Лунный путь в волчий час

Черный волк бежал по лесу, принюхиваясь и прислушиваясь к окружающему миру. Для зверя ночь обладала тысячей цветов и запахов. Такое многообразие и не снилось ни простому человеку, ни магу. Оно дурманило и, подобно внезапно выросшим за спиной крыльям, гнало вперед и вперед.

Ветер, ставший и союзником, и проводником, нашептал, что где-то неподалеку бродит олень. Хищник тотчас весь подобрался, став тесным сплавом мышц и силы. Прогулка кончилась, началась охота. Выследить, подкрасться так, чтобы не заметили — это своего рода искусство.

Олень слишком поздно почувствовал опасность. И все попытки спастись бегством оказались напрасны. Волк подобрался слишком близко и прыгнул, целясь в незащищенное горло. Инерция повалила его наземь вслед за жертвой, но все уже было кончено. Сердце оленя сделало еще несколько судорожных толчков, расплескивая кровь из разодранной шеи, и остановилось. Волк поднял окровавленную морду к полной луне и издал торжествующий вой.

Выступить соло не получилось. Клич подхватили где-то совсем рядом и разнесли по всему лесу. Впрочем, самого волка это не слишком огорчило — он поспешил утолить первый голод еще теплым, трепещущим мясом своей законной добычи.

Некоторое время все звуки леса заглушались чавканьем и хрустом костей, разгрызаемых мощными челюстями, а когда волк отвлекся от оленьей туши, то понял, что больше не один на этой небольшой полянке. Из ближайших кустов на него смотрели серые глаза. Первой реакцией было ощетиниться, но запах не был угрожающим. Волк почуял страх вперемешку с интересом, что пробудило собственное любопытство, поэтому его короткий рык скорее походил на приглашение.

В кустах зашуршало сильнее, и из них вышла серая, под цвет своих глаз, и очень худая волчица. Чуть замешкавшись, за ней последовал еще один волк. Молодой, почти волчонок, и еще более тощий. Оба не решались подойти ближе, но черный волк ясно услышал вопрос:

— Кто ты?

— Такой же, как вы.

— Но почему ты не с нами?

— Я сам по себе. Пусть сегодня моя добыча будет и вашей. Ешьте.

Волков не нужно было долго уговаривать, они и так едва скрывали голодные взгляды. Черный почти с умилением наблюдал, как они накинулись на угощение. Но тут его внимание привлекло сереющее небо. Утро близилось. Летом светлеет рано. Нужно было спешить.

Бросив последний взгляд на своих новых знакомых, волк умчался обратно в чащу. Туда, где на опушке леса, на самой окраине деревни, стоял ухоженный дом.

Восходящее солнце уже позолотило кроны деревьев, когда черный зверь молнией пересек поляну и в один прыжок перепрыгнул забор, отделяющий сад от леса. Подобное странное поведение животного, наверняка, удивило бы соседней, только ближайшие жили за пару миль отсюда.

Подбежав к двери, волк шмыгнул в «собачий лаз», по которому тотчас пробежала искра охранного заклинания. Впрочем «визитера» это нисколько не смутило. С хозяйским видом он потрусил через прихожую, поднялся по лестнице на второй этаж, пересек коридор и, скребнув дверь, юркнул в комнату, которая, несомненно, была спальней.

На кровати, завернувшись в одеяло, спал мужчина, одна нога которого весьма неосмотрительно торчала из этого своеобразного кокона. На морде волка промелькнуло очень хитрое выражение. Он подкрался к постели и ткнулся носом в бледную пятку. Обладатель конечности тут же попытался пнуть, но зверь ловко увернулся и лизнул то же самое место. Раздалось злобное бормотание, очень похожее на ругань.

Волк даже не насторожился, а, наоборот, хозяйским жестом засунул нос под одеяло, словно торговец, проводящий ревизию в собственных закромах. Это стало последней каплей, и из подушек донеслось чуть хриплое:

— Еще несусветная рань! Можешь пойти, продолжить носиться по лесу. И прекрати тыкать меня мокрым носом!

В ответ на это волк фыркнул и лизнул ворчавшего прямо в лицо, за что сразу получил по уху. Но не сильно, почти ласково. И вот уже зверь подставлял загривок под ту же руку, которая принялась его лениво почесывать. Волк довольно заурчал и попытался залезть на кровать, но его одернули со словами:

— Опять грязными лапами на постельное белье!

Вот только хищнику было все равно. Вскоре он с довольным видом примостился под боком у сонного мужчины. Тот лишь сокрушенно вздохнул, велев:

— Будешь превращаться обратно — потрудись сделать это на полу.

На это волк проворчал что-то, словно отвечая, и лишь удобнее устроился на простынях. Нет, такое соседство могло быть даже приятным — мохнатый бок грел лучше всякого одеяла. Но не летом же! Впрочем, мужчина предпочел не продолжать выяснение отношений, а вернуться в царство Морфея.

К сожалению, путешествие получилось недолгим. Как только растаяли последние утренние сумерки, а луна побледнела настолько, что ее уже нельзя было различить, зверь скатился с кровати и забился в конвульсиях. Он не выл, не скулил, но его словно выворачивало наизнанку. И не только желудок, а все тело. Пришли в движение не только мышцы, но и кости. Шерсть втягивалась в кожу, возвращая ей гладкий вид, морда укорачивалась, обретая куда более человеческие черты, а конечности, наоборот, вытягивались, в то время как когти становились ногтями, а клыки зубами.

Прошло минут десять, не больше, а на полу вместо волка уже лежал молодой мужчина. Взъерошенный и очень усталый. Ему едва хватило сил опереться о кровать и втащить на нее свое тело. Дальше он просто отключился, поэтому не увидел и не почувствовал, как его «сосед по кровати» вздохнул и заботливо укрыл одеялом. Пусть и лето, но осень уже напоминала о себе именно холодными ночами.

Окончательно утро для обитателей дома наступило часа через три, даже чуть попозже, когда лучи вездесущего солнца пробрались за неплотно задернутые занавески и достигли постели. Старший мужчина поморщился от столь яркого света и открыл глаза. Стоило ему потянуться, как проснулся и тот, кто не так давно был волком, пробормотав:

— С добрым утром.

— С добрым. Но ты можешь поспать еще, Гарри. Отдохни.

— Нет, не хочу, — возразил парень, тоже потягиваясь и чуть морщась при этом.

— Выглядишь уставшим.

— Северус, ты же знаешь, трансформация отнимает много сил. Мышцы немного ноют.

— Сейчас принесу релаксант.

Не дожидаясь ответа, мужчина встал с постели и направился к комоду, в правом верхнем ящике которого была устроена импровизированная аптечка. Гарри вздохнул, но от протестов воздержался. Во-первых, бесполезно, а во-вторых, к чему терпеть физические неудобства, когда можно все решить зельем, пусть и не очень приятным на вкус. В свое время он уже достаточно натерпелся.

Правда, сейчас парень об этом совсем не думал. Куда больше его интересовало, как перекатывались мышцы под бледной кожей ног и спины Северуса, пока тот доставал нужный флакон. Фигура Снейпа была весьма далека от идеала или мечты миллионов, но его любовнику хватало одного взгляда на это сухое, поджарое тело, чтобы ощутить пробуждающееся желание. И волк с ним в этом был целиком и полностью согласен, с первых минут своего существования признав и зельевара, и наличие у «соседа по сознанию» сердечной привязанности к нему.

Сам Северус тоже учился понимать зверя Гарри. Опасения давно развеялись, и человек с волком смогли наладить контакт. Да, что-то приходилось просто принимать, как факт. Например, в отличие от обычно покладистого Поттера, волк был альфой, а значит, не следовало пытаться при нем занять более доминирующую позицию. Впрочем, когда что-то в поведении зельевара выходило за рамки, оборотень предупреждал сердитым ворчанием. К более радикальным действиям со Снейпом он не прибегал.

Вообще, проживание под одной крышей с оборотнем развеяло многие мифы. В частности об агрессивности этого народа и его готовности броситься на первого попавшегося человека. Последнее скорее зависело от отношений человека с собственным зверем и от конфликта. Гарри и без волчьего зелья удавалось почти полностью сохранить человеческий разум при трансформации. Хотя звериные и человеческий повадки смешивались и оставались неразлучны даже после того, как Поттер возвращался человеческий вид.

Вот и сейчас, протягивая парню необходимое зелье, Северус столкнулся с волчьими глазами, имевшими весьма игривое выражение. Но зельевара не так-то легко было обмануть «красивыми глазками». Он лишь заявил:

— Вот выпей. И не стоит прожигать во мне дыру взглядом. Мы оба знаем, что ты сейчас не способен на то, на что пытаешься замахнуться.

Гарри попытался зарычать, но с человеческим горлом это вышло скорее мило, чем грозно, так что он сам себе усмехнулся и залпом осушил флакон, потом не выдержал и чихнул.

— Знаю, для твоих обострившихся сейчас рецепторов запах резковат, — ответил Снейп, присев на край кровати.

— Ага, — кивнул Поттер. Волк внутри него возмущался, но не сильно. Они вообще друг с другом редко спорили, решив, что гораздо лучше, когда один дополняет другого.

— Не мутит? — поинтересовался Северус, трогая лоб парня. Правда, это ничего не дало — у оборотней температура тела всегда выше, чем у человека. Все из-за ускоренного метаболизма.

— Неа, — Гарри воспользовался заботливостью любовника, а также тем, что сегодня выходной, так что не нужно никуда спешить, и положил голову ему на колени. — Я же на сытый желудок.

— Вот как. Охота была удачной? — пальцы зельевара сами собой скользнули в спутанную шевелюру парня, рискуя напрочь там застрять.

— Более чем, — молодой волшебник облизнулся совсем по-волчьи.

— Надеюсь, это все-таки было животное.

— Конечно! — от взрыва возмущения Гарри удержали только умиротворяющие поглаживания Северуса по волосам. — Олень.

Учитывая патронуса Поттера, Снейп удивился подобному выбору добычи, но решил не акцентировать на этом внимания, спросив только:

— Наелся?

— Да! Но не я один.

— Что?

— Там, в лесу, я встретил других оборотней.

— Их было много? — Северус даже не заметил, как его свободная рука нервно сжала простынь. Конечно, Фенрир Грейбек мертв, а остальные и вполовину не были столь опасными, но мало ли. Волки — стайные животные.

— Двое. И весьма тощие. Один вообще почти щенок. Поверь, они не стоят твоего волнения.

— Я вовсе не о них беспокоюсь, а о тебе, — возразил Снейп. — Твоему волку не хватает компании?

— Да нет. Просто это было… интересно. А они не выказывали враждебности. Скорее даже испугались меня.

— Был повод?

— Откуда? Я же их не видел до последнего — как раз оленя завалил, — ответил Гарри и добавил почти стыдливо: — Я ел.

— И так увлекся, что не замечал ничего вокруг? — хохотнул Северус, хотя где-то под наигранной веселостью прозвучало беспокойство.

— Почти. А потом я предложил им свою добычу.

— Полагаешь, этим положено начало дружбе?

— Я просто показал, что не враг им и не ищу ссоры.

— И тебе хочется продолжить знакомство, — почти утвердительно проговорил Снейп.

— Наверное. Я не заглядывал так далеко. Но что-то внутри меня тянется к ним. Волки все-таки стайные животные.

Зельевар поразился, как точно парень повторил его собственные мысли, правда, в другом контексте, но не выдал своих чувств, ограничившись отстраненным замечанием:

— Я надеюсь, ты будешь в первую очередь осторожен.

— Хорошо, — без тени насмешки кивнул Гарри и, положив руку на затылок мужчины, нежно заставил его наклониться, чтобы поцеловать. К сожалению, на большее сейчас замахиваться, и, правда, не следовало. Может, через пару часов…

Как всегда, Северус словно прочитал его мысли и, не желая вводить их обоих в искушение, потащил Гарри сначала умываться, потом завтракать, пропустив мимо ушей возражения любовника, что он уже не ребенок, чтобы водить его за ручку.

Через каких-то полчаса Поттер, уже одетый в футболку и джинсы, выбритый и посвежевший, сидел на кухне, лениво ковыряя вилкой яичницу, и лишь изредка отправляя маленькие кусочки в рот.

Понаблюдав за парнем некоторое время, Снейп заключил:

— Вижу, ты не голоден.

— Ага. Я же говорил, что охота прошла успешно, — Гарри наконец-то перестал мучить еду и отодвинул тарелку, которая тут же аккуратно спланировала в сторону мойки. Одновременно пыхтящий кофейник склонился над чашкой, наполняя ее ароматным содержимым.

Северус давно привык к подобным проявлениям невербальной магии возлюбленного, которой было хоть отбавляй, так что даже бровью не повел. А сам молодой, но могущественный волшебник зачастую уже на автомате использовал ее для бытовых дел. Правда, иногда его «клинило» в обратную сторону — давало знать детство с магглами, и Поттер принимался за хозяйство вручную. На все это зельевар хоть порою и ворчал, но в глубине души был рад. Рад, что парень просто жив и здоров, а от страшной болезни не осталось и следа.

Каким-то непостижимым образом Поттер всегда догадывался, когда его партнер (как же приятно было думать о Снейпе именно так!) задумывался о его прошлом физическом состоянии и способе лечения. Вот и сейчас Гарри накрыл руку зельевара своей и сказал:

— Со мной все в порядке. Нет, ну, правда. Быть оборотнем вовсе не плохо.

Северус не стал отвечать, что и хорошего тоже мало. В конце концов, это было обдуманным и взвешенным решением. Или так, или… О втором варианте и думать не хотелось. Поэтому Снейп просто перевернул ладонь, так что пальцы рук переплелись, и тихо сказал:

— Я рад, что ты относительно спокойно принял это, — а сам в глубине души надеялся, что никогда не услышит обвинений в том, что это он убедил парня принять такое решение.

— Да все нормально. Мы с волком дружим. И ты ему тоже нравишься.

— Это я уже понял, — зельевар позволил себе улыбнуться одними уголками губ.

Подобная перемена настроения очень понравилась Гарри, и он готов был ей всячески потворствовать, но партнеров прервал настойчивый стук в окно. Ухоженная сова (кажется, сипуха) требовала впустить ее.

Подавив недовольный вздох, Поттер лишь посмотрел на форточку, и она мгновенно распахнулась. Птица тотчас оказалась внутри, бросила молодому волшебнику на колени письмо с гербовой печатью и вылетела из дома тем же путем.

— Сухо и официально, — как бы между прочим заметил Северус.

— Похоже, это из Министерства Магии, — ответил Гарри.

— Только они, помимо наших друзей, могут миновать чары ненаходимости, — согласился зельевар. Происходящее ему явно не нравилось.

— Возможно, стоит скорректировать охранные чары, — задумчиво протянул Поттер, все-таки вскрывая конверт. — Что им от меня нужно на этот раз?

Насколько Снейп мог видеть, письмо было не таким уж длинным. А четкий, даже чуть грубоватый подчерк был смутно знаком. Неужели от самого министра?

Гарри подтвердил догадку любовника, сказав:

— Это от Кингсли. Он хочет со мной встретиться для обсуждения чего-то важного.

— А именно?

— Здесь как-то все туманно. На, посмотри сам.

Северус хотел возразить, что не в его привычках читать чужие письма, но вместо этого просто взял в руки пергамент и пробежался взглядом по строчкам, после чего заключил:

— Высокая должность, похоже, испортила Шаклболта. Раньше он был более… четким и лаконичным.

— Но писал именно он. Я узнал по запаху.

— Понятно.

— Тебя что-то смущает?

— Лишь то, что, несмотря на горячее желание поговорить с тобой, Кингсли назначил встречу в министерстве.

— Мне это тоже не очень нравится, — нет нужды говорить, как Гарри ненавидел всяческие протокольные визиты и мероприятия, на которые его приглашали с завидной регулярностью. — Но даже оттуда я смогу аппарировать. К тому же, лучше уж я нанесу визит в министерство, чем приглашать в этот дом… посторонних.

Снейпу была приятна такая трогательная забота об их спокойной жизни, но спросил он о другом:

— Ты все-таки решил пойти.

— Ага.

— Любопытный гриффиндорский мальчишка, — пробурчал себе под нос Северус, но Гарри все равно услышал. У оборотней чрезвычайно чуткий слух.

— Наверное, все еще да, — парень невозмутимо пожал плечами. — Мне любопытно, к чему Кингсли понадобилась такая официальность. Ну и еще я не хочу, чтобы министерские совы и дальше атаковали наш дом.

— Я только надеюсь, что ты не отправишься к нему немедленно.

— Нет. Для этого я еще недостаточно восстановился.

— Зелье не подействовало?

— С ним все нормально, иначе и быть не может. Но ты же знаешь, как после него меня тянет просто полежать, отдохнуть… — Гарри томно потянулся.

— Иди-ка ты обратно в спальню, — усмехнулся Снейп.

— Хорошо. А ты ко мне придешь? Или куда-то собрался?

— Только в лабораторию. Так что позже, возможно.

Восприняв это как обещание, Поттер встал из-за стола и, бросив на любовника многообещающий взгляд, покинул кухню.

Через два дня в приемной Министра Магии раздался хлопок аппарации. Перед изумленной секретаршей, от неожиданности опрокинувшей чернильницу, возник герой магического мира.

Гарри определенно научился производить впечатление. Сейчас он выглядел просто блистательно, утратив почти все сходство с тем юношей-домоседом в футболке и джинсах, коим обычно являлся. Маггловский костюм-тройка графитового цвета (с некоторых пор Поттер игнорировал магическую одежду) подчеркивал, что мальчик исчез, уступив место мужчине, а тонкая серебристая оправа очков добавляла серьезности пронзительно-зеленому взгляду. Да и волосы уже давно не торчали во все стороны, а были забраны в аккуратный хвост.

К тайной радости Гарри, его, кажется, даже не сразу узнали. Улыбнувшись молодой ведьме и одним щелчком пальцев убрав все чернильные следы с ее одежды и стола, он поинтересовался:

— Министр у себя?

Ошеломленная секретарша смогла лишь кивнуть.

— Он один?

Еще один кивок в ответ. Впрочем, подобный шок был понятен. Считалось, что внутри Министерства Магии нельзя аппарировать, это просто невозможно.

— Спасибо.

Гарри всегда старался быть вежливым. Вот и сейчас не изменил себе — поблагодарил, и только потом вошел в кабинет министра.

Видно, столь ответственная должность стала непростым испытанием для Кингсли Шаклболта. Меж бровей залегла жесткая складка, а в глазах заметна усталость. Может, и седых волос бы прибавилось, не будь он лыс, как колено.

Явление золотого мальчика не произвело на министра такого ошеломляющего эффекта, как на секретаршу, но все же заставило резко вскинуться, а брови буквально взлетели вверх.

— Гарри… — Кингсли довольно быстро удалось взять себя в руки, на его лице появились радость и добродушие. — Счастлив видеть, что ты все-таки откликнулся на мое приглашение. Не хотелось мне выглядеть настолько официальным, но Дамблдор не смог помочь разыскать тебя.

— Вы просто не у того спрашивали, — пожал плечами Поттер. С самой победы он предпочитал сохранять с директором Хогвартса лишь вежливый нейтралитет, и только. Но, похоже, сам Альбус предпочитал не афишировать подобное положение.

— Вот как. Я слышал, что ты очень… сблизился с профессором Снейпом.

— Мы живем вместе, мы пара, — просто, без обиняков заявил молодой волшебник. Он вовсе не собирался превращать отношения с любимым человеком в постыдную тайну.

А вот Шаклболт, похоже, не был готов к подобной откровенности. Если бы мог, он бы побледнел, а так лишь шумно сглотнул, ответив чуть дрогнувшим голосом:

— Что ж, хорошо, если ты счастлив.

— Спасибо. Но что-то подсказывает мне, что вовсе не досужие сплетни о моей личной жизни вызвали желание встретиться со мной.

— Нет, конечно. Мы же взрослые люди! Должен отметить, в последнее время ты очень редко появлялся на публике, будто решил вести жизнь затворника.

— Это близко к истине. К тому же, помимо прочих веских причин, я никогда не любил шумихи вокруг своего имени.

— Да, победа далась нам нелегко, — как-то отстраненно заметил Кингсли, словно и не слышал слов собеседника. — И кому-то пришлось сложнее, чем другим.

— Несомненно, — невозмутимо пожал плечами Гарри и сел в появившееся кресло. Похоже, обернуться за пять минут не получится.

— Честно говоря, прежде чем затеять этот разговор, я пытался навести о тебе справки.

— Не скажу, что меня радует такой подход, — фыркнул Поттер, стараясь справиться с вспыхнувшим возмущением.

— Прости, но, как Министр Магии, я должен быть в курсе некоторых вещей загодя. Мне жаль, что я узнал о твоей болезни постфактум и не смог ничем помочь.

«Похоже, старик Дамблдор снова пустился в ненужные откровения» — тоскливо подумал Гарри, так как именно на директора в первую очередь падали подозрения. В друзьях молодой волшебник был уверен, да и Люциус поостерегся бы так подставлять бывшего любовника и нынешнего друга.

— Я слышал, на какие жертвы тебе пришлось пойти ради выздоровления, — меж тем продолжил Шаклболт. — Ты действительно стал оборотнем?

— Даже если и так, я не могу понять, каким образом это касается кого бы то ни было, кроме близких мне людей.

— Боюсь, ты не слишком верно оцениваешь ситуацию. Указом от 1896 года оборотни относятся к существам повышенной опасности. Это накладывает на них определенные ограничения: они не в праве занимать определенные должности и совершать некоторые другие вещи, — такое ощущение, что Кингсли пытался всячески сгладить углы.

— В своей жизни я давно уже не завишу от магического мира. А всякие «должности» меня и вовсе не интересуют, — небрежно отмахнулся Гарри.

— Вот, собственно, об этом я и хочу с тобой серьезно поговорить.

Они и так, вроде, не шутки шутили, но Поттер не стал подчеркивать сей факт, лишь выжидательно уставился на министра.

— Я уже упоминал, как нелегко далась нам всем победа. Пройдет еще не один год, прежде чем Магический мир полностью восстановится. Пока же волшебники слишком хорошо помнят, кого поддерживали оборотни в войне. И как именно. Да, не все, но очень многие. Знаешь ли ты, что после войны число зарегистрированных оборотней выросло в два раза? И большая часть приходится на молодых магов, а то и вовсе несовершеннолетних.

— Меня мало интересует политика.

— Но это не политика, а уже вопрос безопасности.

— Разве увеличились случаи нападения оборотней на людей?

— Нет, но многие считают, что это лишь вопрос времени.

Многие. Не он сам. Это немного подбодрило Гарри, хотя направление разговора ему все меньше и меньше нравилось. Пришлось заставить себя принять невозмутимый вид, спрашивая:

— Что ты хочешь непосредственно от меня, Кингсли?

— Как бы там ни было, ты символ нашей победы. Без тебя бы ничего не вышло. И если ты, действительно, оборотень, это может помочь решить вопрос мирным путем.

— Каким образом?

— Мы долго думали. Визенгамот собирался трижды, прежде чем разработал проект эдикта. Некоторые положения еще будут дорабатываться, но суть в том, что необходима обязательная регистрация всех оборотней в министерстве. Не прошедшие данную процедуру в течение определенного времени будут считаться социально опасными. Аврорам придется их отлавливать…

Гарри молча слушал бывшего орденца, а ныне министра, вот только пальцы впились в подлокотники, грозя их оторвать, и на скулах заходили желваки, словно парень собирался зарычать.

Видя напряжение собеседника, Кингсли поспешно продолжил:

— Пойми, это снимет социальную напряженность. Магическое общество все еще лихорадит после войны. А зарегистрированные оборотни смогут чувствовать себя гораздо свободнее. С них будут сняты ограничения по профессиям, с соблюдением разумной предосторожности, конечно. И, в случае необходимости, они смогут рассчитывать на помощь в адаптации, лечении. За счет министерства, конечно. Еще им обязательно будет предоставляться волчье зелье.

— И они должны будут его пить? — нарочито спокойно уточнил Гарри.

— Да, конечно.

Поттер не выдержал и скривился. Этот камень преткновения среди оборотней! Лишь став оборотнем, парень понял, что с волчьим зельем все не так просто. Нужно просто ненавидеть своего зверя, чтобы бороться с ним таким образом.

Да, выпив «противоядие», ты действительное остаешься человеком. Человеком в шкуре. И это страшно: словно часть тебя оглушена, и ты видишь лишь кусок общей картины. Конечно, нет и звериных желаний, но…

Свое второе полнолуние Гарри провел именно под волчьим зельем. И это было… ужасно. Тогда он даже не стремился выбраться наружу, а просто лежал, свернувшись клубком, так как чувствовал себя очень уязвимым, а после обратной трансформации его волк внутри еще три дня выл от тоски и страха. Внешне это выражалось в крайне угнетенном состоянии. Северус тогда даже испугался, что болезнь вернулась.

Проанализировав произошедшее, на следующее полнолуние Поттер отказался от зелья, и все прошло гораздо лучше. Они ладили с волком. Очень ладили. И это помогло понять, почему Люпин так нуждался в «противоядии» — он свою звериную часть ненавидел слишком долго, чтобы теперь иметь возможность найти общий язык.

Стало ясно, почему другие оборотни вовсе не стремятся становиться в очередь за волчьим зельем. Исключение составляли лишь те, которых «подсадили» на него сразу, не дав понять и принять собственного зверя. Тем самым врачи оказывали им медвежью услугу: впоследствии помирить человека и волка было очень трудно.

Обсуждая эту версию с Северусом, Гарри пришел к выводу, что, весьма вероятно, из-за этого ухудшается и общее самочувствие оборотня. Возможно поэтому Люпин всегда выглядел таким потрепанным, почти больным. Но выборка была слишком маленькой, чтобы подтвердить или опровергнуть эту гипотезу.

Когда Поттер вспомнил об этом, он совершенно четко осознал, что действия Министерства (или пока предполагаемые действия) скорее погубят оборотней как вид, нежели послужат всеобщему благу. Сам бы он никогда не принял подобные условия, о чем и сообщил Кингсли, стараясь, чтобы слова прозвучали не слишком резко:

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Может, тебе стоит подробнее ознакомиться с проектом эдикта?

— Безусловно, но я сильно сомневаюсь, что оборотни пойдут на такие условия.

— Ремус Люпин уже согласился сотрудничать, — осторожно заметил Шаклболт.

— Не удивлен. И все-таки замечу, что он всегда находился… в стороне от остальных.

— Поэтому я и хотел переговорить с тобой.

— Вот как? — Поттер полоснул взглядом по министру.

Кингсли опять стало не по себе. И не от того, что он ощутил в собеседнике зверя. Наоборот, его как раз не чувствовалось. Но эта сталь во взгляде! Впервые Шаклболту потребовалось напомнить себе, что перед ним не мальчик, а взрослый мужчина, не просто участвовавший в войне наравне с другими, а вырвавший победу и мир для всех. Пришлось взять себя в руки, чтобы продолжить разговор прежним тоном:

— Гарри, ты известная личность. Вряд ли найдется хоть один маг, который никогда не слышал о тебе. Твое слово много значит, и если ты публично поддержишь этот эдикт, то многие, очень многие прислушаются.

— Как я могу поддерживать то, с чем сам… не совсем согласен?

— Но твоя поддержка способно предотвратить возможные конфликты. Особенно если ты объявишь о своем… изменившемся состоянии.

— Так вы и мне приготовили ошейник?

— Гарри-Гарри, никто не умаляет твоих заслуг! Конечно, как герой магического мира, особенно как герой, поддерживающий эдикт, ты можешь рассчитывать на некоторые уступки с нашей стороны.

Прежний Поттер немедленно воскликнул бы: «Значит, мне вы готовы идти навстречу, а остальных заклеймите, как скот!», но нынешний сдержался. Лишь глаза гневно сузились. А тут еще Кингсли усугубил ситуацию, проговорив:

— Поверь, мы не хотим принуждать тебя к чему-либо, но эдикт необходим для всеобщего блага! Так или иначе, он будет принят, и ты не сможешь уже скрывать свое… положение.

Сейчас министр был так похож на Дамблдора, что Гарри аж передернуло. Хотелось разразиться оскорблениями, обвинить в двуличности и шантаже, но рассудок, умудрившийся остаться холодным, удержал от безумств.

Шаклболт так и не понял, в какой опасности находился, как сгустился вокруг него воздух от разъяренной магии Поттера, когда парень нарочито холодным голосом произнес:

— Согласитесь, такие важные решения не принимаются быстро, господин министр.

— Конечно, тебе ведь еще нужно изучить документ.

— Вот именно. Тщательно изучить. Возможно, посоветоваться кое с кем. Поэтому я дам ответ через два месяца.

— Не слишком ли долго? — возмутился было Кингсли, но, увидев непоколебимость в глазах молодого мага, смирился: — Хорошо. Но ни днем позже.

— Ладно. А пока прощайте.

Гарри резко встал, призвал невербальной магией свиток с эдиктом и покинул кабинет министра. Аппарировать не решился, так как опасался, что клокочущая от ярости магия или разнесет тут все, или выкинет еще что похуже.

Вышагивая по министерскому коридору, он совершенно не замечал никого и едва не прожег взглядом рискнувшего коснуться его плеча. Вскинувшись, Поттер с удивлением узнал Малфоя-старшего.

— Люциус…

— Привет Гарри, — приветливость мага увяла на корню, уступив место серьезности, когда он увидел потемневший взгляд парня. — Что-то случилось?

— Не хочу обсуждать это здесь, — фыркнул Поттер, понимая, что ему просто необходимо выговориться. Пусть даже и Малфою. Во всяком случае, он не станет трепаться об услышанном.

— Пойдем со мной.

Гарри согласился, даже не спросив, куда. Во-первых, не было такого места, откуда он не смог бы аппарировать, а во-вторых, надо же в этом мире хоть кому-то верить. Возможно, кто-то посчитал бы кандидатуру Малфоя-старшего неподходящей, но парень успел узнать блондина весьма близко, причем не только в переносном, но и во всех возможных смыслах.

Они шли по министерским коридорам, и Поттер взял себя в руки настолько, что рискнул применить маскирующие чары. Ко всем перипетиям сегодняшнего дня не хватало еще быть узнанным! Благо магия не взбунтовалась, а сработала как надо.

Приобняв парня за плечи, Люциус почти втолкнул его в камин вместе с собой, произнеся какое-то незнакомое название. Оказалось, что это ресторан с уютными кабинками, позволяющими посетителям чувствовать себя уединенно. К одной из таких и направился Малфой, по пути сделав знак официанту подойти.

Только почувствовав, что его заботливо усадили, Гарри осмотрелся. Весьма приличное заведение, уютное. Сюда даже летний зной не проникал. Оставалось только радоваться, что внешний вид молодого волшебника полностью соответствовал.

Официант принес целое блюдо канапе и бутылку вина. С немого одобрения Люциуса она была немедленно открыта, и два бокала наполнила рубиновая жидкость. После этого официант словно испарился, а Малфой велел Поттеру:

— Пей.

— Не хочу, — возразил Гарри.

— Надо, — продолжил настаивать блондин и даже подвинул бокал ближе к собеседнику.

Вздохнув, парень сделал пару крупных глотков и едва не закашлялся. Его волку не нравилось спиртное. Но вину удалось протолкнуть ком в груди и чуть притушить ярость, переродив ее в тихую, более спокойную, правда, и более опасную.

— Вот и молодец, — проговорил Люциус, отпивая из своего бокала. — Полегчало?

— Как ни странно, да.

— Хорошо. А теперь расскажи, что же так разгневало тебя. Не беспокойся, здесь нас никто не подслушает.

У Гарри не было причин не верить, и все-таки он наложил на кабинку заглушающее заклятье, прежде чем начать изливать душу. К тому же так отпадала необходимость следить за языком. Так что свою встречу с министром Поттер изложил, не стесняясь в выражениях.

Возможно, у менее подготовленного от таких речей уши в трубочку свернулись бы, но Люциус, даром что аристократ в энном поколении, и ухом не повел. Он вслушивался в смысл, опуская все те слова, которые помогали Гарри сбросить напряжение.

— Так что меня опять поставили перед весьма нелицеприятным выбором, — закончил свой пламенный спич герой магического мира, одновременно опустошив бокал, так как в горле успело пересохнуть.

— И что ты собираешься делать? — нарочито спокойно спросил Малфой. Меньше всего ему хотелось вызвать вспышку гнева у молодого мужчины.

— Пока не знаю. Надо хорошенько подумать, внимательно прочитать этот проклятый плод законотворческой мысли. Но пока меня не устраивает никакой из предложенных вариантов.

— Ты очень мудро поступил, выторговав себе время на раздумья.

— Сам знаю, — усмехнулся Гарри, но уже по-доброму, не ехидно и не зло, и его собеседник понял, что кризис миновал. — Но ты-то хоть понимаешь, что подобным законом можно вызвать лишь агрессию оборотней?

— Понимаю. И Кингсли тоже понимает, поэтому и пытается всячески втянуть тебя в эту… авантюру. К сожалению, наш министр водил знакомство только с одним представителем оборотней — Люпином, а это скорее усыпило его бдительность, нежели помогло осознать проблему целиком. Между тем, если Министерство начнет железной рукой претворять этот эдикт в жизнь, то весьма велика вероятность, что появится новый Фенрир.

— Не исключено, — согласился Поттер.

— Кстати, тебе известно, что Фенрир — вовсе не имя Грейбека?

— В самом деле?

— Да. Это что-то вроде титула, наименование вожака стаи. В древних мифах так называли волка, врага скандинавских богов. Считалось, что в день Рогнарека — дня гибели богов и всего мира — он порвет свои оковы и поглотит солнце.

— Простенько так, — фыркнул Гарри.

— Полагаю, тем самым оборотни подчеркивают, что ведут свой род от того, кто не просто равен богам, но и сильнее их.

— А откуда ты все это знаешь?

— Перед самой победой по приказу Темного Лорда Грейбек жил в моем поместье, — холодно ответил Люциус.

— Понятно. Прости.

