Turning Tables (ex. Всё наоборот, или Ни слова о любви)

Холодным сентябрьским утром мужчина, держащий одной рукой небольшой чемоданчик с изображением золотого снитча, а другой — ладошку маленького мальчика, пробирался сквозь толпу в сторону привокзальной площади. На мужчине была модная кожаная куртка темно-коричневого цвета, голубой пуловер, темные брюки и дорогие лакированные ботинки. Мальчик, который пытался поспеть за быстрыми и широкими шагами мужчины, был одет в мешковатую водолазку синего цвета, бесформенные джинсы и кроссовки. Единственное, что сразу бросалось в глаза — взъерошенные шевелюры у обоих. При ближайшем же рассмотрении можно было смело сделать вывод: это сын и отец, настолько они были похожи.

Мальчик восхищено шагал за отцом, держа в руках какие-то книги, и то и дело открывал рот, чтобы задать свой очередной вопрос. Отец же явно спешил, постоянно глядя по сторонам, и явно пропускал половину вопросов ребенка мимо ушей.

— Ну па-а-ап! Расскажи мне про твой первый день в Хогвартсе! — мальчик почти прошептал последние слова.

— Я миллион раз просил тебя не называть меня «пап»! Я твой отец. О-тец! К тому же я рассказывал тебе эту историю не один раз! — мужчина был раздражен, и даже не пытался этого скрыть.

— Пап! Ой! Отец! А ты думаешь, я встречу сегодня друзей? — мальчик произнес это таким тоном, будто и не рассчитывал, что с ним захочет дружить хоть кто-то.

— Обязательно встретишь! — уверенным голосом ответил отец, — Только ты ведь помнишь, о чем мы говорили: мой факультет — Гриффиндор, твой дедушка, прадедушка и прапрадедушка были в Гриффиндоре. И ты тоже будешь там! — мужчина говорил это с таким важным видом, будто зачитывал перед всей Британией петицию домовых эльфов, требующих ежемесячную плату за свои услуги.

— Но отец! Какая разница? Я еду учиться, а не дурачиться! А уж куда я попаду…

— Всегда есть разница! — отрезал мужчина.

Отец с сыном подходили к входу в вокзал Кингс-Кросс, то и дело оглядываясь по сторонам, будто ожидая, что вот-вот, из-за угла…

— Гарри! Дэни! Как я рада вас видеть! О, малыш, как ты подрос! Гарри! Какой чудесный загар! Где вы были? — немолодая рыжеволосая женщина то теребила мальчика за волосы, то придерживала Гарри за локоть, не прекращая улыбаться. Следом за ней шли человек пять, таких же рыжих и радостных. Гарри сразу же увидел Рона Уизли, со временем превратившегося в высокого и плечистого мужчину. Рон улыбался и придерживал за талию рыженькую (но явно крашеную, настолько интенсивным был цвет ее волос) Лаванду Уизли, до замужества Браун.

Сейчас Лаванда напоминала молодую миссис Молли Уизли, отчего Гарри и сам заулыбался. Рядом с ними стоял их сын Брайан, такой же рыжеволосый и неуклюжий, как и Рон в его возрасте.

— Ну что, Гарри, снова в школу? Не могу поверить, что они уже такие взрослые! А где Гермиона? Ты ее видел? — радостный Рон обрушил на друга кучу вопросов.

— Пока нет, но совсем скоро она должна подойти. Как Билл? Чарли? Перси? А Джинни? — не остался в долгу Гарри.

Рон покраснел, но, начав рассказывать, так увлекся, что уже вскоре яро жестикулировал, и пару раз даже повышал тон. Поначалу Гарри внимательно слушал, а потом начал рассеянно разглядывать прохожих, пытаясь узнать знакомые лица. Затем, будто вспомнив о том, что рядом с Молли был еще Джордж с сыном, Гарри повернулся в их сторону. Рон, замолчавший на мгновение, тоже был не против сменить тему, поскольку его радостные вопли с начала разговора уже превратились в грустные жалобы на его «никчемную жизнь».

— Привет, Джордж! — Гарри ощутил себя дураком, поскольку здороваться после того, как они уже стоят десять минут рядом друг с другом, по меньшей мере, глупо.

— Привет, Гарри, — в голосе Джорджа не чувствовалось привычной беззаботности, и, возможно, веселости.

— Вы сегодня тоже в первый раз, да? — Гарри заметил, каким непривычным казался Джордж.

— Да, Боб так упрашивал меня не отдавать его в этом году…

— Ты что, Боб? Хогвартс — самое лучшее место на Земле! — вмешался-таки Дэн, не вытерпевший «взрослых» разговоров.

— Я там надолго не задержусь! А если меня кто-то попробует остановить, то я улечу на метле, как мой папа и дядя Фред! — гордо выпалил Боб Уизли.

Дети начали спорить, но Гарри их уже не слушал, он силился понять, что так сильно изменило Джорджа. Война отгремела 14 лет назад, раны от потерь затянулись. И все же ему казалось знакомым это немного отстраненное выражение в глазах весельчака Джорджа.

Вдруг прямо перед их глазами из толпы появилась Гермиона, лучшая школьная подруга. Волосы у этой молодой женщины все так же, как и в школе, непослушно вились крупными кудрями и уже доставали до поясницы. Она была в длинном широком плаще, почти как в мантии. Гермиону слегка обнимал за плечи Виктор Крам, лучший ловец мира, холодный болгарский красавец, чье сердце смогла растопить лишь заучка Грейнджер.

Когда Гермиона окончила Хогвартс, ни у кого и в сомнениях не возникало, за кого она выйдет. Конечно, за Рона Уизли! Но, повстречавшись около года, ребята разбежались, хотя и остались хорошими друзьями. До Гарри доходили слухи, что Гермиона начала встречаться с Крамом, а всего через год сова доставила ему пригласительную открытку на их с Виктором свадьбу. А еще через год та же сова уже приглашала Гарри на Крестины их первенца Владислава, вслед за которым (через 2 года) родилась дочь Мила. После рождения детей Гермиона еще больше похорошела и стала посещать с мужем все светские мероприятия, что не мешало делать ей успешную карьеру в Исследовательском центре Министерства Магии.

Крам теперь играл за английскую команду «Пушки Педдл», которая вот уже 5 лет подряд брала кубок Англии. Сын у Гермионы и Виктора был очень красивым мальчиком, однако он не унаследовал материнского характера, и его больше интересовали квиддич и магические дуэли, нежели талмуды по трансфигурации или истории магии. Гермиона только и надеялась, что с Милой все будет иначе.

— Гермиона, дорогая! Ты так поправилась! — громко запищала жена Рона, явно желая привлечь к себе внимание северного красавца, однако безрезультатно. Гарри пожал Виктору руку, поцеловал в щеку Гермиону, за что заработал ревнивый взгляд ее мужа, пожимающего руку Рона.

— Гермиона, ты чудесно выглядишь! Кстати, мы с Дэном недавно читали твою статью в «Алхимическом вестнике» про действие крылышек… эээ… сколопендры. Надо сказать, интересное исследование…

— Па-а-ап! Это было три месяца назад, когда ты случайно чуть не выбросил мою подшивку «Вестника». А сколопендра южная обыкновенная, кстати, паук, и у нее нет крылышек! Там говорилось про ножки!

Гермиона изо всех сил сдерживала себя, боясь рассмеяться, хотя ей, конечно, было приятно услышать комплимент относительно ее работы, тем более от Гарри. Потом — «Алхимический вестник», она не ослышалась? — Гарри ненавидел зелья. Именно зелья он заваливал три раза при поступлении в школу при Аврорате. Три года Гарри потерял, пытаясь постигнуть тайны древнейшей науки. Он занимался с лучшими репетиторами, даже Слагхорн потратил целый год, пытаясь втиснуть в голову Гарри хоть что-то. Бесполезно и безрезультатно. Зато замечание Дэна заставило ее удивлено вздернуть бровь. Мальчишка, похоже, неплохо разбирался в зельях, раз сумел понять разницу между сколопендрой южной обыкновенной и африканской.

— Гарри? — с изумлением переспросила девушка.

— Да это Дэни заставил меня купить этих крылышек… то есть ножек, проводя очередные опыты. Скоро я буду чувствовать себя в его присутствии, как в подземельях Снейпа! — смутился мужчина.

Дэни, не позволяющий себе пропустить хоть что-то, связанное с зельями, тут же опять встрял разговор:

— Пап, а кто этот Снейп?

— Просто мой учитель зельеварения, — с напускным безразличием ответил Гарри.

Что ж, порой Поттер боялся даже себе признаться, что Снейп был не просто его учителем. Снейп всегда был его ночным кошмаром, человеком, который косвенно, но на корню обрубил его мечту стать аврором, его карьеру, его будущее. Конечно, Гарри не мог не обвинять его, но все же признавал Снейпа лучшим зельеваром Европы. И это было ужасно, ведь он также прекрасно помнил, как Снейп в очередной раз унизил его около пятнадцати лет назад, отказавшись с ним заниматься, и Гарри так и не поступил в чертову школу Авроров. Потом был еще один год тщетных попыток. И Гарри осознал, что сама Судьба против его служения Аврорату.

— Ты мне ничего об этом не рассказывал, пап! — с удивлением выпалил Дэн.

— Я же просил называть меня отцом! И не рассказывал, потому что не хотел! — Гарри осознавал, что срываться на ребенке — самая последняя подлость: мальчик очень остро реагировал на подобные ситуации, один раз даже пришлось давать ему успокоительное зелье, — но ничего не мог с собой поделать.

Прошло уже два года с тех пор, как от них ушла Чоу, бывшая жена Гарри. Никто даже не верил, что она может быть матерью Дэни: они были совсем непохожи. Однако некоторое время Гарри был с ней счастлив, у них были романтичные отношения, безумный период влюбленности и около двух лет постоянных «первых полос», интервью и вопросов, вроде: «Когда ваша свадьба?», «Скоро ли будет наследник?» и «Любите ли вы друг друга?» Когда пара сообщила о свадьбе, казалось, ликовала вся магическая Британия. Более 400 приглашенных и самый роскошный прием, который только видел Хогвартс. Даже английская королева, сидевшая рядом с министром магии, позже говорила, что это была самая прекрасная свадьба на свете. Вскоре Чоу забеременела, и у газетчиков появилось новое развлечение: люди ставили целые состояния, пытаясь угадать пол ребенка и точную дату рождения. Гарри не только плавал в море славы, он начал захлебываться ей. И здесь уж не утаишь: он научился наслаждаться и пользоваться своим «особым» положением.

Лучшее место в Министерстве (разве что в то время он еще не годился в министры), лучшие связи, лучшие места в театре и лучшие столики в ресторанах. Поначалу Чоу это нравилось, позже наскучило, а когда Дэн подрос, и вовсе стало раздражать. Неудивительно, что, отдыхая на Средиземноморском побережье, она нашла беззаботного мужчину, не обремененного тяготами «обязательных приемов», первых страниц газет и прочее-прочее, а вскоре и вовсе сбежала от семьи. Так что уже около двух лет Гарри воспитывал Дэни один, хоть и понимал, как мальчику не хватает материнской любви.

Дэни же переживал все эти события по-своему: он вдруг увлекся зельями. Уж чего-чего, а этого Гарри точно не ожидал. Увлечение дошло до того, что этим летом пришлось обустроить целую комнату под лабораторию. Поскольку Гарри ни в чем не нуждался, то есть даже наоборот: его состояние увеличивалось изо дня в день, позволяя тратить деньги «почти не глядя», у Дэни была одна из лучших лабораторий. А «почти не глядя» было только оттого, что Поттер предпочитал лучшее. Рон даже однажды сравнил его с Люциусом Малфоем, помешанном на всевозможных артефактах:

— Помни только, куда его привела эта страсть. В Азкабане некуда ставить трюмо эпохи восхода Геллерта Гриндевальда, — сказал ему напоследок друг.

И Гарри помнил. Он каждый день пытался себя остановить, но это было уже невозможно. Его знали в лицо все продавцы антиквариата в Британии и ближайших странах. Ему находили вещи «под заказ», выкупая у владельца за баснословные деньги, чтобы потом перепродать мистеру Поттеру в два, а то и в три раза дороже. Стоит ли говорить, что Гарри не жил в доме своего крестного, предпочтя трехэтажный старинный особняк, более подходящий… хотя бы семейству Малфоев, нежели ему?

Создавалось впечатление, что теперь Золотой Мальчик готов давать людям то, что от него ждали, а именно вычурную уникальность плюс способность творить сенсации. За последние четыре года Гарри очень изменился, стал жестче, расчетливее. Единственное, что пока оставалось неизменным — любовь к сыну.

— Простите, мы с Дэни пойдем, я еще хотел бы поговорить с сыном, прежде чем за ним закроются двери Хогвартс-экспресс, — Гарри довольно сдержанно пожал всем мужчинам руки, поклонился дамам, и, взяв за руку чуть не плачущего мальчика, пошел в сторону платформ.

Минут пять отец и сын шли молча. Дэни все еще был обижен на отца за то, что тот так резко ответил на совершенно простой и обычный вопрос. Гарри же собирался с мыслями, чтобы Дэни не сделал ошибочных выводов.

— Дэн, в моей жизни не все было так, как сейчас. Мне приходилось бороться, защищаться. И профессор Снейп… В общем, это не самая легкая тема для меня. Давай, я тебе потом расскажу о Снейпе? Возможно, я сейчас не готов ответить на все твои вопросы. Но я буду стараться.

Дэни кивнул и попытался улыбнуться. Что ж, то, что упоминание о Снейпе не навело мальчика на подозрительные мысли, уже давало надежду, что малыш скоро забудет об этом человеке и Гарри не придется вновь что-то придумывать.

— Отец, а это страшно? — Дэни остановился у волшебного прохода между платформами 9 и 10.

— Дэни, я буду держать тебя за руку. Когда я рядом, тебе нечего бояться! — тогда Дэни, вновь улыбнувшись, храбро шагнул вместе с отцом прямо в стену центрального Лондонского вокзала, и через несколько секунд оказался на платформе 9 и ¾, где уже стоял поезд в Хогвартс.

— Ух ты! Такое ощущение, будто желудок вываливается изо рта, пап! Даже круче, чем каминная сеть! — Гарри потрепал сына по макушке рукой, вспомнив самого себя, впервые проходящего через этот же барьер.

Дэни решил, что будет лучше сесть в первый вагон, потому что «так быстрее всех попадешь в школу». Поскольку проход приводил почти в конец платформы, им пришлось идти вперед. Дэни напевал какую-то детскую песенку, в перерывах считая вагоны. А Гарри задумался о том, что он еще никогда не расставался с сыном больше, чем на месяц, когда его забирала к себе Чоу. Да и то, он обычно брал отпуск на работе, и отправлялся вслед за сыном, чтобы в случае чего быть рядом. Дэни сказал «а вот и первый, пап!» и Гарри повернул голову в сторону поезда.

— СНЕЙП! — только и смог он прохрипеть, потому что к горлу вдруг подкатил давящий комок всех чувств, которые когда-либо вызывал у него Мастер зелий.

— Ты готов рассказать мне о Снейпе? — весело спросил Дэни, явно не веря, что отец так быстро изменил свое решение.

— Нет. Тише. Здесь сам Снейп! — Поттер кивнул головой в сторону высокого, худого и угловатого мужчины в черных брюках и длинном пиджаке. Насколько помнил Гарри, в школе у Снейпа были волосы раза в два длиннее, чем теперь. Хоть мужчина и стоял к ним спиной, Гарри без труда узнал бы его даже без очков.

— Пап! Пойдем к ним! Я хочу с ними познакомиться! — заклянчил в своей манере мальчик, потянув Гарри за руку.

— К ним?

— Ну да! Ты что, не видишь, что рядом с ним девочка!

И в самом деле, рядом со Снейпом на чемоданчике сидела девочка, одетая во все белое. «Черное и белое! Какая ирония!» — подумал Гарри. На девочке была надета немного более взрослая блузка, чем носят девочки ее возраста, расклешенная юбочка, шляпка с темным рантиком, и в довершение — белый зонтик, совершенно лишний в такую погоду. Рядом с девочкой стояло несколько коробок с надписями: «Осторожно! Может разбиться!»

Гарри не успел опомниться, как сын практически притащил его ко второму вагону, у которого и стояли Снейп и девочка. И Дэн выжидательно остановился. Гарри понимал, что обратного пути нет, и он должен что-то сказать, ведь Снейп не тот человек, который позволит стоять за его спиной молча.

— Кхм… Профессор Снейп? Здравствуйте! — Гарри с трудом выдавил из себя это примитивное приветствие.

Снейп медленно обернулся, и Гарри вновь увидел его фирменный взгляд исподлобья.

— Уж не думал, Поттер, что после школы Вы будете добровольно желать мне здоровья! — он поднял бровь и перевел взгляд на Дэни. — О, я вижу, очередное поколение напыщенных и самовлюбленных Поттеров готово для обучения в Хогвартсе? — Что ж, его ехидству и неумению держать язык за зубами, по-прежнему, можно было вручать награды.

Дэн сильно стиснул руку Гарри, но не сказал ни слова.

— Профессор Снейп, это мой сын Дэниэл Поттер, и прошу Вас не совершать одну и ту же ошибку дважды! — с нажимом протараторил Гарри.

— О, Поттер, будьте уверены, я не совершал никаких ошибок! — Снейп противно скривился.

Тем временем Дэни мило улыбнулся девочке, которая продолжала сидеть, надменно переводя взгляд с отца на сына.

— Привет, я Дэни! — мальчик радостно протянул руку.

Девочка встала, разгладила складочки на юбке, и ответила, почему-то обращаясь к Гарри:

— Здравствуйте, мистер Поттер! Я очень уважаю то, что Вы сделали для всех нас, — Снейп лишь хмыкнул, — Привет, Дэниэл! Меня зовут Лили. Лили Снейп.

«О Мерлин! Этого не может быть!» — пронеслось в голове у Гарри, сердце учащенно забилось. Дочь Снейпа… Лили…

— Ваша дочь? — чуть не поперхнувшись, проговорил Гарри.

— А что Вас так удивляет, Поттер? — Снейп вскинул бровь, уголки его губ чуть дрогнули.

— У вас… Дочь Лили?

— Кажется, Поттер, Вы за 20 лет ничуть не поумнели. Я бы даже сказал, остались тем же идиотом, что и в школе!

— Не смейте так говорить! — одними губами прошипел Гарри.

— Конечно, не то образ идеального папаши рухнет прямо на глазах у малыша Дэни!

Дети лишь недоуменно переглянулись, явно не понимая причины этого словесного поединка.

— Профессор Снейп…

— Я уже давно не Ваш профессор, Поттер, но если Вам доставляет удовольствие лишний раз вспоминать о чудесных школьных годах, когда Вы изводили всю школу своим геройством, что ж, валяйте!

— Не при детях, Снейп!

— Раз так, не смею Вас задерживать, мистер Поттер! — он выплюнул его фамилию так, как тогда, в школе, и Гарри вновь ощутил себя тем одиннадцатилетним мальчишкой, неуверенным и жалким.

Гарри потянул за собой Дэни, стараясь уйти подальше от этой парочки.

— Так вот почему ты не рассказывал, да? — вопросительно протянул Дэн.

А что, собственно говоря, он мог на это ответить? Да, пожалуй, это и было самым ужасным, тем, за что Гарри Поттер ненавидел Северуса Снейпа. Перед ним Гарри всегда был слабым и уязвимым.

— Да, Дэни, и давай закроем эту тему раз и навсегда! — по взгляду ребенка стало понятно, что эта тема уж точно не забудется, она лишь надолго отложится. Дэни обернулся, вновь смотря на девочку Снейпа, и спросил:

— Чем тебя так удивило ее имя, пап?

— Дэни, «отец»! Просто… Ее имя… Ты же знаешь, что так звали твою бабушку?

— Пожалуй, только это о бабушке я и знаю! — возмутился мальчик.

— Просто это меня немного смутило.

— Пап, ему ведь вовсе не обязательно называть свою дочь в честь бабушки! Может, они и знакомы не были! И вообще, Лили — распространенное имя!

— Ты еще многого не знаешь, сын!

— Я знаю, что ему нравится это имя и что так зовут его дочь. Остальное меня не волнует, отец!

Гарри задумался: «А вдруг он прав, и то, что дочь Снейпа зовут Лили — совпадение?»

— Я буду писать тебе письма, Дэн! Может, получится пару раз приехать…

— Пап, хватит демонстраций собственной уникальности. Я еду учиться. Мы увидимся на Рождество. Я сам тебе напишу. И еще. Не забудь, что Хедвиг очень старая, чтобы летать на такие расстояния!

— Хорошо, сын, не волнуйся, я все улажу.

Они напоследок обнялись, Гарри прижимал к себе Дэна немного дольше, чем обычно, хотя ему и не хотелось бы, чтобы окружающие видели, как нелегко расставаться с сыном. Ведь это означало, что теперь он будет жить один в своем огромном доме. Совсем один. Снова. Дэни что-то промычал, и Гарри разжал объятия.

— До Рождества, пап!

— Иди уже, Дэн! — Гарри никогда не любил прощаться. Потому что во время войны он говорил слова прощанья, почти наверняка зная, что человек может не вернуться.

— Я люблю тебя, пап!

— «Отец»! И я тебя, Дэни!

Мальчик взял в руки чемодан и зашел в вагон. Гарри все ждал, когда он высунется из окна, но увидел лицо сына лишь тогда, когда поезд начал движение. Когда же он совсем скрылся из вида, Гарри обернулся в поисках… Но на платформе его уже не было. Гарри отправился на работу, совершенно не представляя себе, как сможет жить без Дэни долгие три месяца до Рождества.

Хогвартс-экспресс набирал ход, пейзажи за окном сменились с привычно-лондонских, на загородные леса, раскрашенные всеми возможными цветами. Закинув чемодан на верхнюю полку, Дэн открыл свой почти карманный словарик «Основных немагических растений, применяющихся в зельеделии», и начал чтение. Стоит отметить, большая часть книг, которые читал Дэн, были книги о зельях и всевозможных ингредиентах.

— А мой папа считает, что эту книгу можно смело выбросить в окно и вылить на нее четыре литра блевотного зелья! — перед юным Поттером стояла девочка Снейпа. — Меня зовут Лили Снейп. Нам не удалось нормально познакомиться у поезда. — Она приветливо протянула Дэну маленькую изящную ладошку.

— А я Дэн. Дэн Поттер, — немного запинаясь, произнес мальчик, причем щеки его так запылали, будто у бедняги начался жар.

— Почему ты говоришь Дэн? Папа считает, что человека нужно называть полным именем. Вот у меня короткое имя — Лили. А когда я однажды назвала папу Сев, он очень рассердился. Но я была очень маленькая, — Лили немного надула губки.

— А как зовут твоего папу? — задал вопрос все еще красный Дэн.

— А разве твой папа не говорил имени моего папы?

— Я о твоем папе только сегодня узнал! — Дэн не понимал, что такого было в этом Снейпе, и чем он был связан с отцом.

— Странно. А я о Гарри Поттере слышала от папы едва ли не с рождения!

Это заявление совсем сбило с толку и так непонимающего Дэни. Получается, что Снейп был очень важным человеком в жизни отца, а он о нем ничегошеньки не знал.

— И мне странно. Так как его имя?

— Северус. Северус Снейп. Красиво, правда? — Лили мечтательно закатила глаза и улыбнулась.

— Северус… — прошептал Дэни. Он все пытался вспомнить, где мог слышать это имя, — Северус… Один раз, — глаза мальчика загорелись, — я слышал, как папа шептал это имя во сне!

— Ты уверен? Во сне просто так имена не шепчут! — с видом профессора заявила Лили, уже усевшаяся рядом с Дэном.

Как раз в тот момент, когда Дэн хотел ответить, в купе вбежал черный кот.

— Это твой? Как его зовут? — животное сразу запрыгнуло на колени к хозяйке, недоверчиво поглядывая в сторону мальчика.

— А его не позовешь. Он гуляет сам по себе. Я называю его по-разному, но чаще всего просто Кот.

— Ну ладно. Но я бы на твоем месте придумал ему одно имя — так будет легче его искать!

Вдруг двери снова отворились, и в купе вошла невысокая хрупкая девочка с длинными белыми волосами. Она держала в руках то ли змею, то ли ящерицу. Дэн невольно залюбовался красотой девочки, настолько привлекательной и манящей была ее внешность. Прямой нос, узкие скулы, большие серые глаза и ямочки на щеках. Девочка была одета в мантию, но не школьную, а обычную, темно-зеленого цвета.

— Вы позволите, я сяду с вами? — у нее был ангельский голосок, и Дэн, завороженный ее улыбкой, послушно закивал.

— Да, проходи, Серпента, располагайся! Что-то я не видела тебя на вокзале! — Лили обняла это чудное создание, и Дэну захотелось сделать то же самое, — А вы еще не знакомы?

— Нет. А вы уже знакомы, как я посмотрю! — девочка презрительно хмыкнула, увидев, что Дэн и Лили сидят друг к другу очень близко.

— Да, мы познакомились… Хотя нет, нас папы знакомили. И вообще они будто друг друга с нами знакомили, не находишь? — Лили заговорщицки хихикнула. — Это Серпента Малфой, дочь Драко Малфоя и Габриэль Дэлакур. Ты ведь знаешь, кто это?

О, конечно, Дэн знал, кто такой Драко Малфой. Слизеринский принц. И если уж папа кого-то недолюбливал, то это был именно Малфой. Правда, сегодня в этом списке для Дэна появилось еще одно имя: Северус Снейп.

— Да, конечно! Я — Дэниэл Поттер! — подмигнул он Лили, обращая ее внимание, что решился-таки представиться, как подобает.

— Вы ведь оба чистокровные? — Дэн послушно кивнул, а щеки Лили залила краска. — Что, не все? Лили? Ой, ну что за глупости я говорю! Итак, друзья, — на этом слове у Дэна пропал дар речи, и он застыл с открытым ртом: у него теперь есть настоящие друзья! — мы ведь все в Слизерин, да?

Дэн не понимал, как такое возможно. Ведь было яснее ясного, что обе девочки окажутся в Слизерине. А он должен попасть в Гриффиндор, что тут же разрушит еще неокрепшую дружбу.

— Мой папа хотел бы, чтоб я оказалась там. Но не нам ведь решать, а Шляпе! — Лили сказала это с такой интонацией, будто сама боялась оказаться «не на том» факультете.

— А мой… Вся моя семья была распределена в Гриффиндор, — сникшим голосом произнес-таки Дэн.

— О, какой кошмар! Ты в курсе, что сейчас в Гриффиндор попадают одни придурки! — Дэн на секундочку даже зажмурился, чтобы не видеть, как такой ангел, как Серпента, говорит подобные фразы.

— Давайте сменим тему, а? — покраснев за подругу, предложила Лили, и Дэн с радостью ее поддержал.

— У тебя змея или кто в руках, Серпента? — спросил мальчик.

— Дэн, ты что это животными интересуешься? Хочешь стать вторым Хагридом? — Лили звонко рассмеялась, и Дэн отметил, что она в этот момент очень похожа на своего отца. — Ну, тогда не получится, так и знай! Ростом не вышел! — тут уж рассмеялись обе девочки, а Дэн, не в силах возразить, только покраснел, настолько ему не нравилось упоминание о росте.

— Да ладно тебе, Лили! Вот увидишь, года через три Дэн будет выше нас с тобой в два раза! — Серпента попыталась вступиться за совсем уж сникшего мальчика.

— Как раз на третьем курсе Хагрид и стал лесничим! — Лили все не унималась, продолжая хохотать.

— Лили, над друзьями не смеются! — Серпента гордо вскинула носик вверх, легко тряхнув волосами.

— О, прости, Дэн! Я не хотела! Вы меня останавливайте, а то у меня иногда бывает, — Лили вновь надула губки, и Дэн, улыбнувшись, сказал:

— Я не обижаюсь на друзей! И вообще, мы опять не о том говорим! Лили, что у тебя в коробках?

— У меня? — она чуть приподнимает бровь, и этот жест выглядит таким чужим, таким неправильным, что Дэн легко касается ее руки, лишь бы она сняла эту маску. — Папа передал для директора зелья… И мне там кое-что.

— Твой папа варит зелья? — Дэна захватывает волна возбуждения, и он едва не хватает воздух ртом.

— О, а ты что, не знаешь? — Серпента вступает в разговор, явно недовольная, что ее мнением не интересуются. — Северус Снейп — один из лучших зельеваров Европы, это же он снабжал всех зельями во время войны! Ловко, правда? Варить зелья на две стороны! И как только у него времени хватало!

— Мой папа — великий зельевар! — Лили, кажется, обиженной на подругу, у нее явно было свое мнение на этот счет.

— Но почему я о нем ничего не слышал? Не читал даже! — Дэн, которого очень задевает такая несправедливость, вскакивает с сидения. — Мало того, что мой отец мне ничего о нем не рассказывал, так мистер Снейп оказался еще и Зельеваром-который-всех-спас!

Лицо Лили озарила гордая улыбка, и она положила руку на плечо Дэна.

— Это еще как посмотреть! — продолжала Серпента. — Упивающиеся считают… — она замолчала на мгновение, — считали Снейпа перебежчиком. Нет, он не был предааателем…

— Лучше молчи, если ничего сама не знаешь! — Лили рассержено взглянула на подругу. В этот момент дверь в купе вновь отворяется и милая женщина с тележкой, полной сладостей, выжидающе смотрит на детей.

— Ничего не нужно! — рявкает Серпента, даже не позволив Дэну произнести хоть слово.

— Кажется, вам всем не помешали бы батончики радости от Уизли! — обиженно отвечает продавщица.

— Ну, тогда дайте мне штук шесть, — быстро говорит Дэн, решивший во что бы то ни стало, на свой страх и риск, в корне изменить ситуацию.

И вот уже через несколько минут девочки беззаботно смеются, будто забыв, что только что чуть не подрались друг с другом. Дэн, решивший не экспериментировать с очередным изобретением Уизли, лишь сделал вид, будто действительно жует батончик.

— А мой папа как-то сказал, что его удивляет, как Уизли могут быть такими бестолковыми в школе, и так блестяще делать карьеру потом! — Лили, уже отошедшая от веселящих чар, задумчиво смотрела в окно, гладя своего кота.

Дэн посмотрел сначала на Серпенту, которая явно не хотела оставлять их с Лили недавний спор вот на такой недоговоренности, отчего сидела, нервно теребя уголок мантии, а потом мальчик уже не мог оторвать взгляд от Лили: она улыбнулась. Странной, далекой улыбкой, отчего Дэну стало так хорошо на душе, что он сам заулыбался.

— Вы — два придурошных! — вспылила Серпента, явно не понимая, что могло развеселить этих двух «голубков».

— А папа считает, что у меня свой внутренний мир и что я должна этим гордиться! Я, правда, не поняла, о каком внутреннем мире он говорил, но тоже так считаю! — Лили улыбнулась и Серпенте, а затем отвела упавшую на лоб прядь каштановых волос в сторону.

— А ты всегда делаешь и думаешь так, как твой драгоценный папочка? — Серпента прищурилась, пытаясь не выдать своих истинных чувств.

Лили хотела сначала что-то ей ответить, но решила промолчать. И, кажется, Дэн догадался, о чем хотела сказать Лили. Серпента очень переживала, что вынуждена носить фамилию Малфой, хотя никогда не была знакома с собственным отцом. И поэтому отчасти завидовала Лили, что у нее перед глазами был Пример, человек, на которого она хотела бы стать похожей.

— А вот мой отец никогда такого не говорил. Его раздражает, когда я начинаю говорить о зельях! — Дэн попытался перехватить вновь накаляющуюся нить разговора.

— А ты любишь зелья, Дэн? — Лили оживленно начала делать какие-то жесты, по ее мнению, имитирующие процесс резки компонентов и переливания воды из колбы в колбу, — Мне зелья скучными казались всегда. Папу это огорчает. Но я не могу сидеть по два часа у котла, ожидая, пока большие пузырьки закипающего Перечного зелья превратятся в мелкие, чуть заметные точки, чтобы потом добавит в зелье толченый… Да в общем скукотень! — Лили скривила смешную рожицу.

— Я бы мечтал хоть день пробыть на твоем месте! Вот я бы показал мистеру Снейпу все, чему сам научился! — Дэн закатил глаза к потолку и вздохнул.

— У меня… странный папа.

— Я бы сказала, что он иногда чокнутый, особенно когда говорят о зельях! — влезла Серпента, ее явно огорчало, что разговор вели только эти двое, а про нее будто и вовсе забыли. — Мама как-то захотела уточнить у него рецепт увлажняющего бальзама, так он ей чуть ли не час расхваливал двуцвет, собранный в три часа утра, добавленный перед закипанием. Мама, конечно, с ним спорила, и почти убедила, ведь каждому зельевару известно, что двуцвет нужно собирать вечером, на закате солнца, а в само зелье добавлять только после закипания. — Дэну показалось, что Серпента говорила будто заученную фразу, которую, скорее всего, ее мама произносила в споре со Снейпом. — Но вот когда попробовала сделать бальзам по рецепту мистера Снейпа…

— То что? — Дэн с интересом смотрел на Серпенту, но уже не так, как в первый раз, что немного расстроило девочку.

— Признала, что Снейп оказался прав, — пожала она плечиками.

Тут в купе заглянул юноша лет пятнадцати, очень гордый на вид, выпячивающий вперед грудь со значком, на котором была надпись: «Тобиас Ривер, староста Слизерина»:

— Первогодки, все переодевайтесь в форму, скоро приедем!

Ребята взволнованно переглянулись и поспешно полезли в свои чемоданы доставать мантии, однако это «скоро», как оказалось, затянулось на три четверти часа. Так что Дэн, Серпента и Лили два раза успели снять и вновь надеть мантии по настоянию все того же старосты. Причем Серпента при появлении Тобиаса Ривера делала такой вид, будто и вовсе его не замечала, погрузившись в свои мысли, а Дэн смотрел с некоторой завистью, мечтая, как и этот староста, оказаться на Слизерине.

В целом же, у Дэна складывалось впечатление, что отец предвзято относился к самому факультету. Ведь если собрать в одно целое все, что он читал об основателях, Салазар

Слизерин, будучи очень умным магом, хотел лишь сохранить тайны магического мира, а никак не убивать магглов, и уж тем более, не смел бы называть их «грязнокровками». Такое мог сделать как раз доблестный рыцарь Гриффиндора, который, как знал из книг Дэн, любил не только шутить, но и устраивать различные козни людям, которые не поддерживали его взглядов. А уж сказать, что Салазар — плохой, потому что говорит так-то и так-то ему ничего не стоило. И, конечно же, доброму весельчаку охотнее поверят, нежели хмурому и замкнутому ученому.

Дэн так увлекся размышлениями об основателях, что даже не заметил, как поезд начал замедлять ход, и в себя пришел лишь после того, как его и Лили окликнула Серпента:

— Эй, вы, двое! Домой к папочкам захотели? Мы приехали!

Если замечание белокурой красавицы и обидело ребят, то они решили никак на него не реагировать, поскольку поняли, что Серпента так говорит вовсе не со зла. Дэн, достав свой чемоданчик, сразу же предложил Лили помочь нести ее коробки, чем очень задел чувства Серпенты, у которой хоть и было много вещей, но явно не столько, сколько было у Лили. Наконец, поезд затормозил, и в вагоне началось сумасшествие. Первокурсники шумели так, что у Дэна даже уши закладывало, особенно когда чья-нибудь молоденькая, недавно купленная сова начинала ухать, вызывая тем самым у других сов желание присоединиться. При этом дети, пытающиеся втиснуться в очередь к выходу их вагона, то и дело наступали друг другу на ноги, начиная после этого возмущаться. Поэтому Лили, Серпента и Дэн решили переждать и выйти последними.

Оказавшись на перроне, троица принялась оглядываться по сторонам: еще бы, в первый раз они находились в «святая святых» всех школьников Хогвартса — деревушке Хогсмид, хотя и понимали, что нескоро смогут побродить по ее улочкам.

Когда прямо перед ними возник великан Хагрид, Дэн привычно для него улыбнулся, что чуть не вызвало у полувеликана очередной приступ слезотечения, что случалось довольно часто, когда он видел «сына самого Гарри». Серпента же, воспитанная в лучших традициях семейства Малфой, явно недолюбливала полукровок, поэтому вновь презрительно хмыкнула, заставив Хагрида обратить внимание на ее персону.

— О, Дэн, я смотрю, ты обзавелся друзьями! Шо ж ты с энтими-та, вон гриффиндорцы-та!

Дэн, покрасневший от такой градации детей, только и смог прошептать:

— Дядя Хагрид, нас ведь даже не распределили!

— Ну, энто покамест. Ты бы шел к своим! И в школе-то придется меня называть профессор Хагрид, хоть мне и не нравится!

