Забавы Норны

Лю­дям так ма­ло на­до, что­бы сой­ти с ума, сто­ит лишь толь­ко из­ме­нить при­выч­ную кар­ти­ну ми­ра. (с)

— И ко­гда де­воч­ка рас­пле­ла клу­бок, по­лот­но за­ис­к­ри­лось яр­ким све­том. Все, род­ной, до­чи­та­ем по­сле ужи­на. — Мол­ли по­це­ло­ва­ла по­лу­сон­но­го вну­ка в ще­ку и, сжи­мая в ру­ке по­тре­пан­ный сбор­ник ска­зок, вы­шла из ком­на­ты, по­ту­шив свет и на­ло­жив па­ру за­глу­шаю­щих за­кли­на­ний. Уж слиш­ком Джеймс был чув­ст­ви­тель­ным к зву­ку ре­бен­ком, а что мо­жет быть по­лез­ней днев­но­го сна?

Спус­тив­шись вниз, по­про­ща­лась с до­че­рью, и, при­выч­но кру­та­нув­шись на мес­те, ока­за­лась в ста­рой доб­рой «Но­ре».

В до­ме бы­ло не­при­выч­но ти­хо и тем­но, жен­щи­на по­ежи­лась и бро­си­ла взгляд на зер­ка­ло, ру­кой про­ве­ла по по­жи­дев­шим стя­ну­тым в ту­гой хвост се­дым ло­ко­нам и, тя­же­ло вздох­нув, при­се­ла в крес­ло. Мис­сис Уиз­ли суе­вер­но счи­та­ла, что за все в этой жиз­ни на­до пла­тить, за ра­дость, сле­зы, оби­ду, за все. За­ме­тив все еще за­жа­тую в ру­ках кни­гу, Мол­ли, всплес­ну­ла ру­ка­ми, и хо­те­ла бы­ло воз­вра­тить­ся на пло­щадь Грим­мо, но пе­ре­ду­ма­ла и от­кры­ла сбор­ник. Лю­би­мой сказ­кой Джейм­са и Тед­ди был рас­сказ о ми­фи­че­ских су­ще­ст­вах — нор­нах, ска­зоч­ных де­вах, пле­ту­щих нить че­ло­ве­че­ской жиз­ни, про­шло­го, бу­ду­ще­го и на­стоя­ще­го. Ино­гда, за­чи­ты­вая де­тям вслух уже за­учен­ные строч­ки, Мол­ли за­ду­мы­ва­лась, а не пе­ре­пу­та­ла ли греш­ным де­лом ка­кая-ни­будь Атро­па ни­ти ее жиз­ни.

В дет­ст­ве у мно­гих из нас бы­ла меч­та, на­при­мер, об уют­ном до­ми­ке с са­дом, ка­че­лях, взле­таю­щих до не­бес, и ми­лых ку­коль­ных дет­ках, иг­раю­щих с вол­шеб­ным кро­ли­ком. Стан­дарт­ная де­ви­чья меч­та.

Мис­сис Уиз­ли спол­на по­лу­чи­ла все, о чем меч­та­ла, но жизнь лю­бит про­ве­рять нас на проч­ность.

Вто­рая ма­ги­че­ская вой­на бы­ла пре­ду­смот­рен­ной, ожи­дае­мой, но все же вой­ной. Ра­бо­тая в шта­бе ста­ти­стом, Мол­ли не спа­ла, не ела, лишь скру­пу­лез­но за­пи­сы­ва­ла по­тре­пан­ным пе­ром фа­ми­лии по­гиб­ших, сре­ди ко­то­рых бы­ли дру­зья, даль­ние род­ст­вен­ни­ки. Ни­ко­гда не со­трет­ся из па­мя­ти тот уби­ваю­щий в ней все жи­вое лис­ток, лег­ший на стол. Но­вый спи­сок жертв, Мол­ли вздох­ну­ла и ста­ла вы­во­дить ак­ку­рат­ные бу­к­вы ко­гда, не ве­ря сво­им гла­зам, на­ткну­лась на су­хо за­пи­сан­ное: «Фред Уиз­ли. Ле­таль­ный ис­ход в ре­зуль­та­те за­ва­ла об­лом­ка­ми пе­ре­кры­тий». Как же в тот мо­мент хо­те­лось за­крыть гла­за и про­снуть­ся, не ви­дя этой за­пи­си, по­ве­рить в то, что это ошиб­ка, но опу­щен­ные го­ло­вы и ти­хие всхли­пы лишь под­твер­жда­ли не­из­беж­ное — Фред мертв.

