Северус и Лили: воспоминания, которыми профессор Снейп не поделился с Гарри Поттером

«Требуется большое мужество, чтобы противостоять врагам. Но еще труднее противостоять своим друзьям». /Гарри Поттер и Филосовский камень/

* * *

— Долли, Долли, стой!

Хорошенькая девочка лет шести играла на залитой солнцем поляне со щенком. Ее босые ноги утопали в мягкой траве, а легкий ветер трепал каштановые кудри. В своем платьице цвета небесной лазури она казалась ангелом, спустившимся на землю с небес. Щенок кружился вокруг себя, пытаясь поймать хвост, а девочка заливалась задорным смехом.

Северус, затаив дыхание, смотрел сквозь заросли кустарника на открывающуюся ему чудесную картину. Впервые ему не было дела до того, что перед ним всего лишь магла, и что ее смех, звонкий и беззаботный, не подходил под определение «подобающего молодой леди». Зато в ней чувствовалась безграничная доброта и свет, столь чуждые его миру.

Стоял жаркий июль; воздух, наполненный ароматом цветущих растений, жужжанием пчел и стрекотом цикад, казался тягучим и словно бы осязаемым. Но жара не была неприятной, наоборот, Северус радовался теплым солнечным дням, потому что все еще помнил, как краток день зимой и как холоден был его мрачный дом.

Он представил себе, как выйдет на поляну, познакомится с девочкой, и они начнут играть вместе. Пусть он не умеет смеяться, ее задора хватило бы на двоих. Он погладит щенка за загривок, и тот от радости завиляет хвостом.

Северусу не разрешалось иметь животное, раз он наколдовал кота, но отец разозлился и выгнал того вон. В доме Северуса давно не было веселья и радости, и его потянуло к этой необыкновенной девочке. Ее глаза лучились счастьем, в них не было ни намека на заботы или волнения.

Он хотел… и не двигался с места, как завороженный наблюдая за переливом рыжеватых волос, за золотыми искорками в ее глазах, за радостью на ее безмятежном милом лице. Хотел… и не мог потревожить эти мгновения спонтанного, бесконтрольного, невероятного счастья.

Такой он запомнил Лили на всю жизнь: светлую, чистую, добрую, прекрасную...

* * *

— Не обращай внимания на этих идиотов.

— А я и не обращаю.

— Ну да, и поэтому у тебя на щеках слезинки.

— Это дождь...

— Лили, ты не умеешь врать.

Усмешка.

— Хочешь, я превращу Поттера в жабу?

Улыбка, осветившая на мгновение лицо Лили, тут же померкла:

— Будут другие. Им не понять нашей дружбы, они еще не доросли до...

— Ты хочешь перестать общаться со мной? — с замиранием сердца спрашивает он.

В ее глазах плещется пламя ярости и боли.

— Конечно, нет, что за глупость! Какой же я была бы низкой, отвернувшись от тебя из-за того, что нас дразнят.

— Тебе меня жалко? — Северуса охватило волнение.

На лице Лили промелькнул испуг.

— Нет! Мне с тобой хорошо.

Маленькая теплая ладошка пожала его руку.

— Почему, Северус? Почему не могут дружить мальчик и девочка? Слизеринец и гриффиндорка?

— Тьма и свет? Льдина и солнце?

На мгновение она замерла. Легкий прищур зеленых глаз — и решение созрело:

— Тогда я буду солнцем, которое не обжигает, — серьезно сказала Лили. — Пойдем писать эссе по зельям.

Она потянула его за руку. В коридоре было темно, и огни горящих факелов создавали причудливые тени на каменных стенах. Волшебники с портретов понимающе и печально улыбались детям. Северус позволил увлечь себя в глубину коридора, прошептав себе под нос:

— Пойдем, мое Солнце.

* * *

— Тебе кто-нибудь говорил, что много заниматься вредно? — послышался нежный девичий голос. — Тем более читать такую мрачную книгу.

— Необратимые заклятия? Это для легкого чтения, — обернулся к Лили Снейп.

— Как ты получил допуск в запретную секцию? Мало кому из четверокурсников так везет. Слизнорт расщедрился?