— Дэн кивнул, но не пошел к «своим», как предложил Хагрид, указывая на Владислава, Брайна и Боба, а остался с девочками. Серпента еще больше убедилась в том, что чистота крови много значит для волшебника, в том числе она влияла и на его умственные способности, а Лили чуть заметно улыбнулась Дэну, отчего мальчишка вновь залился краской.

Когда же дети расселись в лодки, к ним уже перед самим отплытием запрыгнул Тибальт Булстроуд, сын Милисенты, прославившейся своей линией волшебной косметики. Поговаривали, что Милисенте в составлении рецептов помогал сам Снейп, но, поскольку доказательств не нашлось, а косметика на самом деле была отличного качества, вскоре все забыли об этих слухах.

— Вы же не против? — запыхавшись, спросил мальчик. У него были темные волосы крупные черты лица, кроме того, он был высокого роста, головы на полторы выше Дэна.

— Конечно, садись! — девочка явно заскучала в компании Дэна и Лили, которые только и делали, что пялились по сторонам, — Меня зовут Серпента Малфой! А это — мои друзья, — продолжала Серпента, накручивая прядь волос на палец, — Лили Снейп и Дэниэл Поттер.

Если фамилия Снейп вызвала на лице мальчика почтенное уважение (видимо, ему гораздо больше, чем остальным, было известно о материнском бизнесе), то фамилия Поттер едва не вызвала у впечатлительного ребенка рвотный рефлекс.

— А этот что тут делает? — выкрикнул Тибальт и нервно сжал челюсти.

— Дэниэл наш друг, и не надо делать поспешных выводов! — заступилась малышка Снейп, немного оскорбленная словами незнакомца. — А ты кто такой?

— Я Тибальт Булстроуд, а моя мама…

— Мы знаем, кто твоя мама. Не лучший вариант — начинать знакомство со слов про родителей, — Лили, будто уже знавшая Тибальта от и до, гневно отчитывала мальчишку, — Мама-папа… А сам-то ты кто?

— Я — будущий слизеринец, ты, выскочка! Ну и компанию я выбрал! Да тут только Серпента достойна украсить свою мантию змеей Салазара! А вы оба — гриффиндорские щенки! — зло выкрикнул Тибальт.

Дэн, уже сделавший свои выводы, решил, что не стоит выяснять отношения в лодке: у них впереди еще 7 лет обучения в школе и ему не хотелось начинать их с разбитым носом и выволочкой от декана.

— А кто в этом году будет преподавать зелья? Почти всех преподавателей я знаю. Но папа говорил, что в Хогвартсе будет новый препод по зельеварению! — вопрос Дэна прозвучал явно не в тему, поэтому все предпочли проигнорировать его. Лили что-то прошептала про глупых мальчишек и отвернулась в сторону, уставившись на водяную гладь. Серпента жеманно пожала плечиками, а парень-Булстроуд только фыркнул. Остальную дорогу дети молчали, лишь изредка открывая рот. Чтобы вновь его закрыть.

Когда лодки причалили, Дэн выпрыгнул на землю первым, помог девочкам аккуратно спуститься, а затем перетащил на сушу все вещи, которые, так же продолжая молчать, подавал ему Тибальт. Затем Хагрид велел всем оставить вещи прямо на тех местах, где они сейчас лежали, и построиться по двое.

К своему недовольству, Лили не успела схватить за руку Дэна, и ее место теперь занимала счастливая Серпента. Дэн, не ожидавший таких действий от белокурой малышки, смотрел на нее зачарованными глазами, отслеживая каждое ее движение и прислушиваясь к каждому ее слову. Лили не поняла, почему же Дэн так изменился, ведь в поезде он вел себя совсем иначе, но встала в пару с Тибальтом, бросая косые взгляды в сторону Серпенты и Поттера.

— А теперича вас поведет в зал профессор Спраут, — Хагрид прогремел на всю поляну своим басом, отчего некоторые особо впечатлительные девочки вздрогнули, прикрыв уши руками.

Первыми, как и полагается, шли гриффиндорские дети (то есть их родители учились в Гриффиндоре, чего и чадам своим наказали), далее — растерянные и широко улыбающиеся хаффлпафцы. Рейвенкловцы, хоть и отдаленно, были похожи друг на друга, и Дэн почему-то решил, что лучше уж оказаться с ними на одном факультете, нежели попасть в прайд гриффиндорских задавак. Слизеринцы шагали последними, держась особняком, и то и дело презрительно фыркали, когда очередной потенциальный гриффиндорец начинал громко смеяться, заражая этим смехом остальных товарищей.

Даже сейчас Дэн был неуверен, к какому факультету он мог бы относиться, и со Слизерином шел только из-за Лили, поскольку Серпента казалась ему лишь красивой девочкой, с которой было приятно проводить время.

Серпента, заметившая, что на нее вот уже минут пять внимания не обращают, тихонечко захныкала.

— В чем дело, Серпента? — Дэн обеспокоено посмотрел на подругу, пытаясь угадать причину ее расстройства.

— Дэни, я, кажется, подвернула ножку! — она вытянула вперед правую ногу, а потом сделала еще пару шагов, изображая прихрамывания.

— Обними меня за шею и расслабь ногу, попробуем идти так! — Дэн послушно подставил ей свое плечо, чем малышка Малфой немедленно и воспользовалась. — Так легче? — поинтересовался Дэн.

— Да, гораздо легче! Ты просто чудо, Дэни! — улыбнулась ему Серпента, продолжая прихрамывать, а мальчик обернулся, ища взглядом Лили. Та же лишь демонстративно отвернулась, пытаясь скрыть глубокую досаду.

— Детишки! Я так рада, что буду вести всех вас к самому первому в вашей школьной жизни экзамену! Хоть процедура распределения и интересна только в день, когда вы поступаете, уверяю, что вы никогда ее не забудете! Поэтому прошу вас отнестись к Распределяющей Шляпе со всей серьезностью и почтением, ведь она самый старый обитатель стен замка Хогвартс. И, прошу вас, не спешите, а то прошлые первокурсники чуть не повалили меня на пол! — раздраженно закончила свою приветственную речь Помона Спраут, профессор Травологии, а ныне и заместитель директора школы.

Дети, с нетерпением ожидавшие входа в Большой зал, начали шуметь. Помона, не отличающаяся добродушием и пониманием Альбуса Дамблдора, гневно топнула ногой:

— Я еще не закончила! К вашему сведению, именно в мои обязанности входит рассказывание первогодкам всякой туфты, вроде основных положений школьного Устава, который включает в себя главу и для первокурсников. Сомневаюсь, чтобы кто-то это читал, — Лили закатила глаза к потолку с выражением «и правильно поступили, у меня не было возможности отказаться», — но я собираюсь сказать вот что. Я понимаю, что вам всем не терпится изучать тайны волшебства, махать палочками и портить зелья. Советую с этим быть поосторожнее. Вы еще все успеете!

— Может, хватит? — нетерпеливо крикнул кто-то из первогодок.

— Если бы я могла, мистер… Я бы сняла сейчас с Вашего факультета сотню баллов. Но поскольку Вы еще не распределены… Кстати, о распределении! Пойдемте-ка уже, уверена, что нас заждались, — профессор Спраут отворила двери, казавшиеся такими массивными и тяжелыми, отчего не верилось, что их вообще можно сдвинуть, но створки поддались легко, и взору нескольких десятков первогодок предстал Большой зал.

Каждый ребенок хотя бы раз слышал от родителей (если, конечно, они не были магглами) какую-нибудь историю, связанную с Главным залом Хогвартса. Сейчас казалось, будто под потолком зависли тысячи зачарованных звезд, ночное небо переливалось сегодня особо красиво — учителя очень любили наблюдать за изумлением первокурсников — и все ученики, сидевшие за длинными столами обернулись навстречу будущим рейвенкловцам, хаффлпафцам, гриффиндорцам и, конечно, слизеринцам. И если второкурсники смотрели на ребят взглядом «ох, бедняжки, вам еще столько всего придется узнать», то выпускники явно завидовали, понимая, что этим малышам еще семь лет предстоит учиться, заводить друзей, устраивать всякие шалости, влюбляться и наслаждаться всеми прелестями школьной жизни.

Профессор Спраут двинулась вперед, лишь на секунду обернувшись, чтобы сказать: «Идем!» Первогодки шли тихо, изредка перешептываясь, возможно, недоумевая, отчего все так на них смотрят. Дэн, знавший профессорский состав с самого своего детства, сразу же стал всматриваться, кто же занимает за столом место зельевара в этом году, и был очень расстроен, найдя его пустым.

Когда дети подошла к Шляпе, та недовольно заворчала: «Новые мозги… Надеюсь, в этом году будет получше, чем в прошлом!», — и затянула долгую, на несколько минут, песню об основателях, факультетах, терроре Волдеморта, не забыв и о Гарри Поттере, и завершила словами: «И да спасут нас лимонные дольки!»

— Скорее всего, у нее уже старческий маразм! — прошептал Дэн, и Серпента весело рассмеялась.

— А теперь я буду называть ваши фамилии, и вы будете садиться вот на этот стул! Прошу ничего не трогать, не нервничать, не истерить! — старшекурсники заулыбались, услышав от профессора травологии и по совместительству замдиректора эти слова, — а после распределения проходите за свой стол! Прошу мисс Уилму Арис продемонстрировать, как это должно выглядеть!

Из толпы вышла невысокая хмурая девочка, у нее был длинный нос и сморщенный лоб, а также чудовищной длины ногти на руках. Уилма подошла к стулу, села на краешек, нервно оглядывая столы.

— Хаффлпаф! — закричала, будто от неожиданности, Шляпа.

Уилма спокойно поднялась и прошла к своему столу, за которым ее уже радостно приветствовали другие ученики факультета.

Потом вызвали того самого мальчика из лодки, Тибальта Булстроуд, и Шляпа заговорщицким голосом сказала:

— Ну, наконец-то, слизеринец, воспитанный в лучших традициях чистокровной семьи! — Тибальт заулыбался и побежал столу Слизерина.

Сына Гермионы и Виктора Крама отправили, как и следовало ожидать, в Гриффиндор. Затем Серпента, немного покрасневшая от волнения, с гордой улыбкой шагнула в сторону стола Слизерина. Еще нескольких ребят распределили в Рэйвенклоу и Хаффлпаф, и вот настала очередь…

— Снейп, Лили! — девочка едва не вылетела к стулу, споткнувшись о ступеньку, но, в последний момент, успела выставить вперед руки. Кто-то засмеялся, но Дэн подскочил к ней, помогая подняться на ноги. Лили, покрасневшая от такого провала и уже готовая разреветься, уселась на табурет, глядя в пол.

— Интересно! — прочавкала Распределяющая Шляпа. — Кажется, что родилась ты Хаффлпафкой! Но вот воспитание?.. Снейп постарался, и не думала, что такое вообще возможно, и что из тебя выйдет отличная… Слизеринка! — стол слизеринцев взорвался аплодисментами, и Лили, довольная донельзя, побежала к своим однокурсникам, успев бросить беглый взгляд на Дэна. В ответ же Дэн посмотрел почти обреченно в сторону удаляющейся девочки. За это время еще два мальчика отправились в Гриффиндор, а одна девочка — в Рэйвенклоу.

— Поттер, Дэниэл! — прочитала с пергамента Помона Спраут и уставилась в сторону совсем сникшего мальчика. Список близился к концу, оставалось не более десяти еще нераспределенных детей, но все внимание, как учеников, так и преподавателей, теперь было приковано к окончательно смутившемуся и растерянному Дэну. Он прошел к стулу, то и дело оглядываясь, замечая, что ученики перешептываются и обсуждают его. Больше всего отличился Гриффиндор: старшеклассники уже встали со своих мест, подняв руки вверх, приготовившись овациями встречать нового ученика их факультета.

— Поттер…, — Распределяющая Шляпа хитро зашептала мальчику прямо в ухо, — помню, как твой отец боялся оказаться «не на том факультете»… И ты, кажется, тоже боишься. Что ж… Вновь трудный выбор: наследник Годриковой крови, потомок традиций Гриффиндора, сын самого Гарри Поттера… А с другой стороны — гордый, стремящийся добиться многого в жизни, уже умелый зельевар… И, кажется, я чувствую что-то еще… Дэниэл, это ведь важный выбор! — пока Шляпа шептала ему на ухо, Дэн смотрел в сторону Лили, понимая, что негласная война между Гриффиндором и Слизерином никогда не закончится.

— Слизерин… — еле слышно прошептал мальчик, уже жалея, что вообще оказался в Хогвартсе и сидит сейчас на этом стуле с этой чокнутой шляпой на голове, — пожалуйста…

Шляпа сделала вдох, и Дэн, приготовившийся к худшему, зажмурился.

— Слизерин, Дэниэл Поттер! Твой факультет — Слизерин!

Дэн, не веря своим ушам, радостно вскочил, готовый плясать от счастья. Но в Зале повисла гробовая тишина. Профессорский стол в полном составе недоумевающе смотрел на одухотворенного только что услышанным мальчика, не в силах даже слова вымолвить. Над рядами гриффиндорцев пронесся удивленный шепот, перерастающий в осуждающие восклицания. Зато Слизеринцы, откровенно ненавидящим взглядом уставились на Дэна, причем, чем старше они были, тем сильнее выражались эмоции на их лицах. Только Лили радостно улыбнулась ему, освобождая рядом с собой место. Дэн, осознавший, наконец, что же только что произошло, понуро побрел в сторону слизеринского стола. Все происходящее вокруг было для него точно в тумане, и лишь изредка он слышал, как Шляпа выкрикивает:

— Рэйвенклоу! (Саманта Йорк) Опять рыжие в Гриффиндоре! (Боб Уизли) Еще один Уизли… Гриффиндор! Хаффлпаф! (Летиция Стрим) Рэйвенклоу! (Клавдия Уэйн) Гриффиндор! (Альфред Куин) Слизерин! (Гарольт Гойл) Слизерин! (Мариэтта Фистельхоф)

— Благодарю! — сказала профессор Спраут и улыбнулась. — А теперь по традиции слово директору!

Минерва Макгонагалл поднялась со своего места и окинула весь зал своим привычным и немного уставшим взглядом.

— Добро пожаловать домой, в Хогвартс! Год за годом я наблюдаю, как вот такие дети, — она улыбнулась первогодкам, — становятся взрослыми, образованными волшебниками. Я не могу сказать, что в Хогвартсе вам будет просто… Я, конечно, об учебе. Но ни один наш ученик не сможет забыть школьные годы. Вы все — наши дети, и мы искренне радуемся всем вашим успехам и всегда готовы помочь в трудные минуты. Думаю, что со мной согласятся все: Хогвартс это второй, а для кого-то и первый дом, и здесь вы всегда найдете тепло, дружескую поддержку, уют и понимание. Что ж, теперь я должна что-то сказать выпускникам. Как вы все уже знаете, в этом году вам предстоит сдавать экзамен Т.Р.И.Т.О.Н., и, возможно, что седьмой курс — это ваш шанс что-то исправить, прежде чем вы шагнете во взрослую жизнь. Теперь о профессорском составе. Думаю, это будет не лишним, напомнить, как зовут наших любимых преподавателей, ведь за лето многое забывается, — кто-то рассмеялся, немного разрядив царящее в зале затишье, — Итак, профессор Трелони, Предсказания и Пророчества; профессор Флитвик, Заклинания и Чары; профессор Тонкс, Защита от Темных Искусств; профессор Грабли-Дерг и профессор Хагрид, Уход за Магическими Существами; профессор Хуч, Полеты на метле; профессор Сайнс, Астрономия; профессор Рэккл, Нумерология и профессор Биннс, История Магии. Я, Минерва Макгонагалл, продолжу обучать вас искусству трансфигурации. А также хочу объявить, что для учеников старших курсов будут проводиться дополнительные занятия по Аппарации, профессор Уизли, и занятия по анимагии, которые будет вести профессор Нотт. Как вы заметили, профессор Уайт, ведший в прошлом году Зельеварение, отправился в кругосветное путешествие, — Минерва едва подавила смешок, — поэтому я хотела бы представить вам профессора Маргарет Признер.

Дверь, находящаяся прямо за профессорским обеденным столом, внезапно отворилась, и из нее театрально вышла красивая невысокая женщина с чрезвычайно бледной кожей. На ней было темное, обтягивающее фигуру, платье, длинные черные волосы спадали на плечи, а глаза, как и губы, были очень ярко накрашены. В целом, несмотря на эффектную внешность, на Дэна она произвела довольно неприятное впечатление. Маргарет приторно улыбнулась и уселась на место преподавателя Зелий.

Минерва выждала еще пару минут, пока дети успокоятся, поскольку появление нового преподавателя, причем такое эффектное, не могло пройти незаметно, а затем продолжила:

— Также хотела бы напомнить, что вход в Запретный лес воспрещен, а после отбоя не желательно гулять по замку. В противном случае еще никто не отменял отработок у нашего бессменного смотрителя, мистера Филча. Также по любым вопросам вы можете обращаться к своим старостам или деканам. У Гриффиндора это Нимфадора Тонкс, у Хаффлпафа — Себастьян Сайнс, у Рэйвенклоу — Филлиус Флитвик, а также Маргарет Признер, назначенная деканом Слизерина. Что ж, на сегодня, пожалуй, хватит! — Минерва Макгонагалл хлопнула в ладоши и сказала: — Приятного всем вам аппетита!

Столы просто ломились от всевозможных лакомств, дети тут же набросились на еду, прекратив даже разговоры. И лишь у одного Дэниэла не возникло желания поужинать.

— Отец убьет меня! — то и дело повторял мальчик вот уже как десять минут и едва не плакал.

— Ох, Дэни, успокойся и давай есть! — Лили, пожалуй, единственная, кто пользовалась за столом ножом, улыбнулась мальчику.

— А моя мама будет горда, что я учусь на факультете отца! — Серпента с довольным видом отщипнула от куриной ножки кусочек и затем игриво отправила его в рот.

— Думай, что говоришь! Ты что, не видишь, что Дэни плохо? — Лили сочувствующе приобняла мальчика, и от неожиданности он даже вздрогнул.

— Спасибо, Лили! — грустно пробормотал Дэн, — Я даже не представляю его реакции…

— Ну, если, как говорил мой папа, Гарри Поттер научится думать головой, то он поймет, что это не самое страшное, что могло случиться! — Лили мечтательно посмотрела на усыпанный звездами потолок.

— Нет, не поймет! Я же единственный сын…

— А я — единственная дочь! — не унималась Лили.

— А где твоя мама, Лили? — почти шепотом спросил Дэн.

— Тебе не кажется, что это неподходящая беседа в неподходящем месте? — девочка, явно не ожидавшая такого вопроса, горько вздохнула.

— Прости, Лили. Я сам не свой. Не знаю, что теперь будет… — мальчик обреченно положил голову на стол.

— Будет, что будет! Ты же учиться приехал! — Лили с трудом находила слова, чтобы хоть как-то успокоить друга.

— Отец убьет меня! — повторил Дэн.

— Лучше поешь, а то убьет тебя не отец, а голод! — строго заявила девочка.

— Лили, ну не до еды мне сейчас, как ты не понимаешь!

— Не понимаю! — Лили, обидевшись, надула губки, и продолжила есть молча, даже не глядя в сторону Дэна.

Потом к ребятам подошел тот самый староста из поезда, Тобиас Ривер, и попросил всех первокурсников построиться по двое. Лили, к удивлению Дэна, крепко схватила его за руку, продолжая молчать, и мальчик в ответ тоже крепко сжал ее руку. Обычно на детей производили впечатление парящие между этажами лестницы, одна в этот раз либо дети были готовы к представшему их взору зрелищу, либо разучились удивляться, а, вероятнее всего, просто-напросто устали.

Тобиас Ривер вел детей по витиеватым коридорам подземелий, отчаянно декламируя что-то о слизеринской чести, испытаниях в течение ближайших двух месяцев и каком-то Кодексе Слизеринца, придуманном лет десять-двенадцать назад. Хотя Дэн и был уставшим, он с удовольствием рассматривал стены в подземельях, отмечая про себя, что на первый взгляд это было одно из самых интересных мест, где он когда-либо бывал. В конце концов, они добрались до большого портрета самого Салазара Слизерина, надменно глядящего на едва не стонущих от усталости ребят, который сказал:

— Пароль?

— Слизеринова гордость! — назвал Тобиас, и портрет будто растворился, позволяя детям продолжить движение. Еще три минуты они добирались до высокой статуи свернувшейся в клубок, но поднявшей вверх голову, змеи.

— А теперь самое главное! Ни один человек с другого факультета не должен знать этого пароля! Это серьезнее, чем вы думаете! — Тобиас коснулся зуба змеи своей палочкой и четко произнес:

— Серпентум Салазарис!

Змея, будто ожив, зашевелилась, и уже через несколько секунд позади нее показалась широкая дверь, ведущая в общую гостиную факультета.

— Спальня девочек первого курса — третья дверь направо. В этом году в Слизерине 12 первокурсников, 8 девочек и 4 мальчика. Ваши вещи уже доставлены в комнаты, и советую сразу ложиться спать. Спальня мальчиков — четвертая дверь слева. Мальчики, вам запрещено находиться в спальнях девочек, а для особо любопытных могу сообщить, что директор лично проверила заклинание Вторжения. Поэтому надеюсь, что у вас не возникнет желания испытать его на себе. Завтра ваш первый учебный день, так что все бегом марш по кроватям!

Дэн первым поплелся в сторону спален, лишь помахал рукой девочкам на прощание. Лили улыбнулась, а Серпента почти пропела:

— Спокойной ночи, Дэниэл Поттер, будущая легенда Слизерина!

Дэн решил занять вторую слева кровать, рядом с которой и обнаружил свои вещи. Он начал ослаблять галстук, попутно расстегивая застежки мантии, когда в комнату практически влетели его соседи: Тибальт Булстроуд, Гарольт Гойл (высокий пухленький мальчишка, понуро опустивший плечи) и Дэвид Биллингтон (светловолосый и на вид очень капризный ребенок). Дэн всем пожелал спокойной ночи и, задернув полог, продолжил раздеваться. Ребята еще какое-то время говорили о всяких пустяках, хвастались друг перед другом «папами» и «мамами», обсуждали нового преподавателя по зельям, но, в конце концов, угомонились, и заснули.

Дэн еще долго ворочался на кровати, пытаясь представить, что же ждет его завтра, когда отец узнает новости о распределении. Последнее, о чем он подумал, прежде чем мысли окончательно его покинули, была причина его пребывания в Слизерине ближайшие 7 лет: мисс Лили Снейп, самое удивительное и в то же время ужасающее подчас своей непредсказуемостью, создание.

Девочки еще полночи болтали в своей спальне, обсуждая все на свете: от преподавателей астрономии и зелий до… Дэниэла Поттера. Общее мнение же было таково: он совсем не так прост, каким кажется на первый взгляд. И вскоре им предстояло в этом убедиться.

Утром 2 сентября Гарри Поттер проснулся с ужасной головной болью. Нет, определенно болел не шрам. И вчера он ничего не пил. Значит, вновь эта мигрень, ставшая уже обычным явлением. Колдомедики говорили, что периодически у него могут случаться такие вот приступы, ведь серия Круциатусов, которую он пережил, находясь целую неделю в плену в Малфой-мэнор, и так нереально пережить. К тому же, помимо Круцио, Упивающиеся Смертью не скупились и на сотни других заклятий, подчас усовершенствованных и усиленных самим Темным Лордом. Сейчас, по истечении стольких лет, Гарри не мог не признавать гениальности Тома Риддла, однако были бы его старания направлены в мирное русло…

Почему, не раз задавался вопросом Гарри, Альбус Дамблдор, не менее могущественный и гениальный волшебник, предпочел светлую сторону? И скольких смертей можно было бы избежать, если бы Волдеморт одумался и остался Томом Риддлом… В общем, день с самого утра не задался.

Гарри Поттер практически привык к относительной идеальности своей жизни. Привык к вниманию, всеобщему обожанию. Он уже не обращал внимания на фотографов, следующих за ним по пятам в надежде отхватить новую сенсацию. Но слишком часто Гарри не оправдывал их ожидания, отчего любопытствующих журналистов у дверей его кабинета становилось все меньше и меньше.

После того скандала с Чоу Гарри вообще держался от людей подальше, редко посещал общественные мероприятия, званые ужины, и лишь больше углубился в изучение Защиты от Темных Искусств.

Его коллеги в Министерстве самозабвенно предлагали посильную помощь при поступлении в Аврорат, и даже сам Аластор Моуди один раз предлагал Гарри место в рядах своих подчиненных и без предварительной учебы в Школе. Но неуверенность в собственных силах, когда этот чертов ублюдок Снейп засунул его на место относительно знаний по зельеварению, каждый раз брала верх, и Гарри в сотый раз отказывал товарищам. Никто не мог понять, почему же Мальчик-который-выжил, спаситель всего магического мира, утешился должностью начальника Отдела Тайн. Ведь именно пророчества, хранившиеся в этом самом отделе, отняли у Гарри Поттера все.

Подойдя к зеркалу в ванной комнате, Гарри обнаружил, что это утро не станет исключением из обычного порядка вещей, и ему вновь придется бриться обычным маггловским станком, а не использовать магическое заклинание. Дело в том, что волосы, откуда бы Гарри их не сбривал или срезал, ночью возвращали свою обычную длину, а потому утром все приходилось начинать заново.

Когда Гарри вышел из ванной, в окно постучалась рыжая крупная сова. Он поспешно впустил птицу в комнату, доставая из прикроватного столика горсть совиного лакомства, а затем, ссыпав ароматное печенье в тарелку, отвязал от ее лапки письмо.

«Уважаемый мистер Поттер!

Извещаем Вас, что Ваш сын Дэниэл Поттер, пройдя вчера вечером Церемонию Распределения на факультеты школы Хогвартс, был определен в Слизерин. Мы всем профессорским составом недоумеваем, как такое могло произойти, но, как Вы понимаете, ничего изменить не можем.

И не переживайте сильно, Гарри.

Директор школы Магии и Волшебства Хогвартс, Минерва МакГонагалл»

Гарри, не ожидавший, что это вообще возможно, принялся расхаживать по комнате взад-вперед, судорожно теребя полы халата. Затем он подошел к столу и написал записку сыну, более короткую, чем стоило ожидать. Решив, что хуже быть уже не может, Гарри отправился на кухню за бутылкой огневиски и бокалом. А также отправил сову в Министерство с просьбой об обещанном отгуле.

* * *

Дэниэл Поттер проснулся, и, одернув полог, обнаружил, что его товарищи по комнате были уже одеты в мантии, на которых за ночь, неизвестно каким образом, появилась зеленая окантовка и нашивка эмблемы факультета со змеей. Дэн хотел, было, что-нибудь им сказать, но, вспомнив вчерашнее, тут же отказался от этой идеи. Отец научил Дэна одеваться быстро (видимо, как решил для себя мальчик, отцу тоже приходилось просыпаться позже, чем следовало), поэтому он дождался, пока спальня опустеет, и уже через несколько минут бежал в Большой зал на свой первый в школьной жизни завтрак, чтобы потом, получив расписание факультета, направиться на столь долгожданные занятия. Вбежав в зал, Дэн первым делом отыскал глазами девочек и поспешил к ним присоединиться. Лили, которой очень шла новая мантия, уже заняла для друга место за столом, хотя продолжала с ним не разговаривать. Дэниэл внезапно обнаружил, что чертовски голоден, поэтому, бросив Лили и Серпенте «Доброе утро», быстро схватил тост, намазал его джемом, и начал аппетитно жевать. Лили, все время наблюдавшая за Дэном, громко зевнула, а затем уставилась спящим взглядом в пустую тарелку.

— Или ты прекращаешь, или я отсяду! — не выдержав, сказал Дэн с набитым ртом.

— Я просто хочу спать! — Лили вновь зевнула.

— А вот выспаться у Вас, мисс Снейп, сегодня не выйдет! — Тобиас Ривер, образцово прилизавший короткие волосы, протянул первогодкам расписание занятий. Дэниэл первым выхватил у него пергамент и, продолжая жевать, начал изучать содержимое листка. Первым на сегодня значились Заклинания, затем — Трансфигурация, а после обеда — вводная лекция по Зельям.

Дэн радостно уставился на подруг, но ни одна не сочла предложенное расписание хоть немного приятным и предрасполагающим к веселью. В зале было довольно шумно, в основном балаган устраивали гриффиндорцы; Дэн заметил, что Бобби и Брайн оживленно рассказывают какую-то историю Владиславу. Дэн подумал, что он мог сейчас так же восторженно обсуждать хотя бы новую модель «Молнии», но мальчики, будто почувствовав, что за ними наблюдают, бросили такой ненавистный взгляд, один на троих, что Дэн решил больше о подобных вещах не задумываться.

Однако внезапно в зале стало тихо, и, подняв голову к потолку, Дэн понял, почему. Летели совы с письмами из дома, и Дэн уже начал умолять Мэрлина, Моргану и, вдобавок ко всему, Гадеса, чтобы отец додумался не присылать вопиллера. Как ни странно, но рядом с его локтем приземлилась небольшой сычик светло-серого окраса, и к его лапке был привязан обычный желтоватый конверт. Дэн, погладив сычика и насыпав ему немного печенья, аккуратно достал свое письмо, уже готовый к худшему. Какого же было его удивление, когда он обнаружил внутри всего два слова: «Дэни, почему?». Поначалу Дэн чуть не рассмеялся сам над собой, настолько глупыми ему казались теперь его представления о реакции отца. Но потом понял, что отцу плохо, и что он никак не ожидал, что его единственный сын окажется в Слизерине. Поэтому Дэн решил, вечером обязательно напишет отцу письмо и все объяснит. Тем временем, завтрак подходил к концу, а девочки, получившие письма из дома, заметно оживились и даже стали улыбаться.

— Итак, Дэн, раз уж ты так доволен сегодняшним расписанием, — Лили заговорщицки подмигнула Серпенте, — придется тебе спасать наши шкурки. И, скорее всего, ты не видел, но у нас почти все занятия будут проходить вместе с Гриффиндором. Но не расстраивайся, мы же рядом! — девочка сочувствующе пожала плечиками и улыбнулась. И Дэн решил для себя, что никогда не даст ни ее, ни Серпенту в обиду. Сама Серпента стояла неподалеку и говорила о чем-то со старостой Слизерина Тибальтом Булстроуд, который довольно глупо улыбался. Дэн передразнил его ухмылочку, и Лили громко рассмеялась, захватив руку Дэна.

Им только чудом удалось не опоздать на первое занятие, и то только потому, что Лили догадалась спросить у проходящей мимо старшекурсницы-хаффлпафки, где находится кабинет Заклинаний. Скорее всего, профессор Флитвик решил не обращать внимания, как юные мистер Поттер и мисс Снейп пробираются к единственной свободной парте в первом ряду.

— Итак, Искусство Заклинаний, — профессор легко взмахнул палочкой и с потолка посыпались перья, — не только в точности произнесения слов и правильных взмахов палочкой. Оно в самих вас, — профессор Флитвик что-то прошептал, и перья, лежащие беспорядочно по всему классу, аккуратно приземлились перед каждым учеником, — в Вашем желании добиться нужного результата. И, конечно, ни одно заклинание не станет работать, если Вы не приложите достаточно сил, тренируясь, раз за разом улучшая свои навыки. Я помогу Вам научиться правильно держать палочку, чувствовать ее вибрацию, ее характер. Также прошу внимательнее отнестись к темам, которые мы будем изучать ближе к Рождеству — в них будет много полезных заклинаний, которые пригодятся Вам в дальнейшей жизни. Также совет для особо любопытных, — Лили и Дэн загадочно переглянулись, а Серпента негромко хмыкнула, — не советую заниматься самостоятельным изучением каких-либо Чар. Ведь неправильно наложенное заклинание гораздо проще отменить, нежели устранить действие чар. Поэтому внимательно отнеситесь к школьной программе первого курса, и уже во втором Вы сможете выполнять практически все мои задания с первого раза! Что же касается домашних заданий, — профессор Флитвик взмахнул руками, будто дирижируя невидимым оркестром, — я не собираюсь требовать от вас длинных свитков с непонятными для Вас словами и чужими мыслями. Им я предпочту короткие исследования, выражающие Вашу точку зрения. А теперь, пожалуй, перейдем к практике заклинания Wingardium Leviosa.

Класс зашевелился, все подняли свои палочки, пытаясь повторять за профессором взмахи и виражи. Дэн едва не ругался вслух, когда обнаружил, как непослушны оказались его собственные руки и их движения. Когда же Дэн посмотрел на Лили, то поразился, как же легко летала ее длинная и на вид тяжелая палочка в воздухе.

— А теперь — четко и по слогам, — профессор Флитвик даже вспотел от волнения, — повторяйте за мной: Вин — гар…

В классе произошло что-то вроде небольшого взрыва, в результате которого все слизеринцы оказались перемазаны черными чернилами. А случилось вот что: Лили Снейп, решив левитировать не легкие и безобидные перышки, предпочла не размениваться по мелочам и поднять в воздух большую склянку с чернилами. Гриффиндорцы, заметив перемазанных слизеринцев, все как один начали безудержно смеяться, в то время, как слизеринцы, пытаясь оттереть чернила с лиц, лишь еще больше их размазывая. Прекратил все это сумасшествие профессор Флитвик, воспользовавшийся Очищающими Чарами и Заклинанием тишины. А также Слизерин на первом же занятии лишился первых баллов:

— Мисс Снейп, — довольно строго произнес профессор, — минус 5 баллов с Вашего факультета долой! И впредь ничего, повторяю: ни-че-го не делайте в моем классе, если на то не было указаний!

Лили же лишь странно улыбалась, глядя не на профессора, а куда-то в стену за его спиной. Профессор Флитвик отпустил класс только после того, как в воздух поднялось одно-единственное перо, принесшее Гриффиндору 10 баллов за «…наблюдательность и следование указаниям». Дэн начал было возмущаться, ведь его перо тоже поднималось в воздух, правда не так высоко, но зато гораздо раньше, а потом передумал, зная, что у него еще будет шанс себя проявить.

До кабинета Трансфигурации троица добиралась молча, каждый из детей думал о чем-то, с лихвой выдававшем эмоции: Лили вновь витала в облаках, Серпента красовалась перед какими-то рэйвенкловцами, а Дэн, похоже, размышлял, о чем же все-таки стоит написать отцу.

С первых минут с начала занятия дети заметили, что Минерва МакГонагалл говорит как-то рассеянно, будто пытаясь сосредоточиться. Она то и дело прерывала молчанием лекцию, будто вновь о чем-то вспомнив. В остальном же урок Трансфигурации для первого курса проходил, как и обычно: сначала теоретическая часть, на которой ученики, как ни странно, вели себя довольно спокойно, а затем практическая, на которой все радостно принимались показывать чудеса преобразований.

— Как Вы все, наверное, знаете, — профессор МакГонагалл загадочно смотрела в окно, — первое преобразование, которое я практикую на своих занятиях — превращение спички в иголку. Этот год не станет исключением. На доске написана формула трансфигурирования спички, и Вы не должны выпускать ее из головы, если желаете знать, что такое успешное преобразование. Также, мы в основном будем пользоваться заклинанием Transfigurate, которое помогает видоизменять самые простые предметы. Произносить заклинание следует четко, но негромко. Позже, когда Вы обучитесь пользоваться простейшей магией без помощи палочек, это заклинание покажется всем вам сущим пустяком! — профессор хлопнула в ладоши и осмотрела весь класс, ненадолго задержав взгляд на Дэне.

— Без палочки? — Серпента задала вопрос, который, казалось, тревожил весь класс, воспользовавшись там, что директор замолчала.

— Мисс Малфой, поднимайте руку, если хотите что-либо сказать! И палочки тут не при чем! Я говорила о невербальной магии! — с раздражением проговорила профессор МакГонагалл.

Лили подняла руку и, дождавшись, когда профессор кивнет в знак согласия, почти шепотом спросила:

— Неужели мы вспомним про это заклинание, когда овладеем приемами невербальной магии?

— Мисс Снейп, — профессор МакГонагалл вновь посмотрела в окно, — Вы вспомните о нем в первую очередь, поскольку если невербально оно не подействует, Вы не причините столько вреда, если будете отрабатывать хотя бы… Люмос!

Лили опустила глаза в пол, уже во второй раз за день привлекая к себе внимание. И лишь Дэн отнесся с пониманием, мило ей улыбнувшись. Ребята повторяли заклинание за профессором раз семь, каждый раз делая нужные взмахи палочкой, но со спичками ничего не происходило. Тут-то и пригодилась формула: Дэн, стараясь как никогда, представил, как спичка становится тонкой и серебристой, не выпуская из головы формулу, и произнес Transfigurate. Он даже удивленно вскрикнул, а Лили начала беззвучно хохотать.

— Что произошло, мистер Поттер? — прямо над мальчиком зависла грозная директриса, и весь класс тут же уставился на Дэна.

