Что происходит с друзьями, когда они перестают быть ими? Сейчас, оглядываясь на прошлое, я не жалею о том, что произошло 12 лет назад. Рано или поздно наша дружба с Роном и Гарри распалась бы, но я тогда, в свои неполные 19 лет, точно не хотела, чтобы все произошло именно так, как это случилось.
В тот летний день мы все собрались в «Ракушке» на праздновании рождения дочери Билла и Флер. Тогда я встречалась с Роном, а Джинни уже начинала планировать свою свадьбу с Гарри. Это было первое лето после войны. Каждый из нас, кто был ребенком этой злосчастной войны, заново учился жить, стараясь забыть о пережитом кошмаре. Это получалось не всегда, но все мы старались изо всех сил. Сейчас я уже понимаю, что тогда многое воспринималось нами слишком серьезно, что все могло быть куда легче, будь мы немного взрослее, но… тогда нам было по 18 лет, и мы не видели спокойной жизни вне войны, не знали мирных дней. Вот именно поэтому все так воспринималось близко к сердцу: и рождение, и смерть, и бедствия. Просто мы привыкли жить моментом, осознавая с самого детства, что можем в любой момент погибнуть.
Мне до сих пор иногда снятся кошмары, в которых я опять оказываюсь в прошлом. В эти ночи я просыпаюсь от своих же криков, но мой любимый муж всегда оказывается рядом. Он тихо обнимает меня, прижимаясь грудью к моей спине, и нежно целует в плечо, начиная после шептать мне что-то успокаивающее. Я никогда не вслушивалась в его слова, потому что я итак знала, что он прекрасно меня понимает, так как сам помнит ту войну. Мы оба помним последний год, когда путешествовали по всей стране, когда в Хогвартсе мы боролись не только за свою жизнь, но и за жизнь маглов, потеряв при этом дорогих нам людей под его стенами. Наверное, именно тогда, глядя на тела умерших и слезы выживших, я поняла, что скоро нашей дружбе наступит конец. Но только с одним я стану еще ближе, а другого потеряю навсегда.
Мы с Роном любили друг друга, хотя нам было порой очень тяжело вместе. Не знаю, что именно тогда нам мешало любить спокойно — чей-то характер или безрассудная молодость,— но факт остается фактом: ссорились мы часто по пустякам, бурно и каждый раз, как мы думали, навсегда. Но проходило время, и мы мирились, понимая, что не можем быть долго порознь. В то лето я практически не видела Гарри, хотя он часто гостил у Уизли, а я каждый раз после ссоры бежала к Молли, которая всегда меня успокаивала и давала советы. Сейчас я тоже часто у нее бываю, хотя я не ссорюсь с мужем, наверное, как раз, благодаря ее советам.
Со своими родителями я так и не нашла общего языка: они не смогли мне простить того, как я с ними поступила. Да и я не знаю, о чем бы я могла бы с ними поговорить, будь мы сейчас в мирных отношениях. Тот факт, что я живу в чужом для них мире, дает о себе знать: я практически не слежу за событиями в мире родителей, а они совершенно ничего не понимают и не знают о моем мире. Для них чуждо волшебство, они не знают ничего о том, какие ощущения ты испытываешь, чувствуя, как магия бурлит внутри тебя, переполняя твое естество своей неиссякаемой энергией. Это чувство вечно.
Но в юности все это не имело значения — были другие проблемы и приоритеты. Энергия, накопленная для войны, не нашла выхода, и все мы нуждались в том, что бы избавиться от нее. Каждый находил свои собственные способы траты этой энергии: кто-то все силы вкладывал в работу, некоторые с головой уходили в семью, другие пытались забыться со стаканом огневиски в руке, предаваясь мимолетным желаниям и интрижкам. Иногда кто-то терял голову и просто-напросто совершал невообразимые поступки, совершенно не свойственные этому человеку.
Я помню до последней детали свое помутнение рассудка. Иссиня-черное небо над головой с красной полоской на горизонте, черные силуэты деревьев, прорисовывающиеся сквозь сгущающуюся темноту сумерек, шершавая поверхность стены сарая под рукой, тихие стоны двух голосов, сливающиеся в один протяжный звук — все это отчетливо рисует мне моя память о том дне. Я так и не смогла понять, почему потребность именно в этом человеке оказалась настолько сильной, что моя разумность уступила инстинктам без сопротивления. В тот момент не было никаких мыслей, кроме той, что пульсирующее билась в голове и требовала быть еще ближе, слиться в одно целое, раствориться в этом человеке. Воспоминания о том жаре, исходящем от его тела в те мгновения, до сих пор будоражат меня, заставляя меня желать повторения.
Это была животная страсть, граничащая с сумасшествием, так не свойственная мне в обычной жизни, но я ничуть не жалею о произошедшем. Наоборот, этот запретный и безумный секс за сараем, почти у самого берега, заставил меня по-новому взглянуть на себя саму и на окружающий меня мир. Это будто бы стало для меня толчком к новой жизни, доселе мне не знакомой. Нет, я не говорю о первом сексуальном опыте — он у меня был намного раньше, — я имею ввиду новое познание мира и жизни. Именно с того момента я перестала жить прошлым, жить войной, которая навсегда оставила зияющую рану в моей душе. Для меня появилось будущее, в которое я никогда не верила. Это стало для меня словно открытием чего-то важного. Именно в этот вечер начался новый виток истории моей жизни, именно тогда наша дружба навсегда закончилась.
