Or un baobab, si l'on s'y prend trop tard, on ne peut jamais plus s'en débarrasser.
Если баобаб не распознать вовремя, потом от него уже не избавишься.
Антуан де Сент-Экзюпери
Всегда считала себя хорошим человеком…
Ответственным, целеустремленным, да мало ли ещё можно найти подходящих эпитетов. Но вы не думайте, идеальной я себя никогда не мнила. Просто каждый человек должен знать себе цену. Наверное, каждый и знает, только оценивает по-своему.
Чтобы не расслабляться и не упасть в собственных глазах, всегда старалась быть как можно требовательнее к себе. Вроде получалось всегда. Ну, возможно, почти. Старалась не замечать безосновательных нападок, скептически выискивая в них ошибку, или просто не принимать близко к сердцу…
— Глупая грязнокровка!
"Глупая"… На себя посмотри! Я лучше тебя знаю многое из того, что тебе должнó быть известно чуть ли не с рождения, хотя мне это всё освоить было намного труднее!
"Грязнокровка"… А на это я уже сколько лет внимания не обращаю! Если для некоторых так важна чистота крови, это их проблема. И вообще, я в этом не виновата. Даже наоборот, горжусь своим происхождением и всячески стараюсь его подчеркнуть. Назло этим самым… некоторым.
— Заучка лохматая!
"Лохматая"… Хм… А я люблю свои волосы такими, какие они есть — густыми, волнистыми и… лохматыми. Я, конечно, уже научилась управляться с ними, и выглядят они нормально, а Хорёк просто по привычке продолжает… Ну и пусть! Тáк я порадуюсь за его прекрасную память.
"Заучка"… Какой комплимент! Шучу, немного неприятно, конечно, но я сама виновата. Хочешь быть лучшей в учебе, изволь соответствовать. Вот я этим и занимаюсь.
— Да кто тебя такую полюбит? Пылью вся, наверное, покрылась.
А вот это обидно. До боли. Любят меня! И Гарри, и Рон. Ну я, конечно, понимаю, что они меня как сестру любят. Даже Рон. Я же вижу. Может, в будущем и влюбится…
Так и засела у меня эта боль, а Хорёк всячески её подогревал. Бросался подобными словечками, специально целовался при мне со своей мопсихой. Вот честно, не понимаю его. Если я для него "грязнокровка", мизинца его не стою, с чего вдруг такое внимание?
Так продолжалось достаточно долго, пока в один день не произошли два фатальных события. Сначала он обозвал меня пыльной девственницей, а потом я, пытаясь заглушить свою злость в библиотеке, наткнулась на упоминание одного зелья. Любовного. Идеального. Конечно же, без рецепта, так как оно запрещено.
Но идеей я загорелась. Никогда не думала, что смогу быть настолько мстительной, что решусь на подобный шаг. Я знаю, что это преступление. Знаю, что это очень жестоко, что недостойно меня, такой правильной и примерной старосты Гриффиндора, отличницы со стажем.
Месть — это блюдо, которое следует подавать холодным. Вот я и подам ему. И пусть только попробует не подавиться!
~~~
На Рождественские каникулы я нашла-таки рецепт этого зелья и даже приготовила нужную дозу. И не спрашивайте меня, сколько я потратила на это времени, денег, нервов… А уж сколько было вранья!
Я смогла! Осталось только как-то заставить его выпить снадобье.
Это зелье — бомба замедленного действия. Малфой не влюбится в меня мгновенно, как от обычного приворотного. Этот чистокровный белобрысый хорёк будет терять разум постепенно, три месяца минимум. По маленькой капельке. Зелье будет рассасываться в его теле несколько дней, в течение которых ещё можно будет обнаружить его, а потом…
А потом никто ничего не найдёт и не докажет.
Противоядие есть. И возможно даже, он его от меня получит.
Лет через десять.
Зелье Малфой проглотил на следующий же день после приезда в Хогвартс. Мне очень повезло. Я возвращалась из библиотеки, а он, не знаю почему, шёл по коридору один, без своих телохранителей, и даже не заметил меня, когда я его вырубила. Слава Моргáне, доза небольшая и почти не имеет вкуса. Я влила ему каких-то три капли в глотку, чмокнула в нос на прощанье и, уже заворачивая за угол, сняла своё заклятье. Будем надеяться, что Хорёк постыдится рассказывать своим дружкам, что неизвестно кто его так легко отрубил. Слабак! А ещё чистокровный называется. Фе…
~~~
Шло время, я уже почти забыла о злополучном зелье, старалась ещё глубже погрузиться в учёбу и теснее общаться с моими мальчиками… пока вдруг не обнаружила, что привычные колкие реплики становятся всё реже, что Малфой мелькает у меня перед глазами всё чаще, в гордом одиночестве, без мопсихи.