— Кажется, у меня получилось! — прошептал радостно мальчик.

— Если Вы считаете, что у иголки должно быть серное ушко, что ж… Десять баллов за первые успехи! — и профессор МакГонагалл улыбнулась. Дэн, распалившись от радости, что добавил своему факультету 5 баллов (он мысленно вычел из десяти пять баллов, которые отнял у Лили профессор Флитвик), до конца занятия сидел с довольной улыбкой.

На обеде слизеринские первокурсники обсуждали новое постановление Совета Школы, в котором говорилось, что теперь «… родителям разрешается навещать своих детей, но не чаще одного раза в две недели». В принципе, обсуждали эту новость все учащиеся, однако если для младших курсов эта новость была приятной, то для шестикурсников и выпускников она стала просто ужасной, что они и не пытались скрывать.

— Представляешь, наши папы снова вернутся в школу! — радостно затрещала Лили.

— Лили, а ты уверена, что они хотят этого? — Дэн многозначительно посмотрел на девочку и ухмыльнулся.

— Знаешь, Дэн, а я вот не понимаю, почему они так себя ведут! Возможно, я смогу узнать это у папы, когда мы увидимся, потому что в письмах он мне ничего не скажет, — Лили расстроено достала из сумки пачку бумаг.

— Почему ты так решила? — Дэн заинтересованно посмотрел на подругу, а потом начал накладывать в свою тарелку печеный картофель.

— Потому что я уже пробовала! — прошептала сквозь зубы Лили.

— Что? И ты говоришь мне об этом только сейчас? — Дэн обиженно посмотрел на подругу, а затем на секунду отвернулся, но, увидев, с какой завистью за ними наблюдает гриффиндорская троица, вновь повернул голову к Лили.

— Потому что мы, как ты помнишь, были заняты уроками! — Лили попыталась выкрутиться из сложившейся ситуации, вытягивая из стопки бумаг письмо, написанное ровным каллиграфическим почерком:

«Дорогая Лили!

Поздравляю. Я искренне рад, что тебя приняли в Слизерин. И я бы на твоем месте не волновался относительно того, что говорит Шляпа — по-моему, она еще тогда, когда я занимал должность профессора зельеварения в Хогвартсе, сошла с ума. Еще бы! Столько лет провести на голове у этого… Гриффиндора.

Пишешь, что сын Поттера тоже распределен в Слизерин? Хотел бы я видеть лицо его папаши, когда утром в его окошечко постучалась хогвартская сова! Вот мой тебе совет: не вздумай общаться с щенком Поттера, ничего хорошего из этого не выйдет. Ты же прекрасно знаешь, о моем отношении к этому гребанному (прости-прости!) Спасителю. Да он палец о палец не ударил, один раз только сообразил открыть свой рот, чтобы не просто вышибить палочку Лорда Экспеллиармусом, а сделать, что было… Я знаю Поттера, и уверен, что сынок его ничем не лучше!

Еще раз поздравляю. Твой отец, Северус Снейп»

Когда Дэн дочитал, то выжидающе уставился на Лили.

— А я-то что? — почти ангельским голосом пропела девочка.

— Что же ты решила насчет щенка Поттера? — едва ни плачущим голосом спросил Дэн.

— Что я сама решу, с кем мне общаться! — Лили улыбнулась. — Я с тобой дружу, Дэн!

* * *

— Милые мои ребятки! — впорхнув в класс зельеварения с опозданием почти на 15 минут, поздоровалась профессор Признер, — Я так счастлива, что буду обучать вас такой сложной науке, как зельеварение! У меня степень бакалавра по Зельям, а также я более 5 лет обучалась у тибетских монахов, — Лили еле заметно улыбнулась, зная не понаслышке об этих сказках про тибетских монахов, — и могу показать вам, как заставить людей уважать Вас, любить и восхищаться Вами. Я прошу Вас называть меня Маргарет, так как фамилию свою я ненавижу, и жду-недождусь, когда представится случай ее сменить! — она довольно неприятно улыбнулась. — Итак, Вашему вниманию я хочу представить рецепт приготовления зелья Смеха: на мой взгляд, это замечательное задание для первого занятия. Приступайте, а в конце урока попробуем зелье мисс Снейп! — она махнула рукой в сторону доски, на которой достаточно красивым ровным и правильным почерком были выведены названия ингредиентов на латыни.

Лили с опаской посмотрела на Дэна, севшего с ней за одну парту.

— Ничего не бойся, — одними губами прошептал мальчик, переписав все слова с доски, направился к шкафам и полкам с ингредиентами. Лили, сообразившая, что Дэну может понадобиться помощь, тут же последовала за мальчиком, отчего заработала довольный кивок головой профессором Маргарет.

— Знаешь, — шепотом проговорил Дэн, — по-моему, в этом рецепте не хватает настойки полыни обыкновенной. Она была бы кстати, — и он тут же всунул Лили в руки небольшую бутылочку с мутным раствором. — Неси аккуратнее, не то… В общем, аккуратнее!

Дети уселись за стол и начали готовить сначала воду в котле, затем занялись нарезкой и постепенным добавлением ингредиентов, а потом по очереди помешивали закипающее зелье.

— Возьми полынь и незаметно капни в зелье… капель четырех, думаю, хватит, — прошептал Дэн с видом умудренного опытом ученого, занимаясь в это время измельчением листьев асфодели. Лили, обратившая внимание, что остальные либо совсем ничего не делали и лишь пялились на доску, либо довольно неуклюже строгали ингредиенты, с энтузиазмом потянулась за колбой. Когда же она открыла крышку, профессор Маргарет своим приторно-сладким голосом пропела:

— Милые мои! Осталось чуть больше десяти минут!

Лили, испугавшись, что преподаватель заметит их самодеятельность, наклонила колбу и капнула в густую желто-коричневую жижу не 4 капли, как советовал Дэн, а капель 10… не глядя и не отмеряя. По классу сразу распространился довольно приятный запах, начавший усиливаться с каждым мгновением. Когда же Дэн удивленно посмотрел на Лили, Брайан Уизли первым истерично засмеялся. Профессор Признер, довольно рассеянно смотревшая в окно, внезапно очнулась, закрыла нос платочком, извлеченном из рукава мантии и закричала: «Все вон из класса! НЕМЕДЛЕННО!»

Дети, держась за животы, готовые плакать от смеха, распирающего их изнутри, что было сил, рванули в коридор, и Хогвартс внезапно наполнился болезненным хохотом двух десятков учеников. Когда же Дэн, последним выскочивший из класса, но чудом спасшийся от паров собственного зелья, посмотрел на Лили, им овладели довольно противоречивые эмоции: с одной стороны, он понимал, как теперь тяжело придется на занятиях по зельям, а с другой он с восхищением наблюдал, как Лили, сложившейся пополам и смеющейся так звонко, что заставило улыбаться и его самого.

Маргарет Признер, выскочившая из класса всего через пару минут после детей, гневно смотрела на весь курс.

— Кто? — едва не прорычала женщина, — Кто это сделал?

Гриффиндорцы послушно замотали головами, указывая в сторону, где стояли Лили и Дэн.

— Вы? — она стремительно подошла к ребятам, и казалась такой раздраженной, будто еле сдерживается, чтобы не разразиться криком. Дэн пристыжено опустил голову, а Лили схватила его за руку, предпочтя промолчать.

— Сегодня вечером, — немного справившись со своими эмоциями, профессор зельеварения указала на мистера Поттера и мисс Снейп, — в восемь часов, я жду вас обоих в своем кабинете! И попрошу не опаздывать! Все остальные, — она оглядела понемногу успокаивающихся сокурсников Дэна и Лили, — можете быть свободны!

Когда же Маргарет Признер исчезла за поворотом, Лили и Дэн боязливо переглянулись, видимо, прекрасно осознавая, куда направляется профессор. Конечно же, в кабинет директора.

* * *

— Вы понимаете, что они сорвали мой урок! — кричала Маргарет в кабинете директора МакГонагалл, — Мой первый урок у первогодок, когда я должна была доказать этим… — Маргарет будто проглотила какое-то бранное слово, — этим детям, что они ни на что не способны!

— Дорогая, боюсь, что они и так это знают, — спокойным тоном ответила Минерва.

— Директор! Но это ужасно! Эти двое… — Маргарет обессилено упала в кресло.

— Кто — двое? — Минерва заинтересованно посмотрела прямо в глаза профессора зелий.

— Я решила вызвать их родителей… Для беседы! — выпалила Маргарет.

— Да о ком Вы?

— Снейп и Поттер! — Маргарет будто заклинания промолвила две эти фамилии.

— А… Эта парочка, — директор МакГонагалл многозначительно улыбнулась, — да-да, до Вашего прихода я уже не только слышала о подобном от других преподавателей, но имела возможность наблюдать, — Минерва отвела взгляд, будто довольная, что дети Снейпа и Поттера так быстро нашли общий язык. — Но к чему вызывать родителей? Думаю, Вы могли просто снять баллы…

— Ну уж нет, я не собираюсь лишать свой же факультет в первый учебный день такого количества баллов! — Маргарет поморщилась, будто вновь задела больной мозоль. — К тому же, Поттер… мистер Поттер единственный, кто достал настойку полыни из шкафа, хотя я не писала о ней на доске. Не понимаю, почему он решил, что… — она мечтательно уставилась в потолок директорского кабинета.

— А Вам не кажется, — немного строго произнесла Минерва, — что это безалаберно — не писать на доске все ингредиенты на первом занятии? Да и сомневаюсь, что у старших курсов такое пройдет незаметно. — Минерва, кажется, начинала злиться, отчего на белых щеках проявились красные пятна.

— Но директор! — Маргарет поднялась из кресла, — Без настойки у зелья не было бы длительного действия! И в любом случае, я ожидала подобные выходки от девочки Снейпа, но никак от Поттера! Мистер Филч рассказал мне достаточно историй о том, как сам Гарри Поттер заваливал Зелья, взрывал котлы и…

— А Вам не кажется ошибочным оценивать способности детей по заслугам их родителей? — саркастично спросила профессор МакГонагалл.

— В общем, я отправила сов их родителям и прошу Вас позволить мистеру Гарри Поттеру и мистеру Северусу Снейпу пройти на территорию школы! — Маргарет, оскорбленная отношением директора к сложившейся ситуации, направилась к двери, то и дело, поправляя складки на фиолетово-зеленой мантии.

— Хорошо, Маргарет, — Минерва кивнула, — я дам разрешение. Но впредь старайтесь решать такие проблемы без столь радикальных мер. И, если Вам не трудно, — она вновь улыбнулась немного уставшей улыбкой, — попросите мистера Снейпа и мистера Поттера зайти после Вашей беседы в мой кабинет!

— Спасибо, директор! Всего хорошего! — Маргарет развернулась на каблуках и вышла из кабинета.

* * *

«Уважаемый мистер Поттер!

Приглашаю Вас на беседу по поводу поведения Вашего сына Дэниела, сегодня, 2 сентября, в 20 часов.

С уважением, Маргарет Признер, профессор Зелий в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс»

Гарри слабо улыбнулся и пошел договариваться с Невиллом Лонгботтомом об отмене их сегодняшнего ужина.

* * *

«Уважаемый мистер Снейп!

Хотела бы пригласить Вас сегодня, 2 сентября, на беседу по поводу поведения Вашей дочери Лили Снейп, а также для обсуждения некоторых других, школьных, вопросов. Жду Вас в 20 часов.

Маргарет Признер, профессор Зелий в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс»

— Чертова полукровка! — это все, что вырвалось из уст Северуса Снейпа, и он, прервав чтение очередной многотомной монографии, поднялся из удобного кресла, чтобы подготовиться к предстоящей встрече с очередным новым профессором по Зельям.

* * *

— Снейп? — выплюнул Гарри, оказавшись у ворот школы и увидев не самого ужасного кошмара своей жизни.

— Поттер? — Снейп скривился, будто только что раскусил самую кислую конфету Бобов Берти Боттс.

— Что Вы тут забыли? — Гарри растерянно оглядывался по сторонам, ожидая подвоха.

— Нет. Что ВЫ здесь забыли? — Снейп стремительно приблизился к Поттеру.

— Меня пригласила… и почему я должен оправдываться? — Гарри с ненавистью уставился на Снейпа.

— Может, потому что полукровка Признер Вас тоже пригласила? — Снейп саркастично ухмыльнулся.

— При чем тут то, что она полукровка… — Гарри раздраженно тряхнул головой. — Стоооп… Она и Вас пригласила?

Гарри Поттер и Северус Снейп стояли на границе аппарационного барьера неподалеку от деревушки Хогсмид и гневно смотрели друг на друга.

— Предлагаю молчание. Так мы хотя бы точно доберемся до подземелий. И я буду идти позади Вас, — слишком безразлично произнес Снейп.

— Чтобы вновь запустить в меня… Хотя бы Ступпефаем? — Гарри сжал кулаки, нервно прикусив губу.

— Мистер Поттер, я не собираюсь делать что бы то ни было, — апатично ответил зельевар.

— Снейп? Да что с тобой? — недоумевая, почему же Снейп не хочет с ним поиграть в привычные «Унизь меня, я такой жалкий», Гарри решил пойти на крайние меры.

— Мистер Поттер, где Ваша хваленая воспитанность? — Северус направился в сторону ворот Хогвартса, будто отвергая саму причину возникшего спора.

Гарри, совсем ошеломленный таким поведением, поплелся позади Снейпа.

* * *

— Добрый вечер, мистер Снейп, мистер Поттер, — Маргарет слащаво улыбнулась. — Хорошо, что Вы подошли чуть раньше, — она приветливо указала рукой на мягкие кресла цвета спелой вишни, стоявшие неподалеку от личного стола в кабинете преподавателя Зелий.

Гарри, ни на мгновение за последние 20 минут не отводивший взгляда от Снейпа, заметил, что тот, увидев обстановку своего бывшего кабинета, еле заметно скривился, но уже через мгновение вновь надел свою маску спокойствия. И именно это казалось Гарри неправильным — Снейп, сумасшедший сальноволосый ублюдок Снейп, испортивший ему карьеру, сначала завалив ТРИТОНы, а затем отказавшись с ним заниматься — просто не имел права так себя вести.

— Здравствуйте, Маргарет! — Гарри, одумавшись, радушно улыбнулся красивой женщине, которая была немного растеряна тем, что мужчины не желают элементарно с ней поздороваться, а затем склонился, целуя ей руку.

— Приветствую Вас, профессор Признер! — Северус Снейп как никто другой умел расставлять границы между людьми, поэтому лишь немного склонил голову в знак приветствия.

— Вы оба знаете, что я хотела бы поговорить о Ваших детях, — Маргарет опять улыбнулась, на этот раз довольно натянуто и ненатурально. — Может, кофе? Чаю?

— Нет, благодарю, — быстро ответил Снейп, с видом, будто уже не раз пробовал кофе Маргарет, найдя его ужасным.

— Пожалуй, чай, — Гарри лишь из вежливости согласился принять предложение Маргарет, хотя прямо перед тем, как аппарировать к школе, плотно ужинал в ресторане с Невиллом, не согласившимся принять отказ Гарри, а лишь перенесшим время самого ужина.

Маргарет ушла на импровизированную кухню в бывшую подсобку, а Гарри уставился на зельевара, будто нарочно не смотревшего в его сторону. Сам же Снейп недоумевал, как за 12 лет его отсутствия в школе можно было не только испортить всю систему преподавания Зелий, но также его кабинет, не один год обустраиваемый самой лучшей и прочной мебелью, имеющий роскошную библиотеку по зельеварению, а также бесподобные кресла, обтянутые черной кожей. Теперь же здесь стояла светлая мебель, в шкафах кое-как располагались какие-то тоненькие книжечки «для женщин», а кресла… это выглядело для Северуса кошмаром.

— Непривычно, да, Снейп? — Гарри попытался хоть как-то разрядить гробовую тишину, нависшую над ними и в самой комнате, попутно желая задеть Снейпа за живое.

— Какая Вам разница, Поттер? — слишком поспешно выпалил Северус, вернув самого Гарри в состояние «он-мой-учитель-и-какого-черта-я-так-с-ним-разговариваю».

— Ты ведь здесь после увольнения не бывал, правда? — Гарри будто нарочно продолжал подливать масло в огонь.

— Мистер Поттер, если желаете, чтобы я Вам отвечал, соблюдайте хотя бы приличия! — Снейп все так же безучастно смотрел на Гарри, казавшегося сейчас все тем же семнадцатилетним мальчишкой. — Если хотите со мной поговорить, предлагаю сделать это после того, как профессор Признер…

— Да-да, мистер Снейп, я уже иду! — Маргарет несла поднос с чайником и чашками, а также какими-то сладостями. — Сейчас… дети придут.

Как раз после этой фразы в дверь постучали и, не дождавшись ответа, открыли: «Профессор Маргарет, мы пришли!», — в дверном проеме появилась сначала голова Дэниела, затем сам Дэниел, а за ним — Лили.

— Нам можно войти? — радостно спросила Лили, увидев отца.

— Да, но, по-моему, вы и так уже вошли, — Маргарет указала на два пустующих кресла, немного отличающихся от остальных трех и явно трансфигурированных. — Вот я вам сюрприз приготовила, правда? — подмигнула она Дэну, который густо покраснел, как только увидел отца.

— Мистер Снейп, мистер Поттер! — Маргарет торжественно приподнялась на кресле, немного поерзала, приняла восковую позу и продолжила. — Эта парочка сегодня сорвала первое занятие по Зельям. Мы варили зелье Смеха рецептуры Анхельского, — Снейп удивленно повел бровью, — и Ваш сын, мистер Поттер, решил, что настойка полыни обыкновенной в нем содержится! — Гарри, недоумевая, посмотрел на Маргарет.

— А разве нет? — оборвал переглядывания Гарри и Маргарет явно удивленный Снейп.

— Понимаете, мистер Снейп, я не хотела устойчивого эффекта, поэтому решила, что она нам ни к чему! — поучающим голосом произнесла профессор Признер.

— А зря, — Снейп хмыкнул. — Устойчивый эффект зелью придает белладонна, добавляемая на первой стадии приготовления, а настойка полыни лишь скрепляет состав. Видимо, по классу распространился, — Снейп на секунду задумался, — светло-фиолетовый едкий дым?

— Да, но, — Маргарет растерянно начала перескакивать взглядом с предмета на предмет, — кто-то из этих двоих… Добавил слишком много настойки… — она, казалось, только сейчас осознала, что приглашать Северуса Снейпа по данному вопросу было ключевой ошибкой.

— И это является причиной вызывать меня в школу? Вы не могли воспользоваться нейтрализатором вроде… крошек западного амариллиса?

— Но профессор… Что ж… Я… — Маргарет покраснела и стояла, глядя в пол, будто провинившаяся ученица.

— Теперь, — Снейп повернулся к детям, восхищенно наблюдающим за спором двух зельеваров, — я хочу знать, кто это сделал?

— Пап, я… — начала девочка.

— Молчи, Лили. Я спрашиваю мистера Поттера-младшего. Ну же? — Снейп выжидательно уставился на испуганного мальчика.

— Пап, я… — Лили чуть повысила голос, явно недовольная тем, что ее будто намеренно не замечают.

— Лили! — Снейп сжал ручки кресла, но оставался спокойным.

— Простите, сэр. Я виноват. Не стоило мне брать эту настойку, — дрожащим голосом произнес Дэн.

— Вы сами ее взяли? Не Лили? — Снейп удивленно посмотрел на мальчика взглядом «не-стоит-пудрить-мне-мозги-ты-не-мог-этого-сделать».

— Пап, — не выдержала Лили, — Дэн взял настойку и попросил меня капнуть в зелье совсем чуть-чуть, но я не отмерила и…

— Ты? — во взгляде Снейпа читалось недопонимание происходящего. — Лили, это сделала ты? — зельевар выглядел если не оскорбленным, то, по крайней мере, расстроенным. — Мы ведь столько занимались…

— Вы хотите сказать, что Дэн сделал все правильно? — встрял в разговор Поттер-старший.

— Да, черт возьми, Поттер, и заткнись! — рявкнул Снейп.

— Ю-ху, — шепетом просвистел Гарри, явно довольный тем фактом, что его собственный сын вызвал у Снейпа такую реакцию.

— Пожалуйста, не ругайтесь! — попыталась сгладить ситуацию Маргарет.

— Итак, профессор Признер, — Снейп резко развернулся в ее сторону, — чего Вы от меня хотите? Я думаю, что столь мелкая, — он презрительно скривился, — ошибка двух первогодок не стоила того, чтобы вызывать их родителей в школу.

— О… — Маргарет, вновь растерявшись, закатила глаза к потолку, — я не знаю… Но…

— Прекрасно! — Снейп поднялся из кресла. — В таком случае, я подожду свою дочь за дверью, — он резко зашагал в сторону выхода, и уже через мгновение громко хлопнул дверью.

— Было приятно познакомиться. Пожалуй, и я пойду! — Гарри тоже поднялся и вновь поцеловал руку Маргарет.

— Мистер Поттер, можно Вас на пару слов… наедине? — профессор Зелий игриво подмигнула, и Гарри направился за ней в импровизированную кухню, — Я бы хотела… Мне так неловко… Может, мы могли бы… — Маргарет улыбнулась и легко коснулась руки Гарри, — могли бы мы вместе пообедать… или поужинать?

Никак не ожидавший такого поворота событий Гарри рассеянно кивнул, думая в это момент о стоящем в коридоре Снейпе.

— Отлично, тогда я пришлю Вам открытку с приглашением, — Маргарет вновь подмигнула, — и, я думаю, вы можете называть меня Марго, как все друзья…

— Хорошо, М…Марго! — Гарри попытался изобразить подобие улыбки, — а теперь я пойду! — и он едва не бегом направился к выходу. Дэн и Лили же покорно сидели в креслах, ожидая наказания.

* * *

— Снейп? — только выскочив из двери, прокричал Гарри на полкоридора.

— Мистер Снейп, если Вам угодно… — он ехидно изогнул бровь.

— Ах, Мерлинова борода, — Гарри раздраженно топнул ногой. — Откуда у тебя дочь?

— Что? — немного шокировано спросил зельевар.

— Дочь, Снейп, Лили Снейп, откуда? — Гарри с издевкой прошипел сквозь зубы.

— У меня что, не может быть детей, Поттер? — уголки его губ чуть дрогнули в усмешке.

— Но ты же… Этот… — Гарри, смутившись от того, что ляпнул лишнего, решил, что лучшая защита — нападение, — От кого она?

— Не Ваш дело, мистер Поттер! — Снейп отвернулся к Гарри спиной и, видимо, принялся изучать стены.

— Слушайте, сэр, раз уж мой сын с ней… — Гарри попытался сменить тему на более приятную.

— Я поговорю с Лили и… — Снейп, решив перебить Гарри, немного не сдержал свои эмоции, отчего ответ получился довольно стремительным и совершенно неуместным.

— Что ты хотел сказать мне, папочка? — Лили вышла из кабинета Зелий с довольной ухмылкой. И в этот момент у Северуса было такое выражение, что, если бы он мог покраснеть, то непременно сделал бы это после Лилиного «папочка».

— И сообщу ей, что общение с сыном мистера Поттера нужно прекратить, — невозмутимым тоном продолжил Снейп.

— Что? — в один голос завопили дети.

— Я неясно выразился? — Снейп приподнял бровь и довольно грозно посмотрел на Дэна.

— Но почему? — вступился за сына Гарри.

— Кажется, причины более чем понятны, — Снейп перевел взгляд на Поттера-старшего, одними глазами говоря свои привычные «Ты идиот, Поттер!»

— Ппааап! — Лили, с красными глазами, вот-вот готовая заплакать, обиженно надула губки.

— Не начинай, Лили, — резко оборвал ее Снейп.

— Пааааап! — еле слышно прошептала Лили. Дэн подошел к девочке и приобнял за плечики.

— Мистер Снейп, — дрожащим от волнения и негодования голосом произнес мальчик, — я, возможно, не имею права вмешиваться…

— Вы правы, мистер Поттер, не имеете!

— Но я поклялся себе оберегать Лили, и Вы не сможете этому помешать! — Дэн гордо поднял голову вверх. Снейп, услышавший эти слова, остановил свой взгляд на мальчике, будто желая вытащить наружу все его страхи. — Лили — мой друг. И я буду дружить с ней несмотря ни на что!

— В таком случае мне нечего здесь делать. Но ты еще очень пожалеешь, что связалась с Поттерами, дочь! А теперь, — он повернулся к совсем шокированному Гарри, — мы должны осчастливить своим визитом директора, мистер Поттер-старший. Эта никчемная полукровка не способна даже на такую мелочь, как сообщить, что Минерва будет нас ожидать. Хорошо, директор понимает, что лучше отослать сову ответственному, — Снейп хитро посмотрел на Гарри, — человеку. До свидания, дочь!

— Пока, пап. И зря ты так насчет Дэни. Он хороший, — лицо девочки расплылось в улыбке.

— Не сомневаюсь, — саркастично отметил Северус. — Жду твоего письма. — На прощание он кивнул дочери, будто хотел сказать что-то еще, но вовремя передумал, а затем исчез во мраке подземелий. Гарри нагнал его только на лестничном пролете четвертого этажа, запыхавшийся и изрядно покрасневший.

— У тебя удивительная дочь, Снейп! — сбивающимся голосом прохрипел Гарри.

— Чем же она Вас так удивила, Поттер? — Мастер Зелий резко остановился и повернулся в сторону догнавшего его мужчины. — Позвольте угадать? Вы так опоздали, потому что слушали дифирамбы в свою честь? Я прав?

«Отчасти прав», — ответил ему мысленно Гарри, поскольку Лили всего лишь пару раз сказала, как она им восхищается, что, несомненно, было очень приятно, за остальные же 8 минут он успел выяснить, что Лили обожает попадать в приключения и является фанаткой квиддича и «Пушек Педдл», что, однако, очень тщательно скрывает от отца.

— Нет, Снейп! Не прав, — сказал Гарри, и почему-то подумал, что в замке довольно холодно.

Они оказались у кабинета директора, и им пришлось прервать эту «милую» беседу.

— А, мистер Снейп! Мистер Поттер! Проходите! — Минерва, увидев вошедших, приятно улыбнулась, указывая в сторону двух кресел еще додамблдорской поры. — Мне кажется, что только вчера вы бегали по коридорам замка совсем детьми, и вот уже ваши дети пришли к нам… Как быстро летит время! — сентиментально вздохнула директор.

— Минерва, не стоит драматизировать! Я, в отличие от некоторых, — Снейп презрительно покосился в сторону рассеянного Гарри, — никогда не бегал по коридорам.

— Чего нельзя сказать о твоей дочурке, Снейп! — Гарри попытался отыграться, но вновь не вышло.

— И о твоем сыне!

— Так, джентльмены, давайте сразу проясним, — Минерва перестала улыбаться, отчего сразу превратилась из добродушной бабушки в строгую старушку, — я пригласила вас обоих не за этим!

— Тогда ближе к делу, Минерва. Еще 10 минут с этим деб… Простите, директор. С этим у… В общем, чего вы там хотели? — Снейп еле сдерживался, чтобы не выскочить из кабинета, как обычно делал при разговорах с Дамблдором и Гарри.

— Как Вам профессор Признер, мистер Снейп? — тоном будничной светской беседы спросила профессор МакГонагалл.

— Как мне? Вы издеваетесь, Минерва? Эта напыщенная глупая курица? Вы об этом хотели поговорить? Ну, уж нет! Эта женщина ничему не сможет научить. Зато у нее отлично получится развить в детях ненависть к моему предмету! — Снейп раздраженно поморщился.

— Именно, — Минерва мгновенно ухватилась за эту оговорку, — Вы так и не сказали мне, Северус, что послужило причиной для Вашей отставки.

— Может, я пересытился детским вниманием? — окинув Поттера взглядом, саркастично предположил Снейп. — А может, я наконец-таки осознал, что никогда не стану идеальным учителем? — с издевкой произнес он и поднялся из кресла. — Прошу меня простить, директор, но мне пора. У меня есть более важные дела, чем обсуждать мою отставку пятнадцатилетней давности.

— Наверное, я тоже пойду, — сказал Гарри, не отрывая взгляда от Снейпа, направившегося к выходу.

— Мистер Поттер, я попросила бы Вас остаться…

— Профессор, — Гарри подошел к ней и чуть приобнял за плечи, — если это насчет Дэна, то я смирился. Пусть будет так. На самом деле, это не так важно. В общем…

— Ты уверен, Гарри? — с сомнением в голосе переспросила Минерва Макгонагалл.

Поттер кивнул и, попрощавшись, выскочил в коридор. Гарри вновь бежал, пытаясь нагнать Мастера Зелий, но тот удалялся все стремительнее, будто специально увеличивал темп. Когда же Гарри и не надеялся догнать Снейпа, хотя сам не понимал, зачем ему это нужно, тот сам вышел из-за угла очередного длинного коридора.

— Может, хватит, мистер Поттер? — в его взгляде читалась досада и разочарование.

— Мы не договорили, Снейп! — пытаясь восстановить дыхание, прохрипел Гарри.

— С меня хватит, Поттер! Довольно! Я не видел Вас почти 15 лет и еще столько бы не видел. Чего Вам на этот раз от меня нужно? — Снейп выглядел уставшим и раздраженным.

— Я не знаю, — честно ответил ему Гарри.

— Вот когда определитесь… Хотя лучше не определяйтесь! Прощайте, Поттер! Еще на 15 лет — прощайте! — и стремительно удалился, оставив Гарри стоять прямо по середине коридора пятого этажа.

Когда же Поттер вернулся домой, у него ужасно разболелась голова, и не помогало даже зелье от мигрени, заботливо припасенное Дэном на такие вот неожиданные приступы.

«Что ж, — думал Гарри перед сном, — день заканчивается, как и начинался — головной болью. Единственное различие в том, что я вел себя между началом и окончанием дня как полный придурок».

За первые две недели учебы Слизерин дважды по вине Снейп и Поттера лишался огромного количества баллов, в сумме составивших 61. Один балл сняла профессор Признер, когда Дэн плюнул изжеванным пергаментом из трубочки в сторону Гриффиндорской троицы, а попал прямо в котел с зельем, отчего все трое около недели провели в больничном крыле, избавляясь от последствий Цветочного зелья, улучшающего рост растений. А в данном конкретном случае, наоборот, вызвавшем этот самый рост прямо на коже у ребят. Однако, как легко с парочки снимались баллы, также легко они и возвращались. Поттер делал успехи не только на Зельях, но Трансфигурации и Заклинаниях. Серпента в считанные дни стала любимицей преподавателей, за исключением разве что профессора Хагрида, и, хоть особых успехов не делала, но баллы получала исправно. Лили по большей части витала в облаках, опускаясь на землю на время завтрака, обеда и ужина, поскольку аппетит у юной слизеринки оказался просто зверским. Дэн пытался налаживать отношения с соседями по комнате, впрочем, безуспешно. На сегодня был назначен первый «родительский день», хотя занятий, как многие ожидали, никто не отменил. В расписании первого курса Слизерина значились Защита, Зелья и Заклинания.

Дэн с удовольствием доедал пышный омлет вприкуску с тостом, намазанным толстым слоем клубничного джема. Параллельно он успевал улыбаться Серпенте, так нелепо выглядевшей в больших очках, одетых сегодня «специально для мамы». Серпента злилась и ничего не ела, чем немало веселила Лили, уплетавшую за себя, Серпенту и Дэна в двойном объеме.

— Лили, а тфой папа пшыйдёт шыводня ф школу? — спросил Дэн.

— Думаю, что нет. Он написал, что «не имеет ни малейшего желания участвовать в подобных мероприятиях», — очень похоже изобразила девочка.

— Жаль, — ответил Дэн, перестав улыбаться, — а я ждал, что он придет. У меня есть к нему вопрос.

— Ну, так давай ты напишешь ему этот вопрос в моем письме? Я все равно каждый раз мучаюсь, прежде чем написать ему письмо. Я же не буду рассказывать ему, что на Зельях я занимаюсь исключительно рисованием на полях пергамента снитчей и злобных рожиц Марго! — уныло пробормотала Лили.

— Лили, ты что, а самом деле это рисуешь, — оживленно спросила Серпента, с трудом сдерживаясь, чтобы не засмеяться.

— Ага. В отличие от некоторых, — Лили прищурилась и показала подруге язык, — я не строю глазки всем подряд, включая учителей!

— Как ты можешь, Лили! — воскликнул Дэн, — у Серпен просто плохое зрение. И тебе это только показалось, — зажав рот рукой, со смехом прошептал мальчик.

— И вовсе у меня не плохое зрение, — с вызовом бросила Серпента, — подумаешь, пару раз посмотрела! — Дэн и Лили дружно засмеялись, а Серпента демонстративно фыркнула. — Больно надо мне глазки строить!

Затем разговор плавно переключился на Тобиаса Ривера, главного фаворита Серпенты. Стоит отметить, что симпатия эта была очень даже взаимной, и Тобиас вовсе не ленился иногда помочь Серпенте с уроками, а подчас и провожал ее до классных комнат. Серпента лишь мило улыбалась, опуская глазки в пол, и шептала что-нибудь неразборчивое. И все же единственным предметом, с которым не справлялась ни Серпента, ни Дэн, а одна лишь Лили, вопреки всем ожиданиям, была Защита от Темных Искусств.

В Хогвартсе еще помнили, как сдавал экзамен по ЗОТИ Гарри Поттер. Тогда в школу в качестве дополнительной комиссии были приглашены сотрудники отдела Аврората, в частности Аластор Моуди. Над магическим миром всё еще нависала угроза в лице Волдеморта, как раз затаившегося, чтобы спустя полгода после выпуска Гарри из школы проиграть в своем последнем сражении. Так вот, на выпускном экзамене Поттер-старший показывал такое мастерство, что сам Моуди в конце испытаний аплодировал стоя, а Дамблдор как и вовсе не скрывал своих слёз. Однако сразу после защиты выпускники сдавали Зелья, которые Поттер не просто провалил, он, можно сказать, показал худший результат, превзойдя даже Лонгботтома, и в итоге не прошел в Аврорскую школу.

И теперь, когда вопреки всем прогнозам, лучшей в классе по Защите оказалась Лили Снейп, а не Дэн Поттер, профессора окончательно растерялись. Все знали, что сам Северус Снейп не один год претендовал на должность профессора по ЗОТИ, и вроде бы даже делал успехи в этой сложной науке, но должность так и не получил. В детях же все проявлялось наоборот: такой спокойный, подчас замкнутый, зацикленный Поттер, и взбалмошная, вечно витающая в облаках, влюбленная в Защиту Снейп. Всё было слишком «не так».

Нимфадора Тонкс вела Защиту от Темных Искусств вот уже 13 лет, и, стоит отметить, делала это успешнее кого бы то ни было. После свадьбы с Ремусом Люпином многие думали, что Тонкс, как по привычке продолжали ее называть, уступит место мужу. Но Ремусу предложили работу в Министерстве в Отделе Урегулирования Магических Конфликтов в качестве «своего оборотня», и он даже был горд, что у него есть такая престижная должность.

— Доброе утро, — начала лекцию Тонкс, волосы у которой сегодня были чернее вороного крыла, — у нас новая и очень важная тема: дементоры… — она начала рассказывать истории о том, откуда произошли эти существа, зачем они нужны и как от них защититься. Сказала также, что заклинание Патронуса они будут проходить на 5 курсе, а эта лекция лишь вводная, хотя и упомянула, что на экзамене возможен подобный вопрос, а затем выпустила своего здорового волка, который облетел весь класс и обратно вернулся в ее палочку.

Лили заворожено наблюдала за действиями профессора, когда та объясняла о самом заклинании Патронуса, а затем прошептала Дэну в ухо:

— Я научусь выпускать его раньше, чем ты думаешь.

После этого занятия все дети находились в легком возбуждении, ведь видеть впервые чужого Патронуса всегда было очень волнительно. Дэн внимательно слушал профессора Тонкс, иногда делая пометки в своей тетради, но, кажется, ему было не очень-то интересно. Такое обычно случалось как раз перед Зельями: для профессоров Дэн выглядел непривычно спокойным и даже спящим. В целом же, успеваемость Поттера даже не святила большинству учеников, поскольку у мальчика практически всё получалось с первого раза. В классе Зелий же Дэн чувствовал себя совсем как дома, в своей лаборатории. Он быстро запомнил расположение большинства основных ингредиентов, постепенно узнавая нахождение и более редких. Он нашел весьма удобным разделение компонентов не в алфавитном порядке, как он сделал в своей домашней лаборатории, а по текстуре, структуре и вредности. Полку с особо опасными экземплярами он каждый раз практически пожирал взглядом, прекрасно понимая, что дома отец вряд ли позволит ему иметь такие же. В целом же Дэну казалось странным, почему отец не интересовался Зельями: при его тяге к приключениям зелья стали бы лучшими помощниками.

