От ярко горевших разномастных свечей в комнате было светло, как днём.
То, что это кабинет, не вызвало никаких сомнений: письменный стол, массивный шкаф-сейф в углу, стулья, поставленные вдоль стен, напротив друг друга. Рядом с сейфом находился книжный стеллаж с открытыми полками. Только вместо книг там стояли разные чудные приборы: вредноскопы самых невероятных конструкций, счётчик Кольпоа, проявитель для врагов, несколько ловушек-фиксаторов тёмной магии и пара дезаппараторов.
Все они гудели, щёлкали и подвывали на разные лады, создавая ужасную какофонию.
Но самым странным в кабинете были не звуки.
В воздухе, словно подчиняясь какому-то приказу, плавали свечи, различных цветов и размеров. И располагались они довольно необычно.
Три самых толстых белых свечи висели в центре. Их свет создавал на потолке горящий треугольник.
Семь более тонких красных свечей плавали вдоль стен по периметру комнаты на уровне человеческого роста. Они горели кроваво-красным.
Но самый яркий свет исходил от одной-единственной свечи, которую держал в руке молодой рыжеволосый мужчина.
Свеча была тонкой, зелёной и очень длинной.
Изумрудный свет освещал лицо мужчины, делая его похожим на мертвеца. Но яркая мимика и постоянные движения губ говорили о том, что это всего лишь обман зрения.
Потом он пошёл по комнате, от одной красной свечи к другой, бормоча что-то по латыни. Каждый раз, когда мужчина подходил к очередному красному язычку пламени, его бормотания усиливались, переходя в фанатичные завывания. Рыжеволосый мужчина протягивал зелёную свечу, и когда красные и зелёные огни сливались, явственно были слышны слова:
– Tres, septas, as.
В ту же секунду огонь из соединённых вместе свечей усиливался, вырывался небольшой фонтан пламени и лился на голову волшебника. Однако этот фейерверк не причинял волшебнику никаких неудобств: рыжеволосый довольно щурился.
Так было, пока он не обошёл все красные свечи.
Затем мужчина медленно направился к центру комнаты.
Встав под треугольником из белых, он замолчал, закрыл глаза и одним резким движением выбросил руку с зелёной свечой вверх.
В тот же миг все счётчики, вредноскопы и проявители остановились. И замолчали.
От зелёной свечи разлетелись лучи в разные стороны, создавая невероятную цветную паутину. Затем линии соединились между собой, на потолке высветилась сложная геометрическая фигура, из центра которой вырвался поток золотого пламени. И, с громоподобным гулом, хлынул вниз, прямо на стоящего мужчину.
Когда его накрыло с головой, он не упал и не вскрикнул от боли.
Он засмеялся.
Его смех казался нереальным в этом ничем не примечательном кабинете, так как не походил на человеческий.
Первозданная, неуправляемая сила исходила от мужчины вместе со смехом.
Свечи одновременно затухли, а рыжеволосый волшебник в изнеможении опустился на пол…
* * *
Мистер Роберт Корнби – охранник из атриума Министерства Магии – дремал на своём посту. Он скрючился в кресле и клевал носом: в Министерстве по ночам почти всегда было спокойно.
Но бой часов, оповещающий о наступлении полночи, и жуткий хохот, идущий из глубины здания, внесли свои коррективы в размеренное дежурство Корнби.
Он резко проснулся, озираясь по сторонам. Нечеловеческий смех оборвался, и Корнби захотелось перекреститься: по спине поползли мурашки.
Корнби потянулся к журналу посещений, чтобы посмотреть, кто остался в здании Министерства.
Он открыл нужную страницу и на зачарованном пергаменте увидел всего три фамилии:
Мистер Н. – отдел Тайн
Мистер Дж. – отдел Тайн
Мистер Р. Б. Уизли – начальник Аврората
Облегчённо вздохнув, Корнби снова откинулся в кресле.
«Опять эти невыразимцы экспериментируют», – подумал он.
Примечания:
*Тройка, семёрка, туз (лат.)
28.06.2011 2.
11 марта 2011
Был сырой промозглый лондонский вечер. Холодный ветер и мелкий противный дождь не добавляли хорошего настроения редким прохожим. Но только не человеку, материализовавшемуся в Косом переулке. Насвистывая какую-то задорную мелодию, он лёгким шагом направлялся в самую тёмную часть улицы, там, где начинались лабиринты Лютного переулка.
Tres, septas, as; tres, septas, as …
Очевидно, мужчина чувствовал себя в этом зловещем месте как дома. Переулок словно вымер – свет не горел ни в одном окне. Но мужчина знал, насколько обманчивой была эта пугающая тишина.
«За каждой дверью здесь кипит жизнь», – думал он, шагая по грязной брусчатке.
Через какое-то время он остановился возле трёхэтажного дома, достал из кармана нечто размером с галлеон и приложил к дверному глазку. Тут же дверь отворилась. Яркий свет на миг выхватил из кромешной тьмы кусок мрачной улицы и рыжеволосого посетителя, смело шагнувшего через порог.
А потом Лютный переулок снова погрузился во мрак.
* * *
Рональда Уизли многие считали счастливчиком.
Он редко обращал внимание на эти слухи. Рон не задумывался о степени своей везучести, когда смог выжить в войне, закончить Хогвартс и школу Авроров, жениться и завести детей.
Даже став начальником Аврората, он не сильно поверил в свою счастливую звезду – это место досталось ему по чистой случайности, потому что Поттер отказался.
Однако наступило то золотое время, когда Рональд сам назвал себя баловнем судьбы.
Однажды, перебирая документы из личного архива начальника Аврората, он наткнулся на полуистлевший пергамент.
Уже и не вспомнить, что же его так заинтересовало. Особый завораживающий шрифт или изображение карточных мастей, которыми пергамент был испещрён? Он долго колдовал над загадочным документом: подбирал шифры, разгадывал латынь. Этот ребус был так увлекателен, что когда истина открылась, Рон, вместо облегчения, испытал лёгкое разочарование. Но, изучив сопроводительные к пергаменту записи, он осознал, что нарвался на золотую жилу…
* * *
После уличного холода и тьмы он почувствовал, как здесь внутри хорошо. Негромко звучал рояль, разноцветные свечи мягко освещали бар и расставленные по залу столики, половина из которых пустовала.
Знакомых в зале не было.
Рональд Уизли подошёл к бармену и пожал протянутую руку.
– Как дела, Дэн? Наши не беспокоят?
– Всё отлично, мистер Уизли, – заискивающе ответил бармен. – После того случая авроры забыли сюда дорогу.
– Кто-нибудь есть на примете?
– В кабинете номер семь вас ожидает посетитель. Господин очень солидный. Впрочем, вы сами увидите.
– Наш?
– Нет, француз, – он хмыкнул. – Но я думаю, что только по паспорту.
– Его интересует магический покер?
– Да. Он специально прибыл сюда из Франции, ведь там эта игра запрещена.
– У нас, кстати, тоже, – подмигнул главный аврор.
– Седьмой кабинет зачарован. Так что идите и ни о чём не волнуйтесь.
– Пусть француз волнуется, – засмеялся Рональд Уизли, подхватил стакан огневиски и, насвистывая, пошёл вглубь зала.
– Не свисти, а то денег не будет, – прошептал бармен, физиономия которого исказилась ненавистью.
Он шагнул из освещённого зала в темноту коридора. Попетляв немного, Рон подошёл к двери, на которой слабо фосфоресцировала цифра семь.
«Счастливый номер», – подумал он и приложил к семёрке тот же самый предмет, что ранее к глазку входной двери.
Кабинет номер семь отличался кричащей роскошью и полным отсутствием хоть какой-то умеренности и вкуса. Некоторых посетителей откровенно раздражала подобная обстановка, но Рон оставался к ней равнодушен.
Человек, сидящий в глубоком кресле, даже не повернул голову, когда за Рональдом Уизли закрылась дверь.
– Добрый вечер, сэр, – сказал Рон, подходя поближе.
– Добрый вечер, мистер Уизли, – произнёс до боли знакомым голосом, сидящий в кресле человек. Он встал и повернулся к Рональду. – Разрешите представиться. Септимус Сент-Джон к вашим услугам.
Когда Рон увидел лицо этого человека, он выронил бокал огневиски. Бокал-тюльпан с приглушённым звуком, не разбившись, покатился по ковру.
– Профессор? – сдавленно прохрипел Рон. – Вы живы?
Перед ним стоял живой и здоровый Северус Снейп, который насмешливо, с долей сарказма, ответил:
– Профессор? Я не понимаю, о чём вы. Меня зовут Септимус Сент-Джон.
– Нет. Я не мог перепутать. Вы – профессор Снейп, погибший тринадцать лет назад, – сказал Уизли, пятясь к двери.
– Если вы будете настаивать на своём, мистер Уизли, – угрожающе ответил Снейп, – и продолжать препираться, игру придётся отменить.
«Он не хочет, чтобы окружающие знали о том, что он жив», – подумал Рон и с опаской кивнул, соглашаясь.
– Что ж, если вам так будет угодно, значит мистер Сент-Джон.
«Хоть Снейп, хоть Сент-Джон, но нынешняя ночь станет для тебя не самой удачной. И ты многое потеряешь», – добавил он мысленно и направился к своему креслу. Удобно устроившись, Рональд спросил:
– Вы ознакомлены с правилами?
– Да. Меня давно интересует эта игра. Однако хозяин заведения, Старридж, сообщил мне об особых правилах. И я с удовольствием выслушаю их, – осклабился Снейп.
