Сборник драбблов и виньеток

Главные герои: ГП, СТ, ГГ, ТР

Тип: джен

Размер: драббл

Саммари: написано на Драббл-фест, Заявка №4 слова: печать, зеркало, валет

— …И на сердце за семью печатями… — Гарри открыл последнюю карту, нервно покосившись на еще более неземную, чем обычно, Трелони. — Валет пик! — громко провозгласил он и тут же посмотрел в зеркальце, которое хитро было прикреплено к парте сбоку. Ожидавшая его внимания Гермиона сразу же начала показывать какие-то странные, непонятные знаки, то и дело указывая на самого Гарри и сосредоточенно хмурясь. Она медленно проговаривала какие-то два слова, и если бы Гарри умел читать по губам, то понял бы, что эти слова — «черноволосый человек».

— Так что означает валет пик на сердце? — привычным отстраненным голосом спросила Трелони.

— Эээ… зазнобу тайную, которой все помыслы заняты! — выпалил Гарри единственную запомнившуюся ему строчку из учебника «Гадание по картам».

Трелони удивленно моргнула.

— Что ж, давайте посмотрим, кто же вам выпал… — она потянулась к колдографии кого-то из бывших студентов, которую Гарри, как и другие экзаменующиеся, вытянул наугад из внушительной стопки. Трелони перевернула колдографию, и Гарри чуть не свалился со стула: прямо на него смотрел, обаятельно улыбаясь, семнадцатилетний Том Риддл.

Главные герои: Нагайна, ЛВ, ГП

Тип: джен

Размер: драббл

Саммари: написано на Драббл-фест, Заявка №1 слова: хозяин, чемодан, лотерея

— Хосссяин совсссем потерял голову, — укоризненно шипела огромная кобра, по пятам следуя за высоким черноволосым волшебником, который метался по комнате: от зеркала к платяному шкафу, от шкафа к окну и снова к зеркалу.

— Еще одно ссслово, и пущу тебя на чемодан! — не выдержал Волдеморт, резко разворачиваясь к чрезмерно опекающей его змее.

Нагайна понятливо заткнулась и отползла от греха подальше под кровать. Кончиком хвоста она украдкой стащила с тумбочки глянцевый нарядный листок и с довольным видом заныкала его под себя. Сильный хосссяин не должен так охотиться за детенышем…

— Нагайна, куда ты дела пригласссительный? — требовательно прошипел Волдеморт.

Змея сжалась, но по-партизански молчала.

— Акцио, пригласительный!

Листок вылетел из-под змеи и из-под кровати. Прошуршала бархатная мантия, хлопок аппарации…

Нагайна с опаской ощупала воздух раздвоенным язычком и только после этого выползла на свет. На полу валялся раскрытый журнал, со страниц которого смущенно улыбался растрепанный зеленоглазый парнишка в круглых очках. «Главный приз лотереи — ужин с Гарри Поттером!» — шла над колдографией большая надпись.

— Хосссяин совсссем помешался… — недовольно пробурчала змея и уютно устроилась на кипе лотерейных билетиков — тех, которые не выиграли.

Главные герои: гриффиндорцы, МинМкГ

Тип: джен

Размер: драббл

Саммари: написано на Драббл-фест, Заявка №8 слова: недоразумение, самолюбие, кактус

— Ааа!

— Гарри, нет!!!

БУМ!!!

Выбитое горшком стекло осыпалось с хрустящим звоном.

— Что здесь происходит?! — рявкнула МакГонагалл, влетая в спальню гриффиндорцев-шестикурсников.

— Просто недоразумение, профессор, — пролепетал Дин, вжимаясь в стену. На красного от злости и возмущения Гарри он старался не смотреть.

Невилл, удерживаемый с двух сторон Роном и Симусом, с горестным воем порывался выпрыгнуть в окно, бессвязно бормоча: «Hylocereus Magicus… Последний экземпляр… Спраут убьет меня…»

МакГонагалл неодобрительно поджала губы, но вышла, оставив своих львят разбираться между собой.

— Гарри, ты не пострадал? — робко подергала его за рукав Джинни.

— Я — нет. А вот мое самолюбие… — Гарри обвел мрачным взглядом своих соседей по комнате. — Ну, и кому пришло в голову нацепить маску Пожирателя Смерти на кактус Невилла?!

Главные герои: СС, шестикурсники

Тип: джен

Размер: драббл

Саммари: написано на Драббл-фест, Заявка №7 слова: эгоист, бабник, конфуз

— Поттер, не будьте же эгоистом!

— Вот-вот, делиться надо! — поддакнул Малфой, надвигаясь на заикающегося от паники Гарри.

— Но не собой же делиться! — возмущенно завопил Гарри, ловко запрыгивая на парту и вжимаясь в холодную стену. — Гермиона, сделай же что-нибудь! Рон, убери от меня руки!!!

— Ступефай! — Рон отлетел на пару метров и затих. — Ступефай! Ступефай!

Одурманенные шестикурсники полегли под алым дождем заклинаний девчачьей части курса. Снейп же — опыт не пропьешь! — не только отбил все предназначавшиеся ему лучи еще на подлете, но и ответил шквальным огнем, от чего девчонки с визгом бросились врассыпную.

Гарри побелел от ужаса, когда профессор ЗОТИ двинулся к нему с явно не целомудренными намерениями. Взмах палочки — и парта исчезла; Гарри мешком рухнул на пол. Но он и пискнуть не успел, как Снейп схватил его за шиворот и страстно, по-взрослому поцеловал.

Гарри думал, что хуже этого не может быть ничего в жизни! Однако ему резко поплохело, когда затуманенный взгляд профессора прояснился, а на лице проступило осознание происходящего. Снейп резво отскочил от ненавистного Поттера, брезгливо вытирая губы тыльной стороной ладони.

— Невилл, я убью тебя когда-нибудь! — заорал красный, как рак, Гарри, яростно отплевываясь. — Какого черта из-за твоего проклятья всех переклинило на мне?!

— Я не хотел, Гарри! — чуть не плача, воскликнул Невилл. — Это… это случайно вышло!

— Да уж, специально такой конфуз не получился бы… — пробормотала Лаванда, искоса поглядывая на мрачного, как грозовая туча, Снейпа.

— Минус пятьдесят баллов с Гриффиндора! — рявкнул Снейп. — Что вы применили, Лонгботтом?!

— К-конфудус…

— А почему эффект, как от массового Империо? Да снимайте же свое проклятье! Или вы хотите, чтобы Поттера зацеловали до смерти?

— Я не могу снять его!

— Да о чем вы думали, что банальный Конфудус обернулся таким стихийным бедствием?!

— О Луне…

— Еще один бабник, — шепнула Лаванда Парвати. Та согласно закивала.

— По-о-отти! — сладко протянул пришедший в себя Малфой.

— Поттер, сказку про Нильса и диких гусей читали?