— Нет, Малфой дал почитать, — неохотно ответил Северус.

— Мне не нравятся твои новые друзья, — задумчиво проговорила Лили. — Особенно этот павлин Малфой. Нет, Сев, серьезно, от него ничего хорошего не жди. Он всегда преследует лишь свои цели. А таких, как я... ну, ты знаешь, маглорожденных... вообще за людей не считает.

— Он просто воспитан в строгих традициях...

— В которых говорится, что надо унижать никчемных грязнокровок?

— Не произноси этого слова! — щеки Снейпа пылали от гнева. — Ты самый прекрасный человек на свете! И самая лучшая волшебница!

Лили замолчала, ее плечи поникли, а на лбу образовалась морщинка.

— Прости, просто я не разделяю убеждений твоих ммм... знакомых. Я просто боюсь потерять твою дружбу. Боюсь, что однажды ты примешь их позицию и отвернешься от меня.

— Что за чушь? Ты самое лучшее, что было в моей жизни.

Он обнял ее за плечи и спрятал ее голову у себя на груди. Так они стояли, наслаждаясь счастливым моментом, теплыми руками и единением. Как вдруг громкий стук заставил их отпрянуть друг от друга.

— Так-так-так… Нюниуса утешаешь?

Лили ощетинилась:

— Какое тебе дело, Поттер? Иди к своим чокнутым дружкам и не мешай нам.

Джеймс брезгливо поддел обложку книги, которую читал слизеринец.

— Фу, Эванс, я думал, ты более разборчива. Этот сальноволосый ублюдок не сможет улучшить свою внешность, даже если изучит все заклинания в мире!

— Заткнись, Поттер! — угрожающе прошипел Снейп, но Лили встала перед ним.

— Говори, что тебе надо и проваливай, — неприветливо сказала она.

Джеймс изящной походкой подошел к сокурснице почти вплотную и чарующим голосом произнес:

— Пойдешь со мной на вечеринку к Слизнорту в эту пятницу?

Снейп за спиной Лили напрягся, но она примирительно стиснула его ладонь и, смерив Поттера презрительным взглядом, заявила:

— Даже если бы ты был последним мужчиной на Земле, я бы с тобой все равно не пошла! И вообще я иду с Северусом.

— Но…

— Ты лишний здесь, уходи!

Наступила тишина: Джеймс смотрел на пылающую яростью Лили, та с тревогой и нежностью смотрела на Северуса. Северус же стоял с закрытыми глазами, из последних сил сдерживая порыв наброситься на Поттера с кулаками.

Наконец, Лили не выдержала, посмотрела на гриффиндорца с мольбой и одними губами выдохнула:

— Уйди…

— Я не отступлюсь! — сказал Джеймс напоследок, перед тем как развернуться и выйти из зала библиотеки. Эхо от его шагов раздавалось у них в ушах еще несколько томительных минут.

Северус развернул девушку к себе лицом:

— Тебе же не нравились мои друзья…

— Но зато ты мне очень нравишься, — тихо произнесла Лили и посмотрела ему в глаза.

Северус наклонился, провел рукой по ее щеке, отклоняя выбившуюся прядь волос, и накрыл поцелуем ее мягкие губы. На мгновение девушка застыла, но оцепенение сменилось сладкой дрожью, и она начала отвечать ему со всей страстью, на которую была способна.

Северуса пронзала дрожь, тело горело, отзываясь на ласку. Все вокруг исчезло для него, кроме ее теплых рук, нежных губ и сладкой истомы, исходящей от ее тела. Голова кружилась и, казалось, точкой опоры оставались лишь руки Лили, обнимающие его. Это был только поцелуй, но он был интимнее всего, что происходило с Северусом за всю его жизнь. За эти мгновения он был готов испытать еще сотню оскорблений и несправедливостей. Лишь бы Она всегда была рядом… Вдыхать запах ее волос, слышать ее бесконечно любимый голос, видеть ее прекрасное тело, чувствовать ее душу, жить ею…

* * *

Лучи заходящего солнца освещали все вокруг спокойным розовым светом. Северус и Лили сидели у озера под огромным деревом, прячась за его ветвями. Она была расстроена, солнечные блики на ее лице высвечивали мокрые блестящие дорожки, но розовый свет прятал красноту заплаканных глаз.

