Я иду, головою свесясь, Переулком в знакомый кабак.

— Стоять! Не двигаться! — гаркнул аврор во всю глотку, добившись настороженной тишины.

— Именем Министерства магии… — продолжил он, раздуваясь от важности. За капитанской спиной толкались еще четверо: два парня, Тонкс и фигуристая блондиночка, на которую завсегдатаи «Кабаньей головы» поглядывали с особым интересом.

— Чего надо? — аврор осекся, на пути служителя закона возник высокий жилистый старик с добродушной улыбкой под пышными усами и чертовски упрямым подбородком. Без мантии, в жилетке с закатанными рукавами рубашки, седые волосы доставали до потертого воротничка.

— Преступника задержать, — под прищуром голубых глаз дуболом сник, а подчиненные уставились, кто куда лишь бы не видеть его позора.

— Здесь преступников нет.

Ремус повернул голову, только сейчас до него дошло, что вокруг творится неладное. Присмотревшись, Люпин заметил Тонкс, смущенно улыбаясь, он неловко взмахнул рукой, но ведьма отвернулась. Оборотень стушевался и в два глотка прикончил виски в стакане.

— Мы проверим, — капитан из кожи лез, стараясь соответствовать новеньким нашивкам.

— Не утруждайся, сынок. Родители пропихнули в капитаны, да позабыли, что аврорам тоже мозги нужны. А твоих-то извилин едва хватит, чтобы нужники чистить.

Младшие авроры прятали усмешки, пока командир чувствуя себя псом, которого вот-вот выкинут с пинка, безуспешно пытался вернуть авторитет.

Когда авроры убрались, Аберфорт вернулся за стойку. Ремус указал на пустой стакан, ждать не пришлось, через секунду там плескалась янтарная влага.

«Неплохой парень, — подумал старый колдун, — кажется, Альбус и его втянул в свои игры. Годы идут, а братец все носится с великими идеями. Философию мажет на хлеб, философией сластит чай, философией же подтирает задницу, забывая про живых людей».

Разговоры сливались в сплошной гул. Будто стоишь на лугу, а кругом жужжат насекомые. Пахло не лугами, не полями, а застарелым букетом из пота, жира, старого дерева, чадящих свечей. Воздух пропитался винным духом, хоть закупоривай в бутылки и продавай по цене хорошего пойла.

Аберфорт купил паб у прощелыги гнома. Едва они ударили по рукам, гнома уже след простыл, очарованный Юконом, пройдоха подался за океан. От прежнего хозяина остались счета и три бутыли ядреной самогонки для луженых трольих желудков.

Расплатившись с кредиторами, юный дуралей и не думал снова открывать трактир, просто такую шутку жизнь сыграла.

Язык не повернется назвать «Кабанью голову» уютным местом: тусклый свет, низкие потолки, маленькие окна, крепкие дубовые столы. Но здесь не лезли в чужие дела, предлагали хорошую выпивку и могли угостить в кредит, после дождичка в четверг.

— Может стаканчик за счет заведения? — плюгавый мужичонка с пегими волосами вскарабкался на табурет. Он по свойски подмигнул хозяину, любовно поглядывая на пузатые бутылки и округлые бочонки за его спиной.

— Денег нет, пей воду. Если наливать каждому прохвосту не долго по миру пойти. Клиент пожал плечами и повернулся к Люпину, оценив потрепанный вид соседа, прикинул свои шансы и произнес, ни к кому не обращаясь.

— Неужели не найдется доброго колдуна, который поставит стаканчик старине Фрэнку? — Ремус равнодушно порылся в карманах и высыпал на стойку горсть медяков.

— Ханыга, — буркнул Аберфорт, наливая джин.

— Ваше здоровье, сэр! — проныра отхлебнул и преисполненный человеколюбия спросил. — Тяжелый денек?

— Меня любит самая чудесная девушка на свете, и я люблю ее больше жизни…

— Что же вы торчите в кабаке, вместо того, чтобы быть с любимой? — молодой чернявый волшебник с кучерявыми волосами и едва заметными усиками нагло вклинился в разговор. Он уселся рядом с оборотнем и поставил локоть на стойку.

— Она достойна лучшего, — тихо ответил мужчина.

Аберфорт наливал битер для компании златоделов, громкий смех заставил его повернуть голову. Алхимик сгреб кружки и неуверенно направился к своим, стукнулся лбом о коварную низкую арку, ведущую в малый зал, но пиво не уронил. Дамблдор, проследил за ним взглядом, а затем подошел к нахальному юнцу.

— Виски чистого! — незнакомец неуклюже вытащил деньги, одна монета выскользнула из пальцев и покатилась по полу.

— Я подниму. Куда же она подевалась? — недоуменно воскликнул Фрэнк, потом поднял глаза на Аберфорта и неохотно добавил. — А нашлась. — чернявый, занятый своими мыслями, отмахнулся от него.

— Может, стоит хоть раз выслушать, что хочет она, или вам проще сидеть здесь и праздновать труса? — маг повысил голос, видимо нарываясь на драку.

— Не ваше дело, — оборвал его задетый за живое Люпин, он старался держать себя в руках. Любая вспышка гнева могла стать тем ключом, который откроет клетку с чудовищем. Зверь не уходит вместе с луной, Тонкс этого не понимала.

— Скажи еще, что желаете ей добра, но какая разница причинишь ты ей боль со зла или из благих побуждений, — воскликнул его собеседник. — Ты считаешь ее дурой, которая не отличит плохого человека от хорошего, а себя чудовищем среди овечек. Только каждый может обернуться монстром и происходит это легче, чем кажется, — постепенно обвинительный запал угас, и он тихо закончил. — Она тебе доверяет, почему же ты не можешь поверить себе? — Воинственно расправленные плечи сгорбились, а темные глаза потускнели, рука неуверенно потянулась к стакану.

— Леди, — произнес Аберфорт, сочувственно покачав головой. — лучше отправляйтесь-ка домой.

— Ах ты черт! — присвистнул Фрэнк, когда чернявый колдун превратился в ведьму с нелепыми розовыми патлами.

В зале зашумели, один вихрастый молодец с глазами на выкате похвастал, что сможет перепить кривого Титуса. Вокруг хвастуна собралась толпа, колдуны возбужденно бились об заклад. Даже алхимики высунулись посмотреть, но ставок не делали, с деньгами у ребят всегда туго. Фрэнк тут же оказался в самой гуще, подначивая спорщиков. Судьей назначали местного старожила, сморчок просиживал вечера в «Кабаньей голове», еще когда Волдеморт пешком под стол ходил. Пока Аберфорт расставлял кружки и разливал темный эль, толстобрюхий Титус лениво дымил, как пробудившийся вулкан. Старый бармен не удержался, взглянул на несчастную девчонку в мужской мантии. Она все еще сидела у стойки, ждала, но Ремус не мог найти нужных слов, печаль любимой ранила больнее серебра.

— Ты еще встретишь достойного… — Тонкс встала, табурет грохнулся на пол, она молча вышла на улицу. Люпин хотел ее отпустить, но не смог и выскочил следом. Волшебница потерянно стояла, утирая кулачком слезы, снежинки падали на всклоченные волосы, но она не спешила в тепло. Оборотень осторожно взял ее лицо в ладони. Нимфадора отчаянно сжала его запястья, Ремус нежно поцеловал девушку, в конце концов довольно бегать от собственного счастья.

Компания загулявших алхимиков последней покинула паб, визгливо распевая похабную песенку. Аберфорд запер дверь, теперь и ему можно выпить стаканчик на сон грядущий. Хорошо иметь дом, пусть даже этот дом старый кабак.