La folie douce

Счастья не бывает много, потому что каждый человек получает его столько, сколько заслужил. Но я, Гарри Джеймс Поттер, оказался, как всегда, вне правил. Потому что у меня счастья много, и все в одном человеке. Это мой муж. Он — подарок Судьбы, которая с самого моего рождения была ко мне неравнодушна. И, что бы он ни говорил о том, что я всегда преувеличиваю, я все равно считаю, что не заслужил такого более чем щедрого подарка. Но расскажу все по порядку.

Предсказание, о котором я узнал на пятом курсе, не ошиблось. «Один не может жить спокойно, пока жив другой». Да, так и получилось.

Но могу вас уверить, что я не убивал Воландеморта, как многие ожидали — это сделал человек, которого мы с Темным Лордом выводили из себя в равной степени. Его убил Северус Снейп. У него был выбор: убить меня, и доказать этим свою преданность этому лысому параноику с манией величия, и, в случае победы последнего, до конца жизни быть его рабом. Если бы Темный Лорд проиграл, то Снейп отбывал бы пожизненный срок в Азкабане. Но был и второй вариант: убить Воландеморта, и в этом случае, завершить войну, стать национальным героем, получить Орден Мерлина первой степени и признание общества.

Естественно, профессор Снейп выбрал второй вариант, убить Воландеморта. Вот так я перестал быть Золотым Мальчиком, Мальчиком-который-убьет-того-кого-нельзя-называть, Надеждой-этого-чертова-мира. Сразу запестрили заголовки газет, кричащих о том, что я всего лишь был обманщиком, что надеяться на меня было ошибкой… Сначала я не обращал на это внимание, но однажды, до меня, наконец то, дошло, что они все правы. Конечно, обманщиком я не был, но вот то, что не справился со своей миссией, это точно. И это было чертовски стыдно.

У моих друзей дела обстояли не лучше. Над Роном и Гермионой посмеивались за глаза, но все было и так понятно. Бедная Гермиона! Отношения с остальными девушками и так были не самыми лучшими, но теперь рассчитывать на что-то большее бесполезно. У Рона дела шли проще, но даже моему рыжему другу сложившаяся ситуация не нравилась. Шло время, наше общение становилось все более и более сдержанным. Я чувствовал перед ними вину, ведь они не должны были отвечать за мои ошибки. Они всего лишь поддерживали меня, за что я им несказанно благодарен.

Иными словами, я остался один. Надо было как-то решать сложившуюся проблему.

Наскоро попрощавшись с МакГонагалл, которая, несмотря ни на что, всегда считала меня чуть ли не за родного сына, и, захватив кругленькую сумму со счета в банке, я уехал. Возможно, это было бегством, но на тот момент, иного пути я не видел. Я уехал из Великобритании. В Россию. В Санкт-Петербург.

После записи на курсы русского языка, я, от нечего делать, отправился шататься по городу. В тот же вечер я понял — я отсюда не уеду. Этот тихий, спокойный, и, параллельно с этим, быстрый и шумный город покорял с первого взгляда и западал прямо в душу. На пятый день пребывания в Санкт-Петербурге я отправился в Летний сад и понял, что попал в рай. Я приходил туда еще не раз, но тот летний день, когда я побывал там впервые, помню до сих пор. Летнее утро, ясное широкое небо, везде цветы, зелень, свежесть, спокойствие... И никакого Воландеморта с его нескончаемыми планами о захвате мира, никакого Дамблдора, с его «гениальными» идеями, никакого... Да вообще никого! К тому времени я окончательно смирился с мыслью, что я один, и решил начать новую жизнь. Среди магглов. Я приобрел нужные документы, сменил имя, внешность…

В детстве у меня была мечта — иметь собственную кондитерскую. А, собственно, почему бы и нет? С финансами проблем не было, да и в тортах тоже. Я часто помогал тёте с готовкой, так что теперь могу испечь торт хоть с закрытыми глазами. Я нашел хорошее помещение, на набережной Фонтанки и купил его. В первое время было сложно. Возня с документами, приобретение необходимой техники, я решил продавать торты, только приготовленные мною самим, поэтому пришлось несколько раз мотаться в Лондон в Гринготтс. Разоблачения я не боялся, в салоне меня преобразили так, что мать родная не узнает, если бы она была. Гоблинов в банке не обманешь ни чарами, ни косметикой, но и болтать они налево и направо о том, что Гарри Поттер просто так расхаживает по Лондону, не будут. В свою последнюю поездку я решил заглянуть в «Дырявый котел», среди толпы я заметил Невилла и Полумну. Они сидели за одним из столиков, держа друг друга за руки. На пальчике Полумны красовалось милое колечко с голубым сапфиром. Я мысленно поздравил их и пожелал счастливой семейной жизни. А у меня до сих пор не было никого. Как странно… Мне было уже восемнадцать лет, а я был… девственником. Да это даже не главное, больше всего я расстроился, когда понял, что я еще даже не влюблялся. Ни разу! То увлечение Чжоу на пятом курсе не считается, это было просто увлечение. А с Джинни у меня тоже ничего не было, всего один поцелуй, всего лишь секундный порыв. Итак, Гарри Джеймс Поттер, Вы снова выделились, сами того не желая. Я допил огневиски в «Дырявом котле» и аппарировал домой. Больше я в Лондоне не появлялся. Итак, спустя четыре года после того стаканчика огневиски и моего последнего посещения магического Лондона, на набережной реки Фонтанки ровно в девять утра по Москве впервые открылась кондитерская «Сладкое Безумие». За кассой стоял симпатичный молодой человек, в котором было невозможно узнать прежнего, но так и не сбывшегося Героя Магического Мира — Гарри Поттера. На бейджике было его имя: Александр Ливатский.

Я резко сел на кровати. Кошмары. Снова кошмары. Война прошла семь лет назад, а я до сих пор ночами возвращаюсь на ту безумную, охоту, на ту бесконечную эстафету Добра и Зла.

Пожиратели даже при Темном Лорде, ни до, ни после его возрождения, не были до такой степени опасными. Это было как проклятие. Они приходили, когда наступали сумерки, приходили из ниоткуда. В темноте их черные мантии были не различимы, но ярко светились эти так хорошо узнаваемые безобразные маски. Пожиратели как огромный смерч шагали по стране, унося с собой жизни тысячи магов и магглов. Крики, плач и зеленые вспышки.

Наш отряд шел по их следу, пытаясь нагнать. Искать их было не сложно, после себя они оставляли пустоту.

Состоялась последнее сражение. Только чудо позволило мне остаться в живых, потому что вся их злость была сконцентрирована именно на мне — они не знали, что их Лорда убил человек, которому их Хозяин доверял больше, чем кому-либо.

В очередной раз промотав в мыслях события семилетней давности, я взглянул на часы. Шесть четырнадцать. А ведь сегодня второе февраля!.. И День Рождения у Марка. Надо вставать.

Несколько месяцев назад я понял, что если не найму кого-нибудь, мои глаза в скором времени закроются и открыться снова не захотят. Все-таки держать магазин одному было чертовски сложно, я валился с ног от усталости.

В конце концов, я подал объявление в несколько популярных газет, и вот со мною теперь работают трое замечательных людей: Марк, Кристина и Константин. Кристина и Марк закончили учебу, но вникать в подробности я не стал. Сначала, друзья просто хотели устроиться работать только в сезон отпусков, но в конце концов остались насовсем. Константин же искал «постоянную и прибыльную работу», как сказал он серьезным тоном, когда устраивался, и сейчас он — наш менеджер, отвечает за все бумажные вопросы и рекламу.

В общем, у меня все наладилось. Кристина помогает мне на кухне или Марку с посетителями, а я имею возможность нормально выспаться.

На сегодня мы договорились с Кристиной придти пораньше, чтобы приготовить Марку сюрприз — украсить комнату и испечь торт. Торт я вчера вечером сделал, он отстаивается в холодильнике, а над комнатой надо еще поработать. У нас всего два часа на приготовление, надо было успеть все украсить до открытия магазина и, главное, до прихода Марка.

Быстро сбегав в душ и перекусив, я спустился в магазин, благо квартира моя была пристроена к кондитерской, и я мог спокойно перемещаться с работы домой и обратно, лишний раз не выходя на улицу.

Заметив меня, Кристина улыбнулась, из-за чего зеленый шарик, который она надувала, вырвался у нее из рук и, с противным звуком облетев комнату, приземлился у моих ног.

— Вижу, ты уже начала, — приветствовал я ее, протягивая ей обратно шарик.

— Да, пока тебя дождешься, сто лет пройдет, — да, и я забыл сказать, Кристина всегда говорит то, что думает. За это она мне и нравится. Сразу все, сразу в лоб, как говорится.

За час с лишним мы полностью украсили магазин. Кристина притащила откуда-то газовый баллон, и шарики, в итоге, сами держались под потолком.

Под конец Кристина из коробки вытащила конусовидный колпак, один из которых, невзирая на мои яростные протесты, взгромоздила мне на голову.

— Ты мне прическу испортишь! — отчаявшись, возмутился я.

— Обязательно, — невинно похлопала ресничками девушка. — Обязательно испортила бы, если бы эта самая прическа у тебя имелась.

Я наигранно вздохнул:

— Это был мой единственный аргумент…

Марк, человек-часы, как иногда называли его мы с Кристиной, позвонил мне и сказал, что задерживается. Это было нам как раз на руку.

— Что же ему такое подарили, что наш Мистер-я-все-делаю-вовремя-и-никогда-не-опаздываю отлучился от своей любимой работы на целых полчаса? — удивилась Кристина, когда я сообщил ей, что визит виновника всего этого торжества откладывается еще на полчаса.

— Если учесть любовь этого самого Мистера ко всему оранжевому, то я думаю, ему подарили как минимум Феррари этого цвета, — предположил я и, улыбнувшись рассмеявшейся подруге, поспешил к первому покупателю.

К тому времени, когда явился Марк, кондитерская была в полной боевой готовности. Собрались, как и мы договорились, наши постоянные покупатели, которых мы знали в лицо, и они знали нас. Это были в основном студенты из института М., находившегося как раз над нашей кондитерской. Кристина вручила всем ненавистные мне колпаки и непонятные мне дуделки, из которых, когда в них дуешь, высовывается своеобразный язычок. Нескольким ребятам, стоявшим около входа, она выдала хлопушки с серпантином и конфетти.

Наконец, парнишка, стоявший у нас «на вахте», сообщил всем, что объект Марк приближается, и когда этот самый объект открыл входную дверь, я пожалел, что не зажал уши. Все завизжали, захлопали, засвистели, взорвались хлопушки, серпантин, конфетти, и все это одновременно.

Марк, не ожидавший всего этого, застыл на пороге. Вся толпа повалила к нему обниматься.

— Торт, неси торт, — шепотом напомнила мне Кристина.

Немного позже, когда вся эта шумиха закончилась, и Марк перестал нас, и, в частности, меня, благодарить, я со спокойной совестью отправился на встречу с Константином, потому что, когда менеджер приехал, обнаружилось, что он забыл кое какие бумаги. Я мысленно поблагодарил Константина, что он предоставил мне шанс прогуляться. Встретиться мы должны были в одном кафе, я решил пройтись до него пешком, к счастью оно было в нескольких кварталах от моей кондитерской.

Когда я вышел на улицу, то первой мыслью было:

«Мерлин, как же я давно просто не гулял!»

Снег, фонари и светлеющее небо… В первые дни моего приезда в этот город было странно выходить на улицу зимой часов в десять и видеть темное небо. В Лондоне было совсем не так, как в Петербурге… Эх, что-то я стал часто прошлое вспоминать

«Прекрати», — шикнул я сам себе и зашагал в сторону кафе.

Хогвартс, Хогвартс… Что же ты забыл у меня в мыслях? Тут мой вредный мозг решил добить меня окончательно и с головой окунул в воспоминания.

Это казалось красивой сказкой: и Хагрид, пришедший в мой одиннадцатый день рождения и подаривший мне красавицу Буклю, и василиск, чуть не съевший меня, и дементоры, и все остальное. Я чувствовал себя человеком без прошлого, Магический мир казался мне далеким сном. И только еле различимый шрам на лбу говорил: «нет, это все печальная реальность, мой дорогой»…

Мой взгляд упал на снег, и на ум пришла еще одна фотокарточка из прошлого: я стою на пороге совятни и спрашиваю Чжоу, не пойдет ли она со мною на Святочный бал. А вокруг зима... Горы в снегу, и небо ясное-ясное.. Помню, как злился, на тебя, Чжоу, и на Седрика за то, что вы пошли вместе… Помню, как ревность накатила на меня, словно цунами покрывая с головой и сердцем… Ревность и, в тоже время, восхищение. Я даже не танцевал, я просто не мог танцевать, когда рядом в вальсе кружились вы! Я всегда знал, что между вами нечто больше, чем простая юношеская влюбленность. И я потерял еще одного любимого человека. Ведь именно тогда я отчетливо осознал, что я гей. На пятом курсе я встречался с Чжоу не потому, что она меня нравилась, нет, она была просто привлекательной девушкой.

