Закон Мёрфи

Всё не так легко, как кажется.

(первое следствие Закона Мёрфи)

Гарри лежал на кровати и сверлил хмурым взглядом потолок самой маленькой комнаты в доме Дурслей на Тисовой улице Литтл-Уингинга. Этот день, который являлся днём его совершеннолетия по магическим меркам, мальчик провёл так же, как и предыдущие несколько недель. В отличие от Дадли, получавшего на каждый свой День рождения огромную кучу подарков, Гарри не мог похвастаться хоть одним свёртком, потому что его друзья, скорее всего, забыли о нём. Конечно, шестой год обучения был таким насыщенным, что они немного отдалились друг от друга, но ведь учебник Принца-Полукровки, охота на крестражи и очередное нападение Пожирателей — это не повод для окончательного разрыва многолетней дружбы. Гарри жалел, что не успел выяснить отношения с друзьями сразу после инцидента на Астрономической башне. Тогда его хватило только на то, чтобы добраться до Выручай-комнаты и забрать учебник Принца, а затем учеников в срочном порядке отправили по домам. После этого он хотел написать Рону и Гермионе письма, но писать было не о чем (не о том же, в самом-то деле, как он подстригает розы или чистит столовое серебро), да и не было возможности вообще что-либо отправить. Дурсли запретили выпускать Буклю, а чтобы Гарри не смел ослушаться, они поставили решётки на окна, такие же, как и на втором году его обучения в Хогвартсе. Он пытался им объяснить, что птице необходимо иногда разминать крылья, но добился только того, что его самого заперли в комнате.

Сейчас Гарри смотрел в потолок и ждал, когда ему позволят посетить ванную комнату. Для этого дядя Вернон каждый вечер приходил за ним. Судя по тому, что за окном уже стемнело, ждать прихода дяди осталось недолго. Стоило Гарри подумать об этом, как до него донеслись грузные шаги со стороны лестницы.

— А ну вставай, негодный мальчишка! — похоже, у дяди на работе опять что-то случилось, а отыгрывается он, как всегда, на «любимом племянничке».

Гарри поспешно вскочил с кровати — с самого детства он знал, чем может обернуться любая его заминка. Но сегодня ему повезло — Дурсль, несмотря на своё настроение, и пальцем не тронул Гарри. До ванной они шли молча.

Гарри стоял, подставляя плечи, лицо, руки прохладным струям, в надежде, что они смоют его невесёлые мысли, налипшие противной плёнкой и мешавшие дышать. Но его надежды не оправдались. Он вышел из душевой и остановился напротив зеркала. Сначала он даже не узнал себя. С той стороны на него удивлённо смотрел своими серо-зелёными, выцветшими глазами хрупкий юноша. Его влажные тёмные волосы, подросшие за лето сантиметра на четыре, беспорядочно разметались по лбу и шее, пуская мокрые дорожки по бледной коже.

— Мда… — невесело выдохнул Гарри. Определённо, последний месяц, проведённый безвылазно в своей комнате, не пошёл ему на пользу. До этого он хотя бы в саду работал, на свежем воздухе, под ласковым июньским солнцем. А теперь хоть инферналов пугай. Единственным, что помогало ему до сих пор, было ожидание первого сентября и радостных лиц друзей. Но теперь Гарри не знал, будут ли эти самые лица радостными, вдруг он теперь уже никому не нужен.

— Выходи уже, щенок! Твои пятнадцать минут истекли! — дядя Вернон яростно стучал по двери ванной. Гарри усмехнулся, но всё же довольно быстро нацепил халат на пару размеров больше (как и большинство вещей, доставшийся ему от Дадли) и побрёл к себе в комнату.

Едва шаги Дурсля стихли за дверью в бывшую комнату Дадли, как позади Гарри раздался хлопок аппарации. Он резко обернулся, ругая себя за то, что уже уложил палочку в рюкзак. К счастью, палочка не понадобилась. Перед Гарри, смотря на него большими и преданными глазами, стоял Добби.

— Гарри Поттер, сэр, Добби пришёл, чтобы поздравить Вас с Днём рождения, — домовик протянул юноше стопку из четырёх писем и свёрток из желтоватой бумаги.

— Что это, Добби? — спросил Гарри, с любопытством осматривая то, что ему было вручено.

— Друзья Гарри Поттера попросили Добби передать это, потому что совы с посылками для Гарри Поттера возвращались назад.

Какая ирония. Помнится, несколько лет назад этот самый Добби сам перехватывал письма, а теперь вот с радостью исполняет роль почтальона.

— Спасибо, — улыбнулся Гарри и принялся просматривать конверты. Увидев, что одно письмо от Рона, а другое — от Гермионы, он заметно расслабился. Оказывается, он понапрасну изводил себя весь день глупыми выдумками о том, что его друзья на него в обиде. Третье письмо оказалось из Министерства Магии, а четвёртое… из банка Гринготтс.

— Добби может сделать что-нибудь ещё для Гарри Поттера, сэр?— эльф с благоговением смотрел на волшебника.

— Нет, Добби, спасибо, — отмахнулся Гарри, и домовой эльф, низко поклонившись, аппарировал, предоставив ему самому разбираться с почтой.

Гарри решил начать с неприятного. Он вскрыл короткое письмо из Министерства, в котором его официально поздравляли с Днём рождения и сообщали, что отныне все ограничения применения магии вне школы с него сняты в связи с достижением совершеннолетия. Выдавив довольную ухмылку, он небрежно бросил письмо на стол. Он все ещё помнил разбирательство в Министерстве по поводу "незаконного" использования заклинания Патронуса. Ну да, конечно, было бы намного лучше, если бы будущий победитель Лорда Волан-де-Морта стал овощем в жалком переулке после поцелуя дементора. Впрочем, это теперь неважно. Стоит ли ворошить прошлое, когда сейчас он стоит на пороге новой жизни без всяких ограничений. Гарри слегка тряхнул головой в попытке отогнать ненужные мысли, потому что сейчас самым лучшим вариантом было сосредоточиться, наконец, на повестке из банка.

"Уважаемый мистер Поттер, — говорилось в письме, — мы рады сообщить Вам, что в связи с Вашим совершеннолетием, Вы становитесь единственным полноправным владельцем ячейки № 706 магического банка Гринготтс. Кроме того, мы настоятельно рекомендуем Вам посетить эту ячейку в ближайшее удобное для Вас время. Гринготтс."

— Что за бред? Откуда у меня ещё одна ячейка в банке? Кто мог «подарить» её мне? — недоумевал Гарри. Ему с трудом верилось, что кто-то мог оставить ему какую-либо ценную вещь просто так, из альтруистических побуждений. Во-первых, у него больше не было никого, кто мог бы любить его настолько, чтобы заботиться о нём. Во-вторых, он не нуждался в чьей-либо материальной поддержке, у него и в своей-то ячейке было целое состояние. Ну а в-третьих, разве его отпустят куда-нибудь из дома 12 на площади Гриммо? Ещё в начале лета Гарри было сказано, что в день его рождения за ним явится Грозный Глаз Грюм, чтобы доставить его в штаб Ордена Феникса, так как кровная защита падёт. Всё это было задумано для того, чтобы обезопасить Гарри, поэтому он уже примерно представлял, что ему и там не дадут полной свободы передвижения. Правда, если раньше это совсем не волновало его, то теперь ему было любопытно, что же такое находится в этой самой ячейке № 706. Гарри снял очки и устало потёр переносицу. В последние дни единственным его занятием была напряжённая умственная деятельность, так что он и сам не заметил, как обзавёлся новой привычкой. В голове творился полнейший хаос, и это извещение из Гринготтса ясности не прибавляло.

Сунув письмо в карман, он принялся за поздравления от друзей. Рон и Гермиона писали, что у них всё хорошо, и они, так же как и он сам, с нетерпением ждут начала учебного года. Гарри улыбнулся мысли о том, что для Гермионы нет ничего важнее знаний, для Рона — новых приключений, а для него... В Хогвартсе ему будет куда лучше, чем здесь — вряд ли там его будут запирать на несколько недель и морить голодом. Он усмехнулся такой перспективе и заглянул в свёрток. Там он обнаружил слегка помятый шоколадный торт и записку с поздравлением от Хагрида. Гарри не смог сдержать улыбку, подумав о домашней выпечке великана, которой при желании можно было забивать гвозди.

От дальнейших размышлений его отвлёк шум снизу. Сначала он испугался, что это нагрянули Пожиратели Смерти, но потом успокоился, услышав голос Грюма. Гарри легко подцепил рюкзак с вещами, торопливо распихал по карманам письма и спустился вниз.

— Где находится штаб-квартира Ордена Феникса? — спросил Грюм, нацелив палочку на Гарри.

— На площади Гриммо, — растерялся юноша.

— Поттер, а если бы здесь вместо меня был Пожиратель Смерти? Ты не подумал, чем это могло бы закончиться? — недовольно проворчал Грюм, убирая палочку.

— Подумал. Ведь только Дамблдор может выдать местоположение штаба. Даже если бы я сказал точный адрес кому-либо постороннему, он не смог бы увидеть штаб, — улыбнулся Гарри.

— Верно, но не будем отвлекаться. Ты готов?

— Конечно.

— Тогда нам стоит поторопиться.

— Подождите, а как же Дурсли?

— Я отправил их портключом в Австралию. А теперь, если это всё, иди сюда — защита падёт с минуты на минуту.

Грюм протянул Гарри записную книжку, и спустя мгновение оба были уже в гостиной дома номер двенадцать на площади Гриммо. Стоя посреди комнаты, Гарри всё ещё ощущал головокружение и слабость. В основном за это он и не любил портключи.

— Гарри, дорогой, как ты? Кажется ты снова похудел. Эти магглы совсем тебя не кормили? — стиснула его в объятиях Молли Уизли. — Ну, ничего, совсем скоро ты снова придёшь в форму, уж я-то об этом позабочусь.

— Молли, ты его совсем задушишь, — поспешил на помощь мистер Уизли. — Пойдём Гарри, там все уже собрались.

Юноше ничего не осталось, кроме как последовать за четой Уизли и Грюмом. Воспоминания, связанные с этим домом, хорошего настроения ему не прибавляли, так что до столовой он добрался полузадушенным, усталым и совершенно ненастроенным на светские беседы.

— Гарри!

«Ну вот, опять» — оказавшись в объятьях Гермионы, Гарри почувствовал себя плюшевым медвежонком. И чего им так нравится его тискать? «Может, они надеются меня придушить?»

— Я тоже рад тебя видеть, Гермиона, но буду премного благодарен, если ты дашь мне возможность нормально дышать.

Гермиона мгновенно выпустила друга из объятий. По её губам блуждала радостная улыбка, а на щеках расцвёл стыдливый румянец. Гарри улыбнулся ей и обратил внимание на улыбающегося Рона. Он подошел к друзьям и дружелюбно хлопнул Гарри по плечу. Оба старались не начинать разговор, и Гарри понял, что обсуждения откладываются до более подходящего для приватной беседы момента. Он перевёл взгляд на стол, за которым уже собрались почти все члены Ордена. Скользнув взглядом по лицам Люпина, Тонкс, Флетчера, Фреда и Джорджа, он остановился на лице Дамблдора, пристально смотрящего прямо на него. Гарри склонил голову в приветственном жесте, едва заметно прищурив глаза. Этот жест так же стал недавним его приобретением. Всё чаще в последнее время он ловил себя на том, что он стал более подозрительно и осторожно относиться к людям. Впрочем, сегодня Дамблдор сам виноват — нечего смотреть взглядом «я знаю про тебя то, чего даже ты не знаешь».

— Рад видеть тебя целым и невредимым, мой мальчик, — поприветствовал его Дамблдор.

— Спасибо, сэр, — почти искренне улыбнулся Гарри.

— Что вы там застыли на пороге? Садитесь ужинать! — весело отозвалась Тонкс. Она помахала рукой Гарри, приглашая его сесть рядом с собой, и случайно задела рукавом мантии свой кубок с тыквенным соком. Люпин, сидевший слева от неё, привычным жестом достал палочку и заклинанием очистил скатерть. Всё это время Тонкс смущённо улыбалась.

После ужина, прошедшего в несколько напряжённой атмосфере, Гарри побрёл вверх по лестнице. Для него уже была приготовлена комната Сириуса. Последний год он старательно избегал всего, что могло ему напомнить о крёстном, но теперь ему уже не удастся убежать от своих воспоминаний. Виной всему были этот чёртов дом и эта комната. Он уже давно вывел для себя теорему, согласно которой единственным способом избавиться от навязчивых мыслей было тщательное обдумывание этих самых мыслей. Однако думать о смерти Сириуса было по-прежнему больно, и он не был уверен, что сможет таким образом заглушить чувство вины. Окинув комнату критическим взглядом, Гарри решил, что рано или поздно ему всё равно пришлось бы смириться с потерей, так почему бы не сделать этого сейчас? Не раздеваясь, он откинулся на большую двуспальную кровать и, забыв обо всём, тут же уснул.

Темно. Холодно. Пусто. Гарри оглянулся по сторонам, пытаясь понять, где он. Однако он был единственным, что существовало в этой мрачной бесконечности. Он зябко обхватил себя за плечи. Хотелось согреться и ощутить твёрдую поверхность под ногами — его не прельщала альтернатива болтаться в вакууме. В голове пронеслась мысль о том, что в вакууме кислорода просто напросто нет. Едва он осознал это, как болезненный спазм сдавил горло. Гарри начал задыхаться. Перед глазами замелькали красные точки. Он судорожно обхватил горло руками…

— Гарри! Гарри!!! — кто-то усиленно тряс его за плечи.

Он резко сделал глубокий, жадный вдох, какой обычно делают после того, как вынырнут из воды, и широко открыл глаза. Над ним склонился Люпин, обеспокоено вглядываясь в его лицо.

— Что-то случилось? — радуясь каждому новому вдоху, спросил Гарри.

— Это я у тебя должен спросить. Ты задыхался во сне, — охотно пояснил Люпин. — Что тебе снилось?

— Ничего, — ответил Гарри, и, заметив обиженный взгляд оборотня, поспешил пояснить. — Ну, в смысле мне снилась какая-то пустота. А потом мне стало не хватать воздуха, и ты разбудил меня.

— Ты уверен, что Сам-Знаешь-Кто к этому не причастен? В прошлом году он уже доказал, что может влиять на твоё сознание, когда ты расслаблен. Может быть, тебе стоит попросить профессора Снейпа возобновить занятия окклюменцией?

— Не думаю, Ремус. Скорее, здесь ночью было душно, вот и получилось... В маггловской психологии считается, что во сне человек ощущает то, что происходит на самом деле. Например, если человек спит в жарком месте, ему может присниться огонь. А мне было душно, вот и приснилась пустота и нехватка воздуха. Если бы ты не разбудил меня, я бы, скорее всего, проснулся сам. Это ведь защитная реакция организма, — выпалил Гарри, благоразумно промолчав о том, что во сне ему было холодно.

— Что-то мне подсказывает, что если бы я тебя не разбудил, ты бы задохнулся, — грустно улыбнулся Люпин. — Ты уверен, что не хочешь рассказать об этом Дамблдору?

— Нет, не думаю.

— Что ж, хорошо. Но если такое повторится — дай мне знать.

— Ладно, — кивнул Гарри и, немного помолчав, добавил. — Спасибо.

— Не за что, Гарри, — рассмеялся оборотень. — А теперь скорее приводи себя в порядок и спускайся завтракать. И поспеши, пока кто-нибудь не решил, что с нами что-то случилось. Молли просила тебя разбудить, пока ничего не остыло.

С этими словами Люпин вышел из комнаты, предоставив Гарри самому себе. Юноша встал и направился в ванную, стараясь не думать о странном сне. На это у него ещё будет время, а пока стоит позаботиться о том, чтобы не вызвать ни у кого подозрений. Вспомнив, как пристально Дамблдор наблюдал за Гарри весь вчерашний вечер, мальчик решил, что будет крайне глупо с его стороны бежать к директору за советами. Раз уж тот ничего не сказал ему вчера, то с какой стати Гарри обязан перед ним отчитываться сегодня?

Он был искренне рад возможности спокойно принять душ, не беспокоясь о временном лимите в пятнадцать минут. Тёплые струи воды быстро его успокоили. Он расслабился и представил себе дождь, какой бывает только в начале июня. Так он стоял достаточно долгое время, пока не спохватился, что его ждут на завтрак. Выключив воду, Гарри прислушался к шуму, который доносился с улицы. Ещё не смея до конца поверить в свою догадку, он обернул вокруг бёдер полотенце и выскользнул из ванной. Ну да, так оно и было. В окно стучали крупные капли дождя, а небо было не серым, а абсолютно ясным, без единой тучки. Гарри поспешно открыл створку и впустил в комнату тёплый влажный воздух и тяжёлые, но тоже тёплые капли. Ветер ласково целовал его лицо и приятно ерошил ещё влажные волосы. И Гарри рассмеялся. Громко и заливисто.

— Гарри, с тобой всё хорошо? — донёсся из-за двери обеспокоенный голос Молли Уизли.

— Всё в порядке, миссис Уизли, — отозвался тот. — Я сейчас спущусь.

Дождь кончился так же внезапно, как и начался. Гарри не был этим особенно удивлён — грибные дожди непродолжительны. Подумать только! Грибной дождь в начале августа, когда всё вокруг изнывает от жары. Было бы логичнее ожидать грозу, чем такое. Наполненный неожиданным чувством удовлетворения, бодрый и энергичный, Гарри спустился к завтраку. За столом заспанно зевал Рон, хитро перемигивались близнецы, и читала какую-то книгу по рунам Гермиона. Миссис Уизли хлопотала у раковины, колдуя над грязной посудой. «Наверно члены Ордена уже позавтракали и отправились по своим делам», — догадался Гарри.

— Всем доброе утро, — улыбнулся он.

— Доброе утро, дорогой, — жизнерадостно отозвалась миссис Уизли.

— Доброе, Гарри,— нестройным хором поприветствовали вошедшего остальные.

— Ой, а что, вам уже пришли списки с литературой? — удивился Гарри, скользнув взглядом по учебнику Гермионы.

— В этом году все получили списки раньше, чем обычно, Гарри, — пояснила Гермиона. — И более того, Дамблдор решил, что нам не стоит соваться на Диагон-аллею, а потому мистер Уизли сразу же, как получил список необходимого, купил всё сам. Профессор Люпин сказал, что отнёс тебе учебники ещё до завтрака, разве нет?

— А-а, наверное, я просто не обратил внимания, — растерялся Гарри.

Ну и под каким предлогом ему теперь посетить Гринготтс? Вряд ли его отпустят без причины, а показывать извещение ему почему-то не хотелось. Настроение, которое пару минут назад можно было охарактеризовать как приподнятое, сейчас опустилось до вполне сносного. Может ему удастся ещё отлучиться так, чтобы его отсутствия не заметили, но как это сделать?

— Гарри, ты меня слушаешь?— Гермиона, очевидно, уже не в первый раз пыталась достучаться до него.

Оглянувшись по сторонам, он отметил, что кроме них двоих здесь больше никого нет.

— Извини, я задумался, — виновато улыбнулся Гарри.

— По тебе видно, — отозвалась Гермиона. — Гарри, что происходит?

Она серьёзно посмотрела на друга, отложив учебник. Гарри не выдержал её взгляда и стал с преувеличенным интересом рассматривать собственные руки, сцепленные в замок. Он надеялся, что Гермиона сжалится и проявит тактичность, потому что ему не хотелось с ней ссориться.

— Ты думаешь, я совсем слепая? — тем временем продолжала она, сообразив, что ответа не последует. — Вчера ты весь вечер витал в облаках, сегодня то же самое. Гарри, я же вижу, что ты сейчас где угодно, но только не здесь!

— Всё в порядке, Гермиона, — ободряюще улыбнулся тот, проклиная про себя проницательность лучшей ученицы его курса.

— Конечно, в порядке. Да ты хоть заметил, что Рон три раза пытался с тобой заговорить? Если мы тебе не нужны, так бы сразу и сказал, а не прикрывался Дамблдором…

— Постой. С какой это стати ты решила, что вы мне не нужны? Я всё лето у Дурслей только и думал о том, как бы поскорее увидеться с вами!

— Ну, вот мы и увиделись. Великий Гарри Поттер, наконец, снизошёл до нас, грязнокровок и магглолюбцев! — в голосе девушки слышались слёзы.

— Но это не так, Гермиона! Ты же знаешь, что я никогда так не думал о вас! — Гарри сорвался с места и теперь, преодолев расстояние в два шага, пристально вглядывался в лицо подруги.

— Ох, Гарри. Конечно, я всё знаю, просто я хочу тебе помочь, — горько выдохнула Гермиона и обняла его, будто боялась, что сейчас он оттолкнёт её и уйдёт. Гарри обнял девушку в ответ и утешающе погладил по спине. Её плечи задрожали, и Гермиона тихонько всхлипнула.

— Обещай, Гарри, что не бросишь нас, — попросила Гермиона едва слышно и продолжила уже чуть громче. — Обещай, что будешь рядом… что не оттолкнёшь…

— Обещаю. Всё будет хорошо, — Гарри крепче обнял Гермиону, и оба резко вздрогнули от звука хлопнувшей двери.

* * *

Опять эти холод и пустота. Гарри испугался, что сейчас-то уж он точно задохнётся, но вопреки его ожиданиям, на этот раз воздух был насыщен кислородом. Пахло озоном и влажной свежестью.

— Как будто после грозы, — подумал он. — Только вот по-зимнему холодно.

Гарри усмехнулся и, вспомнив о том, что это всего лишь сон, закрыл глаза. Он представил серое пасмурное небо и неяркую радугу, бескрайнюю тёплую степь и бесконечную дорогу, с прибитой дождём пылью. Открывая глаза, Гарри не верил в возможность перемены антуража, ведь у него по-прежнему создавалось ощущение человека, парящего в невесомости. Серо-зелёные глаза скользнули по картинке, нарисованной воображением мальчика. Всё было именно так, как ему хотелось. Только одна деталь смущала его — он парил метрах в пяти над землёй. Сосредоточившись, он попытался «спуститься на землю».

— Чёрт, что за хрень! Ничего, что это сон, а во сне люди обычно отдыхают?— недовольно прокомментировал Гарри, прилагая титанические усилия, чтобы его медленный спуск не вышел из-под контроля.

Ноги мягко коснулись земли, и он смог облегченно вздохнуть. Хорошо хоть его ветром не носит и обратно в небо не тянет. Теперь вокруг Гарри были только пески с редкими растениями, да эта бесконечная дорога. Не требовалось даже проверять, что дорога не имеет конца. Гарри и так это знал, ведь он сам её только что выдумал.

— Скучнее сна я ещё не видел, — проворчал он.

Ему ответил только ветер, ласково потрепав волосы. Гарри вышел на середину дороги и стал ждать. Здесь было нечего делать, а потому он ждал пробуждения. Сколько времени он провёл, стоя посреди дороги, Гарри не знал, поэтому, чтобы хоть как-то разнообразить своё ожидание, он решил идти вперёд. Изнывая от скуки, он успел проклясть всех и вся, но пробуждения всё не наступало. Кроме того, он был абсолютно уверен, что радуга должна была раствориться, тучи развеяться, а солнце сесть за горизонт, но ничего этого не произошло. Всё вокруг оставалось таким же, как и несколько часов назад. Это если не пугало, то настораживало. В этом идиотском мире живыми были только он, Гарри, да этот ветер, гуляющий по бесконечным просторам. Он закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Изо всех сил он старался представить себе время. Он думал о смене дней и ночей, времён года, думал о том, что всё рано или поздно рождается, растёт и умирает. Вскоре это ему наскучило, и он открыл глаза. Удовлетворённо кивнув тёмно-синему ночному небу, Гарри присел на край обочины. Он уже приготовился ждать, сколько придётся, когда очертания вокруг стали терять чёткость форм и яркость цвета. «Ну, наконец-то…» — пронеслось в голове.

Проснулся Гарри уставшим. Ноги болели, будто он только и делал всю ночь, что путешествовал пешком до Китая и обратно. Вспомнив свой, мягко говоря, необычный сон, он скривил губы в усмешке, и устало прикрыл глаза рукой. Солнечные лучи настойчиво пробивались в комнату. Он потянулся к тумбочке за палочкой и одним жестом запахнул шторы. Наощупь отыскав на той же самой тумбочке очки, Гарри с удивлением обнаружил у себя в руке палочку из Ужастиков Умников Уизли. Переведя взгляд на тумбочку, он приоткрыл рот от удивления. Последняя была завалена всякими разными коробочками, пакетиками и свёртками.

— С Днём рождения, Гарри! — члены Ордена ввалились в его комнату, а Фред и Джордж несли большой трёхэтажный торт с семнадцатью свечками.

— Так нечестно! Я же говорил — раньше надо было, пока он не проснулся, — возмутился Фред, заметив, что Гарри уже не спит.

— Да ладно тебе, зато он уже выспался, — урезонил брата Джордж.

— Хватит вам обоим! — осадила близнецов Молли Уизли. — Гарри, дорогой, извини, что не поздравили тебя раньше. Мы хотели, чтобы все мы могли тебя поздравить, но ты же понимаешь, что с этими заданиями от Ордена многие из нас были заняты. Ты не обижаешься на нас?

— Что вы, миссис Уизли. Мне нравится, — только и смог выдавить Гарри.

— Тогда чего же ты ждёшь? — лукаво улыбнулся Джордж.

— Загадывай желание! — подхватил Фред.

Близнецы присели на край кровати мальчика и придвинули торт поближе, так чтобы Гарри смог до него дотянуться. Он задумался и, спустя пару мгновений, задул все свечки.

— Что ты загадал, Гарри? — сразу же спросил Фред.

— Я пожелал, чтобы…

— Постой, не говори, а то не сбудется, — тут же перебил его Джордж.

— А теперь все марш на кухню, — распорядилась миссис Уизли и ласково посмотрела на Гарри. — А ты приведи себя в порядок, дорогой, и спускайся к нам.

— Хорошо, миссис Уизли.

Праздничный завтрак прошёл весело и непринуждённо. В этот день все члены Ордена, кроме Дамблдора и Снейпа, решили заняться своими личными делами или отдыхом от таковых, о чём и известили всех ещё в начале утренней трапезы. Гарри был несколько удивлён тем, что Дамблдор не изъявил желания поздравить «своего мальчика» лично. Что же касается Снейпа, то Гарри несильно расстраивался по поводу отсутствия ненавистного учителя. Он ещё ни разу не видел профессора в особняке Блэков, так что это не стало для него сюрпризом. После завтрака Гарри до самого обеда разбирал подарки. Близнецы презентовали ему свои лучшие товары из магазина УУУ, от Рона ему досталась солидная энциклопедия с многообещающим названием «Квиддич», а практичная Гермиона подарила набор самописных перьев. В общем, у него было столько подарков, что он не знал, что со всеми ними делать, хотя был точно уверен в том, что кольцо, подаренное Римусом, отныне всегда будет носить на среднем пальце правой руки.

Обед, как и завтрак, был великолепным. Наверно миссис Уизли показалось мало утреннего торжества, и она решила его продолжить.

— Кхм… Могу я ненадолго отлучиться? — неуверенно спросил Гарри, не обращаясь ни к кому конкретно. Разговоры мгновенно затихли. Воцарилось молчание, которое вскоре было прервано Грюмом.

— Шутки шутить вздумал, Поттер? — пробасил Грюм. — Никто тебя за столом не держит.

Гарри так и не понял, пытался ли Грюм острить, или же говорил серьёзно. В любом случае этот насмешливый тон ему не понравился.

— Отлично. Ну, тогда я вернусь через пару часов, — удовлетворённо хмыкнул он и встал из-за стола. У самой двери его настиг голос бывалого аврора.

— Стоять.

— Да, сэр? — полуобернулся Гарри с самой вежливой улыбкой на губах, на которую только был способен.

— Куда это ты направился?

— А вот это уже не ваше дело, — ответил он, и, спохватившись, добавил, — сэр.

— Гарри, так ты только напрасно подвергнешь себя опасности. Сам-Знаешь-Кто не упустит такой возможности. Ты и сам знаешь, что Пожиратели сейчас буквально повсюду, — мягко произнёс Люпин.

— Я буду осторожен, Римус, — серьёзно ответил Гарри. — Если бы дело не требовало спешки, поверь, я бы и не почесался.

Близнецы одобрительно заулыбались новому выражению. По их хитрым улыбкам можно было догадаться, что вскоре в продажу поступят какие-нибудь чесоточные батончики.

— Нет! Ты не выйдешь отсюда, пока не объяснишь, какого Мерлина тебе понадобилось за стенами штаба, — Грюм грозно сверкнул глазами.

— Гарри, я думаю, тебе стоит объясниться. Если дело действительно важное, то ты можешь рассчитывать на нашу помощь.

— Спасибо, мистер Уизли, но это касается только меня, — упрямо возразил Гарри.

Если изначально он готов был принять помощь (мало ли что могло оказаться в этой долбаной ячейке), то теперь это уже было дело принципа.

— Что ж, может быть, ты хотя бы скажешь, где тебя искать в случае чего? — улыбнулся Люпин.

— Ни о каких «в случае чего» и речи быть не может! Поттер останется в штабе и точка, — прервал оборотня Грюм.

— Думаю, всё обойдётся, — улыбнулся Римусу Гарри, полностью проигнорировав аврора, и выскользнул из кухни, пока остальные члены Ордена не оклемались и не предприняли попыток остановить его.

Он заскочил в свою комнату за мантией-невидимкой, и, проверив, на месте ли письмо из Гринготтса, постарался как можно быстрее покинуть штаб. Приятный ветерок приветливо мазнул по щеке. Гарри ощутил это прикосновение даже сквозь лёгкую ткань мантии-невидимки. На улице было тепло, но не жарко. Гарри честно попытался вспомнить, когда в последний раз он был на улице, но не смог. Ему уже осточертели всякие комнаты и коридоры, в которых он провёл последний месяц — сначала у Дурслей, а потом уже здесь. Оглянувшись по сторонам, он осознал, что не имеет ни малейшего понятия о том, в какой части Лондона он находится. На ум само собой пришло воспоминание о «Ночном Рыцаре» — транспорте для волшебников и ведьм. Гарри справедливо решил, что лучше всего будет подальше отойти от особняка Блэков, перед тем как голосовать. Он неспешно направился вдоль ближайшей улицы. Подумать только, ещё целый месяц он не сможет вот так просто прогуливаться по улицам, пусть даже в мантии-невидимке. «Не месяц, а вообще неизвестно сколько», — поправил себя Гарри. Он не представлял, откуда в Хогвартсе могут быть улицы. Надежд же на вылазки в Хогсмид было мало. Наверняка Дамблдор запретит их ему, объясняя это тем, что в любую минуту туда могут нагрянуть Пожиратели. Можно подумать, прихвостни Волан-де-Морта только и ждут, пока великий Гарольд Джеймс Поттер высунет нос из своего убежища. Такая вероятность, конечно, существует, но она крайне мала, так что, скорее всего, у Дамблдора будут несколько иные мотивы. Гарри был более чем уверен, что директор Хогвартса что-то скрывает. Он до сих пор помнил взгляд, брошенный на него вечером 31 июля.

За такими нерадостными думами мальчик не заметил, как преодолел около четырёх кварталов. Если он хотел вернуться во время, то ему следовало поторопиться. Гарри достал палочку и взмахнул. В то же мгновение перед ним предстал трёхэтажный волшебный автобус.

-Добро пожаловать в «Ночной Рыцарь». Это транспорт для волшебников и ведьм, оказавшихся в беде. Меня зовут Стен Шанпайк, я — Ваш кондуктор на сегодняшний день, — скороговоркой произнёс уже знакомый Гарри юноша. Перед тем как снять мантию-невидимку, Гарри привычно пригладил чёлку, так, чтобы не было видно шрама. Помнится, в прошлый раз он назвался Невиллом, и неважно, что, в конце концов, его обман раскрылся. Всё-таки четыре года прошло с тех пор, может Стен его не запомнил?

— О, где-то я тебя уже видел, — задумчиво протянул Стен, едва мантия-невидимка была скомкана в руках Гарри.

— Простите, я тороплюсь, — выдавил тот, злясь на себя за то, что раньше не подумал о том, что сказать.

— Конечно. Итак, куда же вам нужно?

Гарри выходил из автобуса уже твёрдо убеждённый в том, что портключ — не самый худший способ перемещения в пространстве. Хорошо ещё он догадался натянуть мантию-невидимку прямо в автобусе, иначе бы посетители «Дырявого Котла» удостоились «чести» лицезреть позеленевшего Гарри Поттера. Стараясь проскользнуть мимо волшебников незамеченным (согласитесь, не каждый день вас толкают невидимки), он лавировал между столов. Каким же идиотом он был, когда проигнорировал предупреждение Римуса о Пожирателях. В полутёмном уголке вальяжно развалился Люциус Малфой. Даже в этом грязном пабе, на старой тахте перед дубовым бедным столом, он ухитрялся выглядеть достойным уважения. Интересно, что такая знатная особа забыла в этой дыре? Впрочем, это сейчас не важно. Улучшив момент, Гарри выскочил через запасную дверь. Он подошёл к кирпичному тупику и достал волшебную палочку и уже был готов коснуться одного из кирпичей, когда заметил, что держит в руках ту самую подделку из Ужастиков Умников Уизли. Мальчик чертыхнулся и стал ощупывать карманы в поисках своей настоящей палочки. Куда она могла подеваться? Он же голосовал ею! Или не ею? «Скорее всего, я с самого утра таскался с этой штуковиной вместо своей палочки», — догадался Гарри.

