Был прекрасный солнечный день; ясное небо и яркое солнце, что может быть лучше для прогулки, охоты или пикника. Так совпало, что именно сегодня в угодьях Малфой-мэнора намечалась охота на лис. Обширная территория Имения в несколько сотен миль простирающаяся вокруг и лес…
Конец сентября обычно ознаменовывался в аристократических кругах открытием сезона на пушного зверя. В качестве жертв охоты были выбраны лисы. Прекрасные пушистые создания, еще полностью не поменявшие цвет своей шкуры на зимнюю. Они как раз в это время года охотились, запасаясь жировой прослойкой и находя пищу для своего недавнего выводка.
В этот раз эстафету первой охоты в этом году взяли Малфои. Люциус вызвался сам, причем по нескольким причинам. Прежде всего потому, что таким образом хотел отметить годовщину их свадьбы с Нарциссой. Во-вторых, загорелся идеей устроить прием из карьерных и политических соображений. Его целью было продвижение по служебной лестнице в Министерстве Магии. Сейчас он пока что занимал одну из должностей в Департаменте по опасным тварям и их ликвидации. Однако уже наметил себе кресло главы Департамента. Собрался весь высший свет магической Британии и даже несколько человек из Европы. Однако для Малфоя самым главным и стратегически важным гостем сегодня был лорд Волдеморт. Потому что после предстоящего ужина он рассчитывал поговорить о своем вступлении в организацию Упивающихся Смертью, которая казалась Малфою весьма перспективной и… прибыльной.
Все уже были в сборе. Люциус, облаченный в костюм для верховой езды, прогуливался среди гостей и поигрывал хлыстом в руках. Его легендарная трость сейчас мирно покоилась в кабинете.
Приглашенные гости, да и сам Люциус, ждали появления леди Малфой. Старинные часы, украшающие одну из стен холла, пробили полдень. Нарцисса запаздывала. Согласно традиции, именно чета Малфоев должна была первой выйти из замка, первыми оседлать лошадей и первый выстрел тоже принадлежал хозяину, организовавшему охоту. Все чинно и церемонно.
«Нарси, гости ждут…» — Люциус нервничал лишь потому, что предвкушал какой фурор произведет его жена, появившись на публике. Ее наряд был сшит на заказ и лично привезен супругом из Парижа. А жеребца, белоснежного по масти, словно единорог, Люциус привез из Марокко еще на прошлой неделе. Красивый арабский скакун ожидал у парадного входа. Малфоя выбрал себе выходца из английской породы. Немного выше в холке, чем у жены, но тоже белоснежный. В этом была вся прелесть. Именно поэтому Люциус надел костюм черного цвета — главным образом, для контраста.
На лестнице послышались шаги, и все, словно по команде, повернули головы. На верхних ступеньках показалась Нарцисса.
Леди Малфой замерла, наслаждаясь тишиной, возникшей при ее появлении. Элегантная амазонка с широкой юбкой была ей к лицу, а темно-изумрудный цвет ткани выгодно подчеркивал столь ценимую в благородном обществе бледность. Ансамбль завершала шляпка с вуалью, по фасону напоминающая цилиндр.
Обычно Нарциссу быстро утомляли «выходы в свет», но ради этой звенящей минуты всеобщего внимания она была готова вытерпеть все необходимые приготовления, а затем и скучные разговоры во время самого приема. Ведь после охоты будет фуршет и бесконечные разговоры о политике и экономике. Тоска и скука.
Грациозным движением она преодолела длинную череду ступенек.
— Мой лорд, — Нарцисса изящно протянула ему руку, пытаясь угадать, какое впечатление произвела на Люциуса. Тот коснулся протянутой руки и запечатлел легкий поцелуй на кончиках ее пальцев.
— Вы прекрасны, миледи, — тихие слова Малфоя в тишине прозвучали как-то особо… завораживающе.
Вот и всё — спектакль для гостей разыгран как по нотам. По крайне мере, все приглашенные считали, что этот ритуал был всего лишь данью традиций. Возможно, даже сама Нарцисса думала, что Люциус «играет». Но на самом деле ему было плевать на мнение гостей, потому что восхищение его прелестной женой было искренним.
Едва только Малфой произнес последнее слово, как все разом заговорили и оживились. Удовлетворенная улыбка коснулась губ Нарциссы, когда она увидела переполненный холл, звенящий оживленными голосами гостей, предвкушающих великолепную охоту. Взгляд ее уловил много знакомых лиц: Розье, Эйвери и Нотт с сыновьями… Паркинсоны, пытающие за баснословным состоянием спрятать отсутствие благородных корней… Лейстрейнджи… Но с кем это разговаривает Беллатрикс? Одет мужчина отнюдь не роскошно, даже весьма скромно на фоне остальных представителей «высшего магического света». Можно было подумать, что незнакомец попал сюда по ошибке, если бы не гордая, властная манера держаться, манера, которая заставляла забыть об его немного поношенной темной мантии, примечательным было и то уважение, которое выказывали ему остальные. На мгновение их взгляды встретились, и по спине Нарциссы пробежал неприятный холодок.
— Дорогой, кто это? — прошептала она, мимолетным кивком головы указывая на гостя и продолжая очаровательно улыбаться. Тем временем Малфои чинно направились к выходу из холла, увлекая за собой нетерпеливую толпу гостей.
«Новое увлечение Беллатрикс». Именно так хотелось с долей скептицизма ответить Люциусу, но он знал, как трепетно жена относится к своей сестре, о которой уже в то время пошли слухи про ее связь с Волдемортом. Разумеется, все в очень тесных кругах.
— Лорд Волдеморт, — так же тихо ответил Малфой. — Скоро в стране грядут большие перемены. Он тот, кто поменяет все.
Скользкое предчувствие зашевелилось в груди. Она хотела узнать больше, но было не то время и не то место, чтобы задавать вопросы. Нарцисса невольно сжала руку мужа — это было единственное проявление беспокойства, которое она позволила себе на публике. Она мысленно перебрала все благородные фамилии магической Британии, но имени Волдеморта не вспомнила. Тем более странным было то уважение, с которым Люциус отзывался о неизвестном госте. Она все понимала правильно и знала, что в политику благородной даме лезть не стоит. Ее дело мило улыбаться и украшать собой светские мероприятия.
Хотя если все пойдет так, как они задумали, скоро Нарцисса станет первой леди магической Британии. Главным оставалось только скорейшее появление наследника. Вот с этим пока были проблемы. Они уже год в браке, а долгожданной новости о прекрасном положении супруги так и не было. Это ее огорчало неимоверно, но сделать пока ничего нельзя было. Люциус с каждым месяцем нервничал все больше и больше. Ему катастрофически была необходима уверенность в завтрашнем дне и стабильность. Наследник её обеспечивал.
Гости ждали — пора было начинать охоту. Торжественно взяв под руку супругу, Люциус потянул ее к выходу.
* * *
Согласно традиции, коня сначала подавали принимающему хозяину и главе охоты. Конюх подвел двух белоснежных жеребцов. Тот, что чуть пониже, был для Нарциссы. Люциус в шутку назвал своего Левиафаном. Он до самого последнего момента держал интригу и не признавался супруге, какого скакуна купил себе. Так что, наверняка, для женщины одинаковая масть их лошадей была неожиданностью.
— Ах, — вырвалось невольное восклицание при виде двух белоснежных жеребцов. Впрочем, она была не единственной: по толпе прошелестел восхищенный ропот.
«Такие кони впору королю и королеве фей», — подумала Нарцисса.
В мире магов рассказы о феях были отнюдь не детскими сказками — еще не так давно прекрасный, беспечный и мстительный народ был неотъемлемой частью волшебного мира. В настоящее время они отошли от дел смертных, но это не значило, что они не наблюдают. И горе тому волшебнику, кто попадет в их искусно расставленные сети.
«Феи всегда носят зеленое», — пришел ей на ум отрывок из старинной легенды. Неожиданно тщательно подобранный цвет платья перестал казаться Нарциссе таким уж хорошим выбором. Виду она не подала, но радостное чувство внутри померкло, скрывшись за туманным предчувствием.
«Грядет что-то недоброе…» — подумалось ей.
