Хуже овсяной каши на завтрак может быть только полностью остывшая овсяная каша. Альбус прекрасно это понимает, но все равно не может себя заставить съесть хотя бы ложечку этого жуткого клейкого безвкусного месива. Если бы мама вышла из кухни, хоть на минутку, он бы живо избавился от этой проблемы! Но, как назло, Джинни с самого утра носится от одной кастрюли к другой, одновременно успевая что-то резать, чистить, жарить, помешивать. И при этом следить за непослушным сыном.
— Альбус, сколько можно спать над тарелкой! Овсянка очень полезна для организма! — включает особый воспитательный тон мама. — Ты же не хочешь вырасти хилым, тощим и бледным. Как Малфой, прости господи.
— Джинни! — Гарри стоит в дверях, сложив на груди руки. Теплый взгляд и ласковая улыбка — это для Альбуса. Для жены — металлические нотки в голосе и тщательно скрываемое раздражение.
Неловкий момент прерывает Альбус. Выскочив из-за стола, он бросается к отцу с такой скоростью, будто за ним по пятам гонится ненавистная каша.
— Папа, ну скажи маме, что я не могу есть эту гадость!
Джинни, фыркнув и махнув рукой — дескать, разбирайтесь сами, — капитулирует обратно к плите. Только чересчур громкий звон кастрюлек и ложек выдает её безмолвное негодование.
Гарри ласково треплет сына по волосам и садится вместе с ним за стол, подвинув ближе тарелку с остывшим завтраком. Пробормотав согревающее заклинание и левитировав ближе пиалу с медом, он приговаривает, протягивая ложку с кашей немного удивленному сыну:
— Альбус, мама права. Кашу обязательно надо кушать! И тогда вырастешь таким же ловким, как дядя Драко, таким же сильным, как дядя Драко, таким же красивым, как дядя Драко... А еще таким же добрым и понимающим, как мама.
Джинни вздрагивает, но не поворачивается, только звон посуды становится значительно тише.
Альбус открывает рот, загипнотизированный тихим ласковым голосом отца, и через несколько минут перед ними стоит уже полностью пустая тарелка.
Не веря собственным глазам, мальчик весело смеется и, поцеловав отца, радостно убегает играть на улицу. Гарри с видом победителя левитирует грязную посуду в раковину и встает из-за стола.
— Джинни, я пойду. Загляну к вам на днях, если что-то будет надо — шли сову.
Жена устало вытирает руки о передник, отворачивается от плиты и, немного краснея, протягивает Гарри большой увесистый сверток.
— Возьми, тут жареная курица, рагу, салат, сыр и еще кое-что по мелочи. Вы, наверное, и в ресторан нормально сходить не можете из-за всей этой газетной шумихи, — голос немного дрожит, но в глазах только нежность и понимание. — Передавай своему тощему привет.
Гарри молча принимает сверток, всем своим видом выражая смущение и благодарность, поднимает в знак прощания руку и аппарирует прямо из кухни.
В этот же вечер огромная серая сова приносит сверток, внутри которого находится бутылка дорогого коллекционного вина. Наливая себе бокал, Джинни рассеяно улыбается и составляет в голове список блюд, которые она будет готовить завтра.
Vova