Когда я вошел в кафе, Константин уже сидел за столиком и пил кофе. Заметив, как я вошел, он небрежно помахал мне, и вновь повернул голову к окну, задумчиво проследив уезжающую машину. Я опустился на стул напротив него. Как-то настроение нашего всегда собранного Константина мне не очень понравилось.

— Что-то случилось?

Константин медленно перевел взгляд на меня. Задумчиво прищурившись, он спросил:

— Саш, вот скажи, сколько я на тебя работаю?

По правде говоря, это был последний вопрос, который я ожидал услышать.

— Около восьми месяцев, но если тебя интересует, можно посмотреть точно в договоре, — рассеянно ответил я на автомате и, тут же спохватившись, спросил. — А ты что, нашел место получше? — от мысли, что мне снова надо будет мотаться с бумагами туда и обратно самому, ужаснула меня. «Нет, не увольняйся, не увольняйся, мне так понравилось не работать с документацией!» — мысленно умолял я.

Константин, проследя за моим лицом, опустил голову и рассмеялся. Я облегченно выдохнул. Значит, не увольняется.

— Что смешного я сказал? — возмутился я, пытаясь скрыть свое облегчение.

— У тебя все на лице написано.

— Да, мне это говорили.

— Что, испугался, что я уволюсь?— я кивнул.

— Нет, я остаюсь на своем посту. Просто мне сделали очень интересный заказ… Свадебный торт.

— И что же тут странного? — удивился я.

Константин напряженно потер лоб.

— Не знаю, этот заказчик... Чем он мне так запомнился, но он каким-то странным мне показался. Заинтересовался я им, понимаешь?

Я понимающе хмыкнул.

— Нет, даже не думай, у меня жена и маленький ребенок дома! — не растерялся коллега. — В общем, я знаю, ты не часто принимаешь индивидуальные заказы, но я хочу попросить тебя на этот раз позволить данному клиенту злоупотребить твоим свободным временем. Тем более, он хорошо заплатит нам, в случае своей полной удовлетворенности, — добавил Константин, и я рассмеялся:

— Да, последнее самое главное.

Мой друг просто пожал плечами.

— Уж как есть.

— Хорошо, я берусь за заказ. Ты сказал, что он хочет свадебный торт?

— Да.

— Легко.

Молчание. Тяжелый вздох.

— Завидуешь свадьбе? — понимающая усмешка.

— Да иди ты! — Константин увернулся он летящей в него салфетки. Когда?

— Он придет к тебе в офис сегодня. Через… — Константин посмотрел на часы. — Полтора часа.

Мой офис. Менеджер так называл маленькую гостиную в моей квартире, где я обычно принимаю важных гостей.

— О’кей.

− Саш, — позвала меня Кристина. — Тебя тут мужик какой-то спрашивает.

«А это, наверное, тот самый заказчик, о котором говорил Константин», — подумал я. Расплатившись с очередным покупателем, я передал Кристине кассу и поспешил к гостю.

Он спокойно стоял в стороне от посетителей, около большого окна, как будто не замечая никого вокруг себя, и задумчиво смотрел на спешащих куда-то прохожих за окном. Видно, он глубоко ушел в себя, и поэтому, когда я подошел и позвал его, гость еле заметно вздрогнул и обернулся ко мне.

Боже, какими знакомыми показались мне черты этого человека! Темные, почти черные, волосы, прямой с небольшой горбинкой нос, тонкие, плотно сжатые губы, темные бездонные глаза, широкие плечи, идеальная осанка, надменный и немного усталый взгляд…

− Что такого интересного, − с легким приятным акцентом произнес мужчина. − Вы увидели на моем лице, мистер, − он бросил взгляд на мой бейджик. − Александр?

Голос, какой знакомый голос… Только где я мог встретить этого человека? Раз увидев, я бы сразу запомнил его.

Он говорил сухо и официально. Это было неприятно. Захотелось во что бы то ни стало пробить эту маску спокойствия и безразличия.

− Я просто задумался. Вы пришли по поводу заказа? − мужчина кивнул. − Тогда давайте пройдем в мой кабинет.

− Ведите.

И снова этот холодный пустой тон. Ужасно.

− Итак, − начал гость, удобно разместившись напротив меня в кресле. − Как я понимаю, мне нужно представиться. Меня зовут, − мужчина запнулся. − Винсент Хеил. Я приехал из Великобритании, как и вы. И не делайте такое лицо, Александр, все дело в вашем акценте.

− Но именно из Англии…

Винсент обреченно вздохнул.

− О, Господи, неужели вы вконец лишены всякой логики? У разных людей в разных странах разный акцент. По произношению можно даже определить в какой именно части страны проживал человек. И, услышав вашу речь, смею предположить, что вы из Лондона. Так что предлагаю перейти на привычный и родной нам английский.

Я заметил, что улыбаюсь. Как странно, этот человек только что чуть не вывел меня из себя своими холодностью и спокойствием, а теперь просто умиляет своей зашкаливающей самоуверенностью. Если приглядеться, то это обычный, хорошо сложенный, высокий подтянутый мужчина, в полном рассвете сил. Но было в Винсенте что то такое особенное, что выделяло его из этого класса обычных хорошо сложенных высоких подтянутых мужчин лет сорока. Винсент не был красив, нет. То ли дело было в его выдающемся носе, то ли в том, как он преподносил себя, или в чем то еще, что не бросается так сразу в глаза, но это что-то не позволяло забыть Этого Мужчину. Каждый день перед моим взором проносятся тысячи, хотя нет, немного приврал, десятки мужских лиц, каждое из которых вполне достойно и заслуженно может называться ликом прекрасных Дьявола-Искусителя. Но, возможно, из-за того, что их было слишком много, или потому, что все они были слишком одинаковые, я не помнил ни одного из этих прекраснейших, но четко понимал, что Винсента я забуду еще очень не скоро.

Пообещав себе на досуге поразмыслить, с каких пор Винсент стал для меня единственным, хотя я знаю его почти… э… тридцать шесть минут, я поднялся с кресла.

− Вы правы, я родился и вырос в Лондоне, − ему же надо предложить чай или что-нибудь еще, вдруг озарило меня. − Мистер Хеил…

− Можно просто Винсент, − перебил меня мой гость.

Я кивнул.

− Хорошо, Винсент, будем считать, что вы у меня в гостях, а я даже не предложил вам ничего выпить, − я улыбнулся. − Нужно исправляться. Итак, что бы вы хотели выпить?

Винсент хмыкнул.

− Хотели. Только что вы можете предложить? − он вопросительно посмотрел на меня.

Я показательно задумался.

− У меня не очень большой выбор. Чай обыкновенный, чай с сахаром, чай с молоком, чай с молоком и с сахаром, кофе без сахара, кофе…− усердно перечислял я, когда Винсент рассмеялся и прервал меня:

− Чай, без сахара и молока, пожалуйста.

Я согласно кивнул и вышел из комнаты.

Когда я вернулся, Винсент стоял около моего рабочего стола и вертел что-то в руках. Уже подходя, я разглядел этот предмет. Под ложечкой у меня противно засосало. Поттер, вы — идиот. В руках у Винсента была моя палочка. Волшебная палочка. Вообще я давно ею не пользуюсь, но иногда без волшебства просто никак. И в прямом и в переносном смысле. На днях я накладывал на вывеску кондитерской Impervius, потому что в последние дни была сильная непогода, а чистить вывеску можно было или самому, или нанимать кого-то. Наём стоит денег, а самому лезть… Видно, я забыл убрать палочку, о чем сейчас очень пожалел. Значит, без Obliviate сегодня нам не обойтись, ведь магглам запрещено знать о волшеб…

− Сухожилие дракона, ива, двенадцать дюймов, − задумчиво проговорил мой гость. − Палочка для редкого, но очень качественного и высшего волшебства, возможно, для запрещенной черной магии, так как в этом отношении коллагеновые волокна дракона и ива, при частом использовании, ведут к «скверному характеру» палочки. Иными словами чаты, по своей сути, могут исказиться или не получиться вовсе. У вас на данный момент ничего похожего не возникало, − он дотронулся подушечкой указательного пальца до острого конца палочки. − Вы почти ею не пользуетесь. Об этом свидетельствует практически не стертое острие, − Винсент, наконец, взглянул на меня. − Надеюсь, что Вы не часто пользуетесь черной магией. У нее есть одно печальное свойство: тот, кто с ней познакомится, или сходит с ума и пытается захватить мир, либо становится чокнутым исследователем. Третьего не дано. А нового Темного Лорда Волшебный мир не переживет, − еще раз внимательно осмотрев палочку, он осторожно опустил ее обратно на стол.

Я чуть не выронил из рук принесенный мною поднос с чаем.

О, Мерлин, кто он?

Кто?!

Если волшебник из Лондона, то я должен знать его, или, по крайней мере, слышать о нем. Но Хеилов я знаю только одних, Нелли Хеил училась в Хаффлпаффе и закончила Хогвартс, когда я был на пятом курсе. Я вообще смутно помню ее, единственное, что я могу точно сказать, она была полной и с глупым выражением лица. Я встречал Нелли и позже, когда в самом разгаре войны, Симус вдруг решил жениться. Видно боялся, что может не успеть… И он женился на младшей сестре Нелли, Маргарет. На свадьбе я видел всю семью Хеил и могу сказать точно: Винсент не имеет к ним никакого отношения. Он скорее состоит в высшем обществе, куда входят такие, как Малфои. Но только… Я никак не могу его вспомнить, и одновременно с этим мой гость кажется мне знакомым и привычным.

− Александр, скажите мне, вы уверены, что на моем лице нет ничего необычного? А то вы слишком пристально меня рассматриваете.

Я очнулся от своих мыслей и смущенно покачал головой.

− Нет, все нормально. Просто я слишком много думаю последнее время.

− Видимо, думать − совсем не свойственная вам черта. − усмехнулся мой гость. − Вас так удивило то, что я маг?

Я согласно кивнул:

− Честно говоря, именно так и есть. Ко мне нечасто приходят с заказом волшебники. Кстати, я принес чай.

− Да, я вижу.

Я поставил поднос на небольшой столик и уселся в кресло. Винсент налил нам обоим чаю и отпил из своей чашки.

− Земляника со сливками?

− Точно.

Меня бесит его манера говорить, рядом с ним чувствуешь себя школьником с несделанным заданием. Меня раздражает его манера держаться. Эта напыщенность, гордо выпрямленная спина, холодные бесчувственные черные глаза и надменная усмешка могли бы довести до Святого Мунго даже любвеобильного Альбуса Дамблдора с его лимонными дольками.

− Может быть, перейдем к делу? − предложил Винсент. − Мне нужен торт. Через неделю свадьба, и невеста − очень важный для меня человек. И я бы не хотел опуститься в ее глазах в такой важный день. Поэтому все должно быть не просто на высшем уровне, все должно быть идеально и даже еще лучше.

Значит, у Винсента через неделю свадьба.

− Поздравляю со свадьбой, − произнес я и отхлебнул из чашки.

Горло обожгло.

− Вы хотите, чтобы я сделал для вас что-то особенное? − я сделал умное лицо, чтобы показать, как внимательно слушаю его, и немного нахмурился, для большей убедительности.

Мужчина едва заметно кивнул.

− Мне нужен торт, двухэтажный, бисквитный, с заварным кремом и украшениями из фруктов. Должно быть добавленно одно зелье. Оно называется Ocoumaromum. Слышали? Я так и думал, что нет. В общем, это зелье позволяет человеку ближайший час, видеть в своем избраннике все самое лучшее. Это будет мой маленький подарок. Один из подарков, − Ого, видно Винсент действительно любит свою будущую жену, подумал я с тенью зависти.

Если это просто зелье, то почему он не может просто попросить при заказе в обычной кондитерской добавить это зелье в тесто или крем, или куда там его надо? И почему он обращается ко мне с заказом за неделю до свадьбы, хотя обычно, такие дела обговариваются за два-три дня. Я озвучил все вопросы. Мужчина напротив согласно кивнул.

− Возможно, но не в этом случае, − Винсент глотнул почти остывший к этому времени чай.

− Видите ли, − задумчиво произнес он после пяти минут молчания. − Это зелье должен варить тот, кто готовит торт. И стоять на огне оно должно сто двадцать восемь часов. Шесть часов, к тому же, зелье должно еще отстояться на температуре минус девять градусов. И уже после этого зелье можно добавлять в еду. И то, нужно успеть все закончить через четыре часа после поднятия температуры.

