Хорёк для Поттера

Шум, гам, суета, толкотня вокзала сбивала Драко Малфоя с нужных мыслей. Самыми нужными были, конечно же, о тех наставлениях, которыми он должен был сопроводить в дорогу сына.

Скорпиус таращил на всех любопытные глазенки и был весьма далек от того, чтобы выслушивать папины указания. Вздохнув, Драко прижал к себе сына, пообещав себе выполнить отцовский долг ближайшей же совой, и отпустил сына, самостоятельно забираться в поезд.

Астория нервно прижала руку с зажатым в ней белоснежным платочком ко рту, но быстро пришла в себя и снова «надела лицо». Драко покосился на нее одобрительно. Она была хорошей женой. Как и Уизлетта, впрочем…

Семейства Поттеров-Уизли толпились неподалеку. Яркие рыжие вспышки среди темноволосого переполоха. Смех Грейнджер, нарочито выставляемое благополучие Рона, косые взгляды Джинни и беглый, осторожный — Гарри.

Драко кожей почувствовал, как тот снова взглянул на него и похвалил себя за то, что смог удержаться и не обернуться.

* * *

Впервые, после Последней Битвы, они встретились в парке, в одной из немноголюдных аллей. Была осень, ажурные кленовые листья ярким шелестящим ковром устилали землю. Идти по ним было так же приятно, как по облакам, наверное… Драко пинал листочки, не заботясь о том, как выглядит или что его лакированная обувь может испортиться. Ему было плевать на то, что подумают о нем немногочисленные магглы, которые, впрочем, совсем не обращали на него внимания.

Этой осенью он впервые почувствовал, что жив, что больше ничего не угрожает ему и его семье. Суды над Пожирателями окончились, отец отделался крупным штрафом, но они могли себе это позволить. И вот, вдали от алчных фотографов и фанатов Риты Скиттер, Драко смог немного расслабиться и отдохнуть.

Он присел на деревянную скамеечку, закинул ногу на ногу, вдохнул полной грудью влажный утренний туман и закрыл глаза. Сколько он так просидел, Драко не знал, только чувствовал, как задница начинает мерзнуть — лавочка была влажной, а сквозь закрытые веки оранжево-ало просвечивает солнце.

«Никуда от этих гриффиндорцев не деться, — подумал Малфой, — даже тут своими цветами достают», — и открыл глаза.

Перед ним стоял Поттер, засунувший руки в карманы короткого пальто, в нелепом кепи, но это был определенно он: на покрасневшем носу красовались все те же очки-велосипеды.

«Накаркал», — подумал Малфой, продолжая таращиться на Поттера.

Тот тоже внимательно его разглядывал. А потом просто сел рядом, не забыв согреть лавочку заклинанием. Драко смотрел, как тот воровато засовывает палочку во внутренний карман пальто и думал, почему сам не догадался нагреть себе местечко?

— Привет, — сказал Поттер и закашлялся.

— Привет, — повторил за ним Драко, впервые удосужившись всмотреться в лицо Героя.

Героем Поттер не выглядел: под глазами пролегли синие тени, нос заострился, лицо осунулось.

— Приболел вот, — пояснил Поттер в пустоту.

— Вижу. А чего дома не сидится?

— Да ну их всех, — махнул рукой Поттер, — надоели. А ты чего тут?

— Гуляю. Думаю. Хорошо-то как! — поневоле вырвалось у него.

— Только холодно, — зашмыгал носом Поттер.

— Нормально. Я привычный.

И они помолчали. От Поттера шло горячечное тепло, а может, это было согревающее заклинание. Драко было все равно. Впервые в жизни ему было уютно рядом с Поттером. Впервые в жизни он видел в нем человека. Не игрушку магического мира, прихотью судьбы вознесенную на пьедестал, не Героя, спасшего пол-мира от монстра, не счастливо скалящегося в объектив колдокамеры придурка, а просто уставшего человека. Таким он его еще не видел, а справедливости ради стоит отметить, что видел он его всяким: и на коне, как говориться, и под конем, в луже собственной крови. Тот Поттер был далеким, этот — почти знакомым.

Но почему? Может потому, что сам Драко не был тем, кем видели его окружающие. Да, он капризен, да мелочен и злопамятен, но не так гротескно, как видят его представители других факультетов. Он тоже человек, со своими слабостями и проблемами. Может от того, что на них обоих не было в этот момент масок, и было так уютно находиться рядом друг с другом?

