Право на жизнь

— Гермиона Джейн Грейнджер, согласно статье второй «Закона о неприкосновенности жизни волшебников» Визенгамот признал вас виновной в убийстве героя магического мира, мистера Гарри Джеймса Поттера, и приговаривает к поцелую дементора! Приговор окончателен и обжалованию не подлежит!

Звук ударяющегося о стол молоточка разбивает всеобщее оцепенение. Зал взрывается от голосов.

Я слышу, как железная клетка открывается, и чувствую, кто-то подхватывает меня под локти и куда-то тащит. Нет, нет и ещё раз нет! Это всё не со мной! Такого просто не может случиться! Давай, Гермиона, просыпайся, выбирайся из этого кошмара. Оттого что сильно зажмуриваю глаза, перед ними всё мутнеет.

Бесполезно…

Меня проводят мимо скамьи со слушателями. Все лица расплываются, сколько ни силюсь, не могу разобрать их выражений из-за бесконечного потока слёз. Резкое движение огненной шевелюры, я едва успеваю интуитивно отклониться. Кулак пролетает в миллиметрах от моего лица.

— Что он тебе сделал?! — отчаянный вопль вырывающейся из объятий Чарли Джинни Уизли заставляет присутствующих разом умолкнуть.

Тишина опять давит до тошноты…

Внутри что-то обрывается, чувствую капельку пота, сползающую вдоль позвоночника. Холодно. Мне дико холодно…

Её полный презрения взгляд заставляет ощутить себя ничтожеством. Убитая горем Молли пытается успокоить дочь и уводит её в противоположную от меня сторону. Пока мы идём по проходу, из последних сил отчаянно ищу хоть кого-то, кто не видел бы во мне убийцу. Невилл, закрывший руками лицо, плачущая профессор МакГонагалл, то и дело качающая головой и подносящая к глазам платок, Артур Уизли с потерянным выражением лица, вертящий в руках свою волшебную палочку. Семья Уизли занимает почти целую скамью. Нет только Рона. Все они избегают смотреть на меня. Моргаю и пытаюсь взять себя в руки. Это только сон. До боли закусываю губу и чувствую, как меня мутит от вкуса крови. Мадам Помфри, Браун, Патил, Боунс — в их взглядах читается явное осуждение и злоба.

Пожалуйста, ну хоть кто-нибудь…

От собственного крика — Я не убивала его! — закладывает уши.

Пять шагов, четыре… Вот она дверь, сейчас меня выведут за нее, и ужасу придёт конец. Вдруг непроизвольно натыкаюсь на сотрясающуюся от рыданий одинокую фигуру и узнаю в ней хогвартского лесничего.

— Не могла она, нет…Они же с самого детства друг за дружку горой стояли…

Хагрид, милый Хагрид! Перед глазами снова все мутнеет. Чтобы как-то сдержаться, делаю огромный глоток воздуха и едва не теряю сознание. Сопровождающий меня конвой на несколько секунд останавливается, и, дождавшись, когда передо мной откроют двери, я покидаю зал разбившихся надежд.

* * *

Меня доставляют в Азкабан. Приговор Визенгамота должен быть приведён к исполнению на рассвете. Приготовившись идти в знакомую за время следствия камеру, неожиданно отмечаю, что аврор доставляет меня на совершенно другой этаж. На миг замираю, когда двери лифта открываются, и моим глазам предстает табличка «Смертники». До конца не веря во весь этот фарс, начинаю чувствовать, как мной постепенно овладевает паника, и в виски отдается каждый удар сердца. Никакие приговоры к поцелую дементора, никакие слова и невидимые на руках путы не заставляют так поверить в происходящее, как простая табличка.

Сна нет. Я не сплю. Это действительно происходит.

О, Господи, нет!

Мы останавливаемся перед камерой, вместо двери лишь прозрачная магическая стена. Я чувствую, как мне развязывают руки и толкают сквозь нее. Ощущения подобны тому, словно выходишь из горячей ванны и оказываешься в комнате с настежь открытой форточкой, из которой дует пронизывающий ветер.

Озноб по всему телу…

Застываю на месте, не зная, куда пойти. В камере нет окон, поэтому темень жуткая. Только от магической стены, через которую я вошла, исходит небольшое свечение. Шумный вздох заставляет меня непроизвольно вздрогнуть и напрячься. Будто кто-то втянул воздух через плотно сжатые зубы.

«Я не одна» — от этой мысли задерживаю дыхание и стараюсь как можно тише выдыхать. Отступаю назад и спиной натыкаюсь на ледяную стену. Кажется, что волосы на затылке пришли в движение…

Стараюсь взять себя в руки. А не всё ли равно, кто окажется моим сокамерником? Завтра меня уже не будет, часом раньше, часом позже, какая, к Мерлину, разница?

Проявляя показную храбрость, отрываюсь от «двери» и делаю пару шагов вглубь комнаты. Затем на ощупь пытаюсь определить ближайшую стену и по ней добраться и забиться в угол. Вдруг моя нога наступает на что-то мягкое, внутри все обрывается. В мой адрес раздаётся лишь недовольное шипение.

— Простите, — пячусь назад по уже пройденному пути и через пару шагов сползаю на холодный пол.

Сводящие с ума недавние события взрывают сознание. Я не могу не думать о них, не могу не думать о том, что убила лучшего друга. Тьма смыкается.

* * *

— Я не убивала, не убивала, не убивала его. Господи, пожалуйста, пусть он знает об этом! Скажи ему.

Шумный недовольный выдох.

— Мисс Грейнджер, вы когда-нибудь перестанете выть?

Я совсем забыла, что в комнате не одна. Ядовитый голос и резкое замечание моментально приводят в чувство. Сколько прошло времени? Надеюсь, что много, и уже скоро рассвет. Не могу больше жить с мыслью, что я действительно сделала это. Судорожно проглатываю слюну, пытаясь выровнять дыхание, и бесполезно всматриваюсь в темноту. Этот полный сарказма голос кажется таким знакомым, что хочется верить, что я ещё не до конца тронулась рассудком, раз за несколько часов до смерти мне представляется человек, которого в нормальное время меньше всего хотела бы видеть рядом.

— Профессор Снейп? — раздается мой прерывающийся шепот.

— Грейнджер, у меня от вас голова раскалывается, — этот человек даже здесь не расстается с издевательскими нотками в голосе.

— Выскажите своё недовольство управлению Азкабана, — шмыгая носом, хриплю я.