— Пустое. В конце концов, я с большим удовольствием пронзил его сердце ножом. Не стоило недооценивать мое фамильное серебро, — аристократические губы тронула холодная усмешка.

— Так это был ты?

— Да. Он напугал Нарциссу, нужно было действовать.

Кажется, под «напугал» скрывалось нечто более… серьезное, но Гарри решил не бередить старые раны. Он и сам предпочел вычеркнуть из памяти ту ночь, когда был убит Воландеморт. Поэтому сейчас лишь кивнул собеседнику, снова пригубив вино. Кажется, это второй бокал. Или третий?

Наверное, алкоголь все-таки сыграл определенную роль, но Поттер вовсе не возражал, когда Малфой накрыл его руку своей, говоря при этом:

— Надеюсь, ты достаточно пришел в себя, чтобы не наделать глупостей или совершить что-нибудь спонтанно-сокрушительное?

— Я уже не в том возрасте, — Гарри попытался придать голосу максимум серьезности, но поспешно поднес ладонь ко рту, так как икнул.

— Я надеюсь, — хмыкнул Люциус, не только не убрав руку, но даже сжал ее чуть сильнее, попытавшись переплести свои пальцы с чужими.

У Малфоя ничего не получилось — Поттер просто выскользнул из этого своеобразного захвата, правда, сказал:

— Спасибо тебе за поддержку.

— Не за что. Для этого ведь и нужны друзья? — Люциус, кажется, специально выделил последнее слово.

— Да, ты прав, — немного рассеяно ответил Гарри, никак не прореагировав на голосовые модуляции собеседника. — Но мне, наверное, пора. Не хочу, чтобы Северус волновался.

— Я понимаю, — кивнул Малфой, сразу отбросив все кокетство, словно упоминание зельевара подействовало на него отрезвляюще.

— Отсюда разрешено аппарировать?

— Да. А ты сможешь?

— Конечно, — невозмутимо пожал плечами герой магического мира. — Спасибо за все.

Сказал и исчез, оставив на столе лишь горстку галеонов. Люциус покачал головой, покосившись на бутылку вина, опустошенную золотым мальчиком минимум на две трети. Оставалось надеяться, что магия окажется достаточно сильной, чтобы вывести куда нужно и не выйти из-под контроля.

Опасения Малфоя оказались напрасными. Поттер в целости и сохранности возник на опушке леса, в десяти минутах ходьбы от их со Снейпом дома. Небольшая прогулка оказалась весьма кстати, так как в глубине души все еще возмущенно клокотала ярость, а стоило сделать пару шагов, как раздался весьма знакомый голос:

— Ну хочешь я с немым укором в глазах буду являться этому Кингсли?

— Так его может кондрашка хватить, и неизвестно, кто займет место министра, Морт, — буркнул Гарри, ничуть не удивившись столь странному «явлению» друга — в виде голоса. Учитывая, что тот являлся Смертью, некоторая… эксцентричность ему простительна.

— Ладно, мое дело предложить, — насмешливо протянул невидимый собеседник.

— Нет, но спасибо за поддержку. Зайдешь к нам?

— Не сегодня. Там тебя и так уже ждут. Лучше что поторопись.

Голос стих, и Гарри шестым чувством понял, что друг ушел. Но грех не воспользоваться ценным советом, и парень прибавил шаг. Как выяснилось, зря: выпитое практически на голодный желудок вино все-таки повлияло на координацию движений, и Поттер споткнулся почти на ровном месте. Быстро вскочил, почти по-собачьи отряхнулся и продолжил путь с уже куда большей осторожностью.

Стоило войти в дом, как на плечо Гарри легла твердая рука, и раздался вкрадчивый голос:

— Не ушибся?

— Нет, ерунда. Брюки вот только испачкал. Ты за мной наблюдал?

— Просто увидел в окно, к тому же падение получилось довольно шумным.

Поттер почти устыдился вырвавшихся в этот момент слов, но все же было приятно осознавать, что Снейп беспокоился о нем. Захотелось уткнуться носом в неизменно черный жилет (мантией и сюртуком зельевар все-таки пренебрег в угоду жаре), но сдержал порыв. Северус отстранил парня, нарочито внимательно оглядел и поинтересовался:

— Мне казалось, ты отправился на встречу с министром. Так где, позволь узнать, ты умудрился так напиться?

— Я не пьян! — возмутился Гарри и, как назло, неловко взмахнув рукой, пребольно ударился о полочку в прихожей, на что любовник скептически приподнял бровь и фыркнул:

— Ну-ну.

— Мы просто разговаривали с Люциусом и, возможно, я не заметил… — попытался оправдаться Поттер.

— Так тут еще и Малфой замешан! — сказано таким тоном, что парень готов был сам себя проклясть за излишнюю болтливость.

— Нет, мы только беседовали, он меня поддержал…

— Лучше помолчи. Идем в гостиную, пока ты можешь это делать сам, и мне не нужно тебя тащить, там сядешь и расскажешь все с самого начала.

Грозный взгляд Снейпа удержал от готовых вырваться возражений. Поттер просто сделал так, как ему велели. К тому же, когда он все-таки сел, и, правда, стало чуточку лучше. Исчезло чувство легкого покачивания земли под ногами.

Стоило устроиться на диване, как Северус хмуро спросил:

— Протрезвляющее зелье дать?

— Нет. Вроде бы все нормально, — осторожно ответил Гарри, прислушиваясь к собственным ощущениям.

— Не умеешь пить — не стоит и начинать.

— Я и не хотел, просто как-то само собой получилось, — виновато пожал плечами молодой волшебник, параллельно борясь с искушением забраться с ногами на диван, но для этого нужно снять обувь, на это просто не было сил.

— Ну-ну. Похоже, при следующей встрече с Люциусом мне необходимо будет поднять ряд животрепещущих вопросов.

— Он здесь не причем. Все дело в министре, если уж на то пошло, и его дурацких инициативах.

И, пока не прошел запал, Поттер рассказал любовнику о своем разговоре с Кингсли, о том, какие условия он выдвинул, и как после этой «беседы» Гарри обрадовался встрече с Люциусом, которая помогла хоть немного взять себя в руки.

Снейп слушал очень внимательно, не перебивая, только лицо сделалось таким, что можно было бы полдюжины первокурсников довести до обморока. Оставалось только жалеть, что министр лишен такого зрелища. Но, не смотря на это, зельевар участливо спросил у Поттера, когда он закончил:

— Как ты чувствуешь себя сейчас?

— Я все еще зол, но не настолько, чтобы потерять контроль или бежать творить какие-нибудь глупости, — горько усмехнулся молодой волшебник, подивившись, насколько схоже мыслят Люциус и его возлюбленный. — Я что, так часто их делаю?

— Ты импульсивен и оставался таким даже в войну, — вздохнув, Северус пересел на диван рядом с Гарри, что тот счел это добрым знаком. — Не скрою, это в какой-то мере помогло одержать победу, но…

— Я понял, — парень оказался не в силах бороться с искушением и по-звериному потерся о плечо зельевара. Подобные привычки тесно переплелись с человеческими. Впрочем, небольшая плата за способность в любом облике сохранять волчью силу, ловкость, а также слух и обоняние. И, главное, эти особенности не беспокоили его партнера. Вот и сейчас он лишь потрепал парня по волосам, приведя их в еще больший беспорядок, и сказал:

— Хорошо, раз так. Может, все-таки успокоительного зелья?

— Нет, не нужно. К тому же оно ведь не очень хорошо сочетается с алкоголем.

— Верно. Отрадно слышать, что ты хоть что-то помнишь из школьной программы.

Гарри усмехнулся куда-то в плечо Северуса, а потом уже серьезно спросил:

— Что ты думаешь обо всем этом?

— Пока могу сказать одно: затея министра мне очень не нравится. Текст эдикта все еще с тобой?

— Да, вот, — Поттер вынул из внутреннего кармана пиджака свиток.

— Нам нужно внимательно его изучить. Можно снять копию?

Гарри только прищелкнул пальцами свободной руки, свиток тотчас задрожал и просто раздвоился.

— Отлично, — кивнул зельевар. — Надеюсь, чары не развеются внезапно.

— Мои — нет, — усмехнулся Гарри. Он не стал упоминать, что прекрасно колдовал и в куда худшем состоянии. А сейчас всего-то опьянение, которое, к тому же, постепенно сходит на нет. У оборотней метаболизм куда быстрее.

— Ладно. Но тебе приступать к изучению лучше в более… адекватном состоянии, — попенял Северус.

— Ты… все еще сердишься на меня? — тихо спросил Поттер, попытавшись отстраниться от зельевара, но тот не позволил и ответил:

— Нет. Скажем так… у тебя были причины и для более неадекватного поведения.

Гарри улыбнулся, мгновенно забыв и о министре, и обо всех его словах, и полез целоваться. Правда, удалось украсть только один, хоть и горячий, поцелуй, после которого его отстранили со словами:

— Не слишком ли ты пьян для того, на что замахиваешься?

— Да я уже почти трезв!

— И все-таки освежиться не помешало бы, — хмыкнул Снейп.

— Не спорю, — покладисто согласился Поттер, вот только взгляд сделался очень распутным. — Да и для костюма здесь жарковато.

С этими словами парень со звериной грацией сбросил пиджак прямо на пол, потом принялся медленно распутывать галстук, одним таким обыденным жестом заставив Северуса шумно сглотнуть. Когда и эта деталь туалета оказалась на полу, настала очередь жилета, потом рубашки. Самообладание зельевара кончилось в тот момент, когда последняя преграда нежной ткани разошлась в стороны, обнажая пусть и не слишком мускулистую, но рельефную грудь и плоский живот. Волосы на теле Гарри так и не росли, но сейчас это лишь добавляло облику «жара».

— Ты ведь специально это затеял, — почти прошипел Снейп, не отрывая взгляда от этого нежданного стриптиза.

— Я же прямолинейный гриффиндорец, — томно протянул Поттер, огладив собственную задницу, поднявшись пальцами к поясу и расправляясь с ремнем.

Впрочем, закончить он не успел — его руки перехватили, а потом Северус притянул парня к себе, от чего у него вырвался шумный вздох, сразу дополнившийся еще одним, когда зельевар решил сам продолжить начатое. Причем он действовал не торопясь, словно разворачивая хрупкий подарок. А Гарри уже готов был сам выпрыгнуть из штанов, и, учитывая все его способности, не исключено, что ему бы это удалось.

Наконец, ткань скользнула по ногам, руки легли на обнаженную кожу, прижимаясь к ней всей ладонью, придвигая тело ближе, хотя, казалось бы, уже некуда, но зато теперь можно коснуться еще и губами. Поцеловать чуть выше пупка.

— Ты очень горячий, — проговорил Северус, не прекращая ласк.

— С полнолуния прошло все-таки не так много времени. Зверь еще близко, — хищно улыбнулся Гарри, почти кидаясь на мужчину с поцелуями.

Стоило губам найти губы, как жар стал еще сильнее, но он уже был другой природы. Когда к борьбе за лидерство в приятной схватке присоединились языки, Снейп краем сознания понял, что касается дивана уже обнаженной кожей. Похоже, его партнер, не в силах терпеть, опять переместил его одежду. Удивительно приземленное использование столь мощной магии. Но зельевар даже не думал затевать научно-популярную лекцию. Во-первых, рот занят куда более интересным делом, а во-вторых Северус ловким приемом как раз перехватил инициативу в интимном поединке.

Это было далеко не первое (и даже не сотое) занятие любовью. Партнеры успели хорошо изучить друг друга и не действовали слепо. Вот и сейчас Снейп, нависнув над Поттером, несмотря на то, что некоторые весьма заинтересованные в происходящем части тела тесно приникают друг к другу, нашел в себе силы прислушаться к общим ощущениям, прежде чем переходить к более активным действиям.

Временами зверь Гарри мог возмутиться столь доминантному поведению любовника и взять инициативу в свои… лапы, но сегодня был явно не тот случай. Парень обнял талию Северуса ногами, подталкивая всем телом, да еще и говоря:

— Ну же! Не могу ждать!

— Ш-ш.

Снейп воспользовался отвлекающим маневром — ощутимо прикусил сосок любовника, заставив его зашипеть и выгнуться, а сам в это время невербально наколдовал смазку и коснулся скользкими пальцами еще тесно сомкнутого входа парня. Это был своеобразный пунктик Северуса. Даже в пароксизме страсти он не желал причинять Гарри боли. Возможно, это пошло еще с того времени, когда Поттер был смертельно болен и каждый день был борьбой за жизнь. Теперь, будучи оборотнем, он мог без труда вытерпеть куда большее, чем секс «на сухую», но зельевар продолжал проявлять исключительную внимательность к процессу подготовки. Честно говоря, Гарри млел от такой заботы, хоть порой и жаждал всего и сразу, как сейчас.

Когда Северус, наконец, сменил пальцы своим уже просто каменным членом, Гарри издал звук, очень похожий на торжествующий рык, и всем телом подался навстречу, грозя скинуть обоих с дивана, так что партнеру пришлось разжать объятья и упереться руками в диван. Впрочем, Снейпу хватило ловкости не прекращать при этом плавных движений, только с ритма сбился, что заставило Поттера еще раз взрыкнуть.

Этот звук стал своеобразным «спусковым крючком», заставив зельевара отбросить осторожность, поддаться страстному безумию партнера и полностью «погрузиться в процесс». Обычно они предпочитали более размеренные и долгие занятия любовью, но иногда было и вот так — как столкновение двух стихий, сначала пытающихся подавить друг друга, а потом сливающихся воедино. И уже неважно, кто первый достиг пика.

После Северус просто рухнул на любовника. Сил не осталось, мыслей тоже. Возможно, он даже заснул ненадолго, а проснулся от того, что Гарри поглаживал его по плечам и спине. Парень сразу почувствовал это и пробормотал:

— Извини.

— Все нормально. Хотя место ты выбрал не самое подходящее для моих старых костей.

— Старых! Так я и поверил! — нахально усмехнулся Поттер. — Зато вот диванчик обновили.

— Скоро у нас в доме просо не останется не «обновленной» мебели, — ехидно заметил Снейп, нехотя поднимаясь с любовника.

— Ну… — у Гарри так и не получилось сделать вид, что ему стыдно.

— И еще душ теперь нужен нам обоим.

Расценив это как приглашение, молодой волшебник последовал за зельеваром. Раздражение от встречи с министром развеялось, да и ярость ушла вглубь. Секс оказался хорошим лекарством.

К эдикту, разработанному министерством, оба мага вернулись лишь на следующий день. Изучение свитка заставило Гарри вспомнить много непечатных слов. Во-первых, кажется, все эти «многомудрые» чиновники представляли, что такое есть оборотень еще хуже, чем выпускники Хогвартса, а в работе руководствовались кучей суеверий. Во-вторых, предлагаемая министерством помощь была той еще палкой о двух концах. С одной стороны ежемесячное пособие, бесплатное волчье зелье и снятие ограничений в возможности занимать целый ряд должностей, а с другой фактически тотальный контроль, да еще и обязательство носить метку министерства.

Получается, оборотень мог, теоретически, выбрать любую профессию, но обязан ставить работодателя в известность о своем состоянии. А, учитывая настороженное отношение магов к подобного рода… особенностям, мало кто согласиться так рисковать.

Да и вариантов для оборотней: принимать или нет волчье зелье — не существовало. Это, фактически, вменялось им в обязанность. И они должны пить не абы какое снадобье, а получать требуемое только в одобренных министерством аптеках. Если же вервольф не являлся вовремя за «противоядием», то фармацевт должен немедленно сообщить об этом в министерство.

Все это очень походило на положение бывших заключенных. Вот только у многих оборотней не было выбора становиться таковыми или нет. Гарри сильно сомневался, что ущемление в правах одной категории магов ради спокойствия другой (пусть таковых и большая часть) приведет к спокойствию в волшебном мире.

Чем больше Поттер погружался в министерский документ, тем меньше ему хотелось быть хоть как-то причастным к нему. Вот только судьба распорядилась так, что отмазаться не получится. В таком случае, необходимо сделать все возможное, чтобы не ситуация довлела над тобой, а ты над ситуацией. Правда, со способом достижения этой цели Гарри еще не определился.

Погруженный в эти мрачные раздумья, молодой волшебник встретил вечер, сидя на крыльце и уставившись на кромку леса. Собственно, он и не заметил бы, что начало темнеть, если бы из дома не вышел Северус и не сказал:

— Ты решил здесь заночевать?

— Нет. Просто думал.

— Вот как… — протянул зельевар, тоже скользнув взглядом по лесу.

— Ты прочитал этот министерский документ?

— Да. И он мне не понравился.

— Вот и мне, — вздохнул Гарри, позволив себе откинуться назад, облокотившись на ноги любимого. — Стоит согласиться на это, и мы, оборотни, станем узниками. Нас хотят посадить на цепь и дать миску с кормом. Но вервольф — не собака, он никогда не смириться с таким обхождением.

— У меня создалось впечатление, что столь кардинальные меры обусловлены еще и тем, что министерство на самом деле не верит, что оборотни могут дать отпор, — поделился наблюдением Северус, тоже посмотрев в сторону леса.

— Дать отпор… — Поттер повторил эти два слова, словно пробуя их на вкус. — Это было бы интересно.

— То есть? — сразу же насторожился Снейп, мгновенно оторвавшись от созерцания природы, и обратив все свое внимание на партнера.

— Мне тут подумалось, что, может, стоит показать министру против какой силы они пытаются выступить и чем это грозит?

— Собираешься бросить вызов Кингсли? — удивленно приподнял бровь зельевар.

— Нет. Идея немного в другом, — загадочно ответил Гарри, задрав голову так, чтобы видеть лицо собеседника. Правда, долго так не выдержал и потянул мужчину за руку, предлагая сесть рядом. Северус подчинился, хотя одарил деревянную ступеньку скептическим взглядом, и тут же спросил:

— В чем же твоя «идея»?

— Такое ощущение, что она тебе заранее не нравится, — хохотнул Поттер, достаточно хорошо знакомый с язвительностью возлюбленного, чтобы обижаться.

— Не исключено, — ответил Снейп, приобнимая парня за плечи, словно опасаясь, что тот немедленно кинется воплощать задуманное. — Так что за идея?

— Надо еще все просчитать, обдумать. И слишком много «если». Понимаешь, я хочу пообщаться с другими оборотнями, узнать, кто они есть.

— Думаешь, Люпин может сказать что-то новое?

— Честно говоря, я вовсе не его имел в виду. Я вспомнил о неожиданной встрече в лесу в это полнолуние.

— Хочешь найти их?

— Да. Мне кажется, эта пара живет где-то неподалеку.

— Тебе кажется?

— Я же говорил, в плане слишком много «если».

— И он небезопасен.

— Согласен, есть шероховатости. Но, так или иначе, а рисковать все равно придется. К тому же, те двое не выглядели угрожающими. Они и сами меня побаивались.

— С ними могут быть и другие, куда более опасные.

— Не исключено. Так я ведь и хочу найти стаю. Возможно, сейчас лучшее время для этого: полнолуние прошло, и оборотни в более спокойной фазе. Прошу, позволь мне.

Последнюю фразу Гарри проговорил, положив голову на плечо Северуса. Немного нечестный прием, но парень ничего не мог с собой поделать.

— Я не вправе запрещать тебе что-либо, — кашлянув, ответил зельевар.

— О, нет. Как раз наоборот: ты единственный, кто вправе. Я люблю тебя, мы партнеры, и твое мнение много значит для меня.

— Спасибо, — голос Снейпа прозвучал чуть натянуто. Он всегда был закрытым человеком, и разговоры о чувствах давались ему нелегко. — Думаю… ты можешь отправиться на поиски, но пообещаешь действовать с максимальной осторожностью.

— Конечно.

— И еще возьмешь с собой портключ, способный перенести тебя обратно, а также я, на всякий случай, наложу на тебя поисковое заклинание.

— Согласен, — кивнул Гарри и, столкнувшись с удивленным взглядом мужчины, добавил: — Я уже давно понял, что бросаться куда-либо сломя голову — пагубная практика.

— Это радует. Как долго ты собираешься искать?

— Надеюсь вернуться к вечеру. Я хоть и оборотень, но ночевка в лесу меня не прельщает.

— Хорошо. Идем в дом, еще раз все обсудим.

— Заодно и поужинаем, — согласился Поттер.

Ранним утром следующего дня Северус наблюдал, как Гарри легко и непринужденно создает портключ. Пара минут — и все готово. В такие моменты сразу вспоминаешь, что Поттер вообще-то один из сильнейших магов современности. Сегодня это успокаивало, как никогда.

Выглядел парень словно обычный маггл: видавшие виды джинсы, черные кроссовки, рубашка в красную клетку и кепка. Самая подходящая одежда для долгой прогулки по лесу. Конечно, еще лучше было бы идти в зверином облике, но это могли расценить как агрессию, да и днем такое просто рискованно.

Рядом с Гарри на стуле лежал небольшой рюкзак. В нем, в уменьшенном виде находилось все необходимое для неожиданной ночевки в лесу (лучше предусмотреть все возможные варианты) — еда вода, спички, на случай невозможности использовать магию. Также Северус вручил целый набор тщательно упакованных зелий, объяснив:

— Здесь все, что нужно для первой помощи: обезболивающее, кроветворное, жаропонижающее, заживляющее, восстанавливающее. Я подписал каждое. Помнишь, как ими пользоваться, или объяснить?

— Помню, спасибо.

— Хорошо. А сейчас постой спокойно, я наложу следящие чары.

Гарри сделал, как просили, с теплотой наблюдая, как ловко палочка Северуса выписывает необходимую для заклинания вязь. Правда после заметил:

— Если мне придется перекинуться, заклинание может лопнуть.

Зельевар вмиг помрачнел, но прежде чем успел что-либо возразить, Поттер сказал:

— У меня появилась идея, чем можно подстраховаться, — и убежал в спальню.

Вскоре молодой волшебник вернулся, держа в руках стеклянный шар размером с кулак на изящной подставке, внутри которого словно заперли кусочек звездного неба. Поставив его на стол перед Северусом, Гарри сказал:

— Это подарок Морта. Что-то вроде концентрированного поискового заклинания. Чтобы меня найти, тебе достаточно коснуться шара и подумать обо мне.

— Хм, любопытно.

— Да. Ну, я пошел, — с этими словами Поттер закинул рюкзак на плечо и направился было к выходу, но на полпути сменил направление. Порывисто обнял Снейпа и поцеловал.

— Будь осторожен, — попросил зельевар.

— Хорошо. Постараюсь не задерживаться.

— Удачи.

Гарри улыбнулся и скрылся за дверью, нарочно больше не огладываться. Он не любил долгих приготовлений и сомнений, возможно, в этом и таился корень его импульсивности.

Лес встретил героя магического мира рассеянным из-за листвы светом восходящего солнца, пением птиц, шуршанием запутавшегося в кронах ветра, шорохом в траве и сонмом других привычных для этого места звуков. Острый слух позволял Поттеру понять природу почти каждого из них. А еще были запахи: свежей травы, прелой листвы, животных. Парню почему-то подумалось, что, обладай он такими способностями во время войны, было бы легче. Например, можно было гораздо раньше понять, что Снейп всегда защищал его, как эдакий готичный ангел-хранитель. Правда, сам Северус, наверное, убил бы его за такое сравнение.

Улыбнувшись собственным мыслям, Гарри понял, что находится на той самой поляне, где ему удалось так удачно поохотиться. До сих пор можно было заметить следы: уже едва ощутимый запах пролитой крови, примятая трава и местами взрытая земля. От самого оленя осталось лишь несколько костей и клочков шкуры — слишком много в лесу охочих до свежего, а то и не очень мяса. Но вовсе не это сейчас интересовало молодого волшебника.

Вглядываясь в траву, парень читал следы, как открытую книгу. К сожалению, прошедшее время стерло большинство из них. Чтобы отыскать нужные, Гарри припал к самой земле. К счастью, оборотень, даже в зверином облике, все-таки отличается как от людей, так и от животных, имея свой собственный специфический запах, и спустя четверть часа тщательных поисков Поттеру удалось вычленить его, а чуть позже и взять след.

Это в фильмах показывают, как охотник, обнаружив след, резво идет по нему, словно по извилистой нити. В реальности это не нить, а разрозненные клочки. Особенно спустя несколько дней. Гарри сбился со счета, сколько раз терял «нить» и находил заново. Порой просто чудом. Дело пошло чуть легче, когда он обнаружил поляну, на которой оборотни снова стали людьми. Такое сложно скрыть, если не делать это специально. Остается еще и особая магическая аура. Те двое так и держались вместе. До и после.

Спустя четыре часа напряженных поисков, когда Поттер уже начал ощущать усталость, следы вывели его к видавшему виды домику, более всего походившему на хижину. Возможно, когда-то здесь жил лесничий. Сейчас резиденция егерей находилась на противоположной стороне леса, за десяток миль отсюда. Гарри это точно знал, так как был лично заинтересован не встречаться с ними.

Несмотря на запущенный вид, домик был обитаемым. Это парень ясно чуял, равно как и то, что та самая пара оборотней находится внутри. Но были и запахи других, далеко не такие явные. Двое, возможно трое.

Приняв самый доброжелательный вид, на который только был способен, Гарри направился к двери. Кажется, она распахнулась прежде, чем раздался стук. На пороге стоял очень тощий юноша, почти мальчик лет четырнадцати, с короткими русыми волосами и светло-светло-карими глазами. Он был в очень свободной одежде. Удивительно, как он весь не вываливался в ворот футболки. Вот только взгляд у мальчишки был отнюдь не детским, угрюмым. Словно пытаясь заслонить собой весь дверной проем, он спросил:

— Кто ты?

Врать про заблудшего путника было глупо: во-первых, оборотни чуют ложь, а во-вторых, друг друга. Поэтому ответ прозвучал предельно просто:

— Я Гарри.

— Это имя мне не о чем не говорит, — еще больше нахмурился волчонок и, кажется, сдерживался, чтобы не принюхаться.

— Мне кажется, именно с вами мы встречались в лесу, в полнолуние.

Фраза произвела какой-то слишком ошеломительный эффект — юноша отшатнулся и был готов закрыть дверь, но в этот момент раздалось:

— Брайан, кто там пришел? Саймон?

— Нет Лиза. Это какой-то Гарри.

Поттер еле сдержал улыбку, довольный тем, что его не узнали. Впрочем длинные волосы, отсутствие очков и скрытый шрам сильно размыли образ мальчика-который-выжил.

Радость получилась недолгой. К Брайану подошла та самая Лиза. Она была старше его лет на семь и тоже казалась изможденной. Серые глаза, русые, почти пепельные волосы. Почти эфирный облик, чем-то напоминающий Полумну. Девушка вгляделась в гостя так же пристально, и с сомнением проговорила:

— Гарри… Гарри Поттер?

— Честно говоря, да, — не стал отпираться молодой человек. — Можно мне войти?

— Да… наверное. Но у нас очень скромно…

— Это неважно, — ослепительно улыбнулся Гарри, переступая порог.

Обстановка, и правда, оставляла желать лучшего. Чиненная мебель, ничего лишнего, да и не все необходимое есть. Но при этом чисто, вкусно пахнет супом, который как раз томится на плите, и даже по-своему уютно.

— Присаживайтесь, — девушка указала на один из колченогих табуретов. — Честно говоря, я и не подозревала, что вы… один из нас.

— Так уж вышло. Но я не жалею.

— Не жалеешь? — Лиза так удивилась, что забыла о вежливости.

— У меня не было выбора. Либо это, либо смерть. Как выяснилось потом, даже после перерождения жить можно ничуть ни хуже прежнего.

— Я же тебе говорил, сестра! — воскликнул Брайан, словно продолжая давний спор.

— Когда говорят старшие — щенкам лучше помолчать, — сухо перебила его девушка, доказывая, что она не просто старше, но и ее ранг выше. Парнишка послушно заткнулся, а Лиза вновь обратилась к собеседнику: — Простите, если невольно затрону больную тему, но вас обратил не Грейбек?

— Можете обращаться ко мне просто «Гарри». И да, не он. К тому моменту Фенрир был несколько лет мертв. Его же убили еще в войну.

— Я это знаю. Но если не он, то кто?

— Мне бы не хотелось раскрывать его имя. Он сделал это после долгих уговоров, и мне бы не хотелось снова вмешивать его в свои дела.

— Это твое право, Гарри, — кивнула девушка, но у Поттера создалось ощущение, что она догадалась о Люпине, и все же он ответил:

— Спасибо за понимание. А вас обратил именно он?

— Да, — Лиза заметно помрачнела, но продолжила: — Это случилось незадолго до победы. Пожиратели и оборотни напали на наш хутор. Выжили только мы двое, из-за того, что Грейбеку приглянулся Брайан, а я пыталась защитить брата. К счастью, когда настало наше первое полнолуние, этого мерзкого волка уже не прикончили.

— И вы живете здесь с тех самых пор?

— Нет. Долгое время мы находились вместе с… остальными. Мы ведь были совсем новички. Ты же знаешь, каково это — когда впервые зовет луна. Потом, когда стало поспокойнее, мы стали разбиваться на небольшие группы. А нам некуда идти, у нас ничего не осталось, вот мы и осели тут. Брайан еще слишком молод, и может ненароком себя выдать, а маги до сих пор относятся к нам очень насторожено.

«Знали бы, насколько!» — подумал Гарри, но вслух спросил совсем о другом:

— Разве твой брат не ходит в Хогвартс? Он ведь волшебник.

— Да, но у нас нет денег ни на палочку, ни на остальное. Никто не стал бы с нами возиться. И мы не можем соблюдать министерские ограничения. Понимаешь… ни Брайан, ни я никогда не принимали волчье зелье.

— Я тоже, — пожал плечами Поттер. И тут же решил проверить одну свою теорию: — Но вы оба, ведь, нашли общий язык со своими волками?

— Не сразу, но да. Но почему ты не пил зелье? Вряд ли из-за недостатка средств.

— Нет, просто в первое превращение было не до того, а потом стало понятно, что мы с волком можем договориться, и он вовсе не стремиться нападать на первого встречного. Я боялся в измененном состоянии навредить любимому человеку, но волк признал и его. А вот от зелья зверю стало не по себе. Он потом целый месяц на меня дулся.

— Хм… возможно, поэтому те из нас, кто начинали принимать волчье зелье, уходили из стаи, — задумчиво протянула Лиза. — Хотя был еще и фактор Грейбека. Насколько я слышала, он пестовал в своих подчиненных именно звериную свирепость, кровожадность. А вожак имеет определенное влияние.

— В самом деле?

— Да. Это не просто красивые слова, — девушка сделалась еще более серьезной.

— Спасибо, что так подробно все мне рассказываешь.

— Просто многие на твоем месте захотели бы больше знать о собственной природе. А мы стараемся помогать своим. Разделишь с нами трапезу? — спросила Лиза, подходя к плите и снимая с огня суп. Брайан без лишних напоминаний принялся расставлять на столе тарелки.

— Благодарю. Но позвольте и мне поделиться с вами.

С этими словами Гарри принялся выкладывать прихваченную из дома еду, невербальной магией возвращая сверткам первоначальный размер. Только посмотрев на оборотней, он подумал, что, возможно, этого делать не стоило.

— Ты… можешь колдовать без волшебной палочки? — удивленно спросил более непосредственный Брайан, глядя на Поттера так, словно это было в принципе невозможно.

— Как видишь, — ответил Гарри. — Это не настолько сложно, как считают некоторые. Лучше помоги мне разложить еду.

Сейчас аппетитные запахи волновали мальчишку куда больше волшебства, поэтому он шустро зашуршал свертками, поумерив пыл только под укоризненным взглядом сестры.

Все трое уже готовы были приступить к трапезе, когда что-то заставило их насторожиться. Чуть позже раздался едва слышный шорох шагов, сопровождаемый тем особым ощущением, благодаря которому оборотни узнают друг друга в любом виде. Еще один из них, но куда сильнее, чем Лиза и Брайан вместе взятые, впрочем, все равно уступающий Гарри.

— Это Саймон! — воскликнул мальчишка, метнувшись к двери. Вскоре он вернулся и уже не один.

Этот оборотень выглядел лет на тридцать, не старше, вот только опыту в льдисто-голубых глазах на все пятьдесят. Плечистый, высокий, с чуть простоватым серьезным лицом и короткими каштановыми волосами. Одет в штаны и клетчатую рубашку, а за спиной сверток, чем-то похожий на мантию. Так издалека и не поймешь: то ли маг-егерь, то ли заблудившийся маггл-лесоруб. Хотя для последнего он был все-таки недостаточно плечист.

Неприятия с первого взгляда Саймон у Гарри не вызвал, даже несмотря на то оглядел его с ног до головы, как коня на базаре, и спросил не слишком-то вежливо:

— Кто это, Лиза?

— Его зовут Гарри. Он один из нас, — как-то уж слишком поспешно ответила девушка.

— Это я вижу. Но я его никогда раньше не встречал.

— Да как-то не было необходимости встречаться, — нарочито благожелательно ответил Поттер, поворачиваясь к собеседнику.

Мужчина всмотрелся еще пристальнее, а потом еще и принюхался, удивленно заметив:

— А, похоже, я тебя знаю. Гарри… Поттер?

— Верно.

— Наследие войны?

— Нет, лекарство от болезни.

— Какое оригинальное знахарство, — хохотнул Саймон.

На это молодой волшебник лишь пожал плечами, а Лиза доверительным жестом коснулась его руки, сказав:

— Гарри хороший человек.

— Человек может быть, но мы оборотни, — взгляд мужчины потемнел, когда он заметил жест девушки. — Похоже, относительно мирная жизнь сделала тебя слишком доверчивой, Лиза.

— А почему мне нельзя доверять? — искренне удивился Гарри.

— Ты одиночка и не знаешь законов стаи. Не лезь.

Ментальная сила взвилась вокруг Саймона, и он попытался толкнуть Поттера своим зверем. Черный волк не мог стерпеть такого вызова, и тотчас взвился, демонстрируя свою мощь. У обоих мужчин глаза стали волчьими, а губы искривились в волчьем же оскале. Кажется, они одновременно очутились друг напротив друга.

