Nox

В Норе всегда было непросто спать. В преддверии войны мужчины Уизли слетелись на остров, и теперь храп по ночам стоит такой... Но не только в храпе дело.

Рон постоянно думает о спящей на первом этаже Гермионе. Мечтает, перебирая пальцами на члене, как вот прямо сейчас поднимется, прокрадется по поющим половицам и разбудит девушку поцелуем, как во всех этих дурацких историях. А потом незамедлительно трахнет — прямо на том же диване; тот хотя бы не скрипит. Он удивительно живо представляет себе обнаженную Герми — видеть ее без одежды ему не довелось, ан пальчики-то помнят; он отлично знает, какое лицо у нее будет, когда он войдет в нее (четверка по арифмантике, третий курс) и какое — когда... если... когда она кончит (разгаданная загадка с Зельями, первый курс). Дышит он так, что весь дом уже должен был бы проснуться, однако спят.

Как знать, может, за стенкой примерно о том же думает Джинни — разве что она проходит в своих мечтах комнатой дальше, минуя спящую Гермиону и гладя Гарри по щеке. Может, что-то этакое вспоминают братья — хотя нет, им разве что снится. Ну и, конечно, Билл точно ничем таким не занят: Молли проявила понимание и отвела им одну комнату на двоих, хоть и с двумя постелями. Такие мелочи...

Рон валялся поверх одеяла совершенно голый, временно отложив трусы за ненадобностью, и медленно, растягивая удовольствие, думал о том, как Гермиона, краснея, будет облизывать его, будто сакраментальный леденец. Ничего не предвещало, так что даже скрип половиц его мало обеспокоил — в конце концов, Рон слышал его примерно в это время всю неделю. Девяносто девять из ста, что Чарли поперся тайно жрать на кухню, оставшийся процент — на собравшуюся таки расстаться с девственностью сестренку. "Ну что, в спину ветер" — подумал Рон, проходясь пальцами вдоль ствола, как вдруг дверь открылась.

Открывалась она долго и потихоньку, так что Рон сразу исключил вариант с родителями. Неужто Гарри опять с огневиски приперся — кошмары лечить? Так или иначе, руку от самого дорогого Рон убрал, а вот спрятаться под одеяло уже не успел; член остался бодро салютовать вошедшей Флер.

Сама будущая миссис Уизли, впрочем, того стоила: француженка была в полном дезабилье и совершенно этого не стеснялась. По-хозяйски обозрев обстановку — глаза у нее горели, как у Косолапсуса в ночи — она прошла, покачивая узкими бедрами, к кровати, улыбнулась вытаращившему глаза Рону и, наклонясь и отставив попку, вобрала головку в губы.

Свой первый испытанный не в одиночестве оргазм Рон встретил так же, как встречал любой новый опыт в своей жизни — бескрайним удивлением. В общем, оно и понятно — уже десяток минут неторопливой, вдумчивой дрочки, да с такой-то кульминацией... Флер не смутилась: сглотнула раз, другой, вытерла губы и, почти не меняя позы, начала вылизывать и не думающий падать ствол.

"Ох бля", — именно такова была первая связная мысль Рональда. К тому моменту Флер уже успела добраться до мошонки, каковую и обрабатывала горячим языком. "Билл меня убьет. Четвертует. А потом Круцио. А потом Авада. А потом превратит в инфернала и опять убьет", — Рон валялся пластом и паниковал, а Флер уже присоединила к языку кольцо пальцев. Ощущение было куда как приятнее, чем когда проделываешь это сам, и Рон мудро решил, что на самом деле спит и скоро проснется на буквально залитой спермой простыни. Главное — чтоб не слишком скоро. Он наконец стряхнул с себя оцепенение, но на что-то большее, чем благодарно погладить Флер по лунным волосам, его не хватило.

Флер наконец оторвалась от его паха, повернулась к нему и, не прекращая сдрачивать, вопросительно посмотрела и провела свободной ладонью по животу вниз. Этого хватило, чтобы Рон опять не выдержал. Чуть-чуть поблескивающие в неверном лунном свете капли теперь украшали небольшую грудь будущей родственницы, как жемчужное ожерелье; на лицо, кажется, тоже что-то попало. Рон вздохнул, но праздник не спешил кончаться.

Мадемуазель Делакур аккуратно взобралась на старую кровать — та предательски скрипнула, Флер замерла на полпути, но больше ничего не услышала — и уселась Рону на бедра. И задвигалась. Бедра ее показались Рону едва теплыми, а вот щель, которую она притиснула вплотную к чуть поникшему члену — просто раскаленной. Медленно, длинными движениями девушка стала тереться об него, пытаясь приободрить — и минутой раньше Рону уже и этого было бы достаточно, чтобы кончить. Сейчас же он просто вернулся в боевую позицию — тем быстрее, что догадался накрыть ее груди ладонями и хотя бы не слишком сильно их сжимать. Руки его — хорошие руки квиддичного вратаря — были, пожалуй, для этого даже и великоваты; Рон как-то в сторону подумал, что у Гермионы также небольшие... Судьба.

Флер приподнялась — и опустилась снова, вбирая Рона одним рывком, благо, как Рон с удовлетворением понял, уже была довольно влажна. Руки парня уже после первых трех фрикций — медленных, Флер поднималась и опускалась на него неторопливо, с садистской улыбочкой — соскользнули француженке на талию. И понеслось.

Как двигаться — Рон примерно представлял благодаря порноиндустрии, да и Флер не имела ничего против, плюс была достаточно легкой, чтобы ее можно было мало что не подбрасывать на члене. Она дышала чуть чаще, чем сам Рон, ее грудь мелко подпрыгивала с каждым рывком, а рыжий сперва блаженно улыбался, а вот потом начал грызть простыню. Стоило ему понять, что финал опять близок, Рон попытался вывернуться из-под девушки — орать "Я кончаю!!!" было бы сейчас не слишком уместно — однако Флер удержала его за плечи — и получила очередной заряд горячей, густой спермы глубоко в себя.

Рон откинул голову на подушку, пытаясь привести дыхание в норму. Флер же слезла с него, потом с кровати, первым долгом обтерла с себя сперму его же трусами, потом наклонилась — та же поза, что и в начале вечера — и поцеловала его уже траурно поникший член.

А вот потом она наклонилась уже к уху.

— Ты — последний, Rонни-бой. Считай это подаrком от Билла — и ни с кем, кrоме бrатьев, не обсуждай, — она тихо хихикнула, — Не советую.

Рон попытался что-то ответить, но только бесшумно открыл и закрыл рот. Значит, Чарли... а потом Фред с Джорджем... интересно, по одному или вместе? А Перси-то, Перси, идиотина! Такое пропустил... Рона начал было душить истерический смех, но Флер вернулась к его уху.

— И вот еще что, Rон. Тrахни уже Геrми, — она произнесла это имя как всегда, с ударением в конце, — Мы каждую ночь слышим, как она мастуrбиrует, — Флер облизнула мочку его уха, и Рон понял, что резервы организма еще не исчерпаны, — Не то, чтобы мы с Биллом пrотив... Но жалко же девочку.