Нарцисса Малфой, пряча довольную улыбку, старательно делала вид, что увлечена десертом. Во главе стола сидел Люциус, и, несмотря на привычную для него маску безразличия, казался ей более усталым, чем обыкновенно. Нарцисса как раз готовилась ко сну, когда муж неожиданно вернулся с каких-то особо важных переговоров из Америки, хотя планировал прибыть в поместье только завтрашним утром. Нельзя сказать, чтобы она была недовольна, скорее, наоборот…
Часы пробили полночь.
«Неприлично позднее время для ужина», — подумала Нарцисса. Судя по всему, переговоры велись с особо враждебно расположенной стороной, и на приеме (о важности которого говорила элегантная мантия Люциуса) брать хотя бы крошку в рот было опасно для жизни: возвратившись домой, мистер Малфой, несмотря на поздний час, приказал подать ужин. Домовики поспешно накрыли на стол, и Нарцисса, облачившись в новое платье и отставив сонливость и строгости этикета в сторону, не без удовольствия составила мужу компанию.
Отблески свечей играли на стенах уютной малой столовой, а за окнами лениво разливалась весенняя ночь. Дом был погружен в тишину. В этот час Нарциссе казалось, что они одни в целом мире (домовиков леди Малфой отпустила еще в начале десерта), атмосфера была почти романтической и предвещала не менее приятное продолжение.
— Как прошел день, дорогой? Похоже, тебя что-то беспокоит, — фразу можно было посчитать бестактной, если бы не искренняя, нежная озабоченность, с которой она была произнесена.
Люциус так и замер, не поднеся ко рту ложку, полную шоколадного мороженого с миндальной крошкой. Не то что бы вопрос супруги был странным, просто Нарцисса мало когда интересовалась вопросами связанными с его работой. Малфой уже второй год возглавлял Департамент по учету и защите от опасных тварей. Нарцисса верно подметила. Люциуса беспокоило очень многое. Тень отвращения пробежала по его лицу. Ложка опустилась в изящную хрустальную вазочку, тут же отодвинутую. Ее место занял бокал с белым вином. Поскольку Нарцисса уже отпустила домовиков, Люциус сам налил жене, приглашая составить ему компанию. — Напомни мне, пожалуйста, в ближайшее время проспонсировать исследования наших колдомедиков в психиатрической сфере, — туманно ответил он, откидываясь на спинку кресла и пригубив из бокала вино. Мерло 1974 года оказался весьма удачным — терпкий аромат и хорошо составленный вкусовой букет. Люциус прикрыл глаза от удовольствия и продолжил.
«Похоже, я оказалась права», — любопытство и волнение Нарциссы были до неприличия разгорячены таким туманным ответом. Отставив полупустую креманку в сторону, она приготовилась слушать. — Потому что сегодня я понял, что идиотизм — это диагноз. Причем пока что неизлечимый. У нашего Корнелиуса Фаджа точно. Люциус на три дня оказался втянутым в посольскую делегацию к магам из США. До этого он вел дела лишь с американцами-магглами. Бизнес есть бизнес, и не важно, в какой он стране, и тем более, с кем. О подобных делах не стоило распространяться. Работая с магглами в этой стране, Люциус видел, что инфраструктура у них на высоком уровне, так же как и технологии, и даже социальная сфера. Каково же было его удивление, когда при контакте с волшебным миром США оказалось, что они весьма консервативны, даже больше, чем британские маги. Но это полбеды. Потому что ту ахинею, которую Фадж начал нести на переговорах, не понял никто. Ни американцы, ни члены делегации. Пришлось спасать положение и переводить разговор на тему финансов и магических существ, которыми, по идее, должен быть увлечен мистер Малфой, как глава Департамента по обезвреживанию и контролю за магическими существами. Пожалуй, единственным положительным моментом оказался поход по магазинам. Сегодня днем выдалась пара свободных часов, и Люциус с удовольствием прогулялся по торговому кварталу магов в Вашингтоне. — В итоге, мы теперь должны будем переправить пару десятков мантикор для питомника в Калифорнии. Бред. Американцы никогда в жизни не занимались разведением этих магических тварей! Они просто с ними не справятся! От профессиональных дрессировщиков они отказались. Правильно — мантикоры их сожрут, а я буду виноват. Фадж же все равно найдет крайнего. Глава департамента опасных тварей — самая подходящая кандидатура… Скривившись, словно от зубной боли, Люциус сделал большой глоток вина и отставил бокал в сторону. Затем он поднялся из-за стола и, чтобы хоть как-то успокоиться, подошел к жене, мягко положив руки на ее плечи.
