Наследник рода

Альбус Дамблдор, директор школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, величайший волшебник современности, глава Визенгамота и просто добрый дедушка, сидел в своем мягком кресле и наслаждался любимым чаем с лимонными дольками. За окном сгущались сумерки, феникс мирно дремал на своем насесте, а чай имел приятный аромат мяты. Обстановка была тихой и уютной.Внезапно раздалось громкое хлопанье крыльев, и в открытое окно влетели две птицы: ловчий сокол и белый голубь. Директор чуть не поперхнулся чаем, когда они нахально опустились прямо на стол, едва не перевернув блюдо с лимонными дольками. И у сокола, и у голубя было по два письма. "Вот и закончился мой последний мирный вечер", — печально подумал Дамблдор, разглядев герба Шармбатона и Дурмстранга. Великий светлый чародей тяжело вздохнул и стал отвязывать протянутое птицей письмо из Болгарии. Голубь попытался возмущенно курлыкнуть, но поймал холодный оценивающий взгляд сокола и отодвинулся. Дамблдор искренне не понимал французов, использующих для почты птиц, которые слишком часто становились добычей более крупных хищных пернатых. Хотя, конечно, голуби не так бросались в глаза магглам, как английские совы или болгарские соколы.Освободившись от ноши, сокол гордо отказался от совиного корма и стал чистить перья. Голубок пристально следил за ним огромными испуганными глазами. Но Дамблдору было не до птичьих страхов — он читал письмо из Дурмстранга.Опустив все приветствия директора Войковича, верховный чародей принялся за основную часть и сразу заметил следующие строки:"...Следуя заключенному в 1396 году Договору Трёх Школ, я, действующий директор школы Дурмстранг, уведомляю Вас, что учеником, который поедет по обмену в Хогвартс, является Анатолий Владимирович Бессмертный. Напоминаю, что ученики Дурмстранга связаны клятвой Молчания..."Проклятье! Как он мог забыть о Договоре Трёх Школ? Договор, согласно которому раз в триста лет Хогвартс, Шармбатон и Дурмстранг на год обмениваются учениками шестого курса. Сделано это было для укрепления международных связей и культурного и магического обмена. К сожалению, Дурмстранг свято хранил свои секреты и связывал клятвой Молчания ВСЕХ принятых учеников. Вернувшиеся могли рассказать чуть больше того, что написано в справочниках. Так что Бессмертного расспрашивать будет бесполезно, разве что он вдруг начнет делиться магией, не входящей в программу Дурмстранга. В чем Дамблдор сильно сомневался.Со стороны Шармбатона посылалась Флёр Делакур, что немного улучшило настроение директора. Он знал эту полувейлу по Турниру Трёх Волшебников. Талантливейшая ученица, храбрая, умная. Она, несомненно, разобьёт все мужские сердца и охотно поделится изысканной, совершенно особой французской магией чар. Приятно, что в Хогвартс едет такая ученица. Хотя это весьма странно, ведь ей сейчас должно быть не меньше двадцати лет. Или мадам Максим всё-таки обманула кубок, помогла своей родственнице одним из фирменных французских заклятий старения, известных на весь мир своими способностями обмана магических артефактов? Или это какая-то разновидность магии вейл? В любом случае, надо узнать это у Флёр, когда она окажется в Хогвартсе.Но кого же послать в ответ? Для женской Академии идеально подходила Гермиона Грейнджер, но отправить её во Францию Дамблдор не мог. Лучшая ученица Хогвартса была так же подругой Гарри Поттера. Вряд ли она согласится уехать, когда Гарри так нуждается в поддержке. Смерть крёстного, гнёт пророчества, миссия по спасению мира — все это слишком много для подростка. Нет, Грейнджер посылать нельзя, это будет бессердечно по отношению к Гарри.Слизеринки не подходят по характеру, хотя, несомненно, среди них есть звёзды. Пуффендуйки дружелюбны, но блестящих студенток среди шестого курса у них нет. Оставались когтевранки. Дамблдор задумчиво повертел в руках опустевшую чашку. Полумна Лавгуд — она только пойдёт на пятый курс, хотя, конечно, произвела бы на французов неизгладимое впечатление. Падма Патил — общительная, но не тот уровень способностей. Вот Чжоу Чанг снова пойдет на шестой курс, так как её не устроили результаты экзаменов. Значит, программу она будет только повторять. К тому же, она спортсменка и общительная девушка. Чжоу подружилась со многими француженками, которые приезжали на Турнир Трёх Волшебников. Да, Чанг вполне подходит для обмена.Дамблдор задумчиво глянул на письмо из Дурмстранга. Для обмена с таинственной, явно тёмной болгарской школой на ум шёл только Драко Малфой. Директор знал, что Драко с радостью уехал бы в Болгарию, но его приверженность к Волан-де-Морту портила всю картину. Драко отпускать нельзя, он способен завербовать половину Болгарии. Кто еще? Хм-м... Насколько Дамблдор знал, Нотты с радостью бы спрятали своего сына Теодора от войны. И Дмитрий Войкович, в отличие от Каркарова, смог сделать свою школу недоступной для Пожирателей, Волан-де-Морта и войны вообще. Теодор — прекрасный студент, предпочитает держаться в стороне от войны и вполне подходит Дурмстрангу. Волан-де-Морт хочет сделать его Пожирателем, что явно не вызывает у мальчика восторга. Что ж, помочь человеку скрыться от жадных красных глаз Дамблдору только в радость. Главное — дать Теодору попасть в Дурмстранг, а там слизеринец сообразит, что нужно делать. Можно даже намекнуть Войковичу, что тот может оставить студента у себя.Дамблдор довольно улыбнулся и стал писать ответные письма. Ещё нужно уладить вопрос с сопровождением Анатолия Бессмертного и Флёр Делакур в Косой переулок и Хогвартс. Пожалуй, Минерва и Северус вполне справятся с этим деликатным поручением. Зельевар в случае опасности прекрасно защитит и себя, и других. Декан Гриффиндора, в отличие от Снейпа, отлично ладит с людьми. Флёр наверняка разузнает о новом ученике побольше. Да и самому директору неплохо бы познакомится поближе с болгарином. Или он русский? Анатолий Бессмертный — вроде бы русское имя. А! Дамблдору ничто не помешает узнать о новеньком всё, что не касается учебы в Дурмстранге. И он узнает. Бессмертный — интересная фамилия. Она обладает приятным привкусом какой-то особой магии и мягко щекочет память. Дамблдор был уверен, что уже слышал её однажды, но где и когда — вспомнить не мог. Впрочем, интуиция подсказывала волшебнику, что с новым учеником связана какая-то интересная тайна.Директор мечтательно улыбнулся в пространство и закинул в рот лимонную дольку. Он всегда любил отгадывать загадки...

Боль. Глухая боль и тоска. Месяц назад ему хотелось всё бросить и расплакаться на осколках своей жизни. Боль была острой, мучающей. Она давила неподъёмной глыбой на плечи, вызывала нестерпимое желание забиться в какую-нибудь щель, свернуться в комочек, спрятаться так, чтобы его никто не нашел. Чтобы его не тащили к Волан-де-Морту, ожидая от него невозможного. Чтобы ему больше не улыбались, таинственно блестя глазами, в ответ на его вопросы. Чтобы он не чувствовал эту разрывающую колючую боль вины и тоски из-за смерти последнего родного человека.Он так и не смирился. Пусть и неподъемный гнёт пророчества превратился в простую тяжесть, а ненависть к директору — в обиду. Да, он привык к тоске и постоянной боли. Но, в конце концов, вся его жизнь состояла из боли. Он даже мог назвать её оттенки. Боль от смерти крестного имела свой вкус и цвет. Он занес её в свою базу данных и привык. Но вина... Вина никуда не делась.Гарри заворочался на кровати, перевёл бессмысленный взгляд на окно и стал бездумно наблюдать за капельками воды на стекле. Туман на улице не вызывал никаких эмоций, хоть Поттер и знал, что он вызван дементорами. Стражи Азкабана всегда действовали на него особенно сильно, но сейчас ему было глубоко наплевать на них. Юноша был погружён в апатию и безразличие. Все чувства померкли, не хотелось ни есть, ни спать. Даже привычная боль потеряла остроту и стала приглушенной. Лишь в висках тяжело пульсировала одна единственная мысль, которую он так и не сможет сказать: «Прости... Прости... Прости...»