Проследив, чтобы конюх очень аккуратно помог леди Малфой забраться в дамское седло, и убедившись, что она себя в нем чувствует комфортно, Люциус с легкостью вскочил в свое и посмотрел на жену.
— Все в порядке?
Нарцисса коротко кивнула, ощущая, как конь нетерпеливо грызет поводья, зараженный общим состоянием лихорадочного нетерпения.
— Поехали! — это уже было адресовано гостям, которым тоже начали подавать скакунов.
Подождав минут пять, когда все устроятся, Люциус прислушался. Вдалеке раздался продолжительный свист, означающий, что гончие уже близко и несколько лис, загнанные ими в ловушку, вынуждены бежать со всех лап. Прямо к оружию охотников.
Малфой огляделся и отметил про себя, что все уже забрались в седла. Мимолетный взгляд на жену и едва заметный кивок. Только потом он вытащил из-за прикрепленной к седлу кобуры мушкет и, подняв его вверх, выстрелил. Среди магической аристократии все еще придерживались традиции — открывать сезон охоты выстрелом из мушкета, хотя дичь предпочитали убивать более совершенным способом — магией. Необычность и в тоже время азарт охоты в том, чтобы убить животное. Согласно установленным правилам, охотник имел право на применение только трех «выстрелов». Любое заклинание — от Ступефая до Авады Кедавры.
Резко ударив шпорами по бокам Левиафана, Люциус вцепился в поводья. Строптивый жеребец, признав присутствие сильного и властного над ним хозяина, встал на дыбы. Толпа охнула, ибо зрелище было поистине восхитительное. Вновь приземлившись на передние копыта, Левиафан дал резвый старт в сторону леса.
Нарцисса с трудом сдержала испуганной вздох, когда скакун мужа решил покрасоваться перед публикой. Зачарованная великолепным зрелищем, она непроизвольно погрузилась в воспоминания детства: Августус Блэк — один из ее достославных предков, изображенный в зените своей славы, на боевом коне и в багровой мантии триумфатора. От портрета всегда пахло магическим порохом и чем-то солоноватым.
Беллатрикс говорила, что так пахнет кровь. Нарцисса бледнела и проходила через комнату, где висел портрет настолько быстро, насколько позволяли хорошие манеры.
Конь Люциуса рванулся вперед. Словно отвечая сородичу, ее собственный резко подался вслед за ним, почти отрываясь от земли.
* * *
Охота началась.
Левиафан с места взял галоп и пока что лидировал. Нарцисса немного отставала, но Люциус мог видеть ее. Насколько он знал, супруга превосходно держалась в седле и за ее безопасность можно было особо не волноваться. Однако держать в поле зрения не помешало бы. Так, на всякий случай.
Сосредоточившись на охоте, он принялся осматриваться. Лисы должны были появиться с минуты на минуту. Так и произошло. Юркие создания с черно-рыжеватым мехом появились неожиданно. Листва шуршала под их проворными лапками. Люциус быстро достал палочку. По правилам давалось три выстрела. Так мало. Часто на охоте только у единиц получалось пристрелить жертву. Неправильная траектория заклинания, не тот взмах палочкой и все — жертва убегает дальше наслаждаться жизнью. Но ему нельзя было промахнуться. Сегодня он был хозяином охоты, и позориться не входило в его планы. Тем более упасть в глазах такой молодой и прекрасной супруги. У Нарциссы будет манто их лисы с этой охоты! Дело чести.
Малфою удалось попасть в лису Круциатусом со второго раза. Неплохой результат. Притормозив скакуна, Люциус подъехал к туше убиенной лисы. Авада Кедавра слишком банальна для такого мероприятия. Гораздо интереснее было выпустить Круциатус. У животных психика слабее, чем у людей, да и строение организма отличается. Поэтому от этого проклятия смерть у них наступает спустя несколько минут.
К нему уже спешили Нарцисса, старший Паркинсон, лорд Волдеморт и Регулус Блэк. Остальные не решались приближаться.
Что произошло в следующий момент, мало кто понял. Конь Люциуса сначала мирно топтался на месте, а затем что-то хрустнуло под его ногами. Либо он оступился, либо звук ему не понравился, но у Малфоя невольно расширились от ужаса глаза, когда Левиафан снова поднялся на дыбы. Затем еще раз и еще.
— Отъезжайте! — крикнул он жене и остальным мужчинам, пытаясь справится с лошадью.
Взбесившаяся или, напуганное животное могло заразить своей паникой рядом находящихся.
«Что произошло? В чем дело?» — Весь мир на мгновение перестал существовать, отданный на растерзание нарастающей панике. Нарцисса буквально замерла от ужаса от происходящего.
После этого случая он зарекся покупать лошадей, выведенных магглами. Скорее всего, скакуна напугала само наличие магии и палочек. Издав громкое ржание, конь развернулся и, желая сбросить наездника, помчался в глубь леса. Спустя мгновение их уже не было видно за стволами деревьев.
Нарцисса с безмолвным ужасом наблюдала, как Левиафан исчез в лесной чаще.
* * *
В первые секунды мало кто что понял, но Волдеморт сориентировался быстрее всех. В это время к ним как раз подъехал Эйвери. Пара резких фраз о том, что нужно разделиться и догнать взбесившуюся лошадь, успокаивающий и вежливый взгляд в сторону леди Малфой. Мол, не беспокойтесь, вернем благоверного в лучшем виде, и они тоже скрылись среди деревьев. Паркинсон и Эйвери отправились направо, а Волдеморт и кузен Нарциссы налево.
Несмотря на волнение, она невольно оценила то, с какой быстротой и даже некоторым изяществом этот так называемый лорд Волдеморт взял ситуацию под контроль. Она кивнула, взглядом поблагодарив его за заботу и отвечая на его успокаивающие слова. Вскоре всадники скрылись в лесу. Его властный тон и точные указания помогли и ей взять себя в руки.
«Но этот человек, несмотря на всю свою обходительность и участие, все равно вызывает у меня странное чувство… страха»
Потекли бесконечные минуты ожидания.
«Но есть еще средняя тропинка», — посетила Нарциссу несвоевременная догадка. — «Я могу дождаться остальных и пустить поисковый отряд по третьему возможному пути, а могу и…»
Она оглянулась в нерешительности, словно в поисках поддержки у невидимых духов деревьев. Где-то вдалеке тревожно зазвучал охотничий рожок.
Больше не в силах выносить бездействие и неведенье, она направила лошадь по средней тропинке в глубь леса.
«Фея Моргана, помоги мне».
Явно свежий след копыт, тянувшийся вглубь леса, вскоре привлек ее внимание.
— Неужели это... — пришпорив коня, Нарцисса поспешила к просвету между деревьями. Через несколько минут ее взору открылось небольшое озеро в окружении ровного кольца деревьев. Поверхность переливалась на солнце, словно зеркало. У кромки воды она заметила фигуру, одиноко склонившуюся над чем-то.
— Люциус! — возглас сорвался с губ. Страх, смешанный с радостью.
«Он жив, слава Мерлину! Он жив, с ним все в порядке»,— пылко уверяло сознание. Леди Малфой решительно направила коня вперед, но была остановлена резким ржанием. Спуск к озеру, который она не заметила поначалу, был слишком крутым: преодолеть его можно было только на полном галопе… или пешком. Нарцисса спешилась и, оставив лошадь у деревьев, поспешила вниз.
— Милый! — презрев нормы приличий, она с горячностью бросилась ему на шею. — Ах, с тобой все в порядке? Ты меня так напугал…— обеспокоено спросила она, оправившись от потрясения. Рука ее тревожно заскользила вниз по груди мужа, пытаясь нащупать возможные раны.
— Это кровь? — бледнея, спросила она, отнимая руку от мантии и растирая что-то липкое между пальцами. Только сейчас Нарцисса почувствовала тот самый солоноватый запах…
И медленно опустила глаза. У ног Люциуса лежал труп белоснежного коня. К горлу подступила сладковатая волна тошноты. Все поплыло перед глазами.
* * *
Конь Малфоя несся по лесу на предельной скорости. Через некоторое время ему даже удалось успокоить немного животное и они стали сбавлять скорость.
Люциус перешел на легкий галоп, задумавшись о том, что же могло так испугать его Левиафана. К однозначному выводу он так и не пришел, а потому решил в будущем поэкспериментировать в конюшнях Имения. Малфой заметно успокоился, поскольку ситуация, судя по всему, сейчас под контролем и проблема решена.