Чтобы он ничего не заподозрил, я даже немного изменила имидж. Самую малость. Отхряпала волосы по плечи. И мне даже понравилось. Очень. И эта холодная месть постоянно поддерживала мечтательную улыбку на моём лице. Даже друзья и знакомые заметили. Похоже, и Рон стал немного по-другому смотреть.
Так прошёл месяц, к исходу которого он меня поцеловал. И я ответила. Просто мне так захотелось, вот и всё. Правда, внутри ничего не перевернулось, как Лаванда и Парвати говорили. Между собой, конечно.
— Гермиона, ты такая… хорошая.
— Спасибо, мне так приятно…
Спасибо, Рон, я и так знаю. Ох, ему никогда не удавались комплименты…
И началось… Теперь он всюду, где только можно, держал меня за руку, целовал при всех.
— Милая, а ты мне не поможешь с зельями?
— Конечно, Рон, но списывать не дам, — в итоге всё, практически, списал.
— Гермиона, а пошли прогуляемся. На улице такая классная погода.
— Подожди, Рон, я ещё не закончила с трансфигурацией, — за окном туман и слякоть.
— Милая, а ты побудешь с нами на тренировке?
— Хорошо, только учебник захвачу, — как же меня достал этот ваш квиддич!
Так и живём. Я как-то даже и не заметила, что белобрысая голова стала мелькать рядом ещё чаще. Надо бы за ним понаблюдать.
В итоге, что мы имеем: с Паркинсон, как я поняла, Малфой больше не встречается, так как эту надутую физиономию проглядеть просто невозможно.
Ура! Он уже и по ночам плохо спит — глаза-то красные.
И стычки с Роном у него стали чаще… и злее. Ревнует.
Но пока держится. Вижу, что никто не знает о его чувствах. Его же засмеют, да он и сам борется. Ко мне цепляться вообще перестал, только встречаю его взгляды, и всё… Но какие! Особенно, когда он думает, что никто не замечает. А я замечаю… Этот голодный взгляд. Мне нравится.
У-у-у… Подавись своими чувствами, Хорёк!
~~~
К концу третьего месяца, сидя в библиотеке и погрузившись в очень интересную книгу, я, скорее почувствовала, чем услышала, как кто-то сел рядом. Решила не обращать внимания, ещё больше зарывшись в текст. Так прошла пара минут.
— Ну и долго ты ещё собираешься меня игнорировать? — холодный голос Малфоя прозвучал напряжённо. Слишком громко в тишине библиотеки.
— Привык, что на тебя реагируют по первому твоему… дыханию? — не отрываю взгляда от строчек. Буквы немного поплыли — слишком напрягла зрение… Чё-о-орт!
— Грейнджер, поговорить надо.
— Говори, если хочешь, только недолго. Статья очень интересная, — продолжаю упорно пялиться в книгу.
— Да ты уже не читаешь, я же вижу.
Достал! Перевожу на него, надеюсь, злой взгляд.
— Я слушаю.
Молчит. Собирается.
— Давай не здесь, — отвёл глаза. Встал, пошёл по направлению к выходу. Остановился, обернулся. — Не бойся. Я тебя не задержу.
Подумала несколько секунд. Честно говоря, я немного испугалась, что он догадался о моём зелье. Чистокровный, мать его! Но деваться некуда. Буду отнекиваться до последнего. Доказательств у него нет. А тому, что в меня можно влюбиться и безо всяких зелий, живое свидетельство есть. На квиддичном поле летает. Просто надо было немного подтолкнуть. Может, давно следовало начать улыбаться чаще?
— Хорошо. Идём.
Захлопнула книгу, пошла за ним. Фолиант прижала к груди.
Идём долго. Молча. Напряжение так и повисло. По направлению определила, что конечный результат — Астрономическая башня. Ну что ж, башня так башня…
Прохладно. Сразу подул ветер, слегка растрепав мои волосы. Малфой за этим как-то странно наблюдал, наверное, сам не заметил, а я невольно улыбнулась. О! Отвёл взгляд. Вроде даже покраснел.