Ей ка­за­лось, что она умер­ла, лег­ла пра­хом в тот мо­мент ко­гда, пре­воз­мо­гая жгу­чую боль во всем те­ле, от­би­ва­ясь от все­го, что по­па­да­лось на пу­ти, ис­тош­но виз­жа, вы­тя­ги­ва­ла соб­ст­вен­но­го сы­на из-под об­лом­ков. На ру­ках на­все­гда ос­та­нут­ся шра­мы от ре­жу­щих ко­жу тя­же­лых ба­лок. В ду­ше — без­мя­теж­но за­кры­тые гла­за. Она да­же не пом­нит, как уби­ла Бел­лат­рикс. «Ра­зо­рва­ла, как дра­кон пик­си», — по­том с гор­до­стью ска­жет Рон.

Они по­бе­ди­ли, но ка­кой це­ной? Не­ле­по бы­ло смот­реть на не­мощ­ных, но жи­вых ста­ри­ков, со­би­раю­щих пус­тые те­ла, не ус­пев­ших по­жить юн­цов. Мир оп­рав­лял­ся, за­ли­зы­вал ра­ны, и лишь Мол­ли Уиз­ли ос­та­лась замк­ну­той в сво­ем ма­лень­ком мир­ке с ро­зо­вым са­ди­ком и за­ли­ви­стым дет­ским сме­хом, где не бы­ло слыш­но осу­ж­даю­ще­го ше­по­та: «На­шла по­вод с ума схо­дить, не­ко­то­рые един­ст­вен­но­го ре­бен­ка по­те­ря­ли, а у нее еще шесть ос­та­лось, пе­ре­жи­вет». Что мож­но ска­зать этим лю­дям? У Вол­де­мор­та бы­ло семь кре­ст­ра­жей, семь час­тей, унич­то­же­ние ко­то­рых при­ве­ло его к смер­ти, у Мол­ли бы­ло се­ме­ро де­тей, семь со­став­ляю­щих ее жиз­ни. Во­ис­ти­ну ма­ги­че­ское чис­ло.

Пе­ред сном ста­кан брен­ди с кро­ва­вым от­бле­ском, во сне — тру­пы, го­ра­ми ле­тя­щие на го­ло­ву, и ис­тош­ный крик за­пол­ня­ет ка­ж­дый уго­лок «Но­ры».

Боль­ни­ца свя­то­го Мун­го ка­за­лась ми­лей­шим ме­стом, столь­ко зна­ко­мых лиц. Не верь­те тем, кто го­во­рит, что все про­хо­дит, за­бы­ва­ет­ся. Ни­ко­гда. Ты жи­вешь с этим, мед­лен­но оно врас­та­ет в ко­жу и съе­да­ет из­нут­ри.

Не­лег­ко ска­зать, что вер­ну­ло Мол­ли из ому­та су­ма­сше­ст­вия, мо­жет быть на­пол­нен­ные сле­за­ми гла­за род­ных, ума­ляю­щих вер­нуть­ся, мо­жет Пот­тер близ­кий к по­ме­ша­тель­ст­ву, а мо­жет что-то еще, тем не ме­нее, она вер­ну­лась, пусть от доб­ро­душ­ной тол­стуш­ки Мол­ли не ос­та­лось и сле­да. Ка­ж­дый раз об этом от­чет­ли­во на­по­ми­на­ло от­ра­же­ние в зер­ка­ле. Жен­щи­на вздох­ну­ла и, от­ло­жив кни­гу, на­пра­ви­лась на кух­ню, пусть она не нуж­на се­бе, не­важ­но, она нуж­на сво­им вну­кам и это глав­ное.

* * *

Анг­лия, От­те­ри-Сен­т­-Кэ­чп­оул, «Но­ра»

Мол­ли как раз без­раз­лич­но по­ме­ши­ва­ла суп в кот­ле, ко­гда ус­лы­ша­ла гром­кий хло­пок вход­ной две­ри.

— Ар­тур? По­че­му так ра­но? — Не ус­лы­шав от­ве­та, мис­сис Уиз­ли на­сто­ро­жен­но раз­вер­ну­лась, вгля­ды­ва­ясь в не­яс­ные очер­та­ния из-за чуть при­глу­шен­но­го све­та. Осе­нью тем­не­ло очень ра­но, а па­лить за зря лам­поч­ки Уиз­ли не лю­би­ли. — Джин­ни, ты за кни­гой?