Он в очередной раз поразился изобретательности близнецов. Видно, последние усовершенствовали свою продукцию так, что теперь их палочками можно было даже колдовать. Гарри взмахнул палочкой так же, как шесть лет назад, в магазине у Оливандера. Из палочки незамедлительно вырвался сноп искр.

— Чудесно, — выдохнул Гарри. — Теперь главное её не сломать, а то ещё обратится в резиновую утку, и чем мне тогда колдовать?

Он коснулся нужного кирпича и вошёл в арку.

— Мда… Ну и как тут останешься незамеченным, когда здесь яблоку негде упасть?

Спустя минут пятнадцать интенсивной акробатики, он уже стоял перед входом в магический банк Гринготтс. Двое охранников подозрительно косились на него. «Они видят меня сквозь мантию», — догадался Гарри.

Скинув мантию, он беспрепятственно скользнул в здание. Он уже не удивлялся тому, что гоблины сразу его узнали. Этих созданий трудно обмануть, наверно именно в этом и таился залог надёжности Гринготтса. Гарри считал, что ему нужно будет предъявить извещение или ещё что-нибудь в этом роде, но ничего такого с него не потребовали. Гоблины только поинтересовались: «Ячейка номер семьсот шесть, мистер Поттер?», и получив утвердительный кивок, проводили его к деревянной двери в конце холла. За ней скрывался тёмный коридор, конца которого не было видно. Гарри даже не успел удивиться тому, что ему не пришлось спускаться в нижние ярусы, как гоблин, сопровождающий его, остановился. Гарри напряг зрение и сумел разглядеть, что они находятся перед дверью, украшенной номером 706.

— Прошу, мистер Поттер, — пригласил гоблин, раскрывая дверь перед юношей.

Гарри ощутимо напрягся. Он не знал, чего ждать, и поэтому, входя в тёмное, но сухое помещение, он был готов к чему угодно, но только не к сиротливо белевшему на полу конверту.

— Это шутка? — опешил он.

— Сомневаюсь, — оскорблено фыркнул гоблин.

Гарри подошёл к конверту, опасливо озираясь по сторонам. Всё было слишком просто, но к чему тогда эта напускная важность? Его шестое чувство по-прежнему молчало, что давало надежду на отсутствие подвоха. Словно поняв его опасения, гоблин насмешливо отозвался:

— Смелее, мистер Поттер. Там ничего нет кроме этого письма. Мы каждые пять лет с открытия ячейки проверяем её безопасность и сохранность доверенного нам имущества. Будьте спокойны, за последние два года с последней проверки, впрочем, как и за последние несколько тысячелетий, никто не проникал в банк незамеченным, и не мог наставить здесь проклятий. И это притом, что магия здесь совершенно бесполезна.

— Каждые пять лет… Значит ли это что это письмо хранится здесь уже около семи лет? — Гарри осторожно взял конверт в руки. Надо же, а кажется, будто пергамент только-только из книжной лавки. Неужели ему действительно семь лет? Ха! И о какой тогда срочности может быть речь?

— Не совсем так, мистер Поттер. Видите ли, этому письму не так давно стукнуло семнадцать, — насмешливо сощурил глаза гоблин.

Гарри перевернул конверт и так и не найдя никаких внешних подписей, бережно спрятал его в карман. Вскрывать его не хотелось. Он знал только двух человек, которые могли написать ему письмо семнадцать лет назад, и так боялся, что его догадка окажется ошибочной.

— Полагаю, эту ячейку можно закрыть, или у вас есть что-то, что вам хотелось бы в неё поместить? — чисто для формальности уточнил гоблин.

— Нет, ничего… — протянул Гарри. — И ещё, могу я снять со своего счёта несколько галеонов?

— Конечно, мистер Поттер.

Когда Гарри вернулся в особняк Блэков, то был встречен злобным взглядом Северуса Снейпа.

— И как это понимать, мистер Поттер? — только Снейп мог произносить его фамилию как худшее из ругательств.

— Что именно, профессор? — невинно поинтересовался тот.

— Ваше отсутствие в штабе, — терпеливо пояснил Снейп. Но, несмотря на внешнее спокойствие зельевар находился на грани срыва. Гарри кожей ощущал волны ненависти, исходившие от профессора.

— У меня были дела на Диагон-аллее.

— Нельзя ли было отложить их на более мирное время?

— Нет, сэр.

— Тогда вы могли перепоручить их кому-нибудь другому.

— Вы не правы, сэр. Это было действительно важно для меня. Я не мог перенести это дело, равно как и перепоручить его ещё кому-то, — упрямо ответил Гарри.

— Смею надеяться, что в ближайшее время у вас не возникнет неотложных дел, которые вы должны будете решать лично, — саркастично заключил зельевар.

— Нет, сэр.

— Простите? — Снейп вопросительно изогнул бровь.

— В смысле, не возникнет.

— Вот и отлично, Поттер, а теперь идите в свою комнату и не попадайтесь мне на глаза.

— Да, сэр.

Гарри стремительно поднялся в свою комнату. Он уселся на кровать и вытащил письмо из кармана. Затем он бережно вскрыл конверт и извлёк письмо.

Здравствуй, Гарри!

Если ты читаешь это письмо, то нас уже нет рядом с тобой. Но знай, что мы всегда будем любить тебя, где бы мы ни были. Тебе сейчас должно быть уже семнадцать. Ты теперь взрослый маг, Гарри.

Это письмо мы пишем тебе потому, что вскоре тебе придётся столкнуться с малоприятными вещами. Видишь ли, сынок, род Поттеров происходит от самого Мерлина, и это предполагает определённые привилегии и обязательства. Одной из привилегий является наследие. Многие древние роды, подобные нашему, передают магические силы из поколения в поколение. Эти самые силы и являются наследием. Разумеется, что чем старше род, тем богаче и сильнее наследие. Правда, сильнее оно становится, только если в род входят чистокровные маги, имеющие своё собственное наследие. Магический потенциал магглорождённых намного слабее, чем у чистокровных волшебников, хотя на реальный уровень магии это почти не влияет. Можно обладать способностями, достаточными, чтобы заморозить океан, но прожить всю жизнь в пустыне, и умереть, не зная о своих возможностях. Думаю, ты понимаешь, о чём я. В роду Поттеров несколько поколений подряд совершались только чистокровные браки, и наш с твоей мамой союз стал первым исключением за последние сотни лет. И, поверь, я ничуть об этом не жалею! Ведь теперь у меня есть ты. И твоя мама.

Твои бабушка и дедушка надеялись, что мой брак только приумножит силу нашего рода, но, узнав о моей избраннице, они были несколько разочарованы. В качестве «наказания» они провели обряд, который лишил меня наследия. Впрочем, на меня это не оказало должного воздействия. Многие волшебники живут без огромной магической силы и вполне счастливы. То, что мои родители сделали со мной, не так страшно. Это ведь даже не изгнание из рода. Жаль, что когда они поняли, чем грозит этот темный обряд, было уже слишком поздно.

Понимаешь, Гарри, процедура вступления в наследие уже сама по себе неприятна, а тебе будет неприятно вдвойне. Наследие Поттеров передаётся только детям, рождённым в последних числах месяца. Доктор сказал, что ты появишься где-то в конце июля. Я сам родился 27-ого… Так что тебе придётся принимать не только моё, но ещё и своё собственное наследие. Не волнуйся, ты примешь только то, с чем ты сможешь жить. Только представь, что было бы, если бы все члены нашего рода перенимали силу Мерлина! Процесс инициации будет длиться полгода. Пожалуйста, будь осторожен. Рассказывай о том, что тревожит тебя тем, кто будет рядом, потому что в одиночку будет трудно. Я думаю Луни, Хвост и Бродяга смогут тебе помочь. В любом случае помни, что мы с мамой верим в тебя!

Навечно твой,Сохатый.

— Навечно твой… — повторил Гарри, проводя пальцами по строчкам. Подумать только, это письмо старше его на несколько месяцев. Волны нежности захлестнули его. Очертания предметов потеряли резкость, а глаза застлала мутная пелена. Гарри сморгнул ненужные слёзы и улыбнулся. Сейчас он держит в руках лист, которого касался его отец, а может, и мама тоже… Проклятый Петтигрю! Джеймс так ему доверял, а он предал их!

— Он их предал, — процедил сквозь зубы Гарри. Любовь, семья, забота — всё это было так близко, почти осязаемо, только вот эта крыса… Папа считал, что я смогу сказать Питеру, что меня беспокоит? Отлично, при первой же встрече, я обязательно выскажу ему всё, что думаю. И тогда он заплатит за всё! И Риддл тоже заплатит. Они оба поплатятся за то, что сотворили.

Когда он очнулся от своих размышлений, то обнаружил, что его руки сжаты в кулаки, а сам он напряжён. Гарри тряхнул головой и ухмыльнулся. Наследие значит… Ну что ж, через полгода мир будет освобождён от этой мрази.

POV Снейпа.

Глупый мальчишка! Все вокруг до последнего стараются сохранить ему жизнь, а он сам лезет на рожон. Исход итак уже предрешён, конец близок, если верить Дамблдору. Так пускай же он умрёт как мужчина, в бою с Тёмным Лордом, а не как юнец, глупо наткнувшийся на Пожирателя на Диагон-аллее. К слову о Пожирателях, сегодня вход в переулок должен был стеречь Малфой. Надеюсь, мальчишка не попался ему на глаза. Хотя раз вернулся, значит, не попался — Люциус своего не упустит. Чёртов Малфой! Что теперь делать с Драко? Дамблдор своим свидетельством обеспечил Тёмному Лорду ещё одного шпиона. Ну и как мне теперь себя вести в присутствии «Слизеринского Принца»? Если этот сопляк что-нибудь пронюхает, мне несладко придётся. Не дай Мерлин, Поттер не справится и Тёмный Лорд останется жив. Дожить бы до конца года, что уж там, и мечтать о безбедной старости. Поттер… Память «услужливо» подкинула воспоминание о недавнем разговоре с Дамблдором.

— Мы оберегали его, потому что было очень важно обучить его, вырастить, дать ему испробовать свою силу, — Дамблдор по-прежнему не поднимал плотно сомкнутых век. — Тем временем связь между ними все крепнет, болезненно разрастается. Порой мне кажется, что Гарри и сам это подозревает. Если я не ошибся в нем, он устроит все так, что, когда он выйдет навстречу своей смерти, это будет означать настоящий конец Волан-де-Морта.

Дамблдор открыл глаза. Снейп смотрел на него с ужасом:

— Так вы сохраняли ему жизнь, чтобы он мог погибнуть в нужный момент?

— Вас это шокирует, Северус? Сколько людей, мужчин и женщин, погибло на ваших глазах?

— В последнее время — только те, кого я не мог спасти. — Снейп поднялся. — Вы меня использовали.

— То есть?

— Я шпионил ради вас, лгал ради вас, подвергал себя смертельной опасности ради вас. И думал, что делаю все это для того, чтобы сохранить жизнь сыну Лили. А теперь вы говорите мне, что растили его как свинью для убоя…

— Это прямо-таки трогательно, Северус, — серьезно сказал Дамблдор. — Уж не привязались ли вы, в конце концов, к мальчику?

Старый манипулятор! Тогда я объяснил свои возражения любовью к Лили, которая уже давно остыла и переросла в тёплые, но исключительно дружеские чувства. Трудно, знаете ли, любить человека, которого нет в живых. А сейчас? Как я могу объяснить свои возражения сейчас? Проклятье!

Конец POV`а Снейпа.

Август пролетел быстро. Члены ордена с завидным постоянством посещали собрания, которые Дамблдор созывал каждое воскресенье. В другое же время особняк Блэков почти пустовал. Близнецы уехали в свой магазин, Люпин отправился на переговоры с оборотнями, миссис Уизли уехала в Нору и приезжала только раз в два-три дня, чтобы проверить, всё ли в порядке с гриффиндорским трио. Последнее же словно распалось на два лагеря. Гарри и Гермиона оказались по одну сторону баррикад, а Рон как будто по другую. И вообще, Уизли вёл себя немного странно в последнее время. Он не скандалил, не объявлял бойкотов, но, тем не менее, и Гарри, и Гермиона чувствовали перемену в отношении к ним.

— В чём дело, Рон? — не выдержал Гарри, поймав на себе очередной пристальный взгляд друга.

— А то, ты не знаешь?

Поттер усмехнулся. Ну вот, хоть какой-то прогресс. Обычно он не удостаивался большего, чем стандартное «ни в чём».

— Нет, представь себе.

— Прекращай этот цирк, я всё знаю, — вымученно выдохнул Рон.

— Знаешь? — удивился Гарри. Откуда Рон узнал о его наследии?

— Знаю.

— А у тебя это уже было? — оживился Гарри. Неужели он не один такой сумасшедший, терзаемый дурацкими снами, где время идёт по им же самим выдуманным законам, а пространство преобразуется по мановению руки?

— Ну, мы ещё не заходили так далеко… — невнятно пробормотал смутившийся Рон.

— Кто это «мы»? — Гарри был совершенно сбит с толку. Может быть, в роду Уизли наследие передаётся одно на нескольких человек? Бред какой-то.

— Я и Гермиона, — Рон смущённо провёл по рыжим волосам. Было видно, что ему неловко.

— А при чём тут Гермиона? Она же магглорождённая, — искренне удивился Гарри.

— Магглорождённая? А тебе чистокровную подавай?! Не ожидал от тебя, Гарри. Я-то думал, только слизеринцы повёрнуты на чистокровности.

— В каком смысле «подавай»? Рон, или ты сейчас же мне всё нормально объяснишь, или немедленно замолчишь и оставишь меня в покое! — не выдержал Гарри. От этих бредней, которые наплёл ему Уизли, голова шла кругом. Гермиону ещё к чему-то примазал…

— Нет, это ты мне нормально объясни! Я же сказал, что знаю всё про вас с Гермионой. Незачем было от меня скрывать. Друзья, называется. Сколько вы уже встречаетесь? Месяц? Два? — заорал Рон.

— С чего ты взял?

— А то я не видел! Обещай, что будешь рядом… и что не оттолкнёшь, — очень похоже передразнил он Гермиону. Гарри застыл как громом поражённый. «Так вот кто тогда хлопнул дверью!» — осенило его. Он взглянул в серьёзные, измученные глаза друга и, не в силах сдержаться, рассмеялся.

— Эй, ты чего? — Рон уже начал беспокоится за психическое здоровье друга.

— О, Мерлин, — только и смог выговорить Гарри перед тем, как его сразил очередной приступ хохота.

— Гарри, — испуганно окликнул его Рон.

— Какой же ты идиот, — отсмеявшись, Гарри хлопнул друга по плечу.

— Это ещё почему? — нахмурился рыжий.

— Потому что это было дружеское объятие после небольшой ссоры, — охотно пояснил Поттер. В его глазах мелькали смешинки, а по губам блуждала задорная улыбка.

— То есть вы не вместе?

— Нет, конечно. И вообще, я мальчиков предпочитаю, — Гарри ещё раз хлопнул ошарашенного друга по плечу и пошёл на кухню пить чай. Стоило признаться в своей ориентации только для того, чтобы увидеть на лице Рона это наиглупейшее выражение.

Оставшись наедине с собой, Поттер, наконец, смог уделить внимание своим личным проблемам. Если уже сейчас двое его близких друзей, постоянно находившихся где-то поблизости, мешали ему сосредоточиться, то страшно подумать, какой бардак будет у него в голове завтра в гриффиндорской башне, где его окружат сотни шумных волшебников-недоучек. Гарри снял очки и задумчиво потёр переносицу. Весь август из ночи в ночь одно и то же. Он чувствовал себя так, будто не спал уже очень давно, хотя внешне наоборот похорошел и стал выглядеть более отдохнувшим: некогда тусклые серо-зелёные глаза приобрели неожиданную яркость, а кожа больше не выглядела болезненно бледной, несмотря на то, что не сияла загаром. Гарри обхватил горячую чашку и присел на подоконник, вновь задумавшись о странных сновидениях. Он просмотрел почти всю библиотеку Блэков, но не нашёл ничего, что хоть ненамного, но приблизило бы его к истине. Подумать только, Гарри пролистал десятки фолиантов, и ни в одном из них не было даже намёка на сны, которыми можно управлять. Он понимал, что то, что он видит ночами — не совсем сон, но не знал, как обозвать это иначе. Ему было тошно от того, что он был всесилен, но одинок после захода солнца. В его маленьком мире уже вырос небольшой городок на берегу моря. Там время текло по-своему, и даже когда Гарри бодрствовал, его фантазия продолжала жить своей жизнью. Гриффиндорец знал это, потому что сам так захотел как-то в начале августа, когда он только забавлялся этой вседозволенностью. Единственное, что было ему недоступно — это создание живых существ, способных на чувства, эмоции, мысли, а потому смысла в пустом городе было мало. Вряд ли кто-то, кто в своём уме, согласится обменять здоровый сон на это подобие жизни. Всё было несколько… жутко. Даже если учесть, что создателем этого мёртвого мира стал он сам. Гарри передёрнул плечами и поднёс чашку к губам. Тёплый пар мягко обволакивал губы, и Гарри устало прикрыл глаза. Ему было необходимо по-человечески выспаться, но он знал, что нормальный сон ему не грозит, по крайней мере, пока.

Своих друзей Гарри нашёл в гостиной. Гермиона сидела в кресле у разожжённого камина, подставив ступни ближе к огню, и дочитывала последние параграфы учебника по Рунам. В кресле напротив уютно расположился Рон. Оба молчали, когда Гарри вошёл, но это молчание не было тягостным, что было бы намного привычнее. Комната была согрета доверием и пониманием.

— Сколько можно, Гермиона? — поинтересовался Гарри. Он занял свободный диван между кресел так, чтобы при желании без лишних усилий держать обоих друзей в поле зрения. — Не удивлюсь, если ты пройдёшь программу этого года раньше, чем я успею сказать «Хогвартс».

— Ничего подобного! Ты хоть иногда задумываешься об учёбе? — возмутилась девушка. — Тебя это тоже касается, Рон. У нас же последний год! ТРИТОНы на носу! Одновременно изучать школьную программу и готовиться к экзаменам просто физически невозможно: я всего лишь облегчаю себе задачу. Руны — самый тяжёлый предмет, требующий огромных усилий, которые мне ещё понадобятся для подготовки к другим предметам.

— Ладно-ладно, мы всё поняли, — поспешил согласиться Рон.

Гермиона наградила его уничтожающим взглядом, но промолчала.

— Вы уже всё собрали? — поспешил переменить тему Гарри. Он решительно не был готов к очередной ссоре.

— Да, только я не понимаю, почему мы не можем воспользоваться портключом, ну или летучим порохом, — поспешно отозвался Рон. Похоже, он тоже был рад возможности поскорее сгладить свою грубость по отношению к Гермионе. — Так было бы и быстрее, и безопаснее.

— Пойми, Рон, если Гарри не поедет на Хогвартс-экспрессе, то об этом обязательно узнают и тут же растрезвонят по всей Британии. Лишняя шумиха нам сейчас ни к чему, тем более, что каминная сеть наверняка контролируется Министерством, где немало людей, лояльных Тому-Кого-Нельзя-Называть, а портключом мы не сможем перенести такое количество вещей без потерь. Я считаю, что нам очень повезло, что твоему отцу выделили машину, и он завтра сможет довезти нас до вокзала. Министерское оборудование хорошо защищено, а сам Артур Уизли не вызовет подозрений, ведь все знают, что Гарри Поттер часто гостит в Норе…

— Подожди, Гермиона, — перебил подругу Гарри. — О каких подозрениях ты говоришь?

— О, Мерлин! — при этом восклицании у Поттера нервно дёрнулся глаз, но, к счастью, в полутьме, и ни один из друзей не заметил этого. — Ты что, совсем газет не читаешь?!

— Откуда у него газеты? Эти ужасные магглы заперли его сову и поставили решётки на окна! — вмешался Рон.

— Ой, извини, Гарри, я не подумала, — смутилась Гермиона. — Понимаешь, после того, что случилось на Башне Астрономии, Дамблдор дал интервью для «Ежедневного Пророка». В нём он попытался убедить магический мир в том, что тебе ничто не угрожает, и что ты при случае сможешь постоять за себя сам. Людям нужна надежда, Гарри. Стоит только показать, что ты так же уязвим, как и остальные, как большинство сомневающихся немедля прильнут к Пожирателям.

— Дамблдор? — переспросил Гарри. «Так вот в какие игры вы играете, господин директор» — подумал он, но не стал сейчас говорить об этом. — Ясно. Значит, теперь все уверены в моей неубиваемости, непобедимости и непревзойдённости.

— Ну, можно и так сказать, — кивнул Рон.

— И, конечно, никто не подумал, что скоро все, кому не лень, кинутся это проверять? — полуутвердительно заключил Гарри.

— Кому это нужно? — Гермиона внимательно посмотрела на друга.

— Хм… Я не знаю, но дураков хватает, — хмыкнул Поттер. — Додумался же один ненормальный до идеи истребления магглорождённых. И, между прочим, очень удачно так додумался, вон — в почёте сейчас…

— Что ты такое говоришь? — испугалась Гермиона.

— А что, разве не так? Кстати, может, этого самого ненормального только раззадорила эта статейка? Что, если она изначально предназначалась только затем, чтобы растолкать его?

— Гарри… — робко позвал Рон.

— Чего? — увлёкшись речью, тот совсем не обращал внимания на Гермиону, а зря. Чёрт! Она побледнела и смотрела на друга полными ужаса глазами. Не следовало ему вот так вот сразу…

— Извини Гермиона, я просто устал. Ты ни в чём не виновата. Нам лучше лечь спать прямо сейчас, если мы не хотим завтра опоздать на поезд.

— Конечно, Гарри, — бесцветным голосом произнесла она и встала с кресла. С её колен упал учебник, о котором она благополучно забыла в пылу разговора.

— Спокойной ночи, — пожелал Рон.

— Спокойной, — отозвались Гарри и Гермиона.

Всякая работа требует больше времени, чем вы думаете.

(второе следствие закона Мёрфи)

Утро выдалось солнечным и ярким. Солнце любопытно заглядывало в окна дома номер 12 на площади Гриммо. Гриффиндорцы были разбужены солнечными зайчиками, нахально скачущими по стенам да потолкам, и Артуром Уизли, который заехал за подростками на своей новенькой служебной машине. Наскоро перекусив, все четверо отправились на вокзал. Отец Рона очень торопился на работу, а потому всё делалось в спешке. Уже спустя полчаса после пробуждения Гарри, Рон и Гермиона сидели в одном из купе Хогвартс-экспресса. Надо ли упоминать о том, что всё то время, что Поттер провёл на платформе 9 и ¾, он постоянно ловил на себе восхищённые, любопытные и даже ненавидящие взгляды. Мальчик сидел напротив Рона и Гермионы и смотрел в окно. Мимо проплывали холмы и равнины с тонкой полоской леса вдалеке. Щурясь, он отвернулся от окна, когда солнце чуть приподнялось и стало светить прямо в глаза. Гарри ругал себя за то, что не выбрал купе напротив — там-то точно не было таких проблем. Хотя с другой стороны, после обеда там будет ещё хуже — солнечные лучи будут не только слепить, но и ощутимо нагревать всё, к чему прикоснутся. Юноша задёрнул шторки и обратил внимание на друзей. Сегодня утром они поздоровались, как ни в чём не бывало, но заговорить с ними нормально не представлялось возможности из-за ужасной спешки мистера Уизли. Задумавшись над темой будущего разговора, Гарри скользнул взглядом по сосредоточенному лицу Гермионы, листающей учебник (на этот раз это была трансфигурация), а затем и по Рону, который, не зная чем себя занять, вертел в руках свою палочку.

— Лучше спрячь её, пока все целы, — улыбнулся Гарри другу, выразительно глянув на палочку.

— Эй, я же не Лонгботтом, в конце концов, — возмутился Рон, но палочку убрал.

— От неожиданного всплеска магии, вызванного стрессовой ситуацией, никто не застрахован, Рон, — поучительно сказала Гермиона. Она закрыла учебник и отложила его в сторону, что несказанно порадовало Поттера. Он надеялся, что этот жест означал то, что девушка предпочла общение книге, и с её помощью разговор не завянет, так и не начавшись толком.

— Откуда здесь может взяться стрессовая ситуация? — искренне недоумевал Уизли.

— Малфой — достаточная причина для стресса? — усмехнулся Гарри, перед тем как дверь отъехала в сторону и на пороге показался Драко с неизменными Крэббом и Гойлом за спиной. Гриффиндорцы бросили удивлённые взгляды на друга, но промолчали, справедливо рассудив, что смогут поговорить об этом позже. Гарри же и сам ещё не знал, как именно ему удалось почувствовать появление слизеринцев. Но он был абсолютно уверен в том, что именно почувствовал их, а не случайно предугадал события.

— Ну здравствуй, Поттер, — презрительно бросил Малфой, всем своим видом показывая, что с большим энтузиазмом пожелал бы ему мучительной и долгой смерти. — Даже странно видеть тебя здесь. Что, наученный горьким опытом, больше не заглянешь к нам на доверительную беседу?

Слизеринец явно намекал на то, как сломал ему, Поттеру, нос и оставил его истекать кровью под мантией-невидимкой в поезде в прошлом году.

— А ты приглашаешь? — усмехнулся Гарри. — Или же сам напрашиваешься на приглашение?

Он уверенно встал со своего места и теперь с откровенной насмешкой на губах рассматривал Малфоя. В глазах слизеринца блеснула неуверенность, но это было мимолётно. Справившись с собой, Драко широко улыбнулся, что выглядело довольно жутко, так как больше походило на оскал.

— Ну, зачем же так грубо? Может мне просто стало интересно, действительно ли великий Гарри Поттер может сам за себя постоять, как утверждает Дамблдор? Помнится, в прошлом году что-то не очень у тебя это получалось, и я решил, что смогу помочь тебе. Практика и только практика — лучший учитель в таких делах… — Драко снисходительно улыбнулся и нарочито медленно потянулся рукой к складкам мантии, где у него, очевидно, была палочка.

— О, безусловно, ты прав, — подыграл ему Гарри. — Жаль будет потерять такого помощника, как ты, Малфой — не уверен, что смогу принять предложение, но не покалечить тебя при этом…

Прежде чем Рон с Гермионой смогли сориентироваться в сложившейся ситуации, воздух пронзило два почти одновременных восклицания.

— Сектум…— Малфой определённо запомнил «урок» в туалете плаксы Миртл. Но на обдумывание способностей слизеринца к тёмным проклятиям не было времени. Не дожидаясь, пока Драко произнесёт заклинание до конца, юноша выпалил «Экспеллиармус!», инстинктивно выставив вперёд обе руки. Мощная волна магии отбросила блондина назад, как кеглю, сбив с ног не только его, но ещё и Крэбба, и Гойла. Трое слизеринцев пролетели сквозь коридор и выбили дверь в купе напротив. Гарри остолбенел, осознав, что его палочка всё это время находилась в чемодане. Он посмотрел на свои руки, вытянутые вперёд, так, как будто впервые их увидел. Руки как руки, только дрожат немного… Мальчик резко вздрогнул, когда дверь в гриффиндорское купе неожиданно была захлопнута Гермионой перед самым его носом. Грейнджер уже заметила испуганные и заинтригованные взгляды в их сторону. Она наложила запирающее и заглушающее заклинания, а затем обернулась и требовательно взглянула в глаза друга. Тот простоял, не шевелясь, ещё несколько мгновений и внезапно рассмеялся. Стоило терпеть эти идиотские сны, только ради того, чтобы пришлёпнуть Малфоя, как муху, беспалочковым Экспеллиармусом.

— Гарри, с тобой всё хорошо? — Рон усадил гриффиндорца на его место у окна и теперь пристально вглядывался в его лицо. «Может быть, он подумал, что там проступят большие красные буквы с полным отчётом о состоянии моего здоровья?» От этой идеи Гарри снова рассмеялся, чем ещё больше испугал друзей.

— Всё просто лучше не куда, Рон, — искренне заверил друга мальчик.

— Ты уверен? — подозрительно спросила Гермиона.

— Вполне, — уже серьёзно кивнул Гарри.

— Ну, тогда, может, объяснишь нам, что всё это было?

Две пары глаз выжидательно уставились на бедного юношу, которому совсем не хотелось делиться своим секретом. В конце концов, эта тайна — единственное, что связывало его с родителями и по сей день. Если он расскажет её друзьям, то ощущение близости с семьёй исчезнет бесследно. Гарри заёрзал на месте и поменял положение так, чтобы под его ладонями оказался внутренний карман толстовки, в котором лежало письмо отца. Прикосновение придало ему уверенности и мальчик, лукаво улыбнувшись, дословно повторил недавнее поучение Гермионы:

— От неожиданного всплеска магии, вызванного стрессовой ситуацией, никто не застрахован.

— Гарри, это не смешно! — раздосадованно воскликнула Гермиона. Рон изо всех сил пытался сдержать смешок — настолько похожей получилась эта пародия на гриффиндорку.

— А разве я смеюсь? — спросил Поттер. У него была та же самая проблема, что и у Рона, но ему удалось значительно быстрее совладать с мышцами лица, и придать себе самое серьёзное выражение, которое только было возможно в подобной ситуации. К большому облегчению Гарри, их дальнейший разговор был прерван настойчивым стуком в дверь. Друзья обеспокоенно обернулись. Едва Гермиона сняла чары, как в купе влетел Снейп с палочкой наготове. Лица всех троих мгновенно утратили естественный оттенок. Разумеется, декан Слизерина уже знал о происшедшем. Поттер только успел задаться вопросом «Как он оказался в поезде, если остановок не было?», перед тем как шипение профессора не спугнуло даже эту мысль.

— Объясните мне, что здесь происходит?! — без предисловий строго спросил Мастер Зелий. Если бы перед Гарри был кто-то другой, он бы непременно рассмеялся от забавного ощущения дежа вю, так как несколько минут назад ему довелось услышать примерно этот же вопрос от своих друзей. Но, несмотря на всё его гриффиндорское безрассудство, он обладал хоть и каким-то атрофированным, но всё же инстинктом самосохранения, который в этот момент не позволил ему даже улыбнуться.

— Я жду, — поторопил Снейп, сверля глазами всех по очереди, но особое внимание уделяя Поттеру. Друзья, видимо считая последнего «слабым звеном», подались чуть вперёд, тем самым оставляя Гарри позади себя. Они были готовы в случае чего защищать его до последнего, и мальчик был очень благодарен им за это. Он даже ощутил угрызения совести за то, что не может им рассказать о своём наследии, но сразу же успокоил себя тем, что так надо, и не он это придумал. Объяснение было явно притянутым за уши, но другого у него не было. Сейчас был не самый подходящий момент для самобичевания, а потому совести Гарри пришлось пока удовольствоваться этим.

— Гарри ни в чём не виноват! — воскликнула Гермиона.

— Так значит это всё-таки был Поттер. Кто бы сомневался, — хмыкнул зельевар. Гермиона покраснела и виновато опустила глаза. — Потрудитесь объяснить, мистер Поттер?

— Малфой первый начал! — опередил друга Рон, но поймав на себе злобный взгляд профессора, тут же заткнулся.

— Поттер, вы что, язык проглотили?

— Профессор, Драко Малфой хотел применить ко мне то заклинание, из вашего учебника по зельеварению, — при упоминании учебника Снейп скривился, как от зубной боли, — я не мог просто стоять и ждать. Я применил Экспеллиармус.

— И?

— И… что, сэр? — Гарри недоумённо посмотрел на профессора.

— И что было дальше, Поттер? — обречённо пояснил Снейп.

— Заклинание сработало, и я обезоружил Малфоя.

— Экспеллиармусом? — губы профессора скривились в недоверчивой усмешке.

— Да, сэр.

— Поттер, вы хоть понимаете, что несёте? Заклинание было направлено на Драко Малфоя, а поразило так же и Крэбба с Гойлом, кроме того, они пробили дверь купе напротив. И вы всё ещё смеете утверждать, что это был всего-навсего Экспеллиармус?

— Да, сэр, — Гарри упрямо посмотрел Снейпу в глаза. Он, конечно, сказал не всю правду, опустив то, что это было беспалочковое заклинание, но он, по крайней мере, не лгал. Ощутив чужое присутствие в своей голове, мальчик понял, что совершил большую ошибку, поддержав зрительный контакт с профессором. Как опытному легилименту, Снейпу сейчас не составит большого труда узнать и о наследии, и о снах, и об этом дурацком Экспеллиармусе. И вот тогда-то Гарри точно не избежать палаты в клинике Святого Мунго. Когда в голове начал всплывать образ Малфоя, Поттер отвёл взгляд от Снейпа и попробовал выкинуть всё из головы. Чёрт, как же сложно сосредоточиться, когда кто-то копается у тебя в голове. Перед глазами разворачивалась недавняя сцена со слизеринцем, неумолимо приближаясь к решающему моменту. Гарри пытался противиться атаке Снейпа, но безуспешно. Когда губы Малфоя разомкнулись для произнесения заклинания и Гарри уже мысленно попрощался с Хогвартсом, всё неожиданно остановил девичий крик:

— Немедленно прекратите! — Гермиона была в ярости. — Вы не имеете права применять легилименцию к студентам!

— А кто вам сказал, мисс Грейнджер, что после того, что произошло, мистера Поттера ещё не исключили из Хогвартса? — ухмыльнулся профессор.

— Пока у вас на руках не будет официального подтверждения от Дамблдора, профессор, я ни на секунду не поверю в это! — девушка высокомерно вздёрнула подбородок.

