Слабости

Утро было не по-осеннему теплым; солнце светило в открытое окно, легкий ветер трепал кухонные занавески.

Задумчиво отодвинув чашку с ароматным чаем, Тонкс повернулась к Люпину, который уже долгое время сидел за столом напротив нее, положив голову на руки.

— Скажи, что происходит? — с тревогой в голосе спросила она.

— Все как обычно, — ответил Люпин, вздыхая. — Полнолуние скоро.

Тонкс с недоверием посмотрела на него:

— Да, но я же вижу, Рем, ты сегодня сам не свой.

Ноль эмоций.

— Обычно ведь не так, — продолжала она. — Обычно как-то легче, что ли. Ты что, забыл принять антиликантропное, да?

— Не забыл. Оно закончилось, — промямлил Люпин.

— Как это? Почему ты не позаботился об этом заранее? Кстати, ты ведь только недавно был у Брумвуда, — недоумевала она.

— Я был, был. Только не застал его. Его сосед сказал, что он исчез на днях, а теперь его еще неофициально признали погибшим. В общем, придется искать альтернативу, — напряженно заключил Ремус, подняв голову, — а так как Брумвуд был единственным, кто варит именно то, что мне нужно, то вариантов у меня нет.

Тонкс изменилась в лице:

— И ты говоришь мне об этом только сейчас?! Рем, как это понимать?

— Ну, прости, не хотел тебя расстраивать, — Люпин опустил глаза и принялся изучать крошки на столе. — Пожалуйста, не волнуйся.

— А как я, по-твоему, должна на такое реагировать? Хорошо, что ты вообще мне об этом сказал. Осталось всего ничего, нужно срочно найти замену, — сказала Тонкс, вставая из-за стола.

— Не представляю, где ее искать. Во всяком случае, ближайшее превращение придется пережить, как есть, а там посмотрим, — сказал Люпин, подставив руку под голову.

Немного помявшись, Тонкс спросила:

— А что, если написать Снейпу?

— Что? Я даже слышать о нем не хочу! — Люпин вскочил на ноги и отошел к окну. — Удивительно, что ты вообще о нем говоришь, учитывая твое к нему отношение.

— Нужно спасать ситуацию, и плевать на личную неприязнь, как ты не понимаешь, — сокрушалась Тонкс, убирая со стола грязную посуду.

— Личную? И это после всего-то? Как бы там ни было, я не стану его просить ни о чем, это просто немыслимо, — ответил Люпин, нервно теребя льняную занавеску.

Он был готов сознательно пойти на грядущие мучения и их последствия, но мысль о визите к Снейпу казалась ему на тот момент еще большим мучением.

— А что, есть еще варианты? — Тонкс пыталась надавить на него. — Я прекрасно понимаю всю абсурдность своего предложения, но речь сейчас не обо мне. Ты подумай о нас, это ради нашего же блага. Напиши ему, предложи вдвое больше, чем брал с тебя Брумвуд.

Ремус только бросил слегка умоляющий взгляд на нее, но, тем не менее, уже понимал, что вряд ли сможет отвертеться от выполнения этой дурацкой затеи.

— Хотя бы один раз, и у нас появится еще время.

Люпин резко помрачнел, словно окончательно осознав, что его ждет. Обреченно он посмотрел на нее и вздохнул:

— Только ради тебя, Дора. И только один раз.

* * *

Здравствуй, Северус. Не стал бы к тебе обращаться, но обстоятельства вынуждают. Мне срочно нужно аконитовое зелье, взамен предлагаю 80 галлеонов.

Люпин.

С отвращением глядя на только что написанные строки, Люпин неохотно всучил кусок пергамента сове, наивно надеясь, что письмо каким-то образом не дойдет до адресата.

Он вышел из почтового отделения и побрел в сторону Дырявого Котла. Осень уже опускалась на землю, хотя днем все еще можно было чувствовать остатки уходящего лета. Тело неприятно ныло, чувствовалась легкая слабость — до полнолуния оставалось совсем недолго. Он зашел в бар и устроился у дальнего окна с кружкой сливочного пива и с дурным настроением.

Прошло полчаса, а может и больше, и пришел ответ:

Приходи ближе к вечеру.

Снейп.

— Мерлин, чтоб только это побыстрее закончилось, — подумал Ремус. — Всего два раза повидаться со Снейпом, ничего такого, — убеждал он себя. — Подумаешь. Просто бывший коллега и просто знакомый, ничего более.

Опустошив вторую кружку пива, Люпин еще немного побродил по улице, заставляя себя наслаждаться последними теплыми деньками, чтобы отвлечься от мыслей о предстоящем. То и дело он поглядывал на часы, будто пытаясь мысленно отсрочить ненавистное ему событие.