В шею по­дул хо­лод­ный ве­те­рок с ули­цы, пре­воз­мо­гая на­ка­тив­шую вол­ну па­ра­ли­зую­ще­го стра­ха, она на­пра­ви­лась к вы­хо­ду, при­хва­тив оди­но­ко ле­жа­щую на сто­ле па­лоч­ку. Че­ло­ве­ку, пе­ре­жив­ше­му две вой­ны, мас­су смер­тей, в кон­це кон­цов, сыг­рав­ше­му роль па­ла­ча, бы­ло глу­по бо­ять­ся шо­ро­ха в тем­но­те, но Мол­ли боя­лась, до са­мых кон­чи­ков тон­ких за­ле­де­нев­ших паль­цев.

— Го­ме­нум...

— Экс­пел­ли­ар­мус! — жен­щи­на на­хму­ри­лась, чув­ст­вуя в го­ло­се, раз­ре­зав­шем ти­ши­ну, зна­ко­мые нот­ки. Чья-то со­вер­шен­но не­удач­ная шут­ка? Па­лоч­ка вы­ле­те­ла из лип­кой от ужа­са ру­ки хо­зяй­ки и по­кор­но упа­ла у ног стоя­ще­го по­сре­ди ко­ри­до­ра че­ло­ве­ка, не­бреж­но на­ки­ну­тый ка­пю­шон сле­тел, от­ра­жая в лун­ном све­те коп­ну пла­ти­но­вых во­лос. Воз­дух на­пол­нил­ся го­ре­чью за­бы­то­го су­па.

— Жаль ва­ре­во, — муж­чи­на ус­мех­нул­ся и од­ним ма­но­ве­ни­ем ру­ки по­га­сил огонь.

— Ты! — на­ко­нец вы­дох­ну­ла Мол­ли, уз­на­вая че­ло­ве­ка, и по­пя­ти­лась на­зад, ру­ка­ми вце­пив­шись в края умы­валь­ни­ка, стоя­щая ря­дом по­су­да с гро­хо­том по­ле­те­ла на ка­фель.— По­че­му ты еще не в Аз­ка­ба­не?!

— У ме­ня от­пуск. Пет­ри­фи­кус То­та­лус!

Вы ни­ко­гда не чув­ст­во­ва­ли се­бя за­гнан­ной в кап­кан мы­шью? Сталь­ные око­вы сжи­ма­ют но­ги, и ос­та­ет­ся лишь сми­рен­но ждать сво­ей уча­сти. Мол­ли с шу­мом осе­ла на пол, а где-то в да­ле­ких па­рал­ле­лях тка­чи­хи уже три­дцать лет спо­ри­ли, ко­му из них при­над­ле­жит си­няя нить судь­бы Мис­сис Уиз­ли.

Лон­дон. Ка­би­нет глав­но­го ана­ли­ти­ка Ав­ро­ра­та. «Г. Уиз­ли»

Гер­мио­на Уиз­ли счи­та­ла са­мой боль­шой тай­ной сво­ей свек­ро­ви при­стра­стие к брен­ди, но и за это ее нель­зя бы­ло су­дить, слиш­ком мно­го она пе­ре­жи­ла, слиш­ком боль­ших уси­лий им стои­ло вы­тя­нуть ее из су­ма­сше­ст­вия, ба­лан­си­рую­ще­го на гра­ни жиз­ни и смер­ти, что­бы су­дить за пра­во на этот, пусть поч­ти нар­ко­тич­ный, спо­соб ус­по­кое­ния.

Мы эгои­стич­но за­бы­ва­ем о том, что на­ши ро­ди­те­ли не ро­ди­лись жут­ко серь­ез­ны­ми людь­ми в кос­тю­мах, та­ки­ми, как мы при­вык­ли их ви­деть. Ска­жи кто-ни­будь ма­лень­ко­му Тед­ди, что его ге­рой­ский дя­дя Гар­ри в дет­ст­ве бо­ял­ся ман­ти­кор, и, ма­лыш рас­сме­ет­ся вам в ли­цо. То же са­мое мож­но бы­ло ска­зать про Мол­ли Уиз­ли, не всю же жизнь она вя­за­ла не­ле­пые сви­те­ра и пи­нет­ки.

Раз­гля­ды­вая кри­сталь­но бе­лый по­то­лок, мис­сис Уиз­ли млад­шая пы­та­лась най­ти в нем от­вет на про­стой во­прос: Че­го еще она не зна­ет о сво­ей но­вой се­мье?

Безразличие ко всему не касающемуся нас любимых когда-нибудь сведет этот мир с ума.

Гер­мио­на по­тер­ла ус­тав­шие гла­за и вновь при­ня­лась за чте­ние ле­жа­ще­го на сто­ле тек­ста.

