… Я знал, что так будет, когда оставлял тебя на пороге дома твоих дяди и тёти. Знал, что обрекаю тебя на десять трудных, мучительных лет…
… ты прибыл в Хогвартс — может, и не такой счастливый и упитанный, каким я хотел бы тебя видеть, зато живой и более или менее здоровый. Ты был не избалованным маленьким принцем, а самым обычным мальчишкой…
Дж.К.Роулинг, «Гарри Поттер и Орден Феникса».
* * *
Директор сел в кресло. Его голубые глаза внимательно осмотрели поверх очков-половинок всех присутствующих на совещании учителей Хогвартса.
— Сегодня мы собрались здесь, чтобы обсудить очень важный вопрос, касающийся одного из будущих учеников школы. Гарри Поттер…
— Ну, конечно же, — презрительно фыркнул Снейп, бесцеремонно перебивая Дамблдора, — о ком же еще может зайти речь? Что мы должны с ним сделать? Носить на руках? Кормить из бутылочки? Нянчить?
— Нехорошо быть таким злопамятным, — пробормотала себе под нос МакГонагалл, сидевшая напротив зельевара. И желчно напомнила, поджав сухие губы:
— Говорила я, не надо было оставлять ребенка этим ужасным магглам!
Ее рассерженный взгляд в сторону директора заставил бывшего шпиона насторожиться: Минерве было явно что-то известно о предстоящем разговоре.
— Кхм, — кашлянул Дамблдор, привлекая к себе внимание. — Гарри Поттер прислал нам письмо с отказом обучаться в Хогвартсе…
— Что?!
— Как?!
— Не может быть!
— Это неслыханно!
— И тьма завладеет миром! Смерть! Смерть повсюду!
— Избалованный сопляк совсем обнаглел!
Возмущенные, истеричные, неверящие возгласы зазвучали в кабинете директора. С трудом добившись тишины, Дамблдор развернул лист бумаги и зачитал письмо:
«Дамблдор, МакГонагалл и прочие!
Мне все известно о вас и о вашей секте сумасшедших! Из-за вас погибли мои родители! Я не собираюсь учиться в вашей ненормальной школе! Если вы не перестанете преследовать нашу семью, то мы обратимся в полицию! Прекратите присылать ваших дурацких сов, которые загадили и исцарапали всю машину дяди! Отстаньте от меня и от моей семьи!
Гарри Поттер»
* * *
— Я правда наелся, ну пожа-а-алуйста, можно я пойду?
— Нет, мой сладенький масипунчик, — Петунья ласково погладила по голове худенького мальчика. — Ты помнишь, что сказал доктор? Тебе нужно набрать еще как минимум восемь фунтов. Доешь печенку и булочку, и картошку. И допей молочко, моя крохотулечка.
Поттер обреченно вздохнул и искоса посмотрел на крепыша, сидевшего рядом. Дождавшись, пока тетя встала, чтобы убрать в мойку посуду, Гарри попытался подсунуть свою еду кузену.
— Нет уж, мелкий, — Дадли легонько щелкнул брата по носу, — доедай свою порцию, а то так и не вырастешь.
— Гарольд! Мужчина должен съедать все, что ему положили, — строго выговорил племяннику Вернон, оторвавшись от утренней газеты. — И быть здоровым и крепким. Посмотри на Дадли! Я уверен, соседи думают, что мы тебя не кормим!
— А если я все съем, можно я помою машину? — поняв, что отвертеться от еды не удастся, Гарри решил извлечь из ситуации хоть какую-то выгоду. — Вместе с Дадли? — торопливо добавил он.
— Этот малыш своего не упустит. Вот это парень! — одобрительно улыбнулся Вернон и взъерошил волосы племянника. — Можно, только если не обольешься. Дадли, проследишь. Если на него попадет хоть капля, пусть немедленно идет переодеваться.
— Хорошо, пап.
Намывая вместе с Дадли автомобиль, Гарри счастливо улыбался. Он очень любил своих тетю и дядю, но их опека иногда была просто невыносима. Ему постоянно запрещали делать то, чем занимаются все мальчики его возраста: нельзя мыть родительскую машину, потому что обольешься и простудишься; нельзя стричь газон, потому что газонокосилка слишком тяжелая; нельзя красить забор, потому что краска вредна своими испарениями… Список запретов был бесконечен. И самое обидное, что Дадли-то все это разрешают!
* * *
Когда холодным ноябрьским утром Петунья нашла на своем крыльце ребенка, она испытала не только скорбь от потери единственной любимой сестры, но и холодную ярость. Эти ненормальные посмели выкинуть сына Лили, словно ненужный мусор!
Лишний раз убедившись, что не зря она пыталась оградить свою сестру от этих сумасшедших и даже поссорилась с ней из-за этого, миссис Дурсль решила всеми силами защищать Гарри от ненормальных волшебников, убивших его мать. Петунья и сама пыталась проникнуть в то подозрительное недоступное сообщество, чтобы по-прежнему опекать младшую сестренку так, как она это делала с момента ее рождения, но мерзкий, прикидывавшийся добрячком старик отказал. Обида на Лили, считавшую, что Петунья завидует ей, привела к тому, что старшая сестра возненавидела мир, который отнял у нее младшую.
Ночь, проведенная на крыльце, не прошла для малыша даром — три месяца он провел в больнице с двухсторонним воспалением легких. Плохой аппетит, задержка роста, болезни, липнувшие к нему, словно к паршивому ягненку, — все последствия безответственного обращения с ребенком этих сумасшедших пришлось расхлебывать миссис Дурсль. Петунья, с самого раннего детства обладавшая сильнейшим материнским инстинктом, который заставлял ее нянчиться и сюсюкаться сначала с младшей сестрой, потом с сыном, обрушила на сироту-племянника море нежности, ласки и заботы, иногда даже в ущерб собственному ребенку. Дадли не протестовал против кузена и не ревновал его к своим родителям. Он взял кузена под свое покровительство, так же, как в свое время Петунья заботилась о Лили.
Гарри из-за частых болезней был лишен обычных для всех детей обязанностей и развлечений — напуганная его хрупким здоровьем Петунья тряслась над ним, как над хрустальной вазой. Поэтому мальчик увлекся чтением. Он с удовольствием занимался в школе, впитывая знания как губка. Учителя не могли нахвалиться способным ребенком, заставляя мистера и миссис Дурсль буквально раздуваться от гордости за своего племянника. Благодаря постоянной помощи Гарри, Дадли тоже неплохо учился, хотя интересовал его только спорт — он почти сразу же попал в школьную команду по крикету(1). Одноклассники и даже ребята постарше быстро поняли, что задирать худенького заучку чревато — Дадли вместе со своими друзьями из команды быстро разбирались с обидчиками брата.
Петунья и Вернон всеми силами старались сделать жизнь племянника легкой и безмятежной, поэтому магические выбросы их не беспокоили, а странности (например, когда уже практически погибшие любимые розы Петуньи, над которыми она накануне расстроено причитала, пышно расцвели за одну ночь; или когда любимая чашка Вернона, которую случайно разбил Дадли, чудесным образом восстановилась; или нескольких ужей, которые ползали за Гарри по пятам, как только он выходил в садик перед домом) Дурсли предпочитали не замечать.
Счастливая и размеренная жизнь семьи была разрушена, когда пришло письмо из Хогвартса. Гарри, с удовольствием выполнявший свою единственную обязанность по дому — приносить почту, первым прочитал адресованное ему необычное послание и тут же показал его тете и дяде. Петунья, с самого начала подозревавшая, что так просто от ее любимого племянника эти ненормальные не отстанут, давно рассказала Гарри, что его родители были завлечены в секту сумасшедших фанатиков, где загадочным образом и погибли. И строго-настрого наказала ему не разговаривать со странными незнакомцами.
Увидев приглашение в Хогвартс, Петунья заполошно заметалась по дому, хватая и тут же роняя свои и детские вещи, требуя от мужа немедленно покинуть страну и уехать в Америку, в Австралию или на остров Пасхи. Против Северного полюса или Антарктиды она тоже не возражала, лишь бы оказаться подальше от загребущих ручонок уродов, желающих отнять у нее ненаглядного малыша. С испугом посмотрев на метания тети, Гарри обнял ее и заверил, что ни в какой Хогвартс он ехать не собирается, а отправится вместе с Дадли в Вонингс. И никакие сектанты ему не указ. Когда же, к сильному возмущению Гарри, совы облепили машину дяди, Поттер не выдержал и, поймав одну из птиц, отправил гневное письмо с отказом обучаться в школе для ненормальных.
* * *
Закончив мыть машину, мальчики сели на крыльцо и принялись весело болтать, уминая вынесенные им Петуньей бутерброды и чипсы. Внезапно рядом раздались негромкие хлопки, похожие на отдаленные взрывы петард, и у ворот дома номер четыре появились три незнакомца, одетых в странные балахоны. Худой старик с серебристыми волосами и бородой, облаченный в пурпурного цвета одеяние, взмахнул палкой, и калитка послушно открылась. Вслед за стариком во двор проник страшный, одетый в черное человек с длинной гривой седых волос и странными глазами: одним маленьким и темным, другим — большим, ярко-голубым, быстро вращающимся в глазнице. Третий незнакомец, с сальными волосами и крючковатым носом, тоже попытался пройти через калитку, но тут же схватился за руку, шипя сквозь зубы ругательства.
Седобородый старик обернулся и с грустью сказал длинноносому:
— Прости, Северус, я не подумал, что кровная защита Лили может не пропустить тебя из-за метки. Подожди нас здесь, пожалуйста, — и тут же бодрым тоном обратился к Гарри: — Здравствуй, мой мальчик. Я так долго не видел тебя. Ты так вырос. Я хотел бы поговорить с тобой об обучении в Хогвартсе…
— Ма-а-ам! Па-а-ап! — тут же истошно заорал опомнившийся Дадли, соскакивая со ступеньки и загораживая собой брата. — Тут ненормальные!
В кухне послышался грохот упавших кастрюль, и на крыльцо с большой чугунной сковородой наперевес выскочила Петунья. Ее перекошенное от гнева и жажды мести лицо свидетельствовало, что в жилах сестер Эванс текла одна и та же кровь, превращающая женщин в озверевших волчиц, защищающих своих детенышей хоть от черта, хоть от дьявола, хоть от Волдеморта с Дамблдором.
