Возвращение с того света

* * *

Белый потолок, белые стены, белое белье… Неужели я так люблю этот цвет? Рука моя тоже белая, с голубоватыми прожилками. Я подняла руку и рассматривала ее, как будто видела в первый раз. За окном ярко светило солнце, я заслонила оконный проем ладошкой, так интересно — в местах, где смыкаются пальцы, светится красным! Я развожу пальцы и снова смыкаю и никак не могу понять: откуда берется красный? Рука тяжелеет и падает на одеяло. Дурацкая комната, почему все белое? Даже дверь. Я бы раскрасила все в разные цвета: синий, оранжевый или, лучше, в розовый. Мне захотелось немедленно встать и выйти отсюда, я попыталась это сделать, но сил не хватило даже на то, чтобы сесть. Это ощущение полной беспомощности рассердило меня даже больше, чем противный белый цвет. Мой взгляд опять уперся в дверь. Интересно, что там? Как только я подумала об этом, дверь отворилась. На пороге стояла молодая женщина, было видно, что мое бодрствование ее удивило, но она постаралась не подать виду.

— Добрый день, мисс! Как вы себя чувствуете?

— Гхырово, — сердито ответила я. Возможно, девушка эта очень милая и добрая, но надо же мне на кого-нибудь излить мою обиду.

— Вы что-то хотите? — вежливо продолжала улыбаться моя собеседница.

— Да, я хочу выйти отсюда.

— Я уверена, вы сможете это сделать, как только поправитесь, — терпеливо сказала медсестра.

— Со мной все в порядке, — упрямо возразила я, хотя в душе понимала: если я не могу встать, значит, что-то не так.

— Конечно, — девушка была сама вежливость, — а на данный момент я могу что-то для вас сделать?

— Перекрасьте стены в розовый цвет, — буркнула я, скорее из вредности, чем в надежде, что так и сделают.

И тут моя посетительница, наконец, удивилась.

— Что?

— Стены! В розовый цвет! Что тут непонятного? — уже кричала я. Меня трясло, мне очень хотелось покинуть эту жуткую комнату с этими дурацкими белыми стенами.

Девушка метнулась ко мне.

— Ложитесь, вам нельзя волноваться, — она силой уложила меня, что-то кольнуло в плече, как будто укусила пчела, все поплыло перед глазами и мне вдруг стало абсолютно по барабану, что вокруг меня и какого цвета.

* * *

Когда я проснулась во второй раз, солнце за окном уже садилось. У двери боком к столу в небрежной позе, закинув ногу на ногу и облокотившись на стол, сидел мужчина. Он еще не понял, что я проснулась, и скучающим взглядом смотрел в окно. Я, воспользовавшись своим преимуществом, стала рассматривать его — высокий, худой, молодой, но уже с залысинами, полотняные штаны и роба бирюзового цвета, а на ногах — белые кроссовки!

— Добрый вечер, мисс! — как гром, прогремел в комнате его голос. Оказывается, пока я любовалась на кроссовки моего посетителя, он заметил, что я не сплю. Притворяться дальше было глупо.

— Добрый вечер, сэр.

Он включил свет, пододвинул стул поближе к моей кровати и сел, внимательно меня разглядывая.

— Как вы себя чувствуете? — в голосе его была искренняя заинтересованность, и мне сразу как-то расхотелось ему грубить.

— Нормально.

Он взял меня за запястье, руки его были теплые, пальцы чуткие. Измерив пульс, он заглянул мне в глаза, оттянув веки, потом попросил показать язык, прикоснуться к кончику носа… Меня смешили эти манипуляции, но смеяться вслух я постеснялась.

— Доктор, — я уже поняла, что это мой врач, — отпустите меня, пожалуйста.

— С удовольствием, — на удивление быстро согласился он, — но лишь при условии, что вы дадите ответ на два моих вопроса. Первый: назовите ваше имя.

Я растерялась: ответа на этот простейший вопрос я дать не могла. Доктор все понял, но продолжал.

— Второй: можете сказать, где живет ваша семья или близкие родственники? Если вы дадите мне адрес, я лично отвезу вас к ним.

Естественно, никакого адреса я назвать не смогла.

— К тому же у полицейских тоже есть к вам пара вопросов. — Продолжал он.

— У кого?

— У полицейских — правоохранительных органов. Их интересует, как вы оказались в таком положении и кто в этом виноват.

— А в каком положении я оказалась?

— Вы действительно совсем-совсем ничего не помните? — в голосе его было искреннее сочувствие.

Я покачала головой.

— Вас нашли туристы в горах в начале мая, в ужасном состоянии. Похоже, вас избили, или вы упали со скалы… А может быть, и то и другое… Вас доставили в местную больницу, там вы пролежали в беспамятстве почти два месяца.

— Два месяца?

— Да, — сказал он, пролистывая какую-то папку, которую держал в руках с самого начала. — Вот, три недели назад вы пришли в себя, но на вопросы не отвечали и вели себя странно: порывались бежать кого-то спасать, размахивали руками и выкрикивали какие-то странные слова на непонятном языке. Вам вкололи успокоительное и привезли сюда — в психиатрическую клинику. Последние три недели вы находились в коме.

— Где?

— В коме. Ну, чтобы вам было понятнее — вы просто спали.

Он внимательно посмотрел на меня.

— Скажите, вы знаете иностранные языки?

— Не знаю…

— В смысле, не знаете никаких языков или не помните?

— Не помню, — вздохнула я. Похоже, мне долго еще придется пребывать в этом милом заведении.

Доктор сделал какие-то записи в своем блокноте и встал. Пройдясь по комнате, он остановился у окна и обернулся ко мне.

— Вам сейчас принесут ужин, потом сделают укол, и вы поспите, а завтра я приду к вам и мы продолжим нашу беседу.

Пришла давешняя девушка и принесла тарелку с овсянкой и чай с печеньем. Я, к собственному удивлению, смела все подчистую и теперь сидела сытая и довольная. Джен, так звали мою медсестру, убрала посуду, присела на край моей кровати и попросила закатать рукав. Я послушно сделала то, что мне сказали и… заорала от ужаса: Джен собиралась вколоть мне в руку какую-то тонкую спицу! Я стала вырываться и истошно кричать. На крик прибежал доктор, он велел медсестре выйти и унести все, что она принесла.

— Что вас так испугало? — спросил он.

— Она хотела меня убить.

— С чего вы взяли? Мисс Реймс хотела сделать вам укол, это лекарство, которое помогает уснуть и спать спокойно до самого утра. Вам что, никогда не делали уколов? — он был очень удивлен.

— Меня никогда не кололи спицами, — всхлипнула я и взмолилась, — прошу вас, доктор, не надо.

— Хорошо, хорошо… Не буду. Я дам вам таблетки, — увидев удивление на моем лице, он продолжил, — или лучше капли? Я разведу их с водой, и вы выпьете, да?

— Выпить с водой? Зелье?

— Ну да, такое зелье, — облегченно вздохнул он, — я сейчас принесу.

Вернувшись через несколько минут, он принес стакан с водой и налил туда несколько капель какой-то сильно пахнущей жидкости, и протянул его мне. Почему-то этот человек вызывал у меня доверие, я взяла стакан и выпила все до капли.

— А теперь, ложитесь спать, надеюсь, до завтра вас ничто не побеспокоит.

Я опустилась на подушку и натянула одеяло. Доктор еще какое-то время посидел рядом с моей кроватью, заметив, что веки мои тяжелеют, легонько пожал мою руку.

— Спокойной ночи, — прошептал он и направился к двери.

Я хотела ответить ему, но язык категорически отказывался шевелиться. Доктор остановился в дверях, обвел взглядом комнату.

— Может и вправду покрасить стены? — тихо спросил он сам себя.

* * *

Утром мне принесла завтрак та же медсестра, но сегодня она не испытывала желания общаться: молча принесла и так же молча унесла посуду. Когда она выходила, я едва успела спросить ее:

— А доктор когда придет?

— Скоро, у него с девяти обход, — холодно ответила девушка.

Доктор пришел примерно через час, настроение у него было хорошее.

— Доброе утро, мисс! Как спалось? Кошмары не мучили?

— Хорошо, мне вообще ничего не снилось, — ответила я.

— Вот и славно. Я вчера не представился, прошу прощения, не до церемоний было… Я — ваш лечащий врач, меня зовут Роман Волков.

— Своего имени я сказать по-прежнему не могу, — вздохнула я, и, протянув руку, добавила, — приятно познакомиться.

Доктор пожал мою руку.

— Можете называть меня просто по имени — Роман.

— Вы — иностранец?

— Да, я русский. Учился в Англии и, так сложилось, что остался здесь работать. А как вы догадались, по акценту?

— Ну, акцент у вас небольшой, скорее по имени, — ответила я.

— Зато теперь можно сказать с уверенностью, что вы — англичанка, раз это заметили.

— Ну, хоть что-то, — улыбнулась я.

— А теперь попробуем вычислить ваше имя. Я буду называть женские имена, а вы, если у вас возникнут ассоциации, скажете мне, договорились?

Я согласно кивнула. Роман начал.

— Анна.

Я отрицательно покачала головой.

— Мэри.

— Нет.

— Джейн.

— Не то.

— Кристина… Лили… Элизабет… Шарлотта… Барбара… Кэйт… Роза…

Никаких ассоциаций у меня не возникало, я продолжала качать головой. На третьем десятке я поняла, что ничего из этого не выйдет, и предложила закончить эксперимент.

— Неужели ни одно не показалось вам знакомым?

Я вздохнула.

— Нет.

— Как же мне к вам обращаться? — задумчиво почесал затылок доктор. — Может, хоть прозвище какое-то помните?

— Увы, ничего не могу вспомнить, — грустно произнесла я, — а может, вы сами подберете мне имя, которое, по вашему мнению, мне подходит.

Он задумался, потом решительно покачал головой.

— Нет, так не годится. Я начну вас называть чужим именем, вы к нему привыкнете, и тогда труднее будет вспомнить свое. Давайте, попробуем с мужскими именами, возможно, имя мужа вы вспомните скорее.

Мои глаза округлились от удивления.

— Мужа? Я — замужем?

— Не буду утверждать, но, скорее всего, да. Вот это, — он достал из кармана тоненькое золотое колечко, — было на вашем пальце.

Я взяла колечко, надела на палец, оно оказалось велико.

— Вы, видимо, похудели, — понял мои сомнения доктор, — поэтому кольцо спадает, но оно точно ваше. А может, — в глазах его возникла надежда, — вы вспомните что-то о вашем ребенке?

— У меня есть ребенок? — удивилась я еще больше, — откуда вы это знаете?

— Вас осматривал врач, — он снова листал вчерашнюю папку, — несколько месяцев назад вы рожали. Вашему ребенку сейчас примерно пять месяцев.

Я не знала, что сказать. Слишком много вопросов, а ответы терялись где-то в моем прошлом, о котором, я ничего не помнила.

— И что могло вас в такой ситуации привести в горы, в абсолютно безлюдное место? — задумчиво проговорил Роман.

Если бы я могла ответить.

* * *

Мысль о ребенке не давала мне покоя. Я попросила показать мне, как выглядят малыши пяти месяцев от роду, и умилилась. Какие они очаровательные! Одни улыбались мне с фотографий, другие смотрели очень серьезно, третьи — с любопытством. Как выглядит мой малыш? Я даже не знаю, сын у меня или дочь. Что он сейчас делает? С кем он? Может, со своим отцом? Хорошо, если так. А вдруг он был там, со мной, когда случилась беда? Меня нашли, а моего малыша?

Я спрашивала, не находили ли еще кого-то? Нет, я была единственной. Специально снаряжали экспедицию в горы, но никого больше не нашли. Это меня порадовало, значит, мой ребенок жив.

Я вспомню, я обязательно все вспомню и вернусь к тебе, мой малыш, не сомневайся!

* * *

Каждый день начинался с визита доктора Волкова. Он предлагал то одну, то другую тему для разговора, но я по-прежнему не могла поддерживать беседу. На все вопросы я отвечала одно: «Не помню».

— Попробуйте представить дом, где вы жили, — предложил он однажды.

Я закрыла глаза, чтобы ничего не отвлекало, и попыталась сосредоточиться. Где бы я могла жить? В небольшом милом коттедже, утопающем в саду и с цветником перед домом? Или в средневековом замке, с метровыми стенами, винтовыми лестницами, узкими высокими окнами и высоченными башнями? А может, в большом мрачном доме, где слышатся голоса прежних хозяев, а в подвале большая кухня с огромным камином? Мне кажется, я могла бы жить в любом из этих домов. Я рассказала о своих фантазиях доктору. Он внимательно выслушал и записал что-то в свой блокнот.

— Это уже кое-что… Похоже, вы много путешествовали или просто у вас хорошее воображение.

* * *

Мысль о том, что где-то живет человек, который является моим мужем, очень беспокоила меня.

Почему он не ищет меня? И вообще, должны же быть люди, которые меня знают. Неужели никому не интересно, что со мной случилось?

Доктор прекратил давать мне снотворное, и спать я стала беспокойнее, но мне начали сниться сны, сначала это были просто какие-то образы, но чем больше я думала, тем ярче они становились. Если я даже и не жила в замке, я точно там бывала, иначе, чем объяснить, что мне уже несколько раз он снился? Я бежала по широким коридорам и гулким лестницам, вокруг точно так же бегали другие люди, падали камни… Похоже, замок рушился, но мне было не до того — я должна была кого-то найти. Может, своего мужа, может — ребенка. Не знаю, но кого-то очень родного, близкого, того, без кого я не смогу жить. Этот сон снился мне несколько раз, но ни разу я так и не смогла найти того, кого искала.

* * *

— Сегодня придет полиция, — сообщил мне доктор, — вы не волнуйтесь. Они просто зададут вам несколько вопросов. Я буду рядом, если почувствуете себя плохо, скажите, и мы все прекратим.

Мужчины в форме были предельно вежливы, вопросы их не были оригинальны: имя, адрес, семья, работа. Ответы мои были еще проще: «Не знаю». Они попросили сесть меня ровно и направили мне в лицо какой-то прибор.

— Не надо бояться, — тут же подошел доктор, почувствовав мое беспокойство, — они хотят сфотографировать вас. Ваши фото покажут по телевидению и напечатают в газетах, возможно, ваши близкие увидят их.

Я не стала возражать, а вдруг поможет?

На следующий день Роман принес мне газету.

— Вот, смотрите, статья про вас. Здесь пишут о том, как вас нашли и просят откликнуться тех, кто вас узнает.

С газетной страницы на меня смотрело жалкое существо: огромные испуганные глаза, впалые щеки, взъерошенные волосы.

— Какой кошмар… Неудивительно, что меня никто не ищет.

Доктор услышал мои слова и усмехнулся.

* * *

На следующее утро Роман вошел в мою комнату с пакетом в руках.

— Я подумал, что вам скучно все время сидеть в этой палате, может, прогуляемся парком?

Он вручил мне пакет.

— Здесь одежда и все такое…

Там действительно была одежда: джинсы, футболка, куртка, белье… Когда я достала последнее, доктор смущенно пробормотал:

— Я не очень разбираюсь в этом, простите.

В пакете я обнаружила еще один маленький пакетик, где была расческа и косметика. Вот это сюрприз!

Роман вышел, дав мне возможность одеться и привести себя в порядок. Приятно было надеть нормальную человеческую одежду, вместо больничной пижамы. Глядя в маленькое зеркальце от пудреницы, я причесывала свои лохмы, так я стала похожа на человека, внимательно рассмотрела свое лицо: я довольно молода, и даже симпатична! Серые глаза, вздернутый носик, острый подбородок, по форме мое лицо напоминает сердечко, ах, если бы это хоть как-то могло помочь мне вспомнить!

Роман встретил меня в коридоре, перед собой он катил кресло на колесиках. На мой вопросительный взгляд он ответил:

— Если вы устанете — сможете посидеть отдохнуть.

Я тут же приняла решение, что ни за что не сяду в это кресло!

Больничный парк был небольшой, но милый: тенистые липовые аллеи, там и тут встречаются сосны, вдалеке, наверное, у ограды — заросли можжевельника. Мы направились к небольшой беседке, увитой плющом.

— Здесь очень уютно, — сказал доктор, предлагая мне сесть, — продолжим наши исследования? Есть такая игра — ассоциации, знаете? Я говорю слово, а вы то, что первое придет в голову, понятно?

Я согласно кивнула.

— Дом, — начал он.

— Тепло, — ответила я.

— Можете объяснить?

— Все просто: в доме камин, от него — тепло, — пояснила я.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул доктор и продолжил, — семья.

— Любовь.

Роман вопросительно смотрел на меня, ожидая пояснений.

— Ну, в семье ведь все любят друг друга, так?

— В большинстве семей да.

— В моей точно была любовь! — уверенно сказала я. Откуда взялась эта уверенность — неизвестно, но я не сомневалась ни секунды.

Роман поднял брови, похоже, ответ его удивил, но понравился.

— Друзья, — продолжал он.

Я медлила.

— Вы слишком долго думаете, — вывел меня из задумчивости мой доктор, — что приходит вам на ум при слове «друзья»?

— Наверное, сила, — неуверенно сказала я.

Роман удивился еще больше.

— Почему — сила?

— Может, потому что дружба — это сила?

— Не буду спорить, — прокомментировал доктор, и привычно сделал запись в блокноте. Он посмотрел на часы, — скоро обед, пора идти.

Мне не хотелось возвращаться в свою комнату, я больше не требовала перекрасить стены, но ощущение подавленности осталось.

Роман проводил меня до палаты и широко открыл передо мной дверь. Я застыла в изумлении: на окне появилась милая розовая занавеска, постельное белье было того же цвета, на стене рядом с кроватью висело несколько симпатичных картин, а на столе — вазочка с незабудками. Я не могла выразить словами свой восторг, так и стояла с открытым ртом, издавая нечленораздельные звуки. Роман довольно улыбался.

— Стены перекрасить оказалось проблематично, но, думаю, и такие перемены вам понравятся.

— Спасибо, — мне, наконец, удалось оформить свои мысли в слова. — Я, вообще-то, не против белого цвета… Но когда его слишком много, мне кажется, что я на том свете.

— Ну, теперь понятно! — засмеялся доктор, — а я все думал, что за фобия?

* * *

Погода была замечательная, и стало традицией, что каждое утро мы с Романом проводили наши занятия в парке.

Сегодня он принес стопку картинок, предложил мне рассмотреть их и поделиться своими впечатлениями. На картинках преимущественно были животные, птицы и растения. Я разглядывала их, сначала быстро, потом по второму кругу, уже не спеша. Некоторые изображения особенно привлекли мое внимание: собака и волк. Пес был большой, черный и лохматый, мне казалось, что я чувствую пальцами его шелковистую шерсть. Роман заметил, что я обратила внимание на собаку.

