Ремус быстро прошел по улице, свернул налево и оказался перед входом в Лютный переулок. Сглотнув, он положил ладонь на перила и начал спускаться по деревянным ступеням лестницы. С детства Люпин страшно боялся Лютного переулка. Когда-то, еще в Хогвартсе, они с Джеймсом, Сириусом и Питером удобно устроились в спальне и рассказывали страшилки. Ремусу не нравились истории Джеймса, он сидел очень тихо, а Питер и Сириус хохотали, скрючивая пальцы как зомби.
— Я был в Лютном переулке, — деланным скрипучим голосом медленно заговорил Джеймс, — и видел, как одна ведьма тащила на ржавом подносе кучку ногтей, валявшихся… валявшихся… м-м-м…
На этом моменте компания дружно издала «Фу!». А Джеймс со смехом продолжал свою небылицу:
— Еще я видел двух вампиров, которые прижимали маленького мальчика, обливающегося слезами, к своим телам... А потом они утащили его в подземелье, и я слышал только крики несчастного малыша, а потом взревели вампиры. Вот так вот.
Увидев носатую старуху, Ремус вздрогнул и неприязненно прищурился; рука машинально скользнула в карман потрепанного пиджака, пальцы сжали палочку. Старая женщина оскалилась, и на ее шее дернулась голубая жилка. Люпин сглотнув, прошел по асфальтированной дорожке между магазинами, свернул в проулок и толкнул дверь магазина «Редкие зелья». Над головой звякнул колокольчик, но Ремус не обратил на него внимания, сухо кивнул старику — продавцу магазина, и подошел к прилавку, доставая из кармана брюк десять галеонов и восемь сиклей.
— Волчье противоядие*, сэр.
Старик ухмыльнулся, подошел к стенной полке, обхватив костлявыми дрожащими пальцами колбу с четвертью необходимой жидкости. Кинув деньги на прилавок, Ремус сунул флакон за пазуху, сухо кивнул и вышел на улицу. Недалеко раздался дикий визг кошки, потом лай собаки, и Люпин понял: собака разорвала ее. Ремусу стало жаль кошку, но он ничего не предпринял, да и что можно было сделать? Просто мимолетная жалость к погибшему животному.
Сунув руку в карман, Ремус вытащил палочку и прошептал:
— Люмос!
Он двинулся к выходу из Лютного переулка, готовый защититься в случае опасности. Иногда бывало, что на случайных прохожих в Лютном переулке нападали.
Напряженно вглядываясь в темноту, Люпин увидел мелькнувшую фигуру и услышал шорох одежды. Ремус нахмурился, выставил палочку, невольно отступив на несколько шагов назад.
— Кто вы?
Раздался смех, и Ремус поджал губы, напрягая память — ему этот смех был знаком. Наконец он медленно произнес:
— Профессор Дамблдор?
Блеснули глаза за очками-половинками, сердце Ремуса едва не остановилось от облегчения.
— Как вы здесь оказались, профессор?
— Я искал вас, Ремус. У меня к вам небольшое дело. Может, пойдем в кафе Флориана Фортескью? По мороженому съедим… Как вам? — приподняв седые брови, поинтересовался Дамблдор.
— С удовольствием, профессор Дамблдор.
— Флориан, думаю, угостит по старой дружбе, — явно лукавя, проговорил старый волшебник, разворачиваясь и поднимаясь по лестнице в Косой переулок. Ремус направился за ним. Он почувствовал себя неудобно перед Дамблдором, из-за того, что подозревал его. Хотя, это же всего лишь защита, ничего такого в этом нет.
Было довольно поздно, люди только-только начали расходиться кто куда — кто трансгрессировал, кто заходил в свои магазины, захлопывая двери и вешая таблички с надписью «Закрыто».
Прошептав «Нокс!» , Люпин достал колбу с зельем из кармана пиджака и переложил ее в брюки. Следом отправилась и палочка. Спутники прошли по дороге, Дамблдор грустно и устало улыбался, изредка пожимая руки вспомнивших его волшебников. Люпин лишь усмехнулся, возводя глаза к небу: Дамблдора совсем не заботило то, что кафе Фортескью скоро закроется. Взглянув на здание кафе-мороженого, Ремус увидел в окне слащавую физиономию Флориана.
— Профессор Дамблдор, может быть, пойдем? Фортескью скоро закроется.
Люпин поднял глаза, вновь устремляя взор к небу. Уже темнело, скоро поднимется луна, а он должен успеть дойти до дома, чтобы выпить зелье. Не будет же он пить его на улице!
Дамблдор кивнул. Быстро достигнув двери, Люпин раздраженно рванул ее и тут же смутился. В помещении было довольно много народу, и когда Ремус вошел, все удивленно обернулись на пришедших. Дамблдор зашел следом в помещение, что-то тихо бормоча, и подошел к Флориану. Тот стоял у белесой стены и смотрел на гостей, скрестив руки на груди и ухмыляясь,
— Добро пожаловать, господа, — официально проговорил он, жестом давая понять, чтобы спутники следовали за ним.