Грюм почувствовал, как его охватывает ужас. Он участвовал в многочисленных стычках и с Упивающимися, и с обычными преступниками, но ничего страшнее магглы, несущейся к нему с семейным раритетом в руках (эта сковорода передавалась в семье из рук в руки и досталась Петунье еще от ее прабабушки), отставной аврор еще никогда не видел. Все его инстинкты, выработанные печальным опытом предыдущих поколений мужчин, панически завопили о смертельной опасности, исходящей от разгневанной женщины. Аластор выхватил палочку и выкрикнул:
— Stupefy!
Красный луч заклинания достиг Петуньи и тут же отразился. Грюм, пошатнувшись на протезе и упав на колено здоровой ноги, чудом избежал луча, но заклинание все же нашло себе жертву. Не ожидавший такого подвоха Снейп отлетел на несколько шагов и неподвижно замер на мостовой.
— Ба-амс! — чугунная сковорода встретилась с темечком отставного аврора, и тот, как подрубленный, рухнул на дорожку. Его искусственный голубой глаз, весело подпрыгивая, докатился до газона и замер там, остановленный невысокой щетиной густой травы.
А на лестнице, ведущей на второй этаж, уже слышался тяжелый топот Вернона. Выбежав на крыльцо, он вскинул к плечу двустволку и закричал жене:
— Петунья, отойди от них! Немедленно!
Миссис Дурсль отскочила от волшебников, и Вернон выстрелил. Победитель Гриндельвальда, величайший волшебник (и прочая, и прочая) Альбус Дамблдор успел выставить щит, и двойная порция картечи бессильно застряла в нем. Но увидев торопливо перезаряжающего ружье маггла, директор Хогвартса понял, что второго залпа его заклятие не выдержит. Воспользоваться же волшебством против Дурслей, находившихся под кровной защитой Лили Поттер, он не мог. Поэтому, торопливо взмахнув палочкой в сторону преподавателя зельеварения и пробормотав: «Finite Incantatem», Дамблдор наклонился, схватил за плечо Грюма и аппарировал с ним прочь. Снейп, с трудом поднявшись, тоже исчез.
На Тисовой аллее воцарилась тишина, лишь издалека доносился вой сирен — это перепуганные стрельбой соседи вызвали полицию.
Петунья расхаживала перед выстроившимися в линию вдоль крыльца членами своей семьи (Вернон, с видом заправского рейнджера положивший ружье себе на плечо; Дадли, успевший смотаться в коридор за своей крикетной битой и теперь с грозным видом стискивавший ее; Гарри, упрямо сжавший кулаки) и, потрясая сковородкой, яростно восклицала:
— Эти ненормальные! Я им покажу! Пусть только еще попробуют! Никто не посмеет забрать у меня ребенка! — и гордо оглядев свое воинство, уже спокойнее закончила: — Видите? Нам только следует держаться вместе!
Братья переглянулись, нехорошо усмехаясь. Они уже обдумывали, что можно будет сотворить с сектантами, если те надумают снова явиться в их дом. Вернон гордо выпятил грудь, постаравшись как можно сильнее втянуть свой большой живот, и поправил на плече двустволку. Петунья довольно улыбнулась, оглядывая решительные лица членов своей семьи, и заявила с непоколебимой уверенностью:
— Мы обязательно победим.
* * *
Прошла неделя с тех пор, как дом номер четыре по Тисовой улице посетили странные незнакомцы. Больше они семью Дурсль не беспокоили, но оставшаяся часть лета для Гарри была безнадежно испорчена. Теперь он мог выходить из дома только в сопровождении Дадли и половины крикетной команды. Гарри ни разу не удалось уговорить мальчиков по пути в кинотеатр или парк заглянуть в городскую библиотеку, чтобы он мог сдать уже давно прочитанные книги и взять новые. Даже торжественно отпразднованный день рождения (его отмечали одновременно для обоих братьев) не порадовал Гарри — несмотря на кучу подарков, была отменена традиционная поездка в зоопарк — мистер Дурсль, лихорадочно заканчивая все дела на фирме, работал допоздна, даже в выходные. Он собирался в ближайшее время увезти семью на море и уже приобрел тур. Но в этот понедельник Вернону пришлось остаться дома. Грустные мысли Гарри прервало многозначительное покашливание дяди:
— Сегодня, как вы помните, у нас важный день… — начал он.(2)
Гарри уныло вздохнул — вторая репетиция за утро. А вчера вечером, после того, как разошлись гости, была еще одна. Гарри отодвинул от себя тарелку и попытался было встать, как на его плечо опустилась рука тети, усаживая мальчика обратно:
— Только после того, как ты доешь свой завтрак, мой имбирный пряничек, — твердо сказала она.
Под нетерпеливым взглядом дяди Гарри пришлось быстро доесть жирный омлет с беконом.
— Не мешало бы еще раз отрепетировать сегодняшний вечер, — предложил дядя Вернон. — Итак, к восьми ноль-ноль…(2)
После того, как Петунья и Дадли отчитались, мистер Дурсль повернулся к Гарри:
— А ты что будешь делать?(2)
— А можно я посижу в своей комнате? — попросил мальчик. — Я буду вести себя тихо-тихо, как будто меня вообще нет.
Он не понимал всю эту суету, поднятую его опекунами из-за визита премьер-министра Великобритании в их дом. Вот если бы это были предполагаемые деловые партнеры дяди! А эта встреча не сулила никакой выгоды, кроме мифического престижа. Его команда случайным методом нашла типичную английскую семью, которую каждый уважающий себя политик просто обязан посетить в ходе своей предвыборной кампании, чтобы продемонстрировать понимание народных нужд. О чем мистеру Дурслю и сообщили звонком из канцелярии министерства.
— Нет, мой медовый тортик, — покачала головой Петунья. — Ты сдал экзамен(3) с лучшими в школе оценками. Премьер-министр, несомненно, захочет познакомиться с тобой. А когда узнает о твоих успехах, он наверняка предложит тебе учиться в Итоне!(4) — ее глаза горели фанатичным огнем. — Он сразу же полюбит тебя, моя умница.
— Но я не хочу в Итон! — заупрямился Гарри. — Я хочу учиться вместе с Дадли.
— Не волнуйся, Гарольд, — Вернон ободряюще хлопнул племянника по плечу. — Если ты попадешь в Итон, то мы сможем договориться о приеме Дадли туда же. Во все школы с удовольствием берут перспективных спортсменов.
После обеда Тисовую улицу заполнили полицейские машины и черные фургоны с тонированными стеклами. Несколько полицейских с собаками обследовали дом и прилегающую территорию, к огромному негодованию миссис Дурсль, которая не терпела животных в доме. Она считала, что шерсть обязательно вызовет у ее обожаемого племянника аллергический приступ, а может быть, и астму. Поэтому после ухода полицейских Петунья в ужасе заметалась по дому с тряпкой и пылесосом, стремясь как можно быстрее убрать следы пребывания в нем грязных и, скорее всего, заразных животных.
Премьер-министр прибыл ровно в восемь. Но увидев его сопровождающих, супруги Дурсль едва смогли сдержать себя, чтобы немедленно не выдворить политика из своего дома. Только присутствие телохранителей помешало Вернону отправиться за его ружьем, Дадли — за битой, а Петунье — за сковородой. Давешний противный старик на этот раз был одет в нормальную, но потрясающе вульгарную, из-за дикого сочетания цветов, одежду. Желтый костюм, фиолетовая рубашка и красный галстук буквально резали глаза любому человеку, не являющемуся дальтоником. Рядом с Дамблдором стоял маленький толстенький мужчина в черном костюме и старомодном котелке.
До двенадцати ночи длились уговоры семьи Дурсль. Вернон получил большой правительственный заказ на поставку дрелей, Дадли — место в Итоне, Петунья — личные гарантии премьер-министра, что с ее ненаглядным племянником ничего не случится. Но сдаться их заставило не это, а осознание, что даже королева не защитит их от ненормальных.
Когда гости уже покидали дом, миссис Дурсль тронула за рукав старика, выходившего последним, и как только тот оглянулся, крепко ухватила его за бороду, намотав ее себе на руку.
— Запомни, старый козел, — тихо прошипела она, стараясь, чтобы дети ее не услышали, и с силой дернула Дамблдора за бороду. — Если с моим мальчиком случится то же, что и с моей сестрой, я тебя из-под земли выкопаю!
— Не беспокойся, девочка моя, — умильно улыбнулся старик, пытаясь при этом отобрать у Петуньи свою бороду. — Я лично прослежу за ним.
— Ты думаешь, я тебе поверю, старый обманщик? — парировала миссис Дурсль, награждая Дамблдора еще парой сильных рывков за бороду. — Если только я узнаю, что Гарольд подвергся хоть малейшей опасности, я немедленно заберу его из вашей уродской школы. И никакой премьер-министр вам не поможет!
Она повернулась, успокаивающе улыбнулась детям и выпустила бороду, напоследок угрожающе посмотрев на директора Хогвартса:
— Запомни это!
* * *
В восемь утра у ворот дома Дурслей появился хмурый длинноносый мужчина в черном балахоне. В нем Петунья с большим трудом узнала соседского мальчишку, жившего неподалеку от ее родителей. Проинструктировав Вернона, как добраться до бара «Дырявый котел» в Лондоне, мужчина исчез.
Дорога в Лондон прошла в угрюмом молчании. Все переживали за Гарри, а сам мальчик страшился незнакомого ему мира, в котором он впервые окажется один, без поддержки своей семьи. Поэтому ни исчезнувшие кирпичи, открывшие проход в Косой переулок, ни пестрая, странно одетая толпа, ни магазины с необычными товарами и животными, ни головокружительный спуск на вагонетке не впечатлили его.
Окинув цепким взглядом горы золота и серебра, принадлежащие племяннику, Вернон немедленно пожелал встретиться с управляющим банка, чтобы получить отчет об имуществе Гарри, бормоча при этом себе под нос, что ненормальные, без сомнения, уже обставили сироту на кругленькую сумму, но он положит этому конец. Петунья же, получив подробные инструкции от зельевара Хогвартса, где и что покупать, отправилась с детьми по магазинам. Сам Снейп остался в банке, чтобы, как он объяснил, забрать какую-то необходимую ему вещь.
В магазине мадам Малкин, пока Петунья тщательно выбирала мантии, проверяя качество ткани и почти каждый шов, Гарри односложно отвечал на странные вопросы приставучего мальчика. Понаблюдав за мучениями брата, Дадли вразвалочку подошел к белобрысому остроносому мальчишке и, прищурившись, спросил у него:
— А ты, как я вижу, все здесь знаешь?
