Слабак, или Месяц после смерти

2 МАЯ 1998 ГОДА, СУББОТА

— Гарри Поттер. Мальчик, Который Выжил… Авада Кедавра!

— Повелитель… мой повелитель…

— Довольно.

— Повелитель, позвольте мне…

— Я не нуждаюсь в поддержке. Мальчишка… мёртв? Ты! Осмотри его. Доложи мне, мёртв он или нет.

— Драко жив? Он в замке?

— Да.

— Он мёртв!

— Вы видели? Гарри Поттер пал от моей руки, и отныне на земле нет человека, представляющего для меня угрозу. Глядите! Круцио!.. Пожалуй, осталось только одно дело. Сонорус!.. ГАРРИ ПОТТЕР МЁРТВ, ОН БЫЛ УБИТ ПРИ ПОПЫТКЕ К БЕГСТВУ. ОН ПЫТАЛСЯ СПАСТИ СВОЮ ЖИЗНЬ, ПОКА ВЫ ПОГИБАЛИ ЗА НЕГО. А ТЕПЕРЬ ПОДУМАЙТЕ — СТОИЛ ЛИ ОН ВАШИХ ЖЕРТВ… БИТВА ВЫИГРАНА. МАЛЬЧИКА, КОТОРЫЙ ВЫЖИЛ, БОЛЬШЕ НЕТ. ВСЯКИЙ, КТО ПРОДОЛЖИТ СОПРОТИВЛЕНИЕ, БУДЬ ТО МУЖЧИНА, ЖЕНЩИНА ИЛИ РЕБЁНОК, БУДЕТ УБИТ, И ТО ЖЕ СЛУЧИТСЯ С ЧЛЕНАМИ ЕГО СЕМЬИ. Квиетус!.. Ну вот, все его соратники проинформированы. Теперь мы можем спокойно заняться более важными делами. Мир просто жаждет, когда я предъявлю на него права.

— Повелитель, но Хогвартс…

— Хогвартс никуда не денется. Даже хорошо, что там собрались все недовольные. Осаду мы снимать не будем, мои верные великаны с удовольствием побудут тут ещё — посмотрим, на сколько хватит хвалёных защитничков без еды и питья. Школа не кажется мне таким уж важным объектом. Всё, для чего она была нужна, я получил.

— Мой Лорд, а тело?..

— Тело? Что ж, у нас есть, кому доставить эту падаль — пусть его союзники полюбуются. Ты! Отнесёшь его. Он будет хорошо смотреться у тебя на руках, да и видно издалека. Ну, подбирай своего маленького дружка, Хагрид. И наденьте на него очки — мальчишка должен быть узнаваем для всех.

— Но они… те, кто в замке… могут…

— Всё, что они могут — похоронить своего героя. Если по пути к замку обоих — и живого, и мёртвого, — не сожрут акромантулы, конечно. Впрочем, я не расстроюсь в любом случае. Пусть сторонники закопают мальчишку, какое мне дело? От того, что Дамблдора уложили в красивую гробницу и окружили почестями, он не стал более живым и опасным для меня. Всё, хватит болтовни. Возвращаемся в резиденцию. И, Люциус, Нарцисса! Я по-прежнему ещё не видел вашего сына. Берегитесь, если мне доложат, что он остался в Хогвартсе и оказывал сопротивление моим людям. Даже если он так спасал свою жалкую жизнь — я не склонен считать это достаточным оправданием.

— Ты слабак, Драко.

— Отец, я…

— Молчи и слушай. Ты слабак, как ни прискорбно мне это признавать. Но ты мой сын, и я не позволю тебе погибнуть. А ты погибнешь, если не научишься убивать.

— Отец, мне надо только…

— Не перебивай… Всё, на что тебя хватило — это слабенькое «Круцио» в присутствии Тёмного Лорда, да и то, похоже, заклинание у тебя получилось исключительно от страха. Разумеется, такое положение вещей Патрона не устроит, и он будет испытывать тебя вновь и вновь. И когда ты из раза в раз не будешь справляться, он просто прикончит тебя. Рука у Лорда точно не дрогнет — он терпеть не может нерадивых слуг.

— Я буду…

— Не перебивай, я сказал! У нас не так много времени, когда мы можем пообщаться приватно. Что «ты будешь», если у тебя не хватило духа даже просто опознать Поттера, когда он был у нас в руках в Поместье? Ведь ты прекрасно понимал: мальчишка связан, никаких шансов против Тёмного Лорда у него нет, и после победы Патрона жалкой кучке оставшихся приспешников Дамблдора тебя никогда не достать, а потому ничья месть тебе не угрожает. И всё-таки не смог. А тот позорный случай, когда ты бросался на Крэбба и Гойла с криками: «Не убивайте его!», а? Хорошо, что пока об этом известно только нам, но не Лорду. Сам понимаешь — Северуса, который заавадил за тебя старика директора, больше нет, да и я не всегда смогу прикрыть твой зад. Если даже радивого и обласканного милостями Снейпа Патрон отправил на тот свет, едва тот стал угрозой его плану, с тобой он и вовсе церемониться не будет — ни я, ни Нарцисса в фаворитах давно не ходим. В общем, я вижу только один выход, сын. Ты должен умереть.

— …

— Полагаю, тебя убьют в одной из ближайших заварушек.

— Я… я буду защищаться, отец.

— Сомневаюсь.

— Я не такой уж беспомощный, я могу…

— Можешь? Разве только дать кулаком в лицо. Вряд ли тебя хватит на большее, поскольку палочку я у тебя заберу.

— Палочку?

— Совершенно верно. Ведь это не твоя палочка, не так ли? Она принадлежит мне. Две предыдущих ты уже угробил.

— Но…

— Без «но». Палочка останется у меня. По ней должны опознать твой труп.

— Отец, вы действительно считаете мою смерть необходимой?

— Совершенно необходимой. Иначе Лорд не оставит нас в покое и в конце концов прикончит тебя сам.

— Я не понимаю. Почему вы считаете, что погибнуть в ближайшем рейде — лучше?

— Потому что доброе имя Малфоев останется незапятнанным. К тому же, если до тебя доберётся Патрон, Нарцисса съест меня заживо. Да и мне, признаться, ты достаточно дорог, и я чувствую ответственность за тебя.

— Такую ответственность, что готовы погубить меня сами? Отправить в бой безоружным — это же всё равно, что подписать мне смертный приговор.

— Драко, иногда я тебе удивляюсь, честное слово. Ты не помнишь, с чего началась наша беседа? Я сказал, что не позволю тебе погибнуть.

— Тогда как?..

— На ближайшее время намечены целых три рейда. Патрон продолжает свою политику запугивания. Во все три направлены мы оба. Как видишь, нас не берегут, мы не такой уж ценный материал. Поскольку во время боя ты всё равно бесполезен, палочка останется у меня, я буду тебя прикрывать. Если хоть в одной из вылазок нам окажут сопротивление (а я надеюсь, что так и произойдёт) — ты погибнешь. Я принесу твою палочку, и все вопросы будут сняты. Многосущное у меня есть.

— То есть вы хотите сказать… на самом деле я останусь жив?

— Разумеется, недальновидный отпрыск мой. Примешь зелье и скроешься в чужом обличье.

— А труп?

— Не волнуйся, труп я возьму на себя. Твоя главная задача, едва начнёт попахивать горячим — спрятаться и выпить Оборотное. У тебя будет порт-ключ, время срабатывания настроим. С его помощью ты отправишься в найденный мною дом в маггловском районе, пересидишь там — о запасах еды я уже побеспокоился. По крайней мере какое-то время тебе придётся пожить как магглу — новую палочку по нынешним временам достать трудно, мастеров Лорд повывел. Мы с Нарциссой будем навещать тебя когда сможем. О дальнейшем будем вести речь позже. На ближайшее время план действий ясен?

— Да, отец. Спасибо, отец!

— Благодарности оставь на потом… А если не получится, то и не за что будет. Но попробовать стоит — я не могу позволить красноглазому монстру разбазаривать мою кровь, какой бы жидкой и слабой она ни была.

— А-а-а-а!

— Что, больно, жалкое отродье? А когда ты кричал на всех углах о том, что Лорд — маньяк и убийца, тебе не было больно?

— А-а-а-а!

— А когда твой отец, Эльфиас Додж, писал восхваляющие статьи про Дамблдора, ты о последствиях не думал? Тебе не пришло в голову заставить его замолчать, чтобы не расстраивать Лорда?..

— А-а-а!

— Смерть твоего отца была делом времени, и он получил по заслугам. Однако ты не успокоился — крыл Лорда на чём свет стоит. А ведь стоило вспомнить, что и ты не бессмертен, а? К тому же у тебя дети — о них ты подумал?.. Хотя подумал, наверное, раз скрылся и фамилию сменил. Но этого оказалось мало, Додж-Уоррингтон, мало!

— А-а-а!

— Белла, кончай с ними и уходим. Некогда церемониться!

— Нет, я ещё не удовлетворена. Круцио, жалкий червяк! Круцио!

— Белла!

— Отвянь, Рудольфус. Тут ещё есть, чем поживиться. Не правда ли, Сивый? Посмотри, какие аппетитные девочки!

— Да, Белла, девочки хоть куда.

— Мама!

— Мама тебе уже не поможет, детка. Драко, она всё ещё без сознания?

— …Д-да. Да, тётя. «Энервейт» не действует.

— Жаль. Выходит, насладиться зрелищем сможет только отец. Ну что ж, Уоррингтон, смотри. Смотри, пока можешь, кем станут твои дети. Фенриру и его стае очень не хватает молодых самок.

— Будьте вы прокляты, убийцы!

— Круцио!

— А-а-а-а!

— Фенрир, приступай!

— Экспелиармус!

— Это ещё кто? Откуда он взялся?

— Ступефай!

— Не всё равно, откуда? Покончим заодно и с ним! Авада…

— Протего!

— Говорил же — уходим! Белла, вечно ты!..

— Заткнись, Руди! Круцио!

— А-а-а!

— Бомбарда!

— Кха-кха-кха! Кха-кха-кха!

— Драко! Драко! Драко!

— Ничего ему не сделается, Люциус, не стони. Авада Кедавра!

— Да пошли же, Белла, пошли!

— Я ещё не успокоила новоприбывшего. Он такой живчик!

— Инсендио! Экспульсо!

— Кха-кха-кха!

— Риге!

— Мальчик, ты действительно надеешься победить нас этим? Судя по набору заклинаний, ты юн и неопытен, верно? Круцио!

— Белла, хватит! За ним могут прийти другие! Кха-кха-кха!

— Хорошо, сейчас. Сектусемпра! Ну вот, другое дело. Что, испугался? Спрятался? Где ты, малыш? Выходи!

— Инсендио! Ступефай!

— Драко, Драко! Его нигде нет!

— Закрой рот, Люциус! Кха-кха-кха! Белла, в этой пыли и дыму ничего не видно! Кха-кха-кха!

— Бомбарда!

— Импедимента! Петрификус Тоталус!

— Да, Фенрир, заклятья и впрямь не самая сильная твоя сторона.

— Там ещё кто-то есть! Смотри!

— Ничего не могу разглядеть. Где?!

— Кто-то двигается!

— А-а-а-а!

— Авада Кедавра!

— Сектусемпра! Кха-хка-кха!

— Драко! Мерлин мой, он мёртв! Мой сын мёртв!

— Всё, хватит. Теперь и правда идём. Нечего нам делать на руинах. Жаль, что так вышло с самочками, Сивый.

— Найдём новых.

— Драко, Драко! Что я скажу Нарциссе?

— Аппарируем, Люциус. С Цисси я поговорю сама.

— Хлоп!

— Хлоп!

— Хлоп!

* * *

— Потерпите ещё немного, сэр. Нам надо убраться отсюда — они могут вернуться.

— Не беспокойтесь — я всё равно ничего не чувствую, меня сначала хорошо приложило Импедиментой, а потом задело Петрификусом.

— Странно тогда, что вы способны говорить.

— Мне самому странно. Я ещё немного одной рукой двигать могу… Вам, наверное, тяжело.

— Терпимо… Пожалуй, нам сюда…

— Похоже на конюшню.

— И запах соответствующий… Я положу вас на сено, не возражаете?

— Нисколько. Благодарю за помощь… Как вы? Я видел кровь…

— Да, мне тоже досталось. Чертовски болит нога.

— И вы ещё тащили меня!.. Остановите кровотечение. Заклинание знаете?

— Знаю, но оно бесполезно. Видите ли, у меня нет палочки.

— Нет палочки?! И вы собирались сражаться без оружия?

— Ну, я не планировал участвовать в сражении…

— Но вы же полезли в самую гущу!

— Мне показалось, вы ещё живы. А там была такая неразбериха, и я понадеялся, что в дыму меня никто не разглядит. Немного просчитался. Сектусемпрой всё же зацепило. Похоже, это моё проклятье… А на сене, в общем-то, даже удобно, надо же…

— Моя палочка, к сожалению, осталась в горящем доме — я выронил, когда сработало Парализующее. И что же нам делать?

— Думаю, заклятья с вас со временем спадут сами, но, боюсь, понадобится не меньше суток.

— Сутки! И всё это время я буду валяться тут?

— Ну, через некоторое время я должен отсюда выбраться, но ещё не знаю, куда именно попаду. Чем я смогу вам помочь? Может быть, дать кому-то знать о том, где вы находитесь?

— Спасибо, я подумаю.

— Конечно, думайте.

— Не примите на свой счёт. Просто для меня очень важно оставаться неузнанным. Поэтому надо прикинуть, к кому вас можно направить и что передать.

— Вы знаете, у меня та же проблема. Сейчас один из главных моих козырей — инкогнито.

— Хм… Это надо понимать так, что вы тоже под Многосущным?

— По-видимому, «тоже» именно то слово, которое тут уместно. Поскольку время его действия заканчивается.

— Да, и я чувствую…

— …

— ...

— Ненавижу, ненавижу эти мерзкие ощущения, когда тебя будто… Поттер?!

— Малфой?!

— Мерлин мой! Ты действительно умеешь поражать, Поттер. Похоже, слухи о твоей смерти несколько преувеличены?

— Преувеличены. Неужели ты не знал?

— Откуда?

— Выходит, Нарцисса умеет хранить секреты.

— Моя мать?!

— Я не знаю больше никого с именем Нарцисса... Ну, что будешь делать теперь?

— В смысле?

— Просто диспозиция несколько поменялась. Я теперь не безвестный тебе беспомощный маг.

— Тут ты прав. Теперь ты известный мне беспомощный маг.

— Малфой!

— Что?

— Я задал вопрос.

— Тш-ш-ш! Поттер, ты труп!

— Слышал уже, и не единожды. Новое в репертуаре будет?

— Заткнись! Я не шучу.

— Можешь считать, что я сильно напуган.

— Да замолчи ты, наконец, чудовище. Ты труп, понял? Шевелиться ты и так не можешь, теперь ещё рот закрой, на голову я тебе мантию накину — всё, умри!

— Драко?

— Я здесь, отец!

— Слава Мерлину! Ты в порядке?

— Вполне.

— Порт-ключ не выронил?

— Нет, отец. Я не больше вашего заинтересован в разбазаривании крови Малфоев.

— Не дерзи. Тело я обеспечил, минут через пятнадцать все решат, что Нарцисса уже достаточно отошла от шока и вломятся к нам в комнату, чтобы отправиться на место твоей гибели. Оказывается, твоя мать умеет отлично падать в обмороки.

— У моей матери множество скрытых талантов, как выясняется.

— Боюсь, мне некогда разбираться, на что ты намекаешь… А это кто там?

— Очередной мертвец, отец. Ничего интересного.

— Ты проверил?

— Разумеется.

— Хорошо… Мне пора. Удачи, Драко.

— Спасибо, отец.

* * *

— Ну как? Душно было под мантией?

— Терпимо… Что будет теперь?

— Через десять минут сработает порт-ключ. Через пятнадцать тут будут Пожиратели. Может быть, даже во главе с Тёмным Лордом. Насколько я понимаю, за пять минут твои соратники забрать тебя не успеют, раз не явились до сих пор. Конюшня — не самое надёжное укрытие. Двигаться ты не в состоянии, я тоже не очень. Единственный выход, который я вижу — забрать тебя с собой. Есть другие предложения?

— Есть. Считать тебя сумасшедшим. И меня заодно.

— Ну, у двух трупов есть проблемы поважнее, чем съехавшая крыша.

— Какие, например?

— Не дать себе воскреснуть и тут же бесславно пасть на поле неравного боя...

— Чем ты там шуршишь?

— Фольгой от шоколада.

— Да? А где сам шоколад?

— Съел. Ещё до выхода на задание. Бумажку некуда было выбросить — в карман сунул.

— Надо же. Не засоряешь окружающую среду?

— Стараюсь.

— Малфой, что ты делаешь?

— Нюхаю.

— Точно чокнулся. Нахрена?

— Она пахнет ещё.

— Думаешь забить запах навоза?

— Не-а, не думаю забить. Я вообще ни о чём не думаю. Просто нюхаю.

— Малфой?

— М?

— Дай мне тоже… понюхать.

— Держи. Ну как?

— Пахнет.

— А чего ты расцвёл весь? Чем это таким она пахнет?

— Не знаю. Праздником, наверное… ну и тобой немного.

— Не знал, что ты фетишист, Поттер, да ещё тащишься от моего запаха. Смерть на тебя плохо повлияла.

— Пошёл в задницу, змея слизеринская!

— Сам иди… Ты чего швыряешься? Бумажка ни в чём не виновата. Не дам тебе больше. Сам всю вынюхаю. А ты наслаждайся здешними ароматами.

— Можно подумать, ты никогда не был в конюшне. Между прочим, конские яблоки — полезное удобрение.

— Как-как?

— Конские яблоки.

— «В яблоках», к твоему сведению, Поттер, это масть такая. А тут дерьмо. Обычное лошадиное дерьмо. Здесь явно побывала живая лошадка. Только она ушла.

— Ну не хочешь — не верь, но навоз и правда называют конскими яблоками… И вообще — сколько ты словесного туману не напусти, я же всё равно вижу, что ты нервничаешь. Потому и трещишь, как сорока.

— Я? Нервничаю? Какие могут быть нервы у покойника?

— Покойные.

— Поттер, портал засветился! Пора. Держись крепче!..

* * *

— Хлоп! Оу!

— Из-звини, Малфой. Я не нарочно.

— Ещё бы ты нарочно, чурка неподвижная! И тяжелая… Придётся тебе пока полежать на полу. У меня сил нет тебя тащить.

— Да мне всё равно, я ничего не чувствую. И потом — мне не привыкать. Помнится, такое мы уже проходили — я, обездвиженный, под мантией на полу вагона, и ты рядом. Тогда всё закончилось сломанным носом.

— Для покойника ты слишком злопамятен, Поттер. Ничто мирское уже не должно тебя волновать.

— Считаешь?

— Уверен. Теперь нам с тобой предстоят скучные будни райских кущ: яблочки там, малина-ежевика, ангелы с арфами, бесконечные благостные песнопения, кудрявые белые облака и даже ни одной тучи на горизонте — представляешь?

— С трудом. Когда я там был в последний раз, ничего подобного не наблюдалось.

— Поттер, хочешь сказать… ты действительно умирал?

— Было дело. Или ты думаешь, Вол… Тёмный Лорд промахнулся с «Авадой»?

— Откровенно говоря, у меня мелькнула мысль, что ты кого-то подставил вместо себя.

— Неудивительно. Ты бы так и поступил, верно?

— Честно? Не знаю. И смени свой презрительный тон. Не стоит забывать, что хотя палочек нет у нас обоих, я худо-бедно шевелюсь, и если мне очень приспичит — доползу до тебя и глотку перегрызу.

— Хорёк!

— Вот и поговорили…

* * *

— Малфой? Малфой!

— Чего тебе, шрамоголовый?

— Мы так и будем валяться?

— Могу предложить поиграть в Заклинания.

— Как?

— К примеру, я говорю «Авада Кедавра». Последняя буква будет «а». Значит, ты на эту букву называешь своё.

— Акваменти.

— Угу, уловил. Инсендио.

— Обливиэйт.

— Мордред! А это выход!

— Что именно?

— Когда ты отойдёшь от Парализующего — стереть тебе память и отправить восвояси…

— И как ты сотворишь Обливиэйт без палочки?

— А-а-а, ну да, ну да. Обломись, Драко. Светлые идеи тебя всегда подводили, когда дело касалось Поттера.

— Скажи честно, что с заклинанием напряжёнка.

— На «т», что ли? Вот ещё! Тергео!

— М-м-м… Олливандер!

— Это не заклинание.

— Но он имеет самое непосредственное отношение к палочкам!

— И что? Слизеринские хитрости тебе не удаются, Поттер. Ответ не засчитан. Ты проиграл.

— Подумаешь, важность… Малфой, ты куда?

— Ползу обследовать территорию.

— Зачем?

— Знаешь, в отличие от некоторых парализованных, мои естественные нужды никуда не делись, и они призывают меня уделить им внимание.

— О! Я не подумал.

— Почему-то я не удивлён.

* * *

— Представляешь, Поттер, мы с тобой являемся счастливыми обладателями апартаментов типа «конура». Это — единственная комната, а дальше — некое странное место для приготовления и, кажется, одновременно для принятия пищи. А ванная, — Поттер, ванная, понимаешь? — объединена с туалетом в одно целое! Всё-таки магглы, что ни говори, совершенно нецивилизованные существа. Как можно принимать ванну в отхожем месте? Чёрт, тебя ещё не тошнит? Только представь — я решил понежиться в пене, улёгся, а тут вламываешься ты и плюхаешься на унитаз! Мерлин мой, какая гадость!

— Малфой, я всё правильно понял — ты собрался жить тут со мной долго и счастливо и даже принимать в моём присутствии ванну?

— Размечтался, очкарик. Это гипотетическая ситуация.

— Я не мечтаю, я ужасаюсь ги-по-те-ти-ческим перспективам. Что же касается твоего возмущения, то в этом плане магам не понять магглов, поскольку перед волшебным миром не стоит проблема перенаселённости. То, о чём ты говоришь — всего лишь борьба за уменьшение квадратных метров отдельного жилища.

— А более развёрнуто для представителя непонимающей стороны?

— Ну, чтобы жильё занимало меньше места, кухню используют как столовую, комнату делают всего одну — там тебе и спальня, и кабинет, и гостиная, а туалет совмещают с ванной.

— А жить где?

— Магглы проводят в квартире не так уж много времени. Они работают, развлекаются, ходят в рестораны… Дом нужен только для ночёвки — и всё.

— Да? Но мне-то предстоит проводить тут гораздо больше времени!

— Этот вопрос уже не к магглам, а к твоему отцу, который снял — или купил, уж не знаю, — для тебя такую маленькую квартиру.

— Ну-у-у, Малфои не любят выбрасывать деньги на ветер.

— То есть предоставить сыну комфортные условия — это выбросить деньги на ветер?

— Так, Поттер. До сих пор нам с тобой удавалось не цапаться, и раз нам придётся наслаждаться компанией друг друга ещё примерно сутки, попытаемся и дальше не касаться таких тем, как обсуждение моего отца. Договорились?

— В общем и целом… Малфой, а почему всё-таки?

— Что «почему»?

— Почему ты полез меня вытаскивать?

— Я не знал, что это ты.

— А знал бы — не полез?

— …

— Малфой!.. Малфой, ответь… Малфой!

— Полез бы. Доволен?

— Нет. Ты не ответил — почему?

— Предположи, что я перевоспитался. Твой благородный пример наконец-то дал свои запоздавшие плоды, и вдохновившись им…

— Я вот всё думаю — это у тебя врождённое или приобретённое?

— Что именно?

— Да ты же, зараза, жить не можешь, если мне гадость не скажешь. Или не сделаешь.

— Почему же? Могу. Только скучно и серо.

— А с гадостями, значит, весело и разноцветно?

— Ага. Это ты, Поттер, правильно заметил. Попал, так сказать, в самую суть. Каждая гадость в твой адрес раскрашивает мой блёклый мир во все цвета радуги.

— Малфой?

— М-м?

— Я тут кое-что вижу, и у меня подозрение, что сейчас в твоём мире слишком много красного… Малфой!

— Ну?

— Не молчи ты!

— И что я должен сказать?

— Ты не сказать, ты сделать должен!

— А именно?

— Аптечку ищи! И бинты! Давно опять открылась?

— Не знаю. У меня часов нет.

— Блин, а он тут лясы точит! Ползи вон к той тумбочке, слышишь? У меня тётка в похожей лекарства хранила.

— Раскомандовался.

— Ползи, говорю!

— Тут только какие-то женские вещи. Ничего интересного… хотя нет, вру, есть интересное — смотри, какие классные трусики! Показать поближе? Кружевные!

— Малфой, ниже! Или выше!

— Что «ниже или выше»? Трусики приподнять?

— Болван! Я не вижу, где именно в тумбочке ты смотришь. Ищи аптечку! На коробке или чемоданчике будет нарисован красный крест.

— Твои магглы чокнутые. Без того, чтобы пометить зелья крестом, они не разберутся? И вообще — почему надо ставить на своём здоровье крест?

— Болтай меньше. Нашёл?

— Нашёл… Поттер, там одни бумажки и коробочки… но в них что-то твёрдое…

— Это таблетки. Сейчас я тебе буду объяснять, а ты делай всё, как я скажу. Там зелёная или коричневая жидкость в бутылочке есть? Да, и ещё прозрачная должна быть!

— Нащупал бутылочки.

— Не вздумай пить! Это не внутрь! И тряпку, тряпку возьми… да любую, нам с тобой женские шмотки вряд ли пригодятся.

— Ага, они не от моего дизайнера.

* * *

— Я тебе этого никогда не прощу!

— Ах, подумайте, какая неженка! Щипало ему! Орал как пятилетний.

— Это я от неожиданности.

— Конечно-конечно. И когда с липовым гипсом на третьем курсе ходил — тоже всё от неожиданности стонал.

— Поттер! Тот проклятый гиппогриф меня чуть не убил!

— Нефиг было лезть к животному!

— Нефиг его было детям подсовывать.

— Гиппогриф не опаснее лошади, а до лошадей детей спокойно допускают.

— Не всех и не всегда. Я, например, до смерти боюсь лошадей, и в жизни к ним добровольно не приближусь.

— Да? А какого ж ты тогда к гиппогрифу прицепился? Мог ведь и не подходить — некоторые и на дюйм с места не сдвинулись, чего тебя-то понесло?

— Да потому что видеть не мог, как ты там рядом с этим чудовищем пляшешь! Вернее, с двумя чудовищами, одно не умнее другого. Надо было как-то отрезвить этого самоуверенного дурака полувеликана, по уши влюблённого в своего монстра.

— Тоже мне — отрезвитель нашёлся! Всё было нормально, пока ты к гиппогрифу не сунулся со своими откровениями. Из-за тебя же потом чуть Хагрида не уволили и Клювокрыла не умертвили.

— Плевать я хотел на обоих с Астрономической башни!

— Эгоист и хорёк!.. Стой! А почему ты, кстати, на четвёртом курсе не постарался уволить Грюма, когда он тебя в хорька превратил?

— Постарался. Только Грюм — не Хагрид, и мой отец — не тот человек, который может предъявлять претензии к заслуженным аврорам. К сожалению. Он попытался, и ему мягко намекнули — мол, не стоит.

— И ещё я почему-то не припоминаю, чтобы ты корчил из себя инвалида после той знаменательной демонстрации. А ведь он тебя хорошенько тогда приложил.

— Смысла не было.

— Смысла? А мне что-то кажется, тебя гордость заела. Ведь ты же на следующий день уже на занятиях сидел. Без повязок. Даже на Защиту пошёл, правильно?

— Пошёл. Чтоб старый мозгляк не радовался. Я не знал, что он фальшивый. Хотя знал бы — ничего бы не изменилось. Он ненавидел Малфоев — значит, я должен был так поступить.

— Он был сумасшедшим, Драко. Даже если он ненавидел твоего отца — это не причина переносить ненависть на тебя.

— То есть Снейпа ты считаешь сумасшедшим?

— Оу, неожиданная параллель… Ну, со Снейпом всё сложнее гораздо, мне кажется. Он… похоже, его просто раздирало на части от противоречивых чувств.

— И что же там могло быть противоречивого? Он ненавидел твоего отца, и когда появился ты…

— Всё верно, но дело в том, что мою мать он любил. По-настоящему. Всю жизнь. Я только недавно узнал.

— Ме-е-ерлин сохрани… Бедный Снейп.

— Кстати, о твоём декане. Ведь и после случившегося в туалете Плаксы Миртл ты уже на следующий день появился на уроках. Тоже из ненависти? Ко мне, да? Я… я видел, какой ты был бледный.

— Там… была другая причина, Гарри.

— Ты не представляешь, как я переживал. Я… честное слово, я готов был к тому, что меня выгонят. А в результате отделался выговором Макгонагалл и отработкой у Снейпа. Почему ты не пожаловался? Почему твой отец не добился, чтобы меня выкинули из школы?

— Отец не знал… не знает ничего. Я не говорил.

— Мадам Помфри?

— Ей я наврал, как и остальным. Снейп же самое страшное подлечил, мадам Помфри только последствия убрать осталось. Миртл всё разболтала, конечно, но ей не очень поверили. Панси я выдал версию, будто у нас с тобой была магическая дуэль, и я неудачно упал. В общем, школа получила отредактированный вариант происшествия.

— А Снейп?

— И Снейп не говорил. То есть говорил только про нашу драку и обмен заклинаниями. Про остальное я попросил его молчать. Потому что драка с применением не особо опасной магии и практически попытка убийства — разные вещи…

— Он что, и Дамблдору не сообщил?

— Про Дамблдора не знаю, у Снейпа с директором были свои сложные отношения. Но отцу точно не рассказал — я проверял. Намёками, разумеется.

— И… по какой причине ты так поступил?

— Да тебя ведь и правда могли исключить, дурья твоя башка! А я не хотел! Думаешь, я совсем идиот, да? И могу подставить тебя Тёмному Лорду всерьёз? Особенно после того, как познакомился с ним поближе?

— И в мэноре тогда… ты ведь узнал меня, правда? И Рона с Гермионой узнал.

— Узнал.

— И ты боялся как чёрт, я видел. Дрожал от одного упоминания имени Вол… Лорда, аж поджилки тряслись. У меня хоть голова и раскалывалась, но я помню.

— Я и сейчас боюсь. Я вообще трус, Поттер. Пора бы тебе уже это понять.

— А я вот другое понял. У тебя даже не гордость, у тебя гордыня, Малфой. Семь лет, твою мать, семь лет трепать мне нервы только потому, что я отказался пожать тебе руку в поезде! Я ведь слышал однажды, как Люциус напрямую велел тебе быть ко мне лояльным, а ты… гордыня не давала, да?

— Гордыня, может, и дала бы — в конце концов, она девка довольно продажная. Но я почему-то не способен тебе врать по-настоящему. И ещё я просто ненавижу, когда меня игнорируют. Вернее, когда ты меня игнорируешь. Если бы меня игнорировал наш общий красноглазый знакомый, думаю, я бы пережил без особых хлопот. По мне — так занозой в заднице быть лучше, чем одним из толпы.

— Поосторожнее, Малфой. Ты говоришь о моей заднице.

— Эм-м… Пятка прозвучит лучше, о Ахиллес?

— Эх, если бы у меня была уязвимой только пятка… Драко, я тогда понятия не имел, что за заклинание такое «Сектусемпра», прочитал его в книжке и решил попробовать…

— Эксперименты на живых людях, вроде, вотчина Дамблдора.

— Перестань! Я пытаюсь извиниться, вообще-то.

— Не стоит. Всё уже прошло.

— Я тоже думал — прошло. Но сейчас твою рану увидел — и снова… Выглядит ужасно.

— Главное — штаны испорчены вконец. А запасных я как-то не захватил. До сих пор после рейдов мне не требовалось менять бельё.

— Блин, Малфой!.. Я тогда к тебе ночью в больничное крыло приходил, между прочим. Проверял, как ты там.

— Знаю.

— Откуда?! Этого никто не знает.

— Поттер, ты не умеешь передвигаться бесшумно. И не дышать ты тоже не умеешь. В больничном крыле, когда нет пациентов, очень-очень тихо, и легко уловить посторонние звуки. А мантия-невидимка во всей школе была только у тебя.

— Ты же спал!

— Может, ты удивишься, но нет. Мне было немного… некомфортно. Заснуть не получалось.

— Да, помнится, когда в руке росли новые кости, мне тоже как-то… не спалось.

— Кстати, по поводу сна. За окном темнеет. Не знаю как ты, а я совершенно точно собираюсь лечь.

— По-моему, мы с тобой и так лежим.

— Я бы предпочёл кровать. Тут жёстко и вообще… Но учти — видимо, по красочно обрисованной тобой причине экономии квадратных метров кровать в нашей конуре одна.

— Я… могу на полу.

— Наверное, можешь. Но не будешь. Сейчас мы тебя на неё водрузим… Нет, для начала мы тебя разденем.

— Что?!

— Я не понял — ты собираешься спать в грязной, пахнущей дымом и навозом мантии?

— Малфой, это уже ни в какие рамки! Я уж тогда лучше тут полежу! Не хватало, чтобы ты меня раздевал!

— Ты как девственница на первом свидании, честное слово. Не бойся, твои замечательные трусы с золотыми снитчами по алому полю останутся на тебе. Я не посмею снять сей герб с чресел народного героя. И майку оставлю прикрывать твои тощие телеса.

— У меня нет таких трусов!

— Какое упущение. Я тебе обязательно подарю на день рождения.

— Малфой! Прекрати!

— Да что ты мне сделаешь, в конце-то концов? Лежи и думай об Англии… Фу, как скучно, Поттер — самые обыкновенные трусы. Та-а-а-ак, сейчас я упрусь поудобнее и будем тебя поднимать… Не чувствуешь себя невестой, которую… э-э…взваливают на брачное ложе?

— Я вообще ничего не чувствую!

— Почему же? Что-то чувствуешь, иначе не покраснел бы так. Оп-па!.. Всё, не смущайся, я тебя укрыл… Правда, у нас образовалась небольшая неприятность.

— Какая ещё?

— У кровати подозрительный размер. Сдаётся мне, она не двуспальная.

— Наверное, полуторка.

— Кто?

— Полутораспальная кровать. Бывают такие.

— Слушай, и ты будешь продолжать утверждать, будто магглы — нормальные? Как на кровати могут спать полтора человека? Хотя погоди! Я наконец-то понял, почему мужчины говорят про своих жён «моя половина»! Они по ночам их распиливают, и лучшую часть кладут в постель. Интересно, верхнюю или нижнюю?.. А те, кто не в силах выбрать, наверное, делят вдоль.

— Да нет же, Малфой. Есть ещё односпальные и двуспальные кровати.

— Это для неженатых, видимо. И для многожёнцев.

— А почему не предположить, что человеку может быть тесно на односпальной?

— Пусть покупает себе двуспальную. Особенно если молодой, то когда-никогда может пригодиться не только для того, чтобы подушку придавить… В общем, несмотря на происки магглов, так и знай — я распиливаться не намерен и собираюсь сюда забраться целиком. Придётся тебя на бочок уложить.

— Малфой, я вообще как-то спать не хочу. Может, ты меня куда-нибудь в угол поставишь?

— Точно! Мечта всей моей жизни! Поттер носом в угол… хотя нет, я тебя лицом в комнату разверну, чтобы любоваться выражением физиономии, и буду использовать как вешалку. Одно плохо — нет никакой возможности наложить на тебя Силенцио.

— В аптечке был лейкопластырь, я видел. Можно им рот заклеить, если тебе так важно.

— Мне грустно, Поттер. Я падаю в собственных глазах.

— Да? И по какой причине?

— Как же? Возможности провести ночь в моей постели ты предпочитаешь стоять в углу с залепленным ртом! Какое унижение! Какой болезненный удар по моей самооценке!

— Ну, если твою донельзя завышенную самооценку несколько опустить — окружающие только выиграют.

— Боюсь, я не могу позволить тебе это сделать. Забота об окружающих никогда не была моей сильной стороной. Тем более, я уже раздет, и — а-а-а! — глаза у меня закрываются.

— Но…

— И заткнись, ради Мерлина. А то укушу. У нас, хорьков, зубы острые, а у тебя лицо парализующим не задето… Спокойной ночи, Поттер.

— Спокойной ночи, Малфой.

* * *

— Малфой?.. Малфой… Малфой!

— А? Кто? Где?

— Мы с тобой. На кровати.

— Тьфу на тебя, Поттер. Чего тогда орёшь, как больной слон?

— Ты. Меня. Обнимаешь… До сих пор.

— Безусловно, оно стоило того, чтобы меня будить. Извини, гриффиндорский недотрога. Не знал, что моя случайно — повторяю, случайно, во сне, — попавшая на твою талию рука будет расценена как покушение на невинность.

— Просто я ещё помню твои слова о перегрызании глотки. Вот и подумал: если не скажу об этом сейчас, ты проснёшься утром и меня прикончишь.

— А-а-а-а!.. Слишком много думаешь, Поттер.

— Ты так зеваешь, словно дразнишься, что я не могу уснуть… Ты специально отвернулся?

— Разумеется. Чтобы больше случайно тебя не обнять. Я спать хочу, а ты опять примешься вопить… Поттер?

— Да?

— А что теперь делает твоя рука на моей талии?

— Думаю, лежит.

— Ты и правда слишком много думаешь для столь позднего часа… Ну и? Всё так и останется?

— А что? Вроде, недотрога-то я. К тому же тебе вряд ли стоит опасаться за свою невинность — кроме как этой рукой, я по-прежнему ничем не могу шевельнуть.

— Подозреваю, к счастью для меня? Впрочем, рукой тоже можно много чего сотворить, Поттер.

— Хм… Расценивать как приглашение к действию?

— Не стоит. Ладно, если тебе так необходим плюшевый мишка для ночных объятий — чёрт с тобой, на сегодня я согласен на его роль… учитывая «полуторку» и сопутствующие обстоятельства.

— Спасибо тебе, благодетель. В самое сердце поражён твоим великодушием… Малфой?

— Ты дрыхнуть собираешься, неугомонный?

— Собираюсь. Слушай, ты вообще когда-нибудь спал с кем-нибудь вместе? Я имею в виду — действительно спал, когда сны снятся, а не что ты там подумал.

— Собственно, я ничего не подумал. Думаешь у нас по ночам ты, как оказалось… Нет, никогда. Даже в детстве не помню, чтобы меня мама брала к себе. У меня всегда была отдельная постель.

— И я никогда. Даже в палатке у каждого — у меня, Рона и Гермионы, — была своя лежанка… Скажи — странно, что впервые спать на одной кровати нам выпало с тобой, а, Малфой?

— Предлагаешь рассматривать как знак свыше?

— Всё бы тебе язвить.

— Увы, спать ты мне не даёшь — остаётся только язвить.

— Хотя — кто знает? Может, оно и правда знак… Малфой, ты же собирался спать отвернувшись?

— Передумал. Мало ли что придёт в твою лохматую голову, если тебе будут открыты мои незащищённые тылы.

— Малфой! А твоя рука?

— В нашей целомудренной постели царит равноправие, Поттер. Тебе тоже придётся смириться с ролью плюшевого мишки.

— Не похоже, что я гожусь в плюшевые — на данный момент слишком твёрд.

— Зато достаточно тёпл. И не пугай меня твёрдостью своих членов, Поттер. Я и так до смерти испуган. А-а-а-а!

— Прекрати зевать, в конце концов. Где твои манеры?

— Спят, видимо. И я не против последовать их примеру. Поэтому замолкни, наконец, или я тебя не только обниму, но ещё и поцелую на ночь. Тогда, конечно, твоих воплей хватит до утра, но я хотя бы точно буду знать, что страдаю из-за своих сознательных действий.

— Предупреждала меня Гермиона: не связывайся со слизеринцем — пустишь его в свою кровать, а он уже и поцеловать норовит.

— Так, Поттер, начнём с того, что номинально эта кровать моя. А закончим тем, что нормальные люди сначала целуются, а потом уже оказываются в одной постели.

— Думаю, Малфой, мы с тобой отнести себя к нормальным никак не можем.

— Я уже говорил, но повторю: слишком много думаешь, Поттер. А ещё больше говоришь. Всё, тёплый твёрдый мишка, закрывай глаза, или я всё-таки сгружу тебя на пол — тебе, чурке бесчувственной, всё равно разницы никакой, сам говорил.

— Пол голый, а я твоими стараниями раздет. Замёрзну.

— Спи!!!

— Поттер? Поттер… Поттер!

— А? Кто? Где?

— Мы с тобой. На кровати… Утро уже. И, подозреваю, у нас проблемы.

— Какие?

— Видимо, ты начал отходить от парализующего. И некоторые части тела отходят раньше других.

— А-а?

— Ну чего ты хлопаешь заспанными глазами? Посмотри на себя!

— Н-не могу. Шея пока плохо гнётся. А что ты там увидел?

— Я ничего ещё не видел. Я только ощущаю. Ногой.

— Да что случилось, в конце концов?!

— В принципе, ничего особенного. Самое обычное дело.

— Малфой, прекрати! Говори прямо!

— Никак не ожидал, что скажу это, но говорю прямо: ночью, когда ты думал, ты нравился мне больше… Сдаётся мне, тебя посетил утренний стояк, Поттер.

— О-о-о!

— Чего ты без толку краснеешь? Что нам теперь делать?

— Я… Я попытаюсь сейчас встать. Я уже немножко… чувствую…

— Не-а, ни хрена ты не чувствуешь, Поттер. Лицо кривишь так, как будто великана ворочаешь, а ноги дай Мерлин на два дюйма сдвинулись... Блин, раз эта часть тела проснулась — выходит, тебе и отлить тоже надо. И если я могу выйти в кухню, пока ты подрочишь, то допустить, чтобы ты помочился в нашу единственную кровать, никак не могу.

— Малфой!

— Восемнадцать лет уже Малфой. Придётся мне тебя опять, как невесту, на руках тащить в сортир.

— А что, невест и туда на руках носят?

— Не знаю, в теории не уточнял, а при жизни попробовать не успел. Ну, обними меня за шею. Это не так страшно, ты уже на талии практиковался… По-ошли!

* * *

— Ф-фу! Никогда не думал, что моя загробная жизнь будет такой активной. Ты тяжёлый, Поттер. И даже если там и облегчился, на весе это не отразилось.

— Малфой, а как твоя нога?

— Болит. Но уже не так сильно.

— Рана не открылась, пока меня носил?

— Не похоже. Бинты сухие… Ну, ты как хочешь, а я похромал в кухню. Собираюсь отыскать там что-нибудь съестное.

— Малфой?

— Да?

— А ответь мне на нескромный вопрос: ты хоть раз видел, как и на чём магглы готовят еду?

— М-м… Нет.

— Тогда, боюсь, тебе придётся и дальше вести активную загробную жизнь и доставить меня в кухню.

— Зачем?

— Малфой, я жил у магглов. Я не раз бывал на их кухне и, представь себе, даже готовил. А без меня ты и холодильник не найдёшь, не говоря уж о том, чтобы включить плиту.

— Драккл побери! Отец сказал, что позаботился о продуктах. Если он сумел их сюда доставить, неужели ты думаешь, я не сумею ими воспользоваться?

— Подозреваю, твой отец прибёг к помощи доставки и горничной. Так что прислуга приобрела всё необходимое и загрузила в полагающиеся им места. Как-то не верится, чтобы Люциус сам ходил по супермаркетам.

— Звучит логично… Ладно, так и быть. Давай по той же схеме, невестушка. Хватайся за шею. Раз, два, тр-ри!

* * *

— А жрать ты как здоровый, Поттер.

— Я уже могу крутить головой! И голод тоже чувствую… чувствовал.

— Ну и слава Мерлину. Значит, отойдёшь к вечеру. Честно говоря, я немного опасался. В случае чего — я ведь даже не представляю, как тебя доставить в Святого Мунго.

— Хорошо, что никому из нас туда не понадобилось. Я, знаешь ли, тоже волновался. Особенно когда из тебя вчера хлестать начало…

— Ерунда, Поттер. Если Малфой не умер сразу — значит, всё с ним будет в порядке. Со временем, конечно.

— Почему?

— Родовые чары. Чистокровность, знаешь ли, даёт свои преимущества. Ты думал, оно всё просто так, да? Раз маг способный, то разницы нет? Фиг. Кстати, ты тоже имеешь защиту — через кровь Поттеров, причём достаточно сильную. Чистокровный волшебник в десятки раз лучше, чем гряз… чем магглорожденный защищён от физических повреждений. Сколько раз Лонгботтом взрывал котёл на зельях, а ему хоть бы хны! Да если бы с Грейнджер подобное случалось хотя бы и в половину реже — она бы давно вся покалеченная ходила, точно тебе говорю.

— Но мадам Помфри…

— …не волшебница. То есть волшебница, но самая простая — медицинская. Что может — подлатает, но шрамы-то куда девать? Рубцы? Плохо или неправильно сросшиеся кости?

— Ну допустим. Отчего же тогда родители Невилла до сих пор не самовосстановились? Они же тоже чистокровные.

— Физическое и душевное здоровье — разные вещи, Поттер. К сожалению, магия рода не умеет возвращать крыши на место... Да! И, между прочим, фиг бы кто организовал для волшебников школу, если бы не родовое свойство регенерации.

— Почему?

— Ты подумай только — куча неопытных магов в одном месте. Можешь представить, сколько и каких повреждений они наносят друг другу за год — где случайно, а где и намеренно? Если бы не детская защита, из Хогвартса постоянно поставляли бы родителям аккуратные гробики с их чадами.

— Но преподаватели…

— Не смеши меня, Поттер. Как будто сам не знаешь, что преподаватели видят далеко не всё и не всегда успевают. При домашнем-то обучении случалось, что дети гибли, а в семье обычно на одного ребёнка приходится гораздо больше взрослых и опытных волшебников, чем в школе.

— Тогда зачем вообще Хогвартс? Раз риск всё-таки есть, особенно для магглорожденных?

— Хогвартс — потому что прогресс не остановим. Вариться каждой семье в собственном соку — значит стоять на месте. Основатели соединили накопленные в их семьях знания. А вот зачем им были магглорожденные — это ты у них спроси. Может, решили, что от наученных будет меньше вреда, чем от не умеющих пользоваться своей силой. Ведь хоть они и мёрли чаще чистокровок, но кое-кто всё-таки выживал, и если магглы не успевали сжечь его на костре, мог много чего натворить.

— Ну, главную мысль я уловил: хочешь убить чистокровного волшебника — лупи только на поражение, иначе эта живучая зараза выкарабкается, так?

— Верно.

— А Вол… Тёмный Лорд? Он же полукровка.

— Правда?.. Знаешь, с ним я бы тоже не советовал экспериментировать. Один раз после «Авады» он уже возродился.

— Я постараюсь, чтобы больше у него такой возможности не было.

— Надеюсь, Поттер. Больше всё равно не на что.

— Гхм… Очень вдохновляет. Особенно твой похоронный тон.

— Слушай, давай пока не будем об этом, а?

— Вот если бы ты помог мне, если бы сказал, где он…

— Поттер, откуда я могу знать?! Если ты не заметил — я уже не среди Пожирателей, а скрываюсь в маггловской конуре где-то у крупа под раздвоенным хвостом, и родители разыгрывают перед остальными мою смерть. Неужели ты думаешь, это от хорошей жизни и от того, что Патрон ценил меня свыше всякой меры?

— Но ведь твой отец остаётся…

— …далеко не на первых ролях. Сейчас его место в свите ближе к концу. В фаворе по-прежнему Белла, и тягаться с ней в её одержимости моя семья вряд ли будет. Всё, давай прекратим бесполезный разговор.

— Может быть, ваше поместье…

— Его он может использовать в любой момент, когда захочет. Как и любое другое. Всякое имущество Пожирателей он расценивает как своё.

— Но если ты узнаешь, что Вол… Тёмный Лорд находится в вашем поместье, ты сообщишь мне?

— Посмотрим.

— Малфой! Ты же понимаешь, мне не для забавы надо, ну? Сообщишь?

— Ладно.

— И поможешь туда попасть?

— Тебе так не терпится помереть ещё раз? Мало того — втравить меня? Чтобы я до последних своих дней знал, что способствовал смерти человека, который спас мне жизнь?

— Малфой!

— Да, Поттер. Я помогу тебе попасть в Малфой-мэнор так, чтобы никто не узнал. Ты же знаешь — на мне обязательство долга жизни, я не могу тебе отказать.

— Ну и хорошо…

— Чтоб меня громамонт боднул! И кто-то ещё говорил о кровати и слизеринцах! Подумаешь — поцелуи! Проклятый гриффиндорец не только забрался в мою постель, но уже и завербовал в соучастники по нападению на Тёмного Лорда. Нет, держаться от тебя подальше — была очень правильная мысль. Жаль, не удалось её воплотить. А всё мама: «Какой Дурмштранг, какой Дурмштранг? Ребёнок должен находиться рядом с родителями!». Не был бы я с тобой знаком, Поттер, насколько меньше проблем было бы в моей жизни!

— Выходит, я — источник твоих проблем? Малфой, у тебя совесть есть?

— Разумеется, нет!.. Зато я вижу на столе листок бумаги. Наверняка где-то рядом будут перья и чернила… или чем там пользуются магглы?

— М-м… И что?

— То, что я ощущаю настоятельную потребность пририсовать себе крылья и нимб. Ну и тебе заодно. Как новопреставившимся святым мученикам.

— Не торопишься?

— Не очень. Ведь не могу же я доверить нарисовать свою замечательную персону на иконе кому-нибудь ещё! Поэтому до окончательного перехода в мир иной должен успеть оставить собственноручное изображение.

— А моя персона при чём?

— И твою не могу. Только я способен адекватно, без лести, изобразить твою сущность.

— Хм… И почему мне представляется, что тогда ты позабудешь про обещанные мне крылья, зато на картине чудесным образом появятся рога и хвост?

— Вероятно, потому, что ты обладаешь живым воображением, Поттер. Других причин я не вижу.

* * *

— Поттер?

— Да?

— Скажи мне — магглы вообще стирают?

— Само собой.

— И как? Понимаешь ли, мне, безусловно, нравится наш с тобой неформальный вид… хотя я всё ещё в мысленном трауре по поводу отсутствия трусов со снитчами… но как быть, когда надо будет выйти из помещения? Мои штаны, конечно, уже не вернуть, но я покопался в твоей одежде, и там тоже всё плохо. Местные авроры заберут тут же, стоит вылезти в этом из дома.

— В ванной я видел стиральную машину. Поехали, объясню, как пользоваться.

— Объясни-ка мне заодно, Поттер, как я дошёл до послежизни такой?.. Не напрягайся, я уже наловчился, не уроню…

— И что не так с твоей послежизнью?

— Мало того, что я умер, так ещё мой злейший школьный враг на мне буквально ездит!

— Под ноги смотри лучше.

* * *

— …и после этого уже надо повернуть вот эту штучку и нажать…

— Хлоп!

— Что это?

— Понятия не имею. Похоже на аппарацию. Сиди тут, я выйду и закрою дверь. И чтобы тихо!.. Отец?

— Ах вот ты где, Драко. Совсем забыл тебя попросить — не передвигай мебель на кухне, хорошо? Чтобы всегда можно было аппарировать. Мне бы не хотелось светиться в этом районе на улице, чтобы случайно не навести никого на след… У тебя всё нормально?

— Более или менее.

— А почему, позволь узнать, ты раздет?

— О! Видите ли, моя одежда имеет плачевный вид после вчерашних событий.

— Да, этого я не учёл. Я пришлю к тебе домовика, он позаботится обо всём.

— Судя по всему, отец, мне понадобится маггловская одежда, раз я собираюсь какое-то время провести среди магглов.

— Верно. Что ж, я пришлю домовика с некоторым количеством денег.

— …Будете кофе? Я… могу сварить.

— Нет, спасибо… Даже не подозревал в тебе столь неординарных способностей.

— Я тоже. Как мама?

— Хорошо. Завтра твои похороны, Нарцисса занята приготовлениями, Белла не отходит от неё ни на шаг — выражает сестринскую солидарность. Если бы не это, мама бы тоже тебя навестила.

— Очень сожалею, что ей не удалось.

— Она тоже, сын, поверь. Но пройдём в комнату, что мы тут с тобой…

— Понимаете, отец…

— Мерлин Великий! И как я должен это понимать?

— Э-э… что именно?

— Постель! В каком она состоянии! И вещи… Драко, ты приводил женщину?! Твой труп ещё не успел остыть, а ты уже даёшь волю своим гормонам?!

— Так самое время, пока не успел остыть. Сомневаюсь, чтобы женщин привлекали хладные трупы.

— Держи язык на привязи, мальчишка! Я спрашиваю — тут была женщина?

— Нет, отец. Женщин тут не было.

— Как?! Ты приводил мужчину?!

— Ну как бы сказать… В общем, да.

— Ещё не легче! Я возмущён твоим поведением до глубины души! Вот что значит оставить ребёнка без присмотра!

— Отец, может быть, вы не заметили, но я уже не ребёнок.

— Хорошо, не-ребёнок, а ты подумал о том, как важно для тебя сейчас нигде не светиться? Тут… был твой постоянный друг?

— Нет, отец. Этот человек никак не может считаться моим постоянным другом. Кроме того, никаких постоянных друзей у меня нет.

— Что ж, тогда всё не так плохо, как я опасался… В конце концов, я тоже был когда-то молодым, и ещё помню, как в твоём возрасте… гм… хотя неважно. Так, в твоём добром здравии я убедился, так что мне больше нет необходимости оставаться в подобном бедламе… Кстати, что с твоей ногой?

— О! Немного зацепило во вчерашней заварушке.

— Ты принял меры?

— Ну, насколько было в моих силах.

— Посмотреть?

— Думаю, не стоит. Всё в порядке, отец.

— Тогда я прощаюсь. Мне тоже нужно кое о чём позаботиться в связи с предстоящими похоронами. Увидимся.

— Непременно.

— Хлоп!

* * *

— Вот скажи мне, Поттер, почему из-за тебя я всегда попадаю в какие-то нелепейшие ситуации, а? Теперь мой отец уверен, что я гей.

— А ты разве нет?.. Ай, больно!

— Это хорошо. Означает, что ты постепенно приобретаешь чувствительность… Ну давай дальше — чего где на данном агрегате нажимать. Всё равно пока других вещей для носки у нас не появилось…

* * *

— Хлоп!

— Опять кто-то пожаловал. Не дёргайся, я посмотрю.

— Мастер Драко! Хозяин Люциус сказал, вам необходима помощь, и…

— Необходима, необходима. Деньги хозяин Люциус передал, как и обещал?

— Да, мастер Драко.

— Прекрасно. Для начала займись обедом, а потом подумаем, как нам обзавестись одеждой. Всё нормально, Поттер. Это домовик. Поехали в комнату, захребетник. Держишься?… Я правильно понял, что оно само там будет работать, пока не постирается?

— Правильно.

— Что ж, в чём-то у магов и магглов нет расхождений — работать руками не любит никто. Только одни машут палочкой, а другие создают машины, лишь бы ничего не делать… При-ехали!

— Эй, поосторожней меня плюхай, не дрова носишь.

— Хм… В твоём оживании есть и негативные стороны, Поттер. Между прочим, кровать мягкая — чего ты возмущаешься?

— Голова чуть не отвалилась, вот и возмущаюсь.

— Обед готов, мастер Драко. Стол накрыт на две персоны — для вас и вашего друга.

— Правильно, считать ты умеешь. Но учти: о том, что я в квартире не один, не должен знать никто. Я приказываю тебе молчать о ком-либо помимо меня, и ни одной душе ни словом, ни поступком, ни каким-либо иным способом не проболтаться, что видел здесь второго человека. Понял?

— Да, мастер Драко.

— Тогда вперёд, в кухню, Поттер. Оттуда доносится прекрасный аромат.

— Да уж, надо признать, намного аппетитнее запаха утренней подгоревшей яичницы.

— Неблагодарное создание! Оп-ля!.. Во всех смыслах сидит у меня на шее — и ещё критикует!

— Ничего, не отчаивайся — немного практики, и, глядишь, я уже не смогу упрекнуть тебя за кусочки скорлупы в своей порции… Привыкну есть вместе со скорлупой.

— Поттер, ты оконча… Дементор тебя поцелуй! Это ещё что?! Бух!

— Ай, Малфой! Ты меня уронил!

— Мастер Драко недоволен? Бум! Бум! Бум!

— Прекрати колотиться в шкаф, соседи прибегут. Судя по тому, как доносились сюда утром звуки семейной разборки, слышимость тут хорошая.

— Малфой! Ты. Меня. Уронил.

— Не драматизируй, Поттер. Не всего, а только нижнюю часть. Видишь, как я теперь берегу твою голову? И потом — посмотри на свои ноги: они уже сгибаются, и ты почти нормально стоишь… если тебя поддерживать, конечно. Похоже, мы даже сможем тебя аккуратно посадить. Так… так… ну вот, отлично. Спиной к стене — и прямо как живой!

— Спасибо за комплимент.

— Пользуйся, пока я добрый… Так что же ты тут устроил, маленький глазастый нахал? Какие свечи? Какие цветы? Что за сердечки вместо салфеток, горгулья тебя раздери?!

— Вы… вы так нежно обращались с вашим другом, мастер Драко. Носили его на руках, и…

— …и ты решил, что романтическая обстановка нам придётся по вкусу? Слушай, давай договоримся раз и навсегда: решать тут буду я, ясно? Чего ты ржёшь, Поттер? Не вижу абсолютно ничего смешного! А ты немедленно убери всю эту чушь… Кстати, как тебя зовут-то, лопоухий романтик?

— Дриппи, мастер Драко.

— …Всё. Это полный апофигей. Ситуацию абсурднее представить просто невозможно. Мой отец считает меня геем. Я сплю с Поттером на полуторачеловечной кровати. Таскаю его на руках по всей квартире. И домовик по имени Дриппи устраивает нам романтический вечер. Осталось только Тёмного Лорда пригласить провести наше венчание. Мир чокнулся. Или я?

— Береги крышу, дорогой. Её твоя родовая магия не починит — сам сказал. Видно, слишком сложная конструкция, от большого ума-то…

— Так, Задриппи. Меня посетила светлая мысль. Едва этот наглый ухмыляющийся тип доест — на кровать его переместишь ты. Щёлкнешь пальцами, или как там — и пусть летит. Только следи за головой — это у него самое слабое место. Она ещё понадобится. Голову я ему сам оторву. Со временем.

* * *

— В общем, Задриппи, твоя задача — раздобыть для нас маггловскую одежду.

— Малфой, но не может же домовой эльф войти в маггловский магазин!

— Прекрасно может. Он не хуже, а то и получше некоторых владеет Отвлекающими и Дезиллюзионными чарами.

— То есть ты посылаешь эльфа красть?

— Нет, выполнить задание.

— У Дриппи есть деньги, молодой гость мастера Драко. Дриппи оставит, сколько нужно, у женщины в кассе. Дриппи уже бывал в магазинах, и его никто не замечал.

— Чудненько, тогда действуй. Стой! Забыл уточнить — ты покупаешь только два комплекта одежды — мне и моему гостю. Остальное выберу самостоятельно. Всё, иди.

— Хлоп!

— Малфой, ты же никогда не бывал в бутиках — как ты туда явишься?

— Молча. И, скорее всего, ногами. Немного опрометчиво было бы прилететь туда на метле, как полагаешь? Остальное — дело техники. Вряд ли там много отличий от лавки той же мадам Малкин. Главное — продемонстрировать свою платёжеспособность, остальное организуют за тебя.

— Ну и зачем тебе такие хлопоты?

— Просто я сильно сомневаюсь, что выбор Задриппи меня удовлетворит. Принесённое им барахло наверняка окажется пригодным для одного-единственного выхода на улицу — добежать до магазина одежды самому.

— Слушай, ты же презираешь магглов. Так какая разница, как ты будешь выглядеть в их глазах?

— При чём тут чьи-то глаза, Поттер? Хорошо выглядеть надо для себя… Кстати, о глазах. Что случилось с твоими знаменитыми очками? Не заметно, чтобы без них ты испытывал какие-то трудности с тех пор, как принял свой облик.

— Гермиона нашла одно долгодействующее заклинание, корректирующее зрение. Она сказала, очки меня слишком компрометируют. Правда, я не понял, почему.

— Терять мне уже нечего, вся репутация осталась в прошлом, поэтому могу с чистым сердцем похвалить предусмотрительность Грейнджер. Очки — слишком узнаваемая часть тебя. Без них ты выглядишь по-другому, и если шрам спрятан под волосами, узнать тебя трудно.

— Ты ведь узнал. Сразу же.

— Я не показатель. Трудно не узнать проклятие своей жизни. Мне просто не могло повезти настолько, чтобы под Многосущным оказался не ты.

— Всё так плохо?

— Даже ещё хуже… А если серьёзно — разумеется, это не сработает с людьми, которые тебя знают очень хорошо — однокурсниками, учителями. Но вот посторонние, которые видели Гарри Поттера только на фотографии, пройдут мимо и не обратят никакого внимания. Есть некий стереотип: народный герой носит… пардон, носил очки и имел особенный шрам. Без шрама и очков? Проходи, ты не наш герой.

— Пожалуй, верно. Тогда, когда нас сцапали Живоловы, они узнали Гермиону по фотографии, и только после этого стали приглядываться к моему лбу… и ещё нашли очки в палатке. И Тёмный Лорд велел надеть на меня очки, чтобы издалека было понятно, кого несёт Хагрид.

— Отсюда вывод: раз с очками вы разобрались, осталось замаскировать твой шрам. Магглы имеют что-нибудь для подобных целей?

— Конечно! Грим! И как я сразу не подумал! Его антимаскировочными чарами не снимешь.

— Вернётся Задриппи — отправим его добывать грим. Будешь у нас как новенький, Поттер.

* * *

— Мерлин триждывеличайший! А кроме оранжевого, там ничего не было?!

— Мастер Драко недоволен! Бум! Бум! Бум!

— Я просил тебя не колотиться о мебель! Тут всё такое хлипкое, что мне страшно. А соседи, напротив, могут оказаться крепкими.

— Всё в порядке, Дриппи, не переживай. Мастеру Драко всегда очень трудно угодить.

— Не балуй моих домовиков! Я ненавижу рыжий цвет! Он ввергает меня в неприятные ассоциации.

— А я люблю рыжий.

— Нисколько не сомневался… Задриппи, выметайся искать грим.

— Грим, мастер Драко?

— Думаю, надо смотреть там, где продают предметы для театра или танцев. Это что-то вроде мазей различных оттенков, Дриппи. На коробочке должно быть так и написано: «Грим» или «Театральный грим», понимаешь?

— Да, молодой гость мастера Драко, Дриппи понял. Хлоп!

— Нет, ты только взгляни, Поттер! Что за фигура из пальцев изображена вот здесь?

— Хм… Ну, предполагается, что носящий эту футболку посылает всех… достаточно далеко.

— Да? Тогда я ещё могу с ней примириться.

— Не мирись. Потому что она моего размера.

— То есть мне предстоит надеть вот это? С провокационными зелёными надписями спереди «Нет!», сзади «Да!»?

— Должен тебя огорчить, но дело обстоит именно так.

— Несправедливо!

— Ну, мир вообще не слишком справедлив, Малфой. Именно поэтому и нужны мы, герои, чтобы улучшать и…

— А вот это, Поттер? Вот это разве штаны?

— Они самые. Не похожи?

— В облипку?!

— Если ты так ставишь вопрос…

— Блин, а яйца куда девать? Они не поме… о, поместились. Но так же всё выпирает! И вообще жарко! Там взопреет и помрёт моя надежда когда-нибудь стать отцом. И задница вся напоказ!

— Малфой, тебе стыдиться нечего. Ты в хорошей форме.

— Хорошая форма — квиддичная. Мне нравится зелёно-серебристая гамма. А тут рыжее и коричневое… Кстати, у тебя тоже. Будем как близнецы.

— Угу. Просто одно лицо!.. Оу! Здорово, похоже, вторая рука тоже начинает оживать.

— Прекрасно. Это избавит меня от необходимости застёгивать тебе тугую ширинку. Всё остальное натянуть помогу, конечно.

— Как? Лишаешь себя такого удовольствия?

— Думаю, я его ещё не заслужил. Разве я был достаточно хорошим мальчиком?

— Нет, хорошим мальчиком ты никогда не был.

— Вот видишь! Так что застёгивайся сам!..

— Слушай, Малфой, раз теперь ты нормально одет для выхода — может, выползешь наружу и узнаешь, где мы находимся?

— Я бы поостерёгся называть то, что на мне, «нормально одет»… И каким же образом, позволь поинтересоваться, я узнаю?

— Ну, спросишь у какого-нибудь прохожего. Типа, заблудился.

— Угу. «Вы не подскажете, где я нахожусь?» — так, да?

— Примерно.

— А он мне в ответ, скажем: «На углу 33 стрит и 24 авеню», а я: «К чёрту подробности! На какой планете?» — в смысле, в каком городе данные стрит и авеню. Он же сразу меня в маггловский Святого Мунго сдаст, к потерявшим память.

— Да-а, пожалуй, не самый лучший вариант… Может, в аэропорт съездить? Над аэровокзалом часто название города пишут.

— Я всё равно не знаю толком ни что такое аэровокзал, ни, тем более, где он находится…

— Кстати, Малфой, всё хочу тебя спросить — откуда ты столько разного маггловского понабрался? Анекдоты вон даже цитируешь…

— Ты удивишься, но я умею читать, Поттер. Мало того — люблю. И читаю.

— Ка-ак?..

— Быстро, Поттер. Глазами.

— Да я не про то. Как это ты умудрился читать маггловскую литературу?

— Пользовался случаем, когда отец отворачивался от книжного шкафа.

— Хочешь сказать, у вас в поместье есть не-волшебные книги?

— Не хочу. Говорю. У нас прекрасная библиотека. И разве она могла бы считаться одной из лучших в магической Британии, если бы там не содержались книги авторства всех представителей разумных существ, живущих на этом свете?

— Неужели и кентаврийские есть?

— Только хроники и старые летописи — современные записи они не дают читать никому. Считают, что знание будущего вредно людям.

— А гоблинские?

— Есть. Там, по большей части, пособия по банковскому делу. Ростовщики до мозга костей… И даже тоненькая брошюрка домовика стоит: «Свод правил поведения достойного слуги, писанный эльфьим юношам в поучение», третье переиздание от тысяча семьсот лохматого года.

— О-бал-деть!

— Балдей, ничего не имею против. Я очешуителен, не правда ли?

— Можно подумать, ты имеешь отношение к этим книгам! Самовлюблён просто до потери пульса.

— А скажи мне, положа руку на сердце: разве существует в этом несовершенном мире кто-то ещё, от кого бы стоило потерять пульс? И учти — если ты назовёшь хоть одно имя, я точно буду знать, что ты соврал!

— Болтун… А у меня отошло место, на котором сидят. И в правой ноге мурашки забегали.

* * *

— Малфой?

— Да?

— Ты… не пойдёшь на свои похороны?

— Нет. Я не настолько тщеславен. Не стану рисковать послежизнью ради лицезрения собственной аристократической бледности на фоне траурного крепа. Думаю, мне ещё удастся наблюдать подобное — надеюсь, не очень скоро и с другой точки зрительного зала, повыше.

— Неужели даже не любопытно?

— На самом деле, ощущения странные. И любопытно, и передёргивает в одно и то же время. А тебя как хоронили?

— В закрытом гробу. Меня не пустили посмотреть. Говорят, многие рыдали.

— Представляю себе. Наверняка твой последний приют чуть не утопили в слезах.

— Не огорчайся. Может, твой тоже утопят.

— Только если повернут русло ближайшей реки.

— Тогда смоет весь ваш фамильный склеп… Ты правда не хочешь? Если что — можем пойти вдвоём.

— Не терпится возложить цветочки на мою могилку? Или сплясать джигу на костях?

— Брось, Малфой. Я серьёзно.

— Дурак ты, Поттер. Не вздумай туда сунуться — не стоит оно того. Никакое Многосущное зелье и Дезиллюзия не спасут — там наверняка на милю вокруг наложат и Проявительные, и Опознавательные, и Мерлин знает какие ещё чары. Стоит нам только туда ступить, как всё — прощай, послежизнь, здравствуй, вечный покой.

— О чёрт, точно. Как же я мог забыть? Гермиона же накладывала такие, когда мы собирались…

— Вы собирались? Недавно?

— Ну да. В «Дырявом котле».

— Рискованно.

— Именно поэтому никто не подумает, что там. Все наши приходят под Многосущным, а потом Гермиона незаметно создаёт вокруг нас такую сферу, чтобы никто не мог приблизиться замаскированным или заклятым Империо. К тому же у Тома стоят Сигнальные.

— Сигнальные дают преимущество лишь в несколько секунд. Чуть замешкаешься — и… А ещё можно слегка задержать тебя…

— Мы все — взрослые маги, Малфой. Все умеем аппарировать. Все уже сражались и прошли неплохую школу. Не замешкаемся. Что касается последнего — я доверяю своей АД.

— Ты становишься похож на Дамблдора, не находишь?

— Прежде всего, не нахожу ничего постыдного в том, чтобы походить на него! Он был великим магом и замечательным человеком! И знаешь что, Малфой? Ты просил не обсуждать твоего отца, и тогда мы не поцапаемся. Так вот — Дамблдора мы тоже обсуждать не будем!

— Ладно-ладно, не кипятись. Я понял… А скажи мне, зачем тебе члены этой самой АД?

— То есть?

