В просторной гостиной сейчас было необычно чисто и тихо: не было разбросанных повсюду детских игрушек, волшебные шахматы неподвижными фигурами застыли на столе, в камине чуть слышно потрескивали угольки, а на многочисленных колдографиях дремали люди (на одной спала даже сова на плече у худенького черноволосого мальчика). Неожиданно сон этих людей громким треском потревожили большие помятые настенные часы. Маленькая девочка на семейном портрете проснулась, потёрла свои изумрудно-зелёные глаза и снова уснула, не обратив внимания на то, что стрелка с золотистой надписью «Гарри» сделала почти полный оборот, перемещаясь с отметки «сон» на «опаздываю».
В эту самую секунду наверху в своей постели зашипел от боли высокий черноволосый мужчина и открыл глаза.
* * *
Гарри Поттер открыл глаза и попытался понять, что его разбудило. Ответ нашёлся сразу же: острую боль по всему телу, быстро нагреваясь, распространял аврорский жетон на шее. Гарри осторожно сжал его пальцами и прошептал: «Accipere!». Боль прекратилась.
Главный Аврор стремительно вскочил на ноги, схватил со стула одежду, которую специально для таких случаев держал рядом с кроватью, и начал торопливо натягивать её на себя.
Рыжая голова Джинни Поттер приподнялась с подушки и хриплым со сна голосом зло спросила:
— Опять?!
— Да, опять, — спокойно и твёрдо ответил её муж.
Тема внезапных вызовов в Аврорат была одной из самых болезненных для четы Поттер. Джинни бесило, что муж, дослужившись до Главного Аврора, несколько раз в месяц вынужден срываться ночью на работу, решать очередной вопрос, с которым его «совершенно безмозглые тупые головорезы» без него никак не справятся, и если ночные дежурства она ещё терпела, то теперь это просто смешно. Гарри раздражало отношение жены к его работе. Ему всегда казалось, что кто-кто, а она точно должна понимать важность того, что он считал своим делом жизни. Джинни бесило, что даже на каникулах отец не может провести достаточно, по её мнению, времени с детьми. Гарри считал, что он отдаёт своим детям всё возможное и невозможное, и злился на жену, которая не замечала (или делала вид) восторженных лиц детей, когда он рассказывал им аврорские байки, или того, с какой гордостью они говорили незнакомым людям, что их отец, известный всей Британии Главный Аврор, кавалер ордена Мерлина первой степени, прямо сейчас сражается с очередным злом. Неудивительно, что периодически в доме в Годриковой Лощине от криков супругов Поттер трещали все стёкла, а маленькая Лили плакала, забившись куда-нибудь в угол, и выбросом магии устраивала взрывы. После этого родители переставали кричать друг на друга и начинали кричать на Лили. Вернее, Джинни выговаривала дочери, что она уже взрослая девочка и «разве нельзя себя контролировать», а Гарри пытался остановить разошедшуюся супругу, говоря ей, что она сама устроила скандал и довела ребёнка до стихийного выброса магии.
Схватив с тумбочки свою волшебную палочку, Гарри поспешно аппарировал: за 20 лет совместной жизни он хорошо изучил вспыльчивый характер своей жены. Через секунду в то место, где только что стоял мистер Поттер, полетела ваза, которую предусмотрительная миссис Поттер всегда держала на своей тумбочке. Но мистер Поттер этого уже не видел. Его внутренности привычно скрутило, и знакомые декорации кабинета вскоре перестали быть большим размытым пятном.
Мужчина разгладил несуществующие складки на мантии и широко распахнул дверь. Как и ожидалось, в приёмной обнаружился дежурный аврор, вытянувшийся по струнке при виде начальника.
— Добрый вечер, Том, — поприветствовал парня Гарри.
— Скорее уж утро, сэр,— добродушно хохотнул тот, расслабляясь.
— Да, боюсь, вы правы. Что у вас стряслось?
— Час назад Астория Малфой найдена мёртвой, — тут Том сделал многозначительную паузу, после которой с хитрой ухмылкой добавил: — в Малфой-мэноре.
Гарри мысленно застонал. Однако приобретённая раз и навсегда привычка не терять лица перед подчинёнными не подвела, и вслух он сказал:
— И что, Том, ради того, чтобы сообщить эту потрясающую новость стоило вытаскивать меня, — Главный Аврор посмотрел на часы, — в четыре утра из постели?
— Сэр, мистер Малфой в Аврорате… И он говорит, что он не уйдёт, пока не поговорит с вами. Мы пытались его… — парень запнулся и покраснел, — переубедить. Но он стал угрожать, что пожалуется министру.
«А, может, не так уж Джинни и не права», — подумал Гарри. Впрочем, додумать эту мысль до конца он не успел, потому что дверь в приёмную с грохотом распахнулась (помогли ей, явно, пинком), и на пороге обнаружился вышеупомянутый мистер Малфой, с растрёпанными волосами, яростно блестящими глазами и очень злой.
— Наконец-то вы явились, мистер Поттер! — выплюнул он.
Именно в этот момент Гарри Поттер понял, что утро будет весьма и весьма насыщенным. И не только оно, надо полагать.
— Том, свободен. Мистер Малфой, пройдёмте в мой кабинет, — Главный Аврор в приглашающем жесте открыл дверь.
Драко недобро сверкнул глазами, полы его мантии, шурша, взметнулись, сопровождая движение. Гарри последовал за ним, плотно закрыл дверь и наложил Заглушающие чары. Он сел в своё любимое кресло и окинул посетителя внимательным взглядом.
Он давно не видел Драко Малфоя, если не считать встречами те редкие приветственные кивки, которыми они обменивались, сталкиваясь на министерских раутах и у общих знакомых. После войны хорёчье семейство, как могло, устраивало свою жизнь. Всё-таки не зря Малфои были одной из немногих чистокровных семей, не обедневших и не выродившихся, умение выживать и приспосабливаться было у них в крови. Люциус лгал, давал взятки, манипулировал, угрожал, женил сына на дочери магглолюба, но остался на свободе, а пару лет назад даже получил кресло заместителя Министра. Надо сказать, тот на экс-Пожирателя не жаловался. Необходимость изображать честного человека заставила старшего Малфоя найти легальное применение своим многочисленным талантам, и деньги практически из ниоткуда потекли в казну Министерства, не миновав сейфа Малфоев, учитывая уже упомянутые таланты Люциуса, доказывать последнее никто бы не взялся: это попросту невозможно.
Правда, идиллия омрачалась поведением наследника. Младший Малфой после войны замкнулся в себе, пропадал где-то неделями, на балы, которые давала Нарцисса зачастую являлся буквально с бутылкой огневиски под мышкой, а несколько раз (Гарри узнал от Рона) Драко весело проводил время в компании Джорджа Уизли, что означало крайнюю степень безумств. Люциус снова лгал, давал взятки, манипулировал, угрожал, но раз за разом возвращал непутёвого сына к законной жене. Но когда отец пристроил его в Отдел Международного Магического Сотрудничества, младшего Малфоя как подменили: закончились литры алкоголя, долгие загулы и ссоры с женой, наследник «самого чистокровного рода Британии» быстро дослужился до какой-то очень хорошей должности, и Гарри, которому однажды довелось вместе с ним проводить переговоры по поводу одной очень старой ведьмы, убившей 7 человек и укрывающейся у родственников во Франции, сам убедился, что хорёк своё дело знал — Британский Аврорат добился от иностранных коллег желаемого в рекордно короткие сроки.
Иначе говоря, «скользкий друг Тёмного Лорда» в очередной раз вышел сухим из воды, подмочив разве что полы своей атласной мантии.
— Итак, ты хотел о чём-то поговорить лично со мной? — оставшись с посетителем наедине, Гарри предпочёл отбросить ненужный официоз, в конце концов, они были однокурсниками.
Когда Драко заговорил, голос его звучал хрипло, а голова была опущена, так что аврор не видел выражение его лица:
— Поттер, то, что произошло сегодня… Это серьёзно. Не перебивай меня, я прекрасно знаю, что ты сейчас скажешь: «Я понимаю ваше горе, мистер Малфой, это большая потеря для вас и вашей семьи. Конечно, мы сделаем всё возможное, чтобы найти убийцу», — он поднял голову и зло усмехнулся, сделав вид, что поправляет очки. Гарри невольно хмыкнул при виде этой пародии. — Я не желаю слушать эту официальную чушь. Могу я говорить с тобой откровенно?
— А я могу отказаться? — черноволосый мужчина приподнял бровь.
— О Мерлин! — Драко усталым жестом провёл рукой по волосам, убирая их со лба. — Я надеялся не дожить до того дня, когда я вынужден буду сказать Гарри Поттеру то, что я сейчас собираюсь, — он сложил руки на коленях в замок и откинулся кресле, — Гарри Джеймс Поттер, Главный Аврор Британии, шило в заднице Волдеморта и самовлюблённый придурок, мне нужна твоя помощь.