— Конечно, — мальчишка надменно вздернул подбородок. — Я же чистокровный волшебник!
— Ну, тогда, — Дадли угрожающе ухмыльнулся и приказал: — будешь дружить с моим братом. И следить за тем, чтобы с ним ничего не случилось.
— С чего это вдруг? — презрительно скривился «чистокровный волшебник».
Дадли поднес к его носу свой большой кулак:
— Вот с чего!
— Подумаешь, — белобрысый с брезгливой гримасой ткнул пальчиком в кулак Дадли, отводя его в сторону. — Мои друзья, Крэбб и Гойл, побольше тебя будут и посильнее. А мой отец…
— Больше? И сильнее? — радостно прервал его Дадли. — Здорово! Значит, они смогут защитить двух таких шибздиков, как вы! Слышишь, мелкий, пойдешь со своим новым другом в этот, как его, Слазарин.
— Слизерин, — поправил его белобрысый.
Дадли не подозревал, что угрозы какого-то маггла не произвели никакого впечатления на Драко Малфоя. Но ему очень понравился хрупкий зеленоглазый мальчик, похожий на застывшую в вечном фуэте фарфоровую балерину, которая стояла на самшитовом бюро в спальне его матери. Он просто обожал эту статуэтку восемнадцатого века, подолгу наблюдая за ней, словно ожидая, что та оживет и продолжит свой волшебный танец.
— Ой! — воскликнул он, заметив в дверях магазина мужскую фигуру в черной мантии. — Это же мой крестный! Откуда он здесь?
— Нас сопровождает, — объяснил Гарри, робко взглянув на Драко. Поттер прикидывал, как ему подружиться с этим самоуверенным мальчиком, который не слишком ему понравился. Но Гарри привык рассчитывать на кузена при решении любых проблем. Сам юный волшебник был не слишком приспособлен к жизненным трудностям и всегда следовал указаниям Дадли.
— Странно, декан Слизерина сопровождает первокурсника? — с подозрением спросил Драко. — А как тебя зовут? Меня — Драко Малфой, — и протянул руку с узкой ладошкой и длинными пальцами.
— А меня — Гарри Поттер, — ответил тот, осторожно пожимая протянутую руку. — Приятно познакомиться.
Дадли ободряюще кивнул кузену, в высшей степени довольный собой. Ему удалось удачно пристроить своего стеснительного и беззащитного брата. В этой подозрительной школе за ним приглядит бойкий мальчишка с очень полезными связями.
* * *
Остаток лета пролетел достаточно быстро. Семья отдохнула на море, Гарри тщательно изучил все школьные учебники и даже удачно сварил простейшую противоожоговую мазь, чтобы помочь тете, которая обожгла ногу, случайно уронив на нее кастрюлю с кипятком. Понаблюдав, как с ноги жены на глазах исчезают пузыри и покраснение, Вернон самодовольно заметил, что и от ненормальных может быть польза, если их знаниями пользуется такой разумный ребенок, как его племянник.
Несколько раз прилетал важный черный филин с письмами от Драко Малфоя. Птица презрительно оглядывала блистающую стерильной чистотой кухню Петуньи, ожидая ответного послания. Гарри понравилось переписываться с новым другом, который на деле оказался умным собеседником с прекрасным чувством юмора.
И вот настал день, когда Гарри должен был отправляться в школу. Всю дорогу в Лондон Петунья орошала слезами уже пятый за это утро платок, причитая, что ненормальные обязательно обидят ее крохотулечку. Вернон успокаивал жену, утверждая, что племянник поднаберется знаний и покажет всем этим уродам. Дадли инструктировал Гарри, чтобы тот регулярно ел, ложился спать вовремя, не зачитывался книгами и держался белобрысого выскочки. А если кто полезет, то кузен должен сразу дать наглецу в глаз, но чтобы это было в присутствии крепких ребят из сопровождения Малфоя.
На вокзале, между платформами девять и десять, семью Дурсль уже ожидал Драко вместе со своими родителями. Церемонно представившись друг другу, взрослые обменялись несколькими незначащими фразами о погоде и, взяв детей за руки, прошли на платформу 9 и 3/4, пропустив перед собой шумную и многочисленную рыжеволосую семью, один из детей которой чуть не сбил Петунью с ног. Та, возмутившись его невоспитанностью, услышала от Люциуса Малфоя крайне нелицеприятную характеристику семьи Уизли и тут же велела Гарри держаться подальше от любых отпрысков этой фамилии.
Пока взрослые обсуждали порядки в школе, полностью сойдясь во мнении по поводу сумасшедшей личности директора, Драко познакомил Гарри и Дадли с Крэббом, Гойлом и Панси Паркинсон. Увидев в свите Малфоя девчонку, Дадли обрадовался. Наблюдая за взаимоотношениями в своей семье, он сделал далеко идущие выводы о роли женщины в ней. Для чего нужны женщины? Конечно же, чтобы ухаживать за мужчинами! Дадли сделал этой непривлекательной девочке несколько комплиментов и выразил уверенность, что такая умная девочка сможет приглядеть за его братом. Панси, ошалевшая от того, что ее впервые в жизни назвали умной, покорно согласилась следить, чтобы Гарри достаточно ел, спал и ходил в чистой одежде. С Крэббом и Гойлом Дадли нашел общий язык еще быстрее — уже через минуту они довольно ржали и хлопали друг друга по плечам.
Когда Хогвартс экспресс тронулся, Дадли был убежден, что сделал все возможное, чтобы его брат был хорошо устроен. Петунья заливала слезами шестой платок, время от времени отрывая его от лица и махая им вслед уходящему поезду. Вернон и Люциус дружно ругали налоговую систему, являющуюся непосильным бременем для любого бизнеса. Гарри, сидя в купе, обсуждал с Драко процесс варки бодроперцового зелья. Новая жизнь уже не так пугала его, ведь он был к ней подготовлен, а за его плечами незримо стояла любящая и поддерживающая его семья.
(1) — Крикет (англ. Cricket) — вид спорта, в котором используются бита и мяч. Его часто называют английской лаптой. Наиболее популярен крикет в Индии, Австралии, Англии и Уэльсе, Пакистане, Южной Африке, Новой Зеландии и Шри-Ланке, на Карибских островах. Крикет часто путают с крокетом.
(2) — Цитаты из книг Дж.К.Роулинг.
(3) — Примерно в возрасте 11 лет английские дети должны проходить особый экзамен "одиннадцать плюс", состоящий из ряда тестов, которые определяют способности ребенка. Выдержавшие экзамен принимаются в гимназию, которая открывает путь в университет. Провалившиеся идут в обычные средние школы, которые не дают права на поступление в университет.
(4) — Итонский колледж (англ. Eton College, полное название — англ. The King's College of Our Lady of Eton beside Windsor) — частная британская школа для мальчиков. Колледж был основан в 1440 году королём Генрихом VI. За время своего существования выпустил 19 премьер-министров Великобритании, в том числе нынешнего — Дэвида Камерона. Мэр Лондона с 5 мая 2008 г. — Борис Джонсон — выпускник Итона. В этом престижном колледже обучались и члены королевской семьи — принцы Вильям и Гарри.
30.04.2011 Глава 2.
Когда поезд достиг конечной станции, уже стемнело. Гарри и его новые знакомые вышли на платформу последними — они решили дождаться, пока вагон не освободится, чтобы их не затолкали в наступившей суете. Великан, размахивающий фонарем и созывающий первокурсников, вызвал у Поттера опасение, но Малфой объяснил ему назидательным тоном, что Хагрид является прислугой в Хогвартсе и достаточно безобиден из-за отсутствия у него мозгов. Надо только случайно не попасть ему под ноги, а то этот дебил затопчет и не заметит.
Хогвартс произвел на Гарри сильное впечатление. Его всегда увлекали исторические здания, а различного рода замки он просто обожал. Фотография же замка Боудиэм была заставкой на его компьютере. И возможность увидеть — да что там увидеть! — возможность жить в таком замке наполнила его душу щенячьим восторгом. Привидения были расценены как вполне уместные и необходимые приложения к древнему строению, а потолок Большого зала заинтересовал занятной оптической иллюзией и заставил минут пять размышлять, какую систему зеркал устроили создатели этого замка, чтобы добиться подобного эффекта. Потом Гарри вспомнил, что сам читал в «Истории Хогвартса» о чарах, наложенных Основателями на потолок.
Неприятности для Поттера начались, когда он водрузил на голову сомнительный головной убор, про себя подумав, что тетя Петунья запретила бы ему даже в руки взять такую ветошь, а уж о пребывании этого предмета на голове и речи не могло идти!
Сначала дискуссия со Шляпой была вполне мирной, но постепенно перешла на повышенные тона, а затем превратилась в безобразный скандал, когда спустя пятнадцать минут Шляпа не выдержала и громко, на весь зал завопила:
— Да кто такой Дадли, Мордред его побери?! И вообще: как я сказала, так и будет!
После чего Гарри соскочил со стула, сорвал шляпу с головы, швырнул ее на сиденье, топнул ногой и проорал:
— Ах так! Да я… да я тебя! Да я тебе! — И по залу пронесся взрыв случайного волшебства, от которого Шляпу подкинуло в воздух, закрутило, и после нескольких весьма рискованных кульбитов она приземлилась на голову профессора зельеварения.
— Хорошо, хорошо, — испуганно проскрипела Шляпа. — Не нужно так волноваться. — И, откашлявшись, выкрикнула: — Слизерин!
— Простите, уважаемая Шляпа, — расстроено извинился Дамблдор и с легкой угрозой в голосе продолжил: — Кого это вы сейчас распределили? И куда?
— Поттера этого вашего. Бешеного, — недовольно проворчала Шляпа, все еще не отошедшая от захватывающего полета. — В Слизерин. Тот, который подо мной, уже давно там.
Опомнившись, Снейп стянул с головы древний артефакт и отшвырнул его в сторону, словно ядовитого паука. Попутно зельевар буквально прошил ненавидящим взглядом паршивца, устроившего сцену на распределении.
«Весь в папашу, — констатировал он про себя. — Такой же наглый и избалованный. Не знает, что такое дисциплина и слово «нет». Но раз уж он добился распределения на мой факультет, ему очень быстро придется усвоить, что капризы ни к чему не приведут и только добавят неприятностей».
Тем временем Дамблдор все же пытался оспорить результаты распределения Поттера в Слизерин.