Молчим. Не выдержала первая.
— Я тебя слушаю.
Сжал кулаки. Я поняла — он, наверное, сам не знает, что хочет сказать.
— Я устал.
— Что?
— Признавайся, что ты со мной сделала? Я всё проверил! Но ничего не нашёл!
— Я тебя не понимаю, Малфой. Причём тут я? Кстати, ты давно спал? Глаза больные какие-то.
Взглянул на меня злобно. Потом затравленно. А я — как ни в чём не бывало. Долго тренировалась. Если он поймет, что это моё зелье, будет очень плохо. Просто очень. Раз уж ввязалась в это, девочка, так иди до конца!
Зарычал. Наверное, от безысходности.
— Я не верю! Какие ты чары использовала? Зелья? Я ничего не нашёл!!!
Так, изобразили испуг — "я тебя не понимаю".
— Малфой, дыши ровно. Сядь, успокойся, расскажи, что случилось. Может, помогу чем смогу.
— Поможешь? — как-то обречённо.
— Да. Так что случилось-то?
Молчит. Опять этот странный взгляд. Я очень испугалась. Мгновение тишины, ничто не движется, даже ветер, кажется, стих.
А потом он опять зарычал, в два прыжка набросился на меня и прижал к стене. Бедные мои плечи, синяки останутся… А руки-то у него сильные! Слава Богу, что голову сберегла от удара. Успела только вскрикнуть.
— Ты просто не представляешь, как меня к тебе тянет, грязнокровка! Ты мне по ночам снишься!
Я даже возмутиться не успела, как он прижал свои губы к моим и его язык оказался у меня во рту.
Как это было, спросите вы? Не как с Роном. И в ту минуту я о Роне не думала. Если честно, я вообще ни о чем не думала. Я просто ответила на поцелуй. Так же яростно, как и Малфой. Я не могла его оттолкнуть, не могла остановиться. Мои руки, которые упирались ему в грудь, как-то сами поднялись вверх и обняли его за шею. Книжка грохнулась на пол.
Поцелуй остановила всё же я. Опомнилась быстрее, я-то, как-никак, зелий не глотала. Но кое-что поняла. Что это подло с моей стороны.
— Я помогу тебе. Нужно одно зелье. Отворотное. Я о нём читала. Оно должно помочь, — выдавила я, продолжая его обнимать и прижавшись головой к его плечу.
— Спасибо.
Больше мы друг другу ничего не сказали, я тут же убежала. До своей комнаты летела, проклиная себя на чём свет стоит. Как я могла опуститься до такого? Какая же я мерзавка! Никогда себя не прощу. Залезла в дальний угол сундука, достала противоядие… Я его ещё тогда сварила, сразу. Срока годности у него нет.
Так и сидела, прижав холодную зелёную склянку к груди, а пальцы гуляли по губам, вспоминая поцелуй.
Я отдам ему это зелье. Правда. Скоро.
Вечером, сидя в гостиной, я уже заканчивала читать ту самую многострадальную книгу, когда появились мои мальчики. Счастливые и довольные, грязные и потные. Рон подошёл ко мне и поцеловал. Как обычно. А я ничего не почувствовала… тоже как обычно. Пора с этим заканчивать. Я не хочу ничего не чувствовать при поцелуе, тем более если уж Малфой столько всего во мне взбудоражил, значит Рон для меня навсегда останется только другом.
— Гермиона, тебе не надоело читать?
— Нет… — я собралась с духом. — Рон, нам надо поговорить. Я тебя жду… после душа.
— Хорошо, — он открыто, как-то по-детски улыбнулся и пошёл в комнату мальчиков.
Даже ничего не заподозрил.
А я представляла, что мне придётся ему сказать, и моё сердце разрывалось на части.
Прости меня, Рон!
— Давай останемся просто друзьями.
Всё! Я это сказала. Своим рукам, сложенным на коленках. Я боюсь поднять на него глаза.
— Почему?
Держись! Соберись, Грейнджер!
— Я ничего к тебе не чувствую, кроме дружбы. Прости…
— Почему?!
Я не буду пересказывать весь разговор. Он очень болезнен и для него, и для меня… до слёз… моих. Он сдержался, а я — нет.
