Беседа женщин среднего возраста

Тяжелая дверь захлопнулась, многочисленные засовы и задвижки вернулись на свои обычные места. На несколько секунд Люциус оперся спиной о гладкую дубовую поверхность, устало прикрыв глаза. Вдохнул. Выдохнул. Напряжение последнего часа, темным пламенем обжигавшее душу и питавшее силой тело, схлынуло. Остались усталость и пустота. «Старею», — мелькнула мысль. Пятнадцать лет назад после такой вылазки, как сегодня, он кутил с друзьями напропалую, а под утро, возвратившись к жене, приступал к выполнению одной из самых своих главных обязанностей — продолжению рода Малфоев. Теперь же спешил распрощаться с соратниками и укрыться в собственной библиотеке, чтобы надраться в одиночку. Кресло, купленное когда-то прадедом, всегда действовало на него умиротворяюще, так же как и специфический запах книг. Произведя над собой некоторое усилие, Люциус оторвался от временной опоры в виде двери. Теплая черная мантия полетела на пол, за ней с глухим стуком последовала маска. Дом начал осторожно окутывать своего хозяина паутиной чар — немного уюта, немного покоя, разбавить чувством защищенности, слегка приправить иллюзией свободы. Малфой смахнул с лица прядь волос и направился к лестнице.

Библиотека располагалась в правом крыле второго этажа. Факелы отбрасывали длинные тени, коридор мягким ковром стелился под ноги. Настроение, изрядно подпорченное общением с Лордом, улучшалось с каждым шагом. Люциус отчетливо представлял, как сядет сейчас в послушно проминающееся кресло, как нальет себе бокал Кинта до Наваль и наконец-то раскурит сигару. Вот уже перед ним резная дверь, знакомая с детства, вот уже пальцы касаются холодного металла ручки, мягко нажимают… и тут Люциус услышал голоса. В библиотеке кто-то был.

Обычная осторожность немедленно взяла верх над нетерпеливостью, и лорд Малфой, прижав ухо к выступающему завитку, опустился до подслушивания в собственном доме.

Сначала он опознал голос свояченицы. Сделать это было несложно: Беллатрикс говорила довольно громко, порой разборчиво, порой сбиваясь на невнятные проклятия, а пару раз из-за двери донесся ее скрежещущий смех. Люциусу послышались еще всхлипывания, но леди Лестрейндж на его памяти и слезинки не проронила. Значит, именно что послышались. Второй голос — тягучий, наполняющий слова пьяным медом, разом напомнивший терпкий воздух Бретани и жаркую, темноглазую Мадин, — узнать не получалось. Но затем Белла назвала свою собеседницу по имени, и Малфою осталось только промычать благодарность Мерлину за то, что не допустил предстать перед кем-либо, да хоть перед собственными эльфами, с перекошенным от удивления лицом. Второй женщиной в библиотеке была его жена.

Под ложечкой неприятно засосало. Подобную неожиданность к разряду приятных отнести было сложно. Если уж он собственную супругу за долгие годы знакомства не смог изучить, то как мог ошибаться… да вот хотя бы в деле с Бейнсом… или вчера… Боль перекинулась в виски, застучала-запульсировала, туманя мысли.

«Надо выпить, — подумал Люциус. — Да и ужин не помешает». Но очередная фраза, почти выкрикнутая свояченицей, отвлекла его от неожиданно пригрезившейся тарелки с розовыми ломтями ростбифа в окружении золотистых долек жареного картофеля и томной зелени салата, поблескивающей каплями воды.

— Ну что, что со мной не так? — негодовала Белла. — Умная, красивая, родословная на двадцатифутовом пергаменте не умещается… Что им всем еще нужно?

— Сво-о-ло-чи-и, — протянула Нарцисса, и ему вдруг представилось, как движутся ее губы, покрытые плотным слоем розовой помады, то приоткрываясь, давая окружающему миру увидеть мелькнувший кончик языка и безукоризненно ровные зубы, то смыкаясь-сжимаясь тесно-тесно. Захотелось ощутить теплую влажность ее рта, поверить-проверить, что она все еще та самая Нарси, которой он когда-то надел на палец фамильное кольцо Малфоев, и наконец почувствовать вересковый привкус в ее поцелуях.

За дверью звякнуло, зажурчало, и Люциус вздрогнул от догадки: «Мой портвейн глушат. Вот же…»

— Я ведь все, все делаю, что он велит, — продолжала Беллатрикс странно глухим голосом. — Самая жестокая, самая верная из его слуг. Даже на татуировку эту дурацкую согласилась, хоть она мне совершенно ни к чему! Без того за тысячу миль чувствую, когда недоволен, когда расстроен, а когда — радуется. И все равно — не нужна я ему. Не нужна…

— А мне кажется, ты у Лорда на особом счету, — не согласилась Нарцисса. — Никакой другой женщине он столько не позволяет, да и прислушивается к тебе больше, чем к другим.

