Луна заглядывает в полуоткрытое окошко, освещая хрупкий женский силуэт. Где-то там, в комнате, под бликами лунного света тихо посапывает рыжий кот, свернувшийся калачиком на большой кровати хозяйки. Он видит какой-то, только ему известный, сон и не замечает, что вокруг творится что-то непонятное. А в самой комнате невозможно ничего различить. Как только заходишь в уютное помещение, возникает ощущение, что здесь был ураган. Но нет. Просто одна юная девушка в приступе истерики разбросала все вокруг. Журналы, ранее аккуратной стопкой, лежавшие на столике, были разбросаны на полу; дверцы шкафа открыты, а одежда и вешалки разбросаны рядом; перевернутая кресло-качалка валяется на полу…. видимо ей действительно очень плохо. Но луна не замечает этого. Она все также светит в окошко, освещая все вокруг. Она равнодушна к тихому сопению кота и едва различимым всхлипам девушки. Луна слишком много видела за свое существование, чтобы замечать привычные человеческие проблемы. Пусть люди решают их сами….
Вокруг все также темно и тихо. Ночь полностью вступила в свои владения. Блуждая по домам, она опять задерживает свой взор на девушке, сидящей на подоконнике. Она красивая и грустная. Безумное сочетание. Внезапно эту картину нарисованную красками художницы Ночи прервал тихий стук в дверь.
― Я принесла тебе чай с мелиссой, ― послышался голос из-за двери.
― Входи, Джинни, ― ответил слабый женский голос.
Девушка зашла в комнату, лихорадочно оглядываясь в поисках подруги. Взглянув в сторону окна, она затаила дыхание. Ноги согнуты в коленях, руки обнимают плечи так, словно она замерзла, красивые ухоженные кудри рассыпались по плечам в лёгком беспорядке, голова слегка опущена, а глаза смотрят в ночное небо ― на Луну. В отблеске лунного света яркими бликами переливается бриллиантовое колечко на безымянном пальце правой руки. Джинни подошла к подоконнику, поставив на него поднос с дымящимися кружками чая, и обняла девушку, положив голову ей на плечо. Простояв так несколько минут, Джинни отклонилась и взяла подругу за руку.
― Ты же не любишь его, зачем тебе это? ― она показала на кольцо.
― Нет, Джинни! Зачем ты так? Я очень люблю твоего брата, он хороший и замечательный друг, и… — она не успела договорить, так как Джинни перебила её.
― Вот именно, Гермиона, вот именно! Он для тебя просто друг. И не смей возражать! ― она увидела, что девушка собирается сказать что-то наперекор. ― Мне ты хоть не ври, пожалуйста! Мы с тобой самые близкие подруги, а потому, поверь, ― я знаю тебя намного лучше других. Почему ты убежала после слов Астории? Что такого знает она, о чем не известно мне? Ну, ответь же, Гермиона! Не молчи! Только не ври опять!
―Я… понимаешь, ― Гермиона уже хотела что-нибудь соврать, но увидев лицо подруги, она отчетливо поняла, что Джинни, возможно, единственный человек, который сможет её понять. По крайней мере, сейчас… Ей так захотелось рассказать о своих нелепых терзаниях, всей этой глупой истории и чувствах к столь ненавистному ранее человеку. Захотелось открыть душу и найти поддержку.
―А ты поймешь? Выслушаешь? ― устало спросила девушка.
― Конечно, мы же подруги. Ко мне ты всегда можешь обратиться за советом и поддержкой. Обещаю выслушать, понять и принять. Я вся во внимании, ― лучезарно улыбнулась рыжеволосая.