Но не тут-то было. Невдалеке из-за деревьев уже показалась кромка озера, как вдруг громкий лязг и хруст заставил Люциуса невольно вздрогнуть. По инерции они проскакали еще несколько метров как раз к крутому обрыву, по которому жеребец Нарциссы отказался спускаться. В следующее мгновение скакун и его всадник покатились с этого обрыва. Люциус и в последствии не мог объяснить, каким чудом ему удалось вовремя вытащить из стремян ноги и спрыгнуть с Левиафана. И уж тем более он не смог объяснить, как конь его не задавил. Похоже, судьба над ним сжалилась и не позволила погибнуть в те роковые мгновения.
Очнулся он на песке у озера. В нескольких метрах неподвижно лежал белоснежный Левиафан. Помотав головой, Люциус попытался подняться, когда ему это удалось, он тщательно отчистил от песка и грязи мантию при помощи магии. Преодолевая легкое головокружение, подошел к животному. В глаза сразу же бросилось, что правая нога жеребца оказалась намертво заключена в старинный охотничий капкан.
— Проклятье! — не сдержавшись, вслух выругался он, присев возле поверженной лошади.
Даже с первого взгляда было заметно, что повреждения серьезны. Кровь хлестала очень сильно и попала на мантию Малфоя.
Откуда мог взяться капкан посреди магического леса? Люциус быстро нашел этому вполне логичное объяснение. Когда-то его отец Абраксас Малфой, будучи заядлым охотником, приказал расставить несколько капканов по периметру всех своих владений. Что они тогда ловили и зачем им понадобились эти маггловские изобретения, Люциус уже и не помнил. Только в памяти всплывали обрывки воспоминаний, как отец хвастался перед друзьями этими ржавыми железяками. Правда, тогда они еще не были ржавыми. После смерти Абраксаса сын забыл о капканах, которые, как выяснилось, таили в себе угрозу и по сей день.
Со стороны леса послышалось громкое ржание. Резко вскинув голову, он увидел на склоне супругу. Она спешилась и, в пару мгновений преодолев крутой склон, бросилась в его объятия. Люциус ободряюще улыбнулся и прижал к себе насмерть перепуганную Нарциссу.
— Не волнуйся, — очень ласково прошептал он. — Я в порядке.
Нарцисса выглядела невероятно испуганной и то и дело переводила взгляд на заляпанную кровью мантию супруга; судя по всему, она подумала, что ранен именно Люциус.
— Да, это кровь… но не моя, — ободрил ее Малфой и кивнул в сторону лежащей лошади.
Слова доходили до нее как сквозь дымку. Она не сопротивлялась, когда Люциус взял ее под руку мягким, но не терпящим возражений жестом и повел прочь.
Левиафан вдруг издал тихое ржание. С ним нужно было заканчивать, чтобы не мучился, но не при Нарциссе же! Малфой быстро нашел выход из ситуации. Осторожно взяв жену за руку, он повел ее в сторону ее жеребца.
— Дорогая, в сумке, прикрепленной к твоему седлу, есть фляжка с водой и платок. Пожалуйста, вытри руки. Я сейчас подойду.
— Да, конечно… — судорожно сглотнув, произнесла она и старалась не смотреть в сторону поверженного коня. «Держи себя в руках, Цисси. Этот ужасный запах…»
Малфой осторожно поцеловал ее в висок и быстро вернулся к несчастному животному, которое уже начали биться в предсмертных судорогах.
Слишком озабоченная собственным внешним и внутренним состоянием, Нарцисса не слышала тихих нашептываний Люциуса в стороне. Или не хотела слышать.
— Avada Kedavra! — зеленый луч вырвался из его волшебной палочки, но это еще не было завершением. — Incendio!
Яркое пламя обуяло тело коня всего на пару мгновений. Труп лошади сгорел за считанные секунды.
— Evanesco! — вот теперь от «преступления» не осталось и следа.
Развернувшись, Малфой направился к супруге.
Тем временем, после нескольких неудачных попыток Нарцисса вспомнила, что кровь — единственное, что не сводится заклинанием. Перчатки были безнадежно испорчены. Она с отвращением стянула их с пальцев. Но багровые пятна успели пропитать ткань и испачкать руки: Нарцисса глубоко вдохнула, стараясь не упасть в обморок. «Фляжка… где-то рядом должен быть и платок».
В следующее мгновение она почувствовала, как Люциус взял ее дрожащие руки в свои и уверенным, спокойным жестом вытер следы крови платком, который она растерянно держала кончиками пальцев.
— Благодарю, — прошептала она, поднимая глаза.
* * *
Возвращаться, откровенно говоря, не хотелось. Люциус огляделся вокруг: солнце палило нещадно, словно было не начало сентября, а середина августа; ровная гладь прозрачного озера манила к себе, приглашая искупаться.
— Хочешь, прогуляемся у озера? — внезапно предложил он.
В Имении они редко бывали вместе. Эльфы, конечно, существа бесшумные, но чтобы вот так… совсем одним. Такие мгновения выдавались крайне редко. Точнее, их еще вообще никогда не было.
Но оценит ли Нарцисса столь необычную романтику?
— Разве мы не должны вернуться к гостям? — скорее из чувства долга, нежели по желанию кротко проговорила Нарцисса. Несчастный случай сильно расстроил ее, и как ни старалась юная леди Малфой скрыть свое волнение за улыбкой, внутри она вся дрожала от пережитого ужаса.
Не успела она возразить, как Люциус привязал поводья ее лошади к ветке одного из деревьев и, взяв под руку, вновь помог спуститься со склона.
— К черту гостей! Идем, я покажу тебе свое любимое место! — он улыбнулся широко и открыто, словно мальчишка, приглашающий на необычное свидание возлюбленную.
«На такое искреннее предложение неприлично отвечать отказом», — подумала Нарцисса, немного приободрившись при виде открытой улыбки мужа. «Столь редкой. Мы уже год прожили вместе, но до сих пор так мало знаем друг о друге… К Мерлину гостей! Им и без нас есть чем заняться».
Однако чтобы быть в ладах с совестью, если к Малфою вообще применимо такое понятие, Люциус вызвал Патронуса. Красивый белоснежный павлин предстал перед ними. Мужчина украдкой глянул на жену, пытаясь понять ее реакцию. Его Патронуса она видела впервые. Нарцисса с интересом, но ни в коем случае ни с откровенным любопытством, которое можно было посчитать непристойным, смотрела на это павлинистое чудо.
В магическом мире смотреть на чужого Патронуса слишком долго считалось неприличным. Ведь он выражал самые сокровенные чувства и сущность своего создателя.
«Значит, павлин», — отметила она, тихо улыбаясь про себя. — «Что ж, теперь я знаю о вас немного больше, мистер Малфой»
— Ступай к Волдеморту и передай, что Нарцисса со мной и что с нами все в порядке. Пусть остальные возвращаются в замок. Скоро вернемся. Иди.
Павлин величественно кивнул в знак понимания, чем мимолетно очень напомнил своего хозяина этим своеобразным движением, и растворился в воздухе.
Теперь, когда они были свободны от обязательств, Малфои направились вдоль кромки воды. Погода была безветренной, и вода казалась совершенно неподвижной, словно зеркало.
— Знаешь, когда мне было лет восемь, я любил бывать здесь, — внезапно заговорил Люциус. — Родители часто… хм… не могли найти общий язык, и чтобы не быть в эпицентре их разборок, я приходил сюда…
Они жили уже год. Им предстоит прожить вместе всю жизнь. Нарцисса имела право знать, как проводил свое детство муж, чем увлекался, что ему нравилось.
К тому же, насколько Люциусу было известно, ни для кого в высшем обществе не являлось секретом, какие отношения были у Александры и Абраксаса. Даже ходили слухи, что предыдущий лорд Малфой частенько поднимал руку на жену.
Пусть лучше она узнает о таких вещах от него, чем из сплетен. Впрочем, слухи наверняка были ей известны.