— Просто ты попросил при случае провести в Малфой-мэнор тебя. Тебя, а не всю твою хвалёную Армию…

— Не собираюсь зря рисковать. Во-первых, тебе вряд ли удастся протащить в поместье незаметно целую толпу, а, во-вторых, Вол… безносый ублюдок — моё дело.

— Я не то спросил. Мне интересно, зачем они тебе?

— Ну-у… Видишь ли, я их сначала бросил в Хогвартсе почти на целый учебный год, а потом умер. Они несколько нервничают. Поэтому я решил время от времени показываться им на глаза. Опять же — если вместе продумать и распланировать некоторые действия, они меньше глупостей натворят.

— Слушай, да ты, оказывается, дальновиден. При всей своей врождённой близорукости. Может, зелье Грейнджер положительно подействовало и на мозги?

— Ты о чём?

— То, чем ты занимаешься, называется поддержанием боевого духа и тонуса. Вещь чрезвычайно полезная. И воины на глазах, и в драку раньше времени не полезут, и из-под контроля не выйдут. Надо признать, я как раз последний момент упустил на шестом курсе, за что в результате и поплатился. Мне почему-то казалось, что Крэбб и Гойл будут следовать за мной вслепую.

— По-моему, ты переборщил, когда заставлял их превращаться в девчонок. Хотя было забавно.

— Так было безопаснее всего. Для них же. Но они не знали, чем я там занимаюсь, никаких заданий, кроме «следи за коридором» я им не давал... В конце концов волшебное имя Патрона перестало действовать, и я поплатился авторитетом… А ты молодец. Умно.

— Я вовсе не думал об этом, Малфой! Они мне просто дороги, и я хотел… иногда бывать с ними, видеть, слушать, обсуждать происходящее… Сейчас же ни с кем нельзя говорить откровенно — никогда не знаешь, друг напротив тебя или враг… Ну и разрабатывать вместе с друзьями не слишком большие операции, иначе они совсем зачахнут. Орден ведь всегда считал нас детьми и ничего не доверял. А я… Драко, я почти каждую ночь вижу — и Тонкс, и Ремуса, и Фреда, и Колина, и Седрика, и Сириуса, и… остальных. Я не могу успокоиться, пока жив тот, кто их убил! И я знаю, что многие из наших тоже не могут. А Лорд не просто жив, эта сволочь продолжает зверствовать. Я вчера в Аппер-Флегли вообще случайно оказался, но как увидел над тем домом Метку… Чёрт, Драко, я… до смерти рад, что ты не с ним, правда.

— Я трус, Поттер. И слабак. Мне отец так и сказал. Потому что я не могу ни мучить, ни убивать. Даже ради спасения собственной жизни.

— Я… видел однажды, как он заставлял тебя.

— А как потом меня трясло и выворачивало, за что он угостил меня парочкой Непростительных? На глазах у родителей.

— …

— Потому-то он и решил, что толку с меня не будет — мол, два года они с Беллой вкладывают в меня науку Служения, а я…

— Ты не слабак, Драко. Просто ты не должен служить — ты же не собачка какая.

— Ага, я хорёк.

— Ну вот, уже лучше. Даже почти улыбнулся…

— Ты… ты невозможный, Гарри. У меня в голове не укладывается — как ты всё это выдерживаешь? Всегда завидовал тебе и, похоже, так всегда и буду завидовать.

— Да чему тут завидовать?! Ты о чём вообще?

— Не о чём, а о ком. О тебе… да фиг знает, о чём ещё. Наверное, обо всём, что делает тебя — тобой. Так только ты можешь, и никто другой… Только никогда не проси меня повторить!

— Хлоп!

— Мерлиновы подштанники! Как же ты на сей раз вовремя, Задриппи. Показывай, чего там приволок. Сейчас будем Поттера из Героя в обыкновенного смертного перекрашивать…

* * *

— У меня полное ощущение, словно ты скупил всю лавку, Задриппи. Тебя же просили — только грим!

— Мастер Драко недоволен!

— Малфой, прекрати. Он сейчас себе все волосы выдерет.

— Задриппи, хватит. Я не недоволен. Убери за собой клочки того, что Поттер считает волосами, и можешь быть свободен до завтрашнего утра.

— До свидания, мастер Драко и его молодой гость! Хлоп!

— Несчастнее морды я в жизни не видел.

— Не воспитывай меня, Поттер. Всё равно не вступлю в Г.А.В.Н.Э.

— Не угрожай, Гермиона тебе сама в членстве откажет. В Г.А.В.Н.Э. вступают только проверенные люди.

— Ага, а остальные взирают со стороны и горько переживают, что им никогда не придётся оказаться на месте вляпавшихся.

— Дело же не в Обществах и Ассоциациях, Малфой. Я вот на практике понял: к эльфам надо относиться по-человечески.

— М-м, боюсь спрашивать, но ты заметил в сказанном парадокс?

— Если придираться к словам — наверное. Но по сути — никаких парадоксов, Малфой. Из Малфой-мэнора меня спас Добби. А Кричер помог… в общем, помог найти очень важную вещь.

— Слушай, подходить к эльфам с человеческой меркой — глупо. Они, может, не хуже и не лучше нас, но они — другие. Вот для них очень важно служение человеку. Если им в этом отказать — с чем они останутся? Такие экземпляры, как Добби — скорее, уроды в эльфийском сообществе, чем закономерность. Да и тот… ну скажи мне — разве он не продолжал служить? Не Малфоям, так Дамблдору, Хогвартсу, тебе, наконец?

— Да, но…

— Они не думают, как люди. Не ощущают, как люди. Чувства юмора у них, например, в принципе нет. И врать для собственной выгоды они не умеют. Это другая раса. Не человеческая. С ними можно найти общий язык, можно быть к ним добрыми, можно даже давать им выходные и одевать как принцев крови, коли есть желание, но по-человечески с ними нельзя.

— Но можно же стараться не допускать, чтобы они наносили себе увечья!

— Я и стараюсь, если ты не заметил. Но большего от меня не требуй.

— Ладно… Так что там принёс Дриппи?

— Лучше спроси, чего он не принёс. Вот, к примеру, усы — видишь? Несколько видов… Ха! Рыжими бакенбардами обзавестись не хочешь? Хотя тебе не пойдёт... А вот парики, тоже всякие… О, причёска почти как у Снейпа была, не находишь?

— Тут волосы длиннее и не сальные, но в целом похоже, да… Боюсь, Дриппи не в магазине всё это купил, а прямиком из театральной гримуборной утащил.

— А вот и коробочки! Красное, синее, зелёное… ага, нашёл! Телесные оттенки. Подставляй лоб, давай тренироваться.

* * *

— Ну вот и всё. Девственно чистый лоб. Теперь ты человек, ничем не отличимый от прочих. Маггл вульгарис.

— Ага. Я и есть хочу так же вульгарно.

— М-м… Раз мою яичницу ты раскритиковал, могу только предложить чай с сэндвичами.

— Пойдёт.

— И-эх, опять тебя самому волочь придётся.

— Можно и в комнате чай попить.

— Ни за что! Ненавижу крошки в постели.

* * *

— Теперь всё? Поели, попили, сортир посетили, бельё по всей ванной, как дураки, развесили… можно и на боковую?

— Согласен. Раздеваться?

— Ещё бы! Терпеть не могу путаться в пуговицах, крючках, завязках и прочих молниях. Очень неудобно соблазнять партнёра. Чувствуешь себя невероятно глупо.

— Малфой!

— Да-да?

— Ты же не гей! Прекрати усмехаться и вздёргивать бровь!

— Могу и передумать. В конце концов, родители уже проинформированы…

— Уф, какая зараза. Мне кажется, у тебя на языке растут колючки.

— Неправда. Хорьки — создания белые и пушистые.

— …красноглазые и кусачие…

* * *

— О! О-о-о! А-а-а!

— Нравится?

— Не знаю. Кажется.

— Давай тогда ещё здесь.

— Да-да-да! Хорошо. Здорово просто!

— А вот здесь?

— Потрясающе!.. А-а-а!

— Сейчас я ещё масла…

— Ой!

— Что?

— Больно!

— Ничего, терпи, студент Поттер, профессором будешь.

— И-и-и! Не хочу профессором!

— Кто меня попрекал, что я пищал как пятилетний? А сам?

— Это совсем другое! Совсем-совсем! Ай!

— Мышцы тугие невозможно. Без боли не выйдет.

— Оу! А вот так уже лучше. Гораздо… Ты не устал?

— Держусь пока. Как только стану засыпать на ходу — сразу брошу.

— Тогда, может, поинтенсивней будешь работать руками?

— Ох, Поттер, какой ты, однако, требовательный в постели… Всё, хватит с тебя, не могу больше.

— Спасибо. Ты был великолепен!

— Нисколько не сомневался.

— Надеюсь, завтра утром я встану сам.

— Я тоже надеюсь.

— Если что — опять сделаешь мне массаж? Ну правда — всё тело затекло, я его еле чувствую.

— Хорошо вообще чувствуешь хоть что-то. Сделаю, куда я денусь. Тем более, ты так возбуждающе охаешь…

— Брось свои неприличные намёки. Я к ним адаптировался и уже не покраснею.

— Пра-авда? А если я скажу… мнымпфум.

— Ничего ты не скажешь, если я тебе зажму рот. Спи, Драко. Спокойных снов.

— Спокойных снов, Гарри.

— Бубум-м-м!

— Мерлин, что случилось?!

— Ничего, извини. Это я упал.

— С кровати?

— С ног.

— Ты встал?!

— Ага. Мне показалось, я могу, но немного не рассчитал. Шагать ещё не получается.

— И куда ты собирался шагать?

— В туалет. Ты спи, я тогда… доползу, что ли.

— Всё равно уже проснулся. Давай помогу, Поттер. Закидывай руку мне на плечи и пошли. На самом деле, это не очень трудно: сначала одну ногу, ага… потом другую…

— Чувствую себя младенцем.

— Приобрести для тебя соску, Поттер? Или слюнявчик?

— Ходунки.

* * *

— Как прошла ночь?

— Нормально. А почему ты спрашиваешь?

— Ну, ты меня не будил. Или я сегодня тебя не обнимал?

— Обнимал.

— И?

— А я обнял тебя в ответ.

— И всё?

— Да. Я страшно отмстил и на том успокоился, Малфой.

— Приятно слышать.

— Может, я к тебе привык? И к твоим костлявым конечностям — тоже.

— Пфе! Сам, можно подумать, пончик.

— И всё-таки, Малфой, почему такие перемены? То ты мне нос ломаешь и мечтаешь, чтобы я отправился обратно в Лондон, а то при сходных обстоятельствах спасаешь.

— Ты опять про тот случай в поезде? Я тогда был в бешенстве.

— У меня немного не сходится. Про «Сектусемпру» ты молчал, чтобы меня не выгнали. Но ведь первого сентября ты тоже понимал, что если я не попаду в школу — меня отчислят, и я стану доступен Вол… Тёмному Лорду.

— Ну-у… Я проследил, чтобы тебя нашли.

— То есть?

— Сначала просто тянул время, смотрел… Любопытно было, как же ты выкрутишься. Уехал на самой последней карете. Я на пир-то попал минут на двадцать раньше тебя, все уже за столами сидели. Если бы ты тоже ехал, а не тащился пешком, мы бы в Большой зал зашли друг за дружкой.

— И толку с твоих смотрин?

— Вообще-то кузину к тебе я послал.

— Правда?

— А ты думал, она сама сообразила, да ещё так быстро? Хогвартс-экспресс уже пары разводил, если бы она обыскивала весь поезд — вы бы вместе в Лондоне вышли… Я всё ждал, ждал, а тебя всё нет и нет. И она по платформе бродит, приглядывается. Потом слышу — начала про тебя у других спрашивать. И у меня спросила.

— А ты?

— А я посоветовал ей заглянуть в шестой вагон и обратить внимание на купе с задёрнутыми шторками… Поттер, вообще-то меня Белла за то лето не только окклюменции обучила. Аппарации тоже. Если бы я хотел…

— Ты…

— Да, я не стал обменивать тебя на расположение Лорда. Хотя зол был до зелёных гоблинов. Метку мне из-за тебя поставили. И заданием осчастливили.

— Я не заставлял твоего отца охотиться на меня в Министерстве!

— Да знаю я всё, не начинай… Но злиться мне это не мешало.

— Хлоп! Доброе утро, мастер Драко и его молодой гость!

— Доброе утро, Дриппи.

— Доброе. Сообразишь нам завтрак в кровать? Только без сердечек!

— Будет готово через пять минут!

— Малфой, ты же ненавидишь крошки в постели.

— А ты не кроши, Поттер.

* * *

— Мне будет тебя не хватать.

— Да что ты?

— Ещё как!

— Не на ком оттачивать остроумие?

— И это тоже. И мышцы не подкачаешь путём переноски тяжестей. И в кровати по ночам холодно. И как маггловскими приборами пользоваться, проконсультироваться не с кем. Сплошные минусы!

— Драко… спасибо. Наверное, можно считать долг жизни уплаченным?

— Нет. Я тебе по-прежнему должен.

— Почему?

— Потому что ты спас меня по-гриффиндорски, а я тебя — по-слизерински.

— Хм… Здесь есть какая-то принципиальная разница?

— Весьма принципиальная. Когда ты вытаскивал меня из Адского пламени, во-первых, угроза была непосредственной, во-вторых, ты ради этого рисковал собой, в-третьих, вполне мог без потери для себя бросить меня там. А когда я тебя — Пожиратели ещё не явились, так что непосредственной угрозы не было, собой я на тот момент не рисковал, а вот если бы оставил тебя там — существовала вероятность, что ты разоблачишь мою мнимую смерть перед Тёмным Лордом.

— Да я… да я бы никогда!..

— Я не говорю, что ты так сделал бы, Гарри, я говорю: существовала вероятность. То есть, забирая тебя с собой, я совершал не совсем бескорыстный поступок. Кстати, вовсе не обязательно ты бы выдал меня добровольно.

— Ну, как скажешь. Значит, ещё сочтёмся.

— Да, Малфой-мэнор, я помню.

— …

— …

— Почему у меня такое чувство, как будто я тебя бросаю?

— Наверное, потому, что именно это ты и делаешь? Оттянул мне все руки, объел, обобрал на штаны, футболку и воду в душе, опозорил перед родителями, использовал как личного массажиста и плюшевого мишку, дважды переспал со мной… Поттер, да как честный человек ты теперь просто обязан на мне жениться!

— Давай вернёмся к вопросу женитьбы в следующий раз. Как раз как честный человек я не могу тебе пообещать семейного счастья до гроба — хотя бы потому, что гроб может оказаться слишком близко…

— Ты жутко непрактичен, Поттер. Как раз сейчас и надо обещать… Да и первый гроб мы с тобой уже преодолели, а если впереди ждёт второй — что ж, наша любовная лодка не успеет разбиться о быт.

— Я всё ещё удивляюсь. Оказывается, надо было так немного — спасти тебя, чтобы ты стал таким…

— Каким?

— Каким стал.

— …Да нет, Поттер. Ещё нужен был фальшивый Муди, и возрождение Патрона, и арест отца, и моё задание, и наша смерть… В общем, много чего понадобилось, чтобы избалованный маменькин сынок понял, что он отнюдь не центр вселенной.

— Ты говоришь, что завидовал мне. Я тоже тебе завидую, Драко. Ты успел побыть маменькиным сынком, несмотря ни на что.

— Хм… Кажется, этот период моего становления казался тебе наименее привлекательным?

— Ну и что? Зато ты был счастлив. И у тебя были конфеты, которые мама присылала каждый день. И папа, который занимался с тобой на каникулах. И родители дарили тебе подарки — на дни рождения и просто. И вы все вместе ходили на квиддич. И…

— Тш-ш-ш! Всё, перестань. Не надо.

— Малфой, мне кажется, или ты меня обнимаешь?

— Кажется.

— А-а, тогда ладно… Мне пора. Там, наверное, все с ума сходят, куда я делся. Думают, теперь-то меня точно прибили.

— …

— …

— Не забудь захватить коробочку с гримом для своего выдающегося лба.

— Драко, я тебя не бросаю. Я вернусь.

— Я так и понял.

— Ну Малфой!

— И зря ты любишь рыжий. Он тебе всё-таки не идёт. Как и мне. А уж этот палец на футболке — и вовсе…

— Хорошо, я переоденусь при первой же возможности… Ты попросишь Дриппи?..

— Да, конечно. Дриппи, перемести мистера Поттера… куда?

— Давай к «Дырявому котлу», а там я сам разберусь.

— Перенеси мистера Поттера к «Дырявому котлу».

— Хорошо, мастер Драко. Дриппи готов.

— Поттер…

— Да?

— Ты всё-таки постарайся больше не умирать. Мне не понравилось без тебя целых две недели.

— Хлоп!

— Да, я действительно думаю, что радио — это очень важно.

— И мы по-прежнему будем называть его Поттер-радио!

— Хорошо, Ли, пусть так. Я надеюсь, там раньше времени не прозвучит, что я жив?

— Нет, можешь не беспокоиться. Но намёки допустимы?

— Только намёки.

— Гарри, мне очень жаль… я думаю, что не смогу с Ли… Без Фреда мне…

— Джордж… Достаточно, если вы вместе с Роном будете усовершенствовать Вредилки Уизли. А Ли поможет…

— Я! Я хочу помогать с радио!

— И я, если можно.

— Договорились, Дин, Симус. Невилл, я могу надеяться, что ты не будешь лезть на рожон?

— Не буду, Гарри. Мы с бабушкой кое-что замыслили вырастить, нам нужно дождаться результата.

— Ну и славно. Луна, как твой отец переживает отсутствие «Придиры»?

— О, мы с папой готовим оборудование для выпуска листовок. Пусть они будут не такими толстыми, и мы не сможем продолжить исследование о брандашмыгах, но…

— Отлично. Надеюсь, вы хорошо скрываете оборудование?

— Хорошо. Гарри, а ты знаешь, что в этом обличье похож на Рона?

— Конечно, знает. Так его труднее найти среди нас, Уизли.

— Ну что ж, на сегодня всё. Расходимся постепенно. Связь, как обычно, через монеты.

— Пока, Гарри.

— Пока.

— Счастливо.

— До встречи.

— Увидимся, Гарри.

— Обязательно.

— Желаете ещё что-нибудь заказать?

— Спасибо, Том, ничего не надо. Мы сейчас тоже уходим.

— Я понял. Подошёл только обратить ваше внимание вон на ту брюнетку. Она третий день ко мне приходит. Ничего не спрашивала, ничего не вынюхивала, но когда вы собрались, очень пристально следила за вашей компанией. А потом поинтересовалась, не знаю ли я, кто вы.

— У стойки? В красном?

— Да.

— Гарри, она и сейчас сюда смотрит!

— Что ж, Гермиона, лучшая оборона — нападение. Ты хорошо наложила проверяющие чары?

— Разумеется. Могу ручаться, она не замаскирована… Боже, какая у неё вульгарно короткая мантия!

— Мантия как мантия. Пошли?

— Не забудь, оборотке осталось действовать не дольше двадцати минут.

— Уложимся, Рон. Если что — мантия-невидимка у меня с собой, укроемся, а потом аппарируем.

* * *

— Могу я узнать, чем мы привлекли ваше внимание, мисс?

— О-ля-ля! Сразу два рыжих красавчика! Сегодня удачный день. Желаете меня угостить?

— Мисс, мой друг спросил вас, почему вы нами интересуетесь.

— Не вами. Только им. Я, мадемуазель, не по женской части. А второй рыжик, насколько я вижу по вашей руке, уже занят.

— Вы хотите сказать, мой друг вам приглянулся?

— О-ля-ля, в это трудно поверить? Неужели вы сами не замечаете, какой он привлекательный молодой человек?

— Э-э-э…

— Шарман! Он покраснел! Не надо стесняться, месье. Лучше пригубите мой горячий шоколад. Говорят, шоколад пахнет праздником, особенно… как это по-английски?.. в конюшне, да?

— Что?

— Извините, мисс, было приятно с вами познакомиться, но мы…

— Запах шоколада в конюшне?

— Я сказала что-то не так, месье, да? Простите, я могла напутать. Здесь скрыта заноза в моём ахиллесовом заду… нет, пятке! Так, кажется?

— О чём она?

— О знании языка, видимо. Да какая разница, Рон? Га… Барни, пойдём, нам уже пора. Мисс, вы нас…

— Скажите, мадемуазель, а вы любите плюшевых мишек?

— Гар… Барни, зачем ты?..

— Обожаю! Вас зовут Барни, да? Особенно мне нравятся твёрдые лохматые медведи. И в красных… наверное, трусах?.. Ах, вспомнила — штанишках! Вы видели таких в соседнем магазине, месье?

— Нет, не видел. Но теперь горю желанием посмотреть. Не проводите меня, мадемуазель?

— О-ля-ля, Барни! Это есть мечта сегодняшнего вечера! С удовольствием!

— Барни, ты не должен никуда идти с этой девушкой!

— Поверь, я знаю, что делаю, Гермиона. Побудьте здесь, я скоро вернусь.

— Ах, мадемуазель, вы… жадина. Зачем вам два кавалера? Уступите одного мне! У вас ещё останется милый мальчик.

— Оставь мою девушку в покое!

— Я вовсе не дотрагиваюсь до неё, мсьё. Не надо горячиться. У всех рыжих англичан такой темперамент?

— Барни, неужели ты не видишь — ей зачем-то нужно, чтобы ты пошёл с ней!

— Вообще-то, я сам предложил с ней пойти. И намерен так и поступить.

— Мы пойдём с вами!

— Не понимаю. Барни, ваши друзья мечтают о групповом сексе?

— Нет, мадемуазель. И они с нами не пойдут. А если у вас двоих нет желания меня ждать здесь, мы можем попрощаться прямо сейчас. Встретимся позже.

— Почему ваши друзья так… взволновались, Барни? Я им не нравлюсь? Я плохо выгляжу? Или вам не разрешается…

— Мне всё разрешается. И вы выглядите прелестно, мадемуазель.

— Что ж, мы подождём, Га… Барни. Но если что-то случится…

— Ничего не случится. Пойдёмте, мадемуазель. Плюшевые мишки жаждут нашего внимания.

* * *

— Ты сумасшедший, Малфой!

— Я знаю. И ты сейчас раздавишь мне запястье.

— Прости.

— Прощаю.

— Чего ты лыбишься? Ты…

— Приятно тебя видеть, пусть даже и рыжим. В конце концов, именно в таком виде я тебя впервые увидел после смерти. Только тогда ты был более чумазым…

— Что ты здесь делаешь?

— Ждал тебя.

— Три дня?

— Думаю, мне ещё повезло. Вы могли собраться и позже.

— Почему ты не дал мне знать, что я тебе нужен?

— Каким образом? Ты не оставил мне возможности связаться.

— О чёрт! Я… забыл. Я собирался послать тебе с совой зеркало, когда вернулся, а потом как-то всё так закружилось, меня задёргали, где я был, да чего, да как.

— Греет уже то, что собирался.

— Но как ты решился? И ведь Гермиона проверяла — маскировочных заклятий на тебе нет.

— Правильно. Всё натуральное. Ещё помнишь парики и грим? А оставленную предыдущей квартиранткой одежду? Но я по делу, Поттер. Меня навещал отец, и среди прочего проговорился, что, во-первых, в конце мая назначено нападение на дом твоего рыжего дружка, а, во-вторых, в начале июня вся кодла переедет в Малфой-мэнор. Что скажешь?

— Спасибо скажу.

— Ты готов?

— Не знаю. Но особого выбора у меня всё равно нет. А где Вол… Лорд с компанией сейчас?

— Насколько я понял — у Ноттов. Но там я никогда не был, ничем помочь не могу. Даже не знаю, где находится их поместье.

— Значит, будем ждать июня.

— Придётся.

— Знаешь, я, оказывается, тоже по тебе соскучился.

— Безусловно, грязный закуток за «Дырявым котлом» — самое место для подобных признаний. Очень романтично.

— Особенно мне не хватало твоей иронии… А скажи — трусы на тебе тоже женские? Те самые, кружевные?

— Поттер!

— Наконец-то мне удалось заставить тебя покраснеть.

— Нет, Поттер, трусы на мне обычные. Из тех, сам понимаешь, всё вывалилось бы. На этом конструктивную часть нашей беседы можно считать законченной? Я могу идти?

— …Если я открыл свои счета для нужд Патрона, это вовсе не означает, что у тебя неограниченный кредит, Яксли!

— Ох, драконье дерьмо, мой отец! Иди сюда, Поттер!

— За… мнямпф!

— Не так громко, Люциус. Похоже, мы тут не одни.

— Молодежь совершенно обнаглела. Целуются среди бела дня у всех на виду! Но ты прав, Яксли, здесь не место для обсуждения наших дел. Зайдём в «Дырявый котёл»?

— А девочка ничего так, а, Малфой?

— У меня нет желания к ним присматриваться. Ты идёшь?

— Иду, мой суровый спонсор.

— …

— …

— Гарри, Гарри! Там в «Котёл» пришли… Что тут происходит?

— О! Вот и твои друзья, Барни. А я всё ждала, когда они к нам присоединятся… Поттер, не отходи от меня.

— Почему?

— Потому что если ты отойдёшь, все поймут, что я не девочка. И мантия не спасёт.

— Оу! Гермиона, Рон, вы не могли бы подождать меня чуть в стороне? Я… сейчас.

— Но ты!.. Ты!

— Мы позже с вами всё обсудим! Пожалуйста, Рон.

— Хорошо, Барни. Мы ждём тебя за углом. Рон! Ро-он, иди!

— Слава Мерлину!

— Ну и что это было, Малфой?

— Мне кажется, мы спасались от Пожирателей смерти, разве нет?

— Малфой, твой отец и Яксли уже несколько минут как отправились своей дорогой. Но ты не остановился.

— Удивительная способность подмечать смущающие подробности. Будь ты слизеринец, Поттер, ты бы обошёл этот момент тактичным молчанием. Тем более, за тобой тоже не было замечено попытки отстраниться — ровно до тех пор, пока не появились твои друзья.

— А как быть с мгм… выдающимся фактом того, что ты не девочка?

— Если моя чувствительность меня не обманывает, у Барни тоже были бы проблемы с тем, чтобы выдать себя за девочку.

— Трудно отрицать очевидное.

— Вот и не отрицай. Давай просто спишем всё произошедшее на всплеск адреналина.

— Как ты собираешься вернуться?

— Дриппи придёт за мной.

— Твой отец может узнать его. Давай сделаем так… Вот подходящая банка. Портус!

— Блин, ты и правда сильный маг, Поттер. Насколько я знаю, только Дамблдор мог создавать порт-ключи с одного заклинания.

— Слушай, если ты во мне сомневался, зачем тогда поставил на меня?

— Больше не на кого. А на Тёмного Лорда ставить уж очень не хочется… Я уже могу переместиться?

— Подожди. Он сработает через пару минут.

— Почему не сразу?

— Потому что нас прервали на самом интересном месте. Иди сюда, Малфой.

— За… мнямпф!

* * *

— Как её зовут?

— Кого?

— Не притворяйся более тупым, чем ты есть. Или тебе все мозги отшибло после окончания действия Многосущного и перемещения на Гриммо? Раньше подобное тебе не мешало соображать.

— Рон!

— Что, Гермиона? Ты тоже хочешь сказать, будто не понимаешь, о ком я говорю?.. Так как, Гарри? Скажешь нам, или ты целовался с девушкой, даже не зная, кто она такая?

— А-а… ну, Салли.

— Дурацкое имя.

— Рон! Прекрати!

— Непременно прекращу, мамочка Гермиона, как только этот тип объяснит, почему моя сестра плачет по вечерам, а он целуется с первой встречной!

— У меня такое чувство, Рон, словно интересы твоей сестры тут не главное. Больше похоже на твою собственную ревность.

— Гарри!

— Да, Гермиона?

— Вы оба невыносимы!

— Не исключено, что после смерти характер портится.

— У тебя хватает совести нас этим попрекать? Никто тебя не гнал туда, ты сам пошёл! Хотя знал — мы бы тебя не оставили!

— Я вовсе не попрекаю, Рон. Я пытаюсь понять, по какой причине ты имеешь ко мне претензии? Вроде бы, я ничего не обещал ни тебе, ни твоей сестре. Напротив, вот уже год, как мы с Джинни не встречаемся, и при расставании никаких недомолвок между нами не было.

— Ты целовался с ней снова, перед тем, как мы отправились на поиски хоркруксов!

— Если быть точным — она целовала меня. Это был подарок на день рождения. Но старого разговора никто не отменял. Всё осталось по-прежнему. Кроме того, позволь напомнить: и я, и Джинни взрослые люди. А ты — мой друг и её брат, но никак не рьяная дуэнья.

— Не кто?

— Неважно. Главное, с кем я целуюсь — моё личное дело. Разве я тебе хоть слово против сказал, когда ты встречался с Лавандой?

— Лаванда тебе не сестра, и…

— Рон, Гарри прав. Успокойся. А ты, Гарри, пойми: мы волнуемся. В конце концов, откуда взялась эта Салли? Имя не похоже на французское. Как её фамилия? Личина Барни не защитит тебя от всего на свете. На первый взгляд, девушка безвредна, но мало ли кто мог…

— …совершить такое преступление — поцеловать меня? Гермиона, перестань. Она же не напала и вообще не сделала ничего особенного.

— Ты удивительно беспечен, Гарри.

— Пусть беспокоятся живые. Мёртвым уже не о чем.

— Так как же её фамилия?

— Её фамилия Корбэй. Да, Рон, я успел познакомиться, прежде чем приступить к поцелуям.

— Всё, хватит! Нормального разговора сегодня, насколько я понимаю, не получится. Пойдём, Рон. Встретимся в следующий раз, Гарри.

— Подождите. У меня есть важная информация. Пожиратели в конце мая собираются совершить налёт на Нору. Рон, вы должны делать вид, будто ничего не знаете. Каждый день после работы возвращайтесь домой. Пусть внутри вас ждут порт-ключи. По прибытии сразу перемещайтесь оттуда. На дом поставим Сигнальные чары. Как только Пожиратели нападут — мы будем в курсе.

— Откуда ты узнал?

— Услышал между поцелуями. Передай родным, пусть будут наготове. Гермиона, сообщи всем нашим. Встречайся с каждым по отдельности и не забывай о Многосущном. Тебя один раз уже вычислили по фотографии.

— Я-то не забуду. Это некоторые целуются, совершенно не принимая во внимание, сколько времени у них осталось до...

— Хватит! Действуйте.

* * *

— Хлоп! Ненавижу, ненавижу, когда каждый считает себя вправе мне указывать!

— Гарри? Я не ждал тебя так быстро.

— Что, тоже хочешь объяснить мне, куда и когда я должен приходить?!

— Нет, Поттер, просто…

— Сейчас скажешь, что это твой дом, и только ты будешь решать, могу ли я тут быть?

— …просто я едва успел переодеться и умыться. Ты не говорил, что собираешься зайти.

— Может, составишь расписание моих посещений?!

— Ну, я уже отпустил Дриппи, и…

— Выгонишь меня, что ли?! Давай, Малфой, будь как все остальные! Ну!

— Да прекрати на меня орать, Поттер! Мне только казалось, ты не скоро теперь решишься на меня взглянуть — вот и всё!

— С какой стати тебе так казалось? Что хочу — то и делаю!

— Ради Мерлина, делай!

— Тогда иди сюда! Сейчас же!

— Ну и?.. Мнямпф!

* * *

— Поттер… М-м-м… Поттер, хватит. Ещё чуть-чуть — и ничего уже нельзя будет списать на адреналин.

— Плевать. Хочу так.

— О!

— И вот так ещё.

— О-о-о! Ты… ты где-то учился, да?

— Нет, это я от природы такой талантливый.

— Гарри, перестань, правда. Я уже наполовину раздет, и совершенно неизвестно, куда нас такими темпами занесёт. Я тоже, между прочим, восемнадцатилетний юноша с гормонами.

— Ты меня разочаровываешь, Малфой. Боишься?

— Честно? Да, боюсь. Ты четверо суток не вспоминал обо мне вообще, а теперь сразу брык — и в постель? В таком случае ты завтра сбежишь от меня на край света и постараешься даже имя забыть. А я эгоист, Поттер. Я не хочу.

— Рассчитываешь на долгие и нежные отношения?

— Не знаю как долгие и нежные, но на отношения — точно, если на то пошло. Секс на одну ночь меня как пить дать не устроит. Извини.

— …

— …

— Ты извини, что так набросился. Нервы.

— Разве похоже, чтобы я возражал? Но двигаться дальше пока рано, я считаю.

— А я тут тебе твою палочку принёс, между прочим.

— Моя палочка! Ох, спасибо, Гарри! Я думал, она сгинула в Аппер-Флегли.

— Нет, там погибла палочка Лестрейндж. Туда ей и дорога, в общем-то.

— В таком случае я даже без Дриппи могу пригласить тебя отужинать. Останешься?

— Почему нет? Если только ты обойдёшься без всяких там гурманских штучек типа лягушачьих лапок в белом вине или обезьяньего мозга в собственном соку…

— Фу, какая гадость! Без такого точно обойдусь. И потом — ты разве не знаешь? Еду трансфигурировать нельзя. Так что будем готовить из того, что есть в холодильнике. А там свежие головы обезьян точно не припасены.

— Тогда пошли в кухню, Драко.

— Пошли. В баре есть бутылка вина — захвати её, что ли… Поттер, я просил бутылку вина, а не виски!

— Ты против?

— А ты, судя по всему, «за».

— Совершенно. Очень хочется напиться.

* * *

— Я т-только одного не понимаю — п-почему тебя допустили к игре в к-квиддич на первом курсе?

— П-потому что я т-талантлив в-во всём!

— Да фиг бы с ним, что т-талантлив! Но т-такая сексуальная игра — и п-первокурсник! Д-дамблдор… нет, обойдёмся без н-него… М-макГонагалл ваша куда смотрела?

— В с-смысле? Малфой, у меня всё к-кончилось. Н-наливай!

— П-последнее. Ты бутылки выжимать умеешь?

— Н-нет.

— Я тоже. А жаль… Так в-вот. Хоть кто-то же д-должен был подумать, что на одиннадцатилетнего мальчишку п-потом полстадиона мастур.. турбировать будет!

— Ч-что?! К-как?!

— Руками, Поттер, руками.

— Да с… с чего ты это взял, извращенец?

— А то ты, можно п-подумать, никогда т-такого на игроков не делал!

— Нет!!!

— В-врёшь. Ведь врёшь, Поттер. Нюхом чую. Н-неужели к тебе в грязных фантазиях никогда не являлся В-вуд в квиддичной мантии? Как он п-подходит к тебе в раздевалке — потный, с п-прилипшей ко лбу прядью, как опускается п-перед тобой на к-колени… Ну?

— Э-э-э…

— Во-о-от! А г-горячие штучки Уизли в двойном экземпляре? Да при мысли о них у каждого в школе слюна капала, невз… взирая на половую принадлежность. К-кроме меня, разве что.

— И м-меня!

— Р-радует такая солидарность. Но ты точно спускал на Чанг и мелкую Уизли.

— Хм-м…

— Что и т-требовалось доказать! И т-тебя туда же, малолетку, м-мечту педофила, — в эти фаллические символы, в эту р-развратную игру!

— В к-какие символы?

— Фал-ли-чес-ки-е. Метлы — они же п-прямо взывают! П-песенку уже сколько п-поколений поют!

— П-песенку?

— Только не г-говори мне, что ты никогда не слышал П-пошлую Метловую.

— С-скажу.

— Не с-слышал? Не может быть! Её же все з-знают!

— Я не з-знаю. Пр… просветишь?

— Эх, Гарррри, Гарри, святая ты простота! Не был бы я так п-пьян… Но я пьян, и, з-значит, я спою. Внимание! Пошлая Метловая Песенка. Для Гарри Поттера исполняется впервые. Мотив народный, авторство слов утеряно за д-давностью лет.

К Помоне Помфри прибежали глупцы,

стыдливо опухшие пряча концы

и лишь на лечение рук претендуя –

мол, стёрли ладони, метлу полируя.

Ах-ох-ах, до мозолей в руках

вот как, вот как дрочит наш Хаффлпаф.

Ещё один умник в Больничном Крыле

туда закатился верхом на метле —

прилип не на шутку дрочила. Изволь,

зачем же из спермы творить полироль?

О-о, о-о, практичность есть зло,

вот как, вот как дрочит Рейвенкло!

Хозяйство зажав, рядом стонет герой –

видать, и его подвела полироль.

Увлёкся, гоняя метлу между ног –

мошонка горит, чуть яички не сжёг.

Тар-бар, сыр-бор, в паху прям костёр —

вот как на спор дрочит Гриффиндор!

Нет, здесь не отыщется юный хитрец:

тот тщательно смазал и вход, и конец,

не спорил, не тёр, даже чар не творил –

себя метловищем удовлетворил.

Бам-бин, бин-дин, довольный один -

вот как, вот как дрочит Слизерин!

— Зн-наешь, что я тебе скажу, М-малфой?

— Что я озабоченный и м-мерзкий тип?

— Н-ну… и это тоже. А песню явно с-сочинил слизеринец.

— В-вовсе не обязательно. Мы там ещё с-сами в конце обычно добавляли «Бам-бин, бин-дин, виват, Слизерин!», но изначально такого, в-вроде, не было. М-может, просто справедливый парень был. Без пр… передра… предра… с-судков.

— Д-держи карман шире! С-слизеринец!

— Да и п-пусть.

— А в целом — ф-фу, Малфой! Я т-теперь, наверное, совсем н-не смогу в квиддич играть!

— П-представь, как было трудно мне все школьные годы!

— Да-а… А ин-ндейка у тебя вкусная п-получилась.

— Я с-старался.

— Д-для меня?

— Для нас.

— М-малфой?

— М-м?

— По п-поводу арде… адреналина и ф-фантазий… Я так думаю, всё дело в том, чт-то ты был в женской одежде.

— П-правда?

— Ну да! Из т-тебя получилась с-симпатичная девочка.

— А н-некоторые мои неженские части тела тебя не с-смущали?

— Я их н-не видел же!

— З-зато чувствовал!.. И вообще — когда ты сюда вломился, на мне не было уже а-абсолютно ничего женского!

— Н-но я же помнил ещё.

— Оправдываешься, П-поттер?

— Н-нет.

— А к чему т-тогда?..

— П-проверить хочу. М-можно?

— Что можно?

— По-оцеловать тебя.

— Нет! Убирайся д-домой!

— Почему?

— Нипочему. Просто так. П-потому что твоя проверка н-ничего не решит. Ты всё равно потом скажешь, что помнил меня в юбке. Мало того — ещё и был пьян! П-пошёл вон!

— Д-драко, я…

— П-пошёл вон, я сказал!

— Но к-как же я ап… аппарирую? Я расщеплюсь!

— А мне плевать! Вали из моего дома!

— Ты бессердечный грубиян, Малфой. И эгоист. Тебя совершенно н-не заботит судьба волшебного мира. Если я расщеплюсь — кто с-спасёт Британию?

— Пусть Британия спасает себя сама, и не за мой счёт! Я не желаю… не желаю… мнямпф!

* * *

— Ох, нюхлера тебе… в постель, Поттер.

— В постель?

— Это я…ох… оговорился. Тебе бы… ох… домой…

— Ты… меня… прогоняешь?

— Да. Нет. Да.

— Так прогоняешь или нет? В постель или домой? Определись уж как-нибудь.

— Не могу! Во мне борются два одинаково сильных, но совершенно взаимоисключающих желания.

— Интересно, а если я сделаю вот так… не склонит ли это решение в мою пользу?

— М-м-м… Вообще-то, оба решения были бы в мою пользу. В первую очередь я работаю на себя, Поттер… М-м-м… А ещё раз?

— Объясни про пользу — тогда будет ещё раз.

— А чего объяснять? Если постель — то будет хорошо недолго, зато прямо сейчас, а если ты уйдёшь — то тоже будет хорошо, но ещё нескоро. Дилемма — какую перспективу выбрать: долгую или сиюминутную.

— Если я уйду — будет хорошо?

— Да. Ох, Поттер, перестань прижимать меня к себе в стратегически важных местах. Иначе ты никуда не уйдёшь.

— Почему?

— Не успеешь.

— Нет, я спрашиваю, почему будет хорошо, если я уйду?

— Потому что тогда… возможно… мы продолжим общение… а я бы не хотел… прекращать.

— Тогда не прекраща-ай, Дра-ако!

— Хм… Похоже, не одна голова — твоё слабое место? Шея тоже?

— Не знаю. Ничего не знаю. Только сделай так ещё.

— Поттер, ты пьян. И я. Завтра нам будет стыдно.

— Ты до сих пор чувствуешь себя пьяным?

— Не знаю. В мозгах как-то мутно. И чувствую я сейчас совсем другим местом.

— А если я пообещаю, что не сбегу утром, мы можем?..

— Если ты сейчас же не уберёшь свою руку оттуда, где она есть…

— То что?

— То мне будет пофигу, что мы можем, а что нет… Вау, Гар-ри! Ты напрашиваешься.

— Ещё как! Видел бы ты себя — какой ты делаешься, когда я сжимаю тебя вот здесь.

— Ах!

— Так?

— Да, да!.. Ай! Кусаться не договаривались! Это моя прерогатива!

— Ай!

— Ага! А ещё я могу вот так. И вот так.

— Ох.

— Где эта чёртова постель?!

— Должна быть где-то недалеко, учитывая экономию квадратных метров… Похоже, ты выбрал, да, Драко?

— Молчи, чудовище. Завтра мы об этом пожалеем. Наверняка.

— Я не… мнямпф!

— Уй!

— А? Что? Куда? Драко?

— Драко никуда, к сожалению. Уй! Лежи смирно, Поттер. Кажется, мы слиплись.

— Каким образом?

— Самым неприличным. Какого чизпафла ты вчера не применил Очищающее, а?

— Хм… А ты?

— Я забыл! Разве я обязан помнить всё на свете?

— А я — обязан? Я вообще уснул!

— Я тоже уснул! А ты мог о нас позаботиться, прежде чем… Уй!

— Чудненько. И почему именно я?

— Больше некому, а герои должны быть более ответственными!

— Значит, я безответственный герой… Малфой, если ты ещё чуть-чуть отлепишься, то я смогу дотянуться до палочки.

— Давай лучше вместе. Зачем ты её так далеко положил?

— Извини, не рассчитал!

— Ранним утром твой сарказм в нашей кровати лишний… Так, так… Ещё немножко…

— Готово. Тергео!

— Ф-фух… Гарри?

— М-м?

— У тебя нигде ничего не болит?

— Нет, вроде.

— У меня тоже. Выходит, я всё правильно помню.

— И что именно?

— Что срубился до того, как мы дошли до самого интересного.

— Да уж, с выдержкой у тебя не очень. А вот ладони изучить стоит. На предмет мозолей, как у тех хаффлпафцев.

— Поттер, ты пошляк! И вообще слишком много всего помнишь. Ещё скажи, что и похмелья у тебя нет.

— Нет. Зато есть кое-что другое.

— Что именно?

— Утренняя потребность продолжить начатое вчера.

— Мерлин мой, какая замысловатость! Ай! Ты это зачем?

— Проверяю твои потребности. А заодно — границы своего допуска.

— И ка-ак?

— Похоже, и с тем, и с другим всё в порядке. Иначе ты вряд ли разрешил бы мне добраться до своего самого важного органа.

— Во-первых, Поттер, ты не спрашивал. Во-вторых, к твоему сведению, самый важный мой орган — голова… А-а-ах! Хотя, конечно, этот орган мне тоже достаточно ва-а-ажен.

— Как мне нравится, когда ты такой сговорчивый, Драко.

— А ты ненасытный. И где твоя природная скромность, гриффиндорский оплот нравственности? Куда она… ох… девалась?

— Спряталась до лучших времён… которые, я надеюсь, никогда не наступят. Эй, Драко, ты зачем… зачем туда по-о-олез?

— Прогонять природную скромность — вдруг она спряталась именно сюда?.. Заодно думаю опровергнуть твои слова о том, что у меня в языке колючки.

— О Господи, Дра-а-ако! Я… ты… ах…

— …Ну и?.. Что повествует тебе твой… важный орган о моём языке?

— Ему ка-ажется, что твоему языку нашлось наилучшее применение. Ох… Только не вздумай остановиться!

* * *

— И как?

— Потрясающе… И нечего смотреть на меня как кот, объевшийся сливок. Ты ещё замурлыкай.

— Мур-р-р!

— За ушком почесать?.. Или лучше почесать в другом месте?

— Нигде меня чесать не надо. Я уже тоже всё. Вместе с тобой.

— Что ж, выходит, я был прав — с выдержкой у тебя не очень.

— Хочешь сказать, у тебя с ней хорошо? И двух минут не прошло, Гарри. А кто бы на моём месте смог терпеть, когда ты так стонешь? К тому же, вряд ли бы мы так крепко слиплись утром, если бы вчера несдержанным был только я.

— Ладно-ладно, не ершись. Давай ещё немножко поспим, а? Рано же ещё, а-а-а-а!

— Когда зеваешь, рот надо прикрывать. Кроме того, только магглорожденный может два раза наступить на одни и те же грабли. Поэтому Тергео! А теперь двигайся ко мне, вечно лохматый мишка.

— Зачем?

— Предпочитаю тебя в качестве подушки.

— Всё-таки боишься, что сбегу?

— Иди, кто тебя держит. Только прямо сейчас!

— Ух ты! Аж подскочил.

— Я всего лишь сел, Поттер. Освобождаю тебе пространство для… И чем ты, позволь узнать, занимаешься?

— Разглаживаю морщинку между твоих бровей. Она мне не нравится. Мне нравится, когда ты улыбаешься. И мурлыкаешь. И конча… мнымпфум.

— Если и правда собираешься ещё подремать — не затрагивай опасных тем, Гарри.

— О! И кто совсем недавно упрекал меня в ненасытности?

— Не провоцируй, и я вполне сыто усну на твоём худющем неудобном плече и мирно буду пускать слюни тебе на грудь.

— Фу, Драко! Умеешь ты нарисовать по-настоящему привлекательную картинку!

— Да-да, та, с крыльями и нимбом, всё ещё за мной. Я теперь подумываю сделать её в стиле ню. Зрители паром из ушей изойдут. А-а-а!

— Когда зеваешь, рот надо прикрывать! Спим?

— Спим.

* * *

— Хлоп!

— Вот же, блин, поспать не дадут изнурённому ночной жизнью человеку!.. Задриппи, учти, я тебе не прощу, что разбудил, если ты сейчас же не сделаешь мне кофе и не принесёшь в по… Отец?!

— Доброе утро, сын. Насколько понимаю, я не вовремя? Что я тебе говорил насчёт гостей, Драко?

— Ну, дословно процитировать не возьмусь, но там точно звучало, что вы и сами были когда-то молодым.

— Драко! Я говорил, что опасно приводить кого-либо сюда!

— Здравствуйте, мистер Малфой.

— …

— Поттер, прикройся. Подозреваю, папа не готов к тому, чтобы лицезреть тебя во всей первородной красе.

— Опасаешься, он ослепнет?

— Драко, я давал тебе Многосущное зелье совсем для других целей!

— Что?! При чём тут…

— Твои сексуальные забавы — последнее, что бы я взялся поощрять. Тем более, с такими материальными затратами! Ты хоть представляешь, сколько стоит флакончик оборотного в Лютном?

— Э-э-э… Мистер Малфой, вы ошибаетесь.

— Я не с вами разговариваю, молодой человек. У меня на данный момент серьёзный разговор с сыном.

— Мне уйти?

— Было бы неплохо.

— Лежи, Поттер. Ты не одет.

— Ты же встал.

— Я не встал, я сижу и прикрываюсь одеялом. К тому же меня папа неоднократно видел без штанов, особенно в детстве. Несколько раз даже сам с меня их снимал.

— Слишком много подробностей о ваших взаимоотношениях.

— Поттер, я тебе уже говорил, что ты пошляк? Чтоб ты знал: меня просто пороли.

— Всё равно слишком много подробностей.

— Драко! Я по-прежнему тут!

— И верно. Отец, это не Многосущное — я его израсходовал. Там и было-то полфлакончика, а новое мне неоткуда взять. И не маскирующие чары. Это действительно Поттер. Настоящий.

— Не подозревал, что ты удачно освоил некромантию.

— Вот, Драко! Посмотри на выражение его лица — именно так ты кривишься, когда выдаёшь свои чрезвычайно ценные саркастические замечания! Обрати внимание, как мерзко выглядит!

— Поттер, на данный момент у меня серьёзный разговор с отцом. Не мог бы ты заткнуться?

— Может, мне всё-таки уйти?

— Разве что если ты под одеялом натянешь на себя свои ужасные потёртые джинсы.

— Уж не хочешь ли ты сказать, Драко…

— Хочу, отец. Поттер жив, как оказалось.

— Гарри Поттер? Тот самый Мальчик-Который…

— Тот самый.

— Но Патрон при мне… И потом… И вообще… Не может быть! Я был на его похоронах!

— Ну, на моих похоронах вы тоже, если не ошибаюсь, присутствовали…

— …

— Сожалею, мистер Малфой, но это действительно я. Я опять выжил.

— Давай ещё раз и сначала, Драко. Поттер без… хм… видимого вреда для себя перенёс «Аваду» Тёмного Лорда, и теперь, спустя три недели, я нахожу его в твоей постели в том состоянии, о котором в приличном обществе говорить не принято. Всё верно, я ничего не путаю?

— Мгм… Боюсь, что нет, отец, но когда события излагаете вы, звучит как-то… мгм…

— Драко, несколько дней назад… тогда здесь тоже был Поттер?

— Э-э-э… Да.

— То есть всеобщая надежда волшебного мира, мальчишка-во-все-дырки-затычка, не впервые проводит время в одной кровати с тобой, правильно?

— М-м-м… Можно выразиться и так.

— Сын, я отправляюсь в кухню и жду тебя там. Ради Мерлина, надень на себя что-нибудь. Мне всё-таки хотелось бы сказать тебе несколько слов наедине.

— …

— Драко, мы влипли?

— Пока не знаю… Чёрт, где мои штаны? А, вот. Сейчас… сейчас выясню.

— А палочка тебе зачем?

— На всякий случай.

— Ты… применишь её против отца?

— Давай не будем бежать впереди Хогвартс-экспресса, ладно? Папа умеет удивлять, Гарри.

— Застегни верхнюю пуговицу рубашки, засос видно.

— А ещё у меня на голове полный бардак. Какой стыд!

— Точно, может, для начала заглянешь к парикмахеру?

— Ай! Ты меня зачем за руку дёрнул?

— Чтобы ты упал.

— Я и упал. На тебя, что характерно. И?

— Поцелуй на удачу.

— …

— …

— Драко! Я тебя жду!

— Всё, Гарри, всё, ну?

— Теперь твоя причёска окончательно похожа на мою.

— Было бы чем гордиться! Ужас просто!.. Я пошёл.

* * *

[center]

— Муффлиато! Драко, прежде всего: меня даже не интересует, когда начались ваши отношения. В конце концов, одержим этим мальчишкой ты с первого курса. Ответь только: ты знал, что Лорд снова дал маху?

— Нет, отец. Для меня воскрешение Поттера стало неожиданностью.

— Расскажи, что случилось в Хогвартсе в ночь с первого на второе мая… И, пожалуйста, прекрати теребить волосы — от этого воронье гнездо на твоей голове становится только хуже.

— Ну, после речи Лорда все долго молчали, и вдруг гряз… Грейнджер стала вопить: «Неправда, это неправда!». Все загалдели, затем кто-то в окно увидел полувеликана с Поттером на руках, заорал: «Смотрите, смотрите!», — и народ рванул к окну. Хагрид, заливаясь слезами, приволок тело к замку, все высыпали из школы…

— И ты?

— И я.

— Ты видел труп?

— Видел, но не очень близко — не стал подходить, а потом набежали рыжие, и МакГонагалл, и Слагхорн, и прочие преподаватели и грифиндурки, начались всеобщие стенания, и мне там вообще стало нечего ловить.

— Тогда ты?..

— Отошёл в сторонку, к стене, и сел.

— А потом?

— Потом мимо меня все дружной толпой, рыдая, повалили в замок и унесли тело с собой. Больше я его не видел.

— Дальше?

— Дальше всех студентов без исключения отправили по домам, Лонгботтом устроил истерику на тему, что надо сражаться — мол, Гарри не хотел бы, чтобы…

— Гарри?

— Привыкайте, отец. Это его имя.

— Привыкать? Привыкать?! Драко, у вас… серьёзно?

— Кхм… Я не готов ответить на этот вопрос.

— Подумай и дай мне ответ, сын. Сейчас же!

— Мы… мы не говорили на такие темы, и я не могу…

— Драко! Меня раздражает, как ты всё время мямлишь, едва дело касается Поттера! Да или нет?

— Мерлин мой!.. Да. Нет. Да.

— Так «нет» или «да»?

— Я не хочу, чтобы он погиб!!! Такой ответ устроит?!

— Не кричи на отца… Ты знаешь, что всех преподавателей после сдачи Хогвартса арестовали?

— Слышал.

— Каждого из них, прежде чем отправить в темницу, лично допрашивал Тёмный Лорд. Тем не менее, наш Патрон до сих пор уверен в смерти Поттера. Ты понимаешь, что это значит?

— Э-э-э…

— Это значит, в мальчишке всё-таки что-то есть!

— По крайней мере, неукротимая воля к жизни.

— Не бурчи под нос, это неприлично. Тут даже распоследнему магглу станет понятно: Поттер не так прост, как кажется. Пережить «Аваду» один раз — похоже на случайность, но дважды…

— …привычка?

— Закономерность, Драко, закономерность! Тут надо хорошенько пораскинуть мозгами… И очень хорошо, что ты прибрал парня к рукам. Он нам ещё пригодится.

— Отец, боюсь, вы не совсем правильно…

— Так, дай мне время на размышления до завтра, я поговорю с Нарциссой и, мне кажется, мы сумеем достойно воспользоваться ситуацией.

— Отец, не мне вас учить… но не забудьте, пожалуйста, убрать воспоминание в думосбор.

— Можешь не сомневаться. Любое посещение твоей квартиры попадает именно туда. Я не горю желанием подставляться под Непростительные Лорда — в отличие от Поттера, у меня к ним иммунитета нет… Что ж, пойду попрощаюсь с твоим… бойфрендом.

— Ваши ухмылки не делают вам чести, отец.

— Пра-авда? Фините Инкантатем! Безусловно, когда на твоих шее и груди появлялся ряд откровенных отметин, которые я имел несчастье видеть собственными глазами несколько минут назад, твои мысли были исключительно о сохранении чести, не так ли?..

— …

— Да, и, будь добр, уберись тут. Маму страшно привести в подобный бардак… Мистер Поттер?

— Да, мистер Малфой?

— Я собираюсь прибыть сюда завтра утром в сопровождении жены. Могу я ожидать, что мы вас застанем не в постели и в соответствующем виде? Поверьте, когда я захочу шокировать Нарциссу, я придумаю нечто более элегантное.

— Думаю, мы справимся. Чем обязаны предстоящему визиту?

— О! Знакомство с родителями — подходящая причина?

— Отец!

— Почти уже ушёл. Завтра надеюсь иметь удовольствие лицезреть вас обоих, молодые люди… Позвольте откланяться… Бам-бин, бин-дин, довольный один, бам-бин, бин-дин, виват, Слизерин! Виват, Слизерин! Хлоп!

— …

— …

— Драко, я не ослышался?

— Ты про что?

— Не делай такую невинную физиономию! Ты тоже дефектами слуха не страдаешь.

— А-а, ну папа что-то такое промычал, да… А почему ты так и не встал?

— Насколько я помню, ты сам велел мне оставаться в кровати.

— Вообще-то, имелось в виду — лежи под одеялом, чтобы не сверкать обнажёнными частями тела перед моим отцом, и когда мы вышли, ты вполне мог…

— Не уводи тему разговора! Твой отец только что радостно напевал Пошлую Метловую! Причём момент про Слизерин. Что ты ему наговорил?!

— Я? Да ничего такого! Клянусь. Понятия не имею, что на него нашло.

— Малфой! Не ври мне! И насчёт «знакомства с родителями»…

— У папы своеобразный юмор, Поттер. Ты ещё привыкнешь.

— Привыкну? Привыкну?! Где мои джинсы?..

— Последний раз я их видел под кроватью... Гарри?

— …

— Поттер! Не смей меня бросать, Поттер.

— Почему?

— Меня не бросают!

— Слабая аргументация.

— Да какая тут вообще может быть, к Мордреду, аргументация? Ну папа, ну пришёл, ну застал неглиже, ну спел — и что? Из-за такой ерунды меня не бросают, Поттер!

— Значит, могу считать себя отличным от остальных. Стану первым.

— Если ты сейчас уйдёшь — первым уже никогда не станешь!

— Что?

— Ничего. Всё нормально. Я… был не прав. Ты… можешь идти.

— Куда?

— Откуда я знаю?! В «Дырявый котёл», в «Нору», к соплохвосту на куличики! Ты свободен, Поттер. Как ветер. Встретимся в Малфой-мэноре перед смертью. Надеюсь, успеем помахать друг другу ручками.

— Вообще-то, Драко, я собирался в ванную.

— Так я тебе и поверил!

— Верь — не верь, а мне очень хочется окончательно смыть с себя следы наших совместных… хм… упражнений.

— Ты говоришь это, чтобы поставить меня в глупое положение.

— Собственно, в глупом положении мы с тобой уже постояли оба — минут десять назад, перед твоим отцом. Тебе настолько понравилось? Желаешь повторить?

— Нечего меня утешать. Бросаешь — значит, бросай.

— Малфой, тебя не бросают.

— Слабая аргументация.

— А при чём тут аргументация? Да что такого случилось-то? Ну пришёл твой отец, застал нас неглиже и спел себе под нос песенку — разве из-за этого бросают?.. Особенно когда всё остальное хорошо.

— Гарри… а остальное хорошо?

— Я не жалуюсь. Ты, вроде, тоже. Или?..

— Нет-нет, не жалуюсь.

— Тогда как насчёт совместной ванны?

— Душа, м-м? И отмоемся, и снова… хм… испачкаемся.

— Звучит заманчиво, сказал бы я тебе, если бы ты и так не видел.

— Похоже, Гарри, предложение одинаково… мгм… взбодрило обе стороны.

— Так чего же мы ждём?!

[center]

* * *

— Слушай, а зачем мне это «знакомство с родителями», а?

— Я надеюсь, папа сможет предложить кое-что стоящее. Всё-таки хоть я и наследник, но настоящий хозяин Малфой-мэнора — отец.

— И?

— Ты же слышал о родовых замках, правда, Поттер? И знаешь об их особенной магии? Я смогу проникнуть туда незаметно сам, ещё тебя протащить сумею, но папа, если захочет, проведёт в поместье целую армию — и ни одно защитное заклятье не заметит.

— Драко… а он захочет?

— Видишь ли, он тоже не в восторге, когда Тёмный Лорд использует Малфой-мэнор в качестве своей резиденции, а Малфоев — в качестве половой тряпки.

— Думаешь, этого достаточно для того, чтобы он согласился мне помочь?

— Есть и другие факторы: твоя живучесть, я сам и наша с тобой… близость.

— Хм…

— Отец очень впечатлился твоим повторным выживанием после патроновской «Авады»… А я — его сын. Он спас меня от Лорда, но теперь мы попали в патовую ситуацию. Даже если Патрон не пронюхает, что я не умер, мне так и придётся дожить до старости и откинуть копыта в этой конуре, прикидываясь магглом… если, конечно, Тёмный Лорд не изничтожит всех магглов раньше, чем наступит моя естественная смерть.

— Ну, с первым и вторым факторами и так ясно… А третий?

— Дело в том… в общем, я дал ему понять, что буду очень огорчён, если тебя убьют.

— А ты… будешь огорчён?

— Не задирай брови, Поттер, у тебя всё равно не получается так эффектно.

— А ты не уклоняйся от темы.

— Скажи — ты действительно считаешь меня каким-то бездушным монстром, который может после… ну… после всего случившегося спокойно смотреть, как тебя угробят?

— Ну-у…

— …Уходи, Поттер, ладно? Не могу тебя сейчас видеть.

— Драко, повернись. Да повернись же!.. Я хотел сказать, что не думал, будто такие соображения могут повлиять на твоего отца.

— Он же мне не чужой, Гарри. Родители для меня много чего готовы сделать. Мама перед шестым курсом, как про задание Патрона узнала, к Снейпу кинулась — просить о защите и помощи для меня, даже Непреложный Обет с него взять умудрилась. А тогда, первого мая, когда они обнаружили, что среди эвакуированных из Хогвартса меня нет, они чуть с ума не сошли, особенно во время штурма. Малфои тоже люди, Гарри.

— Я знаю. Тогда, после «Авады», Вол… Тёмный Лорд послал именно твою мать удостовериться в моей смерти. И Нарцисса подтвердила, будто я мёртв, когда я сообщил ей о тебе. Понимаешь? Она не побоялась пойти против Лорда только за известие, что ты в порядке.

— Так вот почему ты удивлялся. Мама точно знала, что ты жив.

— Да… И, Драко… знаешь… я тоже буду очень огорчён, если с тобой что-нибудь случится.

— М-м-м… Именно поэтому ты решил — будет лучше, если ты повредишь меня в своих тисках сам?

— Я тебя обнимаю, вредина, а вовсе не тискаю.

— А ещё ты жарко дышишь мне в шею.

— Могу в ухо. Хочешь?

— Хочу. Я всего хочу. И… подольше.

— Согласен. От «подольше» тоже не откажусь. Восемнадцать лет — это, всё-таки, мало…

* * *

— Драко, мне сейчас надо уйти, иначе Рон с Гермионой опять взбаламутятся и мне придётся врать, где я был и чем занимался.

— Иди. Не забудь, что обещал моим родителям завтра встретиться с ними.

— Драко, я… приду раньше. Вечером, если можно.

— Ну-у… думаю, если ты очень попросишь, я позволю тебе заглянуть ко мне на чашечку вечернего чая.

— Дриппи сервирует стол и украсит его сердечками?

— Тьфу на тебя, Поттер. Убил всю прелесть момента. Чего хихикаешь?

— Смешно, как твоя надменность мгновенно сменилась отвращением. Так один ты умеешь…

— Гарри, оставь в покое мои волосы, я только-только привёл их в порядок.

— Уйду — и у тебя будет целый день на то, чтобы прилизывать свои вихры. Всё равно больше заняться нечем.

— Почему же? Выйду прогуляюсь. Я уже ходил. Тут неподалёку есть магазин бытовой техники. Очень познавательно в плане того, как магглы без заклинаний изворачиваются в домашних делах: блендеры, миксеры, сушилки, гладилки, пароварки, соковыжималки, посудомоечные машины — на этикетках всё написано. А ещё рядом есть кафе, в нём варят неплохой кофе, и пирожные ничего. И там прелестная официантка, которая с удовольствием обслуживает мой столик.

— А дома у тебя есть Дриппи, который с таким же удовольствием сварит тебе кофе здесь и сделает пирожные.

— Нет, Дриппи — это не то. Ничто не заменит живого человеческого общения! Когда сверкают глаза, румянятся щёки, робкая улыбка трогает нежные чувственные губы, и проказливый язычок…

— Драко!

— Ай! Поттер, мне больно! Не дёргай мою потрясающую шевелюру… если, конечно, у тебя нет желания использовать мой волос в Многосущном. Такое стремление я ещё могу понять.

— Оттаскать тебя за патлы — меньшее, что ты заслуживаешь за подобные провокации.

— Ага! Ты находишь возбуждающим превратиться в меня!

— Я?! Вообще-то, когда я говорил о провокации, я имел в виду твою попытку заставить меня ревно…

— Конечно, ты! Не спорю, сама мысль уже волнует кровь. Представляешь — подходишь ты под Многосущным ко мне, весь такой великолепный блондин…

— Похоже, вовсе не я нахожу возбуждающим превратиться в тебя. Твоя бабка просчиталась — имя Нарцисс надо было приберечь для внука, а не отдавать его женский вариант дочери.

— …и властно притягиваешь меня для обжигающего, сумасводящего, страстного поцелуя, и… мнямпф!

— …

— …

— Разве я в своём обличье не справляюсь?

— Ну не то чтобы это был прямо-таки сумасводящий…

— Продолжай в том же духе — и будешь целоваться с зеркалом.

— …но в целом ты справляешься, Гарри… Давай ещё, а?

* * *

— Хлоп!

— …все углы заполонили отбросы общества, и эти стены осквернены…

— Гарри! Слава богу!

— О, Гермиона… Рон… Привет, вы уже здесь?

— Какой позор! Мой дом истоптан ногами предателей крови и грязнокровок, они разгуливают по нему, словно…

— Мы-то здесь, а тебя нет!

— И к чему такая агрессия? Разве я заложник в собственном доме? Уже и выйти не могу ненадолго… скажем, выпить кофе в кафе неподалёку?

— Гнилой плод моего чрева, который лучше бы никогда не рождался на свет, буквально надругался над благородным наследием Блэков, когда…

— Ф-фу, пойдём отсюда, а? Сил уже нет её слушать. Поднимемся на второй этаж?..

— Не пудри нам мозги, Гарри! Ты выходил без Маскирующих и без Многосущного? Все запасы оборотки хранятся у Гермионы!

— И комната, Гарри… твоя постель не тронута.

— Ты… ты был у этой своей… Корбэй? Ты спал с ней?!

— Чёрт возьми! Я умею убирать кровать — вы не знали? И в маггловском Лондоне мне ничего не грозит — без очков и шрама меня даже маг не узнает, не говоря уж об обычных жителях! Ты сама так считала, Гермиона! Да что с вами такое, в конце концов? Вы… вы… я не Сириус, сбежавший из Азкабана, которого все ищут!

— Гарри, успокойся. Мы волнуемся за тебя. И ты ошибаешься — твоё положение сейчас ничуть не лучше, чем было тогда у Сириуса. Тебя тоже объявили в розыск — ты забыл? А Живоловов ещё помнишь? Они, между прочим, никуда не делись — по-прежнему рыщут кругом, выслеживают нелояльных.

— Это ты забыла, Гермиона! Меня уже никто не ищет, потому что я мёртв. И не такой дурак, чтобы снова попасться на произнесении имени Вол… Тёмного Лорда.

— Гарри… Гарри? От тебя пахнет.

— А я что говорил! Наверняка её духами! Да, Гермиона?

— Да нет, какие уж там духи… Ты вчера пил, Гарри?

— Не то чтобы… хотя, вообще-то… короче, да.

— Напился и уснул где-нибудь в совершенно не подходящем месте, а теперь стесняешься признаться?

— Почему же не подходящем? Мне там всё подошло.

— Гарри, Гарри… ты как ребёнок — импульсивный и безответственный.

— Я не верю ни единому твоему слову, Гарри. Ни в какое кафе или бар ты не ходил и не спал там. А если и ходил, то наверняка со своей французской фифой. Я… я Джинни скажу, чтобы она к тебе на расстояние заклятия не подходила!

— Делай как знаешь, Рон. Я не обязан перед тобой отчитываться. И, говоря откровенно, сомневаюсь, чтобы Джинни вдруг стала тебя слушаться.

— Да как ты!.. Да что ты себе!.. А ты чего веселишься, Гермиона?!

— Извини. Представила, как ты пытаешься командовать Джинни.

— Ничего смешного!.. И ты заметила — Гарри не отрицал мои догадки?

— А ты заметил, что сам себе противоречишь? Вспомнил, что запасы Многосущного у меня, но забыл, что Гарри познакомился с Корбэй в облике Барни. Как бы она его узнала без оборотки?

— Э-э-э…

— Ладно, хватит ругаться. Давайте ближе к делу. Гарри, я успела встретиться почти со всеми АДовцами, предупредила. Какие действия мы должны предпринять?

— Мне кажется, будет правильным, если наши в ближайшие дни под разными предлогами и в различных обличьях побывают около Норы — мы должны отлично знать местность. А потом будем ждать. Едва сработают Сигнальные — все аппарируем туда под Дезиллюзионными чарами и вступаем в бой.

— Ты отдаёшь себе отчёт, что никого из взрослых магов не будет? Кто-то всё ещё в тюрьме, кто-то под наблюдением, а такие, как Слагхорн, и вовсе не рискнут вмешиваться, даже если им рассказать о готовящемся нападении.

— Мы сами взрослые, Гермиона. И в Министерстве, когда мы туда отправились за Сириусом, на пятом курсе, тоже поначалу не было «взрослых», а там мы неплохо справлялись впятером против десятерых Пожирателей.

— Тогда они осторожничали, стараясь не повредить Пророчество. Сейчас щадить нас никто не станет.

— На нашей стороне внезапность. И ещё надо продумать, как действовать командой. А то тогда, у Хогвартса, если бы Луна, Эрни и Симус не оказались случайно поблизости, когда мы на пути к Дракучей Иве попали в скопление дементоров… М-да… Рон, вы где обосновались?

— У Билла и Флёр. Пришлось магически расширить Шелл-коттедж, иначе там негде было разместиться всем.

— Отлично! Заодно и отдохнёте.

— Какой уж тут отдых… Ладно, я пойду. Меня Джордж в магазине ждёт. Пока! Хлоп!

— Ты не обижайся на него, Гарри.

— Я не обижаюсь.

— И прости Рона за несдержанность… Ты знаешь, они так и не смирились со смертью Фреда. Больше всех она ударила по Молли и Джорджу, конечно, но тяжело переживает вся семья. А тут ещё им пришлось переселиться, потому что Нора вот-вот будет атакована — это же их дом, с ним так много связано. Они едва успели вернуться туда от тётушки Мюриель, и вот снова… Все нервничают, Артур ходит совершенно потухший, словно в нём моторчик какой-то сломался. Молли то и дело принимается плакать, у Джинни тоже глаза на мокром месте. Джордж вообще похож на свою бледную тень. Билл разрывается между ними, работой и беременной Флёр — у неё не самый приятный период токсикоза. Рон весь издёргался, готов взбелениться по малейшему поводу. Дай ему время, Гарри, и он придёт в норму.