Они прошли в уютную маленькую комнату с мягкой мебелью.
— Располагайтесь. Вам, как постоянным клиентам, сделаю… — Флориан задумался, почесав затылок волосатой рукой, и вышел из комнаты, так и не закончив фразы.
— Ремус, я бы хотел с вами поговорить.
— А как же Флориан?
Дамблдор улыбнулся, и глаза его озорно блеснули.
— Видите ли, Флориан такой человек, который знает, что нужно людям.
— Так нам не принесут тыквенный сок? Или что здесь дают… — немного резко перебил Люпин Дамблдора.
Дамблдор подошел к старому пружинистому дивану и сел на него, задумчиво проведя пальцами по бороде. Люпин сел, явно о чем-то задумавшись, и вздрогнул, когда Дамблдор произнес:
— Так насчет предложения…
Ремус кивнул, напряженно вслушиваясь в слова директора.
— Я хочу предложить вам, Ремус… работу в Хогвартсе.
Ремус растерялся. Неожиданное предложение несколько позабавило его, ведь с его «проклятьем» это очень опасно! Нет, этого нельзя допустить.
— К сожалению, нет, профессор Дамблдор. Это опасно для студентов — прежде всего их безопасность.
Директор покачал головой.
— Я очень ценю то, что вы беспокоитесь о студентах, Ремус. Профессор Снегг сказал, что может готовить для вас зелье регулярно. Вам не о чем беспокоится. Просто ответьте: вы хотите работать, преподавать Защиту от Темных Искусств? И, думаю, небольшой, но крайне веский аргумент заставит вас пойти на преподавание.
— Какой веский аргумент? — голос Ремуса непроизвольно дрогнул.
— Дело в том, что сейчас перешел на третий курс сын вашего друга, Ремус.
К горлу подступил комок. «Гарри Поттер», — услужливо подсказывало сознание.
— Я понял вас, профессор.
— Вы всегда были умны, Ремус, — ответил Дамблдор. — Вы правильно подумали: это Гарри Поттер.
— Я понял. И… можно вопрос?
— Пожалуйста.
— Как вы оказались в Лютном переулке?
— Искал вас, Ремус. Я же это уже говорил.
— Вы врете… Как вы могли точно знать, что я там… Черт.
— Вы же сами поняли это, Ремус. Только что, верно?
— Ремус, человек умирает тогда, когда умирает последнее воспоминание о нем. Я возродил его в ваших мыслях, — проговорил Дамблдор, доставая палочку из складок мантии и умело колдуя над столиком. Во взявшихся из ниоткуда тарелках оказалось две порции мороженого, и Альбус, отвлекшись, сказал:
— Не хотите? Оно, правда, немного холодное…
— Мороженое всегда холодное, профессор. Так что вы все-таки там делали?
Дамблдор покачал головой и, казалось, сказал сам себе, до того его фраза обескуражила Ремуса:
— Ничего не делал. Просто на лестнице стоял.
— Я боюсь, что работать в Хогвартсе у меня возможности не будет. Мне нужно подумать, прежде чем ответить.
— Время ограничено. Даю вам пять минут.
Черт! Ремусу действительно этого хотелось, но приходилось отказываться. Так вот, сейчас последний шанс, и Дамблдор, скорее всего, уйдет. Наймет другого преподавателя. Зависть, что кто-то будет преподавать Защиту от Темных Искусств вместо него, заставила Ремуса сказать:
— Я согласен, — сухой голос полоснул тишину хлыстом. Почему зависть? Потому, что третьего шанса уже не будет?
— Вы сделали правильный выбор, Ремус. Первого сентября мы ждем вас в Хогвартсе. Встретитесь с бывшими преподавателями.
— Спасибо, профессор Дамблдор. Сколько сейчас времени?
— Вы куда-то торопитесь? — с изрядной долей безмятежности спросил Дамблдор, касаясь пальцами бороды.
Ремус кивнул, чисто машинально приближая руку к выпятившемуся карману и недоумевая, как он мог так сидеть. Наверное, совсем забыл.
— Скоро взойдет луна.
— Когда восходит луна, берегите себя. К тому же, полная луна.
Ремус досадливо скрипнул зубами.
— Всего хорошего, профессор Дамблдор, — Люпин встал на ноги, пошатываясь, и подошел к занавеске, с ужасом прислушиваясь к музыке в людном помещении. Им хорошо, веселятся, а потом пойдут спать.
Ремуса бросило в жар, когда он увидел Флориана, стоявшего у противоположной стены, скрестив руки на груди. Фортескью поманил его пальцем к себе.
— Поговорили?
— Да, весьма успешно, — лаконично ответил Ремус, выходя на улицу и шумно вздыхая.