Воздух наполнился ощущением битвы, она сейчас и происходила, но на другом, ментальном уровне, чтобы раз и навсегда выяснить, кто сильнее. Волк, впитавший в себя еще и немалую магию, заставил Гарри издать низкий утробный рык, пока сам он буравил взглядом противника.

Саймон не продержался и минуты. Потупил взор, склонил голову, а потом и вовсе опустился на одно колено, проговорив:

— Ты для меня альфа. Прости мою дерзость.

— Пусть будет между нами мир, — кивнул Поттер, медленно втягивая выпущенную силу обратно, восстанавливая контроль над ней.

Похоже, буйство энергий рикошетом задело и остальных оборотней. Лиза стояла, обхватив себя руками, словно ее знобило, а Брайан, наоборот, часто дышал, его глаза стали волчьими. Видно, что больших усилий стоило не поддаться зверю, не перекинуться. Пытаясь справиться с собой, мальчишка отошел в самый дальний угол.

Гарри было жалко наблюдать за этой борьбой. Сам он почти никогда подобных трудностей не испытывал, всегда имея достаточно воли, чтобы не сорваться. Но он альфа. Простым волкам приходилось сложнее. И Поттер с радостью бы им помог.

Неожиданно магия и еще что-то, близкое к сути зверя, отозвалось на это желание, хотя Гарри сам не понял, как это произошло. Пахнуло озоном, и сразу словно дышать стало легче. Брайан успокоился, а Лиза перестала судорожно держать себя за плечи и благодарно посмотрела на молодого волшебника.

— Невероятно! — Саймон снова бухнулся на одно колено. — Я слышал о подобном, но только пару раз видел, как нечто похожее проделывал Грейбек. Это великий дар!

— Да я, вроде, ничего такого и не сделал… — растерянно проговорил Гарри.

— О, ты явно себя недооцениваешь, — ответил мужчина, все так же оставаясь коленопреклоненным, так что Поттер не выдержал и попросил:

— Встань, пожалуйста. Я же тебе не хозяин.

— Ты — альфа.

— Пусть так, но я предпочитаю говорить на равных.

— Скромность делает тебе честь, — Саймон все-таки поднялся и подошел к Лизе. — Я еще раз прошу прощения, что был груб. И ты в полной мере имеешь право претендовать на Элизабет.

— Что? — Гарри подумал, что ослышался, но мужчина послушно повторил:

— Ты можешь претендовать на Элизабет, так как более достойный кандидат, чем я.

— Но мне это не нужно. Я вовсе не за этим пришел!

— Нет?

— У меня уже есть очень дорогой мне партнер, и другого мне не надо. Я пришел, просто чтобы познакомиться ближе с такими же, как я. С Лизой и ее братом мы случайно встретились этим полнолунием во время охоты.

— В самом деле?

— Тебе принести магическую клятву?

— Нет, не стоит.

— Хорошо, если так, — Гарри, наконец, выдохнул, видя, что конфликт, кажется, был исчерпан. — Честно говоря, я бы хотел встретиться со всеми оборотнями, обсудить планы Министерства Магии на наш счет.

— А у Министерства есть на нас какие-то виды? — удивился Саймон.

— Не самые лучшие. Это-то я и хотел обсудить. Как думаешь, возможно организовать такую встречу?

— Возможно-то возможно. Но Карл может воспринять это как персональный вызов.

— Карл?

— После смерти Грейбека он взял на себя управление стаей. Сильный альфа, но, может, и не сильнее тебя.

— Он такой же как прежний Фенрир? — помрачнел Гарри.

— Нет, таких же больше нет, но Карл его создание.

— И, тем не менее, я хотел бы поговорить и с ним, и с остальными. Это, правда, нужно.

— От своих мы не скрываемся. Но мы не так часто собираемся полным составом после полнолуния. Подобное «собрание» будет через неделю. Подойдет?

— Вполне.

— Тогда покажи Брайану, где ты живешь, и он зайдет за тобой, чтобы проводить до места сбора, — предложил Саймон.

Гарри планировал просто аппарировать обратно, но раз так, то согласно кивнул и, глянув в окно, сказал:

— В таком случае, лучше уже выдвигаться.

— Я готов, — кивнул мальчишка.

— Спасибо вам за все, — Поттер по очереди попрощался с Лизой и Саймоном, вскинул на плечо рюкзак и вышел из дома.

Наблюдая, как брат вместе с героем магического мира скрылся в лесу, Лиза тихо проговорила:

— Думаешь, это разумно сводить вместе Карла и Гарри?

— Нам давно нужен сильный вожак, Лиза.

Северус скрывал беспокойство даже от себя самого, стараясь заниматься обычными делами. Вон очередное экспериментальное зелье требовало внимания. Но вскоре оно было отставлено остывать, а волнение никуда не делось. Тогда-то Снейп и вспомнил о шаре.

Подарок Смерти казался немного зловещим, но зельевар не был склонен верить предрассудкам, и четко выполнил все инструкции. Как легиллименту, ему легко удалось сконцентрироваться на одной конкретной мысли. С минуту, наверное, ничего не происходило, потом туман в шаре рассеялся, и Северус увидел Гарри, беседующего с двумя какими-то незнакомцами. Можно сказать, разговор протекал мирно, хотя и чувствовалось некоторое напряжение в позе говорящих. К сожалению, это все-таки не маггловское видео, и звука не было. С другой стороны, магическая нить, исходившая из этого предмета, вполне себе позволяла настроить аппарацию.

Снейп решил не разрывать контакт, оставив шар «включенным» и то и дело возвращаясь к нему. Совесть пыталась пикнуть, что это, фактически, подглядывание, но Северус давно научился игнорировать ее голос, иначе просто не смог бы стать шпионом. Один раз он едва не аппарировал к Гарри, когда увидел назревающую драку с третьим незнакомцем, но парень вышел победителем из этого странного поединка, а потом, кажется, все и вовсе наладилось. Но Северус окончательно успокоился только тогда, когда увидел Поттера подходящим к их дому вместе с юношей. Окончив «сеанс связи», зельевар бережно отнес шар назад в их спальню, на каминную полку. Ни к чему гостям его видеть.

Как ни странно, но в дом Гарри вошел в гордом одиночестве. Устало скинул рюкзак прямо на пол и стащил с ног кроссовки, явно борясь с искушением сесть прямо здесь и никуда больше не двигаться.

— А где же твой гость? — поинтересовался Северус, наблюдая за этой картиной.

— Его зовут Брайан, и он оборотень. Ему нужно было запомнить дорогу до нашего дома. А теперь он пошел к себе. Ведь уже поздно.

Судя по скорости сказанного, Поттеру самому было немного не по себе, что он отправил молодого человека, почти мальчика, одного в ночь. Снейп подобных опасений не разделял, о чем и заявил:

— Не волнуйся за него. Он же вервольф и хорошо знает местность.

— Угу. Ты прав, — нехотя согласился Гарри, отвалившись от стены. — Пойду в душ. Кажется, я пропотел насквозь.

— Не засни прямо там, — посоветовал зельевар.

— Постараюсь.

Устало улыбнувшись, парень побрел в ванную комнату. Эта картина заставила Снейпа вспомнить о тех временах, когда Поттер был смертельно болен. Захотелось немедленно подбежать и помочь, но молодой волшебник справился сам, хоть пару раз и споткнулся.

И все-таки где-то через четверть часа Северус заглянул в ванную с банальным вопросом:

— Как ты?

— Нормально, — из душевой кабины высунулась мокрая голова национального героя.

— Точно? — подозрительно поинтересовался Снейп, подмечая усталость в зеленых глазах. — Лучше все-таки выпей вот это.

Увидев довольно знакомый флакон, Гарри не спешил выпить содержимое, все-таки уточнив:

— Мышечный релаксант?

— Он самый.

Поттер не стал кочевряжиться, утверждая, что не так уж и утомился, и вообще выносливый оборотень, а просто опрокинул зелье в рот, порадовавшись, что оно не такое уж гадкое на вкус.

— Молодец, — похвалил его Северус, словно ребенка, а потом поцеловал уже совсем не по-детски. Гарри воодушевился настолько, что едва не затащил любовника под душ, но тот вовремя отстранился, проговорив: — Позже. Лучше заканчивай с водными процедурами, и будем ужинать.

— Хорошо, — немного растерянно ответил молодой волшебник.

Уже через двадцать минут он сидел за столом в чистых джинсах и футболке, с еще влажными волосами, свободно обрамляющими лицо. Такой чуть диковатый и в то же время родной, что Снейп нарочито сосредоточенно принялся наполнять тарелки ароматным рагу. Нет, бывали у них «эксперименты» и на столе, но надо же дать возлюбленному поесть и хоть немного отдохнуть от трудного дня.

За едой Гарри разохотился, усталость отступила (впрочем, для оборотней это обычное явление), и он даже смог рассказать в цветах и красках о своей встрече с собратьями.

Северус внимательно слушал, не афишируя, что большую часть он видел в шаре, а когда парень закончил, спросил:

— И как в целом ты оцениваешь эту… беседу?

— Все прошло гораздо лучше, чем могло бы быть. А то недоразумение с Саймоном… Ну, мы даже не сцепились ведь. Так, силами померились. И это способствовало взаимопониманию.

— Оптимист! — Снейп сказал это так, словно слово было ругательным.

— Но все, и правда, прошло хорошо, — продолжал настаивать Поттер. — Я ведь мог их совсем не найти. А тут познакомился с довольно дружелюбными оборотнями и договорился увидеться с остальными.

— Что-то мне подсказывает, что вторая встреча грозит быть более опасной.

— Не исключено, раз мне придется говорить почти со всей стаей. Но я справлюсь.

— Излишняя самоуверенность до добра не доводит, — сухо заметил Северус, стараясь за раздражением скрыть беспокойство.

— Знаю, но я говорю как есть. Согласись, было бы глупо отступать сейчас. К тому же, я ведь один из них, поэтому они не станут нападать всем скопом. И со мной будет портключ на всякий случай.

— О мерах безопасности мы поговорим отдельно. Благо есть время подготовиться.

— Вот именно, — кивнул Поттер и, оторвавшись от еды, придвинулся ближе к партнеру, чтобы иметь возможность касаться его плечом. — Обещаю, я буду осторожен. Но я хочу раз и навсегда осадить Министерство в его безумных идеях. Даже если я сам открещусь от этого эдикта, другие-то не смогут. А я не желаю больше воевать. И быть чьим-то знаменем в битве тоже не хочу.

— Но то, что ты собираешься сделать, разве не похоже на последнее?

— Нет, — твердо ответил Гарри. — Тут я выбираю сам, понимаешь?

— Понимаю.

Положив всю молодость на двойную жизнь и шпионскую деятельность, Северус вовсе не желал возвращаться к этому снова. Хотя перегрыз бы глотку любому, кто посягнул бы на их спокойный мир. Фигурально выражаясь. Будучи талантливым зельеваром и обладая многими другими… способностями, он предпочитал действовать тоньше.

На следующий день Гарри засел в библиотеке, обложившись книгами по магическому праву, истории, законам и прочему в таком же духе. Он тщательно сверял с ними предложенный министерством эдикт, делал пометки, выделял особо слабые места, вычеркивал и рассчитывал. Северусу едва удавалось заставлять парня есть, и он чуть ли не насильно отрывал Поттера от книг и пергаментов поздно вечером. Вникнуть в то, что затеял Гарри, не получалось, так как он сам смутно представлял, что хочет.

На третий день в таком бешеном ритме молодой волшебник сдался, вздохнув:

— Мне нужна Гермиона!

— Не думаю, что даже такая гиперответственная гриффиндорка способна явиться к тебе во втором часу ночи, — усмехнулся Снейп, как раз заглянувший в библиотеку, чтобы уговорить любовника идти уже спать.

— А что, уже так поздно? — Гарри за заваленным книгами столом сейчас больше всего походил на встрепанного воробья в гнезде.

— Сам посмотри, чудо, — усмешка зельевара стала еще шире.

— Ой, и правда. Тогда я завтра пошлю ей сову с просьбой и портключом.

— Первая здравая мысль. А сейчас марш в кровать.

— Прям так? — парнем мгновенно овладело игривое настроение.

— Как хочешь, но если не увижу тебя в постели через четверть часа…

— Понял! — Гарри тотчас как ветром сдуло.

Гермиона явилась прямо на следующий день. Даже после перемещения через камин девушка довольно быстро приняла достойный вид. Вообще элегантности у нее заметно прибавилось, с тех пор как она стала студенткой Магического Университета. Волосы больше не топорщились во все стороны, а были убраны в изящную прическу, на лице аккуратный макияж, а шоколадного цвета мантия только подчеркивает все достоинства фигуры.

Разглядывая подругу, Гарри с озорством подумал, что, не будь он геем, точно отбил бы ее у Рона. А Гермиона ослепительно улыбнулась, проговорив:

— Гарри, Северус! Я так рада вас видеть!

Обращение к нему по имени стало маленькой победой зельевара, которую он одержал вскоре после того, как Поттер излечился от своей страшной болезни. Это был его способ выказать уважение тому, кто тоже все силы приложил для спасения молодого волшебника. Хотя при посторонних и Грейнджер, и Снейп продолжали соблюдать отстраненную вежливость. Гарри это невероятно забавляло, но он благоразумно предпочитал помалкивать.

— Мы тоже рады! — Поттер заключил подругу в объятья. — Но я не ожидал, что ты откликнешься так скоро.

— Как же иначе? Немедленно признавайся, что у тебя случилось.

— Да ничего такого, — Гарри благоразумно не стал уточнять, что пока. — Мне просто нужна твоя консультация. Ты же учишься на факультете магического права!

— Хм… — явно не веря, Гермиона перевела взгляд на Северуса, но тот лишь развел руками, сказав:

— Как бы там ни было, но Гарри лучше меня объяснит создавшуюся ситуацию. Я в этой истории лишь сторонний наблюдатель.

Раздираемая неуемным любопытством, Грейнджер даже от чая отказалась, так что они сразу направились в библиотеку, которая успешно выполняла и функции рабочего кабинета. Снейп устроился в кресле возле окна с каким-то толстым фолиантом в руках, а молодые люди заняли диван. Гарри был рад, что не пришлось просить Северуса остаться. Совместный мозговой штурм мог дать куда лучшие результаты.

Объяснение сути дела заняло довольно продолжительное время, так как девушка не отличалась выдержкой Снейпа и постоянно задавала уточняющие вопросы. В результате завязалась оживленная дискуссия. Гермиона, едва сдерживая возмущение, проговорила:

— Поразительно! Это же дискриминация!

— Скорее завуалированная под благие намерения, — раздался комментарий Северуса из-за книги.

— Что еще более мерзко, — скривилась девушка. — Но с правовой точки зрения пока нельзя даже оспорить этот законодательный акт по той простой причине, что его вообще де-юре не существует.

— То-то и оно, — вздохнул Гарри. — У меня есть одна идея — привлечь всех остальных оборотней, возможно, это даже получится, но хотелось бы подкрепить ее и другими… аргументами.

— Дело сложное, — Гермиона потерла подбородок, словно что-то прикидывала. — В маггловском мире я бы посоветовала обратиться в правозащитную организацию. Но я не знаю, существуют ли таковые у магов.

— В Магической Англии до сих пор не было необходимости в учреждениях подобного рода, — заметил Снейп, все-таки откладывая книгу. — К тому же война не способствует либерализации общества.

— Хм… — Грейнджер снова о чем-то задумалась, а Поттер сказал:

— Неужели ты опять хочешь создать что-то типа Г.А.В.Н.Э.?

— А что, в этом был бы смысл! — воскликнула Гермиона, мгновенно хватаясь за перо и пергамент, и начиная что-то прикидывать. — Ведь, насколько я знаю, нет ни одной организации, представляющей оборотней.

— Есть бюро регистрации и контроля вервольфов в Министерстве Магии, — снова прокомментировал Северус. Кажется, его заинтересовал ход мыслей гриффиндорки.

— Это не то, — возразила девушка. — Оно же зависимое. А вот если бы существовал какой-либо фонд, куда любой оборотень смог бы обратиться за помощью.

— Но все фонды так же подлежат регистрации в Министерстве Магии, — напомнил Снейп.

— Да, но не контролю, — Гарри тоже включился в обсуждение. — И если кто-то просто решит учредить фонд с нейтральным названием и с целью, скажем, помощи магическим существам попавшим в беду, то никто ни о чем и не догадается.

— Особенно если регистрировать его буду я, — закончила за друга Гермиона.

— Ты? — удивился Поттер.

— Конечно. Все хорошо помнят мою акцию по защите прав домовых эльфов, и решат, что этот фонд что-то похожее.

— Это очень по-слизерински, мисс Грейнджер, — усмехнулся Северус, на что девушка лишь пожала плечами, проговорив:

— Главное, чтобы сработало. Организуем фонд, а потом я передам председательство Гарри. Сомневаюсь, что оборотни воспримут руководство кого-то, кто не относится к их «клубу».

— К сожалению, это так, — согласился Поттер. — Но я был бы рад сотрудничеству с тобой!

— У нас еще будет возможность обсудить это, — видно, что Гермиона сама сильно заинтересовалась в этом… предприятии. — Я пока тут прикинула процедуру регистрации и что может для нее понадобиться. Уставом и прочим я займусь, потом пришлю тебе для согласования. Но у фонда должно быть наименование.

Гарри обратил игривый взгляд на своего партнера, на что Северус возмущенно фыркнул:

— Даже не думай, Поттер!

Почти так же фыркнула Грейнджер, хлопнув друга по макушке свернутым пергаментом (звук получился неподражаемым), да еще и словами припечатав:

— Название фонда не должно намекать ни на кого из нас, и в то же время быть достаточно понятным для… причастных.

А Гарри все никак не мог настроиться на серьезный лад. Почему-то вспомнился первый урок по защите с Ремусом, где проходили боггартов, который у Люпина обратился в луну. Может, поэтому молодой волшебник брякнул:

— Пусть будет фонд «Лунный Путь».

— Хорошо хоть не млечный , — хмыкнул Снейп.

Поттер улыбнулся в ответ, ничуть не обидевшись, а вот Гермиона всерьез задумалась и сказала:

— Хм, а неплохо. Название пространно намекает на зависимость вервольфов от Луны. Думаю, оборотни вполне способны понять такой намек.

— Ты, правда, так думаешь? — Гарри не знал, возгордиться ему или рассмеяться.

— Конечно. Или хочешь, чтобы название непременно складывалось в какую-нибудь зубодробильную аббревиатуру?

— Нет-нет, вовсе не обязательно! — память о Г.А.В.Н.Э. была еще слишком жива.

— Тогда решено. В крайнем случае, потом переименовать можно. Но это сейчас не главное, — отмахнулась Гермиона. — Я так понимаю, времени у нас не очень много?

— Верно. Через полтора месяца я должен дать окончательный ответ Кингсли.

— Тогда не будем его терять. Мне нужно в университетскую библиотеку, кое-что посмотреть, составить устав и прочее. Необходимые бумаги для заверения я тебе пришлю. А заодно смету предполагаемых расходов.

— Насчет последнего можешь не скупиться и включать все, что потребуется, — тотчас уверил подругу Гарри.

— Хорошо.

— И как тебя пустят в университет? Сейчас же каникулы.

— У меня есть пропуск, — усмехнулась Грейнджер, будто Поттер спросил что-то очень глупое. — Ладно, я побежала. Надеюсь, портключ многоразовый?

— Нет, но я уже подкорректировал охранные чары. Ты можешь аппарировать прямо отсюда, — просто ответил Гарри, так что Северус едва не спросил, когда он успел? Впрочем, парень проявлял поразительные способности в невербальной беспалочковой магии.

— О, отлично, спасибо. Тогда до свидания.

Гермиона исчезла подобно тайфуну, оставив после себя ощущение нарочитой деловитости. Гарри переглянулся с Северусом и, мгновенно очутившись на подлокотнике кресла зельевара, проговорил:

— Умеет она все расставить по местам, правда?

— Мисс Грейнджер всегда отличалась редкой тягой к знаниям и патологическим чувством справедливости, — усмехнулся Снейп, но усмешка вовсе не выглядела едкой, так что Поттер изобличительно заметил:

— Этим-то она тебе и нравится.

— Не скрою.

На самом деле Гарри был ужасно рад, что его друзья и любимый человек нашли общий язык. Во всяком случае, общаться могли без проблем. Рон даже перестал запинаться на каждой фразе.

Отвлечься надолго не получилось, и мысли снова вернулись к насущному. Упершись подбородком в плечо любимого, Поттер осторожно поинтересовался:

— А как тебе самому идея с фондом?

Прежде чем ответить, Северус помолчал, бездумно перебирая пальцами кончики волос, пока не понял, что это вовсе не его локоны, тогда сказал:

— Готовься, поначалу будет очень непросто. Ты, особенно при помощи Грейнджер, можешь организовывать массы, но придется пользоваться тем, чем ты так не любишь.

— Моим именем и заслугами? — понимающе вздохнул Гарри.

— Именно. Я знаю, как тебе это неприятно, но может значительно облегчить задачу. И со временем фонд под твоим патронатом может стать серьезной силой.

— Возможно. Не исключено, что это будет именно тем делом, что меня заинтересует. Не все же бездельничать.

Собственно, являясь наследником двух магических родов, Поттер мог до конца дней своих не беспокоиться о хлебе насущном. Но, с тех пор, как выяснилось, что скоропостижная смерть ему не грозит, парень стал тяготиться праздной жизнью. Имея немалых размеров шило в заднице Гарри совершенно не подходил на роль домохозяйки. Северус давно начал это подмечать и откладывал серьезный разговор с партнером лишь потому, что желал дать ему время пообвыкнуться с новым состоянием. И вот теперь решение пришло само. Но Снейп не любил пустых домыслов, поэтому сказал:

— Главное, что бы дело оказалось по душе. Ты уже достаточно эксплуатировал свое чувство долга.

— Знаю. Спасибо, — как-то робко улыбнулся Гарри, поцеловав мужчину в висок. — Правда, пока главная задача сперва уговорить остальных оборотней.

— Я бы хотел быть с тобой в этот момент.

— Мы оба знаем, что это невозможно. Мы, оборотни, сразу почувствуем другого мага, даже если он в анимагической форме, и это не будет способствовать доверию.

— Но ты возьмешь с собой портключ и предпримешь другие методы… предосторожности.

— Конечно, — кивнул Гарри и снова поцеловал Северуса.

Поттер думал еще пару дней поразмышлять над министерским эдиктом, но он недооценил работоспособность Грейнджер. Уже к концу следующего дня от нее прилетела сова с пухлым свертком, содержащим подробный проект устава фонда и прочие необходимые учредительные документы, а также формуляры, которые заполняются в таком случае для банка и министерства.

Разобраться во всем этом ворохе было непросто, но Гарри смог, пусть и не без помощи Северуса. Гермиона подошла к вопросу ответственно и обстоятельно, так что правок в общей сложности получилось немного.

Жизнь просто вихрем завертелась. Поттеру пришлось несколько раз аппарировать в Лондон для встречи с Грейнджер и не только. Если Министерство девушка взяла на себя, то в Гринготтс для открытия счета фонда пришлось явиться лично. Во-первых, парень собирался оплачивать все самостоятельно, а во-вторых, он хотел оформить на Гермиону доверенность, чтобы и она могла распоряжаться средствами фонда (после недолгих уговоров волшебница согласилась стать его заместителем). К тому же гоблины всегда славились своей подозрительностью.

Помимо этих дел фонда Гарри занялся еще и собственной физической подготовкой. Заметив его уже в который раз разминающимся перед завтраком, Северус спросил, не без некоторого сарказма:

— Неужели ты вдобавок ко всему решил вернуться в квиддич?

— Вот еще! — фыркнул Поттер и сделал стойку на руках. — Просто я себя подзапустил, а нужно быть в форме.

— Я думал, оборотни и так всегда в форме. Ты же говорил, что можешь без труда поднять автомобиль.

— Могу, — согласился Гарри. — Проблема в том, что мы все можем.

Снейпу больше намеков не требовалось, он лишь спросил:

— Думаешь, твоя встреча с оборотнями может закончиться дракой?

— Пусть и очень небольшая, но такая вероятность есть, — не стал отпираться Поттер.

— Надеюсь, ты не собираешься сражаться против всей стаи?

— Нет, я же не безумец! В таком случае я просто воспользуюсь портключом. Но это вряд ли. Альфы не нападут на другого альфу скопом. Волк это не воспримет.

— Но оборотни еще и люди.

— Да, но в таких вещах у нас именно звериные инстинкты берут верх. Правда, я предпочитаю быть готовым ко всему.

Северус не стал подчеркивать очевидное и говорить, что война многому его научила. Они оба вообще предпочитали не упоминать лишний раз этот период жизни. Поэтому зельевар предпочел похлопать парня по плечу и поинтересоваться:

— Будешь еще тренироваться или пойдем завтракать?

— На сегодня, пожалуй, хватит. Пошли, — Гарри не преминул воспользоваться ситуацией и потереться о плечо Северуса, который, кажется, только сейчас заметил, что парень занимался полуголым.

Жаркий поцелуй, едва они переступили порог дома, стал естественным продолжением, равно как и последовавший совместный душ, перетекший, по словам Снейпа, в полное безобразие, а по мнению Поттера — в приятное начало дня. Так что завтрак получился поздним. После, к сожалению, снова навалились дела.

Когда Брайан явился, Гарри едва не спросил, почему он так рано. Уж очень насыщенная вышла неделька. Мальчишка выглядел так же потрепано, но, такое ощущение, что пытался придать себе более благопристойный вид: рубашка чистая, тщательно застегнутая и заправленная в выстиранные джинсы. Похоже, Лиза на него повлияла.

Волчонок пришел как раз, когда Поттер заканчивал готовить обед. Как его родственники не старались, но мальчик-который-выжил любил готовить. Это приводило его в состояние некоего медитативного спокойствия. Тем более, когда можно было свободно пользоваться магией, не то что в школе.

Увидев гостя в окно, Гарри быстро вытер руки полотенцем и вышел на крыльцо, окликнув:

— Привет, Брайан!

— Здравствуй, Гарри, — мальчик вел себя так, словно сомневался, можно ли ему так обращаться.

— Проходи в дом.

— Я… мне можно?

— Конечно. Нам же не надо выступать прямо сейчас? Саймон вроде говорил, что встреча будет вечером.

— Да, ты прав. Я просто решил придти заранее.

— И правильно. Будешь обедать с нами?

Волчонок неуверенно переминался с ноги на ногу, будто не знал, как поступить. Тогда Поттер просто чуть подтолкнул его в сторону кухни, сказав:

— Идем. Нам будет приятно разделить с тобой трапезу.

— Спасибо.

Уже готовясь сесть на стул, Брайан вдруг резко выпрямился и как-то напрягся. Впрочем, Гарри сразу догадался, в чем дело. Он тоже слышал знакомые шаги, и ничуть не удивился, когда вошел Северус.

— Здравствуйте, молодой человек. Брайан, не так ли?

Мальчик кивнул, невольно сделав шаг назад.

— Очень приятно. Я — Северус Снейп.

— Я… я слышал о вас. Вы учитель?

— Верно. Профессор зельеварения в Хогвартсе.

— Вы… вы ведь не один из нас?

— Нет, он не оборотень, — подтвердил Поттер. — Но Северус мой партнер.

На это Брайан лишь согласно кивнул. Конечно, их запах говорил сам за себя. От оборотня это не скроешь никаким душем. Этот любопытный опыт Гарри вынес после первого же своего полнолуния. Но молодого волшебника порадовало, что мальчишку услышанное не слишком удивило. Он только более внимательно всмотрелся в мужчину, словно старался лучше запомнить.

— Давайте уже обедать, — решил сменить тему Гарри.

Одновременно с его словами столовые приборы выскочили из ящика и заняли свое место на столе, а тарелки выстроились возле плиты, ожидая, когда наполнятся ароматным супом, а потом с величием дирижаблей подплыли к столу.

— Ух ты! — выдохнул Брайан, все-таки садясь на стул. — Это волшебство?

— Его разновидность, да, — кивнул Поттер, тоже занимая место за столом.

— Так могут все волшебники?

— Гарри у нас, в своем роде, уникальный, — ответил Северус. — Остальным приходится пользоваться волшебными палочками. У вас, наверняка, тоже такая имеется, не так ли?

— Нет, — покачал головой мальчишка. — Сначала было не до того, потом… У нас нет средств и некому меня учить.

— Но тогда неминуемы вспышки магии, — заметил Снейп.

— Не обязательно, — возразил Гарри. — Если магический потенциал на среднем уровне, то спонтанных выбросов может и не быть — нас каждый месяц буквально выворачивает наизнанку. Это хорошая разрядка.

— Любопытная теория, — исследователь в Северусе был неистребим. У него уже появлялась идея совместно с партнером написать развернутый трактат об оборотнях, и, гипотетически, Гарри не был против этого, когда-нибудь в будущем. К сожалению, достоверной информации, а не выводов, сделанных на основе домыслов и суеверий, было крайне мало.

— У нас еще будет время доказать ее или опровергнуть. А пока куда лучше заняться обедом, — улыбнулся Поттер. — Приятного аппетита.

Порой Гарри приходилось быть такой вот «хозяюшкой». Увлеченный Северус порой совершенно забывал о еде. Поэтому и оставался таким худым, почти тощим. Хотя семейная жизнь зародила здоровые тенденции. Пока Поттер болел, Снейп так тщательно следил за его своевременным питанием, что совместные трапезы стали привычкой. К сожалению, во время учебного года большую часть дня зельевар проводил в Хогвартсе.

Брайан ел так аккуратно, что становилось очевидно — он изо всех сил старается не набрасываться на еду. Гарри стало его так жалко, что он собрался было сказать, что парень может есть сколько угодно, но потом передумал, опасаясь еще больше смутить гостя.

Такие, казалось бы, мелочи делали необходимость фонда еще более очевидной. Кто знает, сколько еще таких полуголодных оборотней, вынужденных жить на отшибе, а то и вовсе в лесу, бродит по всей Британии? Ведь так легко стать зверем не только внешне, когда понимаешь, что люди от тебя отвернулись и считают, что тебе нет места среди них.

Думая об этом, Гарри невольно усмехнулся, почти не сомневаясь, что, поделись он своими мыслями с Северусом, тот назовет это «комплексом спасителя». Возможно, так и было. Но ему, действительно, не все равно. Пусть сейчас он может помочь только одним — это с радушной улыбкой положить волчонку добавки. Но кто знает, что будет по силам завтра?

К концу обеда Брайан заметно расслабился. Разделенная пища и природное любопытство стали прекрасным фундаментом для доверия. Причем не только к Гарри. По давней привычке Северус незаметно наблюдал за гостем и заметил, что внимание взаимно. И, если зельевар не ошибался в выводах (а такое случалось крайне редко), этот мальчишка станет частым гостем в их доме.

Направив магией грязную посуду в мойку, Поттер умчался переодеваться для «лесной прогулки», оставив гостя наедине со Снейпом. Брайана это ничуть не смутило. Они посидели немного в тишине, пока волчонок с некоторым удивлением не заметил:

— А мне знаком ваш запах!

— В самом деле? — Северус удивленно приподнял бровь.

— Да. Я слышал его давно, — парень прикрыл глаза, пытаясь вспомнить. — Он почему-то исходил от Фенрира, когда он пришел к нам после недолгой отлучки.

— К сожалению, в те времена мы с ним вынуждены были общаться, — уклончиво ответил зельевар, не спеша вдаваться в подробности.

— Понятно.

К счастью, углубиться в эту неприятную для обоих тему не получилось. Вернулся Гарри, уже полностью готовый к «прогулке». Лес и «официальный вид» мало совместимы, поэтому молодой волшебник не стал и пытаться, снова выбрав джинсы, рубашку и кроссовки. За спиной болтался рюкзак. Решив не уточнять, о чем шла беседа, Поттер спросил:

— Ну что, Брайан, пойдем?

— Ага, пошли, — тотчас подхватился парень. — На такие встречи лучше не опаздывать.

Решив не смущать молодое поколение, Гарри лишь взял Северуса за руку и тихо проговорил:

— Постараюсь вернуться к утру. Все будет хорошо.

— Будь осмотрителен.

— Конечно.

Улыбнувшись одними уголками губ, Поттер шагнул за дверь. Брайан, словно хвостик, последовал за ним. Оба скрылись в лесу едва ли не быстрее, чем Снейп успел подойти к окну комнаты, выходящей на эту сторону.

Сначала оборотни шли молча, так как дорога была знакома обоим, и только спустя четверть мили Гарри поинтересовался:

— Мы разве не зайдем за твоей сестрой?

— Нет, нам в другую сторону. Тем более Лиза уже на месте сбора или на пути к нему. За ней зашел Саймон.

— Понятно. Он, вроде, неплохой парень.

— Ага, — кивнул Брайан. — Он единственный, кому было до нас дело сразу после смерти Грейбека, когда большая часть оборотней заботилась лишь о спасении собственной шкуры.

— Неужели у Фенрира не оказалось «заместителей»?

— Были. Но почти весь ближний круг погиб вместе с ним или почти сразу после. Нас нигде не любят.

Гарри не склонен был так обобщать, но для мальчишки с трудным детством и большую часть жизни прожившего в лесу, прячась, подобное объяснение вполне закономерно. Желая подбодрить волчонка, Поттер сказал:

— Все еще может измениться.

Брайан лишь неопределенно хмыкнул, явно не веря в такую радужную перспективу. И кто знает, не приведет ли это к озлобленности через пару лет. Но сейчас не самое лучшее время и место для психотерапии, поэтому Гарри спросил совсем о другом:

— А в стае есть еще такие же молодые, как ты?

— Да, двое. И трое еще моложе, совсем дети. Самая младшая просто родилась такой.

— Это возможно?

— Видимо, да.

Похоже, большего Брайан объяснить не мог в силу возраста. Тед Люпин, вот, полной ликантропии не унаследовал. Как ни удивительно, но кровь метаморфа оказалась сильнее.

— Нам долго еще идти? — поинтересовался Поттер. Лес был наполнен самыми разными звуками и ароматами, и порой удавалось вычленить из них запах другого оборотня, но он был едва уловим.