— Вам нравится это животное?

— Животное? — встрепенулась я. — Да, я люблю собак, вернее, я люблю эту собаку.

— Именно эту? — Он взял у меня из рук картинку. — Красивый пес. Как его зовут? — Неожиданно спросил он.

— Мягколап, — как-то сразу ответила я.

— Вы знакомы с мифологией?

Я не нашлась, что ответить, тогда Роман стал рассказывать.

— Есть старая английская легенда, что вот такой пес по ночам бродит и пугает припозднившихся путников, говорят, он предвещает смерть. И зовут его, кстати, Мягколап.

Ничего себе! Оказывается, если покопаться в моей памяти, можно найти такие «веселенькие» сведения! Я еще раз глянула на собаку.

— Нет, в моем понимании этот пес добрый, встреча с ним не предвещает ничего плохого, наоборот, она означает что-то хорошее. Я люблю этого пса! — решительно сказала я.

Роман снова сделал какие-то записи у себя в блокноте. Я продолжала перебирать картинки, искоса поглядывая на доктора. Что он все время пишет? Роман ловко вертел в пальцах ручку и это очень отвлекало меня. Как это у него получается? Вот бы самой попробовать. И тут я наткнулась на картинку, из-за которой забыла обо всем — это был волк, огромный, серый волчище, с желтыми глазами, они так проницательно смотрели на меня, как будто видели насквозь. У меня мурашки пробежали по телу. Я заворожено смотрела на волка не в силах отвести взгляд, он был как будто живой, и мне очень захотелось самой стать таким же волком и убежать вместе с ним в лес, который виднелся на заднем плане. Роман присел рядом со мной, разглядывая картинку, которая так меня заинтересовала. Он ничего не сказал, но то очарование, что охватило меня, было нарушено, и это меня рассердило.

— Вас что-то привлекло в этом звере? — вежливо спросил доктор.

— Нет, — грубо ответила я.

— Пожалуй, закончим занятие, вы переутомились, — он взял у меня из рук картинку, я нехотя отдала ее.

В этот момент что-то запиликало у него в кармане, он извинился, вышел из беседки и стал с кем-то разговаривать. Я тихонечко подошла к столу и, плохо соображая, что делаю, стала перебирать картинки в поисках той, которая так меня привлекла. Наконец, я увидела ее, вытащила из стопки и засунула за пазуху. За спиной я услышала шаги, мне показалось, что возвращается Роман, я дернулась и толкнула стол, карандаш, которым доктор делал записи, покатился и упал на пол. Я подняла его и хотела положить на стол, но что-то остановило меня — вроде обычный карандаш, деревянный, покрытый лаком, но его так приятно держать в руках! Я попробовала покрутить его, как это делал Роман, но он выскользнул у меня из рук и покатился к входу в беседку. Роман легко наклонился и поднял его.

— Вы хотите что-то записать или нарисовать? — спросил он.

— Ваш карандаш упал, — невпопад ответила я. Мне было стыдно за мою кражу, а тут еще эта нелепая сцена… Я была уверена, Роман видел, как я пыталась играть с карандашом.

— Вы можете взять его себе, а если захотите, я принесу еще, — предложил он.

Я взяла карандаш в руку и взмахнула им. Роман остановил мою руку, аккуратно забрал карандаш и вложил мне его в пальцы по-другому.

— Это лучше использовать так, — он вырвал листок из своего блокнота, положил передо мной, — попробуйте что-то нарисовать или написать.

Я стала водить карандашом по бумаге, рисовать не хотелось, а о чем писать, я не знала.

— Я устала, можно мне вернуться в палату?

— Конечно, — согласился доктор, — я вас сегодня утомил, простите.

Я не стала его дожидаться и направилась к выходу из беседки, а он стал собирать свои материалы. Пройдя несколько шагов, я оглянулась. Роман держал в руках стопку картинок и задумчиво смотрел мне вслед. Я невольно дотронулась до того места, где за пазухой лежала карточка с изображением волка, с вызовом посмотрела на врача и решительно направилась к зданию больницы.

Вернувшись в свою палату, я достала картинку. Трудно было объяснить даже самой себе, что для меня значит волк, что уж говорить о других! Именно поэтому я ничего не сказала Роману. Я просто почувствовала, что это часть меня, и я должна сделать все возможное для того, чтобы разобраться, кто я такая и откуда.

* * *

Время близилось к десяти, а Романа все еще не было. Я уже привыкла нашим ежедневным беседам и начала тревожиться, не случилось ли чего?

В палату заглянула Джен.

— Мисс, доктор Волков ждет вас во дворе.

Наконец-то! Я пулей вылетела из комнаты и понеслась вниз по ступенькам. Выбежав на крыльцо, я поняла, почему Роман задержался — рядом с ним сидел огромный лохматый черный пес! Я застыла в ступоре. Мягколап! Мне очень захотелось обнять его, потрепать по загривку, я подошла к собаке, но мой взгляд наткнулся на белоснежный ряд острых зубов.

— Тихо, успокойся! — велел Роман своему питомцу, — веди себя прилично, докажи, что ты не зря сегодня схомячил мой завтрак!

Мне стало смешно.

— Он съел ваш завтрак?

— Нет, на такие жертвы я не готов! — засмеялся Роман. — Только половину! Вам хочется его погладить? Смелее, не бойтесь!

Я осторожно протянула руку и несмело погладила пса по голове.

— Я бы тоже хотела его угостить, да нечем…

— Я знал, — улыбнулся Роман, достал из кармана пакетик с печеньем и протянул мне. — Мой друг, хозяин собаки, просил не давать ему сладости, но он знает, что я все равно буду баловать своего любимца.

Я достала одну печенюшку.

— На, Мягколап, угощайся!

— Вообще-то, он привык, что его называют Дон, — заметил Роман, — но, я думаю, за печенье он готов на время сменить имя.

Дон весело хрустел печеньем, а когда убедился, что в пакете ничего не осталось, начал носиться по газону.

— Надеюсь, он не сильно потопчет цветы, — неуверенно сказал Роман, — иначе нам придется отвечать перед садовником.

— Ничего, ответим! — утешила его я.

Роман нашел в траве палку, дал ее понюхать Дону и, широко замахнувшись, швырнул ее. Дон с веселым лаем кинулся догонять палку, и через минуту принес ее и положил к ногам доктора.

— Поиграйте с ним, — предложил мне Роман.

Я взяла палку и бросила; не так ловко, и не так далеко, как Роман, но Дон с радостью побежал за ней и принес мне прямо в руки. Удивительно, но с этой собакой я быстро нашла общий язык, он выполнял мои команды, позволял мне чесать ему живот и трепать его уши. Роман смеялся, глядя на нас.

— Вот так, воспитываешь собаку, воспитываешь, а он за пакетик печенья отдает свое сердце первому встречному.

— Я — не первая встречная! — Возразила я, — я ведь еще вчера сказала, что люблю этого пса!

Набегавшись и наигравшись, мы с Доном прошли в беседку и свалились от усталости, я — на скамейку, он — под нее. Роман сел рядом со мной.

— Так все-таки, чья это собака? — спросила я.

— Моего друга, мы учились вместе в университете. В прошлом году он жил у меня какое-то время вместе с собакой, поэтому Дон считает меня своим вторым хозяином.

— Вы часто гуляете с Доном?

— Сейчас нет.

— А сегодня его некому выгулять?

— Вчера вы так заинтересовались такой же, как он, собакой, вот я и решил показать его вам.

— Спасибо, я получила огромное удовольствие. И теперь могу сказать с уверенностью, такая собака в моей жизни была!

— Я понял это и даже не сомневаюсь, что вы правильно назвали имя пса: Мягколап. Теперь надо подумать, как нам это использовать. Есть у меня одна идея…

— Какая? — с нетерпением спросила я.

— Я уже попросил моего друга, хозяина Дона, поискать информацию о собаке среди кинологов. Пес-то породистый, такие обычно регистрируются в специальных клубах. Так что будем ждать.

— Я не знаю, как благодарить вас за такой хороший день и за участие в моей судьбе, доктор...

— Не стоит, — махнул рукой Роман, — это моя работа — лечить вас. Я, действительно, очень хочу вам помочь вернуться домой к вашему ребенку и мужу.

— Спасибо, доктор, — это все, что я смогла сказать.

* * *

— Не желаете прогуляться? — вместо приветствия сказал Роман.

— С удовольствием, — ответила я. Странно, что он спрашивает, наши утренние прогулки стали традицией.

— Тогда собирайтесь. Обязательно возьмите куртку! Встречаемся во дворе.

К чему эти вопросы? Зачем куртка? На улице ведь тепло! Но некому было ответить на мои вопросы. Тот, кому они были адресованы, вышел, хлопнув дверью.

Он вышел из здания больницы следом за мной и направился, к моему удивлению, в сторону, противоположную нашей беседке. Я с трудом поспевала за ним.

— Это мы прогуливается? — недоумевала я, — куда мы идем?

— Не идем, а едем, — ответил доктор и указал на какую-то не то карету, не то черепаху.

— Ой, что это?

Он удивленно посмотрел на меня.

— Это — моя машина, мы поедем на ней в то место, где вас нашли.

Он открыл дверцу машины, там, в середине было два кресла, на вид довольно удобных, а сзади — целый диван!

— Садитесь, — велел мне он.

Я послушно села. Кресло действительно оказалось уютным — мягким, с подголовником. Роман сел рядом и захлопнул дверь. Что-то заурчало, и машина тронулась. Мы ехали узкими городскими улочками.

— Что это за город? — спросила я.

— Даффтаун, — ответил Роман, — небольшой городишко на севере Шотландии. Милый, чистый, тихий, вот, пожалуй, и все, что можно о нем сказать... Ах, да! Совсем забыл! Здесь варят отличный виски! Но вам это, я думаю, неинтересно.

— Почему? — возмутилась я, — мне все интересно!

Он с сомнением посмотрел на меня.

— Вы хотите попробовать местный виски? Не советую. Вы только не подумайте, виски — хорош, просто я, как врач, не рекомендую вам алкоголь. Вот вспомните все, и тогда отпразднуем, идет?

— Идет, — согласилась я. Не очень-то хотелось мне этого виски, просто жуть как нравилось ставить в тупик моего доктора.

Вдруг мы остановились перед небольшим кафе.

— Я думаю, нам надо взять с собой чего-нибудь поесть, — предложил Роман. — Прогулка наша долгая — проголодаемся. Зайдете со мной?

Я отказалась, он вышел из машины. Через несколько минут Роман вернулся с пакетом, кинул его на заднее сидение и мы продолжили наш путь.

— Я включу музыку? — спросил он.

Я не возражала.

Роман понажимал на какие-то кнопочки, и в салоне зазвучала музыка, приятный мужской голос пел песню на непонятном языке.

— На каком языке он поет? — спросила я.

— Это мой родной язык — русский.

— Красиво, — я еще немного послушала, — а о чем песня?

— О любви, естественно, — ответил Роман, — он поет о том, что его девушка погибла во время пожара, он очень страдает и хочет последовать за ней.

— Грустно, — вздохнула я, — и что, он тоже умер?

Роман озадаченно глянул на меня.

— В песне об этом ничего не сказано, — размышлял он, — но я бы на его месте этого не делал.

— Почему?

— Смерть любимого человека — это ужасная потеря, боль... Но это не дает нам права лишать себя жизни. Если судьба даровала нам шанс выжить, мы должны им воспользоваться, значит, мы еще не сделали чего-то важного в жизни, не выполнили свою миссию.

— Откуда вы это знаете?

— Живу долго.

— Ой, подумать только! И сколько же вам лет, господин долгожитель? — язвительно поинтересовалась я.

— Двадцать восемь.

— А мне, как вы полагаете, сколько?

— Ну… — поморщил лоб мой доктор, — вам примерно двадцать, с хвостиком… Максимум двадцать три.

Да уж, разница грандиозная! Хотя, дело ведь не в годах, а в том, какой опыт ты извлек из своей жизни. А мой опыт равен нулю.

Песня давно закончилась и началась другая, более мажорная.

— А что это за певец? Он популярен у вас в стране? — поинтересовалась я.

— Да, очень.

— Вы, наверное, скучаете по родине? — спросила я.

— Немного. А почему вы спросили?

— Ну, вы слушаете песни…

— Я просто люблю русский рок. Английский тоже хорош, «Queen», например, или старые добрые Битлы. Но русский мне ближе, роднее, что ли... Хотя, пожалуй, вы правы, по родине я тоже скучаю, вернее, по тем людям, которые там остались, по своей юности…

«Как мы похожи, — подумала я, — он ведь тоже совсем один. Пусть Роман не потерял память, как я, но его близкие и его прошлое тоже так далеко, как будто его и не было».

Путь наш лежал на восток. Ровная гладкая трасса осталась позади, теперь мы ехали по грунтовой дороге, которая извивалась как змея, но неизменно стремилась вверх. Неожиданно машина остановилась.

— Все, дальше пойдем пешком, — сказал Роман, выходя из машины и открывая мне дверь, — здесь можно развернуться, а там камней полно, еще колеса попробиваем. Идти недалеко, метров сто. — Он показал направление, и мы двинулись.

Деревья здесь не росли, встречались редкие кусты: чем дальше, тем меньше. Тут и там громоздились камни, одни были гладкие и теплые, так и манили присесть, другие — острые, как будто сколотые, казалось, они недавно здесь появились. Солнце светило так ярко, что слезились глаза, Роман оказался в лучшем положении — он был в темных очках, и я ему немного завидовала. Внезапно он остановился.

— Вот здесь вас и нашли.

Я огляделась: редкая трава под ногами, бескрайнее небо и безграничный простор, куда ни глянь... Как я могла здесь оказаться? Совсем одна, так далеко от человеческого жилья? Никаких предположений…

Роман достал из кармана маленькую картонную коробочку, оттуда — тонкую белую палочку, взял ее в рот, поднес огонек и с наслаждением затянулся. Я с интересом смотрела на него, он поймал мой взгляд.

— Ужасно, да? — криво усмехнулся он, — но клянусь, это — самая скверная моя привычка!

— А можно мне попробовать?

— Что? — он удивленно поднял брови, — курить? Зачем?

— А вдруг я курила раньше? Вот затянусь и сразу все вспомню!

Он недоверчиво посмотрел на меня, но вытащил новую сигарету из коробки и дал мне. Я затянулась, и тут же меня стал душить ужасный кашель, и к горлу подкатила тошнота.

— Ну вот, — засмеялся Роман, — эксперимент благополучно завершен! Теперь можно смело говорить, что вы не курите!

— Почему вы так уверены? — возмутилась я, — может, я просто забыла, как это делать?

— Нет, это — на уровне рефлексов. Вы же не разучились есть, пить, ходить, вы даже читать и писать можете! Так что, если бы вы курили, то сейчас у вас бы все сразу получилось. — Он взял сигарету из моих рук. — Так что выбросьте эту гадость и никогда больше не пробуйте.

«Хитренький. — Подумала я, — А сам-то курит!»

Я огляделась.

— А что там, вдали? — спросила я, указывая в сторону противоположную той, откуда мы пришли.

— Все то же, — ответил Роман, — горы, камни, небо…

Я все же решила пройти дальше, меня как будто тянуло туда. Роман нехотя шел за мной, видно было, что он разочарован. Наверное, возлагал большие надежды на эту поездку.

Я дошла до вершины горы и резко остановилась — дальше шел крутой спуск, но не это заставило меня замереть: там, внизу, открывалась великолепная долина, окаймленная темно-зеленым бархатным кольцом — лесом, а камнем в этом кольце было большое озеро, которое серебрилось на солнце так, что слепило глаза. Но даже не это привлекло мое внимание — в центре долины высился величественный замок, обнесенный оградой!

— Роман! — крикнула я, резко развернувшись. Я побежала к нему, схватила за рукав и потащила к краю пропасти.

— Что случилось? — он схватил меня за плечи, пытаясь удержать.

— Идем, скорее! Вы должны это видеть! — меня переполняли эмоции, — там замок!

Роман крепко взял меня за руку.

— Хорошо, пойдемте, посмотрим, только сначала успокойтесь. Успокоились? — он заглянул мне в глаза. — А теперь, не спеша, пойдем.

Мы подошли к краю, и я победоносно посмотрела на доктора.

— Вот, — я указала рукой прямо на замок.

Роман внимательно вглядывался в пейзаж перед ним.

— Замок? — он вопросительно посмотрел на меня, — возможно, когда-то эти развалины и были замком, очень давно…

— Да вы что? — я начинала нервничать, — не видите? Какие развалины? Нормальный, вполне себе целый замок! Видите, его еще ремонтируют. Смотрите — там какие-то люди копошатся, похоже, ремонт в полном разгаре.

Роман странно посмотрел на меня.

— Чего-то мне солнце голову напекло, пойдемте отсюда, — он взял меня за руку и повел обратно к машине.

Я кинула последний взгляд на долину и пошла за ним.

— Роман, вы что, действительно ничего не видите?

Он остановился и непонятно зачем поправил мне воротник куртки. Казалось, он волнуется.

— Послушайте, — неуверенно проговорил доктор, — у меня, наверное, слабое воображение, я не смог увидеть замка в развалинах. Но вы не волнуйтесь так, замок и замок... Если вы его увидели, пусть так и будет. А теперь нам пора возвращаться, к тому же время обеда. Вы, наверное, проголодались.

Я растерялась. Как же так? Я собственными глазами видела вполне себе целый замок, людей около него…

— А озеро, доктор? Озеро вы видели? — спросила я.

— Озеро? — неуверенно произнес он, — может быть… Я не помню… Возможно... Тут много озер...

В машине к Роману вернулась его прежняя уверенность, он достал из пакета большие сэндвичи и термос с чаем.

— Как доктор я должен сказать: «Какая гадость!» и выкинуть это, но, вынужден признаться, очень люблю эту нездоровую пищу, — сказал он, смачно вгрызаясь в бутерброд.

Признаюсь, мне эта еда понравилась больше, чем то, что давали в больнице. Мы с удовольствием жевали сэндвичи, смакуя и наслаждаясь. Я умяла целых два и похлопала себя по животу.

— Вкуснотища!

Роман разлил чай по чашкам и стал похлопывать себя по карманам, он что-то искал.

— Неужели забыл? Не может быть? Ах, нет, вот она! — он достал из кармана шоколадку, разделил ее на две половинки и торжественно вручил одну мне.

Чай с шоколадом мне тоже очень понравился, всю жизнь бы только так и питалась.

Вернулись мы в больницу уже к ужину. Роман проводил меня в палату.

