Волшебство начинается

Осень уходила медленно, разбрасывая на дорожках вокруг опустевшего дома жёлтые и красные листья. Солнце уже не заглядывало в окна, скрываясь за тучами, умирая прямо на глазах. Дождь пока не начал поливать землю, что само по себе было странно для Англии, а уж осенью — тем более. Но дождь был нужен ему, очень нужен.

Он молчал весь тот день, когда погибли родители. И несколько дней после — тоже молчал. Внутренний голос требовал оставить чувства при себе, не отдавать никому. Но Аргусу хотелось кричать и плакать, хотя плакать — не решение проблем, в двадцать лет понимаешь это очень даже хорошо. Он ходил по дому, как призрак, проводил ладонью по стенам, как будто это могло вернуть отца и мать, заходил на кухню и там часами сидел на табуретке, уставившись пустым взглядом на аккуратные полочки, вспоминая ловкие движения матери: она готовила сливочный соус единым взмахом палочки, а вкусные яблочные пироги появлялись при помощи магии за несколько минут. Иногда он шёл в гараж, где отец прятал волшебные мётлы, садился на пол и перебирал пальцами прутья. В детстве ему всегда хотелось пробраться сюда, когда никого не будет дома, и попробовать-таки взлететь на большой метле, устремляясь ввысь, в голубое летнее небо. Вот теперь отца нет, и он может с лёгкостью исполнить свою давнюю мечту. Только не хочется совсем.

Он работал рассыльным на почте: неплохая работа для парня, не сумевшего поступить в университет. Платили, конечно, мало. Придя в себя после смерти родителей, он понял, что теперь будет не в силах платить за дом. Ему придётся ездить на велосипеде в ближайший супермаркет и покупать себе продукты. Ему придётся искать себе подработку, экономить на всём подряд и питаться одними бобами. Но это казалось неважным.

Вечера он проводил в родительской комнате, где авроры обшарили уже каждый угол, перевернули содержимое полок, не особо стараясь вернуть потом всё на места. Он сидел около окна, вглядываясь в закат, до тех пор, пока совсем не стемнеет. Глаза слезились, и он был рад тому, что еще способен плакать, и за эти слезы не было стыдно перед самим собой. Хотя стыдно ли вообще оплакивать родителей?

Через неделю ему позвонили с работы, сказали, что «понимают его горе и скорбят», но пора бы выйти на службу. Понимают горе? Ну конечно. Он послал их куда подальше. Насколько было бы легче, будь он магом, как его родители. Как было бы прекрасно учиться в волшебной школе и отомстить за смерть родителей…

Но нет — больше никакой магии. Волшебство кончилось.

* * *

В конце ноября, наконец, пролился дождь, даже целый ливень. Он затопил поля вокруг дома Аргуса и постоянно тарабанил по крыше.

Аргус вышел на улицу, даже не набросив на плечи куртку. Долго стоял на крыльце, пытался угадать в опускающихся сумерках очертания деревьев. Иногда до него долетали капли дождя, обжигали холодом кожу лица и шею, стекали под воротник. Ветер тоже жалил, взлохмачивал волосы и теребил штанины.

Когда сумерки стали почти непроглядными, он спустился по ступеням под дождь, раскинул руки и поднял голову вверх. Он стоял так, наверное, час, ловил ртом капли и щурился. А потом кто-то подошёл к нему и будничным тоном сообщил:

— Мистер Филч, вы же простудитесь.

Он чуть не упал от испуга — настолько не ожидал он услышать чей-то голос. Настолько не ожидал, что кто-то сможет незаметно подойти сюда, к его дому, стоящему на холме посреди нескончаемых полей. Он выпрямился, озираясь по сторонам, и разглядел, наконец, высокую худую фигуру справа. В тот же миг незнакомец зажёг фонарик. Луч высветил ещё не старое вытянутое лицо, обрамлённое длинными тёмными волосами, очки и пронизывающий взгляд.

— Кто вы? — только и смог выдавить из себя Аргус.