— Не очень, но дорога ухудшится.

— Тут вообще нет никакой дороги, — усмехнулся Гарри, ловко перепрыгивая через поваленное дерево. — Хочешь сказать, дальше будет сплошной бурелом?

— Почти, — кивнул Брайан, ловко и тихо протискиваясь через заросли. — Нет лучше места для сбора, чем такое, куда даже нам добраться сложно, а уж об обычным людям тем более.

— Умно.

— Во многих вещах Фенрир оказался предусмотрительнее всех, — обронил волчонок, а потом добавил: — Я знаю, он был плохим, жестоким, но он все-таки заботился о стае.

— Не стоит винить себя в том, что некоторые действия Грейбека кажутся тебе разумными или обоснованными, — Поттер постарался успокоить мальчишку и даже похлопал его по спине. — Даже полные психи не сумасшедшие во всем. И у Воландеморта случались просветления.

— Это было страшно?

— Так скажем, ясный разум оказался куда страшнее, чем психоз. Том Реддл знал, что большую часть времени безумен, и это его угнетало, ведь он понимал, что излечение невозможно. Он сам себя загнал в эту ловушку, когда разделил душу на столько частей.

Гарри не стал углубляться в то, что сам тогда едва не сошел с ума от содеянного и от осознания конца войны. Жить без Дамоклова меча оказалось едва ли не труднее, чем с ним. Возможно, «спасла» Поттера обнаружившаяся смертельная болезнь и то, как завертелись события после. Из-за всего этого молодой волшебник и не любил вспоминать о войне.

И снова обстоятельства сыграли на руку Гарри. Брайан к чему-то прислушался и сказал:

— Мы почти пришли. Похоже, большинство уже на месте.

Поттер был с ним согласен. Он ощущал нескольких оборотней, это походило на гул, который стоит различить и уже нельзя не замечать. Судя по всему, в нескольких шагах находился настоящий «улей».

— Сюда, здесь вход.

Брайан махнул рукой в сторону густых зарослей, которые на первый взгляд казались вообще непроходимыми, но парень чуть пошарил, а потом раздвинул ветви, обнаружив нечто похожее на лаз. Достаточно просторный, чтобы протиснуться взрослому мужчине.

— Постарайся не оставить на ветках кусочков одежды и прикрой за собой лаз, — попросил волчонок.

— Хорошо, — кивнул Поттер, пропуская парня вперед.

Пройти аккуратно мужчине с комплекцией Гарри было несложно, и даже с его везучестью он ни за что не зацепился. А ветви сомкнулись тихо и аккуратно, словно и не было ничего.

Гарри не ожидал увидеть тщательно расчищенную, можно даже сказать ухоженную поляну с кряжистым и очень старым деревом в центре. Похоже, когда-то в него попала молния и наполовину расщепила. Так что одна часть так и не оправилась, решив усохнуть, но другая все еще жила бурной жизнью. Могучие корни во многих местах вырывались на поверхность, иногда даже на какое-то время приподнимаясь над ней. Вот на этих-то корнях, словно на табуретках, созданных самой природой, и устроились оборотни, но всем места не хватило, так что часть сидела прямо на траве.

Мужчины, женщины, несколько подростков, но детей видно не было. Были вервольфы и весьма почтенного возраста — трое или четверо. Всех объединял несколько «потрепанный» вид, хотя вряд ли кто будет надевать для прогулки по лесу деловой костюм.

Стоило Гарри появиться на поляне, как все взгляды тотчас обратились к нему. В них было много чего: недоверие, подозрение, любопытство и даже неприкрытый интерес. Похоже, новички нечасто появлялись в этом сообществе.

Не успел Поттер хорошенько оглядеться, как перед ним буквально из-под земли вырос рослый мужчина лет тридцати пяти. У него была внешность лесоруба или егеря, сразу ясно, что лес ему дом родной. Широкие плечи, грубые, но чем-то притягательные черты лица, ореховые глаза и короткие волосы рыжего, почти медного цвета. А еще аура силы, хищника.

Возможно, Гарри впечатлился бы таким явным альфой, но для этого он слишком хорошо помнил Грейбека. По сравнению с этим зверем остальные смотрелись весьма скромно. Так что Поттер лишь посмотрел на оборотня, сохраняя полную невозмутимость. Вот только волк внутри него ощетинился, показывая, что он не так прост.

— Так, значит, ты и есть новенький? — голос оборотня оказался очень глубоким и чуть надтреснутым.

— Я и есть, — сухо подтвердил Гарри.

— И кто же ты? Неужели тот, о ком говорил Саймон?

— Не думал, что когда-нибудь придется добровольно это подтверждать, — усмехнулся Поттер, откинув со лба прядь, так что знаменитый шрам стал четко виден, — Но я, в самом деле, Гарри Поттер. Могу узнать, с кем имею честь?

— Карл Мэкдоф. Можешь называть меня просто Карл, мы же как… одна семья, — сказано было с некоторым сарказмом, но молодой волшебник решил не обращать на это внимания и просто ответил:

— Хорошо.

— Мне рассказали, что ты, Гарри, желал… влиться в наши ряды.

— По определенным обстоятельствам я и так в них, — мягко улыбнулся Поттер. Когда было необходимо, он мог выглядеть очень располагающе. — Но я хотел ближе познакомиться… с соратниками.

— С одним из нас ты давно знаком. Подозреваю, он и стал причиной твоего нынешнего… состояния, — ответил Карл. Кажется, другие собирались ограничиться лишь ролью зрителей.

— Если речь о Ремусе Люпине, то ты прав. И все-таки мне кажется, что он не является ярким представителем стаи.

— Твои слова недалеки от истины. Он всегда отрекался от нас. И тем удивительнее твой интерес.

— Я никогда не бежал от себя и того, кем я стал, так что совершенно естественно, что я хочу больше узнать. Вопрос только примут ли меня.

— Мы принимаем любого собрата, соблюдающего законы стаи.

— Я готов их соблюдать, на заранее прошу извинить меня, если по незнанию я сделаю что-то не так.

— Что ж, разумная просьба. Но ведь не только в желании стать членом стаи дело, не так ли? — Карл был явно хорошо осведомлен.

— Ты прав. Меня еще привело и желание помочь.

— Помочь? Нам? — главный вервольф язвительно усмехнулся.

— Прошу выслушать меня и позволить говорить со всей стаей.

— Что ж, думаю, герой магического мира может говорить с нами. Как вы считаете, стая?

Раздался одобрительный гул, и Карл чуть отошел в сторону, словно уступая Гарри импровизированную трибуну. Вроде благожелательно, но Поттер не испытывал иллюзий на его счет. Опасный хищник.

Скользнув взглядом по собравшимся оборотням, Поттер увидел и Лизу, и Брайана. Они оба примостились возле Саймона. От этой почти семейной идиллии стало легче, и молодой волшебник начал речь:

— Заранее прошу простить, если моя речь окажется несколько неожиданной. Но вопрос важен для всех нас. Как вы знаете, я довольно известен в магическом мире. От этого никуда не деться. Но то, что я стал одним из вас, оборотнем, знают лишь немногие. Среди этого узкого круга есть и нынешний Министр Магии.

Меня всегда желали видеть символом. Сначала победы, потом мирной жизни. И вот на днях Министр предложил мне стать еще одним символом, и ознакомил с одним весьма любопытным документом. Министерство совместно с Визенгамотом создало проект закона об оборотнях.

— Нами и так занимается отдел в министерстве, — заметил Карл.

— Верно. Но этого волшебникам кажется мало. Нас боятся, а после войны Министерство всячески старается наладить мирную жизнь. Как оно это понимает.

— И что же хотят закрепить в законе на этот раз? — раздался немного скрипучий, но бодрый голос почтенной леди, чинно устроившейся на корне буквально в пяти шагах от вожака.

Набрав побольше воздуха в грудь, Гарри максимально подробно пересказал содержание эдикта. Он так долго с ним возился, что мог уже наизусть декламировать. Голос, чуть усиленный магически, разносился по поляне, и чем больше говорил Поттер, тем тише вели себя оборотни, полностью обратившись во слух. А когда он замолчал, то на какое-то время повисло тягостное молчание, которое нарушила все та же пожилая леди:

— Тревожные вести ты нам принес, Гарри Поттер.

— Простите. Но я считал, что обязан поделиться этим с… собратьями.

— Может, все не так уж плохо? — прозвучало откуда-то справа. Из-за дерева Гарри не увидел говорящего. — Мы сможем работать.

— С клеймом оборотня, которое нас вынудят носить едва ли не на самом видном месте? — усмехнулась все та же почтенная леди.

— Не слишком ли резко, Эдна? — спросил Саймон.

— Ты слишком молод и не помнишь, что так уже было когда-то. Когда угрозы Воландеморта еще не существовало. Неспроста Грейбек так проникся его идеями. Обязанные регистрироваться в Министерстве, мы будем хуже прокаженных. Да, закон обещает нам равенство взамен на это, но много ли найдется магов, желающих дать нам работу?

Гарри нехотя кивнул:

— Боюсь, я вынужден с вами согласиться, миссис…

— Мисс Блэквуд, — чуть приосанилась женщина, свой улыбкой чем-то напомнив Поттеру миссис Фигг. — А вы разумнее, чем я полагала.

— Благодарю. К тому же Министерство мечтает заставить всех нас пить волчье зелье. Одно из обязательных условий.

— Что я слышу? — усмехнулся Карл. — Домашний оборотень против патентованного «лекарства»?

— Как ни странно, да, — так же язвительно ответил Гарри. — Мне кажется, употребление этого… средства разрушает нашу связь со зверем, гармонию с ним, мешает взаимопониманию.

— Хочешь сказать, ты так быстро принял своего зверя? — вся дурашливость и язвительность исчезла из голоса Карла, уступив место серьезной заинтересованности.

— Так вышло. У нас не было причин… для разногласий.

— Удивительно редкий случай, молодой человек, — прокомментировала Эдна. — Многие из нас первое время настолько напуганы… переменами, что начинают во всем винить волка. Порой это плохо кончается.

— Я знаю, — кивнул Гарри. Он подозревал, что именно из-за этого конфликта оборотни в животной форме нападают на людей. Правда, не стоит исключать и тех, кому это просто нравится.

— И ты пришел к нам только рассказать о готовящимся законе об оборотнях? — с подозрением поинтересовался Карл.

— Не совсем, — признался Поттер. — Когда я прочитал проект этого эдикта, я понял, что его принятию нужно воспрепятствовать. Но, боюсь, это не тот случай, когда я могу сделать все в одиночку. Я не могу говорить за всех вас.

— Что ты задумал? — требовательно поинтересовался вожак.

— Если Министерство Магии увидит, поймет, с какой силой столкнулось и осознает всю опасность такого положения то, возможно, одумается.

— Одумается? — язвительно усмехнулся Карл.

— Магический Мир только-только начал восстанавливаться после войны, он не захочет ввязываться в новый конфликт, особенно если убедится в реальности такого исхода.

— Откуда такая уверенность?

— Никто не ожидает, что мы можем быть организованнее небольших групп. К тому же я готов открыто выразить свое возмущение этой инициативой Министерства.

— Снова хочешь погеройствовать? — сухо поинтересовался Карл.

— Моя… репутация в кои-то веки может сослужить хорошую службу.

— И ты готов объявить во всеуслышание, что являешься одним из нас, оборотнем? — главный вервольф явно не верил Поттеру, хотя собственная природа позволяла прекрасно чувствовать ложь.

— Да, если не останется другого выхода. И раз уж без меня никак не обойдется, то я предпочту быть с теми, кто мне ближе.

— Весьма благородно, — хмыкнул Карл.

— Ты слишком долго общался с Грейбеком и почти отвык от того, что бывают нормальные, честные люди, — усмехнулась Эдна.

— Я должен заботиться о всех нас.

— Поэтому я и пришел к вам, — сказал Гарри. — Вы должны решить: принимаете мое предложение или нет.

— А ты понимаешь, что если мы согласимся, то подставим себя под удар? Ты-то можешь выйти сухим, но у нас такой возможности не будет! — похоже, Карл начал закипать или что-то его все-таки задело.

— Я понимаю. Но если вы воздержитесь, не станет ли еще хуже? Насколько я понял, ваше состояние и так… увы, оставляет желать лучшего. Вам хочется продолжать жить в лесу, на отшибах?

— Ты можешь предложить что-то другое? — спросил Саймон.

— Как ни странно, могу. Буквально на днях я организовал фонд с названием «Лунный путь».

— Фонд? — заинтересовано переспросила мисс Блэквуд.

— Да. Именно для поддержки таких как мы. В том числе финансовой, а также помощи с жильем, трудоустройством, учебой. Окончательный круг вопросов еще не определен. Я так понимаю, ни один из детей-оборотней не ходит в школу, хотя у всех есть магические способности?

— Это так, — со вздохом кивнула Эдна. — У многих семей просто нет такой возможности, да и руководство того же Хогвартса вряд ли пойдет нам на встречу. Никому не нужна угроза для… нормальных.

— Как минимум один оборотень получил магическое образование, — возразил Поттер.

— С тех пор многое… усугубилось, — снова вздохнула мисс Блэквуд.

— Так может пора это изменить? — спросил Гарри, словно обращаясь сразу ко всем. — Если мы будем только молчать и мириться, то никто никогда и не узнает, что нас это заботит. И уж точно не принесут это сами на блюдечке.

— Не много ли ты на себя берешь, мальчишка? — почти прорычал Карл.

— Беру ровно столько, сколько могу, — довольно резко возразил Поттер. — Мною в жизни достаточно пытались помыкать, чтобы я понял, что свою судьбу надо крепко держать в собственных руках. И это же я предлагаю вам. Не мстить волшебникам, не опускаться до криминала, а отстаивать свои права. Мы не хуже остальных, наши особенности делают нас просто другими. И именно это мы должны доказать Министерству. Как ни прискорбно, именно оно может все исправить или посадить нас в конуру на цепь.

— Ты слишком заносчив в своих действиях, — заметил главный вервольф.

— Я просто стараюсь донести до всех свою мысль, — пожал плечами Гарри, без труда выдержав гневный взгляд оборотня.

— И собираешься выступать за всех нас, словно вожак.

— Я только хочу, чтобы каждый задумался о своей собственной жизни и сделал выводы.

— Представлять интересы стаи может только вожак. Ты не представляешь, какая ответственность может стоять за, казалось бы, простыми словами!

— А думать в стае тоже никто не должен? — не сдержался Поттер, его зверь уже весь ощетинился, приходилось прилагать усилия, чтобы его сдерживать. — Ты им и это запрещаешь? Хочешь сделать из людей животных?

— Ты не знаешь, о чем говоришь! — рычащие нотки прорывались в речи Карла даже там, где их быть не должно.

— А может, знаю слишком хорошо? Позволю напомнить, что я участвовал в войне, и знаю, что такое риск и ответственность!

От подобного напоминания все на поляне притихли, но этого было слишком мало, чтобы усмирить разбушевавшегося Карла. Его зверь бушевал, Гарри видел это по ставшим волчьими глазам, по упавшему до шепота голосу, когда мужчина проговорил:

— Полагаешь, достаточно просто явиться и заявить о намерениях?

— Я только хочу, чтобы все знали, что нас ждет, и каждый решил сам! И предложил то, что кажется мне выходом.

— Хочешь стать вожаком? — рыкнул Карл, и вся сила темной твари всколыхнулась в нем, заставив стоявших неподалеку отступить на шаг.

Но Поттер устоял. Даже не поморщился. Правда, собственного зверя «поиграть мускулами» не пустил, только невозмутимо ответил:

— Если это будет необходимо.

Карл откровенно зарычал, хотя, казалось бы, человеческое горло для этого не приспособлено. Буравя парня взглядом, он процедил:

— Ты понимаешь, что здесь и сейчас бросил мне вызов?

— Я не хотел, чтобы мои слова были истолкованы именно так, но отступать не буду, — проговорил Гарри, смело отвечая взглядом на взгляд. — Хочешь решить это прямо тут?

— Нет, это было бы слишком легко и неправильно. Такие дела решаются только при полной луне! — возразил главный вервольф, кажется, приструнив своего зверя.

— Полнолуние чуть больше, чем через неделю.

— Я знаю, — усмехнулся Карл. — Если к тому времени ты все еще будешь настаивать на своем… предложении, то приходи сюда к полуночи. И, согласно нашим обычаям, двое сойдутся в схватке, дабы один стал вожаком.

— Хорошо. Я приду, — твердо ответил Гарри, кивнув своему оппоненту, а потом обвел взглядом всех присутствующих.

Впервые от него дохнуло силой. Но это произошло напоследок. Поттер сказал все, что хотел и выдал, возможно, слишком поспешные обещания, не стоило усугублять ситуацию. Поэтому молодой волшебник просто аппарировал прочь. Домой.

Северус снова провел вечер, время от времени поглядывая на сферу, подаренную Смертью. Хотя честно старался занять себя насущными делами, и даже смог половину довести до конца, но беспокойство от этого никуда не уходило. Возможность видеть происходящее с партнером помогала держать волнение в узде. Хотя один раз Снейп чуть не аппарировал в лес, к Поттеру, когда даже без звука было понятно, что обстановка накалилась. Но стальная выдержка выручила и на этот раз.

Увидев, что Гарри покинул место сбора, зельевар убрал сферу и вышел на крыльцо. Исключительно на всякий случай.

Поттер появился под деревом, росшим на полдороге между их жилищем и лесом. Хорошее укрытие. Очутиться сразу в доме было невозможно — защитные чары не дремали. Конечно, Гарри мог бы, с его-то возможностями, но не любил. Северус как-то объяснял ему, что у магов аппарировать прямо в дом считается невежливым.

Первое, что он заметил сразу — в окне горел свет. Ступив на дорожку через двор, Поттер увидел, что и входная дверь открыта. Едва на фоне дверного проема появился до боли знакомый темный силуэт, как Гарри захотелось побежать к нему. Его ждали, в самом деле ждали. Пришлось дважды напомнить себе, что он взрослый могущественный волшебник, а не безмозглый ребенок, чтобы не сбиться с быстрого шага на бег. Но на «финишной прямой» он не удержался: обнял Северуса, зарывшись куда-то в плечо и пробормотав:

— Я дома.

— Вижу. Проходи внутрь.

Осторожность и осмотрительность до сих пор оставались одними из главных черт Снейпа, поэтому он тщательно закрыл дверь и только потом прижал к ней Поттера, яростно целуя, словно стараясь выразить этим все свое беспокойство. Хотя, наверняка, при обычном разговоре он в этом не признался бы. Впрочем, такое убеждение нравилось Гарри куда как больше.

Где-то спустя минуту, не меньше, Северус все-таки оторвался от партнера, окинул его внимательным взглядом и спросил:

— Ты в порядке?

— Вполне, — Поттер даже улыбнулся, пусть и немного кривовато. — Мы просто разговаривали.

— Просто?

Под этим пристальным непроницаемо-черным взглядом невозможно было не только лгать, но даже просто лукавить, поэтому Гарри вздохнул, ответив:

— Не совсем. В полнолуние я встречусь с ними еще раз. И мы будем… не только разговаривать.

— То есть? Идем, переоденешься и расскажешь в подробностях.

— Боюсь, разговор получится долгим.

— Не поверишь, но у меня масса времени, чтобы выслушать тебя.

Походя раздеваясь, Поттер начал рассказ о своем весьма насыщенном вечере. Закончил он его уже в постели, прижимаясь к любимому. Пусть это и выглядело немного по-детски, но было чертовски приятно вот так вот уткнуться в родное плечо и чувствовать, что тебя защищают, беспокоятся, а еще очень ласково гладят по волосам.

— Ты опять умудрился найти самый сложный из возможных путей решения проблемы, — вздохнул Северус.

— Так уж вышло, — немного виновато ответил Гарри, пряча лицо на груди зельевара.

— Что-то мне слабо в это верится, — хмыкнул Снейп, впрочем, ничем более не выказывая своего недовольства.

— Я не искал ссоры или чего-то подобного, но в стае, в нормальной стае, всегда четкая иерархия. Я не смогу в чем-либо убедить их не имея авторитета. И для этого мне придется выдержать испытание.

— Драку.

— Волки всегда дерутся, чтобы определить место в стае.

— Но вы еще и люди.

— Спасибо, — Гарри улыбнулся и поцеловал грудь Северуса — очень уж удобное положение было для этого. — И все-таки мы тоже так выясняем отношения.

— Надеюсь, ты понимаешь, насколько опасным может быть схватка с оборотнем в полнолуние.

— Понимаю, но у меня очень неплохие шансы на победу. Карл внушителен, и все-таки до Грейбека ему далеко.

Снейп поморщился, ему явно не нравилось даже думать о возможном поражении Поттера, поэтому он спросил о другом:

— А ты задумывался, что будешь делать потом, став вожаком?

— Ты о том, что я никогда не хотел публичности и быть во главе чего бы то ни было?

— Да.

— И до сих пор я от этого не в восторге, если честно. Но эти оборотни… Их жалко, так как большинство живет в ужасных условиях и не получает даже должного образования, а необученные маги опасны сами по себе. И поэтому большинству нечего терять.

— А это делает их еще более опасными, — задумчиво заключил Северус.

— Ага. Если Министерство не одумается, то может получить гораздо больше одного Грейбека.

— В этом я с тобой согласен. Но неужели все оборотни так уж… плачевны?

— Многие. Хотя, думаю, часть скрывается. Насколько я понял, на такие собрания не принято ходить в выходных костюмах, а, наоборот, выбирается самая неброская одежда, которую в случае чего не жалко. При таких… сборищах вполне возможно утерять контроль над зверем и перекинуться, особенно новичкам.

— Тебе тоже хотелось? — осторожно спросил Северус. Он становился исключительно тактичным, если дело касалось состояния Гарри, словно старался компенсировать свои прошлые высказывания.

— Не так сильно, чтобы потерять голову. Для этого мы с волком слишком хорошо ладим. Но не всем так повезло.

— Значит, сборы опасны?

— Наоборот. Ощущение стаи — это нечто потрясающее. Сила каждого ее члена вплетается в общее полотно, сливаясь в единое целое. Дух стаи, если хочешь. И как-то понимаешь, что даже если перекинешься, то ничего страшного — другие тебя не оставят в опасности, поддержат.

— Тебе это понравилось?

— Да. Хотя, думаю, в полнолуния ощущения еще сильнее. Тогда звериное единение достигает своего пика.

— Поэтому твоя битва и назначена на эту ночь?

— Думаю, да. Возможно, это завязано еще и на магии. Скорее всего, природной.

— С чего такие выводы?

— То место, место сбора стаи, похоже, выбрано не просто так. Сама природа может источать магию?

— Существуют природные источники магии, но они очень редко бывают концентрированными. Чаще рассеяны, как Запретный лес. Подозреваю, магические твари чувствую такие места.

— А волшебники?

— Тоже. Но способности использовать ее нами почти утрачены. Последние, кто могли — друиды, века назад растворились, смешавшись с обычными магами.

— Друиды? Они ведь поклонялись деревьям?

— И это тоже, — подтвердил Северус.

— Тогда, возможно, место сбора стаи когда-то было их святилищем. В этом центральном дереве было что-то такое… кажется, я видел на нем руны. Очень старые.

— Не исключено. И если все так, то это может сыграть тебе на руку.

— В каком смысле? — Гарри заинтересованно поднял голову, так что оказался почти лежащим на любимом.

— Ты сильный маг. Очень сильный, — Снейп едва заметно улыбнулся, тронув парня за подбородок. — А магия всегда откликается на магию.

— То есть накопленная в этом месте сила может откликнуться на мое волшебство?

— Именно, — кивнул зельевар, довольный ходом рассуждений Поттера.

— Но оборотни питали это место очень долго. Разве их право не в… приоритете?

— Магия в первую очередь откликается на зов того, в ком ее больше. Это одна из основ.

— Хм… любопытно, — протянул Гарри, но, кажется, сейчас его куда больше интересовал обнаженное тело Северуса.

Осторожно перехватив руки парня, Снейп с улыбкой заметил:

— По-моему, ты уже не в состоянии вести конструктивную беседу.

— Для этого у нас еще куча времени, — возразил Поттер, приступая к куда более интересному занятию.

— А ты не слишком устал для того, на что замахиваешься?

— Подключу резервы, — Гарри выдал весьма соблазнительную улыбку и скользнул вниз.

Дальнейшие возражения Северус счел абсолютно лишними, лишь сделал себе пометку в памяти приготовить любовнику общеукрепляющее зелье. На всякий случай.

И он не замедлил представиться. Их жизнь завертелась в еще более быстром темпе прямо со следующего утра.

Снейп, не любивший бесцельного валяния на кровати (хотя порой Гарри удавалось его переубедить), с самого утра спустился в лабораторию приготовить зелье и вышел оттуда только к завтраку, поставив перед любовником на стол пузатый флакон с зеленоватой жидкостью. Одновременно со стуком стекла о крышку стола послышалась легкая дробь в дверь.

— Ты ждешь гостей? — удивленно спросил Северус.

— Честно говоря, нет, но я догадываюсь, кто это может быть, — ответил Поттер, поднявшись, но на полпути к двери замер и спросил: — А что в пузырьке?

— Общеукрепляющее зелье. Думаю, тебе понадобится.

— Спасибо, — Гарри быстро поцеловал зельевара и пошел открывать.

Чутье не обмануло парня — на пороге стоял Саймон. Немного встрепанный, но вполне опрятный. Похоже, после сбора он успел заскочить домой, где бы тот ни находился, и привести себя в порядок. И все-таки в его чертах чувствовался налет усталости. Похоже, оборотню сегодня ночью так и не удалось поспать.

— Здравствуй! — Поттер радушно протянул руку. Мужчина пожал ее, сказав:

— Приветствую. Ты не против моего визита? Брайан показал мне дорогу…

— Конечно нет. Присоединишься к нам за завтраком?

— Мне не хотелось бы вас стеснять.

— Не говори ерунды. И раньше ты не был таким учтивым.

— Я сожалею, если чем-то обидел…

— Я вовсе не обижен, просто хочу знать причину.

— Ты совершил очень важный для всех нас поступок. Одно это заслуживает уважения.

— Не заметил, чтобы все были в таком уж восторге от моих слов, — усмехнулся Гарри.

— Ты принес плохие новости. К тому же у нас не принято слишком открыто выражать лояльность потенциальному вожаку стаи, пока существует нынешний.

— Разумно.

— Жизнь в первую очередь учит осторожности.

— Но ты все-таки пришел.

— Должен был, — уклончиво возразил оборотень, проходя вслед за Поттером на кухню, и сразу уставился на восседающего за столом мужчину.

— Знакомтесь, это Северус, а это Саймон.

— Я так понимаю, он один из твоих «лесных друзей», — ответил зельевар, пожимая протянутую вервольфом руку.

— Совершенно верно.

Поначалу Саймон чувствовал себя за столом несколько напряженно, как человек, давно не совершавший «светских выходов». К тому же Снейп его явно заинтересовал, хоть он и старался скрыть это, пытаясь не выйти за рамки вежливости.

К концу завтрака натянутость почти испарилась, пока Северус не спросил:

— Можно узнать цель вашего визита?

— Да, конечно, — оборотень словно ждал этого вопроса. — Я не мог не придти, так как, думаю, Гарри понадобится несколько практических советов перед полнолунием. Полагаю, ему еще не доводилось драться с другим вервольфом.

— Не совсем так, — возразил Поттер. — Хотя то… недоразумение сложно назвать настоящей дракой.

— Это был тот, кто обратил тебя? — спросил Саймон, причем так, словно уже знал ответ.

— Да.

— Я так полагаю, это был Люпин?

— Откуда такое… мнение? — спросил Снейп.

— Я знаю, что он всегда был в вашем кругу. И никто из вас не обращался к другим… оборотням. Тебя, Северус, помнят в нашей стае. Ты приходил к Грейбеку несколько раз.

— Да, нам приходилось… общаться. Люпин такую роль выполнять не мог.

— Это верно. Так что ничего удивительного, что ты, Гарри, быстро одержал над ним верх. Ты альфа, а он — нет, и никогда не будет.

— Разве альфой можно стать? — удивился Поттер.

— Такое бывает. Например, когда волчонок становится волком. Думаю, так со временем будет с Брайаном. Или когда оборотень перестает бороться с собой, принимает свою природу. Куда реже альфами становятся, пережив какое-либо испытание.

— Так ли уж важно иметь статус альфы в стае?

— Если просто жить оборотнем — то не очень, но вожаком стаи может стать только кто-то из альф. Тут мы во многом похожи на природных волков.

— И много ли альф сейчас в стае? — спросил Гарри.

— Вместе с самками не больше двух дюжин. С Грейбеком во время войны погибли почти все самые сильные. Карл был ранен, но выжил, так как в самой гуще битвы не участвовал. Всегда оставался больше осторожен, чем свиреп, и долго мирился с собственным зверем. К сожалению, до недавнего времени он считался самым сильным из нас, из наследия Фенрира.

— Почему «к сожалению»? — с интересом поинтересовался Северус.

— Он силен, но все же не настолько, чтобы держать стаю и заботиться о ней хотя бы на уровне Грейбека. Его способностей хватает только на наше выживание, и он понимает это. Поэтому речи Гарри так его и задели.

— Карл заподозрил, что, обдумав услышанное, оборотни обвинят его в создавшемся положении, не так ли? — проговорил Снейп.

— Именно. Он все же не дурак.

— Как мне все это не нравится, — вздохнул Поттер.

— Что именно? — кажется, оба мужчины спросили одновременно.

— Необходимость таких… мер. Я прекрасно понимаю, что иначе не получится, Карл просто так не уступит свое место. Но мне это не нравится. И я не знаю, смогу ли быть для стаи лучшим вожаком.

Северус обеспокоенно вгляделся в парня, и в груди похолодело. Он уже видел такое выражение у Гарри. Как раз после битвы с Воландемортом, когда в войне была поставлена точка. Им поставлена. Взгляд человека, сделавшего то, что должно, но это нисколько не облегчало мук совести из-за того, что пришлось совершить.

Будь они в доме лишь вдвоем, Снейп нашел бы слова утешения, но при госте... Впрочем, оборотни весьма чутки к переменам настроения. Чуть склонив голову, словно выражая смирение, Саймон сказал:

— Насколько я успел тебя узнать, в тебе есть все задатки лидера, Гарри. И если хотя бы половина того, что говорят, правда, то ты станешь отличным вожаком. Кто знает, возможно, только тебе и под силу примирить магический мир с нашим существованием.

— Не слишком ли глобальные выводы после всего-то двух встреч? — усмехнулся Поттер.

— Мы — оборотни, и ощущаем друг друга иначе. И ты можешь рассчитывать на мою поддержку. И других тоже.

— Но не всех.

— Не всех, — согласился Саймон. — Некоторые из нас предпочтут не вмешиваться при любом исходе. Особенно те, кто не альфа. Кто-то слишком ценит свое положение в мире людей или магов, чтобы им рисковать. Да, есть и такие. Но остальные… Особенно те, у кого есть дети-оборотни… Им невыносим наш статус «вне закона».

Гарри кивнул и спросил у зельевара:

— Северус, правда, что в Хогвартс очень давно не поступали учиться маленькие оборотни?

— На моей памяти — со времен Люпина нет. Насколько мне известно, Грейбек считал, что его волчатам это не нужно.

— Зверь и стая в первую очередь, все остальное — потом, — подтвердил Саймон, словно процитировал что-то.

— И все с этим мирились? — удивился Поттер.

— Не все. Кто-то пытался уйти и жить одиночкой — такие старались переехать. Но зачастую те, что пытались жить вне стаи, возвращались.

— Их заставляли?

— Нет. Новички часто ведомы зверем, а волк тянется к себе подобным. Каким бы ни был вожак, но он заботится о стае, стая — это дом, сила, утешение. Здесь ты не отверженный, а один из семьи.

Снейп очень внимательно посмотрел на оборотня и проговорил скорее утвердительно, чем спрашивая:

— Ты тоже уходил…

— Да, давно. Протянул два года, потом вернулся. Конечно, среди нас есть волки-одиночки, но я, как выяснилось, не из таких. Как ни странно, но моя эскапада имела и некоторые плюсы, которые я осознал лишь потом. Грейбек, до этого считавший меня «перспективным», больше не доверял мне и не приближал к себе, таким образом, я избежал участия в войне.

Гарри помолчал, словно что-то обдумывая, а потом спросил у Саймона:

— А почему ты сам не претендовал на место вожака после смерти Грейбека?

— Я хоть и альфа, но прекрасно знаю свой предел. Карл сильнее меня. Я лишь на пятом месте в стае. Сейчас вообще на шестом.

— Из-за меня?

— Да, — Саймон позволил себе теплую улыбку. — По тому, как я успел ощутить тебя — твой номер первый. И я пришел, чтобы помочь ощутить тебе эту силу, понять ее, использовать как оружие.

— Карл все это умеет? — уточнил Северус.

— Конечно. И обратит против Гарри.

— Как происходят драки между оборотнями? — спросил Поттер.

— В полнолуние, когда зверь особенно силен двое сходятся за право называться вожаком. Можно выбрать между тремя формами: человек, волк или вервольф. Последний это переходная форма от первого ко второму. Сразу скажу, ее редко используют. Трудно удержаться в этом половинчатом состоянии. К тому же, мне кажется, Карл будет настаивать на форме волка.

— Почему?

— Твоя магия, Гарри, — Саймон снова улыбнулся, словно увидел что-то чудесное. — Мы все почувствовали ее. Ты великий волшебник. Поэтому Карл и выберет то состояние, в котором ты наверняка не сможешь ее использовать. Иначе схватка изначально не имеет смысла — ты сметешь его.

— Поэтому мне нужно делать упор на способности оборотня?

— Именно.

— Но разве это можно изучить, находясь в человеческом теле?

— Такая возможность есть. Ты же, хоть и в человеческом теле, но не человек.

Раздумывая над чем-то, Гарри переглянулся с Северусом. Тот едва заметно кивнул. Убедившись в полном взаимопонимании, парень сказал:

— Спасибо за помощь, она и правда мне нужна. Честно говоря, не думал, что кто-то вообще ее предложит.