Хоть Нарцисса этого не осознавала, но в глубине души Америка оставалась для нее, «колонией», куда ссылали каторжных, и отношение к государству было соответственное — снисходительное презрение, приправленное изрядной долей безразличия. «Что еще можно думать о стране, населенной беглыми преступниками, проститутками и магглами, которым даже в своей стране не нашлось места?» — воспитание Друэллы давало о себе знать: переубедить Нарциссу не смогла бы даже вторая Война за Независимость. «Корнелиус Фадж действительно выжил из ума, — думала она, сочувственно кивая в ответ на рассказ Люциуса. — Если не разбираешься в предмете, о котором идет речь — молчи», — вторая заповедь хорошей жены. — Впрочем, давай не будем о грустном, — легкая полуулыбка отразилась в зеркале, висящем напротив них. Сердце Нарциссы радостно встрепенулось. «Наконец-то эти скучные разговоры о политике отставлены прочь...» — довольно заключила она, тая от прикосновения Люциуса. — Кстати, о животных… А куда это запропастилась моя Шелли? От воспоминания о своей маленькой борзой на душе Люциуса стало теплее. Выигранная этой зимой в карты у одного из маггловских деловых партнеров, занимающегося в качестве хобби разведением собак, афганская борзая по кличке Шелби являлась гордостью Малфоя. Породистая сука, с длинной лоснящейся шерстью, развевающейся при быстром беге. Высокая в холке, обладательница узкой вытянутой морды. Она была прекрасна. Его любимица. Его гордость! Когда бы Люциус ни приходил, Шелби при виде его заливалась громким радостным лаем и бросалась к своему хозяину. Принесенная в дом трехмесячным щенком, она быстро стала любимицей Люциуса. Разумеется, у Малфоев была своя псарня недалеко от конюшни, которую они держали для охоты. Но Шелби не относилась к охотничьим гончим, она была декоративной, жила в замке и вечерами дремала исключительно у ног Люциуса, когда он сидел в гостиной у камина с бокалом бренди в руке и газетой. А сегодня ее почему-то не было видно. «Неужели уже спит? Странно…»
«Ах, опять он об этом мерзком животном», — улыбка на лице леди Малфой немного дрогнула, но это был единственный признак, по которому можно было угадать ее раздражение. — Не имею понятия, милый, — проворковала Нарцисса, поднимаясь из-за стола и ласково проводя рукой по щеке Люциуса, неоднозначно намекая, что сейчас собаки — последняя тема для разговора. При виде карамельной улыбки, растекшейся по лицу мужа, стоило упомянуть о борзой, женщина поменялась в лице. леди Малфой откровенно говоря недолюбливала животное по многим причинам,
«Конечно, жутко бесцеремонно упоминать о подарках для какой-то ужасной собаки прежде подарков для собственной жены, но… Я надеюсь, что это только неприятная прелюдия, чтобы потом более эффектно порадовать меня», — немного капризно заметило сознание.
— Я ей привез подарки — улыбка Люциуса стала еще шире, а взгляд задумчивей. Руки скользнули к шее жены, лаская ее.
— Представляешь, приобрел в одной из лавок в их Переулке ошейник для нее. Из натуральной кожи молодого теленка, инкрустирован алмазной крошкой. А еще купил плетеную корзину из ротанга, чтобы она у камина не лежала на шкуре… Его тихий голос был полон мягкости и какой-то почти отеческой заботы. Малфой благоразумно умолчал о подарках для жены, желая сделать ей сюрприз. Несколько видов редких цветов, выведенных в Южной Америке, оказалось на редкость трудно достать. Заказ с ними должен был прибыть только завтрашним вечером. Зато с утра Люциус планировал разбудить супругу, уже полностью окутанную очаровательным манто из меха шиншиллы, преподнеся ей коробочку с колье, когда-то принадлежавшем миссис Джордж Вашингтон — супруге первого президента США. Кстати, бывшего магом. За колье пришлось поторговаться, отдав сумму, на которую можно было, наверное, купить всю антикварную лавку, где оно продавалось. — Так значит, шкура варга* для нее недостаточно хороша? — с каждым словом самолюбие Нарциссы подливало в её раздражение новую каплю яда, но последняя фраза переполнила чашу терпения. Она могла перенести все — только не отсутствие внимания. «К тому же в пользу кого? Какой-то паршивой борзой?!» Обыкновенное самообладание отступило перед незнакомым, жгучим чувством, название которому Нарцисса подобрать не могла. — Моргана, Люциус, как ты можешь?! Мы так давно не виделись, а у тебя в мыслях только эта проклятая собака, — прошипела Нарцисса, выскользнув из объятий мужа, и возмущенной походкой направилась к выходу из столовой.
— Не понял?.. — медленно и очень тихо проговорил Люциус, пребывая в полнейшем шоке от выходки жены. «Это что, приступ ревности?» Недоумение четко отразилось на его лице. Мотнув головой, он выждал пару секунд и двинулся за супругой, которая, по всей видимости, решила, что ужин закончен, так же, как и их разговор. «Черта с два я позволю такие выходки!» — на смену удивлению пришло раздражение. Решив, что выяснение отношений в коридоре — это жуткий моветон, Люциус зашел в спальню и плотно закрыл за собой дверь, совершенно не понимая, в чем он виноват. Судя по выражению лица Нарциссы и тону, с которым была высказана тирада, виноват он был во всем сразу. — Нарси, — мягко произнес он, подходя к женщине сзади и уверенным жестом обнимая ее за талию. Держал он нежно, но крепко, не допуская возможности вырваться. — Дорогая, Шелби вовсе не повод для ревности.
