Блейз громко смеялся. Нет, не так. Он ржал, упав на пол, и картинно хватался за живот, всем своим видом показывая, что сейчас лопнет.
— Забини, — холодно процедил я.
Он заржал еще громче. Все-таки в нем есть что-то театральное.
— Ма… Мал… фой, — задыхаясь от смеха, простонал Блейз, — ты плохой мальчик. Я не бу… не буду играть с тобой в эти игры!
— Ты дебил, — я пытался сохранить остатки своего достоинства, хотя в моей ситуации сделать это было затруднительно, — хватит ржать, придурок!
— Ты бы себя видел… ты выглядишь невероятно сексуально, я в восторге…
— Просто развяжи меня, — приказал я. Ага, так он меня и послушал. В его хитрых глазах загорелся огонек, значение которого мне было очень хорошо известно. Сейчас этот урод встанет и приведет в нашу спальню половину курса. По позвоночнику пробежала ледяная дрожь, нет, такого позора мне не вынести. Малфой не должен валяться голый, привязанный к кровати.
— Может договоримся? — предложил я. Блейз остановился по пути к двери.
— Возможно, — довольно протянул он и замолчал. Хотел заставить меня понервничать. Я судорожно старался придумать, что ему предложить, но он меня опередил. Видимо решил, что пауза затянулась, и я сейчас засну. Забини ведь не мог подумать, что я испугался, правда?
— Ты можешь просто рассказать, почему ты в таком виде. Если, конечно, это не твой сюрприз для меня, — поддел он.
Перед моим внутренним взором тут же нарисовалась картина, со сдохшим от смеха Блейзом, и мне расхотелось ему что-то рассказывать. Нет, вовсе не потому, что мне его жалко. Просто следующий, кто войдет в мою спальню, тоже захочет привести сюда зрителей. С Нотта станется еще и билеты на такое шоу продавать. Ну, а кому же не хочется посмотреть на великолепного, чистокровного наследника Малфоев, привязанного к кровати… Черт, кажется, Блейзу надоело ждать моего ответа, и он снова отправился к двери. Я прикрыл глаза и начал свое повествование.
* * *
Уизли — это проклятие всего магического мира. Отец всегда любил это повторять, и я был с ним согласен. Эти рыжие заполонили всю школу, они мелькают повсюду. А потом у каждого из них появиться еще куча мерзких детишек, и моему ребенку придется учиться вместе с ними. И детям моих детей. На мысли о правнуках я содрогнулся. Получалось, что к тому времени магическое население будет состоять из Уизли чуть меньше, чем наполовину. И когда-нибудь наступит страшный момент, когда выбирать станет не из кого, и Малфоям придется породниться с этой семейкой. И это станет началом нашего конца.
К чему я это? К тому, что популяцию рыжих надо уменьшать. А очкастый герой последнее время стал подозрительно пялиться на сестру своего лучшего друга, того и гляди слюна потечет по подбородку. А Поттер и Уизли — это кошмар. Хуже может быть только союз Уизли и Грейнджер.
Я буду бороться с засильем этой нищей семейки. Я предотвращу эту катастрофу и начну с Уизлетты. Надо всего лишь обворожить ее, и она забудет своего Поттера, и больше никого и никогда не сможет полюбить. Таков мой зловещий план. Как думаете, он достаточно зловещий? Надо еще подумать, кого подсунуть Грейнджер, потому что лично я на такой подвиг не способен. Может Забини? Ладно, об этом можно подумать позже.
Я решил начать с того, что понаблюдаю за Джинни. Да, я буду называть ее по имени, а то их фамилия в моем исполнении звучит как ругательство.
Сейчас Джинни забежала в класс Трансфигурации перед уроком, вроде как к брату, но любому понятно, что она просто хочет построить глазки Поттеру. Хм, видимо, любому, кроме него самого. Четырехглазый смущается и краснеет, когда она обращается к нему, изящным движением откидывая волосы назад. Понятно, единственная причина, по которой они еще не вместе — это заторможенность нашего героя. Мне надо торопиться.
Поттер локтем спихнул на пол полную чернильницу и покраснел еще сильнее. Я презрительно фыркнул. Нет, мне не надо торопиться.
Джинни подошла к шкафу и попыталась что-то оттуда достать. У нее не получилось, и она приподнялась на носочки. Мерлин, она ужасна, она кошмарна. Она меня жутко бесит, как, впрочем, и все Уизли. Разве можно использовать такие дешевые приемы, чтобы кого-то закадрить? Край ее юбочки приподнялся. Ну… да, и еще у нее красивые ноги. Но главное, как я уже сказал не это, а… ох, да прекратит она тянуться или нет?!
