Постазкабанский Гарри

Гарри Поттера посадили в Азкабан, конечно же, за ужасное убийство, которое он не совершал. Гарри было всего четырнадцать, и ему, как несовершеннолетнему, дали только два года. Весь свой срок, от звонка до звонка, он просидел в одиночной камере. В тюрьме ему было невыносимо скучно, кормили плохо, потолок камеры протекал, да ещё и дементоры надоедали со своими приставаниями. Они постоянно крутились у его двери и выпрашивали один только поцелуйчик. Странно, но видения со смертью матери не мучили его, а наоборот — доставляли извращенное удовольствие. Ну, хоть кто-то не предал, до конца остался верен ему. Не то что те, кто сейчас на воле: все эти Уизли, Блэки, Люпины, Снейпы, Дамблдоры, Лонгботтомы, Лавгуды, Малфои, Фаджи, Скруджи МакДаки… Они его предали, но он вернётся и отомстит им страшной мстёю! Или местью? Гарри плохо учил английский в магловской школе, так что произношение и написание у него часто хромали.

И вот Поттера выпустили на волю. Если Гарри ожидал, что у входа в тюрьму будет ждать белый лимузин, а друзья и крестный заключат его в объятия и попросят прощения, то он ошибался.

У ворот не было никого, если не считать мелкой чиновницы в противном розовом платьице, дисгармонировавшем с окружающей действительностью. Она неприветливо кхекнула и представилась:

— Долорес Амбридж, заместитель министра Магии. Я пришла сюда, чтобы официально уведомить вас о том, что вы два месяца назад были оправданы. Лорд Волан-де-Морт казнён аврорами полтора года назад. Он признался, что совершил все те жестокие убийства, которые приписали вам. Но Министерство никогда не приносит извинений, ибо оно всегда право, поэтому, мистер Поттер, не извиняясь, возвращаю вам палочку.

— Почему меня не освободили ещё два месяца назад? — справедливо возмутился Гарри.

— Никому из министерских не хотелось посещать в Азкабан, а я была в отпуске.

В списке Гарри после фамилии директора появилась ещё и фамилия Амбридж. К тому же эта жаба оскорбила его, проквакав:

— Всего самого наиху-кхм-кхм-лучшего.

Амбридж аппарировала, оставив Гарри в одиночестве. Что делать дальше, куда податься? Он не имел об этом ни малейшего представления.

Поэтому он постоял, потоптался немного на месте и аппарировал, научившись этому способу перемещения лишь запомнив действия Амбридж.

Так как он чётко не представлял место, куда собственно хочет попасть, то оказался на опушке дремучего древнего Леса. Навстречу Гарри вышел высокий статный старик лет тридцати семи. Он с места в карьер предложил юноше записаться к нему в ученики. Его воспитанники получают кров, корм и древние знания, всего за двадцать галлеонов в месяц.

— Э… А вы, собственно, кто?

Старик, не задумываясь, ответил:

— Ты, сынок, можешь звать меня Мерлином!

— А я — Гарри, но у меня нет с собой денег, и я не смогу соответственно заплатить вам.

— Возможна рассрочка платежа, но тогда я беру комиссию в тридцать процентов и…

— Я всё понял, я согласен быть вашим учеником! Учитель, а где вы живёте?

— Пойдем, я проведу тебя.

И Гарри вместе с Мерлином отправился вглубь леса. Он ожидал, что они подойдут к маленькой хижине, в которой будут пара кроватей, стол, тумбочка, будуар, семь шкафов с книгами и три-пять учеников Мерлина.

То, что он увидел, превосходило все его ожидания: они вышли на огромную поляну, на которой было построено пятиэтажное здание школы, вокруг носились ребята и пытались колдовать.

Мерлина приветствовал недружный хор:

— Гендальф, Парацельс, сэр Фламель, Дамблдор, Тёмный Лорд!

Звучали ещё какие-то имена, но Гарри не мог их разобрать, он находился в лёгкой прострации:

— С кем же я связался? — он невольно произнёс это вслух.

— Только тебе я открыл своё настоящее имя. Остальные имена — маски для привлечения клиентов.

— Я, собственно, и не против!

* * *

С этого дня Гарри начал своё обучение в пока ещё неизвестной широкому кругу волшебников Школе Мерлина.

Гарри нравилось учиться: Мерлин практически никогда не задавал домашних заданий, а если и задавал, то обязательно забывал проверить. Гарри не единожды замечал, что его учитель страдает провалами в памяти. Мерлин был странным и необычным персонажем: в чем-то он был гениален, а в чём-то — нет.

Первое время Гарри восстанавливал всё позабытое за время отсидки за преступление, которое он не совершал.

Алохоморы, Репаро и Петрификусы Тоталусы от его зубов отскакивали как орешки — школьную программу Хогвартса он вспомнил за три бессонных дня.

С каждым днём дела у Гарри шли всё веселее и веселее, Мерлин вначале занимался с Гарри отдельно, но потом представил его другим ученикам, назвав почему-то Игорем Горшечниковым, Гарри снисходительно кивнул — мудрый учитель во всём соблюдает конспирацию.

Мерлин обучал своих учеников всему, чему только можно: черной, серой, белой, приворотно-выворотной и даже стихийной магии. Однажды Гарри смог наколдовать сгусток огня, все решили, что он супермаг — огненно-стихийный. И если бы это было правдой, то Гарри автоматически стал бы самым сильным магом в обитаемой вселенной, ведь ранее о стихийных магах вообще никто ничего не слышал и не писал. Все восхищались Игорем, поэтому он не признался, что использовал банальное Инсендио.

За рекордно быстрый срок Игорь догнал и перегнал американских учеников Мерлина, которые и свои имена произносили с ошибками, а уж о заклинаниях и говорить не приходилось...

Мерлин никогда не занимался с ними лично — он предоставлял им свободный класс, давал все материалы для самостоятельного обучения и герметично запирал, не забывая оставлять в кабинете средства для тушения пожара, медицинский справочник, а также Прыткопишущее Перо и особый говорящий Глаз. Перо записывало всё вразумительное, что произносили балбесы, а Глаз следил за конечным результатом заклинания и докладывал Мерлину. Великий волшебник запатентовал буквально за две недели более трёх сотен уникальных по своей бредовости заклинаний.

Мерлин назвал Гарри своим лучшим учеником и даже пообещал сделать скидку на оплату обучения. Все остальные студенты тихо ненавидели Горшечникова и однажды ночью решили хорошенько побить его. Но ничего у бедных детишек не вышло: опытный сиделец произнёс несколько классных слов, почерпнутых у дементоров, пальнул парочкой американских заклятий, от которых ещё не изобрели защиты, и скоро скоро повсюду стали слоняться странные существа, а Гарри так устал, что просто лёг спать.

Днём к нему пришёл Мерлин и сказал, что им предстоит серьёзный разговор.