Мне нужно будет варить зелье?

Мне?

Зелье?!

− Да не волнуйтесь вы так, Александр. − усмехнулся Винсент пристально разглядывая меня. − все ингредиенты я вам доставлю.

Я нервно глотнул чаю.

− Я… Понимаете, я не очень хорош в зельях. − выдавил из себя я покраснев до кончиков ушей.

Это было мое больное место. Ну, как же так, кондитер и в зельях ноль…

− Это не катастрофа, − отмахнулся мой собеседник. − Я буду руководить вами. Все, что от вас требуется − внимательно слушать меня, выполнять все, что я скажу и применить всю свою фантазию при украшении торта. К тому же, я согласен на почасовую оплату. − добавил он.

Я улыбнулся Винсенту и отсалютировал ему чашкой с чаем.

− Ну, если только под вашим руководством.

− Кстати, почему вы обратились именно ко мне?

Винсент задумался.

− Существует много кондитерских по всему миру. Сорок пять процентов всех кондитерских продают волшебные торты и пирожные. Конечно же, на заказ, − быстро добавил он. − О простых забегаловках я вообще молчу, их миллионы. Так вот, из этих сорока пяти процентов кондитерских, где изготавливают волшебные торты, только двадцать восемь более-менее приемлемого уровня, − Винсент говорил ровно и терпеливо, будто читал лекцию, и при этом держал в своих руках все мое внимание. Из него получился бы, я думаю, отличный учитель. Возможно, иногда слишком строгий, но всегда справедливый. Мужчина напротив тем временем продолжал. − Наконец, существует только четыре кондитера в мире, которые делают торты собственноручно, качественно, что прошу заметить, учитывая пожелания клиентов, даже самые специфичные и странные на первый взгляд. Все они, естественно, маги.

«…даже самые специфичные и странные на первый взгляд…»

Да, был за мною такой грешок. Я сейчас известен в узком кругу у русских волшебников, в основном это были пожилые леди, любители всего сладкого и интересного. Они мне чем-то напоминали Дамблдора, поэтому знакомый со страстью старика к сладким лакомствам, я легко находил общий язык с этими ворчливыми дамами. Один раз мне заказали торт, на котором должна была быть изображена вся жизнь именинника, для которого этот торт и предназначался. Но обязательным условием было то, что каждый присутствующий должен был видеть «свой идеальный торт». И на вкус то же самое. Но я справился. Тем более, что мои помощники, магглы, о моем мире не должны были ничего узнать. Но мой ли это был мир? С каждым днем, прожитым среди магглов, я все больше начинаю сомневаться в этом.

Но как обо мне узнали в Англии?

«Что, Поттер, снова птица Слава подкараулила тебя?» — насмешливо поинтересовался внутренний голос.

Этого только не хватало. Мерлин, помоги мне… снова.

Уже поздно вечером, лежа в кровати и составляя примерный список ингридиентов для будущего торта, я вспомнил, что даже не спросил у Винсента, когда мы начнем с ним работать над зельем. Будем надеяться, что он придет завтра сам, или пошлет сову, или, в крайнем уж случае, позвонит. Но одно мне было совершенно ясно − я жду, когда все же возьмусь за этот заказ. И жду с нетерпением.

Кстати, я уже сказал, что я гей? Если нет, то говорю сейчас: я гей. Вот.

Утро выдалось чудесным. Безветренно, тихо, только огромные хлопья чистейшего снега медленно опускались с неба на крыши домов, на деревья, на асфальт, на прохожих…

Открыв двери своей кондитерской, я на секунду обомлел, как будто попал в детскую, давно забытую сказку — так было красиво все вокруг и торжественно! Откуда-то сверху раздалось чириканье воробья.

«Непосредственная счастливая птаха…», — подумал я. — «Как радуется утру… Всего лишь очередному утру».

Радость этой птички незаметно передалась и мне, я сбегал на кухню и принес воробью черствый хлеб. Конечно же, на угощение слетелись все пернатые, живущие в округе. Я разбросал крошки и вернулся в магазин. К тому времени пришли Кристина и Марк, и я с чистой совестью оставил их ожидать клиентов и отправился печь пирожные на продажу.

Зазвенел колокольчик около двери, оповещающий о новом покупателе.

— Александр! — позвал меня Марк из зала.

В рабочее время и он, и Кристина, и Константин называли меня исключительно полным именем.

— Да, да, — отозвался я, оставляя свое занятие.

Вымыв руки, я поспешил к вошедшему.

По дороге меня перехватила Кристина. Указав пальцем в зал, подруга заговорщицки зашептала:

— Там пришел он, — улыбнулась Кристина. — И снова с большим букетом цветов. На этот раз это лилии.

— Кто он? — не понял я.

— Ну, он, — терпеливо втолковывала мне девушка. — Этот милый мальчик, Николай.

Мерлин. Мерлииииииииин…..

— Скажи, что я заболел, — я отвернулся и хотел, было, вернуться к прерванному делу, но в последний момент передумал.

— Хотя нет. Скажи, что я отправился в кругосветное путешествие. Пешком, — быстро добавил я.

Кристина засмеялась.

— Не получится, дорогой мой, он видел, как ты открываешь магазин, — она сочувственно похлопала меня по плечу. Я закрыл лицо руками. — Не понимаю, — продолжала говорить Кристина. — Почему ты игнорируешь его ухаживания?

— Да потому, что он — один ходячий гормон, у которого на уме только потрахать меня.

— Но такой красивый…

— Расфуфыренный петух.

Николай «ухаживал» за мной уже почти полгода. Я познакомился с ним совершенно случайно, в баре. Николай меня пригласил потанцевать, я согласился, и после этого от него уже было не отвязаться. Он просто преследовал меня, причем в самом прямом смысле! Мы постоянно встречались «совершенно случайно» на улице, или в магазине, или в кино, или еще где-нибудь, и каждый раз он вручал мне огромный букет цветов, как бы «совершенно случайно» оказавшийся у него в руках, и не желал слушать, что у меня, вообще-то, аллергия на пыльцу. И так каждую неделю: огромный букет цветов, и в итоге огромное количество пыльцы, жуткий насморк и совершенно отвратительное настроение.

— Но… Я не хочу к нему идти, — запротестовал я. — Да он же съест меня!

Кристина только засмеялась.

— Трус, — она ущипнула меня за бок и вытолкала в зал.

Меня сразу же заключили в.. кхм.. объятия, благодаря которым я, в скором времени, сделался малиновым и начал рефлекторно ловить ртом воздух, впрочем, безрезультатно.

— Отпусти же ты — зло просипел я, уворачиваясь от поцелуев, которые градом посыпались на мое лицо. — Я задыхаюсь!

Меня тотчас аккуратно поставили обратно на землю. Снова очутившись на ровной поверхности, я немного покачнулся, крепкие руки сразу же обвились вокруг моей талии и благородно подставили к моему лицу букет белых огромных и вонючих лилий.

— Здравствуй, цыпленочек, — зашептал мне на ухо Николай. — Соскучился? Помнится, на прошлой нашей встрече у тебя немного болел живот… Сейчас, надеюсь, он прошел? — я интенсивно замотал головой. — А то я сегодня совершенно свободен.

В прошлый раз он пришел сюда с таким запахом, что я всерьез задумался, где ж у нас в городе он нашел такую большую навозную лужу, ведь насколько я знаю, животных держат в строго отведенных для них местах. И как он умудрился свалиться в нее, ведь каких это должна быть лужа размеров… Кристина мне после уже объяснила, что это модный новый парфюм, купить который, надо как минимум получать пятьдесят штук в месяц. И то, это холостому мужчине, который все тратит на себя. И попав вот в такие же объятия, ставшие, наверное, уже традицией, меня с головой окунули в этот ужасный запах, от которого у меня закружилась голова и начало подташнивать.

Я попробовал, было, вырваться, но хватка у Николая была просто железной. И все же я не сдавался, хотя шансы мои были равны нулю.

— Мужчина, отпустите меня!

— Снова хочешь поиграть в ролевые игры? В озабоченного маньяка и невинного мальчика? Хорошо, я буду маньяком.

Да какие к черту невинные мальчики? Да ты и без всяких игр маньяк!

— А как тебе цветочки? — снова зашептал Николай. — Красивые, правда?

Я бросил взгляд на Кристину в надежде на помощь. Но эта девушка, которая еще смела называть себя моим другом, видно, видела в нас только влюбленную счастливую парочку и поэтому стояла, пялилась на нас и улыбалась. Я мысленно поставил галочку над пунктом «Оставить ей мыть весь магазин. Вручную и даже без швабры».

— Кх-кхмммм… — произнес приятный мужской голос позади нас.

«Винсент. Мерлин, нет! Я не хочу предстать перед ним в таком идиотском положении…» Но тут мне в голову пришла одна интересная идея…

— Дорогой, спаси меня!

Как сложно быть актером…

Николай обернулся, не переставая «обнимать» меня.

Винсент стоял и с легким удивлением и, как мне показалось, иронией смотрел на нас. Одет он был в почти облегающее черное пальто до колен, которое только подчеркивало его стройность, темные узкие джинсы и серо-синий шарф. И все целиком это выглядело…хорошо. Снежинки на его пальто начали уже подтаивать в тепле, и со стороны это выглядело, как будто у него на ткани нашиты миллионы стразов.

— Кто это? — недружелюбно буркнул Николай, оглядывая с головы до ног Винсента.

— Он мой жених. Не знал?

Все в немом удивлении уставились на меня. Я, совершенно растерянный и красный как рак от смущения, мысленно пробовал найти хотя бы одно объяснение тому, что сейчас произнес. Тогда мне оказалось единственным шансом отвязаться от навязчивого ухажера. Да, правильно говорят о Гриффиндорцах: сначала говорят, а уж потом думают. Вдруг в носу защипало, и я чихнул. Вот так. У меня снова начинается насморк. Спасибо, Коленька.

Николай, очнувшись, резко отпустил меня, от чего я чуть не свалился на пол, но, все-таки, смог удержаться в вертикальном положении. С видом глубоко оскорбленного и обиженного человека он вручил мне этот несчастный букет и все так же, не говоря ни слова, направился к выходу. Громко хлопнула входная дверь.

Наступившая в магазине тишина резанула слух. Кажется, даже покупатели примолкли в этот момент.

Молчание нарушил подошедший Марк. Как всегда погруженный в свои мысли, он не заметил той звенящей паузы, которая стояла в нашей дружной компании. Легонько дотронувшись до моего плеча, он негромко спросил:

— Саша, там женщина спрашивает «прагу», а она как раз закончилось. Когда ей зайти?

Я, все еще держа букет в руках, обернулся и ответил уже давно заученным текстом:

— Сегодня после пяти.

— Боюсь, сегодня не получится, — неожиданно подал голос Винсент. — Сегодня нам много чего еще предстоит сделать.

Мой помощник вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул, и Марк отошел к заждавшимся покупателям.

— Александр, — терпеливо произнесла за моей спиной Кристина. Я повернулся к ней. Девушка стояла, недовольно глядя на меня. — Почему я узнаю все как всегда в самую последнюю очередь?

Винсент усмехнулся, будто сдерживая рвущийся наружу смех.

«Раз уж начал играть, то надо играть до конца, Гарри», — обреченно подумал я. Играть, врать, фальшивить… Не люблю я это. Однажды я стащил у Дадли одну книжку, и когда дядя Вернон спросил у меня, не я ли ее взял, я ответил что не я. До сих пор я ясно помню его лицо, когда он все же нашел потерявшуюся книжку у меня под кроватью года через два, после того, как я решил, что она потерялась и совсем забыл про нее. После этого я решил никогда не врать.

Воспоминания о детстве плавно перешли в воспоминания о пятом курсе. Я сижу за партой и пишу пером без чернил на листе бумаги: «Я НЕ ДОЛЖЕН ЛГАТЬ»…

Я шумно вздохнул, прогоняя прочь мрачные мысли, молча подошел к Винсенту, взял его под руку и, миновав обиженную Кристину, прошел в мой рабочий кабинет. Так я называл комнату, даже скорее небольшую залу, в которой я пек торты, пирожные, ну, и так далее. Бросив подруге по дороге: «Не беспокоить нас до вечера», я закрыл дверь и, прикрыв глаза, устало прислонился к дверному косяку.

Боже, как меня утомляет реальность. Бывают времена, когда я жалею, что ушел из Магического Мира. Но я, видно, слишком боялся одиночества, что убежав от него, прямиком попал в его силки. Иногда я хочу домой, в родной Лондон. Хочу пройтись по его улицам, почувствовать его настроение, энергию, просто вдохнуть его воздух, воздух Лондона, такой родной…и такой далекий.

Так. Не взорвись, Гарри. Ты же сильный! Ты же столько прошел в своей жизни! Ты же мужик…В конце-то концов… А мужики борются. И побеждают. Наверное.

