Мандариновый мститель

«Зайдите ко мне с отчетом о последнем деле», — прочитал с бумажного самолетика не главный, не старший, не глава какого-нибудь отдела или даже какой-нибудь маленькой группки, а рядовой аврор Гарри Поттер. Быстро дописав что-то в отчете, он собрал ворох мятых, заляпанных кое-где чернилами и чаем страниц и направился в кабинет главы Аврората.

— Входите, Поттер, — пробасил мистер Флинстоун появившейся из-за двери лохматой голове.

Гарри прикрыл за собой дверь и направился к столу, над которым возвышалась массивная фигура начальника.

— Здравствуйте, сэр, — начал молодой человек и, повинуясь жесту Флинстоуна, сел в кресло. — Вот отчет о деле с мандаринами. Очень интересное дело, знаете ли, — затараторил он, потряхивая бумагами и параллельно поправляя очки. — Если коротко, то наши подозрения подтвердились: покупателей лавочки «Овощи & фрукты» действительно обвешивали. Как оказалось, с помощью усовершенствованных чар раздвоения: стоило добавить на весы небольшой артефакт вооот такой формы... Да что ж это я! Я же его зарисовал, можете посмотреть! — воодушевленно закричал девятнадцатилетний Поттер и сунул в лицо Флинстоуну листок с малоталантливым карандашным наброском предмета яйцеобразной формы.

— Прекрасный рисунок, Поттер, — равнодушно протянул главный аврор, брезгливо сковыривая ногтем с листа шоколадные крошки. — И вы прекрасно поработали, покупатели «Овощей & фруктов» будут вам премного благодарны, — он забрал из рук Поттера стопку бумаги и не глядя сунул ее в ящик стола с надписью «В архив».

— Что ж, мистер Поттер, думаю, вам можно поручить более важное дело.

— Ооох, сэр, спасибо сэр! — Гарри аж подпрыгнул в кресле.

— Ну-ну, сядьте, сядьте... Значит, так. У нас появились сведения, что один из бывших Упивающихся зачастил в Лютный переулок. Говорят, что встречается он там с неким мистером МакДаком. МакДак, человек сорока двух лет, ничем не выдающийся, никакого криминального прошлого не имеет, подозрений ранее не вызывал, единственное, что есть в нем примечательного — это то, что он оборотень. Зарегистрированный, документы в порядке, освидетельствования раз в год в Мунго, все дела. Но уж больно странная эта парочка — бывший Упивающийся с ТАКИМ именем и какой-то жалкий оборотень.

— А что за имя-то? — спросил Поттер и приготовился записывать.

— Я еще не назвал? Так Малфой же. Драко Малфой.

— Малфой?.. — Гарри выронил блокнот. — С оборотнем? — следом упало перо.

— Вот это-то и странно, Поттер. И видятся они каждую неделю по вторникам и четвергам. Встречаются в таверне... — Флинстоун покраснел от еле сдерживаемого смеха, — таверне «Облезлый...», хе-хе-хе... — зашелся от хохота главный аврор, — «Облезлый...» ха-ха-ха... Нет, вы представляете, Поттер? «Облезлый аристократ»!

Гарри действительно тут же представил Малфоя с гордо задранным носом под огромной вывеской «Облезлый аристократ» над входом в таверну. Напротив продолжал смеяться Флинстоун.

— Вот хитрая скотина! Ну, конечно, он что-то замышляет, что-то грандиозное, раз завел ТАКОЕ знакомство, — тут же включился в работу молодой аврор.

— Вот-вот, Поттер, — Флинстоун уже почти успокоился, только слегка подхрюкивал в кулак. — Вот поэтому я к вам и обратился. К счастью...

— ...к сожалению...

— ...вы хорошо знакомы с младшим...

— ...да и со старшим тоже...

— ...Малфоем. Про оборотней тоже... кхм... кое-что знаете. Так что вот вам задание, аврор: выяснить к концу недели, что задумал Малфой. Выясните — пойдете на повышение, пора вам уже завязывать с фруктовой мафией.

— Да, сэр! Спасибо, сэр! — Гарри вскочил с кресла и с чувством затряс руку начальника. — Я сейчас же приступлю!

— Да, вот прямо сейчас и идите, — быстро согласился с ним Флинстоун, вырывая руку.

Окрыленный мыслями о непременном будущем успехе, Гарри направился в свой отдел, чтобы поделиться радостью с коллегами. Но когда вошел внутрь огромного помещения, густо заставленного аврорскими столами, обнаружил, что в нем никого нет. Было два часа дня, и все ушли на обед.

— Ну и славно, раз никто мешать не будет, то я поработаю, — решил Поттер. Как его учили на аврорских курсах, главное — план предстоящего расследования. «Грамотный план — половина операции. Нарисуй план, двигайся строго по нему, и успех тебе гарантирован», — гласила надпись под потоком отдела.

— Ку-ку, — раздалось над ухом.

— Значит, набросаем план, — не обращая внимания на звук, пробормотал Гарри.

— Ку-ку, говорю. Ку-ку, Поттер!

— Отстань, — аврор как раз нарисовал первый элемент в будущей грандиозной схеме операции по предотвращению войны с объединенным войском Упивающихся и оборотней: прямоугольник с надписью «Малфой».

— Поттер, ты ку-ку! — уведомил его голос.

— Так. Первый элемент найден! Теперь... — Гарри пририсовал еще один прямоугольник и подписал его «МакДак», — теперь готов второй...

— Ку-ку, — настойчиво прозвучало в тишине. — Поттер, заканчивай фигней страдать! Все уже на обеде, если ты его еще раз пропустишь, тебя ветер сносить будет!

Аврору пришлось-таки поднять голову на кукушку, высунувшуюся из деревянного домика-часов.

— Ну что ты пристала? Я ем, у меня вон еще сколько еды осталось с прошлой операции, — он вытащил из-под стола авоську с мандаринами и вернулся к прорисовке схемы.

— Так... Что же теперь? — Гарри нахмурил лоб, демонстрируя кукушке работу мысли. — Ах, да. Вот оно, — и он соединил два прямоугольника линией.

— Поттер, хватит питаться травой, ты уже неделю на мандаринах сидишь, скоро сам оранжевым станешь, — не отставала кукушка.

— А теперь самое главное, — не обращая внимания на ее речи, стратег вдумчиво вырисовывал под прямоугольниками круг, — а вот тут-то и появляюсь я! — он подписал круг «Гарри Поттер» и удовлетворенно улыбнулся результату.

Кукушка заглянула через плечо аврора, жалостливо покачала головой и решила сменить тактику:

— Гарри, милый... — пропела она совсем уж обреченно. — Я понимаю, ты месяц занимался мандаринами, до мандаринов еще месяц отлавливал малолетних любителей настенной живописи, а до художников была кошка Флинстоуна...

— Все, хватит-хватит, пожалуйста, перестань! — заголосил Гарри. Ему совсем не хотелось вспоминать о личной просьбе Флинстоуна «поймать и сдать в руки полосатую скотину, бросившую любимую Мусечку с семью котятами».

Кукушка удовлетворенно кивнула.

— Но все-таки, хорошо же получилось, а Джульетта? — Гарри осторожно протянул ей листок со схемой.

— Ооочень, — энергично закивала головой кукушка. — «Грамотный план — половина операции», — процитировала она. — А раз половину ты уже сделал, то иди теперь поешь. К тебе, кстати, Блейз заходил.

— Блейз? Я же ему еще про мандарины не рассказал! — Гарри сорвался с места и понесся в столовую.

— Куриный боже, бедный Забини, как он его только терпит... — вздохнула Джульетта, прежде чем исчезнуть в часах.

* * *

В столовой Гарри сразу отыскал Блейза за столиком у клумбы с чихающим кактусом.

— Джульетта сказала, ты заходил. Я тебе сейчас расскажу, чем закончилась история с мандаринами, — с места в карьер начал Поттер.

— Нет уж, товарищ аврор, — Блейз выхватил стул из-под намылившегося усесться Гарри, — Джульетта говорит, ты неделю нормально не обедаешь, вот вернешься с подносом, тогда и поговорим.

— Ну Блейз... — но тот только сурово покачал головой.

Поттер поплелся к раздаче. «Блинчики с лягушачьей икрой... Запеканка с хихикающим изюмом... Гречка с... гречкой? Хм... Тьфу ты — с горечью. Лучше б с гречкой».

— Возьмите комплексный обед «Радость аврора», — обратилась к растерянному Гарри скучающая женщина на раздаче.

— А что там?

— Радость там... От того, что не надо мучиться выбором, за тебя уже все скомпоновали и даже трубочку в компот вставили.

— Давайте «Радость аврора», — сразу согласился Поттер.

* * *

— Так, суп с лапшой, пюре, сосиска, компот с... А, с черносливом. А у тебя чего? — спросил аврор, разглядывая нечто фиолетовое в тарелке Блейза, одновременно пахнувшее и итальянской пастой, и японскими суши.

— «Тайный выбор», комплексный обед для сотрудников Отдела тайн. Что понамешано, неизвестно, но на вкус вполне себе ничего. Что ты там про апельсины говорил?

— Про мандарины, — механически поправил Гарри, приступая к супу. — Значит, делаю я контрольную закупку...

— Пятую?

— Шестую... Ну так вот. И тут смотрю, один мандарин с подгнившим боком. «Этого мне не надо!», — говорю я. Раньше-то лавочник все плохие фрукты сразу выкидывал, ну я и привык. «Ой, да, конечно, это мы уберем», — залебезил он, а сам, смотрю, кидает его обратно в кучу на прилавок!

— Скотина.

— Не то слово! Я решил гнилой мандарин выкинуть, пока лавочник отвернулся, взял, значит, и тут...

— Ты все понял.

— Нет. И тут со стены цветочный горшок свалился — гвоздь выпал, ну он и того... Я от неожиданности сжал мандарин, он запищал, а с весов — глянь-ка — сразу семь мандаринов исчезло!

— Пересчитывал что ли?

— Ну да, я ему заказал четырнадцать... По два на день на неделю... Ну это неважно! Короче, этот мандарин с гнилым боком оказался приборчиком: нажимаешь на него — мандарины двоятся, еще раз нажимаешь — пропадают копии. Ну копии-то и так через два часа пропадали, когда покупатель до дому доходил. Как я его? — гордо выпятил грудь Гарри.

— Шикарно. Гроза лавочников. Поттер, заканчивай ерундой страдать, давай к нам в Отдел тайн, будешь по параллельным вселенным шастать, образцы параллельных мандаринов собирать. Может, какой новый сорт отыщешь. Продашь его Лонгботтому за большие деньги, купишь себе остров в Тихом океане и заживешь там со своей рыжей. Я как бы на что намекаю: тебе не кажется, что Мальчик-Который-Тра-Ля-Ля погряз в рутине борьбы с мелкими хулиганами?

— Я не только с хулиганами работаю, — напыжился Поттер и активнее заработал ложкой.

— Ох, ну прости! Как я мог забыть героическое дело по восстановлению чести матери большого кошачьего семейства...

— Блейз!!! — возмутился Гарри. — Флинстоун мне как раз дал мне одно серьезное дело. И тебя оно, кстати, должно заинтересовать!

— Ты предлагаешь мне сделать тестовую закупку в «Нежном гнездышке мадам Павлин»?

— Фу, Блейз! Как ты можешь! — фыркнул Гарри, заглатывая сосиску.

— То есть нет? Эх, как жаль... — с наигранным разочарованием вздохнул молодой красавец, расправляясь с последним куском «Тайного выбора».

— Флинстоун рассказал мне, что в Лютном переулке в таверне «Облезлый...», — Гарри запнулся, снова представляя Малфоя под крупной вывеской. Воображаемый Малфой недовольно потопывал ногой и цедил: «Ну что, Поттер, придурок шрамоголовый, не налюбовался еще?» Гарри тряхнул головой, прогоняя видение. — Короче, в одной из таверн... каждый вечер, — для усиления эффекта соврал он, — встречаются некто оборотень МакДак и... Драко Малфой.

Блейз слегка поперхнулся и мысленно возблагодарил природу за дарованную ему сдержанность.

— Поттер, ты аврор или как?

— Что значит «или как»?

— Ты же прекрасно знаешь, что мы с Малфоем общаемся. Так какого черта лысого ты мне об этом рассказываешь? Может, я сейчас допью... — Забини с сомнением покосился на зеленоватую жидкость в своем стакане, — компот... и побегу предупреждать дорого Драко, что на него открыт сезон охоты.

Гарри задумчиво почесал затылок. Потом достал из кармана листок со схемой и, загородив его от соседа рукой, пририсовал треугольник с подписью «Опасность? Блейз?» Потом потряс головой и поднял взгляд на Забини.

— Ну нет, Блейз... Ты не сделаешь этого. Ты же сам говорил, что если б Малфой только заикнулся о чем-то противозаконном, ты бы первым прибежал ко мне и... «поспособствовал возвращению лаврового венка на чело былой славы...», — смущенно процитировал аврор. — И что, ты с Малфоем общаешься по привычке, так как все слизеринцы... кто переженился, кто за границу уехал. И что... сомнойтебеинтереснее… — выпалил Гарри.

— Эй, бравый аврор, хватит краснеть, как барышня перед кентавром. Я от своих слов не отказываюсь. И, кстати, именно потому, что я общаюсь с Малфоем, я тебя могу уверить: он совершенно безвреден, вы не того взяли на прицел. Поттер, вернись лучше к кошкам и мандаринам.

— Да он с оборотнем общается! Разве Малфой просто так будет терпеть возле себя оборотня? Блейз, мне кажется, он и тебя дурит, ты с ним поосторожнее, — Гарри вернулся к листку и, все также заслоняя его от Блейза, решительно перечеркнул треугольник.

— Гааарррриии... Послушай старшего сотрудника Отдела тайн: Малфой опасен, как листок салата в твоей тарелке. Ты не там копаешь. Он не пытается поднять оборотней на восстание, не планирует оживить Темного лорда и даже — ты не поверишь — не рисует на стенах Министерства.

— Я ему не доверяю! — упорствовал Поттер. — Поэтому прямо сейчас... вот только допью компот... я отправлюсь в Малфой-мэнор и допрошу его.

— Не торопись, компотом подавишься. У вас дело не открыто, на каком основании ты к нему с допросом полезешь?

— Хм... Ну а что, просто так пообщаться он не соизволит? — прищурил глаза Поттер.