Поттер наконец-то сообразил помочь ей и, подбежав к Уизли, легко достал книгу. Она бросила на него благодарный взгляд и улыбнулась. А рыжий раздолбай хмуро переводил взгляд со своего друга на сестру. Кажется, он тоже не в восторге от этой парочки…
Итак, пора действовать. Уверен, мне не составит труда ее очаровать.
На следующей день я увидел, как она выходит из Большого зала. Именно на это я и рассчитывал. С утра я вылил на себя пол флакона одеколона, от запаха которого Панси готова начать раздевать меня прямо в коридорах Хогвартса.
Я намеренно столкнулся с Джинни в проходе и, понизив голос, промурлыкал:
— Аккуратней, малышка.
Нет, не то чтобы я думал, что она с радостным визгом кинется мне на шею, но ожидал хотя бы вежливого ответа. Но Джинни возмущенно посмотрела на меня, набрала в грудь воздуха, открыла рот и… закашлялась. Я решил не уходить, а дать ей возможность высказаться, поэтому терпеливо ждал, когда она прекратит кашлять. Но Уизли неожиданно начала задыхаться и судорожно хватать ртом воздух. Я растерянно приобнял Джинни за плечи и прислонил к стене. Она почему-то мотала головой, из глаз потекли слезы и у нее на щеках стали появляться красные пятна. Как будто ей веснушек мало!
Мои попытки понять, в чем дело, были прерваны ощутимым тычком в бок. К сестре подбежали Уизли и Грейнджер. Эй, а где интересно ходит гриффиндорский герой, когда надо спасать прекрасную девушку?
— Джинни, он что-то тебе сделал? Скажи, что произошло? — растерянно бормотал этот рыжий болван.
— Я ничего не делал, Уизли, — холодно сообщил я.
— Заткнись, — нагло оборвал он меня. Джинни в этот момент стала показывать жестами что-то непонятное. Ну, или мне непонятное. Уизли, разъяренный, повернулся, сделал пару шагов по направлению ко мне и вдруг принюхался. И скривился.
— Малфой, ты ужасно воняешь, что ты на себя вылил?
— Уизли, от тебя вообще пахнет совиным пометом, — разозлился я.
— Рон, сейчас не до этого. Что с Джинни? — Грейнджер как всегда не могла долго молчать.
— У нее жуткая аллергия на одеколон, — рыжий подхватил сестру под руку и бросил на меня угрожающий взгляд. Ну-ну…
Когда они ушли в Больничное крыло, сзади подошел Блейз:
— Драко, тебя Панси искала… и чем от тебя так несет?
Я сжал кулаки, чтобы ему не врезать.
* * *
Следующая гениальная идея пришла мне в голову к обеду, когда я уже смыл с себя весь одеколон. Если Джинни оставили в Больничном крыле, а думаю, это действительно так, можно навестить ее. Нет, не для того, чтобы извиниться, Малфои не извиняются, а просто… просто поговорить, например. Или не просто поговорить. К тому же я еще никогда не занимался сексом на узких больничных койках. Маркус Флинт рассказывал, что это неудобно, да и еще его один раз застукала мадам Помфри, так, что ему досталось, и он больше ни разу не ходил туда до конца школы. Но я хочу узнать все на собственном опыте.
Джинни сидела на кровати и недовольно разглядывала белоснежное покрывало. Я остановился в проходе и невольно отметил контраст ее ярких волос с окружающей обстановкой. Она почувствовала на себе мой взгляд и все испортила. В смысле повернулась.
— Малфой, ты, что пришел извиниться? — она скептически посмотрела на меня.
— Я? Нет, конечно. Не льсти себе, — презрительно усмехнулся я.
— Тогда что ты здесь делаешь? — фыркнула Джинни. — Пришел меня добить? Не выйдет, мне уже дали лекарства. Так что мои похороны тебе пока не светят.
— Какая жалость, — скривился я. Она демонстративно отвернулась.
— На самом деле я пришел…, — я слегка замялся, — сказать, что сделал это не специально, мне жаль… немного.
— Как мило, — с энтузиазмом выпалила она, — до чего ты докатился Малфой?
— Ты здесь надолго? — ее вопрос я проигнорировал.
— Да, — она снова погрустнела, — до завтрашнего вечера. Из-за тебя между прочим! — возмущенно добавила она.
— А хочешь уйти прямо сейчас? — тоном змея искусителя предложил я.
У нее загорелись глаза. Она уже было откинула одеяло, но тут же нахмурилась и накрылась снова. Гриффиндорцам свойственна осторожность? Она боится, что ей попадет за побег из Больничного крыла?
— Отвернись, мне надо одеться, — заявила она. Понятно, осторожностью там и не пахло. И нет бы ей испугаться, так она просто с громким сопением начинает одеваться. Забыла, с кем имеет дело?