— Хоть бы один поцелуй, Цисси. Хоть один! Разве я многого хочу?

Малфоя передернуло. Нет, он, конечно, с должным почтением относился к его Темнейшеству, но представить, что кто-то добровольно захочет поцеловать этого… этого… великого мага… Желудок свело от одной мысли о такой возможности. «А, может, от голода», — честно попытался Люциус дать Лорду еще один шанс на личное счастье.

— Так и пропадает молодость моя зазря, никому не нужная, — взвыла Белла, и за стеной вновь зазвякали и зажурчали.

«Как бы до винтажного коньяка не добрались», — тоскливо вздохнул маг и переступил с ноги на ногу. Стоять решительно надоело, входить в библиотеку, однако, тоже не хотелось: вряд ли беседа на столь интересную тему в его присутствии будет продолжена.

— А как же Рудольфус? — после небольшой паузы поинтересовалась Нарцисса. — Он ведь такой милый, и…

— Скучный он, Рудольфус твой, — перебила ее сестра. — Никакой фантазии. Так что поцелуев от него тоже не дождешься. Одни нелепые телодвижения, да и те — строго по расписанию, по вторникам и пятницам.

— А... кхм, — закашлялась Нарси. — Вообще-то, мужчины все такие.

Люциус напрягся. Может, Лестрейндж и врал напропалую о своих подвигах на любовном поприще, но в себе любимом лорд Малфой был уверен на все сто процентов.

— Вот взять хоть Люциуса, — продолжала его жена, — он мне ну совершенно никак…

«Никак? Что значит — никак?» — такого поворота событий маг не ожидал. Конечно, в последнее время он часто бывал занят, и времени на семью оставалось не так много, но… Никак?

— …никак не помогает, — закончила фразу с тоской в голосе леди Малфой. — Прислуга распустилась, сын от рук отбился, а его вечно дома нет. То собрание Ближнего Круга, то встреча Дальнего, то Лорд на задание пошлет… На все готов, лишь бы хозяйством не заниматься.

«Вот она, женская благодарность, — заскрипел зубами Малфой. — Я-то стараюсь, все в дом, все в семью, а она…»

— Слушай, Беллс, может тебе любовника завести? — сменила тему Нарцисса.

— Совсем ополоумела? — рявкнула Беллатрикс. Помолчала, и уже другим голосом спросила: — И где его взять? Я же целыми днями при Повелителе, а иногда и по ночам задания выполняю.

— Ой, что у вас там, мужиков мало? — отмахнулась от нее сестра. — Да вот хотя бы Северус…

— Ненавижу, — зашипела Белла. — Наглый, зарвавшийся полукровка!

— Для любовника — самое оно, — авторитетно заявила Нарси. — Сильный, умный, а еще... — и она перешла на шепот.

Как Малфой ни старался, но, кроме смешков, то и дело доносившихся из библиотеки, ничего больше разобрать не мог. Потом что-то зашуршало, стукнуло, и послышались шаги.

Оказаться застигнутым в такой ситуации позволить себе Люциус не мог, поэтому метнулся в дверь напротив. И очутился в маленьком кабинете, которым давно не пользовался. Рухнув в потертое кресло, маг некоторое время прислушивался к звукам за дверью и наконец удовлетворенно вздохнул: ему удалось остаться незамеченным. Теперь следовало решить, что делать со всеми новообретенными знаниями, от которых голова шла кругом. Раньше он поделился бы ими со Снейпом. Может, не всеми, но уж частью точно. Но теперь… Еще непонятно, почему жена считает, что из Северуса выйдет отличный любовник. Не на своем ли опыте…

Да, здесь явно требовались кардинальные меры.

Люциус щелкнул пальцами, и перед ним тут же материализовался один из эльфов.

— Водки! — одним из достоинств Малфоя-оратора была лаконичность.

Хлопок, второй — и вот Тилли (или Вилли, а, может, и Килли, Мерлин их разберет) склонился перед хозяином в поклоне, держа в руках тяжелый поднос. Запотевший графин, серебряная рюмка, тонкие, полупрозрачные ломтики огурца с непривычно резким запахом…

«Как там Тони говорил? — маг нахмурился, и безупречно гладкий лоб прорезала морщинка. — А! Вспомнил! Ваше здоровье, лорд Малфой!»

Люциус одним глотком выпил водку, зажмурился и выдохнул. А затем, утерев слезу, продолжил: «Ну, и приятного аппетита», — и потянулся за огурцом.