— Конечно, Люциус, твоя борзая — не повод для ревности, но как еще я могу реагировать, когда ты печешься о ее самочувствии, словно она — наследник рода? — раздраженно проговорила Нарцисса, застыв в его объятиях Непонятно, на кого она сердилась больше — на мужа или на саму себя за такой недостойный срыв. «Ревновать к этому мерзкому животному — смешно, более того, недостойно…». Он спрятал едва заметную улыбку. Теперь ситуация его забавляла.
— Я знаю, что мы давно не виделись. С чего ты решила, что мои мысли только о собаке? — легкий поцелуй в шею. Пока Люциус был «в немилости», на большее он не решался.
Однако стоило показать, раз и навсегда, что эти ревностные выпады глупы и совершенно не нужны. — Я вот, например, для тебя кое-что припас… Не то чтобы ситуация принимала опасный оборот, но видеть недовольство на лице жены — не самое приятное зрелище. Ему всегда нравилось лицезреть Нарциссу улыбающейся.
— Хотел преподнести завтра, с остальной частью сюрприза, но раз ты желаешь, чтобы я доказал свое внимание, то… В следующее мгновение перед глазами Нарциссы появилась та самая коробочка с ожерельем, принадлежавшим мадам Вашингтон. По прежнему не выпуская супругу из объятий, он открыл крышку. Черные бриллианты в оправе из белого золота сияли в полумраке свечей спальни, переливаясь и блестя. Двадцать камней разнообразных размеров с центральным рубином. Это колье Люциус в прошлом месяце увидел на обложке Ведьмополитена, который Нарцисса однажды утром опрометчиво оставила на тумбочке в спальне. Как истинный ценитель прекрасного, Люциус не смог не обратить на него внимания и с интересом прочел статью о нем. Будучи в командировке в США, не купить его для жены было бы кощунством. Тем более, что ему так нравилось баловать ее, всегда давая то, о чем она даже еще не успела попросить. Если бы эта вещица не была мила её сердцу, вряд ли журнал лежал бы в спальне. Да и интерес Нарциссы ко всему необычному и пахнущему историей он знал.
Волна гнева начала медленно спадать, оставляя скверный осадок в душе. Леди Малфой лишь промолчала в ответ на вопрос, который так неприятно щекотал ее гордость. Погруженная в собственные размышления, она оставила без внимания поцелуй мужа. — Узнаешь эту вещицу, любовь моя? На сто процентов быть уверенным, что творится в голове у женщины, никогда не возможно. Люциус мог быть уверен лишь с вероятностью в девяносто восемь процентов. Остальное — на милость богов.
Нарцисса резко развернулась и… Еле удержалась от восхищенного вздоха при виде ожерелья, которое занимало ее мысли уже не один месяц. Искусные драгоценности были ее слабостью, стоит ли говорить, что искусные драгоценности «с историей» были непреодолимым искушением. «Носить ожерелье роскошной ведьмы… ох… В этом есть нечто подобное триумфу над Смертью. Триумфу Красоты над Смертью». Ну пусть остаток жизни мадам Вашингтон, по политическим причинам, пришлось провести в маггловском обществе, вкус никогда не изменял ей, и Нарцисса не могла этого не признать. Леди Малфой невольно провела рукой по тяжелого, карминного цвета рубину в центре ожерелья. Подарок был великолепен, но так мимолетно сменить гнев на милость для нее означало бы потерять лицо. Все еще находясь в плену объятий Люциуса и очарования старинного украшения, она произнесла:
— Узнаю, без сомнения. Прими мою искреннюю благодарность, дорогой, — тон леди Малфой был на грани с бесстрастностью, но корка холодного отчуждения в глазах уже подернулась призраком будущей улыбки. «Ты действительно мне угодил…» Загипнотизированная темным блеском бриллиантов, Нарцисса не заметила, как бессознательным движением ласково провела рукой по щеке Люциуса. Будто и не было никакой ссоры за ужином... Осознав, что она делает, Нарцисса покраснела и поспешно отстранилась от мужа. «Неужели я так дешево стою? Какая-то драгоценность — и мое сердце уже можно подавать на фарфоровом блюдце», — думала она, стараясь скрыть предательский румянец в полумраке спальни.
Люциус перестал бы уважать свою жену, если бы она, увидев подарок, тут же бросилась ему на шею. Нет. Нарцисса Блэк-Малфой знала себе цену. Но, судя по блеску в глазах при виде этого колье, Малфой был близок к помилованию. Тем более, что считал ссору совсем пустой и необоснованной. Ее непроизвольная ласка лишний раз подтвердила, что вечер не потерян. Развернув жену лицом к себе, он некоторое время разглядывал, а затем, наклонившись, снова поцеловал. — Пожалуйста, не злись… Для этого совсем нет повода, — мягко сказал он. — Я очень соскучился по тебе, любовь моя…
— Я... я тоже, — смущенно прошептала Нарцисса. Скандал за ужином казался ей все более глупым и безосновательным.
«Прости меня», — то, что она не могла сказать словами, она выразила пылким ответным поцелуем.