— Вы смеете ставить мне условия? — прошипел Снейп, приблизив своё лицо к лицу гриффиндорки. Девушка упрямо посмотрела на преподавателя.

— Беспалочковый Экспеллиармус, — едва слышно сказал Гарри, полностью очнувшись от вмешательства профессора в его воспоминания.

— Выражайтесь яснее, Поттер, — Снейп оставил в покое Гермиону и теперь смотрел прямо в упор на гриффиндорца. Сообразив, что никто больше лезть ему в голову не будет, Гарри смело встретил этот взгляд. Он решил выдать одну тайну, чтобы сохранить остальные.

— Я применил беспалочковый Экспеллиармус.

Снейп смерил мальчика недоверчивым взглядом, а затем процедил:

— У меня больше нет ни времени, ни желания выслушивать ваши глупые бредни, — Мастер Зелий взглядом обвёл всю троицу, давая понять, что то, что он сейчас скажет, будет относиться ко всем сразу. — Так как год ещё только начался, и у вашего факультета пока ещё нет баллов, которые можно было бы снять, то вы все получаете взыскание. Будете приходить ко мне с понедельника по пятницу, к восьми часам вечера, до самого Хэллоуина, если, конечно, вас не исключат. Вам всё понятно? Мисс Грейнджер? Мистер Уизли? Вот и отлично.

Зельевар плотно сомкнул губы и развернулся. Когда профессор выходил из купе, Гарри показалось, что он увидел усмешку на бледном лице.

— Думаю, нам стоит переодеться в школьные мантии, кажется, мы уже подъезжаем, — задумчиво протянул Поттер и первым потянулся за чемоданом.

— Это будет самое кошмарное начало года! — уныло пожаловался Рон, вглядываясь в потемневшее небо за окном, с которого с самого утра так никто и не сдвинул шторок. Гарри и Гермиона не смогли сдержать усталых улыбок — менялись все и всё что угодно, но только не Рон Уизли.

Гарри был утомлён большим всплеском магии, но, тем не менее, чувствовал себя вполне удовлетворённым, как будто бы он закончил какое-то важное дело, требующее много времени и усилий. Подобное чувство он испытал лишь дважды — в первый день в особняке Блэков, после грибного дождя, и второй раз после того как вернулся из Гринготтса. Он вольготно развалился на мягком сиденье поезда и поймал себя на том, что ему интересно, что теперь с Малфоем. Поттер устал от всего, что с ним случалось в последнее время, а потому, чтобы хоть как-то отвлечься, он попытался припомнить двенадцать способов применения драконьей крови. Гермиона же устала от постоянных недомолвок друга. Вот и сейчас она задумчиво наблюдала за ним из-под ресниц. Что-то случилось этим летом, что изменило его. Девушка пока не понимала, хорошо это или плохо, но этот Гарри Поттер больше не был тем мальчиком, которого она когда-то знала. Её приятно удивили изменения во внешности друга, правда это она списала на взросление. Но было что-то ещё, что изменилось в Гарри, кроме цвета глаз. Раньше Гермиона этого не замечала, или этого просто не было. Но теперь в нём было что-то грациозное, манящее, но одновременно пугающее. В каждом движении сквозила уверенность, а перед тем, как Гарри обезоружил Малфоя, в его чётких и резких взмахах руками отразилась такая магическая мощь, которой было странно ожидать, тем более от семнадцатилетнего подростка. В тот момент она по-настоящему испугалась друга. Гермиона улыбнулась, вспомнив сколько раз за сегодня ей пришлось испытать страх, и это при том, что она училась на факультете, чьим отличительным качеством была храбрость. Девушка ещё раз взглянула на друга. Даже сейчас, такой расслабленный и открытый, он не казался уязвимым. Гермиона нахмурила брови и закрыла глаза. Она постаралась отследить момент, с которого всё начало меняться. Судя по всему, сам Гарри будет молчать до последнего. И, похоже, что то, что с ним происходит, не совсем нормально. Следовательно, ей опять придётся докапываться до всего самой, а затем ещё и решать, как помочь другу.

— Гарри! Да вставай же ты! — Рон уже несколько минут тряс друга за плечи. — Знаете ли, у меня нет такого хобби — будить своих друзей, так что я не мастер в этом деле. В следующий раз воспользуюсь Агуаменти!

Оказалось, что Гарри всё же заснул. Немногим позже задремала и Гермиона. Всё время, пока они спали, Рон разглядывал в окно звёздное небо, а когда он почувствовал, что движение поезда замедляется, то разбудил сначала Гермиону, а потом и Гарри. Когда Поттер проснулся, то первой его эмоцией было удивление, что не ускользнуло от внимания Гермионы. Он быстро справился со своими эмоциями и тепло улыбнулся друзьям. На этот раз девушка промолчала. Она решила «сменить тактику». Гермиона больше не собиралась подавать виду, что она что-то подозревает. Практика показала, что как только девушка приближалась к тайне Гарри, последний уходил в глухую несознанку. Все подобные разговоры либо приводили к ссоре, либо только запутывали те ниточки, которые только-только начинали распутываться.

«Странно, — подумал Гарри. — Я ведь, кажется, спал? Ну и где пропадал мой личный ад в это время? Не то чтобы я по нему скучал… Просто это как-то неожиданно. Весь месяц какая-то хрень вместо снов, а теперь на тебе. Интересно, это навсегда? Хотя нет, не интересно. Пока неинтересно… Таким отдохнувшим я ещё никогда себя не чувствовал и это главное. Я готов свернуть горы! Здоровый сон — вот что нужно человеку для полного счастья!»

— Эм… Ну что, идём? — весело поинтересовался Гарри, вставая с места.

— Нет, тут жить останемся, — проворчал Рон. Он всё ещё был не в духе. Поттер подумал, что его другу тоже не помешало бы вздремнуть. Впрочем, вскоре ему представится такая возможность — сразу же после торжественного ужина.

В этом году Распределяющая Шляпа пела ещё больший бред, чем во все предыдущие годы сразу. Нет, она не призывала факультеты объединиться «перед общим врагом», но выдала нечто ещё более запутанное, а потому нелепое. Кажется, в этот раз она призывала быть едиными в солидарности «общему другу». Скрипучий голос Распределяющей Шляпы наполнял зал:

В стародавние дни, когда я была новой,

Те, что с целью благой и прекрасной

Школы сей вчетвером заложили основы,

Жить хотели в гармонии ясной.

Мысль была у них общая — школу создать,

Да такую, какой не бывало,

Чтобы юным познанья свои передать,

Чтобы магия не иссякала.

«Вместе будем мы строить, работать, учить!» —

Так решили друзья-чародеи,

По-иному они и не думали жить,

Ссора — гибель для общей идеи.

Слизерин с Гриффиндором — вот были друзья!

Хаффлпаф и Ровенкло — подруги!

Процветала единая эта семья,

И равны были магов заслуги.

Говорил Слизерин: «Буду тех только брать,

У кого родовитые предки».

Говорила Ровенкло: «Мне — тех обучать,

Что умом и пытливы и метки».

Говорил Гриффиндор: «Мне нужны смельчаки,

Важно дело, а имя — лишь слово».

Говорила Хаффлпаф: «Мне равно все близки,

Всех принять под крыло я готова».

Расхожденья в задатках не вызвали ссор,

Потому что у каждого мага

На своем факультете был полный простор.

Гриффиндор, чей девиз был — отвага,

Принимал на учёбу одних храбрецов,

Дерзких в битве, работе и слове.

Слизерин брал таких же, как он, хитрецов,

Безупречных, к тому же, по крови.

Ровена — пытливость и сила ума,

Хаффлпаф — это все остальные.

Мирно жили они, свои строя дома,

Точно братья и сёстры родные.

Ныне древняя Шляпа пришла к вам опять,

Чтобы всем новичкам в этой школе

Для учёбы и жизни места указать, —

Такова моя важная доля.

Но сегодня я вот что скажу вам, друзья,

И никто пусть меня не осудит:

Хоть должна разделить я вас, думаю я,

Что от этого пользы не будет.

Подаёт нам история сумрачный знак,

Дух опасности в воздухе чую.

Школе «Хогвартс» грозит внешний бешеный враг,

Врозь не выиграть битву большую.

Но, однако, судьба, благосклонная к нам,

Нам послала борца Светлой силы,

Я прошу благородными быть вас, друзья,

Чтоб Его не столкнуть в Тьмы пучины.

Чтобы выжить, доверьтесь — иначе развал,

И ничем мы спасенье не купим.

Всё сказала я вам. Кто не глух, тот внимал.

А теперь к сортировке приступим.

Как только Шляпа заткнулась, большинство учеников предсказуемо обернулись к Гарри Поттеру. Только этого ему не хватало, теперь из-за какой-то пыльной шляпы его наверняка будут считать ещё и «борцом Светлой силы». Можно подумать, титулов Мальчика-Который-Выжил и Избранного ему было недостаточно. Рон и Гермиона, сидевшие напротив, ободряюще улыбнулись ему.

— Вы слышали, что в Хогвартсе появилась ещё одна комната? — шёпотом спросил Невилл, сидевший слева от Гарри. Последний был благодарен ему за то, что Невилл поднял тему для разговора, никак не затрагивающую непосредственно Гарри Поттера.

— Нет. А чем эта новая комната отличается от других? — нахмурилась Гермиона. Она, так же как и Невилл, говорила шёпотом, чтобы не мешать церемонии распределения первокурсников.

— Тем, что профессор Дамблдор лично пытался её открыть, но не смог, — доверительно зашептал Невилл. — Он сказал, что эта комната предназначена конкретно для кого-то, и открыть её сможет только этот самый кто-то.

Гарри поймал на себе задумчивый взгляд Гермионы. На его счастье, все свои предположения девушка оставила при себе. Он не вынес бы ещё и от Гермионы уверений в том, что эта комната, возможно, откроется ему.

— А он не пробовал открыть дверь в эту комнату каким-нибудь заклинанием? — спросил Рон. Гермиона наградила друга обвиняющим взглядом, как будто бы говорила: «Это должно было быть первым, что сделал Дамблдор, обнаружив новую дверь».

— Ещё как пробовал. Этот кусок деревяшки даже Бомбарда не берёт.

— А где она, ты знаешь? — поинтересовался Гарри.

— Никто не знает, кроме Дамблдора. Эта дверь появляется, где ей самой вздумается. И иногда мне кажется, что замок не захотел, чтобы кто-то знал об этой комнате кроме директора и того, кому эта комната предназначалась.

— А кто ещё о ней знает? — Рон с неподдельным любопытством вглядывался в глаза Невилла.

— Не знаю, поэтому я и спросил у вас. Точно могу поручиться только за себя и профессора Дамблдора, — смутился Лонгботтом. — В конце августа моя бабушка послала меня сюда, чтобы я передал Дамблдору одну важную вещь, я и сам не знаю какую — она была запечатана в коробке. Совой посылку могли перехватить, поэтому мне пришлось передать её лично. Я искал Дамблдора в коридорах Хогвартса, поскольку его не было в кабинете. Мне повезло, и я вскоре нашёл его недалеко от входа в гриффиндорскую гостиную. Там я и увидел директора, пытающегося вскрыть дверь в новую комнату. Дамблдор объяснил мне, что лучше держаться от неё подальше, так как она появилась совсем недавно и даже для него остаётся загадкой, что скрыто в этой комнате. А затем я передал ему посылку и ушёл.

— Ты сказал, что дверь постоянно исчезает и появляется в разных местах. Как ты узнал об этом, если только Дамблдор не рассказал тебе? — Гарри был заинтригован.

— Я понял это, когда вновь наткнулся на неё у выхода из замка.

— Но я ничего не заметил, — пробормотал Рон. Гермиона задумчиво вертела в руках пустой кубок.

— Это было в тот же день, когда я уже выходил из замка.

— Невилл, зачем ты нам всё это рассказал? — спросила Гермиона, отставляя кубок. Она пристально вглядывалась в лицо Невилла.

— Ну, я подумал, что вы всегда находите ответы на вопросы. Мне самому эта комната очень интересна, поэтому я только прошу, чтобы вы мне рассказали потом, что в ней находится, — покраснел Лонгботтом.

— А с чего ты решил, что нам вообще удастся в неё попасть? — раздражённо процедил Гарри. Не думает же Невилл в самом деле, что эта дверь распахнется перед ним ни с того ни с сего?

— Гарри, — мягко осадила друга Гермиона. Она заметила те самые силу и решительность, которые юноша уже продемонстрировал на Малфое. Это заставило ее вспомнить о Драко и обернуться на слизеринский стол. Ни самого Малфоя, ни Крэбба с Гойлом за столом не было. Повернувшись обратно к столу, Гермиона поняла, что Гарри проследил за её взглядом и теперь смотрел в сторону слизеринцев. Рон нахмурился, без слов догадавшись, о чём сейчас думают его друзья. Они некоторое время обменивались многозначительными взглядами, значение которых было непонятно Невиллу.

— Невилл, ты сможешь нам показать, где ты выдел эту комнату? — спросила Гермиона, вновь возвращаясь к разговору.

— Конечно, только не сегодня, — извиняясь, улыбнулся мальчик. — Не хочется в первый же день нарушать правила, ведь уже довольно поздно для прогулок.

Остаток ужина прошёл в сосредоточенном молчании, но неуютным оно было только для Лонгботтома. Гриффиндорское трио было занято мыслями о Малфое, отработке у Снейпа, новой комнате и песне Распределяющей Шляпы.

Гарри думал о том, не связана ли, в самом деле, песня Шляпы с его наследием. Если так, то почему она опасалась того, что Гарри перейдёт на Тёмную сторону? Неужели она действительно считала, что он способен принять сторону убийцы собственных родителей? Ну уж нет, увольте. Но с другой стороны, если эта песня была не о нём, то о ком же тогда? Впрочем, сейчас это всё было не так важно. Мальчика занимали другие вопросы. Для начала ему было интересно, сможет ли он повторить тот фокус с беспалочковым Экспеллиармусом. Очень хотелось надеяться, что сможет. Гарри решил, что ему в скором времени необходимо начать тренироваться. Всё-таки какой тогда будет смысл в этой инициации, если, в конце концов, Поттер не будет даже уметь обращаться с собственной силой. Для тренировок можно будет занять Выручай-комнату, а с друзьями он как-нибудь разберётся. Можно считать, этот вопрос решён. Что касается сегодняшнего сна в поезде… Ему впервые за последний месяц не приснилось то место, где всё было подчинено его воле. Неужели у него есть реальный шанс выспаться и ночью тоже? Юноша не смел по-настоящему поверить в это — он не любил разочаровываться. Но с другой стороны, чего он так заморачивается по этому поводу? Вот сейчас завалится на свою кровать в спальне семикурсников Гриффиндора и всё узнает наверняка.

Задумавшись, Гарри едва не пропустил момент, когда ужин закончился и Дамблдор попросил старост проводить первокурсников к гостиным их факультетов.

* * *

Розово-сине-зелёное небо с маленькими искорками звёзд и крупными шарами планет. Именно таким был закат в мире, придуманном Гарри Поттером. Мальчик вздохнул одновременно облегчённо и разочарованно. Несмотря на все свои стенания по поводу того, что он хотел «нормально выспаться», Гарри всё же успел привязаться к этому месту. Он окинул взглядом зелёную широкую равнину с быстрой речкой и удивительными растениями, которых и быть не могло в природе. Он знал, если он обернётся, то перед ним развернётся огромный мегаполис с кучей ресторанов, баров, магазинов, офисов и просто частных квартир в многоэтажках и небоскрёбах. Обычно он бесцельно бродил всю ночь по пустому городу или по тихому лесу. Юноша уже привык, что тишину и покой этих мест нарушали только он сам, и, иногда, погода — ветер, дождь, гроза, снег… Сегодня было ясно и тепло. Гарри так и не решил, в какую сторону он хочет прогуляться, а потому просто создал довольно большое квиддичное поле, воспользовавшись, как обычно, лишь усилием воли. Он заранее представил, что внутри этого поля всё будет развиваться по тем же самым законам, которые действуют наяву. Гарри прошёл в центр площадки для квиддича и поднял голову. Над ним чернело ночное беззвёздное небо, наверняка над Хогвартсом небо было точно таким же. Это стало лучшим доказательством того, что прихоть мальчика исполнена — за пределами поля вечер только ещё подходил к концу. Поттер рукой коснулся земли и попытался усилием воли вырастить куст алых роз. Ничего не произошло, и Гарри был этому рад. Внезапная догадка посетила его. Теперь ему не нужна Выручай-комната! Он сможет заниматься здесь! Весь остаток ночи мальчик потратил на беспалочковую магию. Он практиковал простейшие заклинания, такие как Акцио, Вингардиум Левиосса, Агуаменти, Репаро, Экспеллиармус, и другие. К утру он усомнился в том, что границы поля не пропустили часть магии из окружающего мира сновидений — что-то подозрительно легко давались ему упражнения. Когда же пришло время просыпаться (Гарри всегда безошибочно это ощущал по тому, как сквозь сон он начинал чувствовать тёплое одеяло и мягкую подушку), мальчик окинул взглядом его новую тренировочную площадку и удивлённо вскинул брови. В самом центре поля покачивалась от ветра проросшая веточка розы.

Гарри проснулся в приподнятом настроении. Он чувствовал себя бодрым и полным сил. За завтраком он весело болтал с друзьями и даже ел с аппетитом. Мальчик бы непременно задумался, чем вызвано такое резкое улучшение настроения, если бы не дал сам себе обещание, что сегодняшний день будет для него «днём отдыха от ненужных головных болей». В конце концов, он здоров и счастлив, а раз так, то неважно, что послужило причиной. Даже Гермиона, изредка бросавшая на него подозрительные взгляды, не вызывала в нём ничего, кроме искреннего веселья. Если эта гриффиндорка и была исключительно умной особой, узнать секреты рода было не под силу никому, кто не состоял в этом роду. Гарри было интересно, как скоро она откажется от своего расследования, которое она уже непременно начала. Но пока он решил, что не стоит показывать, что он знает, что у девушки на уме. Иначе Гермиона будет упорствовать намного дольше из-за желания доказать и Гарри, и самой себе, что она может решить любую задачку.

Первым уроком были Зелья, сдвоенные со Слизерином. Гарри с сожалением подумал о том, что теперь учебник Принца-Полукровки ему не поможет. Видимо, придётся изучать этот предмет самому. Хотя и того, что он уже узнал от Принца, было вполне достаточно для хорошего старта в этом году. В начале урока Слизнорт долго распинался перед классом о важности предстоящего года и о ТРИТОНах, недвусмысленно намекнув Поттеру, что ожидает от него наивысших результатов. Гарри поперхнулся, но утвердительно кивнул, заверив профессора, что так оно и будет. Без помощи Гермионы ему явно не обойтись. Мальчик обернулся, ища глазами подругу. Та только торжествующе улыбнулась, ясно давая понять, что уж теперь-то Поттера ждёт сокрушительное фиаско. Гарри не сомневался в том, что Гермиона ему поможет, стоит только попросить, но вот представления о помощи у неё были несколько своеобразные. Она могла объяснить Гарри тему, но исключительно до урока, а не непосредственно во время, и вместо того, чтобы нормально дать списать домашнее задание, она забрасывала юношу наводящими вопросами и списками литературы, которые только сгущали кашу в голове. Ну и ладно. Очень надо было. Может быть, ему ещё повезёт, и он всё же найдёт учебник Принца и за седьмой курс тоже… Мечты, мечты. Гарри потряс головой и заметил, что все уже разжигают огонь у котлов. Он посмотрел на доску. На его счастье, Слизнорт решил проверить, насколько хорошо семикурсники усвоили материал прошлого года, а потому на доске красовалась инструкция к приготовлению Напитка Живой Смерти. Уж это зелье Гарри прекрасно помнил без всяких инструкций. Он ещё тогда сварил его лучше всех, за что и получил флакончик с зельем удачи — «Феликс-Фелицис». Это было его первое знакомство с Принцем-Полукровкой. Поттер предпочитал считать Снейпа и Принца разными людьми. Первого он ненавидел, а второго уважал и считал своим другом, если это понятие вообще применимо к карандашным пометкам на полях. Зелье Гарри было идеального лилового оттенка для данной промежуточной стадии, когда ему стало скучно, и он решил посмотреть, как идут дела у его друга. Рон весь красный с всклокоченными рыжими волосами и выражением панического ужаса на лице ссыпал в котёл нашинкованные бобы. Его грязно-бурое зелье бурлило, а на поверхности то и дело лопались пузыри, распространяя ужасную вонь. Причём Гарри подозревал, что дело совсем не во вскипании зелья. Он принюхался к запаху, и ему отчего-то показалось, что через пару минут зелье непременно выйдет из-под контроля. Интересно, что такого можно было туда положить, чтобы так испоганить зелье? Гарри прислушался к своим ощущениям: в последние дни они его не подводили.

— Дай сюда, — он решительно отобрал у Уизли нашинкованные бобы и отставил их подальше. Времени было не так уж и много. Если не поторопиться прямо сейчас, то и Рон, и сам Гарри на собственной шкуре испытают каково это — быть Лонгботтомом. Уизли заворожено наблюдал за сосредоточенными и чёткими движениями друга. Гарри же в свою очередь старался не отвлекаться и, решив, что тут уже невозможно что-либо испортить, полностью доверился предчувствиям. Он и не заметил, как к ним сзади подошёл Слизнорт с палочкой наготове, чтобы в случае неудачи Гарри успеть предотвратить взрыв. Профессор с неподдельным интересом наблюдал за работой Поттера у него из-за спины. Эти несколько минут невыносимого напряжения дали свои результаты. Зелье не только перестало бурлить, но и приобрело нежно-розовый оттенок с намёками на будущую прозрачность субстанции. Лучшего и желать нельзя. Мальчик только сейчас понял, что он уже минуты две должен был помешивать своё зелье. Чёрт! До взрыва, конечно, не дойдёт, но качество зелья будет далеко не безупречным. Он метнулся было к своему котлу, но наткнулся на кого-то, кто стоял у него за спиной.

— Профессор Слизнорт, — выдавил Гарри.

— Не беспокойтесь, Гарри, — улыбнулся профессор. — То, что вы сотворили с, казалось бы, безнадёжно испорченным зельем мистера Уизли, было воистину волшебно! Двадцать баллов Гриффиндору! Это, безусловно, талант, который вы, наверняка, унаследовали от вашей матушки.

Гарри вежливо улыбнулся и подошёл к своему пустому котлу. Очевидно, профессор Слизнорт погасил огонь и убрал зелье, заметив, что сам Гарри работает над зельем друга. Надо же, какая забота. Поттер только подивился тому, что профессор не стал его приглашать на очередную вечеринку в своём «клубе Слизней», если тот, конечно, не распался.

— Спасибо. Я не знаю, что бы я без тебя делал, Гарри, — поблагодарил Рон.

— Да ладно тебе, лучше помешивай зелье, второй раз помогать не стану, — улыбнулся Гарри и показал другу как правильно мешать. Он уже знал, кому принадлежат задумчивые взгляды, жгущие его затылок.

День прошёл без всяких интересных происшествий, разве что Рон заподозрил преподавателей в заговоре, потому что все как один твердили о ТРИТОНах, ожидающих семикурсников в конце года. Гарри удобно развалился в кресле у камина в гостиной Гриффиндора. Гермиона устроилась напротив Гарри. Неподалёку, у окна, играл в шахматы с Невиллом Рон.

— Как насчёт прогулки по замку? — хитро прищурился Гарри.

— О чём ты, Гарри? — Гермиона нахмурила брови.

— Ну, раз уж у нас у всех выдался свободный вечер, почему бы нам не навестить эту загадочную исчезающую комнату?

— Отличная идея! Невилл, ты ещё помнишь, где это было? — оторвался от доски Рон.

— Помню, — удивился Лонгботтом. Он ещё ни разу не видел, чтобы Уизли прерывал партию посередине.

— Тогда шах тебе и мат, и пойдём скорее, пока Снейп с Филчем не вышли в «ночной дозор», — усмехнулся рыжий гриффиндорец, передвинув чёрного ферзя на В4. При упоминании профессора ЗоТИ что-то шевельнулось внутри Поттера, но он решил, что обдумает это позже и обратил своё внимание на шахматную доску. Белый король гневно взглянул на Невилла, но корону всё же снял и бросил под ноги чёрным фигурам Рона.

Невилл уверенно шёл по коридорам, не задумываясь и на секунду, ни на одном из поворотов и развилок, так что вскоре друзья уже были на месте. Гарри не терпелось разобраться с этой чёртовой дверью поскорее. За три пары Рон едва ли не шесть раз намекал ему на то, что было бы неплохо, если бы Гарри открыл дверь, которую не под силу открыть даже Дамблдору. Сам Поттер был абсолютно уверен в том, что затея обречена на провал, но у него просто не получалось переубедить друга.

— Вот здесь я её и видел, — Невилл указал на гладкую каменную стену.

— А ты уверен, что именно здесь? — усомнился Рон.

— На все сто.

— Рон, эта комната может появиться где угодно. Забыл? — Гермиона задумчиво рассматривала стену. — Может, если её позвать, она появится?

— Неужели тут та же фишка, что и с Выручай-комнатой? — усомнился Невилл.

— Нет, не думаю. Но Гермиона права. Попробовать позвать действительно стоит, — протянул Гарри. — Мне кажется, если комнату позовёт тот, кому она предназначается, то замок откликнется. А если среди нас таких нет, то мы мало что потеряем, если не сможем не только открыть, но и даже увидеть её.

— Логично, — оценила Гермиона. — Давайте все сразу, чтобы импульс был сильнее.

— Что «все сразу»? — Рон переводил непонимающий взгляд с Гарри на Гермиону и обратно.

— О, Мерлин! — простонала Гермиона. — От тебя требуется просто приложить ладони к стенам замка и сосредоточиться на своём желании увидеть дверь в комнату перед собой. Понятно?

— Теперь да, — недовольно буркнул Рон.

Гарри подумал, что если бы его друг больше времени проводил над книгами, то мог бы составить достойную конкуренцию Гермионе. Его проблема не в отсутствии мозгов, а в нежелании их развивать. Шахматы требуют чистейшей логики, в них информация, почерпнутая из книг и других источников, бесполезна, имеет смысл только интеллект. Сколько партий между Гермионой и Роном Гарри не наблюдал, девушка ещё ни разу не выигрывала. Гермиона — это эрудиция, которую можно приобрести с опытом и без учебников, а Рон — это врождённый интеллект. Вот было бы здорово посмотреть, что выйдет из этой парочки. Они — элементы, взаимно дополняющие друг друга. Поттер улыбнулся, но вспомнив о том, зачем они сюда пришли, выбросил из головы все мысли, не относящиеся к делу. Юноша первым положил ладонь на прохладную стену замка и закрыл глаза, чтобы сосредоточиться. К нему немедленно присоединились Невилл, Рон и Гермиона.

— Комната…

— Исчезающая дверь…

— Появись…

Гарри резко открыл глаза. На его счастье, ему хватило воли не вздрогнуть. Трое гриффиндорцев сгрудились вокруг него, накрыв его ладонь своими руками и закрыв глаза. Но удивляло мальчика как раз не это. Все трое сосредоточенно МОЛЧАЛИ, в то время как Поттер продолжал отчётливо слышать нестройный хор их голосов, призывающих дверь в необычную комнату. Чем больше они сосредотачивались, тем громче слышались их голоса. Гарри испугался, что оглохнет или сойдёт с ума. Ему казалось, будто каждое новое слово выпивает из него новый глоток энергии. Он закрыл глаза и снова попытался сосредоточиться. Неудивительно, что его попытка не увенчалась успехом. Ленивая слабость медленно растекалась по телу, а голоса, звучавшие всё громче, вызвали головную боль. Гарри не смог больше игнорировать этот ужасный гул и резко отшатнулся от друзей. Он ещё не оправился от потрясения, когда Невилл с беспокойством спросил:

— Гарри, ты в порядке?

— В полном, — обессиленно ответил Поттер, покачнулся и потерял сознание.

* * *

Гарри открыл глаза. И угораздило же его потерять сознание прямо на глазах у друзей! Всё вокруг расплывалось, но мальчик уже узнавал эту цветовую гамму. Только в больничном крыле у мадам Помфри можно было наблюдать такие свет и чистоту. Он зашарил рукой по тумбочке в попытках найти свои очки. Долго искать не пришлось — кто-то аккуратно вложил искомое в руку юноши.

— Спасибо, — поблагодарил Гарри, надевая очки. На краешке кровати сидел Невилл и внимательно вглядывался ему в лицо.

— Как ты?

— Отлично, — приподнимаясь в кровати, ответил Поттер. Судя по тому, что в окна бил яркий солнечный свет, он уже пропустил первые пары. — Что случилось?

— Ты отключился, и мы решили отлевитировать тебя сюда. Мадам Помфри сказала, что твой обморок был вызван упадком магии, и что как только ты проснёшься, то сможешь уйти. Только она советовала, чтобы ты не злоупотреблял магией следующие несколько дней, — охотно пояснил Невилл и добавил после небольшой заминки. — Рон и Гермиона уже заходили утром.

Лонгботтом кивнул на тумбочку, на которой красовались шоколадные лягушки и всевкусные леденцы. Гарри благодарно улыбнулся.

— Невилл, а что с комнатой?

— В смысле? — не понял Лонгботтом.

— Ну, дверь появилась?

— А, ты про эту комнату. Да, появилась, почти сразу же после того как ты потерял сознание.

— И что там?

— Ты думаешь, нам было дело до какой-то комнаты, когда ты был без сознания? — искренне оскорбился Невилл.

— Прости. Мне просто любопытно, — извинился Гарри.

— Ничего страшного, — примирительно махнул рукой Невилл. — А теперь, если ты поторопишься, то мы ещё можем успеть на ЗоТИ. Ты же знаешь, Гарри, как я нервничаю в присутствии Снейпа. Не хотелось бы злить его своим опозданием.

Гриффиндорцы влетели в аудиторию как раз вовремя. Следом за ними в класс скользнул Снейп. Профессор невозмутимо прошествовал к преподавательскому столу, не обращая ни малейшего внимания на шорох пергаментов, доставаемых из сумок. Поттер занял место рядом с Невиллом, потому что сегодня Рон сидел с Гермионой. Друзья же не знали, что Гарри придёт. Они радостно улыбнулись ему. Мальчик тепло ответил на их улыбки и только сейчас осознал, что у него с собой нет школьных принадлежностей.

— Невилл, не одолжишь мне пергамент и перо? — шёпотом спросил Гарри.

— Пергамент — не проблема, а запасного пера у меня нет, — Невилл протянул соседу пергамент.

— Тишина, — вкрадчиво попросил (хотя это звучало как приказ) Снейп. — Сегодня вам не понадобятся учебники и пергаменты. Уберите всё с парт.

Гарри расслабился и, поблагодарив Лонгботтома, вернул ему пергамент. Когда все парты оказались пусты, профессор продолжил.

— Сегодня мы коснёмся темы, которой нет в вашей программе. Мы поговорим о беспалочковой магии, — зельевар выразительно посмотрел на Гарри. От этого взгляда Поттеру стало не по себе. И, похоже, не ему одному — Гермиона с Роном обернулись и перекинулись обеспокоенными взглядами. Тем временем Снейп продолжил:

— Для начала, что вы знаете о беспалочковой магии?

Несколько рук несмело потянулись вверх, но среди них не было руки Гермионы. Профессор посмотрел на гриффиндорку. Гарри был готов поспорить на что угодно, что декан Слизерина явно наслаждается моментом. Впрочем, это же Снейп! Он всегда получает удовлетворение от третирования студентов.

— Вы ничего не знаете, мисс Грейнджер? — тонкая бровь приподнялась в наигранном изумлении.

— Знаю, сэр, — тихо ответила девушка, так и не поднимая глаз. Скорее всего, она боялась, как бы то, что она скажет, не сыграло против Гарри.

— Тогда почему вы не поднимаете руку?! — рявкнул Снейп. — Десять баллов с Гриффиндора за неподобающее поведение на уроке. А теперь потрудитесь рассказать нам всем, что же вы знаете о беспалочковой магии.

— Беспалочковое колдовство это качественно новый уровень магии, — неуверенно начала Гермиона. — Его не проходят в Хогвартсе, потому что это умение требует врождённых способностей и больших затрат энергии, хотя я точно знаю, что в Дурмстранге есть дополнительные курсы для способных учеников. Когда волшебник колдует без палочки, обычно контролирующей выбросы магической энергии, ему самому приходится следить за тем, какое количество магии он вкладывает в заклинание. Таким образом, с одной стороны, беспалочковое колдовство позволяет регулировать силу заклинания, а с другой — требует ещё большей концентрации. Для повседневных нужд беспалочковая магия совершенно не годится. Даже простое беспалочковое Вингардиум Левиосса потратит такое количество энергии, которого хватило бы для того, чтобы наложить все три Непростительных с помощью палочки, не говоря уже о том, что не каждый волшебник сможет ощутить в себе магию и направить её в заклинание.

Всё время, пока Гермиона отвечала, Снейп смотрел в упор на Гарри. Мальчик старался не выдать своего беспокойства, но ему не нравился этот взгляд.

— Спасибо, мисс Грейнджер, — сухо кивнул профессор, когда девушка окончила своё пояснение. — А теперь я попрошу всех встать и отойти от парт, чтобы я смог освободить аудиторию.

Когда в центре кабинета образовалось достаточно свободного места за счёт парт, сдвинутых к стенам помещения, Снейп ухмыльнулся и продолжил урок.