— Поверь, если бы другие знали, где ты живешь, то обратились бы тоже. Если хочешь, я могу им передать…

— Нет, ненужно, — поспешил прервать оборотня Гарри. Он пока был не готов к массовому паломничеству. — Но я принимаю твое предложение.

— Спасибо, что доверяешь мне.

— Для обратного нет причин.

На это Саймон лишь коротко кивнул. Обоим было понятно, что даже малейшая ложь тотчас стала бы очевидна. Такая милая особенность оборотней — чуять неправду.

— Да, я должен предупредить еще кое о чем.

— Я тебя слушаю, — Поттер вновь сделался серьезен.

— Велика вероятность, что Карл захочет лично нанести тебе визит.

— С какой целью? Досрочно решить нашу… проблему?

— Нет. Он все-таки имеет кое-какие понятия о чести. Но Карл не ожидал такого поворота, и, наверняка, захочет узнать тебя получше, прежде чем наступит полнолуние.

— Что ж, спасибо за то, что сказал. Надеюсь, тебе это ничем не угрожает?

— Карл все-таки не Грейбек, — усмехнулся Саймон.

Гарри мог бы сказать, что это не ответ на вопрос, но промолчал, а после недолгого молчания поинтересовался:

— Так когда мы можем начать… занятия?

— Хоть сейчас. Насколько я понял, у тебя вокруг не наблюдается излишне любопытных соседей?

— Наш дом довольно уединенный, — подтвердил Северус. — Можете воспользоваться задним двором. Он отгорожен от дороги еще и садом.

— Замечательно. Тогда приступим?

— Да, конечно, — кивнул Гарри, вставая из-за стола и одним жестом левитируя уже чистые тарелки в буфет.

Поначалу тренировка казалась странной. Утро, солнце светит, птички поют, легкий ветерок приятно дует, не давая летнему зною взять верх, а тут тебя просят позвать зверя, выманивая его своим собственным. Волк Гарри даже опешил, словно спрашивая у парня, чего это он, а потом втянулся.

Ощутить звериную суть, оставаясь в человеческом теле — было в этом что-то настораживающее и притягательное одновременно. Когда Поттер рассказал об ощущениях Саймону, тот только улыбнулся:

— Так и должно быть. Это и есть ты. Ты без масок. Единение волка и человека. Хорошенько прочувствуй это состояние, и тогда полдела сделано.

— Кажется, это не так уж сложно.

— Хорошо если так. Схватка двух оборотней — это прежде всего драка. Как у тебя с рукопашным боем?

— В свое время обучали, но недолго, — криво усмехнулся Гарри, с неохотой вспоминая о том времени перед финальной битвой с Воландемортом, когда Орден Феникса, словно внезапно спохватившись, пытался впихнуть в него знания обо всем и сразу. Спрашивается, где они раньше были?

— Хоть что-то. А теперь попробуй напасть на меня, но одновременно прислушивайся к тому, что тебе подсказывает твой зверь. Понял?

— Вроде бы.

— Тогда давай.

Снейп не спешил сегодня спускаться в лабораторию. Налив себе вторую чашку кофе, он застыл у окна, наблюдая, как Поттер тренируется вместе с этим оборотнем. Саймон чем-то напоминал Северусу Малфоя-старшего. Возможно, практичностью и способностью перспективно мыслить. И, раз Гарри ему доверял, то, значит, мыслей о предательстве или манипулировании у него за душой не было. Поттер это чуял за версту.

Зельевар просто не мог заставить себя не беспокоиться о своем любовнике. Возможно, одной из причин было иррациональное недоверие к оборотням, выработавшееся «благодаря» Грейбеку и Люпину. Ведь Снейп не раз становился свидетелем выдающихся способностей Поттера и его невероятной магии, но… Всегда существовало хотя бы одно «но». А в этом случае и подавно.

Раздумывая об этом, Северус смотрел, как Гарри и Саймон сошлись в схватке. Парень явно уступал противнику в комплекции, и поначалу итог был довольно плачевен, но потом у него словно открылось второе дыхание (Снейп не знал как по-другому назвать), и произошел качественный перелом.

Честно говоря, зельевар впервые видел нечто настолько необычное. Вроде бы два человека, но то, как они двигались, наносили удары, уклонялись… Ничего человеческого в этом не было — невероятная ловкость, быстрота и сила. Глаза едва успевали следить за происходящим.

Удавалось заметить удивительно подвижную мускулатуру под золотистой кожей, изменившиеся, волчьи глаза, неотрывно следящие за противником, и типичные повадки хищника. И все это ясным днем, а не при полной луне. Северус вынужден был признаться себе, что Люпин, даже в полнолуние, не выглядел и в половину таким опасным, как эти двое сейчас. А ведь Ремусова звериная форма тогда произвела на юного Снейпа неизгладимое впечатление! Но эта пара…

Люпин в измененном состоянии был неуправляемым волком и только, а Гарри и Саймона опасными делали вовсе не клыки, когти и звериная шкура. Сама их суть внушала какой-то первобытный страх. Это как боязнь темноты: не ее самой, а того, что в ней может скрываться.

У Поттера прекрасно получалось быть безобидным парнем. Не казаться, не носить маску, а именно быть, но и вот эта, опасная часть ему так же естественна. От него просто веяло мощью, явно превосходящей силы Саймона. Кажется, даже Воландеморт не мог похвастаться ничем подобным, а Грейбек и подавно. Последний бывал просто жесток.

Теперь Северус мог понять опасения Альбуса относительно Гарри. Но вместе с этим он так же ясно осознавал их безосновательность. Даже став темной тварью, Поттер не впитал той темноты, которая в избытке была в Реддле. И у парня совершенно не наблюдалось жажды власти. В конце концов, всему магическому миру он предпочел общество одного мрачного зельевара.

Не стоило и надеяться, что все ограничится одной лишь тренировкой. Гарри был силен, способен, но все-таки не чудотворцем. Для выработки любого навыка требовалась прежде всего практика. Поэтому Саймон приходил каждое утро, и они занимались до самого полудня, а иногда и чуть больше. Мужчина не прочь был обучать «подопечного» и по вечерам, но Поттеру необходимо было заниматься еще и фондом.

Первым наемным работником стала Лиза. Во-первых, просто принять помощь для себя и брата она категорически отказывалась, а во-вторых, прозябание в лесу не может радовать ни одну девушку, пусть даже она и оборотень. Так что дело набирало обороты.

После непродолжительных поисков Гарри и Гермиона нашли подходящий дом в Косом переулке под офис фонда. Грейнджер сначала посчитала, что он слишком большой, но Поттер настоял. Ему сразу понравилось, что здание трехэтажное, и два из них вполне можно использовать не для административных целей, а для обычных, жилых. Практика показывала, что оборотни часто в этом нуждаются.

Одну «квартирку» сразу же заняла Лиза с братом. Раз уж ей здесь работать, то глупо было бы каждый день возвращаться в лес.

За всем этими нескончаемыми заботами Гарри и не заметил бы, что в один из дней Саймон не пришел на тренировку, если бы Северус не спросил:

— Ты что, отменил сегодняшнюю тренировку?

— Что? Нет, — парень немного рассеянно посмотрел на часы. — Он и правда запаздывает…

— Возможно, не в этом дело.

— Скорее всего, ты прав, — кивнул Гарри, смотря куда-то в окно. — Похоже, у нас гости.

Снейп тотчас встал так, чтобы тоже видеть окно, и уже собирался переспросить у Поттера, откуда он это взял, но тут увидел приближающуюся фигуру. Несмотря на приличное расстояние, уже можно было понять, что это мужчина. Рослый мужчина определенно старше тридцати.

— Это Карл, — проговорил Гарри.

— Ты узнал его?

— Почувствовал. Оборотни способны чуять друг друга издалека.

— Он идет не таясь, — заметил Северус, пристальнее приглядываясь к мужчине.

— Если Саймон прав в своих предположениях, то ему это ни к чему.

— Ты будешь разговаривать с ним?

— Да. Мне кажется, я должен.

Снейп еле сдержал сокрушенный вздох. Вот оно — рыцарство, как есть. Можно поспорить, что хуже для выживания: это или гриффиндорство. Но в этом Поттера переубеждать было бесполезно. Оставалось только радоваться, что с годами в парне все больше развивается и предусмотрительность. Например, он убедился, что палочка под рукой у Северуса, прежде чем отправился к входной двери.

На пороге их дома Карл выглядел как-то нарочито самоуверенно: небрежно накинутый кожаный пиджак, голубая рубашка, черные брюки. В таком виде легко затеряться в любой толпе, неважно маггловской или магической. И в то же время чувствовалась и скрытая угроза подлинного хищника. Но где-то в глубине этого оборотня Гарри чувствовал и еще что-то. Словно, собираясь сюда, мужчина настраивал себя на любую неожиданность вплоть до отряда авроров за дверью.

— Здравствуй, Карл, — поприветствовал Поттер.

— Здравствуй… Гарри. Рад, что застал тебя дома.

— Да, это и в самом деле непросто, — согласился молодой волшебник.

— Мне кажется, нам нужно поговорить. Впустишь?

— Проходи, — Гарри сделал шаг назад, давая оборотню пройти внутрь и закрывая за ним дверь.

Едва переступив порог, Карл заметил:

— Ты здесь не один.

— Нет. Я не скрывал, что имею партнера. Знакомься, Северус Снейп.

— Карл, — оборотень протянул руку, а когда зельевар ее пожал, то добавил: — Я вас помню. Вы пару раз приходили в стаю к Грейбеку.

— Да, — просто кивнул Северус. — Это для многих не секрет.

— Какой интересный поворот. Победитель Воландеморта живет вместе с тем, кто был на его стороне.

— Не стоит судить о том, чего не знаешь наверняка, — ровным голосом ответил Гарри.

— Возможно, — протянул Карл. — Но откуда такая уверенность, что я не знаю?

Гарри сокрушенно вздохнул, подняв очи к потолку, но тот безмолвствовал, поэтому парень сказал:

— Давай оставим эти глупые игры и перейдем сразу к делу.

— К делу, говоришь, — оборотень ухмыльнулся и, не дожидаясь приглашения, уселся в кресло в гостиной. — Оно заключается в том, что ты не просто примкнул к нам, став оборотнем (это было бы естественно), а нарушил покой стаи, фактически, привел к ее расколу, бросил мне вызов.

— Ты прекрасно знаешь, что у меня не было другого выхода, — все тем же ровным голосом ответил Гарри, сев напротив Карла.

— Возможно.

— Нельзя вечно прятаться в лесах, это действует разрушающе на психику, а Министерство только и жаждет начать охоту на оборотней. Жить дальше без перемен у нас не получится. Но мы в силах повлиять на то, какими они будут.

— Слова, конечно, красивые, но меня интересует кое-что другое. Зачем это тебе? Зачем национальному герою, которого уж точно не тронули бы никакие «репрессии» Министерства, ввязываться во все это?

— Наверное, как раз синдром героя и есть.

— Как-то не верится, — возразил Карл, пристально разглядывая парня.

— Но так уж есть, — пожал плечами Поттер и продолжил куда более серьезно: — Я почти с самого детства был втянут в войну и больше ни в чем подобном участвовать не хочу.

— Хочешь сказать, что я похож на того, кому не дает покоя слава Темного Лорда? — мужчина даже прищурился.

— Не ты, так твой преемник или кто-нибудь другой. Никто не может быть доволен угнетенным состоянием, и рано или поздно напряжение выльется в остальной магический мир в виде конфликта.

— С такими речами тебе нужно идти в политики, Гарри Поттер, — усмехнулся Карл, но чувствовалось, что он еще не верит своему оппоненту.

— Не хочу. Уединенный образ жизни прельщает меня куда больше власти. Я готов в какой-то мере пожертвовать им, чтобы помочь вам, но и все.

— Ты ведь не врешь…

— Зачем мне это?

— Хм… — Карл явно не собирался подсказывать «зачем». — Ты странный маг и странный оборотень. Надеюсь, ты понимаешь, что что бы ты сейчас ни сказал, в полнолуние мы сойдемся в битве один на один?

— Я и не собираюсь «увильнуть».

— Даже если ты победишь, что весьма сомнительно, понимаешь ли ты, какую ответственность придется возложить на себя? Управление стаей — не для мальчишек. Мы — не овечки на лугу, мы — звери, хищники.

— Бегать от ответственности мне не свойственно, — фыркнул Гарри.

— Я не обвиняю тебя, — Карл явно хотел добавить «пока». — Но есть вещи, которые заочно сложно понять. Что будет, если, возглавив стаю, ты почувствуешь, что откусил больше, чем сможешь проглотить? И что тогда станет со стаей? Подумай об этом, пока есть время.

— Хм…

— А мне лучше пока откланяться. До свидания.

С этими словами Карл покинул дом. Никто не собирался его останавливать. Поттер лишь переглянулся со Снейпом, когда за оборотнем закрылась дверь.

— Значит, это с ним тебе предстоит сражаться, — протянул зельевар.

— Да.

— Опасный противник и хитрый. Надеюсь, ты заметил, как он пытался внушить тебе чувство вины за твои же намерения?

— Я как раз думал, не показалось ли мне это.

— Вряд ли двоим будет казаться одно и то же.

— Но неужели он думает, что, справившись с Воландемортом, я испугаюсь этого?

— Нет, засомневаешься в правильности выбранного пути. Он верно оценил твой моральный облик.

— То есть?

Северус вздохнул, понимая, что его любовник не любит воспоминать об этом прошлом, но все же ответил на вопрос:

— Ты не просто герой, а с огромным чувством ответственности за все и вся. Тебе ведь долго было не по себе после победы и дело не только в рухнувшей интриге Дамблдора и переосмыслении своих отношений с соратниками. Прости, что напоминаю, но ты ведь до сих пор чувствуешь вину за то, что пришлось убить Воландеморта.

— Ты прав, — посмурнел Гарри.

— Поэтому не позволяй этому оборотню внушать себе ложное чувство вины.

— А ты уверен, что оно ложное? — сейчас Поттер походил на потерявшегося мальчика. Снейп давно не видел его таким. Видимо, это разговор задел парня сильнее, чем кажется.

Вздохнув, Северус поднялся со своего места и присел перед Гарри, словно тот и в самом деле был ребенком. Сжав его руки своими, зельевар твердо ответил:

— Уверен. Смею надеяться, что знаю тебя чуть лучше, чем этот Карл. Ты пылкий, порой импульсивный, но никогда не бросаешь дело на половине и сделаешь все возможное, чтобы не причинить вреда другим, кем бы они ни были.

Поттер улыбнулся одними губами и подался вперед, так что его лоб уткнулся в лоб партнера, проговорив едва слышно:

— Спасибо.

— Всегда пожалуйста, — так же тихо ответил Снейп, поцеловав парня в знаменитый шрам и нехотя выпрямившись. Он все-таки не мальчик, чтобы так долго оставаться в столь напряженном положении. — И на правах близкого человека позволь сказать тебе еще кое-что.

— Конечно, — Гарри воззрился на зельевара.

— Скорее всего, ты и сам это понял, и все же. В этой вашей битве Карл будет стараться давить на твои самые больные места, ранить словом, если физически не получится. Деморализованного противника гораздо легче победить. Не позволь ему этого.

— Хорошо. Думаю, лучше будет вообще свести все разговоры к минимуму.

— Не исключено.

— Как думаешь, стоит обсудить эту беседу с Саймоном?

— Мне кажется, лишним не будет. Он ведь предупреждал тебя о возможности этого визита. К тому же Саймон знает Карла лучше тебя и может заметить то, что мы с тобой упустили.

— Ты прав, как всегда, — улыбнулся Поттер, но его улыбка все еще оставалась блеклой.

Кто-то другой, возможно, сказал бы парню: «Ну же, выше нос!» или обронил бы пространное: «Все будет хорошо», но Снейп был не из таких. Он всегда считал, что ни к чему произносить пустых пожеланий или не несущих облегчения слов. Вместо этого зельевар чуть сжал плечо молодого волшебника и сказал:

— Тебе нужно поесть.

— Я не голоден. Лучше просто кофе, а потом я отправлюсь в Лондон, в Фонд.

— Хорошо. Идем на кухню. Грейнджер уже внесла поправки в устав?

— Да. Я как раз должен их заверить, и это станет финальной точкой. Деньги уже переведены на счета. Иногда мне даже кажется, что все вышло слишком легко.

— Вы же не политическую партию организовываете, а всего лишь фонд, — едва заметно улыбнулся Северус, ставя перед Гарри чашку ароматного кофе (его зельевар варил мастерски) и тарелку с сандвичами.

— Это да. И о моем участии пока знают лишь единицы, — парень все-таки соблазнился угощением.

— Именно.

— Хочешь пойти завтра со мной? Посмотришь наш офис.

— Я его видел, забыл? — улыбка Снейпа стала более явной.

— Тогда здание больше походило на помесь промышленного склада и замка с привидениями. Но Лиза преобразила его до неузнаваемости! Мы с Герми, конечно, помогали, но по-настоящему это ее заслуга и Брайана.

— И все это без магии?

— Ну почему? На первый же аванс Лиза приобрела себе волшебную палочку, а Гермиона подарила ей книгу-самоучитель по разным бытовым заклинаниям, они же несложные. Ну ты ее знаешь.

Снейп достаточно хорошо знал мисс Грейнджер, чтобы догадаться, что она не только подарила книгу, но и преподала несколько уроков.

Когда Гарри рассказал о встрече с Карлом Саймону, тот фактически подтвердил слова зельевара, прибавив:

— Не смотря на свой грозный вид и доминантность, Карл очень осторожен и по возможности всегда старается прощупать почву. Но в твоем случае у нас есть небольшой козырь.

— Какой? — у Гарри были некоторые соображения на этот счет, но он решил уточнить.

— Из-за твоей популярности он думает, что знает тебя лучше, чем оно есть на самом деле.

— Но мы разговаривали довольно продолжительное время, он мог меня прощупать.

— Да, и все-таки он мог обмануться или придать излишне большое значение тому, что о тебе писали. Так что вы, по меньшей мере, на равных. Уверен, ты сможешь с ним справиться.

— Честно говоря, я твоей уверенности не разделяю, но и страха не испытываю.

— Это самое главное. Такой тип поведения и отличает альф от обычных волков стаи. А ты доминантнее многих.

— Ты же знаешь, для меня подобные привычки в новинку. У меня еще не очень хорошо с определением… уровня силы.

— На самом деле это просто дело привычки, — пожал плечами Саймон. — Например, как ты ощущаешь меня? Своим зверем я имею в виду.

— Он тебя не боится и все-таки не считает не стоящим опасений.

— Правильно, я альфа, но твой волк сильнее моего. А как ты чувствовал Карла?

— Мне кажется, настороженность мешала мне осмыслить это. Когда сам стараешься закрыться щитом, сложно заглянуть за чужой.

— Понимаю тебя. Что ж, тогда поверь мне, в тебе очень большой потенциал, и ты наверняка победишь.

— Я предпочитаю не загадывать и не расслабляться, а максимально подготовиться.

— Ты прав. Тогда приступим?

— Конечно.

Чем меньше времени оставалось до полнолуния, тем больше Гарри хотелось, что бы оно уже, наконец, наступило. Ждать, готовиться, но все равно ждать выматывало сильнее всего. Настолько, что вернулись призраки прошлого. Отголоски ощущений перед битвой с Воландемортом. Правда тогда Поттер сильно сомневался, что вообще выживет. Фактически, он и умер, только потом повезло воскреснуть.

Сейчас такой угрозы не было, но долго подавляемые воспоминания, оказывается, очень жаждали заявить о себе. За день до «часа Х» Гарри проснулся от того, что Северус похлопывал его по щекам.

— Что случилось? — спросил парень, обнаружив, что голос его подводит.

— Вот и я бы тоже хотел знать, — хрипловато произнес Снейп. — Похоже, тебя мучили кошмары. Ты стонал, метался и долго не хотел просыпаться. Что именно тебе снилось?

— Не помню, — покачал головой Гарри и провел рукой по лицу, вдруг обнаружив на пальцах влагу. После заново пережитой во сне финальной битвы внутри все еще клокотала смутная тревога и горечь, а сердце билось как сумасшедшее. Слишком реальными казались все ужасы того дня.

Оставалось только надеяться, что Северус не заметил этих непрошеных слез. Хотя, учитывая способ побудки… Парню очень хотелось забраться под одеяло и не выбираться из этого кокона никогда. Но попытка претворить желаемое в жизнь была остановлена Снейпом. Притянув к себе Поттера, он тихо сказал:

— В кошмарах нет ничего постыдного.

— Их не было так давно… — вздохнул Гарри, поспешно вытерев остатки слез. Больше всего он ненавидел быть беспомощным мальчиком.

— Это просто нервы, — зельевар принялся ласково поглаживать парня по спине. — Дать тебе успокаивающего зелья? Или, может, зелье сна без сновидений?

— Нет, не нужно. Наверное… Для предстоящей встречи необходима концентрация всех чувств.

— Еще больше суток. За это время твой стремительный метаболизм полностью их выведет.

— Угу, но мне уже лучше, правда.

Северус не стал акцентировать внимания на том, что такое поведение куда более ребячливо, чем переживания по поводу кошмаров. Он просто накрыл их обоих одеялом, посоветовав:

— Постарайся расслабиться и не думать о каких-то там снах. Что бы там ни было, а они все равно останутся только снами.

— Знаю, но все равно как-то не по себе. Глупо, правда?

— Нет. Ты пережил много такого, что сломило бы и умудренных огромным опытом магов, но выстоял, выжил. Но подобные испытания не могли пройти бесследно. Нужно время, чтобы залечить все раны. Должен заметить, ты справляешься очень хорошо! Тебе нечего стыдиться.

Гарри очень внимательно посмотрел на Северуса и тихо спросил:

— Тебе тоже снятся кошмары?

— Теперь нет, — Снейп решил не объяснять, что совместный сон с любимым человеком стал хорошим лекарством от призраков прошлого.

— Здорово! — ответил Поттер, поцеловав мужчину.

— Давай-ка лучше попробуй снова заснуть. Ты должен быть полон сил.

Кажется, Гарри готовился возразить, но вместо этого неожиданно для себя самого зевнул. Как-то незаметно вернулось ощущение спокойствия. Устроившись поудобнее и уткнувшись носом в плечо Северуса, он лишь пробормотал:

— Ладно, — и чуть помедлив добавил совсем сонно: — Я рад, что ты со мной.

— Я тоже, Гарри. Я тоже, — ответил зельевар, по-прежнему приобнимая парня за плечи.

В кои-то веки зверь, несмотря на близость полнолуния, не возражал против такого обращения, позволяя своему человеческому «я» наслаждаться этой позой защищаемого, а не защитника. Вообще Снейпу прощалось многое. Разобравшись, что к чему, волк часто принимал его как равного. Только луна порой заставляла альфу быть альфой во всем, без скидок на обстоятельства.

Чуть больше суток спустя Северус наблюдал, как Гарри на полу в гостиной дает волю своему зверю. Сам молодой волшебник всегда говорил, что это сложнее, чем обратный процесс. Хотя волк щадил своего «компаньона по телу» и не вырывался, разрушая все на своем пути, как происходило у остальных. И все равно, кажется, приятного было мало. Правда сам Поттер не раз убеждал Снейпа, что почти не чувствует боли в момент превращения.

Пожалуй, самое угнетающее — это звуки. Щелкающий треск меняющих положение костей, чавкающий звук перемещающихся мышц. Вытягивалось лицо, превращаясь в морду, одновременно по всему телу разливалась черная шерсть. Никакая одежда или обувь не выдерживала подобного, поэтому Гарри предпочитал заранее раздеваться.

При всей неприглядности процесса на ковер не выливалось ведер жидкостей непонятного происхождения, все происходило довольно аккуратно. Хотя пару половиков все-таки пострадало от когтей. Если «финальный аккорд» происходил в неудачной позе, Поттер мог пропахать нехилую борозду. Возвращаясь в человеческий облик, он все чинил магией так, что и следа не оставалось, но факт имел место быть.

Наконец, чуть пошатываясь, с пола поднялся мощный черный волк. Почему-то зрение менялось в последнюю очередь, так что зверь помотал головой, словно пытаясь поставить мироощущение на место. Когда это произошло, он стал двигаться куда как увереннее и сразу направился к Северусу.

Ткнувшись в колени зельевара, волк издал звук, очень похожий на поскуливание. Снейп потрепал его по голове, а потом надел ему на шею кулон на длинной цепочке, тотчас исчезнувшей в густой шерсти. Внимательно вглядевшись в волчьи глаза, Северус проговорил:

— Это портключ. Чтобы его активировать достаточно разорвать цепочку. Ты понял меня?

Зверь четко кивнул, за что его погладили, похвалив:

— Молодец. Если станет опасно, то активируй портключ немедленно. Вы нужные мне живыми. Оба!

Кажется, волк улыбнулся и тотчас полез лизаться. Обслюнявив добрую половину лица Снейпа, он счел свой долг выполненным и затрусил к выходу. Уже начало вечереть, поэтому черный зверь быстро затерялся в сумерках. Провожая его взглядом, Северус инстинктивно сжал висевший на шее кулон — еще один портключ, только двойного действия.

Зельевара опять ожидала ночь в компании с хрустальным шаром — подарком Морта. Очень хотелось надеяться, что последняя. Северус не раз ловил себя на мысли, что беспокоится о любовнике больше необходимого. Все-таки Гарри не беспомощная барышня! Но то ли это привычка, выработанная годами, то ли уж слишком дорог Снейпу стал этот мальчишка. А скорее и то, и другое.

Стоило оказаться в лесу, как тот буквально оглушил обилием звуков и запахов. Это было так упоительно, что Гарри пришлось напомнить зверю, что сегодня они здесь не за этим. Тот раздосадовано рыкнул и потрусил дальше с весьма деловым видом. Больше ему не нужны были провожатые — одного раза вполне достаточно, чтобы запомнить дорогу.

Когда до места сбора оставалось меньше половины пути, Поттер понял, что уже не смог бы заблудиться. Теперь, в зверином облике, когда все чувства обострились, он за версту чуял концентрацию энергии стаи. Оборотни сами по себе «фонили», не вписываясь полностью своей аурой ни в животный, ни в магический мир, во всяком случае для других оборотней, а уже если их собиралась целая группа!

Эта сила, аура… Она влекла к себе почище запаха добычи. Хотелось искупаться в ней, завернуться, почувствовать сопричастность. Вот так и понимаешь, что стая — это не просто слово.

Стоило Гарри ступить на место сбора, как он сразу понял, что его ждали. Глаза всех оборотней обратились к нему, а их сегодня было больше, чем в прошлый раз. В первую секунду Поттера почти оглушил шквал эмоций: неверие, неприязнь, опасения, но были и надежда, и восхищение — сложно определить, чего именно больше. Пришлось мотнуть головой, чтобы избавиться от этого навязчивого ощущения, после чего черный волк смело направился прямо к центру, где возвышалось дерево.

Карл уже был здесь. Несмотря на звериный облик, Гарри узнал его сразу — по запаху. Волк редкого медового окраса, с полоской белой шерсти от левого плеча до середины хребта оказался мощным, чуть превосходящим по комплекции Поттера. Вожак окликнул парня где-то на полпути:

— А вот и наш герой явился!

— Я же обещал придти. А я всегда исполняю обещания.

— Весьма похвальное качество. Но зачем же ты явился?

— Мне кажется, ты еще недостаточно стар, чтобы страдать склерозом, — ухмыльнулся черный волк, подходя к своему оппоненту.

Остальные члены стаи держались на почтительном расстоянии от этих двоих, образовав не очень ровный круг, центр которого приходился на все то же дерево. Сегодня оно казалось каким-то необычным, словно полная луна наделила и его какими-то особыми силами.

— Так с каким ответом ты пришел? — продолжал настаивать Карл, словно исполнял какой-то ритуал.

— Я продолжаю настаивать на своем предложении стае. Это путь к лучшей жизни для всех нас. И я готов убедить в этом, пусть даже и прибегнув к силе.

— Значит, ты бросаешь мне вызов?

— Да, если нельзя иначе.

— Что ж, пусть луна рассудит нас и решит: дать стае нового вожака или оставить прежнего.

Подтверждая его слова, оборотни издали дружный вой, многократно отразившийся от леса и сошедшийся в центре поляны — вот такой интересный эффект. Но Гарри никак не прореагировал, он старался не открывать взгляда от Карла, который закружил вокруг него, как акула.

Черный волк ощетинился, готовый к атаке, но медовый не спешил нападать, он заговорил и голос его был очень тих, так чтобы никто больше не услышал:

— Так-так-так, смелый герой. Всегда впереди, на лихом коне! Но тут все по-другому. Недостаточно просто победить. Или я для тебя такое же зло, как и Воландеморт?

— Нет. Но ты сам не оставил мне выбора.

— Может быть. Но победишь ты меня, и что дальше? Вместо триумфа тебя ждет бремя, с которым тебе не справиться! Ты ведь всегда избегал ответственности за других, Гарри.

Это был тщательно выверенный удар, достигший цели. Поттер замер на секунду, стараясь отринуть разбуженные горькими словами воспоминания и сомнения, и в этот момент Карл напал, целясь в горло. Лишь звериная интуиция, отпущенная на волю, помогла Гарри уклониться. Но острые когти вожака задели его плечо, оставив глубокую царапину.

— Вот и первая кровь, — Карл многозначительно облизнулся. — Все еще уверен в себе?

На это Поттер лишь заворчал: глухо, по-звериному, вожак зарычал в ответ, так что едва можно было разобрать его слова:

— Скалишь зубы, щенок? Только это и можешь? Чуешь, что я прав?

— Нет!

На этот раз Гарри атаковал сам, но Карл увернулся. Кажется, он собирался еще что-то сказать, но Поттер не дал, снова нанеся удар. Инстинктивно он выбрал наиболее верную тактику: драться, а не разговаривать, раз слова могут ранить его сильнее. Завязалась борьба, настоящая грызня.

К сожалению, в бою Карл оказался весьма опытен, так что противники были как минимум на равных. Гарри удалось пустить ему кровь, прокусив плечо и скользнув когтями по ребрам, но ничего жизненно важного задето не было. Да и сам Поттер не остался невредим — появилась еще одна рана вдоль хребта.

Драка грозила затянуться. Оба волка тяжело дышали, но никто не хотел отступать — было просто некуда. Здесь и сейчас вершилась судьба стаи. Поэтому звери снова закружили вокруг друг друга, ожидая кто первый нападет. Не дождавшись, оба прыгнули одновременно, так что столкновение произошло в воздухе. Поскольку Карл обладал более мощной комплекцией, ему далось сбить Поттера с траектории, да так, что тот приложился спиной о дерево. То самое, что росло в центре поляны. Кровь из раны Гарри попала на кору.

Над поляной разнесся вой, но не стая была его причиной. Звук исходил из дерева, которое засветилось призрачным светом. Клич из десятка глоток. Воздух колыхнулся маревом, и призрачные волки стали выходить прямо из дерева, выстраиваясь возле резко вскочившего на все четыре лапы Гарри. Их было двенадцать.

То место, о которое приложился Поттер, все еще было испачкано кровью, но поверх нее проступил круг замысловатых рун, гораздо древнее тех, что приходилось изучать в Хогвартсе. Похоже те самые, друидские.

Шерсть на загривке Гарри встала дыбом, он оскалился, готовый ко всему, но внезапно почуял нечто родственное, исходящее от этих призрачных волков, и спросил:

— Кто вы?

— Мы — Фенриры этой стаи. Фенриры, что были раньше, — голоса звучали сонмом и словно только в голове Поттера, а над поляной стояла просто мертвая тишина.

— Грейбек тоже с вами? — с некоторыми опасениями поинтересовался Гарри.

— Это теперь неважно. Мы — дух стаи. Ее сила. Ее защита. И в эту луну мы выбираем тебя. Ты — Фенрир.

Последняя фраза гулким эхом разнеслась по всей поляне, одновременно первая пара призрачных волков прыгнула на Гарри, растворившись в нем, затем следующие, и следующие. Поттеру доводилось проходить сквозь привидений, но это было совсем другое чувство. От каждого прикосновения волка в нем словно вспыхивал огонь, разгораясь все сильнее и сильнее. С последней парой это пламя охватило его всего, он задрал морду и издал долгий, протяжный вой, тотчас подхваченный всей стаей.

Только один не участвовал в этом хоре — Карл. Хотя, видно, ему очень хотелось. Но он не забыл, почему здесь находится, поэтому не отрывал взгляда от противника, планируя атаку. Правда, застать Гарри врасплох не получилось, тот умело ушел в сторону и напал сам.

У Поттера словно открылось второе дыхание, и схватка закипела с новой силой. На сей раз никаких речей — для них просто не осталось времени, как не было сомнений и прочих ненужных колебаний. Два зверя выясняли, кто здесь главный. Сурово и безжалостно.

Боль, усталость — все это отошло на второй план, оставив лишь желание победить, кровавой пеленой горевшее перед глазами. Она спала неожиданно, когда клыки Гарри сжимали горло Карла, и он уже ощутил вкус крови на языке. Огнем полыхнуло воспоминание об Аваде, летящей с его палочки в Воландеморта и мысль о том, что он больше не хочет быть убийцей.

Прижав Карла лапами к земле, Поттер убрал клыки и спросил:

— Ты признаешь мою победу?

— Да, — прохрипел теперь уже бывший вожак стаи, в уголках его пасти появилась кровавая пена. — Ну же, не тяни!

— Я не хочу тебя убивать.

— Иначе не бывает.

— Всегда можно избрать новый путь. Признай меня вожаком, поклянись, что не будешь замышлять ничего против нас, и я оставлю тебе жизнь.

— Изгонишь из стаи? — хрипы в голосе Карла усилились.

— Нет, зачем? Если я смогу тебе доверять, станешь моим помощником.

Даже испытываемая боль не смогла заглушить удивление Карла. Сквозь хриплый кашель, очень похожий на смех, он заметил:

— Ты невероятен!

