Я очень люблю своих родителей. Нет, не так. Я просто обожаю своих родителей. Они у меня самые-самые лучшие!
Мне всегда завидовали мои кузены и кузины. Говорили, что мой отец герой из тех сказок, что каждый вечер нам с Алом рассказывает мама. Я всегда удивляюсь, как она может помнить столько совершенно разных сказок (а ведь она не повторяется!). А еще меня удивляет то, что мой папа просто ненавидит эти сказки. А я их очень люблю. И Ал тоже. А Джим их не любит, он как папа. Если папа услышит то, что нам рассказывает мама перед сном они, потом долго ругаются, а утром встают хмурые и папа, не завтракая, уходит на работу. И тетя Гермиона не любит эти сказки, она больше любит толстые-претолстые книжки, в которых много слов. И Тедди Люпин, который обедает с нами каждую субботу, тоже не любит сказки моей мамы. А вот бабушка Молли рассказывает совершенно другие сказки. Про Трех Братьев и про Зайчиху-Шутиху. А дедушка рассказывает нам с Алом истории про обычных людей, похожие на сказки.
Мой папа мне ничего не рассказывает. Только иногда читает книжки и то, не такие, как тетя Флер (в ярких обложках). Он читает совсем странные. Они всегда старые, потрепанные, но интересные, я даже знаю его любимую книгу — «История Квиддича». Джим ее тоже любит. Джим совсем как папа. Он тоже всегда закатывает рукава рубашки по локти, так же ерошит на голове волосы и часто шутит. У Джеймса есть какой-то секрет от меня. И у папы и у мамы. Все знают этот секрет, только я и Ал не знаем.
Папа очень любит всех нас. А еще он часто сидит на крыльце и просто смотрит вдаль. Мы живем недалеко от дяди Билла и тети Флер, на берегу озера. Только наш дом называется не Ракушка, не Нора (как у бабушки с дедушкой), он называет очень странно — Крепость. Не знаю, почему так. И вот, когда папа смотрит на горизонт, мне кажется, он там что-то видит, хотя кроме солнца там и нет ничего. Он любит красный цвет и мои волосы, потому что они рыжие. Он часто называет меня своим солнцем. Я не спрашиваю почему. А я не люблю свои волосы. Просто потому, что не люблю. Они длинные и противные. Они лезут в глаза. Радует только то, что они не такие как у Розы — у нее они и вовсе во все стороны. Дядя Джордж часто смеется над ней, говоря, что Роза скоро станет совсем как ее мама.
— Мама, а ты расскажешь мне сказку? — тихо шепчу я, когда мама поправляет мое одеяло и целует меня в лоб, — расскажешь?
Мама оглядывается назад, на дверь в коридор, отсюда слышно, что папа и дядя Рон все еще говорят о чем-то на кухне. Мама поворачивается ко мне и кивает. Ура! Сегодня она расскажет что-то новенькое, потому что очень долго не рассказывала, а только читала про Зайчиху-Шутиху. Она рассказывает свои сказки только тогда, когда папа чем-то очень занят и не подойдет сейчас, или когда у папы ночное дежурство. Но я знаю, если папа разговаривает с дядей Роном, значит это надолго.
— Хорошо, — тихо шепчет она, садясь на край моей кровати, — только не говори папе.
Я киваю головой и готовлюсь слушать. Сегодня она рассказывала про очень трусливого и нерасторопного мальчика, который потом всех спас. Он убил Злую Змею, которая любила кушать на ужин маленьких кроликов. Бедные кролики. А мальчик хороший. А еще мама говорила, что он очень храбрый, хотя и боится темноты. Я тоже боюсь темноты, но я трусиха. Так Джим говорит. Я ему верю.
Когда сказка заканчивается, мама на какое-то мгновение замирает, глядя в окно. Она, наверное, думает о том мальчике или о кроликах. Я слышу, как папа и дядя Рон замолкают, а затем осторожные шаги на лестнице. Мама вздрагивает, зачем-то еще раз поправляет мое одеяло и желает спокойной ночи. Я знаю, папа сейчас стоит за дверью и ждет ее.
— Про что на этот раз? — вот так начинаются все их ссоры.