— Не соизволит. Люциус в Швейцарии домик присматривает, Нарцисса на Мертвое море уехала чудодейственной грязью мазаться. Так что он один дома, не считая эльфов, и в этом случае Малфой тебе откроет, только если ты ему ордер в камин сунешь.

Молодой аврор крепко задумался.

— Апчхи!

— Аааа! Что за!.. — возмущенно прокричал Гарри, вытаскивая из вовремя подставленной к лицу руки иголки.

— Простите, господа, я простыл, — смущенно прошептал стоящий рядом кактус.

— Марвин, у тебя это хроническое, хочешь я тебя в Мунго отнесу? — сочувственно спросил Блейз, которому, как всегда, повезло и он ничуть не пострадал.

— Ой, не надо... Я ведь оттуда и приехал. На меня жаловались пациенты. Меня и здесь-то сначала в туалет на третьем этаже поставили. Но... там на меня еще сильнее жаловались... Вы, это... не рассказывайте никому, пожалуйста... А? Не хочу в теплицы, там поговорить не с кем. Растения… они, знаете ли, неразговорчивые. Кроме мандрагоры, но вот она как раз лучше бы молчала. Эх, если б я мог, я б стал невидимым... — мечтательно сказал кактус.

— О да, сидишь себе, обедаешь и тут — бах! — и ты в иголках. Мечта! Шикарно придумал, Марвин, десять баллов... Эх, ты же не поймешь... — вздохнул Забини.

— Невидимым... Спасибо, Марвин! — Гарри вскочил из-за стола и бросился к кактусу с раскрытыми для объятий руками, но за секунду до встречи с иголками одумался и, чтобы не выглядеть уж совсем по-идиотски, быстро обнял Блейза.

— Поттер, иди со своей рыжей обнимайся! — стряхнул его руки Забини. — Совсем сдурел с мандаринов.

Но Поттер уже не слушал, а со всех ног бежал в вестибюль, чтобы отбыть домой за мантией-невидимкой.

Появившись из камина в гостиной своего дома на площади Гриммо, Гарри сразу же налетел на журнальный столик и свалил с него кучу мусора — журналы, газеты, грязные носки и… «Ой, фото Джинни в рамочке!» — Поттер любовно прижал его к груди. Протирая слюнявым пальцем пыльное стекло, молодой человек задумался о том, как давно в последний раз они с Джинни куда-нибудь ходили вдвоем. Да что там вдвоем, хотя бы вместе с друзьями. Да что там ходили… Хотя бы разговаривали.

* * *

Последний раз Гарри был в Норе неделю назад. Он рассказывал о том, как ему удалось взять с поличным преступников, каждую ночь выводивших на стенах Министерства надпись «Снейп — наш герой». Молли и Джинни сидели на диване в гостиной, увлеченно листая книжки в тонких обложках и лениво кивая Гарри, если он особо громко восклицал: «Представляете!».

Когда рассказ был закончен, Гарри частично из вежливости, а частично из желания услышать еще чей-то голос, кроме своего, спросил:

— А что вы читаете?

Две головы тут же оторвались от книг и наперебой заголосили:

— Ой, это новая книга…

— …о приключениях молодого…

— …отважного…

— …красивого…

— …Генри Ретта!

— …Генри обладает редким талантом — он умеет говорить со змеями, но из-за этого чувствует себя отверженным…

— …потому что другие люди его не понимают и от этого боятся. Он живет тихо и уединенно в своем мрачном доме… Такой прекрасный…

— …такой несчастный…

— …такой скромный, с огромными глазами…

— …в обрамлении пушистых ресниц…

— …И вот из соседней деревни огромная змея похищает молодую девушку. И хоть девушка и не стоит Генри, так как она страшненькая…

— …не одинакового с ним социального положения…

— …да и вообще, дура, сама зачем-то полезла в змеиную нору…

— …Генри собирается ее спасти…

— …Ты только послушай, Гарри: «Его огромное сердце, растерзанное в клочья людской злобой и непониманием, одиночеством, от которого хотелось выть долгими зимними вечерами, все так же пылало всепоглощающей любовью к людям. Поэтому, не страшась за свою жизнь, он отважно бросился в темную нору навстречу неминуемой гибели».

— Аааах… — выдохнули рыжие женщины, закатив глаза.

— Ммм… Я, конечно, мало что понимаю в искусстве… Но вам не кажется, что в этих двух предложениях собрано большинство самых приевшихся штампов? Да и сюжет какой-то… знакомый… Кажется, я уже такое где-то читал…

— Ты, Гарри, ничего не понимаешь в литературе!

На этом вечер был закончен. Пронаблюдав еще пару часов за чтением и послушав восторженные вздохи, Гарри засобирался домой.

— До свидания, миссис Уизли, пока, Джинни, — вежливо проговорил он, направляясь к камину.

— До свиданья, Генри, — не отрываясь от книг, хором ответили обе Уизли.

* * *

Поттер вернулся из воспоминаний, вытер пыльный палец о штанину и, водрузив фото Джинни обратно на столик, вытащил из-под дивана мантию и шагнул в камин.

Вышел он в одной из грязных забегаловок Лютного переулка, пробрался через пьяную толпу посетителей к выходу, а оказавшись на улице, завернул за угол дома. Только Гарри успел накинуть на плечи мантию-невидимку, как из бара вышли два пьянчужки и, отчаянно загребая руками воздух, чтобы не упасть, свернули в его подворотню. В узком промежутке между двумя домами они пристроились каждый к своей стене, и спустя несколько секунд Поттер услышал характерное журчание.

«Чтоб вас!..» — мысленно выругался аврор, прикидывая, что пока они оба тут… присутствуют, выбраться на дорогу, никого не задев, ему будет совершенно невозможно.

— Ах ты, скотина! — возмутился Гарри уже вслух, заметив, что край мантии стремительно намокает в бегущем мимо него ручейке.

— Это я скотина?! Это ты, Смит, скотина! — кинулся один из мужчин на другого.

— Чего? Да это ты грязная свинья, Монти! — заорал в ответ Смит, заваливаясь вместе с Монти на асфальт.

«Ох ты же ж, блин…» — предусмотрительно про себя запричитал Поттер. Он прикинул, сколько ему еще придется ждать, пока эти двое не поубивают друг друга или кто-нибудь не выйдет из бара и не растащит их в разные стороны. «Или не присоединится к ним…» — догадался Гарри и вздохнул. Однако через несколько минут, когда надежда на благополучный исход дела почти покинула Поттера, и он уже был готов воспользоваться волшебной палочкой, два тела перестали трепыхаться и захрапели.

В это же время вдали промелькнула небольшая фигурка в темном плаще, из-под капюшона которого выбивалась такая знакомая светлая прядь.

— Вот поперло! — возрадовался аврор и, резво перемахнув через пьянчужек, побежал догонять Малфоя.

Малфой шел, иногда боязливо оглядываясь по сторонам и кутаясь, несмотря на теплый летний день, в плащ. Гарри довел его до кособокого строения из потемневшего от времени дерева с массивной, как и мечталось Поттеру, вывеской «Облезлый аристократ». Легкая рука скользнула из широкого рукава и потянула на себя дверь. Аврор еле успел проскочить следом, как она захлопнулась, двинув его по мягкому месту.

В зале было темно и шумно. Народ веселился, бил кружки и шутки ради дергал за уши эльфов-официантов. Малфой уверенно направился вглубь заведения к столику у стены за внушительных размеров растением.

Поттер не отставал. Подойдя к столу, он понял, что растение — ни что иное, как кактус, и чуть по привычке не выдал: «Привет, Марвин».

За столом уже сидел человечек болезненного вида с редкой щетиной. Малфой тихо поздоровался с ним и обменялся рукопожатием. Поттеру даже показалось, что бывший Упивающийся сделал это… уважительно. «Видимо, дает почувствовать будущему союзнику, что ему можно доверять», — включил логику аврор. Гарри пристроился у стенки позади кактуса, откуда Малфоя ему было хорошо видно, а МакДака — слышно.

— Вот, — протянул МакДак Малфою черный пакет. — Я внимательно ознакомился, подумал... В принципе, ваша, мистер Малфой, идея, весьма и весьма заманчива, ее многие оценили бы из нашей ммм... целевой аудитории. Только, думаю, сложно ее будет осуществить. По крайней мере, за месяц.

Малфой смотрел на МакДака во все глаза, а Поттер смотрел во все глаза на Малфоя. Вначале Малфой оживился, разулыбался и даже заерзал на стуле. Когда МакДак заговорил о сложностях, бледнолицый аристократ немного сник, задумался. Но потом с надеждой посмотрел на МакДака и что-то тихонько спросил.

— Нет, это вряд ли, — грустно ответил оборотень, — на это никто не согласится. Так что времени очень мало, а средств вложено очень много. Я бы мог вам помочь, мистер Малфой, подключить друзей, они бы сделали часть работы за вас...

Малфой резко замотал головой и что-то зашептал.

— Да, да, я знаю, и даже хорошо понимаю вас... Сами... Гордость...

Малфой зашелестел губами.

— У меня другое видение ситуации. Вот тут — мои конкретные предложения. А в целом могу сказать только одно: у вас есть полтора дня в запасе, попробуйте сделать все, что сможете, не заботьтесь сейчас о деталях — о них позабочусь я, подготовьте мне почву, как можно более широкое поле для деятельности. А в четверг приносите все, что удалось сделать. Дальше моя забота. Мне, конечно, придется поработать ночами...

Малфой активно зажестикулировал, лицо его приняло серьезное и уверенное выражение.

— Спасибо, мистер Малфой, я знал, что мы договоримся. Сделаю все, что смогу, — довольно заключил МакДак.

Малфой вскочил, пряча пакет от МакДака под плащом, затряс руку оборотня и, кивнув на прощание, кинулся из таверны. Пока Поттер отцеплял мантию от кактуса и размышлял, остаться ли ему здесь или рвануть за Малфоем, коварный Упивающийся уже выпорхнул за дверь. Будущий старший аврор рассудил, что сейчас будет даже полезнее понаблюдать за МакДаком: в конце концов, Малфоя он давно знает, а оборотня видит в первый раз.

Через полтора часа пьяный МакДак мирно похрапывал на столе, а Гарри от скуки шепотом разговаривал с молчаливым кактусом, благо вокруг было шумно.

— Можно я тебя буду звать Кельвином? Молчание — знак согласия. У нас на работе в столовой стоит кактус, похожий на тебя, его зовут Марвин. У него хроническая простуда, он постоянно чихает и от этого разбрасывает иголки во все стороны. Меня уже задрало вытаскивать их из рук. Вот ты хороший, спокойный, а Марвина я бы в теплицы давно сдал, если б его Блейз не защищал. Блейз у нас везунчик, от него все неприятности отскакивают, не то что Марвиновы иголки. Блейз всегда поступает так, как будет лучше всего, предложи ему стописят вариантов, и он выберет единственно правильный. Почему же я такое недоразумение? Как будто лысый лорд убил во мне все везение вместе с частью своей души. Я ведь должен был стать национальным героем, самым молодым главным аврором или, может быть, даже самым молодым министром магии... А я второй год у Флинстоуна на побегушках. Нет, мне нравится, дела интересные, правда! Вот последнее дело с мандаринами было очень интересным, я тебе рассказывал. Но все вокруг меня попрекают. Дескать, ты, Гарри, неудачник, ерундой занимаешься никому не нужной. И что я не сделаю — все время так. Вот даже сейчас: я ведь мог выбежать за Малфоем, так нет же, остался с этим убожеством-оборотнем, прости меня Люпин, царство тебе небесное. Кельвин, я домой хочу, отпусти мою мантию, а? Я завтра, пожалуй, поработаю дома, схожу к Джинни, отвлекусь, а в четверг с новыми силами — сюда. Тогда я уж Малфоя точно не прогляжу.

Гарри слегка потянул на себя мантию, и она легко соскользнула с иголок кактуса.

— Вот спасибо, друг! Я к тебе еще вернусь поболтать, — пообещал Гарри и вышел на улицу. После двухчасового вдыхания спиртовых испарений свежий воздух грозил Поттеру кислородным отравлением, поэтому надолго задерживаться он не стал, собрал все силы и аппарировал домой.

Новый день встретил Поттера в одиннадцать часов пронзительным скрежетом по стеклу.

— Шахерезада, перья из зада, прекрати немедленно! — заорал Гарри, не открывая глаз. Шахерезада заскреблась энергичнее. Гарри нацепил очки, поднялся, и, закрыв руками уши, подбежал к окну.

Только одна сова на свете вместо того, чтобы стучать, скреблась по стеклу когтями. Блейзов фараонов филин (1) Шахерезада, птица с такими же раскосыми темными глазами и таким же настырным характером, как у ее хозяина.

Гарри впустил паршивку внутрь, и она бесшумно приземлилась на стол. Медленно пройдя по кругу и красиво вскинув голову, Шахерезада подала Поттеру лапку.

«Поттер, ты жив? Или твой хладный труп украшает подворотню Лютного переулка?» — вопрошал аккуратный почерк с элегантно изогнутыми хвостиками букв.

Гарри написал пару строк в ответ, уверив Блейза, что Лютный переулок все также пуст и неуютен без его трупа. Шахерезада вперилась взором в заспанное лицо аврора и выразительно моргнула.

— На, — он сунул сове последнее печенье. — Лети, коварная, тебя я презираю.

Удовлетворенная угощением сова выпорхнула в окно.

Поттер отправился на кухню готовить завтрак. Впрочем, хватило его только на то, чтобы вскипятить воду в электрическом чайнике, залить ею чайный пакетик и откопать в холодильнике последнюю пару мандаринов.

— Сойдет, — резюмировал Поттер и, взгромоздив все это на журнальный столик, устроился на диване в гостиной. — Пожалуй, стоит заняться делом, — заметил детектив. Он разложил перед глазами листок со схемой расследования и принялся внимательно его изучать. Бессмысленно проведя за этим занятием несколько минут, Гарри начал заштриховывать перечеркнутый вчера треугольник с именем Блейза, чтобы, отвлекаясь на него, мысль не сворачивала с нужного направления. Аврор Поттер даже собирался перенести схему на чистый лист, но потом решил, что с этой версией он уже сроднился, а к новой еще придется привыкать.

Еще полчаса прошло зря, нетронутые мандарины заветрелись, а гениальные мысли все не приходили. Гарри почесал пятки, посчитал мух между окнами, прогулялся по дому, протер грязные разводы от вчерашней уборки на фото Джинни.