— Как сказала мисс Грейнджер, беспалочковые заклинания требуют врождённых способностей и известного количества магии. Конечно, я не жду, что у вас всех получится, но рассчитываю на старательность и исполнительность с вашей стороны. Сейчас в центр класса я опущу перо, и тот, кто сможет призвать его беспалочковым Акцио, будет освобождён от домашнего задания.

Профессор обвёл седьмой курс Гриффиндора строгим взглядом. Поттеру досталась ещё и насмешка. Гарри нахмурился и приготовился доказать Снейпу, что он не врал, когда говорил про беспалочковый Экспеллиармус. Все гриффиндорцы встали в круг. Мастер Зелий отлевитировал белоснежное перо в центр класса и неподвижно застыл около своего стола, чтобы было удобнее наблюдать за студентами.

— Начинайте.

Однокурсники Гарри озадаченно переглядывались между собой, и только Гермиона с Роном выжидательно смотрели на Поттера. В классе стояла тишина, нарушаемая только шелестом школьных мантий, когда студенты поворачивались во все стороны, чтобы проследить, кто как будет действовать. Но, разумеется, никто и понятия не имел, как накладываются беспалочковые заклинания, а потому даже и не пытался пробовать.

— Неужели вы всерьёз намереваетесь осуществить беспалочковое Акцио невербально? — усмехнулся Снейп. — Похвально, но в этом нет необходимости, можете произносить заклинание вслух.

Раздались первые неуверенные Акцио. Спустя же некоторое время уже весь класс активно выкрикивал призывное заклятье, но перо ни на дюйм не сдвинулось с места. Даже Рон с Гермионой уже раза по три попытались, правда, с тем же результатом, что и у других, а именно с нулевым. Гарри подождал немного, вытянул правую руку вперёд, чего до него никто не делал, и властно приказал:

— Акцио, перо!

Перо стремительно сорвалось с места и понеслось прямо в руку Гарри, провожаемое ошарашенными взглядами гриффиндорцев. Боковым зрением мальчик заметил сначала изумлённое, а потом, озадаченное выражение лица профессора.

— Вы сказали, что освободите от домашнего задания того, кто справится с беспалочковым заклинанием, сэр, — подал голос Гарри. — Могу я рассчитывать на это?

— Конечно, Поттер, — сухо сказал Снейп. — А теперь верните перо в центр круга и объясните остальным, как вам это удалось.

— Да, сэр, — Гарри разжал ладонь и шепнул «Вингардиум Левиосса». Перо послушно приземлилось в центр. Что ж, эта небольшая демонстрация хотя бы доказала, что тренировки на «квиддичном поле» не прошли даром. Однокурсники смотрели на него с интересом и, очевидно, ждали от него пояснений.

— Эм… Ну я просто представил, что было бы, если бы у меня в руке была палочка, — неловко начал Гарри. — И конечно, я не попросил перо опуститься на мою ладонь, я приказал ему и был полностью уверен в результате.

До конца урока мальчик подходил к гриффиндорцам и давал им указания и советы. После того, как у Невилла, Симуса и Гермионы получилось чуть подвинуть перо, Снейп решил, что одного пера мало и добавил ещё три разных по цвету. К концу урока справился с заклинанием только Невилл. Остальным удавалось либо сдвинуть пёрышко, либо вообще ничего.

— К следующему уроку все, кроме Поттера, должны приготовить свитки с эссе по беспалочковым заклинаниям длиной в три с половиной фута. Поттер, Грейнджер и Уизли, задержитесь.

Когда за последним из гриффиндорцев захлопнулась дверь, профессор строго потребовал:

— Я жду объяснений.

Друзья непонимающе переглянулись. Никто не мог понять, что такого они успели натворить.

— Профессор? — неуверенно переспросил Рон.

— Почему вы не явились на отработку вчера вечером? — пояснил Снейп.

Гарри едва сдержался, чтобы тут же не хлопнуть себя по лбу. Вчера же Рон упоминал имя Снейпа, и он даже почти вспомнил про то, что им надо успеть до восьми. Судя по выражениям лиц друзей, они тоже вчера забыли об отработке после того, как он потерял сознание.

— Моё время ограничено. Если через пять минут я не услышу внятных объяснений, Гриффиндор лишиться полсотни баллов, — поторопил Снейп.

— Мы забыли, профессор, — виновато ответила Гермиона.

— И что же послужило причиной вашему внезапному ухудшению памяти?

Ответа не последовало. Пару минут в классе стояла напряжённая тишина, наконец прерванная Снейпом.

— Пятьдесят баллов с Гриффиндора, — раздражённо прошипел профессор и направился к выходу из помещения. Уже у самой двери он бросил, не оборачиваясь, — Сегодня в восемь!

Обед за гриффиндорским столом прошёл очень оживлённо. Большинство семикурсников обсуждали прошедший урок ЗоТИ и беспалочковую магию. Невилл, Рон и Гермиона говорили о чём-то своём, к чему Гарри не прислушивался. Он был благодарен им хотя бы за то, что они не упоминают о его вчерашнем обмороке. Юноша уныло ковырял вилкой в тарелке. Ему совершенно не хотелось есть, несмотря на то, что сегодня он не завтракал. Он чувствовал себя паршиво. Голова кружилась, и его мучили тошнота и слабость. Наверное, это были последствия его беспалочковых заклинаний — говорил же Невилл, что первые пару дней нельзя слишком много колдовать. Гарри нахмурился и уставился в тарелку.

— Гарри! Обед уже кончился! — мальчик оглянулся по сторонам. Все поднимались из-за столов и направлялись к выходу из Большого Зала. Он вздохнул и последовал примеру друзей.

— У нас ещё после обеда трансфигурация, так что нам стоит заглянуть в гриффиндорскую спальню за твоими принадлежностями, — Невилл хлопнул друга по плечу.

Друзья вчетвером направились к башне. Они уже были почти у портрета Полной Дамы, когда Невилл резко остановился и идущий позади Гарри чуть не сбил его с ног.

— В чём дело? — спросил он, следя за направлением взгляда Лонгботтома.

— Это она.

— Эй, вы чего там застряли? — Рон с Гермионой встали рядом с друзьями и увидели большую деревянную дверь, которой здесь никогда не было.

— Открой её, Гарри, — восхищённо прошептал Рон, догадавшись, что это та самая дверь, которую друзья пытались позвать вчера вечером.

— У меня не получится, — Гарри отрицательно покачал головой.

— Ты не узнаешь, пока не попробуешь, — возразила Гермиона и чуть подтолкнула парня вперёд.

— Ну, раз вы так настаиваете, — пытаясь скрыть раздражение, фыркнул Поттер.

Он подошёл поближе и легко коснулся двери. Дерево было тёплым и приятным наощупь. Мальчик почувствовал, как магия пульсирует под его рукой. Это было неожиданно приятно.

— Гарри, давай скорее, а то опоздаем на трансфигурацию! — поторопила Гермиона.

Он взялся за неожиданно холодную ручку двери и потянул её на себя. Дверь не поддалась. Тогда Гарри попытался толкнуть её вперёд, но опять ничего не вышло. С непонятным разочарованием он отошёл от двери.

— Я же говорил, что не смогу её открыть.

— Почему ты был так уверен в этом? — спросил Рон. Ему ещё не верилось, что на этот раз они не узнают того, чего хотят.

— Это сложно объяснить, — Гарри снял очки и потёр переносицу. — Просто перед тем, как удачно сделать что-то новое и незнакомое для меня, я обычно чувствую внутренние изменения… Чёрт, не так…

Поттер задумался, а друзья в это время боялись лишний раз пошевелиться. Приступы откровенности у их общего друга были не так часты, чтобы прерывать их.

— Я не делаю чего-то спонтанно, понимаешь? — после небольшой паузы продолжил Гарри. — Я иногда ощущаю в себе то, чего не замечал раньше. А когда приходит необходимость, я просто полагаюсь на предчувствие и делаю то, что должен. Как, например, с твоим зельем, Рон. Я не просто подошёл и начал ссыпать в твой котёл всё, что только под руку попадалось. Я почувствовал, что именно надо делать. А сейчас, когда я посмотрел на эту дверь, я ничего подобного не ощутил.

Мальчик не стал рассказывать о пульсации магии, так как это было связано, скорее, с его вступлением в наследие, чем с той комнатой. Он вообще подозревал, что и так сказал больше, чем следовало. Взглянув на открытые и участливые лица друзей, Гарри понял, что они ждут от него ещё чего-нибудь, что помогло бы им лучше понять предыдущий монолог. Он с большим трудом сдержал смешок, рвущийся наружу. Как глупо эти трое сейчас выглядели.

— Кажется, мы спешили в гриффиндорскую башню, — с улыбкой напомнил Гарри.

— Да, конечно. Идёмте, — пробормотала Гермиона.

Этим вечером никто из гриффиндорского трио не забыл об отработке у злобного профессора Защиты от Тёмных Искусств. Как только маленькая стрелка приблизилась к цифре восемь, друзья поспешили в класс, но он оказался закрыт. Осталось только навестить «слизеринские подвалы», как неуважительно окрестил их Рон. Несмотря на новую должность, Снейп так и не посчитал нужным переехать куда-нибудь поближе к аудитории ЗоТИ и поэтому теперь гриффиндорцы спускались в подземелье.

— Как думаете, что он придумает на этот раз? — обречённо спросил Рон. — Котлов, которые надо почистить, у него теперь нет.

— Может быть, он отдаст нас Филчу? — предположила Гермиона.

— Что бы он ни выдумал, это будет ужасно, или хотя бы просто неприятно, — поёжился Уизли.

— А что думаешь ты, Гарри? — поинтересовалась девушка у друга.

— Я думаю, что мы сейчас сами всё узнаем, — раздражённо отмахнулся тот.

— Узнаем, — легко согласился Рон, — только лучше быть готовым к чему-то конкретному, чем просто идти неведомо на что.

— А в чём разница? — невыразительно отозвался Гарри. — Любое наше суждение может оказаться ошибочным. К чему тратить лишние нервы раньше времени? Вот когда нам скажут «идите, мол, в Запретный Лес, ловить акромантулов на яды для профессора Слизнорта», тогда и начнём паниковать.

— Вполне в духе Снейпа, — Гермиона попыталась обратить грубость Гарри в удачную шутку.

— Вы, ребят, как хотите, а я к этим паукам-переросткам больше не сунусь, — оживился Рон. — Мы с Гарри в прошлый раз едва ноги унесли!

Гриффиндорцы остановились перед дверью в комнаты Снейпа. Рон с Гермионой переглянулись и выжидательно посмотрели на друга, которого в последнее время всё больше раздражали подобные взгляды. Неужели эти двое во всём и всегда будут полагаться на него? Мальчик напомнил себе, что они — его друзья, и постучал. Он едва успел отскочить в сторону, так как дверь неожиданно быстро распахнулась и на пороге возник Северус Снейп.

— Чем обязан? — профессор обвёл троицу уничтожающим взглядом.

— Отработка, сэр, — ответил Гарри.

— Какое рвение. Не ожидал от вас троих такой пунктуальности, — поджав губы, Снейп заклинанием закрыл дверь в свои апартаменты и бросил студентам. — Следуйте за мной.

Гриффиндорцы поспешили за профессором. Снейп вёл их по коридорам подземелья, о которых друзья ещё не знали. Возможно, на Карте Мародёров даже эти закоулки Хогвартса были, но Гарри как-то не удосуживался подробно просмотреть слизеринские территории. Когда мальчик всерьёз задался вопросом, не забыл ли профессор о присутствии студентов, Снейп остановился. Они находились в тупике, который оканчивался дверью.

— Аргус! — позвал декан Слизерина, стуча в дверь.

«Так вот где живёт этот сквиб!» — догадались гриффиндорцы.

— Профессор Снейп? — Филч мгновенно оказался на пороге и недоброжелательно покосился на учеников.

— Они наказаны до Хэллоуина, — сухо прокомментировал Мастер Зелий. — Смею надеяться, что вы в состоянии самостоятельно разобраться с мистером Уизли и мисс Грейнджер?

— Конечно, профессор. А что делать с Поттером?

— С ним ничего не надо делать. Я сам с ним разберусь.

Гарри удивлённо моргнул. Он не ожидал подобного поворота событий.

— Потрудитесь отпустить их до отбоя, — скривился Снейп, заметив противную ухмылочку на губах Филча. — Поттер, вы идёте со мной.

Гарри приободрил друзей улыбкой и направился за зельеваром. Ни один из гриффиндорцев не знал, у кого отработка хуже — у Снейпа или у Филча, поэтому все трое были в предвкушении чего-то неприятного. Поттер с удивлением отметил, что Снейп ведёт его не в класс защиты, а в свои покои. «Убивать он меня собрался, что ли?» — иронично подумал мальчик.

— Садитесь, Поттер, — указал Снейп на кресло у камина.

Гарри послушно сел, с любопытством оглядывая комнату. Места было немного, впрочем, как и вещей, но было довольно уютно. Камин быстро согрел комнату с низким потолком. Наверно в подземелье все помещения такие — для того, чтобы дольше сохранять тепло. У камина, почти так же, как и в гриффиндорской гостиной, стояли два кресла. Мальчик обратил внимание на то, что ничто в этом скромном помещении не носило символики Слизерина. Теплого коричневого оттенка кресла, в тон им ковёр, несколько полок с учебниками по зельеварению (наверно, остались с прошлых лет) и ЗоТИ… Довольно аскетично. В приятном полумраке, создаваемым огнём камина, Гарри не сразу заметил ещё две двери. Наверно одна вела в кабинет, а другая — в спальню.

— Вы здесь, потому что ваше наказание будет несколько отличаться от наказаний мисс Грейнджер и мистера Уизли, — начал профессор. А Гарри задумался над тем, почему Снейп не называет его «мистером Поттером», тогда как к друзьям обращается исключительно по правилам.

— Что я должен делать?

— Соблюдайте субординацию, Поттер, и обращайтесь ко мне, как положено, — нахмурился профессор.

— Что я должен делать, сэр? — повторил Гарри, выделив последнее слово. Его начинала раздражать эта односторонняя «субординация».

— Учиться. Вам, как никому другому, нужны навыки, которых не преподают в школе. Поэтому вместо отбывания наказания, вы будете брать у меня дополнительные занятия по защите. Предупреждая все последующие вопросы, замечу, что то, чем мы с вами будем заниматься в моём личном кабинете, будет разительно отличаться от того, что проходят на уроках. Мы будем изучать не только защиту, Поттер, а потому я надеюсь, что наши занятия останутся в тайне для всех, даже для ваших друзей. Вы, конечно, понимаете, что если об этом узнают, от Азкабана меня не спасут даже показания Дамблдора?

— Понимаю, сэр. Но…

— Мерлинова борода, Поттер! Я сейчас, рискуя своей свободой и даже, возможно, жизнью, учитывая ваши плачевные успехи в легилименции, предлагаю вам свою помощь в изучении Тёмных Искусств, а вы упрямитесь! — Снейп позволил себе раздосадовано закатить глаза. — Вы действительно верите в силу любви, о которой не переставая говорит Дамблдор? Может быть, вы собираетесь при встрече с Тёмным Лордом зацеловать его до смерти?

Профессор считал, что у мальчишки хватит мозгов не отказываться. Может директору и всё равно, что Поттер погибнет, но он-то сам не для того столько раз подвергал свою жизнь опасности, чтобы потом этот юнец просто так ни за что погиб. Снейпу нелегко далось решение обучать Поттера, ведь риск действительно велик, особенно притом, что этой своей помощью он перечит как Тёмному Лорду, так и Дамблдору. Впрочем, о планах последнего мальчишке знать необязательно, ему же нужно во что-то верить, вот и пусть верит в исключительную доброту старика. Пусть верит, а сил на освоение тёмных заклятий у него от этого не уменьшится. Один беспалочковый Экспеллиармус чего стоит!

— Я не это имел в виду, профессор, — в такие моменты Гарри проклинал своё чересчур живое воображение, которое живенько нарисовало ему сцену поцелуя с Волан-де-Мортом. Мальчик передёрнул плечами и продолжил. — Я не понимаю, вам-то с этого какая выгода, сэр?

— Каким образом это непонимание помешает вам брать у меня уроки? — недовольно осведомился Мастер Зелий.

— Никаким, сэр. Просто я рискну предположить, что Дамблдор не заставлял вас делать этого.

— Сколько с вами проблем, Поттер! Вы правы, я делаю это исключительно по собственной инициативе. Если это всё, что вас волнует, то жду вас завтра в восемь в своём кабинете, — Снейп указал на одну из дверей, на которые Гарри обратил внимание раньше. — Если же вы не согласны, то присоединитесь к своим друзьям и начнёте отработку как положено.

— Как вы можете быть уверены, что я не побегу сей же час к Дамблдору докладывать о том, что вы мне предлагали, сэр? — Гарри и сам не знал, откуда у него взялось столько смелости.

— Не думаю, что вы идиот, Поттер, — устало прикрыл глаза рукой Снейп. — К тому же, такого можно ожидать от кого угодно, только не от гриффиндорца до мозга костей. Вы не способны подставить даже самого ненавистного учителя, если он предложил вам помощь.

— Петтигрю тоже был гриффиндорцем, — отстранённо заметил мальчик, вставая с кресла.

— Петтигрю был, прежде всего, крысой, и лишь потом гриффиндорцем, — кажется, профессор даже не заметил, что Гарри не обратился к нему как надо, или просто не захотел замечать. — Идите, Поттер.

В общем и целом, учебный год Гарри Поттера начался довольно успешно. «Отработки» мальчик посещал с неожиданным интересом — Снейп умел преподнести материал правильно, когда хотел. Правда, до практики пока не дошло. Профессор только беседовал с ним о Тёмных Искусствах. Всё, что Гарри узнавал от Снейпа, ему приходилось несколько раз повторять про себя уже после занятий, потому что конспекты могли найти, и ни на что, кроме памяти, полагаться не приходилось. Друзьям Гарри говорил, что ненавистный профессор заставляет его писать расписания для слизеринцев на будущий триместр. С отработками Рону и Гермионе повезло намного меньше. Филч заставил Рона протирать кубки в Зале Славы, а Гермиону — обновлять прохудившиеся карточки из картотеки мадам Пинс. Но одно событие одинаково радовало всех гриффиндорцев — всю неделю они отдыхали от Драко Малфоя и его шайки. Судя по слухам, кто-то очень неудачно наложил на них ватноножное заклятие так, что слизеринцы попросту не вписались в дверь одного из купе. Гарри поражался богатой фантазии тех, кто придумал эту байку, потому как сам он уже всю голову сломал, пытаясь угадать, каким же всё-таки образом Малфой «не вписался» в то чёртово купе, заработав при этом пару переломов и сотрясение мозга. Причём, судя по изумлённому лицу мадам Помфри, не только Поттер сомневался в наличии упомянутого серого вещества в голове слизеринца. Хотя Гермиона придерживалась иного мнения о причине удивления школьной медсестры. Она считала, что даже неопытный колдомедик сообразит, что невозможно получить такие увечья от простого падения. Ну да ладно. Главное, что ни один из гриффиндорцев в этой байке никак не фигурирует. Сейчас у Гарри были более важные проблемы, чем обсуждение малфоевского выздоровления после мистического «ватноножного». Ему уже неоднократно намекали на то, что как капитану, пора бы ему уже начать тренировать свою команду по квиддичу. Погода уже достаточно долгое время оставалась сухой и тёплой, так что, по мнению гриффиндорцев, упускать такой шанс было кощунством со стороны Гарри. Сам юноша не ощущал в себе достаточно сил, чтобы безраздельно отдаться тренировкам, но и завязывать с квиддичем он тоже не собирался. Он несколько малодушно хотел отложить тренировку на более благоприятное для себя время, справедливо объяснив это тем, что он, как основной игрок, пока не в форме. Разумеется, это не могло длиться вечно, и уже к вечеру пятницы Гарри сдался и назначил тренировку на утро первого воскресенья в этом учебном году. Он шёл к полю для квиддича, радуясь тому, что в этом году ему не придётся выбирать игроков и назначать кастинг. Мальчик до сих пор испытывал смесь ужаса и раздражения, когда вспоминал о толпе глупых девчонок с других факультетов, пришедших пробоваться в сборную Гриффиндора! Да и такие задиры, как Кормак, его не привлекали. Слава Мерлину, с Роном всё в порядке и он не собирается уходить из команды, потому что ещё одного матча с Макклагеном в качестве вратаря психика Поттера точно не выдержит. Гарри так увлёкся своими мыслями, что сначала даже не понял, что на поле уже собралась не только команда Гриффиндора, но ещё и Слизерина. И, похоже, что если никто не отступится, то Гарри станет свидетелем магической борьбы без правил.

— Что здесь происходит? — закричал гриффиндорец, ускоряя шаг. Он не был удивлён тем, что во главе слизеринцев стоял Малфой и прожигал гневным взглядом игроков команды противника. — О, Драко. Я смотрю, только из лазарета и сразу в бой. Похвально, похвально…

— Заткнись, Поттер! Мы зарезервировали поле ещё в четверг. У нас есть разрешение декана, — нагло врал слизеринец. Разрешение на тренировку может просить только капитан команды, и все прекрасно знают о том, что в четверг Малфой лежал в больничном крыле. Скорее всего, разрешение он выпросил вчера, но датировал его четвергом.

— Вот как? — Гарри насмешливо сузил глаза. — Ну и что мне твоё разрешение? Неужели ты всерьёз полагаешь, что оно убережёт тебя от «чьего-то неудачного ватноножного заклятья»?

Мальчик чуть склонил голову, с интересом наблюдая за реакцией слизеринца. Конечно, Гарри блефовал, потому что в последнее время любое использование магии доставляло ему немало неприятностей — головокружение, боли, слабость, иногда потеря сознания — вот только Малфою об этом знать было необязательно. Надо отдать должное Драко, если он и испугался, то не подал виду.

— Не понимаю, о чём ты, Поттер. У меня есть разрешение с подписью профессора Снейпа. С каких это пор этого мало, чтобы просто потренироваться? А насчёт ватноножных, смотри, Поттер, сам нарвёшься однажды.

— Да неужели? Ты мне угрожаешь? — обе команды увлечённо наблюдали за словесной баталией своих капитанов.

— Много о себе мнишь, Поттер. Я просто предупреждаю. Не хотелось бы лишиться возможности указать Гриффиндору его место только потому, что его команда по квиддичу внезапно лишится и ловца, и капитана сразу.

— А мне почему-то кажется, что ты будешь только рад такой перспективе, — усмехнулся Гарри. — Сам же знаешь, что в честной игре ваша команда продует прежде, чем ты сможешь заметить снитч.

— Я уже говорил, что у тебя завышенная самооценка? — Малфой презрительно скривился, окинув Гарри оценивающим взглядом. — Жаль прерывать нашу милую беседу, но моей команде пора тренироваться. Мы и так достаточно времени потратили на пустые разговоры с гриффиндорцами.

— Что ж, хорошо. Не будем вам мешать, — хитро улыбнулся Поттер.

Под удивлёнными взглядами гриффиндорцев он развернулся и направился к замку. Внутри него клокотала ярость, которую необходимо было выплеснуть, и у него даже была одна занимательная идейка на этот счёт. Мальчик скрылся за одним из выступов стен и закрыл глаза — так ему было проще сконцентрироваться. Он знал, чем это для него обернётся, а потому сразу присел на тёплую, высушенную летним палящим солнцем, траву. Опираясь на стену Хогвартса, Гарри просидел неподвижно достаточно долгое время, перед тем как потерять сознание. Последним его чувством было удовлетворение от громких раскатов надвигающейся грозы и сильных порывов холодного ветра. «Тренируйтесь, господа, тренируйтесь…»

Когда Гарри очнулся, был уже поздний вечер. Он опёрся руками о стену замка и осторожно, без резких движений, поднялся на ноги. Тело ломило от неудобной позы, в которой пришлось провести весь день. Но Гарри считал, что рассчитывать на большее было глупо, место и так оказалось удачным. Во-первых, здесь его никто не нашёл, а во-вторых, вся его одежда осталась сухой из-за навеса, которого юноша не заметил раньше. Гарри ещё некоторое время постоял неподвижно, давая своему организму привыкнуть к вертикальному положению, а затем двинулся в сторону главного входа. Всё время, пока он шёл, его охватывало иррациональное чувство удовлетворения, когда он натыкался на последствия своей утренней выходки. Ему на глаза постоянно попадались мелкие лужицы, сломанные ветром ветви, да и небо всё ещё было в тучах и из-за них не было видно звёзд. Как добрался до спальни, Поттер помнил плохо.

Знакомые улицы, фонари и дома. Гарри ввалился в первую попавшуюся квартиру и с облегчением повалился на кровать. Нет, он не мог здесь спать, каким бы усталым он ни был. Но ощущение всё равно было приятным. Мальчик лежал с закрытыми глазами и слушал мерное тиканье настенных часов. За окном сверкали первые лучи восходящего солнца, но часы были задуманы показывать реальное время, поэтому, когда Гарри лениво приоткрыл глаза, короткая стрелка указывала на цифру три, а длинная — на пять. Он уже восстановил силы, и теперь перед ним встал извечный вопрос: «Что же делать?». С появлением квиддичного поля выбор занятий стал немного разнообразнее, но из-за известных проблем с магией, свободно колдовать там Гарри не мог. Он иногда приходил на то поле, в самый центр, где выросли кусты алых роз, но вскоре и это ему наскучило. Мальчик сел на кровати. Он подумал о том, что и Рон, и Гермиона сейчас сладко спят и видят самые обыкновенные сны. Гарри привычно закрыл глаза и попытался угадать, что бы приснилось Гермионе сегодня. Нет, он не собирался воровать чужие сны, просто ему захотелось сосредоточиться на чём-нибудь обыкновенном, чтобы отвлечься от странностей собственного положения, связанного с процессом вступления в наследие. Сегодня даже это не помогло Поттеру сконцентрироваться, и он так и не смог продумать хотя бы один возможный сценарий сна подруги.

— Да, и ещё,— добавил Гарри. — Обливиэйт!

Из всех неприятностей произойдет именно та, ущерб от

которой больше (третье следствие Закона Мёрфи)

Завтрак начался как обычно. Гарри с радостью отметил, что Обливиэйт сработал как надо, и Гермиона ни разу не спросила о том, что произошло этой ночью. Это дало мальчику время подумать, что ему делать дальше. Не каждый день узнаёшь, что можешь вот так вот просто позвать кого-нибудь в свой сон. Открытие было приятным, но омрачалось тем, что оно требовало реальных затрат магии, от нехватки которой мальчик потом мучился. Возможно, если научиться как-то чувствовать магию в себе, чтобы не действовать наугад, всё станет на порядок проще? Стоит спросить об этом у Снейпа. Гарри уже заметил, что профессор во время их дополнительных занятий неохотно, но всё же отвечает на вопросы юноши, да и вообще старается передать ему как можно больше из того, что знает сам, правда, в свойственной ему манере, которая необычайно раздражала мальчика. Кому понравится, если на протяжении полутора часов вам «тонко» намекают на то, что ваш уровень интеллекта равен нулю и стремится к минус бесконечности? Впрочем, ради одного вопроса можно потерпеть. Тем более что Снейп всегда найдёт к чему придраться: если не к этому, то к чему-нибудь ещё. Гарри уже начал обдумывать, чем обусловить свой вопрос, как его размышления прервала Букля. Белоснежная сова опустилась прямо перед Гарри и протянула лапку с пергаментом. Мальчик отвязал письмо и погладил птицу. Убедившись, что ближайшие соседи заняты просмотром почты, Поттер развернул пергамент и, пробежав по тексту глазами, безошибочно определил, кому принадлежит этот витиеватый почерк.

Гарри, я надеюсь, ты не забыл о наших частных уроках? Думаю, сегодня в

семь тебя устроит? И ещё, пожалуйста, не опаздывай. П.с.: Всегда мечтал

попробовать леденец Берти-Боттс со вкусом лимона, но как-то не повезло.

Альбус Дамблдор.

«Это может быть интересно», — подумал мальчик. Он и не предполагал, что Дамблдор так скоро захочет продолжить их «уроки» после неудачи в конце прошлого учебного года. Вот она — истинная сущность гриффиндорца. Хотя нет, настоящие гриффиндорцы не умеют так смотреть на человека. Гарри припомнил тот взгляд, брошенный на него Дамблдором вечером 31 июля на площади Гриммо. Конечно, это могло ничего не значить, но почему-то именно это всколыхнуло целую череду воспоминаний и сомнений. Если подумать, то именно так смотрел Дамблдор на ещё двенадцатилетнего Гарри Поттера, когда спрашивал его «не хочешь ли ты мне что-нибудь рассказать, Гарри?». О, Мерлин, он действительно подозревал ребёнка в открытии Тайной Комнаты и тех ужасных нападениях?! И плевать, что позже мальчику всё же удалось открыть вход в раковине туалета плаксы Миртл… Стоп. Вот именно! Удалось! Дамблдор знал, что это по силам Гарри, хотя сам мальчик об этом и думать не смел. Дамблдор знал, поэтому и смотрел на него так, и именно поэтому и задал тот вопрос. Что же директор знает теперь? Неужели он подозревает о наследии? Вряд ли. Всё-таки секрет рода… Такое обычно не афишируют даже перед самыми близкими людьми, если только они не собираются вступать в род. Должно быть что-то ещё. Юноша снял очки и потёр переносицу. Нет, подумать он ещё успеет, сейчас важно казаться заинтересованным в том, что происходит вокруг, и вообще быть нормальным парнем, таким как все. Он и так в первую неделю натворил делов — Малфоя зачем-то покалечил, засветил свои способности к беспалочковой магии, да ещё грозу на поле для квиддича устроил. Гарри огляделся по сторонам. Завтрак подходил к концу, а он так и не притронулся к овсянке. Юноша решил, что поздно об этом думать, тем более, он не голоден, и встал из-за стола. Уже дойдя до выхода из Большого Зала, он почувствовал, что сделал что-то не так, как делал сотни раз до этого. Догадка привела его в чувство. «Соберись!» — приказал себе Гарри и обернулся. Рон с Гермионой задумчиво смотрели на него с гриффиндорского стола. До этого момента неразлучная троица всегда покидала Зал одновременно. Мальчик им неловко улыбнулся и поспешил поскорее скользнуть за дверь, подальше от заинтересованных взглядов прочих гриффиндорцев. Всё время, пока он шёл к кабинету зелий, его не покидало ощущение, что он поступает неправильно. Оставлять Рона и Гермиону наедине было большой ошибкой. Судя по тому, что Гарри узнал сегодня ночью, его друзья уже всерьёз принялись приглядывать за ним. Гарри был бы полным идиотом, если бы не понял, что своим нехарактерным поведением за завтраком он дал друзьям лишний повод для беспокойства и дополнительной слежки. «Ну и пусть следят, всё равно не докопаются», — досадливо поморщился гриффиндорец, спускаясь в подземелья на урок зелий.

Слизнорт назвал страницу учебника и дал устные указания к предстоящей варке нового зелья. Гарри с облегчением заметил, что все компоненты ему знакомы, а само зелье не такое уж и сложное. С этим у него не должно возникнуть проблем. Мальчик весь урок старательно исполнял инструкции из учебника, не забывая о напутствии профессора, который посоветовал вместо трёх унций тёртого корня златоглазки добавить две с половиной, иначе реакция между этим растением и чешуёй рунескопа может протекать слишком бурно. К разочарованию Поттера, сегодня его обоняние не подсказывало ему, чего же не хватает в его зелье. То, что чего-то не хватает, было видно невооружённым глазом. Похоже, это всё из-за двух с половиной унций златоглазки вместо трёх положенных. Но чем заменить недостающие пол-унции, Гарри не знал. В итоге его зелье ничем не отличалось от зелий других учеников. Оно не было плохим, но и хорошим тоже не было. Если Слизнорт и был разочарован, то виду не подал. Наверное, посчитал, что студенты за каникулы отвыкли от получения новых навыков. Сам Гарри предпочёл утешиться мыслью, что могло быть и хуже. Вон, например, Невилл забыл о предупреждении профессора и всё-таки переборщил, но не с этой злосчастной златоглазкой, а с чешуёй рунескопа. Хорошо хоть Гарри сидел на порядочном расстоянии от Лонгботтома, иначе и ему бы перепало. А так пострадал только Невилл. Он обжёг левую руку, и Слизнорт отправил его к мадам Помфри. Увечья, нанесённые магическими веществами, так просто не проходят. Всё-таки магия — великая вещь. Недаром же обычные переломы сращивают за пару минут, а те, что нанесены магией — за неделю. Примера Малфоя было вполне достаточно, чтобы ощутить разницу.

День прошёл как обычно. Разве что ни Рон, ни Гермиона не обращали на Гарри никакого внимания. По-крайней мере, они хотели, чтобы это выглядело так. Но Гарри же не слепой — он прекрасно видел все их взгляды, бросаемые на него исподтишка. В такие моменты ему нестерпимо хотелось подойти и попросить прощения за то, что забыл их на завтраке. Забыл? О Мерлин, вещи они что ли какие, чтобы их «забывать»? Но выглядело всё равно похоже. Подобные мысли веселили мальчика, и стоило ему подойти к гриффиндорцам, как издевательская усмешка неизменно кривила его губы. С таким лицом извиняться не ходят. Гарри попытался совладать с собой, и ему даже почти удалось, но он наткнулся на напускное равнодушие. Мальчик и сам не ожидал, что это его так разозлит. Всё внутри пылало от неконтролируемой ярости, но он только ухмыльнулся (от этой ухмылочки те, кто стоял рядом, заметно побледнели и поспешили убраться куда подальше — это же всё-таки «тот самый Гарри Поттер»). Он развернулся и вышел из гриффиндорской гостиной, на ходу подцепив сумку с учебниками.