Я вдохнул ноздрями воздух. Да. Я мужик.

Хочется напиться, и напиться так, чтоб все мозги вышибло.

Я охватил руками голову, как будто защищаясь от окружающего мира. Какой детский, нелепый жест…

Как же я устал! От всего. Нужно брать отпуск не меньше, чем на месяц.

«А ведь я не брал ни разу отпуск с того момента, как впервые открылась кондитерская!» — подумал я.

Точно. Нужно тогда позвонить Константину и отпроситься. Да. Так я и сделаю.

Я выпрямился. Надо идти вперед. Несмотря ни на что.

Да.

Именно так.

— И часто такое случается? — прервал затянувшуюся тишину мой гость.

— Раз в неделю, а иногда и того чаще.

Снова пауза.

— Почему бы вам его просто не послать?

Я грустно усмехнулся.

— Не поможет, — я отошел от двери и облокотился на стоящий рядом стол. — Понимаете, он как Зыбучие пески: чем больше вертишься и пытаешься вырваться, тем больше засасывает.

Винсент внимательно наблюдал за мною, чуть прищурив глаза. Пальто у него было расстегнуто, виднелась серебристая переливающаяся рубашка из дорогого шелка.

Надо уже начинать работать, а то Винсент говорил, что у нас сегодня много дел… Я бросил взгляд на наручные часы и сразу же почувствовал прикосновение к своей ладони. Я поднял глаза.

Винсент осторожно держал мою ладонь, что-то внимательно рассматривая. Его пальцы были мягкими, холодными, но обжигающими. Я, не знаю почему, засмущался, покраснел и захотел, было, вырвать руку, но Винсент удержал ее перед глазами.

— На что у вас аллергия? — тихо спросил он, переводя взгляд с моей ладони на меня. Близко, очень близко…

— На пыльцу, — неуверенно ответил я. — Еще на шерсть. А что?

Винсент указал на мою руку. Я пригляделся.

По всему запястью были красные пятнышки.

Я облегченно вздохнул.

— Вы меня так не пугайте, — улыбнулся я. — Я уж думал, что-то серьезное.

Мужчина удивленно поднял брови.

— Это разве не серьезно? Вчера у вас их еще не было.

Ого, он помнит, какие вчера были мои руки…

У меня неожиданно поднялось настроение.

— Это у меня аллергия на Николая, — успокоил я моего гостя. — Появляется каждый раз, как мы с ним видимся. Через два дня пропадет.

Винсент ничего не ответил. Он залез рукой во внутренний карман своего пальто и достал оттуда какую то склянку.

— Откройте рот.

Я, обескураженный таким поворотом событий, зажмурился и приоткрыл рот. На язык мне что-то капнуло.

— Проглотите.

Я проглотил и вопросительно посмотрел на мужчину. Винсент смотрел на меня с насмешкой.

— Антигистаминное. А теперь приступим к работе.

— Нарежьте это. Внимательнее, нам будут нужны аккуратные кусочки, а не этот порошок. Эх, ладно, я вам покажу. Мерлин, да у вас все пальцы в крови скарабеев! Подойдите ко мне. Дайте мне вашу руку. Не бойтесь, я не откушу ее, просто оботру специальной мазью. Иначе кровь въестся к вам в кожу, попадет в организм, и вы станете мутантом: вы покроетесь зеленой чешуей, и у вас на шее, вот тут, появятся жабры. Не очень приятное ощущение, хочу вам сказать. Не делайте такие глаза. Я пошутил. Вы просто получите отравление. И не дрожите, я не кобра, на меня такой гипноз не действует. Вот. Вот так. Ничего страшного, не правда ли? О, Моргана, с вами как с маленьким ребенком! Помешайте теперь. Аккуратнее, прошу вас, аккуратнее, только шесть раз против часовой стрелки, не больше и не меньше. Хм, какой странный запах… Вы ели шоколад? Учтите, посторонний запах может существенно изменить свойства нашего варева, а мы же не хотим, чтобы у невесты вдруг выпали волосы или началось кровоизлияние в мозг? Но подождите, у вас губы все в шоколаде, — Винсент большим пальцем проводит по моей нижней губе.

А я… Я чуть не роняю из рук ступку и краснею еще мучительнее.

Когда я измельчал золотистых скарабеев, то довольно сильно заляпался той жижей, которая вытекала из головок этих жучков. Я сначала подумал, что это мозги… Хорошо, что не высказал эти мысли вслух.

А когда Винсент заметил, что я весь в крови скарабеев, он выдавил себе на ладони неизвестный мне гель и прикоснулся к моим рукам.

Тонкие холодные пальцы сомкнулись плотным кольцом чуть повыше запястья, скользнули вниз, обогнули мою кисть и провели пальцами по моей ладони. Прохладный гель с его рук впитывался в мою кожу, щипая, но чуткие пальцы мгновенно приглаживали поврежденное место, извиняясь за неприятные ощущения. Затем они перешли к моим пальцам, разминая…

Когда Винсент закончил, я был весь бордовый и тяжело дышал. Но теперь, когда этот мужчина прикоснулся к моим губам…

Я отвернулся. Господи и все Его ангелы!.. Что со мной?!

«Любовь, мой мальчик, любовь», — просипел кто-то в моей голове голосом, очень напоминающим Альбуса Дамблдора.

«Замолчите!»

Еле уловимое движение воздуха около моего плеча...

С каких пор я стал таким чувствительным?

— Мистер Ливатский, у вас все хорошо? — прошептал мягкий голос у меня над ухом.

Я вздрогнул и обернулся. Винсент хотел, видно, приблизиться, но когда я обернулся, я подался немного вперед, и поэтому налетел нечаянно на него. Мужчина стоял так близко от меня, что я мог чувствовать кожей на шее его дыхание.

Поддавшись секундному порыву, я потянулся к нему, и поцеловал. Доля секунды поцелуя, а у меня в голове как будто взорвались тысяча фейерверков в одно мгновение!.. Но тут мужчина отпрянул, и кожу на моих губах обжег холодный ветерок. В черных глазах Винсента плескались сразу так много чувств: удивление, замешательство, непонимание, и… возбуждение? Хотя нет, мне это только показалось.

— Ммм... — растерялся я. — Извините меня, я не должен был…

Лицо Винсента исказилось отвращением, но через мгновение эти чувства уже исчезли, уступив место холодной обыденной ничего не выражающей маске. Ему было противно?.. Не хочу об этом думать. Ведь как же эти прикосновения, такие нежные, такие заботливые, такие… волнующие.

Ну, вот как я теперь буду вести себя с ним?! Сказать, что я не хотел, и что поцелуй получился нечаянно? Враки. Во-первых, я этого хотел, я этого очень хотел, да и сейчас хочу. Во-вторых, это я поцеловал его. Не кто-то нас толкнул, а я поцеловал.

Я оторвал взгляд от ботинок и взглянул на гостя. Винсент, скрестив руки, в упор смотрел на меня, видно, ожидая объяснений. Захотелось провалиться сквозь землю. Прокляв себя всем, чем только можно, я выпалил:

— Простите меня, — блин, получилось как-то слишком по-детски.

Тонкая бровь вопросительно потянулась вверх.

— Объясните, за что я должен вас простить.

Ну и что я ему должен сказать? За то, что поцеловал его? Или может быть за то, что мне понравилось, и я хочу снова поцеловать его?

— Простите меня за то, что я наелся шоколада, не подумав, что это может повредить зелью…— виновато проговорил я.

«Что за бред ты несешь?» — мысленно обругал я себя.

Он резко разворачивается на каблуках и стремительно идет к двери. Дотрагивается до ручки, замирает.

— Завтра я приеду около пяти вечера. Нужно будет всего лишь проверить его. Установите огонь на семьдесят шесть градусов и можете быть свободны. До свидания.

И снова холодный ничего не выражающий голос. А ведь недавно совсем был мягкий, низкий, участливый…

Хлопнула входная дверь.

Кого мне он напоминает? Ведет себя как Слизеринец, одевается как Слизеринец… Нет. Ведет себя как Снейп. А одевается лучше, чем Снейп. Да нет, это определенно не мой бывший профессор! Хотя во внешности и у Винсента и у Снейпа есть довольно много общих черт. Скажем, например, нос, или волосы, или глаза, или осанка… Они будто братья-близнецы. Но вот какая штука, нос Снейпа неуместно громаден и непривлекателен, когда как у Винсента нос только подчеркивает грацию, гордость и черт знает что еще, вывод один, у Винсента он красив… Волосы Снейпа всегда были грязные, сальные, растрепанные, а у Винсента будто шелковые, аккуратно затянуты в хвост. Глаза у Снейпа постоянно выражают злобу, ненависть, безразличие, между тем как у Винсента… у Винсента тоже есть в глазах холодность и безразличие, но зато нет ненависти ко мне, что меня несказанно радует. Проанализировав все за и против, я пришел к выводу. Первое. Мой Винсент определенно лучше Снейпа. Второе. Мой Винсент не может быть Снейпом. Нет. Не может.

Черт, с каких пор я считаю его своим…

Вчера он появился буквально на полчаса. Влетел в магазин, окруженный вихрем снежинок наскоро поздоровался со мной и с Марком, стоявшим у кассы и попросил проводить его к зелью. Сбавив огонь, мой заказчик пробормотал: «очень хорошо», пообещал вернуться сегодня и удалился, так же стремительно, как и вошел.

И вот уже пятнадцать минут шестого, а этого… мистера Хейла все еще нет.

Нет, я не жду его, конечно же, нет!

«Врешь, — просипел внутренний голос. — Иначе бы не таращился на часы каждые тридцать секунд».

Я грустно вздохнул и послал этот голос куда подальше.

-Знаешь, Саш,-протянула Кристина, усаживаясь на высокий табурет за кассой около меня. — Мы с Марком тут подумали… Можно было бы вон в том углу, который почти пустой, видишь? Так вот, в том углу поставить два-три столика, как в кафе. Посетители могли бы приходить, пробовать и покупать прямо на месте. Ты понимаешь, о чем я?

Да, я, кажется, понимал, и эта идея была даже очень интересной. Поблагодарив Кристину и пообещав девушке позже подумать над этой мыслью, я услышал звон колокольчика, висевшего над входной дверью. Резко обернувшись к входу, я испустил разочарованный вздох: нет, это был не Винсент. Тем временем, гость подошел ко мне. Противно улыбнувшись, Николай, а это был именно он, облокотился на стойку кассы.

«Сегодня мой надоедливый ухажер явился без цветов»,-отметил я про себя с облегчением.

-Ты кого-то ждешь, котенок? — проворковал он, неестественно часто моргая.

«А, у него сегодня накрашены ресницы, значит, это не нервный тик…»

Я отдал сдачу милой старушке, купившей два кусочка «Наполеона», и, устало вздохнув, обратил свое внимание на эту вертлявую задницу, танцующую сейчас около кассы.

-Уж точно не вас, сударь, — хмуро ответил я, — Так, вы будете что-нибудь покупать?

Но Николай проигнорировал мою последнюю реплику. Его отвратительная улыбка расплылась еще шире.

-Маленький лгунишка, — томно прошептал парень. — Тебя надо бы наказать, хорошая порка не повредит…

-Прекратите этот цирк, — прошипел я ему. — Это уже не смешно.

— Ты ждешь профессора Снейпа? — перебил он меня — Не делай такое лицо, сладкий. Иначе мне может показаться, что тебе в задницу что-то засунули. Ведь это не так? Какой ты милый, когда краснеешь… Что тебя так смутило, слово «задница» или слово «засунули»? Впрочем, это, пока, не важно. Отвечаю на твой вопрос. Да, я знаю про магию, и про все с ней связанное. Да, я знаю профессора Снейпа. Не в лицо, но все же. Да, я знаю, что ты волшебник, но нет, я всего лишь сквиб. Ох, Сашенька, прошу, не делай такое лицо! В противном случае, твоей сладкой попке может не поздоровиться. Так вот. Я чувствую, когда нахожусь рядом с тобой, наряду с божественным запахом твоего божественного тела, магию. Вот и весь мой секрет, сладкий.

Я стоял в шоке, вытаращив глаза на Николая. Но ему, видимо, это только нравилось. Он продолжал противно улыбаться и выжидающе смотрел на меня. Я, наконец, очнулся, позвал Марка и попросил его сменить меня на кассе. За этой сволочью, Николаем, сформировалась уже довольно длинная очередь покупателей.

-Но… Но откуда вы знаете профессора? — неуверенно спросил я у Николая, отходя с ним подальше от любопытных ушей, которым не обязательно было слышать наш разговор.

Мой гость лишь довольно усмехнулся.

-«Ежедневный Пророк», — загадочно прошептал мне Николай.