– Я, как возродивший эту игру, ввёл в неё несколько новшеств. Сама игра та же, что и пять веков назад.
– А где же новшества?
– Их несколько. Во-первых – играют двое, а не четверо или шестеро. Head to head*! Во-вторых, игроки обмениваются пергаментами, где указывается не только Bankroll**, но и всё, чем они владеют. И только если обе стороны удовлетворены финансовым состоянием партнёра, контракт магически скрепляется подписями и кровью.
– А как насчёт Ante
* * *
?
– Она – по договорённости. А вот следующие заказывает победитель. И только победивший может поставить последнюю точку в игре.
– Ясно. Тогда приступим?
– Как скажете.
На столе перед игроками появились пергаменты и красивая, инкрустированная золотом шкатулка.
Произошёл обмен свитками, после чего и Уизли, и Снейп погрузились в подробное их изучение.
Первым не выдержал Рон.
– Ого, мистер Снейп! А вы достаточно состоятельны! – прокомментировал он.
– Куда мне до вас, мистер Уизли, – насмешливо ввернул Снейп, не обратив внимания на то, что Рон назвал его настоящим именем. И тут же взволнованно добавил: – Малфой-мэнор? Вы владелец семейного гнезда Малфоев?
– Увы. Лорду Малфою в тот день не особо везло в карты.
И Рональд улыбнулся, словно речь шла о каких-то пустяках. Снейп покачал головой, ничего не ответив. А через несколько минут спросил, сощурив глаза.
– Вас всё устраивает?
– Всё.
– Первая ставка?
– Думаю, двадцать тысяч будет достаточно.
– Хорошо.
В воздухе появился договор, который полетел прямо в руки Рональду. Тот прочитал его, размашисто подписал, затем надрезал палец и приложил к магической печати. После этого передал пергамент Снейпу, который проделал то же самое.
Договор тут же взлетел и загорелся зеленовато-золотым пламенем. Когда огонь погас, в воздухе не осталось даже дыма.
– Магический контракт подписан, – возбуждённо вымолвил Рональд Уизли.
Он открыл шкатулку, достал новенькую колоду карт, и игра началась.
Сдавал Уизли. В префлоп-раунде он был совершенно невозмутим. Снейп мрачно взирал на соперника, упрямо сжав губы в тонкую полоску.
Как только игроки получили карманные карты, началась торговля. Причём в ней участвовали не только соперники, но и их карты. И если Уизли не обращал внимания на милую болтовню между трефовыми валетом и дамой, то Снейп на свои карты время от времени приглушённо шикал.
Однако игра продолжалась, и соперников перестали занимать шутки карт…
* * *
«Этого не может быть», – подумал Рон, когда лишился замка Монте-Роял – последней недвижимости, которую он выиграл буквально несколько дней назад.
На часах было пять утра, и Рональд уже мало походил на того успешного молодого человека, переступившего порог подпольного казино.
Семь часов непрерывной игры – и он выглядел развалиной: взмокший, багровый, с глубокими тенями, залёгшими вокруг покрасневших глаз. Казалось, что Уизли постарел лет на десять. Он уже не шутил, а всё больше и больше мрачнел.
* * *
– Я думаю, на сегодня хватит, – сказал мистер Сент-Джон – как две капли воды похожий на Северуса Снейпа.
Однако Рональду Уизли было не до выяснения личности человека, сидящего напротив: он не мог до конца осознать настигший его катастрофический проигрыш. Но больше всего его злило то, что он потерял возможность диктовать условия противнику.
«Почему обряд перестал действовать? – подумал он. – Надо провести его ещё один раз».
А вслух сказал:
– Ваши условия, мистер Сент-Джон?
Снейп внимательно прочитал пергамент, где были зафиксированы остатки состояния Уизли, и спокойно ответил:
– Встретимся в следующую пятницу, в это же время, в этом кабинете.
– Рози, Хью, – крикнула Гермиона с порога. – Я дома!
Она аккуратно сложила зонтик, с которого текло: Гермиона не любила создавать лишние хлопоты для пары домовых эльфов, живущих с ней и её семьёй.
На улице лил дождь, и бушевало ненастье. Поэтому пока она добежала до порога дома от места аппарации, промокла до нитки.
Гермиона не успела снять плащ, как послышался топот ног и весёлый детский смех. Два рыжеволосых сорванца наперегонки спускались с лестницы, чтобы поприветствовать мать. Так они и повисли на ней, не обращая внимания на мокрую одежду. Они целовали её, смеялись и наперебой щебетали, рассказывая о том, как прошёл день.
Появилась охающая Тилли. Она честно постаралась оттащить маленьких Уизли от мокрого подола материнского плаща, что оказалась совсем непросто.
– Роуз, Хьюго, – Гермиона пыталась предать голосу строгость. – Прекратите сейчас же на мне виснуть. Лучше помогите раздеться! Accio, тапочки!
Переодевшись, она спросила как бы невзначай:
– Дети, а где папа?
Слово «папа» всегда действовало безотказно. Дети благоговели перед отцом и страшно им гордились.
– Папа пришёл с работы, – очень степенно ответил Хьюго, – и потом ушёл.
– У него задание, – важно добавила Роуз.
– Задание? – рассеянно переспросила Гермиона.
Она старалась отогнать мысли о слишком частых «заданиях» мужа. Особенно на выходные.
Дети что-то ещё говорили, но Гермиона слушала их вполуха, думая о своём.
* * *
Лёжа в кровати, Гермиона снова и снова размышляла о Роне. Ей было не по себе. Какая-то неясная угроза явственно витала в воздухе.
Гермиона отогнала тревожные мысли. Чтобы не думать об опасных заданиях, на которые её Рон уходил вместе с другими аврорами, она начала вспоминать.
О дорогом человеке, с которым они уже долгие годы вместе. С одиннадцати лет.
Она заулыбалась, вспоминая, как впервые увидела Рона в вагоне Хогвартс-экспресса. Улыбка Гермионы стала более манящей, когда она подумала об их первом поцелуе в осаждённом Хогвартсе. Положив руку на грудь, Гермиона сжала сосок и судорожно вздохнула: она вспомнила первую близость с Роном, пусть слишком неловкую и суетливую, но всё же…
Гермиона и Рон после войны много учились и работали. Однако настало время, когда пришло понимание: жить друг без друга больше невозможно.
И тогда они решили пожениться.
Гермиона закрыла рот рукой, чтобы не засмеяться в голос и не перебудить детей. Она вспомнила свадьбу. Ей тогда казалось, что нет более счастливого человека на земле, чем она.
Первые три года после свадьбы были самыми трудными, но, пожалуй, и самыми лучшими. Рон оказался именно тем человеком, о котором она мечтала.
Хороший муж. Умелый любовник. Верный друг. Настоящий отец.
Надёжный. Весёлый. Понимающий. Любимый.
И если материально Рону и Гермионе жилось трудно, то идеальные отношения между ними сглаживали неустроенный быт.
К тому времени, когда Рон принял пост начальника Аврората, стало легче. Уизли смогли купить дом, перестали считать каждую копейку, да и дети подросли – времени друг на друга стало больше.
И самое главное. Гермиона, наконец, научилась готовить. Не хуже Молли.
А тут и с карьерой у миссис Гермионы Уизли подоспело: она стала начальником отдела магического законодательства.
Вместе с домом Рону и Гермионе досталась пара домовых эльфов. Тилли и Кори. Сначала Гермиона пыталась освободить их, но ничего у неё так и не вышло.
Эльфы отправляли в стирку аккуратно разложенные по углам комнат носки, шарфы, шапки и другие предметы рукоделия Гермионы. (Хотя одеждой эти вязаные уродства можно было назвать лишь с большой натяжкой.)
Всё было хорошо или, во всяком случае, казалась так. Только Рон оказался слишком принципиальным и исполнительным, если дело касалось его работы.
Он чаще пропадал в Аврорате, всё меньше общаясь с детьми и женой.
Гермиона скучала. Особенно по выходным.
Рон был всё тем же милым парнем, но… Гермиону что-то беспокоило. Это «что-то» постоянно заставляло задумываться.
Анализируя поведение мужа, Гермиона с тоской всё же должна была признать: он неуловимо изменился. Рон стал более загадочным, менее понятным и даже слегка, совсем немного – отчуждённым.
«Работа», – со вздохом думала Гермиона, стараясь оправдать мужа.
И всё-таки беспокоилась, когда видела странный, почти маниакальный блеск в его глазах.
Теряла дар речи, если он дарил ей подарки, не имеющие цены.
И особенно её угнетало, когда Гермиона видела обновки мужа.
Став начальником Аврората, Рональд с особой тщательностью стал выбирать себе вещи. Его одежда, обувь, парфюм были не просто дорогими. Они были коллекционными.
«Он же начальник Аврората – не последний человек в Министерстве», – снова успокаивала себя Гермиона…
Неделю назад у Рона что-то произошло. Глядя на угрюмого и неразговорчивого мужа, Гермиона сделала вывод: «Неприятности на работе».
Приходя домой, он сразу же запирался в кабинете. Рон не ужинал, не общался с домочадцами. Даже дети, словно что-то чувствуя, старались ходить по дому, как мышки.
Гермиона пыталась достучаться до мужа, но он неизменно отвечал:
«Гермиона, перестань! Тебе кажется! Никаких проблем, просто много работы!»
Это были стандартные отговорки. Гермиона соглашалась, но на душе всё равно оставалось тяжело.
И вот сегодня.
Рон не дождался, пока она придёт с работы.
А на эти выходные у неё были такие планы…
* * *
Они встретились, как и было оговорено.