— Я понимаю, Гермиона, и дам Рону столько времени, сколько смогу. К сожалению, его может оказаться не так много, как хотелось бы.

— Ты… ты узнал что-то новое о местонахождении Тёмного Лорда?

— Пока нет, но вскоре, надеюсь, узнаю… Иногда мне даже жаль, что наша связь с Лордом пропала — как было легко выяснить, где он и чем занимается. А теперь отсутствие информации напрягает.

— Нет уж, я предпочитаю тебя отдельного!

— Но это бы так упростило дело!.. И Нагини для меня теперь — закрытая книга, я и поговорить-то с ней не смогу.

— Нам не беседовать с ней надо, а уничтожить. Кстати, клыки василиска хранятся у меня.

— Хорошо. Но до Нагини нельзя добраться, пока не разрушишь охраняющий её защитный купол. Не похоже, чтобы Вол… Тёмный Лорд ограничился обыкновенным Ограждением.

— Пожалуй. Я постараюсь найти контрзаклятие для этой сферы. Ты же не против, если я буду пользоваться библиотекой Блэков?

— Что ты! Конечно, нет. Кричер тебя знает, знает, что ты допущена в любой уголок дома… если хочешь, я попрошу его помогать тебе разбирать книги — мне кажется, в библиотеке сам чёрт ногу сломит.

— Попроси. Да, а как же миссис Блэк? Библиотека же на первом этаже.

— А что она? Задвинешь шторки на портрете — и дело с концом. Поорёт, поорёт да перестанет. Кажется, даже Кричеру уже надоели её вопли. Раньше слушал часами, поддакивал, а теперь коротко поклонится, когда шаркает мимо — и дальше по делам спешит.

— Ладно, разберёмся… Пожалуй, мне тоже пора. Тебе, наверное, после бурно проведённой ночи надо поспать?

— Э-э-э…

— Так с кем же ты пил, Гарри?

— Гермиона, я тебя очень люблю. И Рона. Но всё-таки, может, не стоит так откровенно меня пасти?

— Раньше это называлось «дружеское участие», и ты делился с нами всем. А теперь у тебя появились тайны. Ещё чуть-чуть — и даже я поверю, что ты влюбился, и у тебя бурный роман.

— Кстати, уж коли мы заговорили о романах… Как у вас с Роном дела?

— Когда хорошо, а когда и… никак. Не до того.

— Дай ему немного времени, Гермиона, он придёт в норму, и всё у вас наладится.

— Возвращаешь мне мои слова?..

— Не усмехайся так горько, я не издеваюсь. Но ведь сказанное тобой — правда. Надо просто не давить и иметь терпение.

— Я готова ждать, Гарри. В конце концов, к ожиданию в наших отношениях я привыкла больше, чем к чему-то ещё… Гарри, ответь мне, пожалуйста…

— Да?

— Ты же снова не сделаешь такую глупость — не пойдёшь к Тёмному Лорду один?

— …

— Пообещай мне, Гарри!

— Хорошо, обещаю взять вас с собой, если будет хоть малейшая возможность. Довольна?

— Не совсем, но вряд ли я смогу добиться от тебя чего-нибудь ещё.

— Пойдём, я провожу тебя до дверей.

— …До завтра!

— Пока. До встречи.

— Хлоп!

— Вж-жик! А-а-а, жалкое отродье, чем же ты околдовал моего сына, что он за здорово живёшь подарил тебе дом?

— Слушайте, заткнитесь уже, в конце концов. Надоели. Я Сириуса просто любил, в отличие от вас. И с радостью бы променял всё наследство, включая родительское, на него — живого и здорового. А вам не мешало бы хоть на секунду задуматься, нет ли вашей вины в том, как внезапно и нелепо оборвалась жизнь обоих ваших сыновей. Вы же только вопите почём зря и совершенно бессмысленно поливаете окружающих грязью. Пора бы уже сообразить — мы всё равно никуда не уйдём. А вы из своей рамы только и можете, что изрыгать проклятья. Вам бы плакать надо: ведь чистокровная ветвь рода Блэков обломилась, исчезла навсегда!

— Конечно, это огорчительно. Но почему я, по-твоему, должна реветь ревуном из-за этого?

— Но вы же так радеете о чистоте крови! К тому же сыновья-то погибли ваши, а не чьи-то, как вас там… Вальбурга.

— Не тебе меня учить, мальчишка. Ты ничего не знаешь о скорбящем материнском сердце!

— А мне и не надо. Как бы вы ни скорбели, теперь это уже бесполезно. Надо было по-человечески обращаться с ними, пока они были живы! А вы… Когда Сириус вернулся из Азкабана, где провёл двенадцать лет — за преступление, которого не совершал, между прочим… когда он был измучен и слаб, вы не нашли для него ни одного доброго слова. Ни одного!.. И до сих пор именуете его позором вашего чрева — только потому, что он не соответствовал вашим ожиданиям… К чёрту, мне не о чем с вами разговаривать!

* * *

— Хлоп!

— Поттер, ты рано. Я не успел подготовиться к твоему приходу — видишь, фейерверки не распакованы, и цветы на ковровую дорожку посыпать не успели, и… мнямпф!

— …

— Не то чтобы мне не нравился такой способ приветствия, но всё-таки… что-то случилось, Гарри?

— Драко, давай пользоваться тем, что мы живы, а?

— Ничего не имею против. Когда начнём? Отдышаться после поцелуев дашь, или сразу примемся кутить? Достать огневиски? Или по девочкам?

— Для начала сотвори со мной что-нибудь… ужасно непристойное, м-м? А потом мы откроем бутылку того вина, которое ты предлагал вчера, и молча выпьем по бокалу, хорошо?

— По одному?

— Угу. Напиваться не входит в мои планы. Затем мы поужинаем и будем делать вид, как будто так было и будет всегда, ладно? Как будто в мире больше нет никого, только ты и я…

— Знаешь, раз теперь у меня есть палочка, я даже могу попробовать расширить комнату и сотворить фальшивый камин. Хочешь провести вечер у камина?

— Очень! Только… как понять фальшивый? Электрический?

— На твоём лице написано такое отвращение, что я даже не буду спрашивать, чем тебе насолил электрический камин… Нет, фальшивый он потому, что к каминной сети не подсоединён. Огонь в нём разжечь можно, а вот переместиться — фиг.

— А кресло будет? Одно на двоих?

— Я попробую.

— Сделай его пошире — вдруг нам захочется в нём не только посидеть, но и…

— …полежать? А месье знает толк в извращениях. Только в ванную я с тобой больше ни ногой. Слишком тесно и скользко. Похоже, там можно только мыться. У меня теперь полно синяков.

— Во время процесса ты не жаловался. И сам только что напомнил — есть увеличительные чары.

— Не рискну их использовать на маггловской технике, которая там понастроена — ещё поломается, тогда вообще вода литься перестанет. И мне придётся, как коту, мыться собственной слюной.

— А хорьки разве себя не вылизывают?

— Не знаю, не интересовался. Но могу попробовать.

— …Драко, так как насчёт непристойного? По-моему, мы слишком много говорим для людей, собирающихся заняться кое-чем поувлекательнее.

— Ладно, уговорил, начну пробовать с тебя.

— Что именно?

— Практиковаться в вылизывании.

— Звучит… интересно.

— Весь в твоём распоряжении, Гарри. Но для чего-нибудь по-настоящему возбуждающего на тебе чересчур много одежды. Иди сюда, будем срочно исправлять ситуацию…

— Всё-таки мне самое место в Святого Мунго.

— И тебя с добрым утром, Драко. С чего бы такие мрачные мысли?

— Да вот проснулся, гляжу на тебя и думаю, насколько же это ненормально — вторые сутки подряд (Гарри, ты только вдумайся!) иметь полную возможность брать тебя за яй… в общем, за любые места, причём не в переносном смысле.

— А пялиться на меня, пока я сплю — нормально?

— Между прочим, неприлично подглядывать! Дал бы знать, что проснулся.

— Вот ещё! И потерять возможность полюбоваться твоей умильной гримасой?

— Поттер! Я вовсе не умилялся!.. Ну, может, совсем чуть-чуть… ты такой взъерошенный со сна… Нет, правда — пора в Мунго.

— А как же насчёт взять меня за разные места? Чтобы попасть в колдопсихиатрию, нужно нечто более существенное, чем взгляды!.. Ах!

— И как, по твоим ощущениям, я продвигаюсь в существенном?

— Не… неплохо, и даже… очень неплохо… Ох, Драко, а там?..

— Сейчас будет тебе и там, сексуальный вымогатель. Дорвался до плотских удовольствий, да?

— М-м-м… можно подумать, тебе оно… ох… не нравится. До импотенции нам обоим очень… ах… далеко. О-о-о! Перестань дразнить и приступай к делу по-настоящему!.. Хотя стой! Сейчас мы… подожди, надо только повернуться, ага…

— Крюкорог тебя забодай, ты чего творишь?

— Я читал, есть такая поза… сейчас, сейчас… Вот! Теперь мы можем… м-м-м… одновременно… м-м-м…

— Ох!.. Даже и не представлял, что ты интересовался подобной… ах… литературой. Но ты, пожалуйста, продолжа-ай!..

— Читать?

— Действовать!!!

* * *

— Надо не забыть вычеркнуть из рождественского списка желаний «одновременный оргазм с Гарри Поттером». Чего Санту напрягать, коли сам справляюсь.

— Мне тоже пора в Святого Мунго.

— А тебе по какой причине?

— За извращения. Сам посуди: получать удовольствие от твоих язвительных реплик — это надо качественно умом двинуться!

— Тут ты не прав. Удовольствие ты, конечно, получил, и именно от моего колючего языка, но в другом… э-э-э… контексте. А сейчас у тебя просто посторгазменное благодушие и примирение со всем миром, включая меня.

— Драко… ты правда изменился. Вернее нет, может, не ты изменился, а твоё отношение ко мне. Почему? Что я такого сделал?

— …

— Драко? Ты… ты побледнел, и морщинка опять… Малфой!

— Ты умер, Гарри.

— Ну да, я… да. И что?

— Ты не понимаешь.

— Объясни, и я постараюсь.

— Не могу. По крайней мере, сейчас — не могу. Может быть, как-нибудь позже.

— Учти — я не забуду… Слушай, как насчёт завтрака? Я могу даже сам приготовить.

— Потрясающе! Гарри Поттер в роли моего домовика. Не забудь надеть кружевной фартучек на свои обнажённые телеса, и это станет моим самым любимым эротическим воспоминанием.

— Фартучек — можно, но, извини, обнажёнку обеспечить отказываюсь. Я обещал твоему отцу вести себя прилично.

— У нас есть ещё минимум полчаса на разные непристойности.

— Знаешь что? Я предпочитаю перестраховаться. Вдруг твои родители не безупречно пунктуальны?

— Ну тогда на тебя смотреть неинтересно, на одетого. Я лучше ещё подремлю.

— А я в душ, а потом — в кухню.

— Не забудь коронную реплику «Кушать подано», когда всё будет готово.

— Драко?

— М-м?.. Мнямпф!

* * *

— Хлоп!

— Доброе утро, отец. Доброе утро, мама.

— Доброе, сын.

— Здравствуйте, мистер и миссис Малфой.

— Приятно снова видеть вас… я могу называть вас Гарри?

— Да, миссис Малфой, пожалуйста. Мне будет приятно.

— Не вижу особого удивления, Нарцисса. А ведь ты не выказала его и тогда, когда я упомянул, кто именно… м-м… гость нашего сына. Тогда я решил, что ты мне просто не поверила, но сейчас…

— Отец, мама знала, что Гарри жив. Ведь Патрон именно её послал удостовериться в смерти Поттера.

— Знала? Ты знала и молчала?..

— А к чему было раньше времени поднимать суету? Вводить тебя в трепетания, искушение и будоражить, возможно, неоправданные надежды? На аудиенциях у Тёмного Лорда, Люци, ты бываешь несоизмеримо чаще меня, такое знание могло, скорее, повредить, чем помочь. Я не для того дала Гарри шанс сохранить жизнь, чтобы он тут же его и упустил.

— А я, мама?

— Ну, ты и сам, как я вижу, всё выяснил, и даже сумел извлечь из данного обстоятельства существенную приятность для себя.

— Мама!

— О Гарри, надеюсь, вы извините меня за некоторую бестактность высказывания?

— Знаете, шокированное выражение лица Драко того стоило.

— С кем я связался? Нет, с кем я связался?!

— С Гарри Поттером, я полагаю. Странно, что ты этого не заметил, сын.

— Я заметил… Могу я предложить что-нибудь выпить?

— Чай, Драко, пожалуйста. С мятой.

— А мне с лимоном.

— Хорошо. Дриппи, сделай, пожалуйста, чай для мамы и папы, мне кофе, а Поттеру?..

— Присоединюсь к тебе. Мне со сливками.

— Ну, слышал? Действуй.

— Да, мастер Драко, всё будет исполнено.

— Смотрю, у тебя приятное нововведение — ты наколдовал камин.

— Предлагаю там же поставить чайный столик и кресла. Посидим у огня?

— С удовольствием, сын. Должна сказать, у тебя довольно уютно и чистенько.

— Это он к твоему визиту подготовился, Нарси. Не думай, будто так тут всегда.

— Я вовсе так и не думаю, Люциус. Я неплохо знаю своего сына. Но приятно, что он ещё ценит свою мать, и к моему приходу навёл порядок.

— Дорогие родители! Может быть, мне вас покинуть, чтобы вы без помех могли обсудить моё поведение и недостатки воспитания? Я чувствую себя лишним.

— И впрямь, Люци, как мы могли? Ребёнок, когда ощущает себя лишним, получает моральную травму! Срочно поинтересуйся, как его дела!

— Неплохо, мама, спасибо.

— Нарси, я тебе удивляюсь — как могут быть у него дела, если ему восемнадцать, у него отдельная квартира и отдельный Поттер? Да они из койки, небось, не вылезают. А пока не вылезают — тут с ними ничего произойти не может! Разве что натрут себе некие неназываемые места.

— Отец! Вы…

— Люци, наш мир полон опасностей. Даже не вылезая из койки можно получить какое-нибудь не слишком приятное заболевание! Ты помнишь, как несколько лет назад ты…

— О! Ну мы же тогда этот недуг быстро вылечили, не так ли?

— Если бы ты сразу признался, мы бы вылечили его ещё быстрее. И уж совершенно непонятно, за что должна была страдать я. Мы бы вообще не получили никакой заразы, если бы ты не…

— Нарси, тут дети. Не стоит ворошить прошлое. Особенно при них.

— Э-э-э… Если вы так пытаетесь вывести разговор на определённую тему, миссис Малфой, то — нет, я ничем таким не болею.

— Мерлин мой! Ничего себе семейный совет, блин!

— Драко, что за выражения?

— Послушайте, или мы стараемся говорить о деле, или давайте отпустим Поттера. Он совершенно не обязан выслушивать интимные подробности вашей семейной жизни. Я, правда, тоже, но я потреплю.

— Мастер Драко, чай и кофе готовы.

— Итак, предлагаю пересесть за чайный столик и попытаться начать с начала. Неужели нам больше не о чем поговорить?!

* * *

— Отец, я, надеюсь, ты не станешь отрицать, что нынешнее положение таково, что остаться в стороне не получится. Надо определиться, кому ты собираешься помочь. И я, как ты понимаешь, уже выбрал.

— Неудивительно. Мистер Поттер гораздо привлекательнее.

— Отец! Я серьёзно.

— Мерлин мой, Драко! За кого ты меня принимаешь? Я тоже умею ценить мужскую красоту.

— Да-да, Драко. Причём не меньше, чем женскую. Не так ли, дорогой?

— Мама! Да что же это такое! Я же просил!

— По-моему, ты слишком напряжён, Драко. Да и мистер Поттер… Мой сын скупится на комплименты для вас, мистер Поттер? Вы потому и покрылись нежным восхитительным румянцем, что не привыкли их слышать?

— Я… мнэ-э… ну, пожалуй, Драко и правда нечасто говорил мне комплименты за время нашего знакомства.

— Мне стыдно за твоё поведение, сын. Если ты не будешь говорить своим партнёрам приятные вещи — кто станет долго тебя терпеть?

— Малфоев любят в том числе за медоточивый язык. Посмотри на меня, Драко, — разве смогла бы я прожить столько лет с твоим отцом, если бы не его умение быть ласковым, чутким и нежным?.. Особенно после того, как в чём-нибудь провинится.

— То есть ты считаешь, отец, что сравнение Поттера с Лордом — это комплимент, который заставит Гарри проникнуться ко мне тёплыми чувствами?

— Сын, злость тебе не к лицу. И прекрати яростно болтать ложкой в чашке, у мамы от звона разболится голова. А в остальном… готов признать, что выбрал не самый удачный объект для…

— Мы сегодня вообще поговорим о чём-нибудь важном или убьём время на бесплодное топтание на месте?!

— Мне кажется, или ты ревнуешь, Драко?

— Кажется, отец! И я предпочёл бы, чтобы вы флиртовали не в моём и мамином присутствии.

— За меня не волнуйся, Драко, я привыкла.

— Я! Я не привык! И привыкать не собираюсь! Или мы беседуем по делу, или мы с Поттером уходим.

— Драко, стремление очаровывать — часть малфоевской натуры, и я не понимаю, почему ты не хочешь признать действенность подобной тактики, в то время как…

— Всё, Поттер, пошли. Удачного дня, оте…

— Сядь! И вы, мистер Поттер, тоже.

— Вот видишь, милый, стоило всего лишь проявить твёрдость — и твой отец вернулся к деловому тону. Я рада, что ты научился с этим справляться, сын.

— Итак… Какие у меня гарантии, мистер Поттер?

— Гарантии чего, мистер Малфой?

— Того, что после победы не последует гонений на меня и мою семью. Сейчас у Лорда в Министерстве всё схвачено, там танцуют под его дудку. Что случится, когда к власти придёте вы и ваши сторонники? Опять начнутся аресты Пожирателей Смерти и просто сочувствующих. Чистокровные семьи станут преследовать и ущемлять в правах только за то, что они гордятся своим происхождением. На имущество и счета наложит лапы новое правительство. Скажите — в чём моя выгода? Чего я добьюсь, помогая вам? В любом случае, вы же понимаете: Малфои — не Уизли, остаться вне подозрений как Главным Соратникам Избранного нам вряд ли удастся. Слишком много всего за плечами.

— Грехи в рай не пускают, так, мистер Малфой?

— Я вообще не спешу в рай. Мне бы с земным существованием разобраться.

— С земным всё будет достаточно просто: каждый получит по делам. Так что степень вашей ответственности будет измерена вашим вкладом. На данный момент некий задел от вашей семьи уже есть: и Нарцисса, и Драко оказали мне помощь в определённой, важной для меня, ситуации. И когда придёт время, я буду свидетельствовать в их пользу. В отношении же главы семьи я пока не имею чёткой позиции.

— Мистер Поттер, это вымогательство?

— Нет-нет, мистер Малфой! Я всего лишь обрисовываю, как обстоят дела на сегодняшний день. Разительные перемены никто не исключал, не так ли?

— Надеюсь, вы принимаете во внимание, что я по-прежнему нахожусь на службе у Тёмного Лорда, и это не такая работа, с которой можно уволиться?

— Не просто принимаю, в некотором роде на это даже рассчитываю.

— Вы… предлагаете мне заняться шпионажем?

— Я предлагаю вам делиться некоторыми, полезными для меня сведениями.

— К примеру?

— Мистер Малфой, существует печально известное нам обоим пророчество, по которому мне суждено встретиться с Тёмным Лордом в поединке и наконец-то окончательно… решить наши разногласия. Для претворения предсказания в жизнь мне необходимо знать, где и когда он будет находиться. Драко сообщил мне, что в июне господин Том Риддл собирается гостить в вашем доме. Я должен попасть туда.

— Драко?

— Да, отец, я рассказал ему и обещал провести в Малфой-мэнор. Но вы понимаете — прибыть незаметно мы сможем только вдвоём, а вот если подключитесь вы…

— Ты отдаёшь себе отчёт, сын, что в случае вашей неудачи скрыть моё участие не получится? Ведь я не мог не почувствовать вторжения на территорию толпы посторонних людей?

— Я в вас уверен, отец. Вы обязательно что-нибудь придумаете. Нарушение защиты, ремонт дальнего крыла, недосмотр домовика… да мало ли какие причины могут быть!

— Ты не хуже меня знаешь — Патрона не волнуют причины, ему важен результат.

— Мистер Малфой, но даже он считает вас скользким другом — выходит, вы уже не раз использовали на нём свои приёмы?

— Люци просто не мог удержаться, Гарри.

— Нарцисса, побойся Мерлина. Ты же в курсе: Патрон до и после возрождения — два разных… мгм… человека. Нынешние его методы отличаются от прошлых, и прежние приёмы не всегда действенны. Подумай: разве в минувшие годы мыслима была ситуация, когда он так обращался с нами?.. Хорошо, я обеспечу проникновение на территорию поместья ваших сторонников, мистер Поттер.

— Спасибо, мистер Малфой. После поединка мне не хотелось бы остаться наедине с бывалыми Пожирателями Смерти, только что потерявшими своего главу. Боюсь, они могут быть… не совсем адекватны.

* * *

— Ф-фух, кошмар просто. Я устал невыносимо. Поваляемся? Ты не против?

— Не против… Да уж, никак не ожидал, что твои родители такие.

— Я сам от них не ожидал, Гарри. Сумасшествие какое-то. Полное ощущение, будто они серьёзно отнеслись к выражению «знакомство с родителями» и задались целью показать себя во всей красе. Надеюсь, ты не думаешь, что моя мать часто позволяет себе устраивать такие представления при посторонних? На самом деле, я такое вообще наблюдаю от силы третий раз в жизни…

— То есть ты хочешь сказать…

— Да, похоже, они действительно отнеслись к тебе как к потенциальному члену семьи.

— В таком случае тяжёлая у тебя жизнь, Драко.

— Согласен, не из лёгких… И чего ты ухмыляешься?

— Да так. На минутку представил, словно мы с тобой и правда члены одной семьи. Нам придётся так же воевать друг с другом всю совместную жизнь? Забавно.

— Если говорить откровенно, мне совсем не забавно.

— Почему?

— Гарри, ты… ты правда не понимаешь, да?

— Чего именно я не понимаю? Уточни, пожалуйста.

— Мне не нужно… так. Я не хочу врать и воевать в своей постели. Только не там. Дом — это же не стены, Гарри. Дом — это люди, которые тебя ждут и на которых можно положиться.

— Ты говоришь настолько серьёзно, как будто уверен, что у нас с тобой — вот конкретно у Гарри Поттера и Драко Малфоя — может быть общий дом.

— То есть ты считаешь, не может?

— Скажи, ты и в самом деле способен представить наш общий дом? Такой, как говоришь? Нашу семью, в общем? Ведь это же… ну, как объяснить?.. Я на первом курсе в Хогвартсе нашёл зеркало Еиналеж. И три дня ходил в ту комнату — не мог оторваться. Там были все Поттеры. И мама с папой. Мама улыбалась и плакала, глядя на меня, а папа клал руку ей на плечо, и мы были втроём. И я всё смотрел и смотрел, как мы — вместе… А у Рона есть баламутные братья, и крикливая, но заботливая Молли, и немножко не от мира сего Артур, но они тоже — вместе, как бы единое целое: родители и дети, понимаешь? И Джинни… когда я с ней встречался, она была такая… тёплая, настоящая… и немножко похожа сразу и на Молли, и на мою маму тоже, и мне казалось…

— Поттер, не продолжай.

— Но я хочу объяснить!

— Считай, объяснил… И ты прав.

— Мне нужно, чтобы ты понял: ты мне нравишься, Драко. Я… ценю то, что между нами, но…

— Обычно «но» всё и убивает.

— Не злись.

— Я не злюсь.

— Когда ты так усмехаешься — значит, тебе горько и ты злишься.

— Поттер, ты слишком хорошо меня изучил за несколько дней.

— Вообще-то, мы знакомы с тобой семь лет.

— Раньше оттенки моей усмешки тебя не волновали.

— Раньше мы не спасали друг другу жизнь и не спали в одной кровати.

— Ну, теперь уже недолго осталось. Скоро разочтёмся.

— Драко?

— Да?

— Ты хочешь сказать, у нас с тобой всё только до… ну, до сражения с Лордом? Ты… со мной только потому, что это ненадолго?

— Я с тобой потому, что мне этого хотелось. А в остальном… Гарри, я вообще не уверен, переживёт ли хоть один из нас сражение. Давай пока не будем ни о чём таком, а? У меня при одной только мысли мурашки по телу и такая пустота внутри — выть хочется. Лучше подвинься ко мне и обними.

— …Драко, когда ты моргаешь, твои ресницы щекочут мне шею.

— Неприятно?

— Странно.

— Тогда я не буду моргать. Я закрою глаза и буду за тебя держаться.

— Нет, ты будешь держать меня.

— Это всё равно, Гарри. Сейчас это одно и то же.

* * *

— О чёрт!

— Что случилось? Гарри?

— Проспали! Как я вообще умудрился заснуть днём?! Рон и Гермиона меня сотрут с лица земли! И мокрого места не останется! Вставай, ты идёшь со мной!

— Я? Зачем?

— Не лупай на меня удивлёнными глазами, мне только утром ещё раз напомнили, что Малфои — личности скользкие, и никто лучше них не поможет выпутаться из сложной ситуации. Так что вытаскивай свою задницу из кровати и аппарируем, будешь помогать мне врать.

— Гарри, ты, наверное, не проснулся до конца, и поэтому соображаешь даже хуже, чем обычно. Врать можно тому, кто тебе верит. Твои же друзья не поверят мне ни за какие шоколадные лягушки. Наоборот, только ещё больше усомнятся в твоих словах.

— Значит, будешь служить отвлекающим манёвром… Драко, ну пойдём. Всё равно рано или поздно придётся им сказать.

— Сказать о чём?

— Расслабься, не обо всём. Только о том, что ты мне помогаешь. И сейчас самый удачный момент, я считаю.

— Правда? Почему же ты не поставил меня в известность об этом моменте заранее?

— А меня только что осенило! Всё, хватит трепаться. Дальше в красноречии будем упражняться уже там. Ну?

— Там — это где, позволь спросить? И зачем ты меня так прижал?

— Там — это у меня, а прижал я тебя для совместной аппарации.

— Поттер! Я не успел причесаться!

— Неважно. На моём фоне ты всё равно будешь выглядеть так, словно полчаса назад сделал укладку. Хлоп!

* * *

— Хлоп! И тишина… Даже странно. Миссис Блэк? Вы дома?

— Вж-жик! Чего тебе, чума болотная?

— Гарри, ты невыносим! Что бы изменили несколько секунд, пока я привёл в порядок свои во… Мордред! А это ещё кто?!

— С-северус С-снейп?

— О Господи! Совсем забыл! Нет, мы не он! И мы никого не убивали!

— С ума сойти!.. Кха-кха-кха! У тебя всегда так весело, Поттер? Кха-кха-кха! И пыльно?

— Апхчи!.. Нет, только когда приходишь впервые. Тут, видишь ли, без меня наложили чары от непрошенных гостей, а мне всё некогда ими заняться. Апчхи!

— Аллергия? Хреновый ты хозяин, чаще надо в доме убираться. И пыльных призраков развоплощать…

— Так зачем ты меня звал, позорище дома моих предков?

— Проверял, не извели ли вы себя сами своим ядом. Переживал — вдруг больше не смогу наслаждаться нашими диалогами?

— Ещё немного — и не сможешь. Твоя грязнокровая подружка поклялась убить тебя, если ты, конечно, ещё жив…

— Поттер, где мы? И почему ты препираешься с портретом?

— Мы в доме Блэков, а это…

— Гарри! Гарри! Наконец-то!!!

— Бабушка?!

— Где тебя опять носило, в конце-то концов? Гермиона уже… Стоп, это же не…

— Да, Драко, это я. Приятно тебя видеть. Хотя мне и сложно понять, что ты забыл в компании этих отбросов общества.

— Так сложились обстоятельства, бабушка.

— Гарри! Это Малфой!

— Потрясающая наблюдательность, Уизли. Поздравляю.

— Рон, убери, пожалуйста, палочку. Всё в порядке. Тут не на кого накладывать проклятия.

— Но он же умер, Гарри! Было сообщение в прессе, и фотографии…

— Очевидно, журналисты поторопились меня похоронить, Грейнджер.

— Давайте пройдём в гостиную и там уже поговорим, ладно?

— Выкрои потом минутку побеседовать и со мной, Драко.

— Хорошо, бабушка, я постараюсь.

— Нам на второй этаж, Драко.

— Поднимаюсь.

— Я пойду последним, чтобы Малфой какой фортель не выкинул.

— Рон! Да он даже палочку не доставал!

— Неважно.

— Приятно, что у меня слава настолько опасного человека.

* * *

— Рон, Гермиона, я знаю, что вы знакомы…

— Даже слишком хорошо знакомы!

— …но хочу вам ещё раз представить Драко Малфоя. Как вы видите, он действительно жив, и…

— И всё такой же мерзкий хорёк!

— …и на данном этапе стал нашим союзником. Прошу вас принять это во внимание.

— Гарри, я тебя последнее время не понимаю. Совсем. Ты совершаешь какие-то странные вещи. То пропадаешь на два дня, а, вернувшись, несёшь какую-то чепуху про то, что потерял палочку и заблудился, то целуешься с Корбэй, то напиваешься с кем-то, и не говоришь, с кем, теперь вот Малфоя привёл. Ты вообще в своём уме?

— Ты целовался с корзиной, Поттер? Фетишизм прогрессирует? И впрямь пора крепко задуматься о твоём душевном здоровье.

— Малфой, помолчи. Рон, скажи — ты мне доверяешь? Потому что если опять получится, как в лесах, то лучше скажи сразу и отойди в сторону. У меня не будет времени отвлекаться на тебя.

— Ты… ты… Я же вернулся!

— Я не об этом, Рон. Я говорю, что сейчас похожая ситуация: происходит нечто, о чём ты не имеешь чёткого представления, а у меня нет возможности прямо сейчас тебе всё объяснить.

— То есть ты хочешь сказать, Гарри, что на этот раз представление о происходящем у тебя имеется?

— Не совсем так, Гермиона. Но у меня есть мотивы поступать так, как я поступаю, и я не топчусь перед неизведанным, не имея понятия, как действовать дальше.

— Думаю, этого достаточно. Я с тобой, Гарри.

— Спасибо, Гермиона. В тебе я не сомневался. Рон?

— Если в твоих планах замешан хорёк, я не хочу в этом участвовать.

— Да, Малфой замешан.

— Гарри! Ты всё-таки не понимаешь, что творишь! Очнись! Это же хорёк. Он в любой момент может предать, и даже не поморщится. Ты уже забыл: «Я Драко, Драко Малфой, я на вашей стороне!»?

— Я ничего не забыл, Рон. Но Малфой участвует, и ты с этим либо миришься, либо нет.

— Поверь, Уизел, быть в одной связке с тобой — для меня удовольствие небольшое.

— Драко, прекрати. Ты совсем не упрощаешь мне задачу.

— А должен?

— Да ты… да ты!... Тварь мелкопакостная!

— Почему же мелко? Могу напакостить и глубоко.

— Драко!

— Вот он уже и Драко.

— Чтобы ты знал: это моё имя.

— Рон, речь сейчас не о Малфое, а о тебе. Я задал вопрос и жду ответа.

— Мы можем поговорить наедине?

— Не вижу для этого никаких препятствий.

— Только далеко отходить не будем — не хочу оставлять Гермиону с хорьком одну.

— Не переживай за Грейнджер, Уизел. Я не дам ей скучать.

* * *

— …

— …

— Запущенный у Поттера дом.

— …

— А уж эти головы эльфов на лестнице — в приличных поместьях их уже много лет никто там не держит.

— …

— А пыли-то, пыли… И ещё пугало у входа. Кто-то действительно думал, что оно остановит Снейпа?

— …

— Одно радостное пятно — бабушку встретил… Ах, чёрт, её же надо предупредить!

— О чём?

— Что я умер. Она же не знает! Ещё ляпнет где-нибудь, где не следует…

— Малфой, а правда — как тебе удалось выжить?

— Семейный секрет, Грейнджер… Выживание Поттера тебя же не удивляет.

— У Гарри… свои возможности.

— А у Малфоев — свои.

— Твои родители… знают?

— Конечно. И, предупреждая твой вопрос — нет, Тёмный Лорд не в курсе. И ему сообщать не обязательно. Даже напротив — нежелательно.

— А как… узнал Гарри?

— Случайно. Можно сказать, силою обстоятельств мы одновременно выяснили, что не совсем мертвы.

— Так-так… Кажется, я поняла. Позавчера — это ты пил с Гарри, да?

— Дай-ка припомнить… Знаешь, всё как в тумане. Может, с ним, а, может, ещё с кем-то…

— Не придуривайся. Я и так знаю, что вы пили вместе. По какому поводу гуляли?

— Отмечали удачное начало загробной жизни. Как решишься помереть, Грейнджер, приходи — мы для тебя местечко в нашей тёплой мужской компании, так и быть, зарезервируем.

— Болтун. И позёр. Как всегда.

— Есть вещи, которые не меняются. Временами постоянство считают даже достоинством, слышала?

— Тебе такое достоинство отнюдь не свойственно.

— Просто я хорошо скрываю все свои достоинства.

— Нормальные люди скрывают свои недостатки.

— Банальные люди, Грейнджер. А я оригинален.

— …

— Вот видишь, тебе даже нечего возразить. Скажи — я прекрасно скрывал все годы нашего знакомства, как восхищаюсь тобой?

— Что?!

— Твоя мимика говорит сама за себя. Ве-ли-ко-леп-но скрывал!

— Ты восхищался мной?

— Разумеется. Как можно было не проникнуться уважением к столь пытливому уму и сильной воле, как у тебя? Как можно было не заметить твои выдающиеся успехи в учёбе? Как можно было не любоваться твоей начавшей расцветать к четвёртому курсу красотой? Не оценить твою очевидную верность? Не впасть в трепет перед твоей тяжёлой рукой?

— Тяжёлой рукой?

— Именно так. Как ты мне на третьем курсе пощёчину влепила — до сих пор в ушах звенит.

— Ах вот ты про что…

— Именно про это.

— Ты заслужил.

— Сейчас оно неактуально, не будем поминать. Главное — ты очаровательна, Грейнджер, особенно когда вот так вот смущённо рдеешь румянцем во всю щёку. И если бы на данный момент мне предложили выбрать самую прекрасную девушку в доме, я бы не задумываясь голосовал за тебя.

— Ага, потому что она — единственная девушка здесь. Не слушай этого сладкоголосого говоруна, Гермиона. Ему только сегодня попеняли, что он редко говорит комплименты, вот он и упражняется.

— Поттер! Между прочим, в этом доме ещё проживает моя бабка!

— Портрет твоей бабки, если быть точным. И она там страшна как смертный грех.

— Зато смертные грехи так притягательны своей порочностью…

— Совершенно не понимаю, когда вы успели так… спеться.

— Я вообще не пою, Грейнджер. Даже хогвартский гимн — и от того всегда отлынивал.

— Малфой, ты чего тут — охмурял Гермиону, что ли? Ничего у тебя не выйдет. Она не такая ду… в общем, она ни за что тебе не поверит, даже не надейся!

— Что ты, Уизел! Я тебе явно не соперник. Где мне до твоего шарма. Заполучить такую красавицу и умницу мог только человек с… мгм… незаурядной харизмой.

— Я, конечно, не уверен, что ты меня только что не оскорбил, но Гарри просил с тобой не драться, а потому я сделаю вид, как будто ничего не слышал.

— Очень великодушно с твоей стороны. Жаль, в нынешние времена не принято носить шляпы с перьями, кружевные манжеты и высокие ботфорты — без них традиционный поклон смотрится уже не так эффектно.

— И всё-таки, Гарри, мне кажется, ты даже не представляешь, чего этот шут гороховый может потребовать в обмен на свою поддержку. Толк от него может оказаться минимальный, а последствия…

— Назвать потомственного аристократа шутом, подумать только! Впрочем, могло быть и хуже, не так ли, милая Гермиона? Вы позволите вас так называть?

— Вообще-то, у Малфоя передо мной долг жизни, ты не забыл?

— Ой, Малфой, да называй как хочешь! Лишь бы прилично.

— Я ему не верю. Он всё равно может назначить цену.

— Отличная мысль, Уизли. Пожалуй, я потребую от Поттера любви до гроба и полкоролевства в придачу. «Сладкого».

— А «Волшебные вредилки Уизли» не сойдут? У меня есть доля в их бизнесе.

— Хочешь отделаться малой кровью, Поттер? Не выйдет. Мы, Малфои, стоим дорого. И нас нельзя купить чем-то, что носит фамилию «Уизли». Тем более, в твоих «Вредилках» сладостей мало, а те, что есть, обязательно с подвохом. Нет уж, «Сладкое Королевство», и никак иначе!

— Ладно, договорились. Только придётся подождать, пока меня признают живым и разблокируют счета.

— Подожду, но только если любовь до гроба начнёт осуществляться сразу. Скажите же, милая Гермиона, только такие вещи и имеют значение в бренном мире?

— Вы чокнутые, точно! Оба! С вами невозможно нормально разговаривать.

— Рон, ты можешь хоть совсем не разговаривать с Драко, только действуй, как надо, невзирая на своё к нему отношение.

— Хорошо, Гарри. Но я оставляю за собой право сказать «Я же предупреждал», когда всё кончится плохо!

— Лишь бы кончилось, Рон. Хоть как-нибудь…

* * *

— Предлагаю всем выпить чаю и обсудить подробности будущей операции.

— Согласна.

— Я тоже не против.

— Кричер, организуй нам, пожалуйста, чай. Прямо здесь, в столовую мы не пойдём.

— Будет выполнено, хозяин.

— Гермиона, ты передала моё пожелание, чтобы все посетили Нору?

— Передала инструкции по галлеону.

— Гарри, ты собираешься и нападение на Нору обсуждать при хорьке?

— Да. Я надеюсь, Малфой посоветует что-нибудь дельное. Я ещё ни разу не планировал операций — ни по защите, ни по нападению.

— Стоп, как это? А общеизвестное ограбление банка? Только не говори мне, Поттер, будто действовал по вдохновению!

— Хорошо, я об этом промолчу.

— С ума сойти! Как можно было лезть в логово к гоблинам, не прикинув самых элементарных ходов?

— Почему же? Мы придумали, как туда попасть!

— Что ж, это с натяжкой может оправдать часть моих комплиментов, которые я только что намеревался забрать обратно, Грейнджер. Но как вы намеревались оттуда выбираться?

— Выбрались же.

— Ага! Да ещё как! Тебе и не снилось полетать на драконе, Малфой.

— Точно, Уизли, не снилось. И, надеюсь, никогда не приснится.

— Я тогда так замёрзла… просто ужас!

— Да, натерпелись мы, конечно, здорово…

— Чай готов, хозяин.

— Присядем к столу?

* * *

— Ну что ж, в общем и целом я понял…

— Ты говоришь так, словно ты здесь главный!

— Спросили моего совета, Уизли. Я всего лишь высказываю своё мнение.

— Давай-давай, Драко. Я слушаю.

— Я понял, что вы совершенно не продумали один важный вопрос. Допустим, всё прошло удачно, мы победили, всеобщие ликование и восторг. А как насчёт гораздо более прозаических вещей?

— Говори проще — что ты имеешь в виду?

— Убитые и пленные — куда ты собираешься их девать, Поттер?

— Убитые? Мне бы не хотелось, чтобы…

— Милая Гермиона, никто не говорит, что ему хотелось бы, однако не всё соответствует нашим планам. Трупы случаются, от правды никуда не деться. Скажем, ты отбросил противника Эвердо статим, он неудачно упал, свернул шею — и вот ты уже и убийца… Итак?

— А на кой плимп нам пожирательские трупы?

— Хорошо, Уизли, чужих мертвецов оставим на поле боя, нам до них дела нет. А своих?

— Своих?!

— Милая Гермиона, на своих тоже распространяются случайности. К тому же, та сторона не удовольствуется «Петрификусом», это я тебе точно могу сказать. Не бледней так, как будто для тебя внове рисковать жизнью.

— Мне не… внове, и ты прав — я видела смерть, но…

— …думать об этом неприятно? Я тебя понимаю.

— Своих мы заберём, естественно. Если случится такое несчастье.

— Прекрасно, Гарри. И как ты предлагаешь их хоронить? С почестями и кучей родных и близких, с оповещением во всех газетах — и кто, и где, и когда, и по какой причине? Ну, чтобы уж Тёмный Лорд не сомневался, какую семью и чьих друзей надо вырезать до седьмого колена.

— Нет, конечно, открыто нельзя…

— Тогда, вероятно, мы вчетвером прокрадёмся ночью на погост и скрытно закопаем тело нашего соратника под чужой надгробной плитой?

— Ну… так тоже было бы неправильно.

— А если тихие похороны? Несколько близких — и всё?

— Милая Гермиона, гроб нужен? Нужен. Но даже если его элементарно трансфигурировать из чего-нибудь, как быть с местом на кладбище? Его надо покупать. Что означает — официальные бумаги, проходящие через Министерство, и неизбежные вопросы, отчего столь юный маг так безвременно почил. Или, думаешь, родные согласятся устроить скромный склепик в своём саду?

— Не пойдёт. Есть соседи, которые спросят, что там за могилы такие. И могут донести.

— Вот-вот, начинаешь соображать, Грейнджер. А ещё вопросы наследства, и оформление документов о смерти, и прочие необходимые вещи, при которых не обойтись без официальных учреждений. И это только трупы! А пленники?

— Заавадить — и дело с концом.

— Рон!

— А чего? Раз такие сложности из-за них. Можно подумать, они нас жалеют.

— Может… э-э-э… отпустить? Стереть память и пусть отправляются на все четыре стороны…

— Нет, Гермиона, на такое уже я не пойду. Чтобы через несколько дней они встретили меня в Ма… вместе с Тёмным Лордом? Так что же ты предлагаешь, Драко?

— Есть у меня мысль, куда их всех временно можно убрать. Но придётся опять побеседовать с отцом.

— Опять?! Вы что, уже беседовали?

— Имели сомнительное удовольствие сегодня утром.

— Сегодня утром, Гарри? С Люциусом Малфоем?!

— Ну, именно он значится моим отцом, и изменений в данном месте семейного гобелена не предвидится. А что?

— Да он же сейчас наверняка уже докладывает своему безносому хозяину, что Гарри Поттер жив!

— Ничего подобного, Уизли.

— Рон, ты не волнуйся, я же сказал тебе: всё под контролем. Мы с ним нужны друг другу. Он не выдаст меня, я помогу ему… В конце концов, Драко сейчас сидит рядом с нами — думаешь, Люциус стал бы рисковать единственным сыном?

— А хорёк пойдёт с нами в Нору?

— М-м-м… я не думаю, что это было бы прави…

— Пойду. Ты ведь спрашиваешь только для того, чтобы убедиться в моей лояльности, так? Я буду с вами, пусть все ваши знают — Малфои твёрдо выбрали сторону. Но не жди, будто я стану кидаться на Пожирателей и палить в них заклинаниями. Только самооборона.

— Что, в крови дружков боишься замараться?

— Рон! Зачем ты так?!

— Боюсь, Уизел. С некоторыми из них меня выворачивало по соседству после «учёбы» у Лорда. А с некоторыми я сидел за одной партой. Или ел за одним столом. Не их вина, что им повезло меньше, чем мне — они не успели умереть.

— …

— …

— …Драко, не… обижайся, пожалуйста. Рон не со зла.

— Я знаю, Гарри. Он просто не подумал. И я не обижен.

— Какие, понимаешь, нежности! Какие трогательные взгляды! Один нечуткий болван Уизли не трепещет над ранимой душой Малфоя! К чёрту!.. Ба-бах!

— Рон!

— Гермиона, не трогай его сейчас, пусть успокоится, попозже подойдёшь. Дай ему похлопать дверями и расколотить пару ваз…

— Ты прав, пожалуй, Гарри… У Рона… тяжёлый период, Малфой.

— Я не в претензии. Сейчас всем нелегко.

— Слушайте, ну хоть расскажите, как прошёл разговор с Люциусом?

— Нормально прошёл.

— Что значит «нормально», Гарри? Последний раз ты с ним, насколько я знаю, общался, когда нас… э-э-э… настоятельно пригласили в Малфой-мэнор.

— Тот визит мы обошли тактичным молчанием. Как и прочие наши встречи.

— Откровенно говоря, папа вообще явно плохо представлял себе, как должен держаться с Гарри. И тоже… хм… импровизировал. Тут ему сильно помогла мама.

— Так вы и Нарциссу видели?

— Собственными глазами. Прелестная женщина.

— Спасибо, Поттер.

— И она?..

— Она тоже предпочла сделать вид, словно у нашего знакомства нет никаких неприятных предысторий.

— Мне кажется, ты просто покорил моих родителей, Поттер. Ведь стоит узнать тебя поближе — и понимаешь, какой ты на самом деле необыкновенный, потрясающий, великодуш…

— Э-э, Малфой, на сегодня ты уже исчерпал весь лимит моего доверия к своим словам, и теперь меня на мягкой перине не проведёшь!

— Милая Гермиона, вы тоже слышали это? Такое несправедливое обвинение в мой адрес! Что ж, не смею протестовать — наверное, я заслужил упрёки и недоверие… А потому пойду в печали пообщаться с единственным родным человеком в этом негостеприимном грязном доме — может, бабушка меня утешит и научит, как стелить жёсткие перины…

— Иди, трепач!

* * *

— Бабушка? Вы хотели со мной пообщаться?

— Вж-жик! Хотела. Не представляешь, как тут скучно висеть. Словом не с кем перемолвиться!

— А как же Поттер?

— Думаешь, он балует меня своим вниманием? К тому же он такой грубый!

— О! Порой я даже готов назвать его брутальным! И это так заво… хм-м… за волосы хочется оттаскать, вот!

— Э-э… каким готов назвать?

— Что?.. Да неважно, в сущности.

— Как поживает Цисси?

— Спасибо, неплохо.

— А Беллочка?

— Последний раз, когда я её видел, была в полном здравии.

— В вашем поместье все портреты сослали на чердак, ничего нельзя узнать о живых! Вокруг одни только мертвецы в своих рамах, болтать с ними быстро наскучивает, а поскольку других моих изображений нигде нет, приходится торчать на Гриммо и ждать каких-никаких новостей…

— Пожалуй, у меня есть пара новостей, бабушка…

— Да? Слушаю.

— Ну, вообще-то я умер.

— Что?! Вот же ты! Да и твой портрет на чердаке в мэноре не шевелится! Я лежу с ним рядом, я знаю!

— Ах ты ж, соплохвостовые дышла! Я совсем забыл про портреты! Ещё хорошо, я не Поттер, моих изображений раз-два — и обчёлся… В мэноре, значит, на чердаке. Потом… у Панси был! Сам, идиот, подарил. И папа, кажется, во Францию родственникам посылал. Больше не помню, но как бы ещё где не завалялся… А Гарри, Гарри-то! Мантикоров хвост!

— Сейчас же прекрати скакать как кентавр и портить свою и так неидеальную причёску! Толком объясни, в чём дело.

— Все думают, что мы с Поттером погибли. И надо сохранить эту уверенность. А как можно держать всё в тайне, если портреты оживают только после настоящей смерти изображённого? Ведь Гарри весьма популярен, наверняка уже многие из тех, у кого есть картины с ним, догадались, что дело не чисто! И, значит, со до дня на день за ним начнётся охота!

— Так! Для начала возьми себя в руки и прекрати паниковать. Скажи-ка мне: что такое магический портрет прежде всего?

— А то вы не знаете, бабушка! Реликвия семьи, разумеется.

— Прекрасно. Теперь напомни — кто заказывает такие отнюдь не дешёвые вещи?

— Семья и заказывает.

— Не фыркай, а лучше пошевели мозгами — кто мог заказать портрет твоего Поттера?

— Да мало ли кто! Поттеры, вообще-то, не бедняки, если вы об… Точно! Некому было заказать! Ф-фух!

— Ну вот видишь! Стоило только слегка поднапрячься — и ты сам всё понял. С тех пор, как изобрели магическую фотографию, даже самые старинные роды обременяют себя заказами портретов не так уж часто. А уж всякие полукровки и магглорожденные… и говорить не о чем.

— Вот выберемся живыми из всей этой передряги — закажу портрет Поттера. Пусть себе висит на стене. Есть-то не просит…

— Гхм…

— Что?

— Ничего пока… А какая вторая новость? Ты сказал — у тебя пара новостей. С первой разобрались: ты считаешься мёртвым, и о том, что на самом деле это не так, надо помалкивать. Дальше?

— А дальше… Вы, бабушка, обзавелись правнучатым племянником и потеряли внучатую племянницу.

— Дай-ка сообразить… Нимфадора умерла, но оставила потомка?

— Верно. Даже странно, как быстро вы догадались. Не думал, что вспомните — вы же сами выжгли Андромеду с гобелена.

— То, что легко удалить с ткани, не так-то легко удаляется из памяти… У неё мальчик?

— Да. Тедди. Тедди Люпин.

— Люпин… Не помню таких.

— Отец Ремуса Люпина, мужа Нимфадоры, из магглорожденных.

— А имя-то выбрали! Не то медвежонок, не то волк, не то цветок…

— Метаморф.

— Что ж, неплохо. Они такая редкость… Как Андромеда пережила смерть дочери?

— Не знаю, бабушка. Мы не общались. Но, думаю, если всё сложится как… как надо, Малфоям придётся пересмотреть свои позиции по некоторым вопросам. В том числе — в отношении родственников, совершивших мезальянс, и со смешанной кровью…

— Драко, а как — надо? Как должно сложиться, ты знаешь?

— Как надо?.. Ну, наверное, чтобы люди не плакали, а смеялись. И чтобы небо освещалось не зеленью Метки, а радугой фейерверков. И новые имена появлялись не на надгробных плитах, а на семейных гобеленах. Ещё — чтобы не боялись своих соседей. И ловили не шорохи за дверью, а золотой снитч. И чтобы когда кто-то поднимает палочку, ты ждал не «Авада Кедавра», а самое большее — «Экспелиармус»… Наверное, примерно так.

— …Всё настолько плохо?

— Бабушка, вы по милости Лорда потеряли обоих сыновей. Теперь вот Нимфадора. Беллатрикс попросту с катушек едет. Да и кто их с Сириусом поставил по разные стороны баррикад? Тоже он. Теперь Лорд и до нас добрался… Мне всё это не по душе, бабушка. Я выбрал Поттера.

— Что ж… твоё право. Сириус тоже когда-то выбрал Поттеров… И чем всё кончилось?

— Лишь бы кончилось. Хоть как-нибудь… И пусть Тедди Люпин растёт в мирное время. В нём ведь есть частичка и моей крови…

— Ты куда?

— Поднимусь, посмотрю, как там.

— Драко?

— Да?

— Ты бы всё-таки… поосторожнее с Поттером.

— В смысле?

— Не увлекайся им особенно, говорю.

— Я и не… Да с чего вы взяли?!

— Не твоего он поля ягода, понятно? И не таращи на меня свои честные серые глаза! Все малфоевские приёмы на мне ещё при жизни твой папаша отработал. Я их наперечёт знаю.

— Да что ж мне сегодня так не везёт-то! Никто не хочет попадать под мои чары! Видно, вранье, будто в нашем роду были вейлы.

— Драко, ты меня услышал? Прекрати кривляться, я серьёзно. Поттер — не Блэк, в море страсти с головой не кинется, чтобы там вдвоём утонуть…

— Бабушка, я Блэк лишь наполовину. Я справлюсь. И нигде тонуть не собираюсь.

— Тонут обычно спонтанно.

— Я умею плавать, бабушка. В ванной Малфой-мэнора научился. И хватит об этом!

— Ты где застрял, Драко?

— Всё, я ушёл… Перемывали с бабушкой Вальбургой косточки общим родственникам, Гарри. Пока до десятого колена добрели, забыли, с кого начинали. Память-то в посмертии уже не та, сам понимаешь. Пришлось заново припоминать последние сплетни про весь магический мир.

— Гермиона отправилась мириться с Роном, а мне скучно. Давай я тебе пока дом покажу, хочешь?

— Пойдём, я его плохо помню…

* * *

— …А вот комната, в которой мы жили после первого налёта на Нору, во время свадьбы Билла и Флёр. Тогда мне не пришло в голову ничего лучше, как переместиться на Гриммо — казалось, это самое безопасное место. После Хогвартса, разумеется. Дом скрыт не только антимаггловскими чарами, но и заклинанием Фиделиуса.

— Тогда почему сюда разрешена аппарация?

— Аппарация открыта далеко не всем, а только тем, кто посвящён в тайну защиты дома. Перемещаться можно только в холл и из холла, а там у меня своеобразные сигнальные чары — даже если не спугнут Грозный Глаз и пыльный призрак, непременно сработает ловушка-подставка для зонтов в виде лапы тролля, заметил у входа? Да и миссис Блэк своим криком мёртвого поднимет.

— Так кто же, всё-таки, выдумал сделать пугало из Дамблдора?

— Точно не знаю, но, кажется, Грюм.

— Совсем старый маразматик сдурел. Безвредная пшикалка против Снейпа.

— Почему безвредная? Знаешь, как мы первый раз перетрухнули, когда увидели? И потом — пойди и попробуй сказать ей, что ты Снейп. А я погляжу, что получится.

— Да нет, спасибо. Не горю желанием называться именем мертвеца. Своего хватает.

— А знаешь, как погиб Грюм?

— Читал только версию «Пророка», по которой совсем выживший из ума старик сиганул из окна.

— Его убили Пожиратели, когда он и остальные забирали меня от родственников, чтобы спрятать до Хогвартса — близился мой день рождения, я становился совершеннолетним, и действие маминой защиты истекало. Было придумано воспользоваться Многосущным и отправить семь разных Поттеров по семи разным адресам — так пытались рассредоточить силы Тёмного Лорда. Именно в тот день Джордж в моём облике лишился уха, а Грозный Глаз не добрался до безопасного места — его подвёл напарник. Я протестовал. Я был против их плана, но меня никто не слушал. И в результате…

— Гарри, Грюм был аврором, он знал, на что идёт. И рисковал жизнью всегда. Такая у него была работа.

— Я знаю. Но погиб он не на работе, а защищая меня…

— Думаю, для таких, как он, пожертвовать собой ради кого-то — более желанная смерть, чем угасать в бессилии от старости. Я, наверное, никогда таких фанатиков не пойму, но признавать заслуги это не мешает. Ведь сколько он увечий получил — и не остановился, пёр напролом всё равно. Другой вопрос, что когда вся жизнь — борьба, уже даже неважно с кем и чем, начинает развиваться паранойя…

— Как-то мы с тобой опять разговор завели не туда…

— Угу… Гарри?

— Да?

— А ты думал когда-нибудь, чем будешь заниматься после… ну, после всего?

— Думал. Пойду учиться на аврора, наверное. Только не знаю, как быть с тем, что результатов Ж.А.Б.А. у меня нет.

— Их ни у кого нет, так что должны что-то придумать. Не могут же весь седьмой курс Хогвартса отправить в утиль.

— Значит, если и правда придумают — пойду.

— Тебе на самом деле этого хочется?

— Не знаю. Иногда кажется, что я устал жить в постоянной опасности, а иногда — что же ещё я могу сделать, чтобы прикрыть от такой участи других?..

— Гриффиндорец. Спасатель. Благородный придурок.

— Драко, ты… почему? Что я такого сказал?..

— …

— Брось, ну? Не молчи. Дра-а-ако…

— Уйди, подлиза.

— Вовсе я не подлизываюсь. Мне просто нравится тебя обнимать. И смотреть в окно поверх твоего плеча… Вон там вон летом стояли Пожиратели, которые нас караулили. Дом они видеть не могли, поэтому просто пялились в пространство… Ты дрожишь?

— Я боюсь. Меня трясёт, как распоследнюю девочку-хаффлпафку.

— Я чувствую. Почему?

— Две недели думать, что ты мёртв. Вернее, пятнадцать дней. Потом обнаружить тебя живым и относительно здоровым. И всё для чего? Для того, чтобы через две недели ты умер снова? Но даже если нам повезёт — чтобы ты закончил свою гребаную школу авроров и стал вторым Грюмом? Чтобы дёргаться каждый раз, слыша о каком-нибудь опасном происшествии в магическом мире?

— Слушай, ну ты же сам сказал — наверняка Грюм рад, что именно так закончил своё земное существование. И даже согласился признать его заслуги.

— Сказал… Ладно, не будем об этом. Пойдём, а то твои друзья нас сейчас уже искать начнут, особенно Уизел — он мне совсем не доверяет. И они оба очень удивятся, если застанут нас обнимающимися.

— Драко?

— М-м?

— А если они застанут нас ещё и целующимися?

— Уизли удар хватит.

— Будем надеяться, у Рона крепкое сердце.

— …

— …

— Гарри! Вы где?

— …

— …

— Гарри! Почему ты молчишь? Что Малфой с тобой сделал?

— Расчленил на десять частей и сдал каждый золотой кусочек Золотого Мальчика в Гринготтс в отдельный сейф, чтобы никто не смог украсть!

— Ничего он не сделал, Рон! Мы сейчас к вам придём!

* * *

— Чем вы там занимались?

— Предавались разврату на грязных коврах, посреди разорённой мебели и рваных гобеленов.

— Правда?!

— Господи, Рон, ну что ты его слушаешь? У Малфоя язык без костей, вот он и мелет всякую чушь.

— Милая Гермиона, какого вы, оказывается, лестного мнения о моей персоне.

— Я показывал Драко дом, Рон… Ведь он мог быть и его наследством.

— А, знаешь, я бы даже не удивился, если бы ты ещё чего-нибудь выкинул. Кажется, я начинаю привыкать к твоим выходкам, Гарри. Где, знаешь ли, есть место поцелуям с Корбэй — там и место разврату с Малфоем найдётся.

— Да что ты всё о какой-то корзине талдычишь, Уизли?

— Это не корзина, а вполне себе человек. Вернее, девушка. Гарри семимильными шагами продвигается по пути сексуального образования. Вокруг Чжоу два года ходил, чтобы один раз её поцеловать, потом пару месяцев гулял с моей сестрой, с которой уже семь лет знаком, а теперь с первой встречной готов в постель прыгнуть.

— Да что же ты творишь-то, Рон! Зачем ты это всё при Малфое?

— А наш Гарри с ним теперь на короткой ноге, так кого стесняться?

— Рон! Чем я тебя так обидел?

— Так, Уизел! Запомни раз и навсегда, потому как повторять я не намерен. Ещё раз попытаешься унизить Гарри в моём присутствии — и я тебя просто уничтожу. Без меня — пожалуйста, сколько угодно выясняйте отношения. В присутствии же Малфоев — любого из Малфоев — держи рот на замке.

— Ой, давно ли ты стоишь на страже чести и достоинства Гарри Поттера? Не припомню, чтобы за семь лет нашего знакомства ты хоть раз придержал свои гадости при себе.

— Опять же — это происходило между мной и им.

— Ни моё, ни присутствие Гермионы тебя никогда не смущало!

— Я Поттеру не друг. А то, что ты делаешь сейчас, попахивает… отвратительно попахивает! На меня нападай сколько влезет, но бить по собственному другу, когда тебе больно — тут я просто не представляю, кем надо быть. Разве что предателем крови. Неужто дурные гены заговорили?

— Я… Мне…

— Конечно, вассальные клятвы сейчас не в ходу, но если Малфои признают чьё-то превосходство — они не путают преданность и предательство. Никто не говорит, что после сражения с Тёмным Лордом моя семья станет с Поттером не разлей вода и будет ловить каждый его чих. Но сейчас я, например, прекрасно понимаю, насколько Гарри нужна вся возможная поддержка, и если я могу её оказать — я окажу. А пытаться внести раздор в наши и так еле наладившиеся отношения…

— Всё, я понял, хватит разоряться. Разборки с Гарри оставлю до общения один на один.

— Верно. А теперь, господа и дама, позвольте откланяться. Всего доброго!

— Я провожу, Драко. И… мне стыдно за тебя, Рон.

— Буду счастлив, милая Гермиона.

* * *

— Удивительная была речь. Мне кажется, даже Гарри обалдел, особенно когда ты про вассальную клятву упомянул… Хочешь сказать — и правда принёс бы?

— Пожалуй.

— А Метка?

— Я не добровольно её принял. И, знаешь, лучше умереть от невозможности нарушить вассальную клятву, чем сойти с ума под Круцио Патрона. Менее мучительно. А я не люблю боль.

— И всё-таки… Малфой, почему?! Ведь тебе и Дамблдор защиту предлагал, ты же тогда не согласился.

— Не успел просто. И слишком боялся Лорда.

— А теперь не боишься?

— Очень боюсь. Но ещё больше боюсь, что придётся жить под его рукой долгие годы… Ты знаешь, как мы с Гарри встретились?

— Нет.

— Патрон послал наш отряд в Аппер-Флегли с заданием напасть на семью Доджа. Мы там пробыли не менее получаса. Пусть дом чуть в стороне от остальных, всё равно посёлок — в пределах видимости, и Морсмордре над крышей исправно подвесили. Потом все Пожиратели ушли, а мы с Поттером ещё минут двадцать торчали в конюшне, ждали, пока сработает порт-ключ. И за всё это время никто — понимаешь, Грейнджер? — никто, кроме Гарри, не пришёл на помощь семье своего соседа. А ведь там живут волшебники, а не беспомощные магглы! Хоть некоторые из них помнят, что палочкой можно не только увеличить член, но и сражаться? Даже авроры не появились! Видно, и там Лорд успел взять всё под контроль после смерти Грюма… А завтра в такое же точно положение может попасть и моя семья…

— Ты говоришь о нападении семнадцатого мая? Так ты тогда… погиб? И Гарри был там?

— Он сказал, что совершенно случайно увидел Метку.

— И, конечно, сразу рванулся в бой. Как на него похоже!..

— Грейнджер, он и правда умирал? Тогда, возле Хогвартса?

— Правда. И большое чудо, что вернулся.

— …но всё равно.

— Что всё равно?

— Всё равно я никогда не стану белым и пушистым… Ну чего ты таращишься?

— Думаю, не предложить ли свои услуги по трасфигурированию. Помнится, в обличье хорька ты именно такой — и белый, и пушистый.

— Ага. Красноглазый и кусачий… Но я Малфой. А он — Уизли. Ласка — разве не от слова «ласковый», а?

— Драко… они сами разберутся.

— Разумеется, сами… А Корбэй-то эта хоть симпатичная?

— Ну-у… ничего так.

— В конце концов, Поттеру восемнадцать.

— Рону, между прочим, тоже.

— Так, может, проблема Уизела в воздержании? Не от этого ли он ещё бесится? Ты там контролируешь процессы у рыжего?

— А вот это уже совершенно не твоё дело! До свидания, Малфой.

— Обиделась?

— Да!

— Не обижайся. Был бы я твоим парнем — вряд ли бы смог контролировать и себя, и процессы.

— Слушай, занятная вещь: вот ведь знаю, что врёшь, а всё равно приятно слышать! Где ты научился так качественно навешивать лапшу на уши?

— Приходи ночью на сеновал — всё тебе расскажу!

— Вж-жик! Он не только расскажет, он ещё и продемонстрирует. В показательной части Малфои тоже оч-чень большие специалисты.

— И не стыдно греть уши, бабушка? В вашем-то возрасте!

— А вы не болтайте около меня о том, о чём мне не следует знать.

— Логично… Ну как, милая Гермиона, мне вас ждать сегодня ночью?

— Думаю, в ближайшие несколько лет я буду занята, особенно по ночам.

— Что ж, тогда придётся отложить свидание на несколько лет. Но если вдруг в вашем расписании появится окошко — дайте мне знать.

— Всенепременно, мистер Малфой.

— Всего вам наилучшего, милая Гермиона… Грейнджер! Ты не для пожатия должна руку протягивать, а для поцелуя. Переверни. Вот так вот. До свидания, милая Гермиона, бабушка. Хлоп!

— Позёр. Хамло. Змеюка ядовитая. Но умеет же произвести впечатление, когда хочет, а?

— Вот именно — когда хочет! Только к чему ему тратить усилия на таких, как ты, выше моего понимания! Вж-жик!

— Пойду-ка погляжу, не переубивали ли друг друга мои лучшие друзья. Как всё встало с ног на голову. Малфой бросается на Рона из-за Гарри! Мило, ничего не попишешь…

* * *

— Гарри, я, наверное, действительно погорячился…

— Наверное.

— Не надо было этого говорить. При Малфое.

— Угу.

— Но ты же понимаешь, что я сказал правду?

— О господи, Рон, да что же, в конце концов, тебя так торкает? Знаешь, мне даже стало казаться, что ты всё ещё носишь на себе хоркрукс — тогда тебя крыло примерно так же.

— Я просто… не могу понять. Почему ты выбираешь не нас? Почему ты скрываешь что-то? Я же чувствую — у тебя есть какие-то соображения насчёт… насчёт Того-Кого-Нельзя-Называть, но ты молчишь. Выходит, не доверяешь нам? Ладно, я ещё могу как-то смириться с таким положением вещей, хотя знал бы ты, что творилось с Гермионой, когда мы услышали, как Тёмный Лорд заявляет, будто убил тебя! Я думал, не удержу её — она готова была бежать кнарл знает куда, в Запретный Лес, к Пожирателям, к кому угодно, лишь бы убедиться, что это неправда! А уж когда тебя принёс Хагрид… Дьявол тебя побери, Гарри, когда ты ожил, она так обрадовалась, что сразу тебя простила. А я… Ты сказал — нам нельзя в бой, у нас своя задача. И мы, как последние трусы, по углам искали дурацкие штучки с частичками души, потому что верили тебе. Я мог… я мог отомстить за Фреда! Стоять рядом с тем же Перси — Перси, которого все в нашей семье немножко презирали, по-настоящему сражался, а я… Если бы у меня была возможность хотя бы погибнуть за дело! Но нет — когда пришло время, ты даже не вспомнил о нас, которым тоже хотелось бы совершить что-то достойное после так бесславно потраченного времени. Ты просто оставил нас жить, завернулся в свой скорбный плащ самопожертвователя и утопал в рассвет, не оглянувшись — мол, разбирайтесь со своими жизнями сами. Ты оставил меня у разбитого корыта, хоть это-то ты понимаешь?.. Да нет, откуда. Это же не тебе приходится каждый день смотреть в мамины заплаканные глаза — кажется, они спрашивают, почему я жив и ничего не делаю? Не тебе приходится видеть Джорджа — то, как он заставляет себя сползать с кровати и идти на работу, как он закрывает двери магазина и растерянно стоит над разложенными на столе их с Фредом незаконченными разработками, перебирает какие-то штучки, точно гладит их, а сам — как… как пустое ведро: ударь по нему — он даже не почувствует, только звон пойдёт. Я рядом с ним — никому не нужный кусок… кусок дерьма. Он меня едва замечает: «А-а, малыш Ронни… Вот так вот всё и закончилось, малыш Ронни. Странно, да? Пойдём, Ронни, выпьем — за упокой нашей души…». А вечером он вдрабадан пьяный, и я тащу его домой, а там на нас смотрит мама, и Джинни поджимает губы — как будто я виноват, я его напоил, а что я могу сделать? И папа… отворачивается и прячет лицо. Флёр капризничает, её всё время тошнит, она рычит на всех и собачится с Джинни. Билл носится как проклятый, стараясь всех примирить, и ещё у него какие-то неприятности на работе… Вчера заявилась Мюриель, и я уж подумал — мы сможем съехать из Шелл-коттеджа и опять поселиться у неё. Но мама только ещё пуще разругалась с тётушкой — та, видите ли, какую-то ерунду сказала о папе… У нас как будто что-то сломалось. Очень-очень важное. А я не могу найти и понять, что именно. Думаю, нам бы пошло на пользу, если бы мы смогли разъехаться и пожить не в такой тесноте, но куда? Я устал как тысяча крапов, я понятия не имею, что делать, а ты… ты скрываешь что-то, ты опять собираешься куда-то один. Ну конечно, это же ты герой и всё такое, это тебе пророчеством предназначено сразить Того-Кого-Нелья-Называть, а мы только вспомогательный материал. Так что тебе можно то, чего нельзя простым смертным. Бросать мою сестру, когда ей и так тяжело. Пренебрегать мной и Гермионой. Пропадать на несколько дней. Развлекаться с девочками. Даже вытаскивать откуда-то хорька — будто это он твой лучший друг, а не… эх, да чего там!..

— …Всё?

— А?.. Ну да, всё, наверное.

— Так. Для начала — я рад, что ты выговорился.

— Думаешь, мне стало легче? Ошибаешься.

— Легче — не легче, но мне не нужно больше повторения ситуации с медальоном, когда тот играл на твоей мнительности. Ты слушал весь бред, который он нёс, надеясь овладеть тобой, а я стоял и не мог угадать, кого ты ударишь мечом — его или меня.