— Но насколько я понял, Гарри следовало отправиться на другой факультет? Вы не можете идти на поводу у желания учеников, — внушал директор Шляпе, которая очутилась на самом краю преподавательского стола. — Вы обязаны распределять их согласно достоинствам и чертам характера. Иначе все захотят влиять на ваше решение.
— «Все» не зашвыривают меня боггарт знает куда, — упрямилась Шляпа. — Я больше не хочу летать, как бабочка, по всему залу. Это чревато для моего душевного и физического здоровья! Я уже не молода, знаете ли! Такие потрясения крайне негативно влияют на мою нервную систему! Да и место приземления мне отнюдь не понравилось. Профессор Снейп, когда вы последний раз мыли голову?
— У тебя нет нервной системы, старая ты кошелка! — пробурчал себе под нос Снейп, но Шляпа его услышала.
— Да как вы смеете! — рассердилась она. — Никогда, с того момента как Основатели поручили мне столь важную миссию, я не подвергалась столь оскорбительному отношению! Меня швыряют, меня обзывают! Подвергают сомнению мои слова и мое решение! Очень хорошо, что я распределила Поттера на ваш факультет, профессор, — обращаясь к Снейпу, Шляпа издевательски протянула последнее слово, показывая, что тот явно недостоин подобного звания. — Вы, два нахала, стоите друг друга. Надеюсь, вы как следует попортите друг другу нервы. Мы продолжаем? — деловито уточнила она. — Или распределение можно считать завершенным?
Отдельные тихие смешки, сопровождающие это происшествие, уже перешли в громовой хохот. Такого ученики еще не видели: растерянный Дамблдор впервые не напоминал всем довольного идиота, а выглядел так, будто кто-то украл весь его запас лимонных долек; изумленные преподаватели; испуганная Шляпа, на которую юные волшебники часто имели зуб из-за своего распределения. Но венцом всего стало унижение нелюбимого большинством учащихся Хогвартса профессора. Даже слизеринцы не смогли удержаться от смеха, видя неловкое положение, в какое попал их строгий декан.
Поэтому Гарри не удалось, как он рассчитывал, под шумок смыться к своему столу. Пока он подходил к слизеринцам, ему рукоплескали все факультеты и отовсюду неслись одобрительные выкрики. Поттер широко улыбнулся, помахал рукой, надеясь, что это заставит их хоть немного успокоиться, и тяжело плюхнулся на скамейку рядом с Малфоем.
— Фу-ух, — с облегчением выдохнул Гарри и вытер платком вспотевший лоб, — эта ваша Шляпа просто какой-то кошмар! — пожаловался он. — Заладила: Рейвенкло да Рейвенкло. Потом еще Гриффиндор предлагала. Видите ли, для Слизерина у меня нет ни хитрости, ни коварства.
— А ты? — заинтересованно подался вперед сидевший неподалеку старшекурсник, похожий на гориллу.
— А что я? — деланно пожал плечами Поттер. — Обещал научиться.
Слизеринцы одобрительно закивали и заулыбались.
Как только распределение закончилось, а директор изобразил что-то вроде: «Зиззи-зуззи-зук»(1), на столах появилась разнообразная еда. Под строгим надзором Панси Гарри пришлось съесть гораздо больше, чем ему хотелось. Чувствуя себя раздутым шариком, он осоловело выслушал речь Дамблдора, а затем, закрыв ладонями уши, перетерпел дикую какофонию хорового пения гимна Хогвартса. Дальнейшее отложилось у него в памяти урывками: подземелья, гостиная Слизерина, старинного вида кровать под балдахином и, наконец, долгожданный сон.
На следующее утро Поттер проснулся как всегда рано. Он любил подольше поплескаться под душем, что было бы просто невозможно сделать в семье из четырех человек в доме с одной ванной комнатой, если не вставать раньше дяди и кузена — тетю опередить ему не удавалось. В душевой, стоя под струями воды, Гарри обдумывал все, что с ним произошло вчера. Во-первых, удачное распределение. Поттер не сомневался в житейской мудрости Дадли, ведь в школе Литтл-Уингинга им ни разу не пришлось стоять в очереди в столовой — кузен умудрялся всегда получать еду без малейших проблем. Во-вторых, дружелюбный настрой всех соучеников. Вот только про преподавателей того же сказать нельзя — декан Слизерина, судя по всему, возненавидел его с первого взгляда, да и странная боль в шраме во время пира вызывала подозрение. Но, самое главное, Гарри остался один, без надзора. Ну или почти без надзора, поморщился мальчик, вспомнив настырную Паркинсон. Тетя Петунья больше не будет нависать над ним статуей вселенской скорби и печали, когда племянник захочет совершить что-то, по ее мнению, опасное; дядя Вернон не будет поучать его, как должен вести себя член семьи Дурсль; Дадли не будет опекать его словно несмышленого младенца. Теперь Гарри мог делать все, что ему вздумается! Наследие Мародера пробудилось в нем, заставив ярко заблестеть глаза, и мальчик начал лихорадочно выбирать себе захватывающее приключение, которое послужит достойной наградой за годы унылого и спокойного проживания у дяди и тёти. Наказаний же Гарри совсем не боялся: да и что с ним, собственно, могут сделать? Исключить из школы? Смешно! Дурсли примут его назад с распростертыми объятиями. Да и не станут его исключать: волшебникам зачем-то нужно, чтобы он здесь учился, иначе они бы не стали прилагать столько усилий и настойчиво заполучать его в Хогвартс. Пожаловаться на него тете и дяде? Три «ха-ха»! Гарри предвкушающе ухмыльнулся, представив, как Дурсли будут отчитывать ненормальных, посмевших оклеветать их золотого ребенка.
«Значит так, — Поттер напряженно хмурил лоб, припоминая речь Дамблдора, — Запретный лес или запретный коридор? Нет, не так! Сначала Запретный лес или запретный коридор?» Поскольку коридор был доступнее, Гарри остановил свой выбор на нем.
Помывшись, Поттер вернулся в комнату, которую делил с Малфоем. Разглядывая сонно ворочающегося в постели Драко, Гарри одевался, обдумывая, стоит ли посвящать однокурсника в свои замыслы. Так и не придя ни к какому выводу, он отложил эту дилемму на потом.
Несмотря на то, что первокурсников весь день сопровождал староста, Гарри пока не удалось запомнить весь лабиринт коридоров замка. Но он не отчаивался, пообещав себе сразу после занятий пробежаться по ним еще раз — наверняка найдется несколько укромных местечек, пригодных для запланированных им шалостей.
На Трансфигурации и Чарах преподаватели рассказывали, почему так важно учить их предметы. Гарри слушал в пол-уха: старший брат Пирса говорил, что подобный бзик свойствен всем учителям. Каждый считает, что преподает самое важное — обидно же учить ненужному, верно? Так что приходилось терпеть. А вот отсутствие практики его расстроило. Хотя… Гарри время от времени вытаскивал свою палочку и внимательно рассматривал ее, пытаясь ощутить хоть что-нибудь.
* * *
Времяпровождение в магазине Оливандера было настоящей катастрофой: ни одна палочка не подошла. Лишь эта слегка потеплела, когда мальчик ее коснулся. Выслушав торжественную речь продавца о своем великом будущем, Гарри только недоверчиво хмыкнул. Уж очень Оливандер походил в ту минуту на телевизионного торгаша, жаждущего всучить дрянной товар, рассуждая о его ценности и крайней необходимости. Вот только эта палочка так же, как и супертерка, желанна, как вода в туфлях(2). Кроме того, она на целых два с половиной дюйма короче, чем палочка того маньяка, который убил его родителей. «Эх, — думал Гарри, с сожалением вспоминая о крикетной бите Дадли, — стоило купить палку дюймов в пятнадцать, а то и двадцать, тогда бы я мог сражаться по-настоящему, хотя бы ткнуть ею кому-нибудь в глаз». Еще больше недоверия к палочке вызвала информация, что внутри нее находится перо, принадлежащее фениксу директора. Поттер не доверял придурковатому старику, прикидывающемуся добреньким. Очень уж Дамблдор смахивал на престарелого педофила, заманивающего доверчивого ребенка вкусной конфеткой. Гарри не забыл страшный скандал, который разразился в их городке, когда местного священника арестовали за сексуальные домогательства к мальчикам из церковного хора. Этот священник несколько раз и Гарри предлагал сладости, но уроки тети Петуньи не пропали даром. Мальчик вежливо отказывался и старался держаться подальше от подозрительного взрослого.
* * *
Гербология и астрономия понравились Гарри. Хорошо видимые через телескоп созвездия ночного неба завораживали, а магические растения приводили в восторг необычными свойствами.
История магии оказалась жуткой ерундой. Нудный профессор-привидение вызывал лишь одно желание — заняться экзорцизмом, как это делали охотники за привидениями в одноименном мультфильме. К счастью, Гарри был обладателем самопишущего пера, которое подарил ему Драко, и время урока не прошло понапрасну: пока перо конспектировало лекцию, он читал дополнительную литературу по зельеварению. Этот предмет приводил его в восторг. Помимо несомненной полезности зелья нравились ему тем, что их надо было варить. И нарезать ингредиенты ему тоже очень хотелось. Он постоянно предлагал тете Петунье помочь на кухне, но та всегда отказывала, опасаясь, что племянник порежется или обожжется.
И вот долгожданный день настал. К классу зельеварения Гарри добрался первым и с предвкушением дожидался начала урока. Даже злой декан не мог испортить ему настроение. Поэтому когда Снейп издевательским тоном поименовал Поттера «нашей новой знаменитостью», Гарри лишь поднял руку и вежливо попросил так его не называть.
— Я не считаю себя знаменитостью, профессор, — сообщил мальчик. — Ни новой, ни, тем более, старой. Мне бы хотелось, чтобы вы обращались со мной так же, как и со всеми учениками. Ваше особое отношение мне ни к чему.
Пока зельевар отходил от подобного, с его точки зрения, хамства, а остальные юные маги с уважением поглядывали на храбреца, посмевшего возразить грозному профессору, Гарри спокойно смотрел Снейпу в глаза, ожидая ответа.
— Отработка, Поттер! За вашу наглость! — рявкнул зельевар. — Сегодня в семь. Со мной.
