Веснушки

Они могли бы улыбаться друг другу, как вежливо улыбаются их мамы при встрече, или оскорблять друг друга, как оскорбляют друг друга их отцы за глаза, но не делают ни того, ни другого. Они совсем не общаются.

Очень жаль.

У Скорпиуса Малфоя родинка на щеке и длинные мягкие локоны, прикрывающие мочки ушей. У Розы Уизли рыжая коса до талии и белая полупрозрачная кожа с россыпью ярких веснушек. Ей всё детство твердили, что так солнышко отмечает тех, кого больше любит, но, повзрослев, Роза упорно ищет на страницах «Ведьмополитена» средство избавиться от этих солнечных поцелуев.

Однажды профессор Слагхорн застаёт её за варкой зелья по такому рецепту — и пятьдесят баллов летят с Равенкло, как жёлтые листья с Гремучей Ивы по осени. А следующей осенью , как жёлтые листья, прямо в руки Розы пикирует самолётик-записка от непоседы-Лили, которую — как написано на тонком пергаменте — Скорпиус пригласил на свидание.

«А ведь она совсем маленькая, — думает Роза, больно закусывая губу. — Но зато у неё нет этих ужасных веснушек».

На Скорпиуса ей даже страшно смотреть, потому что она и так знает, что там увидит: безукоризненная мантия, зелёный галстук в полосочку и всё остальное, главное среди которого — улыбка, предназначенная не ей. Так что Роза только крепче сжимает зубы, склоняясь над очередным журналом всё ниже. Ей хотелось бы почувствовать на языке железистый привкус крови, но, сколько она ни пыталась, прокусить губу насквозь не получилось ни разу. То ли губы у неё слишком толстокожие, то ли зубы недостаточно острые… то ли солнце слишком сильно её целовало, так, что крови не осталось ни капли, и вместо неё по тонким венам струится расплавленный мёд.

Расплавленный мёд… Звучит сладко, остаётся на языке золотистым хмельным послевкусием. Расплавленный мёд — именно так Роза Уизли вот уже шесть лет чувствует себя, когда мимо проходит Скорпиус Малфой.

Но сегодня Скорпиус Малфой проходит мимо неё не один, и Роза отчётливо чувствует, как в этом меду появляется горький, мерзкий, вяжущий привкус. Видимо, дёготь.

На следующий день от немногочисленных гриффиндорских подружек Роза узнаёт, что Лили вернулась в их спальню быстро и злая, как десяток обиженных гиппогрифов. Она снова закусывает губу, на этот раз, чтобы подавить ярким пламенем вспыхнувшую в груди бесконтрольную радость. Но у неё ничего не выходит, и это пламя согревает весь день. Не взирая ни на какие угрызения совести, Роза чувствует себя бесконечно счастливой от того, что у кузины не получилось…

А потом, уже вечером они сталкиваются в коридоре, и такая непривычно-хмурая Лили смотрит ей в лицо и бормочет что-то про противные, гадкие, уродливые веснушки.

— Да, знаю, — рассеянно отвечает Роза, невесомо прикасаясь ладонью к щеке.

Ей нужно снять с сестры баллы за поздние прогулки, но вместо этого она топчется на месте, не давая пройти, и чувствует себя виноватой. В конце концов, Лили отталкивает её и, чеканя шаг, удаляется в сторону башни своего факультета, а Роза так и остаётся в недоумении.

— Я хотел спросить у неё о тебе, — раздаётся откуда-то из темноты тихий голос.

— Малфой? — Роза вопросительно поднимает брови.

Она знает, что страдать по нему так же глупо, как, например, влюбиться в Виктора Крама, самого знаменитого игрока в квиддич. Потому что она видела Крама только на обложках журналов, потому что он ей в отцы годится, потому что… Но ведь мама, как говорят, с ним переписывалась и даже — о, Мерлин! — несколько раз целовалась, так что, выходит, до мечты вполне можно дотянуться. Если повезёт. Или — если хорошо постараешься?

Роза не знает.

И вот она, мечта, стоит перед ней, нервно теребя кончик слизеринского галстука, и что-то говорит-говорит-говорит, а Роза даже не слышит.

— Что? — переспрашивает она, когда понимает, что Скорпиус ждёт от неё какой-то реакции.

— Ты пойдёшь со мной на свидание? — повторяет Малфой. Его тон деланно-спокоен, но Розе чудится за ним свернувшаяся пружина волнения.

— А как же Лили? Или это хитрый план по соблазнению всех по очереди Уизли?

— Она — Поттер, — говорит Скорпиус, продолжая терзать пальцами галстук.

По фамилии — да, но по крови… Роза качает головой, слишком хорошо ощущая, как расплавленный мёд растекается по всему телу, тёплый и вязкий. Она уже открывает рот, чтобы что-то сказать, но Малфой перебивает:

— А ещё у неё нет веснушек.

Да. Они могли бы улыбаться друг другу, как вежливо улыбаются их мамы при встрече, или оскорблять друг друга, как оскорбляют друг друга их отцы за глаза, но не делают ни того, ни другого. Вместо этого Роза Уизли и Скорпиус Малфой самозабвенно целуются посреди коридора.