— Прости…
Несколько дней он дулся. Имеет право. А потом всё вернулось на круги своя, за что я ему очень благодарна. И если ему до сих пор больно, то он это хорошо скрывает.
А Малфой… Теперь мы постоянно перекидываемся взглядами, а зелье жжёт мне кожу под нагрудным карманом.
~~~
Прошло две недели. Мы уже успели побывать в Хогсмиде. Я всё продумала, чтобы он ничего не заподозрил.
На зельях, пока никто не видел, я левитировала ему записку:
"На том же месте в восемь".
Он в ответ лишь еле заметно моргнул.
— Оно должно ослабить твои чувства. Но не сразу. Постепенно, — сказала я его ботинкам, протягивая злополучную склянку. — За неделю минимум.
А он всё не брал её, смотрел на меня. Когда я подняла взгляд, что-то странное блеснуло в его глазах.
— Хорошо, спасибо, Гермиона.
— Не за что, — покраснела от услышанного из его уст собственного имени.
А потом он протянул руку за флаконом. И когда его пальцы коснулись моих, я не сдержалась и вздрогнула.
— А ты сама-то приняла это зелье? — знакомая ухмылка. Чёрт!
— Нет. Мне оно не нужно, — попытка фыркнуть не удалась.
— Правда? А давай проверим, — он крепче сжал мою руку и потянул к себе.
И я опять ничего не успела. Его губы такие нежные! Я тону в нём. Мои пальцы взъерошили его волосы, он легко прикусил мою нижнюю губу. Я не смогла сдержать стон. Боже!!! Помоги мне! Как же он целуется… Я лечу!
— Так, может, всё-таки поделиться? — он повертел перед моим носом зелёным флаконом.
— Здесь только одна доза. Я себе ещё приготовлю.
Я переживу. А то слишком подло выходит. Даже по отношению к Малфою. Даже с моей стороны.
— Пей, Драко! Сейчас!
— А что если я не хочу?
— Ч'чего?
Как так? Нет, нет, нет! Это только зелье, моё зелье! Это оно говорит, а не Драко!
— Не хочу! — упрямо повторил он и опять потянулся к моим губам.
— Нет! Выпей! Пожалуйста!
Я смогла! Я смогла его остановить! Значит, и забыть смогу. Может, даже простить.
Себя.
— Ты действительно этого хочешь? — он провёл кончиками пальцев по моей щеке.
— Да.
Драко выпил зелье, а я проревела в подушку всю ночь. Эта чёртова холодная месть обернулась против меня. Сама виновата, теперь с этим и живу.
Никогда больше не смогу считать себя хорошим человеком…
~ fin ~
10.04.2011 Часть II. Холодная страсть
Antoine de Saint-Exupery
Tu deviens responsable pour toujours de ce que tu as apprivoisé.
Ты навсегда в ответе за всех, кого приручил.
Антуан де Сент-Экзюпери
Факелы зловеще мерцали.
Хотя до отбоя оставалось ещё достаточно времени, вокруг была полная тишина… Если не считать стука каблуков. Я вслушивалась в эхо своих шагов, пытаясь сдержать бурю чувств, которая всё сильнее рвалась наружу.
Коридоры, лестницы; портреты, провожающие настороженными взглядами. Ещё пара поворотов, и…
…Уже остановившись перед каменной горгульей, я сообразила, что не знаю пароля. Как же мне попасть к директору? Когда с дальнего полотна раздалось скрипучее покашливание, моя выдержка лопнула. Слёзы брызнули из глаз, и я даже не пыталась их остановить или стереть с лица. Перед глазами всё расплывалось.
Это конец. Я сама виновата.
Вдруг уродливое изваяние отскочило, и прямо передо мной появился директор Дамблдор, следом за ним шёл кто-то ещё.
— Альбус, что случилось? — услышала я недовольный голос профессора Макгонагалл.
— Мисс Грейнджер, что с вами? — взволнованно посмотрел на меня Дамблдор.
— Д'директор, — голос всё-таки сорвался, — меня нужно исключить из Хогвартса…
~~~
Драко остановил меня где-то через неделю после того, как выпил противоядие. В первый раз за всё это время. Я шла от профессора Макгонагалл в свою комнату, а он, резко дёрнув за руку, затащил меня в нишу с доспехами и, прижав к себе, шепнул в сáмое ухо:
— Не помогает!