— Альбус Дамблдор, — и незнакомец протянул ему руку.

— Я что-то слышал о вас… — сказал он, отвечая на рукопожатие. — Только не помню откуда.

— Думаю, вы могли слышать обо мне от своих родителей.

Аргус всмотрелся в незваного гостя, отметил абсолютно сухой плащ, разглядел, что в руке у того был не фонарик, а волшебная палочка.

— Ах, ну конечно, — в голосе сразу проступили негативные эмоции. — Я ничего не знаю о смерти родителей. Я ничего не видел, я был на работе. Я, видите ли, сквиб. Поэтому не могу сообщить вам ничего нового, чтобы помочь расследованию.

Он поёжился и отвернулся от Альбуса Дамблдора, намереваясь уйти в дом и переодеться во что-нибудь сухое. Однако тот кашлянул и сказал:

— А я, знаете ли, не по этому вопросу.

Аргус остановился и обернулся.

— Тогда что вам нужно? — о вежливости он как-то не задумывался: не до неё ему было.

— А не выпить ли нам чаю, мистер Филч? Всё-таки погода не располагает к беседе под открытым небом, не находите?

Поразмыслив, Аргус кивнул и указал рукой на проступающую в темноте громаду дома. Он прошёл, включив свет, на кухню, оставляя за собой мокрые следы. Поставил на плиту чайник, насыпал в заварочный чайничек две ложки дешёвого чая. Потом извинился перед гостем и ушёл наверх, чтобы сменить одежду. Оставлять незнакомца внизу одного было, наверное, опасно, но Аргус прекрасно понимал, что любой волшебник мог убить или обокрасть его с лёгкостью, поэтому не особо боялся. Чему быть, того не миновать.

Возвращаясь в кухню, он прихватил с собой швабру и тряпку, чтобы убрать мокрые следы от своих же ботинок, однако плитка оказалась чиста. Он с минуту недоверчиво осматривал пол, а затем перевёл взгляд на гостя, который с интересом изучал устройство тостера, стоя с заведёнными за спину руками около стола.

— Зачем вы?.. — спросил он как-то безнадёжно.

— О, я пришёл к вам в гости без приглашения и даже не подумал взять печенье к чаю. Надеюсь, моя скромная помощь, — Дамблдор неопределенно махнул рукой, — окупила мой промах?

— Вполне, — выдавил из себя Аргус, прислоняя швабру к стене. — Что вам всё-таки нужно?

— Я, знаете ли, директор школы чародейства и волшебства Хогвартс…

— Но я же при всём желании не смогу у вас учиться, — перебил его Филч, заваривая чай.

— М-да, я рад, что вы это понимаете. Но дело в другом. Я знаю, какое несчастье постигло вас недавно. Могу заверить, что был знаком с вашими родителями, они учились у меня трансфигурации в своё время…

— Чему учились?

— Хм, превращению одного предмета в другой, — Дамблдор принял кружку с чаем из его рук. — Так вот, я глубоко вам соболезную в связи…

— Мистер Дамблдор, — Аргус наклонился к столу, упёрся костяшками пальцев в столешницу и уставился на гостя тяжёлым взглядом. — Я ценю ваши попытки завязать дружескую беседу, показаться глубоко заинтересованным человеком и всё такое, но давайте ближе к делу. За последние пару недель я по горло сыт соболезнованиями!

— Извините, — тон Дамблдора резко сменился на деловой. — Рад, что вы оправились от горя. У меня есть к вам предложение.

— Какого рода?

— Я хочу предложить вам работу.

* * *

В доме до невозможности тихо, Аргус ходит по пустынным комнатам и пытается привести всё в порядок. Он думает, постоянно думает о предложении этого странного мужчины, назвавшего себя Альбусом Дамблдором. Его терзают сомнения, ведь, с одной стороны, работу в магической школе предложили ему, сквибу, который не может использовать даже «Люмос». С другой стороны, работа высокооплачиваемая, а деньги очень нужны, чтобы не потерять дом. Дом жаль больше всего: это единственное, что осталось от родителей.