— О, Джинни! — обрадовано изрек герой. Быстро переодевшись и даже наспех подстригая ногти, Поттер шагнул в камин и вышел и уже в Норе.

Джинни сидела на диване напротив. «Как удачно!» — подумал Гарри. Но не успел он обрадоваться, как увидел, что девушка утирает мелкие слезки, катящиеся по щекам.

— Джинни! Милая, что с тобой! — забеспокоился он и подлетел к невесте.

— Гарри? Ох, Гарри, все хорошо. Не волнуйся, просто Генри… Ох, Гарри, он только что спас с дерева шестерых котят… У него такое доброе сердце, жаль, что таких в жизни не бывает, — всхлипывала Джинни.

— Эээ… Джинни… Ну ты не плачь, — неуверенно начал Гарри, присаживаясь рядом. — Я, кстати, соскучился, пойдем погуляем?

— Что-то не хочу сегодня, — замялась Джинни. — Может, завтра вечером?

— Завтра я не могу, я на задании. Джинни, мне же дали такое интересное задание! — вдохновился Поттер. — Флинстоун поручил следить за Драко Малфоем, он связался…

Пока Поттер, вдохновенно размахивая руками, рассказывал девушке о своем вчерашнем расследовании, впрочем, не забыв упомянуть и о деле с мандаринами, Джинни молчала и кусала губы. Ее взгляд скользил по стенам, по окнам, по книжке на диване. Поттер поднял раскрытую книгу. «Удивительные приключения Генри Ретта. Кошачья походка», — прочел он на обложке. На картинке красивый молодой брюнет, обнаженный по пояс, играл мускулатурой и загадочно подмигивал неестественно большими глазами. На заднем плане выводок котят играл с клубком вокруг полосатой кошки-мамы. Гарри перевернул книгу. Из рамочки, еле умещая в ней толстые щеки, улыбалась автор книги Окара Флейм, темноволосая женщина средних лет.

«Собери золотую коллекцию — все 23 романа мисс Окары! Новые захватывающие приключения прекрасного Генри Ретта. Какая тайна покорится Генри на этот раз? На стенах древнего храма каждую ночь появляется новая надпись. Кто автор этих странных фраз? Генри Ретту предстоит решить сложную задачу. Ждите выхода нового романа "Слова судьбы"».

— Можно я почитаю? Мне двести страничек осталось, — жалостливо попросила Джинни.

— Да-да, конечно, — пробормотал Поттер. — Я тогда послезавтра зайду, да? И мы пойдем куда-нибудь погуляем?

— Конечно, — ответила Джинни из-за книги.

Поттер вошел в камин, задумчиво потряс в руке летучий порошок и решился: «Министерство магии».

* * *

Блейза он нашел в столовой, небрежно болтающего с Марвином.

— Поттер? Ты же работаешь дома. Или у тебя кончились мандарины, и ты пришел нормально пообедать?

— Кстати, да, я же оставил под столом в аврорской авоську мандаринов… Нет, Блейз, я не за этим. У меня что-то голова совсем не варит, даже схема расследования не помогает, — проверив, что треугольник Блейза надежно заштрихован, Гарри выложил схему на стол.

Забини на секунду задержал на ней взгляд, потом уставился на Поттера.

— Поттер, ты только не обижайся. Решить уравнение с двумя неизвестными множителями и нулем в итоге, можно только предположив, что одно из неизвестных непременно тоже ноль. В твоем случае оба множителя — нули. Это и есть решение. Пиши заявление Флинстоуну и переводись ко мне в отдел. Даю тебе две недели. Либо ты сам придешь, либо я тебя из аврорской за шкирку вытащу вместе с твоими мандаринами.

— Блейз, я вчера подслушивал разговор между Малфоем и МакДаком! Они что-то замышляют! — не сдавался духовный наследник Шерлока. — Малфой предложил МакДаку какой-то план, который, по словам оборотня, непременно заинтересует их общих знакомых.

— Вероятно, работать садовниками на полставки в Мэноре. Я слышал, что Нарцисса жаловалась на не слишком притязательный вкус эльфов-домовиков.

— Оборотни-садовники в Малфой-мэноре?

— Ну, мало ли, может, они до укуса были профи…

— И почему же он с ними общается по нескольку раз в неделю в грязной таверне?

— Хм… Собеседования проводит? — равнодушно заявил Блейз.

— Это не смешно, Забини! — для пущего эффекта Поттер схватил и потряс в воздухе солонкой.

— Согласен. Смешно, Поттер то, что ты шляешься по самой вонючей улице города, выслеживая Малфоя.

— Откуда ты, кстати, знаешь, что я вчера был в Лютном?

— Ооо… я хорошо учился у Трелони, — сверкнул глазами Блейз, отчего Гарри выронил солонку из рук. — Поттер, ну у тебя же на лбу все написано. Ну куда ты еще вчера мог убежать после рассказа о Малфое и «загадочных» слов «точно! невидимым»? А сегодня с утра ты был у рыжей. Тоже нет повода беспокоить Сибиллу: ты подстриг ногти и надел свежую футболку. Только вот вернулся ты слишком быстро, значит, что-то у вас не заладилось.

— Блейз, у тебя такие мозги, давай к нам в Аврорат?

— Зачем? Чтобы растерять их среди мандаринов?

— Блейз, ну раз ты такой умный, ну скажи мне, что Малфой делает в Лютном? Ну что? Что он там делает дважды в неделю? С оборотнем? — упирался Поттер.

— Не знаю я, Поттер. Зато знаю, что Малфой абсолютно точно ничего не замышляет, он ведет себя совершенно так же, как и каждый Божий день на протяжении двух лет после окончания школы. Я бы, если честно, гораздо больше обрадовался, если б он, и правда, начал чем-то заниматься. Хотя бы лоббировать партию оборотней на грядущих выборах. Или на худой конец ознакомился с традициями и культурой этого вида. Хоть что-то новое, а то сидит себе в Мэноре бумажки перебирает в кабинете, куда ходу нет никому, включая домовиков.

— Он в нем что-то прячет!

— Несомненно. И я даже знаю, что, но это не возродившийся Темный лорд, поверь мне.

— А что это? — Гарри потянулся к Блейзу через стол.

— Да фигня это, Поттер, поверь мне, ничего противозаконного, ни-че-го. Я тебя обманывал хоть раз?

Поттер задумался: «За последние два года — нет, в школе… Вот зараза — в школе-то мы не общались».

— Нет!

— Спасибо за быстрый ответ, мой милый друг! — Забини отвесил шутливый поклон. — Вот и сейчас я тебе не вру. Что Малфой делает в Лютном, не знаю и спросить смогу не раньше пятницы — он занят. Но ничего, что могло бы нарушить спокойствие магической Британии, он не делает точно.

— Он занят потому, что обещал что-то закончить для МакДака. Блеееейз… Спроси, а? Ну что он там делает? Я же все равно должен буду отчет написать для Флинстоуна.

— Спрошу, но не факт, что тебе смогу рассказать. Кстати, Малфой обрадуется, что ты им так живо интересуешься, — усмехнулся Забини.

— Эй! Нет, не вздумай ему про меня говорить! — заверещал Поттер.

— А что так? Тебе про Малфоя все надо знать, а ему про тебя нельзя?

— Это разные вещи… У меня секретное задание...

— Кхе-кхе, — прокашлялся Марвин. Гарри тут же нырнул под стол.

— Да нет же, мистер Поттер, я не собираюсь чихать.

— Ааа… — облегчено выдохнул Гарри и, вылезая из-под стола, чувствительно приложился затылком об угол. — Ааааааа!!! Марвин, от тебя одни неприятности! Вот уйдет Блейз в отпуск, сдам тебя в теплицы!

— Ооо… Тогда вы, мистер Поттер, никогда не узнаете, почему имя мистера МакДака мне показалось таким знакомым.

— Что? Марвин, немедленно рассказывай, что тебе известно! — потребовал аврор и, наткнувшись на сердитый взгляд Блейза, добавил: — Пожалуйста…

— Кхе-кхе, — начал Марвин, а Поттер опять дернулся под стол. — Мистера МакДака, оборотня, я видел несколько лет назад, когда работал в госпитале святого Мунго. Он там проходил трехдневное освидетельствование, его как раз недавно покусали. Очень интеллигентный, вежливый человек, «спасибо-пожалуйста», «доброе утро, Марвин», приятный собеседник, почти, как мистер Забини. Что-то все время чирикал в своих бумажках, я так и не понял, что.

— Ну все, Поттер, тушите свет! Теперь ясно: Малфой с МакДаком строят коварные планы по захвату Мунго, — просиял Блейз.

— Блейз! Не паясничай! Ну неужели ты так уверен в Малфое? — тухло спросил Гарри.

— На все сто, — серьезно ответил Блейз.

— Тогда, наверное, ты мне не сможешь помочь... Тебе ведь неинтересно решать эту загадку?

— Наверное, не смогу, Поттер. Давай-ка тему сменим. Что у тебя произошло с рыжей?

— Джинни… — молодой аврор нервно взъерошил волосы. — Да я как-то даже и сформулировать не могу. Она читает.

— Ну это не проблема. Я тоже читаю. Например, «Daily Telegraph» по утрам, отчеты отдела по вечерам, схему вот твою сегодня на десерт прочитал.

— Это не то. Она читает книжки. Очень много книжек, женские романы про Генри, не помню фамилию. Автора зовут Окара…

— Окара Флейм, — подсказал Блейз.

— Откуда ты знаешь?

— Это даже Марвин знает, правда, Марвин?

— Да-да, девушки захаживают сюда с этими книжками. Там такой красавец на обложке!

— Вот-вот. Этот красавец-то Джинни жить спокойно и не дает. Она уже меня между делом называет Генри и даже не замечает этого. Чего она в нем нашла? Какой-то трагический никем не понятный придурок — то в нору к змее лезет, то котят с деревьев снимает. А пишет-то эта Флейм как! Мне миссис Уизли зачитала один абзац. Так вот это полный абзац, Блейз. Полный!

— Значит, твоя рыжая ушла в мир Генри Ретта… Забавно, — задумчиво проговорил Блейз.

— Да ничего забавного в этом нет! Что мне делать-то?

— Одно из двух: либо ликвидируй из ее жизни Генри, либо ликвидируй из своей жизни ее.

— Зачем мне ее ликвидировать? Я на ней жениться собираюсь. Хочу приходить домой по вечерам, рассказывать ей о ходе следствия...

— А она тебе — о приключениях Ретта. И спорить до утра, кто круче — ты или Ретт. Идиллия.

— Значит, надо ликвидировать Ретта. Блейз… Как?

— Нет, Поттер, это не ко мне. Как решать проблемы с книжками, лучше спросить у Грейнджер, в этом она у вас эксперт.

— Блейз! Ты золото! — бросился в обход стола Поттер.

— Аааапчхиии!

— Ох, Марвин, спасибо тебе, дружище, — с чувством произнес Забини, глядя на замершего в несколько сантиметрах от него Гарри. Все еще с раскинутыми в стороны руками, только теперь покрытыми иголками. — Не нервничай так, Поттер, и перестань лезть обниматься, смотри, как на тебя коллеги косятся. Не ровен час, они тебя из Аврората выпнут за недостойное поведение раньше, чем истекут отведенные тебе мною две недели.

* * *

Гермиона обнаружилась в общежитии Института магической археологии за разбором чемоданов.

— На северном побережье Франции была замечена область, покрытая отводящими чарами трехсотлетней давности. Мы за три недели все там излазили вдоль и поперек, оказалось, тупо замаскированный разбитый маггловский корабль. Там раньше деревня была, видимо, чтобы дети не покалечились, лазая по нему, какой-то маг и отвел внимание. Только вернулась. Правда, еще разок придется смотаться, я там книги оставила.

— Супер! Вот вам повезло, старый корабль! — обрадовался Гарри.

— Да ну, развалюха какая-то, ничего интересного. У тебя как дела? Что нового? — на ходу спрашивала Гермиона.

— Отлично, вот, раскрыл дело с мандаринами, — Поттер с радостью вспомнил, что она еще не в курсе подробностей. — Покупателей обвешивали на протяжении двух месяцев — и ни одной зацепки! Смотрят на весы — все верно, приходят домой — вес вполовину меньше! Я и весы проверил, и пакеты… — Гарри еле уворачивался от метающейся по комнате Гермионы и летящих из раскрытых чемоданов на полки шкафов вещей.

— …раздваивающий артефакт, замаскированный под гнилой мандарин! — через двадцать минут наконец известил Поттер. — Нет, ты только представь! Раздваивающий артефакт!

— Так, раз чемодан, два чемодан, сумочка, бьюти-кейс — все разобрано, часы, очки, ключи, кошелек — все на месте. Остались только книги, — бормотала, не обращая на него внимания, Гермиона. Девушка, примерилась к двум чемоданам, подержала, неуверенно поставила на пол и наконец обратила взор на веселого рассказчика: — Гарри, а ты по делу пришел или так?

— Вообще-то по делу… У меня с Джинни проблемы, думал, может, ты чего посоветуешь, — начал он ковырять носком ковер.

— Отлично, значит, по дороге и поговорим. Возьми вот эти чемоданы — смотаемся за книгами. Вес я обнулю, но тащить все одной мне неудобно. Взял? Пошли.

Гермиона сбежала вниз по лестнице на первый этаж общежития, забралась в камин, велела следом залезать Гарри, сыпнула летучего порошка и скомандовала: «Дельфиний мыс».

Вылетели они из камина маленького деревянного кафе. Выйдя во двор, дошли до дороги, на другой стороне которой зеленел лес. Через несколько метров лес стал редеть и вывел молодых людей на поляну. Гермиона остановилась, чтобы взмахнуть палочкой и прошептать: «Кошачья походка».

— Пароль для отводящих чар, — пояснила она.

Впереди стала заметна слабо обозначенная тропинка, спускающаяся с небольшого пригорка, на котором Гарри с Гермионой как раз и находились. А внизу было море. Точнее небольшой заливчик, и на его берегу чернели останки когда-то великолепного фрегата.

От накативших эмоций у Гарри перехватило дыхание.

— Красота какая, хоть кино снимай!

— Угу, или книгу пиши. Тут еще дельфины по вечерам в воде прыгают. Здешняя обстановка очень, знаешь ли, развивает творческое мышление.

Они спустились на берег к одинокой серой палатке. Все остальные участники группы уже сложились и отбыли, и только Гермиона не смогла за раз утащить все свои книги. Пока она утрамбовывала их в чемоданы, Гарри жаловался на судьбу и на Джинни.