— У вас был непростой день, может, дать вам на ночь снотворное?

— Не надо, доктор, это был просто чудесный день!

Я поблагодарила Романа и он, пожелав мне спокойной ночи, ушел. А я долго лежала без сна, все думала: почему я видела замок и озеро, а Роман — нет?

* * *

Сегодня Роман принес какую-то книжицу, положил ее на стол и раскрыл. Я никогда такой книги не видела: одной створкой она лежала на столе, а вторая, которая осталась в вертикальном положении, замерцала, и вскоре на ней появилась картинка — красивая белая машина.

— Я хочу показать вам кино.

Я не поняла.

— Это картинки, которые двигаются. Вы что, никогда не смотрели кино?

— Может, и смотрела, — пожала плечами я.

Роман нажал на какие-то кнопочки на одной из створок книжки, и на другой возникли те самые двигающиеся картинки. Скорее, это было похоже на окно, только непонятно — как может существовать окно без стены, и уж тем более непонятно — где находится все то, что я наблюдаю в этом окне. А увидела я там очень много интересного. Сначала это были пейзажи: морской, горный, поля, леса; потом я увидела улицы городов, больших и маленьких, величественные замки, деревенские домишки, высоченные многоэтажки. Я с интересом смотрела это кино, а доктор с не меньшим интересом наблюдал за мной. Когда фильм закончился, он спросил:

— Как вам?

— Красиво, — был мой ответ.

— И это все? Что, ни одна из картинок не вызвала у вас никаких эмоций?

— Ну почему же, — мне стало неловко, казалось, что я специально не хочу ничего вспоминать, — мне понравилось море, я бы хотела попасть туда. Может, я раньше жила у моря?

— Может быть, может быть… — задумчиво проговорил Роман, — а города? В каком из них вы могли бы жить?

— Может, в том, где такой странный мост с башенками? Он очень необычный.

— Лондон? — Оживился доктор, — а давайте-ка, посмотрим еще одно кино!

Он стал щелкать по клавишам и передо мной возникли новые картинки: высокие красивые здания, какой-то замок, великолепное строение с башнями на берегу реки, монументы, тот самый мост…

— Ой, смотрите, опять этот мост! — радостно, как будто увидела старого знакомого, воскликнула я.

— А кроме моста вам больше ничего не понравилось?

— Там был замок, очень красивый, такой старый…

Роман с готовностью стал жать на кнопки, и через минуту снова появился замок.

— Этот?

— Ага, а что за флажок наверху?

Роман не то засмеялся, не то закашлялся.

— Это флаг страны, где мы живем.

Точно, мы же недавно говорили: Британия, национальные символы и все такое…

— Понятно. А кто там живет?

— Никто, правда, несколько сотен лет назад там жили короли, потом там была тюрьма, а сейчас это музей, люди приходят посмотреть, как раньше жили монархи.

— Интересно, откуда вы столько знаете о моей стране? Ведь вы — иностранец, — поинтересовалась я.

— Вот уже девять лет, как Британия стала и моей страной. Хотя, я всегда любил историю, и, думаю, еще до моего переезда сюда, я знал больше из истории Англии, чем некоторые местные жители. — Тут он запнулся, — простите, я не вас имел в виду!

Я улыбнулась в ответ. Конечно, он и в мыслях не имел меня обидеть, но получилось так в точку: русский рассказывает мне, англичанке, о моей стране!

— А как вы оказались у нас в Англии? — полюбопытствовала я.

— Долгая история... В России были очень тяжелые времена в конце восьмидесятых, вот мои родители и решили эмигрировать в другую страну, я не хотел ехать, но другого выхода не было… — Роман горько вздохнул, — пришлось оставить друзей…

— И девушку? — робко продолжила я.

— И девушку, — признался он. — Родители остались в той стране, а я поехал сюда учиться, тут и остался. А знаете, как у меня на родине говорят? Не было бы счастья, да несчастье помогло: здесь я смог выучиться в одном из лучших университетов, нашел хороших друзей, эта страна стала моей второй родиной.

— А как же ваша девушка? Вы что, совсем забыли ее? — мне было жаль ту незнакомую мне девушку, которая осталась без жениха.

Роман усмехнулся.

— У нее все хорошо: вышла замуж, родила сына, она счастлива.

— А вы? — стало обидно за Романа. Как же он, наверное, страдает!

— А что я? Я — в активном поиске, — он засмеялся, хотя я не понимала, что же тут смешного?

— Мы с ней общаемся по электронной почте, — продолжал он, — она показывала мне фотографии своей семьи, приглашала в гости. Мы теперь хорошие друзья.

Я задумалась: наверное, так бывает, когда что-то случается у любящих людей: смерть, например, или судьба их разлучает навсегда, со временем они учатся жить по-другому и, возможно, даже встречают новую любовь.

* * *

Я попросила Романа рассказать мне побольше о Лондоне. Он там учился, прожил несколько лет, и с удовольствием рассказывал все, что знал.

— Может, свозить вас в Лондон? — размышлял он.

— Ух, ты! Здорово! — искренне обрадовалась я, — давайте завтра!

— Нет, завтра не получится. — Роман сосредоточенно крутил ручку пальцами. Я уже знала, что это значит — он принимает решение. — На следующей неделе я возьму отпуск и поедем.

В день отъезда он пришел с небольшой сумкой и протянул ее мне.

— Здесь ваши вещи. Все-таки на целую неделю едем, там одними джинсами не обойдешься.

Мне стало неловко, ведь Роман все оплачивал из своего кармана.

— Может, не надо было? Вы столько на меня тратите… — робко произнесла я.

— Пустяки, — возразил доктор, — зарплата у меня хорошая и к тому же, мне все равно не на кого больше тратиться. Идемте, нам пора.

Мы сели в машину Романа и выехали за ворота больницы.

— Лондон дальше, чем то место, где меня нашли? — спросила я.

Он усмехнулся.

— Немного. Сейчас мы едем в Эдинбург, а оттуда на самолете два часа.

Я мало что поняла, но решила не докучать вопросами — все равно скоро сама все увижу.

Эдинбург оказался очень большим городом, намного больше Даффтауна, но, к сожалению, красотами города я насладиться не смогла — мы слишком спешили. Единственное, что я успела увидеть, это замок на высоком холме. Как же много замков в Британии! Надо будет попросить Романа свозить меня в Эдинбург на прогулку, думаю, мне здесь понравится.

Зря я не попросила рассказать мне про самолет раньше. То, что я увидела, повергло мне я в шок. Я что, должна зайти туда в середину? Да ни за что!

— Послушайте, — уговаривал меня Роман, — это — та же машина, только другой формы и побольше размером. Это такой автобус, вы же не побоитесь войти в автобус?

Автобус не вызывал у меня никаких дурных ассоциаций.

— Смотрите, — Роман показывал на людей, входящих в самолет, — они не боятся. И мы тоже не боимся, правда? Хотите, я вам дам успокоительное?

Я согласилась и, выпив залпом стакан с зельем, вцепившись мертвой хваткой в рукав Романа, вошла в салон самолета. Там он усадил меня в удобное кресло, закрыл шторкой окно и помог мне пристегнуть ремень. Роман сел рядом и достал из кармана какую-то круглую плоскую штуку с длинным тонким проводом.

— Это — плейер. Вот эти штучки, — он показал на кругляшки на концах провода, — засуньте себе в уши и слушайте музыку.

Он нажал кнопку, и действительно мне в уши полилась красивая лирическая мелодия. Я улыбнулась в знак благодарности, он подмигнул мне в ответ и удовлетворенно откинулся на спинку кресла. Я не услышала, а скорее почувствовала гудение и вопросительно посмотрела на Романа, он поднял большой палец, показывая, что все в порядке. Тогда я тоже откинулась на спинку, мои глаза непроизвольно закрылись, и я стала погружаться в сон.

— Вас приветствует столица Объединенного Королевства — Лондон, — произнесла милая девушка в форме.

— Мы уже приехали? — спросила я Романа.

— Да, — он поднялся, взял вещи, и мы направились к выходу. Выйдя на улицу, он остановил какую-то черную машину и на ней мы поехали в дом, который Роман назвал отелем.

— Роман, почему мы не поехали на вашей машине? Ведь не так уж и далек этот ваш Лондон, всего два часа!

Таксист покосился на меня, а Роман вполголоса стал разъяснять.

— Самолет летает гораздо быстрее, чем машина. На моем фордике мы бы часов двенадцать добирались, да и утомительно это очень.

В его объяснении мне не понравилось слово «летает».

— Что вы имели в виду, доктор?

— Ну, — видно было, что Роман не хотел развивать эту тему, — самолет, в отличие от машины, не ездит по земле, а летает по воздуху…

— По воздуху? — я была в шоке, — вы хотите сказать, что эта штука летела по небу? — я уже кричала от возмущения, — почему вы меня не предупредили?

Таксист, похоже, очень пожалел, что взял таких беспокойных пассажиров.

Роман придвинулся ко мне вплотную.

— Тише, вы пугаете людей. И что, скажите на милость, я должен был делать? Вы бы ни в жизнь не сели в самолет, если бы знали, что он полетит по воздуху.

Вынуждена признать, он был прав: я так нервничала, а если бы мне сказали, что мы летим по небу, то, наверное, умерла бы от страха.

В холле гостиницы было светло и прохладно. Мы подошли к стойке регистрации.

— Здравствуйте, — поприветствовал Роман девушку за стойкой, — мы бы хотели у вас остановиться.

— Очень рады, — неестественно улыбнулась девушка, — у нас как раз освободился замечательный двухместный люкс с видом на Риджентс парк. Вашей даме понравится.

— Вы не поняли, — сказал Роман, — леди будет жить в отдельном номере. Нам нужно два одноместных, но непременно рядом.

Девица смерила меня взглядом. Я ответила ей тем же. Да! Вот такая я леди! Непременно хочу, чтоб отдельный номер!

Номера наши оказались не только рядом, но и балконы — смежные.

— Замечательно! — одобрил наше жилье Роман, — располагайтесь, если что-то будет нужно, можете выйти на балкон и позвать меня.

* * *

После обеда мы вышли на прогулку.

— Куда мы направляемся? — допытывалась я, с трудом поспевая за Романом.

— В зоопарк! Тут недалеко.

И действительно, через четверть часа мы уже прогуливались между вольерами с животными. Хотя, слово «прогуливались» тут вряд ли подходит — Роман явно что-то искал, то и дело сверяясь с указателями. Наконец он удовлетворенно кивнул и уверенной походкой направился по дорожке, я трусила за ним. Вдруг он резко остановился.

— Вот!

— Что? — раздраженно спросила я, но тут же запнулась — перед нами был вольер с волками. Их было около десятка: взрослые матерые звери, молодые и не очень самки и выводок совсем маленьких, как мохнатые мячики, волчат. Я заворожено смотрела на них. Самый крупный волк, наверное, вожак, оглянулся, и мы встретились с ним взглядами, он внимательно посмотрел на меня своими янтарными глазами и кивнул, как будто приветствуя.

— Вы специально искали волков? — извиняющимся тоном спросила я.

— Да, я подумал, вам будет интересно увидеть этих… — Роман запнулся, он понял, что мне не понравится, если он произнесет «животных», — волков. Я прав?

— Да, только откуда вы знаете? — недоумевала я.

— Плохой из меня был бы психиатр, если бы я не был наблюдательным. Я сразу заметил, что вы испытываете теплые чувства по отношению к волкам. Недаром же вы стащили у меня картинку.

Я опустила глаза от стыда.

— Кстати, — продолжал он, — зачем было воровать? Я бы и так ее вам отдал, если бы вы попросили. Почему вы тогда не захотели мне ничего рассказывать?

— Я и сейчас ничего вам не скажу. Не потому что не хочу, я просто не могу объяснить этого. Меня как будто что-то связывает с ними… Как будто они мне родные… Мне кажется, я даже могла бы их погладить. Вы знаете, я думаю, я даже делала это не раз.

Роман внимательно слушал меня, не перебивая.

Мы еще какое-то время постояли у вольера, а потом не спеша пошли по дорожке.

— Вы знаете, — усмехнулся доктор, — я ведь тоже очень люблю волков.

— Правда? — удивилась я, — а почему?

— Только вы не смейтесь, хорошо? — попросил Роман, — моя фамилия по-русски означает «волк».

— Не может быть! — воскликнула я.

— Серьезно! — уверил меня он, — я даже в детстве считал, что моя семья, в отличие от других людей, произошла от волков. Смешно, правда?

Я пожала плечами. У маленьких детей могут быть всякие фантазии.

— А потом я всерьез стал интересоваться этими животными: читал много про них, смотрел фильмы, собирал картинки с их изображением, у меня была немаленькая коллекция! У меня даже ник в сети — Lupus.

— А что это значит?

— «Волк» на латыни. Вы знаете, почти у каждого народа есть сказки про волков, к сожалению, почти во всех волки выступают в роли негативных персонажей. Взять хотя бы легенду об оборотнях…

— О ком? — переспросила я.

— Об оборотнях. Это такие существа — то ли люди, то ли волки… В обычное время это человек, а в ночь полнолуния он превращается в волка, и тогда начинает охотиться на людей, и все, кого он покусает, тоже становятся оборотнями. Страшно, да?

Меня бросило в дрожь.

— Да, это так ужасно, когда ты под влиянием луны теряешь свой человеческий облик и превращаешься в монстра!

Роман во все глаза смотрел на меня.

— Поразительно, — только и смог он произнести.

— Скажите, а есть какое-то средство, чтоб помочь этим несчастным?

— Вы что, поверили? — он ошарашено смотрел на меня, — это же легенда! Оборотней не существует.

— Правда? — обрадовалась я, — какое счастье!

— Вы — удивительная женщина, — произнес Роман, все еще недоуменно глядя на меня, — впервые вижу человека, который проникся сочувствием к оборотням. Но вы знаете, — сказал он более жизнерадостным тоном, — есть легенды, где волки изображены, как положительные, благородные существа.

Я заинтересованно смотрела на него.

— Взять хотя бы историю Капитолийской волчицы…

— Кого? — перебила я.

— Ну, есть такой миф: два мальчика, братья, остались сиротами, и волчица выкормила их своим молоком. А потом, когда Ромул и Рэм, так звали братьев, стали взрослыми, они основали город Рим на Капитолийском холме. Теперь понятно, почему Капитолийская волчица?

— Понятно… Как, говорите, звали братьев?

— Ромул и Рэм. Вы что-то о них слышали? — повторил Роман.

— Имена вроде знакомые… Но ничего конкретного, к сожалению, сказать не могу.

Он достал сигареты и закурил. А я подумала, если бы у него был с собой его блокнот, он бы обязательно туда что-то записал.

— Вы знаете, — вдруг нарушил молчание Роман, — я почти уверен, что вы не жили в Лондоне.

— Почему?

— Ваше трогательное отношение к волкам как-то не вяжется с жизнью в столице.

— А может, я жила в Лондоне и работала в зоопарке? — упорствовала я.

— Сомневаюсь, мы вот уже два часа гуляем здесь, но вас никто из служащих не признал.

— А может, они тут недавно работают и меня не застали?

Доктор хмыкнул.

— Не думаю, что за четыре месяца в зоопарке полностью поменялся штат.

Я вынуждена была признать, что он прав. Черт возьми, он всегда прав!

* * *

Наутро Роман объявил мне, что мы идем в гости к его учителю.

— Он — светило психиатрии, самый лучший! Я давно хотел посоветоваться с ним по поводу ваших проблем.

Мне стало немного боязно, я так привыкла к Роману, что встреча с другим врачом меня пугала. По дороге я все расспрашивала Романа об этом человеке.

— Не надо бояться, профессор Латер очень милый добродушный старик, правда, немного чудаковатый. Это немудрено, все-таки ему под сто лет!

— Ну да! — удивилась я. — Столько не живут!

— Я бы тоже так сказал, если бы лично не поздравлял его с девяностолетием три года назад.

— А он в своем уме? — засомневалась я.

— Абсолютно! К нему постоянно обращаются за консультациями. Думаю, он вам понравится.

Профессор Латер действительно оказался милым старичком. Седая бородка клинышком и очки в форме полумесяцев на крючковатом носу делали его похожим на волшебника из сказки. Сначала он внимательно прочитал все, что было в папке, которую Роман принес с собой, потом начал задавать вопросы. Мой доктор пытался отвечать на них сам, но мистер Латер остановил его.

— Позвольте мне, коллега, побеседовать с юной леди лично, — он заговорщицки подмигнул мне.

Сначала вопросы его были обычными, но потом они стали все более неожиданными, иногда они меня смешили. Он показывал мне какие-то непонятные картинки и просил рассказать, что я там увидела, стучал крохотным молоточком мне по коленям, просил закрыть глаза и коснуться носа пальцем. Когда все эти игры закончились, он предложил мне полистать в уголочке журналы, а сам пригласил Романа к себе за стол. Мне было дико интересно, о чем они будут говорить, и я постаралась сесть так, чтобы было слышно.

— Ну, что ж, мой юный друг, я вам скажу, — кряхтя, начал старый профессор, — случай непростой, но излечимый. Если бы не галлюцинации, я бы уже сейчас со стопроцентной уверенностью сказал, что она здорова.

Какая на гхыр галлюцинация?

— Вы имеете в виду замок в горах? — спросил Роман.

— Да, — кивнул мистер Латер.

— А может, дело в ее богатом воображении? — пытался защитить меня доктор. — Она увидела развалины и приняла их за замок?

— Жаль, что я не присутствовал при этой сцене, тогда бы мог говорить наверняка. Больше подобных случаев не было?

— Ни одного.

Старик сосредоточенно почесал подбородок.

— А может, она романтичная девица, начитавшаяся книжек о волшебных замках и прекрасных принцах? Вас она, случайно, не назначила на роль принца? — мистер Латер засмеялся.

— Господь с вами, профессор, скажете еще, — на щеках Романа появился румянец. — Поверьте, моя пациентка менее всего похожа на романтичную девицу, уж скорее — на юную ведьмочку.

Это сравнение, как ни странно, мне понравилось.

— Тогда, поздравляю вас, коллега, — торжественно произнес старичок. — Ваша пациентка абсолютно здорова.

Браво, профессор! Я в вас верила! Верно говорил Роман, дедушка что надо!

— Небольшой провал в памяти — это временно, — продолжал мистер Латер, — все восстановится.

Он снова задумался.

— Интересный случай, однако. Я знаете, к какому выводу пришел: мы имеем дело с девушкой-маугли.

Как? Маугли? А это что за зверь?

— Маугли? — как будто прочитал мои мысли Роман. — Я не ослышался, профессор?