Они пришли в каморку, которую занимал мудрый учитель, там высилась огромная куча разнокалиберных волшебных вещичек; была у Мерлина странность: он, как сорока, тащил в своё гнездо блестящие вещи. Гарри даже признал в одном из вредноскопов свой, пропавший с неделю назад.

— Итак, Игорь, ты… — начал Мерлин.

Но Гарри невежливо перебил его:

— Учитель! Когда мы наедине, называйте меня Гарри!

— Прости, но в письме было написано, что тебя зовут Игорь, так я к тебе и обращаюсь.

Гарри сразу же решил, что это какие-то козни злого гения Дамблдора — главного виновника посадки невинного агнца в тюрьму, поэтому он с подозрением поинтересовался:

— Что ещё за письмо такое?

Мерлин выглядел удивленно-растерянным:

— В том, которое мне прислали твои родители с просьбой о твоём зачислении в мою школу. Думаешь, я случайно встретился с тобой на опушке? Ты, правда, показал себя на удивление пунктуальным, явившись на десять минут раньше назначенного срока! Не представляешь, как я этому обрадовался!

Гарри задумчиво почесался, он догадывался, что произошла ужасная ошибка, поэтому он почёл за лучшее потребовать письмо у Мерлина, и тот выдал ему заверенную нотариусом копию письма.

Гарри внимательно вчитывался в строки, написанные от руки печатными буквами неаккуратным почерком:

«Уважаемый Гриндевальд!

Просим зачислить нашего сына Игоря Горшечникова в Вашу, пользующуюся мировой известностью в трёх странах Школу, для обучения на летних каникулах. Ждем только Вашего согласия.

С наилучшими пожеланиями,

Евгений и Лилия Горшечниковы».

Письмо выпало из ослабевших после Азкабана рук Гарри, он ненавидяще посмотрел сквозь Мерлина и тихонько произнёс:

— Мои родители давно умерли… Это какая-то ошибка…

Мерлин быстро что-то прикинул в уме:

— Два месяца практически без еды, питья, возможности аппарирования, Мерлин мой! Вдруг мальчик погиб?

На поиски отправились все ученики, даже американцы, которые на удивление быстро в двух километрах от Школы нашли худого мальчишку в набедренной повязке.

Бедняжку в тот же день отослали родителям, от которых назавтра пришло письмо с изъявлениями невыносимой благодарности. Их мальчик похудел на сорок килограммов, стал необыкновенно заботливым и нежным и просил только об одном — никогда больше не посылать его на летнее обучение. Гриндевальду обещали прорекламировать его заведение как лучшую Школу похудания, а тут как раз американцы создали одно уникальное заклинание по моментальному исчезновению жира…

Мерлин был счастлив, Гарри тоже — серьёзный разговор о деньгах пока откладывался, мальчик всерьёз опасался, что, увидев огромную кучу золота в его сейфе, Мерлин может из-за неё убить.

Гарри продолжал подолгу и помногу общаться с Мерлином и даже стал находить очаровательным безумие Учителя. Гарри рассказал ему о своей жизни и приключениях, того почему-то особенно заинтересовало приключалово на втором курсе и события с василиском.

— Что-то мне это напоминает, но где слышал… Не помню! — Мерлин беззубо улыбнулся.

Гарри знал, что когда-то встречался с Мерлином раньше, наверное, в прошлой жизни…

Он также поведал Учителю, что собирается отомстить всем своим обидчикам, но для этого необходимо пробраться в Хогвартс — их главное гнездо.

— Мне нужно поменять внешность, а то этот шрам, — Гарри откинул прядь волос со лба, демонстрируя Мерлину загогулину. — Этот шрам выдаёт мою голову!

Мерлин белозубо улыбнулся, в его глазах зажглись лампочки, значит, в голову Великого Волшебника заглянула Мысль.

Гарри знал: все, что придумывает безумный гений, обычно заканчивается печально, поэтому сразу сказал:

— Нет!!! Я против, хотя и всей душою — за!

Но Мерлин ликовал, он понимал, что в голову ему ударила великолепная идея, как помочь мальчику:

— Не беспокойтесь, Гарри! Я помогу изменить тебе внешность так, что даже сам тебя не признаю!

И Мерлин склонился над ухом мальчика, прошептал очень тихо, чтобы никто не услышал какую-то фразу. Неудивительно, что Гарри тоже её не услышал, но, повинуясь тайному желанию, кивнул в знак согласия.

Мерлин мигом схватил его за руку, так они и заключили договор.

— Вот и хорошо! Я пойду готовить соответствующие заклинания и варить зелья, утром тебя будет не узнать!

Гарри стало себя невыносимо жалко, и он уже был не рад своей откровенности с малознакомым человеком, но делать было нечего. Вечером он пришёл к Мерлину, выпил все зелья, подвергся действию всех заклятий. Ничего не произошло. Гарри абсолютно не изменился, только исчез знаменитый шрам. Мерлин удалил его каким-то хитромудрым заклинанием. При этом у Гарри произошла зрительно-слуховая галлюцинация: ему показалось, что раздался тихий вскрик, и изо лба выпало и растворилось в воздухе какое-то облачко, но, скорее всего, ему это пригрезилось, чего только в Школе по вечерам после огневиски не мерещится.

— Ничего не произошло! — Поттер был искренне возмущён.

Мерлин насмешливо прифыркнул:

— Не беспокойтесь, юноша, все изменения произойдут ночью во время сна, ты даже ничего не почувствуешь.

Гарри недоверчиво, просто недоверчиво произнёс:

— Так я вам и поверил, Учитель!

Но лёг спать Гарри спокойным и умиротворённым, а утром проснулся с болью во всём теле, он чувствовал себя так, словно перенёс полтора Круциатуса. Он с трудом встал с кровати и вдруг увидел, что у стены стоит рыжеволосая девушка в точно такой же пижаме, как у него. Мозг Гарри подсказал, что в том углу стоит зеркало в полный рост. Это могло означать только одно эта девушка — он.

Дикий вопль перебудил всю школу. Гарри стоял у зеркала и орал в голос, но реальность не поддавалась крику и оставалась неизменной: в зеркале по-прежнему отражалась зарёванная девочка.

В дверь комнаты тихонько поскреблись, Гарри схватил висевшую на спинке стула мантию и кое-как нацепил её, затем непривычным, прекрасным и грустным сопрано произнёс:

— Войдите!

Дверь немедленно распахнулась, и в комнату буквально влетел сияющий Мерлин, улыбку с его лица не стёр даже отчаянный рёв раненого зверя:

— Что вы, мать вашу, со мной сделали?

Мерлин всё равно ликовал:

— С мамой моей всё в порядке, её назойливое внимание не досаждает мне уже много лет! А вы теперь, кхм, девушка. Я вас поздравляю — лучшей маскировки не придумать!

Гарри слегка поостыл или, правильнее сказать, поостыла? Чужим ещё голосом он спросил:

— Что же мне теперь делать?