Как же прохладно! Свежесть… казалось, что сейчас пойдет снег, белый, непорочный и такой фантастично красивый… Что-то он замечтался, на дворе еще конец лета, осень еще впереди.
Постояв немного на крыльце, Ремус спустился по ступенькам и поправил пиджак. Поежившись, он широким шагом направился к Дырявому котлу, изредка глядя на небо.
* * *
Оказавшись у себя дома, Ремус прошел на кухню и взял кружку с планшетки, вылив все зелье в нее. Вонючий запах мгновенно рассеялся по комнате, и Люпин залпом выпил, едва не выплюнув зелье. Противоядие было ужасным: Ремус его много раз пил, но привыкнуть не мог. Странно, это зелье какое-то необычное. Люпин подумал: «А что, если это зелье не настоящее? Подделок, конечно, много… Жаль, что в Косом переулке в аптеке нельзя купить — там только все стандартные зелья…».
Ремус подошел к окну и взглянул на луну. Как всегда: безупречна и красива. Внутри него подымалось какое-то странное чувство тревоги и необыкновенности, которое редко появлялось в нем — Ремус старался бороться со страхом. Люпин направился в спальню и начал ходить по комнате, меряя шагами каждый метр. Явно что-то должно случиться. Но что?
«Придется опять бегать по полям и лесам, если все-таки превращение произойдет», — от этих мыслей стало грустно. Люпин решил трансгрессировать и поспешно представил себе поле, на которое довольно часто ходил. Он не надеялся, что трансгрессия пройдет успешно, ведь приходит оборотень, у которого сил в полнолуние крайне много.
Ремус закричал, согнувшись вдвое. Он приходил, это было опасно, как всегда считал Люпин. Он чувствовал, что теряет контроль над телом, чувствовал, как из нормальных ногтей вырываются сабли-когти, полосуя воздух, словно тренируясь; лицо вытягивается в угловатую морду, уродливый оскал вырывается из «губ», оборотень резко вскидывает злые глаза в небо; дикий, голодный вой вырывается из груди, окончательно вступая во власть над телом Ремуса…
«Это проклятье…», — последняя мысль Люпина.
Третий курс, на котором учится Гарри Поттер, класс Защиты от Темных Искусств.
* * *
В класс громко и нетерпеливо постучали, тут же в проходе показалась «летучая мышь» с противоядием, изготовленным для Ремуса.
— Войдите, да. Северус? Ох, это вы. Проходите… — Люпин сморщился, отодвигая стул, быстро сминая пергамент и бросая его в корзину, стоящую под столом.
— Противоядие, Люпин, — Снегг с шумом поставил колбу на парту, собираясь уходить, но Люпин быстро проговорил:
— Северус, спасибо вам за ва…
— Не за что, — холодный голос прервал жалкую благодарность, и его обладатель вышел из класса, хлопнув дверью.
Ремус подошел к парте, взял пальцами колбу и задумчиво проговорил сам себе:
— Спасибо тебе, Нюниус…
Пройдя к столу, Ремус несколько раз моргнул, стараясь прогнать усталость. Он тронул пальцами конфискованную у Гарри Поттера Карту Мародеров . Прошептав заветные слова, он разыскал точку «Гарри Поттер» и с шумом выдохнул, ругаясь про себя. Он у Гремучей Ивы! Очень похож на Джеймса, черт!
Вскочив, Ремус сшиб колбу с зельем, но, ничего не предпринимая, быстро вышел из кабинета, устремившись к Гремучей Иве на помощь Гарри.
Ремус не думал о том, что забыл выпить зелье, которое, несомненно, поможет, в отличие от того, которое он принимал до работы в Хогвартсе. А вновь придет оборотень. И как же это печально звучит… Горько.
* * *
Ремус затрясся в конвульсиях, слезы едва не хлынули из глаз от наступившей вмиг боли. Сын Джеймса во все глаза смотрел, как его преподаватель превращается в ужасное, убогое существо. А Ремусу казалось, что с него сдирают кожу, надевая другую, только шкуру. А эти когти? Это еще больнее. Невыносимо, нереально, как тройной Круциатус. И невыносимая боль в позвоночнике. Казалось, что кости сгибаются и вот-вот сломаются. Да, скорее всего так и было. Задушенный, дикий, голодный рык вырывается из горла, глядя горящими глазами-угольками на перепуганных студентов и Нюниуса.
Он больше не профессор. Его больше нет, и до утра его не будет. Когда восходит луна, он другой. Это карма навеки. От нее не избавиться, если только не умереть…
* Волчье противоядие — достаточно сложное по составу и приготовлению зелье. Призвано облегчать оборотням дни трансформации. Оборотень принимает зелье несколько дней до и во время полнолуния, и после превращения сохраняет человеческое сознание, становясь просто спокойным безобидным волком. Такое противоядие готовил Северус Снегг для Ремуса Люпина, когда тот работал в Хогвартсе. Известен изобретатель противоядия — Дамокл Белби.
Vova