— Скорее практичен. Ты знаешь стаю лучше, — ответил Гарри. Не объяснять же свою излишнюю щепетильность в вопросе «не убий». Он очень сомневался, что Карл сможет его понять, а не расценить это как слабость. — Так что ты решил?

Поттер сейчас представлял собой поистине внушительное зрелище! Огромный черный волк, который казался еще больше из-за вставшей дыбом шерсти, да еще и глаза светятся серебристым, прямо как призраки. Пусть он был ранен, и, похоже, серьезно, но все равно ощущалась внушительная мощь.

Поняв, что с ним не шутят и второй раз предлагать не станут, Карл прохрипел:

— Я… я признаю поражение!

— Хорошо, — Гарри отступил, давая поверженному оборотню возможность встать.

Лишь со второй попытки, хромая на левую переднюю лапу Карл смог подняться, а потом сразу же принял позу полного подчинения: припал к земле перед Поттером, опустив уши и поджав хвост. Все еще гордо возвышаясь над побежденным противником, черный волк задрал морду и издал торжествующий вой, тотчас подхваченный всей стаей.

Когда стихло последнее эхо, Гарри заявил всем:

— С сегодняшней ночи я ваш новый вожак! Но Карл будет жить. Он становится вторым в стае после меня.

Не сказать, чтобы все поголовно остались в восторге от последней фразы, но оспаривать решения Фенрира было не принято, так что открытых возражений не последовало.

Карл отступил зализывать раны, а остальные волки, вереницей, согласно иерархии, наоборот потянулись к вожаку. Эдакая процедура «знакомства». Каждый хотел коснуться Гарри, выразить свое почтение, унести его запах, а он сам таким образом узнавал и запоминал своих «подчиненных».

Ритуал, к счастью, не затянулся — луна продолжала звать оборотней, и после Поттер разрешил им отправиться на охоту, но с условием, что встретится со всеми через два дня после полнолуния. И так получилось, что совсем скоро поляна опустела, оставив новоявленного вожака вместе с бывшим.

Азарт боя прошел, схлынул и адреналин, и сразу стало понятно, что схватка и Гарри далась нелегко. Каменной тяжестью навалилась усталость, ребра ныли, саднила спина, а из предплечья и раны вдоль хребта все еще шла кровь.

— Не терпится вернуться домой? — не с издевкой, а с пониманием поинтересовался Карл, зализывая лапу.

— Честно говоря да, — Поттер не испытывал никакой неприязни к прежнему вожаку. — А как ты?

— Жить буду, увечий тоже не останется. Но ты хорошо дерешься.

— Спасибо.

— Честно говоря, у меня такое ощущение, что это я должен тебя благодарить. Не ожидал, что ты предложишь такое.

— Не люблю напрасных убийств. Надеюсь, ты не отступишься от своего слова.

— Ты все еще не недостаточно знаком с нашими законами.

— В смысле? — тотчас вскинулся Гарри, подозрительно уставившись на Карла.

— Слово оборотня тверже камня, и не потому, что мы такие кристально честные. Если я отступлюсь от своего обещания, то вся стая может обернуться против меня. Не честный бой, а охота всех на одного. Такого уж мне точно не хочется.

— Я не знал…

— Теперь знаешь. Честно говоря, может, из тебя и получится хороший вожак. Раз уж предки признали тебя.

— Сделаю все возможное. А пока лучше откланяюсь.

Гарри чувствовал, что слабость одолевает его все больше и больше, должно быть из-за потери крови, и не стал искушать судьбу — поддев лапой цепочку медальона, он активировал портключ.

Магия вынесла его прямо в гостиную, и на сей раз, ковру, кажется, все-таки настал конец, так как под телом волка тотчас расползлась алая лужа. Вервольф даже не почувствовал, как его подхватили на руки, словно издалека раздался встревоженный голос:

— Гарри! Ты меня слышишь? Как ты?

Волк с трудом понял, что обращаются к нему, и первой реакцией была бы попытка огрызнуться, а то и открытая агрессия, если б не запах. Такой знакомый, родной. Правда, Поттер смог лишь вяло вильнуть хвостом, показывая, что не умирает, и все будет хорошо.

Снейп его оптимизма не разделял. Он отнес зверя в спальню, пусть для этого и пришлось приложить усилия — весил оборотень немало, и уложил прямо на кровать, мало заботясь о сохранности покрывала. Куда больше зельевара сейчас беспокоило состояние Гарри.

После тщательного осмотра у Северуса вырвался вздох облегчения. Ничего жизненно важного задето не было, хотя и наблюдалась большая кровопотеря, но с ней справится кроветворное зелье. Еще Снейпу очень не нравилась рана почти вдоль хребта — глубокая и рваная. Кажется, ребра даже можно разглядеть. Не исключено, что внутрь попало что-либо инородное, а ведь стремительный процесс заживления, которым так славятся оборотни, уже начался.

Одним взмахом палочки призвав тазик и аптечку, Северус наколдовал воду, добавил в нее обеззараживающее зелье и приступил к промыванию ран. Волку это явно не понравилось, он распахнул глаза, оскалился и заворчал, но не предпринял даже попытки воспрепятствовать действиям Снейпа.

— Знаю, что неприятно и больно, но твои раны нужно промыть. Потерпи, мой хороший, — уговаривал волка Северус.

Гарри лишь тихонько заскулил, вытягиваясь в струнку, чтобы его партнеру было легче. Тот это оценил, свободной рукой погладив зверя между ушами.

Очистив раны, Снейп задумался, стоит ли накладывать заживляющее заклинание и не будет ли это слишком для организма оборотня, пребывающего в облике зверя, но тут в его планы вмешалась сама природа. Наступило утро, и время зверя кончилось.

Волк изогнулся на постели, грозя сверзиться с нее, но не замечая ни этого, ни собственных ран — обратное превращение началось, затмив собой все. Гарри был не в том состоянии, чтобы контролировать процесс.

Когда Поттер снова обрел человеческий облик, то раны чудесным образом затянулись, оставив лишь багровые шрамы, да и те сойдут за пару дней. Вот только слабость и разбитое состояние были сильнее обычного. С трудом разлепив глаза, молодой волшебник отметил:

— Я дома.

— Дома-дома, — подтвердил Северус, присаживаясь на кровать и мимоходом отмечая, что постельное белье и покрывало проще выкинуть, чем привести в порядок. Если кровь отстирается, то убирать рваные борозды от когтей… — Как ты себя чувствуешь?

— Будто меня переехал каток, — честно ответил Гарри.

— Верю, — кивнул Снейп, накладывая диагностирующее заклинание.

Никаких внутренних повреждений оно не показало, только мышечное напряжение и повышенную температуру. Но последнее вполне объяснимо — Поттер только-только принял человеческий облик, а тело оборотня в принципе горячее. Возможно, как раз из-за ускоренного метаболизма.

— Ничего страшного я не вижу, но рекомендую отлежаться хотя бы день, — заключил зельевар.

— Угу. На мне все заживает как на собаке.

— Если шутишь — значит тебе точно лучше. Сейчас принесу зелья.

— Ладно, — смирившимся тоном ответил Гарри. Вкус большинства лекарств оставляет желать, но сейчас он и правда в них нуждался. Даже дыхание отдавалось болезненным напряжением по всему телу.

Снейп, не мешкая, вернулся со всем необходимым, понимая, как паршиво чувствует себя любовник, желая как можно быстрее помочь ему, и хорошо бы при этом не выдать то волнение, которое пережил сам.

Поттер безропотно выпил и кроветворное, и мышечный релаксант, и уже спустя минуту напряжение ослабло. Он заметил:

— Теперь легче.

— Хорошо. Я бы дал тебе обезболивающее, но ты знаешь, что оно не сочетается с теми двумя зельями, что ты уже выпил. Придется потерпеть хотя бы до утра.

— Ничего. Все не настолько ужасно. Бывало и хуже, — тихо ответил Гарри.

— Знаю, — ответил Северус, ничуть не успокоенный подобными доводами. — Ты можешь хоть немного двигаться?

— Сплясать точно не выйдет, — усмехнулся Поттер.

— Давай помогу тебе дойти до ванной комнаты. Горячая ванна облегчит боль.

— Звучит неплохо. Можно попробовать.

— Тогда идем. Если не будет получаться — ничего страшного, я тебя просто отнесу.

— Угу, — кивнул Гарри, осторожно выбираясь из разоренной постели, и весело заметил: — Сплошная романтика.

На это Северус лишь усмехнулся тоже, приобнимая парня за пояс и закидывая одну его руку себе на плечо. Так они медленно направились в сторону ванной. Молодой волшебник справился лучше, чем можно было предположить. Снейп поднял его на руки, только чтобы опустить в воду.

— Постарайся не уснуть. Я хочу пока привести в порядок кровать.

— Хорошо. Я наложу на себя заклинание непотопляемости.

— Отличная мысль. Но я не буду закрывать дверь, ладно?

— Ага.

Сменить белье на постели, отправив испорченное в мусор, — это недолго, но все равно, когда Северус вернулся к Гарри, тот отчаянно зевал. Вынув парня из воды и тщательно вытерев полотенцем, зельевар практически отнес его обратно в кровать. Уложив, Снейп собирался отойти, но Поттер неожиданно ловко поймал его за руку, попросив:

— Не уходи.

— Я хотел принести заживляющий бальзам для твоих ран.

— Само заживет. Лучше полежи со мной, а?

В этом «А?» было столько неожиданной уязвимости, словно вовсе не Гарри недавно одержал верх в жестокой схватке. Северус пристально посмотрел на любовника, а потом принялся расстегивать рубашку. Так ничего и не ответив, он быстро разделся и забрался под одеяло, приобняв парня.

— Спасибо, — почти прошептал Поттер, обнимая мужчину руками и ногами, словно стараясь его защитить и инстинктивно располагаясь между ним и дверью. Доминантный хищник все еще не дремал, диктуя свой тип поведения. Снейп почти привык к этому, поэтому просто поцеловал парня в лоб и сказал:

— Давай спать. Тебе нужно отдохнуть.

— Угу. Я люблю тебя.

Северус лишь еще раз поцеловал его и теснее прижал к себе.

Утро для обоих получилось очень поздним, что и не удивительно, так как легли они, когда уже рассвело. Причем Гарри проснулся первым. Едва пошевелившись, он убедился, что хоть в мышцах еще и чувствовалось некоторое напряжение, боль и разбитость ушли. Да и общее состояние было вполне сносным.

Улыбнувшись, Поттер перевел взгляд на любовника. Тот все еще спал. Пусть Северус никогда не признается, но Гарри чувствовал, как сильно тот волновался за него. Хоть это и весьма красноречиво говорило о чувствах зельевара, парень предпочел бы не доставлять такого беспокойства, тем более столь дорогому ему человеку.

Гарри преисполнился щемящей нежностью к возлюбленному и, не сдержавшись, быстрым поцелуем коснулся его губ. Спустя секунду те изогнулись в знакомой усмешке, и Северус чуть хриплым со сна голосом заметил:

— Решил поиграть в «спящую красавицу»?

— Как вижу, мой спящий принц уже проснулся, — улыбнулся Гарри и позволил себе куда более жаркий поцелуй.

— Весьма сложно сохранять… безучастность в данной ситуации.

— Это же хорошо, — ответил Поттер и продолжил изучать губами тело любовника.

Общее возбуждение партнеров росло в геометрической прогрессии, и одновременно крепло и желание Гарри обладать, утвердить права. Волк-альфа был все еще очень близок к «поверхности», не ушел в глубину подсознания. К счастью, времена, когда молодой оборотень опасался отпускать зверя в такие моменты, остались давно позади. Его зверь тоже любил Северуса (хоть и предпочитал доминировать), и ни за что не причинил бы вреда.

Снейп всегда прекрасно чувствовал партнера, поэтому для него не стало открытием, в каком он сейчас «настроении». Честно говоря, в данный момент это оказалось даже к месту. Зельевар настолько переволновался за Поттера прошедшей ночью (пару раз даже едва удержался, чтобы не аппарировать к нему), что ему просто необходимо было почувствовать любовника всем телом, словно только так можно убедиться, что тот жив и здоров.

Ведомый этими мыслями, Северус обхватил ногами бедра Гарри, подталкивая того к более активным действиям, а сам принялся ласкать его шею и плечи. Чуткие пальцы прошлись по загривку: сначала едва заметно, потом усилив напор, и Поттер почти тотчас же заурчал от удовольствия. С тех пор как он изменился, эта зона стала очень, очень чувствительной! И ощущения вспыхивали еще ярче, когда, как сегодня, волк был близко к поверхности сознания.

Гарри не выдержал и минуты такого поглаживания, резко вскинулся и впился в губы мужчины жарким поцелуем. Чувственный штурм получил достойный отпор. Языки сплелись в нежной и неистовой схватке, пока потребность в воздухе не стала жизненно необходимой.

Едва отдышавшись, Поттер почти обвиняющее прохрипел:

— Ты меня провоцируешь!

— Не исключено, — усмехнулся Снейп, весьма недвусмысленно огладив задницу парня и одновременно вовлекая его в следующий поцелуй.

Кажется, Гарри снова заурчал и, отстранившись, выдавил:

— Я же не сдержусь!

— И не нужно.

Ответом на сей раз стало нетерпеливое рычание и поцелуй-укус в ключицу, потом под правым соском зельевара. Но чем ниже спускался Гарри, тем нежнее становился. И пока язык дразнил пупок, ловкие пальцы, покрытые наколдованной смазкой, занимались подготовкой входа.

Не сказать, чтобы судьба собственного «тыла» Северуса совсем не беспокоила, но сейчас он был готов проклясть партнера за подобное промедление. Правда, вместо этого потянул парня за волосы:

— Ну же! Хватит уже осторожничать! Я…

Снейп захлебнулся следующей фразой, так как Поттер последовал совету, и его уже каменный член «на всех парах» ворвался в тело зельевара. Столь стремительное проникновение не могло обойтись хотя бы без капельки боли, но угол был подобран чертовски правильно, а Северус находился в том блаженном состоянии, когда болевые рецепторы тесно переплетались с теми, что излучали наслаждение, поэтому не заметил бы и куда больший дискомфорт. Он даже подался навстречу, призывая любовника выйти из оцепенения и двигаться уже наконец. И Гарри начал, окончательно «бросив вожжи» и перестав сдерживать страстное неистовство, которое буквально распирало его.

Из-за накала страстей разрядка произошла неожиданно для обоих. Не как капля, переполнившая сосуд, а как яркая вспышка или взрыв, в мгновение ока переполнивший, оглушивший обоих. Словно огромная волна горячего удовольствия, после которой любовники чувствовали себя выброшенными на берег в шторм.

Прошло не меньше минуты, прежде чем шум в ушах Гарри начал стихать, но он все равно слышал размеренный гул. Потребовалось собрать мысли в кулак, чтобы осознать, что это сердцебиение. Не его, Северуса. Осознание этого заставило соображать живее. Подняв взгляд на мужчину, парень спросил:

— Как ты?

— Отлично. Но встать немедленно даже не проси.

— Не буду, — улыбнулся Поттер, но тут же вновь посерьезнел, спросив: — Надеюсь, я не навредил тебе? Кажется, я был слишком… активен.

— Все нормально. Я тебе не трепетная барышня.

— Ты куда лучше! — ответил Гарри, поцеловав зельевара, а потом быстро наложил на них обоих очищающее заклинание (палочка для подобного ему давно была не нужна) и предложил: — Давай еще немного поспим?

— Хорошая идея, — согласился Снейп, подавив зевок. — Отдыхай.

Во второй раз оба проснулись уже после полудня. На этот раз окончательно. Гарри потянулся и почти сразу же поморщился.

— Все еще мышцы болят? — тут же поинтересовался Северус, погладив парня по спине, попутно обнаружив, что шрамы едва заметны.

— Немного. Скорее тянет.

— Тогда лучше снова выпить релаксант.

— Ладно, — кивнул Поттер, садясь на кровати.

— Может, проведешь пару дней в постели?

— Да все не так плохо. Правда! Но я постараюсь не покидать дом.

— Хорошо, — зная упрямство парня, Северус понимал, что на большем настаивать бессмысленно, поэтому лишь подтолкнул Гарри в сторону ванной, куда тот и так направлялся.

Зависнув перед зеркалом над раковиной, Поттер пристально всмотрелся в свое отражение и заключил, что о геройствах на сегодня можно забыть, а лучше и в самом деле из дома носа не показывать. Сейчас Гарри выглядел почти как во время болезни.

— Душераздирающее зрелище, — усмехнулся парень сам себе.

— Есть немного, — согласился Северус, появляясь в дверях.

— Вчера было еще хуже?

— Скажем так, ты быстро восстанавливаешься, — ответил зельевар, тоже приступая к умыванию.

— Это да, — кивнул Поттер и признался: — Шрамы чешутся из-за этого.

— Хочешь мазь, снимающую зуд?

— Возможно, позже. Честно говоря, я сейчас куда больше хочу есть.

— Ты просто голоден или как волк?

— Как волк, — усмехнулся Гарри. Северус прекрасно понимал эти его нужды. Столь стремительная регенерация нуждается в энергии, первый источник которой — пища, а точнее мясо. Поэтому Снейп сказал:

— В холодильнике есть пара стейков.

— Отлично, — промокнув лицо полотенцем, Поттер ринулся на кухню.

— Только постарайся не съесть их сырыми, — сказал ему в след Северус.

Честно говоря, соблазн поступить именно так был велик, но Гарри удержался и все-таки кинул мясо на сковородку. Хотя прожарка была остановлена на стадии «с кровью».

Чтобы не наблюдать за приготовлением, капая слюной, и чем-то занять себя, Поттер быстро соорудил омлет с зеленью для партнера. Северус не любил «тяжелые» завтраки.

— Вижу, ты все успел, — заметил зельевар, доставая кофе из шкафчика. Варить его у Снейпа получалось гораздо лучше.

— Почти.

— Тогда давай есть. А то ты так жадно смотришь на стейк, что мне не по себе становится.

На это Гарри лишь улыбнулся и сел за стол. У них еще будет время для бесед, а еда сейчас привлекала куда как больше всего остального мира.

Запихнув в рот последний кусочек мяса, Поттер расплылся в блаженной улыбке. Его зверь наконец-то был сыт и неприятное тянущее чувство где-то внутри ушло. Возможно, для закрепления эффекта стоит немного подремать в гостиной или на веранде.

Вот только все мысли о заслуженном отдыхе разбились вдребезги, стоило заслышать знакомый звук. В мгновение ока Гарри насторожился и сказал:

— Похоже, сегодня у нас все-таки будут гости.

— Кто? — спросил Северус, а его волшебная палочка уже была в руке.

— Саймон.

Кажется, стук в дверь раздался одновременно с именем. Не желая вставать с насиженного места, Поттер просто сказал:

— Проходи, у нас открыто, — что хорошо с оборотнями — совсем не обязательно кричать, чтобы быть услышанным.

Саймон безошибочно определил, где находятся хозяева дома. С порога кухни отвесив почтительный поклон, он сказал:

— Добрый день, рад видеть вас.

— Взаимно. Проходи, садись. Что-то произошло?

— Нет. Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке после этой бурной ночи. Ты был ранен, мой вожак, — говоря это, мужчина склонился перед Гарри и ткнулся лбом в его колено.

Парень опешил от такого жеста, смутно подозревая, что он что-то значит, а слова уже вырвались:

— Ну что ты!

— Стая с тобой, мой вожак. Ощути ее силу, прими ее и она поможет твоему исцелению! — с этими словами Саймон снова коснулся лбом Поттера.

Северус не был оборотнем, но даже он почувствовал, что воздух в комнате словно сгустился. А для Гарри ощущения были еще богаче: пахнуло лесом, ночью и волками, такими же как он. Кажется, стоит прикрыть глаза, и к коже прикоснется мех сородичей. Хотелось погрузиться во все это, попробовать на вкус.

Зверь внутри парня заворочался, привлеченной этой силой, ощущая родство с ней, и поспешил окунуться в нее. Это длилось всего пару минут, и когда Гарри «вынырнул на поверхность», жадно хватая ртом воздух, ему и правда стало лучше, как от бодрящего зелья.

— Стая твой дом, убежище, — проговорил Саймон

— А я — убежище для всех вас, — эти слова пришли сами, от зверя, но Поттер был с ними согласен. Сейчас он окончательно почувствовал себя частью нечто большого, частью стаи. Ключевым фрагментом. Осознал, что они едины и всегда узнают друг друга даже на расстоянии. Это как множество ниточек, которые тянутся к одному центру — к нему.

Откашлявшись, чтобы прочистить горло, Гарри тихо заметил:

— Похоже, круг замкнулся.

— Да, — кивнул оборотень, нехотя отстраняясь.

— Мне показалось, или здесь все-таки что-то произошло? — осведомился Снейп.

— Именно, — не в силах бороться с искушением, Поттер придвинулся поближе к партнеру и потерся щекой о его плечо. — Нечто вроде ментальной терапии.

— Что ж, если это пошло тебе на пользу…

— Ага.

Могло показатся, что Гарри ребячиться, но уже в следующий момент он совершенно серьезно посмотрел на Саймона и спросил:

— А как Карл?

— Да все с ним будет хорошо, — отмахнулся оборотень. — Ему и сильнее доставалось. Ну, поваляется в кровати пару деньков, зализывая раны и восстанавливая силы.

— Надеюсь, стая ему не навредит, возжелав поквитаться за прошлые обиды?

— Нет, ты же ясно дал понять, каково его новое положение. Честно говоря, очень мудро с твой стороны, мой вожак.

— Я просто не мог поступить иначе. Довольно убийств. К тому же и мне, и стае нужен тот, кто так хорошо знает ее… специфику.

— Хочешь, чтобы Карл «передал тебе дела»? — понимающе усмехнулся Саймон.

— Что-то в этом роде, — кивнул Гарри. — Если он согласится.

— Шутишь? Ты его вожак! Карл сам признал это. К тому же, он настолько удивился, что ты оставил ему жизнь, что, как мне кажется, проникся уважением к тебе.

— Это было бы хорошо. Я не хочу вражды.

— Ее не будет. Могу я дать совет?

— Конечно.

— Чаще прислушивайся к себе. Чисто интуитивно ты поступаешь правильно. В нормальной стае должен быть и второй, и третий после вожака. Силовики, на которых можно положиться.

— А ты был в других стаях?

— Доводилось, но недолго. Чтобы войти в другую стаю нужно не принадлежать никакой другой или выйти из той, с которой связан. Грейбек бы не позволил. Да мне и не так уж хотелось уехать, чтобы конфликтовать по этому поводу. Как бы там ни было, но здесь мой дом.

— Так ли необходимо оборотню быть в стае? — спросил Снейп.

— Обычно это помогает гораздо лучше переносить изменившееся состояние. Думаю, Гарри и сам уже может это объяснить.

— Да, это словно обрести цельность. Единение со стаей заполнило пустоту в душе, хотя я раньше и не подозревал, что она была, — признался Поттер.

— Ты прав, мой вожак, — кивнул Саймон. — Конечно, бывают среди нас и волки-одиночки, и те, кто пытается отказаться от всего звериного. Последний вариант, как правило, ни к чему хорошему не приводит.

— Ты ведь о Люпине сейчас? — поинтересовался Гарри.

— Да, о нем. Он ненавидит своего зверя, и это сильно ослабляет его.

— К сожалению, так и есть. И, похоже, этот конфликт сильно затянулся, чтобы быть разрешенным. Поэтому удел Ремуса пить Волчье Противоядие до конца дней.

— Выходит, это зелье оборотням не нужно? — задумчиво протянул Северус.

— Если они в здравом уме и твердой памяти — то нет, — кивнул Саймон. — Это «лекарство» придумали маги, не мы. Обе формы: человеческая и звериная — для нас естественны. Конечно, мы не белые и пушистые, но вовсе не такие кровожадные твари, какими нас принято выставлять в обществе. Да, нападения на людей изредка случаются. У новичков, которые еще не умеют себя контролировать, а рядом не оказывается старшего, способного сдержать. Или у тех, кто и в человеческом облике страдал… отклонениями. Изменение лишь подчеркивает существующие черты характера.

— Я так и думал. Вернее, догадался, когда сам примерил волчью шкуру и никаких особых… ужасов не произошло. Во всяком случае, мне ни на секунду не хотелось причинить вреда Северусу.

— Да, ты изначально был силен, мой вожак. И знал, на что шел. Кстати, в этом скрывается еще один момент недопонимания между нами и Министерством.

— То есть?

— Они не догадываются о нашей численности, ориентируясь лишь на тех, кто по той или иной причине засветился в волшебном мире. Но ты видел, сколько нас.

— По моим подсчетам больше сотни.

— Почти полторы, — согласился Саймон.

— Это Грейбек так увеличил стаю?

— Нет. Из-за него она уменьшилась почти на треть. В битвах и потом…

— В основном самые сильные, да?

— Именно.

— Существовало несколько непризнанных исследований на этот счет, — проговорил Снейп. — Они говорили, что если принять общее количество разумных рас за сто процентов, то магглы будут составлять около шестидесяти пяти, вампиры и оборотни по десять процентов, а пятнадцать придется на магов и прочих существ вроде вейл. Именно такое соотношение обеспечивает гармоничное сосуществование.

— В этом есть смысл, — кивнул Саймон.

— Только вряд ли Министерство Магии согласится его принять, — хмыкнул Гарри. — Но мы постараемся его убедить.

— Если это возможно, — недоверчиво протянул оборотень.

— Не буду давать пустых обещаний, но нынешний министр все-таки в лучшую сторону отличается от предыдущих. Но перед разговором нужно закончить пару дел. И мне понадобится твоя помощь тоже.

— Я к твоим услугам, мой вожак.

— Созданный мной фонд не будет бездействовать. Для начала мне нужны имена всех, кому требуется реальная помощь. В хлебе насущном, работе или еще в чем.

— Таковых может оказаться немало.

— Ничего страшного. Также если кто-то захочет оказать помощь — буду рад.

— Я сообщу всем об этом.

— А через пару дней я хочу говорить со стаей. Как раз в фонде и встретимся. Ты же знаешь, где это?

— Да, конечно. Я все передам. Наши начали привыкать к тому, что я твой глашатай.

— Тебе это не нравится?

— Нет, вовсе нет! Наоборот, это честь для меня, — Саймон всерьез обеспокоился, что его могут «отстранить», Гарри это чувствовал, поэтому ограничился коротким:

— Ладно.

— Тогда я, наверное, пойду. Если только нет еще каких-либо поручений.

— Нет, никаких. Спасибо, что навестил.

— Не стоит благодарности, — Саймон после некоторого колебания все-таки встал с места. Но от Гарри не утаилась даже подобная мелочь, поэтому он поинтересовался:

— Мне кажется, или ты хотел еще о чем-то спросить?

— Да, но… мне кажется, сейчас не совсем подходящее время для этого.

— Позволь мне самому решать. Так в чем вопрос?

— Я хотел испросить разрешения взять в жены Элизабет.

— Мне кажется, в первую очередь нужно ее согласие. Я тут не при чем, — мягко улыбнулся Гарри.

— Ты — вожак. Все самки стаи под твоим… покровительством. К тому же ты можешь сам ее выбрать, твое право приоритетно.

— Не говори ерунды! Уж ты-то знаешь, что у меня есть партнер, и больше никто не нужен.

— Ну…

— Знаешь, попроси руки у Лизы, и если она согласится, я буду только рад.

— Спасибо, мой вожак.

Поттер лишь махнул рукой, тем самым отпуская Саймона. Тот не стал второй раз искушать судьбу и быстро удалился.

— Влюбленный оборотень… подумать только, — усмехнулся Северус.

— Да, интересный поворот. Но не неожиданный.

— Действительно, если учесть вашу первую встречу. Кстати, Саймон проникся к тебе настоящей симпатией.

— Ага. Странно, правда?

— Почему? — пальцы Северуса скользнули волосы парня, которые тот так и не удосужился собрать в привычный уже хвост. — Ты умеешь располагать к себе людей. И всегда умел.

— Спасибо.

На это Снейп лишь улыбнулся и поцеловал Поттера в макушку, а потом посоветовал:

— Отдохни сегодня. Хотя бы в гостиной или на террасе.

— Лучше на террасе. Посидишь со мной немного?

— Хорошо. Мне все равно нужно набросать план занятий на следующий год.

День прошел на редкость мирно. В неспешных делах (которыми занимался в основном Северус) и разговорах (это уже Гарри), а то и полудреме. И это как нельзя лучше сказалось на восстановлении организма Поттера. К вечеру он рвался на подвиги, вот только партнер быстро его урезонил.

А на следующий день «подвиги» пришли сами в лице Карла. Гарри как раз вернулся из Лондона, где занимался делами фонда и заодно проверил, способно ли здание принять многочисленных гостей. Бывший вожак словно специально подгадал время визита.

В этот раз Карл куда меньше походил на лесоруба, хотя и до утонченного джентльмена ему было далеко. Сегодня мужчина выбрал облик обычного маггла, вот только здоровым он не выглядел: дышал тяжеловато и прихрамывал. Все это Гарри заметил почти сразу, поэтому тут же предложил:

— Проходи в дом.

— Спасибо.

— Может, тебе нужно лекарство?

— Нет, пройдет. Просто поврежденные сухожилия заживают чуть дольше.

— Мне жаль.

— Спасибо за беспокойство, но, честно говоря, несколько необычно слышать подобное. Похоже, ты не лукавил, когда говорил тогда…

— Я никогда не шучу такими вещами.

— Теперь я это понимаю. Похоже, нашей стае, действительно, повезло. Если ты и не герой без страха и упрека, то очень близок к этому образу.

— Прошу, уволь меня от этих эпитетов! — фыркнул Поттер. — Слишком много я их слышал, и они не принесли ничего хорошего. Я просто Гарри.

— Ты наш вожак, Гарри, — кажется, говоря это, Карл едва сдерживал довольную улыбку.

— Знаю. Ты пришел напомнить мне об этом?

— Скорее уточнить… диспозицию.

— В каком смысле? — поинтересовался Поттер, предпочитая лишний раз спросить, чем строить теории на догадках.

— Ты, действительно, хочешь видеть меня в своей стае или это был красивый жест, чтобы достойно выйти из сложившейся ситуации без лишнего кровопролития, а на самом деле мне лучше собрать вещи и убраться по-тихому?

— Вообще-то в месте силы стаи нельзя лгать. Я думал, тебе это известно, — будничным тоном заметил Гарри.

— Да, я в курсе, — кивнул Карл. — Но всегда можно недоговаривать.

— Такое не в моих правилах. Я сказал ровно то, что имел в виду. Ты нужен стае, так же как и я. Ты долго заботился о ней, оберегал. Твой опыт во много раз превосходит мой. Я буду рад видеть тебя своим помощником. Но если ты хочешь уйти — неволить не буду.

После этой тирады оборотень как-то странно посмотрел на своего «босса», раздумывая, потом перевел взгляд на огонь в камине и ответил:

— Сколько себя помню — я всегда жил в стае. Для многих Грейбек был проклятьем, а для меня стал избавлением от вещей, окружения, которое гораздо хуже ликантропии. Стараясь забыть прошлое, я с радостью учился быть силовиком, альфой. Единственное, что досаждало: у меня не хватало способностей стать лучшим из лучших. Но зато мне помогал дар выживания. Именно он спас меня в той мясорубке, в которую превратилась наша жизнь с возрождением Воландеморта. А потом оказалось, что я единственный из «сильного состава», который остался в живых. В первые недели после победы нас ведь убивали почти не глядя. Я просто не мог бросить своих собратьев. Пришлось брать управление в свои руки, чтобы мы выжили. Так я стал вожаком.

— У тебя получилось спасти стаю, — уважительно заметил Гарри.

— Да. Но я знаю предел своих способностей, и что я больше силовик, чем ведущий. Я ожидал, что рано или поздно придет кто-то вроде тебя.

— Знал?

— Это логично. Но я вовсе не собирался отдавать стаю первому желающему и тем более чужаку.

— Хм…

— Ты не чужак. Каждый хоть что-нибудь, да слышал о тебе. Пусть новость, что ты один из нас, и стала неожиданностью.

— Значит, ты не в обиде за то, что я занял твое место? — уточнил Гарри.

— Нет, это был честный бой, который закончился весьма… удачно. Я мог вообще не выжить. Так что я с радостью займу предложенное мне место и не нарушу данной клятвы.

Поттер еле сдержал вздох облегчения. Кажется, пока все шло наилучшим образом. Главное — не спугнуть удачу!

Карл понимающе улыбнулся парню, словно понимая, о чем тот думает, а вслух сказал:

— У нашей стаи очень давно не было такого сильного вожака. Возможно, у тебя и получится заставить магический мир считаться с нами.

— Надеюсь, моего дара убеждения хватит. Ты придешь на собрание стаи?

— Как пожелает мой вожак, — чуть склонил голову Карл.

Гарри все еще не привык к такому обращению, равно как и раздавать приказы, поэтому нарочито ровным голосом ответил:

— Будет лучше, если ты придешь. Не хочу, чтобы кто-то думал, что я тебя изгнал или еще что похуже.

Карл не стал разубеждать, что такого не может быть, просто кивнул. А потом спросил как бы между прочим:

— Так эта идея с фондом всерьез?

— Конечно! Странно, что до настоящего времени никто его не создал.

— Среди нас редко встречаются те, кто помимо маггловского воспитания имеют еще и такой вес в магическом обществе, — не очень-то весело усмехнулся Карл. — К тому же Грейбеку нравилось быть вне закона. Он ведь делал ставки на победу Воландеморта. И тогда мы были бы чем-то вроде его армии.

— Подтверждаю, из окружения Темного Лорда лишь немногие имели… легальный бизнес, — кивнул Снейп, решив вмешаться в разговор.

Наверное, Малфою сейчас икнулось, так как оба подумали именно о нем.

Карл очень внимательно посмотрел на Северуса, словно увидел его впервые, а потом проговорил:

— Вы ведь полностью одобряете действия вашего партнера.

— Думаю, это наше, внутрисемейное, дело, — сухо заметил зельевар.

