Ночь укрывает Хогвартс. Опустевшие коридоры тонут во тьме, заколдованные факелы с трудом отвоевывают небольшие участки света. По этажам бродят лишь Филч с миссис Норрис да призраки. По крайней мере, так должно быть.
Но почему в безлюдном коридоре раздаются тихие шаги? Вот пламя одного из факелов дергается, как от порыва ветра. Язычки огня неровно колышутся, порождая игру теней.
Гарри Поттер под мантией-невидимкой бредет по спящему замку. В очередной раз, не в силах уснуть, он отправился на запретную прогулку. И вот теперь звук его шагов отражается эхом от темных стен переходов, дробью стучит по ступенькам, шуршит на залитых лунным светом галереях. Мысли Гарри скачут от ненавистной Амбридж к очередным кошмарам, затем перед взором проходят равнодушный директор и плюющийся ядом Снейп… И ничего радостного, ведь любимый квиддич теперь под запретом.
«Что хорошего, если каждый глоток свободы — собрание ОД или просто вот такая прогулка по замку — достается только урывками, словно вору?» — сокрушается Гарри. Но время и ночная прохлада делают свое дело: постепенно плохие мысли отступают, им на смену приходят спокойствие и восхищение загадочной красотой ночного замка. Ноги ведут Поттера извилистым маршрутом, он не задумывается, куда сворачивать, поглощенный переживаниями.
Очнуться его заставляет приглушенный скрип, донесшийся из-за ближайшей двери. Замерев на месте, Гарри прислушивается, но больше никаких звуков не раздается. Быстро оглядевшись, он узнает место, куда его занесло. «Это же туалет плаксы Миртл!» — необъяснимый страх пронзает Гарри, против воли ему вспоминается огромная змея, тяжесть гриффиндорского меча и пронзительный крик феникса. «Нет, все это в прошлом», — успокаивает он себя. «Сейчас есть проблемы и поважнее. Наверняка мне просто показалось, или это Миртл шумела. Надо проверить», — решает он.
Осторожно подкравшись поближе к двери, Гарри высовывает руку из-под мантии. Медная ручка медленно поворачивается под пальцами, в образовавшуюся щель пробивается тонкий лучик света. Гарри плавно распахивает створку, старясь сделать это бесшумно. В туалете царит полумрак, и только от дальней кабинки исходит бледное сияние. «Именно там Гермиона на втором курсе варила оборотное зелье», — эта мысль немного успокаивает. — «Тогда же Миртл говорила, что старшекурсницы иногда варят здесь любовные напитки. Может, это они?»
Шагнув вперед, Поттер так же тихо закрывает за собой дверь. Он снимает отцовскую мантию и быстро прячет под свитер. На всякий случай зажав в кулаке палочку, Гарри идет к источнику света. Несмотря на то, что он внутренне подготовился к встрече, кабинка, распахнувшаяся с резким скрипом, заставляет его вздрогнуть.
— Кто здесь? — шепчет он.
Сначала перед ним появляется светящийся кончик палочки, а затем и ее обладательница. Прищурившись от слепящих лучей, Поттер различает длинные светлые волосы, кофту странного покроя, юбку... Наконец, разглядев чулки разного цвета, Гарри снова возвращается к лицу девушки и с облегчением вздыхает:
— Луна!
В свете Люмоса видно, как она улыбается:
— Привет, Гарри. Тебя привели сюда нарглы?
— Нет, — улыбается он в ответ, — простое любопытство.
Луна делает шаг в сторону, и Гарри видит за ее спиной исходящий паром котел. Зелье в нем прозрачно-голубое, с серебристыми искорками, то там, то тут пробивающимися к поверхности. Огонь погашен, вероятно, работа уже закончена.
— Э-э, Луна, а что ты тут делаешь? — вопрос кажется довольно глупым, но что еще сказать, он не знает.
— Варю особое зелье, естественно.
— Особое?
— Ну да, — отвечает Лавгуд и склоняется к примостившейся у стены сумке. Несколько флаконов с хрустальным звоном встают на пол рядом с котлом. Перекинув за спину светлые пряди, она серьезно смотрит на Гарри. Такого взгляда он ни разу еще у Луны не видел.