Слышится одобрительный смешок. Хочется обратиться к нему и спросить: как он может оставаться таким спокойным за несколько часов до собственной смерти? Как, убив Дамблдора, ему удается не сойти с ума от этого. Конечно, он сделал это по приказу самого директора, все прекрасно это знали, но, несмотря на ярую защиту героя магического мира и представленные доказательства, Северус Снейп все равно был приговорен к высшей мере наказания за свои прошлые грехи и смутную службу праведной стороне. Дамблдора не было, заступаться и проявлять интерес к его жизни было больше некому. Да и сам зельевар, казалось, был в ней не слишком заинтересован. А статистика такова: больше пойманных Пожирателей, больше размер премий в аврорате. Это уже не важно, кто из них бывший, а кто нет, знак качества в виде метки имелся, вопросов больше не задавали.

Подтянув к себе колени, обвиваю их руками и сцепляю пальцы в замок. Перед глазами до сих пор стоит картина, как от выпущенного мной смертоносного заклинания Гарри оседает на пол. Выражение его лица застывает. Он так и не понял, что произошло. Зеленые глаза становятся стеклянными, на губах навсегда замирает мальчишеская открытая улыбка. Сцена снова и снова прокручивается в голове. Ком в горле сжимается и душит меня.

— Прос-ти меня, Гарри. По-жа-луйста, прости меня, — щеки вновь мокрые от слез, хотя я не замечаю, что плачу. — Ты же зна-ешь, что я не убива-ла те-бя!

— Конечно, он знает, мисс Грейнджер, — раздраженно бросают из темноты. — Если бы в Визенгамоте сидели не тупицы, а настоящие волшебники, разбирающиеся в разносторонних проявлениях магии, то вас бы сейчас здесь не было.

Сердце пропускает удар. Чувствую словно глоток свежего воздуха и беспомощно хватаю его пересохшими от рыданий губами.

— Скажите это ещё раз, — умоляюще шепчу, до боли вонзая ладони в ногти, — скажите, что он знает!

— Прекратите истерику, у меня и без вас положительных эмоций хватает.

— Пожалуйста, скажите!

— Поттер знает, что вы его не убивали, — цедит сквозь зубы.

Снова могу дышать. Он знает…

Несколько раз судорожно всхлипываю и повторяю про себя заветные слова. Они словно снимают груз и успокаивают.

Не знаю, сколько проходит времени. От воспоминаний, вызывающих жажду собственной смерти, меня отвлекает кашель, и в памяти всплывает недавний диалог. Внутренне вся собираюсь, дается мне это не без труда. Голову то и дело пронзает адская боль. Наконец, тишину разрезает мой охрипший голос:

— Что вы имели в виду, говоря про Визенгамот? — с замиранием сердца жду малейшего отклика. На какой-то миг кажется, что разговор с бывшим профессором мне просто приснился.

— Пожалуйста, не молчите! — вскакиваю на колени и старательно ползу, на ощупь пытаясь отыскать говорящего. Натыкаюсь на него в темноте. По догадкам определяю, что это локоть. От моего прикосновения мужчина вздрагивает и раздраженно его вырывает. — Вы…вы действительно верите, что я не убивала Гарри? — отчаянно хочу ещё хоть раз услышать подтверждение своих надежд.

— Я вообще ничему не верю. Мои доводы основываются на практике и многолетнем опыте. Вы не убивали Поттера — это факт.

Сердце ускоряет свой ритм. Стараясь унять охватившую от волнения дрожь, пытаюсь совладать с голосом и заставить себя говорить ровно. Выходит плохо.

— Но я видела свои руки в тот момент, как поднимала палочку, даже собственный голос слышала, произносящий смертельное заклинание!

Меня всю трясет.

— Грейнджер, не будьте дурой! Неразлучная троица, столько раз рисковавшая жизнью ради друг друга, победившая Воландеморта, и вдруг Всезнайка Грейнджер решает убить драгоценного Гарри Поттера! Это даже смешно!

— Я сама бы с удовольствием с вами посмеялась, находись мы в каком-нибудь другом месте! Но вот только все факты указывают на меня, и я сама уже начинаю им верить.

Глаза снова наполняются слезами, и я едва сдерживаюсь, чтобы не впасть в очередную истерику. Он просто издевается надо мной. Конечно же, Снейп просто хочет посмеяться над надоедливой бывшей студенткой. Он тоже верит, что она способна на такое. Вероятно, чувствуя мое состояние, профессор недовольно фыркает, и воздух сотрясает звонкая пощечина. Моментально прихожу в чувство. Собираюсь запротестовать и уже открываю рот с готовыми сорваться словами: «Да что вы себе позволяете!», — как благодарно произношу:

— Спасибо.

Как ему удалось так точно определить расположение моего лица? Хотя, он провел гораздо большего времени в темноте и, наверняка, лучше ориентируется.

Виски нетерпимо ноют. Возможно, он вовсе не смеётся надо мной? Пытаюсь заставить себя посмотреть на всё со стороны, с силой растирая ладонью лоб. Профессор (именно так продолжаю его мысленно называть) уверен, что я никого не убивала, кто тогда это сделал? А главное как? Изо всех сил стараюсь думать, но ощущаю только слабость и озноб. Зажмуриваю глаза, намереваясь вспомнить хоть что-нибудь из того, что читала про запрещенные методы управления человеком, но на ум ничего не приходит. Не помню ни строчки. Вызываю в воображении возможные обложки книг, пытаюсь их открыть в надежде, что так смогу восстановить в памяти содержание, но всё тщетно. В глазах будто песок.

— Не выходит, — с болью выдыхаю я, горло опять сдавливает ком.

Собеседник никак не реагирует на моё открытие. Мне уже начинает казаться, что в камере я одна, как недовольный менторский тон жестко меня отчитывает:

— Вы действительно считались лучшей ведьмой на курсе или мне изменяет память? — он пытается как можно больнее меня уязвить. Я понимаю это, но все равно попадаю на его уловку и злюсь. — Включите, наконец, свою чертову логику!

— Не могу, — от головной боли опять до крови закусываю губу. — Я пытаюсь представить того, кто мог в тот день наложить на меня какое-нибудь заклятие, но не могу! Перед глазами лицо Гарри, его зелёные глаза… Он улыбается мне, протягивает руки и…

Ком в горле исчезает, меня трясет. Впиваясь ногтями в собственные руки, оставляю кровавые следы, но не могу остановиться. Бьюсь головой о согнутые колени. Замыкаюсь и ухожу в себя. Вдруг чувствую чью-то стальную хватку на собственных плечах. Кто-то с силой встряхивает меня и даже один раз прикладывает затылком о стену. Ошарашено моргаю так, что начинает резать глаза.

— Грейнджер, ты меня слышишь?

С трудом восстанавливаю образы последних событий.

— Да.

— Больше не пытайтесь думать о реальном убийце. На вас заклинание: как только вы взываете к рассудку и пытаетесь что-то вспомнить, груз вины обрушивается с двойной силой.

— В аврорате меня проверяли на наличие черномагических заклинаний, но ничего не обнаружили!

— Я уже говорил, что там работает кучка придурков. Нужно проверять не только черномагические, на вас простое заклинание усиления вины. Мамы накладывают его на провинившихся детей.