— Ч-читал, — кивнул Гарри.

— Тогда ведите всех этих… проклятых за собой в Больничное Крыло!

— А если они меня по дороге поймают, и… и…

— А вы не мешкайте, Поттер, — участливо посоветовал Снейп. — Вон отсюда!

Главные герои: ГП/ГГ, Амбридж

Тип: гет

Размер: драббл

Саммари: написано по заявке Беты "Я не ищу неприятности, это они меня находят!"

— Гарри, я тебе тысячу раз говорила: не ищи неприятностей на свою голову! Ай, осторожнее! Уроню ведь!

«Я не ищу неприятности, это они меня находят!»

— Ах, значит, близнецы тебя насильно накормили своими экспериментальными пастилками?! Да не дергайся, кому я сказала!

«Не насильно… Но не мог же я им отказать!»

— Знаешь, ты меня иногда пугаешь, — вздохнула Гермиона. — Ой…

— Мисс Грейнджер, до отбоя четверть часа, — раздался тоненький слащавый голосок. — И… что это у вас? — взгляд Амбридж опустился на ладони Гермионы, сложенные лодочкой. Там сидела, обиженно надуваясь, болотного цвета жаба. — Какая мерзость! — передернуло мадам Амбридж.

«Ей никто не говорил, что она обычно выглядит гораздо хуже, чем я сейчас?» — мрачно поинтересовался Гарри.

— Надеюсь, вы не забудете вымыть руки после… этого, — брезгливо поморщилась Амбридж.

Гарри и Гермиона проводили ее злыми взглядами.

— Ну, и как мне тебя теперь расколдовывать? — безнадежно спросила Гермиона.

«Поцелуем?» — просительно заглянул ей в глаза Гарри.

Главные герои: ГП, ТР, ЛП-мл

Тип: джен

Размер: виньетка

Саммари: написано на Драббл-фест. Заявка №9 «Гадкий утенок»

— Том, я понимаю, что суровые времена требуют суровых мер… И что ты хочешь обезопасить её от всех и вся… Но нельзя же обучать ребенка темной магии!

— Тебя снова в школу вызывают? — выгнул бровь Том и даже ехидно так улыбнулся — но совсем незаметно, одними глазами.

— Да! — негодующе воскликнул Гарри. — За то, что Лили применила Секо — и это в тринадцать-то лет! До Непростительных полтора шага осталось!

— А проклятье у моей девочки получилось так, как нужно? — с живым интересом спросил Том, успешно пропустив мимо ушей большую часть этой возмущенной тирады.

— Лили — не твоя девочка! — низко, яростно прошипел Гарри. Родительская ревность всколыхнулась с новой силой.

— Моя, — мурлыкнул Том, щурясь от удовольствия. — И твоя, конечно, тоже, — поспешно добавил он, когда глаза Гарри опасно сузились, превратившись в две крохотные щёлочки. — Первая Певерелл за почти тысячу лет!

— Прекрати, — поморщился Гарри. — Она в первую очередь моя… ладно, наша! дочь. И только потом уже маленькая принцесса чистокровных.

— Порой мне кажется, что ты сожалеешь о том своем решении спасти Лилиан любой ценой… Даже ценой её введения в род Слизеринов.

— Заткнись! — устало бросил Гарри. Он почти рухнул в кресло и потер лицо руками. — Ты ведь прекрасно знаешь, что мой выбор был бы тот же, даже сумей я вернуться в прошлое и что-то изменить!

— Думаю, если бы ты смог вернуться в прошлое, то заавадил бы свою благоверную Гиневру, — мерзко усмехнулся Том. Но как раз в этом предположении он был абсолютно прав. — Иногда я задаюсь вопросом, не проведи ты Ритуал Отречения, унаследовала бы наша Лилиан черты этого семейства предателей крови?

Гарри досадливо промолчал, хоть ему и было в высшей степени неприятно любое упоминание о Джинни или Роне. Том понятливо и оттого тошнотворно улыбнулся, и у Гарри прям руки зачесались запустить чем-нибудь тяжелым в его ухмыляющуюся физиономию. Пусть даже вот этим пресс-папье… Хотя портрет все равно ничего не почувствует.

Улыбка Тома вдруг потеплела, а глаза молодо заискрились — даже несмотря на то, что портрет этот писали, когда он был уже в годах.

Двери кабинета распахнулись, и внутрь влетела — иначе и не скажешь — Лили Луна Певерелл-Поттер. Долговязая — ростом едва ли не с самого Гарри, нескладная, угловатая, с щедрой россыпью солнечных веснушек на носу и щеках. И ярко-зелеными глазами, сейчас горящими осознанием собственной правоты. Глаза, да и, пожалуй, блестящие темно-рыжие волосы, унаследованные ею от бабушки, Лили считала единственными своими красивыми чертами.

С радостным воплем «папа!» она бросилась на шею Гарри, а потом церемонно, как учили, присела в реверансе перед портретом Темного Лорда Волдеморта… для нее — второго отца. Однако весь официоз сводила на нет её широкая белозубая улыбка.

— Ну, юная леди, и почему ты пыталась проклясть Скорпиуса? Темным, я замечу, — острый взгляд на ухмыляющегося и крайне довольного собой Тома, — проклятьем!

Лили насупилась и упрямо глянула на отца исподлобья:

— Он меня обозвал!

— Скорпиус? Тебя? — в замешательстве переспросил Гарри. — Он ведь… гм… добивается твоей благосклонности уже несколько лет, разве не так?

— Он уже переключил свое внимание на эту дуру…

— Манеры, Лилиан!

— На мисс Розу Уизли, — корректно, но при этом очень ядовито выразилась Лили.

— И из-за этого ты решила проклясть его? — удивился Гарри.

— Он назвал меня гадким утенком! — вспыхнула Лили до корней волос. От злости, разумеется. — Папа… Папочка! Ну, не сердись ты так… За Круцио в Азкабан сажают, ты помнишь?!

— Не волнуйся, милая, меня — не посадят! — донеслось из-за уже закрывающейся двери.

— Я же говорила декану Грейнджер-Крам, что папа не меня накажет, а Скорпиусу добавит, — пробормотала Лили.

— Что-то мне подсказывает, что именно на это она и рассчитывала, — заговорщически улыбнулся ей Том. — Расскажи лучше, почему именно Секо?

— А, долгая история! — смутилась Лили и даже виновато поводила мыском туфельки по полу. — Просто как раз над Скорпи висел такой отвратительно безвкусный гобелен… и я решила скинуть это убожество на него… А он решил, что я целилась в него и промахнулась, и закатил истерику!

— Узнаю характер Драко Малфоя, — усмехнулся Том.

— Надеюсь, папа не дойдет до смертоубийства, — встревоженно прошептала Лили, оглядываясь на горящий камин.