* * *

— 13 ми­нут на­зад -

Од­ной из за­дач ана­ли­ти­че­ско­го от­де­ла Ав­ро­ра­та бы­ло рас­смат­ри­ва­ние и ана­ли­зи­ро­ва­ние дел осо­бо опас­ных пре­ступ­ни­ков на факт их вы­яв­ле­ния, изу­ча­лось все, вплоть до цве­та ша­поч­ки по­ви­ту­хи, при­ни­маю­щей бу­ду­ще­го зло­дея. Эта ра­бо­та у Гер­мио­ны по­лу­ча­лась луч­ше всех, не зря за гла­за ее про­зва­ли Эр­кю­лем Пуа­ро ма­ги­че­ско­го ми­ра, скру­пу­лез­ным, до­тош­ным, раз­ве что не ста­ри­каш­кой.

— Грейнд­жер? — из ка­ми­на в пе­ре­ли­ваю­щем­ся пла­ме­ни воз­ник­ла го­ло­ва То­ма­са, не по­лу­чив от­ве­та, па­рень вновь ок­лик­нул ее. — Про­сти, все ни­как не при­вык­ну, мис­сис Уиз­ли, не со­из­во­ли­те ли Вы взять под свой жес­то­кий кон­троль еще од­но наи­ин­те­рес­ней­шее де­ло?

— Не па­яс­ни­чай! — ана­ли­тик, вы­гля­ды­вая из-за го­ры па­пок, по­ма­ха­ла сжа­той в ку­лак ру­кой. — Что там?

— Не­ор­ди­нар­ный зло­дей, сбе­жал из ка­ме­ры пред­ва­ри­тель­но­го за­клю­че­ния три дня на­зад, об­на­ру­жи­ли про­па­жу толь­ко се­го­дня. — аврор вы­ру­гал­ся сквозь зу­бы. — На нем греш­ков, как гри­бов, все­гда вы­пу­ты­ва­ет­ся, кста­ти, наш об­щий зна­ко­мый. Бе­решь?

— Спра­ши­ва­ешь? — Гер­мио­на за­ер­за­ла на сту­ле от не­тер­пе­ния. — Да­вай сю­да, кто там? Как его про­гля­де­ли, а за­щи­та? Вы что там, спя­ти­ли все?

Дин хмык­нул, вре­мя те­чет, все ме­ня­ет­ся, но Гер­мио­на Грейнд­жер ос­та­ет­ся не­из­мен­ной. На стол ров­ной стоп­кой лег­ла пач­ка по­тре­пан­ных бу­маг. По­те­ряв ин­те­рес к То­ма­су, Гер­мио­на с при­ды­ха­ни­ем раз­вер­ну­ла пер­вую стра­ни­цу де­ла и скри­ви­лась.

Кар­ка­ров Игорь.

М.П.: Да,Кар­ка­ров про­вел весь ве­чер и по­сле­дую­щее ут­ро в мо­ем об­ще­ст­ве и ни­ку­да не уда­лял­ся.

Мис­сис Уиз­ли млад­шая по­да­ви­лась от воз­му­ще­ния,захлопнула папку, под­ско­чи­ла на мес­те, и, су­до­рож­но гло­тая воз­дух, на­пра­ви­лась к ка­ми­ну.

— От­тер-Сен­т­-Кэ­чп­оул. «Но­ра», — по­ро­шок вспых­нул зе­ле­ным пла­ме­нем и по­тух. — Мол­ли? Мол­ли, Вы до­ма? Ау! — в ду­шу за­кра­лись не­хо­ро­шие пред­чув­ст­вия. «Ин­туи­ция, жен­ская, ме­ж­ду про­чим» шеп­ну­ла бы Пар­ва­ти.

Ло­ги­ка. Ска­жет Гер­мио­на Уиз­ли и вы­сы­плет ос­тав­шую­ся горсть по­рош­ка в ка­мин.

— Вар­на, Эдель­вейс 8, Вик­тор Крам.

— Кто? Хер­ми­ван? — в пла­ме­ни за­све­ти­лась взъе­ро­шен­ная го­ло­ва лов­ца. — Как твои де­ла?

— Не сей­час, — Гер­мио­на, ус­пев­шая по­слать свек­ро­ви па­тро­ну­са, обес­по­ко­ен­но по­гля­ды­ва­ла на вер­нув­ше­го­ся без от­ве­та зверь­ка. — Про­сти, все по­том, ты не в кур­се, где Кар­ка­ров?

* * *

На­ше вре­мя. Спе­лов.