Не веря, мотаю головой. Обидно даже, что всё так просто.

— Теперь понятно, почему я никак не могла разобраться и начинала плакать, а потом мало что помнила. Если бы только была палочка…

Снейп фыркает на моё заявление.

— Его можно снять и без палочки.

Маг что-то шепчет, слух едва улавливает окончание фраз, как чувствую, что меня будто гладят по голове. Беспалочковая магия.

— Спасибо.

Он не отвечает. Не в первый раз. Пробую представить утро злосчастного дня. Хоть и всей душой страшно, но удается это сделать.

— Уже лучше, — комментирует Снейп, кажется, что он и без света определяет всё, что со мной происходит. — Теперь покажите мне, как всё произошло.

Только успеваю себя спросить, можно ли использовать без палочки заклинание Legilimens, как чувствую, что меня засасывает водоворот собственных воспоминаний.

* * *

— Мисс Грейнджер, хватит. Возвращайтесь! — опять жжет щеки. Гарри… Я снова выпускаю Аваду… кричу, но никто не слышит. — Грейнджер, очнись, черт возьми!

Мне требуется немало времени, чтобы понять, что сейчас произошло. Без сил опираюсь на локти и вытягиваю ноги, растягиваясь на холодном полу.

— Убийца стоял за кулисами в метре от тебя. Когда ты поднялась на сцену, он использовал заклинание блуждающей сущности.

Видя, что я не подаю никаких признаков жизни, маг продолжил.

— Оно позволяет на несколько секунд завладеть чужим телом, при этом оставаясь в своем. Применяя его, волшебник совершает все, что ему будет угодно, и тот, в кого он вселился, параллельно в точности воспроизводит его действия. Заклинание фактически не используют из-за малого срока отведенного времени и немаловажного условия, при котором жертва должна находиться в относительной близости. По моим расчетам, именно ему вы и подверглись.

— Зачем кому-то убивать Гарри? — до боли кусаю ладонь, чтобы удержать крик, рвущийся из груди.

Маг хмыкает, предпочитая не тратить время на глупые разговоры.

— В мире еще остались последователи Воландеморта, — вслух рассуждаю я.

Отрываю заледеневшую от пола щеку и поворачиваюсь туда, где только что был слышен его голос.

— Спасибо вам, сэр. Я…я, — что здесь сказать? Что теперь мне станет легче подниматься на эшафот? Что теперь можно и умереть спокойно, осознавая свою невиновность? Горечь оттого, что Гарри все-таки не вернуть, подступает, и я могу лишь снова прошептать:

— Спасибо.

* * *

Начинаю понимать выражение абсолютная тишина. Воспоминания о друзьях, все радостные моменты жизни проносятся перед глазами. Убийство родителей Пожирателями… Я до сих пор корю себя, что каждый новый день не начинала с того, чтобы говорить, как сильно я их люблю. Все, кто мне дороги, навсегда останутся в моем сердце. Мы еще встретимся, все вместе встретимся. Я верю в это. И когда это произойдет, они будут знать, что же случилось на самом деле. Я уже спокойно отношусь к собственной смерти, это всего лишь шаг. Шаг в вечность.

Я благодарна судьбе, что она распорядилась послать мне в последние часы жизни Снейпа.

— Профессор, можно вашу руку?

Жалею, что пришлось нарушить нашу тишину, но жажда почувствовать человеческое тепло оказалась сильнее.

Не наблюдая особого энтузиазма, сама отыскиваю его ладонь и, вцепившись в неё, подношу к щеке.

Она жесткая и холодная, но для меня сейчас нет ничего важнее этой руки.

Слышу какое-то шуршание и уже приготавливаюсь, что сейчас лишусь своей маленькой прихоти, как чувствую холод металла в ладони.

— Возьми.

Автоматически сжимаю пальцы, при этом приходится отпустить его, чем он и не упускает воспользоваться. На ощупь определяю, что это цепь. На ней что-то есть. Если мои ощущения меня не подводят, то это…

— Хроноворот.

До конца не могу в это поверить.

— Но как вам удалось его сохранить после массового погрома в Министерстве и тем более пронести сюда? — но обрываю свою восхищенную речь, вспомнив. — Ах, да. В Министерстве же работают одни тупицы.

Мне кажется, что Снейп улыбается. Хотя я никогда не видела его улыбающимся…

Здравый смысл со всей силой обрушивается на меня.

— Зачем вы это делаете?

Видимо, Снейп предпочитает вести беседу только в крайнем случае: когда я его достану.

— Зачем отдаете свой шанс выбраться из Азкабана?

Шумный выдох. Но ответов на мои вопросы по-прежнему нет.

— Я не могу его взять.

Цепочка звякает о пол.

— С вами всегда было сложно. Вместо того чтобы взять и не задавать лишних вопросов, вы начинаете заниматься самоанализом!

— Я не могу по-другому! Не могу брать то, что мне не принадлежит! Нет, сэр. Я вам очень благодарна за помощь, но не позволю жертвовать ради меня своей жизнью.

— Грейнджер, я не отдавал бы его вам, если бы сам мог им воспользоваться.

У меня перехватывает дыхание от подобной откровенности. Она-то, наивная идиотка, приняла его жест за благородный порыв!

— Ну вы и ублю…, — вовремя заставляю себя остановиться.

— Рад, что вам удалось выяснить мои приоритеты. Закончили?

От возмущения не нахожу слов.

Расценивая мое шумное фырканье за согласие, он продолжает:

— В камере хроноворот не действует. Магия стен настроена таким образом, что не пропустит человека, почувствовав хоть малейший признак преступления. Как бы хорош не был легилимент, заблокировать собственные воспоминания убийства и держать их под контролем он не сможет. Выкинуть или на время полностью от них отключиться это было бы не под силу даже Дамблдору. Только невиновный может выйти из «Смертников». Вы — невиновны. Я смогу заблокировать ваше сознание и воспоминание магии вашего тела о моменте совершения убийства. Душой вы невиновны, поэтому сможете выйти отсюда и воспользоваться хроноворотом.

— Я могла бы попробовать обучиться легилименции и проделать то же с вами.

— Грейнджер, опять тратишь мое время, — процедил он сквозь зубы.

— А вы просто нашли способ от меня избавиться!

Меня раздирает неудержимый смех, учитывая последние события, неудивительно, что перепады настроения лавируют от одной крайности к другой.

— Нет, я не могу так с вами поступить.

Раздается шипение, и я чувствую, что его пальцы опять впиваются в мои плечи.

— У меня нет ни времени, ни желания расписывать тебе, какой я плохой и не стою чьей-либо жалости! Подумай хотя бы о том, что сможешь вернуть к жизни Поттера!

Гарри… Я смогу спасти его. Но для этого мне придется отнять у профессора шанс…

— У меня в любом случае не получится выбраться отсюда, так что не будь дурой!