— Не дойдет, не переживай, — успокоил её умудренный горьким опытом Том. — Чтобы довести его до этой точки, нужно как минимум развязать войну!

Главные герои: ???

Тип: джен

Размер: виньетка

Саммари: написано на Драббл-фест. Заявка №3 «Да будет свет»

Длинные чернильно-черные тени располосовали пустынный двор. Вечер. Грязно-оранжевый солнечный диск почти докатился до высоких шпилей Западной Башни, и лиловая дымка густеет на глазах. На востоке робко выглядывает серп полумесяца. Но из-за этой дымки уже столько лет луна не серебряная, не золотая и даже не голубая, а кроваво-алая — печальная предвестница всё новых и новых потрясений. Кто бы мог подумать, что абстрактные Свет и Тьма когда-то будут восприниматься буквально? И Тёмное Царство, теперь заглотившее всю Землю целиком, действительно будет Тёмным. И каждый холодный рассвет в нем будет лишь напоминанием о том, что грядет очередная длинная-длинная ночь.

Тяжелые шаги одного-единственного стражника гулко отдаются эхом, отражаясь от гладких каменных плит. Один. Да и зачем больше, если Он — Император — и так знает всё и обо всех? Если ему подвластно то, о чем другие не смеют даже мечтать?

Охранник поворачивается, все так же чеканя шаг, и блёклые солнечные лучи выхватывают прядь волос из тени. Рыжий, м-мать его… Кто бы знал, как я ненавижу рыжих!

Стражник скрывается в тени, и я такой же тенью крадусь за ним, а потом ускользаю в приоткрытую дверь. Нет, Он не может знать всего… иначе наши головы — головы заговорщиков — уже украшали бы центральную площадь. И моя наверняка красовалась бы на самом высоком шесте. Еще бы — заклятый враг, первый бунтовщик, глава того, что власти официально именуют бандитской группировкой! И я ведь был первым, кто увидел это в Нём, кто забил тревогу… Но было, видимо, все-таки слишком поздно. И мне всё чаще кажется, что тогда, в тот поистине злополучный день, Он специально чуть приподнял завесу, позволил мне увидеть кусочек картинки. Поддразнил. Разжег мое любопытство. А потом снова надел гротескную грустно-шутовскую маску, безумно и беззвучно хохоча над всеми нами.

Легко прошелестела ткань бархатной мантии, и я вжимаюсь в стену, стараясь еще больше слиться с чернотой тени. Молодая женщина прошла мимо, резанув острым взглядом. В глазах её не огонь, нет! В её глазах бездна — холодная и жестокая. Её имя… одно оно наводит на всех ужас почти такой же, как и упоминание о Нём. В народе её прозвали Демоницей за неземную красоту и нечеловеческое могущество. Хозяйка Адской Своры. Любимица Императора, его советница и самая верная сторонница. Шепчутся даже, что любовница… но я никогда в это не поверю.

Демоница скрывается во мраке за поворотом, и волнистые длинные волосы разлетаются за её спиной темным мерцающим плащом.

Я украдкой перевожу дух и на мгновение прикасаюсь к амулету на шее. Столько времени и столько сил потрачено на него.

Больше мне никто не встречается на пути. Лишь в зале, до того огромном, что никакие факелы не способны осветить его, а потолок уходит ввысь и теряется во тьме, несет службу еще один часовой. Стальной росчерк клинка — и голова его слетает с плеч, катится, подпрыгивая, с глухим стуком. Из горла хлещет кровь, заливая каменный пол, тело падает тяжело и как-то очень-очень медленно. Я обхожу густую красную лужу, остро сожалея, что нельзя использовать магию.

В центре зала на вычурном серебряном постаменте возлежит Книга. Она чуть светится серебристо-зеленоватым светом; окованный каким-то неизвестным металлом переплет загадочно искрится, и от этой Книги настолько ощутимо веет Тьмой, что ладони мои мгновенно становятся влажными, волосы на затылке встают дыбом, а дыхание перехватывает. Все в Темном Царстве знают, что именно эта проклятая Книга и есть источник могущества Императора. Что он снял с нее все Семь Печатей… и открыл Ящик Пандоры.

Я трясущимися руками тянусь к Книге. Нет больше на ней защиты, как и нет семи волшебников, отдавших ей жизни в кровавую дань.

Книга… пуста?

Не помня себя, я перелистываю глянцевые белоснежные страницы. Совершенно чистые. Ни буковки, ни единой закорючки — ни-че-го. То, что осталось от души, ухает куда-то вниз, а ноги становятся ватными. В ушах звенит. Неужели эта Книга — просто пустая книжка?!

— Я сумел тебя удивить? — раздается спокойный… скорее даже равнодушный голос.

Я разворачиваюсь, прижимая книгу к себе в каком-то последнем отчаянном порыве.

Он стоит возле дверей, смотрит на меня ожидающе. Мальчишка. Такой тонкий — как тростиночка, бледный. И невыразимо, невыносимо прекрасный. Сколько ему сейчас — двадцать пять, двадцать шесть? Ни за что не дам больше семнадцати. Это если в глаза не смотреть. Цвета Смертельного проклятья, цвета Авада Кедавра — как вопили экзальтированные ведьмочки, многочисленные поклонницы Мальчика-Который-Выжил.

Гарри Поттер проходит мимо обезглавленного тела стража, даже не поглядев на него, и приближается ко мне. Бежать бесполезно. Он — Император. От него ни спрятаться, ни скрыться. Хоть мы и пытались.

— Вы хорошо поработали, — говорит Гарри, улыбаясь одними губами. — Сняли всю защиту, добыли планы Дворца, сумели устранить все преграды… Книга была действительно великолепной приманкой, не правда ли? — он с той же улыбкой протягивает руку вперед, и книга удобно ложится ему в ладонь. — Идеи Гермионы всегда отличаются оригинальностью.

Поражение. Это наше полное и абсолютное поражение. Как жаль, Дамблдор, что ты не видишь сейчас своего Золотого Мальчика, чертов старик!

— Ты ведь всегда хотел торжества Тьмы, Том, — продолжает Гарри, вертя книгу в руках, точно занятную безделушку. И вдруг впивается в меня взглядом, от которого хочется одновременно и сжаться в комок, и пасть к его ногам: — Так что же тебя теперь не устраивает? Ах да, запамятовал… — вдруг жутко усмехается он, — ты ведь еще желал и бессмертия. Что ж, я исполню и это твое пожелание. Но твоя вечность будет принадлежать мне. Как и ты сам.

Я всегда боялся смерти. Но сейчас, после этих слов, она стала для меня недосягаемой, неисполнимой мечтой. Ибо нет ничего и никого страшнее Чёрного Императора.

— Два желания, — задумчиво говорит Гарри. Рука его сжимается в кулак, и книга рассыпается серебряными искорками. Жалкие крохи света. — Думаю, стоит соблюсти традицию и исполнить третье. Скажи же мне, — тихо, вкрадчиво спрашивает он, — каково твое последнее пожелание?