Дурсли его не трогали. Они поняли, что с племянником что-то случилось.Как только они сели в машину, Гарри моментально убрал прощальную улыбку и, в ответ на злобный выпад дяди, взглянул так, что Дурсль поперхнулся и замолчал. Приехав в дом номер четыре на Тисовой улице, подросток заперся в своей комнате и больше не выходил оттуда, игнорируя робкие попытки Петуньи его накормить. За три недели Гарри похудел, побледнел, зарос щетиной, а когда-то яркие изумрудные глаза стали тусклыми и равнодушно-безжизненными. Знаменитый на весь магический мир шрам в виде молнии часто вспыхивал яростной болью, на что поначалу Гарри не обращал внимания. Однако измученный организм не мог сопротивляться долго, и теперь даже малейшая вспышка гнева Тёмного Лорда превращалась в продолжительный приступ адской боли и видений. Впрочем, Гарри молча терпел и тщательно анализировал всё, что видел. Дикие судороги, тошноту, слабость и головокружение он воспринимал как плату за информацию. За неделю приступов он узнал больше, чем Орден Феникса за год, и делиться информацией не собирался. Несмотря на своё пакостное состояние, Гарри мыслил четко и ясно, как никогда в жизни. За эти недели ни Дамблдор, ни орденцы не озаботились его проверить, не прислали ни одного письма, Гарри не слышал даже хлопков аппарации во дворе. Рон и Гермиона писали часто, однако их послания больше напоминали короткие записки, содержание которых сводилось к туманным намекам и бесконечным вопросам о самочувствии. «Хоть бы подбодрили, что ли?» — лениво думал юноша, читая очередную записку от друзей. Нет, если бы Волан-де-Морт планировал какое-то нападение, Гарри бы сообщил сразу же. В конце концов, Снейп имел доступ не ко всей информации и, к тому же, вызывал у Лорда странный интерес. Это было любопытно.Гарри почувствовал приближение очередного приступа и закрыл глаза, сливаясь с Лордом в одно целое. Сознание заполнили яркие эмоциональные образы. Гарри равнодушно пропускал их через себя и методично и осторожно искал информацию. Он уже понял, что главное в процессе — держать собственные эмоции под жестким контролем, не обращать внимания на боль, и тогда Ужас магического мира ничего не заметит. Гарри уже интересовался, почему Волан-де-Морт не мог так же свободно разгуливать в его собственной голове, и узнал, что тот пытался и не вынес его переживаний.Сегодняшние «новости» были… интересными. Во-первых, Волан-де-Морт заметил утечку информации и начал поиски крысы. Снейп попал под подозрение, так как имеет непосредственную связь с Дамблдором. И если зельевар даст хотя бы повод, то простой Авадой не отделается. А во-вторых, в качестве «бонуса» Гарри узнал новость дня — Драко Малфой получил Метку и совершенно нереальное задание завалить Дамблдора. Лорд и не надеялся, что Малфой-младший его выполнит. Просто он таким образом наказывал Люциуса за неудачу в Министерстве. К концу года он планировал избавиться от Драко.

«Мерлин…» — голова в этот раз болела нещадно. Гарри открыл глаза, увидел перепуганные глаза тёти и, не успев удивиться, потерял сознание.

Дамблдор дописывал письмо директору Дурмстранга, когда из стоявшего на полочке зеркала послышался женский голос: «Алло? Альбус Дамблдор?». И этот голос срывался, дрожал от переполнявшей его паники и страха.Директор тревожно обернулся, чуть не смахнув пергамент со стола, и схватил зеркало. И едва не заработал сердечный приступ, узнав в трясущейся, смертельно бледной брюнетке Петунью Дурсль. От неожиданности и испуга женщина чуть не выронила зеркало.

— Дамблдор! — узнав директора, женщина разрыдалась.

— Клянусь, мы ничего не делали! Мы не знаем, что с ним произошло! Мы не виноваты!

— Что случилось? — похолодев, выговорил Дамблдор непослушными губами.

— Что с Гарри?— Он... Он не приходит в себя! Мы все перепробовали, Вернон собирался звонить в больницу, но я его отговорила... Пожалуйста, мы ни в чем не виноваты...

— Ждите, — коротко приказал Дамблдор и с несвойственной возрасту прытью прыгнул в камин.

Дом в Паучьем тупике не знал уюта уже двадцать лет. Его не ремонтировали, отчего крыша покосилась и грозила рухнуть в любой момент, деревянные стены основательно подгнили, а про окна, не знавшие, что такое чистота, и говорить нечего. Дом умирал и совершенно не осознавал этого. Ведь для того, чтобы у него появилось сознание, требовалось там жить не одному поколению Принцев.Северус Снейп никогда этим не заморачивался, и домом считал Хогвартс.Домом, из которого хотелось сбежать вот уже почти два года.Сейчас дом в Паучьем тупике снова жил: в камине полыхал огонь, на кухне звенела посуда, снова слышался скрип половиц под ногами. А его хозяин большую часть времени проводил в мягком кресле в компании алкоголя, молча смотря в огонь камина тоскливыми черными глазами. Пожиратель Смерти и шпион Дамблдора по совместительству был в запое.Вот и сегодня, явившись после очередного свидания с красноглазой сволочью, Северус взял бутылку маггловского коньяка и щедро плеснул в бокал. Почему-то именно маггловский коньяк избавлял от последствий Круциатуса лучше любого обезболивающего и релаксирующего зелья, и почему-то именно армянский, и почему-то только пятилетней выдержки. Это вызывало профессиональный интерес. Может, магглы в него что-то добавляют? Коньяк даже от депрессии спасал. Ненадолго.Зельевар полюбовался на золотистые блики, которыми мерцал коньяк в прыгающем свете пламени, и одним глотком осушил бокал.Как же его всё достало...Разве Темный Лорд не мог подождать с возвращением еще пару десятков лет? Северус как раз спрятался бы получше, может быть, нашел бы способ свести эту Метку. И не метался бы между сторонами, таская обоим лидерам каштаны из огня, вакуума и других неуютных мест. Он спокойно стоял бы себе в сторонке и наслаждался шахматной партией великих комбинаторов. Право, со стороны она просто прелесть. Волан-де-Морт старательно играет роль шизофреника с неискоренимыми садистскими наклонностями, гоняясь за мальчишкой, и в то же время, бьёт по волшебному миру точно, аккуратно, исподтишка, с каждым ударом привлекая всё больше сторонников. А Дамблдор так же старательно косит под дурачка, подставляя как можно больше слабых мест, чтобы потом одним оглушительным броском откусить противникам головы и дать понять, что "старый козел" тоже умеет бодаться.Но участвовать во всём этом?

"Мама, роди меня обратно...", — тоскливо подумал вдребезги пьяный Снейп, глотая коньяк прямо из горла бутылки. Как же его всё достало...Внезапно в гостиной, где стоял магический камин, раздался звон, что-то разбилось, и на пороге спальни появился Дамблдор. "Помяни черта...", — с вялой усмешкой подумал зельевар, рассматривая всклокоченного волшебника мутными глазами.

— Северус, мне нужна твоя помощь!

— Да неужели? — удивительно трезвым голосом отозвался Снейп и отставил бутылку. — Какая неожиданность!

— Это важное и срочное дело! — рявкнул директор, превращаясь из чудаковатого старика в грозного мага.

Зельевар лениво встал на ноги, умудрившись не покачнуться, и призвал набор исцеляющих зелий. Дамблдор схватил Снейпа за руку, и они аппарировали.Снейп очутился в маленькой захламлённой спальне. Оценив решётки на окнах, по-спартански скромную обстановку и обшарпанную мебель, зельевар обернулся и мигом протрезвел.На старенькой кровати безвольной куклой лежал молодой парень. Мешковатая одежда не скрывала болезненной худобы, грудь почти не шевелилась, отчего казалось, что тот не дышит, тонкая, обтянутая сероватой кожей рука бессильно свисает вниз. Хватило одного короткого взгляда на бледное лицо с заостренными чертами и бескровными серыми губами, чтобы понять — дело дрянь.Северус метнулся к парню, нашаривая пульс. Он был — слабый, неровный, почти неощутимый — но был.

— Как он? — слабо спросил Дамблдор.

— Пока живой, — коротко ответил зельевар, осторожно вливая укрепляющее зелье в приоткрытые губы юноши.

— А на ментальном уровне?Северус сосредоточился, направил палочку. Глаза парня были закрыты, но природному легитименту не требовался зрительный контакт......Темнота...Или требовался?Снейп нахмурился и попробовал копнуть глубже.Тишина. Блаженная, невесомая тишина и серый туман. И он бредёт в этой мути, уходя куда-то далеко-далеко... Навсегда...Северус ужаснулся и пулей рванулся в реальность. Сознание мальчишки отчаянно сопротивлялось, хныкало и брыкалось, не желая возвращаться. Но Снейп железной рукой удержал мальчишку и вернул на полагающееся место.Бледные губы немного порозовели, грудь приподнялась, делая вдох. Черты ожили, и в них проступило что-то знакомое. Глаза на миг приоткрылись, сверкнув невообразимо яркой зеленью, и Снейп, холодея, откинул длинную чёрную чёлку со лба парня. Там яркой молнией алел шрам — печать Лорда.

— Поттер, — прошипел Снейп.Сознание мальчишки снова забилось, пытаясь вырваться, но ментальная хватка только усилилась.

— Альбус, он долго не протянет, — сказал Снейп и скривился, поднимая мальчишку на руки. Тело было слишком легким для пятнадцатилетнего подростка.

— Срочно в Больничное крыло!Пока Дамблдор наколдовывал портал, Снейп успел увидеть Петунью и обменяться с ней одинаковыми, полными отвращения взглядами."Опять этот чертов Поттер! Ну, сколько можно?! Этот чёртов засранец ни одного лета не может прожить без неприятностей. Ни одного года без какой-нибудь истории! Ни одного месяца без приключений! А расхлёбывать приходиться ему. Бешеная метла? Снейп! Дуэльный клуб? Северус! Чокнутый оборотень, предатель и идиот-уголовник? Разумеется, профессор зельеварения! Турнир Трёх Волшебников? Окклюменция? Дикий побег в Отдел Тайн? Северус! Тобиас! Снейп! И ведь ненавижу всем сердцем этого проклятого мальчишку, а всё равно лечу спасать и ещё на добавку варю для мерзавца лучшие зелья! Долг жизни Поттерам выплачен на десять поколений вперед..." — кисло думал зельевар, устраивая героя магического мира на больничной койке в Хогвартсе. Парень застонал и снова приоткрыл глаза. Снейп тяжело вздохнул, попадая в плен изумрудного взгляда. Если бы не глаза Лили…Снейп осознал, что гладит паршивца по волосам, ругнулся и активировал портключ в Паучий тупик. Хотелось напиться до потери сознания.Как же его всё достало...