— Гарри! Да я бы никогда… тебя…

— По твоему лицу этого было не сказать. Но, слава богу, дело прошлое. Давай повернёмся к нему спиной и заглянем в будущее. Ты говоришь — я замышляю что-то без вас. Я уже обещал Гермионе, но могу повторить и тебе: вы пойдёте со мной, если возникнет хоть малейшая возможность. Что бы ты там ни воображал, меня вовсе не прельщает перспектива «завернуться в плащ самопожертвователя», как ты поэтически выразился. По-моему, нет ничего привлекательного в смерти. За дело или не за дело, достойно или недостойно, но с того света не возвращаются. И оставшимся в живых одинаково больно хоронить родных и близких, каким бы образом они ни умерли. Кому стало бы лучше, если бы я взял тебя с собой в Запретный Лес, а вернулся с твоим трупом и историей о твоей красивой смерти? В тот раз выбора у меня не было — я должен был погибнуть, чтобы вместе со мной умерла очередная частичка души Тёмного Лорда. Я шёл под его «Аваду» сознательно. Один. И повторись всё — снова пошёл бы один. Ни за что не согласился бы так глупо потерять тебя. Красивая, но бесполезная твоя смерть ничего бы не изменила. Сейчас выбор появился и, знаешь, мне как никогда хочется жить. Я мучительно сочувствую вам, Рон. Мне казалось, всем понятно, как много для меня значит ваша семья и как дороги близнецы. Если бы я мог — я бы повернул время вспять, лишь бы спасти Фреда, но я, к сожалению, не могу. Зато у меня есть шанс раз и навсегда решить проблему с тем, кто виноват в его смерти, чтобы вы с Гермионой могли пожениться и родить своих близнецов — на радость Молли...

— О, как я вовремя! Мне делают предложение руки и сердца?

— Драко ушёл?

— Ушёл, Гарри… Да не красней, Рон, я же пошутила.

— Ты не подумай, я вовсе не… просто сейчас совсем не время… Но когда-нибудь…

— Что ж, буду ждать, когда наступит «когда-нибудь»… Гарри, похоже, ты умудрился произвести неизгладимое впечатление на Малфоя.

— В каком плане?

— Ну помнишь, он тут упомянул о вассальной клятве? Я не удержалась и спросила — правда бы он её тебе принёс? И он без колебаний ответил — правда.

— Хорёк? Вассальную?

— Сама бы не поверила, если бы не слышала своими собственными ушами, Рон.

— Э-э-э… А она такая опасная?

— Она навроде Непреложного Обета, Гарри. Только если Обет скрепляет какое-то одно обещание, вассальная клятва накладывается на всё твоё поведение и наказывает за любые проступки по отношению к сюзерену. Оступился в мелочи — прилетело по шеям слегка, предал по-крупному — прости-прощай, белый свет. При этом вассальная клятва ложится на весь род.

— То есть все члены семьи должны служить одному сюзерену, что ли?

— Да нет, Рон неверно выразился. На род ложатся последствия. То есть если принёсший клятву её нарушил, и нарушил по-крупному, он не только погибнет сам, но и его роду ещё долго придётся расхлёбывать неприятности. А так — хоть каждый член семьи служи отдельному господину, лишь бы все честно свои обязательства выполняли. В средневековье без подобных клятв шагу не делали. Видно, верность под честное слово не ценилась.

— Ух ты!

— Вот и я тоже считаю «ух ты!». Малфой — и добровольная вассальная клятва. Насколько я помню, они так усиленно их избегали даже в те времена, когда клятвы входили в обычай, что это выглядело просто неприлично. Только в самых крайних случаях шли на клятву, и то выторговывали себе оговорки.

— Изучала родословную хорька?

— Читала «Становление Великобритании на примерах древних волшебных семейств», Рон. Там и про вас есть, между прочим.

— Догадываюсь.

— Да? И про вас? Вот здорово!

— Ничего здорового, Гарри. Мой предок как раз из тех, по чьей вине нашему роду «прилетело». До сих пор утираемся.

— В смысле?

— Уизли всё ещё называют «предателями крови», не слышал разве? Так дело как раз в нарушении вассальной клятвы — она даётся на крови… Извини, я не хочу об этом говорить. Если интересно — Гермиона потом тебе даст книгу почитать, там наверняка всё рассказано.

— О! Ну, хорошо… то есть не хорошо, а… ладно… Знаете что? Давайте мы с вами поужинаем, а потом… Останетесь ночевать?

— Ой, а можно?

— Да почему же нет? Я бы и твою семью, Рон, пригласил здесь пожить, но ты же в курсе — мы так и не знаем, насколько безопасен дом. Проник ли Яксли в сферу Доверия.

— Я отчётливо помню, что сбросила его с себя уже в зоне действия заклятья.

— Да, но ведь в доме — никаких следов чужого пребывания. И Кикимер никого не видел.

— Это ещё ничего не доказывает.

— Согласен. Потому и не зову сюда Роновых родных. Но вы-то люди бывалые, верно?

— Спасибо, Гарри. В Шелл-коттедж и правда уже невыносимо.

— Я пошлю твоим родным Патронус, Рон. Чтобы они за нас не волновались.

— Ага. Спасибо, Гермиона. Гарри, а что у нас будет на ужин?

* * *

— Спокойной ночи, Рон, Гермиона.

— Спокойной ночи, Гарри…

— Ты пока ещё не собираешься ложиться, Гермиона?

— Нет, хочу посидеть с тобой. Не возражаешь?

— Наоборот — буду рад… Мне казалось, после хорьковых комплиментов ты вряд ли согласишься проводить время с косноязычным мной.

— Ох, Рон! Ну что ты… Малфой, конечно, здорово владеет языком, но неужто ты думаешь, я не знаю цену его болтовне? Не он ли меня все школьные годы как только не называл? И теперь, когда ему вдруг вздумалось поиграть в славного парня, я ему поверю?

— А я тебя вообще никак не называл. Даже ни разу не сказал, какая ты красивая. На самом деле красивая, Гермиона. И умная. Я… я до сих пор никак не пойму, почему же ты выбрала меня.

— Ну, если Малфою больше нечем гордиться, кроме умения сотрясать воздух, то у тебя море других достоинств.

— Правда? Например, не оправдывать надежд?

— Например, спасать маленьких девочек от троллей. И жертвовать собой, чтобы дать другим возможность пройти дальше. Хотя бы и по шахматному полю. И лезть в логово василиска за сестрой. И бросаться спасать свою крысу от Грима. И лететь в Министерство на невидимых существах, и храбро там сражаться против взрослых Пожирателей…

— А что, сестра и крыса тоже учитываются?

— Ещё бы! Потому что я больше чем уверена — кто бы ни был на их месте, ты поступил бы так же… Да и меч Гриффиндора не дался бы тебе в руки, если бы ты не был достоин, Рон… Ну а теперь сам посуди — кого я люблю: того, кто был всё время рядом и подставлял своё плечо, когда было трудно, или того, кто заглянул наговорить сомнительной, хотя и приятной чепухи?

— Гермиона…

— Да?

— Я тебя тоже люблю. И сейчас поцелую.

— Всего лишь поцелуешь?

— Хм… А что?

— Ничего, кроме того, что у нас в распоряжении наконец-то максимально удалённая от твоей родни комната.

— О-о!.. Но начну я всё-таки с поцелуя, ладно?

— Давай, рыжик. Начинай…

— Хлоп! Драко?

— М-м-м…

— Драко!

— Гарри? Ты… который сейчас час?

— Не знаю, часов восемь, наверное, соня.

— Я не соня, это тебя носит в гости ни свет ни заря.

— Я пришёл к тебе с рассветом рассказать, что солнце встало!.. И, похоже, не только солнце, да?

— Чёрт, Поттер, руки убери!

— Почему? Разве тебе не нравится?

— Как может не нравиться, когда кто-то дрочит твой эрегированный член?

— Хм… А ещё вчера ты предпочитал не называть вещи своими именами настолько откровенно. Ну так в чём же дело? Почему я должен убрать руки?

— Потому что я тебе так сказал! Пусти меня, я в ванную.

— …Ну и что это было, интересно мне знать?..

* * *

— Поттер, ты по какому вопросу вообще явился?

— Хочешь сказать, теперь, прежде чем зайти, надо готовить списки волнующих меня проблем? Может, ещё и предварительно согласовывать с тобой повестку дня?

— Было бы неплохо. У меня, знаешь ли, бывают свои планы.

— Да какие «свои планы», Малфой! Почитать этикетки в магазине бытовой техники? Выпить кофе в ближайшем кафе? Построить глазки официанткам?

— А хоть бы и так! Тебя это не касается.

— Драко… я не понимаю.

— Неудивительно.

— В чём дело, а? Вчера же всё было нормально… Что успело измениться за ночь?.. Ты обиделся, что я не пришёл следом за тобой? Рон с Гермионой остались у меня ночевать, не мог же я их бросить. Утром Рон отправился в магазин, Гермиона прочно засела в библиотеке, я ей сказал, что прогуляюсь — и сразу аппарировал к тебе. Ну чего ты злишься, правда?.. Драко!..

— Я не злюсь.

— Это из-за Рона, да?

— Нет.

— Неужели из-за Гермионы? Она сказала тебе что-то, пока провожала до дверей?

— Грейнджер здесь совершенно ни при чём.

— Тогда что же произошло? Можешь ты нормально сказать или нет?!

— Ничего не произошло, Поттер. Всё осталось по-прежнему. Ни от каких своих слов и обещаний я не отказываюсь, всё выполню как договаривались, и даже с отцом переговорю по поводу пленных, как собирался.

— Так… И в чём тогда перемены?

— Только в наших отношениях. Мне бы хотелось, чтобы ты имел хоть немного уважения к моему личному пространству.

— А я разве не имею?

— Судя по всему, ты вообще не знаешь, что это за штука такая. Вламываешься с утра в мою квартиру, видишь, что я сплю, моментально лезешь в постель и сразу хватаешься за…

— Раньше тебя такие нарушения личного пространства не смущали.

— Раньше я не знал… впрочем, неважно. В общем, прошу тебя, Поттер, больше меня без стоящего дела не беспокоить, а также избавить от разборок личного характера. Иначе, боюсь, нам не избежать разногласий и сцен, подобных вчерашней.

— Ты… вчера это было красиво, Драко. Я оценил.

— Рад слышать, но могу ещё раз повторить просьбу — хотелось бы в дальнейшем не становиться лишним свидетелем на пиру чужой интимной жизни… как и очередным блюдом на нём.

— Ха! Всё, я понял! Ты ревнуешь!

— Что?! Да как ты?! Да как тебе такое?!

— Эй-ей-ей, так нечестно! Я тогда тоже подушку возьму! Чтобы на равных!

— Ты! Самоуверенный и отвратительный тип!

— Неправда! Я неуверенный и приятный во всех отношениях! Ой! Ты же сам говорил: голова — моё самое слабое место! Так зачем ты по ней лупишь?

— Чтобы неповадно было разные гадости обо мне думать! Вот тебе!

— Ай! Это не гадости, это правда! Ты меня приревновал! Ну сознайся же!

— Да никогда! Что бы я — да тебя? Да я лучше!..

— Что ты лучше? Промахнёшься по мне подушкой?

— Даже не надейся! Напротив, я прицелюсь как можно тщательнее!

— Я увёртливый и везучий! Ой!

— Ага! Увёртливый, значит? Везучий, значит? На тебе тогда ещё!

— Уй! Всё, ты меня разозлил, Малфоище! Я теперь по-настоящему свиреп и непредсказуем, как стадо бизонов! Теперь тебе от меня достанется!

— Конечно-конечно, дорогой Избранный, ждём — не дождёмся! Только вы что-то всё мимо и мимо целите.

— Ах так!

— Да вот так уж.

— Хорёк!

— Очкарик!

— Аристократ!

— Чем и горжусь, шрамоголовый!

— Ну и гордись! Больше нечем, да?

— Не твоё дело!

— Извращенец!

— Вот как ты заговорил!

— Как ты — так и я!

— Я не называл тебя извращенцем!

— Ну и что?

— Да, ты прав. Ничего. Всё правильно. До свидания, Поттер. Выход вон там.

— Поттеры не сдаются! О-лю-лю-лю! Хоп! Победа будет за…

— Бубум-м!

— Драко?.. Драко, ты чего? Драко! О господи… Кажется, я его убил. Подушкой.

* * *

— Дра-ако! Драко, тебе лучше?

— Где я?

— Очнулся! Я тебя на кровать переложил, подумал, на полу как-то неудобно.

— Кто ты?

— Как? Ты меня забыл?! А что ты вообще помнишь? Про волшебный мир помнишь? То, что ты маг — помнишь? А заклинания какие-нибудь?

— Авада Кедавра!

— Акваменти!

— Инсендио!

— Обливиэйт!

— Тергео!

— О… о…

— Ты так и не выучил больше ни одного заклинания на «о», Поттер.

— Ура, память вернулась! Какое счастье! Я боялся, мне придётся пересказывать тебе всю историю наших сложных взаимоотношений с самого начала.

— Это так неприятно?

— Это так долго. Я бы превратился в Шахрезаду.

— А я — в Шахрияра. И лишил бы тебя в конце концов жизни. После тысячи и одной ночи.

— Ну, мне бы такого количества ночей с лихвой хватило, чтобы ты мне наскучил до смерти. Физической, я имею в виду. Хотя иногда и оргазм называют «маленькой смертью».

— Чего только от тебя не наслушаешься, Поттер. То конские яблоки, то полуторачеловечные кровати, теперь маленькие смерти. Магглы такие затейники…

— Как твоя голова?

— Пока лежу — нормально. Сейчас попробую… Ох! Нет, пожалуй, шевелиться я пока не буду. Что случилось-то?

— Да по-дурацки вышло. Ты отвернулся, я в тебя подушку кинул, а ты на ногах не устоял — и хлобысь о камин со всей дури. Даже сознание потерял.

— Нет, ну я же говорил! Все мои светлые идеи, связанные с Поттером, мне же боком и выходят!

— И при чём тут я?

— А кого я, понимаешь, решил порадовать вечером у камина? Ох!.. Нет бы дураку устроить вечер огромной кровати — она хотя бы мягкая… Сотрясения нет?

— Вроде, нет. Я использовал чары, какие на меня мадам Помфри накладывала, но не совсем уверен, что всё сделал правильно.

— Ну, учитывая, сколько времени за годы учёбы ты провёл в больничном крыле — у тебя имелись широкие возможности для практики. Думаю, можно тебе поверить.

— Так я там пациентом был, а не практикантом.

— Всё равно более квалифицированной помощи у меня под рукой нет, так зачем ты расстраиваешь больного меня?

— Не знаю. По привычке, наверное.

— Искореняй дурные привычки.

— Чем я могу загладить свою вину, Драко?

— Утюгом. Прости, не удержался — вычитанные с этикеток сведения из меня так и лезут… Дриппи!

— Хлоп! Да, мастер Драко?

— Дриппи, пожалуйста, организуй нам с Поттером мороженое.

— Хорошо, мастер Драко. Вам как обычно? С шоколадом?

— Поттеру тоже.

— Хлоп!

— Мороженое? Утром? Даже не позавтракав?

— Имею я право, как незаслуженно пострадавший? И вообще — ты собирался заглаживать, а не критиковать. Вот и заглаживай… Не буквально, Поттер. Думаю, моя голова проживёт без твоих ласк.

— А мне нравится.

— …

— Драко…

— М-м?

— Ну сознайся же — ты меня приревновал!

— Если бы я мог, я бы ещё раз тебя приложил. Только теперь чем-нибудь тяжёлым… Слушай, ну почему ты такой упрямый? Почему ты не уходишь, когда тебя прогоняют?

— Потому что я точно знаю — на самом деле ты не хочешь, чтобы я ушёл.

— Иногда я очень хорошо понимаю Снейпа, который считал тебя невыносимым, наглым и эгоистичным мальчишкой.

— Ладно, я уйду, раз ты действительно так решил…

— Хлоп! Мороженое, мастер Драко.

— Вот только мороженое съем — и уйду! Спасибо, Дриппи.

— Ага, а без мороженого — никак?

— Никак!

— Хлоп!

— Сладкоежка.

— Жадина… Тебя покормить с ложечки, пострадавший?

— Не стоит, сам справлюсь. Подушку мне приподними… Ох.

— Драко, мне жаль, что так вышло. Извини, я не хотел.

— А уж я-то как не хотел!

— …Вкусно.

— Угу. Это тут за углом такое продают, я когда попробовал — обалдел. А ведь, вроде, не волшебники… У Фортескью некоторые сорта и то хуже.

— А мне там всё нравится. Впрочем, для меня Косой переулок до сих пор — сказка. Никогда не забуду: каменная стена, палочкой постучал, как будто «Сезам, откройся!» — и вот перед тобой уже совсем другой мир. Вроде, такой же шумный и суетливый, как за спиной, но почти незнакомый. Говорят, похоже, по-английски, а половину не поймёшь, летают на мётлах, почту посылают с совами, одеваются в мантии, на картинках люди двигаются, в банке гоблины сидят, в огородах гномы промышляют, портреты живые, да с характерами — ругаются…

— Блин, портрет! Опять я про него чуть не забыл!

— Ты про что?

— Да я Панси в своё время портрет подарил.

— И?

— И он наверняка до сих пор не двигается!

— И?

— А я же умер!

— Ох ты… Что надо делать?

— Откуда я знаю? Кроме как выкрасть, мне и раньше в голову никаких идей не приходило, а после её свидания с камином и надежды не осталось, что придёт.

— Болит?

— Ноет. Особенно в затылочной части.

— Давай я там тоже поглажу…

— Ай!

— Шишку задел. Здоровенная… Хочешь, попытаюсь вывести?

— Нет, спасибо. Я лучше потерплю. Как-то я не слишком тебе доверяю в данном вопросе.

— Ну и ладно, пусть остаётся. Может, подольше запомнишь, как тебя Мерлин наказал.

— С чего бы это ему меня наказывать?

— За несправедливые подозрения и обвинения.

— В чём же я тебя обвинил?

— Э-э… ни в чём, вообще-то. Но подозревал — точно!

— Слушай, Поттер, прекрати. Мороженое доел? До свидания тогда… Что-то забыл?

— Нет, но… Драко, я не могу так уйти.

— Хочешь, попрошу Дриппи тебя переместить?

— Я не могу уйти, пока ты сердишься.

— Я? Сержусь? Да тебе приснилось!

— Драко, ну ведь ты же знал! И про Чжоу, и про Джинни. Чего ты разозлился? Я тебя не упрекаю за Панси, а ты ей, между прочим, даже портрет подарил.

— Это было давно.

— Так и я давно! Я с Джинни уже год почти как расстался.

— Потому, видно, и велики твои сексуальные аппетиты — отъедаешься после вынужденного голодания. Хватаешь всё, что под руку попадётся. То Плохишей, то Корзинки…

— В конце концов, это уже не смешно!

— Разве похоже, чтобы я смеялся?

— Драко! Да не было никакой Корбэй.

— Разумеется. И Уизли, и Грейнджер некая симпатичная девочка рядом с тобой пригрезилась. Ты их на галлюцинации не проверял?

— Малфой! Да это ты был! Забыл уже, как в виде девочки подкатился к нам в «Дырявом котле»?

— Что? Я?!

— Ты! Рон с Гермионой потом на меня набросились, требовали сказать, кто ты такой. То есть такая. Я говорю — Салли.

— Фу, какое премерзкое имя!

— Придумал бы лучше! И, прежде чем француженкой притворяться, заодно расписал бы биографию и родословную до седьмого колена, а то Гермиона очень дотошная. Она тут же и сказала — мол, не французское у неё, то есть у тебя, имя. А я по-французски только одно слово и знаю, уж и не помню, откуда. Прикинул, звучит на фамилию похоже — ну и ляпнул как фамилию — «Корбэй». Они успокоились… Чего ты ржёшь?

— Ой не могу! Ха-ха-ха!

— Весело ему. Сам-то нацеловался — и смылся, а мне объясняться за двоих пришлось!

— Да я не над тобой, гриффиндурок. Над собой… Ха-ха-ха! Ну это же надо! Драко Малфой — симпатичная девочка Салли Корбэй. Офигительно просто! Ха-ха!

— Да хватит уже, ну!..

— Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!

— По-моему, у тебя истерика, и пора принимать срочные меры.

— Только не пощё… ха-ха… чина!

— Ладно. Ты и так сегодня уже верхней частью тела скорбный.

— Ха-ха… мнямпф!

* * *

— Гарри, прекрати сейчас же, а-ах!

— Почему?

— Нехо-орошо соблазнять немощ-щных. Ох!.. Я тебе даже ответить не могу!

— И не надо. Лежи и получай удовольствие, болезный. Головой только не дёргай.

— Проще сказать, чем сделать… Ах! Ты решил меня всего вылизать?

— Собственно, я пока ещё дальше груди не ушёл. Не отвлекай меня своей болтовнёй.

— Ай! А там щекотно!

— Я же говорю — ревнивый ты, Малфой.

— Я чув… чув… чувствительный.

— Интересно тебя как на этом месте замыкает. Ну-ка, ну-ка…

— Ты, эк… экс… экспериментатор хренов!

— Ух ты! Классно работает! Знать бы раньше — я бы…

— Че… че… чего ты бы?

— Пользовался, чтобы тебя заткнуть. И всем бы говорил, что ты заика.

— Боюсь, это не… не… не сработало бы.

— Так ведь работает!

— При людях, говорю, не сработает. Или ты не против при всех меня раздеть и засунуть язык в пупок?

— А, ну да. Об этой стороне проблемы я как-то не подумал…

— …Уф! Поттер! Я тебе не мороженое. Может, хватит уже меня облизывать?

— Не-ет, у меня тут ещё главное блюдо осталось — эскимо на такой толстой-толстой палочке…

— Вау!

* * *

— А, кстати, я ведь тоже так и не прояснил один вопрос. Что такое вчера было, Малфой?

— М-м-м… Вчера? Где?

— На Гриммо.

— О! Ну, кажется, там был военный совет, разве нет?.. Чего ты спрашиваешь, ты же и сам всё знаешь. Дай поспать лучше.

— Кому это лучше?

— Мне лучше. Ты меня сначала разозлил, потом уронил и стукнул камином, затем рассмешил, а напоследок ещё и соблазнил… Знаешь, как всё это утомляет? Столько эмоций, едва успев разлепить глаза!

— Встряски полезны для организма.

— Угу. То-то ты из меня чуть душу не вытряс — для пользы организма старался, видимо. Давай в следующий раз я сам позабочусь о своём здоровье?

— Драко, это был несчастный случай! Я же извинился уже.

— Ага, точно… Спокойных снов!

— Нет, ты ответь на вопрос, а тогда и засыпай! С какой стати ты вчера бил копытом перед Гермионой?

— Предлагаешь мне бить копытами перед Уизелом?

— Брови опусти — до шишки доедут, будет больно. Я предлагаю тебе бить копы… то есть не предлагаю не бить… то есть не предлагаю бить… В общем, я ничего тебе не предлагаю, а интересуюсь имевшим место фактом.

— Гарри, перед тем, как мы аппарировали на Гриммо, ты сам сказал, что я должен стать отвлекающим манёвром. Вот я и стал. Уизли отвлёкся на меня моментально: ему много не надо, только покажи мою физиономию — эффект, словно красной тряпкой перед быком махнули. Грейнджер — орешек покрепче, пришлось расстараться. Я, правда, не сильно понял, что именно ты собирался от них скрыть, если мы с тобой им сами почти всё и растрепали. И про отца с мамой, и про то, что Малфои не слишком-то держатся за Лорда. А Грейнджер ещё раскусила, что ты именно со мной пьянствовал три дня назад…

— Я не могу рассказать им всё. Может, и хотел бы, но не могу, Драко. Они никогда не поверят в тебя… такого.

— Такого?..

— Такого, какого теперь знаю я… Я сам-то в тебя не очень верю. У меня всё ещё подозрение, что тебя подменили в Аппер-Флегли.

— …Просто я не желаю быть крысой, Гарри. Как все те, кто отсиделся во время нападения в своих домах. Как все те, кто сейчас дрожат по углам и боятся даже с соседом словечком перемолвиться. Как все те, кто всегда надеялся на Дамблдора и на тебя, Гарри, на мальчишку. А когда вас не стало — сложил ручки и добровольно улёгся в свой маленький уютный гробик... Хватит, насмотрелся на крысу Петтигрю в своём доме. Мне не понравилось. Это слишком низко даже для меня.

— Даже для тебя?

— Согласись, мне никогда не были свойственны высокие душевные порывы? Особенно в отношении тебя и твоих друзей.

— Ну… да. Ты был мерзким типом, Малфой.

— Я старался.

— Старался? Блин, а мне-то всегда казалось, надо наоборот — стараться быть… чёрт, слова нормального не подберу… ну пусть будет — достойным… да, достойным человеком.

— Я мог позволить себе быть мерзким — и я был.

— Как понимать «мог позволить»?

— Власть и легкодоступность развращают. Мне всегда всё давалось само, я мог не зарабатывать себе репутацию, не рваться в лидеры, не добиваться денег и славы — всё это у меня было по определению, потому что я — Малфой. Так что я мог позволить себе быть мерзким со своими врагами и небрежным — с друзьями… Уже на шестом курсе моя позиция дала сбой, а на седьмом и вовсе… В общем, теперь я ничего подобного позволить себе не могу, а потому приходится выглядеть приличным человеком.

— …На осинке не родятся апельсинки, Драко.

— И что ты имеешь в виду?

— Был бы ты и правда таким, как говоришь — если бы ты только «выглядел», ты бы никогда не согласился принести мне вассальную клятву, а замышлял, как подороже продать меня Вол… Тёмному Лорду, чтобы вернуть его расположение, а с ним — и все свои привилегии.

— Грейнджер проболталась. Про вассальную.

— Ты не просил её молчать.

— Пожалуй, верно — не просил…. Благородство — как ржавчина, Поттер. Стоит совершить один достойный общественной морали поступок — и оно начинает разъедать тебя, заставляя и дальше действовать в том же направлении.

— Удивительные у тебя взгляды, Малфой.

— Какие есть… Только ведь всё равно — если бы не ты, я бы сбежал из большой норы магического мира и тихо сидел в этой маггловской персональной норке и молился, чтобы меня никогда не нашли. Тоже своего рода выход для крысы.

— Не верю я, чтобы ты тут долго высидел. И потом — почему ты не забился в нору сразу же, едва только сумел скрыться от остальных Пожирателей, а кинулся вытаскивать из-под заклятий незнакомого человека?

— Хм… У меня три варианта. Обнаглел от собственной безнаказанности, обнаружив, что Драко Малфой умер и теперь ему ничего не грозит. Проникся шансом на вторую жизнь и решил: «На свободу — с чистой совестью». Или — чем Гигантский Кальмар не шутит, — может, я ощутил благодарность к человеку, который своим безрассудством дал мне возможность вырваться от Лорда. Выбирай любой.

— Драко… ты мне ничего не должен. Ты спасал меня вовсе не по-слизерински, и не из потребности отдать долг жизни: ты ведь даже не знал, что Барни — это я. Просто потом запутать меня решил, а я не стал тебя поправлять. Мне очень нужно знать про Тём…

— Ну что у тебя за манера всё портить, Гарри?

— Портить?

— Разумеется. Два раза в жизни я совершил совершенно необдуманные, спонтанные поступки: первый раз в магазине мадам Малкин, заговорив с совершенно неподходящим мне и явно маггловским мальчишкой, и второй раз в Аппер-Флегли. А тебе обязательно всё надо разложить по полочкам, объяснить мне, какой я дурак…

— Дурак?

— И никто иной. Что я получил в первый раз? Твои презрительные взгляды и отказ со мной дружить.

— Но во второй-то всё вышло несравненно лучше!

— Да ну? Ты считаешь лучшим ввязаться в почти безнадёжное противостояние с Лордом?

— Не такое уж безнадёжное… Я знаю одну вещь… В общем, сейчас есть шанс его уничтожить окончательно. Надо только не упустить момент, иначе всё может оказаться напрасно. Но если ты не хочешь, я не буду тебя заставлять мне помогать. Это было бы нечестно.

— Знаешь что? Ржавчина благородства тебя совсем сожрала. Ты безнадёжен, Гарри.

— Я знаю. Понял это в начале мая в Хогвартсе, когда мне надо было пойти и умереть. Просто так, ни за кнат, не поднимая палочки. Когда я узнал, что все семнадцать лет меня растили и учили именно для того, чтобы я добровольно пошёл на смерть. Узнал, но всё равно пошёл… Но ты-то при чём?

— Ни при чём. Просто подвинься ко мне.

— Да я ведь и так тут… мнямпф!

— …

— Драко, что ты делаешь? У тебя же голова!

— У тебя тоже.

— У тебя с ней хуже, чем у меня! О-о-ох…

— Всё прошло уже. А должен же я тоже… попробовать эскимо?

— Вау!

* * *

— О Господи-и-и! Это чёртово время! Ну почему оно так быстро бежит?

— Полагаю, Гарри, это риторический вопрос.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, но на всякий случай соглашусь, потому как спорить мне совершенно некогда.

— Послушай, если ты прекратишь скакать на одной ноге по всей квартире, то оденешься несравненно быстрее. Твои прыжки ничуть не помогают делу.

— Я ищу второй носо… ага, нашёл!.. Всё, я полетел. Вернусь вечером. Не скучай. И ещё лучше — оставайся в кровати, тут тебе не угрожает повторное нападение камина. Да и смотришься ты в ней очень даже хорошо. Хлоп!

— Интересно, понимать как комплимент моему божественному телу или как намёк на то, что во всех остальных местах, кроме кровати, я смотрюсь отвратительно?.. Полагаю, Драко, это был второй риторический вопрос за сегодня.

* * *

— Хлоп!

— Ты что-то забыл, Гарри?

— Нет. Потому что я не Гарри.

— Отец! Добрый день.

— Добр… Мерлин и его наперсница Вивиан! Драко, да вы и правда совсем не выбираетесь из постели, не так ли? Сейчас середина дня! Ты лежишь в неприбранном виде на разорённой кровати и, насколько я понимаю, Поттер только недавно ушёл. Даже и не знаю, не то поинтересоваться, неужели Избранный настолько хорош в любовных утехах, не то где мои семнадцать лет?

— Почти восемнадцать. И третий.

— Что третий?

— Третий риторический вопрос за последние полчаса. Да вы присаживайтесь, отец, не стесняйтесь.

— Похоже, тебе такое чувство, как стыд, не присуще в принципе. Мало того, что ты не стесняешься по-прежнему разлёживаться перед отцом, так ещё распоряжаешься в моей собственной квартире!

— Если вы отвернётесь, я оденусь и встану.

— Спасибо за одолжение.

— Не за что, отец.

— …

— Ну, думаю, теперь я более соответствую такому важному событию, как визит Люциуса Малфоя в его собственную, как мне только что подчеркнули, квартиру?

— Внешне — да, но твой язык категорически меня не устраивает.

— Если вы хотите со мной беседовать, то придётся с ним примириться. Иначе предлагаю просто многозначительно помолчать.

— Драко, мне совершенно не нравится твоё поведение в последнее время.

— Мне тоже многое в вас не нравится, отец, но я же не предъявляю претензий.

— Вот как? А хотелось бы послушать.

— Серьёзно? Мы наконец-то дошли до того, чтобы нормально поговорить?

— Да. Кажется, момент назрел.

— Вообще-то, он назрел давно, теперь, скорее, прорвался.

— Я придерживаюсь другой точки зрения.

— Нисколько не удивлён. Вы всегда не слишком внимательны к другим людям, если считаете, что разбираетесь в ситуации лучше. Но ответьте мне сразу: могу ли я рассчитывать на то, что у нас получится именно диалог?

— Обычно, когда разговаривают двое, как раз диалог и происходит. Или я неверно помню название процесса?

— Название вы помните верно. Но неверно трактуете суть явления. Сколько я вас знаю — все наши разговоры получались вашими монологами, в которые мне изредка полагалось вставлять нечто вроде «да, отец», «я понял, отец» и «будет исполнено, отец».

— Вот даже как…

— Именно.

— А ты изменился, Драко.

— Я вырос. Хотели вы этого или нет, задумывались ли когда-нибудь о подобном закономерном исходе, но я совершеннолетний маг. И, кстати, имею свой отдельный счёт в банке. И право голоса в распоряжении семейным капиталом, который вы, тоже кстати, предоставляете в неограниченное пользование некоему постороннему лицу.

— Посторонним лицом, как я догадываюсь, ты именуешь Патрона?

— Верно.

— Ты дерзок, мальчишка. Настолько, что у меня просто в голове не укладывается. Попробовал бы я так разговаривать с отцом в семнадцать… почти восемнадцать лет. Нарцисса избаловала тебя.

— Интересная мысль. И почему же вы считаете, будто одна мама повинна в недостатках моего воспитания? А чем занимались вы, отец?

— Я? Я работал.

— Забавно. И где?

— Не «где», а «над чем». Над созданием имиджа семьи и поддержанием авторитета Малфоев.

— Хреново справились, отец. Тёмный Лорд вытирает о нас ноги, а единственный человек, который теперь способен вытянуть из задницы и прикрыть наше дерьмо, весьма нелестного мнения о Малфоях. Впрочем, если вы стремились именно к такому результату…

— Драко! Умерь эмоции и следи, в конце концов, за речью! Я не собираюсь слушать от тебя гадости, щенок.

— Правильно. Идите на собрание Пожирателей и слушайте там гадости от Лорда — при всех. И глотайте то, чем вас накормят. Не морщась!

— Драко… ты бьёшь ниже пояса.

— Вспомнили о благородных приёмах? Надо же, какая неожиданность! А вчера, когда при маме устроили тут балаган, ваши понятия о приличиях убывали на отдых? Или вы их просто заперли в подвалах Малфой-мэнора, чтобы не мешались под ногами?

— Я… не понимаю, чем заслужил… подобное отношение с твоей стороны.

— Знаете что, отец… Давайте мы с вами на некоторое время прервёмся, я схожу умоюсь, а потом попытаемся поговорить заново. Я… приношу свои извинения за горячность, и… Я сегодня сильно стукнулся головой, даже сознание потерял, так что мне… немного трудно держать себя в руках, и я могу… наговорить лишнего. То есть уже наговорил, конечно. В общем, дайте мне несколько минут, хорошо?

— Драко… посмотреть твою голову?

— Немного позже. Сейчас просто подождите. Я недолго.

* * *

— О! Я вижу, вы зря времени не теряли. Камин развели, вино по бокалам разлили…

— «Шато Марго» 1954 года. Приятный был год, я в него родился… Присоединишься?

— Мы теперь можем вместе выпивать?

— Ну раз уж ты так любезно напомнил мне, что ныне являешься совершеннолетним, то пропустить бокал вина в компании отца — меньшее из зол.

— Что ж, пожалуй. Соседнее кресло для меня?

— Присаживайся.

— …

— Так что, Драко, ты позволишь мне заняться твоей головой?

— Не сейчас, отец. Давайте всё-таки побеседуем. Как взрослые люди. Я понимаю, разумеется, вам непривычно воспринимать меня в таком качестве, но времени на адаптацию у нас совсем нет.

— Хорошо, я… попытаюсь. Так какие у тебя ко мне претензии, сын?

— Насчёт вчерашнего?

— В частности.

— Я считаю, вы вели себя… нехарактерно, отец. Никогда не думал, что мне придётся краснеть из-за вас перед своим партнёром, кто бы он ни был. Этот совершенно неуместный флирт в моём и мамином присутствии, да ещё с человеком, который настолько младше вас…

— Откуда тебе знать, сын — возможно, мне как раз нравятся маленькие мальчики?

— Отец, вы опять?

— Что именно?

— Опять начинаете? Только не вздумайте отрицать! Тот же прищур, словно вы в меня целитесь, та же циничная улыбка, та же обманчиво-расслабленная поза: нога на ногу, и в кресле откинулись, а пальцы сжимаете так, что скоро бокал треснет… Я не понимаю, от кого вы защищаетесь — разве я вам враг?

— Ты стал слишком наблюдательным, Драко. Это не к добру.

— Может, стал. А, может, и был, только не считал нужным озвучивать… Выходит, я верно определил проблему. Всё дело в том, что вы не доверяете ни мне, ни Поттеру, да? Не считаете его способным одолеть Лорда, а меня — адекватно подойти к сложившейся ситуации?

— Если бы я не допускал и мысли о возможном превосходстве Поттера, ноги бы моей здесь вчера не было, а моё позавчерашнее появление в этой квартире исчезло из памяти у вас обоих быстрее, чем вы успели бы достать палочки, сосунки. Я же сделал первое и не сделал второго.

— Видимо, всё же одной мысли вам мало?

— Очень. Я рискую слишком многим. Дело даже не в моей жизни — с ней я почти распрощался ещё тогда, когда сидел в Азкабане и каждый день ждал, что меня вот-вот казнят, без суда и следствия. Фадж то, безусловно, ел с моих рук, но тогда же его и сместили. А Скримджер не входил в круг моих полезных знакомств — всё время, хитрая лиса, выскальзывал, — и потому ничего хорошего от него ожидать не приходилось… Дело в тебе и маме. Я… не хочу и не могу подвергать новой опасности вас.

— Наверное, будет жестоко напомнить, но… вы сделали выбор, когда приняли Метку.

— Хочешь сказать, несчастный Додж… или Уоррингтон, или кто он там — кого вместе с семьёй мы уничтожили на последнем твоём задании — сделал лучший выбор?

— О-о, вот только не надо непараллельных параллелей и съезжаний в сторону от темы! Мы говорим о Малфоях. И туда, где мы ныне находимся, нас привела цепь событий, берущая начало именно от получения вами Метки.

— Я бы сказал, цепь трагических случайностей и непредвиденных событий.

— Главным и наиболее трагически-непредвиденным, конечно же, стало возрождение Лорда. Не случись оно — и Малфои бы до сих пор были в шоколаде, так?

— Я всегда знал, что Лорд вернётся… Все мы знали. Ведь Метки не исчезли совсем, только побледнели. Но никто не думал, что он вернётся так скоро.

— Скоро? Почти тринадцать лет — это скоро?!

— Для тебя пока время идёт по-другому, мальчик. На данный момент тринадцать лет — большая часть твоей жизни, и такой срок представляется тебе неимоверно большим и важным. А для меня ты буквально вчера ещё пачкал пелёнки. И события двадцатилетней давности встают перед глазами очень чётко. Смерть отца и его похороны я до сих пор могу описать почти до минуты. Как он тогда страшно мучился! Я даже готов был поверить в детские сказки об овладевших тёмными заклинаниями колдунах. О том, как они уходят на тот свет в ужасных корчах, потому что их плоть терзают все злые дела, когда-либо сотворённые с помощью чёрной магии…

— Ладно, я понял… Вернёмся к разговору. Пусть вы не подозревали о сроках. Но если знали, что возвращение Лорда неизбежно — почему не поспешили предпринять каких-то действий, как недоброй памяти Петтигрю или незабвенная Белла?

— Белла фанатичка. Даже твоя мать признаёт это. Соперничать с ней — нелепо и надеяться. К тому же ты знаешь, чем та попытка закончилась для всех Лестрейнджей. Глупость была несусветная — откуда Лонгботтомам знать, где находился Лорд?

— Тем не менее, глупость сработала. Может, стоило и сглупить?

— То есть двенадцать лет в Азкабане ты считаешь приемлемой платой за своё спокойствие? Пусть бы отец наслаждался компанией дементоров и тюремной баландой, а то и вовсе сгинул там, зато сыну было бы мягко и спокойно спать, верно?

— Нет, отец. Разве мы с мамой спали спокойно, когда два года назад вас забрали? К тому же, я совсем не имел в виду предприятие Лестрейнджей. Больше чем уверен, вы действовали бы не настолько прямолинейно. Однако попытайся и вы проявить лояльность к Повелителю — не исключено, сейчас у нас было бы меньше проблем.

— Я проявил. Да ты помнишь — Хогвартс, второй курс.

— Наследник Слизерина? Тайная комната? Василиск?

— Точно. Правда, я совсем не ожидал, что магическая вещь Патрона окажется столь немощной. Всё, на что хватило Лорда — выпустить тысячелетнюю змею, с которой легко справился двенадцатилетний школьник. Я надеялся на что-то более… эффектное.

— То есть вы не знали, к чему приведёт использование артефакта?

— Откуда мне было знать, Драко? Патрон о таких вещах не откровенничал. Просто однажды передал мне тетрадь, велел хранить и беречь как зеницу ока и пустить в дело только в самом крайнем случае… Я, конечно, сам виноват. Нашёл не того исполнителя. На Уизли никогда нельзя положиться. Вечные неудачники.

— Хм… А почему вы не занялись артефактом лично?

— Я похож на идиота, Драко? Не зная, чем грозит активация магического предмета, поставить эксперимент на себе и своей семье?

— Но ведь тогда, возможно, всё получилось бы лучше. И Патрон теперь не был бы так недоволен вами.

— Ох вряд ли. Скорее, всё закончилось бы арестом. Это Уизли обошлись без каких-либо последствий, но стоило аврорату найти доказательства моей малейшей причастности… Коготок увяз — всему выскакунчику пропасть. В науку другим, чтобы не выскакивали. А заодно авроры позаботились бы и последнюю песню услышать, с перечислением всех грехов — от настоящих к прошлым. Не постеснялись. Это семнадцать лет назад Сыворотки правды ещё не существовало, а теперь…

— Я понимаю вас, конечно. И ваше стремление рисковать разумно. Однако вышло так, что Лорд приветил лишь тех, кто действовал лично, а не чужими руками.

— Приветил? Сын, даже если бы я лично вытащил Патрона из Албании, его милость была бы весьма сомнительна. Вспомни Петтигрю, вспомни Снейпа — вот уж, право, Патрон обласкал так обласкал, а? Да и Белла… Он как-то пощадил её самолюбие, когда ему взбрело в голову поиздеваться над нашим родством с Андромедой Блэк? Или преданность Беллатрикс он оценил в меньшем количестве «Круцио», когда ворвался в Малфой-мэнор и обнаружил, что Поттер от нас улизнул? Да ты только вспомни её лицо, когда она подумала, что меч Гриффиндора украден из её сейфа! Выражение животного ужаса, безусловно, говорило об уверенности, что Лорд вознаградит её за служение и преданность!..

— Но ведь раньше всех всё устраивало. Вы как-то приспособились к такому положению вещей.

— Драко, Лорд вернулся настолько… иным, что порой это чересчур даже для одержимой Беллы, у которой котелок после стольких лет Азкабана варит совсем неважно. А уж для меня… Я ведь обыкновенный человек, всего лишь искавший, где лучше.

— Ничего себе… нашли.

— Похоже, я совершил ошибку, Драко. И теперь моя главная цель — выбраться на белый свет с наименьшими потерями… Ты тут попрекнул меня разбазариванием семейного капитала… не спорь, попрекнул… так вот: я считаю, лучше потерять все наличные деньги, чем тебя или маму.

— Хм-м… У меня мнительность, или ключевое слово здесь — наличные?

— …Всё-таки, кажется, нам с Нарциссой удалось вырастить настоящего Малфоя.

— Настоящий Малфой — тот, кто делает стойку на слово «деньги»?

— В том числе. А ещё настоящий Малфой — тот, кто находит выход из безвыходной ситуации. Иногда там же, где располагался вход.

— Главное, чтобы мышеловку не успели захлопнуть… Итак, мы оба согласны, что в сложившейся ситуации Поттер — наш шанс, правильно? Так почему же вы вчера сразу не могли с ним нормально поговорить?

— Драко, ты всё-таки ещё очень юн, и к тому же максималист в силу возраста… Там, где не преуспел Северус, где полёг сильнейший, как все признавали, маг Дамблдор, где нашёл свой конец Гриндевальд… думаешь, многое светит сопляку Поттеру? Да, я вынужден признать — у него есть удача и какой-то неведомый остальным способ выживать после Смертельного проклятья. Но кто сказал, что эти два качества распространяются на окружающих? Пока после противостояния с Патроном я видел вокруг мальчишки только мертвецов. Даже если он сам спасётся в третий, пятый, пятнадцатый раз, — скажи мне, чем его живучесть поможет нам? Про себя я точно знаю: никаких особых чар на мне нет, и после «Авады» мне не подняться. Как и тебе. Иначе стал бы я затевать спектакль с твоей гибелью. А мир во всём мире, если он установлен на трупах родных людей, не представляется мне желанной целью… Откровенно говоря, сначала я обрадовался, что тебе удалось… поладить с Гарри Поттером. Поскольку ни одному нормальному человеку не хочется, чтобы погибали его близкие и, значит, теперь он будет оберегать тебя. Но потом до меня дошло: чем ближе к нему, тем опаснее, и желания мальчишки никакой роли тут не играют. Семья Диггори оплакивает единственного сына как раз по той причине, что тот оказался на расстоянии вытянутой руки от Поттера. Получается, мой план обезопасить тебя сыграл злую шутку… Я ведь не ошибаюсь — вы именно после Аппер-Флегли… сошлись? Ведь иначе он бы непременно дал тебе как-то знать, что не убит?

— Не ошибаетесь, отец. Судьба играет человеком, а человек играет на трубе. Очередной зигзаг вытолкнул нас друг на друга, и тут было два выхода: или перегрызть друг другу глотки, или, как вы выразились, поладить. Грызть глотки я не умею, пришлось двигаться в другом направлении.

— Даже не подозревал, что среди множества трактовок «поладить», в том числе и «соблюдать нейтралитет», ты выберешь не самую популярную «делить одну постель».

— Согласен, я неосмотрительно увлёкся процессом.

— Драко… я вижу, что ты сразу начинаешь злиться, едва я заговариваю о ваших… отношениях, но… мне кажется, ты не вынесешь из них того, чего ожидаешь. Его имя не сходит со страниц твоих писем и не пропадает из разговоров уже семь лет. Где-то глубоко внутри ты подсознательно слепил некий образ Поттера, и всё время обихаживал его. Настоящий Поттер… Гарри… вряд ли окажется похож на твой идол.

— Идол? Вот уж чего я никогда не делал — так это идола из Поттера. В отличие от остальных.

— М-м-м… Просто они лепили общий, усреднённый, а ты — свой отдельный, поэтому твой тебе представляется особенным. Но он — тоже идол.

— Да нет же, я точно знаю! Я не могу и не буду объяснять вам, отец — это слишком личное, да я и слов-то подходящих не найду, но поверьте — я не идолопоклонник. Там всегда всё было слишком… живое, чтобы стать каменным изваянием. С самой первой встречи… Вы же знаете — я очень уважаю вас, и с раннего детства старался в точности выполнять ваши указания, чтобы заслужить похвалу, быть достойным сыном. Но сколько вы мне ни говорили — будь терпимым с Поттером, это необходимо для нашего общего блага, притворяйся, молчи, кивай, улыбайся, даже если терпеть его не можешь, — я так и не сумел. Я, чёрт меня возьми, умею дипломатично вести себя даже с приставучей мопсоподобной Панси Паркинсон, которая обожает козни, сплетни, бесцеремонно лезет во все мои дела и хуже горькой редьки надоела своими толстыми намёками на желанный статус моей невесты. Хотя за время нашей учёбы её я видел во много-много раз чаще — выходит, по идее, во много-много раз чаще должен был хотеть её проклясть. Но с ней я терпелив, как вол, а рядом с Поттером становлюсь каким-то… задиристым ястребом!

— Ты должен быть тих и коварен…

— …как змея, знаю. Но это у меня всегда получалось хуже всего.

— Что-то ты тут целый зверинец развёл.

— Осталось только хорька припомнить.

— Э-э?

— Нет, ничего, не обращайте внимания… В общем, никакого поклонения Поттеру у меня нет и в помине. Ещё не хватало! Как будто я не знаю, что этому чучелу просто везёт неимоверно, да и всё — вот его и Избранность, и чемпионство на Турнире, и парселтанг, и квиддич на первом курсе…

— М-да… Кровь Блэков кипит в тебе и портит всё дело. Они всегда были слишком темпераментные.

— Вот и бабушка так считает.

— Бабушка?

— Вальбурга Блэк. Я вчера разговаривал с её портретом.

— И где же вам довелось встретиться?

— В доме Поттера.

— Вот как? Он пригласил тебя в свой дом?

— Угу… А теперь давайте вернёмся к теме — ведь вы пришли сюда вчера с мамой.

— Пришёл… Всё-таки Поттер хоть и слабая, но надежда. Однако я не готов жертвовать вами, а как этого избежать, ума не приложу. Посмотрел на него опять — на это нелепое лохматое существо в маггловских обносках, и внутри всё как будто оборвалось: вот этому цыплёнку с тонкой шеей я должен доверить самое дорогое? Поставить на щуплого подростка с наивным взглядом?.. Драко, я старше его в два с половиной раза, но я молчу и склоняюсь перед Лордом, а тут…

— Так, давайте начнём с того, что мы с мамой — живые люди, имеем своё собственное представление о том, как нам жить и что со своими жизнями делать. Не надо решать за нас. К тому же, мы не так уж и беззащитны.

— Твоими бы устами…

— Я не закончил… Два года назад я был совершенно не готов остаться без вас, отец. И когда Тёмный Лорд призвал меня и сообщил, что я должен искупить вашу неудачу — для меня это стало шоком. С одной стороны, я мог гордиться — в шестнадцать не всякий удостаивается аудиенции у Повелителя и даже персонального задания, с другой — мне было страшно. Очень страшно. Впервые между мной и реальной опасностью никто не стоял. Маму в расчёт брать стыдно, да и чем она могла помочь? Она в тот период обивала пороги Министерства, пытаясь как-то смягчить вашу участь, да и не могла она поехать со мной в Хогвартс.

— Нарцисса обратилась к Северусу.

— Да. Ей почему-то показалось, он сможет меня защитить.

— Ну, в конечном итоге так и вышло.

— Пожалуй. Но начало было кошмарным. Я знал, что если не буду действовать — через моих сокурсников и их родителей Лорду это станет известно сразу же. Поэтому две дурацкие попытки — с ожерельем и вином — я предпринял. К тому же, была небольшая надежда, что если они паче чаяния удадутся, мне не придётся проводить Пожирателей в школу… Это был худший год моей жизни, отец. У меня не было ничего между мной и смертью — моей и вашей с мамой, — кроме собственных рук и умений. Ощущение, как будто тебя всю жизнь держали в ванночке с тёплой водой, где под ногами — дно, рядом — заботливые руки, заслоняющие от опасностей, а вокруг — стены родного дома, и вдруг вышвырнули на утлой протекающей лодчонке в открытое холодное море, где не видно ни клочка земли и вот-вот начнётся шторм… И я грёб и грёб, грёб и грёб, поскольку не видел другого выхода…

— Драко, я…

— Не надо. Я всё это пережил уже. Не будем ворошить, хорошо?.. А потом вы вернулись. И сначала казалось, что всё станет по-прежнему. Но недолго. И когда выяснилось, что по-прежнему уже не получится, что мой гордый и красивый отец теперь не может быть тем надёжным заслоном между мной и миром…

— Мне жаль, Драко.

— А мне — нет. Потому что так должно было случиться. Это и называется — взросление. Вы не просто не обязаны, вы даже и не должны закрывать меня постоянно. Я всё время прятался за вас и за то, чего достигли вы, а не я. Поэтому мне оказалось больно и дико видеть вас… Вот, кстати, если уж говорить об идолах — моим были, скорее, вы, отец. Но обнаружилось, что вы человек, который так же может совершать ошибки, и сомневаться, и бояться, и прогибаться под…

— Я разочаровал тебя?

— Честно? Да, немного. Но теперь мне кажется, когда я увидел вас по-другому… я полюбил вас ещё больше. И вас, и маму. Это словно взглянуть на давно знакомое с необычной стороны и выяснить: именно этой стороны тебе и не хватало, чтобы окончательно отдать своё сердце. Может, я путанно говорю… Но ваша уязвимость сделала вас для меня ближе и дороже. Поэтому не надо прятаться от меня, не надо прищуриваться и говорить гадости. Я… я сам так всегда поступаю — с чужими, но хуже нет, когда свои так обращаются со своими… Я знаю, что не оправдал ваших надежд — не стал таким, каким обязан был стать: волевым, непреклонным, циничным и коварным. Мне никогда не быть по-настоящему великим Малфоем, наступающим на головы по пути к цели. Я слишком мелок и слаб для подобного. Но сейчас… сейчас поверьте мне. Дайте шанс Гарри. И мне тоже дайте. Даже если мы с треском провалимся — поверьте, отец, он нам очень нужен. Потому что если сейчас я не сделаю ничего, я на всю жизнь останусь крысой — как Петтигрю. А я не хочу. Меня просто воротит от такого — не хуже, как выворачивало после мучений других. Неприятно думать, что я всю жизнь могу провести, сотрясаясь в рвотном рефлексе от самого себя.

— Знаешь… многие привыкают. Их даже тошнить перестаёт. Просто живут.

— Пусть. Я не хочу быть многими… по крайней мере, на данный момент. Позвольте мне действовать, отец. Самому. И решать самому. Я представляю, как вам трудно, и всё-таки вы не имеете права помешать мне даже погибнуть. Поверьте, я осознаю, на что иду. Два года назад такого чёткого понимания у меня не было, и выбор был не мой, но я рисковал почти так же. И выбрался.

— Не без помощи Снейпа.

— Так я и сейчас не отказываюсь от помощи! Напротив, прошу о ней.

— Я… да, хорошо.

— Хорошо?

— И чему ты удивлён? Насколько я понял, ты всё решил, и твёрдо. Переубедить тебя я не в состоянии. Что остаётся? Либо отвернуться, либо поддержать. Я выбрал второе.

— Ох… Спасибо, отец. Для меня это очень важно. Правда.

— Я понял… Только не будем разводить сантиментов, договорились? Лучше перейдём к конкретике. Что требуется от меня в ближайшее время?

— Планируется нападение на дом Уизли. Разумеется, Гарри не может его игнорировать.

— Я в этой операции не участвую — как ни удивительно, из уважения к нашему трауру меня на время оставили в покое.

— Прекрасно, тогда тем более ваша поддержка останется незамеченной. У нас, видите ли, проблема: Гарри не хочет применять Непростительные без достаточного повода. Ему не по душе методы Тёмного Лорда, и он против уподобления ему. В общем, он собирается всех захваченных Пожирателей привести к суду. Однако в ближайшее время справедливая кара для них вряд ли возможна, потому нам необходимо место, где они могли бы дождаться иных времён, больше не мешаясь под ногами.

— И ты решил, что подходящее место…

— …подвалы Малфой-мэнора, конечно!.. Там уже сидят ваши понятия о приличиях — мы же не можем допустить, чтобы им стало скучно?

* * *

— Хлоп!

— Вж-жик! Опять он здесь, наказание моё.

— Гер!..

— Тихо! Не ори!

— Почему это?

— Сначала приведи себя в порядок. Здесь твоя грязнокровая подружка, в библиотеке, сейчас выскочит — а ты тут такой красивый…

— Э-э-э… И что не так?

— Рубашка наперекосяк застёгнута, воротник дыбом… Ты на себя в зеркало смотрел?

— Вообще-то, нет. Спасибо!.. Теперь нормально?

— Более или менее… герой-любовник.

— Что?

— Тебе послышалось. Зови давай. Вж-жик!

— Гермиона-а-а!

— Да, Гарри, я здесь.

— Гермиона, дай мне скорее Многосущное, пока я за мантией-невидимкой сбегаю.

— И куда ты собрался?

— В магазин, к Рону и Джорджу.

— Зачем?

— Очень надо поговорить.

— Я пойду с тобой?

— Как хочешь, но не обязательно. Я только спрошу у Джорджа кое-что.

— Да? Тогда, пожалуй, я останусь. У меня есть небольшие сдвиги в поисках, не хочу отвлекаться.

* * *

— Хлоп!

— Да, конечно, клубкопух — отличный подарок девочке на день рождения. Я знаю, потому что у моей сестры есть такой, она его обожает… Заходите к нам ещё, обязательно!

— Рон! Это я, Гарри! Я за твоей спиной.

— Уф! Ты меня напугал.

— Можешь ненадолго закрыть магазин? Так, чтобы это не выглядело подозрительно.

— Ну да. Я ещё не делал перерыв на обед.

— Тогда сделай!

— Мадам, скажите, вы присмотрели что-нибудь?.. А вы, мистер?.. Тогда извините, но мне бы хотелось пообедать. Прошу всех покинуть помещение. Приходите через час, пожалуйста. «Волшебные вредилки Уизли» рады всем вам! Всего доброго, мисс… Обязательно возвращайтесь, и мы выберем для вас самые лучшие грезочары!

— Рон, ты стал настоящим продавцом.

— А куда деваться, если Джордж совсем не занимается магазином. На что же жить?

— Я смотрю, торговля идёт не так бойко, как раньше.

— Ты ожидал другого в те времена, когда у людей неспокойно на душе? Они, конечно, храбрятся и делают вид, будто ничего не происходит, да только не слишком тянет веселиться, когда не знаешь, что тебя ждёт через день или неделю… Но всё равно — жизнь не остановишь: дни рождения по-прежнему случаются, девочкам всё также хочется, чтобы мальчики обратили на них внимание, а уж как стали популярны грезочары!.. У меня ощущение, словно весь волшебный мир потихоньку перемещается в царство грёз, лишь бы забыть о том, что происходит на самом деле… А ты чего явился? Вроде, утром только виделись.

— Мне мысль в голову пришла. Джордж здесь?

— Где же ему быть — с утра напивается в подсобке.

— Пойдём, выдернем его из пагубного дурмана и займём делом.

— Правда?!

— Я тебе когда-нибудь врал?

* * *

— Джордж!.. Джо-ордж!..

— М-м-м?

— Джордж, тут к тебе Гарри пришёл.

— Ага, ага… Выпьешь?

— Нет, не выпьет. Да и тебе уже хватит.

— Не трожь!!!

— Ох… Рон, я и не думал, что всё настолько плохо. В «Дырявом котле» он был нормальным.

— Да, в тот день он с утра почти не пил, зато когда вернулся — надрался до синих пикси.

— К-кто надрался? Я надрался?! Да ты… эх!

— Отрезвляющее заклятье знаешь?

— Нет, к сожалению.

— Я тоже. Тогда давай так попробуем. Держи его, Рон.

— Р-руки убери!

— Акваменти!

— А-а-а-а! Зачем? Ты что?! А-а-а-а! С ума сошёл, Гарри, да?

— Ну вот, теперь узнал. Отпускай, Рон.

— Ну, братик, я тебе ещё припомню… Дай сюда бутылку!

— Не дам.

— Джордж, у меня к тебе дело. И мне необходимо, чтобы ты меня послушал.

— Я слушаю. Но мне в компании с бутылкой приятней. Я могу простудиться, если не выпью, потому что весь мокрый из-за тебя!

— Послушай меня без бутылки, пожалуйста. Ничего с тобой за пять минут не случится. Вы с Фредом делали разные носильные вещи со щитовыми чарами, помнишь? Ты ещё говорил — вам их потом Министерство заказало.

— Ну?

— Мне нужны такие шляпы и мантии. На всех АДовцев.

— З-зачем? Они же для тех, кто сам не в состоянии элементарных заклятий наложить, а в АД ты сам всех выучил Щитом прикрываться.

— Да, но я подумал — мало ли, как может сложиться. Не успеют, или случайный рикошет, или со спины, а в горячке боя кто-то не заметит… Джордж, они нам нужны быстро, до нападения на Нору. Сможешь сделать?

— Ну, часть заказа завалялась где-то на складе.

— Отлично! Доставай, разбери, посмотри, все ли ещё годны, и поторопись с недостающими.

— Да что ты, в самом деле! Зачем это надо?

— Затем, Джордж, что мне не по душе неприятные случайности. Если можно как-то хоть немного обезопасить людей — надо это сделать, понимаешь?.. И лучше, конечно, мантии, потому что шляпу легко сбить во время боя… Джордж, на тебя одна надежда. Я не хочу, чтобы кто-то погиб по глупости.

— Пусть рот зазря не разевает.

— Джордж! Скажи: в тебе говорит огневиски, или ты действительно такая скотина?

— А что, если действительно?

— Тогда оставайся и пей дальше. Но в Нору я тебя с собой не возьму. Забери у него галлеон, Рон.

— Я тебе не возьму! Начальник выискался! Руки прочь, малыш Ронни. Я сам везде пойду, куда захочу, и никто меня не остановит!

— Иди, Джордж, иди. Мир большой.

— Гарри!

— Что «Гарри», Рон? Ему хочется жалеть себя, заливаясь виски? Пусть жалеет. Это сильно поможет и другим не погибнуть, и Вол… Тёмному Лорду — умереть. А мы справимся и без него!

— Себя? Я жалею себя?! Чего мне жалеть себя? Я-то жив!

— Вот именно! Но жалеешь именно себя — какой ты несчастный и одинокий, всеми покинутый! И не видишь, что не один на свете. На остальных плевать! Пусть и они, как Фред, да? Раз с ним такое случилось, пусть и остальные погибнут! Ты и сам сходи, подставься под заклятие какого-нибудь Пожирателя — и тебе легче, и маме две могилки за раз навещать, а не одну.

— Ты… ты… сука Избранная! Да чтобы ты понимал! Да когда! Да я! Рон, отдай бутылку, я её в него запущу! Где моя палочка?!

— Палочку ты засунул в предыдущую пустую бутылку. Тебе показалось смешно, что она входит и выходит. Но потом ты её упустил, и она так внутри и осталась.

— Правда? Ну-ка, призови её, я прокляну этого чёртова Гарри Поттера!

— Фигу! Его даже «Авада» не берёт. Я не буду участвовать в таком опасном эксперименте — себе дороже. Так что справляйся сам. Пойдём, Гарри. Я постараюсь тебе помочь. Найду те вещи, что на складе, и…

— Да ты ни хрена не понимаешь, малыш Ронни. Ты даже не знаешь, с какого конца проверить, действуют ещё щитовые чары на мантиях или нет.

— Всё равно с другими вариантами глухо. Надену на себя, а Гарри будет в меня заклинания кидать — вот и проверим.

— Дурак. А если не работают?

— Значит, получу Оглушающее, да и всё.

— Ладно, хрен с вами, я проверю. И сделаю, что смогу… Но посмейте только без меня в Нору сунуться! Достану палочку — вам мало не покажется!

— А если покажется?

— Тогда добавлю! Тебе персонально, Гарри. Пошли отсюда, оба!.. Мне переодеться надо.

* * *

— Ну, будем надеяться, сработает.

— Если не сработает — я уже и не знаю, что делать… Но ты, конечно, жестоко с ним, Гарри.

— Помнишь Люпина? Иногда и надо — так, чтобы наотмашь, чтобы аж в мозгу зазвенело, только тогда и работает… Ну, удачи. У тебя уже перерыв заканчивается. Мне пора прятаться под мантию. Если хочешь, ночуйте с Гермионой сегодня опять у меня.

— Ага, спасибо. Счастливо, вечером увидимся… Добро пожаловать в «Волшебные вредилки Уизли»! Выбирайте любой товар, который вам нравится! Всё недорого и очень качественно… Что, мисс? Любовные зелья? Конечно, действуют! Одно было опробовано прямо на мне — так я какое-то время жить не мог без той девочки, которая меня им напоила. Честное слово!..

* * *

— Драко, и всё-таки… береги себя, ладно?.. Пока я стоял перед твоим гробом, мне всего на минуту показалось, что там и правда — ты, и… в общем, так плохо я себя давно не чувствовал. А на маме вовсе лица не было. И я не поручусь, что она настолько талантливая актриса.

— Я уже говорил: разбазаривание крови Малфоев не входит в мои планы… папа. Спасибо. И до свидания.

— Увидимся, сын. Хлоп!

* * *

— Хлоп! Драко! Я ненадолго, потому что Рон и Гермиона опять ночуют у меня… Ты всё-таки встал!

— Папа приходил. Мы с ним обсудили мою идею, куда спрятать пленных. Он согласился. Тебе придётся создать несколько порт-ключей.

— И куда?

— В подвалы Малфой-мэнора. Пусть там посидят, подумают над своей незавидной судьбой.

— В подвалы мэнора? Да их же там в мгновение ока обнаружат!

— Кто? К тому же ты плохо себе представляешь, что такое подвалы нашего поместья, особенно когда папе приходит идея пошалить. Говорят, там потерялась целая группа авроров, что после памятного Хэллоуина восемьдесят первого к нам с обысками зачастили. Так и не нашли. Наверное, до сих пор бродят где-то внизу — одичали, обросли, привидений своим видом распугивают…

— Врёшь!

— Может, и вру. Сам не знаю, я тогда маленький был, ничего не помню. Только слухи ходили… Но точно говорю — надёжное место.

— А если удача от меня отвернётся, и я не справлюсь с Вол… Лордом?

— Тогда папа решит, что делать — там их держать или как-нибудь наружу вытащить. В любом случае, останется кто-то, кто про их существование вообще помнит. Всё же живые существа. И семьи у них, и всё такое. Жалко без толку сгноить где-нибудь у сфинкса на куличиках, куда люди, может, только к их скелетам и доберутся…

— Ладно, одной заботой меньше… А я договорился о мантиях с защитными чарами — раздадим всем перед операцией, меньше вероятность получить случайное заклятие. Непростительные они не остановят, конечно, но можно будет защите уделять не так много внимания, сосредоточиться на нападении.

— Отличная мысль… Значит, ты сегодня больше не появишься?

— Вряд ли. Думаю опять провести вечер с друзьями — им это не повредит. А что?

— Ничего, просто спросил.

— Скучать будешь?

— Вот ещё! Навещу старых подружек, выпью, перепихнусь — мне некогда скучать будет.

— Змеюка ядовитая. А если я обижусь?

— С чего бы? Ты там тоже можешь — и выпить, и перепихнуться: у тебя целых двое под боком, а последнее время вопрос половой принадлежности партнёра для тебя, кажется, перестал быть актуальным…

— Они мои друзья, Малфой!

— Так вы по-дружески, по-дружески… мнямпф!

— …

— …

— Как же мне нравится такой способ затыкать твой фонтан! Особенно когда он начинает чего-нибудь совсем не по делу выплёскивать.

— Что-то мне подсказывает, что способ нравится тебе совершенно не поэтому… Гарри?

— М-м?

— Вытащи руки из-под моей рубашки.

— Почему?

— Мне слишком приятно, когда ты гладишь меня под лопатками. Ничем приличным это не закончится.

— Может, тебе пора помыться?

— А может, у меня там просто режутся крылья?

— Заливай! Я бы лучше в волосах пошарил — не пробиваются ли рожки…

— Гарри, вытащи. Иначе ты никуда не уйдёшь.

— Ох! А надо, да?

— Сам сказал.

— Сказал… Ты прямо как наркотик, Малфой — на тебя если подсел, фиг слезешь.

— Тебе не повезло.

— М-м-м… в чём?

— Я красив, загадочен, к тому же стал твоим первым проводником в мире сексуальных утех. Разумеется, моё магнетическое притяжение трудно преодолеть.

— Да уж, от скромности ты не помрёшь.

— Ни за что! Это было бы непростительным разбазариванием чистой крови магической Британии и общечеловеческой красоты… Так хорошо, когда ты улыбаешься. Мне.

— А мне хорошо тебе улыбаться… Два дурака, да?

— Есть немного. Ну всё, иди уже, раз решил.

— Иду… Но я вернусь, как только смогу! Хлоп!

* * *

— …Ты не представляешь просто! Он за весь день больше к бутылке так и не притронулся! И я уходил — Джордж всё ещё возился на складе…

— Какие же вы всё-таки молодцы, мальчики!

— Я-то чего, это Гарри… Гарри?

— Да?

— Может, сходим вместе в Шелл-коттедж? Если ты ещё утешишь Джинни — я тебе даже Корбэй припоминать не буду, вот честно!

— Нет, Рон, тут я пас, извини. Она сильная девочка, справится. Я не могу. По крайней мере, пока.

— Почему?

— Ну что ты, Рон! Подумай сам — если Гарри придёт, Джинни будет питать надежды, а у нас ещё ничего с Тёмным Лордом не решено. И потом — представь себя на месте Гарри. Ты бы смог сегодня помириться со мной, чтобы завтра оставить ради сражения с кем-то опасным?

— Думаю, смог бы.

— И думал именно о сражении, а не обо мне?

— Ну-у…

— Вот видишь! Пусть всё идёт как идёт. У них ещё будет время выяснить отношения… Гарри?.. Гарри, ты где?

— А?.. Тут я.

— О чём задумался, дружище?

— Да так, о всяком… Вы не будете против, если я вас вдвоём оставлю?

— Уже спать?

— Пожалуй. Немножко прогуляюсь — и сразу на боковую.

— Осторожнее там.

— Обязательно. Но в маггловском Лондоне мне бояться нечего.

— Всё равно смотри в оба. Счастливо, Гарри.

— Спокойных снов.

* * *

— Хлоп! Драко?.. Драко!!!

— Мастера Драко нет дома, мистер Поттер.

— Как? И где он?

— Мастер Драко не просил Дриппи вам сообщать.

— Но он не просил и молчать, так?

— Не просил.

— Скажи — он к Паркинсонам отправился?

— Да, мистер Поттер.

— Так я и думал! Эти его шуточки по поводу старых подружек… Знаешь, где их поместье?

— Да, мистер Поттер.

— Перенеси меня туда, быстро! Сейчас одна белобрысая зараза получит по шее!

— Хлоп!

* * *

— Мобиликор…

— Карпе Ретрактум! Муффлиато!

— Уй!.. Гарри! Ты откуда? Больно же!

— От верблюда. Какого чёрта ты сюда полез, Малфой?!

— Чертовски нужного. И прекрати орать.

— Я наложил Заглушающее.

— Всё равно прекрати. Я не люблю, когда на меня орут. И когда врезаются — тоже не люблю.

— Тогда постарайся чётко и внятно объяснить, что ты делаешь у поместья Паркинсонов. И, может быть, в следующий раз мне не придётся применять Притягивающее заклинание, чтобы успеть тебя остановить.