— Малфой, ты даже помощь не просишь, а требуешь.
— Тебя это рассмешило или смерть моей жены?
Гарри покраснел и серьёзно сказал:
— Прости, — и уже более непринуждённо добавил, — не хочешь вина?
— А у вас в Арорате всем посетителям в пять утра предлагают бухло?
-Ну почему же бухло? Шато 99 года — обиделся Гарри. — Давай, выкладывай, что там у тебя.
— Итак, пару часов назад я нашёл свою жену мёртвой…
— Стой! Пару часов? Почему в Аврорат так поздно сообщили?
Малфой слегка замялся:
— Мы с отцом сначала сами перерыли всё поместье вверх дном. Как ты понимаешь, ничего и, что важнее, никого не нашли. А вот тут, Поттер, начинается самое интересное. Признаюсь, сначала я, как полный идиот, подумал, что это дело рук кого-то из недоброжелателей отца. Он сейчас толкает достаточно радикальную реформу экономики. Так бы оно и выглядело, если бы убийство не было совершено в Малфой-мэноре. В Малфой-мэноре, Поттер, которому 600 лет, на который поколения Малфоев навешивали такие заклятия, что любая чужая собака или мелкая букашка сдыхает сразу же, стоит ей пересечь невидимую границу имения. Попасть в дом и на территорию может только определённый круг лиц. Через камин, который блокируется на ночь. А аппарировать в мэнор могут только те, в ком течёт кровь Малфоев. Ну, или те, кто считается членом семьи. Моя мать, Астория…
Он запнулся, ещё раз провёл рукой по волосам и всё-таки продолжил:
— Я сам не знаю, что думать. Астория мертва, а убийца смог уйти из мэнора, что означает, как минимум, то, что он был живым, когда аппарировал.
— Уйти он мог и через камин.
— Не мог. Я же сказал, камин был заблокирован.
— И когда Асторию нашли?
— Да.
— Хреново, — Гарри цыкнул языком.
— И без тебя понятно, — огрызнулся в ответ Малфой. — Я не знаю, кто и зачем убил Асторию. Мне это и не особенно интересно, честно говоря. Зато я хорошо знаю, что убийца моей жены на свободе. И мы все в опасности, пока не выяснили, что это было.
Драко встал и подошёл к окну. Он смотрел на дождь, который барабанил по стеклу так, словно хотел пробиться в кабинет Главного Аврора. А Малфой так пристально въедался глазами вдаль, что Гарри показалось, будто тот вот-вот разглядит в бушующей стихии убийцу.
— Мой сын в опасности, — вдруг вкрадчиво сказал мужчина.
Поттеру ничего не оставалось, кроме как подняться, тоже подойти к окну, встать рядом и, стараясь, чтобы голос звучал как можно увереннее, заверить:
— Мы найдём убийцу.
Они помолчали некоторое время, после чего аврор нарушил тишину:
— Драко, иди домой… Поспи хотя бы несколько часов. Мы всё равно сегодня явимся с обыском. Твоим случаем займётся следственный отдел.
— Хорошо, — почему-то покорно ответил тот и, развернувшись, сделал шаг по направлению к двери.
Впоследствии Гарри сам не мог объяснить, что за странная сила заставила его окликнуть блондина:
— Малфой, мои соболезнования. Она была милой.
Чужое дыхание обожгло кожу. И тихий голос:
— Не нужно. Я никогда её не любил.
* * *
Через час Гарри входил в просторный кабинет на третьем этаже, где не был уже около полугода. А ведь когда-то он этот отдел возглавлял.
Следственный отдел, или «отдел Поттера», как их до сих пор называли. Мужчина помнил, как десять лет назад эта идея родилась, когда «Золотое трио» ужинало в Кабаньей голове. Конечно, это умница Гермиона заметила, что сложные случаи в Аврорате никак не расследуются: преступника наказывают только, если он очевиден. Как в случае с Сириусом… Проверь хоть кто-нибудь хотя бы палочку Сириуса, крёстный Гарри не просидел бы 12 лет в Азкабане. А ведь часто бывали и более запутанные дела, которые просто закрывались ввиду отсутствия «состава преступления». И что? Получается, стоит преступнику проявить немного изобретательности, и он остаётся безнаказанным.
На следующее утро Гарри пошёл к тогдашнему начальнику Робардсу, несколько часов доказывал ему необходимость особого отдела, горячился, клялся уйти из Аврората, поминал покойного крёстного и дела, которые ему самому пришлось оставить нераскрытыми, но вышел из кабинета Главного Поттер уже начальником нового отдела.
Из старой гвардии в отделе остались только Рон, нынешний его глава, и Энтони Голдстрейн, отличный специалист по древним проклятьям и ритуалам. Пару лет назад по протекции Рона взяли младшую сестру уже покойной Астории Каллидору Гринграсс, хорошего экономиста и истинную слизеринку, которая часто вычисляла преступника исключительно из соображений «qui prodest» (лат. «ищи, кому выгодно»), а сам Гарри перевёл в отдел из боевиков Винса Стейна — парень был слишком горяч и успел натворить дел, это был его последний шанс остаться в Аврорате, так что Рону приходилось терпеть его бесконечный энтузиазм.
Все они были уже здесь: Рон спал, подперев голову руками, Тони рассматривал колдографии с места преступления, подшитые к папке с делом, Стейн рисовал палочкой на столе и что-то бормотал себе под нос, а Каллидора, с красными глазами, растрёпаннная, молча гипнотизировала стену (Гарри мысленно пообещал себе с ней поговорить).
— Доброе утро, — громко сказал Поттер, закрывая за собой дверь.
Все взгляды мгновенно устремились на него, только Рон продолжал мирно похрапывать. Дора стукнула начальника папкой с делом так, что тот заморгал и хрипло пробормотал:
— Доброе утро, мистер Уизли, рад, что ты наконец-то соизволил вспомнить о работе! — Гарри подошёл к своей любимой белой доске, взмахнул палочкой и на ней засияли ярко-изумрудные буквы «убийство Астории Малфой». — Итак, я полагаю, с материалами дела вы все успели ознакомиться. Какие версии?
— Оппоненты старшего Малфоя, хотят припугнуть, — сказал Рон.
— Вряд ли, — прервал его Гарри. — Оппоненты Люциуса не стали бы вырезать у его невестки сердце.
Слова «политическое убийство», появившиеся на доске после слов Тони, перечеркнуло резкой линией.
— Может, его прислали Люциусу совиной почтой? Или что-то вроде того… — предложил Стейн.
— Думаю, нас бы поставили об этом в известность.
— Это явно какой-то ритуал, — версия Энтони. — Осталось понять, какой именно.
— Так много ритуалов, где требуется сердце?
— Да, — тихо сказала Дора, — слишком много. Но я представить не могу, кому могло понадобиться сердце моей сестры для таких целей.
— Может, просто хотели нас запутать… — выдал Стейн.
— Хм, — задумался Рон. — А ведь вполне возможно.
— Итак, — подытожил Гарри, оглянувшись на доску, — у нас две основных версии: «политическое убийство» и «темномагический ритуал». Но остаётся ещё один вопрос: как убийца пробрался в Малфой-мэнор.
Лучшие умы Аврората долго молчали, пока наконец Винс не выдал:
— Оборотка. Выпил, прикинулся одним из Малфоев…
— Нет, совершенно невозможно, — пресёк его Энтони. — Обротка меняет только морфологические параметры, но никак не кровь.
— Да, — подтвердила Дора, — все охранные заклятья в Малфой-мэноре завязаны на крови. Но можно, например, получить приглашение от кого-нибудь из членов семьи…
— Что-то вроде «наш дом открыт для вас в любое время дня и ночи»? — спросил Гарри.
Мисс Гринграсс кивнула.
— Только Малфои не такие дураки, чтобы давать кому-то карт-бланш на посещение своего змеюшника, — грустно сказал Рон.
— И всё равно стоит проверить, — Винс продолжал настаивать.
Тони отложил папку, которую до этого медленно листал, и задумчиво сказал:
— А что, если мы всё слишком усложняем? Что, если убийство совершил кто-то, кто имеет право находиться на территории дома? Кто-то, в ком течёт кровь Малфоев?
— Не обязательно, — Дора встряхнула своими рыжими волосами. — Я тоже могу аппарировать в мэнор в любое время, хотя я и не Малфой. Но формально являюсь родственником.
— Отлично, — простонал Рон, — под подозрением находятся все чистокровные семьи Британии.
— И Франции, — обрадованно вставил Винс, но осёкся, увидев, какие разъярённые взгляды бросили на него коллеги. — Что? Я просто слышал, что у Малфоев много родственников во Франции.
Гарри посмотрел на часы: пора было закругляться.