Прозвенел колокол, профессор Тонкс попрощалась с ребятами и первой вылетела из класса. Однако дети вообще не обратили на это внимания, слишком занятые обсуждением предстоящего мероприятия.

— А моя мама сегодня пораньше обещала приехать! — Серпента просто светилась от радости.

— Ну и что толку? Все равно мы будем на занятиях! — Лили, немного расстроенная отказом отца, будто специально напомнила о паре у Фливика.

— А я попрошу Тобиаса, — начала Серпента.

— Твой Тобиас тоже будет на занятиях, — перебила Лили, — и вообще, как приедут, так приедут. Я решила пойти в бибилиотеку, — обреченно подытожила Лили.

— Ты? В библиотеку? А как же мой папа? Я один с ним не справлюсь! — Дэн, надеющийся приободрить совсем сникшую подругу, улыбнулся.

— А я не буду вам мешать? — немного обеспокоенно спросила Лили.

— Нет, что ты! Я думаю, вы найдете тысячу и одну тему, касающуюся «как бы нашалить в Хогвартсе, чтобы не застукали».

— Кстати, об этом, — Серпента хитро улыбнулась, — может, мы могли бы прогуляться сегодня после отбоя, все равно преподам будет не до нас?

— А зачем? — Дэн удивленно посмотрел на девочку.

— Как зачем? — Лили оживленно переняла затею подруги, — Мы ведь ни разу не выбирались из своих подземелий ближе к полуночи!

— Но ведь нас могут увидеть! — Дэн, явно не желающий быть настигнутым хотя бы Филчем, запротестовал.

— Ты же умеешь бегать, Дэниэл? — Лили захихикала, — Зато знаешь, как здорово будет всё это потом обсуждать. Или хвастаться, — девочка мечтательно закатила глаза.

— Хорошо. Но… — тут Дэн вспомнил об одной очень важной детали, благодаря которой вылазки дедушки-Поттера и его собственного отца оставались незамеченными, — Мантия-невидимка! — почти закричал мальчик.

— Ну конечно! — Лили хлопнула себя по лбу, — Семейная реликвия.

— Ты ведь можешь попросить ее у папы? — Серпента явно пыталась произнести это как можно более непринужденно, и всё же немного переусердствовала.

— Шутишь! Он никогда мне ее не отдаст! — Дэн был так раздосадован, что такой замечательной идее суждено превратиться в несбыточную мечту.

— А это мы еще посмотрим, — Лили подмигнула Серпенте, и первой зашла в класс Зелий.

* * *

— Надеюсь, что все выполнили задание, которое я давала на прошлой неделе? Зелье для усиления голоса чрезвычайно важно для магов, ведь так вы сможете влиять на своих противников в два раза эффективнее! — начала занятия Маргарет Признер, облаченная сегодня в ярко-малиновую бархатную мантию.

— А если у меня нет противников? — довольно громко спросила Лили.

— Значит, они у тебя появятся, — прошептали с задних рядов. Наверное, гриффиндорцы.

— В таком случае, мисс Снейп, вы просто должны запомнить рецептуру приготовления, — Маргарет немного напряглась, пытаясь дать корректный ответ на заданный вопрос, — А сегодня мы будем варить Зелье для улучшения роста волос. Я сама им пользуюсь уже много лет. — Она тряхнула своими распущенными волосами, — очень полезный рецепт.

Дэн, недоумевающе прошептавший «Кому он полезен?», вновь первым направился в подсобное помещение за ингредиентами. Он уже готовил это зелье раза два, и только ради практики, так как волосы у него были такие же, как у отца, а также, чтобы понаблюдать, как на его поверхности появляется легкая перламутровая дымка на последней стадии приготовления. К тому же, в какой-то книге ему удалось отыскать немного измененный рецепт, который не только был проще в приготовлении, но и требовал меньшего количества ингредиентов. Однако в этот раз он решил не блистать знаниями, а только сварить идеальный образец зелья для роста волос с… немного улучшенной рецептурой.

Достав всё необходимое, в том числе особый вересковый сок (темная бутылка с надписью Calluna vul.) и воск диких пчел Centris tarsata, Дэн первым приступил к приготовлению. Лили, с первого занятия уяснившая, что самое лучшее для нее и всего класса — просто наблюдение за тем, как Дэн очень точно и своевременно добавляет компоненты в зелье, только делала вид, будто помогает мальчику и нарезает тонкими полосками кору липы. Дэн был так увлечен процессом, что не замечал подозрительной тишины в классе, поскольку профессор Признер вот уже минут как десять назад покинула кабинет. Даже парта с «особыми детьми», как иногда про себя называл мальчик двух Уизли и Крама, тщательно нашинковывает рыльца лимонника Schisandra rubriflora.

Дэн, решивший готовить по собственному рецепту, рассчитывал, что зелье будет действовать быстрее, но от неудачно выращенных волос можно будет избавиться не с помощью специального зелья, которое, конечно, должна была припасти профессор Признер, а простыми ножницами, поскольку за Маргарет закрепилась привычка испытывать «особо красивый» состав на одном из ребят. Лили лишь недоуменно глянула на Дэна, когда тот плюхнул в котел целый кусок воска, даже не отмерившего приблизительное количество на весах:

— Что ты делаешь?

— Я? — мальчик даже не посмотрел на подругу, начал отсчитывать семена Боярышника обыкновенного. — Готовлю зелье.

— А я читаю с доски! — Немного обеспокоенно сообщила Лили, — и не вижу там слов, начинающихся на букву «В», а у тебя их аж два: вересковая настойка и воск. Ты решил спалить класс?

— О, да брось! Они же безопасны! — Дэн бросил в кипящую воду небольшую кучку розовых лепестков, для запаха.

— А мой папа так не считает! Когда я однажды залила безоаровый камень этой самой настойкой, такой был пожар! — Лили закатила глаза и тяжело вздохнула.

— Безоар? Вересковым соком? — Дэн посмотрел на подругу с ужасом. — Ты совсем что ли не понимаешь? БЕЗОАР! — он произнес это так громко, что весь класс вместе с профессором Признер, вошедшей в класс именно в этот момент, удивленно уставились на мальчика.

— Что же, мистер Поттер, — профессор Зелий приторно улыбнулась, — думаю, что именно Ваше зелье мы, пожалуй, испытывать не будем, можете очистить котел.

— Но профессор! — Дэн, разочарованный тем, что ему вряд ли удастся доварить своё усовершенствованное зелье для роста волос, с виноватым видом уставился на профессора Признер.

— Мистер Поттер, если Вы рассчитываете на то, что я позволю Вам снова сорвать мой урок? — она произнесла эти слова с таким видом, будто ей на самом деле совершенно безразлично, что произойдет с котлом мальчика.

— Тогда позвольте мне доварить зелье, и я докажу Вам, что это не так! — Дэн, уже совсем отчаявшийся, жалобно посмотрел на Маргарет Признер. Со стороны стола, где сидела Гриффиндорская троица, послышались редкие смешки, и Дэниэл обернулся, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке. Тем временем Маргарет кивнула головой и села за свой стол, пододвигая ближе к себе стопку пергаментов с сочинениями учеников для проверки.

Прошло не более двадцати минут, за которые каждый факультет был награжден десятью баллами за «идеальную нарезку компонентов», и профессор попросила остановить работу над зельями и сдать полученные образцы в колбах на стол.

Дэн, явно довольный результатом, с хитрой ухмылкой поглядывал на свою колбочку, в которой переливалось перламутром полученное зелье. Мальчик наклеил на поверхность колбы этикетку со своей и Лилиной фамилиями, и зашагал к столу профессора. Лили, по заранее обговоренному ориентиру, направилась в подсобку относить неиспользованные компоненты. Маргарет посоветовала всем поторопиться, так как она совсем недавно разговаривала с профессором Флитвиком, и тот попросил передать первому курсу Гриффиндора и Слизерина, чтобы они не опаздывали. Дэн подхватил свою сумку на плечо, а сумку Лили взял в руки, чем заслужил довольную ухмылку девочки.

— Неужели такой милый молодой человек откажет юной леди в том, чтобы помочь и ей со столь тяжелой сумкой? — Серпента хлопала ресницами, точно пыталась взлететь, и улыбалась мальчику. Конечно, Дэну не оставалось ничего, кроме как повесить через другое плечо третью сумку. Выйдя в коридор, мальчик уже тысячу раз пожалел, что решил поиграть в джентльмена, но отдать девочкам сумки было еще более неприемлемо.

— Неужто сынок самого Гарри Поттера таскает барахло слизеринских змеек? — чей-то голос из-за спины оторвал Дэна от мыслей о его «нелегкой ноше».

— О, брось, Боб! Лучше пойдем, не то нам влетит! — Брайан Уизли тащил своего брата за рукав, но Боб уже был в паре метров от Дэна.

— Дэн, не стоит! — прошептала Лили, когда заметила, что мальчик стиснул кулаки, готовый броситься в драку.

— Я не позволю этим, — мальчик тяжело дышал, — этим… говорить гадости о моих друзьях! — ярость Дэна практически ощущалась в воздухе, и двое из Гриффиндорской троицы попятились назад. Но только не Боб Уизли.

— Ты жалкий слабак, раз не хочешь со мной драться, Поттер! Твой отец никогда бы не стерпел такого! — Гриффиндорец откровенно потешался над беспомощностью Дэна, который продолжал стоять посреди коридора, увешанный сумками. — Посмотрим, что ты скажешь на это! — Боб подбежал к Дэну и что-то плеснул ему прямо на волосы, а затем вновь отпрыгнул на безопасное расстояние. Несколько секунд ничего не происходило, но потом внезапно волосы Дэна стали расти, и уже через мгновение доставали до плеч.

— Finite Incantatem! — громко произнес глубокий голос, и уже через мгновение из-за поворота показался его обладатель.

— Папочка! Сделай что-нибудь! — заверещала Лили, и кинулась к Северусу Снейпу, выглядевшему сегодня особо мрачно и сурово.

— Вы, трое, — он повернул голову в сторону гриффиндорцев, — марш к своему декану. И я лично проверю, что вы действительно там были и рассказали всё подробно и обстоятельно.

Ребята послушно повернулись и принялись бежать, что было сил. Дэн, на несколько минут совсем растерявшийся, начал ощупывать свою голову, волосы на которой отрасли уже до лопаток.

— Что это за зелье? — Снейп вплотную подошел к мальчику и склонился, принюхиваясь к запаху, который исходил от волос Дэна, — Если я не ошибаюсь, это розовые лепестки? — мужчина скривился, отчего стал выглядеть еще более устрашающе.

— Сэр… это… Это зелье для роста волос, — Дэн, запинаясь, ответил-таки на вопрос Снейпа.

— Не делайте из меня идиота! Я спросил, что это за зелье не потому, что не понял, что оно должно сделать с Вашими волосами, — Снейп смотрел на мальчика, но, кажется, видел перед собой кого-то другого.

Дэн, не ожидавший от самого себя такого, сделал шаг вперед, приблизившись к Снейпу, и четко произнес:

— Я решил немного поэкспериментировать, убрав кору рябины и экстракт пачули, и заменил их воском и соком вереска. Это и дало такой быстрый результат.

Снейп, секунду выглядевший шокированным от услышанного, нахмурил брови:

— Глупый мальчишка! И как теперь ты собираешься избавляться от этой несомненно прекрасной шевелюры? — Снейп кивнул, указывая на волосы Дэна.

— Сэр, я… — Дэн вновь начал запинаться, немного растерявшись от вопроса Снейпа, но, будто вспомнив ответ из вызубренного учебника, отчеканил: -Я добавил в зелье также розовые лепестки, как Вы уже заметили, а также семена боярышника для нейтрализации длительного эффекта зелья, поэтому от волос можно избавиться с помощью обычных ножниц.

— Откуда ты это узнал? — спросил ошеломленный мужчина, явно пораженный знаниями мальчика, — Я ни разу не встречал этого рецепта!

— Я же ответил Вам, сэр! Я решил поэкспериментировать! И, к Вашему сведению, я читал достаточно книг по зельеварению, поэтому хорошо осведомлен, как определенные компоненты и их соединения реагируют с более сложными ингредиентами, поэтому в состоянии определить, что может привести к порче редких компонентов, а то и вовсе — к взрыву! — Дэн с уверенностью в глазах уставился на Снейпа, явно недопонимая, чем заслужил этот презрительный тон и неуместное в сложившейся ситуации давление.

Северус Снейп склонил голову на бок и чуть слышно прошептал, пытаясь не выдать волнения, которое его охватило:

— Да неужели, мистер Поттер! Как же вы похожи на своего отца!

— Можете устроить мне экзамен, мистер Снейп, сэр, — Дэн откинул волосы с лица, и обиженно закусил губу: он никак не мог понять, откуда в Снейпе столько язвительности.

— Лучше уж Вы сами себя проэкзаменуйте, мистер Поттер! Если, как Вы утверждаете, в этой ситуации поможет какой-нибудь режущий предмет, — он быстрым движением извлек свою волшебную палочку из рукава, и трансфигурировал из лилиной заколки для волос ножницы, а затем протянул их Дэну, — Валяйте, мистер Поттер!

Дэн боязливо дотронулся до холодного метала ножниц, предложенных Снейпом, когда к нему сзади подошла Лили и, предварительно стянув с его плеч сумки, прошептала, даже не глядя в сторону отца «Давай я помогу, Дэн!»

— Лили, кажется, я просил мистера Поттера разобраться со сложившейся ситуацией самостоятельно, — он хмуро посмотрел на дочь.

— Но папа! Он сам не справится! — Лили выхватила ножницы из рук Дэна и стремительным движением отрезала первую прядь. Снейп, решив промолчать, только наблюдал за действиями дочери. А когда Лили отрезала еще пару прядей, и те не отрастали вновь, как он ожидал, а продолжали послушно свисать, закрывая лоб мальчика, его брови стремительно поползли вверх.

— Что ж, мистер Поттер. Вынужден признать, Вы хорошо поработали, — Снейп еле слышно произнес эти слова, даже не глядя в сторону детей. — Лили, может, ты проведешь меня в гостиную Слизерина?

— Но пап! У нас еще Заклинания! — Лили, пожалуй еще немного рассерженная, нахмурилась.

— Я виделся с Минервой и она решила отменить последнюю пару у всех учеников Хогварста в порядке исключения. И хоть я считаю это безответственностью, — он не договорил, поскольку оказался у дверей Большого зала.

Снейп уже и позабыл, что из подземелий есть более короткий путь на обед, нежели он сам воспользовался сегодня, направляясь к своему бывшему кабинету. Он замолчал, потому что прямо посередине зала стоял не кто иной, как Гарри Поттер, в парадной министерской мантии лилового цвета и со столь серьезным выражением на лице, что и узнать-то его сразу оказалось непросто. И лишь извечно торчавшие в разные стороны волосы, не поддающиеся никаким манипуляциям, напомнили о том, что необходимо сменить удивление от недавнего разговора с Поттером-младшим на маску «я-вижу-мальчика-который-вырос-но-не-перестал-быть-бельмом-на-глазу». Дэн, увидев отца, тут же побежал к нему.

— Я так рад видеть тебя, пап! У меня сейчас такая история приключилась! — по лицу отца он понял, что отец заметил остаточные следы этой истории в виде неровно остриженных волос, — Но я не виноват, пап! Это всё гриффиндорская троица! И знаешь, мне помог сам мистер Снейп! И еще он сказал, что я молодец, что так хорошо варю зелья! — Дэн старался рассказать отцу как можно больше подробностей.

— СНЕЙП? ЗДЕСЬ? — Казалось, это волновало Поттера-старшего больше остального, так как он начала озираться по сторонам в поисках такого до «боли» знакомого лица.

— Да, они с Лили только что тут были. И почему только мистер Снейп тебя так волнует! — Дэн развел руками в стороны, с любопытством уставившись на отца.

— Кажется, мы уже обсуждали эту тему, Дэниэл. — Гарри строго посмотрел на сына.

— Но ты тогда сказал, что мы еще поговорим на эту тему! — Дэн скопировал интонации отца, но, тем не менее, получилось неубедительно.

— Кажется, я сам в состоянии решить, когда мы с тобой поговорим… об этом. А мистера Снейпа я вообще не желаю обсуждать. — Гарри повысил голос на ребенка, но впервые получил отпор, а не жалостливый взгляд, как обычно.

— Отец, ну в чем дело? Это же глупо — дуться на своего учителя спустя столько лет! Да что он тебе такого сделал, что ты так к нему относишься? — мальчик с обидой в голосе практически прокричал последние слова.

— Как я к нему отношусь? КАК? — Гарри, так и не научившийся держать себя в руках, когда дело касалось его личной жизни, говорил так громко, что окружающие их дети и родители начали подозрительно оглядываться.

— Как будто он тебе не безразличен, вот как! — прошептал Дэн, стараясь не смотреть на отца.

— О, не сомневайся, он даже более чем небезразличен мне, Дэниэл! — Гарри громко ответил сыну, не скрывая своего раздражения.

— Поттер, Вы ведете себя совсем как пятнадцатилетний идиот! Ребенку незачем знать о Вашем ко мне отношении! — Северус Снейп собственной персоной предстал перед ожесточенным спором отца и сына.

— Заткнись, чертов Снейп! Немедленно заткнись! — Гарри достал из рукава мантии палочку и нацелил ее на своего бывшего преподавателя. Снейп, не долго думая, достал свою палочку и в ответном жесте навел ее на совершенно неадекватного Поттера.

— МИСТЕР ПОТТЕР! Я могу с Вами поговорить! — практически прокричала Лили, в глазах которой наворачивались слёзы. Гарри перевел взгляд на девочку, и тут же понял, как он выглядел всего мгновение назад.

— Да, конечно! — Гарри опустил палочку и старался даже не смотреть в сторону Северуса.

— Наконец Вы решили закончить этот дешевый спектакль, выставляя идиотом не только себя, но и меня, — Снейп презрительно скривился, а затем, развернувшись на каблуках, направился прочь из Большого зала.

Дэн, почему-то решивший, что самым верным будет не оставлять Снейпа одного, а составить ему компанию, стремительно побежал за удаляющимся мужчиной.

Гарри и Лили переглянулись, но не решили последовать примеру Дэна, зная, чем это может обернуться.

— О чем Вы хотели поговорить, маленькая мисс Снейп? — Гарри растерянно произнес ее фамилию, обычно вызывающую целую бурю эмоций.

— О, мистер Поттер! Называйте меня просто Лили, если, — она на мгновение смутилась, чуть покраснев, — если Вам так не нравится моя фамилия. Гарри хотел ей сначала возразить, но потом понял, что в словах девочки есть смысл.

— В таком случае, — мужчина улыбнулся, — называй меня Гарри, даже если дело вовсе не в фамилии.

— Отлично, Г… Гарри! У моего лучшего друга такая фамилия… Ну, то есть у Вашего сына! — Лили рассмеялась, и Гарри понемногу начал отходить от недавно приключившегося конфликта.

— Так о чем ты хотела поговорить, Лили? — Гарри с удовольствием произнес ее имя, ведь так звали его маму. Сменить тему сейчас было самым верным решением, нежели нежели зациклиться на своей вечной ненависти к Северусу Снейпу.

— Вообще-то, если честно, о карте. О карте Мародеров! — с предыханием произнесла девочка, — И еще о мантии-невидимке!

Глаза у Гарри округлились, и он даже не пытался скрыть своего удивления, а девочка добавила: «Я хочу знать всё о Ваших школьных проделках!»

Гарри решил, что две эти темы могут считаться относительно безопасными и начал рассказывать девочке, как они впервые втроем с тетей Гермионой и дядей Роном, его лучшими друзьями, залезли под мантию-невидимку и что из этого вышло. Лили слушала с интересом, и практически не задавала вопросов, и уже через десять минут Гарри беззаботно смеялся, вспоминая о походах в «Сладкое королевство» через тайный проход.

Дэн догнал Северуса Снейпа на лестнице, ведущей в подземелья к гостиной Слизерина.

— Мистер Снейп! Пожалуйста! Я хотел… — Мальчик закашлялся, с трудом переводя дыхание. — Я хотел с Вами поговорить!

— Нам не о чем разговаривать, мистер Поттер! — Снейп вдруг резко остановился и выплюнул эти слова, смерив Дэна взглядом «лучше-бы-тебя-здесь-не-было».

— Позвольте! Позвольте мне доказать, что я не такой! Не такой, как он! — Снейпа очень удивила эта фраза, ведь он отлично понимал, что мальчик любит отца, и говорит сейчас это по каким-то непонятным причинам.

— Не стоит утруждать ни себя, ни меня, мистер Поттер! К тому же я думаю, что не готов ТАК жертвовать своим временем! — Снейп поджал нижнюю губу и посмотрел на Дэна.

— Ну пожалуйста! — Дэн вцепился в рукав мантии Снейпа, будто это было его последней надеждой что-либо доказать.

— К чему весь этот спектакль, молодой человек? — все действия мальчика были такими искренними и беспомощными, что мужчине даже показалось, что Дэниелу действительно важно его, Северуса, мнение.

— Мистер Снейп, я прошу у Вас всего 5 минут, не больше. Если… Если Вы вдруг продолжите считать меня таким, я отстану от Вас. — Дэн с силой топнул ногой, отчего по коридору пронеслось эхо удара. Мальчик отчаянно пытался найти поддержку в темно-карих глазах Снейпа.

— Хорошо, мистер Поттер, — внезапно произнес Снейп и кивнул головой. — Как только мы с Вами окажемся в Слизеринской гостиной, Вы сможете поведать мне Тайну Мистера Поттера-младшего. Но сейчас запомните: какие бы ни были отношения у меня с Вашим отцом, Вас это не касается. И тем более я не желаю знать, чем отец так сильно Вас обидел, что теперь Вы пытаетесь выслужиться передо мной! — Снейп резко оборвал разговор и стремительно направился в сторону гостиной.

Оказавшись у портрета Салазара Слизерина мужчина многозначительно уставился на Дэниэла. Мальчик же, в свою очередь, недоумевающее пялился на Снейпа и явно не понимал, чего от него хотят.

— Позвольте напомнить, в Хогвартсе двери сами по себе не открываются, мистер Поттер. Даже Ваш отец знал это, особенно когда проникал в гостиные чужих факультетов! — Снейп, очевидно, потешался над ребенком, потому что вид у него был крайне довольный.

— Слизеринова гордость! — прошептал мальчик, портрет будто ожил, и его хозяин недовольно заворчал:

— Такие слова, да шепотом! Какой стыд! До чего я дожил! — высокий блондин с портрета грозно покачал головой, а затем, взглянув на Снейпа, тут же расправил плечи и с гордостью произнес: — Профессор Снейп, я Вам рад! Странно, что Вы не можете научить, как нужно обращаться к основателю факультета своего отпрыска. — Щелкнул замок, и портрет отъехал в сторону, открывая проход.

Они оказались в небольшой узкой комнате. Снейп встал напротив красивой статуи огромной змеи с открытой пастью. Коснувшись палочкой одного из клыков, Северус прошептал отворяющее заклинание. Змея сделала три оборота, и перед посетителями открылся довольно просторный проход. Дэн молча наблюдал за действиями мастера зелий, а затем следом за ним вошел в гостиную факультета. Расположившись в кресле у камина, горевшего сегодня особенно ярко, Снейп выжидающе уставился на мальчика.

— Итак, мистер Поттер, я даю Вам ровно пять минут, чтобы Вы раз и навсегда уяснили, что я — не самая лучшая компания и уж тем более не намерен впредь тратить на какого-то мальчишку время! — Снейп замолчал, наслаждаясь повисшей тишиной.

— Понимаете… — Дэн, будто не зная, с чего начать, смотрел на Снейпа, надеясь на поддержку, собираясь с мыслями для предстоящего разговора. — Я никогда о Вас не слышал. Возможно, в этом есть заслуга моего отца, ведь я с первого взгляда понял, что Вы много для него значите. Вы, конечно, вряд ли сможете ответить на этот вопрос, но я и не этого хочу. Вы думаете, что знаете его? А он думает, что знает Вас! Вот вы так орёте друг на друга, а ведь это всё неважно! Не понимаю, как взрослые могут быть такими… — Дэн нахмурил брови и громко вздохнул. — И я — не мой отец. Не думайте, что я о плохом говорю. Просто я — другой. У меня замечательный папа. Я не знаю, в чем причина Вашего к нему отношения, но могу с уверенностью сказать, что если всё дело в том, что он не любил Ваш предмет, то прекращайте эту бессмысленную вражду! Ведь, если Вы не знаете, папа очень старался добиться успехов в Зельеделии, но он просто не понимает принципа. Первые мои книги по зельям я нашел в его библиотеке. А у него их очень много. Вот например, он заключил такой специальный контракт, что все книги по зельям Британские издательства отправляют ему по почте. Представляет, сколько это? А когда я его попросил помочь мне с обустройством домашней лаборатории, он мне даже слова не сказал, всё сделал лучше, чем я мог мечтать! И это вовсе не потому, что ему денег не жалко! Думаете, я не видел, как он по ночам варит себе в сотый раз зелье от мигрени, которое никогда ему не помогает? Я только поэтому и начал интересоваться зельеварением, ведь у папы очень сильные головные боли после плена у Волдеморта! — Мальчик уже почти кричал, в его голосе было столько обиды и боли. Он смотрел на Снейпа в надежде на какое-то понимание, но не увидел.

— Вы закончили свою проповедь, мистер Поттер? — Снейп скривился и перевел взгляд на камин.

— Ну неужели Вы не понимаете, что мы с Лили всё равно будем дружить и Вам с папой придется видеться? — Дэн выглядел подавленным и разочарованным.

— А вот это уже не Ваше дело, мистер Поттер, с кем я буду или не буду общаться! Уясните вот что: мне противно всё, что связано с именем Гарри Поттер, и я не собираюсь повторять это дважды. Вы умный мальчик, и надеюсь, что нет необходимости показывать это наглядным примером. — Снейп на мгновение посмотрел на Дэниэла, пытаясь оценить, был ли он понят.

— А знаете, Вы правы. Я больше не побеспокою Вас, мистер Снейп. Только мне очень обидно, что человек, к которому я относился с таким уважением, так подло поступает, даже не пытаясь понять то, что я говорил. — На глазах Дэна навернулись слёзы, но он держался, повторяя себе мысленно «Только бы не зареветь при Северусе Снейпе».

— Глупый мальчишка! Разве ты не заметил, что жизнь вообще несправедлива и так же поступает с людьми — подло и беспринципно! — Снейп тяжело вздохнул, понимая, как запутался этот мальчик, и как ему не хватает отцовской заботы.

— Вы правы. Но только я хотел верить в лучшее. Мне пока одиннадцать, и, как говорит моя бабушка, я не успел «набить шишек», но со слов Лили я понял, что Вы хороший и порядочный человек, готовый прийти на помощь, а теперь я не знаю, что мне думать. — Дэн развернулся и побежал в сторону спален мальчиков.

Снейп, продолжая смотреть на огонь, глубоко задумался, возможно, впервые за последние годы решив, что поступил неверно.

* * *

— Неужели Вы на самом деле прокрались в гостиную Слизерина? — Лили с восхищением смотрела на раскрасневшегося мужчину.

— О, Лили, я никогда не забуду лица Рона, когда он увидел себя в теле Крэбба. Или Гойла. Я так и не научился их различать, — Гарри заулыбался.

— Это просто потрясающе! Я Вам так завидую! У нас так скучно в подземельях! Никаких приключений, — Лили расстроено опустила голову, и Гарри прошептал:

— Но ведь никто не запрещает тебе немного пошалить, — он подмигнул девочке, — думаю, я знаю, как решить эту проблему.

Лили засияла, сразу поняв, о чем говорит Гарри, и едва сдержала себя, чтобы не обнять мужчину.

* * *

Дэн лежал на кровати, бессмысленно глядя в потолок.

«Как несправедливо, что я так похож на отца! Теперь мне точно не добиться доверия мистера Снейпа, — думал мальчик, рассеянно считая змеек на пологе своей кровати. — А ведь я так много хотел с ним обсудить! У меня был такой шанс узнать что-то новое из уст самого лучшего зельевара Европы, а вместо этого я наорал на него из-за папы. Ну и дурак ты, Дэниэл Поттер!»

* * *

Спустя некоторое время Дэниэл вернулся в гостиную. Северус Снейп, будто не двигаясь за время отсутствия мальчика, продолжал смотреть на блики пламени камина, уютно освещающие комнату. Мальчик понимал, что это не его вина, что всё так вышло, и, возможно, Северус Снейп действительно не тот человек, с которым часами будешь обсуждать прелести использования Усовершенствованных сохраняющих температуру котлов, и всё же Дэну очень хотелось, чтобы именно этот человек увидел в нем не Гарри, а именно Дэниэла.

— Знаете, профессор, — мальчик осторожно подошел к спинке кресла, в котором довольно по-домашнему расположился Снейп.

— Мистер Поттер! Если я не ошибаюсь, Вас вероятнее всего ждёт отец. А я, как Вы, возможно, заметили, уже полчаса торчу в этом неудобном кресле, пока Лили… — Снейп раздраженно посмотрел на Дэниэла.

Как раз в этот момент послышался шум открывающейся двери.

— Пап! А я привела к нам Гарри, — девочка радостно заулыбалась, и даже станцевала пару нелепых па, изображая из себя не то балерину, не то жука-навозника. Гарри, выглядевший немного смущенным, находясь в Слизеринской гостиной в этот раз на вполне законных основаниях, оглядывался по сторонам. Унылые холодные стены, пара странных картин, на которых почему-то отсутствуют хозяева, красивый, но какой-то аляповатый ковер, да камин, единственный источник тепла, который хоть немного озарял обстановку.

— Лили, я жду тебя уже, — Снейп извлек из кармана брюк часы брегет, — 35 минут. Где, прости пожалуйста, ты ходишь? — он строго посмотрел на дочь.

— Так я же была в Большом зале! Мы с мистером… Мы с Гарри ели там чудесный ванильно-банановый мусс, — Лили произнесла это таким уверенным голосом, что Северус не сразу нашелся, что ответить.

— Дэниэл, — обеспокоенно вступил в разговор Гарри, — что с тобой случилось? Ты не вернулся к нам, и… — мужчина повернулся в сторону Снейпа, который с некоторым пренебрежением смотрел сейчас на мальчика. — Снейп! Это твоих рук дело? Точнее слов? — с раздражением в голосе произнес Гарри.

— О, Поттер, уймитесь, наконец! Мальчишка всего лишь понял, что я не намерен общаться с ним о чем бы то ни было впредь! — Снейп прищурился, отчего в уголках его глаз внезапно, но вполне отчетливо, проявились морщинки.

Гарри посмотрел на Снейпа, одним своим взглядом говоря «очень-то нужно, слизеринский ты соплохвост!», а затем повернулся к мальчику.

— Всё в порядке, пап! Правда. Хочешь, пойдем в спальню, или я могу показать тебе наши подземелья, — Дэн попытался изобразить беспечность, однако выглядеть стал еще более несчастным.

— О нет, пожалуй, я откажусь. Хватит с меня на сегодня слизеринских штучек, — с этими словами он стремительно обошел камин и плюхнулся в кресло, стоявшее всего в двух шагах от Снейпа.

— Дэни! — Лили всплеснула руками, будто вспомнила только что о чем-то чрезвычайно важном, и, схватив его за руку, потащила в сторону спален мальчиков, — я должна тебе срочно кое о чем рассказать!

Дэн покорно кивнул, и уже собирался первый шаг, когда услышал голос Снейпа:

— Мисс Снейп, кажется, я не для того сегодня находил время в своём графике, чтобы приехать в Хогвартс и сидеть в гостиной Слизерина рядом с человеком, которого… — Северус грозно смотрел на дочь, очевидно пытаясь взглядом передать ей вторую часть послания.

— Да, пап! Я знаю, пап! Но мы же на минуточку! — Лили, точно умелый манипулятор, невинно заулыбалась, глядя на него.

— Вот как раз об этом я и хотел с тобой поговорить! — отрезал Снейп.

— Хорошо, папочка! — Лили развернулась, и, продолжая держать Дэна за руку, направилась в сторону широкого дивана, находящегося чуть дальше от камина, а, значит, и дальше от обоих отцов.

— Лили, я хотел поговорить только с тобой! — Снейп быстро окинул взглядом Дэна, а затем повернул голову в сторону Гарри.

— Знаешь, пап! Вот если разговор будет об этом, — Лили удивительно точно скопировала интонацию отца, — то пусть и Гарри, и Дэн тоже послушают.

— Хорошо, — такое решение показалось Снейпу наиболее правильным в сложившейся ситуации, ведь тогда отпадала проблема объяснений с Гарри Поттером. — Я против вашей дружбы! — Снейп безразлично уставился в стену, на которой висел портрет сэра Кэдогана, помещенный сюда еще во время его, Снейпа, преподавания.

— Дружбы с Дэном или Гарри, пап? — Лили, немного смутившись, нахмурила бровки.

— Да о чем ты, дочь! Никаких Поттеров я не потерплю! Я-то думал, что ты достаточно наслышана о Гарри Поттере, чтобы… — Снейп осёкся, осознав, что сказал лишнего.

— Я слышала, конечно! — Лили кивнула, а потом, неожиданно для всех, расплылась в улыбке. — Но он совсем не такой! Когда Гарри рассказал мне про его экзамены в школу Авроров, я так смеялась, что это заметила даже директор Макгонагалл.

— Где твои манеры, Лили? Кажется, ты должна знать, что над идиотами и умалишенными смеяться нельзя! — Снейп покосился на Гарри, чуть кивнув головой.

— Снейп! — Гарри вскочил, яростно сжимая кулаки, готовый в любую секунду взорваться от наполнившей его злости.

— Знаете, мистер Снейп, — Дэни, тоном умелого дипломата, подписавшего не один мирный договор, неожиданно вмешался в перепалку двух мужчин, хотя отец и учил его «не перебивать взрослых». — Мы перестанем дружить с Лили только при одном условии, — он хитро улыбнулся, взглядом «всё в порядке» успокаивая девочку.

— Какое условие? — нетерпеливо выпалил Снейп, готовый выполнить всё, лишь бы его дочь не влипла во что-нибудь дурное.

— Хм… — Дэн, будто намеренно тянувший время, поднялся с дивана и замолчал, пытаясь как можно точнее сформулировать своё требование. — Думаю, что тут есть только один вариант: если Вы, мистер Снейп, хотите, чтобы мы с Лили перестали общаться, Вам придётся, — он подмигнул немного приунывшей Лили, — подружиться с моим отцом!

— ЧТО? — Едва не в один голос закричали Снейп и Поттер.

— Да-да, именно то, что вы слышали! — Дэн, ничуть не смущенный реакцией мужчин, вновь посмотрел на Лили, взглядом давая понять, что всё продумал.

— Твой щенок сошел с ума, Поттер! — Снейп зло смотрел на Гарри. Тот же быстро вытащил из рукава мантии свою палочку.

А далее события развивались стремительно: каким-то образом Гарри, попытавшись приблизиться к Снейпу, наступил на полы своей парадной министерской мантии, отчего тут же оказался на полу, прямо у ног Снейпа. Дэн, увидев палочку в руках отца, попытался его остановить, и, схватив его за рукав, теперь тоже находился в горизонтальном положении. В довершение всего этого бедлама, Лили подскочила к Поттерам и что было сил начала голосить:

— Мистер Поттер, Гарри, Вы живы? Дэн, ты не ушибся? Я побежала за мадам Помфри! Дэн, ты дышишь? ЧТО МНЕ СДЕЛАТЬ?!

Северус Снейп поспешно встал со своего кресла и повернулся к камину. Вид при этом у него был странный, будто он сдерживал себя, но потом, видимо, комизм ситуации выразился в кривой улыбке, но всего лишь на секунду, чтобы никто не заметил.

— Мистер Поттер-старший! Как я вижу, Вам так же, как и мне, приятна мысль дружбы между мной и Вами. Что ж, похвально, я думал, что Вы совсем безнадежны. Но, возможно, я и в этом ошибаюсь, иначе зачем же решать этот вопрос подобным образом? Кидаться мне в ноги, будто Вы — провинившийся домовой эльф! — Снейп саркастично поднял одну бровь, и уставился на Гарри, продолжавшего лежать на полу.

— СНЕЙП! — громко прошептал Мальчик-который-еще-никогда-не-падал-так-низко, беспомощно уставился на безупречно начищенные ботинки зельевара, в надежде увидеть в них колкость, которую потом можно будет высказать вслух.

— Я, конечно, убежден в Вашем идиотизме, но насчет неспособности самостоятельно передвигаться еще не знал. — Снейп вновь подавил в себе желание рассмеяться, находя ситуацию абсурдной и неприлично затянувшейся, ведь Дэн уже давно стоял на ногах. А затем он протянул Гарри руку, отвернувшись при этом в сторону.