— Нечего объяснять. Ты знаешь.

— То есть ты собираешься отправиться в логово одного из Пожирателей за несчастным измазюканным холстом?

— Кошмар! Кто тебя воспитывал, Поттер? Они совершенно забыли привить тебе чувство прекрасного! Произведение искусства кисти Малера — самого талантливого из ныне живущих художников — назвать…

— Ближе к делу. Ты действительно собираешься из-за дурацкой картины рисковать жизнью?

— Почему дурацкой? Я там очень неплохо получился.

— Драко, прекрати!

— Гарри, по-моему, в моих предплечьях уже перестала циркулировать кровь. Может, ты перестанешь их так сжимать?

— А? Да… да, конечно.

— Ну чего ты так расстроился, а? От друзей сбежал… Сходил бы я, забрал портрет — и дело с концом. Зачем из такой мелочи устраивать трагедию?

— Ты невозможен! Сам же мне объяснял про родовые поместья и про то, как они на хозяина завязаны, а теперь лезешь сломя башку в чужое! Да тебя же защитные заклинания вмиг определят!

— Гарри, ответь мне, только честно: ты меня совсем за идиота держишь?

— Я держу тебя за руку. И подумываю, не стоит ли ухватить за более нежные места. Для верности.

— Как? Ты сомневаешься в моей верности?!

— Странно слышать такое от человека, пойманного буквально у ворот его бывшей подружки.

— Так я тебе о том и толкую! Паркинсонов нет в имении. Я знал, что они обычно в этот период отбывают в свою летнюю резиденцию, а сегодня ещё уточнил у отца — они уехали. Попасть в дом, когда владельцы на месте, без их ведома невозможно. А сейчас попытка вполне может увенчаться успехом. Панси несколько лет назад по глупости показала мне, как преодолеть их защиту. Всё надеялась, я стану к ней на свидания бегать и под окнами серенады петь… дура.

— Домовые эльфы?

— Их всего двое, и оба вместе с хозяевами отправились на остров Мэн.

— А почему ты уверен, что твой портрет тут, а не на острове Мэн?

— Думаю, Панси его либо забыла, либо так берегла. Если бы взяла с собой — уже давно на всех углах кричала, что я не умер. Моя несостоявшаяся невеста никогда не умела держать язык за зубами.

— Тогда что насчёт Манящих чар?

— Гарри, ты как с луны свалился. Если бы они действовали — что бы могло остановить домушников? Воры бы давно разграбили всё имущество наших семей, нажитое непосильным трудом.

— Так уж и непосильным… А на своём острове Паркинсон не почувствует вторжения в его имение?

— На территорию — нет, поскольку я знаю несколько секретов. Говорю же — Панси сама продемонстрировала. Да и имение Паркинсонов — практически новодел по сравнению с нашим, на нём нет таких мощных чар защиты. А в дом — да, тут уж никуда не денешься. Но пока он проснётся, да натянет штаны, да аппарирует — меня уже и след простынет. Таким образом мой налёт на спальню бывшей сокурсницы превращается практически в прогулку по Косому переулку. Не о чем беспокоиться, Гарри.

— Правда? Тогда пошли, чего стоим.

— Э-э-э… я не рассчитывал на ночной моцион в компании.

— Никогда не мог отказать себе в прогулках по Косому переулку. Меня снедает любопытство опробовать в качестве аллеи Паркинсон-хауз.

— Блин… ну ладно, пусть не прогулка… скорее, пробежка по пересечённой местности.

— Обожаю пересечённую местность… Ты идёшь?

— Хм… Хочешь сказать, будто и один отправишься?

— Ну, ты меня убедил в совершеннейшей безопасности предприятия — так почему нет? Смотаюсь быстренько, раз уж проклятая картинка так для тебя важна.

— Поттер! Ты теперь не отвяжешься, да?

— Ни за что! Отпустить тебя одного в женскую спальню… я не настолько в тебе уверен.

— Лукотрусов тебе в штаны и за шиворот мантии!.. Ладно, идём. Но тебе будет скучно!

— Я потерплю… Во-он тот сарай — это что?

— А это и есть, как ты выразился, Паркинсон-хауз.

— О господи! И как они в нём живут?!

— Гарри, ты об антимаггловской защите вообще слышал? За Отводящие чары мы с тобой уже зашли, а Искажающие действуют. На самом деле, у Паркинсонов очень приличный дом. Не Малфой-мэнор, конечно, зато и Тёмный Лорд квартировать не рвётся.

— Ну и как будем добираться?

— Пешочком, вестимо. На территории поместья аппарация закрыта. С одной стороны — безопасность владельцев, с другой — прививка элементарной вежливости гостям, чтобы незваными не могли появиться в хозяйской спальне… Видишь прямо по курсу барьер из розовых кустов? Это они с виду только безобидные, а на самом деле я тебе не советую знакомиться со здешней фауной поближе. Я собирался преодолеть их с помощью Мобиликорпуса, так что даже неплохо, что ты остался — самому на себе применять его не слишком удобно. Будем действовать по очереди.

— Мобиликорпус!

— Гарри, умоляю: не урони меня, я тебе ещё пригожусь!

* * *

— Инсендио!

— Флипендо!

— Импедимента!

— Эвердо статим!

— Экспульсо!

— Пиро!

— Хлоп!

— Хлоп!

— Твою мать, мерзкий брехливый хорёк! Чтоб я тебе ещё хоть раз поверил! «Не о чем беспокоиться, Гарри, это всё равно что прогуляться по Косому переулку!» С каких пор безопасные прогулки предполагают встречу с инфери?!

— Тебя утешит, если я скажу, что ни сном ни духом не ведал о таком усилении паркинсоновской защиты?

— Нет! Не утешит! Какого мантикраба лысого тебя понесло туда в одиночку?!

— Удивляюсь силе твоих лёгких, Гарри. Я никак отдышаться не могу, а тебе хоть бы хны… Видно, теряю спортивную форму.

— Ты только что чуть не потерял вообще всё! Ты мог погибнуть, чёртов любитель прекрасного!

— Но прекрасное-то мы достали, и это главное!

— Убери его сейчас же, иначе я за себя не отвечаю! Слышать о нём не могу, видеть его не могу!

— А меня — можешь?

— А на тебя глаза бы мои не смотрели!

— Правильно, ты их закрой. И рот тоже.

— С какой стати я должен… мнямпф!

— …

— …

— Ну, теперь стало гораздо лучше, правда?

— Ох… Так просто ты от меня не отделаешься.

— О, я и не надеюсь. Мне кажется, всё должно происходить о-очень сложно: со множеством изощрённых движений рук… губ… языка… и бёдер…

— М-м-м…

— Жаль, ты не видишь себя со стороны: глаза горят, щёки рдеют, на подбородке пара царапин, волосы торчком в разные стороны… это та-ак заводит!

— М-м-м…

— А уж как заводит процесс освобождения тебя от мантии…

— …О-о-о, блин! Что это было?

— Полагаю, со временем будет засос.

— С-с-скотина… что я Рону ска… мнямпф!

* * *

— Драко, ты мне должен пообещать… не скрывать такие… опасные замыслы…

— Ах! А ещё раз?

— Ты мне должен пообещать…

— Нет, поцелуй туда ещё раз!

— Нравится?

— Аргх!.. В животе аж мурашки забегали… О-о! Как будто и не кончил только что.

— Так ты обещаешь?

— А-ах!.. Всё-таки Гарри Поттер до и после оргазма — два разных человека.

— Хм… И в чём разница?

— Первый орёт, второй целует… Правда, оба хотят одного и того же — Драко Малфоя.

— Оба хотят, чтобы Драко Малфой жил подольше, а этот наглый, своевольный, отвратительный, болтливый…

— Никакой благодарности! А я, между прочим, минуту назад выполнил твоё заветное желание — дал подержаться за свои самые нежные места. И даже перевыполнил, вообще-то, потому как твои нежные места тоже не остались без внимания.

— Благодарности? Да тебе надо хорошенько шею намылить за такие «скучные» посещения бывших подружек. Через кустики прыгали, блин. Над полянкой с травой парили. Собачек песенками усыпляли. Над дверью тряслись, пока вскрывали. По лестнице взлетали. В идиотской фиолетово-розовой спальне мышами по всем углам ползали… И всё для чего? Чтобы под конец наделать столько шуму и спалить половину зелёных насаждений, улепётывая от проклятых созданий… Их даже Сектусемпра не берёт, нежить проклятую. И чем их только выводят?.. Ты чего хихикаешь?

— Да так… ха-ха-ха… подумалось, что вместо ожидаемого распевания серенад Принц в саду у Золушки спалил сорок розовых кустов. Теперь ей точно никогда не успеть на бал!

— Смешно ему.

— Прости, Гарри, это нервное… Ха-ха-ха…

— Нервничать надо было у Паркинсонов, а не в постели со мной. Здесь уже поздно.

— Да? И почему?

— Потому что ты попал!

— О-о!.. Аргх!

* * *

— Ты… ты… ты что делаешь, Драко?

— Разве не чувствуешь?.. Целую.

— Куда?

— Туда.

— О чёрт… Драко, я не думаю, что… готов к…

— Расслабься и получай удовольствие.

— Но я… ах!

— Гарри, не волнуйся, ну?.. Я же ничего больше не делаю.

— …Ты… языком? О-о-о… с ума сойти!

— Ещё?

— Да-а!

* * *

— Обалденно!.. Это… всегда так?

— Ну, учитывая, что у члена размеры побольше — думаю, нет, хотя…

— Ты совершенно бесстыдный тип, ты знаешь?

— Догадываюсь.

— Правда — лизать там…

— То есть мне так больше не делать?

— М-м-м… я такого не говорил.

— Ага, значит, я бесстыден, потому что я это делал, а ты как получал удовольствие — сгорая от стыда?

— Э-э… ладно, я не прав… А это… противно?

— Нет. Иначе бы я прекратил.

— Чёрт… у меня от одних воспоминаний встаёт.

— Да? А если я ещё немно-ожечко помассирую вот тут?..

— М-м-м… Малфой, ты дьявол!

— Да нет, я просто нащупал одну замечательную точку… мнямпф!

* * *

— Всё, Малфой, ты меня укатал… Теперь я из-за тебя опять всё просплю, и мне снова достанется от Гермионы.

— Тогда иди туда сейчас.

— Не хочу. Хочу дышать тебе в шею, гладить грудь и засовывать колено между ног… в общем, всячески мешать тебе спокойно жить.

— Да ты с этим справляешься и так, Гарри. Даже когда твои колени находятся при тебе.

— С коленом приятнее… А вот кстати, Драко, почему мы с тобой до сих пор не увеличили кровать?

— Не знаю. Привыкли, наверное.

— Давай?

— Лежи. Не надо. Пусть так.

— Лень подняться?

— И это тоже.

— А ещё?

— А ещё… ладно, пустое.

— И всё-таки?

— Да ну, глупость…

— Драко?

— Правда глупость. Ощущение, как будто… ну, словно судьбу искушать. Всё, не спрашивай больше!.. Так ты уходишь или остаёшься?

— Остаюсь… Драко, даже если я ухожу — это для того, чтобы вернуться. В твою смятую жаркую постель, почти узкую для двоих.

— Когда-нибудь обязательно заведу побольше, но сейчас пусть остаётся как есть, хорошо? Мне так спокойнее.

— …Ну так что, спим?

— Спим. Если получится.

— Получится, если постараться… и руки не распускать. Драко!

— Я ничего не делаю.

— Ага, конечно! Где твоя ладонь?

— Она там всего-навсего лежит, а ты сказал, я тебя укатал — значит, ничего не будет. Видишь — он даже не реагирует.

— Зато я реагирую!

— О! А мне казалось, ты и твои органы — одно целое…

— Да, и всем вместе нам надо отдохнуть. Ну?

— Всё-всё, понял, убрал… Хотя чего тебе не спится так, совершенно неясно.

— Знаешь, у меня нет привычки засыпать, когда мои яйца кто-то держит. Это… новый для меня опыт… Впрочем, тут всё — новое. Никогда не думал, что буду считать тебя сексуально привлекательным.

— Пытаешься сделать мне комплимент?

— Пытаюсь признать факт, что когда смотрю на тебя — у меня внутри что-то ухает. Вот тут, где-то в солнечном сплетении. И внизу отдаётся. И хочется… хочется…

— О-ох… Гарри, ты же собирался спать!

— Передумал. И, кажется, никто не против, а?

— М-м-м…

— В конце концов, что такое одна бессонная ночь для двух молодых организмов? Ерунда же! Да и до рассвета недалеко… А я за это время обязательно успею найти у тебя некую замечательную точку…

— Рон! Ро-он! Пора вставать.

— Да?.. А, может, ну её нафиг, работу, а? Проведём целый день в постели…

— Как-нибудь — обязательно. Но не сегодня. Ты должен помочь Джорджу, помнишь?

— И верно… У-у-у, это означает — надо подниматься и идти в ванную, да?

— Именно. А я пока завтраком озабочусь.

— Гермиона?

— Да?

— Ты чудо! Дай я тебя поцелую…

* * *

— Хлоп!

— Вж-жик!

— Тс-с-с! Миссис Блэк, умоляю, молчите!

— Явился, проклятие дней моих?

— Где Рон и Гермиона?

— Девчонка в кухне, рыжий ещё не появлялся.

— Спасибо, миссис Блэк! Я пошёл… Доброго дня!

— Ох уж этот внучатый племянничек, малфоевское семя! Ведь нашёл, на ком совершенствоваться в показательной части!.. Вж-жик!

* * *

— Доброе утро!

— Доброе утро, Гарри… Похоже, ты так и не вернулся вчера? После прогулки?

— Гм… И откуда такая уверенность?

— Твоя одежда. Она не просто вчерашняя, но ещё и явно свидетельствует о том, что ты провёл ночь весьма активно. Как и царапины на подбородке. И круги под глазами.

— Как тебе вариант: я гулял по пересечённой местности и упал?

— Кхм…

— Я падал несколько раз.

— Хм-м… Кроме того, я по пути на кухню заглянула в твою спальню.

— Так бы сразу и сказала!.. А что насчёт права на личную жизнь, Гермиона?

— Так я ничего и не спрашиваю — заметил?

— Привет всем!

— Здорово, Рон.

— Я голоден как волк! Гермиона, только не говори, что собираешься кормить нас хлопьями!

— Хлопья для меня. Яичница с беконом?

— Не откажусь… Гарри, я вот тут поду… что это?

— Царапины. Я упал. В розовый куст.

— Нет, ниже.

— Ну… боюсь, ни на что, кроме засоса, оно не похоже, правда?

— Э-э…

— Рон, право на личную жизнь. Гарри мне о нём только что напомнил.

— А-а… ну да… хорошо, ага… Так что там с яичницей?

* * *

— Слушай, ты серьёзно уверена, что нам не стоит вмешиваться?

— Смотри сам: ты сегодня промолчал — и скандала не случилось.

— Но с кем он встречается?! Ты же права была: Корбэй с ним под обороткой познакомилась, выходит, они не могут…

— Я уже ни в чём не уверена. Может, он ей признался? В любом случае — Гарри и правда взрослый человек, мы обязаны уважать его решения, если хотим сохранить дружбу.

— Гермиона, но он же опять впутается в какую-нибудь историю! К нему неприятности липнут, как мухи к паутине!

— Когда впутается — тогда и будем искать, как распутать. Сейчас ведь никакого вреда не случилось, а у нас есть несколько более важных дел. Пока одно не мешает другому — незачем влезать. Захочет — сам расскажет. В конце концов, Гарри никогда не умел долго хранить секреты от нас.

— И то верно… Я пошёл?

— Иди. Привет Джорджу.

— Обязательно! Чмок. Хлоп!

* * *

— Нарси, что мне делать?

— Дышать, Люциус. Гораздо спокойнее, чем ты дышишь сейчас. Тебе, в отличие от Драко, уже не восемнадцать. Надо беречь сердце и нервы. Чувствую, они нам ещё пригодятся. И не раз.

— Это всё твоё воспитание! И влияние Поттера! Такая… такая… феерическая наглость!

— Послушай, Люци, я же вижу — ты уже смирился, так к чему носиться туда-сюда, сшибая мебель? Что на самом деле тебя тревожит? Кроме дальнейшей судьбы Драко, конечно.

— Поттер. Я… не знаю, как быть. Во время наших предыдущих встреч я никак не предполагал, что жизнь моего сына… да все наши жизни!.. окажутся в его руках. Не могу сказать, чтобы в ситуации с Добби, или в Министерстве, или в нашем поместье я вёл себя… доброжелательно. Он оказался свидетелем положений, где я был отнюдь не на высоте.

— Люци, у меня с Гарри тоже случилось не слишком приятное столкновение в магазине мадам Малкин — ты не знаешь, ты был под арестом. Мы с Драко выбирали мантии в Хогвартс, а тут он с друзьями. Надо признать, моё поведение тогда также нельзя назвать достойным. Я была на взводе, а тут ещё мальчишка козырнул тем, что именно он отправил тебя в Азкабан… В общем, некрасивая вышла сцена.

— Ну, вот видишь? Может, лучше Лорд?.. Не так унизительно подчиняться сильнейшему Тёмному магу, как плясать под дудку сопляка, с которым у нас были… разногласия.

— Люциус! Так все твои терзания — только потому, что ты боишься потерять лицо? А потерять сына ты не боишься?

— Я заставлю его…

— Увы, мой дорогой. Прошло время, когда ты мог его заставить. И уже не важно, что послужило причиной — моё ли неудачное, как ты считаешь, воспитание, влияние Поттера или события в магическом мире. Суть в том, что Драко нашёл для себя единственно приемлемый выход из ситуации и движется к нему. Дело твоё, как поступишь ты, но я пойду следом.

— Нарси! Не делай из меня бесчувственного эгоиста! Я… я же согласился им помогать.

— Так в чём дело? Почему ты мечешься по кабинету, как загнанная лошадь?

— Я… не знаю, как себя с ними держать. Драко… в общем, ему хватило наглости указать мне на недопустимость моего поведения.

— Держись с достоинством, Люци. Ты это умеешь. Забудь всё прошедшее, словно его не было. Представь, будто Поттер недавно появился на нашем горизонте. Совершенно незнакомый молодой человек — пусть полукровка, но с неплохой родословной по отцу, и с приличными рекомендациями.

— Рекомендациями?

— Дамблдор возлагал на него большие надежды — по-моему, неслабая рекомендация, как тебе кажется?

— Пожалуй.

— Пусть Поттер молод и горяч, но мы должны отнестись к нему с известной долей уважения — может быть, данного даже где-то и авансом. В конце концов, когда мы выходили в общество, нам также частенько старшее поколение предоставляло подобные авансы, помнишь? Иногда за счёт родственников, иногда в надежде на будущие достижения… Кстати, Поттер ведь и мне родственник.

— Серьёзно?

— Ну да. С блэковской стороны.

— То-то, я смотрю, знакомое кипение крови в жилах… и в мозгах… Ты знаешь, что он водил Драко в свой дом?

— Вот! Это подтверждает его серьёзное отношение к нашему сыну.

— Или несерьёзное — к собственной безопасности. Одно вытащенное из головы Драко воспоминание — и вся защита дома будет сметена, не успеют они и «мама» вымолвить.

— А ещё Гарри вернул Драко палочку — ты заметил?

— Вернул? Я решил, у него новая.

— Нет, я специально пригляделась. Похоже, он всё-таки действительно питает к нашему сыну… некоторую симпатию.

— Симпатию, Нарси! Хорошо бы, если бы со стороны Драко тоже всё ограничилось симпатией! Иначе мы потом проблем не оберёмся!

— Дорогой, ты ведь и сам до свадьбы экспериментировал с партнёрами разного пола, правда? Разве это тебе помешало выбрать в спутницы жизни меня?

— Я всегда был умнее и ответственнее этого безалаберного мальчишки!

— Не сказала бы.

— Во всяком случае, я знал, кто нужен в супруги слизеринцу! И ни разу за всю жизнь не пожалел!

— Спасибо, дорогой.

— А они? Ну что сумеют дать друг другу они?

— Не спеши выбирать метлу, Люци, завтра в продаже может появиться ещё лучше. Раз они вместе — значит, сейчас они могут что-то друг другу дать. А после… после будет видно.

— Знаешь, что ещё меня беспокоит? Зачем ты выдумала ту странную историю с несуществующей изменой и болячками?

— Во-первых, ты явно чувствовал себя не в своём котле — надо было помочь тебе расслабиться. Во-вторых, и правда следовало выяснить, насколько мальчики заботятся о здоровье — в этом плане.

— Помогла, выяснила — и поставила меня в дурацкое положение. Теперь сын будет думать, будто я спал с кем-то на стороне!

— Ну что ты, Люци. Драко прекрасно знает — если бы такое случилось, ты бы давно забыл о сексе и разговаривал на пару тонов выше.

— Хочешь сказать, ты…

— Разумеется, дорогой. Ты же сам сию минуту сказал, что знал, кого надо выбирать в супруги слизеринцу, не так ли?

— Уй! Ма-ма…

— Драко? Почему ты бросил вилку? Больше не хочешь есть?

— Метка…

— Что Метка? Болит?

— Лорд… вызывает…

— Тебя?!

— Да нет, всех… Уй!

— Ты зачем… на пол?

— Я лягу.

— Давай я тебя в комнату, на кровать?

— Не трогай!.. Мне здесь… уютнее. Проще изображать умирающего… У-у-у!

— Рука, да?

— Сначала рука, сейчас уже всего как будто наизнанку выворачивает… Хочешь посмотреть на меня изнутри?.. Подожди немножко… и увидишь всю мою гнусную суть.

— Я могу что-то сделать?

— Да. Уйди, Поттер.

— Как? Я должен тебя бросить?

— Ты тут ничем не поможешь… Думаю, это означает, что скоро начнётся.

— Что именно?

— Операция «Нора»… Уй, мамочки… Да уйдёшь ты или нет, чудовище?

— Драко, я…

— Брысь отсюда! Предупреди своих.

— Я… ладно! Но я вернусь! Хлоп!

— Хоть бы уже всё закончилось, когда ты вернёшься… Как же больно-то, мать моя женщина! Ой-ёй-ёй-ёй-ёй…

* * *

— Хлоп! Драко! Драко, ты как?

— Жив.

— Ты такой бледный.

— Неважно. У вас всё готово?

— Да. Я принёс тебе мантию с защитными заклинаниями.

— Я не собираюсь вступать в бой, ты помнишь?

— Помню, но мне всё равно будет спокойнее, если ты её наденешь. Держи.

— Фасончик явно устарел.

— Ничего, модник. Зато со спины Оглушающее не получишь.

— Теперь ждём, когда сработают Сигнальные?

— Да. Зря я тебя к Норе не сводил — ты бы тогда на местности лучше ориентировался.

— И так сориентируюсь. Портключи готовы?

— Готовы. Я их настроил на тот подвал мэнора, в котором нас держали.

— Сойдёт. Дальше папа сам разберётся.

— Я ещё Многосущное принёс. Только волос у меня один. Придётся нам обоим быть Барни.

— Может, не стоит тогда? Мне хватит и Дезиллюзионных чар.

— Ага, а потом их случайно или нарочно развеют — и покойный Драко Малфой предстанет во всей красе.

— Твои соратники не поймут, почему ты кому-то позволил воспользоваться тем же обликом.

— А мы их не будем посвящать в подробности.

— То есть ты предлагаешь при случае мне выдать себя за тебя? Настолько мне доверяешь? А если я кого-то прокляну?

— Значит, он того заслуживает. Брось, пожалуйста, говорить ерунду, Драко. У меня создаётся впечатление, будто тебе нравится, когда тебя подозревают. Сейчас не время и не место, слышишь?

— Ай! Не прикасайся.

— Всё ещё болит?

— Угу. Как будто кожу содрали.

— Это потому, что ты не ответил на вызов?

— Откуда я знаю? Со мной такое впервые.

— А когда отвечал?

— Тогда прекращало болеть… Но сейчас всё равно болит меньше, чем во время Вызова…

— Ай!

— А ты чего?

— Галлеон нагрелся, ногу обожгло…

— Гарри, не храни опасные вещи в карманах штанов — слишком близко к важным органам.

— Храню, где удобно. Это мои важные органы.

— С некоторых пор мне они тоже стали дороги.

— Лучше молчи, озабоченный тип… Гермиона пишет — Сигнальные сработали. Пора пить оборотку.

— И ты!

— И я, конечно.

— Твоё здоровье, Гарри.

— …

— Пакость какая.

— Да уж, приятного мало… А ты смешной, когда рыжий.

— Сам рыжий! Дезиллюстро!

— Дезиллюстро! Подойди ко мне, я нас перенесу. Хлоп!

* * *

— Хлоп!.. Чёрт, я не подумал… Придётся на время снять заклинание невидимости.

— Да уж, иначе здесь никого не найти.

— Ладно. Манифесто!.. Я здесь!

— Ты хоть спрячься, чтоб из дома не было видно, гриффиндурок.

— Я стараюсь.

— Гарри!

— Гарри, мы здесь.

— Мы все уже прибыли, Гарри.

— Гарри! Немедленно наложи чары обратно!

— Слушаюсь, Гермиона. Дезиллюстро!.. Так, внутрь идут только те, кто хорошо знает дом — Рон, Джордж, Гермиона и я. Остальные ждут снаружи. Всё равно Пожиратели там никого не найдут и скоро выйдут — антиаппарационная сфера на Норе действует. Мы внутри пока никого не трогаем, просто занимаем удобные позиции и выжидаем. Нападаем одновременно, когда они покажутся из дверей: вы спереди, мы сзади… Дин, Симус и Невилл — вы у запасного выхода.

— Гарри, возьми с собой!

— Что это, Невилл? Я не вижу, только чувствую какие-то круглые штуки.

— Я их тоже невидимыми сделал на всякий случай. Я тебе говорил — мы с бабушкой кое-что выращиваем. Это самовзрывающиеся бобы. От удара раскалываются, будет грохот и много вонючего дыма. Пожиратели быстрее из дома выкурятся.

— Здорово, спасибо! Все готовы?

— Да!

— Тогда действуем.

* * *

— Их кто-то предупредил!

— Кто их мог предупредить? Я следил за домом два вечера — вся семья являлась с работы, зажигался свет…

— А сегодня?

— И сегодня!

— Так куда они делись?

— Понятия не имею.

— Патрон нас по стенкам размажет.

— Ладно, чего переливать из пустого в порожнее, Руди. Пойдём.

— А я спалю эту проклятую лачугу!

— Делай что хочешь, Сивый.

— И сделаю! Инсендио! Пиро! Пиро! Пиро!

— Бум-бах! Бум-бах! Бум-бах!

— Что за… Ф-фу-у!

— Сивый, животное, ты что такое умудрился подпалить?

— Вот это вонь! Аж глаза заслезились. Пошли отсюда!

— Рефлекто!

— Импедимента!

— Тут кто-то есть! Протего!

— Петрификус Тоталус!

— И не один! Локомотор Мортис!

— Конфундус!

— Инсендио!

— Бомбарда!

— Рудольф, ты чего творишь? Их сначала найти надо, а потом стены рушить! Сектусемпра!

— Там точно кто-то был! Хоменум Ревелио!

— О! Их не меньше десятка! Авада Кедавра!

— Ничего, справимся! Редукто!

— Риге!

— Верберо!

— Бум-бах! Бум-бах! Бум-бах!

— Петрификус Тоталус!

— Сивый! Вляпался!

— Отступаем, отступаем, Руди! Авада Кедавра!

— Экспелиармус! Импедимента!

— Инкарцеро!

— Дефенсио!

— Авада… Ступефай!

— Не забудь прихватить бессловесных, Стан. Круцио! Сектусемпра!

— Уходим! Авада Кедавра!

— Ступефай!

— Инкарцеро!

— Импедимента!

— Экспелиармус!

— Магикус экстремус! Бом...

— Петрификус Тоталус!

— Ах ты! Стан! Авада Кедавра! Круцио!

— Инкарцеро!

— Диффиндо! Пиро! Хлоп!

— Экспелиармус! Инкарцеро!

— Акваменти!

— Глациус!

— Инкарцеро!

— Всё, Гарри! Остальные не сопротивляются.

— Инкарцеро!

— Правильно, Пожирателей тут только трое было — братья Лестрейнджи и Сивый, остальные — бессловесные, теперь им некому подчиняться, вот они и застыли.

— Что значит «бессловесные»? По-моему, они очень даже запросто заклятья произносили.

— Это значит, они под Империусом. Инкарцеро!

— А ты откуда знаешь? Ты кто вообще? И почему выглядишь как Гарри?

— Сейчас неважно, Симус. Я потом объясню… Все целы?

— Все, Гарри. Царапины, синяки не считаются. Только Невиллл ранен.

— И у меня ожог, но Дин мне уже помог, почти не болит.

— Сильно зацепило, Невилл?

— Немного.

— Аппарировать сможешь?

— Постараюсь.

— Луна, иди с ним, хорошо?

— Хорошо, Гарри.

— Все по домам! Лестрейндж скрылся, он может вернуться не один. Спасибо, ребята. Завтра встретимся у Тома, обсудим. Предупредите родных, что вы сегодня никуда не выходили из дома, пусть будут готовы подтвердить при необходимости.

— Хлоп!

— Хлоп!

— Хлоп!

— Гарри, а как быть с этими самыми бессловесными?

— Хлоп!

— Хлоп!

— Хлоп!

— Мы же договорились — всех в мэнор, Уизли.

— Так они же не виноваты!

— Хлоп!

— Грейнджер, нам сейчас не до разбирательств. Пусть отдохнут в поместье, ничего с ними там не случится. Помогай лучше их в кучки собирать по двое-трое.

— Мобиликорпус!

— Вингардиум Левиоза!

— Портключ, Гарри, живо!

— Хлоп!

— Так, первые двое ушли. Ещё!

— Хлоп!

— С этими тоже порядок. Последние. Вместе с Сивым. Давай!

— Хлоп!

— Теперь мы. Рон, Гермиона! На Гриммо!

— А как же Нора?

— Рон, мы уже не сумеем потушить пожар, он слишком большой.

— Акромантул бы сожрал этих гадов!

— Хлоп!

— Хлоп!

— Драко, ты тоже!

— Что тоже?

— На Гриммо, с нами!

— Может, я лучше?..

— Потом. Пошли!

— Хлоп!

— Хлоп!

* * *

— Хлоп!

— Вж-жик! Раз, два, три, четыре. Все на месте. А я-то надеялась, вас станет меньше… И рыжих теперь трое!

— Бабушка, один из них — я.

— Какой позор! Не подходи ко мне, пока не вернёшь истинный облик! Докатился… И не пачкайте мне сажей полы, проходимцы! Вж-жик!

— Последнее время она удивительно покладиста.

— Моё положительное влияние, Гарри.

— Ты по определению не можешь ни на кого влиять положительно.

— Мальчики, давайте сначала отмоемся, а потом уже будем пикироваться, а?

— Женщины и дети идут первыми.

— Да ты галантен, Уизли?

— Я заботлив, Малфой.

— У меня в доме две ванных комнаты. Рон, Гермиона, вы занимайте на втором этаже, около гостиной, а я и Драко пойдём на третий. Мы к вам потом спустимся.

— Гарри, поосторожнее там с хорьком.

— Уизли, до чего же ты мнителен! Боишься меня даже голышом и в мыле?

— Я тебя вообще не боюсь!

— Хватит уже! Рон, ты как знаешь, а я поднимаюсь. Мне не терпится смыть с себя копоть.

— Да, конечно, Гермиона.

— Милая Гермиона, а как же я? Я могу потереть вам спинку!

— Не требуется, хорёк! Я сам справлюсь!

— Прекрати его задирать, Драко.

— Очень трудно удержаться. Но я постараюсь… Кто первый?

— А почему бы нам…

— Нет! Вместе мы не пойдём! И не бросай на меня хулиганских взглядов! Иначе наше мытьё слишком затянется. Кроме того, рыжим ты меня не привлекаешь.

— Тогда иди вперёд… Только не забудь — действие Многосущного скоро закончится.

— И всё равно не смей лезть ко мне в душ. Прокляну!

— Стесняешься?

— Нет, веду себя предусмотрительно… в отличие от некоторых.

* * *

— Поттер, я обещал тебя проклясть, если ты полезешь ко мне.

— Откуда ты знаешь, что я вошёл? Дверь не скрипела, а у тебя глаза закрыты. И в ушах шампунь.

— У меня отлично развита интуиция. И перепад температур при открытии двери ещё никто не отменял… Ну? Я привык выполнять обещания, Гарри.

— Палочка у тебя здесь только одна, и она вряд ли способна меня напугать. Скорее, наоборот…

— Знаешь что? Объясни своему солнечному сплетению: ты не филин, чтобы всё время ухать. Надо иногда и перерывы устраивать.

— Драко, а может всё-таки…

— Не может.

— Почему?

— А-а-ах!

— Хм… И что это?

— Гер… ми… о-о… на!

— Это хорошая слышимость из ванной снизу, Гарри. И непредусмотрительность некоторых твоих рыжих дружков.

— О! Так они там… не только моются?

— Да-а-а! Да-а-а!

— Очевидно. По крайней мере, Уизли. Не исключено, что он в одиночестве… не только моется. Или твоя подруга очень тихая женщина.

— Так ты из-за…

— Именно. Я в курсе о прекрасной акустике ванных комнат, расположенных друг под другом. Ещё вопросы будут? Или ты дашь мне спокойно домыться?

— Под такой… гм… возбуждающий аккомпанемент?

— Прости, но рыжие на меня не действуют, я уже упоминал.

— Я уже не рыжий.

— Ты — да, поэтому будь любезен, выйди.

— О-о! Гермио-она!

— Блин… Пожалуй, меня такое сопровождение тоже не вдохновляет.

— Тогда дай мне полотенце, если тебя не затруднит.

* * *

— Драко… а тут, в комнатах, так же слышно?

— Не должно. По крайней мере, ночью тебя не будило подобное?

— Подобное? То есть ты считаешь…

— Я уверен. Стоит только посмотреть на довольную физиономию Уизела… Эй, а ты чего скривился? Ты же на рассчитывал, что они по ночам крестиком вышивают?

— Да я вообще как-то… не думал о своих друзьях… в подобном аспекте. Я тут фантазировал совершенно о другом человеке.

— Дрочил на мелкую Уизлетту?

— Прекрати так усмехаться! И не трогай Джинни… Ты же прекрасно понимаешь, кто с некоторых пор занял мои мысли.

— Не расстраивайся, рано или поздно освободит.

— Драко!

— Ничем не могу помочь. Всё проходит, Гарри. Так устроена жизнь.

— …Драко, а если они и правда Молли близнецами в скором времени обеспечат? То есть не обязательно близнецами, я имел в виду — внуками. Они же совсем молодые!

— Это их проблемы, Гарри. Кажется, создать семью никто из них не отказывается — так о чём переживать тебе? О том, что предоставил им место для свиданий? Когда сильно приспичило бы — они бы и сами нашли, так что уйми муки своей совести. К тому же, Грейнджер — сообразительная девушка. Раз она с лёту хватает намёки — значит, о противозачаточном тоже сумеет позаботиться.

— Намёки?

— Хочешь сказать, хроническая неудовлетворённость твоего, между прочим, друга, прошла мимо твоего внимания? Я просто посоветовал Грейнджер снять у него лишнее напряжение.

— Посоветовал? Лишнее напряжение?

— Я фактически вижу, как крутятся шарики и ролики в твоей голове, а недовольно нахмуренные брови буквально кричат, что ты уже благополучно пришёл к нелицеприятным выводам о моей скромной персоне. Выкладывай, мыслитель.

— Ты… Ты и себе посоветовал… снять с меня лишнее напряжение, да? Всё дело в этом?

— Ну вот и дождался. Спасибо, Гарри. А ещё говорил, будто мне нравится, когда меня подозревают. По-моему, это окружающие обожают меня подозревать. Что ж, не смею мешать. Наверное, мне пора?

— Стой, Малфой! И ответь!

— Не буду. Отпусти меня! И дай одеться.

— Отвечай, Малфой!

— К химере всё! Если ты не способен складывать два и два, я тебе не помощник!

— Пожалел, да, Малфой? Облагодетельствовал сексуально обделённого Гарри Поттера? А заодно и выгоду кое-какую извлёк, верно? Приголубил, и когда я, дурак наивный, растёкся лужицей, родителей притащил — мол, смотри, Гарри, какие мы все хорошие? На случай, если ты победишь — не забудь про нас, скользких дружков Того-Кого-Нелья-Называть! Мы и там полижем, и тут помассируем, и даже минетом не побрезгуем, зато всё схвачено будет! Твой отец — и тот мне авансы раздавать начал! То шипел и плевался, как книззл, а то вдруг соловьём разливается: «Ах, мистер Поттер, неужели мой сын скупится вам на комплименты?». А Нарцисса? Я не забыл, как она кричала, что моё место — рядом с родителями на том свете! И теперь вдруг «Вы позволите называть вас Гарри?», а сама — сразу про венерические заболевания, как бы сынуля чего опасного от полукровки не подхватил! Жополизание жополизанием, но о здоровье тоже надо подумать, не так ли?

— Не так. Но тебе ведь не нужны опровержения, правда?

— К мерлиновой бабушке все опровержения! И тебя с твоей жалостью! Гад белобрысый!

— Вот и разобрались. Прекрасное завершение дня… Одолженная тобой мантия осталась в ванной — убери, а то вымокнет, ещё защитные заклятья пострадают… Счастливо, Поттер. Не давай своё либидо в обиду. И следи в оба, как бы ещё какой-нибудь гад не воспользовался его напряжённым состоянием. Так что почаще его выгуливай! Ба-бах!

— Двери можно и поберечь! Они старые! И косяки тоже!

* * *

— Малфой, ты куда?

— Нагостился, Грейнджер. По самое не хочу. Пора и честь знать. Передай Поттеру спасибо за воду в душе, когда он спустится…

— Подожди. Помоги мне, пожалуйста!

— Чем?

— В кухне…

— Ну?

— Там Джордж... никакой. Я спустилась сделать нам ужин, а там он сидит — и уже в дымину. Что с ним делать-то?

— Какое мне дело до ваших рыжих приятелей? Разбирайтесь с ними сами! Мне плевать!

— Малфой, ты же… У него брата Пожиратели убили, а ты…

— Ещё скажи — я виноват!

— А ты и виноват! Ты тоже виноват! Вы все виноваты! Все, поддавшиеся на сладкие обещания господства! Хозяева жизни хреновы! Родились во дворцах, пили-ели с серебра да золота, голубой кровью кичились, а для таких как я знаний жалели! Не богатства вашего — на него никто не покушался никогда, не отнимал, — а всего-навсего умения махать палочкой! Всё мало было — уважения, положения, происхождения, — всё свербело уязвлённое самолюбие! Чем уязвились-то — испугались, что мы лучше вас и способнее? Договорились до того, будто мы у вас вашу чёртову магию украли! Словно её можно украсть! И давай нас травить, как тараканов! Из-за вас мне пришлось по углам прятаться! Маму с папой я уже год не видела! Ничего не знаю — как там они, живы ли вообще! А вы получили то, что заслужили — Лорда своего! Купились на сладкие обещания, продали за них всё — достоинство, независимость, даже свои дома! Вот и ползайте под ним, наслаждайтесь! Какого фига ты к нам-то полез прятаться, как прижало? Выгнали из хором, где ты как сыр в масле катался, окунули в дерьмо — так сразу и компания грязнокровки подошла? Что ж ты к своим чистокровным друзьям под крыло не побежал? Спасли бы, обогрели, по головке погладили, и не обременяли своими проблемами!

— Я не…

— Мне на некоторое время показалось — ты не такой! Но как же, разве ты мог просто взять — и честно признать, что грязнокровка тоже человек и маг? Да никогда! Поиздевался опять — и всё, нет тебе до нас никакого дела! Плевать, говоришь? Тогда плюй и шагай отсюда побыстрее, да не забудь самого себя своим трепливым языком убедить, что ты и правда ни в чём не виноват! И извини дуру, мне очень стыдно, что я подумала о тебе лучше, чем ты есть!

— Гермиона…

— Я тебя больше не задерживаю.

— Гермиона… Я не имею привычки врать… в таких вещах. Ты действительно прекрасная волшебница, а человек гораздо лучше, чем я. Я всегда это знал.

— Ага. И каждый год усердно доказывал, издеваясь.

— …Четвёртый курс. Чемпионат мира по квиддичу… Знала бы ты, как я бежал, чтобы предупредить вас, и как метался, пока нашёл… Мне ведь не было никакого резона прятаться в том лесу — Пожиратели прекрасно знали, где стоит палатка Малфоев и прочих известных семей, зачем им было туда соваться?.. Но это была реальная опасность, Гермиона. И я… не считал справедливым, что… тебя могут поднять на палочки и заставить болтаться вверх ногами, как куклу. Ты, конечно, раздражающая всезнайка, но ты мне нравишься: ты умная, и я видел, как ты из шкуры вон лезешь, чтобы… Прости.

— Что?

— Прости меня… И я больше не буду этого повторять!.. Ты хотела, чтобы я помог?

— Э-э… Рон ещё моется, Гарри, видимо, тоже… А на кухне Джордж, и я не знаю, что с ним делать. Он совершенно невменяемый. И молчит.

— Показывай!

* * *

— Джордж!.. Джордж… что у тебя случилось?

— …

— Джордж, это я, Гермиона. Не молчи, пожалуйста.

— …

— Вот, видишь? И всё. И не реагирует. Я… боюсь.

— Так, Грейнджер, выйди и закрой дверь кухни.

— Зачем?

— Я с ним разберусь.

— Да?.. Но я буду рядом.

— …Эй, как там тебя… Фред, да?

— Фред умер.

— Да что ты говоришь! Никогда бы не подумал. Одно лицо!

— Фред умер.

— Трагично, конечно, но все умирают.

— Фред умер.

— Похоже, тебя заклинило.

— Фреда больше нет.

— Ты-то есть! Этого мало?

— Я один.

— Да ну? А остальное рыжее семейство мне только приснилось?

— Фред умер.

— Нет, так с тобой каши не сваришь. Собрио!

— А! А-а-а! Чёрт, ты что наделал?!

— Применил Отрезвляющее заклятье. Можешь отпустить голову — не отвалится. Сейчас всё пройдёт.

— Зачем? Ты кто вообще такой?!

— Драко Малфой, ныне покойный.

— Сука ты, Драко Малфой. Теперь опять где-то бутылку доставать, а уже всё закрыто.

— По какому поводу гуляем?

— Я не гуляю, я… А-а, я тебя вспомнил, бледный хорь.

— Выходит, часть мозгов ещё не заспиртовалась.

— Голова болит… Какого хрена тебе от меня надо, и вообще — где я нахожусь?

— Находишься ты там, куда притащился. А мне от тебя ничего не надо, кроме того, чтобы ты перестал обременять других своими тотальными душевными переживаниями.

— Вроде, на Гриммо смахивает… Что ты тут делаешь?

— Лелею коварные планы по захвату уютного гнёздышка семейства Блэков.

— Ты, падаль! Ты же сын Люциуса Малфоя! Это ты тогда на квиддичном поле поливал грязью нас и наших родителей!

— Воспоминания возвращаются с поразительной быстротой.

— Мне тогда тебя не дали хорошенько отметелить — так я сейчас тебя достану, сволочь! Ты у меня здесь и ляжешь!

— Р-руки! С чего бы ты так озаботился честью своей родни? Который день в задницу пьяный — и нисколько не беспокоишься об их чувствах по этому поводу, а тут вдруг вспомнил, как я их оскорбил, и воспылал праведным гневом?

— Блямс! Это тебе за маму! Блямс! А это за папу! Блямс! А это от меня! Блямс! А это просто так!.. Что это у тебя на руке? Метка?!

— Она самая, Уизли.

— Урою! Блямс! Блямс! Блямс! А это за Фреда! За…

— Ну? И чего остановился?.. Тьфу… Продолжай.

— Ты… не сопротивляешься.

— Верно подмечено. Тьфу.

— И ты находишься на Гриммо… Тебя Гарри привёл?

— Какая разница? Я грёбаный Пожиратель смерти, и я перед тобой. Бей, чего встал.

— Защищайся!

— Не буду. Бей так.

— Не могу.

— Тряпка.

— Да… я знаю.

— Слабак!

— Да…

— Ну, и что теперь тебя повергло в отчаяние? Аж руки опустились.

— Тебе не понять, хорёк.

— Разумеется, ты же один на свете такой уникальный.

— У тебя никогда не было брата. И его не убили Пожиратели. И ты сегодня не был в Норе.

— Ошибаешься. Был.

— Был?.. А не тебе ли Гарри отдал своё Многосущное?

— Да чего ты привязался? Мы не об этом сейчас. Почему ты меня не ударил, когда я тебя назвал тряпкой?

— Потому что я и есть — тряпка и слабак. Я сегодня не смог.

— По-моему, ты дрался не хуже остальных. Тьфу.

— Я хотел убить — и не смог. Увидел глаза того парня — и вместо «Авады» запустил в него «Ступефаем».

— А ты думал, убивать легко?

— Я хотел — за Фреда! Я очень хотел! Чтобы все они полегли там, рядом с Норой! А потом… он на Вуда был похож.

— Кто?

— Пожиратель. Молодой совсем, чуть постарше нас. С него капюшон упал — а там глаза такие… голубые и бессмысленные… У него ведь тоже мама, наверное. И братья.

— Обязательно. У всех есть родственники.

— У тебя кровь.

— Я заметил. Тьфу. Ближе к теме.

— Если я не могу даже отомстить — на что я годен?

— Вот ты нашёл кого спросить, Уизли.

— Ты не понимаешь. Я не смог убить. Хотя должен! За Фреда!

— Разумеется, где мне тебя понять? Я всего лишь человек, который не то что убить — даже «Круцио» наложить не в состоянии, несмотря на то, что за ослушание смерть грозит всей его семье.

— Что?

— Я не убил Дамблдора в прошлом году.

— Бля! Да это же ты чуть не угробил Рона отравленным вином! И это ты использовал наш порошок Мгновенной Тьмы!

— Хорошие у вас штучки есть, Уизли.

— Ты… ты…

— Ага, кулаки опять зачесались? Ну давай.

— Какого хера ты не закрываешься?

— А зачем? Просто избей меня — тебе легче станет. Мне, может быть, тоже.

— Мне не станет, потому что ты не бьёшь в ответ.

— А почему я должен облегчать тебе жизнь? Не хочешь потом с совестью договариваться? Да ты попробуй — обычно у людей получается с ней сойтись в цене…

— Ах ты ж…

— М-м-м…

— Я ещё ничего не сделал, только за руку схватил, чего ты стонешь?

— Тебя не касается. Врежь мне ещё раз — может, теперь всё-таки выбьешь зуб, а то они у меня крепкие оказались. Да и кровь перестала рот заливать.

— Зато на скуле ещё сочится… Что у тебя с рукой? Это Метка?

— Ты уже спрашивал, я уже отвечал.

— Я говорю — Метка так болит? Вон она какая воспалённая.

— Болит, но тебя это не должно волновать.

— Хорёк… как там… Малфой… ты откуда тут вообще?

— Специально для тебя пришёл, послужить мальчиком для битья. А то твоя семья уже с тобой замучилась. Ты же пока все свои беды на ком-нибудь не выместишь — не успокоишься. Их жалко, а меня нет. Так что действуй.

— Даже если я тебя изваляю до полусмерти — Фреда это не вернёт. И не сделает меня отважным мстителем.

— Надо же! И года не прошло, как понял.

— Вот Фред бы смог. Он бы многое смог… Почему он, а не я?!

— Потому что. И если бы остался он — было бы то же самое, он бы тоже мучился — почему убит ты, а не он. И Тедди Люпин, когда подрастёт, тоже задаст вопрос — почему именно его папа и мама погибли, а не чьи-нибудь ещё?

— Я не хочу жить.

— Да, самый лёгкий и самый эгоистичный выход найден, поздравляю.

— Я же не делаю ничего. Я помню об остальных… о маме.

— Вот именно — ты ничего не делаешь. Просто пьёшь. Надеешься, однажды вляпаешься в историю по пьяни, и тебя невзначай грохнут? Так, конечно, легче.

— Малфой! Заткнись!

— И пока ты будешь невменяемым валяться по кабакам в собственной рвоте, такие как я — точно такие же тряпки и слабаки, — будут пользоваться вашими с братом изобретениями. Будут подкрадываться и творить гадости. Пусть сами мы не можем убивать, но мы можем как Петтигрю — сдавать Лорду друзей. Или как я — открывать проходы Пожирателям, чтобы те порезвились на территории школы, где, на минуточку, всё ещё учится твоя сестра. А ты пей, пей. Убеждай себя, что раз не смог выпустить «Аваду» — не сможешь уже больше ничего. Ведь убийство — это, конечно, высшая справедливость. Недаром Лорд и его приспешники используют эту «справедливость» с такой лёгкостью, верно? Ведь они — сильные волшебники, а ты, разумеется, ничтожество. Поэтому залей в себя побольше горючки и сдохни в сточной канаве. Проводить тебя до ближайшего ночного магазина? Маггловские ещё работают, а там есть пойло позабористее Огневиски.

— Блямс! Закрой свой поганый рот! Блямс! Блямс!

— Джордж! Джордж! Прекрати!

— Всё в порядке, милая Гермиона, у нас тут просто мужской разговор. Тьфу!

— Пусти! Пусти, Гермиона!

— Что тут происходит? Малфой, почему ты…

— Уже ничего не происходит, Поттер. Всего наилучшего… Хлоп!

— Вж-жик!.. Вж-жик!

— Э-э… всем привет. Джордж? А ты здесь какими судьбами?.. Гермиона, ты почему плачешь?

— Рон! Рон!

— Да ты чего, маленькая?... Ребята, вы нас извините, кажется, я ей нужен… Пойдём выйдем, солнышко.

— …

— Ну?

— …

— Что здесь было?

— …

— Я спрашиваю…

— Я слышал, что ты спрашиваешь. Ничего особенного. Набил хорьку морду. Ты его зачем притащил? У него же Метка. И отец…

— А у меня шрам и вообще нет родителей. Дальше что? Это мой дом… Он тебе что-то сказал? Что-то плохое?

— Ха! А кода он говорил что-то хорошее? Не в тот ли день, когда мы его мутузили на квиддичном поле, после чего нас жаба Амбридж от игры отстранила?

— Гм…

— Самое паршивое — что он прав, Гарри. Он прав… Ладно, пойду-ка я…

— Куда?

— Домой. Извинюсь перед мамой за свинское поведение.

— А зачем приходил?

— Честно? Не помню уже. Пьяный был.

— А сейчас?

— Сейчас — трезвый… И знаешь что? Если тебе когда покажется, будто я чересчур прикладываюсь к бутылке, ты мне скажи только два слова — «хорёк» и «тряпка»… ну, или «слабак», договорились?

— Ну… да… Ты уверен, что всё будет в порядке?

— В порядке у меня уже никогда ничего не будет. Но от алкогольных возлияний я, пожалуй, воздержусь… Пока, Гарри. Рону и Гермионе тоже «до свидания» передай… ну и маму я предупрежу, что они тут ночуют… Они же останутся у тебя?

— Скорее всего.

— Тогда до встречи… Хлоп!

— Вж-жик!.. Кричат, вопят, плачут… и никто не обращает на меня внимания. И племянничек не попрощался. Обидно, между прочим… А ты не стой тут босой, чума болотная. Простудишься — с кем я ругаться буду? Вж-жик!

— Миссис Блэк! Миссис Б…

— Вж-жик! Ну?

— Вчера… что они друг другу наговорили?

— Они — это кто? Уточняй, о ком говоришь, оккупант. У тебя тут полно народу ошивается.

— Драко и Джордж.

— Сама бы хотела знать. Но мне отсюда и так плохо слышно, а они ещё и дверь в кухню закрыли. Там твоя грязнокровка топталась — спроси лучше у неё. Она, правда, очень старалась не подслушивать. Всё ходила кругами, уши заткнув, и стишки какие-то под нос бормотала. Потом смотрю: не выдержала, уши открыла, охнула, дверь распахнула — и туда, с криком. А там уж и вы появились…

— Жалко как…

— А теперь ты взамен рассказывай.

— О чём?

— О себе. Что натворил?

— Я? Да ничего!

— Это ты перед живыми подбородки вздёргивай и глаза прищуривай, может, они и испугаются. А я одному такому упрямому притворщику была матерью. Он тоже частенько делал вид, будто всё в порядке и он всегда прав. Говорила я ему… вернее, кричала… впрочем, поздно. Так в чём дело?

— Не всегда… прав не всегда.

— Ну?

— Да так… наговорил я разного, чего не надо было говорить. Он обиделся.

— Ещё бы! За ними, Малфоями, не заржавеет — едва почудится какой урон нежно лелеемому достоинству, моментом спину выпрямили, как метлу проглотили, зыркнули так, чтоб до печенок проняло, и на выход. И, главное, порой понять невозможно, на что среагировали-то, а они годами не разговаривают.

— Годами?!

— Угу. Уж Нарцисса-то, вроде, не урождённая, а она два года мне только холодно головой кивала, когда мы встречались на светских мероприятиях. Оказалось, она услышала, как я в разговоре с Друэллой, её матерью, назвала Люциуса проходимцем. Из-за такой мелочи игнорировать родную тётку! Представляешь?

— Да с Драко-то что мне делать?

— Такие вещи ты сам решай, осквернитель дома моих предков. У тебя с живыми лучше получается, чем когда-то у меня. Да и за последствия потом тоже тебе отвечать.

— Последствия?

— Трудно с ними, с Мафоями-то. Да и с Блэками нелегко. А тут в наличии дурная наследственность с обеих сторон… Ты смурной какой-то, любитель грязнокровок. Как будто ночь не спал.

— Я и не спал… Ладно, встречусь с ребятами, а потом ещё подумаю…

— Думай, чего уж. Мозги, в общем, для того и даны, чтобы думать. Жаль, немногие об этом помнят…

— Гарри, привет! Ты встал уже?

— Вж-жик!

— Ага. Добро утро, Гермиона, Рон.

— Как с завтраком, Гарри? Есть чего-нибудь пожевать перед работой?.. Слушай, а в обед в «Дырявом котле» собираемся — там поесть можно будет?..

* * *

— …и тут он ка-ак выпалит…

— …а я в ответ…

— …а от Невилловой штуковины такой дымина повалил, и запах мерзопакостный — боялся, меня прямо сейчас вывернет!

— …испугался, когда они нас проявили — всех вас как на ладони увидел, и понял, что и сам теперь на виду, но тут…

— …а глаза, глаза видел у тех, которые под Империо? Прям пустышки какие-то, а не глаза!

— …зелёная вспышка в миллиметре от меня! Аж волосы на голове зашевелились!

— …соседка. Вот кто теперь знает — просто так она спрашивает или донести собирается? Знаешь, невзначай так: «Что-то вы сегодня совсем на улице не показываетесь, а такая чудесная погода, и лужайку подстричь пора. Может, Симус займётся?». А мама ей сразу: «Он приболел, лежит в постели, я за ним ухаживаю — вот и не выходим. Успеем ещё с газоном», и на кухню её — чай пить…

— Джордж, а ты чего такой? Тебя аж перекосило всего.

— Болею.

— Воспаление хитрости? Или простудифилис?

— Пошёл ты, Ли, со своими шуточками. Похмелье у меня. Эта сука Малфой вчера отрезвляющее наложил, но похмелья оно всё равно не отменяет, да ещё и зелье блокирует. И вчера как стекло был, и сегодня страдаю ни за что…

— Малфой?!

— Малфой?

— Кто сказал «Малфой»?

— Ты вчера видел Малфоя, Джордж? Где?

— У Гарри дома.

— И как он туда попал?

— У Гарри и спрашивайте, чего привязались к несчастному болеющему магу…

— Гарри? В твоём доме вчера был Малфой?

— И не первый раз.

— Рон!

— Я же правду говорю, чего ты, Гарри.

— Да, у меня был Малфой. Во второй раз.

— Какого чёрта, Гарри? Ты в своём уме — приводить к себе Люциуса Малфоя?

— Не Люциуса. Драко.

— Драко? Да ведь он мёртв! Трогательная история о несчастном случае на охоте и безутешном семействе, рыдающем над стильным гробом. На первых полосах «Пророка» публиковали.

— Драко жив. Но об этом не должен знать никто.

— Что за чушь! Нафига тебе покрывать хорька?

— Он мне нужен. И Лорд ему поперёк глотки так же, как и нам.

— Не заметно.

— Если поперёк — где же тогда Малфой был вчера? Почему не пришёл с нами?

— Пришёл, Дин.

— А-а! Так вот кто был вторым Барни!

— Да.

— Надеюсь, ты прозреваешь дальше, чем говоришь, Гарри. Можно не ошибиться, только если смотришь вглубь, а не скользишь по поверхности — поверхность всегда мутна.

— Э-э…

— Это ты с кем сейчас разговаривала, Луна?

— С Гарри, конечно — я же назвала его имя. И я ему верю.

— Спасибо.

— Но когда ошибёшься, бывает очень больно. Всем.

— Да… да, Луна.

— Пошли уже, ребята, а? У меня обеденный перерыв заканчивается.

— И у меня.

— А меня мама ждёт… Вроде, всё обсудили?

— Ну, что могли... Детали и дату, когда всё произойдёт, я так и так назвать не могу — сам не знаю. Так что ждите известий и тренируйтесь… Невилл, как твоё ранение?

— Бабушка за четверть часа привела меня в порядок. Но сильно ворчала.

— Надеюсь, скоро всё закончится… Вы и правда со мной, ребята?

— С тобой, Гарри.

— Не сомневайся.

— Лучше, чем отсиживаться по углам.

— Если уж даже Малфой… а мне вообще терять нечего — я изгой для нынешней власти.

— Тогда счастливо. Увидимся.

— Пока!

— Пока, Гарри!

— Держи хвост пистолетом.

— Пошли, Джордж. Я тебе даже опохмелиться дам.

— Нет, братец, не стоит. В страну крепких напитков я больше не ездец. А то где опохмелишься — там и по новой по тем же рельсам поедешь…

— Ой, а я знаю один замечательный рецепт, без всякого алкоголя — берёшь огуречный рассол…

— Тогда вперёд, Гермиона, открывай новые горизонты и экспериментируй на мне! Я сегодня добрый… нет, несчастный!.. я разрешаю.

— Я постараюсь наколдовать…

— Что слышно, Том?

— Да пока тихо. Из Министерства у меня недавно двое были — шептались в углу, что в аврорате сегодня кому-то был большой нагоняй, и что судя по количеству нареканий, которые за один день получил Артур Уизли, недолго ему в Министерстве сидеть осталось. Бормотали, будто Пий Тугодум собирается его выкинуть. А больше никаких известий. И «Пророк» вышел — ни строчки про нападение нет…

— Ясно. Спасибо, Том.

— Тебе спасибо, Гарри. Если бы не ты — мы бы, наверное, давно загнулись. А так — есть ещё во что верить.

— Верить надо в себя, Том. А я так… ну, как будто знамя какое-то. Поставили на передний план, чтобы всем видно было. Хотя на самом деле что такое знамя? Разноцветная тряпка — да и всё. Сама по себе, без того, кто в неё верит, она ничего не значит… Ладно, я пойду. Увидимся ещё. Если что — ты знаешь, как связаться. А у меня ещё одно дело есть, только домой слетаю — пока оборотка действовать закончит, да и грим надо наложить…

* * *

— Дриппи, подай мне, пожалуйста, светло-голубую рубашку. Светло-голубую, Дриппи, а это просто голубая.

— Хлоп!

— …

— …

— Расчёску, Дриппи. И запонки. Лишнее — в шкаф… Ты явился помолчать, Поттер?

— …Сделал перестановку?

— Нет, только убрал камин и сопутствующие причиндалы. Вернул, так сказать, квартиру в первоначальный неприглядный вид. Ещё вопросы?

— Мне не о чем тебя спрашивать.

— Тогда позволь откланяться… Дриппи, пиджак. И проследи, чтобы всё было в порядке, когда мистер Поттер уйдёт.

— Хорошо, мастер Драко.

— Малфой, я хочу с тобой… можно?

— Я не вправе запретить тебе хотеть.

— Драко, подожди!.. Да подожди же!

— У меня светлый пиджак, Поттер. Ты уверен, что у тебя чистые руки? Не хотелось бы испортить новый костюм следами пальцев.

— У меня чистые руки, Драко.

— Это идиома?

— Ну да, я идиот, конечно, ты прав, и я… Чего ты фыркаешь? Смешно, что я прошу прощения?

— Смешно, как ты его просишь.

— Мало практики. Но с тобой я наверняка быстро наберусь опыта.

— Планируешь настолько часто говорить мне гадости?

— Надеюсь, что ты будешь прощать меня за все глупости, которые я сгоряча наговорю… Я не должен был… короче, я был не прав. Давай спишем всё на внезапный всплеск адреналина, а?

— Не много ли всякого мы на него списываем?

— Одним больше — одним меньше… Как твоя рука? Всё ещё болит?

— Нормально.

— А ты… так и пойдёшь — со ссадиной на скуле и фингалом?

— Разумеется, нет. Наложу маскировочные чары.

— Вы из-за чего вчера с Джорджем?..

— Разошлись в толковании одного места в «Истории Хогвартса».

— Не скажешь, значит.

— У него спроси. Он тебе приятель, а я так… жополиз.

— Драко! Я попросил прощения.

— Я простил. Но не забыл. Извини.

— …Так можно мне с тобой?

— Вообще-то, я собирался по магазинам. Не думаю, что тебе будет интересно.

— Интересно.

— Хорошо, пойдём. Но при одном условии.

— Каком?

— Я выберу и куплю тебе комплект одежды.

— Нет!

— Один.

— Нет! Не хватало ещё, чтобы…

— Тогда до свидания.

— Драко!

— Не вижу смысла в нашей совместной прогулке, если она не будет посвящена какой-то деловой цели.

— …Фиг с тобой, я согласен.

— Дриппи, нас не будет пару часов. Ты на это время свободен… Вы первый, мой герой. Мне ещё надо запереть дверь…

* * *

— Ф-фу, замотал!

— Я предупреждал, что такие походы не для слабонервных… Поттер! Не смей так бросать костюм!

— А как его надо бросать?

— Его не надо бросать. Его надо вешать. Есть специальное заклинание плечиков, знаешь?

— Нет. А ботинки?

— Что ботинки?

— Заклинание для разглаживания шнурков, к примеру, есть? А то вдруг они помнутся, и я буду выглядеть несовершенно.

— Со своей лохматой головой несовершенно ты будешь выглядеть всегда. А на ботинки обычно накладываются только водо— и грязеотталкивающие чары. Так что не мни шнурки, Поттер.

— И нафиг мне такая неудобная обувь?

— Невозможно надевать классические брюки и стоптанные кроссовки, а с тебя станется.

— А нижнее белье? Его ты тоже подобрал под ботинки?

— Бельё входит в понятие «один комплект одежды». Оно удобное и стильное, в отличие от твоего.

— Зачем мне вообще оно всё надо?

— Сам подумай — после того, как Лорд окончательно сгинет, тебя наверняка затаскают в Министерство. И в чём ты будешь там появляться? А перед прессой?

— Пфе! После того, как Лорд окончательно сгинет, всем будет наплевать, что на мне надето — хоть в тогу заворачивайся и приходи! Или в шотландском килте.

— Наверное, забавный был бы вид. Но я всё же предпочитаю, чтобы ты выглядел прилично. И вкусам Армани в этом плане я доверяю больше, чем твоим… Жаль, мантии тут купить невозможно… Хотя есть выход! Дриппи!

— Хлоп! Звали, мастер Драко?

— В имении в моей комнате, в малом гардеробе — в третьем ряду серая мантия. Принеси её, пожалуйста.

— Хлоп!

— Драко, а как же алые трусы со снитчами?

— Извини, настолько далеко фантазия маггловских дизайнеров ещё не продвинулась. Впрочем, магических тоже. Но до твоего дня рождения есть время — обещаю сшить их для тебя на заказ.

— Хлоп! Дриппи принёс, мастер Драко.

— Спасибо. В мэноре всё спокойно?

— Да, мастер Драко.

— Хорошо. Держи, Поттер. Можешь не благодарить.

— Змея… вот тут, на плече вышита — еле заметная, серебристая на сером. С крыльями. Ты мне зачем слизеринскую эмблему подсовываешь?

— Это дракон — символ мудрости… К тому же кто-то из нас двоих змееуст, если я не ошибаюсь.

— Уже нет. Моя способность, кажется, пропала.

— Жаль… Итак, нашу встречу на сегодня можно считать законченной? Не смею тебя больше задерживать, Поттер.

— Драко, а как же…

— Да?

— Мы не… в общем, ничего не будет?

— Ты верно понял. Ничего не будет.

— О!.. Ну что ж… А могу я пригласить тебя на Гриммо?

— Зачем?

— Поужинай с нами. Гермиона будет рада. Заодно поможешь свои… то есть мои покупки донести… Вчера у нас с ужином не сложилось как-то. Я хотел бы попытаться ещё раз. Да и Вальбурга обиделась, что ты ушёл по-английски.

— …Хорошо, я согласен.

* * *

— Хлоп!

— Хлоп!

— Вж-жик! Племя-анничек! Как дела, невежа?

— Добрый вечер, бабушка. Мне очень жаль, что я вчера повёл себя… м-м…

— Ладно, будем считать инцидент исчерпанным… Ну и физиономия у тебя всё-таки!

— Гарри, это ты? Мой руки, у меня уже почти всё готово!

— Гермиона, мы с Драко.

— Ой! Привет… Пакеты какие-то. Ты что-то купил, Гарри?

— Э-э… ну да.

— Тогда давай наверх, положи свои покупки, а я пока займусь твоим синяком, Драко.

— Всегда находится кто-то, кто распоряжается, что мне делать. Эх, тяжела и неказиста жизнь простого британского героя…

— Милая Гермиона, вы сильны и в лечебной магии?

— Вместе с Молли Уизли изучала «Лечебник» как раз по вопросу сведения синяков.

— Что ж, отдаюсь в ваши милосердные руки… А чем это так восхитительно пахнет?

— Мясо в горшочках. И жульен есть. А ещё…

— Пощадите, милая Гермиона! У меня уже неприлично текут слюни! Кажется, я немного забыл, что люди вообще едят…

— …и мама мне: «Рон, как ты мог допустить пожар? Это же был наш дом!» — и в слёзы. Знаешь, моментом: только что костерила на все волшебные палочки за то, что мы вообще туда полезли, и вот уже плачет. Как будто бы я мог что-то сделать после того, как там Фенрир всё подпалил. Нет бы обрадоваться, что всё остальное хорошо и что мы семерых Пожирателей одолели!

— Двоих. Остальные — всего лишь бессловесные.

— Драко, а почему Лорд стал так часто использовать людей под Империо?

— Некогда убеждать и перетягивать на свою сторону магов. Тем более, маг в сознании может предать, а скованный Империо — никогда. Однажды пойманный в подчинение, человек может находиться под ним годами, Гермиона. Обновлять заклинание проще, чем искать соратников по взглядам. Да и мало кто сейчас согласится пойти на сотрудничество с Лордом добровольно.

— Почему? Раньше ведь шли.

— Многое изменилось. Слишком многие видели, как страдают их родные, когда-то принявшие Метку. Лорд чересчур самоуверен и тем дискредитирует себя. Причём совершенно не видит, как подобным поведением и обращением с Пожирателями отталкивает от себя даже тех чистокровных, которые буквально перед его возрождением шептались по углам о несовершенстве политики Министерства. Думаю, он уверовал в собственную безнаказанность и совершает ту же ошибку, что и я — безоглядно презирает врагов и пренебрегает соратниками. Если раньше он действовал методом кнута и пряника, сейчас остался только кнут. А среди магов не много мазохистов… Не исключено, конечно, что теперь, когда он считает Гарри выбывшим из игры, он кое-что пересмотрит, но я не очень верю в подобные перемены. В нём всё-таки слишком мало осталось… человеческого, наверное. Он теперь почти совсем не понимает людей, хотя считает, что, наоборот, знает про них всё…

— Ещё бы! Где ему понимать, когда в нём от человека — всего одна седьмая часть.

— Рон!

— А, ну да… Молчу.

— …

— …

— Драко, а что ты скажешь про заклинание, которым Лорд окружил свою змею? Оно тебе знакомо?

— Ну, полагаю, оно должно быть из семейства «Дефендо» или «Консто».

— Разве они могут выглядеть так? Я читала, такие заклятья отгораживают от недругов, но чтобы заключали объект в защитную сферу…

— Гермиона, не забывай: магическую силу Лорда не сравнить с нашей. Его заклинания могут выглядеть не так, как у среднего мага… Или там их наложено несколько.

— Пожалуй, надо ещё покопаться в этих разделах… Спасибо!.. Как тебе жульен, Рон?

— Фосхихительно!

— Не разговаривай с набитым ртом!

— Зафем ты тогда шпрашифаешь?

* * *

— …и Джинни тоже стала рыдать — я больше чем уверен, она специально, Гарри! Чисто из вредности, что мы её не позвали сражаться, поскольку глаза у неё были злые-злые. А мама тут же обняла её и принялась утешать — мол, ничего, доченька, конечно, дома у нас теперь нет, зато посмотри: Билл опять с нами, и мы все вместе гостим у него на берегу моря… И тут уже Билл кинул на меня такой пламенный взгляд, что даже не знаю, как на мне мантия не задымилась. Я теперь просто какой-то клабберт отпущения! Джорджа они трогать боятся, потому чуть что — давай пинать меня!.. Прямо хоть из страны беги насовсем.