— Значит сделаем так. Энтони прорабатываешь версию с ритуалом, мне к вечеру нужен хотя бы примерный список того, для чего убийце могло понадобиться сердце миссис Малфой. Каллидора, как обычно, займёшься слухами и сплетнями…
— Нет, — внезапно прервала его девушка.
— В каком смысле «нет»? — не понял Поттер.
Она пояснила:
— Я хочу вместе с вами поехать в мэнор.
— Уверена? — она кивнула в ответ. — Тогда, Винсент, если кто-то где-то сказал хоть слово о смерти миссис Малфой, я должен знать об этом. Рон, тебе самое сложное… Прошерсти родословную Малфоев, кто реально может быть причастен. А мы с мисс Гринграсс поедем осматривать место преступления и беседовать с родными. На этом всё. Увидимся вечером.
* * *
Они шли по роскошному парку Малфоев, было солнечно, и вокруг так одуряюще пахло, что у Главного Аврора начала кружиться голова. По дороге Каллидора рассказала ему, что старая миссис Малфой сама отбирала растения и ухаживала за ними, а пару лет назад из Италии приезжал очень именитый герболог изучать какую-то жутко редкую лилию, и у её сестры, кажется, была с ним интрижка.
— Мне очень жаль твою сестру, — сказал Гарри.
Он никогда не умел находить нужных слов в таких ситуациях, хотя за столько лет работы в Аврорате пора было и научиться. Но этой девушке его утешения не нужны.
— Я хочу найти её убийцу.
Каллидора вздохнула.
— Как думаешь, — спросил у неё мужчина, — кто-то мог желать ей смерти?
— Вряд ли. Её все любили. Да что там, она даже с твоей бешеной женой нашла общий язык.
— Дора, — пресёк её Гарри, — не надо так о Джинни. Она просто бывает чересчур эмоциональна.
— Ну да, на приёме у сестрицы Дафны она исключительно из-за эмоциональности мне кричала, что я грязная шлюшка и ублажаю её братца.
Начальник покраснел. Действительно, неловкая вышла ситуация. Он до сих пор не мог понять, почему Джин решила, что Рон спит с подчинённой, когда даже Гермиона, законная жена Рона, к младшей Гринграсс не ревновала совершенно, называла «солнышком» и относилась к ней чуть ли не как к старшей дочери.
В поле зрения авроров показался парадный подъезд. Они поднялись на крыльцо, и тут Дора сделала нечто странное: она загородила собой вход и так дерзко вскинула голову, как будто Гарри пытался пробраться в её спальню.
— Я хочу кое-что тебе сказать.
— Слушаю тебя внимательно, — заинтригованно сообщил ей Гарри.
— Понимаешь, — замялась девушка, — ты не должен верить ни единому слову Малфоев. Астория не была счастлива в этом доме. Они относились к ней, как к … породистой суке, которая должна принести потомство и всё. Никому не было дела, чем она живёт, что чувствует. Драко так вообще было на неё наплевать, Люциус и Нарцисса хотя бы иногда интересовались её здоровьем и давали денег. Может, они её и убили… Просто, чтобы не мешалась. Они часто ссорились в последнее время из-за Скорпиуса.
Самая младшая из сестёр Грингатс всхлипнула. Гарри обнял девочку, пару раз мягко погладил её по волосам, повторяя «мы найдём убийцу, мы его найдём». Вскоре Каллидора мягко отстранилась, вытащила из складок форменной красной мантии белый кружевной платок, тщательно вытерла им слёзы, круто развернулась на каблуках и потянула на себя тяжёлую дверь. Ей предстоял ещё один тяжёлый разговор.
Никому из авроров не пришло в голову посмотреть наверх, иначе они увидели бы в одном из окон верхних этажей бледное лицо, этот человек не мог слышать их разговора, но, несомненно, всё видел.
14.08.2011 Глава 2
Встретила их лично Нарцисса Малфой, чья изящная, дорогая красота, к удивлению Гарри, ничуть не поблекла с годами: в волосах леди не было ни единой седой прядки, лицо оставалось таким чисто очерченным, а кожа такой свежей, как будто ей было не шестьдесят лет, а двадцать. От этого становилось, пожалуй, жутковато, словно перед ними была одна из тех колдуний из маггловских сказок, которые заманивают в свои пещеры молоденьких девушек и убивают их, отбирая силу и свежесть, чтобы никогда не стареть. Помнится, в детстве тётя Петунья читала Дадли подобные книжки.
Колдунья расцеловалась с Дорой, вежливо поприветствовала Поттера и проводила посетителей в одну из многочисленных гостиных.
Гарри не знал, нарочно или нет Нарцисса сделала это, в конце концов прошло целых девятнадцать лет. Это была та самая гостиная. Тёмно-фиолетовые обои, портреты на стенах, размеренно потрескивающее пламя в камине, зеркало в золотой раме, огромная люстра, которая так сильно поразила его в первый раз… На мгновенье Гарри показалось, что сейчас раздастся стук каблуков и вслед за аврорами в эту дверь войдёт Беллатриса Лейстрейдж, а её сестра обернётся и с холодной улыбкой нацелит на него палочку. Он потряс головой, отгоняя старый кошмар.
Но потом Нарцисса сделала такое, после чего Гарри ясно понял, что она не только помнит, что именно произошло в этой комнате девятнадцать лет назад, но ещё и наслаждается действием, которое воспоминания оказывают на героя магической Британии. Усаживаясь, хозяйка дома сказала:
— Моя сестра всегда любила эту гостиную. Я всегда здесь её принимаю, — увидев расширившиеся глаза Главного Аврора, мать Драко сочла нужным добавить: — Моя сестра Андромеда. Не желаете ли чаю, господа? — лучезарно улыбаясь, она перевела тему.
— Спасибо, миссис Малфой, но не сейчас, — стиснув зубы, ответил за обоих Главный Аврор. — Сначала работа. Где нашли Асторию?
— В белой гостиной. Бедная девочка часто играла там на арфе. Она чудесно играла, не правда ли, Каллидора?
Младшая Гринграсс сдержанно кивнула. Видимо, её раздражало искусственное сочувствие Нарциссы, но она не хотела это открыто показывать. Девушка спросила:
— Можем мы осмотреть место преступления?
— Да, конечно, — изящная блондинка встала и жестом позвала гостей следовать за собой. — Когда мы закончим с этим, как раз вернётся Драко.
Гарри показалось, что они шли по коридорам Малфой-мэнора минут пятнадцать, по крайней мере он успел за это время раз пять удивиться, как вообще в этом доме можно ориентироваться. Наверное, знание всех ходов и коридоров наравне с латынью, игрой на пианино и верховой ездой входило в образование наследника. Он представил, как маленький Драко с картой пытается спуститься к завтраку, и невольно улыбнулся.
Наконец, Нарцисса остановилась и, обернувшись, сказала коротко:
— Вот.
Авроры прошли внутрь комнаты, а супруга Люциуса, сложив руки на груди, осталась стоять в дверном проёме, выражая готовность ответить на вопросы, если они последуют.
Белая гостиная ожидаемо оказалась белой, белым было всё: тяжёлые шторы на окне, мебель, одежда светловолосых людей на портретах. На всём этом стериальном великолепии было одно-единственное пятно: синеватое, в крови, тело покойницы.
— Ваши люди были здесь несколько часов назад и настоятельно порекомендовали её не трогать, — сообщила Нарцисса.
Каллидора со стоном выдохнула, и Гарри был с ней полностью солидарен: зрелище было не для слабонервных. Он одними глазами приказал напарнице отойти в сторону и приблизился к телу.
Астория Малфой лежала на полу. Мёртвая женщина была обнажена. Изодранное в клочья платье, заляпанное в крови, валялось рядом — убийца, видимо, стремился снять его как можно быстрее. Но ужасней всего была развороченная грудь, казалось, неумелый художник неаккуратными красными мазками разукрасил совершенное тело, а потом, увидев, что натворил, разозлившись, вылил на свою модель остатки краски. Из отчёта авроратских колдомедиков Гарри уже знал, что среди внутренних органов не хватало сердца.
Главный аврор видел в своей жизни много мёртвых людей, некоторых из них он очень любил и почти всех знал в той или иной степени — магический мир, несмотря на всю свою удивительность, очень мал.
Астория подходит к своей сестре перед сдвоенным зельеварением и что-то спрашивает у неё. Гарри Поттер раздражён (шрам опять болел всю ночь), и ему не нравится Дафна Гринграсс, надменная и глупая стерва, ему не нравятся слизеринцы вообще, и тем не менее он не может удержаться от улыбки, когда маленькая девочка восторженно машет ему, убегая на свой урок. Астория Гринграсс — невеста Драко Малфоя, прочитав об их скорой свадьбе, Гарри долго рассматривает её фото в «Ежедневном Пророке». Астория уже Малфой подходит к Джинни на министерском приёме в честь пятнадцатилетия победы, они долго обсуждают детей и последнюю коллекцию Падмы Томас. Гарри в это время смотрел куда-то сквозь собеседницу своей жены, украдкой разглядывая своего старого школьного врага. И вот Главный Аврор узнаёт о смерти Астории Малфой от Тома…
Впрочем, было в этом трупе что-то пугающее, то, что отличало его от других. Гарри присел на корточки перед покойницей, силясь понять что именно. Чутьё упорно твердило, что это важно.