Мне было уютно в его объятьях, но я всё равно старалась держаться холодно. И наконец пересилив себя, попыталась вырваться. Удалось не сразу. Потому что, как только Драко почувствовал это, то тут же усилил хватку... Почти до боли.
— Потерпи. Рано ещё.
Спустя пару дней, когда я шла из библиотеки, Малфой снова поймал меня. В этот раз Драко ничего не говорил, просто так жадно прильнул к моим губам, что я совсем потеряла контроль. Очнувшись, я резко оттолкнула его и убежала, выпалив только:
— Терпи!
Кстати, на совместных уроках, да и в Большом зале тоже, он вёл себя достаточно спокойно. Только иногда поглядывал, да без особой злобы цеплялся к Рону или Гарри. К Рону, правда, чаще.
Но ещё десять дней Малфой просто прошёл мимо. Встревоженный, напряжённый. И сказал всего два слова — так, чтобы услышала только я. Всего два слова, которые я боялась услышать больше всего. Нет, не так. Два слова, которые, я была уверена, никогда не услышу. Потому что точно знала, что приготовила противоядие правильно. Но…
Шёпот скользнул мимо моего уха:
— Не подействовало.
Я продолжала идти куда и направлялась (кстати, куда?), выражение лица не изменилось. Только внутри всё рухнуло. В одночасье.
Меня мучил лишь один вопрос: "Как?!"
Еле дотерпев до обеда, я спряталась под пологом кровати и достала ту самую книгу.
— Lumos!
Любовные зелья… «Незабудка», «Любовь до и после гроба»… Вот оно!
Холодная страсть.
Состав, способ приготовления, побочные эффекты, противоядие…
Всё не то. Совсем не то! Перевернула страницу, пробежала глазами несколько строк:
«Остерегайтесь! Противоядие не сможет воспрепятствовать зелью, если закрепить его действие поцелуем, пока сердце избранника не отмерило семь ударов. После этого только смерть сможет ему противостоять...»
Ч'что?! Нет… Нет. Не-е-ет!!!
~~~
— Мисс Грейнджер, присаживайтесь, выпейте воды. И прошу вас, расскажите всё по порядку.
Передо мной появился бокал с чем-то прозрачным. Меня трясло, отчего-то вдруг стало холодно. От слёз перед глазами всё расплывалось.
Выпила. И правда вода.
— Поппи, зайди, пожалуйста, к директору. И захвати успокоительное зелье, — послышался слегка приглушённый голос профессора Макгонагалл.
~~~
— Драко… Прости меня… Нет. Я знаю, простишь, но это будешь не ты…
— О чём ты, Гермиона? — он осторожно коснулся моей руки. Прикосновение было очень приятно, и я, чтобы не поддаться самообману, резко отдернула руку:
— Нет, прошу тебя…
— Гермиона, но ты же не виновата, что зелье не подействовало. Возможно, мои чувства к тебе слишком сильны. Позволь мне быть рядом.
Малфой, пока говорил, подошёл ближе, осторожно положил руки мне на плечи.
Я старалась не смотреть на него. Чтобы не разреветься. Отходить дальше было некуда, позади только каменный бордюр.
— Просто будь со мной, Гермиона. Я же вижу, что ты тоже этого хочешь.
Он был очень настойчив… Его голос словно завораживал… Его губы были такими тёплыми, такими нежными, когда он целовал моё лицо, шею… Это было восхитительно. Я снова потеряла контроль.
Когда же он, почти касаясь губ, прошептал, совсем тихо: "ты не виновата, любовь моя", на меня словно вылили галлон ледяной воды. Я отпрянула, восстанавливая дыхание.
— Виновата, — выкрикнула я, — виновата! Противоядие не подействовало из-за моей глупости! Это необратимо, Драко! — слёзы, не переставая, текли из моих глаз. — Я дала тебе приворотное зелье, но… но, оказывается, не прочла рецепт до конца, не увидела раньше, что есть возможность необратимости. И я сделала его необратимым по собственной дурости. Прости!
Я больше не могла находиться рядом с ним. Это было выше моих сил.
Не разбирая дороги, я побежала прочь с Астрономической башни.
Остановилась только оказавшись на берегу озера. Подул холодный ветер, я плотнее закуталась в мантию. Кальмар плескался у противоположного берега. Отсюда были видны лишь его щупальца, изредка выныривающие из недр озера.
