«Он в пути, он в пути, он в пути… — эта мысль билась в голове Гермионы с момента ухода Гарри и Полумны. — Что же делать, что же делать?». Она раскачивалась на стуле, сжав руками голову. Но внезапно вздрогнула, подняв голову, — все собравшиеся в комнате смотрели на них с Роном, словно чего-то ожидая. Повисло напряженное молчание, было слышно лишь поскрипывание раскачивающихся гамаков. Тишину прорезал насмешливый голос Фреда Уизли:
— Ну, и что мы будем делать?
— К-как, что делать? — испуганно переспросила Гермиона, догадываясь о сути вопроса и причине молчания.
— Ну, у вас с Гарри наверняка есть какой-то план действий, и вы знаете, куда надо сейчас идти и что вообще де… Мам?!
В комнату быстрым шагом вошла миссис Уизли, следом за ней так же бодро шел…
— Папа?! — воскликнул Джордж.
Переглянувшись, близнецы удивленно спросили:
— Что вы здесь делаете?
— Как это — что мы здесь делаем? — возмутилась женщина. — Вообще-то, дорогие мои, мы пришли сюда из-за того, что война в самом разгаре, и если вы думаете, что… — остаток фразы потонул в поднявшемся гомоне: помещение все больше наполнялось волшебниками и волшебницами. Гермиона быстро повернулась к Рону:
— Рон, Рон, ты слышал? Он в пути, что нам делать? Как нам уничтожать эту штуку, да и все остальные, кстати, тоже?!
— Гермиона, тише, — перебил ее друг, чье лицо выражало крайнюю степень задумчивости. Нахмурившись, девушка сердито на него посмотрела.
— Гермиона, где хаффлпафская чаша?
— У меня в сумке…
Рон резко поднял голову, и в его глазах сверкнул загадочный огонек.
— Гермиона, мы же в Хогвартсе? — потрясенно спросил он.
— Да, Рон, где же еще? — раздраженно ответила она. — Честное слово, не время для шуток.
— Смотри: у нас есть крестраж. Мы находимся в замке, в недрах подземелий которого, скорее всего, даже ниже, валяется дохлый василиск. С клыками, полными яда, способного уничтожить эту дрянь.
— Ты хочешь сказать, что… — карие глаза расширились от удивления. — Но как…
— Туалет Плаксы Миртл. Бежим! — он вскочил со стула и схватил ее за руку.
— Подожди, что мы скажем остальным? — Гермиона обвела взглядом комнату, битком набитую людьми.
— Не думаю, что они заметят. Быстрее, бежим, у нас не так уж и много времени.
Спотыкаясь о чьи-то ноги, наталкиваясь на чьи-то спины, они выскочили наружу.
— Туда, — Рон ринулся куда-то вниз по лестнице, сбивая на ходу учеников и таща за собой еле поспевавшую за ним Гермиону.
После нескольких минут бега они оказались перед большой деревянной дверью. Как только они вошли внутрь, у Рона возникло ощущение дежа-вю — те же, что и пять лет назад, холодные каменные своды, те же узкие зарешеченные окна, тот же мокрый пол, та же атмосфера таинственности и какой-то страх, комом упавший куда-то вниз живота. Только возмущенного лепета Локонса не хватает да нытья обиженной Миртл.
Все еще держась за руки, друзья прошли вперед и замерли перед стоящими в центре восемью раковинами.
— Нужно найти ту, на кране которой нацарапана змея, — хрипло сказал Рон.
Он коснулся первой — пальцы почувствовали обжигающий холод меди. Ощупав кран, он со вздохом перешел ко второй. Снова ничего. К третьей, четвертой… Казалось, пальцы вот-вот онемеют и перестанут слушаться.
— Рон, я нашла!
Он бегом приблизился к Гермионе, сосредоточенно рассматривающей очередной кран.
— Кажется, здесь, — она отошла, давая Рону возможность самому нащупать спасительный символ.
— Да, это она, — выдохнул он.
— И… И что теперь?
— Тогда Гарри заставил ее открыться, сказав что-то на змеином. Я не помню, как это звучало. Но я же видел, как он открывал медальон, — быстро проговорил Рон, заметив огорченно опустившиеся плечи подруги, — и что-то запомнил. Не знаю, правильно или нет, но… Но попробовать надо. Только не смейся, я в этом деле новичок, — нервно пошутил он.