— …я просто пытаюсь вспомнить, когда мы с ней в последний раз нормально общались, я уже молчу про то, чтобы куда-то сходить… Она все время с книгой, она живет в книгах, живет от книги до книги — они выходят раз в месяц! Откуда только у этой тетки столько тем и времени? Гермиона, ты же умная, посоветуй, как мне вырвать Джинни из лап книги и вернуть себе?

— Гарри, я не совсем понимаю, зачем разлучать Джинни с книгами? Я лично очень рада, что, выбирая между книгой и гоночной метлой, она выбрала книгу. Мозг, — Гермиона ткнула пальцем себе в голову, — управляет телом, а не наоборот.

— Но в ее случае ею управляет не мозг, а книга!

— Книга — пища для мозга.

— Так когда же он уже наестся?! Я хочу с ней разговаривать, гулять, жениться на ней опять-таки хочу. Я так и представляю себе: «А теперь, дети мои повторяйте за мной: "Я, Джиневра Уизли, беру тебя, Гарри Поттера, в мужья"». А она: «Я, Джиневра Уизли, беру тебя в мужья, Генри Ретт… Простите, я сейчас переверну страницу…»

— Ах, Ретт… Вот в чем дело… Ты бы с этого и начинал. Ретт, Гарри, это квинтэссенция самых привлекательных мужских качеств. Он умный, — Гермиона не могла не поставить на первое место это достоинство, — находчивый, загадочный, красивый, благородный. И главное: у него насыщенная жизнь. Огромная змея, разъяренные кентавры, полеты на драконе… И при этом он нежный и мягкий и находит время, чтобы помочь братьям нашим меньшим. Мамочки, чего только в его жизни нет! — когда в последний раз Гермиона так откровенно умилялась мужчиной, это был Локхарт. — А у тебя чего, Гарри? Месячное приключение в овощной лавке? Ты, правда, думаешь, что такую девушку, как Джинни, может заинтересовать мандариновый мститель?

Гарри растерянно смотрел перед собой. «Может, прав все-таки Блейз, мне пора все это бросить и уйти к нему в Отдел тайн? Таинственных мужчин, как мы только что выяснили, девушки любят».

— Ммм… Я понял тебя, кажется. Ладно, я подумаю.

— Ага… На вот, подержи пока, а я чемодан принесу, — Гермиона сунула в руки Гарри такую стопку книг, что он тут же уперся в нее подбородком.

— А где Рон?

— Не знаю, — отстраненно отвечала Гермиона, укладывая в чемодан книги из стопки Гарри.

— Разве вы не в одной группе?

— В одной, да… Так, а эта торцом должна войти…

— Так где же тогда он?

— Ушел… А эту сверху положим…

— Куда ушел? — Гарри выглянул из-за книг, чтобы удостовериться, что сейчас с ним разговаривает не Полумна Лавгуд.

— Не помню. На Таити… Или в Таиланд… Там, где какие-то девушки… более какие-то… Я не расслышала, — Гермиона забрала у Гарри оставшиеся книги.

— Как это, ты не расслышала? К каким таким девушкам ушел Рон? — от изумления глаза Гарри уперлись в стекла очков, и только тут он заметил, что именно Гермиона так любовно укладывает в чемодан. Вся золотая коллекция — 23 романа мисс Окары — раскинулась перед ним.

— К каким? К каким-то, которые не умеют… — Гермиона старательно пыталась припомнить, что ей сказал Рон.

— …не умеют читать… — догадался Гарри.

До вестибюля общежития они добрались молча: Поттер молчал от шока, Гермиона на ходу листала «Кошачью походку».

* * *

Вернувшись домой, первый делом Поттер решил поделиться с Блейзом впечатлениями от визита на Дельфиний мыс.

Он вышел из камина в кабинете Блейза, но хозяина на месте не оказалось. Гарри выглянул за дверь и тут же встретился взглядом с прекрасными миндалевидными глазами. Глаза с длинными ресницами часто заморгали, и Гарри почувствовал, что по его лицу пронесся ветерок.

— Зззздравствуйте, миссссссис Забини…

— Гарри, милый, как я рада тебя видеть, — раздался грудной голос прямо над ухом Поттера. — Ты ко мне? — плотоядно поинтересовалась миссис.

— Ннет… Я к Блейзу, — Гарри отступил на шаг и уперся спиной в дверь.

— Его нет дома, он ушел к Гойлам, — небрежно махнула рукой красавица, и длинные алые ногти пронеслись перед глазами Гарри вместе с самыми заветными желаниями, которые Поттер непременно должен будет воплотить в жизнь, если он сегодня уйдет от черной вдовы живым.

— Вина? — Гарри был схвачен за руку и усажен на диван. Миссис Забини взяла в руки бокал и подошла к бару.

— Ннет, спасибо...

— Виски?

— Нннет...

— Бренди? — хитрый взгляд на Поттера. — Рома? — еще один взгляд. — Водки? Саке? Шампанского? Пива? Медовухи? — и еще один, и еще, еще, еще. — Хереса? Мартини? Портвейна? Одеколона? Вермута? Сидра? Абсента?..

Через пять минут миссис Забини наконец задумалась, а в душе у Гарри затеплилась надежда.

— Настойки... — сделала она громкую паузу, — сливовой?

Гарри вспомнил фруктовый ассортимент «Овощей & фруктов» и тихонько застонал. Потом вспомнил про соседний магазин «Ягоды» и застонал громче. Стоны миссис Забини понимала только в одном значении.

— И правильно!.. Алкоголь нам ни к чему... Ты и так слишком горячий, а у меня уже кружится голова, — она положила острый подбородок на плечо Поттера. — Расскажи мне о своих подвигах, аврор!

— Яаа... Я раскрыл дело о мандаринах... И у меня, кстати, есть один с собой, хотите? — доставая из кармана мандарин, Гарри отодвинулся от женщины подальше.

— Хм?.. Мандарин? — алый ноготь указательного пальца легко вскрыл кожуру. — Забавно... Я раздену мандарин, а ты разденешь...

— Давайте лучше мандарин раздену... тьфу, то есть очищу я, — заторопился выхватить фрукт Гарри.

— К чему эти игры, аврор? — сладко-настойчиво пропела женщина и взяла его за подбородок. — Я все вижу в твоих глазах. Ты ведь пришел не к Блейзу.

— К Блейзу! К Блейзу! — заверещал Гарри.

— Я люблю скромных... Детка... — облизала пухлые губы миссис Забини. — Какие у тебя сладкие ушки, — ловкий язычок пощекотал раковину.

Гарри подбодрил себя мыслью, что пока он черной вдове интересен, травить она его не будет, зажмурился и стал успокаивать нервы, цитируя про себя: «Где ты была сегодня, киска? —У королевы, у английской...»

Восприняв прикрытые глаза как свидетельство высшей неги, миссис Забини продолжала.

— Какие ушки, — язычок стал настойчивее. — Скажи мне, Гаррри... Что они хотят сейчас услышать больше всего? Как мне назвать тебя, милый?..

— Поттер, скотина недобитая!!! Тупая, безмозглая тварь!!!

Это были не совсем те слова, которые ласкали слух Поттера, но сейчас гневные крики Блейза из-за двери кабинета показались ему сладчайшей музыкой.

— Лорда лысого ты опять свои тапки оставил около камина!!! Я чуть не приложился затылком о стол! — вышел в гостиную разъяренный Блейз.

Гарри вскочил и, аки горный козлик, в три прыжка оказался около Блейза.

— Блейз!!! У меня к тебе важный разговор! Пойдем скорее в кабинет!

Блейз косил глазом на свисающую с его шеи тушку Поттера.

— Ты сегодня рано, сын, — задумчиво произнесла миссис.

— Гойлы укладывали спать свою тройню и сами уснули, — ответил Забини, стряхивая с себя вконец обнаглевшего Поттера. — Пошли в кабинет, придурок, не убивать же тебя при матери...

* * *

— Что, маман снова принялась воплощать в жизнь план по произведению Поттера в мои отчимы? — спросил он, когда за ними захлопнулась дверь.

— Дда... — Гарри все еще потрясывало. — Я не понимаю, Блейз... Я не особо богат, уже почти не знаменит, красота если и была, то вся вышла еще лет пять назад. Чем я ей приглянулся?

— Разницей, Поттер, разницей.

Гарри непонимающе уставился на Забини.

— Матери сорок пять, тебе девятнадцать. Двадцать шесть лет разницы, так на кой ей твои деньги и слава? Да, насчет внешности — зрение у нее не лучше твоего, просто она очки носить отказывается. Зачем пришел? Соскучился? Правильно, давно не виделись. Аж с обеда. Да я смотрю, ты со своим ужином? — Блейз кивнул на полуочищенный мандарин в Поттеровой руке.

— Я вообще-то поговорить собирался о сегодняшней встрече с Гермионой, но что-то мне уже не хочется, — сказал Гарри, натягивая ботинки.

— Подожди. Ты же завтра за Малфоем собрался следить?

— Угу, вечером пойду в Лютный.

— Уфф... — Блейз обреченно взъерошил волосы. — Слушай меня внимательно, мандаринчик, и постарайся напрячь свой аврорский мозг. Малфой еще со школы старается не появляться в Лютном переулке вечерами. Потому что там сам-знаешь-что.

— Темный лорд возродился?! — аврор в одном ботинке выхватил палочку и, еле сдерживая порыв заняться бурной деятельностью по отлову его темнейшества немедленно, принялся носиться по кабинету.

— Придурок... Потому что там опасно! И по утрам не сказать, что дом культуры, а вечерами вообще лучше не показываться. То, что Малфой позавчера туда наведался после обеда, — просто исключение. Вероятно, МакДак не мог с ним встретиться в другое время.

— Ага! Значит, они все-таки что-то замышляют! — обрадовался Поттер.

— Ох, Поттер... Думай, чего хочешь. Только ночью там не шастай. Иди с утра, — устало сказал Забини и, поймав задумчивый взгляд Гарри, холодно спросил: — Я тебе когда-нибудь врал? Думай быстрее, ты уже отвечал вчера на этот вопрос.

— Прости, — скукожился аврор. — Я понял, я с утра пойду.

— Иди. И сейчас иди уже, а то я с ног валюсь. Кто бы мог подумать, что Гойл настолько талантливо исполняет колыбельные... Только второй ботинок забери с собой.

С одним ботинком в руках Гарри вышел из камина, чтобы дома заснуть до утра на диване в гостиной и видеть во сне миссис Забини, на длинной веревке за шею тащащую его к алтарю.

_____________

(1)Фараонов филин: http://static.diary.ru/userdir/1/0/1/8/1018698/36266833.jpg, http://www.apus.ru/im.xp/049050053048054057057052057.png

Поттер изо всех сил закрывал уши ладонями, но скрежет когтей по стеклу заглушить было совершенно невозможно.

«Посылаю тебе мой личный будильник, чтобы ты не проспал подвиг. Можешь не благодарить».

— Зараза… Нет у меня больше печенья, ты вчера последнее сожрала, — Шахерезада возвела очи доле. — Ладно, ладно, я неудачник, у меня даже печенья для совы в доме не водится. Я полное ничтожество, мандариновый червь. Кстати, у меня есть мандарин, хочешь?

Шахерезада покатала лапкой мандарин, размышляя, принимать ли подарок, но все же сбросила его со стола и, махнув хвостом, вылетела в окно.

— Даже сове не нужны мои мандарины.

Поттер быстро собрался, натянул на себя аврорский костюм, похожий на комбинезон летного состава армейской авиации США, сшитый по лично разработанным эскизам Флинстоуна, заправил штанины в высокие берцы, предпринял безуспешную попытку пригладить волосы и шагнул в камин. Вышел аврор из «Дырявого котла», на улице накинул мантию и неторопливым шагом направился к Лютному.

Малфоя он заметил сразу, как свернул в переулок. Народу с утра на улицах было мало, и заметить его аккуратный силуэт не составляло никакого труда. В руках белобрысый тащил что-то объемистое и, судя по тому, как бережно он прижимал это к груди, важное.

«Облезлый аристократ» встретил их тишиной, которую нарушало только жужжание мух и позвякивание ложечки о чашку. Это МакДак, единственный посетитель таверны, уже ждал Малфоя в конце зала. Гарри порадовался, что теперь-то все точно хорошо расслышит.

— Мистер Малфой, доброе утро! Как наши дела? — улыбнулся МакДак.

— МакДак, — приветственно кивнул Малфой. — Вот, как договаривались, — он положил на стол нечто, упакованное в черный пакет. — Две ночи убил, но сделал.

— Понимаю, все мы ночные работники, я вот тоже первую часть только под утро доделал. Вот, возьмите пока, — МакДак водрузил на стол черный пакет такого же размера, как и принесенный Малфоем.

— Успеете? — с волнением спросил бывший, а возможно, и будущий Упивающийся.

— Постараюсь, куда ж деваться. Хотя задача сложная: как я погляжу, вы хорошо постарались, — МакДак оценил взглядом объем малфоевского пакета.

— Ну что ж, тогда я не буду вас отвлекать? Пойду, разберусь с этим, — и, забрав пакет МакДака, Малфой направился к выходу.

«И что, и все?! — возмутился про себя Поттер. — Ну уж нет, Малфой, так просто ты от меня не отделаешься!»

Выскользнув на улицу, Гарри быстро нагнал Малфоя и стал красться за ним. Малфой дошел до Косой аллеи и, кажется, расслабился — расправил плечи, сбавил шаг и даже высунул нос из-под капюшона, потягивая свежий утренний воздух.

«Спокойный, никуда не торопится, вон даже птичкам улыбается. Точно что-то задумал!!! Куда это ты? Ага… Сейчас посмотрим, что тебе понадобилось в лавке мороженщика в девять утра». К великому разочарованию Поттера в лавке мороженщика Малфою понадобилось мороженное. Он сел за столик под деревом в летнем кафе и с наслаждением приступил к разноцветным шарикам. Поттер присел за соседний столик. Малфой довольно ел, иногда прерываясь на разглядывание облаков или подставляя под легкий ветерок свою мордашку. Это лицо сейчас принадлежало совершенно счастливому человеку с наичистейшей совестью.

«Тянет время. Наверное, почувствовал слежку, змея слизеринская», — сделал вывод Поттер.

Ветер принес тополиную пушинку, которая легла Малфою на лоб, и тот нахмурил маленький носик, сдувая ее.

«Меня не проведешь», — упорствовал аврор.

Из-за облаков выглянул острый лучик и замер на Малфоевой щеке солнечным зайчиком.