— Не ослышались. Конечно, не в буквальном смысле, но посудите сами: она совершенно не знакома с современными достижениями науки, не знает, как пользоваться телефоном, компьютером, телевизором. И потом, вы сами рассказывали, как она шарахалась от самолета.

— Я знаю многих людей, которые боятся летать, — вступился меня Роман. — Боязнь самолетов не дает повода называть ее «маугли».

Умные какие, да скажите вы, наконец, что означает это слово!

— Милый мой мальчик, одно дело бояться летать, а другое — кричать от ужаса, когда узнаешь, что самолет движется по небу. А если добавить сюда трепетное отношение к волкам, какой вывод напрашивается?

Роман сосредоточенно поиграл ручкой.

— Может, она жила в какой-то забитой деревушке?

— Возможно, но более вероятно — в семье лесника или даже отшельника. Не знаете, есть ли в вашей местности такие?

— Не думаю. Даже в самых отдаленных селениях люди успешно пользуются сотовой сетью и интернетом.

Старик задумчиво поглядел на меня. Я старательно делала вид, что сильно интересуюсь картинками в каком-то научном журнале.

— Говорите, она замужем и имеет ребенка?

— Думаю, да, — подтвердил Роман. — На пальце у нее было обручальное кольцо. И осмотр гинеколога показал… — он запнулся.

Профессор постучал пальцами по столу.

— Интересно… Такое богатое прошлое, а на вид обычный английский подросток, каких сотнями можно встретить на рок-концертах… — произнес он, не сводя с меня взгляда.

— Подросток? — переспросил Роман.

— Да, мой мальчик, я всех, кто моложе сорока считаю подростками. А вы по-прежнему бегаете на рок-концерты? — с ласковой улыбкой спросил он своего ученика.

— Увы, профессор, у меня не так много времени теперь, да и жизнь в Даффтауне намного спокойней и размеренней, чем в Лондоне.

— Какой вы, право, чинный стали, мой юный друг. Я в ваши годы так зажигал, эх!

Я попыталась представить, как зажигал этот милый дедушка, и прыснула от смеха.

Роман повертел ручку в пальцах.

— Что же мне делать дальше, профессор?

— Ничего. Когда у вас заканчивается отпуск?

— Через четыре дня.

— Вот и воспользуйтесь этим. Разговаривайте, гуляйте, покажите вашей юной подруге Лондон, вы ведь так его любите. Кстати, похвалю вас, вы правильно поступили, что отказались от медикаментозного лечения, в данном случае это бы только повредило. — Он снова глянул на меня. — Девочка смышленая, рассуждает вполне логично, речь развитая — с ней все в порядке. Сама все вспомнит со временем. Ну, что ж, думаю наш консилиум можно заканчивать, наша юная леди уже, наверное, заскучала, — последнее предложение он сказал так, чтобы я слышала.

«Ах, что вы, профессор! Это так занимательно читать ваши учебники, там так много букв и такие милые картинки с человеческими внутренностями!» — и тут я чуть не стукнула себя по голове со злости: я ведь могла, пока они предавались размышлениям, поискать в книгах что-нибудь про эту самую маугли! Вот всегда я так — умная, но потом!

Я натужно улыбнулась профессору.

— Милая леди, — он поцеловал мне руку, — как же я благодарен судьбе, что познакомился с вами! Буду очень рад снова видеть вас в моем доме. Когда в следующий раз приедете в Лондон, приходите навестить старика, попьем чайку, поболтаем. А то мои ученики, — он кивнул на Романа, — приходят только тогда, когда им нужен совет.

* * *

В последующие дни мы много гуляли по Лондону. Я, наконец, увидела вблизи Тауэрский мост и Тауэр. Мы катались на прогулочном катере и любовались величественным зданием с башенками на набережной — Парламентом, гуляли на Трафальгарской площади и кормили голубей.

Роман водил меня в дом, который называется музей. Там стоят фигуры людей, ну впрямь, как настоящие! Он сказал, что они сделаны из воска и в точности изображают реальных людей. Я видела королеву, министров, музыкантов и спортсменов. Роман показал мне фигуры музыкантов, чьи песни он часто давал мне послушать, рассказывал мне интересные истории про этих людей. Я внимала ему, раскрыв рот, и думала, насколько же огромен и интересен мир! А больше всего мне понравилось, что со всеми фигурами можно было сфотографироваться! Роман сделал столько фотографий! Я сама пробовала снимать и, мне кажется, у меня неплохо получалась.

Проголодавшись, мы обычно заходили в одну из кафешек, где подавали те многоэтажные вкуснющие сэндвичи.

— Почему вы говорите, что это гадость? — спросила я Романа, с наслаждением впиваясь зубами в хрустящую корочку булочки.

— В них много холестерина, а он вреден для организма.

— А зачем тогда вы это едите? — недоумевала я.

— Так ведь вкусно же!

— Ну да, вкусно, — согласилась я. — А почему вы курите? Это ведь тоже вредно, да еще и противно.

— Привычка — вторая натура. Я считаю, все мы имеем право на некоторые недостатки, если они не мешают нам и нашим близким жить.

— А если мешают?

— Пока я живу один, мои недостатки никому не мешают.

— А когда появится семья? — допытывалась я.

— Если я увижу, что это мешает — брошу курить.

— А если не будет мешать, просто девушка скажет: «Брось курить!», бросите?

— Ну и вопросы вы задаете! Как я сейчас могу сказать? — спросил Роман, а потом серьезно добавил, — если буду любить — все сделаю, о чем попросит.

* * *

Дождь начался неожиданно. Еще пять минут назад ярко светило солнце, и вдруг ни с того, ни с сего хлынуло, как из ведра. Мы кинулись в ближайший магазин, и хотя до него было каких-то пятьдесят метров, мы успели вымокнуть до нитки. Звякнул колокольчик у входной двери, и на его звук из-за высоких стеллажей вышла дама преклонного возраста.

— Что желаете, молодые люди?

— Мы от дождя спрятались, — извиняющимся тоном сказал Роман.

Женщина понимающе кивнула и ушла вглубь магазина.

— Давайте хотя бы из вежливости посмотрим, — кивнул на полки Роман.

Это оказался книжный магазин. Я никогда, во всяком случае, сколько себя сейчас помнила, не видела такого большого количества книг. В кабинете у профессора Латера и то было меньше. Здесь были толстые фолианты, похоже, очень старые, и новенькие книги, в глянцевых переплетах. Роман тут же углубился в изучение каких-то медицинских справочников, а я прогуливалась вдоль стеллажей, снимая с полки то одну книгу, то другую. Ни названия книг, ни имена авторов ничего мне не говорили. Вдруг на одной из обложек я прочла: «Маугли»! Я полистала книгу и наткнулась на иллюстрацию: черноволосый мальчик в трусах в обнимку с медведем. И это, по мнению профессора, я?!

— Что вас заинтересовало? — спросил из-за моего плеча Роман.

Я вздрогнула от неожиданности и чуть не уронила книгу.

— Ааа, «Маугли»! Хорошая книга, я читал в детстве.

— Так это детская книга? — удивилась я. Почему-то мне казалось, что это должен быть медицинский справочник.

— Да, мне она очень нравилась. Там, кстати, есть и волки, — он подмигнул мне, взял книгу из моих рук и направился к прилавку. — Мадам, мы возьмем эту книгу.

Я полночи читала историю про индийского мальчика, который в совсем юном возрасте заблудился в джунглях, и его приютила стая волков. Они были описаны в книге именно такими, какими я их видела: умными, сильными, благородными. Интересно, почему профессор называл меня Маугли? Он что, думал, что я, как этот мальчик, жила в лесу с волками? А вдруг, он прав?

— Послезавтра мы уезжаем, — объявил Роман.

Мне стало грустно, я не хотела возвращаться в больницу, в свою палату. Здесь, вдали от клиники, я почувствовала себя свободной, такой, как все остальные, здоровые, люди.

Возвращение означало для меня новое заточение в четырех стенах, и пусть Роман по-прежнему будет рядом, но там он опять станет для меня доктором, а здесь, в Лондоне, он был интересным собеседником, с которым приятно общаться.

— Давайте погуляем по городу, — предложил мой доктор.

Я согласилась.

Мы бродили по улицам, постепенно отдаляясь от центра. Здесь было не так многолюдно, казалось, мы попали в другой город. Узкая улочка вывела нас на небольшую площадь, дома тут были старые, невысокие, всего три-четыре этажа. Они тесно прижимались друг к другу, как будто поддерживали.

— Странно, — сказал Роман, — дом под номером 12 отсутствует. Смотрите, одиннадцатый, рядом — тринадцатый, а двенадцатого нет.

— Как нет? — удивилась я. — Вот же он!

— Где? Нет двенадцатого дома! Присмотритесь внимательней!

Я начала сердится. Опять он будет говорить, что у меня галлюцинации! Я решительно перешла площадь и подошла к дому.

— Вот! — торжествующе сказала я, указывая на табличку с номером.

— Что — вот? — недоумевал Роман, подходя и останавливаясь рядом со мной.

Я уже кипела от злости. Как можно быть таким невнимательным? Или, может, у него плохое зрение и он не видит номера? Я схватила Романа за руку и потащила его к крыльцу, мы поднялись по ступенькам и уткнулись носом прямо в дверь, рядом с которой висела табличка: «Площадь Гримо, 12».

— Ну? Теперь вы видите?

Роман ошарашено смотрел перед собой.

— Откуда? — только и смог вымолвить он. — Его же не было здесь минуту назад!

Мне стало не по себе. Я привыкла, что Роман всегда все знает, и я могу на него положиться, а тут он оказался беспомощным и растерянным, как ребенок.

— Давайте мы войдем в дом, а люди, что там живут, нам все объяснят, — предложила я и добавила, — Вы знаете, у меня такое чувство, что я здесь бывала.

Роман молча кивнул. Я несмело постучала в дверь, ответа не последовало. Я стала стучать сильнее и сильнее, через минуту я уже колотила в дверь кулаками.

— Откройте! Ну, откройте же! — в отчаянии кричала я.

Роман схватил меня за плечи.

— Что вы делаете? Нельзя так! Прекратите! — умолял он, оттаскивая меня от двери. — Там никого нет!

— Ну почему? — всхлипнула я, подчиняясь Роману и позволяя ему увести меня со ступенек.

— Не расстраивайтесь так, — успокаивал он меня, — если в доме кто-то живет, значит придет сюда. Давайте подождем.

Мы сели на лавочку в скверике напротив. Я пристально смотрела на дом, Роман тоже не отрывал от него глаз. Довольно долго мы просидели в полном молчании, наконец, Роман сказал:

— Не понимаю, почему я сразу не видел этот дом. Но, могу дать руку на отсечение, его не было до того момента, пока вы не подвели меня под самую дверь.

— И замка в горах тоже не было? — съязвила я.

— Теперь я склонен думать, что он там был… — произнес мой доктор.

Мне стало жаль Романа, он всегда был так уверен в себе, и я чувствовала себя спокойно под его опекой. Сейчас, казалось, он сам нуждается в поддержке.

— Доктор, я чувствую, мы очень скоро найдем ответы на все наши вопросы. Надо только подождать.

— Боюсь, мы зря ждем, — вздохнул Роман, — смотрите, во всех окнах уже зажегся свет, только в доме номер 12 — нет. Что-то мне подсказывает, не имеет смысла ждать сегодня…

— Давайте посидим еще полчасика! — взмолилась я.

Он согласился, и мы снова погрузились в молчаливое наблюдение. Через полчаса Роман встал.

— Уже поздно, думаю, сегодня никто уже не придет. К тому же, стало холодно, а у вас легкая курточка.

От возбуждения я не чувствовала холода, к тому же, мне совсем не хотелось идти, казалось, как только мы уйдем, сразу придут обитатели этого загадочного дома.

— Может, зайдем в соседний дом, вдруг они что-то знают? — робко предложила я.

— Как вы себе это представляете? — возмутился Роман, — прийти и спросить о жителях дома, которого нет?

— Ну, как же нет? Вы же сами его видите!

— Я-то вижу! — сердито произнес Роман, — а вы уверены, что другие люди его могут видеть?

Я растерялась. А вдруг, действительно, никто, кроме узкого круга людей, не видит этот дом?

Я в последний раз оглянулась.

— Мы завтра придем сюда?

— Да, — коротко ответил Роман. Похоже, он сам теперь не сможет жить спокойно, пока не разберется с этим странным домом.

Я совсем не хотела спать, не смотря на поздний час, и попросила Романа посидеть со мной. Я была слишком взволнована, мне хотелось поговорить и мы уже в десятый раз обсуждали события сегодняшнего вечера.

— Думаю, вам следует выпить успокоительное, — задумчиво сказал мой доктор.

— Не надо, — отказалась я, — я себя полностью контролирую.

— А я, пожалуй, выпью,— он встал, достал из бара бутылку и плеснул себе в стакан. — Фу, гадость! Наш, даффтаунский виски в сто раз лучше, — брезгливо сказал он, отхлебнув напиток, и, тем не менее, выпил все до дна.

Он уселся в кресло и задумчиво уставился в окно, вид у него был совсем потерянный. Я подошла и присела на подлокотник.

— Доктор, — я старалась говорить, как можно убедительней, — вы — нормальный.

— Я начинаю сомневаться в этом, — с горькой усмешкой проговорил он.

— Давайте вспомним, доктор, кто из нас пациент психиатрической клиники? — спросила я и тут же сама ответила. — Я! А вы знаете, что с ума сходят поодиночке? Это гриппом все вместе болеют.

Он усмехнулся.

— А вы откуда знаете?

— Живу долго, — парировала я.

— Научил на свою голову, — пробурчал он.

Кажется, он вернулся в норму. Я почувствовала большое облегчение,

— Давайте спать, — предложила я.

Роман не стал возражать.

— Да, уже поздно. Утро вечера мудренее — так говорят у меня на родине.

* * *

На следующий день я встала намного раньше Романа, полчаса честно ждала, когда он проснется и, не дождавшись, пошла будить. Он открыл дверь не сразу и, пробормотав под нос приветствие, спешно удалился в ванную. На столике я заметила наполовину опустошенную бутылку виски. Видимо, простившись со мной, Роман продолжал принимать свое «успокоительное». Он вышел из ванной только после того, как я постучала.

— Вы что там, топились что ли? — настроение у меня было язвительное. Мне хотелось поскорее пойти к тому дому на площади Гриммо, а Роман, казалось, специально оттягивает наш поход.

— Ничего я не топился, — буркнул он в ответ, заметив бутылку в моей руке, резко отобрал ее и спрятал в бар.

— Вы говорили, что курение — ваш самый большой недостаток, — напомнила я, — но вы забыли сказать, что любите выпить!

Роман вспыхнул.

— Я не пью! Это единичный случай! Вы что, не понимаете, что может твориться в голове у психиатра, который видит галлюцинации?

— Но ведь дом не был галлюцинацией! Это — реальность, вы сами вчера убедились в этом!

— Я уже ни в чем не уверен… — он устало сел в кресло и сжал виски руками. — Я всю ночь не спал, думал, кто вы такая, почему из-за вас я начинаю видеть то, чего не видит ни один нормальный человек?

Что я могла ему сказать? Я знала только одно: если ответ на этот вопрос есть, мы найдем его в доме номер 12 на площади Гриммо.

— Доктор, — я погладила его по руке, пытаясь успокоить, — пойдемте туда сейчас. У меня предчувствие, что сегодня мы сможет встретиться с обитателями дома. Он с сомнением посмотрел мне в лицо, но не стал спорить.

Добрались мы туда только к обеду. Я быстро поднялась по ступенькам и постучала в дверь, но, к моему сожалению, ответа не последовало. Я растерянно оглянулась на Романа. Как же так? Я ведь была уверена, что в доме кто-то есть.

— Пойдемте, сядем на скамейку, — предложил мой доктор. Я послушно последовала за ним.

— Сегодня суббота, хозяева могли уехать куда-то на выходные, — размышлял вслух Роман, — посидим еще час и пойдем.

Но я его уже не слышала, я наблюдала за парой, которая, я была в этом уверена, направлялась к дому номер 12. На вид самые обыкновенные парень и девушка, но что-то неуловимое все-таки выделяло их из толпы. Они уже начали подниматься по ступенькам дома, я сорвалась с места и побежала к ним.

— Стойте, пожалуйста, остановитесь! — кричала я.

Они стали, как вкопанные, во все глаза глядя на меня. Я остановилась напротив них, пристально вглядываясь в их лица, пытаясь понять, знакомы мы или нет. Рыжеволосая девушка перевела взгляд с меня на своего спутника.

— Гарри, мне кажется, она похожа на Тонкс, — неуверенно произнесла она.

Парень подошел поближе, снял очки, протер их краем рубашки и снова уставился мне в лицо. Я не возражала, пусть рассматривает, я даже сама повернула лицо вправо, влево, чтоб разглядел получше.

— Тонкс? — неуверенно спросил он.

— Как вы сказали? — переспросил подошедший Роман.

— Я сказал: Тонкс. Эта девушка очень похожа на одну нашу знакомую, мы считали ее погибшей… — парень снова посмотрел на меня, — Это ведь ты, Тонкс?

Я растерялась — может быть и я…

Девушка оказалась самой трезвомыслящей.

— Давайте войдем в дом, не нужно привлекать лишнего внимания, — предложила она.

Мы стали подниматься по ступенькам, вдруг парень остановился.

— А вы видите этот дом?

— Да, — ответил Роман за нас двоих, — вернее, сначала его могла видеть только моя спутница, но, когда она за руку подвела меня к самым дверям, я тоже его увидел.

Молодые люди переглянулись.

Холл дома был большой и темный, и я тут же налетела на какую-то странную подставку под зонтики и уронила ее, больно ударившись коленкой. Раздался пронзительный женский вопль, парень тут же побежал на крик, и постепенно все стихло. Дом оказался странным не только снаружи: внутри все было еще более необычно. Я схватила Романа за руку, ища поддержки. Нас проводили в большую гостиную и предложили сесть в старинные кресла у потрескивающего дровами камина. Странно, хозяева дома только что пришли, кто же разжег огонь? Девушка внесла поднос с чаем и бутербродами, но я понимала, что мне кусок в горло не полезет от волнения. Мы сидели в молчании, не зная, с чего начать.

— Тонкс, — обратилась ко мне девушка, — где ты была?

— Вы уверены, что моя спутница и ваша знакомая это одно и то же лицо? — спросил Роман.

Девушка утвердительно кивнула.