— Не отчаивайся, Уизли. Ты всегда можешь стать гражданином Непала.

— Непала?

— Ну да. Есть такое небольшое государство в Азии, в Гималаях.

— И каким боком тут я?

— А как же? Неужели ты не слышал, что гражданином Непала является каждый человек, зачатый непальцем и непалкой?

— Но мои родители…

— Хочешь сказать, при более естественном и, не побоюсь этого слова, приятном способе завести ребёнка в твоём случае они прибегли к настолько замысловатым средствам?

— Че-го? Ты совсем…

— Нет-нет, думаю, ты ошибаешься, всё обошлось без палки и пальцев. Так что Непал всегда готов принять тебя.

— …

— …

— Ты… ты… Гарри! Гермиона!!! Ладно хорёк, но вы-то… Друзья называются!

— Ха-ха-ха! Ой, не могу! Прости, Рон, но видел бы ты своё лицо! Ха-ха-ха!

— Ага. Сначала «м-м?», потом «о-о!», а потом «у-у-у!» и «р-р-р!!!».

— Между прочим… между прочим… да ну вас, бесполезно с вами разговаривать, пока вы не проржётесь…

* * *

— …и тогда мама подозрительно так: «А скажи мне, Рональд…». Когда мама говорит «Рональд», это уже ничего хорошего не предвещает. «А скажи мне, Рональд, когда вы ночуете у Гарри — у вас с Гермионой разные спальни?»

— О!

— Да ты не бойся, Гермиона. Конечно же, я ей сказал, что разные! И даже не покраснел, потому что…

— Уизли, не мог бы ты избавить меня от дальнейших подробностей? Похоже, сытый желудок и вино будят в тебе исключительную болтливость и желание пожаловаться на жизнь.

— Ну вот, Гарри, он опять!.. Если бы твой дом разрушили, Малфой, — ты бы не жаловался?

— Если бы мой дом был похож на ваш — я бы радовался.

— Драко! Прошу тебя, не надо…

— Да нет, пусть говорит, Гарри! И получит ещё один фингал под глазом!.. Так почему бы ты радовался?

— Ничего ценного в вашем доме не было, а если что и было — надеюсь, вам хватило ума забрать это с собой. Зато теперь у тебя есть прекрасная возможность построить своё жильё. Не знаю, конечно, может быть, Гермиона и не против жить в том убожестве, которое я вчера видел и которое давно уже держалось на одном честном волшебном слове. Но я бы на её месте десять раз подумал, прежде чем переезжать в настолько опасное для жизни строение, а уж тем более — воспитывать в нём детей.

— Легко сказать «построить своё» тому, у кого денег совы не клюют.

— Работай, Уизли. Я слышал, у тебя и Джорджа это совсем неплохо получается… Ну и если что — можешь попозже обратиться ко мне, дам ссуду.

— Ты? Дашь ссуду?

— Только ради милой очаровательной Гермионы… и успеха вашего бизнеса, конечно.

— А твой отец?

— У меня открыт свой счёт. И мне как раз будет необходимо инвестировать средства. Деньги должны работать, Уизли. А как я убедился на собственном опыте, у вас весьма качественная и пользующаяся спросом продукция.

— Хм… Ну, я подумаю. И с Джорджем надо посоветоваться… а, и с Гарри тоже — он же совладелец.

— Думайте… Разумеется, предложение вступит в силу после… ну, после того, как всё закончится. Ведь я же сейчас, как и Поттер, официально мёртв.

— Ага. Ладно… Э-э… Спасибо, Малфой.

— Пока не за что… Что ж, благодарю за замечательный ужин. Всё было прекрасно, милая Гермиона. Вашу руку… вот теперь правильно, умница.

— Ты уходишь?

— Да, Поттер.

— Драко… это, конечно, не мой дом, но… приходи ещё.

— С удовольствием, милая Гермиона. Если представится такая возможность.

— Я провожу.

* * *

— Драко, а может…

— Нет, Поттер.

— Тогда я приду утром?

— С каких пор тебе стало требоваться моё разрешение? До сих пор ты откровенно им пренебрегал.

— Вж-жик!

— Опять вспомнил про пресловутое личное пространство?

— Я про него никогда не забывал.

— Ну и пожалуйста! Сиди себе один в своей скучной конуре!

— Всего доброго, Поттер. До свидания, бабушка. Хлоп!

— Индюк надутый… Целый день уже прошёл, а он всё как… с Гермионой лучше обращается, чем со мной! И разговаривал сегодня только с ними, как будто меня и вовсе нет! Я ему что — пустое место?.. Сам придёт. Он всегда терпеть не мог, когда я его игнорировал. Вот не пойду к нему завтра… и послезавтра… а послепослезавтра он ко мне прискачет!

— Прежде чем рассчитывать выпить медку — проверь, не пуст ли твой дубовый бочонок.

— Что?

— Да так, почти ничего. Спать лучше иди, знаток малфоевской натуры. Так послепослезавтра быстрее настанет. Вж-жик!

— Гарри, а ты не хочешь вместе со мной навестить Шелл-коттедж? Мама отвлечётся. И Джинни бы обрадовалась. Да и Билл, наверное, тоже… И Флёр ты нравишься.

— Ох, Рон… извини, но — нет. Я… давай я им какой-нибудь подарок куплю?

— Да какой подарок! Мы сами как подарки. Флёр и так постоянно ворчит, что куда не сунешься — везде наше барахло… А Джинни о тебе спрашивала.

— О… ну, я рад… И что ты ей сказал?

— Да как есть — так и сказал. Мол, жив-здоров. Но очень занят. Привет от тебя передал.

— Спасибо.

— Она спросила — чем занят, я тогда сделал загадочный вид. Ещё она тоже хотела сюда, на Гриммо…

— Нет!.. В смысле, не надо. Я всё ещё не уверен по поводу Яксли.

— Ага, ясно… Гермиона, ты так и будешь читать?

— Что?

— Говорю — удели внимание нам, а не книге.

— Соскучился, рыжик?

— Мне так нравится, когда ты запускаешь пальцы в мои волосы…

— Я… пойду, наверное, ребята. Что-то спать хочется.

— Гарри, а почему ты больше не приглашаешь Драко?

— Гермиона, я вздрагиваю, когда ты называешь хорька по имени.

— Он не так уж плох, Рон.

— Ну да — заговорил вам обоим зубы, вы и растаяли. Плохо быть умным — начинаешь слушать и понимать, что болтают другие. И тогда складно составленные слова превращают хорька в Прекрасного Принца.

— …который поёт песни собакам и сжигает розы.

— Что?

— А? Да вспомнилось откуда-то… наверное, из сказки.

— Так что, Гарри? Пригласишь завтра на ужин Малфоя?

— Гермиона, ты действительно считаешь… нам стоит с ним общаться?

— Вообще-то, общаться с ним ты начал, вовсе не интересуясь моим мнением на этот счёт.

— Но я интересуюсь сейчас.

— Знаешь, Гарри… обстоятельства влияют на людей, меняют их. Если сравнить меня на первом курсе Хогвартса и сейчас — будут две разные Гермионы.

— Неправда, ты совсем не изменилась.

— Рон, подобные комплименты льстят женщинам в возрасте, но не тем, кто в одиннадцать лет выглядел, как огородное чучело с зубами бобра.

— Вот ещё! Ты была вовсе не…

— Собственно, я говорю об изменениях внутренних. Сейчас я бы ни за что не обиделась, если бы посторонний мальчик назвал меня «сущим кошмаром».

— Э-э… ты всё ещё помнишь?

— Да, Рон.

— Прости меня, пожалуйста, Гермиона.

— Наконец-то! После семи лет знакомства я услышала извинения!

— Да ты, никак, тоже изменился, Рон? Научился выговаривать «Прости»?

— Хватит уже надо мной хихикать!

— Не обижайся, рыжик… Так вот, Малфой подвержен изменениям не меньше, чем остальные. Я рада, что он сумел приспособиться, переступить через себя. А, может быть, ему и не пришлось переступать — в конце концов, мы слишком мало его знали до того. Ведь тогда, в Малфой-мэнор, он не стал тебя опознавать, хотя, по сути, это почти ничего не меняло — для нас. А вот для него…

— Гермиона, Гарри! Я не могу больше — вы уже добрых четверть часа обсуждаете хорька! Это мне так напоминает шестой курс, что даже страшно. Может, лучше о квиддиче, а, Гарри?

— Да нет. Пожалуй, я и правда пойду лягу. Спокойной ночи.

— Спокойной, Гарри.

— …Как думаешь, он опять сбежит к своей Корбэй?

— Вряд ли. Последнее время он ночует дома. Да и настроение у него неважное… Мне кажется, если у него и был с кем-то роман, то теперь он закончился.

— Гермиона…

— Да?

— А можно сделать так, чтобы у нас никогда не заканчивался? Я не хочу тебя отпускать. Я просто не знаю, что я без тебя буду делать.

— Рыжик… мы постараемся. Очень.

* * *

— Хлоп! Драко? Драко, я могу войти?

— Ты уже вошёл.

— …Как дела? У тебя всё в порядке?

— Тебе действительно интересно?

— Конечно, интересно! Я не видел тебя три дня.

— Ну, раньше за такой срок ты не успевал соскучиться. По мне вообще очень сложно скучать.

— Чем… чем занимаешься?

— Пью.

— Один?

— Нет. Мы с портретом.

— Я… присоединюсь?

— Не думаю, что это хорошая идея, Поттер.

— Почему?

— Мы не самая приятная компания. Портрет ты, помнится, и видеть не желал, а я… одним словом, не стоит.

— Малфой… я ведь уйду.

— Спасибо за посещение. Очень тронут. Всего доброго.

— Малфой! Я правда уйду!

— Благодарю, я и с первого раза услышал. Был рад визиту. Теперь ты в курсе, что один из твоих… бойцов не делает глупости, а смирно сидит в своей норе. Всё под контролем, Гарри. Даже странно, что ты переживал — я же трус и слабак, а не бунтарь, по собственной инициативе вряд ли куда полезу.

— Ты задница, Малфой!

— Тебе виднее, полководец.

— Это ты, ты придумал, будто моя единственная цель — держать свою Армию на коротком поводке! И теперь ставишь мне в вину свою выдумку. А я тебе говорил — мне просто дороги мои друзья!

— Что ж, тогда твоё появление здесь вообще непонятно. Я тебе не друг.

— Ты!.. Да ты!.. А, может, я и прав был, а? Может, зря извинялся-то? Всё, что тебе было надо — заручиться моей поддержкой на всякий случай? Работа на два фронта так подходит Малфоям, которые всегда стремятся улизнуть от вассальной клятвы. Не считаете себя способными хранить верность, да?

— Должен напомнить — я соглашался принести тебе клятву.

— Ага, конечно! А твой отец в то же время продолжал бы служить Лорду. У вас всё схвачено.

— Я просил тебя не трогать моего отца.

— Боишься, всплывут неприятные факты?.. Слушай, может, у вас это семейное — ту сторону, случайно, не в кровати тоже ублажают? А что — союзы, заключённые в постели, самые надёжные.

— Ни один, ты слышишь — ни один из ныне живущих Малфоев не унизился бы до того, чтобы заполучить чьё-то покровительство через секс, и если ты сейчас же…

— Правда? А что тогда было между нами? Нечаянное подростковое рукоблудие?

— …Что бы это ни было, оно было моей огромной ошибкой, и мне стыдно за себя и свою слабость. Не смею больше вас задерживать, дорогой Избранный. По вашим героическим делам на данный момент у меня новых сведений нет, как только поступят — я вас извещу. Надеюсь, наше сотрудничество не будет для вас слишком обременительным. Во всяком случае, я со своей стороны постараюсь свести столь неприятное для вас общение к минимуму.

— Стой, Драко. Я… не хотел. Опять всё куда-то не туда зашло. Я собирался помириться, а вместо этого снова… ну зачем ты меня из себя выводишь? Я же знаю — ты совсем не такой!

— Да, я тоже узнал тебя с неприятно удивившей меня стороны, Поттер. До свидания.

— Драко!

— До свидания, Поттер. Дриппи, мой гость не в состоянии покинуть меня сам — можешь ему помочь? Он живёт в доме Блэков.

— Да, мастер Драко.

— Драко! Ну Дра… Хлоп!

— Проклятый наглый гриффиндурок. Ненавижу!

* * *

— Хлоп! Мистер Гарри Поттер доставлен по назначению. Молодой друг мастера Драко доволен?

— Вж-жик!

— Нет! Я совершенно не доволен! И я не друг мастеру Драко — он сам так сказал, разве ты не слышал?!

— Дриппи слышал, но Дриппи имеет не только уши, но и память. Своих врагов мастер Драко не носит на руках, не покупает им одежду и не просит Дриппи перенести их в безопасный дом. Однажды Дриппи довелось видеть, что остаётся от врагов мастера Драко — его позвали прибрать в комнате.

— Тебя что… заставили хоронить труп?

— Хоронить там было нечего. Хлоп!

— О Господи! Малфой — убийца?!

— Я бы не удивилась. С таким-то темпераментом! Вж-жик!

* * *

— Нарси! Нарси! Ты не представляешь, какая у меня отличная новость!

— Да, дорогой? Я соскучилась по хорошим новостям.

— Когда я сегодня затронул тему Поттера, Драко мимоходом сообщил, что у них исключительно деловые отношения. И, скорее всего, он не врёт — из нашего сына, конечно, слова лишнего не вытянешь, но уже несколько дней я не вижу у него ни мальчишку, ни следов его пребывания. Какое счастье!

— Ты был настолько против их связи?

— Согласись, я очень старался быть лояльным? Тем более, Поттер нам нужен. Но… нет, не могу сказать, будто я был рад.

— Хм… Тебя всё же волновало, что у Драко отношения с мальчиком?

— Меня волновало, что у Драко отношения с Поттером! Это слишком опасно — и сейчас, и, если всё сложится, в будущем. Ты можешь себе представить, какую шумиху поднимут газеты вокруг Спасителя Британии? А его личной жизни? Хочешь такой судьбы своему сыну? Чтобы всё наше грязное бельё вытащили на белый свет и полоскали на каждом углу?

— Разумеется, не хочу.

— Спасителю простят, что он делит постель с мужчиной. Не простят Малфою, что в этой постели оказался именно он. Романы надо заводить тихо и незаметно — тогда они могут быть счастливыми. А когда каждый заголовок кричит о том, как бывший Пожиратель Смерти нашёл тёплое местечко под героическим боком… Драко бы не вынес такого унижения. И подумай только: какой грандиозный вышел бы скандал, когда они расстались! Малфой не просто был любовником Избранного, а ещё, недостойный меченый червяк, его и бросил! Верх неблагодарности! Змея, пригретая на груди! Несчастное лицо Поттера крупным планом на снимке… да Драко разорвали бы на куски!.. А теперь всё в порядке. Надеюсь, у нашего сына хватило ума расстаться с ним по-хорошему.

— Ну, раз Драко продолжает поддерживать с Гарри деловые контакты — скорее всего, хватило.

— Бывшие любовники — ведь это даже лучше, чем друзья, если разойтись без взаимных претензий. Тут может быть такой трамплин, такой задел на будущее, Нарцисса! И надо быть полным дураком, чтобы им не воспользоваться.

— Люци, ты опять думаешь о политике, полезных связях и общественном мнении, но совсем не придаёшь значения чувствам нашего сына.

— Он Малфой. Пусть он не стал таким, каким я его желал видеть, но всё же кое-чему научился. Выживать, например. Не теряя лица. Пусть он добивается этого неожиданно и по-своему, но добивается. И я доволен, что он знает свой долг.

— Вечные должники своих родителей. Много ли нам всем счастья это принесло?

— Да что с тобой сегодня, Нарси? Ты напоминаешь мне Драко — стала такая же задумчивая, словно отведала патоки грюмошмеля. Разве ты несчастлива со мной?

— Кажется, я сумела извлечь из жизни столько счастья, на сколько хватило моих умений.

— Ну… вот видишь! И Драко справится, я уверен… Конечно, ещё неизвестно, как повернутся события, но будем надеяться на лучшее.

— Будем надеяться, Люциус.

— Хлоп! Драко?

— Мама?.. Мама!

— Здравствуй, маленький… Что у тебя стряслось?

— Всё в порядке, мама.

— Конечно. Ты просто настолько рад меня видеть, что боишься выпустить из объятий. Такое типичное для тебя поведение!

— Простите, мама. Вы правы, я непозволительно несдержан.

— Брось, пожалуйста… Я принесла твои любимые шокошары.

— Здорово! Дриппи, сделай нам с мамой чай. В комнате… Мама, вы присаживайтесь в кресло, а я расположусь на полу, у ваших ног. Чашки поставим на журнальный столик, чтобы удобно было доставать. Мы так давно с вами не сидели, мама. И не разговаривали.

— Я помню время, когда ты очень любил такие вечера.

— Я и сейчас их очень-очень люблю. И люблю, когда вы рассказываете что-нибудь — истории из своего детства, или как вы встретились с папой, или как я был маленький…

— Благословенная Нимуэ, когда же всё закончится, чтобы мы снова могли так сидеть — не в этой каморке, а в нашем доме? Мне так тебя не хватает, Драко. И приходится постоянно быть настороже, чтобы не сказать лишнего, особенно при Лестрейнджах. Они ходят к нам, как на работу. Особенно после того, как Руди вернулся с задания один и получил крупную взбучку. Мне кажется, он задался целью подставить Лорду и нас. Разумеется, он прикрывается тем, что не хочет лишний раз попадаться Патрону на глаза. Да ведь их собственный дом для подобного подходит ничуть не хуже — Лорд всё ещё у Ноттов. А если уж захочет увидеть Рудольфа, не постесняется его вызвать… Мы почти заложники в собственном доме. Иногда в своей спальне я ловлю себя на желании спрятаться под одеяло, прижаться к уху Люциуса и только тогда прошептать «Я люблю тебя». Потому что это слишком личное. И делает и его, и меня уязвимыми… Несмотря на то, что на наших личных комнатах стоят сильные Заглушающие, мы постоянно разговариваем шёпотом. Даже когда в поместье нет никого, кроме нас. И всё время, всё время изматывающее напряжение в ожидании прибытия Лорда… Но хватит ныть. Драко, что у тебя с Гарри?

— Ничего.

— А подробнее?

— У меня с Поттером больше нет ни-че-го… Мама, давайте, когда всё закончится, уедем в Непал и получим гражданство? Я, правда, туда уже отправил Уизли, но всего одного — надеюсь, нам хватит места разминуться с ним в этой маленькой стране.

— Старая шутка, Драко.

— И пусть шутка, и пусть старая. А мы уедем, и будем наслаждаться тишиной и тем, что можно разговаривать вслух… да хоть даже кричать! Орать во всю силу лёгких! И при этом не уронить своё достоинство, потому что никто не увидит. А ещё там рядом Тибет, и мы с вами станем бродить по горам, отрешаться от всего и, может быть, найдём смысл жизни.

— Вряд ли смысл жизни будет дожидаться нас в горах. Не думаешь, что он предпочитает более комфортные условия?

— Ах, вы, наверное, хотите на Багамы.

— Хочу. Море, песок, тепло, обжигающее солнце. И никакого тумана, в котором размножаются дементоры.

— Папу возьмём?

— Посмотрим на его поведение. Это ветреный мужчина так ревнив! А ведь там наверняка можно провести время веселее, если не брать с собой старого надоевшего мужа.

— Боюсь, мама, все тамошние красавцы побоятся к вам даже приблизиться, если мы отправимся вдвоём.

— Почему?

— Они примут меня за вашего любовника, и им станет понятно, что соперничать с таким совершенством, как я, невозможно. И, сгорая от стыда, они забьются в самые тёмные углы.

— Хм… А Люциуса, значит, проигнорируют?

— Ну, в этом случае у них появится хотя бы минимальный шанс, и самые смелые отважатся подойти на расстояние заклятия.

— Ах ты, маленький бесстыдник!

— Да что вы, мама! Говорю только то, что думаю. Как видите, мне не пришло в голову оспаривать очевидную вещь: все багамские красавцы моментально упадут к вашим ногам. А любые местные или приезжие женщины и попросту не берутся в расчёт, поскольку умрут от зависти при одном взгляде на вас. Это ли не доказательство моей искренности?

— Ты никогда не пробовал себя в роли сладкоголосой сирены? У тебя бы получилось.

— Не доводилось.

— …Думаю, я воспитала прекрасного сына. Девушка, которую ты полюбишь, будет с тобой счастлива… Драко?

— А?.. Да, мама, конечно. Я сделаю всё от меня зависящее, чтобы мой брак был таким же долгим и счастливым, как ваш с папой. Если мне доведётся до него дожить.

— Ох… ты уж постарайся, хорошо?

— Мы все должны постараться. Поэтому, мама, плотнее закрывайте двери своих личных комнат, чтобы ни одно неосторожное слово не просочилось наружу сквозь щель. И если хочется спрятаться под одеяло — накрывайтесь им с головой. Пусть смеются глупцы. Они ничего не понимают, никогда не были в нашей шкуре и не имеют никакого значения. Я люблю вас, мама.

— Я тоже люблю тебя, сын. Береги себя… Мне пора — приближается время ежедневного визита моих дорогих сестры и зятя.

— Мы выдержим, мама. И опять выкарабкаемся. Всем назло, правда?

— Конечно, сын. Нисколько не сомневаюсь… Обними меня ещё раз — на прощанье. Какой же ты всё-таки стал большой, мой маленький Драко. Я теперь всего лишь чуть выше твоего плеча. Нагни голову, я тебя поцелую. До свидания… Хлоп!

* * *

— Миссис Блэк!

— Вж-жик! Не спится, полукровный проходимец?

— Ага. Миссис Блэк, вот вы тот раз сказали: «Я была матерью одному такому упрямому притворщику». Это вы про Сириуса, да?

— Про Сириуса.

— А расскажите мне про него — каким он был в детстве?

— Пакостником и сорванцом.

— Акцио кресло!

— Ты решил обосноваться тут надолго, что ли?

— Ага. Хочу послушать про вздёргивания подбородка.

— Да нечего слушать-то… Ты думаешь, мне приятно о нём говорить?

— Так я же не про взрослого спрашиваю.

— Разница невелика… Не знаю, что я сделала не так. Правда не знаю. Ему было почти два, когда родился Регулус, и с тех пор всё пошло под откос — Сириус не просто не любил, он ненавидел и меня, и своего брата. Ориона ещё хоть как-то воспринимал, а меня вообще ни в кнат не ставил и никогда, никогда не слушал!.. Когда Сириус был маленьким, я кое-как с ним справлялась, но стоило ему подрасти… Больше чем уверена — в Гриффиндор он попал только из чувства противоречия, исключительно назло мне. Однажды, когда ему было двенадцать и мы ругались, сейчас уже не вспомню, по какому поводу, он крикнул: «Ты меня предала!». Предала, понимаешь? Тем, что завела ещё одного ребёнка, что уделяла Регулусу внимание в ущерб ему, Сириусу… Я пожаловалась Ориону, и он Сириуса наказал. Конечно, это не улучшило наших отношений.

— Миссис Блэк, ведь он мог сказать это не подумав, сгоряча. И потом десять раз пожалеть.

— А мог и наоборот — порадоваться, что наконец-то высказал мне в лицо наболевшее, разве нет?.. Я не раз пыталась поговорить со старшим сыном, но… мне никогда не доставало терпения. Это я сейчас понимаю, а тогда мне казалось, что он просто непрошибаемый упрямый мальчишка… Я… может быть, я действительно любила сыновей неодинаково. Регулус был тихим, послушным, он больше был похож на меня, а Сириус… казался сложным и неуправляемым. Дважды Блэк… Только с Альфардом он и сумел найти общий язык — наверное, потому, что флегматик Альфард был немного не от мира сего и всегда держался в стороне от семейных разборок. Ему любые выхлесты Сириуса были нипочём, он умел его выслушать и спокойно поговорить, а я… я злилась и начинала кричать. И ничего не менялось, и всё годами шло по кругу — я орала, он делал мне назло, и мы никак не могли… прийти к какому-то согласию. Да и не стремились к нему приходить. Стоило нам увидеть друг друга, особенно в последние годы его школьной учёбы, когда он возвращался на каникулы — и мы моментально делали стойку и при малейшей возможности начинали вопить и хлопать дверями. Он никогда не просил прощения, даже когда откровенно был неправ. Даже когда выплёвывал мне в лицо такие гадости, от которых ему самому становилось мерзко — я же видела, как бы он ни задирал подбородок. И в такие моменты начинала давить, надеясь, что он сорвётся и признает собственную вину, но куда там! Он готов был проглотить собственный язык, только бы не уступить мне… Я всё сделала неправильно. И упустила момент, когда ещё можно было остановиться и повернуть обратно. Мы оба упустили. Поэтому после школы он демонстративно ушёл из дома в чём был, а я выжгла с гобелена его имя — как точку поставила…

— И больше никогда не видели?

— Видела пару раз. Когда умер Орион, Сириус прислал цветы и открытку с соболезнованиями, написанную таким тоном, что я тут же её разорвала. И на похоронах вёл себя отвратительно. А потом пропал Регулус. Я неделю не отходила от его портрета — надеялась. Но зря — портрет ожил, и пришлось признать, что Рег погиб. У меня была лихорадка, меня колотило трое суток, я плохо соображала, что происходит вокруг. А Сириус даже не явился на панихиду — заявил, что раз он больше не принадлежит к семье, то и скорбеть по её членам не обязан. Мол, Орион всё-таки породил его, а брат не сделал для него вообще ничего хорошего. Разумеется, я взъярилась ещё больше. И когда он попал в Азкабан… Сейчас мне стыдно, но тогда… тогда я считала, что всё правильно, что так и должно быть, что он получил по заслугам. Я… я даже хотела ему смерти!

— Как странно. Моя мама умерла, заслонив меня собой от Авады. А вы…

— У меня так болело сердце после исчезновения Регулуса, я два года почти не могла спать в доме, где осталась одна, и тут услышала, что Сириус убил людей… Я не удивилась и не кинулась объяснять, что мой сын не мог такого сделать, потому что верила во всё самое плохое про него. Тогда — верила… Но прошёл ещё год или чуть больше, и я поняла — у меня ведь больше никого не осталось, кроме старшего сына. И я проглотила всё, что можно было проглотить, включая гордость, и отправилась к Барти Краучу — узнать о судьбе Сириуса. Он выпроводил меня. И не дал разрешения на свидание. Он был настолько принципиальным, что отправил за решётку даже своего собственного сына — ты знаешь?.. А в Департаменте по делам преступников, отбывающих наказание, мне наговорили мерзостей, я наслушалась такого, что сердце заболело ещё больше. И ещё надо мной издевались в Отделе по предсудебной подготовке — что ж вы, мамаша, так поздно спохватились? Дело вашего сына давно не у нас, отправляйтесь в Азкабан, раз вам так приспичило получить информацию о родственничке. Я говорю — как же не у вас, если суда над Сириусом до сих пор не было? А они мне — не обязательно устраивать показательный процесс, если вина доказана. Лучше надо было следить за сыночком в своё время и раньше приходить к нам, а то сначала нет никого, кто бы встал на защиту, а потом начинают ходить тут разные истеричные мадамы, воспитавшие Пожирателей, отрывать от работы… И я вернулась домой, и плакала целый день в пустом доме. А ночью мне стало плохо, и я не смогла дотянуться до палочки, и даже эльфов не сумела позвать… а утром Кричер нашёл моё тело… Знаю, ты сейчас скажешь — я сама заслужила такую жизнь и такую смерть, да?

— Не скажу, миссис Блэк. Мне… очень жаль, что всё так вышло… Но когда Сириус вернулся — почему вы… почему вы снова…

— Этот растреклятый мальчишка с порога заявил: «Как же я не рад вас видеть, дорогая родительница. Ещё хорошо, что вы только на портрете, поскольку вживую я не был бы рад вас видеть ещё больше». И снова всё пошло по-старому… Ты недавно упрекнул меня, что когда Сириус появился здесь, я не нашла для него добрых слов. Я знала их, я хотела бы их произнести, но не получилось. Нам не дано стать иными, чем мы были до появления на холсте. Глупо даже надеяться наладить после смерти то, что не удалось при жизни. Разбитую чашку не склеишь посредством портрета: для этого нужен живой волшебник с палочкой, способный вовремя сказать «Репаро!». Портрет — это только изображение, только отражение настоящего человека. Я всё помню, я могу анализировать, я способна двигаться в пределах рамы, но я ничего не могу изменить в своём прошлом, как бы ни старалась, как бы ни раскаивалась… Да, я во многом была неправа, но что же можно было сделать, если я действительно любила Регулуса чуть-чуть сильнее? Он был младшим и не таким самостоятельным, и я больше волновалась за него. Во время прогулки я никогда не выпускала его руку. А Сириус… он, напротив, всегда норовил вырваться и убежать, потому что все обычные места были ему неинтересны, он хотел куда-то залезть, забраться, найти миллион приключений, и влипал в какие-нибудь истории, и я ругала его за непоседливость и испорченные вещи… А после того, как он однажды потерялся, а потом самостоятельно пришёл домой, стало ясно, что его ладонь спокойно можно отпускать на улице… и я с облегчением отпустила. Он обиделся… Он сам не знал, чего хотел: не то свободы, не то зависимости. А я не сумела помочь ему разобраться. Если бы в молодости мы были другими, если бы нам давалось чуть больше мудрости и терпения — судьбы многих из нас сложились бы иначе… Гарри, пока есть возможность — помни про полезное заклинание «Репаро». С портрета его уже не произнесёшь — твои шторки просто-напросто задвинут, и никто не захочет тебя услышать…

— Хорошо, миссис Блэк, я запомню.

— Но я рада, что у Сириуса были твой отец и ты — кажется, вы и в самом деле любили его. Давали ему то, чего он не получил дома. Даже твои бабушка и дедушка, Дори и Чарльз, и те относились к нему лучше, чем я. А я так и не сказала им спасибо за то, что они на какое-то время приютили Сириуса после школы — мы с ними не разговаривали. Они считали меня отвратительной мегерой, я их — распустившими своего сына и потакающими моему простаками… А сейчас я думаю, что они оказались более правы, чем я. Пусть даже их сын женился на магглорожденной. Зато после них остался ты, а после Блэков — пустота… Нас было так много когда-то, и всё закончилось пшиком. Одно из древнейших благороднейших семейств представлено потомком оборотня с совершенно левой фамилией… разве не жалкое зрелище?

— Тедди подрастёт, и ещё всем покажет! Никакой он не жалкий! И Люпин был отличным человеком! Он… в конце концов, он тоже любил Сириуса и был ему другом!

— Так, оккупант, хватит развешивать уши! Ты мне надоел. Лучше займись уборкой дома, а то скоро бандиманы вырастут и разжиреют до такой степени, что ночью съедят вас прямо в кроватях! Вж-жик!

— Ну вот, а я только собирался спросить, как же умудриться произнести «Репаро», если ты ещё жив, но твои шторки уже пытаются задвинуть…

— Ты не поверишь, что они написали, Гарри! Я всё-таки прибью эту Скиттер!

— Что опять?

— В «Пророке», оказывается, была статья о нас и Норе — мол, она сгорела потому, что мама пропустила рождение пеплозмея, он успел сделать кладку, и наш дом заполыхал. И такое издевательское сочувствие: ах, конечно, такая жалость, ведь у господ Уизли столько детей, и теперь все они остались без крова, но надо было получше приглядывать за своим очагом! Представляешь? Мама отправила в редакцию уже три вопиллера, а больше денег нет — потому что мы отправляем сову со специальным ненахождаемым заклинанием, а их услуги стоят дорого. И теперь мама так бушует, не в силах даже покричать на газетчиков, что из дома разбежались все, кроме папы и Джинни: Билл отбыл в командировку, Флёр отправилась навестить родителей, Джордж остаётся ночевать в Косом, Перси и так нечасто появлялся — говорит, из снятой им квартиры проще добираться до Министерства, — а теперь и вовсе носа не кажет… В общем, ужас!

— Может, мне заказать для миссис Уизли несколько сов?

— Не надо. Тогда она потребует ещё и неуничтожаемые вопиллеры, которые вообще стоят целое состояние. С обыкновенными-то справиться проще простого, а она ещё отнюдь не удовлетворена… Короче, я хотел сказать: ты правильно к нам не пошёл. Там сейчас совсем невесело. Мы с Гермионой всякого наслушались… Зато у ночёвок Джорджа в магазине есть свои преимущества. Он закончил одну из разработок, которую они начинали с Фредом, и утверждает, что тебе надо глянуть — может, ты придумаешь, как её можно применить в дело. Зайдёшь сегодня?

— Хорошо. Ближе к обеду опять, ладно?

— Угу. Буду ждать. И теперь уже не испугаюсь, когда со мной заговорит пустота! Счастливо. Хлоп!

* * *

— …наш товар эксклюзивен, вряд ли вы найдёте что-то подобное в другом месте. Не стесняйтесь, приобретайте!

— Рон, я пришёл.

— Отлично, сейчас предупрежу Джорджа, и будем закрываться… Джордж, Гарри уже здесь.

— Угу… Итак, вы выбрали? Всё ещё сомневаетесь?.. Тогда заходите после обеда, а сейчас мы с братом собираемся устроить небольшой перерыв. Уважаемые покупатели! Владельцы магазина тоже люди, и они мечтают подкрепить сильный дух и недюжинный разум своих бренных тел принятием пищи. Просим вас пока погулять по другим заведениям — на улице много прекрасных магазинов, и там… Господин хороший, а вы куда? Разве не видите, что все выходят? Мы прерываемся на обед!

— У меня предписание.

— Какое ещё предписание?

— Я Мизенгард Кроули из аврорского отдела, а это мои люди… Кто владелец магазина?

— Я.

— То есть вы — один из братьев Уизли?

— Верно.

— Ваш магазин закрывается до особого распоряжения Комиссии по расследованию.

— С какой стати? Какая ещё комиссия?

— Прочтите предписание, там всё сказано. Сейчас я должен проследить, чтобы все покинули помещение, и опечатать его.

— Как это опечатать? А работать мы как будем?

— А вы кто?

— Я тоже один из братьев Уизли.

— Вы совладелец?

— Нет.

— Тогда ваше мнение не учитывается.

— Хорошо, спрошу я: как мы должны зарабатывать на жизнь, если вы опечатаете наш магазин?

— Ищите другие источники дохода. Комиссия во всём разберётся, и тогда вы получите резолюцию, какая судьба уготована вашему бизнесу.

— Да что не так с моим бизнесом, квинтолап меня сожри? Мы торгуем уже два года, у нас есть все разрешения, все документы оформлены официально, нам даже Министерство делало заказы! Я не вижу никаких проблем!

— Вы внимательно прочитали бумагу? Дело в принадлежности вашего бизнеса.

— Какого чёрта? Магазин принадлежит мне и моему брату!

— Ваш брат умер, и теперь его доля свободна — по истечении полугода ваши родители могут вступить в права наследства, но на данный момент…

— У Фреда было завещание на моё имя! Мы сразу написали завещания друг на друга, как только стали совладельцами.

— Никакого завещания в бумагах вашего брата, находящихся в распоряжении Министерства, не найдено.

— Не может быть!

— Я сожалею. Кроме того, третья часть бизнеса принадлежит ныне покойному Гарри Поттеру, а его финансовые дела находятся на рассмотрении Комиссии по расследованию, поэтому всё, чем владел этот господин, замораживается вплоть до вынесения решения — прямых родственников у него нет, вопрос наследования открыт.

— На вашем пергаменте ещё какая-то чушь написана.

— Поосторожнее со словами, молодой человек, не-владелец магазина.

— А чего осторожнее, если чушь? Вот тут — про то, что всё имущество, наличные средства, счета, акции и прочие документы финансового плана, записанные на имя Гарри Поттера, будут проверяться на законность принадлежности владельцу.

— Всё правильно.

— То есть вы хотите доказать, будто Гарри что-то украл?

— Я не собираюсь ничего доказывать. Всё в компетенции комиссии. Ведётся расследование. А вас я прошу удалиться из помещения, вернуться домой и ожидать справедливого заключения по вашему имуществу. Потому что моя задача — исполнить предписание.

— Вот ещё! Никуда я не пойду! Это мой магазин! Мой и Фреда!

— Вы пойдёте. В противном случае предупреждаю: я уполномочен на действия, сообразные с выполнением возложенной на меня задачи.

— Э-э… и что это значит?

— Что я готов выпроводить вас насильно.

— Попробуй, министерский выкормыш!

— Не нужно, мистер Уизли, усугублять положение и оказывать неуважение людям при исполнении.

— Джордж, может, и правда…

— Да никогда! Это моя лавка, и никто не имеет никакого права меня из неё выпроваживать! Я сам кого хочешь отсюда…

— Последний раз рекомендую вам подчиниться предписанию и добровольно покинуть помещение. Со всеми претензиями вы можете обратиться в Комиссию. Напишите заявление, и оно будет рассмотрено в надлежащем порядке.

— Какой, к боггарту, порядок? Я просто отсюда никуда не уйду. Опечатывайте вместе со мной, если у вас совести хватит.

— Мистер Уизли, вы вынуждаете меня принять жёсткие меры. Мой отряд состоит из авроров высокого класса, и мы не собираемся препираться с нарушителями.

— С чего бы я вдруг нарушитель? Я честный налогоплательщик и предприниматель!

— Раз вы отказываетесь следовать предписанию — становитесь нарушителем. Смит, Вайсер, пожалуйста, помогите мистерам Уизли покинуть пределы магазина.

— Да я!..

— Ступефай!

— Ах вы, гады! Петрификус тоталус!

— Протего! Импедимента!

— Протего! Риге!

— Гарри! Гарри, сзади!

— Эвердо статим! Ступефай!

— Их трое! Вайсер, не упусти третьего! Пиро!

— Рефлекто! Скотина! Жечь-то зачем?! Глациус!

— Порошок, Рон! Где порошок Мгновенной Тьмы?

— Был где-то здесь, сейчас! Ступефай!

— Петрификус тоталус! Один готов!

— Молодец, Джордж! Риге!

— Экспульсо!

— Ах ты, зараза! Акваменти! Глациус!

— Я нашёл! Сыплю и уходим!.. Уходим, Джордж, Гарри!

— Ничего не видно, Кроули! Что делать?

— Ищите их, Смит, ищите!

— Как?.. Люмос!.. Без толку… Мальчишка что-то высыпал, и…

— Хлоп!

— Аппарация! Кто-то аппарировал! Петрификус тоталус!

— Хлоп!

— Есть, шеф! Один рыжий готов.

— Они все были рыжие! Двое ушли! Двое, понимаешь?! Вот уж будет нам на Всевкусные орешки… Ладно, открой дверь пошире — сейчас проветрится, запечатаем всё, и притащим в аврорат хотя бы того, который остался… Нехорошо, мистер Уизли, сами же себе хуже сделали. Я вам предлагал мирно отправиться домой, а теперь проследуете с нами в отдел и ночевать будете в камере. За сопротивление блюстителям порядка… Да, Смит, с Вайсера-то заклятье сними, чего он валяется…

* * *

— Хлоп!

— Хлоп!

— Чёрт! А Джордж? Где он?

— Вж-жик!

— Перед тем как смыться, я слышал очередной «Петрификус». Кажется, он попался.

— Мальчики, это вы?

— Гермиона! К нам во «Вредилки» пожаловали авроры с предписанием о закрытии. Мы дрались, и они забрали Джорджа.

— Ох!.. Ну почему у вас никогда не обходится без неприятностей?

— Они хотели отнять наш магазин, Гермиона! И мы должны были смирно на это смотреть?!

— У тебя кровь, рыжик.

— Ерунда, порезался.

— Всё равно давай залечу. Эпискей!.. Куда забрали Джорджа — в аврорат?

— Наверное, куда же ещё. Они нам, знаешь ли, не докладывали.

— Так, Рон, сейчас нам надо к Перси, быстро — может быть, он ещё сумеет что-то сделать, чтобы Джорджа отпустили ещё до ночи. И к твоему отцу забежим тоже, хотя я слабо верю в его знакомства, но вдруг…

— Гермиона, а потом ты вместе со мной заглянешь в Шелл-коттедж? Я боюсь один идти к маме с такой новостью.

— Эх, рыжик… Ладно, пойдём вдвоём… А ты, Гарри, просмотри книгу, которая лежит на столе — большая, в красной обложке, не промахнёшься. Я там отметила одну многообещающую статью. И я тебя умоляю — не высовывайся больше никуда, хватит на сегодня приключений. Договорились?

— …

— Не пожимай плечами, а ответь!

— Я попробую.

— …

— Гермиона, сама сказала — надо быстрее! А теперь стоишь руки в боки и пытаешься испепелить Гарри взглядом.

— Ты прав, Рон. А с тобой, Гарри, я ещё побеседую! Когда вернусь. Так, сумку взяла, Многосущное есть… Аппарируем вместе, Рон?

— Давай! Хлоп!

* * *

— Хлоп! Драко!

— Здравствуйте, отец.

— Я на минуточку. Заглянул сообщить: завтра.

— Лорд прибывает?

— Да. Около одиннадцати я постараюсь увлечь его одного в бальный зал. Надеюсь, мне удастся. Поттеровским сообщникам я открою проход через западные ворота.

— Как насчёт того самого подвала? Поттер может опять сделать порт-ключ.

— Если только для троих или четверых — больших я был бы не в силах не почувствовать. Патрон, конечно, довольно безграмотен в отношении родовых поместий, но Рудольф не преминет проконсультировать. Да и Нотт не промолчит.

— А что вы придумали с западными воротами?

— Аккуратно испортил опознающие и закрывающие чары, так что они начнут сбоить, а чуть позже одиннадцати совсем перестанут действовать, и завтра отправлю их восстанавливать самого бестолкового эльфа.

— Лорд спросит, почему вы не сами.

— Находился рядом с ним, исполнял обязанности радушного хозяина.

— Не забудьте проследить, чтобы подвальная дверь осталась не заперта.

— Разумеется. Драко…

— Да, отец?

— Я знаю, глупо говорить, и менять что-то уже поздно… просто будь по возможности осторожнее. Мы с мамой очень волнуемся за тебя.

— Я знаю, отец. И постараюсь… Если что — знайте, как я вам благодарен за то, что вы были моими родителями и позволили… совершать свои собственные ошибки.

— Не надо, сын. Плохая… плохая примета прощаться.

— Я не прощаюсь. Я прошу прощения. Это не возбраняется?

— Нет, это — нет… Дай мне тебя обнять… Удачи, Драко.

— И вам, отец.

* * *

— Хлоп!

— Вж-жик!

— Добрый день, бабушка.

— Племя-анничек! Давно не наведывался в наши пенаты.

— Дела, бабушка. День-деньской как нюхлер в сокровищнице.

— Да? А мне казалось, всё более элементарно — проблемы с моим раздражающим жильцом. Я ведь тебе даже сочувствовала, а теперь выходит — зря?

— Кстати, он здесь?

— Явился недавно, сидит в библиотеке. Опять вляпался в какую-то историю.

— В смысле?

— Они явились с рыжим все в мыле после схватки. Вон видишь капли крови? Это…

— Извините, бабушка, поговорим в другой раз…

— Эй, да куда так быстро помчался-то?.. Даже не успела сказать, что ранен был рыжий…

* * *

— Поттер!

— Малфой?

— …Раздевайся, Поттер!

— Че-го?

— Раздевайся, говорю, немедленно. Или я просто уничтожу твои тряпки заклинанием!

— Боже, и кто-то упрекал меня в ненасытности после сексуального голодания?.. Не нервничай, ты же видишь, я уже расстёгиваю мантию… Я хотя бы год продержался, а тебе сколько хватило, чтобы дойти до исступления — меньше недели?

— Трусы можешь оставить. И не болтай, лучше шевелись живее.

— М-м-м, какой нетерпеливый! Если бы не направленная на меня палочка, я бы завёлся ещё сильнее. Ты такой потрясающе властный! Прямо не могу тебе отказать… Доволен?

— …Где?

— Что?

— Где ты ранен? Я не вижу!

— Я? Нигде абсолютно. С чего ты взял?

— Бабушка сказала, ты залил кровью холл.

— Ты, наверное, не так понял. Ранен Рон, но несильно — кровь едва сочилась из руки. Его во время схватки отбросило на стеллажи, и он порезался… Ты подожди — они с Гермионой скоро вернутся, сможешь раздеть и его. Тогда полюбуешься.

— Нахрен мне сдался твой рыжий — хоть раздетый, хоть одетый!.. Впрочем, раздетый он мне более неприятен.

— На-адо же! А как быть со мной?

— С тобой? Одевайся, Поттер. И прости за излишнее…

— Ну уж нет, Драко! Коли ты заставил меня снять одежду…

— Отойди!

— Разве тебе неприятно? А по твоей реакции и не скажешь…

— Прекрати, слышишь? Отпу… мнямпф!

* * *

— Дра-ако! А-ах! Драко!!!

— …

— Обалдеть от тебя можно, Малфой. У тебя потрясающий рот… Иди сюда, теперь моя очередь.

— Не нужно. Я без очереди.

— Блин. Ну нафига ты сам, когда я есть?

— Долго ждать.

— Если ещё добавишь «и того не стоит», я тебя стукну. Несмотря на все послеоргазменные расслабленность и благодушие, которые ты мне приписывал.

— Не добавлю. Драться лень.

— Может, мы всё-таки поднимемся с ковра?

— Уже пора?.. Когда, ты говорил, вернутся твои друзья?

— Ну, на самом деле их не стоит ждать с минуты на минуту, потому что они из Министерства собирались к Уизли — сообщить Молли неприятную новость.

— Так что же всё-таки произошло, Гарри?

— Белиберда какая-то. Я был у Джорджа в магазине, когда туда пришли из аврорского отдела и потребовали закрыть лавку — ведётся расследование по моим финансам.

— А-а, твои полные сейфы не дают покоя Министерству! Что ж, этого следовало ожидать.

— То-то Рон говорил, у Билла неприятности на работе — по-видимому, гоблинов трясут как монетное дерево, выбивая сведения о счетах репрессированных и убитых магов…

— А сражались вы почему?

— Не захотели подчиниться, естественно. В конце концов, доход от «Волшебных вредилок» — один из основных у семьи Рона. Жалование Артуру опять понизили…

— Ты в своём уме, Гарри? Авроры всё-таки представители закона! Вас бы так и так заставили выполнить требования.

— Между прочим, как представители закона, они и действуют более гуманно — ни одного Непростительного за всю схватку! И как они двигаются, Драко, как двигаются! Их, наверное, специально учат. Я раньше видел только Грюма с его деревянной ногой и неуклюжую Тонкс, а тут… красиво и очень… знаешь…рационально, что ли… Мы одного только и достали. А они достали Джорджа. Но ребята его обязательно вытащат…

— …

— Дра-ако!

— Да?

— Ничего, просто «Дра-ако».

— Откуда ты взял плебейскую привычку вытирать нос о моё плечо?

— Мур-р.

— Вроде, это мне свойственно принимать вид кота, объевшегося сливок?

— Ты меня простил?

— Я на тебя и не обижался.

— Угу, заливай. А ещё ты мне ясно дал понять, что общей постели у нас больше не будет.

— Где ты видишь постель? По-моему, мы валяемся на полу в библиотеке… И надо бы всё-таки встать и одеться.

— Дра-ако… а как насчёт второго раунда? У меня здесь тоже есть кровать… Я скучал. Можешь у Вальбурги спросить — она знает.

— Пожалуй, я пока не готов ко второму раунду. Да и вообще думаю, не зря ли… уступил в первом.

— Нет уж, Малфой. Теперь я тебя не отпущу! Никуда, змеюка, не денешься. Надо будет — заклинанием к стулу прикручу, но ты останешься!

— Тебя настолько привлекает насилие?

— Меня настолько не привлекает то, что происходило между нами последние пять дней!..

— А что происходило?

— Вот именно что ничего!.. Ладно, одевайся, и давай поговорим.

— Да, я как раз за этим и пришёл.

* * *

— Присаживайся в кресло, я их буквально вчера чистил. Меня Вальбурга пристыдила за грязь… Хочешь чего-нибудь выпить?

— Нет, не надо.

— Тогда я на всякий случай. Кричер!

— Хлоп! Да, хозяин Гарри?

— Бутылку белого вина и два бокала… Так что ты собирался сказать?

— Завтра Лорд прибывает в наше имение.

— Наконец-то!.. Как действуем?

— Хлоп! Ваше вино, хозяин Гарри.

— Спасибо, Кричер… Итак?

— Хлоп!

— Отец обещал завлечь его около одиннадцати в бальный зал, постарается одного. Дверь в тот самый подвал останется открытой; но с помощью порт-ключа туда смогут переместиться только трое или четверо, не больше. Один раз. Остальным придётся добираться от западных ворот — там будет снята защита. Я нарисую путь.

— Как идём мы с тобой?

— Смотри сам: можем как раз переместиться в подвал, а можем тоже пешком, чтобы оставить порт-ключ для твоих союзников. Сразу после смерти Лорда нам не помешает тут же получить поддержку, пока остальные добираются до места.

— Согласен. Значит, мы идём в имение первыми, так?

— Да. Думаю, начнём путь около половины десятого, потому что в это время чары ещё будут действовать, нам придётся просочиться сквозь них. И я хочу оставить запас времени, чтобы в самом поместье подготовиться к неожиданностям.

— Отлично! Мне нравится с тобой работать, Малфой… И я, признаться, смертельно устал от ожидания.

— Именно поэтому и лезешь в разборки с аврорами?

— Это вышло само собой, я тут ни при чём.

— Ты всегда ни при чём. Неприятности находят тебя сами.

— Драко… давай… мы больше не будем ругаться? Ну какой, правда, в этом смысл? Ты меня послал, а теперь, едва узнав о заварушке, прибежал с сумасшедшими глазами и начал выискивать мои раны. Если уж послал — так послал. А не можешь — так и не пытайся.

— Будешь меня учить, Поттер?

— Снова «Поттер» и холодная усмешка? Кажется, я опять что-то сказал не так… А-а, понял: озвучил твоё состояние, верно? Когда оно замалчивается, всё в порядке, да? Ты просто не желаешь вслух признать, что волнуешься за меня.

— Поттер!

— Точно, угадал! Вон как глазами сверкаешь! Как это ты сказал тогда, у «Дырявого котла»? «Слизеринец обошёл бы смущающие моменты тактичным молчанием». Так вот — я не слизеринец, Драко. И когда я обхожу что-то молчанием, потом не выдерживаю и получается… ну, вот то самое, из-за чего мы с тобой почти неделю не… ладили.

— Мой отец нашёл очень необычным, что из всех толкований слова «ладить» я выбрал «делить одну постель».

— Это ещё кто выбрал! Можно подумать, у тебя была возможность выбирать.

— Хм… Пытаешься представить дело так, будто это ты меня соблазнил?

— А то! Ты отбивался до последнего, Малфой. Я был впечатлён твоей силой воли.

— Ка-ак, и ты даже не придумаешь, что всё моё сопротивление было коварным ходом, с помощью которого я тебя заманивал в свои сети?

— А оно было?

— Нет, но ведь можно поставить мне это в вину!

— Не хочу ничего ставить. Хотя нет — хочу поставить… бокал на стол и устроиться у тебя на коленях… Дра-ако…

— М-м?

— Ты так здорово пахнешь. Мне, оказывается, даже запаха твоего не хватало. Драко…

— М-м?

— Я был во всём не прав. Когда вы с отцом придумали, как тебя спрятать, вы вовсе не знали, что я жив. Значит, не могли всё распланировать заранее. А то, что я окажусь в Аппер-Флегли, я ещё с утра сам не знал. И когда ты… когда… в общем, я верю — не стал бы ты через секс добиваться моего покровительства. Ты бы скорее выбрал шантаж или что-нибудь подобное… И когда твой отец к нам явился — тебе было так же неловко, как и мне… Но всё-таки я не совсем уверен в твоих родителях.

— Родители… А зачем тебе быть в них таким уж уверенным, Гарри? Ты же понимаешь — они сделают для меня всё, что будет в их силах. Чтобы я выжил и мог существовать нормально. Думаю, этого достаточно, чтобы на данный момент поверить им.

— Достаточно, но… потом…

— Давай не будем загадывать на «потом». Я не могу тебе ничего обещать, абсолютно. Мои родители — не я. И мне никогда не бывать таким, как отец.

— Ты говоришь с сожалением.

— Конечно. От меня ожидали, что я вырасту таким же, как он, да я и сам хотел! Но у меня ничего не вышло… Ты сказал — мол, вы стараетесь извлечь выгоду с обеих сторон. И мне нечего тебе возразить, поскольку, вполне возможно, так и есть. Я ни секунды не сомневаюсь, что даже из своей смерти Люциус Малфой умудрится извлечь пользу — не для себя, так для нас с мамой. Он всегда выбирает многоходовые комбинации, в результате которых остаётся с выгодой, и, прости, я ничего не могу с этим поделать. Да и не собираюсь. Он просто — такой, Гарри. И он привык использовать всё и всех. Его не переделать… Если завтра мы с тобой погибнем, я верю, что он вывернется сам и вытащит маму… а иначе мне и начинать ничего не стоит. Я тоже… не готов идти к победе светлых сил по головам дорогих мне людей.

— Как же у вас, у Малфоев, всё сложно!

— Тебе неинтересно с теми, с кем просто.

— Хм… А мои друзья?

— А твои друзья не балуют тебя потрясающими минетами.

— Нахал!

— Но оральный секс — одно из моих преимуществ, не так ли? Ты же минуту назад сказал, что изнемогал без всего этого.

— Не перевирай мои слова!

— Я лишь логически развиваю мысль.

— Боже, как же мне, оказывается, тебя недоставало! Удивительное чувство, словно вот тут, на коленях Драко Малфоя, когда моя голова лежит у тебя на плече, а твои руки — на моей талии, самое лучшее место на свете…

— Гарри.

— М-м?

— А ты последнее время песен ревуна не слышал? Говорят, они пагубно влияют на психику.

— Хм… и кого ты пытаешься обозвать ревуном? Не Рона, часом?

— Нет. Хотя оранжевыми ревуны тоже бывают… надо внимательно проглядеть родословную рыжего — вдруг они когда скрещивались, бесстыдники?

— Драко.

— М-м?

— Поцелуешь меня ещё раз?

— …

— И знаешь что, Малфой?

— Да?

— Не смей меня бросать!

— Почему?

— Поттеров не бросают!

— Слабая аргум… мнямпф!

* * *

— Кнарлы бы вас покусали, явились, проклятья своего рода?!

— Что это?

— Похоже, бабушка даёт понять, что вернулись твои друзья. Слезай с моих коленей… Опять у меня на голове беспорядок из-за некоторых…

— Век бы мне не видеть осквернителей дома Блэков!

— Драко, ты должен дать мне слово.

— Какое?

— Гарри!

— Не исчезай, пожалуйста. Мы ещё не со всем разобрались.

— Гарри, ты где?

— Я и не собираюсь.

— Гарри!

— Хорошо… Я в библиотеке, Гермиона!

— Гарри, мы… О, привет, Малфой.

— Здравствуй, Уизли. Добрый вечер, милая Гермиона.

— Рада тебя видеть.

— А я не рад. Какого хрена он опять тут делает, Гарри?

— В гости пришёл. Чайку попить. Заварка дома кончилась, Уизли.

— Джордж, прекрати!

— Почему я должен прекращать, Гермиона? У нас с ним взаимная антипатия, и я не вижу причин менять своё отношение.

— Джордж, прекрасно, что с тобой всё в порядке, но и я прошу тебя прекратить нападки на Драко. Он пришёл с важным известием.

— Каким?

— Я всё расскажу, но сначала вы. Как удалось вытащить Джорджа?

— Кингсли Шеклболт. Отпустил под ограничение на передвижения. До окончания разбирательства Джорджу запрещено покидать Лондон. Его аппарации будут отслеживаться — на палочку наложили соответствующие заклятия.

— Что ж, можешь остановиться у меня. Ведь, как я понимаю, магазин всё же опечатали?

— Опечатали, суки… Но я им ещё и в аврорате устроил весёлую жизнь. Долго они меня помнить будут.

— Вот именно из-за того, как ты себя вёл в аврорате, нам вообще чуть не отказали в твоей выдаче. Скажи спасибо, Шеклболт на нашей стороне. Если бы он не вмешался — торчать тебе там до посинения. Не знаю, как Джордж это провернул, Гарри, но когда мы попали в комнату допросов, один из авроров рыдал, сидя перед ним на стуле, другой скулил в углу, а третий ругался в таких выражениях, которые при девушках обычно не употребляют. Джордж, между тем, стоял посреди комнаты связанный. Пока Шеклболт не применил неизвестное мне заклинание, никто не мог успокоиться. Ну и, разумеется, когда они пришли в себя, никто, мягко сказать, не обрадовался тому, как выглядел при начальнике. Не будь с нами Шеклболта, они всё своё недовольство тут же выместили бы на Джордже. Тем более, Шеклболт им ещё и выговор сделал — за невнимательность с арестованным, раз они позволили ему наложить на них чары…

— Никаких чар, всего лишь немного Зелья Истинной Сущности, пеработанного и улучшенного нашими с Фредом стараниями. Нечего рот разевать между тем, как сняли с пленника обездвиживающее заклятье и связали его. Было бы у меня в кармане что-нибудь более интересное — я бы его применил. А так пришлось Зелье вылить в графин с водой.

— Дурак ты, Уизли.

— Соскучился по фонарю, Малфой? Могу устроить.

— Устраивай, опыт уже есть. Только ума тебе избиение других не прибавило и не прибавит.

— А разве они не заслужили, Малфой? Ничего же с ними не случилось. Подумаешь, поплакали и поругались с полчаса! Велика важность! Со мной Джордж ещё и не такие штучки проворачивал.

— Ты — его брат, да и то вряд ли радовался, когда тебе подкладывали клинохвостов. А это — представители закона, которых Джордж посадил в лужу. То есть ради сомнительной забавы обозлил троих авроров. Завтра они получат новое предписание, касающееся вашей семьи, придут к вашим родственникам — и ты серьёзно думаешь, что они станут церемониться так же, как сегодня? Чтобы ни одного Непростительного, всё очень деликатно и безболезненно? Стоит вашим только рыпнуться — и они всыплют им на полную катушку. Знаешь, сколь многое при операциях списывается на самооборону?

— Слушай, Малфой, да ты просто жить не можешь без того, чтобы не испортить настроение.

— Так ведь он прав, Джордж.

— Странно, Гермиона, как ты поддакиваешь хорьку. Рон, ты бы следил за своей девушкой.

— Я в состоянии сама уследить за собой, Джордж.

— Так, ладно! Что сделано — то сделано… У меня тоже важная новость. Я знаю, где завтра будет Тёмный Лорд.

— …

— …

— Гарри, неужели?..

— Да. Завтра всё решится.

— Чёрт, дружище, это как-то… вот вроде ждали-ждали, а когда дождались…

— У тебя уже есть какой-то план, Гарри?

— Мы вместе с Драко…

— Боюсь, у меня не хватит воображения на план, где кто-то из нас «вместе» с Малфоем.

— Джордж, сейчас я просил бы тебя помолчать, хорошо? А если ты не в состоянии — тогда выйди из комнаты.

— Вот оно как? Я, получается, не нужен?

— Ты нужен, и завтра я хотел бы, чтобы ты пошёл со мной, но твои комментарии и препирательства с Драко мне сейчас ни к чему.

— Хорошо, раз ты так говоришь, я выйду, милуйся со своим хорьком… Ба-бах!

— Гарри, нам дали карт-бланш! Не забудь мои условия — полкоролевства и любовь до гроба.

— Боюсь, гроб могу гарантировать быстрее всего.

— Не будь оптимистом, так просто тебе от меня не отделаться.

— Рон, мне бы не хотелось ругаться с твоим братом, но если он ещё раз попытается контролировать мои слова и поступки…

— Да я-то тут каким боком виноват, Гермиона? Не могу же я заткнуть ему рот!

— Ах так? Тогда не обижайся, когда я…

— Вечер перестал быть томным. Кажется, вместо обсуждения схватки с Лордом мы будем наблюдать семейные сцены. Как насчёт того, чтобы занять места в последнем ряду, Гарри?

— В том, который для поцелуев?

— Ага. Скажи, поцелуи интереснее?

— Извините, Гарри, Драко… Рон, мы с тобой попозже договорим… Так как будем действовать?

— Лорд завтра утром прибывает в Малфой-мэнор.

— В Малфой-мэнор?! Так вот зачем… э-э, прости, давай дальше, Гарри, я больше не буду перебивать.

— Спасибо, Рон… Около одиннадцати часов Люциус Малфой обещал препроводить его в бальный зал, который расположен рядом с гостиной — той самой, где мы…

— Можешь не напоминать, мы все вряд ли её забудем.

— Я и Драко идём первыми — он проведёт меня через защиту мэнора, и к появлению Лорда мы будем на месте. У меня есть возможность настроить один порт-ключ. С его помощью переместятся четыре человека — в подвал, где нас держали. Дверь будет открыта. Я хочу, чтобы переместились вы вдвоём, Джордж и…

— Невилл!

— Да, я тоже думал именно о нём. Остальные смогут добраться с западного входа — Люциус откроет доступ на территорию, Драко нарисует план. Думаю, в десять минут двенадцатого проход уже окажется свободен. Если я… если моя задача будет выполнена успешно, нам важно захватить остальных врасплох. Всё-таки к противостоянию с боевыми магами, превосходящими численностью, АД ещё не готова.

— Сколько в имении будет Пожирателей, не знает никто — Лорд каждый раз сам решает, кто именно должен его сопровождать, кто наведываться каждый день, а кому и появления раз в неделю хватит… Так что надо готовиться к бою как можно тщательнее и прихватить всё, способное помочь — те же лонгботтомовские бобы неплохо сыграли в Норе.

— Гарри, мы ещё не были в Шелл-коттедж после того, как выручили Джорджа — ему же запретили покидать пределы Лондона, поэтому мы с ним сразу к тебе. Но маме надо рассказать о произошедшем в лавке, потому что если она узнает со стороны — будет хуже. Вот я и хотел спросить: как тебе кажется — Джинни завтра брать стоит?

— Я бы не хотел, Рон. Как и твою маму. Только если не будет иного выхода. Ты в силах держать язык за зубами?

— Я постараюсь... Билла позову. Перси?

— Думаю, можно.

— Чарли не успеет, даже если я ему прямо сейчас пошлю сову. Папа?

— Ну, Артуру лучше сказать как можно ближе к самому событию — иначе он обязательно проговорится Молли.

— Верно. Тогда я его поручу Перси — в конце концов, в одном здании работают, им не трудно будет встретиться.

— В Шелл-коттедж задерживаться не будем, Рон. Я бы хотела успеть заглянуть к большинству наших. Сами понимаете — дело серьёзное, надо всех подбодрить, подготовить, а не просто сообщение по галлеону отправить.

— Согласен, Гермиона. Мне пойти с вами?

— Не стоит рисковать накануне. В случае чего без нас сражение всё равно состоится, а вот без тебя…

— Хорошо, как скажешь.

— Ты, кстати, прочитал то, что я нашла в книге?

— Прочитал и тоже думаю — похоже… Драко, вторая наша задача завтра — уничтожить Нагини.

— Возмездие за умерщвление Снейпа?

— Не задирай насмешливо бровь, дело совсем не в этом.

— А я был бы не против.

— Тем не менее, каковы бы ни были причины, Нагини надо убрать.

— Поэтому я и спрашивала о характере чар, которыми её окружил Лорд.

— Понятно. И что вы нашли?

— Дефендо салюс. Синт ат сунт аут.

— Ого! Сразу видно, как дорога Патрону его домашняя зверушка.

— Да, Лорд не поскупился, магическая сила использована большая.

— Ладно, буду иметь в виду.

— Почему ты, хорёк?

— Конечно, я могу подождать тебя, Уизел. Но, пожалуй, будет разумнее, раз я попаду туда первым, использовать возможность грохнуть змеюку, если таковая представится. Подозреваю, Гарри будет несколько занят. Выходит, Нагини остаётся мне — по крайней мере, до тех пор, пока в ослепительном сиянии на пороге не покажешься ты, горя жаждой мщения за смерть своего любимого учителя Зельеварения.

— Бр-р!.. И как ты его только терпишь, Гарри?

— С трудом, Уизли, с большим трудом. Уверяю тебя — Гарри был бы счастлив заткнуть мне чем-нибудь рот.

— Драко, для уничтожения змеи мало взломать окружающую её защиту. Убить её надо непременно вот… этим.

— Нет-нет, даже не протягивай мне свой ужас, пока не скажешь, что это такое. Какие гадости ты носишь в такой прелестной дамской сумочке, Грейнджер!

— Клыки василиска.

— Чтоб тебя гриндилоу забрали! И ты думаешь, я возьму их в руки?

— Тогда возьму я. Придётся как-нибудь обходиться без твоей помощи, Малфой.

— Ладно-ладно, я же не отказываюсь, Гарри. Надо прикончить тварь именно этой пакостью — значит, прикончим… Фу, как пахнет-то! А ещё из них что-то сочится.

— Это яд. Будь осторожнее.

— Тьфу!.. Я пока их вот тут на столике положу, а то два вида ядов — слишком много для одного человека.

— Гарри, а почему бы нам с самого начала не пойти втроём? И с Нагини надёжнее, и в дороге с ядовитым хорьком спокойнее.

— Рон! Драко не хозяин мэнора, Драко — наследник.

— Ну и что?

— Удивительное дело, Уизел: твоя магглорожденная подруга в курсе, а ты без понятия. Ещё один повод порадоваться тому, что ваша, с позволения сказать, нора сгорела. Похоже, там был не дом, а проходной двор. Теперь у тебя хотя бы есть возможность построить нормальное жильё.

— Во-первых, прекрати оскорблять мой дом! А, во-вторых, между прочим, я вряд ли теперь что-то построю: ты обещал ссуду под бизнес, а последние события не внушают оптимизма.

— Брось, всё утрясётся, Рон.

— Так почему же ты не можешь провести нас втроём, а, Малфой?

— Известное правило: один наследник — один гость, разве не слышал?

— Слышал, но разве это не пережитки прошлого? Условности, которые давно пора забыть.

— Что ж, иди третьим. Но не обижайся, когда условности оставят от тебя мокрое место, едва ты попытаешься вступить на территорию имения.

— Ты должен уметь отменять чары!

— Я и умею. Но со мной пропустят только одного человека, сколько бы раз я ни произнёс Отменяющее заклятье.

— Какого хрена? Что ещё за дурацкие выдумки?

— Не выдумки, а традиции. Безопасность, Уизли. Исключительно эффективный метод. Таким образом во время войны гарантированно не захватят замок, потому что хозяин его в таких случаях не покидает, а наследник даже под Империо не сможет провести больше одного человека. Наследники и переговоры вели, и вылазки за продовольствием делали, и вассалов в сражения водили.

— То есть владелец, значит, сидел дома и поплёвывал в потолок, пока наследник шкурой рисковал?

— У каждого свои обязанности. А звание наследника даёт отнюдь не только право лопать котлокексы. С другой стороны, у меня есть возможность привести домой кого угодно, и даже так, что отец знать не будет, но — одного.

— Мне всё время было интересно, Драко, а что делают, когда собирают большое количество народа — ну, скажем, приём у вас или бал? Тогда твой отец открывает на какое-то время доступ для кого угодно?

— Нет, милая Гермиона. Так рисковать поместьем и теми, кто на время раута поступил под нашу защиту, было бы весьма неосмотрительно. Хозяин встречает каждого гостя на пороге — и, смею тебя уверить, этот обычай не только дань вежливости пришедшим.

— Теперь понятно.

— Так что, Уизли, извини, но мы с Гарри идём вдвоём. Учи правила. Пригодятся.

— Ладно, хватит исторических лекций. Может, к делу приступим?

— Рон, нам пора. А то до вечера не успеем всех оповестить… О господи, опять пить Оборотное! Надоело!

— Осталось немного, Гермиона.

— Да, Гарри, конечно… извини… Драко, ты идёшь?

— А?.. Иду, разумеется. Появлюсь завтра утром. Жди, Поттер.

— Не забудь клыки.

— Ах да! А так приятно было бы невзначай оставить эту гадость на чайном столике…

— …и завтра быть убитым змеёй. Не такие уж они страшные, Драко. Я же их как-то носила столько времени.

— Вж-жик!

— Я приду к тебе позже, Драко. Сейчас не хотелось бы оставлять Джорджа одного. Слышишь?

— Как скажешь… Всем до свидания и удачного дня. Счастливо, бабушка. Хлоп!

— Не давай Джорджу пить, Гарри. Мы к маме, потом к нашим, а потом назад.

— Постараемся побыстрее. Руку давай, Рон. Хлоп!

* * *

— Хлоп! Драко, ты где?

— Тут, на подоконнике.

— Почему у тебя темно?

— Получил счета за дурацкое электричество. Экономлю.

— У Малфоев проблемы с деньгами?

— Нет, но бережливость — наш конёк.

— Чёрт! Пока до тебя доберёшься, ноги пообломаешь. Понаставили тут мебели…

— Есть такое заклинание — Люмос.

— Я уже добрался… Любуешься звёздами?

— Гадаю, почему меня не назвали Арктуром. По традиции Блэков.

— Зачем?

— Тогда бы ты смог смотреть и на меня тоже, если завтра… мнямпф!

— …

— …

— Не вздумай договаривать!

— Я уже забыл, о чём начал.

— И правильно. Тем более, мне нравится твоё имя. Даже если его не видно на небосклоне.

— Верится с трудом.

— Сам удивляюсь… Красиво мерцают.

— Ага. И будут так ещё долгие-долгие годы.

