«И как он только додумался притащить ЭТО в школу?» — примерно так думали все ученики Хогвартса, когда в один прекрасный сентябрьский день Гарри Поттер заявился в замок с визжащим портретом в руках.
В зависимости от уровня интеллигентности думающего, местоимение «он» заменялось ёмкими эпитетами «придурок», «лохматое недоразумение» и «шрамоголовое чудовище» (за эпитеты отвечал Малфой), а «ЭТО» на «ведьму», «старуху» и что-что уже совсем нецензурное (не надо думать на Малфоя и тут, он не мог так выражаться о своей родственнице!!!).
Преподаватели, вслед за студентами, также остались недовольны этой инициативой Золотого мальчика. Поттер же мудро ссылался во всём на директора, а Дамблдор в свою очередь лишь добродушно отшучивался, запихивая в рот одну лимонную дольку за другой, и задумчиво улыбался.
Школьные портреты объявили Вальбурге Блэк (это была именно она) негласный, но единодушный бойкот.
Полтергейст Пивз всерьёз испугался конкуренции: у старой леди было чему поучиться как в плане оскорблений, так и в плане коварства… Коварство — качество необходимое, если хочешь творить Каверзы-которые-войдут-в-века, а не просто мелкие пакости. Мелкие пакости Пивз творить не хотел, понимая, что нельзя понижать планку, когда вокруг — куда ни плюнь! — одни сплошные хулиганы-соперники…
Призраки не знали, что и думать о новой обитательнице школы магии и волшебства. Толстый Монах, по доброте душевной всегда считал людей лучше, чем они есть, и потому отнёсся к пришелице весьма положительно. Серая Дама, тоскливо пробежавшись унылым взглядом по резной раме портрета Вальбурги, поинтересовалась у нарисованной ведьмы, каким образом вычислить линейную плотность популяции сниджетов, и, получив в ответ отборнейшую нецензурную брань, с неприличной для призрака поспешностью удалилась. Почти Безголовый Ник, галантно приподняв… голову, поприветствовал леди Блэк и уплыл от греха подальше. Плакса Мирттл решила не обращать внимания на вредную старушенцию (видала она вещи и пострашнее: василиска, например, или голого Поттера в ванне старост!). А Кровавый Барон…
О, этот полупрозрачный мужчина привык, чтобы перед ним трепетали. А Вальбурга Блэк не привыкла трепетать ни перед кем. Гарри Поттер, угрожающий портрету сжечь Адским Пламенем весь дом на площади Гриммо к дементоровой матери, конечно, не в счёт.
Примерно об этом портрет и призрак и сообщили друг другу в первую встречу.
— Ещё чего! — И по привычке добавила: — Грязнокровка! Магловское отродье! Мерзавец! Отребье! Порождение порока и грязи! Скотина! Вон отсюда! Как ты смеешь осквернять дом моих предков?
Ладно, с домом предков бабушку, разумеется, занесло.
Любое привидение, особенно если у него есть склонность к театральным эффектам или милые садистские наклонности, ждёт от своего «зрителя» лишь одного: страха и просьб о пощаде. Крики«Чур меня!» и «Изыди!», к слову, стоят где-то между этими двумя категориями, а вопли старой ведьмы на «Чур меня!» и «Изыди» не походили ни капли.
Так что Кровавый Барон даже немного опешил:
— Смертная, как ты можешь меня не бояться?
— Я вообще-то не смертная, — неожиданно мирно хмыкнула Блэк, кокетливо поправив спутанный локон.
— Бессмертная, что ли? — подозрительно протянул призрак Слизерина, всех полтергейстов командир, подходя поближе и вглядываясь даме в лицо.
Дама в ответ на такую фамильярность резко вскинула когтистые руки, пытаясь выцарапать Барону глаза, но, ограниченная рамой своего портрета, оказалась бессильна причинить привидению вред. Возмущённый таким поведением, Кровавый Барон выпучил светлы очи во всю мощь своих призрачных век и, надо сказать, это произвело на Вальбургу огромное впечатление.
Проще говоря, глаза ей понравились.
У грязнокровок таких быть не могло. Хоть и жаль расставаться с таким обидным ругательством.
— Бессмертная, что ли? — повторил Барон, разглаживая заляпанную серебристой призрачной кровью мантию и старательно звякая цепью.
Кровавый Барон в панике отпрыгнул от картины, и ведьма расхохоталась.
«Какая женщина!» — восхищённо подумал призрак, глядя на то, как демонически развиваются её седые волосы, как восхитительно блистают глаза — словно драгоценные камни. В драгоценных камнях Барон знал толк! Как и в женщинах… Впрочем, с женщинами у него не сложилось… Потому он и умер. Привидение уже настроилось поведать эту душещипательную историю прекрасной даме, но слова замерли у него на языке, как только он снова взглянул на портрет.
Отсмеявшись, ведьма командным голосом приказала:
— Представься.
— Кровавый Барон к вашим услугам, леди, — он галантно прижался губами к руке, милостиво поданной портретом.
— Вальбурга Блэк, — ласково промолвила злобная бабуленция, не отнимая своей нарисованной руки от полупрозрачных губ призрака.
Vova