Когда Гарри дошёл до библиотеки, от его неожиданной вспышки гнева не осталось и следа. Он сел за самый дальний от входа стол и принялся доделывать домашнее задание по заклинаниям. Флитвик задал семикурсникам сочинение о протекционных чарах. Кто бы мог подумать, что на самом последнем курсе защиту будут преподавать ещё и на чарах! Правда, здесь Протего рассматривали исключительно с теоретической стороны, тогда как на ЗоТИ они это же самое Протего практиковали. Услышав знакомые голоса, Гарри инстинктивно придвинулся ближе к стенке. Эта часть библиотеки была слабо освещена, так что если забиться в самый угол, где тень ещё темнее, то есть шанс, что его не заметят. По мере приближения голосов, Гарри всё отчётливее различал в них знакомые интонации.

— Подумай, Рон! Как можно свободно перемещаться по городу, которого не знаешь?! — девичий голос был приглушён, но досадливые нотки можно было уловить.

— Откуда я знаю? Он передо мной не отчитывается! — возмущался Уизли. Но возмущался вяло. Видимо, о чём-то думал в этот момент, и разговор отвлекал его от мыслей.

Воцарилось напряжённое молчание. Гарри понял, что говорившие остановились как раз у того самого стеллажа, который так любезно отбрасывал тень на притихшего гриффиндорца. Мальчик даже затаил дыхание, чтобы ничем себя не выдать. Ему было интересно, о чём же его друзья размышляют сейчас, когда его нет рядом с ними.

— «Ночной Рыцарь», — прошептал Рон.

— Что? — переспросила Гермиона, но тут же воскликнула. — Ну конечно! Как же я сразу не догадалась?

— Действительно, как? — мгновенно среагировал Уизли. Ему было неприятно, что девушка не считала его способным догадаться до чего-то быстрее неё.

— Неважно. Первые походы в Хогсмид начнутся с этой субботы. Кажется, «Рыцарь» можно вызвать в любое место? Если это так, то не думаю, что у нас будут проблемы.

— А ты не считаешь, что ученица Хогвартса, голосующая посреди Хогсмида на глазах у всех — это, по меньшей мере, любопытно?

— Если нам разрешают прогулки за пределы школы, то почему это должен быть именно Хогсмид? — в голосе Гермионы слышалась лукавая улыбка.

— Тишина в зале! — раздался голос мадам Пинс.

Гарри только подивился её чуткому слуху. Он и сам-то с трудом различал реплики друзей, хотя сидел совсем рядом… Как бы там ни было, библиотекарша только что помешала мальчику разобрать, в чём же дело. Гарри свободно откинулся на спинку и закрыл глаза. Ему больше не нужно было прятаться от Рона с Гермионой — они ушли, едва их окликнула мадам Пинс. «Интересно, кто эта персона, что заслужила столь пристальное внимание? Хотя нет, не интересно. Нужны мне лишние вопросы, у меня своих хватает». Гарри неохотно открыл глаза и поставил сумку на стол. На домашнее задание времени не оставалось — нужно было идти ужинать, а потом к Дамблдору и на отработку к Снейпу. Мальчик торопливо сложил свитки и направился к гриффиндорской башне — не с учебниками же идти в Большой Зал.

За ужином, так же как и за обедом, Гарри сидел напротив Рона и Гермионы, но все трое упорно делали вид, что незнакомы друг с другом. Если кому-то что-то было нужно спросить или взять, обращались к Невиллу. В конце концов, последний не выдержал и спросил:

— Какая муха вас покусала? Причём всех троих сразу и как будто бы одна и та же!

Парень смешно жестикулировал забинтованной левой рукой.

— Невилл, пожалуйста…— Гарри сказал это тоном, не терпящим возражений.

— Но Гарри… — попытался вставить что-то Лонгботтом. Его прервали трое гриффиндорцев, подошедших к Гарри.

— Поттер, мы теряем время! — обвинительным тоном провозгласил, теперь уже четверокурсник, Джимми Пикс. Справа и слева от него, нахмурившись, стояли Кэти Белл и Демельза Робинс. Выглядело это трио, мягко говоря, комично. Может быть, Гарри и улыбнулся бы, если бы только эти гриффиндорцы пришли не по его душу.

— Спокойней. Только без нервов, — усмехнулся он. — Я могу прямо сейчас определиться со временем для тренировки.

— Так определяйся! Малфой и то как-то быстрее в этом году сориентировался. У них уже была тренировка, а у нас даже время не назначено! — обиженно воскликнул Джимми.

— Ты имеешь в виду вчерашнюю тренировку? — усомнился Гарри. Он думал, что просто невозможно летать в такую погоду.

— Нет. Сегодняшнюю! — встряла Демельза. — Я видела их днём, когда гуляла у озера с Кэти.

— Ну что, определился со временем? — сыронизировал Джимми. Гарри подумал, что ему не идёт такая смешная и ненужная раздражительность. Он заинтересованно перевёл взгляд на до сих пор молчавшую Кэти. Девушка неловко улыбнулась ему и опустила взгляд, как бы говоря «я тут не при чём». Она снова нахмурилась, и Гарри индифферентно отметил, что её сосредоточенность и недовольство не имели к нему ни малейшего отношения. Скорее, ей не нравилась ситуация в целом.

— Что насчёт среды? — спокойно поинтересовался Гарри.

— Ты издеваешься?! Да за это время Малфой… — начал Джимми, но был остановлен гневным взглядом зелёных глаз.

— Какое тебе дело до Малфоя? Малфой — это Малфой, а я — это я. Вы со мной или с Малфоем? — когда никто из участников разговора не ответил, Гарри продолжил уже спокойнее. — Ну так если вы со мной, будьте любезны доверять мне.

С этими словами он встал из-за стола и направился к выходу из Большого Зала. Как же не вовремя Дамблдор решил устроить очередное занятие! Поттеру необходимо было подумать над предстоящим занятием со Снейпом и над расписанием тренировок по квиддичу. «Кажется, пора заводить ежедневник. Столько информации просто невозможно удержать в голове», — раздражённо подумал юноша.

— Леденцы Берти-Боттс со вкусом лимона, — бросил он горгулье, которая со скрежетом отъехала в сторону, открывая проход.

Гарри торопливо вскочил на ступеньку поднимающейся лестницы и замер в ожидании. Он задумался над тем, как ему себя вести. Стоит ли показывать свою неприязнь директору? Нет, всё-таки не стоит, тем более что Гарри и сам не уверен в том, что именно испытывает к Дамблдору. Пусть пока всё будет хотя бы казаться таким, каким было раньше. Возможно, эта перемена отношения связана с наследием… Чёрт, ну нельзя же всё на свете списать на это долбаное наследие! Лестница остановилась, и мальчик оказался прямо перед дверью в кабинет директора. Гарри не стал ждать, пока его посетят новые вопросы. Он мгновенно сорвался с места и вошёл в кабинет, не забыв постучать.

— Гарри, мальчик мой, — Дамблдор приветливо улыбнулся. Он сидел за своим столом и гладил Фоукса, который с приходом юноши взлетел и исчез в языках пламени.

— Добрый вечер, профессор, — ответил на улыбку Гарри.

— Присаживайся, — директор указал на кресло напротив своего стола, перед которым уже стоял журнальный столик с чайным набором и вазочкой с засахаренными лимонными дольками.

От одного взгляда на угощение у мальчика свело зубы. Интересно, как Дамблдор справляется с оскоминой, которую, несомненно, должен набивать таким количеством этой кислятины.

— Гарри, ты помнишь, что мы выяснили на наших занятиях в прошлом году? — Дамблдор посмотрел на мальчика поверх своих очков-половинок.

— Конечно, сэр.

— Тогда я хотел бы продолжить. Напомню, что у Тома шесть крестражей, из которых два уже уничтожены. Это, как ты помнишь, дневник Риддла и кольцо Гонтов. Осталось ещё четыре. В прошлом году я не мог назвать их точно, но теперь, благодаря моим летним исследованиям, я с полной уверенностью могу утверждать, что оставшиеся крестражи — это Чаша Хельги Хаффлпаф, Диадема Ровены Равенкло, Нагайна и Медальон Слизерина. Кстати, Гарри, наши поиски Медальона не оказались напрасны. На прошлой неделе Люпин нашёл настоящий крестраж, и я узнал его только потому, что уже видел его точную копию, — директор достал из кармана мантии уже знакомый Гарри медальон с посланием от Р.А.Б.а.

— Но где Римус нашёл его?

— В кладовке Кричера, Гарри, — Директор улыбнулся. — Люпин посчитал нужным показать его мне, потому что не знал, что делать с этим Медальоном. Нам очень повезло, что предчувствие его не обмануло.

Внезапно Гарри понял, что за тот месяц, что он провёл в особняке Блэков, он ни разу не видел старого эльфа с мерзким характером.

— Что случилось с Кричером? Кажется, его не было в штабе…

— Понимаешь, Гарри, Кричер был уже стар, да и угроза того, что он выдаст Орден Беллатрисе, была слишком велика, — осторожно начал Дамблдор. Не получив от мальчика какой-либо поддержки, он продолжил. — Я понимаю, что он вместе с домом достался тебе от крёстного, но иногда обстоятельства требуют жертв…

— И этой жертвой стал домовой эльф, — юноша сказал это так, как будто они вели светскую беседу о погоде, хотя в душе опять закипал гнев. Разумеется, Кричер ему не был нужен, но чтобы вот так вот самовольно решать его судьбу, без ведома Гарри… Мальчик затолкал своё возмущение куда подальше — сейчас не время и не место. Вместо этого Поттер коротко кивнул. — Я всё понимаю, профессор.

— Я рад, но вернёмся к теме нашего разговора. Медальон Слизерина я в скором времени уничтожу. Местоположение Чаши мне так же известно. С ней не должно возникнуть проблем. Останутся только два крестража — Диадема и Нагайна. Боюсь, с последней тебе придётся справиться самому, мальчик мой, — Дамблдор грустно улыбнулся. — Что касается Диадемы… Вот об этом-то я и хотел с тобой поговорить. Возможно, у тебя имеются какие-то предположения относительно места её пребывания?

— Я только сейчас узнал о её существовании, сэр.

— Понимаю, Гарри. Думаю, не стоит тебя с этим торопить, время ещё есть. К тому же, я тоже не собираюсь сидеть, сложа руки. Но всё же прошу тебя, если у тебя появятся какие-то идеи на этот счёт, пожалуйста, поделись ими со мной.

— Конечно, профессор, — Гарри собрался уже встать и уйти, как Дамблдор тоже поднялся и вновь обратился к нему:

— До твоей отработки у профессора Снейпа есть ещё полчаса, Гарри. Я думаю, что мы успеем кое-что проверить за это время, — директор подмигнул мальчику и направился к выходу из кабинета.

Гарри ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

Дамблдор уверенно вёл его по коридорам Хогвартса. Они приблизились к гриффиндорской гостиной, когда директор, не дойдя до портрета Полной Дамы, неожиданно свернул направо. Гарри понял, куда его ведут. Он едва сдержался, чтобы не рассмеяться в голос. «Тоже мне, открыл Америку», — фыркнул Поттер. Они остановились напротив уже знакомой мальчику исчезающей двери.

— Возможно, за ней скрывается ответ на интересующий нас вопрос, — загадочно улыбнулся Дамблдор и подтолкнул юношу вперёд.

«Умеет же навести тумана», — снисходительно подумал Гарри. Он из предыдущего опыта знал, что открыть дверь у него не получится, но, тем не менее, подошёл и дотронулся до тёплого дерева. Ему было приятно касаться его. Он осторожно, почти нежно, провёл рукой вдоль доски и переместил руку к металлической ручке. Опять это сводящее с ума ощущение пульсации магии и резкий сухой холод. Мальчик с ужасом понял, что возбуждён. О, Мерлин, каким же извращенцем надо быть, чтобы возбуждаться от дверной ручки! Немедленно сюда Риту Скиттер! Такая сенсация и без её участия! «Мальчик-Который-Выжил — извращенец!». Хотя нет, со Скиттер он, пожалуй, погорячился. Упоминание о назойливой журналистке несколько отрезвило мальчика. Гарри демонстративно толкнул запертую дверь и с чувством выполненного долга поспешно отстранился.

— Интересно, очень интересно… — задумался Дамблдор.

Гарри внутренне ликовал: не всё идёт по вашему плану, профессор, но вслух он сказал лишь:

— Простите, сэр, мне нужно идти на отработку к Снейпу.

— К профессору Снейпу, Гарри, — машинально поправил директор. — Я сообщу, когда буду готов к следующему занятию, но, если тебе что-то понадобится, ты можешь зайти ко мне в любое время.

— Спасибо, сэр.

Гарри летел по коридорам, как на крыльях. Он жалел только о том, что не может и дальше наслаждаться замешательством этого манипулятора. Ведь состояние, в котором пребывал Дамблдор, было ничем иным, как замешательством. Выскочив из-за очередного поворота, мальчик кого-то сбил с ног.

— Эй, нельзя ли поаккуратнее? — проворчал рыжеволосый парень, поднимаясь с пола. Гарри сразу узнал в нём Рона. Рядом стояла Гермиона.

— Пошевеливайся, Рон, иначе мы опоздаем на отработку, — поторопила девушка, не обратив ни малейшего внимания на Поттера.

Даже это небольшое недоразумение не смогло испортить мальчику настроение. Он последовал примеру Гермионы и, полностью проигнорировав причитания Рона, помчался дальше в подземелья. Ошибка Дамблдора вытеснила все мысли мальчика, так что вопрос о контроле магии был благополучно забыт. Правда, к тому моменту, как гриффиндорец оказался у двери в кабинет Снейпа, его излишняя веселость улетучилась, уступив место заинтересованности и сосредоточенности.

— Поттер, — бросил профессор ЗоТИ, едва Гарри вошёл в кабинет. — Сегодня у нас будет практическое занятие. Но не обольщайтесь, оно будет, скорее всего, первым и последним.

— Но почему, профессор? — Гарри был сбит с толку. Последней, кто пытался преподавать защиту только теоретически, была Амбридж. И, насколько Гарри помнил, а на память ему ещё не приходилось жаловаться, ни к чему хорошему такой метод обучения не привёл.

— У вас такое лицо, будто вы всерьёз расстроены отсутствием практики, — губы Снейпа искривились в усмешке. — Дайте угадаю, вы подумали о Долорес Амбридж? Нет, нет, не отвечайте, по вам и так всё видно.

Гарри раздражал этот издевательский тон Снейпа. Он сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели, а известная надпись на ребре ладони стала ярче. К счастью, Северус Снейп сегодня был не настроен на долгие пикировки и перешёл сразу к делу.

— Сегодня мы с вами проведём небольшую дуэль. Я хочу попробовать определить уровень вашего владения этим искусством, прежде чем мы перейдём к последующему изучению теории.

Гарри скептически фыркнул. Всё это время они со Снейпом только и делали, что «изучали теорию», из которой Гарри понял только то, что магия повсюду, она входит в состав любого вещества; он понял, что деление этой самой магии на тёмную и светлую весьма условно, так как сама по себе магия — это энергия, которую нельзя увидеть, но можно почувствовать и, конечно, использовать в своих целях — благородных или не очень. Мальчик решительно не понимал, к чему такие сложности. Ему казалось, что было бы больше проку от их занятий, если бы Снейп просто давал ему новые заклинания, а потом помогал бы мальчику их освоить.

— Профессор, я не понимаю, к чему это нужно… Может быть, вы могли бы просто обучить меня конкретным боевым заклинаниям и…

— Поттер, на самостоятельное изучение заклинаний даже вашего интеллекта должно хватить, — перебил юношу профессор. — А теперь положите вашу палочку на стол и встаньте, наконец, в боевую стойку.

— Но, сэр, как же я без палочки… — Гарри занервничал, чего с ним не было уже давно. Он не был уверен, что не хлопнется в обморок прямо перед Снейпом от слишком большой траты энергии. Да и боевую беспалочковую магию он пока не практиковал.

— На стол, — безапелляционно заявил Снейп.

Гарри ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Он неохотно положил палочку и отошёл подальше — чтобы не смущала.

— Я буду произносить заклинание вслух, чтобы вы не переживали понапрасну и могли сосредоточиться на отражении заклинания, а не на природе его возникновения. Не волнуйтесь, я не собираюсь причинять вам вреда, так что заклинания, которые я буду пытаться на вас наложить, будут вполне безобидными.

«Что в вашем понимании безобидно, профессор? — подумал юноша. — Главное только, чтобы это не было что-то вроде Редукто. Не Непростительное, конечно, но приятного всё равно мало». Гарри сосредоточился и стал ждать, пока профессор нападёт на него.

— Импедимента! — воскликнул Снейп, резким жестом выбрасывая руку с палочкой в сторону Гарри.

От волнения Поттер забыл, как звучит простейшее защитное заклинание. Как в замедленной съёмке он видел луч, стремительно несущийся к нему, и мучительно пытался вспомнить… «Протекцио… Протегио… Про… Про…». Он успел передумать три-четыре варианта возможного звучания протекционных чар, прежде чем вспышка настигла его. Ноги юноши подкосились, и он тяжело опустился на пол. «Протего», — вспомнил Гарри.

— Вам повезло, что это всё же не было Диффиндо, от которого я отказался в последний момент, — криво усмехнулся Снейп. — Фините Инкантатем.

«Режущее заклинание… Очень безопасно, профессор», — мысленно фыркнул юноша, отряхивая брюки.

— Не пытайтесь вспомнить чары защиты, лучше направьте всю свою волю в отражение заклинания силой желания, — устало посоветовал Снейп, пока Поттер отряхивал мантию.

— О, так это ваши штучки, профессор? — поднимаясь, проворчал Гарри.

— Поясните, — нахмурился Мастер Зелий.

— Я о том, что Протего вылетело у меня из головы.

— Я действительно этому поспособствовал, — легко согласился Снейп. — Но исключительно для того, чтобы вы сконцентрировались непосредственно на желании защититься, а не на заклинании.

— Почему вы меня сразу не предупредили?

— Повторите свой вопрос как положено, и, возможно, я на него отвечу, — строго одёрнул мальчика профессор ЗоТИ.

— Почему вы меня сразу не предупредили, сэр?

— Понадеялся на вашу сообразительность. А теперь соберитесь. Релашио!

Пара молний скользнула с палочки профессора и направилась к Поттеру. Гарри с ужасом подумал о том, что Диффиндо было не таким уж плохим вариантом. Он уже не пытался вспомнить защитные чары, которые по милости Снейпа вновь ускользнули из его памяти.

Гарри видел только единственный выход из ситуации. Сейчас было не до соблюдения договорённостей — не хотелось бы стать кучкой пепла, поэтому юноша вскинул правую руку вперёд. В тоже мгновение его палочка сорвалась с профессорского стола и оказалась в ладони мальчика. Расстояние между Поттером и вспышкой молний стремительно сокращалось. Гарри, не мешкая, взмахнул палочкой по направлению от себя, вложив в этот взмах все свои эмоции, всё своё желание жить. Он не думал о заклинаниях, только о том, что для того, чтобы остаться целым, ему необходимо отразить эту вспышку. Воздух казался невозможно вязким и тормозящим движение руки, но именно это позволило мальчику изменить направление молний. Подхваченные почти осязаемым потоком тяжёлого уплотнённого воздуха, они изменили направление и рассыпались искрами после удара об каменный пол.

— Неплохо, мистер Поттер, — прокомментировал Снейп. Он подождал, пока Гарри поднимет на него удивлённые глаза, а затем сказал, чуть наклонив голову вперёд: — Жду вас завтра в это же время.

В коридорах подземелья, как всегда, было темно, но мальчика это не волновало. Гарри ещё не осознал до конца, что только что произошло. Он прокрутил события этого урока ещё раз. Профессор метнул в него Релашио, а сам Гарри без лишних заклинаний его отразил лишь мановением палочки. Но самое главное было в том, что после этого странного способа защиты он не упал в обморок и не испытал боли или дискомфорта.

Гарри шёл медленно. Погружённый в свои мысли, он не сразу заметил, что пришёл не к гостиной Гриффиндора, а к той самой двери, у которой недавно распрощался с Альбусом Дамблдором. «Чёртова дверь! Ну не под силу мне тебя открыть, — подумал мальчик. — А ты как будто издеваешься надо мной и вечно маячишь перед глазами». Помедлив, Гарри оглянулся по сторонам. Коридор был пуст. Тогда мальчик осторожно приблизился к двери. Он медленно протянул вперёд свои дрожащие руки, не решаясь коснуться её. Он больше не чувствовал ни досады, ни растерянности. Его полностью охватило желание. Желание касаться, ласкать, прижиматься… «Чёрт, я долбаный фетишист — извращенец!» — Гарри ненавидел себя за то, что не может справиться с собой, и его пальцы уже ласкают щербинки на гладком и тёплом дереве. Ощутив, как дерево откликается на ласку, мальчик пришёл в полный восторг. Древняя магия пульсировала сильнее и чаще. Но этого было мало. Гарри плотно прильнул к двери руками и торсом. Пульсирующие жаркие волны поглотили его. Юноше было уже всё равно, что он прямо сейчас может кончить от контакта даже не с человеком, а с предметом мебели. Неожиданно возбуждение и вожделение сменились покоем и пониманием. Мальчику стало уютно и легко, но он осознавал, что не может простоять так вечно. Что о нём подумают, если найдут его здесь в таком недвусмысленном положении? Юноша неохотно отстранился. Он не хотел уходить и разрывать эту связь. Его пальцы всё ещё пробегали по неровной лакированной поверхности. Поттер переместил руку правее, и коснулся ручки. Металл больше не обжигал холодом, но и теплом от него не веяло. Гарри грустно улыбнулся и побрёл к гриффиндорской башне. Ему было жаль, что никогда ничего подобного он не испытывал по отношению к живому существу. Конечно, у него были Чжоу и Джинни, но такой тяги у него не было ни к ним, ни к любым другим представительницам прекрасного пола.

— Гарри, во сколько тренировка? Джимми сказал, что в среду, а про время он ничего не знает, — набросилась Джинни на парня, стоило ему войти в гостиную.

«Помяни чёрта», — мрачно констатировал Гарри, но вслух сказал лишь:

— В половину пятого. Все смогут?

— Скорее всего. Я передам остальным.

— Спасибо, Джинни.

Девушка лучезарно улыбнулась и помчалась искать остальных членов команды. Поттер медленно прошествовал к креслу у камина и с тяжким вздохом опустился в него. В нём пробудился самый настоящий интерес по отношению к той двери. Почему он так на неё реагирует? Кто может её открыть? Кому ещё о ней известно? Все эти вопросы не давали мальчику покоя. Он снял очки и потёр переносицу. На него как будто навалилась усталость всех прошедших дней. Гарри ещё некоторое время посидел у затухающего огня, борясь с сонливостью, а затем заставил себя подняться и пойти в спальню мальчиков.

На первую квиддичную тренировку Гарри немного опоздал, чем вызвал острое неудовольствие у большинства членов команды. К счастью, гриффиндорцы быстро оттаяли, так как Поттер показал отличные результаты. За всю полуторачасовую тренировку ему удалось поймать снитч целых три раза! Гарри был в полном восторге от возможности летать. В воздухе он чувствовал себя свободным. Правда, когда он опустился на землю, все его проблемы вновь легли на его плечи. Первой из них было утверждение расписания тренировок. После недолгих споров решено было собираться на поле каждые среду, пятницу и воскресенье в одно и то же время. Поттеру осталось только заручиться подписью декана. Именно по этой причине Гарри плёлся сейчас к кабинету трансфигурации, надеясь на то, что профессор МакГонагалл у себя. Мальчик думал о приближающемся матче со Слизерином, который должен был состояться незадолго до Хэллоуина. Осталось чуть больше месяца, в течение которого гриффиндорцы вознамерились усиленно тренироваться. Гарри не был уверен, что сможет так часто посещать тренировки, но говорить об этом открыто не стал. Он подумал, что всегда сумеет найти оправдание своему отсутствию, если этого потребует ситуация.

— Гарри! — Невилл едва успел отпрянуть в сторону, чтобы избежать столкновения с задумчивым капитаном сборной Гриффиндора.

— Прости.

— Ничего, — Лонгботтом неопределённо махнул забинтованной рукой. — А ты куда? Гриффиндорская гостиная в другой стороне.

— Мне нужно, чтобы профессор МакГонагалл утвердила квиддичное расписание. Ты не знаешь, она у себя?

— Понятия не имею. Пойдем, проверим?

— Пошли, — согласился Гарри. Компания Невилла не была ему особо приятна, но неуклюжий гриффиндорец хотя бы не раздражал его.

Они прошли не более пары метров, когда в стене неожиданно материализовалась дверь. Невилл в ужасе отшатнулся:

— Только не это! Сколько можно?

— Ты о чём? — Гарри остановился в ожидании объяснений.

— Понимаешь, Гарри, эта тупая деревяшка меня уже третий день преследует!

Поттер ошарашено моргнул. Мерлиновы штаны! Он целых два дня мучается вопросом, кто же сможет открыть эту дверь, а прямо у него под носом Лонгботтом только и делает, что убегает от того, что принадлежит ему. Каким же надо быть идиотом, чтобы сразу не догадаться! Из первых рук о комнате узнали только Невилл и Дамблдор. Золотое гриффиндорское трио узнало о комнате уже от Невилла, так что никто из них не мог быть напрямую связан с комнатой. Дамблдор — директор, разумеется, он должен иметь понятие о том, что нужно Хогвартсу. А Невилл? Невилл — тот самый маг, который способен войти туда, куда другим нет доступа!

— Открой её, Невилл! — воскликнул Гарри.

— Ты шутишь? При чём тут я?

— Просто попытайся! — настаивал Поттер.

Невилл бы и дальше продолжал свои препирательства, если бы Гарри не сказал ему:

— Сделай это!

Повелительные интонации вкупе с властными холодными нотками сделали своё дело. Невилл закатил глаза и побрёл к двери. Он не думал, что сможет открыть упрямую дверь, но Гарри так настаивал. Мальчик подумал, что его друг, вероятно, очень устал за день, поэтому он такой раздражительный. Невиллу не хотелось утомлять его ещё больше спорами на пустом месте. Он послушно подошёл к двери, и волна магии обдала его тёплым потоком. Лонгботтом облизал пересохшие губы и протянул правую руку вперёд, дрожащие пальцы коснулись металлической ручки.

Гарри внимательно следил за ним. Невилл несколько секунд поколебался, а затем толкнул дверь. Та медленно, со скрипом приоткрылась. Поттер возликовал. Теперь он узнает, что скрывается там внутри! Юноша легонько подтолкнул друга, и Невилл неохотно шагнул вперёд. Когда Гарри последовал за ним, то случайно задел деревянную дверь, от которой немедленно получил приветственную волну магии.

Гриффиндорцы оказались в небольшой комнате. Стены, потолок и даже пол здесь были зеркальными. Это создавало иллюзию бесконечного пространства. Гарри пристальным взглядом обвёл помещение, но так и не нашёл источник, который наполняет это место ярким светом. Он обратил внимание на Невилла, который, кажется, всё ещё не мог поверить, что сделал то, что не получилось у Мальчика-Который-Выжил. Он только потерянно оглядывался по сторонам.

— Как ты думаешь, что это за место? — спросил Гарри.

— Я не знаю. Гарри, пойдём отсюда. МакГонагалл не будет ждать, пока ты придёшь к ней за подписью.

— Успокойся. Я смогу найти её завтра, — Гарри еще раз обвёл комнату задумчивым взглядом. — Я уверен, эти зеркала — не просто украшение.

Поттер подошёл к ближайшему зеркалу и осторожно дотронулся до него. Пальцы прошли сквозь стекло, пуская по поверхности мелкую рябь. Гарри медленно вынул пальцы и осмотрел их. Никаких признаков повреждений, или чего-нибудь в этом роде он не нашёл.

— Гарри, сделай так ещё раз и посмотри вон туда, — Невилл указал другу на противоположный конец комнаты.

Гарри послушно запустил руку в прохладную субстанцию, и тут же его рука появилась из зеркала, находящегося в противоположном углу комнаты. Поттер пошевелил пальцами. Забавно было наблюдать, как его собственная рука подаёт признаки жизни на порядочном расстоянии от него самого.

— Кому нужна такая комната? — задумчиво протянул Гарри, вынимая руку. Стоять наполовину здесь, наполовину там, было некомфортно.

— А что если отсюда можно попасть в любой уголок замка? Тогда в этих зеркалах есть смысл.

— Что ты имеешь в виду?

— Сейчас ты думал только об этом месте, поэтому твоя рука вернулась именно сюда. Возможно, если ты подумаешь о гриффиндорской гостиной или о каком-нибудь ещё помещении Хогвартса, то ты сможешь оказаться там, пройдя сквозь зеркала?

Гарри представил себе кабинет гриффиндорского декана и осторожно провёл пальцами по зеркалу. Поверхность помутилась, и перед внимательным взглядом зелёных глаз возник пустой кабинет.

— Ну и где её носит? — недовольно проворчал Поттер.

Зеркало немедленно откликнулось и на эту реплику. Перед Гарри возник образ МакГонагалл, мирно беседующей с директором прямо у горгулий.

Поттер задумался над тем, ищет ли зеркало только людей, или может найти всё, что находится в Хогвартсе. На память само собой пришло зеркало Еиналеж. Кажется, Дамблдор после того происшествия с философским камнем сказал Гарри, что зеркало надёжно спрятано. Мальчик только ухмыльнулся тому, что самыми удивительными свойствами маги наделяют зеркала, и, наконец, обратил внимание на то, что показала ему зеркальная стенка этого необычного помещения.

Света едва хватало, чтобы различить контуры большого напольного зеркала, но каменные стены указывали на то, что это всё-таки Хогвартс. Гриффиндорцу непременно захотелось оказаться там. Ему было интересно, что это за чулан, а это был именно чулан, потому что кроме Еиналеж там было навалом всякого барахла. Кроме того, Гарри хотелось знать, что покажет ему зеркало, ведь сейчас у него нет никаких особенно сильных желаний.

— Невилл, — окликнул друга Гарри. — Я сейчас пойду туда, но, возможно, не смогу вернуться обратно. Если это действительно случится, попробуй провести меня через зеркало, как только я потушу свет. Хорошо?

— Гарри, ты с ума сошёл! А если не получится?

— Тогда ты пойдёшь к… — Гарри задумался. К Дамблдору отсылать Невилла не хотелось, но только директор знал, где находится Еиналеж. — Забей, Невилл. Всё будет как надо. Я это чувствую.

— Но Гарри, — яростный взгляд зелёных глаз остановил дальнейшие возражения. Невилл только удивился тому, каким «убедительным» может быть Поттер.

Гарри уверенно шагнул вперёд. Ощущение было приятным. Оказывается, зеркало и вправду было жидким и тонким. Он открыл глаза и неуверенно обернулся. Сзади была каменная стенка. Мальчик провёл по ней ладонью. Это были самые обычные камни, и никакого тебе ощущения жидкой прохлады на разгорячённой от волнения коже. Гарри отвернулся от стены и окинул взглядом помещение. Было темно. «Люмос», — шепнул юноша и приблизился к Еиналеж. Зеркало было таким же, каким Гарри видел его в последний раз. Удивительно, что его не покрыл толстый слой пыли, в отличие от других предметов, находящихся здесь. Наверное, Дамблдор наложил пылеотталкивающее заклинание… Не важно.

Юноша встал так, чтобы видеть себя в зеркале, и стал пристально вглядываться в своё отражение. Он видел себя. Только по ту сторону Еиналеж стоял улыбающийся и счастливый Гарри Поттер. Он обнажал белые зубы в доброй открытой улыбке и смеялся глазами. Настоящий Поттер хмуро посоветовал ему:

— Выглядишь глупо. Тебе не идёт такая идиотская улыбка.

Мальчик из зеркала ничуть не обиделся, только весело подмигнул ему и продолжил счастливо улыбаться.

Гарри отвернулся от зеркала и прошёл к стене. Весь его интерес был подавлен упавшим настроением. Видеть кого-то счастливым, пусть даже этот кто-то — его собственное отражение, оказалось на удивление неприятно. Наверное, от того, что ему самому не с чего было веселиться. Вот когда он освоится с новыми возможностями и избавится от моральных уродов, испоганивших его детство, вот тогда он и посмеётся.

— Нокс.

Помещение погрузилось во тьму. Поттер приблизился к стене. Знакомые руки мягко обняли его за плечи и потянули за собой. В одно мгновение Гарри оказался в зеркальной комнате в обнимку с Невиллом. Как только юноша осознал, что Лонгботтом его обнимает, пусть даже по-необходимости, он мгновенно отпрянул:

— Мне пора на отработку.

— Конечно, Гарри, — Поттеру показалось, что в голосе Невилла было сожаление.

Он поспешно выскочил из зеркальной комнаты и направился к подземельям. Снейп уже ждал его.

— Вы опоздали, Поттер, — профессор поджал губы и выжидательно посмотрел на гриффиндорца перед собой.

— Извините, сэр.

— И что же послужило причиной?

— Это личное, сэр, — тихо ответил Гарри, но, похоже, профессора не сильно интересовали дела гриффиндорца, потому что он не стал и дальше мучить мальчика вопросами.

— Имейте в виду, что я не стану тратить на вас времени больше, чем запланировано. Я ни на минуту не продлю урок. Вам ясно, Поттер?

— Да, сэр.

— Тогда приступим…

— Подождите, профессор. Могу я задать вам один вопрос перед тем, как мы начнём?

— Задавайте, только быстро, иначе мы вообще ничего не успеем.