«Сейчас еще овечки выбегут для довершения пасторальной картины», — ворчало сознание Поттера.

И действительно, с дерева спустилась белка и вытянула шею, заинтересованно разглядывая содержимое миски с мороженным. Малфой снял с одного из шариков орешек и осторожно протянул руку. Белка схватила орех и была такова.

— Мамочки, как же хорошо! — с чувством прошептал Малфой.

«Ну это уже ни в какие ворота!.. Надо брать с поличным!» — взревел внутренний голос Поттера, в то время как тело рвануло к Малфою, на ходу выныривая из-под мантии.

— Ай!!! Ай-яй-яй-йййай, — заверещал прижатый к дереву злодей.

— Попался, подлец! А ну живо рассказывай, что задумал! — грозно вопрошал Поттер, держа Малфоя за грудки.

— Поттер! Отвали, придурок! Что тебе от меня надо? Сижу себе спокойно, мороженное ем, с белкой общаюсь…

— Молчать!

— Аааа... — заныл Малфой и скорчил скорбную гримаску. — Отпусти, чего тебе надо-то? Я ничего не сделал!

— Дементорам будешь рассказывать, — не на шутку разбушевался Поттер.

— Каким дементорам, Поттер, ради всего святого, что тебе нужно, ну Поооттееер, — Малфой смотрел на него первоклассным собачьим взглядом и даже подвывал похоже.

— За тобой давно ведется слежка, я в курсе, что ты поднимаешь оборотней на захват Министерства!

— Чегооо? Пппоттттер, за… за… заклинаю тебя, я ни в чем не виноват, поставь меня, пож… жжалуйста, на землю… — Гарри наконец добился желаемого эффекта: Малфой был смертельно напуган, тощее тельце сотрясала дрожь, лицо побелело, от чего синеватые тени под глазами — свидетельство бессонной ночи, которое обязательно будет занесено в протокол, — казались еще глубже.

«Жертва находится в подходящей для принесения чистосердечного признания кондиции», — решил Поттер.

— Я считаю до трех, Малфой, если ты не признаешься во всем добровольно, твое дело передается в суд, и из Азкабана ты выйдешь только через… — Гарри задумался, как лучше сказать — «через сто лет» или «через мой труп», но выбрал вариант: — Вообще не выйдешь!

Малфой растерянно открывал и закрывал рот и, казалось, был готов расплакаться.

— Все, мне это надоело! Что у тебя в пакете? — заорал Поттер и потянулся к пакету, отпуская Малфоя, от чего тот сполз под дерево.

— Нет! — завизжал Малфой. — Поттер, умоляю тебя, только не здесь! — вокруг них, и правда, уже собралась небольшая группка зевак.

— А где? Может, у тебя дома? Заодно обыщем Мэнор, давно об это мечтал! — кричал Поттер, засовывая руку в пакет.

В пакете оказалась пачка бумаги. Поттер наугад вытащил один из листов. Он весь был исписан аккуратным убористым почерком, на полях виделись пометки, оставленные красными чернилами и явно другой рукой. Поттер начал читать:

«Магический артефакт может быть где угодно, — размышлял Ретт, склонив гордую голову над таинственными рунами. В его больших умных прекрасных глазах была видна напряженная работа мысли. Сильная рука ударила по столу, стол задрожал от мощного удара, и что-то скатилось на пол. Генри машинально наклонился, чтобы поднять упавший предмет. Это оказался мандарин. — Эврика! — воскликнул Генри. — Конечно, где же еще владелец мандаринного бизнеса может спрятать артефакт, если не в самих мандаринах! — Генри взлохматил и без того торчащие во все стороны волосы и выскочил из дома навстречу новому приключению».

На полях была приписка: «М-р Малфой, я Вам все-таки настоятельно рекомендую прекратить приписывать Генри лохматые волосы. Женщины любят волосы либо гладкие и шелковистые, либо вихрастые и непокорные. Но никак не лохматые и торчащие во все стороны. Вы бы еще "сальные" или "немытые" написали!»

— Это еще что за ерунда?.. — спросил ошарашенный Поттер.

Малфой, жалко съежившись под деревом, тонким голосом попросил:

— Поттер, пожалуйста, давай уйдем отсюда, пойдем в Малфой-мэнор, я там все объясню. Если ты сам, конечно, не поймешь…

Поттер замялся. Еще минуту назад он наслаждался тем, что грандиозная сцена разоблачения опасного преступника отважным аврором привлекала все новую публику — это предвещало популярность, продвижение по службе и Джинни, бегущую навстречу своему герою и на ходу бросающую в камин поочередно всю золотую серию из 23-х романов о Генри Ретте. Но теперь эпическая поэма грозила превратиться в фарс.

— Это секретные документы! И я должен их немедленно передать в Аврорат! — потрясая пакетом перед публикой, Поттер схватил Малфоя за шиворот и поволок к ближайшему каминному узлу. Опасный преступник ничуть не возражал и даже всячески оказывал содействие следствию, торопливо перебирая ногами, лишь бы поскорее уйти от позора.

— Ну что, Малфой, ты предлагал в Мэнор? Полетели!

— Эмм… Может, лучше все-таки в Аврорат? — с надеждой спросил коварный тип.

— Вот тебе! — Поттер показал фигу. — Сначала ты мне расскажешь, что это означает! Стартуем, Малфой! Три, два, раз!..

Вывалились они не куда-нибудь, а в личный секретный кабинет Малфоя-младшего. Но из этих двоих об этом знал только сам Малфой, который был вынужден снять стоявшую здесь уже много лет блокировку на вход. Поттер же, выйдя из камина, стал прикидывать, где он: в канцелярском магазине или картинной галерее.

В крайне небольшой комнатке с одним окном все горизонтальные поверхности, включая пол, были засыпаны бумагой. Листами, исписанными мелким почерком, заляпанными чернилами, перечеркнутыми крестом, скомканными, сложенными в стопочки, согнутыми пополам, с затейливыми рисунками на полях и со следами от чайных кружек, обгоревшие, съежившиеся от воды, с километрами и километрами строчек, посвященных Генри Ретту.

На каждой книжной полке красовались иллюстрации к «Золотой серии»: Генри летит на драконе, Генри сражается с огромной змеей, Генри понимает над головой огромный, горящий голубоватым пламенем, кубок, Генри на метле со снитчем, Генри с котятами, Генри у камня со странными надписями… На стенах также висели разноразмерные портреты улыбающегося Генри. А перед письменным столом стоят сам Генри Ретт в полный рост: картонная фигура, вероятно, оставшаяся после презентации очередной книги серии. И на каждом портрете поверх прекрасных глаз Генри Ретта красовались пририсованные от руки дурацкие круглые очки. А на груди картонного героя имя «Генри» было переправлено на «Гарри».

— Малфой, это еще что за фигня? — теперь уже Поттер, как рыба, заглатывал воздух.

— Где фигня, ну где фигня? — раздраженно шипел Малфой. — Сам ты, Поттер, ФИГНЯ! Придурок, сыщик хренов, чтоб тебе пусто было! — Малфой выхватил у него пакет со стопкой бумаг и стал колотить им Гарри, куда успевал попасть, пока аврор бегал от него по комнатушке.

— Зачем ты вылез? Сидел два года, не высовывался, и тут — на тебе! Пришел герой в сияющих доспехах! Получай, скотина, — продолжал лупить он поскользнувшегося в ворохе бумаг Поттера.

— Я же не знал! — защищался Гарри. — Я же думал, ты оборотней на восстание поднимаешь! Я же не знал, что ты… пишешь!

— Я еще и рисую, Поттер!!! Полюбуйся на стены! Доволен? Вот тебе, подлый, мерзкий шрамоголовый урод!

— Малфой, это нападение на представителя власти! — Поттер решился на последнюю попытку.

— Нет, Поттер! Это самозащита! От наглого, — хлоп! — зарвавшегося, — бум! — спятившего, — хрясь! — придурка, напавшего на меня на улице, с целью… — переводя дыхание, Малфой вытер лоб рукой, — последующего проникновения в мой дом… — поправил взлохмаченные волосы, — для похищения моей интеллектуальной собственности! А теперь вон отсюда!!! — заорал он в лицо Поттеру и практически сдул его в камин.

Гарри вышел в свою гостиную на площади Гриммо, а следом за ним вылетела новенькая «Кошачья походка» и с треском врезалась в затылок, отправляя детектива-неудачника в отключку.

Поттер бродил во тьме и разил мечом направо и налево кровожадных кошек, снимал с деревьев дракончиков, тер и никак не мог стереть со стены надпись «Поттер — позор Аврората». Флинстоун оглушительно гоготал над ним и постепенно превращался в огромный мандарин с дверью, подписанной «Отдел тайн». Гарри тянул на себя ручку, но чуть приоткрывшись, дверь тут же захлопывалась, он тянул сильнее, но она все так же возвращалась на место. Наконец Поттер заметил, что кто-то тянет дверь с обратной стороны. «Кто здесь? Почему вы меня не пускаете?» — возмутился он. — «А зачем ты нам нужен? Нам тут и без тебя хорошо… с Генри», — ответил из-за двери голос Джинни. — «Нет, Джинни! Генри не существует! Это я Генри, Малфой с меня все списал! Джинни, открой! Я принес тебе мандарины!» — но Джинни только сильнее тянула на себя дверь. — «Поттер, очнись, — раздался из-за двери насмешливый, но знакомый и от этого показавшийся невероятно приятным, голос. — Прошу тебя, постарайся еще раз». Гарри набрался сил и навалился на дверь всем телом. Дверь распахнулась, и за ней он увидел лицо Блейза.

— Проснулся? Очень хорошо, — удовлетворенно кивнула голова Забини из камина. — Я смотрю, ты раскрыл дело, — ухмыльнулся он, глядя на валяющуюся на полу книгу. — Принимаешь поздравления?

— Сколько времени?

— Четыре часа. Хорошо выспался? Я решил пораньше домой прийти, позвать тебя обмыть твое повышение, а ты тут на полу валяешься.

— Обмыть? Да, это как раз то, что мне сейчас больше всего нужно… Ой нет, не это… Сначала в туалет, а потом сразу обмыть это дело…

— Если ты начнешь обмывать каждый поход в туалет, страна потеряет своего героя. Давай, жду тебя через десять минут в кабинете.

* * *

— Вина? Виски? Настойки… сливовой? — видимо, это была семейная шутка.

— На твой выбор, — выдохнул Гарри, усаживаясь в кресло. — После посещения Малфоева кабинета и нескольких часов без сознания мне все равно, что пить…

— Малфоева кабинета? — присвистнул Блейз. — А ты, Поттер, счастливчик. Он его никому не показывает, даже домовикам туда вход заказан.

— Это как раз очень заметно.

— Ну и чего там интересного? Я, в принципе, догадываюсь, но жажду подробностей.

— А можно без подробностей, а? — жалобно спросил Гарри. — Я как будто попал… в храм имени меня. Не очень приятное ощущение, когда вокруг все обо мне и про меня.

— Не очень приятное, Поттер? Это отвратительное ощущение, когда все вокруг про тебя, — Забини залпом выпил полстакана. — Рад, что ты наконец можешь меня понять.

— Не понял, — вопреки сказанному заявил Поттер.

— Чего тебе не понятно? С одиннадцати лет, Поттер, каждый Божий день, я был вынужден слушать про тебя. «Поттер то, Поттер се...»

— Блейз, неужели я был НАСТОЛЬКО популярен в массах? — изумился Гарри.

— Понятия не имею, Поттер, насколько ты был популярен в массах, у меня просто не было времени оглянуться и осмотреться, потому что у Малфоя ты имел феерический успех. И в это болезненное любование тобой он без зазрения совести втягивал окружающих. За разглагольствованиями Малфоя весь Слизерин вполне мог бы пропустить пришествие лысого лорда, если бы он приходил не по твою, а по чью-нибудь другую душу. А знаешь, как безобидно все начиналось? — Блейз допил вторую половину бокала и выставил палец перед лицом Гарри. — Начиналось все со слов: «Я познакомился с мальчиком». И с широкой улыбки на детском лице. Боже ж мой! Какой же я был дурак, когда спросил своего юного друга: «С каким мальчиком?» С этого начался мой кошмар и кошмар Нотта, по несчастливой случайности оказавшегося в нашем купе. Он, то есть, ты, Гарри, ты был таааким! Ну ваааще!.. — Блейз активно жестикулировал, изображая первые впечатления Малфоя о Поттере. — И волосы у тебя были тааакие! А глаза ну еще более тааакие, чем я только могу себе представить! И на них были тааакие прикольные штучки, Блейз, я хочу такие же, Блейз, пожалуйста, достань мне такие же, хнык-хнык…

— Какие штучки?..

— Очки, придурок.

— Малфою нравились мои очки?!

— Нравились? Они ему и сейчас нравятся. И, по-моему, даже больше, чем в первый день.

Гарри также ополовинил стакан.

— А уж когда Малфой узнал, что мальчика зовут Гарри Поттер…

— Эту часть истории я знаю: он решил, что со знаменитостью полезно завести дружбу.

— Ничего ты, Поттер, не знаешь. Когда Малфой узнал, что мальчика зовут Гарри Поттер, он мечтательно выдохнул на ухо Гойлу: «Я знаю его имя!» — и втянул в эту историю и Грегори тоже. Но ты, бесчувственная, скотина, — Блейз перегнулся через стол и схватил Гарри за ворот рубашки, — разбил ему сердце. Малфой держался до вечера, а вечером… — Блейз разжал руку, и Поттер грохнулся в кресло, — вечером слизеринцы с первого по седьмой курс включительно из кожи вон лезли, чтобы успокоить истерящего Малфоя. Это, Поттер, была репетиция. Потому что потом подобное действо повторялось по нескольку раз в неделю до самого окончания школы.

Блейз собрался пополнить бокал, но, поразмыслив, решил пить прямо из бутылки.

— Он рыдал в подушку, точнее во все подушки, которые были в пределах досягаемости — в спальне мальчиков, в спальне девочек, в гостиной. Когда кончались подушки, он не брезговал шторами.

Поттер подлил себе в бокал с виски еще чего-то. «Чего-то» оказалось сливовой настойкой, но ни он, ни Блейз никогда об этом не узнают.

— Он раскачивался из стороны в сторону, сидя на кровати, вопрошал у прикроватных столбиков, почему Поттер так к нему жесток, а мы бегали вокруг на цыпочках, успокаивая, как могли.

