Tabula rasa, или Искусство требует жертв

Хлюп!

Огромная чернильная капля плюхнулась на лист пергамента, свиток спружинил, и зеленые брызги разлетелись во все стороны, заляпав и сам лист, и поверхность стола.

Клякса вышла великолепная: похожая на каракатицу или... на глаз. Зеленый глаз мальчишки Поттера, из-за которого бедняга Пивз страдает тут который час кряду. И идея не заставила себя долго ждать. Полтергейст еще раз обмакнул перо в склянку, поднял руку повыше и, нацелившись на пергамент, со смаком стряхнул чернила.

Вторая клякса получилась гораздо живописнее первой: и крупнее, и размашистее. Окрыленный успехом, Пивз заключил обе кляксы в овал; пририсовал сверху несколько неровных палок разной длины — взлохмаченные волосы; с любовью к искусству вывел знаменитый поттеровский шрам; кривой черточкой обозначил рот и на этом решил закончить свой шедевр. Ведь справедливо замечено: «Живопись слишком слаба, чтобы изобразить человека».

Склонив голову набок и причмокивая языком, художник разглядывал рисунок. Что и говорить — хорош, одна беда — не заказывали. С Пивза требовали стихи. С мятежного поэта — вирши по требованию? Чего удумали?!

Я дух мятежный, я — поэт!

Слог междометиями встал…

Полтергейст скосил глаза на пергамент и тяжко вздохнул. Под чернильным портретом красовалась единственная строчка хвалебной оды, с грехом пополам выцарапанная у вздорной Музы еще час назад: «Гарри Поттер — наш герой!»

— Глаз зеленый, лоб с дырой... — мрачно процедил Пивз и под яркую вспышку молнии скорчил мину нарисованному человечку.

Зеленая рожица не шелохнулась, проигнорировав и полтергейста, и очередной, особенно долгий, раскатистый удар грома, но на мысль навела.

Скорчил рожу кирпичом —

Ловец отважно ловит снУтч...

— Уу-у... — взвыл поэт. — Какой сну-у-у-у-утч? Воз трудов праведных — Хагриду в стряпню, а как хорошо все начиналось.

Под завывание бурана,

Да Муза погулять ушла...

— Ежик без ножек, опять отвлекся! — Пивз в раздумье почесал затылок. Искать рифму к слову «снитч» было старым неблагодарным занятием и за пятьсот с лишним годков поэтического стажа изрядно надоело. — «Снитч» и «квиддич» — шаблонно, а «снитч — стричь» — банально.

Героя б наголо постричь —

Тогда поймать сумеет снитч.

Пивз тяжело вздохнул: мелко, чахло, бездарно. Смерть искусству!

Полтергейст непристойно ругнулся, вспомнив еще одну, набившую оскомину, заумь «снитч — клич».

Над стадионом бравый клич:

Ловца на мыло, к драклам снитч!

Кое-как отведя душу бранью, Пивз снова с тоской посмотрел на стол (целый, гад, стоит!) и на клочок пергамента (чистый, гад, лежит!). Гениальная живопись, мозолившая глаза, в зачет не шла.

— Наложили, церберы, отработку. Теперь сиди тут и не буянь, сочиняй вирши во славу будущего победителя. Вот ведь влип!

Пивз обожал испытывать чужое терпение. И чаще всего проказы сходили ему с рук. Что с шалопая взять? Обитатели Хогвартса предпочитали лишний раз посмеяться над его проделками. А вот с Кровавым Бароном — незадача: то ли его терпение было слишком коротко, то ли чувство юмора — катастрофически мало. Уж сколько веков прошло с единственной отпущенной в его адрес шуточки, а до сих пор при каждой встрече так и норовит окатить Пивза могильным холодом.

Как не старался полтергейст придумать способ загладить вину перед Бароном — все впустую, пока не подглядел одну сценку. Безголовый Ник — вот уж точно безголовый! — самозабвенно хвастался очередной победой своего факультета. Барон, впившись в него взором, напряженно застыл — даже его призрачные цепи перестали звенеть, но тупой гриффиндорский призрак, ничего не замечая, продолжал разливаться соловьем. Наконец слизеринское приведение не выдержало: в бешенстве развернулось и настолько стремительно вылетело из комнаты, что резкий звук всколыхнувшихся цепей напомнил хлопок дверью.

Да было бы Безголовому Нику чем хвастаться. Выигрыш — всего-то несколько рубинов! И тут Пивза осенило: стянуть из факультетских часов да и подарить Кровавому Барону десяток-другой гриффиндорских камушков. Кто их считает-то? Всего лишь раз — в конце учебного года.

Для своей авантюры полтергейст выбрал самое правильное время: такая дикая буря, сотрясающая стены замка, случается раз в сто лет. И Пивз был бы не Пивз, если бы, вдохновленный погодкой, не занялся тем, к чему всегда лежала его широкая художественная натура. Но заурядные шалости под это великолепное буйство природы творить грешно. Разгромы кабинетов, обмазывание гиппогрифовым навозом перил и создание огромных зловонных луж в коридорах можно оставить на потом. Сейчас же он вознамерился свершить воистину великое дело.

В мечтах о благосклонности Кровавого Барона Пивз настолько увлекся откручиванием нижней крышки часов и осторожным извлечением рубинов, что совершенно не заметил тощую полосатую кошку, бесшумно прошмыгнувшую в холл. Кошачий визг, перешедший в человеческий вопль: «Что ты себе позволяешь?!», многократно отразился от старых стен замка. От неожиданности Пивз выронил крышку часов, краденые рубины покатились по полу, а сам он, даже не успев возмущенно хрюкнуть, повис, обездвиженный заклятием Макгонагалл.

