ладонь. — Эээ… не думай, что это что-то между нами меняет. Ты такой же слизеринский мудак, как и раньше, но всё же… ну, не знаю, ты мне жизнь спас. Не ожидал.

— Ты бы поступил также, — хмыкнул Снейп, пожал руку своему давнему врагу и позволил себе короткую усмешку. Осталось только как-нибудь на досуге обменяться рукопожатиями с Петтигрю для полного комплекта, и он не мог теперь с уверенностью утверждать, что такого быть не может. — И ты, конечно же, тот же гриффиндорский идиот, что и до этого.

— Значит, война?

— С завтрашнего дня всенепременно!

1 — автор в курсе того, что Бэгмен играл не на позиции ловца, но автору плевать.

В лазурной мантии с золотыми звёздами, неторопливым величественным шагом, в разгар завтрака январским утром 1976 года в двери Большого Зала вошел директор школы чародейства и волшебства Хогвартс Альбус Дамблдор.

На лице его сияла улыбка, отчасти вызванная привычным для школы шумом, смехом и нескончаемыми разговорами студентов. Честнее же будет сказать, что улыбка эта до крайности редко сходила с лица директора, как бессменный атрибут его образа.

— Доброе утро, коллеги, — кивнул он преподавателям прежде, чем занять своё резное кресло, и окинул проницательным взором факультетские столы.

Но ни улыбка, ни образ седобородого добродушного старичка, ни покровительственный взгляд ничего не скажут вам об истинных мыслях Дамблдора. В то утро, к примеру, он находился в весьма скверном расположении духа. Да и как могло быть иначе? С самого начала семестра Альбусу не давали покоя таинственные послания, вот и в это утро обычная школьная сова с виноватым видом сбросила перед ним перевязанный атласной зелёной ленточкой пергамент.

— Вы ведёте столь бурную переписку, Альбус, что в пору вам позавидовать, — насмешливо подметил сидевший через стул от него Флитвик. — Возможно, вы раскроете нам имя своего таинственного собеседника?

— Поверьте, Филиус, в этом письме нет ничего, что стоило бы и минуты вашего драгоценного внимания.

Однако вопреки своим словам, Дамблдор заторопился покинуть Зал, на ходу разворачивая пергамент. Он скользнул взглядом по списку имён и фамилий, вздохнул с облегчением и спрятал послание в карман. Всякий раз одно и то же: имена, фамилии, адреса. В основном, магглы, иногда — полукровки. И всегда одна и та же приписка: «Отправьте людей, вы можете их спасти».

Сказать, что Дамблдор пытался выяснить, кто отправляет ему эти списки, как не сказать ничего. Но ни одна попытка не увенчалась успехом. Все послания были написаны нетвёрдой детской рукой, на обычном пергаменте, какой продаётся в любой канцелярской лавке. Поисковые заклинания приводили то в школьную совятню, то в почтовую станцию на другом конце магической Британии.

Первым в списке подозреваемых стоял, естественно, Северус. Но в то же время Альбус не представлял, как мог этот жуткий пришелец из другой реальности запомнить всех жертв Упивающихся, да и откуда бы ему узнать о магглах, убитых в семьдесят шестом? Тем более, мальчишка был слишком увлечён Эванс и своими житейскими заботами, какое ему дело до войны?

За своими размышлениями Дамблдор сам не заметил, как добрался до горгульи, охраняющей вход в его кабинет.

* * *

Директор почти до самого обеда промаялся сочинением письма к своему старому другу Бенджамену Фенвику, настолько убедительного, надо сказать, письма, какое могло бы привести едва ли не половину аврората на окраины Британии с тем, чтобы защитить неких магглов, никому в магическом мире, к слову, неизвестных и ничем особо не примечательных. Он как раз перешёл к той части, где деликатно напоминал Бенджамину обо всех тех услугах, которые когда-либо ему оказывал, и собирался намекнуть на очевидный факт, что Фенвику век бы не видать кресла главы аврората без поддержки Верховного чародея Визенгамота [1], когда в дверь кабинета осторожно постучали.

— Да-да, войдите, — добродушно откликнулся Дамблдор и задвинул подальше ненавистный пергамент. Видит Мерлин, никогда Альбус не был сторонником подобных мер, однако и силами одного лишь Ордена справиться никак не мог.

— Альбус, это просто немыслимо, — с порога отчеканила Минерва, рывком захлопнула за собой дверь и без приглашения разместилась в кресле.

На первый взгляд заместительница директора выглядела как обычно безукоризненно: консервативная мантия, собранные в тугой пучок волосы, строго поджатые губы. Нужно было очень хорошо знать её, чтобы заметить крайнее раздражение за холодным фасадом, директор как раз таки знал МакГонагалл в достаточной мере.

— И что же на этот раз? Мышки в замке перевелись?

— Тебе бы всё шуточки! — рассердилась Минерва, впрочем, быстро вернула самообладание, чопорно сложила руки на коленях и продолжила самым беспристрастным тоном, на какой, вероятно, была способна: — Как тебе должно быть известно, сегодня пятикурсников сняли с занятий для того, чтобы они прослушали лекцию о профориентации.

«Опять это трёхчасовая околесица!» — с раздражением подумал Дамблдор, и, по всей видимости, мысль эта каким-то образом всё же отразилась на его лице, поскольку Минерва ещё более посуровела. Хотя, казалось бы, куда уж дальше?

— Эта лекция, да будет тебе известно, призвана помочь пятикурсникам определиться со своей будущей профессией и на основании этого выбора определить дальнейшую программу обучения, которая основывается на результатах выпускных экзаменов…

— Осмелюсь тебе напомнить, дорогая Минерва, что я тоже когда-то учился в Хогвартсе. И даже больше того: потом я преподавал здесь Трансфигурацию, а с пятьдесят шестого, страшно сказать, занимаю пост директора. Это всё к тому, что я в курсе существования этих профориентационных лекций и их важности в жизни студентов.

— Нисколько не сомневаюсь. Но едва ли ты в курсе того, каким вероломным образом была сорвана сегодня столь важная лекция! — вскипела Минерва, глаза её заметали молнии, руки непроизвольно сжались в кулаки. В тот момент она в полной мере оправдывала воинственную сторону своего имени [2]. — Не представляю, с чего всё началось, но представительница Министерства в спешке покинула замок и наотрез отказалась проводить в дальнейшем лекции. А пятый курс Райвенкло ещё полчаса ходил по школе с выкриками «Долой профессорскую тиранию и министерский диктат» до того, как их удалось усмирить парой сотен снятых баллов. Диктат… тирания… И где только слов-то таких набрались?

— Но ведь всё обошлось, не так ли? — примирительно уточнил директор, о чём тут же пожалел.

— Обошлось? Обошлось?! Студенты нарушили правила самым беспрецедентным образом, опозорили школу в глазах представительницы Министерства, и мы остались без лекций по профориентации. Это ты называешь «обошлось»?

— Что ж, ты абсолютно права. Чего же теперь ты хочешь от меня?

— Исключи Блэка.

— Северуса? За что?

— Заметь, Альбус, я не уточняла, о каком из трёх учащихся в Хогвартсе Блэков речь, ты сам в первую очередь подумал о Северусе! — ловко подметила Минерва, и решительность её возросла, как минимум, втрое. — И не просто так ты подумал о нём! Он сущий дьявол. Ему не место среди нормальных детей. Его необходимо изолировать.

— Но всё же, Минерва, каким образом в этом деле замешан Блэк? Насколько я понял, бунтовали райвенкловцы. Ты видела среди них Северуса?

— Нет, но, — МакГонагалл запнулась, и праведный гнев её немного поутих. Действительно, добавить было нечего. Северус, как назло, корчил из себя примерного студента, и лишь временами в чёрных глазах можно было заметить прежние искорки лихого веселья. Впрочем, вполне возможно, замечала их только Минерва.

— Может быть, ты видела, как Северус подговаривал кого-то из студентов или кто-то указал на его участие в этом инциденте? — Альбус, тем временем, безжалостно вбивал гвозди в крышку гроба своей заместительницы, ведь очевидно, что этот Блэк рано или поздно сведёт её в могилу. — Или у тебя есть иные доказательства его вины?

— Нет.

— В таком случае, полагаю, конфликт исчерпан. Райвенкловцы потеряли немало баллов, можешь в дополнение назначить отработки самым активным участникам этой… хм… забастовки. А твоя личная неприязнь к студенту совершенно непедагогична и неприемлема, так что постарайся переступить через это. Что-нибудь ещё?

— Ты ещё вспомнишь мои слова! Поверь, рано или поздно этот мальчишка разрушит Хогвартс, если не всю Британию, и тогда ты вспомнишь, что я предупреждала, но будет, увы, слишком поздно, — с этими словами МакГонагалл сдулась, поникла, словно невидимая сила разом вытянула из неё всю мощь и воинственность, и покинула кабинет директора.

Альбус лишь покачал головой. Как будто он сам не беспокоился о Северусе. И у него, к слову, было на то куда больше оснований. А ну, как этот смутьян вновь решит встать на тёмную сторону? С его-то знаниями, опытом и талантами, да после этого войну смело можно будет считать проигранной! И от него за милю веяло тьмой, а единственной ниточкой, соединяющей слизеринца со светлой стороной, была малолетняя девчонка, к которой он в любой момент мог потерять интерес. Или, что ещё хуже, Снейп вполне мог утянуть Лили во тьму. Эти отнюдь не радужные мысли уже давно донимали Дамблдора, и нередко в компании с ними приходила безжалостная мигрень, спасения от которой, к сожалению, никто пока не придумал.

* * *

День клонился к своему неизбежному концу, где-то среди коридоров и лестниц шаркал в неизменной компании своей облезлой кошки Филч, смазывал петли и тушил факелы. Вот звон колокола возвестил об отбое. За окном стояла непроглядная темень. Впрочем, темнело в январе непростительно рано, и директор с тоской подумал о том, что до настоящей весны — не календарной, а той, что согревает душу цветами и солнечным цветом, дарит силы немощному телу двигаться дальше и привычно пружинящим шагом спускаться по сочной траве к чёрному озеру — ещё без малого два месяца.

И вновь уединение директора, преисполненное печальных дум, прервал стук в дверь. На сей раз не пришлось даже озвучить приглашение, дверь приотворилась, в проёме — кто бы мог подумать! — стоял с невозмутимым и пугающе серьёзным видом Северус драккл его задери Блэк.

— Добрый вечер, господин директор.

— Добрый, Северус, — кивнул Дамблдор, опустил седую голову на сложенные домиком руки и одарил визитёра доброжелательной улыбкой. — Лимонную дольку?

— Нет, благодарю.

— Неужто ты пришёл поговорить о тех беспорядках, которые устроил сегодня на такой важной лекции?

— Я? Устроил? Не понимаю, о чём вы, господин директор! — с неподдельным изумлением воскликнул тот, самодовольно ухмыльнулся, поскольку явно знал, что у преподавателей ничего нет против него, и подошёл ближе к столу. — Впрочем, инцидент и впрямь был ужасен. Даже не представляю, что нашло на этих райвенкловцев! Но я пришёл не из-за этого.

— Тогда, может быть, ты сумеешь что-либо сказать мне о неких письмах, которые я получаю с завидным постоянством, — он выудил из кармана мантии злополучный пергамент и сунул студенту под нос, но тот был всё так же невозмутим. — Скажешь, что и о них ты ничего не знаешь?

— Впервые вижу, господин директор. Тем более, у меня совершенно другой почерк. Показать?

— Нет, ни к чему. Я тебе верю. Так чем же я обязан твоему визиту?

— Нам нужно поговорить, — Северус разом помрачнел, растерял всё своё самодовольство и насмешливость, склонился, опершись ладонями о стол, и чёрные глаза в слабом свете факелов сверкнули, как два уголька из преисподней. — О Севере Блэке.

Альбус чувствовал, что не услышит ничего приятного в ходе этого разговора. Более чем когда-либо, он хотел избежать общения с треклятым мальчишкой, но он всё же взял себя в руки и отрывисто кивнул под пристальным препарирующим взглядом.

Дурное предчувствие, горчащей желчью разливавшееся в груди с момента появления Северуса, словно за секунду вскипело, подкатило тошнотворной волной к горлу и в то же время острейшей бритвой полоснуло по ускорившему свой бег сердцу. Или же это всего лишь подступающая старость давала о себе знать?

1 — Альбус Дамблдор занимал пост Верховного чародея Визенгамота вплоть до 1995 года, когда выступил против Министерства и открыто заявил о возрождении Вол-д-Морта. Точная дата, когда он получил это звание, неизвестна, впрочем, осмелюсь высказать предположение, что после победы над Гриндевальдом.

2 — Минерва (Паллада Афина) — одна из самых почитаемых богинь в Древней Греции. Хранительница городов, покровительница мира, оборонительных войн и женского рукоделия, воплощение мудрости. С ростом греческой культуры стала покровительницей науки. В годы войны брала у Юпитера ужасный щит Эгис, вешала его через плечо и отправлялась к тем, чьё дело было правым, чтобы оказать им поддержку. Шум битвы не пугал Афину, и она всегда бесстрашно бросалась в самую гущу боя.

— Нам нужно поговорить. О Севере Блэке.

Слова тяжёлыми неловкими камнями упали в мёртвую тишину, что внезапно образовалась в кабинете. Снейп мысленно отвесил себе пинка, чуть отстранился, чтобы предоставить директору больше личного пространства, и выпустил воздух, что распирал лёгкие, лишь после заветного кивка.

Умеешь ты подготовить человека!

— И что же ты хочешь обсудить, мой мальчик? — натянуто поинтересовался Дамблдор

Оба уже, в сущности, знали ответ, но директор с привычной ему жестокостью заставлял студента озвучить страшную истину или же надеялся ошибиться. Ошибки быть не могло, а страх и жалость Упивающемуся попросту не знакомы.

— Две души не могут существовать в одном теле, одного из нас нужно отправить туда, где самое место обоим. И не притворяйтесь, будто не подумали об этом с самого начала.

— Подумал. Но я, признаться, не представляю, как освободить тебя и вернуть тело мальчику, — Альбус пытался изобразить спокойствие и выдержать тот жизнерадостный тон доброго старичка, которым всегда говорил с учениками, но получалось из рук вон плохо.

— Вам прекрасно известно, что это невозможно. Если бы был хоть малейший шанс, я бы, несомненно, оставил мальчика, но в сложившихся обстоятельствах я планирую остаться сам.

Мне кажется, он сейчас пошлёт тебя куда подальше…

— Но это же неправильно…

— А ждать, пока его жизненные силы медленно угасают, и продлевать агонию — правильно?!

— Ты не понимаешь, о чём просишь. Это же убийство!

— Лицемер! — сорвавшись, выкрикнул Снейп. Да и ещё бы ему не сорваться, ведь когда-то Северус сам говорил то же самое Дамблдору, и ему было куда тяжелее, ведь речь шла об убийстве друга, едва ли не единственного близкого человека. — Как ты сам говорил когда-то и ещё скажешь, будь уверен, это не убийство, а всего лишь акт милосердия. И не надо сейчас о душе, Альбус. У меня тоже есть душа, была, во всяком случае.

— Но ведь я не убийца, мальчик мой.

Снейп расхохотался. Жгуче-жалящим, истеричным смехом, более походившим на истерику или предсмертный хрип. И директор недоверчиво уставился на мальчишку перед ним, с лицом ребёнка, с которого, словно в насмешку, смотрели глаза человека, прожившего не менее ста жизней. И этот лающий смех, должный принадлежать скорее мертвецу, чем ребёнку.

— Вы убивали, господин директор. И не раз, уж я-то знаю, — горько проронил Снейп, прислонился к стене, словно не доверял собственным ногам. — Пусть предпочитали делать это чужими руками, пусть львиная доля убийств у вас впереди, но вы уже убийца. И я не об Ариане. Неужто вы успели забыть Геллерта? И не говорите мне о том, что это ради общего блага. Кровь приносит в мир только кровь. А Том? Не вы ли убили душу этого мальчишки? Не уберегли, не заметили, не досмотрели?

— Ты жесток, мой мальчик, слишком жесток к немощному старику.

Директор будто постарел в один миг на сотню-другую лет. На какую-то долю секунды в мысли Северуса закралась жалость, которую он тут же отмёл, как незначительную помеху на пути к цели. Он так же отмахивался от мук совести, когда чуть ли не каждый день смотрел на новые трупы. Холодные безликие трупы, носившие при жизни имена его студентов, союзников и врагов, хотя последних он часто путал.

— Вам придётся это сделать. Мне больше не к кому обратиться, и я сильно сомневаюсь, что справлюсь своими силами. Так вы согласны?

И снова только кивок, на сей раз куда менее решительный.

— Отлично. Тогда нам лучше прогуляться до Астрономической башни.

— Зачем?

— Но вы же не хотите в итоге оказаться в Азкабане, не так ли?

* * *

Лучи зимнего солнца путались в облаках, неровными световыми пятнами расцвечивали площадку Астрономической башни, пробегали солнечными зайчиками по почтенным сединам директора Хогвартса и, словно в насмешку, избегали мрачного угловатого мальчишку, который вышагивал по площадке и производил расчёты.

— Итак, если я ни в чём не ошибся, то всё должно сработать, — произнёс, наконец, Северус и замер возле парапета. Взгляд чёрных глаз остановился на Дамблдоре, который стоял возле стены и судорожно цеплялся пальцами за каменную кладку.

Снейп помнил, как сам когда-то стоял почти с таким же видом и так же едва не сползал по стене. Следом он вспомнил, как Альбус, тот самый Альбус, который сейчас с видом смертника собирался поднять палочку на студента, в другой реальности патетично разводил руками и успокаивающе вещал о долге в ответ на доклады шпиона. Шпиона, который просил — да что там, умолял! — освободить его, не заставлять больше смотреть на убийства маггловских детей и убивать самому. Что, Дамблдор, разглагольствовать проще, чем делать самому?

— Пора, господин директор, — поторопил Снейп, оттолкнулся от парапета и выступил вперёд, готовый в равной степени и к успеху, и к неудаче, которая в данном случае могла привести его к смерти. — Нет смысла больше тянуть.

— Да-да, конечно, — рассеяно закивал тот, вытащил палочку из складок мантии и поднял усталые больные глаза на Северуса, будто это могло его пронять. — Ты уверен? Ты хотя бы наполовину уверен, что это может сработать?

— Я ни в чём не уверен. Знаю точно одно: это освободит одного из нас... или убьёт обоих. Но оставлять всё как есть бесчеловечно. Вы же понимаете, не так ли?

Он понимал. Как понимал и то, что в арсенале у мальчишки ещё немало аргументов, жестоких, беспощадных и весьма болезненных для него, Альбуса, аргументов. Но после просмотра воспоминаний о собственной смерти Дамблдор сдался. Видеть что-либо ещё из той жуткой реальности, что породила этого монстра Снейпа, он определённо не хотел. Порой куда проще и лучше не знать, не замечать, не задумываться и спать спокойно.

— Альбус! Не заставляйте меня просить…

— Дай мне минуту, мальчик мой, — глубокий вдох — выдох. Поворот кисти, палочка, как продолжение руки, и слова, еле слышным шёпотом слетающие с губ старика: — Авада Кедавра…

Снейп сотни раз видел смертоносно-зелёный луч, но никогда ещё не наблюдал полёт изумрудной ленты, направленной прямо на него. И в этот раз он услышал Непростительное заклятье словно впервые, и зелень развернулась для него мириадами искр, красочным фейерверком в одном цвете. Захотелось шагнуть навстречу, хоть он и не успевал даже шевельнуться.

Внезапно всё остановилось, луч замер на полпути, и даже облака на небе прервали свой медлительный полёт, хоть Северус этого и не заметил.

Я так много хотел тебе сказать… Это так странно. Ты ведь мне никто. Но за это время стал ближе, чем все, кого я когда-либо знал. С другой стороны, я знаю о тебе практически всё. Ты обо мне — ничего. Но я понял, как это исправить. Мои воспоминания. Сначала я думал взять их с собой, но они такие тяжёлые… Да и к чему они мне? Так же, как и сила. Я оставляю всё тебе.