— Можно ли почувствовать своё количество магии и, если можно, то как это сделать?

Мастер Зелий окинул Гарри пристальным взглядом, а затем ответил:

— Вообще, это действительно возможно, но только при условии, что маг располагает хотя бы мизерными способностями к интуитивной магии и достаточной практикой. Мы с вами уже знаем, что магия повсюду. То её количество, которое маг способен генерировать самостоятельно или впитывать из окружающей среды, определяет его потенциальные возможности. Самое простое волшебство, доступное каждому магу, осуществляется с помощью заклинаний и палочки. Большая часть волшебников всего магического мира способна колдовать только так. Так же есть волшебники, которые обходятся без произнесения заклинания вслух, то есть накладывают заклинания невербально. Но даже если маг не умеет этого делать, он всегда может этому научиться. В разы меньше волшебников, владеющих беспалочковой магией, так как это умение требует врождённой предрасположенности. Тех же, кто владеет интуитивной магией, практически единицы. Вы знаете что-нибудь об интуитивной магии, Поттер?

— Нет, сэр, — в словах профессора не было насмешки, и от этого слушать его глубокий голос было невозможно приятно. Гарри заслушался и поэтому не сразу понял, что зельевар обратился к нему.

— Интуитивная магия — это умение ощущать магию и распоряжаться ею силой воли или желания, не прибегая к помощи палочки и заклинаний, — Снейп насмешливо приподнял уголок губ.

Гарри сразу вспомнил урок, который они провели в понедельник. Так вот зачем профессор заставил его положить палочку на стол и добивался от Гарри концентрации на силе желания, а не на заклинании. Правда, тогда ему так и не удалось обойтись без помощи палочки.

— Я не знаю, как вам удалось прятать этот дар предыдущие шесть лет, но не обольщайтесь, Поттер. Без должного внимания врождённая предрасположенность ничем вам не поможет в битве с Тёмным Лордом.

— Но как я смогу развить эту способность, если вы отказываетесь от практических занятий?!

— Кто сказал вам такую чушь? Я не говорил, что отказываюсь от практики, я лишь упомянул, что не буду вам её преподавать.

— А в чём разница? — Гарри надулся.

— Поттер, — прошипел Снейп.

— В чём разница, сэр? — повторил гриффиндорец.

Профессор удивлённо моргнул и даже забыл, что именно ему не понравилось в вопросе. Он посмотрел на Гарри, а потом, скрывая своё замешательство, фыркнул и отвернулся.

— Ваше время истекло. Продолжим завтра.

— До свидания, профессор, — Гарри послушно встал и вышел из кабинета декана Слизерина, хотя он был абсолютно уверен в том, что до конца занятия у них оставалось ещё добрых пятнадцать минут.

* * *

В этот субботний вечер профессор Защиты от Тёмных Искусств как раз возвращался к себе в подземелья после очередного доклада Альбусу Дамблдору о собрании Волан-де-Морта. Он шёл, гордо держа спину прямо, хотя его тело ломило от усталости. У него был трудный день. Сегодня Тёмный Лорд вновь расспрашивал Снейпа о Поттере и планах Ордена Феникса. Ничего важного Северус не сказал, но и лгать не стал.

В последнее время Снейпу все чаще становилось всё равно, кто одержит победу в этой войне. Он не любил себя обманывать, поэтому просто признал, что в последний момент он встанет на сторону победителя, а пока будет следить за развитием событий со стороны, насколько это позволит ему ситуация. Всё равно ни одна из сторон не соответствует его идеалам. Тёмный Лорд, хватаясь за старые традиции и поддерживая ненависть к магглорождённым, только остановит развитие магического общества в целом и, вероятнее всего, возвратит его к средневековым порядкам. В то же время Дамблдор хоть и не послужит причиной деградации общества, всё же не сможет обеспечить ему дальнейшее развитие.

— Профессор, — сдавленно пискнула какая-то девушка, задевая Снейпа плечом.

— Мисс Грейнджер? — мастер Зелий наградил гриффиндорку холодным взглядом.

Что это она здесь забыла, тем более одна? Почему Уизли и Поттер не с ней?

— Прошу прощения, сэр, — скороговоркой выпалила Гермиона и собралась было идти дальше, пока Снейп не одумался и не снял с неё баллы, но внезапно остановилась. — Вы не подскажете пароль к кабинету директора Дамблдора, профессор?

— Зачем он вам?

— Это очень важно, — попыталась уйти от ответа Гермиона, но, наткнувшись на тяжёлый взгляд Снейпа, неохотно сказала: — Это касается Гарри.

— Директора Дамблдора нет на месте, — не моргнув глазом, солгал зельевар. Его усталость капитулировала, уступив место любопытству. — Следуйте за мной.

Девушка, нахмурившись, двинулась вслед за Снейпом. Она считала, что то, что она хотела рассказать Дамблдору — слишком личное, чтобы посвящать в это кого-то ещё. Гермиона, конечно, знала, что Снейпу можно доверять, несмотря на все уверения Гарри в том, что Снейп — предатель, но всё же…

Снейп жестом указал девушке на одно из кресел у камина и сам занял кресло напротив.

— Итак, мисс Грейнджер, — начал Снейп. — Что же такого важного вы хотели поведать директору, что ради этого решились нарушить комендантский час?

Гермиона повела плечами. Ей было неуютно рядом с этим человеком.

— Профессор, могу я вас попросить об одной услуге?

— Смотря какой.

Девушка закусила губу и взглянула в спокойные чёрные глаза профессора. Она несколько минут собиралась с силами, а затем тихо попросила:

— Поклянитесь, что никто не узнает о том, что вы сейчас услышите. По крайней мере, от вас.

— Хорошо, я клянусь, — равнодушно пожал плечами мастер Зелий.

— Вы не поняли, сэр. Мне нужна магическая клятва, — девушка говорила тихо, но решительно.

Напряжённое молчание вновь зависло в воздухе. На этот раз его должен был прервать Снейп.

— Имейте в виду, если моя клятва не будет того стоить, я сниму с вашего факультета столько баллов, сколько вам и не снилось. Вам понятно? — Снейп плотно сжал губы и выразительно посмотрел на Гермиону.

Девушка едва заметно кивнула.

— Хорошо. Клянусь, что ни одна живая душа не узнает от меня того, что я сейчас услышу, — ровно произнёс Снейп и взмахнул палочкой. Сноп искр подтвердил то, что клятва была закреплена его собственной магией. — Вы довольны?

— Да, сэр.

— А теперь рассказывайте, что с Поттером.

— Это сложно объяснить… — начала Гермиона после небольшой паузы и вновь замолчала. Она мысленно повторила речь, которую готовила для Дамблдора, и, кивнув своим мыслям, продолжила: — Ещё в первые дни в особняке Блэков Гарри вёл себя странно. Он был задумчив и молчалив и почти не обращал на нас с Роном никакого внимания. Я тогда подумала, что это всё из-за того, что особняк напомнил ему о Сириусе, но теперь я вижу, что дело не в этом. В последнее время мы постоянно ссоримся или игнорируем друг друга. Гарри часто забывает о нашем присутствии, а иногда намеренно избегает нас.

— Разве это не ваши личные проблемы, мисс Грейнджер? Вероятно, вы просто переросли свою дружбу?

— Нет, сэр. Мы по-прежнему самые близкие люди для Гарри. Возможно, мы единственные, кому он хоть немного доверяет. И мы не можем не замечать, как с ним что-то происходит. Что-то, что ломает его изнутри и строит заново. Его магический потенциал растёт, мне странно, как директор Дамблдор этого не заметил. А ещё…

— Что ещё? — раздражённо поторопил Снейп. Неужели эту идиотскую клятву он приносил только для того, чтобы послушать этот бред?

— У него недавно были проблемы с магией. Он терпел жуткие боли, иногда падал в обмороки из-за частого применения волшебства.

— Почему он не обратился в больничное крыло?

— Думаю, он точно знал причину этого, и ему это казалось нормальным. Кроме того, он хорошо скрывал своё состояние, даже мы с Роном поняли не сразу.

— Вы уже знаете, в чём причина? — нахмурился Снейп.

— Да, профессор, — Гермиона сглотнула и наклонила голову. Её глаза подозрительно поблёскивали, и она, почувствовав это, поспешила скрыть свою слабость от зельевара. — Ему снятся необычные сны. Однажды ночью Гарри случайно позвал меня в один из таких снов. Это было похоже на волшебную реальность, ограниченную фантазией волшебника, которому она принадлежит.

Зельевар прислушался к сбивчивому и неровному повествованию гриффиндорки. Девушка едва слышно всхлипнула, но торопливо утёрла рукавом глаза и продолжила:

— Там всё уже пропитано его магией. Он построил целый город с одной стороны и волшебный лес с другой. Эти сны живут по отличным от реальных законам времени… Это целый мир… Он не может оттуда выбраться… Каждую ночь он вынужден проводить там. Должно быть, это сводит его с ума.

— И Поттер вот так вот запросто всё это вам рассказал? — с сомнением спросил Снейп.

— Да, но потом он, — короткий вздох. — Он стёр мне память. Точнее, попытался.

Губы Снейпа тронула усмешка — воистину слизеринский поступок.

— Как вы думаете, с каких пор эти сны могут его тревожить?

— Вероятнее всего, они начались со дня его совершеннолетия. Или с того момента, как он посетил Гринготтс, — заметив вопросительный взгляд профессора, Гермиона пояснила: — Сегодня мы с Роном вместо того, чтобы пойти в Хогсмид, воспользовались портключом и перенеслись в один из депрессивных районов Лондона. Мы вызвали «Ночной Рыцарь», и Стен рассказал нам, что Гарри Поттер действительно пользовался волшебным автобусом, чтобы попасть на Диагон-аллею в начале июля. Он сказал, что Гарри не смог сразу расплатиться за проезд, поэтому автобус ждал, пока Гарри вернётся. Я подумала, что он мог взять деньги только в Гринготтсе.

— Это всё, что вам известно?

— Да, сэр.

— Тогда поклянитесь и вы, мисс Грейнджер…

Девушка удивлённо посмотрела на профессора.

— Поклянитесь, что вы, так же как и я, будете молчать. Вы никому не скажете ни о нашем разговоре, ни о состоянии Поттера, — зельевар говорил негромко, но впечатление от этого только усиливалось.

— Но профессор, директор Дамблдор…

— Вы никому не расскажете. Никому, слышите? Даже Дамблдору.

Гриффиндорка ещё не оправилась от удивления, а поэтому просто достала палочку и произнесла:

— Клянусь, что я никому не скажу о проблемах Гарри.

— Вот и хорошо. Теперь мы с вами связаны нашими клятвами, мисс Грейнджер. Я надеюсь, вы поняли, что отныне обсудить это вы сможете только со мной, равно как и я — только с вами.

— Да, профессор, — медленно кивнула Гермиона. Она только начала оправляться от пережитых эмоций и пока была не способна адекватно оценить ситуацию. Этим её состоянием только что и воспользовался Снейп.

— А теперь поспешите в гриффиндорскую башню. И, если узнаете что-то новое о состоянии Поттера, поставьте меня в известность, — Снейп встал и приглашающим жестом открыл дверь.

— До свидания, сэр.

Как только Гермиона покинула гостиную слизеринского декана, мастер Зелий отправился в свою спальню. Несмотря на то, что он был ужасно вымотан, он знал, что заснуть ему не удастся. Все его мысли сейчас витали вокруг одного гриффиндорца, постоянно попадающего в неприятности.

* * *

Гарри лежал и смотрел в потолок. Он должен был попробовать, у него есть шанс узнать, наконец, что с ним происходит. Гарри думал над этим с того самого момента, как Невилл открыл зеркальную комнату. Но это всё неважно. Гарри уже знает, что ему нужно. Правда, это знание не мешало ему медлить. Он до сих пор не мог до конца поверить в то, что всё так просто, но верить в обратное ему не хотелось. Гарри прикрыл глаза и решил, что сейчас он сделает это. Он сел на кровати и сосредоточился. Мальчик не волновался о том, что у него могут быть проблемы с магией. Ведь эта ночь — ночь с субботы на воскресенье, а в выходные нет занятий, и поэтому необходимость в колдовстве отпадает. Это дало гриффиндорцу возможность поберечь свою магию до этого момента сегодня, а так же уверенность в том, что ему не придётся страдать завтра.

Перед тем как окончательно проснуться, он успел расслышать грустное «Пока».

Следующие недели прошли вполне нормально. Поначалу Гарри беспокоился из-за того, что вскоре к нему вернутся его боли, но со временем он постепенно успокоился на этот счёт и предпочёл считать, что отражение ошиблось. Эти дни были довольно насыщенными в эмоциональном плане, поэтому волноваться ещё и за то, что может произойти, а может и не произойти, было крайне накладно. Гарри хватало мороки с этим дурацким матчем по квиддичу между Слизерином и Гриффиндором, который медленно, но верно приближался. Половину тренировок Поттер, конечно, прогулял, но те, на которых он присутствовал, были очень изнуряющими. Единственное, что радовало, так это примирение с Роном и Гермионой. Однажды утром они просто поздоровались с ним и сделали вид, что никогда не ссорились.

Гарри зашнуровал ботинки, поправил ярко-красную гриффиндорскую форму и направился к выходу из раздевалки. Он слышал, как за ним поднимается остальная команда и тоже выходит на поле. Трибуны взорвались аплодисментами, приветствуя Гриффиндор. Слизеринская команда уже стояла возле мадам Хуч.

— Капитаны команд, пожмите друг другу руки, — голос Хуч, усиленный Сонорусом, почти ощутимой звуковой волной пронёсся по полю.

Малфой, насмешливо улыбаясь, протянул Гарри руку. У последнего возникло стойкое ощущение дежа вю. Точно так же слизеринец предлагал ему дружбу в начале первого года обучения. Тогда рукопожатие означало мир, сейчас — войну. Гарри крепко сжал протянутую Малфоем руку.

— Боишься, Поттер?

— Ещё чего.

Очевидно, Малфой хотел добавить что-то ещё, но свисток мадам Хуч вынудил его ограничиться лишь уничтожающим взглядом в адрес Поттера. Обе команды поднялись в воздух.

Гарри решил сделать пробный круг по стадиону. Он слышал комментарии четверокурсницы Равенкло о том, как Ричи Кут отвлёк внимание Монтегю на бладжер, а Джинни Уизли в это время забросила мяч в беззащитное кольцо, но самому ему не хотелось наблюдать за игрой. Гарри был поглощён ощущением свободы, которое сопровождало каждую минуту, проведённую им в воздухе. Не без сожаления он завершил круг и остановился, чтобы оглядеть поле в поисках снитча. Его взгляд случайно наткнулся на Драко Малфоя, который вместо того, чтобы искать снитч, пристально наблюдал за Гарри. Поттер нахмурился. Впрочем, чего ещё следовало ожидать от Малфоя. Гарри криво усмехнулся и, сделав вид, что заметил снитч, направил метлу вверх. Как он и предполагал, ловец Слизерина тут же бросился вслед за ним. Когда Гарри посчитал, что поднялся уже достаточно высоко, он резко развернулся и вошёл в отвесное пике. Краем глаза он успел заметить Малфоя, который, так же как и он, устремился вниз. Земля стремительно приближалась, ещё немного и надо будет выравнивать метлу. Неожиданно что-то ярко блеснуло справа от Гарри. Он повернул голову и увидел снитч. Стараясь не упускать из виду золотой мяч, Гарри вышел из пике, и, уже не обращая внимания на Малфоя, помчался за снитчем. Гарри вытянул правую руку вперёд. Для него мир сузился до размеров крохотного золотого мячика. Он больше не слышал и не видел ничего вокруг. Гарри быстро настигал снитч. Ещё немного, ещё чуть-чуть. Пальцы уже коснулись холодного гладкого золота. От напряжения в глазах замелькали разноцветные точки. Гарри проморгался и ещё более внимательным взглядом окинул пространство перед собой. Всё правильно — на расстоянии вытянутой руки от него снитч, сзади Малфой пытается его догнать и вырвать победу зубами, если понадобится. А спереди на трибунах… Не может быть! От неожиданности Гарри чуть не свалился с метлы. Его левая рука согнулась в локте и, чтобы не упасть, ему пришлось ухватиться за древко правой рукой. Снитч вильнул в сторону, прямо в руку слизеринцу.

— Драко Малфой поймал снитч! Слизерин победил!

Раздались бурные овации Слизерину, но Гарри не было до этого никакого дела. Он летел к трибунам. Там уже невозможно было кого-либо разглядеть. Всё смешалось в толпе. Гарри спустился на землю и быстрым шагом направился к первым рядам, но его удержали за локоть и резко развернули к себе.

-Ты, чёртов Гарри Поттер! Какого Мерлина ты отдал нашу победу?! Мы не для того усиленно тренировались всё это время, чтобы ты разбрасывался снитчами налево и направо!!! — Джинни яростно жестикулировала.

Гарри сначала даже не понял, в чём его обвиняют, а потом смутно припомнил, как снитч улизнул прямо у него из-под носа. Но это всё было сейчас не важно, кроме того, что там на трибунах…

— Я никому. Ничего. Не отдавал, — процедил он сквозь зубы и развернулся, чтобы, наконец, добраться до вожделенных трибун, но его окружила гриффиндорская команда. На него смотрели как на предателя.

— Немедленно дайте мне пройти! — как они его достали. Гарри был готов разорвать каждого, кто встал у него на пути. Неужели непонятно, что он торопится?!

— Нет, пока ты не объяснишь, что с тобой происходит, — это был Рон. Он, так же как и все остальные, смотрел на него осуждающе. И это после того, как они недавно помирились!

— Я никому ничего не должен. Если вы немедленно не дадите мне пройти, я заставлю вас сделать это!

— Попробуй! — Джимми сложил руки на груди и теперь с откровенной насмешкой смотрел на Гарри. Наверное, ему казалось, что шестеро на одного это очень круто.

Поттеру эта ситуация уже порядком надоела. Выражения лиц гриффиндорцев не внушали ничего, кроме отвращения и неконтролируемой ярости, которую он едва сдерживал. Не желая тратить бесценное сейчас время, Гарри двинулся вперёд. Когда его обхватили три или четыре пары рук, он окончательно вышел из себя. На мгновение он вытянулся как струна, а затем сделал резкий взмах правой рукой. Наверно, он таким же жестом отразил Релашио Снейпа, только тогда в его руке была палочка. Молния, зажатая в левой руке, мешала проделать этот же жест второй рукой, но и одного взмаха оказалось достаточно. Все, кто стоял поблизости, оказались отброшены плотной волной магии метра на три. Гарри одёрнул полы мантии и бегом продолжил свой путь к трибуне. К счастью, никто больше не мешал ему.

Гарри приблизился к первому ряду и стал потерянно озираться по сторонам. Все уже давно ушли. Трибуны были пусты. Чёрт! Он опоздал из-за этих идиотов, которых не интересует ничего кроме квиддича. Гарри раздражённо пнул металлический бортик. Он был подавлен, раздражён и всё ещё сердит. Правая рука судорожно сжимала палочку. Гарри понял это только тогда, когда искры, щедро выбрасываемые палочкой, прожгли ткань брюк и мантии. Он не помнил момента, когда потянулся за ней в карман, но это его не удивляло. Он был так занят поисками, что мало внимания обращал на свои действия. Ярость медленно отступала, но раздражение ещё оставалось. Гарри резко развернулся и направился к раздевалке.

— Спасибо за победу, Поттер. Не желаешь с нами отпраздновать? — Малфой издевательски усмехнулся.

— У меня дела, — сухо ответил Гарри и ускорил шаг.

— Куда это ты так спешишь? Потерял кого-то? — слизеринец едва заметно кивнул в сторону трибун. Гнев снова начал наполнять Гарри. На этот раз так легко Малфою не отделаться.

— Заткнись!

— А то что?! — Малфой пристальным взглядом посмотрел в глаза Поттера.

Обернувшись, Гарри увидел слизеринскую команду. «Что за день-то сегодня, и свои жмут, и чужие жмут. Ну да ладно, будет на ком опробовать интуитивную магию. На этот раз палочка у меня с собой, а заклинания мне не нужны».

— Страшно, Поттер?

— Повторяешься.

В следующее мгновение слизеринцы обнажили свои палочки и направили их на Гарри.

— И ты думаешь, это меня остановит? — если до этого момента всё, что говорил Гарри, было окрашено издёвкой, то эта фраза была сказана совершенно серьёзно. Лицо гриффиндорца было бесстрастно, а голос холоден.

— Остановит? — задумался слизеринец. — Не знаю, но кто-то же должен поставить тебя на место. Я давно задолжал тебе одно «ватноножное». Круцио!

Лёгким взмахом руки Гарри отбил Непростительное.

— Ну и как, остановило? — светским тоном осведомился Гарри.

Малфой внешне оставался спокойным, но Гарри заметил, как подрагивает кончик палочки слизеринца, выдавая напряжённость своего владельца.

— Страшно, Драко? — Гарри по-прежнему был серьёзен, повторяя слова Малфоя. Это выглядело жутко. — Но ты же не думаешь, что теперь я отпущу тебя? Или кого-то из вас?

Послышался треск заклинаний, рассекающих воздух. Разные голоса выкрикивали «Экспеллиармус», «Сектумсемпра», «Диффиндо», «Конфундус», «Инкарцеро»… Первым взмахом палочки Гарри остановил проклятья, вторым выпадом заставил их обратиться против тех, кто их послал. К своему разочарованию, он не испытал ни малейшего удовлетворения от вида корчащихся на земле слизеринцев. Гарри подошёл к Малфою, тело которого покрывали жуткие порезы от Сектумсемпры. Он опустился на колени рядом с ним и приподнял голову слизеринца так, чтобы тот мог его видеть.

— Не бойся, Драко, — искренне улыбнулся Гарри и провёл палочкой над телом парня. Раны стали затягиваться.

Малфой был явно ошарашен таким к себе отношением. А Гарри уже был порядком утомлён этой небольшой демонстрацией. Он дождался, пока порезы окончательно исчезнут, а затем махнул палочкой в сторону остальных слизеринцев.

— Что ты им сделал? — голос Малфоя звучал устало.

— Стёр им память. Они будут помнить всё, кроме нашей с тобой беседы, — Гарри ухмыльнулся. Теперь его тон опять приобрёл насмешливые интонации, и это, кажется, успокоило Малфоя.

— Какой ещё беседы, Поттер? — Гарри только хмыкнул тому, как быстро Малфой приходит в себя.

Драко оттолкнул гриффиндорца и сел на траве, осматривая свою пропитавшуюся кровью слизеринскую форму и накладывая на неё Тергео.

— С этого дня ты не будешь мне мешать, — начал перечислять Гарри. — Не будешь пытаться меня подставить и не будешь настраивать против меня остальных учеников твоего факультета. Вместо этого ты будешь оказывать мне посильное сотрудничество и поддержку. Тебе всё понятно?

— С какой это стати я должен буду делать это?

— Ну, ты же хочешь жить? — Гарри в точности воспроизвёл ту самую неприятную улыбку, которую не так давно продемонстрировало ему собственное отражение.

— Ты забыл об одной маленькой детали, — усмехнулся Драко и задрал левый рукав, демонстрируя тёмную метку.

— Эта деталь меня нисколько не смущает.

— Ну и как же прикажешь «не мешать тебе», если служба Тёмному Лорду…

— Если он поручит тебе что-то, что напрямую связано со мной, ты немедленно мне сообщишь. Остальное меня не касается.

— Меня не устраивают такие условия нашего «сотрудничества».

— Мерлин, неужели ты хочешь, чтобы я заклеймил тебя, подобно Волан-де-Морту? — Гарри выразительно посмотрел за левую руку слизеринца, теперь уже спрятанную под рукавом зелёной мантии. Поттер не обратил ни малейшего внимания на то, как дёрнулось лицо Малфоя при упоминании имени Тёмного Лорда.

— Нет, конечно. Просто ты слишком много о себе возомнил. Если я и соглашусь на твоё предложение, то только при условии, что получу взамен что-то, чего у меня нет. А моя собственная жизнь и так в моих руках.

— Думаю, ты ошибаешься. Но, тем не менее, я устал. Говори, что ты хочешь, и мы либо друзья, либо враги. Второго шанса не будет.

Малфой внимательно посмотрел на юношу, сидящего напротив него. Он решительно не понимал, что происходит. Чтобы Гарри Поттер, этот святой мальчик, вдруг предложил сотрудничество слизеринцу до мозга костей? Или Драко опустился до того, что стал белым и пушистым, или Поттер потемнел и облысел. Вероятнее, второе. Неужели нам стоит ожидать скорого воссоединения двух Лордов? В любом случае, лучше не переходить дорогу тем, кто сильнее тебя. Малфой едва заметно поёжился, что, между прочим, не укрылось от Поттера. Драко уже видел, на что способен Золотой Мальчик. Ему хватило.

— Со своей стороны ты обещаешь мне то же самое.

— Хорошо. Тогда мы — друзья? — Гарри скривил губы в насмешке и протянул Малфою ладонь.

— И не надейся, — фыркнул слизеринец, но ладонь пожал.

— Теперь магическая клятва. Или обойдёмся без неё?

— Клятва, — фыркнул слизеринец. — Не думал, что ты такой позёр, Поттер.

— Обстоятельства вынуждают. Ну, раз уж мы договариваемся на словах, имей в виду, узнаю о нарушении нашей договорённости с твоей стороны…

— И моя смерть будет долгой и мучительной, — скучающим тоном завершил Малфой. — Это и тебя тоже касается.

— Ну, мне нет резона нарушать сделку, которую я сам же и предложил, так что всё зависит только от тебя.

— Мистер Малфой, мистер Поттер, — профессор МакГонагалл быстро приближалась к студентам, постоянно поправляя мантию, которую трепал ветер.

Забавное, должно быть, ей предстанет зрелище. Кучка потрёпанных слизеринцев, прибывающих в магическом сне, а посреди этого безобразия — мило беседующие Гарри Поттер и Драко Малфой.

— Объяснитесь! — требует профессор.

Оба промолчали. Поняв, что ответа не дождётся, МакГонагалл сказала:

— В таком случае, я вынуждена снять с ваших факультетов по десять баллов, — она обвела взглядом бессознательных слизеринцев и добавила: — За каждого. А теперь следуйте за мной. Полагаю, отработка напомнит вам в следующий раз, чего делать не стоит.

Профессор быстро избавила слизеринцев от чар сна с помощью обычного Фините Инкантатем и направилась к замку. Там Гарри продлили отработку со Снейпом до Рождества и навязали Малфоя в придачу. Слизеринец был не особо рад такой перспективе, и в этом Гарри был с ним полностью солидарен. Как же они со Снейпом будут заниматься, если Малфой будет крутиться под ногами? Не отправит же Снейп Малфоя к Филчу.

В гриффиндорской гостиной единственной, кто с ним заговорила, была Гермиона. Остальные предпочли игнорировать нерадивого ловца.

— Гарри, мы так волновались! Где ты был?!

Гарри скептическим взглядом окинул Рона, игравшего в шахматы с Невиллом.

— Неважно. Я плохо себя чувствую. Я пойду отдохну, ладно?

— Иди, конечно, — девушка проводила Гарри сочувственным взглядом.

«Интересно. Очень интересно. Значит, теперь мы с Малфоем в одной связке. Он не настолько глуп, чтобы афишировать наше соглашение, а я, в свою очередь, ничего не скажу Гермионе. Рон сам собой — отыгранная карта. Он не готов принять всё таким, какое оно есть, в отличие от Гермионы. Но я всё равно надеюсь, что мы помиримся, хотя в дальнейшем не стану возлагать на него больших надежд. Хм… Дальнейшее… Каким оно будет, моё «дальнейшее»? Что если я, действительно, не доживу до Рождества? Следует поторопиться. Но как? Что я могу, кроме махания палочкой? Снейп говорил, настоящая интуитивная магия осуществляется без посредников в виде заклинаний и палочек, но я не могу обойтись без них. Я могу колдовать с помощью палочки без заклинаний, и заклинания без палочки тоже могу накладывать, но без того и другого сразу я совершенно беспомощен. Впрочем, у меня ещё будет время это исправить, нужно только поговорить со Снейпом и убедить его в том, что он может мне помочь с практикой. Чёрт! Тот человек на трибунах! Я уверен, это был Сириус! Он был там, он смотрел, как я играю! Он нашёл способ вернуться из арки?! Я должен был увидеть его, поговорить с ним! Будьте вы прокляты, уроды! Из-за вас я опоздал! Он ушёл!»

Горечь потери вернулась в полной мере, как будто бы Сириус умер только вчера. Гарри спрятал лицо в подушку и расплакался. Горько, беззвучно. Таким одиноким он не был даже в доме Дурслей.

Если четыре причины возможных неприятностей заранее устранимы,

то всегда найдется пятая (четвёртое следствие Закона Мёрфи)

В течение некоторого времени после матча по квиддичу большинство гриффиндорцев не обращали на Гарри ни малейшего внимания. Это было чем-то вроде бойкота. Гарри решительно не понимал, в чём он виноват. По его мнению, у каждого должно было быть право на ошибку. Он-то считал, что на него обижаются за то, что он не смог принести Гриффиндору победу, но позже Гермиона пояснила, что со стороны казалось, будто Гарри намеренно подтолкнул снитч в руки Малфою. Это, конечно, объясняло поведение команды сразу после игры, но никоим образом не оправдывало их. Более того, Гарри был возмущён тем, что его обвинили в таком нелепом поступке. Сам-то он знал, что никогда бы не сдался сопернику, против кого бы он ни играл. То, что гриффиндорцы так легко поверили в его предательство, не сделало Гарри больно. Он уже привык к резким переменам в отношении к собственной персоне. Так было на пятом курсе, когда его сделали сумасшедшим, так было на шестом курсе, когда его вдруг вновь стали чествовать как героя, и так происходило теперь…

Полоса игнора закончилась так же внезапно, как и началась. Вскоре к Гарри перестали относиться как к пустому месту, правда, извинений ни от кого кроме Рона он так и не услышал. Да и не нужны ему были ничьи извинения. Рону Гарри только сухо кивнул, но до конца его не простил. Он не мог простить человека, который не понимал, в чём его вина. Рон просил прощения за то, что несправедливо обвинил Гарри в предательстве, а Гарри был задет тем, что друг допускал саму возможность его измены. Гарри только усмехался иронии: своими поспешными выводами они сами подтолкнули его к тому, чего боялись. Нет, Гарри не станет кому-либо мстить из-за какого-то дурацкого матча и делать всё возможное, лишь бы с Гриффиндора сняли побольше баллов. Просто этот эпизод помог ему понять, что не все способны сразу отличить желаемое от действительного. Радовало, что, по крайней мере, один человек не позволил себе обмануться. Этим человеком была Гермиона. Гарри даже задумался над тем, что, возможно, когда-нибудь он сможет открыть ей свой секрет. От этой мысли его губы искривила горькая усмешка — разумеется, сможет, если доживёт до этого «когда-нибудь».

— Ты слишком много думаешь, — возмущалось отражение. — Успокойся, и пусть всё идёт своим чередом.

— А я всё ещё жив...

История магии была самым скучным предметом в Хогвартсе. Впрочем, Гарри это устраивало. Студенты спали, положив головы на руки, а профессор Биннс продолжал монотонно читать свою лекцию, не обращая на них никакого внимания. Гарри мог спокойно подумать, не отвлекаясь ни на что, а это было большой редкостью. Во снах ему постоянно мешало отражение со своими идиотскими нравоучениями, и Гарри уже сомневался, точно ли это «зеркало — подсказка», а не «зеркало — надоедайка»; в обычное же дневное время его мысли были заняты более насущными проблемами. Только сейчас Поттер поблагодарил Мерлина за эту манеру преподавания Биннса, которая позволила ему, Гарри, полностью погрузиться в свои думы.

Мысли о Сириусе Гарри отложил до ближайших выходных — в Хогсмид наведаться всё-таки стоит, но на неделе это всё равно не получится. Более явственно стояла проблема продолжения уроков со Снейпом. Гарри бросил задумчивый взгляд на Малфоя, спящего в другом конце аудитории. Он не представлял, как Снейп будет с ним заниматься в присутствии слизеринца. Если бы этим слизеринцем был кто-то другой, можно было бы заменить его отработку у Снейпа, на отработку с Филчем, но это же Малфой! Такой поступок декана Слизерина сразу вызовет подозрения. А что если теперь Гарри ждёт настоящая отработка в паре с Малфоем, а уроков больше не будет? Нет, это бред какой-то... Хотя... Теория, конечно, помогла Поттеру, но этого мало. Ему нужна практика, которую Снейп почему-то не хочет преподавать... Гарри буквально переполнен магией, которой не терпится найти выход, ещё немного, и он просто взорвётся от её переизбытка. Ему просто необходимо потратить свою новообретённую энергию. Если верить календарю, до Нового года осталось не более недели! Это значит, что Гарри уже почти на пике своей силы. Вообще-то его радовало, что он жив и вроде как здоров, но отношение к этому факту его отражения, несколько настораживало Гарри. Всё идёт как надо, инициация течёт без осложнений, а эта упырья морда недовольна тем, что он, Гарри, видите ли, жив... Бред... Единственным, о чём действительно стоило волноваться, был вопрос о контроле этой магической энергии, что и возвращало мысли Поттера к занятиям со Снейпом.

«Не важно, — отмахнулся Гарри. — Сегодня вечером я всё узнаю наверняка». Он подумал, что пока разумнее будет отвлечься на что-нибудь другое.