— Уверена. Гарри, подтверди! — дернула она за рукав своего друга, который, похоже, был растерян не меньше моего. — Похожа, очень похожа! Носик, правда, у Тонкс был потоньше, и волосы другого цвета… Но это же Тонкс! Она же метаморф! Но главное — она видит дом! — от волнения девушка не могла сидеть и начала ходить по комнате, — Видеть этот дом мог очень ограниченный круг людей, и Тонкс входила в их число. Ну и потом, — она улыбнулась, — подставка для зонтиков! Тонкс всегда ее роняла!

Девушка торжествующе смотрела на нас.

— Только, я вот не понимаю, — она подошла ко мне и пристально посмотрела мне в лицо, — зачем я все это рассказываю? Ты что, ничего не помнишь?

Я покачала головой. Роман рассказал мою историю, они слушали внимательно, кивая в подтверждение некоторых его предположений.

— Где, говорите, вы нашли Тонкс? — спросил юноша.

— Это не я нашел, — поправил его Роман, — а туристы, но это не важно. Нашли ее неподалеку от Даффтауна, в горах.

Парень посмотрел на девушку.

— Ты знаешь, где это?

Та в ответ пожала плечами.

— Надо спросить Гермиону..

— В общем, я уверен, что перед нами именно Тонкс, — заключил парень. — Все сходится: внешность, походка, привычки… Ты что, совсем ничего не помнишь? — обратился он ко мне.

— Увы, ничего, — вздохнула я. — Помогите мне, пожалуйста. Я очень хочу вспомнить.

Девушка подошла ко мне и сердечно обняла.

— Милая Тонкс, конечно же, мы тебе поможем. Кстати, я — Джинни Уизли, а это — Гарри Поттер.

— Очень приятно, — улыбнулась я и тут же начала расспросы я, — а Тонкс — это мое имя?

Ребята переглянулись.

— Не совсем, это — твоя фамилия, — ответила девушка и уточнила, — девичья фамилия.

— Девичья? Значит, я замужем? — спросила я.

Они снова переглянулись.

— Доктор говорил мне, что есть такая вероятность, — я достала из кармана колечко, которое Роман отдал мне, я не надевала его, но все время носила с собой. — Вот! Это ведь обручальное кольцо, да?

Гарри взял кольцо.

— Похоже, что да, скорее всего, это оно, — подтвердил он.

— А почему вы ее называете девичьей фамилией? — вмешался в разговор Роман.

Гарри не особенно дружелюбно посмотрел на доктора.

— Вообще-то, ее фамилия — Люпин, мы называем ее Тонкс по привычке, просто она не так давно вышла замуж.

— Нет, Гарри, — вмешалась Джинни, — ты не так все объясняешь! Тебя зовут — Нимфадора, — начала рассказывать она, — но это имя ты никогда не любила, поэтому тебя все называли по фамилии. А замуж за Ремуса ты вышла, и вправду, недавно, и мы просто еще не привыкли, что у тебя теперь другая фамилия. Хотя, сейчас действительно как-то странно тебя так называть… Кстати, твоя мама называет тебя — Дора, и муж тоже…

— Дора? — мне понравилось это имя, намного лучше, чем Нимфадора, уж слишком претенциозно, — пусть будет Дора, — я оглянулась на Романа. Как ему мое имя? Он улыбнулся, но как-то слишком грустно.

— А ребенок? У меня ведь должен быть ребенок! — вспомнила я.

— У тебя сын, — ответил Гарри, — Теодор Ремус Люпин. Он живет с твоей матерью.

— Почему? — удивилась я, — А где мой муж?

Если честно, мысль о муже меня пугала: я представляла, что сейчас войдет мужчина, которого я совершенно не помню, и начнет предъявлять свои права на меня.

— Твой муж, Дора, — почему-то тихо начала Джинни, — мертв. Он погиб тогда же, когда и ты, вернее, ты-то не погибла, а он — точно… Мы его похоронили…

Вот так, хотела увидеть мужа, боялась этого, а оказалось, что бояться нечего — я уже несколько месяцев вдова… Мне стало грустно: все-таки жаль, что так произошло, ужасно несправедливо… Ведь он, наверное, был хороший человек, плохого я не могла бы полюбить… Ведь я его любила, я это чувствую.

— Я любила своего мужа?

— Да, очень, — ответил Гарри, почему-то глядя на Романа, — и он тебя любил, вы были замечательной парой.

— Я бы хотела увидеть своего сына, — сказала я Роману, он кивнул в ответ.

— Конечно, — ответил он, — это нормальное желание. Это возможно? — спросил он Джинни.

— Естественно, — сердито ответил вместо нее Гарри, — Дора может встретиться со своей семьей и своими друзьями в любую минуту.

— Давай не будем спешить, — мудро предложила Джинни, — мне кажется, миссис Люпин надо подготовить. Кстати, ты хочешь посмотреть фотографии? — предложила она мне. — Я сейчас принесу.

Она выбежала, громко хлопнув дверью. В комнате повисло молчание.

— Скажите, Гарри, — прервал тишину Роман, — что это за дом и кем вам приходится миссис Люпин?

Молодой человек долго испытующе смотрел на моего спутника.

— Доктор, прежде, чем что-то вам рассказать, я должен убедиться, что все, что вы услышите, останется в этих стенах.

Ого! Меня, если честно, такое вступление напугало. Роман же, в отличие от меня, сохранял спокойствие.

— Обещаю, что я сохраню в тайне все, что вы сочтете нужным мне рассказать. Я — доктор, и привык, что мне доверяют. Тем более, все это нужно в первую очередь Доре, а мне... — он сделал неопределенный жест рукой, как бы показывая, что ему не очень-то интересно.

То, что рассказал этот юноша, повергло меня в шок. Оказалось, что дом, который видели всего несколько человек — волшебный! Более того, и Гарри, и Джинни, и я, и моя семья, и все мои знакомые — волшебники! Мы с Романом недоверчиво переглянулись.

— Не верите? — усмехнулся Гарри. — Я узнал, что я волшебник в одиннадцать лет и тоже не сразу поверил! Смотрите, — он вытащил из кармана деревянную палочку, направил ее на печенье и произнес, — Вингардиум Левиоса!

Печенюшка поднялась в воздух и, описав круг по комнате, приземлилась мне на колени.

— Это волшебная палочка? — спросил Роман.

— Откуда вы знаете? — удивился Гарри.

Я усмехнулась, сейчас скажет: «Живу долго», но нет, Роман серьезно ответил.

— В сказках часто фигурирует этот предмет. Позволите? — попросил он палочку.

Гарри нехотя дал. Роман повертел ее в руках и неожиданно обратился ко мне.

— А где ваш карандаш, Дора?

Я покраснела. Тот карандаш, что доктор отдал мне, я всегда носила с собой. На вопрос: «Зачем?» я ответить не могла, просто чувствовал себя комфортно, когда он был у меня в руках. Я достала из кармана карандаш.

— Вот он.

Роман взял его в руки.

— Чем не волшебная палочка? — обратился он к недоумевающему Гарри, а потом повернулся ко мне. — Вы привыкли к палочке и подсознательно носили с собой предмет, который на нее похож, даже пытались пользоваться ею, хотя не понимали этого. Помните историю с сигаретой? Это — то же самое.

Я поняла, о чем речь.

— А как погиб мой муж? — набравшись смелости, спросила я. — И вообще, что произошло со мной?

— Была война, — начал рассказывать Гарри.

— Война? — недоверчиво спросил Роман.

— Да. Вам, магглам, ничего об этом неизвестно, мы, волшебники, позаботились о том, чтобы в вашем мире ничего не знали о нас, — ровным голосом продолжал парень, — но вы могли заметить, в прошлом и позапрошлом году было много чрезвычайных происшествий, необъяснимых аварий и катастроф…

— Да, как будто припоминаю, — сказал Роман.

— Это все дело рук Волдеморта, сильнейшего темного мага, и его армии. Их целью было захватить власть не только в мире магов, они хотели поработить магглов, которых считали людьми второго сорта. Мы оказывали сопротивление, а второго мая прошлого года состоялась решающая битва — мы победили. Волдеморта больше нет. Но в тот день погибло много наших соратников, среди них Ремус — муж Доры, Фред — брат Джинни, и еще много хороших людей, — он обернулся ко мне, — тебя мы не нашли ни среди мертвых, ни среди живых… Там, во дворе школы, за воротами, в стенах замка было много неопознанных человеческих частей тела, мы предположили, что тебя могло разорвать… Единственное, что мы смогли найти, это твою сломанную палочку… Какое-то время мы еще ждали, что ты объявишься, но потом смирились с тем, что тебя больше нет… — Он помолчал несколько секунд. — А сегодня ты нашлась — это замечательно!

Видно было, что он искренне рад этому.

— Как же я оказалась вдали от места боя? — поинтересовалась я.

— Тебя нашли в горах неподалеку от Хогвартса? — спросил он меня.

— Хогвартс — это большой красивый замок рядом с озером и лесом? Да, его хорошо видно с того места, где меня нашли. — Ответила я.

— Видимо, тебя какой-то сильной волной вынесло за пределы магической защиты, — предположил парень.

— А ты можешь объяснить, почему я видела замок, а мой доктор — только развалины?

— Это и есть магическая защита. Ее наложили, чтобы магглы не могли попасть на территорию школы.

— Скажи, пожалуйста, а что означает это слово «магглы», которым ты называешь нас? — поинтересовалась я.

— Я не тебя имел в виду, ты не маггл, ты — волшебница, — Гарри перевел взгляд на Романа.— Магглы — это люди, которые не умеют колдовать.

— То есть — я, — сделал вывод мой доктор.

В этот момент в комнату вошла Джинни, в руках ее была фотография.

— Вот, пришлось к маме бегать, — запыхавшись, проговорила она, — смотри, это твоя семья.

Фотография меня поразила: на простом листе бумаги были изображены двигающиеся люди, это было не похоже на те фотографии, что делал Роман на своем фотоаппарате. Я взяла фото в руки и с интересом стала рассматривать тех, кто там изображен.

Себя я узнала не без труда: нос, действительно, немного другой формы, коротко остриженные волосы яркого розового цвета… Вот, значит, какой мой любимый цвет! Я перевела взгляд на человека рядом со мной, моего мужа, он стоял немного позади меня и обнимал за плечи. Еще довольно молодой мужчина, но с проседью в волосах, высокий, худой, добрые, умные глаза, и счастливая, немного застенчивая улыбка… Я любила его, теперь я знала это точно. На руках у меня был ребенок, совсем маленький, глазки у него были отцовские, а волосы — ярко-голубые! Я осторожно погладила пальцем изображения и оглянулась на Романа, который, стоя позади меня, разглядывал фото через плечо, взгляды наши встретились.

— Это моя семья, — улыбнулась я ему.

— Я очень рад за вас, такой милый малыш, — улыбнулся он в ответ, — поздравляю!

Вдруг в камине вспыхнул зеленый огонь и оттуда вышли люди. Я невольно спряталась за спину Романа, но меня все равно нашли.

Рыжеволосая полненькая женщина, которая появилась первой, увидев меня, воскликнула:

— Мерлинова борода! Это же Тонкс! Смотри, Артур, — обернулась она к такому же, как она, рыжеволосому мужчине в очках, — она нашлась, она живая! А я-то думаю, зачем Джинни вдруг понадобилась эта фотография.

Женщина кинулась мне на грудь и зарыдала. Мужчина подошел ко мне, близоруко всмотрелся в мое лицо.

— Тонкс? Да, это она, наша Нимфадора Тонкс! — он неуклюже обнял меня. — Мальчики! Подойдите же, поздоровайтесь!

Мальчики, а точнее, два долговязых, тоже рыжих, парня смущенно улыбались из-за отцовской спины.

— Тонкс, это ты! Классно! — только и смогли выговорить они, пожимая мне руки.

В комнате появился еще один человек — невысокая девушка, с каштановыми растрепанными волосами, она тоже бросилась обнимать меня.

— Тонкс, ты вернулась! Какое счастье!

На помощь мне пришла Джинни.

— Эй, народ, мама, папа! Вы напугали Дору! — она стала между нами, — Не нападайте на нее все сразу.

Вкратце девушка рассказала своим родным мою историю, они слушали внимательно, сокрушенно покачивая головами.

— Гермиона, — обратился Гарри к девушке, которая вошла последней, — ты знаешь такой город — Даффтаун?

— Конечно, это ближайший к Хогвартсу маггловский город, — ответила она. — А почему ты спрашиваешь?

— Теперь Тонкс там живет, — ответил ей парень, кивая на нас с Романом.

— Позвольте внести ясность, — вмешался Роман, — Дору нашли в окрестностях Даффтауна и отвезли в местную больницу, там она проходила лечение и жила лишь потому, что никто не знал, где ее дом.

— А вы, простите, кто? — поправляя очки, спросил рыжеволосый мужчина.

— Я — лечащий врач миссис Люпин, — Роман протянул руку, — доктор Волков.

— Артур Уизли, — представился мужчина, — а это — Молли Уизли, моя жена, мои сыновья: Джордж и Рон, Гермиона — подруга наших детей. Джинни — моя дочь.

Объяснения были не нужны, и так было понятно, что все они — члены одной семьи.

— Мы были очень дружны с Нимфадорой и ее мужем, — продолжал мистер Уизли. — Большое вам спасибо, что вы помогли ей.

Я подумала: «Какой милый этот человек, он единственный, кто додумался поблагодарить доктора за помощь мне».

— Милая моя девочка, — все еще всхлипывала миссис Уизли, — какое счастье, что ты жива! Как жаль, что это не произошло с Ремусом и Фредом… Твоя мама будет так рада… Кстати, ей еще не сообщили? — обратила она заплаканное лицо к своей дочери.

Джинни покачала головой.

— Я пойду ее подготовлю, — сказала женщина, промокнув глаза платком, и, кинув горсть какого-то порошка в камин, шагнула туда.

Я нервничала — сейчас появится моя мать, возможно, с моим ребенком, как мне вести себя с ними? Ведь я их не помню.

Не прошло и десяти минут, как из камина ступила черноволосая женщина, еще довольно молодая, очень красивая, в руках ее был маленький мальчик.

— Дора, доченька, — проговорила она срывающимся голосом и подошла ко мне. Я сама обняла ее. Нет, я не вспомнила, я просто сразу почувствовала, что это — моя мама.

— Дора, это — Тедди, твой сыночек, ты узнаешь его? — сквозь слезы сказала она.

Мальчик был постарше, чем на фотографии, но я узнала его по глазкам и волосам голубого цвета.

— Тедди, — протянула я руки малышу, — иди ко мне!

К всеобщей радости мальчик охотно пошел ко мне на руки, правда, продолжал смотреть на свою бабушку. Я прижимала к себе маленькое тельце, чувствовала биение его сердечка, вдыхала его запах… Мой сын… Я чувствовала, что к горлу подступил комок. Маленький мой, я нашла тебя!

— Простите, не знаю, как вас зовут, — обратилась моя мама к Роману, — я хочу поблагодарить вас за то, что вернули мне мою дочь, а моему внуку — маму!

Тут только я увидела, как растроган Роман, на глазах его блестели слезы.

— Не стоит, мадам, я лишь выполнял свой долг, — смущенно отвечал он.

— Вы отпустите Дору домой? — спросила она.

— Конечно, — ответил мой доктор, — единственная причина, по которой ваша дочь пребывала в больнице, это то, что мы не знали, где ее дом и семья. Сейчас, когда вы нашлись, я не имею права ее больше задерживать.

— Пойдем домой, дочка, — мама взяла меня за руку и повела к камину.

Я оглянулась на Романа. Нет, я не могу просто так уйти, мне нужно проститься с ним, поблагодарить за все, что он сделал для меня. К тому же, я вспомнила, что у меня в гостинице остались вещи. Я попросила отсрочки до вечера.

Путь до гостиницы мы проделали в полном молчании. Так же в тишине я собирала свои скромные пожитки. Вот, уже все собрано, мы с Романом сидим в моем номере, я понимаю, что должна многое ему сказать, но не знаю, с чего начать.

— Поздравляю, — Роман первый прервал молчание, — вы нашли свою семью. Теперь с вами все будет хорошо.

В голосе его, однако, звучала грусть. Мне тоже было как-то не по себе. Так долго я ждала этого дня, но дождавшись, растерялась. Мой доктор, похоже, был в таком же состоянии.

— Вы не рады? — спросила я.

— Да нет, что вы! — возмутился он. — Рано или поздно, это должно было случиться. Вы абсолютно здоровы и отправляетесь домой… Я очень рад, — он проницательно посмотрел мне в глаза. — А вас что-то тревожит?

— Я не знаю, как это объяснить… Так все неожиданно и странно: волшебство, невидимые дома, магическая война… Вы когда-то слышали об этом?

— Никогда.

— Но вы верите этим людям? — спросила я.

— Да, верю. Я ведь психиатр, это моя работа — разбираться в людях. Так вот, как специалист, скажу вам: эти люди вас любят и абсолютно искренне рады вашему возвращению.

— Они любят меня, а я… Если я не смогу их вспомнить, мне придется полюбить их всех снова… А вдруг я не смогу?

— Вы все вспомните, я в вас верю. Ваши друзья и ваша семья помогут вам, ведь они, в отличие от меня, знают про вас все. Пойдемте, они уже заждались, — он решительно взял мою сумку и направился к выходу.

Подойдя к дому, Роман остановился.

— Я не буду заходить. Давайте простимся здесь.

— Спасибо вам, доктор, — сказала я. — Если бы не вы, я бы сошла с ума в больнице. Кстати, а что вы скажете, когда вернетесь без меня?

— Скажу правду. Вы выздоровели, и я вас выписал. Только вот, по правилам, я должен еще какое-то время вас наблюдать. Так что, нам придется встретиться еще несколько раз, вы не возражаете?

Не возражаю? Наоборот, я обрадовалась, что этот человек не уйдет насовсем из моей жизни.

— Я с удовольствием встречусь вами, доктор, — ответила я.

Глаза Романа радостно засияли.

— Вот и славно. Я не знаю, как можно связаться с волшебниками, поэтому вот вам мой адрес, если будут новости — пишите. Удачи вам, Дора, в вашей новой старой жизни! Будьте счастливы! — он резко развернулся и пошел прочь. Я еще некоторое время смотрела ему вслед, надеясь, что он обернется, но Роман скрылся за углом, так и не оглянувшись. Я со вздохом закинула сумку на плечо и стала подниматься по ступенькам — возвращаюсь домой!

Джинни и Гарри объяснили, как попасть в мой дом: надо кинуть в камин горсть особого порошка и четко сказать: «Кувшинка», так назывался мой дом. Я так и сделала. Моя мама радостно встретила меня в небольшой уютной гостиной.

— Пойдем в кухню, доченька, я как раз пирог испекла, поужинаем. Или, может, хочешь сначала в свою комнату подняться?

Видно было, что она волнуется не меньше моего.