— Прости меня.

Снейп в отчаянии заламывал руки и не мог унять нервной дрожи. Его бил озноб.

— Ты думаешь, этого достаточно? — Лили бессильно откинулась на ствол дерева. — Ты сказал это, чтобы меня обидеть, унизить перед всеми.

— Нет… Я не знаю, что на меня нашло, — Северус легонько погладил ее по руке. — Наверное, злость на Поттера… Малодушие перед Макнейером. Я знал, что он непременно доложит Малфою о нашем… нашей связи… А теперь им придется поломать голову. Пойми, я защищаю тебя!

— Называя меня перед всей школой грязнокровкой? — Лили в ярости отшвырнула его руку.

— Я не хотел. Ты же знаешь, что для меня чистота крови не важна.

— Ты нашел странный способ доказать это.

— Лили… Прости, я подвел тебя… Клянусь, больше никогда ты не услышишь этого слова из моих уст! Я клянусь самым дорогим, что у меня есть — моей любовью к тебе.

— Ты правда больше никогда не назовешь меня так? — она подняла на него грустные глаза. — О, Сев, ты сделал мне очень больно! Я думала, что потеряла тебя. Я…

— Шшш… — Северус коснулся губами ее шеи и прочертил дорожку от уха до ключицы. — Ничего не говори больше.

Он целовал ее лицо, шею, губы, гладил плечи. Лямочка ее сарафана опустилась, оголяя плечо. Когда губы Северуса коснулись этого места, у Лили вырвался тихий стон. Он расстегнул заколку в виде золотой бабочки и освободил ее пышные волосы, которые тут же рассыпались мягкими волнами по ее плечам.

— Ты похожа на ангела, — прошептал он, поражаясь ее красоте и невольно вспоминая впечатления от первого раза, когда он увидел ее. — Ты ангел, явившийся, чтобы спасти меня.

— У ангелов есть крылья, а у меня еще нет.

— Что значит, еще? — нахмурился Северус.

— Ну, крылья появляются у людей только когда они умирают… — Лили улыбнулась. — Не волнуйся, я не собираюсь умирать, пока я тебе так нужна.

Снейп хотел сказать, чтобы она больше никогда не говорила таких ужасных вещей, что ему слишком тяжело слышать подобное, но слова потонули в ее глубоком поцелуе.

Как часто потом вспоминал он эти слова…

* * *

… На этот раз не было видно заходящего за горизонт солнца. Небо затянуло мрачными тучами, а холодный ветер заставлял Северуса кутаться в его совсем прохудившуюся мантию. Звук шагов уходящего Яксли уже не достигал сознания юноши, казалось, его не волновало уже ничего.

«Перестань позорить себя и всех нас. Ты должен бросить свою грязнокровную подружку, — бесстарстный, но жесткий голос монотонно выдавал заученные для передачи слова. — Она — грязь, а мы избавляем мир от грязи. Для тебя нет обратной дороги, Снейп. Ты проник слишком глубоко, теперь выбор у тебя лишь один. Ты же не хочешь, чтобы с ней что-нибудь случилось».

«Нет! — вскочил Северус. — Я не позволю! Не допущу...»

«Ты — ничто, запомни это, щенок!» — Яксли толкнул Снейпа в грязь и с размаха пнул ногой под ребра.

«Я все сказал, — выплюнул он. — Выбор за тобой». — Он развернулся и пошел прочь.

Раздавленный, сломленный, Северус чувствовал, как рушатся его надежды и, теперь уже неисполнимые, мечты о счастье. Предать Лили значило уничтожить самого себя. Остаться с ней — обречь ее на унижения и смерть. Лишь сейчас пришло понимание того, что же он наделал, возжелав приблизиться к великой силе и покарать своих обидчиков. Глупая вражда и детские обиды привели к непоправимому, неизбежному, ужасному концу. А конец ли это... Обостренное шестое чувство подсказывало Снейпу, что это только начало его темного пути, в конце которого не будет света.