— Че­го ты от ме­ня хо­чешь? — жен­щи­на по­ер­за­ла на мес­те, пы­та­ясь об­лег­чить боль в креп­ко свя­зан­ных ру­ках.— Ты иди­от? Вся моя се­мья ра­бо­та­ет в ми­ни­стер­ст­ве, да од­на толь­ко же­на Ро­наль­да, со­пос­та­вив два и два, вы­чис­лит те­бя, а ко­гда те­бя пой­ма­ют, я лич­но ос­ве­жую труп. — Мол­ли сплю­ну­ла сгу­сток за­пек­шей­ся на гу­бах кро­ви.

— Пусть сна­ча­ла най­дут, — Кар­ка­ров при­под­нял ли­цо со­про­тив­ляю­щей­ся Мол­ли за под­бо­ро­док и про­вел паль­цем по дро­жа­щим от зло­сти гу­бам. — Да, го­ды, се­ме­ро де­тей и ни­щен­ское су­ще­ст­во­ва­ние те­бя не ис­пор­ти­ли, ни ка­п­ли. Кра­са­ви­ца, где ка­мень?

— По­шел к чер­ту! Вспом­нил три­дцать лет спус­тя, в аду и те­бе ту­да до­ро­га!

— Ну что ты, мне еще ра­но, по­ду­май луч­ше Прэ­ютт, — Мол­ли по­чув­ст­во­ва­ла над го­ло­вой под­ра­ги­ваю­щий кон­чик па­лоч­ки, яр­ко оран­же­вое пла­мя ос­ве­ти­ло по­ме­ще­ние, жен­щи­на ко­рот­ко вскрик­ну­ла и об­мяк­ла. На пол по­сы­па­лись изум­руд­ные пу­го­ви­цы с пла­тья.

— Убе­ри ее от­сю­да, пе­ре­не­си в за­мок, — по­слы­шал­ся го­лос из все это вре­мя сто­яв­ше­го в уг­лу не­при­мет­но­го крес­ла. — И вы­бей из этой глу­пой ба­бы при­зна­ние.

Игорь по­кор­но кив­нул и, под­няв на ру­ки тя­же­лое жен­ское те­ло, на­пра­вил­ся к вы­хо­ду.

— Ты за­был, как поль­зо­вать­ся Ле­ви­кор­пу­сом?

— Нет, я сам ее от­не­су.

— Не ду­ри Игорь, сей­час не вре­мя.

— Я про­сто так хо­чу!

Вый­дя на яр­кий сол­неч­ный свет, Игорь Кар­ка­ров при­об­ни­мет за­мет­но по­се­дев­шую под­ру­гу и, лас­ко­во по­гла­див руб­цы на пух­лых ру­ках с со­жа­ле­ни­ем, от­ме­тит, что в лю­бом слу­чае по­том ее при­дет­ся убить.

На нас играют в домино на краю небес.(с)

Жизнь — что она из себя представляет в вашем понимании? Круговорот смертей и рождений? Холодный ветер за окном, радость, грусть? Кто-то может радоваться тайфуну, сметающему все вокруг, кто-то первому слову ребенка. За пятьдесят лет своей жизни Игорь Каркаров, человек без определенного рода деятельности, так и не решил чему же радоваться ему. Одно он знал точно — ему все это осточертело, но нерушимая клятва делала свое грязное дело. Один неправильный шаг и вся твоя жизнь летит в тар-тарары.

Безразлично смотря на проливной дождь за окном, Игорь Каркаров отнюдь не философствовал, заметьте, легко наблюдать чужую жизнь со стороны и твердить:

«Вот у него-то все хорошо, вон как улыбается». Поверьте, точно также этот человек смотрит на вас. И никто из нас не замечает болтающихся над головой тоненьких почти прозрачных ниточек, сплетающихся в причудливые узелки.

— Артур, ты представляешь, что мне приснилось! — женщина поднялась на локтях и затуманенным взглядом окликнула человека у окна.

— О, я так на него похож? — «мерзкий пожиратель» оторвался от вида за окном и приблизился к кровати.

— Боже, это не сон, — подбирая под себя края огромного пухового одеяла, миссис Уизли уперлась в изголовье постели.

— Нет, не сон, а помнишь, когда-то ты также шептала: О Боже, это не сон и...

— Не смей!

— Почему? Вспомни, ранее утро, комната старост...

— Нет! Нет! Нет! — Молли закрыла уши руками и отчаянно замотала головой, прогоняя ненужные воспоминания.

— Нет уж, вспомни, кольцо отняла и слиняла, директор подложил? Как не корректно. Шлюха и сдохнешь ведь!

— Волдеморта пережила и вас идиотов переживу! — резкий удар обжег левую щеку, удивленно подняв глаза на обидчика, Молли не увидит романтичных голубых омутов, лишь арктический холод. Воспоминания и старость — все что осталось.