Нарцисса слышала все «темные и грязные истории», которые ходили про родителей Люциуса, но считала, что слушать, а тем более верить им, ниже собственного достоинства. Когда же она познакомилась с будущим мужем, как бы ни хотелось ей признаваться в этом, мисс Блэк (тогда еще мисс Блэк) было все равно, что говорит людская молва. «Пусть даже у него в замке есть подвал, полный трупов предыдущих избранниц, я выйду за него, во что бы то ни стало»! Не стоит говорить, что прошлое его родителей не имело для нее никакого значения.
Она безмолвно сжала его руку, желая поддержать. «Я разделю с тобой любую участь, что постигнет нас. Как бы мне хотелось стать тебе достойной женой. Как бы мне хотелось дать тебе наследника!»
Огибая озеро, они подошли к небольшой заводи меж двух берегов. Люциус лукаво улыбнулся и взглянул на жену.
— А вот и мое любимое место. Точнее, оно на том берегу.
Расстояние между берегами было не больше пяти метров. Здесь имелось подобие моста в виде бревна. Они стояли и любовались на красивейший природы пейзаж, до тех пор пока... Внезапно Люциус подхватил Нарциссу на руки и сделал пару шагов к «мосту». Игривое настроение охватило его. В принципе, в своих действиях и координации движений он был более чем уверен. Тем более, что глубина в этом районе озера была небольшой. Утонуть вряд ли получится, разве что намокнуть основательно.
— Не хочу, чтобы ты порвала подол платья. Оно такое красивое. Было бы обидно, — задумчиво произнес Люциус, начиная медленный переход с женой на руках. Несмотря на уверенный тон своего проводника, Нарцисса не слишком доверяла скользкому бревну. На ее взгляд, оно выглядело «крайне ненадежно», а сама затея переправы казалась «исключительно опасной». В особенности для ее платья.
Мероприятие же на самом дела было чертовски опасным. Прежде всего потому, что скользкое от недавнего утреннего дождя бревно могло сыграть с ними злую шутку.
— Не переживай, любовь моя. Я тебя не уроню. Разве что сама об этом попросишь, — рассмеялся он и, немного пошатнувшись, пару секунд балансировал, пытаясь сохранить равновесие. К этому времени они уже достигли середины бревна. Ему нравилось дразнить ее.
— Я… я совсем не переживаю… ох, осторожнее, умоляю! — вскрикнула Нарцисса, зажмурившись в тот момент, когда Люциус чуть не потерял равновесие.
«До берега ведь не очень далеко, верно? Жуткая жара», — она затихла, стараясь отвлечь себя мысленным разговором с самой собой и не думать, по какому неустойчивому «мосту» они переправляются. Если бы Нарцисса только знала, что в обществе Люциуса Малфоя стоит вдвойне остерегаться своих желаний. Даже невысказанных вслух.
— Люциус, что ты задумал? Ты же не хочешь сказать, что собираешься… ах, — в страхе она крепче прижалась к нему, обхватив руками за шею.
«Хорошо было бы искупаться», — на полном серьезе про себя подумала его очаровательная супруга, и эти мысли, очевидно, отразились на ее лице. Как и для любого джентльмена, желание дамы — закон. Так что долго думать Люциус не стал.
Он взглянул на безмятежно устроившуюся на его руках женщину, и по его лицу скользнула такая слизеринская улыбка, что наверняка сам великий Салазар удавился бы от зависти.
— Ну, раз тебе так хочется, я ведь совсем не против! — произнес он с самой коварной улыбкой.
«Неужели я подумала это вслух?» — удивилась Нарцисса. — «Несмотря на теплую погоду, сейчас осень, и я не уверена, что это самая лучшая идея. Впрочем…» — дальнейшие мысли леди Малфой были посвящены тонкостям правил поведения, в которых ни слова не говорилось о том, как следует вести себя, если ты оказалась наедине с супругом в лесной чаще и вас неожиданно посетила эксцентричная мысль искупаться. «Выказывать волнение из-за своего наряда — плохой тон», — наконец-то совесть Нарциссы пришла с ней в некоторое соглашение. «Мы уже почти у берега».
Было несколько вариантов, как искупать жену. Первый: пройти по мосту и, ощутив твердую почву под ногами, помочь Нарциссе снять платье и окунуться в живительную влагу. Второй: прыгнуть в воду прямо с моста.
Ребячество, конечно, полное, но второй вариант Малфою нравился определенно больше. Посмотреть, как будет визжать мокрая Нарцисса… так забавно. Правда, такая шутка могла для Люциуса выйти боком. Блэки очень мстительны. Но мелкая пакость от женушки ничто, по сравнению с удовольствием посмотреть на ее реакцию.
Самое главное не выпускать жену с рук. Платье было длинным, и ткань, намокнув, могла стать смертельной ловушкой для нее. Отяжелев, потянет вниз, а там и захлебнуться недолго. На Малфое сейчас оказалась лишь рубашка и брюки. Мантию он снял еще у берега, откуда они начали свою прогулку. Носить вещь с кровавыми пятнами — жуткий моветон.
Так что риск безусловно был, но Люциус любил азарт. На размышления время кончилось. Пришла пора действовать.
— Держись за меня крепче, — прошептал он, подарив жене легкий поцелуй.
— Постой… о чем ты? — запоздало спохватилась она, отвлеченная поцелуем. — Люциус, именем Морганы, остановись! Не делай этого! Люци! — взвизгнула Нарцисса, теряя чинную выдержку совершенной аристократки. Позже она будет вспоминать об этой сцене, как о «милой и забавной», но сейчас ей так совсем не казалось.
Мгновение — и они прыгнули в воду прямо с бревна. Озеро почему-то оказалось немного глубже, чем помнил Люциус, купаясь здесь в прошлый раз. Минутная заминка — и Нарцисса уже ушла под воду. Быстро нырнув за супругой, он уже в следующее мгновение вынырнул вместе с ней.
Оказавшись на поверхности, Нарцисса судорожно откашлялась. Вода, такая притягательная под блестящими лучами солнца, оказалась довольно прохладной. Перовесные чары, и в следующее мгновение тяжелая ткань перестала быть помехой. Теперь Нарцисса могла двигаться гораздо свободнее, словно платье совсем отсутствовало. Оценив непоправимый урон своему внешнему виду и моральному достоинству, она смерила Люциуса фамильным блэковским взглядом и уже готова была произнести гневную речь, как…
— Как водичка? — рассмеялся он, глядя на вымокшую жену. Судя по ее выражению лица, она была почти готова взять на душу грех и овдоветь прямо здесь, утопив благоверного.
Люциусу ситуация, похоже, доставляла изрядную долю удовольствия. Неожиданно Нарциссе вспомнилось, как они с Беллатрикс баловались в детстве, избавленные от строгих взглядов взрослых. Окунуть изнеженную Цисси в воду было вполне в манере старшей сестры. Все еще сохраняя серьезное выражение лица, она выставила палочку вперед и проговорила:
— — Aguamenti!
В следующее мгновение Малфоя обдало фонтаном брызг. Люциус теперь, наверное, оказался похож на короля мышей-альбиносов. Разве что красных глаз не было. А вот такого хода он никак не ожидал. Нарцисса легко и беззлобно рассмеялась.
— Можно считать, что мы в расчете!
Оплевываясь от воды, он посчитал вполне целесообразным ответить. Легкое движение рукой, правильный наклон ребра ладони — и в Нарциссу полетела новая волна брызг, смывающая ее безупречный макияж.
— Плутовка! — громко проговорил он, подплывая к жене. Несмотря на полное изменение внешности Нарциссы, для Люциуса она все так же оставалась желанной и прекрасной.
Он мягко притянул ее к себе и впился в губы поцелуем. Озеро словно исчезло так же, как и время и все остальное. Были лишь они вдвоем. Наконец, он оторвался и стал помогать ей выйти из воды на берег.
Сначала он выбрался сам и после помог жене. Сентябрь на дворе все же дал о себе знать легким прохладным ветерком.
Нарцисса с помощью Люциуса вылезла на берег и теперь старалась скрыть дрожь. Он окинул тревожным взглядом промокшую жену. Несмотря на обманчивый солнечный свет, погода была не слишком теплой.
— Раздевайся.