Сила, к которой он так стремился, теперь высасывала его душу, медленно, по капле. Ни одному дементору, ни мощнейшему Круцио не под силу столь мучительная пытка. Кто-то узнал о его любви к Лили, прочел в его мыслях.

Он так и не продвинулся в оклюменции ни на йоту. А ведь все могло сложиться иначе...

Теперь уже поздно гадать, но Северус дол себе слово непременно освоить и оклюменцию и легилименцию. Больше ни одному человеку он не откроет свои мысли, не покажет своих слабостей.

Как ему поступить? Северус искал — и не находил выхода. Он не должен подвергать опасности Лили, но и предать ее он не может. Видеть в родных глазах боль и презрение, самолично отдать свою любимую в руки ненавистного Поттера — это просто невообразимо.

А ведь она все равно возненавидит его, когда узнает, что через месяц состоится его посвящение в Пожиратели Смерти, что он будет убивать и мучить людей... Да, она не простит ему этой ошибки. Как же он мог допустить подобное?

Северус лежал на земле и выл от отчаяния, от безысходности, от щемящей тоски, и тьма сгущалась вокруг его съежившейся в комочек фигуры.

* * *

Волна темно-рыжих кудрей взметнулась за спиной спешашей к нему гриффиндорки. От переполнявшего ее счастья она, казалось, не бежала — летела. Ее голубая юбка, чуть короче предписанной правилами школы длины, пышным облаком поднималась над стройными ногами.

Ярко сияло солнце, высветляя в волосах Лили маленькие искорки. Она была прекрасна, как тогда, когда он впервые увидел ее посреди зеленой поляны. Только вместо ласкаемого ею щенка, был он, Северус. Ее мягкие нежные руки коснулись его бледных щек.

— Ты ужасно выглядишь. Плохо спал?

В ее улыбке было столько тепла и света, что у Северуса перехватило дыхание. Глаза Лили сияли любовью, это было понятно даже Поттеру, наблюдавшему за ними от огромного вяза, у корней которого они так недавно... Снейп помотал головой, отмахиваясь от способных помешать воспоминаний, и посмотрел прямо на Лили, впитывая всю ее нежность, всю любовь к нему, стараясь запомнить на всю оставшуюся жалкую жизнь, полную боли и страданий. Вернее, не полную, — Снейп нехорошо ухмыльнулся, — а совершенно пустую.

Он собрался с силами и оттолкнул руки Лили от себя.

— Оставь меня в покое, грязнокровка! Думала, я теперь на тебе женюсь? Поиграли и ладно. — Каждое отчеканенное слово словно вбивало в его сердце острые иглы, но это было ничто по сравнению с болью, читаемой в зеленых глазах.

— Ты... ты... — ее недоверие сменилось дикой необузданной яростью.

Слезы заструились по ее щекам, в горле застрял огромный ком, не позволяющий выдавить ни единого слова. Сердце бешено колотилось, в глазах потемнело. Удар, обрушенный на нее, был слишком тяжел для семнадцатилетней девушки. Из горла вырвался хрип, а ноги подкосились.

Неимоверным усилием Снейп заставил себя стоять, не двигаясь, наблюдая за тем, как Поттер заботливо подхватывает Лили за талию и прижимает к своей груди.

— Убирайся, мразь! — голос Джеймса срывался от волнения. — Больше никогда не смей подходить к ней! Ты понял, ублюдок?!

Лили, не стараясь отстраниться от своего защитника, немигающим взглядом прожигала слизеринца. Снейп видел в нем отчаяние и страстную мольбу, но не делал попыток оправдать свое поведение.

Повисло неловкое молчание, нервы всех троих, казалось, звенели от напряжения. Наконец, отвага Лили изменила ей, и она тихо простонала:

— Северус...

Ни один нерв не дрогнул на его омертвевшем лице. Мысленно захлопнув перед собой дверь в счастливое будущее, Снейп медленно развернулся и зашагал к замку.

Требуется большое мужество, чтобы спасти любимую от врагов. Но еще сложнее уберечь ее от самого себя.