— Дура! — еще один расчетливый удар наотмашь.

— Неужели не боишься? — на пороге появился человек в широкой черной мантии, опираясь на трость, он величественно опустился на край кровати.

— Чего? Опять смерти? — женщина зашлась истеричным смехом, но спустя секунду пришла в себя и с вызовом подняла глаза на «похитителя». — Не боюсь, я свое отжила.

— Женщины весьма странные создания, как мало вам надо чтобы сойти с ума и главное для чего? — в голосе незнакомца сквозила усмешка, миссис Уизли на миг она показалась весьма знакомой, размазывая по щеке алые капли крови, Молли взглядом пыталась найти в забитой мебелью комнате хоть какой-нибудь путь отступления. — А мне интересно, Вы кто? Очередной обиженный исходом войны покалеченный герой? Вас мама не учила — бабушек надо беречь, а не обижать, я видела вещи, которые тебе, сосунку, и в страшных снах не снились.

В комнате повисла гнетущая тишина, Молли продолжала упрямо протирать глазами дыру на лбу незнакомца.

— Ну что же, — мужчина, не ответив, безразлично махнул рукой в сторону шкафа. — Готовь ее, едем вспоминать. Как поживает Макгонагал?

Май 1966 года.

« — Итак, турнир трех волшебников продолжается, мантикоры все еще злы и беспощадны, Филч все так же одинок, помни ученик, поход по ночным корид...» — девушка, сидящая у преемника, нахмурилась и выдернула выключатель.

— Радио «Хогвартс» самая бредовая идея, которую мог придумать Дамблдор. Она трещит не умолкая, ох уж эта Скитер, далеко пойдет. Артур, ты меня слышишь?

— Да, — откликнулась газета, сидящая в глубоком кресле, по некоторым слухам под толщей страниц «Пророка» находился Артур Уизли.

— Ты меня не слышал! А хотя бы, что произошло в Лондонддери, ты слышал? Это весьма и весьма странно. С чего бы кучке маглов друг друга перебить просто так, а потом об этом успешно забыть?

— Молли, ты слишком, — парень задумался, подбирая правильное выражение, не ему испытывать гнев старосты, — мнительная пожалуй, то тебе кажутся странными болгары, теперь город, который нас вообще не касается, ты хочешь стать аврором?

— Нет, я не мнительная, — Прюэтт насупилась. — Они странные, смотри, каждый Божий день они ходят по заброшенной части школы, той, что еще в прошлый раз их же Гриндевальд разнес, чего там искать?

— А что ты там забыла? Ладно, ладно. — Артур примирительно поднял руки. — Ну, может им просто интересно, знаешь, мрак и прочее, зачем-то же маглы ходят в комнату страхов, о, ты знаешь! — парень откинул газету и с нарастающим энтузиазмом взялся рассказывать про забавное изобретение маглов — «Комната страха».

— Уволь! Комната страха у нас в каждом кабинете, где стоит этот несчастный приемник с ужасными голосами.

— Ну вот, как какую-то ерунду рассказывать так вперед, а сама слушать не хочешь.

Молли отложила недовязанную пряжу и подняла на собеседника карие с красными прожилками глаза.

— Хочешь сказать, я не умею слушать? О, как это по-ирландски! — девушка вскочила с кресла. — Я ухожу! На... На обход! Да!

— Но сегодня же не наш день! — выкрикнул Уизли уже закрывшейся двери. — Нервная такая.

Если бы Артура спросили, за что он дружит с этой параноидальной, подозрительной девушкой, он бы ответил коротко и весьма странно. За наполненные праведным гневом глаза, за неиссякаемую жажду справедливости и иногда переходящую за грань любовь ко всему окружающему. Даже миссис Прюэтт не напрягалась посылать в школу громовещатели неугомонным сыновьям, ведь есть Молли, в маленькой с виду совершенно безобидной ведьме скрывался недюжий потенциал, который поверни в правильное русло, и она заменит весь штат аврората. Первокурсники, тяжело отвыкающие от постоянного присутствия родителей рядом, тут же попадали под теплое материнское крыло старосты, впрочем, в скором времени сбегали от излишней опеки. Артур тяжело выдохнул и вновь принялся за газету.

Шагая по темным холодным коридорам школы, Молли искренне негодовала, на дворе негласная война, комендантский час, разве можно быть таким безрассудным? А Лондонддери? Определенно темные проделки. А они все: «кубок, турнир, очки». И да, эти странные болгары ей определенно не нравились. Уизли туда же, вроде взрослый человек. Да, излишняя увлеченность маглами отталкивала окружающих, но на самом деле он был превосходным человеком с солнечными завихрениями в волосах.