Меня бросает в жар, хотя внутри все сковывает от холода.

— Что я должна сделать?

* * *

Заблокировав моё сознание и дождавшись, когда мимо проплывет дементор, Снейп вытолкнул меня из камеры. Добраться до лифта в конце коридора для «Смертников», в котором ни у кого никогда не возникало даже и мысли поставить охрану, труда не составило. Каким-то чудом мне удалось нажать на кнопку «вниз» и доехать до этажа, где, по описанию профессора, должна была находиться каминная сеть. Ожидая, что меня вот-вот схватят, я едва переставляла ноги от одного выступа стены к другому. Когда из-за поворотов появлялся очередной дементор, не переставала шептать Expecto Patronum. Из беспалочковой магии мне раньше удавались только самые простые заклинания, объяснить появление слабого свечения вокруг себя я могла только состоянием стресса и полнейшего ужаса. На удивление работало! Зловещие стражи Азкабана меняли направление и улетали прочь.

Наконец-то, вот и камины! Казалось, я уже целую вечность бреду по этому коридору. Зачерпнуть дымолетного порошка и перенестись в комнату старост оказалось на удивление просто. Самой с трудом верилось в происходящее. Теперь оставалось только отмотать назад время…

Подготовка к празднованию победы над тёмными временами шла полным ходом. На этот день было запланировано торжественное награждение героев магического мира в Министерстве и праздничный банкет, который обещал затянуться, как минимум, на неделю. Но сначала героев собирали в Хогвартсе, где праздновали окончание обучения и вручали дипломы, а затем всех студентов профессор МакГонагалл через каминную сеть сопровождала в Министерство.

Столь привычный звук удара часов известил о половине шестого. По моим расчетам я-в-прошлом должна была как раз выйти из ванной и начать заниматься прической. Наскоро осмотрев комнату, с облегчением нахожу на столе палочку, вознося хвалу собственной привычке принимать ванну без магии. После всего, что произошло, произнести одно из самых опасных заклинаний слияния сущности, казалось сейчас для меня пустяковым делом. Я так думала, что казалось…

Увидев собственную сияющую улыбку, мне с трудом верилось, что я не сплю. Чтобы не нарушить равновесие, я должна была вновь стать собой, слив в одном целом два собственных тела из настоящего и прошлого.

Решившись, наконец, поднимаю палочку и произношу заклинание. Чувствую, как меня будто разрывают на части. Нечем дышать. Делаю последний судорожный вздох, всё останавливается. Слышатся только удары собственного сердца.

«Не вышло…»

Перед глазами все темнеет, и поток воздуха обрушивается на мои лёгкие. Кислород раздирает все внутри. С трудом вдыхаю и медленно отпускаю воздух.

О, Боже, спасибо!

* * *

Всё, что происходило дальше, я почти не помнила.

* * *

Механически одеваюсь, не замечаю, как накладываю макияж и завиваю палочкой волосы. Стеклянным взглядом обвожу своё отражение в зеркале. Из головы не выходит план действий. Блокирующее заклинание, которое бы не позволило завладеть моим телом. Простое Protego. Но кажется, что я забуду его в самый нужный момент.

Когда за мной заходят Гарри и Рон, чтобы всем вместе спуститься в Большой зал, на миг замираю и не могу оторвать взгляда от лиц друзей. Наконец, справляюсь с собой и делаю вид, что всё хорошо.

* * *

— Гермиона Джейн Грейнджер!

На ватных ногах подхожу к профессору МакГонагал и, из последних сил выдавливая из себя улыбку, принимаю диплом об окончании Хогвартса. Подумать только, к этому моменту я стремилась всю свою жизнь, а теперь мечтаю, чтобы он поскорее закончился. Весь преподавательский состав выстроен в ряд. Каждый выпускник, проходя, пожимает им руки. Не замечаю, как киваю и даю себя обнять, принимая восторженные поздравления профессоров.

Безумно не хватает одного.

Его руки.

* * *

С трудом заставляю себя усидеть за гриффиндорским столом до окончания церемонии. Внутри меня всю трясет. А вдруг не получится? Что если я не смогу подгадать момент или нечетко выкрикну заклинание?

Пытаюсь улыбнуться, когда Гарри и Рон подхватывают меня под локти и, в унисон напевая какую-то веселую песенку, ведут к камину в директорском кабинете.

Сейчас нам всем не верится, что война закончилась и Воландеморт побежден.

Рон самозабвенно целует диплом.

— Не потеряй, — Гарри улыбается до ушей.

Чувствую, как еще чуть-чуть и из глаз покатятся слезы. Начинаю быстро моргать…

* * *

— Мистеру Гарри Джеймсу Поттеру за неоценимый вклад в победу над тёмной стороной присуждается орден Мерлина Первой степени!

Зал взрывается аплодисментами.

Гарри преодолевает ступеньки и поднимается на сцену. Следующей слышу свою фамилию и буквально срываюсь с места, боясь не успеть.

Первая, вторая… третья ступенька.

— Protego!

В контр заклинание я вложила все силы. Полог снесло, накрыв неизвестного волшебника. Подоспели авроры. Последнее, что я видела прежде, чем отключиться, это обеспокоенное лицо Гарри, склонившегося надо мной.

* * *

Открываю глаза и узнаю больничное крыло Хогвартса. Пытаюсь осмотреться. Заметив, что я пришла в движение, мадам Помфри бросается ко мне.

— Слава Мерлину! Очнулась!

Из коридора доносится топот и меня тут же окружает семья Уизли и почти весь орден Феникса.

— Гермиона, как ты? Как себя чувствуешь? Как тебе удалось его вычислить? Почему не сказала нам о готовившемся нападении? Никогда бы не подумал, что это был Шеклболт.

— Кингсли? Не может быть! Зачем новому министру магии убивать Гарри?

— Хотел стать главной фигурой в победе и войти в историю. Он во всем сознался под сывороткой. Планировалось устранить вашу троицу и переложить всю ответственность на еще не пойманных Пожирателей. Таким образом, он — новый герой, возглавляющий группу карателей.

— Но ведь он был в Ордене? — мне с трудом верилось.

— Был, потому что понимал, в одиночку воевать против Воландеморта — самоубийство, а если победит Гарри Поттер, то примазаться к его победе проще простого.

— Как ты узнала, что он хочет напасть на Гарри?

— Я…словно почувствовала…

— Но как ты…?

— Сколько вопросов! Сейчас выгоню!

— Все нормально, мадам Помфри. Сколько времени я здесь?

— Два дня.

«Сколько?» — забываю, как дышать. — «Визенгамот выносит приговор в течение трех дней, значит, у меня еще сутки. Всего сутки…»

— Ребята, простите, но что-то я и, правда, не очень хорошо себя чувствую.