Гарри философски пожал плечами, но не возразил, как того ожидал Снейп, чтобы добавить еще больше отработок нахальному мальчишке. Гарри считал и отработку, и отношение к нему декана крайне несправедливыми, но решил промолчать и поинтересоваться у тети, за что же Снейп так на него злится. Может, между их семьями существует что-то вроде родовой вражды? Как между Уизли и Малфоями (Драко уже успел просветить Гарри по поводу своего неприязненного отношения к рыжеволосому семейству)? Поттер обреченно вздохнул и приготовился внимательно слушать лекцию профессора.
Зелье от фурункулов получилось у Гарри идеально, несмотря на попытки Снейпа отвлечь его своими язвительными замечаниями. В отличие от остальных учеников, Поттер варил один, без пары, видимо, зельевар надеялся, что воспитанный магглами мальчик не справится самостоятельно. Но Гарри все успел, отнес профессору и даже слил остатки зелья в хозяйственно прихваченный с собой флакон. Когда мальчик вернулся на место (он сел впереди, чтобы случайно не пропустить что-нибудь важное из объяснений профессора), раздалось громкое зловещее шипение, и класс наполнился ядовито-зеленым дымом. Напуганный многочисленными примечаниями в учебнике о взрывоопасности зелий Гарри дернулся в сторону и налетел на стол. Его котел свалился с места и приземлился точно на ногу Снейпа, подходившего к гриффиндорцам, чтобы ликвидировать беспорядок, учиненный Лонгботтомом.
— Поттер! — процедил сквозь зубы зельевар. — Двадцать ба… две недели отработок за нападение на преподавателя!
— Простите, профессор, — пролепетал Гарри, которому было жутко неудобно, что из-за него декан испытал боль, — я не хотел.
Но Снейп, высокомерно проигнорировав извинения Поттера, уничтожил вылившееся на пол содержимое котла Невилла и велел Финнигану отвести того в больничное крыло.
Как только профессор отпустил класс, первой за двери выскочила гриффиндорка Лаванда Браун. Её буквально распирало желание поделиться произошедшим с любым, кто согласится ее слушать. К ужину по школе уже вовсю циркулировали слухи, которые по мере распространения обрастали все новыми и новыми подробностями. О том, что Поттер применил к зельевару темное (а, может статься, и непростительное!) заклятие, шепталась половина школы. Юные волшебники были уверены, что Снейп скончался в страшных муках, наложив перед смертью на Мальчика-Который-Выжил неснимаемое родовое проклятие. Вторая половина важно, со знанием дела, рассуждала, что никакое родовое проклятие не повлияет на волшебника, пережившего Avada Kedavra Того-Кого-Нельзя-Называть. Авторитет Гарри взлетел до небес. И хотя появление Снейпа в Большом зале вызвало глубокое разочарование у всех факультетов, кроме Слизерина, на популярности Поттера это никак не отразилось. Тут же возникла новая версия, что зельевар воскрес с помощью темномагического ритуала и превратился в вампира, чтобы пить кровь из студентов отнюдь не фигурально.
Гарри страшно нервировали и странные взгляды, которые бросали на него почти все ученики Хогвартса, и шепотки за его спиной. Даже слизеринцы поглядывали на него с какой-то опаской.
— Ты… это… Поттер… — проворчал здоровенный старшекурсник Маркус Флинт, капитан квиддичной команды. — Ты там… поаккуратней будь… с нашим деканом. Он единственный, кто нас защищает.
Гарри удрученно кивнул. Он до сих пор чувствовал себя нехорошо из-за того, что Снейп пострадал по его вине.
— Я постараюсь, — пообещал мальчик.
После ужина Поттер отправился на отработку. В классе зельеварения его уже ожидала череда грязных котлов, которые нуждались в помывке. Забрав у Гарри палочку, Снейп сел за стол и начал проверять сочинения учеников с летним домашним заданием.
Мальчик натянул перчатки, намочил тряпку в моющем составе и провел ею по прижженному днищу. Никакого эффекта не последовало. Такой нагар можно было бы снять наждаком, но никак не тряпкой. Гарри воровато оглянулся на преподавателя: Снейп что-то увлеченно чиркал в очередном пергаменте. Мальчик снял перчатку и осторожно провел пальцем по краю котла, шепча формулу заклинания. Котел заблистал первозданной чистотой. Для вида потерев его тряпкой минут пять, Поттер перешел к следующему.
Еще летом Гарри обнаружил, что когда он работает с палочкой, чары, заклинания или трансфигурационные формулы у него либо совсем не получаются, либо выходят слишком слабыми. Но стоит ему прикоснуться к предмету либо навести на него палец, как все прекрасно работает. Правда, после таких занятий Гарри чувствовал себя слабым и страшно голодным, но тетю только радовал возросший аппетит племянника. Конечно же, мальчик занимался в своей комнате, чтобы его родственники ничего не видели, ведь их пугало даже слово «волшебство». И лишь прибыв в школу, Гарри с удивлением узнал, что несовершеннолетним запрещено колдовать на каникулах и что за этим следит специальный отдел министерства. Почему ему удавалось спокойно применять заклинания, мальчик так и не понял, но обрадовался недосмотру чиновников.
Спустя час Гарри вежливо обратился к Снейпу:
— Я все закончил, я могу идти, профессор?
Декан Слизерина оторвался от пергамента, полностью исчирканного красным, вывел «Т» внизу свитка и посмотрел на шеренгу блестящих, будто новых котлов. Ему с трудом удалось скрыть изумление. Он приготовил для поганца самые грязные и подгоревшие котлы, не поддающиеся очистке вручную. Снейп взглянул на край стола. Палочка Поттера лежала там, куда профессор и положил ее. Поэтому очистить котлы с помощью чар наглый отпрыск Джеймса просто не смог бы. Зельевар подошел к котлам и проверил их. Не найдя, к чему придраться, Снейп вернул Гарри его палочку и сухо приказал:
— Идите. В субботу и воскресенье отработки не проводятся. Поэтому жду вас в понедельник, в то же время.
Гарри кивнул и быстро выскочил за дверь, пока строгий преподаватель не передумал и не нашел ему еще какую-нибудь работу. Есть ему хотелось так, что сводило живот. Мальчик вспомнил о накупленных им в поезде и так и не осиленных, даже с помощью Крэбба и Гойла, волшебных сладостях. Он зашел в спальню, взял их из сундука и, прихватив с собой пергамент и самозаправляющееся перо, вернулся в гостиную Слизерина. До отбоя еще оставалось время, поэтому, пристроившись в уголке за столиком, Поттер начал писать письмо тете, прерываясь лишь на то, чтобы откусить очередной кусочек котлокекса. Гарри обещал родственникам еженедельно присылать с совой отчет о своей школьной жизни. Петунья согласилась терпеть гадких птиц, лишь бы знать, как дела у ее сладенького масипунчика.
* * *
В понедельник у ворот Хогвартса резко затормозил «Ночной рыцарь». Оттуда буквально вывалилась позеленевшая Петунья. Проклиная про себя ненормальных водителей-волшебников и их уродские средства передвижения, миссис Дурсль отдышалась, уняла дрожь в ногах. В одной руке она сжимала пергамент с письмом племянника, в другой — большой пакет. Женщина проскользнула мимо ковырявшегося в петлях ворот здоровяка. Она окинула цепким взглядом его неопрятную потрепанную одежду и всклоченную бороду, затем решительно направилась к замку. Ей хотелось поинтересоваться, почему подозрительный бродяга (если судить по его внешнему виду) находится на территории школы, но потом Петунья решила, что раз тот занимается ремонтом ворот, значит, руководство школы в курсе происходящего. Увлеченный своим занятием Хагрид, находящийся к тому же в изрядном подпитии, миссис Дурсль не заметил.
Зайдя в огромный холл замка, в котором, наверное, поместился бы весь ее дом, женщина перекинула пакет в ту же руку, где и пергамент, поймала освободившейся рукой пробегавшего мимо мальчишку и строго потребовала отвести ее к Снейпу. Ребенок как-то странно сжался, но покорно кивнул и повел ее вниз, в подземелья. Указав на дверь кабинета зельеварения, ученик ловко выдернул рукав мантии из пальцев Петуньи и унесся прочь. Миссис Дурсль толкнула дверь и вошла. Снейп, читавший лекцию, прервался, а весь класс с любопытством уставился на незнакомку.
— Мистер Снейп, мне нужно срочно обсудить с вами кое-какие проблемы, — безапелляционно заявила она.
— У меня урок, — раздраженно откликнулся декан Слизерина. — Вам придется подождать до его окончания.
— А мне нужно вернуться домой, чтобы успеть приготовить ужин Вернону, — не менее сердито парировала Петунья. — Мы будем разговаривать здесь или пройдем куда-нибудь? — она кинула многозначительный взгляд на учеников.
— Хорошо, — сдался Снейп. Он не сомневался, что беспардонная маггла не постесняется устроить скандал при всех. Зельевар провел миссис Дурсль в кладовку с ингредиентами, попутно наложив на это помещение заклятие тишины.
Третьекурсники Рейвенкло и Хаффлпаффа с восторгом смотрели вслед бесстрашной даме, посмевшей перечить Ужасу подземелий и, вот чудеса, настоявшей на своем!
Спустя десять минут дверь кладовой отворилась, и на пороге возник разъяренный Снейп.
— Вон! — прорычал он, указывая на дверь класса.
Петунья, гордо вздернув подбородок и высоко подняв голову, отчего ее шея казалась еще длиннее, делая ее похожей на жирафу, неторопливо прошествовала к выходу. Перед тем. как покинуть кабинет, она остановилась и выпустила парфянскую стрелу:
— Не думай, что тебе сойдет с рук такое отношение к мальчику! Он не сирота — у него есть я! И если Лили предпочла тебе другого, это не повод издеваться над ее малышом! Да она сама разорвала бы тебя голыми руками, если была бы жива! — И, громко хлопнув напоследок дверью, Петунья оставила класс.
Очутившись в коридоре, миссис Дурсль осознала, что не имеет никакого представления, куда ей идти. В эту минуту сквозь стену просочилось отвратительное привидение: с пустыми глазницами, жутким лицом, в одеждах, запятнанных серебристой кровью.(3) Чувствуя, как у нее слабнут колени, женщина начала медленно сползать на пол. «И это показывают детям? А эти ненормальные вообще-то слышали о категории NC-17?»,(4) — пораженно подумала она.
— Так, так, — глухим голосом произнесло привидение, — и что маггла забыла в подземельях Слизерина?
— Ищу п-племянника, — испуганно ответила Петунья.
— О, ты меня видишь и слышишь, — довольно констатировал призрак. — Значит, ты не маггла, а сквиб. Твой племянник в Слизерине, судя по всему? Как его зовут?