-Что? — не понял я.

«Пророк»? В России?

Но вместо ответа мой собеседник сунул мне в руки газету.

«Свадьба года!» гласил заголовок на первой странице.

Но для меня он был уже не так важен. На фотографии под заголовком стояли, обнявшись, мужчина и женщина. Женщина счастливо улыбалась и демонстрировала фотографу кольцо на пальчике. А рядом с ней стоял… Винсент Хейл. Мой взгляд выхватывал отрывки текста из статьи: «Северус Снейп, всемирно известный зельевар, декан факультета… Ирина Полякова… Сделал предложение… Шикарная свадьба… Состоится девятого февраля…»

«Мерлин…»— пронеслось в голове, громко стуча в висках, а перед глазами мелькали яркими всполохами строчки из газеты.

Я, уже не слушая, что там лопочет Николай, поднялся к себе в спальню. По дороге меня кто-то окликнул, но я не помню кто. Мне необходимо отдохнуть и все спокойно обдумать.

Я лежал на кровати и смотрел в потолок. Почему я так расстроился? Потому что он — мой школьный профессор зельеварения, которого я так ненавидел? А может быть, потому что он совсем скоро станет мужем той женщины? А, впрочем, какая к черту разница: мужчина или женщина?.. Ведь сердцу не прикажешь. Тем более своему. Мерлин, как мне гадко, как мне противно, как мне одиноко…

В дверь постучали. Встать и открыть? И что я скажу? Лучше притвориться, что меня здесь нет. Именно. Будто, это не я тут лежу, а всего лишь мой труп. Да. Так и сделаю. В дверь постучали снова. Моргана, почему все такие настойчивые? Но это, видно, риторический вопрос.

-Заходите, — буркнул я, отворачиваясь лицом к стене.

Кровать рядом со мной прогнулась, и на мое плечо опустилась чья-то теплая ладонь. Некоторое время мы так вот и лежали. Вернее я лежал, а этот неизвестный сидел. Я пока что не знал, кто это, но был уже заранее благодарен этому человеку за поддержку.

-Мистер Хейл пришел,— тихо проговорила Кристина.

Значит, это она — неизвестный человек. А я уж тут размечтался, будто это мужская рука…

«Наивный мальчишка».

-Можно вопрос?

Я кивнул.

-Знаешь, — начала Кристина, — я немного понаблюдала за тобой, за ним, когда вы вместе работаете, за тем, как ты сегодня ждал его... Ты в него влюбился?

Минута моего напряженного сопения.

-Нет.

Девушка вздохнула.

-Ты уверен?

-Абсолютно. Потому что я не влюбился в него. Я его люблю.

Кристина кивнула, удовлетворившись ответом.

-Так что мне ему сказать?

Я на мгновение задумался.

-Скажи, что я себя неважно чувствую.

-Хорошо.

Девушка тихо притворила за собою дверь.

Я перевернулся на спину.

Я не знаю, сколько я так лежал. Я думал обо всем: о том, что приключилось сегодня, о войне с Волдемортом, о Снейпе, о тортах… Если быть честным, то в основном я думал только о Снейпе, а остальное — своеобразный отвлекающий маневр, чтобы мне не разреветься окончательно.

-И долго ты еще будешь строить из себя жертву? — прервал мои размышления немного насмешливый бархатистый мужской голос.

«Винсент!» — пронеслось у меня искоркой в голове.

На какой-то момент я почувствовал такую радость, из-за того, что Винсент пришел меня навестить, узнав, что мне нездоровится. В сердце зародилась слепая нелепая надежда, что ему не все равно, что со мной происходит, что я для него не просто мистер Литавский… Как странно, я же всегда старался наоборот, слиться с толпой, а для этого мужчины… Но тут коварный мозг подсунул мне воспоминание о статье в «Пророке».

-Могли бы и не утруждать себя и не подниматься ко мне, профессор Снейп, — буркнул я вместо ответа.

Послышался тихий приятный смех, от которого в груди разлилось сладкое тепло, и мой гость опустился рядом со мной на кровать.

-Профессор Снейп? Если мне не изменяет память, я представлялся вам другим именем.

Я перекатился на другой бок, лицом к нему.

-Сегодня утром я читал «Ежедневный Пророк».

Снейп на секунду помрачнел, но вот в его глазах появились понимание и несколько граммов раздражения.

-Глупый мальчишка, — процедил он, — Неужели ты еще ничему не научился в этой жизни?

Я хотел, было, возразить, сказать, что он не прав, я очень многому научился, я многое знаю, понимаю, но почувствовал прикосновение его губ. Сначала легкое, едва ощутимое, но потом все решительнее, без права возражения. Так мучительно сладко и запретно. Я приоткрыл рот, впуская его, чем он сразу же воспользовался. Я обнял его за плечи, притягивая ближе и этим углубляя поцелуй. Его язык бесцеремонно прижал мой, затем прошелся по нёбу и вернулся к прерванному занятию, лаская, и подчиняя себе. Я тихо таял от удовольствия.

-Какой ты, все-таки, дурачок, Гарри… -шепнул мне на ухо Снейп, когда мы, к моему неудовольствию, перестали целоваться и просто лежали рядом. Вернее будет сказать, что я просто не хотел разрывать объятия и утащил его на кровать, вынуждая лечь рядом. Впрочем, было не похоже, что он против.

-Гарри? Ты все-таки узнал меня? — немного опешил я.

Снейп мягко улыбнулся и ласково коснулся губами моей щеки.

-Еще бы я тебя не узнал…

Я счастливо улыбнулся и сильнее прижался к нему, закрывая глаза.

Он узнал меня, и это открытие, его не пугает и не отталкивает. Я счастлив.

-Ну-с, Александр, что бы там ни было, нам пора вставать и идти заниматься зельем. Или вы забыли, что добавлять ингредиенты может только тот человек, который готовил торт?

Я неохотно поднялся и пошел следом за ним в лабораторию.

Вечером я ложился спать с улыбкой на губах. Ну и что, что он мой бывший профессор. Ну и что, что у него через три дня свадьба. Я люблю его. И буду наслаждаться этим мужчиной, пока могу. До последнего мгновения. До его слов «Yes, I do»*.

________________________________

* Автор имел в виду традиционный ответ жениха/невесты, который говорится священнику на свадьбе, в англоязычных странах, но вопрос «клянешься ли ты пока смерть не разлучит вас?».

«Хмурое небо, сонная погода, утомляющая атмосфера. Накрапывает дождь и, вместо белого пушистого снега, слякоть на улице... Холодно, шестое февраля, суббота. Я работаю. Какое замечательное, самое лучшее утро!»

Вот в таком приподнятом настроении я спустился вниз, чтобы открыть кондитерскую.

— С добрым утром, Саша! — вынырнул из-за стойки кассы Марк.

Я тепло улыбнулся ему в ответ и снял табличку «закрыто» с входа.

Первой покупательницей оказалась девчушка лет десяти в красной курточке и полосатой шапочке с огромным помпоном. Она подошла к кассе и пролепетала:

— Мне немного мармелада, наверное, грамм двести, можно? — и высыпала на стойку горсть мелочи. — Думаю, этого хватит.

Марк одобрительно хмыкнул и отвесил двести грамм лакомства. Завязав мешочек, он протянул его девочке, и сказал:

— С вас, мадмуазель, тридцать семь рублей.

Юная покупательница отсчитала нужную сумму, убрала остальную мелочь в карман, и, взяв покупку, побежала на улицу.

Я, улыбнувшись, проводил взглядом девочку, повернулся к наблюдающему за мной Марку и беспомощно развел руками.

— Начался новый рабочий день.

— Именно поэтому ты так рад? Помнится, вчера ты ходил с такой миной, что тебе позавидовал бы даже наш Константин, — заметил мой коллега, вытирая пыль со стойки.

— Кстати, он обещал сегодня навестить нас. Нужно поговорить с ним по поводу вашего с Кристиной предложения, — постарался сменить тему я.

Посетителей сегодня было так много, что я даже начал задумываться о найме еще одного кассира. На кухне за изготовлением пирожных, я совсем не заметил, как наступил обеденный перерыв.

— То есть вы хотите сказать, что в ближайшем будущем вы намерены превратить наш кондитерский магазин в кафе-кондитерскую «Сладкое Безумие»? Хм… В этом есть своя прелесть… — размышлял Константин, после того, как я изложил ему идею ребят. — Но вот выгодно ли это?

— Никогда не можешь быть точно уверенным, что вино отравлено, пока не выпьешь его, — пожал плечами я.

Константин усмехнулся.

— И пока не проживешь после этого хотя бы неделю, — подхватил он и, заметив мой непонимающий взгляд, объяснил: — Некоторые яды действуют не сразу же, а через некоторое время.

— Тоже мне, специалист нашелся! — шутливо подразнил его я. — Так что, покупаем столы и стулья? Хотя, нужно будет купить еще и кофеварку, а, может быть, и две. Можно вдобавок автомат для разлива сока…

— И чайный сервиз с логотипом кондитерской заказать хорошо бы. Все вместе займет примерно… — менеджер моментально набросал цены на листочке, — примерно сто пятьдесят тысячи рублей. Плюс-минус десять тысяч.

— Сойдет.

Договорившись с Константином в понедельник съездить за стульями и столиками, мы разошлись. Я вытащил готовую «Прага» из духовки, остудил ее заклинанием и, прихватив остальные уже остывшие пирожные, выставил их все на витрину.

Обеденный перерыв закончился.

* * *

— А знаете, Александр, если бы в свое время вы вкладывали в учебу хотя бы немного усердия, из вас вышел бы отличный зельевар, — заметил Снейп, когда мы закончили выдавливать сок из листьев шотландской мандрагоры и выплеснули их в котел.

— Никогда бы не подумал, что услышу похвалу из ваших уст, — смущенно улыбнулся я, ополаскивая водой ступку.

Оторвав взгляд от зелья, профессор вопросительно посмотрел на меня, а я, смущаясь еще больше, пояснил:

— Насколько я помню, в школе вы никого не хвалили. Разве что Малфоя.

Снейп усилил огонь над котлом и подошел ко мне почти вплотную.

— А вы разве что-то делали ради моей похвалы? — насмешливо спросил он.

Мерлин, я могу слушать этот голос целую вечность… Даже когда он подсмеивается надо мной.

— Я очень старался, — почти неслышно выдохнул я и, увидев недоверчивый взгляд, улыбнулся. — Честное слово.

Снейп отошел от меня и начал убирать со стола остатки ингредиентов, мыть грязные ножи, ступки и остальное.

Как только он отдалился, я разочарованно вздохнул. Он же стоял так близко…

«Будто так сложно немного наклониться и подарить мне столь желанный поцелуй… — раздосадовано размышлял я. — Я же его не в кровать тащу, все-таки».

Я сделал глубокий вдох и обратился к Снейпу:

— Профессор, — он обернулся ко мне.

Эх, лучше бы он не оборачивался, как могу сказать хоть что-то разумное под этим пронзительным взглядом?

— Профессор, — вновь начал я. — Я тут подумал…

Послышалось хмыканье. Да, я знаю, что ты хочешь сказать. «Поттер, вы научились думать? Какое достижение».

-… что мы могли бы встретиться с вами и провести время вместе… Не за работой, а просто так, в нейтральной обстановке. Например, завтра. Что скажете? — ох, сердце, не бейся ты так громко, я же не услышу его ответ, придется переспрашивать…

— Вы прекрасно знаете, Александр — через некоторое время размышлений проговорил Снейп. — что у меня впереди ответственное мероприятие — свадьба. И вы даже не представляете, насколько это хлопотное дело.

На миг я даже подумал, что разучился дышать. Он скажет «нет»? Или все же «да»? Мерлин, Мерлин, пожалуйста…

— Я представляю, сэр, конечно же, представляю, — выдавил я из себя.

— Бросьте, — отмахнулся профессор. — А что касается вашего предложения… Думаю, что смогу завтра отложить некоторые несрочные дела и заняться вами. Завтра в три часа дня около памятника Кутузову.

«Боже мой, Боже мой, Боже мой! Да! Дыши, Гарри, только дыши. Завтра — как ты сказал? — ты будешь заниматься мной. Мной одним».

На следующий день я проснулся рано. Я просто-напросто не мог больше спать, так волновался.

Поняв, что все равно не засну, я встал и потопал в душ. Холодные струи воды помогли пробудиться окончательно, и через полчаса я, чистый и свежий, стоял перед шкафом с одеждой, оглядывая свой скудный гардероб. Мда. И что мне одеть?

«Ей-Мерлин, как женщина…», — про себя усмехнулся я.

Спустя сорок минут, я, с горем пополам, выбрал черную рубашку и кремового цвета брюки. Бросил взгляд на часы и, сломя голову, помчался к Казанскому собору. Не доходя метров тридцать, я остановился, выровнял дыхание, и уже спокойно зашагал в направлении памятника.

