Когда закончилась война и отгремели велеречивые заявления, Северус Снейп снял небольшую меблированную квартирку на Уайтхолл гарденс. Помимо пакета с каким-то строительным мусором в наследство от предыдущих хозяев ему достался погрызенный молью плед и пыльный кактус в треснувшем пластмассовом горшке. Раскидав свои немногочисленные пожитки по надлежащим им местам (бритву и зубную щетку в ванную, шмотки в шкаф, чемодан под кровать), бывший двойной шпион встретился лицом к лицу с растением. Надо сказать, кактус выглядел так, будто его не поливали никогда: земля не просто растрескалась и покрылась белыми прожилками, но казалась совершенно ненатуральной, а сам обитатель пустыни выглядел жалко. Удивительно, как в таких условиях вообще можно было выжить, но, очевидно, кактус попался упорный и выносливый. Он, растопырив иголки, словно лиана, тянулся к свету. Видимо, именно из-за нехватки солнца в Туманном Альбионе кактус и выглядел посеревшим, а, быть может, все упиралось в поливку, вернее, в ее отсутствие.
Надо сказать, Северус не был по своей натуре живодером, и грешки, которые, по слухам, за ним водились, совершал он, преисполняясь глубокого сожаления. Однако сожалеть вечно у него не получалось, а посему избавляться от полузасохшего растения, добавлявшего его жилищу атмосферу необычайного уныния, Снейп не стал. И даже полил из стакана, удивляясь своей щедрости.
В первую ночь он мучился бессонницей и, не потрудившись задернуть занавески, до утра разглядывал выделявшийся на фоне элегантно пасмурного неба силуэт кактуса. А потом потекли однообразно прекрасные деньки. Чай, утренняя газета, посещение милой кафешки неподалеку, где официантки загодя радовались постоянному клиенту, дневное чтиво, прогулка по набережной, созерцание ленивой Темзы и толпы людей, даже не догадывавшихся, какая заваруха совсем недавно пронеслась мимо. Ланч где-нибудь, и снова прогулка или чтение, или какой-нибудь дурацкий разговор со словоохотливым старичком в Гайд-парке, или наблюдение за утками на пруду, крякающими по-идиотски жизнерадостно… Словом, Северус наверстывал упущенные по причине погони за Злом и бегом от Добра дни безделья.
К удивлению Снейпа, кактус, сначала показавшийся ему необычайно депрессивным существом, после долгого отмывания в ванной (плюс три иголки тебе под ногти, зельевар) и регулярного полива, ставшего чем-то вроде ритуала, приятно зазеленел. Горшок, кстати, был починен и выглядел теперь намного приличнее.
Единственным странным эпизодом тех дней стала случайная встреча на Оксфорд-стрит. Издали приметив закутанную в шали женщину, Северус заподозрил неладное. Увы, худшие его опасения вскоре подтвердились: профессор Трелони, шурша юбками, спешила навстречу.
— Сивилла, — кивнул Снейп в знак приветствия.
— Ах, Северус! — томно закатив глаза, воскликнула прорицательница. — Звезды не соврали, и ты рассеянно бродишь по улицам.
Эксцентричность Трелони уже давно была притчей во языцех, и невольные адресаты ее пророчеств, как правило, делили услышанное надвое, а то и вовсе пропускали мимо ушей. Наш герой относился ко второй категории.
— Как же…
— Как же я оказалась здесь, ты хочешь спросить, наверное? Все просто! Я пришла к тебе. А то, что мы встретимся здесь… кстати, где это мы?... было предначертано, я все увидела в стеклянном шаре! — таинственно понизила голос Сивилла.
Если б Снейп в этот момент жевал, то непременно бы подавился, но он, к счастью, не жевал. Трелони, переместившаяся в маггловский Лондон по координатам, привидевшимся ей в шаре, подозрительно смахивала на сумасшедшую. Но они ведь действительно встретились!
— Что-то… эээ… случилось?
— Возвращайся в Хогвартс, Северус, и там найдешь ты все, что тебе нужно. Конечно, у тебя еще есть немного времени на раздумья, но я бы на твоем месте не сомневалась ни секунды!
И, оставив Снейпа в легком ступоре созерцать кишащую магглами улицу, она заспешила прочь. Странное впечатление от встречи изгладилось достаточно быстро, уступив место приятной, обывательской ленце, но гаденькая интуиция твердила, что вряд ли свидание с прошлым обойдется одной лишь прорицательницей. Так и вышло.