— Поттер, ты же не думаешь, что мы с отцом что-то упустили?
Высокий светловолосый мужчина внимательно смотрел на него, стоя за спиной у матери.
— И тебе здравствуй, Драко, — поднимаясь, устало сказал Гарри. — Нет, не думаю. И всё-таки я должен лично проверить всё.
— Значит, просто не доверяешь. Считаешь, что мы что-то скрыли от Аврората.
Дора, которая стояла, привалившись к стене, вспылила:
— Мистер Малфой! Мы вообще-то пытаемся найти убийцу! Делаем свою работу!
— О, Каллидора, — он перевёл взгляд на неё, сделав вид, как будто только сейчас заметил, что в комнате есть кто-то ещё, помимо Поттера. — Ты тоже здесь. А я думал, они тебе позволяют только в бумажках копаться. Пришла убедиться, что это не я пришил свою обожаемую жёнушку?
Неизвестно, как долго ещё могла бы продолжаться эта перепалка, но миссис Малфой вмешалась.
— Драко, — ласково одёрнула она сына.
Тот поморщился и обратился к своему однокурснику:
— Развлекайся. Я буду в своём кабинете, если захочешь побеседовать.
Он резко развернулся на каблуках и быстро пошёл прочь.
— Пожалуй, я тоже вас покину: нужно проследить, чтобы подали чай, — мягко улыбнулась Нарцисса и удалилась вслед за сыном.
Когда они остались одни, Гарри сказал напарнице:
— Вот сволочь, — а потом смущённо спросил: — Э…Дора, мы же сможем сами найти дорогу обратно?
Когда та кивнула, Поттер лучезарно улыбнулся ей в ответ. Пусть Малфой и сволочь, но это сущий пустяк в сравнении со смертью сестры.
Авроры внимательно осмотрели комнату, так и не заметив ничего подозрительного.
* * *
Говорят, что помещение, в котором человек проводит много времени, становится похожим на самого человека. В его собственном кабинете был вечный бардак, изо всех углов торчали бумаги, которые нужно было сдать месяц назад, или два, или три, а весь стол был заставлен колдографиями детей. У Гермионы, конечно же, везде были книги: древние раритетные издания, которые миссис Уизли дарили коллеги на все праздники, новенькие маггловские книжечки в цветастых обложках (суровая сотрудница отдела обеспечения магического правопорядка была падка на женские романы), толстенные тома магического законодательства разных стран. Рон хранил в кабинете свою огромную коллекцию волшебных шахмат, а на стене у него висела старая семейная колдография, сделанная через несколько лет после Победы.
Если бы Гарри спросили, как выглядит кабинет Драко Малфоя, он, ни секунды не сомневаясь, ответил бы, что это очень холодное место, полное всякого дорогущего антиквариата и других предметов роскоши, и да, ещё там на каждом углу висят колдографии Драко вместе со знаменитостями, с которыми он часто общался по работе.
Тем удивительнее оказался кабинет младшего Малфоя в действительности. Во-первых, благодаря весело трещащему в камине пламени тут было очень тепло. Во-вторых, обстановка была самой простой, от чего довольно маленькое помещение казалось просторным: рабочий стол, на котором поддерживался идеальный порядок, и пара кресел возле камина, в которых сейчас удобно устроились хозяин кабинета и его посетитель. И в-третьих, колдографий было всего две: улыбающийся Люциус и Нарцисса в пышном свадебном платье и сам Драко с маленьким Скорпиусом.
Гарри внимательно выслушал Малфоя. В том вечер он поздно вернулся с работы, поэтому сразу же пошёл в столовую, где эльфы уже накрыли ужин. За столом обнаружилось всё чистокровное семейство, за исключением Астории. Нарцисса попросила его подняться за женой в белую гостиную, полагая, что невестка, видимо, засиделась за арфой и потеряла счёт времени, тем более что такое раньше уже бывало. В гостиной он обнаружил Асторию мёртвой и сразу же позвал отца. Вместе с Люциусом они проверили охранные чары, допросили эльфов и осмотрели всё поместье. Когда ничего не нашли, Драко по каминной сети отправился в Аврорат.
Малфой некоторое время смотрел на огонь, видимо, думая о чём-то своём.
— Здесь отец сказал мне, что Астория Гринграсс станет моей женой, здесь же я и вырубился, отметив несколькими бутылками огневиски свою помолвку.
Гарри плохо представлял себе, какого ответа ждёт от него собеседник на такое заявление, но, оказалось, Драко не ждал никакого ответа.
— Поттер, я не убивал свою жену, — раздражённо сказал он.
— А Дора так не считает. Она говорит, что вы много ругались в последнее время.
— Чушь собачья, — уверенно возразил блондин. — Я не ненавидел Асторию, я просто ни во что её не ставил.
— А ссоры?
— Она не хотела, чтобы Скорпиус ехал в Хогвартс. Я бы всё равно сделал по-своему.
Поттер удивился:
— Почему она не хотела, чтобы Скорпиус ехал в Хогвартс?
Драко усмехнулся.
— Ты же видел мою жену. Ты должен представлять, что она была за женщина. Иногда мне казалось, что даже мозги у неё розовые, а иногда, что у неё и вовсе нет мозгов. Этакая безмозглая версия Амбридж, — он пропищал тоненьким голоском: — «Скорпиус, детка, мы не возьмём этот камзол, он не подходит к твоим глазам». Ты не поверишь, Поттер, даже отцу иногда становилось противно от неё. Я орал на неё только, чтобы не позволить испортить моего сына.
— Знаю, — Малфой улыбнулся. — И что, нашёл что-нибудь?
— Нет, — Гарри не стал лукавить: — Всё очень скверно, Малфой. При таком раскладе основными подозреваемыми являетесь только вы. Конечно, волноваться вам не о чём: один допрос под сывороткой правды, и всё обвинения будут сняты.
— Поттер, ты идиот.
— А ты сволочь.
— Поттер, на Рождество в поместье приедет Скорпиус, а мы понятия не имеем, что за тварь убила его мать, и, главное, как она проникла в мэнор. У вас есть хоть какие-то идеи?
— Идеи-то есть всегда, — успокоил Главный Аврор, — зацепок нет. Если, конечно, у тебя или у твоего отца нет мстительных бастардов на стороне.
— У моих родителей всё хорошо в семейной жизни, в этом плане они ненормальные для чистокровных. А те, с кем я изменял жене, чисто физически не могли родить бастардов.
— Самоуверенный придурок. Ты что спал только с бесплодными старухами? — не понял Гарри.
Драко неожиданно рассмеялся.
— Именно, с Макгонагалл, я же предпочитаю кошек, ты разве не знал? Это ты тут придурок, Поттер, я спал с мужчинами.
Гарри был так удивлён, что, сам не заметил, как его рот открылся, добавив веселья Малфою. Привычное представление о мире только что разрушилась, погребя под останками самоконтроль Главного Аврора, позволяя ему рассмеяться вместе с Драко. Нет, он никогда не был гомофобом, даже сам имел опыт гомосексуальных контактов, но всегда считал, что уж бывший слизеринский староста никогда бы даже не подумал о таком: до того в представлении Гарри у него всё было правильно. Внезапно всё встало на свои места: слишком тесные отношения Малфоя с Забини в школе, неожиданная дружба с начальником отдела магических игр и спорта, открытым геем Максом Стрэдфортом, приглашение в поместье жеманного итальянца-герболога…
— Постой, так итальянец-герболог был твоим любовником, а не Астории?
— Именно, Поттер, именно.
Глаза блондина весело блестели, он был весь красный от смеха и смотрел на своего собеседника без привычного тому презрения. Поймав себя на том, что рассматривает хорька, Гарри мысленно проклял тот час, когда неизвестному убийце пришло в голову заполучить сердце Астории. Вслух аврор сказал:
— Да, Малфой, давно мы с тобой вот так просто не разговаривали.
Тот поправил, привычно растягивая гласные:
— Ты хотел сказать «никогда», Поттер.
* * *
Гарри слегка пошатывало от усталости, когда в десять вечера он выходил из камина в своей собственной гостиной, и он был очень рад увидеть, что дома оказались не только Лили и Джинни, но и зашедшая к жене на чай Гермиона.
— Привет, — радостно сказала она при виде него. — Я уже думала, не дождусь тебя.