— Мантиями, одеждой и всем прочим я уже озаботился, твою старую палочку перекрасил и слегка острогал, заменив какое-то драное перо на супер-мега-сильной начинкой — крылышком пикси. Тебе только и осталось: выбрать новое имя.

— Зачем мне новое имя? Мне и старое нравится, — набычился Гарри, но моментально остыл, понимая, что конспирирующегося под девушку юношу не могут звать Гарри Поттер.

Мало кто знал, что он питал тайную любовь к романам Джейн Остин; немного повспоминав сюжеты, он неуверенно выдал:

— Фанни…эм… Ноттен!

Мерлин скептически помотал головой, но возражать не стал.

Так Гарри Джеймс Поттер превратился в Фанни Энн Ноттен. Быть девушкой ему совершенно не нравилось: ужасные платья, юбки, манеры, косметика и эти зверские критические дни!

А волосы?! Как она тосковала по своим коротким черным волосам, длинные рыжие патлы выводили его из себя — она ещё один Уизли!

* * *

Конечно, родители Игоря Горшечникова заплатили за обучение сына, но Гарри не их сын, то есть уже дочь, и отдавать деньги Мерлину ему придётся из своего кармана. Поэтому, когда Мерлин мимоходом проболтался, что по делам отправляется в Гринготтс, Гарри, а вернее Фанни, отправился с ним. Она надеялась получить деньги Поттеров.

Гоблины им поверили сразу, да, у Фанни не было знаменитого шрама и чуть менее знаменитого ключа от сейфа. Да, Мерлин, которого гоблин называл таинственный мистер З., тоже доверия не вызывал, ибо как чумной носился по залу и выспрашивал стремающихся его посетителей, где сидит дракон. Но их всё равно впустили.

В тот день Фанни великолепно накаталась на американских горках в простом английском гоблинском банке. Мерлин, отказавшийся ехать в ужасной тележке, таинственным образом оказался у дверцы сейфа раньше, чем Фанни и гоблин.

Служащий банка открыл сейф, и челюсть Фанни, нет, она не упала со звоном на пол, не оторвалась и не улетела в далёкие края, она просто, но изящно приотпала.

А что же с сейфом? Ах да, сейф… Он был сверху донизу, вбок и вширь, в глубину и в высоту набит золотом и волшебными артефактами.

Гоблин неохотно прояснил:

— У вас было пять сейфов, но за время вашего заключения их опечатали и снесли все ценности в один. Сразу же после этого к нам наведался ваш добренький директор Дамблдор и тут же запустил лапу. У него странная любовь: пропускать между пальцев брюлики и прочий ширпотреб, купаться в золотых монетах и валяться на грудах золота.

Потом, с плотоядным восторгом оглядев Фанни, гоблин, причмокивая, сообщил:

— Вам тюрьма определенно пошла на пользу, вы расцвели, похорошели! Глядя на вас, невольно задумываюсь о смене пола на мужской.

Но шокирующие происшествия продолжались. Гарри увидел Мерлина, скорчившегося в углу и рыдающего над грязной тряпкой. Фанни, путаясь в короткой мини-юбке, поспешила ему на помощь. Мужчина не обратил на неё внимания и продолжил причитать:

— О, Мерлин! Мерлиновы штаны…

Гарри ничего не понимал, она нежно потрясла учителя за плечо:

— Что случилось, вам плохо?

Мерлин поднял увлажненные глаза:

— Это же мои легендарные кальсоны! Я их потерял где-то под Бристолем ещё в прошлом тысячелетии. Это теперь древний супер-мега артефакт. Мне не нужно твоё золото, — пафос в голосе Мерлина зашкаливал. — Только мои брюки, вон то зеркальце с надписью Еиналеж и, пожалуй, пояс с пряжкой в виде буквы G. Он, кажется, принадлежал Гриндевальду, то есть мне.

Фанни была не против. Она было двинулась к зеркалу тайных желаний, но не решилась взглянуть, испугавшись возможности увидеть жёсткую НЦ-картинку своей мести врагам.

Потом они долго гуляли по Косому Переулку и Дрян-аллее. На ноги Фанни пялились все мужчины от пяти до девяносто пяти лет, чем доставляли Гарри невероятное неудобство и вводили во искушение. Фанни до их пор не умела вести себя по-дамски. Мерлин пытался научить её плавной походке, правильному держанию лебединой шеи и грации. Но Гарри это пока было не дано: выглядел он как девочка, но вёл себя как мальчик. Только слепой мог не увидеть обман. Видимо, среди волшебников очень много людей с плохим зрением, которые видят из женских частей тела только ножки, бедрышки и грудку, остальные для них неважны.

Фанни сделали новые документы, удостоверение личности волшебника, аттестат об образовании в частной школе мистера З. Также Гарри выдали свидетельство о том, что он находился на воспитании у Правдии и Кривдона Мудрсль.

Мерлин придумал занимательную историю её сиротской жизни, которая включала в себя проживание в Америке, Зимбабве, а также в частном пансионе «только для девочек», где она свету белого не видела. То, что Волан-де-Морт жив, пойман, казнён и вроде бы вновь воскрес, она не знает.

Вообще Фанни должна была себя показать девушкой умненькой и страшно красивенькой, решившей продолжить образование в легендарном Хогвартсе.

Гарри напрямик спросил Мерлина:

— Учитель, вы думаете, в школе все круглые идиоты, меня примут и не раскусят?

Мерлин посмотрел поверх своих гламурных розовых очков:

— Ты разве не знаешь, Фанни, что в Хогвартс огромной толпой приезжают девочки и мальчики из разных уголков мира, хотя сейчас в основном из России. Ты разве не задумывалась, что всегда говорят, что в Хогвартсе тысяча учеников, а по факультетам распределено двести восемьдесят. Где же остальные? Так вот остальные «мёртвые души» и есть всякие Фанни Ноттен. Ты их не замечаешь и не помнишь, они появляются с периодичностью раз в неделю. Магия стен Хогвартса быстро стирает ненужные воспоминания о внеплановых учениках из голов нормальных студентов. Но о тебе Фанни будут помнить, ты займешь в официальном списке учеников место Гарри Поттера, потому что ты и была Гарри Поттером. Ты сделаешь всем приятный сюрприз, для этого же ты изменила пол. Я просто уже всё позабыл.

Мерлин виновато улыбнулся. Странный он был человек, но Фанни всё равно искренне полюбила его и привязалась всем сердцем. Она ничего не сказала ему, но в душе поклялась прорекламировать на весь Хогвартс его замечательную Школу.

Первого сентября вся школа Мерлина со следами на глазах провожала Фанни. В их очах стояли, а потом бурным потоком изливались слёзы радости. Они наконец-то избавились от Горшечникова-в-юбке-и-по-прежнему-противного! Даже американцы поняли, что происходит важное событие, но о своих догадках ничего никому не поведали.

Мерлин произнёс на прощание несколько проникающих слов. Фанни разрыдалась у него на груди, она уже сомневалась ехать или нет.

