— ... а после этого, Уэзерби, уведомьте Дамблдора письмом о количестве студентов из школы Дурмстранг, которые прибудут на Турнир. Каркаров сообщил, что их будет двенадцать… — обращаюсь к дереву.
— Мистер Крауч? — взволнованно позвал Поттер.
— ... и отправьте сову к мадам Максим, возможно, она захочет привезти больше студентов, чем хотела…
Чем безумнее я кажусь со стороны, тем лучше. Важно, чтобы мальчишка поскорее привел сюда Альбуса. У меня уже почти не осталось сил, чтобы куда-то идти. Оно и понятно — не каждый сможет, избавившись от действия Империуса, наложенного Волдемортом, добраться пешком до Хогвартса. Все, что от меня сейчас требуется — рассказать директору о том, что в школе есть шпион, который подбросил имя Поттера в кубок, и о том, что Пожиратели собираются возродить Господина.
— Дамблдора! — хватаю мальчишку за мантию. — Мне надо... увидеть... Дамблдора... Я совершил ошибку... Должен сказать Дамблдору... Кто ты? — смотрю в глаза Поттеру.
— Я учусь здесь, в школе.
— Ты не... его?
— Нет, не его.
— Ты... Дамблдора?
— Да, да.
— Предупреди... Дамблдора...
— Я приведу его, только отпустите меня.
— Благодарю вас, Уэзерби... — снова бормочу дереву.
Поттер уходит, и я с облегчением выдыхаю. Только бы успеть.
— Остолбеней!
Сердце уходит в пятки. Нет, нет, не может быть! Тот самый шпион, о котором проболтался Хвост. Не могу поверить, что это он...
— Ну, здравствуй, отец, — насмешливо протянул Барти-младший.
— Сын. Зачем ты опять примкнул к Лорду?
— Ты не понимаешь, я должен ему доказать, что я самый преданный слуга. Я должен доставить ему мальчишку! — с безумием, явно читавшемся на изможденном лице, рявкнул он. — И, прости, но Дамблдор не должен что-либо узнать. Авада Кедавра!
* * *
Через пару дней Рождество. Не могу его дождаться! В саду лежат огромные сугробы, что нетипично для Англии. Я знаю, что они всего лишь наколдованы, но это не имеет значения. Хочется прыгнуть в один из них, сделать снежного ангела, поиграть с Уинни, нашим домовым эльфом, в снежки...
— Барти! — зовет меня мама.
Наконец-то мы будем наряжать елку! Мы никогда не доверяем такое ответственное задание эльфам — вдруг что-нибудь разобьют. Наши игрушки передавались из поколения в поколение, и поэтому они очень дороги нам.
В коробках на чердаке — много-много мишуры самых различных оттенков и размеров, большие шары с блестками и невероятной красоты восьмиконечная звезда… Она будто светится в темноте, хотя в ней нет никакой магии — она сделана из маггловского пластика.
— Сынок, — шепотом начала мать, — очень хотелось бы повесить одну, особенную для меня, вещь... Ее подарил мой дедушка, когда умирал. Он сказал беречь её, как зеницу ока. По его словам, она — символ любви.
Осторожно взяв протянутую коробку, развязываю ленточку. Внутри оказывается фигурка ангела.
— Мам, а почему у него нет лица? — удивляюсь.
— У каждого человека разное представление о том, как должен выглядеть ангел. Дедушка считал, что он принимает лицо того, кого мы любим больше всего на свете.
— Значит, мой ангел похож на тебя! — горячо заявляю я, но тут же смущенно бормочу: — Может, зажжем огоньки?
Автоматически отвечая на приветствия, пробираюсь сквозь толпу волшебников. В зале немыслимо душно. Запах вина туманил рассудок, и я решил выйти на старый, увитый виноградом, балкон. Негромко хлопнув дверью, я подпер ее с другой стороны спиной и тяжело вздохнул. В лицо резко подул свежий ветер. Наверное, я долго стоял, наслаждаясь прохладой. Но тут за дверью послышались шаги. Я немедля отпрянул и схватился за край балкона. Дверь открылась, и на балкон вошла полненькая девушка лет пятнадцати-шестнадцати, с медными курчавыми волосами, заплетенными в хитрую прическу. Улыбнувшись, она закрыла за собой дверь и прижалась к ней, пытаясь отдышаться.