Еще один поцелуй, чтобы растопить кусочки льда в душе жены. Малфой никогда не просил прощения. Такого понятия просто не было в их браке. Единственное, в чем он мог ощущать себя виноватым, так только в том, что Нарцисса оказалась расстроена. А что до борзой, в его голове никак не укладывалось то, как жена реагировала на собаку. Люциус, конечно, понимал, что из-за работы в Министерстве ему пришлось уделять семье меньше внимания. «Неужели она не понимает? — недоумевал он. — Я ведь не могу целыми днями быть рядом с ней». Он прижал ее к себе, стараясь всеми силами загладить конфликт. Не давая жене опомниться, Люциус подхватил ее на руки, прямо вместе с колье, которое она держала, и двинулся в сторону кровати. Нарцисса негромко рассмеялась. Темно-зеленый полог был плотно задернут.
— А если Вы будете такой непослушной, мадам, то я не намекну Вам о моем следующем сюрпризе. Он будет завтра. Но если Вы постараетесь «выпытать», может что-то и получится… Это было, так сказать, для закрепления эффекта. К черту все скандалы, ссоры и дрязги. Они не виделись три дня. Он соскучился, она тоже, и это было видно. Он хотел ее, в конце концов! Так что все на законных основаниях, как любил говорить его главный маггловский юрист. Мысленно он отметил, что в ближайшее время серьезно поговорит с женой по поводу ее притязаний на его внимание. Срыв из-за истории с Шелби — это просто следствие. Стоило узнать причину.
— Что ж… Я приму во внимание такую возможность. Но сначала… Не стоит ли найти достойное место твоему первому подарку? — голос ее слегка дрожал от предвкушения «завершения» ссоры. Кончиками пальцев Нарцисса взяла ожерелье, безмолвно предлагая мужу самому одеть драгоценный подарок ей на шею.
От каждого прикосновения все внутри нее трепетало в знакомой лихорадке.
— Ты оставил меня слишком надолго, — за голодным, просящим поцелуем последовала обыкновенная, раздражающая возня с пуговицами мантии. Взмах палочки. Балдахин постели с шелестом раздвинулся и... Нарцисса побледнела, как призрак. — Моргана, эта мерзкая собака... В нашей постели?! — судорожно всхлипнула она, наконец, совладав с голосом. Посреди кровати, превратив "фамильное ложе" в уютную нору из скомканного покрывала и изодранных шелковых простыней, мирно спала борзая Шелби. От одного взгляда на эту картину сердце леди Малфой, болезненно ценившей порядок и чистоту, пропустило пару ударов. «Я могу стерпеть многое, но не такое кощунство!». — Почему ты стоишь, Люциус?! — нотки в голосе отдавали свежей истерикой. Не дав мужу опомниться, Нарцисса выскользнула из его объятий. — Я больше не могу терпеть подобное! Сначала ты приносишь это существо, попавшее к тебе в руки в результате какой-то темной истории, к нам в дом. Оно, — с подчеркнутым презрением проговорила Нарцисса, — разгуливает по всему Имению, где только вздумается, жует половину моих любимых цветов в оранжерее... Но это ведь не страшно, верно?! А в заключение — это! — гневно окончила тираду леди Малфой, застыв на месте, и словно богиня Правосудия, дрожащей рукой указывая на постель.
В первое мгновение Люциус совершенно не понял, что произошло. Он стоял в каком-то ступоре у кровати. Как же он не любил истерики жены... Не то чтобы их было много или они случались часто. Просто он в принципе не мог представить всегда такую спокойную и холодную Нарциссу настолько возмущенной. Как-то дико было. Шелби тем временем радостно тявкнула. Борзой недавно исполнилось шесть месяцев. Уже не щенок, но и не взрослая — этакая «детина» весом в десять килограмм. Хотя крики Нарциссы ее лишь разбудили, и с кровати она не спешила уходить (там так мягко и тепло!), было достаточно одного быстрого взгляда Малфоя, чтобы борзая тут же спрыгнула на пол. Видимо, между Малфоем и собакой была установлена какая-то невербальная связь. Борзая понимала все очень быстро, порой и говорить не надо было. Поджав хвост, с виноватым видом, она поплелась к выходу, очень тихо поскуливая.
Резко ухватив Нарциссу за локоть, Люциус развернул ее к себе и ощутимо сжал за плечи. Встряхнув пару раз, он попытался привести ее в чувство. — Нарцисса! Прекрати истерику! — он непозволительно повысил голос, который, словно раскат грома, прокатился по спальне. «Не заставляй меня дать тебе пощечину», — говорил его взгляд.
Тон мужа подействовал на Нарциссу лучше любой пощечины. Она не была бунтаркой, и любое противостояние оставляло в ее душе гнетущее ощущение. Тем быстрее она сдалась под властным взглядом Люциуса. Усадив жену на диван, Люциус вызвал эльфа и приказал навести порядок. Эльфы быстро сменили балдахин и простыни. Затем, подойдя к бару, Люциус щедро плеснул в бокал для жены ее любимого виски. — Пей, — протянул он бокал Нарциссе.
Она послушно взяла бокал из его рук и, не глядя, выпила. Виски... От слишком резкого глотка в горле запершило.