Гарри с трудом пошевелился, открыл глаза и с удивлением увидел подозрительно знакомый белый потолок. Юноша с трудом повернул голову и ошеломлённо понял: он находится в Больничном крыле родной школы. Внезапно Гарри ощутил вокруг себя дрожание воздуха — сработали сигнальные чары. Тут же появилась мадам Помфри.

— Мистер Поттер! — ахнула она.

— Как вы себя чувствуете?

— Не знаю, — честно сказал Гарри.

— А что случилось?Женщина всплеснула руками, укоризненно глянула на пациента и вдруг бурно разрыдалась. Гарри неловко заёрзал. До него начало доходить, что произошло что-то на редкость страшное.

— Что случилось! — всхлипывала целительница, безуспешно пытаясь сделать голос гневным.

— Вы еще спрашиваете?! Две недели назад директор принес вас в полумертвом состоянии... Сильнейшее физическое истощение, природная защита разорвана, нежелание жить... Вы две недели находились в коме! Мы думали... Мы уже потеряли надежду...Гарри попытался встать, но охнул и опустился обратно. Тело категорически отказалось повиноваться и отозвалось на движение страшным гулом в голове и противной слабостью. Целительница тут же перестала рыдать и кинулась к Гарри с гневным лицом.

— Не шевелитесь ни в коем случае! — грозно сказала она, водя над ним палочкой.

— Акцио Укрепляющее зелье!Откуда-то из глубин крыла вылетел флакон. Мадам Помфри ловко схватила его и поднесла к губам Гарри, аккуратно придерживая его за голову. Юноша попытался поднять руку, чтобы перехватить лекарство, однако ничего не вышло. Пришлось покорно глотать зелье из рук женщины.

— Что же вы с собой сотворили, мистер Поттер! — качала головой целительница.

— Зачем? Почему?! Вам жить надоело?Гарри вздохнул, отводя глаза. Не говорить же мадам Помфри, что он всё это время не жил, а лишь выживал.

— Вам необходимо поесть, — уже мягче сказала целительница и щёлкнула пальцами.

— Постарайтесь есть помедленнее — ваш организм отвык от еды.Перед Гарри возник поднос с легкой овсяной кашей и золотистым куриным бульоном в кружке. Юноша снова попытался поднять руки, но на него тут же накатила слабость, а руки затряслись. Мадам Помфри с жалостью поглядела на мучения пациента и села на край кровати.

— Открывайте рот, — ласково сказала она, поднося ко рту подростка ложку с кашей.Гарри не оставалось ничего другого, как подчиниться. После трех ложек медовой овсянки страшно захотелось спать, и юноша уснул, так и не успев открыть рот в очередной раз. Целительница вздохнула и унесла поднос с невыпитым бульоном.Даже с магией и невероятным количеством зелий выздоравливал Гарри тяжело. И если последствия истощения исчезли быстро, то с восстановлением защиты пришлось повозиться. Природные ментальные щиты были разорваны практически в клочья, и Дамблдор аккуратно и осторожно день за днём собирал их в единое целое.

Чтобы обезопасить сознание незадачливого героя, директор дал ему оберег с рунами, который Гарри носил, не снимая. Дальше разрушенных щитов великий маг соваться не рисковал, опасаясь нового приступа, поэтому не узнал о видениях Гарри до тех пор, пока тот сам не сказал ему об этом. Впрочем, юноша решил не выдавать всей информации и рассказал директору только о Снейпе и Драко. Директор в ответ лишь задумчиво покивал и пронзительно глянул на Гарри. Вообще, все эти дни Дамблдор держался с ним крайне настороженно, временами глядя на ученика так, как будто ожидал чего-то. И постепенно у Гарри создавалось впечатление, будто директор хочет о чём-то с ним поговорить, но думает, что новости могут причинить ему вред, и ждет, когда он достаточно окрепнет. Юноша несколько раз хотел заговорить об этом первым, но хорошенько подумал и решил, что директору лучше знать и что разговор никуда от него не денется. Вообще, Гарри решил придержать свой нрав и вспомнить уроки терпения и самоконтроля, преподанные Дурслями. Смерть Сириуса его многому научила, и он, как никто другой, понял: сначала надо думать, а потом делать. Вообще, холодная, расчётливая и осторожная голова еще никому не вредила, в отличие от бешеного и несдержанного нрава. Поэтому Гарри, хоть и сгорал от любопытства, решил не допытывать Дамблдора, а подождать.И дождался. На четвёртый день, проснувшись после очередного лечебного сеанса у директора (после восстановления защиты Гарри буквально валился с ног), подросток обнаружил Дамблдора сидящим у своей кровати. Думая, что Гарри еще спит, директор хмурился и смотрел в окно. Юноша пошевелился, привлекая внимание.

— Профессор? Вы что-то хотели? — спросил он.

— Да... Да, мой мальчик, — Дамблдор вздрогнул и поспешно улыбнулся.

— Сегодня я полностью восстановил твою ментальную защиту, и мне нужно осмотреть тебя без оберега. Ты позволишь?Удивляясь такой деликатности, Гарри послушно снял оберег и ощутил привычное осторожное щекотание в голове. Дамблдор осматривал его минут пять, аккуратно прощупывая и проверяя щиты, а затем удовлетворённо кивнул.— Защита цела, но советую не снимать оберег в течение этого месяца: она должна зажить и укрепиться. К сожалению, ты не сможешь носить его постоянно. Он защищает, если природные щиты сильно пострадали. В процессе их усиления действие оберега постепенно сходит на нет.Гарри только кивнул и выжидающе посмотрел на директора. В изумрудных глазах были ожидание и вопрос.

— Сэр, я думаю, что достаточно окреп для всех ваших новостей.Голубые глаза пронзительно и печально взглянули на Гарри.

— Да, мой мальчик, — вздохнул Дамблдор.

— Понимаешь, недавно гоблины обнаружили завещание Сириуса, и согласно ему, именно я должен ознакомить тебя с ним.Сердце Гарри сжалось от вины, в горле встал ком. Мерлин, сколько же времени должно пройти, чтобы он успокоился?! Гарри на секунду прикрыл глаза, справляясь с собой, а когда открыл, встретил участливый взгляд голубых глаз.

— Знакомьте, — кивнул он.Дамблдор достал свиток пергамента и протянул его Гарри."Я, Сириус Орион Блэк, глава Древнейшего и Благороднейшего Рода Блэков, завещаю своему другу, оборотню Ремусу Юлиану Люпину, библиотеку в доме 12 на площади Гриммо и назначаю ему ежемесячное денежное пособие в размере пятиста галеонов до тех пор, пока он не женится. В случае если Ремус Люпин все-таки поумнеет и женится, то ему следует отдать в собственность дом Блэков в Долине Грёз и выплатить пятьдесят тысяч галеонов единовременно (данный пункт следует огласить только после регистрации брака Ремуса Люпина). Дом 12 на площади Гриммо я отдаю во временное пользование Ордену Феникса, до окончания войны (После войны дом 12 на площади Гриммо переходит в имущество Главы Рода). Всё остальное имущество Блэков: магическое и немагическое, движимое и недвижимое — завещаю своему крёстному сыну Гарри Джеймсу Поттеру. Так же, за неимением кровных родственников мужского пола, носящих фамилию Блэк, и незамужних родственниц, не связанных иным магическим наследием, завещаю ему (Гарри Поттеру) магическое наследие Рода Блэков и титул Главы Рода с условием, что он сделает всё, чтобы мои милые родственники не дотянулись до наследства Блэков. Альбусу Дамблдору завещаю обязанность ознакомить Гарри Поттера и Ремуса Люпина с завещанием и пожелание запихнуть свои планы по всеобщему благу куда подальше.Мое Веление: Сначала думать и проверять, а потом действовать".Гарри невольно развеселился. Сириус даже последнюю волю умудрился превратить в нечто. Завещание буквально дышало его бунтарским духом, взять хотя бы его шуточку над Люпином! А строки, адресованные Дамблдору, просто убивали наповал. Гарри едва удержался от хохота. Ну, крёстный...Последнее предложение смущало. Почему-то казалось, что оно относится к нему, к Гарри.

— Сэр, а что такое Веление? — спросил юноша.— Это наказ, — просто ответил Дамблдор.

— Наказ последнего родного человека своему воспитаннику. Его невозможно не выполнить. Сама магия делает всё для этого.

— То есть с этой минуты я буду вести себя, как указано в Велении?

— Нет, Гарри. Все немного... Сложнее. Веление начинает исполняться с момента смерти воспитателя. Магия сама делает всё, чтобы оно исполнилось. Так что твоя болезнь — действие Веления.Гарри заморгал и уставился на директора. Тот улыбался, однако его глаза на секунду стали настороженными и цепкими.Юноша вспомнил тот момент, когда осознал, что никогда больше никуда не полезет, не подумав хорошенько. Интересно, что так насторожило Дамблдора? Неужели он не хочет, чтобы Гарри поумерил свой темперамент? Какая-то уж больно странная у него реакция...

— Что ты будешь делать теперь, мой мальчик? — спросил Дамблдор, безмятежно улыбаясь.

— Поеду в Гринготтс, — пожал плечами Гарри.

— Надо вступать в права наследования. И поменять защиту на сейфах...

Одним солнечным погожим днём обитатели Косого переулка были шокированы неожиданным появлением сразу двух знаменитостей: Гарри Поттера и Альбуса Дамблдора. Народ шептался, провожая звёзд магического мира взглядами, в которых читалось и восхищение, и благодарность, и зависть. Были и такие волшебники, которые смотрели с явной ненавистью… Тем временем знаменитости, не обращая никакого внимания на окружающих, подошли к Гринготсу и скрылись за его дверями.Магический банк встретил их приятной прохладой, такой желанной в летнюю пору. Гарри на секунду остановился, но тут же сориентировался и подошёл к одному из столов. Дамблдор неотступно следовал за подростком.