«Не хватало еще, чтобы Снейп подумал, будто я спешил скорее увидеть его! Чушь какая.»

Профессор появился в точности к назначенному времени.

Я оглядел Снейпа. Как всегда, элегантно, просто, но дорого: черное укороченное пальто, темные брюки, шея закутана в холодно-зеленый шарф.

«Слизерин, Слизерин, важна кровь и важен чин», — всплыла в памяти детская песенка.

Вот только где я мог ее слышать?

Между тем мы поздоровались. После обмена мнениями насчет погоды, а она была просто отвратительная, слякоть, сырость… и это зимой-то, я, зябко переступая с ноги на ногу, обратился к Снейпу.

— Куда мы отправимся?

Настроение у меня было отличное. Ну, а как же иначе, ведь я иду на свидание, и не с кем-нибудь, а именно с Ним! И да, именно свидание, никак иначе нашу встречу я назвать не могу. Мой собеседник на мгновение задумался.

— В свое время, — задумчиво произнес Снейп, — мой брат очень хвалил маггловское кино. Даже не смотря на то, что он был приверженцем Темного Лорда и не желал связываться с чем-либо маггловским.

— У вас есть брат? — не поверил я его словам.

Я никогда не слышал, что у Снейпа есть брат. Насколько мне известно, его мать не отличалась крепким здоровьем, и рождение второго ребенка она попросту не перенесла бы.

Усмехнувшись моему озадаченному выражению лица, профессор добавил несколько слов, которые окончательно сбили меня с толку:

— Не просто брат, а брат-близнец.

Ну вот. Еще лучше.

— Но, говорят, мы совершенно с ним не похожи, — пожал он плечами. — Так что, мы идем в кино?

Я кивнул.

Как мало я, все-таки, знаю о своем бывшем учителе! Как мало я знаю о любимом человеке…

Фильм я практически не видел. Осознание, что я сижу в полуметре от Снейпа, совершенно не давало мне сосредоточиться на сюжете. В конце концов, я помнил каждое движения мужчины, сидящего рядом со мной, но если бы меня спросили, как звали главного героя картины, я не нашелся бы с ответом.

Профессор же, напротив, ушел с головой в фильм, не обращая на меня никакого внимания. Из зала мы оба выплыли переполненные разнообразными чувствами: восхищенный маггловской кинематографией Снейп и я, разозленный, что фильм длился всего лишь полтора часа. Пока мы прогуливались по парку Победы, профессор рассказал мне, как после падения Воландеморта они с братом переехали в Канаду, и как через некоторое время перебрались на север Украины. Именно там братья получили приглашение работать в одной московской частной компании, специализирующейся на изготовлении и поставке зелий в Первую Магическую больницу имени Н.Е. Чечулинской. Я спросил у бывшего преподавателя, почему, если он работает в столице, он устраивает свадьбу здесь, на что Снейп лишь покачал головой.

— Проработав четыре года в «Юпитере», так называлась компания, мой дорогой братец понял, что это не для него, и переехал обратно в Лондон. Ну а что в этом такого? Наша работа заключалась в том, чтобы каждый день приходить в восемь утра и готовить одинаковый набор зелий. И так из года в год, одно и тоже. Никаких опытов, экспериментов, никакого простора для исследований… Скука. Мне, в итоге, тоже там наскучило, и теперь я преподаю в Петербургском колледже Колдомедицины и Зельяизготовления. Сокращенно это называется «КОКОС». Нелепое сокращение, не правда ли? Раньше колледж сокращали СПбККЗ, но уже совсем скоро и студенты, и профессора стали называть его «Питерским кокосом».

«Да, действительно, забавное сокращение», мысленно согласился я, не замечая, что мои губы сами собой растягиваются в улыбку. Я, вообще, стал чаще улыбаться, а последние четыре часа эта глупая улыбка не сходила с моего лица.

В питерском феврале темнеет быстро. Не так быстро, конечно, как в первом месяце года, но к шести часам вечера, фонари уже, что есть силы, освещают проваливающийся в дремоту сонный город. Пошел несильный снегопад. Залюбовавшись падающими снежинками в ореоле фонаря, я, наверное, впервые за сегодняшний день, забыл про присутствующего рядом со мной другого человека. Подставив свое лицо навстречу летящим хлопьям снега, я, не переставая идти, закрыл глаза и, глубоко вдохнув свежий морозный воздух, налетел на Снейпа. Распахнув глаза я в упор посмотрел на удивленного профессора, и, повинуясь черт знает чему, потянулся к лицу мужчины, вставая на носочки. Прижался своими замерзшими губами к его горячему рту, прося, осыпая его лицо легкими почти невесомыми поцелуями. Одновременно с этим глупо хихикаю, понимая, что не надо было пить вино в ресторане, в который мы зашли перекусить и согреться. Но, Мерлин, разве я в силах перестать целовать его?

— Поттер, что вы творите? — Снейп отстраняется и недоуменно смотрит на меня.

— Соблазняю, — хихикаю я и вновь тянусь к его губам.

— Я могу подумать, что вы пьяны.

— И не ошибетесь.

— Как всегда.

— Как всегда, — соглашаюсь я.

Сегодня я могу согласиться на все, что угодно.

— Если вы не прекратите, — заметил мужчина, вновь увернувшись от моих губ, — придется идти до конца.

«Если уж ты меня затащишь в постель, то не веди себя потом, как девственница в первую брачную ночь», читалось между строк.

— Я готов.

— Обратно дороги не будет, Поттер…

— Я не боюсь!..

— Вы ничего не боитесь. Дайте мне договорить. Так вот. Зная вас, могу с уверенностью сказать, что вы рискуете воспринять все не так, как это есть на самом деле.

Я не выдерживаю и, вновь приблизившись к его лицу насколько возможно, не отрываясь, смотрю в его глаза, в эти черные бездонные глаза, и шепчу:

— Я готов к этому, Снейп. Готов. Я хочу, чтобы ты меня трахнул, сегодня, сейчас, — и икаю, портя этим все впечатление.

Профессор изгибает бровь и еле заметно кивает:

— Веди, Сусанин.

Хлопок, и на снегу остаются только следы от ботинок.

— Ты уверен? — спросил меня Снейп, когда мы, уже освободившись от уличной одежды, стояли посреди моей спальни.

«Что за комедию он ломает?», раздражаясь, подумал я.

— Вы так говорите, сэр, будто я вот-вот совершу самую большую ошибку в своей жизни, о которой буду жалеть все последующие годы моего никчемного существования.

— Кто знает, вполне возможно, — он лишь ухмыльнулся, развел руки и, пристально глядя на меня, прошептал — иди ко мне.

И я пошел.

Припав к губам моего гостя, я трясущимися руками начал расстегивать его рубашку. Мерлин, кто придумал эти пуговицы? Почему их так много, именно сейчас, когда от столь желанного тела меня отделяет только какая-то тряпка? Плюнув на пуговицы, я, что есть силы, рванул ткань, послышался треск, и, кажется, что-то упало на пол. Но в голове проносились лишь обрывочные фразы.

«Губы… Мягкие губы…»

Но тут Снейп отстранился.

— Нетерпеливый ребенок, — усмехнулся он, и, обняв меня за талию, вновь притянул к себе.

«Ммм… Этот запах… Его запах…»

Сделав глубокий вдох, я не сдержал стона. Когда его руки успели оказаться у меня под рубашкой?... С этой секунды время понеслось с космической скоростью. Помню, как я стонал, помню, как просил, как отчаянно умолял его войти в меня, помню, как бился в его объятиях перед оргазмом… Потом я уже ничего не помню. Только тонна наслаждения, свободы и счастья.

* * *

Часы показывали пол пятого утра. Лежа под одеялом, прижавшись к нему всем телом, я старался уснуть. Осознав, через некоторое время, всю тщетность своих попыток, я приподнялся на локтях и посмотрел на своего новоявленного любовника. Он лежал неподвижно, и если бы не мерно подымающаяся грудь, можно было бы подумать, что это древнеримская скульптура. Волосы разметались по подушке, лицо расслабленно, спокойно. Кожа оранжево-коричневая, благодаря падающему через окно свету уличного фонаря. Все это создает какую-то сюрреалистичную картину. Одна рука под головой, а на второй сплю я…

«Вот что такое уют»

Почему то подумал я. Причем тут уют? Да, профессор сейчас просто излучал открытость и спокойствие… Из-за этого?

Все равно.

Я устал, сегодня выдался, тяжелый день. Единственный вывод, который смог родить сейчас мой усталый мозг, это то, что мне хорошо рядом с ним. Просто хорошо.

— Профессор… — тихо позвал я мужчину.

Он лишь вздохнул во сне.

— Я… Я люблю вас.

Коснувшись губами его щеки, я устроился поудобнее у него под боком и погрузился в сон.

«Уважаемый Александр,

Зная вашу особенность сначала совершать поступки, а лишь после задумываться, зачем вообще нужно было их совершать, я не стал вас будить перед своим уходом. Это было сделано, дабы избежать возможности присутствовать при вашей пламенной речи, которую вы, конечно же, произнесете, когда соизволите проснуться.

Спешу напомнить, что завтра — день свадьбы, торт должен быть готов к одиннадцати часам, за ним приедут. Вы, как творец всего этого искусства, приглашены на свадьбу в качестве моего гостя. Приглашение я пришлю вам днем.

Всего наилучшего,

В.

P.S. Надеюсь, торт не обманет мои ожидания.»

Когда я открыл дверь в лабораторию, мне в нос ударил противный запах стухших яиц, от которого защипало в глазах. Помещение было окутано густым фиолетовым туманом. Прикрыв лицо руками, я подскочил к окну и распахнул его, высовываясь почти по пояс на улицу и жадно вдыхая свежий морозный воздух.

Помню, как Снейп просматривает рецепт зелья.

— Перед нашим уходом откройте окно, — наставительно говорит он, откладывая свиток в сторону. — Ocoumaromum будет испаряться, и вы можете отравиться, вдохнув образующийся газ.

Я киваю и продолжаю нарезать вербену. За эту неделю я узнал по зельям больше, чем за всю свою учебу в Хогвартсе.

Профессор раздраженно дергает меня за плечо, поворачивая к себе.

— Когда я говорю, вы должны слушать, мистер Литавский. Забыли?

Киваю.

— Отлично. А теперь запомните или, лучше, запишите. Зелье должно выветриваться ровно одиннадцать часов тридцать шесть минут. Когда вы его перельете вот в это, название этого предмета вам все равно ничего не скажет, — Снейп демонстрирует ковш с ручкой и носиком. — Испарение прекратиться. Теперь о пропорциях. На литр теста, не зависимо от того, какое оно, надо добавлять семнадцать капель Ocoumaromum.

— Потому что действие этого зелья схоже с действием Веритасерума, однако затрагивает иную часть мозга. Дозировка обоих зелий должна быть мала, все таки человеческий мозг – довольно таки хрупкая вещь. Верно?

Снейп сокрушенно качает головой и слабо улыбается.

— И какого черта вы изображали на уроках из себя полного придурка?

Я смеюсь.

Терпкий запах возвращает меня к действительности. Мысленно ругая себя, что не удосужился открыть окно перед уходом, я, подождав, пока помещение немного проветрится, заглянул в котел.

— Ocoumaromum, — рассказывает Снейп, разглядывая жижу в котле, — подобен Веритасеруму, он воздействует на человеческий мозг. Вообще, эти два зелья очень схожи, начиная с ингредиентов и заканчивая методами хранения. Кстати, о хранении. В когда-нибудь замечали, что Веритасерум не хранят в больших колбах? И стекло, из которого изготовлена колба для Веритасерума, особое. Если быть точнее, это вообще не стекло. Это сплав алюминия и серебра, настолько тонкий и чистый, что если его нагреть при определенной температуре, сплав становится почти прозрачным. При контакте с другими сплавами или металлами, Веритасерум либо теряет свои свойства, либо становится смертельным для человека. Объем самой колбы мал, так как нужно соблюдать соотношение количества жидкости с площадью соприкосновения со сплавом в момент залива в колбу зелья. Это все очень сложно, поэтому не стоит больше о Веритасеруме. К чему я все это говорю? Ocoumaromum, подобно зелью правды, хранится лишь в определенной колбе и в исключительно небольших количествах.

Почему он никогда не варил зелье на уроках? Ну, это входило в программу седьмого курса, а я в тот год… В общем, знаете сами. Снейп был истинным зельеваром. Нет, я конечно никогда и не смел сомневаться в этом, но сейчас я увидел все собственными глазами. При виде булькающего зелья, у мужчины во взгляде появлялся огонек, присущий азартным игрокам в самый разгар партии. Снейп буквально вальсировал вокруг котла, оглядывая, обнюхивая и командуя мною. Это было незабываемо.