— Да будет свет…

Главные герои: ГП, ТР, СС, АД

Тип: слэш

Размер: виньетка

Саммари: написано на Драббл-фест. Заявка №5 «О времена! О нравы!»

Темный Лорд Волдеморт имел обыкновение работать допоздна. А потому раздавшиеся в первом часу ночи приглушенный хлопок, звук удара тела о кофейный столик и сдавленные, совершенно неприличные ругательства застали его бодрствующим. Первой мыслью было: «Авроры!» Второй: «Лучше бы авроры…» А всё потому, что, покачиваясь, поднимался с пола после неудачного приземления не кто иной, как Гарри Поттер.

— То-о-ом! — радостно протянул он, блестя мутными глазами.

— Ты снова пьян, Поттер, — безнадежно констатировал Волдеморт.

— Я знаю, — отозвался Гарри и, шатаясь, дошел как-то до Волдемортовского стола. — Меня д'вушка бр'сила! — доверительно сообщил он и развязно уселся прямо на широкую столешницу.

— Красивая? — безразлично спросил Волдеморт. Палочка приятно грела левый бок, но в случае с Поттером — тем более пьяным — от нее не было никакого толку, это Волдеморт выяснил еще во время первого подобного визита и ма-а-аленькой, но кабинеторазрушительной дуэли. Волдеморт атаковал, Поттер пьяно хихикал и метался по комнате, приговаривая: «Ты водишь, ты водишь!.. Не догонишь, не догонишь!»

— Кр'сивая, — согласно закивал Гарри, на мгновение представив яркую солнечную Джинни. — Но сте-е-ерва-а-а!

Волдеморт тяжело вздохнул. Только выслушивать стенания отвергнутого влюбленного ему для полного счастья и не хватало!

— Но знаешь, Том, — протянул Гарри, глаза его подернулись мечтательной пеленой, — я тут подумал и решил, что н'какая Джинни мне и не нужна! Ведь у м'ня есть ты! — припечатал он.

Волдеморт поперхнулся и отодвинулся от больного на всю голову, да и к тому же изрядно подшофе Поттера подальше, но тот клещом вцепился в его мантию.

— Ну, Том, зря я, что ли, в пр'шлый раз ограбил хр'нилище этого гада? В смысле, пр'фесс'ра Снейпа? — заканючил Гарри. — Вон, внешность тебе н'рмальную… даже кр'сивую вернул…

«Яду мне, яду!» — мысленно возопил Волдеморт.

Гарри же, видя, что по-хорошему не получается, решил действовать по-слизерински.

— И вообще, ты мне д'лжен! Да, должен! — заявил он, потихоньку переползая со стола на колени к Волдеморту. — За уц'левший дневник — раз! За то, что не дал убить чистокр'вного Седрика — два! За попытки проклясть меня — три! И вот за эту вот внешность, — Волдеморт почти содрогнулся под бесстыжим раздевающим взглядом, — ч-чет'ре!

— И чего ты хочешь, змея гриффиндорская?

— Тебя, — честно ответил Гарри.

Волдеморту на мгновение показалось, что Поттер трезв, как стеклышко… Но тут мальчишка снова пьяно хихикнул и потянулся за поцелуем.

— А тебя не хватятся соседи по спальне? — спросил Волдеморт, отдышавшись. Попытка спихнуть Поттера с колен успехом не увенчалась.

— Они знают, что я ушел на свидание, — беспечно отозвался Гарри. — Так что до утра меня искать не будут, — и он самым наглым образом снова подался вперед с вполне прозрачными намерениями.

— О времена! О нравы! — простонал Волдеморт, распрощавшись с голубой мечтой хоть ненадолго избавиться от вконец обнаглевшего мальчишки.

* * *

— Пр'фесс'р Снейп, близнецы за р'цепт этого вашего зелья удавятся!

— Поттер, если они удавятся, то рецепт им будет уже ни к чему, — резонно заметил Снейп.

Он протянул Гарри пузырек из дымчатого стекла, и тот двумя глотками осушил его. Мутный взгляд прояснился, штормить и шатать его перестало, а язык не заплетался.

— Гарри, мой мальчик, я все же не считаю твой подход к решению проблемы с Томом правильным, — укоризненно сказал Дамблдор, глядя на сидящего перед ним Гарри чуть исподлобья.

— Да ладно вам, профессор Дамблдор! — возмутился Гарри. — Нам просто сказочно повезло, что этот новоизобретенный антидот к Веритасеруму обладает таким побочным эффектом! Если бы я заявился к Тому просто так, он бы меня послал далеко и надолго! А так — пьяному ведь море по колено, правда?

— Вероятно, именно поэтому мисс Грейнджер заставляет вас вести исключительно трезвый образ жизни?

Гарри вспыхнул, бросив на Снейпа злой взгляд.

— Мы не виноваты, что стены в Хогвартсе такие тонкие! — с вызовом ответил он. — И вообще…

— Гарри, я имел в виду, — перебил его Дамблдор, — что нельзя лгать о таком светлом и прекрасном чувстве, как любовь! Даже Тому… Тем более Тому!

— А гриффиндорцы не врут, профессор, — ослепительно улыбнулся ему Гарри. — У нас хроническое воспаление честности!

Полюбовавшись на вытянувшиеся лица директора и Снейпа, Гарри решил добить их:

— И вообще, профессор Дамблдор, не вы ли постоянно твердили мне о великой силе любви?

Главные герои: ГГ, РУ, ДМ, ЛВ, ГП

Тип: слэш на уровне джена

Размер: виньетка

Саммари: написано на Драббл-фест. Заявка №10 «Cherchez la femme»

Совы сбились с крыльев разносить кипами экстренный выпуск «Пророка». «Подписан мир между Министерством и Сами-Знаете-Кем!» — горели алым огнем кричащие заголовки на передовице. На многочисленных колдографиях Фадж заискивающе улыбался Темному Лор… теперь уже Первому Советнику; Люциус Малфой нарочито медленно снимал серебряную маску, обнажая лицо, хотя уж его-то по особой примете — платиновым волосам — невозможно было не узнать; Пожиратели Смерти и авроры одаривали друг друга неприязненными взглядами, но при этом старательно, сладко, даже приторно — до зубовного скрежета — скалились.

Сам же Тот-Кого-Нельзя-Называть надменно оглядывал толпу, и складывалось впечатление, что никакой он не Советник, а самый что ни на есть настоящий Темный Король.

Гермиона со страшной скоростью читала статью за авторством незабвенной Скитер, разбавленную выдержками из Мирного Договора. Рон же разглядывал колдографии, особое внимание уделяя Темному Лорду. У того была вполне себе такая человеческая внешность, даже приятная (сказать по правде — откровенно привлекательная, но в Роне ни на мгновение не смолкали предрассудки). Еще не стар, уже не молод, а еще…

— Он такой красивый! — потрясенно выдохнула Гермиона, пристально разглядывая колдографии.