Уизли был ещё более возбуждён: накануне вечером он снова провёл обряд. Идя на встречу, он вновь и вновь повторял первую строчку заклинания, которое использовалось в обряде.
Тройка, семёрка, туз.
Снейп выглядел всё таким же невозмутимым, как будто не он выиграл несколько старинных поместий и кучу галлеонов.
Игроки опять обменялись пергаментами.
– Сто тысяч галлеонов, – назвал Снейп цену ставки.
– Согласен, – тихо ответил Рон.
Это были все его легальные сбережения, которые лежали в сейфе лондонского отделения Гринготтса.
* * *
Чуда не произошло. Рональд Уизли пришёл к выводу, что обряд больше не действует. Чары, сделавшие его три года назад беспроигрышным игроком в магический покер, оказались бессильными в игре против Северуса Снейпа.
Снейп с усиленным вниманием рассматривал пергамент, на котором было зафиксировано всё, чем владел Рональд Уизли.
В нехитрый список входили половина дома на Феллстоун-роуд, волшебная палочка из эбенового дерева с волосом единорога, личные вещи, а также жена Гермиона, дочь Роуз шести лет и сын Хьюго четырёх лет отроду.
– Так, так, – противно протянул Снейп, переводя взгляд с пергамента на замершего в кресле Уизли. – Носильные вещи и ваши дети… мне точно не нужны.
Снейп сделал красноречивую паузу, наблюдая, как и без того красный Уизли багровеет ещё больше.
– Я ставлю один миллион галлеонов против половины дома… и Гермионы Уизли.
Рональд, не поднимая глаз, послушно кивнул.
* * *
Ещё до полуночи судьба мистера Уизли была решена: он проиграл в карты свою часть дома и жену.
Он сидел и смотрел в одну точку ослепшими от ужаса глазами. Казалось, Рон плохо понимал, что происходит. А Снейп, словно желая добить свою жертву окончательно, снисходительно увещевал:
– Ну что вы, мистер Уизли, не надо так расстраиваться. У вас осталась половина дома жены, значит, жить будет где.
Рональд с ненавистью зыркнул на Снейпа, но тот не унимался.
– Вы переживаете за супругу? Ну не съем же я её за одну ночь, право слово, – наслаждаясь смятением собеседника, изгалялся Снейп.
– Заткнись ты, грязная летучая мышь! – завопил Уизли, вскакивая на ноги и сжимая кулаки.
– Сядьте вы, безмозглый кретин, – с презрением промолвил Снейп. – Вы не забыли о магическом контракте?
Уизли сильно побледнел и сполз назад в кресло.
– Когда вы желаете получить долг? – пролепетал он.
– Всё, что касается недвижимости и денег – немедленно. А миссис Уизли я жду у себя… уже сегодня. В девять вечера. И вы лично доставите её ко мне.
Рональд прикрыл глаза, которые нестерпимо пекли, будто бы в них попал толчёный красный перец, и убито промолвил:
– Назовите адрес.
– Никаких адресов. Вот порт-ключ, который сработает ровно в девять. Да, время перемещения будет продлено до девяти часов семи минут. На тот случай, – Снейп осклабился, – если ваша жена заупрямится.
Рон кивнул, отвернулся и, сгорбившись, побрёл к двери. Почти у самого порога его остановил холодный голос:
– И никаких шуток, Уизли. Попытаетесь рассчитать параметры порт-ключа – он перестанет действовать, и вы меня никогда не найдёте. А не расплатитесь полностью до двадцати трёх пятидесяти девяти сегодняшнего дня – будете умирать очень долго. И так мучительно, что ад покажется вам эдемским садом.
К семи вечера Снейп успел принять ванну и переодеться. Шёлк рубашки приятно холодил разгорячённую кожу.
Он посмотрел на своё отражение в зеркале и поморщился. Собственная непривлекательность раздражала, но он научился с этим жить. Его устраивало то, что за последние двадцать лет он практически не изменился.
До встречи оставалось почти два часа, поэтому Снейп не спеша достал из недр стола стопку газет и разложил их. На всех первых страницах были изображены мистер и миссис Уизли вместе или по отдельности.
Снейп специально сделал такую подборку Ежедневного Пророка.
Вот чета Уизли на приёме в честь французского Министра Магии. А вот здесь начальник отдела магического законодательства Гермиона Уизли держит речь перед Визенгамотом.
Но одна колдография нравилась Снейпу больше всего: мистер и миссис Уизли на святочном балу в Министерстве. На ней Гермиона Уизли вальсировала с Кингсли Шеклболтом.
«Как замухрышка Грейнджер смогла превратиться в настолько привлекательную женщину?» – недоумевал Снейп.
Последнее воспоминание о Гермионе Грейнджер было не очень отчётливым – яд Нагайны действовал быстро, – измождённо-худая девочка-подросток с копной неухоженных волос, вся в каких-то царапинах, недозаживших ожогах, в грязной, присыпанной кирпичной пылью одежде с налипшей на ней травой и листвой.
Гермиона из тех воспоминаний выглядела жалкой. Но эта, с колдографий, – роскошно.
То, что было неподвластно молодости, поправило время – тридцатилетняя Гермиона была очень хороша. И если бы не чопорно поджатые губы а-ля Минерва Макгонагалл, то даже красива.
Интересно, скажет ей Уизли или нет? Уговорит он её или переправит сюда силой?
* * *
Ровно в девять газеты были убраны, свечи горели ярко, а Северус Снейп в неизменной чёрной мантии, наглухо застёгнутой, стоял, опираясь о письменный стол.
В девять ноль семь в комнате материализовались Рональд и Гермиона Уизли. Лицо начальника Аврората покраснело от натуги, вены вздулись на могучей шее: он крепко сжимал в объятиях жену. На лице Гермионы было написано замешательство.
Где же твоя надменность, а?
Если Рональд был одет в дорогую мантию, то Гермиона выглядела по-домашнему: вытертые джинсы и футболка с длинными рукавами.
Наконец Уизли выпустил супругу из объятий. И она увидела Снейпа.
– Профессор? – прошептала Гермиона. – Вы?
– Не понимаю, о чём это вы, – ответил Снейп. – Меня зовут Септимус Сент-Джон.
А Рон тем временем решил аппарировать под шумок. Он уже начал разворачиваться, когда в тишине комнаты прозвучало:
– Expilliarmus!
Палочка Рональда вылетела из кармана мантии, а палочка Гермионы – из узла волос. Миссис Уизли охнула, и её волосы рассыпались по плечам и спине.
«В следующий раз ты не станешь совать палочку куда не нужно!» – подумал Снейп. А вслух произнёс:
– Не так скоро, мистер Уизли.
Рональд бросил на него ненавидящий взгляд и в бешенстве заорал:
– Да что ты себе позволяешь, а, Снейп?! Да я тебя…
Не обращая внимания на выкрики и угрозы, Снейп мановением руки наколдовал два кресла позади Рональда и Гермионы. Ещё одно неспешное движение – и растерянные супруги Уизли уже сидели в глубоких креслах.
– Не вопите, как потерпевший, Уизли, – поморщился Снейп. – Я понял так, что почётную миссию сообщить обо всём вашей жене вы предоставили мне? Однако сбежать у вас не получится. На доме антиаппарационные чары, а порт-ключ, который я вам любезно предоставил, действует только в один конец.
Снейп медленно расхаживал по комнате. Рональд Уизли со злостью смотрел в сторону, а Гермиона ошеломлённо ловила каждое слово явившегося с того света профессора.
– Итак, – он остановился. Рон судорожно сжал руки в кулаки. – Значит, мистер Уизли ничего вам не сообщил? – спросил Снейп у Гермионы.
Она отрицательно покачала головой, разглядывая бывшего профессора.
– Вы, миссис Уизли, проведёте сегодняшнюю ночь со мной, – противным голосом проговорил Снейп. – Вы проиграны в карты. Вашим супругом, – добавил он.
Рон опустил голову, а Гермиона оцепенела.
«Ещё чуть-чуть и у неё отвалится челюсть», – с удовлетворением подумал Снейп.
Гермиона медленно перевела взгляд на мужа.
– Это шутка, Рон? – неуверенно спросила она. – Профессор?
Рональд молчал. Но зато заговорил Снейп. Его голос больше не был мерзким и противным, скорее холодным и монотонным.
– Профессор Снейп умер тринадцать лет назад, миссис Уизли, – сказал Снейп. – Меня зовут Септимус Сент-Джон, и я владелец детективного агентства в Париже. Год назад я начал одно расследование. Сегодня оно закончено, и я очень доволен результатом. Я расскажу вам всё, миссис Уизли, но перед этим могу поклясться, что сказанное мной ранее – правда: ваш муж действительно проиграл вас в карты на эту ночь мне.
Гермиона побледнела. Она пыталась презрительно сжать губы, но получалась лишь жалкая гримаса.
А Снейп спокойно продолжал:
– Пять лет назад вашего супруга повысили по службе. Я не буду вам рассказывать, какую власть имеет начальник Аврората, вы и сами всё знаете. Постараюсь сообщить только самое главное. Мистер Уизли всегда был неравнодушен к азартным играм. А став начальником, он получил доступ к секретным документам. Для меня эта история началась два с половиной года назад, для вашего мужа намного раньше. Однажды ко мне обратился лорд Малфой. Он попросил разрешения пожить некоторое время в моём доме, который пустовал. Позже оказалось, что ему негде жить – всё имущество Люциус проиграл в карты. Хорошо, что Малфой разделил состояние пополам с Драко, сразу после того, как тот женился.
Снейп замолчал, разглядывая что-то над головами гостей.