Петунья встала, машинально отряхнув платье, и гордо отчеканила:
— Гарольд Поттер.
— А-а-а, маленький пройдоха, — призрак коварно улыбнулся. — Он на занятиях. Если не ошибаюсь, у первокурсников сейчас Трансфигурация. Кстати, я не представился, Кровавый Барон, привидение Слизерина.
— Очень приятно, — безотчетно проговорила миссис Дурсль, но тут же опомнилась и возмутилась: — Почему это «пройдоха»? Он прекрасный малыш — воспитанный, честный, умный…
— Да, да, — насмешливо перебил ее призрак. — В Слизерин именно такие и попадают. Только ваш прекрасный малыш уже облазил все подземелья и приступил к исследованию верхних этажей. Боюсь, до того, как он проникнет в Запретный коридор, осталось совсем немного времени.
— Ну, он всегда был любознательным, — невольно смутилась Петунья и напористо продолжила: — А что, ходить по вашему замку запрещено? И что за коридор?
— Опасное место?! — вылупилась на него женщина. — В школе?! С детьми?! Кажется, мне придется здесь задержаться, а потом побеседовать с директором!
* * *
Запыхавшийся от крутого подъема Дамблдор нашел Петунью на Астрономической башне. Она заглядывала вниз, опасно перегнувшись за ограждение.
Миссис Дурсль заставила призрака провести ее по всей школе. Она начала инспекцию с гостиной Слизерина и спальни племянника, а закончила на башне, где ее и увидел директор. Портреты доложили ему о бродящей по замку женщине в маггловской одежде.
— Петунья, девочка моя, — умильно улыбнулся Дамблдор, — что ты здесь делаешь? Что случилось?
— Почему здесь нет никаких решеток? — вместо ответа требовательно спросила миссис Дурсль. — А если кто-нибудь упадет?
— Там стоят ограждающие чары, — объяснил директор, — которые подхватят ученика, если тот свалится.
Петунья отошла в сторону и приглашающе махнула рукой:
— Прыгайте. Только не вздумайте достать эту вашу палку. Я хочу быть уверена, что защита действительно существует и что вы не приземлились благополучно из-за ваших уродских штучек.
— Но… но… — изумился Дамблдор, лихорадочно соображая, как ему отказаться от сомнительной чести прыгать с Астрономической башни.
— Понятно, — кивнула миссис Дурсль. — И здесь обман. А теперь, дорогой директор, — язвительно продолжила она, — мне необходимо обсудить кое-какие вопросы с вами, вашим заместителем и, — Петунья состроила презрительную гримасу, — с мистером Снейпом.
* * *
— Итак, — Петунья высокомерно оглядела волшебников, собравшихся в кабинете Дамблдора, и повторила слова детектива из своего любимого сериала: — В ходе осмотра школы мною были обнаружены следующие факты: во-первых, в подземельях, где проживает мой ребенок, холодно и сыро. Подземелья — не место для обитания детей! Они не крысы! В углу гостиной на потолке, — она брезгливо поморщилась, — плесень! Это нарушение всех санитарно-гигиенических норм! Как давно вашу школу проверял санитарный инспектор?
— Кхм, — директор беспомощно развел руками, — боюсь, у нас нет никаких санитарных инспекторов.
— Ясно. Во-вторых, — Петунья сверилась со своими заметками на пергаменте: — Лестницы двигаются! И не имеют никакого нормального ограждения, так же, как и Астрономическая башня! Кроме того, на лестнице я провалилась! В какую-то исчезающую ступеньку! Вы хотите убить кого-то из детей?
— Пока еще никто не умер, — вмешался недовольный Снейп.
— Это пока, — миссис Дурсль бросила на него испепеляющий взгляд. — В-третьих, я желаю познакомиться с председателем клуба родителей, чтобы обсудить условия, в которых живут наши дети.
— У нас нет никакого клуба родителей. Только совет попечителей, — объяснил директор. — Но дети попечителей учатся в школе. Драко Малфой, например. Он — сосед Гарри по спальне.
— Да? — удивилась Петунья. — И попечителей все устраивает?
— Нет, — Снейп, с видом «я же вам говорил!», победоносно посмотрел на Дамблдора. — И я, и лорд Малфой неоднократно поднимали вопрос о необходимости капитального ремонта подземелий, но директор против «привилегий» для учащихся Слизерина.
Зельевар был готов расцеловать настырную магглу, если благодаря ей подземелья, наконец, отремонтируют. Хотя нет, расцеловать — это чересчур. Но он бы простил Петунье наглое требование «перестать третировать ее племянника».
После встречи с миссис Дурсль Северус сорвал раздражение на учениках, доведя двух хаффлпаффцев и одного рейвенкловца до слез, но не успокоился. Будучи умным человеком, Снейп не мог не признать правоту Петуньи. Он действительно ненавидел щенка Джеймса Поттера. Перед мысленным взором декана вдруг возникли ярко-зеленые, такие же, как у Гарри, глаза Лили, наполненные гневом, болью и сдерживаемыми слезами. Северус вспомнил тот момент, когда потерял дружбу своей единственной подруги, назвав ее грязнокровкой. Внезапно собственные оправдания не показались зельевару убедительными. И что Гарри «вылитый папаша», и что, если Темный Лорд вернется, он должен быть уверен в преданности Снейпа, поэтому он не может относиться к мальчишке хорошо…
— И последнее, — прервала раздумья зельевара миссис Дурсль, — на третьем этаже находится какое-то опасное место. Что недопустимо для школы, полной любознательных детей! Если вы не можете ликвидировать эту опасность собственными силами, вызовите полицейских!
— Авроров, — любезно поправила ее МакГонагалл. Как и все деканы, она была против хранения философского камня в школе, но директор не хотел слушать никаких доводов.
— Авроров, Супермена, Чипа и Дейла, кого угодно! — раздраженно провозгласила Петунья. — Но если вы не исправите все то, о чем я говорила, то после Рождества я заберу своего малыша из вашей мерзкой школы! Мне обещали, что Гарольд будет находиться в полной безопасности, — она гневно взглянула на Дамблдора, — но вы снова солгали мне, директор! — И, не дожидаясь оправданий Дамблдора, женщина покинула кабинет.
(1) — заклинание, которое произнесла Дороти, вызывая Летучих обезьян («Удивительный Волшебник из Страны Оз» Лаймена Фрэнка Баума в переводе С. Белова).
(2) — as welcome as water in one's shoes — Желанный, как вода в туфлях (англ. эквивалент русской пословицы: Нужен, как собаке пятая нога).
(3) — цитата из ГП и ФК в переводе М.Спивак.
(4) — NC17 (no child) — запрещает просмотр фильма для тех, кому нет 17 лет. Очень жестокие или сексуально откровенные фильмы.
07.05.2011 Глава 3.
— Ах, моя дорогая, — мадам Помфри, заметив, с какой неприязнью собеседница косится на волшебную палочку, спрятала ее и принялась разливать чай вручную. — Ваше начинание, конечно же, достойно уважения, но совершенно невыполнимо.
Петунья пригубила напиток, налитый в тонкостенную фарфоровую чашку, и одобрительно хмыкнула: настоящий, традиционный английский чай, состоящий из горячего молока и крепкой заварки. Причем заварку следует наливать в молоко, а не наоборот, иначе вкус получится совсем не тот. И никакого сахара! Приятно видеть, что некоторые основополагающие традиции британского общества (а пятичасовое чаепитие миссис Дурсль относила именно к ним) наличествуют и у этих ненормальных.
— Почему же невыполнимо? — поинтересовалась она, напустив на себя совершенно невозмутимый и безразличный вид.
— Понимаете, — извиняющимся тоном произнесла медсестра, — чистокровные маги привержены традициям, даже если те уже не соответствуют современной жизни. Опасности, которые вы заметили в школе, служат тому, чтобы приучить юных волшебников всегда быть настороже. Во времена инквизиции подобное поведение было весьма актуальным. Что же касается клуба родителей, который вы хотели создать, то это — бесполезное мероприятие. Я, без сомнения, могу дать вам адреса магглорожденных учеников, но их родители просто не смогут попасть в школу — на ней стоят магглоотталкивающие чары.
— Но я же как-то попала сюда? — парировала Петунья.
— И это доказывает, что вы не маггла, а сквиб! — с радостью объявила Помфри.
— Да, я уже слышала это слово. Это какое-то ругательство? — миссис Дурсль с подозрением воззрилась на собеседницу. Она догадывалась, что слова «маггла» и «сквиб» не означают ничего хорошего.
— Сквибы — это волшебники, лишенные возможности пользоваться своей магической силой, — объяснила медсестра. — У магглов сквибы не рождаются, только у сквибов и волшебников. Ваш сын — тоже сквиб, а вот внук может родиться волшебником, как и ваш племянник.
Петунья отставила от себя чашку с чаем.
— Значит… значит… эта грязь… эта болезнь… эта ненормальность, — с трудом подбирая слова, заговорила она, — есть и во мне? Бедный малыш… я думала, что это у него из-за его родителей, но, судя по вашим словам, и наши с Лили родители тоже обладали этой… этим… отклонением? И мой внук… О, Боже! — Она в ужасе прикрыла рот ладонью.
— Вы считаете волшебство ненормальностью? — возмутилась мадам Помфри. — Вы с ума сошли? Или воспитывались в средневековье?
— А чем же считать это… эти… способности? — гневно воскликнула Петунья. — Нормальные люди не машут палками и не выкидывают уродские фокусы!
— Талантом, чем же ещё?! — отрезала медсестра. — Вы знаете много «нормальных» людей, которые умели бы творить, как Рафаэль? Или писать, как Шекспир? Все талантливые люди — ненормальные, потому что могут делать недоступное большинству обычных людей? Так, по-вашему? И как вы воспитывали Гарри с такими-то взглядами? Вы могли нанести его психике серьезный вред!
Миссис Дурсль задумалась. Расценивать волшебство таким образом ей в голову не приходило. Она не сомневалась, что ее мальчики самые умные и талантливые, и другие дети не могут даже сравниться с ними, но то, что магия тоже является одной из уникальных способностей… Этот взгляд на происходящее полностью разрешал внутренний конфликт, возникший в ее душе с момента появления в доме племянника: с одной стороны, он был для нее идеальным и прелестным ребенком, с другой — опасным существом, бомбой замедленного действия, которая неизвестно когда сработает. Петунья приучала себя думать об этом как о болезни, несчастье, постигшем ее драгоценного малыша, чтобы не бояться последствий, которые могли наступить из-за того, что она приняла его в свою семью, и от которых могли пострадать не только она сама, но и ее любимые Дадли и Вернон. А оказывается, это — просто еще один талант ее незаурядного, потрясающего племянника! Миссис Дурсль светло улыбнулась, но тут же побледнела от страха, когда до нее дошла последняя фраза мадам Помфри.