Поппи радостно улыбнулась.

— Ну вот и славно! Убедились, что с ней все в порядке, а теперь все вон из больничного крыла!

Спорить было бесполезно, поэтому, подавляя внутреннее недовольство, всем пришлось плестись к выходу.

— Гарри, постой.

Поттер оборачивается и, улыбаясь, подлетает ко мне. Рон уже успевает выйти и даже не замечает, что он отстал.

— Как ты?

— Нормально, — улыбаюсь в ответ. — У тебя с собой мантия?

— Что ты задумала? После такого выброса магии тебе нужно, как минимум, неделю на восстановление! — закусывая губу, умоляюще на него смотрю. — Я никуда тебя не отпущу одну! Сейчас, только позову Рона.

— Гарри! — перехватываю его локоть и отчаянно шепчу. — Пожалуйста, я потом тебе всё объясню. Но поверь, если я сейчас не сделаю этого, то потом не смогу с этим жить. Это не опасно.

— Гермиона, ты не понимаешь, мы поможем тебе…

— Гарри!

Два пристальных взгляда.

— Хорошо.

Он незаметно достает струящийся сверток и кладет мне его под одеяло.

«Азкабан…это совсем не опасно, но сначала нужно в библиотеку»

* * *

Перевернув всю запретную секцию, к своему ужасу понимаю, что нет ни одного упоминания, как можно без помощи магии на время потерять связь с разумом. Причем сделать это без каких-либо последствий, не применяя Obliviate.

Я провела здесь почти всю ночь, но результатов никаких. Только в одном источнике проскользнула ссылка на запрещенную книгу, которой не было в библиотеке.

Чувствую себя беспомощной. Внутри всё сжимается, когда смотрю на часы. Думая о том, что времени все меньше, иногда забываю номера страниц, секундой раньше находимых в оглавлении.

Окончательно убедившись, что в запретной секции Хогвартса ничего нет, возвращаюсь в больничное крыло. Успеваю как раз к утреннему обходу мадам Помфри. Весь день не нахожу себе места в кровати, периодически принимая зелья и отвары.

«Где взять хоть какую-нибудь информацию? Мне нужно найти место, где есть запрещенные или изъятые из доступа книги. Обратиться к чистокровным волшебникам? К Уизли, например?» — тут же отметаю эту мысль, представив лицо Молли. Неожиданно на ум приходят слова из «Истории Хогвартса». — «Замок — это древнейшее место, где обучалось не одно поколение магов...»

— Мерлин, точно! Выручай-комната!

Весь день притворяюсь спящей, чтобы избежать любых разговоров с посетителями. Мою палату теперь осаждают и Министерство, и журналисты. Если бы не мадам Помфри, меня бы уже давно разорвали на сувениры. С нетерпением дождавшись вечера, незаметно выскальзываю из больничного крыла и под плащом пробираюсь к заветной комнате. Закрываю глаза и пытаюсь четко сформулировать цель.

«Мне необходим источник информации, в котором говорилось бы, как можно, обманув собственный разум, на время забыть обо всех своих мыслях и прежних чувствах»

Долгое время ничего не происходит, и я уже собираюсь возвращаться, сжимая кулаки и проглатывая в горле ком, как в стене материализуется дверь.

«Принудить врага забыть о мести», «Как довести жену до сумасшествия и остаться вне подозрений», «Влюбить в себя избранника, заставив его потерять голову от чувства» — рецепты тысячи сильнейших зелий, раз и навсегда ломающих сущность человека, к которому они применяются. Брожу среди стеллажей и ужасаюсь черной силе, витающей повсюду. Еще никогда книги и знания не наводили на меня такой ужас.

Зелья, подчиняющие своей воле, уничтожающие целые семьи, достаточно одному из членов поднести их к губам. Книги и свертки настолько ветхие, что держатся только за счет магии. Попади все это богатство не в те руки, и Воландеморт покажется сказкой. Неожиданно мой взгляд натыкается на один свиток. На фоне всех остальных он выглядит более светлым.

Протягиваю руку и вижу, что свиток уплывает от меня по воздуху. Кто-то невидимый взял его на секунду раньше. Одной рукой хватаюсь за пергамент, другой — выбрасываю вперед палочку, выкрикивая:

— Expelliarmus! — палочка неизвестного оказывается в моей руке. Судя по валящимся сверху сверткам, он отлетел и ударился о стеллаж. — Finite Incantatem!

На полу материализуется тело. Снимаю капюшон мантии и всматриваюсь внимательнее. Чары невидимости полностью исчезают с нежданного незнакомца.

— Малфой?

Парень с трудом фокусирует на мне взгляд, а затем с отвращением выплевывает:

— Грейнджер.

— Ты следил за мной? — молниеносно опускаюсь рядом и приставляю к его горлу палочку. — Признавайся!

— Ты слишком высокого о себе мнения, — он потирает ушибленное плечо. Мои угрозы на него не производят никакого эффекта. — Чтобы Малфой бегал за грязнокровкой!

Он откровенно смеется. Вспоминаю, где мы оба находимся, и понимаю абсурдность своего вопроса. Даже если бы захотел, он не смог бы угадать, где я хотела оказаться. Вывод напрашивается только один — ему нужно было то же самое место, что и мне. Он поднимается и протягивает руку за своей палочкой.

— Что ты здесь забыла?

— Не твое дело, — я завожу руку за спину, отступая на шаг. — Я не отдам тебе палочку, пока не найду то, что искала и не выйду отсюда, — в тоне проскальзывают незнакомые мне стальные нотки. Сама не ожидала, что так умею.

Порчу весь эффект удивленными глазами.

— Грейнджер, у меня чертовски мало времени, чтобы тратить его на тебя. Палочку!

— Нет!

«Можешь сколько угодно так на меня смотреть»

— Обойдусь, — он фыркает и разворачивается, чтобы уйти. — То, что нужно я уже нашел.

Свиток в его руке, заставляет меня закусить от досады губу. Применить сейчас к ветхому листу бумаги даже самое простое заклинание, означает просто распрощаться с ним навеки.

— Малфой, стой! — он нехотя оборачивается. — Мне тоже нужен этот свиток. Предлагаю обмен.

— Грейнджер, какое совпадение! — он издевательски ухмыляется. — Я куплю себе еще десять таких палочек. Оставь себе.

Слизеринец разворачивается и идет к выходу.

— Ошибаешься, Малфой, палочка тебе очень нужна. Ты даже не сможешь отсюда выйти.

Кивком указываю на дверь и произношу блокирующее заклинание.

— Теперь не сможешь.

Он бросает на меня убийственный взгляд. Переводит его на свиток и, выдохнув через плотно сжатые зубы, кидает бумагу мне под ноги. Наклоняюсь, держа палочку наготове, но все равно не успеваю поразить его заклинанием. Малфой бросается на меня, уклоняясь от красного луча, и выбивает ногой палочку из моих рук. Между нами завязывается борьба. Он гораздо сильнее меня физически, поэтому и так ясно, на чьей стороне оказывается перевес.