Ему все казалось, что немногочисленные прохожие чересчур подозрительно смотрят на него, и спокойствия это совсем не добавляло.

Спустя некоторое время Люпин уже находился на Спиннерс Энд. Стиснув зубы, он направился к Снейпу в гости по запущенному безлюдному переулку.

Тот же старый деревянный дом, безобразно поросший виноградом, все та же ветхая лестница. Уже на ней Люпин на мгновение остановился, все еще сомневаясь, стоит ли ему переступать порог этого дома. Даже причина, вынудившая его здесь появиться, выглядела в данный момент недостаточно убедительной.

Он хотел было постучать, но дверь приоткрылась и в ней показалась знакомая фигура:

— Входи, — сухо сказал Снейп, пропуская его.

Кажется, внутри тоже ничего не изменилось: выцветшие желтоватые обои, старая мебель, множество книг на стеллаже. Даже запах и тот остался прежним, затхлым. Был солнечный вечер, но в этом доме, казалось, сумерки будут даже в полдень.

В котле, как водится, что-то булькало и кипело.

— У меня мало времени, давай перейдем сразу к делу, — сказал Люпин, желая побыстрее покинуть неприятное место. — Человек, у которого я покупал зелье, умер.

— Неужели? — спокойно поинтересовался Снейп, шинкуя какой-то корень.

— Неужто ты думал, что я пришел бы к тебе, будь у меня хоть малейший выбор? 80 галлеонов за срочность.

Снейп только кинул на него мимолетный сверлящий взгляд, закидывая в котел все новые ингредиенты:

— Через день будет готово.

Люпин с облегчением выдохнул:

— Что ж, выручил. Тогда не буду тебя более задерживать, — сказал Ремус, поспешив к выходу.

Снейп только колюче посмотрел ему вслед.

* * *

Уже будучи дома, Ремус обдумывал случившееся и грядущее:

Неприятно, колко, сухо. Еще один раз и все. А может, стоит пересилить себя и не мучиться с поиском достойного варианта? Нет, исключено. Себе дороже. Хотя… Да нет же, ну в самом деле.

Мысли мелькали быстро, не давая расслабиться ни на секунду, и от этого было муторно на душе. Хотелось просто покоя.

Хотелось, чтобы Дора была спокойна на счет всего этого, по крайней мере, в ближайшее время. Выходит, оно того стоит? Но, Мерлин упаси…

Завтра, все завтра.

Он в полусне отгонял от себя эти тягостные мысли, и пытался поскорее уснуть, обнимая спящую Тонкс.

* * *

Через день в оговоренное время Люпин снова стоял перед дверьми дома Снейпа.

Еще мгновение, и вот он уже внутри, разговаривает с ним.

— Вот, Люпин, — Снейп протягивает ему флягу с зельем. — Как ты и просил.

— Спасибо, — он берет флягу и отдает Снейпу монеты.

— Послушай, я хотел спросить, можешь готовить его для меня каждый месяц? На этих же условиях, — добавил Люпин после небольшой паузы.

— 80 галлеонов на аконит каждый месяц? Люпин, я смотрю у тебя дела пошли в гору, — выдавил из себя кривое подобие улыбки Снейп, медленно расхаживая по скрипучему полу комнаты.

Тут Люпин опомнился — и как только это могло сорваться с его губ?

Сам он временами подрабатывал в лавке одного своего знакомого, и часто занимал денег у Тонкс, чтобы купить зелье. Естественно, ежемесячная трата 80 галлеонов совершенно не вписывалась в их бюджет.

— Ну, я бы так не сказал, — ответил Люпин, делая глоток. Он уже почти забыл, каково на вкус зелье, приготовленное Снейпом, — но разве есть выбор?

Снейп на секунду остановился и пристально посмотрел на Люпина:

— Исключительно потому, что ты будешь постоянным покупателем. И исключительно по старому знакомству.

— Ты делаешь мне скидку? — Никак не ожидал он ничего подобного от Снейпа.

— Можешь расценивать это как угодно, — прошипел Снейп, — 60 галлеонов.

Эта цена Люпина более чем устраивала, так как была лишь на двадцать галлеонов выше, чем у Брумвуда. Учитывая обстоятельства, самое оно.

— По рукам,— ответил Люпин, заметно приободрившись.

Кажется, он нашел вполне себе нормальную альтернативу. Вроде все даже не так мерзко, как он себе напридумывал.

Неожиданно для самого себя он плюхнулся в старое кресло у камина, которое оказалось весьма неудобным.

— Слушай, Северус. Раз уж нам теперь придется видеться регулярно, было бы неприлично с моей стороны не поинтересоваться, как твои дела, — рассуждал Люпин, морщась попивая горьковатое зелье.