― Ну что ж… Ты сама хотела это услышать…
Гермиона поднялась с подоконника и взяла Джинни за руку. Захватив по кружке чая, девушки подошли к кровати, и присели туда. Сделав глоток горячего чая, Гермиона начала свой рассказ, окунувшись в события тех летних недель…
* * *
Парень сидел в кресле и маленькими глотками пил виски. Жидкость приятно обжигала горло. Легко. Он был расслаблен. Возможно, все дело в алкоголе, а может, он просто уже смирился. Ничего нельзя исправить. Нет, безусловно, он мог от всего отказаться, избавиться от давления общества и обещаний… просто забыться, уехать из страны и быть с ней. Просто быть счастливым. Он знал, что ради него она тоже бросит все. Вот только это не в его правилах: идти по легкому пути. В жизни аристократов не бывает все легко. Да, семья больше ему не указ, а в его руках сила и власть. Он сумел вернуть положение в обществе. Добился даже большего, чем отец. Конечно, большую роль в этом сыграла Она, но парень предпочитал об этом не задумываться. Сейчас он правая рука министра.
Кто мог подумать, что бывший Пожиратель Смерти не только не попадет в Азкабан, но и сможет подняться так высоко по карьерной лестнице? Безусловно, большое влияние на ход дела имело отсутствие Черной метки. И пусть всем было понятно, что он одна из бывших марионеток Темного Лорда, но прямых доказательств у них не было. Да и то, что на суде его адвокатом была Грейнджер, много значило. Разве могла героиня войны проиграть дело? Естественно нет. Да, пусть на тот момент они ещё были врагами, но к защите своего подопечного она подошла с большой ответственностью. Может, она действительно была слишком доброй, может чрезмерно ответственной, а может все из-за того, что это было её первое дело, но… факт оставался фактом: с него сняли все обвинения, а фамилия была убрана из Листа Позора. Был ли он ей благодарен? Тогда нет. В тот момент он оказался под прицелом со всех сторон. Отец приговорен к Поцелую Дементора, мать выехала из страны, а имущество все ещё конфисковано, не смотря на снятие всех обвинений и возвращении Малфоям их прав. Но все формально, а пока все вернут на свои места нужно время. А пока… пока он остался совсем один с ворохом проблем. Сражаться не было сил. Хотелось умереть. И только гордость не позволяла ему сдаться. Гордость и маленькая гриффиндорка.
Разве мог он надеяться, что, решив уехать на некоторое время из страны и побыть в своем замке во Франции, он встретит её? В тот момент он благодарил Мерлина, что конфисковали лишь имущество на территории Великобритании, а в других странах все было не тронуто. И кто знал, что это было: расчет богов или роковое стечение обстоятельств, но они встретились. Здесь, на Лазурном берегу, где находился принадлежавший ему замок, она отдыхала с родителями.
От горько-сладких воспоминаний его отвлекла вошедшая в кабинет невеста. Да уж, невеста… или лучшая подруга, если быть более точным. Ибо любви не было, чтобы он мог с чистой совестью называть её своей невестой. Горячо любимой девушкой. Она так и останется для него просто другом. А сердце всегда будь принадлежать такой недоступной и такой желанной гриффиндорке. Грёбанные законы аристократии, чтоб им хорошо было!
— Здравствуй, Астория, — он тепло улыбнулся девушке.
— И тебе не хворать, дорогой. Знаешь, я только что была на предсвадебной вечеринке у Грейнджер. Все же через три дня её свадьба. Почему-то она не выглядит особо счастливой. А при взгляде на меня все время едва сдерживает слёзы. Не хочешь мне ничего рассказать, Драко? Что на самом деле случилось тогда? На Лазурном берегу в июле 1998? — с нажимом спросила девушка, пристально смотря на аристократа.
— Не стоит, Астория. Не получится.
— Да, ты устойчив к ментальной магии, я знаю. Но… все-таки расскажи. Просто как другу. Возможно, я смогу чем-то помочь, если буду знать все. Все же и мне не очень хочется прожить всю жизнь с не любимым. А твой рассказ может помочь нам всем.
— Ты точно хочешь узнать все?
— Да.
Юноша ещё раз пристально посмотрел на нее и, поднявшись с кресла, подошел к шкафу. Там он взял Омут памяти и начал бережно помещать в него воспоминания о тех июльских днях.
Vova