— Что же, он только и делал, что рыдал? — спрашивал уже захмелевший Поттер не менее хмельного Забини.

— Нет, конечно. Рыдал он только, если днем вы ругались. Еще хуже было, когда ты просто не обращал на него внимания. Малфой ворчал, злился, доставал всех разговорами о тебе — что ты сделал, куда посмотрел, как к тебе посмел прикоснуться Уизли. Поттер, мы тебя просто ненавидели!

— По вашим злобным взглядам и не менее приятным высказываниям я как-то об этом догадывался…

— Малфой, зацикленный на тебе, не давал и нам спокойно жить. Но он был такой милый и беззащитный, что на него невозможно было злиться... — у Блейза прошла стадия агрессивного опьянения, и он впал в фазу умиления.

— Акхх... кхххм... кх... кх... кх... Да уж, Малфой, в школе был просто чудо как мил! — еле выдавил из себя Поттер.

— Сидит такой маленький, тощенький, напыжится весь, типа: «Да он мне даром не нужен». Мы ему поддакивали: «Конечно, Малфой, кому он вообще может понадобиться!»

— Эй! — пнул его ногу Гарри.

— Не бузи, Поттер, нам, правда, было до фонаря, кто ты и что ты, а Малфоя было жалко. Вы днем поцапаетесь, он до вечера хорохорится, а потом вбежит в спальню и, не раздеваясь, — на кровать, только слезки по бледным щекам текут. Крэбб и Гойлом ему теплое молоко с кухни таскали, Пэнси по волосам гладила, Нотт анекдоты рассказывал. Бывало, Снейп зайдет: «Ну как он?» — «Хандрит, сэр...» — «Хм... Вот, возьмите успокаивающее зелье. Ну, Поттер, попадись мне только!» — махнет мантией и идет по коридорам тебя выслеживать, чтоб баллы снять. Маркус Флинт заглянет с метлой, потреплет Малфоя по плечу: «Не кисни, малец, мы их в квиддич сделаем, я так твоему Поттеру двину, что он с метлы слетит!» А сам выйдет в гостиную, к Милисенте на колени голову положит и воет: «Жалко пацана».

— Как это к Милисенте? А как же Оливер Вуд? — оживился Поттер.

— А, вы тоже в эту сказку верили? И мы. Но не было ничего, ничего не было. А жаль, такая красивая пара бы получилась. Кстати, на второй год Маркус задержался только из-за Малфоя: Флинт, видишь ли, на самом деле крайне чувствительный, и оставлять этого истерика без присмотра не хотел. Ну так вот, Малфой. Мы его сыном полка звали. Я за него домашние задания по зельям делал...

— Ты? Малфой же был лучшим по зельям! — выпучил пьяные глаза Поттер.

— Да ну, что ты, какой там лучший... Снейп же в курсе был его нестабильного душевного состояния, посмотрит на розовое зелье, головой покачает: «Какой прекрасный зеленый цвет! Прямо, как по рецепту! Десять баллов Слизерину». Малфой чуть оживет. Ну, пока с тобой не сцепится, конечно. Мы ему в конце первого курса большого плюшевого медведя подарили, чтоб ему спать не так одиноко было. И перо серебряное. Дорогущее — жуть. Всем факультетом скидывались. А он из этого пера очки трансфигурировал и на медведя надел. Мы с Ноттом эти очки даже МакГонагалл носили показывать. Типа, вы не смотрите, что Малфой черепашку из чайника сделать не может, зато вон какие очки получились.

— А она чего?

— А чего она? «Вы, — говорит, — господа, намекаете, что я настолько не могу заинтересовать учеников своим предметом, что даже у Поттера это лучше получается? Десять баллов со Слизерина!». Потом присмотрелась: «Ох, ты ж бл... В смысле — надо же какая неожиданность! Да тут линзы под близорукость не меньше шести диоптрий! И антибликовое покрытие! Сто баллов Слизерину! Думаю, мистер Малфой не будет возражать, если я сниму с очков копию для моего мини-музея». Они у нее до сих пор в кабинете под стеклом лежат, в том году на встрече выпускников заходили, видели. Мы тогда обрадовались — Слизерин по баллам все факультеты обогнал. Но Дамблдор, зараза, прямо на прощальном пиру вам сто баллов накинул.

— Ну и правильно, потому что надо было Дамблдору очки нести, а еще лучше — лимонные дольки.

— Дольки мы носили. Собственно, только мы ему дольки и поставляли, сам-то он по магазинам не ходит. А вот ели эти дольки всякие лохматые гриффиндорцы!

— Блейз, Гермионой клянусь, Дамблдор меня заставил! Я бы сам ни за что их есть не стал!

— Ой, Поттер, не кипятись, Малфою было приятно, что ты их ешь. Подозреваю, что для тебя он их из Франции и выписывал.

— Чего? Я семь лет ел выписанные Малфоем из Франции лимонные дольки и только сейчас узнаю об этом?

— Это единственное, что тебя удивило сегодня, правда, Поттер? Остальное ерунда. Подумаешь, Малфой зайчиком оказался, фигня война, каждый день такое случается. Романы пишет про твои подвиги — прошлые и настоящие, — самым продаваемым автором года стал, открыл монастырь твоего имени и сам же в нем настоятелем служит.

— Нет, этого я, конечно, не ожидал… Теперь понятно, почему мне сюжеты книжек знакомыми показались. Но, Блейз, а откуда он про мандарины-то знает? Я сегодня у него в рукописи подглядел — там прямо про мои мандарины написано!

— Давай, аврор Поттер, напряги мозги, нарисуй схему. У кого Малфой может выпытывать новости по твою нынешнюю жизнь?

— У тебя, что ли, Забини? Ясно. Подожди! А почему тогда у него в «Кошачьей походке» шесть котят фигурируют, хотя у Мусечки их было семь? Это, типа, художественный вымысел?

— Это, типа, Поттер, я не вдавался в подробности. Одним котенком больше, одним меньше... Какое число первым в голову пришло — такое Малфою и назвал. Я бы не сказал, что он сильно твои приключения переделывает.

— А он уже в школе писать начал?

— Ну как писать… Ну стихи писал по чуть-чуть, прозой уже после школы занялся.

— Малфой мне стихи посвящал? — щеки Поттера покрылись румянцем.

— Да, чушь какую-то писал. Вроде «Поттер — мой король». Зачитывал нам иногда вечерами в гостиной, когда не плакал. Хотел даже на матче по квиддичу спеть, но мы его уговорили переписать песню под Уизли. Кстати, писал, Малфой, знаешь ли, всегда, паршиво, не только сейчас. «Прекрасные глаза — на метле моей слеза. Нежная улыбка — почва стала зыбкой». И все в таком духе.

— Ну почему же паршиво, — пробурчал Поттер, примеряя к себе лестные эпитеты про глаза и улыбку.

— Семь лет… Поттер, Поттер, Поттер… Я поэтому с тобой и общаться стал — из Слизерина в Министерстве никого по понятным причинам не было, а тебя я уже знал. Да что там знал — ты мне родным за семь лет стал. Хотя, Поттер, как же вы мне все надоели, — полным печали взглядом посмотрел на очкарика Блейз. — Ты ведь только представь: на работе — Поттер, домой прихожу — мать на кого сети расставляет? На Поттера. К лучшему другу в гости приду — и там Поттер. Сил моих больше нет, Поттер… Заавадь меня по дружбе, а? Мы оба пьяные, тебе ничего за это не будет. Я тебе даже записку оправдательную напишу.

— Ну так что ж ты нас тогда все еще терпишь? — с ласковой улыбкой тихо спросил Гарри.

— Да люблю я вас, хорошие вы, забавные… И ты, и Малфой, и мать… Она, кстати, правда, хорошая, только очень невезучая: семь мужей коньки отбросили. Не дрожи ты так, Поттер, я ей вчера уже сказал, что собираюсь наблюдать тебя живым и здоровым еще лет восемьдесят. Так что тебя она не тронет. Так и будем мы с ней вдвоем в этом доме куковать.

— Блейз! — неожиданно и с чувством заговорил Поттер. — А почему ты еще не женат? Ты же… Ты восхитительный! Ты самый дорогой товар лавки диковин. У кого еще в этом мире кожа такого невозможного пепельного отлива, и почему, когда скользишь по ней взглядом, на кончиках пальцев само собой появляется ощущение гладкости? Из бесконечного числа оттенков природа выбрала для твоих волос самый страстный, хотя русым волосам это обычно не свойственно. Даже в этом ты редкость. Губы твои — каштановые, глаза — молочный шоколад с капелькой меда, голос твой — утренний кофе, ленивой струйкой скользящий по фарфоровой стенке белой чашки. Блейз, почему ты до сих пор один? Где та морская богиня, что накинет на твою шею ожерелье из ракушек и уведет за собой в темную пучину любви?

(Тут автору очень хочется плюнуть на первоначальный замысел и бросить Поттера в жаркие объятия Блейза, но совесть не позволяет этого сделать, потому что в это время в Мэноре страдает одинокий Малфой).

— Это что сейчас было, Поттер? — обалдело спросил Блейз. — Если ты хочешь мне сделать предложение, я заранее отказываюсь — меня маман и Малфой за это пополам разорвут.

— Да Волдеморт с тобой, ты мне внешне совершенно не нравишься! — возмутился Гарри.

— А внутренне, Поттер, а внутренне? Я горячий. Как утренний кофе, который буль-буль-буль куда-то там.

— Поздно, Забини, ты уже отказался, — высунул язык Гарри. — Это был просто порыв вдохновения, вызванный вот этой… Или этой вот? Короче, какой-то из этих трех бутылок.

— Ты этот пассаж вполне можешь Малфою продать или лучше подарить. Отличный коммерческий ход: «Читайте новый роман мисс Окары в соавторстве с Гарри Поттером».

— Кстати, Блейз, а что за мисс Окара вместо Малфоя на нас с обложки смотрит?

— Так это ж Пэнси. Мы ее попросили сыграть роль автора, она только обрадовалась: обожает фотографироваться.

— Пэнси? — Поттер вспомнил вываливающиеся за рамку фотографии щеки мисс Окары.

— Не признал ее? Ну да, она после родов немного поправилась.

— Да, самую малость…

— Ну зато, миссис Гойл теперь больше соответствует своему мужу.

Собутыльники на некоторое время замолчали. Потом Блейз оглянулся к окну.

— Скоро закат, — мечтательно проговорил он.

— Закат? Блейз, ты говоришь, Малфой после дневных стычек со мной держался до вечера, а потом?.. — вскочил с места Поттер и метнулся к камину.

— Стой! — кинулся вслед ему Блейз, по пути хватая со стола темный пузырек. — Антипохмельное зелье.

— Спасибо, — Гарри в нерешительности замер у камина и вопросительно взглянул на Блейза.

— Иди, — серьезно сказал Забини. — Тебе стоит к нему сходить хотя бы потому, что Малфой единственный, кого всерьез интересуют твои мандаринные подвиги.

— Спасибо, — еще раз тихо сказал Гарри.

— Молоко бери обезжиренное! — крикнул вслед растворяющемуся в камине Поттеру Блейз.

Поттер вышел из камина огромного магического супермаркета «Галеончик». Торопливо выпил антипохмельного и направился к молочному отделу.

Взяв наугад первый попавшийся пакет «33 гиппогрифа», он вспомнил третий курс: «Нет, это точно не пойдет…»

— «Вимм-билль-де-морт»… Пожалуй, не стоит брать неизвестные марки с агрессивным дизайном, — и он решительно отодвинул пакет, по которому ползали нарисованные змейки и пытались укусить Поттера за пальцы. Затем из соображений политкорректности был отвергнут пакет «Веселого дракончика».

— «Мэнор в деревне»? А вот это, похоже, то, что нужно.

Поттер расплатился на кассе и подошел к камину. Через несколько секунд он все же решился и, шагнув внутрь, скомандовал:

— Малфой-мэнор! Кабинет младшего Малфоя!

Но камин не сработал, Гарри, как стоял в супермаркете, так в нем и остался.

— Вот балда! — ударил он себя по лбу. — Ну, конечно, с чего бы Малфою связывать свой личный камин с супермаркетами?

Почесав затылок, он решил вернуться к Блейзу и попытать счастье с его камином. «Вряд ли, Малфой после утренней встречи вспомнил о том, чтобы заблокироваться, значит, с ранее связанными каминами его камин, по идее, должен работать», — сделал логическую выкладку аврор.

* * *

Блейз спал мертвым сном, откинувшись на спинку кресла. Поттер внезапно проникся нежностью к их общему с Малфоем другу, который уже два года разрывался между ними, и в порыве сделать что-то хорошее накрыл ноги Блейза своей мантией.

Камин Блейза сработал.

* * *

— Ай! — вскрикнул Малфой и от неожиданности заскочил с ногами на кресло, когда из его камина прямо на раскиданные по полу бумаги вышел Гарри Поттер.

— Добрый вечер, Малфой, — смущенно проговорил тот.

В выпученных глазах Малфоя застыл неподдельный ужас.

— Не трогай меня! Я не специально в тебя книжкой кинул! Я… я отца позову!.. — выразительным шепотом заговорил он. Во взгляде его Гарри заметил какую-то обреченность. Вероятно, Малфой вообразил, будто аврор пришел отомстить ему за запущенную в затылок книгу, и, как в детстве, когда в дверь звонят незнакомцы, попытался запугать визитера папой. Люциус, впрочем, насколько он знал от Блейза, был в Швейцарии, и Малфоев блеф показался Гарри трогательно глупым.

— Не трясись, все в порядке, — мягко начал он, подходя к Малфою, отчего тот сразу вжался в кресло и в защитном жесте выставил руки перед лицом. — Вот, я тебе молока принес, — поставил Поттер на стол пакет «Мэнора в деревне».

Малфой опустил руки и, вытянув шею, с любопытством посмотрел на стол. Заметив пакет, он непонимающе нахмурил брови.

— Ах, да, — догадался Поттер. — Момент, — он схватил со стола первый попавшийся смятый листок и, направив на него палочку, трансфигурировал в стакан. Налил молока, еще одним взмахом и коротким заклинанием подогрел его и пододвинул к Малфою.

— Вот. Молоко. Оно продается в пакетах, и только потом домовики его разливают по стаканам. Пей.

Малфой недоверчиво покосился на стакан, но послушно отпил глоток. Удостоверившись, что это действительно молоко, он немного расслабился и попил еще. Видимо, это подействовало, потому что еще через полминуты запуганный великий писатель спустил ноги с кресла на пол и скромно сложил руки на коленях.