— Приветствую, Хранитель, — вежливо склонил голову Гарри перед гоблином.

— Пусть всем вашим делам сопутствует успех, и умножится честь клана!В банке стало тихо-тихо. Гоблины, а с ними и немногочисленные посетители повернулись к Гарри. В воздухе буквально пахло изумлением серокожего народца. Еще бы! Должного приветствия они не слышали уже триста с лишним лет.

— Эээ... ммм... — промямлил гоблин, с которым поздоровался Гарри, и с трудом подтянул отвисшую челюсть.

— Пусть приумножатся ваши богатства, а магия не покинет Рода! Я Хварог, младший Хранитель Гринготтса. Чем могу помочь?Гарри кивнул и присел на появившееся в воздухе кресло. Все остальные волшебники в шоке следили за ним, особое внимание уделялось креслу. Им-то приходилось стоять!

— Меня зовут Гарри Поттер. Я хочу вступить в наследие Блэков, а так же ознакомиться с состоянием моего счёта.

— Одну минуту, мистер Поттер, — с убийственной вежливостью попросил Хварог, накарябал две записки и пустил их в полёт по залу. Ждать долго не пришлось. На стол гоблина опустились два листочка.

— Как быстро! — удивился младший Хранитель и встал.

— Прошу за мной, мистер Поттер... Мистер Дамблдор, — после секундной заминки добавил он.Сопровождаемые пристальными взглядами, Гарри и Дамблдор прошли за Хварогом в небольшой кабинет, где уже находились два гоблина. На груди у них висели значки с гербами Поттеров и Блэков. На столике рядом с ними лежали два пергамента, две пухлые тетради и свиток, в котором Гарри узнал завещание.

— Мистер Поттер, — с приятной и гордой (!) улыбкой сказал ему тот гоблин, у которого на груди висел герб Поттеров.

— Позвольте узнать, откуда вам известно приветствие между нашими народами?Дамблдор с любопытством уставился на Гарри. Подросток невозмутимо устроился в кресле.

— Прочитал, — коротко ответил он.

— Прочитал?! — хором воскликнули гоблины и волшебник.

— Где?— В библиотеке Блэков, — сказал удивлённый Гарри и помрачнел.

— Си... Сириус дал почитать. «Этикет магических народов».

— О! — непонятно отреагировал Дамблдор и с легкой улыбкой заключил.

— Тогда, конечно, это понятно... Какие книги он ещё тебе давал? — с подозрительным блеском в глазах спросил он.Гарри озадаченно посмотрел на старого волшебника. «В чём дело?» — подумал он.

— «Ну конечно! Блэки же тёмные! И библиотека соответствующая...» Но Сириус терпеть не мог темные искусства! И уж тем более не стал бы давать тёмномагические книги крестнику! Хотя... Юноша припомнил «Трактат об иллюзиях» и «Изначальная магия». Не то, чтобы они тёмномагические, но...

— Нет, — твердо сказал Гарри.

— Больше никаких.И посмотрел на гоблинов.

— Итак, меня зовут Рагрер, — представился поверенный Поттеров.

— Вот список вашего имущества и отчеты по операциям за пять лет... И, мистер Поттер, — добавил Рагрер, глядя на вдумчиво изучающего тетрадь подростка.

— Вам следует знать. Прежде чем стать Главой Рода Блэков, вам необходимо стать Главой вашего кровного Рода — Поттеров. Иначе магия посчитает, что вы уходите в другой Род и отлучит от родной фамилии. А значит, магическое наследие Поттеров будет потеряно.

— Хм... Конечно, следует принять родной титул раньше, — рассеянно сказал Гарри, не отрывая взгляда от пергамента.В нём было написано, что Поттеры являются владельцами двух особняков и родового поместья. Поттер-мэнор располагался в элитной пригородной зоне Лондона, один особняк был во Франции, другой был тем самым домом в Годриковой Впадине, в котором прятались его родители. Так же семейству принадлежали три сейфа. В первом сейфе лежали книги Рода, различные артефакты и драгоценности, в том числе перстень Главы Рода и герб Поттеров. Во втором сейфе хранились деньги, и, по-видимому, это был основной счёт семьи. Гарри чуть не поперхнулся, увидев цифры. В общей сложности, в сейфе хранилось пятнадцать миллионов галеонов. Пятнадцать! Миллионов! Галеонов! Целая куча золота!!!«Рон умрёт от зависти», — подумал Гарри, в ступоре рассматривая строчку.Третий сейф его не впечатлил — он им пользовался. Хотя, сумма там тоже была нехилая: почти пятьсот тысяч галеонов. Гарри отложил опись имущества и взял другую тетрадь — это оказался учёт операций со счетами. Подросток перелистал тетрадь ближе к концу и всмотрелся в ровные строчки.Со дня смерти родителей основные счета не трогали. Это не удивляло. Удивляло другое — после того, как основные счета были заморожены, из «рабочего» сейфа начали исчезать деньги. Гарри нахмурился и пролистнул тетрадь. На протяжении пятнадцати лет ежемесячно со счета снималось пять тысяч галеонов. Под каждой записью стояла сногсшибательная подпись: «А. Дамблдор, на правах магического опекуна». Последняя операция была проведена три недели назад, почти перед самой его болезнью.Гарри медленно поднял глаза на директора.

— Профессор, сэр, здесь написано, что вы как мой магический опекун каждый месяц снимали с моего счёта пять тысяч галеонов и перечисляли в маггловские деньги, что составило почти двадцать пять тысяч фунтов. Могу ли я поинтересоваться, куда уходили эти деньги и почему вы так и не удосужились сказать мне, что вы являетесь моим магическим опекуном? Потому что я считал, что моим магическим опекуном является Сириус Блэк!Под конец Гарри шипел, чуть ли не переходя на серпентарго. Изумрудные глаза сверкали неприкрытой яростью. В комнате поднялся ветер, повеяло магией. Напряжённо сжатые кулаки подростка говорили без слов — ещё чуть-чуть, и он сорвётся.

— Гарри! — поспешно сказал Дамблдор, с опаской ощущая, как в комнате повышается концентрация магии.

— Гарри! Эти деньги я перечислял тебе на содержание...Гоблины переглянулись и, подхватив документы, дружно спрятались за кресла.

— Кому? — зашипел Гарри.

— Кому вы их перечисляли?!

— Твоим родственникам, — успокаивающим тоном ответил Дамблдор.

— Дяде и тёте.— Вы платили Дурслям?! — шипел Гарри, сверкая глазами.

— Вы им платили?!! Дорогой мой директор, почему же вы тогда ни разу за эти годы не проверили, как я живу? — магический фон дрогнул, и гнев в глазах Гарри перерос в ярость.

— Но... Мой мальчик, — растерянно сказал Дамблдор.— Я думал, это заставило их относиться к тебе хорошо. Всё-таки, они твои родственники.Гарри горько рассмеялся, закрыв лицо тетрадью. Да, в этом весь Дамблдор, чуть ли не с фанатизмом верящий во всё хорошее и любящий пачками раздавать вторые шансы. Только он способен всунуть денег Дурслям, а потом свято верить, что всё хорошо. Умом Гарри понимал, что ему следует разораться на директора и повыдергивать все волосы из его бороды, но... Ну, не мог он сердиться на этого доброго волшебника, который всю неделю не отходил от его постели, а сейчас с искренним беспокойством всматривался в него.

— Гарри, что случилось?

— Ооо! — простонал Гарри, отрываясь от тетради.

— Потом... Можно потом? Я... Нет, ну как так можно?! — и он снова залился приступом слегка истеричного смеха.Нет, Гарри был по-прежнему зол. Но на сей раз зол на Дурслей. Им, черт возьми, платили! Платили! Неужели нельзя было отнестись к нему по-человечески?! Все эти годы он носил обноски и слушал, что объедает их и живет на их счет, в то время, как они тянули его деньги. Его деньги!

— Рагрер, — повернулся Гарри к затаившимся гоблинам.

— Я хочу вступить в наследие моего Рода и принять титул Главы!—

Конечно, мистер Поттер! — тут же выскочили поверенные из-за кресла. — Но для этого нам нужны перстни обоих родов. Мы их сейчас принесем. Пока можете ознакомиться с имуществом Блэков.Гарри кивнул, взял протянутые документы и углубился в чтение. На Дамблдора он не смотрел. Директор же выглядел поникшим, будто ещё больше постаревшим. Да, похоже, он не думал, что все так обернется. Великий маг и представить не мог, что магглы, за которых он так рьяно заступался, оказались такими подлецами.Гарри же, не обращая на терзания мага никакого внимания, изучал наследство Блэков. С каждой прочитанной строчкой глаза юноши становились все больше и больше.Во-первых, благороднейший род Блэков был ОЧЕНЬ богат. Ему принадлежало три шикарных особняка, не считая родового поместья: в Риме, в Трансильвании, и на побережье Карибского моря. «Так вот где прятался Сириус после побега», — подумал Гарри, вспомнив ярких тропических птиц, приносящих письма. Сам Блэк-мэнор располагался в графстве Камбрия, на севере Англии. Кроме недвижимости семейство Блэков имело пять сейфов, в которых хранилось, помимо основного состояния семьи, драгоценностей и артефактов, самое удивительное — инкубатор магических существ и замороженные яйца драконов и змей очень редких видов! Основное состояние Блэков равнялось 213 миллионам галеонов. Увидев цифру, Гарри выпучил глаза и поперхнулся, отчего Дамблдор немедленно встревожился и спросил, как он себя чувствует.Пробормотав что-то бессвязное, Гарри снова посчитал нули и продолжил изучение своего наследства.Ещё в одном сейфе находились портреты всех Глав Рода, а в последнем из списка... Клювокрыл! В магической спячке! Так вот куда он пропал!Отложив пергамент, Гарри взял отчёт по операциям Рода. Сейфы с реликвиями, инкубатором и драгоценностями не вскрывались уже двадцать лет. «Конечно», — горько подумал Гарри.— «Глава Рода сидел в тюрьме». Последнее, что успел сделать Сириус, это открыть счёт для Люпина.Тихо скрипнула дверь, и Гарри оторвался от изучения отчётов. У входа стояли гоблины.