— Малфой, пожалуйста, — сцепив мои руки за спиной, он обшаривает карманы мантии-невидимки. — Мне очень нужен этот свиток, от него зависит жизнь человека.

— Грейнджер, не поверишь, мне нет дела до других людей. Тем более от него тоже зависит жизнь человека, и ни кого-нибудь, а моего отца! Куда ты её дела?

— Дай мне только взглянуть на него.

«Только не потайной карман!»

— Можешь не утруждаться, — он злорадствует. Затем что-то шепчет, и мои руки обвивает тугая веревка. Затем он наклоняется и забирает мою палочку. — Счастливо оставаться, Грейнджер. Надеюсь, это наша последняя встреча.

— Малфой, пожалуйста, ты не можешь так поступить!

Он делает вид, что не слышит ни одного моего слова. Достав свиток и аккуратно его развернув, слизеринец застывает с мученической улыбкой на губах и начинает сыпать проклятиями. Я не могу понять, в чем дело. Что такого он мог там увидеть? Драко начинает истерично смеяться, и я понимаю, что у него действительно истерика. Наверное, на свиток были наложены защитные чары.

— Малфой, развяжи меня!

Он не реагирует.

— Малфой!

Закрываю глаза и стараюсь внутреннее сконцентрироваться. Удается с трудом. Мысленно шепчу Finite Incantatem. Ничего не выходит.

Драко сползает на пол и, обхватив руками голову, утыкается в колени. Палочки лежат у его ног. Не без труда дотягиваюсь до своей и освобождаю руки. Осторожно поднимаю с пола брошенный свиток и с замиранием сердца разворачиваю его.

Руны.

Там руны!

— Малфой, успокойся! — начинаю вчитываться. О некоторых значениях угадываю только по смыслу.

Дочитав до конца, остаюсь в некотором замешательстве. Как оказалось, это страница из дневника. Наверняка, владелец писал её не для того, чтобы кто-то прочел, а в качестве приятного воспоминания, которое сможет освежить через несколько лет. Очень личное и откровенное описание ощущений, благодаря которым волшебник на несколько секунд забыл обо всем на свете и потерял контроль над собой. Он пишет о незабываемой близости.

Отрываю глаза от бумаги и ловлю на себе сосредоточенный взгляд Малфоя.

— Ты знаешь древние руны? — он недоверчиво на меня смотрит. В его глазах пустота.

Машинально киваю. Он хмыкает и молчит. Чувствую, что будь на моем месте кто-то другой, он бы попросил перевести. Но здесь я, и опускаться до такого унижения, чтобы о чем-то просить грязнокровку, Малфой просто не может. На время забываю, что предо мной человек, который хотел оставить меня в Выручай-комнате навсегда, от которого я сносила оскорбления на протяжении всего обучения в Хогвартсе, который ненавидит моё происхождение всей душой. Но видя этот безжизненный взгляд, откуда-то берется ощущение, что ему уже все равно, что с ним будет. Мне становится его жалко.

— Малфой, — он не реагирует, — Малфой!

Толкаю его в бок, только после этого он поворачивает ко мне голову с видом: «Ты все еще здесь?»

— Для чего тебе нужен свиток?

— Спасти из Азкабана отца, — он даже сам не замечает, как отвечает грязнокровке.

«Азкабан! Какое совпадение! Я бы перевела его и просто так, но раз обстоятельства сложились именно таким образом, то было бы неправильно ими не воспользоваться»

— Я переведу его для тебя, если ты поможешь мне туда пробраться…

* * *

У меня было такое чувство, что Малфой подкупил весь аврорат. У него были пароли от всех каминных сетей. В Азкабан можно было попасть только из Министерства, где мы и оказались. Было ужасно непривычно находиться в этом здании вдвоем, когда в обычное время здесь снует куча народу.

«Я недооценивала состояние Малфоев»

Я начала переводить свиток. Он внимательно впитывал каждое слово, затем, прикинув что-то в уме, сделал дубликат листка с паролями.

— Придется заскочить в местный бордель, пойдешь без меня. Вот всё необходимое, чтобы туда попасть. Свою часть уговора я выполнил, — он протягивает мне подлинник. Я почти уже беру листок, как он буквально вырывает его обратно. — Если ты солгала мне…

— Ты знаешь, где меня найти, — заканчиваю за него.

Он улыбается, но в его взгляде уже нет того презрения. Наконец, пароли оказываются у меня. Зачерпываю дымолетного порошка и вхожу в камин.

— Грейнджер!

Оборачиваюсь.

— За кого ты платишь натурой?

Перед тем, как каминный вихрь уносит меня, успеваю одарить мерзавца возмущенным взглядом.

* * *

Так вот почему, когда я в прошлый раз выбиралась отсюда, мне на пути никто не попался! Малфой купил всю охрану аврората. А еще боремся за мир без коррупции. Да, может быть, деньги ничего не решают, но очень большие деньги решают все! Дементоры исчезали, как только видели моего патронуса. Почти бегом передвигаюсь по пустынным коридорам. Нахожу лифты и, оказавшись на нужном этаже, вижу знакомую табличку «Смертники». Без труда отыскиваю «свою» камеру и застываю, не решаясь переступить прозрачный барьер.

«Я должна вернуть долг»

Делаю уверенный шаг вперед, меня встречают знакомые мурашки по всему телу, как от «холодного душа». Темень ужасная.

— Lumos maxsima! Профессор?

— Грейнджер, какого черта?! Убери свет или я засуну вашу палочку…

— Ох, простите, — как я могла не подумать, что просто ослеплю его. Шепчу Nox и становлюсь в темноте беспомощной.

— Зачем вы пришли?

Замираю, слыша презрение в его голосе.

— Я…я пришла за вами.

— Вас никто не просил. Проявляйте свою гриффиндорскую храбрость в других местах. Убирайтесь!

Опускаюсь на пол и ползком подбираюсь к нему.

— Профессор, я вам очень благодарна. Вы спасли жизнь мне и Гарри. Я не могу вас здесь оставить, — что-то с моей речью, едва могу подбирать слова, обескураженная его пренебрежительным отпором.

— Повторяю один раз, — он угрожающе цедит сквозь зубы, едва сдерживая ярость, — мне не нужна ни ваша благодарность, ни ваша жалость!

— Но…!

— Никаких но! Убирайтесь!

От его слов холодеет внутри. Подавляю в себе порыв, все бросить и убежать отсюда подальше, как мне настоятельно и рекомендуют. Но что-то внутри удерживает.

— Нет.

Чувствую, как мой локоть оказывается в стальной хватке и меня силой поднимают.