— Грейнджер, ты только при Поттере такое не скажи!

— Отвали, Хорек! — тут же ощетинился Рон.

— Иначе что, Уизел? — издевательски пропел Драко. — Пожалуешься своему шрамоголовому дружку?

— Да Гарри размажет тебя в два счета! — прорычал Рон. На месте его удерживали только Гермиона и Невилл, вцепившиеся в него с двух сторон.

— Если ты надеешься, что это, — Рон потряс «Пророком», — удержит Гарри, то ты еще трусливей, чем мы думали!

— Идиот! — выплюнул Драко. — Твой Поттер вот-вот распрощается с жизнью! Темный Лорд уничтожит его!

— Может, это из-за Гарри подписали Мирный Договор? — вклинилась, как всегда, рассудительная Гермиона.

— Грейнджер, ты хоть и грязнокровка, но не дура, — снисходительно усмехнулся Малфой. — Кого может соблазнить такое чучело, как Поттер? Cherchez la femme, господа!

Рон гневно зафырчал, но промолчал. Малфой же, видя такую бурную реакцию, удовлетворенно улыбнулся и с чувством выполненного долга отошел от гриффиндорского стола.

— Ширши ли фем! — передразнил его Рон. — Хочу я полюбоваться на его рожу…

— Рон! — зашикали на него Гермиона с Невиллом.

— Молчу, молчу! — буркнул Рон, заедая свое возмущение оладьями.

Его звездный час настал, когда спустя еще четверть часа все те же взмыленные совы принесли еще более экстренный выпуск «Пророка». «СВАДЬБА ВЕКА! — орали заголовки. — САМИ-ЗНАЕТЕ-КТО И ГАРРИ ПОТТЕР ОБЪЯВИЛИ О ПОМОЛВКЕ!»

Главные герои: АнтДол, ДМ, ЛМ, ЛВ/ГП

Тип: слэш

Размер: виньетка

— Валет!

— Король!

— Бита! — Долохов потянулся за картой, криво ухмыляясь. А у него еще спрашивают, почему он предпочитает длинные рукава! — Твой ход, малец.

Драко на это «малец» недовольно скривился, но вслух ничего говорить не стал. После первой же стопки, так по-свойски выпитой за компанию с Долоховым, язык заплетался, а стол и стул почему-то ходили ходуном. Зато в голове наступило такое приятное просветление, какого даже после бодрящих зелий не бывает.

— Дама!

Долохов проследил за ловким, даже почти незаметным движением… Но у него-то был глаз-алмаз!

— А в рукав-то чего прячешь? — спросил он, вредно улыбаясь.

Драко протестующее икнул, но заныканная карта уже выскользнула из рукава белой рубашки, глянцево отражая золотистый отблеск свечи.

— Дядька мухлевать учил?

— А вы от… ик… куда узнали? — не стал отпираться Драко.

— А то я Рабастанову манеру не знаю! — отмахнулся Долохов, с ловкостью заправского шулера тасуя колоду. — То ли дело другой твой дядька — с мамкиной стороны. Ух, как он Руди облапошил! — Антонин ностальгически улыбнулся. Последняя припрятанная карта волшебным образом вернулась из его рукава обратно в колоду.

— С маминой стороны — это Сириус… ик! ой… Блэк, что ли? — не сразу понял Драко.

— А кто ж еще? — воскликнул Долохов. — Он, вот как сейчас помню, семь раз подряд у Руди выиграл!..

— Антонин, ты чему моего сына учишь? — раздался холодный голос.

Драко от неожиданности аж подпрыгнул на стуле и неловко двинул рукой, смешивая все розданные карты. И снова громко икнул.

— Пить учу да в карты грамотно мухлевать! — с готовностью отозвался Долохов. Он тяпнул еще одну стопку и теперь разрумянился, хитро блестя глубоко посаженными темными глазами. — А то восемнадцать годков-то парню, а он только и умеет что тузика в рукаве прятать! Сразу видать — твой сынок! — тут Долохов многозначительно пошевелил бровями.

Люциус явно понял, о чем идет речь, потому что позеленел и пулей вылетел из комнаты — его и след простыл.

— Что это… ик! с папой? — спросил Драко у смеющегося Долохова.

— А он тебе не рассказывал? Ну, кто б сомневался! Я б о таком сыну тоже не рассказывал. В общем, малец, хочешь — верь, хочешь — не верь, а дело было так!.. — завел рассказ Долохов.

Обычай есть у нас: тридцать первого июля — ты только Милорду не проболтайся, а то еще, чего доброго, не так поймет! — собираемся мы вечерком… Мы — это члены Внутреннего Круга, кто Метку аккурат ночью с тридцать первого на первое и получил… Так вот, собралися мы и в девяносто седьмом. Руди, Трэверс, МакНейр, папка твой и я. И всю ночь пили да в карты играли. Мы-то с Руди даже под Милордовым Круциатусом мухлевать сможем, чего уж о паре бутылок сестриной водки говорить! Трэверс — ну ты видал его, дохляк дохляком — первым все золотишком наличное и проиграл. И предложил шмотки на кон поставить. На том и порешили. Часикам к двум уже и МакНейр с папкой твоим полуголые сидели. И если Уолдену потом подфартило, то Люцик, бедолага, остался в исподнем! И снова проиграл! И уломал нас в уплату не подштанники взять, а желание загадать.

А у Милорда в ту пору любовник его нынешний и появился. Всегда в полумаске черной ходил да себя всего чарами мудреными скрывал… Но силен был, силен! Тетка твоя, Белла, земля ей пухом, слово ему поперек сказала — и нету её больше, стервы… И любовника ж этого боялись, как боялись все! Мы-то еще что: Круциатус получили — поползли исправлять промахи. А неугодных ему светлых больше никто никогда и не видал. Рыжую эту, конопатую… как её… в общем, у Уизлей самую мелкую он прям при мне куда-то на рудники отправил. А у гоблинов, сам знаешь, что пропало, то пропало… Так что очень мы хотели узнать, кто ж это такой Милорду под стать сыскался. Вот Люцу-то и загадали хоть одним глазком на него поглядеть, мы ж тогда в вашем мэноре расквартированы были. Ну, Люц и пошел: карточный-то долг завсегда отдавать надо. Десять минут прошло — его нету. Двадцать — его нету. Полчаса — а его всё нету. И вдруг — трах! бах! Кинулись мы к Милордовой спальне — бат-тюшки светы! Люц-то совсем по стене сполз, аж протрезвел, болезный, с перепугу! Вот только не до смеху нам было в тот момент: Милордов-то полюбовник… Черный Принц который, в дверях стоял, а глазищи-то молнии так и метали! А уж когда за ним и Милорд появился в мантии на голое тело, я и подумал — вот она, смерть наша пришла! Ух, что тогда было! — Долохов аж содрогнулся от удовольствия пополам с ужасом, смакуя такие подробности. — Мы ж только потом узнали, что Люц схитрить хотел и подкараулить их — по пьяне чего только в голову не стукнет, скажу я тебе! А Принц этот Черный и почуял его… А Люц-то, видать… хе-хе… как раз в самый интересный для них момент и решил в засаду сесть. То-то Милорд с Принцем так недовольны были!

