Волдеморт, поглаживая свой округлившийся живот, меланхолично рассматривал собравшихся. Шел восьмой месяц его беременности, и все Пожиратели, как один, мечтали о том, чтобы это безумие побыстрее закончилось. И тихо ненавидели Снейпа. Ведь именно из-за него всё и началось.
* * *
Одним прекрасным утром Темный Лорд, любуясь на свое отражение в зеркале, подумал, что крестражи крестражами, а подстраховаться не мешало бы. Жизнь полна неожиданностей, а он слишком хорош, слишком умен, чтобы просто так уйти, не оставив следа в истории на память потомкам. И не просто какого-то там следа, а очень весомого и значимого. Так, чтобы даже прапраправнуки ныне живущих с ужасом вспоминали о Темном Лорде.
Что бы такого сделать? Волдеморт поглядел по сторонам в поисках вдохновения, но в голову ничего умного не шло. Тогда он решил посоветоваться со своим самым верным Пожирателем — Северусом Снейпом — и вызвал его с помощью метки.
Снейп выглядел сильно измученным и уставшим — видимо, сказывалась шпионская деятельность. Волдеморт вкратце изложил суть проблемы и спросил:
— Что ты думаешь по этому поводу, Северус?
— Я думаю, идея гениальна, — сказал Снейп, усилием воли подавляя зевок.
— Это я и без тебя знаю. Может, заказать себе золотой памятник во весь рост, что скажешь?
— Золото можно растворить, мой лорд.
Волдеморт представил свой памятник и поморщился: слишком банально получалось. И ненадежно. И не очень-то эстетично.
— Я могу стать министром. Тогда меня точно будут помнить.
— Только те, кто интересуется историей. Мой лорд, вот вы, например, помните, кто был министром во время первого гоблинского восстания?
К своему стыду Темный Лорд как ни старался, но ничего подходящего из своей памяти не выудил. Тем более управлять Пожирателями — дело одно, а Министерство большое, мало ли.
— Мне нужно то, что действительно поражает воображение. То, чего не было и не может быть у Дамблдора и Гриндевальда…
— Детей, — сказал Снейп первое, что пришло в голову, и, оробев от своей смелости, закрыл глаза, ожидая как минимум Круциатус за наглость. Но Волдеморт не спешил наказывать, поэтому Северус все-таки приоткрыл один глаз: Тот-Который-Самый-Страшный-и-Ужастный растерянно стоял посреди комнаты, и на его лице отчетливо читалось удивление.
Он удивлялся, почему сам не додумался до такого.
Ни у Гриндевальда, ни у Дамблдора не было детей! И уже не будет. А у него, у Темного Лорда, может быть наследник, который не только продолжит его род, но и, вероятно, сделает его существование не таким скучным. Да, у него был ближний круг, у него были Люциус и Северус… Но Волдеморт иногда чувствовал себя очень одиноким, потому что никто из них не мог постичь всю мощь и глубину его идей. А тут — кровь от крови, плоть от плоти. Будет кому передать знания, с таким трудом накопленные за годы. Будет с кем обсудить планы по захвату мира.
Мало того, его наследник будет потомком Слизерина и Певерелла, вместе взятых!
— Не раньше, чем через девять месяцев, — обреченно вздохнул Снейп. — И вам нужна мать. То есть не вам, а вашему ребенку.
Волдеморт начал быстро перебирать подходящие кандидатуры. Нарцисса? Люциус не простит. Будет страдать, впадет в депрессию, а такой Люциус опасен. Тем более вдруг Нарцисса родит такого же, как Драко, нервного блондина с отклонениями в психике.
Белла? Он нервно передернулся. Нет, только через его труп.
— Я сам рожу, — заявил Волдеморт. — Я буду ему и матерью, и отцом.
— Но мужчины не могут рожать.
— А я смогу! Или ты сомневаешься в моих способностях?
В голосе Волдеморта слышалась явная угроза, поэтому Северус предпочел замолчать. Вообще-то он где-то читал об экспериментальном зелье, которое позволяло мужчинам забеременеть. Оставалось только вспомнить где.
* * *
Темного Лорда вырвало прямо на шелковую мантию Люциуса, и тот едва не упал в обморок, удержавшись в сознании огромным усилием воли.
— Кажется, я отравился, — прошептал Волдеморт, вытирая рот.
И Волдеморт, несмотря на плохое самочувствие, обрадовался: всё-таки Снейпу удалось сделать нужное зелье.
— Если бы ты знал, Люциус, как я хочу сына, — мечтательно заметил он. — Будет Волдеморт-младший. Тебя сделаем крестным, Снейп научит его варить яды, а Рудольфус будет нянькой. Я хочу, чтобы мой сын с самого рождения был окружен нужной атмосферой.
— А если будет девочка?
— Нет! Будет мальчик!
— Но все-таки…
— Не сметь мне перечить!!! — истерично закричал Тот-Который-Так-Опасен-в-Гневе и затопал ногами. — Почему обязательно нужно спорить со мной?!
Казалось, Волдеморт сейчас расплачется. И Люциус ободряюще похлопал его по руке.
Для удобства Темного Лорда его спальню перенесли на первый этаж. По вечерам верный Рудольфус растирал повелителю ноги. Эльфам же строго-настрого было приказано готовить только полезную еду.
Поначалу всё шло так хорошо.
Пока однажды Волдеморт не захотел на ужин жареных перепелов под карамельным соусом. «Первый тревожный звоночек», — подумал Люциус, но просьбу выполнил. Волдеморт вышел вечером в ужасном настроении, зачем-то попытался запустить Авадой в Рудольфуса, но промахнулся. Разбил фарфоровую коллекционную соусницу восемнадцатого века и загрустил.