Гарри вцепился в тонкие пальцы мастера зелий, и уже через мгновение принял вертикальное положение. Однако осознав, КТО ему только что протянул «руку помощи», поспешно отскочил от Снейпа на несколько шагов.

Дети, с улыбками на лицах наблюдавшие за отцами, стояли, держась за руки.

— Знаете что, маленькие бесенята? Мы еще не ставим в этом разговоре точку. Но я всё равно не откажусь от своих слов! Вы не должны общаться! — Снейп стремительно подошел к детям и попытался их развести в разные стороны. Впрочем, безуспешно. Дети крепко держались за руки, будто склеенные намертво.

— Мистер Снейп, неужели Вы будете думать, что я такой? Что я не достоин общения с Вашей дочерью? — Произнес Дэн с обидой в голосе, печально глядя на мужчину.

— О, мистер Поттер, вы именно такой! И даже не раз за сегодняшний день мне это доказали. — Снейп укоризненно посмотрел на мальчика, а затем перевел взгляд на Лили. — А с тобой, маленькая мисс Снейп, я поговорю позже. Боюсь, если я задержусь хоть на минуту, от школы не останется и камня на камне. Как ты видишь, Лили, Поттеры способны не только сделать из мухи слона, но и продать этого самого слона втридорога. Я бы остерегался на твоем месте таких ненадежных людей, дочь.

Как только дверь за Северусом Снейпом закрылась, в комнате повисла давящая тишина. Дети даже друг на друга не смотрели. Видимо, каждый думал о чем-то своём. А затем Лили резко встрепенулась, отчего Дэн даже вздрогнул, видимо, слишком глубоко погрузившись в свои размышления.

Гарри, будучи расстроенным, решил, что в подземельях Слизерина ему не место, тем более сейчас, когда дети так хотят пообщаться и всё обсудить, а у него на это нет ни желания, ни настроения, начал прощаться. Лили возмущалась громче всех, говорила, что «Гарри Поттера» она теперь «никуда не отпустит», а Дэн, казалось, и вовсе находился в другой реальности. Вскоре успокоилась и Лили, и Гарри на прощание поцеловал ее, как и Дэна с Серпентой, в щеку, отчего она покраснела. Затем мужчина зашагал прочь. Когда же он, под недовольное ворчание Салазара Слизерина, выходил из-за портрета, то едва не налетел на профессора Маргарет Признер, будто уже немало времени ожидающую чего-то (или кого-то?) в этом месте.

— Ох, мистер Поттер! — сладким голосом пропела Маргарет, тут же сориентировавшись и подхватив Гарри за локоть. — Я так рада, что Вы еще не ушли. Понимаете, тут такое дело, — она многозначительно замолчала, делая при этом вид опытного легилиментора.

— Да, профессор Признер! — Если бы только Гарри мог ответить ей хотя бы… как 15-летний мальчишка, он бы это сделал, поскольку общение с кем бы то ни было сейчас находилось на самом последнем месте в списке «что я должен сделать в первую очередь». Хотя Снейпу вот он вполне мог ответить как 15-летний мальчишка, чем и занимался весь сегодняшний день.

— Понимаете, Гарри! — Маргарет вновь замолчала, кокетливо опустив взгляд вниз. — За Вами должок, — она широко заулыбалась, явно довольная тем, что удалось так плавно свести разговор к нужной ей теме.

— Должок? — Гарри закашлялся и, недоумевая, поднял брови вверх, — О чем Вы, профессор Признер?

— Маргарет, милый Гарри, зовите меня просто Маргарет! — она звонко засмеялась и вплотную приблизилась к мужчине.

— Что ж, — Гарри сделал шаг назад, чтобы вернуться к безопасной, по его мнению дистанции, но этого не вышло: Маргарет вцепилась в его руку, точно коршун в раненую добычу, — я согласен его отплатить. — Хотя Гарри с трудом помнил, что было обещано этой странной женщине, ничего пошлого и криминального в этом быть не могло, здесь он не сомневался относительно собственной порядочности ни секунды.

— Отлично! — Маргарет уверенно потянула за собой Гарри, и тому не оставалось ничего, кроме как следовать за настойчивой женщиной.

Через минут десять Гарри входил в личные комнаты профессора зелий, и груз тяжелых воспоминаний ненадолго заполнил все его мысли. Он осматривался по сторонам, пытаясь угадать в очертаниях этого произведения дизайнерского искусства кабинет прошлого владельца, но этого у него не вышло. Во-первых, комната была расширена до размеров небольшого дома с гостиной. Во-вторых, женщина оказалась страстной поклонницей бордового цвета, даже немногочисленные книги в шкафу — и те были обвернуты в темно-бордовую материю). А в-третьих, во всем этом было столько надуманности, что у Гарри создалось впечатление, что с этой женщиной явно стоит быть всегда начеку.

— Гарри, давайте присядем на диван? — Маргарет неслышно подкралась к нему сзади и чуть подтолкнула его к антикварному дивану, и уже через мгновение сидела так близко к нему, что их бедра соприкасались. — Возможно, Вы хотите выпить? Я не любитель спиртного, Вы не подумайте, ведь женский алкоголизм — это так ужасно! Я знаю, что в школьные годы вы часто бывали у Уизли. Не находите, что Молли Уизли — очень странная женщина? — Маргарет осуждающе посмотрела в сторону письменного стола, рядом с которым стоял невысокий шкаф с затемненными бордовыми стеклами, отчего Гарри вновь почувствовал себя некомфортно.

— Да, пожалуй, — Гарри тяжело вздохнул, — от стаканчика виски со льдом я бы не отказался, — в конце концов, какая разница, где пить виски?!

— Я мигом! — Маргарет вскочила с дивана и быстрым шагом направилась к еще одному шкафу, коих в кабинете обнаружилось немало. — Знаете, я была так удивлена, когда директор МакГонагалл прислала мне сову с приглашением на должность профессора Зелий. — Она с довольным видом наполнила два бокала огневиски. — И хотя я поначалу планировала отказаться, потому что не первый год ходит весть, что эта должность теперь проклята, и после Снейпа ее никто больше года не занимал, — она подошла к дивану и протянула Гарри бокал, — потом приехала в Хогвартс и влюбилась в эти апартаменты. А когда узнала, что буду учить сына самого Гарри Поттера… — она вновь улыбнулась во весь рот, обнажая идеально ровные белые зубы.

— О, Маргарет! Не верьте в эту чепуху! — Гарри хлопнул рукой по подлокотнику. — Думаю, это сам Снейп распространяет эти слухи, чтобы все начали упрашивать его вернуться обратно!

— Гарри, милый, — Маргарет присела рядом и даже слегка приобняла Гарри, — ну, конечно же, Вы не в курсе! Дело в том, что Северусу Снейпу каждый год, вот уже пятнадцатый подряд, высылают сову с приглашением, и каждый раз директор получает отказ. — Маргарет внимательно посмотрела на Гарри, который вновь напрягся при имени Снейпа и вдруг резко спросила: — Почему этот человек так волнует тебя? Что в нем такого, Гарри?

Гарри был в смятении. Столько лет он сознательно избегал подобных вопросов и мыслей, чтобы в один день разрушить многолетние барьеры. Но всё это не приведет ни к чему хорошему.

— Я не знаю, — ответил он тихо, опустив голову вниз. — Вся эта суета… Да еще Министерство…

Растерявшись, что разговор переходит к опасным темам, Маргарет встревожено спросила:

— Хочешь, я прикажу домашним эльфам, чтобы нам накрыли ужин?

— Простите меня, Маргарет! — Гарри поднялся с дивана. — Я хотел бы провести еще немного времени с сыном, — он довольно искренне посмотрел на женщину и будто извинялся взглядом.

— Но почему, Гарри? — Маргарет поспешно вскочила, схватив Гарри за руку, — Хотя ты прав конечно, — она сочувственно улыбнулась , — Дэни здесь так одиноко… — Она притихла, но, заметив загоревшийся интерес в глазах мужчины, продолжила, — Мальчик всё время такой грустный, да и эта дружба с дочкой Снейпа... Возможно, я могла бы, — она пристально посмотрела в глаза мужчины, будто надеясь, что он поймет её без слов.

— Думаю, это не последняя наша встреча, профессор Признер, — Гарри произнес эту фразу просто, чтобы женщина не пыталась найти в ней скрытый смысл. — Что же касается моего сына, — он в два глотка допил виски, — это целиком и полностью моя проблема и я не хотел бы доставлять кому бы то ни было неудобств.

— Постойте! — Маргарет вцепилась в последнюю фразу мужчины, как в спасательный круг, — Но мне ведь совсем не трудно! Тем более я постоянно в школе, и мальчик так любит мой предмет. И еще, — она смущенно улыбнулась, — я хотела бы сделать для тебя что-то большее… Я же понимаю, как вам с Дэниэлом непросто. Ведь нет женщины, которая готова ради вас пожертвовать всем, — в тот самый момент Маргарет прижалась к Гарри и легко коснулась его губ. Поцелуй получился более интимным, нежели она планировала, поскольку Гарри, медленно отстранившись, выглядел растерянным и немного шокированным.

— Гарри… — запинаясь, начала женщина. — Прости, не знаю, как это вышло! — Она поспешно отступила на несколько шагов назад, вглубь комнаты. — Просто… Ты так близко стоял, и я, — Маргарет опустила голову и тяжело вздохнула, и Гарри не смог разглядеть выражения ее лица.

— Я пойду, мисс Признер! — Гарри отступил к двери и, кивнув головой в сторону какого-то портрета, вышел из комнаты.

Через пятнадцать минут, достигнув границ замка, он на прощание глянул в сторону главных ворот, будто надеясь увидеть кого-то в темноте. Однако через мгновение тишину разрушил едва заметный хлопок аппарации.

* * *

Слизеринская троица стремительно ворвалась в пустую гостиную факультета. На щеках Лили пылал румянец, Серпента с трудом переводила дыхание и поправляла волосы, а Дэн, казалось, готов был разреветься.

— И надо же было нам пойти мимо ее комнат! — Дэн негодующе уставился на голубое пламя в камине. — Хотя нет, зато теперь я в курсе, что задумала эта гадюка!

— Дэн, не переживай ты так! Возможно, нам это показалось! — Серпента удивительно умиротворяющим голосом продолжила успокаивать мальчика.

— Но ты сама видела, как она присосалась к папе! — Дэн резко сел в кресло, а затем поджал под себя ноги.

— Вот именно! — Лили приобняла мальчика, — Она, а не твой папа!

— Неужели вы не понимаете? Она ведь делает это не потому, что… Думаете, она первая? Первая, кто вот так подкатывает к отцу? — Дэн со слезами в глазах смотрел на подруг, — Да с тех пор, как мама от нас ушла, — он всхлипнул, — каждый месяц находится какая-нибудь… такая вот, которая хочет занять ее место!

— Но почему? — Лили удивленно и сочувствующе спросила у мальчка.

— И этого ты не понимаешь? Они все хотят ходить по вечеринкам в новых дорогих платьях, и дружить с женой министра, и хвалиться, что ее муж такой хороший! — Дэн практически кричал на девочек, и чувствовал себя от этого еще хуже.

— Может, ты ее недооцениваешь? Может, она на самом деле хочет помочь твоему папе? — Серпента уверенно посмотрела на Дэна.

— Два года одно и то же, Серпента! И каждый раз они говорят «бедный мальчик Дэни», «Вам так нужна заботливая мама».

— Но твоему папе на самом деле нужна жена, Дэни! — Лили попыталась объяснить свою точку зрения, но вместо этого сама не поняла, что смысл вышел совсем иным.

— Да?! — Дэн вскочил на ноги и рассержено посмотрел на подругу, — А твоему папе, Лили? А твоему, что, не нужна?

— Моему папе никто не нужен! — ответила девочка с обидой в голосе, — Кроме меня!

— Хватит! Успокойтесь! Еще не хватало, чтобы старосты проснулись! — Серпента загадочно заулыбалась.

— Дэни, миленький! — Лили с жалостливым видом тоже начала улыбаться, — Ну прости меня! Просто твой папа такой хороший! И я так бы хотела, чтобы он был счастливым! — Девочка трепала манжет на рукаве школьной робы, изредка глядя Дэну прямо в глаза. Дэн же, успокоившись, сел в кресло, однако выглядел отстраненным.

— Да ничего, Лили! У нас у всех был трудный длинный день! — Серпента приобняла подругу.

— Понимаешь, Лили, — еле слышно прошептал Дэн, — Я и сам бы хотел, чтобы папа стал таким, как раньше, веселым, улыбчивым. А сегодня, — он уронил голову вниз, — я его впервые таким увидел. Он же ведет себя как ребенок! — щеки мальчика запылали, а в глазах была растерянность и обида.

— Знаешь, Дэн! — Лили, казалось, прекрасно понимала, что чувствует мальчик, поскольку выражение на их лицах были сейчас очень похожи, — я ведь и своего папу таким никогда не видела. Он был таким грубым! И мне от этого так страшно! — Лили закрыла ладошками глаза, а потом резко выпалила, — а вдруг я тоже ТАКОЙ стану?

На некоторое время в комнате повисла тишина, прерываемая потрескиванием дров в камине и привычным уже гулом, который вообще был свойственен подземельям Хогвартса. Лили открыла глаза и смотрела теперь на Дэна, надеясь, что ее слова опровергнут и всё станет по-прежнему. Серпента вообще будто была в другом месте, потому что на ребят не смотрела, а только громко вздыхала и глядела куда-то в потолок.

— Думаю, мы все устали, — Дэн встал с кресла. — Предлагаю всем отправиться спать. Девочки послушно закивали.

— Спокойной ночи, Серпента! — Дэн с трудом улыбнулся девочке.

— Спокойной, Дэни, приятных снов! — Серпента улыбнулась в ответ и помахала ему рукой.

— Спокойной ночи, Дэни! — Лили, всё еще немного потерянная, ободряюще улыбнулась.

— Спокойной ночи, Лили. Приятных вам обоим сновидений. — Дэн повернулся на каблуках, чтобы идти в сторону своей спальни, но затем неожиданно добавил, — У тебя замечательный отец, Лили. Я бы хотел быть похожим на него!

— А ты уже похож! — еле слышно прошептала девочка, однако Дэн услышал.

Через десять минут, наложив на полог заглушающее заклинание, которому его обучил отец, Дэн медленно стянивал форму, думая о том, что день оказался уж очень непростым.

Оказавшись у дверей единственного работающего в этой окрестности паба, Гарри по привычке оглянулся по сторонам. Тишина, какой и положено быть в два часа ночи.

Вернувшись домой, он выпил с полбутылки виски, зачем-то попробовал джин, подаренный в прошлом году на день рождения кем-то из министерских. Однако довольно скоро понял, что в этот субботний вечер компания ему просто необходима, потому и отправился в питейные заведения неспящего Лондона.

Гарри пил крайне редко: служба в министерстве приучила к тому, что твоя помощь может понадобиться в любой момент. Но со времен террора Волдеморта многое изменилось, в частности, пророчеств в Отделе Тайн стало гораздо меньше. Авроры по-прежнему ждали, что Темный Лорд где-нибудь скрывается, поэтому и оставались единственным «неспокойным» подразделением Министерства. А в целом, последние десять лет в магической Британии называли «Золотой порой», не забывая воспевать заслуги Гарри Поттера перед Отечеством. Сам Гарри настолько привык всегда быть начеку, что подчас сам себя не узнавал.

— Что желаете, мистер Поттер? — спросил бармен, довольно резво подскочивший к расположившемуся на высоком стуле Гарри.

— Пожалуй, Уилл, двойной виски со льдом, — Гарри приветливо улыбнулся, а затем окинул взглядом помещение в поисках подходящего собеседника. Как ни странно, всего в паре метров от него за барной стойкой сидел заместитель начальника Отдела Тайн, то есть, его собственный заместитель, Джонатан Крафт.

— Джонни! — Крикнул Гарри, и тут же соскочил со стула, направляясь к коллеге.

— О, мистер Поттер, — казалось, будто Крафт был немного смущен, встретив босса в столь неформальной обстановке, да еще и в такое время. Гарри же продолжал улыбаться, поправляя спадающую на глаза челку.

— Рад тебя видеть, Джон. И давай-ка на сегодня отменим эту официальщину, называй меня просто Гарри, мы все-таки не на работе, — мужчина рассмеялся и подмигнул все еще смущенному и раскрасневшемуся Джонатану.

— Я тоже рад видеть Вас, то есть тебя, — Джон отпил свой «Гиннес». — Как выходные?

— Выходные… — протянул Гарри, прокручивая в голове события последних 24 часов. — Никогда в жизни у меня не было такого ужасного уикенда.

— В чем причина? — Джонатан с участием посмотрел на Гарри, а потом сделал знак бармену, указывая на их с Гарри выпивку.

— Проблемы в школе, — начал Гарри, но потом стукнул себя ладонью по лбу. — Нет, ты только послушай, что я говорю! В школе проблемы! Ага, щас. Я сегодня был в Хогвартсе.

— Я надеюсь, это не касается очередного пророчества от этой чокнутой Трелони? — Джонатан встревожено распахнул глаза.

— Нет, что ты! Какая Трелони! У меня ж сын пошел в школу в этом году, знаешь? Дети так быстро растут, что даже страшно становится. Ведь я-то старею! — Гарри на мгновение замолчал, затем тяжело вздохнул и почти шепотом произнес. — Понимаешь, Джон, дело в том, что я упал. — Джонатан было хихикнул, но вовремя сообразил, что его босс не шутит, а говорит очень даже серьезно.

— Кто-то подставил тебе подножку? — заинтересованно предположил Джонатан и вновь отпил из своей бутылки. Гарри тоже сделал большой глоток виски, и даже не поморщился, будто пил воду.

— Да нет, не в этом дело. Знал бы ты, перед кем я упал! Понимаешь, я не должен был падать, — Гарри снова вздохнул и негромко ругнулся, напомнив Джонатану о том, что его босс разоткровенничался из-за того, что в стельку пьян. Обычно Крафт видел мистера Поттера более чем в адекватном состоянии, всегда собранного, уверенного в себе. И глупости, вроде «я упал», он мог ожидать от кого угодно, но только не от него.

— Да мы, в принципе, вообще не должны перед кем-то падать, Гарри, — тоном знающего человека сказал Джон, — ну а раз упал, то, что уж поделаешь, с кем не бывает. Не обращай внимания.

— Ага, легко тебе говорить. Я ж упал не просто так! — с чувством выпалил Гарри. — Я упал так, что лучше бы я на этой земле не стоял, ведь этот мерзкий ублюдок мне будет напоминать, как я валялся у его ног каждую чертову встречу! — в голосе Гарри чувствовалась такая растерянность, что Джон понял: его боссу просто необходима поддержка.

— Ну-ну, Гарри, это не беда. Просто не встречайся больше с этим человеком. Подумаешь, упал. Вот хочешь, — он игриво сверкнул глазами, — я прям тут, — он хихикнул, — прям щас как растянусь перед тобой? Чтоб ты понял, что ничего страшного в этом твоем «упал» нет! — Джон с силой хлопнул рукой по столу, отчего привлек внимание бармена.

Всего через пару мгновений перед Гарри стоял высокий бокал, украшенный двумя трубочками и по цвету содержимого напоминающий чай.

— Давай-ка мы с тобой выпьем, чтобы этот… как его там… в следующий раз сам перед тобой свалился? — он поднял свою бутылку и мягко улыбнулся Гарри.

Гарри неуверенно посмотрел на Джона, однако подумал, что на сегодня с него хватит выпивки. Он был рад компании Крафта, действительно рад, потому что работал с этим парнем уже около трех лет и дал бы ему самые лучшие рекомендации, на которые только был способен. Исполнителен, понятлив, никогда не лезет в твою личную жизнь, равноценно молчалив и хороший собеседник. Он появился в Отделе Тайн как раз спустя пару месяцев после того, как Гарри занял пост руководителя, и сразу зарекомендовал себя как прекрасного специалиста. Потом, когда Гарри как раз подбирал кандидатуру на пост своего заместителя и изучал досье нескольких ребят, претендовавших на эту должность, он немало удивился, узнав, что Джонатан учился в Шармбатоне. Можно даже сказать, что для Гарри это стало сюрпризом, поскольку он считал, что в Шармбатоне учатся только девушки, а парней приглашают либо в Дурмстранг (естественно, при наличии «особых» способностей), либо в Хогвартс. Европа вообще была бедна на магические школы, не то, что Америка с их Твинстоном, Спеллстингом и Грандвудом, или хотя бы та же Австралия. Про другие страны Гарри знал мало, но был уверен, что и там есть не только магглы. Кстати, Джонатан Крафт был чистокровным волшебником из одной очень уважаемой в Германии семьи, что тоже прибавило ему очков при выборе заместителя руководителя Отдела Тайн.

— Как-то ты стух, Гарри, — Джон дружески подмигнул ему и похлопал по плечу. — Пойдем танцевать! — Крафт, тоже дойдя до нужной кондиции, весело постукивал по стулу каблуком.

— Я не танцую, — мрачно ответил Гарри, хотя тот факт, что Джон попытался сменить тему, его больше обрадовал, чем расстроил. — Я даже на собственной свадьбе не танцевал. Я не умею, Крафт, — уже более робко произнес Гарри и стал смотреть куда-то в центр паба, где танцевали несколько человек.

— Пойдем, я тебя научу! У тебя получится! Это ж не сложно! — Джонатан встал и начал ритмично покачиваться из стороны в сторону, иногда выписывая руками какие-то сложные движения, которые Гарри хоть и пытался запомнить, но получалась какая-то каша. В итоге Гарри сдался и, схватившись за руку Джонатана, спрыгнул со стула.

— Смотри, — говорил по дороге к танцполу Джон, — тебе совсем не нужно напрягаться, а будет вообще замечательно, если ты просто закроешь глаза. — Он остановился позади Гарри и положил руки на его бедра. — Здесь нужно чувствовать ритм, и ни в коем случае нельзя думать, что у тебя что-то не получается! Мы же не на конкурсе по бальным танцам!

Гарри постеснялся спросить у Джонатана, откуда такие глубокие познания в области танцев, да и тело его совершенно не хотело слушаться. Когда он старался повторить что-то за Крафтом, получалось так угловато и примитивно, что самому Гарри не хотелось думать, как нелепо он выглядит со стороны. Говорить тоже не хотелось, потому что его память только-только начала выкидывать из головы ситуацию со Снейпом. Поэтому идея «танцевать» выглядела выигрышней, чем выпить еще с полбутылки виски и потом провести все воскресенье перед унитазом, зажимая в ладони какое-нибудь Противорвотное зелье. От размышлений его оторвал Джон, который тихим голосом сказал:

— Я отойду на минутку, а ты пока попробуй закрыть глаза и упасть! А то ты еле на ногах держишься, — он снова подмигнул Гарри и быстрым шагом удалился в сторону какой-то небольшой комнаты, откуда лился ультрафиолетовый свет.

Как Джон и обещал, вернулся он быстро. Гарри за это время все-таки успел закрыть глаза и даже танцевал, резко размахивая руками, стараясь следовать за ритмом.

— Вот сейчас посмотрим, как ты запляшешь, — рассмеялся Джон, увидев, как Гарри, изображая, видимо, самку страуса в брачный период, скачет по танцполу. — Я был у ди-джея, он поставит мою любимую композицию.

Заиграла медленная музыка, хотя и не та, под которую все девушки ревут, а мужчины засыпают. В ней была романтика, ритмичность и даже немного эротизма (прим. авт. — Джонатан заказал композицию Lisa Hall «Is this real»).

Джон обошел Гарри сзади и прямо в ухо сказал: «Не воспринимай меня, как мужчину. Я просто твой партнер по танцам, и мне очень хочется тебе показать, что же это такое».

В тот момент Гарри меньше всего хотелось думать о чем бы то ни было, хотя предложение протанцевать медляк с мужчиной немного смущало. Джонатан тем временем умело вел Гарри в танце, совершенно не трогая его нигде, кроме как за руки, и Поттеру даже начало казаться, что у него получается. Затем ритм мелодии ускорился и Джон, обойдя Гарри со спины, тесно прижался к нему всем телом, создавая подобие волны. Гарри двигался вместе с ним. Он так влился в музыку, растворился в этом чудесном мире звуков, что пришел в себя только от фразы, которая прозвучала так внезапно и подбросила такой образ, что Гарри резко отшатнулся от Крафта. А увидел и услышал он вот что: «Смотри, не упади, Гарри!», и Снейп, тесно прижимающийся к нему вот в этот самый момент.… И в этой фразе, которую говорил не Джон, а как будто Снейп, было столько страсти…

— Что случилось, Гарри? — встревожено спросил Джонатан, схватив Поттера за руку чуть ниже локтя.

— Давай сядем, а? — попросил Гарри, и вид при этом у него был крайне растерянный. Они снова вернулись за барную стойку, заказали выпивку и некоторое время молчали. — Я знаю, что могу сейчас сморозить глупость, но мне понравилось с тобой танцевать, — внезапно выпалил Гарри. — Может, ты мог бы научить меня так двигаться? А то я, хоть и поддерживаю себя в форме, и в квиддич еще играю, не обладаю пластичностью.

— Ну, — протянул Джонатан, — думаю, тут никаких проблем. Только не на работе и не в твоем кабинете, а то ребята меня не поймут.

— Что они не поймут? У меня ж кабинет закрывается, — недоумевая, спросил Поттер, отставивший свой полупустой бокал в сторону.

— Как бы тебе ответить, Гарри, — на этот раз Джонатан замялся и покраснел, — я думал, ты в курсе. У нас все ребята в Отделе знают. Я, в принципе, этого никогда не скрывал, но и афишировать тоже ни к чему. А тут — у тебя с женой проблемы, да еще и я танцам начну учить. Нет, Гарри, не знаю, — Джон посмотрел в сторону выхода.

— Что-то я ничего не понимаю. О чем я должен знать? — Гарри уставился на Крафта, пытаясь поймать его взгляд, но тот нарочно наоборот не смотрел на Поттера.

— Ну, в общем… Я гей, — шепотом сказал ему Джонатан и посмотрел прямо в глаза.

Гарри, как и следовало ожидать, пребывал в шоке. Теперь стали понятны и Шармбатоны, и костюмы от Гуччи, и этот парфюм… Как он сам раньше не догадался? Но тут до Гарри дошло: ему все равно! Ему было абсолютно всё равно, в чем ходил его заместитель, как он пах и где учился. Ему были важны его качества, его умения, его опыт. А вовсе не то, с кем он спит.

Джонатан молчал и смотрел в потолок. Гарри было неловко, потому что ему никогда вот так не признавались в подобных вещах.

— Знаешь, Джон, мне всё равно, — неожиданно для себя выпалил Гарри. — Ты классный сотрудник и приятный собеседник. Поэтому… давай еще потанцуем?

Джонатан кивнул и молча отправился на танцпол. Гарри пошел за ним, хотя ноги слушались с трудом. Когда они дошли до середины, Джон снова близко подошел к Гарри, прижавшись к нему бедрами. Видимо, по субботам в этом заведении ставили не особо приличные треки, потому что, когда Гарри услышал песню из маггловского фильма, который он как-то нашел у тети Петуньи, стало немного смешно и неловко. (Фильм «Стриптиз», композиция Joe Cocker «You can leave your hat on»). Хотя зря он переживал, танцевать оказалось настолько приятно: Джонатан так мягко его вел, что Гарри даже завелся и перестал контролировать свои мысли.

Ему следовало быть более собранным, ведь от подобной затеи не стоило ожидать ничего хорошего. Снова перед глазами возник образ Снейпа, но только в этот раз он смотрел на Гарри без превосходства, и даже снисходительности не было в этом взгляде. Только пугающий огонь. Гарри с силой зажмурился и резко открыл глаза, и опасное видение исчезло: перед ним снова стоял Джон, раскрасневшийся и довольный. Они не разговаривали, Джон только изредка подбадривал его: «Правильно, Гарри» и «Немного медленнее». Потом внезапно заиграла быстрая композиция, и Крафт начал быстро двигать руками и ногами. Гарри это напомнило танцы племени мохоки, про которые он читал в толстенном фолианте «Магические ритуалы Древности». Конечно, ему не стоило даже пробовать. Но… пытаясь скопировать то, что вытворял Джонатан, Гарри запнулся и… вновь упал. Только теперь его сразу подхватил под локоть Джонатан и повел в сторону выхода.

На улице не на шутку разошелся пронзительный осенний ветер, который сразу принялся играть с длинными прядями волос Джонатана, то поднимая их вверх, то маня сначала влево, а затем вправо. Гарри старался сфокусировать свой взгляд, и оказалось, что проще всего это сделать, если смотреть на Джона. Потом Гарри вспомнил, что забыл расплатиться за последний бокал виски в баре, и захотел вернуться. Однако внезапно тишину развеяли хлопки аппарации, и их с Крафтом окружила толпа журналистов, тут же набросившаяся со своими яркими вспышками и невыносимым гулом, в который сливались их голоса. Гарри, с трудом державшийся на ногах, наклонился к Джону и прошептал: «Перенеси нас к тебе».

Однако, по мгновенно образовавшейся тишине, Гарри понял, что сказал это слишком громко. Да уж, завтрашнее утро будет пестрить громкими заголовками. Гарри уже представил реакцию министра, с которым на понедельник была назначена встреча. Важная встреча. Потом представил глаза Снейпа, который, наверное, откроет утром «Ежедневный Пророк». Наконец Гарри подумал про Дэна, который, наверняка, вообще ничего не поймет. Определенно, сегодня был худший день за последние два года.

Его размышления прервал сильный рывок парной аппарации, и вот он уже стоит на пороге квартиры Джонатана. От переживаний Гарри сильно затошнило, в голове жутко загудело. Джон оказался очень наблюдательным, поэтому, отворив дверь заклинанием, тут же повел Гарри в сторону ванной комнаты. Поттеру казалось, что сейчас, вот именно сейчас, его вывернет наружу, но вместо этого Джон практически впихнул ему в руки колбу с зельем. Запах был нейтральным, поэтому Гарри не понял, что ему предлагают, и, полагаясь на благоразумие своего зама, выпил содержимое в два глотка. В животе забурлило, голова будто раскололась на несколько кусков, разлетевшихся в разные части комнаты. А потом всё стихло. Даже мутить перестало. Зато сильно захотелось спать. Где, в какой кровати и в какой квартире, его не волновало. Хотелось лечь, закрыть глаза и забыть всё, что случилось этим ужасным днём.

* * *

Утро встретило Гарри ярким светом солнца и легкой головной болью. Открыв глаза, он немного испугался — обстановка была незнакомой, здесь он прежде не был. Сев, Поттер обнаружил, что диван, на котором он, очевидно, провел ночь, очень мягкий и красивый, хотя и немного не в его вкусе. Оглядевшись по сторонам, Гарри отметил наличие хорошего вкуса у владельца квартиры. Голова заболела сильнее, и он снова лег, пытаясь вспомнить, что же вчера случилось. Вспышками стали всплывать ужасные воспоминания — вот он с бокалом вина, который потом превращается в бутылку виски, а та, в свою очередь, становится стаканом с джином. Вот он видит свет лампы на своём письменном столе, который потом начинает мигать ярко-фиолетовым лучом. Какие-то голоса, лица. И СНЕЙП! Ох, Мерлин! Ему это не приснилось. Хронология событий еще не восстановилась, но это перестало волновать Гарри в ту секунду, когда в комнате запахло кофе. Чудесным, прекрасным, дорогим кофе, в который кто-то только что добавил корицу. Гарри простонал от удовольствия, и тут же услышал голос хозяина квартиры:

— А, Гарри, ну ты и любитель поспать! Уже полдень, и я не знаю, что делать с теми репортерами, что дежурят под дверью часов пять, — Джонатан, бодрый и жизнерадостный, будто не пил вчера те пять пинт Гинесса, держал в руках две чашки с кофе. Гарри с благодарностью посмотрел на своего зама, а, по совместительству, и вчерашнего товарища по рюмке, и уже через мгновение наслаждался одним из самых чудесных изобретений человечества.

— Вот бы еще сигаретку! — мечтательно протянул Поттер, но, увидев, что Джонатан встает со своего дивана, очевидно расценив его фразу как просьбу, тут же добавил. — Я вообще бросил, уже 5 лет не курю. Для меня даже одна сигарета превратится в вечную зависимость, — он усмехнулся. Джонатан улыбнулся и неожиданно для Гарри, подмигнул ему.

— А здорово вы вчера отожгли, босс, — он мечтательно закатил глаза.

— Самое ужасное, — кивнул Гарри, — что я всё прекрасно помню. Иногда я жалею, что не могу сам на себя Oblivate наложить. Это бы избавило от стольких проблем. — Он в два глотка допил остатки кофе.

— Так, дорогой босс, душ там, на двери с обратной стороны висит халат и пара полотенец, всё чистое, — увидев, что Гарри качает головой, он тут же продолжил. — Придётся. Вам еще с прессой общаться. У меня тут антиаппарационный барьер. И нет, камина у меня нет, — он развел руками, и слегка усмехнулся, увидев реакцию начальника.

— Ну а газеты еще чистые? Или я уже могу краснеть? — Гарри обреченно уставился на свои ноги. Один носок, по обыкновению, протерся на большом пальце. Да уж, Герой должен иметь свои недостатки.

— Тут я ничего пока сказать не могу. Maman приучила меня не читать газет до полудня, а поскольку из квартиры я еще не выходил, и почту мне домой не доставляют, я знаю столько же, сколько и вы, — Джон поднял с кофейного столика гаррину чашку и отправился на кухню.

Поттер, теряясь в догадках, пошел в душ. С одной стороны, это не так плохо, что он вчера отдохнул — между прочим, впервые за несколько лет. И еще у него был повод. С другой стороны — он вчера танцевал! И репортеры могли подумать, что он и Джон… О, Великий Мерлин! Сообщать свои подозрения Гарри не торопился. Пока он приводил себя в порядок, все его домыслы обросли бородой до колена, и теперь он был уверен, что в газетах написали с три короба эпитетов об «их с Джоном отношениях».

Когда же он вышел из душа, то понял, насколько голоден. На столе его ожидал пышущий жаром омлет с базиликом, свежеиспеченные булочки и тонкие поджаристые ломтики бекона. Гарри ни на секунду не задумался, что это ему приготовил МУЖЧИНА, а только с благодарностью кивнул и начал уплетать завтрак за обе щёки. Всё это время Джонатан пристально наблюдал за начальником, попеременно хмыкая и улыбаясь. Чем меньше оставалось съестного на тарелке у Гарри, тем ближе казался момент Неизбежного. Даже если он не скажет ни слова репортерам, им не составит труда сделать пару фотографий напротив двери Джона.

— Джонатан, — Гарри решил зайти издалека, — я могу тебя кое о чем попросить?

— Да, — мужчина кивнул и с серьезным видом уставился на своего босса.

— Я надеюсь, что ты понимаешь, моё спасение — в твоих руках. И я очень прошу тебя: будь с прессой немногословен. Они могут раздуть слона из любой мухи, — Гарри говорил мягко, надеясь на понимание.

— Мистер Поттер, неужели Вы считаете меня ненадежным человеком? Я верой и правдой несколько лет работал в Отделе Тайн. И, уж поверьте, я умею хранить секреты. Особенно чужие, — он улыбнулся удачному каламбуру.

— Тогда я перед тобой в неоплатном долгу, — Гарри тяжело вздохнул, и медленно поднялся на ноги.

В горле пересохло, казалось, будто ему впервые приходится выходить к прессе. Почему-то он вспомнил себя на четвертом курсе, когда Рита Скиттер впервые написала про него разгромную статью. Гарри знал, что с тех пор о нем либо писали хорошо, либо никак. Даже уход Чжоу был «вовсе не его виной», а неудачным стечением обстоятельств. С тех пор он научился быть незаметным для репортеров, но вчерашний случай вышел за рамки его правил. Теперь главное решить, как ему поступить. Перед глазами стояли два варианта развития событий: либо он позволяет вчерашнему происшествию просочиться в прессу, либо пытается разрулить ситуацию наиболее благоразумно.

— Джон, спасибо тебе за всё. И прости, что всё так получилось. Я выйду к ним и попробую замять этот случай. Если они будут досаждать тебе, а, уж поверь, наверняка будут, ты тут же сообщай мне, я придумаю, как заставить их замолчать, — Гарри с сожалением посмотрел на своего заместителя, представляя, что тот о нём сейчас думает.

— Спасибо, мистер Поттер. При возникновении трудностей я немедленно Вас извещу, — Крафт добродушно улыбнулся и кивнул.

Гарри вышел в прихожую, снял свой плащ с вешалки и перекинул его через руку. В любом случае, он ему не понадобится, аппарировать он сможет сразу в свою гостиную. Внезапно он вспомнил об их вчерашнем разговоре и резко повернулся к Джону.

— Я не шутил, когда говорил про танцы, Джонатан, — серьезным тоном произнес Гарри.