«Я позабочусь о том, чтобы вы чувствовали себя комфортно», — сказал тогда Дамблдор.

«Хогвартс — это приют для всех, кто нуждается в помощи, мой друг». Как давно никто не называл Аргуса другом…

А в доме по-прежнему до невозможности тихо. Ему хочется, чтобы родители подали какой-то знак, хоть он и понимает, что этого не может быть. Потому что («Мерлин, дай смириться с этим…») они умерли и больше никогда и ничем не смогут помочь.

Когда в одном из ящиков отцовского стола Аргус видит запечатанный конверт, он даже пугается. Ведь знает, как тщательно перевернули весь дом авроры. Он берёт его и читает строки, написанные красивым маминым почерком: «Аргусу. От мамы и папы». Руки предательски дрожат, и конверт не хочет рваться. Наконец Аргус разрывает бумагу, и на ладонь падает свёрнутый вдвое лист пергамента. Строчки расплываются, — наверное, не смог сдержать слёз. А может быть, просто что-то с глазами…

«Милый Аргус!

Глупо писать, что, если ты читаешь это письмо, то мы уже умерли. Мы всегда будем любить тебя, Аргус».

Теперь он был точно уверен, что по щекам текут слёзы…

* * *

Дамблдор приходит ровно через неделю, как и обещал. Стучит в дверь, хотя, Аргус уверен, с лёгкостью может её открыть, даже если она будет заперта на ключ. Стук отдаётся эхом в пустом доме. Наверное, Аргус никогда не сможет привыкнуть к этой тишине.

Он открывает дверь не сразу, просто стоит некоторое время около неё, прислонившись к косяку спиной, и считает секунды. Где-то в глубине души ему хочется, чтобы этот странный человек ушёл и больше никогда не возвращался. Чтобы больше никто и никогда не мешал. Однако Дамблдор… Нет, не навязчив, просто настойчив, и Аргусу ничего не остаётся, кроме как открыть.

— Я не отвлёк вас? — говорит Дамблдор вместо приветствия.

— Нет, — кидает Филч и кивает, приглашая гостя в дом.

— Вы подумали о моём предложении? — без предисловий спрашивает Дамблдор, проходя в уже знакомую ему кухню.

— Да. Я думаю, ваше предложение — оптимальный вариант для меня, — хмуро отвечает Аргус, становясь лицом к окну и скрещивая руки на груди.

— Что ж. Тогда давайте обсудим условия вашего трудового договора, — стараясь говорить маггловскими терминами, предлагает Дамблдор.

— Давайте обсудим, — решившись, произносит Филч. Жёлтые листья на деревьях за окном медленно падают на пожухлую траву…

* * *

Рождество и Новый год проходят как в тумане. Все предшествующие им дни — тоже.

После того, как директор уходит, Аргус живёт воспоминаниями и старается не обращать внимания на уходящее сквозь пальцы время. Дамблдор сказал, что выйти на работу Аргус должен только после зимних каникул. Видимо, директор считал, что Филчу нужно проститься с прошлым, с этим домом, в который он будет возвращаться нечасто, если вообще будет. Но ему действительно не с чем было прощаться. И тем более — не с кем. Вещи были сложены в чемодан в первый же день, ещё неделю Аргус приводил дом в порядок: убрал посуду в буфеты, застелил кровати и покрыл белой шёлковой тканью всю мебель. Только после этого он вызвал присланного директором школьного эльфа, который должен был следить за порядком в отсутствие Аргуса.

Последующие три недели он бездумно слонялся по дому.

А потом было Рождество, которое он провёл у камина в гостиной с бутылкой виски, напившись первый раз в своей жизни. А потом был Новый год, прошедший в кресле на крыльце — Аргус наблюдал за тем, как мерно падали на землю снежинки, и заболел воспалением лёгких впервые в жизни.