— А вы хоть узнали, кто он такой, этот Черный Принц? — с жадным любопытством спросил Драко, аж подавшись вперед от нетерпения. Хочется же знать, кому ты кланяешься и чьи приказы выполняешь!

— Узнали, — самодовольно кивнул Долохов. Он выпил еще стопку, шумно занюхал соленым огурцом и им же и закусил. — Черным Принцем этим оказался… — Антонин опасливо оглянулся на двери, словно боялся вот-вот увидеть Принца, и, понизив голос, сипло прошептал: — Кто бы ты думал? Гарри Поттер!

— Не может быть! — воскликнул Драко, мотая головой. — Он же… он же… он же Гарри Поттер!

— И что? — ухмыльнулся Долохов. — Он там какой-то разговор подслушал, что ли… Я так и не понял. Но по всему выходило, что готовят его, как барана, на заклание. А Поттер-то, не будь дураком, еще в свои пятнадцать предложил Милорду сотрудничество на каких-то условиях. В Министерство детишек за собой потащил для прикрытия, а под шумок Пророчество Люциусу-то и передал. А сам втихую самый мощный Хроноворот спер, а остальные поразбивал. А потом как-то деловое сотрудничество их и перешло в… хе-хе… горизонтальную плоскость.

— То есть, покоренной Европой мы обязаны Поттеру? — уточнил Драко, у которого в голове не укладывалось, что Золотой Мальчик мог оказаться той еще змеёй!

— Да что та Европа! — махнул рукой Долохов. — Завтра собрание — ты со мной пойдешь — так там ты такое услышишь! Европа это так — пшик!

— К-какое собрание? — спросил Драко, трезвея на глазах.

— А разве ж я не сказал? — невинно удивился Долохов. — Черный Принц с тобой потолковать хочет. Какой-то там у него гениальный план появился, так что Хогвартс этот год не переживет!

Главные герои: ГП/ЛВ, ДМ

Тип: слэш

Размер: виньетка

Саммари: написано на Драббл-фест. Заявка от Dabih: “Я не мог память потерять!.. ”

— Том, ну приди же в себя… Клянусь, я буду гулять с Лили… Все, что угодно сделаю, только очнись! — отчаянно звал какой-то смутно знакомый голос. Приятный, надо отметить, голос.

— Очнется, не переживай, — отвечал, манерно растягивая слова, второй смутно знакомый голос. — У него же голова дубовая… А-а-а!

Звук, как будто заклинание со свистом рассекло воздух, дикий визг, раздирающий барабанные перепонки, грохот и звон разбившегося стекла. Такая какофония даже мертвого разбудит! А уж Волдеморт мертвым точно не был. И шумевшие тут же оказались в светящихся сетях проклятья… хотя один из них с ловкостью, свидетельствующей о долгих тренировках, сумел увернуться.

— Том! — радостно завопило это нечто и, воспользовавшись тем, что перед глазами Волдеморта все еще плыли малиновые круги, а в голове звенело, совершенно наглым образом повисло на шее у страшного и ужасного Темного Лорда. И они оба упали обратно на широченную кровать.

— Очнулся, хвала Мерлину! — причитал этот таинственный некто в перерывах между лавиной поцелуев.

Ошалевший от такого Волдеморт насилу отцепил от себя приставучего парня (половую принадлежность он определил на раз), в уме прикидывая, какие пытки к нему применить. И Авада станет для него избавлением!

— Том! — в последний раз воскликнул волшебник, попытался снова чмокнуть Волдеморта куда-то в район подбородка, не дотянулся и счастливо обмяк у Темного Лорда на руках.

Этим нахалом оказался… Поттер. Тот самый, которого Волдеморт вот уже шестнадцать лет мечтает убить особо изощренным способом!

— Поттер? — зачем-то спросил Волдеморт, придирчиво разглядывая трофей.

Любопытство (точнее, только свое собственное) Волдеморт никогда не считал пороком, а потому «Поттер» не получил сразу же Авадой между глаз. Вроде бы Поттер… но в то же время и не он. Мальчишка, кажется, поменьше был, похудее и в очках.

— Том, ты чего? — переполошился «Поттер» и предпринял героическую попытку вывернуться из крепкого захвата. Самое удивительное, что ему это удалось, и он отскочил назад, поглядывая на Волдеморта уже с настороженностью.

Тем временем из сетей проклятья выпутался (не без помощи Поттера) Драко Малфой и начал деловито поправлять белоснежную мантию целителей. А у Волдеморта окончательно прояснилось в голове.

— Том?.. — уже жалобно простонал Поттер и мелкими-мелкими шажочками попытался приблизиться к кровати.

— Не называй меня так! — рявкнул Волдеморт, пытаясь отыскать волшебную палочку.

— А… а как мне тебя называть? — удивился Поттер. Волдеморт зло молчал (он никак не мог отыскать палочку), и Поттер, воровато оглянувшись на Малфоя, прошептал-прошипел: — Васссилиссск мой!

От такого Волдеморт даже позабыл о своей пропавшей палочке!

— Знаешь, Гарри, по-моему, он потерял память, — вмешался Малфой, становясь рядом с Поттером. — Скажите, Милорд, что последнее вы помните? — вежливо, почтительно обратился он к Темному Лорду. И у Волдеморта появилась уверенность, что именно таким тоном — нежным, вкрадчивым, успокаивающим — и должны обращаться к буйным сумасшедшим.

— Самайн девяносто шестого, — ответил Волдеморт, примеряясь, как бы лучше перегрызть горло Поттеру.

— Даже так… — растерянно пробормотал Малфой.

— Как, а наша свадьба?! — одновременно с ним воскликнул Поттер. Он, видимо, был оскорблен в лучших своих чувствах.

Волдеморту снова поплохело.

— Какая свадьба? Что ты несешь?!

— Наша свадьба! — воскликнул Поттер, заламывая руки. — В мае девяносто седьмого!

В воздухе перед Волдемортом замелькали колдографии, и на каждой были счастливые Поттер и он сам. В белых парадных мантиях.

— А Лили?! Ты не мог забыть нашу Лили, Том!

Однако вид Волдеморта говорил яснее ясного: забыл.

— Малфой, что нам теперь делать?! — вдруг рявкнул Поттер, мгновенно переходя от растерянности к кипучей жажде деятельности.