– Нарцисса была в отчаянии, но Люциус молчал: никаких подробностей, никаких комментариев. У меня достаточно долгов перед Люциусом Малфоем. Поэтому без вопросов передал Малфоям домик на берегу Сены, в котором я уже давно не жил. Сколько я не пытался вызвать Люциуса на откровенный разговор – всё было тщетно… Когда ко мне обратились трое волшебников, среди которых был и Люциус, я взялся решить их проблему. Мои заказчики хотели знать, зачем начальник Аврората возродил давно запрещённую игру? Как он смог разорить несколько богатейших семей волшебников, если магический покер – совершенно непредсказуемая игра? И что стоит за постоянными выигрышами мистера Уизли – холодный расчёт, везение или мошенничество? Мне пришлось перечитать массу литературы, где упоминался магический покер, чтобы узнать о нём хоть что-нибудь. Мои люди параллельно следили за вами, мистер Уизли, – рассказывая, Снейп попеременно смотрел то на Гермиону, то на Рональда. – И вот что я узнал. Магический покер был запрещён около двух веков назад, хотя сама игра здесь ни при чём. Во всём оказался виноват обряд шулера, делающий игрока в магический покер необыкновенно везучим. Об этом обряде знала только одна семья потомственных игроков. Но куда им до алчности мистера Уизли, который несколько лет назад выполнил этот обряд, превратившись в обыкновенного мошенника… А теперь, миссис Уизли, – Гермиона заметно побледнела. – Я расскажу вам ещё кое-что о похождениях вашего мужа.
Она снова посмотрела на Рона, пытаясь найти в нём поддержку.
– Может, вы нам поможете, мистер Уизли? Когда к вам в руки попал тот документ, и почему он вас так заинтересовал? – спросил Снейп.
Рональд равнодушно пожал плечами, разглядывая лепнину потолка. Снейп презрительно усмехнулся и снова обратился к Гермионе.
– Этот ветхий пергамент, датированный началом семнадцатого века, как и другие секретные документы, находится в сейфе начальника Аврората. Сейф открывается именным паролем. Этот пергамент нельзя вынести из кабинета – сработают сигнальные чары. Единственное, чего я не понимаю, почему старый пергамент так заинтересовал мистера Уизли, и как он смог его расшифровать. Не мог же я ошибаться в умственных способностях Уизли. Вернее, в полном отсутствии таковых.
– Откуда вы знаете о пергаменте? – спросил Рональд. Он перестал созерцать отделку помещения и теперь напряжённо смотрел на Снейпа.
– Я не только знаю о нём. Я видел этот пергамент, – издевательски тянул слова Снейп. – Я держал его в руках. Я читал его, расшифровал… и даже прошёл обряд. В конце концов, я сделал всё, чтобы больше им никто не воспользовался: документ самоуничтожится тогда, когда в Аврорате сменится начальник.
– Да как… да ты… ты лжёшь! – Рон немного отдышался и добавил: – Не мог ты держать его в руках – я бы узнал о взломе кабинета.
Снейп откровенно издевался.
– Tres, septas, as, – нараспев произнёс он. – Ошибаетесь, мистер Уизли. Я был в вашем кабинете. Целых трое суток. Не выходя. Правда, работать приходилось по ночам – так было спокойнее.
Сейчас Снейп ёрничал и издевался над своими слушателями. Но тогда ему самому было не до смеха.
Он и теперь с содроганием вспоминал те трое суток.
В кабинете он работал один. Ещё двое помощников растворились между министерскими служащими и были где-то в здании. И несколько человек – в Париже.
Для связи со своими агентами Снейп использовал прибор, за который его могли сильно наказать. Отдел по борьбе с незаконным использованием изобретений магглов многое отдал, чтобы хотя бы подержать в руках ту игрушку.
Обычный сотовый телефон с магической начинкой выполнял ту же роль, что и у магглов. Только работать он мог в месте, где полно магии и совсем нет маггловских передатчиков.
Снейп старался не вспоминать, сколько раз он был на грани провала. Это был пройденный этап.
Просто чудо, что я вышел из кабинета Уизли живым.
Но несколько эпизодов врезались в его память.
Для того, чтобы проникнуть в кабинет Уизли, ему пришлось буквально приклеиться к начальнику Аврората. И только счастливое стечение обстоятельств (и отменно сваренное зелье невидимости) спасло Снейпа от разоблачения.
Или когда ему понадобились свечи для проведения обряда. Не обычные, эльфийские. И не трансфигурированные из какого-нибудь хлама. А специальные, приготовленные по особому рецепту.
Или когда Снейп принял всю мощь магического удара на себя после завершения обряда. Тогда в кабинете стоял невообразимый грохот, который слышали, пожалуй, в каждом уголке Министерства…
– Вы врёте, – снова повторил Уизли. – Министерство – не проходной двор. Каждый входящий и выходящий волшебник строго фиксируется охранником из атриума. За последний год подобных нарушений в Министерстве не было.
– Верно. А помните, как потекли трубы сразу во всех туалетах Министерства? Как министерский завхоз пытался спасти ситуацию, и ничего у него не вышло? И только бригада волшебных сантехников из Франции, потратившая три дня на ремонт, устранила течь.
– Так эту диверсию устроили вы?
– Ну зачем так громко – диверсия. А ещё Аврорат почти в полном составе отправился в Шотландию разобраться с дождём из чёрных дроздов.
– И это ваших рук дело?
– Не буду открывать профессиональные секреты. Важен результат: я нашёл пергамент, успел его расшифровать и обезвредить. К тому же я прошёл обряд – иначе ни за что не сел бы с вами за игральный стол.
Уизли был в бешенстве. Ещё немного, и он бросился бы на Снейпа с кулаками.
– Но почему вы выиграли? – вскричал Рональд. – Ведь я, как и вы, прошёл обряд. Значит, мы были на равных. Значит, игра, как и задумывалось, вновь стала непредсказуемой!
А потом Рон застыл в кресле, ловя каждое слово Снейпа.
– Феликс Фелицис, – коротко бросил Снейп.
Гнев Рона как рукой сняло – начальник Аврората выглядел больным.
– А теперь речь пойдёт о преступлениях, мистер Уизли, – продолжал говорить Снейп. – Если бы ваше дело попало на рассмотрение в Визенгамот, вас осудили бы за возрождение запрещённой игры и организацию притона в Лютном переулке.
– Что? – воскликнула Гермиона, словно до неё только дошло, чем занимался её муж.
– Что слышали, миссис Уизли, – презрительно ответил Снейп. – Один аврорский рейд накрыл притон, держателем которого был Дэн Старридж – тот ещё пройдоха. Криминала там было достаточно: скупка краденного, девицы лёгкого поведения, запрещённые галлюциногенные зелья. Ну и, конечно же, азартные игры: трик-трак, блэк-джек, рулетка. Вместо пяти лет в Азкабане Старридж вышел на свободу, а заведение стало процветать. Только комната номер семь – излюбленное место для тайных свиданий – превратилась в Card room*. Старридж предлагал богатым клиентам «изюминку заведения» – возрождённую самим начальником Аврората карточную игру.
Гермиона слушала Снейпа с открытым ртом.
Снейп же, чтобы сохранить невозмутимость, даже прервался на некоторое время – у Гермионы был очень потешный вид.
– Мистер Уизли играл только с богатыми волшебниками и только на крупные суммы. В одной лишь Британии он разорил семерых. Зачем ему это было нужно, не могу понять: ведь он скрывал ото всех, что богат, как Крез. Подписанный магический контракт давал ему право на любую ставку. Но со временем одних материальных ценностей ему стало мало. Когда вам стало скучно, а, Уизли? Когда вы решили, что можете не только разорять этих чистокровных простачков, но и ломать им жизни?
Рон проигнорировал вопрос, и Снейп перевёл взгляд на Гермиону. Она была так бледна, что по его расчётам должна вот-вот свалиться в обморок.
– Когда его партнёром по магическому покеру стал лорд Олдфайер, мистер Уизли не только обобрал беднягу до нитки, начиная от замка на берегу Ла-Манша и заканчивая сейфом на самом нижнем этаже Гринготтса, – тихо говорил Снейп. Его голос звучал зловеще. – Он заставил того поставить на кон красавицу Стеллу – молодую жену лорда.
На неестественно бледном лице Гермионы стеклянно поблёскивали широко распахнутые глаза. Побелевшими пальцами она крепко сжимала подлокотники кресла.
– Но последнее преступление стало той самой каплей, что камень точит. Ваш муж, миссис Уизли, заставил заплатить лорда Монтгомери пятнадцатилетней дочерью – единственной отрадой старика Марти. Подписанный контракт не дал возможности Монтгомери отказаться. Но глупец решил, что платить не будет. Однако после того, как прошёл отведённый ему срок, для лорда Мартина и его дочери наступил настоящий ад: Монтгомери мучительно умирал на ее глазах. Оливия Монтгомери оказалась крепким орешком: при помощи легилименции она узнала причину мучений отца.
Было слышно, как часы отмеряют секунды – настолько напряжённой казалась тишина.
– Оливия расплатилась за карточные долги отца. Девственностью, молодостью, красотой. Мартин Монтгомери остался жить, но его дочь ушла из мира магов, чтобы заживо похоронить себя в маггловском монастыре…
Гермиона не дала Снейпу закончить обличающий монолог. Она упала на колени – её рвало прямо на ковёр возле кресла.
Рон не спешил к Гермионе на помощь.
Северус быстро достал из ящика стола палочку Уизли и со словами:
– Пошёл вон отсюда, – бросил её хозяину.