Драко вздохнул, не обращая внимания на разглядывающего его Поттера. Куда только делось обычное злословие? Хотелось просто побыть собой, не думая об условностях.

Они сидели так довольно долго. Молчать оказалось очень уютно и просто. Иногда переглядывались и мимолетно улыбались друг другу. И все. Как-то само собой получилось, что домой засобирались одновременно. Просто встали, просто взглянули друг на друга, улыбнулись и аппарировали каждый в свою сторону.

В другой раз они встретились на какой-то магической выставке, куда Драко выгуливал свою невесту и мать. Поттер был с Джинни и та с увлечением вчитывалась в инструкцию к какому-то колдо-миксеру. Гарри поймал взгляд Драко, возвел глаза к потолку и улыбнулся. Драко, сам от себя не ожидая, подмигнул ему в ответ. Разошлись довольные собой.

Спустя год, довольно-таки суровой зимой двухтысячного, Драко заглянул в крохотный бар, чтобы выпить перцового пива и немного согреться. В крохотном помещении — яблоку некуда упасть — слышались смешки, бульканье наливаемого пива, негромкие разговоры и упоительный аромат крепкого мясного бульона. В животе у Драко заворчал недовольный желудок, требуя немедленно порцию еды и горячего питья.

Растерянно оглянувшись в поисках свободного места, Драко приуныл — все кругом было занято, и знакомых, к которым можно было бы подсесть, не наблюдалось.

Вдруг кто-то в нелепом пушистом свитере обернулся и Драко увидел знакомые глаза за стеклами очков. Он обескуражено смотрел на раскрасневшегося Поттера и разматывал с шеи длинный серый шарф. Поттер его увидел, узнал и махнул рукой:

— Малфой, иди сюда!

— Ты что, один тут? — спросил подошедший Драко, не торопясь, впрочем, принимать приглашение: толкаться рукавами с Уизли он был не готов.

— Рон с Гермионой только что ушли, бросили меня в одиночестве, но в компании кувшина пива и тарелки ребрышек. Да садись уже, не стой над душой!

Драко присел, отметив, что содержимое кувшина было опустошено наполовину, объясняя благодушие и разговорчивость Поттера. Расторопный официант, лавируя между тесно стоящими столиками, принес для него порцию бульона с сухариками и пинту перечного пива.

— Ну, вот мы и выросли, Малфой, — сказал Поттер, наблюдая, с каким удовольствием отпил из своей кружки Драко. — Раньше все как-то по сливочному пиву.

— Это не мы выросли, это на улице холодища, — ответил Драко, впиваясь зубами в сочное мясо наперченных ребрышек.

— Тут ты прав. Шагу нельзя сделать, чтобы не забежать в трактир! А уж аппарировать, — махнул рукой Поттер, — только ушей лишаться, да не от расщепления, а от холода.

Они долго говорили о погоде и о знакомых, о разных бытовых пустяках. По-дружески подначивали друг друга, смеясь над шутками, пили, чокаясь огромными кружками с пузырящейся душистой пеной.

Пинта шла за пинтой, кабачок постепенно пустел, а пузатый бармен одобрительно поглядывал на двух засидевшихся клиентов, давно потерявших счет сиклям. Он протирал вымытые стаканы и незаметно подмигивал уставшему официанту, подливать все новые порции крепкого вкусного, обжигающего язык пива.

Под конец оба щедрых посетителя уснули за столом, пытаясь померяться силой на руках. Дородная жена бармена выглянула из кухни, чтобы узнать, почему так долго не закрывается бар, и прыснула со смеха, глядя на двух молодых мужчин, почти мальчишек, спящих на плечах друг друга, но при этом не разнимавших рук. Ее муж сделал знак закрывать бар, а сам отлевитировал клиентов на второй этаж, где было несколько скромно обставленных номеров как раз для таких вот случаев или если какой-нибудь влюбленной парочке захочется немедленно уединиться.

Мягко опустив их на кровать, бармен накрыл обоих шерстяным пледом и вышел из комнаты, посчитав этот день невероятно удачным для себя.

Утро началось с ощущения теплого бока рядом. Драко сонно удивился тому, что Астория все еще не встала и подтянул ее к себе поближе, попытавшись уткнуться в ее локоны. И вдруг внезапно осознал, что вместо ароматных мягких волос жены, его нос зарылся в жесткие короткие лохмы. От удивления Драко вскинул голову, но тут же со стоном откинулся обратно на подушки — теперь первоочередным делом было не лишиться головы — так она трещала.