Но Гарри жёстко задавил развившееся в нём женское начало и аппарировал на платформу девять и три четверти с копейками. Он прибыл раньше срока, ещё оставалось около часа до отхода поезда. В одиночестве, бродя по платформе, Фанни припоминала подробности Идеального Плана Мести, разработанного Мерлином ещё на заре их знакомства.

Ей до сих пор не верилось в то, что совсем скоро она вновь увидит Хогвартс.

Пару дней назад Мерлин написал от её лица письмо. Это было сделано для того, чтобы Дамблдор или МакГонагалл не признали почерк Гарри, который хоть и изменился, но ещё не сильно. В письме была просьба о зачислении в реальные, а не фантомные ученики Хогвартса и аттестат со сданными Фанни совами. Совы Фанни сдала заочно по три галлеона за тушку.

Дамблдор дал добро.

Но Гарри всё равно боялся быть расколотым старым директором. Он не беспокоился бы так сильно, если бы услышал один любопытный разговор.

* * *

Полночь. 31 августа. Кабинет директора.

Стоит зловещая тишина, если не считать посапывания портретов и скрипа зубов Северуса Снейпа.

Дамблдор, до этого безмолвно вкушавший очередную порцию лимонного щербета (дольками он уже успел пресытиться), позволил себе ещё немного помолчать.

Снейп негодовал:

— Директор, совершенно очевидно, что Поттер, — зельевар забавно скривился. — Поттер не намерен продолжать своё обучение. Все его поиски, а вернее поиски его ничего не принесли… Вы проверили всех новых учеников?

— Северус, конечно, мы проверили всех, но Гарри нет среди них. Мальчиков всего двое, и они братья-близнецы Уизли, которые решили продолжить своё обучение! Ты же знаешь, как всегда огромный поток желающих учиться составляют маггловские девочки, начитавшиеся этих мерзких книжек Риты Скитер! Мы уже создали шесть параллельных подреальностей, чтобы их всех удалось запихать в Хогвартс… Но поток не спадает… Кстати, поздравляю у тебя в четвертой подреальности сын родился!

В настоящую реальность мы поместим только Фанни Ноттен, она замечательная девушка, её вместо Гарри мы впишем в официальную Книгу учеников Хогвартса, чтобы остальные дети могли её видеть и помнить.

В голову Снейпа закралась мысль о том, что Поттер мог переквалифицироваться в девушку, но вера в глупость и идиотизм Гарри задавила мысль на корню.

* * *

Фанни недолго стояла на платформе в одиночестве, понемногу начали подтягиваться ученики и провожающие. Важно подошёл поезд, и девушка поспешила занять свободное купе. С равнодушным видом она наблюдала, как за окном носятся её бывшие друзья, которым она будет мстить. На счастье Фанни, Сириус Блэк и Ремус Люпин преподавали в Хогвартсе, так что мстя настигнет и их.

На платформе неожиданно стихли все звуки, и исчезла радость. Фанни решила — явились дементоры, но на платформе показался Северус Снейп. Она украдкой следила за ним, Снейп, как ужас, летящий на крыльях ночи, скользил между учениками и родителями. Ей не дано было знать, что нелюдимый профессор исполняет задание директора: проверить платформу, а в дальнейшем и Хогвартс-экспресс на наличие Гарри Поттера. Закончив платформенную зачистку, Снейп юркнул в последний вагон уходящего поезда.

Фанни заняла самое лучшее купе в центре поезда, долбанула парочку особо активных претендентов на свободные места американскими заклинаниями и минут тридцать пробыла в гордом одиночестве. Затем дверь в купе открылась, и вошёл Невилл Долгопупс в компании миленькой, но странненькой девочки.

Фанни решила, что с ними надо будет дружить для вида. Особой ненависти к Невиллу она не испытывала — за неё уже отмстила природа, а девочку она вообще не знала. Через них можно будет подобраться к Уизликам и Грымзер. Поэтому она привстала, сделала книксен, очаровательно улыбнулась и представилась:

— Меня зовут Фанни Ноттен. Я — новенькая.

Невилл вежливо кивнул:

— Я Невилл Лонгботтом, но иногда меня зовут Долгопупс, учусь на Гриффиндоре. А это моя лучшая подруга Полумна Лавгуд, а согласно кинону ещё и моя девушка, она с Равенкло.

Дружба началась, но не успела она крепко завязаться, как дверь без предупреждения отъехала в сторону, и в купе ввалился Северус Снейп. Он только собрался поглумиться над присутствующими, как взгляд его упал на Фанни, да так и остался там. Профессор схватился за сердце и с воплем на устах: «Лили!» хлопнулся в обморок.

У бедного Невилла началась истерика, он хохотал и не мог остановиться, даже, кажется, живот надорвал. Им занялась Полумна, предоставив Снейпа заботам Фанни.

Враг был в её руках, она могла творить с его тушкой любые дела: могла заколдовать, всячески поизгаляться, но этот проникновенный всхлип: «Лили!»

Он портил всё удовольствие от мести, и простите, причём здесь его мама? Почему Снейп выкрикнул её имя?

Фанни бросилась к своей сумочке, вытащила из косметички зеркальце и пристально вгляделась в своё лицо. Зеркальце выскользнуло из обессилевших пальцев. Всё пропало, вся маскировка коту под хвост. Стало понятно, почему он так быстро привык к своему новому лицу: он сотни раз видел его на фотографиях. На фотографиях своей мамы Лили Эванс.

Неудивительно, что профессору стало плохо. Хотя нет — удивительно! Откуда Снейп знал его мать?

Гарри начал действовать: в косметичке он на ощупь нашёл Невидимое Окклюментическое и Легилементическое кольцо Поттеров. Поиск по бессознательному Снейпа ничего не дал. Профессор был без сознания, а, следовательно, вне зоны доступа сети.

Фанни начала приводить несгибаемого профессора в чувство. Она запихнула его на сидение и положила на лоб холодный компресс. У Гарри несколько раз возникало желание сходить за Колином Криви, чтобы тот сделал несколько эксклюзивных фотографий. Но чувство безграничной жалости Фанни победило ненависть Гарри.

После сотого удара по щеке Снейп, наконец, вернулся в себя, его глаза впились в зелёные глаза, а губы тоже впились вместе с зубами в правую руку профессора. Так Северус Снейп сдерживал раздирающий душу вопль радости. Его Лили здесь, живая, невредимая, молоденькая! Стоп, молоденькая?!

Северус внимательно всматривался в лицо девушки и находил следы необычайного сходства. Но это не Лили, она умерла много лет назад, и он даже видел её тело и обнимался с ним, творя некоторые непотребства. Попытка применить легилименцию не дала ничего, у девушки стоял мощный блок на сознании.

Фанни не сдержалась и улыбнулась. Профессор хотел покопаться в её сознании, но не преуспел! Она одернула себя: «Осторожнее, веди себя так, будто видишь впервые».

