Отношения

Хочешь узнать, каким был маг при жизни? Посмотри на его могилу — если цветы, растущие на ней, черные — он был темным магом, если белые — светлым.

Какая-то Хогвартская книга.

— Здравствуйте, меня зовут Эрни МакМиллан, я работник издательства «Волшебное слово». Мы решили написать книгу воспоминаний о прошедшей войне, и каждому, кто согласится что-то рассказать, будет посвящена целая глава. Возможно, вы будете не против поделиться воспоминаниями, как вы стали участницей войны? Или даже не откажетесь рассказать, в каких отношениях вы были с самим Темным Лордом?

Нарцисса молча смотрит на меня почти минуту, и я чувствую себя полным придурком, осмелившимся прийти в полуразрушенный Малфой-мэнор и потревожить его единственную обитательницу — Нарциссу Малфой. Я ощущаю себя весьма неуверенно, мне даже немного стыдно, ведь я пришел без предупреждения, чтобы взять интервью у несчастной женщины, которая всего три года назад потеряла мужа. Люциус Малфой умер от инфаркта в возрасте пятидесяти лет, не пережив бедности — почти все имущество Малфоев было конфисковано сразу после окончания войны пять лет назад, а единственная недвижимость — роскошное поместье — без надлежащего ухода тоже пришло в упадок.

Я уже не надеялся получить ответ, как вдруг Нарцисса легким кивком пригласила меня внутрь дома.

Она провела меня в гостиную, где предложила сесть в одно из кресел возле камина. Сама она села в такое же, слева от меня. Прибежал домовой эльф и тут же умчался обратно — хозяйка приказала принести чай с печеньем. Некоторое время мы молчали.

— В каких отношениях я была с Темным Лордом? — тихо переспросила Нарцисса.

Я кивнул и приготовил перо и блокнот, не смея даже вздохнуть громко.

— Я вам расскажу, — так же тихо сказала женщина и пустым взглядом уставилась на портрет покойного мужа, висящий над камином. — Слушайте внимательно, Эрни МакМиллан.

* * *

На нашей с Люциусом свадьбе было много вельможных гостей. Праздновали мы ее здесь, в саду поместья Малфоев, недалеко от пруда. Волшебники со всей Европы съехались, чтобы увидеть, как брачными узами соединят отпрысков двух древних магических родов — Малфоев и Блэков. Я была знакома с Люциусом до свадьбы, но никаких чувств к нему не испытывала. Впрочем, это было неважно, ведь я была не столь дерзкой, как моя сестра Андромеда, чтобы самовольно выбрать себе жениха, а молодой Малфой был идеальной партией: высокий, красивый, богатый и, главное, чистокровный волшебник. Я знала, что как только он окончил школу, то вступил в ряды Пожирателей смерти. Однако это не особо меня пугало, ведь мне с пеленок прививали идею превосходства чистокровок, а действия Темного Лорда расценивали как справедливую войну, во время которой наш мир очистится от лже-волшебников. И лишь потом, когда мои собственные руки оказались по локоть замаранными в невинной крови, я поняла, как ошибалась.

Но тогда все еще казалось естественным. Я полностью положилась на мнение родителей: раз они решили, что Люциус будет хорошим супругом, значит, так оно и будет. Я веселилась весь вечер и чувствовала себя просто превосходно... Я была очень красивой в юности. И вот, когда торжество уже подходило к концу, ко мне подошел мой молодой муж и сказал:

— Лорд хочет познакомиться с тобой.

И я послушно пошла следом за Люциусом. Лорд ожидал нас здесь, в этой комнате. Тогда он не был еще красноглазым чудовищем, но и свой человеческий облик начал уже понемногу терять. Тогда я увидела его впервые. Голубые холодные глаза, в которых не было ни одного чувства, темные волосы… весь какой-то такой невыдающийся снаружи, но вместе с тем, когда я оказалась с ним в одной комнате, мне стало страшно. Люциус взял меня за руку и легонько сжал — это был первый жест поддержки, первый по-настоящему искренний жест с его стороны, ведь и обнимания перед фотокамерами, и поцелуй у алтаря были просто формальностями, а тогда я впервые ощутила, что мы стали единой семьей.

— Красивая у тебя жена, Люциус, — сказал, подходя к нам, Волдеморт. Он очень долго смотрел мне в глаза, и я словно превратилась в статую, замерев от страха. Было у Лорда такое умение — смотреть так, что у собеседника мозг в лед едва не превращался. Хотя, может, это моя душа замерзала? Я не знаю. Мне казалось, что прошла вечность, когда он, наконец, перевел взгляд с меня на Люциуса и сухо улыбнулся:

— Ты один из вернейших мне людей, Люциус, надеюсь, твоя жена будет такой же.

— Можете не сомневаться в верности нашей семьи, — поклонился Люциус, а я словно язык проглотила. Стояла и не могла отвести взгляд от Лорда. Он снова посмотрел на меня.

— Думаю, стоит это проверить. Милая, палочка при тебе?

Занемевшей рукой я достала свою волшебную палочку, а Волдеморт продолжил:

— Верные мне люди должны быть хороши в магических искусствах, уметь пользоваться различными заклинаниями... Полагаю, ты слышала о Круциатусе, мое солнышко?