До конца высушить платье магией было нельзя — ткань была слишком «капризной» и легко могла сжаться или, наоборот, растянуться от лишнего неосторожного пасса палочкой. Без лишних слов Люциус развернул Нарциссу спиной к себе и помог расстегнуть крючки на платье. Причем, каждый расстегнутый крючок он сопровождал поцелуем в плечо или шею. Недовольная складка пролегла в уголках ее губ, но вскоре раздражение растворилось под действием цепочки поцелуев.
Наконец, платье оказалось снято. Подсушив немного его заклинанием, чтобы хотя бы вода не стекала на землю, Малфой аккуратно повесил платье на ветку дерева. Сам же снял рубашку с себя, высушил и трансфигурировал ее в плед.
— Так, я сейчас вернусь. Ты пока снимай с себя все остальное... Я серьезно. Иначе простудишься, — совершенно твердо произнес он и, поцеловав жену на прощание, скрылся за деревьями. На губах остался привкус озерной воды и последнего поцелуя. Нарцисса с тоской проводила глазами мужа, не смея протестовать.
Послышался треск обрубаемых сучьев у дерева.
Закончив снимать остальные предметы одежды, неподалеку она заметила полоску светлой ткани. На земле лежала вуаль от ее шляпки — единственная вещь, которая не промокла. «Какая удача, что ее унес ветер».
Немного поколдовав, Нарцисса превратила вуаль в некоторое подобие платья. Полупрозрачная ткань почти не грела, но это было не главное. Закутавшись в импровизированную тунику, она опустилась на плед и стала заинтересованно прислушиваться к звуку ломающихся веток, доносящемуся со стороны леса. Тяжелый вздох сорвался с ее губ: что-то неотступно тревожило ее, не давая полностью раствориться в удовольствиях неожиданного свидания.
«Ах, Люциус, только бы твоя гордость и честолюбие не сыграли с тобой злую шутку», — в ее мысли прокрались тревожные воспоминания о «важном госте» мужа. Этот человек, несмотря на уважение, которое она испытывала к нему после сегодняшнего инцидента, вызывал у нее неприятное чувство страха и стойкой неприязни.
Спустя минут десять Люциус вышел из леса, левитируя перед собой связку хвороста. Услышав приближающиеся шаги, Нарцисса обернулась, очнувшись от тяжелых мыслей.
С абсолютно невозмутимым видом, Малфой стянул с себя брюки и повесил рядом с платьем жены и остальными предметами ее гардероба. Затем быстро с помощью заклинания развел костер.
— Иди ко мне… — тихо позвал он Нарциссу, усаживаясь на плед. Очень хотелось заключить ее в объятия и не отпускать. Никогда. Жар от костра только подогревал внезапно появившееся возбуждение.
Вся сцена, на ее взгляд, была «идиллически-романтичной», и на несколько минут она забыла и о неудавшейся охоте, и о гостях, нетерпеливо ожидающих возвращения супружеской четы в поместье.
«Ты говорил о переменах… Но я не желаю никаких перемен! Разве что только одну», — ее рука невольно скользнула по животу. Нарцисса не смогла удержаться и требовательно потянулась за поцелуем, стараясь спрятаться от нового порыва колючего ветра и душевных тревог в объятиях Люциуса.
— Я бы хотела, чтобы этот день не кончался никогда…
Чтобы день не только не кончался, а еще, чтобы их все оставили в покое. Как было бы замечательно, если бы была возможность остаться тут на несколько дней. Вдали от шума приемов, повседневной суеты и прочих мелких дел. Потому что все дела не имели значения здесь — в этом оазисе спокойствия.
Она читала его мысли. Их желания были схожи, и Люциус невольно улыбнулся. Он осторожно провел рукой по ее спине. Удобней устроив женщину в своих объятиях, он с не меньшим пылом ответил на поцелуй. Инициатива Нарциссы немного удивляла и даже радовала. За время, прожитое ими в браке, стеснение и неловкость ушли, но порой Малфою казалось, что жена иногда смущается показывать свои чувства и изъявлять желания.
Попытка Нарциссы прикрыться трасфигурированной вуалью была очень мила, но совершенно недейственна. Люциус всегда получал то, что хотел. Сейчас он хотел получить доступ к телу жены. Тихий шепот на латыни — и спустя мгновение ткань исчезла так же быстро, как и появилась. Покинутая и забытая своей хозяйкой, благодаря магии хозяина. Теперь они были на равных. Нарцисса вздохнула, наблюдая, как вуаль медленно плывет по тихим водам озера.
Люциус осторожно опустил Нарциссу на плед, накрывая ее своим телом. Женщину стоило согреть, тем самым избежав простуды. Это можно осуществить двумя способами. Костер был разведен и жарко пылал рядом. Второй способ казался более приятым. Именно к нему и благоволил Малфой.
— Забудь обо всем, — шептал он ей, покрывая тело супруги поцелуями. — Все подождет. К черту их! Сейчас есть лишь ты и я.
Ни на секунду он не испытывал угрызений совести.
Гости уже давно поджидали хозяев в имении. Сердобольные эльфы наверняка разносили глинтвейн для дам и бренди для джентльменов.
Самим же Малфоям в данный момент было совершенно не до возвращения. Эдем должен быть познан. В жарких и нежных объятиях Нарциссы рай казался не таким уж и далеким от реальности. Люциус был в этом уверен.
«Хотя бы на пару часов ты моя. Вся, без остатка».
«Наконец-то мы одни, без вечных жадных до слухов чужих ушей и глаз», — думала она, запуская пальцы во влажные волосы мужа. В данный момент для нее перестали существовать и волнующиеся гости, и светские обязанности. Непростительная слабость, вызванная… Нарцисса не спешила назвать это чувство по имени, хотя знала, что с каждым днем она все сильнее запутывается в его силках, как те обреченные лисы, на которых шла охота.
— Я мечтаю лишь об этом, мой дорогой, — прошептала Нарцисса на ухо Люциусу, нежно обвив его шею руками, приникая еще ближе, словно не достаточно было той лихорадочной, сладкой дрожи, которая сковала все ее тело. Она готова была следовать за ним куда угодно, слепо доверяя его решениям, заранее решив для себя что они — единственные верные.
«Сейчас есть лишь ты и я…» — она прикрыла глаза, упиваясь его последними словами не меньше, чем поцелуями. Сердце Нарциссы приятно замирало при мысли, что они так близко друг от друга. Окружающий мир казался искусной декорацией, созданной на заказ и только для них, задуманной в очередном эксцентричном порыве людей, привыкших получать все, что они пожелают…
Мир снова перестал существовать на мгновения, которые хотелось, чтобы длились вечность.
Он плавно опустил жену на плед, а сам прилег рядом. Времени, конечно, было не так уж много, но хотелось смаковать каждый миг, каждый миллиметр ее тела. Чуть терпковатый запах духов смешивался с ароматом последних цветов, распустившихся в лесу. Золотая осень, увядающая здесь, среди лесов. Но в его объятиях была иная красота, которой он будет наслаждаться долгие и долгие годы. И неважно, что время пройдет и внешность поблекнет. Важно то, что Люциус видел в Нарциссе не только внешнюю красоту, но и внутреннюю. Порой ее называют душой. У Нарциссы она была прекрасной. Тонкой, изящной, ранимой и хрупкой. Кажется, было еще что-то… В ее взгляде пробегала какая-то странная искорка, опознать которую Малфой пока был не в состоянии. Придет время, и он поймет, что это. Придет время.
— Мечты леди Малфой всегда должны осуществляться, — прошептал он ей на ухо, проводя кончиками пальцев по низу живота. Лаская и воспламеняя тот внутренний огонь, в котором они должны будут скоро сгореть вместе.
Неторопливые поцелуи… У страсти не было понятия времени. Она захватывала молниеносно, не давая опомниться и о чем-то подумать. Горящий рядом костер уже давно забыт. Влюбленным было жарко и без него. Сухой треск поленьев оставлен где-то за задворках сознания. Кровь стучала в висках, подогревая действия.
Обычно Малфой не любил торопиться, но сегодня был не тот случай. Отчаянно захотелось взять свою женщину немедленно, любить ее и обладать ею.
Сжимая Нарциссу в объятиях, он резко вошел в нее, на выдохе произнося ее имя. Такое любимое и родное. Словно порыв ветра.
Нарцисса…
Словно мантра для молящегося. А он готов был на нее молиться. На свою Богиню, что была к нему так благосклонна.