— Понимаешь Гарри, нарглы, искробрюхи, мозгошмыги, фестралы и другие необычные существа, они… — Луна неопределенно крутит в воздухе рукой, — В общем, чтобы их видеть, нужно находиться в особом состоянии. И вот для того, чтобы изменить восприятие и иметь возможность увидеть этих существ, как раз служит особое зелье.
— Но на зельеварении я ни разу не слышал ни о чем подобном, — недоумевает Гарри.
— О, это семейный рецепт, — Луна начинает разливать еще горячее зелье по флаконам, и Поттер видит, как специальный черпачок дрожит в ее руке.
«Семейный рецепт?! Зелье, чтобы видеть нарглов и мозгошмыгов?» — Гарри начинает, как ему кажется, что-то понимать. «То-то Луна выглядит не совсем обычно. Тени под глазами, нет этакого неземного выражения лица, вон руки дрожат, как у наркомана…Черт!» — кулаки сжимаются сами собой, когда он смотрит на хрупкую склоненную фигурку. «И ее отец печатает в «Придире» все эти нелепые статьи про то, что министр оборотень, и про брачный сезон у звездчатых прямокрылов, или еще кого-то… Да это же наверняка аналог маггловских наркотиков!»
— Я знаю, что ты можешь подумать, Гарри, — словно услышав его мысли, шепчет Луна, — но ты ошибаешься. Особое зелье — не то, чем может показаться.
«Ну да, ну да…», — уже прикидывая, что может сделать сам, и потребуется ли помощь, «соглашается» Поттер.
— Гарри! — в голосе Луны, наконец отвернувшейся от котла, сквозит возмущение. «Никогда раньше не слышал от нее фраз в подобном тоне», — как в копилку, добавляет он еще одно подтверждение своим мыслям.
— Послушай, Гарри, — теперь в ее голосе можно разобрать усталость и печаль, — ты ведь тоже раньше не видел фестралов. А многие не увидят их вообще никогда.
Поднимаясь, она продолжает:
— Мы живем в волшебном мире. Здесь у магии свои законы, которые иногда не имеют ничего общего с логикой. И если ты кого-то не можешь увидеть или даже ощутить, это не значит, что его нет. Ты не видел фестралов, но они были всегда. После того, как ты увидел воочию смерть человека, что-то в тебе изменилось. Совсем чуть-чуть, незаметно. Но это что-то сдвинуло грань восприятия.
От ее пронзительного взгляда по спине Гарри бегут мурашки, словно от касания ветра холодеют лопатки, затылок…
— Ты думаешь, если бы нарглов действительно не существовало, «Придиру» вообще кто-нибудь бы читал? Просто очень и очень немногие способны увидеть их. Мне тоже не всегда это удается.
— В смысле? — Гарри понимает, что ничего не понимает. Действительно, фестралы мощный пример, и тогда, возможно, существуют и другие невидимые существа. И Луна говорит правду. Но все равно, это особое зелье очень уж подозрительно.
— В моей семье из поколения в поколение передается дар видеть невидимое, необычные проявления магии. Но это не так просто. Отец несколько лет учил меня специальным техникам и приемам, чтобы раздвинуть собственные рамки восприятия. Сконцентрировавшись определенным образом, я могу услышать биение силы в сердце Хогвартса, могу проследить, как стены впитывают и отдают разлитую в воздухе магию… Кстати, во многих аудиториях с потолка свисают фиолетовые абсорбеллы, — Луна мечтательно улыбается, и эта привычная картина успокаивает. — Они похожи на растения, но питаются остатками наших заклинаний.
Луна задумчиво смотрит на полупустой котел, а затем продолжает:
— Но это сложно — правильно настроиться. А когда тебя атакуют мозгошмыги, вообще невозможно. Для этого и нужно особое зелье. Если пить его, как я — по глотку в сутки, — то оно всего лишь усилит врожденные способности, облегчит преодоление грани. Если выпить весь пузырек разом (так отец делает на охоте), то будешь постоянно видеть необычное, не выпадая в «реальность», как только отвлечешься. Но тогда эффект длится недолго, не больше получаса. Хочешь попробовать? — неожиданно предлагает она.