— Мистер, что случилось? Вы словно призрака увидели!

Снейп потряс головой, услышав до боли знакомый голос. Полувопросительно-полуотрицательно он уточнил:

— Лили?

— Нет, сэр. Меня зовут Фанни Ноттен.

Снейп едва скрыл вопль разочарования, он попытался с достоинством встать, но тряпка соскользнула с его лба на глаза. Невилл практически умер от смеха — порванный живот это не шутка.

Сухо, скрывая свои подлинные, эмоции Снейп поинтересовался:

— Вы знакомы с Лили… Эванс?

Фанни сделала невинное лицо:

— Это имя мне ничего не говорит.

Снейп милостиво кивнул. Это просто необыкновенное совпадение во внешности и не более. Очень странная схожесть и всё.

Откланявшись и кое-как подлатав Долгопупса, профессор покинул купе, приволакивая левую ногу и нервно дергая правой лопаткой. Он аппарировал прямо из поезда.

По прибытии в Хогвартс он выпил все личные запасы успокоительных, проник в кабинет Дамблдора, украл личное дело Ноттен и тщательно изучил его.

Затем он порылся в своей памяти и составил одну очень любопытную и шокирующую гипотезу. Он был уверен, что Фанни Ноттен — это считавшаяся безвозвратно утерянной пропавшая дочка Петуньи Дурсль.

Он понимал, что это только гипотеза, но если это действительно племянница Лили, её точная копия… Может, это его шанс, последний подарок судьбы?

Северус Снейп был очень одиноким и странным человеком с огромной кучей комплексов и почти без достоинств. Но что-то подсказывало ему, что надежда есть. Недаром Фанни, не зная о нём абсолютно ничего, бросилась помогать.

Снейп хотел придумать и составить план действий, но в итоге стал действовать по обстоятельствам. В мозгу он уже называл девушку «моя Фанни».

Себя он считал человеком неотразимым, поэтому никогда не смотрелся в зеркало.

Он давно собирался заняться своим внешним обликом, но постоянно откладывал «на потом». И вот это «потом» появилось, если есть стимул — надо действовать.

Северус Снейп так давно не мыл голову, что уже забыл: брюнет он, шатен, рыжий или вообще блондин. Это предстояло выяснить опытным путём.

До прихода Хогвартс-экспресса у профессора было всего несколько часов.

Сириус Блэк уже два года как, очень весело проводил время в Хогвартсе. Он крутил романы со старшекурсницами, проводил запойные дни с Трелони и резался в карты с Ремусом Люпином. Блэка взяли на должность преподавателя Истории Магии вместо бесследно исчезнувшего Биннса. Все понимали, что Сириус получил должность по большому блату, ибо историю родного мира он не знал ещё со времён своей учёбы в школе. Может, директор пытался привить ему недополученные знания? Но ничего у Дамблдора в таком случае не вышло: вместо истории магии получился своеобразный факультатив ЗОТИ. Сириус рассказывал ученикам о своей отсидке в Азкабане, о дементорах и апробированных им методах борьбы с ленью. Ученики в итоге очень много узнали о судьбе конкретного человека, но не получили ни грамма знаний о судьбе магомира в целом.

Мучило ли Сириуса раскаяние в том, что он без суда и следствия забыл о своём крестнике? Может, и терзало, но вслух он никогда в этом не признавался.

* * *

Фанни вместе с толпой учеников вылезла из поезда. Она не знала, как ей поступить: ехать ли в безлошадной карете или с первокурсниками на лодке. Рядом Полумна меланхолично тащила на плече Невилла, которому Снейп мастерски заштопал лопнувший от смеха живот.

В конце концов, девушка решила плыть на лодке, потому что увидела запряженные в безлошадные кареты какие-то полускелеты.

«Видимо, раньше я отвратительно видела окружающую действительность», — подумала Фанни. После смены пола у неё резко улучшилось зрение. Мерлин тогда выдвинул теорию «о победе материнской крови», скорее всего, когда она вновь станет мужчиной, то навсегда останется рыжей.

Фанни была права в своих выводах — она едет на лодке. Об этом ей дружелюбно сообщил Хагрид, ударив по плечу и вогнав по щиколотку в платформу.

С трудом, доковыляв до одной из лодок, она устроилась за спиной малышни. Два мальчика торжественно поклялись попасть на один факультет, но, к сожалению, один угодил на Когтевран, а второй в Равенкло.

Её вместе с первогодками провели в Большой зал. Все с удивлением косились на Фанни, но Гарри состроил гордый и неприступный вид человека разумного.

Детишек распределили как обычно небыстро, и вот Фанни осталась одна. Когда шляпу надели на прекрасную головку девушки, Ноттен сообщила:

— Старая шляпница, только посмей не отправить меня на Гриффиндор!

Испугавшись, тюбетейка Годрика проорала название факультета имени своего хозяина на весь зал. Заставив директора вздрогнуть, а чистого Снейпа скривиться. В его воспалённом сознании билась только одна мысль: "Ну почему все самые красивые девушки учатся не на моём факультете?!"

О новенькой как-то подозрительно быстро позабыли, а она меж тем по чистой случайности оказалась за столом между Фредом и Джорджем Уизли. Близнецы сидели в гордом одиночестве, они были единственные во всей Великобритании, кто не верил, что Гарри маньяк-убийца. Они даже посылали ему в тюрьму гостинцы, один из которых разнёс ворота в Азкабан и убил образовавшимися камнями половину дементоров. Сейчас на этом месте установлена мемориальная доска с именами всех почивших дементоров от Ахррррр до Хрррраа.

Фанни близнецам приглянулась сразу же. Они стали делать ей весёлые намёки, но девушка пригрозила применить парочку своих знаменитых американских заклятий. Фред и Джордж видели результаты её колдовства в поезде, поэтому намёки прекратились, но поступило рациональное предложение вступить в команду «Мстители». Фанни удивилась:

— Мстители — это же что-то комиксовое?

Фред ухмыльнулся:

— Комиксовое? Нет, мы с братом не супергерои. Мы решили вернуться в Хогвартс и не просто учиться, а продвигать в массы свою продукцию, ну и для того, чтобы отомстить за нашего неофициального спонсора Гарри Поттера. По полученным нами оперативным данным — ты его кузина.

Гарри пребывал в тихом ступоре. Ему не дано было знать, что по прибытии в Хогвартс Уизли уже успели побывать у кабинета Снейпа. Только они попытались навесить на дверь пару веселеньких проклятий, как из помещения выскочил профессор и, хватаясь за голову, полетел по коридору, громко шепча:

— Неужели Ноттен та самая кузина Поттера!

Фанни удивлённо кивнула: Снейп вёл себя определенно странно. Неужели он сошёл с ума, ведь у Петуньи был только один сыночек — дражайший Дадли. Если Снейп натурально рехнулся, мстить ему было не интересно. Но надо, поэтому Фанни согласилась помогать близнецам, а заодно послушала историю своей героической жизни в их пересказе.