— Я понимаю. Надеялся, что Вы об этом не забудете. Мне будет очень приятно научить вас чему-нибудь, ведь вы так много для меня сделали… — Джон пожал плечами и улыбнулся. Гарри стало немного неловко, потому что в этом тоне было что-то домашнее, и даже по-детски наивное.

— Я думаю, начать сможем завтра, после работы. У меня дома есть прекрасная комната — что-то вроде тренажерного зала, там большое зеркало, да и места, я думаю, хватит, — Гарри подумал, что пора уходить. Ведь он и так слишком долго пользовался гостеприимством Джонатана. — До завтра, дорогой заместитель. И прости за неудобства.

Отворяя дверь, Гарри ожидал увидеть десятки фотографов, яркие блики вспышек и шквал голосов. Вместо этого группа репортеров выжидающе смотрела на него. Молча. Гарри, решив, что нужно начать без напора, поэтому сдержанно поприветствовал журналистов. И тут грянул гром. Вопросы сыпались десятками, все на разный лад, но смысл у них был один: «Неужели это Ваш бойфренд?»

Глубоко вздохнув, Гарри решил для начала оценить обстановку, воспользовавшись тем, что снимать его стали гораздо реже, нежели в первую минуту после выхода из квартиры Джонатана. Практически всех репортеров Гарри знал в лицо, поскольку уже не первый год освещал в прессе открытия Отдела Тайн. Здесь был «Ежедневный пророк», который сегодня представляла Саманта Саливан (никакой опасности, максимум их встречу с Джоном назовут сомнительной). Дэрэк Стивенсон из «Магической Британии» также вряд ли напишет что-либо возмутительное, тем более он знал Гарри уже лет десять. Стивен Суон, Билл Ховард, Джейм Ньютон — могут написать что-либо лишнее, но они работают только с доказательствами. А вот Амелия Рак из «Магического вестника» может разжечь такой кострище, что не только маги Англии, но и других стран будут подозрительно коситься на Гарри в течение очень долгих лет. Что ж, план действий в голове Гарри созрел, теперь осталось его воплотить.

— Господа репортеры, — начал Поттер, — я понимаю ваше недоумение относительно того, что случилось вчера. Но, уверяю вас, здесь нет места громким заголовкам, — он посмотрел на их лица, но понял, что его речь их не впечатляет. Что ж, пора перейти к более веским аргументам. — Я понимаю, что это ваша работа — охота за сенсацией. Вчерашнее происшествие — не более чем случайность. Джонатан является моим заместителем, и вчера мы обсуждали новый законопроект, который будет принят к рассмотрению в ближайший вторник. Также могу предложить всем вам личное интервью со мной на предстоящей неделе — ведь освещение сенсационных разработок Отдела Тайн в прессе всё еще является моей обязанностью. Если вам интересно моё предложение, жду ваших сов в понедельник.

Репортеры жадно смотрели ему в рот, ловя каждое произнесенное слово. Кто мог подумать, что Гарри Поттер всё еще может выдавать сенсации личного характера? Казалось, что после разрыва с женой Поттер затих настолько, что можно было радоваться только разве что его нечастым интервью по рабочим вопросам. А тут — неожиданный подарочек, в виде эротичных танцев в известном «тематическом» клубе, да еще и с собственным заместителем! Но, всё же, репортерская этика по отношению к Герою магической Британии не позволяла совершать необдуманных поступков. Именно поэтому в головах всех собравшихся зрел одинаковый план — установить слежку с целью получить более интересные доказательства относительно внезапно обнаружившихся у Гарри Поттера «особенностей».

Гарри ответил еще на пару вопросов журналистов, а затем, простившись, аппарировал домой. Кто бы мог подумать, что его затея прогуляться перед сном может обернуться подобными трудностями!

Будни в Хогвартсе совершенно поглотили ребят. Лили, Серпента и Дэн самозабвенно старались запомнить десятки магических формул, заклинаний, писали целые простыни домашних работ, часами торчали в теплицах в качестве наказаний за различные шалости, и, в целом, жили, как обычные дети.

После пары недовольных писем от отца, Лили стала более внимательна к тому, что рассказывают преподаватели. Дэниэл же, наоборот, сник, но даже сам себе не мог объяснить причин такого нежелания учиться. Серпента старалась ободрить мальчика, рассказывала разные смешные истории про Тобиаса Ривера, и при этом так самодовольно хихикала, будто эти истории и вправду когда-либо с ним .Троица часто убегала к озеру делать домашние задания. Там Дэн мог быть самим собой и не пытаться укрыться от недовольных взглядов преподавателей.

Утром 25 октября Серпента позже обычного пришла в Большой зал на завтрак. Глаза ее блестели так ярко, словно она узнала что-то ужасно важное. Девочка практически бегом добралась до стола Слизерина и присоединилась к скучающему Дэну и радостно жующей Лили.

— Вы не поверите, но мне рассказали такууую тайну! — прошептала с энтузиазмом Серпента, затем шумно выдохнула. — Ну? Давайте! Попробуйте угадать!

— Может быть, Тобиас сказал, что ты самая милая первокурсница? — улыбнулась Лили.

— Или, может быть, профессор Тонкс назначила тебе отработку в своем кабинете на всю ближайшую неделю? — спросил Дэн.

— Да нет же! Вот вы глупенькие! — Серпента заливисто расхохоталась, а затем заговорщицки проговорила. — Скоро Хэллоуин!

Ни Дэн, ни Лили не выразили никакого восторга по этому поводу, но Серпента не успокаивалась:

— Да как же вы не понимаете! Это же значит, что будет праздник! Мне об этом Тобиас рассказал! А еще сказал, что нужно всем прийти в красивых костюмах! Но я придумала гораздо лучший план! У нас будут не просто костюмы! Это будет настоящий розыгрыш! Вот наши Слизеринцы удивятся!

Дэн с Лили переглянулись, но продолжали с интересом слушать Серпенту, которая тараторила так быстро, что еле успевала делать вдох-выдох.

— Итак, все, что нам понадобится — получить от родителей кое-что очень ценное. Об остальном я поговорю с Тобиасом. Уверена, он не откажется мне помочь, — Серпента улыбнулась и приступила к завтраку.

На урок по Зельям ребята шли в приподнятом настроении. Лили с пытала Серпенту, стараясь узнать, что же она должна попросить у своего отца, но та с упорством отнекивалась и обещала сообщить позже.

Маргарет Признер сегодня была явно не в духе. Очевидно, этим объяснялся ее сегодняшний выбор зелья: «Легкий яд», который из-за своего запаха и внешнего вида назывался «Молочным». Ингредиенты были написаны на доске не как обычно — тонким и аккуратным каллиграфичным почерком, — а небрежно и будто впопыхах. Конечно, большинство не обратили на это внимание, но Дэн, который каждый урок Зелья переживал как маленькое путешествие, заметил это сразу. Девочки, как обычно, сели поближе к своему другу и приступили к подготовке стола и котлов к работе.

Маргарет была немногословна, сидела за своим столом и изредка поглядывала на класс, погрузившийся в работу. На все вопросы она отвечала односложно и, в принципе, не заостряла на них своего внимания. Серпента весь урок смотрела по сторонам, будто разыскивала что-то, но обратиться к Дэну пока не решалась. Дэниел послушно строгал на троих коробочки асфодели, листья караско и корни цикуты, даже не обращая внимания, что в классе что-то происходит. Лили давила сок из откуда-то взявшегося темно-красного жука и рисовала им на пергаменте, вновь погрузившись в свои мысли. Закончив нарезать ингредиенты, Дэн приступил непосредственно к приготовлению зелья. И тут Серпента встала, подошла к столу профессора и, обойдя ее со спины, на мгновение прикоснулась к плечу учителя. Затем так же спокойно вернулась к своему месту и продолжила заниматься зельем. Естественно, подобное не могло остаться незамеченным, и Слизерин лишился десяти баллов. Причин подобного поведения мисс Пизнер не поняла, также как Лили и Дэн. Тогда еще никто не мог догадаться, чем вся эта затея обернется.

* * *

Вечером того же дня ребята уселись в удобных креслах Слизерина и долго шептались. При этом Лили хохотала, Дэн возмущался и то и дело говорил, что у них ничего не выйдет, но, в итоге, согласился написать письмо мистеру Северусу Снейпу, хоть и понимал, что тот, вероятно, откажет.

На следующее утро, сидя за столом, он получил письмо, которое принесла темно-коричневая сова:

«Уважаемый мистер Поттер-младший!

Признаюсь, меня очень удивила Ваша просьба, но, надеюсь, то, о чем Вы мне писали, правда, и зелье на самом деле у Вас получится. В любом случае, я поддержу Вас не как сына Гарри Поттера, а как начинающего зельевара. Не могу представить, почему Вас заинтересовала именно моя персона, но не смею вмешиваться раньше времени.

Северус Снейп».

Когда Серпента почувствовала, что затея начинает осуществляться, она чуть не запела на весь зал. В том, что на подобное письмо даст положительный ответ Гарри Поттер, она почему-то не сомневалась. Оставалось самое трудное — достать то, без чего вся затея могла бы провалиться. Но у нее получится.

* * *

Утром 31 октября в Главном зале было шумно. Все готовились к вечернему балу. О нем объявила накануне вечером директор МакГонагалл, также сообщив, что, вероятнее всего, учащихся и преподавателей ждет сюрприз по случаю этого мероприятия. Троица в основном молчала, и каждый из них прокручивал в голове свой персональный план на вечер.

Когда часы пробили 7 часов, заиграла музыка. Начался праздничный ужин, на котором директор произнесла свою речь и сообщила, что сюрприз состоится ровно через час. На 8 был назначен сам бал, и большинство учеников, наскоро прожевав пару жареных куриных ножек, помчались переодеваться. Так же поступили Дэн, Лили и Серпента.

* * *

В письме, которое получил Гарри Поттер 27 октября, было вот что:

«Уважаемый мистер Поттер!

Мы приглашаем Вас в качестве почетного гостя на ежегодный бал по случаю Хэллоуина. Форма одежды свободная. Будем ожидать Вас в 8 часов 31 октября.

Директор школы Магии и Волшебства, кавалер ордена Мерлина 2 степени, Минерва МакГонагалл».

После того, что случилось в его прошлый визит в Хогвартс, Гарри долго сомневался, стоит ли ему еще раз испытывать судьбу. В конце концов, он был уверен, что подобное письмо получит и Снейп, и непременно примет приглашение. Думать о Снейпе стало проще: Поттер убедил себя, что ничего зазорного в случившемся тогда в гостиной Слизерина нет и можно просто забыть про этот момент.

Немало помог ему продвинуться в подобных размышлениях Джонатан, с которым они виделись теперь не только в рабочее время, но как минимум пару раз в неделю. Танцевать оказалось так же приятно, как летать на метле. Поэтому Гарри последний месяц постоянно ходил с маггловским плеером, слушал треки, которые ему советовал Джон и очень часто ловил себя на мысли, что музыка дарит ему спокойствие и даже ощущение счастья.

Один раз он даже испугался своих мыслей, когда слушал какую-то очень медленную и печальную песню. Ему вдруг пришло на ум: а какая музыка нравится Северусу Снейпу? Классическая? Вряд ли. Может, что-то современное? Или джаз? Тогда он еще не подозревал, что однажды услышит ответы на очень многие свои вопросы.

* * *

Когда Северус Снейп получил приглашение от директора МакГонагалл, он тут же решил принять его. Снейп не сомневался, что письмо, которое он недавно получил от Поттера-младшего как-то связано с предстоящим событием. А для того, чтобы убедиться, что ничего ужасного не произойдет и его дочка не придумает чего-то, что может подпортить его репутацию, придется присутствовать на этом чертовом празднике. В том, что это письмо попросила написать Лили, у Северуса сомнений не было.

Снейп часто удивлялся, как в этой маленькой девчушке могли проявляться те же черты, что в свое время были у другой Лили — Лили Эванс.

Десять лет назад Северус Снейп решил в корне изменить свою жизнь. Он прекратил преподавать зелья, уехал на полгода в Америку пообщаться с магами, которые жили в другой части света, имели другую культуру и слышать не слышали про какого-то Волдеморта. А о нем самом там не знали и подавно. Получив бесценный опыт в травологии, уходе за магическими существами, и, конечно, Защите от Темных Искусств, Северус решил, что пора возвращаться. По приезде в Англию, он понял, что полностью изменился. Ушли куда-то жесткость, точившая его нутро десятилетиями, обида на несправедливость этого мира. И впервые захотелось тепла и участия в чьей-то жизни.

Он очень сомневался, когда собирался переступить приют для «особых» маггловских детей, о приезде в который договаривался с управляющей около двух месяцев. Северус не мог себе объяснить, почему же именно этот приют он выбрал, но впервые за долгое время решил послушать свою интуицию. И она его не подвела.

Когда Снейп зашел в комнату с восемью маленькими кроватками, сердце его сжалось болью. Дети спали, и он смог спокойно посмотреть их всех. Он еще не до конца был уверен, что поступает правильно. И что сможет быть отцом любому ребенку, тем более ребенку, который кровно ему не принадлежал, когда подходил к последней, восьмой кроватке. От удивления он чуть вскрикнул. Управляющая приблизилась и с улыбкой на лице прошептала:

— Да, мистер Снейп, именно так всегда и бывает.

От вскрика Северуса проснулся только один ребенок, который смотрел теперь заспанными зелеными глазами на мужчину. Снейп принял решение, даже не раздумывая. Он не мог оставить той ночью этого рыжеволосого годовалого ангела. Он никогда теперь не оставит ее. Теперь он знал, что судьба всегда была более милостива к нему, нежели он раньше думал.

Северус вернулся за ребенком через полчаса, так как заполнение бумаг и пересчет управляющей приютом нескольких пачек маггловских купюр заняло некоторое время. Впервые взяв девочку на руки, он почувствовал, что может прямо на глазах у наблюдающей за ним женщиной расплакаться, а потому просто прижал ребенка к себе, плотнее завернул в одеяло и вышел из комнаты.

Он знал, что его жизнь навсегда изменится, что завтра ему предстоит узнать как и чем кормить ребенка, как он может за секунды испортить тебе и рубашку, и брюки, что у магглов есть гений, который придумал памперсы. Всё это будет завтра, а сейчас маленький комочек сонно пыхтит у него на руках, и он, возможно, самый счастливый человек на свете в эту минуту.

Дочка росла, и становилась всё больше похожа на Лили Эванс, но, в то же время, характер ее менялся в сторону самого Северуса. Когда закончилась война, Снейпу стало так пусто и одиноко, что он частенько подумывал, почему же Волдеморт его тогда не прикончил. А с появлением дочери весь холод исчез, и Северус чувствовал себя как никогда свободным и довольным своей жизнью. До недавнего времени.

Первые дни, когда Лили уехала в Хогвартс, Северусу казались обычными и не отличались от последних десяти лет. Но постепенно прошлые чувства вновь просыпались: появлялась неуверенность, темнота, воспоминания об ужасном прошлом.… Нет, определенно, поездка в Хогвартс была ему просто необходима. И будь, что будет.

Поскольку в письме Минерва приглашала его к восьми вечера, Северус решил прибыть немного раньше, чтобы пообщаться с дочерью. Он, как обычно, аппарировал в Хогсмид, зашел в «Сладкое королевство», купил для Лили пару сахарных перьев и мешочек карамельных бомб. На часах было 19:35, когда он отворил главные двери замка. Он начал спускаться в подземелья и очень отчетливо услышал голос Лили:

— Ты уверен в этом? Это страшно!

Другой голос, практически шепотом, ответил: «Не волнуйся, мы справимся! Я пойду». Северус услышал чьи-то шаги и повернул за угол, где и ожидал увидеть дочь. Но вместо Лили он увидел… Гарри Поттера. То, что произошло дальше, Северус понимать отказывался. Гарри довольно неловко подбежал к нему, сжал в объятиях и… поцеловал в щёку. Потом покраснел, практически шепотом «ойкнул», извинился и убежал. Северус потряс головой, ущипнул себя пару раз за руку, закрыл глаза и снова их открыл. И никак не мог ответить себе на один простой и короткий вопрос: «КАКОГО ЧЕРТА?!» Сердце колотилось, как бешенное, он даже чувствовал, как по венам побежала кипящая кровь. Дыхание перехватило, в глазах помутнело. «Этого не может быть, нет!» — он раз за разом прокручивал у себя в голове мысль. И всё же факт оставался фактом — эти губы поцеловали его, прижали…

— КАКАЯ-ТО ЧЕРТОВЩИНА! — громко произнес Северус, и фраза повторилась продолжительным эхом.

* * *

Гарри всегда любил Хэллоуин. Нет, не всегда, а с того года, когда впервые отметил его в Хогвартсе. Когда он жил у Дурслей (он старался реже вспоминать о них), Хэллоуин казался ему худшим из праздников. Дядя и тётя в этот день запирали все двери дома на ключ, выключали свет и тихо переговаривались между собой. Дадли уходил в гости к друзьям, но даже ему не позволяли наряжаться в смешные и безобидные костюмы приведений, волшебников и других персонажей. Гарри запирали в чулане и запрещали выходить из него. Зато в Хогвартсе он в полной мере ощутил радость этого праздника. (Ведь именно в этот день был уничтожен Воландеморт). И еще Гарри любил Хэллоуин, потому что около 12 лет назад они с Чжоу купили щенка лабрадора. Они решили назвать его Стюатом. Поэтому сегодня утром Гарри, по заведенной традиции, купил для своего любимца торт «Собачья радость», поздравил его с Днем рождения и даже разрешил побегать по улицам Лондона. Когда родился Дэн, Стю не отходил от его постельки часами, и впоследствии стал няней для мальчика. Именно он первым слышал, если Дэн просыпался ночью, именно он бежал в спальню родителей мальчика и будил их.

В этом году Хэллоуин выпал на вторник, поэтому Гарри решил взять с собой на работу обычную мантию взамен министерской: он учел события, случившиеся в его прошлый визит в магическую школу, и поэтому решил, что никогда не переступит порог Хогвартса в длинной мантии. Потрепав на прощание пса за холку, Гарри шагнул в камин и произнес: «Министерство Магии, кабинет начальника Отдела Тайн».

Мгновение спустя он очутился у себя в кабинете. И первым делом споткнулся о приступок камина. А причиной тому была Амелия Рак. Эту девушку он не видел с той самой злосчастной ночи, когда танцевал в баре с Джоном. Он знал, что скоро встретит ее, потому что эта репортерша никогда не бросала «горячих» тем нераскрытыми до конца. Убедившись, что утро будет не из легких, Гарри натянул на лицо вежливую улыбку и поприветствовал гостью. Как она сюда попала, он решил не интересоваться.

— Доброе утро, мистер Поттер, — оскалилась Амелия, а затем манерно поправила выбившуюся из пучка светлых волос прядь.

— Чем обязан, мисс Рак? — Гарри старался вести себя непринужденно и ни в коем случае не показывать волнения, вызванного ее появлением.

— Знаете, я следила за вами достаточно долгое время, чтобы убедиться, что вы действительно оказались в ту ночь случайно в баре, где обычно одинокие мужчины находят таких же одиноких мужчин. Ну, или снимают их на ночь. Но мне не даёт покоя один вопрос, — она ехидно улыбнулась и достала Прытко Пишущее Перо. — Почему Гарри Поттер, столь завидная фигура в магическом мире, до сих пор не имеет пары? С вашего разрыва с миссис Поттер прошло достаточно длительное время, чтобы вы могли прийти в себя и завести новые отношения. Я знаю, что задаю вам архинеуместный вопрос, к тому же в рабочее время. И всё же.

— Мисс Рак, я полагаю, что вы интересуетесь данной темой с единственной целью — узнать, интересуют ли меня женщины. И мой ответ положительный. Что же касается того, почему я пока «без пары», как вы выразились, — Гарри наморщил лоб, пытаясь подобрать правдоподобное объяснение. — Здесь всё просто, — под «просто» он понимал то, что женщины, равно как и мужчины, совершенно не рассматривались им как партнер по жизни, во всяком случае, сейчас, а лишь как компаньоны по бизнесу и как потенциальные коллеги. — Пока не нашлась та «единственная», которая бы украла моё сердце, — он ослепительно улыбнулся и подмигнул Амелии.

Как он и ожидал, глазки юной репортерши блеснули, и новый каверзный вопрос не заставил себя ждать:

— То есть вы открыто объявляете о том, что готовы завести новые отношения? — Амелия была само внимание, ловя каждый взгляд и вздох Гарри, понимая, что, возможно, сенсация у нее в кармане.

— Всё может быть, мисс Рак, — уклончиво ответил Гарри, и поспешно отвел глаза в сторону, давая девушке понять, что большего она от него не добьется.

— Мистер Поттер, вы были так любезны со мной, — Амелия с еще более горящим взглядом поднялась из удобного кожаного кресла. — Но я не оставлю своей идеи. Если вам есть, что скрывать, я узнаю это любым способом.

Девушка изобразила подобие реверанса и, стремительно развернувшись, вышла из кабинета. Гарри знал, что сегодня он одержал победу, но также был уверен, что в следующий раз, допустив хоть малейшую ошибку, может потерять и так с трудом удерживаемое положение.

* * *

Когда Гарри аппарировал к Хогвартсу, его мысли всё еще были заняты новым проектом, которым они недавно начали заниматься с Джонатаном. Суть его заключалась в том, что, при синтезе определенных магических компонентов (Крафт был великолепен в зельеварении) и последовательном наложении заклятий, можно было вернуть человеку память. Главным образом они разрабатывали концепцию этого проекта из-за того, что после войны люди, находящиеся под действием модифицированного заклинания подвластия, теряли все лучшие воспоминания о своей жизни. Ни одно контрзаклятие не могло справиться с изобретенным Волдемортом Imperius Felicity. Люди продолжали жить обычной жизнью, но, порой даже не помнили о дне собственной свадьбы или о рождении детей. Когда Джонатан пришел в отдел к Гарри, он уже озвучивал свои соображения по этому поводу, но после нескольких неудавшихся опытов, они решили отложить исследования до более подходящего времени.

Гарри зашел в Главный зал в надежде увидеть там сына, но Дэниэла там не оказалось. Тогда Гарри решил, что будет лучше поговорить с сыном по дороге из подземелий. Он спустился на первый уровень, когда услышал чьё-то возмущенное рычание. Поттер-ст. решил приблизиться и посмотреть, что случилось; возможно, кому-то могла потребоваться помощь. Сделав пару шагов, он практически налетел на повернувшего в его сторону Северуса Снейпа, выглядевшего растерянным и встревоженным. Северус подошел к Гарри и, неловко сжав его в некрепких объятиях, улыбнулся. Гарри зажмурился. Вновь открыл глаза. Видение не пропало, и Северус всё так же обнимал его. Гарри закашлял, надеясь, что это приведет его в чувство. Но Северус никуда не пропал. А потом мужчина отпустил его из объятий и удалился в темноту подземных коридоров, и Гарри только и подумал, что его мантия развевается всё так же эффектно, как и в школьные годы.

Когда он осознал, что сейчас случилось, его бросило в жар. Зубы застучали, точно в лихорадке и шрам полоснуло резкой болью. Он увидел, как Северус, весь мокрый от покрывающих его торс капелек пота, жадно прижимается к нему и властно целует в губы, подчиняя себе, сводя с ума бешеным ритмом стука сердца и резких и точных движений сильных рук. Еще мгновение, и видение исчезло, оставив Гарри во власти дикого возбуждения, охватившего его мощной волной. Он старался дышать как можно глубже, чтобы привести себя в порядок.

И вдруг из-за поворота вышла Маргарет Признер, вся будто сотканная из кристаллов. На ней было ослепительное, украшенное камнями платье, будто оплетающее ее фигуру сотнями бриллиантовых ниточек.

— Милый Гарри, — она подошла к мужчине вплотную и нежно обвила его руками, заключая в объятие. — Я так рада снова видеть Вас!

Гарри, которого еще колотила дрожь от посетившего его видения, резко высвободился из захвата, неловко оглядываясь и будто стараясь угадать, видела ли Маргарет то, что только что произошло. Но профессор Признер оказалась проворнее и в одно мгновение прильнула к нему вновь, в этот раз, целуя в губы. Гарри не способен был даже ответить на этот поцелуй, потому что, в отличие от Маргарет, глаз он не закрывал, и ясно увидел, что за спиной у профессора зелий стоит… точно такой же профессор, но в другой одежде. Маргарет, не добившись ожидаемой реакции, обиженно отвернулась. И увидела точную копию себя.

— ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ? — закричала она.

Гарри, находившийся в таком же смятении, смотрел на Маргарет. Вторая Маргарет со страхом в глазах начала отступать от них. Спустя мгновение двойник Маргарет развернулся на довольно высоких каблуках, и что было сил, стал удирать от парочки. Маргарет первая стала догонять беглянку, а Гарри решил для начала прийти в себя от увиденного.

Кульминацией стало появление Северуса, который посмотрел на Гарри с нескрываемой ненавистью, прищурился и, судя по взгляду, готов был произнести как минимум Заклятие Невыносимой Боли.

Уважаемые читатели! Автор по случаю своего Дня Рождения с удовольствием дарит вам эту главу! Спасибо, что вы остаётесь со мной!

* * *

Лили, Дэн и Серпента молча сидели на полу, спрятавшись за самым большим креслом в гостиной Слизерина. Каждый думал о своём. Серпента корила себя за идею, которая оказалась слишком опасной и привела к таким нелепым и ужасным последствиям. Лили думала, что же теперь будет. Ведь она, не задумываясь ни на минуту, обняла отца… НО В ОБЛИКЕ ГАРРИ ПОТТЕРА! А Дэн сокрушался, что розыгрыш, который он решил устроить отцу, чтобы доказать, что мистер Снейп не такой гад, как тот думал, вызвал такую бурю эмоций у первого.

Они ждали наказания, сурового и справедливого. Никто из детей не хотел обсуждать это вслух, всем и так был понятно, что пройдет совсем немного времени и настоящие Гарри, Северус и Маргарет войдут в гостиную Слизерина и потребуют объяснений. Дэн держал девочек за руки и старался взглядом дать им понять, что они справятся (с этими трудностями). Когда Лили вздохнула и улыбнулась, портрет, закрывавший проход в гостиную, отъехал и вошли Северус и Гарри. А пока они озирались в поисках детей, подоспела Маргарет.

— Я требую, — начал Снейп-старший, — чтобы тот, кто натворил это, немедленно появился. Шутки закончились. За всё нужно платить, и теперь я убеждён, что ты, Лили, нашла себе неподходящую компанию. Выходи немедленно! — он тяжело вздохнул.

Троица поняла, что деваться некуда, и ребята по очереди выползли из-за кресла. На них были мантии, которые, из-за взрослых размеров, висели мешками; девочки утопали своими маленькими ножками в туфлях, а Дэн стоял босиком. Мальчик неловко поправлял большие круглые очки, а потом и вовсе снял их.

— Как вы, — с обидой в голосе, начал Гарри, — могли такое задумать? Я понимаю, что вам хотелось позабавиться, но зачем? — он растерянно смотрел на своего сына и силился понять, что же он упустил, почему его ребенок решил развлекаться подобным образом.

— Поттер, ты как всегда начинаешь свои душещипательные беседы, но им это не поможет! — Северус злобно посмотрел на Гарри. — Ты бы лучше придумал, как мы их накажем!

— Но пап! — Лили скорчила недовольную мордочку. — Все живы и здоровы! Да, мы сознаемся, что виноваты. Но всё же в порядке!

— Не в порядке, Лили, — ответил ей Гарри. — Ты сама не знаешь, что такое «в порядке» в данных обстоятельствах, — Северус молчал и не смотрел в сторону ребят, Маргарет вообще находилась в шоковом состоянии. — Я не заберу тебя, из школы, Дэн, потому что у меня нет выхода, ты должен учиться. Но я прошу вас троих всерьёз подумать о том, что…

— Поттер, да хватит сюсюкаться! — Снейп сверкнул взглядом. — Я ужасно зол на вас троих. Боюсь, что моё уважение ты, Лили, и вы, мистер Поттер-младший, потеряли. Что же касается Вас, мисс Малфой, то я не ожидал, что дочь моего крестника способна так очернить имя семьи. Это недостойный поступок для вас троих.

— Мистер Поттер, мистер Снейп, — обратилась к мужчинам Маргарет, — я, как декан факультета прошу у вас разрешения наказать ребят месячным отбыванием наказаний в обществе нашего дорогого Аргуса. Также я запрещаю им свободно передвигаться по замку в течение двух недель и находиться вместе, за исключением уроков, в течение одной недели. Баллы я снимать не собираюсь, потому что это личный проступок каждого

из них, и факультет не должен нести потери, — она с грустью в глазах посмотрела на ребят, которые решились совершить такой опрометчивый поступок.

— Я полностью поддерживаю Вас, мисс Признер, — Северус кивнул и немного расслабился, так как наказание его полностью устраивало. — Также я не собираюсь находиться здесь более уже проведенного мною времени, — он коротко поклонился и направился к выходу.

Гарри с сожалением посмотрел на сына, на девочек и, не сказав ни слова, последовал за Северусом.

* * *

Гарри старался нагнать Снейпа: ведь то видение, что его посетило, было так реально, что у него возникло слишком много вопросов, с которыми не справиться самостоятельно.

Северуса он увидел только, когда тот выходил из главных дверей замка. Оставалось немного пробежать, и тогда он сможет окликнуть мужчину. Снейп, будто почувствовав взгляд Гарри, ускорил шаг. Но до антиаппарационного барьера оставались еще около тридцати метров, и Гарри всё же догнал его.

— Что Вам нужно, мистер Поттер? — Северус старался справиться с собой: дети сами не подозревали, какую бурю эмоций вызвали в его душе.

— То же, что и Вам, мистер Снейп. Я так понимаю, Вы видели одного из них в моём обличии и тоже пострадали. Не почувствовали ли Вы что-нибудь необычное? — Гарри, как можно аккуратнее, старался прощупать почву.

— Я не собираюсь обсуждать подобные, кхм, — Северус старался успокоить себя, но красочные картины резко всплывали перед глазами: вот его обнимают эти руки, вот эти губы прикасаются к его щеке, и это тепло, что исходит от тела Поттера… — подобные вещи. Мне нечего сообщить Вам, мистер Поттер. Они уже почти дошли до границы Хогвартса и Хогсмида, еще мгновение и Снейп сможет аппарировать.

— Постой! — Гарри схватил его за руку. — Северус Снейп, я прошу объяснить мне, как шрам, не беспокоивший меня уйму времени, смог сегодня ударить болью так сильно, что я увидел, как ты… — он замялся, щеки его пылали, рассказывать обо всём Снейпу было практически невозможно, — как Вы…

— Что, Поттер? Что я? — Северус смотрел на Гарри с ужасом в глазах.

— Что Вы рядом… со мной, — у Гарри сбилось дыхание, — совсем близко, — последнюю фразу он уже прошептал.

— Возможно, это Ваши мечты, мистер Поттер? — Северус отвернулся, чтобы не выдать волнения, охватившего его.

— Нет, мистер Снейп. Это как те видения, что у меня были, когда Волдеморт был жив, — Гарри, крепко сжимавший руку Северуса, подошел ближе.

— Отойди от меня, ты… — Северус понимал, что начинает терять самообладание. — Уйди, пожалуйста. Отпусти меня, прошу, — прошлое болью терзало его сердце, он пытался отвлечь себя, но не сейчас, когда мальчишка так близко.

— Не уйду, Снейп. Я не понимаю, что со мной происходит, но чувствую, что просто не могу уйти. Как будто я совершил что-то ужасное, какое-то предательство, и теперь должен платить за это, — Гарри ощущал, как те эмоции, которые Северус вызывал в нем раньше, стираются, и он отчаянно хочет прямо сейчас… встать еще ближе…

— МИСТЕР ПОТТЕР! Я ТАК И ЗНАЛА! — Амелия Рак, появившаяся всего минуту назад, смотрела на него с восторгом, точно уже держала победный кубок над головой. — Я будто чувствовала это!

Гарри и Северус тревожно посмотрели друг на друга. Гарри был счастлив, что она появилась, и в то же время проклинал девушку. Возбуждение, которое овладело им, было скрыто свободной мантией, так что у этой дамочки не хватит доказательств того, что она «чувствовала». Но он сам был в таком смятении… Как у него мог встать на мужчину? НА СНЕЙПА? ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, С НИМ ПРОИСХОДИТ?! Северус, не теряя ни минуты, аппарировал, потому что, как только Гарри увидел журналистку, то машинально отпустил его руку и даже отскочила на пару шагов.

«Пусть разбирается сам. Я не могу себя раскрыть», — такие мысли пронесли в голове у Снейпа за мгновение до аппарации.

— Если у Вас есть какие-то доказательства, мисс Рак, я жду их, — Гарри скрестил руки на груди, с вызовом глядя на девушку. Та уже не была уверена в своих «чувствах» относительно очевидных еще секунду назад вещей и потому молчала. — Я не намерен долго ждать, учтите это.

— Мистер Поттер, — начала Амелия, — я видела достаточно, чтобы понять, что между Вами и мистером Снейпом существует некая связь… — она расправила складки мантии, затем ухмыльнулась и приготовилась слушать, как ее оппонент начнет оправдываться.

— Мне нечего рассказать Вам, мисс Рак. Северус Снейп на протяжении семи лет преподавал мне в школе Зельеварение. У нас сложились довольно тяжелые отношения, в связи с событиями, которые были в его далёком прошлом. Меня они не касаются, да и Вас тоже. Эти события отразились на его мнении обо мне, как о человеке, но, уверяю Вас, я испытываю глубокое уважение к этому человеку. Он многое сделал, когда Магическая Британия чувствовала угрозу со стороны темнейшего из волшебников, чьё имя еще не принято называть. Больше мне нечего добавить, — Гарри был доволен тем, как у него получилось описать их многолетнюю вражду. К тому же он понял, что чувства, еще недавно бушевавшие в его душе, начали стихать.

— Но та сцена, что я видела, говорит об обратном! Что должен был Вам объяснить мистер Снейп? О каких чувствах Вы говорили? — Амелия понимала, что опять потерпела поражение, но теперь она просто не могла себе позволить еще раз упустить «горячий материал», который уже и не был самоцелью. Что скрывать, ей было банально интересно, что же произошло между этими мужчинами в прошлом.

— Эта сцена ничего не значит, — как можно более безразличным тоном произнес Гарри. — А теперь, прошу меня извинить, мне пора!

— Я этого не оставлю! Мистер Поттер, я буду следить за каждым Вашим шагом! Я обязана узнать! — практически прокричала репортерша.

Еще мгновение, и Гарри аппарировал к своему особняку. Силы его были на исходе. Он чувствовал, как неведомая пустота начинает овладевать им. Пришлось честно себе признаться, что ему тоже небезразлично то, что случилось в прошлом между ним и Снейпом. Теперь он был убежден, что этот мужчина скрывает от него нечто важное.

* * *

Утром первого ноября Гарри проснулся от уханья совы, сидевшей у него на окне. Сова была крупной, породистой и очень важной. К ее лапке было привязано письмо, скрепленное, как чуть позже обнаружил мужчина, личной печатью министра Магии. Не ожидая ничего приятного, Гарри немедленно надломил сургучную печать и приступил к чтению.

«Уважаемый мистер Поттер!

Я прошу Вас не как своего подчиненного, а как друга и коллегу, немедленно прибыть в Министерство. Я жду в своём кабинете. Все Ваши дела на сегодняшний день я поручил мистеру Джонатану Крафту.

Арктурус Миддл Уинфрид Гилдероу, Министр Магии».

Гарри еще раз перечитал письмо и тут же сжёг его — как-никак, а сохранять особую секретность требовало, прежде всего, его положение. Он наскоро привел себя в порядок и облачился в парадную министерскую мантию Невыразимца. Поттер пытался найти хоть один повод, который мог вызвать такую острую необходимость в нем у самого Министра Магии, но безуспешно. Он даже подумал о том, что, возможно, Волдеморт снова подал признаки жизни, но даже мысль об этом казалась ему бредовой. Так или иначе, отдав несколько распоряжений своим домашним эльфам, Гарри подошел к камину, взял горсть Летучего пороха и уже через мгновение, ощутив привычный рывок, стоял в другом камине, находящемся в кабинете Министра.

Арктурус сидел в своем кресле, точно на иголках, то и дело ёрзая, и всем своим видом показывал нетерпение. Гарри решил обойтись без длинных речей, коротко поприветствовал мужчину, сел в кресло и выжидающе уставился на Министра.