— С каких пор тебе это интересно, Люпин? Что, в голову дало? А не должно, — язвительно хмыкнул Снейп, заглядывая в котел, в котором как всегда что-то томилось.

— Не то чтобы меня это сильно интересовало, но надо же как-то поддержать разговор, — раскрепощено ответил Ремус, разглядывая стены.

— Люпин, пей и выметайся к чертям! — после короткой паузы спокойно-язвительный тон Снейпа вдруг сменился резким и категоричным, — Я согласился помочь тебе, но я не подписывался на то, что ты будешь приходить ко мне, когда вздумается и спрашивать, о чем вздумается.

Ремус не стал возражать. Он поднялся с кресла и лишь слегка развел руками, направляясь к двери.

— Коллопортус! — злобно донеслось в спину уходящего Люпина.

Два месяца спустя.

Дни тянулись бесконечной сонной вереницей, потихоньку приближая очередной вынужденный визит к Снейпу. Это уже прочно вошло в ежемесячное расписание Люпина. С каждым разом их встречи были все короче, а общение становилось все более немногословным и бессодержательным. В последний раз ему даже показалось, что Снейп будто что-то пытается скрыть, не позволив ему даже зайти внутрь и пытаясь как можно скорее закончить и без того короткий разговор. Да и вид у него был странный — какой-то растрепанный и несобранный, что для Снейпа большая редкость. Вопрос в том, что именно он там прятал, и прятал ли вообще. Хотя какое это имело значение — у Люпина не было ни малейшего желания вести с ним долгие пустые беседы, и чаще всего он и сам был рад тому, что все так быстро заканчивается.

После их первой встречи пару месяцев назад у него начисто пропало всякое желание хоть как-то пытаться поддерживать более-менее дружеские отношения. Не мог Снейп просто взять и измениться. Люпин сам не понимал, как он только умудрился увидеть в расчетливом желании Снейпа скинуть пару десятков галлеонов намек на возможное товарищество. Было самому противно от этого.

Спиннерс Энд в ноябре был особенно уродлив — все эти пожухлые листья, путающиеся под ногами, старые, неухоженные дома с облупившейся краской. Бесконечно сонное и угнетающее место.

Уже без привычного волнения Люпин подходил к дому Снейпа, рассчитывая как обычно на короткий и исключительно деловой разговор. Все это постепенно входило в привычку, и казалось, что не может быть по-другому. Он в очередной раз поднялся по хлипкой лестнице и постучал в дверь.

Обычно Снейп открывал ему сразу, чаще всего даже еще до того, как он постучит, но в этот раз все пошло как-то не так.

— Войдите, — послышался хриплый голос из-за двери.

«Войдите? С каких пор он ко мне на «Вы» обращается», — подумал Люпин, как только первая порция сомнений и нехорошего предчувствия обрушилась на него.

Он осторожно приоткрыл скрипучую дверь, и та ударилась о какую-то склянку, валявшуюся на полу.

— Северус? — недоверчиво прозвучало в тишине. Но никто не отозвался.

В коридоре было темно, поэтому приходилось наощупь пробираться через разбросанные вещи. Так, стоп. Откуда у Снейпа, махрового педанта и блюстителя порядка во всех делах, разбросанные вещи?

Короткий коридор переходил в гостиную, в которой тоже было темно. Все это как-то настораживало и заставляло быть готовым к любому повороту событий.

Люпин был готов, казалось, к чему угодно — и к тому, что Снейп окончательно погряз в своей зельеварческой работе, напрочь позабыв все на свете, и даже к такой невообразимой глупости, как если бы Снейп вдруг решил заняться проявкой старых маггловских фотографий. Но он никак не ожидал увидеть то, что там было на самом деле.

В углу гостиной, за столом, среди ни то колб и флаконов, ни то бутылок сидел Снейп, подперев голову руками. Кажется, он даже не заметил, как Люпин вошел в комнату.

— Северус..? — едва заметно вжав голову в плечи и чуть прищурившись, обратился к нему Люпин.

Чертыхаясь в сердцах, он медленно подошел ближе.

Глаза привыкли к темноте и полностью разглядеть обстановку уже не составляло большого труда. На полу красовалась темная лужица вперемешку с осколками разных размеров. Растекшаяся жидкость насквозь промочила несколько листов пергамента, разбросанных по полу. Окно было плотно зашторено, и лишь тусклый луч дневного света пробивался сквозь щели между портьер, высвечивая часть стола, на котором было доброе количество всяких бутылок, книг, стопок бумаги. Полный раздрай, и посреди всего этого — Снейп. Нет, не тот Снейп, который всегда выдержан и бескомпромиссно прям, а тот, какого Люпин увидел впервые: абсолютно поникший, осунувшийся, без привычной точности в движениях. Он выглядел так, будто что-то надломилось в нем, и Люпин не мог смотреть на это без жалости, перебиваемой отчетливым презрением.