Наверное, Гарри было давно пора задуматься об учёбе, но он ничего не мог с собой поделать. Смысл слов преподавателей постоянно ускользал от его ограниченного сознания. Почему ограниченного? Потому что Гарри чётко ощущал, как его мысли свободно вращаются только в узком кругу тем. Он начинал испытывать смутное беспокойство по этому поводу. Отсутствие чёткой концентрации, резкие вспышки негативных эмоций... Всё это нормально? Гарри сомневался. Но с другой стороны — когда с ним всё было нормально? Оставалось только радоваться тому, что он всё ещё жив, несмотря на то, что приближается первое января.

Вечером Гарри попрощался с друзьями и отправился к Снейпу. Всю дорогу до заветной двери в кабинет профессора ЗоТИ, Гарри был охвачен непривычным волнением. Занятый своими мыслями, он не сразу заметил Малфоя, идущего по коридору прямо навстречу Гарри. Слизеринец, очевидно, направлялся к классу защиты. Поняв это, Гарри едва сдержал обречённый вздох. Разумеется, Снейп не стал бы назначать отработку в личных покоях. Всё же отработка, в отличие от их занятий, абсолютно легальна. Гарри повезло, что он заметил Малфоя раньше, чем стал ломиться в комнаты профессора. Однако от слизеринца не укрылась эта небольшая заминка, но он понял её по-своему.

— Заблудился, Поттер? — Драко насмешливо прищурил глаза.

— Ещё чего. Смотри, сам не заблудись, — парировал Гарри и последовал за Малфоем.

— Не заблужусь. Но, серьёзно, что ещё делать гриффиндорцу в подземельях? Или, может, ты опять что-то вынюхиваешь?

— Что бы это ни было, это не твоё дело, Малфой.

— А как же наш уговор?

— Что-то я не припомню, что обещал тебе докладывать о каждом своём шаге.

— Ты и не обещал, — покладисто согласился Драко. — Но только мы договаривались быть друг с другом откровенны, особенно в том, что касается кого-то из нас. Подземелья — территория Слизерина. Я — слизеринец. Всё, что касается моего факультета — касается меня. Ты так не считаешь?

— Моя небольшая прогулка не имеет к тебе ни малейшего отношения, поверь мне на слово.

— Ну как знаешь, — что-то в тоне слизеринца насторожило Гарри. Наверное, не стоило так резко отшивать Малфоя сразу после того, как тот сделал первые шаги для укрепления их договора.

— Драко... — имя, произнесённое Гарри, непривычно резануло слух, и, похоже, не ему одному — Малфой едва не споткнулся от неожиданности. — Я, правда, здесь не по твою душу. Не стоит всё воспринимать на свой счёт.

— Иди, учи кого-нибудь другого, Поттер! — огрызнулся слизеринец, и Гарри понял, что хрупкое подобие доверия восстановлено. У него было странное ощущение, что эти «дружеские» отношения ещё сыграют свою роль, поэтому было важно сохранить их таковыми. Дальнейший путь они прошли в молчании. У Снейпа их уже ждали тряпки и вёдра.

— Ваша задача на сегодня — вымыть полы в этой аудитории. И никакой магии, — говоря это, мастер Зелий выразительно посмотрел на Гарри, — только вода и тряпки.

Эта отработка могла стать самой унизительной из всех отработок Драко Малфоя, однако, этого не случилось. Едва Гарри приступил к работе, Малфой вольготно развалился за первой партой и стал молча за ним наблюдать. Снейп сделал вид, что так и должно быть. Гарри это раздражало. Почему он должен в одиночку драить пол, хотя в той драке на квиддичном поле Малфой виноват даже больше него. Гарри злорадно усмехнулся, подумав о том, что произошедшее и дракой-то назвать сложно. По большому счёту, он просто использовал слизеринцев, как мальчиков для битья. Но в любом случае, они сами виноваты! Нечего было лезть, куда не просят. Гарри сердито дёрнул плечом. Чем больше он об этом думал, тем сильнее становилось его раздражение.

— Мистер Малфой, думаю, вы прекрасно справились с поставленной задачей. На сегодня вы свободны, — сказал Снейп через пятнадцать минут после начала отработки. — А вам, Поттер, нужно ещё домыть пол и протереть парты.

Драко вежливо поклонился Снейпу и вышел из кабинета, оставив любимого профессора наедине с Поттером, гневно сверкающим глазами. Если бы взглядом можно было убивать, зельевар был бы уже мёртв.

Снейп наложил запирающие и заглушающие чары и обернулся к гриффиндорцу.

— Прекратите сверлить меня взглядом, Поттер. У нас не так много времени, чтобы тратить его на пустые выяснения отношений. Эту последнюю неделю наших отработок, как вы уже поняли, мы проведём в компании мистера Малфоя. Назначить вам третью отработку подряд, сразу после рождественских каникул, я не смогу. Поэтому слушайте и запоминайте. Теоретический материал вы усвоили довольно сносно. Оставшиеся занятия я хотел посвятить практике, но в сложившихся обстоятельствах это невозможно. Поэтому практикой вы будете заниматься самостоятельно. Вам не нужно ничего заучивать. Просто старайтесь на протяжении дня побольше колдовать, не прибегая к помощи палочки или заклятий. В конце недели, на нашей последней отработке, я снова задержу вас, и вы продемонстрируете то, чего вы достигнете к тому моменту. Вам всё ясно?

— Да, сэр, — ответил Гарри. Ему было жаль, что их уроки так быстро кончились, но он прекрасно понимал, что при других обстоятельствах и этого могло не быть.

От собственных мыслей Гарри отвлекло какое-то движение. Он перевёл взгляд в плохо освещённый угол у шкафа с ингредиентами и застыл. Там, подпирая плечом каменную стену, стоял Сириус Блэк. Гарри широко открытыми глазами уставился на крёстного. Его рот слегка приоткрылся, но он не знал, что сказать, поэтому просто захлопнул его. Сириус посмотрел на него ничего не выражающим взглядом и поднёс указательный палец к губам, призывая к молчанию. Гарри не знал, какое из чувств, испытываемых им, ярче — ужас, вселяемый этим отрешённым, неживым выражением на лице крёстного, радость от долгожданной встречи или недоумение от того, что Гарри совершенно не понимал, каким образом Сириус проник в замок.

— Мистер Поттер, вы меня слышите?! — Снейп, похоже, уже не в первый раз пытался достучаться до него.

Гарри ошарашено моргнул и перевёл взгляд на профессора.

— Да, сэр, — отозвался Гарри, вновь уставившись куда-то в угол. Сириуса там уже не было.

— Похоже, вы переутомились, — устало выдохнул Снейп и опустился за стол. — Идите, Поттер. И не забудьте про отработку завтра в это же время.

Снейп провожал Поттера тяжёлым взглядом до тех пор, пока гриффиндорец не скрылся за дверью. Оставшись в одиночестве, мастер Зелий покосился в тот самый угол с ингредиентами и задумался над тем, что такого должен был увидеть там Поттер, чтобы так перемениться в лице.

Гарри мчался в гриффиндорскую башню. Первый ступор прошёл, и теперь он находился в состоянии эйфории. Ему было просто необходимо поделиться произошедшим с друзьями. Он уже дважды видел Сириуса, и это просто не может быть совпадением. Гарри пока не понимал, как крёстный проник в Хогвартс, но был уверен, что Гермиона быстро найдёт этому объяснение. Он ворвался в гостиную и, обнаружив друзей у окна, быстрым шагом направился к ним.

— Что-то случилось? — Рона смутило такое возбуждённое состояние друга.

— Перестань. Только ты и твоя мама могут спрашивать об этом, когда я так счастлив, — отмахнулся Гарри. Он вспомнил первое проявление своей интуитивной магии — грибной дождь. Тогда Молли Уизли спросила у него, всё ли с ним в порядке, несмотря на то, что прекрасно слышала его смех. — Хотя сегодня ты прав. «Что-то» действительно случилось. Но только не здесь, — добавил Гарри, обернувшись к шумной компании гриффиндорцев, играющих в плюй-камни.

— Выручай-комната, — прошептала Гермиона.

Гарри нёсся по коридорам с такой скоростью, что его друзья от него отстали.

— Гарри, подожди! Куда ты так спешишь? — окликнула друга Гермиона.

— Мне не терпится поскорее вам всё рассказать!

— Успокойтесь, мы уже почти пришли, — задыхаясь, осадил друзей Рон.

— Фух... Не знаю, в чём дело, Гарри, но я уже давно не видела тебя таким, — улыбнулась Гермиона, переводя дыхание, пока Гарри вышагивал вдоль стены.

— Каким? — спросил он, стараясь одновременно думать о комнате.

— Оживлённым. Обычно мы из тебя информацию чуть ли не клещами тащим, а тут ты сам нам всё хочешь рассказать.

Гарри сделал вид, что не слышал последнее предложение. Он остановился, и в стене появилась дверь в Выручай-комнату.

Когда Гарри вошёл в помещение, его пыл немного поутих, а эйфория спала, оставив после себя неприятный осадок. Атмосфера располагала к серьёзным, деловым разговорам, и только сейчас Гарри осознал, что убедить друзей в том, что он видел действительно крёстного, а не кого-то ещё, будет непросто. Он прошёл к центру комнаты и уселся в одно из трёх кресел, образовывавших правильный треугольник вокруг небольшого столика с подсвечником. Три свечки в подсвечнике горели ровно и почти не чадили. Комната была небольшой и совсем не уютной: голые стены, да закопченный низкий потолок, знаете ли, не прибавляют эстетичности. Наверное, этот аскетизм для того, чтобы ничто не отвлекало от темы разговора. Рон и Гермиона, осмотрев помещение, тоже немного остепенились и приняли серьёзный вид.

— О чём ты хотел поговорить, Гарри? — спросила Гермиона, пристально вглядываясь другу в глаза.

— Вообще-то я не могу вот так, сразу. Дай мне немного времени, — попросил Гарри и уставился на свои ладони, сцепленные в замок. Так он просидел не дольше минуты, но и этого хватило, чтобы заставить Рона и Гермиону начать волноваться. — То, что я сейчас скажу, может показаться вам полным бредом, но я видел то, что видел. И вы меня не переубедите.

— Что ты видел Гарри? — шёпотом спросил Рон, бегло скользнув взглядом по знаменитому шраму.

— Это не видение о Волан-де-Морте, — поспешил пояснить Гарри. — Это было на самом деле. Помните матч Слизерин — Гриффиндор? В общем, я видел Сириуса. Там на трибунах.

Рон задумчиво посмотрел на Гарри. Кажется, он начал прикидывать все «за» и «против», в то время как на лице Гермионы отразилось сочувствие.

— Гарри, уже два года прошло. Сириус мёртв. Помнишь? — спросила Гермиона, накрывая руку друга своей ладонью.

— Нет! — возразил Гарри, резко отдёргивая руку. — То, что Сириус свалился в Арку, ещё не означает, что он умер!

— Гарри, очнись! Оттуда ещё никто не возвращался! — возразила гриффиндорка.

— Я его видел, и не это ли лучшее доказательство тому, что он вернулся?!

— Тебе могло показаться что угодно...

— Не два же раза подряд!

— Ну и когда же ты видел его во второй раз?

— На у... отработке со Снейпом. Он был в классе. Стоял прямо в углу!

— Тебе это не кажется странным? — подал голос, до сих пор молчавший, Рон.

— Что в этом странного?

— Например, то, что Сириус не мог проникнуть в кабинет Защиты, не потревожив Снейпа.

— Как-то же он пробрался в Хогвартс, полный преподавателей, и никто его не заметил. На третьем курсе...

— Он использовал ходы из Хогсмида! И поверь мне, Гарри, ни один из них не ведёт прямо в кабинет Снейпа, — щёки Гермионы раскраснелись, а сама она даже слегка привстала, наверно, чтобы её речь казалась ещё убедительнее.

— Откуда ты знаешь? Наверняка, мародёры не стали наносить все известные им ходы на карту! — Гарри тоже привстал, опираясь на стол.

— Гермиона, — Рон успокаивающе положил руку на плечо девушки и посмотрел на друга. — Что ты предлагаешь, Гарри?

— Я хочу сходить в Хогсмид. Было бы неплохо проверить пещеру, в которой Сириус жил раньше, — Гарри одёрнул полы своей мантии и сел в кресло.

— Хорошо. Но только если там не будет следов его пребывания, ты признаешь, что тебе всё это показалось, — фыркнула Гермиона.

— Но он может спрятаться где-нибудь ещё, не только в пещере!

— Гарри!

— Ладно, Гермиона... — Гарри понял ладони в примирительном жесте так же, как делало это несколько дней назад отражение. — Я признаю... Но только тогда мы не будем дожидаться выходных...

— Только не говори, что ты собрался идти прямо сейчас.

— Нет, конечно! Уже слишком темно для поисков. Мы пойдём завтра.

— Сразу после уроков, — добавил Рон.

— А теперь нам пора возвращаться в башню, если мы не хотим попасться Филчу.

— Гарри, я должен тебе сказать кое-что важное, — непривычно робко начало отражение.

— Тебе никто не говорил, что ты параноик?

На обеде в Большом Зале было как всегда очень шумно, и этот раздражающий гомон со всех сторон ужасно действовал Гарри на нервы. Гриффиндорец то и дело бросал злобные взгляды на соседний стол хаффлпавцев — те были самыми шумными.

— Гарри, — Невилл дотронулся до руки друга.

— Чего тебе? — не выдержал Поттер. Казалось, будто всё в этом мире было создано только для того, чтобы раздражать его.

— Я просто хотел попросить передать немного соли, но если ты не в себе...

Договорить Лонгботтом не успел, потому что Гарри, с самого утра пребывавший в плохом настроении, резко встал, не давая другу договорить.

— Это я не в себе? Я не в себе? Да ты только послушай, что творится вокруг! Здесь просто невозможно нормально есть! Моя б воля, наложил бы на всех Силенцио, — поморщившись от нового приступа мигрени, вызванной звяканьем вилки Невилла об тарелку, Гарри резко развернулся и быстрым шагом направился к двери из Большого Зала.

Ему надоел этот шум, от которого у него болела голова. Еще немного, и он действительно наложит на всех их интуитивное Силенцио... Да что толку... Посуда-то не станет звенеть меньше...

— Поттер!

Гарри остановился посреди Большого Зала. Так и не обернувшись, он ждал, что ещё ему скажет Лонгботтом. Через несколько минут давящей тишины, которая совсем недавно была такой желанной, Поттер обернулся. В коридоре между гриффиндорским и хаффлпавским столами, стоял Невилл. У него было такое серьёзное лицо, что Гарри едва сдерживал себя, чтобы не рассмеяться. Что мог сделать ему этот ботаник? Что он мог сделать ЕМУ, интуитивному магу? Конечно, Гарри пока не в совершенстве владел интуитивкой, но если он воспользуется помощью палочки, то тогда уж, наверняка, Лонгботтома будут долго и упорно отскребать с пола.

Было совершенно ясно, что Невиллу есть, что сказать, но отчего-то он молчал. Гарри окинул беглым взглядом застывший в ожидании зрелищ зал и вновь посмотрел на однокурсника. Тот продолжал сверлить его взглядом. Гарри фыркнул и, развернувшись, пошёл прочь из зала. Ему не хотелось тратить время впустую, тем более что после обеда они с Роном и Гермионой договорились пойти в Хогсмид. Кстати, о Роне с Гермионой... Похоже, они остались в Большом Зале, а после этого цирка, который устроил Лонгботтом, они вряд ли пойдут с Гарри. Наверное, опять надуются, как мыши на крупу... Гарри потер виски и свернул к больничному крылу. Ему нужно обезболивающее, и чем быстрее, тем лучше.

* * *

— Мисс Грейнджер, объясните мне, что это было? — Снейп удержал студентку как раз вовремя, ещё бы немного, и догнать её не представилось бы возможности, потому что это был последний поворот перед портретом Полной Дамы.

— Профессор Снейп? — неуверенно спросила Гермиона.

— А вы ожидали кого-то ещё?

— Нет, сэр, просто непривычно видеть вас в гриффиндорской башне, — Гермиона осторожно высвободила руку из захвата профессора. — Может быть, мы сможем найти более подходящее место для разговора?

— Пожалуй, — неохотно согласился Снейп и, поджав губы, развернулся к подземельям.

— Профессор. Как насчёт нейтральной территории?

Спустя несколько минут они уже сидели в Выручай-комнате. Гермионе не хотелось показывать комнату кому-либо из профессоров, но сейчас это было самое надёжное место, не считая, конечно, апартаментов самого слизеринского декана, но туда Гермиона больше не пойдёт. Подземелья дурно действовали на её способности к логическому мышлению. Девушка всё ещё помнила ту идиотскую клятву, из-за которой она ничего не может рассказать Дамблдору.

— Что вам нужно объяснить, профессор? — с самым невинным видом спросила Гермиона, хорошо понимая, что Снейпа должно раздражать то, что ему требуются ответы, которые есть у нее, но которых нет у него.

— Прекратите ломать комедию, мисс Грейнджер. Вы прекрасно знаете, что я имею в виду, — зельевар поморщился так, будто эти слова набили ему оскомину.

— Если вы о том, что произошло в Большом Зале, то я сама не понимаю в чём дело... — Гермиона честно пыталась предоставить ненавистному профессору как можно меньше сведений, но заинтересованный и серьёзный вид Снейпа всё-таки сломил её, и она и сама не заметила, как начала высказывать все свои предположения. — В последнее время он действительно стал менее сдержан.

— На защите я не заметил, чтобы он вёл себя странно. Я бы даже сказал, он наоборот взял себя в руки и перестал реагировать на мои подначки, — похоже, искренность Гермионы вызвала ответную реакцию. Да и нужно ли было следить за тем, что говоришь, когда ничего из того, что здесь прозвучит, они всё равно не смогут пересказать кому-то ещё.

— На уроках он вообще ни на что не реагирует, профессор, — усмехнулась Гермиона. — Он что-то обдумывает...

— Боли от волшебства прекратились?

— Да. Кажется, да. Но я думаю, что это ещё не всё, что он скрывает... — помолчав ещё немного, гриффиндорка воскликнула: — Ну конечно! Сириус Блэк!

— Блэк?! Причём здесь он?

— Вчера вечером Гарри уверял нас с Роном, что его крёстный жив.

— Но это невозможно. Поттер своими глазами видел, что произошло в Отделе Тайн, он должен понимать...

— Он утверждает, что Блэку удалось вернуться. Он видел его.

— Это невозможно, — нахмурившись, повторил Снейп. — И где же Поттер его видел?

Гермиона немного смутилась, но всё же переборола себя и решила сказать всё как есть.

— В первый раз на квиддичном матче. На трибунах. А во второй раз... На вашей отработке, сэр.

— Что, простите?

— На отработке.

— На которой из них? — спросил Снейп, уже зная ответ. Теперь он понял, куда смотрел Поттер, и почему у него было такое странное выражение лица. Единственная нестыковка — охранные чары. Они бы предупредили о нежелательных посетителях, если бы таковые обнаружились в пределах класса.

— На вчерашней, — Гермиона опустила взгляд на руки, сложенные на коленях, и внезапно вскочила. — Профессор, я совсем забыла! Мы с Гарри договорились проверить... эм... одно место. Гарри думает, что Сириус скрывается там. Но я уверена, что ему померещилось. В общем, мне пора...

Гермиона была уже у самой двери, когда Снейп окликнул её.

— Я буду ждать от вас подробного отчёта о поведении Поттера.

— Конечно, профессор, — фыркнула девушка и помчалась в гостиную Гриффиндора.

* * *

Не успел Гарри дойти до мадам Помфри, как боль сама собой прекратила терзать его. Он был даже рад, что ему не пришлось привлекать к себе ненужное внимание. Гарри находился как раз на восьмом этаже, недалеко от Выручай-комнаты, когда услышал голос Гермионы:

— Конечно, профессор.

Он ускорил шаг в надежде догнать подругу, чтобы вместе идти в гостиную. Не то, чтобы он не мог самостоятельно передвигаться по замку, просто ему было необходимо понять, как повлияла на друзей выходка Лонгботтома. Вдруг они всё ещё согласны идти с ним к Сириусу, а он уже напридумывал себе невесть чего?

— Гермиона! — крикнул Гарри, едва свернув в нужный коридор. Он ожидал увидеть рядом с ней кого-нибудь из преподавателей, но кроме них двоих здесь никого не было.

— Гарри? — обернулась девушка. Она, казалось, была немного напугана его внезапным появлением. Внимательно посмотрев в глаза друга и, очевидно, не найдя причин для волнения, Гермиона заметно расслабилась.

— Я хотел уточнить, пойдёте ли вы со мной в Хогсмид? — как можно равнодушнее спросил Гарри. Он не хотел выглядеть глупо в случае отказа, и это побуждало его держаться холодно и отстранённо.

— Конечно, мы же договаривались, — неуверенно ответила Гермиона, всё ещё вглядываясь в его лицо. — Что-нибудь случилось?

Вопрос отозвался волной раздражения, поднявшейся к шее Гарри и затруднившей дыхание. «Что-нибудь случилось? Случилось? Мать вашу, да, случилось!» — всё внутри кричало от такой несправедливости. Гермиона была там, в Большом зале, и после этого она ещё спрашивает! Как этот щенок Лонгботтом посмел усомниться в нём?.. «Гарри не в себе». Да будь это действительно так, он, Гарри, не стал бы держать себя в руках и разнёс бы всё, до чего только смог дотянуться. Кроме того, его дела — это только его дела, и никакие Лонгботтомы не имеют права закатывать по этому поводу истерики!

Несмотря на охвативший его гнев, Гарри ответил довольно сухо и ровно:

— Ничего, кроме того, что некоторых из нас давно пора изолировать от общества или хотя бы научить манерам, — он досадливо поморщился и ускорил шаг. Ему нетерпелось натянуть тёплую мантию и выйти, наконец, из Хогвартса.

— Ты о Невилле сейчас говоришь? — ахнула Гермиона. — Гарри, да как ты?.. Неважно.

— Рон с нами? — спросил Гарри, меняя тему. Он решил, что сейчас не лучшее время для споров, но в будущем он обязательно преподаст ей урок хорошего тона. А Невилл еще поймёт, что Гарри не тот человек, который станет терпеть такое наглое вмешательство в его жизнь.

— Да. Он ждёт нас в гостиной.

— Почему он не с тобой?

— Ты же не думаешь, что мы не отходим друг от друга ни на минуту?

— Я слышал, ты говорила с кем-то из профессоров. У тебя проблемы?

— Мерлин, Гарри! — воскликнула Гермиона. — Если бы у меня были проблемы, вы бы с Роном уже знали о них.

«Ну да, конечно. Стоит только вспомнить второй курс и Оборотное зелье с кошачьим волосом. Что ты тогда сказала, Гермиона? Сейчас напомню: вы идите без меня. Это так, значит, ты о проблемах своих нам рассказываешь? Впрочем, у меня сейчас и своих забот достаточно. Я вряд ли смогу помочь».

— Тогда что?

— Тебе не кажется, что это никого кроме меня не касается? — тихо спросила девушка. Ей было стыдно за обман, ведь тем единственным, кого касалась «её» проблема, и был Гарри. На мгновение ей показалось, что он обидится на неё или продолжит выспрашивать, в чём дело. Но Поттер спокойно отнёсся к её словам, даже слишком спокойно, и Гермиона почувствовала что-то вроде обиды.

— Тогда ладно. Я просто хотел убедиться, что у тебя всё хорошо.

— Убедился?

— Вполне. Перо феникса, — Гарри подождал, пока Полная Дама откроет проход и, первым скользнув в гостиную, огляделся в поисках Уизли.

Рон играл с Симусом и Дином в плюй-камни и не сразу заметил друзей. Он поднял голову только тогда, когда за ними захлопнулся портрет. Окинув вошедших удивлённым взглядом, он вопросительно посмотрел на Гермиону, стоящую рядом с Гарри. Поттер не понял, что именно вызвало у Рона затруднения, но затем краем глаза он уловил едва заметный кивок подруги. После этого не трудно было догадаться, что спрашивал Уизли. Гарри скривил губы в неприязненной ухмылке. Кажется, для его друга мнение Гермионы было основополагающим, и прямо сейчас он получил разрешение общаться с Гарри дальше, как ни в чём не бывало. Похоже, сначала Рон с Гермионой действительно никуда не собирались идти, но потом что-то заставило Гермиону изменить свое решение, о чём она только что и сообщила Рону.

«Как всё сложно, — ухмыльнувшись, подумал Гарри. — Гораздо проще было бы принимать решения самостоятельно, Рон. Хотя с другой стороны он всего лишь посоветовался с другом... то есть с подругой. Интересно, почему мое мнение никто не берет в расчет? Или меня уже и за друга не считают? Да, действительно сложно».

Развивать свои мысли дальше ему не позволили:

— Гарри, ты идёшь? — Рон стоял уже у самой двери в спальню мальчиков. «Когда только успел?»

— Спрашиваешь, — усмехнулся Гарри и последовал за Роном. Он был бы рад идти один, но тогда ему опять не поверят на слово, а он был уверен, что сейчас они обязательно найдут Сириуса. Эта уверенность придавала ему сил, как моральных, так и физических.

Пока Гарри с Роном забирали мантии из спальни мальчиков, Гермиона с той же целью заглянула в спальню девочек. Когда она вышла, друзья уже ждали её внизу. Гарри находился в непривычном возбуждении. Внешне он был излишне спокоен, только ресницы и пальцы чуть подрагивали, выдавая его. Рон же не скрывал своего нетерпения, и стоило Гермионе спуститься в гостиную, как он тут же накинулся на неё с упрёками:

— Ну что так долго? Пошли скорее!

Всю дорогу до Хогсмида Рон и Гермиона болтали о всякой чепухе, которую они, видимо, находили забавной. Это несколько нервировало Гарри. Он искренне не понимал, как можно быть такими беззаботными, отправляясь на важное дело. В конце концов, игры давно кончились. Это не шутка! От того, как они себя поведут, может зависеть жизнь человека, и не просто человека, а Сириуса. Гарри никогда себе не простит, если за ними кто-нибудь увяжется и узнает о том, что Блэк жив. Ещё одну потерю крёстного Гарри просто не переживёт. В том, что в этот раз Сириуса приговорят к поцелую, он не сомневался.

— Гарри, — робко начала Гермиона, но тут же замолчала под недовольным взглядом друга.

— Вы могли бы серьёзнее отнестись к нашей вылазке, — в голосе Гарри промелькнуло чуть больше досады, чем он хотел показать.

— Я просто хотела сказать, что здесь нет его следов, — она указала на ровный слой снега.

— Для этого существуют специальные заклинания, тебе ли не знать это? — упрямо возразил Гарри и продолжил подниматься по склону к пещере.

Он был благодарен Рону за то, что тот оставляет свои комментарии при себе, не выказывая ни одобрения, ни порицания.

Когда Гарри оказался у самого входа в пещеру, сердце его пропустило пару ударов, а потом забилось быстрее.

— Бродяга! — взволнованно позвал он в темноту пещеры, подаваясь всем телом вперёд.

— Гарри, — Рон придержал его за локоть, но это не остановило Поттера.

Гарри легко освободился от руки друга и, достав палочку, осветил пещеру Люмосом. На земле валялись свежие газеты и угли от недавно потухшего костра, а у самой дальней стенки, которая оставалась по-прежнему неосвещенной, что-то темнело. Не обращая внимания на друзей, с опаской оглядывающих пещеру, но неотступно следующих за ним, Гарри рванулся вперёд. У стены в самом углу на шкуре какого-то животного свернулся клубком Сириус Блэк. Поттер немедленно опустился на колени рядом с ним и воскликнул:

— Сириус! Сириус! — слёзы счастья потекли по его щекам, и Гарри был вынужден зажмуриться, чтобы небрежным движением вытереть глаза. Когда он открыл их, то Сириуса уже не было. Улыбка, как дешёвая маска, медленно сползла с его лица. Гарри посмотрел на свои колени, опирающиеся на твёрдую замёрзшую землю, которая ещё недавно казалась чьей-то шкурой, а затем обернулся назад. Никаких новых газет, только жёлтая, полусгнившая бумага, многолетней давности, и старые кострища. Рон и Гермиона настороженно смотрели на него. Кажется, для них это место с самого начала выглядело именно так. «Они не видели его», — понял Гарри.

Он не знал, что только что произошло, не знал, как выглядело всё это со стороны, и тем более не знал, что ему теперь надо сказать или сделать, чтобы друзья перестали смотреть на него с опаской. Они его боятся? Нет. Они боятся того, что с ним происходит. Им, как и Невиллу, кажется, что «Гарри не в себе». Но это не так! Они ошибаются. Они просто хотят... А чего они хотят?

— Что вам нужно? — Гарри попятился к стене, почти испуганно глядя в не менее испуганные лица друзей.

— Гарри? — Рону не верится в происходящее, его мозг отказывается воспринимать то, что сейчас происходит. Это видно по его ошарашенному лицу. Впрочем, он всегда был умнее, чем хотел казаться. Скорее всего, он просто косит под дурачка, а сам уже прикидывает, как избавиться от него, Гарри. И чёрта с два Гарри даст ему это провернуть. Он не купится на образ тупого квиддичнного громилы, типа Гойла или Крэбба.

— Гарри, успокойся, пожалуйста. Это снова видение... Того-Кого-Нельзя-Называть, да? — Гермиона поднимает руки в успокаивающем жесте. — Гарри, опусти палочку. Она тебе не нужна. Мы не сделаем тебе ничего плохого, мы же твои друзья. Всегда ими были, помнишь, Гарри? — увидев зловещую усмешку друга, Гермиона поняла, что ошиблась в выборе тактики — ни в коем случае не стоило прибегать к уговорам. Это дало Гарри осознание того, что именно он «командует парадом».

Юноша только сейчас заметил, что отступая назад, в инстинктивном жесте сделал выпад палочкой, с кончика которой всё ещё лился ровный мягкий свет Люмоса. Он покрепче перехватил её у основания — это всегда придавало ему уверенности, а с ней приходила и сила. Возможно, Гарри пока не очень хорошо оперирует непосредственно магией, но вот с помощью палочки его контроль над ней улучшается в десятки раз. Услышав уговоры Гермионы опустить палочку, Гарри усмехнулся уголком губ — она его опасается. Теперь Гарри был хозяином положения. Никто из его друзей даже не подумал достать собственную палочку, ориентируясь на Люмос Гарри, и теперь-то уж Поттер попросту не позволит им этого сделать.

— Рон! — строго окликнул друга Гарри, заметив, как правая рука юноши потянулась к карману с палочкой.

— Гарри, что бы тебе ни показал Сам-Знаешь-Кто, мы всегда будем друзьями и никогда от тебя не отвернёмся! — немедленно отозвался Уизли, тут же одёрнув руку.

— А как же Невилл? Вы ведь думаете то же, что и он, да? — Гарри понял, что несёт всякую чушь, но ему было нужно время, чтобы решить, что делать дальше. У него перед глазами всё ещё стоял образ Сириуса, безмятежно спящего на тёплой шкуре, и это здорово мешало его мыслительным процессам.

— А что он думает, Гарри? — облизнув пересохшие губы, спросил Рон.

— Будто ты не слышал. Он думает, что я не в порядке. Он считает меня сумасшедшим! — он сказал это. Гарри сказал это! В голове будто щёлкнуло невидимым тумблером, снимая все ограничения и ответственность за действия, которые он уже совершил, и за действия, которые ему ещё предстоит совершить. Вот оно!

Что было этим самым «оно», Гарри уже плохо понимал. Его затопила какая-то странная эйфория, и ощущение лёгкости избавило его от необходимости анализировать свои слова и поступки. Он почувствовал себя странно свободным, счастливым и готовым на всё. В этом состоянии он мог сделать всё что угодно. Он мог убить. Гарри резко вскинул голову, ощутив, как оглушительно громко звенит тишина. Только сейчас он понял, что всё это время безудержно хохотал. Эхо ещё разносило отголоски этого смеха по пещере.

Поняв, что Гарри начинает медленно приходить в себя, Гермиона сделала то, что считала единственно правильным в такой ситуации.

— Экспеллиармус!

Палочка с лёгким щелчком выскользнула из его пальцев и легла в левую ладонь Гермионы. Гарри равнодушно ухмыльнулся, пытаясь скрыть досаду. «И когда только она успела достать палочку? Ну, спасибо Рон. Отличный манёвр — отвлечь меня. Похоже, ты сам до этого додумался. Чёрт... Я тоже хорош... Расслабился». Гарри посмотрел в решительные лица друзей и понял, что, несмотря на свою полную боевую готовность, они тоже не представляют, что делать дальше. Если он ничего не предпримет, они смогут простоять так хоть до весны. Гарри прикрыл глаза, надеясь на то, что, как гриффиндорцы до мозга костей, его друзья не станут атаковать «безоружного». Конечно, пользоваться навыком, которым ещё не до конца овладел, было очень опрометчиво с его стороны, но других вариантов он не видел. Тёплые потоки магии стали медленно вращаться вокруг него. Гарри боялся израсходовать слишком много своей собственной энергии, так как всё ещё не научился контролировать её количество, поэтому сейчас ему приходилось концентрировать магию извне. Он почти ощущал волны любопытства со стороны Гермионы и опасения со стороны Рона, но пока они никак не пытались ему мешать. Глупцы. Ощутив, что начинает пьянеть от такого большого количества концентрированной магии, Гарри открыл глаза. Его друзья настороженно наблюдали за ним, нацелив на него свои палочки. Сразу почему-то представились двое пятилетних детишек с игрушечными лейками, вообразивших, что они смогут потушить горящую многоэтажку.