— Мистер Поттер, все готово. Просим Вас…Гарри кивнул и двинулся к гоблинам, но тут директор очнулся и решительно сказал:

— Я хочу присутствовать на обряде.

— Но Вы не можете, — неприятно улыбнулся Рагрер.

— Никто не должен присутствовать на этом обряде, кроме наследника и главы. Остальных обряд просто убьёт. Но если вы так настаиваете...Дамблдор не настаивал и покорно согласился подождать. Выходя из кабинета, Гарри заметил нехороший блеск в глазах директора, когда тот смотрел на гоблинов. Впрочем, все мысли о Дамблдоре тут же были забыты.Поверенные привели Гарри в тёмную комнату. Загорелись десятки свечей, разгоняя мрак и отбрасывая на стены неясные прыгающие тени. В центре комнаты стоял каменный алтарь, на котором стояла сияющая золотая чаша. Рядом с ней тускло поблескивали родовые перстни. Гарри, находясь в каком-то трансе, двинулся к алтарю, не отрывая взгляда от колец. Перстень Поттеров был золотым и изображал голову льва, держащего в пасти рубин. Блэки обладали шикарным платиновым перстнем с головой орла, в клюве которого был зажат крупный сапфир.Пока Гарри рассматривал перстни, гоблины затянули какую-то странную песню, и магия в комнате дрогнула и зашевелилась. Юноша буквально ощущал, как поднимаются волосы на затылке. От чувства невероятной силы волшебства закололо кожу, а по спине побежали приятные мурашки. Песня гоблинов пригвоздила подростка к месту и заставила смотреть в сияющую глубину золотой чаши, которая с каждым словом заполнялась странным, мерцающим беловатым светом зельем. Гарри совершенно не мог оторвать взгляда, чувствуя, как нарастает давление какой-то дикой, сырой магии. Она сжималась вокруг него, наполняя душу странным восторгом и силой. Или эта сила струилась из него? Гарри потерялся в магии и, поглощенный непередаваемым чувством, не ощутил, как гоблины сделали по надрезу на его запястьях и бросили в чашу несколько капель его крови. Зелье вспыхнуло и окутало юношу странным дурманящим ароматом, от которого сразу закружилась голова. Он едва осознал, что гоблины заставляют его глотнуть из чаши. Гарри машинально сделал глоток, почувствовал холод перстней на руках и ощутил, как где-то в груди просыпается магическая сила. Острая волна удовольствия прокатилась по телу и тут же сменилась невыносимой болью. Гарри закричал, чувствуя, как из него что-то вырывается, что-то чужое, страшное, но такое привычное и сросшееся с ним самим настолько, что магия почти выдирала чужое из души...

Внезапно боль отступила, в глазах прояснилось. Гарри с удивлением увидел, что стоит в полной темноте. Не успел он удивиться и оглядеться, как темнота заговорила странным бесплотным голосом, отдававшимся эхом.

— Здравствуй, маг.

— Здравствуй...те, — нерешительно поздоровался Гарри.

— Где я?

— Ты нигде. Ты в хаосе. В пустоте. Там, где всё начинается.

— Кто вы?— Мы? — голос хихикнул, распадаясь на два: женский и мужской.

— Мы есть магия.Темнота расступилась, и Гарри увидел мужчину и женщину. У женщины были изумрудные глаза и рыжие волосы, совсем как у его матери, а мужчина... мужчина до боли напоминал Сириуса.

— Мы магия, — хором сказали они.

— Мы пришли, чтобы дать миру новый Род и сделать тебя его Главой.

— Но... — разинул рот Гарри, но мужчина опустил руки ему на плечи, и он замолчал.

— Я забираю у тебя твой дар и твое проклятье, — сказал он.

— И разрушаю прежнюю жизнь.

— Я, — положила женщина руки на голову Гарри.

— Дарую право передавать твою исконную силу и создаю новую жизнь.

— Да будет так! — прогрохотала темнота.

— Да станет новый Род, да наполниться он силой, да вернется её хозяин

— Граф Гарольд Джеймс Лэйль-де-Дананн!Гарри озадаченно уставился в опустевшую темноту, моргнул раз, другой... И уставился на перепуганного гоблина.

— Какого Мерлина... — пробормотал он, оглядываясь.Он лежал на мягком диване в том самом кабинете, в котором изучал своё наследство. Гоблины и Дамблдор склонились над ним с обеспокоенными лицами. Гоблины нервничали и как-то неловко смотрели на разгневанного и растерянного директора, который держал Гарри за руку.

— Что случилось? — озадаченно спросил Гарри.

— Граф, мы не знаем, — честно сказали гоблины.

— Обряд шел как положено, но в какой-то момент вы закричали, из вас вылетело что-то чёрное и тут же сгорело, а когда мы опомнились, вы потеряли сознание, а ваш шрам вскрылся и начал кровоточить... Но это ни на что не повлияло, — добавили они.

— Поздравляем. Вы первый основатель Рода за последние шестьсот лет.

— Лэйль-де-Дананн, — пробормотал Гарри, вспоминая голос магии.Гоблины с почтением протянули ему пергамент.

Гарри взглянул на короткий девиз: «Любовь — начало и конец нашего существования», на герб, изображающий лазурный щит, на фоне которого стоял гиппогриф с расправленными крыльями и змеёй на шее, и короткую надпись «Основатель: Граф Гарольд Лэйль-де-Дананн».

— Перстень тоже изменился, — подсказал Рагрер, и Гарри послушно посмотрел на руки.На среднем пальце правой руки красовалась изящная змейка, сделанная из магического и очень редкого золота — ослепительно белого, усыпанного сапфирами. Она свернулась вокруг его пальца, загадочно поблескивая рубиновыми глазами, и её хвост перехлестывал тело, встречаясь с головой и удерживая крупный прозрачный бриллиант. Удивительно красивый перстень, вопреки своей изящности гармонично смотрящийся на мужской руке.— Новый род... — пробормотал Гарри.

— Простите... Как-то это... Неожиданно.

— Тебе надо отдохнуть, — наконец очнулся Дамблдор.

— Немедленно.

— Да, конечно, — рассеянно сказал Гарри, и, мазнув по лицам гоблинов ошалелым и каким-то пустым взглядом, велел: — Перенастройте защиту на сейфах. И дайте мне ключи от поместий.

— Конечно, граф Лэйль-де-Дананн, — нараспев сказал Рагрер, а поверенный Блэков тут же набросил на шею Гарри изящную подвеску из горного хрусталя.

— Это портключ до вашего родового поместья Лэйль-де-Дананн-мэнор.Гарри немного пришел в себя, сел прямо и уставился на гоблинов.

— В смысле, родового поместья? — ошарашено сказал он.

— Род же вроде новый...— По древнему закону новому роду полагается отдать имущество одного из давно угасших родов, откуда уже исчезла родовая магия, — пояснил гоблин. — Этот портключ нацелен на поместье давным-давно угасшего аристократического рода Уайетов. Сведения абсолютно точны, никто не покусится на ваше имущество, гоблины в таких вопросах не ошибаются. Что касательно ваших наследий и Рода... В будущем вам обязательно нужно будет обзавестись кровным наследником, чтобы он продолжил линию Поттеров, Блэков и Лэйль-де-Дананн. Если же у вас будет несколько сыновей, то старшему достанется титул Главы Лэйль-де-Дананн, а рода Поттер и Блэк продолжатся младшими. Если же у вас родятся девочки, то ничто не помешает им унаследовать титулы и передать наследие своим детям. Так же вы можете передать титул Главы Поттеров и Блэков формальным родственникам, типа крестных сыновей и дочерей, но не сможете сделать это с основным родом.

— Ясно, — понятливо кивнул Гарри.Еле вырвавшись из цепких рук Дамблдора, который упрямо настаивал на том, что Гарри необходим отдых, новоиспеченный граф отправился осматривать свои сейфы с артефактами и родовыми реликвиями. Хотелось навестить и сейфы, ранее принадлежавшие Уайетам, но гоблины заверили его, что кроме денег в их единственном сейфе ничего нет.В сейфе Поттеров Гарри наткнулся на магическую серьгу, распознающую яды и зелья, воздействующие на волю, и забрал её с собой. Так же там обнаружился маховик времени, несколько кинжалов гоблинской работы и другие занимательные вещи. В сейфе Блэков он ничего брать не стал, хотя от изобилия у него буквально разбегались глаза. Но самым интересным оказался сейф с портретами всех Глав Рода Блэк. Гарри осторожно представился предкам Сириуса, выдержал придирчивый осмотр и после получасовой беседы с Блэками, в ходе которой предки долго горевали, узнав о гибели последнего Блэка, но признали, что наследие в достойных руках. Попрощавшись с портретами, Гарри вместе с гоблинами перенастроил защиту сейфов, отрезав доступ всем родственникам Сириуса, и отправился к директору.Дамблдор ждал его с очень недовольным видом. Цепко оглядев бледное лицо подростка, и совсем не по-дамблдоровски проворчав что-то о твердолобых мальчишках, волшебник активировал портал, перенес крайне утомлённого Гарри на площадь Гриммо и оставил его на попечение миссис Уизли, которая тут же принялась хлопотать над ним, словно наседка. Она усадила его за стол, дала Бодрящего зелья и принялась разогревать обед.