— Прости, — извинился он, обнимая Гермиону. — Был тяжёлый день. Асторию Малфой убили.
— Какой ужас, — ахнула Джинни.
Поттер чмокнул жену и Лили, радостно повисшую на нём, и сел на диван вместе с женщинами.
— Как там Дора? — участливо спросила супруга Рона.
— Держится, — ответил Гарри. — Сегодня даже была вместе со мной в мэноре.
Джинни сочувственно улыбнулась:
— Ты выглядишь ужасно измученным. Хорёчье семейство было ужасно?
— Самое ужасное, — сказал Гарри, — что у нас нет ни одной зацепки. Энтони только что вывалил на меня три десятка ритуалов, каждый из которых нам подходит, Рон насчитал тринадцать человек, которые реально могли попасть в мэнор, а Винс два часа убеждал всех, что Асторию убила её сестра Дафна, якобы сильно поругавшаяся с ней из-за какой-то собаки. В общем, полный бред.
— Что будешь делать? — спросила Гермиона.
— Пойду на похороны, надеясь, что интуиция что-нибудь подскажет.
— Не волнуйся, всё будет в порядке, — ласково сказала Джинни и погладила его по колену. — Я пойду наверх, пожалуй. Гермиона, рада была увидеться. Передавай привет Рону и Хьюго. На счёт следующей недели всё в силе. Я пришлю тебе сову. Лили, пойдём, пора спать.
Когда жена и дочка Поттера ушли (Лили немного покапризничала), подруга спросила:
— Как у вас с ней?
— Готов поспорить, она сегодня снова расколотила вазу.
Гермиона покачала головой.
— Это от недостатка внимания, Гарри.
— Нам уже не семнадцать лет, Гермиона. У меня есть работа и обязанности, и я не могу всё время изображать комнатную собачку Джинни.
— Ты мог бы хоть иногда баловать её: дарить цветы, например.
— Гермиона, прости, я не в том настроении сейчас, чтобы слушать твои нотации.
— Малфой всё такая же сволочь? — перевела тему подруга.
— Знаешь, мне кажется, я даже соскучился по перепалкам с ним.
— Я всегда подозревала, что вы оба получаете от этого какое-то извращённое удовольствие.
Они немного помолчали, вспоминая хогвартские годы. Каждый думал о том, что теперь их детям предстоит пережить всё это.
— Ты знала, что Малфой — гей?
Гермиона усмехнулась:
— Весь магический мир знает об этом.
— Весь магический мир, кроме меня.
— Ну, ты у нас всегда умудряешься выделяться. Даже в таком вопросе, как осведомлённость об ориентации Малфоя.
— И всё-таки мне надо искать убийцу его жены. Хочешь ещё чаю?
Женщина потрепала его по волосам:
— Мне пора, Гарри. Рон ведь тоже уже вернулся.
— Угу. Не буду передавать ему привет.
— Эй ты, а ну не смей больше так задерживать моего мужа на работе! — шутливо сказала она перед тем, как подойти к камину и зачерпнуть дымолётного порошка.
Его внимание привлек маленький кусочек бумаги, исписанный мелким кривым подчерком Альбуса:
«Дорогая Лили!— писал сын. — Мы с Джейми по тебе очень соскучились. Да-да, Джейми тоже по тебе соскучился, я в этом уверен, просто этот ленивый тролль слишком большая задница, чтобы сесть и самому написать тебе письмо. У меня всё хорошо. Хожу на занятия. Ты не представляешь, как здесь сложно не заблудиться. Слизеринцы не такие плохие, как говорил брат. А некоторые и вовсе очень даже замечательные. Роза вот, кажется, влюбилась в Скорпиуса Малфоя, хоть и говорит, что это не так. Ещё вчера у нас был первый урок полётов, и она чуть не свалилась с метлы. Не грусти. С любовью, Альбус Северус Поттер».
По крайней мере, дети у него точно самые лучшие. Ещё Поттер ощутил приступ жалости к худенькому светловолосому мальчику, которого видел на платформе 9 и ¾ в сентябре. Интересно, ему уже сказали, что его мама умерла?
Гарри отлеветировал посуду на кухню, помыл её и поднялся в спальню. Джинни уже спала. А он сам не заметил, что, засыпая, не обнял жену, а думал о том, что обязательно найдёт ответы, но будет искать их подольше, не желая так быстро возвращаться к привычной жизни, в которой перепалкам с Малфоем и визитам в мэнор, не было места.
18.08.2011 Глава 3
Гарри готов был поклясться, что это было его самое ужасное утро с тех пор, как закончилась война. Сначала аврорский жетон, который призывно нагрелся в четыре часа ночи, когда Гарри, встававший успокаивать Лили после ночного кошмара, только-только вырубился снова, затем Джинни, которая, конечно, не удержалась и высказала ему своё недовольство в очень неприятных выражениях. Наконец разобравшись с женой, он аппарировал в Аврорат и обнаружил, что вызов был ложным, потому что какие-то идиоты-стажёры устроили дуэль прямо в каморке дежурного (и куда, интересно, подевался сам дежурный?!), и, как будто этого мало для взыскания, одного из них отбросило на доску с именами всех действующих авроров, да так неудачно, что юнец прилетел палочкой прямо на фамилию Главного Аврора, вот вызов и сработал. Конечно же, мистер Поттер был ужасно зол: оба малолетних идиота получили неделю нарядов (нет, через два дня он отменит наказание, но пока пусть перед ними помаячит прекрасная перспектива не спать неделю), дежурный получил выволочку, а сам Гарри смертельно устал и только через три часа после прибытия аппарировал домой досыпать, пообещав подчиненным завалить их канцелярской работой так, что они месяц не смогут встать из-за стола, если его ещё хоть один безмозглый идиот посмеет побеспокоить. Но на этом злоключения начальника Аврората не закончились, потому что в Годриковой Лощине обнаружилась почему-то уже проснувшаяся и очень злая супруга.
— А вот и наш вечно занятой папа, Лили, — раздражённо выплюнула она при виде мужа.
Дочь сидела за столом, уныло опустив глаза в тарелку, не иначе как боялась ещё больше разозлить матушку.
— Доброе утро, дорогая Джинни. Я тоже очень раз тебя видеть, — нараспев сказал Гарри, усаживаясь рядом с дочерью. — Что у нас сегодня на завтрак?
— О, — довольно ответила женщина, — я думала тебя накормят в твоём Аврорате, поэтому на тебя я ничего не приготовила, дорогой.
Последнее слово она произнесла с каким-то особым ядом.
— Понятно. Тогда я, пожалуй, пойду досыпать.
Он, стараясь оставаться как можно более спокойным, встал из-за стола и направился к выходу из кухни, потрепав по голове дочь и пожелав ей приятного аппетита. Но голос жены остановил его:
— Дорогой, я совсем забыла. Раз ты уже проснулся, не мог бы ты отвести Лили на занятия в школу?
Мысленно Гарри застонал и запустил в любимую и обожаемую супругу ступефаем. Надо заметить, что на заре их семейной жизни он часто именно так и поступал (хорошо, что Джинни успевала отражать заклятье), потом стал срывать злость на настенных часах в гостиной, а в последние лет пять и вовсе научился всё чаще сладко улыбаться жене при любых обстоятельствах, что, похоже, ещё больше выводило её из себя.
— Да, дорогая. Конечно, сию же минуту отведу Лили на занятия.
Миссис Поттер слишком резко взмахнула палочкой, и тарелка с грохотом стукнулась об пол. «Репаро!», — хотел сказать Гарри, но почему-то не стал, наблюдая, как тарелка из подаренного им на свадьбу тётушкой Мюриэль мерзкого сервиза превращается в осколки.
Маленькая Лили испуганно смотрела на то, что осталось от тарелки, вжав голову в плечи.
— Лили, вставай, бери рюкзак и пойдём, — сказал ей отец.
Рыжая девочка быстро вскочила и унеслась в свою комнату, а её отец пожал плечами и тоже вышел из кухни. Он сделал вид, что не слышал, как Джинни сказала тихо и зло:
— Это была последняя тарелка из этого грёбанного сервиза.
* * *
Всех троих детей Поттеры до Хогвартса отдали в маггловскую начальную школу. Помнится, по этому поводу у них с Джинни был первый крупный семейный скандал. Но Гарри настоял и ни разу не пожалел об этом. Во-первых, дети научились читать, писать и считать, а также получили ещё целую кучу разных знаний о маггловской литературе, географии и других, по мнению прочих волшебников, бесполезных вещах, во-вторых, они ежедневно общались со сверстниками, учились находить с ними общий язык, а иногда и постоять за себя, и в-третьих, в случае чего могли бы спокойно выжить в маггловском мире.