— Ждать, — лаконично ответил Драко. — Милорд должен все вспомнить сам, поскольку причина амнезии немагическая.

— Легко сказать — ждать! — возмутился Поттер. — А что я Лили скажу? Что обожаемый родитель все еще спит?! Нельзя же её к Тому в таком состоянии пускать!

— Какой еще родитель? — спросил Волдеморт. Палочки по-прежнему не было.

— Ты!

— Вы, мой Лорд! — хором ответили Поттер и Малфой.

— Что за чушь! — рассмеялся Волдеморт немного истерически. — Я не мог память потерять! Я не гей, и детей у меня быть не может, потому что я — мужчина!

— То есть, вы отрицаете, что могли бы жениться на Гарри в здравом уме и твердой памяти? — уточнил Драко. Отчего-то у него был донельзя довольный вид.

— Конечно, отрицаю, что за нелепый вопрос!

Драко расплылся в улыбке змея-искусителя, а глазки у него масляно заблестели. Он приобнял оторопевшего от такого Поттера за талию и соблазнительно прошептал:

— Теперь ничто не помешает нам быть вместе, люби…

Договорить он не смог: его отшвырнуло от Гарри мощным потоком стихийной магии и неслабо впечатало в стену. Шипящий Волдеморт прожигал его яростным взглядом, а сияющий Поттер снова пытался заползти на кровать.

— Оу… — простонал Драко, поднимаясь. — Вот видите, мой Лорд, хоть память у вас отшибло, а собственнические замашки в отношении Поттера никуда не делись!

Гарри все-таки залез на кровать и схватил Волдеморта за руку со словами:

— Теперь ты веришь?

Вообще-то Волдеморт не верил. То есть, верил, но не до конца.

— Кхм… — откашлялся Малфой, привлекая к себе внимание. — Думаю, мне стоит оставить вас наедине — разобраться в… ммм… произошедшем, — и он с чисто слизеринским чувством самосохранения улизнул за дверь.

— Говоришшшь, мы женаты? — подозрительно сощурился Волдеморт, силясь вырвать свою руку из захвата Поттера. Тот с готовностью кивнул. Руку не отпустил. — И у нассс есссть… дочь? — Гарри снова кивнул. — И я её… мама?

— Обычно ты предпочитаешь, чтобы тебя называли папой, — осторожно объяснил Гарри, еле сдерживая улыбку.

— Великолепно, — пробормотал Волдеморт. — И как же все это вышло?

— Лили?..

— Моя амнезия, идиот! — разозлился Волдеморт.

— Понимаешь… — замялся Гарри. — Лили уговорила Нагайну поиграть в прятки… И ты… А я ведь всегда говорил, что наш дом слишком холодный, чтобы по нему змея ползала! — зачастил Гарри.

— То есть я споткнулся о Нагайну? — уточнил Волдеморт.

— Ну… да, — выдохнул Гарри. — Но ты не волнуйся, Малфой и шагу отсюда не ступит, пока тебе не вернет всё на свои места!

— Ну уж нет! — проворчал Волдеморт, позволяя Поттеру уложить себя на кровать и устроиться под боком. — Его я зааважу, когда увижу в следующий раз!

Гарри хихикнул. Хорошо даже, что Том забыл, из-за чего вообще вознамерился жениться. Иначе Малфою головы не сносить!

Главные герои: СС, ГП

Тип: джен

Размер: мини

Нежный лунный свет заливал круглую полянку, серебря траву и деревья. Ароматы трав витали в воздухе: отдавал терпкой свежестью чабрец, крепко и чуть горьковато благоухал молочно-белый тысячелистник, застенчиво трепетала мята, притаившаяся в тени подле развеселого лесного ручейка.

Однако профессор Снейп не обращал особого внимания на все это разнотравное великолепие: путь его лежал к самому сердцу этой волшебной полянки, где раз в год цвел удивительнейший цветок. Магглы верят, что приносит он счастье и богатство. Волшебники же, а особенно зельеделы и увлекающиеся натуры вроде Спраут, знают его истинную цену. И нет такого человека, будь то маггл или волшебник, кто не желал бы отыскать в ясную летнюю ночь цветок папоротника. И Темный Лорд не был исключением из этого общего правила, хоть и твердит постоянно о своей особенности. И Снейпу, конечно же, ничего не оставалось делать, кроме как повиноваться приказу и раздобыть чудесный цветок: только тому, кто срезал его собственноручно, откроет папоротник всю свою волшебную силу. А Темный Лорд хоть и был гением, но в тонком искусстве Зельеделия все же не мог потягаться со Снейпом.

Луна, как назло, была полная да такая яркая, что освещала все вокруг, делала четкими даже мельчайшие детали — на многие мили вокруг. Тревожно перекликались птички в густой листве, им шумно и суетливо отвечали мелкие лесные зверьки. Запретный Лес был полон жизни.

Снейп осторожно продирался сквозь высокие заросли, не рискуя использовать магию. Папоротник цветок слишком уж своенравный, не терпит он волшбы рядом с собою. А другие растения разрастаются вокруг него буйными зарослями, будто охраняя.

Вдруг ветер донес откуда-то проникновенный, полный неизбывной печали вой. И тут же отозвались другие, такие же жуткие, леденящие кровь голоса. Но они были слишком далеко, и Снейп, все же не преминув достать палочку, медленно, шажок за шажком, продолжал пробираться к чуть светящемуся цветку папоротника. Чудесный цветок переливался всеми цветами радуги, отливая жемчужным сиянием, и был словно второй маленькой луной, которая сошла вдруг с небес на землю и притаилась среди трепещущей на ветерке зелени.

Внезапно снова послышался вой — на этот раз совсем близко!

Снейп резко обернулся, шаря взглядом по темнеющей стене леса. И в одно мгновение Запретный Лес превратился из таинственной сокровищницы в захлопнувшуюся ловушку. Травы словно нарочно цеплялись к полам длинной мантии, норовя задержать, замедлить, а среди громады деревьев чудились горящие желтым волчьим огнем глаза. И один из этих огоньков, мигая, приближался к Снейпу — медленно, но неотвратимо. Оборотень — великолепный волк, кажущийся серебристым, нематериальным — почти как Патронус — выступил из чащи, сверкая янтарными глазами.

Снейп похолодел, не мог сдвинуться с места от сковавшего его ужаса. Хотя между стычкой с оборотнем и встречей с разъяренным Темным Лордом он предпочел бы первое. Меньше мучений.

Волк одним-единственным длинным прыжком преодолел разделявшие их несколько метров, сбивая Снейпа с ног мощным ударом передней лапы.

— Хей!

Оборотень обиженно заскулил, но покорно сполз с оцепеневшего Снейпа и понуро потрусил в сторону леса. Из темноты между деревьев вышел не очень высокий, но и не низкорослый парнишка, и волк улегся у его ног, по-прежнему обиженно урча.