И самым удивительным для меня оказалось то, что все произошло так внезапно… Словно солнечный удар в жаркий день: вот я счастливая стою рядом с Джинни под раскидистой вишней, увешанной спелыми красными бусинками-ягодами, а через мгновение я уже ничего не вижу вокруг, кроме обжигающего взгляда его глаз, полного желания. Скрыться от всех в шумной компании не составило труда — мы просто взяли и ушли вместе. И никто не обратил на нас внимания, так как все были заняты очаровательной белокурой малышкой, сладко сопящей в колыбельке.
Но судьбой было уготовано нам оказаться пойманными. Случайная встреча с Джорджем оказалась неожиданной. Мы даже не заметили его появления — страсть полностью поглотила обоих. Из воспоминаний я помню только возмущенный возглас и чувство потери, когда меня оттащили в сторону. Дальше начинается темнота, наполненная криками нескольких голосов и ноющей болью в правом боку от удара ногой. Как потом оказалось, это была моя, уже бывшая, подруга, с которой я потом пыталась много раз поговорить, но ни разу так и не сделав это.
Очнулась я только через пару часов. Рядом со мной сидел такой родной и милый Рон. Но взглянув в его глаза, я поняла, что теперь он не такой уж и родной мне человек. Мне было больно смотреть, как его лицо искажается в гримасе боли и презрения. Мне было противно осознавать, что я действительно это заслужила. Только в этот момент я поняла, насколько необходим был мне этот человек, но ничего изменить уже было нельзя. Я помню, как я умоляла Рона со слезами на глазах о прощении и второй попытке, но он сказал, что не может продолжать отношения со шлюхой. Тогда я попробовала удержать его возле себя как друга, но в ответ услышала только одну фразу, навсегда отпечатавшуюся в моей голове: «Для того, чтобы остаться друзьями, надо было быть ими всегда». Хотя я так и не поняла смысл этих слов. И, когда Рон выходил из комнаты, я вдруг осознала, что только что похоронила в своей душе самых близких мне людей. В тот вечер я потеряла навсегда своих родителей, Гарри, Рона, Джинни… Нет, они не умерли по-настоящему, просто я отпустила их, дала возможность уйти из моей жизни. И они ушли…
Я вычеркнула из жизни всех. Целый год я не встречала никого из прошлой жизни, но в один осенний вечер судьба опять уготовила мне очередной поворот в жизни. Зайдя, по традиции, после работы в кафе на углу дома, в котором я жила, я села за свой любимый столик в углу. Получив свой заказ, я сделала глоток ароматного кофе и подняла взгляд на соседний столик. Наши взгляды пересеклись, и я замерла. Ощущения, заполнившие меня от воспоминаний, были просто оглушительными, желание подойти к нему и, наплевав на все приличия, повторить тот вечер прямо здесь, в этом самом кафе, переполняло меня, но я даже не шелохнулась.
Через какое-то время ему просто надоело играть в гляделки, и он подсел ко мне. Мы молча сидели рядом, будто бы заново привыкая к обществу друг друга. Вспомнились слова Рона о дружбе, и я, наконец, почувствовала их смысл: я не могла вести себя рядом с этим человеком как раньше, понимая, что больше мы уже не сможем относиться друг к другу по-дружески. Запретный плод уже был надкушен и рас пробован, чтобы оставаться неизвестным фруктом…
В тот вечер я вновь уступила руководство чувствам. Очередная ночь, полная воспоминаний… В этот раз все было по-другому: нас никто не прервал, да и не было уже безумной животной страсти. Тихие стоны в подушку, нежные прикосновения, размеренные движения — все было осознанно и желанно. Мы вновь нуждались в друг друге, вновь стремились заполнить внутри себя пустоту, оставленную ушедшими из нашей жизни людьми.
Утром я проснулась одна. Он просто тихо ушел, ничего не сказав. Я второй раз наступила на одни и те же грабли, но ударили они меня уже совсем по-другому. Боль от потери была притупляющей, хотелось выть во весь голос, не заботясь, что кто-нибудь из соседей может услышать. Зарывшись в одеяло, я пролежала так до вечера…
А ночью раздался звонок в дверь. Я старалась проигнорировать назойливого гостя, но он продолжал настойчиво звонить, не заботясь тем, что на часах давно стрелки перевалили за полночь. Злая, я доплелась до двери и распахнула ее настежь, собираясь высказать все, что я думаю, но слова застряли у меня в горле… Передо мной стоял он с огромным букетом цветов…
Через месяц мы сыграли свадьбу. Из бывших друзей на приглашение откликнулись все, кроме Рона, Джинни и Джорджа. Я была счастлива, что остальные Уизли простили нас. Молли же до сих пор продолжает относиться к нам с мужем как к родным детям, а наших детей воспитывает как собственных внуков. Она часто навещает нас и по выходным забирает детей в Нору, где они с радостью проводят каждый раз время.
Но за прошедшие двенадцать лет я так ни разу не поговорила ни с Роном, ни с Джинни. Я не знаю, что с ними и где они, мы даже ни разу не пересеклись в Норе. Для меня они умерли уже давно, еще в моей прошлой жизни. Каждый из нас выбрал свой путь… и нашим путям больше не суждено пересечься.
Так что же происходит с друзьями, когда они перестают быть ими? Одни друзья навсегда уходят из нашей жизни, оставаясь в прошлом, а другие становятся нашей жизнью, переставая быть для нас просто друзьями. И не стоит жалеть об ушедших — их уже не вернешь… Надо просто идти вперед, живя ради любимых, оставшихся с тобою.
И сегодня я, Гермиона Поттер, глядя на свою старшую дочь, радующуюся письму из Хогвартса, окончательно осознала, что жизнь грамотно отобрала людей, убрав лишних из моей жизни. И, несмотря на ту боль от потери в прошлом, я счастлива в настоящем, обнимая своего мужа и детей, которые и являются моей настоящей жизнью…
Vova