— Ты готова? — устав ждать, спросил я.
— Да, — ответила она, и я почувствовал ее дыхание на своей шее. Я вздрогнул. Когда она успела так близко подойти?
Когда мы вышли из Больничного крыла, она додумалась задать вопрос:
— А что будет, когда мадам Помфри узнает, что я сбежала?
— Ничего… хорошего, — оптимистично сообщил я.
— Ладно, — почему-то покладисто продолжила Джинни, — а куда ты меня ведешь?
— Это сюрприз, — она вопросительно приподняла бровь, и я решил пояснить, — на самом деле мне пришла в голову идея отдать тебе этот одеколон, чтобы ты в любой момент могла покончить с собой. На такое не жалко.
— О, ну спасибо. И почему у меня ощущения, что все это закончится фразой «И больше ее никто не видел»? — вопрос она задавала, обращаясь к небу. Я слегка усмехнулся. Неужели у Уизли есть чувство юмора?
Она спокойно дошла до слизеринских подземелий и даже без вопросов поднялась со мной в комнату (нам еще повезло, что все слизеринцы были на обеде). И почему я не насторожился?
Джинни с интересом разглядывала мою комнату. Она подошла к кровати, провела тонкими пальцами по одному из резных столбиков и чему-то ухмыльнулась. Я пошел в ванную и, тщательно закрутив пробку одеколона, вернулся назад. Обещал ведь подарок девочке.
Но эта девочка не обратила на меня никакого внимания. Она с восхищением смотрела на… мою метлу. Черт, как я мог забыть, что она играет в квиддич?! Вот сейчас она повернется и попросит полетать. Я не разрешу, она обидится, и у нас ничего не выйдет. Или все-таки разрешу? Она ведь неплохо летает… я как-то наблюдал за ней, у нее явно больше таланта, чем у ее придурка-братца.
С явным усилием она перевела взгляд на меня и спросила:
— А мне обязательно нужно его брать? Честно говоря, если я захочу покончить с собой, я выберу более гуманный способ, — Джинни улыбнулась, а я растерялся. Она что не будет просить метлу? Уговаривать, обещать? Ах, ну да, я же слизеринец, а она гриффиндорка. Она не станет меня просить. Ну, не самому же ей предлагать…
— Нет, пока не обязательно, — проговорил я, не отводя взгляд от ее губ. Она провела по ним языком, и я открыл рот от удивления. И кто здесь кого соблазняет?
Флакон с одеколоном я быстро поставил на стол и приблизился к Джинни. Она смотрела на меня горящими глазами и мне это… нравилось.
— Это хорошо, — прошептала она мне на ухо, щекоча своим дыханием. До меня не сразу дошло, о чем она говорит.
— Ты думаешь? — я запустил руку ей под кофту.
— Иногда, — этой реплики я совсем не понял, но мне уже было не до того, — правда сейчас я вообще не думаю, — продолжила Джинни. Что-то меня в этой фразе насторожило, но я не придал этому значения.
Она быстро расстегнула мою рубашку и теперь гладила своими прохладными ладошками меня по спине. Я наклонился к ней и, наконец, поцеловал. У нее во рту еще остался привкус горьковатого лекарства, и у меня слегка закружилась голова от этого ощущения. Джинни ответила с неожиданной страстью, прижавшись ко мне всем телом и крепко обвив мою шею руками. Я понемногу подталкивал ее к кровати. Прервав поцелуй, она положила ладошки мне на грудь и опрокинула навзничь, а сама уселась на меня верхом. На моем лице появилась довольная ухмылка.
— У меня есть идея, — сверкая глазами, сообщила она.
— Да ладно? — насмешливо изогнув бровь, спросил я.
— Ага, — она снова прижалась ко мне. Заинтригованный, я стащил с нее блузку снова пытаясь поймать ее губы. Под блузкой оказался кружевной лиловый лифчик, плоский животик и тьма веснушек.
Признаюсь, я потерял голову. Вжав Джинни в кровать, я быстро стащил с себя брюки и потянулся к пуговицам на ее юбке. Она страстно выгибалась подо мной, и я сходил с ума от этого ощущения. Легкий стон сорвался с ее губ, когда я легко провел пальцами по внутренней стороне ее бедра, и она подалась мне на встречу. И тут же широко распахнула глаза. Таинственно улыбнулась:
— Тссс… подожди немного.
— Что? — переспросил я, не переставая ласкать ее.
— Перевернись на спину, — она пробежала пальчиками вдоль моего позвоночника. И я, конечно, не стал возражать. Она с энтузиазмом оседлала меня. Какая горячая девочка! Кто бы мог подумать…
— Закрой глаза, — попросила она. Затем я услышал какой-то шорох и почувствовал, как Джинни подняла мои руки вверх и поцеловала в шею.