Нарцисса…
Все смешивалось в этом звуке: страсть, доверие, симпатия, отчаянное желание доставить удовольствие.
Нарцисса…
Его несравненная, неповторимая, самая любимая и желанная. Его жена и мать его будущего наследника.
Она тихо вскрикнула: рука судорожно заметалась, словно птица, пойманная в силки, и замерла у него на спине, оставляя легкие дорожки царапин. «Надеюсь, я не сделала ему больно», — забеспокоилась Нарцисса, прежде чем снова погрузиться в бездумный омут. «Чтобы телом моим преклоняться пред тобой», — только теперь она поняла, как верно звучали слова брачной клятвы...
Было так сладко, что вопреки всему Люциус ощутил запах цветочного меда. Сумасшествие. Наверняка галлюцинация. Но Нарцисса порой ассоциировалась у него с медом. Нежным, теплым, тающим на губах медом.
Он не удержался и поцеловал ее, лелея призрачную надежду ощутить вкус меда на губах.
Так сладко и жарко. Дрожь прошла по телу, заставляя ускорить темп. Тело находилось в том состоянии, когда даже боль становилась приятной. Поцелуй оказался единственное, что в силах сдержать ее вскрик. Нарцисса с неожиданной для себя самой горячностью ответила на поцелуй Люциуса, чувствуя острый привкус чего-то острого и свежего на губах.
И снова этот мед...
Нарцисса тихо рассмеялась, прильнув ближе к мужу и игриво перебирая светлые пряди.
Впервые ей не хотелось никуда идти, не быть центром всеобщего внимания — очаровательной и изящной леди Малфой.
«Мне достаточно одного поклонника», — она подняла на Люциуса взгляд, полный нежности, которую она не могла высказать словами, боясь, что ее признания покажутся ему глупыми.
«Излишняя чувствительность — не есть хорошо», — вспомнились наставления матери. Нарцисса прикрыла глаза на мгновение, словно стыдясь невысказанных мыслей.
Все сомнения были бесцеремонно сметены на задворки сознания. Нарциссе хватило одного прикосновения, нет — даже одной мысли, чтобы тело забилось в удушливо-сладкой лихорадке желания.
Хотелось раствориться, уйти под воду, как та ненужная вуаль, которая уже должно быть покоилась на дне озера, полностью отдаться Люциусу. Она шептала все ласковые имена, которые приходили ей на ум, не заботясь о смысле, в единственном желании утолить этот голод его прикосновений, звук его голоса, произносящий ее имя. После этого Нарциссе не нужно было других признаний.
— Люциус, мой Люциус …
Голова закружилась от нехватки воздуха. Через пару мгновений Нарцисса лежала в его объятиях, в сладком забвении, темнота которого пахла лилиями…
Лилии смешались с медом. Все исчезло, оставляя лишь горячую волну удовольствия и ощущения близости возлюбленной. Чувствовать слияние с ней казалось наивысшим благом, что Судьба могла ниспослать в такие моменты. Люциус не мог не благодарить ее за такие подарки.
Тяжело дыша, он перекатился на спину и закрыл глаза, пытаясь справиться с дыханием. Ловя послевкусие экстаза, он стал постепенно обретать четкость звуков. Шепот леса и пение птиц показались чем-то райским и нереальным, так ясно и мелодично все звучало. Ощущение, что произошло новое возрождение собственного тела и сознания, не покидало ни на секунду.
Несколько минут Малфой так и пролежал без движения, смакуя все, что давала ему жизнь. Лишь когда зашевелилась Нарцисса, он чуть приподнялся и поблагодарил ее страстным поцелуем.
— Добро пожаловать на грешную землю, любовь моя, — проговорил он, закрепив слова еще одним поцелуем.
Тем временем, его внимание привлек звук цокота копыт, ржание лошадей и громкие голоса людей.
Люциус поднялся с пледа и помог встать жене. Их искали. Нельзя было допустить, чтобы они в таком виде предстали перед публикой. Пиар, конечно, вещь хорошая, но в разумных пределах. Подобной рекламы не хотелось.
— Кажется, нас ищут… — он подошел к кусту, где сушилась их одежда и сняв с него платье жены, передал его ей. Затем взмахом волшебной палочки наколдовал зеркало в полный рост.
Потерянным взглядом Нарцисса обвела беспорядок вокруг, еще минуту назад казавшейся ей вершиной прекрасного, не зная с чего начать торопливые сборы. Мысли путались в панике. «Мерлин, если нас обнаружат в таком виде… будет ужасный, невероятный скандал. Что скажет maman?!» — Нарцисса успела представить выражение лица Друэллы, когда та будет отчитывать ее за то, что она таким постыдным образом уронила честь обоих благородных домов — Блэков и Малфоев. Отчего-то неодобрение матери волновало ее гораздо больше, чем все едкие и низкие насмешки журналистов из «Ежедневного Пророка» или «Ведьмополитена».
— У тебя несколько минут, чтобы привести себя в порядок.
Она побледнела, но покорно поднялась на ноги и направилась к зеркалу. Задача представлялась практически невыполнимой: обычно на самый простой из ее платьев уходило не менее получаса. К тому же, Нарцисса, как полагалось по ее положению, никогда не занималась этим самостоятельно, без помощи домовой эльфихи. Смущаясь своей неловкости, она наконец-то совладала с большей частью одежды. Результат, отразившийся в зеркале, до слез разочаровал ее. «Я выгляжу, словно… упала в озеро», — при других обстоятельствах она оценила бы иронию такого сравнения, но сейчас девушке было не до смеха. Предстать перед гостями в таком виде для Нарциссы Малфой было подобно смертельному проклятью.
Цисси была готова тихо, по-детски раздраженно всхлипнуть от отчаянья и чувства собственной беспомощности, душивших ее при мысли о таком позоре, как… «Красота — всего лишь иллюзия», — изречение, приписываемое Моргане, пришлось как нельзя кстати. При мысли об этом, лицо Нарциссы просветлело, и она снова стала похожа на прежнюю элегантную, сдержанную леди Малфой. В душе благодаря волшебницу, она продолжила колдовать перед зеркалом.
— Alucinor, — неаккуратные локоны в мгновение вернулись в прическу, а складки на платье разгладились. «Надеюсь, у меня хватит сил продержать иллюзию до возвращения в мэнор. Господа вряд ли заметят что-нибудь, но дамы более придирчивы», — кроме того, сама мысль о том, что какая-то деталь ее внешности несовершенна, пусть об этом и неизвестно никому, кроме нее самой, приводила Нарциссу в тихий ужас. Только бы волосы не слишком сильно пропахли дымом…
«Перчатки!» — она почти натянула одну на руку, прежде чем воспоминание о том, что произошло, вернулось к ней солоноватым, тошнотворным запахом. Нарцисса сделала глубокий вдох, ощущая, как липкая темнота обморока подкрадывается к ней все ближе.
Люциус появился как всегда вовремя. Если бы не его присутствие так близко, она бы без сомнения лишилась чувств. Несносные перчатки тихо исчезли где-то в многочисленных тайных карманах искусного платья.
Видя, что жена уж очень долго возится со своим нарядом, Малфой поспешил на помощь. Резко развернув ее к себе спиной, он ловко и при помощи магии туго зашнуровал нити корсета, а затем и крючки на платье.
— Чем туже затянем, тем легче тебе будет держаться в седле, — мягко пояснил он, услышав сдавленный всхлип. Очевидно эльфиха, одевающая хозяйку, явно жалела ее. Совсем немного он ослабил шнуровку.
В ответ Нарцисса лишь рассеяно кивнула, погруженная в собственные мысли. Или дело было в том, что она доверяла мужу безгранично, в своем доверии перекладывала на его плечи всю ответственность, решив для себя, что все его планы и приказания были заблаговременно правильными и верными.
— Благодарю, — сдавленно прошептала она, чувствуя, как краска смущения заливает щеки. Думать о том, откуда Люциус так ловко научился зашнуровывать корсет, откровенно не хотелось. Но, несмотря на доводы рассудка, замечание оставило в ее душе неприятный осадок.
Сам он тоже поспешил облачиться в одежду, благо пострадала она не так уж сильно. Наколдовав из ветки гребень, призвал ленту и повязал ею свои волосы.