Склонившись над раковиной, Рон увидел змейку совершенно четко и издал непонятный звук, больше похожий на свист, нежели на шипение. Еще раз. И еще. Бесполезно. Ничего не изменилось и не сдвинулось даже на миллиметр. Гермиона осторожно тронула его за плечо:
— Ничего страшного, ты же не змееуст. Мы просто приведем сюда Гарри, и он откроет. Главное, что мы… Ты, — поправилась она, — вовремя об этом вспомнил.
Воображение Рона снова подсунуло ему картины, показанные медальоном Слизерина в лесу. «Да Гарри вообще все может», — раздраженно подумал он и, стиснув зубы, вцепился обеими руками в холодный мраморный край раковины. Предельно сосредоточившись, он снова и снова воспроизводил в голове шипение друга. Перед глазами все поплыло, Рон открыл рот и одновременно с этим звуком в голове прошипел что-то странное. Кран вспыхнул опаловым светом, раковины начали медленно разъезжаться в стороны, одна из них ушла куда-то вниз, закрывшись решеткой и открыв широкий зев трубы, уходящий куда-то в пустоту. Не веря своим глазам, юноша смотрел вниз.
— Рон, у тебя получилось, — восторженно прошептала Гермиона, и он подумал, что все его мучения не прошли даром.
— Да...
С минуту они смотрели на спуск. Наконец, Гермиона робко прервала тишину:
— Ну что, я первая?
— Нет, — категорично ответил Рон. — Я спущусь первый и внизу тебя поймаю. Там, знаешь ли, подушки не подложены…
Он сел на край и свесил ноги вниз. Несмотря на то, что он собирался прыгать уже во второй раз, им завладело пугающее чувство неизвестности.
–Давай,— шепнула Гермиона и, зажмурившись, решительно поцеловала его в щеку. Следом она добавила, явно смутившись: — На удачу.
— Спускайся через несколько секунд, — только и смог вымолвить Рон. — И… Спасибо.
Рон оперся руками о край и, оттолкнувшись, полетел вниз. Слизь, покрывавшая трубу, сильно ускоряла скольжение. Наконец труба выпрямилась под прямым углом, и Рона выбросило на грязный мокрый пол. Он услышал слабый вскрик подруги и, поднявшись, встал туда, куда приземлился. Через какие-то доли секунды оттуда вылетела Гермиона, тут же подхваченная парнем. Не удержавшись на ногах, он упал, крепко прижимая к себе девушку. С минуту они лежали, переводя дыхание, после чего Гермиона, покраснев, быстро встала и отряхнулась. Рон последовал ее примеру. Оглянувшись, он узнал этот тоннель, стены которого, как он помнил, были покрыты илом.
— Пошли, — решительно сказал он и, шепнув : «Люмос!» и взяв Гермиону за руку, двинулся вперед. Волшебница тоже зажгла свет на конце палочки — стало гораздо легче.
Они не считали минуты (хотя Гермиона принялась было отсчитывать, но быстро бросила это занятие), а просто шли по лужам, освещая каменные своды, и шлепки отзывались эхом на весь тоннель. Внезапно раздался громкий хруст, и Гермиона испуганно вскрикнула — она наступила на один из многочисленных скелетов животных, но через секунду она ахнула гораздо громче: сначала она увидела огромную змеиную шкуру, а потом — что их путь прегражден огромными камнями, образовавшими завал.
— Здорово? — усмехнулся Рон. — Это Локонс пытался наслать на нас с Гарри заклятие Забвения моей же палочкой. А ты помнишь, что она была в … кхм-м… не совсем в рабочем состоянии и взорвалась. Вот часть потолка и обрушилась.
Гермиона во все глаза смотрела на гору камней: одно дело слушать испуганно-восторженные рассказы мальчиков (и даже в глубине души немного завидовать), а другое — видеть последствия того, о чем они говорили, своими глазами, кожей чувствовать вселяемый этим местом страх и касаться холодного камня. Воображение сразу же нарисовало девушке картину происходящего тогда: вот стоят два маленьких мальчика и с ужасом смотрят на преподавателя, поднимающего палочку. Она сразу подумала о том, как здесь же проходила Джинни, околдованная дневником, ползал василиск, по пути поедая мелкую живность, и как Салазар Слизерин создавал эти стены, прокладывая путь все дальше и дальше… Ей стало дурно.
— Сейчас, — бормотал Рон. — Здесь должен быть проход, я его где-то тут делал, пока Гарри был… э-э… занят. Наверное, немного завалило. Вот он!
