Серебристая лань уносится в коридор. Её аккуратные полупрозрачные копытца, как всегда, не касаются пола, и обладателю изящного патронуса отчего-то всё время кажется, что на том месте, куда наступят эти копыта, должны будут вырасти белоснежные ландыши.
* * *
С патронусом у неё всегда были проблемы.
Одна Моргана, наверное, способна поведать, почему Гермиона Грейнджер, добившись и значка старосты, и статуса лучшей ученицы школы, так до сих пор и не научилась вызывать своего защитника заклинанием. Она знает, что это — выдра, ей даже нравятся выдры, но с выбором счастливых воспоминаний, похоже, проблема.
Или она слишком рациональна для счастья?
Даже Рон предпочёл ей Лаванду. Налицо торжество красивых над умными. И счастливых над умными. Торжествуют вообще все, кто угодно, но только не умные: у тех вечно слишком много дел, слишком много забот, слишком много вопросов…
И так одиноко, что хочется выть.
Нет, это не потому, что Рон и Лаванда… Совсем не поэтому. В конце концов, они ведь просто друзья. Как и с Гарри. Но Гарри тоже совсем ни при чём, пусть он и сидит целыми днями над Картой Мародёров, выслеживая Драко Малфоя. Что замышляет хорёк? О, хорёк может замышлять что угодно, всё равно у него ничего не выйдет, — в этом Гермиона уверена. Так говорит статистика, а статистика не подводит.
— Экспекто патронум! — Грейнджер вспоминает о том, как хрустко её кулак врезался слизеринцу в лицо.
Слизеринец — это, в данном случае, больше, чем принадлежность к серо-зелёному факультету, потому что те же Крэбб и Гойл куда меньше слизеринцы, чем этот… Гермиона с удовольствием ударила бы Малфоя ещё раз.
Воспоминание не срабатывает.
Видимо, любое мероприятие, в котором задействована бледная немочь, заранее обречено на провал. Надо будет учесть — и не связываться ни на минуту, хотя никто из них и так вроде бы не собирается.
— Экспекто патронум! — Гермиона думает о родителях.
Получается абсолютно никак. То есть, не получается.
— Экспекто патронум! — отличница закусывает губу, потому что знает, что у неё должно получиться.
«Должно» — это не в смысле того, что получится обязательно, а в смысле того, что она просто обязана. Изящные игры словами превращаются в неизящную тавтологию, Гермиона упрямо стискивает кулаки и резко сдувает прилипшую ко лбу прядь, смешно выпячивая нижнюю губу. У неё получится. У неё всё всегда получается. А тут и выбора нет, потому что скоро — она уверена — дементоры будут повсюду. Совсем скоро на счету будет каждое заклинание, даже безобидное типа «Акцио» или «Агуаменти», потому что никогда не знаешь, чем именно получится остановить зло. А патронусы его останавливают, это точно, это проверено, это факт, а факты — как и статистика — никогда не обманывают.
Но выдра Гермионы не желает появляться.
Выдра — всегда одиночка. Наверное, именно поэтому Грейнджер привыкла прятать свои чувства от окружающих. Не радость, не счастье, не раздражение и не злость, но боль и обиду — всегда, постоянно.
Выдра живёт и в воде, и на земле. Гермиона — магглорождённая, но волшебница. Гермиона умна и могла бы учиться в Равенкло, Гермиона храбра и учится в Гриффиндоре. Но храбрость — не главная её черта, сообразительность и знания всё же важнее… Парадокс. Выдра — тоже парадокс: её «хозяйка» недавно читала, что на языке символов этот зверь одновременно означает и удачу, и раздражение.
Гермионе Грейнджер не нужна удача. Гермиона Грейнджер хочет добиться успеха. А когда у неё не получается, это её раздражает.
— Экспекто Патронум! — это Гриффиндор обошёл Слизерин, когда Дамблдор назначил те самые баллы в конце первого курса.
Не получается.
— Экспекто Патронум! — это лучше всех на курсе написанная работа по Истории Магии.
Пусто.
Упрямство. Вот что, похоже, играет в её характере главную скрипку. Некоторые называют это прилежанием или старательностью, но Гермиона не привыкла путаться в терминах.
— Экспекто Патронум! — это походы в Хогсмид с Гарри и Роном.
— Экспекто Патронум! — это времена, когда она ничего не знала о Том-чьё-имя-нельзя-произносить-вслух.
— Экспекто Патронум! — это первое письмо из Хогвартса.
Всё не то. Не выходит. Надоело, но стоит попытаться ещё раз, вспомнив самое дорогое, самое нереальное…
Вместо этого Гермиона концентрируется на том, что первое приходит на ум.
— Экспекто Патронум! — это идеально сваренное зелье и тщательно замаскированная под оскорбление похвала от профессора Снейпа.
Парадокс. Потому что это, оказывается, и есть — то самое, счастливое.
Из кончика её палочки выпрыгивает выдра — сверкающая, живая, подвижная. Этой выдре, очевидно, глубоко наплевать на то, что её хозяйка так долго добивалась её появления: нахальное животное тут же уносится прочь, в школьные коридоры, по своим непонятным делам, оставляя Гермиону одновременно гордой и расстроенной.
Гермиона всегда гордится, когда что-то у неё получается, и всегда расстраивается, когда речь заходит о профессоре зельеварения.
А выдра бежит, несётся, спешит. Выдру ждут. Вот, уже, рядом, здесь, за поворотом.
Выдра бросается к лани, но это не нападение, а просто игра… Только лань всё равно немного пугается и — по инерции — отступает. Серебряное копытце на краткий миг замирает на гладком, истёртом множеством ног, камне в мощёном полу.
И там, на гладком камне в мощёном полу, расцветают белоснежные ландыши.
Vova