— Не подглядывай, — прошептала она. Я находился в каком-то тумане и наслаждался прикосновениями ее бархатной кожи.
Неожиданно я услышал, как Джинни что-то тихо проговорила, и мои руки оказались привязаны к столбику кровати.
— Что это? — я распахнул глаза.
— Ничего… хорошего, — ответила она моими же словами и весело фыркнула, — считай, что я просто люблю плохие игры, — с этими словами, изобразив на лице хищную улыбку, она провела острым ногтем по моей груди, оставив тонкую красную полоску. Я постарался скрыть свою растерянность.
Джинни наклонилась к моей груди и медленно провела по ней язычком. Я не привык так безучастно лежать, поэтому поначалу чувствовал себя не уютно. Но она это быстро исправила. Джинни провела рукой по моему животу, дразня и старательно не опуская руку ниже. Через несколько минут мое дыхание сбилось. Она покрывала мое лицо легкими поцелуями, но этого мне было мало. Я заерзал на простынях, и она хихикнула:
— Плохой мальчик… Мне кажется, ты слишком… возбудился.
— Что? — выдавил я из себя, тем самым подтвердив ее слова. Интересно, она всегда несет такую чушь в постели?
— А мальчик боится щекотки? — продолжила она с кровожадным выражением лица.
Я почувствовал, что у меня сдают нервы. Я терпеть не могу щекотку!
— Нет, — презрительно ответил я.
— Правда? — она сделала вид, что задумалась, а потом, как будто догадка только что озарила ее, она выпалила, — Риктусемпра!
В тот момент я решил, что обязательно стану Министром магии и внесу заклятие щекотки в список непростительных.
Когда действие заклинания закончилось, Джинни резко соскочила с кровати, но до меня все еще не доходило, что происходит.
— Что ты делаешь? — отчеканил я, наблюдая за ее действиями.
— Одеваюсь, как видишь, — ответила она, натянув юбку.
— Какого хрена?!
— Как неприлично, — она надула губки, а в глазах этой рыжей ведьмы плясали чертята.
Застегивая блузку, она продолжила:
— Ну, ты же не думал, что я не знаю, зачем мы сюда идем? Ты чуть не убил меня сегодня, и не захотел извиниться, а мне надоело быть хорошей девочкой, — она весело улыбалась. Я ненавидел ее в этот момент, сильнее, чем когда-либо раньше, но я все равно хотел ее, такую растрепанную, с припухшими губами...
Собравшись, Джинни уже направилась к двери, но вдруг остановилась.
— Я кое-что забыла. Ты ведь не против? — ее шутливый тон меня доконал.
— Развяжи меня немедленно!!! — завопил я.
— Я верну ее потом, — не отреагировав на мой вопль, она схватила мою метлу. А на пороге Джинни обернулась и послала мне воздушный поцелуй.
Я прорычал ей что-то в ответ. А в комнате остался только ее горьковатый запах…
* * *
Блейз выжил. И даже развязал меня. Правда, я уверен, что он не откажет себе в удовольствии поведать эту историю всему факультету, но я бы сделал то же самое на его месте. Я слизеринец и именно поэтому я должен отомстить. И мстя моя… ну вы поняли.
Я отправился на поиски Уизли. Сейчас мне бы сгодился любой из этой семейки, я не привередлив, набить им морду я всегда готов. И все-таки первой я увидел Джинни. Она шла куда-то по коридору, и вокруг не было никого, кто мог бы ей помочь. Когда я прижал ее к стене, она испуганно пискнула. В ее взгляде удивление сменилось паникой. Ну, гриффиндорцы всегда сначала делают, а потом думают. Джинни что, не догадывалась, что меня когда-нибудь отвяжут?
Я уже приготовился сотворить с ней что-то ужасное, достойное настоящего наследника рода Малфоев, но тут она прикоснулась рукой к моему плечу и, приподнявшись на цыпочки, потянулась к моим губам. Малфои мучают, убивают, пытают и издеваются. Мы жестоки и беспощадны. Но мы всегда остаемся джентльменами. Поэтому я галантно нагнулся к ней. Хм, месть может немного подождать… отец говорил, что это блюдо, которое подают холодным. А мне что-то жарко. Слишком жарко, и эта мантия, кажется, лишняя… да, ты права, малышка, и галстук тоже можно снять.
* * *
Мы лежали на кровати, и она пальцами выводила узоры на моей груди, а меня это почему-то не раздражало.
— И еще мы можем попробовать переодевание, — улыбнулась Джинни с мечтательностью в глазах.
А я содрогнулся, представив реакцию Забини, если он увидит меня наряженным в лиловый лифчик…
Vova