Пока Нарцисса колдовала у зеркала, он поискал взглядом ботинки. Попытка не увенчалась успехом. Выругавшись, он прибег к помощи призывной магии.
Наследник был ему очень нужен и с каждым месяцем все больше и больше. Идея пока не стала навязчивой, но если так все будет продолжаться еще несколько лет, то… им ярко светила прямая дорога к колдомедикам.
«Конечно, все дело во мне. И как я смею упрекать его в чем-то!» — сокрушенно подумала Нарцисса. — «Мы живем вместе уже целый год, но я до сих пор не могу забеременеть».
Она резко обернулась, поймав Люциуса за руку, прежде чем он успел отойти достаточно далеко.
— Люци… милый… я… я обещаю, что скоро… — голос ее дрожал. Она сама до конца не понимала, что именно хотела сказать этим странным, трепетным порывом.
Именно такая реакция последовала от Нарциссы при его словах о продолжении рода. Разумеется, он понял, что его слова о наследнике глубоко ранили женщину.
«Лучше бы ты язык себе прикусил! Головой надо думать!»
Вряд ли она была в чем-то виновата. До брака у Малфоя к счастью не было проблем с наличием бастардов. Теперь он постепенно начал задумываться, что это не так уж и хорошо. Значит, проблема была в нем. А с его слов, со стороны, наверняка, Нарциссой все воспринялось, как будто он ее упрекнул. Мерлин упаси, если бы он имел такие цели! Никогда!
Мысленно помянув себя нехорошими словами, он привлек жену к себе и уже хотел было сказать что-то успокаивающее, заведомо перебивая ее, но не успел. Со стороны леса послышался шум и из-за деревьев показались всадники. Идиллический мир Нарциссы был разрушен приближающимся стуком копыт. На мгновение она стала похожа на испуганную лань.
— Мой лорд Малфой, слава Мерлину! Мы не знали, что и думать, — со стороны леса к ним приближалась группа всадников. Леди Малфой не успела рассмотреть говорившего, поспешно пряча следы недавних, неожиданных слез…
Встревоженный голос Регулуса заставил Люциуса посмотреть в его сторону. В этот момент к младшему Блэку подъехал Сигнус.
— Все в порядке, Люциус?! — крикнул он таким тоном, что контекстом можно было запросто прочесть «С моей дочерью все в порядке?»
Нарцисса дернулась от звука знакомого голоса, как от пощечины. Мерлин, я знаю, что ужасно даже думать такое, но сделай так, чтобы это не был…
— Здравствуй, papa, — почтительно поздоровалась Нарцисса с Сигнусом, который уже успел спешиться и теперь стоял, поддерживая нетерпеливо гарцующего коня под уздцы. Пока Люциус разъяснял подробности несчастного случая, Нарцисса вежливо кивнула в сторону Регулуса Блэка. На лице кузена, казалось, отражалось искреннее беспокойство, и это не могло не доставить ей удовольствия. Регулус отличался от остальной ветви семьи. Многие, в том числе и его собственная мать, недолюбливали его за мягкость и мечтательность, считая это непозволительными признаками слабости. Нарциссе же, наоборот, нравился этот тонко чувствующий юноша, с которым у нее еще с детства сложилось безмолвное взаимопонимание. «Белла всегда дразнила его. Если бы только она не была такой заносчивой, то поняла бы, что у Регулуса есть интересные мысли, и он вовсе не такая безвольная «тряпичная кукла», какой его пытается выставить семья…»
— Мы поехали тебя искать. Пока искали, потеряли Нарциссу. Вижу, она нашла тебя быстрее нас, — цепкий взгляд на дочь.
Особое внимание он уделил ее платью. Затем посмотрел в глаза и внезапно едва заметно усмехнулся.
Захваченная водоворотом воспоминаний, она не заметила, как разговор мужа с ее отцом плавно перешел из «учтивого» в «учтиво-враждебный». Нарцисса в непонимании перевела глаза с одного мужчины на другого. «Еще немного, и между ними будут мелькать искры боевой магии», — с тревогой отметила она.
— Право, ничего страшного не произошло, — взгляд, каким Сигнус окинул дочь, вызвал у последней склизкий холодок по спине и заставил забыть все подходящие примирительные фразы-пустяки.
Вот только похабных осуждений со стороны отца Нарциссы, Малфою и не хватало для полного и безграничного счастья. Он резко повернулся к тестю, настороженно и с долей ярости посмотрел на него, словно лев, защищающий свой прайд, он предупреждал взглядом не лезть на его территорию. В его дела, в частности.
— Пока я пытался утихомирить коня, он умудрился попасть в капкан. Пришлось умертвить, а в это время подъехала Нарцисса. Пока мы разговаривали, ее лошадь ушла в лес.
Он отошел на несколько шагов, достал палочку и бросил ласковый взгляд на жену.
— Жди здесь. Сейчас найду твоего скакуна и отправимся вместе домой, — не позволив никому из присутствующих возразить, он аппарировал в лишь одному ему известном направлении. А точнее, к тому месту, где была привязана лошадь жены.
Нарцисса проводила Люциуса взглядом, полным невысказанной тоски. При мысли, что она останется наедине с отцом, ее охватило неприятное чувство. Несмотря на то, что она была воспитана в строгом послушании и уважении к родителям, со временем Нарцисса начала все чаще замечать «не самые достойные» стороны характера Сигнуса Блэка. Эти мысли она, конечно, держала при себе, но от этого разочарование не переставало быть менее горьким. Когда же девушка вышла замуж и перестала напрямую зависеть от отца, разочарование сменилось отвращением… «Хорошо, что рядом Регулус, — papa более сдержан при зрителях».
Сигнус не терял времени даром. Еще раз посмотрев на дочь, он незаметным движением извлек из ее белокурых волос нить водорослей и тихо, почти одними губами прошептал:
— Только не говори мне, что вы тут на озеро любовались… — ядовито проговорил он.
Либо Нарцисса забыла, либо не знала, что на отца ее «прекрасные фокусы» не действуют. Так что девушка предстала перед родителем во всей красе. Хотя даже если откинуть ее наряд, по глазам было видно, что что-то произошло. Блэк достаточно прожил в этом мире, чтобы понимать взгляд женщины, которая не так давно была в объятиях мужчины.
Сигнус редко когда давал понять людям, что видит их насквозь. К младшей дочери он относился неоднозначно. Не похожая на отца или своих старших сестер ни внешностью, ни характером, она всякий раз напоминала ему о похождениях супруги, о которых он всегда знал, но молчал. Предъявлять обвинения Друэлле не было смысла. Кроме скандала, он ничего не получил бы. А так, было очень приятно отдать дочь замуж на сына ее бывшего любовника. Своего рода месть.
Нарциссе показалось, что она покраснела до самых кончиков волос. Слава Моргане, кузен смотрел в другую сторону и, похоже, ничего не заметил. «Как я могла забыть, что чары иллюзий не действуют на кровных родственников». С дрожью в коленях она проследила, как Сигнус с едкой внимательностью осмотрел улику ее «легкого поведения» и прошептала в ответ:
— Совсем нет. Озеро не представляет собой ничего интересного. Другое дело — лес, papa, — заключила Нарцисса с самой очаровательной улыбкой. Прежняя Цисси ни за что бы не решилась даже на такую маленькую дерзость. Но что-то в ней изменилось за последний год.
Но не успела она насладиться реакцией отца на свои слова, как ее накрыла резкая волна дурноты. Мир в мгновение превратился в беспорядочный калейдоскоп красок, на фоне которого почему-то до боли отчетливо выделялся звук лошадиных копыт.
— Кажется, мне плохо, — с трудом проговорила она побледневшими губами, чувствуя, как неотвратимо погружается в омут обморока.
Вскоре послышался топот копыт и спустя минуту в поле их зрения появился Люциус.
Он был в паре десятках метров, когда заметил, что Нарцисса, что-то говорившая отцу, сначала резко побледнела, а в следующее мгновение начала оседать на траву. Стоящий рядом Сигнус тут же ее подхватил.
Насмерть перепуганный Малфой едва ли не на полном скаку спрыгнул с лошади и бросился к жене, которая уже находилась в глубоком обмороке.