— Я не уйду, пока всё не скажу! — изо всех сил упираюсь, стараясь сопротивляться невидимому для меня противнику. — Выслушайте меня, сэр!

Он непреклонен.

— Даже если вы вытолкаете меня из камеры, я все равно вернусь. И буду делать это до тех пор, пока мы не поговорим.

Он резко разжимает хватку и я, не удержав равновесия, со всего маху приземляюсь на пол, больно ударяя бедро.

— Тридцать секунд, — даже в кромешной темноте продолжаю ощущать на себе его холодный взгляд.

— Я пришла вытащить вас из камеры. Это мой долг, и пока я его не отдам, то не смогу спокойно жить, — я надеялась, что его заинтересует эта тема, но ошибалась.

— Это все? — опять чувствую его пальцы. — Я освобождаю вас от долга. Можете жить спокойно. А теперь будьте разумной девочкой, не доставайте меня хотя бы последние часы.

— Почему вы не хотите сбежать?

Слышу тяжелый вздох. Он прекрасно понимает, что я не уйду, пока не получу ответ. Пауза затягивается. Уже и не надеясь, что мне ответят, наконец, слышу:

— Вам никогда не приходило в голову, что я, может быть, и не хочу возвращаться? — впервые слышу у него такой голос. Ни ехидства, ни презрения, только какая-то грусть. — Грейнджер, мне не к кому и не за чем возвращаться. Там меня ничего не ждет.

— Конечно, ведь лучше даже и не пытаться что-то исправить, а сидеть здесь и хоронить себя заживо!

Когда-то он использовал тот же способ, чтобы вывести меня из себя.

— Вам не понять.

— Вы и не хотите объяснять.

Зельевар раздраженно хмыкает.

— Может, стоит попытаться выбраться и начать жить по своим правилам? Поцеловать дементора вы всегда успеете, — он ухмыляется, шутка пришлась по вкусу. Выдержав паузу, произношу:

— Я нашла способ вытащить вас отсюда.

— Да? И какой же? — он мне не верит.

— Оргазм.

— Что?

— Вам нужно испытать оргазм.

— Я слышал!

— Тогда зачем переспрашивать?

— Затем, чтобы удостовериться, что мне это предлагает образец нравственности!

— Здесь мы вдвоем, кто же еще может это произнести? — Не понимаю его шока, меня гораздо больше волнует близость. Секс с Роном — это одно, но вступать в какие-либо отношения с бывшим профессором — совсем другое.

— Грейнджер, не доводи! — прорычал Снейп. — Я оценил шутку, твое время истекло, можешь быть свободна.

— Я не шучу!

— Ты что, сдурела, раз всерьез предлагаешь мне тебя трахнуть?!

— Это единственный способ нейтрализовать сознание и выйти отсюда.

— Нет.

— Почему нет?

— Ты — моя бывшая студентка, для меня омерзительна связь с учениками!

— Зацепитесь за слово бывшая!

— Грейнджер, ты не в моём вкусе.

На миг не знаю, что ответить. Я никогда не считала себя признанной красавицей, чтобы его в чем-то разубеждать.

— Вот уж извините, что не подхожу под ваши стандарты! — я и сама не подозревала, что могу быть так уязвлена. — Но хочу заметить, профессор, что вы тоже не олицетворение мужского магнетизма!

— Лучше уйди, — угрожающе прошипел Снейп.

Судорожно проглатываю слюну и, не раздумывая, решаюсь.

— Incarcerous!

Из моей палочки вырываются веревки и обездвиживают мага.

— Только попробуй, — убийственно шипит он.

— Я не могу поступить по-другому, вы не оставили мне выбора.

— У тебя есть последний шанс все исправить и уйти отсюда на своих ногах! — в его тоне чувствуется уничтожающая злость.

Пытаюсь убедить себя, что слова можно игнорировать и не принимать близко к сердцу. Это только кажется. Его откровенная неприязнь и угрозы, выбивают почву из-под моих ног.

«Простите, сэр»

— Silencio!

«И что теперь?» — вздрагиваю от неожиданности.

От того, что я не слышу его голоса, легче не стало. Теперь он сидит у меня в голове, вспоминаю о моральных нормах и пытаюсь протестовать, неся неуместную чушь.

«Это незаконное применение легилименции!»

Кожей чувствую, что его забавляет моя паника.

На подгибающихся ногах все же приближаюсь к связанному магу, стоящему у стены. От него так и исходит волна гнева и злости.

Опускаю трясущиеся руки ему на грудь.

— Не сомневаюсь, дело в том, что я вам противна! Но на что только не пойдет слизеринец, чтобы получить свободу, а гриффиндорец, чтобы избавиться от чувства вины, не так ли, сэр?

Он не отвечает.

На ощупь определяю, что на нем рубашка. Намеренно медлю с расстегиванием пуговиц, чтобы не выдать, как дрожат мои пальцы. Как же сложно изображать показную уверенность.

Не могу определить момент, когда он появляется и выскальзывает из моей головы. А, может быть, совсем не уходит? Его мысленное присутствие выбивает из меня последние капли решимости. Он заранее знает, как я поступлю в следующий момент. Решив, отбросить все мысли и просто действовать, тяну края расстегнутой рубашки вверх, вытягивая их из штанов. Скольжу, едва касаясь, пальцами по его обнаженной груди. От такой ласки Рон бы уже давно, сгреб меня в охапку и отобрал инициативу в свои руки.

Северус дышит абсолютно ровно.

Замираю, не решаясь применить более откровенную ласку, но его равнодушие будит во мне желание что-то доказать. Самой себе. Что могу.

Склоняюсь и обвожу язычком контур его соска, проделываю то же самое с другим, а затем втягиваю его в себя и резко прикусываю. Мышцы «профессора» напрягаются, и я внутренне ликую маленькой победе. Отрывистыми поцелуями прокладываю дорожку к его торсу, спускаюсь на колени, чтобы было удобнее. Руки принимаются за ремень брюк. Ловлю себя на мыслях, что никогда раньше не снимала с парней штаны. Они избавлялись от них сами.

Не с первой попытки, но справляюсь.

«Пытаешься примерить на себя роль шлюхи?» — слова режут по живому.

— Я не шлюха!

«А кем ты сейчас пробуешь быть?» — что есть силы отталкиваю его и вскакиваю с колен. Связанный маг не удерживает равновесия и ударяется о стену.

Хватаю его за ворот рубашки.

— Как можно быть такой неблагодарной свиньей? Если вы думаете, что мне доставляет удовольствие выставлять себя девицей легкого поведения, то глубоко заблуждаетесь!

«Не строй из себя мученицу, развяжи меня и иди отсюда!»

Ему доставляет удовольствие больно меня задевать. Приближаюсь к магу вплотную и обвиваю шею. Губы склоняю к самому уху.

— Это еще кто из нас строит из себя мученика, сэр, — пытаюсь скопировать его манеру речи, добавив сарказм.