Будь счастлив. Живи.

И вновь время запустило свой необратимый бег. Зелёный луч встретился со своей целью. И Северус, поражённый осознанием приобретённой силы больше, чем встречей с Авадой, полетел к земле, провожаемый свистом ветра и наполненным ужасом взглядом Дамблдора.

В морозном воздухе лениво закружились снежинки, падающие с небес лишь для того, чтобы окончить свой путь на шпилях замка, голых ветвях деревьев или на волосах и одежде тех, кому в такую погоду не посчастливилось выйти под открытое небо. Стайки снежинок окружали и обёрнутую чёрной мантией фигурку на земле, серебрили разметавшиеся смоляные пряди, прозрачными каплями стекали по бледным щекам, а их сестрицы всё кружились, кружились в морозном воздухе.

Свет тонкой полоской сочился в небольшой зазор между неплотно задёрнутыми занавесками. Он не то чтобы прямо уж бил в глаза, но полз по лицу, путался в ресницах и, словно надоедливая муха, никак не хотел отвязаться и дать доспать те самые благословенные «пять минуточек», которых всегда не хватает, чтобы выспаться.

Сдавшись под напором назойливого солнечного света, Северус приоткрыл один глаз, вздёрнул бровь, когда понял, что находится в совершенно непривычном антураже, и уже более решительно открыл второй глаз. Проморгался, потёр глаза кулаком для надёжности и уставился на ширму. Белую, драккл её раздери, ширму. Снейп никогда не поставил бы в своих покоях ничего белого, да что там, даже приблизительно светлого. О настолько вызывающе белом и речи быть не может.

От размышлений его оторвал размеренный храп, звучавший где-то рядом. Стоило лишь повернуть голову, чтобы увидеть развалившегося в кресле Слагхорна. Северус приподнялся на локтях, чтобы осмотреться, и тут же заверещало сигнальное заклинание. На шум подоспела Помфри, и вопрос с местом пребывания решился сам собой.

— Очнулся, наконец, — с явным облегчением проронила колдомедик, надавив на перебинтованное плечо, заставила пациента лечь и провела над ним палочкой. Снейп по движениям без труда узнал диагностические заклинания. — Вы заставили нас всех переволноваться, мистер Блэк. Но о вашей глупой выходке мы поговорим позже. Гораций!

Последний окрик был обращен вовсе не к Снейпу, но тот всё же рефлекторно вздрогнул. Спящий тоже встрепенулся, подслеповато заморгал и в полнейшем недоумении уставился на Помфри.

— Вас зачем здесь посадили? — накинулась на него белохалатная фурия, и никто бы в тот момент старине Слагги не позавидовал. — Чтобы вы спали, что ли?! Гораций!

Гораций, похоже, не был поставлен в известность о причине собственного присутствия в лазарете. Уповать на то, что к больному студенту его привели беспокойство о здоровье своего подопечного или же ответственность, как декана, было бы просто глупо. Снейп же излишней глупостью никогда не страдал и искренне не понимал, на кой же чёрт усадили этого жука у его койки.

— Уходите, — разом растеряв боевой пыл, махнула рукой Помфри и присела на краешек кровати. — Скоро уже должна Минерва подойти, а пока я сама тут посижу.

У Северуса накопилось множество вопросов, от самых элементарных вроде того, как давно он в лазарете и насколько всё плохо, и до сакраментальных, как, например, чего ради устроен патруль у его постели и не планируют ли его ради высшего блага привязать к койке. Но суровое выражение лица колдомедика отбило желание открывать рот, и Снейп молча терпел все процедуры, направленные на его лечение. Правда, терпения его хватило ровно до третьего пузырька с отвратным варевом, ошибочно именуемым кроветворным зельем. Если бы несчастный зельевар точно не знал, что в семьдесят шестом Френк Лонгботтом ещё даже не был знаком со своей будущей женой, то поклялся бы, что именно их нерадивый сын сварил эту непотребщину.

* * *

Следующее пробуждение пришлось на глубокую ночь. Вместо яркого солнца за окном оплывшая свеча на тумбочке, похрапывающего Слагхорна сменила Минерва, и простыни, кажется, свежие. Северус позволил себе несколько минут из-под ресниц понаблюдать за МакГонагалл прежде, чем подать признаки жизни. Она побледнела, немного осунулась, под глазами залегли тени. Надо полагать, сидит здесь уже довольно давно. Хотя зачем ей?

Впрочем, Снейпу отлично было известно, что декан Гриффиндора не ограничивала свою заботу одними только львятами, отнюдь. До смешного доходило, когда она защищала от него, главы Слизерина, им же «несправедливо обиженных» змеёнышей. А ещё в той далёкой, теперь уже почти ненастоящей реальности Минерва была, как ни странно, единственным преподавателем, встававшим в спорах «Мародёры — слизеринский паук» на сторону никому ненужного нищего полукровки.

Северус скривил губы в едва заметной усмешке. Посиделки и разговоры о студентах и ближайших планах в учительской, кофе с коньяком и партии в шахматы в личных комнатах Минервы, и это беззаботно-ласковое «Не ершись, Северус», которым МакГонагалл способна была вытянуть его практически из любой депрессии. Пожалуй, та жизнь была не так уж беспросветно плоха. В этом мире ему будет не хватать подобных мелочей, наверное.

— И долго ещё ты планируешь притворяться спящим и сверлить меня взглядом? — ехидно осведомилась тем временем МакГонагалл и отложила книгу, которую, вероятно, и не думала читать.

— Как вы беспощадны, лишая меня столь восхитительного зрелища, — в привычно насмешливой манере протянул Снейп, что мгновенно заставило преподавательницу напустить на себя грозный вид. — В таком случае, думаю, вам лучше отправиться спать. Вы ведь устали, не так ли? Уверяю, я давно вышел из того славного возраста, когда мог требовать постоянного присутствия взрослых у своей постели.

— Сильно сомневаюсь в этом, — она поджала губы, что едва не вызвало приступ безудержного смеха у собеседника, и чопорно сложила руки на коленях. — И не пытайтесь отделаться от меня посредством притворной заботы, мистер Блэк!

— Как вам будет угодно, профессор. Тогда, возможно, вы скрасите мой досуг партией в шахматы? — видит Мерлин, Северус приложил все силы для того, чтобы произвести как можно более благоприятное впечатление. Но не так-то легко выставить себя невинным ягнёнком после тех выходок, которыми успел прославиться чуть ли не на всю школу.

— Без ставок! — торопливо вставила Минерва, вовремя припомнив последний опыт настольных игр с данным слизеринцем, и вытащила палочку, чтобы трансфигурировать доску и фигуры. — М-да, что бы такое взять, чтобы Поппи нас потом не поубивала?..

— Стоп-стоп! — Снейп разве что руками не замахал, и возмущению его не было предела. — Я категорически отказываюсь довольствоваться жалкой имитацией, когда в ваших комнатах пылится превосходная доска с коллекционным набором фигур из кости китайского дракона!

— И вы думаете, что я оставлю вас в одиночестве ради того, чтобы принести эту самую доску?

— Ну-у, если уж непреодолимая страсть не позволяет вам и на минуту расстаться со мной, — Северус проигнорировал пристальный взгляд, которым МакГонагалл, похоже, попыталась испепелить его после этой фразы, и невозмутимо продолжил: — Вы можете просто послать домовика.

Не прошло и четверти часа, как доска уже стояла на передвинутой ближе к койке тумбочке, подсвечник с новой свечкой перекочевал на подоконник, и искусно вырезанные фигурки вышагивали по клеткам, занимая свои законные позиции. Северус искоса глянул на композицию, приподнялся на локте и развернул доску так, что ряды белых оказались на его стороне.

— А мне казалось, что вашего благородства хватит на то, чтобы успеть белых мне…

— Не обольщайтесь, профессор, — он вновь откинулся на подушки и адресовал потолку легкомысленную улыбку. — Я необычайно суеверен, так что белые ходят первыми и выигрывают. Конь, G1 на F3.

— Конь, B8 — C6. Откуда ты узнал об этой доске?

— Копируете мои ходы? Как банально. Я ожидал от вас чуть больше оригинальности, пешка, E2 — E4, — Снейп всё так же разглядывал узор из теней на потолке, словно игра его вовсе не интересовала, и не он просил о партии. — Что же касается доски, несложно было догадаться о том, что вы играете, тем более, я заметил доску в один из визитов в ваш кабинет. К тому же, такие наборы были весьма популярны некоторое время назад. Не удивлюсь, если это подарок… ну, скажем, от директора или от кого-то из ваших обожаемых грифферов.

— Ты угадал, это подарок от Альбуса, — растерянно согласилась МакГонагалл, вовсе не ожидавшая подобной проницательности от студента, которого привыкла считать шутом и разгильдяем. — И знаешь, банально — не всегда плохо. Пешка, Е7 — Е5.

— Возможно, но даже вы не станете отрицать, что банальное скучно, и я сейчас не только об игре. Пешка, D2 — D4.

— А сам-то! Конь C6 берёт пешку D4. Скажешь, эти твои нескончаемые шуточки — верх оригинальности? Не понимаю, зачем они тебе вообще сдались! — МакГонагалл так разгорячилась, что едва не смахнула рукавом половину фигур с доски. — Ты неглупый парень, весьма неглупый, способный ученик, мог бы многого добиться. Но растрачиваешь свои таланты на всякую чушь. И не говори мне, что учёба представляется тебе беспросветной скукой. Я уверена, что это не так.

— Решили сократить количество фигур на доске? Бессмысленно, но забавно. Конь F3 бьёт D4. Вы же не думали, что я так просто спущу вам столь ценную пешку? За комплименты спасибо, давно не слышал ничего настолько приятного. Но откуда же, позвольте узнать, такая уверенность?

— Тебя глаза выдают, по ним видно, что ты скорее мудрец, играющий роль шута. Но к чему? — МакГонагалл замолчала, словно решилась прямо сейчас выяснить ответ, но быстро опомнилась и окинула недовольным взглядом обломки своего только что поверженного коня. — Пешка E5 берёт коня на D4.

— Между прочим, я уже успел привязаться к этому коню! Вы безжалостны к чужим слабостям, одной из которых, быть может, и является моя безвредная игра в дурака, но даже если это и не слабость, и в самом деле есть веские причины, роднящие меня с Гамлетом, неужто ваше любопытство зайдёт так далеко, чтобы спутать мои карты? Предупреждаю, я мстителен и таких вмешательств не прощаю! — подобные слова могли бы и напугать, если б не были произнесены в настолько насмешливом и по-детски беззаботном тоне. — Слон, F1 на C4. Надеюсь, к нему вы не будете так жестоки, как к моему героически павшему коню? Право, он мне крайне необходим, чтобы поставить вам мат!

— И вы думаете, что после такого заявления ваш слон протянет ещё хоть пару ходов? Слон, F8 — C5.

— Прекратите дублировать мои ходы, это раздражает. Пешка, C2 — C3, — Снейп повернул голову набок, проводил взглядом пешку, продвинувшуюся по C-вертикали и на несколько мгновений задержал взгляд на ферзе, который откровенно скучал без дела и уже успел примостить голову в тонкой диадеме на плечо стоявшему рядом королю. — Мне остаётся только надеяться, что ваша жестокость не коснётся моей королевы. Такой потери я уж точно не переживу!

— Если ваша королева так и останется на краю доски, ей уж точно ничего не угрожает. А если бы вы играли чёрными, то и ходы ваши никто бы не дублировал. Ферзь, D8 — E7. И когда вы планируете обратить внимание на доску, мистер Блэк? Осмелюсь заметить, что вы сейчас успешно продвигаетесь к разгромному поражению вопреки всем вашим суевериям.

— Вы настолько уверены в своей банальной ловушке? Что ж, я даже подыграю, рокировка. Короткая, естественно, — его взгляд вновь приклеился к потолку, будто белая королева была единственной стоящей хоть капли его внимания фигурой на доске. — И, к слову, у меня достаточно развито абстрактное мышление, чтобы не отягощать себя пристальным наблюдением за перемещениями фигур. Или вы намекаете, что поступитесь своей гриффиндорской честностью и поменяете что-то на доске, пользуясь тем, что я не слежу?

— Нет, я не воспользуюсь моментом, хотя и стоило бы. Просто довольно-таки странный у вас стиль игры, никогда ничего подобного не встречала. Ферзь, E7 — E5.

— А вы, как я погляжу, всё ещё верите, что эта глупая уловка может сработать. Готов поверить, что на ваш факультет принимают действительно упорных людей! Что ж, мне не жалко, пешка, F2 на F4, если это вам хоть сколько-нибудь поможет.

Увлечённые игрой, они не заметили, как в комнатке, прилегающей к лазарету, зажёгся свет, как не услышали, естественно, и приближающегося перестука каблучков. Для Минервы, переполненной ажиотажем и предвкушением лёгкой победы, и вовсе ничего не существовало в тот момент за пределами доски.

— Что здесь происходит?! — Помфри коршуном нависла над шахматистами, перевела строгий взгляд с преподавательницы на больного и обратно и растерялась, когда он не произвёл ни малейшего впечатления. — Блэк, почему не спите? Вам положено отдыхать и восстанавливать силы. Минерва, ну, ты-то!

— Погоди, Поппи, не мешай, — отмахнулась та, и чуть было не потянулась самолично двигать фигуру. — Ещё пара ходов, и я поставлю этого зарвавшегося щенка на место. Подыгрывать он мне вздумал!

Помфри вгляделась в ситуацию на доске, прикинула варианты развития событий и, заинтересовавшись, присела на краешек больничной койки. В силу приятельских отношений с Минервой и личного умения хранить секреты она была неплохо осведомлена как о недавнем поражении МакГонагалл в картах, так и о других стычках с Блэком. Да честно признаться, ей и самой было приятно посмотреть, как зарвавшегося щенка поставят на место, хотя бы в шахматной партии.

— Пешка D4 берёт C3, шах!

— Хвала Мерлину, вам хватило ума не объявлять это матом, — фыркнул Северус, потянулся и мельком глянул на окно. Как выяснилось, уже светало. — Король, G1 на H1.

— Пешка, C3 берёт B2!

— Вы вознамерились изничтожить всех моих пешек? Что они вам плохого сделали? Слон, C4 бьёт пешку F7.

— Слона, выходит, вам не жаль? Раз уж вы решили его отдать за одну несчастную пешку?

— За пешку — жаль, но если вы пожертвуете королевой ради моего слона, это будет вполне приемлемый для меня обмен. Итак?

Снейп даже снизошёл до того, чтобы повернуть голову и взглядом обозначить своё ожидание её решения. Чёрный ферзь, судьба которого решалась в тот момент, также повернулся к той, чьи команды принужден был исполнять. Правда, его в отличие от слизеринца не слишком-то радовала перспектива такой бессмысленной гибели.

— Кстати, пока вы решаете, как бы сподручнее избавиться от королевы, советую передвинуть короля, а то он у вас немного под шахом.

— Да драккл тебя за ногу! Король, E8 — D8.

* * *

Как известно, Дамблдор всегда был в курсе всего, что происходило в его школе. Но даже он был удивлён, когда по пути с завтрака услышал шум возле кабинета Трансфигурации. В самом деле, как только Минерва могла подобное допустить?

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что она и не допускала, просто опаздывала на урок. Удивление директора медленно, но верно двинулось к стадии лёгкого шока. Что же могло заставить исполнительную, ответственную и пунктуальную до тошноты Минерву опоздать? Альбус уже собирался отправиться на поиски своей заместительницы, когда в коридоре его перехватил взволнованный, со снежинками в волосах и на мантии Альфард Блэк.

— Где?!.. — выдохнул он, пытаясь перевести дыхание, согнулся пополам и вцепился в директора то ли из страха его упустить, то ли в попытке устоять на ногах. — Где Северус? Что с ним?!

— О, не беспокойтесь так, — добродушно откликнулся Дамблдор, помог взволнованному отцу выпрямиться и ободряюще похлопал по плечу. — Северус в лазарете, вчера пришёл в себя. Уверен, Поппи быстро поставит его на ноги. Пойдёмте же, я вас провожу.

— В лазарете?! Пришёл в себя?!! Да объясните же мне, гриндлоу вас утащи, что с ним случилось?! Я примчался, как только смог, сорвался прямо с конференции после сумбурного письма от Сириуса, из которого толком ничего и не понял…

Альбус только покачал головой, подхватил Блэка под локоть и потащил к больничному крылу, предпочитая спихнуть сложный разговор на того, кто заварил эту кашу. Безусловно, его не оставляло беспокойство за МакГонагалл, но внутреннее чутьё подсказывало, что визит в лазарет окажется не лишним. Если б только он знал, что поджидает его в обычно тихом царстве белых коек, лекарственных зелий и бинтов!

По коридорам Альфард брёл в полнейшей растерянности на негнущихся ногах, воображение рисовало жуткие картины того, что сталось с его несчастным сыном, адреналин подогревал дикую смесь эмоций, но никак не помогал расплавить свинец, которым наливались ноги с каждым шагом. И всё же с порога больничного крыла Блэк прямиком кинулся к единственной занятой койке, рывком отдёрнул ширму и остолбенел.

— Конём ходи, говорю тебе, конём! — выкрикивала Поппи и то и дело подскакивала, неспособная усидеть на месте, будто от исхода партии зависело, как минимум, её годовое жалование.

— Да куда конём?! Куда? Этот паршивец мне опять шах поставил! Слон, F8 — E7.

— Северус?.. — с трудом шевеля губам, выдохнул Блэк и упал на колени возле кровати. — Живой…

— Да, вполне-таки жив, даже почти здоров, хотя многие из присутствующих с этим не согласятся. Привет, кстати. А как ты здесь оказался? Я думал, ты всю неделю на конференции будешь, — если быть точнее, Снейп не просто думал, он был в этом абсолютно уверен и специально выбрал время так, чтобы новости не дошли до Альфарда. — Слон, G5 бьёт E7. Шах. Ещё один ход, дорогая Минерва, и я снимаю выдвинутое ранее щедрое предложение ничьей. Я и без того был к вам чересчур снисходителен.

— Нет уж! Пара шахов — ещё не повод сдаваться! — категорично возразила Минерва, помрачнела и склонилась над доской, массируя пальцами виски.

— Северус, объясни мне, что произошло? Почему ты в лазарете?

— Ты главное не волнуйся, всё уже в порядке. Я просто решил попробовать полетать… с Астрономической башни. Получилось не совсем так, как я планировал, но, в целом, неплохо, — Снейп приподнялся на локтях так, чтобы оказаться лицом к лицу с Блэком, и выдавил улыбку. — А теперь дай мне закончить партию, и мы спокойно поговорим.

— Минерва? — Альбус, конечно же, не мог не подтянуться на шум и не сунуть свой крючковатый нос в самую гущу событий. — Почему ты до сих пор здесь? Твоя смена ведь закончилась четыре часа назад! В конце концов, у тебя же урок!

— Пять минут, Альбус! Я просто не могу оставить эту партию и уступить победу Блэку, только не в шахматах!

— Я бы вам порекомендовал соглашаться на ничью, — с авторитетным видом вставил Альфард. — В последний раз, когда я оказался с ним за одной доской, в череде моих поражений ничья оказалась радостным проблеском, почти что триумфом.

Хотя голос его выровнялся, общее состояние близилось к истерике. Он саботировал конференцию, выбежал прямо из зала, едва дочитал письмо Сириуса, в невообразимо короткие сроки пересёк почти половину мира, не гнушаясь полулегальными портключами и закрытыми от магического правительства каминами, на что спустил почти двойной годовой оклад. Едва не угодил в тюрьму в Германии за нарушение границ, а таможню в Польше так и вовсе пересекал в маггловском товарном составе, прикрытый слабенькими отталкивающими чарами. Бежал от самой станции в Хогсмиде, забыв об аппарации, ворвался в лазарет. И что же? Застал своего сына, вполне довольного жизнью, за партией в шахматы с преподавателем. У Блэка даже вырвалась пара нервных смешков.

— Дудки! Король, D8 берёт слона на E7.