Вылечил его всё тот же эльф: принёс из школы какое-то чудо-зелье, в миг снявшее все симптомы.

И вот тринадцатого января он кинул в камин летучего пороха и отправился в деревушку Хогсмид, откуда легко можно было добраться до школы.

Там все уже знали о том, что Дамблдор, став директором, решил уволить старого завхоза Аполлиона Прингла, потому что тот слишком уж любил пороть детей розгами, а Дамблдор придерживался весьма скромных взглядов на наказания и не любил грубости. Так что это было единственным условием при приёме на работу: Филч должен был любить детей и относится к ним по-доброму. Аргус не думал, что это станет проблемой.

* * *

Хогсмид встретил его уютным трактиром и пушистым снегом. Аргус отвык от людных мест и от снега отвык тоже. А ещё он отвык от магии и вежливости, от гирлянд и громкого смеха. Он смотрел исподлобья, а вместо улыбки на лице поселилась кривая усмешка. И чемодан сильно оттягивал руку, как будто вдруг резко потяжелел.

Дорога была длинной, но широкой и красивой, вокруг высился лес. Школа, огороженная высоким забором, встречала резными воротами; по сторонам от них стояли статуи вепрей, на которые Аргус невольно засмотрелся. Этой зимой для него почти не было снега — глядя в окно, он его не замечал, ведь стоило насмотреться на другие вещи, прежде чем покинуть родной дом. А здесь везде вокруг лежали снежные сугробы. И ничего волшебного.

Замок навалился на Аргуса всей громадой, кинул огромную тень. Филч сначала даже отшатнулся, инстинктивно пригнулся, но быстро опомнился. На ступенях стоял мужчина, тучный, с выпученными глазами. В руке он крутил палочку, около стены позади него лежала небольшая коробка.

— Вы кто? — резко спросил он низким скрипучим голосом.

— Аргус Филч, — безапелляционно ответил Аргус.

Мужчина хмыкнул и окинул его изучающим взглядом. А потом сказал:

— Ты мне нравишься, Аргус Филч. Подозреваю, тебе выпала честь сменить меня на месте завхоза.

— Именно.

— А ты не особо разговорчив. Но это скорее плюс, чем минус. Ты ведь сквиб, как я полагаю?

— С чего вы взяли?

— О, я единственный завхоз-маг за историю Хогвартса. Зная Дамблдора, подозреваю, что ты всё-таки лишён магической силы. К тому же, ты нёс свой чемодан в руках.

— Что ж, вы правы.

— Тогда я тебе не завидую, Аргус Филч.

— Почему это? — наверное, вопрос был глупым. Прингл опять хмыкнул.

— Потому что тебе будет очень сложно противостоять такому количеству малолетних магов, — он обернулся и взял коробку под мышку. — К тому же, драить награды вручную — не очень благодарная работа. Ну, бывай.

Он протянул широкую ладонь, и Филч, не раздумывая, пожал её. Прингл тяжело вздохнул и посмотрел на вход в школу, а потом быстро сбежал по ступеням вниз. Аргус уже хотел войти, когда тот обернулся и окликнул его.

— Погоди! — Прингл раскрыл коробку и запустил туда руку. — Я подарю тебе кое-что. Кое-кого, точнее. Она будет помогать тебе.

Он извлёк из коробки маленького полосатого котёнка.

— Котёнок? Будет мне помогать? — Филч улыбнулся шутке.

— Как любое магическое животное, она наделена некоторыми магическими свойствами. А какими — ты поймёшь сам. Хогвартс хранит много тайн, и она поможет тебе их открыть.

Он добродушно протянул Филчу котёнка, который мяукнул и сощурился на солнце, а потом в упор посмотрел на Филча. А как только Аргус взял его на руки, довольно заурчал.

— Ты нравишься ей, Аргус Филч! — потом Прингл взглянул на котёнка. — Не обижай его, он хороший, — и погрозил котёнку пальцем.

— Спасибо, — робко выдавил Аргус.