— Миссис Уизли, а где остальные? Где профессор Люпин? — спросил Гарри, оглядывая непривычно тихую кухню. Глаза задержались на знаменитых часах, стрелки которых дружно показывали на смертельную опасность. — Где Рон с Гермионой?

— О! — нахмурилась миссис Уизли.

— Ремус по заданию Дамблдора отправился к оборотням, Фред с Джорджем работают в магазине, а остальные все разбрелись кто куда. Их здесь нет.

— Что, и Рона, и Гермионы, и Джинни? — не поверил Гарри.

— Ну что ты, — ласково улыбнулась женщина, помешивая луковый суп. —

Они здесь, наверху.Миссис Уизли ткнула палочкой в потолок и вернулась к готовке. Гарри кивнул, одним глотком опустошил пузырек и, вежливо отказавшись от еды, поспешил наверх. Не то, чтобы он горел желанием встретиться с друзьями, просто хотелось посмотреть в глаза тем, кто ни разу не удосужился толком его поддержать и побеспокоиться о нём.Он и сам не заметил, как тело задрожало в предвкушении, и лёгкое злорадное возбуждение переменилось на что-то большое, теплое, мягко пульсирующее в голове и шраме. Его охватила странная лёгкость, и Гарри почти пролетел лестницу, не замечая, как ладони начали мягко светиться золотистым светом. Открыв дверь, юный граф тут же смог сполна насладиться картиной страстного поцелуя Гермионы и Рона.

— Развлека-аемся, — в лучших традициях Драко Малфоя протянул Гарри, и друзья отскочили друг от друга. — Да вы не обращайте на меня внимания, продолжайте! Вам же так хорошо вдвоём.

— Гарри! — оба выглядели ошеломлёнными.

— Ты здесь! Но как? Почему?— Ты же должен быть у Дурслей, — вырвалось у Гермионы.

— Неужели вы думали, что я доставлю вам такое удовольствие и останусь у Дурслей на всё лето? — ядовито спросил Гарри. — Вы бы хоть поинтересовались, что со мной и где я. Ведь меня забрали почти три недели назад!

— Три недели? — изумился Рон.

— Но...— Почему? Мне было очень плохо, Рон, — во взгляде Гарри вспыхнула боль.

— Очень. Я чуть не умер.Гермиона с ужасом втянула в себя воздух и закрыла рот руками. Рон выглядел озадаченным.

— Ой, Гарри! — прошептала Гермиона.

— Прости, мы... были заняты, а ты...

— А я умирал, дожидаясь, когда вы пришлете мне письмо с хоть какой-нибудь поддержкой, а не постоянными напоминаниями о Сириусе. Особенно меня удивила ты, Гермиона, — пронзительно глянул на подругу Гарри.

— Вот уж не ожидал, что ты начнешь говорить мне, что это всё случилось из-за меня.

— Но это действительно... — начал Рон.

— Я САМ ПРЕКРАСНО ЗНАЮ, В ЧЁМ ВИНОВАТ! — заорал Гарри. Из ладоней посыпались огненные искры.

— Но мне, чёрт возьми, нужна была поддержка! Ремус — единственный, кто хоть как-то утешил меня, притупил боль, но вы... Вы ничего не хотели знать! И ничего не сделали!

— Гарри!

—Рон!

Гарри взглянул в карие глаза друга и вдруг ощутил... Увидел себя глазами друга: богатого, известного «золотого Мальчика», которому можно было только завидовать, потому что он не никогда не выберется из-за заслуг и талантов своих братьев. Даже Джинни — и та отличилась! А он, Рон Уизли, навсегда останется прозябать в тени славы Мальчика-Который-Выжил...Гарри резко отшатнулся от друга... бывшего друга и заморгал, приходя в себя. Ошибки быть не могло. Он только что применил легитименцию и прочитал сознание Рона. И ужаснулся силе зависти в чувствах однокурсникаПереведя взгляд на Гермиону, Гарри в шоке обнаружил, что ей льстит поучать великого героя, и чувствовать себя умнее всех чистокровных.Этого юноша вынести уже не смог. Лицо исказилось, в изумрудных глазах вспыхнула боль. Пальцы сами сжали портключ, и Гарри исчез из дома номер 12 на площади Гриммо, чтобы рухнуть на жутко пыльный и грязный пол огромного (можно добавить — заброшенного) зала.

— Добби! — позвал он, на автомате поднимаясь и отряхивая свою мантию.Эльф появился с негромким хлопком.

— Хозяин Гарри! Великий Гарри Поттер вспомнил о Добби! — восторженно запищало ушастое недоразумение.-Теперь не Поттер, а граф Гарольд Джеймс Лэйль-де-Дананн! Добби, теперь ты будешь моим личным домовиком, — бросил ему Гарри, открывая первую попавшуюся дверь и взмахом палочки очищая комнату от пыли.

— Приведи еще троих домовиков, и приступайте к работе. Мне нужно, чтобы этот дом через месяц был как новенький.И, садясь на покрытый простынями диван, он добавил:

— И закрой дом для всех ...

     Зал Друмстранга был мрачен. Факелы отбрасывали на стены темные прыгающие тени, под потолком кружились призраки, шелест тяжелых полотнищ с факультетскими гербами вместе с тихим треском огня дополняли тишину. Обстановка была зловещая и торжественная.Ученики сидели необычайно тихо. Тысячи лиц были обращены к директорскому столу, где лежала большая раскрытая книга. К ней по очереди подходили выпускники и, дотрагиваясь до страниц, тихо произносили несколько слов, после чего над книгой во вспышке пламени возникала кожаная папка с золотым тиснением и надписью «Диплом» на обложке. Ученики забирали дипломы и, коротко поклонившись директору, шли к своему столу.

     Над книгой вспыхнуло очередное имя, и внезапно дети за одним из столов оживились. Послышался скрип отодвигаемых скамей. Герб в виде вставшего на задние лапы медведя, колыхнулся, будто прощаясь, а ученики дружно встали, выражая свое уважение уходящему товарищу.Юноша, которого провожал факультет, действительно производил неизгладимое впечатление. В его длинных, до плеч, черных волосах запутались серебристые нити седины. Одна из прядей была совершенно белой, заплетенной в косичку. Бирюзовые глаза смотрели серьезно, слишком серьезно для человека такого юного возраста. Впрочем, выпускник выглядел старше своих лет. Было что-то неуловимое в выражении его красивого лица, легких движениях истинного воина. Что-то, что делало из юноши взрослого человека.Он подошел к директорскому столу и положил левую ладонь на страницу. Золотистые буквы его имени засветились, заставляя произнести короткую фразу:— Я, Анатолий Бессмертный, закрепляю клятву Молчания, что дал Дурмстрангу в начале обучения!Имя вспыхнуло и исчезло во вспышке пламени.

     Над книгой появился диплом. Анатолий взял его, поклонился директору и профессорам и пошел к своему столу, на ходу потирая зудящее запястье, где возникла вязь древних знаков. Нашивка медведя исчезла с его темно-бордовой формы. Дурмстранг выпустил очередного мага.Товарищи встретили его почтительными кивками и сели вместе с ним.А церемония продолжалась.Последним, кто забрал диплом, был круглолицый парень с нашивкой в виде обвивающей чашу змеи, и директор захлопнул книгу и поднялся.

— Поздравляю всех с концом учебного года, — начал Дмитрий Войкович.

— Особенно поздравляю вас, дорогие выпускники! По итогам прошедшего года лучшим учеником признан Александр Гиненко с факультета Охотников. Его работу по защитным чарам вы можете видеть над школой в любое время дня и ночи, — Дмитрий Войкович с ухмылкой кивнул на окно, за которым разливалось северное сияние.

— Лучшей ученицей стала Жизель Жевунье с факультета целителей. Её открытия по воздействию Поцелуя дементора на человеческий мозг и душу ошеломляют. Так же спешу сообщить вам о Договоре Трех Школ, — на этих словах ученики дружно поморщились.

— Да, окно в Европу снова нараспашку, — скривился Дмитрий Войкович.

— Согласно договору, ученики шестого курса отправляются в Шармбатон и Хогвартс для «укрепления международных связей». В Хогвартс я уже назначил студента, а в Шармбатон выбирайте сами, но это должен быть кто-то с факультета Целителей. Кстати, вы там можете пересдать СОВ.Тишина. Шестой курс Целителей сидел с мрачными лицами. Ученики молча переглядывались. Наконец над столом с гербом змеи медленно поднялась рука.

— А! — кивнул Войкович. — Коллодий Эсфирь. Отлично. К семи часам будьте в моем кабинете. Выпускной бал состоится завтра вечером во время ужина. На этом все. Предлагаю сменить декорации, — бодрым тоном закончил директор и слегка стукнул посохом о пол.Факелы вспыхнули и превратились в шаровые молнии, которые тут же сорвались со стен и закружились под потолком. Зал посветлел, стены побелели, окна вытянулись, и над ними из камня полез плющ и вьюны, свиваясь в центре потолка в огромный бутон, который набух и раскрылся в огромную сияющую хризантему. В углу факультетских гербов распустились цветы: на гербе магов, изображающем белого коня, расцвела тигровая лилия, ворон некромантов обзавелся черной розой, змея целителей — цветущим аконитом, охотничий волк — росянкой, а на гербе с медведем распустился белый лотос.— Приятного аппетита, — пожелал директор Войкович и сел.Столы наполнились едой, и ученики, стряхнув с себя мрачновато-торжественное настроение и повеселев, стали ужинать.