— Что с ней?! — весьма не по-родственному рявкнул Малфой, уже готовый обвинить тестя во всех смертных грехах.
Сигнус что-то проговорил сквозь зубы, и еще некоторое время они препирались. Тем временем, в сознание Нарцисса так и не пришла. Люциус взял ситуацию под свой контроль. Подхватив все еще бессознательную женщину на руки, он попросил Регулуса сделать портключ прямо до спальни Имения. Похоже, Нарциссе срочно требовалась помощь колдомедика.
Портключ сработал быстро, и трое мужчин и женщина оказались в супружеской спальне Малфоев в одно мгновение. Аккуратно положив жену на кровать, Люциус отошел к камину и вызвал семейного врача. Он и не заметил, как Сигнус неслышно улизнул из комнаты, а спустя несколько минут в спальню буквально влетела бледная Друэлла.
В это время как раз прибыл колдомедик. Теща быстро взяла его в оборот. Они синхронно взглянули на Нарциссу, о чем-то перешепнулись, и миссис Блэк быстренько вытолкала зятя с племянником за дверь.
Малфой хотел было возмутится такой вопиющей нетактичностью, но Блэк тяжело вздохнул и, махнув рукой, пробормотал: «Сами разберутся». Затем предложил пойти к гостям и объявить, что они уже вернулись через черный ход, и рассказать, что леди Малфой не сможет присутствовать на ужине в виду некоторого недомогания.
Ужин показался Люциусу бесконечным. К середине трапезы пришла Друэлла, тихо сообщила, что с Нарциссой все в порядке, просто переутомилась и теперь спит. Малфой сделал вид, что поверил. Однако этикет требовал, чтобы хотя бы один из хозяев находился на приеме.
Когда, наконец, все разошлись, он было рванул в спальню, но бдительная теща снова не пустила. Впервые в жизни резким тоном запретив пока появляться у жены еще несколько часов.
— Если с Нарциссой что-то не так и вы это от меня скрываете, то… — он сделал угрожающую паузу, — вы очень о многом пожалеете, мадам!
Женщина лишь снисходительно улыбнулась.
Резко развернувшись, он взмахнул полами мантии и вышел на улицу, направляясь в сторону конюшен. Раз к жене его все равно пока не пускали по непонятным причинам, Люциус решил свободное время использовать с максимальной пользой. Прежде всего, взять людей, которые считались смотрителями леса и территорий, принадлежащих Малфоям, выяснить, где еще есть неприятные ловушки в виде капканов, и уничтожить их. Вернулись они лишь, когда совсем стемнело.
Люциус нетвердой от усталости походкой зашел в гостиную. Весь день, проведенный верхом: сначала охота, а затем поиск и обезвреживание ловушек, не прошли для него бесследно. Он буквально валился от усталости. Хотелось лишь одного — залпом выпить полбокала виски и, приняв душ, завалиться спать. Часов на десять.
В гостиной обнаружилась чета Блэков. Сигнус о чем-то тихо разговаривал с женой и… курил сигару. От удивления Малфой даже на минуту забыл о ноющей спине. Блэки мирно распивали бутылку коньяка. Судя по аромату, явно коллекционного.
«Значит, уже и на мои запасы покусились. Прелесть какая!» — раздраженно подумал Малфой. Не то чтобы ему было жалко выпивки, просто спрашивать следовало. Коллекционный коньяк он приберегал на день рождения наследника, а Блэк совершенно бесцеремонно его распечатал.
— Вечер добрый, Люциус! — в приподнятом настроении, поприветствовал его Блэк, видимо, сказывалась выпитое.
— Сигнус, Друэлла, — Малфой не испытывал ни малейшего желания общаться с родней супруги, но не поздороваться не мог. Этикет требовал соблюдения. — Как Нарцисса?
— Проспит до утра, — протянула Друэлла. — Думаю, ты можешь уже идти к ней…
Она сияющее улыбнулась и отпила глоток из бокала. От этого ее праздного вида Люциусу очень захотелось проклясть женщину, но, выдавив подобие улыбки, он сдержался от резких выпадов. Похоже, Блэки решили переночевать у них.
Пожелав родственникам доброй ночи, он направился в сторону лестницы.
— Как думаешь, когда она скажет? — тихо спросил Сигнус жену, провожая Малфоя тяжелым взглядом.
— Сегодня. Я слишком хорошо знаю свою дочь…
Люциус несколько секунд простоял под дверью спальни, прислушиваясь к тишине, исходящей со стороны двери.
То, что от него что-то скрывали, было очевидным. Особенно странно вела себя Друэлла, да и колдомедиком он так и не увиделся.
Малфой ощутил себя беспомощным котенком, как в детстве, когда отец ссорился с матерью. Тогда он тоже мог лишь смотреть, не в силах что-либо изменить. Но сейчас он уже не ребенок, а взрослый самостоятельный маг, уверенный в своей правоте и в том, что скоро все узнает. Осторожно открыв двери спальни, он неслышно зашел в комнату.
* * *
После разговора с матерью Нарцисса долго не могла уснуть. Но тревожили ее отнюдь не мысли о неудавшейся охоте или ее странной слабости.
«Фея Моргана, я не могу поверить…» — не в силах совладать с радостным возбуждением, она отодвинула тяжелый полог в сторону и поднялась с постели. Но колдомедик все подтвердил, нет смысла отрицать.
Спальня тонула в душной темноте, разбавленной тусклым светом свечей, затаившихся по углам.
Но на леди Малфой не действовала обыкновенно гнетущая атмосфера роскошных покоев — сегодня ничто не могло испортить ей настроение. Бросив взгляд на занавеси над камином, которые скрывали портрет, она поспешила к противоположной стене, где висел небольшой, неприметный на первый взгляд овал зеркала. Оно находилось в таком неподходящем месте благодаря хитрости художника: по утрам, когда солнце отражалось на его поверхности, луч света попадал на портрет, создавая иллюзию жизни. Как известно, портрет мага оживал только после его смерти, поэтому прижизненные портреты создавались очень редко, это считалось довольно экстравагантным жестом, но мистер Малфой желал иметь портрет жены. А желание чистокровного мага — закон.
Нарцисса с интересом разглядывала себя, пытаясь найти внешние доказательства перемены, произошедшей в ней. Но тщетно… из глубин зеркала на нее смотрело до боли знакомое отражение — разве что на щеках играл непривычный румянец и глаза блестели.
При мысли о том, как она сообщит Люциусу счастливую новость, на губах заиграла теплая улыбка.
Внезапный холод пронзил Нарциссу: в зеркале, за ее спиной, мелькнула смутная тень.
— Ох, это ты, дорогой. Ты напугал меня, — проговорила она, приложив руку к груди, стараясь унять бешеный стук сердца. «Плохие приметы — последнее, что нужно в моем состоянии».
Если честно, то Малфой погруженный в свои тяжелые мысли и уверенный, что жена уже давно видит десятый сладкий сон, совершенно не ожидал увидеть ее бодрствующей, да еще и перед зеркалом. Его она напугала не меньше. Справившись с эмоциями, он сделал шаг навстречу. Приобнял за плечи и поцеловал в щеку.
— Прости, думал, ты уже спишь. Как ты себя чувствуешь?
Но Нарцисса будто бы не слышала его вопрос о собственном состоянии. Вид у нее был какой-то странный. Довольный и… мечтательный. Люциус немного облегченно вздохнул.
«Ну слава Мерлину. Жива и здорова. Завтра найду колдомедика и все-таки узнаю, из-за чего она упала в обморок».
Хотя на ум и пришло простое объяснение, что он мог не рассчитать силы и слишком перетянуть корсет, который перешнуровал, когда они одевались. В принципе, из-за недостатка кислорода, Нарцисса вполне могла лишиться чувств.
Удовлетворившись подобным умозаключением, Люциус расслабился и вновь почувствовал распространяющую по телу усталость.
Наконец справившись с собой, Нарцисса приблизилась к мужу. Мягко взяв его за руку, она произнесла фразу, которую так долго мечтала сказать.
— Люциус… я должна сообщить тебе важную новость… — сказано это было мрачно-торжественным тоном. — Я беременна.
Конец
20.03.2011
720 Прочтений • [Охота на лис ] [17.10.2012] [Комментариев: 0]
Vova