Кое-как отдышавшись, Малфой сделал попытку номер два вспомнить, где он, с кем и каким образом оказался не в своей постели? В измученном похмельем мозгу неохотно всплывали картинки какой-то попойки. Сделав над собой усилие, он все же вспомнил, что пил вчера только с Поттером, а это значит…

Герой магического мира, муж первоклассной ведьмы, студент Британской Магической Академии и прочая-прочая-прочая, мирно пускал слюни себе на подушку. Очки впились в переносицу, оставив глубокий след, но тот не обращал на это никакого внимания, видимо, привык так засыпать. Тут Поттер сделал неудавшуюся попытку перевернуться. Неудачную — потому что в процессе наткнулся на Драко и, уткнувшись ему в подмышку, закинул на плечо руку и, пробормотав что-то непонятное, продолжил сладко спать, оставив Малфоя напряженно любоваться своим красным ухом.

Драко замер, стараясь дышать через раз. Неожиданная близость Поттера отодвинула на задний план мысли о похмелье и головной боли. Он чувствовал только запах теплого тела Поттера, разомлевшего и спокойного.

Вдруг Поттер что-то пролепетал, повозился и потянулся губами к шее Малфоя. Как только горячие губы коснулись его кожи, Драко словно подбросило. Он оттолкнул Гарри от себя и тот, не удержавшись на кровати, слетел на пол, недоуменно и испуганно тараща оттуда глаза.

— Что за хрен!

— Это я тебя спросить хочу!

— Малфой? Это как? Это где мы? Что за хрен?

— Пить надо меньше!

— Так нам обоим надо меньше, — подумав, сказал Поттер. — Ну и надрались мы вчера! Почти ничего не помню… Что там было-то?

— А я знаю? Сам кое-как вспомнил…

— А чего ты меня с кровати столкнул?

— М-м-м-м… — замялся Драко. — Сон страшный приснился.

— Ты там, в следующий раз поосторожнее со снами, Малфой. Прибьешь ненароком!

— И правильно сделаю.

— Ну, тогда и с моей женой будешь сам разбираться.

— Вот уж уволь! Мне и в первый раз ее сглаза на всю жизнь хватило!

Они переглянулись и засмеялись. Тут в дверь постучали, словно только и ждали сигнала, и в комнату вошел хозяин бара с подносом, на котором стояли пара флакончиков с Антипохмельным зельем и небольшие глубокие супницы с наваристым горячим бульоном.

Обратно бармен вышел с приятно отягощенными серебром карманами.

Следующая их встреча произошла в ювелирной лавке, где оба искали что-то подходящее для своих жен. Они поздоровались, как старые добрые знакомые, и после покупок решили пропустить пару стаканчиков пива, подшучивая про «не как в прошлый раз».

Теперь попивая пиво из кружки, Драко не знал, куда деть глаза. Не мог же он сказать собеседнику, что вот уже много недель его преследует во снах запах Гарри. То, в чем он не признавался себе днем, находило отклик в бессознательных желаниях, в живых и жарких снах. И вот, видя объект своего помешательства, Драко смущался и молчал.

Поттер, словно не замечая этого, болтал за двоих и постепенно Драко раскрепостился. Ведь если Поттер так спокоен, то чего ему дергаться?

Когда пиво было допито, а дежурные темы для разговоров исчерпаны, пришла пора прощаться. Драко некоторое время сидел, размышляя, как сказать Поттеру то, что он давно уже хотел?

— Гарри, — позвал он рассматривающего меню Поттера, впервые на своей памяти назвав того по имени вслух.

— Чего? Еще по пиву?

— Нет, я хочу поговорить с тобой серьезно.

— Ну вот, ничем хорошим такие разговоры обычно не заканчиваются…

— Да погоди ты. Я хотел сказать тебе спасибо, — Драко взглянул в глаза Поттеру и успел заметить в них тень разочарования. А может это просто освещение такое? Стараясь не думать об этом, чтобы не сбиться, Драко продолжил: — Я так и не поблагодарил тебя за спасение моей жизни, там… в Хогвартсе. — Перед глазами так явно встало зарево Адского Пламени и падающий, так невозможно медленно падающий туда Кребб. Драко сглотнул.

— Не за что, — ответил Поттер и вдруг накрыл его руку своей. — Мы же мужики, так стоит ли рассусоливать итак понятное?