Судя по недовольному рычанию, у меня получается. Впиваюсь в его плечи и припечатываю лопатками к светящейся стене, жалея, что от слабого отсвета почти совсем не видно лица.

Не разрывая дистанции, чувствую каждый его вздох. Моя рука накрывает пах. Снейп застывает в напряжении. Это придает мне уверенности, и я стягиваю с него брюки, во второй раз опускаясь на пол.

Рука мягко обхватывает член и скользит по нему.

«Где же ваши комментарии, профессор?»

Едва уловимо прикасаюсь язычком к головке и отстраняюсь.

«А так?»

Обхватываю его губами, придерживая у основания рукой, и не спеша продолжаю движение.

«Вам нравится?»

Снейпа трясет. Слабый отсвет стены позволяет различать силуэт. Голова мага слегка откинута.

Я чуть ускоряю ритм. Судя по резкому выдоху, ему нравится. Беру член глубоко в рот, как можно плотнее сжимая губы. По напряжению понимаю, что «профессор» едва сдерживается. Несколько движений, и чувствую, как теплая струя солоноватой жидкости заполняет горло.

Празднуя свою маленькую победу, пропускаю удар собственного сердца, когда его руки ложатся на плечи и поднимают меня.

Отвожу взгляд, даже не видя его лица. Мне стыдно, я готова сорваться с места и бежать. Жду, что сейчас меня отстранят и вытолкают из камеры. Слова застревают в горле, застываю, боясь пошевелиться.

Но вместо этого Северус расстегивает мантию-невидимку. Я про нее напрочь забыла. В темноте, не видя ничего, забываешь, что невидим сам. Он что-то шепчет, и одежда под мантией испаряется. От холода, исходящего от стены, соски твердеют, а кожа покрывается мурашками. Зельевар подхватывает меня за бедра. Автоматически обвиваю его талию ногами и прижимаюсь к груди. Закрываю глаза и пытаюсь навсегда сохранить в памяти это незнакомое ощущение. Еще никогда не чувствовала себя так защищено, как в этих объятиях. Ловлю себя на мысли, что замечталась и отвлеклась от дела, но, казалось, маг не придал этому значения. Ввожу в себя член и начинаю плавно раскачиваться.

— Ты мог воспользоваться беспалочковой магией раньше! Почему?

— Почему что? Медлил? — в его голосе нет угрозы, скорее он ухмыляется. — Мне было интересно, насколько далеко ты зайдешь.

— Так достаточно? — не прерывая движения, опускаюсь на его член до основания.

— Вполне.

Он входит в меня рывками. Тела изнывают от напряжения, стремясь к долгожданной развязке. Зельевар до боли кусает мое плечо, это заставляет меня еще больше выгнуться и податься ему навстречу. Не могу сдержать стона от нахлынувшего наслаждения. Слышу, как маг судорожно втягивает воздух и…

Стена за его спиной рассеивается, и мы падаем на пол.

Снейп что-то произносит и наше падение замедляется. Мы долго не можем отдышаться. Наши тела по-прежнему сплетены, его руки обвивают мою талию, а мой лоб утыкается в его грудь. Сознание медленно проясняется.

— Получилось! У нас получилось, — поднимаю голову и впервые за долгое время вижу его лицо.

Он скользит по мне восхищенным взглядом. Этот взгляд зажигает меня сильнее, чем что-либо другое. Чувствуя его на себе, появляется ощущение, что можешь всё! Весь мир у твоих ног! Безумно хочется ощутить вкус его губ. Почти решившись, с надеждой всматриваюсь в глаза зельевара. Не видя в них неприязни, склоняюсь, чтобы его поцеловать, но караем глаза замечаю какое-то движение.

Из-за поворота выплывает дементор. Успеваю достать палочку из потайного кармана мантии-невидимки и отогнать его патронусом. При этом приходится оторваться от мага. Момент упущен. За это время он успевает призвать одежду.

— Это ваше, мисс Грейнджер, — он протягивает мои вещи, когда я поворачиваюсь к нему.

«Что за мисс Грейнджер?» — официальное обращение звенит в ушах.

На его лице холодная непроницаемая маска. Что ж, я вернула свой долг.

— Благодарю, сэр, — в тон ему пытаюсь так же безразлично ответить.

Он коротко кивает и отворачивается, демонстрируя мою возможность одеться. Хочется подойти и стукнуть его чем-нибудь тяжелым, чтобы засунул это свое надменное выражение лица куда подальше. Кусая губы, быстро одеваюсь. Душа стонет от разочарования и недосказанности.

Прохожу мимо него, бросая через плечо:

— Пойдемте, у меня есть пароли от всех каминных сетей.

Больше никто из нас не роняет ни слова, растворяясь каждый в своем пространственном вихре, навсегда разводящем наши судьбы.

После всего, что произошло, я уже не хотела возвращаться к Рону. Мастер зелий несколько месяцев не выходил из моей головы. Отвлечь меня от него могла только учеба. Поступив после Хогвартса в один из лучших магических университетов Англии, учебы в моей жизни стало предостаточно. После случившегося, я поставила для себя твердую цель: овладеть легилименцией. И все свободное время теперь тратила только на неё. Как же повезло Гарри, который занимался со Снейпом и перенимал у него опыт. От размышлений о собственной жизни меня отвлек стук в окно. Утренняя почта. Как раз вовремя!

В комнату влетела почтовая сова и вручила мне небольшой конверт. Забываю про чай и принимаюсь за чтение.

«Мисс Грейнджер, должен признать, что тогда повел себя не совсем подобающим образом»

Бумага едва не выскальзывает из моих рук, закрываю глаза, а когда вновь открываю их, понимаю, что всё это мне не снится.

«Поэтому считаю своим долгом поблагодарить вас и сказать ваше любимое: Спасибо» — не могу сдержать улыбки от умения зельевара приносить искренние извинения. Отрываю взгляд от текста и только сейчас замечаю до сих пор ожидающую птицу. Может быть, у неё чёткие указания дождаться ответа, а, может быть, наглое животное просто не желает работать без угощения, останется для меня тайной. Но, решив не упускать предоставленную судьбой возможность, нахожу пергамент и пишу ответ.

«Ваши извинения, безусловно, очень приятны. Но я получила бы истинное наслаждение, услышав их лично»

Это глупая затея. Он никогда не придет с извинениями, да еще и лично. Не переставая задавать себе вопрос: «Что я делаю?», в конце вывожу пароль от своего камина.

Не успеваю себя отругать за то, что отправила письмо, как слышу треск. Обернувшись, не верю собственным глазам, видя в камине материализующуюся фигуру, которую я вызывала в памяти все прошедшие месяцы. Завороженная его прожигающим взглядом, понимаю, что он пришел сюда не извиняться. Да и не нужны мне его извинения …