Они подошли к сравнительно небольшому отверстию в завале. То ли, действительно, за четыре прошедших года некоторые камни обвалились, то ли проход казался Рону большим потому, что сам он не был еще таким высоким. Перешагнув через камни, они оказались по ту сторону завала.
— Если честно, я не знаю, что дальше, — смущенно признался парень. — Гарри же тогда один пошел, а мы с Локонсом там остались. Но я думаю, нам надо просто идти прямо, — он махнул рукой вперед.
Гермиона кивнула, и они последовали дальше. Повороты, повороты, повороты… Казалось, тоннель не имеет конца. Было жутко холодно, изо рта девушки вырывался пар, и Рон крепче сжимал ее озябшие пальцы в своей руке.
Еще один поворот — и перед ними выросла гладкая каменная стена с двумя вырезанными змеями, свернувшимися в кольца, с поднятыми головами и изумрудами вместо глаз, словно горевших живым блеском. Рон сглотнул. Он не знал, что надо сделать, чтобы проникнуть за стену.
— Я думаю, тебе надо снова попросить открыться на змеином языке, — задумчиво произнесла Гермиона, проведя рукой по одной из змей.
Рона посетила та же мысль. Немного наклонившись, он посмотрел в горящие изумруды глаз и, сосредоточившись, прошипел те звуки, которые издавал тогда Гарри и которые снова и снова повторял про себя на протяжении пути на всякий случай.
Точно между змеями появилась узкая щель, которая быстро расширялась, открывая проход. Глубоко вдохнув, друзья перешагнули через порог, оказавшись в большой мраморной комнате.
— Вау, — вырвалось у Рона, увидевшего огромные колонны, уходящие куда-то ввысь и обвитые каменными змеями.
Оглядев комнату, они заметили в центре, около гигантской головы Слизерина, большую темную фигуру и поспешили туда. По обе стороны узкой мраморной дороги высились огромные каменные головы змей с разверзнутыми пастями и длинными тонкими раздвоенными языками. Слышался звук капающей воды, и в зеленоватом сумраке комнаты змеи казались пугающе настоящими. Страх, словно лед, сковывал тело, ботинки сильно скользили по мокрому полу. Дорога оканчивалась круглой площадкой.
Они подошли к туше василиска, лежащей в какой-то темной и будто бы густой луже. Чешуя местами сильно облезла, обнажая куски полуистлевшей плоти. Зрелище открывалось не из приятных — очевидно было, что в течение пяти лет полным ходом шел естественный процесс разложения. Голова огромной змеи была неестественно вывернута, над ноздрями виднелась узкая щель от клинка меча, покрытая засохшей кровью, зияли пустые отверстия глазниц. Из открытой пасти торчали длинные узкие грязно-желтые клыки. Стараясь не дышать, Рон осторожно обхватил один из них и попытался выломать, но тщетно: клык не поддавался.
— Надо магией, — растерянно резюмировала Гермиона.
— Я это и без тебя понял, — огрызнулся он.
Сделав вид, что не заметила грубости, девушка направила на клык палочку и произнесла:
— Accio клык.
Но тот лишь немного пошатнулся и остался на месте.
— Может, вместе? — предложил Рон.
— Accio клык, — это снова не дало никакого эффекта, кроме эха.
— Подожди, Рон, дай мне вспомнить. Было же такое заклинание, позволяющее что-то вырвать. Сейчас, сейчас я вспомню…
Гермиона сосредоточенно думала. Наконец ее лицо просветлело, и она, подняв палочку, выкрикнула:
— Extrahercio!
Это подействовало: раздался треск, и клык оказался у ее ног.
— Extrahercio, Extrahercio, Extrahercio! — Гермиона продолжала до тех пор, пока на полу не образовалась небольшая кучка грязных клыков.
— Зачем столько? — удивился Рон.
— Гарри же пошел искать диадему, помнишь? А как мы ее уничтожим? — пожала она плечами.
Открыв свою сумочку, Гермиона достала небольшую золотую чашу с выгравированным барсуком и протянула ее Рону. Он отодвинул ее от себя со словами:
— Нет, это должна сделать ты. Мы с Гарри уже уничтожили по одной такой чудной вещице, твоя очередь.
— Но Рон, я не знаю, как это сделать…
— Просто ударь и все. Главное — не слушай, что он будет говорить, просто бей, — посоветовал Рон и отошел от нее на несколько шагов.
Гермиона положила крестраж на пол и, сев на корточки, занесла руку с клыком. Словно почувствовав, что сейчас должно произойти, чаша покраснела, словно плавилась, и задрожала и, когда она уже была готова нанести удар, внезапно заговорила высоким холодным голосом, словно обволакивающим со всех сторон.