— Как вам будет угодно, профессор. А ведь я честно пытался проявить упомянутое вами ранее благородство. Королева…

— К-королева? К-как королева?! Нет-нет, стой, я согласна на ничью!

— По-оздно, — с нескрываемым ехидством пропел Северус, впервые за всю игру пристальным взглядом оценил положение фигур на доске. Тонкие губы искривила недобрая усмешка, и их обладатель без тени сомнения огласил приговор: — Королева, B3 на E7. Шах.

— Король, E7 — D8, — тоскливо произнесла МакГонагалл, и чёрный король с видом висельника, едва не роняя свой непомерно тяжёлый меч, поплёлся к чёрной клетке, где его ждало поражение.

— Королева на F8, шах и мат[1]. Спасибо за интересную партию, профессор, я бы с удовольствием сыграл ещё, но, к сожалению, вам уже пора. У вас сейчас урок с третьим курсом, Гриффиндор-Слизерин, если не ошибаюсь.

* * *

Снейп лежал на кровати и старательно изображал труп, будто это могло спасти от предстоящего разговора. Он избегал смотреть на Альфарда и не знал, что сказать. Блэк тоже, как назло, молчал. Набежавшая в лазарет толпа довольно быстро удалилась. Последней выходила Помфри, которая напомнила, что больному нужен покой, и скрылась в своей комнатке, бормоча себе под нос о несносных Блэках, которым закон не писан.

— Итак, ты прыгнул с Астрономической башни, — наконец, нарушил молчание Альфард. Его резкие, отрывистые слова неповоротливыми булыжниками упали в вязкую тишину лазарета.

— Мог бы, для начала, поздравить меня с превосходной победой, — натянуто произнёс Снейп вместо ответа, даже ему собственные интонации показались скорее жалкими, чем насмешливыми, какими должны были быть. — К слову, это была весьма непростая партия.

— Северус! Прекрати паясничать! — Блэк грохнул кулаком по тумбочке так, что та с грохотом опрокинулась. Северус пожалел, что никто из них не догадался поставить заглушающие. — Ты хоть представляешь, что я пережил, когда узнал, что чуть не потерял единственного сына?!

— Не преувеличивай, — фыркнул Снейп и попытался сесть в кровати, однако первая же попытка показала, что он был далеко не так здоров, как хотелось бы. Рёбра словно раскалённой иглой пробило, и где-то в районе печени мерзко заныло. — Я жив. Кроме того, у тебя есть дочь.

— Причём здесь?.. — Альфард осёкся, недоверчиво взглянул на ёрзающего на простынях отпрыска и судорожно сглотнул, подыскивая правильные слова. — Север, если это… если ты подумал… Мерлинова борода, как же это сложно!

— Что сложно?

— Сынок, если ты так поступил из-за того, что теперь не единственный ребёнок в семье, если ты ревнуешь к Минерве…

— А почему он должен ревновать ко мне? И кого? — две темноволосые головы одновременно повернулись на голос и с некоторым раздражением уставились на МакГонагалл, которая стояла в дверях и мялась, словно первокурсница. — И не смотрите так, я доску забыла забрать! Так что это за ревность на мою голову?

— Профессор МакГонагалл, под Минервой в данном случае я подразумевал мою дочь Минерву Андромеду Блэк, — раздражённо пояснил Альфард, который ясно понимал, что каждая реплика сейчас помогает его пронырливому сыну уйти от малоприятного, но необходимого разговора. — Вы собираетесь забирать свою доску или нет?

— Не торопитесь, профессор. Думаю, третьекурсники вполне могут подождать полчасика, — тут же встрял Снейп и оглянулся на Альфарда, просчитывая дальнейшие ходы. — Так тебе удалось всё же выторговать хоть одно звёздное имя для моей сестрёнки?

— Да, но если Эйлин будет спрашивать, то это была твоя идея, как и первое имя.

— Я не ослышалась, мистер Блэк? Вы предложили назвать свою сестру в мою честь? — Минерва, похоже, вовсе забыла и о доске, и о третьекурсниках, и обо всём на свете. Всё же любопытство было не самой положительной её чертой.

— Что вы, профессор! Исключительно в честь древнеримской богини, — с крайней убедительностью заверил Северус, и если бы МакГонагалл не знала его так хорошо, она бы, возможно, и купилась на этот фарс. — В конце концов, мир не крутится вокруг вас одной.

— Я тоже был удивлён его предложением, профессор МакГонагалл, — вклинился Альфард, который интуитивно понимал, что его сынишка планирует заговорить им обоим зубы и вскоре выставить под предлогом усталости, прикрываясь заботами Помфри. — Но, думаю, вы сможете обсудить это позже, а пока, может быть, вы всё же позволите мне договорить с сыном?

Любопытство никак не желало оставлять Минерву, и раздражённый тон, как и взгляды, которые на неё бросал старший Блэк, нисколько её не смущали. Но весь вид Северуса, который выражал откровенное нежелание оставаться с отцом наедине, заставил её вспомнить о третьекурсниках, которые, наверное, уже успели разнести полшколы, и в рекордные сроки убраться из лазарета.

— Север, ты помнишь наш разговор после твоего третьего курса? — спросил Блэк, едва за МакГонагалл закрылись двери. — Когда я забирал тебя из того жуткого маггловского захолустья.

Как ни странно, память подбросила нужные воспоминания, а вместе с ними и чувства, испытанные тогда ещё Севером Блэком. Сам Снейп лишь мельком читал в дневнике упоминание о том, как предыдущий владелец его тела познакомился со своим настоящим отцом. Теперь же всё это предстало в красках, как и разговор с Альфардом по пути домой. И волна незнакомых доселе эмоций захлестнула с головой.

— Ничего с того времени не изменилось, уверяю. Ты мой сын, — последнее предложение он практически отчеканил, проговорил каждое слово так твёрдо, словно выбивал на камнях. — И навсегда останешься моим сыном, что бы там ни было. Пойми, появление сестры ничего не изменило в моём отношении к тебе. Я не стану любить тебя меньше, даже если Эйлин когда-нибудь родит мне второго сына.

Застигнутый врасплох, Северус позволил заключить себя в объятья и уткнулся носом в колючую ткань сюртука. Несколько минут они сидели молча и неподвижно. И в этой тишине, казалось, можно было расслышать скрежет, с которым переворачивалось представление Снейпа о жизни. Ноющая боль в рёбрах накатывала всё сильнее, но он упорно игнорировал её и не мог заставить себя разрушить момент. Всё новые и новые воспоминания из детства Севера топили сознание, каплями целительного бальзама проливались в чёрную душу Снейпа. Он сам не замечал, как застарелая тоска горько-солёными слезами стекает по щекам.

— Папа… — глухо проронил Северус и тут же внутренне съёжился: в его спиннерс-эндском детстве не представлялось случая произнести это слово так, чтобы не получить затрещину или подзатыльник в следующие двадцать секунд. Чуждое слово щекотало нёбо и цеплялось за губы, словно подтаявшая конфета. Немного помедлив, Снейп решился повторить: — Папа.

— Прости, какой же я дурак! — быстро спохватился Альфард, с виноватым видом выпустил сына и осторожно уложил на подушки. — Тебе, должно быть, больно, а я тут со своими сантиментами… Но, надеюсь, ты меня понял.

Снейп только кивнул, на большее его не хватило. И Блэк, скомкано попрощавшись, удалился, а тот, кто теперь по полному праву считал себя его сыном, остался в растерянности и окружении мрачных мыслей.

Стоит сказать, Северус привык считать себя одиночкой, никому не нужным, но и никому не обязанным. И за годы войны он очень хорошо усвоил, что близкие люди — это слабость, брешь в крепчайшей броне, возможность манипулировать, шантажировать и держать на коротком поводке. У него была одна слабость — Эванс. И то, особо сообразительные — читай Дамблдор — умудрялись играть на этой слабости даже после смерти Лили. А тут живые люди, которых уж слишком много для той игры, которую задумал Снейп в этой реальности.

* * *

Волна изжелта-рыжеватого сока, чуть подрагивая, поднялась над ободком кубка, изогнулась, будто собиралась покинуть сосуд и разлиться в полную волю по тумбочке, но быстро успокоилась. Кубок чуть пошатнулся, но всё же не двинулся с места. Северус выругался сквозь зубы, стукнул кулаком по подушке и перевернулся на спину.

Помфри вышла «на пять минут» поговорить с директором, и пропадала уже более получаса, а её единственный пациент в это время решил опробовать приобретённые способности. И что же? Ни-че-го. Пожалуй, сил даже меньше, чем было до всей этой заварушки с параллельными реальностями.

— Север? Эй, Север! — если бы шёпотом можно было кричать, то получился бы примерно такой звук, какой отвлёк Снейпа от мыслей. — Этот Цербер здесь?

— Смотря кого ты подразумеваешь под Цербером, — пробормотал тот и повернулся к дверям.

В приоткрытом проёме красовались головы его однокурсников: Мальсибер, Эйвери, Крессвел. Судя по дёрганым движениям, парни не на шутку боялись встречи с Помфри. Северус кивком пригласил их войти и натянул на лицо приветливую улыбку. Шумная компания слизеринских пятикурсников совсем не то, что ему было нужно в тот момент.

Но прежде, чем они подошли к постели, кто-то сзади растолкал мальчишек и вышел вперёд. Смоляные волосы растрёпаны и чёрным ореолом вьются вкруг головы, меж прядей искрит бушующая магия, синие глаза горят дьявольским огнём, руки сжаты в кулаки с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Сириус Блэк в гневе собственной персоной.

— Только не бей! — крикнул Снейп, помянув прошлый раз, когда довёл кузена до такого состояния, и выставил руки в защитном жесте. — Я больной, весь в бинтах. Меня бить нельзя!

Прежде, чем однокурсники опомнились и попытались остановить Сириуса, тот успел добраться до кровати и навис над больным, которого бить нельзя. Северус мысленно прикидывал, сколько новых переломов принесёт ему разборка с навязанным родственником, когда почувствовал, что вместо тумаков Блэк притянул его к себе и сжал в удушливых объятьях. Рёбра хрустнули и заныли, но Снейп помалкивал, позволяя тискать себя как плюшевого медведя.

— Придурок, — прошептал Блэк в черноволосую макушку, по-собачьи потёрся щекой о голову кузена, наконец, разжал руки и осторожно уложил Северуса на подушки, только в этот момент, похоже, вспомнив о переломах и прочих повреждениях. — Какой же ты придурок, Север!

— Да ладно, оставь его, — кажется, это Эйвери вмешался в дело, хлопнул Сириуса по плечу и лихо ухмыльнулся. — Лучше скажи, Север. Зачем ты так с райвенкловцами? Их старосты обещали тебе шею свернуть, как только выпишешься отсюда!

— Мне? За что? — за искренним изумлением Северуса только идиот не разглядел бы ухмылки, и слизеринцы дружно расхохотались. — Надеюсь, они теперь хоть не разгуливают по школе с видом титулованных победителей? А то достали, честное слово! Увидели, что мы с грифферами в аутсайдерах по баллам, и расслабились. Вот теперь потягаемся за кубок на равных!

— С каких это пор тебя беспокоят баллы? — удивился Эйвери, прищурился и наклонился ближе к однокурснику. — Так, кто ты и что сделал с моим другом Севером?

Снейп выдавил из себя жалкую улыбку и покачал головой. Эйвери со своими нафталиновыми шуточками и не подозревал, как близок к истине. Открывать глаза ему, естественно, не было никакого резона, и потому Северус поторопился замять ситуацию, пока никто ничего не заподозрил.

— Эй, я же староста, в конце концов! Мне, между прочим, положено беспокоиться о баллах и ситуации на факультете, — с напускной серьёзностью напомнил он, — так что с жизнью раздолбая покончено. Теперь пьянки только по расписанию, домашку списываю исключительно каллиграфическим почерком и никаких прогулов без уважительных причин. Ведь тупость преподавателя считается за уважительную причину, правда?

— Вот теперь узнаю старину Севера!

— Так когда уже собираешься выписываться? — встрял Крессвел, бесцеремонно отодвигая однокурсника в сторону. — Лонгботтом без тебя уже рвёт и мечет! Сладу на него нет, озверел вконец. На днях выдал нам проверенные работы, так что ты думаешь? Оценки будто с потолка взял.

— Да это ещё что! — Мальсибер так махнул рукой, что чуть не сшиб сидевшего рядом Дирка на пол. — Вот эта грифферская кошка сегодня выкинула номер! Ей-Мерлин, прямо спала за столом. Эх, Север, был ты бы на том уроке, точно придумал бы что-нибудь. Не то, что эти слабаки!

— А сам-то! — тут же взъярился Крессвел. — Мальсибер, чего ж ты не стал свою мега-идею воплощать?! Пририсовал бы ей усы, как хотел. Я бы посмотрел, как она потом тебя к Филчу пинками гнала…

— Дык… ну, а что… не, ну я…

— Понятно всё с вами, — кивнул Снейп. На душе стало ещё гаже, чем до того, ведь именно из-за него и его глупых прихотей Минерва не выспалась и так и пошла на уроки. А ведь он мог бы догадаться, что приличное Бодрящее ей неоткуда взять. — Кому ещё меня не хватает? Может, Слагги тоскует, бедняжка?

— Дождёшься от него, как же! — фыркнул Сириус и заглянул в лицо кузена, словно искал подтверждения каким-то своим догадкам. Впрочем, подозрительность в его взгляде быстро сменили насмешливые искорки. — Зато как Берти убивается! Скоро, наверное, все подземелья слезами зальёт. Думаю, она не сегодня — завтра сюда прорвётся.

— Ничего, у меня есть ручной Цербер Помфри!

* * *

А в это же время в соседнем коридоре ручной Цербер ходил из стороны в сторону, сетуя на безалаберность и абсурдные методы директора, которые грозили помешать лечению её пациента. Сам директор стоял рядом и посмеивался в бороду, пользуясь тем, что колдомедик не обращает на него особого внимания.

— Ну, в самом деле, Альбус! Мистеру Блэку нужен покой, а не эта шумная толпа. Да их крики, наверное, по всей школе слышно. И они ещё думают, что я бы этого не заметила?!

— Успокойся, Поппи. Дай им ещё полчаса. Я убеждён, что Северусу в большей степени нужна поддержка друзей, чем покой и одиночество. Пожалуй, за его психическое здоровье я опасаюсь куда сильней, чем за переломы. И, к сожалению, зелья, способного исцелить его душу так же эффективно, как Костерост сращивает его кости, не существует.

— Ты ещё вспомни свою любимую пластинку про силу чистой любви!

— А её так часто недооценивают! — радостно подхватил Дамблдор, готовый уже оседлать любимого конька. Но Поппи прервала его резким взмахом руки.

— И всё же никакой любви не хватит, чтобы полностью восстановить его магический потенциал. Я боюсь представить, что будет с мальчиком, когда он об этом узнает, — она покачала головой и мрачно покосилась на Альбуса, который стоял с оскорбительно невозмутимым видом. — Конечно, тот магический выброс, смягчивший падение, спас ему жизнь. Но я опасаюсь, как бы Северус не остался сквиббом. Магия значит для него слишком много, и я сомневаюсь, что он сумеет смириться с потерей сил.

— И это ещё раз подтверждает мою теорию о том, что ему необходима компания. Друзья, близкие смогут отвлечь его от мрачных мыслей, — он огладил бороду и лукаво подмигнул Помфри. — К тому же, не стоит так категорично выносить приговор. Возможно, всё ещё обойдётся. Ты ведь не проверяла его магический потенциал, не так ли?

— Не проверяла. Я боюсь, Альбус, пока я не знаю точно, остаётся надежда. Но рано или поздно придётся столкнуться с правдой, и ты не хуже меня знаешь то, от чего мы все пока прячемся и отворачиваемся. После таких выбросов, да ещё в таком возрасте… Ему не пять лет, и этот выброс не был результатом длительно накапливавшейся силы. Есть ли хоть малейший шанс, что он не разрушил своё ядро?

— Он сильный волшебник, Поппи. Не стоит обманываться теми масками, за которыми он прячет свою суть.

— Да-да, конечно, но всё же… он не Мерлин и не сам Бог!

— Как знать, Поппи. Как знать, — задумчиво пробормотал Дамблдор, снял очки и протёр линзы краешком рукава. — И всё же мне кажется, мистер Блэк преподнесёт нам ещё не один сюрприз.

1 — поскольку автор не силён в шахматах, в данной главе использована нотация известной партии, состоявшейся в 1818 году на острове Святой Елены. Белые — Наполеон, чёрные — генерал Бертран.

Ночной Хогвартс радовал тишиной и спокойствием. Шлёпать босиком по холодным плитам было, конечно, не лучшей идеей, но тапочки предусмотрительная Пофмри приложила крепким сигнальным заклинанием. Хвала Мерлину, ещё сама сидеть не осталась, иначе о прогулке можно было бы только мечтать. Но, по счастью, незавидная участь соглядатая на эту ночь досталась неблагонадёжному Слагхорну, и он, естественно, не подвёл: уснул, едва за Поппи закрылась дверь.

Северус преодолел очередной коридор и несколько неловко устроился на широком излюбленном подоконнике. Насколько он успел изучить Филча с его маршрутами, тому и в голову не придёт заглянуть в эту часть замка, а других гостей и ждать не стоит.

Нарушитель режима беспокойно огляделся, выудил из кармана пижамных штанов контрабандно полученную от Эйвери пачку сигарет с вложенной зажигалкой, любовно обхватил губами фильтр и прикурил. Горечь привычно хлынула в горло, знакомая волна накрыла сознание с первой же затяжкой. То ли из-за долгого перерыва, то ли из-за общей слабости никотин дал по мозгам так, что глаза прикрылись. Снейп передёрнул плечами, косо ухмыльнулся и откинулся на каменную кладку. Древние булыжники холодили сквозь тонкую ткань. Сигареты у Эйвери были той ещё дрянью, и дым от них никак не хотел рассеиваться.

Прелесть момента разрушили приглушённые шаги неподалёку от оккупированного Северусом подоконника. Он хотел было спрыгнуть и убраться подальше, но в итоге так и не двинулся с места. В любом случае, он не в той форме, чтобы бегать по замку от завхоза или кого-то из преподавателей, а с остальными можно и договориться.

— Ты?! — изумлённо вскрикнул нарушитель спокойствия, и Снейп скривился. Он, между прочим, мог бы сказать то же самое. — Ты что здесь делаешь?

— Да не кричи ты так, Поттер, — буркнул слизеринец в ответ, затянулся и смерил лучшего врага презрительным взглядом сквозь сизую пелену дыма. — Я тут курю. Хочешь?

— А откуда у тебя?..

— А тебе не всё равно? — лениво протянул тот, склонил голову набок и с удивлением заметил, что гриффиндорец не совсем трезв, а в руке у него бутылка, в которой до половины ещё бултыхался живительный напиток. — По какому поводу спиваешься?

— А тебе не всё равно? — скопировал его Поттер, бесцеремонно уселся на свободную часть подоконника и выхватил из тонких пальцев тлеющую сигарету. — Что, уже и напиться нельзя?

— Можно, почему нет? — миролюбиво кивнул Снейп, перехватил бутылку, которая была в опасной близости от падения, и сделал большой глоток. Гоблинская дрянь, перебродившая причём. Никакого вкуса у этого Поттера.

Сам Джеймс в это время с выражением тяжёлой работы мозга на лице разглядывал сигарету, будто не знал, как к ней подступиться и стоит ли вообще. Под насмешливым взглядом злейшего врага он разозлился, решительно затянулся и, похоже, переоценил собственные силы: закашлялся и сдуру отшвырнул сигарету.

— Идиот, — констатировал беззлобно Северус, вытащил новую сигарету и, после очередного глотка, вернул бутылку хозяину.

— Мудак, — не остался Поттер в долгу и, словно младенец к материнской груди, присосался к бутылке. — Если у вас на Слизерине сплошь курящие алкоголики и наркоманы, это не значит, что все такими должны быть.

— Ну да, конечно, а Гриффиндор, надо полагать, обитель святой невинности и поголовно праведников!