Эту ситуацию нужно было разрешить и оградить семью от дальнейших инцидентов. Честно говоря, он не думал, что Нарцисса настолько ненавидит его любимицу. Но как бы больно ни было, придется выбирать между женой и преданным другом. «Надеюсь, ты меня поймешь, Шел…» — с горечью подумал он, смотря в глаза жене. — Я проведу этот разговор только один раз. Повторяться я не люблю, ты это знаешь, — тихо, но твердо начал он. — Я не знал, что собака может вызвать в тебе такую ревность. Я уделяю Шелби не больше внимания, чем ты думаешь. Ты для меня всегда на первом месте. Ты всегда приоритет. Ты и Драко. Но раз тебя нервирует само присутствие собаки, завтра же она отправится на псарню, к остальным. «Или я построю для нее отдельную и, купив кобеля, буду разводить эту породу, как элитных и чистокровных гончих». Он привлек женщину к себе и крепко обнял, призвал бутылку виски и налил ей еще немного. Интересно, он сказал эту фразу для себя или все же для Нарциссы?.. «Прекрасный вечер. Теплая встреча. Шелли тоже хороша. Обнаглела».
При слове "ревность" Нарцисса поморщилась, но не осмелилась перебить мужа. «К тому же, как еще можно назвать мое поведение? Несмотря на жуткие выходки этой собаки, я не имею права опускаться до такой дешевой истерики...»
Нарцисса не могла поверить своим ушам. Чему радоваться больше: тому, что Люциус лишний раз доказал свое расположение к ней или избавлению от ненавистной "соперницы"? С трудом скрывая искорки триумфа в глазах, она терпеливо ждала, пока муж закончит говорить.
Нарцисса довольно улыбнулась про себя. Дело складывалось как нельзя лучше. «Наконец-то надоедливое животное перестанет быть причиной моей постоянной головной боли...»
— Дорогой, — мягко начала она, — для начала позволь мне извиниться за свое несдержанное поведение.
Люциус зацепился за эту фразу. Не то чтобы он верил в любовь… В привязанность, пожалуй, да. Но вот только правду ли говорит его супруга?
— Поверь, его причиной была только моя слишком теплая привязанность к тебе, и не более того. Что до твоего предложения… То оно мне очень по сердцу, — закончила Нарцисса, не забыв приправить «исповедь покорной супруги» поцелуем.
«До чего же все женщины… Кошки!» — с улыбкой думал Люциус, отвечая на поцелуй жены. Леди Малфой оказалась достойной партией своему супругу и не менее достойной носить его фамилию. В любом случае, теперь он знал — его жена нигде не пропадет. С ее-то хитростью и стремительной изящностью добиваться всего, чего хочет... «Браво, Нарси! Хорошо сыграно. На моих чувствах». Он не мог долго на нее обижаться за это. В конце концов, каждый добивается в своей жизни своего тем способом, который ему наиболее приемлем и эффективен. Они Малфои. Они вероломны. Такова их сущность, и дело тут вовсе не в крови, дело в менталитете и жизненном принципе. Впервые в жизни Люциус Малфой понял, что появился фактор, от которого он зависим. Это не деньги, власть или какие-то привычки. Этим фактором была жена. Ну не мог он ей отказать ни в чем. Никогда. Если подумать хорошенько, никогда не было такого, чтобы желания супруги не исполнялись. Всё! От завтрака в постель до эксклюзивных нарядов и всего того, что можно купить за деньги. «Если так пойдет дальше, это может обернуться против меня…» Но грустные мысли хотелось выбросить из головы. Нарцисса была довольна, и это главное. Что касается Шелби, то она должна была понять… В конце концов, не бывает безвыходных ситуаций. Он пристроит борзую с не меньшим комфортом в другом месте. Ведь не запретит же ему Нарцисса навещать ее?! Впрочем, никакая собака не должна была стать причиной их ссор. Глупо все это. — Дорогая моя… — не удержался он от улыбки и привлек жену к себе, усадив на колени. Нарцисса всегда в какой-то мере оставалась для него ребенком. Маленькой капризной девочкой. Порой Малфой очень жалел, что у него нет дочери. Ему хотелось завести второго ребенка, но мнение жены на этот счет он знал прекрасно. А раз у него «своя маленькая девочка», то ее нужно баловать. Он осторожно принялся вынимать шпильки из ее прически. Когда волосы оказались распущенными, Люциус провел по ним рукой, как всегда любил, и поцеловал жену. — Accio, дипломат! — призвал он портфель, с которым ездил в США. Этот сюрприз для жены он готовил давно. Но все документы оказались готовы именно тогда, когда он был в командировке. Так что все необходимое ему прислали совиной почтой.
Нарцисса со сдержанным любопытством проследила за манипуляциями мужа. Вечер выдался неожиданно утомительным, и ее неотвратимо клонило в сон.
Малфой достал конверт и протянул его жене. В нем была дарственная на небольшое имение в нескольких милях от Парижа и постоянный потрключ в виде кольца. Это имение было специально куплено им для жены. Зная ее любовь к искусству, он хотел сделать из дома что-то в виде галереи — выставочного зала, где Нарцисса могла разместить картины, которые коллекционировала. К тому же, супруга и сама любила рисовать. Так что дом еще мог бы стать ее мастерской. По идее, дарить второй половине недвижимость не считалось в порядке вещей. Но ведь для Малфоев правила не писаны. Просто Люциусу хотелось, чтобы у Нарциссы было место, где она могла бы уединиться, если бы желала побыть одна, вне Малфой-Менора. -Это тебе… обещанная вторая часть сюрприза. Была еще и третья, но лишь как приятный бонус, который должны были прислать завтра из США.