Детям в школе не нравилось. Мальчики и вовсе не понимали, почему они должны каждый день таскаться с матерью до портала в маггловский Лондон, а оттуда на общественном транспорте добираться до школы, однако, благодаря силе отцовского авторитета, вплоть до того, как получили письма из волшебной школы, хорошо учились и в маггловской. Только Лили школу просто обожала, обзавелась целым ворохом подружек и страшно расстраивалась, что не может никого из них позвать к себе в гости. Дочь, к радости тёти Гермионы, зачитывалась неволшебными книжками и даже сама писала что-то тайком в тетрадке. Помнится, Джеймс как-то попытался стащить эту самую тетрадку, так наткнулся на такой сильный сглаз, что в Мунго несколько часов провозились, пытаясь убрать с его лица отвратительные зелёные фурункулы.
Вообще, Гарри редко сам отводил дочь в школу, но когда у него находилось для этого время, делал это с удовольствием, болтая с ней в автобусе.
— Как поживает твоя подруга Мэри, Лил?
— Отлично. Недавно мисс Бин позвонила её родителям из-за того, что Мэри попала Майклу Говарду в глаз камнем, когда мы играли во дворе.
— Ничего себе! — удивился Гарри. — Я надеюсь, ты ни с кем не дерёшься в школе?
— Конечно, дерусь, как ты мог такое подумать, — обиженно заявила дочь, и они вместе рассмеялись.
Они поболтали ещё пару минут ни о чём, обсуждая школьных подружек Лили и гадая, не успел ли Альбус ещё влюбиться. Выбрав момент, когда Главный Аврор улыбался какой-то особенно смешной шутке своей девочки, маленькая мисс Поттер наконец решилась задать вопрос, который, видимо, давно её волновал:
— Пап, а когда вы с мамой разведётесь?
Гарри оторопел.
— С чего ты взяла, что мы с твоей мамой собираемся разводиться?
— По-моему, это очевидно. Вы ругаетесь практически каждый день, после чего ты пропадаешь на работе, а мама срывает злость на мне.
— Я не думал, что это именно так выглядит для тебя, — виновато сказал отец.
— Не то что бы меня это так напрягает… Но я боюсь, что Джеймс будет слишком сильно переживать.
Она улыбнулась, давая ему понять, что всё в порядке. Видимо, их брак действительно разваливался, если даже их дочь воспринимает их развод как нечто само собой разумеющиеся.
Гарри пытался остаток поездки изображать веселье, но, зная проницательность Лили, ему это вряд ли удалось. На самом деле он провёл весь путь в раздумьях о том, как они с Джинни дошли до такого и куда делась та сногшибательно красивая рыжая девушка, в которую он когда-то был так влюблён. Или хотел думать, что влюблён. Нет, решено, ради детей он попытается больше не ссориться с Джин. Если есть хоть малейшая возможность всё наладить, он ею воспользоваться.
Всё-таки Лили — чудо, удивительный, прелестный ребёнок. Наверное, именно такой и была когда-то его мать, в честь которой он и назвал свою малютку. Гарри улыбнулся, сам не зная, что через несколько часов все его планы пойдут прахом.
* * *
Без понятия, как они это сделали, но огромный шикарный сад Малфоев оказался целиком переодет в чёрное, как будто листья всех растений и огромные изысканные цветы покрасили густой гуашью. От такого великолепия Поттер даже оторопел в первую секунду, из-за чего не успел вовремя убраться из поля зрения сидящих на стульях людей.
Конечно же, он опоздал на похороны Астории Малфой. Всё из-за Лили, которая в последний момент вспомнила, что забыла какой-то жутко важный учебник, без которого ей непременно поставят низкую оценку, и мама будет недовольна, и дома будет скандал, и «ты-же-не-хочешь-этого-правда-папочка». Пришлось срочно нестись домой, искать злосчастный учебник и отдавать его дочери.
Похоже, в очередной раз сработало фамильное поттеровское везение: Гарри объявился именно в тот самый момент, когда Люциус Малфой произносил прощальную речь над телом невестки, и теперь серые глаза помощника министра зло смотрели на него через проход, не надо быть выдающимся легилиментом, чтобы понять, что бывший Пожиратель Смерти недоволен тем, что внимание пришедшей проститься с женой его сына элиты волшебного мира отвлечено от его блистательной персоны. Поттер нутром чувствовал, что ничем хорошим столь неудачное появление для него не закончится.
— И я ещё раз хочу подчеркнуть, что Астория стала достойной представительницей нашей семьи, и мы счастливы, что именно такая прекрасная девушка стала избранницей нашего сына, и, я уверен, её убийца будь найден, не правда ли, мистер Поттер?
«А вот и подстава», — подумал Гарри. Малфой между тем продолжил:
— Мистер Поттер пришёл сегодня проститься с умершей и, судя по всему, хотел бы сказать несколько слов.
Главный Аврор готов был поклясться, что не он один заметил усмешку аристократа, замаскированную скорбной миной. Поттеру ничего не оставалось, кроме как подняться на трибуну, встать рядом с Люциусом и, волшебным образом усилив голос, начать:
— Я не могу сказать, что я хорошо знал Асторию, — тут его взгляд упал на сидящего в первом ряду Драко, который едва заметно отрицательно помотал головой. — Но того, что я о ней знаю, достаточно, чтобы понять… Чтобы понять, что она была прекрасным человеком, хорошей матерью, верной женой. С моей Джинни они всегда находили тему для разговора… — уголки губ Малфоя поползли вверх, он поднёс руку ко лбу и с силой хопнул. Гарри понял, что надо заканчивать позориться. — В общем, покойся с миром, Астория. А мы тут, на Земле, пообещаем тебе вечную память. Ну и конечно, наказать виновных в твоей гибели.
— Спасибо, мистер Поттер, за столь содержательное выступление, — съехидничал Люциус.
Оставшаяся часть похорон прошла как в тумане. Гарри смутно помнил, как плюхнулся на свободный стул рядом с Драко, выслушал его комментарий по поводу собственного красноречия. Гарри смутно помнил, что на похоронах выступали какие-то люди, говорили какие— то высопарные слова. Гарри смутно помнил, как какой-то нервный молодой человек грохнулся в обморок (Малфоем шепнул, что это какой-то кузен Астории, который был в неё влюблён лет с трёх), Гарри смутно помнил, как волшебники встали и в едином порыве запустили в небо по столпу искр.
Когда он наконец-то очнулся, оказалось, что он сидит за столом рядом со стремительно напивающимся Драко, да и сам уже выпивает пятый бокал чего-то крепкого и вкусно пахнущего.
— Поттер, а Поттер, а пойдём продолжим в более приятной обстановке? — вдруг предложил его сосед.
«А почему бы и нет?» — пьяно подумал Гарри. В конце концов младший Малфой куда более приятная компания, чем все эти напыщенные чистокровные и министерские чиновники.
Дождавшись утвердительного кивка, блондин быстро схватил его за руку, как будто опасаясь, что он может передумать, и потащил его из-за стола. Опрокинув по дороге пару зависших над полом подносов с угощениями, они выскользнули из зала, провожаемые неодобрительным взглядом Нарциссы. Впрочем, ни один, ни второй никакого внимания на неё не обратили.
* * *
Малфой долго тащил его по тёмным коридорам мэнора, пока наконец за каким-то очередным поворотом не обнаружился портрет красивой молодой девушки в тяжёлом зелёном платье.
— Знакомься, Поттер, это самая приятная дама из числа всех моих многочисленных родственников — леди Гризельда Малфой. Она была знаменитой отравительницей в XVII веке, мне кажется, что миссис уже-снова-не-Забини до сих пор не даёт покоя её слова. Леди Малфой, это мистер Гарри Поттер, и когда-то я его считал самым мерзким человеком во всей магической Британии.
— О, — губы девушки округлились. — Тот самый Поттер.
— А Вы-то откуда знаете, кто я? — невежливо спросил её пьяный герой. — Вы же давно умерли.
Дама смерила его фирменным малфоевским презрительным взглядом:
— Мистер Поттер, если я мертва, это не значит, что я не интересуюсь жизнью моих потомков. Ну что ж, проходите, — она отошла в сторону, открывая дверной проём. — И… Мистер Поттер, будьте поосторожней в своих желаниях.
Мужчина уже успел удивиться такому замечанию, когда заметил в углу комнаты «фарфорового друга». Блондин коротко хихикнул:
— Да-да, Поттер, я создал в мэноре аналог хогвартской Выручай-комнаты. Надо же мне было где-то прятаться от отца, когда я был пьян?
— Надо же, не думал, что у тебя достаточно мозгов для такого.
— У меня не только мозгов достаточно, Поттер.
— Как всегда, хвастаешься деньгами?
— Ну что ты. Я давно уже вырос из этого, а вот ты, кажется, всё ещё комплексуешь.
— Я комплексую из-за денег? Малфой, кажется, ты выпил слишком много.