— Да ну тебя! — отмахнулся Джеймс, поёрзал на подоконнике, пытаясь устроиться поудобнее, едва не свалился и вновь остановил чуть окосевший взгляд на случайном собутыльнике. — Вот скажи мне, почему всё так?

— О-о, Поттер. Тебе пора закругляться, если на философию потянуло, то это не к добру! — он попытался отобрать бутылку, но не тут-то было. Хватка у Поттера была бульдожья.

— Нет, серьёзно, Блэк! Мы же с первого курса на ножах, а всё из-за чего? Да ни с чего! Просто потому, что тебя занесло в этот гадюшник. А окажись ты, к примеру, в Гриффиндоре, так мы, может быть, друзьями были…

— Окажись я в Гриффиндоре, в тот же вечер повесился бы на перекладине в Большом зале, — абсолютно серьёзно заверил пьяного недруга Снейп, оставил попытки изъять бутылку и затянулся прежде, чем развить начатую мысль. — И друзьями мы с тобой никогда бы не стали. Дело тут не в факультетах, возможно, даже не в любви к Эванс, в которую, с твоей стороны, я, к слову, ни на грош не верю. Просто мы слишком разные люди. Нам на роду написано враждовать, понимаешь?

— Ну-у, может быть, если бы ты не был таким богатым заносчивым чистокровным снобом…

— Уверяю, если бы я был забитым, нищим полукровкой, ты ненавидел бы меня не меньше, а то и больше. Просто смирись и понадейся, что нам не доведётся встретиться после школы на поле боя. Потому что рука у меня не дрогнет, и на прошлые заслуги я не посмотрю — убью, не задумываясь.

— Но ведь тогда, в хижине, ты мне жизнь спас.

— Это был первый и последний раз, не принимай близко к сердцу.

Джеймс замолчал, то ли над чем-то задумался, то ли просто заснул. Снейп воспользовался затишьем и погрузился в свои мысли, точнее, в оставленные ему воспоминания. Детство и юность, о которых он сам мог бы только мечтать, мелькали перед внутренним взором, картинки спешно сменяли одна другую. На глаза наворачивались слёзы, от обиды, зависти, глухой тоски.

Было что-то правильное в том, чтобы просматривать их с Поттером. Он был вроде константы для двух слабо пересекающихся реальностей. Больше-то ничего Северусу от прошлой его жизни не осталось, и теперь он терялся, как утопающий после кораблекрушения. Одно судно разбилось, а другого или хотя бы клочка земли на горизонте не видно, только щербатые доски, оставшиеся от затонувшего корабля. Можно цепляться за них и дрейфовать, а можно попытаться доплыть до земли. Только вот земля слишком далеко, а доска осталась только одна, и та не очень.

Впрочем, был ещё один не сильно поменявшийся человек — мама. Парадоксальным образом утешало то, что и в этой реальности Эйлин до крайности мало времени уделяла собственному сыну. В воспоминаниях сохранился лишь смазанный образ величественной женщины в пышном платье, с высокой причёской и холодной улыбкой на тонких губах.

«Она была не такой, не такой! — хотелось кричать до умопомрачения, до слёз, до сорванной глотки, но слова застревали в горле, а их место занимали сомнения: — Или всё же такой?..»

Быть может, Эйлин Принц родилась для того, что быть холодной и величественной, давать балы и устраивать званые ужины, выходить к гостям в мантиях или платьях, красоваться новыми украшениями и фальшиво улыбаться. Снейп тряхнул головой, он, определённо, не хотел об этом думать.

В это время Джеймс в своём углу подоконника заворочался, забормотал что-то и полез обниматься, да ещё с такой силой, что невозможно было отбиться. Похоже, за то время, пока был предоставлен самому себе, он успел прикончить бутылку в одну свою наглую морду.

— Севрврус, вот же!.. Се-е-ев…

— Так, стоп, Поттер! Остановись, иначе наутро будешь сильно сожалеть о том, что сейчас успеешь наболтать. И не надо признаваться мне в любви по пьяной лавочке, моё сердце этого не вынесет. Лучше поднимайся, давай-давай, потом ещё спасибо мне скажешь! — он кое-как стащил Джеймса с подоконника, взвалил бессознательную тушку на себя, свободной рукой захватил оставленную без присмотра бутылку и не без сожаления опрокинул в себя последние капли, плескавшиеся на донышке. — Поттер, эй, глянь на меня! Ты сколько выпил, чучело?

— А ч-чё сразу чу-у-учело?

— Ладно, проехали. Давай, ножками двигай, ты не девица, чтоб на руках такую тушу таскать. Так что сам, правой-левой, вот так!

* * *

То, что они со всем шумом, грохотом, несколькими падения и беспрерывными перебранками сумели добраться из подземелий до самой Гриффиндорской башни никем не замеченными, Северус списал на необычайное Поттеровское везение. В конце концов, отпрыска этого пьяного недоразумения даже Авада не брала. О чём тут можно говорить?

— Отлично, вот мы и пришли. Теперь сосредоточься, Поттер, если хочешь ночевать в своей уютной кроватке, а не под входом в родную башню, — он даже встряхнул юного алкоголика за плечи, чтобы хоть немного прояснить сознание и заставить отключающийся мозг работать. — Какой у вас пароль?

— Па-а-ароль?

— Да-да, пароль. Кодовое слово, которое нужно сказать, чтобы портрет пустил нас в башню. Ну?!

— Но я не могу назвать тебе пароль, — на удивление чётко и уверенно выдал Поттер. Кажется, даже его мутный взгляд прояснился, пока мозг отсылал нужный сигнал к органам речи. — Ты ж силз… слизь… срил… срлизк… сли-зе-ри-нец! Вам нез-зя наш па-а-ароль…

Снейп выпустил безвольно повисшего на нём Поттера, прислонил его к стене, а сам в отчаянии ударился головой о каменную кладку рядом. Безнадёжный случай. С тем же успехом можно было пытаться договориться с гиппогрифом, что удавалось исключительно Хагриду и грифферам, как равным по уровню развития, вероятно. Проще всего, конечно, было бы бросить этого придурка возле башни. Не пройдёт и получаса, как его найдёт Филч, что неприятно, но не смертельно.

— Да и не помню я его, — Джеймс, тем временем, решил, по всей видимости, добить своего случайного собутыльника очередной дозой «радостной» информации.

— Что ж ты за идиот-то такой?!

А идиот успел свернуться калачиком под стенкой и теперь мирно посапывал в сгиб локтя. Северус только хмыкнул и устроился рядом, благо не такой уж холодный был пол. Начинающий алкоголик оценил преимущества чужого тёплого тела рядом и перебазировался, устроив голову на коленях у более трезвого товарища.

— Вот же придурок… ты ещё и слюни пускаешь?! — с воплем праведного возмущения Снейп попытался спихнуть Поттера, но не тут-то было. Вопреки общему состоянию, он мертвой хваткой вцепился в свою свежеобретённую подушку и никак не хотел вернуться к исходному положению. Немного поразмыслив и припомнив, что пижама казённая, Северус смирился: — Ладно уж, лежи. Может, быстрее проспишься, а там и пароль вспомнишь…

Резонный вопрос о том, за каким же боггартом он сидит у входа в грифферскую башню в компании со своим давним врагом, на фоне ненависти к которому меркнет даже одиозная фигура Тёмного Лорда, Снейп отбросил ещё до того, как тот окончательно сформировался в сознании. Возможно, то было просто влияние абсурдной реальности, пребывание в которой делало его излишне сентиментальным.

Поток самоанализа прервал протяжный скрип, портрет медленно отодвинулся, и в открывшемся проёме показалась всклокоченная голова Люпина.

— Эээ… Блэк?

— Привет, Люпин. Ты как раз вовремя! Забирай у меня этого дебила, и я пойду, а то Помфри там, наверное, уже рвёт и мечет… Кстати, а с чего это ты вдруг так вовремя?

— Сириус попросил выйти, — протянул Рем, недоверчиво оглядел картину маслом «Заклятые враги на привале» и, пошатнувшись, прислонился к стене. — Можешь как-то объяснить то, что я вижу?.. А я-то, дурак, ещё не верил, когда Сириус меня выглянуть просил, думал, прикалывается. Ну, или с картой что-то не то…

— Стоп! Попридержи лошадей, Люпин, — прикрикнул вконец запутавшийся Северус, ценой неимоверных усилий скинул пьяную тушу на пол и пнул в отместку за вымоченную слюнями пижаму. — Сириус что, здесь? Вы и карту у меня стащили?

— Нет. Карта в подземельях, — Рем лукаво улыбнулся, огляделся по сторонам, в основном, чтобы убедиться в невменяемости Поттера, и выудил из кармана пижамных штанов небольшое зеркальце. — Но я подобрал кое-какие заклинания в библиотеке, и вот что у нас теперь есть!

Из зеркальца, подсунутого Снейпу прямо под нос, махал рукой и широко улыбался Блэк собственной персоной. Кажется, он поздоровался, но Северус не слышал. Он мучительно пытался заставить память выдать, где и при каких обстоятельствах видел похожие зеркала и, возможно, с теми же свойствами. И только, когда изнурённый мозг отбился от него одним несчастным словом «Мародёры», слизеринец выругался себе под нос.

— С тобой всё в порядке? — осведомился Люпин и торопливо убрал зеркальце от греха подальше.

Он только кивнул и побрёл прочь, поражённый до глубины души постоянством Вселенной. Значит, Блэк и Люпин непременно должны были подружиться, и даже разные факультеты, социальные положения, взгляды на мир не стали им преградой. Или это он своим появлением и представлением о мире изменил движения судеб тех, кто с ним так или иначе связан? Но как бы не развивались события и отношения, артефакты — даже самые незначительные, вроде тех же зеркал — появлялись согласно неписанному графику, известному им одним. Следует ли, исходя из этого, полагать, что и хоркруксы повторят в этой реальности ту судьбу, которая была у них в другой, Снейповской. Этот ход мысли Северусу категорически не нравился. По меньшей мере, потому, что Гарри Поттер тоже, в некотором роде, был хоркруксом, и допускать его появление совершенно не хотелось.

— Ну-с, и где же вы шлялись, мистер Блэк? — именно этим вопросом разгневанная мадам Помфри встретила блудного пациента и рассвирепела ещё больше, не обнаружив ни единого признака раскаяния на лице нарушителя режима.

— Ох, Поппи, милая Поппи, я так устал!.. Если бы ты только знала, — он покачнулся в дверях. Всё же гоблинское пойло ударило в голову чуть сильнее, да и лезть потом в кладовку к Слагги за добавкой было, пожалуй, не лучшей идеей. Северус нетвердой походкой приблизился к опешившей колдомедсестре, приобнял одной рукой за талию и провальсировал до своей койки. — Ах, где наши семнадцать лет?..

— Да вы пьяны, Блэк!

— В стельку, — кивнул тот и упал лицом в подушку, уже оттуда донеслось чуть приглушённое: — Я здесь отосплюсь, а то до подземелий, боюсь, не доползу… и если Альбус спросит, то всё как всегда, подробнее — завтра.

— Мистер Блэк, что за чушь вы несёте? С кем вы пили?! — Помфри, похоже, никто не объяснял, что требовать объяснений от пьяного подростка бессмысленно, и потому она была настроена крайне решительно. Но тут её профессиональный взгляд переместился к ногам, которые Северус никак не мог закинуть на постель из положения «полулёжа на полу». — И почему БОСИКОМ?!!

— Завтра, Поппи. Всё — завтра. А пока нет меня, эмигрировал, растворился, умер, кремирован!

Только минут через пять, после того, как по привычке укрыла пациента одеялом, задёрнула шторы, поправила подушки и скрылась в личных комнатах, мадам Помфри медленно с ужасом осознала очевидное: Блэк называл её по имени. Этому нахалу и дебоширу надоела Минерва, и он переключился на ни в чём неповинную ведунью. Помфри недолго думая бросилась к камину и вызвала старую подругу, которая имела куда больший опыт общения с этим монстром.

* * *

— Не волнуйся, дорогая. Возможно, это разовая акция, алкоголь повлиял или ещё что, — сказать по правде, МакГонагалл сама не особенно верила в то, что говорила. Но мужественно принять горькую правду Помфри была пока явно не способна, вследствие чего приходилось применять различные ухищрения. — К тому же, ему всё довольно быстро надоедает.

— И как, он уже оставил в покое тебя? — ядовито осведомилась Поппи.

Минерва хотела бы сказать, что да, но тут же вспомнился карточный долг, а следом недавняя партия в шахматы, а с тем и множество других мелочей. Оставалось лишь посочувствовать Помфри, если Блэк и впрямь решил обрушить на неё свой гнев.

— По какому поводу собрание? — с лукавой улыбочкой объявилась в камине голова Дамблдора. Несмотря на ранний час, он был свеж, бодр и преисполнен любви к ближним. — Милые дамы, что случилось?

— Блэк! — хором рявкнули дамы и обратили гневные взоры на директора, что, впрочем, не возымело ни малейшего эффекта.

— М-да, ответ был очевиден… Мальчик снова шалит? — похоже, безмятежность Дамблдора стала последней каплей в чашу общего терпения.

— Это немыслимо, директор! — возмутилась Помфри. — Он сбежал среди ночи, ввалился в медкрыло под утро, непотребно пьяный, да и его поведение в целом нарушает по десятку школьных правил в минуту. Это уже переходит границы шалостей!

— И это не самое страшное, Альбус! — вторила ей МакГонагалл. — У меня есть основания полагать, что он спаивает моих студентов! Эх, нужно было сразу отчислять его, когда была такая возможность…

— Мне кажется, вы всё же преувеличиваете. Мальчикам в его возрасте свойственно несколько пренебрежительное отношение к правилам, в Хогвартсе такие проблемы решаются отработками и снятием баллов, но никак не отчислением…

— Знаешь, Альбус, мне кажется, что эти меры в отношении Северуса Блэка давно себя исчерпали, — задумчиво выдала МакГонагалл, покрутила в руках палочку и мечтательно улыбнулась. — Может быть, стоит вернуться к телесным наказаниям? Кажется, мистер Филч до сих пор хранит некоторые агрегаты.

— Я за тот, к которому подвешивают за большой палец ноги! — переполненная неподдельным энтузиазмом, вставила Помфри. — Хотя… Минерва, ты не помнишь, могла у Аргуса где-нибудь заваляться Железная Дева?

— Едва ли, — МакГонагалл покачала головой и бросила укоризненный взгляд на директора, чья голова всё так же безмятежно сверкала улыбкой в камине. — Прошлый смотритель унёс с собой даже испанский сапожок, когда узнал об изменениях, готовившихся в школе. Но есть же ещё заклинания!..

— Дамы, вы ведь сейчас не серьёзно обсуждаете возможность применить магию и орудия пыток в качестве наказания для студента? — прервал их вдохновенное обсуждение директор, улыбочка медленно, но верно сползала с его лица.

— Мы не серьёзно?! Да мы серьёзны, как члены Визенгамота при вынесении приговора!

— Тем более, речь не просто о студенте, а о Севере Блэке! Какие уж тут шутки?

— Напомню вам, что у мальчика сложный период. Опять же эти проблемы с магией… К слову, надеюсь он не колдовал в пьяном виде, Поппи?

— К нашему общему счастью и спокойствию, Альбус, как я уже говорила, Блэк не сможет больше колдовать, ни в пьяном виде, ни в трезвом, ни в каком-либо ещё! Но это не делает его менее опасным для общества.

— Ну, в самом деле, Поппи! Это переходит всякие границы, не делай из мальчика монстра. Его проделки, конечно, несколько эксцентричны, но в целом безобидны. Вот что он тебе такого плохого сделал? Откуда такая…

Гневную отповедь директора прервал жуткий грохот, взрыв и тонкий перезвон, с каким могли бы опадать осколки стекла на каменный пол. Белая дверь с протяжным скрипом приотворилась, покачнулась и слетела с петель.

— Кажется, он только что разнёс мне больничное крыло. Ещё вопросы, Альбус?

* * *

Гардины, неловко балансируя под потолком, пытались сродниться со стенами, на которых мирно висели ещё пару часов назад. Барельефы-горгульи, судя по всему, приобрели прежний вид, хотя красотой они никогда особо не отличались, так что сложно было сказать, не претерпели ли их уродливые морды каких-либо изменений. А вот статуя Эвелины Странной никак не хотела собираться воедино должным образом: то руки с ногами местами менялись, то вовсе вверх ногами оказывалась. Осколки оконных стёкол при попытке воздействовать на них репаро с жутким дребезгом разлетались по всему больничному крылу.

Северус сидел на своей койке, сосредоточенно разглядывал сложенные на коленях ладони и пытался анализировать произошедшее. Все попытки приводили к неизменному выводу: «это невозможно». Стенам Хогвартса больше семисот лет, их невозможно разгромить даже при помощи очень большой силы. Его новая сила только недавно била через край, круша всё на своём пути, но сейчас нет даже слабого её отзвука — и это тоже невозможно. А ещё измученный похмельем мозг выдал обрывочные воспоминания о том, что было ночью… И это самое невозможное! Как?! Боггарт подери, ну как он мог пить с Поттером? Мало того, ещё и тащить его потом на своём горбу до самой гриффиндорской башни.

— Подумайте о плюсах этой ситуации, Поппи! — оптимистично произнёс Дамблдор, пристраивая на место очередную гардину.

— У этой ситуации плюсов нет и не может быть! — огрызнулась та. — Если только вы не согласитесь после этого инцидента отправить мистера Блэка в Мунго.

— К чему же такая категоричность? На мой взгляд, лечение Северуса вполне успешно проходит и здесь, в школе. А под плюсами, честно говоря, я имел в виду его восстанавливающуюся магию.

— Да к Мордреду такую магию! — взвилась МакГонагалл, на которую уже в третий раз норовила упасть люстра.

— Минерва, не ругайся при ребёнке…

— При ребёнке? При каком ещё, к дракклам, ребёнке?! Да этот, как ты выразился, ребёнок ещё всем нам форы даст! Тем более, с магией этой… А если снова что-то подобное случится? А вдруг при студентах, в Большом зале или, не дай Мерлин, в классе? Ты мне будешь экспонаты восстанавливать? Или, может, наше юное дарование?

— Могу и я, но надеюсь, до этого не дойдёт. Мы решим эту проблему.

— Интересно, как же? — это уже обе разгневанные ведьмы хором, и интонации такие ехидные-ехидные.

— Предоставьте это мне, — сверкнув очками-половинками, вывернулся директор и ловко-незаметно выпроводил обеих. — А пока позвольте нам с Северусом поговорить наедине.

С исчезновением женщин в комнате повисла гнетущая тишина, Снейп всё так же не поднимал головы и ждал, когда директор заговорит, а тот с невозмутимым видом накладывал заглушающие заклинания. Наконец, Дамблдор удовлетворился степенью их уединённости и присел на койку рядом со своей жертвой.

— Я, конечно, смогу ещё некоторое время сдерживать нападки Минервы и Поппи, — заговорил он после длительной паузы с нескрываемой усталостью. — Но ты должен понимать, что не в моих силах заговаривать им зубы вечно. С этим что-то надо делать.

Северус только кивнул. Как будто он сам не понимал!

— У тебя есть какой-то план?

— Не-а. Я как-то не особенно рассчитывал выжить во всей этой заварушке, так что… — Снейп сильно рассчитывал на то, что его запинка скажет Дамблдору обо всём, что тому хотелось или же стоило знать, но тот всем своим видом выражал готовность слушать дальше. Он был из того редкостно вредного типа людей, которые никогда не домысливают чужих фраз на своё усмотрение. Как же! Любитель точности и ясности, если дело касается других. — Я не стал планировать дальше.

— Что ж, это несколько осложняет ситуацию, — старик покряхтел, с показным трудом — как будто его личный зельевар мог не знать, с какой лёгкостью этот притворщик может перемещаться при необходимости! — поднялся и перебрался на кровать напротив, так, чтобы оказаться лицом к лицу с собеседником. — Ты точно ничего не хочешь мне сказать?

— А вы точно хотите проверить на прочность мой окклюменционный щит? — язвительно осведомился Снейп в ответ и с вызовом вскинул голову. — Учтите, Альбус, я не очень-то контролирую свою силу. Могу ведь и не рассчитать, а там и до ваших секретов недалеко, не все из которых, к слову, мне известны.