Несколько минут она сосредоточенно разглядывала бумаги, прежде чем до конца осознала, что за подарок кроется за сухим почерком магического юриста. — Имение под Парижем? Дорогой... Это... Это же замечательно! — в глазах светилась искренняя, почти детская радость. Нарцисса никогда бы не призналась самой себе, но она все время желала сбежать — от промозглого английского лета, от повседневных проблем, от болезненных воспоминаний. Новый дом был великолепной возможностью. В порыве чувств она пылко обняла Люциуса.
«Но... Отдельный дом? — зашевелились подозрения. — Ты не находишь такой шаг странным? Что, если...» — Нарцисса украдкой взглянула на Люциуса, пытаясь найти ответ на тревожный вопрос, но мгновенно смутилась от своего недоверия. «Заподозрить его в холодности после его внимательных подарков, — рука скользнула к ожерелью, — было бы глупо...»
Когда она заговорила вновь, на ее лице играла самая милая и беззаботная улыбка.
— Спасибо, Люциус. Право, не знаю, как отблагодарить тебя за все.
Минутная слабость была надежно спрятана под привычной маской Нарциссы Малфой.
— Право, не знаю, как отблагодарить тебя за все. Все она прекрасно знала. Лукавый взгляд Люциуса подтвердил это. Повернув супругу спиной к себе, он накинул колье на ее шею и защелкнул замочек. — Ты знаешь, как… Прекрасно знаешь, — прошептал он ей на ухо, в следующее мгновение целуя нежную кожу шеи. Рука скользнула к застежкам на платье. Малфой не стал снимать подарок со своей супруги, когда они переместились на кровать. Обнаженная Нарцисса с колье на шее чем-то напоминала царицу Клеопатру, изображенную на одной из маггловских картин в подобном образе. Где-то мужчина видел эту картину, кажется, в гостях у какого-то маггловского делового партнера.
Домовики давно уже поменяли постельное белье и полог. Теперь он был из серебристой парчи. Взмахом руки, использовав беспалочковую магию, Люциус задернул балдахин.
* * *
Часы на каминной полке тихо пробили четыре удара, Люциус четко услышал их в тишине спальни. Утомленная любовной игрой, Нарцисса крепко спала в объятиях мужа. А вот к нему почему-то сон не шел. Из головы не выходила сегодняшняя ссора. Разрешилась она, конечно, благополучно, но вот осадок остался. Прежде всего потому, что он пообещал жене: борзая в скором времени отправится на псарню. С деньгами, которыми владел Люциус, для Шелби можно было выстроить целый двухэтажный дом из мрамора, да вот только предательство не искупишь ни за какие деньги. Окончательно поняв, что заснуть не получается, Малфой осторожно выскользнул из постели. Очень тихо, чтобы не разбудить Нарциссу, он накинул халат, на цыпочках вышел из спальни и начал спускаться по лестнице на первый этаж. Ему захотелось прогуляться до гостиной, пропустить стаканчик-другой бренди и вернуться в теплую постель. В гостиной было темно, но горящий камин давал немного света. Именно там он и обнаружил свою борзую. Шелби лежала на своей излюбленной шкуре варга. Заслышав шаги, она настороженно подняла голову и взглянула на хозяина. Не подскочила и не бросилась в объятия, громко гавкая, а просто смотрела — выжидательно и настороженно. Малфою стало не по себе. Слишком виноватым он ощущал себя перед ней. Люциус подошел к ней и опустился рядом на шкуру. — Привет, Шелли! — улыбнулся он, потрепав собаку по голове и проводя рукой по длинной шерсти. — Ты зачем сегодня так Нарси напугала? На хозяйской кровати нельзя лежать! Шелби наконец поднялась во весь свой рост. Сидящий на полу Люциус оказался лицом на уровне ее морды. Борзая обошла хозяина с другой стороны, очень тихо тявкнула и села рядом с ним. Затем она ткнулась своим длинным носом ему в щеку и очень осторожно лизнула. Затем еще и еще раз. — Шел! Все, все… Хватит — он не смог сдержать тихий смех, немного отстраняя собаку от себя. — Извинения приняты.Только вот…
* * *
Нарцисса открыла глаза, чувствуя приятную усталость во всем теле. Улыбка медленно заиграла у нее на губах. — Люциус, — подушка рядом оказалась пустой. Холодок пробежал по спине у Нарциссы. «Неужели...» — вспомнилось, как муж пропадал целыми ночами, а наутро возвращался целый и невредимый и отстраненно целовал ее в щеку без каких-либо объяснений. Всегда сдержанный и спокойный, слишком спокойный, чтобы это было правдой. Она старалась не разглядывать его мантии, чтобы не увидеть следы чужой крови.
«Нет... Успокойся, Цисси, Темный Лорд пал... Все закончилось».
Нарцисса еще несколько минут провела наедине с темнотой.
— Lumos, — подозрения стали невыносимыми. — Ассio, — накинув халат, она мучительно долго не могла справиться с поясом. Дрожали руки. «Что угодно, только не это ужасное неведение!»