Воспоминания прервал стук в дверь.

Приглашение мне занесла Кристина перед самым обеденным перерывом.

«Странно, Снейп отправил маггловской почтой», пронеслось у меня в голове. Я закончил взбивать тесто, залил формы и засунул их в нагретую духовку. Взяв в руки конверт с приглашением, я долго не решался открыть его. Не знаю, почему.

«Скорее всего, я увижу твою фотографию, — размышлял я, вертя конверт в руках. — И ровным подчерком выведенную надпись: Уважаемый мистер… Но как ты обратишься ко мне, профессор Снейп? Мистер Поттер? О да, и при этом надломишь бровь, обязательно левую, как в школьные годы. Идти ли мне к тебе, Северус, на свадьбу? Как звучит твое имя… Оно такое… Такое личное, почти интимное… Такое развратное. Да, я хотел бы лицезреть тебя во фраке, в белом фраке. Как ты стоишь перед священником и любовно смотришь на своего избранника. Только я не хочу видеть твой профиль в этот момент. Анфас. Исключительно анфас»

Аккуратно разорвав письмо и взглянув на приглашение, я хмыкнул: фотография из газеты. Та же счастливая девушка и тот же спокойный и решительный ты.

«Непоколебимый»

Еле заметная улыбка, но самую малость.

С таким лицом ты сказал «глупый мальчишка» в ту ночь, нашу первую ночь, когда ты поднялся ко мне и мы занялись… Нет, не сексом. Любовью. Вспомнишь ли ты обо мне после брачной ночи? Иногда будешь пользоваться моими услугами, и не только кулинарными? Нет. Ты не такой. Скорее всего, ты просто сделаешь вид, что ничего не было. А я… А я, как самый последний идиот, буду снова и снова ждать. Ждать когда зазвенит колокольчик у двери, и ты встанешь около окна и будешь вновь смотреть на прохожих. Да, как самый последний идиот. Впрочем, без «как».

После обеда привезли столы, которые заказали Марк и Кристина. Какие ребята молодцы, что прикрывают меня… Мысленно поставив себе галочку рядом с пунктом «прибавка к зарплате сотрудников», я достал коржи из духовки, оставил остужаться, а сам, тем временем, занялся деталями. Торт я решил испечь поистине громадный, ведь народу там будет, откровенно говоря, дофига. Традиционные фигурки жениха и невесты я думал слепить из марципана и оживить, а сам торт украсить звездами и зачаровать так, чтобы они мерцали.

Раскрашивая белым шоколадом костюм «жениха», я неосознанно начал представлять себе завтрашнее торжество. Вот звучит орган, входит невеста… Снейп оборачивается и замирает, любуясь своей любимой… Так. Стоп.

«Гарри, будь добр, думай о торте!», в сердцах приказал я себе.

Закончил я часам к четырем. Не успел поставить готовый торт в холодильник, как за ним пришла женщина в строгом серебряном костюме и с холодной улыбкой заплатила мне шестьдесят галлеонов.

На свадьбу я решил не идти.

Заснул поздно и в отвратительном настроении.

Курсив – воспоминания

14 февраля. День всех влюбленных. Влюбленных… А что такое любовь? Любовь это когда ты думаешь о Нем, или о Ней, и приходишь в себя только после того, как кто-то задевает твое плечо и интересуется, что он только что сказал. Любовь это то, что заставляет тебя верить в себя. Любовь это то, что заставляет тебя просыпаться в очередное утро и жить дальше. Любовь…. Я не знаю что такое любовь. Но как она жестока, эта любовь… Потому что я не хочу думать о Северусе Снейпе!

— Чертов профессор, чтоб ты провалился к Моргане со своей свадьбой!

Привстав на локте, я тянусь за часами.

3:17

Мне через полтора часа нужно вставать, а это последний день, вернее, последняя ночь, когда Северус — мой. Да, мой, черт возьми! Я не мог ошибиться вчера, под фонарем, заглядывая в его глаза, в эти темные чарующие омуты. В них плескался тот максимум нежности, на которую вообще способен этот человек. И, вдобавок ко всему, я увидел желание. То, что Снейп и женится, и занимается любовью со мной, совершенно не укладывалось у меня в голове.

«А на что ты рассчитывал? Что он бросит ее ради сына школьного врага, который постоянно унижал его?»

Да. Я привык, что в моей жизни происходят чудеса, когда совсем их не ждешь и уже отчаиваешься… Я настолько привык к этому, что уже подсознательно жду, что сейчас что-нибудь да произойдет, и все вновь вольется в свое русло, и все вновь будет хорошо. Да. Я отчаянно верил, что Северус останется со мной, в моем магазинчике, в моей постели, в моем сердце, в моей душе, в моей жизни. Глупый, наивный дурак. Решив поспать хотя бы час, я закрыл глаза.

Мне приснился Хогвартс, урок зельеварения. Профессор Снейп влетает в класс, полы мантии эффектно разлетаются. Резко обернувшись, он обводит беглым взглядом присутствующих, останавливается на мне и усмехается. Я рефлекторно опускаю вмиг запылавшее лицо и смотрю на скрещенные руки. Еле ощутимое движение воздуха, и вот, он стоит передо мной.

— Мистер Поттер, — тихий, почти интимный шепот. — Вы все же соизволите посетить мою свадьбу? Обещаю, перед тем, как поцеловать невесту, я пошлю вам воздушный поцелуй…

Я, ничего не понимая, вскидываю голову и смотрю на него. Профессор изгибает бровь, отворачивается и уверенным шагом направляется прочь. Все переносится на дорогу, вокруг темно, но я ясно вижу контуры его фигуры. Он удаляется от меня, он все дальше и дальше. Я пытаюсь его догнать, окликаю его, но он не слышит. Я бегу, спотыкаюсь, падаю, вновь поднимаюсь, бегу, но он далеко. Во мне ясно возникает чувство ненужности, чувство обреченности, и я знаю точно, он уже забыл меня!

Будильник.

Я сел и потер глаза, окончательно просыпаясь. День обещает быть непростым. Я умылся, позавтракал, прибрался в зале… Как и в обычный день. Сегодня следует улыбаться. Как и в обычный день.

«Между нами разница в два десятилетия, все обречено было с самого начала»

Дамблдор сидит во главе стола в пыльной комнате. Вокруг собрался Орден Феникса почти в полном составе. Почти. Здесь не хватает Снейпа. Директор делает глоток из неуместно яркой чашки и без тени улыбки произносит:

— Воландеморт набирает силу. С каждым днем.

— И что нам делать? У него в соратниках самые влиятельные люди магической Британии!— спросил Сириус. Еще живой Сириус.

Дамблдор усмехнулся и, хитро прищурившись, посмотрел на моего крестного.

— Но у нас есть то, чего нет у него. Любовь.

— И что она нам даст, эта самая любовь? Озарит наши головы, как избавится от него? Подарит нам супер-оружие, которое испепелит его? Что сделает любовь? — возражает Люпин, скрещивая руки на груди и откидываясь на спинку стула.

Старик переводит взгляд на Ремуса и произносит:

— Терпение, друг мой, решение проблемы часто является не тем, чего ожидает большинство.

Первым покупателем оказался Николай. О, да, как же я рад его видеть. Открыв кондитерскую, я не успел отойти от двери, как этот нахал чуть не сбил меня с ног. Прошествовав к кассе, я с преувеличенным усердием стал полировать тряпкой поверхность стола, всем своим видом показывая, что до вошедшего мне нет никакого дела. Николай оперся локтями о стол и, оттопырив свою задницу в кожаных штанах, явно на два-три размера меньше, чем следовало бы, пролепетал:

— Александр, как ваше настроение в этот замечательное, великолепное утро? Как чувствуете себя?

И захлопал ресницами.

— Молодой человек, если вам что-то попало в глаз, я могу одолжить вам глазные капли. Как раз для такого случая берег, — процедил я сквозь зубы. — И вообще, не могли бы вы покинуть магазин, а то распугаете всех покупателей.

Николай неестественно рассмеялся и обвел рукой зал.

— Никого нет.

— Но вот-вот будут.

Как в подтверждение моим словам, прозвенел колокольчик на входе, и вошла... Нет, вошла всего лишь Кристина. Мерлинова борода!

— Коля, ты тут! — приветствовала девушка с улыбкой и ушла переодеваться.

Парень напротив меня победно усмехнулся и выпрямился.

— У твоего… мужа сегодня свадьба. С женщиной, кстати. Ты пойдешь на это торжество? — испытующе проговорил он, не спуская с меня взгляда. — И он…

Но тут его вновь прервал дверной колокольчик, но на этот раз это были, действительно, покупатели.

Некоторое время я обслуживал клиентов, затем заглянул наш менеджер… Николай терпеливо ждал меня в стороне от кассы и витрин. Иногда я поражаюсь его упрямству. По-идее, он не плохой парень. Просто чересчур настойчив и слышит только свое «хочу». К тому же, время от времени, бывает эгоистичным. «И все же, он тратит на меня свое время и деньги», подумал я, вспоминая многочисленные букеты цветов, купленные им. Мне стало жаль парнишку. «Не говори глупостей, он взрослый мужик, и он сам решит, что и на кого ему тратить!», заверещал внутренний голос, но чувство вины взяло верх, и я, попросив Кристину занять кассу, подошел к нему.

— Николай, я… — заминаясь, начал я. — Я давно хотел сказать, что ты и я…

Парень улыбнулся и прижал указательный палец к моим губам.

— Тсс… — прошептал он, приблизившись. — Я знаю, Саша, я все знаю. Мы можем не скрывать о своих чувствах.

Нагло воспользовавшись моим замешательством, он потянулся и прижался к моим губам, суя свой слюнявый язык ко мне в рот. По моему телу как будто пустили электрический заряд. Злость, накопившаяся во мне за последнее время, поднялась откуда-то снизу, подступила к горлу. Я с силой оттолкнул его, вытирая рукой рот. Меня буквально трясло от ярости. Николай снова противно оскалился и сладким голосом сказал:

— Значит так, да?

Скрестив руки на груди, он отступил от меня и оглядел с ног до головы.

— Но ты понимаешь, Саша, что ему на тебя наплевать? Ты был для него игрушкой, секс-машиной, называй это как хочешь. А сам ты никому не нужен. Никому! Я, к тебе, со всей душой и сердцем, а ты!... Сука! — выплюнул он и, отдышавшись, продолжил: — Сегодня, твой любимый дает обещание вечно любить какую-то женщину.

Николай бросил взгляд на часы.

— Упс… Ошибочка. Уже дал. Какой же ты неудачник… А сегодня ночью, ты же знаешь, что случится сегодня ночью? Сегодня ночью он будет ебать ее так же, как ебал тебя! Ты слушаешь, что я говорю?!

Я думал, я умру. Прямо здесь и прямо сейчас. Не знаю, когда я опустил взгляд, но когда я его поднял и посмотрел на Николая, тот побледнел и отшатнулся.

— Уйди. Сейчас, — прошипел я, еле сдерживая магию, бурлящую во мне, готовую выплеснуться и разрушить все вокруг. — Пошел вон!

В кондитерской повисла звенящая тишина, все взгляды присутствующих были направлены на меня. В тишине послышались быстрые шаги и звук захлопнувшейся двери, однако никто даже не взглянул вслед парню, трусившему прочь по заснеженной дороге. Простояв еще несколько секунд, я устало, по-старчески дошел до лестницы, ведущей в мою квартиру, и, обернувшись, взглянул на Кристину. Девушка кивнула и ободряюще улыбнулась мне. Прежде всего, я добрался до ванной и тщательно вычистил зубы, но это не помогло смыть всю грязь с моих губ, оставшуюся после поцелуя Николая. Опершись на раковину, я взглянул в зеркало. На меня смотрел усталый мужчина, бледный, с голубыми глазами, с первыми морщинками… Мерлин, как это уродливо. Я снял чары иллюзии и глаза вернули свой цвет: тускло зеленый. Теперь на меня смотрели глаза человека, видевшего и пережившего столько, что мне стало жаль самого себя. Я прошел в спальню, стащил футболку и рухнул на кровать. Спать. Сейчас же.

— И долго мы будем изображать больного?

Я чуть не подскочил. Резко сев, от чего больно хрустнуло в пояснице, я стал озираться по сторонам, пока не наткнулся взглядом на… Снейпа. Мерлин его подери! Откуда он?! Что он забыл у меня дома? Да и вообще, как он посмел завиться ко мне?!! Не глядя на мужчину, я подошёл к подоконнику и присел на него.

— Зачем ты пришел?— надеюсь, мой голос звучал ровно.

Тут я заметил, что неосознанно ищу глазами кольцо на его руке… Черт, не видно. Снейп изящно поднялся и приблизился в плотную ко мне.