Вдалеке гремел гром, небо затягивало плотными тёмными тучами. С минуты на минуту должен был пойти ливень. Но мне всё было безразлично. Нет… В какой-то степени я даже хотела, чтобы он лил как из ведра, пока я стою здесь на берегу и не могу заставить себя двинуться с места.
Сердце разрывалось от безысходности. Малфой никогда не сможет забыть меня, не сможет полюбить другую. И даже возненавидеть меня за всё это он будет не в силах.
Драко подошёл очень тихо. Я даже не заметила, только услышала позади себя его голос:
— Гермиона, мне всё равно.
— На самом деле ты так не думаешь. Это всё зелье.
— А что за зелье? — спросил он довольно безразлично, но я всё равно почувствовала напряжение в голосе.
— Холодная страсть.
— А-а-а… — рассеянно протянул Драко, — слышал я о нём. Но не подумал.
Наконец хлынул ливень. Сильный, как я и хотела.
— Я уничтожила твою жизнь! — обернувшись к нему, запальчиво крикнула я и потом всхлипнула: — А ты так спокоен…
— Просто будь рядом,— Драко обнял меня и бережно прижал к себе. — Пошли в замок, простудишься.
— Ну и пусть, — упрямилась я. — Заслужила! Даже больше.
— Забудь.
Он поцеловал меня очень нежно и шепнул что-то ласковое, успокаивающее...
Дождь продолжал лить, я — себя ненавидеть, горячие слёзы — течь из моих глаз, смешиваясь с холодными каплями дождя, а Драко — обнимать меня и уговаривать.
Я уткнулась ему в плечо.
— Пойдем, — настойчиво повторил он и повёл меня к замку.
~~~
Зелье мадам Помфри подействовало, но как-то необычно. Меня перестало трясти, голос больше не срывался, слёзы прекратили литься. Да, с виду я успокоилась. Но только с виду — будто внутри кто-то сковал мои эмоции и держал их, не давая им вырваться наружу.
Я говорила и говорила, тихо и монотонно.
— Гермиона, может ещё успокоительного?
— Нет, больше не нужно. Директор, исключите меня из Хогвартса, — выдохнула я наконец.
Рассказала практически обо всём, с самого начала… не до конца, правда — о последнем умолчала. Мерлин, это же школа, в конце концов!
~~~
Мы грелись у камина на мягком диване в Выручай-комнате. Драко попросил не бросать его сейчас, а я уже не смогу ни в чем отказать ему. Никогда. Я не смогу оставить его, потому что это его убьёт.
Я рассказывала. Сознавалась во всём.
Теперь Малфой знал и о том, как меня злили его дурацкие выходки, и о том, как я, наткнувшись на "Холодную страсть", неожиданно для себя решила отомстить, как влила ему зелье и как после поцеловала в нос… Просто так. Из прихоти.
Всё это время он гладил мои руки и уговаривал, что это судьба, говорил что-то о силе своих чувств… даже как-то криво и не очень вразумительно сравнил их степень с ненавистью к Гарри…
— …Пусть это не я, мне это всё равно нравится.
Его слова звучали вполне убедительно.
И я никак не могла заставить его возненавидеть меня. Возможно, так мне было бы немного легче. Драко понял, что я не поддаюсь на его уговоры, и неожиданно спросил:
— А ты всё поняла сегодня на чарах?
— Что? — такой внезапный поворот сбил меня с толку.
— У Флитвика. Ты всё поняла? Я задание провалил, а у меня скоро отработка.
— Там же ничего сложного! — изумилась я, тут же забыв, что минуту назад ревела у него на плече: — Нужно просто досконально представить себе все детали…
…И я начала подробно объяснять суть Сreatillusio[1]. Он слушал. Очень внимательно.
— Мне казалось, что у тебя хорошее воображение. Закрой глаза. Представь... дверь. Старую деревянную дверь. Где-то уже краска облупилась, трещинами пошла. Круглая медная ручка в виде льва... или змеи, как тебе больше хочется... Так вот, представил?
— Да, — выдохнул Драко, не открывая глаз. Я направила его руку с палочкой в сторону стены, — а теперь открой глаза и произнеси Сreatillúsio, делая ударение на ю...
Время летело незаметно. И когда уже всё было заставлено иллюзиями Драко в виде дверей, окон и разной мебели, он снова поцеловал меня, но на этот раз…
— Гермиона, я люблю тебя…
…он расстегивал мою блузку, а я понимала, что не смогу отказать ему. Несмотря на то, что я ещё не готова.