Гарри решил, что такие соучастники ему очень пригодятся. Позже весь Хогвартс будет говорить о бригаде неких «Мстителей», отравляющих жизнь некоторым людям и оставляющих на местах своих преступлений выжженное граффити в виде молнии.

Также говорили о новом Рыжем Трио. Что тихая и добрая Фанни нашла в безобразниках Уизли, не знал никто. Соотнести Мстителей и Рыжее Трио не смогли даже жертвы розыгрышей, преподаватели и всезнайка Грейнджер.

Фанни весь ужин болтала с близнецами, иногда ловz на себе алчущие глаза Снейпа, а ближе к окончанию пира стала чувствовать, как в её спину кто-то кидает кинжальные взгляды. Наконец не выдержав острой пытки мучимого любопытства, она обернулась и увидела Малфоя. Бледнолицый воин Слизерина выразительно провёл рукой по горлу, что с легкостью можно было прочесть: «Тебе не жить! Быстро или медленно, но тебе не жить».

— Он меня узнал? — невольно проговорился Гарри.

Фред обернулся, выразительно принизил Малфоя своим взглядом и ответил Фанни:

— Не беспокойся по пустякам. Блондинчик просто ревнует.

Брата поддержал Джордж:

— Гарантируем — ревнует! Тебя к нашему преподавателю зелий профессору Северусу Снейпу. Это его грязн… Пардон, невероятно чистая голова отсверкивает за столом преподавателей. Несгибаемый профессор весь вечер пускает слюни, но не от впадания в детство, а от твоей мини-юбки.

Фанни резко взглянула на преподавательский стол. Волосы прекрасной волной последовали за ней, удивительные изумрудистые глаза впились в Снейпа, пухлые губки сложились в чмок и послали профессору воздушный поцелуй. Снейп со стоном опустил лицо в тарелку. В тарелку сидящего рядом Хагрида — словом, он спрятал горящие щёки в тазу.

Когда Дамблдор отпустил всех по кроваткам, к Фанни пробилась Гермиона и заявила, что Ноттен будет ночевать со студентками седьмого курса.

Фанни перемигнулась с братьями — мстя Грейнджер стала легко доступной. На Гермиону у Фанни были большие планы…

В спальне девочек Лаванда и Парвати негромко шептались, обсуждая наряды новенькой, но Фанни смогла им угодить, сообщив, что её косметичка с лучшей магической французской парфюмерией — это и их косметичка.

Пока Гермиона бегала по Общей гостиной факультета, рассказывая новичкам, что где находится и куда бежать, если совсем жить не хочется, Фанни со своими новыми гламурными подружками погружалась в море хогвартских сплетен. Из пустопорожней болтовни было выяснено, что самый нелюбимый преподаватель теперь не Снейп, а Сириус Блэк. Он слишком вольно ведёт себя с ученицами, обещает многое, а потом по кустам и по директорским кабинетам прячется. Потом — это когда приходят гневные письма о выплате алиментов.

Люпина любят, он тихий скромный, для него наконец-то изобрели антиликантропное зелье. Скрипя сердцем Фанни решила отказаться от мести Ремусу, он был, в общем-то, не плохим человеком, а теперь ещё и семейным. Говорят, в Хогвартс он вернулся преподавателем только из-за того, что членам семей преподавателей запрещено постоянно жить в замке.

Когда в спальне все разговоры стихли, добрая Фанни наложила на кровать Грейнджер американское заклинание Боггартион. Оно обеспечивало приятные и нравоучительные сновидения. Девушка надеялась, что Гермионе приснится толпа домовиков с плётками, наручниками, цепями и лозунгами: «Да здравствует рабство, госпожа!»

Утром староста школы проснулась с круглыми глазами и вопросом:

— А есть ли жизнь на Марсе?

Фанни, прихихикивая, отправилась на завтрак, размышляя над тем, что её бывшая подруга уже деградирует. Всем известно, что жизнь на Марсе есть. Откуда же берутся тогда Марсиане?

В Зале стоял гробовой хохот, невольно залюбовавшись на красное море у одной из стенок, Фанни присела на своё место рядом с близнецами. После нескольких минут размышлений девушка пришла к выводу: красноволосое море — это слизеринцы. Даже Снейп красовался одной светло-красной прядкой, но ему это так шло, что Фанни залюбовалась профессором.

Фред фыркнул:

— Правильно делаешь — сражай его своими чарующими глазками. Мне кажется, на сегодняшнем занятии по зельям Гриффиндор впервые получит баллы от Снейпа.

Фанни погрозила ему пальчиком:

— Попрошу без грязных намёков! А баллы наш факультет получит за мои отличные знания. Хотя можно проверить любовь профессора ко мне… Есть у вас на потоке кто-нибудь отстающий? (Гарри прекрасно знал, что это Невилл. Также его гениальный ум знал, что Долгопупс пропускал на шестом курсе зелья, но на седьмом решил вернуться. Мотивы, сподвигшие его на этот подвиг, покрыты мраком. Хотя возможно он начитался перевода РОСМЭНа…)

Джордж не дремал:

— Лонгботтом. Все знают, что Снейп ненавидит его из-за пророчества. Если бы Лорд выбрал Невилла, то твоя тетя и по совместительству мама Гарри Поттера была бы жива. Секрет, как там её... О! Полишинели, что Снейп был влюблён в неё.

В подземелье Фанни устроилась неподалёку от котла Невилла. Она ждала момента, когда туда можно будет подбросить что-нибудь взрывоопасное. Да так чтобы взрывной волной окатило по-прежнему красных слизеринцев. Несмотря на протесты Малохоя, никто этот инцидент рассматривать и исследовать не собирался. Всё занятие Снейп маячил рядом с партой Невилла и Фанни, принимал эффектные позы, накручивал на палец красный локон.

И вот юная экспертка-зельеварка заметила, что, между прочим, правильно сваренное зелье Невилла стало принимать серобуромалиновый оттенок, и чтобы произошёл взрыв ей необходимо было только бросить в него косточку ломогарпии. Но как назло Снейп и Невилл стояли прямо на пути взрывного процесса, им должно было достаться больше всего.

Фанни одёрнула себя со злостью: «Я тут не для того, чтобы жалеть предателей и мерзавцев, какими хорошенькими бы они сейчас не казались. Мстя должна свершиться!».

И глядя честными глазами в омуты Снейпа, отвлекая его от реальности, Фанни бросила запрещённый ингредиент в зелье соседа.

Через две секунды раздался громкий хлопок. К своему изумлению Фанни обнаружила, что на ней лежит Снейп, обитавшийся до этого за противоположной половиной стола. Профессор мужественно прикрывал её своим телом. Кряхтя, Северус Снейп слез с неё, помог встать. Фанни оглядела следы своей проделки: из Гриффиндора, к сожалению, почти никто не пострадал. На половине Слизерина все резко мутировали в расу Блейза Забини, Малфой яростно посверкивал на неё белками.