Джеймс часто говорит мне, чтобы я не просила рассказывать мне эти сказки. Он говорит, что я потом все узнаю, но я упираюсь — что может быть интереснее маминых сказок? Джим говорит, я не понимаю. Джим вообще странный. Он не стремиться быть лучшим в учебе. Папа подарил ему самую дорогую метлу, когда узнал, что Джим просто сдал СОВ на положительные оценки. Джим в этом году идет на шестой курс. Он играет в квиддич и любит уроки ЗОТИ. Он говорит, что это не из-за тети Гермионы, ведь именно она преподает этот предмет в Хогвартсе. А еще Джеймс любит Историю Магии. Он говорит, что профессор Биннз — страшный призрак. Я не хочу этому верить.
Я слышу, родители спустились на кухню и начали спорить. Мой папа никогда не кричит, но этот его спокойный уставший голос всегда пугает нас с Альбусом. Даже Джеймс говорит, что лучше бы папа кричал на него.
Я закрываю глаза и пытаюсь заснуть.
На следующее утро папа не уходит из дома раньше обычного. Кажется, вчера я заснула, не дослушав чего-то. Джеймс сидит за столом хмурый. Альбус поглядывает на меня изредка. Мы молча завтракаем. Сегодня воскресенье. Мы должны пойти в Косой Переулок. А потом папа просит нас с Джимом уйти. Они долго разговаривают с Альбусом. На следующий день Ал говорит мне больше не просить сказок. Он их тоже теперь не любит. Он теперь большой и едет в Хогвартс. А я остаюсь с родителями.
* * *
Я смотрю на своего отца и понимаю, что совсем его не знаю.
Нас здесь четверо. Мой папа, Драко, Скорпиус и я. Мы разговариваем. Странно, не правда ли? Мне становится смешно, я хочу фыркнуть, но понимаю, что здесь мой отец, а он не должен знать о том, какой я стала. Они не успели мне рассказать о сказках, точнее о том, что все это были совсем не сказки.
Я была маленькой девочкой, не видевшей дальше своего носа. Скор говорит, что я до сих пор осталась той самой маленькой девочкой. Но мне так не кажется. Я прошла через многое. Я навсегда запомню тот жуткий день. Много новых друзей, веселые лица, море хороших эмоций, а потом вердикт, и я, словно разрушенная иду на ватных ногах к своему столу. Я с тоской смотрела на счастливого Хьюго за столом Гриффиндора и не понимала, почему я не с ним. А ведь мне тогда так хотелось. Это сейчас я рада, что Шляпа распределила меня на зеленый факультет.
Второго сентября мои родители прибыли в школу. Они долго разговаривали с директором, а потом вышли. Моя мама боялась смотреть мне в глаза, а папа сказал слова, которые я ему еще много раз припомню: «Ты та, кто ты есть. И никому тебя не изменить».
На занятиях со мной не садились за парту, на обеде показывали пальцем. Я не была гриффиндоркой, но и слизеринцы меня не принимали. Это было страшно и трудно для меня, человека, который рос, как нежная роза в цветнике. Первые дни я недоумевала, а потом мне все объяснила Эллен Забини… Я осталась в Хогвартсе на Рождество, а в конце года родители привезли с вокзала Кингс-Кросс совершенно другого ребенка.
Теперь не у них от меня секреты, а у меня от них. И не только от родителей, но еще и от братьев, кузенов, кузин, теть, дядь, бабушек и дедушек. Я больше не прощаю ни тайн, ни недомолвок, я ненавижу ложь. Я научилась быстро находить это во всем мире. Я не могу найти всего этого лишь в одном — в истории моего отца. Детские сказки все еще не забылись, но настоящей истории я так и не услышала. Ни от кого.
Считали, что я была слишком маленькой? Считали, что не время для правды? Хотели как лучше, а получилось как всегда, вот как это называется.
Наверное, они становились для меня чужими людьми на протяжении семи лет. Потом я и вовсе не осталась жить в родительском доме. Говорила, что живу у подруги и учусь на колдомедика. На самом деле я делала то, что мои родители бы никогда не одобрили и не позволили бы мне сделать. Я училась на юриста. Я думаю, кто-то точно знал, где я учусь, но никто не сказал отцу.