Очевидно, что квиддичные навыки ещё не забылись бывшим вратарём гриффиндорской команды – он поймал палочку на лету и тут же исчез.
Снейп, не медля ни секунды, подскочил к Гермионе – её рвало без передышки, и она задыхалась.
Он применил к ней Evanesko, Rennerveit и Aguamenti, но рвота не прекращалась.
«Нервный срыв», – констатировал Снейп и призвал из шкафа вереницу разноцветных флакончиков с зельями. В стакан с водой он накапал из разных флаконов и в перерыве между рвотными позывами заставил Гермиону выпить.
Рвота прошла, обессиленная Гермиона легла прямо на ковёр, предварительно очищенный Снейпом, и закрыла глаза. Веки её посинели, а тело сотрясала дрожь.
Снейп подхватил полубесчувственную Гермиону и отнёс в ванную, не тратя ни секунды на размышления. Ему показалось, что воспользоваться заклинанием левитации будет не очень правильно.
Поддерживая Гермиону одной рукой, Снейп приложил к её опухшему лицу влажное полотенце. Как только Снейп отпустил миссис Уизли, она тут же сползла на пол.
«Она в полной прострации», – подумал он, призвав из холла плед. Северус укутал Гермиону, но дрожать она не перестала. Снейп не знал, чем ещё можно помочь.
– Послушайте, миссис Уизли…
– Не называйте меня так, – прохрипела она в ответ.
– Хорошо. «Мисс Грейнджер» – вас устроит?
– Да, профессор.
Он поморщился, но не поправил её.
– Я прошу вас успокоиться, – холодно сказал он. – Если вы волнуетесь за свою честь – вам ничего не грозит. Я бросил вызов вашему мужу, чтобы он почувствовал то же, что и его жертвы.
Гермиона посмотрела на Снейпа и тихо спросила:
– А как же магический контракт? Я проиграна в карты, а долг – есть долг.
– Я бы с удовольствием унизил бы вашего мужа, но унижать вас у меня нет повода.
– А что будет с Роном?
– Он умрёт, – ответил Снейп жёстко. – Более того, его смерть будет не самой лёгкой.
Гермиона подняла на Снейпа покрасневшие от слёз глаза. В них стоял ужас.
– Ничего не бойтесь, – продолжил Снейп. – На самом деле – это единственный разумный выход из создавшейся ситуации. Если Уизли умрёт – все стороны будут удовлетворены. И вы в том числе. Ни ваша репутация, ни честное имя ваших детей не пострадают. Не будет ни расследования, ни мести пострадавших волшебников, ни Азкабана. Люди, обратившиеся ко мне за помощью, получат полную сатисфакцию.
– А что получите вы? – Гермиону снова била крупная дрожь. Она куталась в плед, пытаясь согреться.
– Я уже получил то, что хотел. А когда Уизли умрёт, в деле можно будет поставить точку.
Снейпу обязательно хотелось видеть глаза Грейнджер, поэтому он, ничуть не стесняясь, сел рядом с ней на пол. Но она отводила взгляд, а потом и вовсе спрятала лицо в коленях.
– Кто те люди? – спросила она глухо.
Она подняла голову и теперь обречённо смотрела куда-то вдаль.
– Сначала – Стелла Олдфайер, Люциус Малфой и Мартин Монтгомери. Потом присоединились и остальные, кто пострадал и потерял имущество.
Они помолчали.
Снейп поднялся и вышел из ванной, не проронив ни слова. Когда он вернулся через несколько минут, Гермиона так и сидела – вздрагивая и глядя в одну точку.
– Послушайте меня, Гермиона… мисс Грейнджер, – как можно мягче проговорил Снейп. – Посмотрите на меня.
Она повернулась. Снейп наколдовал рядом с ней маленький столик и стал поочерёдно выкладывать на него предметы.
– Смотрите, мисс Грейнджер. Вот ваша волшебная палочка, а это – порт-ключ, – он указал на небольшую статуэтку Немезиды. – А это – дарственная на половину дома вашего мужа. Теперь дом целиком принадлежит вам. Ни вам, ни вашим детям ничего не грозит. Вы сейчас встанете, примете ванну с расслабляющим зельем, выпьете умиротворяющий бальзам, – он кивнул на склянку, – затем притронетесь к статуэтке и перенесётесь к себе домой.
Снейп говорил почти по слогам, пытаясь достучаться до равнодушной Гермионы. Но она витала где-то далеко.
– Послушайте, Гермиона, очнитесь. Если вы боитесь видеть мучения мужа – вам не о чем беспокоиться. Вместо палочки я бросил ему порт-ключ в одно заколдованное место. Так что свидетелей его смерти не будет.
Гермиона очнулась и медленно повернула голову. В её глазах начало проявляться осмысленное выражение. Она кивнула, и Снейп вздохнул с облегчением.
Он вздохнул, медленно прошёлся по кабинету и наконец уселся за письменный стол. Снейп был на взводе: он ждал сигнальных чар, которые должны были сработать, когда Грейнджер активирует порт-ключ.
Но прошёл час, а за ним второй, но сигнала всё не было.
Снейп стал нервничать. Если вначале у него были мысли: «Сколько можно сидеть в ванной?», то теперь: «Интересно, она не утопилась с горя?».
Он достал книгу, чтобы отвлечься, но буквы разбегались перед глазами – сосредоточиться на чтении не получалось.
Всё, казалось, было хорошо, но осталось горькое послевкусие после триумфального окончания этого дела.
Снейп жалел не Уизли – этот мерзавец должен был заплатить за свои преступления. Но почему-то стало жаль Гермиону – она не заслужила такого удара.
* * *
Словно в ответ на его мысли заскрипела дверь, и в кабинет вошла Грейнджер.
Только многолетний опыт подковёрных интриг и двусмысленных ситуаций позволил Снейпу, не уронив достоинства и не потеряв нижнюю челюсть, выдержать то зрелище, что предстало перед его глазами.
Перед ним стояла Грейнджер в совершенно прозрачной мантии. Под которой не было ни-че-го!
Гермиона сделала несколько шагов, позволяя Снейпу в подробностях всё разглядеть. Но Северус уставился на её лицо, опасаясь посмотреть ниже подбородка.
Несмотря на наряд одалиски, распущенные волосы и умопомрачительный аромат, Грейнджер выглядела какой-то неживой.
«Инфернал, а не ведьма», – подумал Снейп, вглядываясь в её пустые, как у фарфоровой куклы, глаза.
Конечно же, она была очень привлекательна, но…
– Что это значит, Грейнджер? – вложив всю ярость и ненависть, которую он смог в себе найти, прорычал Снейп.
Она вздрогнула и спокойно ответила:
– Я пришла заплатить карточный долг мужа.
– Я сегодня не подаю, – холодно процедил Снейп. – Всего хорошего.
Но Гермиона стояла как вкопанная.
– Вы подписали контракт с моим мужем. И это вы потребовали, чтобы он поставил меня на кон. Вы не смеете теперь отказываться, – всё так же монотонно говорила она.
– Зачем вам это? – обескуражено спросил Снейп. – Зачем ложиться в постель с человеком, которого вы не желаете и даже презираете? А завтра, возможно – возненавидите! Вам так хочется спасти мужа от смерти?
На лице Гермионы появились эмоции, а глаза загорелись лихорадочным огнём.
– Да, – крикнула она. – Я хочу спасти Рона. Даже если придётся спать с вами. Даже если вы окажетесь извращенцем и будете обращаться со мной как со шлюхой! Любой ценой! Слышите? Любой.
Снейпу показалось, что сейчас она сорвётся и заплачет. Однако Гермиона закрыла глаза и тихо продолжила:
– Вы понимаете, как это – провести большую часть жизни с кем-то вместе? С одиннадцати лет я, Рон и Гарри – вместе. И если Гарри всегда был просто другом, то Рон… сначала друг, потом любовник, теперь – муж. У нас есть дети, и я люблю его. И не могу позволить ему умереть, даже осознавая, что он преступник и мерзавец.
– Как человек, я могу вас понять, – тихо ответил Снейп. – Но вы пришли не по адресу. Я не буду с вами спать, чтобы спасти шкуру вашего драгоценного мужа, – тут его голос стал громче. Он уже не говорил, а выплёвывал фразы. – Я не путаю бизнес и удовольствие. И никогда не занимаюсь сексом с женщиной, которая меня не хочет.
– Вы… вы не имеете права отказать женщине.
– Имею, Грейнджер! Вы забыли, кто я? Ублюдок без стыда и совести, сальноволосая сволочь, убийца директора и пожиратель смерти!
Говоря это, Снейп вскочил из-за стола и заметался по комнате.
– Вас зовут Септимус Сент-Джон, – сказала Гермиона, повела плечами, и тонкая, как паутинка, мантия слетела на пол. – И я докажу, что хочу вас.
Опешивший Снейп жадно разглядывал Гермиону. А в голове пульсировала мысль: «Отчаяние, это всего лишь чёрное отчаяние».
Совершенно нагая Гермиона подошла вплотную к Снейпу и открыто посмотрела в его глаза, словно предлагая прогуляться среди её мыслей.
То, что Снейп разглядел при помощи легилименции, потрясло его.
Он увидел себя, полностью раздетого, опирающегося о стол в этой же комнате. Голова запрокинута назад, рот приоткрыт. Северус заметил, что Гермиона идеализирует его фигуру – на самом деле он был более костляв.
Гермиона стояла перед ним на коленях и сосала его член. При этом яркость картинки и её эмоциональный фон свидетельствовали об удовольствии, которое она получала во время минета.
Этого не может быть!