— Перепела в карамельном соусе, мой повелитель, как вы приказывали, — сказал Люциус, держась за спинку кресла, чтобы не упасть. Очень уж у него дрожали ноги.
— Не хочу перепелов! Хочу апельсинов!
Люциус возблагодарил всех богов и Мерлина, когда дверь открылась, и вошел Северус. Потому что ни у кого так не получалось успокаивать Волдеморта, как у Снейпа.
— Вам нельзя волноваться, мой лорд, — с порога сказал Северус. — Успокойтесь, дышите ровно. Думайте о ребенке. Беременным нельзя цитрусовые. Сейчас Добби сделает вам кашку.
— А ты где был?! Почему опоздал?! Никто меня здесь не уважает! — взвыл Волдеморт, кидая вилкой в Рудольфуса. — Я не хочу кашку! Хочу апельсинов!
— Мы все бесконечно обожаем вас. До глубины души.
— Но ты опоздал.
— Дамблдор меня задержал.
— Вот видишь — Дамблдор тебе дороже!
Волдеморту снова захотелось кого-нибудь убить: все эти бездари только и ждут его, Лорда, смерти.
— Я хочу павлина. Белого павлина. Зажарьте его.
— Нет, только не белого павлина, — слезно взмолился Люциус. — Что угодно, только не это.
— Он же будущая мать! Как ты смеешь отказывать?! — вскричал Снейп. — Немедленно прикажи своим эльфам-бездельникам. И пусть потушат, жареное беременным тоже нельзя.
Люциус мысленно пообещал припомнить Снейпу эту выходку, а Волдеморт довольно потянулся в кресле. У материнства были свои плюсы.
* * *
— Эти обои ужасны.
— Но, мой лорд, это тренд сезона, — возмутился Люциус.
— Хочу зеленые, цвета Авады. И это кресло мне не нравится. Хочу в змейки.
Через час Волдеморт уже носился по всему Малфой-мэнору с указаниями.
— Вот этот стул убрать. Шторы убрать. Эта ваза не сочетается с обоями.
— Но она византийская!
— Ее это не оправдывает.
А через два дня Нарцисса и Драко уехали к морю — беременный Волдеморт стал слишком сильным испытанием для пошатнувшейся психики. Люциус остался один. По ночам он приходил на кухню к эльфам, подолгу смотрел на огонь и плакал.
* * *
— Ноги болят, спина болит, — жаловался Волдеморт, глядя в зеркало. — Руки опухают. Северус, посмотри, как меня разнесло.
— Вы прекрасны, как утренняя роса, мой лорд.
— Мокрый, холодный и скользкий? — с подозрением спросил он. — Так-то ты меня ценишь. Нет, ты посмотри, вот уже растяжки появились.
— Очень миленькие, — сказал Люциус, с трудом сдерживая тошноту. — Вам идет, мой повелитель.
— Да-да, подходят к цвету ваших глаз, — подтвердил Снейп.
Волдеморт самодовольно окинул взглядом свое отражение, повертел головой и сказал:
— А я еще ничего.
* * *
На шестом месяце Волдеморту стало трудно передвигаться, и он назначил Рудольфуса ответственным носильщиком. Волдеморт садился в специальное кресло, и Лестранж аккуратно его левитировал.
Однажды Рудольфус замешкался, и кресло врезалось в стену. Несколько дней Лестранж отсиживался в подвалах Малфой-мэнора, боясь показаться повелителю на глаза, а Волдеморт всё это время отыгрывался на ближнем круге Пожирателей Смерти.
После этого случая Беллатрикс Лестранж больше никто не видел. Поговаривали, что она собрала чемодан и аппарировала в неизвестном направлении со словами: «Ноги моей больше не будет в этом дурдоме».
* * *
На восьмом месяце своей беременности Волдеморт собрал Пожирателей Смерти и после долгого молчания объявил:
— У меня будет сын.
Малфой и Снейп переглянулись. Если у Волдеморта родится дочь, то быть большой беде.
— Поздравляю, мой повелитель, — поклонился Эйвери. — Мы уже приготовили подарок.
Он подал Волдеморту большую коробку, перевязанную серебряным бантом. Волдеморт с интересом развязал ее и заглянул внутрь. Там обнаружились вязаные беленькие пинеточки и чудесные зеленые ползунки. А сверху лежал маленький медвежонок. Почти такой же, какой был у него в приюте — мягкий, с глазами-пуговками.
— Какая… — он не находил подходящих слов. — Какая лапочка.
Эйвери всхлипнул и тайком вытер слезу умиления.
* * *
— Это девочка, мой повелитель, — радостно сообщил Снейп.
— Как девочка? Не может быть! Проверьте кто-нибудь еще! — закричал Лорд, путаясь в простынях.
— Что я девочек не видел, что ли? Вот и Люциус подтвердит — девочка.
Молчание воцарилось в спальне Волдеморта. Снейп боялся, что повелитель зверски убьет его на месте, поэтому на всякий случай продолжал держать ребенка на руках. Люциус боялся, что первым зверски убьют его, поэтому держался поближе к Снейпу.
— Да уж… Темными Лордами не рождаются, — мрачно сказал Волдеморт, ни к кому конкретно не обращаясь.
Младенец вздрогнул, заплакал, и Снейп принялся его укачивать.
— По крайней мере, девочка будет с характером, — заметил он.
Волдеморт откинулся на подушки и закрыл глаза.
* * *
В маленьком домике на окраине Дансфолда Темный Лорд, тихо напевая себе под нос, грел на плите козье молоко — питательное и исключительно полезное для детей. Рядом сопела в кроватке маленькая Мария-Розамунда. Волдеморт снял розовый фартук с поросятами и с нежностью посмотрел на нее.
Удивительно всё-таки, как меняется жизнь с рождением ребенка.
Vova