— Вот так оно лучше будет, — похвалил его Поттер. Теперь он наконец мог разглядеть хозяина кабинета. На Малфое был белый махровый халат по колено, его волосы, обычно аккуратно уложенные, растрепались — похоже, он их нервно теребил как раз перед приходом аврора. Губы обкусаны, взгляд несчастный, тонкие ноги покрылись мурашками.

«Вовремя я пришел, — резюмировал Поттер, — еще чуть и он, похоже, начал бы рыдать в обнимку с картонным Генри Реттом».

— Я хотел извиниться. Думал, ты что-то замышляешь с этим оборотнем. А он ведь твой редактор, да? — Малфой кивнул, не поднимая глаз. — Я ведь не знал, что ты… — Поттер запнулся и вместо слов обвел рукой кабинет. — А ты молодец, твои книги такие популярные! Джинни и миссис Уизли очень нравятся! — решил Гарри подбодрить Малфоя, поздно сообразив, что семейство Уизли — последние из поклонников его творчества, которые могут заинтересовать маэстро от литературы.

Малфой молчал. «Ну хоть не рыдает», — успокоил себя Поттер. Он еще раз внимательно поглядел на жалкую фигурку школьного врага. Тоненький, кажется, он похудел со школы и как будто бы стал ниже ростом. Мелкие аккуратные черточки его лица сейчас напоминали Малфоя времен первых курсов школы. Он пережил подростковый период, когда то нос, то рот, то губы, уши и т.д. растут неравномерно и выделяются, делая лицо угловатым, и вернулся к своим детским пропорциям — мягким, кукольным, девчачьим. От этого он казался совсем беззащитным, и Гарри начал понимать, почему змеиный факультет полным составом семь лет трепетно оберегал это капризное существо. Опущенные плечи, пушистый тапочек, свалившийся с левой ступни — как же странно смотрится этот некогда надменный аристократ в своей хомячьей норке, куда он стаскивает кучу бумаг и самое тайное и дорогое, что у него есть, что у него всегда было — мысли и воспоминания о гриффиндорской занозе в заднице, выраженные в книгах и рисунках. Поттеру стало невыносимо стыдно за то, что он наорал на него с утра, что испугал, что ни за что, никогда он бы не смог сам, без подсказки Блейза догадаться, что творилось за входом в слизеринские подземелья вечерами после какой-нибудь заурядной драки между этими двумя малолетними идиотами. Так стыдно, что захотелось сделать для Малфоя что-то приятное, отвлечь его, вывести из этого обреченно-молчаливого состояния.

Гениальная идея пришла в голову аврору Поттеру так же внезапно, как все здравые мысли из нее исчезли.

— Вставай, Малфой, нам надо идти! — воодушевленно заявил он, вытаскивая Малфоя за руку из кресла.

— В Азкабан? — испугался Малфой.

— Что? Нет, конечно, нет, пойдем. Тапочек надень только, — не обращая внимания на не совсем подходящий для прогулок наряд, тащил его Поттер к камину. Малфой, впрочем, послушно надевая на ходу тапочек, залез в камин и замер с широко раскрытыми глазами, когда Гарри распорядился: «Дельфиний мыс».

Они вывалились из камина в то же кафе, что и Гарри с Гермионой вчера, только теперь, вечером, в нем было побольше народу, который с изумлением наблюдал за странной парочкой — широкоплечим аврором в армейском костюме и тощеньким пареньком в махровом халате. Не обращая на них ровно никакого внимания, Поттер потащил Малфоя в небольшой лесок через дорогу, вывел на поляну и застыл, почесывая затылок.

— Малфой, прости, не напомнишь, как называется твоя последняя вышедшая книга?

— «Кошачья походка», — тихонько ответил романист.

— Ага, точно, спасибо! Кошачья походка! — взмахнул Гарри палочкой и потянул Малфоя к проявившейся тропинке.

— Куда мы идем? — наконец рискнул спросить создатель Генри Ретта.

— Сейчас увидишь! И я буду не я, если тебе это не понравится!

Вид с обрыва просто таки врезался во взгляд Малфоя: красный солнечный диск только-только начавший опускаться в море, залив, глубокой изогнутой линией наплывающий на пляж, и темный силуэт корабля с длинным искусно вырезанным носом. Малфой резко втянул воздух, а его глаза загорелись.

— Это… Это что? Это корабль? — восторженно закричал он.

— Ага, триста лет назад разбился, здесь охранные чары все это время стояли, — довольный произведенным эффектом, ответил Поттер.

— Я хочу вниз, — сообщил ему Малфой, сбегая по тропинке на берег.

Поттер еще спускался, в то время как слизеринец уже оставлял на мокром песке цепочку следов. Гарри подобрал пушистые тапочки и пошел следом по отпечаткам Малфоевых ног. «Какой же это размер? Как будто 37-ой, не больше», — мимоходом отметил он.

Малфой забегал вокруг корабля, широко и беззаботно улыбаясь, подобрал и быстро осмотрел кусок каната, крышку от шкатулки, заворожено опустился на колени перед корабельным колоколом. На песке были разбросаны вещи с корабля — институтская группа натаскала их в избытке, но, не обнаружив и следа магии, все оставила на месте. Художественное воображение Малфоя тут же разыгралось.

Вот тучи сгустились над бурными водами, волны захлестывают за борт «Владычицы морей». «Спустить паруса!» — приказывает молодой капитан, отбрасывая с темных глаз длинные русые волосы. Экипаж отважно сражается со стихией за жизнь корабля, тянет канаты, вычерпывает воду, уворачиваясь от катающихся по палубе бочек, пушечных ядер и тел погибших товарищей. «Сэр! На нас идет волна! Нас отбросит прямо на скалы!» — кричит старший помощник капитана. «Высаживайтесь в лодки! У вас есть шанс добраться до берега!» — принимает решение капитан. Пять лодок спускаются на воду, если им повезет, они смогут повернуть к заливу, миновав скалы. «Сэр! Экипаж отбыл, это последняя лодка, спускайтесь!» — «Нет, Теодор, я не брошу «Владычицу», капитан всегда остается со своим кораблем. Плывите! И да хранит вас Бог!» — отвечает капитан. «Неееет! Нет! Капитан, это бессмысленно! Пожалуйста, спускайтесь к нам в лодку!» — со слезами на глазах умоляет его совсем юный светловолосый юнга («Ладно, фиг с вами: молодая светловолосая девушка, переодетая в юношу, чтобы попасть на корабль прекрасного капитана», — делает Малфой одолжение будущим читателям). «Это дело чести, Дрей, — отвечает капитан своему юнге. — Прощай и удачи тебе, я верю, что когда-нибудь ты сам станешь капитаном, но на твоем пути никогда не встанет выбор между жизнью и кораблем», — в его гордое лицо летят брызги, стройная фигура на капитанском мостике — словно вызов стихии, белая рубашка наполовину расстегнута и раздувается на ветру. Вот огромная волна нависает над ним, и через мгновение в памяти девушки остается только легкая улыбка капитана и поднятая в последнем приветствии рука. «Неееет!» — кричит она и теряет сознание.

Малфой прочувствованно прижал руку к сердцу и устремил печальный взор в море. Постояв с минуту неподвижно, он решил продолжить осмотр пляжа.

Поттер наконец догнал его, но, увидев с каком воодушевлением тот носится по берегу, решил не отвлекать и сел на песок, прислоняясь спиной к большому валуну.

И вот она открыла глаза и увидела, что лежит на пустынном берегу, а вокруг — никого, только щепки плавают по волнам уже спокойного моря. «О горе! Все погибли, а меня вынесло на неизвестную землю, что же мне делать?» — в сердцах восклицает девушка. Ее волосы рассыпались по плечам. Обувь утонула, брюки («Ну не знаю, что с брюками, потом придумаю, пусть порвались что ли, не суть важно», — подумал Малфой) потеряны, юная блондинка осталась в одной длинной белой рубашке на стройном теле.

— Надо же, как Малфоя торкнуло, — отметил Поттер. — Хотя он здесь очень органично смотрится в своем белом халате, как будто...

...прекрасная девушка со светлыми волосами стояла на берегу. На нежном лице блестели дорожки от слез, пухлые розовые губки чуть подрагивали. Шторм вынес на берег обломки корабля и это чудесное создание...

Поттер на всякий случай протер стекла очков. У самой воды стоял Малфой, пухлые розовые губки которого действительно чуть подрагивали. Он смотрел на море...

...в мыслях о том, что нет на свете силы, которая заставит снова счастливо биться плачущее сердце, что нет никого в целом свете, к чьей груди можно было бы сейчас прижаться и доверить свою жизнь и судьбу...

Малфой грустно вздохнул и прервал горестные размышления. Все-таки рядом с ним возвышался настоящий корабль, с которого даже... Не может быть! Да это же веревочная лестница, по которой можно подняться на борт! Малфой подбежал к ней и стал забираться...

...наверх, на обрыв, может быть, с него будет видно, что вокруг, где она. Стройные ноги девушки ловко находили выступы на сухой почве и корни кустарников, растущих на склоне. Но вот один из таких корней коварно подцепил маленькую ножку, и...

...с громким треском лестница оборвалась, когда Малфой не успел еще подняться даже на полметра. Поттер вскочил и побежал к нему.

Малфой растирал ушибленную ногу и не сразу заметил, как...

... с другой стороны пляжа появился высокий брюнет. Лохматые («Тьфу ты, то есть "непокорные"!») волосы его разлетались от ветра, на красивое лицо солнце бросало последние красные лучи.

— Сильно ударился, Малфой? — спросил Поттер, усаживаясь перед ним на колени.

Малфой ударился не сильно, сказать по-честному, он вообще при падении больше повредил пятую точку, чем ногу, но Поттер так взволнованно смотрел на него и так нежно гладил лодыжку, что ответ напрашивался сам собой:

— Да, Гарри, боюсь, я даже сломал ее... Оооой!.. Как же больно! — изобразил он предсмертные муки.

— Тебя нужно срочно доставить в больницу! Пойдем скорее... Ой, да ты же, наверное, не можешь идти? — Малфой подтвердил его догадку энергичными кивками головы. — Ну так значит, я тебя понесу!

— Ойойойёёёй... — талантливо страдал Малфой, когда Поттер поднимал его на руки.

«Какой легенький! Как девушка на берегу. То есть как Малфой на берегу... То есть... Тьфу, запутался!» — размышлял аврор, таща свою добычу вдоль берега. Солнце наполовину скрылось в воде, на фоне красного полукруга резвились дельфины, подбрасывая над водой гладкие спины. Малфой даже прекратил стонать, засмотревшись на такую картину.

...Генри Ретт, прижимая к груди прекрасную девушку, поднимался по обрыву. В скором времени он зашел за кромку деревьев, и они оказались на поляне. «Здесь, через дорогу, есть врач, он тебе поможет, — сказал Генри Ретт, склоняясь над тонким ушком девушки. — Пойдем отсюда...»

«Что значит "пойдем отсюда"?! В жопу Генри Ретта!» — решился Малфой.

— Гаррри... Мне кажется, я все-таки не сломал ногу. Наверное, просто подвернул... Давай чуть-чуть посидим... Вон на том бревнышке, например...

— Ты уверен, Малфой? А если это все-таки перелом, смотри, какой синяк! — быстро сориентировался Поттер, показывая на запачканную пеплом от оставленного студентами пепелища тонкую лодыжку совсем не той ноги, которую Малфой подвернул.

— Да это просто синяк, больно, конечно, — гримаса боли на лице, — но если немного посидеть, то все пройдет.

— Ладно, давай я тебя усажу. Так, аккуратно, вот сюда. Не больно? Тихонько, — ворковал Поттер, сгружая ценный груз на одну сторону бревна. Сам же он опустился на другую.

Из-за редких деревьев пробивался красный свет заходящего солнца, на небе появились первые мелкие звездочки. Малфой сидел с неестественно прямой спиной и счастливо улыбался, радуясь тому, что, кажется, наконец-то попал в сказку.

Поттер косил глазом на довольного Малфоя и думал, что надо бы попытаться собрать в кучку остаток мыслей. Каких мыслей, зачем собрать — он этого не понимал и понять не рассчитывал. Зато хотел смотреть на изящный профиль Малфоя и на его тонкую фигурку, неестественно напряженную, словно вырезанную со страницы одной книжки и вклеенную в другую. В этой книжке были огромные змеи, драконы, полеты и тенью скользил светловолосый мальчик, который одним изгибом тонкой брови мог выразить десятки самых разнообразных эмоций.

Как же прав был герой одной старой детской сказки, говоря в своей загадке, что нет ничего на свете быстрее мысли. Мысли Гарри пронеслись перед ним, извлекая на поверхность сотни мелких картинок, которые в свое время осели в голове совершенно незаметно для ее хозяина. Начало третьего курса, в один из солнечных дней вальяжный Малфой в белой школьной рубашке с закатанными рукавами плывет по коридору. Свою мантию он скинул кому-то из этих двух горрил, идущих следом за ним. Это сейчас они горрилы, а он принц, а вечером они, как заботливые няньки, будут отпаивать рыдающего жалкого Малфоя теплым молоком и уговаривать не обращать внимание на придурка Поттера. А сейчас он и его длинные руки — живое воплощение легкости. Через несколько секунд он увидит Гарри и его друзей и, зло оттолкнув Рона, на весь коридор крикнет: «С дороги, нищеброд!». Но память стирает картинку раньше, чем это происходит, и вместо нее подбрасывает следующую. Теперь уже зима. Хогсмид. Гарри с друзьями только что свернули на главную улицу, чтобы зайти за новыми перьями. Они улыбаются и смотрят в сторону магазина, но из него на крыльцо выходит Малфой. Он останавливается, поднимает воротник черного пальто и, продолжая удерживать его ладонями, чуть вжимает в плечи голову, прячась от мороза. Он без шапки, и его тонкие волосы некрасиво разлохматились от ветра. Его кожа кажется такой же белой, как снежная улица, только крылья и кончик носа стали светло-светло-розовыми, придав лицу довольно жалкий вид. Но все это вместе, вся эта бело-розовая гамма кажется воплощением хрупкости и нежности. Взгляд живо скользит по прохожим и останавливается, когда выхватывает из толпы нужное лицо. Тогда Малфой засовывает руки под мышки и быстро уходит. Следующая картинка вернула Гарри в Большой зал в тот момент, когда белоснежный хорек еще в воздухе стал принимать свой истинный облик и упал на пол с десятифутовой высоты. Звуки мерным тихим гулом раздаются на втором плане — смех однокурсников, возмущенный голос МакГонагалл и кряхтение лже-Грюма. С пола поднимался Малфой в слезах от боли и обиды. Он заслужил, он сам напал со спины, но сейчас его слов и запоздалых угроз не было слышно, был только плачущий ребенок с непонимающим взглядом. Поттер продолжал листать назад страницы знакомой книги, пока этот же ребенок, тремя годами раньше, не показал свое испуганное побелевшее лицо из-за дерева Запретного леса, а через секунду Гарри увидел, как он же с любопытным взглядом в первый раз поднимается по школьной лестнице, только кожа у него не такая белая, а чуть золотистая — видимо, он все лето играл на улице, а может быть, летал на метле. У этого ребенка были маленькие губы и чуть вздернутый нос с едва заметными веснушками. И именно сейчас он был очень похож на белобрысое существо, примостившееся на другом конце бревна.