— Кстати о выпить… — Драко распахнул двери настенного шкафа, в котором обнаружился алкоголь всех видов и цветов.
— Ничего себе. — У Гарри пропал дар речи.
Бывший слизеринец любовно погладил одну из бутылок:
— Мои старые запасы. Не заглядывал сюда с самого рождения Скорпиуса, наверное, — взмахнув палочкой, Драко открыл бутылку. — Прости, Поттер, стаканов нет, придётся пить из горла. Но я думаю, тебе не привыкать.
«Это же Выручай-комната, — хотел сказать Гарри, — нужно просто подумать о стаканах». Но другой мужчина уже передал бутылку и аврор, не задумываясь, сделал большой глоток. По горлу прокатилась обжигающая волна.
— Что это за хрень? — откашлявшись, спросил Поттер.
— Абсент, — невинно ответили ему. — Ты что никогда не пил абсент?
— Нет, это же маггловский алкоголь.
— О Мерлин, и кто из нас бывший Пожиратель смерти?! — рассмеялся Малфой, усаживаясь на кровать. — Давай сюда бутылку, алкоголик неудавшийся.
Он аккуратно отпил немного зелёной жидкости из бутылки и вдруг выдал:
— Поттер, Поттер, а у тебя глаза красивые.
Прежде чем подумать, что и кому он говорит (всё-таки алкоголь — это зло), Гарри успел ответить на эту любезность:
— А у тебя губы.
Тут Малфой сделал нечто странное, точнее, с точки зрения адекватного человека это могло бы показаться странным, а с точки зрения пьяного Главного Аврора, это было даже не странным, а вполне себе уместным. Или не уместным, но это не важно, потому что думать об этом он всё равно не стал.
Блондин наклонился и поцеловал его. Когда Драко отстранился, Гарри подумал, что неправильно уступать старому школьному врагу в таком деле, и повалил его на кровать, накрывая своим телом и вжимаясь в другого мужчину горячим ртом.
— Мы психи, — только и сумел выдохнуть тот, ещё не отдышавшись.
— Ой, заткнись уже, а, — искренне посоветовал ему Поттер, стягивая с мужчины брюки и бельё.
— Хм, — настолько задумчиво, насколько мог в таком состоянии произнёс Драко. — Пожалуй, это хороший совет.
— Помоги мне, — хрипло попросил Гарри, — по-моему, у тебя с ко-ор-ди-на-ци-ей получше.
Малфой хихикнул, когда сообразил о чём идёт речь, но всё же потянулся руками к молнии Поттера и помог расстегнуть её и высвободить из штанов уже полувставший член. Он успел сделать пару поглаживающих движений рукой, пока Гарри не зарычал и не откинул его на подушки, сам опускаясь вниз и обхватывая ртом эрекцию Драко. Тот застонал, давая партнёру понять, что он полностью доволен происходящим. Не прерывая ритмичных движений языком и губами, аврор потянулся к своему собственному члену и в том же ритме начал водить по нему рукой.
Несколько минут в комнате раздавались только стоны и ритмичное хлюпанье. Затем блондин застонал как-то особенно отчаянно и, выгнувшись, толкнулся в обхватывающий его рот, одновременно пытаясь оттолкнуть партнёра, на что тот невольно замычал и не дал ему этого сделать, захлёбываясь своим собственным оргазмом.
— Я в шоке, Поттер, — отдышавшись, сказал Драко.
Гарри пожал плечами и потянулся за палочкой. Пробормотав очищающее заклинание, он сразу же вырубился. С тем, что это такое только что было, они будут разбираться завтра. Всё завтра.
10.09.2011 Глава 4
Гарри часто задумывался над тем, сколько раз в течение жизни человек обещает себе больше никогда не пить. Лично он делал это каждое утро после крупных попоек. Самое страшное, что у Поттера никогда не было доступной большинству алкоголиков опции «забыть всё, что натворил по пьяни», поэтому на следующее после похорон утро Главный Аврор долго сражался с новым днём за право подольше не открывать глаза и не сталкиваться с суровой реальностью. У него были основания полагать, что она порадует его Драко Малфоем в одной с ним постели. Однако в постели Малфоя не оказалось. Никакого Малфоя. Зато на подушке нашлась бутылочка с серебристым содержимым и записка:
«Доброе утро, Поттер! Не дёргайся, я узнаю, когда ты проснёшься, и приду «поцеловать». Ах да, в пузырьке яд, но настоятельно рекомендую тебе его выпить. ДМ».
Это было совсем не то, чего он ожидал. Хотя чего он ожидал? Злого, как мантикора, Малфоя, сидящего в той же постели, но в другом углу? Смешно. Волшебную палочку у своего горла? В самом деле ни один конченый придурок не станет даже в шутку угрожать Главному Аврору. А Драко вообще не придурок, как выяснилось. Обоюдной головной боли и «Поттер, то, что случилось этой ночью, было ошибкой и никогда не повторится»? Ради Мерлина, это взрослый мужик, а не набравшаяся двадцатилетняя ведьмочка!
Голова нещадно болела. Гарри откупорил зелье и понюхал. Пахло мерзко.
— Ну что, Гарри Джеймс Поттер? Ты всегда шёл до конца в своём идиотизме, — сказал он и выпил серебристую жидкость залпом.
Не успел он даже поперхнуться, как откуда из-за спины раздался хорошо знакомый, растягивающий гласные, голос:
— Разговариваешь сам с собой, Потти. Как это мило. Как думаешь, мне поверят, если я расскажу Скитер про это?
Когда он мог только стонать, это определённо звучало гораздо лучше. Возле кровати стоял улыбающийся и чем-то жутко довольный Малфой, который, увидев, что второй мужчина смотрит на него, тут же мечтательно добавил:
— А, может, тебя и в Мунго соседом к Локхарту после этого определят?
— Во-первых, — сказал Гарри, доставая штаны из-под кровати, — Скитер про меня пишет только по моей собственной просьбе. Во-вторых, — продолжил он, натягивая их, — я надеюсь, что за заслуги перед магической Британией мне всё-таки положена отдельная палата. Ну, или там Мавзолей, если сильно не повезёт. И, наконец, — он их застегнул, — какого тролля ты выглядишь таким довольным?
— Поттер, у меня вчера был отличный секс, естественно, я доволен.
— Мерлин, Малфой, если ты называешь это сексом, то мне тебя искренне жаль. Надо будет показать тебе при случае, что такое настоящий секс.
Нет, нет, нет, он НЕ хотел этого говорить. «Но сказал», — услужливо подсказ внутренний голос. Однако мужчина в ответ на эту явно провокационную реплику лишь улыбнулся:
— Я надеюсь мне не придётся заводить ещё одну жену и ждать, пока её найдёт Авада, ради этого. – И в его голосе не было почти ни нотки издёвки.
— Это всё, конечно, отлично, Драко, — Главный Аврор оглядывался по комнате в поисках ещё одного предмета своего гардероба. – Но где моя рубашка?
— Понятия не имею.
— Я не могу выйти отсюда без рубашки.
— Да, я полагаю, да. Хотя, по-моему, твоя аврорская мантия будет неплохо смотреться и на голое тело.
«Хорошо хоть форменная мантия на месте», — успокоил себя Гарри.
— Ещё раз повторяю, Поттер, раз с первого раза до тебя не дошло: я понятия не имею, где твоя грёбаная рубашка. Если ты не заметил, я вчера тоже был пьян и как-то не в состоянии был проследить, куда мы её дели.
«Раз, два, три», — посчитал про себя Гарри. На счёт «два» смысл только что сказанных слов до него дошёл.
— Ох, — выдохнул он. – Чёрт, прости. Не знаю, с чего я взял, что это ты виноват.
— Надеюсь, тебе не пришло в голову, что я украл твою рубашку из сентиментальных соображений?
— Что? Нет, конечно, нет. Я просто подумал… Это же твой дом в конце концов.
— Дом, может быть, и мой, но вот рубашка была твоя. Я думал, большие мальчики уже умеют следить за своими вещами. Поттер, план такой: сейчас я принесу тебе какую-нибудь свою рубашку, сразу говорю, можешь не возвращать, потом мы позавтракаем и разбежимся по работам. Одобряешь?
Гарри вытянулся по струнке и отрапортавал:
— Так точно, сэр Малфой!
И рассмеялся.
Драко опешил и спросил с опаской:
— Поттер, тебе плохо? Я же не мог неправильно сварить антипохмельное зелье?
Этим он только вызвал у Главного Аврора новый приступ смеха.
— Ты разговариваешь со мной в точности, как я со своими подчинёнными. Прости, не удержался. Это так смешно.
— Нет, мистер Поттер, по-моему, с тобой всё-таки что-то не так, потому что я ничего смешного в этом не вижу. Я пошёл за рубашкой.
— Можно я подожду тебя в коридоре?
— Да, только не уходи никуда, а то … — тут он сделал паузу и добавил с издёвкой: — а то потеряешься.