Директор только виновато развёл руками, хотя раскаяния не было в нём ни на грош. Мало кто знал, как часто Дамблдор пользовался своей «мягкой» легилименцией, воздействие которой не всегда замечают даже сильные окклюменты.

— Так ты действительно не контролируешь свою новую силу? Стихийное управление? Уровневое? Может быть, в специализированных областях?

— Ни-че-го. Может, меня действительно лучше изолировать? Мунго, закрытая палата, щит Берра, что там ещё для буйных предусмотрено? Есть же способы загнать эту магию внутрь?

— Нет-нет, так нельзя! Ты не понимаешь, о чём говоришь! — вспылил мгновенно помрачневший Дамблдор, и тут только Северус сообразил, что и кому он умудрился сказать.

— Послушайте, господин директор, я понимаю, что для вас эта тема крайне неприятна, — тщательно подбирая слова, медленно начал Снейп. «Крайне неприятна» было грандиозным преувеличением, в конце концов, эта ошибка молодости, в итоге, стоила директору жизни. — Но не путайте меня с Арианой. Я был готов умереть ещё несколько лет назад. Я многим в своей жизни жертвовал ради общего блага, высшей цели и просто по вашей просьбе, до конца не понимая всех мотивов. И если моё пребывание в этой школе угрожает безопасности детей, среди которых и моя единственная любовь, то решение очевидно…

— Ох, бедный мой мальчик, ты не понимаешь… постой, ты знаешь и об Ариане?!

— Не хотелось бы вас огорчать, но в 98-ом вся Магическая Британия узнает об Ариане, как и о многих других подробностях вашей жизни.

— Но как? Откуда?!

— Рита Скиттер.

— Рита? Ах, как же, помню-помню! Такая милая тёмненькая девочка в очках, ещё всё время ходила с блокнотом. Кажется, я пару раз сказал ей, что не стоит так близко подносить его к лицу, у неё ведь и без того не очень хорошее зрение. А какое отношение она имеет ко всему этому?

— Тёмненькая? Хм, интересно, она сама-то ещё помнит свой натуральный цвет волос? — отстранённо пробормотал Снейп себе под нос и вновь обратил внимание на Дамблдора, увлечённого воспоминаниями. — А вы знаете, где сейчас работает эта милая девочка?

— Кажется, в «Ведьмином досуге» или ещё в каком-то женском журнале. Но я всё так же не понимаю, к чему ты ведёшь!

— «Ведьмин досуг», у неё всегда был отвратный вкус, — фыркнул Северус. — Так вот, к чему я это всё. В скором времени ваша милая девочка перекочует из этого дамского ширпотреба в «Пророк», а после пары десятков скандальных статеек выпустит очаровательную книженцию «Армандо Диппет: идол или идиот». Советую почитать на досуге, будете хотя бы иметь представление о её стиле работы. А в 98-ом свет увидит очередной бестселлер нашей дорогой Риточки: «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора». И в нём всё очень подробно и столь же лживо, и о Ариане, и о Грин-де-Вальде, и о пророчествах, и о Гарри Поттере.

— А кто такой Гарри Поттер? — умению Дамблдора выхватывать из потока информации самое важное, будь то центральная фраза или же случайная оговорка, оставалось только позавидовать. Зато вопрос со Скиттер, которая после Дамблдора взялась за биографию следующего директора, можно считать решённым.

— Никто. И я горячо надеюсь, что никем он и останется. Не спешите узнать будущее, господин директор, это не та ноша, которую сладко нести.

Альбус только кивнул, безо всякого намёка на старческую немощность поднялся с кровати и, не оглядываясь, вышел из лазарета. У него было слишком важное и неотложное дело, чтобы изображать доброго дедушку. Пофмри и МакГонагалл, застывшие в дверях и, несомненно, пытавшиеся подслушивать вопреки всяким заклинаниям, ещё долго провожали его взглядом. Снейпу было плевать, и совесть по поводу судьбы скандальной журналистки его нисколько не тревожила.

* * *

В следующем номере «Ведьминого досуга» читательницы не встретили привычной колонки Риты Скиттер с самыми свежими сплетнями, как и вообще любого упоминания о молодой талантливой журналистке, подававшей очень большие надежды. Редакция её исчезновение никак не прокомментировала. И на письма читательниц тоже отвечать не стала.

А Дамблдор тем утром, крайне довольный собой, зашёл, как всегда, в маггловскую кондитерскую за новой порцией засахаренных лимонных долек.

* * *

От жизнерадостности тошнило. От всеобщей эйфории, продиктованной то ли резким потеплением, то ли очередным грандиозным замыслом директора, выворачивало наизнанку. Домовики словно взбесились и заразились маггловской вегетарианской дурью — подавали сплошь салаты, тыквенные каши да творожные запеканки. И желудок, естественно, проявлял настойчивое желание вернуть эту пародию на еду изготовителям в полупереваренном виде. В самом деле, как будто несчастный невинно убиенный кролик или приговорённый к казни путём отрубания головы петух обрёл бы бессмертие, если бы некий Северус Снейп не употребил бы его прожаренную тушку в пищу!

Дамблдор являлся на эту пытку недозавтраком каждое утро, неизменно улыбался и вешал полусырую лапшу на уши ближним в лице Помфри и её единственного на ближайшее время пациента. От фальши, деланного энтузиазма и взаимно вежливых судорог лицевых мышц нещадно мутило. От визитов однокурсников с докладами о школьной жизни — тоже.

Настроения Помфри и изредка заглядывающей в лазарет МакГонагалл улучшались с каждым проклятым днём, и поутихшие было порывы обниматься с унитазом просыпались с новой силой.

В конце первой неделе тоскливого пребывания в лазарете к больному стали официально пускать всех желающих. И понеслось… Блэк, Люпин, Хиггс, Кафф, нескончаемые Мальсибер-Крессвел-Эйвери-Уилкисс. Дважды с руганью, угрозами, обвинениями и троллеподобными похлопываниями по плечу Ранкорн. Он, видите ли, опять вынужден был поставить на позицию ловца девчонку Паркин, что его, конечно же, категорически не устраивало, поскольку на малолетку и не накричишь толком. Северус всё больше склонялся к мысли, что Альберту просто неизвестна иная форма выражения собственных мыслей. И от его криков также просыпались известные позывы.

Пыталась как-то на обеденном перерыве заглянуть Эванс, и Снейп прогнал её прежде, чем та успела хоть полсловом или неосторожной улыбкой вызвать традиционную в последнее время реакцию.

Верхом же этого тошнотворного круговорота стал официальный визит школьных старост. Розье и райвенкловка, фамилию которой Северус не сумел бы вспомнить и под страхом мучительной смерти. Эван смотрел на него с гремучей смесью презрения и насмешливости, мол, тебе стоило бы довести это дело до конца, неудачник, а не отнимать теперь моё время. Райвенковка не отрывала взгляд от блокнота и всё время что-то строчила. Похоже, обязанность писать отчёты хитрый слизеринский префект полностью переложил на её плечи.

А в середине второй недели белая дверь бесшумно приоткрылась рано утром, ещё до завтрака, и в лазарет грациозной неторопливой походкой прошёл персональный дьявол юного суицидника С.С. Блэка. Дьявол отзывался на имя Дайлис Дервент Четвёртая [1], носил безвкусно-фиолетовые туфли в цвет ядерного маникюра, выдавал горы бессмысленной информации резким фальцетом и упорно желал «выяснить всё возможное об этом ребёнке». Ребёнок был, мягко говоря, не в восторге. В особенности от нового именования. В конце концов, стоит напомнить, что его уже без малого сорок лет никто не осмеливался назвать ребёнком, с тех самых пор, как он освоил свой коронный взгляд. Но на это порождение ада взгляд, как и все остальные эффективные методы воздействия, никак не влиял. То есть, совсем не влиял, нисколько, даже треклятую улыбку не стирал со смазливой мордашки.

— Доброе утро, Северус, — бесшумно открывшаяся дверь, перестук каблучков, улыбка. Снейп едва не подавился морковкой, которую так неосмотрительно решил проглотить за секунду до появления Д-Д Четвёртой.

Это было третье «Доброе утро, Северус» в исполнении мисс Дервент, несостоявшейся учительницы, никудышной целительницы и главы захудалого отдела психотерапии на пятом этаже Мунго, сразу же за отделом наговоров, не совместимых с жизнью. Снейп всё больше склонялся к мысли, что предел возможностей этого недоразумения — должность привет-ведьмы. Стоит отметить, пару раз он высказал эту мысль в лицо посещавшей его на правах психотерапевта-психиатра Дайлис. И представьте себе, это тоже не стёрло доброжелательную улыбочку с её лица.

— Смертельно рад вас видеть, мисс Дервент, — проскрежетал пациент, приподнялся на подушках и остановил мученический взор на носках фиолетовых туфелек. — Скажите, вы принципиально не меняете обувь или у вас несколько одинаковых пар?

— О, ты заметил мои туфли. Я рада. Они замечательные, не правда ли? Мне пришлось отдать кругленькую сумму, чтобы они были именно такого оттенка!

— Земля пухом тому сапожнику, который это изготовил…

— Почему же? Я думаю, что он жив и в добром здравии, хотя и не узнавала.

— После такого не живут, — мрачно произнёс Северус и, встретив полный недоумения взгляд, с нескрываемым удовольствием пояснил: — Если у него была хоть капля совести, он должен был повеситься в собственной мастерской по окончании работы.

— Ты можешь говорить о чём-нибудь кроме смерти?

— Хмм, даже не знаю, — он почесал подбородок, старательно имитируя мыслительный процесс, хоть в этом и не было особенной необходимости. В конце концов, львиная доля прошлой ночи ушла на создание плана по выведению из себя мисс Дервент. — Как насчёт розовых пони?

— Это было бы чудесно! Тебе понравились пони, о которых мы читали вчера?

Снейп конвульсивно дёрнулся. Уместным будет пояснить, что после первого же своего визита психотерапевт-психиатр сделала вывод, что «несчастному ребёнку просто не хватало в детстве любви, добра и ласки». И, естественно, сердобольная женщина решила это исправить на следующий же день, прочитав вслух сказку. О розовых, гриндлоу их утяни, пони. Неприлично длинную и абсурдную сказку.

— Не то чтобы. В конце концов, мне никогда не встречались в природе пони столь экстравагантной масти… Но если чисто гипотетически допустить возможность их существования, как вы думаете, фермент, определяющий такой окрас, содержится в крови? Впрочем, я бы предположил и некую генетическую предрасположенность…

— Если честно, я никогда не рассматривала героев сказки с такой точки зрения.

— Но это сугубо любопытство, схоластический, так сказать, интерес, — торопливо отмахнулся Северус, пока Дайлис не кинулась анализировать и проверять тестами его неординарное мышление. — Однако феномен икания радугой со вчерашнего дня не даёт мне покоя. Удивительная, знаете ли, издержка пищеварительного тракта! Если исходить из предположения, что за это явление отвечает некая железа или же дополнительный орган, то он был бы крайне полезен в зельеварении. Возможно, стал бы настоящим прорывом!

— Но ведь пони будет больно, — со слезами на глазах проронила психотерапевт и порылась в сумочке в поисках платка. Вопреки миниатюрности аксессуара искомый предмет не желал находиться.

— О, так вы тоже предполагаете, что фермент следует извлекать из агонизирующих пони? Признаться, в этом есть своеобразная логика, если в данном случае работает тот же принцип, что и при добыче сердечных жил дракона.

— Это так печально, так грустно, — проронила Дайлис и вновь, к неописуемому ужасу Снейпа, ослепительно улыбнулась. — Но ты же не думал, что я поверю в твою показную жестокость?

— И не надеялся, — обиженно буркнул тот, скрестил руки на груди и отвернулся. Окно было неудачным выбором — за стеклом слишком ярко светило солнце, да и обилие подтаявшего белого снега не улучшало настроения.

— Не волнуйся, Северус, это нормальная реакция любого трудного подростка. Но знаешь что? Мы с этим справимся! А завтра я принесу новую сказку, раз уж тебе так понравилась та.

Трудный подросток подавил тяжкий вздох и отогнал назойливую мысль о том, что самоубийство было бы не самым плохим выходом. По крайней мере, на какой бы круг ада он ни попал, там точно не оказалось бы этой ведьмы: даже он, Упивающийся, садист, двойной шпион, моральный урод и гений сарказма, не мог нагрешить так сильно, чтобы заслужить подобное.

— Как насчёт тестиков? — она с крайне самодовольным видом выудила из сумочки свёрнутые в трубочку листы. Там явно не обошлось без заклинания расширения пространства — отметил про себя Снейп и тут же отбросил мысль, поскольку не видел ни единого способа применения данной информации. — У меня сегодня новые!

— Замечательно, — фыркнул Северус и неохотно скосил глаза на бумажки. В памяти ещё хранился опыт первой встречи, когда он решил игнорировать «тестики», и треклятые бумажки с несуразными кляксами добрых полчаса кружились у его головы.

— Итак, милый, что ты видишь вот здесь?

— Череп.

— А на этой?

— Череп со змеёй.

— Навязчивые идеи, маниакальные фиксации, — пробормотала себе под нос Дервент и вытащила очередной листок, — а здесь?

— Розовых пони, — смиренно выдал Снейп, ухмыльнулся и после некоторой паузы тем же спокойным тоном добавил: — Заживо разлагающихся розовых пони.

— Правда? — с неизменной улыбочкой изумилась любительница маггловских психологических тестов, повернула листок к себе и пристально вгляделась. — Странно… А как ты определил, что они именно розовые?

— Вы разве не видите? — подавив нервный тик на левом глазу, он склонился ближе к листу и наугад ткнул пальцем в один из продолговатых чернильных разводов. — Они икают радугой!

Неизвестно, поверила ему Дайлис или же раскрыла очередной хитрый манёвр, но она вновь улыбнулась и, судя по всему, вполне удовлетворилась ответом. Но не мог же Снейп честно признаться, что он вообще ничего не видит на этих бумажках, помимо дурацких клякс. Последовал очередной листок.

Пытка, по опыту двух прошлых сеансов, могла продолжаться ещё долго, но Фортуна решила всё же смилостивиться над Северусом и прервала экзекуцию появлением Дамблдора в сопровождении высокого типа в чёрной мантии с капюшоном.

— Мы вам помешали, мисс Дервент? — с предельной вежливостью поинтересовался директор, но в глубине его голубых глаз горела угроза и безудержная ярость. В конце концов, только он имел право доводить людей улыбками в этой школе.

— Нет-нет, профессор, мы уже заканчиваем, — очередной обмен улыбками до вывиха челюстей, Дайлис поднялась, отряхнула платье, подхватила сумочку и продефилировала к выходу. — До завтра, Северус!

— Чтоб ты сдохла, чокнутая тварь, — проворчал тот себе под нос, но у Дервент, похоже, был либо острый слух, либо талант предсказателя. Снейп горячо надеялся на первый вариант.

— И с этим мы тоже справимся! — крикнула она с порога и выскользнула. Оставшиеся в комнате вздохнули с явным облегчением.

— А у меня для тебя хорошие новости, мой мальчик!

— Поосторожнее, господин директор, у меня в последние дни переизбыток хорошестей на кубометр личного пространства.

— Я всё же рискну, — Альбус указал на стоявшего возле него типа, с головой замотанного в чёрное, и, выдержав театральную паузу, торжественно и с капелькой самодовольства объявил: — Я нашёл того, кто поможет тебе вернуть контроль над магией!

1 — Дайлис Дервент — целитель больницы святого Мунго (1722-1741), директор школы чародейства и волшебства Хогвартс (1741-1768), упоминается в ГП и ОФ, глава 22. Существование её семьи, как и трёх родственниц-тёзок является авторским произволом в угоду сюжету.

— Я нашёл того, кто поможет тебе вернуть контроль над магией!

«Альбус, ты рехнулся?!» — было первой мыслью, возникшей у Снейпа. И лишь чудом удалось ему сдержаться и не озвучивать её. Но, в самом деле, это была крайне неудачная шутка. Под решением проблемы Северус подразумевал какое-нибудь зелье или, на крайний случай, заклинание, но никак не человека. Живого, весьма вероятно, болтливого и вдобавок не совсем надёжного. Ещё не хватало, чтобы вся эта история выплыла за пределы школьного лазарета.

— Может, всё-таки лучше в Мунго? — жалобно протянул больной.

— Хочешь поближе познакомиться с мисс Дервент и проводить с ней всё своё свободное время, которого у тебя, смею заверить, появится в избытке, вместо пары часов в день? — ехидно осведомился директор. Вопрос был явно риторическим.

— Отлично. Наставник, так наставник. Здравствуйте, сэр. Я Северус С… — он с трудом подавил порыв назвать свою настоящую фамилию, подобные запинки были весьма некстати. — Северус Сириус Блэк.

— Хм, не знал, что у тебя такая глупая привычка — представляться полным именем, — протянул насмешливо тип до отвращения знакомым голосом, стоит отметить, и скинул капюшон.

«Нет, ты точно рехнулся, Альбус!» — мысленно вынес безжалостный вердикт Снейп, но вновь смолчал. Похоже, именно шокированное выражение его лица вызвало раскатистый смех будущего наставника.

— Даже не обнимешь своего любимого крёстного? — выдал, наконец, отсмеявшись, Руквуд и подошёл чуть ближе. — Или я не понял, ты мне не рад?

— Рад… просто, наверное, превысил лимит объятий в этом месяце.

— Ты об этой? — он кивнул в сторону двери, за которой несколько минут назад скрылась мисс Дервент, и передёрнулся. — Мда, такая кого угодно доведёт. Но у меня есть отличный способ поднять тебе настроение, крестничек!

Последняя фраза подействовала на крестничка не так, как должна была: уж слишком много в последнее время появлялось людей, страстно желающих поднять ему настроение. И, честно признаться, подобные порывы со стороны окружающих порядочно действовали на нервы.

А Руквуд, тем временем, жестом фокусника вытащил из внутреннего кармана мантии свиток пергамента, перевязанный чёрной ленточкой с зелёными полосками по краям. Сказать, что Снейп узнал эту ленточку — не сказать ничего. Такие ленточки использовались в ассоциации зельеваров при Министерстве магии.

— Я сегодня вроде как подрабатываю почтовой совой. И по этому поводу принёс тебе радостную весть, — Август протянул свиток законному владельцу. — Правда, эти заплесневевшие зануды так и не смогли поверить, что подросток смог в одиночку придумать и приготовить зелье такой сложности. Так что, в общем…

— Что? Кому вы приписали авторские права? — дрожащими пальцами сжимая свиток, воскликнул Северус, вскинул голову и прошил оторопевшего Руквуда пристальным взглядом. — Ну так?!

— Предполагал, что ты будешь не в восторге, — пробормотал Август, присел на свободную койку, запустил пальцы в свои спутанные кудри, надавил ладонями на глаза. — Пойми правильно, Север, когда я приписывал себе соавторство, то, прежде всего, думал о том, чтобы дать ход зелью. Это действительно прорыв. Шанс для многих хороших людей, таких как твой друг Ремус…

Снейп не слушал. Он нетерпеливо развернул свиток, пробежался взглядом до нужной строчки и недоверчиво перечитал несколько раз. «Ликантропное (аконитовое) зелье. Создатели: А.Ю. Руквуд, С.С. Блэк».

— … в общем, как-то так. Мм, Северус, ты меня слушаешь?

— А? Ты что-то сказал?

— Эй! Я, между прочим, три ночи убил на подготовку этой речи! — притворно обиделся Руквуд, порылся в кармане и вытащил на свет небольшой флакончик с янтарной наклейкой. — Вот, посмотри. Из первой партии на продажу.

— На продажу? — переспросил Снейп, покрутил флакончик в руках. С наклейки с претензией на доброжелательность скалился волк, над его вздёрнутыми ушами переливалась серебристыми искорками надпись «Ликантропное зелье. Приручи своего волка». — И как же вы собираетесь его продавать? Зелье работает только несколько часов после приготовления.