Я вспомнила, что в последний раз ела еще утром, у меня засосало под ложечкой.

— Пожалуй, сначала ужин, — сказала я.

Мы прошли на кухню. Там, у стола, в высоком стульчике сидел мой сын.

— Тедди как раз проснулся, — суетилась мама, — и уже проголодался. Да, малыш?

Мальчик стучал ладонью по столу, видимо, требуя своей порции.

— Сейчас, сейчас, мой хороший, твоя каша уже готова!

Мама поставила на стол тарелку с вкусно пахнущей овсянкой.

— Подождешь несколько минут, пока я его покормлю?

— А можно я сама это сделаю? — робко спросила я.

Лицо мамы озарилось улыбкой, она молча дала мне ложку, а сама стала накрывать стол к ужину. Удивительно, посуда, слушаясь мановения ее палочки, перелетала из шкафа на стол, в то же время нож сам по себе нарезал пирог, а огонь на плите зажигался и гас, стоило маме взмахнуть в ту сторону палочкой. Я смотрела на это все с открытым ртом, пока мой голодный ребенок не напомнил о себе громким криком.

Тедди оказался милым мальчиком, он послушно открывал рот и смешно чмокал губками, пережевывая кашу.

— Дора, почему ты пришла одна? — спросила мама. — Я думала, твой доктор зайдет к нам, мы посидим вместе, поговорим.

— Он проводил меня до дома, — ответила я, — а завтра утром он улетает домой.

— Понятно… — как-то неуверенно сказала мама. — Он мне понравился. Приятный человек и, должно быть, хороший врач. Жаль, не получилось толком пообщаться.

Мамина палочка лежала тут же на столе. Я осторожно взяла ее и резко взмахнула, по кухне как будто пронесся маленький смерч: дверцы шкафчиков раскрылись, несколько тарелок вылетело оттуда и разбилось. Я испуганно положила палочку на стол и отодвинула ее, виновато глядя на маму.

— Что ты хотела сделать? — спросила она.

— Не знаю, — мне было очень неловко, — я просто хотела поколдовать.

— Чтобы колдовать, — начала терпеливо объяснять мама, — надо четко знать, чего ты хочешь, и еще, нужно знать, как именно взмахивать палочкой и какие заклинания при этом произносить.

Она направила палочку на разбитую тарелку на полу и сказала: «Репаро!», осколки начали приближаться друг к другу и, наконец, как будто срослись! Мама снова направила палочку и произнесла: «Акцио тарелка!», та подлетела прямо ей в руки.

— Вот это да! — я во все глаза смотрела на маму. — А у меня так получится?

— Думаю, да. Это несложные заклинания, ты их выполняла, когда тебе было тринадцать лет.

— Мама, — это слово как-то само вылетело у меня, похоже, я начинаю потихоньку привыкать, — но, когда ты накрывала на стол, то ничего не говорила.

— Ну, просто более зрелые волшебники умеют отдавать приказания мысленно.

Как это все было необычно и интересно!

— А где можно взять волшебную палочку? — спросила я.

— Мы все покупали наши палочки в Лондоне у мистера Оливандера. Твоя тоже была куплена там, когда тебе исполнилось одиннадцать лет, — вздохнув, она вышла из комнаты, вернувшись положила на стол сломанную палочку. — Вот все, что от нее осталось.

Я осторожно взяла обломки в руки и попыталась их соединить.

— Ее можно починить?

— Увы, нет. Я сохранила ее на память. Но мы купим тебе новую, как только ты будешь в состоянии колдовать, — ободряюще сказала моя мама.

Мы долго сидели в гостиной на диване и разговаривали… Мама рассказывала мне о моей семье, моем детстве, показывала колдографии, так называются те фото, где изображения движутся. Так бы мы, наверное, и проговорили всю ночь, если бы не заметили, что Тедди мирно спит тут же на диване.

Мы поднялись в мою спальню, там я уложила малыша в кроватку и стала рассматривать комнату, где прошла почти вся моя прошлая жизнь. Все здесь было обычным, не волшебным: шкаф, неширокая кровать, прикроватная тумбочка и зеркало рядом с ней, детская кроватка. Выделялась лишь колдография на стене. Я пошла поближе, чтобы рассмотреть. На ней была моя семья: я, муж и сын. Сделано фото было здесь, в доме, в гостиной. Мой муж сидел на том же диване, где только что сидела я, на коленях он держал Тедди, а я сидела рядом с ним, корчила рожицы и ставила рожки. Наверное, у меня был несносный характер, надо будет спросить у мамы. А сейчас спать! Как говорил Роман: «Утро вечера мудренее».

* * *

Постепенно я стала привыкать к новой, волшебной жизни, жаль только, что самой колдовать не получалось. Видимо, вместе с памятью и магические способности пропали.

Мне пришлось встретиться с огромным количеством людей: друзьями, моими и моего мужа, школьными учителями, коллегами по работе… Оказалось, я была общительной особой! И, похоже, популярной! Все они так радовались моему возвращению, так искренне выражали свое сочувствие по поводу гибели мужа… Один чрезвычайно крупный мужчина даже всплакнул.

Чаще всех приходили Джинни и Гермиона, судя по всему, мы были подругами. Эти девушки рассказывали мне все про магический мир, его историю, в которой Гермиона была большой специалист, традиции. Я как губка впитывала всю эту информацию, каждый день приносил мне что-то новое.

С мамой у нас сложилось полное взаимопонимание. Сначала они присматривала за мной, наверное, боясь, что я сделаю, что-то не так, но со временем стала доверять мне заботу о Тедди.

Кстати, мой сын сразу признал меня, наверное, почувствовал, что я его мама. Я же, как будто заново знакомилась с ним: училась ухаживать, понимать его желания. Он каждый день удивлял меня своим умением менять внешность: когда Тедди сердился, его волосики становились ярко-красными, про появлении кого-то из Уизли, он становился рыжим, как и они, но любимым цветом его был бирюзовый. Иногда у моего мальчика менялись черты лица, но я не могла понять, отчего это случается. Только когда засыпал, Тедди становился таким, каким был от природы: кареглазый мальчик со светло-каштановыми волосами. Я спросила маму, что за чудеса происходят с моим сыном.

— Тедди — метаморф, это ему передалось от тебя. Ты тоже могла менять свою внешность, когда хотела. А он пока что маленький, не может контролировать свои изменения.

В своей комнате я нашла стопку колдографий. Все они, похоже, были сделаны в течение одного года. Почти на всех я видела своих мужа и сына, на некоторых — себя. Вот я, беременная, сижу в кресле. Моя рука лежит на животе, и видно, как под ней шевелится мой малыш. На другой колдографии я вижу своего мужа, он лежит на той самой кровати, что стоит в спальне, рядом с ним под боком Тедди, и оба они спят, аж посапывают! А вот я, на той же кровати, кормлю сына и улыбаюсь тому, кто меня фотографирует. И столько любви и нежности в моем взгляде, что я даже не сомневаюсь, кто стоит по ту сторону объектива. Глядя на эти колдографии, я понимала, мы были очень любящей парой. Это заметно по взглядам, по позам, об этом мне говорили все наши близкие… Жаль, что моего мужа больше нет. Конечно, мне сейчас было бы очень сложно по-новому привыкать к нему, но он бы мне помог, он был очень умным и внимательным.

Я прикоснулась к его изображению на фото.

— Ремус… — произнесла я. — Ремус Люпин.

Что-то знакомое послышалось мне в его имени. Люпин. Как будто я его уже слышала, причем недавно, в нынешней моей жизни.

Несколько дней я ломала над этим голову, как вдруг меня осенило: lupus — волк! Так вот почему меня так тянет к волкам! Фамилия моего мужа и моя, кстати, тоже, произошла от слова «волк»! А может, дело не только в фамилии? Надо спросить у мамы.

* * *

— Мама, знаешь, я заметила, что у меня очень трепетное отношение к волкам. Они влекут меня, я чувствую в них родственные души, — начала я разговор во время прогулки, — с чем это может быть связано?

Мама молча поправила шапочку у Тедди, перевязала шарфик… Похоже, этот вопрос ее озадачил.

— У меня вот какая догадка, — продолжала я, — ты знаешь, что «lupus» на латыни «волк»? Мне кажется, фамилия Люпин происходит от этого слова. Может, в этом все дело?

Мама вздохнула и испытующе посмотрела мне в глаза.

— Нет, не в этом. Дора, я сейчас скажу тебе одну вещь… Ты не удивляйся и не пугайся. Это правда, но все не так страшно, как может показаться на первый взгляд…

Такое вступление меня насторожило. Что же такого необычного мне хочет рассказать мама?

— В общем, доченька, твой муж, Ремус Люпин… Он был оборотнем.

Она пристально смотрела на меня, ожидая бурной реакции. Ее не последовало, как раз наоборот, я застыла в ступоре. Оборотень! Значит, мой муж был одним из тех несчастных, которые под влиянием полной луны вынуждены становиться монстрами и превращать обычных людей в себе подобных! Значит, это не сказки! Оборотни существуют!

— Ты не думай, Ремус был абсолютно безопасен, — продолжала мама. — В дни полнолуния он принимал лекарство, которое помогало ему сохранить ясность ума даже в облике волка. У нас в подвале есть комната, там он и проводил эти дни. Ты подолгу сидела вместе с ним. Думаю, с тех пор ты и стала нежно относиться к волкам.

— Да, скорее всего так и есть.

Меня вдруг охватила тревога: а Тедди? Ведь он — сын оборотня, значит и он тоже…

— За Тедди не беспокойся, — поняла мама мое беспокойство. — К счастью, оборотничество не передается с генами, лишь при укусах. Твой сын абсолютно здоров.

Я облегченно вздохнула.

* * *

Дни летели за днями, месяцы за месяцами…

— Скоро Рождество, — однажды сказала мама. — Надо подумать, кому какие подарки приготовить, список составить… Кстати, Дора, ты доктора своего поздравлять будешь?

Я растерялась. Погрузившись в свою новую старую жизнь, я совершенно забыла о Романе. Как стыдно, я ведь так и не присылала о себе никаких вестей! А ведь обещала! Мама поняла мои чувства.

— Давай выберем ему какой-нибудь подарок, ты напишешь письмо, и мы отправим его сегодня нашей совой.

Мама отправилась за подарками, а я села писать. Как начать: дорогой, милый, уважаемый? Как обратиться: по имени или «доктор»? Вокруг меня валялась уже немаленькая куча смятых листков бумаги, Тедди получал огромное наслаждение, разбрасывая их. А я все не знала, что и как писать. В конце концов, у меня вышло вот такое послание:

«Роман!

Пишет Вам ваша бывшая пациентка — Нимфадора Люпин. Прошу прощения, что долго не писала. У меня все хорошо, привыкаю к новой жизни. Память еще не восстановилась полностью, но я получила ответы на многие вопросы.

Как у вас дела? Не слишком ли досаждают больные?

Я и моя семья поздравляем вас с Рождеством и желаем здоровья и счастья.

С уважением, Дора Люпин.

P.S. Можете передать ответ этой же совой, ее зовут Кейра. Просто привяжите письмо к ноге птицы, она сама знает, куда доставить».

Я несколько раз перечитала письмо. Получилось немного коряво, но лучше придумать я не могла.

Вскоре вернулась мама. Она достала из сумки фарфоровую статуэтку ангела.

— Я подумала, — сказала она, — это подходящий рождественский подарок. Смотри, он поет псалмы!

И действительно, стоило ангела погладить по крылу, он начинал петь рождественский псалом тоненьким нежным голоском. Получалось довольно мило.

Когда мы упаковали подарок, я вложила письмо в пакет и аккуратно привязала его к ноге совы.

— Кейра, — говорила я сове, ласково поглаживая по голове, — ты должна отнести это в Шотландию, город Даффтаун, квартира доктора Волкова. Найдешь?

Сова покосила на меня желтым глазом, как бы желая сказать: «Ты что, не доверяешь мне, хозяйка?»

— Прости, Кейра, я, конечно, доверяю тебе. Просто ты впервые несешь посылку магглу, вот я и волнуюсь.

Сова понимающе ухнула, кивнула, будто говоря: «Не беспокойся, все будет в порядке!», и вылетела в окно.

* * *

Ответ пришел через три дня. Я уже извелась, мне все время казалось, что Кейра не найдет Романа, или Роман не сладит с совой и не сможет привязать послание. Но, к счастью, мои опасения оказались напрасны. Сова благополучно вернулась и даже принесла небольшой сверток.

Я с нетерпением разорвала упаковку, оттуда выпало письмо. Ничего себе! Целая страница!

«Здравствуйте, дорогая миссис Люпин!

Очень рад получить Ваше письмо! Я уже начал беспокоиться о Вас, и даже собирался отправляться в Лондон к Вашим друзьям, чтобы справиться о Ваших делах.

Приятно слышать, что у Вас все налаживается, что Вы привыкаете к Вашей прежней жизни, наладили отношения с близкими. Жаль, что память пока не вернулась полностью, но я уверен, что это непременно случится в ближайшем будущем.

Это хорошо, что Вы получили ответы на вопросы, которые вас интересовали. Было бы интересно узнать.

Кстати, я так и не знаю, где именно находится ваш дом. Можете дать мне адрес?

Как ваш малыш? Уже привык к маме? А у вас получается с ним справляться?

Большое спасибо за поздравление и подарок. Очень милая статуэтка, к тому же еще и поет! Я, правда, так и не понял, как это работает. У меня возникло подозрение, что это вещь волшебная. Я прав?

У меня все по-старому. Я по-прежнему провожу все время в клинике. Больные особо не беспокоят, все тихо.

Ах, да, забыл сказать: Дон передает Вам привет!..

Дальше на листе был отпечаток собачьей лапы. Кстати, надо бы спросить у мамы о собаке.

Я продолжала читать.

…Дора, поздравляю Вас и Вашу семью с Рождеством и наступающим Новым годом! Желаю Вам крепкого здоровья и счастья, пусть ваши мечты исполняются, и удача сопутствует вам во всех делах. Пусть Ваш сын радует своими успехами. Короче, я желаю Вам всего самого наилучшего.

P.S. Я бы очень хотел встретиться с вами, чтобы получше узнать, как у вас дела, но, увы, сейчас не могу оставить клинику. Мне пришла в голову вот такая идея, связаться с вами по телефону. Думаю, в том месте, где вы живете, мобильная связь работает.

В коробке — мой подарок, мобильный телефон. Пользоваться им не сложно: нажмите на любую кнопочку, чтоб засветился экран, потом нажмите на кнопку с номером 1, и сразу — зеленую кнопочку, приложите телефон к уху и ждите ответа.

Я с нетерпением жду вашего звонка!

Если вдруг окажется, что телефон не работает, дайте мне знать, пожалуйста, как можно скорее!

До свидания!

С наилучшими пожеланиями, Роман Волков».

Мама дождалась, пока я закончу читать.

— Что пишет? — спросила она.

— Благодарит за подарок, передает вам с Тедди поздравления, — ответила я. — Пишет, что хочет встретиться, но пока не имеет возможности.

— А это что? — спросила мама, показывая на сверток.

Я открыла коробку и достала черный предмет прямоугольной формы, небольшой, он легко помещался на моей ладони.

— В письме написано, что это телефон. Это такая штука, чтобы разговаривать с людьми, которые далеко. У Романа такая есть…

— Я знаю, что такое телефон, — неожиданно сказала мама, — у твоего дедушки Тонкса, он ведь был магглом, был телефон. Только он был совсем не похож на этот, то была черная коробка. Она висела на стене, а к ней специальным проводом была присоединена трубка, куда нужно было говорить.

— А здесь, похоже, все в одной трубке находится, — предположила я.

— Ну, что, будешь звонить? — поинтересовалась мама.

Я пожала плечами, Роман попросил позвонить по возможности быстрее, но как-то страшно…

— Ну, ты давай, собирайся с духом, — подбадривающее улыбнулась мама, — а я пойду обед готовить.

Я помедлила еще минут десять и, наконец, решилась. Нажав все кнопочки по порядку, как писал Роман, я приложила телефон к уху. Там раздавались длинные гудки, вдруг они прекратились, и я услышала взволнованный голос моего доктора.

— Алло! Дора, это вы?

Я растерянно кивнула, как будто он мог меня видеть, потом произнесла:

— Да, это я, — в горле у меня пересохло от волнения и голос стал хриплым.

— Алло! Дора, говорите громче, вас плохо слышно!

— Это я! — уже громче ответила я.

— У вас получилось позвонить! Замечательно! Как у вас дела?

— Хорошо, а у вас?

— У меня тоже хорошо! Просто прекрасно! — казалось, он смеется. — Так рад слышать ваш голос, я очень беспокоился за вас. Почему вы не давали о себе знать?

Что мне было ответить?

— Извините, пожалуйста, доктор, я просто так погрузилась во все эти дела… Это так интересно…

— Ну конечно, я понимаю, — почему-то с грустью сказал он. — Друзья, семья, малыш… Кстати, как он?

— О, просто замечательно! Он здорово подрос! У Тедди уже выросло четыре зуба, он научился стоять, держась за перильца кроватки, и пробует ходить!

— Рад за вас. Он уже называет вас «мама»?

— Нет пока, но постоянно что-то болтает: ма-ма-ма, ба-ба-ба, та-та-та!

— Ну, теперь понятно, почему вам не было дела до вашего старого доктора. Конечно, сын — это самое главное. Очень, очень рад, что у вас все в порядке. Но, как я понял, память все еще не вернулась полностью? — спросил он.

— Пока нет, — вздохнула я. — Доктор, а может такое быть, что она никогда не вернется?

Он помолчал несколько секунд.

— Нет, должна вернуться. Надо просто подождать, нужно время. Вы не отчаивайтесь, все непременно получится.

— Спасибо, доктор.

— Дора, мы же договаривались, что вы будете звать меня по имени. Я уже не ваш доктор. Договорились?

Я усмехнулась.

— Договорились.

— Дора, а можно я еще вам позвоню?

— Конечно, — согласилась я, — и я вам буду звонить, ладно?

— Превосходно! Я буду очень рад. Только тут один момент: телефон нужно время от времени заряжать. Там в коробочке есть провод, через него нужно телефон включить в розетку и оставить на некоторое время. В общем, разберетесь, вы девушка сообразительная.

Я улыбнулась.

— Спасибо за комплимент, доктор!

— Не за что, — в его голосе снова послышались веселые нотки.

Тут я услышала, что Тедди заплакал.

— Доктор, ой, простите, Роман, Тедди зовет меня, давайте поговорим в другой раз.

— Да, конечно, — ответил мой доктор, — только не пропадайте больше, хорошо?

— Хорошо, — ответила и я, и мы распрощались.