— Профессор тебе не игрушка! — строго сказал парнишка оборотню, мимоходом потрепав его между ушами. — Простите его, он не нарочно. Просто маленький еще.

Снейп, уже успевший подняться и отряхнуться, настороженно смотрел на этого странного парнишку. Одет он был в светлые штаны, рубашку и свободного покроя мантию. Белокурые волосы в лунном свете казались и вовсе белоснежными, Снейп бы решил, что они седые, если бы не юное, едва ли не детское лицо. Правый висок пересекал тонкий белесый шрам, правый же глаз закрывала белоснежная повязка наискосок. Левый глаз был светло-светло-серым, даже серебристым. И весь облик этого парнишки был таким светлым, даже светящимся и мерцающим в обманчивом свете полной луны, что его запросто можно было бы принять за привидение.

Снейп чуть нахмурился. До полуночи оставалось всего ничего, а после нее папоротник потеряет свои чудесные свойства. С другой стороны, оборотень и этот мальчишка наверняка появились здесь неспроста.

— Вам, наверно, нужен папоротник? — спросил парнишка, чуть ухмыльнувшись. И эта полуулыбка рассеяла последние сомнения Снейпа: перед ним был живой человек, из плоти и крови, а не полумифический дух леса.

— А вам он разве не нужен? — выразил легкое удивление Снейп.

— Зачем? — пожал плечами парнишка и снова успокаивающе погладил оборотня по мохнатой голове, когда тот поднял морду и угрожающе зарычал на сдвинувшегося с места Снейпа. — Не бойтесь его, он просто чересчур серьезно относится к мысли об охране, — продолжил парнишка, вцепившись пальцами в густую шерсть.

— И что же он должен охранять? — поинтересовался Снейп, подойдя вплотную к папоротнику и уже примеряясь, как его лучше срезать.

— Меня, — послышался ответ.

Снейп удивленно оглянулся: парнишка уселся рядом с оборотнем, и они вдвоем смотрели на луну.

— Вы зря так переживаете о Гарри Поттере, профессор. Ведь все именно к этому и шло, разве не так? Лучший герой — мертвый герой. Лучший крестраж — уничтоженный крестраж.

Ядовитые слова замерли у Снейпа на губах.

— Откуда?.. — только и смог вымолвить он, держа папоротник в подрагивающей руке.

— Моя мама очень хороша в зельеделии и чарах, — совершенно нелогично ответил парнишка, рассеянно почесывая оборотня за ушами. Взгляд его по-прежнему был устремлен на луну. — Мой отец был одним из лучших игроков в квиддич и, как все утверждают в один голос, главным заводилой в Хогвартсе. Моего крестного легко принять за Грима, а вожак вот этого малыша, — оборотень получил легкий щелчок по носу, — преподавал в Хогвартсе.

— Поттер? — слабо прошептал Снейп, и веря, и не веря. — Вы… вы мертвы…

— Я помню, профессор, — усмехнулся парнишка, встряхивая белой головой. — Убит во цвете лет моим непогрешимым наставником, предан лучшими друзьями… Знаете, наверно это у нас с папой семейное: не умеем мы толком выбирать друзей! — Гарри легко встал, и оборотень тоже недовольно поднялся, отряхиваясь. — Но вы были правы в том, что я невероятный везунчик.

Гарри немного помолчал, словно раздумывая: рассказывать или нет?

— Мне было лет пять или шесть, когда я нашел цветок папоротника на тёткиной клумбе. Представляете: волшебный цветок — и в маггловском поселении! Я тогда загадал желание: чтобы родители вернулись ко мне. Прошло много лет, тот папоротник засох и осыпался, а я и позабыл о своем желании. Но когда Авада Дамблдора прошила мое тело — кстати, это очень, очень, очень больно! — мою душу почему-то не засосало вверх, как положено, а выкинуло куда-то назад. Назад на шестнадцать лет, как раз к той хэллоуинской ночи. Я был бесплотным призраком, и всё, что было в моих силах, это броситься наперерез зеленому лучу. Представьте же себе мое удивление, профессор, когда Авада, пройдя через меня, не подействовала! Родители остались в живых, и я каким-то невероятным образом сумел переместить всех нас в безопасное место. Мое желание было исполнено: родители вернулись ко мне. Но было и одно условие: невмешательство. Гарри Поттер жил в своем чулане под лестницей, влипал в заботливо расставленные приключения… А мы незаметно наблюдали за творящимися безобразиями. Кстати, мама была очень, очень, очень зла! — ухмыльнулся Гарри. Он по привычке взъерошил волосы: они и в самом деле были седыми. — А когда меня казнили, — продолжал Гарри, — запрет на невмешательство пал. Этот папоротник, — он кивнул на цветок, который Снейп бережно держал в руке, — может исполнить одно ваше желание. Только будьте осторожны: ничего не происходит просто так. За всё надо платить.

— И какую же цену заплатили вы? — спросил Снейп, терзаемый демонами сомнения.

Вместо ответа Гарри снял повязку. Его правый глаз изливал в ночь яркое мертвенно-зеленоватое свечение, а в глубине его горела красным огнем непонятная руна.

— Видите, профессор? — прошептал Гарри, возвращая повязку на место. — Не ведать мне ни покоя, ни забвения, пока я не помогу Тому Риддлу вернуть человечность.

— Зачем вы мне это рассказываете, Поттер? — так же тихо прошептал Снейп, не в силах отвести глаз от лица стоящего перед ним человека. В его чертах действительно проскальзывало еще что-то знакомое, что-то Поттеровское… но в то же время оно было совершенно другим, неузнаваемым.

— Потому что вы нашли папоротник, — бледно улыбнулся Гарри. — Тот самый волшебный папоротник, который может исполнить любое желание, любую просьбу. Просто будьте осторожны: иногда бывает так, как должно быть. И не в силах человеческих изменить это.

Внезапно на мгновение все смолкло, и лес накрыла зловещая пелена тишины. Молчали птицы и зверьки, молчал ручеек, молчал ветер и молчала листва…

— Полночь, профессор, — разорвал эту невыносимую тишину голос Гарри. И на мгновение он показался Снейпу прежним черноволосым растрепанным мальчишкой, полным жизни… Но луна снова выглянула из-за набежавших туч, и видение пропало. Снова перед Снейпом стоял седой незнакомец. Он вдруг обрел бесплотность, стал полупрозрачным. И оборотень тоже стал серебристо-туманным и горестно, пронзительно завыл.

Призраки пропали, растворились в лунном свете, и только этот вой все еще звенел над лесом…

Снейп проснулся резко, будто его окатили ведром ледяной воды. За окном светил толстый полумесяц: до полнолуния оставалось чуть больше недели. Снейп упал обратно на кровать, не зная, радоваться тому, что всё было лишь сном, или огорчаться. Вдруг рука его нашарила что-то на постели…

Папоротник.