Гермиона брала так глубоко, что Снейп рычал от наслаждения. А когда наступила разрядка, он запустил руку в её волосы, придерживая голову. Как будто боялся, что она прекратит …
Сумасшедшая!
Снейп отшатнулся от Гермионы, прервав мысленный контакт. Но она была слишком близко. Слишком красивая. Слишком сексуальная. Пока он боролся с искушением, она его поцеловала.
И мир рухнул.
Поцелуй Грейнджер не был нежным. Снейп почувствовал напор и желание. Она смяла его губы, проникла языком в рот, а потом… почти робко, приглашающе, открыла свой.
Мерлин, помоги мне!
Снейп не мог больше бороться ни с Гермионой Грейнджер, ни с собственным вожделением. Он жадно отвечал на её поцелуи, а сам ласкал прижимающееся к нему податливое тело. Снейпу хотелось прикасаться к ней, ощутить шелковистость её кожи. Почувствовать, как она хриплым стоном отзовётся на прикосновение к полной груди. Как рефлекторно сожмутся упругие аппетитные ягодицы под его неласковым шлепком. Как она, задыхаясь, ещё сильнее раздвинет ноги, когда его пальцы проникнут во влажное влагалище.
Снейпа сводили с ума запах её волос и кожи, её стоны.
Я больше не могу!
Наконец, он разорвал поцелуй, и Гермиона тут же всхлипнула от разочарования и обиды.
Снейп прорычал тоном, не терпящим возражения:
– Раздень меня, быстро!
Гермиона, не смотря на то, что видела всё словно через дымку, успела обратить внимание, насколько сумасшедшим был его взгляд.
Я умру, если он сейчас же не войдёт в меня!
Она проклинала сквозь зубы мелкие пуговички на его мантии и рубашке, которые расстёгивались с большим трудом. А потом ей это надоело, и она дёрнула за полы рубашки с такой силой, что пуговицы разлетелись по всей комнате. Гермиона, стащив её, довольно рассмеялась.
Наконец-то!
– Умница, – сказал Снейп и продолжил целовать её плечи и шею.
Однако Северус не позволил ей возиться с брюками – слишком нетерпеливым он был сейчас. Ему казалось, что ещё немного и, его член разорвёт узкий плен брюк, чтобы вырваться наружу. Быстрое движение пальцев и его брюки вместе с бельём валялись рядом на полу.
Снейп подвёл рвано дышащую Гермиону к столу, за которым ещё совсем недавно пытался читать, и смёл с его поверхности всё, что там находилось.
Через несколько секунд на месте пергаментов, книг и письменных принадлежностей лежала обнажённая Грейнджер.
Всё. Мерлин, держи меня, если сможешь!
Он вошёл в неё сразу, без подготовки и нежных ласк. Снейп осознавал, что он умрёт на месте, если не сделает этого немедленно. Он вколачивался в её податливое тело, и каждый толчок вызывал у женщины глубокий грудной стон.
Сладкая!
Он не думал о том, что сейчас чувствует Гермиона: боль или наслаждение. Более того, Снейпа в тот момент это совершенно не занимало.
Ослепший и оглохший от страсти, он быстро пришёл к финишу. Во время оргазма Снейпу показалось, что его тело разрывает на части какая-то сверхъестественная сила. На самом пике наслаждения он закричал и повалился на Гермиону, уткнувшись носом в её шею.
Северус Снейп парил…
Он хорошо помнил это состояние, несмотря на то, что прошло столько лет…
Лишь один раз в жизни ему было так же хорошо с женщиной, как сейчас. Это было давно, но он помнил.
Женщиной была Лили Эванс.
Этого не может быть!
28.06.2011 6.
19 – 20 марта 2011
Это воспоминание было запрятано очень далеко. И только в периоды беспросветного отчаяния и чёрной депрессии он разрешал себе погрузить его в думосброс, чтобы снова пережить.
* * *
Седьмой курс Хогвартса запомнился Снейпу тем, что Лили и Поттер начали встречаться. И, как Снейп в скорости выяснил, не просто встречаться.
Это было смешно, но он следил за бывшей подругой. Так, шпионя за Лили однажды, он увидел, как она вместе с Поттером заходит в Выручай-комнату.
Чего он только не навоображал после этого, выдумывая месть одну страшнее другой. На его руке чернела метка – знак могущества и силы. Но он был бессилен что-либо изменить.
Снейп продолжал следить за Лили, упиваясь своим отчаянием, а однажды сорвался и не выдержал: он решил убить счастливого соперника. И даже то, что Поттер совсем недавно спас его от смерти, не повлияло на решительность Северуса.
Увидев, как за Лили закрывается дверь в Выручай-комнату, он спрятался за доспехами рыцаря и стал ждать Поттера. Он услышал его шаги и, применив к себе дезиллюминационные чары, осторожно выглянул из-за доспехов. Поттер на ходу снимал мантию-невидимку.
Через несколько минут Джеймс Поттер лежал в пустом чулане, оглушённый Stupefy, связанный и укрытый своей же мантией-невидимкой. Снейп поколдовал немного над его памятью, и погрузил соперника в глубокий, похожий на морок, сон.
Убивать его Снейпу почему-то расхотелось.
Он нашёл решение.
Снейп быстро спустился в подземелья и достал флакон с оборотным зельем.
Ещё несколько минут, и Джеймс Поттер, нервный и ссутулившийся, прогуливался перед портретом Варнавы Вздрюченного, шепча себе под нос: «Мне нужно к Лили. Мне очень нужно к Лили».
Когда он произнёс эту фразу в третий раз, в кирпичной кладке стены образовалась дверь.
Он зашёл и замер – посреди комнаты находилась огромная кровать под балдахином, а возле камина стояла встревоженная Лили.
– Джейми? Почему ты так долго?
Она бросилась к Северусу на шею. От избытка чувств он ничего не мог сказать, только громко сопел в её макушку. Глаза застилали слёзы, а руки гладили такое желанное под платьем тело.
А потом Снейп совсем потерялся – Лили его поцеловала. Её губы вкусно пахли: клубникой и ванилью. Северус пытался копировать все движения губ и языка прелестницы, но, увы, его ответы были лишь жалкой имитацией настоящего мастерства. А увлечённая поцелуями Лили ничего не замечала.
Северус в его семнадцать был девственником. И пусть ему казалось, что в сексе он был докой… теоретически, но ещё не сыскалась девушка, которая пожелала бы покончить с невинностью Снейпа.
Поэтому, как только Лили перешла к более смелым ласками и, запустив руку под мантию, приласкала его член, Северус со стоном кончил.
Увидев растерянность на её лице, он чуть не упал в обморок от конфуза.
Мерлин. Как же стыдно!
– Джейми, всё в порядке? – прошептала Лили, заглядывая в глаза.
Она растирала горячее липкое семя по его животу.
Наверное, такое поведение было совсем несвойственно Джеймсу Поттеру, и Лили недоумевала.
Чтобы не умереть на месте от стыда, Снейп пообещал себе, что ещё до наступления утра Лили Эванс зарыдает от наслаждения.
Я сделаю это!
Всё так и случилось. В ту ночь его учения и эксперименты прерывались только глотком оборотного зелья. Рвение и настойчивость компенсировали неумение и неопытность. Талантливый во многих искусствах, Снейп оказался талантливым любовником.
Он вспоминал пикантные картинки из многочисленных книг, которые совсем недавно стали его интересовать. Там колдуны ублажали ведьм разными волнующими Северуса способами.
Снейп воплотил теорию сначала в несмелый, а потом уже в безудержный секс. Многое Лили было знакомо, но всё, же он сумел поразить её воображение.
Оральные ласки, как понял тогда Северус, были ей совсем незнакомы. Она с ужасом пыталась закрыться от его губ, но Снейп был очень настойчивым. Лили кончила очень быстро после того, как Снейп начал своё исследование. Достаточно было невесомо прикоснуться языком к сосредоточию женственности, чуть-чуть провести вдоль пухлых от возбуждения губ и нежно посасывая, втянуть возбуждённый клитор в рот.
Лили кончала долго и очень громко. Если бы это была обычная спальня, Эванс своими криками перебудила бы пол Хогвартса.
Только кричала она не Северус, а Джейми.
Проклятый Поттер!
Снейп на всю жизнь запомнил те ощущения от соития с любимой женщиной, острое наслаждение, охватившее его…
Никто и никогда не узнал об этом – ни Дамблдор, ни Поттер, ни Лили. А любовь у Снейпа стала ассоциироваться с обманом.
Зато остались поистине счастливые воспоминания, оправдывающие безрадостность и даже никчемность его жизни.
* * *
Приходя в себя, Снейп понял, что эмоции, которые он испытал тогда с Лили, сегодня вернулись.
Этого не может быть.
А потом он освободил Гермиону от тяжести своего пусть и худого, но довольно тяжёлого тела.
Поднявшись, он осторожно посмотрел на неё. Гермиона спокойно разглядывала потолок.
Не отрывая от неё взгляда, он вдруг с ужасом подумал:
Она выполнила свой долг – спасла Уизли от смерти. А теперь она уйдёт.
Не давая возможности ей что-либо произнести, он подхватил Гермиону на руки и молча понёс в спальню.
И чуть с ума не сошёл, когда почувствовал, что она целует его шею.
Положив Гермиону на кровать, он зажёг свечи и сел у её ног. Ещё в кабинете ему хотелось хорошенько её рассмотреть, но Северус не успел – слишком быстро всё произошло.
И теперь он неторопливо разглядывал бывшую ученицу.
Она была хорошо сложена. Уже не хрупкая, как в юности, а женственная, с приятной полнотой там, где надо. Без излишеств.