— Доброе утро, мистер Поттер. Я могу представить, как Вас удивило моё письмо. Прошу извинить меня за спешку, но дело и в самом деле срочное. Я не смогу объяснить Вам всех тонкостей сложившихся обстоятельств. И уж тем более я не могу Вам раскрыть их причину. Но суть можно изложить коротко: я, Арктурус Гилдероу, с сегодняшнего дня передаю Вам свои полномочия в полном объеме. Отныне Вы — новый Министр Магии. Вы не можете отказаться от поста. Поверьте, это не моя воля. Тем не менее, сегодня, всего через..., — министр впервые отвлекся и посмотрел на часы, — ...двадцать три минуты, я сделаю официальное заявление на предстоящей пресс-конференции, куда приглашены практически все печатные издания Магической Британии. Вам также придётся присутствовать там, — мужчина замолчал, дав Гарри возможность осознать всё, что он только что сообщил.

Как и предполагал министр, Гарри находился в прострации. Если бы Арктурус сам когда-нибудь услышал подобное, наверное, сразу бы поседел. Но он был слишком хорошо осведомлен о характере Гарри Поттера, чтобы думать подобное о нём. К тому же, он действительно не мог разглашать Поттеру обстоятельств, заставивших его осуществить подобный переворот, поскольку дал Непреложный обет.

— Министр, — Гарри закашлял, — мистер Гилдероу, я не совсем понял, почему эта честь оказана именно мне? — он старался совладать с собой, чтобы не завопить и не показать негодования и злости.

— Мистер Поттер, я не могу Вам этого сказать. Несмотря на то, что вы — начальник Отдела Тайн, превосходный сотрудник, который ни разу не бросил тень сомнения на собственную репутацию. Я просто не могу Вам этого сказать.

Гарри был в смятении. Его чувства подсказывали, что вокруг него плетутся веревки громадного заговора, что его предали. Сотню раз за последнюю минуту, он успел спросить себя: «За что мне это? Чем я заслужил подобное?». Но также Поттер предвидел, что не получит на свои вопросы ни одного ответа. Единственное, что он понимал — ни один его довод «против» не будет иметь никакого веса. Оставалось покориться обстоятельствам. Он справится. Он выдержит это.

— Хорошо, — он тяжело вздохнул, — поскольку, в принципе, я в курсе всех событий, за исключением тех, что только что произошли, я прошу Вас кратко ввести меня в курс дела: что я должен говорить репортерам, какие дела Вы передаете мне и т.д. Также я бы хотел привести себя в порядок, потому что подозреваю, что на пресс-конференции будут представители не только Британской прессы. А я, как-никак, — он чуть усмехнулся, — теперь официальный представитель нашего правительства.

Если бы кто-нибудь попытался сейчас с помощью Легилименции залезть в мысли мистера Поттер, он не услышал бы ничего такого, что можно произнести вслух и уж тем более напечатать. (И да простит меня читатель, мы оставляем нового Министра в этом кабинете, у него образовалось очень много дел. — Прим. авт.)

Ночь для Дэна была очень длинной. После довольно трудного разговора с мисс Признер, он чувствовал себя ужасно. Когда отец и мистер Снейп вышли из гостиной Слизерина, Маргарет пригласила детей присесть и спокойно обсудить случившееся. Поскольку девочки были подавлены, то скрыть обстоятельства их превращения не удалось. Серпента рассказала о том, что узнала от «одного старосты» про костюмированный бал. Потом поведала, что решила разыграть своих сокурсников и придумала воспользоваться Оборотным зельем, которое ей доставили из одного магазина в Косом переулке. Лили вкратце изложила содержание писем, отосланных отцу и «мистеру Гарри». Потом Серпента сказала, что так же, по почте, раздобыла одежду, которая могла бы им подойти. За час до бала, троица выпила Оборотное зелье, превратившись в Гарри, Северуса и Маргарет. Серпента ни в какую не хотела говорить, почему в качестве образа для превращения она выбрала именно мисс Признер, хотя та и спрашивала девочку неоднократно. Дети хотели напугать своих сокурсников внезапным появлением мужчин, а в довершение розыгрыша Серпента-Маргарет должна была снять с их факультета огромное количество баллов. Но всё пошло совсем не так, как они задумывали, и до гостиной своего факультета они просто не успели добраться. По дороге Лили и Дэн встретили отцов друг друга, а в довершение Серпента наткнулась на саму Маргарет. Лили долго извинялась и говорила, что ей «очень стыдно». Маргарет была растрогана этим, но не отменила своё наказание и сообщила, что изменять его, а уж тем более смягчать, не будет.

Дэн лежал в своей кровати, и тяжелые мысли одолевали его и без того уставшую голову. Он искренне не понимал, что случилось с отцом, когда мальчик в обличии Снейпа обнял того. Он увидел своими глазами, как папа испугался, как напрягся, но как он был рад тому, что Северус Снейп обнимает его. Под утро ему пришла в голову совсем ужасная и удивительная мысль, которой он мечтал поделиться с девочками, но больше всего — с Лили. Если бы он оказался прав, то, вероятнее всего, они с Лили смогли бы подстроить всё так, чтобы его папа стал счастливым. Дэн с трудом понимал, как такое вообще возможно, но, тем не менее, не оставлял эту мысль ни на минуту.

Утром следующего дня, дети, как и наказала им Маргарет, уселись в разные концы стола Слизерина, да так далеко друг от друга, что не могли даже переглядываться. Дэн, чуть ли не лежавший в тарелке с тостами, ждал почты. Он надеялся, что отец напишет ему письмо, где скажет, что не злится на него, и что их только розыгрыш огорчил его, не более того. Но, сколько ни вглядывался мальчик, ища глазами их семейную сову, когда прилетела почта, письма он так и не получил. Зато когда другие ребята, открыв «Ежедневный пророк», стали шептаться и коситься на него, Дэну стало совсем не по себе. В конце концов, он не выдержал и попросил посмотреть, что же там такое написали.

На первой странице была размещена огромная фотография его отца, явно очень свежая, буквально сегодняшняя. И под ней, крупными буквами: «Новый Министр Магии, Гарри Джеймс Поттер». Дэн уронил газету на пол, так поразило его то, что он только что прочитал. Он поднял ее, и тут же развернул на второй странице, чтобы прочитать, что по этому поводу пишут журналисты.

«Сегодня, 1 ноября этого года, мистер Арктурус Миддл Уинфрид Гилбероу, Министр Магии в 8 часов утра сделал заявление о том, что передает свои полномочия Руководителю Отдела Тайн, Невыразимцу, мистеру Гарри Джеймсу Поттеру. Обстоятельства своего решения он не озвучил, но несколько раз повторил, что уверен в том, что Британия никогда не сможет отплатить мистеру Поттеру за всё, что он для них сделал. Новый Министр выглядел немного смущенным, но великолепно держался. Он произнес небольшую речь, в которой признался, что подобное положение дел открылось для него не так давно, и что он «почтет за честь стать во главе такого великого и могущественного государства, как Магическая Британия». В следующем номере мы опубликуем биографию мистера Гарри Поттера, который спас нас от угрозы террора Того-Кого-Нельзя-Называть, долгие годы оставался в верхах Правительства, и, в итоге, занял своё законное место».

Дэн перечитывал статью два или три раза. Аппетит у него пропал окончательно. К тому же, очень сильно разболелся живот, и, кажется, поднялась небольшая температура. Он никак не мог понять, почему отец не сообщил ему о таких изменениях! Как он смог утаить, что станет самым главным человеком в Британии? Ведь это означает, что им придётся в корне изменить свою жизнь, стать публичными людьми до той степени, что репортеры чуть ли не в туалет с ними ходить начнут. В конце концов, как он мог так поступить, даже не спросив совета? Ведь раньше отец всегда рассказывал ему о чём-то важном. Даже про развод с мамой Дэн узнал от отца. А тут, такое важное событие, и ничего!

Мальчик поспешно собрал со стола свои вещи. Ему просто необходимо побыть одному. Первым занятием сегодня была назначена Трансфигурация, и он очень надеялся, что директор МакГонагалл не поднимет на уши всю школу для розыска куда-то пропавшего Дэниела Поттера. Он бежал в сторону Астрономической башни, и уже был на шестом этаже, когда налетел на Маргарет Признер.

— Дэниел Поттер, могу я узнать, что Вы делаете здесь, когда должны быть на четвертом этаже и подходить к кабинету Трансфигурации? — профессор сурово смотрела на него.

— Пожалуйста, профессор, пожалуйста, — прошептал Дэн. Он чувствовал, как к горлу подступил комок, защипало в глазах, и так хотелось сделать что-нибудь плохое. Он посмотрел в глаза Маргарет и понял, что она еще ничего не знает. — Моего отца назначили Министром Магии. Я хочу немного побыть один, профессор.

В глазах женщины будто разом зажглись миллионы звёзд, и всем своим видом она показывала теперь такое довольство жизнью, что уже не замечала Дэна, всё ещё стоящего рядом. Не теряя ни минуты, он закинул сумку на плечо и побежал, что было сил. Он остановился только у самых перил Астрономической башни. Мальчик смотрел на взошедшее солнце, на белый от снега Запретный лес, на поле для Квиддича, но мысли его были очень далеки отсюда. Ему впервые за столь долгое время, как от них ушла мама, стало одиноко и холодно. А еще казалось, что весь мир будто ненавидит его. Слёзы текли по щекам, и он стирал их рукавом мантии.

— Дэниел? — чей-то голос шепотом позвал его. Мальчик начал оглядываться, и сразу увидел своих подруг. Лили и Серпента стояли и молча смотрели на него. Было видно, что они не решаются подойти к нему, потому что обе впервые видели, как он плачет.

— Я не представляю, как тебе тяжело, — начала Серпента, — но если ты хочешь, мы просто побудем с тобой. — Она не решалась сделать шага в сторону мальчика, но когда он кивнул, девочки вместе подошли к нему с двух сторон.

— Я не знал ничего, и это самое обидное, понимаете? — Дэн стал успокаиваться, и теперь только изредка всхлипывал. — Он ведь мог мне сказать вчера! И тогда я отговорил бы его!

— Дэниел, — Лили положила голову ему на плечо, — бывают события, которые просто есть, и всё. Я не знаю, как сказать по-другому, но просто смирись с этим.

— Нет, Лили! Он не может так поступить! — по лицу мальчика опять покатились слёзы, и Серпента, достав платочек из рукава рубашки, начала их вытирать.

— Дэн, ну пойми, это даже не он решает! Это решают… — Лили закатила глаза к потолку, — как их папа называет… Совет масонов, что ли. Нет, это я в какой-то книжке читала. В общем, какой-то совет. А Министр — это просто как главное лицо, которое озвучивает всё, что эти… ну, в совете, придумали, — девочка вдруг замолчала, потому что поняла, что сболтнула лишнего.

— А я никогда не слышала ни про какой совет, Лили, — Серпента с интересом смотрела на подругу.

— Конечно, не слышала, ведь это большой секрет! — шепотом ответила Лили. Дэн, внимательно слушая подруг, вдруг резко перестал плакать.

— А можно как-нибудь попросить этот совет, чтобы папу убрали с должности Министра? — в его глазах появился свет надежды.

— Если честно, — начала Серпента, — то, я думаю, что нет. Даже им это не под силу. Если Министр принимает полномочия, то это минимум на три года, мне бабушка Нарси рассказывала.

Лили промолчала, а Дэн опустил голову, поняв, что ничего изменить уже нельзя.

Так они и сидели на башне всё утро, изредка переговариваясь. Про запреты временно забыли. Ведь сейчас для друзей было важно почувствовать, что они вместе могут пережить этот трудный период.

* * *

Гарри казалось, что время летит, точно ветер. Он не замечал, как двигаются стрелки на часах. Вот уже три недели он трудился, не покладая рук. Постоянные встречи с подчиненными, заседания Визенгамота, кипы писем, тысячи жалоб, десятки приёмов. Голова шла кругом, иногда не хватало времени даже на обед. Если бы не секретарь, он не мог бы даже назвать, какое сегодня число и день недели. С другой стороны, он был очень доволен, что уже развелся с Чоу, потому что, живи он с ней и теперь, пришлось бы всё равно разводиться. Дело в том, что дома он бывал так редко, что последние несколько дней пёс перестал к нему подходить по вечерам, как это бывало раньше. Будто собака банально обиделась на нерадивого хозяина, который только и знает, как набить его миску всякой вкуснятиной и исчезнуть.

Когда Гарри разговаривал с бывшим министром, тот предупредил его, что однажды, когда он будет меньше всего этого ждать, ему пришлют странное письмо. И с того дня его жизнь так круто поменяется, что он уже не сможет думать по-прежнему. Последние три недели Гарри часто вспоминал этот разговор, и строил такие жуткие предположения, что, подчас, сам поражался своей фантазии.

Как бы ни обстояли у него дела на работе, он всеми силами теперь пытался наладить потерянный контакт с сыном. Дэн редко отвечал на его письма, и все они были такими бесчувственными, сухими, что Гарри жалел, что не может бросить все дела и навестить сына в Хогвартсе. Он уже обсуждал с Минервой такой вариант, и она дала ему своё согласие. Но случая всё никак не представлялось.

Гарри только что аппарировал в кабинет. Он еще не видел своего секретаря и не знал, что придётся сегодня делать. Он заметил, что порой его расписание так быстро меняется, что узнавать его заранее просто не имеет смысла, а потому поручил Мэлани сообщать ему обо всём с утра. Но, поскольку на часах было еще только 7:45, а Мэлани никогда не беспокоила его раньше восьми, он решил потратить эту четверть часа с пользой. Он уже собирался шагнуть в камин и произнести «Косая Аллея, магазин Фортескью», как вдруг в окно постучала странная птица.

Вспомнив, что ему говорил бывший министр, Гарри мысленно приготовился и открыл птице окошко. Перед ним сидел довольно крупный ястреб, к лапке которого была привязана какая-то коробочка. Мужчина впустил птицу в кабинет, и та послушно пролетела до жердочки, на которой обычно сидела Букля. Гарри не знал, чем можно угостить ястреба, и поэтому достал всё, что у него было: бекон, совиное печенье и драже «Берти Боттс». Как он и ожидал, ястреб принялся жадно глотать бекон, даже не удосужив взглядом остальные лакомства.

Отвязав посылку от лапы птицы, Гарри осмотрел печать, которая защищала пакета от вскрытия. «Секретно», — значилось на печати.

«Что ж, начало достаточно продуктивное, — подумал молодой Министр». Надорвав печать, он увидел в коробке письмо и кольцо. Первым делом он решил ознакомиться с письмом и уже позже осмотреть драгоценность.

«Уважаемый мистер Поттер!

Мы рады приветствовать Вас в нашем Первом Круге! Мы не называем себя без необходимости. Поэтому максимум, что позволено Вам знать, это то, что Британией уже около тысячи лет управляет наша организация. Мы знаем обо всём, что происходит на вверенной нам территории и еще немного о прилегающих.

Мы долго ждали, когда же Вы будете готовы вступить на пост Министра Магии. И вот, это свершилось.

Будем ждать встречи, Гарри».

Поттер тряхнул головой, силясь понять, о чем вообще написано в этом письме. Когда мужчина захотел перечитать письмо еще раз, оно тут же вспыхнуло и сгорело дотла, не оставив даже соринки. Он вспомнил, что в коробочке еще осталось кольцо, и взял его, чтобы рассмотреть. Всё завертелось, он почувствовал рывок, и только когда приземлился на ноги, подумал, что было очень неосмотрительно трогать предмет, даже не проверив его стандартным набором заклинаний. Конечно же, кольцо было зачарованно, и с его помощью мужчина переместился в какое-то темное помещение. Когда глаза привыкли к мраку, Гарри увидел, что стоит в центре круга, а над ним возвышаются ряды роскошных кресел. Кресла были пустыми, но у Гарри не возникло даже тени сомнения, что не пройдет и десяти минут, как все они будут заняты.

Он стал оглядываться по сторонам в поисках двери, чтобы выйти из этого странного круга. На полу были нарисованы несколько пентаграмм, а сам круг был очерчен чем-то темным и с виду очень липким. Всё освещение помещения составляли с два десятка свечей. Гарри почувствовал, как холод этого помещения впитывается в кожу, и стало страшно. Впервые за последние 17 лет. Как будто Волдеморт тогда не умер, и сейчас ему придется увидеть его снова.

Пока он разглядывал помещение, кресла начали понемногу занимать странные люди. Они все были одеты в фиолетовые мантии и темные металлические маски. Их руки были закрыты перчатками, поверх которых у каждого было одето точно такое же кольцо, что прислали Гарри сегодня утром. Мужчина видел, что прибывающих становится всё больше и больше, но не решался произнести ни слова.

Гарри заметил, что все занимают свои, будто заранее оговоренные места. В первом ряду маски были одинаковыми, но отличались от тех, кто сидел во втором ряду. Материал мантий сидящих в первом ряду был благороднее, нежели у остальных. Вспомнив письмо, Гарри сразу понял, что означает «Первый Круг», и почему он теперь в нём. Вся сцена напомнила Гарри плохую подготовку к какому-то историческому спектаклю.

Когда вокруг всё стихло, поднялся один из собравшихся и заговорил глубоким механическим голосом:

— Первый, Второй и Третий Круг Совета приветствует Вас, мистер Поттер! Есть ряд вопросов, которые мы с Вами сегодня обсудим. Также вы получите часть указаний от Первого Круга. Сейчас Распоряжающийся подаст Вам некоторые документы, с которыми желательно ознакомиться до следующей нашей встречи.

К Гарри медленно подошел человек в темно-зеленой мантии, нёся на серебряном подносе (почему-то вспомнилось, что он {Гарри} видел такой в каталогах частных коллекций антиквариата) стопку конвертов. Все были скреплены такой же печатью, что Гарри уже видел утром. Поттер поспешно схватил документы — ему было неприятно находиться рядом с этим человеком, и он вообще хотел поскорее закончить эту встречу. «Какая-то чертовщина! — подумал он. — Говорят, как роботы. Тут без Изменяющих голос чар не обошлось! Вот же угораздило: попал на сборище каких-то фанатиков, и они еще утверждают, что управляют Британией. Это больше похоже на сходку Упивающихся!»

— Я не стал бы делать столь поспешных выводов, — вдруг произнес еще один роботоподобный голос, раздавшийся неподалеку от стоящего (и тоже из Первого Круга).

Гарри сразу понял, что среди сидящих в этом помещении точно есть Легилименты, и это очень, очень плохо. Он мог по пальцам одной руки посчитать людей, которые владели искусством читать мысли людей. Это было редкой особенностью даже в мире магов. И раз уж у «этих» есть свой Легилимент…

— Благодарю Вас, — стоящий склонил голову в поклоне, обращаясь к только что говорившему. — Мистер Поттер, сегодня мы не станем задерживать Вас надолго. Эта встреча — знакомство с Вами. Если прошлый Министр был благоразумен, он сообщил Вам о том, что этот пост, согласно постановлению Совета № 438, Вы сможете освободить по собственному желанию не раньше, чем через три с половиной года. До этого времени я прошу Вас быть осмотрительным и не совершать никаких ошибок, в отличие от Ваших предшественников.

А теперь, позвольте представиться. Меня выбрали в этом году Главой Совета «Фратернитат Супериорум» (прим. авт. — «Братство Высших») на анонимном голосовании. Все разговоры Вы будете вести со мной, но это не означает, что другие члены Первого Круга не будут принимать в них участия. Ко мне можно обращаться «Супериор». Про остальных участников говорите «Фратер». Совет делится на Три Круга, как Вы уже заметили. В Первом Круге сидят самые важные члены нашей организации. Во Втором — не только Управляющие, но и Исполнители. В Третий Круг входят члены старинных семей. Они бывают не на всех собраниях Круга, но также имеют право Голоса.

О нашей организации говорить запрещено. Вам также запрещено думать обо всём, что Вы здесь слышите и видите. Ваша основная задача — показывать Магическому сообществу Британии, что в стране всё в порядке, волноваться гражданам не о чем. Тёмные времена, во многом благодаря Вам, в прошлом.

Волдеморт посылал нам прошения о встречах несколько десятков раз. А, уж поверьте, он был очень умным мужчиной. Мы всегда придерживались нейтралитета, и поэтому отказывали ему.

Мы никогда не разглашаем состав членов Совета, и тот, кто совершает подобный проступок, сурово наказывается. Тех же членов Совета, что ведут правильный образ жизни, мы поддерживаем во всех делах, помогаем и всячески поощряем.

Мы имеем очень большие планы на Вас, мистер Поттер. Пока по возрасту Вы не можете войти в Третий Круг Совета, но нам крайне важно, чтобы наши взгляды на правление страной совпадали и шли в одном направлении. Посему я прошу Вас дать небольшую клятву Совету в том, что Вы готовы сотрудничать с нами. Можете сказать теперь всё, что думаете.

Гарри всё время, пока говорил Глава, стоял «по стойке смирно». Ему было страшно даже дышать, такое впечатление производило величие Главы Совета. Возможно, это как-то было связано с конструкцией самого зала (ведь ему приходилось смотреть снизу вверх), а может, дело было исключительно в атмосфере, но Гарри верил каждому слову этого человека. Когда тот предложил Гарри произнести «клятву», мужчина так испугался, что даже пришлось откашляться, чтобы произнести простое «Я обещаю».

— Я обещаю, — начал Гарри, — быть благоразумным членом Совета, исполнять его требования, прислушиваться к наставлениям и стать хорошим Министром.

Он слушал себя со стороны, и создавалось такое странное впечатление, будто это говорит вовсе не он, а только произносит то, что от него хотят услышать.

— Хорошо, мистер Поттер, — прервал его Глава, — достаточно. А теперь, если Вы имеете вопросы, я разрешаю Вам задать их.

Гарри огляделся по сторонам и подумал, уместен ли его вопрос, но всё же решился спросить:

— Супериор, скажите, в состав Совета могут входить только мужчины?

Глава Совета рассмеялся своим механическим голосом, что было довольно неприятно на слух, а затем ответил:

— А Вы с какой целью интересуетесь? Хотя, можете не отвечать. Нет, в состав Третьего и Второго Круга могут входить женщины. Но в Первом Круге с момента основания Совета есть только мужчины, и это — нерушимое обстоятельство. Более подробную информацию Вы получите из документов, которые мы Вам передали. И еще, мистер Поттер. Кольцо, которое Вы сегодня получили в посылке, необходимо носить в любое время дня и ночи, так как заседания обычно случаются внезапно. Также я могу уведомить Вас в том, что, когда Вы прикоснулись к кольцу сегодня утром, на часах было 7:48. Вы вернётесь через минуту в свой кабинет, и на часах будет 7:49. Вы находитесь в пространстве, в котором не существует времени. Прошу Вас запомнить это. При непредвиденных обстоятельствах Вы можете застрять в этом здании надолго. И это сильно Вас состарит. Учитесь быть осмотрительным.

На этом мы прощаемся с Вами, молодой человек. Удачи в Правлении.

Всё вокруг Гарри снова завертелось, начало светлеть и через мгновение он щурился от яркого света, проникавшего во все окна его кабинета в Министерстве. Первой его мыслью было: «Может, мне это привиделось? Или я схожу с ума?». Но кольцо, которое теперь было на его пальце, напоминало о произошедшем и свидетельствовало о его реальности.

День начинался очень неожиданно.

Шла третья неделя ноября, когда Дэн смог понять, что вины отца в случившемся нет. В конце концов, всё оказалось не так ужасно. Поскольку Хогвартс был надежно защищен от вторжения нежелательных гостей, никаких репортеров за мальчиком по туалетам не бегало. Он продолжал ходить на занятия, общался с сокурсниками (которые, к слову, теперь очень боялись его), посещал на отработки, назначенные им Марго. В общем, вёл вполне обычную жизнь. Но одна мысль никак не оставляла его. Он еще не рассказывал о своих подозрениях девочкам, потому что не понял причин того, что происходило между его отцом и мистером Снейпом. А потому он решил, что нужно очень хорошо разобраться и только подом предпринимать какие-то действия. Хотя как раз с действиями проблем не было: у него уже готов был план, и сегодня он намеревался всё-таки рассказать обо всём Лили и Серпенте.

Иногда Дэну было очень грустно просыпаться в комнате мальчиков, которые смотрят на него, как на редкое ископаемое. Никто из них не решался первым поздороваться, и потому Дэн каждое утро начинал с мысли, стоит ли это делать ему самому. Когда в школе немного поутихла шумиха по поводу того, что теперь в Хогвартсе учится сын самого Министра Магии, к нему стало относиться вполне приемлемо даже Гриффиндорское трио, хотя шептаться за спиной не перестали. Дэн спасался только тем, что всеми своими переживаниями мог поделиться с Лили и Серпентой — они стали ему как сестры.

Мальчику очень нравилось одеваться в Хогватсе: в ванной комнате Слизерина висели большие старинные зеркала, в каждом из которых находился совершенно неповторимый «комментатор». Вот и сегодня утром, Дэн завязывал галстук, как учил его отец. А «скромный джентльмен» из зеркала вдруг завопил:

— Молодой человек! Вы будто удавку себе вешаете! Кто же так вяжет галстуки! Где изящество узла, легкий намёк на небрежность? Где ваши манеры? Вы же учитесь на факультете, глава которого считал высшим оскорблением неопрятный вид!

Дэн поспешно стал перевязывать узел, поправлять выбившуюся из брюк рубашку и даже не на шутку перепугался, что этот мужчина что-нибудь продолжит про его прическу. Как он ни старался, все попытки пригладить жесткие, торчащие в разные стороны, волосы оказывались безуспешными. Серпента однажды даже пыталась делать ему укладку, используя всякие муссы и пенки, коих у нее оказалось довольно много, но ничего не вышло. Сам же Дэн думал о том, что, когда он вырастет и окончит Академию Зельеварения, то обязательно изобретёт такой состав, который поможет тысячам людей не выглядеть глупо и неряшливо. Хотя Лили говорила, что он с такими волосами выглядит очень даже «классно».

На завтрак Дэн любил приходить раньше остальных, потому что странная детская привычка — есть в одиночестве — постоянно о себе напоминала, и в зале, набитом учениками, у него просто пропадал аппетит. Раньше ему постоянно казалось, что за ним наблюдают. Теперь он был просто уверен в этом. Особенно это касалось директора МакГонагалл, которая, хоть и не показывала вида, но, судя по ее взглядам, было понятно, что она знает об их с отцом размолвке.

Да, Дэн получил от него письмо в тот же день, когда прочитал столь неожиданную новость из газеты. Отец писал, что сам обо всём узнал только утром того же дня, и отказаться у него не было возможности. Еще он писал, что не понимает пока причин своего назначения. И еще, что очень хочет встретиться с Дэном и обо всём поговорить в спокойной обстановке. Письма с подобным содержанием мальчик получал вот уже три недели. В них отец рассказывал различные интересные вещи: с кем он познакомился, что нового узнал. И обещал приехать.

Дэн даже немного жалел папу. Ведь правда, так редко бывает, что человек рождается, и за ним носятся с самого детства. Сначала тренируют его для того, чтобы он по пророчеству убил (убил!) человека. Потом не разрешают ему жить спокойно и постоянно зовут на всякие балы и приёмы. И следят за тем, чтобы он поскорее женился. Затем обсуждают его и Дэна во всех подробностях, суют в газеты тысячи фотографий. А теперь еще и это. Да уж, он своему отцу не завидовал.

Вот и сегодня Дэн ожидал получить очередное письмо от отца, в котором не будет совершенно ничего нового. Серпенте мама рассказывала про всех их домашних животных. Лили отец писал про то, что она плохо себя ведет, и, подумал Дэн, если собрать все письма Лили от мистера Снейпа, можно уже написать книгу «О хорошем поведении». А его отец даже ни разу не написал, как там его любимый Стюарт поживает.

Серпента и Лили приходили к завтраку позже остальных девочек из Слизерина. Серпента долго укладывала прическу, а Лили никак не могла проснуться и потому всё делала очень медленно. Случалось, что она забывала надеть чулки или галстук, и тогда всем троим приходилось быстро жевать тосты и мчаться в подземелья, чтобы успеть к урокам быть одетыми, как того требовал школьный устав. Каждый раз, когда в двери Большого зала входили девочки, Дэну казалось, что воздух становился свежее, мысли яснее, а настроение лучше.

Сегодня Серпента заплела очень красивую косу, которая выглядела, как венок. Когда же он увидел, что Лили (впервые!) заплела две косички, то чуть не уронил стакан, который в тот момент держал в руке. Выглядели обе девочки очень мило и — как подумал Дэн — красиво.

— Привет, мистер жаворонок! Ты что, не спал сегодня? — Лили, радостная, как всегда улыбчивая резко подскочила к Дэну и закрыла ему ладошками глаза.

— Лили, ну неужели тебе так нравится это делать? — Серпента нахмурила лоб, явно не одобряя действий подруги.

— Ты даже не представляешь, как нравится, — с восторгом ответила девочка. Дэн покраснел, и решил не вмешиваться в девчачий разговор, тем более объектом разговора выступал он сам.

Девочки замолчали, так как обе занялись завтраком. Дэн уже съел омлет, тосты и даже пару кексов. Он по привычке смотрел на окна под потолком, через которые обычно влетали в Большой Зал совы. Ему нравилась отцовская сова, но он также считал, что она стала уж очень стара, чтобы каждый день носить письма в Хогвартс. Но отец не хотел заводить новую сову, потому что, как он говорил, «Хедвиг стала для него гораздо большим, нежели просто почтовая сова». Поэтому, когда мальчик не увидел её среди сотни других птиц, то не на шутку перепугался. Однако вскоре к нему подлетела министерская сова (их можно было отличить с первого раза, такими важными они выглядели). Он тут же отвязал от лапки птицы письмо, скрепленное печатью Министра, и начал читать:

«Дэн, мой дорогой сын!

Люблю тебя, сын. Твой отец, Гарри Джеймс Поттер».

Дэн прочитал письмо два раза полностью, несколько раз перечитывал абзац про Стю, и был очень рад, что сегодня отец наконец нашел время, чтобы написать ему нормальное письмо. А еще он сообщил очень важную новость, которой Дэн решил поделиться с девочками:

— Папа пишет, что на каникулы мы можем поехать куда-нибудь отдохнуть!

— Это здорово, — ответила Лили. — А мой папа как всегда в своём репертуаре: «Лили, когда ты повзрослеешь, я уже устал отвечать на письма преподавателей, в которых они выражают мне своё недовольство». Вот хоть бы раз меня похвалил!

— Лили, — Дэн обнял подругу, — я думаю, что он делает это специально, а на самом деле жутко доволен тем, что ты такая умница выросла.

— Да, я согласна с Дэном, Лили, — Серпента свернула свой пергамент с письмом от родных. Вид при этом у нее был опечаленный.

— Что-то случилось? — Лили заметила перемены в поведении подруги.

— Не важно. Это семейное. Но всё равно грустно, — Серпента вздохнула.

— Выкладывай, давай! — Дэн взял её за руку. Он знал, что это очень приятно, особенно когда нуждаешься в поддержке.

— В общем, — начала Серпента. Она посмотрела по сторонам, а потом придвинулась к ребятам и заговорила очень тихо и медленно. — Бабушка Нарси пишет, что дедушка Люциус серьезно болен. Они с мамой собираются писать прошение в Министерство, чтобы его перевели в охраняемую палату в Святого Мунго. Потому что иначе, как бабушка выразилась, «он долго не протянет», — она тяжело вздохнула, будто вспомнив о чем-то. — Знаете, а ведь дедушка Люциус был мне как отец. Когда я была совсем маленькой, нам раз в неделю разрешалось его навещать, и я ждала этих дней, как праздников. Мы с бабушкой приходили в специальную камеру, и ждали его там минут десять. Мне тогда эти минуты казались вечностью. А когда дедушка заходил, то я слушала его во все уши. Он рассказывал мне о папе. Единственный, кто это делал. Потому что ни мама, ни бабушка, не могут вспоминать папу без слёз. А дедушка рассказывал. Говорил, что папа много шалить в детстве, что никогда не любил квиддич, хоть и играл за сборную Слизерина. Еще рассказывал, как они с мамой поженились. И, незадолго до того, как я приехала в Хогвартс, он сказам мне, как папа погиб. Я тогда так плакала. Наверное, всю неделю проревела у себя в комнате. Представляете, так глупо! Попал под заклинание спятившего бывшего Упивающегося Макнейра. Говорят, авроры охотились за этим Макнейром целых пять лет, но никак не могли его поймать. Потом поймали, но он успел убить папу, — на глазах девочки навернулись слёзы, и она поспешно смахнула их рукавом мантии, чтобы никто не заметил.

Дэн и Лили внимательно слушали девочку, ведь она так редко рассказывала о своей семье, что ребята решили никогда не лезть к ней с расспросами.

— А еще мой папа был преданным другом, — продолжила Серпента. — Знаете, когда погиб один из его лучших школьных друзей, он отменил свадьбу с мамой, а которая была назначена через неделю! И он сказал, что должно пройти не меньше года, чтобы свадьба состоялась. А еще пап не знал, что мама беременная была. Он когда пошел на это разведывательное задание от Министерства, мама как раз только узнала. Она ждала его дома вместе с бабушкой, чтобы сообщить, что я появилась в её животике, а вместо этого весь вечер проплакала, потому что узнала, что папу убили, — Серпента всхлипнула. — Ах, простите, я просто очень люблю дедушку!

— Серпента! Я всё сделаю для тебя! Вот сейчас пойдем на Историю Магии, я там и напишу отцу письмо. Я уверен, он нам поможет, — Дэн с серьезным видом смотрел на подругу.

— Дэн, я так рада, что у меня есть такие друзья, как ты и Лили! — Серпента снова всхлипнула, а потом улыбнулась. — Кажется, все кексы, которые я планировала съесть, намокли от моих слёз. Пойдемте уже на уроки.

* * *

Вечером того же дня троица сидела в библиотеке. Им задали целых полтора свитка по Зельям, и тема оказалась сложным даже для Дэна. Времени было уже много, до отбоя оставалось около получаса. Лили почти спала на парте, когда Дэн шикнул и потянул её за рукав.

— Что случилось? Пора идти спать? Я Зелья завтра доделаю! — Лили потёрла глаза кулачками.

— У меня к вам, девочки, — он посмотрел на обеих подруг, — есть разговор. Я не знаю, поддержите ли вы меня, но мне важно знать ваше мнение, — Дэн говорил тихо, опасаясь, что кто-нибудь может их услышать. Девочки смотрели на него с интересом, но даже не подозревали, о чем пойдет речь. — В общем, дело такое. Когда мы на Хэллоуин разыграли родителей, я кое-что понял. Не знаю, как это объяснить, но, мне кажется, я прав.

— Да не тяни же! Срочно говори! — Лили была встревожена словами Дэна и ждала продолжения.

— В общем, это касается мистера Снейпа и моего отца. У меня возникли подозрения, что они так друг друга ненавидят, потому что на самом деле очень хотят помириться, но ни один из них не может сделать шага навстречу, — мальчик с облегчением выдохнул, потому что одному хранить такой секрет ему было очень тяжело. Девочки смотрели на него с интересом и явно ждали продолжения его объяснений. — Я начал это подозревать еще на платформе 9¾, когда папа повел себя не так, как обычно. Потом я увидел, как они общаются, когда была первая встреча с родителями в школе. А затем, когда отец Лили протянул руку моему, я уже был почти уверен, но хотел доказательства найти. И вот нашел. Я специально обнял своего отца в обличии мистера Снейпа. Я ожидал, что он начнет ругаться, кричать, возможно, даже драться, но ничего такого не произошло. Он как будто даже прижался ко мне сам, точно очень ждал этого объятия. Я вам ничего не рассказывал, потому что никак не мог понять, почему они так себя ведут. И вот, кажется, я сегодня понял, — он замолчал, ожидая реакции девочек.

Серпента смотрела на него с интересом, а Лили друг закричала:

— ОНИ ЛЮБЯТ ДРУГ ДРУГА! — девочка явно не могла справиться со своими эмоциями и потому закрыла свой рот ладошкой, чтобы больше ничего не говорить.

Внезапно из-за угла появилась мадам Пиннс, и посмотрела на них так сурово, что они тут же стали собирать вещи, даже не думая продолжать беседу в библиотеке. Когда же ребята вышли в коридор, часы начали предупреждать обитателей замка о скором отбое своим мелодичным гулом, и троица поспешила в подземелья. По дороге они молчали, потому что на бегу не особо удобно разговаривать. Каждый думал о своём. Лили представляла, как будет здорово, если её отец станет жить с отцом Дэна, и они будут как родные брат и сестричка. Серпента думала о дедушке, и очень надеялась, что письмо, который Дэн отправил в обед своему отцу, подействует. А Дэн думал, что Лили ничегошеньки не поняла, ведь он хотел сказать совсем о другом. К тому же, мальчик совсем не понимал, как его папа может любить какого-то мужчину, если так долго жил с мамой. Поэтому, когда они, наконец, оказались в гостиной Слизерина, то поспешили скорее укрыться в незанятом уголочке, чтобы продолжить разговор.