В один прекрасный день (а был ли он прекрасным?) в дверь деликатно постучали. Северус не открыл, и некий гость застучал уже неделикатно. Мысленно скрестив пальцы от всех несчастий, Снейп высунулся в подъезд и при виде Минервы МакГонагалл с трудом изобразил дружелюбие. Впрочем, теперешнюю директрису было не обмануть, и она тоже улыбнулась. Вышло, правда, куда искреннее.
— Северус, тебе надо вернуться к преподаванию, — без предисловий заявила она, когда они прошли в гостиную.
Снейп хмыкнул. Нет, в ужас подземелий он наигрался за прошедшие двадцать лет так, что больше не тянуло, спасибо.
— Школе нужны опытные люди, а после сам-знаешь-чего… — МакГонагалл замолчала, что-то вспомнив, но быстро взяла себя в руки и продолжила: — нас осталось совсем мало, а работы все столько же.
Ее слова были встречены выразительным молчанием. Сначала Трелони, теперь Минерва… Тенденция вырисовывалась неутешительная. Неужто теперь и дух Дамблдора захочет нанести визит?
— Нам пришлось привлечь людей безо всякого опыта преподавания. Билл Уизли взялся за нумерологию, Гермиона преподает факультатив рун и зелья…
— Зелья? — не поверив своим ушам, переспросил Снейп.
Минерва кивнула:
— Никто больше не может, да и не хочет, сам понимаешь.
Северус отвернулся. Вот уже в который раз ему предлагали наплевать на себя, на свой образ жизни и спасать кого-то от чего-то. Пусть даже от чрезмерной загруженности на работе.
— Ладно, пойду, — правильно расценила повисшую паузу директриса. — Если что… мы тебя всегда ждем, Северус.
И ушла, оставив после себя слабый аромат кардамона и благопристойности.
Второе вторжение прошлой жизни в настоящую выбило Снейпа из колеи. То, что раньше доставляло ему практически детское удовольствие, обесцветилось и стало казаться незначительным. Он не мог понять, что с ним не так, и куда делось былое удовлетворение своей обывательской реальностью. В голову стали лезть мысли, от которых он понадеялся избавиться: неоплаченные долги, несдержанные обещания. Образы, терзавшие его все прошедшие мутные годы, обступали вечерами плотным кольцом и что-то бормотали, то ли запоздало взывая к совести, то ли пытаясь в очередной раз наставить на путь истинный. А кто-то откровенно хамил. И только недавно обретенная привычка раз в три дня поливать кактус принадлежала другой, новой реальности и напоминала о том, что то время, слава Мерлину, безвозвратно ушло.
Деликатный стук в дверь вызвал неприятное чувство дежавю. На сей раз Снейп не стал медлить, а быстро вышел в коридор, уже прикидывая, как далеко и глубоко пошлет очередного просителя. Щелкнул замок, но все слова от удивления застряли в горле, когда Северус увидел на пороге невесть как оказавшуюся здесь Грейнджер. Выглядела она, надо сказать, ужасно и по-учительски. По-учительски ужасно. Густо-фиолетовые синяки под глазами можно было списать на усталость, но зализанные в «хвост» волосы и мантию исключительно невнятного цвета объяснить иначе, чем преподавательским помешательством, не удавалось. Он молча пропустил гостью к себе в гостиную, ожидая каких-либо объяснений для столь необычного визита. Но их не было. Девчонка, подозрительно шмыгая носом, долго пялилась на него и шевелила губами.
— Я никогда не буду такой, как вы! — неожиданно выпалила она, покраснев, как редиска.
Снейп опешил.
— А зачем, простите, вам это? — от удивления даже сарказма слышно не было. — Я что… ээ… новая ролевая модель?
— Вы не понимаете… — протянула Грейнджер. В ее глазах угрожающе набухали слезы, а он действительно не понимал. — Я когда не смогу преподавать зелья, как вы… Преподносить материал, объяснять так, чтоб даже самый… самый…
— Тупой, — подсказал Северус, получив в ответ уничижающий и одновременно жалобный взгляд.
— Самый… неспособный, — выкрутилась Гермиона, — мог что-то понять. Я не могу объяснить, что техника безопасности важна для здоровья и что неправильно сваренные зелья могут взрываться с непредсказуемыми последствиями, не могу сделать так, чтоб ингредиенты в котел клали в правильном порядке и нарезанные или истолченные, а не целиком. И все потому, потому что они меня не слушааааюююют…
И тут она зарыдала. Снейп, которому никто никогда не жаловался, растерялся. Он мог понять обливающуюся слезами хаффлпаффку или гриффиндорку, справедливо считавшую себя бездарностью. Однако оказаться на месте выслушающего жалобы на учеников было как минимум странно. Инструкции, что делают в таких случаях, у него не было.