— Он может считать себя неполноценным, уродом. И бояться использовать свои способности. Из-за этого его магия может быть нестабильной. Он будет бороться с тем, что его любимые и дорогие люди считают ненормальностью! — медсестра недовольно смотрела на перепуганную женщину.
Петунья отвела виноватый взгляд в сторону.
— Я всегда боялась в-волшебства, — всхлипнув, призналась она. — Из-за него Лили стала чужой. Она больше не хотела общаться со мной. Даже нищий соседский мальчишка интересовал сестру больше меня. И только из-за того, что он тоже был в-волшебником, — миссис Дурсль все еще не могла спокойно произносить «запретное» слово. — Она выбросила меня из своей жизни, как какую-то ветошь, а потом вообще умерла. И снова из-за в-волшебства. Когда я увидела на пороге своего дома ее ребенка, я поклялась, что никогда не пущу его в свое сердце, потому что он разобьет его так же, как это сделала Лили. Но… он заболел. Он лежал в больнице… такой маленький и беспомощный… с посиневшими губами… и боролся за каждый глоток воздуха… и я подумала… если он выживет, я сделаю все, чтобы спасти его от в-волшебства… и чтобы он был счастлив… — слова миссис Дурсль перемежались все более громкими всхлипываниями, и, наконец, она разразилась отчаянными рыданиями.
Медсестра тут же засуетилась вокруг нее. Налив в стакан воды, мадам Помфри накапала туда капель и поднесла его Петунье. Та с подозрением понюхала предложенное питье.
— Валерьянка, — успокоила ее медсестра. — Не волнуйтесь, полагаю, еще не поздно все исправить. А чем он болел? — спросила она, пытаясь отвлечь миссис Дурсль от переживаний. И Поппи это вполне удалось: глаза у Петуньи загорелись, и она села на своего любимого конька (миссис Дурсль очень любила рассказывать о слабом здоровье своего племянника и о мучительных процедурах лечения, которых ей с ним пришлось пережить).
Во время рассказа Петунья вытащила из своей сумочки неизвестно как туда поместившуюся пухлую пачку бумаги с историей болезни Гарри. Она предусмотрительно прихватила ее с собой.
* * *
Пока тетя беседовала с медсестрой, получая от той заверения, что уж теперь-то здоровье ее племянника находится в надежных руках, и что медсестра лично проследит за благополучием Гарри, последний сидел возле камина в гостиной своего факультета и, задумчиво покусывая кончик пера, составлял список своих будущих жертв. Мальчик лично наблюдал некоторые проказы близнецов Уизли, и результаты его не впечатлили. Издеваться над соучениками ему показалось совсем не забавным, да к тому же эта ниша была прочно оккупирована рыжеволосыми гриффиндорцами и Пивзом. Кроме того, Гарри не терпел идиотов-учителей. По мнению юного слизеринца, если уж ты решил стать учителем, то обязан уметь понятно объяснять свой предмет и быть терпеливым к детям. Возглавил черный список Бинс. Гарри был уверен, что нудному привидению нужно охранять семейный склеп, усыпляя грабителей своими историями, а не надоедать юным волшебникам. Следующим Поттер без колебаний записал профессора Квиррела. Мальчик считал, что вонючий, заикающийся волшебник просто не должен учить кого-либо. А вот третий пункт вызывал у него сомнения. Он вывел фамилию «Снейп» и поставил напротив нее большой вопросительный знак. Декан был великолепным зельеваром и мастером своего дела, но лишал большинство учеников желания заниматься его предметом. И уроки зельеварения превращались в публичную порку тех, кто имел несчастье навлечь на себя неудовольствие Снейпа.
Решив, что о последнем пункте он поразмыслит после того, как осуществит свои намерения по отношению к первым двум, Гарри отложил перо и с наслаждением потянулся. Теперь, когда список был составлен, он мог пойти в библиотеку, чтобы узнать все возможное о привидениях и способах их изгнания. Гарри сомневался, что маггловский экзорцизм окажется эффективным против настоящих призраков. Хотя раздобыть где-нибудь Библию тоже не помешает. Однако поход в библиотеку не состоялся из-за Крэбба, который какое-то время уже мялся около кресла Поттера. Увидев, что тот встал, крепыш медленно проговорил:
— Эта… а что это там… на твоей кровати?
— На моей кровати? — удивился Гарри. После занятий он еще не заходил в спальню. — Не знаю, — сказал он и поспешил в комнату, чтобы выяснить, о чем говорил Винсент.
По пути Гарри представлял себе всяческие ужасы, которые могли произойти с его спальным местом по воле недоброжелателей. Но, к его несказанной радости, с кроватью все было в порядке, только рядом с подушкой стоял большой пластиковый пакет. Поттер медленно приблизился к незнакомой сумке и осторожно заглянул внутрь. Весело улыбнувшись, мальчик стянул пакет и извлек из него фирменный торт тети Петуньи, тщательно упакованный в картонную коробку с прозрачной крышкой. Этот воздушный шедевр кулинарного искусства был у Гарри самым любимым.
— Эта… — раздался голос Крэбба, отвлекая Поттера от созерцания лакомства. — А есть ты его когда будешь?
— Сейчас! — с восторгом отозвался Гарри. — Надо попросить у эльфов чай. Пойдем в гостиную, здесь на всех хватит!
Когда миссис Дурсль вошла в комнату, пир был в самом разгаре.
— Тетя! — обрадовано воскликнул Поттер, заметив Петунью. — А я-то гадал, как здесь очутился твой торт!
Он соскочил со своего места и, добежав до тети, буквально влетел в распахнутые ею объятия, не замечая многозначительные взгляды, которыми обменивались за его спиной слизеринцы.
— Ах, ты мой сладенький масипунчик, — заворковала над ним миссис Дурсль. — Никто не обижает мою мятную конфетку? Тетушка так соскучилась по своему имбирному пряничку!
— Тетя! — на сей раз укоризненно вскричал побагровевший от стыда Гарри и торопливо отскочил в сторону, приглаживая взъерошенные Петуньей волосы. Он уже давно смирился, что Петунья тискает его при каждом удобном случае, словно плюшевую игрушку, но ей не следовало это делать в присутствии других учеников. Мальчик уже представлял себе ворох язвительных насмешек, которыми его засыпят ехидные слизеринцы. — Со мной все в порядке!
— Рад вас видеть, миссис Дурсль, — важно выступил вперед Драко, желая сгладить неловкую сцену, но Панси, в силу своей недалекости, тут же все испортила своим заявлением:
— Гарри хорошо кушает, ложится спать вовремя и ходит в чистой одежде, — отчиталась она.
— И никто его не обижает, — пробасил Гойл. — Мы за этим следим.
Стоящий рядом с ним Крэбб кивнул, подтверждая эти слова.
Гарри простонал и поднял глаза к потолку. Он не сомневался, что обзывать «тетушкиным сынком» его не будет только ленивый. Репутация грозного и опасного мага, созданная неведомым самому способом, рассыпалась на глазах. Он вежливо предложил тете чай, пытаясь скрыть свое огорчение, но та все же что-то почувствовала.
— Нет, мой медовый, — отказалась она, — меня уже угостила славная женщина, ваша медсестра. Мне пора домой, иначе Вернон будет волноваться. Проводишь меня?
Вежливо попрощавшись со слизеринцами, миссис Дурсль покинула Хогвартс. Гарри проводил ее до ворот, по пути подробно отвечая на расспросы. Успокоенная, она села в «Ночной рыцарь», который вызвал ей племянник (Петунья рассказала ему, как действовал Том, хозяин «Дырявого Котла», чтобы появился автобус с ненормальным водителем), и отбыла в Литтл-Уингинг. Гарри же отправился на очередную отработку к декану своего факультета.
* * *
Снейп уже ждал его. Он стоял возле своего стола с недовольным выражением лица. В черной мантии, со скрещенными на груди руками, учитель напоминал посланника богини мщения. Мальчик приготовился выслушивать очередные оскорбления и даже начал считать про себя до десяти и обратно. В свое время подобное поведение помогало ему выдерживать нападки учительницы из его прежней школы. Старая дева невзлюбила Гарри с первого взгляда. Особенно сильной неприязнь мисс Брисби стала после того, как её парик посинел, на радость всех детей в классе. Тогда Гарри мог бы поклясться, что непричастен к этому происшествию, но теперь он не был в этом так уж уверен. Дадли нажаловался на «противную училку» матери, и та устроила такой скандал директору школы, что старушку поспешно выпроводили на пенсию.
Сопоставив тетин визит в Хогвартс и недоброжелательный вид декана, мальчик втянул голову в плечи: «Ой-ей, — подумал он, — что сейчас будет!»
Но, к его удивлению, Снейп заговорил совсем о другом:
— Поттер, — вкрадчиво произнес он, — я освобожу вас от полученных отработок, если вы честно расскажете мне, как очистили котлы.
Успокоившись и поразмыслив, зельевар пришел к выводу, что связываться с типичной представительницей «сумасшедших мамочек» — себе дороже. Но просто отменить отработки ненавистному ученику ему не позволяла гордость. Поэтому декан решил поступить по-слизерински: удовлетворить свое любопытство и исчерпать конфликт. В дальнейшем он собирался просто не замечать джеймсова щенка, чтобы больше не видеть его скандальной тетки, которая будила в нем самые негативные воспоминания детства и юности.
Гарри глубоко задумался над предложением декана. С одной стороны, он освобождался от неприятной работы, с другой — лишался возможности использовать преимущество своей магии в будущем. То, что эти отработки у него не последние, мальчик даже не сомневался.
— Хм, а вы разрешите так делать потом? — уточнил он.
Северус ничем не выдал своего удивления и одобрения: «Похоже, из Поттера все же выйдет приличный слизеринец, — констатировал он про себя. — Уже выторговывает себе преимущества».
— Посмотрим. Если информация окажется интересной, то я не буду препятствовать вам делать карьеру посудомойки, — ядовито пообещал зельевар.
Мальчик кивнул и приступил к рассказу. Услышав подробности, Снейп схватился за голову.
