Пришло время рушить самого себя

Элизабет Монтгомери-Малфой обнимала своего мужа, а в ее красивых глазах застыли слезы, такие отчаянные, безнадежные.

— Что же делать, Элизабет? Что же теперь делать? — Драко дернулся в ее объятиях. Его тело чуть изогнулось от боли, но не физической, а другой, той, что заставила его обнимать свою жену так, будто если он отпустит ее, то умрет, — Что же делать?! — почти взвыл он.

— Тише, родной мой, тише… — она прижимает свои ладони к его щекам, заставляя Драко смотреть прямо ей в глаза, — тише, мой любимый, тише… — Она не просит его успокоиться, ведь понимает, что просить это было бы глупо, понимает, что ни один член Ордена Феникса не может сегодня быть совершенно спокоен, ведь сегодня они потеряли сильнейших своих бойцов, потеряли своего единственного шпиона в рядах Волдеморта. Сегодня каждый из них потерял хотя бы одного близкого ему человека. Драко потерял сразу двоих.

— Почему?! — закричал вдруг он, — почему, Элизабет?! Почему всегда умирают близкие мне люди?! Почему они вообще умирают?! — Драко сам понимает глупость своего вопроса, но не может не задать его. В глазах Малфоя тоже блестят слезы, но ему нельзя показывать свои чувства так явно, нельзя показывать свою слабость. То, что Элизабет и так понимает его муки, то, что он в ее объятиях выгибается, будто его бьют, то, что его скручивает судорога от боли где-то рядом с сердцем— все это неважно. Пока он не плачет, он не сдается.

— Мой родной… Потерпи, Драко, потерпи еще чуть-чуть…

— Убили, его убили, Элизабет, их обоих убили, — он тихо шепчет, а его глаза, затянутые дымкой непролитых слез смотрят куда-то вдаль, не видя лица перед собой,— обоих, Элизабет… обоих… Моего отца и крестного…

* * *

— К сожалению, мы не можем предупредить действия Темного Лорда без Северуса, — быстрый взгляд директора в сторону четверых молодых людей, занявших угол гостиной дома на площади Гриммо, — у нас больше нет точных сведений о нападениях — теперь придется узнавать о них только по Сигнальным Чарам, что, конечно, увеличит риск потерь среди авроров и членов Ордена. Нам нужен шпион, и только несколько людей, тех, кому мы можем безоговорочно доверять, и тех, в чью смену стороны в этой войне поверит Волдеморт, могут помочь нам в этой проблеме. К сожалению, я не замечал желания помочь среди членов Ордена, но я, конечно, все понимаю. Работа шпиона — одна из самых сложных…

Драко Люциус Малфой, который теперь может полноправно считаться Лордом Малфоем, смотрел куда-то на стену за спиной директора. Для себя он все давным-давно все решил.

* * *

Элизабет вскочила со своего кресла в доме Гарри и Джиневры Поттеров, когда ее муж, уже одетый в уличную черную мантию, спустился по лестнице дома, в котором они жили вместе с его хозяевами. Движения его были какими-то судорожными, в руке он нервно сжимал волшебную палочку так, что побелели костяшки пальцев.

— Куда ты, Драко? — она не старалась не показать своего волнения, но что-то проявилось в ее голосе, ставшем чуть выше, чем обычно, — уже почти ночь. Гарри и Джинни скоро вернутся, мы можем сходить куда-нибудь… — тот прервал ее, быстро приблизившись к ней и поцеловав свою жену в губы.

— Пожелай мне удачи, любимая, просто пожелай мне удачи…

— Удачи, Драко.

Он подошел к камину, бросив туда Летучий порох и не отрывая от нее взгляда, прошептал:

— Косая аллея, Дырявый котел.

Светловолосая девушка замерла так же, как прощалась с ним. Ее рука была вытянута вперед в каком-то молящем жесте, будто она просила его не уходить, но так и не смогла сказать этого вслух. В почти огромных серых глазах плескалась затаенная боль и страх. В отличие от своих друзей, Элизабет всегда держала все в себе, не пыталась, а именно держала, и до сих пор не могла понять, как она еще не сошла с ума, не имея возможности показать свои чувства.