— Сегодня тихо, и туч почти нет.

— А завтра…

— А завтра будет завтра, Драко. Давай думать о сейчас. Сейчас мы рядом, и твои волосы лезут мне в нос — разве это не повод забыть обо всём остальном?

— Не знаю. Никогда не думал о своих волосах в таком ракурсе… Ты поздно пришёл.

— Так получилось. Объяснял Джорджу наш план, убеждал, что… ну, в общем, что план хороший. Рон с Гермионой вернулись только около девяти, мы поужинали, потом ждал, пока все угомонятся…

— Ты был прав, Гарри.

— Э-э?.. Приятно слышать, но в чём?

— Ты ведь, конечно же, доказывал Уизли, что я завтра не предам, да?

— Ну-у… угадал. И что?

— У нас с тобой и правда нет общего будущего. Ни твои друзья, ни даже ты — вы никогда не станете доверять мне до конца. Я знаю, я и сам виноват, что так вышло…

— Репаро.

— А?

— Пока мы живы, не поздно над любым разбитым предметом сказать «Репаро!», слышишь? Ведь ты тоже взял — и починил Джорджа. Он к бутылке последние дни даже не притрагивался.

— То есть если я дам каждому гриффиндорцу подкорректировать мне морду лица — это всё исправит? Семь лет будут забыты?

— А мне кажется, дело не только в том, что он распустил руки. И потом… мне жалко твою физиономию. Губы распухнут — как целоваться будем?

— Грейнджер вылечит… Вообще — у меня слишком острые черты лица. Может, им не повредит немного расплыться?

— Знаешь, я и так не боюсь порезаться.

— …Всё же ты удивительный, Гарри. Особенный. Таких больше нет.

— Ещё скажи — Избранный!

— Не скажу. Иначе опять вспомню о завтрашнем утре, до которого и так мало времени осталось.

— Тогда, может, не будем терять его попусту?

— И как же нам использовать его с толком?

— Повернись ко мне и поцелуй… Нет, Драко, не так! Давай я буду не хрупкой драгоценной статуэткой, с которой ты сдуваешь пыль, а чем-нибудь полюбопытнее.

— Хм… И чем же?

— Вот, скажем, как ты поступаешь с грушевыми леденцами?

— Для начала — долго и со вкусом облизываю, потом сосу, а потом проглатываю!

— Пойдёт!

— Даже в части проглатывания?

— В части проглатывания — подавишься.

— Смотря чем.

— Я о-очень большой грушевый леденец…

— Так уж прямо и о-очень…

— …и в кровати со мной управляться сподручнее.

— А на подоконнике разве не интереснее?

— Ха! Мысль!.. В таком случае, в роли грушевого леденца будешь ты — очень удобно сидишь! Не шевелись, я сам займусь твоей рубашкой.

— Не возражаю. Только… Гарри, потом…

— А потом, даже если ты будешь не в силах двигаться, — а я постараюсь, чтобы так и вышло, — я собственноручно доставлю тебя в постель, не пугайся. В конце концов, ты меня на руках уже носил, чем я хуже?

— Ты лучше. Несомненно!.. А-ах! И, кажется, уже неплохо меня… изучил.

— Я старался. Тебе придётся приподняться — иначе мне никак не стащить с тебя штаны…

* * *

— …Драко?

— М-м?

— У меня есть вопрос.

— Разговоры в постели стали нашим фирменным знаком… Спрашивай.

— Ты не подумай — я никому ничего не скажу, но я должен знать. Уже который день мучаюсь.

— Ты меня пугаешь. Ну?

— Кого ты убил?

— Я?!

— Да, ты.

— Дай подумать… Если тебя не интересуют невольно раздавленные мною муравьи и другие ползающие букашки, то остаются сознательно прихлопнутые комары. Да и то мама обычно ограждала меня заклятьем, пока я не научился это делать сам.

— Нет, Малфой, я спрашиваю про людей.

— Людей?! Гарри, ты решил припомнить мне неудавшиеся покушения на Дамблдора? Так и там я, помнится, облажался по полной программе. И Кэти Белл, и рыжий Уизли благодаря твоим усилиям, слава Мерлину, остались живы. Директор тоже в результате убит не мной.

— А ещё?

— Поттер, с чего бы такие вопросы? Ты же, вроде, в курсе, по какой причине из меня не получился Пожиратель. Или память подводит?

— Дриппи сказал мне одну вещь…

— Ну?

— Ты его не будешь наказывать за то, что он проговорился?

— Мне всё страшнее и страшнее. Ты уже расскажешь, в конце концов, что такого мог наболтать тебе этот лопоухий романтик?

— Ты сам говорил — эльфы не способны врать.

— Я сказал — они не врут для собственной выгоды. Если хозяин прикажет соврать — домовик выполнит приказ. Служение хозяину для них на первом месте… Вот, кстати, если бы Тёмный Лорд собрал свой Круг из домовых эльфов… Да только где бы ему взять столько преданных домовиков?

— Подожди, не сбивай меня с мысли… Нет, не получается — зачем бы кому-то из вас приказывать Дриппи соврать о том, что ему пришлось убирать труп?

— Труп?!

— Помнишь, ты заставил его вышвырнуть меня?

— Я не стал бы выражаться столь категорично…

— Неважно, в какие дипломатичные слова можно обернуть ту ситуацию, главное сейчас другое. Так вот, когда мы прибыли на Гриммо, и я… В общем, Дриппи сказал, что если бы я не был тебе дорог — ты бы не стал со мной церемониться, а поступил как с кем-то, чьи останки однажды ему пришлось убирать из твоей комнаты в мэноре.

— Вот уж доморощенный специалист по психологии магов!

— Драко, а если серьёзно?

— А серьёзно я судорожно пытаюсь вспомнить хоть один случай убиения в моей спальне. Не мог же я такое совсем пропустить! Тем более, домовик считает, будто я принимал в преступлении непосредственное участие…

— И?

— И ничего, Поттер!.. Люмос максима! Прикройся, Гарри… Дриппи!

— Хлоп! Да, мастер Драко?

— Протри свои сонные глазищи и давай проясним один вопрос.

— Драко, ну зачем ты посреди ночи…

— Помолчи, Гарри… Когда ты переместил Поттера в дом Блэков — о чём ты ему рассказал?

— Мастер Драко недоволен?

— Ты эти свои штучки брось! Оставь в покое жалкую поросль на голове и отвечай по сути!

— Я рассказал, как мастер Драко расправляется со своими врагами.

— Очень интересно. И как же я с ними расправляюсь?

— Так, что от них остаётся совсем немного — то, что просят убрать Дриппи.

— А конкретнее? Что был за враг, осмелившийся забраться в мою спальню?

— Мастер Драко не помнит?

— Абсолютно. И до этого дня даже не подозревал, что страдаю амнезией.

— В комнату мастера Драко проник эрклинг.

— Да ну? Как же он попал в дом?

— Никто не знает. Но в имении накануне был бал, и хозяин Люциус сразу заподозрил французских родственников — с тех пор их никогда не приглашали в Малфой-мэнор.

— Что ж, логично. Вот, оказывается, по какой причине у нас натянутые отношения с тамошней роднёй.

— Драко, я ничего не понимаю.

— Подожди, Гарри. Так что же случилось, когда ко мне забрался эрклинг?

— Он, как обычно, попытался увлечь мастера Драко с собой, но мастер Драко не поддался на его уловки, он закричал: «Враг! Враг!» — и ударил эрклинга.

— Чем ударил?

— Хозяева потом решили, что это был стихийный выброс магии. Первый стихийный всплеск!

— Ты говоришь с такой гордостью… а сколько мне было лет?

— Два с половиной года, мастер Драко! И мастер Драко уничтожил врага! Дриппи осталось только почистить ковёр и стены.

— Ага, ну теперь всё ясно. Большое спасибо за рассказ.

— Мастер Драко доволен?

— Вполне. Можешь отправляться досыпать.

— И вам, мастер Драко, с вашим другом — спокойной ночи! Хлоп!

— Ну что, как тебе труп из моего шкафа со скелетами, Гарри?

— Кто такой эрклинг?

— Никогда не слышал? Похитители детей — создания фута в три высотой.

— Похитители детей? И твои родители решили, что его послали родственники?!

— Нокс! Ну да, а кому ещё мог помешать законный наследник малфоевского состояния? Только другим, непрямым наследникам.

— И что делают эрклинги с похищенными детьми?

— Съедают.

— Господи боже! И кто-то мог пойти на такой шаг?

— Разумеется. Косвенное убийство — самый лёгкий и почти не обременительный для совести способ. Опять же — доказать причастность в подобном случае практически невозможно. Вряд ли кто из французской родни хотел бы иметь во врагах Люциуса Малфоя. А так — несчастный случай. Если бы всё удалось, эрклинг скрылся, и никто никогда не проведал, кем из них переварен маленький глупый Драко Малфой… Узнаю крысиный почерк. Он мне как родной.

— Не хочешь же ты сказать, что смог бы… это же ребёнок!

— На ребёнка не смог бы… да я и из-за Белл тогда мучился. Даже из-за Уизли твоего!.. Но спорить не о чем — способ самый отличный для слабаков: не ты напрямую встаёшь против кого-то, а некие действия нужного тебе характера совершаются как бы сами собой.

— Послушай, Драко… ты так об этом говоришь… я не могу понять, куда делся эгоистичный мальчишка, который считал себя непогрешимым.

— Ну уж. Непогрешимым я себя никогда не считал… У меня было время подумать и взглянуть на происходящее другими глазами. Глазами жертвы, скажем так. И потом — я всегда умел трезво оценивать не только других, но и себя. Только не спешил признаваться. Шестой курс, знаешь ли, расставил всё по своим местам. А когда Лорд достал папу из Азкабана… Какое-то время я думал: всё станет, как было. Но Патрон не замедлил указать нам наше место. Честно говоря, я никогда ещё не уезжал в Хогвартс с такой радостью, как в этом году. Но в поезде оказалось, что в школу не едешь ни ты, ни Грейнджер, ни Уизел, и мои иллюзии начали развеиваться. А уж когда я в Хогсмиде увидел фестралов…

— Тоже думал, что кареты едут сами собой?

— Была такая детская мысль.

— А почему увидел?

— Смерть Дамблдора. А потом ещё профессора маггловедения Чарити Бербидж. Лорд в нашем имении устроил показательное убийство, а потом скормил её тело Нагини.

— Бр-р!

— …Знаешь, я глядел на этих костлявых крылатых страшилищ, и прошлое как будто окончательно осыпалось за спиной — как остатки обёртки слезали со спрятанного под ними дерьма. И наряду с тем, в какое дерьмо мы влезли, становилось понятно, какое же дерьмо я сам. Ещё и жидкое.

— Да прекрати ты, в самом деле, Драко! Ты… ты…

— Тряпка и слабак. И мы оба об этом знаем. И что ты делаешь в моей кровати, мне совершенно непонятно.

— Я? Убеждаю тебя, что нам в ней может быть хорошо.

— Да ну? Не заметно.

— А если… так?

— А вот так… м-м… уже гораздо более осязаемо.

— Ты тоже… совершенно особенный… ты… умеешь быть… волшебным…

— Я же… да-да, так хорошо… всё-таки ма-аг, ох.

— Даже если бы ты… не знал ни одного заклинания… всё равно… был бы волшебным.

— Вот ка-ак?.. М-м-м.

— Конечно… Только потрясающий… волшебный… неповторимый… самовлюблённый…

— Га-арри, это уже… ах… не комплимент.

— Короче, только ты и мог оказаться в моей постели. Или я — в твоей. А теперь я больше не хочу слов, а хочу…

— Понял. Занимаюсь делом.

— А-ах!..

* * *

— Что это?

— Любрикант, Поттер.

— Откуда он у тебя?

— Я предусмотрительный.

— Ты… когда… ты уже… я не…

— О Мерлин! Прекрати заикаться и краснеть. По-моему, всякий здравомыслящий человек, регулярно кувыркаясь с тобой в посте… мгм… в разных местах, сообразит, что рано или поздно всё дойдёт до… в общем, выйдет за рамки рук и рта.

— О!.. Наверное, я не здравомыслящий.

— Поэтому тебе и нужен я… Я так понимаю, на сегодня мы закончили?

— А? Как? Почему?

— Мне показалось, ты собираешься до конца ночи просто пялиться на баночку.

— М-м-м… нет. Определённо нет! Как это делается?

— Обмакни пальцы… да, верно… А теперь давай!.. Ну, смелее. Чего опять застыл?

— Э-э… Прямо туда?

— Не будь идиотом. Туда, Поттер.

— Я?

— Разумеется, я могу и сам, но тогда какого чёрта ты торчишь тут? Выметайся, у меня самообслуживание. Или ты ждёшь от меня танца лунного тельца?

— Не злись. Просто мне никогда не приходило в голову, что… я всегда готовился к… ну, после того случая, когда ты… мне казалось…

— Мямля ты, Гарри. Но я понял — хочешь сказать, переживал, что я заставлю тебя первым испробовать позицию снизу?

— Э-э… ну да.

— Я, знаешь ли, больше не экспериментирую на других, пока не испытаю на себе… Ну? Мы сегодня будем чем-нибудь заниматься, или ты пойдёшь домой и дашь мне спокойно подрочить?

— Спокойно? Нет, спокойно не дам! Ни за что! Если ты ещё немного раздвинешь ноги…

* * *

— Вау, Гарри! Это… это…

— Это три пальца, Малфой, и, кажется, я сейчас кончу.

— Не смей, придурок! Слышишь?.. Давай, я тоже еле держусь… Ну?

— Что, Драко?

— Трахни меня уже!

— К-как?

— Смертофалда тебе в глотку! Ты издеваешься? Вынь пальцы и засунь ту самую часть тела, которая трётся сейчас о мои ноги. Очень внушительно трётся, надо сказать.

— Но я… Драко, я не…

— Чёрт, Гарри! Не заставляй меня просить, ладно?

— …не буду.

— Давай, не могу больше!

— Я… тоже не могу, Драко… Извини.

— Что?! Ты всё-таки кончил?!

— Нет, дело не в этом. Я не готов… быть с тобой. Потому что тогда… Я только сейчас сообразил, что после уже не получится…

— Поттер!!! Заткнись!!!

— Драко, мне очень жаль, но…

— Тебе жаль? Тебе — жаль?! Убирайся, иначе тебе и впрямь будет жаль. Себя.

— Пожалуйста, Драко, послушай…

— Хватит! Наслушался. Уходи!

— Драко, я совсем не хотел…

— Поттер, если через минуту ты всё ещё будешь здесь — клянусь богами всех возможных пантеонов, я тебя прокляну.

— Но…

— Пошёл вон!

— Драко, я только хотел…

— Знаешь, если Тёмный Лорд плохо справляется со своими обязанностями, это не значит, что пришибить тебя не удастся и мне. Особенно при стихийном выбросе. Минута пошла.

— Ладно, я ухожу.

— И вещички свои прихвати. Чтобы не возвращаться.

* * *

— Бам-дзынь!.. Бам-дзынь!.. Бам-дзынь!

— Хлоп! Мастер Драко звал Дриппи?

— Нет, не звал. Бам-дзынь! Иди спи дальше. Бам-дзынь!

— Дриппи не может спать, когда мастер Драко уронил тарелку. Дриппи должен убрать.

— Вообще-то, мастер Драко «уронил» об стену уже пять штук. Бам-дзынь!

— Дриппи починит!

— Иди спать, а? Не мешай. Бам-дзынь!

— Мастер Драко специально роняет тарелки?

— Какая невозможная проницательность! Понадобились осколки всего трёх четвертей сервиза — а ты уже догадался! Бам-дзынь!

— Зачем мастер Драко портит имущество?

— Я зол, и мне надо куда-то деть раздражение. Отстань, а то и тебе перепадёт.

— Мастер Драко поругался с другом.

— Эй, доморощенный психолог, я бы с удовольствием обошёлся без твоих ни на чём не основанных комментариев. Бам-дзынь!

— Мастер Драко шипит на Дриппи, потому что переживает.

— Бам-дзынь!

— Дриппи понимает, поэтому не будет ругать мастера Драко за испорченную посуду и жаловаться хозяину Люциусу.

— Бам-дзынь! Ты просто не представляешь, как я тебе благодарен. Бам-дзынь!

— Сервиз закончился, мастер Драко.

— Репаро! Репаро! Репаро!.. Бам-дзынь!.. Ты уйдёшь наконец-то, приставучий Задриппи?

— Мастеру Драко не следует сейчас быть одному.

— А я говорю: уходи! Бам-дзынь!

— Дриппи имеет не только уши, но и память. Когда мистер Гарри Поттер был здесь, мастер Драко не бил тарелки и улыбался. Теперь мистера Гарри Поттера нет, мастеру Драко плохо без друга, и Дриппи не может уйти — хозяин Люциус будет недоволен, если Дриппи не проследит, чтобы всё было в порядке.

— Всё будет в полном порядке, обещаю. Бам-дзынь! Увидимся утром. Тем более, я как раз собираюсь навестить родные пенаты. Одно плохо: я забыл попросить отца… Стой! Ты же можешь сейчас аппарировать в мэнор в мою лабораторию и принести оттуда кое-что?

— Конечно, мастер Драко. Дриппи рад выполнить любую просьбу. Если, конечно, мастер Драко больше не будет ронять посуду о стены.

— Ты, нахал! Ещё и условия ставишь?

— Дриппи не может оставить мастера Драко, когда он расстроен.

— Глупости, я совершенно не расстроен. Репаро! Репаро! Репаро! Видишь? Пока мы живы, не поздно произнести Восстанавливающее заклинание над любым разбитым предметом… Выпустил пар — и всё нормально. Давай договоримся: ты принесёшь то, что мне нужно, а я здесь пока приберу.

— Дриппи тоже может убрать, не беспокойтесь. Щёлк!

— …Чёрт! А я бы каждую тарелку по отдельности восстанавливал…

— Так что Дриппи должен принести?

* * *

— Хлоп!

— Вж-жик!

— Миссис Блэк, обзовите меня как-нибудь, только тихо, пожалуйста.

— Гм… Чума болотная?

— Хиленько как-то.

— Окками недоделанный?

— Уже лучше.

— Самоукусившийся бякоклешень?

— Совсем хорошо, ага… Как думаете — воздействие собственного укуса может продлиться долго?

— Понятия не имею. Что опять натворил?

— Похоже, задёрнул шторки, когда мне предлагали даже нечто больше, чем «Репаро».

— А?

— Спасибо, говорю, миссис Блэк, за науку. За всё вообще спасибо. Если завтра мне предстоит встретиться с Сириусом — я ему расскажу, что вы пусть и не лучшая мать на свете, но всё-таки его любили. Спокойных снов!

— Ты… ты что задумал, полукровное отродье? Ты куда? А ну стой! Стой, говорю!.. Почему меня никто никогда не слушает?.. Не вздумай ввязываться в подозрительные предприятия, оккупант!.. В конце концов, ты ещё не составил завещание!..

— Доброе утро, Гарри… Ты бледный. Плохо спал?

— Совсем не спал.

— Волнуешься?

— Как будто ты — нет, Гермиона.

— Волнуюсь, конечно… Порт-ключ приготовил?

— Нет ещё. Сейчас…

— Во сколько появится Драко?

— Не знаю. Может, он вообще…

— Хлоп!

— Вж-жик!

— Позвольте засвидетельствовать моё почтение, бабушка!

— Позволяю, внучек.

— А вот и он — лёгок на помине. Драко, мы здесь!

— Спешу на ваш очаровательный голос, милая Гермиона… Привет, Поттер.

— Всё-таки пришёл?

— Удивлён?

— Гарри, как он мог не прийти? Он же обещал.

— …Гермиона, я нарисовал план — от западных ворот до входа в замок, там всё подробно расписано. В десять минут двенадцатого можно начинать путь. Посмотри: всё ясно?

— Абсолютно… Ты тоже всю ночь не спал? Такой же бледный, как и Гарри.

— Ничего, говорят, бледность аристократам свойственна… Я ещё кое-что принёс, но мне бы не хотелось предлагать это Уизли из своих рук. Придётся тебе самой их накормить.

— Что это?

— Замаринованные наросты акнерыса.

— Ой, Драко! Какой ты молодец! Я даже не подумала…

— Я сам чуть не забыл. Держи, Поттер, жуй.

— Оно съедобное?

— Вполне.

— Хм… Ел я в жизни блюда и повкуснее.

— Зато полезнее — вряд ли.

— Заправка витаминами перед игрой со смертью?

— Не иронизируй, Гарри. Маринованный нарост акнерыса повышает сопротивляемость заклинаниям и проклятьям. Всё-таки зря тебя Слагхорн хвалил, ничего ты так и не усвоил.

— Всё ещё ревнуешь, Гермиона? Давай уже забудем старое — мне бы не хотелось, чтобы у тебя оставалась обида на меня.

— Да какая обида, Гарри, что ты! Само как-то вырвалось. Наверное, я так сильно нервничаю…

— Дай что-нибудь, из чего можно сделать порт-ключ.

— Вот… ложка — пойдёт?

— Вполне. Главное — следи, чтобы Рон её за завтраком не ухватил… Портус!

— Драко, ты не забыл клыки василиска?

— Несу у самого сердца, милая Гермиона. На случай, если неудачно упаду — не говорите никому, что яд был чужой. Пусть все считают, будто я прикусил язык. Такой красивый способ самоубийства.

— Типун тебе на этот самый ядовитый язык… Ребята, а вы разве… прямо сейчас пойдёте?.. Давайте я Рона хотя бы разбужу…

— Не надо, Гермиона. Лучше так. Мы ещё увидимся — позже. А сейчас я не могу.

— Гарри!

— Грейнджер, ты же не собираешься проливать слёзы на шее у Поттера?

— Нет… Хлюп… Совсем не собираюсь. Хлюп. Оно само выходит.

— Гермиона, всё получится… Только не задуши меня, ладно?

— Ой! Прости, пожалуйста. Мне… так…

— Ничего страшного.

— Милая Гермиона, а я? Мне не достанутся жаркие объятия?

— Жаркие — нет, а обнять я тебя тоже обниму, если ты не против… Чмок… Чмок… Берегите себя, мальчики.

— Поттер, обещай меня слушаться. У нашего поместья характер такой же скверный, как и у всех Малфоев.

— Может, тогда мне лучше вовсе не ходить? У меня фигово выходит ладить с Малфоями.

— Всё зависит от толкования слова «ладить», я полагаю. Иди сюда и аппарируем… Целую руки, милая Гермиона. Когда у вас с рыжим родится сын, ни в коем случае не называй его моим именем, а то останешься вдовой — Уизела удар хватит!

— Хорошо, не назову… Хлюп.

— Держись, Гермиона. Ты нам нужна.

— Ага… Хлюп… Удачи!

— Хлоп!

* * *

— Хлоп!

— …

— Драко.

— Отвали, Поттер.

— Драко, нам надо поговорить.

— Нам не о чем разговаривать.

— Есть. Драко!

— Помолчи.

— Я не буду мол…

— Поттер, ты обещал мне подчиняться! И если я говорю тебе «заткнись» — значит, будь добр закрыть свой рот. Иначе я оставляю тебя здесь и ухожу. Помнишь поместье Паркинсонов? Так там во всех смыслах были цветочки. Есть желание попробовать ягодки Малфой-мэнора одному? Нет — тогда смирись и делай, как я говорю.

— Но Драко! Я должен сказать тебе несколько слов до того, как… в общем, до встречи с Лордом. Это очень важно!

— Кому важно, Поттер?

— Нам.

— Ты уже готов решать за нас обоих?

— Тогда это важно мне.

— Есть ли какая-то особая причина, по которой я обязан потакать твоим желаниям?

— Мы партнёры, Драко, и вместе идём на опасное дело. Я считаю, между нами не должно быть недоговорённостей.

— Мерлин мой, как меня достало твоё желание всё всегда разжевать до состояния каши и разложить по полочкам!.. Ладно, говори. Это нейтральная зона, здесь нас невозможно услышать, и видимость хорошая — приближающихся людей заметно издалека. Ну?

— …Я не могу, когда ты так настроен.

— Поттер! Ты и святого выведешь из себя, клянусь бабушкой Вальбургой! Тогда какого гоблина? Или ты так оттягиваешь момент встречи с нашим Темнейшеством? Всё, хватит топтаться, вперёд! Носко…

— Экспелиармус!

— Дракон тебя разорви, Поттер! Что ты творишь?

— Я хочу, чтобы ты меня спокойно выслушал. И услышал. Мне очень жаль, что вчера всё так вышло.

— А мне — нет. Всё закономерно. И некоторым идиотам давно пора было понять, что национальные герои — не про их честь. Они берегут себя для любимых девушек и брачных ночей.

— Драко, перестань! Дело не в этом.

— Слушай, Поттер, ну зачем тебе надо меня обязательно добить? Неужели ты думаешь, мне не хватило вчерашнего унижения? Ты, вроде, благородный гриффиндорец — так сделай вид, будто вчера ничего не произошло, и пойдём дальше. Имей хоть капельку сострадания — забудь. В конце концов, чем бы сегодня всё ни закончилось — оно закончится, и мы со спокойной душой сможем больше не попадаться друг другу на глаза. По крайней мере, я сильно на это надеюсь.

— Если бы я хотел забыть — я бы сделал именно так, как ты предлагаешь. Но я не хочу забывать.

— О дьявол! Этого я и боялся… Впрочем, я бы тоже не захотел забыть: голый Драко Малфой как шлюха раздвигает передо мной ноги и просит, чтобы его трахнули, а я ему отказываю. Охренительное зрелище, правда?

— Драко! Ты… ты… всё не так понял!

— Разумеется, Поттер. С твоей точки зрения всё выглядело по-другому. Несомненно, обзор моего позора с твоей стороны был лучше. Покажешь потом в думосборе? Может, ещё и твоих друзей пригласим полюбова…

— Блямс!

— …

— …

— Что ж, очень содержательно. Началась корректировка острых черт моего лица. Замечательно поговорили. Отдай мою палочку, Поттер, и идём.

— Стой, скотина белобрысая! Ты меня выслушаешь, чего бы мне это ни стоило! Ты опять всё придумал за меня, и теперь тыкаешь в придуманное носом! И тебе плевать, что я чувствовал на самом деле, да? Забрался в свою обиду, как в раковину, колючки наружу выставил — и срать ты хотел на меня и мои мотивы, поскольку нет ничего важнее, кроме как надуть губы и обвинить меня в негодяйстве! Если тебе было настолько унизительно ложиться под меня — зачем ты это сделал? Я тебя просил? Или, может, заставлял? Ну, скажи!

— Я… я сам этого хотел.

— А раз хотел — какого хрена ты упрекаешь меня в своих желаниях?! Имей, в конце концов, смелость брать на себя ответственность за свои поступки!

— Я думал, всё будет по-другому!

— Не всё в жизни получается так, как мы планируем! Не ты ли сам это говорил?

— Я надеялся, ты будешь рад, что я… что мы наконец…

— Я был рад! Я до такой степени обрадовался, что чуть не кончил тут же, ещё даже ничего не начав!.. А потом, когда ты меня выгнал, на Гриммо в ванной всё поминал и поминал твоих хаффлпафцев из песни…

— …Не натёр ничего?

— Так я же про слизеринца тоже помню — всё предусмотрительно смазал, так что не натёр, не волнуйся… Ну, раз ухмыляться начал — может, послушаешь всё-таки?

— Говори… дрочила.

— …Я хотел тебя, Драко, — так, что ноги подгибались и руки тряслись. И сейчас хочу. Ты просто не представляешь моё состояние, когда я сообразил, что ты предлагаешь. Я же правду сказал — после того раза, когда ты меня… ну, языком, — я был уверен, что окажусь снизу. Почему-то без вариантов. И, между прочим, в отличие от некоторых, я это вовсе не рассматривал как унижение! Да я давно бы тебе уже всё позволил — всё, что ты захочешь, — но ты сам — сам! — оттолкнул меня. И я твоё решение принял. Раз тебе важно было разобраться в себе, я был согласен ждать, чем бы ни обернулось моё ожидание. Так что вчера, когда ты… да у меня чуть сердце не остановилось!.. А потом я подумал про завтра. То есть про сегодня. Как мы пойдём в Малфой-мэнор, и ещё неизвестно, как тут сложится. И если я буду знать, какой ты… Если всё будет так, как мечталось, если ты окажешься таким же фантастическим, как и во всём остальном, я вообще ничего не смогу. Стоит Лорду направить на тебя палочку — и я сразу сдамся. Потому что если с тобой что-то случится… если только… Драко, я буду хуже Джорджа! Потому что Джордж просто не представляет, как жить без Фреда — он же никогда без него не жил. А я, наоборот, представляю очень хорошо — как это, когда без тебя. Я помню — и не хочу.

— Гарри…

— А теперь ты, свинья слизеринская, выворачиваешь меня наизнанку и говоришь, что чувствовал себя шлюхой, когда раздвигал передо мной ноги. Если заняться любовью с человеком, который дорог, для тебя одно и то же, что трахнуться со случайным клиентом за деньги, то для меня — нет. И я не стыжусь признаться, что хочу тебя, что при первой же возможности заставлю меня отыметь, да так, чтобы я даже имя своё забыл! А потом, может, и правда солью воспоминания в думосбор — чтобы смотреть на наш первый раз и кончать снова и снова. Может, я извращенец, может, мне и правда должно быть совестно от таких желаний, но мне как-то всё равно. И я сделаю именно так, Драко… если, конечно, ты не будешь против секса со мной. Но только после того, как всё закончится. Иначе у меня просто не хватит сил на ненависть, понимаешь?

— Гарри… а почему ты всё это не сказал вчера?

— Интересно, а ты дал мне время и возможность собраться с мыслями и связно изложить? У меня стояло так, что в голове мутилось — и ты думаешь, я смог бы сразу вот так вот всё и выдать?

— Знаешь, Гарри… должен тебя честно предупредить: моя мнительная задница такого не стоит.

— При чём тут твоя задница? Ты, ты сам стоишь. И я мечтаю, чтобы так всё и было. Чтобы мой первый раз был только с тобой. Я не хочу никаких девушек, я хочу, чтобы ты — именно ты, и никто другой! — был во мне. Засадил по самые яйца, чтобы я ощущал тебя внутри — как можно глубже, — а потом начал двигаться. И держал за плечи, и смотрел на меня, и чтобы в твоих глазах был только я — я один! И ты всё ускорялся и ускорялся, и твои зрачки становились всё больше, потому что желание в них бы уже не умещалось, и ему хотелось наружу, к нам с тобой. А потом ты бы нагнулся и поцеловал меня — долго и упоительно, не переставая двигаться. А я бы обнял тебя ногами за талию и прижал, и ты бы тогда выгнулся и назвал меня по имени — как только ты умеешь, вот так вот: «Гар-ри!», и сжал бы рукой мой изнывающий член, и провёл бы ладонью, и я бы тогда тоже закричал — так, чтобы в ушах зазвенело: «Драко!», чтобы все услышали, что я принадлежу тебе. И мы бы кончили. Одновременно и сильно. И…

— Хватит, Гарри, хватит! Если ты сейчас не остановишься — я за себя не ручаюсь. И к мордредовой матушке всех Тёмных Лордов — я тебя раздену прямо тут и разложу на земле в полутора милях от своего имения… Ох!.. Дай мне успокоиться, пожалуйста… И даже не смотри на меня! Отвернись и спрячь свои сияющие гляделки!.. Ф-фу!.. Нет, до такой степени абсурда я ещё никогда не доходил даже с тобой, сколько раз ни попадал во всякие нелепые истории. Стоять практически возле дома, где расположился Злой Гений современности, которого мы должны отправить на тот свет, и думать только о том, как бы поскорее провернуть досадно отвлекающее дельце, чтобы затащить тебя в постель! Где моя голова? Где здоровый ужас перед ситуацией? Где страх и неуверенность?.. Да они просто не помещаются в мой маленький-маленький, почти расплавившийся мозг.

— И пусть, пусть не помещаются! Обними меня и думай только обо мне.

— А если я тебя никуда не отпущу?

— Отпустишь. Потому что иначе ничего не получишь. Сначала — досадное, но непременное дельце, и только потом…

— Шантажист… Поттер, а ты ещё помнишь, что ржавчина благородства меня жрать только-только начала?

— Хм… И чем мне это грозит?

— Можешь не рассчитывать, будто первым разом всё ограничится, понял? И ни одна ржавчина меня не остановит.

— Спасибо за предупреждение. Я ценю.

— Да, ещё — даже не надейся постоянно быть снизу!

— О! Теперь никто не желает быть топом?

— Желает, желает! Но и того, и другого. Можно без хлеба. А теперь поцелуй меня — и давай уже побыстрее избавимся от Того-Кто-Мешает-Нам-Всласть-Потрахаться.

— …

— …

— Ты готов?

— Давно готов, особенно в нижней части туловища… Палочку отдашь?

— Ой, да! Бери, конечно!

— Носко эт апертум!.. Идём, Гарри. Только не отходи ни на шаг.

— Подожди! Мантию-невидимку накинь, торопыга. Я захватил. Так и рядом идти сподручнее.

— Хорошая мысль про мантию.

— Угу. Под ней можно обниматься сколько влезет.

— Некогда обниматься. Пока мы с тобой отношения выясняли, у нас времени осталось — в обрез, только-только до места добраться.

— Как насчёт пробежки по пересечённой местности?

— Обожаю пересечённую местность! Бежим!

* * *

— Успели.

— Похоже на то. Не топчись по моим ногам.

— Ты какой-то нелогичный, Гарри. То под мантией нужно быть поближе друг к другу, то не топчись…

— Я сказал — обниматься удобнее, но не призывал отдавить мне ноги. А ты, между прочим, обниматься отказался.

— Я не отказывался, а отложил. Будет немножко некомфортно выскакивать на битву с Тёмным Лордом со стояком, не находишь?

— Палочки бывают разные…

— Если развить логическую цепочку дальше, Поттер, выражение «поднять на кого-то палочку» приобретает совершенно пошлый смысл. Предлагаешь напасть на Лорда именно с неприличной?

— Попробуй только, и я тебе её отгрызу. Потом.

— О! Похоже, минеты мне больше не грозят. При таком раскладе я не решусь доверить тебе самое…

— Это та дверь?

— Да, бальный зал, нам туда.

— Хорошо. Но я по-прежнему не понимаю, зачем ты настаиваешь на Заклинании Ограждения.

— Какой ты настырный, Гарри. Неужели нельзя подчиниться без вопросов?

— На Заклинание потребуется время.

— Несколько минут у тебя точно будет. Лорду непременно захочется узнать, как я выжил. Да и папа не даст убить меня сразу.

— Объясни сначала, потому что мне совсем не улыбается сидеть под мантией и смотреть, как ты пытаешься… как тебя… в общем, мне это не нравится!

— Гарри, твоя задача — сразиться с Лордом, и посторонние заклятья от Пожирателей во время боя нам вовсе ни к чему. Прикрыть тебе спину я не смогу — я не Дамблдор, у меня просто не хватит сил. А противники вряд ли будут столь благородны, чтобы дождаться окончания вашей разборки. Даже просто увидев тебя, дважды сражённого Авадой, но всё ещё живого, кто-то от элементарного страха может запустить чем-нибудь нехорошим. Тебе нельзя отвлекаться!

— Может, ещё никто и не сунется, пока мы будем с Лордом отношения выяснять.

— Может — не может… Я не гриффиндорец, меня ваши спонтанные импровизации не устраивают, предпочитаю заранее просчитать варианты и отсечь как можно больше неприятных случайностей.

— Слушай, ну какая разница — едва я начну плести Заклинание, как Лорд тут же почувствует напряжение магического поля…

— Не почувствует. Надеюсь, Патрон крепко дорожит своей зверушкой и отвлечётся на меня… И посмей только дать себя грохнуть, Поттер! Я изнасилую твой труп на глазах широкой общественности.

— У тебя губы трясутся, насильник. И сам бледный как смерть.

— Репетирую роль восставшего мертвеца… Гарри, я…

— Тш-ш-ш! Кажется, идут…

— …осмотреть зал — подходит ли он для ближайшего Собрания?

— Люциус, почему я должен заниматься этим лично? Разве недостаточно тебя? Ты хозяин, так что подобные заботы — твоя обязанность.

— Мой Лорд, в ожидании визита я специально для вас заказал кресло, и мне бы хотелось, чтобы вы решили, достойно ли оно вас… Пожалуйста, сюда.

— Хм… Ну-у, не могу сказать, чтобы кресло было таким уж…

— Гарри, начинай — они вошли!

— Ш-ш-ш-с-с-с-ш!

— Повтори, моя дорогая.

— Ш-ш-ш-с-с-с-ш!

— Люциус, Нагини убеждена, что в этом зале есть люди кроме нас.

— Не может быть, Повелитель. Я бы знал.

— Моя змея никогда не ошибается. Хоменум Ревелио!

— Драко, не рыпайся пока! На мою мантию такие заклинания не действуют.

— Ш-ш-с-с-с-с-ш-ш!

— И всё-таки в зале кто-то есть.

— Мой Лорд, все ваши последователи…

— Я помню, где находятся мои последователи! И Нагини их знает. Здесь кто-то чужой.

— Ну что вы, Повелитель, я лично…

— Акцио невидимый покров!

— Сиди, успеешь ещё выскочить, герой. Говорю же — не действует это всё на мою мантию! Она не простая невидимка.

— Ш-ш-с-с!

— Покажи же мне, моя дорогая! Где именно ты чувствуешь людей?

— С-с-с-ш-ш!

— Гарри, вряд ли будет момент удачнее. Она сейчас подползёт к нам, я вылезу, а ты Заклинание плети, не отвлекайся… Отпусти, ну?

— Здесь, да? Ну-ка, и что тут у нас?

— Пусти!

— Драко, подо…

— Декатенаро!

— Ш-ш-ш!

— Люциус! Ты говорил, никто не может проникнуть в твой дом без твоего ведома! Тогда каким образом…

— Коллопортус!

— Для чего ты запечатал двери, Люциус?

— Чтобы мальчишка не сбежал. Мы должны выяснить, кто он и как сюда проник, мой Лорд.

— Ш-ш-ш!

— Диффиндо!

— Он забавен, Люциус. И похож, похож… на твоего сына!

— Мой сын девятнадцать дней как мёртв, мой Лорд. И эта печаль будет со мной всю жизнь.

— Ш-ш-ш!

— Магикус экстремус! Декатенаро!

— У меня создаётся ощущение, как будто вы нас не замечаете, молодой человек. А зря. Круцио!

— Р-р… редукто!

— Впечатляющее сопротивление заклинаниям… Не трогай его, Люциус, я сам.

— Слушаюсь, мой Лорд.

— Верберо! Флагранте!

— Ш-ш-ш!

— Упорствовать в своих ошибках глупо, дитя. Разве не видно, что все твои усилия пропадают втуне? Чем тебе так не угодила моя змея?

— Экспульсо!

— Ш-ш-ш!

— Мне это начинает надоедать. Экспелиармус!.. Ну вот, другое дело. Кто ты?

— …

— Не хочешь отвечать? Хорошо, я назову сам — ты Драко Малфой, верно?

— Позвольте мне сказать, мой Лорд.

— Не о чем говорить, Люциус. Ты врал мне. Твой сын не умер. Кру!..

— Кто-то воспользовался его обликом! Взгляните сами, Повелитель: палочка!

— Что палочка?

— Это палочка не моего сына!

— Вот как? И чья же это палочка?.. Апелло номен домини!.. Хвост?.. Ты при жизни был не слишком хорошим слугой, Петтигрю, а теперь мешаешь мне и после своей смерти. Где ты взял её, Драко?

— Повелитель, я уже говорил…

— Помолчи, Люциус. Я буду называть его так, пока не узнаю другого имени. Так где ты взял палочку, Драко?

— Нашёл.

— Интересные вещи теперь валяются под ногами. В наше время палочками не разбрасывались, правда, Люциус?

— Ш-ш-с-с-ш-ш!

— Он будет твоим, моя дорогая, но чуть позже. Дай мне тоже развлечься, последнее время жизнь стала так скучна… Ах, я вспомнил — есть простой способ выяснить, настоящий ты Драко Малфой или только выдаёшь себя за него. Подойди ко мне, Люциус. Дай руку… Да не эту, а ту, где Метка, ну? Драко Малфой, хозяин призывает тебя!

— М-м-м-м… ма-ма…

— Ну вот и решён вопрос идентификации личности…

— Пове…

— Ступефай!.. Полежи, Люциус, ты сейчас будешь только помехой.

— Отец!

— Испугался?.. Что ж, может быть, я и пощажу Люциуса, но только при условии, что ты расскажешь, как он тебя спас.

— Ш-ш-ш!

— Отец ничего не знал. Я сам… задумал побег и совершил его.

— Вот как? Сделаем вид, что я тебе поверил. В таком случае, какая нужда привела тебя обратно, Драко Малфой? Надеешься искупить кровью и вернуться в ряды?

— Ни за что! Просто… мне нет места в мире магглов, а в мире магов я слишком узнаваем.

— Логично. И ты решил погибнуть красиво, от руки своего Лорда? Что ж, не буду разочаровывать… А чем тебе мешает Нагини?

— Она… убила профессора Снейпа!

— Ш-ш-ш!

— Ты настолько был привязан к нему?

— Да!

— Мой Мерлин, какая преданность! Северус наверняка польщён, где бы он сейчас ни был… Что ж, мальчик, я считаю, тебе пора к нему — твой профессор вот уже девятнадцать дней напрасно ждёт тебя.

— Отец… Что будет с отцом?

— Ничего особенного. По большому счёту, даже неважно, сам ты сбежал или Люциус тебе помог. Обливиэйт — и он будет продолжать отлично служить мне, вместе со всеми своими галлеонами. А саркофаг, над которым он оплакивает сына, у него уже есть — очень удачно. Приятно было пообщаться, покойничек. Авада…

— А ещё с одним покойником пообщаться желания нет?

— Гарри Поттер?.. Жалкая попытка меня запугать. Я не суеверен, и мне ничего не стоит убить его в третий раз, кто бы ты ни был.

— Ты знаешь, кто я, Том Риддл. Ты сам назвал моё имя.

— Ш-ш-ш!

— Я назвал имя того, в чьём облике ты пришёл ко мне.

— Это мой естественный облик.

— Неправда. Гарри Поттер мёртв.

— Тринадцать лет весь мир думал о тебе так же, Том. А ведь всё просто: кость отца, плоть слуги, кровь врага… я запомнил рецепт.

— Для этого нужно убить, Поттер. А ты не способен убивать. Как и предатель Малфой. Вы оба ни на что не годны.

— А на что годен ты, Том? На убийства? Ты считаешь, в этом — суть великого мага?

— Смерть и бессмертие — две великие вещи. Они достойны великого мага.

— В таком случае, я знаком с ними не меньше, чем ты: две твоих Авады представили меня смерти, а бессмертие известно каждому в нашем мире — что маггловском, что магическом.

— Интересно. Почему же до сих пор о столь популярной вещи не уведомили меня? Мне бы не понадобились долгие годы поисков, трудов и экспериментов. Просвети о путях достижения, Гарри Поттер, сделай милость.

— Ш-ш-ш!

— Ах ты, хладнокровная гадина!

— Пожалуйста, мне не жалко. Бессмертие — в детях…

— Молодец, смешно.

— …и делах. Так что по второму пункту можешь уже считать себя бессмертным.

— Я и есть бессмертен! И дети и дела тут совершенно ни при чём. Как и фигуры речи. Я бессмертен по-настоящему. Физически.

— Ты смертен, Том. Как и все мы. И Драко вот-вот разберётся с твоим последним хоркруксом.

— Как бы Нагини не разобралась с ним. Я смотрю, не слишком много предателю удаётся сделать без палочки. Разве что пока довольно удачно играть в салки с моей змеёй. Но даже если каким-то непостижимым образом он справится с ней, после того, как я покончу с вами, у меня будет много времени, чтобы вновь обезопасить своё существование.

— Как ты самонадеян. Как ты уверен в своём могуществе, основанном всего-навсего на куске дерева. А ведь Бузинная палочка не признаёт в тебе хозяина, как ты ни старался, верно? Она не очень охотно тебе подчиняется. И я даже знаю, почему.

— Просвети же меня и в этом, Гарри Поттер. Повесели меня снова.

— Ш-ш-ш!

— Не ты её истинный хозяин. И не Дамблдор. И не Северус Снейп. Ты убил не того.

— А кто же?

— Я.

— Ха-ха-ха! Знаешь, даже жаль, что придётся отправить тебя к праотцам. Ты невероятно забавен. Жаль, нет возможности оставить тебя шутом при моём дворе.

— Смейся, пока можешь. Но лучше бы было, если бы ты раскаялся. Я видел, что с тобой будет после смерти. Поверь, ничего хорошего тебя не ждёт.

— Меня вообще не ждёт смерть. А вот тебя… Для тебя назначили свидание с ней шестнадцать лет назад, а ты всё медлишь. Стыдно заставлять женщину столько ждать. Нагини, надеюсь, ты размялась достаточно. Теперь убей предателя и можешь приступать к трапезе. Да и нам с мистером Поттером пора заканчивать комедию — действие становится скучноватым… Авада Кедавра!

— Экспелиармус!

— Ш-ш-ш!

* * *

— Драко! Драко, с тобой всё нормально?

— Кажется… Фу, убери с меня эту гадость!

— Вингардиум Левиоса!.. Как тебе удалось? Я думал, ты так до неё и не доберёшься.

— Я тоже так думал. Сфера была просто непрошибаемой. Но когда Лорд приказал, Нагини на меня кинулась, и для этого ей пришлось самой впустить меня в сферу действия Заклинания. Ну а тут уже просто — клык василиска в шею, и всё… Хотя несколько неприятных секунд я, безусловно, пережил… Как ты?

— В совершеннейшем порядке. Чего не скажешь о Волдеморте.

— Гарри… ты сделал это?

— Похоже на то.

— Лорд мёртв?

— Мертвее не бывает.

— Гарри, ты… Я должен тебя поцеловать. Иди сюда!.. Я, конечно, грязный, и ещё слизь тут всякая с твари натекла…

— Плевать. В салон красоты завтра сходишь, а для меня и такой сойдёшь.

— Правильно, сплавил мне грязную работу со змеёй — чтобы затмить мою небесную красоту, и я бы не так выигрышно смотрелся на твоём фо… мнямпф!

— …

— …

— Ты опять начинаешь много болтать. Успокойся, чумазый. Всё хорошо. Мы живы. Оба.

— Из суеверия я бы осторожно добавил «пока», Гарри.

— Аллохомора!

— Ну вот!

— Это там кто?

— Очевидно, друзья и родственники покойного жаждут к нам присоединиться… Так, отдай-ка мою палочку. Теперь у тебя есть более могущественная. Ты специально подсунул мне каштановую Хвоста? И как я не заметил…

— Нет. Просто перепутал. Они по длине почти одинаковые. Но в результате всё вышло к лучшему.

— Кроме того, что хвостовая меня не очень-то слушалась, и заклятья выходили весьма слабыми. Если бы не это — может, я завалил бы гадину с самого начала.

— Ага. А Волдеморт тут же завалил бы тебя, а не забавлялся, глядя на ваши игры в кошки-мышки. Вернее, в змеедогонялки.

— Аллохомора!

— Слушай, а когда ты успел стать хозяином Бузинной палочки? Это и правда она?

— Она самая… Там, понимаешь, сложная цепочка вышла: палочка принадлежала Гриндевальду, которого, ты в курсе, одолел наш директор. Дамблдор собирался умереть непобеждённым, а потому договорился со Снейпом, что, не сопротивляясь, получит от него Аваду. Таким образом палочка потеряет свою силу и станет бесполезна для Волдеморта. Но Тёмный Лорд ничего такого не знал, стащил палочку из гробницы директора, убил Снейпа и думал, что стал кум королю. Палочка же действительно сохранила силу, но лишь потому, что план Дамблдора дал сбой: больного директора успели разоружить ещё до того, как появился Снейп.

— То есть ты хочешь сказать… Чёрт возьми, Бузинная палочка могла подчиняться мне?

— Аллохомора!

— Ага. Только тебя победил я, причём дважды. А взявший верх над последним владельцем становится новым хозяином палочки. В первый раз в Малфой-мэноре я только подобрал палочку из боярышника — помнишь, люстра рухнула, и она у тебя вылетела из руки? — так что тут ещё могли быть сомнения. Но во второй раз сегодня утром всё произошло по правилам — я тебя разоружил.

— Ах ты, блин! Кто из нас тут слизеринец? Проводить такие витиеватые комбинации…

— Да ничего я не проводил. Само всё вышло.

— …У меня нет слов, Гарри. Ты неподражаемый раздолбай невероятной везучести!

— Столько комплиментов — и все мне?

— Я, знаешь ли, не привык экономить.

— Аллохомора!

— Вот упорные. Так ведь и правда ворвутся — петли не выдержат… Приведём отца в чувство? Он нам пригодится.

— Тебе виднее, Драко. Это же ты специалист по далеко идущим планам.

— Не специалист. Скорее, нерадивый ученик. Специалист вот, на полу лежит. Заметь — живой. У меня очень умный отец.

— Пустите! Я без всякого заклинания эту дверь сейчас сломаю! Бум! Бум! Бум!

— Фините инкантатем! Энервейт!

— Драко! Ты жив? Слава Мерлину!

— И не только я. А вот Лорду не повезло…

— …Надо сказать, не особенно эстетическое зрелище. Он и при последней жизни не был красавцем, но теперь совсем неприятно выглядит… Я должен поблагодарить вас, мистер Поттер.

— Пожалуйста. Обращайтесь.

— Аллохомора!

— Бум! Бум! Бум!

— По-моему, нам пора занимать оборонительную позицию.

— Да, сейчас тут будет горячо. Надо продержаться хотя бы пару минут, мистер Малфой, пока сюда доберутся мои друзья.

— И Нарцисса.

— Мама! Здорово!

— Аллохомора!

— Бум! Бум! Бум!

— Да, Гарри, Ограждающее уже можно убрать. Иначе как мы будем драться?

— Фините инкантатем!

— Бум! Бум! Бум!

— Горжусь нашими дверями, отец. Очень крепкие.

— В Малфой-мэноре нет места слабым.

* * *

— Все?

— Похоже, все. По крайней мере, кто был в замке.

— Рон, Ли, Невилл, Полумна, Симус, Билл, предлагаю всё же ещё раз пройтись по поместью, посмотреть.

— Неплохая идея, Гермиона.

— Могу я вас проводить?

— Было бы здорово, миссис Малфой. Вы сегодня классно сражались!

— Благодарю, мистер… э-э-э…

— Финниган, миссис Малфой.

— Благодарю, мистер Финниган. Но это, скорее, комплимент, а не истина — нельзя сказать, чтобы мне пришлось по-настоящему сражаться.

— Да, даже неинтересно — сопротивлялся мало кто…

— Похоже, Лорд их порядком достал…

— Мама, не могу оставить вас наедине со столь галантными гриффиндорцами.

— Опасаешься за мою репутацию?

— Именно.

— Тогда пойдём с нами, Драко.

— Уже иду, милая Гермиона.

— Хлоп! Хозяин Люциус! Поместье окружают авроры.

— Вовремя, ничего не скажешь.

— Гарри, смотри, кто со мной!

— Кингсли! Ты как сюда попал?

— Деннис провёл.

— Мне Гермиона велела дежурить у западных ворот, сказала, надо за ними присматривать, раз тут путь открыт. Я драться хотел, а она!..

— И правильно сделала, Деннис. Ты ещё несовершеннолетний.

— Но я всё равно одного заступефаил!

— Каким образом?

— Обыкновенным, Джордж. Я же тоже на занятия АД ходил, я умею!

— В смысле — разве кто-то успел уйти?

— Двое. Одного я заклинанием достал, а второй тогда в меня запустил, я тогда спрятался за дерево, оттуда по нему Петрификусом, но промахнулся, а он тогда бац — и аппарировал. А потом гляжу — авроры появились. Гермиона мне схему-то оставила же, как пробраться, вот мы с мистером Шеклболтом и пошли.

— Мистер Малфой, можно вас на пару слов?

— Конечно, мистер Шеклболт. Вы, наверное, хотите, чтобы я разрешил вашим сотрудникам проход на территорию?

— Верно. А заодно мне нужен и ты, Гарри. Объясни, пожалуйста, что тут произошло.

— Волдеморта больше нет, вот что произошло, мистер Шеклболт!

— Уважаемый мистер Криви, я вам благодарен за помощь, но сейчас мне бы хотелось поговорить с названными господами.

— Как будто я всё не знаю!

— Знаешь, Деннис, знаешь. Ты всегда всё знаешь.

— И нечего смеяться, Джордж… Джордж, а ты скольких завалил?

— Вон видишь троих в кучке? И ещё четвертого у стены?

— Вижу!

— Так это всё не я.

— Блин, Джордж!

* * *

— Есть ли среди ваших пострадавшие?

— Незначительные ушибы, пара-тройка несерьёзных проклятий… Такое ощущение, что Пожиратели только для проформы сопротивлялись. Много было бессловесных — так они вообще очень быстро застыли. Их бы в Мунго — проверить, не нанесло ли вред длительное применение Империуса…

— Разумеется, Гарри, сделаем. Заодно и проверим, нет ли среди них симулянтов. У нас теперь есть способы, не то что шестнадцать с половиной лет назад…

— Это намёк?

— Пока нет, мистер Малфой.

— Кингсли, не надо. Малфои действительно мне сильно помогли.

— Ну что ж... Сейчас разберёмся со всем этим хаосом, и вы, мистер Малфой, и члены вашей семьи как хозяева дома, и ты, Гарри, вместе с доверенными друзьями будете мне нужны для составления протокола. Придётся проследовать в аврорат.

— Надо — значит, проследуем.

— Потери среди Пожирателей?

— Убита только Беллатрикс Лестрейндж — собственной Бомбардой попала в несущую конструкцию, обвалила мне стену, и сама же под обломки и угодила. Драко еле успел над мисс Грейнджер щит поставить. Остальные живы, но без мелких повреждений не обошлось.

— Гарри, ты как?

— Со мной всё в порядке, Кингсли. Устал просто. И вчерашнюю ночь не спал.

— Почему ты не сообщил мне о своих планах?!

— В Министерстве слишком вероятна утечка информации. И потом — ты же возглавляешь отдел, ты бы не смог бросить своих людей, а им до окончательной победы доверять было опасно: откуда мы знаем, может, кто-то из них находился под контролем Пожирателей?..

— Мистер Шеклболт, я правильно понял — вы заберёте преступников из моего имения? Только не разочаровывайте меня! Я совсем не хочу их тут хранить!

— Ну, в Малфой-мэноре больше места, чем в камерах предварительного заключения при аврорате…

— Поттер! Вы не говорили мне, что мой дом будет преобразован в тюрьму!

— Конечно, мы всех заберём, мистер Малфой, не волнуйтесь. Я пошутил.

— Неудачно. Было бы обидно погибнуть от сердечного приступа разу после того, как впервые за долгое время стал свободным… Да, пока не забыл: в моих подвалах обретаются ещё семеро пленных, присланных мистером Поттером ранее — Фенрир Сивый, Рабастан Лестрейндж и пять бессловесных — их имён не знаю, мы как-то так и не удосужились познакомиться.

— Учту.

— Кингсли, а как ты узнал?

— Ко мне прибежал Артур. Перси не смог его отыскать, оставил записку. Как только Артур её нашёл — сразу решил, что моё участие не помешает.

— Иногда Уизли даже бывают полезны.

— Впервые слышу от вас комплимент семье Уизли, мистер Малфой.

— Боюсь, мне придётся пересмотреть многие свои взгляды, мистер Поттер. Надеюсь вас ещё не раз удивить.

— Порадовать, мистер Малфой. Я оптимист.

— Заметно… Так что, мистер Шеклболт, займёмся вопросом доступа на территорию?

— Да, пожалуйста.

* * *

— О Ме-е-ерлин мой! Как тяжело, однако, быть победителями.

— Устал?

— Не то слово.

— Шёл бы с остальными, чего остался?

— Должен же был кто-то поддерживать тебя морально до самого конца, Поттер. Бюрократы — те ещё кровопийцы. Наших пленников просто рассовали по камерам — и можно спать сколько влезет, а нас пропустили через все круги ада. Особенно тебя.

— Ну подумаешь — десяток раз рассказал одно и то же разным людям. Ты же сам видишь — в Министерстве чёрт те что творится. Бессловесных и там оказалось немало. А ведь если один чиновник перестал функционировать — считай, вся машина тормозит. Тут же не один — десятки…

— Так, я не понял: ты сочувствуешь министерским? Вместо того чтобы проклинать их на чём свет стоит за то, что тебя столько времени мурыжили в аврорате?

— Драко, они просто делают свою работу. Кингсли ни за что не стал бы зря нас туда-сюда таскать, если бы не необходимость.

— В общем, в результате я едва держусь на ногах. Не знаю как ты, а я бы сейчас завалился спать… на недельку.

— В одиночестве?

— Твои хитрые ухмылки заставляют меня желать невозможного.

— Да? И чего именно?

— Проспать эту неделю, прижимая тебя к себе. Чтобы не сбежал.

— И всё? Просто спать?

— Денька через три посмотрим.

— Ну вот. А обещал-то, обещал!

— Не отказываюсь ни от одного из своих обещаний. Но только не сейчас. Я правда как варёный, Гарри. Видно, избыток адреналина в крови теперь сказывается полной потерей сил.

— Честно сказать, я тоже еле жив. Пойдём ко мне? Переоденемся, примем душ — и в кровать. Как идея?

— Звучит весьма соблазнительно… Гарри?

— М-м?

— Ведь мы его правда достали, да? Всё кончилось?

— Да, Драко. Кончилось.

— Ты не представляешь, как я рад. Но не проси устроить победные пляски — я свалюсь на первом же па.

— Я тоже рад, Драко. Пошли?

— Угу. Вместе?

— Вместе. Хлоп!

* * *

— Хлоп!

— Вж-жик! Целы?

— Целы, миссис Блэк. Завещание не понадобилось.

— Добрый вечер, бабушка. И умоляю — не спрашивайте нас ни о чём, а? Я вам потом всё расскажу, ладно? А сейчас — спа-а-а-ать!

— Хлоп!

— С-северус С-снейп?

— Авада Кедавра! Сектусемпра!

— Петрификус Тоталус!.. Драко? Драко!..

— …

— О Господи! Драко!!!

— Бандиман сожри мой портрет! Поттер! Чего ты его трясёшь? Вставай и аппарируй в больницу — смотри сколько крови!

— Миссис Блэк, я в Святого Мунго, придут Рон с Гермионой — пусть разберутся с типом в углу! Хлоп!

— Как это случилось, Гарри? Кажется, вы немного пришли в себя после слов доктора Хеалт? Теперь вы сможете рассказать?

— Я виноват, миссис Малфой. Я и не подумал проверить, кто именно из Пожирателей ушёл из вашего имения. А Яксли по недоразумению имел доступ в мой дом. Я знал, что Заклятие Доверия нарушено, и друзья мои знали, но я… я забыл. И не ожидал. И мы оба так устали, когда аппарировали на Гриммо… Мне очень жаль.

— Яксли вас уже ждал там?

— Нет, появился сразу после нас… Наверное, он под дверью подслушивал, ожидая нашего прихода. Драко меня сразу заслонил, а тут — Авада… Я сначала думал — всё, а оказалось, нас спас пыльный призрак.

— Кто?

— Грюм поставил в особняке защиту — пыльного призрака. Если впервые приходишь в дом — он активизируется. Яксли не разобрался, что это — и Авада досталась мнимому Дамблдору. Он и правда жутковат, конечно… А на Драко пришлась Сектусемпра. Прав он был — это его проклятье…

— Гарри, вы же слышали — колдомедики говорят, всё будет в порядке.

— Всё равно я виноват… Трое суток уже. Снейп бы за сутки его на ноги поставил…

— К сожалению, не все могут то, что мог Северус.

— Если бы я знал то заклинание, которым он тогда вылечил…

— Гарри, «бы» — не та частица, которая может помочь. Будем исходить из того, что есть. Осталось совсем недолго, и он очнётся, вы же сами слышали. И вам не помешает всё-таки поспать — вы эти дни почти не отходите от него. На то, как вы, скрючившись, дремлете в кресле, я уже смотреть не могу.

— У меня такое чувство, как будто ему легче, когда я рядом.

— Жизнь Драко теперь вне опасности, Гарри. И, думаю, вы ему понадобитесь, как только он придёт в себя. Будет гораздо лучше, если к этому моменту вы перестанете напоминать живой труп. С ним сейчас Люциус, Гарри. Давайте попросим врачей выделить вам место в соседней палате, и вы отдохнёте?

— Если можно, миссис Малфой. Я бы не хотел уходить далеко…

* * *

— Драко…

— Отец? Я… в больнице, да?

— Да, сын. Как ты себя чувствуешь?

— Как придурок, которого избили и которого ещё и тошнит.

— Ничего, главное — ты жив.

— Да, ничего. А… Гарри?

— Тоже жив. И весьма. Спит в соседней палате. Нарцисса еле уговорила… Скажи мне, сын, для чего ты устроил такую глупость? Решил проверить, не передаётся ли иммунитет к Аваде половым путём?

— Я ничего не устраивал. Всё получилось само. И быстро. Он поднял палочку, я почему-то шагнул навстречу — ну и… всё. Извините, отец. Я знаю, вам с мамой тяжело было бы лишиться меня.

— Даже не начинай. Не хочу проходить через это ещё раз. Ты просто не представляешь, каково… Быть уверенным, что всё закончилось, и вдруг…

— Хорошо, молчу.

— …Тут для тебя Зелье Сна без Сновидений. Доктор Хеалт считает, тебе стоит ещё поспать.

— Ладно… Отец, вы не злитесь на Гарри?

— Почему я должен злиться на него? Он жил так всегда. Меня расстраивает, что несмотря на все свои уверения, ты оказался втянут в… Нет-нет, только не ври мне опять, что у вас исключительно деловые отношения! Поттер не стал бы проводить три дня у постели делового партнёра и поднимать на уши пол-Британии. Вспомни тот случай в конце вашего пятого курса — в каком виде тебя сняли с Хогвартс-экспресса? И пока тебя избавляли от всех последствий нападения Поттера и его шайки, он хотя бы раз осведомился о твоём здоровье?

— Тогда мы вовсе никем друг другу не были.

— Неважно. Если бы тогда он хотя бы прислал тебе письмо — я мог бы поверить, что Поттер действительно настолько совестлив, и кроме его благородных порывов, вас больше ничего не связывает. Но Нарцисса рассказывала мне — к тебе тогда за всё лето не прилетело ни от кого ни одной совы… Мне страшно за тебя, Драко. Это игра в одни кольца. Я не хочу для тебя такой судьбы.

— Папа… думаю, тут я должен решать сам, правда? И сейчас мне кажется — лучше играть в одни кольца, чем не играть никак. Пусть мне будет больно, но я хочу испытать эту боль хотя бы однажды.

— Однажды? Тебе будет больно ещё не раз и не два. А ты можешь себе вообразить, что случится, когда он тебя бросит? Ведь он тебя бросит, можно не сомневаться.

— Я знаю, папа.

— Знаешь?

— Конечно. Не такой уж я идиот. Ему нужна заботливая мягкая жена, которая по вечерам встречала бы его с работы с готовым ужином. И ещё ему нужны дети. Он мечтал о таком всю жизнь. Разумеется, Гарри скоро отвернётся от меня и пойдёт дальше — к воплощению своей мечты. Он упорный, он добьётся того, чего всегда желал. И я тоже пойду дальше, поскольку не смогу мириться с тем, что он каждый день рискует жизнью. А ещё мне тоже хочется, чтобы в Малфой-мэнор снова звенел детский голос, хотя бы один, и разбивались старинные вазы… Но пока Гарри смотрит на меня… я не буду отворачиваться.

— Что ж… это и правда твоя жизнь, Драко. Боюсь, нам с мамой остаётся только вздохнуть и сказать: помни о том, что мы у тебя есть. Всегда. Что бы ни случилось.

— Я помню, отец.

— А теперь пей своё зелье и спи до завтра.

— …Спасибо.

— Удивительное дело: отправь Малфоя в бой безоружным, и он каким-то немыслимым способом победит всех, включая Тёмного Лорда и собственного отца.

— Приходится выкручиваться, если ты слабак и не в состоянии поднять палочку даже на маггла.

— Спи, великовозрастное дитя моё… И, кстати, примешь в подарок ту квартиру? Цены на недвижимость у магглов всё равно сейчас упали…

— Ты проснулся!

— Проснулся. Вижу, ты тоже.

— Да. Я вчера не хотел уходить, но твоя мама…

— С моей мамой лучше не спорить, Гарри. Как ты?

— Нормально. А ты?

— Гораздо лучше, чем вчера.

— …Драко… Дра-ко…

— Ты сломаешь мне пальцы… гриффиндурок.

— Прости. Прости меня, Драко!

— Ни за что! Я тебя никогда не прощу, даже не проси, Поттер. Из-за тебя я чуть не умер…

— Драко, я…

— …девственником!

— Что?!

— Не таращи на меня свои зелёные глазищи. Из-за тебя, моралист хренов, я едва не отправился на тот свет, так ни разу и не трахнувшись. Только подумай — как бы я смотрел в глаза своим славным предкам?!

— Э-э-э… Я… я исправлюсь.

— А я могу тебе верить?

— Да господи боже мой, ты только выздоравливай скорей, и я… и я… Я едва не сдох здесь, перед твоей кроватью, когда они сказали, что из-за повреждения яремной вены ты можешь в любую минуту… Ох, я чуть не бросился воскрешать Снейпа, я… я вытряс душу из Магконагалл, чтобы она отдала мне портреты из директорского кабинета, я заставил этих напыщенных колдомедиков слушать, что говорят Дамблдор и Снейп, я… я тысячу раз пожалел, что так плохо разбираюсь в зельях, потому что тогда смог бы сварить что-то существеннее кроветворных и заживляющих, которыми только поддерживали в тебе жизнь… я думал… чего только я не думал!

— Поттер, ты же не собираешься разнюниться прямо перед моим скорбным ложем, когда в палату может зайти кто угодно, а? Гарри…

— Я испугался до чёртиков, Драко. Кажется, даже самому умирать было не так страшно. Стоило подумать, что всё, уже никогда… что я снова один, а ты… Если бы твоё сердце замолчало — наверное, моё замолчало бы тоже. Я то и дело слушал — оно билось. И я верил…

— Гарри, я же говорил тебе — если чистокровного волшебника не убить сразу, эта зараза выкарабкается.

— …А ещё я, кажется, понял — помнишь, я спросил, что изменило тебя, а ты ответил: моя смерть…

— Тш-ш-ш, не сейчас. Ещё не сейчас. Мы поговорим позже, ладно? Когда вернёмся домой.

— Вместе?

— Непременно.

— Ты очень вовремя, Гарри. Я как раз читаю заметку про тебя.

— Откуда у тебя «Пророк»?

— Отец позаботился. Мне тут скучно, и я вспомнил, что несколько отстал от общественной жизни. А вдруг со времени моей кончины произошли какие-то беспрецедентные изменения в мире моды? Восстану, так сказать, из мира мёртвых, а моя мантия уже устарела. Не комильфо. Вот и попросил свежую прессу. А тут такое!.. Садись, я зачитаю избранные места.

— Лучше не надо. Наверное.

— Да ты не стесняйся. Между прочим, Деннис Криви написал. «Записки очевидца» называется. Насколько я в курсе, он очевидствовал только на границе моих наследных владений, но молодого человека сей факт как-то не смутил. В конце концов, он ведь сразу же заявил, что «всё знает»… Вот моё любимое: «…Юноше-Который-Выжил не пришлось даже произносить Смертельное Проклятье. Тёмный Лорд погиб от одного взгляда глаз цвета «Авада Кедавра». Так романти-и-ично!

— Драко! Прекрати сейчас же! Я прибью Денниса. И как он только умудрился в «Пророк» просочиться? «Придира» ещё туда-сюда, но центральная газета… И Скитер его не сожрала?

— Её бы после сожрал редактор. У Риты ведь материала не было, а тут очевидец… Ну чего ты злишься? Сам и виноват. Спрятался в Святого Мунго, а общественность желает знать подробности. Из друзей твоих, видно, связного слова не вытащишь, а Криви рад стараться… Ты подожди — через пару лет он книгу про тебя издаст — «Жизнь Гарри Поттера: Золотой Мальчик глазами соратника».

— Не издаст.

— Игра желваков на твоих скулах ничего не изменит. Смею напомнить, у нас демократия, Гарри. И каждый волен писать всё, что ему вздумается. А твой Криви — очень предприимчивый молодой человек, хоть и грязно… мгм… магглорожденный.

— Он не мой.

— Неважно. Главное — «Гарри Поттер в Хогвартсе и не только: золотые будни героя» будет стоять на книжных полках.

— А ты наверняка пойдёшь к нему в сочинители названий?

— Вот ещё! Мои таланты гораздо шире. Подумаешь — придумать «Звезда Гарри Поттера: противостояние и победа». Я сам могу написать нечто эксклюзивное. Скажем, «В постели с врагом: дон-жуанский список Гарри Поттера».

— Короткий получится список.

— Не страшно. Тебе ещё даже восемнадцати нет, жизнь длинная, пополнишь. Я подожду.

— Драко… А как насчёт того, чтобы приступить к сбору материала для книги?

— Прямо сейчас? В скучных и общедоступных больничных интерьерах?

— Зачем же? Разве я тебе не сказал? Сейчас разговаривал с доктором Хеалт — он готовит тебя к выписке.

— Ах ты ж… прожигатель золотых будней! И ты молчал?!