— Безусловно, — не стал спорить мужчина.

У Гарри же сложилось впечатление, что его «заместитель» решил проверить Снейпа на верность. Похоже, результат был положительным, так как Карл сделал весьма неожиданное предложение:

— Если мой вожак пожелает, то может обратить своего партнера…

— Нет, — отрезал Поттер, не дав толком договорить. — Мы довольны нынешним положением дел. Ведь так?

— Совершенно верно, — кивнул Северус.

Честно говоря эта тема когда-то давно уже всплывала между ними. Снейп, действительно, готов был пойти на такую жертву, если его партнеру слишком тяжело будет нести свое состояние в одиночестве. Но Гарри справился. Причем, даже лучше, чем можно было ожидать. Так что необходимость в таком поступке отпала сама собой.

Карл лишь снова кивнул, приняв к сведению сказанное. На этом, собственно, и расстались. Оборотень почувствовал, что начинает испытывать терпение вожака, поэтому поспешил ретироваться.

Закрыв за ним дверь и вернувшись к Снейпу, Поттер заметил:

— Все-таки он странноватый.

— Скорее дальновидный. Не исключено, что на его месте я поступил бы так же, — возразил Северус. — К тому же, если его воспитывали именно как силовика, то есть исполнителя чьей-то воли, то ему и правда трудно принять роль лидера в мирное время.

— Ты всегда видишь людей насквозь, да и оборотней тоже, — улыбнулся Гарри. — Это из-за легиллименции?

— Скорее богатый жизненный опыт, — Снейп тоже улыбнулся в ответ.

Не в силах больше «держать дистанцию», Поттер потерся щекой о плечо зельевара, одновременно переплетя его и свои пальцы. Зверя всегда тянуло к тактильному контакт. И все-таки где-то там не давала покоя совесть, поэтому Гарри осторожно спросил:

— Тебя не напрягает, что я так часто к тебе прикасаюсь?

— Нет, пока на людях ты можешь держать себя в руках, — усмехнулся Северус.

— Вполне.

— Вот и хорошо. Понимаю, что теперь ты гораздо больше нуждаешься в прикосновениях, это в твоей нынешней природе.

— Спасибо, — в этом коротком слове крылось гораздо больше, но Гарри никогда не считал себя хорошим оратором, и боялся запутаться в фразах. Правда, его поняли и так — Северус приобнял парня, теснее притягивая к себе.

Облачившись в официальный костюм (опять маггловский, а не магический), Гарри аппарировал в Лондон. Конечным пунктом должен был стать фонд «Лунный путь», но сначала необходимо захватить Гермиону. Он не хотел, чтобы девушка встретилась со стаей в одиночку, поэтому и назначил встречу не в фонде, как обычно, а в магическом кафе неподалеку.

Поттер вовсе не желал быть узнанным, поэтому явился в заведение, накинув на себя «конспиративную личину» малоизвестного мага Эдварда Нортона. Когда он присел за столик рядом с Грейнджер, та воинственно вскинулась, но почти тут же успокоилась, проговорив:

— Га… Эдвард! Никак не привыкну к этому облику.

— Прости, но иногда это суровая необходимость.

— Понимаю. Кофе будешь? У нас есть полчасика в запасе.

— Пожалуй.

Едва расторопный официант поставил перед Гарри чашку ароматного напитка, Гермиона придвинулась ближе и с видом заговорщика проговорила:

— Я давно собиралась это сказать, только тут столько событий…

— Да, последний месяц выдался весьма насыщенным. Прости, что перебил.

— Ничего, — похоже, и сама Грейнджер не знала, как лучше сказать, или что-то ее смущало (редкий случай!). Шумно вздохнув, она быстро выпалила: — В общем, первого октября у нас с Роном свадьба.

Эти слова сопровождались не лишенным нервозности жестом: девушка покручивала на пальце кольцо. Явно обручальное.

Тепло улыбнувшись подруге, Гарри сказал:

— Мои самые искренние поздравления! Давно пора!

— Мы хотели видеть тебя в этот день, — тихо ответила девушка, и Поттер почувствовал себя немного виноватым, что своей болезнью и последовавшими радикальными переменами способствовал этой задержке. Но чувству вины не позволили разгуляться, так как Гермиона продолжила: — И, я надеюсь, вы с Северусом согласитесь быть шаферами на нашей свадьбе.

— С чьей стороны? — уже лукаво поинтересовался Гарри.

— Ты — Рона, а Северус — с моей.

— Умно! Долго изобретали такое соломоново решение? — Поттер уже едва сдерживал смех.

— На самом деле мы пришли к нему почти сразу, — возразила Грейнджер. — Мы прекрасно относимся к твоему партнеру. Конечно, Рону потребовалось чуть больше времени, чтобы принять твой выбор, но он это сделал.

— Ты не представляешь, как я рад!

— Ну что ты, ты же наш лучший друг. Мы столько пережили вместе. Неужели ты думал, что между нами может встать такая банальность?

— Скажем так, я сомневался. Но это уже неважно, верно?

— Верно.

— Мы с радостью посетим вашу свадьбу.

— Вот и славно, — счастливо улыбнулась Гермиона. — А сейчас давай мы уже пойдем в фонд. Нехорошо заставлять твоих подопечных ждать.

— Ты как всегда права, идем.

Когда Гарри вошел в офис, то чувствовал себя примерно так же, как во время турнира Трех Волшебников. А ведь за дверью не было никаких драконов! Но он за несколько шагов чувствовал, что там, в главном зале его ждут десятки оборотней. Он ощущал их напряжение, волнение. И все-таки не отступать же теперь. Глубоко вдохнув и расправив плечи, Поттер открыл дверь и вошел с гордо поднятой головой, как и подобает лидеру.

Лиза приложила максимум усилий, чтобы удобно устроить всех собравшихся. Во всяком случае никто не стоял. Но все повскакивали со своих мест, стоило вожаку переступить порог. От стольких взглядов любому стало бы не по себе, но Гарри твердо прошествовал через зал туда, где находилось что-то вроде кафедры. Во всяком случае отсюда всем будет его хорошо видно.

Оборотни провожали Поттера настороженными взглядами, но куда больше их интересовала Грейнджер. Похоже, они не ожидали увидеть на собрании кого-то, кто не является членом стаи.

Собрав волю в кулак и не позволяя себе расслабится, Гарри обратился к собравшимся:

— Здравствуйте. Я рад, что вы откликнулись на мое приглашение и пришли сюда сегодня. В первую очередь я хочу представить вам моего помощника и заместителя по делам фонда — Гермиону Грейнджер.

В зале начался гул, но прежде чем последовали вопросы, Поттер сказал:

— Да, она не вервольф. Но вы можете доверять ей так же, как и мне. Я ручаюсь за это. Поэтому она сегодня здесь, с нами.

— Неужели она не поддерживает Министерство? — с некоторым сомнением поинтересовалась женщина-оборотень, которую Гарри уже видел раньше, но пока не запомнил имени.

— Я никогда не принимала правила безоговорочно, — ответила Гермиона. — И я считаю, что политика Министерства относительно вас порочна и грозит лишь напряжением и без того непростых отношениях. Мы с Гарри уже прошли одну войну, и снова подобного не хотим.

Девушка говорила искренне, и это было оценено по достоинству. Во всяком случае подозрительных взглядов уменьшилось в разы. Хотя до полного доверия было еще далеко. Но тут могли помочь только сами действия Гермионы и время. Жизнь слишком часто била оборотней, поэтому к любому не члену стаи они относились весьма насторожено. Поттер все это прекрасно понимал, поэтому продолжил:

— Вот именно. И, чтобы не допустить открытого конфликта с Министерством, а тем более принятия этого насквозь фальшивого эдикта, нам нужно выработать свою политику и действовать едино. Волшебники должны окончательно уяснить, что мы не дикие звери, руководствующиеся лишь инстинктами, а разумная раса, которая ничем не хуже вампиров или вейл.

— На словах все это выглядит весьма радужно, но что нам предстоит делать на практике? — спросил Карл.

Конечно же, бывший вожак пришел на собрание и занял место едва ли не в первом ряду, тем самым демонстрируя, что его нынешнее положение не намного ниже прежнего. Гарри это скорее радовало, чем огорчало, поэтому он ответил:

— Я много думал об этом. Простым путем идти не получится. Мы слишком отгородились от волшебного мира, не без его участия, к сожалению. Во-первых, всем, кому понадобиться помощь, могут смело на нее рассчитывать. Этот фонд для того и создан. Работа, финансовая помощь на первое время, помощь, если кто-то из стаи попал в затруднительное положение или просто негде жить — все это вы найдете здесь. Возможно, не сразу, так как фонд только встает на ноги, но тем не менее. Так же не стоит забывать о взаимопомощи. Нам всем не помешает быть сплоченнее. Все заинтересованные могут уже сегодня подойти к Элизабет и Гермионе, они расскажут, какие вакансии у нас уже есть.

Судя по некоторому оживлению, желающие были. Мало кому понравится вынужденная жизнь в лесу или на отшибах, а то и вовсе крайняя нужда.

— Но это не отменяет проблему с Министерством, — напомнил Гарри.

— Мы сделаем, как ты скажешь, вожак, — тотчас отозвался Саймон.

— Я польщен, но сперва хочу поделиться своим планом. Возможно, он не так хорош, как кажется. Итак. Во-первых, завтра я переговорю с Кингсли, чтобы кратко обрисовать ситуацию. Не думаю, что удастся достигнуть многого, но мы когда-то были если не друзьями, то соратниками… — вздохнув, Гарри прервал сам себя, продолжив: — Для второй встречи мне понадобится ваша поддержка. Мы все вместе явимся к министру и заявим о своих намерениях. Не абсолютно все, тут нужна скорее общая мощь, чем численность. Вы понимаете, о чем я?

— Пока все понятно, — кивнул Карл. — Но я сильно сомневаюсь, что столько оборотней одновременно допустят в Министерство Магии.

— Тут есть один секрет, — лукаво улыбнулся Поттер. — Я просто аппарирую всех нас в приемную министра.

— Так просто? — удивился Саймон. — Но там же защита!

— Знаю. Но я легко могу ее преодолеть.

После этой фразы в зале повисло восхищенное молчание. Оборотни были достаточно приближены к волшебному миру, чтобы понять, какая магическая мощь скрывается за подобными способностями.

Столкнувшись с восхищенными взглядами «соратников», Гарри даже смутился, а тут еще Гермиона подлила масла в огонь, добавив:

— Ваш новый вожак не просто оборотень, но еще и один из самых могущественных магов современности.

— Это сильно повышает наши шансы в министерстве, — серьезно заметил Карл.

— Да, — согласился Поттер, но тут же добавил: — Но поймите меня правильно, я не желаю прибегать к силовому методу решения проблемы. Только если уж совсем выхода не останется. Я просто хочу убедить министра, что с нами стоит считаться, и мы не будем безропотно сносить притеснения.

Последняя фраза вызвала одобрительный гул в зале, многие даже повскакивали со своих мест, желая немедленно заявить о своем согласии присоединиться к «походу». Это воодушевляло, но Гарри счел нужным заметить:

— И раз уж мы об этом заговорили, то давайте сразу обговорим некоторые моменты. Во-первых, говорить буду я. Не хотелось бы все разрушить неосторожной фразой.

— Ты наш вожак, ты всегда говоришь за всех нас, — отозвался Карл.

— Тем лучше, — согласился Поттер. — Во-вторых, старайтесь держать себя в руках, так как могут быть затронуты весьма… щекотливые темы. Если кто-то сомневается в своей выдержке — лучше сразу сказать мне об этом. Мы должны доказать, что мы разумные существа, а не стая зверей, действующая лишь по воле инстинктов. Да, если у кого нет подходящей одежды — обращайтесь и получите необходимые средства.

— Похоже, ты все продумал, — тихо проговорил Саймон.

— Старался, — пожал плечами молодой волшебник, и снова обратился ко всем: — Да, о делах в целом. Надеюсь, вы все понимаете, что я не потерплю противозаконного поведения. Да, самооборона допустима, но если я узнаю (а я узнаю!), что кто-то из вас напал на мага или маггла, то я изгоню его из стаи. И, не исключено, не ограничусь этим, если выяснятся другие отягощающие обстоятельства. Я ясно выражаюсь?

Голос Гарри стал таким холодным, металлическим, что ни у кого как-то никаких сомнений не возникло, что так оно и будет. Даже самые задиристые волки стаи покорно опустили взгляд, принимая это условия.

— И еще один момент, — продолжил Поттер. — Да, я знаю, что в стае все подчинено четкой иерархии. И все-таки я надеюсь на ваше благоразумие, и что все конфликты будут решаться мирным путем. Опять же, любой из вас может обратиться ко мне за помощью.

Вроде бы, ему удалось до всех донести сию незамысловатую мысль. Во всяком случае, вопросов не последовало, и во многих взглядах можно было прочесть одобрение.

Собственно, на этом собрание и закончилось. Все важные моменты были обозначены, и Гарри быстро остался в зале только с Гермионой, Карлом и Саймоном. Двое последних, похоже, желали еще перекинуться парой слов «напоследок».

— Вижу, ты решил навести в стае железный порядок, — как бы между прочим заметил Карл.

— Как иначе? Или при тебе было по-другому? — поинтересовался Гарри, отойдя от «кафедры» и сев верхом на стул, чтобы быть ближе к собеседникам.

— Случалось всякое, — уклончиво ответил бывший вожак. — Мы были разрозненны, особенно после битвы, поэтому многие не без грешков.

— Я не собираюсь судить по прошлому, но настоящие таково, что мы не должны сами себя подставлять. Если я буду клясться министру, что мы разумные существа, просто с некоторыми особенностями, а в это время кто-то из стаи задерет маггла или обратит кого, то сам понимаешь, что грош цена таким обещаниям.

— Согласен, — кивнул Карл.

— Мы приглядим за особо ретивыми, — пообещал Саймон.

— Хорошо, — легко согласился Поттер. — И у меня к вам будет еще одна просьба.

— Мы внимательно слушаем тебя, вожак, — оба покорно склонили головы.

— Я полагаюсь на вас в отборе кандидатов для визита в Министерство Магии. Как я заметил, желающие уже есть, но я еще недостаточно хорошо знаю стаю, чтобы ясно понимать, от кого что можно ждать.

— Мы все проверим, — пообещал Карл.

— Вот и отлично. Тогда у меня к вам больше вопросов нет. А у вас ко мне?

— Разрешишь мне помогать Лизе в ее делах с фондом? — спросил Саймон.

— Да, конечно. Лишние руки нам не помешают.

Карл в это время пристально посмотрел на Гермиону и все-таки спросил:

— Что заставило обычную ведьму помогать оборотням?

— Я прежде всего помогаю друзьям, — ответила Грейнджер. — К тому же я тоже знаю, что такое война, и не хочу ее повторения.

— И мы вас не пугаем?

— Я видела вещи и похуже, — многозначительно хмыкнула девушка.

После этого Карл посмотрел на Гермиону куда уважительнее. Впрочем, Гарри и не волновался за подругу. Она давно доказала, что может быть твердой и непоколебимой, когда нужно.

— Вы могли бы стать достойным членом нашей стаи, — задумчиво проговорил Саймон.

— Даже не думай! — сурово предупредил Поттер.

— Нет-нет, я вовсе не в этом смысле, — поспешно ответил мужчина, даже в лице изменившись.

— Хорошо. Не хотелось бы, чтобы мои слова стали лишь пустым звуком.

— Я все понял, мой вожак, — только присутствие девушки сдерживало Саймона от того, чтобы принять полную позу подчинения, но Гарри это и не требовалось. Он кивнул, принимая извинения.

На этом оба оборотня откланялись, предпочитая не усугублять ситуацию, а исполнить поручения вожака.

— Ты специально их запугивал? — тихо уточнила Гермиона, когда за мужчинами тщательно закрылась дверь.

— Нет. Просто предпочел расставить все по своим местам.

Грейнджер внимательно вгляделась в друга и заметила:

— Не хочу говорить банальности, но ты изменился.

— Мы все изменились. Нельзя же навечно оставаться детьми. Я все-таки не Питер Пен.

— А зеленое трико тебе бы пошло, — усмехнулась Гермиона.

Гарри не выдержал и рассмеялся вслед за девушкой. Определенно, юмор — гораздо лучший способ снять напряжение, чем сигареты, виски и прочие «стимуляторы». К тому же табачные изделия зверь недолюбливал, а алкоголь излишне стремительно переваривал.

— Так, жизнь себе мы немного продлили, но не стоит забывать и о делах насущных, — первой спохватилась Грейнджер. — Как удачно, что ты сегодня представил меня стае. Пойду, узнаю, нет ли среди твоих подопечных толкового финансиста или бухгалтера, желающего найти работу. А то мне все сразу сложно тянуть.

— Прости, что пришлось так нагрузить тебя, — Гарри почувствовал угрызения совести.

— Не говори глупости! Да, это непросто, но ужасно интересно. Надо же мне применять свои знания на практике. Ты лучше определись, что скажешь Кингсли.

— Это я давно обдумал, — ответил Поттер, не желая признаваться, что уже начинает нарочно тянуть время перед неприятным разговором. — Ладно, пойду воплощать задумку в жизнь.

— Что, явишься прямо в министерство?

— Нет, просто приглашу Шаклболта пообщаться с глазу на глаз.

На самом деле Гарри предпочел бы вообще разговор через камин, но это было бы крайне невежливо.

В лучших традициях шпионского детектива Поттер и министр встретились в безлюдном уголке парка. «Интим» несколько портила парочка авроров, всеми силами старающихся слиться с пейзажем и сделать вид, что их тут вообще нет. У них бы даже получилось, если бы не чуткое звериное обоняние Гарри. Впрочем, «охрана» министра находилась на достаточном расстоянии, чтобы не услышать их разговор.

— Похоже, пост министра не оставляет никакой возможности для личной жизни, — усмехнулся герой магического мира.

На это Кингсли лишь отмахнулся, проворчав:

— Так хоть никто не начнет поднимать панику из-за того, что на часть парка наложены отталкивающие чары. Присядем?

— Пожалуй.

Они устроились на резной лавочке. Получилась весьма колоритная пара: молодой человек в безукоризненном маггловском деловом костюме и огромный лысый чернокожий мужчина в экстравагантном наряде. Яркая иллюстрация того, что в одной точке сошлись два мира.

— Рад, что ты наконец-то решил поговорить, — начал разговор Кингсли.

— Это не та тема, которую можно замолчать.

— Верно, — согласился министр, придав голосу нарочитую нейтральность. Гарри просто чуял, как Шаклболт старается удержаться от эмоциональных оценок. — Ты изучил проект эдикта?

— Да, очень тщательно. Причем не только я.

— И?

— Это очень плохая идея, Кингсли. Какими бы красивыми словами она не была прикрыта, но суть такова, что положение оборотней станет еще более незавидным, чем сейчас.

— Возможно, ты что-то недопонял. Эдикт как раз направлен на то, чтобы улучшить обстановку…

— Скорее, это вы недопонимаете ситуацию. Честно говоря, не представляю, как министерство может вот так легко решать судьбу тех, о ком знает лишь понаслышке.

— У нас есть серьезные специалисты, — вступился за честь министерства Кингсли.

— Пусть так. Можно написать стопку научных трудов об оборотнях, но если ты не являешься одним из них, то работам будет грош цена.

— Ты все-таки недооцениваешь нас.

— А вы — нас. Достаточно вспомнить всю ту чушь, что понаписали о нас в учебниках.

— Чушь? — недоверчиво переспросил Шаклболт.

— Мерлин всемогущий! Ты же гораздо дольше меня общался с Люпином и должен был догадаться, что многие представления об оборотнях просто не соответствуют действительности. А этот эдикт продолжает настаивать на несуществующих суевериях!

— Можно поподробнее?

— Нужно. Начну с ключевого: волчье зелье. Лишь единицы из нас в нем нуждаются. Те, кто не пришел к миру со своим зверем. Например, Ремус. Остальным «противоядие» только осложнит жизнь.

— Но без этого зелья оборотни слишком опасны!

— Нет. Грейбек специально заставлял стаю нападать на магов и магглов. Или это новички, в свои первые превращения не сумевшие совладать со звериной природой, а также пристрастившиеся к волчьему зелью, но не получившие его. Теперь это все в прошлом.

— Мне бы твою уверенность!

— Принимая звериную форму, мы вовсе не теряем разум, Кингсли! Поэтому не надо низводить нас до животных, которым нужен хозяин.

— Не хозяин, а всего лишь учет и контроль.

— В чем разница? И скажи мне, пожалуйста, кто будет выслеживать тех из нас, кто не согласиться с… политикой министерства? Авроры?

— Ну… да. Они занимаются правопорядком.

— И скольких из них ты готов потерять?

— Что?

— Сколькими ты готов пожертвовать во имя этой глупой идеи?

— Это угроза? — Кингсли нахмурился, в позе стало чувствоваться напряжение.

— Нет, просто пытаюсь дать понять, как оно будет. Неужели вы все думаете, что оборотни, открыто заявившие о своем неповиновении воле министерства, покорно сдадутся на волю суда? Причем заранее осознавая, что на снисхождение им рассчитывать не приходится. Ты ведь сам возглавлял аврорат и знаешь, чем чреваты подобные задержания!

— Когда преступнику нечего терять, велика вероятность, что он, будучи определенного склада характера, постарается убить как можно больше преследователей.

— Именно. А оборотень — хищник по природе. Даже в человеческом облике мы быстрее и сильнее любого мага. Конечно, у вас есть магия, но у многих из нас она тоже есть. А еще гораздо более развитые органы чувств. Например, даже не огладываясь, я могу сказать, что те двое авроров, что призваны охранять тебя, сейчас тихо переговариваются. Могу даже сказать о чем. И мне понадобилось бы меньше пяти секунд, чтобы оказаться рядом с ними и… нейтрализовать.

— Значит, все-таки угрожаешь, — тяжело вздохнул Шаклболт.

— Нет! — возмутился Гарри, начиная терять терпение. — Я просто хочу, чтобы вы поняли: каковы мы есть, и во что может вылиться эта необдуманная инициатива. Оборотни слишком долго жили под пятой Грейбека, им сложно перестроится на мирное время, а министерство лишь мешает этому процессу. Но еще не поздно остановиться! Послушай меня, говорю тебе пока как друг.

— Пока?

— Да. Этот эдикт может положить конец нашим хорошим отношениям. Ты просил моего мнения, и я говорю, что это чушь, которая может разжечь костер ненависти. И мне жаль, если ты этого не видишь.

— Гарри, пойми, так дела не делаются.

— Возможно. Но ты просил моего мнения — ты его получил. Следующее слово будет за оборотнями, — резко ответил Поттер и аппарировал прочь.

Молодой волшебник появился на опушке леса, желая немного «проветриться» после разговора с министром. Правда, такая предосторожность оказалась лишней: дома никого не было. Северус предупреждал, что ему сегодня нужно заглянуть в Хогвартс, и еще не вернулся. Гарри даже обрадовался этому. Конечно, сочувствие и поддержка партнера чертовски приятны, но он предпочитал не злоупотреблять этим. Снейп и так достаточно переживал за него в последнее время. Поэтому Поттер предпочел самостоятельно справиться со своей яростью.

Оборотни более эмоциональны, поэтому Гарри пришлось приложить усилия, чтобы взять себя в руки. Он добрых четверть часа бродил по гостиной, словно тигр в клетке, пока сила воли не взяла верх над страстями. Осталось лишь раздражение на узколобость министерства и непонятливость Кингсли. Так или иначе он сделал все, что мог.

В десятый раз повторяя самому себе эту фразу, Поттер снял пиджак и галстук и сел в кресло. Кажется, вернулась способность ясно мыслить, сменив тупое желание доказать Шаклболту, что он не прав. В конце концов, такой исход предполагался.

Вернувшийся поздно вечером Северус обнаружил молодого человека сидящим в этом же кресле, причем в абсолютной темноте.

— Эй, ты в порядке? — осторожно спросил зельевар, проходя в комнату и одним взмахом палочки зажигая ночник.

— Что? — Гарри моргнул, словно со сна. — Прости, я не заметил, как ты вернулся.

— Так, — протянул Снейп и на всякий случай пощупал лоб любимого. — Рассказывай, как прошла встреча с министром. Очень плохо?

— Ну, скажем так, мои опасения подтвердились.

— Все? — дотошно поинтересовался Северус, перетягивая Гарри вслед за собой на диван. Мужчинам вдвоем в кресле было не устроиться, а вся поза Поттера просто кричала о внутреннем напряжении и жажде тактильного контакта. Ласковое прикосновение партнера успокаивало и его, и зверя лучше всяких слов.

— По-моему, даже больше, — вздохнул парень, поднырнув под руку Снейпу, словно стараясь получше закопаться в его запах.

— Кингсли не внял предупреждению?

— Нет, и вообще слушал меня так, словно я говорил на другом языке. Создалось ощущение, что узколобость достается министрам вместе с должностью.

— У меня иногда создается то же впечатление, — понимающе усмехнулся Северус и распустил волосы Гарри, чтобы было удобнее их гладить, перебирая локоны. От этого парень почти впадал в транс.

— Я пытался рассказать Шаклболту, во что может вылиться такая законотворческая деятельность, но меня не поняли. Даже обвинили, что я опустился до угроз.

— Ты не обязан брать на себя груз чужих ошибок, Гарри. Ты сделал все, что мог, попытался предупредить.

— Знаю. И мы все предполагали, что так и будет, и выработали план действий на этот случай. Но все равно так гадко!

— Даже догадываюсь почему. Ты запомнил Кингсли эдаким благородным рыцарем, он и был таким, возглавляя аврорат, но бремя власти меняет и людей, и магов. К тому же ты повзрослел и более критично воспринимаешь реальность.

— Звучит логично, — согласился Поттер, значительно расслабившись под ласками Снейпа. — Возможно, так даже лучше. Легче будет закончить это дело.

— Скорее всего.

— Проклятье, похоже, я слишком соплив для вожака.

— Ты просто молод, и, похоже, никакие силы не способны заставить твою душу зачерстветь, — ответил Северус, пряча улыбку. — Даже самым сильным из нас позволительна минутная слабость.

— Значит, ты не считаешь меня чувствительным слабаком?

— Нет, и никогда не считал. А тебе пора бы забыть тот стародавний разговор.

— Уже забыл, — улыбнулся Гарри. — Честно говоря, мое тогдашнее идиотское признание заслуживало куда больших оскорблений.

— Тогда ты едва перестал быть моим учеником. Мальчишка, запутавшийся в своей жизни и желаниях.

— Это точно. Но, видно, мы связаны самой судьбой, раз она так настойчиво столкнула нас снова.

— Пожалуй, соглашусь с тобой.

На это Поттер лишь счастливо вздохнул и уткнулся лбом в плечо Снейпа. Не стоило расспрашивать партнера, почему он теперь так дорожит тем, кого однажды оттолкнул. Во-первых, Северусу будет неприятен этот разговор, а во-вторых Гарри и так знал ответ. Зельевар не любил, не влюблялся в учеников. Это было табу. Не допускалась даже сама мысль об этом. А когда жизнь столкнула их во второй раз, герой магического мира изменился. Испытания войной, потом болезнь — все это заставило повзрослеть, стать мужчиной, причем такого типа, который всегда привлекал Снейпа.

Позволив партнеру немного поностальгировать (а все мысли до сих пор у Гарри были едва ли не на лбу написаны), Северус тихо спросил:

— Тебе лучше?

— Да, намного, — в голосе Поттера появились сонные нотки. К тому же вмешалась еще одна проза жизни — у парня заурчало в животе.

— И ты опять не ужинал?

— По-моему, даже не обедал.

— Тогда идем на кухню.

Уже когда Гарри прикончил свою отбивную, Северус вернулся к главной теме дня:

— Что ты собираешься делать дальше с министерством?

— Раз они не захотели по-хорошему, то возвращаемся к первоначальному плану.

— Надеюсь, ты не собираешься устраивать революцию, — полушутя, полусерьезно проворчал Снейп.

— О нет! Еще чего не хватало! — Поттер едва не подавился от таких перспектив. — Хватит с меня руководства стаей. Я просто соберу группу… сочувствующих оборотней, мы явимся к министру и покажем, что являемся силой, с которой придется считаться.

— А, к этому плану!

— Ну да.

— Несколько грубовато, но, боюсь, иначе до Кингсли уже не дойдет.

— Так ты поддерживаешь?

— Скажем так, я бы предпочел, чтобы ты во все это вообще не ввязывался, но исходя из сложившихся обстоятельств лучше уж так, чем быть на поводке у министерства. Избери ты этот путь, и я уважал бы тебя гораздо меньше.

— Спасибо, — Гарри опять готов был расчувствоваться, как девчонка, но решительно взял себя в руки. Его только что похвалили за силу, а он!

Видя подобные метания партнера, Северус невольно улыбнулся и потрепал его по волосам. Как ни странно, но это делало Гарри таким родным. Показывало, что он не старается соответствовать каким-либо представлениям, а просто является самим собой.

Карл с Саймоном четко выполнили поставленные задачи и даже умудрились не перессориться в процессе. Кажется, даже сработались. Так что по первой команде Гарри в главном зале фонда собрался внушительный отряд оборотней. Причем не только мужчины, но и решительно настроенные женщины. Всего около трех дюжин.

На самом деле готовых постоять за себя было куда больше, но Поттер решил ограничиться этим количеством, опасаясь, что больше просто не вместится в приемную министра. Не хотелось бы впечатать кого-нибудь в стену.

Снова избрав официальный, но подчеркнуто маггловский образ (кажется, мантию Гарри не носил с момента окончания школы), вожак устроился в центре зала, как раз среди собравшихся волков, слушая доклад Карла:

— Ты можешь здесь видеть лучших из лучших, мой вожак. Все проинструктированы и не подведут тебя.

— Надеюсь, так и будет, — ответил Поттер, обведя взглядом присутствующих. — Вы знаете куда и зачем мы идем. Сегодня, как бы пафосно это ни звучало, один из дней, когда вершится история. Сделаю все возможное, чтобы это «свершение» было в нашу пользу. Но тут потребуется и ваша поддержка.

— Мы сделаем все возможное, вожак, — вразнобой, но дружно раздалось со всех сторон.

— Тогда начнем. Сперва я аппарирую в министерство один, только чтобы убедиться, что тот, кто нам нужен, на месте. И сразу же вернусь за вами.

Кингсли полностью погрузился в ворох документов на своем столе — в последнее время это стало обычным делом. Сонм бумажной работы оказался неотъемлемой частью нынешней должности. А он еще раньше сетовал на отчетность!

За дверью послышался легкий звук шагов — видимо, секретарша ушла на обед. Министр подумал, что хорошо было бы последовать ее примеру, но, с тоской глянув на внушительную стопку пергаментов с пометкой «срочно», вернулся к работе.

Шаклболт как раз прочитал абзац первого документа, как на пару секунд погас свет. Он был колдовским, поэтому бессмысленно сетовать на скачок электричества. Дыхнуло силой, как жаром из раскрытой печи. Министр поднял взгляд и ему стоило больших усилий не вскочить, так как в кабинете стояла целая толпа незнакомых ему людей. Нет, один все-таки оказался знаком. Гарри Поттер.

Узнавание не принесло Кингсли заметного облегчения, но позволило не кидаться сразу проклятьем, а все-таки спросить:

— Что все это значит, Гарри? — оставалось лишь надеяться, что в голосе не слышалось истерических ноток.

— Вы отказались прислушаться к голосу разума и совету друга, господин министр, — вкрадчиво проговорил Поттер и щелчком пальцев создал себе стул с высокой резной спинкой. С нечеловеческим изяществом усевшись на него, молодой волшебник продолжил: — Теперь я пришел говорить с вами официально, как вожак стаи.

— Вожак? Хочешь сказать, что твоя странная компания — оборотни?

— Да. И, прошу, без необдуманных поступков. Сюда никто не сможет войти, пока мы не удалимся.

— Значит, все-таки угрозы…

— Обычная практичность.

Шаклболт не удержался и нервно сглотнул. Кажется, у него даже выступил пот. Министр начал осознавать, насколько сильно они недооценивали Поттера. Тогда, в пылу битвы, всем казалось, что мальчишке просто повезло расправиться с Воландемортом, но теперь… Случайность не слишком вяжется с тем, кто без труда обошел вековую защиту и антиаппарационные барьеры министерства, переместив сюда не только себя, но и столько народу, причем, даже не запыхавшись при этом. Куда больше подходило слово «могущество». Такое, от которого холодок шел по коже.

— Не позвольте страху затмить себе разум, господин министр, — все тем же ровным голосом попросил Гарри.

От этого становилось еще более не по себе, а тут еще и замечание Поттера, оброненное как бы между прочим:

— Мы чуем его.

— Но… полнолуние уже прошло, — попытался то ли возразить, то ли успокоить себя Кингсли.

— Нам это неважно. Похоже, пора магическому миру узнать, что большинство сведений о нас, которыми он располагает, устаревшие мифы. Да, луна влияет на нас, и в полнолуние большинство из нас не может не перекидываться, но это вовсе не значит, что мы не способны это делать в любое другое время. А некоторые свойства зверя остаются с нами навсегда с самой первой луны.

— Чтобы избежать этого, и было придумано волчье противоядие, — министр пришел в себя настолько, что смог начать полемику.

— Оно создано, чтобы посадить волка на цепь, а вовсе не избавить от чего-то, — холодно возразил Поттер. — И это одна из причин, почему мы против эдикта. Да, бывает, когда зараженному лучше принимать это зелье, но это единичные случаи, только если по какой-либо причине не установилась связь со зверем. Но всем остальным противоядие способно лишь навредить.

— Каким образом? Или вам всем так нравится впадать в кровожадное безумие?

— Такового не существует, Кингсли, — Гарри впервые за весь разговор обратился к министру по имени. — Нападения объяснялись войной и тем, кем был Грейбек. Да, новичок может не справиться с инстинктом хищника и убить человека, если оба окажутся не в том месте и не в то время. Поэтому к каждому такому новичку приставляется куратор, и заражать абы кого запрещено.

— Кем запрещено?