— Ты же не сделаешь этого, правда? Ты же умная девочка и вовсе не убийца… Хотя…
Над чашей возникли две призрачные фигуры. Старик и старуха с изможденными морщинистыми лицами с укором смотрели на Гермиону.
— Смотри, что ты сделала с ними… Ты обрекла их на смерть… В чужой стране… в чужом городе… они беспомощны… Они умирают… Но ты им не нужна. Им не нужна дочь-убийца…
— Доченька! — Гермиона вздрогнула и подняла голову: старуха протянула к ней руки. — Что же ты с нами сделала? За что, доченька?
— Она нам не дочь, — перебил ее старик. — Посмотри, у нас не может быть такой дочери… У нас вообще нет дочери… Нет дочери.
— ГЕРМИОНА! — сквозь пелену донесся до нее голос Рона. — Гермиона, не слушай их! Бей, Гермиона, бей!
Глаза старухи сверкнули красным.
— Не наша дочь… У нас нет ее, нет доченьки… Нет…
— БЕЙ, Гермиона!
Стиснув зубы, Гермиона со всей силы ударила клыком по чаше. Вспыхнув красным светом, она податливо изогнулась на месте удара, чудовищные фигуры исчезли, раздался оглушительный вой. Чаша закрутилась на месте, из нее полилась какая-то черная жидкость. Наконец она затихла.
Гермиона опустилась на колени, по-прежнему сжимая в дрожащей руке желтый клык. Сзади подошел Рон и, присев рядом, осторожно обнял ее.
— Они живы. Вот увидишь — кончится война, и мы обязательно найдем их, восстановим им память. Не переживай, все будет хорошо. Они живы, и они будут жить. Обещаю.
Гермиона не знала, сколько времени она плакала у него на плече. Успокоившись, она взяла чашу, положила ее в расшитую бисером сумочку, подобрала несколько клыков и встала.
— Пошли, пора выбираться отсюда, — сквозь слезы улыбнулась она, и Рон повел ее к выходу, обняв за плечи и захватив оставшиеся клыки.
Дорогу обратно Гермиона совершенно не помнила. Окончательно она пришла в себя лишь у конца трубы, по которой они спускались.
— И как мы поднимемся наверх? — безразлично спросила она.
С минуту Рон думал, потом его лицо озарила улыбка, и он, направив палочку в сторону широкого отверстия, выкрикнул:
— Accio метла.
Но ничего не произошло, и он растерянно опустил руку. Вдруг послышался свист разрезаемого воздуха, становившийся громче с каждой секундой, и из трубы вылетела старенькая «Комета». Присвистнув, Рон оседал древко и ухватился за него свободной рукой.
— Садись сзади меня и держись свободной рукой, — скомандовал он Гермионе, и она, прикусив губу, уселась на метлу.
— Готова? — спросил он.
— Я никогда не готова к полетам, — вздохнула Гермиона, но метла уже резко взмыла в воздух.
Зажмурившись, Гермиона крепко обхватила одной рукой друга за талию, другой прижимала к себе клыки. Труба была не такой уж и широкой, и локти то и дело касались склизких стен. Одной рукой вцепившись в Рона, а другой удерживая средство уничтожения крестражей, Гермиона молилась, чтобы все это побыстрее закончилась.
Наконец Рон резко взял вверх, и они вылетели из трубы, со свистом рассекая воздух. Описав круг над помещением, метла плавно опустилась вниз. Гермиона, пошатываясь, слезла с узкого древка, ноги не слушались.
— Рон, мы сделали это! Мы уничтожили его! Ты… ты просто молодец! — в эйфории она кинулась парню на шею.
— Да ладно, — смутился он, неловко приобняв ее свободной рукой. — Любой бы так поступил. Пойдем быстрее, там, наверное, уже все началось.
— Но куда мы сейчас пойдем? Мы даже не знаем, где Гарри.
— Бежим в Выручай-комнату, наверняка он там.
Сунув метлу подмышку, он побежал к двери и обернулся к подруге. — Ну, давай, мы должны успеть!
Вдвоем они выбежали из туалета и помчались на восьмой этаж, сбивая с ног учеников, преподавателей и остальных, оказавшихся на их пути. Они уже достигли площадки шестого этажа и остановились, чтобы отдышаться. Внезапно откуда-то из-за поворота выскочил Гарри. Увидев их, он издал вопль раненого зверя и заорал:
Vova