— Удачи тебе, — Прингл отвернулся и пошёл по дороге к Хогсмиду.

Аргус вошёл в замок.

* * *

Его встретили шум голосов, и украшенные разноцветной мишурой доспехи, и снег, который сыпался прямо с потолка. Он стоял, ошарашенно оглядываясь по сторонам, а маленький котёнок прижимался к нему тёплым боком. Мимо бежали ученики, одетые в школьную форму, смеялись и разговаривали, забегали в широкие дубовые двери, за которыми, по-видимому, был зал для собраний или столовая.

— Мистер Филч? — Альбус Дамблдор подошёл сзади, но Филч не заметил его: он во все глаза наблюдал за творившимся вокруг волшебством. — Мистер Филч!

Аргус наконец обернулся.

— Оставьте здесь вещи, их унесут в ваши комнаты. А сейчас у нас праздник, завтра первый учебный день, студенты только что прибыли, и в Большом Зале торжество. Пройдёмте?

Дамблдор указал на те самые дубовые двери.

— Я… Секундочку, сэр. Мне нужно как-то привыкнуть.

— О! Я понимаю, конечно, — директор улыбнулся, легко дотронулся до его плеча в подбадривающем жесте и пошёл в Зал.

Филч пытался восстановить дыхание, но вдруг из пола прямо перед ним (кто бы мог подумать, из самого пола!) вылетело нечто. При ближайшем рассмотрении нечто оказалось призраком — это был упитанный мужчина, облачённый в рясу. Привидение добродушно засмеялось и заметило:

— Дорогуша, вы бы поторопились, а то всё самое вкусное съедят без вас!

Филч, с открытым от изумления ртом, как зачарованный, направился в Зал вслед за призраком.

Дети сидели за четырьмя длинными столами. Детей было много, но Филч быстро потерял к ним интерес: он засмотрелся на похожий на небо потолок — таких ему ещё не доводилось видеть.

— Позвольте представить вам мистера Филча, нашего нового завхоза!

Он вынырнул из забытья и увидел, как ему хлопают. Он покраснел, смутился, а потом поплёлся к своему месту за столом преподавателей, на которое указывал Дамблдор. На тарелке перед Аргусом вдруг появилась какая-то еда, и он понял, что дико голоден.

Прингл был неправ. Это место — самое чудесное на свете! И ученики очень милые — хлопали, когда директор его представил. И преподаватели тоже выглядят вполне достойными людьми… Котёнок вдруг заворочался, повёл носом и многозначно посмотрел на куриную ножку в его тарелке.

— У меня была соседка, — шёпотом сказал Филч. — Её звали миссис Норрис. Всегда была голодной и точно так же смотрела в мою тарелку, приходя в гости, даже если в её тарелке было не меньше вкусной еды. Я назову тебя в честь неё.

Кошка вдруг выпустила коготки, впиваясь в руку Аргуса. Он охнул, привлекая тем самым к себе внимание. Смущённо улыбнувшись сидевшему рядом профессору, он взял с тарелки кусочек курицы и незаметно отдал его кошке. Та благодарно мяукнула и принялась есть, а Филч продолжил рассматривать зачарованный потолок.

Вокруг кричали дети, поднимали тосты за что-то, может быть, за прошедшие праздники или начало учебного года. Рядом переговаривались преподаватели, рассказывая друг другу, как провели отпуск. У него на коленях хрустела куриной ножкой маленькая кошка Миссис Норрис… Как из прошлой жизни пришли вдруг воспоминания о смерти родителей, но он прогнал их, встряхнув головой.

Аргус думал, что с их смертью волшебство в его жизни закончилось, но вдруг понял, что оно только началось. И у него всё будет хорошо: Аргус Филч станет лучшим завхозом за всю историю Хогвартса. Его будут любить ученики и преподаватели, а он будет любить их.

Аргус поднял бокал с неизвестным ему напитком и еле заметно отсалютовал им в пространство. Ему было за что выпить. У него сегодня свой праздник.