Поттеру захотелось погладить Малфоя по голове и попросить прощения еще за что-нибудь, но он рассудил, что если он сейчас подползет к нему и начнет гладиться, то именно за эту наглость и будет потом просить прощения. Аврор разочарованно прикусил губу.

Но тут, на его счастье, между веток раздался треск, и Малфой с громким «ой» в один прыжок, забыв о «больной» ноге, подлетел к нему. Поттер немедленно сгреб его в охапку.

— Это, наверное, дикий оборотень! — испуганно предположил Малфой.

— Не бойся, если чего, мы скажем, что МакДак твой большой друг!

Треск приближался, сопровождаемый жутким фырканьем. Малфой спрятал лицо на груди Гарри, сам же Гарри почувствовал вкус приключений. Такой, какой возникал у него каждый раз, когда он получал новое задание от Флинстоуна, будь это поиск хулиганов, портящих стены Министерства, или расследование странных встреч бывшего Упивающегося Драко Малфоя с оборотнем МакДаком в Лютном переулке. Напряжение достигло пика, Гарри осторожно вынул палочку из кармана и, одной рукой продолжая прижимать к себе Малфоя, вторую выставил в направлении странных звуков. «Хрусть-хрясь, шуррр-шурр, фыррр-фрррр», — услышал Поттер перед тем, как из-за веток на поляну вылез еж. «Сдавайся!», — застряло в горле у Поттера. Он растеряно опустил палочку. На груди дрожал и всхлипывал Малфой.

— Эй, — тихонько позвал его Поттер, — не бойся, посмотри сюда, это ежик.

Малфой крепче вцепился в него руками и высунул нос. Убедившись, что это действительно всего лишь маленький зверек, он, словно вода, плавно перетек из состояния изумления в состояние полной нирваны. Гарри обнимал его, сидя на самом краю бревна на поляне где-то на незнакомом побережье, на нем был дурацкий серый армейский комбинезон, из-под которого выглядывала мятая до нЕльзя белая футболка. Но между двумя ударами сердца Малфой вдруг увидел... Нет, не Генри Ретта. Он увидел сердитое лицо еще четырнадцатилетнего Поттера с горящим взглядом, когда он в очередной раз бездумно рванулся защищать от нападок слизеринца своего рыжего друга-идиота. У Поттера трепыхались ноздри, густые брови низко опустились над глазами с блестящими белоснежными белками вокруг яркой радужки. Волосы в этом году у него отрасли больше обычного и резкими изгибами падали на лоб и скулы. От этого малолетнего глупца веяло такой силой, что замирало дыхание. Кадр сменился, и Малфой увидел сидящего вполоборота Поттера, который только что в Большом зале встретился взглядом с рейвенкловкой Чжоу, его улыбка приняла форму большого острого треугольника, и от этого у глаз образовались счастливые складочки. Сейчас он напоминал серого косолапого котенка, счастье которого измерялось количеством удачных подходов при охоте на ноги хозяина. И вот он же, еще в сломанных очках, в магазине в Косом переулке робко смотрит на светловолосого мальчика, выросшего без братьев-сестер и практически без общения со сверстниками, потому что сейчас тот взахлеб делится своими эмоциями от того, что едет в школу, от того, что ему купят волшебную палочку, от того, что его слушает и смотрит, смотрит, смотрит во все глаза за заляпанными стеклами уже такой родной чернявый мальчишка.

Они и сейчас так пристально смотрели друг другу в глаза, как будто только в них возможно было отыскать тонкую тропинку в реальность, петлявшую между строками романов о Генри Ретте и забытыми сказками их собственного прошлого. Через минуту Гарри, видимо, отыскал эту тропинку, потому что он глубоко вздохнул и широко, ласково улыбнулся. В одно мгновение в голове Малфоя, как страницы закрывающейся книги, пронеслись все ночи в Хогвартсе, наполненные слезами обиды и отчаяния, а когда на последней странице появилась такая долгожданная улыбка Гарри, книга резко захлопнулась, унося с собой горькие тени прошлого, и Малфой улыбнулся в ответ.

А затем положил голову на плечо Поттеру, и так они просидели молча, пока солнце совсем не село, а месяц не взошел на черный небосвод.

Гарри легонько поглаживал Малфоя по спине, пока не заметил, что тот дрожит. Посмотрел на ноги — покрылись мурашками. «Ну, конечно, вот я дурак! Он же замерз, как цуцик, а слово сказать боится».

— Малфой... эммм... солнышко... Пойдем домой... — принялся Гарри надевать ему на ноги тапочки.

Малфой кротко посмотрел на него и согласно кивнул. Посетители придорожного кафе еще раз смогли понаблюдать явление странной парочки — аврора и парня в белом банном халате.

Они вышли из камина в кабинете Малфоя. Точнее Поттер шагнул из камина и, обняв за талию, вытащил за собой великого писателя. И так и застыл на месте, прижимая его к себе, чуть приподняв, чтобы их лица были на одном уровне, а ноги Малфоя в пушистых тапочках висели в нескольких сантиметрах над полом.

Неторопливо, мягко вплыла в кабинет и окутала их целиком негромкая нежная и в то же время торжественная музыка, она как будто бы говорила: «Ну наконец-то, вот с этого момента у вас все будет шоколадно! Давайте, парни, я держу за вас пальцы!»

«Видимо, сила любви творит такие чудеса, что даже музыку начинаешь слышать», — предположил Поттер.

«Видимо, отец на день раньше из Швейцарии вернулся, — догадался Малфой, — и включил минусовку любимой "Con te partiro"». (1)

— Гарри, — с придыханием начал Малфой, — пожалуйста... Умоляю тебя, Гарри... — сердце Гарри запрыгало самым сумасшедшим образом. — Больше не могу терпеть, — Поттер стоял, боясь сойти с ума от нахлынувших чувств, мыслей и участившегося дыхания. — Умоляю... уходи! И не появляйся здесь как минимум до среды — мне нужно все это записать! Такая книга выйдет!

* * *

— Ааааа! — в это время проснулся Блейз и не обнаружил нижнюю часть своего тела.

_____________

(1) «Con te partirò», исп. Andrea Bocelli. Послушать: http://music.yandex.ru/#/track/809565/album/90456

Примерный перевод:

С тобой ухожу

В минуты одиночества

Мечтаю я о горизонте,

И слова уходят;

И я знаю, света нет в той комнате

Куда не заглянуло солнце,

Если не со мной ты, не со мной.

Из окна

Покажу всем мое сердце,

Что зажгла ты,

Впусти

В меня тот свет,

Что сияет на улице.

С тобой ухожу.

В те страны, которые я никогда

Не видел, и где не был с тобой,

Но теперь я увижу их.

С тобой уплываю

На корабле по морям,

Которых, я знаю,

Не существуют больше,

С тобой побываю я там

Когда нет тебя,

Мечтаю я о горизонте,

И слова уходят;

Да, я знаю,

Ты сейчас со мной,

Луна моя, сейчас со мной,

О мое солнце, ты сейчас со мной,

Со мной, со мной, со мной.

С тобой ухожу.

В те страны, которые я никогда

Не видел, и где не был с тобой,

Но теперь я увижу их.

С тобой уплываю

На корабле по морям,

Которых, я знаю,

Не существуют больше,

С тобой побываю я там.

С тобой уплываю

На корабле по морям,

Которых, я знаю,

Не существуют больше,

С тобой побываю я там

С тобой ухожу.

Я с тобой.

Спустя четыре недели. Гостиная дома Поттера на площади Гриммо.

— А Малфой где? — спрашивает Блейз Поттера, с интересом рассматривающего собственное отражение в зеркале. Сегодня на нем строгий костюм и даже галстук, правда, криво повязанный.

— В своем кабинете на втором этаже. Ему с утра пришла идея новой книги, прямо в халате побежал писать. Как бы он в этом халате на презентацию не пошел.

— А что, может и пойти. Халат-то счастливым оказался, — усмехается Блейз.

— Блейз, а Пэнси не расстроилась, что Малфой решил выйти из тени и теперь ее не будут печатать на обложках? — с трогательным участием спрашивает Поттер.

— Ничуть. Она была так рада за Малфоя, что чуть не задавила его в своих крепких объятьях, к счастью вовремя проснулся кто-то из ее карапузов. Не понял, кто именно, я этих тройняшек различаю, только когда Пэнси их по именам называет и пальцем в нужную сторону показывает.

— И как она их, кстати, назвала?

— Ну тут Пэнси не была оригинальной...

— Стой! Тогда дай-ка сам угадаю! Неужели, Драко, Блейз и Теодор?

— Ммм... Ну почти. Милисента, Дафна и Астория. Не расстраивайся, аврор Поттер, — сказал Блейз, глядя на покрасневшего Гарри, — ты же схему не нарисовал, вот если бы нарисовал, тогда точно угадал бы. А рыжая твоя, как отреагировала на то, что Малфой к тебе переехал?

— Знаешь, замечательно! Я не совсем уверен, что они с миссис Уизли обратили внимание на то, почему мы с ним живем вместе, их больше интересовало, когда я смогу подписать у Малфоя его новую книгу. Гермиона с той же целью на днях забегала. Правда, под предлогом посоветоваться с Малфоем по поводу ингредиентов для успокаивающего зелья, но уже через пять минут не выдержала и сунула ему под нос книгу с пером.

— Я все-таки восхищаюсь Малфоем, — смеется Блейз, — он нашел самый лучший способ расположить к себе твоих друзей. Осторожней теперь: обидишь его, и три самые горячие выпускницы Гриффиндора с тебя шкуру спустят.

Забини задумчиво ходит по комнате.

— Так, значит, не пойдешь ко мне в Отдел тайн?

— Не пойду, Блейз. Я правда думал над твоим предложением, но Малфой...

— Ты что боишься, что Малфой тебя разлюбит, если ты перестанешь подвиги совершать? Да брось ты, он будет тобой восхищаться, даже если ты уволишься и станешь заниматься разведением рыбок. С его талантом отыскивать в твоей заурядной жизни великие подвиги тебе нечего бояться.

— Да нет, не в этом дело. Я с ним советовался, мы долго разговаривали, и я понял, что не хочу ничего менять. Мне нравится работать аврором, даже если большинство моих дел связаны с мелким мошенничеством и хулиганством. Нет, конечно, мне хочется большего, раскрыть какой-нибудь заговор...

— ...остановить восстание оборотней...

— ...но это все будет, обязательно будет потом. Я уж не говорю про все то, что уже было. Мне девятнадцать лет, и кому как не мне сейчас спасать покупателей от продавцов-обманщиков. Я слишком рано стал героем, все ждут от меня чего-то большего. А то, что сотни других авроров нашего отдела занимаются мошенничествами всю карьеру, почему-то никто не беспокоит. И знаешь почему? Потому что, если каждый будет из кожи вон лезть, чтобы стать героем, подвигов на всех не хватит. И Малфой со мной согласен. Может быть, мой самый важный подвиг в жизни — вывести к малфоевскому дню рождения новый вид рыбы и назвать в его честь. (Спасибо, кстати, за хорошую идею.) Он ведь не знал, что я Гарри Поттер, когда встретил меня в первый раз в одиннадцать лет, ему было все равно, есть ли на моем счету подвиги и буду ли я их совершать в течение ближайших семи лет. И сейчас ему все равно. Зато его интересует, какого вкуса мои любимые леденцы, какую я хочу завести кошку, его не раздражает, что я пристрастился к мандаринам, он сам мне их чистит за завтрак, обед и ужин. И уж если Малфой принимает меня таким, какой я есть, я уж и подавно должен себя принять. Так что не жди от меня подвигов, Блейз, я рядовой аврор Поттер, пока в нашей с Малфоем маленькой семье он главная звезда, а что будет дальше неизвестно даже Трелони.

— Поттер, ты уверен, что не хочешь пойти к Малфою в соавторы? Уже второй раз выдаешь такую речь, что я всерьез опасаюсь, что могу ударить челюсть о ламинат. Правда, в тот раз все-таки получше было сказано, наверное, это я так на тебя влияю, — Блейз шутливо любуется сам собой и гордо выставляет вперед грудь.

— Нет, не ты, а то, что я у тебя выпил. Только вот что это был за напиток, хоть убей, не помню.

— А вы приходите ко мне в субботу, найдем. Хотя бы методом исключения.

(Как уже говорилось выше, им не суждено в будущем повторно смешать виски со сливовой настойкой, поэтому соавтором Малфоя Поттер никогда не станет.)

* * *

В это время на втором этаже в кабинете среди кучи бумаг, переместившихся сюда из Малфой-мэнора, Малфой распечатывает бандероль. Под плотной бумагой — две книги, перевязанные ленточкой. Рекламный листок, вставленный между ними, гласит: «Уникальный двойной выпуск книг в честь раскрытия Драко Малфоем своего авторства серии книг про Генри Ретта! "Мандариновый заговор" и "Владычица морей"».

К книгам приложена записка:

«Мистер Малфой, поздравляю Вас! Очень рад, что Вы решили раскрыть свое авторство! Книги получились изумительные, мы все-таки успели в срок! К сожалению, уже после печати тиража я обнаружил несколько ошибок, но мы допечатали листок исправлений и подложили в каждую книгу. Впрочем, это такие мелочи, что никто и не обратит внимания. До встречи на презентации!

Джеральд МакДак».

Малфой развязывает ленточку и вытаскивает из книг листок с ошибками:

«На страницах 5, 7, 14, 56, 79, 113, 234, 345, 432, 556, 634 "Гарри" следует читать как "Генри"».

Конец ;)