Гарри открыто улыбнулся друзьям, прекрасно понимая, что не сможет долго удерживать такое количество магии рядом с собой. Видимо, это понимание как-то отразилось у него на лице, потому что Рон вдруг закричал:

— Гермиона, беги!

Уизли довольно грубо толкнул девушку к выходу из пещеры, бросаясь за ней так, чтобы закрыть её своей спиной. Гарри не стал больше ждать. Он просто отпустил эту магию на волю. Он даже не пытался её направлять — всё равно бы не вышло. Он ещё слишком слаб для этого. К тому же нужен опыт, которого у него тоже нет. Однако и этой импровизированной взрывной волны хватило, чтобы показать им, что будет с теми, кто считает его, Гарри Джеймса Поттера, сумасшедшим.

У Гарри не осталось сил даже на то, чтобы посмотреть, что стало с Роном и Гермионой. Закрыв глаза, он прислонился спиной к стене и медленно сполз на землю.

— Проверил? — спросило отражение, едва Гарри появился в квартире, которую уже по праву считал своей. За окном был до безобразия ясный летний полдень.

Не дослушав проклятое зеркало, которое о самом важном решило сказать в последний момент, Поттер сосредоточился на пробуждении...

Очнулся Гарри на том же самом месте, в пещере. Резко вскочив на ноги, он помчался к выходу. Его беспокоил тот факт, что его друзья за ним не вернулись. Нет, Гарри, конечно, чувствовал бы себя ещё большей свиньёй, если бы Рон с Гермионой после того, что он с ними сделал (кстати, что?), вернулись за ним, но так он хотя бы знал, что с ними всё в порядке. Выходить из пещеры было куда неприятнее, чем входить в неё. Глаза стали слезиться от яркого снега. На улице уже стемнело, и Гарри внимательно осмотрелся. Вход в пещеру стал значительно шире, видимо, волной магии стесало «лишние» камни с краев, а снег лежал ровными горками, наподобие дюн в пустынях, что говорило о немалом напоре той самой волны.

Всё вокруг уже окрасилось в фиолетовые и голубые тона. Света было слишком мало, чтобы найти двух людей, но палочки у Гарри не было — её забрала с собой Гермиона. Юношу охватила самая настоящая паника. Надежды на то, что после такого «взрыва» его друзья просто встали, отряхнулись и направились дальше своей дорогой, почти не оставалось.

Гарри накрыл дрожащей рукой левую ладонь и попытался создать беспалочковое подобие Люмоса. Руки согрело приятным теплом, и из-под ладоней вылетел сияющий шарик. Создав ещё два таких же, Гарри стал пристально осматривать образовавшиеся сугробы. В один из моментов сильного отчаяния он даже попробовал «Акцио, Гермиона», но, разумеется, ничего не произошло. Гарри уже готов был вернуться в замок, потому что стемнело настолько, что даже три светлячка не могли светить дальше пяти метров, когда ему в голову пришла удачная, на его взгляд, мысль.

— Акцио, моя волшебная палочка! — воскликнул Гарри, внимательно следя за тем, что его окружает. Ему было важно заметить, откуда она прилетит. Вскоре палочка уже была у него в руках, а сам он мчался в правильном направлении, пропустив светлячков вперёд и освещая дорогу под ногами Люмосом.

Теперь понятно, почему Гарри не нашёл их. То, что проходя мимо в первый раз, Гарри принял за камень, вблизи оказалось пяткой мужского ботинка... Возможно, в другой ситуации он и рассмеялся бы, ведь Рон был буквально «по уши в снегу» (если быть точным — «по пятку»), но сейчас он испытывал ужас от того, что могло бы случиться, если бы он ушёл.

Гарри растопил снег согревающими чарами, и его сердце сжалось от увиденного: обожженная спина Рона, к которой присохли остатки одежды и покрасневшие руки (ожоги на них не были такими серьезными как на спине), сжимающие ладони Гермионы... Рон накрыл её своим телом. Гарри посмотрел на обгоревшие волосы друга. Основной удар пришёлся на спину и только поэтому волосы не сгорели вообще, а просто опалились. Поттер стоял и смотрел на них, таких спокойных, умиротворённых, не в силах осознать то, что видел перед собой.

Слишком многое он, Поттер, пережил за сегодня. У него просто не осталось эмоций, чтобы испытать боль от того, что он натворил. Впрочем, мыслей тоже не осталось. Пару минут назад Гарри ещё понимал, что их необходимо доставить к мадам Помфри как можно скорее, иначе они погибнут, если не от ран, то от обморожения. Но теперь он просто стоял, не замечая онемения и собственных рук и ног. Холодало.

— Гарри, — знакомый голос...

Как в замедленной съёмке Гарри повернул голову и увидел крёстного. Тот стоял совсем рядом. Сириус протянул руку и положил её на плечо юноши:

— Гарри.

Поттер посмотрел туда, куда взглядом указывал Сириус, и вновь увидел друзей. Первый шок уже прошёл, и он тут же опустился рядом с ними, чтобы коснуться их и аппарировать поближе к Хогвартсу. Перед аппарацией он поднял голову, особо не надеясь, что увидит крёстного, но Сириус по-прежнему стоял рядом и ободряюще улыбался. Гарри ещё успел заметить, как шевелятся губы крёстного, шепча его имя.

POV Гермионы

Трудно дышать. Всё тело будто налито свинцом. Открываю глаза и пытаюсь осмотреться. Не очень-то получается, учитывая, что я не могу повернуть голову.

— Лежи-лежи, дорогая. Не пытайся шевелиться, всё равно не получится, — мадам Помфри выбежала из-за соседней ширмы. — Тебя, наверное, мучает ужасная жажда. Сейчас я принесу тебе воды.

Когда она уходит, я понимаю, что действительно хочу пить. Пытаюсь вспомнить, как я здесь оказалась. Ничего не выходит. Последнее, что я помню, это урок Трансфгурации. За окном светло. Я, кажется, пропустила обед, а мы с Роном собирались пойти в Хогсмид вместе с Гарри. Он, наверное, расстроится. Он так хотел верить, что Сириус жив. Мне его жаль.

Мадам Помфри подносит стакан к моим губам. Я не видела, как она ко мне подошла. Может быть, в этот раз она подходила слева? Я не могу повернуть голову, поэтому мне не видно входную дверь. Только часть окна, напротив моей кровати и ширму справа. Интересно, кто лежит там?

— Пей, милая. Трудно, но надо, — ласково говорит колдомедик.

Осознаю, что за всё это время не сделала ни глотка. С усилием напрягаю горло и медленно пью. Вода кажется мне вкусной и сладкой, но мадам Помфри слишком быстро забирает стакан.

— Для первого раза этого достаточно.

— Что?.. — полушёпотом хриплю я, пытаясь спросить, что же случилось. Что-то мешает мне говорить, да и само горло болит. Нет, не так, как при ангине или ОРВИ. Болит именно горло, а не глотка.

— Тшш... Не стоит разговаривать, — шикает она и хочет добавить что-то ещё, но из-за ширмы справа доносится стон, и мадам Помфри уходит, так и не ответив на мой вопрос.

Сквозь тонкую ткань ширмы я вижу контуры... Вижу, как мадам Помфри крутится вокруг лежащего там, предварительно заставив выпить его какое-то зелье. Почему-то мне кажется, что это обезболивающее. Тот, кто там лежит, стонет от боли, даже после принятия зелья. Наверное, с ним случилось действительно что-то ужасное.

Постепенно ощущение тяжести становится меньше, и я начинаю чувствовать своё тело. Теперь я знаю, почему мне трудно дышать. На мою грудь наложена тугая повязка. Кажется, у меня сломаны ребра. Горло чуть сдавливает фиксатор. И во что я ввязалась на этот раз? Когда уроки кончатся, и Гарри с Роном зайдут ко мне, обязательно спрошу у них, что произошло... Внезапно, меня посещает ужасное предположение: а вдруг с ними тоже не все в порядке? Я фокусирую взгляд на ширме. По контурам не понять, кто там, тем более что мадам Помфри постоянно закрывает обзор. Можно было бы понять по стонам, но их уже нет. Наверно, обезболивающее всё-таки подействовало. Наконец, колдоведьма выходит из-за ширмы и до меня доносится запах ромашки и облепихи. Так пахнет мазь от ожогов. Самое интересное, что ни ромашка, ни облепиха не используются в приготовлении этой мази. Ожоги... Не помню.

Тяжесть уходит совсем, и мне почти легко. Что-то подсказывает мне, что в этом виновато зелье, которое мадам Помфри добавила в воду. Неважно. Главное, что я чувствую себя лучше. Рассматривать стены и бледно-голубое небо за окном мне быстро надоедает, и я закрываю глаза. Я почти не замечаю, как проваливаюсь в полудрему. Из нее меня выводит негромкий хлопок дверью. Кто-то пришёл и идёт сюда. Шаги мягкие, почти бесшумные. Это точно не Гарри и не Рон. Наверное, это кто-то из преподавателей. Скорее всего, женщина.

— Как ваше самочувствие, мисс Грейнджер? — Мерлин, это профессор Снейп. Мне становится смешно при мысли о том, что я спутала Снейпа с женщиной. Изо всех сил стараюсь сохранять спокойствие, но губы против моей воли растягиваются в улыбке.

Профессор становится так, чтобы мне было его видно, и сухо спрашивает:

— Вы можете говорить?

— Могу... Кажется, могу, — по тому, как он кривится, понимаю, что всё это я прошептала.

Он что-то ищет в карманах своей мантии, а затем протягивает мне фиал с перламутровым зельем. Оно мне не знакомо. С трудом забираю ёмкость из его рук и пью маленькими глотками. Тяжесть ушла, но слабость никуда не делась, поэтому держать руку с фиалом навесу мне становится всё труднее. Профессор, заметив это, закатывает глаза, но продолжает терпеливо ждать, пока я допью. У меня не остаётся сил, чтобы протянуть ему емкость, поэтому он сам забирает флакон из моих безвольных пальцев и прячет его туда, откуда вытащил, а затем спрашивает:

— Легче?

В его голосе ни капли участия, только научный интерес биолога, препарирующего лягушку, но я все равно прислушиваюсь к своим ощущениям. Вроде бы всё без изменений, только вот навалилась усталость от того, что я слишком много работала правой рукой. Хотя нет, это не всё. Горло постепенно отпускает, оказывается, до этого оно было сдавлено спазмами, а не фиксатором. Оно расслабляется, и дышать становится чуть легче.

— Да, спасибо, — тихо, но уже не шепотом, отвечаю я.

Он удовлетворенно кивает:

— Это зелье не устраняет причину, только симптомы. Поэтому когда его действие прекратится, вы снова не сможете говорить. Думаю, у нас есть полчаса на разговор.

Он накладывает заглушающие чары, чтобы сказанное осталось только между нами, и выжидательно на меня смотрит. Я честно пытаюсь понять, о чём. Моё замешательство не укрывается от его внимательного взгляда.

— О Поттере, мисс Грейнджер, о Поттере, — вздыхает так, как будто я сама должна была догадаться.

Ах, да... Я вспоминаю тот случай, когда я рассказала ему о том, что у Гарри проблемы с магией. Тогда мы поклялись друг другу, что не станем ни с кем обсуждать это, и теперь только с ним я могу поделиться своими соображениями о состоянии Гарри. Чувствую себя предательницей.

— Ну, у Гарри больше нет проблем с магией... — не знаю, что ещё могу сказать по этому поводу. Профессор смотрит на меня своим фирменным уничтожающим взглядом, а затем медленно говорит, внимательно наблюдая за моей реакцией:

— Это мне уже известно, опять-таки, от вас.

— От меня? — не понимаю, как такое могло... если только это не происходило в тот отрезок времени, о котором я ничего не помню... Хочу поделиться с ним своей догадкой, но он меня опережает.

— Потеря памяти, — констатация факта. — Мисс Грейнджер, назовите мне последнее ваше воспоминание.

— Урок трансфигурации.

— Когда? День, число, месяц... — он начинает терять терпение, а я — силы. Он, наверное, понимает, что в таком темпе я не долго пробуду в сознании, потому что берёт себя в руки, и продолжает уже спокойнее: — Так о какой именно дате идёт речь, мисс Грейнджер?

— Четверг, двадцать девятое декабря тысяча девятьсот девяносто седьмого года, — без запинки отвечаю я. Внезапно, мне становится страшно, что я провалялась в какой-нибудь магической коме несколько лет, и поэтому я быстро спрашиваю:

— А сегодня какое число?

— Всего-навсего тридцатое декабря этого же года, — хмыкает он, и я испытываю невероятное облегчение.

— Значит, в моей памяти пропущен только один день. Точнее, его вторая половина, потому что трансфигурация была последней перед обедом. — Вы не могли бы мне рассказать то, что знаете об этом дне, профессор? Мы ведь с вами о чём-то говорили вчера, правильно?

— Совершенно верно, мисс Грейнджер. На обеде произошла небольшая ссора между мистером Лонгботтомом и мистером Поттером. Тогда мистер Поттер покинул Большой Зал, а мистер Лонгботтом в расстроенных чувствах продолжил трапезу, если это издевательство над едой можно было назвать трапезой. Вы с мистером Уизли тогда были на стороне мистера Лонгботтома, если мне не изменяет память, — профессор ухмыльнулся и тут же добавил: — Успокойтесь, мисс Грейнджер, у меня и в мыслях не было напомнить вам о вашей избирательной амнезии. Вскоре после обеда я нашёл вас, чтобы поговорить о Поттере. Вы собирались пойти...

-...в Хогсмид.

— Совершенно верно. И вы пообещали мне, что расскажете о поведении Поттера во время вашей небольшой экспедиции. Сразу после нашей с вами беседы вы натолкнулись на мистера Поттера в коридоре. Разумеется, он меня не заметил. Вы, впрочем, тоже. Остается только гадать, что же происходило потом. Ни вы, ни мистер Поттер с мистером Уизли не явились на ужин в Большом Зале. К отбою вас тоже ещё не было в замке. Только ближе к полуночи мистер Филч сообщил о вашем прибытии. Поттер был в таком состоянии, что меня до сих пор удивляет, как он сумел не расщепиться, и не расщепить вас...

— Что с Гарри?

— Ничего, о чём стоило бы беспокоиться... Всего лишь нервы... Стресс, шок... А вот вам и вашему другу, мистеру Уизли, повезло намного меньше, — профессор кивнул головой на ширму, за которой лежал больной с ожогами.

— Рон? — голос начинает меня подводить. Я не знаю, прошли ли уже полчаса действия зелья, или это так новость о Роне на меня повлияла...

Профессор согласно кивнул и продолжил:

— Вас с мистером Уизли сразу же перенесли сюда, а мистер Поттер обошёлся перечным и успокаивающим зельями. Никто его спрашивать ни о чём не стал... вчера. Сейчас у него последняя пара — зельеварение, а затем его ждут в кабинете директора с объяснениями. Вам бы тоже следовало там быть, но раз вы ничего не помните, то не вижу в этом смысла. К тому же ваше состояние вам пока не позволяет.

— Значит, никто кроме Гарри ещё не знает, что случилось вчера вечером?

— Не совсем так, мисс Грейнджер. Есть ещё кое-кто, и не стоит сбрасывать его со счетов, — Снейп повернулся и стал сверлить ширму задумчивым взглядом так, будто та могла его испугаться и отодвинуться, чтобы профессор мог посмотреть на Рона.

Я ещё хотела спросить, что с Роном, но усталость всё же взяла своё. Как уходил профессор, я уже не запомнила, равно как и его последнюю реплику.

Конец POV`а Гермионы

На зельеварении у Гарри всё валилось из рук. Он два раза чуть не взорвал котел и не единожды ловил на себе неодобрительные взгляды Слизнорта. Поттер просто не мог ни о чём думать, кроме предстоящего разговора с директором. Он не был дураком и поэтому понимал, что раз уж вчера его застал Филч, то сегодня о случившемся знает весь преподавательский состав. При таком раскладе Дамблдор не сможет отделаться беседой с глазу на глаз. Скорее всего, при этом «разговоре», который, Гарри точно знал, будет представлять собой ни что иное как допрос, будут присутствовать и другие профессора. Возможно, Гарри смог бы солгать кому-то одному, но не всем же сразу. Кто-нибудь обязательно поймёт, подловит его на нестыковке. Поттер никак не мог оправдать своего поведения даже в собственных глазах, что уж и говорить о том, чтобы попытаться оправдаться ещё и перед ними. Нет, говорить правду совершенно точно нельзя. Слишком многое на кону — Сириус, сны, инициация, которая почти завершена, письмо от родителей, уроки со Снейпом... Мерлин, что теперь будет?!

Увлеченный своими мыслями, Гарри не сразу понял, что урок окончен. Желая оттянуть время до неприятной встречи с директором, гриффиндорец помчался к больничному крылу. Это казалось ему достойным предлогом — он не видел друзей со вчерашнего вечера. Почти возле самой двери Гарри едва не столкнулся со Снейпом, который как раз выходил из крыла.

— Извините, профессор Снейп, — скороговоркой пробормотал он, и хотел было двинуться дальше, но профессор его остановил:

— Разве вам не пора быть в кабинете директора, Поттер?

— Я хотел навестить Рона и Гермиону, профессор. Я хотел...

— Вы сможете сделать это позже, — Снейп окинул Гарри равнодушным взглядом. — Не думал, что в вас столько цинизма. Следуйте за мной.

Гарри ничего не осталось, кроме как подчиниться.

— Я не циник, — тихо буркнул он, надеясь, что его слова не будут услышаны.

— И именно поэтому вы позорно сбегаете в больничное крыло к друзьям, о которых даже не подумали бы, если бы только в этом не возникло необходимости.

Гарри прикусил язык, понимая, что Снейп прав. Он молча шёл за профессором, перебирая различные версии произошедшего, ища среди них те, которые можно было бы выдать за правду.

— Поттер, — сказал Снейп, когда они остановились рядом с горгульей.

Гарри посмотрел на профессора, ожидая новых насмешек, но тот был серьёзен.

— Они ничего не помнят.

Сначала Гарри даже не понял, что профессор имеет в виду, но, догадавшись, что речь идёт о его друзьях решил уточнить:

— С чего вы...

— Я говорил с мисс Грейнджер, Поттер. Мистер Уизли пока не в состоянии разговаривать, но, будьте уверены, и он тоже ничего не вспомнит.

Гарри хотел задать ещё несколько вопросов, но лестница, которая поднималась к кабинету директора, остановилась, и профессор, открыв дверь, подтолкнул Гарри вперёд.

Его уже ждали директор Дамблдор и профессор МакГонагалл. Снейп, похоже, уходить тоже не собирался.

— Гарри, — Дамблдор приветливо улыбнулся. МакГонагалл только плотнее сжала губы, а Снейп скривился, как от зубной боли. — Проходи, присаживайся, — директор указал на одно из пустующих кресел, второе было предложено Снейпу.

Когда все расселись, воцарилась давящая тишина, во время которой Гарри продолжал лихорадочно просчитывать варианты. Его ладони взмокли, а лоб покрылся испариной, но сам он сидел неподвижно, боясь дать волю рукам. Если бы Гарри начал ещё и теребить складки своей мантии, то это выдало бы его с головой.

— Гарри, все мы видели, в каком состоянии ты аппарировал со своими друзьями вчера вечером, — начал Дамблдор. — Сейчас я, думаю, выскажу общее мнение, если скажу, что хочу услышать о том, что случилось вчера вечером.

Поттер побледнел, но ни единым движением не выдал себя. Он окинул внимательным взглядом присутствующих. Дамблдор добродушно улыбался, хотя его глаза оставались холодными. МакГонагалл выглядела строгой и осуждающей. «Неужели она всё знает?». А Снейп смотрел на него выжидательно. Причём добивался он явно не того, чего требовали остальные. Гарри посмотрел ему в глаза, не понимая, что ему нужно делать. Профессор неопределенно хмыкнул и отвернулся, всем своим видом давая понять, каким ничтожеством считает Гарри. Неожиданно Поттеру вспомнились слова профессора: «Они ничего не помнят». Понимание приходило медленно, и Гарри не решался в это поверить. Не мог же Снейп... Или мог?

— Гарри? — нетерпеливо.

— Я... Я не помню, директор, — Гарри заставил свои щёки покраснеть и, якобы виновато, опустил лицо. Перед этим он успел заметить ещё одну усмешку Снейпа. На этот раз, как ему показалось, одобрительную.

— Как это не помните, мистер Поттер? — переспросила МакГонагалл.

— Просто не помню и все, профессор, — тихо ответил Гарри и добавил ещё тише: — Извините.

— Никто тебя не винит, Гарри, — мягко сказал Дамблдор, и Поттер уловил в его голосе нотки разочарования. — Возможно, профессор Снейп сможет помочь тебе вспомнить?

— Что? — Гарри резко вскинул голову, но тут же упрекнул себя в идиотизме. Снейп же сам подсказал ему эту мнимую потерю памяти. С другой стороны, именно этой реакции от него ожидали, и поэтому он продолжил: — Но, директор, Снейп же...

— Профессор Снейп, Гарри.

— Но профессор Сне...

— Достаточно, — подал голос зельевар. — Вам прекрасно известно, Альбус, как проходили наши уроки на пятом курсе обучения мистера Поттера. Почему бы вам самим не попытаться восстановить его память?

По решительному блеску в глазах профессора, Гарри понял, что тот не шутит. Всё-таки не следовало пренебрегать субординацией. На чьей бы стороне Снейп ни был, он не допускал панибратства в отношении своей персоны. Гарри прокрутил в голове их разговор и с досадой заметил, что слова Снейпа можно было истолковать ещё и как очередное проявление сарказма, указывающего на то, что Гарри — единственный свидетель, и друзья на этот раз ничем ему не помогут. Чёрт! Снейпу-то действительно нечего скрывать, ведь это не его проблемы, если глупый Поттер разглядел в его словах поощрение к действию.

— Разумеется, знаю, Северус. Поэтому я и прошу тебя заняться этим, — Дамблдор чуть склонил голову и посмотрел на Гарри поверх очков: — Ты ведь понимаешь, Гарри, что мои тайны гораздо важнее?

— Да, господин директор, — Поттер изобразил кислую мину.

В голове царил полный раздрай. Если Снейп с самого начала знал, что ему откажут, то зачем спрашивал? Просто потому что этого от него ждали так же, как и возмущений со стороны Гарри? Нет, такое пристрастие невозможно разыграть. Или, может, он руководствовался интересом другого толка? Что если Снейп специально вынудил Дамблдора сделать это признание? Но какая от него польза? Тайны Дамблдора априори важнее, это любому понятно, он ведь глава Ордена Феникса, председатель Визенгамота...

— Приготовьтесь, Поттер. Легилименс!

Гарри не ожидал, что Снейп будет делать это прямо сейчас, поэтому вторжение профессора в его сознание, оказалось для него внезапностью. Он не успел подготовиться, да если бы и успел, вряд ли что-либо изменилось — окклюменцией Гарри не занимался с тех самых пор, как у него над головой разбилась банка с сушеными тараканами.

— Он думает, что я не в порядке! Он считает меня сумасшедшим!... — Экспеллиармус!... Тёплые потоки магии, вращающиеся вокруг Гарри... — Гермиона, беги!... Единственный, кто ошибается — это ты!... Обожженная спина Рона, ожоги на его руках, накрывших ладони Гермионы... — Гарри... — Гарри...

Снейп выскользнул из сознания Поттера. Его лицо выглядело бледнее, чем обычно, губы были напряжены, но взгляд оставался равнодушным. По нему нельзя было понять, как профессор отнесся к увиденному. Гарри, впрочем, и не пытался. Его охватила слабость, и он едва стоял на ногах. Стоял? Гарри не помнил момента, когда он вскочил на ноги.

— Северус? — Дамблдор переводил взгляд с Гарри на Снейпа. Оба тяжело дышали и казались измученными.

— Ничего, — бросил Снейп. — Он ничего не помнит. Я не в силах это исправить.

— Но, Северус...

— Я не Мерлин, Минерва, и даже не колдомедик.

— Но ты прирожденный легилимент, один из лучших.

— Это ничего не меняет. Я уже сказал, что не могу помочь. Поттер, — профессор окинул Гарри холодным взглядом. Он уже давно не смотрел так на него. — С вами мы ещё встретимся на сегодняшней отработке. Заодно отработаете вчерашний пропуск. Всего доброго, — подобными интонациями желают только мучительной и долгой смерти.

Снейп эффектно развернулся и стремительно покинул кабинет. Дамблдор тяжело вздохнул:

— Мне очень жаль, что пришлось прибегнуть к подобным мерам, но я должен был убедиться...

— Я понимаю, господин директор, — голос Гарри звучал чуть хрипловато — во рту пересохло.

— Я очень этому рад. Тебе нужно отдохнуть, Гарри.

— Конечно. До свидания, директор, профессор МакГонагалл, — Гарри расценил последнюю реплику как разрешение убраться восвояси и, когда его никто не остановил, он поспешил к выходу из кабинета.

После разговора с директором, Гарри так и не сходил в больничное крыло к друзьям. Он направился в спальню мальчиков и, не обращая внимания на подозрительные взгляды своих соседей по комнате, сразу же лёг спать. Ему не хотелось выслушивать очередную проповедь отражения, поэтому в этот раз, оказавшись на знакомой кровати в собственном сне, он просто не открывал глаз. Поттер несколько часов пролежал без движения, слушая звуки грозы за окном. Он устал от всего, что происходило с ним последние полгода.

К кабинету Защиты Гарри шёл на ватных ногах. Он не знал, что теперь ему делать со Снейпом. Профессор видел всё, что видел Гарри, и это напрягало... Ко всему прочему на юношу навалилась ещё и слабость, вызванная тем, что он пропустил ужин в Большом Зале. Всё это не прибавляло энтузиазма. Вечер обещал быть неприятным.

Постучавшись, Гарри дернул дверь, но она оказалась заперта. Похоже, Снейп позволил Малфою пропустить последнюю отработку, жаль, что на Гарри это не распространялось. Неопределённо хмыкнув, он повернул к подземельям. Возможно, профессор ждал его в своих комнатах.

— Профессор Снейп, можно? — спросил Гарри, заглянув в гостиную зельевара.

Тот сидел у камина и задумчиво смотрел на огонь.

— Нужно, Поттер. Проходите, — профессор кивнул на кресло напротив, приглашая вошедшего сесть. — Как ваши успехи в интуитивной магии?

— Разве вы не... — начал Гарри, но Снейп резко его перебил:

— Да, Поттер! Я всё видел! И, тем не менее, я все еще хочу услышать ваше мнение на этот счёт, — профессор говорил обманчиво тихо, и это пугало Гарри гораздо больше, чем крики.

— Ну... Кажется, я стал немного лучше...

— Да ни черта не лучше, Поттер! Это вы называете лучше — позволить мисс Грейнджер обезоружить себя? Или, может, зажмуриться, надеясь на то, что противник вас не тронет? Возможно, неконтролируемый выброс магической энергии — это для вас лучше, Поттер?

Гарри сидел, не в состоянии поверить в то, что перед ним действительно Снейп. Причем Снейп, который отчитывает его не за то, что он чуть не убил двоих студентов, а за то, что допустил при этом ошибки.

— Профессор? — неуверенно начал Гарри, сам ещё не зная, что именно хочет спросить.

— Не тяните, Поттер. Если вам есть, что сказать — говорите, если нет, то подождите до тех пор, когда возникнет реальная потребность, — на этот раз Снейп говорил спокойно, без уничтожающих выражений, ставящих под сомнение умственные способности собеседника.

— Вы не собираетесь оштрафовать Гриффиндор за то, что я сделал? — Снейп как-то странно посмотрел на Гарри, а затем встал с кресла и медленно подошел к нему. Он оперся руками о подлокотники кресла, в котором сидел Гарри, нависая над ним, и приблизился лицом к лицу юноши.

— Нет, Поттер. Я собираюсь оштрафовать вас, — прошептал Снейп так, что у Гарри побежали мурашки по коже.

Заметив это, Снейп тут же отстранился и невозмутимо попросил:

— Вашу палочку.

— Простите?

— Поттер, вы оглохли? Дайте мне вашу палочку, — Снейп протянул руку, и Гарри, вытащив палочку из кармана мантии, неохотно отдал её зельевару.

Снейп задумчиво вертел её в руках, садясь в своё кресло. Гарри настороженно наблюдал за профессором, который, казалось, не замечал этого. Поттер не знал, чего ему теперь ждать от этого человека. Молчание угнетало его, но Снейпа это, кажется, не беспокоило.

— С этого дня, Поттер, вы не будете прибегать к помощи палочки. Вам понятно? — мастер зелий требовательно посмотрел на гриффиндорца.

— Да, сэр.

— Хорошо. А теперь слушайте меня внимательно. Ни мистер Уизли, ни мисс Грейнджер не должны вспомнить о том, что случилось на самом деле. Вы это понимаете?

— Да, сэр.

— Смею надеяться, вы также понимаете, что любая реплика из ваших уст, имеющая прямое или косвенное отношение к событиям, которые произошли вчера вечером, может запустить цепную реакцию?

— Да, сэр.

— Ещё один ответ в этом духе, и Гриффиндор лишится десятка баллов.

— Но, сэр...

— Десять баллов с Гриффиндора. Учитесь различать формальное общение от неформального, мистер Поттер.

— Как вам будет угодно, мистер Снейп, — издевательски протянул Гарри.

— Уже лучше, но не нарывайтесь.

Снейп снова о чём-то задумался, и Гарри стало как-то не по себе. Он мечтал лишь о том, как бы поскорее убраться из подземелий. На этот раз молчание было намного короче.

— Поттер, я не смогу выгораживать вас каждый раз, когда вы с кем-то поссоритесь. Будьте осторожны.

— То есть вы допускаете, что это может повториться? — уточнил Гарри, скептически скривив губы.

— Отчего же не допускать? То, что случилось дважды, может повториться и в третий раз, — почти дружелюбно усмехнулся Снейп.

— То, что произошло в Большом Зале, не считается, — возразил Гарри.

— Но, тем не менее, рецидив имеет место быть.

Уже в третий раз за время «отработки» разговор прервался, и Гарри не знал, может ли он уйти, или ему нужно дождаться, пока Снейп его отпустит. От нечего делать он начал рассматривать уже изученную им до мельчайших подробностей гостиную. В последнее время она даже стала казаться ему привычной и гостеприимной. Как бы дико это ни звучало, за эту неделю отработок в классе ЗоТИ он успел соскучиться.

— Уже поздно, Поттер. Будет лучше, если вы отправитесь в гриффиндорскую башню прямо сейчас, — произнес Снейп, когда Гарри уже смирился с его молчанием.

— Да, проф... мистер Снейп.

Профессор фыркнул, но не стал комментировать оговорку. Похоже, смущение Гарри его забавляло. Прокашлявшись, Поттер встал вслед за Снейпом и уже собрался уходить, когда увидел крёстного. Сириус стоял как раз рядом с Гарри и Снейпом так, что втроём они образовывали что-то вроде правильного треугольника.

— Гарри, — Сириус протянул руки к своему крестнику, и тот неожиданно вспомнил, что там, в Хогсмиде, не почувствовал его прикосновения.

Инстинктивно Поттер отшатнулся назад.

— Гарри! — позвал Сириус ещё раз, делая шаг вперёд.

— Нет, — что-то в поведении крёстного пугало юношу. Он смирился с чем-то неживым во взгляде Сириуса, но привыкнуть к нему такому... странному он ещё не успел.

Было не похоже, чтобы Блэк был особенно рад этой встрече, он просто звал его. В его голосе не было ничего, кроме странной смеси просьбы и приказа. Не так себе представлял эту встречу Гарри. Он, конечно, мечтал обнять Сириуса, рассказать, как скучал по нему, но то, что он видел сейчас, почему-то отдавало тленом и нереальностью.

— Поттер! — Снейп был порядком раздражен, что говорило о том, что профессор не в первый раз уже пытается достучаться до гриффиндорца.

Гарри перевёл взгляд со Снейпа туда, где только что стоял Сириус, желая, чтобы наваждение исчезло, но не тут-то было.

— Гарри, — Сириус все ещё приближался.

Бедром Гарри уже чувствовал подлокотник кресла, так что отступать дальше было некуда.

— Поттер, что, черт подери, происходит?!

— Сириус, — прошептали побелевшие губы.

Снейп в замешательстве остановился, явно не понимая в чём дело. Только вот сам Сириус никак не отреагировал даже на своё собственное имя. Он подошел совсем близко, и, чтобы избежать такого пугающего контакта, Гарри опустился на пол, уткнувшись лицом в колени и зажав уши руками:

— Нет! Не надо! Ты не он! Не он! Он мертв!

Слезы горечи, обиды и боли жгли глаза, но Гарри не мог их сморгнуть. Он сидел, зажмурившись, не желая видеть и тем более участвовать в происходящем. Ему казалось, что мир медленно сходит с ума, и он — единственный, кто остается в этом Аду в здравом уме. Гарри продолжал что-то повторять, захлебываясь слезами, которым не помешали даже сомкнутые веки. Он уже ничего не слышал, кроме оглушительно-неприятного учащённого биения собственного сердца.

Неожиданно его обняли крепкие руки и притянули к себе. Гарри схватился за этого человека, как утопающий хватается за спасательный круг. Его поглаживали по спине и шептали на ухо что-то успокаивающее. Гарри только прильнул ближе, вжимаясь всем телом в своего спасителя. Эти объятья обещали ему покой и защиту ото всех, даже от себя самого. Вскоре его мягко отстранили и поднесли к губам какую-то емкость. Поттер послушно выпил и опять потянулся к живительному теплу и стуку чужого спокойного сердца. На этот раз отстранять его не стали, и Гарри был очень этому рад.