Хочу тебя…
Этот бесстыдный взгляд разжигал в теле Гермионы настоящий пожар – её захлестнуло возбуждение. Она, глядя в глаза Снейпа не отрываясь, развела перед ним ноги, как будто предлагая себя в дар.
Смотри. Наслаждайся.
А он и не думал отказываться.
Но теперь Снейп не спешил. Он был нетороплив. Его невесомые прикосновения напоминали ленивую игру большой опасной кошки с предполагаемой жертвой. Только когда Гермиона стала извиваться и издавать отчаянные стоны, когда зашептала, что желает большего, он перешёл к поцелуям.
Гермиона балансировала на грани, но Снейп не давал ей кончить. Он наслаждался её вкусом, запахом, смаковал её.
И только когда её шелковистая кожа от возбуждения стала влажной, он взял её. И долго потом не отпускал.
Он брал её неспешно, мог прерваться, чтобы подразнить, менял позы.
Гермиона оказалась очень темпераментной. Она с удовольствием откликалась на ласки, с энтузиазмом воспринимала новшества.
И всё-таки взмолилась:
– Северус! Я больше не могу!
Поэтому после череды её оргазмов Снейп перестал сдерживаться – он двигался быстро и ритмично, почти грубо, словно доказывал свою власть над этой женщиной. Он уже не думая о том, хорошо ли его партнёрше.
И снова во время разрядки ему показалось, что он взрывается.
* * *
Снейп открыл глаза и понял, что находится в спальне дома, который он снял в Британии.
«Слишком много света», – подумал он и щелчком убрал половину свечей.
А потом медленно повернул голову. Гермиона не отрываясь смотрела на белёсый шрам – подарок Нагайны.
– Как ты смог выжить после этого?
– Это длинная история.
– До утра ещё есть время.
Снейп задумался. Никто, кроме его спасителя, не знал подробностей. Северусу вдруг захотелось рассказать Гермионе то, что никогда бы никому не рассказал.
– Это началось после возрождения Тёмного Лорда, – говорил Снейп. – Несколько раз меня пытались отравить, но Люциус Малфой каждый раз успевал предупредить.
– Вольдеморт?
– Нет, Белла. Она считала меня предателем, поэтому старалась таким образом обезопасить Тёмного Лорда.
Услышав Белла, Гермиона вздрогнула.
– Тогда я решил приготовить универсальное противоядие, в котором смешал несколько наиболее сильных антидотов, добавил катализатор, предотвращающий реакцию нейтрализации и… Феликс Фелицис.
– А я думала, что только Слизнорт – любитель этого зелья, – насмешливо прервала Снейпа Гермиона.
– В моём случае, – парировал Снейп, – везение было разумной необходимостью.
– Прости. И что дальше?
– В это комплексное зелье входил и антидот от яда магических змей. Так, на всякий случай. Хорошую дозу этой смеси я заключил в особую оболочку, уменьшил до размера горошины и поместил себе на запястье под кожу. В случае отравления мне нужно было только нажать на это место, чтобы антидот попал в кровь.
Северус повернулся, чтобы посмотреть на реакцию Гермионы. Она полулежала, подперев голову рукой, и не сводила с него глаз.
– Я не очень хотел выжить в этой войне. Но никогда бы не подумал, что Лорд захочет умертвить меня таким жутким способом. Когда воспоминания были переданы Поттеру, я больше не сопротивлялся и потерял сознание. А дальше… могу только предполагать, что привело к повреждению оболочки.
– Яд Нагайны?
– Может быть яд, а может, агония. Точно сказать не могу. Однако противоядия вместе с Феликс Фелицис сделали своё дело – меня вскоре нашёл Люциус Малфой. Остальное я знаю с его слов. Увидев, что я ещё бьюсь в конвульсиях, он позвал пару домовых эльфов, поручил меня им и отправил в Паучий тупик. Очнувшись, я увидел Люциуса рядом со своей кроватью. Да сих пор не пойму, зачем он это сделал, но с той поры я обрёл настоящего друга. Всем, что имею на сегодняшний день, я обязан ему. После того, как мне немного полегчало, Люциус спросил, хочу ли я вернуться. В то время я был на вершине славы, благодаря Поттеру, но возвращаться не хотел. Тогда Малфой сделал мне поистине королевский подарок. Когда я встал на ноги, Люциус вручил мне новенькие документы на имя Септимуса Сент-Джона, к которым прилагались купчая на дом в предместье Парижа и увесистый мешочек с галлеонами. А ещё была легенда…
– Какая?
– Мистер Сент-Джон, ветеран-аврор из Соединённых Штатов, после ранения решил переехать во Францию.
– Что-то не похоже на Малфоя. Такая благотворительность.
– Мы были приятелями долгое время и вытаскивали друг друга из разных переделок. Но то, что сделал Люциус, тогда… потрясло меня. Я часто думаю: сделал ли я для него столько же?
– Неужели он всё это тебе так запросто подарил?
– Я не принимаю подарков, – процедил Снейп. – Я поклялся, что рассчитаюсь с Люциусом до последнего кната. Не прошло и пяти лет, и я сдержал слово.
– А почему такой странный выбор профессии? Ты ведь хороший зельевар.
– Ничего не должно было связывать Септимуса Сент-Джона и Северуса Снейпа.
– А как же внешность?
– Сначала я наводил рассеивающие чары, потом, когда бизнес расширился – смог нанять помощников и перестал скрываться.
– Неужели никто тебя не узнал?
– Я не допускал этого. С англичанами лично никогда не встречался. А французы? У меня было мало знакомых во Франции.
Гермиона задумчиво кивнула.
– Надо же, – произнесла она. – Никогда бы не подумала, что лорд Малфой способен на поступок.
– Когда Люциус пришёл ко мне с плачущей Нарциссой и сказал, что полностью разорён, я без разговоров отдал тот самый домик, который тринадцать лет назад стал моим пристанищем. Я мог помочь ему ещё тогда, но Люциус молчал.
– Так это Малфой тебя нанял? – взгляд Гермионы снова стал напряжённым.
– Инициатором была Стелла Олдфайер – её муж после бесчестья семьи покончил собой. Вторым был Мартин Монтгомери, жаждущий смерти твоего мужа. А Люциус – посредник.
– Твои заказчики узнали тебя?
– Стелла раньше была моей ученицей, поэтому узнала сразу. Но настаивать на том, что я – Снейп, не стала. Ей нужен был результат. Вот тогда я узнал тайну Люциуса и решил, что найду возможность наказать Рональда Уизли.
Гермиона помрачнела.
– Как я поняла, ты не выполнил основную задачу, – она отвернулась и тихо добавила. – Рон остался жив.
Снейп отошёл от барной стойки, за которой протирал бокалы улыбчивый бармен. Мсье Дюпону льстило, что этот бледный и носатый господин числится у него последний месяц в постоянных клиентах.
* * *
Прошёл месяц с того дня, как Снейп разобрался с покерным делом.
Заказчики были удовлетворены, хотя Уизли и остался в живых.
Сначала леди Олдфайер возмутилась, но когда Люциус с презрительной улыбкой сообщил, что супруга главного аврора рассчиталась за долги мужа, Стелла хищно усмехнулась и спросила у Снейпа:
– Надеюсь, вы были убедительны, мистер Сент-Джон?
Северус, бросив на Люциуса испепеляющий взгляд, холодно отрезал:
– Без комментариев.
Выражение его лица было настолько угрожающим, что к этой теме никто больше не посмел вернуться.
Аристократы только пожимали плечами.
Откуда им было знать, что, покидая Туманный Альбион, Снейп оставил там частичку себя.
* * *
Первое время ему мерещилась Грейнджер в каждой незнакомке с каштановыми волосами.
Но со временем это прошло, только внутри него прочно поселилась давно позабытая тоска.
* * *
Проснувшись после бурной ночи в съёмном доме, Снейп не нашёл Гермиону.
Прозрачная мантия, палочки – её и Рональда Уизли, фигурка Немезиды (порт-ключ в дом Гермионы) исчезли вместе с ней.
Ни прощального письма, ни даже коротенькой записки не осталось от неё. Как будто безумная ночь Северусу привиделась.
Всё верно. Так и должно быть. Она всегда будет меня ненавидеть. Потому что я – человек, разрушивший её жизнь.
В тот же день он вернулся в Париж, где предстал перед своими заказчиками.
Не только эти трое получили назад своё имущество. Всё, что удалось выиграть у Рональда Уизли, Снейп раздал настоящим хозяевам.
С ним щедро расплатились: десять процентов от общей суммы денежных средств теперь принадлежали детективному агентству Сент-Джона.
Но вопрос о самом Уизли так и остался открытым: бывшие жертвы думали над тем, как расправиться с ним.
Однако всё решилось само собой.
Через три дня в очередном номере Ежедневного пророка на первой странице была напечатана сенсационная статья: Начальник Аврората Рональд Уизли подал в отставку.
С этого дня Снейп перестал читать Ежедневный пророк на работе, куда газету приносили почтовые совы. Ему казалось, что все подчинённые догадываются о происшедшем в Британии и судачат у него за спиной.
Поэтому, как только сова прилетала с очередным выпуском, Снейп, бросив секретарше: «До обеда меня не будет», уходил.
Он шёл в маггловское кафе неподалёку от его конторы, на ходу трансфигурируя мантию в чёрный плащ, заказывал неизменный кофе с круассаном и погружался в чтение.
Так как на первых страницах Ежедневного пророка последнее время писали исключительно о семействе Уизли.
Статьи об отставке Рональда Уизли в нескольких номерах.