— Поттер, — простонал он, — не только палочка должна выбрать волшебника, но и вам необходимо принять ее. Вы не доверяете своей палочке, поэтому для вас она бесполезна!
Гарри насупился.
— Я не буду пользоваться этой палочкой! — упрямо сказал он. — Я уверен, что директор специально ее подсунул, чтобы следить за мной! В ней перо его феникса!
— Ваша подозрительность не знает границ, глупый мальчишка! Наблюдать за вами через перо своего фамилиара Дамблдор не сможет! — возмущенно высказался зельевар. — И потом, с чего это директору следить за вами? Вы считаете себя пупом Земли?
Гарри лишь бросил на декана скептичный взгляд.
— Хорошо, — сдался тот. Подойдя к столу, Снейп выдвинул ящик и принялся шарить в какой-то шкатулке. — Где же этот портключ? — пробормотал он. — А, вот он! — воскликнул зельевар, вытаскивая деревянную фигурку медведя. — Так, Поттер, жду вас через двадцать минут у ворот школы. Возьмите деньги и наденьте зимнюю мантию. Там, куда мы отправимся, уже холодно.
— А куда мы отправимся? — заинтересовался Гарри.
— К Грегоровичу. Он — второй после Оливандера изготовитель волшебных палочек. Живет в другой стране и к Дамблдору не имеет никакого отношения. Возможно, у него вы найдете себе подходящий инструмент. Да, Поттер, для мага палочка — это как инструмент для музыканта. Без нее волшебнику просто невозможно нормально колдовать. Поэтому подойдите ответственно к выбору.
* * *
Лавка Грегоровича ничем не напоминала магазинчик Оливандера. Просторное светлое помещение было заполнено витринами с волшебными палочками, лежащими на бархатных подушечках. Измерять его высокий сутулый старик тоже не стал.
— Слушать себя, — на ломанном английском языке посоветовал он. — И найти своя подруга.
Гарри медленно пошел вдоль витрин, разглядывая палочки. «Вот эта, длинная из красного дерева? Или та, с красивым сверкающим камнем, вделанным в рукоять? Или…», — в эту минуту сомнения мальчика прервал какой-то подозрительный писк. Гарри оглянулся, и его словно потянуло назад. Чем ближе он подходил к дальней витрине, тем громче становился звук, переходя в оглушительный визг. Поттер открыл крышку витрины, и ему в руки буквально прыгнула удивительная палочка. Желтоватая, вся покрытая затейливой резьбой, словно кружевом, она представляла собой настоящее произведение искусства.
— Рог громамонта(1) и глаза пеплозмея(2), — прокомментировал его выбор Грегорович. — Очень горячий палочка. Для сильный волшебник. Можно делать как кинжал. Проткнет все. Пятьдесят галеон.
— А почему так дорого? — удивился Гарри. — Оливандер взял с меня десять.
— Тогда идти к Оливандер, — сердито буркнул старик и потянулся к палочке.
Гарри спрятал ее за спину.
— Я заплачу, — сказал он. — Но у меня с собой только тридцать. Профессор, — мальчик с мольбой посмотрел на зельевара, — вы не могли бы одолжить двадцать галеонов? Я вам отдам, когда тетя мне их пришлет. Я сразу же напишу ей, как только вернусь в Хогвартс.
Гарри чувствовал, что не в силах расстаться с такой чудесной палочкой, которую можно использовать как кинжал и протыкать ей все, что угодно. Он уже представлял, как ткнет ею в задницу противного младшего Уизли, чтобы тот перестал цепляться к нему на всех совместных с гриффиндорцами занятиях. Рон постоянно обзывал Гарри «темным магом» и «слизистым слизеринцем», и Поттер предвкушал, с каким воплем подпрыгнет уколотый в мягкое место гриффиндорец.
Снейп обреченно вздохнул и выложил недостающую сумму. Мало того, что ему пришлось нянчиться с надоедливым мальчишкой, так он еще был вынужден расстаться с довольно значительной суммой денег. С Поттером вечно одни проблемы — он не мог не выбрать самую дорогую палочку, какую только можно найти!
— Рог громамонта — редкий и дорогой ингредиент. Да и глаза пеплозмея добыть затруднительно из-за того, что живет он лишь час. За это время нужно успеть отловить это существо и лишить его глаз, потому что иначе и он, и все части его тела превратятся в пепел, — ворчливым тоном объяснил профессор.
За несколько оставшихся у Поттера сиклей, он, по совету зельевара, купил себе надежную кобуру для палочки, так как держать ее в кармане мантии не представлялось возможным — она немедленно продырявила бы ткань.
Спустя несколько мгновений раздосадованный Снейп и сияющий от радости Гарри уже входили в ворота школы.
* * *
Когда Поттер вошел в гостиную факультета, он увидел, что слизеринцы не собирались расходиться по своим спальням. Чаепитие переросло в стихийную вечеринку. Все старшекурсники собрались в одном углу. Оттуда доносилось позвякивание бутылок со сливочным пивом и бокалов с огневиски, девичье хихиканье и грубоватый смех парней. Младшекурсники играли во взрывающие карты и плюй-камни.
Заметив Гарри, однокурсники притихли, а к нему бросился взбудораженный Малфой.
— Гарри! Ты куда пропал? Я подумал, что тетя забрала тебя домой! Ты не обращай на нее внимания, женщины, они всегда такие клуши! — взволнованно и в то же время снисходительно высказался он и покосился на Панси. — Я уже хотел идти к профессору Снейпу! Я не знал, что и подумать, когда ты влетел в спальню, схватил мантию и кошелек и, не сказав ничего, куда-то умчался!
— Сначала я проводил тетю, а потом отправился на отработки, — объяснил Гарри. Забота Малфоя произвела на него впечатление: «Все же Драко — настоящий друг, — отметил он про себя. — Так умно вывел меня из неловкой ситуации. Беспокоился за меня, ждал. Можно смело доверять ему во всем», — и продолжил, напустив на себя таинственный вид: — Профессор Снейп захотел узнать у меня кое-какую информацию и взамен отменил оставшиеся отработки.
— Отменил отработки? Круто! — восторженно воскликнул Пьюси, ловец сборной Слизерина по квиддичу. — Он никогда этого прежде не делал! А что ты ему рассказал?
Поттер лишь многозначительно взглянул на него.
— А потом мы переместились порталом к Грегоровичу, чтобы купить мне нормальную палочку. Та, что я приобрел у Оливандера, оказалась совершенно бесполезной. Вот, — он вытянул из кобуры свое новоприобретенное чудо и ткнул в спинку дивана. Палочка легко пронзила мебель насквозь. Вытащив палочку и произнеся «Reparo», он почувствовал, как она легко откликнулась на заклинание, послушно пропуская через себя поток его магии. Колдовать с ней действительно было очень легко. Диван смотрелся, как новенький. — Рог громамонта и глаза пеплозмея, — гордо сказал Гарри и нежно погладил желтоватую кость.
Слизеринцы столпились вокруг Поттера, любуясь его палочкой.
Вдоволь натешив свое самолюбие, Поттер отправился в спальню, чтобы приготовиться ко сну. Пришедший туда же вместе с ним Малфой быстро спустил его на грешную землю, заставив задуматься о последствиях своей похвальбы.
— Ну все, Гарри, — ехидно сказал он, — теперь — держись. Все чистокровные девчонки начнут охотиться за тобой.
— С чего это? — изумился тот.
— Да с того, что приехав в Хогвартс, твоя тетка доказала, что она — сквиб, а, значит, твоя мать была чистокровной — потомком сквибов. Плюс древний род твоего отца, плюс неплохие денежки, которые ты имеешь, если судить по твоей палочке, плюс твоя слава и сила мага, и — вуаля! — ты являешься одним из самых завидных женихов Хогвартса!
— Вот еще! — насупился Поттер. Девчонки казались ему странными и глупыми существами, созданными для того, чтобы портить мальчишкам жизнь. — Я вообще не собираюсь жениться! Никогда! — убежденно пообещал он.
— Посмотрим, как ты запоешь лет через пять, — эту фразу Драко услышал от собственной матери. Гарри был не единственным одиннадцатилетним мальчишкой, уверенным в бесполезности (и даже вредности!) юных особ женского пола.
Гарри призадумался. Конечно, иметь жену, которая заботилась бы о нем, как тетя Петунья, было бы неплохо. Но потом, когда он будет стариком, — лет через двадцать. А до этого времени он был твердо намерен наслаждаться полной свободой.
— Ладно, давай спать, — предложил он Драко. — А то завтра эти чертовы полеты, а я видел метлу только у дяди в гараже. И летать на ней никогда не пробовал. Боюсь, что завтра я стану всеобщим посмешищем, — пожаловался он.
— Не волнуйся, — успокоил его Малфой. — Половина гриффиндорцев — магглорожденные. Они сами не знают, с какой стороны подходить к метле. Это просто, я тебе помогу.
(1) — Громамонт — это крупное серое африканское животное, весом до тонны, обладающее огромной силой. На большом расстоянии громамонта можно перепутать с носорогом. Он имеет толстую шкуру, которая отражает большинство заклятий и проклятий, острый рог на носу и длинный хвост, похожий на веревку… Громамонт нападает только если его раздразнить, и последствия этого, как правило, весьма плачевны. Рог громамонта протыкает всё что угодно, от кожи до металла, и содержит вещество, которое, проникнув в тело жертвы, взрывается… Рога, хвосты и взрывающееся вещество громамонтов используются для приготовления зелий. Они и отнесены в Класс Б: «Товары, разрешённые к продаже» (но опасные и требующие строгого контроля). (Волшебные твари и где их найти).
(2) — Рождение пепельного змея происходит, когда магическому огню (любой огонь, в который было добавлено магическое вещество, например Летучий Порох) позволяют свободно гореть слишком долгое время. Это тонкая бледно-серая змея со светящимися, как раскалённый металл, глазами… Пепельный Змей живёт только час, и в течение этого времени ищет укромное местечко, где и откладывает яйца, после чего рассыпается в пыль. Яйца пепельного змея искрящеся-красные и излучают сильный жар. Если их не найти и не заморозить подходящим заклятьем, то за несколько минут они сожгут весь дом… Замороженные яйца представляют собой большую ценность и могут быть использованы для изготовления Любовного зелья, а если такое яйцо съесть целиком, то можно излечиться от лихорадки. Пепельный Змей может появиться в любом месте земного шара. (Волшебные твари и где их найти).
Vova