И вот сейчас пришло мое время раскрыть все карты. Я сижу напротив отца, под столом мою руку сжимает Скорпиус, Драко вообще не смотрит на нас. Моя мама вместе с братьями в других комнатах. Никто, кроме Ала, не знает, о чем мы разговариваем. Мое спасение. Я чувствую себя предательницей, я знаю, что я предательница. Мне страшно смотреть в глаза отцу. Я врала ему столько времени.
Мне восемнадцать лет, меня зовут Лили Поттер, я помолвлена с сыном заклятого врага моего папы, я законченная слизеринка.
— Ну что, Поттер? — Драко смотрит на моего отца безразлично. Я знаю, он уже смирился, что рано или поздно, тайно или явно, но я стану женой его единственного сына.
Папа закрывает глаза руками. Ему трудно. Он сейчас выглядит как старик, намного старше Драко, хотя они были однокурсниками. Качает головой и тихо говорит:
— Позови маму, она должна это слышать.
Я знаю, он обращается ко мне. Я выхожу. Мама и братья сидят в гостиной.
— Мам, — я неуверенно киваю головой на дверь кухни. Джинни Поттер поднимается и тоже долго смотрит на меня. За столько лет обучения на змеином факультете я научилась выдерживать эти взгляды, — Джим, тебе тоже лучше… — мой голос обрывается.
Мы возвращаемся на кухню. Драко и Скорпиус стоят у окна, отец по-прежнему сидит за столом. На немой вопрос мамы и Джеймса он не может ответить. Эта сцена все больше напоминает мне какую-то трагедию, в конце кто-то обязательно должен погибнуть. Скор не любит такие трагедии. Он вообще слишком спокойный человек, не похожий ни на кого. За это я его и люблю. Он незаметно подмигивает мне. Когда-то давно такой разговор уже состоялся, пришлось рассказывать намного меньше, но тогда больше досталось Скорпиусу. Сейчас для него это пройденный этап.
— Папа, — хрипло начинаю я, но не могу закончить предложение.
— Объясни матери, — глухо кидает он и выходит. Я слышу хлопок аппарации.
— Зачем я только потратил на это время, — вполголоса усмехается Драко — ведь знал, что он не согласится.
Лорд Малфой не стал ждать сына и ушел домой через камин. Я молилась, чтобы Скор не сослался на неотложные дела и не покинул этот дом. Моя мама все еще ничего не понимает, Джим догадывается, а Альбус просто стоит в дверях. Он давно все знает. Он хороший знакомый Скорпиуса, но не более. И вот сейчас гриффиндорец Альбус смотрит на меня без презрения. Он единственный из гриффиндорцев в школе не отвернулся от меня. Он не замечал моих издевательств над однокурсниками, ночных пьянок и гулянок по Хогвартсу, прикрывал меня порой от гнева преподавателей, когда Гермиона Уизли уволилась, он никогда не одобрял мое поведение, но уважал мой выбор. И вот сейчас Альбус может рассказать все. И я этого впервые хочу. Мне нужно, чтобы она узнала, чем я занималась в Хогвартсе, с кем спала и дружила, с кем пила в Хогсмиде. Я хочу, чтобы она знала все, но сама не могу рассказать.
— Мам, все началось восемь лет назад, когда Лили поступила в Хогвартс…
Я облегченно выдыхаю. Он начал рассказывать. Пути назад нет.
Мне восемнадцать лет, а я все еще боюсь своих родителей, больше не верю в сказки, ничего не боюсь, стою рядом со своим будущим мужем и перед своей матерью, у меня крашеные русые волосы, я позор всей семьи.
Я предательница, слизеринка. Я научилась гордиться своими недостатками.
Я виню во всем детские сказки, природу которых мне не захотели рассказать.
А завтра мир узнает мою историю. Точнее ее самую малую часть. Завтра по всей Англии разлетится тираж Ежедневного Пророка с фотографией и красивой подписью, датой и временем свадьбы Скорпиуса Драко Малфоя и Лили Луны Поттер.
Vova