— То да, — кивнул Руквуд и тут же лукаво подмигнул, — но ребята из отдела немного поколдовали с упаковкой. В общем, на этот счёт не беспокойся. Но я так и не понял, ты злишься или как?

— Злюсь? — опешил зельевар и едва не выронил флакончик. Он полжизни положил на то, чтобы добиться разрешения на изготовление и продажу своих зелий, но ассоциация отказалась принимать даже усовершенствованный костерост. И что бы там ни говорили чванливые чиновники, причиной тому была фамилия, значившаяся в графе создателя. И вдруг за неполный месяц он получает без всяких усилий то, к чему стремился едва ли не больше, чем к победе Светлой стороны в войне. О какой злости могла идти речь?

— Прости уж старика. Нужно было, конечно, настоять, поставить этих зануд на место, разнести всю эту поросшую мхом ассоциацию по кирпичику, чтобы там стояло только твоё имя, как и должно быть, но…

— Спасибо, Руквуд, — Северус отставил флакон, опираясь на тумбочку, поднялся и неловко обнял растерянного крёстного. Чуть погодя, прошептал в каштановые кудри: — Спасибо огромное. Ты всё сделал правильно.

Август потянулся обнять мальчишку в ответ, естественно, не рассчитав силу своей медвежьей хватки, Север приглушённо пискнул и отстранился.

— Только не по рёбрам. Костерост всё же не всесилен, — он плюхнулся обратно на свою койку, покосился на упавший свиток, криво ухмыльнулся. — Новости, конечно, радостные, но ты вроде собирался помогать мне с магией…

— Да-да, само собой, — энергично закивал Руквуд, растерянно огляделся и вздёрнул бровь. — А где Дамблдор?

— Да пусть катится к драккловой бабушке, — фыркнул Снейп, лёг, закинув руки за голову, и чуть повернул голову, чтобы видеть собеседника. — Достал уже, если честно, старый интриган. Рассказывай лучше, что вы там с ним придумали такого грандиозного?

— Да ничего особенного, если честно. Поживу здесь пару месяцев, осмотрюсь…

— Зубы-то мне не заговаривай. С каких пор невыразимцев отпускают на два месяца к буйным студентам, которые случайными выбросами стены проламывают? — в ответ на недоумённый взгляд он махнул рукой в сторону выбоины в каменной кладке и развёл руками. — И как это контролировать, я не представляю.

— Я, если честно, тоже, — помедлив, признался Август, однако ничуть не смутился и так же жизнерадостно продолжил: — Но ребята из отдела давно над одной методикой бьются, она, правда, больше для волхвов… но опробовать не на ком было. Вот как-то так. Ты не против?

— Ну, мне-то терять нечего, так что вперёд, экспериментируй. Только смотри, здесь порядки строгие, да и водятся всякие…

— Вроде мисс Дервент?

— Она — только цветочки, есть экземпляры и похлеще!

Руквуд хмыкнул, восприняв фразочку за проявление юношеского максимализма. Наивный! Он и не представлял, во что превратился старый добрый Хогвартс под тлетворным влиянием его малолетнего крестника.

* * *

— Бомбарда! — круглое зеркало разлетелось вдребезги, разнообразные по размеру и форме осколки разлетелись в прозрачном пакете, но были остановлены заклинанием стазиса. Август с удовлетворением оглядел дело своих рук. — Как думаешь, куда его лучше подвесить?

— По мне, так идеальным вариантом будет восстановить его репаро и вернуть на место, в уборную, — не отрываясь от учебника по Истории Магии, проворчал Снейп.

Руквуд с самого утра переустраивал лазарет на свой вкус, проще говоря, разрушал, взрывал и переворачивал вверх дном всё, что только мог. И что не мог — тоже. Ещё в первые три часа, после десятой неудачной попытки, он с ужасом понял, что любимый гамак натянуть попросту не на что. По этому трагическому поводу две койки были намертво прибиты к полу, а яркая тряпка теперь мерно покачивалась между ними.

Сам доморощенный дизайнер как раз присматривался к люстре, когда полноправная хозяйка помещений вернулась в свою обитель.

— Северус, директор сказал, что… Что здесь происходит?!!

— Прямо так и сказал? — откликнулся со своей койки Северус, отложил книгу и приподнялся повыше в подушках. Зрелище обещало быть весьма интересным. — Кстати, мадам Помфри, познакомьтесь. Это Августус Руквуд, он будет помогать мне контролировать магию. Дядя Август, это Пенелопа Помфри [1], школьный целитель.

— Добрый день, Поппи. Очень приятно познакомиться.

— О Мерлин, их дво-о-ое! — взвыла Помфри и поспешно ретировалась.

— Чего это с ней?

— Не обращай внимания, здесь все немного чокнутые. Дамблдор же директор как-никак, приходится соответствовать.

* * *

Снейп ворочался с боку на бок и никак не мог уснуть. Громоподобный храп Руквуда разливался по всему лазарету, и даже троекратное Анапнео [2] от Помфри ни слишком-то поменяло ситуацию. Впрочем, сама Поппи быстро нашла выход: заперлась в личных комнатах, отгородилась мощными заглушающими и, наверное, досматривала сейчас десятый сон.

Что делать с этой напастью Северусу, никто, конечно же, не подумал. Но даже если не брать в расчёт Руквуда, положение дел никак не располагало к мирному сну. Неумолимо приближался конец января, а все вынашиваемые с самого Рождества планы летели псу под хвост. Как, ну вот как он сможет устроить праздник на День Рождения Лили, если даже из лазарета выбраться не может? Точнее, может, конечно, вот только эта прогулка грозит обернуться разрушением школы. И из-за треклятого храпа он даже не мог придумать новый план!

Юный стратег повернулся на бок, со злостью зыркнул на покачивающийся гамак и стукнул кулаком по тонкому матрасу. Неожиданно гамак перевернулся, и Август с грохотом сверзился на холодный пол. Невольный виновник его пробуждения, не будучи ни идиотом, ни самоубийцей, быстренько притворился спящим. Наконец-то благословенная тишина, и совесть Снейпа не мучила ни секунды, когда он отбывал в объятия Морфея.

Однако за своими глобальными планами он совершенно позабыл о неприятностях, так сказать, повседневных, которые безжалостно напомнили о своём существовании следующим же утром.

Эти самые неприятности влетели в палату чуть ли не с первыми лучами солнца, процокали каблучками до покачивающегося на гамаке Руквуда, полным праведного инквизиторского гнева взором обвели воцарившийся в Больничном крыле хаос и изобразили доброжелательную улыбку.

— Доброе утро, Северус.

— Ага, доброе, мисс Дервент, — подавив зевок, откликнулся тот. — Вы сегодня что-то рано…

— Да, так получилось, — несмотря на то, что последние две реплики предназначались Северусу, внимание Дайлис было приковано к беззаботно дрыхнущему и не подозревающему о нависшей над ним угрозе Руквуду. — Я так понимаю, это и есть твой новый… хм, наставник.

— Абсолютно верно, Августус Руквуд.

— Северус, милый, а как так получилось, — Дервент развернулась к нему, излучая любовь и доброжелательность в такой убойной дозировке, что этого хватило бы, чтобы окружить заботой небольшую африканскую республику, — что он здесь?

— А где ж мне ещё быть? — изумился необычайно своевременно проснувшийся Август, потянулся и ловко спрыгнул на пол. — Да и почему бы не здесь?

— Простите, мистер Руквуд, не хотела вас разбудить.

— Ну что вы, мисс Дервент, как я могу спать, когда мне с такой тщательностью намереваются перемывать косточки?

— Да у меня и в мыслях не было!..

— А по-моему, очень даже было, — вставил Снейп и быстро прикрылся книгой, чтобы спрятать крайне самодовольное выражение лица.

— Если кого-то здесь интересует моё мнение, то вы крайне дурно влияете на мальчика, мистер Руквуд!

— А кого-то здесь интересует ваше мнение? — с искренним изумлением уточнил Август. — Север?

— Я таких не знаю, — безразлично отозвался тот. По меньшей мере, сталкивать лбами этих двоих было куда как веселее, чем разглядывать очередные кляксы. Руквуд с притворным сожалением развёл руками, мол, не повезло вам, мисс Дервент.

— Да одно ваше присутствие может сломать несчастному ребёнку психику! — Дайлис пустила в ход тяжёлую артиллерию, о психике она вспоминал только в крайних случаях. Несчастный ребёнок только хмыкнул на своей койке, больше всего его психику сейчас ломал недосып и невозможность принять душ ввиду подозрения, что ни психотерапевт, ни наставник его стремления к уединению не оценят.

— Ну-у, вам, как специалисту по сломанным психикам, конечно, виднее…

— Покиньте лазарет, немедленно! — взвизгнула Д-Д Четвёртая. Тщетно, Август и бровью не повёл.

— О, вы уже поладили, как я посмотрю, — прервал спор Дамблдор, неприлично бодрый и счастливый для столь раннего часа. Снейп с тяжким вздохом отложил книгу и накрыл голову подушкой. Если до появления директора ещё была хоть какая-то надежда на уединение, то уж Альбуса до обеда точно не вытолкать.

* * *

Мадам Помфри пребывала в преотвратном расположении духа. Мало того, что Блэк совсем распоясался, так ещё его наставник вознамерился разнести Больничное крыло в пух и прах. И ко всему прочему в лавке зелий в Хогсмиде опять не нашлось нужных зелий. Значит, опять придётся обращаться к Слагхорну, который, само собой, ничего и никогда не делает просто так. Даже если речь идёт о здоровье учеников.

Одолевая мрачными мыслями, она вошла в замок и вздрогнула, когда услышала крики, идущие — кто бы мог подумать! — со стороны её Больничного крыла. Чуть ли не бегом колдомедик преодолела несколько коридоров и разбушевавшейся фурией влетела в лазарет.

— Прекратить немедленно! — прогрохотала она и только после этого огляделась.

Блэк, которого она заочно причислила к виновникам погрома, как ни странно, сидел на койке, с головой накрывшись одеялом. Над ним с двух сторон нависали Руквуд и Дайлис, у первого в руках была зажата отломанная ножка стула, вторая вдохновенно потрясала подушкой. Чуть в стороне обнаружился беспечно поглядывающий на эту разборку Дамблдор.

— И кто позволил вам устраивать такое в моём Больничном крыле?! — грозно осведомилась Помфри, и двое взрослых, словно провинившиеся первоклашки, втянули головы в плечи. — Ну, вот что, мисс Дервент. Идите-ка отсюда, и без возражений! Вернётесь, когда вспомните о правилах приличия и научитесь вести себя подобающим образом. А вы, мистер Руквуд…

— Меня выгонять нельзя! — торопливо вставил Август, но быстро поутих под грозным взглядом.

— Ну-у, раз уж вас нельзя выгнать, и вы живёте в замке, значит, получите наказание, как любой другой проживающий в замке любитель нарушать правила. Две недели отработок с мистером Филчем.

— Да это просто смешно! В самом деле, я взрослый человек, чёрт знает когда закончил школу…

— Взрослые люди так себя не ведут, — прервала Помфри поток его праведного возмущения. — Да и физический труд облагораживает, так что вам, несомненно, пойдёт на пользу!

— Попросил бы! Что за намёки? Да и вообще, это же ни в какие ворота! Альбус, в самом деле, скажите же ей!

— К сожалению, мой мальчик, ничего не могу поделать. Ты живёшь в замке, не числишься в штате преподавателей и не являешься домовым эльфом, а значит, автоматически причисляешься к студентам. И в таком случае, раз уж ты нарушил правила школы…

— Дурдом!

— Дурдом, мистер Руквуд, это то, во что вы превратили мой лазарет, а отработка — это ожидаемое последствие вашего неподобающего поведения. И не заставляйте меня снимать баллы с Отдела Тайн, — она махнула рукой, пресекая тем самым дальнейшие пререкания, и обратила внимание на всё так же беспечного Дамблдора, поинтересовалась с укоризной: — А вы почему всё это не остановили, директор?

— Я отобрал у них палочки, — продемонстрировав упомянутое, сообщил Альбус и с лукавой улыбочкой добавил: — Согласитесь, иначе было бы ещё хуже.

— Бардак! — вынесла Поппи безрадостный вердикт.

— Как никогда с вами согласен, мадам, — вылез из-под одеяла Снейп, не без труда вернул подушку, экспроприированную Дайлис в ходе увлекательной дискуссии с Руквудом, потянулся и улёгся со всем возможным комфортом. — Но вы появились как нельзя кстати!

— Не подхалимничайте, Блэк, это не спасёт вас от наказания. Умываться, завтракать, а вечером отправитесь на отработку вместе с мистером Руквудом!

— За что?!

— За компанию, — ухмыльнулась Помфри и прошла к двери в личные комнаты. — И не делайте такое обиженное лицо, уж в вашем-то случае поводов для отработок с лихвой хватает.

— Я больной! Мне нельзя на отработки.

— Ха! Опасных травм, не позволяющих вам возить тряпкой по кубкам в трофейном зале, я не вижу, а что касается магии, так ведь рядом будет мистер Руквуд. Всё, мистер Блэк, разговор окончен.

* * *

Снейп мрачно осмотрелся. Трофейный зал никогда не вызывал у него тёплых чувств. Такое чувство, что он был специально создан в качестве наказания для студентов. Филч, как ни странно, задерживался, а Руквуд всё никак не мог успокоиться. В чём-то Северус его даже понимал, хотя его положение было куда оскорбительнее. В конце концов, он сам не раз назначал студентам отработки и порой даже отправлял к тому же завхозу, чистить кубки или убираться в коридорах. Кто ж знал, что когда-нибудь он сам окажется на месте провинившегося?

— Проходите, проходите, — поскрипел от дверей завхоз, и в зал ввалились ещё двое наказанных. Поттер и Блэк, чтоб их, прямо как в старые добрые времена!

— Сириус?

— Эээ… дядя Август?

— Ещё один Блэк?!

— Без разговорчиков мне тут! — вмешался Филч и выставил вперёд ведро с тряпками. — Сдаём палочки, никакой магии. И приступаем, приступаем, у меня нет никакого желания сидеть тут с вами до утра!

Снейп первым и без особых сожалений променял палочку на тряпку, ведь тянуть действительно не было смысла. Однако перспектива позорится в присутствии Блэка и Поттера, откровенно говоря, не вдохновляла. Остальные трое застыли соляными столбами. Первым очнулся Руквуд и, по примеру крестника, взялся за тряпку. Сириус не стал особо от него отставать и устроился в обнимку с напольной чашей чуть ли не с него самого ростом, неподалёку от Северуса.

— Джентльмены, если вы полагаете, что мы сами за вас всё уберём, то несколько заблуждаетесь.

— А… ага, а вы кто? — нервно кивнув, Поттер принялся за работу и намеренно начал протирать соседний с Руквудовским кубок, чтобы продолжить разговор. — И сколько раз оставались на второй год?

— Очень смешно, — фыркнул тот, покосившись на надзирателя, пинком ноги перевернул ведро с водой на Джеймса и изобразил особое усердие, когда на возмущённый вопль гриффиндорца подоспел Филч.

— Может, ты мне что-нибудь объяснишь? — пользуясь тем, что внимание завхоза всецело направлено на других, осведомился он у кузена и кивнул в сторону Августа, который как раз доказывал, что он бы никогда не опустился до таких детских выходок.

— Руквуд опять дурака валяет, — коротко пожав плечами, отмахнулся Снейп и усмехнулся. Учитывая, что Поттер поскользнулся в образовавшейся луже, а Август под предлогом помощи уже в третий раз посредством подножек, толчков в спину и прочих уловок не давал ему подняться, выражение принимало дополнительный смысл.

— А если серьёзно? Он давно в Хогвартсе?

— Вчера приехал.

— И что?

— И ему хватило этого времени на то, чтобы заработать наказание.

— Север! Почему из тебя каждое слово как клещами тянуть надо?! — последним восклицанием Сириус заработал подозрительный взгляд от Филча и тут же притих, но всё же продолжил шёпотом: — Если даже Альфарду Дамби не разрешил на неделю остаться, то это вряд ли просто семейный визит.

— Хм, пожалуй, ты прав… но знаешь, лучше спроси у него сам! — и Снейп демонстративно перебрался к следующему кубку, благо Сириус не мог так же быстро бросить свою громадину.

— Ничего-ничего, я всё равно всё узнаю, — проворчал обиженный до глубины души Блэк себе под нос, но жертва его беспардонного любопытства была слишком далеко, чтобы расслышать эту угрозу.

1 — тот факт, что Поппи стало сокращением от имени Пенелопа, является исключительно авторской вольностью. Ничто в каноне этот домысел не подтверждает, но и не опровергает.

2 — Анапнео — заклинание, прочищающее дыхательные пути, которое Помфри применяет исключительно потому, что автор сильно сомневается в существовании заклинания, специализированного на лечении храпа.

Подниматься в несусветную рань из-за наглого вторжения в его личное пространство становилось для Снейпа дурной традицией. Во всяком случае, второе утро подряд — это уже, в некотором роде, система. И всё же Руквуд был предпочтительнее других визитёров.

— Который час?..

— Темпус… Без четверти шесть. Ты собираешься вставать, или мне тебя холодной водой окатить? Если что, мне не жалко лишнее Агуаменти колдануть.

— Встаю, изверг! — Северус отчаянно попытался подавить зевок. Но организм брал своё и откровенно не понимал, почему его вытаскивают из тёплой постели, если за окном кромешная темень, а подсознание только собралось крутить самые интересные и красочные сны. — И что же такое неотложное заставило тебя разбудить меня в столь неприлично раннее время?

— Вспомнил о цели своего пребывания здесь.

— Только не говори, что твоя экспериментальная методика действует исключительно до рассвета! Если так, лучше сразу заавадь меня, это будет гуманнее.

— Ха-ха, как-то много в Хогвартсе шутников развелось, — Август поморщился, поминая давешний вечер, встряхнулся, словно мокрая собака, и за плечо вздёрнул подопечного на ноги. — Но я это исправлю! Одевайся, и пойдём.

— Куда?! — резонно забеспокоился Снейп и на автомате сжал полученную от Руквуда стопку маггловской одежды.

— Думаю, начнём с пробежки вокруг замка.

— Да ты рехнулся! — одежда на поверку оказалась спортивными штанами, которые ещё хоть сколько-нибудь могли сохранять тепло, и майкой. Северус, привыкший к длинным рукавам, застёжкам под горло и трём слоям наглухо застёгнутой одежды, не взял бы такую в руки и летом. — Хочешь, чтобы я слёг с воспалением ещё до вечера?! Да и вообще, какое отношение имеют идиотские пробежки к магии?

— Самое прямое. Режим — слышал такое слово? Уж не знаю, как там студенты живут, но ты здесь, на больничной койке, совсем распустился. Давай, пошевеливайся, — поторопил Август, когда заметил, что мальчишка так и стоит с ошарашенным видом, не думая переодеваться, и с хитрой ухмылкой подкинул решающий аргумент: — В конце концов, даже если это не сработает, хоть подтянешься, поокрепнешь. Думаю, Лили эти изменения придутся по вкусу.

— Дудки, она не такая! — фыркнул Северус, но всё же поспешно влез в штаны и теперь глядел на майку, как на врага народа. — Лили ценит богатый внутренний мир, таланты, острый ум… хм, пожалуй, воспаление было серьёзным преуменьшением с моей стороны.

— Поверь старому опытному серцееду, девушки, конечно, ценят и мир, и ум, и прочее, но только как дополнение к хорошей фигуре и внушительному счёту в банке, — усмехнулся Руквуд и похлопал угрюмого крестника по плечу, незаметно подталкивая к выходу. — А после пробежки, так уж и быть, сможешь выпить своё Перцовое, если уж так боишься лёгкой простуды.

* * *

— Стой! — вскричал Северус так, будто от этого, как минимум, зависела судьба сотни невинных людей. Руквуд рефлекторно замер, покачнувшись на одной ноге и раскинув руки в стороны. А мальчишка как ни в чём не бывало обошёл живую статую, присел на корточки и сорвал пару листочков с какого-то сорняка. — Между прочим, ты чуть не раздавил сонный пустоцвет.