Перед глазами мушкой мелькнула человеческая тень.

— Стой, куда помчался? — одной рукой Молли остановила несущегося сломя голову первокурсника. — Ну, так?

Мальчик с подозрением посмотрел по сторонам, недоверчиво поднял глаза на значок старосты и, махнув рукой, выдал на одном дыхании. — Рита сказала Клариссе, что ей сказал Феликс, что... что? — школьник удивленно посмотрел на замотавшую головой старосту.

— Давай короче и медленней, ладно?

— Короче? Этого старикашку Квинси убили, а-аа-а! — парень вырвался и истошно визжа, помчался дальше по коридору.

— Псих какой-то, подожди, как это убили?

До кабинета профессора было три лестничных пролета и четыре поворота, которые староста была просто обязана преодолеть.

Наше время. Варна.

— Ты мне объяснишь, зачем тебе Игорь? — Крам насупился и услужливо протянул руку девушке, атакующей камин.

Гермиона, нервно одергивая полы мантии, отрешенно села в кресло.

— Тут такое дело, ты помнишь Миссис Уизли? — получив утвердительный кивок, девушка продолжила. — Тут, тьфу, первый раз в жизни не знаю что сказать. В общем, между Каркаровым, Молли и перстнем Лавра есть некая связь, может, конечно, и нет, но...

— О, эта милая женщина и наш директор могут быть связанны чем-то, кроме ненависти? А что за камень?

— Сама не верю. — Гермиона перевела дух и схватила кем-то забытый на столе стакан виски. — Ты не против?

— Нет, нет, пей, конечно, еще принести?

— Нет, спасибо, я просто в недоумении. Погоди, ты ничего не знаешь о кольце? Уважаемый, Вы Дурмстранг закончили или как?

— Хермиван, я же спортсмен! — Крам виновато опустил глаза.

— Это не обязывает, а, ладно, в общем слушай. По легенде, до того как король Мидас, только не говори, что и Мидаса не знаешь, так вот, до того как он превратился в металлолом, он заказал у одного ювелира кольцо с особенным камнем, который помог бы ему поработить разум всех земных да и многих небесных существ. Лавр, так звали ювелира, как-то выполнил свою работу, но Мидас был жаден и хитер — ювелира убили, а Мидас, не успев воспользоваться камнем, ушел в небытие, последний раз кольцо видели в руках сына Мидаса 800 лет назад. Якобы в этом кольце находится по частице с трех олимпийских гор, любой, завладевший им, сведет этот мир с ума изящней Волдеморта, это в лучшем случае. Знаешь, сколько за ним людей гонялось, начиная с вашего Гриндевальда?

Сегодня мне предоставили дело Каркарова, он сбежал, знаешь ли, в деле есть подшивка за 68-й год, где указывается, что ваш ДИРЕКТОР подозревался в убийстве профессора, все это время носившего на себе то самое кольцо. А Молли прикрывала его пожирательскую задницу! Не могу поверить!

— Почему?

— А за коим чертом ей его защищать? — Грейнджер вскочила с кресла, нервно меряя шагами кабинет. — Будь она его девушкой, сообщницей, а так?

— А ты уверена, — Виктор отвел глаза, — что она не является всем тобой перечисленным?

— Да ты что? Они с Артуром с седьмого курса не разлей вода, — Гермиона остановилась у камина, не заметив повисший над огнем кусок мантии. — А это шестой курс. Мерлин всемогущий! Это же...

— Гермиона!

— Потому выхо... что?

— У тебя мантия горит. — Виктор с усмешкой наблюдал за рассеянными действиями девушки, стряхивающей с испорченной мантии пепел. В этом вся Гермиона, там, где начинается мыслительный процесс, заканчивается любая связь с реальной жизнью. — Да зачем он тебе? Ну, сбежал и сбежал! Они каждый день минуют защиту Азкабана. Ты волнуешься за репутацию министерства?

— Да нет же, надо сказать Рону, хотя он импульсивный, и Артуру, скажу что... что я отправила ее к своим родителям! Мерлин, это нелепо, но поверят же? Где же укрывается Каркаров?

— Ну, он же за камнем сбежал, как ты не понимаешь? А Молли пропала, немного странно, правда? Не говори мне про "вышла погулять", она уже пять лет из дома носу не кажет, понимаешь? Как улитка в пещере. Как мышь в норе — не выходит! Мне нужна Макгонагал, библиотека и омут памяти, немедленно!