В колыбельке, медленно покачивающейся в такт часам на столе, горько и надрывно заплакал грудной ребенок, Гарри Артур Поттер.

* * *

— У меня нехорошее предчувствие, Джинни, — Гарри нахмурился и уставился куда-то в пространство, — я так и не смог понять, что мучает Драко, но я уверен, это что-то очень плохое!

— Давай вернемся. К тому же, я не могу так долго быть вдали от малыша, — морщинки на его лице тут же разгладились, изгнанные нежной улыбкой, появившейся при упоминании сына.

Сию же секунду он бодро поднялся с места в одном из ресторанчиков Косой аллеи, которая умудрялась еще работать даже в войну — во время нападений чары автоматически закрывали магазины, а их хозяева в авральном порядке перемещали всех посетителей в Хогвартс или Министерство с помощью порталов.

Уже входя в Дырявый котел, он заметил мелькнувшую в толпе знакомую платиновую шевелюру своего друга, тут же скрытую своим хозяином под капюшоном черной мантии, от которой посетителей бара бросало в дрожь от плохих воспоминаний.

— Драко! Драко! Остановись! Ты не обязан! — люди смотрели на Гарри, пока тот, крича своему другу, бросился к нему через весь бар, но его это не волновало, потому что Драко Малфой с хлопком аппарировал из помещения, оставив его с ужасом смотреть на то место, где секунду назад был его друг…

* * *

— Мой Лорд, — молодой человек без маски, резко выделявшийся этим от других людей в зале, кроме, конечно, Волдеморта, опускается на колени перед троном бывшего когда-то красивым человека. Если бы на его месте сейчас был его друг, Гарри Поттер, то он, несомненно, удивился бы тому, как сейчас выглядит Темный Лорд. Но Гарри Поттера здесь не было и никогда не могло было быть, и Драко мог только дивиться, как он дошел до того, что нарушил данную самому себе клятву.

Клятву, что он никогда не преклонит колени перед полукровкой, клятву, что он всегда будет свободен, настолько, насколько это возможно, что никогда не покорится. Никому и никогда. Но сейчас у него не было выбора.

— Драко, — почти прошипел Волдеморт, — не ожидал увидеть тебя здесь. После смерти своего отца ты решил одуматься, мальчишка?

Драко не вздрогнул, не испугался, а, скорей, просто не выдал своего страха, и совершенно спокойно ответил на незаданный вопрос.

— Мой отец считал, что для моей семьи будет выгодней находиться на стороне Дамблдора. К несчастью, наши с ним мнения не сходились, а до его смерти я не имел права решать за свою семью и за себя. Я всегда оставался предан Вам, мой Лорд.

— Круцио!

Боль. Адская, но уже не такая нестерпимая, как раньше, ведь теперь Драко точно знал, что есть боль, гораздо более сильная, та, от которой нет спасения, ведь она часть тебя. Именно чтобы больше не чувствовать ее, он пришел сюда. Ведь если он способен сохранить жизни хоть и таким страшным способом, он сделает все для этого. Ведь среди этих жизней могут оказаться и жизнь Гарри и Джинни, жизнь его матери.

— Все так же невозмутим, Драко? Уверен, ты знаешь историю одного предателя, — не дождавшись реакции, Темный Лорд продолжил. — Конечно, ты знаешь. Северус Снейп был твоим крестным. Ты должен понимать, что тебя ждет в случае предательства… Через полчаса все было кончено.

Все было кончено.

* * *

Светловолосый молодой человек, человек, который, обычно, казалось, бросал всему миру вызов своим гордо поднятым подбородком и высокомерным взглядом, теперь, ссутулившись, прошел в гостиную дома на площади Гриммо. Его голова была опущена в пол, взгляд больше не бросал вызов — все это исчезло. На месте изящного аристократа стоял измученный, страдающий человек, который будто прошел все круги ада. Этот человек разрушил самого себя.

Он не обращал внимания на оклики. Он хотел видеть сейчас семерых людей, хотел узнать их реакцию.

Гарри Поттер со странным выражением на лице смотрел на своего лучшего друга, по лицу которого медленно текли прозрачные, соленые капли. Слезы… Драко обреченно задирает рукав мантии, обнажая бледную кожу, на которой страшным пятном выделялась Черная метка.

Метка.