Наверное, Август должен был впечатлиться, оценить масштаб трагедии. Но это был уже девятый жутко важный сорняк за двадцать минут пробежки, точнее, пародии на неё. Север останавливал его через каждые два шага, прыгал вокруг очередного ростка и всё сокрушался, что никто из них не прихватил с собой сумку. Руквуд про себя проклинал тот момент, когда решил свернуть от озера в сторону Запретного леса. Это была поистине глупая идея.

— Север, признайся честно, ты издеваешься?

— Я? Когда это я вообще над кем бы то ни было издевался?

— Тебе все случаи припомнить или только за последние два дня?

— Ладно. Хочешь серьёзно? — от былой насмешливости не осталось и следа, в глубине чёрных глаз можно было разглядеть усталость и застарелую тоску, свойственную слишком многое повидавшим людям, но никак не школьникам. — Из нас двоих издеваешься скорее ты. А я ненавижу всю эту спортивную ересь, не понимаю и не люблю. Бегать просто так? Выматывать собственное тело ради сомнительного счастья приобрести вид безмозглого качка — путь для тех, кто не может больше ничего добиться. И если уж на то пошло, я бы предпочёл провести это время с книгой или у котла.

— Наверное, я неправильно выразился, — после очень долгой паузы произнёс Руквуд, закусил губу и, наконец, решился взглянуть на своего спутника. Перед ним снова был обычный шестнадцатилетний мальчишка, мрачный, трясущийся от холода и язвительный до зубовного скрежета. — Это действительно часть методики, а не только моя прихоть. Ты сейчас воспринимаешь магию как палочковое искусство, в котором физическая подготовка действительно не играет никакой роли, а я пытаюсь вывести тебя на новый уровень.

— Я владею… хм, владел беспалочковой магией, если ты об этом.

— Тогда ты знаешь, что для беспалочковых заклинаний нужно сконцентрировать магию в одной точке и выпустить через воображаемую палочку, так ты делал? — судя по вздёрнутой брови, он попал в точку и потому решился продолжить, хотя и сомневался, что сможет объяснить своему малолетнему ученику то, что и не всякий взрослый маг поймёт. — Насколько я понял из разговора с директором, твой прыжок с башни открыл некий внутренний резерв. Такое количество магии просто невозможно сконцентрировать. Ты должен сам стать открытым проводником, своеобразной палочкой, если можно так выразиться.

— Всё это, конечно, очень интересно. И у меня только одно замечание: Я НЕ ВОЛХВ!

— Не спорю, — кивнул Август и тут же ухмыльнулся. — Но за последние недели в тебе скопилось слишком много нестабильной магии. И эта техника поможет привести дело в норму. В конце концов, ты можешь просто поверить мне на слово? Помнится, ты сам сказал, что терять тебе нечего?

— Ладно, — кивнул он с видом мученика, согласившегося на смертную казнь, и тоскливо глянул на злосчастный пустоцвет. — Только постарайся больше не наступать на редкие травы. И вечером мы за ними ещё вернёмся.

— Вечером у нас отработка, — быстро нашёлся Руквуд, вовсе не обрадованный перспективой лазить в потёмках по Запретному лесу в поисках каких-то трав.

— Значит, после отработки. Не отпирайся, я же согласился на эти треклятые пробежки.

Август хотел ещё возразить, но Север уже сорвался с места и, естественно, взял не тот ритм, так что вскоре должен был остановиться или вовсе упасть замертво. Пришлось догонять. И вот тут Руквуда ждал ещё один сюрприз: бегал его крестник, несмотря на всю свою ненависть к спорту, довольно-таки быстро, а ещё практически бесшумно и так, словно знал лес наизусть.

* * *

Снейп остановился отдышаться, когда понял, что его наставник уже давно и безнадёжно отстал. Что и немудрено. У кого из них, в конце концов, тело подростка и опыт длительных боёв в этом самом лесу? Вспоминать опыт скитания по Запретному лесу, где на каждом шагу можно было столкнуться с Упивающимися, преподавателями, студентами, агрессивно настроенными аборигенами, было, мягко говоря, сомнительным удовольствием. Но последний год войны и, в особенности, Последняя Битва стали источником бесценного опыта.

Всем было нелегко. Тем более, когда решающая Битва растянулась сначала на дни, а потом на недели и месяцы. Северусу же было тяжелее всего: против него были все, обе стороны и даже те, кто держал поначалу нейтралитет. Единственный путь к отступлению — кабак Аберфорта — был для него, естественно, закрыт. Тёмный Лорд лично пообещал особую награду за голову шпиона, желательно, принесённую отдельно от тела. И на светлой стороне, кроме покойного директора, союзников не наблюдалось. Он сам удивлялся, как умудрился выжить при таком раскладе и скрываться потом ещё несколько лет.

Привычка бегать от врагов, разноцветных лучей проклятий и просто потому, что остановка означала, как минимум, опасность попасться, сформировала определённое отношение к спорту. И после такого Снейп не способен был понять тех, кто бегает просто так, из любви к искусству.

Он огляделся и приглушённо горько рассмеялся. Ноги сами привели хозяина к той самой поляне, где встретил свою смерть Золотой мальчик. Пока ещё самая обычная, занесённая снегом, залитая солнцем и не предвещающая беды полянка. Северус вскинул голову. Он не заметил, как рассвело, и вот уже солнце неторопливо ползло к зениту. Ничуть не греющая, блёклая звезда.

В ушах, вопреки всякой логике, звучали набатом предсмертные крики, удары мёртвых тел о землю, проклятья и шипящий голос Повелителя. Снейп прикрыл глаза, словно перенёсся на поле Битвы, картины которой являлись ему в кошмарах. Перед внутренним взором развернулась дуэль Избранного и Тёмного Лорда, зелёный луч, блики на круглых очках. И звенящая тишина, повисшая над поляной после того, как Поттер упал замертво. Упивающиеся, орденцы, авроры, оставшиеся в живых преподаватели и студенты. Даже Лорд держал дистанцию и пристально наблюдал за неподвижным телом. Чего они все ждали, Северус так и не понял. Ведь глупо было бы думать, что мальчишка воскреснет и в третий раз. Это был бы перебор, определённо. Сам профессор наблюдал за этой сценой из гущи деревьев, и в тот момент им владели лишь усталость и застарелая злость. Альбус ошибся и сделал ставку не на ту лошадку, а его верный шпион заигрался и не мог уже присоединиться ни к одной из сторон.

Знакомые усталость и злость затопили сознание, огонёк, теплившийся где-то в глубине, разросся настоящим костром, затопил всё тело и, наконец, вырвался наружу. Снейп запрокинул голову, позволяя тёмным демонам вырваться на волю, отпуская. Но всего этого было слишком много, и он упал на колени, поскольку ноги его уже не держали.

— СЕВЕР! — крик ворвался в сознание, словно из-за плотной пелены, заглушающей все посторонние звуки.

Не слушай. Не слышь. Забудь! — шептали, громыхали, шипели, кричали кружащие возле него демоны. И, кажется, их ядовитые когти, склизкие языки, обжигающе-горячие лапы касались голых рук, рвали тонкую майку, хватали за ноги. А грудную клетку сковал январский мороз.

— Северус! Очнись, чёрт бы тебя!.. Да ты же сгоришь! Чёрт!

Гори. Сгорай. Ты наш, — нашёптывали демоны. Но что-то мешало отдаться, позволить темноте поглотить сознание и выпить душу.

— Да убери же этот треклятый огонь! Агуаменти! Проклятье!

Тебе нечего терять… у тебя ничего нет…

Ничего? Разве? Северус замер, отстранившись и от назойливых голосов, и от криков, которые уже перешли в ругательства. Что-то было. Кажется, что-то яркое, солнечное, очень чистое. Но что? Зелья? Нет, зелья — для солнечно-чистого. Заклинания? Тоже. Как и книги, и всё таланты, и способности, и планы. Всё для нее. Для неё? Да-да, именно так.

Но ведь она умерла. И её сына только что убили. И всё, ради чего она отдала свою жизнь, пошло прахом. Девяносто восьмой, лето, незачем больше жить. Так?

Но если лето, то почему идёт снег? Снейп распахнул глаза, уставился на затянутое снежными облаками небо. И впрямь кружились снежинки, ноги утопали в снегу, пальцы на руках едва чувствовались от холода. Зима. Январь. А в конце января её День Рожденья. И нужно устроить праздник, настоящее чудо, чтобы она улыбнулась, недоверчиво распахнула глаза. Она. Живая. Потому, что зима. Зима семьдесят шестого.

— Пришёл в себя? — крикнул с конца поляны Руквуд, и Северус в недоумении оглянулся на него. Сам он каким-то удивительным образом оказался на коленях в самом центре, а по периметру полянки догорали костерки с синими языками пламени. — Видел бы ты, как тут всё пять минут назад полыхало! Что это за место? Оно что-то значит для тебя?

— Ничего, абсолютно ничего, — покачал тот головой, поднялся, отряхнулся от снега и нетвёрдой походкой направился к деревьям. — Теперь уже ничего.

Он был вымотан и опустошён, но счастлив. Вся его ненависть, боль, вина, кровь, пятнавшая руки, всё сгорело в синих языках догоравших костерков. И он свободен. Впервые за чёрт-знает-сколько лет он чувствовал себя по-настоящему свободным.

— Я замёрз. Пойдём в замок? — бросил он не глядя, когда поравнялся с Августом. Тот просто кивнул и не стал больше ничего спрашивать, на диво понимающий человек.

* * *

А в лазарете их уже поджидала целая толпа, разномастная и одинаково не желанная на тот момент. В авангарде, само собой, Дамблдор, чьё жизнелюбие Снейп пресёк коротким взмахом руки. Дальше, естественно, Дайлис, оккупировавшая стул возле его койки. Похоже, только её удивил, мягко говоря, потрёпанный вид пациента.

— Доброе утро, Северус. Милый, что с тобой случилось? — её гневный взгляд метнулся к Руквуду, и снова переметнулся на Северуса. — Это он? Только скажи, что он сделал? Мерлин, он тебя бил, да? Скажи мне, мальчик, ты можешь мне довериться!

— Пять минут, мисс Дервент. Дайте мне только пять минут покоя, чтобы взять себя в руки и наскрести самообладания достаточно, чтобы не послать вас к дракклам в задницу. Иначе следующего «милого» я запихаю вам в глотку вместе с выбитыми передними зубами, но мы же этого не хотим, правда?

— Не уверен, что не поплачусь за это парочкой зубов, но… эээ… привет, Север.

— Что за?! — он обернулся и уставился на Блэка, занимавшего одну из коек. Видок у него был не ахти, весь зелёный, кожа в нарывах, рука на перевязи. Напротив нашёлся и Поттер, тоже не в лучшей форме, хотя Сириусу, похоже, досталось больше.

— Без разговоров, мистер Блэк, я вам ещё челюсть не залечила, — распорядилась нависшая над ним Помфри и чуть резче, чем следовало, взмахнула палочкой, от чего Сириус коротко вскрикнул. — А с вами, Северус, я позже поговорю. Кто вам позволил покидать лазарет?

— Все вопросы к Руквуду.

— Блэк! Ладно, он — болван, каких поискать, но у вас-то своя голова на плечах.

— Я сейчас немного не понял этого поворота! Что значит болван? Я, между прочим, старше и разумнее, да и вообще…

— Мистер Руквуд, в вашем случае возраст никак не отражается на поступках. Чем вы думали, когда тащили моего пациента в лес? Что за детские выходки?!

Снейп не стал вмешиваться. На той поляне он в полной мере понял, о чём говорил Август. Вместе со злостью, болью, воспоминаниями о войне из него выходила магия, и это было совершенно не похоже на беспалочковые заклинания или что-то ещё, на что он когда-либо был способен. Кажется, было что-то общее с теми фокусами, которые он показывал Лили до школы. Действительно, если раствориться в магии дерева, то можно заставить затрепетать все листья разом, если впустить магию листа в себя, то можно уговорить его взлететь бабочкой к небесам.

Но он не делал ничего подобного с тех пор, как ему исполнилось двенадцать. Пожалуй, будет довольно сложно восстановить позабытые умения. Но, судя по всему, именно об этом говорил Руквуд.

— Ну, вот что, Северус! Мы и без того потеряли вчерашний сеанс, так что я не позволю сорвать и этот.

— А вам не помешает эта толпа? — предпринял пациент жалкую попытку избежать экзекуции, но Дервент была настроена слишком решительно, чтобы такие мелочи могли её остановить.

— Ничуть. К тому же, у меня есть отличная идея! Как насчёт групповой терапии? Я думаю, твои друзья с радостью согласятся тебе помочь.

Даже Сириус не пришёл от озвученной идеи в восторг, Поттер так и вовсе сидел с пришибленным видом, до глубины души оскорблённый тем, что его причислили к друзьям слизеринца. А Помфри тем временем быстро закончила с лечением Блэка и скрылась в личных комнатах, благо с Поттером она разобралась раньше.

— Директор, постойте, куда же вы? — Дамблдор замер в дверях, словно пойманный на месте преступления, и с печальным видом обернулся. — Не могли бы создать для нас несколько стульев? И вы тоже не уходите, мистер Руквуд.

— Итак, думаю, для начала нам всем стоит немного рассказать о себе. Хотя вы все, конечно же, знакомы, поэтому не стоит говорить слишком много, — распорядилась Дайлис, когда все заняли наколдованные Альбусом стулья. — Кто начнёт? Как насчёт вас, директор?

— Я? Ну, что ж, — Дамблбдор хлопнул ладонями по коленкам, поднялся и отвесил пару шутовских поклонов прежде, чем приступить к речи: — Я Альбус Дамблдор, директор этой школы, как вам всем известно. Не буду хвастать своими достижениями в различных областях, поэтому просто скажу, что люблю камерную музыку и маггловские сладости.

— Теперь вы, мистер Руквуд, — повелительно кивнула Дервент и, задумавшись на секунду, добавила: — И дальше каждый по очереди.

Снейп оглядел их кружок и помрачнел, после Руквуда шёл его стул. Потом Поттер и Блэк, чудесный расклад.

— Меня зовут Август. Я работаю в Отделе Тайн и предпочитаю активный отдых.

— Кхм, — Северус поднялся, выдержал паузу, поскольку он уже придумал, что сказать, ослепительно улыбнулся целительнице и с убийственной серьёзностью объявил: — Привет. Меня зовут Север. И я алкоголик.

— Северус!

— А что, только мне кажется, что это похоже на собрание анонимных алкоголиков?! — он пожал плечами и занял свой стул, более чем довольный собой.

— Наверное, только ты бывал на таких собраниях, — съязвил сидевший рядом Поттер.

— Будешь выпендриваться, и я намекну мисс Дервент, что ты просто мечтаешь услышать сказку о маленьких розовых единорожках, — наклонившись поближе к нему, прошептал Снейп и, встретив недоумевающий взгляд, пояснил: — Мне она читала этот бред, так что, уверен, будет счастлива и тебе подарить каплю любви!

— Джеймс, твоя очередь, — прервала их беседу Дайлис и чуть склонила набок голову, выражая тем самым некоторое недовольство задержкой.

— А? Да, конечно, — он по сложившейся традиции поднялся, взглянул последний раз на Северуса, видимо, принимая важное решение, и кивнул сам себе. — Меня зовут Джеймс. И я не пью уже три дня.

— Молодец, Джеймс! — издевательски выкрикнул Снейп и захлопал в ладоши. Руквуд и Сириус, не долго думая, поддержали его шутку.

— Привет, меня зовут Сириус. И я не пью… ммм… уже около двух недель, — перенял эстафету Блэк, едва аплодисменты стихли. — Но обязательно напьюсь после этой встречи!

— Ладно, покончим со знакомствами.

— Что, теперь мы возьмёмся за руки и дружно поклянёмся больше не пить? — осведомился Снейп и едва не расхохотался при виде перекошенного лица Поттера.

— Ну, если ты так хочешь, Северус, — протянула Дервент.

— Нет! Нет, я против! Не буду я брать его за руку! — вскочив со стула, заголосил Поттер и даже отступил на несколько шагов в центр.

— У тебя какие-то проблемы с этим, Джеймс? — заботливо поинтересовалась Дайлис и мягко усадила его обратно. — Мы можем это обсудить. Ты плохо переносишь прикосновения к людям? Это вызывает у тебя страх?

Поттер обязательно сказал бы, что у него вызывает идея держаться за руку с кем-то из слизеринцев, но треклятая целительница не давала вставить и слова.

— Давай же, Джейми, не бойся, просто возьми меня за руку, — ехидно вмешался Северус и протянул ладошку для рукопожатия. — Это не страшно. К тому же, после того вечера под входом в гриффиндорскую башню, когда ты пускал слюни на мою рубашку…

— Даже так? — возликовала Дайлис и сама схватила обоих за руки, заговорила самым проникновенным тоном, какой имелся в арсенале: — Мальчики, послушайте, в ваших отношениях нет ничего предосудительного или неправильного…

— Вы так думаете, мисс Дервент? Ну, не знаю, рубашку всё же несколько жалко.

— Уверяю вас, тут абсолютно нечего стесняться. Это вполне нормально, и наше достаточно прогрессивное общество уже может понять и принять таких необычных людей, как вы.

— Блэк, что за чушь она несёт?! — прошипел Поттер и попытался выдернуть руку из железной хватки, но Дайлис лишь вцепилась ещё сильнее.

— Помогает тебе осознать и принять твою ориентацию, — безмятежно ответил Север и с улыбкой покивал на очередной полуриторический вопрос целительницы. — Сиди и получай удовольствие.

— Что? Какого чёрта?! Я не такой!

— Конечно-конечно, милый, отрицание — это вполне нормально, мы с этим справимся, — закивала Дайлис и перехватила двумя руками вырывающегося Поттера, благодаря чему Снейп вернул себе руку. — Можешь рассказать о том, что тебя беспокоит. Ты боишься, что люди от тебя отвернутся? Не поймут? Не примут?

— Север, тебе не кажется, что это уж слишком жестоко? — наклонившись к нему, пробормотал едва сдерживающий смех Руквуд и покачал головой, когда Джеймс тщетно попытался отбиться от Дервент.

— Сам виноват, — пожав плечами, отмахнулся тот. — Тут как с дьявольскими силками: либо успокаиваешься, и они тебя отпускают, либо брыкаешься, и тогда душат насмерть. Я предупреждал. Но Поттер ещё легко отделался. По крайней мере, ему не приходится разглядывать эти идиотские кляксы и слушать сказки о единорогах. Вот это действительно жестоко.

— Ладно, главное, нас не трогает, ведьма.

* * *

Через четверть часа Поттер уже почти что плакал, а Дайлис прочно обосновалась возле него, придвинув стул, и рассуждала о толерантности в магической Британии. Остальные участники «групповой терапии» с комфортом устроились кто на койках, кто на стульях, дружно хрустели леденцами от Дамблдора и наслаждались шоу.

— Но я не голубой, — в очередной раз жалобно проскулил Поттер и окинул компанию взглядом избитого голодного котёнка. Если бы это был не Поттер, то Снейп, возможно, даже пожалел бы его. — Почему вы мне не верите?!

— Ну, что ты, Джеймс, — тут же кинулась утешать его Дайлис. — Мы тебе верим. Правда, ребята?

— Конечно, Джеймс. Конечно же, мы тебе верим, — хором откликнулись «ребята». У них уже выходило стройно и почти с одной интонацией, поскольку это был пятый раз, когда приходилось отвечать хором.

— Само собой, ты не голубой. Это ведь не слишком корректное слово, не так ли, мисс Дервент? — решил добить Северус и поднялся со своей койки, чтобы подойти ближе. — А хочешь, я тебя обниму, поцелую, и всё пройдёт. Тебе ведь так нужна любовь, Джейми!

— Не приближайся, проклятый извращенец! — заголосил тот, вырвался-таки из цепких лапок Дайлис и отскочил подальше от сборища. Но его последний манёвр оказался серьёзной тактической ошибкой, и в результате Поттер сам себя загнал в угол.