Снейп с мечтательным выражением лица посмотрел на впечатанного в стену Невилла, искоса глянул на Фанни и произнёс:

— 10 баллов Гриффиндору… За решение проблемы с красными волосами.

Шокированные ученики собирали все то, что осталось от их вещей. Близнецы радостно хлопали девушку по плечам, а Фанни вспоминала ощущение Снейпа на своём теле и в душе млела. В дверях она обернулась и посмотрела на одиноко стоящего Снейпа. Но промолчала.

Снейп в ожидании следующего занятия раскачивался на столе:

— Ах, какая женщина! Мне б такую…

Мсти стали следовать одна за другой.

Всё началось с мести Гриффиндору. Нет, не великому Основателю Годрику, почившему столетия назад, а факультету его имени.

Гермиону Фанни домучила тем, что подлила зелье лёгкой утупляемости. Для мисс Я-Всё-Знаю стало шоком проснуться с абсолютно пустой головой. Но злодейский проступок юной Фанни, между прочим, имел благие последствия! Гермиона превратилась в обыкновенную девушку, с ней даже стало возможным нормально общаться и самое главное — понимать сказанное!

Рона близнецы обирались угостить магическим аналогом пургена. Но Фанни строго пожурила их: сортирным шуточкам нет места в жестких мстях. Каждый негодяй должен пострадать и изменить свой нрав и убеждения.

И как же Рон был наказан за свои неизвестные никому злодеяния? А очень просто. В его еду и напитки при помощи ловкости рук и хлопанья длинных ресниц (надо же как-то отвлечь жертву?) ежедневно подливалось экспериментальное зелье «Блаженные духом».

Результат был необычным, но ожидаемым. Рон изменился, приблажно улыбаясь, он стал просвещать всех о духовном несовершенстве мира, о странных животных невидимых обычному глазу, а также о том, что Министр Магии Фадж на самом деле ирчи. На почве странности он сошёлся в крепкой дружбе с Луной Лавгуд, мать которой изобрела вышеупомянутое зелье и протестировала его на своей дочери.

Рон стал третьим в парочке Луна-Невилл, и если девушка была не против тройничка, то Долгопупс взревновал и громко высказал своё «фе» подобным отношениям. Так распался кинонный пейринг, но победил ОТП кое-кого другого. С Невиллом после этой трагишной истории вообще беда случилась, он головой ударился в учёбу и так подтянулся в ней и в зельях частности, что изумлённый Снейп прочил его к себе в приемники. Бросим ненадолго взгляд в будущее: все герои к тому времени обзавелись семьями, кто-то даже был счастлив. Один бедолага Невилл долгие годы был одинок, пока не встретил Ханну Эббот и не отбил её мужа Рольфа Скамандера.

Месть Гриффиндору состоялась тридцать первого октября, во всем известно какой праздник. В самом центре гостиной факультета неизвестными был устроен взрыв ста шутих. Всё что осталось от башни собрали в газетку. К счастью, никто кроме Колина Криви не пострадал. Но и он отделался фингалом от вдавливания в лицо фотоаппарата. А нечего было смотреть, как устанавливают взрывчатку!

Гриффиндорцы переселились к когтевранцам, и Гарри даже не ёкнул сердцем, когда увидел Чжоу Чанг. Как-никак он стал женщиной и женщиной нормальной ориентации!

Профессор МакГонагалл решила поселиться со своими учениками. Зря, ох зря она это сделала! В первый же вечер в её чай неизвестный подлил смесь амортенции, валерьянки и закрепитель анимагической формы. Две недели в гостиной Когтеврана стоял кошачий вопль, стон и песнь. А ещё через месяц бедная профессор объявила, что уходит в декрет. Её поддерживали и сочувствовали: решиться в таком возрасте! Когда она уезжала громче всех плакала Гермиона, ведь с "дорогой Минервой" уезжал счастливый отец семейства кот Живоглот.

* * *

Для Сириуса Блэка была приготовлена отдельная изощрённая месть. Ещё летом Фанни купила на Дрян-аллее цирковых блох и одним поздним хогвартским вечером эти насекомые через замочную скважину перекочевали в спальню Блэка. Стройными рядами цирковые артисты брали бастион за бастионом, дот за дотом, и за полчаса Бродяга был взят полностью.

Счастливая Фанни уже предвкушала, как наглый профессор Блэк, распускавший руки даже в отношении неё, будет к утру чесаться и носиться по комнате, пытаясь стряхнуть с себя новых постояльцев. Она не заметила, как в одну из тёмных ниш нырнул профессор Снейп. Северус узрев на лице любимой улыбку, решил, что это результат экзерсисов Блэка, и взревновал, и расстроился, и с разбитым сердцем сполз по стене. Он поклялся забыть негодницу, но стоило закрыть глаза, и он представлял улыбающуюся Лили.

Нет! Он продолжит борьбу, и Ноттен будет принадлежать ему, а Волдеморт... Кстати, причём здесь Тёмный Лорди?

Но не только Снейп следил за Фанни в тот вечер. Неожиданно прямо перед девушкой возник Малфой. Глаза Драко метали молнии, зубы стучали, на губах выступала пена. Использовав ступор жертвы, он затащил её в пыльный и заброшенный кабинет.

− Ты поплатишься за Северуса, я не дам тебе спуску, если обидишь его! Он мой… — Малфой не успел закончить свою пламенную речь, потому что согнулся пополам, получив удары по мужскому достоинству, почкам и печени от испуганной и взбешённой Фанни.

И почти в тот же момент в кабинет с огромным котлом наперевес ввалились одинаковы с лица братья Уизли. Хмуро оглядев собравшихся, они сразу же пришли к верным выводам, разозлились и дружно охнув, вылили из котла ароматное зелье на всё ещё скрючившегося Малфоя. Ничего не произошло за исключением того, что Драко промок до нитки.

Фред с вытянувшимся лицом посмотрел на такого же длиннолицего Джорджа, и братья со свистом выдохнули:

− Малфой, ты… Вы женщина?

Драко возмущённо покраснел пятнами.

Фанни, Фред, Джордж и Драко сидели на Астрономической башне и любовались закатом. Все молча переваривали ужин и случившееся.

Наконец Малфой нерешительно произнесла:

— А как вы догадались, что я того… девушка?

Близнецы дружно махнули в дальний угол, где металлическим боком посверкивал пустой котёл.

— Мы три дня варили одно забавное зелье, собирались подлить его в водопровод, ведущий в личные покои профессора Дамблдора. Пара капель «водички» и эффектное превращение в женщину на пару часов обеспечено. А ты… — Фред поёрзал на месте, ему до сих пор было неловко дружелюбно общаться с Малфоем. — А с тобой даже от котла зелья ничего не произошло, хотя по идее ты должен был превратиться в длинноногую златоволосую диву. Так мы с Джорджем и пришли к выводу, какого ты полу.