Сама виновата…
Я закрыла глаза и попыталась успокоить нервы и привести в порядок мысли: Драко хочет этого. Сейчас он любит меня, а я обязана…
"Я без тебя умру. От тоски", — бормотал он.
Драко потянул вниз рукава, оголяя мои плечи, которые тут же покрылись гусиной кожей. Он целовал их, продолжая раздевать меня.
"Я хочу только тебя…"
Он любит меня и не причинит боли. Никогда.
Я почувствовала горячие пальцы на колене. Моё тело будто окаменело. Руки сжались в кулаки, ногти впились в кожу.
"Я не смогу без тебя".
Он всегда будет любить меня. Всегда.
Но когда губы Драко почти добрались до груди, а горячая ладонь поднялась по моей ноге ещё выше, я не выдержала.
— Нет! Прости! Я не могу!
~~~
— Мисс Грейнджер… Гермиона, ещё раз прошу тебя не волноваться. Может, всё-таки ещё успокоительного?
— Нет, не нужно, директор.
И как он понял, что зелье подействовало не в полную силу?
— Хорошо. Так вот… о чём это я? А! Допустим, я позволю тебе покинуть школу, прервать обучение. И что ты будешь делать? Сдашься аврорам и сядешь в Азкабан? А когда выйдешь оттуда, что же дальше? Ты думаешь, будто сможешь простить себя, несмотря на то, что у Драко это навсегда?
— Не знаю, — честно созналась я, разрываясь от безысходности. Если бы не успокоительное, наверное, опять разревелась бы в голос.
— А теперь, Гермиона, — продолжал профессор Дамблдор, — подумай о мистере Малфое. Покинув Хогвартс, чем ты облегчишь жизнь ему? Если он будет лишён возможности хотя бы видеть тебя, его существование станет ужасным. Он любит тебя, он всегда будет любить тебя. До самой смерти. Оставшись с ним, Гермиона, ты дашь ему шанс на счастливое будущее.
— Это же против его воли!
— Теперь это уже не имеет значения. Потому что теперь его воля поменяла ориентир.
Директор, как всегда, говорит самое главное…
Я ужасна!
~~~
Когда я поднялась на Астрономическую башню, дождь всё ещё продолжал лить. Драко обещал подойти попозже — сдаёт профессору Флитвику Сreatillusio.
Наложив чары "зонтика" над одной из скамеек и высушив её, я присела на самый край.
Зелье мадам Помфри продолжало действовать — буря чувств до сих пор не могла вырваться наружу хотя бы через слезы.
После моей истерики Драко, как ни странно, быстро успокоился, попросил прощения и заверил, что не тронет меня больше… пока я сама не захочу. Потом он оставил меня наблюдать за огнём в камине. Яркие всполохи пламени и одиночество подействовали на меня удручающе. Я не смогла этого вытерпеть и пошла к Дамблдору. Сдаваться.
Слова директора так обнадёживали… Ему почти удалось убедить меня в том, что я смогу сделать счастливой жизнь не только Драко, но и свою. Так соблазнительно решиться на этот шаг! Но избавиться от чувства вины будет сложно, хотя, возможно, со временем оно и притупится.
Уверена, профессор Дамблдор не выдаст меня, так же как и профессор Макгонагалл. Я окончу школу, выйду замуж, став миссис Малфой… Драко будет любить меня, я буду любить его в ответ. Зелье не помутило его разума, не избавило от привычек и заблуждений, но через его чувство ко мне я смогу повлиять на Драко, изменить его в лучшую сторону.
"Управлять им", — подсказала совесть…
Нет, мне никогда не избавиться от чувства вины!
Оно не притупится.
Никогда… Никогда…
"Он любит тебя, он всегда будет любить тебя. До самой смерти".
"Холодная страсть" перестает действовать после смерти.
И моей смерти тоже.
Чувство Драко исчезнет, если я умру…
Я отменила чары взмахом палочки и подошла к краю башни. Волосы тут же намокли и из-за порывистого ветра полезли в глаза. Всполохи заходящего солнца пробивались на горизонте сквозь облака, не такие тёмные, как над замком.
Я медленно перелезла через высокий бордюр. Я не хочу умирать, но не вижу другого выхода. Я обязана освободить его, я обязана…
Посмотрев вниз, я потеряла равновесие, нога соскользнула…
Vova