— Мной. Вожаком стаи.

— Вот так просто, и все будет замечательно? — Шаклболт не хотел, чтобы его слова прозвучали цинично, но так оно и было.

— Да.

Карл переглянулся с Поттером и проговорил:

— Приказы вожака исполняются безоговорочно.

— Любые? — нахмурился Кингсли.

— Да, — подтвердил Карл. — Пока у него хватит сил доказывать, что он способен быть вожаком.

— Вы понимаете, что такие слова заставляют по-новому взглянуть на события войны относительно участия в ней оборотней?

— Именно это я и пытаюсь донести до тебя и до магического мира в целом, — кивнул Гарри.

— Снова пытаешься всех оправдать?

— Я хочу предотвратить возможную бойню и напрасные жертвы. Мы не звери, а разумная раса, не нуждающаяся в контроле, так как способны осуществить его сами.

— Вся ваша история доказывает обратное.

— Наша история, как ее понимает магический мир, состоит из мифов и домыслов. К тому же вековые связи стаи на долгое время были разрушены из-за Грейбека и войны. Вам бы следовало поинтересоваться, как живут стаи в других странах.

— И как же?

— У них договор с их министерствами и статус приравнен к вампирам, вейлам и прочим разумным магическим существам.

— Я не могу так рисковать жизнями людей!

— Поэтому делаешь все, чтобы положить начало если не новой войне, то массовому противостоянию? Наше слово таково: оборотни не будут проходить регистрацию в министерстве магии, записываться на получение волчьего противоядия. Нам это не нужно. И уж тем более мы не позволим выслеживания. Да, и не стоит забывать, что я тоже могу заговорить.

— В каком смысле?

— В прямом. Например, пригласить Риту Скиттер и дать ей весьма откровенное интервью о себе, политике министерства и своих предположениях, к чему она может привести.

— Это… это же… — казалось, Кингсли вот-вот окончательно потеряет дар речи.

— Угроза и где-то даже шантаж, да, — невозмутимо согласился Гарри. — Ты столько раз обвинял меня в них, что, наверное, и правда пришло время использовать этот способ… борьбы. У меня… нас просто не остается другого выбора.

— Ты шутишь… — у министра просто в уме не укладывался новый образ героя магического мира. Этот суровый и расчетливый молодой предводитель оборотней никак не походил на прежнего Поттера.

— Какие уж тут шутки! — возмущенно фыркнул Гарри. — Я лишь беспокоюсь о судьбах тех, кто доверился мне. Я никогда не любил быть публичным человеком и не собирался лезть в политику, но раз уж все складывается так, что иначе нельзя…

Похоже, терпение парня было уже на исходе, или он просто решил «поиграть мускулами», но и он, и все оборотни вдруг разом посмотрели на Шаклболта. Кажется, в кабинете потемнело. Воздух наполнила магия, потрескивающая, как ток высокого напряжения. Она была другая. Мощная, сокрушительная, с запахом озона, как лес после грозы, и зверя. Грозного хищника, из-за которого древние люди боялись темноты. Министр почувствовал, что душу прокрался холодный, липкий ужас, очень хотелось достать волшебную палочку. Кингсли сам себе казался сейчас одиноким путником, заблудившимся в лесу и окруженным хищниками. Он попытался отогнать это ощущение, и тут выяснилось, что глаза всех присутствующих стали волчьими и светились.

Гарри воззвал к силе стаи. Это сейчас казалось легким и правильным. Все они чуяли страх министра. Он сладким нектаром прокатывался по нёбу. И все-таки Поттер побоялся перегнуть палку, поэтому поспешил отозвать силу обратно.

Кингсли словно переместили из глухой ночи в солнечный день. Оказалось, что все это время он даже не дышал. А ведь считал себя опытным, много повидавшим волшебником, которого так сильно ошеломить попросту невозможно уже! Ошибся. И не только в этом, как выяснилось. Вопрос как выйти теперь из этой щекотливой ситуации. И личной, и политической.

Пытаясь еще хоть как-то потянуть время, министр налил воды из графина в бокал и сделал пару глотков. Руки дрожали. Впрочем, к сожалению, все присутствующие и так были очень даже в курсе его чувств. Проклятое усиленное обоняние!

Шаклболт посмотрел в сторону Поттера. Вот кто оставался на редкость невозмутим. Словно заранее знал, чем дело кончится! Не удивительно, с такой-то силищей! И почему все бывшие орденцы (почти все) полагали, что Гарри станет кем-то вроде Ремуса? Безобидным, стесняющимся своей природы… Ага, сейчас! Такой безобидный, что ни Воландеморту, ни Дамблдору в лучшие годы такое могущество и не снилось! Придется договариваться…

А сам Гарри, выдержав паузу после столь внушительной демонстрации, проговорил:

— Надеюсь, теперь необходимость мирного соглашения очевидна. Я предлагаю Министерству Магии заключить договор со стаей. Я, как вожак стаи, гарантирую поведение каждого ее члена в рамках закона. Если возникнут проблемы с кем-то из нас, то министерство будет связываться со мной, и я все выясню и улажу. При доказанной вине преступник не уйдет от наказания. Мы так же надеемся на такое же действие с вашей стороны. Если кто-то открыто будет преследовать кого-то из стаи — вы должны будете принять законные меры, не вынуждая разбираться нас. Вы же знаете, как мы можем это сделать.

— Но нападения оборотней…

— Мы сделаем все, чтобы их не было. Война и последующая неразбериха расшатали устои стаи, но теперь они снова крепки.

— Думаешь, все так легко послушают тебя, Гарри?

— Я вожак стаи, Кингсли. А мы все-таки не люди, так что да, послушают.

Видно, министр все еще не до конца верил в столь простое решение проблемы, и, чувствуя эту нерешительность, Карл снова решил вступить в разговор, предварительно переглянувшись с Поттером:

— Стая — единый организм. Когда умирает кто-то из нас — мы это чувствуем, равно как и друг друга в принципе. У вожака эти ощущения еще больше обострены. Он может без труда найти любого из нас даже на значительном расстоянии, а так же отрезать ослушника от стаи.

Гарри удалось скрыть изумление. Он до сих пор еще недостаточно освоился со всеми этими способностями, но не было причин не верить Карлу.

— А как же те оборотни, что не в стае? — спросил министр, все еще сомневаясь.

— Таких единицы, но и они, волки-одиночки, обязаны соблюдать законы стаи, — ответил Саймон.

— Все так серьезно?

— Именно, — кивнул Поттер. — Мы все одно, и мой долг — помогать собратьям. А этот эдикт способствует только дискриминации. Многие из нас и так не в лучшем положении, но мы справимся с этим сами, лишь бы министерство нам не мешало неуместными инициативами. Ведь и мы, и вы хотим одного и того же: жить в мире, спокойно работать.

— Постой, так этот новоявленный фонд, как его… «Лунный путь», твой?

— Да, — не стал отпираться Гарри. К чему?

— Вижу, ты основательно подготовился.

— У меня не осталось выбора. И я больше не мальчишка, бездумно бросающийся в авантюру, — наверняка, Северус поспорил бы с последним утверждением, но его тут не было.

— Похоже на то, — с едва заметным разочарованием согласился Кингсли.

— Так вы согласны на договор?

— Я вынужден ответить твоими же словами: разве у меня есть выбор? Остается лишь надеяться, что ты понимаешь, во что ввязываешься.

— Безусловно.

— И тебе придется тесно сотрудничать с министерством.

— Да. И я не буду против, если ты обыграешь все так, что именно благодаря тебе удалось избежать открытого конфликта и угрозы нападения оборотней. Ведь вожак стаи заключает договор именно с министром и не будет подчиняться абы кому из чиновников.

— Согласен, это было бы… опрометчиво, — в Кингсли уже проснулся политик, просчитывающий возможные выгоды от подобного союза.

— И придется отменить регистрацию оборотней. Никаких клейм или чего-то подобного. В свою очередь я готов лично заверять рекомендации тем оборотням, которые захотят работать там, где требуется особая… осторожность. Например, учителями, целителями.

— Целителями?

— Да. Многие недуги мы просто чуем, и в этом может быть толк. Кстати, бесплатный совет. Стоит подумать о том, чтобы принять оборотней в ряды авроров.

— Что?

— Мы сильнее, бдительнее и быстрее любого мага. Мы отличные следопыты. Да и, собственно, магией тоже владеем. Нам разве что нужен дополнительный выходной в полнолуние.

— Хм…

— Я не настаиваю на ответе прямо сейчас. У нас есть куда более насущные проблемы.

— Договор.

— Именно. Тебе решать: мирное решение проблемы или затяжной конфликт, который аукнется в очень многих сферах, я обещаю.

— Я ведь могу прикрыть твой фонд, — как бы между прочим заметил Кингсли.

— Знаю. Выдумать повод всегда можно. Но я этого просто так не оставлю. И я сильно сомневаюсь, что общественность позволит обращаться с героем магического мира, как с обычным оборотнем. Ты же не дурак, и способен сообразить, что лично нам этот фонд не очень-то и нужен. Я со своей стаей справлюсь. Это скорее некий символ для магов. В «Лунный путь» могут обращаться все, кто так или иначе связан с оборотнями: родственники, любимые. Мы дадим консультацию или окажем психологическую помощь.

Министр утомленно откинулся на спинку кресла, обдумывая сказанное. Очень не хотелось признавать себя загнанным в угол. Но, возможно, и правда стоит прекратить воевать? Ужились же маги с другими разумными расами.

Когда Кингсли вновь посмотрел на Поттера, то его взгляд выражал огромную усталость, да и голос звучал глухо, когда он произнес:

— Надеюсь, ты понимаешь, Гарри, что твои действия можно расценить как весьма грязный прием шантажа и где-то даже вымогательства?

— Жизнь не всегда состоит из простых решений и поступков, — ничуть не смутился вожак стаи.

— И я так понимаю, что ты хочешь, чтобы договор имел силу нерушимой клятвы?

— Да. И еще мне нужна твоя личная клятва, что договор будет подписан. Здесь и сейчас.

— Ты настолько мне не доверяешь? — с горечью поинтересовался Шаклболт.

— Не в вопросах, касающихся стаи. Слишком много жизней поставлено на карту.

— Что ж, это я могу понять, — нехотя согласился Кингсли. — Я дам магическую клятву. Кто будет третьим ответственным лицом?

— Карл, сможешь?

— Мне знаком этот ритуал.

— Могу я спросить, почему именно он? — поинтересовался министр, кивнув на оборотня.

— Он один из моих заместителей, если можно так выразиться. Второй волк в стае. К тому же у него высокий магический потенциал — он сможет это вынести, — просто ответил Гарри. Он не собирался делать такой уж тайны из своего уровня магии.

— Хм…

— Приступим?

— Да, пожалуй.

Министр и герой магического мира встали друг напротив друга, их руки сомкнулись, как при рукопожатии, зазвучали слова клятвы, одновременно активировав магию обоих волшебников. Две нити чистой силы потянулись навстречу, сталкиваясь, образуя небольшой вихрь, сплетаясь в узел, тем самым скрепляя сказанное. Последним штрихом стало вмешательство Карла. Светящаяся нить из его волшебной палочки оплела руки обоих и утвердила клятву. После этого магия рассеялась, отбросив всех троих в разные стороны.

Кингсли шумно вздохнул, проведя рукой по лицу и пробормотав что-то вроде: «Какая мощь!». Что до Гарри, то тот просто как-то по-волчьи фыркнул и сказал:

— Значит, решено. Вот набросок договора, в нем обозначены ключевые моменты. Почти все то, о чем мы сегодня говорили, — по одному щелчку пальцев молодого волшебника на столе министра появился скрепленный печатью пергамент. — И не стоит снова пытаться меня переиграть. Не выйдет.

— Я понял.

— Хорошо, если так. За сим мы откланиваемся.

В кабинете снова на краткий миг померк свет, и воздух едва ли не затрещал от магии. Когда все прошло, Шаклболт уже был в комнате один. Буквально рухнув в кресло, словно ноги перестали его держать, министр достал из потайного шкафчика бутылку огневиски и наполнил бокал доверху. Вообще-то эта «емкость» была для воды, и полный графин стоял рядом, но Кингсли она совершенно не интересовала. Он залпом выпил спиртное, едва поморщился и с тоской подумал, что не прикасался к тайнику с момента вступления в новую должность.

Поттер перенес оборотней туда же, откуда они аппарировали — в главный зал фонда. С минуту после этого ничего не происходило. Волки редко пользовались этим видом перемещения, и требовалось время, чтобы придти в себя. Первым опомнился Карл, но то, что он сделал….

Бывший вожак стаи опустился перед нынешним на одно колено и осторожно, словно прикасался к бесценной реликвии, взял его за руку, а потом прикоснулся к ней лбом, проговорив:

— Будь благословен тот день, когда ты решил стать нашим вожаком! Это невероятная честь быть членом твоей стаи!

Остальные были полностью согласны с Карлом и в едином порыве тоже опустились на одно колено.

Гарри сразу стало неловко возвышаться среди такого количества коленопреклоненных. Как-то само собой вырвалось:

— Что вы…

— Мы выказываем свое уважение тому, кто совершил почти невозможное! — ответил Саймон, явно желая тоже прикоснуться к вожаку, но сдерживаясь.

— Но я был не один, — возразил Поттер. — Мы вместе это сделали. Все мы. В одиночку у меня ничего бы не вышло.

Оборотням польстила скромность вожака, и они не стали его переубеждать, что все не так. Чувствовали, что Гарри это не понравится. Поэтому они предпочти просто молча восторгаться. Это продолжалось до тех пор, пока Поттеру не стало совсем уж неловко, и он не сказал:

— Прошу, встаньте. Я знаю, что вожак и все такое, но ни к чему такие церемонии.

Говоря это, парень поддался инстинкту и прошел сквозь ряды вервольфов, стараясь коснуться каждого, и тот, до кого он дотрагивался, поднимался на ноги. И каждый улыбался своему вожаку, в кои-то веки ощущая спокойствие и уверенность в завтрашнем дне.

— Не желаешь отпраздновать победу, мой вожак? — спросил Карл.

— Стоит, но лучше позже, когда клятва министра исполнится, и мы подпишем договор. Это будет вернее.

— Конечно, ты прав.

— А сейчас я хотел бы вернуться домой. Честно говоря, я немного устал.

— Мы все понимаем, — кивнул Саймон. — Позволишь тебя проводить?

— В этом нет необходимости, я прекрасно аппарирую, — улыбнулся Гарри. — Берегите себя.

Эхо слов еще не затихло, а молодой волшебник уже исчез из зала. Легко, словно дым на ветру.

Почему-то на этот раз, когда Поттер отправился на встречу с министром, Снейп волновался куда меньше. Конечно, если подумать, то можно понять почему. Во-первых, Кингсли все-таки не дикий зверь, и нападать с целью убить не будет. Во-вторых, они когда-то были соратниками, орденцами, и достаточно знают друг друга, чтобы Шаклболт пытался до последнего уговорить парня. Имелось еще и в-третьих.

Давно, когда Гарри только-только оправился от болезни и привыкал к состоянию оборотня, и при этом продолжал игнорировать приглашения на различные официальные мероприятия, а их отношения с зельеваром стали известны узкому кругу доверенных лиц (считай, всему Ордену Феникса), Кингсли перехватил Северуса в Хогвартсе для приватного разговора. Основной темой стала попытка внушить Снейпу, чтобы тот повлиял на любовника, и Поттер начал вести более активную социальную жизнь.

Профессор никогда не считал себя глупцом, и сразу понял, что министерство жаждет сделать молодого героя свой эмблемой, раз уж заполучить в число своих работников не получилось. Тогда Северус довольно резко ответил Кингсли, что даже не подумает советовать Гарри что-либо подобное, а еще тонко намекнул, что сам все еще является талантливым зельеваром, и если министр самолично или кто-либо по его приказу причинит вред парню, то всякое может случиться. В ту встречу они поняли друг друга. И Снейп сильно сомневался, что Шаклболт забыл тот разговор.

Прокручивая в уме все эти доводы, Северус заставил себя разобраться со всеми намеченными делами: сварить несколько несложных зелий для больничного крыла, изучить учебный план. Это помогало не следить за временем. К сожалению, он уже все закончил, а Гарри еще не вернулся. Борясь с искушением обратиться к подарку Морта, Снейп решил заняться ужином. Над выбором блюд можно было не гадать, после такого трудного дня Поттер, наверняка, захочет мяса.

Натертая специями вырезка давно отправилась в духовку, а Северус методично нарезал овощи для салата, когда раздался тихий хлопок аппарации. Зельевар его даже не заметил из-за шумевший воды из-под крана.

Противоречивые мысли метались в голове героя магического мира, когда он вернулся домой. Но стоило заметить свет в кухне, как стало легче. На душе потеплело, когда Гарри увидел партнера. Бесшумной тенью застыв в дверях, парень некоторое время наблюдал за ним, потом не выдержал и проговорил:

— Обожаю наблюдать, как ты готовишь!

— Пришел, наконец, — не сдержал улыбки Северус.

— Да. К сожалению, разговор получился дольше планируемого, — ответил Поттер, подходя ближе к партнеру, который так и не прервал своего занятия. — Но все равно меня можно поздравить.

— Кингсли согласился?

— В конце концов, да. Он принес магическую клятву, что мы заключим договор между министерством и оборотнями на наших условиях, — отчитался Гарри и тихо добавил: — Я расскажу тебе все подробности позже.

С этими словами он порывисто обнял Снейпа сзади за талию, на что тот ехидно проговорил:

— Тебе не говорили, что не следует так поступать с человеком, у которого в руках нож?

— Так отложи его, — с улыбкой посоветовал Поттер, разворачивая зельевара лицом к себе.

— У меня все равно грязные руки.

— Главное, что губы чистые!

Тут уж без поцелуя не обошлось. Сначала осторожного, бережного, но слишком быстро этого стало мало, настало время для порывистого жара. Гарри предпочитал именно так давать выход напряжению, трансформируя его в сексуальное влечение, и зверь был с ним согласен. Правда, он разрывался между этим голодом и другим, куда более банальным (мясо в духовке начало источать дивные запахи), поэтому выбор пал короткую, но насыщенную программу.

Поттер опустился на колени, одновременно ловким, отточенным движением расстегивая брюки Снейпа. Зельевару осталось только чуть отступить назад, чтобы опереться о стол. Без крепкой опоры выдержать такой натиск было сложно. Умелые губы и руки в миг заставили выкинуть из головы все мысли и сосредоточиться на одном — удовольствии.

Не удивительно, что все кончилось довольно быстро. Кажется, Гарри выпил все желание Северуса, и тот теперь судорожно пытался хотя бы отдышаться, проворчав между вдохами:

— Ты меня когда-нибудь так убьешь!

— Ни за что! — довольно улыбнулся Поттер, легко поднимаясь, словно у него ничего и не затекло, да еще и приводя одежду партнера в порядок.

— Ну-ну, — фыркнул Снейп, одновременно притягивая парня к себе для поцелуя. — Хочешь ответную… любезность прямо здесь?

— Лучше в спальне и можно даже с лихвой, но…

— Позже? — догадался Северус.

— Ага. Не обидишься?

— Дурачок! Это после такого? Я лишь рад возможности отдохнуть. В свои-то годы!

— Тоже мне, старик нашелся! — тотчас возмутился Гарри.

На это зельевар лишь усмехнулся и спросил:

— Голоден?

— Как волк!

— Тогда мясо будет кстати.

— Оно всегда кстати! — Поттер впился жадным взглядом блюдо, которое Снейп как раз вытащил из духовки, и все-таки уточнил: — С кровью?

— Да. Хотя, возможно, пропеклось чуть сильнее во время наших экзерсисов.

Гарри усилием воли заставил себя не смущаться, а просто принялся за еду. Тут главное сделать первый укус. От голода быстро проснулись звериные инстинкты, и весь мир сузился до куска мяса на тарелке. Уже не до какого-то там смятенья чувств.

За чаем, видя уже умиротворенное состояние Поттера, Снейп спросил:

— Так как прошел разговор с министром?

— Сложно. Временами Кингсли пытался выставить меня полным дерьмом, — вздохнул Гарри и принялся рассказывать уже со всеми подробностями.

Северус, как всегда, слушал внимательно, и только когда партнер закончил, позволил себе высказаться:

— Конечно, неприятно, когда бывший соратник поступает так вероломно, но главное — ты сумел настоять на своем. В очередной раз совершил то, что никому другому не под силу. Ты молодец. Уверен, твоя мохнатая паства не раз и не два скажет тебе об этом, и даже больше.

— Они пытались, — улыбнулся Гарри. От Северуса никогда не получалось что-либо скрыть.

— Но?

— Я не позволил. Все потом, когда договор между нами и министерством все-таки будет подписан.

На это Снейп лишь кивнул, соглашаясь. Он понимал это нежелание, временами переходящее в почти суеверный страх загадывать. Все это родом из войны. И сам зельевар долго отучал себя ждать лишь худшего, во всем видеть подвох. Но со временем они справятся с этим. Вместе. Поэтому Северус лишь сказал:

— Вокруг твоего имени опять начнется шумиха, — голос прозвучал не недовольно, а сочувствующе.

— Знаю. Но в этот раз я решил извлечь из этого выгоду.

— Вот как?

— Да. Заодно подстрахую дальнейшее развитие событий. Так что я решил дать интервью Рите Скиттер.

— Почему именно ей? — удивился Снейп.

— Я тоже очень недолюбливаю эту даму, но профессионализма у нее не отнять. Скиттер способна даже из пустой реплики раздуть сенсацию, а уж при таких фактах! Да и «Пророк» никак нельзя отнести к второстепенным изданиям.

— К сожалению, с такими доводами не поспоришь. Но, надеюсь, ты не приведешь ее в наш дом?

— Я еще не сошел с ума! — фыркнул Гарри. — Приглашу Риту в фонд. Туда она поостережется потом соваться тайно.

— Откуда такая уверенность?

— Мы прекрасно чувствуем анимагов. К оборотням так просто не подкрадешься.

— Никогда раньше не думал, что меня это обрадует, — улыбнулся Северус.

Гарри улыбнулся в ответ, но быстро посерьезнел и сказал:

— И все-таки после интервью лучше будет вернуться в наш дом в Лондоне. Там защита и отводящие чары лучше, да и…

— Я уже думал о том, что так будет удобнее, — согласился Снейп. — Да и переезд не займет много времени.

Зельевар не в первый раз предвосхищал идеи своего партнера. Поттер уже почти не удивлялся. Вот и сейчас он спросил совсем о другом:

— Ты не будешь против, если я открою доступ в дом Карлу и Саймону?

— Не буду. В твоем нынешнем положении необходимо иметь постоянный и взаимный контакт с заместителями. Я ведь правильно понял их роль в стае?

— Все верно.

— Тогда какие могут быть возражения? Да и не думаю, что оба оборотня будут злоупотреблять подобной… привилегией.

— Спасибо.

— За что? — удивился Северус

— За понимание, — совершенно серьезно ответил Гарри и поцеловал зельевара в уголок губ.

Не нужно к Трелони ходить, чтобы догадаться, что Скиттер ухватится за возможность эксклюзивного (и предположительно сенсационного) интервью с Поттером крепче клеща. А уж за шанс сделать еще и несколько колдографий она пойдет на любые уступки.

Самому Гарри всегда было неприятно общаться с этой женщиной, лишенной, казалось, всех принципов, но он повзрослел достаточно, чтобы сдержаться и сказать только то, что собирался. Он уже не попадался на провокации и каверзные вопросы.

Правда, Рита тоже вела себя… приличнее. Видимо, наличие оборотней немного охладило ее пыл. Ведь и Карл, и Саймон долгими уговорами добились своего присутствия рядом с вожаком в этот день, и сейчас оба неотрывно следили за малейшим движением репортерши или фотографа. Такое пристальное внимание не могло не нервировать.

Несмотря на напряженную обстановку, Поттер и Скиттер расстались довольные друг другом. Ради сенсации Рита готова была вытерпеть и не такое, а расчетливый ум уже просчитал, что магический мир гораздо легче поверит своему герою, чем не раз дискредитировавшему себя министерству.

На следующий день газеты пестрели сенсационными заголовками: «Гарри Поттер и новый подвиг», «Вторая жизнь героя», «Мальчик-который-выжил-и-победил — вожак оборотней», и еще многими другими вариациями на одну и ту же тему.

Впрочем, самого «виновника торжества» публикации мало волновали. Во-первых, предусмотрительная Скиттер прислала варианты статей и колдографий накануне вечером, чтобы Поттер смог ознакомиться с ними и вставить свои правки, если нужно, а во-вторых, раньше о нем писали и не такое. Сейчас хотя бы излагали правду.

А вот Северус не отказал себе в удовольствии прочесть «Пророк» за завтраком. Благо не вслух. Видимо, его остановило то, как Гарри хмуро сверлил взглядом колдографию на передовице, где он сидел за широким офисным столом фонда, а за спиной недвижными тенями застыли Карл и Саймон. От хандры парня удерживало только то, что эти статьи, действительно, помогут оборотням. И да, им лучше знать и вожака, и его помощников в лицо, чтобы иметь представление, к кому обращаться в случае чего. Наверняка, еще остались те, кто по каким-либо причинам ведет жизнь одиночек и не знает о существовании стаи.

— Ты отлично держался, — заметил Снейп, дочитав статью до конца. — Гораздо лучше, чем в молодости.

— Тогда Рита процентов на девяносто все выдумывала.

— А теперь?

— Вервольфы положительно влияют на ее здравый смысл, — не очень-то радостно усмехнулся Поттер.

— Это можно только приветствовать. И все равно она чем-то вывела тебя из себя?

— Не совсем. Я прекрасно понимаю необходимость интервью и всех статей, но они меня все-таки раздражают. Наверное, у меня просто что-то вроде фобии.

— Не говори глупостей, — фыркнул Северус. — Учитывая, как тот же «Пророк» пытался очернить тебя, еще школьника, не стоит ставить в вину нынешнюю подозрительность. Так что все нормально.

— А как тебе самому эта шумиха?

— Принимая во внимание тот немаловажный факт, что ты благоразумно не упоминал моего имени в интервью, все вполне терпимо. И ты можешь рассчитывать на мою поддержку, правда, думаю, относительно этого ты и так в курсе, — улыбнулся зельевар, похлопав парня по руке.

— Спасибо. Ближайшая пара недель будет не из легких. К счастью, для всего магического мира существует только один мой адрес — площадь Гриммо, 12. Туда и обрушится шквал писем, вопиллеров и прочей ерунды. А из дома придется выходить только в своем другом облике. Впрочем, к этому мне не привыкать.

— Иногда мне кажется, что у тебя дар предвидения развит гораздо лучше, чем у той же Трелони, — задумчиво протянул Северус.

— То есть? — удивился Гарри.

— Все твои предосторожности: этот дом на чужое имя, самые сильные охранные и отталкивающие чары, которые я знаю, твоя вторая личность… Все это словно предвосхищало нынешнее положение.

— Фух, скажешь тоже! — передернул плечами Поттер. — Скорее это просто предусмотрительность. Не люблю, когда в мою жизнь лезут всякие посторонние.

— А то, что ты теперь вожак стаи, не идет вразрез с твоими желаниями? — в словах зельевара не было ехидства, только желание знать и, если нужно, помочь.

— Я много думал об этом и пришел к выводу, что, как ни странно, нет. Тебе, как никому другому, известно, что я с самых первых дней достаточно спокойно относился к своей ликантропии. А влиться в стаю было как-то… естественно. Наверняка, я не очень понятно изъясняюсь, просто стая словно всегда была частью меня. И это…

— Как вернуться домой?

— Нет, — покачал головой Гарри и тихо добавил: — Мой дом — это ты. А стая как детище или собственноручно созданная команда. Надеюсь, у меня получится помочь им.

Северусу, безусловно, польстили слова партнера, но сейчас тому куда больше была нужна поддержка, чем любовные признания и, конечно же, он ее получит, пусть сейчас она ограничивалась лишь словами:

— Если кто и сможет, то ты. Ты уже сделал многое.

— Вот только это «многое», как ни прискорбно, продиктовано довольно эгоистичной целью — чтобы министерство меня не трогало.

— Не убедил, — усмехнулся Снейп. — Если бы ты был таким эгоистичным чудовищем, каким пытаешься себя выставить, то просто отказался бы от участия в проекте министерства, послал Кингсли с его идеями и только. А ты, как обычно, пытаешься помочь всем.

— Далеко не всем. Лишь оборотням, — Поттер знал, что его возражения звучали по-детски, но не мог сдержаться.

— То есть оборотней Англии* тебе мало? — фыркнул зельевар.

— Когда ты так говоришь, то это и правда звучит… масштабно, — с этими словами Гарри обнял Северуса сзади, зарывшись носом в его волосы на макушке, поэтому следующая фраза парня прозвучала приглушенно: — И как ты всегда находишь нужные слова?

— С тобой иначе не получается.

Конечно же, Кингсли не пришел в восторг от шумихи, поднятой Поттером в прессе, но и от каких-либо официальных санкций воздержался. Не то положение. Парень оказался прав. Магический мир куда охотнее верил своему герою, чем министерству. Даже в Визенгамоте нашлось немало сочувствующих, так что идею Гарри восприняли с одобрением. Шаклболт подозревал, что за этим кроется еще и желание просто дистанцироваться от данной проблемы, фактически переложив ее решение на чужие плечи.

В итоге Поттер добился своего. Через неделю при полном одобрении Визенгамота, в торжественной обстановке, исторический договор между министерством и оборотнями был подписан. Гарри и Кингсли засвидетельствовали его не только своими «автографами», но и самой магией.

Потом были поздравления и празднование, которое состоялось в фонде. Собственно, вервольфы устроили своему вожаку что-то вроде вечеринки-сюрприза. Причем пригласили не только его самого, но и его партнера, а также Гермиону. Как ни странно, Северус согласился. Возможно, он хотел лучше понять «коллег» Гарри.

Праздник удался. А главное, он развеял последние сомнения Поттера. Парень понял, что сделал правильный выбор, хотя и не строил иллюзий, что дальше все будет проходить также легко.

Удивительно, но через два дня к Гарри пришел Люпин. Пряча глаза, он поздравил парня с победой. Вроде странный поступок, учитывая его отстраненное отношение к стае и зависимость от волчьего зелья, но стоило вспомнить, что у Ремуса был сын, и все становилось на свои места. Тедди мог взять от отца больше, чем заметно постороннему взгляду.

Поттер не стал давать каких-либо обещаний или пытаться объяснить. Просто сообщил, что фонд «Лунный путь» открыт для всех. Возможно, у Люпина хватит ума не толкать сына на свой заранее обреченный путь. Сейчас, будучи вожаком, Гарри видел, что такое отстраненное, фактически негативное отношение к собственному зверю грозит не только психическим дискомфортом, но и физическими последствиями. Поддерживаемый силой своего волка, оборотень не только отличается отменным здоровьем и мощью, но и стареет куда медленнее обычного человека. Они такие же долгожители, как и маги. А вот в случае Ремуса зверь в постоянной борьбе отнимает его жизненную силу. Отсюда и извечный потрепанный, а то и больной вид. Такими темпами он доживет лишь лет до шестидесяти, может чуть больше.

Данное положение дел не радовало Поттера, но он ничем не мог помочь. Отношения с собственным зверем это то, что каждый оборотень должен выстраивать самостоятельно. Можно лишь подсказать на начальным этапе, но Люпин уже давно на нем не находился.

Северус, будучи свидетелем этого странного разговора, понял все без дополнительных объяснений. Когда Ремус ушел, зельевар лишь сочувственно приобнял партнера, проговорив:

— Он сам виноват.

— Знаю. В этом-то и состоит его трагедия. Наглядный урок всем нам.

— Я рад, что у оборотней нет такой связи с создателем, как у вампиров.

— Да. Связи устанавливаются только со стаей, когда ты в нее входишь.

Снейп понимающе улыбнулся, а потом заметил:

— Похоже, ты приобрел то, что всегда хотел: большую семью.

Поттер тихо рассмеялся и поцеловал зельевара. Вовсе не требовалось повторять вслух, кто для парня самый важный член семьи. Все слова и признания между этими двумя были давно сказаны, и дополнительных подтверждений не требовалось.

Да, все проблемы оборотней не исчезли в один момент, но они были на правильным пути. То, что герой магического мира являлся одним из них, да еще и возглавлял, положительно воздействовало на имидж стаи.

Своей самой большой победой Гарри считал открытие доступа вервольфам к магическому образованию. Фонд организовал специальные курсы для всех желающих, кто по тем или иным причинам так и не был зачислен в Хогвартс или другие школы, но являлся волшебником. Многие преподаватели пошли навстречу Поттеру и согласились заниматься с оборотнями факультативно.

Опытным путем выяснилось, что почти у всех оборотней природная склонность к гербологии и зельеварению. Сверхчуткое обоняние позволяло легко различать травы и прочие ингридиенты, а также определять их свойства.

Нападения на магов или магглов прекратились, что сделало магическое общество терпимее к оборотням. Хотя пару раз Гарри сталкивался с откровенными провокациями в адрес стаи, к счастью, вовремя предотвращенными. Да и появление новых вервольфов время от времени все же случалось. Кто-то просто рождался, кого-то (с разрешения вожака) обращали. Добровольное вступление в их ряды оказалось не такой уж редкостью: любимые шли вслед за партнерами, чтобы разделить вместе луну, некоторые, как и Гарри, желали избавится от недуга.

В целом Поттеру удалось стать хорошим вожаком, хотя он и не брал на себя столь смелых обязательств. Просто оборотни, как верно подметил Снейп, стали его семьей. И все-таки самым важным ее членом для Гарри был сам зельевар.

Дальнейшая жизнь не была абсолютно безоблачной, всякое случалось. Сложно представить, что приключения так просто оставят героя магического мира. Но главное он был счастлив с любимым человеком, в кругу своей — пусть необычной — семьи.

КОНЕЦ

* В данном случае упоминание Англии, а не Великобритании объясняется тем, что в каноне не указано, распространяется ли юрисдикция Министерства Магии на всю Великобританию (включая Ирландию).