Минуты не прошло, как явился не запылился, сам Альбус Дамблдор. Директор — старик нехороший, зловредный, хоть и улыбается все время, сверкая из-под очков-половинок хитрющими глазами. Однако с ним не поспоришь: уж больно его «Ридикулус» мерзок — несколько лет после такого в себя приходишь. Пивз разочек попробовал — спасибо, что-то больше не хочется.

— Альбус, да сколько же можно терпеть это наглое хулиганство! — разъяренной фурией шипела Макгонагалл. — Сейчас дематериализую его к драклам и разом прекращу все эти безобразия!

— Успокойтесь, Минерва! Я уверен, лучше в детстве научиться противостоять полтергейсту, чем растеряться, впервые столкнувшись с ним взрослым.

Пивз почесал затылок — его держат в школе как наглядное пособие? — а он-то рассчитывал, что ценим за широкую артистическую натуру.

Директор оценивающе взглянул на него и сурово произнес:

— Подобную выходку, конечно же, нельзя оставить без наказания. Пивз имел намерение навредить Гриффиндору, следовательно, ему придется написать для этого факультета хвалебную оду к завтрашнему, точнее уже к сегодняшнему, матчу по квиддичу.

Дамблдор взмахнул волшебной палочкой, и Пивза с пяток до макушки окутали огненные, напоминающие Непреложный обет, сполохи.

Во влип! По первое число! Причем вместе с Музой, вовсе не имевшей к шалости полтергейста никакого отношения.

И теперь сидит Пивз в кабинете директора — создал, заботливый, условия для творчества! — и пытается выдавить из себя оду для Гриффиндора и проклятого Поттера.

— Да чтоб его молнией испепелило! Этого Дамблдора с его Обормотером! Он что ли матч выиграет?! В этом светопреставлении, что на улице творится, самим Мерлином быть надо, чтоб хоть что-то разглядеть!

Снитч с крылами по бокам

Слепым козлам не по очкам.

Да его, задохлика, тут же ветром снесет фестралу под хвост, кентавру под копыто! Вот второго ловца, Диггори, просто так не возьмешь: этот крепкий... и зрячий... О, пронзило! Поймал Музу за хвост!

Предвкушая вдохновение, Пивз радостно потер руки, перебудив все портреты, вихрем облетел кабинет и опустился на стол, где его по-прежнему ждал ненавистный пергамент. Распрямил свиток и, на удачу поплевав через плечо, принялся выводить с красной строки.

Сегодня Поттер проиграл:

И кончен бал!

Обмакнув перо в чернила последний раз, Пивз шлепнул жирную точку в конце восклицательного знака, приписал снизу гордое «Pi...», затейливо закрутив хвостик последней буквы, и сунул пергамент под чернильницу. Сказано было сочинить хвалебный стих будущему победителю — он сочинил, а против наития гения не попрешь.

В это же мгновение вокруг мятежного полтергейста вздрогнуло и опало радужное свечение — заклятие, наложенное Дамблдором, исчезло.

— Гром и молния! Свершилось!! Свобода!!! Все-таки талант — не пергамент, в трубочку не свернешь, — размахивая пером, как дирижерской палочкой, Пивз со значением продекламировал: — Мальбрук в поход собрался!

Стих получился отменный: как раз то, за что боролись. Осталось дело за малым: подгрести жизнь под рифму. А иначе вся радость творчества дементору в глотку. И как же решить эту проблему? Да легко: просто во фразе, оброненной директором за ужином: «Всем спать, нельзя будить пред матчем!» запятая стоит не на месте.

С торжествующим воплем «Всем спать нельзя, будить пред матчем!» Пивз нырнул в камин директорского кабинета, намереваясь творить новые грандиозные пакости.

Каминные трубы — самый простой путь в гриффиндорскую башню: без дурацких паролей, докучливых портретов и прочих сумасшедших сэров.

Еще не осела взвихренная Пивзом зола, как сбросивший Дезиллюминационые чары Альбус Дамблдор подошел к столу, удовлетворенно повертел в руках исписанный каракулями лист и неожиданно подмигнул нарисованному зеленому человечку.

— Извини, Гарри, но другого способа заставить тринадцатилетнего мальчика загореться желанием учить высшую магию «Патронуса» я не вижу.

— Tabula rasa! — произнес заклинание Дамблдор, и некоторые волшебники на портретах негодующе вскрикнули, а зеленые чернила с легким шипением впитались в пергамент, оставив его девственно чистым.

Но ничего не пропадает бесследно: где-то на скрижалях судьбы Гарри Поттера была скорректирована одна из страниц.

— Иногда и наичернейшая магия может послужить благим целям, — многозначительно произнес Дамблдор, обращаясь к портретам директоров, и многие разделили его мнение. — Однако, как плохо полтергейсты поддаются легилименции. Намучался я с ним, — посетовал он, вытирая большим клетчатым платком пот со лба.

* * *

Пивз же несся по каминным трубам Хогвартса, самозабвенно горланя во всю мочь:

Пивз стих могучий сочинил,

Не зря ж я ночью-то пахал…

Увлеченный декламацией, полтергейст неудачно вписался в один из поворотов и треснулся лбом об стенку. Почесав вспухающую шишку, гордо закончил:

Рифмоблудов тьма, пиит один:

Пивз — гениальный сукин сын!

* * *

Проснулся Гарри очень рано, еще не светало. Он подумал, что его разбудил вой ветра. Но тут ощутил затылком холодное дуновение и резким движением сел. Рядом с ним висел полтергейст Пивз и изо всех сил дул ему в ухо.

— Ты что, спятил?! — рассердился Гарри.

Пивз надул щеки, издал непристойный звук и, кувыркаясь, вылетел из спальни.*

* Дж.К.Роулинг «Гарри Поттер и узник Азкабана»