Первой заговорила Серпента:

— Ребята, вы, пожалуйста, не обижайтесь, но у меня своё мнение на этот счёт. Вы оба притянули за уши свои домыслы. Никто никого не любит. Ну, поверьте, бывает такое, что два человека друг друга терпеть не могут! Вот Дэн, скажи, неужели ты любишь Боба Уизли? Да? А мне так не кажется! Вы просто друг друга не перевариваете! — девочка улыбнулась и посмотрела на друзей.

— Нет, Серпента, ты не понимаешь, — начала Лили. — Я знаю своего папу. Ты тоже его не раз видела, потому что он часто к тёте Нарси ходит в гости. Неужели ты не заметила, что его вообще редко что может из себя вывести, а тут он как бешеный становится, когда видит мистера Гарри. Дэн молодец, что так всё связал в одно целое. Я теперь уверена, что папа влюблён в мистера Гарри Поттера! — она произнесла это тоном, не терпящим возражений, и была такой довольной и счастливой, что Дэну даже жалко стало ее разочаровывать.

— Я не говорил ни о какой любви, Лили! Пойми это, наконец. Я хотел сказать, что они бы хотели подружиться! Просто как-нибудь поговорить и высказать друг другу много гадостей, и всё, закончить на этом. Понимаешь, мне кажется, что у них очень много общего, несмотря на то, что они такие разные. Да и разница в возрасте у них всё же большая. Твоему папе, Лили, уже лет… 50, а моему только будет 35. И всё же я очень хочу, чтобы они подружились, — Дэн посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что их разговор никто не подслушивает. В гостиной было пусто, потому что колокол уже пробил отбой, и очень скоро старосты начнут проверять, все ли ученики лежат в своих постелях.

— А я настаиваю! — не успокаивалась Лили. — Я уверена, что и твой папа любит моего!

— Лили, — Дэн покачал головой, — ну вот подумай, как мой папа может полюбить, ты уж не обижайся, мужчину, если жил всегда только с моей мамой!

— Я не знаю! Я не взрослая, чтобы на такие вопросы отвечать, но я видела, что такое бывает! — Лили надула губки от недовольства, что её слова не воспринимают всерьёз.

— Я на стороне Дэна, Лил! Я тоже уверена, что просто так, ни с того, ни с сего, влюбиться нельзя. К тому же не забывай, что мистер Снейп был учителем мистера Поттера! И вообще, уже был отбой, и я очень не хочу, чтобы Тобиас застукал меня в такое позднее время! Идёмте спать! А завтра можем продолжить этот разговор.

Лили и Дэн согласились с подругой, пожелали друг другу спокойной ночи и отправились в спальни. Лили задумалась над словами Серпенты, но почему-то была уверена в своей правоте. Ведь это было так естественно — любить кого-то! Дэн, радостный от того, что, наконец, рассказал всё подругам, уже ни о чём серьезном не думал, и, как только голова его коснулась подушки, тут же заснул. А Серента еще долго лежала и размышляла о том, что же будет с дедушкой Люцем. Ведь будет так ужасно, если его не переведут из тюрьмы!

За окном выглянула из-за туч полная луна и залила территории замка своим холодным светом. Снег сиял необычайно ярко, будто целые горы хрусталя и бриллиантов были рассыпаны по земле. Ночь была тихой и безветренной. Приближалась зима, которая станет для наших героев самым волшебным временем.

Утром, в последнюю субботу ноября, Гарри Поттер лежал в своей постели и смотрел в потолок. На часах было около восьми, а это означало, что у него есть целых четыре часа, чтобы заняться чем угодно, кроме министерских дел. Если бы ему сказали, что быть министром не только сложно, но и интересно, он ни за что бы ни поверил. Конечно, он знал об удобствах, которые предлагались властьимущим, но никогда не думал, что эти привилегии распространяются так широко. Фактически, ему теперь не приходилось тратить свою заработную плату (которая, кстати, увеличилась почти в три раза). Если он приезжал с визитом в соседние государства, их главы считали за честь потратить на него столько средств, сколько для них было возможно. Если он заходил в ресторан, ему тут же выделялась специальная VIP-комната, даже если на двери заведения было указано, что все столики заняты. Единственным источником расхода для Гарри оставался антиквариат. Только теперь ему стали доступны такие каталоги, о существовании которых он даже не подозревал. Но и это в последнее время его особо не заботило, потому что хотелось просто побыть дома и отдохнуть от суеты. На сегодня планы Гарри насчет того, как провести выходные часы, были уже расписаны. Он решил, что вечером целый час он потратит на то, чтобы ознакомиться с документами от этого самого таинственного общества. Он сознательно отложил их, когда вернулся из того мрачного помещения, сочтя верным возможность неспешного экскурса в историю организации, о которой, как он полагал, и пойдет речь в этих трёх письмах. А сейчас, в девять, должен был прийти Джонатан.

Три недели назад, когда Гарри только узнал о своём предстоящем назначении, он тут же пригласил в кабинет к Министру Крафта. У них состоялась довольно краткая беседа, во время которой Гарри назначил Джонатана Главой Отдела Тайн, а заодно они договорились каждую субботу встречаться с целью закончить эксперимент над лекарством от Imperius Felicity. С тех пор он регулярно виделся с Крафтом по выходным, и считал это время настоящей отдушиной. Ведь с Джоном ему не приходилось натягивать улыбку, читать с бумажки заранее написанный текст, в котором всё до запятой было выверено. Он мог просто быть собой, смеяться, говорить то, что думает. Джонатан незаметно стал для Гарри очень важным человеком, и он мог бы даже назвать его своим другом. Уроки танцев они продолжили. Хоть у Гарри и совсем не было времени, именно в субботу, пока котлы разогревались, а ингредиенты добавлять было рано, он учился двигаться так же пластично, как Джон. Он сам видел, что теперь уже мало напоминает деревяшку, какой был в баре, и всё же чувствовал, что это ещё не предел. Как оказалось, Джонатан мог танцевать не только клубные танцы, но также вальс, чечётку и танго. В Шармбатоне, как он объяснил, танцы были одной из обязательных дисциплин. Гарри уже представлял, что наверняка на Рождественском балу, который по заведенному обычаю даётся в Большом Зале Министерства, ему придётся вальсировать с одной из глав отделов, и совершенно не хотел опростоволоситься.

Джонатан объяснял, как настоящий учитель, терпеливо и очень понятно. Но Гарри смущало единственное обстоятельство, которому он никак не мог дать объяснения. Дело в том, что ему нравилось, когда Джон прижимает его к себе, ему нравилось вдыхать его запах, смотреть за его движениями. Он сам пока не мог понять причин своих ощущений, но ещё больше боялся поговорить об этом с другом. Гарри прокручивал возможные варианты разговора в голове несметное количество раз, но ни один из них не представлялся ему возможным. И был очень рад, что Джонатан пока не замечает его замешательства. Сегодня они, как и в прошлый раз, разучивали шаги вальса, как вдруг Гарри стало плохо. Он снова увидел картинку, от которой стало трудно дышать. Когда Джонатан положил свою руку Гарри на талию, у последнего возникло видение, в котором один мужчина — темноволосый, худой, угловатый и какой-то нескладный — проводит рукой по его спине, а потом резко прижимает к себе и вовлекает в глубокий поцелуй. И Гарри так счастлив в этот момент, в нём столько жизни, столько стремлений стать лучше... Картинка пропадает, и он снова оказывается в своём особняке, раздавленный, пустой, будто потерявший что-то. — Да что с тобой творится, Гарри? — Джонатан смотрит на него непонимающе. — Это усталость, — отвечает мужчина, и садится на пол, обхватывая двумя руками голову, пытаясь снова поймать это видение, чтобы лучше рассмотреть, добраться до истины. Гарри тяжело дышать, потому что, он даже себе не может сказать, правда ли то, что он видит, или это его воображение. Он не понимает, откуда в его воображении эти картинки. Почему он обнимает мужчину? Почему он счастлив в этот момент? И, черт возьми, почему он никак не может забыть того объятия со Снейпом? — Нет, Гарри, — прервал его размышления Крафт, — я не могу тебе поверить, прости. Я вижу, что с тобой что-то происходит. И я никак не могу понять, почему каждый раз, когда на твоём языке вертится разговор, который тебя уже изнутри съедает, ты убегаешь. Ты ведь знаешь, что я пойму тебя. Я уже открылся тебе, Гарри. Я рассказал о своей семье, о своих проблемах, о своих самых потаенных страхах. Я доверяю тебе, Гарри. И я рассчитываю на то же. Ты для меня — друг, а с другом можно поделиться всем, — Джон сел рядом с мужчиной, и слегка приобнял.

Гарри было дернулся, но через мгновение вновь ощутил тепло и спокойствие. И он нашел в себе силы признаться: — Джонатан, мне кажется, что у меня стёрли память с помощью Imperius Felicity. Помнишь, когда мы только начинали собирать сведения о жертвах этого заклинания, то увидели одну странную закономерность: все они начинали сходить с ума не от того, что совсем ничего не помнили. Они страдали от того, что их подсознание постоянно подкидывало им образы из прошлого. О том времени, когда они были счастливы. И эти образы, как правило, не возникали из ничего. Им предшествовало какое-то событие, которое мы так и не смогли идентифицировать, — Гарри встал с пола и позвал за собой Джонатана. Они пришли в гостиную, сели на мягкие кресла. Поттер приказал эльфам принести им виски со льдом, а затем продолжил говорить. — Я всё еще не могу тебе сказать, что вызывает эти вспышки из прошлого, но теперь я практически уверен, что со мной тогда что-то случилось. Поэтому мы должны продолжать работу над зельем. И мы будем тестировать его на мне, ведь только так я смогу узнать правду. — Гарри, — сказал Джонатан после минутного молчания, — а ты не можешь попробовать воспроизвести эти вспышки? Может, так у тебя получится вспомнить еще немного? — ПОВТОРИТЬ ЭТО? — Гарри закричал так громко, что эхо прокатилось по всему залу. — Невозможно, Джонатан. И я вообще не уверен в достоверности своих видений. Но мне нужно попробовать зелье, чтобы быть уверенным, что этого не было на самом деле. — Да что там произошло, Гарри? Ты сейчас выглядишь таким испуганным! — Джонатан глубоко вздохнул и пристально посмотрел на мужчину, взглядом показывая, что без объяснений он от него не отстанет. — Я не могу этого произнести, Джон. Я даже себе не могу признаться в том, что эта тема меня вообще имеет ко мне отношение. Понимаешь, когда живешь 40 лет, и вдруг понимаешь, что не знаешь о себе чего-то настолько важного, отчего волосы на голове встают дыбом, то... — он залпом допил свой стакан.

Джонатан молчал. Ни один из мужчин не решался посмотреть другому в глаза. Крафт думал, что он должен делать в этой ситуации: уйти или остаться? Гарри боролся с желанием всё рассказать, но ему была так нужна поддержка...

— В общем, так, — Гарри вновь заговорил. — То, что я сейчас скажу, может показаться абсурдом, но мне кажется, что у меня когда-то была сексуальная связь с мужчиной. Джонатан закашлялся, потом медленно поднял взгляд на мужчину, сидящего перед ним. Да уж, подобное заявление даже его повергло в шок, ведь с виду Гарри был абсолютным гетеросексуалом. В нём не было ни намёка на то, что ему вообще могут нравиться мужчины. Если бы Джона спросили о личной жизни Гарри, он бы вероятнее ответил, что Гарри вообще никого не предпочитает — настолько его поведение было лишено интереса относительно обоих полов. — Ну что ж, — решил не медлить с ответом Крафт, — это действительно очень серьезная тема. Я могу обсудить это с тобой, Гарри. — Я бы очень хотел этого, Джон, — сникшим голосом ответил ему Поттер. Вид у него сейчас был совершенно подавленный. — Тогда... Просто начни рассказывать, что ты чувствуешь. Что именно тебя тревожит. Возможно, это даст нам возможность кое-что прояснить, — Джонатан пытался найти слова, которыми мог одновременно разговорить и утешить собеседника.

Крафт всегда старался поставить себя на место того, чью проблему ему предстоит разрешить, и сейчас сам был в растерянности, так как не знал, с какой стороны стоит заходить. Ему вообще трудно было представить состояние человека, который узнаёт подобное о себе совершенно внезапно. Для него самого связь с мужчиной казалась настолько естественной, единственной правильной, что даже мыслей о невозможности подобного у него никогда не было. Наоборот, он не знал, что может нравиться мужчинам в отношениях с женщинами. Ведь они всегда так непостоянны, ветрены, корыстны, истеричны. И только мужчина может понять, посочувствовать, проникнуться. И это не говоря ни слова о сексе! Ведь женщина — это чужое, непонятное существо — не может знать, как доставить мужчине удовольствие? Ей придётся объяснять, рассказывать всё. А мужчина просто делает так, что ты забываешь обо всём на свете, он знает твою природу, твою сущность. — Я думаю, что впервые понял, что что-то не так, когда увидел Снейпа на перроне. Я всегда его ненавидел, — Гарри говорил медленно, слова давались ему с большим трудом. — Ты считаешь, что этот Снейп как-то связан с Imperius Felicity? — Джон решил, что чем более подробную картину он составит, тем яснее сможет уловить связь.

— Ты, наверное, мало знаешь о Снейпе. Я расскажу. Дело в том, что, — Гарри вытер ладони о брюки, — вот видишь, я даже говорить о нём не могу: тут же руки потеют! Так вот, Северус Снейп — ровесник моего отца. Он учился в Слизерине. И еще он был Пожирателем Смерти. И шпионом Дамблдора. И моим учителем Зелий, — Гарри тяжело вздохнул. — Звучит очень внушительно для одного человека, — усмехнулся Крафт. — Да, я знаю. Но просто он... какой-то, — Гарри замялся на секунду, — какой-то особенный.

В комнате повисла тишина. Гарри сидел и думал, почему он выбрал для Снейпа именно это определение, а Джон изо всех сил старался не произнести вопрос вслух: "Особенный для тебя?". — Но это еще не всё. Северус Снейп — редкостная сволочь, — вдруг неожиданно громко произнес Гарри, сделав очень сильный нажим на последнее слово. — Почему ты так считаешь? — Крафт уже рисовал в своём воображении такие картины, от которых у Поттера наверняка случился бы нервный приступ.

Во-первых, то, что Гарри указал на возраст Снейпа, сравнив его с отцом, говорило о том, что он видит в этом Северусе наставника. Во-вторых, у него ревностное отношение к своему факультету, и Гарри считает этого мужчину своим соперником. В-третьих, Гарри одновременно ужасается и восхищается им. Ведь он был врагом и другом одновременно. Ну и, в-четвертых, Гарри упомянул, что Северус был его учителем. А, значит, Гарри видит в этом мужчине идеал того, кто мог бы идти с ним по жизни. Идти впереди, вести за руку. Успокаивать, приводить в себя, наставлять, быть другом и в то же время оставаться требовательным. Ведь, какой бы пост он не занимал, Гарри всё равно наверняка хотелось вверить свою судьбу кому-нибудь, кто решил бы за него простые житейские вопросы. Это было естественно, ведь мальчик рос без родителей, и потребность в заботе у него останется до старости. — Из-за Снейпа я не стал Аврором, — резко оборвал его фантазии Поттер. — Именно он сделал так, что я ненавидел зелья с первого занятия. А потом, когда я мечтал понять эту науку, назвал меня бездарностью, выставил за дверь и растоптал все мои надежды насчет Аврорской школы, — Гарри говорил резко, со злобой в голосе. Его руки были сжаты в кулаки, костяшки пальцев побелели от напряжения. — Гарри, успокойся, пожалуйста. Подумай лучше не о том, что НЕ случилось по вине этого Снейпа, а о том, что произошло. Ты стал Главой Отдела Тайн, теперь ты Министр. Твоё мнение сейчас самое важное в нашей стране, на тебя ровняются люди. Тебе хотят подражать, ты их Герой! А ты зациклился на учителе, который пытался отыграться на тебе из-за своей низкой самооценки! — Но у него не низкая самооценка! Он самодовольная сволочь! — Гарри часто дышал, взгляд его блуждал и никак не мог зацепиться за что-то, чтобы успокоиться или хотя бы привести мысли в порядок. — Почему ты так считаешь? Насколько хорошо ты его знаешь? Я ведь буду прав: ты знаешь о нём только то, что ты захотел увидеть! У меня есть несколько вопросов, которые просто обязаны заставить тебя задуматься. Итак, — Джон встал с кресла, — я сейчас их задам, и тут же уйду. А ты посиди и подумай. Мы сегодня не будем заниматься антидотом Imperius Felicity — не получится. А для танцев ты слишком напряжен. Я хочу спросить, Гарри, почему ты пришел именно к Северусу Снейпу просить помощи в зельях? Ведь ты понимал, что если он согласится на это, вам придётся провести очень много часов бок о бок? Что тобой тогда двигало? Ведь он Упивающийся, и не исключено, что он тоже пытал тебя в Малфой-меноре перед тем, как Волдеморт пал! И ещё. Самый главный вопрос: почему ты сначала рассказал мне о связи с мужчиной, а потом заговорил про Северуса Снейпа? Джонатан на прощание посмотрел на Гарри. Вопросы, которые задал мужчина, настолько шокировали самого Поттера, что теперь он уставился в одну точку где-то между полом и кофейным столиком и будто вообще находился совсем в другом пространстве. Крафту ненадолго стало жаль своего друга. Но когда он выходил из зала и шел в направлении кабинета, где находился камин, то понял, что случилось с Гарри. Он решил, что больше не будет говорить с мужчиной об этом, дав тому возможность самостоятельно разобраться в себе. Но, как Джонатан потом себе признался, в ту минуту он немного завидовал Поттеру.

В последнюю субботу ноября в школе было как-то необычно тихо. Старшие курсы отправились в Хогсмид — сегодня открывалась предрождественская ярмарка. Младшие просто бродили по школе, мечтая скорее подрасти и проводить в будущем это время более продуктивно.

Лили, Серпента и Дэн сидели, как и обычно, под большим старым дубом на берегу озера. Все уроки были сделаны (задавать их в последнюю неделю почему-то стали меньше обычного), письма отосланы, подарки по каталогам заказаны. А потому, все мысли Поттер— и Снейп-младших были заняты предстоящими каникулами.

Лили, к своему удивлению, получила письмо от отца, в котором он сообщил, что это Рождество они проведут в Швейцарии, ведь он уже снял там шале в каком-то совершенно недоступном для "случайных прохожих" месте. Лили этому факту была очень рада, так как всегда мечтала побывать в таком месте, где снега выпадает по пояс, дует сильный ветер и никто не кричит под окнами рождественские песни. Она сама себе не могла объяснить, почему же они ей так не нравятся, но слушать их совершенно не хотелось.

Когда ребята закончили обсуждать последнее задание от профессора Тонкс, Серпента очень тихо сказала:

— Знаете, мама мне сегодня прислала письмо, и сказала, что твоя, Дэн, просьба, помогла. Комиссия им сначала отказала, а когда сам министр распорядился перевести дедушку в больницу Святого Мунго, никто не смог ему перечить. И его действительно уже туда отправили из Азкабана. Мама пишет, что на Рождество мы никуда не поедем, но она хочет, чтобы я была дома, а не осталась в школе, как изначально просила. Говорит, что очень важно, чтобы я почаще бывала на каникулах у дедушки Люциуса, — девочка шмыгнула носом, стараясь справиться с подступающими слезами. — Дэн, я не знаю, что бы без тебя делала моя семья! Ты так нам помог! Ты можешь гордиться своим поступком! — она всё же заплакала, а потом резко вскочила и обняла очень удивленного мальчика.

— Серпента, дорогая! Только не надо плакать, пожалуйста! — Лили с сочувствием в голосе обратилась к только что вернувшейся на своё место девочке.

— И тебе, Лили, спасибо! Ты так поддерживала меня этими ужасными вечерами! Так много шутила за эту неделю, подбадривала меня! Вы мои настоящие друзья! Пообещайте мне, что мы никогда не перестанем дружить? — Серпента очень серьёзно посмотрела на ребят. Те закивали и заулыбались.

— Ну, раз ты, Серпента, в школе не остаёшься и будешь в Лондоне, а я уезжаю в Швейцарию, то предлагаю выбрать место для отдыха мистера Гарри и тебя, Дэн! — Лили села, поджав под себя коленки, и схватила мальчика за руку.

— Вообще-то, — начал говорить Дэн, — я уже придумал. И я очень рад, что всё складывается таким образом. Я не знаю, как ты отнесешься к моему решению, но, надеюсь, что поможешь всё устроить.

— Я сделаю всё, что ты попросишь! — Лили широко улыбнулась, а потом разгладила складочки на своей юбке. Серпента слушала их внимательно, но в разговор пока решила не вступать.

— Короче говоря, Лили, я неделю назад уже объяснял тебе, что очень хочу сделать своего отца счастливее. И, как мне кажется, можно попробовать сделать это на Рождество. Я, конечно, не верю в Санту, но я уверен, что чудеса случаются, — Дэн тянул с озвучиванием своего решения, не зная, как отреагирует Лили.

— Ну не томи уже! Говори! — Лили очевидно испытывала сильное нетерпение, потому что она очень смешно кусала губы и морщила лоб.

— Не перебивай меня, пожалуйста, — обиделся Дэн. — Ты даже не представляешь, как нелегко мне далось это решение, ведь отец узнает обо всём и будет очень мной недоволен!

— Дэниел, такое впечатление, что ты специально сейчас говоришь загадками! — Серпента решила поддержать подругу, так как сама не понимала, о чем говорит мальчик.

— Хорошо, раз не хотите, чтобы я объяснял, я вам вообще ничего не скажу и останусь в школе на Рождество! — Дэн начал подниматься со своего места, чтобы уйти, но девочки схватили его за руки.

— Нет, не надо! Дэни! Расскажи, расскажи как можешь! — Лили широко распахнула глаза и с надеждой смотрела на мальчика.

— Ладно, ладно! Расскажу, — смягчился Дэн. — В общем, моему папе нужно немножко времени, и он поймёт, что всю жизнь думал неправильно! — он улыбнулся. — Вот я и подумал, что хочу ему в этом помочь. Помните, мы говорили, что очень хотим, чтобы папа и мистер Снейп подружились? Так вот, я напишу отцу, что здорово было бы побывать в Швейцарии. А ты, Лили, узнаешь у своего, куда вы точно едете. Мы с папой будем жить рядом, и они наверняка случайно там встретятся. А, поскольку, твой папа, Лили, написал, что там почти нет людей, они друг с другом как-нибудь начнут беседу. И подружатся! — Дэн сиял от своей идеи.

— Что ты напридумывал, Дэн! Какой ужас! — Серпента схватилась за голову. — Они же поймут, что это ваших рук дело, и один из них тут же соберёт вещи и смотается оттуда поскорее.

— Нет, Серпента, такого не случится, — казалось, будто Лили только что увидела настоящего Санту, так она сияла от радости. Она даже расхохоталась, настолько ей нравилась эта идея. — Я всё поняла! Нам нужно сделать так, чтобы они встретились тогда, когда обстоятельства не позволят им быстро исчезнуть оттуда. А это значит, что им придётся объединиться, чтобы... найти нас, да! — девочка прокричала последнюю фразу, а потом опять рассмеялась. — Ох, я не могу! Ох, я уже это вижу! Как же это будет классно! Дэн, мы с тобой куда-нибудь как будто пропадём, а они вдвоём начнут нас искать! И, конечно же, начнут разговаривать!

— Ты гений, Лили! — Дэн обнял подругу и тоже рассмеялся.

— Вы оба сошли с ума! Они ненавидят друг друга, очнитесь же! Ни мистер Поттер, ни мистер Снейп не будут рады, если всё случится так, как вы говорите! — Серпента, нахмурившись, наблюдала, как парочка чуть ли не скачет от удовольствия.

— А вот ты и неправа! Папа и мистер Гарри должны просто поговорить наедине, и тут же поймут, что всё хорошо! И мы все вчетвером встретим Рождество! Ух, как будет классно! — Лили подскочила к подруге и тоже обняла её.

— Я не поддерживаю вашу задумку. Я бы так никогда не сделала. Это может плохо закончиться, запомните, — Серпента покачала головой.

— Хорошо, тётя Серпента, мы запомним твоё наставление! — Дэн улыбнулся подруге.

— Но, если вы так сделаете, я хочу знать, что там будет происходить. Обещаете мне писать обо всём очень подробно? — Серпента улыбнулась в ответ: любопытство всё-таки взяло верх.

* * *

Утром первого декабря Северус Снейп проснулся со странным предчувствием. Вчера он неудачно закончил свой эксперимент с одной прогрессивной разработкой. Он трудился над зельем целый месяц и потерпел неудачу.

Сначала Северус думал, что это предчувствие относится именно к вчерашней неудаче, но потом понял, что уже совершенно не расстроен случившимся. Тогда он подумал про письмо Габриель Малфой, в котором она сообщала, что её свёкр Люциус будет переведен завтра (то есть уже сегодня) в больницу Святого Мунго. Северус бывал у Люциуса часто, и потому представлял, в каком он состоянии сейчас. И был по-настоящему удивлён, когда из того же письма узнал, что, если бы не министр Поттер, ничего бы не получилось, так как комиссия по делам преступников уже отказала семье Малфой. Северус в самом деле не понимал, зачем этому чертовому мальчишке вытаскивать из лап Смерти одного из своих главных врагов. Ведь он точно помнил, что тогда, в Малфой-мэноре, когда Волдеморт издевался над Поттером, Люциус ни разу не удосужился скрыть своё лицо маской, когда пытал мальчика.

Ещё больше Северусу не нравилось, что "министр Поттер" вообще в курсе дел Люциуса. У него были мысли о том, что тут не обошлось без детей, но тогда он вдвойне не понимал, как Дэниел Поттер мог повлиять на решение Поттера-старшего, который в отношениях с ребёнком бывал чересчур непостоянным. Он знал о младшем Поттере так много, что, наверное, мог бы даже назвать его любимую игрушку в детстве и лучшее по его мнению созвездие на небе. Лили писала о мальчике настолько часто, что Северус на раз про себя усмехался: наверняка, все девочки с именем Лили обречены говорить о Поттерах. Он уже давно простил Эванс за то, что предпочла тогда не его. На самом деле, он и не подозревал, что впоследствии сам был бы вынужден её оставить, так как в восемнадцать лет узнал о себе одну неожиданную вещь.

Дело в том, что Северус влюбился в мужчину. Когда он оказался на службе у Тома Риддла, тот, в основном, звал его для создания сложных зелий, необходимых для уничтожения противников. На собрания его не приглашали, и с другими членами круга Упивающихся он практически не пересекался. Да, Люциус еще в школе завораживал его своей безупречной внешностью и манерами. Но они почти не общались, и Северус еще не попал под влияние его вейловской крови. А когда, спустя год после Инициации, Тёмный Лорд пригласил его присоединиться к ним в качестве одного из главных членов Упивающихся Смертью, Северус понял, что уже не может противиться чарам юного лорда Малфоя.

Когда Северусу исполнилось восемнадцать, Люциус первым сделал шаг навстречу их долгим отношениям. Снейп никогда не считал себя красавцем, а рядом с Люциусом он вообще казался уродцем: всегда горбил спину, хмурился больше обычного и в целом не выглядел привлекательной особой. Но, кажется, Люциус был другого мнения. Он ненавязчиво стал приглашать Северуса чаще проводить время вместе, всегда уделял ему больше внимания. Со стороны могло бы даже показаться, что он ухаживает за юношей. Северусу было приятно внимание юного аристократа, и по ночам он страстно мечтал, что это время никогда не закончится.

Снейп продолжал писать Лили письма. Это были длинные рассказы, как "они с Люцем" бродили по улочкам ночного Лондона с бутылкой огневиски, разговаривали обо всём на свете, стоили грандиозные планы по завоеванию мира и просто были счастливы. Лили была сдержана, и никогда не комментировала эту связь. Северуса это обижало, ведь он продолжал считать Лили своей единственной подругой, и только с ней мог делиться самым сокровенным.

Люциус делал Северусу дорогие подарки, приглашал на семейные ужины, вместе читал с ним в семейной библиотеке Малфоев. Абрахас, бывший тогда еще в добром здравии, поощрял отношения мальчиков, так как не видел никакой необходимости их разлучать. Но однажды всё переменилось. Северус не мог точно вспомнить, когда он впервые подумал о Малфое не как о друге и коллеге, а как об объекте страсти. Но он точно знал, что, когда это случилось, мысли о Люциусе заняли всё его время. Он будто дышал им, ложился спать и просыпался с его именем на губах, и постоянно искал поводы для встреч. К счастью, эта страсть оказалась взаимной.

Северус гордился тем, что свой первый поцелуй он подарил этому человеку. Как будто это определило всю его дальнейшую жизнь. Они сидели в библиотеке, Люциус подписывал Рождественские открытки, которые его семья рассылала в необъятном количестве. А Северус, делая вид, что смотрит в книгу по Истории Магии, не мог отвести глаз от младшего хозяина поместья. Когда Люциус заметил это, он прямо сказал:

— Я знаю, чего ты хочешь, Северус. И, я надеюсь, ты знаешь, что я хочу этого не меньше твоего. Сейчас неподходящее время... — Люциус поднялся из-за стола, и направился в сторону молодого человека, который будто впечатался в кресло от нахлынувших эмоций. — Но я устал ждать, — и он нежно коснулся волос Северуса, провёл по ним рукой, потом опустил её на шею и, склонившись, осторожно накрыл губы Северуса своими. Снейп, растерянный, смущенный и до предела возбуждённый, неловко выпятил вперед губы и плотнее прижался ими ко рту Люциуса. Малфой усмехнулся и медленно провёл по губам Северуса своим языком, отчего они распахнулись от вскрика удовольствия, и Люциус проник в рот юноши, нежно завоёвывая каждый вожделённый миллиметр.

Северус весь дрожал от тех чувств, что охватили его тело и душу. Люциус, присев на подлокотник кресла, продолжал неспешно целовать темноволосого юношу, и Снейпу казалось, что еще немного, и с ним случится то, что уже происходило неоднократно, когда он мечтал о блондине в ванной комнате.

Но внезапно юный лорд Малфой отстранился и, нежно поглаживая плечи Северуса, сказал ему, глядя в глаза:

— Ты очень много значишь для меня, Северус. И я не хочу торопить тебя. Знал бы ты, как давно я мечтал это сделать, — и он слегка коснулся его щеки губами.

Северус не мог говорить, горло будто охватили десятки цепей, а к глазам подступала непрошенная влага. Он был так счастлив в эту минуту, что готов был кричать о своих чувствах на весь Малфой-менор.

— Всё впереди, Северус! — Люциус погладил его по подбородку. — Я обещаю.

Они провели вместе несколько месяцев, не разлучаясь практически ни на час. А потом, однажды утром, когда они были так опьянены своим счастьем и вчерашним огневиски, в спальню юного лорда вошёл Абрахас, и, застав двух молодых людей, сплетенными прочными объятиями, не сказав ни слова, назначил дату свадьбы сына с дочерью одного своего приятеля. Когда Северус и Люциус проснулись, Абрахас пригласил их на беседу в свой кабинет, где очень подробно описал ту жизнь, которую он пророчит своему сыну. И строго-настрого запретил мужчинам впредь ночевать в одной кровати где бы то ни было, пригрозив сыну лишением наследства. Сын подчинился, и они с Северусом перестали общаться. Так прошёл год, самый сложный год в жизни Снейпа. Он думал, что если не алкоголь, то сваренное Антипохмельное зелье его точно убьет.

И вот, когда боль только начала отпускать сердце Северуса, он узнал о том, что Волдеморт убил семью Поттеров. Состояние, которое его охватило в ту минуту, он не забудет никогда. Он почувствовал, что теперь потерял уже двух своих самых близких людей. Несколько минут он размышлял, а не проститься ли с жизнью самым простым способом — выпить один из тех ядов, что сам часами варил для Тёмного Лорда. Но, пообещав себе проститься с Лили, он тут же аппарировал в Годрикову впадину. Та картина, что предстала перед его взором, поразила его больше всего, что он видел на собраниях Упивающихся. Дом был разрушен, над ним висел черный туман, который когда-то, очевидно, имел очертания Тёмной Метки. В самом помещении пахло не уютом и радостью, как это было, когда Северус навещал Лили, а сыростью и бедой. Когда он нашёл тело Лили, то заметил, что оно находится совсем рядом с кроваткой годовалого Гарри. Мальчик молча смотрел на него, но щеки его были мокрыми от слёз. Он не плакал, что тревожило Снейпа еще больше. И тогда, стоя над телом матери этого невинного чада, он пообещал, что в жизни сына его единственного друга никогда не случится такого, что заставит его пожалеть о том, что его мать, храбрая Лили Эванс, пожертвовала своей жизнью. Северус призвал одеяло, укутал младенца, и долго качал на руках, пока мальчик не уснул. Взглянув на часы, он понял, что провёл здесь больше времени, чем изначально планировал, и, поцеловав руку Лили, попрощался с ней навсегда.

И вот теперь, спустя тридцать три года, Северус никак не мог понять, как ребенок, мальчик, юноша, мужчина Гарри Поттер мог так вырости. Как он смог изменить в себе это гадкое нутро Поттера, и стать настоящим Эванс, истинным сыном своей матери. И как он гордился им в эту минуту. Ведь теперь он чувствовал, что их связывает не только туманное прошлое. Гарри помог поверить ему в будущее, он спас Люциуса, человека, который так много значил для Северуса Снейпа. И потому внутреннее состояние подсказывало зельевару, что за хорошим событием обязательно должно случиться плохое. Такова жизнь, считал Северус. Любое добро даётся авансом, чтобы потом, теряя, было не так горько.

Поскольку, Люциуса уже сегодня переводили из Азкобана, Северус решил заняться подготовкой бумаг для разрешения посещать больного. Хоть он и видел Малфоя последний раз всего неделю назад, разговоры с этим умным, образованным и по-настоящему чувсвтующим человеком всегда доставляли ему удовольствие.

Первое время, когда Люциус только женился на Нарциссе Блэк, Снейп и представить себе не мог, что когда-нибудь будет вновь разговаривать с мужчиной, который променял его на несколько сотен тысяч галлеонов. Но, спустя год, когда Северус получил письмо, в котором юный лорд Малфой приглашал его стать крёстным отцом их с Нарциссой ребенка, Северус сдался. Он понял, что они с Люциусом изначально по-разному воспринимали их отношения. Люциус любил Северуса, это было видно, и он горевал гораздо больше, что они никогда не смогут быть вместе. У него была семья, которая ожидала определенных действий с его стороны. А от Северуса никто не ждал удачного брака, превосходного наследника. У него не было родителей, которые бы оставили ему горы галлеонов в банках по всему миру. Всё, что было у Северуса — сильный характер и разбитое сердце. И он понял, что пора идти дальше.

С тех пор прошло уже тридцать три года, но Северус так и не смог найти своего личного счастья. Возможно, потому что он был настолько нелюдим, что не знал ни одного человека, кто мог бы его заинтересовать. А может, потому что уже давно не видел необходимости в этом. Так или иначе, всю его радость жизни теперь представляла малышка Лили, и он был очень рад этому обстоятельству. Снейп всё еще немного переживал, что она пока не ответила на его последнее письмо, но каждый раз убеждал себя, что, если бы с ней что-нибудь случилось, Минерва тут же известила его.

Поэтому когда в окно влетел сычик маленькой проказницы, Северусу показалось, что даже дышать стало как-то легче. Он поспешно отвязал от лапки птицы письмо, угостил посыльного и тут же принялся читать, сев в кресло.

"Дорогой мой папочка!

Прости, что я так долго не могла написать тебе письмо — у меня возникло одно очень важное дело, и я им занималась. Нет, меня не наказали, если ты подумал об этом.

Я очень рада, что мы с тобой поедем на каникулах отдыхать. А еще я умираю от желания узнать, где же находится это сказочное место, двор которого я смогу уставить снеговиками разных размеров. Мне очень хочется посмотреть на него на карте. Пожалуйста, не отказывай мне! Я даже специально для этого занималась лучше и на последнем уроке у профессора Тонкс получила десять баллов за правильно выполненное Заклинание Блока.

Я буду очень ждать твоего ответа. Целую. Твоя Лили.

P.S. Я же не сказала тебе! Если ты еще не знаешь, то нашего мистера Люциуса переведут в больницу из этого ужасного мрачного места! И, самое интересное, это всё дело рук Дэни! Пока-пока!"

Прочитав письмо, Северус сразу понял, что что-то здесь нечисто. Слишком подозрительной выглядела просьба Лили. К тому же, она написала это письмо не впопыхах, она заранее взвесила возможный ответ. Значит, дочь в самом деле не ждала, что он благодушно пришлёт ей карту, а рассчитывала на что-то ещё. Поверить в то, что она поступила, как обычный ребенок, Северус не мог, а потому сразу понял, что предчувствие его не подвело, и впереди ждёт сюрприз, которому он не обрадуется.

В том, что это случится, Снейп был уверен. Оставалось дождаться встречи с дочерью.