Гарри в растерянности оглядывается. Не то чтобы слова Луны не убедили его, в конце концов, в магическом мире он столько раз сталкивался с необъяснимым, что готов был принять на веру многое. А с маггловскими наркотиками он никогда дел не имел, только по телевизору видел. Но червячок сомнения все же остается. Чтобы потянуть время, он спрашивает первое, что приходит в голову:
— Ты всегда здесь варишь свое зелье? Миртл о тебе не говорила…
— Нет, здесь впервые. Хотя это довольно тихое место, но ведь ты-то меня нашел.
Подобрав длинные рукава кофты, она снова берется за черпак.
— Обычно я варю зелья и тренирую чары в западном крыле. Там на четвертом этаже есть подходящий заброшенный класс. Он не потайной, но так просто не найдешь.
— М-м, а от этого зелья никаких побочных эффектов?
— Нет, что ты, Гарри. Рецепт проверен и перепроверен. Никаких дополнительных свойств, или чего-то вроде привыкания, если тебя это волнует.
— Просто, извини, Луна, но ты не очень хорошо выглядишь…
Она заливисто смеется, словно услышав отличную шутку, но каменные стены делают отраженный смех почти пугающим.
— И ты подумал, что это из-за зелья?
— Ну, да.
— Просто я не выспалась, — и, будто в подтверждение своих слов, Луна отчаянно зевает, прикрывая рот ладошкой. — Вчера полночи готовилась к контрольной по зельям, а потом до утра гуляла у озера. Сегодня вот варила, — она небрежно указывает на котел, — а время уже позднее.
Между тем искорки, которые поднимались со дна котла к поверхности зелья, начинают отделяться от голубоватой жидкости. Подпрыгивающие вверх, они напоминают маленькие звезды.
— Ну вот, сейчас выдохнется, — Луна ловко подхватывает последний незапечатанный пузырек и зачерпывает еще искрящееся зелье. Наполнив сосуд, она сует его Гарри под нос.
— Пей!
Голос у нее в этот момент как у мадам Помфри, когда та собирается влить в пациента очередное лекарство. Поттер столько раз слышал это приказное «пей», что сейчас, не задумываясь, машинально глотает содержимое флакона.
«Вот черт!» — мелькает у него в голове. — «Ладно, хоть на вкус не противное». Несколько секунд ничего не происходит. Гарри напряженно ждет. Конечно, всякие авантюры в его характере, да и Луна вряд ли стала бы причинять ему какой-то вред, но неизвестность нервирует. А тут еще как назло вспоминаются экспериментальные зелья близнецов Уизли… «Мама, во что я опять вляпался?»
— Расслабься, Гарри. Ты мешаешь магии зелья раскрыться.
— А ты сейчас говоришь как Гермиона, — огрызается он.
Голова идет кругом, и подвернувшаяся под руку деревянная перегородка оказывается очень кстати. Гарри опирается о бортик кабинки и крепко зажмуривается. «Как меня угораздило?» Искры, что плясали в зелье, кажется, переместились прямо в голову и теперь водят хороводы под черепной коробкой. Сердце стучит громко-громко.
— Дыши глубже, — словно издалека слышит он голос. А еще через некоторое время:
— Видишь?
Медленно открыв глаза, Гарри размеренно дышит. Первое, на что он обращает внимание — свет от палочки Луны изменил цвет. Теперь помещение заливает сиреневатое сияние, которое почему-то накатывает волнами. Прилив-отлив, прилив-отлив, немного медленней, чем бьется его сердце.
— Магия течет в нашей крови, пульсирует в жилах, — голос Лавгуд действует гипнотически. — Почувствуй собственную магию, она такая красивая.
Гарри послушно старается заглянуть вглубь себя, и у него получается. Изумрудно-зеленый огонь бьется в груди, наполняет невероятным чувством легкости, уверенности, свободы. Пламя расходится по телу, наполняя до кончиков пальцев. Кажется, он может все, что угодно. Сложив ладони лодочкой, он подносит их к лицу и представляет, как огонь слетает с рук. Вверх взвиваются зеленые языки пламени, кафель на стенах ярко освещенного туалета играет потусторонними бликами. Гарри разводит ладони, и огненный цветок распадается искрами. Они медленно кружатся и, достигнув пола, гаснут.
— Здорово!
Луна с удовольствием отмечает восхищение в его голосе.
— Когда видишь, что делаешь, беспалочковая магия дается гораздо легче, — подтверждает она.