— Решил поставить все точки над «и».

— Мне кажется, все и так давно понятно.

Профессор, как будто задумавшись, провел большим пальцем около моего пупка. По коже побежали мурашки, когда я ощутил его тёплые пальцы, а сердце сжало от невозможности ровно вздохнуть.«Мерлин, как же он близко. Как давно он не был так близко… Нет, не отрывайся от меня» Я смутился от своих мыслей. И покраснел, совершенно не во время. Как будто первый раз… Мой член совсем немного Мой член совсем немного напрягся.

— Я смешон теперь в крайней степени... — выдавил я, опуская лицо.

«Мне нельзя поддаваться его напору, нельзя поддаваться его сексуальности…», твердил я себе мысленно, пытаясь хоть как то отвлечься. Северус лишь усмехнулся.

— И мне это, черт возьми, нравится.

Я сдался. Не отрываясь, открыто смотря в глубь моих глаз, он повел пальцем вверх по моему торсу. Мужчина приблизился вплотную ко мне, вынуждая прижаться горячей кожей к ледяному стеклу. Почти не моргая, пристально смотря на меня, он прошептал:

— Прохожие видят твою обнаженную спину... и задницу, — Снейп со свистом вздохнул. — И мне это тоже нравится...

Теплые пальцы как бы невзначай ущипнули мой сосок. Я ощутимо дрожал, наблюдая за ним. Зашипев, когда коснулся холодного стекла ягодицами и спиной, прогнулся, стараясь избавиться от холода. Дыхание пропало и вновь появилось, но уже абсолютно сбившимся, беспорядочным Я шумно выдохнул, когда сосок обожгло болью. Сразу же за этим нахлынуло возбуждение.

«Мерлин, у меня сейчас встанет и я не смогу адекватно вести себя!», без сожаления подумал я.

«Придумал оправдание», укоризненно прошептал внутренний голос.

«Рядом с ним ты никогда не ведешь себя адекватно».

Резко подняв руку, я схватил Северуса за волосы и прижал к себе, целуя приоткрытый рот, а второй рукой обнял за шею, почти повисая на мужчине так, чтобы только зад прислонялся к окну, но не спина. Его язык скользнул ко мне в рот, исследуя, играя. Из меня вырвался жалобный стон. Напоследок прикусив мою нижнюю губу, он прервал поцелуй. Северус взял мои запястья и, удерживая их у меня над головой, навалился всем телом, прижимая меня спиной к стеклу.

— Ты не пришел. Хотя обещал. Не научился слушаться старших? Это значит, сейчас здесь главный я…— шепнул мне на ушко, обдавая мою шею и плечо горячим дыханием. — И я вновь стану вашим профессором, мистер Поттер.

Я снова задрожал, закрывая глаза и снова ощущая томящие ощущения в паху, выдохнул:

— Ты всё же решил поиграть со мной?..

От его бездействия, почти сходил с ума. Дёргаясь всем телом, я попытался снова поцеловать Северуса. Тщетно.

— У меня не было и нет привычки играть, — он опустил мои руки, прижимая меня к себе за талию. — Сегодня покажу тебе, что ты был не прав…

Он медленно повел меня в сторону все еще не заправленной кровати, не позволяя отодвинуться ни на миллиметр, и повалил на постель, нависая сверху.

— В чем я был не прав?

— Ты не доверяешь мне… После всего, через что мы с тобой прошли плечо к плечу, ты до сих пор не научился верить мне.

Снейп прошептал заклинание, и его одежда исчезла. Я на мгновение смог вырваться из плена его чарующего взгляда и залюбовался телом моего любовника. Стройный, подтянутый, мой… Мерлин, как я хочу, чтобы последнее было правдой. Но пока есть такая возможность, я буду с ним. Пока он хочет меня, я буду отдаваться ему. Пока он есть, я буду любить его. И даже, когда его не будет. Все равно.

Северус протиснул руку между телами и, задевая мои соски, пролез до паха, сжал головку моего члена, лаская большим пальцем дырочку на вершине. Он не сводил с меня глаз... Я зажмурился, ощущая его движение. Вдохнул и, выдыхая, застонал. Тихо и хрипло. Откинув голову на подушки, подставил шею его неспешным поцелуям, которые медленно, но верно сводили с ума. Я положил обе ладони на его плечи, касаясь спины холодными пальцами, и сжал их, ощущая сильные мышцы.

— Мне нравится заставлять тебя кончать… — прошептал бархатистый возбуждающий голос, от которого по коже пробежала дрожь.

Мужчина с силой провел рукой по моему текущему члену, сжав пальцы под головкой.

— Снова... — короткий поцелуй под подбородком. — ...и снова.

Северус всосал кожу в рот и прикусил, оставляя засос на шее.

— Мне нравится... — поцелуями он спустился к груди, лизнул ямочку на ключице, обвел контур соска. — …заставлять тебя подчиняться мне...

Профессор провел пальцем по лобку, лаская, обхватывая яички и теребя их.

— …заставлять стонать...

Он вобрал в рот мой сосок, теребя его языком.

— ...кричать от удовольствия…

Он гладит внутреннюю сторону бедер.

— …а я ведь всего лишь... — выпустил сосок, — …люблю тебя. И все.

Я судорожно пытался вздохнуть, цепляясь пальцами за простынь, пытаясь удержать обезумевшее тело на месте и не подаваться вперед навстречу его губам. Нет, ближе… черт! «У меня на шее, скорее всего, будет здоровенный засос… ах… да, еще раз!...»

— Се… Северус… Возьми меня… Ах… да…. Мх… — застонал я, когда ласковые пальцы сталь ласкать дырочку. — Я кончу!..

Снейп глухо зарычал и резко развел мои ноги. Я прикрыл глаза, любуясь им… «Красивый», пронеслось у меня в голове, прежде чем я вскрикнул от неожиданности и боли, пронзившей мое тело. Глаза наполнились слезами. Черт, я ною как девчонка… Но как больно!.. Сердце лупит о грудную клетку, отдаваясь в горле. Я почувствовал мягкие губы, целующие мои сомкнутые веки, по телу разлилась нежность. Я потянулся и начал целовать его, постанывая от колкой боли в заднице. Северус вошел в меня до конца и тихо застонал.

— Я могу не сдержаться… — хрипло проговорил он, пытаясь сфокусировать на мне взгляд.

— Так не сдерживайся.

Вспышка.

_____________________________________________________________________________

Итак, мы добрались с вами до финала. Мерлин, я работал над этой чушью больше года!:) Концовка будет выставлена ближайшие несколько дней. Что еще добавить? Обязательно оставляйте отзывы, даже если они будут не положительные.

Всегда ваш, Вальтер

Проснулся я от хлопка аппарации.

— Винс… Мерлинова борода! — завопил до боли знакомый голос, и Северус, обнявший меня во сне, зашевелился и проснулся.

«Черт, кто это еще…»

Я тоже открыл глаза, сел, и посмотрел на гостя. Что за х… Передо мной стоял Снейп. В строгом костюме, с грязными сальными волосами, с кольцом на пальце, с недовольным лицом, все как полагается. Стоп… Кольцо? Я в недоумении перевожу взгляд с одного Снейпа на другого, и тот, который стоял, фыркнул, увидев мое недоумение, и уселся в кресло, в котором тогда сидел…

«Дежавю»

— Дорогой брат, объясняй этой бестолочи все сам, — раздраженно донеслось с кресла.

Сильные уверенные руки вновь притянули меня в объятия, но я высвободился и уселся на краю кровати, чтобы в поле зрения были видны оба.

— Кто из вас Северус Снейп? — напряженно спросил я после некоторой паузы.

Если бы мне рассказали, что когда-нибудь я произнесу эту фразу, я бы смеялся от души, но сейчас мне было не до смеха. Хотелось прямоты, ясности и спокойствия.

— Я — Северус Тобиас Снейп, — проговорил мужчина в кресле, поправляя свои белоснежные манжеты.

На его пальце сверкнул золотой ободок. Пазлы, наконец, стали собираться в единую картину, но я должен был уточнить:

— И кто… Из вас...

— Я, — спокойно ответил Винсент Снейп, раскинувшийся на смятых простынях. — Всю эту неделю. Я говорил, кстати, кто я, когда представлялся.

Я облегченно вздохнул и юркнул под одеяло к Винсенту. Значит, не обманул… Значит, мой… Только мой. Мои губы сами собой расплылись в улыбке. Между тем, настоящий Северус Снейп встал и нервно заходил по комнате.

— Винсент… Нет, не так надо начать. Озабоченный несерьезный дурак, я даже не удивлен, что ты гомосексуалист, всегда подозревал это. Но почему я должен об этом узнавать в такой ситуации? Уж брату то мог сообщить, что спишь с мужчинами!

—Ты бы меня кастрировал на месте, братец, я же знаю тебя, — протянул Винсент.

— Именно! И почему я не удивлен, что ты ушел с моей свадьбы ради любви всей своей жизни?! А ведь я остался без шафера и свидетеля, хотя эта самая любовь могла бы и подождать…

Ушел со свадьбы? Ради меня? Вот это новость…

«Как тепло»

Я потянулся к губам любимого, и наши языки сплелись в медленном, тягучем танце.

— Прекратите лизаться, когда я говорю! — рявкнул Северус. — У тебя, Винсент, есть двадцать минут, и я жду тебя в своем кабинете. Поговорим.

Хлопок, и на его месте никого нет. Я лениво повернулся в объятиях Винсента и оказался с ним лицом к лицу. Некоторое время мы лежали молча. Мне нужно было время, чтобы мой мозг переварил события последних пятнадцати минут.

— Я готов ответить на все твои вопросы, — будто прочел мои мысли Винсент.

Я кивнул и опустил веки, пытаясь четко сформулировать вопрос. Это было чертовски сложно, ведь передо мной лежал совершено обнаженный мужчина, которого я любил и желал больше всего на свете.

— Как он тебя нашел?

— Магический след. Ты забываешь, что он бывший шпион…

Тут мне вспомнились наши разговоры в лаборатории.

— А откуда ты знаешь о моих школьных «достижениях» в зельеварении? Ведь не ты учил меня…

— Я частенько заменял Северуса в Хогвартсе, на уроках. Мы с ним как две капли воды похожи, ты сам убедился, , да и в зельях я разбираюсь не хуже него… Хотя нет, все же он лучше меня в этом деле. Мой брат служил Темному Лорду и, следовательно, ему нужно было время на выполнение поручений нашего Волди. Да и просто по-человечески отдохнуть.

— А окклюменция?...

Винсент покачал головой.

— Только Северус.

Мы снова ненадолго замолчали. Я, уютно устроившись под боком любовника, начал проваливаться в сон, но тут у меня возник еще один вопрос.

— Почему ты представился «Хейл»?

— Потому что я и есть Хейл.

Усмешка, ставшая почти родной…

— И не смотри так на меня своими милыми, удивленными глазками, иначе Северус меня не дождется сегодня… Я сменил фамилию, «Снейп» было бы слишком кричаще.

Я почему-то захихикал и ближе притиснулся к нему.

«Хорошо как!..»

Винсент переплел наши пальцы и поцеловал меня в висок.

— Нам пора вставать, милый, или мой брат заавадит нас обоих тотчас, как увидит..

Я кивнул, нехотя выбрался из кольца его рук, сел и свесил ноги с кровати.

— А я думал, что это ты женился и просто пользовался мной… Так расстроился уже.

Мужчина за моей спиной фыркнул, сгреб меня в охапку и прижал к себе. Уже какой раз за этот вечер я расплылся в улыбке. Затем, повернул голову и поцеловал его.

«Какие губы...»

— Глупый мальчишка, — ласково прошептал Винсент после поцелуя. — Ты полностью оправдываешь название своей кондитерской.

— «Сладкое безумие»? Почему? — удивился я, не переставая улыбаться.

Вместо ответа, Винсент хмыкнул и поцеловал уголок моих губ.

— La folie douce, — мягким бархатным голосом произнес мужчина. — Все просто.

Кажется, это французский.

В тот вечер, мы занимались любовью до первых лучей солнца, а в февральском Питере солнышко встает поздно.

…Обнявшись, мы лежали под одеялом. Мысленно помолясь, я досчитал до пяти и тихо прошептал:

— Я люблю тебя.

Затаив дыхание, я замер, ожидая его реакцию. Мерлин, как я ненавижу эти театральные паузы! За это время сердце успевает сделать несколько тысяч ударов и готово вырваться из грудной клетки, наплевав на ребра и все остальное. Я ощутил его дыхание на своем плече и почувствовал почти невесомый поцелуй. Сердце пропустило удар…

— Я тоже тебя люблю… — …второй… — …Мой маленький, глупенький Гарри, — …и забилось вновь, но уже абсолютно счастливое.