     Сияние защитных чар завораживало своими переливами. Небесный перламутр на фоне темного неба — что может быть прекраснее? Пусть северное сияние и ненастоящее, но на него хотелось смотреть целую вечность. Как-то не верилось, что эта защита не только работает по системе "свой-чужой", но и способна выдержать ядерный удар и защитить от радиации. Северное сияние... Да, оборотень Гиненко определенно художник в душе. Никогда щиты не создавались в форме природных явлений. Особенно таких завораживающих...Анатолий Бессмертный слегка тряхнул головой, прогоняя наваждение. Ай да Гиненко! Так хитро вплести приворотные чары... У сибирского оборотня определенно есть стиль и большое будущее. Надо взять на заметку.Анатолий вдохнул морозный воздух и захлопнул окно. Домовой подскочил, чуть не выронив куртку, и забормотал что-то нелестное в адрес нахальных выпускников, не переставая пришивать оторванную пуговицу. Бессмертный только хмыкнул и продолжил сборы. Домовые ему нравились. Каждый домовой — отдельная личность. К тому же, в отличие от европейских домовиков, домовые были себе на уме и действительно хранили дом, а не тупо его убирали. Другое дело, что жили они не везде.

— Чемодан собрал?

— Собрал, собрал, — проворчал домовой, метнув на Анатолия хитрый взгляд из-под рыжих кустистых бровей. — И вещички подчистил, а то все в пыли. Особливо тот белый костюмчик с ирисами на рукавах.

— Спасибо. Молоко будешь?— Лучше крапивы принеси, оберег тебе сделаю, непутевый! — буркнул домовой.

— Оберег? — Анатолий пристально посмотрел на бородатого духа.

— Из крапивы? От тебя?! Что меня ждет?— Тебе лучше знать, — фыркнул домовой и перекусил нитку.

— Мое дело маленькое: хранить да за порядком следить. Не чета тебе — Анатолий только вздохнул. Ему нравилась сила и власть, но порой ему казалось, что он скользит по краю: еще шаг — и смерть. Страшно, но Бессмертные не потакают своим страхам. Только становятся осторожнее.И не пренебрегают предупреждениями. Тем более, что домовые ими не разбрасываются.

— Ну, хотя бы намекни! — попросил у духа Анатолий.Домовой только крякнул, сунул выпускнику его куртку и засеменил к выходу.

     У самого порога он обернулся и, сверкнув оранжевыми, будто угли, глазами, сказал:

— Власть тебе не для себя дана. Держи свои желания в узде, волхв. И крапиву не забудь.В животе скрутился ледяной узел страха. Анатолий судорожно вздохнул и потеряно посмотрел на сжатую в руках кожаную куртку. Домовой не только зашил порванный карман, но и перешил молнию и заменил все кнопки и запонки необычными синими пуговицами с шестью дырками, пришив их так, что на каждой пуговице красовался золотой шестиконечный крест, заключенный в круг. Универсальный символ защиты от нежити и дурного глаза, а для Анатолия — намного больше. Да и молния... Анатолий провел пальцем по ребристой поверхности и ощутил теплое покалывание магии. Совсем плохо. Домовые предпочитали не распространяться о своих силах, и вдруг один из них зашил в куртку частицу силы родной земли. Поддержка и безотказная помощь. Здесь, на славянской земле это неощутимо, но Анатолий знал, как будет хорошо в этой куртке, когда он уедет. Да, нехилый артефакт получился из обыкновенной куртки.

— Что-то это мне не нравиться, — пробормотал Бессмертный, бережно складывая куртку.

— Что меня там ждет?Но в любом случае, ехать надо. Только вперед, и никаких сомнений! — Анатолий вздохнул, переоделся и, расправив плечи, пошел к директору. И ничто во взгляде бирюзовых глаз не выдавало того минутного страха, который испытал наследник древнего рода...

     Вошел, как всегда, не постучавшись. В отличие от Каркарова, Дмитрий Нежданович не любил церемоний, а ученики предпочитали не перечить директору. Он хоть и веселый мужик, но, во-первых, чувство юмора у него довольно своеобразное, а во-вторых, его лучше не раздражать.Однако в кабинете директора не оказалось. Зато там стоял парень, красивый, как античный бог, и взмыленный, как скаковая лошадь. У Бессмертного перехватило дыхание при виде того, как темноволосое чудо с соколиными глазами пьет воду.

— Привет, Анатоль, — поздоровался Финист.

— Привет, Фин, — кивнул Бессмертный.

— Куда летал? Выглядишь уставшим.Финист только махнул рукой.

— Кросс «Дурстранг-Хогвартс-Шармбатон-Дурмстранг». От Хогвартса — наперегонки с Фоуксом.

— И кто победил? — заинтересовался Анатолий.

— Честная ничья. Он в расцвете сил, — Финист мечтательно вздохнул, потягиваясь и сверкая желтыми птичьими глазами.

— На подлете к Англии видел правнучку. Все-таки кровь — не вода: на метле Хуч вытворяет немыслимые вещи! И глаза у неё мои. Надо будет подарить ей перо.Анатоль фыркнул. Финист-ясный-сокол имел привычку крутить романы со всеми, кто попадал в его поле зрения. Причем на разницу между полами и видами он чихал с высокой колокольни. Прошлое у этого вечно молодого парня было темным. Неизвестно было даже, кто он: бессмертный человек, превращающийся в сокола, или сокол, превращающийся в человека. Было известно лишь то, что он жил в Дурмстранге со дня его основания, работал курьером и не вмешивался ни в какие людские дела. Так же было известно, что несмотря на все его бесчисленные похождения, полюбил Финист лишь однажды, лет восемьсот назад, и его любимая действительно того стоила. И вот, оказывается, у них остались потомки.

— Позвать директора? — спросил Финист.

— Позови, — кивнул Бессмертный и внаглую развалился в директорском кресле.Кресло было удобным: мягким, с широкой спинкой, которая подстраивалась под сидящего, принимая наиболее комфортное положение. Анатолий ощутил, как расслабляются мышцы спины и довольно вздохнул: "Надо будет заказать что-нибудь подобное..."

— И что это такое? — раздался озадаченный голос Дмитрия Неждановича.Анатоль открыл глаза и увидел директора.

— Здравствуйте, Дмитрий Нежданович, — кивнул Бессмертный и лениво улыбнулся.Директор хмыкнул и устроился на стуле.

— Как тебе кресло?

— Потрясающе! Надо будет заказать такое же.

— Это к Некромантам. Изготовитель был среди основателей Дурмстранга. Впрочем, могу устроить встречу и так... Без лишней канители, — с самым серьезным видом предложил Войкович.Анатоль понял намек и освободил кресло. Директор ухмыльнулся и пересел.

— Итак, мой любимый выпускник, как ты понял, я удовлетворил твою просьбу. Ты едешь в Хогвартс. И Дмитрий Нежданович протянул Бессмертному конверт. Анатоль кивнул и спрятал письмо в карман куртки.

— Спасибо, — поблагодарил директора Бессмертный и встал.

— Погоди, Анатоль, — окликнул его Войкович. — В Англии сейчас небезопасно даже такому, как ты. Постарайся... сделать все свои дела побыстрее.

— Постараюсь, — спокойно отозвался Анатолий и пошел к двери.

— И еще, — настиг Бессмертного невозмутимый голос. — Виктор говорил, ты заинтересовался этим мальчиком, Гарри Поттером... Тебе следует быть с ним осторожнее. Он находиться под прочным колпаком Дамблдора, а Альбус — далеко не дурак хотя и прикидывается им очень талантливо.

— Не волнуйтесь, Дмитрий Нежданович. Вы же знаете — я в любой момент могу вернуться, — Анатоль уже открывал дверь.

— Надеюсь, ты не станешь пользоваться иллюзией, чтобы скрыть возраст. С Дамблдором такие фокусы не пройдут.

— О! — Анатоль обернулся и широко улыбнулся директору. — Я же Бессмертный. У нас свои средства.

— Тогда до свидания, — кивнул Войкович. — И знай, Анатоль, кем бы ты не стал, Дурмстранг всегда придет тебе на помощь.Бессмертный снова улыбнулся и кивнул.

     Он хорошо знал, что это не просто слова.Но крапивы домовому он принес. Кто же откажеться от оберега, который сделал "Хранитель домашнего очага"? кивнул Войкович.

Альбус Дамблдор вернулся в Хогвартс, пребывая в тяжких раздумьях. И причиной этому снова был Гарри Поттер. Рассеянно похлопав горгулью по каменной голове, директор поднялся к себе в кабинет и, придвинув поближе чайник и вазочку со сладостями, уставился в окно. Над мрачной громадой Запретного леса парил фестрал, в озере лениво плескался гигантский кальмар, а в голове Великого чародея царил восхитительный кавардак.С одной стороны — всё замечательно. Удалось получить очень ценные сведения, орденовцы активно вербуют сторонников в Аврорате, учитель Защиты от Тёмных Искусств — Северус, да и Волан-де-Морт в последнее время ограничивается одними варварскими набегами на мелкие поселения. Гарри принял пророчество и готов сделать всё, что угодно. Мальчик целиком и полностью на его стороне.Но неожиданное наследие и Веление портили всю картину. Ну, кто мог подумать, что Блэк окажется таким шустрым и успеет всё отписать крестнику? И не только всякие побрякушки, но и магическое наследие? Мальчишка получил огромный тёмномагический потенциал — ну, Мерлин с ним — но опыт?! Опыт сотен поколений волшебников, большинство из которых были некромантами, теперь заложен в Избранном на уровне инстинктов, и если тот доберётся до соответствующей литературы — то сообразит, что из Арки Смерти псину легко можно вытащить. А этот непонятный финт Магии во время ритуала?