Выскользнув за дверь, Нарцисса отправилась на поиски мужа, слыша лишь собственные шаги, гулко отдающиеся в пустынных коридорах Мэнора...
* * *
«Слава Моргане! — даже несносная собака не вызывала привычного раздражения. — Вот все и разъяснилось. И к чему было так волноваться?»
При виде Люциуса, беспечно играющего с борзой, сердце Нарциссы кольнула внезапная нежность. Она уже собиралась развернуться и уйти, как... Нарцисса замерла, вслушиваясь в необычный разговор. Подслушивать, как так можно? — едко укорила совесть, но было поздно. Одно неловкое движение, и она могла себя обнаружить. Порог гостиной, освещаемый редкими всполохами камина, был не самым удачным местом для того, кто не хочет, чтобы его заметили. Позорного разоблачения и объяснений гордость Цисси не перенесла бы.
— Моргана, помоги мне!, — прошептала она, и, в надежде, что темноты и несложных чар окажется достаточно, чтобы скрыть ее присутствие, осторожно скользнула за спинку кресла.
Тем временем Люциус продолжал свою необычную исповедь перед собакой. — Жаль, что ты так и не подружилась с Нарси…
Шелби мотнула головой и высунула язык, словно говоря о своем пренебрежении к жене хозяина. Люциус провел рукой по спине собаки, невольно отмечая, что эльфы хорошо позаботились о ее питании и здоровье. Шерсть была в отличном состоянии: блестящая и шелковистая на ощупь. — Пойми меня правильно. Я не могу выбирать между вами двумя! Ты мне дорога, но Нарцисса — моя жена. Тут даже глупо расставлять приоритеты, — его голос был тихим и ровным. Борзая издала тихий скулящий вой и взглянула как раз в ту сторону, где пряталась леди Малфой. Если человеческий слух можно обмануть, то собачий нюх никогда. Впрочем, кажется, присутствие женщины «соперница» выдавать не собиралась. Отвернувшись, она с каким-то особенно восторженным блеском в глазах улеглась на шкуру рядом с Люциусом, совершенно по-хозяйски положила голову ему на колени, и зевнула и, всем своим видом показывая, что Хозяин принадлежит ей и только ей. Вот такое вот «женское» соперничество.
Нарцисса неприятно сжалась под пристальным взглядом борзой.
«Как я могла забыть, что собаки чувствуют чары невидимости? Но если ты меня выдашь, мерзкое животное, поверь, я превращу твое существование в пытку», — говорил взгляд ведьмы. Нарцисса не слишком жаловала животных — слишком много от них грязи и шума — но борзой, похоже, было суждено платить за все «грехи» своих сородичей, такой жгучей была непонятная неприязнь. Впрочем, не совсем непонятная, но Нарциссе было стыдно признаться в ее истиной причине. Собака, словно желая покрасоваться своей властью перед соперницей, как заправская кокетка положила голову на колени Люциуса. Леди Малфой еле сдержала вздох негодования от столь явной наглости.
«Готова поклясться, если борзые могут улыбаться… Она сейчас улыбается. Мерзкой, торжествующей улыбкой». — Знаешь, у людей все проще. У аристократов тем более… Как глава семьи, я могу просто сделать так, как мне хочется. Послать к черту желания Нарциссы и оставить тебя здесь. Могу даже сослать Нарси в Европу. Да и много что могу сделать.
Нарцисса тяжело глотала каждое услышанное слово.
«Истинная правда, ты можешь сделать все, что захочешь. Не был ли дом во Франции именно таким «тонким намеком»? И все, смешно поверить, из-за какой-то собаки — странное чувство зашевелилось в груди, стоило ей подумать о расставании. — Но он ведь так близко, стоит протянуть руку», — Нарцисса невольно сделала пару шагов в сторону камина, где Люциус вел размеренную беседу с языками пламени. Борзая уже давно спала. Представить жизнь врознь, не из-за долга, которому следовал каждый джентльмен его положения, не из-за обстоятельств, перед которыми он был бессилен, а по его собственному желанию — все это было слишком… Больно?
— Но… Не хочу.
Ей понадобилась, по меньшей мере, пара минут, чтобы полностью осознать смысл сказанного. Щеку обожгло что-то влажное — Нарциссе было стыдно признаться, но, похоже, она плакала.
Мужчина на автомате поглаживал по голове собаку, всматриваюсь в языки пламени, бушующих в камине. За окном уже начало светать. Шелби мирно дремала, убаюканная его лаской и тихим монологом. — Есть один важный фактор. Я люблю ее…. Было так странно озвучивать вслух мысли, которые он уже несколько месяцев прокручивал в голове. Он не мог дать точного ответа, когда в полной мере осознал свои чувства к Нарциссе. Не знал, любовь ли это… С самого начала их совместной жизни присутствовали искорки симпатии, усиливающиеся с каждым днем после рождения Драко.