— Иди уже, не знаю, как у вас там в дипломатическом корпусе, а я не хочу опаздывать на работу больше, чем на 2 часа. Мало ли, что мои молодцы наворотят без меня.
Слушая стук каблуков скрывшегося за поворотом Драко, Гарри рассматривал картину спящей леди. Кажется, случайный любовник вчера даже называл её имя: Гортензия, Гренадина… Как её там?
— Гризельда, молодой человек. – Большие серые глаза, внезапно распахнувшись, словно сканировали его взглядом.
— Спасибо. Но как Вы узнали, о чём я думаю? – озадаченно спросил Поттер.
Леди неодобрительно прищурилась:
— Понятия не имею, как Вам удалось дослужиться до столь почётной должности, хотя назвать её почётной, конечно, можно только при многочисленных допущениях, с абсолютным отсутствием элементарной способности скрывать свои эмоции. Да у Вас просто на лице было написано, что Вы пытаетесь вспомнить моё имя. К тому же, несложно предположить, что ваше вчерашнее состояние никак не способствовало тому, чтобы Вы воспринимали хоть какую-нибудь информацию. Кроме информации о прелестях моего внука, разумеется.
— Зато теперь я, кажется, понимаю, в кого он такая язва. А откуда Вы знаете о том, что вчера произошло между мной и Драко?
Гризельда вздохнула.
— Мистер Поттер, на Вас нет рубашки. И, я так полагаю, Драко как раз собирается одолжить Вам одну из своих.
— И что же Вы видите ещё?
— Вы не поверите, мистер, Поттер, я вижу стену и старинный гобелен за вашей стеной. При жизни, кстати, терпеть его не могла.
— Так почему же Ваш портрет повесили напротив этого гобелена?
— О, — довольно улыбнулась женщина, — эта история длинна ровно настолько, чтобы я успела рассказать Вам её до прихода Драко. Мой брат, такой же, как и я, урождённый Малфой терпеть меня не мог. Всё потому, что я в отличие от него, вынужденного всю жизнь существовать в одном доме с одной из самых неумных представительниц семейства Розье, смогла обустроить свою судьбу сама. Мой отец иногда шутил, что это я должна была родиться мужчиной и унаследовать всё семейное состояние. Впрочем, я и так никогда не нуждалась в деньгах. Спасибо семи моим покойным супругам.
— Семи? И все умерли не без Вашего участия?!
— Нет, что Вы. Я отравила только пятерых первых. Двое последних скончались без моего на то желания. Времена были неспокойные, знаете ли.
— Так вот, я отвлеклась. На мою первую свадьбу Теодор Крауч, мой будущий второй муж, подарил мне этот гобелен. Я была так молода, так любила Теодора, так не хотела выходить замуж за его брата, так плакала. Можете представить, какие чувства я испытывала к этому подарку. Спустя два года совместной жизни я отравила своего супруга и наконец-то смогла стать женой Теодора. Так этот пустоголовый упрямец возненавидел меня, когда узнал, что это я стала причиной смерти его братца. Брата, которого он при жизни терпеть не мог! Можете себе представить, каков наглец.
— Действительно. – Кивком подтвердил Гарри. К счастью, леди не обратила внимания на сарказм в его голосе.
«Всё семейство Малфоев ненормальное», — подумал он про себя.
— Естественно, после смерти своего второго мужа я убрала этот гобелен с глаз долой. И надеялась никогда не увидеть его больше. Жаль, что не сожгла. Вот так, один раз не проявишь волю, а потом вечность любуйся на самый отвратительный предмет во Вселенной. А всё спасибо моему братцу, когда он после моей смерти разбирал мои вещи, ему, видите ли, показалось забавным обречь мой портрет до пожара, который его уничтожит, а этот пожар может и не случиться, как Вы понимаете, висеть напротив столь ненавистного мне при жизни гобелена.
— Гризельда, я смотрю, Вы рассказываете моему другу свою любимую историю про вероломность моего прапрапрадедушки?
— Ещё раз доброе утро, Драко, – ответила леди Малфой. – Очень странно называть другом человека, который стоит тут после бурно проведённой ночи без рубашки.
Гарри готов был поклясться, что её внук чуть-чуть покраснел, но голос его звучал так же высокомерно и твёрдо:
— Мы пролили вино на рубашку мистера Поттера вчера.
Она усмехнулась:
— Не пытайся меня обманывать, мой дорогой. Твой partenaire (фрац. – «партнёр») мне уже во всём сознался.
— Как тебе не стыдно, Поттер? Волдеморта победил, а молодой женщине сразу всё выложил, — укоризненно сказал Малфой и кинул в Гарри белой рубашкой. – Надевай рубашку давай. Я жутко хочу есть.
* * *
Гарри Поттер – выдающийся аврор, примерный муж и семьянин, хороший отец, лучший друг, ловец века, защитник сирых и убогих. Все эти громкие определения можно было оспорить без особого труда: примерные мужья, например, не занимаются сексом с чужими мужьями (хотя формально Малфой уже не был ничьим мужем, но, конечно, это жалкое оправдание), выдающиеся ловцы не отказываются от квиддичной карьеры ради того, чтобы выслеживать тёмных волшебников, хорошие отцы проводят больше времени со своими детьми, лучшие друзья не ведут себя порой как полные ослы, а защитники сирых и убогих всегда успевают вовремя. Но вот в чём, в чём, а в принятии скоропалительных решений Гарри Джеймс Поттер был непревзойдённым мастером. О Мерлин, о чём он думал, когда соглашался на эту авантюру? Точно не о выражающем вечное отвращение лице Нарциссы Малфой. Да, честно говоря, Драко и не оставил ему никакого выбора, просто поставив перед фактом.
Но, признаться честно, его позабавил секундный шок, отразившийся на красивом лице Нарциссы, когда он спустился вместе с Драко к завтраку.
— Доброе утро, мистер Поттер, — мгновенно овладев собой, вежливо поздоровалась мать Малфоя. – Не знала, что Вы остались у нас на ночь.
— Да, миссис Малфой, так получилось, — ответил Гарри, стараясь, чтобы голос звучал как можно более спокойно.
— Мистер Поттер, садитесь, — чинно сказал Драко и, поцеловав мать в щёку, сам сел рядом. — Что у нас сегодня на завтрак? О, мои любимые тосты с персиковым джемом!
Он принялся сосредоточенно жевать, как будто бы не обращая внимания на повисшее за столом напряжение.
— А где же мистер Малфой? – спросил гость.
— Люциус уехал в Министерство рано утром, — ответила хозяйка.
У Гарри аппетита не было, на него почему-то только сейчас навалилось осознание содеянного и того, что ему как-то надо теперь с этим осознанием жить. С одной стороны, стоило порадоваться тому, что они пережили это утро без взаимных неудобств и ненужного напряжения, с другой стороны, его немного задевало равнодушие Малфоя к произошедшему. «Как будто для него это ничего не значит», — противно верещал внутренний голос. «А для меня? — спросил себя Гарри. – Что это значит для меня?». Он и дальше предавался бы самокопанию, попивая тыквенный сок, если бы в его мысли не ворвался высокий голос Нарциссы:
— Драко, а что случилось с рубашкой мистера Поттера?
Гарри чуть не подавился соком. Хорошо, что Малфой был дипломатом и спокойно спросил:
— А что с ней не так?
Миссис Малфой удивлённо подняла брови:
— Это же твоя рубашка. Та самая, которую Астория подарила тебе на прошлый День Рождения.
— Да, — чуть покраснев, ответил её сын. – Как я мог забыть.
«Всё пропало», — уже подумал Гарри. Однако он недооценил наглость своего случайного любовника:
— Представляешь, мама, двоюродный брат Астории, – беззастенчиво врал Драко, — вчера облил мистера Поттера вином. Очень неудачно вышло.
«Сейчас она спросит, почему нельзя было просто почистить одежду заклинанием», — подумал Гарри, однако миссис Малфой просто кивнула и даже выразила сочувствие:
— Какой ужас!
Мистер Поттер, а как продвигается расследование убийства моей невестки? – спорсила она после небольшой паузы
— Мои лучшие люди работают над этим делом. У нас уже есть кое-какие соображения, которые я, естественно, не могу Вам озвучить из-за конфиденциальности расследования.
— Но я надеюсь, Вы и сами проследите за тем, чтобы преступник был наказан.
— Мама, — прервал её Драко. – Я думаю, не нужно учить мистера Поттера, как делать его работу. В конце концов это он руководит Авроратом, а не ты. К тому же я собираюсь со следующей недели взять отпуск и сам поучаствовать в расследовании как самая заинтересованная фигура.
— Что?! – Гарри был в шоке.
— Мистер Поттер, — лучезарно улыбался Драко. – Я подумал, Вы не будете против.
Vova