Несомненно, перед Виктором Крамом стояла непосильная задача, понять, почему Грейнджер считает, что Каркаров сбежал за этим камнем, зачем украл Молли, пришел новый Лордоподобный псих? И, в конце концов, зачем все это ему надо?

Май 1966 года.

Дождаться пока соизволит приехать лестница, пробраться сквозь толпу неуравновешенных пятикурсников, споткнуться на пороге и буквально упасть в кабинет. Хорошее окончание дня.

— Мисс Прюэтт? — профессор Квинси вполне здоровый сидел на полу около растянувшейся девушки и недоуменно потирал ушибленный лоб. — Что такое?

— Живой, — Молли поднялась на ноги. — Простите сэр, но мне сказали что Вы — мертвы, а я, как староста, была обязана проверить, и... — девушка замолчала, столкнувшись с останавливающим жестом преподавателя.

— Все, я все понял, да, действительно, кто-то очень ловко умудрился стукнуть меня по голове. Я даже подозреваю, что именно искали, — профессор незаметно потер указательный палец. — Дилетанты, как видите, все еще жив. — Мужчина поднялся на ноги. — Можете идти, а мне надо, э... к директору, да.

Преподаватель выскользнул за дверь, Молли поднялась на корточки и задумалась, как человек ростом почти в три метра и опытом преподавания защиты от темных сил не заметил опрометчивого удара в затылок? От раздумий оторвал тихий шепот за стеной.

— Ты уверен, что оно здесь?

— Ну, а где ему еще, по-твоему, быть? Смотри, какой живучий оказался.

— Оно нам надо? Сам бы и шел искать.

Молли проскользнула за дверь и в боевой готовности направила палочку в сторону шума.

— Нокс! Вы что здесь делаете?

Пара парней в форме сборной Дурмстранга вздрогнула, но, увидев всего лишь безобидную старосту, выдохнула, один из них, лучезарно улыбаясь, вышел на свет.

— О, милая леди, мы заблудились, не поможете?

— Да? — девушка с недоверием обвела взглядом «заблудших». — В 12 ночи? Ну что же, идем, вы ошиблись на два этажа и три поворота.

Хогвартс. Наше время.

Аппарация являлась одним из важнейших, но при этом и неприятнейших изобретений магов. Тряхнув головой, Гермиона поежилась от пронизывающего ветра и постучала в ворота школы. В ответ лишь еще заунывней зашумел ветер.

— Умерли они там все что ли? — Крам стянул с плеч мантию и накинул на продрогшую девушку. — Ну, и есть кто живой?

В ответ на очередной стук, дверь с громким хлопком отворилась, на пороге показалась потрепанная шевелюра Филча.

— Чего грохочете? Проходите, давайте! — широко распахнув дверь, Аргус всучил недоумевающей Грейнджер факел. — Не копошитесь, быстрей давайте.

— А почему так темно? И где дети?

В темном коридоре стояла необычная для многотысячной школы тишина.

— Я справочная? Или Трелони? — мужчина остановился у горгульи и махнул рукой в сторону кабинета. — Дисциплина превыше всего.

Каменная статуя с шумом отодвинулась, выпуская винтовую лестницу, ведущую в полутемный кабинет.

Девушка схватила Крама за руку и шагнула на первую ступеньку, когда своды здания затряслись.

— Мобиликорпус! — послышался сверху каркающий голос Макгонагал. — Простите, что я вас так, добрый вечер Гермиона, мистер Крам.

— Не очень-то и добрый, — дезориентированный аналитик подобралась на кресле. — Что у вас тут происходит? Темно, детей нет, прям как пять лет назад.

— Чаю? — проигнорировав вопрос, женщина дрогнувшей рукой взялась за чайник. — Что вас привело?

Не успела девушка и рта раскрыть, как в кабинет ворвался гном, маленькие глазки бешено бегали. Не удостоив директора вниманием, он направился к единственному в кабинете мужчине и ткнул в него зажатой в ладошке лопатой.

— Вы! Служаки министерские! Болваны, я говорил? — удивленный Виктор отвел руку гнома от себя и показал пальцем на Грейнджер.

— Вам к ней.

— Баба, — коротко констатировал гном и повернулся к директору. — Вот поэтому у нас женщин не подпускают вообще ни к чему, там где вы...

— Мистер Крокус! — возмущенно выдохнула Макгонагал. — Где Ваши приличия?

Свеча на столе зашлась мелкой дрожью, за окном сверкнула молния, и слабый фитилек окончательно погас. Послышался грохот и звон разбивающегося стекла. В онемевшей темноте послышался кряхтящий голос.

— А я предупреждал.