Мальчишка умудрился основать новый род! И какой! Да вся Европа будет стоять на ушах от одного титула. Граф! Да чтобы Магия сама давала титулы — само по себе неслыханно, а тут такое. Всё было бы просто замечательно, будь Гарри прежним лопухом, но тут опять впутался Блэк. Его Веление, его мордредово Веление, пробудит в мальчишке совершенно ненужную способность думать самостоятельно, которую так старательно давили. Гарри превратится в настоящего политика — умного, хладнокровного, расчетливого и решительного, которого и увидела в нём Шляпа. И все планы полетят книззлу под хвост... «Альбусу Дамблдору завещаю запихнуть свои планы по Всеобщему Благу куда подальше», — вспыли в памяти ехидные строки блэковского завещания.Мордред и Моргана! Какой же Блэк зараза! А они — идиоты, поверили в его сдвинутость и слепую верность. И непростительно легко забыли, что Блэк был заводилой в Мародёрах, что все гениальные шуточки были проделаны с его подачи. Как, ну как они упустили из виду то, что этот человек мало того, что сохранял рассудок в течение двенадцати лет ужаса, так и умудрился стать первым за всю историю беглецом Азкабана, который проделал всё в одиночку?! Ну, что ему стоило узнать о планах Дамблдора на его счет и не только? Вот он и озаботился заранее, даже Веление умудрился оставить такое, что драгоценный крестничек поумнеет и выпутается и сам.Перед глазами чародея явственно встала ухмыляющаяся жутким оскалом ехидная морда чёрного пса. Ирландский волкодав. Бойцовский пес. Невероятно умная псина, признающая хозяином лишь одного человека и защищающая его до последнего вздоха. Чёртов Сириус Блэк, оказывается, был далеко не тем безрассудным раздолбаем, каким его считали.Дамблдор мрачно вздохнул и закинул в рот леденец. Что ж, ни с Велением, ни с наследиями ему не разобраться, так что надо работать с тем, что есть. Гарри не должен перестать доверять ему. Сегодня в банке Дамблдор еле-еле сумел выпутаться. Ну, не говорить же, что он платил Дурслям за жестокое обращение? Не говорить. И не дать мальчишке узнать это, то есть — никаких контактов с родственниками. Плюс необходимо увеличить своё влияние на Гарри...

«Хм, а может, дать ему немного больше информации?» — подумал директор, всматриваясь в чашку. — «Ничего особенно важного, но мальчик будет чувствовать себя значимым и полезным, особенно если спрашивать его мнение. Раз ему нельзя запретить думать, то пусть он делает это в нужном ключе».Затем крестражи... Гоблины сказали, что на обряде из шрама вырвалось нечто тёмное и сгорело, а значит, мальчик больше не носитель кусочка души Волан-де-Морта.

В результате — весь план Дамблдора опять под хвост тому же книззлу, хотя, конечно, новость о том, что Гарри перестал быть крестражем без вреда для себя, приятно грела душу. А пророчеству по-прежнему ничего не мешает. Значит, при должной подготовке мальчик сумеет разобраться с Томом. Только необходимо обеспечить эту самую подготовку. Этим Дамблдор займется лично.Затем, Снейп. Терять Мастера зелий и лучшего окклюмента и легитимента страны было бы верхом глупости, так что от шпионской деятельности Северуса необходимо отстранить и искать новых шпионов. И с чёртовой Меткой надо что-то делать, не сидеть же профессору на обезболивающих? А Драко... Драко далеко не глуп, он прекрасно осознает, что убить величайшего Светлого волшебника ему не по силам. Так что надо поговорить с ним по душам и переманить к себе под крыло. Опять же — источник информации. Не Мерлин весть какой, конечно, но всё же лучше, чем ничего.Дамблдор порылся в вазочке со сладостями, выудил шоколадную конфету и закинул в рот. Настроение постепенно повышалось. Правильно говорят маггловские психологи: не можешь разобраться с проблемой — перемени к ней отношение и наверняка найдёшь выход. Директор добродушно улыбнулся Фоуксу, допил чай и бодро направился к камину. Негоже главе Ордена Феникса опаздывать на собрания.Дамблдор появился в штабе как раз в тот момент, когда Гермиона в истерике швырнула в Рона чашку.

— Я же тебе говорила! — кричала она.

— Я же тебе говорила, а ты? Почему ты такой идиот?!С трудом увернувшийся Рон махнул рукой.

— Да ладно тебе, он наверняка в Хогвартсе! — беспечно ответил он, но шея и уши рыжика выдавали его яркой краснотой.

— Кто в Хогвартсе? — поинтересовался Дамблдор, выходя из камина. В голову начали закрадываться нехорошие подозрения.Гермиона обернулась так резко, что её тяжёлые кудри откинулись на плечи. На лице девушки засияло облегчение.

— Профессор Дамблдор! — воскликнула она, разом растеряв весь свой гнев.

—Гарри ушёл!

— Ушёл? — эхом повторил директор.

— Куда ушёл?

— Так он не в Хогвартсе? — краснота разом схлынула с лица Уизли, и мальчик стал белее мела.

— Нет, — нахмурившись, ответил Дамблдор.

— Почему он ушёл?«Мальчишка как с цепи сорвался!» — слушая рассказ Гермионы, думал директор.

— «Я, конечно, знал, что после обряда он станет немного нервным, но чтобы до такого! Как же теперь их помирить?». Насчет местонахождения Гарри он не сомневался. Девушка сказала, что перед тем, как исчезнуть, Гарри сжал хрустальную подвеску, а значит, мальчик отправился в своё поместье. Там наверняка стоит гоблинская защита, так что ему ничего не угрожает. Но вот поговорить по душам удастся ещё не скоро.Уверив Гермиону, что с Гарри все в порядке и что он в безопасности, Дамблдор отправил младшее поколение наверх и сел за стол, ожидая людей. Орденовцы появлялись в камине с аптекарской точностью, и волшебник приветствовал их, внимательно вглядываясь в лица. Люди были уставшими, но спокойными. Даже Люпин, вышедший из камина одним из последних, выглядел не таким потрепанным. Значит, неприятных новостей не будет.Когда все места были заняты, а Молли принялась накрывать на стол, Дамблдор начал собрание.Всё было в пределах нормы. Удалось найти и завербовать Амелию Боунс, которая ловко инсценировала свою смерть и собиралась вместе с семьёй бежать из страны. Люпин привел с собой пятнадцатилетнего оборотня, который на поверку оказался потерянным сыном Фенрира Сивого. Мальчик люто ненавидел Волан-де-Морта и отца, за то, что те убили семью его матери и обратили его в оборотня, хотя тщательно скрывал это. «Вот и новый шпион!», — обрадовался Дамблдор. Остальные новости были не так радужны, но вполне терпимы.Наконец, когда отчёты закончились, волшебник повернулся к зельевару.

— Северус, Волан-де-Морт заметил утечку информации.Лицо Снейпа не дрогнуло, лишь глаза стали темнее.

— К этому всё и шло, — заявил он. Бархатный голос был полон мрачной иронии.

— Как мне умирать: по-геройски или можно тихо?— Ну, Северус, всё не так мрачно, — покачал головой Дамблдор.

— Думаю, тебе пора открыть свои истинные взгляды. На следующий вызов ты не ответишь.

— А Драко? — резко спросил зельевар.

— У него задание и я...

— О, не беспокойся. Мне всё известно.Зельевар ощутимо побледнел. Чёрные глаза впились в безмятежное лицо директора.

— Позвольте узнать, откуда? — вкрадчиво поинтересовался он.

— Гарри, — коротко ответил Дамблдор. — Ему было видение.Снейп поджал губы. На лицо снова легла бесстрастная маска, и только горящие глаза выдавали его чувства.

— На следующий вызов ты не ответишь и позаботишься о том, чтобы Драко дошёл до моего кабинета, — повторил директор.

— На этом всё. Ремус, Патрик, вас в стае не хватятся?Оборотни поспешно откланялись и исчезли в камине. Остальные, поняв намёк, тоже стали потихоньку расходиться.

— Минерва, Северус, у меня к вам небольшое задание, — остановил профессоров голос волшебника.Деканы хогвартских факультетов переглянулись и снова сели на стулья.

— Какое, Альбус? — спросила МакГонагалл.

— О, совершенные пустяки, — улыбнулся Дамблдор. — В этом году вступает в силу Договор Трёх Школ, и я поручаю вам встретить новых учеников. Они прибудут двадцать пятого августа. Покажите им Лондон, помогите уладить дела в Министерстве, купить школьные принадлежности и учебники... Ну, вы поняли. Флёр Делакур не доставит проблем, но дурмстрангец Бессмертный у меня вызывает определенные волнения. Северус, я прошу тебя, присмотри за мальчиком.В тёмных глазах зельевара ясно читалось пожелание мучительной смерти. Альбус безмятежно улыбнулся в ответ и отвернулся, дав понять, что разговор окончен. Но когда деканы исчезли в камине, и директор остался один, улыбка пропала с его лица. Надо было как-то связаться с Гарри и Люпин...

В последнее время оборотень слишком много себе позволяет, да и его дружба с Блэком могла сыграть с его лояльностью плохую шутку. И так удачно подобранная замена — Патрик, сын Сивого...

Орден Феникса медленно, но верно переставал нуждаться в услугах Люпина.