— Эй, ты чего вскочил? Он же ещё только документы оформляет.

— А мне надо оформить себя к выходу. И собраться. Поможешь?

— Упаковать твои тридцать три геля, пять расчёсок, восемнадцать шампуней и пятьдесят шесть мантий?.. С удовольствием.

— Не забудь ещё сто одиннадцать запонок на прикроватной тумбочке.

— Почему сто одиннадцать?

— Сто двенадцатая потерялась. А, может, её медиведьмы утащили на память обо мне, точно не знаю.

* * *

— Спасибо вам большое, доктор. Было приятно познакомиться, хотя я, конечно, предпочёл бы сделать это при других обстоятельствах.

— И от меня тоже спасибо… Пойдём уже, Драко, а? Давай руку. До свидания! Хлоп!

* * *

— Хлоп!

— А тут ничего не изменилось. Только пыли стало больше… И почему заляпано моё зеркало? Тергео!

— Да уж, кто куда, а Малфой сразу к зеркалу.

— Брось сумку где-нибудь в районе шкафа, потом разберу… М-да, теперь мне придётся носить мантии с высоким воротом. Ну и рубашки, разумеется, с ним же — в тех случаях, когда я буду жить здесь.

— Не так уж уродлив твой шрам.

— Напротив, Гарри, я опасаюсь наплыва романтичных сочувствующих барышень с их навязчивым вниманием. Ты же будешь ревновать!

— Я не… ну и буду, подумаешь! Чего ты улыбаешься?

— Приятно тебя видеть.

— Ты на меня кучу дней смотрел в больнице — не надоело ещё?

— Любоваться на тебя никогда не надоедает.

— Я не девица, чтобы мной любоваться.

— Да ты, никак, стесняешься, Поттер? Какая прелесть! Послушай, как же ты будешь позировать для картины в жанре ню, если даже одетый краснеешь под моим взглядом?

— Позировать для картины?

— Ну да. Я обещал её нарисовать, а обещания надо выполнять. Должен же я видеть натуру.

— Так мы собираемся устроить художественный сеанс? А я-то надеялся…

— Понимаешь… в любом случае первый этап будет одинаковым.

— ?

— Придётся снять мешающие процессу тряпки… И очки не забудь — не полезешь же ты в них в постель…

* * *

— Дра-а-ако… если ты ещё раз… там… сделаешь так… я кончу. О-о-о!

— Не переживай. Так и задумывалось.

— А как же… а-а-ах!..

— Вот так вот…

— ...Давай помогу.

— Мне… недолго… оста-алось… да, здесь… аргх… мнямпф…

* * *

[center]

— Драко?

— М-м?

— Ты спишь?

— Ни в коем случае.

— Ты меня больше не хочешь?

— …Странно слышать, учитывая, чем мы только что с тобой занимались.

— Да, но… ты же меня не взял.

— Взял. Пальцами.

— После недели в Святого Мунго, когда тебя можно было только держать за руку, мне казалось, едва мы переступим порог спальни…

— Вот именно — вместе мы не были даже больше недели. Полагаешь, нам удалось бы сдержаться и не кончить раньше времени?

— О, я и не подумал… Просто ты уверял, будто не простишь меня за то, что чуть не отправился на тот свет невинным, а сам…

— Не волнуйся, в ближайшие пятнадцать минут я помирать не собираюсь. Так что можешь провести это время в прощании со своей девственностью, Гарри. Надеюсь, ты не будешь по ней скучать?

— С тобой — вряд ли.

— Ну, я постараюсь… оправдать и всё такое.

— Драко, слушай… а нам не грозит опять какой-нибудь визит твоего отца? Что-то мне совсем не улыбается в самый ответственный момент оказаться пред светлым взором Люциуса Малфоя.

— Не сомневаюсь, после такого зрелища он тоже заведёт себе специальный думосбор. Папа умеет ценить особенные моменты.

— Драко! Я серьёзно!

— Нет, не грозит. Он больше не может аппарировать сюда без моего разрешения. Никто не может.

— Почему?

— Теперь эта квартира — моя собственность, я её полный хозяин и сам решаю, кто и когда ко мне может прийти. Отец мне её подарил. Вчера только документы принёс. Ну и я тут же активировал чары.

— Да? И в честь чего же такой подарок?

— Вообще-то, мне исполнилось восемнадцать.

— Оу! И когда?

— В день смерти нашего славного Лорда и моего бесславного ранения.

— Вот чёрт!

— И я про то же: теперь даже второе рождение придётся праздновать вместе с первым, а я так надеялся на дополнительную кучу подарков… С другой стороны, есть и свои плюсы: теперь в день моего появления на свет вся Британия будет пускать фейерверки и вопить «Да здравствует!..». Правда, имя будут произносить при этом твоё. Придётся либо терпеть, либо закрывать уши. В конце концов, не бывает всего и сразу.

— А я… у меня нет для тебя подарка, Драко.

— Зато есть ты сам… юноша с глазами цвета «Авада Кедавра».

— Акваменти.

— Инсендио.

— Обливиэйт.

— Тергео.

— Окулюс репаро.

— Ты выучил новое заклинание.

— Нет, вспомнил старое. Кроме того, строго говоря, его надо считать заклинанием на «р». Я смошенничал.

— Гарри… почему на тебе опять очки? Как-то неловко было спрашивать…

— Ну, оказалось, то заклятие по корректировке зрения, которое отыскала Гермиона — помнишь, я рассказывал? — одноразовое. Если оно по каким-то причинам перестаёт действовать, второй раз его уже не применишь. Я когда с тобой в больницу аппарировал — оно и слетело, в самый неподходящий момент, и я стою посреди коридора, с тобой на руках, весь в крови, ни черта не вижу — всё расплывается, и ору. По-моему, они меня сначала вообще за сумасшедшего приняли… Но потом ничего, разобрались…

— И всё, да? Больше зрение не восстановилось?

— Не-а. Меня тот же доктор Хеалт осматривал потом — всё равно, мол, вы, мистер Поттер, под рукой торчите — давайте я вас обследую?.. В общем, он считает, всё из-за сильных эмоций. Если бы я… да неважно, в сущности. И в очках похожу. В конце концов, буду оправдывать исторически сложившийся образ. Думаю, приди я вчера в Министерство без очков — народ разочаровался бы.

— Ты был вчера в Министерстве?

— А как же? Как ты и предсказывал — начались официальные визиты и приглашения… Вчера временно исполняющий обязанности министра магии Кингсли Шеклболт прилюдно жал мне руку и позировал на камеру… Так что спасибо за костюм. Действительно пригодился.

— Не за что.

— Мантия к нему замечательно подходит. Со змеёй на плече. Так что можешь считать — и ты там со мной был.

— С драконом.

— Всё равно.

— Гарри… а другие заклинания? Неужели больше ничего нет?

— Есть ещё два, но они в моём случае не в состоянии поправить дело — слишком слабые. Надо было сначала их использовать, а потом, если они сойдут на нет, Гермионино, но кто же знал… Да ты не расстраивайся — когда ты рядом, я тебя и так прекрасно вижу. А уж как я хорошо чувствую, что пятнадцать минут прошли!..

— Предупреждал меня папа: не связывайся с гриффиндорцем, пустишь его в свою кровать, так он тебя не только к победе Светлых Сил приведёт, но и к подвигам в постели побудит.

— Скажем прямо, проснулось у тебя всё само, и будить не пришлось, так что совместно подвигаться нам совсем не повредит. Мнямпф!

[center]

* * *

— Если нервничаешь, скажи сейчас.

— Немного. Но в первый раз все нервничают, разве нет?

— Гарри, теперь нам совершенно некуда торопиться. Мы можем как обычно…

— Нет уж. Я хочу больше, чем обычно. Может, ты просто недостаточно меня завёл?

— Ах так?! Что ж, вызов моему самолюбию брошен.

— Какое… у тебя… непомерное… самолюбие.

— Угу.

— М-м-м… приятно… да, хорошо… ох! А тут и вовсе… боже, сколько энтузиазма!.. Ах!

— Мне надо… найти ключик…

— Ка-акой клю-учик, ох?

— Которым тебя заводят.

— М-м-м… ты такой… офиги… офигительный искатель, Драко… ах… Поищи в этом месте ещё раз, пожа-алуйста…

* * *

— О-о-о!

— Всё… нормально?

— Да-а-а… Я мечтал… чтобы ты снова… там… языком… а-ах… м-м-м…

— Мечты сбываются, и к ним прилагаются бо… бонусы… как ощущения?

— Двигай!

— Какой ты нетерпеливый, Гарри.

— Жажду новых… ах… ощущений. Пальцами уже… бы-ыло.

— Сейчас получишь свои ощу… щения.

— Ох!.. Какой большой клю-учик.

— Не такой уж большой. Подожди, не дёргайся…

— Мне кажется, замочек ма… маловат.

— Не бойся, я ме-е-едленно…

— Блин! А, может… лучше наоборот — побыстрее?

— Считаешь?

— Точно не зна-аю, но… О-ох! Ты уже… весь там?

— Да, Гарри.

— Подожди чуть-чуть…

— Жду.

— …Думаю, уже можно.

— …

— …

— Ну и… как?

— Странно.

— …А теперь?

— Тоже… Мне как будто… чего-то не хватает… Эй, ты куда?

— Перевернись.

— Зачем?

— Сделаем, как ты хотел — лицом к лицу.

— Хорошо… Драко? Поцелуй меня.

— Непременно.

— …

— …

— Давай!

— …

— Так гораздо… гораздо… лучше.

— Уже можно двигаться?

— Нужно.

— Ты такой… потрясающий, Гарри… Я долго… не продержусь.

— Тогда… тогда… О-о! Вот так, да! Ещё!

— Ох, Гар-ри…

— Дра-ако-о…

* * *

— Тергео. Ну как, есть что слить в думосбор?

— У-у, ещё как! Хотя технику не мешает доработать... Драко?

— М-м?

— Это было… хорошо.

— Мне тоже понравилось.

— Мы же… повторим, правда?

— Само собой, Гарри. У нас ещё осталась масса неразведанных горизонтов.

— В частности, где небо и земля меняются местами?

— Точно… А-а-а!

— Ты зеваешь в качестве намёка?

— Нет, в качестве прямого предложения поспать… Спасибо за подарок, Гарри. Он замечательный.

— Обращайся.

— Да уж не премину… Там… ничего не болит?

— Ну как сказать… Терпимо… Не переживай, всё будет нормально.

— Хорошо.

— Хе-хе, а кровать-то мы так и не расширили.

— А я уже привык, что ты спишь больше на мне, чем на ней.

— Да? Ну тогда я не буду стесняться.

— Нет уж, ты немножко стесняйся, а то меня раздавишь.

— Я лёгкий.

— Но самый сильный.

— Хм?

— Волшебник, я имею в виду.

— Судя по тону, ты опять что-то процитировал, но у меня глаза слипаются и голова плохо соображает. Можно, я завтра опознаю источник?

— Можно его вообще не опознавать. Спи, звезда золотых будней.

— Я… всё… слы…

— Конечно же, ты всё слышишь, герой… моего романа.

— М-м-м… доброе утро?

— Доброе, Гарри. С тобой всё хорошо?

— Да. А почему ты спрашиваешь?

— Особенно меня волнует место, откуда растут ноги.

— А-а. Ну, я чувствую, что у меня есть задница.

— В смысле?

— В самом прямом. Обычно как-то не чувствуешь отдельные части своего тела, пока не задумаешься о них. А вот сегодня я свой зад чувствую.

— Полечить?

— Не надо. Но я бы воздержался от утреннего повторения… Нет, там не болит. Может, саднит немного…

— …Ну и что тебе понадобилось от моих романтических шрамов?

— Ничего особенного, просто глажу. Неприятно?

— Пользуясь твоими словами — я чувствую, что они есть. Последние, я имею в виду.

— А старые?

— На ноге, когда дотрагиваешься, не очень приятно. А на груди уже совсем не ощущаются.

— Трижды угодить под Сектусемпру… нарочно не придумаешь.

— Это мои памятные знаки.

— Да?

— Первая — твоя, вторая — Беллы, и третья — от Лорда… ну не совсем от него, конечно, но у меня ощущение, как будто Яксли мне её передал взамен поблекшей Метки… Три человека, оставившие на мне свои знаки. Не находишь весьма символичным?

— Я не силён в символах. Я только знаю, что три раза рисковал тебя потерять.

— Ну, Британия рисковала потерять тебя ещё чаще. Оказалось, ты не желаешь теряться.

— Драко?

— М-м?

— Ты обещал рассказать. Про мою смерть.

— Похоже, ты не отстанешь, да?

— Мне нужно услышать.

— Ты в курсе, что ты единственный человек, который заставляет меня выворачиваться наизнанку?

— Единственный?

— Ну, ещё отец, но там я выворачиваюсь по собственной воле.

— Драко… если всё так плохо, то не надо.

— Есть люди, ради которых стоит выворачиваться.

— А я?

— Если бы ты, по моему мнению, не стоил, я бы не стал.

— То есть ты расскажешь?

— Даже не знаю, как о таком рассказывать-то… Сначала — в Малфой-мэноре и в Выручай-комнате — у меня просто было ощущение, что дать тебе погибнуть будет неправильно. Но, собственно, и Дамблдор, и Чарити Бербидж… Мне казалось — я всего лишь не хочу, чтобы кто-то умирал. А когда в Хогвартсе я услышал, что Лорд тебя убил, а потом принесли твоё тело…

— Самый неприятный момент в моей биографии.

— Ты должен был быть. Ты был столпом этого мира. Ты был главным героем, который не умирает, что бы ни происходило в сказке. На тебя завязывались все нити, и как бы ни скручивалась жизнь, ты обязан был выкручиваться обратно — другого просто не было дано. В глубине души я свято верил: с тобой всё обойдётся. И вдруг… Трудно объяснить, Гарри… я почувствовал, будто мой мир рухнул. Словно я развалился на куски, и меня не стало… Это было страшно. Про то, что это ещё и странно, я не рассуждал — когда ты не существуешь как личность, о таком не думаешь… Но меня заставляли двигаться, совершать какие-то телодвижения, потащили к Лорду — доказывать свою лояльность, и я опять трясся перед ним, пока он издевался надо мной и родителями… В общем, меня побуждали действовать, и голове не оставалось ничего другого, как начать работать. Потому что если бы я не докопался, по какой причине так среагировал, то собрать себя обратно в нечто целое шансов не было…. И в конце концов я понял…

— Не молчи, ну? Что ты понял?

— Что ты — часть меня. Что я врос в тебя, сам не заметив как… Я уже говорил, Гарри: изначально у меня не было причин напрягаться. Я с рождения занимал определённое место под солнцем. Всё, чего люди добиваются годами и с огромными усилиями, было мне дано самим фактом рождения. Я принимал такое положение вещей как должное и пользовался им. А потом появился ты и нагло сбил мне всю установку: ты отказался дружить, ты стал самым юным ловцом, ты находил приключения на свою задницу и с достоинством выкарабкивался из них, не имея за спиной почти ничего.

— Иногда неплохо и развенчать стереотипы.

— Ты жил какой-то особой интересной жизнью, и в этой жизни мне не было места, несмотря на желание в ней поучаствовать. Ты всегда был лучше, мудрее, благороднее, тобой то восхищались, то проклинали. Ты всегда был моим вечным вызовом. Тем, что раздражало, побуждало, стимулировало, тащило за собой… И я понял, Гарри. Всем, что я достиг самостоятельно, я обязан тебе. Тот же квиддич: пусть я был в нём вечным вторым, но если бы не ты — я бы вообще не стал прыгать выше головы, предоставив другим расшибаться в лепёшку на поле. Летать я умею и люблю, да, и попасть в команду — это был вопрос престижа. Но, честно признаться, раньше фанатичные игроки в квиддич казались мне сборищем самоубийц-идиотов, и я бы на самом деле ничуть не расстроился, если бы не попал в команду. Однако ты был там — и меня заело, и я рванул туда тоже, и тренировался как проклятый, и имел вполне реальный шанс стать ловцом номер один в школе. Кроме как тебе, я не уступил снитч никому, ни разу…

— Тебе всегда давалось зельеварение…

— Зелья? Может быть. Но увлёкся бы я ими, если бы это не был шанс пригномить тебя? Вряд ли… И так во всём, понимаешь? Куда ни глянь — везде был ты. Только из-за тебя я стремился и добивался чего-то собственными усилиями. Если бы ты, а не Грейнджер, был лучшим учеником школы — не сомневаюсь, что я проявлял бы гораздо больше усердия в постижении наук. Гермиона меня всё же не настолько стимулировала, чтобы пытаться её переплюнуть. Тут я мог быть вторым, третьим, пятым, и меня оно не сильно трогало — так, лишь слегка пощипывало.

— Гермиона бы огорчилась, если бы ты её обогнал.

— Ей ничего не грозило, пока от неё отставал ты. Главное — оказаться впереди тебя, а то, что это место позади грязно… магглорожденной девчонки — дело десятое. Всю школьную жизнь я видел только тебя — вживую или мысленно. То мстил тебе, то издевался, то превосходил, то злился, пытаясь догнать… Да всё тот же пример: лошадей не люблю и боюсь, а к гиппогрифу полез, да ещё и выпендрился. Потому что Поттер это сделал, а как же я?.. И тогда, с хорьком, когда я пришёл на занятия на следующий день… Ну да, конечно, Грюму я не мог уступить, но определяющим опять-таки стало то, что ты всё видел. А раз так — я не мог позволить себе слабости, я должен был взглянуть тебе в глаза, чтобы ты больше не смел надо мной смеяться… Да меня тысячу раз подстёгивали подобные мысли: вот бы Поттер радовался, если бы увидел, как я трушу. И я кидался доказывать, что не трус…

— Драко… и я тысячи раз точно так же оглядывался на тебя. Ты тоже… держал меня в тонусе.

— Но ты не строил на этом свою жизнь. У тебя были другие вещи, за которые ты держался. А я вдруг понял, что у меня-то больше ничего нет, что я всё завязал на наше соперничество. И когда соперничать стало не с кем… Я словно провалился в глубокую тёмную яму. Потому что — зачем? Как теперь жить? На что опираться, если тебя больше нет?..

— Драко, перестань. Я здесь.

— Я знаю, Гарри. Ты просил рассказать — я рассказываю.

— У тебя такое лицо…

— Трудно возвращаться в то время. Эмоции зашкаливают… В общем, если бы по возвращении из школы меня не дёргали, я бы свернулся в клубочек и не двигался. По крайней мере, до тех пор, пока не нашёл новый фундамент для отстройки себя заново. Это были ужасные две недели, Гарри. Я пытался научиться жить без тебя. Хреново получалось… А потом отец предложил меня умертвить. Понятия не имею — увидел ли он, что со мной творится что-то совершенно ненормальное, или в любом случае пожалел бы сына-слабака… но я подумал: какая отличная открывается возможность забиться в нору — или зализать раны, или сдохнуть, тут уж как повезёт.

— А тут опять вмешался я?

— Угу. Не поверишь, в каком изначально я был ошеломлении.

— По тебе не скажешь. Пошлил, язвил и подкалывал — как, по-моему, никогда в жизни.

— Ты просто раньше со мной мало общался. Но вообще — оно само как-то. Наверное, так проявлялся шок.

— Да?

— У меня бывает: в стрессовых ситуациях просыпается неодолимое желание хохмить. Не всегда удачно, не всегда по делу, но я ничего не могу с ним поделать.

— Необычная реакция.

— Кто бы говорил о необычных реакциях…

— Не понял.

— Ну, знаешь ли, при всей своей зацикленности на тебе я никогда не планировал оказаться в одной постели с Гарри Поттером.

— Так уж и никогда? А как же фантазии о квиддичных игроках?

— Что за понимающая ухмылка вдруг нарисовалась на твоём лице? Решил и за собой признать подобный грешок?

— Ну было, было, чего там…

— Фантазии, Гарри, они фантазии и есть. Кроме того, там был не ты, а некий умозрительный образ с твоей внешностью.

— И в какую сторону отличается реальность — в худшую или в лучшую?

— В лучшую, Гарри. Реальность всегда гораздо лучше — её можно пощупать… Как ты смотришь на то, чтобы ещё раз убедиться в этом?

— Да я с самого пробуждения недоумеваю, отчего мы до сих пор даром теряем время?.. Мнямпф!

* * *

— Блин, теперь я в растерянности: чего мне хочется больше — ещё подремать или позавтракать?

— То есть сексуальный аппетит, занимавший первое место, удовлетворён?

— На время, Драко, на время.

— Ну, учитывая, что некоторое количество белка мы только что получили…

— Я бы предпочёл нечто более существенное и традиционное… если не возражаешь.

— Ладно, уговорил. Валяйся, а я в кухню.

— Драко?

— М-м?

— Раз твоему отцу теперь сюда нет доступа… как насчёт фантазии о переднике на голое тело?

— Гарри, ты меня удивляешь. И, вроде, это моя фантазия?

— Видимо, я заразился.

— Ладно, только для тебя, звезда золотых извращений.

— Доиздеваешься. Вот я посмеюсь, когда Деннис возьмётся за тебя и настрочит опус «Представитель Слизерина сразился с символом своего факультета».

— У Нагини нет шансов на фоне Тёмного Лорда, так что мне досужая слава не грозит, не надейся. Всё, что сможет выжать из Малфоев «Пророк» — это дать репортаж о судебном разбирательстве.

— Ты думаешь, оно будет?

— Обязательно. Уведомление отец уже получил.

— И когда?

— Через два дня… Не думай об этом, Гарри. Всё образуется.

— Я тоже пойду туда.

— Заметь — я тебя об этом не прошу.

— Знаю. Я сам… Ты, в конце концов, собираешься меня кормить? Обещал же!

— Уже ушёл… Дриппи!

— Хлоп! Да, мастер Драко? С возвращением!

— Спасибо… Ну-ка, давай вместе разбираться — как тут у нас с запасами, и что могут употребить в пищу два голодных волшебника?

* * *

— Какие у тебя на сегодня планы?

— Да, в сущности, не много: навестить родовое поместье Блэков, чтобы Кричер и дом не чувствовали себя брошенными, и всё. Ещё, конечно, надо послать письмо Гермионе и Рону, а то они обижаются. Я с ними не виделся эти дни. Пусть придут на Гриммо.

— Понятно… Не против, если я тоже вечером загляну на Гриммо?

— Нет, конечно.

— Хочу принести кое-что. И оставить, если ты разрешишь.

— Смотря что это будет.

— Ничего опасного.

— А всё-таки?

— Увидишь.

* * *

— Хлоп!

— Вж-жик!

— Добрый вечер, бабушка.

— Здравствуй, внучек. Живой?

— К вящему сожалению многих — да.

— Что это у тебя?

— Сейчас узнаете. Гарри!

— Драко, ты уже пришёл?.. Сейчас!.. Привет. Что ты принёс?

— Привет. Вот теперь смотрите… Надо только развернуть. И оно пыльное — ужас!

— Ничего, этому дому не привыкать к пыли… Ах! Это… Регулус?

— Мама!

— Да, бабушка. Я помнил, что когда-то видел его портрет в подвалах мэнора, и теперь вот нашёл. Кажется, ему тут лет десять.

— Мерлин Великий, Рег!.. Спасибо, Драко. Ты… ты…

— Только не плачьте, бабушка. Портрету не пристало, да и краски растекутся… Гарри, я могу его повесить где-нибудь здесь?

— Да, конечно. Вон на той стене… Миссис Блэк?

— А?.. Сейчас, Рег. Сейчас они тебя пристроят, и я обниму тебя… наконец-то.

— Я могу взамен получить от вас обещание, что вы станете более сдержанной на язык в присутствии моих гостей?

— О-о!.. Шантаж?

— Нет, взаимовыгодное сотрудничество. Вы общаетесь с сыном — я общаюсь с друзьями. В нормальных условиях.

— Хм-м… А если я нечаянно оговорюсь по привычке?

— Ну, в экстремальных случаях мы сделаем вид, будто ничего не заметили. Договорились?

— Договорились… Рег, иди к мамочке, ну скорее же!..

* * *

— Драко, а Сириуса там… не было?

— Был где-то. Но я подумал, что и бабушка с ним не слишком-то ладила, да и тебе, наверное, будет тяжело постоянно видеть его.

— Мне кажется, Вальбурге нужен Сириус… В крайнем случае, если они так и не поладят, я перенесу его портрет в другую комнату.

— А ты?

— Мне тоже нужно окончательно принять его смерть. Потому что, честно сказать, я всё ещё на что-то надеюсь. Ведь «Авада» тогда не прозвучала.

— Несерьёзный довод. К тебе «Аваду» пытались применить как минимум трижды. Так что и Смертельное проклятье не всегда убивает, и без него тоже можно погибнуть…

— Знаю, но где-то внутри ещё не всё успокоилось — ворочается… так что принеси портрет, ладно?

— Хорошо, я поищу.

— Да и Сириусу не повредит наладить отношения с семьёй.

— Зачем, Гарри? Никого из Блэков уже нет на свете. Они не семья. Они даже не призраки, которые «отпечатки души». Они — фантом. Мираж. Воспоминание. Не до конца занесённые песком реликвии, которые потомки держат «на память», время от времени стирая с них накопившуюся пыль.

— Я не могу относиться к ним так, как будто они вещи или как будто их нет, когда вот же они: разговаривают, смеются, плачут…

— …Ты совершеннейший маггл, Гарри. Тем тоже покажи разговаривающие картинки — и они будут верить, словно там всё по правде, а люди — живые.

— Есть уже такие картинки. «Кино» называются… Может, кстати, сходим как-нибудь?

— Не знаю. Если ты хочешь.

— С тобой — с удовольствием. На последние места.

— Те, которые, как ты говорил, для поцелуев?

— Ага… Только зачем ждать так долго? Целоваться мы можем и сейчас… и не только целоваться… Главное — наложить Заглушающие чары от не в меру любопытных портретов. Тем более, там теперь есть дети…

* * *

— Хлоп!

— Хлоп!

— Вж-жик! Опять! Опять! Началось проникновение отбросов в мой дом!.. Пардон, вырвалось.

— Что я слышу? Миссис Блэк, вы извиняетесь?

— Мама, кто это?

— Друзья нынешнего хозяина дома, Регулус. Гермиона Грейнджер и Рональд Уизли, если не ошибаюсь.

— Регулус? Это его портрет? Симпатичный мальчик… Откуда Гарри его только откопал? Здравствуй, Регулус.

— Здравствуйте, мисс Грейнджер. Меня откопал вовсе не Гарри.

— Рег, гязно.. мисс Грейнджер задала риторический вопрос самой себе — то есть такой, который не требует ответа.

— Кстати, Гарри дома, миссис Блэк?

— Дома, но не думаю, что он принимает.

— Что?!

— Когда у вас так отвисает челюсть, мистер Уизли, вы становитесь похожи на умственно неполноценного. Поэтому советую больше так не делать, если не хотите каждому встречному сразу явить свой истинный облик.

— Это что ещё за новости? Как такое вообще может быть: Гарри принимает или не принимает?

— Ну, судя по тому, что наверх он поднялся не один, а затем на комнату наложили Заглушающие чары — подозреваю, ваш друг не сильно обрадуется любому визиту.

— Не один? Заглушающие?!

— Всё верно. Вам кажется, повторением фраз можно изменить суть сказанного, мистер Уизли?

— Гермиона, мы должны сейчас же пойти туда! И всё выяснить!

— Э-э… не думаю, что это хорошая идея, Рон.

— Почему?! Он сам прислал нам письмо.

— Разве он тут же пригласил нас к себе? Он написал, что ждёт нас завтра к обеду, правда?

— Да какая разница, когда именно он ждёт? Мы пришли. И я обязан выяснить, с кем он там… заглушился.

— Рональд Билиус Уизли! Остановись сейчас же!

— Чтоб меня докси покусали! Гермиона, иногда ты мне так напоминаешь мою маму, что я пугаюсь. Особенно когда вот так вот смотришь, уперев руки в бока.

— Ты мне тоже иногда напоминаешь свою маму, Рон. Нельзя же быть таким… таким… бесцеремонным!

— Я бесцеремонный?! А то, что Гарри там с кем-то обманывает мою сестру — это как назвать?!

— Стоп! А теперь давай ещё раз и медленно. Для начала — я никогда не слышала, чтобы Гарри кому-нибудь давал обет вечной верности. Сомневаюсь, что он успел жениться, да ещё и скрыл от меня… А потому ответь, пожалуйста, Рон: разве мы уже не проясняли с Гарри вопрос о его праве на личную жизнь?

— Проясняли. Но разве право не закончилось со смертью Того-Кого-Нельзя-Называть?

— К твоему сведению, Рон, право Гарри на личную жизнь может закончиться, да и то сомнительно, с его собственной смертью, а Волдеморт не имеет к данному праву никакого отношения.

— Но я… да мы все рассчитывали, что Гарри вернётся к Джинни!

— Ничего подобного он никогда не говорил — раз. Два — обратного он не говорил тоже. Три — почему ты теперь считаешь такой вариант невозможным?

— Ведь он же там! С кем-то! За Заглушающим заклятьем!

— И? Вы с Лавандой не стеснялись целоваться при всех, но теперь ты, вроде бы, встречаешься со мной, а не с ней, не так ли?

— Да, но…

— Или как обычно: то, что можно тебе, категорически запрещается остальным?

— …Гермиона, я как-то не думал над вопросом вот так…

— Так подумай. И подумай ещё: Гарри почти восемнадцать, а много ли радости он видел в жизни? Если сейчас там, за этими дверями, он счастлив, то не нам врываться туда и всё рушить! То, чему суждено случиться между Гарри и Джинни, обязательно случится, и тут мы с тобой не можем ни помешать, ни помочь, пока нас об этом не попросят. И ради спокойствия твоей сестры и твоей матери, я бы вообще молчала. Гарри сам всё решит, когда найдёт нужным.

— То есть, по-твоему, сейчас я должен засунуть своё мнение в задни… э-э… куда подальше, а завтра спокойно смотреть, как Гарри охмуряет мою сестру?

— Рон, ты ведь неглупый человек, но иногда твоя твердолобость меня просто убивает… Ну вот смотри: если бы завтра наш Гарри отправился, как ты выразился, охмурять… скажем, Парвати — что бы ты сказал?

— Ну… девчонке крупно повезло, что такой парень, как Гарри, ей заинтересовался.

— Вот видишь! И тебя бы нисколько не смутило знание о сегодняшнем Инциденте с Заглушающим, так?

— Пожалуй, нет. Потому что Гарри — порядочный, и если бы у него ещё какие-нибудь шуры-муры на стороне остались, он бы к новой девчонке не полез… Я понял, что ты хочешь мне сказать. Но Джинни всё-таки моя сестра.

— А Гарри — твой друг. Доверяй ему, да и ей, хоть немного. Прошу заметить: их собственные жизни и отношения.

— Ладно, я погорячился… Но неужели тебе самой ни капельки не любопытно, кто там сейчас с Гарри?

— Не настолько, чтобы врываться к ним тогда, когда они не жаждут нас видеть. Только вообрази свои чувства, если бы однажды в нашу спальню ворвался Гарри как раз в то время, когда мы…

— Гермиона! Уж не думаешь ли ты, что они там могут… могут…

— Понятия не имею. Но Гарри не младше нас. А раз можем мы — почему бы не мочь и ему?

— Ф-фу! Зачем ты мне сказала? Я не хочу об этом думать! Не хо-чу!

— Так и не думай, рыжик… Как насчёт отвлечься от мрачных дум с помощью, скажем… мороженого?

— О! Классная идея! Ты у меня чудо, правда! Пойдём к Фортескью? Я приглашаю. У меня ещё остались наличные.

— С удовольствием, мой кавалер.

— Ты же нас аппарируешь, правда? У тебя так классно получается…

— Ещё немного — и ты станешь завзятым дамским угодником, Рон. Так быстро учишься делать комплименты… Хлоп!

* * *

— Что это, Поттер?

— Овсянка, сэр.

— Гм… А она изменилась с тех пор, как я её видел в последний раз. Цвет, запах, консистенция… да и в посуду её стали расфасовывать нетривиальную…

— На вкус не желаешь попробовать?

— Нет, не тянет что-то… Поттер, так как понимать появление сей баночки в спальне? Намекаешь, что в моей предусмотрительности больше не нуждаешься?

— Намекаю, что нуждаюсь в тебе для использования содержимого. Одному мне не справиться.

— Ещё сегодня утром меня предупредили, что пока не готовы к повторению полноценного… акта.

— А мне вчера обещали расширение горизонтов путём переворачивания земли и неба.

— Твой невинный взгляд делает тебе честь, Гарри. Я прямо таки восхищён. Иди сюда, употребитель хитрых эвфемизмов.

— У меня талантливый учитель с феноменальными языковыми данны… мнямпф!

* * *

— Драко! Подожди, Драко! Тебе же больно, я знаю.

— К чёрту, Гарри. Если ты сейчас же меня не трахнешь как следует, я тебя точно никогда не прощу!

— Да я же… ох… я как раз очень даже «за»… Мне за тебя страшно.

— Двигайся, Мордред тебя побери! Я не девочка, потерплю!

— За-ачем же терпеть, если можно… м-м… осторо…

— Поттер! Давай уже либо туда, либо сюда!

— Что, туда-сюда раздражает?

— Гарри!

— Молчу. И…

— Оу!

— Ты сам этого хотел.

— Не оправдывайся, скотина. Только не сейчас… Всё, можно уже. Ну?

— Ты-ы… ты самый наглый… требовательный… возбуждающий… горячий… сумасводящий… в постели… тип… которого я знаю.

— А ты… многих знаешь… Гар-ри?

— Одного… но этого… достаточно.

— Значит… у меня нет… конкурентов… Ух… А сильнее?

— Будет… тебе… сильнее… и быстрее… прямо сию… минуту…

— Аргх!

* * *

— Драко?

— М-м?

— Всё в порядке?

— Вполне. Не скажу, что удалось получить фантастическое наслаждение, но…

— Ага, а простыни я, что ли, перепачкал?

— Нет, Поттер, ты перепачкал меня. А мне удалось отомстить твоим простыням.

— Впечатляющая месть. Тергео!

— Не дуйся. Мне понравилось, правда. Но, как ты говорил, технику стоит доработать.

— Драко… оставайся на ночь.

— Спасибо, что предложил. А то я с ужасом думал о необходимости спускаться по твоим лестницам.

— Это единственное, что тебя напрягает?

— Да.

— Хорошо.

— Серьёзно?

— Ну, хорошо не то, что у тебя болит, хотя ты сам требовал не церемониться… Я боялся. Ведь именно в моём доме тебя ранил Яксли. Вдруг ты больше не чувствуешь себя тут в безопасности?.. Мы завтра же займёмся Фиделиусом. Клянусь. Гермиона поможет.

— Сдаётся мне, Гарри, ты всё ещё пережёвываешь мои слова. Могу я дать один совет?

— Да?

— Не принимай близко к сердцу.

— То есть?

— Я рассказал, потому что ты просил. Не считай руководством к действию.

— Э-э… Я всё ещё не очень…

— Тьфу ты! Необходимость всё раскладывать для тебя на составляющие однажды сведёт меня с ума… Ты ничем мне не обязан, Гарри. Всё, что я тебе рассказал, не имеет над тобой никакой силы и не предполагает отдачи. Ты не должен обо мне заботиться или ещё что-то там. Свои сопли я подотру сам. Я уже большой мальчик.

— Ты хочешь сказать…

— Лучше вообще забудь мои слова. Мне бы не хотелось испытать на себе твой комплекс героя. Поверь — мне достаточно того, что ты жив. Остальное я должен сделать самостоятельно. В том числе — найти опору внутри себя.

— Та-ак… И кто-то ещё недоволен, что я стараюсь разобраться во всём до конца… Драко, а ты не видишь, что загнал меня в тупик?

— Нет.

— Очень жаль. Просто ты сию минуту заявил, что любое хорошее отношение с моей стороны будешь воспринимать как попытку потакать тебе в твоих слабостях. Ты серьёзно думаешь, что я смогу так долго продержаться? Ты растопырил колючки ещё до того, как что-то произошло, лишь бы я тебя не жалел, лишь бы не проявлял сочувствие, верно?

— В общем — да. Мне невыносимо думать, что ты будешь со мной, только чтобы я чувствовал себя… целым.

— А теперь давай посмотрим с другой стороны — скажи, когда люди друг другу дороги, они заботятся друг о друге? Помогают друг другу? Оказываются рядом в тяжёлых ситуациях и, как ты выразился, подтирают друг другу сопли?

— Ну-у-у… в общем, верно.

— И? Как ты теперь предлагаешь мне вести себя? По-моему, совершенно очевидно, что ты мне не безразличен, так? Но я не имею права хоть как-то выразить тебе своё небезразличие, потому что ты тут же начнёшь кричать, будто во мне говорит комплекс героя. Да ещё наверняка впридачу снова меня куда-нибудь пошлёшь.

— М-да… Пожалуй, надо ещё раз всё обдумать как следует.

— Думай. Потому что на твоих условиях, Драко, я сосуществовать не смогу.

— Тогда… может, так и надо, а? Может, всё правильно, Гарри? Мы слишком разные.

— Вот чёрт тебя побери! У меня полное ощущение, будто я бьюсь головой в стену. Да никому не бывает легко! Все, налаживая отношения, испытывают трудности. А ты… ты бежишь с поля боя заранее, понимаешь? Ты боишься сам себя, Драко. Ты боишься чувствовать, вот что я тебе скажу, и поэтому ищешь тысячи причин ничего не начинать.

— Видишь ли… иногда я себе напоминаю Панси. И мне противно.

— При чём тут Паркинсон?

— Она тоже… никогда не была самостоятельной. С самого нашего знакомства прилипла пиявкой, потому что я казался ей надёжным якорем в море жизни. По какой причине — я, правда, до сих пор не понимаю, поскольку никогда не был надёжным.

— То есть, по-твоему, Паркинсон не была в тебя влюблена?

— Не думаю. Столько лет — и всё в меня, когда вокруг много других симпатичных парней? Панси не обделена происхождением, не стеснена в средствах, дом их ты сам видел — вполне приличное поместье, внешность тоже ничего — бывают и хуже, согласись? Так какого хрена она цеплялась за меня, когда я изо всех сил её отталкивал? Ради чего терпеть такое пренебрежение к себе? У меня напрашивается только один ответ — несостоявшаяся Золушка видела своё спасение только в данном конкретном принце, а другие выходы замечать отказывалась… Жалкое зрелище, Гарри. Я не хочу так. И ещё больше не хочу, чтобы ты снисходил до меня из жалости, и оставался моей нянькой, и… мнямпф!.. Ты что… ты что делаешь, Поттер?

— Догадайся с трёх раз… Принц… Серебряный.

* * *

— Гар… ри!.. Ох… Знаешь, ужасно трудно скучать по твоей гриффиндорской скромности, когда ты делаешь такие потрясающие вещи.

— Хорошо, что ты её тогда прогнал.

— Сам не нарадуюсь.

— Ну как, полегчало?

— …То есть, Поттер, ты полагаешь, всё можно разрешить сексом?

— Я полагаю, хорошим сексом можно прочистить кое-кому мозги и доказать, что пренебрежительно отталкивать я не собираюсь. Да и с жалостью к тебе у меня тоже проблемы. Не вижу, чем бы наша ситуация напоминала паркинсоновскую. И вообще — забудь ты обо всех, Драко. Мне… мне хорошо с тобой, хотя я тоже, честно признаться, никогда не мечтал о тебе в своей постели. Всё вышло так… спонтанно…

— Как обычно у тебя.

— Ты тоже для меня значил немало, Драко. Всегда. Ты был тем, что делало мою жизнь… нормальной, что ли. Ты и Рон с Гермионой: обыкновенный школьный враг и обыкновенные школьные друзья, как у всех. Всё остальное было тем, что выбивало меня из колеи. Дома было отвратительно: с приятелями не сложилось, тётя с дядей меня терпеть не могли, двоюродный брат тоже. В волшебном мире меня знала каждая собака, но я совершенно не представлял, чего от неё ждать — она накинется и оближет с головы до ног или укусит. А ещё на меня охотился Волдеморт. Всё вместе как-то не слишком походило на нормальное детство, согласись?

— Пожалуй.

— В мире всё могло катиться в тартарары, но я твёрдо знал о двух неизменных вещах: у меня по-прежнему есть друзья и есть ты. Даже Рон пару раз оказывался не таким надёжным ориентиром, но на тебя я мог положиться. Да что там говорить: когда после первого курса я вернулся в дом родственников, и мне стало казаться, что Хогвартс — всего лишь сказка, сон, мечта, меня спасали мысли о тебе. Потому что хороших друзей я себе ещё придумать мог — в конце концов, какой двенадцатилетний мальчишка не мечтает найти настоящего друга? — но нафига бы мне было выдумывать тебя?

— Да уж, Поттер, в сказке мне места точно нет — туда берут только хороших мальчиков.

— Драко… ты нужен мне не меньше, чем я тебе, поверь. Я могу с тобой такое, чего никогда не смог бы ни с кем другим… Я вот никогда не участвовал в типично «мужских» разговорах в спальне. Ну сам знаешь наверняка, когда парни начинают обсуждать девчонок, хвастаться, кто как кого трахал и какова она в постели. На три четверти брешут, конечно. Я слушал, а у самого внутренности от стеснения скручивало, и я только нейтрально улыбался и восклицал в нужных местах. А теперь делаю такое… Сам. И мне и правда не стыдно, ведь это — ты. Как будто с тобой все запреты сняты. Но фиг я кому о тебе расскажу какие-нибудь интимные вещи. Потому что жадный. Всё — моё!.. Ты даже не представляешь, что со мной творилось после задворок «Дырявого котла». Я же думать ни о чём другом не мог! Как проклятый — вспоминал и вспоминал: как ты меня обнял, как притиснулся, как закрыл глаза, какие горячие у тебя были губы… Чёрт! Да у меня до сих пор встаёт от таких мыслей!

— Удивительная история разбушевавшихся гормонов.

— Только не пытайся притворяться, будто для тебя тот поцелуй ничего не значил. Мало того, что проблема «не девочки» обозначилась весьма остро, так ведь и ты о времени забыл, не я один.

— Хм… Порой я бываю излишне увлекающейся натурой.

— …Те два дня с тобой буквально перевернули для меня вселенную — я увидел Драко Малфоя, которого никогда не знал. Иногда я даже готов говорить «спасибо» всем богам за посланный в меня «Петрификус», потому что если бы не он… Знаешь, после того, как я был перед тобой совершенно беспомощным, как ты меня раздевал, видел мой утренний стояк и носил на руках в туалет — стесняться тебя, переживать о смешном положении в твоих глазах было совершенно глупо. Ниже падать некуда. Ты мог меня по стенке размазать, а ты…

— Зачем же пачкать стены? Они ни в чём не виноваты.

— Люди ведь разговаривают не только издаваемыми звуками, Драко. Стоило отвлечься от твоих слов — и вполовину не таких ядовитых, как могли бы быть, — и за тебя говорили руки, глаза, поступки… Никогда и ни с кем ещё я не чувствовал себя так свободно. Очевидно, что ты принимал меня любым. Но когда пришлось вернуться на Гриммо… я немного растерялся. Мне было непонятно, кто мы теперь друг другу, потому что врагами мы уже точно не были. Я… я соврал. За прошедшие на Гриммо четыре дня я несколько раз порывался послать тебе зеркало, но каждый раз не решался. Я думал — зачем, и как это будет выглядеть, и не получится ли, будто я заставляю тебя мне помогать, и вообще, может, мне всё только почудилось… Поэтому выкинуть мысль о способе связаться с тобой оказалось просто — гораздо проще, чем размышлять о происходящем со мной. Но когда ты появился в «Дырявом котле», да ещё в таком интересном прикиде, — меня буквально горячая волна окатила, и я понял: мне плевать, и как это будет выглядеть, и что получится, но я больше не допущу, чтобы ты пропал из поля зрения. А потом тот неожиданный поцелуй… Он как будто открыл внутри дверцу, которая до того была запечатана от меня самого. И я понял, что хочу исследовать всё, спрятанное за той дверцей…

— Ну да, ведь стесняться тебе уже было нечего…

— Почти. Всё же огневиски помогло расслабиться окончательно и преподнесло неожиданный сюрприз — Пошлую Метловую в твоём исполнении.

— О-о! Не напоминай! Я же её, кажется, даже пел.

— И с выражением!

— Ужасно.

— Ну, в оперу тебя, конечно, не возьмут, а вот «Ведуньи» бы не отказались, я думаю.

— Ты тоже был пьян, Поттер. Ты не можешь судить.

— Тогда уж я и о дальнейшем судить не могу.

— Честно говоря, я ожидал, что проснусь утром один и больше никогда тебя не увижу.

— Насколько я помню, сбежать я не мог чисто физически.

— Ах да, тот неприятный инцидент с прилипанием…

— Вот-вот… Но я не бегу от трудностей, в которые сам себя втравил, Драко. Я хотел — я получил, и обязан был попробовать довести до логического конца… Тем более, мне понравилось.

— Довёл?

— Надеюсь, что нет. Разве мы не в самом начале? Мне же не секс с тобой нужен…

— Пра-авда? Я могу ожидать перехода наших отношений в платоническую стадию?

— …Хорошо — не только секс.

— А что ещё?

— Точно не знаю, но очень хочу узнать. После того, как мы… поссорились, я старательно пытался убедить себя, что всё было обыкновенным экспериментом, который закончился, мол, было хорошо, но хватит… Не получилось. Мне тебя не хватало, мысли то и дело убегали в одном направлении, ты мне то мерещился, то снился… А уж когда Яксли… Я правда понял, насколько может измениться отношение к человеку, когда появляется реальная угроза его потерять… Так что твоё признание… оно ничего не меняет в моём отношении. Твоя зацикленность пройдёт, Драко, я уверен — ты научишься жить, не оглядываясь на меня. И если за это время я не сумею стать кем-то, с кем ты захочешь быть по собственной воле, а не по необходимости… что ж, вина будет только моя. Но сейчас не отталкивай меня, раз мы, похоже, необходимы друг другу… Что скажешь?

— Вздохну и признаю, что Шляпа ошиблась. Нам с тобой самое место в Хаффлпаффе. Мы бы очаровательно смотрелись за одной партой — два безнадёжных идиота.

— Это означает «да»?

— Это означает «заткнись уже и поцелуй меня, наконец».

— С удовольствием.

— …

— …

— Гарри?

— М-м?

— Но ответь мне — ты ведь не ждёшь, что я как-нибудь принесу букетик фиалок? Учти: всё, на что я способен — пригласить на сеновал и в Непал.

— Ладно, так и быть, если мне захочется романтики, я обращусь к Дриппи.

— Как?! Ты променяешь меня на лопоухого засранца?!

— А ещё он прекрасно готовит… и не язвит, в отличие от некоторых.

— Да, у него куча достоинств… Но я гораздо красивее.

— Уговорил — возьму вас в комплекте, будете гармонично дополнять друг друга.

— Возьмёшь? Поттер, у меня богатое воображение, не разрушай мою хрупкую психику.

— В Непале вылечим. Или на сеновале.

— С чего начнём?

— Сеновал ближе.

— Значит, с него.

— Практика — самая необходимая вещь для гармонии, особенно в сексуальн… мнямпф!

— Доброе утро?

— Утро без кофе не бывает добрым.

— Намёк понял. Кричер!

— Хлоп! Да, хозяин?

— Сделай нам, пожалуйста, кофе. Мы скоро спустимся.

— Хорошо, хозяин. Хлоп!

— А мне казалось, раз некоторые так неравнодушны к романтике, можно ожидать поступления напитков в кровать…

— Неужели утренняя лень перебивает все твои принципы? Ведь ты, помнится, против крошек в постели?

— Иногда ради личного комфорта можно поступиться принципами. Но тогда на дороге обязательно появляется кто-то ортодоксальнее ортодоксов и ломает весь кайф.

— Ничего, прогуляешься до кухни… У тебя есть какие-то планы на сегодня?

— Побывать дома — в Малфой-мэноре, я имею в виду, — потом по обстоятельствам. А у тебя?

— Надо посетить пару мест, а вечером я собираюсь пообедать с друзьями. Ты как, присоединишься?

— Не знаю, честно го…

— Тук-тук-тук!

— Что это?

— Не вздрагивай, Драко. Сова прилетела… Иди сюда, ну? Что ты принесла, птица?.. Хм… А, между прочим, письмо-то не мне.

— Сова ошиблась?

— Да нет, не ошиблась. Пишут тебе.

— Мне?!

— У-гу! У-гу! Ух!

— Пожалуйста, пожалуйста, держи свой крекер и лети, я не держу…

— Интересно: адрес твой стоит, а имя моё… Ах, вот оно в чём дело…

— Драко?

— М-м?.. Всё в порядке, не волнуйся.

— От кого письмо?

— От знакомой.

— Пишет что-то плохое?

— Пока нет.

— Ты как-то в лице изменился.

— Я нечаянно. Всё в порядке, правда. Пойдём пить кофе?

* * *

— Здравствуйте, милая Гермиона. Вы хотели меня видеть?

— Привет, Малфой. Хороший день сегодня, правда? Тёплый такой.

— Нормальный для июня.

— Будешь заказывать?

— Ну, заказ на Тёмного Лорда уже выполнен, а других кандидатур я ещё не подобрал, хотя претендентов много. Не могу разобраться с собственными приоритетами. Однако никогда не думал, что ты предложишь себя на роль киллера. В любом случае — спасибо, что спросила.

— «Дырявый котёл» — трактир, Драко. Здесь можно выпить и закусить. Заказывают не только убийства.

— Приятно, если столь низменные потребности моего организма, как еда и питьё, находят живой отклик в вашем сострадательном сердце, милая Гермиона. Вы воистину кладезь добродетелей. Впрочем, если вы передумали насчёт свидания и нашли для меня окошко в своём плотном графике, я тоже не против. Хотя слова о добродетели придётся забрать обратно. Платон, как вы наверняка в курсе, мне друг, но истина…

— Не ёрничай, Малфой… Муффлиато! Репелло магнетум! Я так понимаю, ты уже догадался, о чём мы будем говорить.

— Ну, поскольку я получил твоё письмо сегодня утром на Гриммо…

— Верно, о Гарри. Что у тебя с ним, Драко?

— С чего ты вообще взяла, что у нас с ним что-то есть?

— Ты же получил письмо — значит, я не ошиблась.

— Если мне не изменяет память, ты тоже ночевала в доме Блэков.

— Но не в одной комнате с Гарри… Не отпирайся — мы приходили вчера вечером, миссис Блэк сказала, что Гарри не один, а на его комнату были наложены Заглушающие и Запирающие чары.

— Не факт, что за ними был я.

— В холле появился портрет Регулуса. Блэки — родственники Малфоев.

— Не факт, что…

— Да перестань, Драко. А вассальная клятва? А ваша совместная пьянка? А засос у него на шее? А слова об увлекательных поцелуях? А то, что он ходил как в воду опущенный, когда ты перестал появляться на Гриммо? А сколько времени он торчал в Мунго, пока ты был там? И только тебя выписали — как Гарри «не один» закрывается в спальне... У меня вчера будто щёлкнуло что-то внутри, когда Регулус сказал, что его портрет отыскал не Гарри… Ну?

— Что «ну»?

— Говори!

— О чём? Ты уже сделала все выводы, какие только сумела. Мои слова, насколько я понимаю, ничего не изменят. Так что излагай ты — к какому решению пришла.

— Я спросила, что у тебя с Гарри — интрижка, отношения, дружеский трах, или вас вообще связывает любовь до гроба. От твоего ответа будет зависеть и решение.

— Вряд ли. Я ведь могу и соврать. Не верю, чтобы ты поставила на сомнительную правдивость моего ответа. Так что выкладывай.

— Оставь его в покое, Драко, пожалуйста. Гарри заслужил счастье как никто другой. Отпусти, пусть он наконец-то поживёт своей собственной жизнью, в которой никому ничего не должен. Я понимаю — у вас завтра слушанье дела, Гарри тебе нужен, чтобы защитить твою семью, но подумай и о нём тоже. Хочешь, я приду на заседание и буду свидетельствовать в вашу пользу? Расскажу, как вы втроём сражались рядом с Гарри, когда мы появились в мэноре. Я же тоже свидетель, я видела, что вы на самом деле, не притворялись…

— Если ты считаешь необходимым — приходи. Никакая поддержка не будет лишней. Хотя, в сущности, и ты, и Гарри всё сказали аврорам, ваши показания записаны и должны быть озвучены в Визенгамоте. А по остальному… я не держу его, Гермиона. Правда не держу. Мне просто нечем. Я не могу ему предложить ничего, чего бы он не получил от… да от той же Уизлетты, скажем. Напротив — Уизли всегда давали ему гораздо больше, ведь он их считает своей семьёй. А я обладаю тяжёлым неуживчивым характером и привычкой больно кусаться. Со мной некомфортно, Гермиона.

— Тем не менее, он сейчас с тобой, а не с Джинни. И в семье Уизли о тебе никому неизвестно.

— Ты планируешь их просветить?

— Не знаю. А что скажешь ты?

— Я скажу — не надо. Рано или поздно Гарри разберётся, что ему нужно и что для него важнее. Но проблема в самой рыжей семейке — насколько я изучил Уизли, они не забудут и не простят. Кто-нибудь из клана да не преминет ткнуть носом в самый неподходящий момент. Тонкость и такт им совершенно не свойственны.

— Да уж… Согласна, пусть всё остаётся между нами. Но, Драко, обещай мне… обещай…

— Отталкивать Гарри я не собираюсь, даже не проси.

— Драко, ты же должен… ведь нельзя… ну что вас ждёт в будущем?

— Знаешь, вот о чём совершенно нельзя задумываться с Поттером — так это о будущем. Он абсолютно непредсказуем. Я, конечно, всегда стараюсь быть предусмотрительным, но с Поттером эта функция у меня тоже отключается. Поэтому я собираюсь наслаждаться настоящим.

— Твои родители ни за что не одобрят…

— Со своими родителями я разберусь сам, Грейнджер. И, кстати, они поставлены в известность.

— Вот как?.. Послушай, а ты думал, что может случиться, если слухи о вас просочатся в прессу? Одно нечаянное слово, жест, поцелуй, пойманный в объектив… Бр-р! Да вас обоих схарчат за милую душу и даже не поперхнутся! Ты выдержишь такое, Драко? Ведь если Гарри придётся несладко, то тебе как бывшему Пожирателю вообще пощады ждать не приходится. Ты сможешь не сломаться? Потому что если ты бросишь Гарри в тот момент, когда ему и так будет нелегко, я… я… я убью тебя, Малфой. Честное слово, убью.

— Гермиона… слушай, ну только не разводи сырость, а? Я совершенно не умею утешать женщин.

— Я не… не… не плачу вовсе! Хлюп.

— Конечно, ты просто решила умыться естественными жидкостями, а то поблизости нет умывальника… Держи платок. И держи стакан. Акваменти!..

— Не увиливай от… хлюп… от ответа, Драко.

— …Да, Грейнджер, я слабак и тряпка, ты права. Но ты представь хотя бы на минуту — может, остаться без Гарри я боюсь ещё больше, чем всего остального?

— Но, Драко… ведь есть Джинни. Ты сам сказал — он считает Уизли своей семьёй, и если…

— Тогда он просто уйдёт. К Уизли или ещё к кому — в сущности, не важно. Я уже признался — мне нечем его удержать. Да я и не буду.

— Почему?

— Хм… Ваша логика, милая Гермиона, поражает меня своей извилистостью — несколько минут назад не вы ли убеждали меня отпустить Гарри?

— У тебя же тоже есть друзья, Драко. И ты наверняка тоже за них переживаешь.

— У меня нет друзей, Грейнджер. Всех, кого мог, я оттолкнул. Гарри прав — я всегда боялся подпустить кого-нибудь к себе. Вот и Панси…

— Что Панси?

— А?.. Не обращай внимания, я о своём… В общем, из всех окружающих неосмотрительно и совершенно незаметно я позволил до себя добраться только Поттеру. И он, зараза, это раскусил и пролез дальше, чем кто бы то ни было.

— Да, Гарри это умеет…

— Улыбка вам идёт гораздо больше, чем слёзы, милая Гермиона. Ещё воды?

— Нет, спасибо. Всё нормально уже… Так как, Драко — я о своём вопросе?

— Ты и сама должна понимать, Гермиона: если близкий человек захочет свободы от тебя, лучшее, что ты можешь сделать — не стоять на его пути, разве нет?

— Конечно, но…

— Только таким образом можно сохранить всё хорошее, что было между вами. Если же вцепиться и держать — разрушишь не только его, но и себя. А я не хочу разламывать то, что с таким трудом собрал в одно целое… Ну как, мне удалось тебя удовлетворить?

— Я тебя не узнаю, Драко. Ты другой. Когда ты успел стать таким… мудрым?

— Жизнь после смерти учит многим интересным вещам… Верно, Поттер?

— Га… Гарри?

— Угу, он самый. Вылезай-вылезай, Поттер! Я уже говорил — мантия-невидимка не заглушает твоё сопение. Особенно если на окружающее наложено Заглушающее заклятье, и посторонних звуков проникать, по идее, не должно.

— …Привет, Гермиона.

— Та-ак… И давно ты тут?

— Э-э-э… с самого начала.

— Подслушиваешь, значит?

— Мало того — ещё и подглядывает. И по карманам шарит.

— Не шарил я! Ты в душ пошёл, письмо само из твоей мантии выпало.

— А ты, конечно, в него заглянул.

— Ну и… заглянул, да. И подумал — а чего это Гермионе от тебя надо, и почему ты промолчал, какая знакомая тебе написала… А перед уходом побеседовал с миссис Блэк, и она рассказала, что Рон с Гермионой вчера приходили. Вот я и решил… посмотреть на всякий случай, в чём дело. Я бы признался тебе потом, Драко. Правда.

— Перспективы радуют, конечно.

— А меня — нет. Поскольку твоё поведение означает, что ты мне нисколько не доверяешь, Гарри.

— Не расстраивайся, Грейнджер. Он не за тобой — за мной следил. Дурная школьная привычка.

— Ну раз уж так вышло… Драко, я могу теперь поговорить с Гарри? Наедине.

— Пожалуйста, приступайте.

— Стой! Ты куда?

— Посижу возле стойки, выпью с горя сливочного пива, поделюсь с Томом душевными терзаниями — в конце концов, бармены для того и созданы.

— Не уходи, ладно? Подожди меня.

— Хорошо, Гарри.

— Так я слушаю, Гермиона.

— Это я тебя слушаю. Ты почему ничего не сообщил мне… о Драко?

— Да как-то, знаешь… повода не было. И потом Рон…

— Гарри, ты серьёзно уверен, что если я люблю Рона, я не вижу его недостатков и не способна хранить от него секреты?

— Рано или поздно я бы тебе рассказал. Именно потому, что так не считаю.

— Скорее поздно, чем рано, насколько я понимаю.

— Откровенно говоря, ты меня удивила.

— Хм… Просто я не нахожу, что интересоваться в нашем возрасте кем-то своего пола — такая уж катастрофа. Пару лет назад мне очень нравилась одна девочка. И не в качестве подруги, уж поверь.

— Я её знаю?

— Нет. Мы с родителями ездили отдыхать в Италию, там я с ней и познакомилась, но дальше обжиманий дело не зашло. Так что я до сих пор иногда думаю, а как бы это было — с ней?.. И не вижу ничего страшного, если ты решил попробовать.

— Я не надеялся, что ты достаточно легко отнесёшься к Малфою.

— К тому, что именно он — твоя новая пассия?.. Ну, где-то я тебя даже понимаю.

— Гермиона, ты меня пугаешь. С каких пор тебе стали симпатичны бледные язвы с колючим взглядом?

— А тебе?

— Ну-у… Может, моему организму не хватает некоторой доли яда?

— Малфой, разумеется, не красавец, и спокойно рядом с ним тебе не будет никогда. Но ведь, стервец, обаятельный. Даже в своей ядовитости. Только глянь — вон, уже и Том у стойки ему ухмыляется. А ведь только что, когда Драко туда подошёл, хмурился недовольно.

— Кто бы мог подумать, что тощие остролицые блондины так популярны в этом сезоне?

— Да уж, даже Спасители Британии на них западают.

— Гермиона! Ты ещё начни о глазах цвета «Авада Кедавра»! И не смейся. Я, между прочим, зол на Криви как мантикора и нунда вместе взятые, пусть на моём пути лучше не попадается. Ты даже не представляешь, сколько раз Драко уже процитировал избранные места из его статьи!

— Примерно представляю.

— Ещё хорошо, маленький трепач не в курсе о Бузинной палочке, иначе бы и о ней широкая общественность была немедленно проинформирована. Высоким поэтическим слогом, разумеется.

— Кстати, всё хотела спросить — куда ты её дел?

— Старшую палочку? Вернул Дамблдору в гробницу. Мне и моей хватит.

— Тебе удалось починить свою? С помощью Бузинной?

— Да, так что можешь больше не мучиться комплексом вины… Ладно, не обижайся.

— Не буду… Давай так: я никому ничего не говорю, но и вы с Драко, уж будьте добры, постарайтесь свои отношения не афишировать. Сейчас на нас Скрывающие чары наложены, если бы не они — вокруг столика уже собралась бы толпа зевак. Все дни после победы над Лордом ты в Святого Мунго провёл, а туда репортёров не пускают. Ты просто не представляешь толком, что творится вокруг. Если вы попадётесь им в лапы…

— Не попадёмся, не переживай.

— И если вы продолжите встречаться на Гриммо, куда имеют доступ все твои друзья…

— Я учту.

— Но решить что-то надо — не можешь же ты всё время избегать семью Рона.

— Я был сегодня в Шелл-коттедж. Мы с Молли сходили на могилу к Фреду, а когда вернулись — я поговорил с Артуром о постройке новой Норы, и он согласился, чтобы я им помог. Билл заметно повеселел и обещал поддержать строительство материально. А потом…

— Что потом?

— Миссис Уизли очень неуклюже оставила нас наедине с Джинни.

— И?

— И Джинни спросила, что теперь будет — с нами. А я ответил, что с нами — ничего. Будет с ней и будет со мной. Она хотела узнать, почему, и я объяснил, что пока не готов к… короче, к серьёзным отношениям с ней. Кроме того, понятия не имею, куда и каким образом мне двигаться дальше. И у неё впереди ещё целый год учёбы… В общем, я подтвердил, что она может считать себя свободной.

— А она?

— Ну что она… заплакала и ушла. Причём заплакала совсем так, как Рон рассказывал — назло. Тут же прибежала Молли, и я под укоризненные вздохи оттуда смотался.

— Тебе её не жалко?

— Гермиона, давай не будем об этом, ладно?

— Но ты, я смотрю, о Драко ей ни слова не сказал.

— А зачем? Чтобы ей было больнее? Чтобы она возненавидела Малфоя? Какая необходимость? Остался бы Драко или отказался от меня — между мной и Джинни это ничего бы не изменило, слово даю. Я не чувствую к ней того, что чувствовал год назад. Пытаться искусственно воссоздать прошлые отношения — врать и себе, и ей. Нам надо выстраивать новые, не оглядываясь на былое. Думаю, она заслужила честность с моей стороны... Или ты имеешь в виду — нужно было поставить её в известность о том, что я способен вступать в связь не только с женщинами, но и с мужчинами? Что ж, если когда-нибудь мы с Джинни снова будем близкими друзьями, я обязательно сообщу ей о своей бисексуальности.

— То есть ты допускаешь мысль…

— Не хочу ничего и никуда допускать. Это Малфой допускает, как я только что слышал. Все ещё надеется, что меня не хватит надолго.

— Не надеется, Гарри. Боится.

— Он семь лет пил мою кровь, он бессовестно издевался надо мной весь последний месяц, он заклевал меня статьёй Криви, и до сих пор, наивный, ожидает маленького срока. Нет уж, Гарри Поттером наказывают надолго.

— Да? Не заметила. Твои предыдущие увлечения долго не продлились.

— То были увлечения. А это будет наказание. Я суровый мститель от лица рода человеческого.

— Героем Британии, значит, его не называй… Теперь понимаю, почему — на фоне общечеловеческого мстителя звучит слишком скромно.

— Гермиона, я, между прочим, почти ложусь грудью на амбразуру, закрывая собой мир от Малфоя, а ты!..

— Или Малфоя прячешь от мира, собственник?

— Ничего подобного! Даже Рон — и тот сказал, что мне свойственно заворачиваться в плащ самопожертвователя, а ты, умная, вроде, девушка, смотришь совсем не туда, куда надо.

— Боже, Рон прямо так и сказал?

— Угу.

— Ещё немного — и рыжик начнёт слагать поэмы. Я стану подругой ещё одной «звезды».

— Полагаю, тебе не остаётся ничего иного, как отыскать и в себе скрытые таланты, иначе потеряешься на нашем сияющем фоне. Может, попробуешь выступать на сцене? Я даже знаю подходящий текст песни — мне Малфой как-то напел. Сто процентов — станешь известной в два счёта. Только по колдорадио тебя передавать вряд ли будут.

— Почему?

— Уж больно песня неприличная.

— Ну, быть неприличной «звездой» даже пикантнее.

— А вот ещё есть такой «Плейвизард»… Хотя нет, туда мы тебя не отпустим — увидят такую красавицу, отобьют ещё.

— Гарри, общение с Малфоем влияет на тебя гораздо сильнее, чем могло показаться в начале.

— Спокойствие мира стоит моей жертвы. Не бойся за меня, Гермиона. Я выдержу.

— Уже не боюсь… Да, так мы встречаемся сегодня? Приглашение на обед в силе?

— Конечно, приходите. Буду рад. Мне ещё надо обсудить с тобой чары Фиделиуса. Неплохо бы их подновить. Не горю желанием обнаружить новых визитёров в своём доме.

— Гарри, я никогда ещё… Это же сложное заклинание! И потом, кого ты предполагаешь сделать Хранителем? Мы же втроём уже…

— Сложное, не спорю. Но тебе неинтересны задачи простые. А над кандидатурой Хранителя надо хорошенько подумать… Счастливо?

— И тебе удачи. Надевай мантию, я снимаю чары… Фините инкантатем… Драко, спасибо, что пришёл, мне пора.

— Целую ваши руки, милая Гермиона.

— До свидания, Гермиона. Заглядывай.

— Обязательно, Том. Пока.

— Драко, я здесь… пойдём?

— Пожалуй, я тоже покину сие гостеприимное заведение. Всего наилучшего, Том. Успехов в бизнесе.

— Благодарю, Драко. Заходи и ты — расскажешь, чем дело кончится с вашим слушаньем.

— Договорились.

* * *

— Вот тебе уже и «Драко». Только отвернись…

— Мне непонятен твой ворчливый тон, Поттер.

— Это ты ещё выражения моего лица не видишь.

— Хм… То есть мне расценивать как проявления ревности и твои слова, и чтение моей корреспонденции?

— Вообще-то, я не ревнив. Но роль заслонки на амбразуре обязывает.

— Прости, какая роль?

— Долго объяснять.

— А куда мы, позволь узнать, направляемся?

— За «Дырявым котлом» есть замечательное местечко — меня туда водила одна симпатичная мадемуазель смотреть на плюшевых мишек. Я рассчитываю там произнести пару заклятий, снять мантию и продолжить увлекательное разглядывание.

— Гарри, красных трусов со снитчами по-прежнему не завезли, так что разглядывать нечего. И я, в отличие от некоторых, не питаю сентиментальных чувств к грязным задворкам.

— Ну, мы уже пришли, и в таком случае предлагаю отсюда просто аппарировать — у нас осталось время до назначенного обеда. И я даже знаю, чем хочу его занять.

— Сдаётся мне, я уже предлагал растолковать твоему солнечному сплетению, что ты не филин?

— Что ж, если ты не в состоянии соответствовать моим запросам, обращусь к Джинни — глядишь, с ней мне повезёт больше. Жаль, конечно, что ты такой слабак…

— Что?!

— Да ты не огорчайся. Подумаешь — не стоит. С кем не бывает. Эрекция — такая капризная вещь… Сейчас много разных зелий есть, тебе тоже помогут…

— Так, Поттер, твоя филейная часть уже пришла в порядок?

— Да, но какое это имеет значение, если…

— Я тебе покажу — слабак! Помнится, ты хотел быть оттраханным так, чтобы даже имя своё забыть? Так вот — похоже, твоя мечта как никогда близка к исполнению.

— Ай!.. Ты же не думаешь, что люди не обратят внимания, как ты обнимаешь пустоту?

— Плевать. Главное — ты теперь никуда не сбежишь.

— А разве я собирал… мнямпф!

— Хлоп!

The end

Вернее, не сами иллюстрации, а ссылки на них.

Автор рисунков — Глинтвейн. Огромное ей спасибо за визуализацию!

Итак.

Ссылка первая: http://radikal.ru/F/s56.radikal.ru/i151/1008/28/126d6f7ce41a.jpg.html

Ссылка вторая: http://radikal.ru/F/s41.radikal.ru/i091/1008/33/f5bab75da9c0.jpg.html

Ссылка третья: http://radikal.ru/F/i064.radikal.ru/1008/15/2c51bb806afd.jpg.html

Ссылка четвёртая: http://radikal.ru/F/s44.radikal.ru/i104/1008/68/4c5428451896.jpg.html

Ссылка пятая: http://radikal.ru/F/s004.radikal.ru/i205/1008/24/15fbe639874d.jpg.html

Ссылка шестая: http://radikal.ru/F/s51.radikal.ru/i133/1008/93/78acd9893574.jpg.html

Ссылка седьмая: http://radikal.ru/F/s57.radikal.ru/i157/1008/f1/97e6e391add1.jpg.html