Новость: Гермиона Уизли подала на развод. И почти сразу же: Рональд Уизли дал согласие на развод. Дети остаются с матерью.
Едва только стихли пересуды – Гермиона Грейнджер оставляет пост начальника отдела магического законодательства.
Но последняя новость: Гермиона Грейнджер, бывшая Уизли, продаёт дом и покидает Британию – выбила Снейпа из колеи.
* * *
Снейп хотел было начать собственное расследование и узнать, куда уезжает Грейнджер. Но хорошенько подумав, он решил, что этого делать не стоит.
Я должен смириться… и забыть.
Но сегодня он снова схватил газету и как одержимый помчался в кафе. А теперь с жадностью рассматривал очередное фото Гермионы вместе с её детьми: девочкой Кажется, Рози и мальчиком Хьюго, рыжими и веснушчатыми.
На колдографии Гермиона уже не выглядела как Миссис-которая-много-чего-добилась с чопорной улыбкой а-ля Минерва Макгонагалл. Гермиона была сосредоточенно-спокойной, задумчивой и показалась Снейпу… опустошённой.
28.06.2011 8.
21 апреля 2011
Снейп помешивал давно остывший кофе маленькой ложечкой, когда звякнул колокольчик, который оповещал об очередном посетителе.
Северус никогда не обращал внимания на входивших и выходивших, но женщина, говорящая на хорошем французском до боли знакомым голосом, заставила его оторваться от газеты.
Сначала он решил, что ошибся.
Эта вызывающе одетая маггла не может быть…
Но потом она сняла короткий тренч и подошла к барной стойке.
Северусу понадобилось всё его самообладание, чтобы не броситься ей навстречу. Женщина точно приворожила его.
Перекинувшись с барменом, словно со старым знакомым, несколькими словами, посетительница развернулась… и направилась к Снейпу.
«Только не нагруби ей, заклинаю тебя, только не груби. Не можешь сказать ничего приличного, тогда молчи», – занимался самовнушением Снейп.
С непроницаемым выражением лица она подошла к Снейпу и, вопросительно покосившись на стул напротив него, спросила:
– Можно?
* * *
Когда официант принёс точно такой же завтрак – круассан и черный кофе – Снейп хмыкнул.
И тут же мерзкая часть его натуры взяла верх: он язвительно скривил губы и елейным голосом спросил:
– Можно узнать, что привело вас сюда?
– Я искала тебя.
Его покоробило это тебя, и он поморщился, как от зубной боли.
«Зачем она делает вид, что та ночь для неё что-то значит?» – мысленно спросил Снейп, а вслух сказал:
– Итак?
– Я покинула Британию, – словно это всё объясняет, задумчиво ответила Гермиона. – Забрала детей и уехала. Пока остановилась у тёти: у неё просторный дом, да и дети под присмотром. Сейчас активно ищу работу.
– А какое это имеет отношение ко мне? – голосом, сочившимся ядом, поинтересовался Снейп. У него было такое лицо, будто он собрался убить Гермиону.
Гермиона не испугалась – она рассмеялась. И у Снейпа от этого смеха засосало под ложечкой. Он попытался остаться невозмутимым, но это плохо получалось – Северус выглядел растерянным.
– Я слышала, ты расширяешь бизнес, – объясняя предыдущую реплику, сказала Гермиона. – Я хотела бы попроситься на работу к тебе.
– И в качестве кого? – глумливо усмехнулся Снейп.
Его намёки достигли цели, и Гермиона покраснела – слишком недвусмысленно это звучало.
Она больше не улыбалась, а спокойно посмотрев в глаза Снейпа, сказала:
– Детектива, конечно же.
– Что? Вы с ума сошли, мисс Грейнджер, – зашипел Снейп. – Я не позволю женщине заниматься оперативной работой.
– Гермиона, – поправила она.
– Что?
– Гер-ми-о-на, – по слогам, как будто идиоту, проговорила она. – И мы ранее уже перешли на ты.
Она так посмотрела на Снейпа, что он поперхнулся и замолчал.
Пока Снейп подыскивал ответ, Гермиона извлекла из сумочки пергамент и положила его рядом с нетронутой чашкой кофе.
– Что это?
– А ты прочти.
Снейп открыл пергамент.
Он опешил, начав читать верхнюю строчку: Досье на Северуса Тобиаса Снейпа (он же Септимус Орестус Сент-Джон).
По мере чтения Снейп несколько раз изменился в лице: он и не представлял, что кто-то может столько о нём знать.
Но когда он увидел довольно точные сведения о личной жизни своих сотрудников и бывшей любовницы, то задохнулся от бешенства.
– Что это значит, Грейнджер? – тихо-тихо спросил он.
– Гермиона, – ответила она совершенно спокойно и пригубила кофе.
Его обычно бездонные глаза сейчас опасно сверкали.
Мило улыбнувшись, она сказала:
– Считай это первым моим заданием. Так сказать – тест на профпригодность. Я не собираюсь использовать эти данные против тебя или твоих сотрудников. В любом случае. Просто я хотела, чтобы ты оценил мой уровень: расследование велось достаточно профессионально – никто ничего не заметил. А мне в действительности было некогда: развод с Роном и переезд отнял кучу времени.
– Юрист, – сузив глаза, сказал Снейп. – Соглашайтесь, Грейнджер… Гермиона, – поправил он сам себя. – Я не допускаю женщин к оперативной работе, это слишком опасно, но ваши мозги всегда пригодятся в расследовании.
А про себя добавил: «Да я с ума сойду, если тебе вдруг будет грозить какая-то опасность».
Она задумчиво кивнула, и словно гора упала с его плеч, такое он почувствовал облегчение.
Северус пил холодный кофе и морщился, а сам лихорадочно размышлял, как задержать Гермиону ещё хоть на минуту.
– Если тебе негде жить, – небрежно сказал Снейп, – я могу предложить дом, пока не приобретёшь свой. Он достаточно просторный для семьи из трёх человек.
– Домик с видом на Сену?
– И это ты знаешь.
– Там жил Малфой последние годы.
Снейп кивнул. Кофе показался ему очень вкусным, и пока он раздумывал, не заказать ли ему ещё чашечку, голос Гермионы вернул его в реальность.
– Но это не всё.
– Что ещё?
Гермиона снова полезла в сумку и достала оттуда… колоду игральных карт.
Снейп потрясённо наблюдал, как бывшая служащая Министерства по-шулерски перекатывала колоду из одной руки в другую.
– Я хотела бы сыграть в карты.
Её чуть насмешливый голос привёл Снейпа в чувство. Он переспросил:
– В карты?
– Да.
– На интерес или, может быть, на деньги? А если так, то какова твоя ставка? – вкрадчиво произнёс он.
Гермиона подалась вперёд. Её глаза искрились от озорства. Облизав губы, она ответила:
Снейп самодовольно усмехнулся, раскладывая перед Гермионой, пять карт одной масти.
Они сидели за столом перед камином в одних халатах, под которыми не было ничего.
До карточной игры, которую виртуозно закончил Снейп, эти двое провели много времени в постели, изучая ещё не изученное и вспоминая то, что было уже известно.
Солнце ещё не перевалило за полдень, а о работе никто и не думал: и Северус, и Гермиона были поглощены друг другом.
Порядком уставшие, они, никуда сегодня не спеша, отдыхали за картами.
Игра была окончена.
Глаза Снейпа сверкали, как драгоценные камни, ноздри внушительного носа трепетали: он выглядел крайне возбуждённым.
Он с торжеством разглядывал сидящую напротив него Гермиону.
Её лицо стало таким, как будто сейчас она разрыдается. Гермиона потерянно смотрела на карты, выстроенные в порядке старшинства.
– Это, это…
– Что, потеряла дар речи? – глумился Снейп. – О, да, представляю, как ты расстроена: целую ночь быть моей рабыней, – он почти мурлыкал от удовольствия, – выполнять самые разнузданные и запретные желания!
– Запретные? – задумчиво спросила Гермиона. – Да, хотелось бы узнать. Но, пожалуй, не в этот раз.
Словно закоренелая лицед ейка, Гермиона вмиг изменилась: теперь её лицо освещала демоническая улыбка.
– Fiveofakind**! – хрипло рассмеялась она и выложила перед Северусом свои карты.
Снейп замер, словно заступефаенный.
Он долго смотрел на четырёх тузов и джокера. Медленно он перевёл взгляд на Гермиону и зло выплюнул:
– Ведьма!
– Да, дорогой. Сегодняшняя ночь будет незабываемой! Поверь мне. Я очень изобретательна…
* * *
А всё начиналось почти прилично.
Мисс Грейнджер пришла на собеседование, и уже через час была принята на работу.
После, директор детективного агентства лично показал свой пустующий дом новой сотруднице.
Затем поступило предложение обмыть сделку.
А дальше положение одного из самых лучших детективов магической Франции оказалось совсем незавидным: обстоятельства взяли над ним верх.
То ли вино ударило в голову, то ли солнце светило особым светом. А может женщина, находящаяся рядом сводила его с ума?
Это было не столь важно.
Главное, все мечты мсье Сент-Джона сегодня сбылись. Ну, или почти все.
Гермиона Грейнджер, женщина, которую он потерял, едва успев найти, снова была рядом. Она пила вино, самозабвенно целовалась и любила его. И главное – она простила ему всё.
Ни слова об Уизли.
Ни слова о покинутой Родине, брошенной работе. И детях, оставшихся без отца.
Возможно, им всё-таки придётся поговорить, и это будет нелёгкий разговор.
Но только не сегодня.
А сейчас только секс, вино и покер… обычный покер.
Vova