В это время мама, с Тедди на руках, вошла в комнату.

— Ну что? Поговорили?

Я пересказала маме наш с Романом разговор.

— Кстати, этот телефон надо подзаряжать через розетку, — сообщила я. — Ты не знаешь, где эту розетку можно найти?

— У магглов, где ж еще? — пожала плечами мама. — Ну, можно спросить у Гермионы, ее родители — магглы, или у Артура, он увлекается всякими такими штучками. — Мама подошла к столу и достала из коробочки шнур.

— Значит, все-таки без провода никуда…

*

Как-то ночью, вскоре после Рождества, мне приснился сон, который я уже видела несколько раз еще в клинике: я бегу гулким коридором, вокруг слышны крики боли и отчаяния, все рушится… А я спешу, мне нужно найти кого-то… Но в этот раз я уже знала, кого ищу. Нет, не сына, он находится в безопасном месте с моей мамой. Я ищу своего мужа. Он где-то здесь, среди этих людей, бьется не на жизнь, а на смерть. Мне кажется, я уже вижу его силуэт во дворе замка. Осталось совсем немного, спуститься со второго этажа и выбежать во двор. Я несусь со всех ног вниз по лестнице… И просыпаюсь.

Долго еще потом я лежала без сна, думая о том, что все, что я видела, могло быть правдой. Этот замок мог быть Хогвартсом, и, вполне вероятно, мне снился тот бой, где погиб мой муж.

В голове моей возникла идея: нужно попасть в Хогвартс, и непременно в то место, где я себя видела во сне!

За помощью в этом деле я решила обратиться к Гарри Поттеру.

Сначала, в первые дни моего возвращения, я никак не могла понять, как этот парень ко мне относится. Мне казалось, что он не доверяет мне и, вообще, как будто, обижен. Девочки же, Джинни и Гермиона, твердили обратное: еще недавно мы с Гарри были добрыми друзьями. К тому же оказалось, что он крестный моего сына. Не думаю, что я бы выбрала в крестные человека, который мне неприятен.

Со временем отношения наши наладились. Гарри стал часто бывать у нас в доме, и мы с мамой всегда были рады видеть его. Поэтому, когда я обратилась к нему с просьбой, он с радостью согласился.

— Конечно, я помогу попасть тебе в Хогвартс. Сейчас очень удобное время, ученики на каникулах, школа почти пустая. Нам никто не помешает.

По каминной сети мы с Гарри и Джинни отправились в Хогсмид, деревушку поблизости от Хогвартса.

— В школу нельзя попасть вот так сразу, — объяснял мне Гарри. — Там стоит защита, а от Хогсмида до замка рукой подать.

Мы вышли из камина в небольшом зале деревенской кафешки. Посетителей было мало по причине раннего утра, всего двое или трое колдунов, которые тихо сидели в углу и внимания на нас не обратили. Лишь хозяйка кафе, милая пышная блондинка, поздоровалась с нами:

— Гарри, Джинни, привет! Не желаете сливочного пива? — она посмотрела на меня, как бы раздумывая, стоит ли здороваться с неизвестной гостьей, и чуть не подпрыгнула от неожиданности.

— Тонкс? Ой, это же Тонкс! — воскликнула хозяйка кафе, бросаясь на меня с объятиями. — Я слышала, что ты вернулась! Как здорово! Ребята, — обратилась она уже ко всем троим, — садитесь, я вас угощаю.

— Спасибо, мадам Розмерта, — перебил ее Гарри, — но мы спешим, разве что на обратном пути, хорошо?

Мадам Розмерта, так звали хозяйку, немного разочарованно развела руками.

— Ну, ладно, на обратном, так на обратном…

Деревня выглядела как на рождественской открытке: все домики почти до самых крыш засыпаны снегом, из труб струится дым. На дверях каждого домика висит рождественский венок или гирлянда. Очень красиво и сказочно. Дорога была полностью покрыта свежевыпавшим снегом, и нам пришлось шагать по колено утопая в нем. Сначала здорово ощущался мороз, и мы кутались в шарфы, но где-то на полпути я сняла перчатки и даже хотела расстегнуть куртку, так стало жарко. Наконец, мы добрались до ворот школы. Еще на подходе Гарри послал патронуса к Хагриду, тому сентиментальному здоровяку, который служит в школе лесником, и он уже поджидал нас.

— Как здорово, что вы решили прийти! — радовался он. — А мы тут с Клыком двор чистим, — кивнул Хагрид на огромного, под стать хозяину, пса. Клык, как щенок носился за кружащимися снежинками и пытался поймать их зубами. — Тонкс, рад тебя видеть! — похлопал меня по плечу великан, а я чуть не села на снег. — Как маленький? Почему не взяла с собой мальчонку? Я бы ему своих зверушек показал, как раз маленькие соплохвостики вылупилась, — лицо Хагрида озарила нежная улыбка.

— Эээ, — я растерялась, — в другой раз я обязательно приведу Тедди, уверена, ему понравятся ваши питомцы.

Гарри и Джинни еле сдерживали смех, немного отойдя, Джинни объяснила:

— Это хорошо, что Тедди не довелось полюбоваться на соплохвостиков, те еще монстрики.

— Ага, — подтвердил Гарри, — безопаснее для ребенка вообще с ними не встречаться.

По пути до дверей школы, они рассказали мне про Хагрида и его слабость к «милым» зверюшкам, самые безобидные из которых могли откусить палец.

* * *

Мы вошли в здание школы. Холл оказался огромным, как пещера, правда, он был светлый и довольно приветливый.

— Ну, куда дальше? — спросил Гарри.

Если бы я знала…

— Мне нужен широкий коридор, с высокими узкими окнами, где-то на верхних этажах…

Гарри задумчиво потер переносицу.

— Здесь таких много, а что-нибудь еще помнишь?

— Да, я вышла из какой-то комнаты…

— Мда, не густо… — вздохнула Джинни. — Давайте поднимемся наверх и будем ходить по коридорам, может, ты узнаешь это место.

Так мы и сделали, начав с самого верхнего этажа. Я шла впереди компании. Коридоры были как будто похожие, но все равно я чувствовала, что это все не то. Вдруг на восьмом этаже я остановилась. Справа от меня была картина, где какой-то идиот танцует с троллями, слева — голая стена.

— Здесь, должна быть дверь, — сказала я, указывая на стену.

Джинни и Гарри переглянулись.

— Откуда ты знаешь?

— Я вышла из этой комнаты.

— Это Выручай-комната, Гарри, — произнесла девушка и обратилась ко мне. — Нам надо туда войти?

Я не была уверена, но кивнула.

Гарри подошел к стене, уставился на нее и начал что-то бормотать, через некоторое время из ниоткуда в стене появилась дверь, в которую мы и вошли. Предназначение помещения невозможно было идентифицировать — это была спальня, столовая, склад, тренировочный зал в одном флаконе. Я огляделась. Основное действие в моем сне происходило за пределами комнаты, в памяти была только входная дверь, поэтому я направилась к ней.

— Что уже уходим? — удивился Гарри.

Я оглянулась, как во сне, и вдруг, сама не понимаю почему, спросила:

— А где Ремус?

Он ошарашено смотрел на меня, Джинни сначала тоже удивилась, но быстро нашлась.

— Его видели во дворе…4

Я пулей вылетела из комнаты и понеслась по коридору в сторону, противоположную той, откуда мы пришли. За спиной послышались шаги, это бежали Гарри и Джинни, но мне было не до них, я должна была найти своего любимого. Что удивительно, я четко знала, куда мне бежать. На лестнице я упала и больно ударилась коленкой, но встала и рванула дальше. Навстречу мне вышли какие-то студенты. Я, растолкав их, помчалась к другой лестнице. На втором этаже я выглянула в окно, мне показалось, я увидела силуэт моего мужа. Скорей туда! Сбежав по ступеням на первый этаж, и легко распахнув тяжелые входные двери, я выбежала во двор. Ремус! Где ты? Я спустилась по ступенькам, сделала несколько шагов по глубокому снегу и упала на колени. Почему снег? Я ведь помню, здесь росла молодая зеленая травка… А на ней… Распластавшись и уставившись невидящими глазами в звездное небо, лежал он, мой любимый, мой дорогой… Я корчилась в рыданиях и каталась по земле, пока меня не привели в чувство похлопыванием по щекам. Надо мной склонилась Миневра Макгонаггал.

— Нимфадора, девочка… — она погладила меня по голове и попыталась поднять с земли. — Помогите мне, — обратилась она к Гарри и Джинни.

Меня подняли и проводили в кабинет директора, там усадили в глубокое кресло и директриса стала сразу заваривать чай.

— Тебе надо согреться, выпей горяченького, — сказала она, поднося мне чашку с дымящимся чаем. Я обхватила чашку двумя руками. Меня действительно трясло, то ли от холода, то ли от шока. Профессор Макгонаггал кинула горсть порошка в камин и заглянула туда.

— Поппи, зайди ко мне, будь добра, и захвати чего-нибудь успокоительного.

Она обернулась ко мне и погладила по щеке.

— Я так понимаю, ты все вспомнила, Нимфадора?

Я молча кивнула. Да, похоже, моя память вернулась ко мне. Я узнала кабинет, в котором бывала еще при Дамблдоре, сразу узнала мадам Помфри, школьную медсестру, даже вкус хогвартских булочек, которыми меня чуть ли не насильно, накормили, напомнил мне о детстве. Я пила горячий чай, с привкусом трав, а все вокруг сидели и молча ждали, когда я окончательно приду в себя.

— Спасибо, — проговорила я, обводя взглядом присутствующих. — Я действительно вспомнила… Все… и Хогвартс, и вас всех, и бой, и… — я почувствовала комок в горле, говорить о Ремусе я не могла.

Профессор Макгонаггал позволила воспользоваться ее камином, и я тут же оказалась дома. Она последовала за мной и сама рассказала все маме. Я очень была благодарна за это профессору, потому что сама не имела сил даже на разговоры. Сверху раздался голосок Тедди. Мой сыночек, мой малыш проснулся! Я попрощалась с директрисой и пошла к нему.

* * *

Все последующие дни я пребывала в странном состоянии, переживая смерть мужа, которая произошла больше, чем полгода назад, и, наконец, осознала, что для меня значит эта потеря. Я очень благодарна моей мамочке, которая помогла мне не впасть в депрессию. Она рассказала о своих мыслях и чувствах, которые она испытывала, когда погиб мой папа, и я сделала вывод: да, смерть Ремуса — очень большая потеря, но я осталась жива, и значит, должна думать о том, как жить дальше.

Я вспомнила, что обещала сообщить Роману, когда ко мне вернется память, в конце концов, это его непосредственно касается.

Я поднялась в свою комнату и нашла коробочку, где лежал телефон. Достав его, я нажала на кнопочку, но экран не засветился. Я жала и жала, но результата не было. Мне вспомнились слова Романа о том, что телефон нуждается в подзарядке, достала шнур и задумалась: где же мне его зарядить? Мама посоветовала обратиться к Гермионе, я тут же отправилась к ней.

Гермиона еще училась в Хогвартсе, но по случаю каникул жила в доме своих родителей. Я показала ей мой телефон и объяснила ситуацию. Она совершенно не удивилась, наоборот, оказалось, у нее тоже есть мобильный.

— Родители подарили, чтобы я могла с ними связываться, это намного быстрее сов, — объяснила она. — В Хогвартсе он, правда, не работает, но в других местах я им успешно пользуюсь. Давай свою зарядку, — она подсоединила шнур к телефону и включила его в розетку.

— И сколько нужно времени, чтобы зарядилось? — спросила я.

— Несколько часов, давай пока кофе выпьем, — предложила Гермиона, и мы прошли на кухню.

Гермиона ловко справлялась с кухонной утварью: чашки, не пролив и капли, плавно перелетели на стол, ложечки насыпали сахар не просыпав и крупинки. Классно! У меня так никогда не получалось, вечно что-то разбиваю, роняю, разливаю.

Как только мы с мамой убедились, что мои волшебные навыки возвратились, мы отправились в Лондон, в магазин Оливандера. Там я, перепробовав не один десяток палочек, выбрала ту, что подошла мне. Старик удовлетворенно кивал, глядя, как я колдую.

— Да, мисс, это — ваша палочка, однозначно. Можжевельник, сердцевина — волос оборотня, она вообще никого не хотела слушаться, а вас признала… Как будто специально для вас изготовлена.

— Волос оборотня? — удивилась мама. — Впервые слышу о таком.

— Да, вы знаете, лет пять назад прогуливался как-то в Запретном лесу в поисках новых материалов и наткнулся на клок шерсти оборотня, у меня возникла бредовая идея использовать его для сердцевины волшебной палочки. Это первый и единственный экземпляр! Когда я понял, какой сложный характер имеет эта палочка, я оставил эту идею. Если честно, я уже отчаялся ее продать, думал, так она и не найдет своего хозяина.

— Гермиона, — спросила я, — а мобильный телефон дорогая вещь?

Мне почему-то казалось, что Роман сделал мне слишком ценный подарок.

— Ну смотри, мои мама и папа — врачи, оба они имеют по телефону, еще и мне купили… Думаю, он стоит не очень дорого.

У меня от сердца отлегло, Роман столько потратил на меня, пока я лежала в клинике, потом поездка в Лондон, теперь еще телефон. Как-то неудобно.

Так за беседой мы провели два часа, телефон зарядился и я стала собираться домой.

— Если надо будет, обращайся, — подмигнула мне Гермиона. — Открою тебе секрет: в мастерской мистера Уизли есть электрическая розетка, там тоже можно подзарядиться.

— Спасибо, — я подмигнула в ответ, — обязательно воспользуюсь.

* * *

Роман был удивлен моему звонку.

— Дора? Вы? Что-то случилось? — встревожено спросил он.

— Да, — ответила я, но тут же, чтобы успокоить его, я продолжила, — я вспомнила, доктор! Все вспомнила!

Повисла пауза, я стала волноваться, что пропала связь.

— Алло! Алло! — кричала я в трубку.

— Не надо кричать, Дора, — раздался голос Романа, — я здесь, просто новость очень неожиданная... Хотя, что я говорю? Ожидаемая! Даже очень! Я так рад! Просто счастлив!

Я ему верила, голос его был взволнованный и радостный.

— Как это произошло? Вы можете мне рассказать?

Я попыталась, но неуверенна, что он что-то понял, настолько сбивчивым и сумбурным был мой рассказ. Он слушал внимательно, не перебивая, в конце он вздохнул:

— Понятно… — хотя, сомневаюсь, что он что-то понял из моих слов. — Дора, я должен встретиться с вами, не возражаете?

— Нет, конечно. А когда?

Роман помолчал несколько секунд.

— Мне нужно кое-что уладить... Но я постараюсь по возможности скорее.

На этом и договорились. Правда, я так и не поняла, где и каким образом состоится наша встреча.

* * *

Через неделю в камине показалась голова Гарри, он казался недовольным.

— Дора, тут тебя разыскивают, — сообщил он.

— Кто? — удивилась я.

— Твой доктор, — последовал ответ, — он сейчас у меня в гостиной.

Роман? Что он делает в доме Гарри?

Я сбегала в мамину комнату и отдала ей Тедди.

— Надолго? — спросила мама.

— Мам, я не знаю. Он, наверное, хочет, чтобы я ему все подробно рассказала. Думаю, час, ну максимум два...

Я вошла в камин и вышла в гостиной в доме на площади Гримо, 12. Роман стоял посреди комнаты в напряженной позе, Гарри был тут же, всем своим видом показывая, что он не особо рад гостю.

— Дора, мы можем поговорить? — спросил мой доктор.

— Да, конечно.

— Тогда, пойдем, прогуляемся?

Мы вышли на площадь Гримо. Как давно я не была здесь! Мы не спеша направились в сторону центра.

— Что вы делаете в Лондоне? — спросила я.

— Я приехал, чтобы с вами встретиться. Лондон, площадь Гримо, 12 — единственное место, где мне пришло в голову вас искать, я ведь так и не знаю, где вы живете.

Я засмеялась.

— Мой дом гораздо ближе к Даффтауну, чем Лондон. Я живу на севере Йоркшира.

— Серьезно? — удивился Роман. — И вы так быстро смогли попасть в Лондон?

— Да, у нас, волшебников, есть очень удобные и быстрые способы путешествия. А зачем вы пошли к Гарри, почему сразу не позвонили?

— А вы давно проверяли зарядку на телефоне? — вместо ответа спросил Роман.

Упс… Совсем забыла… Ну, не привыкла я к этим маггловским штучкам!

— Вот я и подумал пойти к вашим друзьям, попросить их помочь вас найти. Кстати, у вас с этим парнем, Гарри, нормальные отношения?

Я поняла, почему он интересуется. Меня тоже поставило в тупик поведение Гарри, но причины этого я не знала.

— Вообще-то мы друзья, — ответила я. — Именно благодаря его помощи я все смогла вспомнить. Он привел меня в то место, где все произошло. Вы не думайте, Гарри славный парень... Может, у него неприятности? Вы знаете, он очень многое пережил, он даже умирал… Так что, перепады в настроении ему можно простить.

— Умирал? — переспросил Роман.

— Да, там была такая ситуация… Он добровольно пошел на смерть, чтобы спасти всех остальных…

— И что же помогло ему выжить?

— Я точно не знаю… Чудо, наверное… И то, что он пожертвовал собой.

— Действительно чудо.

— Вам, не волшебникам, трудно в такое поверить, но это возможно.

— Я верю вам. Эта история не оригинальна, у нас, у магглов, тоже есть подобные.

— Да ну? — удивилась я и потребовала рассказать.

И Роман поведал мне историю, очень известную в маггловском мире, о человеке, который дал себя казнить во имя спасения всего человечества.

Мы зашли в ту самую кафешку, где обедали несколько месяцев назад, и заказали наши любимые сэндвичи. Я уже более спокойно рассказала Роману подробности того дня, когда ко мне вернулась память. Он задумчиво смотрел на меня и понимающе кивал.

— Вы знаете, — сказал он, — я предполагал, что толчком к вашему окончательному выздоровлению будет что-то связанное с вашими близкими, сыном или мужем. И оказался прав: вы все вспомнили, очутившись в том месте, где потеряли своего мужа, снова пережив эту потерю. — Он сделал небольшую паузу и добавил, — мне очень жаль, что это произошло в вашей жизни.

На улице бушевала непогода, а здесь, в кафе, было тепло и уютно. Мы заказали кофе и большую плитку шоколада, и, как обычно, разделили ее пополам.

— А как у вас дела, доктор? — спросила я.