— Погоня? — насмешливо поинтересовался я.
— Что-то вроде того. Мы с моей подругой, кажется, навели шороху, — восторженно ответила она. — Вы же знаете леди Вальбургу? Что это я, право? Естественно, все ее знают! Мы ей в вино, пока она не видела, подбросили флоббер-червя! А она чуть не проглотила его! Вы не представляете, сколько визгу было, когда он соскользнул на пол!
— Дорогая, я знаю, что ты где-то здесь, — раздался за дверью голос.
— Ой, это maman! Вы, пожалуйста, не говорите, что я здесь, хорошо? — прощебетала она и спряталась в зарослях винограда.
— Как вас зовут, мисс?
— Молли, Молли Пруэтт, сэр.
Я усмехнулся и зашел обратно в Пруэтт-мэнор. Что-то было в этой девчонке. Определенно, меня в ней восхищала ее детская непосредственность.
* * *
Ее глаза на солнце не похожи,
Коралл краснее, чем ее уста,
Снег с грудью милой не одно и то же,
Из медных проволок ее коса.
Есть много роз пунцовых, белых, красных,
Но я не вижу их в ее чертах, -
Хоть благовоний много есть прекрасных,
Увы, но только не в ее устах.
Меня ее ворчанье восхищает,
Но музыка звучит совсем не так.
Не знаю, как богини выступают,
Но госпожи моей не легок шаг.
И все-таки, клянусь, она милее,
Чем лучшая из смертных рядом с нею…
Ну вот, уже и думаю стихами. Великий маг был Шекспир, хоть и любил магглорожденных.
Она бегает вокруг раскидистого дуба с подружками, заливисто смеется, глаза светятся от счастья. У нее есть все, о чем только может мечтать молодая девушка: друзья, любящая семья, возлюбленный. У меня же нет ничего. Да, я женился, у меня три года назад родился сын, но эта семья не делает меня счастливым.
«Необходимо продолжать род, Бартемий. Ты обязан обеспечить семью наследником», — отрезал отец, перебивая мои причитания. Я никогда не осмеливался ослушаться его. Даже в тот раз, когда на кону стояла моя будущая жизнь.
Молли бы ни за что не выбрала меня. Я уже немолод, женат... И я не Артур.
— Портус, — хватаюсь за ветку. Знакомый рывок.
* * *
В камине гостиной Крауч-мэнора догорала страница газеты с маленькой заметкой в конце:
«Вчера, 17 июля 1967 года, состоялось бракосочетание Молли Пруэтт и Артура Уизли. Напомним, мисс Пруэтт, ныне миссис Уизли, сбежала из дома сразу после окончания школы чародейства и волшебства «Хогвартс», и до недавнего времени никто не знал о ее местонахождении.
Специальный корреспондент Ежедневного Пророка, Амия Солсбури»
* * *
— Может не стоит?
— Я обязана вытащить своего сына из Азкабана! — рявкнула Амелия. — Я не дам ему погибнуть!
Было рискованно вытаскивать сына из тюрьмы. Но я не мог противостоять жене, практически единственному человеку, которого уважал, так же, как и не мог справиться с тем, что скоро ее не станет.
Подаю руку ”Амелии”. Помогаю ей выбраться из лодки, переправившей нас с острова, на котором стоит Азкабан.
— Спасибо, отец, — с благодарностью шепчет Барти-младший.
* * *
Не верю в то, что сейчас произойдет. Если бы не я, сына бы давно уже поцеловал дементор. Я — его отец. Да, я не показывал, что радуюсь его успехам, а лишь скупо хвалил. Да, я был строг. Но это не повод меня ненавидеть.
Зеленый луч бьёт прямо в грудь. Мне кажется, я вижу ангела... Он своим светом освещает все вокруг, но только на доли секунды. У него рыжие волосы и карие глаза, веснушки на щеках, губы растянуты в нежной улыбке.
Когда-то мама говорила мне, что ангел принимает лицо того, кого мы любим больше всего. Теперь я знаю, что это истина.
Vova