— Спокойно, Поттер. Видишь, я тебя не трогаю, — Снейп даже поднял руки в подтверждение своих слов и отошёл подальше, уступая право атаки мисс Дервент. И та, естественно, оправдала возложенные на неё ожидания.

— Джейми, милый, если ты нас стесняешься, то можешь представить, что нас здесь нет. Только ты и Северус, если это поможет. Ты можешь делать всё, что захочешь.

— Всё-всё? — хитро уточнил Поттер, который уже просёк выгоду ситуации и успел вытащить палочку.

— Разумеется, всё, если ты так хочешь, — немного смутившись, подтвердила Дервент. Она и не догадывалась, какие разные значения они с Поттером вкладывают в это заманчивое «всё». — Мы не станем вам мешать, и никто не осудит тебя за это.

— Я бы не был так уверен, — пробормотал Руквуд, украдкой огладил рукоять своей палочки и подмигнул Поттеру, который тут же сник. Даже с индульгенцией от Дайлис умирать он пока не хотел.

— Мистер Руквуд, вы что-то сказали? У вас какие-то проблемы? — с явно различимой угрозой в голосе осведомилась целительница и обернулась к Августу, взгляд её не обещал ничего хорошего. — Хотите поговорить об этом?

— Мисс Дервент, а на вас в детстве никто темномагических проклятий не насылал? Может, шальной круциатус в голову? Мм, нет? Точно? Вы в этом уверены?

— Друзья мои, к чему столько негатива? Ведь жизнь так прекрасна, и все наши проблемы можно решить при помощи великой, непобедимой целительной силы чистой любви, — вмешался Дамблдор, сознавая, что перепалка довольно быстро могла бы перерасти в магическую дуэль, в лучшем случае.

— Действительно! Джеймс, ну, что же ты стоишь там?

— Ты за это ответишь, Альбус! — развернувшись к директору, одними губами пообещал Снейп, глубоко вздохнул и прошёл так, чтобы встать между Поттером и Дайлис, которая как раз от уговоров «не скрывать свои чувства» перешла к приказным «поцелуй его, покажи свою любовь!». — Так, стоп! Не дёргайся ты так, Поттер, нужен ты мне. Шутка затянулась, мисс Дервент. Между нами ничего нет, я пошутил. Ясно? У меня, в конце концов, девушка есть, да и у Поттера тоже… ну, есть, наверное, кто-то. Если только слепой, глухой, тупой и с полным отсутствием вкуса…

Он как раз придумывал очередной аргумент, когда кулак Поттера с хрустом въехал ему в нос. До того, как в дело включился разум, Снейп успел отреагировать кулаком по рёбрам. Естественно, Джеймс этого так не спустил, и через пару минут они уже валялись по полу, поочередно пытаясь разбить друг другу голову об пол. Опомнившись, Сириус и Руквуд с трудом растащили драчунов по разным углам, Дамблдор укоризненно оглядел обоих и покачал головой, но от комментариев воздержался. И только Дайлис от восторга чуть ли не в ладоши хлопала.

— И ты ещё будешь говорить, что между вами ничего нет? Ах, Северус, милый, такая страсть, такой накал эмоций. Мы с этим обязательно справимся! Но мне, к сожалению, пора. До завтра, мальчики. Пожалуй, я приду до завтрака, чтобы вы все могли поучаствовать в сеансе.

С трудом и скрипом, но Руквуд сумел всё же выбить у Дамблдора отдельную комнату для занятий, ссылаясь на непрактичность лазарета, присутствие ненужных зрителей и прочее, и прочее. Директор сопротивлялся до последнего, но всё же сдался, в конце концов, и дал ключи от старого класса Защиты. В эту аудиторию не заходили больше двадцати лет, после трагической смерти преподавателя в этом самом кабинете. История вышла до крайности мрачной, за комнатой закрепилась дурная слава, и уроки перенесли в другой класс, а этот просто заперли и постарались забыть.

— Ну, что ж, могло быть и хуже, — подытожил Август, прошёлся между рядами пыльных парт, остановился у пустых полок и побарабанил пальцами по одной из них.

— Собираешься и здесь устроить бедлам?

— Вот ещё! Предпочитаю, чтобы моё искусство не разносили случайными выбросами магии, — фыркнул тот, парой невербальных расчистил пространство в центре и нацелил палочку на Северуса. — Готов?

— К чему?! — вскрикнул он, а в следующую секунду отлетел к школьной доске и с глухим ударом грохнулся на пол. — Ты рехнулся? Мог бы хоть предупредить!

— Вообще-то я рассчитывал на эффект неожиданности. Но не сработало… ну и ладно, поднимайся.

— Чтобы ты снова приложил меня о стену? Нет, спасибо!

— Как хочешь, — Август пожал плечами, прошёлся по классу и с заинтересованным видом сунул нос сначала в один шкаф, потом в другой, заглянул под парту, снова к шкафам.

Снейп с невозмутимым видом наблюдал за его действиями, ждал нападения и незаметно вздрагивал от каждого резкого движения. Но Руквуд просто осматривал класс, словно и забыл вовсе о своём ученике. Северус уже почти позволил себе расслабиться, когда Август с торжествующим криком отскочил от одного из шкафов, из створок медленно, величественной походкой выплыло нечто тёмное, двинулось в сторону сидящего на полу и стремительно изменилось в очертаниях. Дорогая мантия вместо невзрачного балахона, мертвенно-бледная кожа, узкие прорези на лице вместо носа, кроваво-красные глаза, искривлённый в подобие улыбки безгубый рот. Его Темнейшество собственное персоной, в не лучшие свои годы.

— Не рад меня видеть, Северус-с-с? — прошипел, едва не срываясь на парселтанг, Тёмный Лорд и подошёл ближе, склонился, чтобы заглянуть в чёрные глаза. — Перешёл на светлую сторону? Думаешь, это что-то изменит? Поможет тебе получить ту грязнокровку? Может быть, мне нужно убить её, чтобы вернуть тебя в наши ряды?

— Нет.

— Или приказать тебе избавиться от неё? — продолжал насмешливо Лорд, поигрывая палочкой в костлявых пальцах. — Ты думал, что так просто избавишься от нас? От прошлого? Ты один из нас! Ты принял Метку!

— Нет!

— Можешь прятаться, сколько угодно, за чужими спинами, красивыми масками, поддельными именами, но сути это не меняет. Ты вернёшься ко мне, предатель. Приползёшь, когда она снова тебя бросит…

— НЕТ! — так громко, как только мог, выкрикнул Снейп, вскочил, вскинул голову, чтобы встретиться взглядом с чудовищем, и всю свою суть вложил в желание уничтожить монстра, когда-то, в другой реальности уничтожившего смысл его жизни. — Я. Не. Позволю. Тебе. Всё. Повторить. Не позволю!

Милорд разлетелся по старому кабинету блекло-чёрными ошмётками. И только в этот момент Северус сообразил, где он находится, что рядом Руквуд, и Волдеморт просто не мог появиться из шкафа, тем более, в том виде, который был у него в девяностых.

— Впечатляет, хотя я ещё не видел, чтобы боггартов так уничтожали, — протянул Август из своего угла, неуверенно поднялся и подошёл ближе. — Можно вопрос? Кто это был?

— Так, один монстр из страшных снов.

— Хм, похоже, зря мы с Альфом на ночь рассказывали тебе интересные случаи с работы, — поёжившись, пробормотал Руквуд. — Надо было всё же сказки читать… Но этот Биддль такой нудный парень!

— Верю. Сигаретки не найдётся?

Август, ни слова не говоря, вытянул пачку из внутреннего кармана, подкурил крестнику и следом затянулся и сам. Перед глазами всё стоял змеемордый бугимэн, а он-то ещё наивно думал, что это ему снились в детстве кошмары. Да это были добрые милые сказки, с розовыми пони и прочей чепухой!

* * *

После встречи с ярким представителем почти позабытого прошлого Снейп долго не мог прийти в себя. В лазарет Руквуд его привёл чуть ли не за руку, тщетно пытался растормошить, наконец, оставил в покое. Так Северус и сидел на больничной койке, чувствуя себя на все свои сорок и даже больше.

Вокруг коршуном кружила Помфри, кажется, ругалась и отпаивала зельями. Некачественными — безразлично отметил пациент и проглотил очередное варево. И скрип двери, и беспрерывная болтовня Августа не вывели его из этого транса.

— Смотри, кого я тебе привёл! — гаркнуло над самым ухом, и Снейп невольно вздрогнул, обернулся. В дверях, неловко переминаясь с ноги на ногу и теребя рукава мантии, стояла Эванс. Мантия нараспашку, края рубашки выбились из-за пояса юбки, с плеча с глухим ударом шлёпнулась на пол сумка с учебниками.

Кажется, Руквуд ещё что-то говорил, Северус не слышал. И сказать ничего он тоже был не в силах, лишь неотрывно смотрел, вбирал, пожирал взглядом, впитывал всем нутром каждую чёрточку. Они не виделись всего ничего, месяца не прошло, а словно целая вечность пролегла.

В начале года перед ним, словно в насмешку, кружилась девчонка, почти ребёнок с подростковой нескладностью, тонкими выпирающими косточками и звонким смехом. Она мелькала, притягивала взгляд как ранний лучик утреннего солнца, дразнила рыжим огнём волос, изменчивой лукавой улыбкой, то пристально-понимающими, то вовсе детскими взглядами и разжигала пламя несчастной двадцатилетней любви. Помыслить о ней в том низменном ключе, который диктовали гормоны, было почти что преступлением, смертным грехом. Северус ночь за ночью отпускал себе грехи и с каждым днём тонул в зелёных омутах и огне рыжих локонов всё больше, всё безнадёжней.

Повзрослевшая за последний год Лили во многих вопросах была таким же ребёнком, но её черты успели сгладиться, обрести изысканную женственность. Наверное, нужно было провести это время без неё, чтобы увидеть разницу. И вот, оказалось, что перед ним не просто бутон, обещающий распуститься в прекрасную розу. Нет, первые лепестки уже пробились сквозь оковы детства.

— Надеюсь, на этот раз ты меня не прогонишь, Блэк, — неуверенно, с опаской проронила Лили и медленно пересекла разделявшее их расстояние.

Но где же подростковая угловатость? Куда подевалась детская полупорхающая походка? Ни следа. Теперь движения не дразнили, хуже — они приглашали, обещая море наслаждения. Сложно было сказать, осознавала ли Эванс то действие, которое оказывала на окружающих, но она ни словом не обмолвилась о том, чтобы перейти от мимолётных ласк и поцелуев к чему-то более интимному.

— Да скажи же хоть что-нибудь!.. — она покачала головой и повернулась в сторону свидетеля этой сцены, совершенно нежелательного свидетеля, стоит сказать. — Мистер Руквуд, похоже, я всё-таки зря пришла.

— Не зря, девочка, — тихо возразил тот, — уж поверь, старику виднее.

— Север, ты не рад меня видеть? Что-то не так? — она протянула руку и несмело коснулась ладошкой его щеки, дёрнувшейся от этого прикосновения.

Не существовало в мире слов, способных выразить чувств, что охватили мятущуюся душу Снейпа в тот момент. Да если бы и были, он не сумел бы выдавить из себя ни звука. Поэтому просто упал на колени, уткнувшись лбом в полы рубашки, втянул родной запах: сливы, корица и нотка ванили. Он мог бы провести так ближайшую вечность, но вот пальцы зарылись в его волосы, чуть потянули, призывая отстраниться. Северус сморгнул, запрокинул голову и уставился прямо в изумлённое, порозовевшее от смущения лицо, растерянно улыбнулся.

— Поднимайся, пожалуйста, — лепетала Эванс и всё сильнее стискивала пальцы, так что ногти царапали кожу, возможно, она даже вырвала несколько волос. Снейп не замечал. — Ну же, Блэк, прекрати. Ты меня пугаешь!

Стёкла в окнах задребезжали, захлопали ставни, тоскливо всхлипнула под потолком люстра. Руквуд огляделся, передёрнул плечами и предусмотрительно отошёл на пару шагов от опасно надтреснутой балки. Лили тоже заозиралась, беспокойно глянула на Августа, но объяснения так и не получила.

— Северус, ты меня слышишь? — Эванс обхватила его лицо ладошками, опустилась рядом, прислонилась лбом к нему. Хотя у него на лбу выступила испарина, кож была ужасающе холодной, ледяной.

Северус поднял руку, невесомо коснулся рыжего локона, провёл кончиками пальцев по шевелящимся губам. Он смутно сознавал, что ему пытались что-то сказать, но ничего не слышал, да и не желал. Дурманящего запаха, островком тепла от чужих ладоней и лба было более чем достаточно. Он устало прикрыл глаза, позволил очередной волне, разгоняющейся по сосудам, разрывающей сосуды, вырваться на волю и не видел, как с потолка посыпалась штукатурка, как треснули стёкла, как разлетелась вдребезги дверная ручка, как сорвалась с петель многострадальная дверь.

— Северус, пожалуйста! Мне страшно! — прорвался отчаянный вскрик сквозь вязкую пелену отчуждения.

Но Снейп не мог понять, что именно нужно сделать. Ведь ему был так хорошо! Немного холодно, но островки тепла — щёки и лоб — не давали окончательно погрузиться в лёд. Он не знал, что бы делал без них, что будет, когда ледяная корка скует его, отрезав от прочего мира. Наверное, так уже однажды было… когда никто не держал. Единственное, что мешало — крик, полный такого страдания, что ему хотелось помочь, сделать всё, лишь бы крика не было.

Ты вернёшься ко мне, предатель… — прошипел ледяной голос в голове, и крик чуть отдалился. — Я твоя семья, всё, что у тебя есть!..

* * *

Лили пыталась отогреть неумолимо холодеющие щёки, выдернуть парня из того пугающего транса, в который он стремительно погружался, докричаться до него — всё без толку. Когда Блэк закрыл глаза, в которых и до того не видно было ни проблеска сознания, она отчаялась и вновь оглянулась на Руквуда, который с арктическим спокойствием взирал на разыгрывавшуюся перед ним сцену.

— Он не реагирует. Совсем! Что мне делать?! — она невольно вздрогнула, когда в нескольких дюймах от неё шлёпнулся на пол кусок статуи.

— Попробуй привлечь его внимание.

— Но как?! — она встряхнула безвольное тело, прижала к себе, принялась покрывать торопливыми поцелуями лоб и щёки. — Северус, ну, пожалуйста!

— Попроси его остаться.

— В смысле? — Лили мимолётно оглянулась, вновь уставилась на парня, жмущегося к ней, смахнула текущие по щекам слёзы и, прижавшись плотнее, зашептала ему на ухо: — Останься, пожалуйста. Ты слышишь меня? Я же не смогу так… после всего… останься! Не смей никуда уходить! Я тебе этого не прощу, не позволю. Слышишь?! Блэк, не смей! Я же люблю тебя, Сев…

Взгляд резко распахнувшихся чёрных глаз прожёг насквозь. Забыв о том, что они не одни, что ещё несколько минут назад она была страшно обижена на Блэка, Лили чуть повернула голову и несмело коснулась чуть приоткрытых бледных губ. Никогда ещё эти губы не были для неё такими бесстрастными и холодными, никогда ещё её поцелуй не оставался без ответа. На короткий миг Эванс готова была поверить, что это конец.

Она никогда не видела тех, кого поцеловал дементор, но была уверена, что эти несчастные выглядят именно так. Но вот Блэк чуть шевельнулся, подался вперёд, перехватил инициативу, кажется, вливая в поцелуй всю свою душу. Оторвавшись, он ухмыльнулся, спрятал лицо в спутанных рыжих волосах, Лили облегчённо улыбнулась и не подумала даже отстраниться.

— И что это было?

— На меня не смотри, — откликнулся Руквуд, успевший с комфортом устроиться на своём гамаке. — Максимум, что я могу сделать, так это оставить вас наедине.

— А это не опасно? — осведомился Северус. Он неохотно выпустил испуганную девушку из рук, поднялся сам и помог встать на ноги ей. Он был всё ещё неестественно бледен, но, в целом, всё больше походил на себя.

— Даже не знаю, — он пожал плечами, вскинул бровь и одарил крестника полным недоверия взглядом. — Я теперь просто не представляю, чего от тебя ожидать. Но об этом, пожалуй, мы поговорим чуть позже и наедине. А пока я сплю и ничего не слышу, так что можете выйти в коридор и попрощаться. Потом у мисс Эванс, кажется, Трансфигурация.

И Лили покорно потащилась вслед за Северусом к дверям. В коридоре они молчали. Эванс просто не знала, что сказать и какой из множества накопившихся за последнее время вопросов задать первым, у Блэка, наверняка, тоже были причины не нарушать вязкую тишину. Он так и не отпускал её руку, цеплялся за неё, как маленький ребёнок, стискивал почти до боли. Наконец, он дёрнул Лили за руку, прижал к себе, зарылся лицом в её волосы, прошептал едва слышно:

— Я тоже тебя люблю, и всегда буду любить. Ты — лучшее, что было, есть и будет в моей жизни, — он затих, и могло показаться, что закончил, но тут раздался тихий кашель, и голос, растеряв всю нежность, зазвучал вновь, пугающе серьёзный и четкий: — Сюда больше не приходи, я сам тебя найду, как только смогу. Держись подальше от Руквуда. Не доверяй Дамблдору. До лета ни шагу за пределы Хогвартса, а потом постарайся с родителями уехать как можно дальше от Англии.

— Я не понимаю, зачем это?

— Просто поверь, — он отстранился, отошёл на пару шагов, сглотнул. — Если понадобятся деньги, обращайся. Всё, что угодно. Хорошо?

— Ты издеваешься? Ничего не объясняешь, потом вдруг все эти… я даже не знаю, что это. Советы? Требования? Пожелания? Зачем? Чем плоха Англия? А Дамблдор? Он, между прочим, самый сильный светлый маг за последние сто лет! Почему я не должна ему доверять?

— Хотел бы я всё объяснить так, чтобы ты поняла. А ещё лучше — увезти тебя отсюда, — горько проронил Снейп, привычно левое предплечье и усмехнулся иронии ситуации. Что с меткой, что без неё, он вечно оказывался в центре этой треклятой войны и втягивал туда же Лили. — Я бы показал тебе весь мир, если бы только мог. Думаю, у меня сейчас хватило бы сил аппарировать нас даже на материк. А Швейцария в это время года неподражаема…

— Не заговаривай мне зубы, Блэк! Чего ты так боишься? Что с тобой происходило там, в палате?

— Вспомнил, кто я такой, только и всего, — он беспечно пожал плечами и даже умудрился выдавить улыбку, не слишком-то радостную, судя по хмурому взгляду Эванс. — А на острове скоро начнётся война. Совсем скоро.

— Война? Ты что же, поддаёшься всеобщей панике? Думаешь, Сам-Знаешь-Кто представляет серьёзную угрозу? Да, он наделал довольно много шуму, но в последних выпусках Пророка писали… ах-да, ты же, наверняка, не читал свежих газет! Но можешь успокоиться, у Министерства всё под контролем. Авроры скоро поймают последних приспешников этого психопата, а потом и его самого. Думаю, все они окажутся в Азкабане ещё до того, как мы сдадим С.О.В.ы! В конце концов, это не твоя война, оставь это дело аврорам.

— Всё совсем не под контролем. Задумайся, даже ты не называешь его по имени, и я не лучше. А Пророк… он ещё много чего напишет до того, как признать очевидное. Просто поверь мне, хорошо?

Та нашла в себе силы только кивнуть и в полнейшей прострации побрела на Трансфигурацию, хотя мысли её были так же далеки от преобразований предметов, как оставшийся у дверей юноша от любого нормального подростка.

* * *

Проводив Лили взглядом до угла, Снейп сделал несколько глубоких вдохов, собрался с мыслями и толкнул дверь в Больничное крыло. Шагнул вперёд, да так и застыл в дверях. Прямо ему в лоб была нацелена палочка, да и мрачная мина Руквуда не предвещала ничего хорошего.

— Я так понимаю, это то самое «чуть позже и наедине»? Может, всё-таки поговорим?

— Только один вопрос, — почти что прорычал Август, палочка едва заметно дрогнула в его руке, но голос остался твёрдым. — Кто ты такой?