Драко смотрел на эту руку, чувствовал кожей жесткие мозоли от древка метлы и не мог сосредоточиться больше ни на чем. Мир стремительно летел в тартарары и единственным ориентиром в осыпающейся реальности, была эта крепкая твердая ладонь. Малфой сглотнул и затравленно посмотрел в глаза Поттеру, боясь, что тот все прочел по его лицу и сейчас брезгливо отдернет руку и тогда жить станет незачем.

Зеленые глаза Поттера странно светились. Он прожигал Драко взглядом и теперь уже это стало маяком для заблудившегося в потоке собственных непрошенных чувств Малфоя.

— Черт тебя побери, Малфой, — выругался Поттер и вдруг дернул его на себя за отвороты мантии. Их губы неловко встретились, прикосновение прошило обоих, и Драко судорожно втянул носом воздух.

Как ни странно, он не потерял головы, как было при прикосновении и взгляде Поттера, напротив, мысли были ясные и четкие, только не имели никакого отношения к реальности вокруг. Он чувствовал умелые губы Поттера на своих, и смело отвечал на поцелуй. В этом поцелуе не было ничего особенного, земля не ушла из-под ног, небеса не разверзлись громом и молнией, фейерверков тоже не наблюдалось. Просто все было так, словно оказалось на своих законных местах, словно до этого мир стоял на голове, а сейчас перевернулся на ноги. Это было так, как оно и должно быть, как было испокон веков, пока завистливые боги не разделили надвое людей, обрекая их вечно искать свои половинки…

— Что нам с этим делать?

— Я не знаю. А надо что-то делать?

— Ты только представь, какой будет скандал! Тебе оно надо? Вот и мне нет.

— Тогда оставим все, как есть?

— Почему нет?

— Но…

— А кто нам запретит встречаться? Мы взрослые люди. Ну, враждовали по детской глупости, так, сколько воды утекло. Никого не удивит, что мы сблизились и подружились.

— А если… если все откроется?

— Это вряд ли. Глядя на нас, на наши семейства, разве придет кому-то в голову что-то другое, чем просто дружеские посиделки, попойки и остальные прелести общения?

— В любом случае, разводиться я не хочу. Я счастлив со своей женой.

— Я тоже, поверь. Тебе не кажется, что все встало на свои места? Но кто сказал, что мы должны переворачивать мир наших близких наизнанку?

— Хватит и того, что мы знаем…

— Да…

* * *

Как получилось, что Поттеры купили себе хорька, никто не мог вспомнить, но Гарри часто оставался с любимцем детей наедине, играя, смеясь. Джинни порой казалось, что он видит в этом шустром юрком зверьке родственную душу. Она радовалась тому, что Гарри счастлив, что он больше не хмурится, не просыпается с криками по ночам. Она чувствовала, что Гарри не принадлежит ей полностью, но он никогда и не принадлежал. Он был немного в стороне, а ее любви всегда хватало на двоих. Джинни знала, что Гарри все свободное время проводит дома, заперевшись в библиотеке, со своим пушистым другом, обернувшимся вокруг его шеи. Так что на редкие попойки в компании с братьями и — кто бы мог подумать — Малфоем, она закрывала глаза. Гарри был идеальным мужем, а большего она знать не хотела.

Ал, глядя на отца, тоже попросил себе в спутники хорька и сейчас вез его в просторной клетке в школу. Он всегда был похож на Гарри, каким тот был, когда Джинни только с ним познакомилась. Скромный, милый мальчик имел сильный характер. И вот сейчас ее сын толкал тележку к самому первому в своей жизни Хогвартс-экспрессу. Джинни провожала его, сжав ладошку Лили, и давала последние указания смущенному вниманием Алу, попутно одергивая старшего Джеймса. Она не видела, как к ее мужу подошел Малфой и, склонившись, прошептал:

— Ну что, как обычно, встретимся в библиотеке? И не забудь закрыть своего зверя в клетку, не то придется говорить Джинни, что ты купил третьего белоснежного хорька для Лили. Хорошо, что Ал не заметил тогда подмены.

— Не переживай, Малфой, ты незаменим! Зато сколько радости было у Ала!

— Ну да, а я чуть не поседел, когда твоя жена вошла! Она ведь знает мою ани-форму.

— До вечера, Хорек, — улыбнулся Гарри.

— До вечера… Олень, — подколол его в ответ Драко и отошел, как ни в чем не бывало к Астории.