Малфой понимающе покивала:

— Что, теперь великие Мстители разнесут эту забавную весть по всему Хогвартсу и будут отомщены за все обиды, нанесённые мной?

Фанни встрепенулась:

— Как?!

Драко фирменно ухмыльнулась:

— О том, кто такие Мстители не догадался бы только идиот, но в Хогвартсе все поголовно дураки и не лечатся, так что знаю об этом лишь я. И то выяснила это случайно, когда следила за тобой Ноттен, я опасалась, что вы собираетесь жестоко подшутить над Снейпом.

В душе Фанни встрепенулась ревность, она вспомнила, как Драко с придыханием произносила «Он мой».

Но Малфой, словно почувствовав, что от соседки скоро полетят злые флюиды и американские заклинания, продолжила:

— Он же мой крёстный и я должна присматривать за ним, чтобы он не натворил всяких глупостей.

Фанни покраснела:

— А я подумала, у вас что-то серьёзное…

— У меня? Со Снейпом? Серьёзное? Бгг. Он слишком старый и вообще, если честно, я рыжих люблю больше, чем брюнетов, − спалилась Драко, старательно не смотря при этом в сторону близнецов.

Ноттен захотелось поспорить ей относительно старого и вообще, но решила перевести разговор со щекотливой темы, на более интересное всем собравшимся:

— Извини, если неправильно поняла твои слова. Но, право, ты так ретиво защищала Снейпа, и к тому же ты девушка… Кстати, зачем ты скрываешь это?

Драко села в пафосную позу:

— Слушайте меня, дети мои, я расскажу вам сейчас грустную историю. Был прославленный род Малфоевский и была у него традиция один сын в семье — один наследник. И рождались мальчики, рождались мальчики, рождались мальчики, рождались мальчики, родилась девочка. Любящий муж предложил горячо любимой жене обожаемую наследницу порешить и завести сыночка. Но Нарцисса сказала своё веское: «Нет, больше рожать детей и портить фигуру я не согласная». Пришлось отцу сделать вид, что родился мальчик, назвать его Драко и, положившись на судьбу, воспитывать его как наследника. В общем-то, и всё.

Сердобольная Ноттен пожалела:

— Слушай, и как же ты жила все эти годы? Кто-нибудь кроме твоих родных знает правду?

— Мои однокурсницы знают, − печально призналась Драко. — Однажды я, забывшись, зашла в их спальню, хотя на дверь наложены чары, невпускающие мужчин. Они долго смеялись надо мной, а потом очень жалели, ведь мне никогда не познать радость ношения платья и использования косметики.

Близнецов заинтересовала кое-что другое:

— А жениться как будешь?

Малфой пожала плечами:

— На мужчине, разумеется, папа уже нашёл и купил согласие у одного юноши из бедной, но чистокровной семьи из Восточной Европы. Он, конечно, пока меня не видел и страшится свадьбы с представителем своего пола, но для меня единственная радость, это представление его лица в брачную ночь, когда откроется мой секрет. На самом деле, думаю, это будет такой истерический вопль радости и облегчения, что он перепугает всех гостей.

— А дети, что про ваших детей скажут?

Драко пожала плечами:

— Должен быть один ребёнок, я уже говорила — традиция. Что скажут обо мне? Жертва МПРЕГа, про ребёнка — плод содомной любви. Но давайте не будем о грустном, лучше я с вами поделюсь планами того как можно подгадить директору.

И Драко тихо зашептала всем на ушки гениальный план. Который был тут же единогласно одобрен.

* * *

При помощи послушного исполнителя эльфа Добби во все блюда, вкушаемые директором, была подлита Амортенция с уклоном на русалок и водных обитателей.

Фанни и близнецы сидели на обеде в Большом зале и с мечтательными выражениями на лицах следили за Дамблдором. В их фантазиях он уже устраивал публичное раздевание и, закинув бороду на плечо, летел на крыльях любви к озеру.

В их мечтах разнился только дизайн панталон директора, но по их общему мнению цвет был красным с вкраплением золотых снитчиков. Директор всё-таки был истинным гриффиндорцем.

Ребята сидели и ждали, Дамблдор седел и вкушал обед. Ничего не происходило

Разочарование Мстителей было безграничным, они пригорюнились и тихо перешёптывались. Внезапно со слизеринского стола, прилетела записка, пущенная ловкой рукой Малфоя: «Старикашка подготовился. Жрёт антидоты пачками. Надо удесятерить дозу для лучшего эффекту или модифицировать зелье».

Три дня близнецы шаманили над новым рецептом, добавили в пищу Дамблдора — безрезультатно. После сорок седьмой неудачной попытки Фанни дала Добби отмашку рискнуть — увеличить дозу Амортенции в восемьсот раз.

С маньячным любопытством друзья наблюдали за ужином директора: вот он взял кубок, отпил, на секунду замер, задумался о чём-то, а потом как ни в чём не бывало, продолжил трапезу.

Фанни и соучастники расстроено переглянулись. А в это время за столом преподавателей разыгралась трагедия. Милый, невинный Хагрид настолько разговорился с профессором Флитвиком, что вместо своего ведра взял изящный кубок директора, отпил и тут же преобразился.

С громким:

— О-хо-хо, ях-ху-ху, — и прочее не переводимое на человеческий.

Хагрид шёл напролом, ничего не могло его остановить. Стол преподавателей был разнёсён в щепы, но влюблённый полувеликан не замечал ничего. Пролетев через Большой Зал, он направил свои топы к озеру. Шокированные ученики и преподаватели последовали за ним. По пути к месту любовной тяги он намеревался посетить подземелья и кабинет зельеварения в частности, но Снейп, оперативно предупреждённый Драко, позаботился о сохранности своих кладовых и притащил к дверям ведро жаброслей.

Хагрид съел водоросли одним мощным глотком и с неимоверной прытью припустил в известном направлении. Толпа послушно бежала за ним.

На берегу хранитель ключей Хогвартса сбросил свой бушлат и рухнул в воду с воплем:

— Я иду к тебе, моя любовь!

Минут пять ничего не происходило, но внезапно вода у самого берега вспенилась и Гигантский кальмар, оказавшийся Гигантской кальмаршей, отчаянно попытался найти спасение на берегу. Пятью щупальцами он вцепился в ближайшие деревья, ещё парочкой за случайные объекты. Две его конечности остались под водой, их кто-то держал, и дёргал. Кальмар не смог долго бороться, в конце концов, сложив лапки, он поддался чужой воле и ушёл на дно.

Волны достаточно быстро смыли песка следы разыгравшейся трагедии.

Хагрида не было неделю, по нему уже собирались делать поминки, когда он внезапно мокрый и смущённый появился в замке. На руках он таскал ни мышонка, ни лягушку, а неведому зверушку, которую ласково называл сыночком. Существо прятало лицо с щупальцами в бороде Хагрида и время от времени шептало что-то вроде:

— Ктулху фхтагн!