— Что здесь происходит? — спросил Люпин, растерянно поглядывая то на Снейпа, то на обстановку в комнате.

— Люпин, — хриплым полушепотом отозвался Снейп, чуть было не опрокинув бутылку, но вовремя удержав ее. — Что ты здесь забыл?

Тот опешил.

— Вообще -то уже… Я пришел за зельем, — ответил Люпин, уже успевший тихо усомниться в собственной вменяемости.

— А? Что ты имеешь ввиду? — переспросил Снейп так, что едва можно было разобрать слова.

Люпин немного отстранился.

— Что ты несешь? Вот деньги, все как обычно.

Снейп только шумно вздохнул.

— И не говори мне, что ничего не готово.

Конечно же, он уже успел понять, что, скорее всего, придется выкручиваться самому. Но зачем-то все равно решил спросить.

Снейп поднял на него глаза, и Люпин отшатнулся: никогда прежде он не читал на лице Снейпа такой несосредоточенности и растерянности.

— Я забыл.

Показалось даже, что искра раскаяния мелькнула в его глазах.

Но тут что-то щелкнуло у Ремуса в голове, и он в один миг изменился в лице.

— Мерлин, ты в своем уме?! От тебя я мог ожидать чего угодно, но только не банальной забывчивости, понятно, по какой причине, — он окинул укоризненным взглядом стол.

— Не твое дело, по какой причине.

— Да, ты прав, это меня не волнует. Не волнует, что с тобой происходит и почему, — он осекся, будто испугался собственных слов. — Через три дня наступит полнолуние, и что тогда? А? Что тогда?

Снейп в ответ пробормотал что-то невнятное.

Последняя капля.

— Мать твою, Северус! Я имел глупость на тебя понадеяться, а сейчас ты выкидываешь такое! Какого дьявола?!

Тут он поднял голову:

— Не ты будешь мне указывать. Я ничего не обещал.

— Мне кажется, в первую очередь ты должен был думать о последствиях, и я, черт возьми, был уверен, что ты всегда именно так и поступаешь! Ты меня просто разочаровываешь, хотя дальше уже некуда. Что с тобой происходит, ты посмотри, до чего ты докатился, посмотри!

Люпин с силой пнул валявшуюся на полу пустую бутылку, и она отлетела к стене, разбившись вдребезги.

Кажется, Снейп не ожидал от него ничего подобного. Да что там, Люпин сам от себя этого не ожидал.

— Успокойся.

— Я спокоен! Я не могу понять, что на тебя нашло?! Я просто не узнаю тебя.

— Люпин, сядь и заткнись.

После небольшой паузы тот продолжал свою речь уже спокойным голосом:

— Я дал шанс тебе, себе, нам, наконец. И что из этого вышло? Почему я должен питать ложные надежды относительно того, чего нет и, похоже, никогда и не было?

Снейп вопросительно на него посмотрел.

— Я хотел, как лучше. Ты знаешь, чего мне это стоило? — продолжал Люпин. — Чего мне стоило придти к тебе тем сентябрьским вечером? — он снова перешел на повышенный тон. — Ты не знаешь, конечно. Все что ты можешь — это разрушать, разрушать все то хорошее, все доброе, что я так долго пытался донести до тебя, разрушать чужую и свою жизни, самого себя!

— Ты идиот, Люпин. — Снейп выглядел чуть более сосредоточенным. — Я столько лет только и делал, что прикрывал чужие задницы, совершенно не заботясь о собственной.

— Вот только не нужно мне об этом рассказывать!

— И что я получил за выслугу лет? — смотрел он на взмыленного Люпина. — Необходимость разбираться с последствиями ошибок всех тех, кто давал мне хоть какой-то повод жить и наполнял мое существование хоть каким-то смыслом? Сомнительное удовольствие.

— Нет, Северус. Сомнительным удовольствием было ходить по лезвию ножа, молча смотря на то, что Джеймс, Сириус и Питер вытворяли с тобой в школьные годы. Сомнительным удовольствием было искать пути, как к тебе подступиться. Сомнительным удовольствием было получать в ответ неприкрытую неприязнь и откровенную подлость.

Снейп смотрел перед собой, глубоко дышал, сжимая руку в кулак. Прикрыв глаза, он пугающе спокойным голосом обратился к Люпину.

— Уйди, Ремус.

Но тот даже не шевельнулся, будто и не слышал ничего.

— Убирайся!