— У вас проблемы с дисциплиной в классе, мисс Грейнджер? — пытаясь звучать участливо, спросил Северус. Та кивнула, размазывая слезы по щекам. Мда. Рецепта по превращению в летучую мышь он выдать ей не мог, хотя, судя по тому невероятному прикиду, что она на себя нацепила, Гермионе светила перспектива стать пугалом всея Хогвартса. И куда только Минерва смотрит? — А снимать баллы?
— Какие там баллы, профессор, — махнула рукой новоявленная преподавательница. — Они все еще празднуют победу, а говорить так, чтоб проняло, я не умею…
Снейпу хотелось спросить, уж не за мастер-классом по смешиванию учеников с дерьмом она пришла, но он почему-то промолчал. Девчонке-то, дай Мерлин, девятнадцать, да и преподает она практически своим ровесникам, которые еще помнят ее взъерошенную, зубастую и вечно всезнающую. Немудрено, что авторитета никакого, тем более в его, снейпово, отсутствие. Расслабились, значится. На вольные хлеба выбрались.
— Что вы…
— Минер… директор МакГонагалл говорила, — перебила Грейнджер, так и не избавившаяся от отвратительной привычки, — что предлагала вам вернуться…
Северус кивнул: действительно предлагала. Только вот почему-то ее слова всерьез он не воспринял, а тут вон, оказывается, какое дело…
— Я не справляюсь с ними. Вот руны, это да, туда ходят только те, кому действительно интересно, а тут я не могу… — и взглянула так, что Снейп понял: не может. Услышать от мозга Золотого Трио признание в собственной неспособности к чему-либо… Мир сильно изменился после войны.— Возвращайтесь, пожалуйста. Без вас в школе не так, совсем не так. Все какое-то поддельное и чужое, не на своих местах. Мне кажется, все это чувствуют… а я — особенно.
Северус сначала было подумал, что истерика набирает новые обороты, однако, вглядевшись, понял, что девчонка практически пришла в себя и теперь говорила спокойно, даже собранно как-то. Он продолжал смотреть на нее, не представляя, что можно сказать в ответ на такие вот откровения, а Гермиона вдруг улыбнулась во все свои теперь безупречные зубы:
— Какой он у вас шикарный!
Снейп, не уловивший логики происходящего, моргнул, однако, проследив за ее взглядом, понял, что объектом неподдельного восхищения послужил кактус. Резво подскочив, словно бы и не рыдала только что, Грейнджер подлетела к подоконнику.
— Ой, профессор, он же скоро зацветет! — залопотала она, чуть ли не целуясь с колючкой. — У меня были эхинопсисы, но не цвели никогда, хотя и условия соблюдала, и землю меняла. Красота-то какая! — совсем по-девичьи она сложила руки на груди. Северус подошел поближе и разглядел небольшой бутончик. И как это он раньше не заметил? — Вы не пропустите, когда раскроется! Он же всего несколько часов цветком будет, а потом увянет, и уж когда снова соберется, никто не знает и не угадает.
Вдруг повернулась к нему и как-то странно посмотрела, а Снейп, отчего-то чувствуя себя не в своей тарелке, пожал плечами.
— Что мне, теперь от него не отходить? Смотреть денно и нощно?
— Хотите очередь установим? — ни с того, ни с сего ляпнула Гермиона и сразу же покраснела вплоть до ушей. Снейп, подавляя смешок, в лучших своих традициях поднял левую бровь. Однако язвить не стал: вдруг девчонка снова заревет.
— Неужели цветок действительно стоит того?
— Еще как стоит! — проглотив неловкость, горячо заверила его Грейнджер.
Некоторое время они молча созерцали бутон.
— Ну… я пойду, профессор, надо к факультативу успеть подготовиться.
И Северус наблюдал, как Гермиона и приглаживает волосы, используя вместо зеркала свое отражение полированном шкафу, и одергивает учительскую мантию исключительно невыразительного цвета. Так… по-женски. Вдруг обернулась, перехватила его взгляд, и будто вопрос прозвучал, хотя она, конечно, промолчала. А Снейп, сам от себя того не ожидая, ответил:
— Передайте Минерве, завтра я приеду. А никому больше не говорите, пусть будет… сюрприз.
Vova