А взгляд Гарри тем временем задерживается на стенах. Там, в глубине камня, тускло мерцают багровые линии, словно сосуды огромного существа. Голова больше не кружится, и он, отлипнув от перегородки, делает пару шагов вперед. Когда его ладони касаются холодных стен, он с удивлением и восторгом слышит биение магии Хогвартса. Столько силы, столько страсти… Обернувшись, он шепчет:
— Спасибо…
— Пожалуйста. Посмотри вон туда, — Луна указывает в дальний правый угол комнаты.
По стене, виляя длинным тонким хвостом, бежит странный оранжево-белый зверек. Или это ящерица? Игнорируя потолок, он устремляется куда-то вверх и скоро исчезает из виду.
— Это огненный стоунорг, они дальние родственники саламандр. Только их еще сложнее увидеть, поэтому считают выдумкой.
Гарри различает негромкое жужжание и, чувствуя щекотку в ухе, недовольно мотает головой. Через пару секунд из его уха с писком вылетает маленькое крылатое существо серо-коричневого цвета. Лапки существа беспрестанно дергаются, а полет неровный. Попробовав подлететь поближе к Луне, оно словно врезается в стену и, недовольно пища, по безумной траектории уносится прочь.
— Мозгошмыг? — неуверенно предполагает Поттер.
— Да, только обычно они летают стаями. Тогда от них довольно сложно отделаться.
Помолчав, Луна робко произносит:
— Гарри, скоро это закончится, тебе же досталась ослабленная порция. Так что…
— Да?
— Не говори никому про зелье, ладно? Это наша семейная тайна, я не хочу, чтобы остальные знали, что к чему. Тебе я рассказала, потому что доверяю, и еще потому, что магия сама хотела этого. Ты должен был увидеть, вот и все. Лавгуды, как и некоторые другие рода, хранят разные тайны волшебства, которые в плохих руках могут стать страшным оружием. В общем, дай слово, что будешь молчать.
— Я никому не скажу, Луна, клянусь.
Поттер замечает, как при слове «клянусь» его магия взвивается вихрем и тут же опадает, но не придает этому особого значения.
— А теперь пойдем, Гарри, я провожу тебя до гостиной. После того, как зелье выветрится, тебе очень сильно захочется спать. Слипопухи будут липнуть, как мухи на мед.
Гарри только кивает, а Луна уже очищает заклинанием котел, уменьшает его и прячет в карман. Проходя мимо зеркал, висящих над умывальниками, Поттер подмигивает отражению. Оно в ответ странно улыбается. Довольный таким обменом любезностями, Гарри продолжает путь.
На выходе из туалета Луна гасит свет, и они оба прячутся под мантию-невидимку. Ткань в новом видении тоже кажется странной — с одной стороны похожа на жидкое зеркало, а с другой — будто ее нет совсем.
Гарри идет медленно, с удивлением рассматривая все вокруг. Что-то выглядит привычно, а другие вещи невозможно узнать. То там, то тут он замечает необычные полупрозрачные облака, цветные сгустки, тонкие светящиеся струны, и многое другое. Добравшись, наконец, до гриффиндорской башни, он чувствует тяжелый груз усталости, навалившейся на плечи, и тихим голосом произносит пароль. Когда портрет отъезжает в сторону, Гарри проскальзывает в проход и шепчет «в пустоту»:
— Завтра мантию вернешь, ладно? — ведь Луне тоже надо добраться до гостиной не пойманной, а провожать ее у Гарри просто нет сил.
— Хорошо, — так же тихо отвечает она.
С трудом добравшись до кровати, Поттер еще находит силы переодеться в пижаму. В какой момент его зрение стало обычным и он перестал различать неведомых существ, Гарри точно не помнит. Но сейчас комната — просто комната, стены как стены. И магию внутри он тоже не видит, хотя… Если постараться, можно почувствовать гудящее тепло в груди.
«Что же это все-таки было?» — укладываясь, он не перестает гадать. — «То ли правда, то ли иллюзия, галлюцинация. Как понять? И чем они вообще отличаются?» Когда призванный будильник с необычайной силой врезается в одеяло, Гарри решает не ломать понапрасну голову и просто молчать обо всем случившемся, раз уж он дал слово. И, выставив время пробуждения, спокойно засыпает.
Vova