Я кивнула, до боли стискивая руку мужа так, что даже ногти впились в его ладонь.

— Так вот, я хочу, чтобы ты сейчас научилась его использовать.

— На ком? — удивленно спросила я.

— Ну не на мне же! — захохотал Волдеморт.

Я повернула голову и встретилась глазами с Люциусом. У меня в груди похолодело, когда он выпустил мою руку и еле заметно кивнул. Я покачала головой. Я не могла.

* * *

Нарцисса с силой сжала подлокотники кресла, так, что даже костяшки пальцев побелели.

— Вы возразили ему? — тихо, не веря своим ушам, спросил я. Нарцисса кивнула. — И…

— Я осталась жива. И Люц тоже. Однако мне все же пришлось… — по щеке женщины скатилась слеза. — Мне пришлось… «Или твой Круциатус, или моя Авада», — сказал Лорд, и я поняла, что так оно и будет. И покорилась. Вот какими были мои личные отношения с Лордом Волдемортом. Мой муж был предан ему, я не понимала, почему... Люциус не был одержим идеей чистокровности настолько, чтобы убивать. Думаю, всему виной было его честолюбие, он желал власти и богатства, еще большего, чем имел. А еще был страх — сначала за меня, а потом за Драко. Хотя мы с мужем не любили друг друга той любовью, о которой столько говорят в стихах и поют в песнях, наша семья была крепкой и дружной. Мы уважали друг друга и были готовы на все, чтобы только наш сын не пострадал. Именно поэтому я соврала Волдеморту во время битвы за Хогвартс. Ведь попасть в школу, где находился Драко, можно было только в рядах победителей. И Люциус тогда понял меня. Я не умела врать собственному мужу, и он разоблачил меня. Волдеморт был ослеплен триумфом, а Люциус все понял. Но ни словом, ни взглядом не намекнул мне о том, что я поступила неправильно. А теперь… его нет, моего мужа. А Драко не смог приехать даже на похороны — Министерство отправило его в Албанию, где он в отряде с другими волшебниками ловит драконов... Работа опасная, но мой мальчик не хочет, чтобы я жила в бедности, он хочет отремонтировать Малфой-мэнор, поэтому согласился на любую работу с высоким доходом. И было ведь много вакансий в офисах, было... Но, к сожалению, к бывшим Пожирателям сейчас относятся, как к мусору... Я не виню никого, мы действительно принесли этому миру много зла. Знаете, Эрни, как бы там ни было, я не хотела бы для себя другой участи. Если бы передо мной поставили выбор — выйти тогда замуж за Люциуса или нет — я выбрала бы первое. Потому что наша семья действительно была хорошей, что бы кто ни говорил. Да, мой муж был не совсем добрым человеком, но другого мужа я бы не желала. Единственное, чего бы я хотела — чтобы никогда больше не было войны. Чтобы никогда не было таких, как Волдеморт. Потому что нельзя, чтобы жена испытывала на муже Круциатус, нельзя, чтобы муж убивал, потому что знал: хотя бы раз его рука дрогнет — и такой же зеленый луч поразит его жену или маленького сына... Нельзя.

Нарцисса плакала. Слезы текли по ее щекам, а она не пыталась их вытереть, потому что все еще впивалась ногтями в неповинное кресло.

— Думаю, этого будет достаточно, миссис Малфой, — пробормотал я. Я был поражен. Поражен до глубины души. Я даже не ожидал, что за историю услышу. И мне было искренне жаль эту женщину, я хотел помочь, но не знал как.

Нарцисса вдруг усмехнулась и сказала, словно прочитав мои мысли:

— Не надо меня жалеть, мистер МакМиллан. Я справедливо расплачиваюсь за свои грехи. Чтобы не забывать о них, я каждую весну прихожу на могилы Волдеморта и Люциуса, на кладбище, где хоронят теперь всех Пожирателей... Туда, где их похоронили, далеко на севере, куда не каждый может найти дорогу... И сажаю цветы на могиле мужа. Сажаю их ровно столько, сколько людей я и Люциус погубили, как напоминание о том, что ни мы, ни тот, из-за кого мы убивали, не заслужил прощения. И все же я надеюсь, что нас с Люциусом когда-нибудь простят, а наш Драко не будет знать горя из-за ошибок его родителей. И всегда эти цветы растут... — Нарцисса вдруг зарыдала еще сильнее.

Я не выдержал и сорвался с места. Я остановился в шаге от кресла женщины и протянул ей носовой платок. А та вдруг подняла голову и посмотрела на меня глазами, в которых еще стояли слезы, но которые уже были совершенно серьезными. Истерика прекратилась так же внезапно, как и началась.

— И знаете что, мистер МакМиллан? — прошептала Нарцисса побелевшими губами. — Все цветы вырастают черными... Они покрывают могилы многих Пожирателей, ведь есть еще жены, кроме меня. И только один-единственный цветок на могиле Люциуса всегда белый. Вокруг него все черные, а он один — белый…

Я отвел глаза от Нарциссы и посмотрел на портрет ее мужа. И успел заметить, как по его нарисованной щеке тоже скатилась слеза.