— Да, у меня все по-прежнему: работа, дом, в больнице тоже все в порядке. Ваша медсестра Джен вышла замуж, сейчас ждет ребенка. Ах, да! — спохватился он. — Ваш любимец, Дон, тоже обзавелся семьей, скоро у него родятся щенки.

— Ух, ты! — обрадовалась я. — И когда ожидается радостное событие?

— Насколько я помню, через несколько недель. Теперь вот у меня проблема: куда деть щенка, которого мой друг мне хочет навязать.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, принято одного щенка отдавать папаше, и мой друг решил, что лучшей няньки для песика не сыскать.

— Это ж здорово! Вы же так любите Дона, и теперь у вас будет своя собака.

— Не здорово, у меня совершенно нет времени на щенка, его же нужно всему учить, воспитывать, водить к ветеринару. Собака — это большая ответственность, я не могу себе это позволить. Так что, придется искать ему другого хозяина, — задумчиво произнес Роман и вдруг как-то оценивающе посмотрел на меня. — А может, вы возьмете? Вы ведь любите таких собак! Щенок будет точь-в-точь как Дон, я уверен.

Я подумала: «Почему бы нет? Будет у Тедди своя собака, друг».

— Да, — наконец ответила я, — пожалуй, возьму.

— Вот и славно! — обрадовался Роман. — Я вам позвоню, когда щенок будет у меня.

Два часа пролетело незаметно. Мне пора было возвращаться, о чем я и сообщила Роману. Он повернулся, чтоб идти в сторону площади Гриммо, но я остановила его.

— Мне нет необходимости идти к Гарри, чтобы вернуться домой.

— А как же вы туда попадете? — удивился Роман.

— Я аппарирую.

— Что вы сделаете?

Я вкратце объяснила, что такое аппарация. Роман подозрительно хмурился, видно было, что он не очень-то верит, что такой способ передвижения возможен. Я завела его в маленький переулок и оглянулась. Людей поблизости не было.

— Давайте прощаться, Роман, я сейчас отправляюсь домой, а вы можете идти в вашу гостиницу, она, как я помню, недалеко.

— Что ж, давайте прощаться, — грустно сказал он, пожимая мне руку. — Если что, звоните. Только не забывайте телефон заряжать.

— Постараюсь, — улыбнулась я, отпустила руку Романа и аппарировала домой. Последнее, что я видела, это широко раскрытые от удивления глаза моего доктора.

* * *

Утром в день рождения Тедди раздался телефонный звонок.

— Дора, здравствуйте! — приветствовал меня Роман. — Как у вас дела?

— Здравствуйте! — обрадовалась я. — Все просто замечательно! У моего сына сегодня день рождения.

— Поздравляю! Значит, я вовремя. У меня есть для него подарок.

— Неужели собака? — догадалась я.

— Да, вчера мне принесли это маленькое чудо, и всю ночь я с ним нянчился.

— Не выспались? — сочувственно спросила я.

— Да, — честно признался Роман, — теперь я понимаю, как себя чувствуют молодые мамы…

— И предлагаете молодой маме еще одну головную боль? — засмеялась я.

Он смутился.

— Ну, если вы не можете взять щенка, я не обижусь и подыщу ему другого хозяина.

— Что вы! Я ведь шучу! — успокоила я Романа. — Я обязательно возьму щеночка!

— Ну, слава Богу! — облегченно вздохнул Роман. — А я уж волноваться начал. Когда и как я могу вам его передать?

— А давайте сегодня? Тедди очень обрадуется такому подарку!

— Сегодня так сегодня, — согласился Роман. — Командуйте: куда и когда мне прибыть?

— Давайте встретимся где-нибудь за пределами города, чтобы никто не видел, как я аппарирую.

— Может, в горах? Там, где мы гуляли?

— Да, отличное место! — согласилась я. — Давайте в полдень, вам подходит?

Гостей мы ожидали ближе к вечеру, так что я свободно могла отлучиться на час. Накормив Тедди обедом и уложив его спать, я отправилась на север Шотландии. Роман уже ждал меня в условленном месте.

— Простите, — подошла я к нему, — я опоздала, Тедди раскапризничался, никак не хотел засыпать.

Он вручил мне букетик гиацинтов.

— Поздравляю вас с днем рождения вашего его сына! Пусть растет здоровым и счастливым на радость маме!

Я была ошеломлена таким вниманием и с благодарностью приняла букет.

— Но, это не главный подарок, — напомнил Роман, — то, за чем вы пришли, ждет вас внизу.

Мы спустились к машине и на заднем сидении в корзинке нашли щенка. Он был маленький, толстенький и лохматый. Я взяла его на руки, щенок оказался достаточно тяжеленьким.

— Ему два с половиной месяца, — сказал Роман. — У него уже есть все необходимые прививки, ему можно давать обычную пищу: мясо, каши, овощи, творог… Вот, — он протянул мне книгу, — здесь можно найти ответы на все вопросы, касательно щенят. Хотя, — добавил он, — у вас же была собака, так что опыт уже есть.

Собаки у меня никогда не было, но я не стала разочаровывать Романа. Может, когда-нибудь я ему расскажу про Сириуса, но не сейчас.

— А давайте, — у меня возникла идея, — вы сами вручите Тедди подарок!

— Как? — удивился он.

— Мы с вами аппарируем вместе, — я взяла в руки корзину со щенком и подошла вплотную к Роману. — Обнимите меня.

Он неуверенно взял меня за талию.

— Прижмитесь крепче, — велела я. — Теперь расслабьтесь, ни о чем не думайте, можно закрыть глаза, и полностью доверьтесь мне.

Роман так и сделал, и через несколько секунд мы стояли во дворе моего дома. Роман продолжал крепко держаться за меня, его пошатывало и поэтому я тоже еле держалась на ногах.

— Роман! Можете открыть глаза! Мы уже прибыли!

Он растерянно озирался по сторонам.

— Где мы?

— Север Йоркшира, — ответила я, — мой дом — «Кувшинка».

— А почему «Кувшинка»? — обалдело спросил Роман.

— Здесь рядом озеро, очень красивое, а там — много кувшинок, — объяснила я. — Если хотите, потом сходим, посмотрим. А сейчас я приглашаю вас в мой дом.

Я вошла в коридор первая, Роман шел следом за мной, держа в руках корзинку.

— Мама! — крикнула я, — у нас гости!

Мама вышла из гостиной с Тедди на руках.

— Ты хотела встретиться с моим доктором, вот, пожалуйста — общайтесь!

Роман ужасно засмущался, а мама, улыбаясь, подошла к нему и протянула руку.

— Здравствуйте, чрезвычайно рада вас видеть. Дора не лжет, я действительно очень хотела с вами встретиться.

Я взяла Тедди на руки.

— А это мой сын, — представила я Роману Тедди. Он приветливо улыбнулся гостю.

— Привет, Тедди, — Роман взял мальчика за ручку. — Поздравляю тебя с днем рождения! У меня для тебя подарок, — он достал из корзинки щенка. Тот уставился своими черными, как угольки глазками, на мальчика. Примерно минуту два малыша рассматривали друг друга, потом Тедди потянулся и схватил щенка за ухо.

— Ну, все, — заключила мама. — Тедди признал песика своим.

Мы посадили Тедди в его креслице, а щенка отпустили знакомиться с домом. Мама пошла на кухню, чтобы поставить чайник, а мы с Романом остались в гостиной. Он стал рассматривать колдографии на каминной полке. Их было немало: свадебная фотография моих родителей, я с мамой и папой перед поступлением в школу, я в мантии и шапочке выпускника, с дипломом в руках, я с Ремусом и Тедди. Последнюю фотографию он рассматривал дольше всех.

— Тедди очень похож на своего отца, — заметил он, — у него такие же глаза и улыбка.

— Да, — согласилась я, мне не хотелось развивать эту тему, она по-прежнему была больной для меня. Роман как-то сразу понял это и отставил фото. На следующей фотографии он тоже задержал свое внимание.

— А вот и собака! — радостно сказал он. — Как вы говорили, его зовут? Мягколап? Он действительно, один в один похож на Дона.

Да, на этой колдографии был Сириус, в образе собаки, и я, маленькая девочка с копной розовых кудряшек, сижу на траве рядом с большим черным лохматым псом и пытаюсь прицепить ему бант, а на заднем плане, разомлев от жары, лежат два парня: Джеймс Поттер и Ремус Люпин, мой будущий муж.

Мы напоили Романа чаем с пирожками. Мама настолько увлеклась беседой с моим доктором, что чуть не забыла про торт, который собиралась приготовить к вечеру.

— Очень рад был познакомиться, — сказал Роман, вставая из-за стола, — но мне пора идти, у меня сегодня дежурство вечером. — Он попрощался с мамой и Тедди и мы вышли во двор.

— Мы будем возвращаться таким же способом? — спросил он меня.

— Да, — я подошла к нему, теперь у меня руки были свободны, и я сама обхватила его за талию, он тоже обнял меня за плечи и мы аппарировали. Приземлились мы в том же месте, откуда отправлялись два часа назад. Я почувствовала под ногами твердую землю и отпустила руки, Роман же продолжал держаться за меня. Я подняла глаза и взгляды наши встретились.

— Мне положительно нравится такой способ передвижения, — улыбнулся он.

— Это вы еще портключем не пользовались, — сказала я, неловко высвобождаясь из его объятий.

Мы простились, и я отправилась домой.

Тедди потребовал, чтоб его достали из креслица и дали возможность пообщаться со своим подарком. Сейчас он ползал на четвереньках, копируя собачку.

— Как ты назовешь щенка? — спросила мама.

— Мягколап, — уверенно сказала я.

— Ты уверена? — удивленно подняла брови мама.

— Да, я хочу, чтоб в жизни моего сына был свой Мягколап, такой же верный, добрый друг.

Мама недоверчиво покачала головой, но спорить не стала и вышла из комнаты.

— Эй, Дора, — раздался крик мамы из прихожей, — здесь твой верный друг лужу оставил!

* * *

Вечером у нас было весело и шумно: пришли семья Уизли, Гарри и Гермиона. Всем гостям очень понравился щенок, особенно Гарри, правда, когда я рассказала, что это подарок Романа, и он был у нас в гостях, парень как-то сник.

— Не надо было приглашать маггла в дом, — ворчал он, — да еще аппарировать вместе с ним. Вообще-то колдовать в присутствие магглов запрещено министерством.

Меня удивил такой перепад в его настроении. Я тут же поделилась своими мыслями с Джинни и Гермионой. Джинни засмеялась.

— Ой, Дора, не обращай внимания! — стала успокаивать она меня. — Гарри просто ревнует.

Я обалдело переводила взгляд с Джинни на Гермиону, потом снова на Джинни.

— Я чего-то не понимаю… вы же с Гарри встречаетесь!

— Она не то имела ввиду, — поясняла Гермиона. — Просто Гарри очень уважал Ремуса, и переживал за вашу семью, хотел, чтоб у вас все было хорошо… А увидев, что тебе уделяет внимание другой мужчина, решил, что ты… Как бы сказать… Изменяешь Ремусу.

— Чушь какая! — возмутилась я.

— И я так думаю, — вставила Джинни. — Ты же молодая и красивая, что ж теперь в паранджу рядиться?

— Я вообще-то о другом, — сказала я. — Роман мой доктор, мы с ним просто общаемся.

Гермиона лукаво улыбнулась.

— Мне кажется, он очень приятный мужчина, порядочный, внимательный… И ты ему симпатична.

Я почувствовала, что лицо мое заливает краска. Неужели действительно Роман относится ко мне с симпатией? Нет, девчонки, как свойственно в их возрасте, видят романтику всюду, даже там, где ее нет. Ну, подарил мне Роман телефон, так это для того, чтобы контролировать мое выздоровление. Презентовал моему сыну собаку, но ведь ему все равно надо было ее куда-то пристроить, если бы я не взяла, он бы подарил ее кому-то другому. Глупые девчонки, фантазерки!

* * *

Теплым сентябрьским вечером позвонил Роман.

— Дора, какие у вас планы на воскресенье?

— Да, ничего особенного, — ответила я.

— Замечательно, тогда приглашаю вас в воскресенье на мой день рождения!

— Ух, ты! Здорово! Я обязательно приду!

В субботу я отправилась в Лондон купить подарок для Романа. Мне хотелось подарить ему что-то необычное, волшебное, но такое, чем мог бы пользоваться простой человек, не волшебник. С такой просьбой я пришла в магазин Джорджа Уизли. Парень почесал затылок и растерянно оглядел свой магазин.

— Для маггла, говоришь?

— Да, но это должна быть такая вещь, которой можно пользоваться, не владея магией, и смотри, она должна быть безвредная! Знаю я тебя! — погрозила я пальцем.

— Ну, тогда ничего не могу тебе предложить! — сокрушенно вздохнул Джордж. — Разве что карликового пушистика? Смотри, у меня большой выбор!

Он подвел меня к коробке с маленькими разноцветными мохнатыми существами.

— Неплохая идея, но ничего не выйдет. У моего друга слишком мало времени, а пушистику нужно внимание.

Джордж беспомощно развел руками.

— Ну, извини… Тогда возьми для Тедди, вот розовый, смотри, какой милый!

Я взяла в руки пушистика. Действительно милый, сынуле бы понравился… Да и с моей любовью к уборке это большая находка: мама не будет ворчать, что я не убираю пыль под кроватью.

— Ладно, давай, — согласилась я, — сколько он стоит?

— Не надо денег, это подарок тебе и Тедди, — сказал Джордж.

Я поблагодарила его и направилась к выходу.

— Купи ему книгу! — крикнул он мне вдогонку.

А что? Идея! Я пошла в "Флориш и Боттс".

Книгу я выбирала долго и тщательно. Это оказалось непростым делом, надо было, чтобы она была интересна не волшебнику и безопасна, и самое главное, в книге не должно быть ничего, что унижает простых людей. Я остановила свой выбор на магической энциклопедии, там много интересного и познавательного, и в то же время, абсолютно беспристрастный рассказ, не задевающий чувства магглов. А какие картинки! Эту книгу стоило купить только ради картинок.

* * *

В воскресенье, в назначенное время, я перенеслась в горы Шотландии. Роман уже ждал меня в условленном месте, в руках его был букет, на этот раз, мелких желтых хризантем. Я удивилась.

— Зачем цветы? Это же ваш день рождения! Это я должна была позаботиться о букете!

Роман засмеялся.

— Неловко идти на встречу с девушкой с пустыми руками.

Подарок мой ему очень понравился. Он бережно листал страницы и восхищался иллюстрациями. Наконец, Роман отложил книгу.

— Я приготовил все для пикника, — он кивнул на корзину на сидении машины. — Предлагаю расположиться здесь.

Я посмотрела на небо: серые тяжелые тучи грозили вот-вот разразиться дождем и испортить нам праздник.

— А может, отправимся куда-нибудь, где потеплее и нет дождя? — предложила я.

— Куда, например? — удивился Роман.

— В Брайтон, — я достала корзину с провизией и подошла к доктору. — Обнимите меня.

Он сделал все как надо, и вот мы уже на крутом берегу, внизу под скалой весело плещутся морские волны. Дует легкий теплый ветерок и лохматит мне волосы, высоко в небе кричат чайки… Красота!

Мы разложили покрывало на траве, Роман достал шампанское.

— Я обещал угостить вас алкоголем, когда вы поправитесь, вот! Виски я не брал, хотелось чего-то более легкого.

Я капризно насупилась.

— Ну вот, обещали виски…

Роман засмеялся.

— Ну, раз вы так любите виски, придется смотаться в магазин, — он уже поднялся, готовясь куда-то бежать. — Где тут ближайший супермаркет? В какой стороне город?

— Эй, стоп, не надо! — схватила я его за штанину. — Я согласна на шампанское!

Роман сделал вид, что раздумывает, потом все-таки сел.

— Действительно, а где город?

— Там, — махнула я рукой вправо. — Я подумала, что лучше подальше от столпотворения, сегодня же воскресенье, в Брайтоне в этот день всегда людно.

Мы пили шампанское и ели те самые, жутко вредные бутерброды, а потом Роман налил из термоса кофе и достал плитку шоколада. Мы, по старой привычке, разделили ее поровну.

— Я закурю? — спросил Роман.

Я кивнула. Аромат кофе, шоколада и сигарет стал для меня привычным, и я начала замечать, что мне эта смесь нравится. Я смотрела на Романа и думала: «Почему мне так спокойно, так легко с этим человеком? Вот мы сидим с ним, не разговариваем, просто молчим, и все равно хорошо. Кто он мне? Не муж, не любовник, я даже не уверена, могу ли назвать его другом, уж слишком редко мы видимся, мало общаемся… И все-таки, мне комфортно с ним, уютно».

— Интересно, здесь можно спуститься к морю? — спросил Роман.

— Да, вон там тропинка, — кивнула я влево.

— Вы уже здесь бывали?

— Да, несколько раз.

Мы с Ремусом любили это место. Не знаю, почему я привела сюда Романа. Наверное, потому что хочется побыть в приятном месте с приятным человеком.

Он уже сбегал вниз по тропинке, и я поспешила следом. Как обычно споткнулась и чуть не скатилась вниз, хорошо, что Роман меня поймал.

— Осторожно, здесь камни.

Он выпустил меня, отошел в сторонку и стал стягивать рубашку.

— Что вы делаете? — округлила я глаза.

— Я хочу искупаться.

— Так ведь холодно же! Осень на дворе!

Роман засмеялся.

— Теплынь! У меня на родине в такую погоду даже дети купаются!

Он отвернулся и стал расстегивать джинсы, мне стало неловко, и я тоже отвернулась. Когда я повернулась снова, он уже нырнул. Вынырнул Роман метров за десять от берега и поплыл легко, размашисто. Минут через двадцать он, наконец, вылез из воды и сразу покрылся гусиной кожей.

— Ой, вам же нужно вытереться, — всплеснула я руками. — У вас есть платок?

Он не понимая, к чему это я, вытащил из кармана джинсов носовой платок.

Я взмахнула палочкой, и платок превратился в большое банное полотенце. Роман благодарно кивнул и стал вытираться.

Мы поднялись наверх, допили шампанское и стали собираться. Вот, все уложено, я взяла в руки корзину, Роман подошел ко мне и крепко обнял.

— Ну что, готовы? — спросила я.

Он кивнул, и я настроилась на аппарацию. В этот момент я почувствовала, как губы Романа прикоснулись к моим губам. Они были такие мягкие, теплые, чуткие…

Почувствовав под ногами твердую землю, я краем глаза увидела голубую машину, значит, мы перенеслись туда, куда надо. Надо будет сказать Роману, чтобы никогда больше так не делал, это небезопасно. Потом скажу… А сейчас… Я выпустила из рук корзину, прижалась крепче к Роману и обвила руками его шею.