«Великий Мерлин… Любит?» — она удивлялась, как такая короткая, почти пустая фраза могла вызвать в сердце такой калейдоскоп эмоций. Такая желанная и страшная фраза. Нарцисса не знала, как отвечать на любовь. Этикет не предписывал никаких правил по этому поводу. Пара лет упорного «воспитания эмоций», и леди Малфой убедила себя, что это чувство, пусть и «довольно милое», может существовать лишь в сентиментальных романах. В настоящей жизни ему не было места. Конечно, пару раз, в моменты близости, кто-то из них невольно ронял эту фразу… Но это было совсем другое.
— Поэтому тебе прийдется переехать, дорогая. В псарню на пару дней точно, пока я не найду для тебя смотрителя, и, когда прийдет время, кобеля. Будем разводить твою породу, потому что в Британии афганская борзая — редкость... Обещаю, наша договоренность по поводу прогулок в парке по выходным останется в силе.
Нарцисса уже не слушала убаюкивающие рассуждения Люциуса. Немного прийдя в себя, она обнаружила, что судорожно сжимает спинку кресла. Подслушанное признание грело душу, словно жар затухающего камина.
«Люциус, милый мой Люциус…»
Он только сейчас заметил, что Шелби уже давно спит. Кажется, спали все, кроме него. Будучи в меньшинстве, стоило подчиниться обстоятельствам и вернуться в спальню, что он и задумал осуществить. Последний раз проведя пальцами по макушке борзой, мужчина поднялся на ноги.
— Доброй ночи, Шел. На ходу ослабляя пояс халата, он двинулся к выходу из гостиной. Внезапный едва уловимый звук привлек его внимание. Он резко крутанулся в поисках его источника и замер, прислушиваясь. Инстинкт Упивающегося Смертью дал о себе знать в полной мере. Однако все было тихо. Решив, что звук издала Шелби, или по дому бродят домовики, слишком обнаглевшие, чтобы выдавать свое присутствие, Люциус немного расслабился и вышел из гостиной. — Пожалуй, стоит лечить нервы, — он усмехнулся и вышел в коридор.
* * *
«Вот почему нельзя подслушивать, Цисси!» — проклиная собственное любопытство, женщина поспешила в сторону спальни, надеясь добраться туда быстрее мужа, более коротким путем через гостиную. Аппарацию Нарцисса не переносила, да и вряд ли была бы способна применить после всех нервных переживаний, выпавших сегодня на ее долю.
Путь до спальни показался дольше обычного. Впрочем, Люциус не торопился. Очень осторожно он повернул дверную ручку и неслышно открыл дверь спальни. Быстрый взгляд на кровать — и он буквально замер на пороге. Нарциссы в постели не было. Скомканная простынь и отодвинутый полог... Вопреки здравому смыслу, в душе взвилась раздраженной коброй паника. Куда могла деться посреди ночи его жена? Хотя Лорд давно пал и у Правительства к Малфоям не было никаких претензий, мужчина еще долго не мог спокойно спать по ночам, просыпаясь от каждого шороха. А тут странное исчезновение жены. Он уже было хотел сделать шаг по направлению к двери ведущей в личный будуар Нарциссы. Можно было предположить, что, проснувшись и не обнаружив мужа в кровати, она могла выйти в свои личные покои для каких-то собственных целей. Однако двинуться с места он не успел. Внезапно со всего размаху в его спину врезалось что-то мягкое и теплое. Сработал пожирательский инстинкт, и мгновение спустя «нечто» оказалось приперто к стене и придавлено локтем Малфоя. Когда шок прошел, мужчина осознал, что перед ним — запыхавшаяся и взволнованная Нарцисса. — Мерлин! Нарцисса, ты меня напугала! — воскликнул он, заключая жену в спасительные объятия. — Ты где была?.. Он немного отстранился, заглядывая в лицо жены. Несомненно, она плакала. Тревога сжала его сердце.
— О чем ты? Здесь, в поместье. Где же еще? — мысли еще не успели осесть в сознании и путались. Откровенное волнение в глазах мужа и его подозрительное поведение не убавили ее тревоги.
— Что случилось? — тихо, но очень серьезно спросил он. По лицу пробежала тень беспокойства. В памяти всплыл тот странный звук в гостиной. Судя по выражению лица женщины, что-то действительно случилось. Потому что среди ночи вставать бы она не стала.
«Не рассказывать же ему, право, о моих подозрениях!»
Сейчас они казались ей надуманными, несмотря на то, что несколько минут назад заставили забыть сон и в приступе паники отправиться искать его среди ночи. Сейчас Нарциссе было стыдно за свою детскую выходку и ситуацию, к которой она привела...
— Ох... Люциус, — сдавленно прошептала Нарцисса, чувствуя, как ноет горло. Сердце стучало, словно бешеный пикси в клетке — дергано и быстро. Она спрятала лицо в складках его халата, вдыхая тонкий аромат мяты.
— Я проснулась ночью, а тебя рядом не оказалось, и мне стало страшно, — в голосе явно чувствовались слезы, как ни старалась Нарцисса скрыть их, тщетно перебивая страх остатками гордости и рассудительного благоразумия. — Я люблю тебя, Люциус… — Нарцисса стала целовать его, пылко и лихорадочно, словно в следующее мгновение их должны были разлучить навечно.
Конец
*Варг — скандинавский сородич вервольфа. Давно вымер и занесен в Черную Книгу Магического Мира. Особо ценился за свою теплую шкуру.
Vova
